Это была комнатка на первом этаже старого "сталинского" дома на Люблинской улице. Перед тем, как войти в нее, Катя постояла в пустой прихожей, рассматривая двери, крашенные серой эмалью.
Их было четыре.
Слева серела дверь, которую ей предстояло открыть. На ней был приклеен прямоугольный лист плотной белой бумаги с надписью "Школа". Он бросался в глаза своей черно-белой живостью и тем, что кроме него в прихожей ничего не было, ни даже вешалки, ни половика. Нет, было. Были образа. Вернее, было светлое квадратное пятно на давным-давно беленой стене у дальнего от входа угла. Глядя на него, Катя увидела пресвятую Богородицу с малолетним Христом на коленях и сухую бодрую старушку, когда-то хозяйку квартиры. Она стояла перед иконой с закопченным коричневым чайником в руке и что-то Богородице по-свойски сообщала.
С трудом отведя глаза от пятна, Катя увидела дверь, ведшую, несомненно, в спальню. От нее веяло бездумным уединением. Между ней и дверью в Школу, была дверь в кабинет, нет, в лабораторию. За нею чувствовались движение, работа, совершение чего-то. Там что-то варилось и происходило. Из реторт шел розовый пар, спиртовки под ними светились рыжим пламенем, в клетке, повисшей над рабочим столом, сидел навеки задумавшийся ворон...
-- Здравствуйте, -- услышала Катя слева.
Мгновенно очутившись в прихожей, она обернулась к двери на кухню, и увидела Петра Петровича. Он, темный в длинном черном бархатном халате, понимающе улыбался.
-- А у вас хорошее зрение, -- сказал он. -- Вы многое видите, и потому нам легко будет работать.
-- Здравствуйте, -- выговорила Катя, теряя уверенность. Взгляд ее уперся в обычно-клетчатые домашние тапочки хозяина квартиры.
В уголке рта Петра Петровича она увидела желтый комочек омлета.
-- Да вот, -- улыбнулся Петр Петрович, убрав его человеческим движением. -- Как это не странно, по утрам мы не пьем загустевшую за ночь кровь жертвенных животных, а едим омлеты с докторской колбасой...
-- Да нет, это я так... -- смешалась Катя, не зная, что говорить.
-- Знаете, что вы идите в класс, освойтесь там, а я доем свой омлет и минут через пять явлюсь к вам. Кстати, хорошая ведьма всегда приходит секунда в секунду, а вы пришли на шесть минут раньше назначенного времени, и потому я вынужден поставить вам первую двойку. Но вы не огорчайтесь, их будет много, особенно в первое время.
Петр Петрович металлически улыбнулся и ушел, притворив за собою дверь. Катя, постояв в растерянности, пошла в класс.
Он был небольшим и пустынным. Посреди на серых железных ножках располагался стол; со сторон входной двери и окна, завешенного тяжелыми коричневыми бархатными шторами, к нему тяготели массивные стулья. Они существовали в геометрической готовности. Стены, оклеенные черными обоями, пугающе пустели. Ничего на них не было -- ни картин, ни полок -- ничего. Они изымали отведенный им объем у внешнего мира. Над столом висела лампа под оранжевым абажуром.
Катя села. Положила сумочку на стол. Подумав, переместила ее под стул.
Явился Петр Петрович. В мягком сером костюме, тонком черном свитере и тех же тапочках.
-- Она нам помешает. Дайте ее мне.
Катя протянула ему сумочку. Он раскрыл ее, внимательно рассматрел содержимое.
-- Теперь вы принадлежите мне. И ваши вещи тоже, -- ответил Петр Петрович на оскорбившийся взгляд ученицы. -- Эти пятьсот долларов в принесли в оплату курса?
-- Да... -- осела Катя. Хамства она не любила. Особенно хамства преподавателей. Ей остро захотелось уйти.
-- После экзаменов я вам их верну, -- сунул деньги в боковой карман. -- Если, конечно, вы сочтете, что курс вам ничего не дал.
Закрыв сумочку, он унес ее в прихожую. Тут же вернулся. Сел. Стал смотреть изучающим взглядом. Кате захотелось сложить руки на стол. По-ученически.
Покивав своим физиономистическим выводам, заметил: -- А вы пластичны, -- мягко улыбнулся и стал говорить:
-- Начнем, пожалуй, с лирического отступления. Представьте, один человек, ну, просто человек, включает волшебную музыку, садится в удобное кресло, наливает дорогого вина в хрустальный фужер, закуривает хорошую сигарету -- и ощущает себя счастливым. Он душою чувствует голос певца, пропускает через себя каждую ноту, вдыхает запах вина, пробует его, расслабляется от сознания того, что равен музыке -- высшему совершенству природы -- и чувствует, что больше ему ничего не надо.
А другой человек долгие годы упорно работает, работает, пересиливая себя, работает, чтобы написать замечательную книгу, открыть закон, написать симфонию или просто стать выше других. А потом он отрывается от своего каторжного труда, ставит волшебную музыку, садится в удобное кресло, наливает дорогого вина, закуривает хорошую сигарету -- и ощущает себя совершенно счастливым. Он душою чувствует голос певца, пропускает через себя каждую ноту, вдыхает запах вина, сигареты, расслабляется от сознания того, что равен музыке -- высшему совершенству -- и чувствует, что больше ему ничего не надо. Представили? Так вот, перед тем как предложить вам мучительно работать, постигая наше искусство, я хочу сделать вам заманчивое предложение: давайте я просто научу вас быть счастливой, сделаю вас безусловно счастливой при вашей наличной душе, при вашей телесной оболочке, при вашей памяти? И вам не надо будет ничего делать, не надо будет ничего добиваться -- вы просто будете счастливой...
Катя отрицательно покачала головой. Она слышала, что сделать человека счастливым очень даже просто -- достаточно просверлить ему в голове отверстие и обработать электрическим током определенную область мозга. Или просто накачать наркотиками.
-- Нет, я сама хочу добиться своего счастья. Без дырок в голове и психотропных средств, -- ответила она твердо.
-- Иного ответа я не ожидал, -- похвально улыбнулся Петр Петрович. -- Итак, вы хотите стать ведьмой. На сегодняшнем занятии мы с вами рассмотрим, что это такое -- ведьма...
