Было это перед самой Германской войной. Под вечер возвращался один молодой и холостой казак по имени Илья домой с ярмарки. Когда расставался с друзьями да родственниками хорошо выпил на дорожку. Так хорошо, что в дороге стала одолевать его тяжкая дрёма. Боролся с ней казак, да дрёма сильней оказалась. Конь его вороной по кличке Бандит дорогу ту до самой хаты знал, и решил казак, что может чуточку подремать, и отпустил вожжи. Бандит неспеша топал в стону родного хутора по петляющей по степным равнинам дороге, а бравый казак Илья отдыхал после удачно проведённого дня.
А уже и вечер наступил. Опустились сумерки, а потом окутала землю чёрная мгла. Если бы не большая белая луна на восходе, дороги бы совсем не разобрать. Но Бандит шёл спокойно.
Казак лежал в повозке с закрытыми глазами, пребывая в сладком полузабытьи, вроде и слышал всё и чувствовал, как под колёсами тянется ухабистая грунтовка, как скрипит на каждой кочке телега. И виделись ему белые круглые плечи солдатки Анфисы, руки её ласковые, и налитые груди вдовы Натальи, бёдра её крутые и сильные. "Вдов и солдаток на мой век хватит!" - с улыбкой думал Илья.
Вдруг всё разом прекратилось - и скрип и подрагивание повозки. Другие появились звуки - полные тревоги: где-то близко проухал филин, потом захохотала ночная птица и наступила тишина. Казак открыл глаза. Стояла ночь. Бандит - спокойное дружелюбное животное - трясся и хрипел, норовя попятиться на повозку. "Волки?" - пронеслось в голове казака. Он нащупал рукой ружьё, что рядом в повозке лежит.
Огляделся Илья хоть и темно, видит, знакомое место: до дома рукой подать, пару вёрст всего осталось. Рядом хуторской погост. А дорога мимо лежит по старому мосту через речку с запрудой. А по берегам стоят высоченные дубы да вербы, за которыми луна прячется. И в слабом свете луны разглядел казак на дороге что-то белое, величиной с собаку.
А конь дрожит, рвётся встать на дыбы. Посмотрел Илья на завалившуюся кладбищенскую ограду, на проступающие в темноте очертания покосившихся могильных крестов и жутко ему стало. Потом вспомнил, что казак он всё-таки и отец его был казак, и дед, и прадед. Матернулся Илья про себя, взял ружьё и спыгнул с телеги. Сделал шаг к белому предмету на дороге, выругался вслух, не сумев вспомнить ни одной молитвы, и взвёл курки. А предмет этот возьми, да и тихонько так пойди к казаку.
Присмотрелся Илья - и не волк вроде, так - небольшая собачёнка. "Фу, ты, чёрт!.." - в сердцах сплюнул казак, а у самого пот холодный по спине сбегает, палец на курке не слушается совсем и страх какой-то животный к горлу подступил. Протрезвел Илья окончательно, смотрит, широко раскрыв глаза на белый приближающийся предмет и пошевелиться не может.
И вдруг, будто белесый туман окутал существо на дороге, и стал этот туман расти. Глядит казак, а прямо перед ним стоит черноволосая девица невиданной красоты, в белом платье, похожем на саван, а кожа будто светится изнутри лунным светом. "Не бойся, - говорит ему девица красивым голосом, - Илья. Возьми меня замуж. Верной женой тебе буду".
Вспомнил тут казак, как давеча на ярмарке за чаркой со смехом говорил, что нет на белом свете той красавицы, что заставит его под венец идти. Что ни у Бога, ни у Сатаны нет невесты для него. Призадумался. Глядит, а девица руку ему протягивает. Взял её руку казак, а рука лёгкая, невесомая, будто из лунного света отлитая, и холодная. А конь ещё пуще прежнего бесится, в сторону шарахнуться норовит. "Стоять, Бандит!.." - незлобно матюкнулся Илья на глупое животное. Уж больно девица ему приглянулась.
"А вот и кольцо на память возьми", - говорит ему девица, и словно из ниоткуда на ладони её кольцо золотое появляется.
Илья как во сне то кольцо взял. А она говорит: "Ты его на палец-то надень". Он и надел, не подумавши, будто нашептал кто. "Теперь мы с тобой обручены", - говорит девица.
- Как звать-то тебя, красавица? - зачаровано спросил казак.
- Марья, - отвечает та.
