Lib.ru/Современная:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Помощь]
Ирина Анатольевна Агапова
ОСОКОРЬ И ЧЕРНЫЙ ЯНТАРЬ
Из цикла "Небылицы Ахтубинского пляжа"
Пьеса в одном действии, девяти картинах, с прологом и эпилогом.
Действующие лица
Часовщик - 1-й спасатель, красивый молодой человек. Он же в остальных картинах - простолюдин Мунстер, и великий герой Конан.
Ирландец - 2-й спасатель, у него рыжие волосы, на шее висит амулет из черного янтаря. Он же волшебник Мерлин.
Толстяк - 3-й спасатель, толстый, все время что-то жует. Он же в дальнейших картинах бог изобилия Дагда.
Осокорь - красивая девушка, одета в пляжный сарафан, соломенную шляпу, в руках сумка. В других картинах - королева фей Эйне и простолюдинка Фарсалия.
Вован Саратовский - нетрезвый молодой человек, одет в шорты, пиджак на голое тело, на шее толстая золотая цепь, поведение раскованное. В картинах он же бог мертвых Самайн
Торговка - хамка с корзиной кукурузы
Юноша - в шортах и майке
Бандиты - двое молодых людей, они же далее - Друиды и Разбойники
Кельтские персонажи:
Феи
Серый ворон - может быть кукла на тростях или марионетка
Роскошная Грива - волшебный конь, его могут изобразить два человека, покрытые тканью.
Советы постановщику. Так как некоторым актерам придется исполнять по две или даже три роли, необходимо описание костюмов, в которые им следует переодеться.
Мунстер - простой смертный. Одет в грубую рубашку серого цвета, на плечах шкура зверя, в руках меч. На ногах сапоги из шкур животных. На лице борода.
Его сын Конан - герой, так как его отец простой смертный, а мать - королева фей. Одет нарядно: на нем малиновая рубашка с серебряной тесьмой по краю, золотой вышивкой, килт - клетчатая мужская юбка до колен. На шее цепочка. На голове шапочка, расшитая драгоценными камнями. В руках щит с серебряной полосой. На левом бедре меч с золотой рукоятью, за спиной копье. На ногах мягкие кожаные сапоги. Борода отсутствует.
Дагда - кельтский бог земли. Одет в коричневую рубаху с широким вырезом на вороте, поверх нее - накидка, ниспадающая с плеч. На ногах башмаки из конской шкуры волосом наружу. В одной руке котел, в другой боевая восьмизубая палица.
Самайн - бог мертвых. Скелет в черном плаще, подпоясанный веревкой. В руках может держать крестьянскую косу.
Мерлин - рыжеволосый колдун, одет в ниспадающий черно-синий балахон, с вышитыми созвездиями. На шее амулет из черного янтаря. На руках длинные когти.
Такие персонажи, как Юноша и Торговка также могут быть задействованы для исполнения ролей Серого ворона, фей, Роскошной Гривы и др., так как в пьесе эти герои не пересекаются между собой.
ПРОЛОГ
Авансцена. Обстановка домика речных спасателей - висит спасательный круг, стоит перевернутая лодка, стол, на котором лежат сломанные часы. Хромоногий табурет, такой же стул, новый мягкий стул и грубо сколоченный самодельный табурет.
Часовщик стоит у края сцены и смотрит в бинокль. Вокруг него ходит Ирландец. Толстяк сидит за столом и жует сосиски из большой кастрюли, похожей на котел.
Ирландец. Не туда ты смотришь, Часовщик! Ой, не туда.
Часовщик. Тебе не понять. Я за той девушкой давно наблюдаю.
Ирландец. За какой?
Часовщик. За брюнеткой в бронзовом бикини.
Ирландец (смотрит в свой бинокль). Хороша-а.
Часовщик. Не то слово, Ирландец! Очень хороша! Она здесь почти ежедневно. Я ее каждое дежурство вижу.
