В стародавние времена жили в Городе два богача, каждый в своем богатом доме, окруженном садом и виноградником. И было у каждого из них по сыну.
Одного звали Тупак, что на древнем наречии давно исчезнувших времен значило "Утренняя заря", и это имя дала ему его бабка. На современном же языке это имя звучало как "дурак", "тупица", и он им был.
Тупак был на редкость простодушен. Никакое учение не шло ему впрок, но нрава он был доброго, и никто на него не злился.
Сына другого богатея звали Мудрак, что на древнем наречии исчезнувших местных племен значило "Перламутровый закат", и получил он это имя в честь прадеда. На языке новых времен его имя звучало как "мудрый", "умный", и это так было.
Даже его первый крик, - крик новорожденного, - был исполнен значения и мудрости, а взгляд поразил видавшую виды повивальную бабку. Говорить он начал еще в пеленках, считать научился к девяти месяцам, читал и писал в год и четыре месяца от роду. Все науки и учения он постигал с необыкновенной быстротой.
Родились Тупак и Мудрак в один год, жили рядом, - как тут не подружиться!
И хоть один из них был, как мы сказали, умен, а другой, пожалуй, что, глуп, как пробка, сделанная из обглоданной сердцевины кукурузного початка, они дружили и играли вместе. И не было у них ссор: Тупак признавал мудрость Мудрака, и не тяготился этим. Мудрак же любил доброго, простодушного Тупака, как брата.
Когда же им исполнилось по девять лет, случилось вот что. Город охватил большой пожар, в котором сгорели оба дома их отцов, погибли и сами их отцы, а заодно и матери. Сгорели также слуги, скот, виноградники и сады.
Остались Тупак и Мудрак одинокими и в нищете.
Не умер, - значит живи!
Тупак пошел на базар и стал подмастерьем у своего дяди - холодного сапожника. Как ни бил его дядя, как ни мучила его тетя и, особенно, двоюродная сестра, ничего, кроме вощения и смоления дратвы он долго делать не мог. Но Тупак не унывал, всегда оставался веселым и добрым, любил своего дядю и свою тетю, и даже двоюродная сестра видела только его улыбку. Три года и восемь месяцев ушло на то, чтоб он научился хотя бы подшивать и делать набойки. Еще через три года и четыре месяца он скроил и сшил первые пинетки для младенца... Заказчик ругался, и с трудом удалось его уговорить заплатить хотя бы пол цены.
Когда ему исполнилось шестнадцать лет, дядя посадил его за отдельный столик у восточного входа на базар и Тупак начал самостоятельную работу. Работал он, прямо скажем, неважно, но и плата за его труд была самой низкой в Городе, поэтому нашлись и для него заказчики, и на каравай серого подового хлеба и кувшин домашнего вина он все-таки зарабатывал.
Через несколько лет дядя умер, двоюродная сестра вышла замуж и уехала в другой город, тетя постарела и стал Тупак хозяином в лачуге сапожника. Тогда Тупак смог жениться на дочери сторожа базара и жить с ней счастливо, регулярно производя на свет потомство.
Жена Тупака любила его таким, какой он есть, о другом муже не мечтала и была неприхотлива во всем прочем.
Принесет Тупак вечером каравай серого подового хлеба и кувшин красного домашнего вина, отрежет она ему кусок, нальет стаканчик, он съест все и выпьет, а потом скажет: "А теперь, жена, дай мне кусочек холодной баранины!" жена отрежет ему еще кусок хлеба, он ест и похваливает: "Вот так барашек! Давно не едал такого нежного... Ну и мастерица же ты у меня!" А в другой раз он попросит жареной рыбы, или курятинки, а к ней белого ароматного вина, на десерт же спросит ореховый торт с рюмочкой рома, или чашечкой кофе - ни в чем ему отказа нет! Жена знай отрезает от каравая серого подового хлеба по кусочку, да подливает в стаканчик все то же домашнее вино, Тупак же нахваливает и восхищается.
Так, в доброте и веселье протекала их жизнь, и были они ею довольны весьма.
Но мы позабыли про Мудрака, так что вернемся назад.
У Мудрака не было дяди-сапожника, но была тетя, муж которой торговал мануфактурой. Умного мальчика взяли помощником в магазин, и он быстро разобрался во всех делах, а лучше всего в бухгалтерии. Когда ему исполнилось двенадцать лет, он уже вел все бухгалтерские дела в магазине, и сам принимал и отпускал товары заезжим купцам.
