Белых Николай Никифорович
Мои записки

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 1, последний от 03/01/2011.
  • © Copyright Белых Николай Никифорович (ben@belih.elcom.ru)
  • Размещен: 24/09/2008, изменен: 17/02/2009. 1034k. Статистика.
  • Рассказ: Проза
  • военных
    • Оценка: 6.11*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Дневниковые записи автора Н. Белых периода Великой Отечественной войны,сохранившиеся в виде тома 2, за период с января 1944 года по 15 мая 1945 года.

    • Н. Белых

      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      

    МОИ ЗАПИСКИ

    ДНЕВНИКОВЫЕ ЗАПИСИ

    ТОМ 2

      

    (5 января 1944 г. - 15 мая 1945 г)

      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      

    От автора

      
       Работу над записками о своем времени
       я начал давно, но удалось сохранить в
       целости лишь ту часть их, которая охватывает
       период с мая 1941 г. по май 1945 года.
       Записки этого периода разделены на два тома. Первый том (ему дано особое предисловие) охватил период с мая 1941 года по начало января 1944 года, а настоящий, второй, том моих записок охватывает период с начала января 1944 года по май 1945 года.
       Я не ставил себе каких-либо очень больших задач перед своими записками. Я просто приступил к работе над дневником, чтобы иметь возможность поговорить с самим собой по всем вопросам, сопутствующим моей жизни. Но события, развернувшиеся на протяжении прошедших лет, изменили мои внутренние побуждения и вывели дневник за рамки интимности, сделали его, по моему мнению, достойным внимания моих современников и подрастающего нового поколения. Насколько полезны мои записки, пусть судит читатель, перед которым я не пугаюсь выступить, ибо он - справедлив, а я - искренен в своих записках.
       Автор
       16 мая 1945 года. Г. Горький, 23. Белых Николай Никифорович.
      
      
      
      
      
      
      
      
      

    Н. Белых

    МОИ ЗАПИСКИ

    Том II

      

    Тетрадь 10-я (5 января - 17 апреля 1944 г.)