Толстяк. Но наше дело - сторона. Вот если она за буйки заплывет - тогда сделай ей замечание! А начнет тонуть - бросай ей спасательный круг! Если катамаран спереть захочет, выбегай и руки заламывай! А пока все в порядке - сиди и тихо молчи в тряпочку, Часовщик - носом "хмык"!
Часовщик. Каждый раз, когда она входит в воду, я навожу на нее бинокль и только ее одну и вижу. Пусть вкруг хоть крушение, хоть конец света, пусть хоть "Титаник" тонет! Перед глазами только она.
Толстяк (жует). Любит ли она сосиски, так как любим их мы? Если любит, значит своя в доску, а уж если не-ет... Любишь кушать - человек, а не любишь - враг во век!
Ирландец. Часовщик, положись на удачу. Если Фортуне будет угодно - вы познакомитесь. А если нет, то значит не стоит девушка в бикини того.
Часовщик. А ну тебя, Ирландец! Как же мне с ней познакомиться, ну как!
Толстяк. Спустись на пляж и предложи сосиску. Кину я сосиску, подставляй-ка миску! (Хохочет). Гы-гы-гы! А хочешь, отдай весь котел сосисок, может она на тебя за это клюнет!
Часовщик. К ней вчера подошли двое курортников, хотели угостить пивом, она их прогнала! Она не такая! И меня, наверное, прогонит. Я побаиваюсь, я растерялся, совершенно не знаю, как мне быть. (Уходит в сторону, садится за стол, пытается чинить ходики, лежащие на столе, в волнении отшвыривает их в сторону, хватается руками за голову). Где моя Фортуна! Не везет мне!
Толстяк. Страдает парень! И было бы из-за чего - щуплое тельце, на щеках даже ямочек нет. А вообще, она складненькая, и ножки длинные! Но никакая красотка мира не отвлечет меня от моих сосисок. Слушай, Ирландец, не могу я смотреть, как мучается Часовщик. Он мне друг, а не так - травы косяк! Гы-гы-гы! Глянь, сел в углу, рожа печальная, страдает. Мы, спасатели, всегда были горой друг за друга. Помоги ему, Ирландец!
Ирландец. Что ты несешь, Толстяк. Как я ему помогу?
Толстяк. Ты же с госпожой Фортуной на короткой ноге. Сделай что-нибудь необычное, и познакомь их.
Ирландец. Я!?
Толстяк. Ты! Ты! Вспомни, как ты познакомил меня с моей Катей. Я объелся борща, который ты, между прочим, сварил, и меня рвало тут под деревом, а она медсестрой оказалась, шла мимо после купания и спасла меня. А кто познакомил спасателя Серегу из группы наших сменщиков с его Лариской? Лариска на лодке каталась, и весло потеряла, а он ей штраф выписывал! Так после штрафа они вместе уже три года и у них двое детей. А свел-то их ты, именно ты надоумил Серегу дать ей весла непомерно тяжелые! Ты же можешь сделать чудо, когда на горизонте появляется любовь, я знаю. Помоги Часовщику! Эх, да что тебя упрашивать, не хочешь, не надо! (Отходит в сторону к Часовщику, пытается утешить того). Не горюй, мало ли на свете девчонок!
Ирландец (недовольно в сторону). Что вы все от меня чудес ждете? Будто я волшебник! Я ничего не умею, все происходящее вокруг - чистая случайность. (Вздыхает, глядя на Часовщика). Часовщик и в самом деле влюбился. Эх, была - не была, в последний раз помогу, устрою чудо из чудес! (Снимает с шеи амулет). Черный янтарь, сослужи свою службу. Пусть разверзнутся небеса и случится то, чему не миновать. Пусть юность и страсть возьмут свое, пусть одинокие сердца обретут друг дружку, и наполнится пересохшая чаша любви до краев живительным зельем.
Мигает свет, раздается грохот грома. Слышен звук сильного внезапно начавшегося дождя. Раздаются голоса людей: "Ливень! Гроза! Такси, до города подбросишь? Скорее, скорее, уезжаем, какой сильный дождь!"