От них-то он и узнал о других странах и народах, узнал об ученых и мудрецах, об истинном богатстве и настоящей славе.
Ему подумалось: "И что же мне - всю жизнь сидеть в этой лавке? С моим умом и талантом?"
И решил Мудрак узнать мир и другую жизнь. Уговорил он заезжих купцов, чтоб они взяли его с собой, и ушел с ними в большой портовый город Од.
По дороге Мудрак им прислуживал, как простой мальчик на побегушках, а его за это кормили и обещали доставить в город Од. Когда же подошли они к Оду, день заканчивался, поэтому в первый день Мудрак увидел только несколько окраинных улочек и маленький базарчик, на котором купцы решили переночевать.
Утром поблагодарил Мудрак купцов и отправился по городу.
Велик и чуден город Од. Улицы его ровны и широки, по бокам растут платаны невиданной толщины, а за ними каменные дома с украшениями и цветами в каждом окне. Одни улицы идут вдоль берега моря, другие же, их пересекающие, ведут к берегу моря.
Вышел Мудрак к морю, и оказалось, что берег здесь высокий-высокий, а к самому морю ведет огромная мраморная лестница.
Стоял Мудрак на высоком берегу и глаз не мог оторвать от моря, - так оно было велико и прекрасно. А по морю плавали лодки, корабли с парусами и трубами, а за морем тоже что-то было, чего видно не было. И новая мысль появилась в мудрой голове Мудрака: "А что там?"
Но был он человеком практичным, и поэтому пошел искать базар.
Сначала он попал на базар старьевщиков, где можно было купить все: от старого гвоздя и свечного огарка, до стоптанных башмаков, обгрызенной ножки стула и абажура с дырками. Мудрак внимательно наблюдал за торговлей и вскоре понял, что все продают, но почти никто не покупает, и он пошел дальше.
На следующем базаре продавали лес, камень, известь и железо. Здесь собирались подрядчики и мастера, которым надо строить дом. Древесина наполняла воздух запахом смолы, а мастера крепкой руганью, но Мудраку сей рынок понравился: торговля шла бойко, у каждого товара находился покупатель. Мудрак внимательно слушал разговоры продавцов и покупателей, и понял, что он еще многого не знает, этими товарами он пока не занимался и сначала надо будет научиться их различать и оценивать. И он пошел дальше, ибо в городе Оде было много всяких рынков.
Побывал он на рыбном рынке и глаза его, не мигая, смотрели на осьминогов и кальмаров, на тунцов и макрелей, но не знал Мудрак, что они так называются, зато его нос сказал ему: "Пошли отсюда".
Побывал Мудрак на рынке плодов и овощей и с трудов уговорил себя продолжить свой путь, ибо здесь было хорошо, и аромат заморских стран витал над базаром.
Видел он торговлю зерном, и торговлю вином, торговлю лодками, и торговлю лошадьми, торговлю маслом, и торговлю собаками, но пришел, в конце концов, на рынок мануфактуры и остался там.
Это был целый городок, состоящий из мануфактурных лавок и складов, доверху заполненных рулонами тканей всех сортов, всех оттенков, изо всех в мире стран, узкие проходы между лавками забиты полуголыми носильщиками, толкающими перед собой широкие платформы на двух больших колесах, приспособленные для перевозки рулонов ткани, на порогах лавок стоят дородные, красивые и уверенные в себе торговцы мануфактурой и только разносчики чая осмеливаются их потревожить.
Мудрака взяли помощником в одну из лавок и очень скоро его ум и прилежание сделали его правой рукой владельца.
Трудился Мудрак много и хорошо, но глаза его каждый вечер искали ту линию, где море сходилось с небом и недовольством наполнялось его грудь. "Зачем я здесь?" - спрашивал он себя, - Должна же быть какая-то цель. Здесь я не стану ни богат, ни славен, я не увижу дальних стран". Так размышляя, Мудрак все более и более впадал в тоску, становился сердитым, а иногда даже дерзким.
Однажды, когда купцы из далекой Гиспанегии собирались в обратный путь, Мудрак попросил их: "Возьмите меня с собой". И купцы взяли его без лишних расспросов.
