12.09.73. Лева с орлами ушел на канавы на северный контакт, меня оставили сторожить палатки от пастухов. Я сделал удочку с грузилом из пули и пошел ловить форель в Сеаке. До обеда поймал 6 штук. После обеда - 5. Икра оранжевая- посолишь и в рот. Сварили уху. Совсем заели "товарищи", то есть блохи, живущие в войлоке вьючных седел. Весь в пятнах. Лежу в ногах у Володи с Левой. Справа храпит Нур. Володя днем посылал меня посмотреть зону грейзенизации, на что я ответил: - Может лучше наловить рыбу и испечь? - Хорошо, но не показывайся на глаза Цориеву. Он должен сегодня подняться.
Но я попался. С Цориевым поднялся из Ромита Алик с водкой. Сели мы на лошадей и поехали на Интрузию. У меня было вьючное седло с вьюком. Его железки-крюки до сих пор напоминают о себе. Сегодня не смогу лежать на спине. Дорога была сложная. Несколько раз лошадь смотрела на меня, как бы спрашивая: - Стоит ли рисковать? В лагере никто не встретил. Поели вчерашнего борща и жареной картошки. Цориев предупредил, что маршруты отныне будут каждый день. Володя Кузаев мне нравится все больше и больше. В жизни у него не все удалось, пьет, но не пьяница, работу любит, вернее атмосферу, ее окутывающую. Выпрашивал меня у Цориева, получив отказ, пожалел: - Загонит он тебя как лошадь...
А мне нипочем: в прошлом году уже ходил с Цориевым на Барзанги с жестоким поносом и не пал. С насморком почти покончено, но почти - еще знобит. Захотелось увидеть мать, отца и сестру. Хочется посидеть с ними за столом, поговорить, поругаться, поглядеть с пятого этажа вниз, высматривая красивых девушек, поиграть с ними волейбол, бросаясь рыбкой за мертвыми мячами. Еще захотелось увидеть Давлетшина, услышать его: Ну как, братишка?
13.09.73. Сегодня ездил вниз за мылом, пробными мешками и описью служебных документов. Лошадь некованая, через речку шла, спотыкаясь, тащил силой, весь вымок. Со страхом ждал спуска у козырька (где разбился ишак). Лошадь там спотыкалась, было страшно, аж схватило в области диафрагмы. Внизу, метрах в 40, речка ревет. Но не слез - я ведь бессмертен, точно. Кое-как спустились на лошадиных карачках. В благодарность я позволил ей откусывать от каждого кустика по лакомой ветке. Пришел на своих двоих, чтоб отдохнула. Лагерные завтракают супом "Помни военные годы". Поел, пошел ловить форель. Не поймал ничего за 2 часа.
Вечером Лёва рассказывал о военном детстве. Как торговал "мясными" консервами, сделанными из двух банок, внутри - песок в чулке, чтобы не шуршал. Продавал на 10 руб дешевле настоящих. Как его мать выменяла за золотое кольцо и еще чего-то из тряпок коверкотовый отрез. Лева, тот еще отрок, посмотрел и хмыкнул: - На юбку, мамуля, хватит, повезло тебе.
Оказывается, коверкот был намотан на тугой газетный рулон и на два мотка тесьмы с торцов. Как сестра выменяла 1 кг хлеба на 1 кг сахара - сахар был насыпан сверху на кулек с речным песком (1947г). Еще рассказывал как однажды в поле повариха наварила бражки в бутыли, а он ее спер. Ночь была безлунная, Лева падал несколько раз, но не разлил, дошел-таки до своей палатки.
Ложусь спать, очень устал, даже 2 кружки крепкого чая не отогнали сон. Костя лежит на возвышенности из нескольких спальных мешков и надувного матраса - радикулит его совсем замучил. Ночь отличная, луна еще не взошла и освещает лишь верхушки гор, звезды мерцают красиво и таинственно. Не зря, черт побери, стал геологом. А если бы у костра еще сидела какая-нибудь Наташа...
15.09.73 Маршрут с Костей Цориевым. Были моменты, когда очень хотелось сказать ему: - Все, больше не могу.
Решил даже бросить геологию. А завтра будет такой же маршрут в 20 км с превышениями по 2 км. Все вверх и вверх. Здорово ослаб от поноса. К концу маршрута настолько отупел от усталости, что последние 10 км прошел легко. Вернулись в 10 вечера, несколько раз теряли тропу. Тащил около 15 кг проб и прибор СРП. Посмотрим, что будет завтра, буду держаться до последнего. Повариха мне постирала, ее зовут Маргарита Михайловна (Ритка). У нее красный нос, веснушчатое лицо и стеклянный глаз. С Бабаджоном срубили детонирующим шнуром большую арчу. Заштопал джинсы, Ритка сказала, что так и женщина не сделает. Перечитал записи за 13 сентября - как глупо, страх - ничто перед усталостью. Дневник я прячу в спальный мешок и сплю с ним.