Толстяк (усмехаясь, Часовщику). Иди, спасай свою ненаглядную! Гроза, а она что учудила - под дерево спряталась. Не полагается по инструкции. Потому что сейчас как молния полыхнет, ка-ак попадет в дерево, как останутся от красотки рожки да ножки, иди скорее, чего медлишь!
Часовщик (вскакивает с места, роняет табурет, хватает бинокль, всматривается вдаль, потом хватает мегафон, говорит в него). Девушка! Немедленно выйдите из-под дерева и бегом к нам под крышу! Быстрее к нам сюда, пока не промокли окончательно!
Появляется Осокорь. С нее ручьем льет вода.
Часовщик (робея, объясняет). По инструкции не положено под деревом. Молния может это самое в него. И вы тогда это самое... Спасатель я, инструкцию на зубок это самое.
Осокорь. Понятно.
Часовщик. Ага.
Толстяк (смеется). Гы-гы-гы. Вот и поговорили.
Осокорь. Ливень начался внезапно. Все такси идут занятые. Я даже уехать не могу. А пешком в гору не пройти - дорогу размыло! Мне ничего не оставалось, как спрятаться под деревом!
Толстяк. А вы без зонтика, юная леди, стало быть.
Осокорь. Конечно.
Толстяк. Ах, какая красота, что пошли вы без зонта.
Ирландец. Вы нас не бойтесь. Мы, как уже сказал Часовщик, спасатели местного пляжа. И вы у нас в гостях. Мы в этом домике чай пьем, телевизор смотрим, начальство встречаем, когда оно к нам приезжает. А еще катамараны и лодки на прокат сдаем всем желающим.
Часовщик (снова орет в мегафон за кулисы). Пацаны! Ку-уда потащили катамаран! Не положено во время грозы! Быстро поставили к берегу и ушли!
Осокорь. Какой громогласный.
Ирландец. Нет-нет. Он нормальный и очень хороший! Мальчишки-хулиганы так и норовят катамаран утащить, чуть отвернешься. Он следит, чтобы был порядок.
Осокорь. Все понятно.
Ирландец. Давайте вашу сумочку, не бойтесь, с нею ничего не случится. А сами возьмите полотенце. Часовщик, не стой столбом, оставь матюгальник, помоги девушке!
Часовщик (кладет на стол мегафон, берет из рук Осокорь сумку, устанавливает на стул, подает ей полотенце). Вот, по инструкции.
Ирландец (не громко). Инструкции оставь для мальчишек-хулиганов.
Осокорь. А почему вы - часовщик?
Толстяк. А он в Кремле работает на самом деле, Куранты чинит. Гы-гы-гы...
Часовщик. Хобби такое - часы чиню, кварцевые, механические. Мы же работаем сутки через трое. Так два дня свободных получаются, во время которых я подрабатываю часовщиком в мастерской.
Осокорь. Все ясно.
Толстяк (хватает мегафон, орет). Бабуля, зачем ты с пляжного зонтика тент срываешь? Он матерчатый, от дождя тебя не спасет! Повесь обратно и иди под навес. Да не к нам, а в соседнее кафе! Тент оставь, за него администрацией пляжа деньги плачены! (Кладет мегафон на стол). Давайте знакомиться. Часовщика вы уже знаете. Меня можете звать просто без церемоний - Толстяк, а этот рыжий - Ирландец.
Осокорь. Я - Осокорь. Имя такое.
Толстяк. Словом "осокорь" называют те пирамидальные тополя, что растут возле пляжа.
Осокорь. Точно. Но таково мое имя по паспорту.
Толстяк. Обсушились полотенчиком? Тогда к столу, у меня сосиски сварились - полный котел! В изобилии! И кофе вскипел, крепкий, бразильский. Любите ли вы сосиски так, как люблю их я?