       В наступлении войск 2-го Украинского фронта, начатом на Кировоградском направлении 5 января 1944 года, 8-я гвардейская Воздушно-Десантная Дивизия занимала особое положение: она обеспечивала левый фланг 7-й гвардейской Армии генерал-полковника Шумилова и находилась на стыке 2-го и 3-го Украинских фронтов. Поскольку главный удар по врагу наносился правым флангом 2-го Украинского фронта, а 3-й Украинский фронт ставил себе пока ограниченные задачи "выравнивания линии и подготовки условий для последующего наступления", нашей дивизии, наступая, надо было не терять тактической связи с третьим Украинским фронтом, что само по себе ограничивало глубину нашей оперативной задачи и сказалось на всем характере наших действий.
       К исходу 5-го января 93-я дивизия заняла Новую Андреевку, 84-я дивизия вступила в Новгородку. Мы, развивая успех в стыке этих дивизий, имели общее направление - через Тарасовку и в район южнее Кировограда. На нашем пути немцы оказали ожесточенное сопротивление. Особенно упорные бои развернулись в ночь под 6-е января и днем 6 января. На моих глазах разнесло снарядом моего напарника радиста Кушнарева, ранило начальника штаба полка капитана Прокина. Тысячи немецких снарядов рыли мерзлое поле, подымая в воздух тучи снега и камней, зажигали скирды пшеницы, разбивали наши повозки и машины, но были не в состоянии остановить лавину наших войск.
       Сотни наших танков устремились на вражескую оборону, прорвали ее и не только перехватили важнейшие дороги, соединявшие вражеские опорные пункты, но и внезапно появились в тактической зоне противника, парализовав немецкие очаги сопротивления. Лобовая атака на Кировоград не сулила успех "малой кровью". Поэтому, прорвав оборону на основных направлениях и разгромив крупные опорные пункты противника на флангах кировоградской обороны немцев, наши войска обошли Кировоград с севера и с юга, отбили целый ряд упорных немецких контратак и к вечеру 7 января немецкий гарнизон в Кировограде оказался окруженным. За три дня наступательных боев Второй Украинский Фронт расширил прорыв немецкой обороны до ста километров и продвинулся в глубину более сорока километров. Освобождено около 130 населенных пунктов и два районных центра - Аджамка и Новгородка. Уже были разгромлены три пехотных дивизии, одна моторизованная и одна танковая дивизия.
       В ночь под 8 января мы вступили в деревню Рыбчина. Все покрыто инеем. Густой туман заволок улицы. Не видать ни зги. С юга, из-за балки, непрерывно били немецкие пушки, временами небо загоралось розовым пламенем, окрестности оглашались неприятным скрипом, похожим на крик ишака, и в темноте неслись на нас огненные шары. Они рвались с каким-то особым треском, потрясая землю, разваливая дома. Это действовал немецкий минобросательный аппарат с реактивными минами. Пленные немцы называли его "Небельвельфором", а наши солдаты окрестили его двумя названиями: "Скрипач" и "Иван". Иваном называли его потому, что немцы этот аппарат предназначали противопоставить нашей "Катюше", но у них это не вышло. Бойцы шутили: Свадьба не состоится, так как наша Катя в два счета растреплет немецкого Ивана...
       Переколов штыками немецкий взвод, засевший в одном из колхозных сараев, наши бойцы вышли на самую южную окраину Рыбчино, но дальше продвигаться оказалось невозможным: встретились сплошные немецкие минные поля. Мы выслали туда полковых саперов. Вскоре я принял по радио сигнал. Нам было приказано приостановить наступление в западном направлении, не завязывать боя за хутор Веселый, к которому наши саперы проделали было проходы в минных полях, а развернуть полк фронтом на юг и наступать на Ново-Федоровку.
       Для выполнения задачи нам пришлось несколько продвинуться на восток, выйти на грейдер Кировоград-Кривой Рог, и отсюда начать наступление на Ново-Федоровку. Эта деревня была расположена у балки, прикрыта широкими минными полями, огневыми точками в каменоломне и на господствующих буграх. Вся местность немцами была хорошо пристреляна. Если бы мы получили задачу по овладению Ново-Федоровкой с вечера, то, возможно, взяли бы ее с налета, но теперь время было упущено: наше наступление на деревню началось утром, когда рассеялся туман и стало светло. Преодолев ожесточенное сопротивление немцев, мы к вечеру овладели северной половиной деревни, после чего получили приказ перейти к обороне. Вечером же 8 января, когда была развернута наша рация в глинобитном домике хутора Николаевка, я получил сообщение, что наши войска полностью овладели Кировоградом. В середине ночи в наши боевые порядки привели из политотдела дивизии четырех пленных немцев. Они были соответствующим образом подготовлены еще армейским политаппаратом, и предназначались для пропагандийской работы среди немецких солдат действующей армии. Мне эта затея не совсем нравилась: уйдут, канальи, и поминай, как звали. Но приказ есть приказ. Немцев этих мы спровадили в южную часть Ново-Федоровки. Пошли они очень охотно. Через несколько секунд они исчезли из виду, но, прислушиваясь, мы вскоре уловили окрик: "Хальт! Вэр гэст?" В ответ послышался уже знакомый нам голос одного из распропагандированных немцев: "Вир зинд дойтче зольдатен".
       И это все. Больше этих немцев мне не пришлось видеть или слышать.
       Утро 9 января было тихое, морозное. Бои замерли. На наш участок непрерывно подходили артиллерийские подразделения. Становилось тесно от орудий всех систем и калибров. Ожидалось немецкое контрнаступление, возможно было и наше наступление в направлении Кривого Рога, чтобы содействовать Третьему Украинскому фронту... С обеда началась артиллерийская перепалка и длилась она до 11 января.
       Поздно вечером 11 января принято радиосообщение о ликвидации немецкой группировки северо-западнее Кировограда. Разгромлены 2 танковых дивизии, одна мотопехотная и две пехотных дивизии. Убито 8000 немцев, захвачено нашими войсками 94 танка и 124 орудия. Это хорошо. Но и плохое есть: с полночи немецкие пушки начали лупить по нас из Новгородки (Немцы вытеснили оттуда 84-ю дивизию наших войск, но об этом в информбюро не будет напечатано: мы скоро вновь возьмем Новгородку), а из хутора Веселый надоедливо до самого утра бросал в нас огненные шары немецкий "скрипач".
       12 января радио принесло несколько хороших вестей: успешно действуют Первый Украинский и Белорусский фронта. Форсирована река Случ севернее и южнее Сарны. Войска генерала армии Рокоссовского приближаются к городу Мозырь и ж. д. узлу Калиновичи. На рассвете зашел ко мне подполковник Уласовец, заместитель командира дивизии по строевой части. В недавнем прошлом он командовал 224 полком 41-й стр. дивизии. Она была нашим соседом при наступлении 5 декабря 1943 года на Новую Прагу. Исходные позиции нашего наступления были в районе деревни Скеля. Там же мы и нашли в свое время списки всего личного состава 224 полка, потерянные подполковником Уласовец. Этим спискам и суждено было стать яблоком раздора между мной и товарищем Уласовец. А получилось так. Ночью же под 13 января пошли мы втроем, Уласовец, наш начарт полка Шеронов и я, проверять передний край. По пути Уласовец начал необоснованно хвастаться своими качествами бдительного человека. Мне надоело слушать его хвастовство, я и сказал:
       - Вы правы, товарищ подполковник. Только бдительный человек мог потерять в Скеле списки целого полка...
       Уласовец остановился, что было у него силы, дернул меня за рукав овчинного пиджака, обложил трехэтажным матом и приказал убираться к чертовой матери. Но мы с Шероновым не стали "убираться к чертовой матери". Тогда Уласовец повернул от нас на грейдер и зашагал на НП командира дивизии, а мы с Шероновым прошли в боевые порядки 2-го батальона, где и просидели в окопах до самого утра: выбраться оттуда из-за внезапно открытого немцами огня оказалось совершенно невозможным.
       Поздно вечером 14 января стало известно, что войска Белорусского фронта (Рокоссовский) занял Мозырь и Калинковичи. На рассвете 15 января правее нас завязала бои 41-я СД, пытаясь овладеть хутором Веселый. Жесткий мороз. Жесткий огонь. Со своего НП вижу, как золотыми искрами разрывных пуль разрисовали немцы южный скат, по которому черными зигзагами и отдельными точками двигались цепи и одиночные бойцы 41-й. Над их головами катились в немецкую сторону кроваво-красные шары: советская артиллерия била трассирующими снарядами. А на северо-западе, в темном небе горели целые гирлянды огней, вспыхивали и гасли остроконечные звезды: кировоградские зенитчики отражали очередной налет немецкой авиации, еженощно злобствовавшей над потерянными немцами городом.
       Бой 41 СД провела без успеха. Главная причина этого, полагаю, в неумении сохранить в тайне подготавливаемую операцию: дней пять тому назад чуть ли не по всем проводам телефонной сети армии болтали начальники и телефонисты о готовящемся наступлении 41 дивизии на Веселый. Конечно, немцы подслушали (подслушивание у них поставлено на широкую ногу, технически прекрасно обеспечено: имеются специальные аппараты подслушивания) и приготовились...
       17 января - хорошие вести: советские войска прорвали севернее Ново-Сокольников немецкий фронт шириной в 15 километров и продвинулись в глубину на 8 километров. Перерезана железная дорога Ново-Сокольники-Дно. Заслуживает большого внимания газетная публикация 11 января о взглядах нашего правительства на будущую восточную границу Польши. При условии, что послевоенная Польша будет дружественной нам, граница ее на востоке пройдет по "Линии Керзона", с некоторым отступлением в пользу Польши. Против этой линии не могут возражать наши союзники, поскольку она была разработана Территориальной комиссией Парижской мирной Конференции и была принята союзными державами после заключения Версальского мира, а потом опубликована 8 декабря 1919 года в известной "Декларации Верховного Совета Союзных и Объединившихся Держав по поводу временной восточной границы Польши". Декларация эта была подписана Председателем Верховного Совета Жоржем Клемансо. В июле 1920 года эта "линия" была подтверждена на конференции союзных держав в Спа, а 12 июля 1920 года она вошла в качестве основы в ноту английского министра иностранных дел Керзона, посланную Советскому Правительству в связи с предложением посредничества в польско-советской войне (поляки просили тогда союзные правительства об этом посредничестве, т. к. потеряли надежду оружием отторгнуть у нас Западную Украину и Западную Белоруссию). В ноте Керзона было сказано, что "Линия эта приблизительно проходит так: Гродно-Яловка-Немиров-Брест - Литовск-Догогуск-Устилуг, восточнее Грубешова, через Крылов и далее, западнее Равы-Русской, восточнее Перемышля до Карпат". Севернее города Гродно указывалась граница между Польшей и Литвой. Польское правительство не согласилось тогда с этим предложением и, пользуясь тяжелым положением нашей страны, навязала нам мартовский Рижский мирный договор 1921 года, захватив западные области Советской Украины и Белоруссии. Исправление исторической несправедливости было сделано в 1939 году, но сейчас польское эмигрантское правительство снова предъявляет необоснованные претензии на Советские западные области Украины и Белоруссии. Это не только дико с точки зрения этнографического состава областей (они заселены украинцами и белорусами, жаждущими жить в составе своих республик), но и еще больше дико с точки зрения необходимости освободить Польшу из-под ига немецкого фашизма: сделать это может только наша Красная армия, а польские Рачкевичи, Соснковские и Квапинские никак этого уразуметь не желают. Отсюда невольно напрашивается мысль, да желают ли они вообще освобождать польский народ от немецкого ига? Кажется мне, что в период боев за Польшу нам придется не только драться с немцами, но и с польскими реакционными силами, организованными Рачкевичем и его коллегами в Польше, возможно, с согласия немцев.
       18 января противник вел себя смирно. Войска Ленинградского фронта начали наступление в районе южнее Ораниенбаума. Ночевал я на НП командира полка. Холодный блиндаж. Коптушка из консервной банки. Жестяная печка - без дров (На Украине дров трудно найти, разве только рубить фруктовые сады, но мы не немцы). На земляных полатях - куча спящих людей. Тут и телефонисты, и автоматчики из охраны и пара связных. Продрогнув в траншее, я снова возвратился в блиндаж, приказал радисту развернуть станцию. В 23.30 19 января 1944 г. радио сообщило о взятии Ленинградским фронтом Красного Села, Ропши и Петергофа. Генерал армии Говоров недурно начинает новый военный год.
       20 января был теплый день, с крыш падали капели. Немец весь день лупил по нас из минометов. Мины ложились так близко, что жар взрыва касался наших щек, а дышать становилось трудно, т. к. воздух густо насыщала зловонная металлическая гарь взрывчатки. Радио сообщило хорошие вести: войска Волховского фронта под командованием генерала армии Мерецкого овладели сегодня Новгородом. Это почти символично. В 1242 году Александр Невский отсюда понес карающий меч против немецких рыцарей. В 1944 году этот меч понесут отсюда против немцев наши богатыри-красноармейцы. Они отсекут голову немецкому фашизму. Недаром, как идут слухи из Каира, Риббентроп встретился недавно в одном из городов Пиренеев с двумя официальными англичанами и беседовал с ними о сепаратном мире. Риббентроп понимает, как складывается обстановка. Правда, англичане опубликовали опровержение, но это не меняет самого факта, что Германия нуждается в сепаратном мире, а в Англии есть люди, желающие освободить Гитлеру руки в борьбе с Красной Армией. Это те самые сэры, которые в силу всех своих возможностей тормозили и тормозят открытие второго фронта в Европе.
       21 января Ленинградский фронт освободил станцию Мга.
       Мы получили приказ провести частный бой с целью улучшения позиции. Всю ночь под 22 января я проблуждал в боевых порядках полка, готовя их к предстоящей операции и проверяя готовность. Прибывший к нам новый командир полка майор Комаровский очень легкомысленно относится к предстоящей операции: он, напившись до пьяна, не только не стал слушать мои соображения, составленные вместе с капитаном Бекасовым из оперативного отделения штадива (С ним мы вместе облазали всю местность, на которой предстояло провести операцию), но и выгнал из блиндажа НП всех телефонистов и радистов, выключил аппараты и залег спать со своей походной полевой женой, некоей Раисой Приблудной. Так и проспал он до 8 часов утра, пока начался бой. Только теперь Комаровский познакомился с нашими соображениями, в которых было убедительно доказано, что действительное улучшение наших позиций могло произойти лишь в результате овладения всей Н. Федоровкой и М. Новгородкой (для чего у нас явно не доставало сил), а продвижение наших подразделений на 500-600 метров к югу, в силу рельефа местности и охватывающего положения немецких позиций, не улучшало, а ухудшало наши позиции и угрожало нам необоснованными потерями как в процессе бессмысленной операции, так и после ее, когда наш узкий клинышек попадет под двоякий огонь с флангов. Прочитав, Комаровский согласился с нашими соображениями, но счел невозможным приостановить операцию из-за боязни, что его будут ругать "за позднее высказывание своего мнения". Операция была проведена. Мы потеряли до сорока человек убитыми, продвинулись на 600 метров, как и требовал подполковник Уласовец, а потом... снова отошли на старые позиции, убедившись в невыгодности нового рубежа (О его невыгодности настойчиво твердили мы в своих письменных соображениях, которые не захотел майор Комаровский провести в жизнь по вышеуказанным причинам)
       ... 23 января удалось познакомиться с новогодним посланием Рузвельта Конгрессу. В этом документе отражена могучая сила ума и прозорливость великого американского президента. Читая послание, ощущаешь, какую уйму препятствий приходится преодолевать Рузвельту, организуя победу над фашистскими странами. Мне начинает казаться, что в затяжке с открытием второго фронта виноват кто угодно, только не Рузвельт. Америка и весь мир долго будут помнить человека, который выступил с требованием к Конгрессу принять закон о национальной повинности. Рузвельт сказал при этом: "Я три года не решался предложить вам закон о национальной повинности. Однако сейчас я убежден в его необходимости. Хотя я считаю, что мы и наши союзники можем выиграть войну, не прибегая к этой мере, я все же убежден, что лишь всеобъемлющая мобилизация всех наших ресурсов, людских резервов и капитала гарантирует скорейшую победу, сократит страдания, горести и кровопролитие". Отметив, что США присоединились к весьма обширным конкретным планам во время Московской, Каирской и Тегеранской конференции, чтобы за этой войной не последовала катастрофа, "чтобы мы не повторили трагическую ошибку страусовой политики изоляционизма и чтобы не повторились эксцессы безумных 20-х годов, когда наша страна предалась беспечности, что привело к трагической катастрофе". Призывая разработать планы обеспечения прочного мира, Рузвельт указал, что "При нынешней международной обстановке, действия Германии, Италии и Японии показали, что установление какого-то военного контроля над возмутителями спокойствия столь же необходимо в отношениях между нациями, как и между гражданами в обществе. Столь же важным для обеспечения мира является обеспечение приличного уровня жизни для каждого мужчины, женщины и ребенка во всех странах. Свобода от страха связана со свободой от нужды".
       Золотые слова. Но если Рузвельт доживет до конца войны, он, вопреки своим желаниям, будет свидетелем колоссальной нужды народных масс. И, возможно, американцы первыми увидят на своих улицах миллионы безработных. Такова уж основа капиталистического миропорядка...
       Осуждая разногласия между американцами во внутренней жизни, президент указал, что именно "Сейчас наступило время подчинить индивидуальные и групповые эгоистические интересы требованиям национального блага... Мы присоединились к правильно мыслящим людям, чтобы защитить себя в мире, который находился под сильной угрозой гангстерского режима... Мы объединены решимостью сделать так, чтобы за этой войной не последовала новая катастрофа. Когда в октябре Хэлл отправлялся в Москву, а я в ноябре поехал в Каир и Тегеран, мы узнали, что мы и наши союзники едины в своей общей решимости сражаться и выиграть эту войну. Однако имелось много жизненно важных вопросов, касавшихся будущего мира, и они были обсуждены в атмосфере полной искренности и гармонии. В прошлую войну такого рода переговоры и встречи даже не начинались, пока не прекратилась стрельба и пока делегаты не начали собираться за столом мирной конференции. Тогда не было случаев вести переговоры, результатом которых было бы согласие умов. Следствием этого явился мир, который не был миром. Эту ошибку мы не повторим в нынешней войне.
       Здесь я хочу прямо обратиться с парой слов к некоторым страдающим подозрительностью людям, опасающимся того, что Хэлл или я взяли на себя обязательства на будущее, которые могли бы связать США секретными договорами или заставить их играть роль Санта Клауса (Рождественского деда). Таким, если говорить вежливо, страдающим подозрительностью людям я желаю сообщить, что Черчилль, Сталин и Чан Кай-Ши - все они превосходно знакомы с пунктами нашей конституции. С ними знакомы также Хэлл и я. Конечно, мы взяли на себя некоторые обязательства... которые требуют использования всех сил союзников для разгрома наших врагов в возможно кратчайший срок... Настроениям самоуспокоенности у нас не должно быть места... Вспомним уроки 1918 года. Летом тогда сложилась благоприятная обстановка для союзников в ходе войны. Но наше правительство не ослабило усилий. Фактически наши национальные усилия были еще более напряженными. В августе 1918 года предельный возраст для мобилизации был повышен с 21-31 до 18-45 лет. Президент обратился с призывом "напрячь силы до предела", и его призыв нашел отклик. В ноябре - всего лишь тремя месяцами позже - Германия капитулировала. Вот как надо воевать и выигрывать войну - напрячь все силы до предела, а не смотреть одним глазом на поля сражения за границей, а другим глазом следить за личными или политическими интересами на родине".
       Все это Рузвельт сказал не только потому, что сам верит в свои слова, а еще и потому, что чувствует за своей спиной массовую поддержку...Его голос - это голос миллионов. И жаль, что Рузвельт, безгранично сильный духом, до крайности слаб физически: может стать, что он не доведет свои идеалы до конца... А Рузвельтов Америка рождает не каждый день...
       ... 24 января, как сообщило радио, освобождены от немцев города Пушкин и Павловск (Слуцк). Перерезана железная дорога Гатчина-Нарва. Над немцами бушует ураган расплаты за слезы и раны Ленинграда... Города, пережившие блокаду и осаду в 900 дней. Так долго не держалась древняя Троя, так долго не держался ни один город мира.
       26 января весь день провел на НП командира полка. Немец настойчиво лупил по нашему кургану. Два автоматчика из охраны НП ранены осколками снарядов, перебиты все телефонные кабели. Только к вечеру затих огонь немецкой артиллерии из района высоты 163.9 (в районе Новгородки). А затих он потому, что наши дальнобойные пушки нащупали, наконец, немецкую батарею и своими снарядами подняли ее на воздух.
       Меня должен был сменить на НП майор Тихонов, но он, как всегда, сослался не то на зубную боль, не то на занятость перепиской протокола партийного собрания, и... на НП не явился. Остался я дежурить и на ночь.
       Любители фейерверка не смогли бы придумать более красивой иллюминации, чем иллюминация фронтовая. Достаточно подняться на вершину кургана, чтобы в ночной тьме увидеть сияние осветительных ракет над передним краем немецкой обороны, цветение радуги из разноцветных сигнальных ракет, золотые и зеленые фонтаны трассирующих пуль, искрящиеся длиннохвостые реактивные мины, зарницы орудийных вспышек, рубиновые искры разрывающихся снарядов, ослепительные короны рвущихся авиабомб, сбрасываемых нашими ночными бомбардировщиками, смешными и настойчивыми "У-2". Конечно, все это по-своему звучит, по-своему портит зрительное впечатление: пули с пронзительным свистом или шелестом проносятся над курганом, заставляя прятаться за бруствер. Иногда они со звоном щелкают по брустверу, рикошетят и с жалобным мяуканьем уносятся куда-то в высь или в сторону, разбрызгивая огненные искорки. Снаряды с режущим свистом и гулом, мины с неприятным воем, бомбы с гудящим свистом и оглушительным треском наполняют все пространство, и удивление берет, как только люди остаются живыми в столь плотном насыщении воздуха смертоносным градом осколков и пуль... Постепенно картина, красивая картина смерти завораживает человека, притупляет в нем инстинкт самосохранения, и он становится таким, что его начинают именовать храбрецом. На днях был на НП один из командиров резерва. Он так увлекся ночным зрелищем, что не заметил, как был ранен. В этом надо искать объяснение, что часто ядовитое бывает наиболее красивым: красивого мы меньше остерегаемся...
       В двенадцатом часу ночи прибыл ко мне старший лейтенант Смирнов. Он согласился подежурить на НП, пока я немного погреюсь. В блиндаже, стараниями красноармейца-телефониста, топилась печка. Вместо дров в ней горели ящики от разбитых телефонных аппаратов, куски кабеля и толовые шашки. Было копотно, но тепло. На земляном столе горела не коптушка из консервной банки, а лампа из снарядной гильзы. Голубые огоньки бегали по медным бокам "лампы", устроенной телефонистом, и я побаивался, как бы не вспыхнул налитый в гильзу бензин. Но бензин не вспыхивал, и я вскоре привык, не стал обращать ровно никакого внимания на голубые огоньки. Вернее, я увлекся рассказом В. Гроссмана "Жизнь". В этом трагическом рассказе, который я прочитал залпом, говорилось о борьбе небольшой группы красноармейцев с немцами. Одна строчка рассказа, несмотря на общий трагизм описываемых событий, вызвала у меня улыбку: старик-забойщик Козлов вспомнил, как однажды жена приревновала его к шахте, куда он, возвратившись с войны, зашел прежде, чем к жене...
       Написана "Жизнь" сильно. Но смерть старика Козлова здесь даже лишня... Хорошо, что судьба сохранила жизнь храбрецов-красноармейцев в условиях, казавшихся безвыходными: они нашли путь из шахты, будучи замурованными там. У читающего "Жизнь" рождается надежда, что и его судьба сохранит ему жизнь в сплошном потоке смерти, бурлящем на полях войны...
       В ночь на 26 января, как стало известно, очищена от немцев Гатчина (Красногвардейск), а 27 января войска Ленинградского фронта взяли Тосно, Волосово и подошли к Любани. Вечернее радио сообщило 28 января о взятии Любани, окружении Чудово, полном очищении от немцев всей дороги Москва-Ленинград.
       В наших местах заметно уменьшилась плотность наших и немецких боевых порядков. Почти исчезла с нашего участка обороны тяжелая артиллерия. Все идет к правому флангу фронта. Там, вероятно, в скором времени разыграется крупное дело.
       29 января получил письмо от жены. В письме вложены рисунки, сделанные моим семилетним сыном. Тут и танки, разящие фашистов, и краснозвездные истребители, стреляющие по немецким "Юнкерсам", и бронемашины, вышедшие на разведку. Жена отзывается о рисунках с преувеличенной восторженностью. Боюсь, что ее восторг окажет отрицательное влияние на сына, поспешил поэтому написать ей следующее: "Получил, Соня, твое письмо с рисунками Жеки. Это очень хорошо, что сын рисует, отзывается своими рисунками на злобу дня. Старайся развить в нем к рисунку, но не перехваливай: похвала часто кружит голову, мешает развитию таланта, возможно, заложенного в человеке. Надо убедить каждого, что любая цель им может быть достигнута упорным трудом и исканием, действием беспокойной, настойчивой мысли..."
       30 января 1944 года. Дряблое утро. Сплошные облака. В воздухе порхали снежинки. Под подошвами сапог гулко гремела замершая земля. На нашем участке фронта молчали пушки, лишь изредка хлопали винтовочные выстрелы. В заснеженном поле не видать ни одного человека. Такое время у нас принято называть скучным временем. Слева и справа слышался отдаленный непрерывный гул. Мы знали, что это гремела артиллерия, и у нас рождалась зависть к тем участкам фронта, где шло наступление. Там не было "скучного времени". Лишь вечером повеселело: узнали, что вчера Первый Прибалтийский фронт занял Новосокольники, а Ленинградский фронт освободил Чудово. Очень жаль, что восточнее Винницы и севернее Христиновки наши войска отошли на новые позиции.
       Есть оперативные данные о продвижении войск Ленинградского фронта к Кингисепу, о взятии Аппостолово войсками 3-го Украинского фронта, о взятии Шполы (с. з. Кировограда) войсками 2-го Украинского фронта.
       ... Украинское Правительство уже переехало в Киев. Это демонстрирует прочность нашего положения на Правом берегу Днепра.
       ... Война внесла глубокие изменения не только в международную, но и во внутреннюю жизнь нашей страны: свободнее вздохнула церковь и стала на позиции поддержки Советской власти, теснее стало национальное единство и крепче дружба народов нашей страны, "Интернационал" из Государственного стал только партийным гимном, расширены права Союзных Республик в военном деле и в международных связях... Это укрепит наша международное положение, поднимет наш вес при решении послевоенных вопросов за мировым столом...
       ... Мы живем сейчас в век таких грандиозных искушений духа и плоти, в век столь распространенной лжи, что трудно найти что-либо подобное в примерах мировой истории, в прошлых веках. Вот, например, сегодня немецкий самолет разбросал несколько листовок. Одна из листовок озаглавлена "Еще раз об убийствах в Катыни", а вторая - иллюстрированная - озаглавлена "Кожен нарiд мае свiй смак. Украiнки, що Ви iх бачите на цьому знiмку, найкраще знають, як догодити гарною стравою своiм землякам. Харчування готуеться на чистих кухнях, обудованих за останнiм словом технiки". Эта листовка с изображением чистеньких и веселых украинок, работающих на обильной и сверкающей кухне за изготовлением пищи для красноармейцев - немецких пленных, имеет задачу убедить нас в райском житье-бытье наших пленных в немецких лагерях. Что может быть кощунствее этого? Нам приходилось не раз брать в плен немецких солдат. Это грязные, голодные и завшивленные люди. Неужели немецкое командование захотело бы поставить в более лучшие условия своих пленников? Конечно, нет. Немецкие пленники умирают от голода, забиваются до смерти палками надсмотрщиков, травятся собаками, сжигаются на кострах, а немецкая пропаганда осыпает нас дождем своих красочно иллюстрированных листовок. Правда, что в красивом может таиться яд. Но находятся люди, склонные поверить этим немецким листовкам: соблазн обильного затмевает их разум, и они призрак и иллюзию способны бывают принять за правду. Если бы этого порока не было в человеческой душе, невозможна была бы никакая пропаганда. Но если в этой листовке немцы рассчитывали на человеческую слабость искания "желудочных благ", то чего же хотели они сказать "Еще раз об убийстве в Катыни"? Они хотели эксплуатировать ту психологическую черту людей, которая содействует восприятию лжи в качестве правды, если лживые "факты" многократно и упорно подтверждаются "очевидцами" и свидетелями. Известен случай, когда один неаполитанец признал свои башмаки за фазанов только потому, что все встречные и поперечные называли его башмаки фазанами.
       Еще весной 1943 года немцы опубликовали сообщение, в котором доказывали, что в 1940 году в Катынском лесу советскими органами были убиты польские военнопленные. Теперь, когда пятнадцатый километр шоссе Смоленск-Витебск снова в советских руках, а работами Специальной Комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецкими фашистами в Катынском лесу военнопленных поляков полностью восстановлена картина немецких злодеяний в Катыни, Геббельс снова наводнил наши поля своей листовкой. Он доказывает, что поляков убивали не немцы, а русские.
       Что же в действительности произошло?
       До нападения немцев на СССР в Смоленской области был лагерь для военнопленных поляков, занятых на строительных работах. Поспешное отступление войск Красной Армии в 1941 году не позволило нашему правительству эвакуировать этот лагерь на Восток. Немцы, захватив лагерь, продолжали свою политику физического уничтожения поляков, и осенью 1941 года расстреляли всех военнопленных поляков в Смоленской области. Местом расстрелов был избран Катынский лес, что недалеко от Смоленска (к западу от города). Массовые расстрелы, как видно из опубликованных в "Правде" за 26 января 1944 г. материалов, совершались немецкой военной частью, зашифрованной условным наименованием "Штаб 537 строительного батальона". Во главе этого "штаба" стоял оберст-лейтенант Арнес и его помощники обер-лейтенант Рекст и лейтенант Хотт. Убийства производились по директиве из Берлина в осуществлении политики физического уничтожения славянских народов. Таковы факты. И никакими листовками Геббельсу не затмить наш разум, нашу возмущенную совесть. Что же касается немецких ссылок на "очевидцев" и свидетелей, то материалы Специальной Комиссии раскрыли методы, при помощи которых немецкие палачи создавали Катынское дело.
       Почувствовав приближение Красной Армии, они пытками, провокациями, уговорами, подкупами отыскали некоторое число "свидетелей" и получили от них ложные показания. Сами эти "свидетели" на весь мир теперь рассказали, как немцы допрашивали их по катынскому делу. Не удалось и не удастся немцам свалить свои преступления на голову благородного русского народа. Не удастся поссорить нас с польским народом.
       30 января 1944 года в Катынском лесу состоялась панихида по убитым фашистами польским офицерам. Командир 1-го польского корпуса в СССР генерал-майор Зигмунд Берлинг под звуки оркестра, исполнявшего Шопеновский "Фюнебр", возложил на могилу первый венок и отдал честь праху павших. Заместитель Берлинга - генерал-майор Завадский в своей речи сказал: "Катынский лес - это новое преступление немцев против славян. Но гитлеровская провокация не удалась. Никто не поверил их фальшивке... Русский народ помог нам найти правду, и он поможет нам донести эту правду до Варшавы. Будем же мстить врагу, пока не уничтожим его окончательно".
       Немцы хотели катынской могилой поссорить русских с поляками, но добились обратного результата: именно над этой могилой еще раз торжественно и клятвенно скреплено братство русско-польского оружия, нацеленного в сердце Германии.
       ... 1 февраля 1944 года. Ночь прошла без артиллерийской канонады. Только ливни трассирующих пуль всю ночь расцвечивали серое небо огненными радужными искрами. Морозно. Захвачены пленные. Они показали, что в связи с успехами второго Украинского фронта на его правом фланге, немецкое командование подготавливает солдат к драп-маршу за Южный Буг. Возможно, в этом есть большая доля правды. Но за Буг врага потянуло не от хорошей жизни: в войне наступил тот перелом, от которого веет неизбежной грядущей победой наших войск над немцами.
       В половине дня получили приказ принять полосу обороны от 41-й дивизии, т. е. нам надо подвинуться значительно правее, к деревне Рыбчино. 41-я дивизия высвобождалась для боевых дел на правом фланге 2-го Украинского фронта.
       Вечером пришли новые хорошие вести: ленинградцами взят Кингисепп.
       ... На новом месте мы устроились быстро. Штаб разместили в толстостенной хате из самана. Прямо из-под стены шел ход в траншею и в щели, куда можно было прятаться от снарядов. Все это сделано было еще немцами, но годится и для нас. Штабной писарь - старшина Логвинов раскопал в куче бумаг на чердаке книгу, оказавшуюся семьдесят седьмым изданием "Евангелия", отпечатанного в 1915 году. Редко какая другая книга выдерживала такое большое число изданий. Книга напечатана славянским шрифтом, и я удивился, что еще не забыл чтение его, хотя обучался славянскому чтению лет восемнадцать тому назад. Бренное что-то есть в славянском шрифте, как впрочем и во всей современной жизни, избитой минами, снарядами и ложью немецкой пропаганды. Вот прямо под окном штабной хаты чернела опаленная краями воронка, выбитая в земле немецким снарядом, на титульном листе "Евангелия" нарисован тушью немецкий герб со свастикой, на полях страницы написана фраза из Ницше "Германия - превыше всего", а на синей прокладке, заложенной в книгу каким-то украинским читателем, изображен немец с дубиной дикаря-людоеда... Все полно противоречий, как и евангельский текст. Евангелист Матвей, если он был в жизни, сам заметил противоречие своих суждений, но не стал уничтожать их, а счел за большее благородство свой стих 16-й подправить и объяснить стихом 18-м. Жаль, что в наше время привыкли к заметанию следов и к опусканию "концов в воду", что часто вынуждает нас принимать явления в готовом виде и в приемлемой служебной редакции, за которой ни в какой микроскоп или телескоп не рассмотришь динамику становления: вывод никогда не имел качеств прозрачности. И горе тому, кто живет одними выводами...
       ... В стихе 16-м главы 1-й "Евангелия" Матвей писал:
       "Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от которого родился Иисус, называемый Христом".
       Вспомнив догму, что Иисуса родила не жена, а дева, да еще непорочная, Матвей не стал зачеркивать свой стих 16-й, как это сделали бы современные политики, не желающие попасть в конфузное положение, а просто написал дополнительно стих 18-й в следующей редакции:
       "Рождество Иисуса Христа было так: по обручении матери его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что она имеет во чреве от Духа Святого..."
       Какая волнующая наивность! И она владела на протяжении веков умами и сердцами миллионов людей. Продолжает владеть и поныне. Блажен, выходит, обманутый, не зная о том во век. Не этот ли мотив прозвучал в рассказе Серафимовича "На реке?" Обратная сторона этой медали состоит в том, что... горе понимающему, но лишенному сил одолеть зло и изменить мир в сторону всеобщего счастья. А сильные почти всегда бывают не склонны снисходить до мелочей жизни, так как не знают боли от поражающего других неустройства и зла, не несут на своей спине всенародное бремя. Не этот ли мотив волновал Грибоедова до самой последней минуты, пока фанатичная тегеранская толпа грязными руками оборвала его жизнь?
       ... На улице гулко лопнул снаряд. Я взглянул на часы. Было ровно 13 часов по Московскому времени. 2-е февраля 1944 года. Издалека-издалека, как сквозь сон, доносился с северо-запада неясный гул артиллерийской канонады. И, может быть, сто верст отделяли нас от того места, где столь внушительно гремели пушки. Что представлял в сравнении с ними этот немецкий снаряд, лопнувший невдалеке от штаба и переломивший единственную на этой улице старую березу? Я записываю войну. Когда, интересно, смогу записать я день и час наступившего мира? Дату, за которой последует строительство человеческого счастья без повторения столь многих заблуждений, допущенных людьми в предвоенные годы и отравляющих часто наше существование.
       Эти строки я пишу, уже находясь во власти мечты. Забытое Евангелие, распластав свои листы-крылья, одиноко лежало на немецкой противоипритной накидке, имитированной под шагрень. Вспомнил о шагрени, а перед глазами встал Бальзак с его волшебной "Шагреневой кожей". Если бы мне пришлось владеть таинственным куском шагрени, то первым моим желанием было бы дать человечеству мир, а не взять себе красавицу со звездными глазами... Однако, нельзя давать волю моей измученной мысли, иначе она заставит карандаш покрыть сотни страниц мелким убористым почерком, плотным текстом, в буквах которого растворится большая жизнь маленького человека, всегда чаявшего осуществить мечту о подлинном народном благоденствии, но видеть которое он, возможно, сумеет лишь во сне и в неспокойное грезе... О, как коротка жизнь человека, и как много в ней препон, мешающих людям излить свою душу в исповедной беседе перед всем миром: римский цензор пережил столетия...
       ... Внезапно пришла мысль, если останусь жив, написать после войны рассказ "Очищение". Рассказ о том, как человек, отвергнутый родиной, полюбил ее, пройдя через очистительный огонь войны...
       3 февраля посмеялся немного над наивностью начальника штаба полка капитана Прокина. Он кодировал схему огней названиями зверей: "Леопард", "Лев", "Тигр"... Ему еще осталось закодировать один огонь, но он не смог сразу придумать подходящего звериного названия и задумался.
       - Напишите "Жираф", - посоветовал я.
       - Не подойдет, - возразил Прокин. - Жираф это птица, а мне нужен зверь.
       - Жираф птица? - нетактично удивился начхим Савицкий. - Это вроде коня с длинной шеей, а вовсе не птица...
       Картинка, которая Чехову годилась бы для написания веселого рассказа. Но в наше время, как писала однажды "Правда", многие редакторы имеют коровьи глаза и не разрешают нашим героям ни плакать, ни смеяться, ни умереть, как следует. Например, даже за границей стал известен случай, когда рассказ одного из известных русских писателей был вычеркнут редактором из сборника по мотивам "пессимистической струнки", которая состояла в том, что летчик поставил рекорд, а сам погиб при исполнении долга... Умному разве долго найти запретительную причину?
       Вечером пошел в боевые порядки 1-го батальона, и пробыл там почти до утра. Вспомнить когда-либо надо эту ночь: тепло, клубился небольшой туман, освещенный луною. На бруствере отбитого у немцев окопа торчало ружье, воткнутое штыком в землю. И не понять, был ли в этом символ начавшегося протрезвления немецкого солдата или было злобное предложение нам пойти в немецкий плен? Ведь выкрик "Штык в землю!" служил в этой войне знаком предательства для нас и был немецким пропуском для людей с опустошенной душой, которые пытались на подошвах своих сапог унести Родину в немецкое рабство. Такие, к сожалению, были у нас.
       Когда мы спустились в лощину, то заметили человека. Он полз к немецкому проволочному заграждению. Мы знали, что в эту ночь не действовали наши разведчики и саперы. Никому не дано было задание резать немецкую проволоку или ползти к немецким окопам. Мы успели добежать до пулеметного окопа раньше, чем человек дополз до проволоки. Пулеметчик немедленно прицелился, нажал на гашетку. Огненные брызги трассирующих пуль осыпали человека, переступившего законы страны. Труп его и утром продолжал лежать в снегу. Только следующей ночью вытащили его оттуда наши разведчики. В рукаве ватной фуфайки нашли справку, что предъявитель ее действительно отбывал наказание в Н-ском лагере по статье 58 Ук, но был освобожден по особому ходатайству Р-ского районного отд. НКВД. Ошибочно освобожденный, он, видимо, спешил к своим хозяевам. По пути к ним он попал рядовым в Красную Армию, по пути к ним и обрел заслуженную смерть...
       К 5-му февраля оттепель совсем согнала снег с полей. Земля раскисла, и трудно стало вытаскивать сапоги из клейкого суглинка улицы, из чернозема огородов, ходить по которым приходилось, чтобы прятаться за домами и изгородями от немецкого наблюдения и огня. Запахло весной. Днем я услышал песню жаворонка. Совсем исчезли красногрудые снегири, порхавшие, бывало, по заиндевелым веткам бузины. Приближалась весна, но далеко еще было до мира. Окруженные севернее Звенигородки, немецкие дивизии не хотели сдаваться. Немецкое командование подбрасывает им боеприпасы и продовольствие при помощи трехмоторных "Юнкерсов". Безнадежное дело! Плохо усвоили немцы урок Сталинграда... Вчера сбито на подступах к окруженным дивизиям 60 трехмоторных "Юнкерсов".
       7 февраля выехал верхом в политотдел дивизии на совещание. Совсем весна: журчали ручьи, мокрый туман плыл над полями, по обочине дороги зеленела трава, зеленела озимь. Но к вечеру резко похолодало, потянул северный ветер.
       Ночное радио сообщило то, о чем мы уже имели некоторые оперативные сведения: пять дней тому назад начал свое наступление Третий Украинский фронт. Освобожден город Аппостолово и более 200 других населенных пунктов. Войска фронта вплотную подошли к Никополю, продвинулись на правобережное низовье Днепра.
       Ночь прошла в пулеметной трескотне: в Н. Федоровке вела с немцами бой 63-я отдельная штрафная рота. Утро сиверное, морозное. В разрывах облаков временами мелькало бронзовое солнце, и от его пронзительного света становилось тогда еще холоднее. Зима решила не уступать. В трубе и окнах нашей хатенки ветер выл и свистел. Медленно и грустно чирикали нахохлившиеся воробьи, перепрыгивая с ветки на ветку чахлой акации, растопырившейся под окном. Из вишневого сада методически била наша пушка в лощину, шедшую от Рыбчино к хутору Веселому: там был замечен врытый в землю немецкий танк.
       В штаб привели женщину. Она - жительница Вершины Каменки, а родилась в свое время в Рыбчино. Здесь она жила и при немцах. А сегодня пришла из далека, чтобы увидеть своего мужа, который, оказывается, служил в нашем полку. По телефону я отдал приказание выслать ее мужа из роты в штаб на свидание с женой, а сам разговорился с женщиной о ее житье-бытье при немецкой оккупации. Она многое рассказала, а потом заключила: "Я думала раньше, что немцы очень умные, а в действительности мы, бабы, и то их умели дурачить". В подтверждение своего тезиса женщина рассказала о немецком коменданте участка, который на задке своей брички приказал написать: "Ариец пан Круль". Этот пан Круль, толстенький мюнхенский пивовар с жирным подбородком, пузатый и низкорослый, любил разъезжать по округе в бричке, запряженной парой гнедых жеребцов. На высокой его фуражке сверкала металлическая птичка, на серых петлицах мерцали эмалированные прямоугольники - знаки власти. Круль - ретивый немец, кнутобивец, крикун, старатель за "Великую Германию". Он приказал засеять поле пшеницей и дать высокий урожай. Рыбчинские женщины, Новгородского района, Кировоградской области, организовали пану Крулю неурожай: они подвесили на сеялки тяжелые гири и заделали зерно на столь большую глубину, что редко какое взошло. Зерно попарилось в земле, и "Великая Германия" не получила пшеницы с рыбчинских полей...
       ... Ночью стало известно, что войска Третьего Украинского фронта в течение 8 февраля овладели Никополем, а 4-й Украинский фронт ликвидировал левобережный плацдарм немцев юго-восточнее Никополя.
       Всю ночь под 11 февраля провел в траншее. Мы рыли ее под огнем немецких пулеметов. У нас не хватало солдат, чтобы рыть трехкилометровую траншею. За лопату взялись все офицеры. В первом часу ночи особенно злобная пулеметная очередь прошлась по нашему колену траншеи. Буквально у самых моих глаз мелькнули огненные искры и я видел, как исчезли они на груди моего товарища, старшего лейтенанта Соколова. Он слабо вскрикнул и медленно опустился на дно траншеи. Я бросился к нему, но все уже было кончено: разрывные пули сделали свое дело. А как жаль Соколова! Тихий, безответный человек. Всему полку и даже дивизии запомнился он шагающим в рядах, как солдат, с винтовкой "на ремень", с котелком на боку, с патронами в котелке. Так прошагал он с полком сотни километров и был в шутку прозван "человеком с ружьем". Вместе со мной под ураганным немецким огнем он форсировал Днепр в ночь под 6 октября 1943 года, перенес нечеловеческое напряжение в многодневных боях с немцами на правобережном плацдарме, и теперь с лопатой в руках погиб в дождливую ночь в траншее на средней линии между Кировоградом и Кривым Рогом, погиб в мятежную ночь, полную огня и свиста пуль. Навсегда закрылся его рот с блестками металлических зубов, закрылись косматобровые глаза, поникла усталая пятидесятилетняя голова на усталую, пробитую пулями грудь. Как можно было подумать, что человек, прошедший с ружьем всю страну, должен умереть на юго-западных скатах высоты 175.3?!
       Днем тело Соколова мы погребли на дивизионном кладбище в Ново Андреевке. Прощай, мой боевой друг! Может быть, суждено будет моим запискам выйти в свет, и строки, написанные о тебе, будут прочтены многими, кто знал тебя в дивизии, будут прочитаны твоими родными в Воронеже. Все помянут тебя добрым словом и обнажат голову перед памятью твоей. А пока над всеми нами веет смерть, и кто знает, пощадит она нас или коснется наших уст своим поцелуем небытия...
       ... Севернее Звенигородка и Шпола наши войска продолжали бои по уничтожению окруженной немецкой группировки из 8-ми пехотных дивизий, одной 213-й охранной дивизии, танковой дивизии СС "Викинг" и мотобригады СС "Валония". Общее число окруженных войск достигает 70 тысяч человек. Немцы обороняются яростно, но ничто теперь не спасет их от разгрома. Здесь, в районе Корсунь-шевченковский, немцы получат новый Сталинград.
       12 февраля немцы совершили несколько артиллерийских налетов на Рыбчино. Один из снарядов влетел в окно нашей хаты, разметал со стола бумаги, пробил противоположную стену и разорвался в соседском дворе, убив двух девушек-санитарок и одного бойца.
       В ночь я ушел на НП. Сыро, холодно и туманно. Без конца загорались зарницы артиллерийских огней, дрожали в небе разноцветные огни ракет, свистели над курганом пули.
       На нашем участке немец ежедневно стрелял разрывными пулями. В ночи создавалось впечатление, что огненные струи, цепляясь за полыни и чернобыльники, за неубранные подсолнечные стебли, раскалывались на мелкие звездчатые брызги, цвели невиданными пламенными цветами, источавшими вместо аромата оглушительный треск.
       Вечером 13 февраля узнал, что 1-й Украинский фронт овладел Шепетовкой. Наши дивизии близки к Западным границам нашей Родины. Пусть об этом подумают в Англии, не спешащей с открытием второго фронта. В той стране, как сообщило ТАСС 7 февраля, препятствуют распространению советских кинофильмов о победах Красной Армии. Там боятся многие наших побед. Это является одной из причин затяжки с открытием второго фронта. Но именно наши победы заставят и твердолобых поспешить со вторым фронтом. Они, конечно, прочитали американскую газету "Крисчен сайнс монитор", которая написала знаменательную фразу: "Может быть грядущая эпоха будет русским веком..."
       Наша Красная Армия кует этот век. Войска Ленинградского фронта взяли сегодня Лугу, Гдов, Комаровск, освободили более 800 других населенных пунктов.
       ... 17 февраля 1944 года покончено с Корсунь-шевченковской группировкой окруженных немецких войск. На поле боя остались 52 тысячи немецких трупов и 11 тысяч немцев сдались в плен. В селе Джурженцы обнаружен труп генерал-лейтенанта Штеммермана, отклонившего 8 февраля ультиматум советского командования о капитуляции. Штеммерман поверил Гитлеру, что тот его выручит. И вот он, гитлеровский генерал Штеммерман, мертв. Пожилой человек с седоватым бобриком волос, с истощенным лицом и тонкими иезуитскими губами, с костлявыми цепкими пальцами на тонких аристократических руках, лежал в снегу освобожденных от фашистов украинских полей. Он не вырвался из окружения, не дождался помощи от "фюрера". Какой прекрасный итог, какая классическая операция. Войска 2-го Украинского и 1-го Украинского фронтов 2-го февраля начали наступление из района севернее Кировограда в западном направлении и из района юго-восточнее Белая Церковь в восточном направлении, прорвали сильно укрепленную оборону немцев и смелым искусным маневром окружили крупную немецкую группировку войск севернее линии Звенигородка-Шпола. Но под Корсунь-шевченковским оказалась обстановка иная, чем под Сталинградом. Немцы имели две сильные танковые группы: одна в районе Умани, другая - севернее Кировограда. Поэтому здесь нельзя было повторить сталинградскую операцию (прорыв на флангах, окружение по сходящимся направлениям, одновременное наступление частью сил на запад, чтобы максимально расширить внешнее кольцо окружения и громить резервы противника), надо было применить оригинальный план. И он был применен. Здесь не только заботились об окружении немцев, но и о быстром создании прочного внешнего фронта обороны. Огульное движение на запад здесь исключалось.
       Результат оказался изумительным. Ведь с 5 по 18 февраля на помощь окруженной немецкой группировке, как и предполагал руководитель операции генерал армии Конев, рвались из районов западнее и юго-западнее Звенигородки 8 немецких танковых дивизий с "Тиграми", "Пантерами" и самоходными пушками "Фердинанд", рвались несколько пехотных дивизий, поддержанных 600 бомбардировщиков и истребителей. Этот бешеный натиск из района южнее Звенигородка разбился о прочный внешний фронт обороны советских войск. Потеряв 20000 солдат, немцы так и не пробились на выручку Штеммермана. Об ожесточенности боев и о состоянии немецкой психики под воздействием наших орудий можно судить не только по трупам и разбитой немецкой технике, усеявшей поля боев, но и по показаниям пленных. Они показывали, что за последние 3-4 дня перед капитуляцией среди солдат и офицеров наблюдались массовые случаи самоубийства. Раненые, по приказу немецкого командования, умерщвлялись. Таков скорпионий характер немецких фашистов!
       19 февраля 1944 года освобождена от немцев Старая Русса.
       Генерал Эйзенхауэр награжден орденом Суворова I-й степени.
       Сегодня, 20 февраля, объявлен по радио Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении генералу армии Коневу И. С. военного звания Маршала Советского Союза.
       22 февраля на НП прибыл ко мне командир 3-го дивизиона 9 артиллерийского полка капитан Чешский. Мы решили побеспокоить немцев огоньком, но в поле висел такой туман, летали снежинки, что пришлось от своего решения отказаться: снаряды у нас строго лимитированы, и пулять их, не видя целей, нельзя. В ожидании, что ветер разгонит туман, мы читали в блиндаже "Первую девушку" Богданова. Неуютно у нас, холодно, грустно. Только на фронте весело: наши войска ворвались на окраину Кривого Рога. Третий Украинский фронт действует.
       Вечером 23 февраля приняли известие о взятии Красной Армией Кривого Рога, а также получили текст Приказа Верховного Главнокомандующего  16, посвященного 26-й годовщине Красной Армии. В приказе отмечено, что Красная Армия успешно провела зимнюю компанию 1942-43 года, выиграла летние сражения 1943 года и развернула победоносное зимнее наступление 1943-44 года. В боях пройдено на Запад местами до 1700 километров, очищено от врага Ў захваченной им советской земли. Красная Армия ликвидировала мощную оборону немцев на всем протяжении Днепра от Жлобина до Херсона, советские воины завершают очищение Ленинградской и Калининской областей и вступили на землю советской Эстонии. Развернулось массовое изгнание оккупантов из Советской Белоруссии. За три месяца зимней компании 1943-44 года освобождено от немцев 13000 населенных пунктов, в том числе 82 города и 320 железнодорожных станций. Теперь уже всем, должно быть, ясно, что гитлеровская Германия неудержимо движется к катастрофе... Если Советский Союз один на один... нанес немецко-фашистским войскам решающие поражения, то тем более будет безнадежным положение гитлеровской Германии, когда вступят в действие главные силы наших союзников... Немецко-фашистские разбойники мечутся теперь в поисках путей спасения от катастрофы. Они снова ухватились за "тотальную" мобилизацию... Гитлеровские дипломаты носятся по нейтральным странам, намекая на возможность сепаратного мира с нами или с нашими союзниками... Близится час окончательной расплаты за все злодеяния гитлеровцев на советской земле и в оккупированной Европе...
       Отметив героическую роль рабочих, колхозников и советской интеллигенции в наших победах, Сталин выразил уверенность, что создание новых войсковых формирований в союзных республиках...еще более укрепит Красную Армию... Товарищ Сталин снова предупредил весь наш народ и Армию, что враг еще не разбит, что нам не надо самоуспокаиваться: нужно напряженным усилием подвести противника к пропасти и столкнуть его туда. Долг Красной Армии - каждый день поднимать выше свое военное искусство, непрестанно и тщательно изучать тактику врага, разгадывать его коварные уловки, противопоставлять вражеской тактике нашу более совершенную тактику, использовать боевой опыт передовых частей Красной Армии и бить врага по всем правилам современной военной науки.
       Приказ ясен. В этом году союзники откроют второй фронт. Но пока мы должны надеяться на свои силы. Ведь соображения естественно-природных условий не будут отброшены нашими союзниками, а это значит, что высадку войск на французское побережье англичане и американцы не произведут раньше лета текущего, 1944 года. Ну, теперь осталось не долго. Дотянем.
       24 февраля. Холодно, мглисто. Войска Ленинградского фронта заняли станцию Дно и Струги Красные (севернее Пскова), Первый Белорусский фронт овладел городом Рогачев. Ночью под 25-е начались пожары в районе Новгородки, что послужило сигналом к началу боя: немец привык перед своим отступлением сжигать села, а мы не могли дать ему спокойно отступать. Бои затянулись на несколько дней. Появилась немецкая авиация. Партиями по сорок самолетов она методически клевала наш передний край, особенно активно бомбардируя район Тарасовки (западнее нас, ближе к Кировограду). Немцы, напуганные наступлением наших войск на других участках, вероятно, приняли нашу демонстрацию за начало нового наступления и потому злобствовали здесь с такой активностью. В течение ночи под 29-е мы отразили три немецких контратак и овладели первой линией немецких траншей. Подсчитано до сотни немецких трупов. Среди убитых обнаружено несколько солдат из армии изменника Власова. В карманах одного из них изъята газета "Новий час" (издание Вознесенського окружного комiсара) за 26 февраля 1944 года или, как написано в подзаголовке газеты,  16(222) от 26 лютого 1944 року. Вранья в этой газетке, редактируемой неким А. Козловским, весьма много. Но ожидать правды от немецкого прихвостня и не приходится. Да и сама редакция откровенно предупреждала своих читателей об этом. В подзаголовке газеты так и написано, что "Редакция сохраняет за собою право выправлять рукописи". Ну и выправляют, как немцам нравится. Например, в отделе " Головна квартира фюрера" сообщено, что "В Кривому Розi нашi вiйська ведуть тяжкi вуличнi боi з ворожими силами, якi прорвалися. Бiля Звенигородки, на схiд вiд Жашкова, на пiвдень вiд Березини i на пiвнiчний схiд вiд Рогачева ворожi наступи були вiдбитi, при чому ворог повiс кривавi втрати, мiсцевi вклинення були лiквiдованi або iзольованi. Також i на пiвнiч вiд Великих Лук совети вели безуспiшнi наступи..." Несколько строк взято мною, но и в них целый ворох немецкой брехни. Ведь фактически в районе Шпола-Звенигородка немецкие дивизии кончили свое существование под ударами Красной Армии еще 17 февраля, Кривой Рог взят 23 февраля, Рогачев - 24 февраля, а немцы продолжают дудеть в своей газетке на украинском языка, что атаки советов отбиты. А врать им приходится не от хорошей жизни.
       На первой же страницы газеты "Новый час" опубликована поздравительная телеграмма Гитлера маньчжурскому царевичу.
       "Привiт фюрера цiсаревi манджурii.
       З Головноi квартири фюрера. Фюрер передал телеграмою в сердечних словах побажання щастя цiсаревi Манджурii знагоди рiчницi з дня його народдення".
       Обреченный поздравил обреченного. Кто из них кого переживет и насколько?
       Газетка пыталась поговорить и о вопросах большой политики. С этой целью она опубликовала большую статью без подписи, озаглавленную "Наша вiдповiдь". В этой статье взята под обстрел советская демократия и последние правительственные и конституционные мероприятия СССР. Газета назвала "новым трюком" такие мероприятия в СССР, как введение офицерских званий, установление орденов Суворова, Александра Невского и Кутузова, реабилитации церкви, роспуск Коминтерна и замена государственного гимна "Интернационал" другим Гимном, изменения в Конституции - расширение прав Союзных Республик (создание там наркоминделов и наркоматов обороны, создание национальных воинских формирований).
       Не в силах опровергнуть неприятные для немцев факты, газетка попыталась своеобразно объяснить их, чтобы тем самым и очернить всемирно-историческое значение мероприятий Советской страны, припугнуть и наших союзников. Она взялась за отыскание причин демократизации нашего строя, и указала их три: 1. Демократизация в СССР есть развитие основной стратегии большевиков, рассчитанной на мировую революцию: за демократическими формами будет замаскирована диктатура, и народы Европы соблазнятся "добровiльно вступить до СССР". 2. Дав самостоятельность в международных делах своим 16 Союзным республикам, СССР увеличит свой международный вес в 16 раз. 3. Сталина упросили из Лондона и Вашингтона немного побелеть хотя бы на время войны, т. к. неудобно красным советам воевать рука об руку с капиталистическими Англией и Америкой против Германии.
       Свою "Вiдповiдь" газетная статья закончила выводом, "что вмирати за Москву i ii царя Сталiна нiхто не хоче".
       Неучам и провокаторам из легиона немецкой пропаганды пора бы знать слова Сталина, произнесенные на весь мир, что "Революция не относится к числу экспортных категорий", и запугивать ею немцам некого. Времена стали другими, и на этом жупеле немцам не удастся выиграть чего-либо, чтобы ослабить влияние Советского Союза, как ведущей силы свободолюбивых наций, поднявшихся на борьбу с фашизмом.
       Об увеличении международного веса Советского Союза в 16 раз немцы закричали с перепугу. Во-первых, законы политики не совпадают с законами арифметики: Германия, подчинив себе всю Европу, оказалась все же изолированной в международном смысле, а Советский Союз, опираясь на добровольное объединение Республик, даже в тяжелые дни сталинградских боев не только продолжал быть центром мирового внимания и надежд свободолюбивых народов, но и оставался Советским Союзом: ни одна из Республик ему не изменила. Значит, вес нашего Советского Союза не в том, в чем хотят его представить немцы, не в числе "16", а в монолитном союзе наших народов, крепости которого может позавидовать любое национальное государство. И не в расчете на чужой пирог получили наши Республики расширение своих прав. Нет, во-первых, наша Конституция предусматривала возможность такой демократизации. Во-вторых, создание войсковых формирований в союзных республиках и предоставление Союзным Республикам права внешних дипломатических взаимоотношений с другими странами было подготовлено именно боевым содружеством народов СССР в отечественной войне и всей историей нашего государства.
       По третьему вопросу надо сказать, что Сталину вовсе нечего было "белеть" для успешного создания антигитлеровской коалиции государств. В основе этой коалиции лежат длительные насущные интересы свободолюбивых стран, а стратегия большевизма никогда не исключала военного союза нашего государства с одним или группой капиталистических государств против одной или группы наиболее реакционных империалистических стран. Заносчивым немецким писакам и их украинским прихвостням не мешало бы знать конкретное на этот счет и очень давно уже высказанное мнение самим Лениным. Да и Сталин эту мысль неоднократно подчеркивал как в довоенных и в период войны сделанных выступлениях. Невежество и провокаторское усердие, с которым редакция "Нового часа" писала приведенную нами статью, завершились достойным автора-провокатора неумным воплем: "а вмирати за Москву i ii царя Сталiна нiхто не хоче". Да, господа, мы хочем жить за Москву и за Сталина. А вы приготовьтесь умереть за свой трижды проклятый Берлин. Туда ведут все дороги наших наступающих полков и дивизий.
       ... 29 февраля стало тепло, поплыл над полями косматый туман. Снег растаял и под ногами чавкала грязь. На ходу мы завтракали, на ходу читали газеты (27-го освобожден город Порхов, славившийся немецкими лагерями, в которых уничтожались тысячи пленных красноармейцев): мы готовились к любым неожиданностям, производили перегруппировку сил. Ночью немцы жестоко атаковали нашего правого соседа - 36-ю СД, днем они могли броситься на нас. Всю ночь под 1-е марта я провел на НП, где караулил каждый шаг немцев, а утром вышел на рекогносцировку соседнего (левого) участка местности, который нам подлежало в дальнейшем включить в границы своей обороны. Путь сюда лежал по Кировоградскому грейдеру до мостика, что южнее Николаевки. От мостика мы с ординарцем повернули на юг и пошли по балке. Было тепло, журчали ручьи. Над нашими головами шуршали крупнокалиберные снаряды: наши и немецкие дальнобойные батареи вели огневую дуэль.
       По талому, пожелтевшему снегу тянулся рыжий немецкий телефонный кабель. Шагая вдоль него, мы миновали кусты, поднялись к груде камней и оттуда увидели деревню. Она маячила в тумане, будто мираж. Это был хутор Веселый (северная часть - в наших руках, южная - в немецких). Оттуда застрочил пулемет. Рядом с камнями прозвенели пули, брызнула грязь. Мы сбежали вниз почти к самому ручью на дне балки и продолжили свой путь. Миновали землянки минометчиков и артиллеристов, миновали штабеля замаскированных снарядов, блиндажи, на крышах которых дымились мокрые портянки и шинели: пользуясь теплым днем, бойцы обсушивались и сушили свои вещи.
       Через каменную плотину, дырявой стеной перехватившую ручей, мы переправились на правую сторону балки. Из нашего вида пропала деревня, скрытая за складками местности. Мимо опрокинутых вагонеток и разрушенной узкоколейки мы прошли в собственно каменоломню. Серые гранитные стены. Отвесные и суровые, они образовали огромный каменный котлован, в котором не могли достать никакие немецкие пули. По каменным выступам мы вскарабкались наверх и вступили в небольшую лощину, заваленную огромными серо-зелеными гранитными глыбами, похожими на гигантских лягушек. Глыбы эти принесены сюда ледниками со Скандинавских гор, может быть, полмиллиона лет тому назад. До войны здесь ломали камень советские рабочие. Во время войны камень ломали и дробили немцы, покрывая им широкое полотно грейдера Кировоград-Кривой Рог. Теперь снова мы стали хозяевами этого камня. По тропинке между лобастыми валунами гранита мы добрались, наконец, до НП командира 63 ОШР старшего лейтенанта Чернова. Отсюда мы до самого вечера следили и наблюдали за немецкой обороной. К наступлению сумерек все наиболее важное и представлявшее боевой интерес было занесено мной на схему. Мы засекли также две новых минометных батареи, заставив их открыть огонь ложной демонстрацией наступления одного из взводов ОШР. Немец стал нервным: он открывает минометный и артиллерийский огонь и тогда, когда, по нашему мнению, хватило бы огня одного станкового пулемета.
       С наступлением темноты наши подразделения заняли окопы 63-й ОШР, растянув свой левый фланг. Кроме того, мы в ночь начали принимать участок обороны правого соседа, т. е. участок обороны 106 полка 36 СД. Для этого нам пришлось растянуть свой правый фланг. Плотность наших боевых порядков достигла неимоверной мизерности: 15-20 человек на километр фронта. Был ли в этом риск? Да, был большой риск. Но это не было авантюрой. Во-первых, командованию фронта очень и очень нужны были дивизии для боев за Умань и мы высвобождали эти дивизии с левого фланга 2-го Украинского фронта. Во-вторых, успехи третьего Украинского фронта, развивавшего наступление в направлении магистрали Куцовка-Николаев, ставили немцев перед нашим фронтом под угрозу окружения, и им было не до наступления на нас. В-третьих, мы отлично знали, что немецкая разведка в последнее время работала очень плохо и ничего не знала о событиях в наших траншеях (Кстати будет сказать, что немецкая полевая разведка вообще стояла на небольшой высоте. Гораздо лучше была у немцев поставлена агентурная разведка. Но по мере возрастания наших военных успехов сужалась база для действия немецкой агентурной разведки. Были даже случаи, когда немецкие агенты, утратив веру в победу Германии, предпочитали добровольно выдать себя в руки советских властей, чем волочиться на привязи за обреченной немецкой колесницей). В-четвертых, мы знали, что события должны развиваться с такой молниеносностью, что немцы не успеют узнать о сильном ослаблении нашего участка фронта, как над их головами разразится удар невиданной силы. Кроме всего, недостаток своих сил мы замаскировали дерзостью и усиленным огнем. Захваченные пленные утром показали, что немцы очень боятся нашего наступления и предполагают наличие у нас подошедших подкреплений: режим огня стал другим, более мощным.
       ... Утром 3 марта прибыл к нам из дивизии Самусенко. Он сообщил новость: войска Ленинградского фронта перерезали железную дорогу Нарва-Таллин.
       В блиндаже наблюдательного пункта сплошной дождь: снег на крыше растаял, вода просочилась сквозь земляную насыпь и обильными каплями падала с бревенчатого потолка, заливала постепенно все. Мы прибили к потолку плащ-палатку, но она вскоре под тяжестью воды надулась, точно парус от ветра. Через край ее начала бежать вода. Тогда телефонист предложил свое изобретение: он гвоздем пропырнул палатку в самом центре вздутия, а под упругую струю воды, засвистевшую через дыру, подставил котелок. Так мы и оказались под палаточным зонтом-водосбирателем. Телефонист попеременно подставлял под водяную струю, выплескивая воду за блиндаж, в канаву, и мы чувствовали себя неплохо. Я даже согласился прочитать несколько страниц из найденной ординарцем книжки "Ведьма" Е. Оларт (издана в 1913 году. Иногда истина познается путем сравнения. Так вот в этом вопросе: книжки современных авторов, по сравнению с "Ведьмой" Е. Оларта, настолько слишком умны, что вряд ли какую из них станет украинский колхозник беречь 32 года... Да у нее и переплет не выдержит такого длительного бережения). В этом же сборнике напечатано произведение Катерины Бестужевой "Жены декабристов".
       Часов в двенадцать дня пришел на НП представитель редакции газеты "Сын Родины". Он уговорил написать для газеты небольшой рассказ о разведчике. Обещал ему сделать рассказ под названием "Сын" или "Самолюбие". В блиндаже мы беседовали по поводу публикации информбюро Наркоминдела СССР к вопросу о советско-финских отношениях. Оказывается, что в середине февраля 1944 года один видный шведский промышленник, по просьбе Паасикиви, содействовал встрече последнего с советским посланником в Стокгольме А. М. Коллонтай. Встреча состоялась 16 февраля. Паасикиви отрекомендовал себя в качестве уполномоченного Финского Правительства, обязанного выяснить условия, на которых согласно будет Советское Правительство допустить прекращение военных действий и выход Финляндии из войны.
       Проконсультировавшись с Правительством СССР, Коллонтай вторично встретилась с Паасикиви и передала ему следующие условия перемирия: 1. Разрыв отношений с Германией и интернирование немецких войск и кораблей в Финляндии, причем если Финляндия считает эту последнюю задачу для себя непосильной, то Советский Союз готов оказать ей необходимую помощь своими войсками и авиацией. 2. Восстановление советско-финского договора 1940 года и отвод финских войск к границе 1940 года. 3. Немедленное возвращение советских и союзных военнопленных, а также советских и союзных людей из гражданского населения, содержащихся в концлагерях или используемых финнами на работах. 4. Вопрос о частичной или полной демобилизации финской армии оставить до переговоров в Москве. 5. Вопрос о возмещении убытков, причиненных Советскому Союзу военными действиями и оккупацией советских территорий, оставить до переговоров в Москве. 6. Вопрос о районе Петсамо оставить до переговоров в Москве.
       Такие условия по отношению Финляндии могло выставлять только Советское Правительство. Всякое другое потребовало бы от Финляндии безоговорочной капитуляции. А тут получилось, как в древности: "Боги на стороне победителей, Катон на стороне побежденных". Горе будет Финляндии, если она не примет этих очень мягких условий перемирия... Но финские правители (военные преступники) могут взглянуть на исторические перспективы Финляндии под углом зрения личной судьбы, и тогда они выберут именно худший путь для Финляндии. Ближайшие дни это покажут.
       4 марта меня внезапно вызвали на партбюро и начали разносить за то, что я веду записки, пишу статьи в газеты, работаю над рассказами. Это было так дико, что я только поглядывал молча на разгневанных членов партбюро полка, недоуменно разводил руками. Особенно старался пьянчушка Котов, считающий себя холостяком, но по забывчивости написавший в анкету, что у него есть шурин и теща. Только в конце заседания мне стало понятно, почему загорелся сыр-бор: нашей братии стало известно, что я написал во фронтовую газету заметку о неправильном расходовании спирта в полку (бойцам вместо стограммовой порции выдавалось семидесятипяти граммовая порция водки, а сэкономленные литры распивались кучкой начальства, в числе которых упоминался Котов). Жаль потраченное на партбюро время. Лучше бы я побеседовал с бойцами в траншее. Там куда интереснее. Секретарь партбюро Тамбовцев, о котором я был высокого мнения, оказывается, способен снизойти до обывательского уровня.
       Диверсанты смертельно ранили командующего 1-м Украинским фронтом генерала армии Ватутина, но официально объявлено, что он болен и командование фронтом передано маршалу Советского Союза Жукову.
       Начав наступление 4 марта, 1-й Украинский фронт к исходу 6 марта совершил прорыв немецкой обороны на фронте в 180 километров и в глубину до 70 километров. Освобождено более 700 населенных пунктов и города: Изяславль, Шумск, Ямполь, Острополь, Збараж, Вищневец, Лановцы, Новое Село. Перерезана железная дорога Проскуров-Тарнополь. Войска 3-го Украинского фронта 8 марта заняли Лозоватку, Новый Буг и перерезали железную дорогу Куцовка-Николаев.
       В два часа дня наши разведчики поймали паршивенького фрица. Он категорически утверждает, что получен приказ отходить к Южному Бугу. Есть и другие признаки подготовки немцев к отходу: немцы зажгли Ново Федоровку, запалили стога и скирды пшеницы в поле, усилили обстрел наших позиций. Эти немецкие повадки мы уже изучили. Весь наш полк, вся дивизия начала готовиться к преследованию. С НП видно как от кургана, похожего на двугорбого верблюда, по дороге на Ингуло-Каменку помчались десятка два конников. Это, вероятно, власовцы. Они выполняли здесь роль полевой жандармерии. Вызвали мы огонь по этой группе всадников. В стереотрубу отчетливо видны взрывы, подымающиеся на дыбы лошади, падающие на землю всадники. Наша артиллерия мстила власовцам за измену Родине.
       В 17.00 9 марта мне позвонили из дивизии, предупредили, что сейчас будет передано сообщение "В последний час". Через минуту в трубке раздался голос: "Войска 2-го Украинского фронта заняли город Умань, захватили 500 танков и самоходных орудий и свыше 10000 автомашин". Из-за этого вполне стоило нам рискнуть почти оголить левый фланг фронта, что и было сделано несколько дней тому назад.
       В ночь под 10 марта 1944 года снова пришлось мне дежурить на НП. Это прямо таки въелось в мою привычку: я за всех дежурил, за командира полка, за его заместителей, за начальника штаба и сам за себя. Не знаю даже, почему все они так избегали сидеть на НП? Правда, от НП до немецкой траншеи было всего 800 метров и пули, как пчелы, жалили бруствер НП, но смерть могла достать и в двух километрах за НП: убило же на днях осколком наряда часового, стоявшего у дверей штаба. А на НП, ей-богу, интереснее быть, чем в штабе. Здесь все видишь непосредственно, все знаешь, и, главное, чувствуешь себя как-то увереннее, теснее связанным с солдатами. Посмотришь в стереотрубу, если пули мешают высовывать голову над бруствером наблюдательной ячейки, и видишь мохнатые шапки своих бойцов в траншее, видишь обветренные лица красноармейцев, заметишь даже кучи яйцеподобных трофейных гранат, пристроенных на берме траншеи на всякий случай. Хозяйственные наши бойцы. Они и в траншее, как дома наводят порядок. И стоит только какому немецкому солдату высунуть голову из своей траншеи, чтобы понаблюдать за русскими, как боец наш, доселе сидевший в траншее, каким-то чутьем улавливает немца, берет винтовку, целится и... часто любопытный немец, взмахнув руками, грохался замертво на дно своей траншеи. И одно в привычке нашего солдата не нравилось мне: после выстрела он обязательно высовывался над бруствером и смотрел, что сделалось с немцем. Такое любопытство тоже, иногда, кончалось плачевно...
       В эту ночь немцы особенно буйствовали. Часов с семи вечера открыли они огонь и вели его всю ночь. Били из винтовок, строчили из автоматов, грохали из пушек и минометов, палили сотни и тысячи ракет. Потом, часа в 4 утра, канонада прекратилась. Только ракетчики продолжали бешено палить ракеты да несколько неугомонных пулеметчиков побледневшими в рассвете струями трассирующих пуль поливали нашу оборону. Я еще раз позвонил к командиру полка, доложил свои наблюдения и выводы, получил на этот раз разрешение дать сигнал на преследование. Над нашим курганом, помеченным на топографической карте цифрой 175.3, взвилась радужная серийная ракета. И сейчас же ударили наши пушки, минометы, затрещали автоматы, застучали пулеметы... В эту ночь редко кто смыкал глаза в нашей обороне. Все ждали сигнала. Сигналом и огнем начался день 10 марта 1944 года.
       Маршрут нашего преследования лежал в кармане каждого командира. Он был вычерчен мной еще в прошлые ночи и вчера с вечера вручен командирам в специальном пакете литерой "К". Никто не знал его, кроме командиров, но все должны были, когда скажут командиры, с боем пробиваться через Веселый, Ново-Тимофеевку, Тарасовку, Выгоду, Петровку до хутора Ключевой. До него было около тридцати километров.
       Над полями клубился матовый туман, по балкам гремело эхо боя, там и сям вздымались фонтаны земли: немецкие минометы били прямо из кузовов грузовых машин, прикрывая свою пехоту. Двигаясь на юг, мы с боем взяли деревни Веселый, Первомайск, Ново-Тимофеевку, Лебедевку. За Лебедевкой, встретив особенно упорное сопротивление немецких танков, мы повернули на Запад, и к 16 часам дня, покрыв двадцати трех километровый путь, сосредоточились в Тарасовке. Отдохнув здесь, мы в 3 часа 20 минут 11 марта заняли боевой порядок в районе высоты 131.5.
       Утро морозное. На колчистую землю падала снежная крупка. Немец непрерывно бил из минометов и пулеметов, артиллерийским огнем прочесывал лощину. Снаряды все ближе и ближе ложились от нашего штаба, развернутого в лощине, в заброшенном немцами блиндаже. Потом мы перевели штаб в саманный домик на южной окраине Губовки.
       Наши батальоны дорвались до рукопашной схватки с немцами. За многие километры слышен крик людей. Одни кричали "Ура", другие звали на помощь, третьи просили пощады... По улицам Губовки один по одному побрели пленные немецкие гефрейторы и солдаты, больше - гефрейторы с треугольными, обнесенными серебряным галуном, нашивками на рукавах коротких серо-зеленых бушлатов. Все немцы - любители ходить в каких-либо чинах, и немецкое командование не скупилось на чины: почти вся армия у них стала гейрейторской и обер-гефрейторской.
       Гефрейторы шагали в крагах, в цветных штанах, сделанных из плащ-палаток, в серых фуражках с длинными козырьками и серыми металлическими пуговицами на лбу. Иные шли в пилотках, иные совсем без фуражек. У этих ветер трепал длинные рыжие космы, осыпал их головы снежной крупкой. Все шли, воровато оглядываясь или глядя себе под ноги. При встрече с нашими бойцами, боясь расправы, немцы нелепо кричали: "Гитлер капут!"
       Вечером мы завязали бои за деревню Выгода, расположенную на одноименной речушке, впадающей в Ингул. К утру штурмом овладели Выгодой. Часам к восьми утра из полевой балки мы перебросили штаб полка в Выгоду. Здесь уцелели некоторые домики.
       Кругом была немая картина только что закончившегося жаркого боя. В траншеях, идущих прямо из-под стен домов, в садиках, в камышах и на мураве зеленой озими валялись немецкие трупы. Голые, отвратительные, длиннорукие. На них не хотелось даже плюнуть, как плевали москвичи в начале семнадцатого века на голый труп польского Дмитрия-самозванца, валявшегося на площади в шутовском бумажном колпаке. Один из немцев, раздетый донага, лежал с поднятыми кверху ногой (она была подперта камнем), точно гимнаст или загорающий в крымском солярии. Другой, обняв гранитную глыбу, сверкал голой спиной, изогнутой предсмертным напряжением. Казалось, что он хотел поднять эту серую гранитную глыбу да так и умер, надорвавшись ее непомерной тяжестью.