Катя подумала о блокноте, лежавшем в сумочке.
-- Нет, записывать ничего не нужно, -- улыбнулся Петр Петрович. -- Ни сейчас, ни потом. Вы только слушайте, слушайте, не стараясь ничего запоминать.
Катя сложила руки на столе. Петр Петрович усмехнулся, уселся удобнее, поправил пятерней волосы (густые, черные) и заговорил:
-- Итак, давайте, определимся в терминах. Что же такое ведьма? Старая неприглядная женщина, изводящая красных девиц и поедающая добрых молодцев, после основательной их термической обработки в печи? Отнюдь. Ведьма -- это некий человеческий индивид женского пола, маниакального типа индивид и потому способный определенным образом влиять на человеческие судьбы, или, точнее, человеческую психику. Воздействие это осуществляется в определенных целях. Перечислим их:
(А) -- в личных;
(Б) -- в беспричинно злостных;
(В) -- в корыстных.
Последнюю цель отмечу особо. Ведьмы -- будем и впредь называть вещи своими именами -- работают исключительно за деньги и материальные ценности, прочие же колдуны именуются волшебниками. Не могу не сказать, что волшебники также работают в корыстных целях, но тщательно это скрывают -- в этом, кстати, наше моральное преимущество. Они работают за почитание, за культ личности, за круглые глаза, за восторженный шепот и статьи в газетах. Принимая деньги, они говорят, что направят их на благотворительность, и направляют, иногда направляют, впрочем, получая за это солидные дивиденды. Однако я увлекся -- не выношу этих лицемеров, и потому их бичевание доставляет мне темное удовольствие. Вернемся к нашей теме.
Воздействие (А) осуществляется в целях создания нужных условий в жизненном пространстве ведьмы, а также в сексуальных целях. Стоит ли говорить, что определенные условия существования весьма важны для эффективной профессиональной деятельности? Если у вас несносный сосед или соседка, возбуждающая неприятные чувства или зависть, если в вашей маршрутке ездит длинноногая попутчица с безвкусными длиннющими ресницами, если на вас в подъезде лает собака или шипит кошка, то совершенные вами колдовские действия могут оказаться чрезмерными. И наоборот, если вокруг вас приятные люди и подобострастные животные, то результаты ваших действий могут оказаться смехотворными. Помните песенку Пугачевой: "Сделать хотел утюг, слон получился вдруг, с розовой полосой" и так далее? Так вот, если вы хотите плодотворно и эффективно работать, то вы должны постоянно заботиться о создании необходимых для этого условий...
-- Травить собак и кошек?
-- Вы хорошо улавливаете, -- похвально улыбнулся Петр Петрович. -- Да, травить собак и кошек, а также соседей и управдомов, если они будут мешать осуществлению вашей деятельности.
Видимо, вспомнив свою первую кошку и первого управдома, Петр Петрович ностальгически улыбнулся и продолжил:
-- Рассмотрим теперь сексуальные цели. На первом занятии скажу о них лишь только то, что, как правило, именно желание обрести (или наказать) сексуального партнера без лишних хлопот и переживаний, -- Катя порозовела, -- приводит в нашу организацию все новых и новых членов. Ничего плохого в этом нет -- основной инстинкт -- это основной инстинкт, и никуда от этого не денешься. Скажу лишь, что любовники, привлеченные, удержанные или сломанные колдовством, мало что стоят и быстро надоедают. Истинные чувства ослепляют нас лишь тогда, когда они живут, хм, самостоятельной жизнью, когда человек чувствует, что может навсегда потерять любимого и следовательно, потерять себя, когда он, желая удержать его рядом, должен постоянно проявлять и развивать лучшие свои качества. Нет, я не добрый волшебник, даже не колдун, добрый в какой-то степени, как вы сейчас подумали. И знаете почему? Потому что я завоевываю женщин математически, завоевываю, давая им то, что они хотят...
Глаза Петра Петровича стали печальными. Влажно посмотрев в глаза Кате, -- та удивилась, -- он повторил:
-- Завоевываю и гублю их выполнением всех желаний. Гублю, частенько скорбя о тех временах, когда погибал сам.
Катя подумала: -- "Он -- человек... Обычный человек, втирающий мне очки".
Петр Петрович усмехнулся металлически.
-- Да, я человек. А вы хотели увидеть автомат по свершению зла? Бросил монету в прорезь, и заказанный враг сломлен? Нет, я -- человек, с самыми обычными недостатками и комплексами, и это придает мне сил, много сил, в том числе и темных. Сегодня на практическом занятии вы убедитесь в этом. А что касается вас, вернее, наших занятий... Знаете, Екатерина Юрьевна, вы не должны сейчас размышлять над моими словами. Вы слушайте меня, как, может быть, слушали в светлой рощице шелест листвы, светлой девочкой слушали, слушайте и не делайте скоропалительных выводов.
-- Я не делаю... -- пролепетала Катя. Узнав, что на первом же уроке ее ждут практические занятия, она несколько растерялась.
-- Перейдем, в таком случае, ко второму пункту нашего списка. Беспричинно-злостные воздействия на объект лишь на первый взгляд кажутся беспричинными. На самом деле они совершаются, подсознательно совершаются субъектом для ликвидации стрессов и преодоления навязчивых состояний, вредных в профессиональном плане. Совершая эти воздействия, ведьма также, хм, не дает своим навыкам ослабляться и даже теряться. Нельзя не сказать и о другом аспекте рассматриваемого вопроса -- беспричинно-злостные воздействия обогащают ее арсенал, совершенствуют интеллект, да и просто оказывают благотворное рекреационное влияние. Благодаря этим воздействиям ведьма остается ведьмой, остается, чтобы достигать корыстных своих целей.
Рассмотрим их. Корысть, желание ее, как известно, играет огромную роль в становлении человеческой личности. И не смотрите так -- да будет вам известно, что у меня трехъярусная квартира на Кутузовском проспекте и загородный домик в семьсот квадратных метров с английским парком и декоративными овцами. Их я приобрел в первые три года своей деятельности, но сейчас избегаю, дабы не потерять квалификации.
-- Да нет, я просто так посмотрела, -- зарумянилась Катя.
