Азаров Юрий
Талант на все времена. Рецензии Валерия Лысенко

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Азаров Юрий (azarov_u@mail.ru)
  • Обновлено: 17/02/2009. 10k. Статистика.
  • Статья: Публицистика, Литкритика
  • Статьи
    •  Ваша оценка:

       Валерий Лысенко,
       кандидат философских наук

    ТАЛАНТ НА ВСЕ ВРЕМЕНА

    (о творчестве Юрия Азарова)

      
       Предисловие к книге Юрия Азарова "Цвет Любви и Свободы"
       Всем известен полуиронический афоризм - "талантливый человек талантлив во всем". Но есть в нем и вполне серьезный смысл. Генетически он восходит к античным представлениям о врожденных универсальных способностях и свойствах человека: музыкально одаренный, он поет, играет на арфе, и сам слагает стихи, и подтверждает пластикой исполняемое; в то же время он - гимнаст, участвующий в состязаниях по бегу, борьбе, метании копья и диска... Это - публичный актуальный талант, выставляющий напоказ свои таланты и доблести сейчас; он не мыслит себя вне непосредственного созерцания и одобрения со стороны. Специализация разрушает эту универсальность и непосредственность, превращая человека из существа целостного - в частичное, фрагментарное и затаенно-анонимное. Специализация требует не столько таланта, сколько тренировки и подвержена влиянию обстоятельств. В ней как будто скрывается дьявольское искушение: сосредоточься на одном, отдай ему все силы - и ты станешь богат и знаменит...
       В моем представлении Азаров репрезентирует тип такой талантливой творческой личности, в которой античная традиция целостности борется с современной расщепленностью человека, и в этой борьбе нет победителя, но в ней рождаются смыслы - новые для современников и, может быть, порой неожиданные для самого автора. Начав с живописных, в основном портретных иллюстраций к своим педагогическим романам, Азаров, мне кажется, сразу интуитивно ощутил появление нового качества у его героев: их портреты придали им иное, чем в романе, жизнеподобие, как если бы это были объективно реальные люди. Оговорюсь: за всеми персонажами романов Азарова стоят совершенно конкретные прототипы. Но роман есть роман, это не документальное повествование, и, несмотря на многие признаки нарратива в романах Азарова начального периода его писательского пути (конец 70-х - начало 80-х годов), это все-таки были произведения художественные par excellence, совершенно оригинальные по манере, но во многом традиционные по методу. Отход от традиции знаменовал роман "Групповые люди". Включение в художественный дискурс реальных исторических лиц и событий вызвал естественное усиление нарративности, а ввод в повествовательный поток исторических документов с присочиненными комментариями персонажей обнажил ранее латентную, хотя и легко угадываемую, публицистическую подоплеку азаровской прозы (в том числе и собственно педагогической). Дальше случился мощнейший взрыв сатирической фантасмагории - "Паразитарий", антиутопия, стилевые зачатки которой можно обнаружить в романе "Новый Свет" и уже откровенные интенции - в "Групповых людях". Наконец, последнее творение Азарова, "Пророки и пророчицы" (в двух книгах), прямо по гегелевской диалектике, синтезирует то, что было тезисом (роман "Печора") и антитезисом ("Паразитарий"). И это начало нового этапа в творчестве Азарова (банально, но факт). В "Пророках..." возникает система персонажей-зеркал, взаимных отражений, сложных сюжетных переплетений и узлов, столкновение стилей, лирических пассажей и официальных писем, обращенных к высокопоставленным лицам российского государства... Это уже некий неопостмодернизм, не имеющий очевидного аналога в современной прозе...
       Все сказанное непосредственно относится к живописи Азарова. Десятки его последних картин кричат о том же, о чем вопиют его романы, - о красоте и уродствах этого мира, о свободе и насилии, о пути к Свету и невозможности найти этот путь, о силе и бессилии человека, о мерзостях войны и сиротском детстве, о любви и о ее поругании, о духовности и падении человека...
       Искусствоведы, разумеется, оценят живопись Азарова со своих позиций - с точки зрения академических канонов, техники, так называемого мастерства. Иные из них, возможно, найдут в картинах Азарова множество недостатков, нарушений искусствоведческих стереотипов. И немудрено: отнести работы Азарова к каким-либо известным школам, направлениям, стилям живописи практически невозможно, поскольку в них обнаруживаются и реализм и сюрреализм, черты так называемого примитивизма и строгой классики, импрессионизм и символизм, идеологический напор и тонкий лиризм... Академист снобистского толка отметит плоскостное изображение человеческих фигур, нарушение канонов композиции, перспективы, света и тени, цветовых решений... И хорошо, если назовет все это дилетантизмом.
       Но чуткий ценитель и знаток искусства, безусловно, отдаст должное оригинальной манере художника, увидит в цветовой гамме, линиях и композиции каждой картины присутствие высокого чувства и глубокой мысли. Тот же, кто хорошо знает педагогические и художественные сочинения Азарова, сразу поймет главное: перед ним апофеоз суггестивности, синтеза мысли и чувства, нерасторжимое единство педагогических, художественных и социальных прозрений, устремленных к душе человека, его глубинной духовности. И всё вместе - небывалый художественный дискурс, водоворот символических и натуралистических смыслов, ретроспекций и актуальностей, втягивающий зрителя в вихревое аффективное движение амбивалентных эйдосов, в которых анафема и алиллуйя, благословение и грозное пророчество бьют зрителя по нервам и интеллекту в равной мере.
       Азаров позиционирует себя не больше и не меньше как спаситель мира. Человек толпы, человек с потерей духовного зрения, человек расщепленный увидит в этом манию величия. Однако именно так - как спасителя мира! - сегодня следовало бы чувствовать и сознавать себя каждому человеку на нашей планете.