Долго плыл корабль и Мудрак выполнял самую черную работу на судне. А какую еще работу он мог бы там выполнять, хоть и признавали все его ум и знание многих дел?
Пусть плывут себе, а мы чуть-чуть посмотрим на жизнерадостного Тупака.
Постепенно Тупак научился делать все, что нужно. Может, он и не стал самым лучшим, но стал вполне приемлемым для своего Города сапожником. Богатства он, конечно, не нажил, и нажить не мог, - где вы видели богатого сапожника?
Один ватник на двоих с женой - вся их верхняя одежда, а сколько радости они сумели извлечь.
--
Подай-ка шубу, жена, - скажет Тупак, увидев за окном снег, и жена подает ему серый ватник, - вот уж шуба, так шуба!
А в другой раз заявит: "А где мое черное длинное пальто? Я собираюсь идти молиться!" - и жена ему снова подаст ватник, но на лицах обоих вы увидите чудесное пальто из английского кастора со стоячим мерлушковым воротником.
Иногда люди говорили Тупаку: "Ну и дурень же ты, Тупак. В жизни таких не видал!" На что Тупак радостно засмеется и скажет: "Вот уж хорошо, что тебе есть с кем сравниться. Будь я, скажем, умнее тебя, разве это тебя обрадовало бы?"
И даже Староста, увидев четвертого ребенка в семье Тупака, пробормотал что-то о его особенной глупости. На что Тупак ответил: "Неужели ты, Староста, думаешь, что Бог не знает кому сколько ума надо дать? Так иди и поторгуйся с ним, если ты такой умный..."
Двое на базаре решили над ним подшутить и спросили:
--
Скажи, Тупак, что бы ты сделал, если бы нашел кошелек с деньгами - взял себе, или начал искать владельца?
--
Ну и вопросик, - засмеялся Тупак, и глаза его светились радостью, - откуда же я знаю, что я стану делать? Вот когда найду, тогда и узнаем...
Не так уж и смеялись те двое над ответом, но ушли обеспокоенные и в задумчивости...
Полюбили люди перекинуться парой слов с простодушным Тупаком, находя, порой, его ответы не такими уж и глупыми.
А Мудрак, тем временем, приплыл, куда намеревался.
В Гиспанегии Мудрак решил не идти больше работать в лавку, а попытать счастья на новом поприще. Семь дней бродил он по городу Барсу, пока понял, что следует ему стать лекарем. "Люди всегда болели, и будут болеть. Посмотрите-ка на этот красивый дом, что на горе - это дом лекаря. Посмотрите на эту красавицу, что приходит каждое утро в цветочные ряды с двумя слугами, и покупает по корзине роз, левкоев и ирисов - это жена лекаря. И я так хочу жить. И я хочу жениться и жить богатым в красивом доме".
Пришел Мудрак к лекарю и попросился в ученики. Лекарь, - а звали его Зал Элизей, - посмеялся и сказал, что для этого надо учиться много лет, надо знать латынь и прочитать много книг, надо знать анатомию и разбираться в травах, надо уметь отличать одну болезнь от другой и готовить лекарства. Но Мудрак был так умен, что лекарь не смог не заметить этого в глазах юноши и согласился взять его своим помощником.
Через три месяца Мудрак выучил латынь, еще через три с половиной - греческий и арабский языки, к концу года он по мимолетному взгляду на пятку мог определить болезнь и назначить лекарство, познал все травы в округе и помнил не только дни, но и часы, когда их надо собирать и как их применять. Он научился снимать боль и залечивать раны, разрезать и зашивать человеческое тело, возвращать молодость и подбирать очки.
Зал Элизей поручил ему часть своих клиентов и выделил отдельную комнату, где Мудрак мог самостоятельно вести прием как врач.
Однажды ночью разбудили Мудрака и позвали к больному. Это был приезжий немолодой уже человек, которому внезапно сделалось дурно, и никто не мог понять, что с ним.
Мудрак обследовал больного, постиг причину его бессознательного состояния и, применяя известные ему средства, не только привел старика в чувство, но и вернул ему бодрое расположение духа. Сопровождавший старика сын не знал как благодарить Мудрака, и, сняв с руки толстый золотой перстень с огромным изумрудом, подал его мудрому и утонченному Мудраку.