-- Вернемся к нашим овцам, -- продолжил Петр Петрович, перестав смотреть недовольно. -- Именно благодаря зову корысти, благодаря ее мощнейшей движущей силе, человек совершенствуется. Именно благодаря жажде наживы, человек реализуется и, следовательно, имеет возможность отправлять потребности все на более высоком и высоком уровне. Именно благодаря корыстности человек способен кормить не только себя, но и менее успешных членов общества. Однако не стоит забывать, что жадность, что увлечение получением все большей и большей корысти может пагубным образом повлиять на личность ведьмы. И потому последняя, достигнув оптимального уровня благополучия, должна, хм, научится тратить заработанные средства на благотворительность и просвещение, конечно же, благотворительность и просвещение, соответствующие особенностям ее нравственности. На этом мы остановимся в конце нашего курса. А на сегодня, я думаю, теории хватит. Есть вопросы по теме?
-- Есть, ну, может быть не совсем по теме...
-- Я вас слушаю.
-- А превращать... Ну, можете вы превращать людей в... в крыс например?
-- Разумеется, поскольку это просто, -- пристально посмотрел Петр Петрович. -- Произносите шуры-муры-вентиль-прокс, смотрите на объект, представляете крысу и все готово -- можно ставить крысоловку. Однако на ХХIV Всемирном Венском Конгрессе 1994 года было рекомендовано воздерживаться от трансформирования объектов в собственно животных. Видите ли, несколько лет назад нашим отраслевым НИИ экспериментально было выяснено, что люди, превращенные в тех же крыс, обладая остаточно-наследственным интеллектом и каркасом харизмы, неминуемо становятся вожаками обычных крыс. И если каким то образом эти перерожденные крысы смогли бы сорганизоваться хотя бы в масштабах одной страны, ну не Люксембурга, конечно, то человечеству пришлось бы очень и очень плохо. Для того, чтобы вы представили, какой опасности оно подвергалось, скажу лишь одно: по данным нашего Комитета статистики, в первой половине двадцатого века в одной только Европе ежегодно от 110 до 150 людей превращалось в крыс. Нас спасло только то, что эти люди в большинстве своем обладали низким интеллектом и, превратившись в эти противные мне существа, преследовали одни лишь корыстные цели.
Глаза Кати лезли из орбит. Она представила себя серой крысой, крысой с противным розовым хвостом, крысой, грызущей кость в мусоропроводе.
-- Да, это, к сожалению, правда -- долгое время все мы находились под дамокловым мечом своего научного невежества. Точнее человечество находилось, человечество, исчезновение которого привело бы, хм, к полному исчезновению нашей клиентуры. К сожалению, упомянутая угроза после ХХIV Конгресса не исчезла -- в настоящее время лишь около двух третей субъектов нашего профиля организовано. А сколько их действует в подполье? Я имею в виду в подполье от нас, организованных? Никто этого не знает. Кстати, один из таких подпольщиков, китаец по национальности, около года продержал человечество и нас с ним в великом напряжении. Он, несомненно, зная о решениях ХХIV Конгресса, так безответственно увлекся, что превратил объект в вирус, впоследствии переродившийся в вирус нетипичной лихорадки, превратил и сам же от него умер. Некоторые наши ученые утверждают, что это перерождение было вдохновлено самим объектом...
-- То есть человеком, превращенным в вирус?!
-- Да. Остаточный интеллект, видимо, способен удерживаться и вирусом, мельчайшим живым существом, точнее, мельчайшей частичкой материи, способной размножаться...
Помолчав, обдумывая услышанное, Катя посчитала, что пауза затягивается, и спросила:
-- Так значит, вы не будете меня учить, как превращать людей в животных?..
-- Почему не буду? Буду, конечно. Я научу вас превращать объект в человека-крысу. Внешне он будет похож на человека, вернее, будет напоминать человека, но внутренне он будет крысой. Все у него будет крысиное -- и мысли, и поступки, и жизнь, и смерть. Как-нибудь я покажу вам одного субъекта, много лет назад превращенного мною в пасюка. Вы поговорите с ним и убедитесь в том, что он действительно -- крыса. Убедитесь и, скорее всего, придете к выводу, что лично вы, будь у вас альтернатива, выбрали бы долю нормального пасюка, но не человека-крысы.
-- Он, наверное, страшен? Крыса в человеческий рост, крысиная злость в человеческий рост? Должно быть, это ужасно...
-- Да нет, вы ошибаетесь. Крысы страшны в стае. А одна крыса среди людей -- это ничтожество. Чтобы избежать удара кирпичом, она вынуждена изображать из себя человека, и потому чувствует себя ничтожеством. Она должна лгать, она должна ходить прямо и варить пищу, а для нее это ужасно. Но вы не пугайтесь -- для нас с вами это хорошо. Человек-крыса действует в наших интересах, он отравляет крысиным духом окружающих, и, прежде всего родных. А нам это на руку -- больше крыс -- больше клиентов.
-- Послушайте, так я понимаю, никаким чудесам вы меня не научите?
-- Вы имеете в виду превращение грязи в золото? Или навыки перемещения в пространстве на метле, в ступе и других сказочных средствах передвижения? Или сооружение евроизбушки на курьих ножках? Нет, всему этому, как и превращению людей в натуральных животных, я вас учить не буду. Я научу вас, если конечно, вы явитесь на следующее занятие, дозировано вредить людям, я научу вас получать из этого выгоду и наслаждение. Я научу вас превращать врагов в людей-баранов, я научу вас превращать их в героев, которые погибнут с вашим именем не устах, я научу вас влюблять в себя красавцев и политиков, я научу вас перемещаться в пространстве и времени, я научу вас всему тому, что дает право человеку именоваться демоном, злым гением.
Катя сидела бледная.
-- Ну, зачем вы так пугаетесь! -- довольно улыбнулся Петр Петрович. -- Я намеренно перегнул палку. Понимаете, методика обучения предписывает провести первый урок так, чтобы на второй явились только те ученицы, которые имеют намерение стать ведьмами несмотря ни на что.
Глаза Кати на мгновение превратились в кинжалы.
-- А вы разве не знаете, как я поступлю? Вы ведь читаете мысли?