       На брустверах траншеи рассыпаны патроны, валялись немецкие карабины с тяжелыми дубовыми прикладами, валялись ружейные гранаты и патроны для них - с деревянной пулей, валялись пулеметные коробки. В одной из траншей я увидел знакомого сержанта из первого батальона. Он сидел верхом на застывшем немецком лейтенанте, не успев оторвать от него своих рук. На затылке сержанта была кровь. Вероятно, немецкий солдат, пробегавший мимо, выстрелил из винтовки и одной пулей поразил и красноармейца и вопившего о помощи своего соотечественника.
       На улицах пыль, щебень, осколки кирпичей. Даже в уцелевших хатах полы усыпаны желтым градом кукурузы, шелухой глиняных черепков, перьями и осколками разбитой мебели. Мамаев погром. Немцы выполняли приказ фюрера "оставить после себя только пустыню и пепел".
       В воздухе звучала птичья трель. Украинский март. Желание славить весну подавило в птицах страх перед громом недалекой пальбы. За бугром еще сидели немцы, и наши батальоны шли в атаку.
       К вечеру удалось потеснить немцев на несколько километров в юго-западном направлении. Отражено несколько контратак, захвачено три миномета и 300 мин. В темноте попался Фриц вместе с повозкой и лошадью. Он искал по полю немецких раненых и его захватили наши разведчики.
       Мы действовали теперь на левом фланге дивизии. Правее нас был 27-й полк, левее - 3-й Украинский фронт, 93-я гвардейская дивизия.
       Под утро опросил пленного ефрейтора Курта Длатха из Берлина (Штрассе - сх  4,  34). Он из 2-го батальона, 371 полка, 161-й пехотной дивизии немцев. Ему тридцать два года. В Берлине у него жена и двое детей. Он был до войны рабочим-металлистом. Пошел за Гитлером потому, что тот ликвидировал безработицу и дал возможность каждому немцу покупать два костюма в году, обещал сделать Германию господином вселенной и раем для немцев.
       Курт Длахт показал, что их дивизия получила задачу прикрывать отход главных сил на участке в 30 километров. Отступление идет в направлении на Новоукраинку, в дальнейшем - за Южный Буг. Полки 161-й дивизии все двухбатальонного состава, а батальоны - четырехротного состава по 90-120 человек в роте.
       Курт подтвердил также, что "скрипач" у них имеет название "Небельверфор". При этом Курт утверждал, что "Небельверфор" является больше реактивным головастым снарядом, нежели аппаратом в привычном смысле слова. Звук, похожий на крик ишака или на скрип колодезного ворота (кабестана), получается в момент отрыва снаряда от рамы или просто от земли вследствие выхода сильных газовых струй через многочисленные отверстия в донышке удлиненной ракетной части снаряда. А так как снарядов выпускается несколько друг за другом, то и звук принимает характер пульсирующего визга или скрипа "и-и-у, и-и-у, и-и-у".
       Преследуя огрызающихся немцев, мы к 12 часам 13 марта достигли Павловки, т. е. прошли от кургана 175.3 сорок восемь километров. По полям и дорогам ветер гнал массу бумажных обрывков, остатки немецкой печатной пропаганды. Наши солдаты вытирали сапоги и ботинки о большие печатные листы фашисткой газеты "Фолькишер Беобахтер". Пришлось немецкому "народному наблюдателю" наблюдать позорный крах гитлеровских планов покорения СССР.
       В 15 часов дня мы, со штабом двигаясь за боевыми порядками полка, заняли огромный немецкий блиндаж в балке в 400 метрах северо-западнее деревни Гордиевки, на улицах которой шумел еще бой. Вскоре привели пленного из 8-й роты з71 полка, 161 пехотной дивизии Вильгельма Тендлера, уроженца немецкой деревни Питчковец около города Лайтмарец. Этот рыжий молокосос, имевший от роду 19 лет, состоял в немецкой армии с декабря 1942 года, то есть вступил в нее чуть ли не семнадцатилетним юнцом. Он смеется, притворяется довольным, что попал в плен, предлагает свои услуги работать по росписи наших дворцов и декораций: он художник. В его клеенчатой тетради, обернутой куском хрома, мы нашли несколько десятков рисунков, сделанных карандашом. Были здесь голые женщины и пьянствующие фрицы, были цветы в красивых кувшинах и вазах, были островерхие домики с готическими стрельчатыми окнами, были и виселицы с качавшимися на них русскими партизанами. Среди прочих рисунков попался и карандашный портрет фюрера, написанного в полупрофиль. Бандит с идиотской косичкой волос на лбу и с гангстерскими усиками под мясистым длинным носом, хмуро смотрел в даль застывшими глазами, как у удава. Неужели всерьез думал Вильгельм Тендлер, что его талант достоин будет применения для росписи наших дворцов и декораций, возникающих из пепла великой войны. И этот "бауэр", отца которого звали Юзиком, а мать Бертой, нарисовавший сам себя в кругу своих четырех братьев и четырех сестер с фашистскими значками "Гитлерюнг" на лацканах френчей, уверял нас в своих симпатиях. Хотелось дать его в зубы, в улыбающийся рот, который недавно изрыгал приветствие "Хайль Гитлер!"
       ... 14 марта 3-й Украинский фронт овладел на правобережье Днепра городом Херсоном. Положение немцев в Крыму стало очень тяжелым. Там для них будет незабываемый курорт.
       Вечер 15 марта был ветреным, мглистым. На горизонте светилось зарево пожара. К полночи наши батальоны ворвались в немецкую траншею на высоте 174.9, после чего немец начал отходить. Мы покинули свой огромный блиндаж, похожий изнутри на пассажирский вагон с поднятыми средними полками, двинулись вперед. В ночи полыхали ракеты, гремела артиллерия. И, очень странно, немецкая артиллерия, не имея целеуказания, лупила куда-то через наши головы. Снаряды рвались километрах в пяти за нашими спинами. Ночью мы продвинулись через Гордиевку, через хутор Шевченко и на рассвете достигли поселка Лобачевки. Здесь с большим трудом лошади протащили наши пушки через плотину, взорвать которую не дали немцам местные жители. Тут же на плотине, свесив ноги в мутную воду пруда, лежал немец-подрывник с пробитой топором головой. Окружившие нас женщины показали нам человека, который проломил голову немецкому саперу. Это был шестидесятилетний старик из-под Харькова. Его вместе с семьей пригнали сюда немцы как хорошего бондаря. И он, оказалось, не плохо сумел клепать немецкие головы.
       Наскоро ответив на ласки населения, на радостные слезы женщин, мы устремились в дальнейший ратный путь. В десятом часу утра мы сбили немецкие заслоны и овладели деревней Владимировка. Здесь около сотни домов, и только четыре или пять из них немцы успели спалить. Из остальных хат, из погребов, из сараев и ям к нам бежали возбужденные люди. Они с интересом рассматривали наши погоны, пробовали мокрые наши шубы, звали нас к себе в гости, выносили хлеб-соль на раскрашенных деревянных подносах, обнимали бойцов и офицеров, не обращая внимания на то, что в огородах и садах, на улице рвались еще одиночные, залетавшие сюда немецкие снаряды. Одна из украинок упросила нас выпить вишневого компота. Вкусный, прохладный, настоенный на меду, он бодрил нас не сам по себе, а как дар освобожденного народа.
       Опустился дождь. Он мочил наши овчинные пиджаки, наши меховые шапки, наши рукавицы давно уже сброшенные с рук и болтавшиеся на шнуре, перекинутом через шею. Но нам некогда было гостить в теплых украинских хатах: враг уходил, огрызаясь огнем. У врага надо было выбить из рук оружие. Мы двинулись дальше. Нам было надо через хутор Полтавский пробиться к районному центру Бобринец. Туда оставалось около семнадцати километров.
       Дороги размокли. Мы утопали по колени в грязь, тащили пушки, помогая измученным лошадям, несли на себе боеприпасы. Все несли, и бойцы, и офицеры и даже санитары. Нам нужны были мины, патроны, снаряды, а обоз не мог успеть следовать за нами по клейкой украинской грязи. Украина золотая бывает в другое время, а в половине марта, когда льют дожди, ее дороги - самые грязные дороги мира. Недаром на большаке и проселках стояли неуклюжие немецкие пушки на четырехколесных лафетах, исправные машины и трактора: они не смогли одолеть украинской грязи, прилипли к ней и остались навсегда нашими трофеями. И удивление брало нас, видевших наши танки "Т-34", которые с треском и шумом, разбрасывая целые каскады воды и грязи, обгоняли наших солдат и мчались по дорогам Украины вперед и вперед на Юго-запад.
       В хуторе Полтавском мы окружили один из домов, откуда вели огонь немецкие автоматчики, Четверо из оставшихся в живых немецких солдат, маша платками, запросили пощады. Трое, не заучив этого слова по-русски, орали "Ди гнаде, ди гнаде!" Четвертый завопил особенно громко по-русски "Потшада!" Это был Пауль Рехтнер из города Рагуй, ефрейтор-пулеметчик из 371 полка 161 ПД. Пауль утверждал, что он чистый ариец, хотя имел черные волосы и карие глаза. Этот двадцатилетний оболтус, окончивший 8 классов средней школы, не смог нам назвать ни одной прочитанной им книги. Он даже не слыхал о Бальзаке, о Пушкине, о Гейне. Он даже не знал о своем аппостоле - о Ницше, и твердил только наименование "Майн кампф". Пауль Рехтнер высказался о Гитлере, высказался чисто в немецком духе: "До войны Гитлер был хорошим, а сейчас стал плохим, не сумел организовать победу". Слово "организирен" немцы любили. Оно прикрывало собою весь их бандитизм и разбой. Немцы не крали украинских поросят или кур, они их "организовывали". И вот Пауль Рехтнер обвинил Гитлера не в преступлениях против человечества, а только в неумении организовать победу... Знаменательное высказывание. За спиной Гитлера стоял в войне не призрак, а немецкий народ, который должен быть, поэтому, безжалостно наказан. Нельзя забыть, что Пауль Рехтнер - сын рабочего... Справедливость требует отметить, Пауль признался, что участвовал в подавлении солдатского бунта, вспыхнувшего в частях 161-й дивизии 12 марта. Около пятисот солдат взбунтовались в районе Софиевки и Покровки, отказывались воевать, бросили оружие. По приказу командования, они были окружены и жестоко наказаны: их на полчаса загнали в ледяную речки Сухоклеи, потом за спину солдат-бунтарей привязали пудовые мешки с песком и заставили с такой нагрузкой за плечами рыть окопы. Бунтарей хлестали также шомполами, а потом, заковав в наручники, отправили на машинах куда-то в тыл, чтобы судить.
       К вечеру 16 марта мы пробились к каменистым берегам речонки Сухоклеи, ворвались в Софиевку. События изменили несколько нашу задачу и мы, наверное, не попадем на Бобринец. Нам, промокшим до самых костей, разрешили в Софиевке немного обогреть и обсушить солдат. Писал эти строки я в одной из софиевских хат. За окном была темная, бурная и дождливая ночь. Слякоть. Сквозь шум, вой и свист разгулявшейся непогоды долетали в хату рокочущие звуки артиллерийской пальбы, дребезжали стекла.
       Часам к двум ночи наступило резкое похолодание, засвистел северо-западный ветер, и дождь, точно по мановению волшебного жезла, о котором приходилось в детстве слушать в сказках, превратился в снег. Началась пурга, которой к лицу было бы появиться в самые жестокие морозные дни февраля.
       Через полчаса мы подняли народ и пошли на юго-запад по следам отступавших немцев. Снег замел все поле, сделал непроницаемым для взора воздух. Мокрые люди, чавкая по слякоти сапогами и ботинками, в кромешной тьме шли наугад. Казалось, что в темноте двигались не люди, а беломраморные изваяния: так основательно всех залепил мокрый снег. Перед ними, будто призраки, появлялись и исчезали кусты, отдельные чернобыльники, заснеженные стога соломы и сена. На изгибе дороги, у темного кургана, выступило что-то черное, распластанное. Это оказалась разбитая пушка с раскоряченными станинами. Отсюда мы взяли правее, и вскоре вышли к рощице, за которой началась околица деревни Покровка. Отдав распоряжение дежурному офицеру обогреть людей, я с ординарцем остановился у первой попавшейся хаты и постучал в запертую дверь.
       Встретили нас два высокорослых старика. Один - с маленькой седой бородкой, другой - с широкой русой бородищей. Приветливо пригласили в хату. Здесь уже грелись и сушились бойцы из первого батальона. Командовал им мой товарищ Пацков Василий Савельевич. В комнате пахло картофельным супом и поджаренным салом. Меня пригласили к столу. Не отказался. Объемистая миска горячего супа согрела меня, и я приступил к своей служебной работе. Вскоре запищали зуммера телефонов, помчались по деревне посыльные. В глухом населенном пункте, в шуме и вое снежной пурги, под грохот недалеких артиллерийских разрывов штаб начал свое функционирование. А на противоположной окраине еще трещали автоматы: наши бойцы очищали улицу и постройки от засевших там немецких автоматчиков.
       Утром 17 марта продолжили наступление, заняли хутор Садов (или Седов, спросить подробнее - не у кого, на карте не значился). Не останавливаясь, устремились за немцами в направлении Марьяновки и Кривоносовки. Километров двенадцать гнали их по полю. Более сотни трупов немецких солдат остались лежать в балочках и на дорогах, а мы ворвались в Марьяновку и здесь окончательно ликвидировали убегавший от нас немецкий отряд. Захватили 37 пленных, 20 повозок с различными грузами, 50 лошадей, 18 пулеметов и 4 орудия. В грязи, посреди улицы, догорали две немецких штабных машины, подожженные перед нашим приходом.
       Население от мала до велика выбежало встречать нас. Мужчины и женщины взялись за лопаты. И дорога, на которой перед тем завязли немецкие машины, стала сухой, беспрепятственно пропустила наши пушки, повозки, машины. Через плотину у пруда мы вышли на западную окраину села. Наша артиллерия, развернувшись открыла огонь по немецким позициям в поле, пехота начала обтекать немецкие окопы с флангов, по лощинам. К 20 часам вечера мы овладели Фадеевкой.
       Ночью вели бои за Тарасовку (Братский район, Николаевской области), и к шести часам утра заняли ее. Здесь захвачен большой склад боеприпасов, два склада горючего, десятка полтора исправных автомашин. Немец уперся северо-западнее Тарасовки на высоте 182.4 (смотрите карту 100000, М-36-136, Ново-Украинка). До Южного Буга нам осталось не более шестидесяти километров.
       Днем 18 марта мы, обходя немцев с юга, овладели деревушкой Юровичи, а в пятом часу вечера начали на немецкую деревню Штейнфельд. В завязавшемся бою был убит наш начальник штаба полка капитан Прокин. Радиоприказом из дивизии на меня были возложены обязанности начальника штаба, а моим первым помощником стал мариец из Йошкар-Олы старший лейтенант Кудрявцев.
       Обозленные смертью капитана Прокина, мы смяли немцев, и в седьмом часу вечера ворвались в Штейнфельд. Хаты здесь походили на казармы, такие же длинные, со столбами посредине и с нарами и лавками по стенам. Потолков в хатах не было. Двускатные крыши, оштукатуренные изнутри, заменяли собой потолок. Это готический стиль. Плохой стиль. В немецких хатах я чувствовал себя как в казарменном сарае.
       Воспользовавшись получасовым перерывом, написал жене письмо. Мы так быстро продвигались, что никак нельзя было найти для этого времени. Но нельзя же без конца держать семью в неведении обо мне. Едва успел я завернуть написанное в общепринятый на фронте треугольник, как мне сообщили о начавшейся контратаке немцев из района Щира Хата. Растолкав командира полка, который задремал, сидя у стола, я сообщил ему об обстановке, а сам помчался на улицу. Там уже гремел гранатный бой: немцы теснили наш первый батальон. Бросил на помощь Пацкову резервный офицерский взвод (у нас было до тридцати свободных офицеров, т. к. подразделения из-за некомплекта людского состава были сведены в небольшое число. Вместо трех штатных батальонов у нас имелось только два неполноштатных). В рукопашной схватке немцы были сломлены, начали отступать к Щире Хате, а потом и к мосту через речку Каменно-Костоватая. Откуда ни возьмись, вырвался на лошади наш дивизионный инженер-майор Меркулов. Не разобравшись в обстановке, он прорвался к мосту и был немедленно окружен там несколькими десятками немцев. Наш батальон усилил атаку, отбросил немцев за мост, но отбить Меркулова так и не удалось. Воспользовавшись наступившей темнотой, немцы увели Меркулова на хутор Воровский. Преследовать же их немедленно нам не позволила обстановка: с тыла по нас ударила рота немцев, которую мы обошли еще в шестом часу вечера, оставив ее сидеть на высоте 182.4. По личному указанию подполковника Уласовец, заместителя командира 8 ГВДД, эту группу немцев должен был ликвидировать второй эшелон дивизии, но Уласовец забыл проверить свое исполнение приказа, в результате чего немцы чуть было не сорвали нам успех. С большим трудом, отказавшись от немедленного наступления на хутор Воровского, мы образовали перевернутый фронт и разгромили немцев, напавших на нас с тыла. При этом и наши потери были значительны. Но мост мы все же удержали за собой.
       Утром 19 марта мы штурмом овладели хутором Воровского и на плечах немцев катились вперед километра четыре до деревни Сергеевка.
       20 марта мы узнали по радио о большой победе нашего, 2-го Украинского фронта на Днестре. 17 марта в американских газетах был военный обзор, в котором говорилось, что "В настоящий момент линия германской обороны может быть создана только на Днестре... Это последняя опора немцев..." А 19 марта наши войска овладели городом Могилев-Подольский, важным опорным пунктом немцев на Днестре, стремительно форсировали Днестр и вступили в Советскую Молдавию. Это не только обрадовало нас, но и вызвало много откликов за границей. Лондонское радио, например, высказалось так: "Это значит, что советские войска вступили на территорию Бесарабии. С другой стороны, части Красной Армии успешно продвигаются в нижнем течении Южного Буга. Таким образом войска генерала Малиновского получат возможность в свою очередь двинуться в сторону Днестра... Проникнув на ту сторону Днестра, советские войска перерезали на две части германские армии, действующие на Украине, опрокинули всю систему германской обороны в этом районе и начали штурм обороны противника у границ Румынии. 1-й Украинский фронт овладел 19 марта Винницей, что также ускорит ход событий на Украине и в Молдавии. Все оборонительные расчеты немцев строились в надежде на речные рубежи". Днестр был последним крупным водным рубежом на советском юге, и его перешагнули наши солдаты. Перешагнули глубокую узкую каменистую теснину среднего течения Днестра.
       Эта весть подняла энтузиазм солдат и офицеров нашего полка. "Даешь Южный Буг!" Вот как встретили они наш приказ о продолжении наступления.
       21 марта 1944 года мы стремительной атакой овладели деревнями Михайловкой, Хмаровкой, Арбузиновкой. Отсюда до Южного Буга осталось 12 километров. Мы получили в Арбузиновке уточненную задачу: выйти на северо-западную окраину Константиновки на Буге. С утра началась оттепель, засияло солнце. Перед нами открылась бескрайняя Украинская степь, покрытая курганами, на которых справляли тризны наши славянские предки, развивались победные знамена петровских полков, гремела военная слава Румянцева, Суворова и Кутузова. Теперь сюда мы, достойные потомки наших славных дедов и прадедов. В лицо нам уже веял ветер Буга, и ничто не могло нас остановить на пути к его берегам. Многим предстояла смерть, но все рвались вперед, как на праздник. В 12 дня мы перерезали железную дорогу Помошная-Одесса, в 2 километрах южнее станции Кавуны.
       С наступлением темноты немцы перешли в контратаки. Им удалось отрезать наш штаб от главных сил полка. Связавшись по радио с начальником штаба дивизии подполковником Некрасовым, я сообщил ему о нашем положении. Он обещал прислать на помощь учебный батальон, но забыл про обещание, и мы всю ночь воевали одни, заняв для круговой обороны немецкие окопы на огромном кургане. Мы так истрепали немцев своим огнем, что получили возможность сами перейти на них в наступление. Масса фрицев человек в полтораста буквально разбежались, когда мы бросились на них с криками "Ура", хотя нас было не более сорока человек. Мы не только прорвали кольцо окружения, но и захватили двух пленных, один из которых оказался медицинским фельдшером.
       Прорвав кольцо, мы немедленно устремились к Константиновке, к своему полку. В четыре часа 22 марта мы соединились с полком, а с полпятого утра начали решительный штурм той части Константиновки, которая была предназначена приказом для нашего полка. Точно кинжалом пропороли мы немецкую оборону и вышли к Южному Бугу. Он не широк - метров 100-150, но стремителен и шумлив. Подорванный мост лежал наполовину под водой. На каменистом берегу стоял пограничный столб с Румынским и немецким гербами.: здесь, как мы узнали, имелись румынские пограничные посты. Они разбежались с подходом сюда нашего полка (На левом берегу гуляла до нас немецкая "пограничная" стража, а на правом - румынская). Немцы, взобравшись на крыши домов в Богдановке, расположенной на правом берегу Южного Буга против Константиновки, вели по нас ружейно-пулеметный огонь.
       Вскоре мы заметили, что в обширной Константиновке, в которой могли бы разместиться две с половиной дивизии, кроме нас никого из советских войск не было. А чтобы немцы это не заметили (Тогда бы они нам всыпали), мы решили покрепче их напугать и достигли этого следующим образом. Мы создали до пятнадцати небольших групп из пулеметчиков, автоматчиков и гранатометчиков, которым и поставили задачи активными действиями и интенсивным огнем прочистить всю Константиновку. Через полчаса по улицам села поднялся такой грохот и шум, будто действовала здесь целая дивизия. Немцы начали бросаться в Южный Буг на лодках, а то просто вплавь, боясь попасть к нам в плен. Не мене семисот немецких солдат и офицеров бежали в панике от каких-нибудь полутора сотен наших бойцов. Константиновка оказалась очищенной. Но теперь немцам было нечего стесняться насчет артиллерийского огня: по своим не попадешь. И вот начали они поливать нас с холмов, из-за рощи, что за Богдановкой, из-за бугров. Сотни снарядов с треском и грохотом рвались на улицах Константиновки, на площади, во дворе "МТS" (Недаром здесь русское название было помечено немецкими буквами латинского алфавита: за колючей проволокой, как в концлагере, стояли здесь десятки больших тракторов и комбайнов). Загорелись некоторые постройки, дым застилал улицы. А у нас, как на грех, не было еще с собой артиллерии. Она лезла по грязи и ожидалась с минуты на минуту.
       Капитан Чешский, командир 3 артдивизиона 9 артполка, появился со своими пушками не с той стороны, откуда мы его ждали. И появился он в момент, когда наступило затишье. А затишье оно всегда соблазнительно. Так и на этот раз. Когда наши посты предупредили Чешского об опасности движения пушек к центру Константиновки, т. к. он хорошо просматривался и простреливался немцами, то капитан засмеялся: "Испугались! Я вот выставлю сейчас свои системы на прямую наводку, и все немцы из Богдановки легче пуха полетят". Этим временем пушки Чешского вышли к району МТС. Мы с майором Котовым, командиром полка, сломя голову, выбежали навстречу пушкам, закричали, чтобы они немедленно были убраны за дома. Но уже поздно. Обрушился шквал артиллерийского немецкого огня и на наших глазах погибли все до одной лошади, везшие пушки, пали многие артиллеристы. Немцы видели результаты своей работы и решили, что с нашими пушками покончено. Однако, пушки не были разбиты. Но они, задрав стволы, стояли на улице под прицелом немецких орудий. Что было делать?
       К каменному дому, у которого мы стояли, подбежал Чешский. Губы его тряслись, по бледному лицу катились капли пота. Он не мог от потрясения вымолвить слова. Шутка ли, потерян сразу весь дивизион орудий!
       Мы приняли решение, в котором важнейшим элементом успеха была быстрота и хладнокровие. Было выделено столько групп людей, сколько стояло на улице орудий. Каждому человеку была указана единственная функция: один должен был, подбежав к орудию, обрезать постромки орудийной запряжки, другой - свалить с хобота орудия труп артиллериста и т. д. Каждому орудию было указано место, в которое должно было его откатить и поставить под прикрытие каменной стены.
       По нескольку раз каждый исполнитель повторил свою задачу, осмотрелся, прикинул в уме. Здесь ошибка могла стоить не только орудия, но и самой жизни.
       По сигналу все команды бросились к орудиям, а химик устроил задымление улицы со стороны, обращенной к немцам. Совершилось почти чудо: не успели немцы сделать ни одного выстрела, как наши орудия на руках людей были сняты с дороги и укрыты за стенами каменных зданий. Это было самое главное, а о лошадях мы не так беспокоились: у нас их была целая сотня, захваченная у немцев. Только артиллеристы сомневались, поймут ли эти лошади ганноверской породы наш русский язык. Повеселевший капитан Чешский авторитетно заявил, что поймут, если им дать кнута.
       Майор Котов, когда артиллеристы отошли к орудиям, сказал Чешскому: "Вам, капитан, тоже следовало бы дать кнута за неосторожность. Но все так хорошо кончилось, что... давай выпьем по глоточку". Он отстегнул фляжечку и приказал ординарцу принести закуску...
       ... В ночь приказано начать форсирование Южного Буга. С наступлением сумерек мы вышли на рекогносцировку переправы. Шел проливной дождь, быстро сгущалась темнота. В таких условиях трудно производить рекогносцировку, но в светлое время ее совсем здесь нельзя провести: в ста метрах от нас в каменных окопах на правом берегу сидели немцы и на малейшее наше движение отвечали пулеметным огнем. Переправу мы наметили в районе сгоревшей мельницы, где Буг изгибался коленом и течение его несколько замедлялось. Рядом была грандиозная каменоломня с пещерами столь большой мощности, что никакая авиабомба или самый тяжелый снаряд не смогли бы расколоть их гранитных стен. Эту каменоломню мы наметили и под штаб и под пункт сосредоточения наших батальонов перед переправой. Начальник инженерной службы полка инженер Лукин вместе с саперным взводом и выделенными командами занялся заготовкой леса для плотов. А работу эту в здешних каменных местах было преодолеть труднее, чем добыть воду из камня: на десятки километров вокруг не имелось лесов. И все же материал для плотов был найден. Просто-напросто саперы спилили несколько десятков телеграфных столбов, с которых немцы еще до этого сняли проволоку. Конечно, столбы очень нужны были для связи, но плоты еще более нужны были для победы. Пришлось пойти на необходимые жертвы...
       Часов в двенадцать ночи, когда мы уже посадили на три плота первую десантную партию, нацелили на правый берег жерла наших орудий, к нам подбежал оперативный дежурный и сообщил: - Получен приказ командира дивизии переправу приостановить и подготовиться к маршу на северо-запад, через Алексеевку, Ивановку на Семеновку. Это ближе к Первомайску.
       Через полчаса я получил радиошифровку из штадива. В ней разъяснялось, что 81 дивизия уже форсировала Южный Буг в районе Семеновки и нам не надо тащить с собой никаких переправочных средств, поскольку там уже создан плацдарм и мы перейдем на правый берег Южного Буга по понтонному мосту. Меня отчасти радовало подобное обстоятельство: мы меньше потеряем людей там, чем здесь, отчасти повергало в мучительное сомнение. "Когда же, - думал я, - успела 81-я дивизия сотворить подобные чудеса в решете? Ведь она значительно позже нас вышла к Бугу и никогда не отличалась большей, чем мы подвижностью" Свои сомнения я высказал майору Котову и посоветовал захватить из Константиновки хотя бы те четыре рыбачьих лодки, которые обнаружены в одном из сараев и нуждаются в некотором ремонте. Если их поконопатить и обмазать смолой, то они годились бы для плавания.
       Майор Котов недовольно пробурчал: - Не приучайтесь сами и не разрешайте своим подчиненным брать под сомнение приказы начальников!
       Формально он был прав, и мне пришлось подчиниться.
       ... К исходу дня 23 марта 1944 года наш полк перебрался в Семеновку. Еще на подходе к селу я почувствовал, что мои сомнения имели под собою реальную почву: немцы обстреливали Семеновку не только артиллерийско-минометным, но и ружейно-пулеметным огнем. О каком же плацдарме, созданном будто бы 81-й дивизией, бредили из штадива 8 ГВДД? Они или сами стали жертвой ложной информации или выдумали эту ложь с какими-то благими намерениями. Но в последнем случае не мешало бы штадиву 8 вспомнить и варьировано применить изречение геолога Гексли, что математика - жернов, который всякую засыпку смелет, но ценность помола определяется исключительно ценностью засыпанного. Так и шифрованная радиограмма. Она все выдержит, что ни зашифруй. Но каковы плоды будут при осуществлении расшифрованного?
       Разместив людей в укрытия, я с инженером Лукиным пробрался поближе к берегу Южного Буга. Там убедился в следующем: а) Ни одного солдата из 81-й дивизии на правый берег не переправлено и никаких плацдармов там не создано. б) Никаких переправочных средств налицо не имеется, кроме устаревших поплавков Полянского. в) Операция по форсированию Буга еще более трудная, чем форсирование Днепра: немцы занимали здесь господствующий каменистый берег, заблаговременно укрепленный (на одном километре фронта перед Семеновкой мы, наблюдая с чердака одного из домов, насчитали 6 дзотов, полнопрофильные две траншеи и хода сообщения с приспособленными в них площадками для пулеметов. За Могилой раскопанной, на высоте 147.6 стояла хорошо прикрытая артиллерийская батарея, за многочисленными стогами располагались минометы). г) Переправа может быть успешной при условии хорошего артиллерийского прикрытия (чего пока здесь не имелось) и немедленного изготовления (а леса нет) или подвоза переправочных средств (использовать местного почти ничего не представлялось возможным: хаты сделаны из самана, больших ворот, чтобы использовать их в качестве плота, не было. Здесь даже и заборы сделаны не из досок, а из камней).
       Лукин, возвратившись с разведки, отправился со своими саперами резать, где попадутся, телеграфные столбы, а я зашел к майору Котову и доложил обстановку. Выслушав меня, он начал ерошить свои седеющие волосы и впал в такое долгое раздумье, будто заснул, облокотившись на стол. Но он не спал. У него сверкали глаза и по вискам барабанили тонкие бледные пальцы.
       В хату вошел наш письмоносец красноармеец Сирота. Он принес номер фронтовой газеты. Мое внимание обратило сообщение о советско-финских отношениях. Пробежав по сообщению глазами, я чуть было не выругался: Финское правительство 17 марта дало отрицательный ответ по поводу шести советских условий перемирия и тем самым сохранило состояние войны между Финляндией и СССР. Военные преступники избрали слишком рискованный путь: он может погубить Финляндию, но не принесет спасения Рюти и Таннеру.
       ... В ночь под 24 марта завязали бои за переправу на правую сторону Южного Буга. Перед нами находятся дивизии Манштейна (сам он, кажется, в Яссах), сведенные в 64-ю армию. Они упорно дерутся, зажатые между Бугом и Днестром. Пути в Германию для них почти нет. Распоряжение Гитлера об оккупации Венгрии, Болгарии, Румынии, не изменит общего положения Германии в лучшую сторону. Но это распоряжение вносит ясность в положение немецких вассалов и толкнет Америку и Англию на путь активизации действий в Европе. Лопнула Румынская граница на Южном Буге, погорели "кусты"...
       Нашему отряду десантников удалось зацепиться за сигароподобный остров, расположенный в десятке метров от правого берега. Перед нами - низина шириной до 20 метров, а потом вздымается гранитный высокий берег с трещинами и острыми выступами. На высоте доброй колокольни, в каменных окопах и трещинах правого берега, висели над нашими десантниками немцы. Они могли бросать свои ручные гранаты с длинными деревянными ручками прямо на сигароподобный остров. Но мы не дали им такой возможности: из окопов на левом берегу Буга по немцам вели огонь наши снайперы. Расположенные за домами Семеновки, вели по немцам огонь наши минометы, били прямой наводкой пушки. Снаряды и мины ложились по высокому гребню гранитного берега, а осколки их частично прилетали к нам, на левый берег: так коротка была дистанция между нашими снайперами и немцами.
       С Василием Савельевичем Пацковым, возглавляющим отряд десантников на острове, я непрерывно поддерживаю связь по радио. Разговаривали почти шепотом, так как от меня до немцев не более 220 метров, а от Василия Савельевича не было и тридцати шагов. В 24 часа 26 марта передал нашим десантникам ободряющие вести: вражеские гарнизоны в Тарнополе и Каменец-Подольске окружены войсками 1-го Украинского фронта, а войска 2-го Украинского фронта вышли на государственную границу по реке Прут на протяжении 80 километров.
       Разведка сообщила, что ночью 25 марта десантники во главе с Константином Ольшанским высадились в Николаевском порту, захватили элеватор.
       - Может быть, пора нам начать штурм? - спросил Василий Савельевич. - Ребята мои готовы на все...
       - Жди условленного сигнала, - сказал я.
       На рассвете 27 марта начался штурм. Южнее острова мы выбросили на плоту группу бойцов, которые с неописуемой дерзостью ворвались на занятый немцами берег, привлекли на себя огонь немецкой обороны и содействовали переходу в наступление всего полка. Зрелище незабываемое.
       Весь правый берег заполыхал огнем, укутался дымом и пылью: рвались наши мины и снаряды. По гранитным выступам, почти на отвесную стену берега, полезли бойцы. Они помогали друг другу, падали одни, взбирались на крутой берег другие. Вот, во мгле пыли и дыма, полыхнуло что-то красное, поднялось высоко над камнем. Это наши бойцы водрузили знамя над немецким каменным дотом. Немцы выбегали из трещин и с дикими криками бросались в контратаки, но сейчас же под напором наших десантников заворачивали назад, бежали, невзирая на крики своих офицеров. А через Буг плыли все новые и новые партии наших бойцов. Спотыкаясь, они карабкались на каменистый берег, бросались в бой без передышки. Буг кипел от разрывов немецких мин и снарядов. Перевертывались лодки, кружились на быстром круговороте воды громоздкие плоты из телеграфных столбов, барахтаясь в ледяной воде, плыли бойцы, подняв одной рукой свои автоматы, чтобы не замочить патронов. Казалось, что весь наш берег превратился в ярость, а ярость превратилась в одержимых бесстрашием солдат, которые и ковали нашу победу.
       - Огня! Огня давай! - кричал я артиллеристам. И огненный ураган начинал метаться с новой силой по немецким флангам, по тылу, по немецким подкреплениям, показавшимся было из района противотанкового рва и Могилы раскопанной.
       Бой все быстрее, точно набиравший скорость поезд, удалялся от берега. Уже замелькали серо-зеленые немецкие спины, из-за курганов вырвались на дорогу грузовики с поставленными на них минометами. Они наскоро дали залп-другой и помчались, сопровождаемые разрывами наших снарядов.
       - Немец отступает, - передал я по телефону командиру полка.
       - Вижу, - ответил он. - Подготовьте штаб к движению. Через десять минут начинаем преследование. Обозы направьте через Первомайск, там захвачены мостовые переправы...
       Я отдал все необходимые распоряжения, поручил старшему лейтенанту Кудрявцеву вести за нами штаб, а сам с командиром полка и с ординарцем погрузился в лодку, поплыл через Буг.
       Лодку крутило, сбивало, несло течением к каменистой гряде, над которой кипела и пенилась вода, висел шум, оплакивавший тех из наших воинов, которые в это утро обагрили Буг своей кровью и отправились в последний путь, к знаменитому острову Березань, где покоился прах мятежного лейтенанта Шмидта. По моим щекам катились слезы. Плакал и майор Котов. Мы своими глазами видели, как добывалась победа, и мы не стыдились своих слез: это были слезы скорби о погибших, слезы радости за одержанную победу. И полк своей битвой за Буг шептал моему сердцу слова, которые я и решил записать здесь.
       ...Мохом зеленым покрыты
       Гранитные глыбы брегов
       И Бугской водою обмыты
       Отмели серых песков.
       Цокали пули о камни,
       Огненных брызг высекая струю,
       Буря металась над нами,
       На плот нагоняя волну.
       "Крепче держите, ребятки! -
       Молвил усатый блондин, -
       Если нас отнесет до Зубатки,
       Тогда уж пишите "Аминь".
       Белой пеной играла "зубатка",
       Гремел на камнях могучий поток,
       Металлической гарью воняла взрывчатка:
       Снаряды и мины здесь были, дружок.
       Наш плот закружило,
       Волной понесло,
       И грозные камни придвинулись ближе,
       Те, что зубчаткой прозвали давно.
       Грудью на весла нажали солдаты.
       Их мускулы спорили с силой речной.
       Слева с бойцами прощалися хаты,
       Справа - скалистый берег крутой.
       Вспышки сверкали в расщелинах скал,
       Клекотал немецкий эМГэ,
       Минный осколок руль обломал,
       И блондин тогда крикнул: "Ребята, к воде!"
       И четверо смелых гвардейцев,
       Героев шести переправ,
       Автоматы на шею повесив,
       К вражьему берегу бросились вплавь.
       Долго с водою солдаты боролись.
       Немецкие пули свистели вблизи.
       Во славу отчизны, за счастье народа
       Одолели герои стихию реки.
       Мокрое платье их к телу прилипло,
       На берег гранитный стекала вода.
       Группа десантников бросилась а битву,
       Из первой траншеи изгнала врага.
       И в каменной этой траншее,
       На кровью забрызганном дне,
       Захвачены были трофеи:
       Два пулемета эМГэ.
       Вскоре опомнился враг,
       Из гранитных он вылез расщелин,
       С криком "Хура!" и "Форвертс!" на устах,
       В атаку пошла компанея.
       Автоматы бойцы положили на бруствер,
       Заправили ленты в эМГэ,
       В мыслях с невестой простились грустно,
       Жизнь посвящая родной стороне.
       Мелькнули квадратные каски
       За серой грядою камней.
       Залп прогремел для острастки
       И голос коварный: "Рус, сдавайся скорей!"
       Затрещали в ответ автоматы,
       Пулеметы искристую дали струю.
       И видели наши солдаты,
       Как падали немцы в бою.
       Компанея их поредела,
       Стяг на камни упал,
       А стрельба все гремела, гремела,
       Пока враг посрамленный бежал.
       В серо-зеленые спины
       Лучистые пули летели,
       И солдаты немецкие гибли
       У самых гранитных расщелин.
       .......................................
       На отвоеванный этот плацдарм
       Весь ринулся полк
       И локтем могучим границы разжал
       До самых заречных высот.
       И вышли на берег другие полки,
       На запад ринулись быстро.
       Четверка гвардейцев была впереди.
       И "Слава" сверкала у них на груди,
       Слава гремела, как выстрел.
       ... Преследуя немцев, мы миновали Могилу раскопанную, совхоз имени 25-го Октября, Трудолюбовку, и в двенадцатом часу овладели Владимировкой. Здесь, на правом берегу Буга, было мало разрушенных и сожженных хат, зато в большом количестве полыхали на полях и дорогах брошенные немцами автомашины. Преследовали мы немцев весьма энергично. Почти на их плечах мы ворвались в деревни Счастливое, Николаевка, Ново-Головнево, Мариновку и в хутор Алексеевка. Здесь мы захватили немцев на привале. Среди них поднялась невообразимая паника. Бросив оружие, повозки, хлеб и консервы, немцы с криком и гамом разбежались по бурьянам полей, по темным в ночи балкам. Это произошло в ночь под 29 марта, в 40 километрах западнее Буга. Захваченные пленные показали, что немецкое командование, когда русские подойдут к своим государственным границам, обещает применить газы. Один из немцев попросил разрешение спеть песенку, которую немецкие солдаты сложили в окопах на Буге.
       Из-за любопытства мы разрешили.
       Немцы, сев в кружок, завыли. Они пели о своих неудачах, сетовали на Гитлера, грозили расправиться с ним и с Геббельсом. Но в этой песне не слышно было раскаяния самих фрицев за их дела. Они не смогли надеть ярмо на советских людей и потому пели:
       "Запряжем мы Гитлера в ярмо,
       А Геббельса в дышло:
       Три года воевали,
       Ничего не вышло..."
       ... Радиосвязь с дивизией потеряна, с соседями также. Лишь под утро уловили наши радисты позывной командира дивизии генерал-майора Богданова. Я встал у микрофона. Выяснилось, что генерал с несколькими спутниками нажимал за нами пешим ходом, т. к. его "Виллис" и все другие транспортные средства пошли через Первомайск и неизвестно когда догонят нас. Генерал приказал нам дальше не двигаться, пока он догонит наш полк. Я сообщил об этом майору Котову, и он принял решение дать людям отдых в Алексеевке.
       Пленных мы загнали в сарай, вокруг деревни выставили охранение и, утомленные боями и походами, крепко заснули. С большим трудом растолкал меня утром ординарец. Котов сидел уже за столом. Перед ним стоял огромный горшок молока и лежала гороподобная буханка белого хлеба. Возле стола суетилась бойкая хозяйка, упрашивала гостей кушать побольше и все щебетала комплименты: "Яки ж вы уси гарны, яки гарны!"
       ... Здесь - Одесская область. Синкретизм обычаев, быта, нравов: русские, украинские, молдаванские. Здесь еще имели хождение румынские леи, румынские календари висели на стенах изб, но уже с новой силой полыхал советский патриотизм и любовь населения к Красной Армии. Украинки тащили солдатам мясо, яйца, молоко, белый хлеб, мед. К штабу подходили группы молодежи, вооруженной немецкими винтовками, опоясанной немецкими металлическими лентами с патронами, с подвешенными у ремней немецкими гранатами. Молодежь упрашивала командира включить ее в свой полк и взять с собой в наступление против немцев. Мы этого не имели права делать, и мы направили молодежь в Первомайск: там уже формировались полки украинского пополнения Красной Армии.
       ... В 16 часов, наконец, догнал нас генерал-майор Богданов. Он сообщил, перехваченную им по радио, новость: 28 марта Третий Украинский фронт занял Николаев.
       После пятнадцатиминутной беседы с генералом мы подали полку сигнал на выступление.
       Немцы, видимо, посчитали, что мы совсем отказались от преследования их. Они безмятежно хозяйничали в пятнадцати километрах от нас в селе Ново-Павловка. Оттуда прибежали в Алексеевку два мальчика, посланные колхозниками, узнавшими от самих немцев, что советские войска уже в Алексеевке. Ребятишки рассказали нам, что в Ново-Павловке у многих жителей есть оружие и что жители, как только подойдет Красная Армия, нападут на немцев с тыла.
       Мы направили с ребятишками наших разведчиков, а вслед за ними двинули полк.
       В десять часов вечера, бесшумно подобравшись к Ново-Павловке, мы залегли в бурьянах на самой ее окраине. Прибывшие два разведчика сообщили, что в селе все готово и народ ждет только сигнала. Сигналить - красной ракетой.
       Связные, как ящерицы, расползлись в батальоны с приказанием командира полка. Через десять минут должно начаться дело.
       Как утомительно долго текли эти десять минут. Казалось, что время застыло и никогда не двинется с места. Чтобы оно скорее прошло, я повернулся на спину и начал считать звезды, поблескивающие через разрывы облаков.
       - Ну, пора! - промолвил майор Котов. - Сигналь, начальник...
       У Котова была привычка всегда почему-то называть меня "начальником". Но сегодня он сказал это с какой-то особой теплотой, точно жалел, что прервал мои мысли или опасался не увидеть меня после битвы за село.
       Подняв над собой ракетный пистолет, я нажал на спуск.
       Ракета, зашипев, описала огненную дугу и, точно серп, врезалась концом в одну из соломенных крыш деревенских сараев. Вспыхнул огонек, колыхнулся, точно факел, побежал к гребню.
       "Непорядок!" - мелькнуло в моем мозгу. Но в тот же миг затрещали выстрелы из края в край по всему селу. Заполыхали десятки ракет, загрохотали гранаты, поднялся крик. Кричали женские голоса, мужские и женские. Кричали немцы. Кричали и наши солдаты. В село стрелять нам было нельзя: там были и свои. Мы ударили по окраинам, по дорогам, по мосту.
       Через полчаса все было кончено: остатки немецкого гарнизона, пользуясь темнотой, бежали через высокий бугор к Ивановке. Группа немецких солдат явилась в плен. Их конвоировал поляк Иоган Вейтеховский из 203 полка.
       Наши батальоны безостановочно двинулись за отступавшими немцами. Мы, поблагодарив население за помощь, также направились к Ивановке со всем штабом. На память о бое под Ново-Павловкой женщины подарили нам красный платок, привязанный на длинный шток. С ним, как с флагом, население вступило в бой против немцев, помогая нам очищать свою родную деревню.
       Заняв Ивановку, мы связались по радио со штабом дивизии. Нам сообщили новость: 1-й Украинский фронт занял 29 марта Черновицы. Потом мы приняли шифровку с указанием нашей дальнейшей задачи. Нам предлагалось круто повернуть на юг и наступать через Ново-Ивановку, Украинку, Федоровские дворы к Николаевке 3-й, чтобы захватить переправы на реке Тилигул.
       За Федоровскими дворами наши разведчики поймали двух странных людей. Один был стариком и называл себя колхозником из деревни Николаевки 3-й, а второй - настоящий немец, тоже очень пожилой. Старик говорил и по-украински, и по-русски и по-немецки. Немец по-русски почти ничего не понимал.
       Из опроса удалось установить следующее. Старик Петр Иванович Гарбузенко во время мировой войны 1914-1918 годов опал в плен к немцам и работал в южной Германии в одном из кулацких хозяйств. В этом же хозяйстве работал в батраках Карл Мюллер из Аугсбурга. Там они и познакомились. А в Отечественную войну в Николаевку 3-ю, отступая под натиском Красной Армии, прибыл командир 64-й немецкой армии. Тонкий такой, высокий, рыжий сорокалетний генерал. Перед ним все тянулись, а он никому - ничего. Только распоряжения отдавал, да и то через адъютанта, похожего на армянина. Старик, на квартире которого остановился генерал, притворился незнающим немецкого языка и преданным немцам, и те перестали его опасаться, разговаривали открыто. А однажды, это было 26 марта, прискакал верхом на лошади солдат с пакетом. Пакет передал адъютанту, а сам присел на завалинке ожидать ответа.
       Старик узнал в нем давнишнего знакомого - Карла Мюллера. Узнал и тот старика. Разговорились помаленечку, а старик и предложил Карлу сдезертировать. Все равно, мол, немецкой армии капут. Мюллер согласился. В тот же день старик упрятал его в погребе и скрывал целых четыре дня. А вечером 28 марта командующий 64 армией выехал из деревни, через день и все остальные немцы ушли из села за речку Тилигул и окопались там на буграх. Но немцы взяли за привычку приходить в деревню и шарить по погребам в поисках пищи. "Вот и решили мы с Карлом уйти оттуда к своим, чтобы поскорее с Красной Армией встретиться, - заключил старик свой рассказ. - А насчет дорог, по которым немцы бежать собрались, вам Карл может по карте показать. Он генеральский пакет никуда не возил, а разорвал и прочитал, что было понятным..."
       Я подозвал Карла, приказал ему объяснить отобранную у него нашими разведчиками карту.
       Карл объяснил: генерал приказал отступать, если русские не будут сильно мешать, по маршруту  1, через Березовку (около 60 километров от Николаевки), Александровку (В 110 километрах от Николаевки) до Одессы, а оттуда он собирался уехать куда-то морем.
       В случае сильного нажима со стороны русских, генерал наметил маршрут  2 (неудобный, гористый) - через Секретарку, Шараево, через станцию Затишье, через Кучерган и в Тирасполь.
       Взяв старика и Карла Мюллера в качестве заложников, ускоренным маршем устремились к Николаевке 3-й, в районе которой, по показанию старика, еще целы были мосты через Тилигул.
       Ночью под 31 марта мы без боя заняли Николаевку 3-ю, захватили мост через Тилигул, но не смогли пробиться дальше. Как и сообщил нам старик, немцы, действительно, создали на буграх за речкой очень прочную оборону, и нам пришлось подождать, пока подтянулась наша артиллерия. Она отстала от нас потому, что не смогла пройти по болотам и буеракам, где очень быстро продвинулся наш полк. Артиллерия двигалась под охраной пехотной роты по дороге, кружным путем.
       Развернув рацию, мы связались со штадивом, передали обстановку, получили дальнейшую задачу и были проинформированы о важных событиях: нашей дивизии присвоено наименование "ПЕРВОМАЙСКАЯ", первый Украинский фронт занял Тарнополь.
       В ночь под 1-е апреля 1944 года форсировали Тилигул и с хода заняли Татьяновку. Захвачено двадцать пленных. Среди пленных - солдат 205 отдельного батальона Генрих Гейнц из Гамбурга. Этому остолопу девятнадцать леи, а он ничего не знает о том, кто такой Тельман. Однако, Генрих Гейнц, под общий хохот штабистов, рассказал арийскую свою генеалогию до времен Арминия Германика. Пусть ляжет грех на нашу душу: мы не пожалели автоматной очереди на этого тевтона, воспитать его все равно не воспитаешь, а суд ждать долго. Пришедшая в наш штаб пятнадцатилетняя девочка Ариша показала нам следы зубов на своей шее и на руках: садист Генрих Гейнц, как показала Ариша, подверг ее насилию.
       ...........................................................................................
       В 16 часов 1 апреля мы прорвались к хутору Докторову. Здесь нам сдалась в плен группа немецких конвоиров, угонявших женщин-евреек на Запад. Среди сдавшихся был двадцатитрехлетний Фридрих Фламм, расстрелявший сегодня своего обер-лейтенанта за попытку поставить под пулемет всех конвоируемых женщин. Это редкий случай в немецкой армии, когда солдат ее стал человеком. Впрочем, у нас не было времени выяснить психологические причины такого поступка Фридриха Фламма. Может быть, он понял, что ему не уйти от Красной Армии и потому совершил гуманный поступок, а, возможно, он просто влюбился в одну из девушек-евреек, которые были среди конвоируемых. Одна из женщин нас очень просила оставить Фридриха с ними именно потому, что "парень умирает по Сарочке, кареглазой красавице из Одессы".
       Всех пленных мы сопроводили на этапный пункт, а сами двинулись дальше. Нам нужно было пробиваться к хутору Преображенскому. Там должны были сосредоточиться полки трех дивизий - 8 ГВДД и 81-я из 2 Украинского фронта, 93-я - из 3-го Украинского фронта.
       Население здесь больше молдаванское, русский язык люди знают плохо и не умеют объяснить толком, какая дорога куда ведет. А тут еще надвинулись тучи, полил дождь, стало темно. Людей пришлось вести по азимуту. Шли очень долго по топким полям, по балкам, посадкам и ручьям. Справа сыпался на нас дождь трассирующих немецких пуль. В задних рядах роптали мокрые усталые люди: "Наверное, сбились мы с пути, идем вдоль фронта, не долго и в лапы к фрицам попасть". Особенно, заметил я, волновались старшие лейтенанты Ковалев и Батыцкий. Пришлось отстранить их от охраны полкового знамени за малодушие.
       Шли мы долго, но правильно. В темноте различили мы черные силуэты хат, рисовавшиеся на фоне неба. Остановились, выслали разведку. Оказалось, немцев в хуторе нет уже с половины дня 1-го апреля, а все хаты набиты солдатами различных дивизий нашего и третьего Украинского фронта. Так и должно было быть по условиям нашей задачи. А что немцы убежали, мы о них сегодня не жалели: по грязи далеко не уйдут, нагоним.
       В хуторе трудно оказалось найти какое-нибудь укрытие от дождя. Солдаты были везде, - в хатах, в сараях, в стогах соломы, даже в канавах, над которыми они натянули палаточные навесики от дождя. Под кровлей одного сарая толпились и сидели, как попало, пленные немецкие солдаты, охраняемые нашими автоматчиками. Один их немцев, невидимый в темноте, на ломаном русском языке вполголоса пел частушки:
       "Ин Руссия ми ехал на танках,
       Нах Дотчлянд ходим на палках..."
       ............................................................................................
       Утром 2 апреля мы почти без боев, не считая мелких стычек с заблудившимися группами немцев, продвинулись от Преображенского через Лидовку и хутор Рощ к местечку Жовтнево (Петроверовка). Впереди нас здесь уже прошли танковые войска. Они разнесли весть о советских победах, и на встречу нам все чаще и чаще двигались мужчины с торбами за спиной, в штанах из крапивных мешков, в тряпье. Это из числа тех тысяч советских граждан, отбитых нашими танками у немецких конвоиров, гнавших народ на немецкую каторгу.
       В кюветах дороги валялись убитые немцы. Иные из них, задрав ноги, лежали лицом в дождевой ноге, точно утоляли великую жажду. Другие растянулись вдоль кювета навзничь и дождь хлестал их рыжие лица. А у моста, настигнутый советскими пулями, немецкий офицер застыл на ракушках. Опираясь локтями о бруствер кювета, он смотрел мертвыми глазами в землю. Из разбитого рта в мутную лужу капала кровь. Они не ушли домой, эти завоеватели мира. Пусть дети их и дети детей знают, как непрошено ходить в Россию.
       В 2 часа дня мы вступили в местечко Жовтнево. Это районный центр Одесской области, имеющий до 600 домов, большей частью каменных с черепичными и железными кровлями. Много жилищ с своеобразной глино-насыпной кровлей. По улицам Жовтнево шумели танки, самоходные орудия, "Катюши". Это наступала на немцев Россия. Огромная, непостижимая страна, много раз уничтожаемая и всякий раз уничтожавшая своих врагов.
       К вечеру мы настигли немцев южнее Жовтнево, на высоте 151.7 прямо за окраиной Ковалевки (в четырех километрах южнее Жовтнево). Разгорелся жаркий бой. Мы медленно продвигались, имея намерение прорваться к Сталино (Каторжино).
       Часам к 8 вечера погода совсем испортилась: подул северный ветер, началась снежная вьюга. Не видать ни зги. Даже немецкие ракеты не в состоянии были осветить густой от снега воздух. Драться пришлось на ощупь. К полночи высота оказалась в наших руках и мы открыли себе дорогу на Сталино. Но был получен неожиданный приказ генерал-майора Богданова изменить маршрут наступления и начать движение на Виноградовку и Ново-Михайловку.
       ............................................................................................
       в Ново-Михайловку мы не попали, так как в Виноградовке получили новый маршрут: Переплетковка 2-я, Мардаровка, Еленовка, Путиловка. Это означало, что на нашу долю выпала задача перерезать железную дорогу Слободка-Раздельная и лишить маневра одесскую группировку немцев, повиснув у нее на левом фланге.
       Бой за Переплетковку вторую мы завязали часов в семь вечера 3 апреля. Немецкий гарнизон, как выяснилось потом, не ожидал появления войск Красной Армии так скоро. Дня три перед нашим приходом в Переплетковке был какой-то немецкий генерал. Он здесь хвастал, что наступление Красной Армии приостановлено, и немецкие войска прочно удерживают позиции чуть ли не на Буге.
       Нам почти не пришлось применять пушечного огня, если не считать двух выстрелов по глинобитному сараю, в котором засело десятка полтора немцев. Прямой наводкой орудие разнесло стену. Оставшиеся в живых три немца, бледные и грязные, выскочили из пыли и дыма с поднятыми руками. В это же время наши автоматчики прочесывали деревню, вытаскивая фрицев из закромов, с потолков, из ям и больших винных бочек с выбитым дном. Всего в плен было взято человек пятьдесят, да десятка три было перебито.
       Закончив бои за Переплетковку, мы устремились на Мардаровку. Дорог здесь между деревнями почти нет, и наступать нам пришлось целиной, по рвам и буеракам. Здесь так много бугров, балок и лощин, что вся местность казалась волнистой. Наступление наше осложнялось еще и некоторыми побочными обстоятельствами: поднялась вьюга такой силы, что людей валило с ног. Кроме этого, появился откуда-то майор Комаровский со своей Раисой Приблудной, и в полку оказалось двоевластие (Комаровский себя считал командиром полка и Котов тоже. Дело дошло буквально до драки. Ну, это еще пусть, куда ни шло. Беда была в другом: ни тот, ни другой командир не хотели принимать решения о дальнейшем ходе боя). Связавшись с командирами батальонов, я от имени командира полка, имея на это уставное право, дал на свой страх и риск указание сбить немецкие заслоны и к утру 4 апреля овладеть Мардаровкой. Батальоны обошли высоты, на которых немцы наиболее рьяно сопротивлялись, сбили заслоны на лощинах и балками вышли к Мардаровке. Часть сил ворвалась в деревню и начала очищать ее от немцев, а часть развернулась фронтом к полю, чтобы не впустить в деревню тех немцев, которые продолжали еще сидеть на буграх и в соседнем хуторке. К утру мы оказались полными хозяевами Мардаровки. Но тут началось самое любопытное явление. Немцы, промерзшись хорошенько в поле, прислали своего парламентера с просьбой взять их в плен и поскорее накормить. Мы согласились. Часам к десяти утра прибыли в плен не только немцы, сидевшие в поле, но и те, которые были в хуторе. Последние приехали в плен верхом на лошадях, что послужило поводом для наших бойцов хохотать до упада: немцы ехали на вороных большекостных ганноверских кобылах, сидя по трое на каждой и поддерживая друг друга подмышки. А верхами они поехали потому, что идти им оказалось не в чем. Хуторские жители, прослышав о приходе Красной Армии, отняли у немцев сапоги и валенки, в некоторых даже совсем убили топорами. Где тонко, там и рвется... Прибывшие сдаваться в плен, сами недавно, как маньяки, заскакивали в крестьянские хаты и хватали все, на что падал их взгляд. А теперь они покорно вытряхивали на стол содержимое своих карманов. Тут были нитки, пуговицы, мелочь. Были и порнографические открытки. По вещам в кармане можно судить о самом человеке: одно другого стоит...
       ............................................................................................
       Продолжая выполнять задание командования, 22 гвардейский Воздушно-Десантный полк к исходу 4 апреля с боями вышел на рубеж Еленовка-Дубосары Одесской области. Тут получили очень ответственную задачу - немедленно нанести удар по немецким войскам, охранявшим железную дорогу Слободка-Раздельная-Одесса, перерезать дорогу и обеспечить ввод в пробитую брешь частей второго эшелона, который командование берегло для развития успеха и оперативного маневра.
       Сил для решения задачи обычными способами у нас явно не доставало. Посоветовавшись с командиром полка майором Котовым, мы решили немедленно организовать захват контрольного пленного в районе железнодорожного полотна. Обстановка для поиска была подходящая: по-прежнему крутила снежная вьюга столь густая, что в одном метре от себя нельзя было уже ничего рассмотреть, а шум вьюги маскировал собой шорох шагов и всякие другие звуки, связанные с движением человека.
       Пока шел поиск, мы готовили полк к выполнению операции. Все бойцы дополучили боеприпасы до положенной нормы, артиллеристы проверили пушки, обучили группы приданных им пехотинцев искусству перекатывания орудий (мы не собирались вести пушки на лошадях, т. к. своим ржанием они могли выдать нас и сорвать дело), личный состав был введен в курс предстоящего боя, каждый в касающейся его мере. Политработники провели необходимые беседы. В результате всего мы отлично покормили бойцов, выдали положенную по закону порцию водки и настроение нашего народа оказалось на высоком уровне, достойном предстоящего дела.
       Поиск удался. Пленный обер-ефрейтор Альфред Штоль с солдатской книжкой 1 роты, 154 пп, 384 пд, 7 армии немцев, с перепугу дал нам довольно точные данные о немецких войсках, расположенных перед нами. Особый интерес для нас представляло то, что немцы ждали удара только на станцию Веселый Кут со стороны шоссе из районного центра Цебриково. В эту сторону немцы нацелили свои пушки, пулеметы, развернули минометные батареи, поставили засадные танки. Важно было в показаниях обер-ефрейтора, что немецкое командование намечало во что бы то ни стало удержать участок дороги на нашем направлении для облегчения перегруппировки своих сил и увода многочисленных эшелонов с военным и невоенным имуществом.
       Немцы располагали пятикратным превосходством по отношению к нам, и мы решили внезапным ударом свести это превосходство к нулю, напасть на немцев с неожидаемого направления, лишенного дорог и полного балок и буераков. Выбросив впереди себя разведывательные группы азимутного направления, мы именно по бездорожью двинулись к полустанку Путиловка, северо-западнее станции Веселый Кут. Шли в непроглядной тьме, утопая по пояс в снегу. Над нами бесилась вьюга. Но мы не обижались. Шум вьюги даже радовал нас: в нем тонули звуки падения поскользнувшихся, шорохи движения людей, характерное постукивание передвигаемых пушек.
       Двигались мы очень медленно: на руках тащили пушки, минометы, пулеметы, сумки с патронами, связки мин и снарядов. Кроме того, мешали минные поля. Неведомо каким чутьем угадывали их в кромешной тьме наши саперы, проделывали в них узкие проходы, пропускали бойцов чуть не цепочкой (делать широкие проходы было некогда). Когда ночная тьма ослабела и восток заиграл предутренним посветлением, мы вышли в балку перед самым полотном дороги. Здесь майор Котов построил боевой порядок в линию для одновременного удара по врагу, приказал командирам батальонов нащупать немецкие передовые посты, но не уничтожать их, а вынуждать к бегству, после чего преследовать с максимальной скоростью.
       - А минные поля? - обронил кто-то недоуменную фразу.
       Майор Котов улыбнулся:
       - Немецкие посты, наверное, знают проходы в своих минных полях. Поэтому я и советую вам не спешить уничтожать кур, несущих золотые яйца: удирая от нас, они покажут свои проходы в минных полях. Понятна ли вам моя идея?
       Идея была всем понятна. Через несколько минут все снова пришло в действие. Минометы были поставлены на огневые позиции в готовности дать огонь по ракетному сигналу. Пушки катились непосредственно в пехотной цепи. Небольшой резерв командира полка двигался по балке в готовности сманеврировать на поддержку любой из трех групп боевого порядка по указанию командира полка (В практике оказалось полезным держать резерв и за центром боевого порядка, хотя еще в русско-японскую войну 1904-1905 годов пришли к невыгодности такого размещения резерва. Но там речь шла о резерве больших частей, растянутых на многокилометровом фронте. В этом случае было выгоднее держать резерв за угрожаемым или намечающим маневр флангом. У нас было другое обстоятельство, и мы решили по иному).
       Вскоре послышался крик, шум, треск автоматных очередей: наша правофланговая группа напала на передовой немецкий заслон, захватив его прямо в блиндажах, в которых он скрывался от снежной вьюги. Сейчас же, точно подхваченный вьюгой шум с правого фланга покатился через центральную группу налево. Мы к этому времени уже ворвались в полосу древесных насаждений, защищавших полотно дороги от снежных заносов. На фоне этой густой посадки наши силы показались более многочисленными, чем они были в действительности (в бою очень легко, особенно в сумеречное время, принять дерево за солдата. Это еще Ермак Тимофеевич, покоритель Сибири, заметил в конце XVI века: известен его прием выставления на лесных опушках и даже на лодках хворостяных чучел, принимаемых в сумерках татарами за казаков. Любил Ермак Тимофеевич вести бой, имея за спиной лесную чащу, на фоне которой "воины множились").
       Немцы, напуганные неожиданностью и явно переоценив наши силы, пустились наутек так стремительно, что мы на их плечах, благополучно миновав полосу минных заграждений, ворвались прямо на железнодорожное полотно и начали в упор расстреливать железнодорожную охрану.
       Наша левофланговая группа вышла тем временем на дорогу между Путиловкой и Добрым Лугом, откуда начала обстреливать пушечным огнем немецкую резервную колонну, появившуюся с запада, из деревни Мацкулы. Туда же, по ракетному сигналу, ударили наши минометы. Немцы, видимо, решили, что их окружают (чувство естественное, когда со всех сторон рвутся снаряды и мины), и многосотенной беспорядочной толпой бросились бежать на юго-запад. Это позволило нашим правофланговой и центральным группам изменить фронт с западного направления на юго-западное и ударить немцам с тыла.
       С полотна дороги мы отчетливо видели, как метались среди бегущих солдат немецкие офицеры. Они стреляли в бегущих, били их рукоятками "парабеллумов", но ничто не помогло. Паника, охватившая солдат, продолжалась. Лишь в районе Будки, километром южнее Путиловки, немецкая рота с пулеметами и двумя легкими пушками, попыталась сдержать наше наступление. Туда немедленно был выброшен наш резерв и перенесен огонь минометов. Смятые нашим огневым и штыковым ударом, немцы разбежались по оврагам западнее линии дороги.
       На занятых нами железнодорожных путях стояли воинские эшелоны со многими десятками вагонов и платформ, забитых имуществом. Тут были и сапоги, и кожа, и аккумуляторы, и снаряды и автобусы. На платформах чернели исправные асбестированные танки и орудия. С тормозов свисали бурые концы Бикфордова шнура, на тормозных площадках высились разноцветные пирамидки толовых шашек (известна немецкая склонность к пестрому раскрашиванию своих огнеприпасов и взрывчатых средств). Все было готово к взрыву, но взрыв не произошел: рядом с тормозными площадками валялись в снегу расстрелянные нашими автоматчиками немецкие поджигатели и взрывщики. В наших руки попали также три исправных батареи семидесяти пяти миллиметровых орудия и четыре засадных танка, не успевших даже выстрелить.
       Минут через сорок, придя в себя, немцы начали контратаки. Особенно сильно они нажимали на наши фланги, пытаясь их охватить. Нами были выброшены на фланги все наши пушки и пулеметы. Был направлен туда и минометный огонь батальонных и полковых минометов. После безуспешных контратак, немцы начали откатываться на Поплавское, к отметке 163.9 и к деревне Мацкула. Такой широкий отход немцев и для нас оказался неожиданным: мы были более высокого мнения о немецком командовании, чем оно себя проявило. Но поскольку оно допустило оплошность и потеряло управление своими многочисленными войсками, мы немедленно использовали достигнутый успех, сообщили обстановку по радио а штадив, а сами закрепились по всей многокилометровой ширине достигнутого прорыва. Правда, мы совершили большой риск, вытянув свои силы в тоненькую линию, отдельные точки которой были связаны только огнем и почти повсеместно мы лишились глубины закрепления. Но, во-первых, мы рассчитывали на молниеносность в развитии событий, на наращивание удара наших полков и дивизий второго эшелона, и, во-вторых, немцы были так деморализованы, что от них нельзя было ожидать повторных контратак. Кроме того, немцы, видимо, не имели никакого представления о нашей малочисленности. Они посчитали нас за целую полнокровную дивизию, как показали потом захваченные пленные. Через час-полтора в прорыв хлынул мощный поток вторых эшелонов, прошедших через настолько редкие наши боевые порядки, что многие бойцы и командиры покачивали головами. Их удивляло, что столь незначительные силы 22 гвардейского ВДСП совершили важный прорыв, ускоривший потом падение станции Раздельная и облегчивший действия советских войск против одесской группировки немцев.
       Вечером 5 апреля вся наша дивизия получила приказ выйти из боя. Предположено было пополнить наши подразделения за счет местных мобилизованных мужчин, после чего начать поход в Румынию. Командир полка был вызван в дивизию. Возвратившись оттуда, он приказал построить полк, чтобы объявить ему важный приказ по фронту. Батальоны были выстроены за железнодорожными путями. В нескольких километрах западнее нас гремел бой, полыхали первые вечерние ракеты, рвались авиабомбы. В воздухе ревели самолеты. Все это придавало особую значимость полковому митингу. Майор Котов, сказав речь о боевом пути полка, поздравил офицеров и солдат с важной победой над немцами в районе Путиловки и с особым подъемом сообщил о решении командования Фронта присвоить всем рядовым участником -сражения сержантские звания, а офицерский состав представить к внеочередному повышению в звании на одну категорию. Полк, полный глубокой благодарности за справедливую оценку его ратного подвига, ответил на речь майора Котова троекратным ура. Разойдясь потом по своим подразделениям, ветераны полка (их осталось немного) всю ночь возбужденно говорили о происшедшем, поздравляли друг друга. Однако когда я распорядился в штабе начать соответствующее оформление документов на присвоение внеочередных званий личному составу, майор Котов сказал мне: - Прекратите работу до особого распоряжения.
       "Особого распоряжения" никогда не последовало. Зачем, спрашивается, потребовалось Котову обмануть своих солдат и офицеров-героев? Если когда-либо Наркомат Обороны и Правительства, от имени которых фактически говорил майор Котов, захочет наградить полк 22-й, пусть запросит через газету участников боя за Путиловку, какие награды им были обещаны майором Котовым? Не так уж много осталось тогда в живых солдат и офицеров того героического полка, который имел полевую почту  36938.
       ... Утром 5 апреля мой ординарец притащил со станции чемодан какого-то немецкого офицера. В чемодане были различные иллюстрированные журналы, пленочный фотоаппарат, с полсотни открыток и фотоснимков, крохотные детские туфельки, фляга с ромом и единственная книжка Вильгельма Гумбольдта “Briefe an eine Freunlin Herausgegeben von Dr. Huhnhauser”. Berlin 1921 jahr. Мне давно хотелось прочитать гумбольдовские "Письма", и я послал ординарца в разведвзвод за немецко-русским словарем.
       Забившись в щель, так как немец начал обстрел Путиловки из дальнобойных орудий, я полностью перевел только “Vorbericht Von Charlotte Diede”, на остальное не хватило времени. Артиллерийский обстрел прекратился и мне потребовалось идти принимать прибывшее пополнение в полторы сотни человек. Люди, одетые в матерчатые пиджачки, в ватные фуфайки, в шубные курточки и столь же разнообразно обутые - в сапоги, ботинки, коты и даже лапти, толклись в грязи за сараями. На орудийный гром они не обращали внимания: война дважды прокатилась через их села и деревни приучила к громким звукам.
       После беседы с людьми, распределил их по батальонам, приказал немедленно обуть всех в трофейные сапоги. Дело это оказалось не из легких: все немцы, как известно, имеют ноги с низким подъемом, а у славян ноги высокоподъемные, немецкие сапоги на них натягивать трудно. Помощник командира полка по материальному снабжению загоревал: "Сапог много, а обувать людей не во что". Но пополнение оказалось смекалистым, нашли выход. Ножичками народ разрезал слегка кожу на самом подъеме головки сапога, запустил в поднарез резиновую прокладку и сапоги стали хоть куда: просторны и водонепроницаемы. А для солдата такое качество сапога - самое желательное в бою и в походе.
       ... Обучать пополнение в Путиловке нам не пришлось. В час дня 6 апреля мы получили приказ на марш, с наступлением сумерек вышли по маршруту: Ново-Павловка, Романовка, Ивановка, Антоновка, Икономировка, Кочелово, Александровка. Колонна полка растянулась на целых два километра, особенно трудно было двигаться обозу: в раскисшей грязи колеса увязали по самую ступицу, лошади грузли по живот. Моя "Зорька" все куда-то рвалась, спешила и если бы ее пустить, она на многие километры ушла бы впереди колонны. Но этого нельзя было сделать: на плечах командира полка и на моих плечах лежала обязанность вести полк, подбадривать людей, помогать отставшим, сдерживать не в меру ретивых. Выдерживать ритм на походе так же важно, как не упустить момент в бою. И так, пользуясь широким шагом своей "Зорьки", я без особого для нее напряжения циркулировал от головы колонны к хвосту и обратно. Вперемежку со мною, это делал также и командир полка.
       К полночи мы добрались до Антоновки, где устроили привал. Почти все дома стояли без крыш, на потолках дымились и тлели тряпки, домашняя рухлядь. Над всем стоял затхлый запах войны. Солдаты, подстелив палатки, садились прямо на землю и начинали дремать, преклонив головы к плечу друг друга. Офицеры располагались рядом. Ординарцы притащили им обгорелые пучки соломы вместо кресел. Я с командиром полка зашел в одну из сохранившихся хат. На столе там горела стеариновая свеча, на полу повалкой спали солдаты одного из полков нашей дивизии. Под головой одного из них была толстая книга вместо подушки. Я осторожно извлек ее, сунув под голову солдата длинную брусоподобную консервную банку с американским клеймом "Distrist illinois". Книга оказалась дельной. Это было одно из немецких изданий "Истории военного искусства в рамках политической истории" Ганса Дельбрюка. Книга богато иллюстрирована, но слишком тяжеловесна. По этой причине мой ординарец, которому я поручил взять эту книгу, "забыл" ее на столе рядом со стеариновой свечкой.
       После привала я покидал деревню последним, следя, чтобы никто не проспал и не отстал от полка. И какая все же пустота ощущалась в этой, разгромленной немцами деревне. Ушли наши войска и здесь стало как на кладбище. Только трещали кое-где горевшие еще дома, светились в темноте карнизы: на потолках тлело пламя, раздуваемое ветром. До войны, помню, люди так боялись огня, столько создали мер предосторожности, что потребовалось создать целую противопожарную науку. А тут тысячи людей пришли в село, вздремнули по пятнадцать-двадцать минут рядом с горящими зданиями, прикурили от головешек, встали и пошли в далекий путь испытывать, может быть, в сотый раз свою судьбу. Ох, и много будет конфликтов у очевидцев-писателей с молодыми критиками, не обогащенными опытом по изучению психологии людей на войне. Писатели напишут, как было, критики запищать - "невероятно, вымысел, отступление от правды"... И все же, писать надо так, как было. Только при этом случае написанное будет иметь познавательный интерес. Выдумать красивую жизнь и захватывающую историю можно и дома, нигде не путешествуя, как это сделал Жюль Верн. Но показать правду войны и поведение людей на войне нельзя сидя в кабинете. Для этого обязательно пройти по дорогам войны и отучить себя от подхалимства и клакерской страсти. Иначе уже в "третьем дополненном и переработанном издании" от войны останется только название да слава...
       ... Продолжая марш, утром мы завернули на железную дорогу в районе станции Чабанка. Здесь стояли немецкие эшелоны с сахаром. Мы нагрузили им все повозки, бойцы набили сахаром сумки. С сегодняшнего дня, как сказали нам дивизионные начальники, мы перешли "На бабушкин аттестат", попросту говоря, на местное самоснабжение. Да и в самом деле, какие же надо иметь гигантские транспортные возможности, чтобы в период небывалой весенней распутицы успеть снабдить огромную армию, которая наступает чуть ли не с темпами урагана. Возможности снабжения в плановом порядке оказались недостаточными и, учитывая сложившуюся обстановку (масса брошенных немцами и населением продуктов в полях и на дорогах), само централизованное снабжение на некоторый период сделалось не обязательным. Возможно, после войны некоторые заумные люди будут порицать нашу практику, но мы действовали в целях победы над врагом, и наши успехи подчеркивали правоту наших действий.
       ... К 18 часам 7 апреля мы, покрыв до сорока километров, прибыли в Александровку. Это означает, что мы двигались в общем направлении на Котовск. В Александровке устроили привал до одиннадцати часов ночи.
       Зайдя в одну из хат, я услышал знакомый девичий смех. Протиснувшись к столу, за которым сидели человек пятнадцать бойцов, кушавших только что сваренную картошку, горой насыпанную на стол, я увидел небольшую девушку в серой шинели и в голубом берете с красной звездочкой. Девушка, облокотившись на зеленую санитарную сумку с алым крестиком на боку, рассказывала солдатам о похождениях "Бравого солдата Швейка", перелагая повесть не Ярослава Гашека, а Слободского. А смеялась она, смеялись и солдаты тому, что Швейк хладнокровно отрегулировал машину с генералом на минированную дорогу и не опасался при этом наказания: мертвые генералы не наказывают...
       Не замечая моего присутствия (я стоял в тени, падавшей от листа бумаги, изображавшего абажур на висячей керосиновой лампе), девушка продолжала рассказывать. И что ни дольше она рассказывала, тем тверже я убеждался, что рассказчицу я знал и видел в бою. Не удержавшись, я произнес: "Алена!"
       - Ай, кто это назвал мое имя? - встрепенулась девушка. Она встала, отстранила рукой лист бумаги, свисавший с ущербленного лампового стекла, и в упор посмотрела в меня, вскрикнула:
       - Ах, товарищ старший лейтенант, вот и снова встретились!
       - Здравствуй, Алена! - ответил я и крепко пожал ей руку.
       Бойцам не понравилось, что так неожиданно Алена прервала веселый рассказ о бравом солдате Швейке, что обошла их вниманием и долго не выпускала из своей руки мои пальцы. Они, попросту, приревновали ее ко мне. Замолчав и нахмурившись, бойцы начали ожесточенно жевать картофель. Иные из них даже забыли от волнения снять с картофеля полупрозрачный мундир.
       Я подмигнул на них Алене, сел рядом с ней за стол и спросил:
       - Вот, товарищи, про Швейка вы рассказ слушали. А знаете ли Вы про Аленину жизнь?
       Бойцы переглянулись. Один из них, оказавшийся посмелее, сказал откровенно:
       - Алена всего третий день как пришла в нашу дивизию из госпиталя, мы о ней еще ничего не знаем...
       - Тогда я вам расскажу о ней, - сказал я. - Желаете?
       - Ой, не надо! - возразила Алена.
       Это настолько подзадорило бойцов, что они хором закричали:
       - Просим, просим, расскажите!
       И я рассказал, как летом 1941 года Алена, девочка из приднепровской деревни, ушла на Восток с отступавшей Красной Армией, как была участницей боев за Сталинград, как наступала с нашей дивизией до Днепра, форсировала Днепр и пришла в свою деревню воином-медсестрой. Там встретили ее поседевшие от горя соседки, обласкали, назвали "врачом", но ни слова не сказали о сожженном немцами домике Аленки, об убитых немцами родителях: они не хотели омрачать радость победы. В дивизионной газете появилось тогда стихотворение, посвященное Алене. Оно сохранилось в моей тетради. Я прочитал это стихотворение бойцам.