Осокорь. Спасибо, я не голодна.
Толстяк. Аппетит приходит во время еды. Быстро за стол! Часовщик, ухаживай за девушкой!
Часовщик в волнении подставляет ей старый табурет, потом табурет убирает, подставляет стул, который немногим лучше.
Осокорь (недоуменно разводит руками). Я не поняла, куда мне садиться?
Ирландец (подставляет ей мягкий стул). Садитесь сюда. Это единственный стул, у которого еще ни одной ножки не чинилось. (Не громко Часовщику). Балда-а, не нервничай ты так, а то ничего не выйдет!
Спасатели также рассаживаются вокруг стола.
Толстяк. Я привез с собственной бахчи арбуз - вы просто пальчики оближите. Сорт "топган", сам зеленый, бархатный! А внутри алый, сахарный. На пляже часто бываете?
Осокорь. Часто. Я отдыхаю в вашем городе на каникулах.
Часовщик. Вы ведь с неделю, как приехали, да?
Осокорь. А вы откуда знаете? Вы что шпионите за мной?
Часовщик. Нет, что вы, я это, по инструкции...
Осокорь. Позвольте, это гнусно!
Ирландец. Я ему рассказал, я на вас несколько раз в бинокль смотрел, чтобы вы на солнышке не обгорели.
Толстяк. И я смотрел, чтобы вы за буйки не заплывали.
Ирландец. Вы изо всех девушек на пляже выделяетесь.
Толстяк. Это мы с Ирландцем - баловники. А Часовщик даже ни разу не взглянул на вас, он у нас - скромник.
Часовщик. Да, я скромник.
Осокорь (Часовщику). Ах, вы оказывается приличный парень, а-то уж я подумала...
Часовщик. Вы надолго приехали?
Осокорь. На месяц.
Ирландец. Осокорь, вы учитесь или работаете?
Осокорь. Учусь на преподавателя русского языка и литературы.
Ирландец. Трудитесь над латынью, изучаете старинные рукописи?
Осокорь. Да.
Ирландец. Читаете, наверное, много.
Осокорь. Да, педагоги целый список задали на лето. Я все осилила, кроме старинных ирландских саг с трудным названием "эхтрай". Не нашла я их в библиотеке.
Часовщик. Что ж так библиотеки оплошали?
Ирландец. Хотите, я вам расскажу эхтрай.
Осокорь. Вот так запросто расскажете?
Ирландец. А что тут сложного? Эхтрай, к вашему сведению, всего лишь кельтская легенда, в которой великие герои совершают путешествие в потусторонний мир, а еще встречаются со скромными волшебниками...
Осокорь. И могущественными богами.
Ирландец. Да, да. Не удивляйтесь. С этого места истинные чудеса в домике спасателей на пляже только начинаются! Случилась моя история так давно, что лишь бессмертный серый ворон помнит, как все начиналось. (Свет становится тусклым, слышится карканье серого ворона, начинает стучать барабан). Только-только отгремели отзвуки великих битв между кельтскими богами и чудовищами-фоморами, что посмели взбунтоваться против богов. Много было пролито крови, но главное - много страданий, голод и болезни принесли битвы богов и фоморов простому люду. Но, наконец, величайший из кельтских богов - бог по имени Дагда - вскипятил на огне свой волшебный котел... (берет кастрюлю с сосисками, демонстрирует ее Осокорь).
Осокорь. Котел? Кельтский бог?
Толстяк. Эх, ничего не понимает! Сказку он тебе рассказывает!
Часовщик. Из институтской программы.
Толстяк. Не в этом дело. Сказка с намеком. Так что слушай, не базарь, да на ус себе мотай.
(смеется, отнимает кастрюлю у Ирландца, устанавливает ее в центре стола). Гы-гы-гы!
Ирландец снимает с шеи амулет с черным янтарем. По сцене бегут световые блики, домик спасателей исчезает из вида.
Картина первая.