- Ты, чай, замёрзла? - замотал головой казак, пытаясь разогнать наваждение. - Щас одеялкой тебя укутаю, у меня там, в телеге... А то ты в одном платье, а ночь вот холодная...
А девица смеётся. И вдруг понимает казак, что что-то не так в ней. Каким-то красноватым отливом светятся её большие чёрные глаза. Взгляд немигающий. И смех её какой-то странный, будто неживой.
- Господи, спаси и сохрани,.. - залепетал казак со страхом. И кольцо пытается с пальца снять. А оно не снимается.
- Изыйди, нечисть!.. Христом-богом прошу! - кричит казак и видит, как гримаса боли изуродовала девичье лицо.
- Зря ты так, - стонет девица и руки к казаку тянет. - Я ведь с тобой по-хорошему хотела...
А Илья, знай, одно лепечет с жуткого страху:
- Спаси, Господи! Изыйди, нечисть!..
Вспомнил про нательный крестик на шее. Схватился за него так, что крестик в руке и остался вместе со шнурком.
- Изыйди!.. - кричит на существо в саване со страшной гримасой вместо лица, и крестик перед собой держит.
Опустила девица руки. И вещает нечеловеческим голосом:
- Теперь ты пожалеешь, Илья, что не взял меня в жёны! - и завыла словно зверь какой.
Видит казак: белый туман перед ним вместо девицы. Вихрем сорвался с места и, кажется, в один миг промчался две версты, что отделяли его от дома. Когда прибежал, заперся в хате, только тогда и смог разжать ладонь, в которой держал православный крестик. Глядит, а на безымянном пальце кольцо...
До самого утра не сомкнул казак глаз, сидел в углу под иконкой с шашкой в одной руке, с православным крестиком в другой. Сидел и смотрел на злополучное кольцо, которое будто вросло в палец до боли. Только твердил, пока петухи не запели: "Оставь меня, ведьма! Оставь меня..."
Бандит пришёл утром. Замученный, в мыле, с побитыми ногами и остатками порванной упряжи. Завёл его Илья в сарай, промыл раны керосином, дал воды и овса. А конь есть отказывается, шарахается от хозяина, со страхом косит глазом на руку с кольцом.
Весь день казак не выходил из хаты, не отпирал окон и дверей. Весь день он пытался снять с руки окаянное кольцо - подарок ведьмы. И тёр мылом руку, и опускал в масло палец, и пытался просунуть под кольцо нитку шёлковую - всё напрасно. Под конец дня решился точить кольцо рашпилем. Но хоть по виду казалось оно золотым, даже царапин на нём не оставалось от грубого острого металла. Всё нипочём. Понял казак, что заколдовано это кольцо. Посмотрел в окно, а на улице уже смеркается.
Страшась наступления ночи, решил напиться Илья. Поставил на стол бутыль самогона, шмальнул саблей добрый ломоть сала от целого засоленного куска, отломил хлеба чёрного. И стал пить. Одну чарку за другой. Хотел набраться до беспамятства. И вроде бы и пьянеть начал, но потом, чем больше пил, тем трезвее становился. А за окном сгущалась мгла.
Зажёг казак свечи, что нашёл в хате, расставил их по всем углам и у окон, и стал молиться перед иконой с лампадкой, прося защиты и чтобы кольцо это окаянное с пальца снять! К каждому шороху, к еле слышному потрескиванию свечи с опасением прислушивался казак.
И вот, когда часы пробили двенадцать, услышал казак, будто кто-то зовёт его за окном. Зовёт так ласково:
- Выйди ко мне, мой суженный Илюша. Томлюсь я без тебя.
С опаской подошёл казак к окну, отодвинул шторку. Видит, стоит у хаты вчерашняя девица в белом. И лицо её белое, будто не живое. А глаза закрыты. И жалобно так просит:
- Выйди ко мне, Илюша. Плохо мне без тебя.
Ужас сковал всё тело и сдавил горло казака. Но он поцеловал крестик, собрал всю свою волю в кулак и смог выговорить:
- Оставь меня, ведьма! Не твой я суженный!
- Как не суженный? - Девица глаз не открывает. - Ты колечко моё надел. Значит, теперь мой ты навеки!
- А я завтра в церковь пойду, - нашёлся казак, - покаюсь батюшке, помолюсь. Отмолю грехи и скину это бесовское кольцо.
Не успел глазом моргнуть казак, а лицо белое уже вот оно - рядом, только тоненькое стекло отделяет его от ведьмы. И глаза её страшно открыты, а в них вместо зрачков - кровь красная.