Молодой лекарь залюбовался игрой лучей от свечи, преломлявшихся в камне, и стал расспрашивать путников об их делах и жизни.
Путниками оказались ювелирных дел мастера отец Голш и сын Мелек из Амстерика. Внезапное чувство охватило Мудрака, и он сказал отцу и сыну: "Возьмите меня с собой", и они ушли в ту же ночь.
Уже через пять месяцев и восемь дней Мудрак так научился гранить камни, как никто в Амстерике - а ведь это мировая столица гранильщиков! Он был принят в гильдию, его заказчиком стал местный губернатор и богатство стало наполнять дом Мудрака.
Его слава разбежалась по всему материку, и не было богача, который не мечтал бы подарить своей жене украшение работы Мудрака. Так однажды захотел его увидеть сам герцог Парзанский в своем дворце в городе Парзане, краше которого не было городов.
Прибыл к нему Мудрак в собственном экипаже, в шелковом с кружевами камзоле, окруженный учениками и слугами и остался при дворце герцога на целый год.
Но не только в дворцовых праздниках, интригах и развлечениях участвовал Мудрак. Его ум и образованность привлекли к себе самых знаменитых философов, магов, и священнослужителей и вскоре даже среди них Мудрак стал первым: его знания снова возросли и превзошли прочих.
Он знал арифметику и логику, химию и астрономию, метеорологику и физику - все знания отдались ему...
И снова впал Мудрак во внутренний гнев и неудовольствие. "Мир наполнен глупцами, и не с кем мне состязаться в уме и знаниях", - так думал он, и сумрак покрывал его душу.
"Все знания мне покорились, но нет у меня жены... Ни одна женщина мне не покорилась и не смогу я быть счастлив..." - так думал он и темнота густела у него на душе.
"Любую женщину я могу себе взять, ибо я богат, умен, молод и хорош собою" - так думал он, но лишь чернела его душа.
"Ни одна из них меня не достойна, ни одна не сможет оценить меня" - так думал он и от черноты души начинали чернеть его губы.
"Но, все-таки, я женюсь, - что взять с женщины кроме ее красоты и молодости? Пусть не понимает, кто ей достался... Но ведь и в моих родных краях никто так и не узнает кем я стал, как я славен и богат!" - и Мудрак решил навестить свой родной Город, прежде, чем жениться.
Собрал он в путь целый караван, ибо путь был дальним: далеко занесла судьба Мудрака от родных краев.
И тягостен был его путь, ибо не с кем было ему в пути говорить, не осталось для него равных по уму собеседников, лишь тупицы и бездари, лакеи и попрошайки окружали его.
Пусть плетется его караван, и раздражение растет в сердце Мудрака, а мы вспомним про нашего весельчака Тупака: его-то жизнь как сложилась?
День приходит, и день уходит, а Тупак все сидит у восточных ворот и, напевая песенки, ковыряет шилом, режет ножом, продергивает дратву, стучит молотком. А ночь наступает - он уже дома, в своей лачуге, окруженный детьми и женой, ждущей нового ребенка.
От зари до зари звучит его песенка и стук молотка, и только время от времени посетители базара, чтоб развлечься спрашивают:
--
Тупак, а Тупак?
--
А-а-а... Почтенная мадам Фи! Чем могу быть полезен?
--
Лекарь посоветовал мне срочно ехать на курорт, а это так дорого... Ты здесь видишь и слышишь столько разных людей, посоветуй, куда ехать?
--
Мой вам совет, мадам Фи, такой: поезжайте к другому лекарю.
Тупак спрашивает клиента:
--
Скажите, господин Иша, а что это такое - лошадиные бега?
--
Ну это когда все лошади бегут, а та, которая придет первой, получает приз.
--
А остальные?
--
А остальные ничего не получают.
--
А зачем же они тогда бегут?
Тупак интересуется у заезжих купцов:
--
А скажите, сколько вы едете до Урсы?
--
Четыре дня.
--
А обратно?
--
Столько же! Неужели тебе не ясно?
--
А почему мне это должно быть ясно?.. Вот, например, от Пасхи до Пурим один месяц, а от Пурим до Пасхи - одиннадцать.
Тупак спрашивает резника из мясного ряда:
--
Шулик, твоя жена уже родила?
--
Да.
--
Мальчика?
--
Нет.
--
А кого?