Занавес раскрывается, жилище бога Дагды. Звучит музыка. Появляется Дагда. В одной руке он несет огромный котел, а в другой держит палицу.
Дагда (отставляет в сторону палицу). Не одну сотню лет бились мы, великие боги, со злыми и кровожадными фомонами, которые грозились уничтожить кельтские земли. И мы победили их. Я устал. Потому что я совершал удивительные подвиги, а однажды даже поймал злое однорукое и одноногое, но стоглавое чудовище Мата и убил его. А людям наша война не принесла ничего, кроме голода, болезней, смертей... Котел изобилия, который до войны я кипятил каждый день, покрылся пылью веков. (Вешает котел на очаг). Некогда было мне... все битвы, да сражения. Не до котла, прямо вам скажу. Сейчас пришло время мира, я разведу огонь в очаге, да и повешу котел над пламенем. И вот тут-то все начнется! Варись, котел, кипи, волшебное овсяное зелье. Не даром котел мой носит имя "Неиссякающий"! В нем волшебное овсяное зелье превращается во все, что требуется людям и отправляется к ним! Каждый сможет вдоволь получить из этого котла по заслугам - кому здоровья, кому денег, кому еды, кому питья, кому тепла, кому любви, а кому всего по чуть-чуть. Кипи зелье, ворчи, котел! (Появляется ворон). Что это за серый ворон кружит надо мной? Серый! Редкостная птица.
Серый ворон. Гости к тебе, могущественный отец всех богов, Дагда! Гости!
Входит Самайн.
Самайн. Здравствуй, Дагда, самый добрый из богов, бог земли и изобилия.
Дагда. Приветствую тебя, Самайн, бог мрачной обители, повелитель мертвых.
Самайн. Как быстро прекратилась великая битва. Как скоро уже перестали гибнуть люди. Неужели ты опять кипятишь котел изобилия?
Дагда. Так и есть. Видишь, серебряными пузырями бурлит овсяное зелье. И каждый пузырь лопается, а каждый человек при этом получает кто миску похлебки, кто жаркое, кто чашу вина, кто красную рубаху, кто коня вороного, кто меч, кто невод. Всем и каждому по заслугам!
Самайн. Во время войны обитатели в моем царстве мрачной обители день ото дня прибывали. И я уже думал, что стану могущественным из богов, так как у меня в заложниках томится много душ. Но война кончилась, люди перестали умирать. Потому что котел изобилия снова всех кормит, одевает, дарит орудия труда...
Дагда. Я желаю добра людям. Хорошо, когда они сыты здоровы и живут счастливо.
Самайн. Я тоже хотел сказать это. (Вынимает из складок своего плаща глиняную бутыль с вином). Выпьем же бутыль красного вина, что приготовили друиды из племени гэлов, за счастье людей. (Наливает вино в глиняные кружки).
Дагда (берет кружку). Выпьем, Самайн. Хоть, признаться, мы никогда с тобой не были друзьями, но окончание великой войны и счастье кельтов стоят того, чтобы угоститься добрым винцом (выпивает, засыпает).
Серый ворон (зловеще). Кар-кар!
Самайн. Мирного тебе сна, толстяк Дагда. (Похищает котел). Спи спокойно, пока не разбудит тебя твой собственный котел. (Скрывается).
Серый ворон. Ай да бог мертвецов! Ай-да мудрейший из мудрейших! Самайн похитил котел изобилия... У людей опять нет пищи, нет одежды, ибо голод и смерти - то, что надо Самайну. Уж он-то не оплошает и набьет закрома в своей мрачной обители человеческими душонками! (Уходит за кулисы).
Занавес.
Картина вторая.
Занавес раскрывается. Появляется Мунстер.