- Не пойдёшь ты в церковь! - шипит лицо, а бледные губы даже не шевелятся. - Не покажешь кольца! Не то плохо тебе будет. Очень плохо!
Чуть не задохнулся со страху казак, а потом видит, а это и не лицо вовсе, а белесый туман у окна стелется.
- Фу, ты, чёрт! - выдохнул Илья с облегчением. - Привидится же всякое с пьяну.
Посмотрел казак в другое окно, что выходит на хуторскую улицу, а там тумана никакого нет. Снова посмотрел в то окно, что глядит во двор, видит: облако белого тумана через огороды тянется в сторону погоста.
"Речка там. Сырость. Вот и висит туман", - успокоил себя казак, хлебнул самогонки и завалился спать.
С раннего утра надел казак всё чистое, оседлал верного Бандита и направился в станицу, чтобы помолиться в храме.
Подал нищим, пожертвовал церкви, отстоял всю службу. После службы подождал батюшку у выхода из храма и, сильно волнуясь, рассказал ему без утайки про кольцо всё, как было.
Отец Михаил слушал, не перебивал. Потом посмотрел на кольцо и позвал казака обратно в храм. Там он сотворил молитву во искупление грехов и спасения души раба божьего Ильи. После велел казаку опустить палец с кольцом в чашу со святой водой.
Сунул Илья палец в чашу и услышал - зашипело кольцо. Как раскалённое в огне обожгло всю руку. Выдернул Илья палец из чаши, а кольцо осталось на дне лежать.
- Возьми его, - сказал отец Михаил, - отнеси на то место, где встретился с нечистой силой, закопай и прочти молитву три раза. Придёшь домой, окропи хату святой водой. И тоже прочти три раза молитву. Если ведьма ещё раз придёт, брызни на неё святой водой и молитву читай. Попостись сегодня. Завтра снова в церковь приходи.
С опаской достал из чаши кольцо казак. Но руку больше не жгло. Глядит, а кольцо-то совсем не золотое, выковано из какого-то чёрного металла и очень старое, будто в земле долго пролежало. Удивился Илья, завязал его в тряпочку, поблагодарил отца Михаила, взял святой воды в стеклянной бутылке и отправился к старому мосту.
Хоть и день стоял солнечный, тёплый, вид погоста с могилами заставил казака поёжиться, словно от холода. Спешился Илья, привязал коня в тенёчке к перилам моста, нащупал в кармане тряпицу с кольцом, бутылку со святой водой взял и пошёл место искать. Осмотрелся Илья, приметил, где встретился ночью с ведьмой, подошёл, ещё раз посмотрел по сторонам - не видит никто - опустился на колени у самой дороги, выкопал ямку, развернул тряпицу и кинул в ямку кольцо. А тряпицу отшвырнул в лебеду, что густо росла на пологой обочине. Засыпал ямку сухой землёй, плотно притопнул сапогом сверху, приготовил бутылку со святой водой и стал вслух молитву читать.
На первых словах молитвы ветер, откуда ни возьмись, поднялся сильный. Сорвало фуражку с головы казака. Кинулся Илья фуражку свою догонять и аж в поле у ограды погоста догнал. Зацепилась она за куст сухой колючий, растущий на еле заметном могильном холмике. Зацепилась и висит. А на холмике том ни креста, ни обозначения с именем покойного. И ветер стих.
"Интересно, кто здесь лежит?" - подумал казак и вдруг вспомнил, что раньше за кладбищенской оградой хоронили самоубийц и ведьм. Может быть, именно про эту могилу рассказывала ему в детстве старая бабка Агафья? А говорила она про свою молодость, что за оградой хуторского кладбища похоронил ещё её старший брат Илья красавицу Марью, что слыла на хуторе ведьмой. Славилась красотой эта Марья с ранней юности, так славилась, что аж со станицы приезжали сватать её зажиточные казаки. Но полюбила Марья лихого казака Илью - брата бабки Агафьи. Так полюбила, что умереть за него была готова. А Илья любил другую - подругу Марьи - Ольгу. И вот когда узнала Марья о готовящейся помолвке Ольги с Ильёй, продала душу свою Сатане, наслала на подругу бывшую сонную болезнь, заперла её в чулане, а сама обернулась Ольгой и на венчание с Ильёй в церковь пошла.
А в брачную ночь коснулся её лица православный нательный крестик Ильи и чары ушли. Могла Марья тогда убить Илью, да, видно, любила его сильно и повинилась. А он не простил. Связал ведьму и на круг казачий с ней вышел. Порешили казаки, что должно Марью умертвить. И сделать это обязан Илья.