-- Конечно, знаю. Я вижу ваши поступки вплоть до сентября будущего года. Но, видите ли, как штатный преподаватель, я вынужден вести занятия по утвержденной руководством методике...
-- Так приду я на второе занятие?
"Эта девица родилась ведьмой" -- мысленно усмехнулся Петр Петрович и развел руками:
-- Ну, это вам решать! Вы -- взрослый человек, а у нас тут не ликбез, а среднетехническое учебное заведение с конвертируемыми дипломами. Мы, знаете ли, веников не вяжем и влажных носиков не подтираем.
-- А что, у вас есть еще и ВУЗ?
-- Не ВУЗ, а Академия Колдовства. В нее мы направляем наших отличников после трехлетней практики на местах. После трехлетней практики, принесшей как минимум миллион долларов дохода -- курс в Академии стоит ровно миллион долларов.
-- Хорошо, Петр, Петрович. Давайте продолжим. Вы говорили, что у меня сегодня будут практические занятия...
-- Да будут. А сейчас, может быть, прервемся на шестьсот секунд? Вы не хотите выкурить сигарету? Или, может быть, желаете чашечку кофе?
-- Нет, спасибо.
-- Почему так?
-- Понимаете, сейчас я чувствую себя в струе... -- подумав, стала отвечать Катя. -- И я хочу оставаться в ней, пока есть силы. И потому мне не хочется ни кофе, ни сигареты, тем более, я пью чай и, как правило, курю только дома.
Петр Петрович покивал.
-- По-моему, у нас с вами все получится. Истинная ведьма так и работает. В струе, в порыве. У нас много операций, не терпящих перерывов и отвлечений. Некоторые из них могут длиться днями и даже неделями. И потому надо с первого же курса приучаться работать перманентно. У нас не будет ни пар, не сессий и семестров, не будет и каникул в общем понимании. Вернее, у вас не будет. Ну а мне, уж извините, трудно обойтись без одной сигареты в полтора часа. "Вредные люди -- вредные привычки", -- говорит один мой коллега. Ну а вы тем временем попытайтесь вспомнить все, что вы знаете о шаманизме. И составьте план домашней работы по его истории и содержанию. На следующее занятие вы должны будете придти с ней.
Петр Петрович тенью встал и вышел из комнаты. Когда стало тихо, Катин взгляд затуманился, и она увидела человека в меховой одежде, скачущего с бубном вокруг костра, жадно поедающего бессветное пространство.
2. Операция "Крест".
-- Итак, практическое занятие, -- вывел Катю из прострации голос Петра Петровича. Поморгав, она увидела его сидящим перед ней и смущенно улыбнулась:
-- Я не заметила, как вы вошли и сели...
-- На нем мы применим операцию под кодовым названием "Крест", -- продолжал Петр Петрович, чуть сузив глаза. От него пахло душистым трубочным табаком. -- Вы, конечно, видели фильмы, художественные и документальные, о Великой Отечественной войне?
Катя вскинула бровь. "Причем тут фильмы о войне?"
-- Да, приходилось...
-- И ночные бомбардировки видели?
-- Да... В кино.
-- И видели, как зенитчики сбивают или пытаются сбить самолеты?
-- Да... -- Катя начала понимать, к чему клонит Петр Петрович. -- Вы имеете в виду прожекторы?
-- Да. Несколько прожекторов, установленные в разных точках, ловят лучами самолет и ведут его к смерти, ведут, пока зенитные орудия не сделают своего дела. Наша операция поэтому и называется "Крест", потому что в короткий промежуток времени несколько человек один за другим выведут объект из состояния психического равновесия, выведут, чтобы другой человек ("палач", -- мелькнуло в голове Кати) смог его уничтожить одним словом. Разумеется, объект не будет знать, что эти люди связаны одной целью. Он будет думать, что его обступили злые колдовские силы. Вы поняли суть операции?
Катя вспомнила свою жизнь. Она думала, она была уверена, что это судьба горе за горем подталкивает ее к краю. Неужели она ошибалась? Не судьба, а конкретная личность намеренно ее изводила подобными операциями? Нет, в это трудно поверить... Кому она нужна?
-- Поняла... -- протянула побледневшая Катя подрагивающим голосом. -- Мы что, убьем сегодня человека?.. Или доведем до самоубийства?
-- Ну, зачем так прямолинейно? Мы просто-напросто выполним заказ.
-- И убьем. -- Катя бы давно ушла, если бы не подозревала, что Петр Петрович пытается сделать так, чтобы она не пришла на второе занятие.
-- Ну что вы заладили -- убьем, убьем... Мы просто сломаем его. И вообще, я же просил вас не думать. Вы же совсем ничего не знаете об объекте и заказчике. Сейчас я раскрою вам суть дела и вы поймете, что мы попросту поможем одному таракану оборвать усы другому.
-- Расскажите...
Петр Петрович вынул из ящика стола черную пластиковую папку. Раскрыл. Переложил несколько листиков, взял один, посмотрел, презрительно улыбаясь.
-- Вот данные о фигурантах дела, -- придвинул лист Кате. -- Ознакомьтесь, потом можете просмотреть другие документы по этому кейсу. А я с вашего позволения, покину класс минут на пятнадцать -- мне надо переговорить с участниками операции.
Подвинув папку к Кате, он вынул из ящика стола хрустальную пепельницу, сигареты, которые обычно курила Катя, присоединил к ним зажигалку и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Минуту она смотрела на сигареты. "Вог". Тот самый, который курит она. Он вытащил их из ее сумочки? Нет. Пачка, хоть и распечатана, но полна. А у нее оставалось три или четыре штуки. Чертовщина какая-то. Откуда у него дамский "Вог"? Ее "Вог"?
Решив не рефлексировать, Катя закурила, взяла лист, придвинутый к ней Петром Петровичем. Текст был набран на компьютере и, скорее всего, представлял форму базы данных. В графу "Содержание заказа" было вписано "Довести до ручки, превратить в мышь или отправить к чертовой матери (буквально)". Графа "Характеристика заказчика" содержала следующие данные:
"Марина Александровна Куробеева, 1967 г.р., русская, разведена, средне-техническое образование (торговый техникум) психологический тип личности анально-оральный, детей нет (дочь с рождения живут у матери, посылает ей 300 рублей ежемесячно), товаровед торговой фирмы "Северная Орхидея". За товаром ездит во Францию, иногда в Италию. Рост 165, вес 80, внешний вид 7. Хронический холецистит, остеохондроз в шейной области, фобическая тревожность. Алкогольная зависимость 8".