Мунстер. Бедная деревня, в которой я родился. Изо всех жителей в живых остался я да старуха Кюхель. Да и она уже чувствует дыхание смерти. Умерли мои родители, братья и сестры, соседи и друзья... Гибель всему живому принесло наше бездействие. Давно вызывался я у старейшин отправиться в дальний путь за истиной - почему котел Дагда перестал кипеть, почему настали страшные времена для людей. Но вот умерли старейшины, и я предоставлен сам себе. В соседней деревне дела не лучше, там остались в живых трое, и все так слабы, что не годятся мне в помощники. О, клянусь богами моего народа, я умру, но спасу людское племя от гибели! (навстречу ему выходит Мерлин). Не здесь ли живет великий Мерлин, которого ищу я?
Мерлин. Что тебе нужно от него, простолюдин?
Мунстер. Что нужно, скажу только ему.
Мерлин. Тогда искать тебе его вечно.
Мунстер. Сдается мне, что ты - великий Мерлин.
Мерлин. Нет, я друид, что вершит мессу в дубовой чаще. Я жрец Самайна, темного бога, что похитил котел изобилия и спрятал в мрачной обители.
Мунстер. Ты знаешь про котел? Его похитил Самайн? Ты точно знаешь?
Мерлин. И знаю все твои мысли.
Мунстер. Я понял, кто ты (падает перед ним на колени). Молю тебя, великий Мерлин! Взываю к силам природы, божественному учению, коим ты отличаешься от нас простых смертных. Скажи мне, о, огненноволосый отшельник, чьи кудри сияют словно дневное светило и цветом своим прославляют жизнь и все краски природы: как спасти мне котел изобилия и дать надежду той горстке людей, что еще может дышать, что еще любит солнце и не желает раньше времени отдавать души Самайну?
Мерлин. Ты храбрый юноша. Как имя твое?
Мунстер. Мунстер.
Мерлин. Мунстер, есть у меня черный янтарь, священный камень, в узорах которого написана судьба каждого человека. Дай-ка я в него загляну. Он-то все и скажет. (Снимает с шеи амулет с черным янтарем). Не спасешь ты котел, а погибнешь сам.
Мунстер. Глупый отшельник! (поднимается с колен).
Появляется Серый ворон, он подслушивает разговор.
Мерлин. Слушай, да внимательно. Наложен судьбой на тебя особый "гейс" - табу, то есть запрет.
Мунстер. Какой же гейс на мне, о Мерлин?
Мерлин. Во время своего странствия делай что хочешь, иди куда вздумается, но не спасай девушку по имени Эйне, в какой бы беде она ни оказалась! Ибо ее спасение - твоя смерть.
Мунстер. Проклятый чернокнижник, я тебя спрашиваю, как мне спасти котел, а ты мне рассказываешь про каких-то девушек! Никогда в жизни я не слышал о девушке с именем Эйне. Словно и не людское оно, а имя для феи лесной! Говори, сумею ли я спасти котел!
Мерлин. Нет. Котел сможет вернуть только великий герой, в которого вселится твоя душа.
Мунстер. Где ж взять такого? И почему в нем будет жить моя душа? Я пока еще сам жив.
Мерлин. Великий герой, что завершит начатое тобой дело, будет твоим сыном, Мунстер.
Мунстер. Эка ты хватил, огненноволосый!
Мерлин. Я говорю правду.
Мунстер. Зря я к тебе пошел. Потому что нет у меня сына, и не будет никогда. Не женат я и женщин на дух не переношу. Девчонок в детстве ненавидел всей душой и поколачивал их. А ты, видать, из последнего ума выжил, горбун несчастный. Я ухожу, дорогу сам найду! Прощай! (Уходит).
Мерлин. Хочешь остаться живым, не спасай девушку по имени Эйне! Тебе грозит гибель через нее! Не нарушай свой гейс!
Серый ворон. Гейс, Мерлин рассказал ему страшную тайну о наложенном гейсе! Такой гейс - запрет - есть у каждого мужчины кельтского племени! И я его узнал. Теперь с Мунстером легко бороться!
Мерлин. Кто здесь каркает?
Серый ворон. Кар-кар!