    ВОЗВРАЩЕНИЕ

       Я помню хату белую
       С поломанным крыльцом.
       И девчонку помню бледную
       С заплаканным лицом.
       Зачем так плачешь, девочка?
       Я ласково спросил.
       Мы сюда вернемся, белочка,
       Как наберемся сил.
       И рученькой маленькой
       Она вытерла глаза,
       С мольбой сказала: - Дяденька,
       Забери с собой меня!
       И так по всей России
       До Сталинградских стен
       Мы в полку ее возили,
       Чтоб не попала в плен.
       Зима пришла суровая,
       В снегах застыла степь.
       В ту пору сила грозная
       Порвала вражью цепь.
       Поднялась на штурм пехота,
       Вновь за запад полк пошел,
       И шла за ним санрота,
       А в ней - сестра, что я нашел.
       С сумкой маленькой, зеленой,
       На сумке алый крест...
       Солдаты звали девочку Аленой
       И было ей пятнадцать лет.
       Не раз в бою кровавом,
       В трескучем зареве ракет
       Я видел сумку, крестик алый
       И в руках Аленки - марлевый пакет.
       "Не стонай, родной.
       Перевяжу и станет легче!"
       Склонилась Алена надо мной
       В жаркий боем этот вечер.
       Совсем вблизи рвалися мины,
       Пули разрывные выбивали трель,
       И Алена так дрожала мило,
       Что раненый улыбнулся ей:
       Алена, смерть тебя пугает очень.
       Голову, сестричка, пониже опусти.
       Пули стали злыми в эту осень,
       Им тебя недолго укусить.
       Ну, нет, - ответила Алена. -
       Смотрите, вон там, за Днепром,
       Где купол на церкви зеленый,
       Стоит моя хата с побитым крыльцом.
       И вижу я первые лодки,
       Что Днепр пересекли под воем гранат.
       В кустах мелькают пилотки
       Доблестных наших солдат.
       Смерть не тронет сестру,
       Которая видит деревню родную
       И смело стоит на посту
       За Отчизну свою золотую.
       ......................................
       Всю ночь тряслась земля:
       За правый берег дрался полк
       И в багровом зареве огня
       Грохот только к утру смолк.
       Лежало все село в руинах.
       Огонь и дым над камнями гулял.
       Полк встречали женщины в сединах,
       Но взор их радостью сверкал.
       Вдруг раздался крик:
       - Смотрите, бабоньки, на чудо:
       Алена сделалась врачом!
       .................................
       И женщины Алене пожимали руки,
       Слезами радости кропили ей шинель.
       Но о домике с крылечком не роняли звука,
       Потому, что домика не было теперь!
       Алена слушала молча, но по щекам ее катились и катились бирюзовые зерна слез. Потом, глубоко вздохнув, она вымолвила:
       - Истинно, товарищи, рассказано старшим лейтенантом о моей жизни. Горе мое сделало меня солдатом. И не отступлюсь я от этого, пока не будет уничтожен последний немец.
       - С нами, Алена, до самого Берлина дойдешь! - сказал один боец.
       - До полной победы довоюешь, - добавил другой.
       - И вам, товарищ старший лейтенант, спасибо за рассказ об Алене. Теперь мы знаем, что "Красное Знамя" она носит недаром.
       - Семнадцатая Кременчугская, выходи строиться! - послышалась за окном басистая команда.
       Бойцы вскочили из-за стола, начали пристегивать лопаты, одевать за спину вещевые сумки, загремели винтовками и автоматами. Встала и Алена.
       - Ну, вот и расставаться пора. До свиданья! - Пожимая мне руку, она успела шепнуть: "Идем на Путиловку, в бой".
       ............................................................................................
       Через час вышел в путь и наш полк, но пошел в другую сторону. Нам надо было совершить 35-километровый марш до Васильевки. Было холодно, перелетывали снежинки.
       Лошади с трудом тянули повозки по клейкой глубокой грязи. Громко, с щелкающим отзвуком чавкали по грязи сотни ног. Казалось, что в таких условиях человек не способен вдохновляться, и мечтать. Целиком он весь погружен в желание сесть на обочину дороги и отдохнуть, стряхнуть с себя свинцовую усталость, хоть немножечко подремать. Но вот комсорг Васильев запел:
       "... Не смеют крылья черные
       Над родиной летать...
       Поля ее зеленые
       Не смеет враг топтать...
       И голоса, мощные, гневные, упругие подхватили песню, понесли ее над всей колонной полка.
       ... Пусть ярость благородная
       Вскипает, как волна.
       Идет война народная,
       Священная война.
       Через несколько минут пел весь полк. И в ночи эта песня будила мечту, звала на подвиги, воодушевляла. Вдохновение охватило людей и они шли, забыв об усталости, о грязи, о лишениях. Они шли, наполненные одной страстью - разгромить врага, алчная жадность которого породила войну, принесла смерть и разрушение на нашу землю, оторвала миллионы людей от родных очагов и заставила их топтать все дороги целой планеты.
       Я тоже мечтал, тоже думал и желал. Желал того, чего желала вся измученная и грозная Россия. Я думал об Алене, которая в пятнадцать лет стала солдатом великой русской армии, о миллионах погибших на полях сражений, о том, чтобы после войны никто не посмел из аппаратчиков повернуться спиной к солдатам Отечественной войны. Поколение людей, добывающих победу, должно быть священным и забота о них должна стать на годы первейшей задачей государства.
       ............................................................................................
       Наступило 8-е апреля 1944 года. Наш полк в пути. Мой конь тяжело дышал от усталости, натружено скрипело седло. По себе и по своему коню я заключил, что людям и лошадям надо дать привал. Ориентировавшись на местности и на карте, определил, что мы находились недалеко от деревни Ново-Зарницкой. Но дорог туда нет никаких: зимние растаяли, а летних и весенних здесь не было никогда. Своему помощнику Кудрявцеву поручил вести колонну по азимуту, а повозки - по травянистым буграм, сам я с ординарцем поскакал в небольшой хуторок, видневшийся за глубокой балкой. Там всего было несколько хат с ярко-красными черепичными крышами. В хуторке, называемом Юрково, застали одних баб-молдаванок. По-русски они разговаривали и плохо, местность знали еще хуже и толком ничего не смогли нам рассказать о дорогах. Пришлось ехать наугад и по компасу прямо через лес. Это запущенное насаждение дубняка и акаций. Еле пробились мы через чащобу. В густом и корявом лесу бегали одичавшие свиньи с поросятами. Два ухача, одетые в немецкие офицерские мундиры, разделывали у ручья убитую лошадь. Проверили их. Оказались они новозарницкими гражданами. Они и проводили нас до Ново-Зарницкого, оказавшегося за опушкой леса, на крутом бугре. (Но лишь лет через 30, если останусь жив, рискну рассказать о происшествии со мной здесь. Пока умолчу). (Автор сделал вставку об этом происшествии - смотреть *в конце данных "МОИХ ЗАПИСКАХ" в 1970 году - Е. Б.)
       Из Ново-Зарницкого мы вышли дальше после полудня, в Васильевку добрались только в 23 часа, ночью. Ехали сюда по топким полям, по буеракам и лощинам. Кстати сказать, Васильевку никто из жителей не знает. Даже сами васильевцы пожимали в недоумении плечами и твердили:
       - Нет, Васильевки на свете не существует. Есть Кочаровка, а Васильевки нет.
       Спорить было бесполезно. Пусть будет Кочаровка. Нам все равно. А двигались мы правильно, что было важнее спора о старом и новом названии деревни.
       Когда выкатилась на небе огромная луна, Котов решил колонной конной пехоты начать движение, а мне поручил остаться со штабными подразделениями и с обозами до утра, т. к. лошади выбились из сил и не могли без длительного отдыха продолжать марш.
       Утром 9 апреля и мы направились по маршруту: Федоровка, Марьяновка, Разаливка, Котовск, северо-западная часть Любомирки. Днем мы подошли с юга к Разаливке (Котовский район, Одесской области). Под самой деревней, переезжая балку, я оказался свидетелем удивительного геологического явления: почва под моим конем вдруг дрогнула и поползла. Впереди, точно на льду, образовалась и все ширилась трещина, извилистая, серная, глубокая. Конь захрипел. Я пришпорил его и галопом перелетел почти метровую ширину трещины. Но едва ноги коня коснулись земли, вниз поползла под нами новая полоса травянистой земли. Пока мы выбрались из балки, трижды повторялось оползание почвенной коры. На краю балки я с трудом удержал коня, чтобы получше разглядеть редкое явление оползания почв. Конь храпел и дрожал всем телом, нетерпеливо семенил ногами: явление природы показалось ему страшнее разрывов орудийных снарядов. Оползень продолжался минуты полторы. На скате балки образовались волнистые, как у быка на шее, складки, а в двух местах - огромные участки поверхности наплыли на более низкий скат и замерли на нем, похожие на большие льдины с рваными краями, вынесенные водой на берег. В здешних местах вообще много гидрогеологических странностей: вчера в Плоском мне пришлось наблюдать как жители, хаты которых расположены в гигантском котловане, карабкались на высоченную кручу с ведрами в руках, чтобы взять воды из колодца, вырытого на самом гребне кручи. На дне же котлована, прельстившего жителей своим безветрием, до воды надо было пробить чуть ли не двухсотметровый пласт земли, то есть столько метров толщи, сколько шагов надо было сделать на вершину кручи и почерпнуть воду из колодца глубиной в полметра.
       В двенадцатом часу дня по широкому шляху, обсаженному тополями и акациями, подошли к Котовску. Над городом вздымались высокие черные столбы дыма, стоял оглушительный грохот. На станции горели немецкие эшелоны, рвались вагоны со снарядами. Занявшие Котовск советские войска допустили ротозейство, не поставили охраны у захваченных немецких эшелонов и складов, а диверсанты сделали свое дело: подожгли неохраняемое имущество. Ротозеи махали на взрывы рукой, цедили сквозь зубы: "Война все спишет!" Противный, но укоренившийся лозунг...
       ... Котовск - преимущественно одноэтажный город. Черепичные кровли, грязные улицы, разбитые дома и сараи, немецкие вывески, румынские наименования улиц: "Антонеску", "Кароля I", "Михая". Синкритизм вкусов, национальных черт... румыно-молдавано-немецко-русская помесь в разговоре, в письменах бумаг, ворохами валявшихся по улицам, в предметах домашнего обихода, во внешнем виде уцелевших построек, уцелевших ребятишек.
       ... Через железнодорожный переезд мы повернули налево и начали спускаться с котовского бугра к деревне Любомирке. Это довольно большое село, раскинувшееся на дне гористого и овражистого котлована. По селу, извиваясь змеей, текла быстрая мутная речушка. Мост взорван. На концы дубовых свай положены и даже не прибиты гвоздями широкие доски. С риском сломать ноги лошадям или совсем полететь в реку с повозками и пушками, перебрались мы через речушку и разместились по молдаванским хатам на привал. Началось пиршество. Молдаване получили от нас сахар, а нам натащили виноградного вина, сала, мамалыги, белого хлеба, молока и яиц. Девчата пели нам грустные молдаванские песни, похожие на плач. Впрочем, сами певицы сияли радостными лицами и жизнерадостно сверкали карими глазами. Отсюда я сделал вывод, что молдаванские песни просто неправильно воспринимались моим слухом, привыкшим к другим напевам.
       В ночь под 10 апреля покинули гостеприимную Любомирку, выбрались на крутую гору и двинулись в сторону Клементьево. До этой деревни было четыре километра по "точному" румынскому указателю, стоявшему у дороги, и оказалось более семи километров по практическому нашему шаганию. В Клементьево мы завтракали, иначе и не выбраться бы натощак из тех гор и буераков, в которые завела нас узенькая дорога. Смотрели у хозяйки паспорт, выданный Берзоловской (Котовской) примарией на имя Роймович Феодосии. Оскорбительное явление: в паспорте имелся специальный листок с дактилоскопическими отпечатками пальцев его владелицы. Пальцы правой руки были отпечатаны в соответствующих графах листка: "Маре" (Большой палец), "Aratator" (Указательный), "Misloclu" (Средний), "Inelar" (Безымянный), "Mis" (Мизинец). Так дактилоскопиловали рабов и преступников. Румынское государство, усвоившее немецкие приемы, начало было дактилоскопиловать советских граждан. Об этом тоже пусть знают наши потомки. И им яснее станет наша ярость в борьбе за независимость нашей Родины.
       ... Потянулись совсем незнакомые виды. Вот деревня Нестоита, Котовского района, Одесской области. Горы, грязь на улице, плетневые изгороди, многочисленные кресты. На развилке двух больших дорог возвышался высокий зеленый крест с большой деревянной фигурой "Распятия", а над полукруглой кровелькой креста, похожей на дугу арбалета, трепыхал на ветру жестяными крыльями железный петух. Это символ гефсиманского отречения апостола Петра, имеющий религиозное значение, из-за которого, рассказывают жители и документы, произошел в свое время спор между главами православной русской и православной румынской церквей. На Руси петух не удержался, в Румынии - усидел на кресте, символизируя измену, как проявление небесной воли. Не этим ли объясняется в Румынии многочисленная коррупция и предательство правящих кругов. Камарильи, как известно, всегда охотно объясняли свои поступки волей Провидения... Что "Провидение" готовит господину Антонеску? Мы уже в Домнице, готовимся форсировать Днестр, до которого недалеко. Народ здесь мамалыжный. Запахло Румынией, куда, вместе с нами и за нами, двигались новые советские дивизии. На их знаменах трепыхалось "Провидение" Антонеску - крепкая веревочная петля на преступную шею.
       ... Дороги здесь гадкие: грязь, горы, каменные валуны, устроенные немцами и румынами завалы. На покрытие 16-ти километров от Домницы до Рыбницы нам потребовалось почти семь часов. Лишь в десять часов вечера, 11 апреля, мы проследовали через Рыбницу. Луна в это время или еще не взошла или была скрыта густыми облаками и мне не удалось поподробнее рассмотреть Рыбницу. Запомнились только многочисленные кузницы, каменные заборы с очень узкими калитками, огромные бугры и овраги, дома с круговыми балконами, на которые прямо с улицы вели деревянные лестницы.
       В темноте форсировали Днестр, пройдя по понтонам. Рядом - большой мост, взорванный немцами. Над водой и в воде чернели железные фермы, в сумраке маячили быки. Слышно было, как под нами журчала и плескалась стремительная днестровская вода.
       Вот и началась Бессарабия. Потянулись поля, бурые виноградники, каменные кресты у дорог, колодезные журавли и не понимающие по-русски люди. "Мер", - отвечали на мои вопросы встречные мужчины и женщины, махая рукой вдоль дороги. И я понимал, что в этом направлении недавно прошли наши батальоны.
       По улицам деревень и здесь валялись бочки из-под вина, хотя и не в таком ужасающем количестве, как в Еленовке Одесской области. Там на снежной лужайке я видел их целые сотни. Одни из них были совсем сухи, из других сочилось вино, не допитое солдатами.
       ... Утром 12 апреля полк остановился на отдых в деревне Пойяна. Хозяйка-бессарабка угостила меня отличным лингура (творог со сливками) и сдобным белым хлебом. Жители здесь чувствовали себя жирно. Улыбаясь, они советовали нам покрепче кушать в Бессарабии, т.к. в Румынии ничего, кроме безвкусной мамалыги, нам не предложат.
       От Пойяны до Кобыля-Веки всего восемнадцать километров, но двигались мы туда через Шипку и Шостачь очень долго: грязь, горы, бездорожье. Только в 9 часов утра, 13 апреля, мы вошли в Кобыля-Веке. Дома здесь большей частью с железными решетками на окнах, с крепкими ставнями, точно небольшие крепости.
       По улицам трудно пройти из-за грязи и плетней, но церковка стояла беленькой, чистенькой, как игрушка на выставке. По сравнению с ней хаты выглядели нищими и серыми. Меня пригласил к себе в гости один цыган. Он немного говорил по-русски, и первым его вопросом было, "Правда ли, что нас опять запишут в колхоз?" Мне так и не пришлось понять, почему цыгану колхоз представлялся таким пугалом? Вот он почти три года прожил в оккупированном районе, был единоличником, вытачивал ложки и головные гребешки. Работал по двадцать часов в сутки, был голоден и почти гол. Разве можно было назвать одеждой допотопный дырявый сюртук, в котором цыган встретил меня на улице. Правда, у цыгана была еще собственность: рядом с хатой, привязанный веревкой за ногу, топтался вокруг столба крохотный, злой от голода ишак. О силе этого ишака можно судить по такому факту: мой ординарец боец Котельников, которого ишак ударил задом, схватил его за уши и посадил перед собой на колени.
       Молодая цыганка, жена гостеприимного хозяина, совсем не понимала по-русски, но очень хотела разговаривать с нами и без конца предлагала нам вино и воду, произнося при этом слова: "Вин", "Апа"... И это, казалось цыганке, уже приобщало ее к нашему кругу. Цыганка была красива и мила. Настоящая Аза. Даже удивление брало, как это ее пощадили немецкие и румынские солдаты...
       В 19 часов 13 апреля мы получили из штадива новый маршрут: Кобыля-Веки, Флорешти, Бельцы. Протяженность его, по данным оперативного отдела штадива, равнялась сорока километрам. Но практикой мы доказали ложность этих данных: мы прошли сорок километров и оказались только во Флорешти.
       К этому городку мы подступили со стороны Гуры Каменки. На широкой речке Реут, на крутых холмах, живописно раскинулся Флорешти. При въезде в него, на высоких столбах. Образуя своеобразные ворота, через всю улицу протянута вывеска с двумя словами "Комуна Флорешти". Дома в городке саманные, деревянные с тесовыми, черепичными и железными кровлями. Многие дома пусты. На пустых магазинах сверкали серебряные вывески: отсюда хозяева бежали в Румынию, охваченные страхом перед Красной Армией. Улицы Флорешти вымощены камнем, приличные тротуары. В центре - красивая церковь. Она с двумя серебристыми главами, с дымчатыми стенами, с золотыми обводами на углах и карнизах.
       ... Обедать попал к учителю французского языка. Он родился в Орловской бывшей губернии в городе Мценске, в Бессарабию попал после ее нового присоединения в 1940 году к Советской России, да так и осел здесь. Тоскует по родным местам, собирается, как "все утрясется", уехать снова в Мценск. Улыбнувшись, он продекламировал Грибоедова: "Постранствуешь, воротишься домой, и дым Отечества нам станет сладок и приятен..."
       Под вечер полк тронулся в дальнейший путь. Путь предстоял далекий, до Топиле за румынской рекой Серет. Надо было идти через Бельцы (до них 40 километров), через Ведерей на берегу Прута (до него сто километров). От Бедерея до Топиле еще около ста километров. Он, кажется, еще и не взят нашими войсками. Но не мешает предвидеть, что возьмем.
       В пятнадцати километрах за Флорешти, в деревне Циплешти мы встретили старика-ветерана первой мировой войны. Он говорил по-русски, и утверждал, что до Бельцы осталось всего 16 километров.
       - А вы разве меряли дорогу? - в шутку спросил его один из наших офицеров.
       Старик вздохнул: - Мерять то я ее не мерял, но в 1915 году ездил туда к воинскому начальнику, и мне дали денег на проезд, исходя из того, что дорога имеет длину 16 километров, а с начальством спорить нельзя, хотя дорога показалась мне длиннее шестнадцати километров, а тогда на версты считали... Может, от этого и разница происходила.
       Меня поразили здесь два обстоятельства: а) население не знает своего края, б) дешевизна продуктов (литр вина - 2 рубля, курица - десять рублей, кувшин молока - 2 рубля. Все это в десятки раз дешевле, чем в РСФСР. Здесь ценят деньги. Объяснить дешевизну можно слабым развитием рынка, иным - нечем.
       15 апреля 1944 года. Пока мы совершали румынский маршрут, в мире произошли великие дела: вслед за вступлением в Румынию, наши войска перешли границу Чехословакии. Бенеш приветствовал это специальной телеграммой на имя Сталина. Наши войска вышли на подступы к Кишиневу, к Яссам. В Крыму освобождены Керч, Феодосия, Симферополь. 20000 пленных. Освобождена Одесса. Близится развязка войны.
       ... В седьмом часу утра по гравийной дороге подошли мы к городу Бельцы. На дорожном указателе надпись рассказывала о расстояниях: до Флорешти - 30 км, до Сороки - 70 км. В синеватой дымке слева видны два кургана, похожие на груди колоссальной женщины. За курганами виднелся красный купол часовни. Правее Бельцы тоже виднелись два кургана. По скатам их черной лентой вилась траншея. Над городом висели синие тяжелые тучи.
       При въезде в город, открывая улицу, слева стояла будка шлагбаумщика, похожая на парусную лодку (она была из брезента, натянутого на один длинный и на два коротких кола), а справа - двуглавая серая церковка. Стены ее были исписаны стрелками и фамилиями командиров, проследовавших через город войсковых частей. Это опасная форма регулирования давала много пищи для вражеских агентурщиков, которые могли читать на стенах на стенах домов всю легенду о марше наших частей, об их численности и роде оружия (На стенах не только были фамилии и номера, но и условные знаки танков, артиллерии, минометов, пехоты, кавалерии). Многие наши командиры и в румынском походе продолжали оставаться наивными детьми в смысле отношения к сохранению военной тайны.
       На цементных крестах в церковном вишневом саду сидели наши связисты и пристраивали крючки с белыми чашечками изоляторов.
       - Хозяйничаете? - спросили их бойцы из колонны.
       - Порядок наводим, - отвечали связисты, натягивая серый кабель. - Без этого нельзя...
       За железобетонным мостом, переброшенным через ручей, торчала высокая рыжая труба среди развалин какого-то завода. У дощатых заборов толпились у водоразборных колонок женщины. Над ними висел шум бессарабско-молдаванского говора, похожего на гвалт. Двигатель на водокачке издавал странные звуки, похожие на крик затосковавшей гусыни: он был так изношен, что еле держался, готовый ежеминутно разлететься на куски. На лужайке, на берегу реки Реут, обучались новобранцы, одетые в черные штаны-клеш и в матерчатые пиджаки.
       Через Реут мы переехали по взорванному мосту. Рядом визжали пилы, стучали "бабы" и топоры: рабочие забивали сваи, строили новый мост. За мостом - сплошной хаос разрушений, произведенных еще в 1941 году. Торчали остатки фундаментов, серел щебень, между битыми кирпичами качались на ветру серые былинки прошлогодней травы.
       На центральной улице, среди разрушений и щебня, мы увидели совершенно целый оригинальный домик с колоннадой, с газоном перед ним, с темно-зелеными кустами самшита вокруг газона (Самшит - кавказская пальма, удельный вес которой больше, чем у воды. Родина самшита - Закавказье. Там из самшита вытачивали бильярдные шары, а здесь самшит выродился в кустарник). По улице, вдоль тротуара росли бледно-зеленые мелкохвойные деревья, называемые туя. Этими деревьями обсажена вся улица Кароля I.
       У белого одноэтажного здания госпиталя мы повернули вправо, прошли мимо маслобойно-пивоваренного завода (так написано на вывеске, хотя у нас так не бывало) до ресторана "Виктория", пустого, как Торричеллево пространство, и снова повернули направо по грязненькой улице без наименования: румынские надписи уже сняты, русские еще не повешены. Далее по улице Халипа и Михая I выбрались на северо-западную окраину города. За ней начались холмы, поля, виноградники. Серенькая скучная дорога, телеграфные столбы, гудящие на ветру провода. Полк двигался к Пруту.
       Через Старужесть, Старая Яблоно, местечко Глодяны, Душман мы добрались до деревни Кажба, где прекрасно использовали "Бабушкин аттестат", заготовили продуктов на дорогу и пустились в последний переход перед Прутом. Однообразные деревни: Гиждиено, Кубани, Руманешти-Дионвала, Бобулешти, Чиорногалу. От Гиждиено до Кубани 12 километров, до реки Прут - 15 километров.
       Под утро 17 апреля 1944 года пересекли Прут, вступили в Румынию. Гористая местность. Села здесь большие, хотя и не так велики, как в Бессарабии. Дома расположены густо. Плетни, плетневые кукурузохранилища, горы, яры... Сады на косогорах. Заросли акаций. Долины. Овраги. Перелески и виноградники. Длинные и узкие полоски единоличников, от которых уже отвык наш глаз. В деревнях разные хаты: есть и на курьих ножках хижины, крытые камышом, есть и красивые дома с верандами, плющом, с островерхими башенками над входами. В хижинах полно людей, изящные дома пусты: отсюда сбежали хозяева вглубь Румынии.
       Вслед за нами, обгоняя нас, гремели танки, танки, танки. Навстречу румыны везли на волах раненых русских красноармейцев.
       Следует отметить, что румынское население относилось к нам двойственно: они было не против русских и боялось, что снова придут немцы, придет Антонеску и накажет. Поэтому симпатии к нам высказывались не открыто, а исподтишка. Например, в комуне Каралаш седой толстенький старичок в черном матерчатом пиджачке. В триковых штанах и матерчатых лаптях (опичах), подшитых кожей, пригласил нас к себе в гости, накормил и на ломаном русском языке сказал: - Русские нам не враги. Антонеску наш враг. Я еще с юных лет понимал, что Россия наш лучший союзник. Запишите это в свою книжечку: через несколько месяцев румыны предай (сдадутся) русским и на разбой с Германией. (Воевать будут с Германией) Это говорю я, Иеремия Чобан. Я член царанистской партии, но я не с вождями этой партии, я - с царанами, а цараны - за русских.
       Но в этот момент в сенях послышались шаги и Иеремия Чобан испуганно заглянул в дверь. Вернувшись к столу, он пояснил: - У нас такая обстановка, что и соседу верить нельзя. Подслушают и в сигуранцу...
       - Вы боитесь, что мы не удержимся в Румынии? - спросил я у старика в упор. Он помялся и неопределенно вымолвил:
       - Немец еще сильный. Вас он, может быть, не одолеет, а меня достать может: Румыния - не Россия. И румынам всегда надо опасаться...
       До чего все-таки довел маршал Ион Антонеску свой народ, что румыны живут и боятся жить...
       Когда мы покидали гостеприимный кров Иеремия Чобана, он надел островерхую шляпу, приложил по военному ладонь к ее полям и по-солдатски отчеканил:
       - Курсабек, офицеры! (до свиданья, офицеры).
       Я прошелся по деревне, предупредив командиров, что через час выступаем в поход. Потом я сел на каменную ограду и начал наблюдать за аистами. Задумчивые, опустив длинные оранжевые носы, они стояли на одной ноге у дымарей, на гребне крыш. На солнце сверкали белизной из шеи и зобы, чернели концы крыльев и хвостов. "Черногузы". Это слово не раз произносил мой дед, рассказывая об аистах. Он видел их в Румынии в 1877-1878 годах во время русско-турецкой войны. Пришлось увидеть и мне. Да, Иеремий Чобан прав: "Румыния - не Россия, и румынам всегда надо опасаться жить без союза с Россией. Процветание Румынии без этого союза с Россией прямо-таки невозможно..."