Следующая графа -- "Характеристика объекта" -- мало отличалась от предыдущей:
"Вероника Яковлевна Гусева 1972 г.р. (здесь и далее со слов заказчицы), продавец торговой фирмы "Северная Орхидея", русская, разведена, средне-техническое (торговый техникум), незаконченное высшее (радиоэлектроника), психологический тип личности генитальный, сыну 11 лет, он живет в деревне с теткой (не видела три или четыре года), снимает комнату в "хрущевке". Рост 166, вес 61, внешний вид 8. Больная печень, стенокардия. Алкогольная зависимость 8".
Графа "Причина обращения" вызвала у Кати улыбку:
"Владелец фирмы С.О. -- спорадический любовник заказчика. Около месяца назад стал жить с объектом. Неделю назад предложил ему стать товароведом вместо объекта.
-- Ну как? Вы все поняли? -- вошел Петр Петрович.
-- Да, обычная бабья разборка, -- кивнула порозовевшая Катя.
-- Это другое дело, -- похвалил он.
-- И что мы будем делать?
-- В настоящее время Вероника Гусева идет со склада на работу. Ее преследует мальчик, наш ученик. Он похож на ее сына. Хватая объект за рукава, он плачет: "Мама, мама, почему ты меня бросила? Я так люблю тебя! Купи мне, пожалуйста, булочку -- я три дня ничего не ел!" и так далее.
-- Что-то похожее на методы товарища Бендера в отношение гражданина Корейко... -- скривила губы Катя. -- "Дай миллион, дай миллион!"
-- А что в этом такого? Почему мы должны избегать методов, только потому, что они описаны в литературе? Наших методов, кстати, заимствованных упомянутым вами товарищем?
-- Вы, наверное, и телеграмму ей послали? "Шлите апельсины в бочках"?
-- Не телеграмму, а повестку из венерологического диспансера. С припиской: "В случае неявки в указанный срок, мы вынуждены будем прибегнуть к помощи милиции.
-- И послали ее в фирму?
-- Конечно! Не домой же? Кто, кроме почтальона, в таком случае, ее увидел бы?
-- А на работе ее увидят все...
-- Совершенно верно. Кстати, получит она ее через пятнадцать минут, лишь войдя в магазин.
Катя Ивановна поднялась, чувствуя себя испачканной, и выдавила, глядя в сторону.
-- Это грязно. Подло. Я не хочу в этом участвовать.
-- Ну, опять! Не надо так наивно реагировать, милочка. Успокойтесь, бога ради, я сейчас вам все обрисую в другом свете, и через час вы поставите в этом деле заключительную точку. Садитесь.
"Садитесь" он произнес так, что Катя села. Села против воли.
-- Ну вот и хорошо. Не стоит губить так хорошо подготовленное дело. Вы должны понять, что большинство проблем существуют только лишь благодаря тому, что та или иная ситуация, статус-кво, так сказать, обрисована или осмысленна не теми словами и понятиями. Вот почему вы так отреагировали? Да потому что посочувствовали этой Веронике Гусевой, по-женски посочувствовали! Это понятно -- вы впечатлительны. Повестка из венерологического диспансера, мальчик со следами побоев на лице -- это действительно круто, мы только так и действуем. Только так можно взять объект за печенки и поставить его на место...
Катя попыталась встать, но глаза Петра Петровича не позволили ей сделать это. Когда она обмякла, он продолжил:
-- А теперь я обрисую ситуацию другими словами, точнее, сообщу вам информацию, полученную мною из нашего Мордовского Центра.
Походив по комнате, Петр Петрович уселся, и, прямо глядя в глаза, принялся рассказывать:
-- Вероника Яковлевна уехала из родного города в столицу, когда ее незаконнорожденному сыну Вадиму исполнилось семь лет и он пошел в школу. В Москве устроилась на работу, вышла замуж. Супруг был категорически против того, чтобы она взяла Вадима к себе. Постепенно она спилась и пошла по рукам, муж после этого, естественно, выставил ее на улицу. Единственно, кто может спасти Веронику Яковлевну -- это мать и сын, растущий, как ни странно, независимым, волевым человеком. И я предлагаю вам рассматривать наше дело как миссию по спасению гибнущего человека. Только катастрофа с громами и молниями, только мы с вами, только наши радикальные меры могут помочь этой женщине... Мы должны вернуть ее в отчий дом. Она не потеряла еще привлекательности, и у нее есть еще шансы обрести свое счастье.
Петр Петрович замолчал. Глаза его забродили по извилинам Катиного мозга, для него обнаженного.
-- Что я должна делать?.. -- выдавила она, когда он добрался до сокровенного.
-- А ничего особенного. Я, исходя из оценки вашего поведения, внес кое-какие коррективы, и вам просто надо будет встретить Веронику Яковлевну, встретить, когда после работы она пойдет к себе, пойдет на квартиру, хозяйка которой -- вконец опустившаяся женщина, живущая последней стадией проституции. Вы ее встретите, решительно отгоните нашего мальчика, отведете на нашу явочную квартиру и там обработаете. Имейте в виду -- если к ночи вы не посадите ее в поезд до Саранска, то утром она вскроет себе вены в ванне, в которою чистоплотному человеку и войти невозможно...
Катя молчала, представляя, что будет говорить женщине. Петр Петрович, профессионально усмехнувшись, достал из ящика стола толстую пачку неновых сторублевок, схваченную зеленой резинкой, и положил ее под глаза ученицы. На клочке бумаги в школьную клетку, начинавшем пачку, была надпись, сделанная на лазерном принтере:
Г-же Гусевой.
Подъемные.
-- Да, и говорите о себе только хорошее, -- сказал Петр Петрович, когда Катя подняла на него удивленные глаза. -- Не говорите, что и у вас все плохо -- горе горем не лечится и к тому же заразно. Чувствуйте себя всесильной ведьмой, у которой все есть и все будет. Передайте ей свою уверенность, которая, как, я надеюсь, начала в вас проникать. Дайте-ка, я вам ее добавлю. Смотрите мне прямо в глаза.