Мерлин. Да ты не простой ворон! Вот в чем дело! Вижу тебя насквозь. В тебе живет душа убитого фомора. Удивительную тайну природы узнал я - кровожадные фоморы не погибли, а обратились в серых воронов! И летают себе по свету, делая зло. Меня ты не обманешь!
Серый ворон. Ты разгадал мою тайну, великий Мерлин. Недаром ходят рассказы о твоей проницательности. Насылаю на тебя проклятье. Через много тысяч лет ты возродишься в другой стране, рядом с другими людьми, ты будешь простым смертным среди простых смертных. Но всегда ты будешь помнить, что ты делал, кем был в этой жизни, и дар твой творить чудеса останется при тебе. Да только никто не будет в это верить и воспринимать всерьез. Будь проклят, Мерлин!
Мерлин. А что положит конец проклятью?
Серый ворон. Число "три"! А пока - будь проклят! (Улетает).
Мерлин (падает на сцену). Тяжело ты, проклятье мертвого фомора! Кому может служить мертвец, принявший обличье серого ворона? Самайну, богу мертвых! А значит, серый ворон служит злу. Беда ждет Мунстера. И гораздо, гораздо раньше придет его смерть, чем нужно! (Поднимается). Бедный Мунстер, останься ты в своей деревне, ты бы умер от голода и болезней, и, отправившись в путь, ты погибнешь от козней врагов. Но погибнешь, как смелый мужчина, который хотел спасти людей (уходит).
Появляется Серый ворон. Следом за ним идут друиды, они несут золотого идола.
Серый ворон. Друиды, жрецы Самайна! Самайн требует от вас человеческой жертвы. Золотому идолу принесете вы ее в последнюю ночь октября! Иначе вскипятит он котел по-особому, ждите тогда страшной беды!
1-й друид. Какой жертвы требует отец зла, великий Самайн?
Серый ворон. Он требует прекраснейшую из прекраснейших, королеву из королев!
2-й друид. Речь о королеве фей.
Серый ворон. Вот ее и ищите.
Все уходят. На сцене темнеет.
Картина третья.
Темнота.
Голос торговки (из-за сцены). Кукуру-узка, берем вареную кукурузку! Кукурузка "бондюэль", закуси - не страшен хмель! Берем кукурузку. Вареная кукуруза, кому кукурузу! Кто еще не купил вкусную горячую кукурузу у пляжной торговки?
Сцена освещается ярким. Домик спасателей. Трое спасателей и Осокорь сидят вокруг стола.
Толстяк. Слышу голос моей любимой торговки. (Поднимается). Эй, тетка, сюда!
Появляется торговка. В ее руках корзина с кукурузой.
Торговка. Тебе бы все жрать. Утроба скоро лопнет! Боров толстенный. Что, кукурузку мою захотел?
Толстяк. Хватит ругаться. Все мы знаем, какая ты склочная баба. Почем сегодня кукуруза?
Торговка. Сегодня по двадцать.
Толстяк. Двадцать? Почему так дорого?
Торговка. Да? Это считай дешево! А ты ее варил? А ты кипятил на такой жаре бак с кукурузой, и чтобы на тебя пьяный муж каждую минуту ворчал, что в кухню не войти от пара? А ты ее в сумку тяжеленную складывал, а ты ее в автобусе вез из старого хутора? Это все я делала - и варила, и мужнины упреки выслушивала, и везла! А за одну дорогу я плачу тридцать рублей!
Толстяк. Хватит, тетка, понял я, что ты продешевила.
Часовщик. За четыре кукурузы будет скидка?
Торговка (достает четыре кукурузы, роняет одну на пол). Эх, из-за тебя на пол уронила!
Часовщик. Я вас не касался! Сами уронили, тетка!
Торговка. С вами говорить - бога гневить! Такие молодые, и уже такие скандальные, как старики. Э, в речке вымою да продам! Что б тебя, (замахивается на Часовщика кукурузой) всю вывалял в песке!