    КОНЕЦ ДЕСЯТОЙ ТЕТРАДИ

      

    Тетрадь 11-я (18 апреля - 6 июля 1944 г.)

       18 апреля 1944 года. В течение ночи совершили 45-километровый марш по маршруту: Келераш, Хлипичений, Бедений. По горам и лесам катился грохот фронта, слева от нас сияли огни немецких осветительных ракет, сверкали золотые брызги трассирующих пуль. И было это сказочно красиво, будто черный бархат неба горел узорами золотых украшений.
       В огромных, разбросанных по горам и буеракам румынских селах стояла тишина. Долго приходилось стучать в тяжелые двери, чтобы вызвать жителей и спросить у них о дороге. Иные показывали дорогу охотно, другие притворялись глухими, неразумными, не понимали даже румынский язык. Этих мы садили с собой на машины, после чего они становились очень сообразительными, точно показывали дорогу, просили не завозить их дальше соседней деревни. Обещав это, мы отпускали проводников и брали других. Женщины, как правило, жаловались, что нет у них барабатов (мужей), что Антонеску угнал из на разбой (на войну), что у них нет пыни (хлеба) и приходится есть одну попушой, кукур (кукурузу).
       На рассвете вступили в город Хырлеу (Херлау). На стене избитой снарядами церквушки трепыхался на ветру большой плакат. Я прочитал на нем надпись: "Военнослужащим Красной Армии категорически воспрещается посещать публичные дома". Подобный приказ я встретил в Румынии вторично. Вот она заграница! Замогильный отзвук. Здесь есть еще публичные дома, и первый советский генерал должен вывешивать приказы, запрещающие посещение этих публичных домов... Но немцы всемерно поощряли эти "Вермахьтборделли"...
       В городке неимоверно узкие улицы. Они похожи на грязные коридоры каких-нибудь захолустных трущоб, в которых проживали нищие китайцы. Кроме того, эти улички перепружены баррикадами, точно плотинами. Баррикады из камня, баррикады из деревьев, перевязанных железными тросами, баррикады из мешков с песком. Ничто не удержало русских. Прошли. Валяются разбитые немецкие орудия, сожженные бронетранспортеры, развороченные снарядами танки.
       Мы долго пробирались по извилистым уличкам, попадали в тупики, проезжали через разрушенные дворы и снова оказывались в кривых уличках, заваленных щебнем и пылью. Большое количество магазинов с разбитыми витринами и красивыми вывесками "Калоши", "Боты", "Баранки", "Шляпы".
       У одного из домов меня остановили наши разведчики, пригласили зайти в дом посмотреть книги. В доме была целая библиотека, оставленная бежавшим на юг хозяином-интеллигентом. Среди книг я заметил роман Льва Николаевича Толстого "Война и мир" на французском языке. На румынский язык не удосужились перевести эту книгу румынские писатели и издатели. Рядом с бессмертным произведением Толстого на золоченой полочке книжного шкафа торчали антиеврейские брошюры немецкого бандита Штрейхера и маячила коричневая книжечка-пасквиль Поля Морана "Я жгу Москву". Ничего румынского на полках, говоря строго, не оказалось: хозяин библиотеки, вероятно, настолько оторван от народа, что и сам перестал быть румыном. Написав на шкафу мелом русское слово "Хлам", я приказал разведчикам взять из шкафа роман Толстого "Война и мир", а остальное закрыть на замок и оставить...
       Выходя из дома, я встретил красивую молодую румынку. Она только что вошла во двор через Калитку, ведшую в сад, и грациозно поклонилась мне, приятным голоском промолвила:
       - Буна диминяци!
       - Доброе утро, - ответил я, задержав на секунду свой взор на красивом лице румынки. Она перехватила мой взор, улыбнулась и протянула ко мне нежные руки с длинными пальцами, на которых сверкали кольца, чарующе пригласила:
       - Винин куа (идите сюда). Деп серутари (дайте поцелую)...
       Мне было известно, что румынки - народ южный, страстный, но столь обнаженная прямота, если не сказать бесстыдство, проявленная красавицей, обескуражила бы кого угодно из советских людей. В моей памяти возник трепыхающийся плакат на стене церковки при въезде в город... "Она из публичного дома, - подумал я, - а может...?" Я покричал разведчикам. Они вышли из дома и отвели красавицу к уполномоченному "Смерш".
       ... Вечером по дорогам горбатой Румынии добрались до сада (села) Секлерии. До Серета осталось километров 25. Румыны относятся к нам не как к завоевателям, а скорее как к союзникам. Многие старики-румыны охотно говорили с нами на русском языке, которому они научились еще до Октябрьской революции от русских солдат, а многие румыны сами жили в России. Все они ругали Антонеску, ругали Гитлера, высказывали желание, чтобы румынские солдаты сделали "Предай" (подняли руки в гору, сдались в плен) и кончили разбой (войну). Может быть, рано еще становиться на путь такого суждения, но мне показалось, что немецкая пропаганда не растлила душу румынского трудового народа, и он остался дружественно настроенным к русским, хотя и румынские фашистские заправилы с большим усердием старались разжечь среди румын антирусские страсти. Да и нет оснований у румынского народа ненавидеть русских, братьев по труду и великих гуманистов по делу: мы пришли в Румынию, но не обидели румын, а помогли им жить свободнее, изгнали с солидной румынской территории международных разбойников-немцев, грабивших Румынию, как свою колонию. Румыны, рабочие и крестьяне, сами знают, что не русские им враги, а немцы и свои фашисты и богатеи. Этим можно и объяснить, что много румынских царан обращаются к нам с вопросом: "Можно ли взять землю у бояр и пахать?"
       Мы отвечаем, что это не наше дело, а внутреннее дело самих румын. Но в нашем голосе румынские крестьяне улавливают ту ободряюще-теплую нотку, которая волнует их, зовет к делу. Они кланяются, поднимая над головой фетровые поношенные шляпы, произносят "Мульсимеск" (спасибо), снова кланяются, смотрят на нас радостно искрящимися глазами, и, уходя, говорят: - Ларивидери (до свидания)!
       Говорят это они тепло, как старым знакомым, с которыми еще не раз встретятся, и встреча эта для них желанна. Да и в самом деле. Неужели румынский крестьянин, босой и голодный, одетый в узкие холстинные штаны и длинную холстинную рубаху, знающий на своем столе только пресную мамалыгу, захочет враждовать против русских рабочих и крестьян? Нет. Он скорее обратит свой гнев против боярских дворцов, расписанных великолепными красками, украшенных изображениями райских птиц. Он поинтересуется, за чей счет бояре устроили уборные в стиле Людовика XIV, за какие денежки приведена керамика де ля Робия в боярские конюшни в ту пору, когда румынских крестьян вынудили жить в курных избах и платить налог за дым из печной трубы?
       О немцах я говорил в своих записках как о нации зверей. О румынах не могу этого сказать, хотя и на них зол за беды, принесенные румынскими солдатами на русскую землю. Но румын мы простим, пробудим их к жизни, поможем стать людьми, а немцев накажем и накажем сурово. Румын надо просветить, а у немцев надо вырвать фашистскую душу. Это разные программы. При осуществлении их нам придется еще поспорить с демократической Европой, поспорить крепко...
       ... 19 апреля 1944 года. Воспользовавшись отрывом наших передовых частей от баз снабжения боеприпасами, а также некоторым отставанием танков и артиллерии, немцы и румыны перешли здесь в контрнаступление превосходящими силами и потеснили нас километров на 10-15. Немедленно были приняты меры. К фронту поспешили танки, артсамоходки, с хода вступили в бой наши пехотные полки. Всю ночь шли бои. К утру 20 апреля положение стабилизировалось, но Тыргу Фрумоз остался в руках румын... По всей вероятности, на этой линии фронт продержится долго. Во-первых, наши авангарды достигли рубежа линии Кароля II, построенной чуть лине два с лишним десятка лет назад. Во-вторых, у нас явно недостаточно наличных сил для прорыва этой лини сейчас. Вот почему можно предположить, что операции под Яссами и Тыргу Фрумозом должны пережить значительную паузу... Да и политически, наверное, нужно будет кое-что сделать. Румынии монолитной не существовало и не может существовать... Так неужели мы должны надеяться только на одни свои пушки? Нет. Наше Правительство не откажется от союза с теми румынскими силами, которые способны будут выступить против Германии изнутри. В какие формы это выльется, покажет будущее. Но одно несомненно: в Румынии готовится что-то грандиозное. Один из румынских священников, беседуя со мною, обронил фразу: "Если у короля дрогнут руки, мы наложим на него проклятие и возьмемся за румынскую судьбу сами". Речь шла именно о путях вывода Румынии из войны...
       ... День 20 апреля был теплым. Над нами висело безоблачное голубое небо, носились стаи птиц. Гул орудий утих, и румыны вылезли из погребов и ям, из-под заскорузлой руки начали посматривать на солнце, начали вздыхать о труде. Ко мне в штаб пришли два румына с плачущим говором, как у всех румын. Они пришли с одним и тем же щекотливым вопросом: можно ли ехать пахать?
       На этот раз они предусмотрительно не называли боярскую землю, хотя именно о ней думали. И я, притворившись, что понял их просьбу, разрешил пахать свою землю, сказал: "Пашите, в добрый час!"
       Румыны обрадовано поклонились. Они поклонились не один раз, а добрый десяток, уходя из хаты задом, медленно пятясь и подымая над головой свои островерхие смушковые шапки, похожие по форме на папскую тиару.
       Через полчаса я увидел этих румын снова. Они проехали на волах к боярскому особняку, обрамленному виноградниками и лесами. На арбе со скрипучими немазаными колесами лежал плуг с огромным лемехом, а в передке, хлопая волов длинными лобызинами, тряслись сами румыны с худыми загорелыми шеями и косматыми волосами, торчащими из-под черных смушковых шапок.
       В полдень протарахтел в воздухе "Капрони". Над селом закружились листовки. Они были обращены к румынам. Фашистские пропагандисты уверяли румын в большевистских зверствах, призывали крестьян сжигать имущество и уходить в леса и в Карпаты. Румыны читали бумажки, качали головами, смеялись, просили у наших солдат табачку и тут же завертывали из листовок огромные цигарки, жадно курили. Покурить русскую махорку, да еще бесплатно, румыны очень любили. Так вместе с табачным дымом и улетала в воздух пропаганда Геббельса, не приставая к румынским царанам.
       Мой ординарец привел в штаб пожилого румына, только что прибежавшего из города Ботошани верхом на немецкой лошади. Румын выглядел интеллигентно: побрит, в сюртуке, в накрахмаленных манжетах с золочеными запонками, в высоком оскар-уиальдовском воротничке, в твердом котелке. Румын дрожал от испуга. При допросе выяснилось, что он работал в одной из боташанских гостиниц чем-то вроде лакея или швейцара. Боясь русских, сбежал в свое родное село, а здесь тоже русские...
       - Меня не поджарят на огне? - поинтересовался "интеллигентный" румын.
       Мы его не поджарили, а сопроводили к брату, жившему недалеко от штаба в курной избе, и посоветовали больше никуда не бегать: везде русские, куда не побежи.
       - Штии, штии (понимаю, понимаю), - бормотал повеселевший беженец, хватаясь пальцами за свой высокий воротничок, в прорези которого торчал острый кадык румына.
       ... 21 апреля. За Серет идут наши танки. Боташани уже в нашем тылу. Немецкие и румынские дивизии отступили за Серет, к Карпатам. Наш полк получил приказ быть в готовности. Весь транспорт мы послали в Хырлеу за боеприпасами. Все подготовили к движению. Уложили на повозки и машины все имущество до документов включительно.
       ... В середине дня наблюдал интересный случай: в штаб пригласили делегата деревни Стеклярии, и наш командир полка майор Котов предложил ему заняться коммерцией, то есть заготовлять скот для нашего полка. При этом майор Котов нехорошо намекнул делегату, что он может хорошо подработать, покупая коров дешевле, чем ему будет выплачивать за них казначей полка.
       Незавидный внешне румын с редкой черной бородкой, с закатанными рукавами посконной рубахи, в дырявых отинках (черевиках), с грязными уреки (ушами), гордо выпрямился, поправил свою смушковую кащуле (шапку), сказал:
       - Так торговать не желаю. Так торгуют у нас только коммерсанты, а мне лишние леи не нужны...
       Признаться, я торжествовал в душе. Торжествовал потому, что простой румынский крестьянин отстоял честь трудовых румын и дал предметный урок заносчивому Котову, способному частенько терять такт...
       ... В Стеклярии мы задержались до вечера 23 апреля. Оказавшееся свободным время я употребил для наблюдения за жизнью и бытом румын. Мне бросилось в глаза, что в Румынии все плакаты и украшения носят ярко выраженный религиозный и верно-подданический характер. При этом очень часто встречаются казусы: Георгий-победоносец, написанный красками, выклеен на стене рядом с голой женщиной, вышитой на полотне коврика. Король Михай изображен на спинке деревянной кровати в грязной избе. Теленок тыкал мордочкой в детскую сиделку (стульчик на высоких ножках), на стенках которого нарисованы государственные гербы - косматоголовые львы с орлиными ногами. Все это раскрашено серебряной и медно-золотистой сусалью.
       На подоконниках цветы, на окнах крепкие железные решетки, на дверях массивные засовы. В хатах потолки подперты несколькими перекрестными матицами, хотя нагрузку потолков могла бы выдержать одна приличная матица. Дело оказывается в религиозном символе: матицы изображают кресты и тем охраняют хозяев от нечистого духа, который, как верят хозяева, не сможет через кресты спуститься в хату с потолка, а на дверях и окнах также намалеваны кресты... Сплошная магия...
       Румыны не имеют амбаров в нашем понимании. У них имеются башнеподобные плетеные из хвороста кукурузохранилища, установленные во дворах. У днища этих хранилищ есть люк с подвижной заслонкой. Отодвинешь ее, и кукуруза начинает падать в подставленный мешок или в ведро или, по-румынски, в калдарь (внешняя разница с нашим ведром, пожалуй, только в размере, да в деревянном дне).
       Улички в деревнях очень узки. На них не смогут разъехаться две встречные телеги. Часто эти улочки вымощены камнем, и всегда по сторонам улочек - колодцы с колесами и крестами над срубом. Журавли над колодцами тоже есть, но это чаще - в поле, а не в деревне.
       Типичный молодой румын выходит на улицу в фетровом котелке, в шляпе или в смушковой шапке с конусообразным верхом, в вязанном джемпере, в бледно-зеленых или бурых панталонах, в тряпичных отинках (черевиках, лаптях) на кожаной подошве. Ходит такой щеголь по деревенской улице, засунув руки в карманы панталон и с любопытством посматривает на советские танки, на советских воинов.
       Сельские домнешуаре (девушки) - щеголяли босиком или в тряпичных черевичках (отинках), в суконных юбках, в расшитых рубашках, в ярких ожерельях, с длинными, приятными темными косами. Русских они пугались. Но до первого прикосновения, после чего не отставали, будто всю жизнь жили вместе, просились в Россию.
       Румынские девушки очень быстро усваивали русский язык.
       ... Поздно вечером 23 апреля по улице Стеклярии прошла похоронная процессия. В двух гробах несли к кладбищу румынских мальчиков, убитых разрывом мины, которую они вздумали лупить топорами. Впереди процессии шла женщина в черном, а за ней шагал парнишка лет тринадцати-четырнадцати. Тоненьким голоском, похожим на песню азербайджанца, парнишка нудно тянул "волынку". Я так и не понял, плакал он или пел...
       Ночью под 24 апреля двинулись из Стеклярии по маршруту: Кривешть, Бедилица, Болдешчий, Думбрэвица (Ясского уезда). Мы должны сменить 3-ю гв. ВДД и занять оборону южнее Редиу, на участке 10-го полка. По картам, изданным еще в 1889 году, мы пустились в путь, и к утру, двигаясь по горам и лесам, достигли пункта дневки. Начало дождить. Лес и овраги полны людей. В дубовых трущобах свистели птицы, на полянах пахло цветами и травой. По лесу катилось гулкое эхо артиллерийских залпов. За лесом - линия фронта.
       Ко мне подошел старшина Логвинов с большим блокнотом стихов в руках.
       - Это наследство погибшего капитана Хвостова, - сообщил он. - Из госпиталя прислали.
       Я развернул блокнот, пробежал глазами по карандашным и чернильным строкам. Все вспомнилось. 23 февраля вечером капитан Хвостов, вступая в должность командира батальона в деревне Рыбчино Кировоградского района и области, читал нам свои стихи, а в половине марта 1944 года он был смертельно ранен в бою, умер, оказывается, в госпитале. Мне стало несказанно жаль его, несказанно грустно. Я взял карандаш и на титульном листе написал следующие слова:
       Дорогой Хвостов!
       Я помню, был февраль,
       Но ветер дул весны:
       Таял снег, и ты нам стихи читал,
       Как чарующие сны.
       И в душе мечта росла
       Красивей роз,
       Победу нам весна несла
       И стих твой нес.
       Потом в бою
       Оборвалась песнь,
       И жаль, что не пою,
       Не могу в стихах оплакать эту весть.
       Пройдут года,
       Век пройдет
       И у мирных очагов
       Люди вспомнят год,
       Когда солдат в бою
       Писал
       Блокнот стихов.
       ..........................
       ... 24 апреля вечером мы прибыли на место, сменили 10-й полк 3-й ГВДД и заняли оборону в соответствии с приказом по дивизии. Левее нас - 106 полк 36 СД, правее - 27 гв. полк нашей дивизии. В Думбрэвице были также остатки одной нашей танковой бригады в количестве 13 машин.
       Мы получили очень точные данные, что к исходу дня 24 апреля на наш участок фронта прибыли довольно сильные румыно-немецкие подкрепления: 1-я гвардейская пехотная дивизия румын (она до 23 июня 1943 года охраняла правительственные учреждения в Бухаресте, потом билась против Красной Армии за Тирасполь и другие города, после чего пополнилась и прибыла вот к Думбрэвице) в количестве 11260 человек, немецкая танковая дивизия "Великая Германия" и другие части. Нетрудно было сделать отсюда вывод, что немцо-румыны готовили удар. Об этом выводе мы сообщили в штадив 8 ГВДД, но там не придали нашему сообщению должного значения, почти игнорировали.
       Ночь была облачной, тихой. Пехотинцы вышли на южную окраину села, начали совершенствовать оборону. Мы с командиром полка обошли боевые порядки, побеседовали с солдатами, с офицерами. Майор Котов отвел меня в сторону, многозначительно сказал:
       - Тиха ночь, очень тиха. Такие ночи бывают только перед грозой...
       - Усилю боевое охранение, подброшу патронов и гранат в окопы, подвезу снарядов к орудиям, - ответил я. - Сдержим...
       - Трудно, - сказал Котов. - Очень трудно...
       Мы расстались. Майор Котов снова пошел в траншеи к бойцам, я возвратился в штаб, вызвал необходимых людей.
       Прошла бессонная ночь. Утром немецкие орудия и минометы ударили по нашей обороне. Выползли "Тигры". Много "тигров". Затрещали броневики и суетливо, охватывая фланги, поползли немецкие бронированные вездеходы с пехотой.
       106 полк 36 СД оставил свои позиции, оголил наш левый фланг, отошел также и 27 полк. Широким серпом немецко-румынские войска нависли над флангами обороны нашего, 22 гвардейского воздушно-десантного полка.
       Несколько часов подряд на боевые порядки полка лезли немецкие танки и пехота румын. Снаряды взрывали землю. Черно-сизый дым разрывов заполнил улицы и стало темно, как ночью. Танки били со всех сторон, без конца налетали немецкие бомбардировщики.
       Часам к двум дня немцы сомкнули кольцо вокруг полка, отрезали штаб от боевых порядков. Связь с майором Котовым я поддерживал только по радио. Он приказал мне прорваться со штабом из окружения, спасти минометы и полковое знамя.
       У меня было очень мало людей: десятка два солдат и десять-двенадцать офицеров. Кроме того, к нам присоединилось отделение пулеметчиков из 106 полка с одним станковым пулеметом и три бронебойщика с Симоновскими ружьями. С этими силами мы и начали прорыв. В нашей группе действовал также заместитель командира полка по политчасти - майор Тихонов и заместитель по строевой части - подполковник Одинцов, интеллигентный тихонравный человек.
       К вечеру мы прорвались в овраг южнее деревни Херменештий и сверхчеловеческими усилиями сдержали наступление немцев и румын. В это же время, мимо пылавших наших и немецких танков, по трупам убитых немцев и румын, командир полка майор Котов и командир 2-го батальона старший лейтенант Пацков с боем провели своих гвардейцев к центру Думбрэвицы и заняли круговую оборону в каменных зданиях. Центром обороны оказался старинный боярский дом с подвалами, чердаками, слуховыми окнами и бойницами.
       Прошла напряженная ночь. Связь с Котовым прервалась: у него вышла из строя рация, а пробиться сквозь вражеское окружение наши связные не смогли.
       Утром бой загорелся с новой силой. Пьяные орды лезли на штурм домов, занятые нашими гвардейцами, шли в атаку на наши, признаться, жиденькие позиции. Мы расстреливали румын и немцев в упор из автоматов, винтовок, из пулемета. Издалека нас поддерживали пушки какого-то артиллерийского полка. Сотни вражеских солдат залегали в поле и не хотели наступать на смертоносный овраг. Тогда на них сзади начали наезжать немецкие бронемашины и танки, грозя раздавить. Но едва солдаты поднимались в атаку, наш огонь снова валил их на землю, а артиллерия прогоняла с поля немецкие броневики и танки.
       В это же время наши гвардейцы, засевшие в домах Думбрэвицы, огнем и контратаками отражали натиск пьяных врагов.
       На тачках и тележках румыны вывозили раненых и убитых, грозили кулаками, что-то хрипло кричали. Подошли танки. Окружив боярский дом, они открыли огонь из орудий по окнам, по стенам, по чердакам. Через каждые десять минут открывался люк "Тигра", прекращалась стрельба и немецкий офицер кричал:
       - Рус, сопротивляйся бесполезно. Иди в плен, у нас будет карошо...
       В ответ летели пули. И тогда танки снова начинали обстреливать дом. Израсходовав боеприпасы, они разворачивались и уходили. Румыны бегали по улицам, молящими жестами останавливали немецкие танки, упрашивали танкистов открыть огонь по неодолимым русским. Вскоре танки возвращались и ожесточенно били по каменным зданиям, проламывая снарядами стены, превращая камни в серовато-бурую пыль. И так с утра до вечера.
       Бой длился пять суток.
       На шестую ночь удалось передать полку приказ пробиваться к своим частям, т. к. через день должно начаться наше наступление, и нахождение полка в Думбрэвице стесняло собой действие нашей артиллерии.
       ... В огромном боярском доме установились свои законы: никто не имел права кашлять, громко разговаривать, стучать сапогами. Немцы и румыны находились в 15-20 метрах, за колючей проволокой, которой они обнесли дом со всех сторон.
       С наступлением темноты все гвардейцы подтянулись к выходной двери. Ни звука. Майор Котов приказал:
       - Если ранят кого, молчи. Терпи и молчи. Тишина - наше спасение.
       Было темно. Где-то румынский часовой ударами в рельс выбивал время. Прозвучали два удара.
       - За мной, - шепотом скомандовал Котов, и храбрецы начали свой путь из адского пекла. Ножами прикончили трех часовых. Перешагнули румынские траншеи, двинулись на север. Там, над темным лесом и над горами, дрожали огни родных, русских ракет.
       Внезапно завопил румынский солдат. Поднялась стрельба. Ракеты и трассирующие пули огнем пронизали темноту. По нашей обороне ударили немецкие минометы и тяжелая артиллерия.
       Россия молчала. Россия ждала своего времени.
       На румыно-немецкой стороне метались крики: "Рус, рус, рус!"
       Вероятно, румыны и немцы решили, что у них в тылу оказалось не меньше русской дивизии.
       Воспользовавшись паникой, полк решительным броском прорвал вражеское окружение и вышел к своей дивизии.
       Мы встретились с Котовым и расплакались. Эта встреча была почти невероятной. Чтобы она состоялась, пришлось многократно одолеть смерть. И пусть молодые потомки наши запомнят, что смелость и решительная страсть борьбы за Родину почти равны бессмертию и хранят людей от снарядов и пуль крепче любой брони.
       ... По грязной дороге тащились подводы со снарядами. На арбах сидели румыны в широкополых фетровых шляпах, в грязных свитерах. Волы, угнув головы, медленно шагали по дороге, мокрой от начавшегося дождя. Над холками волов качалось желтое новое ярмо, обмытое дождем. Рядом с арбами шли красноармейцы, покрикивая на румын:
       - Гони волов, как следует. Чего тащишься?
       Румыны что-то бормотали в ответ, знаками показывали на вспотевшие шеи волов: "Утомились, мол, не могут быстрее".
       Подводы двигались навстречу нашему полку, отходившему во второй эшелон. А везли они боеприпасы для готовящегося нашего наступления.
       Вдруг из-за ближнего леса раздался свистящий грохот. Румыны оживились, показывая своими гишушке (кнутами) в небо, вскрикивая:
       - Русешти Катюш, русешти катюш...
       Да, это работала "Катюша". Она осуществляла священную месть тем, кто поднял руку на Россию. И мне вспомнились сожженные дотла украинские села, дымный смрад над степями, плачь женщин и детей, горестное молчание убитых и замученных людей. И пусть простят мне поколения за жесткую мысль: я злорадно подумал - "Пусть и Румыния познает ужас войны". Это потому, что слишком много мне пришлось видеть горя, много трупов и пепла. Когда кончится война, возможно, я стану снова мягкосердым и более гуманным... А сейчас пусть огонь нашей войны очищает землю Румынии. Здесь феодальные фрески на каждом шагу: старик-румын в белых посконных рубахе и штанах, узких, как макароны, пашет узкую полоску земли на тощих волах, которые с трудом тянут плуг с огромным лемехом. Шляпа старика задралась, сползла за затылок.
       Широкое боярское поле с беседкой и виноградом на углу. Обширные сады, а за ними снова бесконечно длинные, метровой ширины, полоски румынских царан. Фамильные гербы на боярских хоромах и заткнутые тряпицами окна курных крестьянских хат. Для всего этого нужен огонь и огонь... Не под силу нынешним примариям во главе с примариями перестроить румынскую деревню, не помогут им в этом и шеф-дисикторы (уполномоченные двадцатидворок), заботящиеся о хозяйстве. Ведь заботиться пока не о чем... Логикой событий Румыния должна стать демократической, иначе она будет никакой, погибнет как государство.
       ... В ночь заняли боевой порядок юго-западнее Херменештий. Я расположил свой штаб в окопе у небольшого стога овсяной соломы. Стог дрожал от взрывов немецких снарядов, которые ложились совсем близко. Осколки звенели над окопом, шлепали на бруствер, шипели в лужах.
       Не знаю почему, пришла на память трехлетняя давность: лагерь под Клюквой (недалеко от Курска), вечер в начале войны, приезд жены в лагерь. Вспомнилась трехлетняя давность, и из взволнованного сердца запросились на бумагу слова. В другое время я их, возможно, не стал бы записывать, но сейчас их крайне нужно записать. Такие войны, как нынешняя, повторяются не часто. Писатели, не знавшие войны, до пота трудились, придумывая своим героям различные мысли и чувства, волновавшие их будто бы перед боем и в бою. Мне посчастливилось не придумывать, а переживать. Так имею ли я право не написать о пережитом? По-моему, не имею такого права и пишу:
       Пройдут года,
       Забудутся цветы
       И синие скамьи,
       Забуду лагерь под Клюквой.
       Но сердце сохранит навсегда
       Твои милые черты
       И карих глаз огни,
       И блеск зубов
       В улыбке дорогой.
       Сумрак ночи на дубы ложился
       И мокла от росы трава,
       А я с тобой простился,
       Когда за лес ушла луна,
       И над кустом сирени прошумела
       Крылатая сова.
       "Придешь?"
       "Приду".
       И вот, ты ждешь,
       А любой снаряд стережет
       Мою судьбу.
       Пожалуй, и самому мне когда-нибудь покажется странным, что я писал такие строки под визгом осколков, под грохотом взрывов. Но разве кто в состоянии полностью объяснить поступки людей. Вот, например, подполковник Одинцов, прорываясь из немецкого окружения, убегая от фашистской бронемашины, нашел все же возможным нагнуться и поднять лупоглазую линзу, при помощи которой немецкие солдаты прикуривали от солнца... Не лучше ли принять данный факт без объяснения.
       ... К нам попал перебежчик из 5 роты 240 пп 100 пд Ганс Вернер. Он показал, что на наш фронт немцы привезли мины и бомбы, наполненные сжатым воздухом. Названы они "Минами люкс-пресс". При взрыве такой мины сжатый воздух попадает в легкие человека, рвет их, и человек умирает.
       Ганс Вернер сказал, что в 1943 году в медицинском институте в Гайд-Сельбурге (Германия) он видел технический фильм с демонстрацией действия минометов с миной "люкс-пресс". Действие таких мин было опробовано на русских военнопленных. В кругах немецкого командования предполагают применить эти мины на фронте в критический момент.
       ... Наступление наше было отложено на 2-е мая.
       1-го мая было дождливо и холодно. На дне окопов горели небольшие костры. В воздухе пели немецкие мины. Левее нас стучал пулемет, ухала методически полковая пушка. Майор Котов сообщил мне, что за спасение полкового знамени и за удержание позиций под деревней Херменештий меня представили к ордену "Красного Знамени".
       ... Ночью под 2-е мая 1944 года немцы были весьма активны. Они буквально засыпали нас огнем. Наша сторона хранила величавое молчание...
       Утром в 5 часов застонал лес, загудел воздух: загорелись зарницы нашей мести. Над немцами повисли наши самолеты, засверкали огненные шары "Катюш", засияли бесконечные брызги трассирующих пуль и снарядов. Запылала Думбрэвица. Яссы услышали наш карающий грохот. Два часа испытывал он крепость немецких и румынских дивизий. На третьем часу наши войска снова пришли в сожженную Думбрэвицу. И невольно руки воинов, проходивших мимо развалин боярского дома, тянулись к пилоткам, обнажая головы: здесь был бастион храбрецов-гвардейцев 22 воздушно-десантного полка. Щебень и песок руин рассказывали о невиданном бое за честь Родины, за славу полка, за славу русского оружия.
       Наш полк вечером 3 мая занял боевой порядок южнее деревни Ново-Херменештий. На наших картах, изданных в 1889 году, не имелось такой деревни, но в жизни она имелась. Была здесь и небольшая церквушка с луковичными, ртутного цвета главами. В деревушку набилось некстати много войск. Кроме нашей дивизии, сюда пришли полки 72 СД и других частей. Луна смотрела на наши дела сквозь тонкое полотно облаков, порванные в клочья ветром.
       Утром 5 мая выпал дождичек, потеплело. Зацвели вишни, груши, волоцкие орехи. Запах цветов и трав напоил воздух, и он стал пряным, пьянящим и волнующим.
       Под вечер, когда я поехал в штадив, моя лошадка испугалась распятого кем-то на плетне убитого орла и понесла трепать. Пришлось ткнуть ее головой в одну из румынских мазанок. Сумасшедшая лошадь: она упала с переломанной шеей, но не остановилась. Перелетев через нее, я ударился о стену и целый час пролежал в саду, пока приехал ординарец и помог мне добраться до штаба.
       До 8 мая провалялся в санчасти, где приводили меня в порядок. Все обошлось благополучно, т. к. переломов не оказалось, а ссадины и помятины быстро заживают... К вечеру 8 мая наш полк был уже переброшен в лес одним километров западнее Городиштя. От Ново-Херменештия мы удалились километров на 13-14 на северо-восток и заняли позиции во втором эшелоне, в горах и лесу. Кругом дубы, клены, груши, орехи. Ночью, впервые за эту весну, слушал пение соловья.
       ... Красивые места. Горно-лесистый ландшафт. Но эту красивую картину омрачает жизнь: румыны в белых узких штанах, в высоких шапках или в широких шляпах, согнув спины, мотыжили землю, готовили к посеву свои крохотные огородики, а наш приход, в силу международных условий, не мог ничего изменить.
       Глядя на этих изможденных людей, я лежал на плащ-палатке и нервно щипал бурые стебельки жирных полупрозрачных "толкачиков" с черными пламенеподобными венчиками на суставах и с желто-белой копьеобразной верхушечкой, похожей на гусеницу. Из этой травы румыны готовили различные лекарства - от зубной боли и против кровотечения, но нуждались они в более действительном лекарстве: в самой земле и в свободе. Эти вещи в траве не растут...
       9 мая, как сообщил подполковник Некрасов, наши войска взяли Севастополь. Браво, виват и ура!
       Но что это за идиллия? На койке Некрасова, НШ 8 гв. ВДД, сладко похрапывала его полевая походная рыжеволосая жена из числа радисток дивизионной роты связи. В комнате была тишина, не чувствовалось войны. На столе сверкал стеклянный кувшин с цветущей веткой шелковицы. Среди белых цветов и густозеленой листвы, точно золотые помпоны, висели коконы шелковичного червя. Они были желтыми, продолговатыми, величиной с волоцкий орех.
       Посидел я здесь и подумал, "кому война, кому... одна".
       .............................................................................................
       Интересно, Красная Армия 5 августа 1943 года освободила Белгород, 23 августа - Харьков, 23 сентября - Полтаву, 10 марта 1944 года разгромила немцев под Уманью, 26 марта 1944 года 2-й Украинский фронт вышел на Прут, а 8 апреля перешагнул в Румынию. Мы стоим за границей нашего государства, а в Европе и в Америке все еще есть люди, вроде Макгоуэна, председателя "Британского Империэл кемикс индустрис", которые не об открытии второго фронта думают, а припугивают свой народ тем, что "немцы, мол, располагают не меньшими ресурсами, чем союзники".
       Правда, есть и ксендзы, "достопочтенные Станиславы Орлеманьские", работающие на объединенные нации, но... мало у них энергии. Пожалуй, недостаточно и влияния... Однако, нельзя недооценивать этого человека, американца польского происхождения, написавшего брошюру "Польша, Россия и Германия". В ней Орлеманьский доказывал невозможность дружбы Польши с Германией, звал Польшу к дружбе с Россией и говорил: "Мы славяне. Союзные Польша и Россия станут величайшей силой на востоке... Мы обеспечим себе мир на сотни лет". Во всяком случае, мы имеем больше шансов осуществить свои планы, чем Макгоуэны, стремящиеся помешать делу объединенных наций... Немцы, и те начинают понимать это. Например, "Берзен Цейтунг" с содроганием в голосе кричит: "Наши враги открыто мечтают о том, как они ворвутся в Германию. Эти слова производят на нас, немцев, отталкивающее впечатление". Чуют, собаки, что палка скоро опустится на их спины. Не мешает всем, кто переценивает сейчас силы "Райха", прочитать и продумать приведенные мною слова из "Берзен Цейтунг".
       ... 13 мая 1944 года с несколькими офицерами я выехал на берег реки Серет в районе поселка Леспезий. Среди офицеров был Иосиф Кривман, лучший "динамовец"-физкультурник Ленинграда, занявший в 1938 году 2-е место на лыжных соревнованиях на первенство города Ленинграда. Ехал со мной также Смирнов Александр Васильевич - тренер по легкой атлетике и лыжному бегу в московском обществе "Спартак". Пробираясь через леса по горным тропам, мы беседовали о многом. В частности разговорились о младшем лейтенанте Цалиеве, который накануне войны занял первое место среди борцов Азербайджана. И вот этот Цалиев в бою под Опытной станцией (район Чемодановки Сумской области) потерял руку. Кривман видел его в госпитале плачущим от огорчения: пропала жизнь борца.
       ... В разговорах мы и не заметили, как добрались до Серета. За рекой, где синели бугры и леса, вздымались черные фонтаны: в белый свет, как в копейку, лупила немецкая артиллерия. А мы незаметно осуществляли свой план, рекогносцировали местность. Подробностей на этот счет в записках приводить не следует. Скажу только, что в связи с переходом нашего фронта к жесткой обороне, нам поручено подготовить схему создания второго рубежа обороны от Сирецелу и юго-восточнее, недалеко от Серета.
       ... 14 мая - сумрачный день, ветреный и мжистый. Отметить почти нечего. Разве указать на следующий факт. Слава нашего полка после боев в Думбрэвице достигла Москвы и к нам начали ездить различные представители. В частности, приехал толстенький, старательный журналист Виктор Финк в коричневом костюме, поверх которого натянуто серое поношенное пальто в вилочку. Длинноносый и худой, с утомленными серыми глазами и продолговатым лицом, Финк не имел обаятельного влияния на своих собеседников, а без этого журналисту работать прямо-таки трудно. Он не умеет поговорить задушевно, а беседует, как заполняет анкету. Мне очень быстро наскучили его расспросы о том, как было дело и т. д. Я вежливо увильнул от дальнейших бесед с ним, сославшись на мой очерк "Слава", отосланный в "Красную Звезду".
       Финк при упоминании об этом очерке почему-то смутился: догадываюсь, очерк у него, но... автором буду не я, как часто водится. Газеты публикуют материалы своих человечков, хотя бы и худшие...
       Удивила меня общая черта приезжавших в наши места столичных журналистов: "мелкозность". Все они пытались и тужились факты войны: как шею китайского преступника, всунуть в конгую своих эталонов и привычных схем. Все они искали важное в "чуде", а не в обыкновенном поступке воинов. Не утерпев, я сказал одному из журналистов: "Вы лучше фотографируйте нас, но не придумывайте и не выдумывайте, иначе получится квасно и глупо. Одно сплошное "ура" без костей и плоти". Обиделся парень, но все же не отказался принять на память румынскую медаль, отобранную мною у одного из румынских офицеров.
       15 мая лил дождь, над вершинами гор клубились матовые туманы, медленно плыли по склонам. Ночью шел артиллерийский бой, а утром танки корпуса Котельникова, тяжелые "ИС", ушли из наших мест. Возможно, они направились в Белоруссию, где назрели большие события войны...
       Как сообщают газеты, в Европе началось оживление: в 23 часа 11 мая войска союзников перешли в наступление против линии Густава в Италии. Действуют 5-я американская и 8-я английская армии под общим командованием генерала Александера, командующего союзными войсками в Италии.
       Сегодня вечером приняли по радио Москву. Меня особенно взволновало сообщение, что сегодня вступила в строй станция метро "Электрозаводская" на Покровском радиусе. Станция сооружена по проекту профессора Гельфрейха и архитектора Рожина. Оформление новой станции посвящено советскому тылу, помогающему Красной Армии громить немецких фашистов. Скульптор Мотовилов сделал 14 барельефов, отображающих работу строителей танков, самолетов, металлургов, нефтяников. Станция залита электрическим светом и сверкает разноцветным мрамором. Ее украсили скульптурные портреты шести ученых, прославившихся работой в области электричества: Ломоносова, Джильберта, Попова, Франклина, Фарадея, Яблочкова.
       Родина моя не только живет, но и процветает. Новую станцию метро, когда гремит война, могли строить только люди, уверенные в победе. И это именно взволновало меня. Москва, из Румынии я рукоплещу тебе, благословляю твой новый успех. Я верю, что приду на твои улицы с победой, встану ногой на ступеньки эскалатора и спущусь в подземный вестибюль станции "Электрозаводская", чтобы узреть своими глазами ее белый прохоро-баландинский мрамор и красный мрамор "сальети", чтобы пройтись по темному граниту пола и пощупать золотистые бронзовые решетки в среднем зале. Я русский человек и все понимаю лучше, когда попробую и увижу лично сам. Обязательно по окончании войны приеду в Москву!
       А пока... в моем штабе, устроенном в лесном шалаше, собрались штабные офицеры. Они чертили схемы, оформляли документы, шутили. Агитатор полка - Штейн потел над историей полка. Не знаю, правда, что получится у него с историей полка, но со службой у него идет все благополучно: прибыл он к нам позже всех, а награжден гуще всех. Бравый парень.
       Не знаю почему, но он обиделся, когда я сказал ему, чтобы он, работая над историей полка, не забывал бы и про контрастную историю бравого немецкого генерала Штейнкеллера, который сдался в плен Красной Армии, хотя незадолго перед этим выступал в Берлине перед 10000 войск СС и СА и их родственниками по случаю награждения его знаком отличия дубовый лист и рыцарским орденом железного креста. В своем выступлении он заявил, что его дивизия "Фельдхеренхалле" не знает, что означает слово "капитуляция" и что он сам скорее погибнет, чем сдастся противнику.
       Впрочем, шутники объясняли потом обиду Штейна тем, что я порекомендовал ему такого немецкого генерала, у которого половина фамилии равняется целой фамилии автора истории полка, равно как и сам автор попал в полк под самый конец войны, т. е. только в половинную часть истории... Вот почему и трудно ему, приходится потеть более натуральной необходимости.
       ... Бай! Ночью под 17 мая получил приказ - выехать к 8.00 на южную окраину Кыржоя для последующего выдвижения на передний край с целью рекогносцировки участка обороны, подлежащего занятию нашим полком. Всю ночь, как назло, лил дождь. Дорога стала грязная, скользкая. Лошади, когда мы утром выехали в назначенный пункт, еле двигались по крутым скатам и тропинкам, боясь упасть. Из румынских хат, разбросанных среди холмов и гор, смотрели через окна большие конские головы, приветствуя нас пронзительным ржанием. У входов в хаты и на широких завалинках, на крыльцах стояли плетенные из хвороста стулья, точно снег, белели во дворе перья, трепыхались прилипшие к грязи легкие пушинки: здесь навели порядок солдаты. Румыния познавала смысл войны.
       Мимо каменной церковки с двумя главами и сизой железной кровлей мы повернули налево и увидели издали кладбищенский сад. В нем, скрытые под листвой каштанов и урюка, топтались на привязи лошади. Значит, уже успели приехать представители штабов соседних полков. Мы въехали на кладбище. Здесь каменные кресты, каменные надгробные плиты, глубокие окопы с желтыми человеческими костями, торчащими из стенок окопа. Меж кустов валялись немецкие погоны, куски шинелей, обрывки папиросных коробок, зажигалки и стреляные гильзы.
       Эти строки я записывал, сидя на зеленой каменной плите без надписи. Посредине плиты изображен вдавленный в камень петух. Рядом - кусты сирени. Справа, вдали, видна церковка, наполовину запрятанная в зелень деревьев, а еще правее и дальше - белели островерхие башенки боярского дома, пристроенного к горе охваченного с трех сторон густым садом. Перед домом вился синий дымок. Это работала походная красноармейская кухня. Я видел ее, проезжая мимо. Боярин сбежал, и в усадьбе его размесилась хозяйственная часть какого-то полка тяжелых гаубиц. Гребни гор, как и вчера, клубились матовым туманом. Дождь вот-вот должен был брызнуть из низко плывших облаков.
       Через полчаса приехал начальник штаба дивизии подполковник Некрасов, и мы начали карабкаться в гору. Через овраги с большим трудом перевели лошадей, т. к. они ни за что не хотели идти по узким мосткам всего в две скрипучих и гибких доски. Потом, петляя по тропинкам, по виноградникам, по садам и огородам, мы взобрались на такую головокружительную высоту, что увидели впереди лежащую местность километров на 30. В лесу оставили ординарцев с лошадьми, а сами до переднего края продвинулись пешком.
       ... Возвратившись с рекогносцировки, я ознакомил по карте своего командира полка с разведанным участком обороны и отдал необходимые распоряжения командирам батальонов. Поздней ночью 18 мая полк был уже на месте, заняв новые боевые порядки. Наш КП - над горой. Под нами синела деревня, зеленели бугры и леса, сверкала узкая речонка. Для схода вниз бойцы рыли земляные ступеньки, забивали в землю палки, чтобы было за что ухватиться, если кто поскользнется и начнет падать.
       Штаб разместили в парусиновой палатке под густыми кронами дубов. Получилось очень хорошо. Вечером принесли фронтовую газету "Суворовский натиск" за 16 мая 1944 года и "Правду" за 17 мая (эта газета доставлена самолетом). Что интересного? Во-первых, интересно интервью маршала Тито корреспонденту Рейтер. В этом интервью, между прочим, "Тито считает, что второй фронт вскоре будет открыт, а русские продвинутся прямо на запад, к сердцу Германии".
       Дуновение ветерка близости второго фронта ощутил я и в строках сообщения ТАСС из Лондона о том, что 16 мая в Лондоне подписано соглашение между Правительствами СССР и Норвегии о гражданской администрации и юрисдикции на территории Норвегии после ее освобождения союзными войсками. Одновременно такие же соглашения подписаны Норвежским Правительством с Англией и США. Разве неясно, что подобные соглашения имеют смысл только в связи с предстоящим открытием второго фронта в Европе.
       Большой интерес представляет Заявление Орлеманьского на пресс-конференции в Америке. Поскольку Орлеманьский пользовался на пресс-конференции документом, подписанным маршалом Сталиным, мы получили большое уточнение взглядов Сталина на возможные взаимоотношения СССР и папы Пия XII по вопросам религии.
       Орлеманьский сказал: "Я не коммунист, и об этом открыто заявил в Москве в моем публичном обращении к польской армии. Я американец... Я уверен, что американская публика поймет мою позицию и оценит ее. У меня есть замечательные известия насчет Польши, но о них будет известно позже".
       Потом Орлеманьский огласил свои вопросы, предложенные в Москве Сталину, и ответы Сталина за подписью последнего. Текст этого приложения следующий:
        -- Считаете ли Вы допустимым для Советского правительства проводить политику преследования и насилия в отношении католической церкви.
       ОТВЕТ МАРШАЛА СТАЛИНА: Как сторонник свободы совести и свободы вероисповедания, я считаю такую политику недопустимой и исключенной.
        -- Считаете ли Вы возможным сотрудничество со святым отцом папой Пием XII в деле борьбы против насилия и преследования католической церкви?
       ОТВЕТ МАРШАЛА СТАЛИНА: Я считаю это возможным.
       Достопочтенный Станислав Орлеманьский пожелал, чтобы вышеуказанные вопросы и ответы не публиковались в настоящее время, а были представлены ему лично. Маршал Сталин не возражал против этого предложения, но в то же время заявил, что он не возражает против опубликования этих вопросов и ответов, если достопочтенный Станислав Орлеманьский сочтет это необходимым. Подпись: Маршал Сталин.
       ... 21 мая. На сегодня союзники заняли в Италии 123 кв. километра территории и захватили 7000 пленных, преодолели в основном линию Густава и вошли в соприкосновение с линией Адольфа Гитлера. О темпах операции можно судить по тому предположению, что за это же время и при тех же средствах Красная Армия дошла бы уже до Рима.
       ... На нашем фронте начинает активничать немецкая авиация. Из области международной следует отметить дипломатическую активность союзников по заключению соглашений с правительствами Чехословакии, Бельгии, Дании, Норвегии о порядках на территории, если туда вступят союзные войска. Все это говорит о недалеком часе открытия 2-го фронта в Европе.
       Из внутренней жизни достойно упоминания решение Священного Синода Русской Православной церкви от 15 мая о принятии к исполнению завещательного распоряжения Святейшего Патриарха Сергия о вступлении в должность Патриаршего Местоблюстителя Преосвященного Митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия. Этот 67-летний умный старец, вместе с усопшим патриархом Сергием, твердо взял курс на поддержку Советской власти и советской государственности.
       В своем письме к Сталину от 19 мая Алексий написал:
       "... В предстоящей мне деятельности я буду неизменно и неуклонно руководствоваться теми принципами, которыми отмечена была церковная деятельность почившего Патриарха: следование канонам и установлениям церковным - с одной стороны, и неизменная верность Родине и возглавляемому Вами Правительству нашему, - с другой. Действуя в полном единении с Советом по делам Русской Православной Церкви, я вместе с учрежденным покойным патриархом Священным Синодом - буду гарантирован от ошибок и неверных шагов".
       Нечего сомневаться в том, что эта декларация Сергия будет иметь очень важные практические последствия. Можно даже предугадать некоторые очень полезные шаги Русской Православной церкви: она сможет в выгодном для Родины виде примирить русскую эмиграцию с Советским государством, подготовит психологические предпосылки к воссоединению некоторых христианских территорий под эгидой СССР (например, армянские земли), наложит отпечаток на информацию об СССР среди миллионов заграничных христиан, доселе представлявших нашу Родину в очень искаженном освещении. Возможно также усиление Советского влияния на африканские христианские общины посредством надлежащей церковной работы и церковного сближения. Во всяком случае, я усматриваю большую дальновидность как главы нашего Правительства, так и главы Русской Православной Церкви, объединивших свои усилия для решения важнейших исторических задач нашего времени. Но, надо отметить, очень многие из атеистов до сей поры не понимают сущности совершившегося и ворчат. Им следует не ворчать, а вдуматься...
       22 мая. Главный штаб союзных войск в Италии 20 мая официально объявил о прорыве укрепленной линии Гитлера. Это хорошо не только в частном, но и в общественном отношении: имея успехи в Италии, союзники смелее пойдут на открытие второго фронта. Английская газета "Дейли Экспресс" уже написала, что "в ближайшие недели будет начато наступление на гитлеровскую Европу с востока и запада". Кажется мне, что подобная информация в "Дейли Эксмпресс" могла появиться только потому, что где-то в море уже плывут или готовы отплыть к берегам гитлеровской Европы союзнические военные корабли. Поживем, увидим.
       ... Интересное событие: во вчерашних газетах опубликовано соболезнование СНК СССР, выраженное Священному Синоду по поводу смерти святейшего Патриарха Московского и всея Руси Сергия.
       ... В детстве я в какой-то книге читал:
       "И гордецы в годину лютую
       Склонили голову перед тем,
       Терпят кого с великою мукою,
       Как терпят собственную тень".
       И склонен я согласиться с утверждением, что "немцы остались немцами, а русские русскими, независимо от политических, религиозных и этических идеалов". В этом цемент национальности...
       ... Наши армии в Румынии фактически переведены на самозаготовку. Долго ли это выдержит Румыния с ее мамалыжными ресурсами?
       ... Принесли мне "Суворовский натиск" от 20 мая 1944 года. В номере напечатана статья гвардии майора И. Ломп. В статье майор пытался рассказать о боях нашего полка в Думбрэвице. Беда майора в том, что он этих боев не видел, а слышал о них весьма не точно, в результате чего статья получилась глупая. Во-первых, майор Ломп спутал название населенного пункта "Думбрэвица" с рощей и написал: "Офицер Котов быстрым броском вывел отряд к роще и здесь снова организовал круговую оборону". Чепуха. Не в роще шел бой, а внутри деревни Думбрэвица, в районе крупного каменного боярского дома.
       Ломп озаглавил свою статью "Бой с противником, просочившимся в боевые порядки". И здесь все не на своем месте. Шел как раз другого характера бой, бой нашего полка в полном окружении. Вполне естественно, что я написал резкий протест против статьи Ломп и приложил свое описание боя в Думбрэвице, попросил редакцию "Суворовского натиска" опубликовать это описание, чтобы устранить таким образом вопиющее искажение фактов майором Ломп. Свой материал срочно направил газете.
       24 мая был у меня один майор из армейского штаба.
       "Как вы не боитесь работать в шалаше? - спросил он, сидя по горло в траве, насыпанной в щель".
       "Надоело три года бояться, - сказал я. - Кроме того, у нас есть щели на случай немецкого артобстрела или авиабомбежки. Непрерывным же сидением в земле у нас занимаются приезжие товарищи из далекого тыла".
       Майор густо покраснел, вылез из щели и устроился рядом с ней прямо на траве. Потом, увидев на моей груди нашивку о ранении и орден, спросил: "Давно вы в Армии?"
       "С первого дня войны", - ответил я.
       Майор пожал плечами:
       - Почему же вы, занимая должность подполковника, носите погоны старшего лейтенанта?
       - Вам, тыловикам, впору о себе позаботиться, а для заботы о нас не остается времени, - резко ответил я.
       Майор опять покраснел. На фронте он никогда не был, но успел пробежать путь от младшего лейтенанта до майора в течение двух лет. Подобное явление - не редкость.
       ... 25 мая прибыл ко мне ПНШ-1 капитан Сержанов. Едва переступив порог, он рассыпался в комплиментах по моему адресу, ссылаясь, что все это слышал обо мне в штабе корпуса и в штабе дивизии. Тут же он успел сообщить, что окончил в свое время Ленинградский Университет по историческому факультету, теперь довольно постарел, ослабел зрением, не может быстро ходить и вообще не обещает быть крепким помощником. Ветерана уважаю, но помощи от него, вероятно, не будет...
       ... 27 мая. Только сегодня одумался от комбинированного укола (брюшной тиф, холера, дизентерия), принятого вечером 25 мая. Снова взялся за дела. Дождь лил немилосердно. Мое жилище протекает. Крупные капли воды падали на постель, на пол, на крышку импровизированного стола. Серебристые капли воды скользили по парусине шалаша, и по коже у меня блуждала дрожь. Нехорошо.
       ... Недавно немецкая газета "Гакенкрейцбаннер" поместила статью о скромности Гитлера, пытаясь этой скромностью объяснить, что за последние два года он редко выступал с речами перед народом. И... газета договорилась при этом до оригинального и редкого суждения: "В дни тяжелых испытаний, какие мы пережили за последние 8 месяцев, он не всегда, умел справляться с запутанным клубком забот". Растерялся бедняга! Но это ничего. Хуже будет, если Гитлеру удастся потеряться, когда войска союзников придут в Германию. За ним бы надо позорче присматривать. Этот скромник на все способен...
       ... Прочитал сегодня в центральной газете от 25 мая текст выступления Черчилля 24 мая в Палате общин о внешней политике Англии. Некоторые строки этого текста особенно интересны. Например, Черчилль сказал: "Надежды, которые мы лелеяли в феврале и марте на смелое вступление Турции в войну... увяли". Турецкие военные деятели самым мрачным образом оценивали перспективы русских в южной России и в Крыму. Им и не снилось, что к началу лета Красная Армия будет на склонах Карпат и выйдет на реки Прут и Серет...
       Теперь стало особенно понятным, что Турция удержалась на позиции "нейтралитета" не только по причине своих симпатий к Германии, но и по причине вялости английских действий в Эгейском море и по причине вполне закономерных заминок-пауз воск IV Украинского фронта, не сумевших с ходу овладеть Крымом. Кроме того, турки оказались бессовестнее и хитрее, чем мы предполагали. В дальнейшем они должны почувствовать на своей спине наше неудовольствие их политикой. Был подходящий момент для турок искупить свою вину перед свободолюбивыми нациями, но они не воспользовались им и пусть потом пеняют сами на себя...
       В данный момент Турция просто опоздала уже вложить свой вклад в дело союзных наций: второй фронт откроется без нее. Недаром Молотов 10 мая 1944 года в английском посольстве в Москве, принимая ордена и медали от английского посла Керра для генералов, офицеров и бойцов Красной Армии, заявил: "Эти награды являются выражением боевого содружества наших народов, которое окрепло за эти годы. Теперь пришло время, когда вооруженные силы союзников готовятся к решительным совместным действиям против нашего общего врага - гитлеровской Германии, и враг скоро почувствует мощь наших совместных ударов".
       ... Газеты напечатали интересное сообщение о том, что ключ от Николаевских ворот Киевской крепости весом в 3 килограмма 545 граммов, увезенный немцами из Киева в ноябре 1943 года, отобран у гитлеровцев бойцами 2 стрелкового батальона 335 гв. полка 117 гв. стр. дивизии в момент уничтожения тарнопольского гарнизона немцев войсками 1-го Украинского фронта и переслан маршалом Жуковым председателю СНК Украины Хрущеву 27 мая 1944 г. для хранения в киевском историческом музее, где он хранился до того больше ста лет. Не удалось немецким грабителям увезти киевский ключ в Германию. Да и зачем? Скоро все равно придется им не только возвращать в Россию награбленное, но и отдать в русские музеи немало своих ключей от различных городов и крепостей.
       Прямо-таки расклеилось дело у немцев. На днях английские офицеры высадились на остров Крит, остановили машину командира 22-й германской бронетанковой дивизии генерала Крейпе, вставили генералу пистолет в бок и на его же машине, миновав 22 военно-контрольных поста, доставили генерала в пункт в 38 километрах от Гераклиона и посадили его на борт английского корабля. Генерал даже не пикнул, пока его доставили в Лондон. Значит, Крейпе перестал верить в непобедимость Германии, иначе он завопил бы... Все у немцев расклеилось, даже генералитет... Не то еще будет, когда немецкие генералы взбесятся.
       ... 31 мая прочитал во фронтовой газете "Суворовский натиск" статью генерал-майора И. Фомиченко "Об основах чести советского офицера". Ничего нового. Главное, что мне не понравилось в статье, так это сплошное охаивание всех авторов, которые раньше Фомиченко выступали в печати по данному вопросу. Он очень самонадеянно и нескромно написал: "Чтобы пресечь в корне появление подобного рода "памяток" и "советов" и оградить офицерскую среду от проникновения этих халтурных изданий..." и т. д. и т. п. Одним словом, надо всем читать только одну статью И. Фомиченко, чтобы не впасть в какой-либо грех. Вот это и есть то, по моему мнению, что недостойно офицерской чести и не должно бы содержаться в статье "Об основах чести советского офицера". Какая же это честь, если всех предшественников своих мы научимся поливать помоями?
       ... На нашем фронте неспокойно. В течение вчерашнего дня немцо-румыны нажимали на советские позиции севернее Яссы. Они сумели несколько продвинуться вперед, вклиниться в нашу оборону. Мы - накануне больших событий.
       Сегодня замечена концентрация немецких войск перед Думбрэвицей, перед Ружинос и западнее. Мы привели полк в боевую готовность...
       ... В последнее время участились случаи публикации в газетах историко-географических и политических очерков о Румынии, географических карт Румынии или отдельных ее областей и других материалов. Столь неожиданный интерес к Румынии вызван, насколько мне известно, широкой секретной подготовкой почвы в Румынии для переворота в пользу объединенных наций и вывода румынской армии из войны, а при более благоприятном исходе задуманного дела - использование этой армии против немцев. Больших подробностей сейчас писать не следует, но, буду надеяться, что недалекое будущее даст объяснение всему... В частности, более понятным станет "слух" о приезде Кароля II в Боташани, о высадке одного из английских офицеров на парашюте в Бухаресте, о раздорах Михая I с Антонеску, о приходе на наш фронт румынской дивизии, составленной из военнопленных румын, взятых еще под Сталинградом и соответствующим образом обработанных. Смутно ощущая нависшую над его головой угрозу, маршал Антонеску пытается "демократизироваться" и начинает лично посещать лагеря русских военнопленных, о чем регулярно ставит нас в известность через свои листовки. Сизифов труд. Нас этим не ублажишь, а себя расстроишь, маршал Антонеску, неудачный скрипач.
       ... 1 июня 1944 года. Весь день била немецкая дальнобойная артиллерия. Снаряды ложились недалеко от нашего расположения. Убита одна лошадь.
       Обходя блиндажи и землянки личного состава полка, я заглянул в блиндаж автоматчиков. Командир роты старший лейтенант Батыцкий, сидя на пне, заменявшем стул, читал старую потрепанную книжицу. Взяв книгу в руки, я прочитал на переплете, что издана она в типографии СПБ, т-ва "Труд", на Кавалергардской, 40, не то в 1913, не то в 1915 году. И эту старую книжицу, озаглавленную "De Profundis", рассказывавшую о страстной любви некоего писателя к своей сестре Агай, Батицкий читал с необузданным увлечением. Огни страсти пылали в его глазах.
       Я пожурил Батыцкого за плохой выбор книг для чтения, но сам ушел от него, взбудораженный мыслями, чем же объяснить интерес советского офицера к этой сомнительной повести? Наверное, это объясняется трехлетней попыткой убить плоть и страсть грохотом войны, что, видимо, невозможно... Больше того, страсти загорались с еще большей силой и рвали всякие границы, особенно в кругу старших офицеров и генералов: там полевые походные жены стали такой же табельной необходимостью и неизбежностью, как ружье или автомат для стрелка-солдата... В тылу, как пишут наши жены, еще обстоит дело опаснее. Там "начальники" навязывали свою любовь солдаткам по разному поводу. И недаром фронтовики сложили едкий анекдот про тыловых Жон-Жуанов, которые проявили сверхнахальство: лежа на жене фронтовика, они кричали: "Смерть немецким оккупантам!"
       Возможно, эта откровенность фронтовика многим не понравится, но что поделаешь. Нам тоже очень не нравилось читать письма наших жен, в которых они жаловались на различные похабные предложения райвоенкоматских жеребцов. Однако мы терпели...
       ... Ночью под 2 июня получили приказ явиться утром со своими помощниками на учение по теме "Смена части на переднем крае". Сделал вывод: дня через два-три нам придется кого-то сменить. Оценив обстановку и вероятное направление мероприятий нашего Верховного командования в связи с активностью немцев под Яссой, решил, что нам, вероятно, придется сменить 3-ю гв. ВДД. Да и уж вошло в привычку, что мы в последнее время все сменяем взаимно друг друга...
       Утром на огромной коруции (румынская повозка) мы всем штабом выехали в район учений.
       В приказании нам предлагалось прибыть на северную окраину Белушешчий, а в действительности надо - на северную окраину Тодирешчий, где, собственно, мы и нашли всех остальных офицеров соседних полков.
       Ошибка штадива, если знаешь особенности румынских сел, извинительна: румынские села построены наподобие раскрытой папиросницы - одна половина с одним, а другая - с другим наименованием, но концы их (окраины) одновременно или южные или северные. Не трудно спутать: на сто метров ближе - северная окраина Белушешчий, а на сто метров дальше - уже северная окраина Тодирешчий. Между ними нет никакого перехода, даже изгороди, чаще из колючей проволоки, непрерывны...
       У боярского обширного дома на северной окраине Тодирешчий собралась большая группа штабных офицеров. Одни закуривали, другие оживленно беседовали, третьи заигрывали с "девчатами" из медсанбата, четвертые окружили незадачливого "казака" в серой папахе и с красными лампасами на штанах, с хохотом старались вытащить его саблю из ножны. "Казак" (это ординарец одного из тыловых командиров. А известно, что данная категория вместе со своими ординарцами любила пофорсить) сопротивлялся, но четверо офицеров вцепилась в его ножну, трое - за эфес сабли, двое - за плечи "казака".
       И... бац! Клинок со скрежетом вылетел из ножны. На солнце, на сверкающей стали клинка, похожие на пятна крови, выступили шершавые бугорки запущенной ржавчины. Вот почему для изъятия клинка из ножны потребовалась сила целого полувзвода людей. Подошел как раз начальник штаба дивизии, неторопливо осмотрел ржавый клинок и немедленно отправил сконфуженного "казака" на гауптвахту.
       Пока не начинались занятия, я занялся осмотром дома. Это обширное здание с островерхой башенкой над центральным входом, обращенным на восток (это почти традиция: входы с востока), с круговым коридором и с огромными окнами с вставными рамами (Они держались не на петлях, как принято во всей Европе, а на своеобразных застежках - на изогнутых коленцем железных защелках, вращающихся вокруг своей оси).
       На северо-восточном углу дома, прячась за ним, была угловая (тоже островерхая) неширокая башня, увенчанная шпилем, подымающимся выше гребня сизой железной кровли. В башне, на высоте трех метров от земли, - узкие окна с полувырванными решетками (немцы заготовляли металлолом). В эту башню, как пояснил нам старик-румын, боярин садил своих слуг "за строптивые характеры".
       В коридоре, опоясывавшем все здание, было светло, но во внутренних комнатах - царил полумрак, так как огромным коридорным окнам противоречили небольшие сравнительно окна внутренних комнат. Создавалось впечатление, что дом был всунут в другой дом наподобие двустенной коробки.
       Под потолком вился темный орнамент из гипсовых листьев кукурузы и кукурузных "початок", а остальная часть стен была гладкая, белая. На стенах сидела серая пыль, в углах шевелилась паутина. В каждой комнате - большие стеклянные двери, а в одном из углов кирпичные строеньица, похожие на камины. Веет от многого вкусом московских бояр от XV до XVII веков.
       На деревянных полах, разлинованных цветными шнурами узких прокладочек, играли радужные пятна света, прошедшего через разноцветные стекла узорчатых окон. Везде фигурность, замысловатость, - отражение замысловатой жизни людей с феодальными вкусами, дожившими до века индустриальных бурь и величайшей мировой войны. Теперь они сбежали, услышав грохот русских "Катюш". Далеко ли смогут убежать?
       Сосны под окнами дома, сосновая роща невдалеке. Светло-зеленые помпоны ветвей сделали сосны похожими на кокотливых боярынь, недавних обитателей брошенного дома. К северу от дома - службы. Тут и каменный амбар с подвалом для вина и хранилищем для кукурузы, и сарай для скота, и каретный двор. За службами пошли дубовые леса, потом горы и горы. Преддверие Карпат.
       Непонятный край остатков дикости и нищеты, рядом с которыми, как новые бархатные заплатки на порванной сермяге, ужились изысканный уют и сказочная нега правящих классов, стремящихся походить на весь цивилизованный мир, но не желающих быть румынами. Это видно даже потому, что в забитых книгами шкафах боярского дома мы нашли и французские, и английские, и японские и немецкие издания, но не нашли ни одной книги крупнейшего румынского прозаика Михая Садовяну, хотя именно он являлся (и является) прекрасным знатоком живого народного румынского языка. Не нашли мы среди целого вороха нот и партитур, сваленных в лакированный вишневый ящик, имени известного всему миру румынского музыканта Г. Энеску. Он - в эмиграции, а его творения - забытии.
       Невдалеке от стены зияла воронка от снаряда, прилетевшего с востока. От него в свое время брызнули стальные осколки и на кирпичной стене образовались красные язвы и царапины, содрана штукатурка. В вековечном обозлении на бояр, кто-то из румынских крестьян поддел железным ломом резной карниз боярского дома и завернул его кверху вместе с сизыми листами кровельного железа. Потом, видимо, крестьянин плюнул на это дело, слез вниз, а лом так и продолжал торчать в изувеченном карнизе, как гарпун в боку кашалота. Во дворе валялась "универсальная румынская мельница" - деревянная ступа, удивительно похожая на дубовую ступу, которая имелась и в моей семье и о старости которой не могли ничего сказать даже самые древние старики: возможно, она была выдолблена во времена Мамая, когда понятие "Мельница" исчезло из обихода людей.
       ... Часа через два подполковник Некрасов вывел нас к отметке 394, километрах в двух северо-западнее Беделицы. Там и началась учебная игра.
       В полдень слушали радио из Москвы. 28 мая, как сообщили агенты ТАСС из Каира, два батальона немецких парашютистов были сброшены в районе главного штаба маршала Тито с целью его разгрома. Югославская охрана уничтожила или захватила несколько сот немецких парашютистов и не позволила им нанести какой-либо ущерб штабу Тито.
       Эта неудачная немецкая операция все же очень интересна с точки зрения практического применения парашютных десантов в диких балканских горах...
       ... Учебную игру мы продолжили и 3 июня. Ничего знаменательного. "Домой" прибыли в одиннадцатом часу ночи. Командир полка сообщил мне новость: завтра, вероятно, передислоцируемся. Подполковник Одинцов уже выехал в штадив за приказом.
       В 3 часа утра 4 июня мне позвонил командир полка майор Котов. Он просил к 6 часам утра выслать к нему конную группу офицеров для проведения рекогносцировки...
       Выслав, кого положено, к Котову, я собрал в штаб офицеров спецподразделений и тыловых служб, потребовал привести к двум часам дня свои подразделения и обозы в полную готовность к маневру.
       В 10.20 из штадива уточнили, что мы своим полком должны сменить всю 3 гв. ВДД, оседлать дорогу из Боташани в Тыргэп Фрумос в районе юго-восточнее деревни Кукутений. Дополнительно выслал к Котову ПНШ-5, марийца Кудрявцева, двух офицеров резерва и взвод разведчиков, начал принимать доклады командиров о людях, о транспортных возможностях, о готовности к маневру.
       Наступило 5-е июня. Штадив, как всегда, снова все перепутал, и пошло все вверх тормашками: надо бы начинать с другого конца. Люди возвратили назад. Сегодня сдадим свою оборону представителям 36 СД, а в ночь уже примем оборону от 3-ей воздушно-десантной дивизии.
       С утра в штабе шелестели бумаги: чертили десятка три схем, писали приказы. Многое из этого совершенно не нужно сейчас (например, зачем нужен учебный приказ, когда готовится действительный маневр), но туповатый Некрасов считает хорошим тоном не пересматривать своих приказов, хотя бы как изменилась обстановка. Пусть улыбнутся такому порядку наши детишки. А для Некрасова строки моих записок будут неплохим зеркалом: посмотрится и оправится, причешется...
       ... Сегодня узнали, что 4 июня американские и союзнические войска заняли Рим, первую из трех столиц стран "Оси". Рим - символ начала наступления союзников на гитлеровскую Европу. И почем знать, какие потрясающие вести может услышать мир в течение ближайших дней. Вести эти будут радостными для нас и горькими для нацистов всего мира. Привет 5-й американской армии, занявшей Рим!
       ... Наступил теплый вечер. Ординарец угостил меня румынскими черешнями. Розовые, мясистые, они похожи на скороспелые "шпанские" вишни и имели приятный сладкокислый вкус и ароматный запах. Я улыбнулся: румынские сады протянули свои благословенные ветви с плодами ко ртам "русских необыкновенных оккупантов", помогающих побежденному народу материально (мало ли людей из румынского населения накормили наши кухни и духовно румынское население оккупированной зоны за два месяца прослушало лекций и докладов больше, чем предшествующее поколение румын - за всю жизнь).
       ... В ночь под 6-е июня мы заняли новый участок обороны, потеряв при этом двух бойцов ранеными и одного сержанта убитым. Новый КП мы устроили в глубоком овраге в одном километре северо-западнее церкви Бейчений. Над нами высокий бугор, с которого на многие километры вперед просматривалась полоса земли, занятой врагом.
       ... Принял радиошифровку о том, что на 1-м Украинском фронте появились немецкие радиоуправляемые танкетки малых размеров, снаряженные 50 килограммами ВВ. Специальное назначение этих танкеток: вызов на себя огня ПТО, наблюдаемого потом немцами-корректировщиками, разведка минных полей, проделывание проходов в заграждениях и минных полях. Танкетки эти можно выводить из строя огнем пулеметов и противотанковых ружей.
       Утром 7 июня узнал великолепную новость: на заре 6 июня 1944 года военно-морские силы союзников под командованием генерала Дуайта Эйзенхауэра при поддержке крупных военно-воздушных сил начали высадку союзных армий на северном побережье Франции. Открыт Второй Фронт в Европе. Мы дожили до него. Близится третья годовщина 2-й мировой войны. Канун ее уже начинает бурно проявляться: пал Рим, отрекся король Виктор-Эммануил, высадись союзные войска в Северной Франции. Третьей годовщине войны не обрадуются в Берлине, не обрадуются и в Токио.
       Генерал Эйзенхауэр выступил по радио с обращением ко всему миру и заявил 6 июня, что "Высадка союзников в Северной Франции представляет собой часть согласованного плана освобождения Европы совместно с нашими русскими союзниками. Те, кто сотрудничал с врагом, будут устранены".
       Перед началом операции каждому солдату союзных армий вторжения был вручен напечатанный приказ Эйзенхауэра, в котором говорилось:
       "Солдаты, матросы и летчики экспедиционных сил союзников! Вы находитесь накануне вступления в великий крестовый поход, к которому мы стремились эти долгие месяцы. Взоры всего мира обращены на вас. Надежды и молитвы свободолюбивых людей во всем мире сопутствует вам. Вместе с нашими доблестными союзниками и собратьями по оружию на других фронтах вы осуществите разгром немецкой военной машины, избавите от нацистской тирании угнетенные народы Европы и обеспечите им безопасность в свободном мире.
       Ваша задача будет нелегкой. Враг хорошо обучен, хорошо оснащен и закален в боях. Он будет яростно сражаться. Но мы живем в 1944 году. Многое произошло с тех пор, как нацисты одерживали победы в 1940 и 1941 гг. Объединенные нации нанесли немцам крупные поражения в открытых боях лицом к лицу. Наше воздушное наступление серьезно сократило их силу в воздухе и их способность вести войну на суше. Наш внутренний фронт дал нам подавляющее превосходство в области вооружения и боеприпасов и представил в наше распоряжение крупные резервы обученных солдат. Положение изменилось. Свободные люди во всем мире вместе идут к победе. Я вполне уверен в вашей храбрости, преданности долгу и боевом мастерстве. Мы не согласимся ни на что меньшее, чем полная победа.
       Желаю вам удачи! И да будет благословение всемогущего Бога над этим великим и благородным предприятием!"
       К исходу 7 июня воска союзников расширили плацдарм в Северной Франции до 80 километров по фронту и до 20 километров в глубину.
       9 июня 1944 года. Впечатлений так много, что рука устает записывать. За одну ночь под 8 июня союзники, бомбя немецкие позиции в Северной Франции, совершили 13000 самолетовылетов. Военный корреспондент агентства Рейтер с борта английского эсминца сообщил о виденном начале вторжения во Францию утром 6 июня. Грандиозно. Более 600 военных кораблей союзников одновременно открыли орудийный огонь по немецким позициям. Тысячи бомбардировщиков обрушили на немцев свой удар. Клубы густого черного и серого дыма заволокли побережье юго-восточнее Гавра. Огромные вспышки пламени, высокими столбами взлетавшего к небу, говорили за прямые попадания шестнадцатидюймовых снарядов в немецкие укрепления. За десять минут непосредственно перед высадкой десанта на побережье было выброшено 2000 тонн фугасных снарядов. В 7 часов 25 минут утра солдаты первой штурмовой волны союзников рассыпались по побережью.
       Под руководством адмирала Бертрама Рамсея - командующего союзными военно-морскими экспедиционными силами - в сражении принимали участие два огромных морских соединения из канадских и английских военных кораблей (восточное), под командованием контр-адмирала Филиппа Вайнана и (западное) американских кораблей под командованием контр-адмирала Алана Керка.
       Рузвельт, выступая 6 июня на пресс-конференции в Вашингтоне, заявил, что в Тегеране была решена дата вторжения, которая вполне удовлетворила Сталина. Приблизительно, вторжение должно было произойти в конце мая или в первых числах июня. Точно дата была установлена в последние несколько дней, так как это зависело от погоды в Ла-Манше. Рузвельт указал, что вторжение было отложено всего лишь на один день по сравнению с установленной датой и причиной этого были неблагоприятные условия погоды. Рузвельт отрицательно ответил на вопрос - было ли место вторжения выбрано на Тегеранской конференции и указал также, что точный день и час вторжения, являвшийся вопросом стратегии, был поручен определению Эйзенхауэра.
       Этот крупный генерал-полковник уже 6 июня посетил район высадки союзников. Настолько уверен он в успехе начатой операции.
       Пока еще нет авторитетной оценки операции союзников, но один вывод напрашивается сам собою: выгодно, очень выгодно подобные операции осуществлять крупными силами. Например, по данным Рузвельта, к двенадцати часам дня 6 июня, достигнув решающий успех, американцы потеряли только 2 эсминца и 1 десантное судно для переброски танков. Во время высадки десантов потери военно-воздушных сил составили всего около одного процента.
       ... Как вчера, сегодняшней ночью немцы продолжали лезть на позиции нашего полка, особенно на район обороны 4-й роты. Имеем убитых и раненых. Рядовой Ткач из 2 батальона и после ранения продолжал вести бой. Мы его представили к солдатскому ордену "Слава" 3-й степени.
       Замечено, что противник подтянул к нам поближе до 250 танков. Прибыла откуда-то 46 пехотная дивизия немцев. Ожидаем жарких боев. К нам тоже подошли танки 27-й Отдельной танковой бригады. Непрерывно подходила артиллерия. Надеемся перемолоть немецкие танки. Настроение у нашего народа приподнятое. Большую роль в этом сыграло открытие второго фронта. С наступлением сумерек, для уплотнения наших боевых порядков на самом опасном месте, прибыла отдельная 63 штрафная рота. В ней одни бывшие офицеры. Когда-то Радек говорил, что нет никого опаснее офицера, с которого сорвали погоны. На самом деле мы убедились, что нет лучшего воина, чем штрафной офицер, кровью покупающий себе право на свободу и возврат погонов. Разные времена, разные оценки.
       ... Прочитал в "Красной звезде" от 6 июня 1944 года речь президента торговой палаты США господина Эрика А. Джонстона, произнесенную 3 июня на завтраке в наркомате внешней торговли в Москве. Поразительно умная речь. Война многому научила народы. Вопрос о торговле правильно поставлен Джонстоном: лучше торговать с пользой для народов, чем сидеть на голодном распределительном пайке. Так уж мир устроен, что ни одно государство, как бы оно ни было богато, не обойдется без товарообмена с соседями.
       Отметив коренные различия экономической и политической систем СССР и США, Джонстон старательно подчеркнул наличие общих интересов, связывающих Советский Союз и США: наша общая решимость покончить с гитлеровским режимом, наша обоюдная страсть к производству (СССР увеличил свою промышленную продукцию с 1928 по 1940 год на 650 процентов. Это достижение могут понять и оценить американские бизнесмены, которые вначале ошибочно считали советский социализм простой системой распределения уже существующих богатств, а теперь поняли его как непрерывное увеличение народного богатства, из которого с каждым годом будет все больше выделяться для распределения среди народа и увеличения производства. В этом отношении русские и американцы являются двумя молодыми народами, которым остается долго жить), наши взаимные интересы экспортной и импортной торговли (Русский марганец нравится американцам и не знает, что он социалистический, как и американские станки, нравящиеся русским, не пахнут капитализмом. Они с такой же готовностью будут резать металл в Харькове, как и в Детройте. Это хорошо, что низшие формы неодушевленной материи не имеют идеологии и могут, поэтому, служить посредниками между людьми самых противоречивых идеологий).
       Оригинально аргументировал Джонстон свою мысль о необходимости тесных экономических отношений между СССР и США, сославшись на фактор географической близости территорий обеих государств:
       "... наши две страны отстоят друг от друга всего на три мили. В неспокойных водах северной части Тихого океана, в бурном проливе, названном по имени великого датского исследователя Беринга, плававшего по указанию Петра Великого, имеется два острова. Остров Большой Диомид принадлежит России, остров малый Диомид принадлежит США. Между островами узкий трехмильный пролив с очень быстрым течением. Между островами прошла также установленная людьми, воображаемая, но практически весьма нужная, астрономическая линия, называемая Международной Линией Дня... На этих островах поэтому никогда не бывает один и тот же день недели. Туземцы, пробившись через бурный пролив в своем челне, в который они сели на Малом Диомиде во вторник, через пару часов окажутся в Советском Союзе, где этот день называется средой. Это обстоятельство не смущает эскимосов.
       ... Нет, будем такими же мудрыми, как эскимосы, которые населяют оба Диомида. Они не боятся течения и благополучно плавают туда и обратно между двумя Диомидами, посещая друг друга, распивая чай и обмениваясь изделиями домашнего производства на бартерной основе.
       Последуем их примеру. Будем делать две вещи... Во-первых, давайте смиримся и примем за истину тот факт, что, без сомнения, в течение долгого времени мы будем жить в различные экономические дни.
       Во-вторых, давайте будем посещать друг друга и торговать. Пусть будет больше советских людей, знающих долину Миссисипи. Пусть будет больше американских бизнесменов, знающих долину Волги.
       ... Мир завтрашнего дня будет принадлежать тем, кто может поставить богатства природы на службу человеку. Каждый из нас может помочь друг другу овладеть этими богатствами в наших интересах... Пусть вас не смущает течение. Пусть вас не смущает линия дня. За нынешние победы, за которые мы вместе боремся, и за будущий мир, ради которого мы должны вместе работать".
       И ничего не скажешь. Правильная постановка вопроса. В вопросах торговли у нас должны быть сделаны такие же смелые шаги, как в вопросе религии. С массами нет смысла спорить из-за обедни или аршина, когда надо сделать большое дело всемирно-исторической важности... Что ни лучше будет жить народу, тем он более будет предан строю, создавшему прекрасную жизнь.
       10 июня 1944 года. В интересное время мы живем: открыт 2-й фронт, войска союзников во Франции, Рузвельт опубликовал свою "Молитву", которую лично 7 июня прочитал по радио в два часа по Гринвичу, Демьян Бедный поместил в "Правде" за 8 июня стихотворение "Отважным море не помеха".
       (Взят Рим! Блистательная веха!
       На берег Франции взгляну:
       Десант и вширь и в глубину!
       Как говорилось в старину:
       - "Друзья, вперед! Дай бог успеха!")
       Автор "Евангелия без изъяна евангелиста Демьяна" срифмовал "не помеха" с фразой "Дай бог успеха".
       Удивляться не стоит: сила солому ломит... Район Шербура и Гавра может войти в историю, как место, где начался разгром союзниками немецких западных армий. Летом 1945 года там будет развеваться флаг победивших союзных наций.
       Утром 11 июня получены новые радостные вести: Ленинградский фронт под командованием Говорова прорвал сильно укрепленную оборону финнов на Карельском перешейке, занял город Териоки, углубился в финскую оборону на 24 километра и успешно продолжает наступать.
       ... Маршал Бадальо оказался слишком правым, чтобы возглавлять бурную Италию. Новое итальянское правительство сформировало под главенством левого политического деятеля Иваноэ Бономи. В новом правительстве семь министров без портфеля, в их числе граф Сфорца и лидер компартии Тольятти (Эрколи). Жаль, что загруженность работой не позволяет мне широко комментировать события. А сейчас бы это легко делать, позже будут значительно труднее.
       12 июня. Союзники взяли Карантан (в юго-восточной части Нормандского полуострова, во Франции). Наши войска на карельском перешейке овладели 30 населенными пунктами.
       13 июня. Ночь провел на НП. Фрицы вели непрерывный огонь с 10 часов вечера до 6 утра, после чего точно вымерли, ни звука. Наступил ветреный день. Над траншеей, ведущей на НП, мягко шелестели мясистые, широкие, как свиные уши, листья урюков. Плоды зелеными помпонами качались на ветвях. Они кислы до предела, но ПНШ-4 Гайриев жевал их с непонятным мне удовольствием и аппетитом. Над траншеей росли также грецкие и волоцкие орехи, виноград, черносливы, шелковицы. Румыния богата флорой. Когда рвались в саду немецкие мины или снаряды, зеленые урюки и орехи сыпались на дно траншеи вместе с листьями и ветками. Солдаты топтали их своими сапогами, вдавливали в сырой грунт.
       14 июня. Пасмурный день. Боевое затишье. Изредка хлопнет винтовочный выстрел или протрещит автоматная очередь и снова тишина. Наверное, как в пьесе Гандурина "Перед Бурей".
       Под вечер принесли "Суворовский натиск", в котором опубликован ответ товарища Сталина на вопрос корреспондента "Правды" об оценке десанта союзников в Северной Франции. 13 июня Сталин ответил следующее:
       "Подводя итоги семидневных боев освободительных войск союзников по вторжению в Северную Францию, можно без колебаний сказать, что широкое форсирование Ла-Манша и массовая высадка десантных войск союзников на севере Франции, - удались полностью. Это - несомненно, блестящий успех наших союзников.
       Нельзя не признать, что история войн не знает другого подобного предприятия по широте замысла, грандиозности масштабов и мастерству выполнения. Как известно, "непобедимый" Наполеон в свое время позорно провалился со своим планом форсировать Ла-Манш и захватить Британские острова. Истерик Гитлер, который два года хвастал, что он проведет форсирование Ла-Манша, не рискнул сделать даже попытку осуществить свою угрозу. Только британским и американским войскам удалось с честью осуществить грандиозный план форсирования Ла-Манша и массовой высадки десантных войск.
       История отметит это дело, как достижение высшего порядка".
       Если вдуматься в ответ Сталина корреспонденту "Правды", то станет ясным, что вторжение союзных войск во Францию не считается еще в полной мере вторым фронтом. Разговор Сталина с "корреспондентом "Правды" - умный прием подтолкнуть союзников на настоящий 2-й фронт, способный отвлечь на себя не 10, а не менее 80 дивизий немецких войск.
       15 июня. Ночь прошла в боях. Имеем 3 убитых и 17 раненых. Но все равно своего добьемся, раз взялись: высота Сарка Ноуэ и высота 255.6 будут нашими. Недаром мы вышли на гору Тэтарулуй.
       ... Днем - жара. К вечеру хлынул дождь, стало холодно. В своей землянке я засел за схему предстоящей операции. Воюю карандашом и линейкой. А потом придется батальонам воевать ружьем, где я обхожусь мыслью. На войне часто бывает, что надо сначала одолеть врага мыслью, а потом - штыком...
       16 июня. В Румынии мало насекомых: безмолвие над цветами полей, лугов и цветов. Здесь опыление осуществляют или птицы или ветер...
       Какой-то сумасшедший летчик протарахтел над нами на самолете "Капрони" и сбросил румынские журналы. Он, наверное, спутал наши позиции с румынскими. В одном из журналов зеленой краской сделана карикатура: два солдата в касках и со штыками наперевес (побольше - немец, поменьше - румын) наступали на трехглавого дракона с красноармейскими шлемами на головах и серпом и молотом на животе. Дракон, пыша огнем, медленно пятился от Черного моря и от Крыма к Волге под напором бравых немецко-румынских солдат. Я расхохотался: где теперь эти бравые солдаты? Может, они гниют в приволжской земле, а может быть, потом своим восстанавливают разрушенные ими советские города. Ведь пленных мы не станем даром кормить хлебом...
       ... Наши самолеты стали ежедневно бомбить немцев в Белоруссии. Это верный признак подготавливаемого наступления. Берегись, фрицы!
       Вечером стало известно, что Красная Армия на Карельском перешейке прорвала вторую линию обороны и за 5 дней, с 10 по 15 июня включительно продвинулась на 40 километров, расширив прорыв до 75 километров по фронту.
       17 июня узнал, что меня наградили орденом Отечественной войны I степени. Это за подвиг в Думбрэвице. На сердце радостно, что ратный труд мой оценен, не забыт...
       ...Оказалось немного свободного времени и я, правда в перелистку, прочитал некоторые рассказы из посмертного издания (1912 год) произведений Льва Николаевича Толстого. Пробежал глазами "Дьявол", "Фальшивый купон", "Хаджи Мурат", "Записки сумасшедшего". Поразило меня, что и Толстой (разве нарочито) был небрежен в языке. Например, в "Хаджи Мурате" писал: "Накурившись, между солдатами завязался разговор" или "Мюриды его догнали..."
       18 июня вечером радио сообщило о прорыве нашими войсками Третьей укрепленной линии на Карельском перешейке (линии Маннергейма) и выходе их на рубеж в 28 километрах южнее Выборга. События в Европе и на Карельском перешейке заставили Турцию позаботиться о своем будущем: разрешивший проход немецких кораблей через проливы, министр иностранных дел (кажется, Мимиоджоглу) Турции ушел в отставку. Одной сволочью стало меньше. Но вина Турции перед нами мало пока уменьшилась...
       К вечеру 19 июня, сокрушая линию Маннергейма, наши войска оказались уже в 16 километрах от Выборга. В это же время немецкие войска на полуострове Котантен (Франция) оказались в ловушке у союзников. Англо-американцы начинают немцам преподносить котлы, наподобие русских.
       ... 20 июня меня посетил представитель журнала "Военный вестник" старший лейтенант административной службы Быковский. По его просьбе, я продиктовал ему статью для журнала на тему "Бой за узел дорог в лесисто-гористой местности". Это об опыте боев в Думбрэвице и на подступах к Херменештий.
       Странный этот Быковский, типичный журнальный чиновничек. Он, например, стал прямо таки в тупик перед тем фактом, что сотня человек нашего полка разрешила боевые задачи, посильные по уставу полнокровному полку в две тысячи человек. Долго бедняга думал, как же назвать эту группу - полком или отрядом? Будто в названии дело, а не в факте героизма. Вот такие сухари никогда бы не рискнули приводить устав в соответствие с жизнью. Они скорее бы постарались жизнь изнасиловать в рамках устаревших параграфов устава. Как хорошо, что им не дано власти и размаха дальше журнальной статьи. Была бы иначе великая беда.
       ... Вечернее радио сообщило, что 20 июня наши войска овладели Выборгом, а 21 июня стало известно, что наши войска севернее Онежского озера прорвали оборону финнов и завязали бои на улицах Медвежьегорска. По-видимому, бои на финском участке фронта вошли в решающую фазу, за которой последует капитуляция или полный разгром финнов.
       Дела наши пошли неплохо. Союзники овладели тремя четвертями полуострова Котантен во Франции. Желтобрюхие и чернохвостые "Мустанги" регулярно лупят немцев и румын здесь, на нашем участке фронта. Два дня тому назад мне пришлось наблюдать "челночную" операцию американской авиации. Несколько десятков самолетов отлупили немцев на Сарка Ноуэ и потом пошли на советский аэродром в районе Боташани. Если бы после войны сохранилась подобная дружба СССР и США, то и весь мир для нас не был бы страшным...
       Сегодня, 21 июня 1944 года, "Суворовский натиск" опубликовал мою статью "Слава гвардейцев" и тем исправил путаницу, внесенную в описание боя в Думбрэвице майором Ломп.
       22 июня 1944 года. Исполнилось три года Великой Отечественной войны. Перебежчик, румынский солдат, заявил: "Мы войной недовольны, продолжать ее бессмысленно, т. к. Россию нам не одолеть". Вот итог трех лет войны. Этот же солдат в 1941 году видел смысл в войне, т. к. ему вдолбили тогда мысль об одолимости России. Время исправило взгляд и заблуждение. Страшные цифры встали перед глазами солдата: немецко-фашистские войска на восточном фронте потеряли 7800000 солдат и офицеров убитыми и пленными, до 70000 танков, 60000 самолетов, более 90000 орудий. За это же время Красная Армия потеряла 5300000 человек убитыми, пленными, пропавшими без вести, 49000 танков, 30128 самолетов, 48000 орудий.
       ............................................................................................
       Сумасшедших мощностей достигло военное производство наших союзников. Наши газеты в первой половине мая 1944 г. опубликовали "Иностранную хронику", в которой сказано, что "С момента возникновения войны Англия выпускала в среднем в час 2,5 самолета, 1.5 артиллерийского орудия, более 4000 снарядов и 180000 патронов. В 1943 году США и вся Британская империя выпускали в среднем 14,5 комплектных самолетов, 9 артиллерийских орудий, почти 106000 снарядов и примерно 3000000 патронов".
       ... Поймали пленного, который показал. Что перед нами действительно находится 46 пехотная дивизия немцев. Эту дивизию советские войска били у Могилев-Подольска, у Каховки, под Севастополем, под Туапсе. Говорят, ее командир - генерал Ребке действительно порябел от переживаний. И вот, провоевав три года, дивизия оказалась на исходном положении, т. е. на том месте, с которого начинала свой оголтелый поход за покорение мира. Интересно отметить, что эта дивизия в прошлом имела свой опознавательный символ - черный сапог на белом поле флага. Потом знак сапога заменили поэтическим прыгающим оленем. Олень таят по мере неудач дивизии на советском фронте: исчезло туловище, осталась оленья голова, потом остались одни оленьи рога, наконец, ничего не осталось. К 22 июня 1944 года на белом штандарте дивизии не имелось уже никаких опознавательных знаков, а в составе в самой дивизии не осталось ни одного старого гренадера. Молодое же "тотальное" пополнение дивизии предпочитает сдаваться в плен и сохранить свою голову, чем завоевывать для дивизионного штандарта право на оленью голову. Новый комдив генерал-майор Энгель, сказывали, срочно начинает перебрасывать дивизию в Белоруссию.
       23 июня. Сегодня, по оперативным данным, наши войска начали наступление севернее, северо-западнее и юго-восточнее Витебска, прорвали оборону немцев на участке в 30 и в 25 километров, углубились в нее от 8 до 15 километров. Начинается период непрерывных ударов Красной Армии по врагу. Эти удары сведут немцев в могилу. Не спасут немцев и их самолеты-снаряды, запускаемые пока в сторону Англии. "Фау-1", а потом и "Фау-2", возможно, увеличат количество жертв, но не изменят нависшей над Германией судьбы...
       Как сообщают газеты, на Англию вчера и сегодня продолжались налеты немецких радиоуправляемых самолетов снарядов ракетного действия, хотя некоторые базы этих самолетов уже захвачены союзниками в Нормандии. Для борьбы с немецкими самолетами-снарядами англичане успешно применили свои самолеты "Темпест". Эти самолеты использованы на постоянной патрульной службе в воздухе над южным побережьем Англии. При появлении самолета-снаряда, самолеты "Темпест" устремлялись на него попарно. В первый период летчики, пилотировавшие "Темпест", открывали огонь по самолету-снаряду с дистанции в 400 ярдов, потом изменили свою тактику и начали вести огонь по хвостовой части самолета-снаряда с дистанции 100 ярдов.
       Если самолет-снаряд взрывался в воздухе, небо озарялось красным светом, а взрывная волна на мгновение переворачивала самолет "Темпест" вверх колесами.
       По данным английской печати, немецкие самолеты-снаряды развивали скорость до 300-320 миль в час, имели радиус действия до 150 километров и обычно появлялись на высоте у 2500 футов. Во время темноты они пролетали и на меньшей высоте. Самолет "Темпест" тратил три минуты на уничтожение самолета-снаряда.
       24 июня. Возвратившись из траншеи, где беседовал с бойцами, проверял оборону и установку пулеметов для ночной стрельбы, я почувствовал сильную усталость и вошел в блиндаж. Там стоял полумрак и тонкий лимонный запах. Сняв с себя снаряжение, я опустился на принесенные ординарцем ветви, чтобы немного отдохнуть. Твердое что-то оказалось у меня под боком. Пощупав рукой, я обнаружил упругий шар, похожий на яблоко, и отломил его вместе с мясистыми длинными листьями, напоминающими по форме собачьи языки. Это оказалась веточка волоцкого ореха с зеленым еще плодом.
       Имея склонность к анализу, я сунул зеленый орех в рот и раскусил. Во рту обожгло, точно йодом, десна и губы мои мгновенно стали желто-бурыми. Внутренность раскушенного ореха, сочная и белая, напоминала головные полушария человеческого мозга. Вот здесь и происходил процесс выработки красящей и обжигающей жидкости.
       ... Вечером меня позвали к телефону. Говорили из дивизии, сообщая только что принятые по радио новости: войска 1-го Прибалтийского фронта сегодня, 24 июня, овладели Витебском, продвинулись на 40 километров и расширили прорыв до 80 километров по фронту.
       25 июня снова гремели орудия Москвы, салютуя победам всех трех Белорусских фронтов, 1-му Прибалтийскому и Карельскому. Надеемся, что скоро Москва отсалютует и нам...
       26 июня. Поправочка: только сегодня овладели войска 1 Прибалтийского фронта (генерал армии Багромян) и 3 Белорусского (генерал армии Черняховский) Витебском. Окружена витебская группировка немцев в составе 5 пехотных дивизий. Войска 1 Белорусского фронта (генерал армии Рокоссовский) заняли Жлобин. На всех действующих фронтах за день освобождено от немцев около 1800 населенных пунктов. Если с такой поспешностью немцы будут драпать, то ясно, что им ничего не остается делать, как всю свою кинохронику фабриковать в Германии на учебных полигонах в Вунсторфе и Ютерборге, пока туда не придут наши или союзные войска.
       27 июня. Стоим у отметки 129 в 3 километрах севернее озера Хырбу. Рядом идет железная дорога из Хырлей в Поду-Илоаей, два километра севернее нас, в деревне Моара Префектулуй, разместились полковые тылы. В полутора километра северо-западнее нас - станция Котнарий. Все удобства. Местность здесь безлесная, кругом горы, буераки, ручьи. Немало странностей. Например, железную дорогу перерыли грунтовой, подорвали прекрасный мост через речонку Бахлуй, а рядом с ним натянули мостик на живую нитку, шаткий, скрипучий. Едешь и ждешь, что вот-вот рухнет. Бахлуй, закованный в высокие и крутые берега течет на юго-восток, в не оккупированную пока зону Румынии...
       29 июня. События развивались молниеносно: за считанные дни освобождены от немцев Могилев, Орша, Осиповичи и другие города. Наши войска вырвались на подступы к Минску. 26 июня одновременно с падением Витебска, пал под ударами союзников Шербург - крупнейший порт на севере Франции. Германия запищала в тисках двух фронтов...
       30 июня. Интересное совпадение: письмо известило о выезде жены из Андижана на родину, США порвали дипломатические отношения с Финляндией, город Борисов накануне падения перед войсками 3 Белорусского фронта, получен приказ о присвоении мне звания "капитан". Финляндия, заручившись поддержкой Германии, приняла глупое решение продолжать войну.
       3 июля 1944 года. Еще первого июля взят Борисов, форсирована Березина, 2 июля 3 Белорусский фронт освободил Вилейку, Красное, перерезал ж. д. Минск-Вильно и вышел на рубеж в 20 километрах северо-западнее Минска. 1 Белорусский фронт освободил Столбцы, Городею, Несвиж, перерезал д. д. Минск-Барановичи. К исходу 3 июля войска 3 Белорусского фронта, при содействии войск 1 Белорусского фронта овладели городом Минск. Вот это темп операций! Союзникам надо подражать России, а не топтаться на полуострове Котантен...
       5 июля. На кургане Пулина немцы устроили для нас радиоловый концерт, после чего предложили через громкоговорители переходить к ним в плен. Вот слепцы. Не понимают того, что наши войска рвутся к Берлину... Взят Полоцк, взято Молодечное. Наши войска в 25 километрах от Барановичей. Окружена крупная группировка немецких войск восточнее Минска.
       6 июля 1 Белорусский фронт (Рокоссовский) взял Ковель. Сплошной ураган, на крыльях которого мчится наша Красная Армия на Запад, сметая с пути немецкие корпуса и дивизии, окружая их и уничтожая, если они отказываются сложить оружие. Встать, Германия, идет Россия. Идет возмущенная совесть, чтобы освободить мир от фашистского кошмара, покарать преступный гитлеризм.
      

    КОНЕЦ ОДИННАДЦАТОЙ ТЕТРАДИ

      
      
      
      
      

    Тетрадь 12-я (7 июля 1944 г. - 28 августа 1944 г.)