Всех веселил Тупак, и люди охотно тянулись к нему.
--
Скажи, Тупак, почему ты всегда такой добрый и никогда не бываешь злым? Ведь жизнь твоя бедна и тяжела?
--
А разве это плохо, быть добрым? Вот, смотри, рядом со мной в банке с водой стоит лилия, - мне ее сегодня утром принесла тетушка Лима. Понюхай, как она пахнет. Так я тебе скажу, что она так пахнет все время, не только в тот момент, когда мы нюхаем. Просто так - пахнет и пахнет, ее аромат течет от нее вовсе стороны непрерывно, и лилия не заботится о том, нюхает ее кто-то, или нет. Мне это нравится... Я рад, если мои дети хоть немного будут похожи на лилию, и доброта будет исходить от них, как аромат от цветка.
Наконец в Город вернулся Мудрак.
Он приехал на собственной карете, со слугами, и поселился в самой лучшей гостинице. Большой переполох устроило его возвращение, все хотели поглядеть на своего знаменитого земляка. Пришел к нему и Тупак.
--
Слава Всевышнему, дорогой брат, что я снова увидел тебя, - с такими словами обратился Тупак к своему ученому другу детства.
Мудрак же долго смотрел не него в раздражении, думая, что к нему пробрался грязный городской сумасшедший, но потом узнал Тупака и вспомнил детство, вспомнил, как они были дружны детьми, и воспоминания тронули его сердце.
--
Проходи, дорогой брат, садись и рассказывай про свою жизнь, - сказал Мудрак и дал знак слугам, чтоб Тупака не прогоняли.
Рассказал Тупак про свою жизнь, и ему не понадобилось для этого много слов. Послушал его Мудрак и захотел наградить своего друга, но Тупак ничего не взял: ни денег, ни дорогую одежду. Только корзинку фруктов согласился он принять, чтоб угостить жену и детей.
Так и стали теперь жить в Городе Тупак и Мудрак.
Тупак продолжал работать на базаре, и люди не забывали его.
--
Тупак, что ты делаешь, когда случаются неприятности?
--
Когда приходит печаль, я печалюсь, и все... Я так думаю: если Бог прислал печаль, значит надо уделить ей должное внимание, и я печалюсь вовсю... Потом печаль уходит, и я перестаю печалиться.
Мудрак купил себе дом с садом и стал жить в нем, окруженный слугами и почитателями, но не было покоя в его душе.
Вспомнил он свое врачебное искусство и попробовал вылечить своего соседа, прописал ему лекарства, в пользе которых был уверен, но не успели найти необходимые компоненты этого лекарства, и больной умер.
Разозлился Мудрак: "Нет в этих богом забытых краях даже простых снадобий!" И перестал заниматься врачеванием.
Изготовил он серебряный кубок с позолотой и перламутром невиданной красоты. Кубок у него с удовольствием купил сам Губернатор, но опечалился Мудрак, ибо только он знал, что был у этого кубка изъян, только ему самому ведомый. Не смог он сделать то, что задумал, и перестал он заниматься ювелирным делом.
Иногда Тупак заходил к своему знаменитому другу, и тот не отказывался принять его. Тупак всегда приходил радостный, и всегда заставал своего знаменитого друга грустным и раздраженным.
--
Почему ты всегда страдаешь? - спросил его однажды Тупак, - Ведь ты так богат и умен! Я глуп и беден, но я всегда весел. Смотри-ка, люди, приходящие на базар любят потешаться надо мной, но я не огорчаюсь. Я знаю, что сами они тоже обыкновенные дураки, - ведь быть умнее меня невелика честь, - но в душе-то они добрые и зла мне не желают.
Мудрак смотрел на него, как на убогого, и молчал, а Тупак продолжал:
--
Ты же ученый, поэтому должен понимать, что не в уме счастье! Разве ты счастливее меня оттого, что умнее? Да я тебе от всей души пожелаю, чтоб ты стал таким же счастливым, как я, даже если тебе для этого придется поглупеть!
И ответил ему Мудрак:
--
Таким как ты я стану только если, не дай Бог, заболею, или Всевышний отнимет у меня разум. И это, в принципе, возможно... А вот ты таким как я, увы, не станешь никогда.