Говорят, что перед смертью говорила Марья Илье такие слова: "Ты теперь мой суженый. Ты колечко моё надел. Значит, теперь мой ты навеки!"
Убил Марью Илья - зарубил шашкой и собственноручно закопал за кладбищем. В тот же день умерла, не приходя в сознание, Ольга - возлюбленная брата. А Илья скончался через год ровно день и час смерти Марьи. Говорят, это она забрала его к себе.
С тех пор ходит в народе байка, что каждый год в окрестных хуторах в день смерти Марьи уходит из жизни какой-нибудь молодой да неженатый казак. А в ночь перед кончиной сама Марья будто наведывается к нему.
Вспомнил Илья эту сказку бабки Агафьи, кинул взгляд на заросший могильный холмик и так его затрясло, что не помнил, как верхом на Бандите оказался. А уже в своей хате понял, что не исполнил он наказ отца Михаила - не прочёл три раза молитву над кольцом. И фуражку свою там оставил. Но идти обратно к кладбищу у казака ни желания, ни сил не было.
"Я вернул кольцо! Чего ей от меня ещё надо!" - пытался успокоить себя Илья. Но сам понимал, что это только отговорка, что придёт ночью к нему Марья с кольцом или без кольца. И тут казак с ужасом понял, там на дороге у кладбища оставил он и бутылку со святой водой, что дал ему для дела отец Михаил. Посмотрел казак в окно, а на улице уже вечер. В церковь до станицы ехать уже поздно. Да и стыдно будет повиниться перед отцом Михаилом казаку в трусости.
И решил тогда Илья схитрить. Вышел он на улицу и зазвал к себе в хату таких же, как и сам, казачков - молодых да лихих до самогонки.
Начался кутёж. Илья на стол поставил все свои запасы - ничего не пожалел. Пьёт и товарищей угощает, песни горланит вместе со всеми, а сам одним глазом на часы у окна поглядывает. Вот стрелки сошлись на двенадцати. Подбежал Илья к окну, потом к другому - никого на улице не видно. Сел Илья за стол, только перевёл дух, видит, открывается дверь, а на пороге стоит сама Марья в цветастом платье, а в руках у неё фуражка им забытая. И лицо у неё вроде как живое, и глаза не отсвечивают красным огнём. Смотрит Илья и слова не может вымолвить. И товарищи его вмиг смолкли, глядят на красоту неземную.
- Ты фуражку забыл, - произносит Марья мелодичным голосом, проходит в хату и садится на лавку возле Ильи. Пристально так глядит в глаза казака. Потом обращается к его товарищам:
- Что ж вы тут одни гуляете, - с лукавой улыбкой говорит Марья. - А девчата там, за хутором на берегу, скучают, песни поют, вас поджидают.
- Пойдём мы, - неуверенно бормочут товарищи. - Засиделись. - И начинают выходить из хаты по одному, но от дверей как один выворачивают головы в сторону гостьи друга.
Илья хочет остановить их, но даже пальцем пошевелить не может под пристальным взглядом Марьи.
Как только остались они с ведьмой в хате одни, речь возвращается к казаку.
- Я же вернул тебе кольцо! - с опаской говорит Илья.
- Ты его в землю закопал. Значит, не вернул.
- Но кольца нет у меня.
- Ошибаешься, - грустно улыбается Марья. - Посмотри возле иконы у лампадки.
Илья идёт и с ужасом обнаруживает тёмное кольцо на полочке возле самой иконы. И тряпица рядом лежит.
- Как это возможно? - бормочет казак.
- Оно твоё. Надо было делать так, как велел тебе поп Михаил! - усмехается ведьма.- Теперь ты мой.
- Ты меня убьёшь? - как-то равнодушно спрашивает казак.
- Зачем? - снова усмехается ведьма и не сводит с казака красивых глаз.
- Как же такое возможно? - снова спрашивает Илья, имея ввиду происходящие с Марьей изменения.
- Хоть ты и снял кольцо, - говорит она, - обряда не исполнил. Твоя жизнь принадлежит мне. Через тебя я в мире людей могу появляться. Только и моя жизнь теперь зависит от тебя. Связаны мы с тобой, Илюша, понимаешь?
- Не понимаю!
- Ты так похож на своего двоюродного деда Илью! - Марья протянула руку и погладила казака ладонью по щеке. Он вначале отпрянул, ожидая ощутить могильный холод, но почувствовал прикосновение тёплых живых пальцев.