       7 июля 1944 года. Решил сегодня признаться, что уже несколько дней подряд владеет мной странное чувство, будто я возвращаюсь на Родину. В моем воображении, как наяву, вставали родные улицы, родные поля и сады, бесконечно милые лица близких и знакомых людей. В науке называли это чувство, кажется, носталогией, тоской по Родине. Сегодня начал перебирать свой скарб в вещевой сумке и поймал себя на том, что делал это так, как делали едущие в отпуск товарищи. Неужели в моей взбудораженной мечте есть доля правды, реальности, сбыточности. Я был бы бесконечно рад побывать с семьей хотя бы один день. Но отпускное дело у нас поставлено плохо, гораздо хуже заграничных армий...
       8 июля. Все те же чувства. На фронте - некоторое снижение темпов наступлений. Предвижу неожиданный ход войны. Сейчас 10 часов утра. В небе редкие облака. Над лугом свистели птицы, над горами и холмами кудреватое дрожание миражей. Слева, из-под Ясс, долетел до нас орудийный грохот. На нашем участке блаженная тишина.
       ... В 23.40 узнал, что наши войска заняли Барановичи и ворвались в город Вильно. Немного позже имел телефонную перепалку с Кривоплясовым и Уласовец. Они всеми силами и средствами рвутся к власти, считают всех дураками, в действительности же у них много сходства с крыловской лягушкой, пытавшейся стать волом...
       9 июля. Взят город Лида. Освобождено 1200 населенных пунктов. Севернее Яссы немцы перешли в наступление. К нам прибыли многочисленные артиллерийские системы и танки. Мы готовы к неожиданности.
       10 июля. Завтра в ночь сменим в 1-м эшелоне 25-й полк нашей дивизии.
       ... Освобождены Лунинец, Слоним (Войска 1 Бел. фронта Рокоссовского).
       11 июня. Выехал к недостроенной церкви в Котнарий. Это на крутейшей горе, откуда хорошо видны немецкие позиции. Сюда прибыл и Некрасов. Злой, не выспавшийся, он не говорил с людьми, а рвал, точно лаял...
       ... Потом приехал на занятия начальник штаба 7 гвардейской армии генерал-майор Лукин, кареглазый мужчина с мясистым носом, седеющими темно-русыми волосами и широким ртом, заполненным металлическими зубами. Генерал-майор одет в темно-зеленый китель, в голубые галифе с красным лампасом, в крохотные хромовые сапоги с золотистыми шпорами.
       Лукин должен был прочитать нам лекцию о Секретном управлении войсками, но у него не хватило времени: усевшись на скамью в тени яблонь и груш, он начал нам рассказывать о делах минувших. И рассказывал, надо отдать справедливость, интересно. Он рассказал нам как во время гражданской войны был комендантом Луги, как в Сталинграде беседовал с немецким фельдмаршалом Паулюсом, который требовал порядка в приеме его техники и вооружения, капитулировавшей 6-й армии, как наши солдаты тут же обдирали кожаное прикрытие с немецких машин.
       Во время рассказа генерал-майор Лукин вел себя неспокойно: постукивал пальцами о стол, чесал свои порыжевшие брови, дергал плечами. Золотой погон его посверкивал при этом, отражая солнечные лучи, падавшие сквозь листву деревьев. Было видно, что он не одобрял солдатских поступков по обдиранию немецких машин, но допускал это сознательно, чтобы подчеркнуть размер немецкого поражения и оттенить древнюю истину, что "Победителей не судят"...
       Закончив свои воспоминания, генерал-майор Лукин посмотрел на ручные часы, зевнул, немного подумал и начал экзаменовать начальников штабов полков, спрашивая у них наизусть цифры о личном составе, о вооружении, о боеприпасах. Пришлось и мне отчеканить ему данные о боевом и численном составе 22 гвардейского воздушно-десантного полка. Не могу утверждать. Что я был совершенно точен: в количестве патронов, людей и автоматов всегда могли быть погрешности. Но я докладывал без запинки, и это понравилось Лукину. Зато одного из начальников штабов он долго и придирчиво парил за заплетание языка. В конце концов, выяснилось, что этот начальник штаба полка выпил для храбрости лишнее... Лукин расхохотался и прекратил испытания...
       Занятия были закончены оглашением ряда практических советов о перемещении КП на новое место, об использовании радио, телефона, бегунов и других средств связи, о лучшем пользовании кодированными картами и кодированными переговорными таблицами. Лукин категорически потребовал до тех пор не снимать средства связи со старого КП, пока новый КП будет оборудован и связан с подразделениями и вышестоящими штабами.
       Мы все были согласны с Лукиным, но часто не могли так делать из-за хронического недостатка телефонного провода, раций или питания к ним. Приходилось месяцами сидеть на голодном лимите и у опечатанных радиостанций: берегли энергию для напряженных периодов боя...
       ... В ночь под 12 июля перешли в 1-й эшелон дивизии, сменив 25-й полк.
       ... 13 июля мы узнали, что с 10 июля Гитлер объявил Восточную Пруссию военной зоной, перенес свою ставку из города Летцен (Вост. Пр.) в глубь Германии, призвал на военную службу подростков 1927-1929 годов рождения. Разумеется, все это сделано Гитлером в связи с продвижением наших войск за Вильно, за Лиду и т. д.
       ... В 23.20 радиосообщение о взятии нашими войсками Вильно.
       Нашей разведкой получены сведения, что в период 15-17 июля румынская армия намерена перейти в наступление на фронте Яссы-Пашкани. Пусть попробуют. Ждем в гости.
       14 июля. 1 Прибалтийский фронт освободил станцию Опочка. В Белоруссии заняты нашими войсками Пинск, Волковысск.
       ... Четвертый день работает в штабе практикант капитан Захаров, слушатель военной Академии имени Фрунзе. Академистый парень, бумажник, хотя и не глупый. Безнадежно спорит со мной, что в Германию наши войска войдут не через Восточную Пруссию, а через Венгрию. Он аргументирует тем, что в Восточной Пруссии все восточные стенки домов каменные, а вся водная система подготовлена к затоплению местности. Мальчишеские рассуждения. Никакие укрепления не выдержат нашего удара, а стратегия ищет направление главного удара не там, где меньше укреплений, а там, где наш успех приведет к поражению жизненных центров противника. В этом смысле - Восточная Пруссия, а не Венгрия является первостепенным объектом нашего внимания. Сюда именно и придут наши войска уже этим летом или осенью.
       Сегодня Захарову понравилась моя статья о боях за Путиловку. Он переписал ее в свою тетрадь, чтобы использовать для академической зачетной работы на тему "Сила внезапного удара".
       16 июля. Взят Гродно.
       17 июля. Мы вели неудачную разведку (четверо ранено, столько же пропало без вести).
       18 июля. Немцы и румыны в районе Пашкани вклинились в нашу оборону на полтора километра, но к вечеру положение восстановлено. Нашей разведкой захвачен пленный из немецкой роты. Он показал, что румынское наступление не состоится, т. к. немецкое командование начинает перебрасывать куда-то свои войска...
       Поздно вечером получили радиоизвестие о том, что три дня тому назад перешли в наступление войска 1 Украинского фронта. Они прорвали немецкую оборону на фронте в 200 километров, продвинулись на 50 километров, освободили до 600 населенных пунктов и 8 городов, в числе которых Броды, Красное, Порицк.
       ... В начале июля советские войска окружили восточнее города Минск крупную группировку немецких войск и предъявили им ультиматум о капитуляции. Командир 12 немецкого армейского корпуса генерал-лейтенант Мюллер, исполняющий обязанности командующего 4 немецкой армией, 8 июля принял ультиматум советского командования и издал приказ по немецким войскам о капитуляции. Приказ этот настолько интересен, что я его помещаю в своих записках.
       "Приказ генерал-лейтенанта Мюллера немецким войскам, окруженным восточнее реки Птичь.
       8.7.1944 г.
       Солдатам 4 армии, находящимся восточнее реки Птичь.
       После недельных тяжелых боев и маршей наше положение стало безвыходным. Мы свой долг выполнили. Наша боеспособность пала до минимума и нет никакой надежды на снабжение. Русские, по сообщению Верховного Командования, стоят у города Барановичи. Последние пути через ближайший водный рубеж нам перерезан. Нет никакой надежды выбраться отсюда нашими силами и средствами. Наши соединения беспорядочно рассеяны. Колоссальное число раненых брошено без всякой помощи.
       Русское командование обещало:
       а) медицинскую помощь раненым;
       б) сохранение офицерам холодного оружия, а солдатам - орденов.
       Нам предложено: все вооружение и снаряжение собрать и сдать в неповрежденном виде; окончить бессмысленное сопротивление.
       Я приказываю:
       Немедленно прекратить борьбу. Местным группам от 100 до 500 человек собираться под руководством офицеров или старших унтер-офицеров. Раненых собрать и взять с собой. Мы должны показать дисциплину и выдержку и как можно быстрее начать проводить эти мероприятия.
       Этот приказ письменно, устно, всеми средствами передавать дальше.
       Мюллер, генерал-лейтенант, командир 12 армейского корпуса"
       По получении приказа немцы прекратили сопротивление и сложили оружие. Дисциплинированный народ!
       20 июля. Вслед за 1 Прибалтийским фронтом пришел в наступательное движение 3 Прибалтийский фронт южнее города Остров. С 17 июля по сегодня освобождено более 700 населенных пунктов. Сегодня 1 Украинский фронт (маршал Конев) вышел на реку Западный Буг, оказался в 7 километрах от Львова, занял Раву Русскую и Новоград Волынский.
       ... Поздним вечером я возвратился с переднего края весь мокрый и грязный. Внезапно хлынувший дождь размочил все. Всю ночь шел местный бой. Я до утра дежурил у телефонных аппаратов. Гудение зуммеров, грохот пушек, треск пулеметов и автоматов. Все это надоело, впиталось в меня, как угольная пыль в шахтера...
       21 июля. Жаркий день и к тому же спокойный. Измотавшись за ночь, немцы и румыны сидели теперь смирно. Просмотрел пачку центральных газет за 19 июля 1944 года. Наиболее интересным материалом оказалось заявление немецкого генерала Гофмайстера, бывшего командующего 41 германским танковым корпусом, на имя Командования Красной Армии. Генерал-лейтенант Эдмунд Гофмайстер сдался русским в плен в начале июля под Бобруйском. Его заявление относится к числу тех документов, которые показывают врага изнутри. Нелишне будет выдержки этого заявления привести в моих записках.
       Гофмайстер заявил: "... К моменту русского наступления в Белоруссии, начавшегося в 20-х числах июня, я командовал "группой Гофмайстер", в которую входили: 46 пд под командованием генерал-майора Энгель, 383 пд, которой я командовал лично, и 6 пд под командованием генерал-лейтенанта Гейне. Эта группа входила в состав 35-го армейского корпуса под командованием генерал-лейтенанта Лютцов.
       На второй день июньского наступления русских участки обороны 35-го армейского корпуса и 41-го танкового корпуса были прорваны русскими войсками, а командующий 9-й армией, в состав которой входили эти корпуса, генерал от инфантерии Иордан был отозван в ставку. В связи с этим генерал Вейдлинг был назначен командующим 9-й армией.
       Вместо него командующим 41-го танкового корпуса был назначен я, а "группа Гофмайстер" была распущена.
       Вечером 25 июня... я занял оборону западнее Бобруйска.
       ... Утром развились бои за Бобруйск. Русские атаковали со всех сторон. Войска моего корпуса были полностью окружены... Утром 28 июня мне было приказано сдать Бобруйск и со всеми силами пробиваться в северном направлении. Но этот приказ пришел с опозданием на 24 часа.
       В течение последующих 6 дней я находился в непрерывных боях с русскими, которые постепенно уничтожили мои части. С группой в 12-14 человек мне удалось добраться до деревни Погорелое... Спустя примерно 4 часа в Погорелом появились русские пехотинцы и кавалерия. Они проследовали на север.
       Надеясь встретить части 9-й армии, я укрылся в болотистом лесу, однако через 3 дня вынужден был послать парламентера к русским и сдаться в плен. Так нашли свой конец 41-й танковый корпус и основные силы 35-го армейского корпуса.
       Эта катастрофа явилась результатом не только превосходства силы русских, но и следствием допущенных грубых ошибок германской стратегии. Эти ошибки в основном сводились к следующему: линия обороны 35-го армейского корпуса, проходившая между Днепром и Березиной, была слишком растянута и недостаточно сильна. Командиры соединений предлагали командованию группы армий сократить линию обороны, однако, командование группы армий не имело таких полномочий.
       За 7 или 8 дней до начала русского наступления командующий группы армий генерал-фельдмаршал Буш прибыл в мое расположение в лесу около Мормаль и заслушал мой доклад. В докладе я указал ему на невыгодность моих позиций и просил разрешения отойти, чтобы сократить линию фронта. Однако, фельдмаршал Буш заявил мне, что Гитлер запретил всякое отступление и приказал защищать каждый метр земли. Хотя, на мой взгляд, этот приказ был ошибочным, я вынужден был его выполнить.
       Я должен заявить, что поражение в Белоруссии является не единственным примером бездарного командования Гитлера. Когда фельдмаршалы Лееб, Лист, Рундштедт, Бок, Браухич, генерал-полковник Гальдер и многие другие пытались указать на эти ошибки, Гитлер прогонял их с занимаемых постов.
       ... Та стратегия, которую проводил Гитлер, привела к поражению под Сталинградом и поколебала веру немецкого народа и германской армии в военное руководство Гитлера (Только в военное, заметьте. Н. Б.) Эту веру еще более поколебала отставка генерал-полковника Гальдер, потому что он был не согласен с такой стратегией.
       ... Когда немецкие войска находились под Сталинградом и проникли глубоко в районы Кавказа, Германия не имела достаточных резервов, чтобы удержать такую территорию. Гитлер должен был бы отвести войска, чтобы иметь возможность держать сокращенный фронт. Но он отдал приказ удерживать всю линию фронта. Эту ошибку видели пожилые генералы, которые имели большой военный опыт и военное образование. Молодые же генералы, например, Роммель, Дитль, Шернер, Кейтель, которые не прошли большую военную школу, не заметили этой ошибки. Сталинград был хорошим уроком, но ошибки продолжались (яркий пример зависимости стратегии от политики. Н. Б.) К ним следует отнести наступление на Орловско-Курской дуге в июле 1943 года против больших сил, попытки удержаться на Нижнем Днепре, окончившиеся окружением немецких частей, и, наконец, катастрофа в Белоруссии.
       Все это, естественно, вызывает недовольство со стороны опытных немецких генералов и усиливает недоверие к гитлеровскому руководству (Эта часть заявления весьма многозначительна: в умах немецких старых генералов блуждает идея милитаристского бунта. Они не прочь спихнуть Гитлера, а войну продолжить более искусными методами. Н. Б.)
       Однако недовольные таким положением генералы вынуждены молчать, т. к. Кейтель заявил, что любая критика германского руководства будет караться смертной казнью.
       Гитлер сам знает о недоверии к его командованию и предпринял ряд мер к тому, чтобы поднять настроение. С этой целью в Германии было введено три или четыре курса, на которых руководители германского правительства пыталось разъяснить генералам свою политическую линию.
       Я лично в конце мая этого года в числе других 150 генералов и адмиралов был вызван на такие курсы в местечко Зонтгофен... Совещание продолжалось пять дней. Выступали фашистские партийные деятели Геббельс, Гиммлер, Гроссе, фельдмаршал Кейтель. Они говорили, что мы обязательно выиграем войну, но не сказали, какими средствами они намерены выиграть войну. Из Зонтгофена мы направились в резиденцию Гитлера в Берхтесгаден, где он обратился к нам с речью.
       Гитлер выглядел больным. Опухшее лицо, тихий голос и путаный разговор. В своей полуторачасовой речи Гитлер неоднократно говорил о трудностях того периода, когда национал-социалистская партия пришла к власти. Он говорил о том, что хотел стать архитектором и художником, но в результате катастрофического исхода мировой войны и Версальского договора он был вынужден стать государственным деятелем. Он также говорил о больших успехах своей деятельности, об освобождении Рейнской области, говорил о восстановлении германской армии. Затем Гитлер указал, что Германия подверглась нападению со стороны Франции, Польши и Англии, и если бы он не опередил Россию, то последняя также напала бы на Германию. В заключение Гитлер заявил о необходимости продержаться до полной победы, которая придет. Для этого он рекомендовал генералам заниматься национал-социализмом.
       ... Как и следовало ожидать, часть молодых генералов была восхищена речью Гитлера, а старые и опытные генералы отнеслись к ней скептически, ибо каждый из нас пришел к выводу, что пустыми словами о государстве, о победе, о вере в национал-социализм положение на фронте не спасти. Для этого необходимы солдаты, пушки, танки и самолеты. Германии придется ответить на вопрос, каким образом она сможет создать основы для ведения переговоров о мире с другими государствами, с Гитлером они переговоров вести не станут, следовательно, необходимо создать другие предпосылки (Гофмайстер этими словами, если вдуматься, подталкивает своих коллег в Германии к бунту. Поймут ли там, дойдет ли это до них? Н. Б.)
       Заявление написано мною на даче под Москвой. Я ничего не имею против его опубликования. ГОФМАЙСТЕР".
       Хорошо начинают петь немецкие зяблики, попавшиеся в нашу золотую клетку. Они теперь усиленно думают о сохранении своей шкуры, почему и говорят много правды, чтобы умилостивить победителей. Только победоносная Красная Армия развязала генеральские языки, которые долго молчали, припугнутые Кейтелем...
       Не успел я записать заявление Гофмайстера и произвести свои к нему замечания, как в штаб ввалился лейтенант из корпусного штаба. Он по специальности - военный топограф, а прибыл к нам в полк с целью уточнить передний край и нанести его на корпусную схему. По ходу сообщения мы прошли в траншею. С высотки, по которой вились окопы, был виден широкий луг, дорога, село - в зелени садов. Солнце пекло. В воздухе висела волнистая голубая дымка испарений. На выжженных гребнях гор, обрамлявших луг, рвались мины, клубилась бурая пыль.
       В траншее навстречу нам шагнул молодцеватый старшина Кизейков. Он доложил:
       - Пулеметный расчет углубляет знания материальной части и совершенствуется в пользовании стрелковой карточкой...
       - Но вы же не пулеметчик, а бронебойщик, - заметил я.
       Старшина смущенно улыбнулся:
       - Мои бронебойщики расположены рядом, - он показал рукой на бруствер, с которого смотрели вниз на дорогу замаскированные стволы противотанковых ружей. - А интерес во мне и к пулемету лежит. На войне все пригодится.
       В это время, держа в руке стрелковую карточку, подошел командир пулеметного расчета гвардии сержант Руднев, попросил разрешения задать несколько вопросов.
       - До домика и до куста расстояние одинаковое, - сказал сержант. - Это я сам измерил. Между тем, куст кажется дальше, а домик ближе, если отсюда на них смотреть. Почему это?
       Сержант смахнул кистью руки пот со лба и умолк, ожидая ответа. Заинтересованно придвинулись бойцы-пулеметчики.
       В завязавшейся беседе выяснилось, что офицер Батраков, в подразделении которого состоял сержант Руднев, не уделял внимания обучению своих подчиненных искусству определять расстояния.
       Гвардейцы с глубоким интересом прослушали наши разъяснения о том, что мелкие предметы кажутся дальше крупных при одинаковом до них от нас расстоянии, что предметы яркого цвета кажутся ближе темно-окрашенных предметов, что в сумерки все расстояния кажутся большими, а в солнечный день - меньшими, что в горной местности все предметы кажутся ближе действительного расстояния. Тут же мы объяснили несколько простейших способов определять расстояния подручными дальномерами: пальцем, спичечной коробкой, винтовочной мушкой и т. д.
       Лейтенант-топограф настолько заинтересовался затронутой темой, что и забыл о своем прямом назначении. Он более двух часов популяризировал среди гвардейцев топографические и геометрические приемы определения расстояний, а также делился мудростью глазомера. Занятия наши были прерваны начавшимся огневым налетом. Немцы минут двадцать гвоздили по нашим боевым порядкам из минометов и орудий, а когда закончили свою работу, засыпанный пылью лейтенант, смущенно улыбаясь, промолвил:
       - Теперь, капитан, выручайте меня. Придется начертание переднего края обозначать по вашим схемам...
       - Конечно, - согласился я. - Идем!
       Через час лейтенант отбыл в дивизию, перечертив "линию" переднего края с моей схемы на свою карту. И он не прогадал: мы и для себя всегда чертили схемы с большой точностью, чтобы не попасть под огонь своей артиллерии и избежать горькой шутки: "ноль-ноль пять, по своим опять!"
       ... В половине июня французские патриоты освободили город Сен-Жьюнен. Сегодняшние газеты сообщили, что французские вооруженные отряды сопротивления снова имели большой успех. Они освободили города Форкалькье, Манас, Мангд и Манжак.
       ... Шведская газета "Афтонтиднинген" сообщила о начавшемся бегстве немцев из Восточной Пруссии, так как Красная Армия подошла к воротам Германии.
       22 июля радио известило, что 20-го произведено покушение на Гитлера, который отделался ушибами и ожогами. О месте покушения ничего не говорится. Хотя германское информационное бюро сообщило о тяжелом ранении многих из свиты Гитлера (генерал-лейтенант Шмундт, полковник Брандт, сотрудник Гитлера Бергер), но у меня возникло подозрение, было ли покушение на Гитлера? Не хитрая ли это попытка Гитлера улизнуть в подходящий момент из бренного мира живых в какую-нибудь трущобу и отсидеться там до лучших времен?...
       ... Вчера войска 3 Прибалтийского фронта (генерал-полковник Масленников) освободили город Остов. В это же время западнее города Любомль наши войска форсировали Западный Буг на фронте в 60 километров и продвинулись в глубину на 15 километров. Фактически они вышли на польскую территорию, но о границе разговор будет потом.
       23 июля. Вчера к исходу дня наши войска завязали уличные бои в Пскове, вышли на государственную границу с Финляндией, оказались в 6 километрах от Бреста.
       ... Разнесся слух, что Гитлера заменили неким фельдмаршалом Кейтелем. Вариант возможный, но, думаю, пока не имеющийся в действительности.
       ...Вышли с капитаном Захаровым, стажером из Академии, в горы. Он рассказал о своем участии при ликвидации Республики немцев Поволжья, Чечено-Ингушской АССР, Калмыцкой АССР и Южно-Осетинской области, посмевших изменить Советскому Союзу в пользу немцев. В Чечено-Ингушской обошлось без боев, а в других местах пролилась кровь. Берия за успешную ликвидацию изменнических республик получил орден Суворова 1-й степени. Так вот они, опозорившиеся деятели! А сколько мы их лелеяли, сколько холили и жалели! Подлецы и сволочи! Русский народ, вот кто никогда не изменял своей отчизне и не изменит. Слава ему, великому и бессмертному, но... Берия!
       ... Под вечер вызвал меня к себе подполковник Уласовец, заместитель командира дивизии. Навстречу мне он вышел вместе со своей фавориткой, голоногой бабой со светлыми кудряшками завитых волос на круглой, как мяч, голове. Фамильярно огрев ее ладонью по спине, Уласовец сказал:
      -- Ну, иди погуляй, а я займусь с капитаном.
       "Занимались" мы с ним часа два, пока легли на землю сумерки. В двери блиндажа уже несколько раз нетерпеливо просовывалась завитая круглая голова фаворитки и, фыркнув, исчезала. Наконец, я получил разрешение идти и с облегчением переступил порог блиндажа, закрыл за собою дверь. Меня чуть не сбила с ног разгневанная "Фурия". Она молнией промчалась в блиндаж, чтобы дать подполковнику крепкую головомойку. И поделом его. Завел фаворитку, сиди с ней, а не "занимайся" по два часа с капитанами, которые и в десять минут способны понять, чего хочет от них умный начальник.
       Я уже направился, было, по дороге в штаб своего полка, как меня окликнул старшина Логинов, работавший теперь в оперативном отделении штадив. Он сказал, что через полминуты будет принята по радио лекция о событиях в Германии, ее можно послушать. Мы прошли вместе к радисткам.
       Из прослушанной лекции узнал следующее:
       Покушением 20 июля на Гитлера, совершенные полковником фон Штауфенбергом (он погиб при взрыве брошенной им в Гитлера бомбы), начался мятеж генералов. В связи с этим, 21 июля по радио обратились к германскому народу адмирал Дениц, Геринг и сам Гитлер. Они потребовали полного подчинения как немецкой армии, так и немецкого тыла гитлеровскому правительству. Гитлер в своем выступлении уверял, что покушение на него совершено небольшой группой офицеров, но сообщенные самим же Гитлером факты говорят за то, что покушение на Гитлера не является изолированной антигитлеровской вспышкой, а выражает собой одно из звеньев широкого военного заговора, возглавляемого генералами. Иначе, зачем бы объявлять Гитлеру о своем решении создать специальную "внутреннюю армию" во главе с Гиммлером?
       Гитлер заявил также, что он приказывает расстреливать всякого, кто распространяет указания заговорщиков. Приказом Геринга создана полицейская авиация под командованием генерал-полковника Штумпфа.
       Подпольный радиопередатчик "Атлантик" передал из Германии через Стокгольмскую радиостанцию сообщение об образовании в Германии нового правительства из генерал-фельдмаршала Кейтеля, генерал-полковника Фромм, генерал-полковника Гальдер, генерал-фельдмаршала фон Браухич и генерал-фельдмаршала фон Бок. Это правительство заявило народу, что пользуется поддержкой генералов, командующих различными соединениями армии и гарнизонами в городах Германии. Сообщено также, что заговорщиками захвачено помещение штаба верховного командования германской армии. Отрядами заговорщиков здесь командовал майор Амай, шурин Браухича. Амай арестовал начальника генерального штаба армии генерал-полковника Цейцлера.
       (Гитлер в своем заявлении сообщил, что на пост Цейцлера назначен генерал Гудериан. А это и есть признание того, что Цейцлер действительно арестован майором Амай или другими офицерами-заговорщиками).
       Гитлеровское информационное бюро утверждало, что бунт был подавлен в течение 6 часов, но радиопередатчик "Атлантик", наоборот, заявляет о трудном положении Гитлера. Его личный пилот полковник Пауль Койте держит наготове на аэродроме Флаксфельд один из крупных четырехмоторных самолетов, способных совершить беспересадочный перелет в 10000 километров.
       Что можно сказать о всем этом важном событии в Германии? Генералы школы бывшего командующего рейхсвером фон Секта поняли, что война проиграна и решили найти средства выхода из нее ценой свержения гитлеризма и устранения молодых генералов, фанатически преданных Гитлеру...
       Возможно, Гитлеру удастся подавить мятеж, но в дальнейшем он надеяться может только на генералов СС, вроде Дитриха, или на любовников режима, профессиональных генералов - Роммеля, фон Клюге, отчасти - на гросс-адмирала Деница. Да и надежды эти недолговечны. Пройдет еще несколько месяцев. И Гитлер вместе с его верными генералами, если не успеет удрать из Германии, окажется за тюремной решеткой в одном из союзнических концлагерей... И там Гитлер и его генералы переживут то же, что переживали немецкие генералы 17 июля 1944 года в Москве, шагая во главе 50-тысячной лавины поенных немецких солдат и офицеров.
       Пленные, как сообщали газеты, шли широкими шеренгами по 20 человек. Голова потока повертывала на площади Маяковского, а хвост еще продолжал развертываться на Ленинградском шоссе. Так много было немцев, взятых в плен в Белоруссии.
       Они шли сквозь строй гневных москвичей, дрожа своей постылой шкурой. Медленно, не смея поднимать глаз, шагал толстый генерал-майор Гаман, комендант и главный палач Бобруйска. Рядом с ним, сверкая орденами, шел в островерхой фуражке огромный, широкоплечий генерал-майор Эрдмансдорф, боязливо озиравшийся и втягивавший голову в плечи при каждом свисте или выкрике в толпе. Толстенький и низкорослый генерал-майор Михаэлис, славившийся жестокостью даже в немецких войсках, энергично вытирал пот со своей стриженой головы и угодливо улыбался москвичам, а поджарый генерал-лейтенант Траут бросал на москвичей злые взгляды, как хорек, попавший в капкан. Таким хорьком выглядел бы и Гитлер в союзническом концлагере. А он туда обязательно попадет, если не покончит с собой заблаговременно.
       ... На советско-германском фронте молниеносные события. 22 июля советские войска овладели польским городом Холм, а сегодня, 23 июля, завязали уличные бои в Люблине. В то же время западнее Равы Русской наши войска на ряде участков вышли к реке Сан, а на севере - взяли Псков (3 прибалтийский фронт).
       24 июля. Вечернее радио известило о взятии нашими войсками Люблина, форсировании Сана, о пересечении железной дороги Брест-Варшава, Львов-Перемышль. Можно на этом основании сказать, что львовская и брестская группировки немцев попадают в окружение, созданы условия для удара на Варшаву и на Восточную Пруссию с юга. Возможен удар на Балканы.
       25 июля. В сегодняшних газетах опубликованы материалы по польскому вопросу. Сообщается, что в день вступления Красной Армии в Холм, там начала издаваться газета "Речь Посполита". В ее первом номере от 23 июля опубликованы:
       а) Декрет Краевой Рады Народовой о создании Польского Комитета Национального Освобождения под председательством Эдвард Болеслава Осубка-Моравского;
       б) Манифест к польскому народу;
       в) Декрет Польского Национального Совета о принятии верховной власти над польской армией в СССР и слиянии Народной Армии с Польской Армией в СССР в единое Польское Войско;
       г) Постановление Краевой Рады Народовой о создании Верховного Командования Польского Войска во главе с генерал-полковником Михаилом Роля-Жимерским;
       д) Постановление Краевой Рады Народовой о подчинении ей Союза Польских патриотов в польской армии в СССР.
       Суть этих документов, датированных 21 июля 1944 г., Варшава, в том, что в Польше создано Временное правительство в лице Краевой Рады Народовой и Парламент - в лице Национального Совета Польши. Сделано это вопреки фашистской конституции апреля 1935 года и вопреки желанию эмигрантского польского правительства в Англии, под крылом Черчилля. Польское войско остается пока в оперативном подчинении Верховного командования Красной Армии. В качестве вторых лиц (юридически), первых - по существу, поставлены во главе польского движения Ванда Василевская и генерал-лейтенант Зигмунд Берлинг. Поляки будут воевать до полной победы над Германией, хотя не исключены большие ляпсусы и провокаторские действия со стороны польской реакции и такого туза, как Бур-Комаровского, разыгрывающего из себя борца за польскую свободу, но, видимо, в понятии этой свободы Рачкевичем и Соснковским...
       Народный комиссар иностранных дел СССР сделал определенное заявление по польскому вопросу. В нем, по поручению советского правительства, сказано: "... Советское правительство... рассматривает военные действия Красной Армии на территории Польши, как действия на территории суверенного дружественного союзного государства. В связи с этим Советское правительство не намерено устанавливать на территории Польши органов своей администрации, считая это делом польского народа... Советское правительство... не преследует цели приобретения какой-либо польской территории или изменения в Польше общественного строя и что военные действия Красной Армии на территории Польши диктуются единственно военной необходимостью и стремлением оказать помощь в освобождении дружественного польского народа от немецкой оккупации...
       26 июля. Получены вчерашние центральные газеты. Обратило на себя мое внимание обращение 16 немецких генералов к генералам и офицерам германских вооруженных сил. Генералы, попавшие в плен, подумали хорошенько своими головами, нарисовали "правду о положении на Восточном фронте", проанализировали "Причины этих поражений" и спросили "Где выход?" Сами же на этот вопрос и ответили так:
       "... задачей немецких генералов и офицеров является:
       а) решительный разрыв с Гитлером и его окружением;
       б) отказ от выполнения приказов Гитлера и его уполномоченных;
       в) немедленное прекращение борьбы и бессмысленного кровопролития.
       Эти задачи надо смело разъяснять солдатам... Не ждите, пока Гитлер вас погубит! Борьба против Гитлера - борьба за Германию!"
       Воззвание записано 22.07.1944 г. собственноручно, по поручению подписавших его генералов, командиром 12 пд - генерал-лейтенантом Бамлер, тем самым генералом, которого красноармеец Ф. Ионов за шиворот вытащил из подвала в Могилеве. Там генерал-лейтенант хотел отсидеться со своим штабом. А в Москве на него, как на сектанта квакера нашло просветление и он заговорил человеческим голосом.
       В воззвании генералы написали правду, но верить им и после этого нельзя,
       "... таковы их преступленья,
       Что нет забвенья им и нет им искупленья!"
       Д. Бедный.
       ... 26 июля войска Ленинградского фронта заняли Нарву. Войска Белорусского фронта вышли к Висле, заняли крепость Ивангород (Демблин).
       27 июля. Всю прошлую ночь гремели пушки под Яссами. Немцы рвались вперед. Перед нашим левым соседом немцы сняли ночью проволочное заграждение, - признак подготовки к наступлению. Румыны сегодня разбросали листовки, в которых пытаются форсить: обещают нам сытный плен и личную заботу о нас со стороны маршала Антонеску. Тихие идиоты. Пройдет какой-нибудь месяц, и Антонеску сам окажется в наших руках. Мы усиленно готовимся к удару по немецко-румынской армии. А Антонеску, старый балбес, и не догадывается, что творится у него под носом и в королевском дворце... Он продолжает портить бумагу на листовки, вызывающие у нас гомерический хохот... Мамалыгой нас не соблазнишь!
       Наступил урожайный вечер: в 21 час - сообщение об освобождении Белостока, в 21.45 - о взятии Станиславова, Дугавпился, Режицы, в 22.45 - сообщение о взятии Львова, в 23.45 - сообщение об освобождении Шауляя. Вот это денек! Неудачный, очень неудачный для румынских пропагандистов, разбросавших сегодня листовки с приглашением нас в румынских плен...
       И вы, немцы, глотайте горькие пилюли. Вам хотелось завоевать Россию, растоптать Москву. Из России вы полетели, как пивные пробки из бутылок, а по Москве позорно прошлись 17 июля под конвоем русских конников, на плечах которых сверкали обнаженные клинки. Теперь наступила пора для русских проехать в Пруссию на спине германских солдат.
       ... Над Японией все более сгущаются тучи. На днях под ударами американцев пал остров Сайпан. Ветер этого падения сдул японский кабинет Тодзио. Образован новый кабинет генерала Койсо (представитель армии в отставке) с участием адмирала Ионаи (представитель флота в отставке). Это реакционеры, способные принести не мир народу, но меч. Койсо заявил, что в своей политике он будет "добиваться улучшений с Германией в общих целях войны". Тут же, спохватившись, он сделал оговорку, что "и с СССР будет жить хорошо..." В действительности же "жить хорошо" Япония с СССР теперь уже не может. Война абсолютно неизбежна, т. к. исторические счеты между нами и японцами очень велики, а обстановка все более благоприятствует свести эти счеты концы с концами...
       28 июля. В 21.45 радио сообщило о занятии Перемышля войсками 1 Укр. Фронта. Взят также г. Ярослав, т. о. наши войска вышли на Краковскую дорогу. В 22.40 дополнительное радиосообщение о том, что 1 Белорусский фронт путем обхода и удара с тыла занял город Брест.
       29 июля. Севернее Шауляй, продвигаясь вперед, войска Красной Армии заняли населенный пункт Елея, расположенный в 25 километрах от Елгавы (Митавы). Одновременно наши войска, действующие южнее Демблина, полностью очистили от немцев восточный берег Вислы до устья реки Сан. За день на фронтах освобождено до полторы тысячи населенных пунктов, и наши войска оказались в 9 километрах севернее Каунаса.
       30 июля. Работала у нас фронтовая комиссия, возглавляемая подполковником Тюленевым. Искали, чего не клали: делали заключение, не читая подлинных материалов; пили вино, пока растеряли полевые сумки на кургане Ходора. Их можно во внимание не принимать... С удовольствием выпроводил их в район Котнария, к штабу 7 гв. армии. Расстался с ними за речкой Бахлуй, у ж. д. насыпи. Некоторое время посидел на одноколейной дороге, осмотрелся. Впереди лежал луг с высокой буйной травой и редкими кустами кудрявых осокорей. Окруженное группой тополей, виднелось здание станции Котнарий с рыжей черепичной кровлей; далее - слева и справа тянулись цепи предгорий Карпат, по склонам и на хребтах синели дубовые леса.
       По насыпи торчали рельсовые столбики, окрашенные в рыжие и белые краски. На вершине одного из столбов была приделана чугунная доска с бело-розовой шахматной раскраской. На доске латинские, арабские цифры. "0 м 003 Horizontal 800". Я бы ничего не написал в своих записках об этой доске, если бы не следующее обстоятельство. Мой ординарец внезапно прицелился из автомата и выстрелил по доске, а я захотел посмотреть, нанесла ли пуля царапину или отскочила от доски, как горох от стенки. Подойдя поближе, я заметил темное пятнышко в розовой краске - след пули, а ниже - полусмытая дождями строка, написанная по-русски химическим карандашом. Она звала нас: "Дорогие товарищи, ищите нас в городе Романы, туда погнали. Зоя Петрова. Март, 1944 года".
       Как ошпаренный, я побежал от доски в полк. В моих ушах свистел ветер. В сердце трепыхалась боль. "Зоя Петрова! Неужели это она?" - думал я. А перед глазами так и стоял ее круглый почерк, легший призывными буквами на румынскую чугунную доску. В моей памяти воскрес Воронеж, проспект Революции, кудрявые каштаны на тротуаре, астры в руках светловолосой девушки, светлые сияющие глаза, нежная улыбка. Студентка физико-математического факультета Зоя Петрова, тронув меня за рукав, показала тогда на ветки каштана, среди жесткой листвы которого, похожие на головку рыцарской булавы, усеянной шипами, бурели каштановые плоды: - Хочу один, - наивно сказала она.
       Я взял небольшой серый камешек и удачным броском сбил для девушки каштан, рискуя быть оштрафованным воронежским милиционером. И вот, прошло много лет с той поры, и снова я слышу просьбу Зои Петровой найти ее в городе Романы.
       Может быть, в Романы попала другая Зоя Петрова: сходство имени и почерка еще не доказательство... Но и другую надо освобождать, иначе она умрет в неволе.
       Утомленный бегом, я присел на камень и уронил голову на подставленные ладони рук. Ординарец сел рядом. Кашлянув, он догадливо спросил:
       - Может, знакомая ваша на доске письмо написала?
       Я кивком головы дал утвердительный ответ.
       Ординарец сердито засопел, выдавил сквозь зубы:
       - Когда придем в Романы, найдем Зою и расспросим, кто ее мучил. Всем по диску патронов отпущу из своего автомата...
       - Спасибо, друг, - сказал я. Мне стало на сердце легче от сочувствия бойца, от мысли, что мы придем в Романы, что мы освободим всех русских девушек, угнанных на чужбину, и накажем их мучителей.
       ... Подходя к расположению своего штаба, мы услышали крики "Ура". Там шел митинг в связи с получением известия об Указе Президиума Верховного Совета СССР от 29 июля о награждении Сталина орденом "Победа".
       ............................................................................................
       На исходе суток стало известно о занятии нашими войсками Седлеца и Лукова - на ближайших подступах к Варшаве. Взята также Елгава (Митава).
       ... Миколайчик, глава польского эмигрантского правительства в Лондоне, собирается ехать в Москву. Теперь, пожалуй, поздно. В Каноссу ездить надо тоже вовремя...
       ... Двойник Гитлера - некий Бергер, взятый на совещание по совету Гиммлера, пал жертвой бомбы 20 июля. Но сколько еще двойников осталось? Трудно будет выковыривать Гитлера из оболочки этих двойников, особенно если Гитлер использует современные достижения ринопластики и хирургии...
       1 августа 1944 года. Дождливый день. Вчера мы наблюдали странное явление: тысячи лягушек устремились на вершину горы Ходоры, а сегодня те же лягушки непрерывным потоком катились вниз, к реке Бахлуй. Жаль, нет в нашем полку естественников-биологов. Они бы занялись выяснением причин лягушечьего похода на гору и обратно.
       ... Сегодня войска 3 Белорусского фронта овладели Каунасом. Дрожи, Пруссия. Твое "коварное оружие" (кошмар бактериологической войны) не вывезет теперь.
       Северо-западнее Елгавы занят город Латв. ССР - Тукумус, а также станции Добеле, Правикус, Слампе, Будас. Теперь перерезаны все пути, ведущие из Прибалтики в Восточную Пруссию.
       Успехи Красной Армии подогнали и наших союзников: они поспешили занять остров Вис (Лисса) у побережья Далмации и создали там базу англо-американо-югославских войск.
       ... Из Хельсинки поступили сведения об уходе Рюти с поста президента Финляндии и вступлении на этот пост Маннергейма. Но эта старая песочница столь дряхла, что большинство президентских функций будет выполнять премьер Линкомиес. Основное же во всей этой пертурбации, вероятно, состоит в том, что Финляндии очень туго и она начинает снова искать возможность выхода из войны. Только теперь она должна будет, вполне естественно, принять более жесткие условия, чем ей предлагали раньше через Паассикиви...
       2 августа. Утром ко мне постучал красноармеец Ковальчук. Потоптавшись у порога, он достал из кармана грязную листовку и подал мне.
       - Побачте, яку брехню нимцы кажут...
       В листовке было написано:
       "Товарищи украинцы!
       Во временно занятых Красной Армией областях вас насильно мобилизуют в РККА и кое-как обмундированных, еле обученных, гонят на передовую. Это потому, что кацапы вас ненавидят..."
       - Что же вы хотите? - спросил я Ковальчука.
       Он улыбнулся и ответил:
       - Хлопцы наши хотели бы нимцам такое письмо написать, як Запорожцы турецкому султану писали насчет ежа, которого султан не мог бы раздавить...
       - Повремени немного, - сказал я. - Декадки через две мы им такого ежа пропишем, что они и грамоту свою забудут...
       - Вот це ж добре! - засмеялся Ковальчук, - очень добре. Разрешите идти?
       Ковальчук, сверкнув орденами, сделал кругом и вышел из блиндажа. Через открытую дверь я видел, как он крепко погрозил кулаком в сторону немцев. "Соскучились ребята по наступлению, - подумал я. - Очень соскучились".
       ... Вечером светила почти полная луна, ныряя в лохматых облаках, точно золотая монета в грязных хлопьях. На переднем крае тишина, будто все вымерло. Тарахтел только в воздухе "У-2", выжидая момента, чтобы сбросить пару пятидесятикилограммовых бомб на немецкие позиции. И немцы молчали, наверное, потому, что побаивались этой небольшой машины, про которую фронт складывал анекдоты, а враги называли ее "кофейной мельницей", друзья - "кукурузником".
       Вот тарахтение смолкло, и вскоре за гребнем горы, в направлении кургана Пулина, вспыхнули искристые зарницы, два сильных взрыва потрясли воздух. Теперь сразу затрещали пулеметы, и струи трассирующих пуль засверкали в небе: немцы открыли огонь по самолету. Напрасно! С выключенным мотором он проплыл над нами, похожий на огромную сову, и скрылся за курганами. Уже издали, от Котнария, долетел до нас дробненький стук машины, похожий на тарахтение мотоцикла. Но вскоре он уплыл на восток, и над фронтом снова повисла тишина, тягучая, нудная, не военная...
       В моем блиндаже зазвенел телефон. Оказалось, звонил майор Тихонов, заместитель командира полка по политчасти. Он сообщил мне некоторые новости, прослушанные им по радио. Сараджиоглу объявил о разрыве Турцией экономических и дипломатических отношений с Германией. Это вторая, после падения Муссолини в 1943 году, пощечина Гитлеру. Что же касается "невоюющей" Турции, стремящейся навести порядок на Балканах, то за ней надо крепко присматривать. Свежо еще в нашей памяти ее поведение в дни Сталинграда (придвинуты были дивизии к нашим границам, высказывались вожделения на счет советской Армении, турецкие деятели расшаркивались перед Германией, как истые лакеи, а Павлова и Корнилова турки и по сей день томят в своей тюрьме). Турция осталась вероломным янычаром, кривая сабля которого готова на пакостные дела...
       ... В течение сегодняшнего дня северо-западнее и южнее Мариамполь освобождено более сотни населенных пунктов и город Вилковишкис - в 18 километрах от границы Восточной Пруссии. В Польше занят город Жешув.
       Всю ночь с 3 на 4-е августа мы вели разведку боем, но живого языка не сумели захватить: наши разведчики передушили с взвод немцев в их блиндажах, но в штаб доставили только трех столь сильно избитых, что они так и умерли, не сумев сказать ни одного слова. Только по солдатским книжкам мы установили, что солдаты принадлежали ко 2-му батальону 42 полка 46 пд. Но эти данные нас только смущали своей необычностью: нам было известно, что к двадцатым числам июня 46 пд немцев была снята с нашего участка фронта и отправлена в Белоруссию, в район Бобруйска, где ее и ликвидировали части Красной Армии. И вдруг, солдаты этой дивизии попали к нам в плен в августе 1944 года. Разгадку столь диковинного явления я получил немного позже, в десятом часу утра 4-го августа. Именно в это время ко мне притащили разведчики молодого немца Вольни Эриха, рожденного в 1922 году в Эбервальде и состоявшего до последнего часа в пятой роте 42 полка 46 пд немцев. Все обнаруженные при нем документы и данные им показания подтвердили несомненность его принадлежности к 46 пд. Он назвал нам своего командира роты - лейтенанта Коперника, своего командира взвода - штаб фельдфебеля Земст, рассказал о голом дивизионном штандарте, ранее украшенном оленьей головой, о своем новом командире дивизии генерал-майоре Энгель, сменившем генерала Ребке. Под конец Вольни Эрих признался, что их дивизия действительно была в июне переброшена из Румынии под Бобруйск, за исключением 2-го батальона 42 полка, оставленного для наблюдения за румынами и обмана русских, которые должны думать, что в районе Пулины находится вся 46 пд. Такой же номер проделали немцы и с 1 пд, оставив из ее состава в Румынии только 1-й и 2-й батальоны 5 пп. Как говорят, голь хитра и на выдумку пошла. Это похоже на то, как в первые месяцы войны немцы буксировали деревянные макеты танков, чтобы создать видимость многочисленности их машин даже и там, где их осталось мало от огня русской артиллерии.
       На вопрос о причине перехода на нашу сторону, Вольни Эрих подал мне свое письмо, которое он не успел отправить на родину через полевую почту 22835 "Б". В письме он жаловался своему старшему брату, что утомился войной и потерял веру в победимость России. Эрих при этом пояснил, что брат его находится в Северной (Прибалтийской) группировке немцев под командованием генерал-полковника Шернера, и письма туда не принимают...
       Я засмеялся и пояснил Эриху, что группировка Шернера полностью отрезана от Восточной Пруссии и зажата русскими войсками, что Шернер в своем приказе угрожает разделаться со всеми бездельниками, не желающими воевать, требует от солдат и офицеров врасти в землю, т. к. они держат в своих руках судьбу и решение войны...
       У Эриха задрожали губы, покатилась по щеке слеза. Он глухо вымолвил:
       - Значит, брат мой врастет в землю навсегда. Несчастный Карл! Он так любил кататься на велосипеде...
       - Обязательно врастет, - подтвердил я. - Врастет, если не догадается сдаться в плен.
       - В плен? - вопросительно произнес Эрих. - В плен он идти побоится. Он член национал-социалистской партии...
       ... Вечером радиовести: нашими войсками занята Нова-Весь в семи километрах к востоку от Сувалки. В Польше, юго-западнее Сандомира, наши войска форсировали Вислу и создали левобережный плацдарм шириной в 30 и глубиной в 25 километров.
       На фоне этих успехов Красной Армии чудовищно-странным выглядит сообщение прокуратуры СССР о том, что "за последнее время органами прокуратуры привлечен к уголовной ответственности ряд должностных лиц предприятий и учреждений, а также председателей колхозов, виновных в покровительстве и укрывательстве дезертиров с предприятий военной промышленности. Преданы, например, суду и осуждены начальник отдела кадров алюминиевого заводе в г. Сталинске, Кемеровской области, Горбунов А. В. - к 10 годам лишения свободы и заведующий личным столом этого завода Захаров М. М. к 5 годам лишения свободы".
       Неужели люди не поняли, что самым высоким гражданским долгом сейчас является служба и работа на оборону нашей страны? Только явный враг мог дезертировать или покрывать дезертира. Не заключение им, а - смерть!
       6 августа 1944 года. Сегодня исполнилась годовщина первого салюта московских орудий в честь побед Красной Армии, освободившей Орел и Белгород 5 августа 1943 года.
       Последнее наступление немцев началось 5 июля 1943 года.
       "Отразив все попытки противника прорваться к Курску со стороны Орла, - говорил Сталин, - наши войска сами перешли в наступление и 5 августа, ровно через месяц после начала июльского наступления немцев, заняли Орел и Белгород".
       В полночь 5 августа 1943 года в Москве раздались двенадцать артиллерийских залпов. Впервые Москва салютовала Красной Армии. В этот день войсками Брянского фронта при содействии с флангов войск Западного и Центрального фронтов был занят Орел, а восками Степного и Воронежского фронтов - занят Белгород. С той поры прошел год. Красная Армия прошла с боями на Запад сотни километров. Ее полки вступили в Карпаты, ведут бои у ворот Восточной Пруссии, освобождают польскую землю от немцев. Идет величайшее наступление Красной Армии, начало которому положено и возвещено московскими салютами 5 августа 1943 года.
       Отмечая эту знаменательную годовщину, мы под носом у немцев ухитрились с 22 часов вечера и до 4 часов утра смотреть сеансы кинокартин "Два бойца", "Чапаев", "Радуга". У нас это удовольствие бывало редко, зато крепко, до одурения, точно в театре времен царя Алексея Михайловича Романова...
       6 августа 1944 года в 21.45 вечера радио сообщило о взятии войсками 4 Украинского фронта украинского города Драгобыч. Как известно, 4 Укр. Фронт под командованием генерал-полковника Петрова недавно действовал левее 3-го Украинского фронта, в районе Крыма. К сегодняшнему же дню он оказался между 2-м и 1-м Украинскими фронтами. Самым замечательным здесь является то, что передислокация огромных войсковых масс и техники проведена незаметно даже для русских больших командиров. Искусство внезапности и скрытности действий в Красной Армии начинает занимать невиданные высоты. На сегодня фронта наши разместились с востока на запад так: 3, 2, 4, 1 Украинские фронта, потом - три Белорусских, три Прибалтийских, Карельский. Много фронтов. Колоссальное развертывание сил. Никогда еще столько людей не стояло под ружьем... Массовость армий достигла предела. В стране не осталось ни одного здорового мужчины не связанного в той или иной мере с армией и войной. Велик процент женщин, призванных в армию. Армия, как и война, являются подлинно Отечественными.
       7 августа. С утра начала гвоздить по нашему расположению немецкая артиллерия. Все трясется. Приблудная кошечка залезла от страха в оконную нишу и жалобно мяукала. Осколки, свистя и визжа, звонко шлепали в земляные насыпи и деревянные укрытия. Имеются убитые и раненые. Среди черных столбов дыма и земли носились лошади, сорвавшиеся с привязи. Две из них упали на дороге и начали судорожно биться, пронзенные снарядными осколками.
       В обед к нам пробрался немецкий перебежчик. Он уверяет, что на наш участок ожидается на днях немецкая 14 танковая дивизия, от которой уже прибыли квартирьеры... Мало этому верю, но... на войне всякое может быть.
       В конце дня получили оперативную сводку о занятии 4 Украинским фронтом городов Борислав и Самбор.
       8 августа. Рад, что англо-американские войска расширили во Франции фронт прорыва до 250 километров. Два дня тому назад во Франции линия фронта проходила через Сен-Мало, Динан, Плоэрмель, Редон, Гемене, Шатобриан, Лаваль, Фужер, Горрон, Домфрон, Вир, Ле-Бени-Бокаж, Онэ-сюр-Одон, Эвреси, Бургебюс, через Троарн к устью Орн. Пленено 100000 немцев. Это сделано за два месяца операций союзников во Франции.
       Положение Германии настолько осложнилось, что гитлеровский посол при Ватикане барон фон Вецзекер порвал с Берлином. Не желая представлять нацистское правительство. Оно и понятно: трудно представлять Германию, находясь в окружении у союзников.
       Сегодня южно-африканские войска союзников вступили во Флоренцию.
       9 августа. Генерал Зыков, начальник политуправления 7 гв. армии полуофициально сообщил, что войска Красной Армии вступили в Восточную Пруссию. В этом, вероятно, имеется доля правды, так как имеются и посторонние намеки на этот счет. Например, шведская газета "Моргонтиднинген" 7 августа сообщила из Базеля, что немцы уже объявили Верхнюю Силезию и Познань военной зоной. Не с добра это сделано...
       10 августа. После нескольких дней затишья, снова усилились бои. Особенно успешно развивается наступление северо-западнее Двинска, западнее и юго-западнее Митавы. Северо-восточнее Мариамполь немцы перешли в контратаки.
       ... Все же Миколайчик пробрался в Москву и даже - попал 3 августа на прием к Сталину, который настойчиво посоветовал ему, что пусть "все польские вопросы решат сами поляки. Обсудите их с Польским Комитетом Национального Освобождения". По сообщению "Польпресс", 6 и 7 августа в здании польского посольства в Москве господа Миколайчик, Грабский и Ромер беседовали с Осубка-Моравским, Витосом, Василевской, Роля-Жимерским. Ничего не вышло: "эмигранты" из Лондона не согласны с демократической конституцией 1921 года и стоят за фашистскую конституцию 1935 года. Канальи!!!
       10 августа ТАСС сообщило, что с 7 августа турки ввели затемнение в Анкаре, а 8 августа выпустили из тюрьмы советских граждан Павлова и Корнилова, сидевших по делу "покушения" на немца фон Папена. Туго идет Турция к союзникам. Воевать ей придется не с Германией, а, может быть, с нами.
       Прочитал сегодня обращение Паулюса к немецкому народу от 8.08.1944 г. Призвал, каналья, к свержению Гитлера. Значит, дошло...
       11 августа. Встретился с дивизионными работниками у Halta Hodora, у крестообразной предупредительной доски с надписью: "Atentie la Tren!" (вроде нашего: "Берегись поезда!") Беседовали по разным вопросам международной жизни. В частности касались хорошего признания врага. Именно, Геббельс в газете "Дас Райх" на днях написал: "Германия вдруг оказалась над пропастью и с содроганием заглянула в ее зияющую глубину... Государственный корабль, получив столь серьезные пробоины, может скоро потонуть вместе со всеми в волнах". Да, он обязательно потонет. И сейчас, когда гремит еще война, хозяева мира взялись уже за подготовку будущего порядка: 21 августа 1944 года должны состояться в Вашингтоне неофициальные переговоры между представителями СССР, США и Великобританией по основным вопросам учреждения международной организации для поддержания мира и безопасности. От СССР в переговорах примет участие делегация в составе Громыко А. А. (посол в США), Соболева А. А., Царапкина С. К., контр-адмирала Родионова, генерал-майора Славина и др. Надо добиться. Чтобы новая организация мира не была бы усопшей лигой наций.
       ...........................................................................................