    г. Москва, 2008

      

    О романе Юрия Азарова "Паразитарий"

          Пятнадцать лет назад Юрий Азаров написал этот удивительный роман, который на протяжении всех девяностых годов ни один издатель в стране не осмеливался напечатать. Не потому, что он плох, - напротив, все, кажется, признавали его неординарность и даже гениальность, - а потому, что последствий публикации романа (последствий для самого издателя) никто не мог предугадать.
          Этот роман я бы поставил в один ряд с известными антиутопиями Е.Замятина, Д.Оруэлла, О.Хаксли, равно как и с произведениями других более ранних мастеров гротескно-сатирической прозы, таких, как, например, Джонатан Свифт, не говоря уже о нашем М.Е.Салтыкове-Щедрине. В любой другой цивилизованной стране подобный роман принес бы автору славу, стал бестселлером, был бы разрекламирован как выдающийся образец современной антиутопии и литературы постмодернизма.
          Главная интрига романа, его несущая конструкция, сюжетная линия такова: Степан Сечкин, сотрудник института гуманного лишения жизни, уволен из учреждения за повышенный интерес к истории паразитарных систем. Увольнение означало эксдермацию - снятие кожи. Он судорожно мечется в поисках возможности избежать столь незавидной участи. Начинается фантасмагория, которая то ослабяется, то усиливается вплетением в ткань романа рисунков вполне реальной, сегодняшней российской действительности. Раскрывается мир перевернутых, извращенных, опошленных ценностей, где добро объявляется злом, а зло - добром, где порядок - это хаос, предательство - доблесть, воровство - моральная норма, бесчестье - честь...
          Сатира, ирония, сарказм, гротеск, гиперболизация, публицистика, романтика, философия, экскурсы в историю, смешение реальности периода распада Союза с фантастикой сегодняшнего дня, с его правовым беспределом... Досталось всем - чиновникам, ученым, священнослужителям, политикам, предпринимателям. И на этой основе развертывается философско-социальная мысль романа - необходимость искоренения множества общих и частных пороков общества, различных авторитарных форм государственного правления.
          Эта мысль неотделима от гуманистической идеологии с ее главными ценностями - любви, свободы, социальной справедливости, права, созидательной деятельности. В своеобразной форме фантастико-реалистического повествования автор фактически развертывает идеологию отечественной политической культуры, разработанную в свое время великими русскими мыслителями - Бердяевым, Лосским, Ильиным, Вышеславцевым, Новгородцевым и другими.
          Сегодня во всем мире идут процессы реидеологизации. Рассматривая Россию как мессианскую державу, автор утверждает: без общенациональной идеологии, без идеалов не может быть ни эффктивной политики, ни духовно-правового воспитания, ни сильного государства. Проанализировав политическую, духовную и правовую культуру за последние две тысячи лет, автор создал произведение, манифестирующее синтез науки, культуры и искусства, и внес в свою инновационную педагогическую систему новое, крайне современное идеологическое содержание.
      

       г. Москва, 2005

    В.С.Лысенко, кандидат философских наук,

    главный редактор журнала "Родительское собрание"

  • Оставить комментарий
  • © Copyright Азаров Юрий (azarov_u@mail.ru)
  • Обновлено: 17/02/2009. 10k. Статистика.
  • Статья: Публицистика, Литкритика
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.