Катя и так смотрела. Глаза Петра Петровича вошли в нее, вошли в каждую клеточку, в каждое знание, вошли в нерешительность и предрассудки. Когда они стали другими, она услышала как бы из другого мира:
-- Сегодня ночью жду вас на Лысой горе. Не опаздывайте.
3. Катерина Юрьевна.
История наша (по содержанию, конечно) неординарна, и, прежде всего, глубиной страданий, выпавших на долю Кати. Многие люди переживают в жизни страдания и искажаются ими, но многие из этих жизненных страданий и их последствия не сопоставимы с теми, которые привели ее к Петру Петровичу.
Катя была обычной женщиной -- не хуже и не лучше многих. Отец, когда был жив, часто повторял ей: "Некрасивых женщин не бывает, бывают глупые. Правда, есть женщины, которым ничего не надо делать, чтобы привлечь мужчину -- среди них глупых больше всего. А остальным, чтобы не оставаться одинокими, надо либо одеваться, либо раздеваться, ибо красивее обнаженного женского тела на свете ничего нет. И еще не надо портить себе репутации, то есть строить глазки всем подряд -- мужчины все разные, одним нравятся худые, другим -- полные, одним курносые, другим востроносые. И если у тебя курносый нос, то ищи тех, которые от него глаз не могут отвести. Короче, держи нос по ветру и все у тебя, Катюша, будет".
Всего у Катюши не было. Только плохое, ну и несколько мигов счастья. На свете есть много счастливых людей, но есть и люди, которым не везет, хоть топись. Конечно, невезенье идет полосой -- это все знают, а вот какой она длины и когда подойдет к концу, не знает никто. Но, как известно, счастье на свете есть, -- пойдите на Арбат или Тверскую, и вы его увидите за стеклами бутиков, ресторанов и "Мерседесов", счастье, как факт людской жизни, несомненно, есть, надо только пробить к нему свою тропку, пробить с помощью знаний, упорства и веры. Или случайностей, коим на свете несть числа.
Несчастья у нее начались сразу после института. Виктор, однокашник, а потом и муж, был неплохим парнем и добрым человеком. Голубые его глаза смотрели как с иконы. Он держался месяц, потом пошел в отца и старшего брата, спившихся вчистую. Катя мучилась с ним, кляня себя за то, что видела, ведь видела, пять лет видела -- любит он выпить и пьет до конца, но, тем не менее, пошла с ним под венец. К третьей годовщине свадьбы Виктор выспался в снегу на морозе и через два месяца умер. Врач, пытавшийся его вылечить, прощаясь, сказал, что наследственный алкоголизм неодолим. И посоветовал перед заключением следующего брака досконально изучить родословную жениха. Красивый, циничный, преследуемый женщинами, он, несомненно, думал, что и они, в общей своей массе, выбирают себе кавалеров, а не довольствуются тем, что осталось.
Несколько лет после смерти мужа Катя жила автоматически. Одиночество и безнадега сделали ее невзрачной, потушили глаза. Временами она пыталась воспрянуть, начинала следить за собой, прихорашиваться, ходить по клубам и театрам. Светская жизнь приносила плоды, но, как правило, весьма похожие на Виктора или на кобельков, решивших для поддержания формы оторваться на час-другой от супруги или очередной любовницы. В один из порывов вырваться из трясины безысходности она познакомилась с Иннокентием. Привлекательный, мускулистый, он работал в известном ночном клубе стриптизером. Отработав с блеском -- все бабы повставали от восторга, он подошел к с двумя бокалами "Мартини" и сказал, что у него день рождения, а она очень похожа на его маму, живущую в Иркутске. Возбужденная Катя подарила ему шоколадку и сказала, что, как мамочка, она вправе обнять и поцеловать "сыночка". Поцелуй, получившийся далеко не родственным, Иннокентию понравился. Они сели, разговорились. Он рассказал, что в Москве живет два года, в клуб взяли сразу, от поклонниц нет отбоя, но найти свою суженую, единственную и неповторимую, никак не может. Эти женщины с горящими от вожделения глазами... Суют в плавки доллары (Катя с трудом оторвала глаза от очередного стриптизера -- изумительно сложенного африканца с изумительно крутой попочкой), толпами ждут у служебного выхода в надежде утащить домой или хотя бы в подъезд, посылают записки с грамматическими ошибками... Одна прислала охранников, увезли за город, станцевал, потом навалилась с подружками и всю ночь насиловала, накачивая наркотиками и лекарствами для повышения потенции... Ничего оклемался, а пять тысяч баксов помогли обо всем забыть. Но до сих пор перед уходом домой наклеивает усы, надевает седой парик и берет палочку...
Когда на сцену вышел белокурый бог в греческих одеждах, Иннокентий предложил переместиться в другое заведение. Она, хмельная, заведенная, согласилась. Он не переодевался и как только они вышли на улицу, его окружили три или четыре поклонницы. Катя разобралась с ними быстро и без коментариев. В такси он сказал:
-- А может, поедем ко мне?.. -- Надоели эти кабаки с их однообразным народонаселением...
-- Нет, я не могу... -- ответила Катя.
-- Боишься?
-- Нет, просто принципы. Папа говорил, что первый день знакомства должен завершаться долгим рукопожатием перед подъездной дверью и, в крайнем случае, поцелуем в щеку..
-- А первая ночь?
-- А первая ночь в девичьей постели.
-- Ну тогда поедем к тебе?
-- Ты хочешь секса? -- внимательно посмотрела Катя в его глаза.
-- Нет... Я просто хочу тебя. Ты, наверное, колдунья, нет, волшебница. От тебя что-то такое исходит, что-то сильное, вечное, очень женское. Свет какой-то. Я хочу посидеть под этим светом на твоей кухоньке, я хочу увидеть твой домашний халатик, и твои обнаженные ноги в твоих любимых домашних тапочках. Я хочу говорить с тобой об этой ужасной Москве, где так редко кто-то природный попадается, я хочу посмотреть, что у тебя припасено на незваный ужин -- знаешь, так хочется съесть чего-нибудь этакого, чего-нибудь домашнего...