Часовщик. У нас здесь чисто - мы подметаем. Песка нет.
Толстяк. Давайте кукурузу, возьмите деньги.
Осокорь. Скажите, а ливень кончился?
Торговка. Хватилась - ливень! Спала ты здесь, что ли? Дрыхла, как соня? Давно уже солнце, и даже песок уже подсыхает. Кафе полным полно людей, на пляж обратно народ подтягивается, и я продаю спокойненько на пляже свою кукурузу. По двадцать она у меня. Это не дорого. Потому что я тебе ее и поднесу, и в соли обваляю, и в салфеточку заверну.
Толстяк. Ну все, все, давай початки и ступай, спасибо тебе.
Торговка. Ироды не благодарные. Я вложила в кукурузу столько труда, и варила я ее, и везла я ее, горяченькую, чтобы не остыла старалась. Эй, девка, замуж не выходи никогда. Потому что все мужики вот такие свиньи - выгоняют приличных женщин, ругаются, что в кухне душно, а по праздникам и того хуже - поколачивают! Нет, не ходи замуж. Лучше ешь мою кукурузу. (Пафосно уходит). Как же вы все надоели. Будет следующий пляжный сезон - по тридцать продавать буду. Попомните меня.
Спасатели и Осокорь едят кукурузу.
Толстяк. Кукуруза первый сорт, свой быстрей побалуй рот!
Ирландец. Кончился ливень. Может, загорать хотите пойти или домой, Осокорь?
Осокорь. Я бы дослушала сказку.
Часовщик. Да, да, Ирландец, расскажи, что там дальше.
Ирландец. Представьте себе раскидистую дубовую рощу. Могучие деревья, которые, кажется, цепляются за облака своими кронами. Желуди под ногами, хрюкают дикие свиньи, которые так растолстели на этих желудях.
Толстяк. Стоп, про свиней, которые растолстели, не надо, я комплексую.
Ирландец. Широкошумная дубрава! Ветерок играет в кронах деревьев.
Домик спасателей тает в тумане.
На сцене дубовая роща. Звучит музыка. Мунстер идет по сцене.
Мунстер. Слышу я крики. Что это? (Всматривается вдаль). Друиды столпились вокруг идола. А идол-то покрыт золотом! И глаза у этого идола злые-презлые! Спрячусь-ка я и подожду. Посмотрю в чем дело? Может быть, дорогу к Самайну я найду? Мне необходимо знать дорогу в мрачную обитель Самайна! Мерлин так и не подсказал мне ее! И шел я, куда глаза глядят, и пришел в дубраву, к друидам. Скорее надо спрятаться, друиды тащат сюда своего золотого идола! (прячется за деревья).
Появляются два друида.
1-й друид. О, идол золотой! Взываем к тебе, как к родному отцу, как к доброй матери!
2-й друид. Прими жертву не простую, а кровавую, жертву человеческую!
1-й друид. Самайну на забаву, серому ворону на потеху, прими в свою мрачную обитель прекраснейшую из прекраснейших! Королеву из королев!
2-й друид. Мы вонзим ей в сердце пятьдесят ножей.
1-й друид. И мы растерзаем тело ее тридцатью острыми копьями.
2-й друид. Прими в жертву прекраснейшую из прекраснейших, королеву из королев.
1-й друид. О, золотой идол, и расскажи об этом Самайну, кому мы молились всю жизнь. Пусть он воздаст нам по заслугам! (Кланяются идолу).
Друиды выводят из-за кулис прекрасную Эйне, связанную веревками, замахиваются на нее ножами. Мунстер выскакивает из своего укрытия.
Мунстер. Как красива она и как беззащитна! А вы злые уроды хотите ее убить? Она - единственная, кто еще не искалечен голодом, кто прекрасен как небо по утрам, кто свеж подобно утренней росе и чьи глаза сияют подобно двум ночным лунам. Прочь от нее!
1-й друид. Но тогда пропадет наша клятва верности богу Самайну!