       В Бухенвальде был один из заводов по производству немецких самолетов-снарядов "Фау-1". Завод находился в подземелье, внутри скал. Насильно загнанные в подземелье, славяне делали "Фау-1" и слепли без солнечного света, после чего их отправляли тысячами в Люблинский лагерь уничтожения "Фернигтунглагерь" называемый также "Дахау  2". Константин Симонов, человек очень впечатлительный, в одной из своих статей утверждает, что весной 1943 года в этом лагере погиб социалист, бывший премьер-министр Франции Леон Блюм. Симонов сослался на люблинских инженеров - Петра Михайловича Денисова и поляка Клавдия Елинского, которые рассказали, что "в конце апреля или первых числах мая 1943 года они были в лагере на складе строительных материалов и встретили там одного из люблинских евреев, знакомого им обоим по мирной жизни. Заключенный переносил на складе доски. Он обратился к ним и, показывая на какого-то дряхлого старика, также переносившего доски, сказал:
       - Знаете, кто этот старик? Это Леон Блюм.
       Увидев, что поблизости нет никого из эсэсовцев, оба инженера подошли поближе, спросили:
       - Вы Леон Блюм?
       - Да, я Леон Блюм.
       - Премьер-министр Франции?
       - Да, премьер-министр Франции.
       - Как вы сюда попали?
       - Я попал сюда вместе с последней партией французских заключенных.
       - Почему вы не пробовали спастись там, у себя. Неужели вы не могли?
       - Не знаю, может быть, и мог, - сказал Леон Блюм, - но я решил разделить судьбу своего народа, - и на глазах его показались слезы.
       Тут появилось несколько эсэсовцев. Блюм поспешно поднял на плечо тяжелую доску и понес. Оступившись, он упал. Заключенные помогли ему встать, и он пошел дальше.
       Через неделю инженеры снова встретили еврея во дворе склада и спросили, где Блюм?
       Тот ответил:
       - Там же, где скоро буду и я, - он показал пальцем на небо".
       Одна эта история, если она правдива, достаточна, чтобы поставить фашизм вне закона. Но, вспоминая довоенного Блюма-соглашателя, я никак не могу согласиться, что именно он так страстно захотел разделить судьбу своего народа, так трагично погиб и заслужил тем бессмертную славу человека большого сердца. Ведь именно Леона Блюма вместе с его супругой остановили однажды кагуляры на одной из парижских площадей, камнями разбили стекла в его машине, избили самого, а он, премьер Франции, стерпел это и не пожелал вместе с коммунистами выступить против французских фашистов. А разве не представляли коммунисты лучшую часть французского народа? Да, они представляли именно эту часть народа, но Леон Блюм предпочел им кагуляров. Вот почему не верится, чтобы даже люблинский лагерь переродил Блюма, превратил его в рыцаря, каким он выглядит в описании впечатлительного Константина Симонова.
       У меня такое внутреннее состояние после прочтения статьи Симонова, такое волнение сердца, что я склонен объяснить случай с Леоном Блюмом какой-то ловкой мистификацией, на которую попался Симонов. Леон Блюм, конечно, является пленником Германии, но пленником особым. Немцы знают его соглашательскую природу и вряд ли пожелают сжечь Блюма в газовой камере... Блюмы еще потребуются немцам. С содроганием сердца, боясь впасть в кощунство, но, повинуясь голосу совести, я все же записываю такие строки о Блюме и молю историю оказаться ко мне снисходительной и при жизни моей выяснить, прав ли я, не доверяя Блюму даже перед лицом свидетельских показаний, записанных Симоновым. Разве Достоевский, крупнейший психолог, не показал своими произведениями, какие ошибки могут таиться за показаниями очевидцев и за неопровержимыми фактами... Возьмите хотя бы "Братьев Карамазовых"...
       12 августа. Союзники вчера заняли Нант, в устье Луары, а сегодня находились уже в 70 километрах от Парижа.
       Вечером подуло у нас новым ветром: одна за одной начали сниматься артиллерийские батареи, отбыл и 112 минометный полк, поддерживавший доселе нас. Готовимся и мы... Нас должен подменить 235 полк 81 гв. СД. О дальнейшей нашей судьбе пока неясно. Возможно, пойдем под Кишинев, возможно, - под Яссы (отсюда будет начат охватывающий удар). А может быть, помчимся к границам Восточной Пруссии. Не все ли равно для солдата. Впрочем, в штабе дивизии мне намекнули на возможность вывода дивизии в глубокий тыл для обучения пополнения десантному делу, так как есть приказ Сталина о расширении воздушно-десантных формирований РККА до многих десятков бригад... В последнем случае, нашей дивизии и полку предстоит проделать обратную эволюцию. Нелишне, в связи с этим напомнить, что приказом НКО СССР в октябре 1941 года была сформирована 23 воздушно-десантная бригада. С 29 мая по 23 июня 1942 года она участвовала в операции по выводу конного корпуса Белова из немецкого окружения в Смоленской области (Район Дорогобужа). Вместе с бригадой десантировался тогда и ее командир, маленький, толстенький генерал-майор Казанкин с - рябоватым лицом и русыми волосами. Он имел так же задачей вывести штаб 4-го воздушно-десантного корпуса, попавший в немецкое окружение на землях смоленщины. Пришлось блуждать десантникам более месяца по смоленским и орловским землям, вести непрерывные бои с немцами. Во время всего этого боевого пути генерал Казанкин сражался за власть с высоким, черноволосым генералом Беловым, за которым почти до последнего дня выхода из окружения ходил приученный немецкий карий конь. Сражались по вопросу о путях движения, о тактике боев, о связях с партизанами, о всем, что волновало их на тяжелом пути рейда по тылам немцев.
       22 июня 1942 года в лесу десантники встретили в землянках русских и белорусских женщин, которые связали десантников с партизанами. Партизанский начальник капитан С... подвел ночью десантников и сопровождаемых им своих людей к последнему немецкому завалу. За ним, за немецкими окопами и колючей проволокой должны быть свои, русские красноармейцы.
       Напали на немцев с тыла. Начался бой. Многие падали, другие рвались вперед. Лес кончился. Позади продолжали греметь взрывы снарядов, т. к. немцы считали, что они еще продолжают удерживать огнем русских десантников, пытающихся выйти из окружения, а в это время первые цепи 23 воздушно-десантной бригады подходили уже к позициям советских войск. В сумерках мелькнула каска со звездочкой. Наши.
       - Проходи, не бойся, - прозвучал голос дозорного, голос родной Красной Армии.
       Кончилась трудная операция. Десантники возвратились в село Внуково, под Москвой. За образцовое выполнение заданий командования, 345 человек из состава бригады были награждены орденами и медалями СССР. Среди награжденных был также мой друг, старший лейтенант Лапин. С ним мы снова встретились весной 1943 года за Ловатью...
       С той поры уже не разлучались.
       С 6 августа по 20 октября 1942 года бригада действовала в районе Клетской, не допуская немцев к Сталинграду, хотя и была переименована приказом НКО  о1761 от 6 августа в 122 гв. стрелковый полк в составе 41 гв. стр. дивизии. Потом, сформированная заново, 23 ВДБ подготовилась к десантным операциям и была переименована на станции Внуково Московской области 14 декабря 1942 года в 22 гв. ВДП, согласно постановления Государственного Комитета Обороны от 8.12.42 г.  Г ОКО 2597 и приказа НКО от 8.12.42 г.  00253. И вот, снова есть перспектива нашему полку превратиться в одну из ВДБ... Несмотря на полуофициальность подобного предположения, мне кажется, что так оно и будет... Есть некоторые основания для такого заключения, но помещать их в записки не следует: слишком они станут широки и откровенны, если помещать в них все, известное мне. Ведь я надеюсь дать запискам свет...
       14 августа. Вечером радио сообщило, что войска 2 Белорусского фронта заняли город и крепость Осовец.
       15 августа. Теперь твердо установлено, что фашиствующий поляк Соснковский виновен в трагических событиях в Варшаве, имевших место 1 августа 1944 года. Несвоевременное восстание всегда равнялось провокации. В данном случае у Соснковского есть нечто общее с безумным греком Геростратом, сжегшим храм в Афинах: грек хотел славы, поляк - жеста власти. Следует повесить Соснковского рядом с Гитлером.
       ... В 24.00 узнал о большом событии: сегодня в 1300 английские, французские, американские войска высадились на юге Франции в районе Ница-Марсель. Десантные операции были поддержаны 800 военных кораблей. Выброшено на французскую землю 15000 парашютистов. Дело крупнее Нормандского. Приветствую.
       16 августа. Несколько интересных новостей: а) Начальник штаба 235 сп 81 гв. СД краснощекий товарищ Бродский рассказал, что 15 гв. дивизия расформирована за потерю знамени в бою. Жаль. Пострадал хороший офицер, командир 15 гв. дивизии - генерал-майор Василевский.
       б) В 19.30 меня внезапно вызвали в оперативное отделение дивизии и вручили задачу и карту на марш. Исходное положение - Жолештий, у моста на шоссе в 800 метрах севернее озера Хырбу. Через три километра севернее повернуть с шоссе налево и выйти затем на северную окраину Котнарий. За деревней Лупэриа пройти 500 м на север, сделать поворот налево и вести полк на северо-запад по дороге километров 5, а оттуда, по горам и лесам пробиваться к Штеклерии, где будет дано дополнительное указание.
       Наступила темная ночь. Небо заволокло облаками. Во тьме и тиши мы передали оборону 235 сп, нацелили их на Тыргу Фрумоз, а сами отбыли в Штеклярию. Наш поход длился с 2 часов ночи до 8 утра. Покрыв в гористо-лесистой местности 30-километровое пространство, мы вышли в дубовый лес в одном километре южнее Штеклерии и остановились на привал.
       18 августа. Вчера сдали на армейский склад боеприпасы и артиллерию, получили извещение, что вошли в подчинение ВДВК и едем на Родину комплектоваться. Среди людей царит подъем. Вчера же в 20.00 вышли в поход по маршруту: Рощий, Сирецелу, Леспези (Здесь целый комбинат регулировочных арок на берегу реки Серет), Сату, Чиуркинарь (Здесь переправа на правый берег Серета. Шли по низенькому деревянному мосту, лежавшему животом прямо на воде. Правее нас высились обломки огромного моста. На арках висели черные настилы, торчали, как усы у огромного таракана, прутья железной арматуры. Через Серет мы перешли в 4 часа 45 минут утра, пройдя перед тем около 20 километров), Ретиванулуй (Здесь оригинальная белая церковь с четырьмя, расположенными в один ряд. Наподобие частокола, черноглавыми колоколенками. И все это в крутых горах, все в зелени лесов и садов), Корнь (северо-западнее Чиуркинарь километрах в 6). Здесь остановились на день - на два. Намечено потом, в ночь под 21 августа, начать погрузку в эшелон на станции Литени, в 6 км сз Корнь. Оттуда - через Верешть, Черновицы, Воронеж, Тулу, Москву, в Киржач. Там, что прикажет Республика...
       ... В районе Сату видел странные деревья, поразившие меня своей мощью: они высились, точно пирамидальная колокольня, похожие на кипарисы. Сорванные мною листья с этих деревьев напоминают по запаху и по форме листья акаций, но деревья - не акации. Как их назвать, никто не мог нам сказать.
       ... В горной деревне Корнь, по приказу из дивизии, мы начали наводить "шик": часовые, дневальные, регулировщики прикололи на рукава белые марлевые повязки (за неимением красных), по улицам замаршировали неловкие патрули, разучившиеся в окопах рубить строевой шаг, аляповатые стрелки указывали путь по "хозяйству" Котова. Весь этот маскарад потребовался только за тем, чтобы генерал-майор Богданов, намеренный к нам приехать, не заблудился. Смешно, когда взрослые люди поступают по детски, считая возможным достичь за несколько часов того, что достигается годами упорной учебы. Но... чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало...
       19 августа. Сегодня должно начаться действие войск 2 и 3 Украинских фронтов против Ясско-кишиневской румыно-немецкой группировки. Весь день на юг, к фронту шли танки, пехота, кавалерия.
       В полученных из местного госпиталя для прочтения центральных газетах за 18 августа опубликована сводка Совинформбюро о том, что наши войска северо-западнее Мариамполь с боями вышли к границе Восточной Пруссии по реке Шешупа.
       Вечером во фруктовом саду проведено офицерское собрание с выпивкой, закуской и песнями.
       ... Западнее Шауляя немцы добились некоторого предсмертного успеха, потеснив наши части. Зато вчера 1 Украинский фронт занял город Сандомир и создал на левом берегу Вислы солидный плацдарм в 120 километров по фронту и 50 километров в глубину.
       Наши офицеры, подвыпившие и изголодавшиеся по женской ласке, атаковали ночью местный госпиталь с недурными сестрицами. Пришлось мне и Котову отправиться туда и примирить наших офицеров с госпитальным начальством, приревновавшим офицеров к своим ППЖ... "Любовь - вечная тема"...
       20 августа. На рассвете начался лет нашей авиации, гул артиллерийской канонады покатился по горам и лесам. Войска двух фронтов двинулись в генеральное наступление против Румынии. Она должна пасть на колени через несколько дней. Ударом на Яссы открывается путь Красной Армии в глубь румынской земли, к Бухаресту.
       22 августа. Ночь прошла весьма неспокойна. Полупьяный Кривоплясов из дивизии дал сигнал на посадку, а эшелоны, оказалось, еще не поданы. Из-за этого путаника все карты перемешались. Остаток ночи я пролежал с открытыми глазами, не имея сил заснуть. Я слушал, как в деревянной стене румынской хаты тикали часы. Часы эти оказались странными: они умолкали, едва я приближал к стене свое ухо. Под утро мы с ординарцем догадались, что это работал древесный червь ("сашель", как называли его жители от Южного Буга до Серета). В Румынии вообще много разной "ереси". Сегодня днем, например, меня поразила такая картина: на суку волоцкого ореха сидела, точно птица, большая зеленая лягушка и громко, скрипуче кричала наподобие иволги. Я приказал красноармейцам поймать эту лягушку, но она шустрее воробья порхнула в листву и исчезла в ее зелени, несмотря на все наши старания обнаружить ее. Румыны называют таких лягушек "древесными лягушками".
       Бросив безнадежные поиски зеленой лягушки, я с подполковником Одинцовым отправился верхом на станцию Литени. Там шла погрузочная суматоха. Звенели голоса солдат, санитарок. Визжали пилы. Стучали топоры. Облаками висела серая пыль. Люди тащили в вагоны все, что попадалось под руку: и скамеечки, и стулья, и противотанковые ружья, и пулеметы и охапки сена. Готовился к отъезду соседний с нами, 27 гвардейский полк.
       Двухэтажное белое кирпичное здание железнодорожной станции, точно огромный куб, высилось над одноколейной железной дорогой. Красноармейцы-железнодорожники зачем-то смазывали мазутом рельсы, забивали костыли, подсовывали под рельсы новые неотесанные шпалы. С углов здания и со столбов свисали многочисленные порванные провода, у вокзала высились кучи битого кирпича, щебня, ржавых катушек колючей проволоки. В привокзальной роще и даже на путях непролазный чертополох, буйная травяная заросль, как возле замка спящей красавицы из сказок Андерсена. Там царевна уколола палец волшебным веретеном, здесь Румыния усыпила свое хозяйство несчастной войной... Невдалеке от полотна железной дороги румыны, в белых холщовых рубахах и черных колокоподобных шляпах, косили сено для нашего военведа.
       Оборванные мальчишки бойко кричали нам:
       - Дониц, дониц! (Здравствуйте).
       Кругом зелень, леса, крутые горы, покрытые синей дымкой, обворожительно голубые дали. Неплоха природа, но... нестерпимо тянуло нас на родину, в Россию, в родные края. Завтра в ночь и мы погрузимся в поезд. Загрохочут колеса, помчимся в Россию. За границей хорошо, на Родине - лучше.
       ... Поздно вечером объявлен по радио приказ Сталина командующему войсками 2-го Украинского фронта Малиновскому. В приказе указано, что в 3-х дневном жестоком сражении прорвана глубоко эшелонированная оборона противника по фронту в 120 километров и в глубину - 60 километров. Взят город Яссы, взят Тыргу Фрумос и много других населенных пунктов. Есть теперь Ясские дивизии. В то же время войска 3-го Украинского фронта в направлении города Бендеры прорвали фронт на протяжении 30 километров и углубились до 70 километров. Огромные клещи советских войск захватили большую вражескую группировку между Днестром и Прутом.
       Совсем недавно румынские листовки звали нас в плен, а теперь Антонеску даже не в состоянии своим войскам обеспечить "ундипуци на коруции". Да и сам Антонеску переживает последние часы.
       23 августа. На рассвете пошел дождь, но и он не смог смыть густую пыль с листвы и травы у шоссе: так много ее нагнали сюда своими гусеницами сотни прошедших за эти дни танков. Утром мы с командиром полка пошли в госпитальную баню деревни Кочни. В бане ворковала большая бочка с водой, подбадриваемая сухим паром, попадавшим в нее из парообразователя через широкий резиновый шланг. Сержант предложил нам попариться из шланга. Мы согласились. Горячий пар хлестал нас пуще березового веника. В бане от пара стало темно и нам нечем было дышать. Задыхаясь, мы взмолились, чтобы сержант прекратил "удовольствие".
       По пути из бани мы встретили офицера связи. Он уведомил нас, что подошел на станцию Литени эшелон для погрузки первой очереди наших батальонов. Значит, сегодня успеем отправить хотя бы половину людей и имущества...
       ... К 19 часам вечера разбушевалась гроза, полил дождь. Сняты последние телефонные провода нашей внутриполковой сети, отданы мной последние распоряжения на погрузку, отправлены люди на станцию. Ожидая подачи своего коня, я наблюдал за тем, как ординарец хлопотал у несложного моего скарба, как качалась от ветра буйная лебеда за окном, шевелились ветви орехового дерева, отягощенные крупными зелеными шарами неспелых плодов. Через открытое окно в хату ветер бросал дождевые брызги, доносился шум осокорей, чириканье продрогших на дожде птиц, мяуканье кошки на гунтовой кровле соседней хаты, стон черногуза на своем гнезде у плетеной из хвороста трубы. Все это видел я и слышал, но мысли мои были заняты другим. В мечтах передо мной открывался безграничный русский простор, Россия - с ее городами и селами, с большаками и проселками, с наивными митингами молодежи и с серьезными речами стариков, умудренных опытом большой жизни. И мы, почти не верилось, должны быть скоро там, где рабочие куют оружие для последнего решительного боя, где крестьяне выращивают хлеб для победы, где женщины отдают свою кровь для армии, отказываясь от платы. Сердце мое усиленно билось, таяло в радостном чаянии, молодело в упругом соку надежд...
       Наконец, все готово. Я умчался на станцию, обгоняя по пути пешие колонны мокрых людей, груженые подводы, табуны волов и овец. Навстречу мне, разбрызгивая грязь, мчались тяжелые грузовые машины с боеприпасами, отдельные танки. Сердитые велосипедисты, ругаясь на непогоду, тащили свои велосипеды, держа их за руль, точно барана за рога.
       На станции пыхтел паровоз, стучали буфера вагонов, ругались артиллеристы, устраивая на платформе дивизионные орудия... Сгущались сумерки, журчала вода, мычали в вагонах заскучавшие коровы.
       Часам к двенадцати ночи мы отправили в путь первый эшелон, а в половине шестого часа утра 24 августа отошел от станции Литени и наш эшелон. Утомленный и продрогший под дождем, я упал на топчан, устроенный за перегородкой в штабном вагоне, и крепко заснул.
       Проснулся я лишь в 11 часов дня. Поезд стоял на станции Итскани, в 70 километрах от Черновиц. Паровоз брал воду и уголь или дрова.
       Здесь настоящая Румыния. Черноголовые ребятишки шныряли у вагонов, предлагали молоко по баснословно дешевым ценам - по пятьдесят копеек за литр, веревкообразные сушки по двадцати рублей сотня, толстую колбасу по 4 рубля килограмм. На переездах, как и по всей Румынии, стояли ветрякоподобные доски с надписями "Атентие ля трен!" (Берегись поезда!) Чернели рельсы, перешитые на русский образец колеи.
       Из-за любопытства я совершил небольшую прогулку по станции. Это красивое двухэтажное белое здание с рыжей железной кровлей и с полуоткрытым дебаркадером. Перрон вымощен красивыми серыми плитками с рисунком, но очень низок, что составляет для пассажиров существенное неудобство: пассажирам высоко прыгать из вагона и еще хуже входить в вагоны.
       Голова нашего эшелона направлена на северо-запад. Слева от нас в трех километрах - город Сучава, справа - Итскани. На стене, у одного из входов в станцию, висел жестяной автомат-торговец. Над щелочками диаметром в бронзовую лею, выпуклые надписи по-румынски: "Cicolata - I leu", "Caramel - I leu", "Diferite Deserturi - I leu". Для пробы я бросил в щель бронзовую румынскую лею с изображением кукурузы на ней, но автомат ничего мне не подарил: ни шоколаду, ни карамели, ни десертной мармеладки. А до войны, говорили мне, он выбрасывал за лею все перечисленные сладости.
       В северо-западном конце дебаркадера - асфальтированные, но сильно загаженные уборные с рисунками и надписями на стенах общего стиля интернациональной порнографии и непристойности. От русских рисунков здешние отличались только чрезмерно носатыми мужчинами, а текст - латинскими буквами. На уборных, как и в Европе, указательные надписи: "Femei" (женская), "Barbali" (мужские).
       Вокзал строго разбит на классы. Имелись также кинозалы с эстрадой и рамкой для экрана. Стены комнат выкрашены глиной под цвет серо-зеленых шпалер. Вообще тона окраски стен и желто-бурые панели делали здание сумрачным, украдали свет. Во всех комнатах и залах валялись по углам кучи мусора, над которыми стояли большие метла с длинными деревянными палками вместо ручек. За станцией, ближе к Сучаве, проходила благоустроенная аллея с шоссейным настилом промеж рядов деревьев, с железной фигурной решеткой, с скамеечками под деревьями. За аллеей краснели домики из некрашеного кирпича, блуждали два поросенка, ребятишки катали обручи, пуляли камнями в девчонок.
       Справа от полотна торчали девять пузатых нефтехранилищ, за которыми высилось заводское здание или депо с кирпичной трубой, увенчанной громоотводным металлическим шестом. Была труба, но не было дыхания: война остановила жизнь заводов и депо Румынии. А фронтоне здания надпись "CFR - Uzina de unjectat - traverse", написанная мазутом.
       К нам подошел белокурый мальчик лет семи. Это уже не чистый румын: он не черноволос и не кареглаз. Скрестив руки на животе, он мял ими свою рваную фетровую шляпу и смотрел на нас с непонятным удивлением и переминался босыми ноженками на пропитанном нефтью межпутьи. Осмелившись, мальчик пискливым голосом вымолвил:
       - Де пыня... (Дайте хлеба).
       Это был представитель румынской нищеты. Правда, он не первый и не последний. К нам подходили румынские женщины с изможденными лицами и застенчиво предлагали мамалыгу; подходили крестьяне в узких холщовых штанах и просили закурить. Один из них спросил по-русски:
       - Товарищи, война скоро кончится?
       Испугавшись своих слов, он не стал ожидать ответа, быстро ушел. Мы их не называли товарищами, и они это знали. Они не могли не знать, что делали румынские солдаты в Одессе...
       В пять минут второго начальник эшелона майор Маркин завопил:
       - По ваго-о-нам! Звякнула сцепка, дрогнули вагоны. Я прекратил запись. Поехали.
       ... В 15 часов проследовали через станцию: "Milicauti". Везде одинаковый пейзаж: луга с копнами убранного сена и с некошеной еще густой травой, кукурузные и конопляные посевы, бесчисленные темно-желтые и сероватые полоски не скошенной пшеницы и ячменя, пестрые деревни с островерхими одинокими колокольнями, горные цепи, покрытые лесом, румыны с нагольными косами, идущие по обочинам дороги. Они приветственно-прощально махали нам руками, будто старым знакомым, навсегда покидающим их страну, кричали:
       - Конец разбою! Конец Антонеску!
       На полустанках и разъездах разминовываемся со встречными эшелонами танков, артиллерии, пехоты. Они шли к фронту. Пламя войны охватывало всю Румынию от Черноморского побережья до гор Северной Трансильвании. Может быть танки, которые проследовали мимо нас в юго-восточном направлении, ударят через Пятры и Бокеу в долину реки Марош Арани, чтобы выйти в Венгрию, или они помчатся на Фокшаны, на румынский городок, расположенный у выхода из Трансильванских Альп к низменности Серета и Дуная. Первого августа 1789 года Суворов разгромил турок под Фокшанами, и они "побрели по дорогам - браиловской и к Бухарестам", - говорил о них полководец в своей автобиографии. С фокшанского сражения турки прозвали Суворова "Топал-пашой" (хромым генералом) и боялись его, как огня.
       Советские правнуки Суворова на мощных танках нагонят на врагов России еще больший страх. От них не уйти врагу ни по браиловской дороге, ни к Бухарестам. Догонят и раздавят.
       Поезд гремел и гремел колесами, скрипел сцепкой, позвякивал буферами. Мимо проплывали железнодорожные будки, исцарапанные пулями и увитые порванными проводами. Качались на ветру полуоторванные створки разбитых окон. На разъездах и на мостах стояли наши красноармейцы с желтыми и красными флажками.
       ... В 19 часов вечера по телефону разнеслось: "Предупредите всех, что приблизилась государственная граница".
       Через пятнадцать минут эшелон остановили в 40 километрах от Черновицы, на границе Румынии и южной Буковины. Началась проверка документов.
       Вот она, граница здешняя. Обыкновенная балка с рядами осокоревых саженок, вершины которых опушены прутьями и листвой наподобие пальм. Пограничники с зелеными блинами известных всему миру фуражек проверяли документы минут 15-20. Ни одного румынского стража мы не видели: их и не могло здесь быть...
       Совершив необходимые формальности, мы двинулись дальше, и через несколько минут пересекли Серет. Небольшая речка, перекрытая огромным железобетонным мостом. Тут же станция Серет. Веселое двухэтажное здание вокзала с красной черепичной кровлей было обсажено каштанами, акациями, липами и стояло одиноко среди разрушенной ограды. Рядом - штабеля крупного леса.
       В восемь часов вечера прибыли на станцию Адвиньката. До Черновиц осталось 36 километров. На окраине поселка - оборона, похожая на игрушку: бруствера окопов обложены шахматно зеленым дерном, крутости траншей одеты досками, к аккуратненьким стрелковым ячейкам гармоникой бежали чистенькие досчатые ступеньки... На войне такого не приходилось видеть.
       На станции Адвиньката простояли до половины десятого вечера, так как меняли паровоз и паравозно-поездную бригаду. На обочине дороги, заросшей травой, собрались красноармейцы. Баянист, устроившись на пыльном рельсе, исполнил "Расставание", "Кто его знает", потом взялся за плясовые.
       ... Здесь нас догнало известие, что 23 августа капитулировала Румыния. Это известие было принято нами, как должное неизбежно совершиться: при сложившихся военно-политических и международных обстоятельствах дальнейшее участие Румынии в войне на стороне Германии могло бы привести к полной гибели Румынии. Эту истину соответствующим образом донесли до сознания короля Михая I и мамко Елены. В будущем люди узнают, что в акте капитуляции Румынии в одинаковой мере сыграли свою роль и Советские армии и советская дипломатия.
       ... На путях станции Адвиньката мы подобрали донецкого мальчика лет 13-ти. Немцы убили его отца, расстреляли мать. Этот мальчик познал, что не могут в мире существовать одновременно гитлеризм и большевизм: его мать была коммунисткой. В поисках жизни, парнишка с шахты 33 уехал в угольном вагоне одного из эшелонов на румынский фронт, а теперь, хлебнув горя, рвался на родину, чтобы учиться в школе служить своему народу.
       ... Ночью эшелон больше стоял, чем двигался. И только в начале восьмого утра 25.08.1944 г. мы прибыли к станции Чернiвцi. Огромный вокзал, облицованный под темно-серый цемент. Над центром двухэтажного здания высился квадратный купол со шпилем и шаром наверху шпиля. По концам здания - небольшие бельведерчики, тоже увенчанные серыми деревянными шпилями, но уже без шаров. Кровля вокзала черная, как смола. Над центральным входом в вокзал - огромное окно с цветной росписью на стеклах и фигурными шибками.
       К вокзалу примыкал длинный полудебаркадер, опирающийся на колоннаду фигурных железных столбов, в верхней части которых пристроены металлические корзины с банками живых цветов. Перрон асфальтирован, но также низок, как и на румынских станциях. Пассажирских платформ совсем нет. Не в моде.
       Прямо за вокзалом, одетая в гранит, улица подымалась в гору, уводя людей к центру города. На солнце сверкали трамвайные рельсы, неколебимо и тяжело толпились на горе гранитированные дома. Мощные постройки ярусами восходили на крутую высокую гору, густо покрытую лесом и садами. Там росли широкие каштаны, ланцетовидные тополя, шершавые акации, вздымались темно-зеленые пирамиды кипарисоподобных деревьев без листвы, ютились у домов кудрявые яблони, а по стенам построек ползли зеленые плющи и дикие винограды, висли плети хмеля. Чарующая живописность, незабываемый пейзаж.
       В Черновицах нам гостить не пришлось. Уже в 7.40 эшелон двинулся в путь. Медленно проплыл мимо завод, на фронтоне которого латинскими буквами было написано русское милое слово "Beresa". Потом, параллельно полотну дороги, долго тянулась каштановая аллея. В темной зелени листьев светились корявые желто-зеленые шары каштановых плодов. За аллеей пошли низина, луг, осокоревый лес. Вскоре мы поехали по мосту через Прут. Под нами очень глубоко кипела вода, рассекаемая острыми углами железобетонных и деревянных быков. Рядом высились леса и решетки восстанавливаемого саперами моста. В двух сотнях метров далее купались в воде развалины второго моста, через который когда-то шли автомобили прекрасной автострады.
       Река разделяла Черновицы на части, шла между домов, пересекала улицы. Петляла среди построек и железная дорога. Эшелон медленно прокатил мимо базара, полного пестрой толпы и куриного кудахтанья. Для нас это было отвычным явлением и мы, высунувшись из дверей, наблюдали за базарной толпой, будто это было представление классической вещи в столичном театре. Уплывал постепенно от нас много, трубастый красавец город. Начиналась Северная Буковина. Оборвались горы, измельчали и почти исчезли холмы. Мы поехали лугами и равнинами с кукурузой, овсами, кудрявой зеленью картошки.
       Минут десять езды и снова эшелон остановился на пригородной станции Садагура Кишиневской ж. д. Здесь, осаждая вагоны, девочки предлагали купить у них белые сливы по 15 штук на рубль, огурцы - по 10 копеек, яйца - по тридцать. Мальчишки вели себя с меньшей бойкостью. Они держались поодаль от вагонов, продавали из-под полы цуйку (водку), запрашивая по 300 рублей за литр.
       Отсюда чарующий вид на Черновицы. Они теперь правее и позади нас. Утопая в зелени садов и рощ, по крутой горе сверкали на солнце белые стены домов. От линии железной дороги и до самого горизонта, там и сям торчали кирпичные фабричные и заводские трубы, зеленели поля, ярко полыхали желтые огоньки цветущих подсолнухов. Живописный уголок нашей Родины.
       На станции Садагура мы узнали о подвиге французских патриотов, освободивших Лион, Тулузу, большую часть Парижа от немцев. Виват, доблестные французы!
       Лионские ткачи в XIX века бросили лозунг: "Мир хижинам, война дворцам!" Ныне они объявили беспощадную войну немецкому фашизму, французскому кагулярству, мировой реакции. Франция всегда была прекрасной. Когда на ее голове вспыхивала красная шапочка революционного гнева. Но во Франции слишком много "социалистов", которые снова могут свихнуться в болото... Народ Франции должен не выпускать из своих рук оружия до полной победы не только над немцами (этот вопрос можно считать обеспеченным), но, еще более важно, до полной победы над своей реакцией. Учитывая то, что Францию освобождает не Красная Армия, а англо-американцы, там можно ожидать всякого оживления реакции... Да и Де Голь - только национальное знамя, а не знамя социальной справедливости...
       ... Наши войска победно углубились к центру Румынии. 2-й Украинский фронт занял ряд городов, в числе которых - Романы. Нашли ли там наши солдаты Петрову Зою? Она так звала их туда, показывала дорогу нашим войскам. Верится, что нашли, и мне придется когда-нибудь поздравить ее с освобождением от неволи.
       3-й Украинский фронт занял Бендеры, Аккерман, Кишинев.
       ... В 9.53 утра выехали со станции Садагура, а в 10.20 прибыли на станцию Боян. Здесь свекловичные плантации, кукурузные полоски, ивовые кусты. У полотна навалены штабеля старых рельс и гнилых шпал. Каменная грузовая платформа заросла подорожником. На ней бабы организовали базар с продажей хлеба, молока, яиц и огурцов. Рядом одноэтажное здание станции. Оно разбито войной, а вокзал перенесен в крохотный домик с тремя оконцами и узкими голубыми наличниками.
       У станционных путей мирно паслись комолые коровы, вокруг которых с длинными хворостинами в руках резвились смуглолицые девочки. Ветер колыхал кончики их красных повязок и галстуков. Здесь была уже советская Бессарабия. Ребятишки и женщины с нами дружелюбно беседовали, но за продукты торговались, запрашивая цены побольше. Рынок - не свой брат. Пришла весна победы, приближалась осень хозяйственного расчета.
       Солдаты наши пыряли женщинам по тридцатке за круглую буханку хлеба. Женщины отдавали хлеб, бесстрастно свертывали красные бумажки и трубочки засовывали в пазуху. Трудно было определить, радовались женщины цене или жалели, что продешевили. Весной, когда мы освобождали Бессарабию, с нас совсем население не брало денег за продукты, а на лицах их, однако, сияло довольство, яркое и заметное...
       В 10.37 отправились в путь. До станции Новоселицы, куда прибыли в начале двенадцатого, ехали по живописной балке, полной вербовых кустов, голубых озер с буро-метельчатыми камышами и юркими белыми утками, которые без конца ныряли и, уставив кверху растопыренные хвосты, что-то выщипывали и вылавливали на илистом дне. Тут же, в грязных копанях, стоя по пояс в воде, бабы замачивали конопляную тресту, на берегу нежились в грязи кругленькие поросята.
       В глазах рябило от многочисленных и пестрых полосок единоличных посевов. Среди зелени кукурузы, нет да и мелькали черные прямоугольники пара. Живописные бессарабцы в фетровых шляпах, в узких, как и румыны, холщовых штанах и длинных белых рубахах, перехваченных цветными шерстяными кушаками, степенно шагали за плугом, а их жены бичами погоняли ленивых коней или волов, шагая босыми ногами рядом, по невспаханной еще целине.
       На станции масса хлама. Здесь и разбитые бочки, и штабеля старых досок, и подбитые машины и исковерканные орудия. В облаках предательски рыдал немецкий разведчик, пробравшийся к нам в тыл. Из-за садика били зенитки. Снаряды со жвыкающим звуком уносились ввысь и рвались там безрезультатно, засоряя небо черными и синими кудрявыми шапками разрывов. По эшелону объявили воздушную тревогу, но это мало на кого действовало. В здешних местах много спирта и почти весь эшелон, несмотря на принятые меры профилактики, навеселе. Рядом с нашим вагоном машинист громко спорил с дежурным по станции, доказывая ему свою невозможность.
       - На себе что ли повезу состав? - кричал он. - У меня и пару то всего на 6 очков. Совсем погасли топки.
       С паром у машиниста, по его словам, было очень туго, но все же он согласился вести эшелон, когда дежурный принял воинственную позу и покраснел от гнева. В утешение себе, машинист пробормотал: - В поле выеду, а там придется зимовать. Без топлива пару не бывает...
       Капитан Сержанов тоже выпил. Длинный, как землемерная веха, он раздобрел, начал досаждать всем своими услугами: какому-то бойцу он помог тащить толстую доску, изрядно мешая ему и сбивая с ритма; потом он вырвал лопату у девушки-железнодорожницы и начал рьяно прочищать межпутье, подрезая траву, грязь и кучи глея. Наконец, он залез под полу суконного жакета черномазой дамочки, чтобы прикурить от немецкой зажигалки, гаснувшей на ветру. По его адресу зашумели голоса из вагонов:
       - Ты под юбку к ней залезь, там совсем не дует ветер...
       В 11.40 сигнал отправки. Через час проследовали через маленькую станцию Ванчикауцы. Пошла ровная местность с кукурузными посевами, с голыми степями, с узкими полосками единоличников. Недавно освобожденная от немцев, Бессарабия еще не вошла в колхозную колею.
       В 13.50 эшелон остановили на станции Красный пояс, чтобы пропустить встречный поезд, и продержали до 15 часов. Яркий пример против однопутности ж. д. полотна.
       В 17.15 проследовали через разбитую станцию Липкани, а в 20.15 миновали станцию Ларга, запрятанную справа по движению в огромной дубовой роще, забитой лошадьми, людьми, машинами, красными кирпичными домиками с ярко красными черепичными кровлями. Нас не остановили здесь потому, что предстояла погрузка какой-то части в уже поданный длинный эшелон...
       Слева бежали ровные безлесные поля. Над ними медленно сгущались сумерки. Мягкие украинские сумерки. Вскоре нельзя стало ничего различить: луна была и мала и закрыта облаками. Совсем уже была ночь, когда эшелон подъехал к станции Ниноводск. Здесь мы получили некоторые вести с фронтов: третий Прибалтийский фронт занял сегодня город Тарту, 2-я французская танковая дивизия вступила в предместье Парижа. Если правда, что вчера еще французские и союзные войска вышли к швейцарской границе, то скоро они доберутся и до страсбургских гусей, достаточно им развить успех на север. Неужели союзники смалодушничают и не войдут в Германию через Швейцарскую дверь? Скорее всего, они остановятся перед швейцарским "нейтралитетом"... Ведь недаром стратегия неотделима от политики...
       26 августа. Ночь я проспал. Проспал и утро, когда, часов в восемь, эшелон пересекал Днестр и Могилев Подольский. Проснулся я уже на маленьком полустанке в 9 километрах за М. Подольским и в 90 километрах от Жмеринки. Здесь побрился, позавтракал. А когда поезд тронулся в путь, то и увидел новые картины. Прошла ведь всего одна ночь с 25 на 26 августа, поезд примчал нас в новый мир. Вместо маленьких клеточек и полосок земли, исполосованной рубцами единоличных меж, здесь развернулись перед глазами необозримые и безбрежные поля. Сразу видать, здесь немец меньше разъел своей ржавчиной советскую душу хлеборобов. Поле - это изнанка человеческой души, копия социального строя. У немца душа мелкая, из клеток. Довольно точно отражались немецкие идеалы в индивидуальных полосках земли. На эти полоски хотели немцы снова разрубить Россию. У русского человека душа большая, цельная, как поле без межевых рубцов. Даже в пору сельских общин это проявлялось с такой силой, что народники (правда, ошибочно) усматривали "природный социализм в крестьянстве". Это, конечно, был не социализм, а только необходимая для него большая цельная душа, которой не доставало тогда рабочего индустриального руководства...
       На станции Вындычаны, где остановились мы часов в 10 утра, украинки снабжали нас фруктовым самогоном по 60 рублей литр, спрашивали, скоро ли придут их человеки з войны. В это же время мимо грохотали составы с танками и пушками. Они шли на войну, шли добивать Венгрию, Германию, шли кончать войну и завоевывать мир.
       Распрощавшись с украинками, помчались дальше. Часто мелькали мимо нас станции. Их здесь больше, чем надо. Вот проехали мимо Немерчи. У станции - базар, масса женщин с кошелками. Минут через тридцать миновали маленькое белое одноэтажное здание станции Катожани, окруженное липами, дубами, кленами. Несколько навесов, пакгауз и... поле, поле, поле. Впечатление - одинокая станция в обширной степи. Далекие горизонты. Винницкая область.
       В половине шестнадцатого прибыли на станцию Жмеринка. До Винницы - 30 километров.
       Какое впечатление от Жмеринки? Большой поселок с массой разбитых зданий, с тополевыми, липовыми, осиновыми рощами, с фруктовыми садами. Торчали почерневшие от дождей и времени водокачки. На столбах висела паутина проводов, на десятках рельсовых путей пыхтели большие и маленькие паровозы, дремали длинные составы вагонов, стояли приглушенные мотодрезины. Навалены горы разбитых машин, вагонов, ржавой железной арматуры, продырявленных осколками цистерн...
       Здесь подтвердился слух о капитуляции Румынии, об объявлении ею войны против Германии. Говорили также, что Антонеску будто бы удрал на самолете в Германию. Но этому верить не следует. Тогда чего же делали наши люди, работавшие при королевском дворце? Антонеску должен не уйти, а попасть в руки правосудия. Он - военный преступник.
       Приятно было узнать, что союзники полностью освободили от немцев Париж.
       ... Из Жмеринки выехали в 18.30 и через 5 минут проследовали через полустанок Браилово. Несколько домиков и несколько баб, рассматривавших наш поезд. Здесь дело пошло веселее: навстречу беспрепятственно бежали встречные поезда, т. к. от Жмеринки начиналась двухколейка. По обеим сторонам дороги - зеленая сосновая защита, дубовые леса, перемешанные с березняком, орешником, акациями.
       В 20 часов вечера эшелон остановили на путевом блоке в семи километрах от Винницы и продержали здесь минут тридцать, так как Винница была забита поездами.
       Балки, перелески, дремлющие в вечерней тиши березы, прохлада. На землю ложилась темнота, но на медно-лиловом небе резко выделялись черные силуэты заводских труб и мощная церковная глава. В котловине сверкали редкие городские огни, нарушившие светомаскировку. Поезд, тронувшись с путевого блока, сперва шел с большой скоростью, но по мере приближения к городу сбавляли ход и, наконец, пошел совсем тихо, точно поплыл. Мимо двигались дома, улички, сверкающие озерки воды. Все это было в котловине, по краю которой катился наш эшелон. Вот он совсем остановился. Перед нами красными кружочками засветились фонари на стрелках. Сбоку на высокой платформе толпились люди, стояли какие-то столы. Навстречу поезду спешили железнодорожники с молотками на длинных ручках, с длинноносыми масленками в руках.
       - А где же вокзал? - спросил кто-то.
       В самом деле, где же вокзал? Мы всматривались в сумерки, искали глазами когда-то красивый винницкий вокзал. Его не было. Перед нами слева (как и весь город - слева) высилась колоссальная куча кирпича и щебня, валялись на каменном холме куски каменных арок, обломки круглых колонн, торчали над развалинами ажурные мачты с юпитерами и козырьками затемнения, пристроенными в первые дни войны. Это все, что осталось от взорванного немцами вокзала. Почти рядом с вокзалом полулежала рельсовая ажурная водонапорная башня без резервуара, который был сброшен взрывом, и сохранилось только корзина башни, то есть гнездо, на котором держался до взрыва цилиндрический резервуар.
       ... Из Винницы мы отбыли в 21.10. В последнюю минуту получили официальное подтверждение, что Антонеску сбежал, а новое правительство, кажется, Санатеску и король Михай I приняли все советские условия выхода из войны, и румынские войска, удерживая в своих руках Бухарест, громят немцев, отступающих под ударами Красной Армии. В последнее я верю, но в бегство Антонеску не могу поверить. Его, на худой конец, если не удалось арестовать, можно было убить. Мне кажется, что слух о бегстве Антонеску имеет маскировочную цель, чтобы дезориентированные этим немцы не смогли повторить с Антонеску опыт дуче: того, как известно, они выкрали. Антонеску поэтому надо было спрятать до подхода частей Красной Армии к Бухаресту. И он, наверное, спрятан.
       Впрочем, если он и убежал в Германию, не отсидится и там. Войска наши и наших союзников скоро прочешут и Германию.
       Интересно сообщение о Болгарии. Тамошнее правительство, желая сманеврировать и не допустить Советские войска на свою территорию, уведомило СССР о своем полном нейтралитете, обещало изгнать из Болгарии немецкие войска и гражданских лиц, интернировать немецкие части при отступлении их от Красной Армии через болгарскую территорию. Хорошо в этом только то, что началось подлинное бегство немецких марионеток в кусты. Что же касается болгарского "нейтралитета", то было бы большой ошибкой, если наше Правительство не нарушит его. Относительно поведения болгарского правительства до самого последнего времени у нас не было никаких сомнений: германофильство, советофобия. Теперь же болгарский "нейтралитет" будет походить на щит в шлюзе: немецкие войска проходи, советские - стоп! Нет, номер не пройдет. Москва давно перестала походить на ворону, которой "Бог послал кусочек сыра". И не болгарской лисице обмануть Москву.
       ... 27 августа. В город Казатин прибыли ночью, а выехали оттуда рано утром, поэтому увидеть пришлось здесь очень мало. Запомнилось много разбитых домов, железнодорожный парк, забитый изуродованными немецкими танками и бронетранспортерами. Кругом мертвые машины, мертвые остова сгоревших вагонов, глубокие воронки авиабомб, заполненные водою, разбитое депо с неодухотворенными трудом, заржавелыми паровозами на заржавелых рельсах среди закопченных стен. И над этим хаосом разрухи, точно цветок над свалкой, контрастно возвышалась справа от полотна красивая водонапорная башня, не тронутая войной. Краснокирпичная, с желтыми обводами по углам и своеобразными штакетами на кровле, похожей на опрокинутую тарелку, башня напоминала собой сказочное строение, предназначенное не для водоснабжения, а для жизни волшебной красавицы, которая должна проснуться, взмахнуть платком и возвратить Казатину его довоенный вид.
       ... Поезд набирал скорость. Исчезла из вида красавица-башня, началась окраина Казатина. Разбросанные на большое удаление друг от друга хаты, чахлые садики, обгорелые деревья, обгорелые танки за сараями, разбитые мотоциклы в наполненной водою канаве. Война.
       За Казатином сперва тянулись леса, потом начались поля с небольшими балками и перелесками.
       В 9.15 мы проследовали через станцию Попельня, в 9.53 миновали тщедушные Трилесы, в 10.15 прибыли в Фастов. До Киева осталось 63 километра.
       Фастов - незавидный городишко, да еще разбитый войной. Много железнодорожных путей, много огородов. Прямо-таки огородная станция, но пыльная и с дурным воздухом, пропитанным запахом нечистот.
       Изрядно постояв в Фастове, мы, наконец, двинулись дальше.
       Километра два ехали по одноколейной дороге, что вызвало у меня удивление. Потом слева заблестели рельсы и мы "впали" в них, точно приток в реку. Некоторое время ехали по трехколейному пути, потом пошла нормальная двухпутка до самого Киева, восстановленная советскими дорожно-строительными батальонами.
       В 16 часов 10 минут прибыли в Киев. Со стороны железной дороги ничего красивого в Киеве незаметно. Большой город, грузные серые каменные дома, дома, дома. Они уходили далеко, покуда хватал глаз, и были большей частью с выбитыми окнами. Это уж наша особенность: мы скорее построим новый город или сделаем огромный завод мирового значения, но годами будем экономить на стекле, на замазке, на кровле уже построенных домов. Есть некоторые отравители, действующие не сразу, а по мере накопления их в организме, зато бурно и неотразимо, если необходимый минимум их накопился. Есть опасность, что и весь старый жилой фонд страны в одно время переживет невиданную катастрофу, т. к. практически уже десятки лет не подвергается необходимому ремонту и реставрации. Особенно плохо с крышами и потолками: сплошная течь... копеечная экономия может опустошить в свое время наш целый бюджет. Вот и в Киеве, я увидел начатые строительством новые здания. На них нашлись средства. Неужели этих средств не оказалось на остекление уже готовых домов? Простое ротозейство и гибельная привычка надеяться на указания сверху...
       ...Издалека был виден знакомый по картинкам купол. Узнал его. Это купол колокольни Киево-Печерской Лавры. Вопрос о ней волновал многих. Без Кремля и Василия Блаженного не узнать бы Москвы (Дворца Советов пока нет), без Киево-Печерской лавры утратилась привычная индивидуальность Киева, его, запомненное всем миром, лицо.
       В Киеве мы почти не останавливались. Поезд мчал нас мимо бесконечных составов, мимо целых и разбитых вагонов, мимо обгорелых и разбитых домов - коробок безвкусной архитектуры реконструктивного периода. Эшелон то и дело нырял под мосты, один из которых до такой степени подорван, что справа на наш эшелон чуть не рухнул обвалившийся железобетонный пролет. Он рухнул, когда эшелон уже миновал его и отъехал от пролета метров на сто-полтораста.
       Наш дальнейший маршрут - на Нежин. Взором простился я с тоненькой высокой башенкой, смотревшей за нами из синеватой глубины огромного города. Эшелон прокатил мимо оригинальной церковки с тремя островерхими колоколенками готического стиля. Средняя колоколенка похожа на шпиль адмиралтейства на берегах Невы, а вся церковка, казалось, мчалась к небу, как струи нагретого воздуха: так легка и воздушна была ее архитектура.
       В раскрытую дверь вагона дохнуло прохладой, и перед глазами заплескался голубой Днепр. Эшелон долго и медленно шел через новенький мост над Днепром. Рядом купались в воде обломки старого моста, подорванного немцами. Севернее нас еще виднелся один новый мост, а возле его обломки старого. Казалось, что наш эшелон и мост, по которому мы ехали, отразились в гигантском зеркале. Так было велико сходство. Стандарт. Повторение одной и той же идеи архитектора. Надоедливо, зато дешевле.
       Выезд с моста на левый берег Днепра венчали, похожие на вереи ворот, две деревянных колонны с надписью "Киев, 1944 г." От колонн, как и от моста, пахло еще свежей стружкой только что законченных работ.
       Зв мостом я оглянулся на Киев в последний раз. На высоком берегу Днепра, покрытом садами, красовалась Киево-Печерская Лавра, без которой Киев не имел бы исторического лица, и которую немцы подорвали, но не смогли уничтожить. С этой стороны Киев действительно хорош. Этот красавец-город смягчил в свое время сердце татарского хана Батыя, но красоту его изуродовать пытались бесчувственные немцы. Что ж, дождь наших побед и наших забот смоет с лица Киева немецкие царапины. И он, молодой и сверкающий, снова будет сиять на славу нашей отчизны. Мать русских городов... пока скрылась из вида Печерская колокольня, я все смотрел на Киев, к которому будто магнитом тянуло мои глаза. Не знаю почему, но еще ни с чем я не расставался с таким тяжелым нежеланием.
       ... А Днепр... Он не седой, не серебристый, как писали о нем поэты. Он каштановолосый и голубоглазый красавец. Я запомнил на его груди красный треугольник якорного буя и зеленую моторку, с борта которой нам прощально махали платками красивые пассажирки.
       28 августа 1944 года. Нежин проехали ночью. К утру эшелон находился на последних перегонах к Бахмачу, куда прибыл в 9.40 утра. Город справа. У станции жиденькие тополя, пара водонапорных башен. Одна - цилиндрическая, тонкая, обитая железом. Чтобы не упала, она привязана четырьмя тросовыми оттяжками к толстым анкерам, вбитым в землю. Другая походила на индийскую свайную постройку: серый досчатый домик с крышей арбузной расцветки и с четырьмя хмурыми оконцами (в каждой стене по оконцу) поднят на высоту восьми метров и висел на бесчисленном лесе свай и деревянных переплетов, как на паутине. Больше в Бахмаче ничто не привлекало внимания. Жаль, что не посмотрел я прославленного на весь мир своими огурцами города Нежина. Да и самих нежинских огурцов никогда не кушал, а верил не нежинской славе на слово.
       В Бахмаче мы узнали новости: наши войска заняли Фокшаны, Рымник, Галац. Много пленных. В полном составе сдалась 1-я гвардейская дивизия румын. Она воевала с нами в конце апреля 1944 года в Думбрэвице.
       В полчаса двенадцатого прибыли в Конотоп, в одноэтажный деревянный город с бурыми железными кровлями. Здесь много садов, огромное кладбище паровозов, горы немецкой разбитой военной техники, развалины зданий, разбитый вокзал, бесчисленные составы товарных поездов, толпы людей, продающих махорку (6 рублей стакан), блинчики - по пятерке штука, яблоки - по трояку, яйца - по пятерке и огурцы - по паре рублей за штуку.
       Проститутки заигрывали с военными, бесстыже выпячивали полуоткрытые груди. Эти, видать, основательно подержаны немцами, усвоили европейскую "культуру любви"...
       Рядом стоял сборный поезд из вагонов и платформ, наполненных мусором и железным ломом. Поверх груды железа и навоза сидели женщины, ребятишки, высились полосатые узлы со скарбом людей, возвращавшимися из эвакуации. Откуда ни возьмись, подбежала толпа евреек. С шумом и криком они начали грузить на платформы попарно связанных коз и какие-то белые мешки с перьями и шерстью. Неизвестный пьяный солдат, распевая во всю глотку: "Даешь Варшаву нам, даешь Берлин, мы захватили Крым..." подбежал к еврейкам и начал помогать им в погрузке. Мешок от солдатского усердия лопнул и по ветру, точно снег, полетели белые куриные перья.
       - Ай, вай, - тоненько закричала женщина, замахала руками в след летящим перьям, но больше ничего не могла поделать: поезд начал двигаться, и увез женщину в сторону, противоположную полету перьев.
       Перед самым нашим отъездом из Конотопа, в третьем часу дня распространился слух о налете 10 тысяч союзных самолетов на Берлин. Может быть, это преувеличение, но... желательно.
       ... В три часа мы переехали через Сейм по высокому мосту с грандиозными решетчатыми перилами, с бочками воды по краям моста, с часовыми от НКВД при въезде и при съезде с моста. На берегу клекотал мотор водокачки, из трубы валил парок. Возле бурой высокой трубы из железа масса девок и военных. Одни из них играли в теннис, другие просто глазели, третьи - щипали друг друга.
       От Конотопа пошла на Москву одноколейная дорога через Брянск. В 15.30 проехали через станцию Мельня. Поля здесь или обрамлены лесами (березы, акация, хвоя, орешник) или чередовались с рощами. Много кудрявых хвойных школ-посадок. Мелькали небольшие балочки, мосты, проселки. На золотисто-зеленых жнивьях паслись стада коров, настороженно гоготали гуси, жгли пастушата свои дымные костры из бурьяна и соломы.
       Эшелон наш шел очень тихо по слабо еще обкатанному полотну, восстановленному после немцев. В 16 часов 10 минут проследовали через станцию Алтыновка, окруженную садами и огородами. Бабы забрасывали в наши вагоны яблоки и огурцы, охально хохотали, манили к себе. Видно, наскучило им без мужчин...
       В 16.43 миновали Кролевец. Пошли хвойные леса, между которыми попадались лысины полей и полян. Потом - балки, речонки, ольховые болота, бредущие толпы цыган, неведомо откуда появившиеся. Цыганки в традиционных цветных платках и больших серьгах улыбались нам, широко скаля белые зубы. От шума поезда не слышно было их голосов, но мне казалось. что они предлагали погадать или спрашивали: "Война что ли кончилась, что солдаты с фронта едут?"
       ... В начале девятнадцатого часа остановились на несколько минут на станции Терещенская. Вечерело. На перроне, под душистыми тополями женщины продавали желтые цветы и уверяли, что это сейчас очень модно: "нет мужей и изменять очень даже требуется... Для этого и живем. К поездам ходим".
       Станция в зелени. По обе стороны дороги - большая деревня городского типа. Рядом базар, шумливая толпа. Заходящее солнце золотило листву деревьев и иззубренные гребни крыш. В листве тополей ошалело шумели воробьи. Сплошное чириканье.
       ... В 18.47 поехали дальше. До Москвы 564 километра. Заходило солнце. Над лугом плыли седые клубы тумана. За лугом начинались дубовые леса. Ощущался приближавшийся север, начиналась Среднерусская Возвышенность.
      