- Ты не мёртвая?
- Этой ночью - нет. А если ты возьмёшь меня в жёны, то я смогу прожить на этом свете всю мою загубленную дедом твоим жизнь. Скажи, я нравлюсь тебе?
Жутко было Илье, но он гнал от себя страх, помятуя, что он казак по крови и что отец его был казаком, и дед, и прадед. А казаку не пристало бояться нечистой силы.
- Нравишься! - смело выпалил казак. - Но зачем тебе возвращаться в этот мир, Марья?
- Хочу замолить свой грех, Илюша. Страшный грех. Хочу отмолить свою душу у Бога, чтобы не скитаться вечно между этим миром и тем. Ты даже не представляешь, какое это страшное наказание - не иметь покоя. А ещё любви хочу. Настоящей.
- А если мы поженимся, ты не умрёшь?
- Не скоро.
- А ты станешь мне по-настоящему женой?
- Лучшей жены у тебя не будет, Илюша. Я всё умею. Кохать тебя буду.
- А этим своим поступком я не совершу смертного греха?
- Ты спасёшь заблудшую душу. Поможешь погибающей. Доброе дело тебе зачтётся.
- А твой бывший хозяин?.. - Илья побоялся произнести вслух имя Сатаны.
- Я давала обещание пятьдесят лет отслужить ему. Срок истёк. Теперь я хочу вымолить душу. Ты поможешь мне, Илья?
Казак призадумался. Страх прошёл. Что и говорить, Марья - краса всем на зависть. Да и жениться срок уж подошёл. С другой стороны, доброе дело он совершит этим поступком - поможет покаянию грешницы. Да и в своих глазах выше станет - ведь жениться на ведьме может только самый лихой казак!
- Согласен. Я женюсь на тебе, Марья! Вот моя рука!
- Только венчаться нам нужно в храме прямо этой ночью.
- Согласен! Отдам отцу Михаилу всё, что попросит - все свои деньги - он обвенчает.
- А потом изменять друг другу нельзя будет - грех это.
- Разберёмся как-нибудь.
- И других грехов совершать нельзя.
- Слушай, я будто не с ведьмой сейчас разговариваю!
- С бывшей ведьмой, Илюша.
- А бывают бывшие ведьмы?
- А это, Илюша, от мужчин зависит. Они могут делать женщин ведьмами, а могут делать прекрасными жёнами.
- Но, чур, давай договоримся, что ты не будешь меня больше по ночам пугать.
- Если ты меня ласково по имени назовёшь, то я и не буду, Илюша. И нам с тобой придётся друг друга беречь. Потому, что когда уйдёт из жизни один, уйдёт и другой. Мы с тобой связаны кольцом. И я, в свою очередь, надеюсь, что ты никогда не попрекнёшь меня тем, что я старше тебя на пятьдесят лет.
- Как же я тебя смогу попрекнуть - выглядишь, как молодая девушка. Не попрекну. Кстати, Марья, а сколько тебе было лет, когда мой дед Илья?.. Ну, ты понимаешь...
- Девятнадцать. Только ты должен сам помнить об этом.
- Почему я должен помнить?
- Потому что в твоём молодом и сильном теле, Илюша, живёт душа того Ильи, которого я любила больше жизни. Я ждала тебя и дождалась... Илюша.
- Не понимаю.
- Православная церковь этого не принимает. Но переселение душ существует. Души приходят на Землю и уходят, потом снова возвращаются, меняя тела. Я знаю, я видела тот мир - мир, где живут души.
- Почему же я ничего не помню?
- Я помогу тебе вспомнить. А пока верь мне, Илья...
Наутро товарищи пришли к Илье домой, чтобы похмелиться. Хата была открыта и пуста. Ильи и его гостьи, с которой казаки оставили друга ночью, нигде не было. И конюшня Бандита пустовала.
А по окрестностям прошёл слух, будто в ночь исчезновения казака Ильи в станичном храме у отца Михаила до самого утра горел свет. Но отец Михаил на все расспросы только отмалчивался.
С тех пор прошло много лет. Илья так и не объявился в родном хуторе. Говорили разное: что убила его ведьма-Марья; что уехал Илья в дальние края и увёз Марью с собой; что погиб Илья на Германской, потом - на Гражданской; после говорили, что видели Илью с красавицей женой аж в самой столице.
Но совершенно точно известно одно: молодые холостые казаки в окрестностях хутора, где зарубил ведьму дед Ильи, умирать перестали.