--
Напрасно ты так недооцениваешь Всевышнего, братец. Ему все возможно. Ему ничего не стоит сделать меня и умным, и равным тебе. Он даже может сделать меня губернатором, если захочет.
Расхохотался Мудрак и, обняв за плечи друга детства, сказал:
--
И вправду люди говорят, что ты кого хочешь можешь развеселить.
Так они и жили. Слава Мудрака разнеслась по всей округе, и люди приходили к нему за советом, или просто из любопытства, со всей округи. Так и повелось, что в определенное время Мудрак выходил в свой сад и отвечал на вопросы.
--
Скажи, о Учитель Мудрак, что делать, когда случаются неприятности, когда тебя охватывает печаль?
--
Сначала надо понять, действительно ли вы осознаете неприятности и печаль? Или вы осознаете эти состояния, когда они уже прошли? Это очень важно. Давайте обсудим этот вопрос с самого начала, "ab ovo", как сказали бы древние латиняне. Итак, не делая никаких утверждений, просто обсудим этот вопрос. Согласны?
--
Да, Учитель...
--
Нам придется сначала разобраться в поверхностном восприятии, в поверхностном осознании предметов и явлений, а потом углубиться для рассмотрения иных уровней восприятия и осознания.
Для восприятия окружающего мира у нас есть органы чувств: глаза, позволяющие видеть, уши, позволяющие слышать, нос, позволяющий обонять, кожа, позволяющая осязать. Мы с вами сидим в саду и видим вот это дерево, видим и слышим гомон птиц в его ветвях, мы видим и можем потрогать скамью, на которой сидим, траву и землю, на которой стоит скамья и наши сандалии... Мы видим сотни цветов и оттенков, слышим тысячи разнообразных звуков, до нас доносятся десятки запахов, а спину прогревают лучи солнца. Так мы с вами воспринимаем окружающий нас мир, в том числе и нас самих: наши тела, руки, ноги, головы...
Мир предстал перед нами во множестве своих поверхностных признаков и качеств, и это восприятие я назову поверхностным.
Было бы очень просто жить, - а так и живут простейшие организмы, - если бы этим дело и ограничилось. Не было бы никакой путаницы, не возникло бы и ваших проблем. Не было бы ни обид, ни предпочтений: вот дерево, вот дверь, вот цветок, вот тепло, вот холод, вот сухое, вот мокрое...
И никаких "нравится", "не нравится"... Есть мир, который существует, и который вы можете потрогать, понюхать, пощупать и послушать. Но наш ум делает следующий шаг: мы начинаем думать об этих вещах и ощущениях!
Вы следите за моими рассуждениями? Вам понятно?
--
Да, Учитель...
--
Итак, поверхностное осознание - очень простая вещь. Вон там окно моей комнаты. Но описание окна - не само окно! Когда вы станете его описывать, стараясь быть как можно более точным, когда вы эмоционально и интеллектуально поглощены этим описанием, само окно как таковое исчезает. Описанием окна могут быть несколько, или даже одно слово, а, может быть, и целый научный трактат - это не важно. В любом случае, описание никогда не становится описываемым предметом. Запомните это, как очень важную мысль: вещь, которую мы описываем, не является нашим описанием ее. Никогда не смешивайте слово с той вещью, которую оно описывает. Слово никогда не бывает реальностью; а мы легко забываем про это, особенно, когда пытаемся исследовать следующую стадию осознания. Ту стадию, когда оно становится личным, и, благодаря словам, приобретает эмоциональную окраску.
Вы успеваете следить за ходом моих рассуждений?
--
Мне пока кажется, что успеваю...
--
Отлично, пойдем дальше...
Итак, существует поверхностное осознание дерева, птицы, окна; и есть реакция на него - мысль, чувство, эмоция. Теперь, когда мы осознали это отличие, обозначили эту реакцию, мы можем назвать ее второй глубиной осознания. Существует осознание розы, и осознание реакции на розу...
Что с вами?
Посетитель упал со скамьи и не подавал признаков жизни. Бросившаяся к нему женщина стала обмахивать его лицо веером.
--
Простите его, о Учитель, - сказала она, - мой муж сегодня очень устал, да и день такой жаркий...
--
Потрите ему виски лимоном и не давайте сегодня ни мяса, ни рыбы. Пусть пьет побольше воды с лимонным соком и нюхает смесь шалфея с лавандой, - сказал Мудрак и в раздражении направился в дом, - Сегодня больше бесед не будет!