-- У меня только пирог из зеленого лука с яйцами, в обед с тоски пекла...
-- Обожаю пироги из зеленого лука, вообще все домашнее, -- оживился Иннокентий. -- А ты по виду -- хорошая хозяйка, у тебя точно в холодильнике завалялась с осени пара баночек чего-нибудь вкусненького. Кстати, обожаю салат из болгарского перца с помидорами и чесноком. Мама так хорошо его делает...
-- Да, есть салаты. И у меня они получаются.
-- Все, тогда едем. Где ты живешь?
Катя представила Иннокентия сидящим на кухне перед собой, представила его плечи, его добрые глаза, его особенный запах, и согласилась.
Мужчиной он оказался так себе. Катя кончила не благодаря его старанием, а потому что этого у нее не было полгода. Потом они сидели на кухне и пили кофе, и она видела -- он читает в ее глазах то, что читал после этого у всех своих женщин. В половине первого Иннокентий ушел.
После той ночи он стал приезжать к ней каждую неделю. Часто не мог кончить, и она понимала, что живет он не только с ней. Это отложилось у нее в глазах, и как-то раз он неприязненно спросил:
-- Знаешь, что меня бесит?
-- Знаю, -- ответила она. -- Что я перестала смотреть на тебя, как на бога, ежедневно восхищающего сотни женщин, и смотрю как на мужчину.
-- Да...
Катя тронула его щеку и заговорила теоретически:
-- Не надо грузиться, милый. Все это скоро уйдет из наших отношений, уйдет, если мы станем... станем родными.
-- Родными?
-- Да. Родные прощают друг другу все, потому хотят быть вместе. А ты не хочешь стать мне родным. Ты хочешь стать победителем.
-- Нет, я хочу стать родным. Но не могу. Я же вижу, как ты сморишь на меня после этого.
-- Глупенький, ты все придумал. И вообще скажу тебе: то о чем ты думаешь, для меня мало значит. Мне важно, что я теперь не одна, важно, что я нужна тебе. Ты не знаешь, как я жду твоего телефонного звонка, как жду твоего звонка в дверь, как боюсь, что ты не придешь, что ты с кем-то, что ты кого-то любишь... Когда я представляю тебя с кем-то -- как ты целуешь, как раздеваешь, как входишь -- это для меня как маленькая смерть...
После этого разговора примерно месяц они жили душа в душу; к осени из Иркутска приехала погостить его мать Антонина Васильевна. Катя ей понравилась. Антонина Васильевна слово за словом убедила сына жениться, и на Новый год они сыграли свадьбу.
Но ничего из этого не вышло. Он не хотел иметь детей, приходил домой не каждый день. В первую после свадьбы ссору выкрикнул на ее упрек:
-- Да ты посмотри на себя! Ты же мышь серая! Ты должна быть благодарна, что я, я, вообще прихожу к тебе!
-- А я и благодарна. Несмотря ни на что. Но не понимаю, почему ты женился на мне? Мамочка убедила?
Зря она это выпалила. Он ее ударил, затем изнасиловал и ушел, хлопнув дверью. Она лежала, облизывая разбитые губы, лежала, скуля от обиды, лежала, думая, что на этот раз у него получилось совсем даже ничего, затем опять скулила из-за того, что опять одна, и он больше не придет.
Но он пришел, и опять бил и насиловал, и потом она скулила. Со временем он стал приходить с приятелем Гошей. Когда заметил, что Гоша ей менее противен, чем он, стал приходить с одноногим горбуном.
Катя терпела. Нет, каждый раз после этих посещений, она клялась себе, что больше не откроет Иннокентию двери, но продолжала открывать. Почему? Может, боязнь одиночества бросала ее к двери? Нет, просто она хотела, подсознательно хотела забеременеть. Думала -- забеременею, продам квартиру, перееду в тихое Подмосковье, рожу и буду воспитывать сына.
И забеременела. От Иннокентия или одноного горбуна -- ее не беспокоило. Забеременела и тут же принялась втайне от мужа продавать квартиру. Однако, сделка затянулась, и все вышло совсем не так, как хотелось.
Она ходила тогда на шестом месяце. Иннокентий, злой, потерявшийся, пришел с двумя приятелями -- Кисой и Котей, бывшими совладельцами ночных клубов. Они напились и поставили порнофильм, в котором одна из героинь была брюхатой. Посмотрев его с минуту, Иннокентий, вдрызг уже пьяный, предложил гостям:
-- Хотите мою телку? У нее брюхо побольше будет?
Те, переглянувшись, согласились, и Иннокентий бросился на кухню. Катя пыталась убежать из квартиры, но он ударил ее в лицо, в живот, в пах. Играли с ней, накаченной наркотиками, всю ночь.
Утром Катя, еще не отойдя от наркотиков, пошла в милицию, написала заявление, потом ее осмотрел судмедэксперт.
По дороге домой ее встретили. Иннокентий и те двое. Сначала они просили забрать заявление, получив отказ, стали угрожать. Она была непреклонна. Через несколько дней ее вызвали в милицию и дали почитать свидетельские показания Иннокентия, Гоши, безногого горбуна, Кисы и Коти, а также четырех других человек, которых она и в глаза не видела. Из этих свидетельских показаний выходило, что она, Катерина Юрьевна Лешковская содержит в своей квартире притон, в коем задешево продает свое тело и вредные для здоровья наркотики. Следователь, сделав лицо сочувствующим, посоветовал не упрямиться -- выйдет дороже, и она забрала заявление.
Родила она в положенное время и без осложнений. Когда попросила показать сына, ей сказали, глядя страшными глазами:
-- Вам не надо его видеть... Забудьте о нем. Так будет лучше.
-- Почему я не должна его видеть? -- привстала она.
-- Ну, понимаете, ваш ребенок родился с отклонениями...
Очнулась она на третий день. Сын к этому времени уже умер. Выходя из больницы, она знала, что детей у нее больше не будет.
На следующий день Катя пошла в милицию и пыталась возобновить дело против бывшего мужа. Ей отказали. Она пошла домой, в котором никого не было. Кроме тени Иннокентия и плача умершего сына, слышавшегося то с кухни, то из гостиной, то из прихожей.