17.09.73. Только что из-за гор взошло солнце. Стало чуть теплее. Сплю плохо. Усталость. Разбудил Цориев - вставай! Расчесался, глядя в стереоскоп. Ну и морда! Поел супа с недоваренными макаронами, сказал пару слов по этому поводу поварихе и сейчас лежу в углу палатки задом к начальству. Вчера шел хорошо. Позавчера пытался угнаться за Цориевым и устал. Забрались на водораздел - 4107 м. Вид на речку Мушкрут изумителен, перевалы в снегу. Резкий холодный ветер и удивительный контраст гор и неба. Мог пройти еще км 10. Скоро все поедут в отгул. Если и я спущусь, то опять грядут пьянки и головная боль. Ночью снились Эдгар с Игорем. Оба в пальто. Встретились в гастрономе у оперы-балета. Я взял бутылку водки и еще сухое. Соскучился по однокурсникам. Хочу увидеть их всех вместе у окна на втором этаже у кабинета Минералогии. Не то снилось, не то фантазия разыгралась, а видел еще, будто стою с Ирой и Наташей на нашем пятачке и предлагаю им руку и сердце...
Осталось пахать около месяца. Искупался в тазу, вместо мочалки - носок. Окунулся потом в ледяной речке - выскочил как угорелый. Приехал Шариф. Сидит, курит носовой. Привел с собой ишаков, которые сейчас, усиленно пропуская через себя воздух, грызут палаточные растяжки. Ритка готовит ужин, солнце зашло. Вечерку за 10 сентября прочитал до дыр. Полутьма, лежу на мешках с ячменем ногами к выходу. На колу палатки мое устройство для хранения зубной щетки, мыла и карандашей. В отгул не поеду.
19.09.73. Все насмарку. Все расчеты - растаяли как облачко. Пошли вчера в маршрут. Цориев говорил, что остались только легкие прогулки (от последней он всю ночь стонал в унисон со мной). Поднялись с 1800 до 3800. До верху дошел хорошо, настолько хорошо, насколько был хорош рюкзак с 20кг проб. Я перепутал сай (ущелье), по которому надо было спускаться. Цориев меня послушал (наверно из-за того, что в предыдущем маршруте ошибся он). Костя плохо видит в темноте. Мы кое-как добрались до обрыва, спуститься с которого можно было лишь в царствие небесное. Пришлось переваливать в соседний сай. И вот, когда до последнего обрыва оставалось 5 мин хода, Костя, гад, сказал, что к 9-ти доберемся. Подошли к уступу, высотой около 180 см. Я стал раздумывать, как бы поудобнее спуститься. Сел на краю и стал выискивать лучшее продолжение. Было уже на все наплевать - доконал переход в этот сай. И тут Костя крикнул: - Прыгай!
В любой другой ситуации я бы его не послушал. Но тут спрыгнул на откос градусов в 30. Нога подвернулась, в следующий миг рюкзак, чуть задержавшийся в полете, догнал мой зад... Вскрикнул дико. Нога распухла сразу. До лагеря 2 км спуска по крутому, скалистому склону. Перекурили. Потом сел, оперся руками о землю. Выкинув больную ногу вперед, здоровой отталкивался. Следом шел Костя с куриной слепотой, моим рюкзаком, а потом и радиометром. Очень умилительно видеть, как начальник тащит твою поклажу. Как всегда заблудились, так как мне было удобнее ползти вниз, и я избегал поворотов. Уткнулись в обрыв. Мы предполагали, что он здесь, но все же пошли. Бросив камешек, досчитали до пяти. Пришлось ползти вверх на карачках. Костя совсем запыхался - теперь точно будет в маршрутах меньше брать проб и образцов. Подошли к обрыву метра в 2 глубиной. Костя жег юган, я по прилепившейся арче спустился вниз на руках. Ниже был еще один обрыв - 30м. Вдоль него надо было перевалить в соседний сай, который спускался прямо к лагерю. Долго спорили, как идти, чтобы не сорваться. Под конец Цориев так устал, что стал передвигаться моим способом, т.е. на заду. По осыпи спустились, осветив дорогу подожженным юганом. В лагере нас услышали - Костя кричал: - К мосту, к мосту! - но они к нему не бежали. Потом оказалось, что им послышалось: - Веревку, веревку!
Пришли в полночь. Нога здорово распухла, но боли я не чувствовал. Ее опустили в ледяную воду и облили йодом. Принесли еду, я поел и заснул. Спал урывками, дико заболела нога. Утром пальцы и суставная сумка распухли вдвое. Машина будет 24-го. Наверняка меня уволят в целях экономии, как только спущусь в город. Поев, Цориев ушел в маршрут. Смотрю на себя в зеркало стереоскопа и чумею - пыль смешалась с потом, образовав застывшие грязевые потоки. Повариха, посмотрев на меня, вскричала - ты плакал?! Где-то в глубине души я доволен случившимся, если, конечно у меня нет перелома или разрыва суставной сумки.