А я чуть не забыл вам сказать, что в те времена у нас был Император, который жил далеко в своей столице и до поры до времени ни про Мудрака, ни про Тупака ничего не знал. Но был у Императора министр, который регулярно делал Императору специальные доклады.
Однажды министр доложил, что самый умный и самый глупый подданные Его Императорского Величества живут в одном городе и зовут их Мудрак и Тупак.
Любопытно стало Императору на них поглядеть, и послал он гонца в Город за Мудраком и Тупаком.
Приехал гонец к Тупаку и подает ему пакет с сургучными печатями:
--
Вот тебе, Тупак, пакет от Его Императорского Величества.
--
А что мне с ним делать? - спрашивает Тупак.
--
Да, правду про тебя говорят, - сказал гонец, - Как что? Вскрой его и прочитай!
--
Вскрыть-то я, пожалуй, смогу, а вот прочитать - никак. Неграмотный я, - ответил Тупак.
--
Ну, ладно, - сказал гонец, - я тебе прочту.
И прочитал ему гонец Императорское приглашение во дворец.
--
А ты не шутишь? - спросил Тупак.
--
Какие тут могут быть шутки, - возмутился гонец, - Тут целая карета со слугами тебя дожидается!
Подивился Тупак, но согласился. С женой попрощался и поехал в столицу во дворец. Да еще и камзол ему новый, специально для встречи с Императором, выдали.
Пошел гонец к Мудраку, но там его не сразу впустили. Очередь была к Мудраку большая, так что, гонец целый день во дворе сидел и слушал рассказы об уме и великих познаниях Мудрака.
Только утром следующего дня принял Мудрак гонца, вскрыл пакет и прочитал приглашение.
--
Ты сам лично получил это приглашение из рук Императора? - спросил Мудрак.
--
Нет, мне его передал начальник фельдъегерской службы, - ответил гонец.
--
А ты хоть раз видел Императора?
--
Нет, ни разу не видел, - ответил гонец.
--
А давно ли ты при дворце служишь? - спросил Мудрак.
--
Семь лет, - ответил гонец.
--
И за семь лет ты ни разу не увидел Императора, хотя бы издалека?
--
Никак нет, - ответил гонец, - и мой покойный батюшка, который всю жизнь служил при дворце, тоже его не видел.
--
Почему же ты считаешь, что Император существует? - спросил Мудрак.
--
Как почему? Все говорят... И вообще, кто-то же управляет империей? Кто-то должен был хотя бы вот это письмо написать, - ответил гонец.
--
Это-то как раз очень просто, - ответил Мудрак, - В этом я отлично разбираюсь. Я был в странах, где вообще нет ни царя, ни короля, ни Императора. Там есть Сенат из сорока сенаторов - они и управляют. А письмо написать может любой министр. Так что, не верю я в существование Императора и никуда не поеду.
Удивился гонец, но в первый день ничего не возразил Мудраку, а остался еще на один день. На следующий день вместе с толпой почитателей Мудрака он слушал его проповедь, и так увлекся, что остался еще на один день, потом еще на один, да так и превратился в одного из учеников Мудрака, что жили прямо в саду вокруг его дома.
А Тупак тем временем добрался до Столицы и Император позвал его к себе. Целый месяц прожил Тупак во дворце, - так Император полюбил его за простоту, честность и здравый смысл, которого так не хватало царским министрам и советникам.
Как раз в это время закончился пятилетний срок у губернатора города Цэбэла, которого Император ужасно не любил. Тогда Император сказал:
--
Назначаю я тебя, Тупак, Губернатором в город Цэбэл на пять лет!
--
Как же так, Ваше Величество, - удивился Тупак, - я же неграмотный и языков никаких не знаю.
--
А их и не надо знать, - ответил Император, - я тебе сколько угодно переводчиков дам.
--
Но я ведь даже читать и писать не умею, - сопротивлялся Тупак.
--
И не надо, - ответил Император, - будут у тебя и чтецы, и писари. Зато ты будешь судить справедливо и воровать не станешь - вот что мне важно! Ну, а кое-что, что тебе знать, все-таки, надо, тебе сейчас за месяц мои советники расскажут.
На том и порешили. Вот так стал Тупак Губернатором в городе Цэбэле.