-- Они убили его, они убивали прежде, они убивают теперь, -- думала, сидя в кресле перед телевизором. -- И если они будут жить, и Кеша, прежде всего, то жизнь ничего не стоит. И ждать от нее можно только обмана и только убийств всего живого. А ты хочешь жить в таком мире? -- задала она вопрос сомой себе. И ответила:
-- Нет. И потому ты должна умереть, или и убить. Ты хочешь умереть?
-- Нет.
-- Почему?
-- Я хочу родить ребенка. Я знаю, что я много не сделаю, много не сумею, много у меня уже не будет, и потому я хочу, чтобы после меня на Земле остался человек, который будет думать, как я. И который, может быть, получит то, о чем мечтаю я.
-- Ты сошла с ума. Ты же не можешь иметь детей.
-- Со временем все может измениться... Я чувствую, что изменится. Я чувствую, что у меня будет ребенок, будет! И к тому времени, как он появится, я хочу избавиться от человека, который будет стоять над нами страшной тенью... Тебе кажется, что я говорю глупости? Что я сошла с ума?
-- Нет, ты не говоришь глупостей. Мне просто страшно, что ты готова сделать то, о чем здравомыслящий человек и подумать не может.
-- По-твоему, я не здравомыслящий человек? По-твоему надо оставить все, как есть? Оставить в живых детоубийцу? И это будет здравым поступком?
-- Ты меня запутала. Я тоже хочу убить их.
-- Ну так что ж? Что тебя останавливает?
-- Что меня останавливает?..
-- Да. Говори. Я знаю, что у тебя в голове, но хочу это услышать.
-- Нет, не скажу.
-- Скажешь. Ты скажешь, что сама повинна в смерти Бориса.
-- Нет. Не совсем так. Я повинна в его рождении.
-- Все это так. Но надо об этом забыть. В монашки пойдем потом. А сейчас надо четко усвоить, что нам, нет, мне, на моем пути встретился черт, злодей. И если я пропущу его, то он станет сильнее, алчнее. И будет убивать дальше. Ты представь танк, который ты пропустила сквозь свои оборонительные порядки, пропустила в беззащитные тылы. Ты представь, как он сейчас давит женщин, таких же как ты, как калечит детей...
-- А может, он прав? Может, не надо жить, таким как я? Зачем мы? Мужчинам мы не нужны, наши дети тоже станут такими, как мы...
-- Чепуха. Мы с тобой только ждали. Сидели и ждали. А надо действовать. Надо кем-то становиться. Надо добиться своего уважения. И тогда все будет.
-- Ты думаешь?
-- Я думаю, как ты. Просто я не хочу лезть в ванну и резать себе вены.
-- А что ты хочешь?
-- Я хочу вынуть из банки с манной крупой пять тысяч... Все равно они сейчас обесцениваются.
-- И нанять на них киллера?
-- Да.
-- Нас посадят.
-- Глупости. Посмотри в будущее.
-- Ну, посмотрела.
-- Есть там тюремная камера? И колючая проволока?
-- Нет. Кажется, нет.
-- Ну, тогда вперед.
Катя поднялась с кресла, достала банку с манкой. Вынула из нее стянутые в рулон доллары. Вытащила из-под резинки бумажку. Развернула. На ней было написано 5020. Усмехнулась:
-- Теперь надо написать объявление:
"Требуется киллер.
Предоплата - 2000$
Расчет 3020$
Тел. 123-45-67(д),
890-98-76(р)"
и все будет тип-топ. Через пару дней позвонит молодой человек, она с ним договориться, и Кеша отправиться на тот свет. Нет, так нельзя. Кеша отправится на тот свет, а молодой человек возьмет на себя смертный грех. И она станет по отношению к нему Кешей... Нет, надо делать что-то другое...
На следующий день она, охваченная темными мыслями, шла по улице. К ней подошла женщина с открытым, добрым лицом и спросила, как пройти к Нескучному саду. Катя показала. Женщина, поблагодарив, предложила совершить с ней прогулку.
-- Я вижу, вы -- свободны и вам нужна сейчас помощь. Что-то мне подсказывает -- я смогу вам помочь.
Ходили они по парку часа полтора. Катя рассказала своей новой знакомой -- ее звали Маргаритой -- всю свою жизнь.
-- Вы не все мне открыли, -- сказала та, когда она замолчала. -- И не открыли самого важного. Вы ведь желаете смерти своему бывшему мужу?
-- Да, желаю. Мне кажется, если я этого не сделаю, то все продолжится, потому что он -- везде.
-- Вы правы, -- покивала Маргарита. -- Такие люди настраивают нашу жизнь на свой лад. И у них получается, потому что каждая их победа, и каждое наше поражение увеличивают их силу. С каждым днем они все более и более считают окружающих скотами, протоплазмой, с которой можно делать все, что заблагорассудится.
-- Так что же мне делать?
-- Киллер вам не поможет. Скорее всего, он продаст вас Иннокентию тысячи за три -- с дилетантами только так и поступают. И Кеша с огромным удовольствием посадит вас лет на пять. С ними надо бороться по-другому...
-- Как?
-- Понимаете, они все организованы. Они все друг другу помогают. А им помогает люди которым они щедро платят... Мы помогаем...
-- Так что же делать? Спрятаться? Забыть?
-- Нет. Вам надо стать на другой уровень. Вам надо научиться бороться с ними, не привлекая таких же как они...
-- Самой стать киллером?
-- Ну, это пошло. Надо стать человеком, способным влиять на судьбы людей...
-- Для этого нужны деньги...
-- Нет, я не имела в виду методы графа Монтекристо.
-- А что вы имели в виду?
-- Есть у меня один знакомый. Он учит людей быть сильными и способными добиваться своих целей.
-- Он частный преподаватель?
-- Нет. Он маг.
Маргарита так посмотрела на Катю, что та спешно погасила возникшую на ее лице скептическую улыбку.
-- Вы позвоните ему. Его зовут Петр Петрович, вот его визитная карточка. За полгода он сделает из вас приличную... ведьму.
-- И я смогу извести Иннокентия? -- нервно засмеялась