    КОНЕЦ ДВЕНАДЦАТОЙ ТЕТРАДИ

      
      
      

    Тетрадь 13-я (28 августа 1944 г.- 15 октября 1944 г.)

       День 28 августа закончился для нас на станции Ямполь. Когда эшелон в конце двадцатого часа подкатил к ее перрону, уже ложились сумерки. Лиловое небо быстро темнело, гасли последние отблески вечерней зари. Замирали дневные шумы. Снотворно действовали глухие крики ребятишек, точно звон поддельной монеты. Так, бывало, действовало на меня блеяние овец, возвращаемых с пастбища запоздалым пастухом.
       Здесь стояли долго. То пропускали встречные составы, набитые солдатами, орудиями, танками и повозками, то нас обгоняли санитарные поезда, то что-то не ладилось с нашим паровозом. Я, не дождавшись отправки, заснул в своем купе.
       Сквозь сон слышал, как ординарец Волков, колхозник Первомайского района на Южном Буге, снимал с меня сапоги и укрывал меня плащ-палаткой. Он заботливый и чуткий солдат.
       29 августа 1944 года. В семь часов утра, проснувшись, я выглянул в дверь. Эшелон проходил через станцию Симина. За ней потянулись болота, похожие на северо-западные, ильменьские болота. Только там было больше сосен, а здесь - ольховые леса. Справа от насыпи, залитая болотной водой, серела деревянная лежневая дорога, по которой, разбрызгивая гейзеры воды, катили несколько грузовых машин. Они прыгали и качались, будто шли по кочковатому месту. Так сильно была разрушена лежневка.
       Наш радисты перехватили сообщение о том, что вчера войска 2 Украинского фронта завершили ликвидацию окруженных вражеских дивизий юго-западнее Кишинева, что успешно действует Черноморский флот, заняты города Сулин (в устье дунайского рукава Сулина) и Тульча - на правом берегу Дуная к югу от Измаила.
       В 9 часов утра мы миновали мост через речку Геруса. На доске, на левом берегу Герусы, чернела надпись: "До Москвы - 478 километров".
       Через час остановились на станции Хомичи. Женщины окружили вагоны, предлагали купить сырые лесные орехи, жаловались на немцев, уничтоживших всех коров: на всю станцию осталось две коровы. Здесь партизанский поселок... Над развалинами и пеплом торчали закопченные печные трубы, кое-где чернели двускатные крыши землянок, белели свежим деревом новые хатенки: начиналось новоселье. Женщины охотно рассказывали, как партизаны воевали с немцами в брянских лесах. Леса эти - совсем рядом. Густые, молчаливые прародители тревог. До Брянска население считало отсюда около восьмидесяти километров.
       ... Часов в двенадцать дня мы уже были на станции Навля. Здесь щебень, руины, полуповаленная железобетонная башня. Толпы ребятишек просили хлеба и картошек. Иные из них - без глаз или с оторванными пальцами, на самодельных деревяшках вместо ног: эти маленькие инвалиды попали на немецкие минные поля или пробовали отвинтить головки снарядов.
       Справа от эшелона торчали бесчисленные пеньки сгоревших складских построек и так много зеленоватого битого стекла от бутылок, что кто-то невольно воскликнул: "Вот где смерть бутылкам!"
       До Брянска, куда мы приехали в два часа дня, нас сопровождали леса и леса: хвоя, береза, дуб и снова хвоя, хвоя...
       Брянск. Хаос разрушения: рухнувшие корпуса кирпичных зданий, израненные осколками стены депо (красные и закопченные), обвалившиеся потолки, искореженные взрывом железные балки. Поваленные на бок паровозы, новые строительные леса у старых стен. Проворные каменщики, лазая по ходам лесов, латали в стенах пробоины от снарядов. Везде, на обширных просторах узла, пыхтели паровозы, свистели гудки. По путям тяжело передвигались подъемные краны. На тросах ажурных мачт качались квадратные челюсти погрузочных ковшей. Подъемными кранами грузили уголь в тендеры паровозов. К этому примитиву железнодорожники перешли вынужденно, т. к. эстакада была взорвана немцами. Бесчисленные рельсы, бесчисленные пути, бесчисленные ряды вагонов, платформ, паровозов. Масса измазанных в уголь и мазут людей, толпы нахальных женщин и ни одного продавца газет, зато много пьяных, орущих песни и отсыпающих ругань.
       На пыльных платформах, под палящим солнцем сидели среди мешков и узлов своего скарба сотни понурых людей. Это возвращенцы: они были эвакуированы немцами в Барановичи, а теперь ехали на родину, в смоленщину. Везли их, жаловались они, крайне скверно, высаживали на станциях из попутных эшелонов и приходилось днями и неделями сидеть на перронах, ожидая счастья. Среди белорусов шныряли цыганки с неотвязным предложением "Дай погадаю. Всю правду скажу".
       Отбившись от цыганок, которые целой толпой насели на меня, предлагая погадать, я услышал шум и крик за вагонами. Перебежав через тормозную площадку, я увидел кудлатого паренька, которого драл за ухо широкоплечий железнодорожник. Я вступился за паренька, выяснил потом причину гнева железнодорожника. Оказалось, что парнишку оттузили за сон в осмоленном ларе для буксо-смазочного хозяйства. Странно устроена жизнь: одних никаким боем не загонишь спать в грязный ларь буксо-смазочного хозяйства, других колотят за то, что они добровольно заснули там... Действительно, "Где розы, там и тернии. Таков закон судьбы..."
       ... В брянской стоянке прошел день. Мы продолжали стоять здесь и вечером, когда уже в домах зажглись огни, пробиваясь сквозь дырявые полотна светомаскировочных завес. Единственная польза стояния на Брянске I была в том, что здесь я точно узнал об Антонеску: он не бежал в Германию, а арестован и содержится под стражей в королевском дворце в Бухаресте. Заменили его на посту премьера неким Сатанеску (комичное совпадение с именем Вельзевула. Пусть простят мне потом, если я и ошибся немного в какой-либо букве этой фамилии, зато в духе... я не ошибся...) Но еще более важные сведения. Полученные здесь, состояли в том, что наши войска заняли сегодня город и порт Констанцу. Теперь обеспечено наше влияние во всей западной части Черного моря.
       ... Часа в два ночи, не пожелав поехать на машине в город (Он от вокзала километрах в 6 или в 7), я лег спать.
       30 августа. Проснулся в восьмом часу утра. Эшелон стоял уже на каком-то разъезде в 330 километрах от Москвы. Время московское, а у меня оно было и в Румынии московским. Переждав, пока отгрохотали мимо нас воинские эшелоны южного направления, мы помчались без остановок до станции Зикеево, а здесь простояли с 8 до 11 часов дня. На лугу с порыжевшей травой, правее полотна, носились конники и сияющими клинками рубили лозу. За лугом синели леса.
       Рядом с нами, слева на путях, стоял состав из десятка вагонов. Видимо, стоял он давно: все обжито. Под вагонами стояли койки со свежим сеном, на котором спали люди. На бечевках, протянутых вдоль вагонов, ветер качал простиранное белье. Хозяйки, засучив рукава, жарили что-то на импровизированных жаровнях из изогнутых листов железа. Толстоногие девчата подметали сор на путях, зубоскалили с солдатами. Одна из них, хлопая себя по арбузоподобным грудям, путала русскую речь с украинской мовой, громко говорила:
       - Я сегодня и не поснедала, все до парубков спешила. И исть хочется и до хлопцев дуже тягне. Душа мрет...
       ... У одного из офицеров, следовавшего с воинским эшелоном из Москвы в Румынию, достал московскую газету с опубликованным в ней сообщения агентства Рейтер из Лондона о возвращении английского офицера Шастелена из Румынии. Об этом офицере я из секретных источников слышал еще в Румынии, а теперь весь мир узнал, что майор Шастелен - английский офицер, занимавший с 1940 по 1943 год пост эксперта по румынским делам при английском посольстве в Турции, в канун рождества 1943 года был сброшен на парашюте в Южную Румынию с тайной миссией к маршалу Антонеску. В Румынии он был задержан, как Гесс в Англии, и лишь 25 августа прибыл в Стамбул на специальном самолете, принадлежавшем румынской авиации.
       Если хорошенько оценить военную обстановку, сложившуюся на Восточном фронте к декабрю 1943 года, а также не забыть о длительных переговорах Англии с Турцией по вопросу ее выступления против Германии (переговоры провалились) и о боязни некоторых реакционных кругов в Англии наших возможных успехов на Балканах, то посылка Шастелена со специальной тайной миссией к отъявленному врагу СССР - маршалу Антонеску предстанет перед нами в не совсем приятном свете. И очень хорошо, что старания английского "Гесса" упреждены теперь молниеносным наступлением и невиданным успехом войск Толбухина и Малиновского. "Дипломатия СССР и огонь Красной Армии оказались сильнее "чар" Шастелена, от которого, как слышал я шутку на улице Боташани, "пахло духами Кароля II". Лондон все еще стремится быть арсеналом корон, послушных хвосту британского льва.
       ... В половине первого наш эшелон прибыл на станцию Думеничи, в 25 километрах от Сухиничи. Навстречу проследовал пассажирский поезд, Под вагонами, на распорочных тягах верхом и лежа путешествовали девчата. Их согнутые колени еле-еле не скребли землю. Ветер задрал розовые юбчонки и набросил их на головы пассажирок. Синели триковые панталоны, поблескивали желтизной голени. О чем думали в эти минуты подвагонные пассажиры? Может быть, они думали о равенстве прав и различимости положения: одни в купе, другие - верхом на распорочных тягах. Ничего. Придет скоро пора, когда всем хватит места в купе. Для этого же мы совершали революцию и громили немца, чтобы наш народ жил и ездил хорошо, по-человечески.
       ...На подъезде к Сухиничи мы наблюдали на обочинах дороги брошенные дзоты, траншеи, окопы. Здесь жила война. В болото вросли опрокинутые вагоны, чугунные скаты, почерневшие и ржавые скелеты сгоревших платформ.
       Мы так скверно ехали, останавливаясь у каждого столба, что только к семнадцати часам прибыли в Сухиничи. Отсюда до Москвы около 250 километров.
       Город Сухиничи расположен в лощине. Кругом луга, пустое поле. На станции несколько железнодорожных составов ждали своей очереди к отправке. Один из составов - санитарный. Завитые сестры выглядывали из окон вагонов, махали нам руками, что-то кричали. Подъемные краны грузили уголь в тендеры паровозов. У разбитых зданий копошились рабочие, складывали кирпичи в колонки и штабеля. У обитой железом цилиндрической башни со стрелкой на вершине спорили бабы, рьяно рвали друг у друга брезентовый плащ. Железнодорожник с красными зигзагами в бархатных синих петлицах, упершись руками в бока, хохотал, наблюдая неуклюжую бабью потасовку из-за найденного ими плаща.
       ... За Сухиничами начались ровные места, далекие горизонты, мелкие кусты, круглые озерки - наполненные водою и заросшие осоками воронки от тяжелых немецких авиабомб.
       В первые дни пути наши фронтовики расходовали накопленные на фронте деньги, увлекались выпивкой, теперь все переключились на домино. В вагонах слышался такой стук и треск, будто ломали там доски на топливо. Игра в домино - вещь не вредная. Заодно заживали у многих царапины и ссадины, полученные многими по-пьянке: иные сами пахали землю носом, слетая с подножек и стремянок вагонов, другие получили затрещину от товарищей, третьи - комбинированно, по совокупности всех обстоятельств...
       31 августа. Ночью ехали плохо. Стояли на какой-то Суходрее. Там же стоял целый эшелон с учительницами. Они направлялись работать в Западные освобожденные районы и всю ночь пели песни. Голосишки у девчат слабые, да и образы в песнях надуманные: муж погиб на фронте, а жена отложила плач по нем до конца войны; в горящем танке рвались снаряды, а танкист продолжал лупить врагов из пулемета, аж искры летели. В первом случае, если верить песне, вдова сама сообщила о своем диковинном решении, вложив письмо в невиданный зеленый пакет с адресом комиссару и товарищам мужа, а во втором случае - даже автор вымысла не известен. Опять, как и до войны, дешевка полезла в литературу и в песню. И поют-то где? Поют в 140 километрах от Москвы.
       В третьем часу ночи покинули Суходрею, а в конце восьмого часа утра остановились в 100 километрах от Москвы, на станции Балабаново. Лесная станция. Деревянные домики желто глинистого цвета, роскошные тополя, веселая зеленая уличка поселка, железная сетчатая ограда у станции, взлохмаченные веселые белокурые железнодорожницы... Здесь все цело, не видать щебня и развалин. А что большой кирпичный дом стоял без кровли и без окон, так это потому, что кровлю еще не делали.
       Наши тащили в вагоны зелень, ветви, траву. Почуяли Москву, маскировали вагоны под веселый цвет весны, хотя и был сегодня последний день августа. Генерал-майор Богданов, наш командир дивизии, обещал нам устроить встречу в Москве. И мы, пробывшие долгое время на фронте, должны были молодцевато прибыть в столицу и отчеканить шаг. Встреча, конечно, возможна, но чеканный шаг не получится: в окопах разучились строю.
       ... Прослушали радио. Вчера, оказывается, войска 2-го Украинского фронта заняли города Бузэу и Плоешти. Для наших танкистов, ударивших на Бузэу, исходным рубежом послужили Фокшаны. Бузэу был последним мощным прикрытием нефтяных источников Плоешти. С падением Бузэу бои перенеслись к Плоешти. Часть немецких сил отошла по главному бухарестскому шоссе. Возможно, сегодня наши танки окажутся в Бухаресте, преследуя бегущих немцев.
       ... От Балабаново до Нарофоминска двадцать километров. Через город мы промчались без остановки. С хода заметил в нем большие краснокирпичные корпуса, иные без окон и даже без крыш. Вся избитая снарядами и ободранная церковка - без крыши. На выпуклом своде колокольни торчал кирпичный столбик, готовый вот-вот рухнуть.
       От станции вилкой разбегались низенькие деревянные домики и железнодорожные пути. Мы поехали правой ветвью. Левее нас толпились на путях зеленые бронепоезда, пыхали голубым дымом гробовидные бронеавтомобили: грузился воинский эшелон.
       Промелькнула мимо водонапорная башня с перебитой мачтой. Диву даешься, как держалась голова башни на покосившихся при взрыве решетчатых креплениях.
       ... В начале второго часа проскочили Апрелевку, славную довоенными патефонными пластинками. Справа мелькнул людный базар, широкая фабрика, целый лес дышел военных кухонь. Кто-то шутливо сказал, что вместо патефонных пластинок, Апрелевка делала походные кухни для батальонов. Слева маленькое здание станции, куча сена, возле которого кормились две коровы... И опять лес, и опять мы мчались к Москве, пренебрегая остановками на станциях. Все подтянулись. Даже такие разгильдяи, как Зеленков и Кудрявцев, выбрились, начистили обмундирование, чтобы не ударить в грязь лицом перед столицей.
       В 13.47 увидели Внуково. Эшелон быстро катил к нему. Слева синела, точно речка, асфальтированная автострада, за которой, обнесенное деревянной оградой, сверкало озеро. В него смотрелись ели, сосны, березы. Левее нас и дальше краснели трубы кирпичного завода. Там была деревня Одинцово. Над зеленью леса торчала вдали голова водонапорной башни.
       В 13.49 эшелон остановился на станции Внуково. Мигом опустели вагоны. Ведь многие воздушно-десантники начинали свою военную службу и совершали первые парашютные прыжки именно здесь, во Внуково. Отсюда 8 февраля 1943 года полк выехал на СЗФ и на Ловати вступил в бой с немцами. У каждого фронтовика были здесь знакомые и близкие люди, женщины с интимными отношениями. Непостижимо, каким образом они были оповещены о подходе поезда. Едва он замедлил ход, как рядом с дверями вагонов эти женщины, с разной снедью в корзинах, побежали в припляску, называя милые им имена. Из вагонов на ходу еще прыгали сержанты, прыгали лейтенанты, прыгали капитаны и замирали в жарких объятиях своих, пусть даже временных подруг. Вот почему опустели вагоны эшелона.... Живое чувство и скука по теплоте женских ласок вызвали фронтовиков на перрон...
       Во Внуково розовые дома-коробки, сделанные по общему реконструктивному стандарту. Из окон высматривали многочисленные головы старух и малых ребятишек, не сумевших выбежать к поезду.
       На путях стояли пригородные поезда. Девчата, показывая на облинялые штаны наших офицеров, на сапоги, изъеденные румынской глиной, улыбались из окон вагонов, манили офицеров к себе, кричали: "Поедем с нами, у нас весело..."
       Вокруг - хвойные леса. По шоссе Москва-Минск, сверкая лакированными боками, катились машины, лошади тянули возы хвороста с буроватой поблекшей листвой на хворостинах.
       ... В 15 часов и мы выехали к Москве. До нее оставалось 24 километра. Минут через пятнадцать снова пришлось стоять на станции Свинорино, пропуская встречные поезда. До Москвы -16 километров. На станции Свинорино навалены ржавые рельсы, кучи чугунных плиток для крепления рельсов к шпалам, носатые костыли.
       Рядом с кучей железа - узенькая зеленая полоска картофельного посева. У картошки двухэтажный желтый дом-коробка с настежь открытыми окнами. Четыре белые трубы его дымились, несмотря на теплый полдень. На одном из подоконников, выставив колени, сидела девочка с черными косичками и по беличьи, держа обеими руками, грызла желтую морковь. На досчатой изгороди ветер трепал байковые одеяла и просушиваемое белье. Прямо за полотном дороги желтели жнивья ржи и пшеницы, а вдали за ними - высился изумрудный лес, бурели стволы сосен.
       Я вышел к станции, надеясь обнаружить расклейку листков Совинформбюро. Это стало везде модным с тех пор, как началась война. Но листков не нашел. Сторож объяснил мне очень просто: - Бумажка висела, но мы ее искурили из-за кризиса... Отвернувшись от меня, он продолжал анекдот слушавшим его двум женщинам-железнодорожницам:
       - Вот у этого бухгалтера и спросил начальник насчет арифметики: дважды два, сколько будет? А тот ему и сказал: "Боже мой... Сколько вам будет нужно, столько у меня и получится..." Ответ начальнику понравился, и бухгалтера на работу приняли. С той поры начальник о своем лице не заботится, так бухгалтер ему всегда подбирал подходящее зеркало...
       - А зачем ему зеркало? - спросила одна из женщин. Старик в ответ заругался:
       - Голова у тя есть, вот и помазгуй насчет зеркала. Анекдот мой, вить, с секретом...
       Меня обогнали два солдата. Они шумно беседовали, чему-то радуясь.
       - ... Я попросил у нее бумажки, - говорил один, - а учительница выдрала мне из своего устава во, какую пусму...
       - Чудак, - поправил его другой. - Это же не устав, а грамматика.
       - Мне это кажется единым: для нас - устав, для учительницы - грамматика. Переступать их не моги...
       Солдат этот, видимо, понимал сходство устава с грамматикой, что так уверенно раскуривал то и другое... целой пусмой. Много еще нам придется работать над человеческим материалом, который в жизни, часто, не так совершенен, как в газетной статье или в угодливой брошюрке. По-моему, полезнее обходиться без комплиментов, чем говорить их, греша против действительности. Если недостаток выпячен, его легче устранить. Замаскированный же недостаток, что болезнь, загнанная внутрь: ее трудно лечить... В старину, говорят, высокопоставленные лица, чтобы увидеть жизнь без прикрас, ездили и ходили среди народа инкогнито, переодевшись под простолюдина. Ничего плохого я не увидел бы в повторении этого приема и в наши дни. Беда небольшая, а пользы - много...
       ... В 15.49 помчались вперед и через пятнадцать минут миновали полустанок Очаков. Отсюда, точно рыжие ручьи, по обе стороны дороги, текли к Москве железнокровельные поселки. Часто мелькали железнодорожные выемки, красневшие огнем глиняных стен, мелькали водомоины и балки. В логове балок лежали серебристые колбасы аэростатов воздушного заграждения. Они были накрепко привязаны канатами к толстым столбам и лежали смирно, как мертвые. Навстречу нам приближалась Москва. Все шире и шире, развертываясь, выступали из дымки постройки Москвы, трубы заводов, главы церквей. Зеленели сады и леса. Висел над городом дым, верный признак пробуждавшейся жизни индустриального города.
       Нетерпение все больше охватывало каждого из нас, и мы посматривали на часы. В 16.05 эшелон остановился на станции Москва вторая. Иначе - Слобода Кутузова.
       Здесь я встретил одного из своих товарищей - капитана Округина, который только что прибыл в Москву из-под Варшавы и рассказал мне ряд интересных подробностей. А частности, он сказал, что в Варшаве командующий подпольной Армией Людовой, некий Бур-Комаровский, действующий, видимо, по директиве из Лондонского эмигрантского польского центра, поднял восстание против немцев, не согласовав этот вопрос с командованием Красной Армии. В результате этого, Варшава оказалась в огне и развалинах, население перебито, а немцы не потерпели значительного урона. Округин утверждал, что вечером 27 августа, за два часа до отбытия в Москву, он лично был на правом берегу Вислы и слушал грохот артиллерии и взрывы в Варшаве. Через реку даже доносились крики людей, просящих о помощи. Так как не имелось никаких признаков к отходу немцев, а мы не предпринимали к этому времени никаких наступательных действий, то оставалось предположить одно: немцы карали восставшее население. Вскоре перебежавшие на нашу сторону несколько поляков рассказали о происшедшем в Варшаве кровавом событии. При этом перебежчики назвали имя полковника Болеслава Ковальского - офицера варшавского штаба Армии Людовой, погибшего будто бы в бою с немцами во время неудачного восстания.
       Возможно, в рассказе капитана Округина были допущены неточности, но все же факт остается фактом: в Варшаве произошло такое, после чего, по-моему, невозможен никакой компромисс между СССР и польским эмигрантским правительством. Ведь не нужно иметь большой ум, чтобы понять смысл проведенного восстания: польские эмигрантские правители рассчитывали своими силами взять из рук немцев Варшаву и свести перед лицом общественного мнения мира к нулю успехи Красной Армии по освобождению Польши, развязать себе руки в определении польской политики, как антисоветской. В этом свете надо рассматривать варшавское восстание, как грандиознейшую провокацию, направленную и против широких масс польского народа и против СССР.
       ...........................................................................................
       В конце дня наш эшелон передвинули на кружную дорогу и затерли его, как корабль во льдах и торосах, между бесчисленных рядов других составов и поездов. Обещанная генерал-майором Богдановым встреча гвардейцев оказалась пуфом, и мы теперь думали только об одном - выберемся ли отсюда раньше первого сентября?
       ... В 21.45 узнали, что войска Второго Украинского фронта разгромили группировку немецких войск в районе Плоешти и южнее Плоешти и сегодня, 31 августа, вступили в город Бухарест, ликвидировав тем самым немецкую угрозу с севера столице Румынии. Два дня перед этим немецкие летчики бомбили Бухарест. Теперь им будет не до этого. Для Красной же Армии наступил сезон марша по столицам зарубежных государств. Сколько их, гордых и напыщенных городов, склонит свои головы перед русскими боевыми знаменами? На нашей улице все мощнее разгорается праздничная заря.
       Гитлеровское командование неоднократно заявляло, что оно будет защищать румынскую землю, как собственную территорию. Потом гитлеровцы начали жечь румынские села и города, убивать румынское население. Наконец, немцы вышиблены и отброшены из Бухареста. Что ж, так и, защищая свою территорию, гитлеровцы будут вышиблены и отброшены из Берлина. Это совершится, сколько бы ни кричал гаулейтер Восточной Пруссии Эрих Кох, что немцам "... лучше копать, чем эвакуироваться - таков наш лозунг". Пусть копают немцы в Восточной Пруссии ямы. Красная Армия придет и закопает немцев в эти ямы.
       ... В 22 часа начался салют Москвы доблестным войскам 2-го Украинского фронта. Мы слушали гром орудий, видели тысячи разноцветных ракет, взвившихся в ночное небо. И казалось, что столицу двадцать четыре раза озарило северное сияние, двадцать четыре раза прогремел над ее каменными улицами и домами гром всепобеждающей демократической весны человечества. 324 московских пушки возвещали миру о новой победе Красной Армии, олицетворяющей Великую Россию и все прогрессивное, что есть в человечестве нашей планеты.
       1 сентября 1944 года. Ночью выехали из Москвы. Наш эшелон тащил до Александрова электровоз. Здесь, в 83 километрах северо-восточнее Москвы, в Ивано-Вознесенской области, утром эшелон повернули хвостом наперед, чтобы везти нас в направлении города Киржач.
       Пока цепляли паровоз и выполняли разные формальности, я успел немного осмотреть город Александров. Это деревянный городок. Серые двухэтажные дома со слуховыми окнами и будочками на железных и тесовых кровлях. Над железнодорожными путями и над площадью целая паутина толстых черных проводов московской электрички. На станции, как и везде, нет газет, молчало радио. Новости шли, по выражению местных жителей, через центробрех, т. е. через базарный слух. И это сразу видно и заметно: к нашему эшелону набежало сотни три людей всех полов, возрастов и профессий. И каждый из прибежавших старался любезно разъяснить нам все подробности о местах, куда мы ехали, о времени, сколько нам придется быть там, о хозяйках, с которыми нам надлежит встретиться. При этом я заметил, что жители нас ни о чем не расспрашивали, и не только потому, что мы им все равно не сказали бы правды, а просто население считало себя осведомленным о нас больше, нежели мы сами о себе. Во многом это население оказывалось правым. Но не по радио же они получили точные сведения о нас? Конечно, нет. Они были информированы "Центробрехом"...
       В семь сорок утра мы покинули Александров, а в 8.20 прибыли в городок Карабаново. Здесь публика спутала меня с Героем Советского Союза Чуриковым и, обознавшись, чуть не забросала цветами. Я поспешил разъяснить, что не только не знаю Чурикова, но до сей поры и не слыхал о нем. И публика разочаровалась: ей как раз хотелось кого-то громко поприветствовать, а номер сорвался...
       ... Вырвавшись из ошибочных объятий, я прошелся по пристанционной земле. У краснокирпичной станции бойко торговал базар. Толпы девушек в ярких косынках шагали по пристанционным дорожкам, похожим на тропинки. Здесь не было асфальта: трава, шоссе из крупного булыжника, отшлифованные ботинками коричневые дорожки. У грузовой платформы без навеса навалены штабеля березовых дров, которыми снабжались паровозы. По обе стороны дороги высились корпуса текстильных и швейных фабрик. Краснокирпичные двух и трехэтажные здания были похожи на казармы, но из окон "Швейной" смотрели на эшелон десятки женских голов, оставив на время работу и утюги.
       Солдаты вступали с женщинами-торговками в деловые отношения, рядились, сбивали цену, тащили в вагоны помидоры и огурцы.
       Подали команду "по вагонам!" Все оказались на своих местах, но уехать нам не пришлось: подошел пассажирский поезд, следовавший на Киржач, и нам надо было пропустить его впереди себя. Поезд этот был перегружен так, как умели перегружать только в России. Один старик, например, не пробившись в вагон и не найдя свободных ступенек, умудрился "сесть" в пассажирский поезд, став в раскорячку ногами на подножки двух соседних вагонов, как это делали балерины при пластических танцах. Интересно, что при этом у старика не лопнули штаны: они были парусиновыми, солдатского покроя.
       До Киржача отсюда - 20 километров, но нам туда и не надо. Мы двинулись только до Бельковой Горки. До нее от Карабаново километров 12-13.
       ... К двум часам дня мы полностью разместились в Бельковой Горке. Это рабочий поселок городского типа. В нем мануфактурная фабрика. До войны она вырабатывала маркизет, а теперь была занята изготовлением бинтов, марли и аптекарской продукции.
       2 сентября. Всю прошлую ночь решали вопрос о кадрах... Мы из 22 гвардейского Воздушно-десантного полка превратились в 26-ю гвардейскую Воздушно-десантную бригаду. Ночью же я подписал первое приказание как начальник штаба бригады.
       4 сентября. Работы по горло. Фактически я остался один в штабе, т. к. мои помощники переведены на постоянную работу в аппарат формируемых батальонов. Но это ничего. Обстановка складывается столь радостная, что мои силы множатся и я смогу вывезти любую нагрузку. К числу радостных событий относится сообщение о поведении Финляндии, которая, вслед за Румынией, снова запросила у СССР мира. Это новое предложение было сделано Финским правительством через своего посла в Стокгольме и через Коллонтай 25 августа 1944 г.
       В ночь на 3 сентября премьер-министр Финляндии Хакцелль выступил по радио с заявлением, в котором указал, что 2 сентября вечером финский сейм на закрытом заседании рассмотрел вопрос о перемирии между Финляндией и Советской Россией.
       "... Нынешняя неблагоприятная обстановка в Прибалтийских странах свидетельствует о том, что Германия фактически находится накануне потери всего южного побережья Финского залива, имеющего большое стратегическое значение как для Германии, так и для Финляндии. С Германской точки зрения, финский фронт не представляет в данный момент большого интереса. Для Финляндии же это означает, что она осталась одна против во много раз превосходящего по своей мощи врага.
       В течение трех лет мы честно несли бремя братства по оружию с Германией, поскольку совместная военная борьба отвечала до определенного момента интересам обороны нашей страны... Новый президент республики, приступивший около месяца тому назад к исполнению своих обязанностей..., отказался признать военное соглашение, заключенное в текущем году между Финляндией и Германией...
       Ввиду этого и вследствие ухудшившегося положения Финляндии, президент республики и правительство решили вновь поставить в сейме вопрос о выходе Финляндии из войны. Сейм, приняв решение о необходимости заключить перемирие. Поручил правительству приступить к практическому разрешению этого вопроса. В соответствии с этим правительство направило 25 августа с. г. письмо нашему посланнику в Стокгольме для передачи его советскому послу в Швеции. В этом письме мы указали, что Финляндия просит Советский Союз возобновить переговоры о заключении перемирия, а затем и мира между Финляндией и СССР.
       29 августа советское посольство в Стокгольме передало ответ Советского правительства, в котором говорилось: Финляндия должна порвать свои отношения с Германией, Германские войска должны быть выведены из Финляндии в 2-х недельный срок, не позднее 15 сентября.
       Советское правительство разрешило отправить финскую мирную делегацию в Москву.
       Я должен заметить, что эти требования Советского правительства согласованы с Англией и США. Получив эти условия, финское правительство немедленно внесло их на рассмотрение сейма. В соответствии с решением сейма, правительство Финляндии обратилось к германскому правительству с требованием вывести в двухнедельный срок свои войска с территории Финляндии. Одновременно с этим Финляндия обратила внимание Германии на недопустимость в дальнейшем использования нашей территории немецкими войсками.
       Таким образом, мы уже предприняли первый шаг в целях достижения мира между нашей страной и ее великим восточным соседом. Мы еще не знаем, какие условия перемирия предъявит нам Советский Союз. В этих условиях, вероятно, найдут свое отражение предшествующие советские мирные предложения. Я не могу не отметить, что нам не предъявлено требование безоговорочной капитуляции..."
       В этой речи, составленной своеобразно, много фарисейства, расшаркивания перед Германией и сожаления, что Финляндия не имеет сил воевать с СССР. Хакцелль никогда не был другом СССР и не собирается им стать. Это видно из всего текста сделанного им в сейме заявления. Недаром ТАСС подвергло заявление Хакцелля краткой, но выразительной критике. В примечаниях ТАСС прямо сказано, что "... в речи премьер-министра Финляндии г. Хакцелля имеется ряд существенных извращений фактов.
       Хакцелль не сказал о требованиях Советского правительства разоружить германские войска и передать их союзникам в качестве военнопленных, если немецкие войска не уйдут из Финляндии до 15 сентября.
       Предложение Советского правительства, чтобы финское правительство заявило о разрыве отношений с Германией и об указанных выше мерах в отношении немецких войск, находящихся в Финляндии, является предварительным условием. Хакцелль даже не упомянул об этом. Он не сказал, что советское предложение было предварительным условием и что финская делегация может прибыть в Москву для переговоров о перемирии лишь после выполнения этого предварительного условия.
       Обращает на себя внимание также следующее обстоятельство: Хакцелль много говорил о том, что финны в течение трех лет "честно несли бремя братства по оружию с Германией" и нашел немало слов для извинений и объяснений теперешней позиции финского правительства в отношении Германии. Хакцелль, однако, не сказал, что Финляндия разрывает отношения с Германией, тогда как разрыв отношений Финляндии с Германией является составной частью предварительного условия Советского правительства, и что только после этого могут начаться советско-финские переговоры о перемирии и о мире".
       Из всей этой радиоинформации ясно, что финское правительство пытается маневрировать, но политика нашего правительства проводится твердо и последовательно, что является гарантией провала финских маневров. Придется гордым суоми до самой земли склонить свою голову и согнуть выю, иначе Москва не откроет своих дверей перед финской мирной делегацией.
       5 сентября. Белькова Горка. Утреннее радио сообщило, что Финляндия вышла из войны и приняла советские условия перемирия. Вчера с восьми часов утра финны прекратили военные действия, а с восьми часов сегодня прекратили боевые действия против финнов и советские войска. Итак, мы видим проблеск наступающего мира и новой полосы жизни...
       Ночное радио принесло новые важные вести: болгарский псевдо-нейтралитет, приносящий пользу только Германии, вынудил наше правительство в 19 часов 5 сентября вручить болгарскому посланнику в СССР И. Стаменову ноту, о состоянии войны между СССР и Болгарией. В ноте сказано: "Три года с лишним Болгария на деле помогала Германии в войне против Советского Союза. Советское правительство считалось с тем, что маленькая страна Болгария не в состоянии сопротивляться мощным вооруженным силам Германии в такое время, когда Германия держала в своих руках почти всю Европу. Советское правительство терпело и то, когда болгарские правящие круги помогали немцам эвакуироваться из Крыма и спасать остатки разбитого германского войска на юге Советского Союза.
       Однако летом этого года наступил сильный кризис в состоянии вооруженных сил Германии. Взятая в клещи советскими войсками с востока и союзными войсками на западе, Германия оказалась в катастрофическом положении и ее вооруженные силы, разбитые наголову, вынуждены отступать на всех фронтах. Германия окончательно потеряла Италию, потеряла Францию. После этого от Германии отпала Румыния. Отпадает даже такая небольшая страна, как Финляндия, ибо она видит, что продолжение дружественных отношений с Германией ведет страну к гибели. Участь Германии решена. Война проиграна Германией окончательно.
       При этом повороте дела можно было ожидать, что Болгария решится использовать благоприятный момент, и вслед за Румынией и Финляндией откажется от прогерманской политики, порвет с Германией и присоединится к антигитлеровской коалиции демократических стран. Несмотря на это, болгарское правительство и теперь отказывается порвать с Германией, проводит политику так называемого нейтралитета, в силу которого она продолжает оказывать прямую помощь Германии против Советского Союза, спасая отступающие немецкие силы от преследования Красной Армии и давая им базу для создания нового очага сопротивления силам антигерманской коалиции как на суше, так и на море.
       Советское правительство не может расценить эту политику Болгарии иначе, как фактическое ведение войны в лагере Германии против Советского Союза - политику, проводимую ныне, несмотря на коренное ухудшение военной обстановки для Германии и несмотря на то, что Болгария имеет теперь полную возможность, не опасаясь Германии, порвать с Германией и тем самым спасти страну от гибели.
       В силу этого Советское правительство не считает дальше возможным сохранять отношения с Болгарией, рвет всякие отношения и заявляет, что не только Болгария находится в состоянии войны с СССР, поскольку на деле она и ранее находилась в состоянии войны с СССР, но и Советский Союз отныне будет находиться в состоянии войны с Болгарией".
       Кончился, таким образом, фарс болгарского "нейтралитета". На днях наши войска должны оказаться на территории Болгарии. Это очень важно не только с точки зрения разгрома германских войск в Болгарии, но и с точки зрения больших возможностей оказания непосредственной помощи маршалу Тито со стороны Красной Армии. Со стороны Румынии наши войска, заняв сегодня Крайову, приближаются к границам Югославии в направлении Белграда. Но там надо еще будет форсировать Дунай. Из Болгарии же можно удобнее выйти в Югославию и покончить там с немцами.
       8 сентября. Продолжаем формирование 26 гв. ВДБ. Некогда даже регулярно вести дневник. А событий значительных и интересных - много. К числу их относятся такие, как вступление 6 сентября союзнических войск в Голландию, выход наших войск на границу Югославии, приезд румынской и финской делегаций в Москву для ведения мирных переговоров. Важно еще и то, что английские попы ополчились против "латинского джентльмена" (римского папы), выступившего с адвокатской просьбой к лондонцам о прощении немцев за убийства лондонцев немецкими авиабомбами и "Фау-1". Важным, но в данных условиях не решающим, явился факт перехода румынских войск через границу Северной Трансильвании и объявления войны Венгрии против Румынии. "Союзнички", наконец, получили возможность немного подраться...
       7 сентября советские войска вступили в Болгарию, которая не посмела сопротивляться, и сегодня, 8 сентября, уже капитулировала и объявила войну Германии. На этой базе наше правительство согласилось вести переговоры с Болгарией о перемирии.
       9 сентября. Сегодня в 22 часа наши войска прекратили военные действия в Болгарии, поскольку последняя приняла советские требования и объявила войну Германии. В Болгарии уже создано новое правительство, восстановлены свободы. Судьба страны переходит в руки Демократическо-Отечественного фронта.
       ... С десятого сентября здесь ударили морозы, потом начали лить холодные дожди. Пески стали зыбкими, мокрыми. По улицам трудно пройти по песчаной кашице. Воде деться некуда, так как улица ровная. А под слоем песка был водонепроницаемый слой глины.
       К 12 сентября мы в основном закончили формирование бригады и приступили к подготовке парашютистов. По-прежнему, в штабе приходиться работать одному: штаб не укомплектован. Комбриг Котов женился на медсестре и глаз не кажет, проводя с молодой женой медовый месяц. Подполковник Одинцов, предчувствуя перевод его в другое место, не проявляет никакого рвения к работе. Переживаем, как говорится, "организационный период"...
       Утром 13 сентября радио сообщило о подписании между СССР и Румынией соглашение о перемирии. Сообщено также о переходе германской границы американскими войсками. Американцы оказались в нескольких километрах от Трира и Анахена, обстреливая эти города артиллерией. Немецкий спрут начинает получать тумаки на своей собственной территории. Не то еще будет в скором времени.
       Сегодня началось первое занятие по парашютной подготовке с личным составом управления бригады. В клубе местной текстильной фабрики, где открыты занятия, холодно. Ветер дул в разбитые окна, в рассевшиеся двери. На длинном полу расстелен парашютный "стол" - длинная зеленая полоса материи шириной побольше метра. На этом зеленом парусиновом столе лежали белые пучки строп, белый шелк и перкалий парашютного купола.
       Проработав всю ночь в штабе, я с больной головой и одолеваемый сном пришел на эти занятия. Как сквозь сон слушал голос и пояснения инструктора парашютной подготовки. Он говорил: "Парашютом называется приспособление, предназначенное для замедления падения человека или груза, сброшенного с большой высоты... Парашюты подразделяются по применению - на спасательные, боевые и тренировочные, а по назначению - на людские и грузовые... Купол парашюта сшит из нескольких полотнищ, скроенных так, что при растяжении парашюта все нитки ткани выдерживают одинаковую нагрузку... В центре купола большинства парашютов имеется полюсное отверстие для смягчения динамической нагрузки при открытии парашюта и для устойчивости при спуске. Купол парашюта крепится к подвесным лямкам плетеными стропами (шнурами), которые проходят через весь купол от одной Д-образной пряжки к другой (за исключением квадратных парашютов). В центре полюсного отверстия к месту перекрещивания строп крепится вспомогательный вытяжной парашютик, служащий для облегчения и ускорения раскрытия главного купола. Так, например, устроен "ПД-6". Но на парашютах ПД-41 полюсных отверстий и вытяжных парашютиков нет. Изучением этой системы мы и займемся...
       ... Если парашюты ПД-6 и спасательный приводились в действие резким рывком за вытяжное кольцо, отчего шпильки вытяжного троса выходили из конусов и освобождали клапаны, которые быстро открывались при помощи резинок, а воздух, попав через нижнюю кромку в купол, наполнял его и полностью раскрывал (В первую очередь, конечно, выскакивал вытяжной парашютик), то десантный парашют образца 1941 года, наспинный, снабжен двойным приспособлением: принудительное - фала, прикрепляемая к самолету перед прыжком, и ручное - вытяжное кольцо с тросом.
       ... Скорость снижения с парашютом ПД-41-1 около 5 метров в секунду при давлении 760 мм рт. Ст. и при температуре плюс 15 градусов С. Купол парашюта квадратной формы, изготавливается сейчас из хлопчатобумажной ткани; площадь купола парашюта - 70 кв. метров. Снижение парашютиста на этом парашюте устойчивое, без раскачиваний. При прыжках с принудительным раскрытием (фалой) парашют действует надежно при скорости самолета до 300 километров в час. При ручном раскрытии парашют действует надежно при скорости самолета до 280 километров в час. Раскрытие парашюта через одну-две секунды после отделения от самолета.
       Наличие ручного раскрытия дает возможность совершать с парашютом ПД-41-1 затяжные прыжки... Подвесная система парашюта дает возможность присоединять съемный запасной парашют ПЗ-41. Вес парашюта ПД-41-1 13 кг, а вместе с запасным парашютом - 21,4 кг..."
       Потом инструктор ознакомил с подробностями материальной части парашюта, с прочностью фалы, выдерживающей нагрузку в 800 кг., с прочностью обрывной стропы, рвущейся при сорока килограммах нагрузки, упомянул, что купол ПД-41 имеет один большой кили и 3 малых, при помощи которых парашютист управляет парашютом, вызывает скольжение, развертывается против ветра и прочее.
       В это же время, когда мы познавали мудрость парашютного дела, на сцене клуба, за толстым занавесом шоколадного цвета шла репетиция самодеятельных артистов. Вдохновенный голос декламировал: "Многострадальный народ Украины изгнать должен немцев со своей земли..." Этому голосу подпевал хор... Клюнув носом, я согнал с себя липкую дремоту и снова начал прислушиваться к монотонному голосу инструктора, который говорил теперь о правилах укладки купола парашюта и, сидя на корточках, перебирал стропы, лежавшие на зеленом "столе", точно длинные-предлинные макароны.
       14 сентября закончил подготовку батальонов к первому учебному прыжку. Завтра начнем практическую работу на поляне у юго-западной окраины деревни Перегудово. Решено прыгать не с аэростатных корзин, а с учебных самолетов. Все новички произведут прыжок на парашютах принудительного открытия, сконструированного в свое время полковником Зигаевым, ныне начальником ПДС ВДВ.
       Вечером слушал радиосообщение о том, что войска Рокоссовского (1 Белорусский фронт) взяли крепость Прагу и ведут бои за Варшаву. Имевшее место раньше варшавское восстание только теперь имело бы смысл и благотворное влияние на бои за Варшаву. Но совершенного не устранить. Теперь надо только добиться полного освещения того восстания и наказать, когда придет пора, шляхтичей, спровоцировавших восстание и потом предавших его в руки немцев... Этого достичь можно и нужно во имя всечеловеческой справедливости...
       15 сентября. Проснулся сегодня очень рано и вышел к подъему в артгородок. Оттуда, взяв машину, умчался на площадку приземления. Утро холодное. Небо заволокли облака. Пронизывающий холодный ветер морозил руки, трепал флажки, шумел в ветвях деревьев. Дорога, по которой мы ехали, ухабистая и кочковатая. Она извивалась по лугу, по деревне Перегудово и вывела нас к поляне, окруженной сосновыми лесами. Сюда шли также колонны пехоты, ехали машины с людьми, подходили "Виллисы" с дивизионными работниками, с представителями ВДВ. Все мы опасались, позволит ли погода самолетам вылететь к нам из Москвы (Своего аэродрома здесь бригады не имели).
       Вместе с другими штабными офицерами из дивизии и представителями из Москвы взобрался я на верхний ярус сторожевой вышки. С досчатых подмостков, поднятых на высоту пятнадцати метров, видна вся обширная поляна, изгибы лесных опушек, тропы в кустах, сломанные ели в глубине леса, окопы на поляне, замаскированные пушки, костры у дороги и кучи людей у костров.
       Часов в 12 дня началась военно-учебная игра. Стрелково-парашютная рота обеспечивала высадку десанта главных сил бригады. Шло все, как на войне. Били полковые минометы. Темные, похожие на кегли, силуэты мин чертили в воздухе крутые траектории. Мины рвались за красным гречневым полем и сине-бурый дым расходился вокруг кудрявыми облаками. Потом начали бить орудия, показались фанерные макеты танков, затрещали пулеметы и автоматы, взвились в небо ракеты и волны пехотинцев покатились в атаку.
       В четырнадцать часов мы получили радиосообщение, что самолеты приняли десантников на борт и идут к месту высадки. Вскоре до нашего слуха дошел рокот моторов.
       В третьем часу дня ветер почти стих, облака очистили небо, уплыли куда-то за зеленый лесной горизонт. Самолет протарахтел над нами, развернулся. На плоскостях обозначились темные фигурки человечков. Они, одна за другой, начали нырять вниз и сейчас же в воздухе вспыхнули белые огни развернувшихся куполов парашютов: квадратные - ПД-41, круглые - ПД-6.
       Сотни людей, завтрашних парашютистов. С огромным интересом наблюдали за воздухом, где, скользя и падая, летели люди под белыми зонтами парашютов. Один из них прошел совсем над головами батальонов, сидя на лямках подвесной системы. Он уже вытянул ноги, поставив ступни рядом, чтобы приземлиться без травмы...
       Едва парашютист погасил парашют, как его окружили люди. Это оказался старшина Череватенко Филипп Иосифович. Бойцы расспрашивали его с пристрастием:
       - Сильно ли ударился?
       - Почему пыль пошла, когда приземлился?
       - Почему подметка на левом сапоге отстала, когда сапоги еще новые?
       - Правда ли, что в воздухе хочется петь и кушать?
       - Почему поцарапана рука?
       - Правда ли, что за прыжок платят сто рублей?
       - Сколько лет учился на парашютиста?
       ............................................................................................
       Старшина смутился. Он то снимал, то снова надевал на каштановолосую голову матерчатый шлем пепельного цвета, медленно отвечал на вопросы:
       - Учился я ... два дня... Потом прыгал... Имею 82 парашютных прыжка. Царапина - это ничего, но удовольствия в прыжке много. Вроде как стакан хорошего вина выпьешь...
       Старшина разглаживал руками свой зеленый комбинезон, пытаясь скрыть ощущаемую им усталость, но пальцы его мелко дрожали.
       Перехватив взоры красноармейцев, старшина разъяснил:
       - Я при снижении управлял парашютом, натягивая стропы. А эта работа не из легких: пальцы сильно утомляются. Конечно, можно и не управлять, - обиженным голосом произнес старшина. - Подчинился парашюту пусть тащит, куда придется. На дерево, скажем, повиснешь и будешь, как куль, висеть... Но я предпочитаю утомлять пальцы, но управлять парашютом. Люблю садиться туда, где мне удобнее...
       Так началась настоящая боевая учеба нашей бригады...
       16 сентября. Сегодня утром наносил на схему расположение своей бригады, намечал реконструкцию учебных полей и городков. Холодно. На траве и листьях лежал серебристый иней... На реке Шерна (впадает в Большой Киржач, а последний - в Клязьму) зеленое цветение покрыло все зеркало. Похожие на свиней, копошились в этом цветении и тине обрубки бревен, оторвавшиеся от лесосплавного плота. С крутого берега Бельковской Горки было интересно наблюдать, как ребятишки ловили крючками бревна и, воровато озираясь, отводили их к отмели, прятали в бурьяне, чтобы потом утащить на топливо. Немного неразумно: в краю лесов и такая жажда в топливе...
       Вечернее радио принесло ряд новостей: сегодня наши войска вступили в столицу Болгарии, в Софию. Погиб Тельман. Гитлеровские газеты, обеляя фашистских убийц, распространили версию, будто бы Тельман убит 28 августа во время воздушного налета союзников на окрестности города Веймар, где расположен концлагерь Бухенвальд. Опубликовано Коммюнике польско-советской Чрезвычайной Комиссии по расследованию злодеяний немцев, совершенных в лагере уничтожения на Майданеке в городе Люблине.
       Нельзя было без содрогания стоять у репродуктора и слушать горькую правду о немецкой "цивилизации". На Майданеке гитлеровцы создали комбинат смерти на площади в 270 гектаров. Здесь были сотни различных зданий, оборудованные техникой убийства: виселицы, газовые камеры, "экспериментальные кабинеты", жаровни, ампулы с ядом, шприцы, карцеры... Днем и ночью дымились трубы мощного крематория. Пять печей сжигали ежедневно более 1900 человек. Круглосуточно к лагерю шли, ехали на поездах и на автомашинах десятки тысяч людей под конвоем немецких солдат, чтобы быть потом убитым и сожженным в печах Майданека. Осуществлялась угроза Гитлера, произнесенная им еще до захвата власти: "Мы разовьем технику обезлюдения... Я имею в виду устранение целых рас..."
       Тогда мир не поверил этому, не принял предупредительных мер. Теперь народы мира должны содрогаться перед картиной воплощенных в Майданеке людоедских замыслов Гитлера. Может быть, Майданек и другие, подобные Майданеку немецкие лагеря смерти, пробудит во всем человечестве то необходимое чувство, без которого нельзя поставить фашизм вне закона, а поставить его вне закона надо. Ни один преступник не совершил так много злодеяний, как фашизм. Немецкие фашисты создали беспрецедентные средства и масштабы уничтожения людей, и человечество вправе осудить их пусть даже с беспрецедентной безжалостностью... И, невзирая на неизбежный вой, который обязательно поднимут в защиту нацистов человеколюбивые "отцы" из Ватикана и мягкосердечные дамы из английских и американских реакционных салонов, нацисты будут осуждены и наказаны. Порукой этому - совесть человечества нашей планеты, воплощенная в СССР. Он сделает все. Его поддержат сотни и сотни миллионов людей земного шара.
       17 сентября. Работала медицинская экспертная комиссия. Многие из наших командиров и рядовых оказались не отвечающими требованиям парашютно-десантной службы: слабое сердце, не зажившие раны, давнишние травмы, ревматизм, легочные заболевания, нервное расстройство. В числе этой категории лиц оказалась и моя персона. Из Москвы получено строгое указание об отчислении лиц, не отвечающих требованиям по состоянию здоровья, из состава воздушно-десантных бригад. 19 сентября я должен выехать в Москву, в ГУК РККА.
       19 сентября. До сих пор еще не удалось выехать из Бельковской Горы: передавал дела новому начальнику штаба - майору Трембач, помогал адъютантам старшим батальонов в составлении расписаний занятий и планирования предстоящих перевозок (штабная учебная игра), планировал боевую подготовку бригады на октябрь месяц. За эти дни произошло много событий в международной и внутренней жизни страны. Войска союзников очистили Бельгию от немцев, высадили авиадесанты в Голландии, завязали бои в Аахене, в древней столице Карла Великого. Немцы познали войну на своей территории, перестали быть такими заносчивыми, как в начале войны. Американские газеты сообщили, что в немецком городке Ренгене, в который вступили американские войска, немцы повсеместно вывесили белые флаги. Они даже на самих себя напялили простыни и полотенца, стали белыми, как евангельский Лазарь в момент чудесного воскрешения его Иисусом. Немцы сдались, но им нельзя верить: это звери, полные подлости. Они, как черные пантеры, непримиримо злы.
       Зачитан по радио приказ Сталина войскам 3 Прибалтийского фронта (генерал армии Масленников), прорвавший оборону немцев и овладевший городом Валга в Южной Эстонии. Также перешли в наступление войска 1 Прибалтийского фронта. В Прибалтике освобождено 2800 населенных пунктов. Войска Ленинградского фронта за 4 дня освободили в Эстонии до 1800 населенных пунктов. Огненная лава наших войск с грохотом катится на запад, неся смерть фашизму. Сегодня подписано соглашение о перемирии с Финляндией и опубликовано сообщение об аресте группы маршала Антонеску и представителей германского командования в Румынии. Сообщение сформулировано так:
       "Ввиду того, что группа маршала Антонеску и военные представители Германии в Румынии могут оказаться подходящими кандидатами для внесения их в список военных преступников, Командование советских войск в Румынии взяло под стражу: 1) Маршала Антонеску И. И., 2) Бывшего министра иностранных дел Румынии Антонеску М. А., 3) Бывшего военного министра генерала Пантази К. К., 4) Бывшего генерал-инспектора внутренней жандармерии Василиу К. З., 5) Бывшего префекта бухарестской полиции Элефтереску М. С., 6) Германского посла по экономическим вопросам в Румынии Клодиуса К., 7) Начальника германской военной миссии в Румынии генерала от кавалерии Ганзена Э., 8) Начальника германского военно-морского связного штаба в Румынии адмирала Тиллессена В., 9) Командующего немецкими военно-воздушными силами в Румынии генерал-лейтенанта Герстенберга А., 10) Германского коменданта Варшавы в 1944 г. генерал-майора Штагеля Р."
       Ничего не скажешь, теплая собрана компания!
       22 сентября 1944 года. До сегодняшнего дня задержался в Бельковской Горке ложным обещанием комбрига: он просил меня помочь новому начальнику штаба войти в колею, после чего обещал дать отпуск к семье. Я свое обязательство выполнил, а начальство оказалось прохвостом. Сегодня, отъезжая в Киржач, я не подал такому начальству руку на прощание. Зашел по пути к знакомому директору фабрики "Свобода", простился с некоторыми рабочими и... в путь.
       ............................................................................................
       В Киржаче я задержался недолго. На исходе дня сел в поезд, а в половине ночи оказался в Москве.
       23 сентября. Только закончил свое путешествие от Киржача через Александров и Загорск до Москвы. Всадившись на Ярославском вокзале из поезда электрички, мы с лейтенантом Тцюма (он тоже ехал в ГУК) спустились в Метро на станции Комсомольская, доехали до Красных ворот, а здесь, завернув за угол налево, пешком прошлись до Чистых Прудов. Нас интересовал дом 14, квартира 43. Здесь жили родственники моего товарища по полку лейтенанта Ткачевского (начхим полка, а потом - бригады). Он дал нам рекомендательную записку на Чистые Пруды.
       Ходить по Москве, оказалось, было запрещено. Нас задержала девушка-милиционер, оказавшаяся сама жительницей дома 14 на Чистых Прудах. Она провела нас до квартиры 43 и постучала в окно нижнего этажа.
       Нас приняли и даже любезно сообщили, что вечером был салют в Москве из 324 орудий по поводу взятия нашими войсками Таллина. Так ознаменовался наш приезд в Москву в начале суток 23 сентября.
       Молодые хозяйки, Оксана и Зина Павловны, оказались не только гостеприимными, но очень комичными. Они даже рассказали нам случай (почти шаржевый) с одной из москвичек, занявшейся прорицательством. В частности, она начала утверждать, что война кончится через полтора месяца после ее, прорицательницы, смерти. И вот, чтобы ускорить конец войны, эту прорицательницу женщины пихнули тому два месяца назад под трамвай. Прорицательница оскандалилась: саму ее похоронили, а война не прекратилась.
       Мы засмеялись и посоветовали хозяйкам никогда не заниматься опасным ремеслом прорицательницы, а пока ложиться и спать. Было уже два часа тридцать минут утра.
       ...........................................................................................
       24 сентября. Квартируем на Чистых Прудах. В этом названии кроется, пожалуй, вся соль относительности: пруды-то, ведь, заросли травой и глиной, босоногие ребятишки бегали по ним в погоне за лягушками. Кругом кучи камня и песка: намечено реконструировать пруды, берега обложить гранитом.
       Полюбовавшись Чистыми Прудами, мы пошли по магазинам Москвы. Вывески и витрины здесь обещали все блага мыслимые и не мыслимые, но... купить ничего невозможно, так как надо иметь или всесильный пропуск или мешок денег: сто грамм рыбы стоят семьдесят рублей. Никакого соответствия с нашей зарплатой. Если есть что у нас сказочного и невероятного, так это наши сумасшедшие цены.
       Рассердившись на магазинные порядки, прейскуранты и пропуска, надоевшие нам, мы направились в ГУК, а оттуда нас послали в отдел кадров МВО. Но и туда, оказалось, добраться нелегко. Мимо Кремля мы проехали к дому 53 на улице Осипенко, как советовали нам в ГУК, но... там развели руками, удивленно пожали плечами, оттопырили нижнюю губу и... порекомендовали явиться на Стромынскую площадь, 32.
       Туда мы ехали долго: до Павелецкого вокзала качались в трамвае 48, потом - поездом метро добрались до станции Сокольники, а оттуда - пять минут пешего хода и мы оказались на Стромынской площади (так называлась одна из московских улиц). Мы считали себя у цели, и вдруг, никуда не сворачивая, мы потеряли Стромынскую площадь, оказались на Большой Остроуховской.
       Такая метаморфоза нас озадачила. Мы остановились, начали соображать. Сообразили, что улицы в Москве кривые и втыкаются одна в другую, мы прошли мимо сада с цементированным забором, повернули вправо и... вышли все же опять на Стромынскую. Там, почти на берегу мутной Яузы, высилось огромное белое здание, ободранное и замазанное. В этом здании обитал отдел кадров МВО.
       Часовой у ворот лениво взглянул на наши пакеты и показал нам на первый подъезд. Мы прошли через туннель под зданием и оказались в квадратном дворе, окруженном многоэтажными корпусами. Во дворе были аллеи, цементированные дорожки, тополя, вязы, липы. Ветер гнал по аллеям желтую увядшую листву. На панельке солдаты стучали прикладами: старший сержант в широкой фуражке с огненно-красным околышем обучал их ружейным приемам.
       Мы с лейтенантом Тцюмой присели переобуться на одну из зеленых деревянных скамеек, расставленных по аллеям. Перед нами висел на столбе кусок рельса, далее стояли рыжие бочки с водой - на случай пожара, а рядом с ними возвышалась огромная доска с напечатанным на ней текстом военной присяги. Какой-то мальчишка с кровли четырехэтажного здания запускал бумажных голубей.
       Переобувшись, мы прошли в левый угол двора и поднялись на второй этаж угрюмого здания, почти лишенного света, забитого хламом и грязью. Там у нас отобрали головные уборы, вместо них выдали круглые номерные жетоны из белой жести и предложили пройти в комнату  3.
       В комнате  3 сидел рыжеусый лейтенант административной службы. Он долго и тщательно спрашивал нас, записывая ответы в толстый блокнот. Закончив допрос, лейтенант составил справки и повел нас в комнату 13. Там с нами даже не стали беседовать, а выдали стандартные повестки, в которых "получателю сего... предлагалось явиться к 10 часам утра 25 сентября в комнату  1". Кроме этих повесток, нам выдали талоны на завтраки, ужины и обеды, взыскав за это тридцать копеек. Это для проформы, чтобы народ не привыкал к бесплатности.
       Столовая оказалась за Яузой, в огромном здании этажей в семь. В столовой чисто, но пищи маловато. Чтобы не тратить времени на ходьбу в столовую, и, учитывая посильность пищи для нашего аппетита, мы сразу съели завтрак, обед и ужин. Эти невозбранительные порядки нам понравились. Администрация столовой учла, что три раза в день ходить к ним столующихся нет смысла...
       Немного о Яузе. Здесь она узенькая, зеленая. Вода шевелила водоросли, похожие на волосы, качала зеленый мох на камнях берега. Впечатление запущенного пруда. Доступ к берегам Яузы преграждала ограда из рельсов (и колья и жерди, - все было из рельсов). Сама Яуза пряталась здесь под краснокирпичную арку моста. По мосту шла двухколейная трамвайная линия, позванивали трамваи.
       ............................................................................................
       Возвращаясь со Стромынки, 32, я обратил внимание на профсоюзный клуб Русакова: что-то среднее между комбайном и элеватором. Вероятно, здесь потрудился архитектор из блаженной памяти футуристов. А по рукам ему дать москвичи Сокольнического района не дерзнули...
       ... Вечером пошел было в кинотеатр "Уран", но там такая духота, что я немедленно оттуда вылетел на улицу и направился в "Колизей". Здесь прохладно. В фойе - эстрадка, обитая красно-буксиновым плюшем. К моему приходу на эстрадке декламировала женщина в белом платье. Глаза ее были закрыты, руки страдальчески скрещены на животе. Народ, ожидавший звонка для входа в зрительный зал, стоял у эстрадки густой толпой так усердно шумел, что я так и не расслышал, о чем же декламировала женщина в белом платье. Ее голос я услышал лишь в конце, когда она, потеряв, видимо, терпение, пронзительно закричала:
       - На запад, на запад идут...
       - Наша поэтесса, - пояснила мне одна из стоявших рядом со мной москвичек, кивнув в сторону декламаторши.
       - А почему же вы ее плохо слушаете? - спросил я.
       - Она одну агитацию декламирует, - ответила москвичка. - И делает это каждый день. А нам хотелось бы другого, теплого, задушевно-интимного, а не этого, барабанного...
       - Но сейчас война, - возразил я.
       - На войну сейчас принято все сваливать, - раздраженно сказала москвичка. - Привыкли к этому, что и после войны будут лет сто все безобразия сваливать на войну...
       Тема оборачивалась к нам своей щепетильной стороной, и я искренне обрадовался, что прозвенел звонок. Мы разошлись в разные концы зрительного зала и тема сама собой умерла.
       Возвратившись из кино, где смотрел "Зою", я участвовал в домашней игре в "петушка". Технику игры я не понял, но проиграл три рубля... Игра безобидная...
       25 сентября. В город вышел с утра. У ворот дома 14 на Чистых Прудах повернул налево и направился по влажному от поливки темно-серому тротуару к улице Кирова. Справа, точно грачи перед вылетом в теплые края, кричали ребятишки, игравшиеся на крутых берегах чистопрудского котлована, громыхал и звенел трамвай. Далее, за чистопрудским парком, толпился народ у кино "Колизей". Там начались утренние сеансы кинокартины "Зоя". Картина злободневная, но недолговечная. Сделана наспех... Слаба в художественном отношении. Документ, не более. Это не "Чапаев", не "Родина", не "Большой вальс".
       Вышел к станции метро "Красные ворота". Разумеется, никаких ворот здесь не было. Одна традиционная память о воротах сохранилась в названии станции, наземный павильончик которой торчал посреди площади.
       Съехав на прекрасном красно-воротском эскалаторе в подземелье, начал свое путешествие на Стромынку. Через Комсомольскую и Красносельскую станции прибыл на Сокольники. Здесь эскалатора нет. Выбрался на улицу пешком и трамваем 8 добрался до Стромынки, 32. За яузским мостом еще работала столовая. Зашел в нее и съел одновременно завтрак, обед и ужин на 25 сентября. Так делали здесь почти все офицеры, чтобы не бить подметки сапог троекратным хождением в столовую. Официантки рассказали нам, что в обед в столовой бывает просторно, а вечером - пусто...
       ... В 10 часов утра через подъезд 3 5 прошел в комнату первую, на втором этаже. Комната  1 оказалась комнатой бесед и ожидания. Хромой лейтенант Рабинович, похожий на нашего полкового Штейна, составлявшего историю полка, неутомимо предлагал всем прочесть брошюру со статьями И. Эренбурга. Больше он ничего не имел предложить нам, и время тянулось нудно, мучительно долго. Только в два часа дня выкрикнули мою фамилию.
       Бритый капитан, с пробором и седеющими висками, движением рук, будто разглаживал усы, пригласил меня сесть к столу. Порывшись в бумагах, он потряс одной из них в воздухе, в секретном тоне, приглушив голос, сообщил мне:
       - Вы отправитесь завтра в 56 офицерский полк, в Кучино. Туда двадцать километров. С вами поедет команда в 13 человек офицерского состава.
       На этом мы и простились до завтра.
       26 сентября. Утром встретился со всей командой, порученной моему покровительству. Ребята оказались все боевые, фронтовики. Они дали мне слово, что к половине двадцатого часа все будут в Кучино, в пока просили разрешить им погулять в Москве, зайти к знакомым девчатам. Я разрешил.
       ...В семнадцать часов, подав на прощание руку московских гостеприимных хозяек, я пешком двинул на Курский вокзал. Путь мой лежал мимо кинотеатра "Аврора", что рядом с чистопрудским парком, до кривого Барышевского переулка, имевшего крен налево. Далее, миновав два каких-то узких переулка, я вышел на широкий, залитый асфальтом проспект, и увидел визави налево огромный черный дои станции метро Курская, а рядом - немного дальше и правее - был Курский вокзал.
       Перед вокзалом и у пригородных касс толпилось публики видимо-невидимо: девушки подыскивали дефицитных парней, парни высматривали знакомых и высокомерно посматривали на скучавших девчат, инвалиды с костылями и перевязанными лицами торговали папиросами, мороженым, старыми часами плохих немецких марок. Шум, гам, сутолока.
       Купив за два рубля билет, сел в электропоезд и через час оказался на станции Кучино, восточнее Москвы.
       Моя команда оказалась твердой на слове: к условленному времени все офицеры собрались ко мне, а в 20 часов мы уже прошли регистрацию в карантине 56 офицерского полка.
       27 сентября. Что тут карантинного, не понимаю. Целую ночь мы провалялись на грязных нарах, а к утру почувствовали, как нас начали грызть карантинные воши. Тогда мы подняли шум, потребовали вызвать дежурного врача. Нас успокоили обещанием, что через час поедем в Москву, в баню Первомайского района. Это оказалось правдой.
       До станции Кучино (полтора километра) мы шли пешим строем, немилосердно пылили. На дороге здесь - пепел и песок, непролазная пыль. Дрянная речонка, кругом сосновые леса, полковые огороды, тщедушный мостик... "Электричку" ждали недолго. Громыхая и шипя пневматическими тормозами, остановилась она у досчатой высокой платформы с крытым навесиком для пассажиров и кассы, но едва успели мы втиснуться в вагон (нам обязательно надо было тискаться в один вагон), как "электричка" издала турий звук и понеслась дальше. Станции мелькали одна за другой. Кучино, Салтыково, Никольское, Реутово... Двухминутные остановки...
       ... В бане мылись весело: выдали нам по "червячку" мыла (тоненький, как добротная спичка, десятиграммовый кусочек), которое немедленно убежало из рук и скрылось вместе с водой в сточных решетках на полу бани. Посыпались бесконечные непечатные остроты по адресу интендантов. Озорное настроение, приобретенное в бане, долго не покидало офицеров резервного полка. Во-первых, все разбежались, и начальник команды целых два часа нервничал, пока резервисты собрались на станции. Но и по возвращении из Москвы бедняге-лейтенанту не повезло: он долго не мог сдать нас в один из батальонов резервного полка, так как на папках наших "дел" не оказалось какой-то бумажной наклейки. Но и нам не очень повезло: в помещение карантина нас, как "очищенных", не впустили, а батальон не принял по причине отсутствия наклеек. Вот и пришлось нам часа три сидеть во дворе на положении "изгоев", пока канцеляристы догадались приклеить к папкам злосчастные ярлычки. Нет, друзья мои, у нас все еще гадкая бумажонка продолжает цениться выше живых людей. И это несмотря на все декларации о борьбе с бюрократизмом. Деклараций много, настоящей проверки исполнения очень мало. Бюрократия в 56 офицерском полку торчала изо всех щелей. И недаром все офицеры на вопрос военфельдшера о самочувствии отвечали с едким сарказмом:
       - Страдаем, батюшка, от прижима бюрократии.
       ... День догорал. В окна заструились сумерки. Эти строки я записывал в одной из ротных ленкомнат, с трудом разбирая буквы: в ленкомнате не было электричества. Вероятно, и здесь не хватало какого-то ярлыка...
       28 сентября. Сегодня получали образование: перекладывали дрова с места на место и стояли на посту у пустых рыбных бочек.
       29 сентября. Третий день, как я подал рапорт об отпуске, но ответа нет. Решил пойти лично к командиру полка подполковнику Козявину. Он, тучный человек с открытым русским лицом и медлительными манерами, выслушал меня внимательно, слегка похлопал по плечу, сказал:
       - Отпуск получите сегодня же, достойны. Что же касается вашего рапорта, то я его не получал. Вероятно, он валяется в папке растущего бюрократа Ильиных...
       Подполковник вопросительно взглянул на меня: - Конечно, вы еще не знаете этого лейтенанта из строевого отдела, но... дурной человек... Держу его только потому, что в Москве у него широкие связи...
       - Господин блат? - сказал я.
       Подполковник молча улыбнулся и возвратил мне мой рапорт с резолюцией о разрешении краткосрочного отпуска, порекомендовал:
       - Всюду сами лично пройдите, иначе наши канцеляристы затрут рапорт дня на три в своих папках...
       Я ходил во всюду лично сам и все же... аппарат штаба задержал меня на целые сутки: поезд ушел в 11.30, а мне только к этому времени написали отпускной билет, хотя и было в этой бумажке на пересчет - пятнадцать слов. Пришлось мне из-за лейтенанта Ильиных, имеющего в Москве широкие связи, ночевать в Павелецком вокзале.
       30 сентября 1944 года. Проснулся в пять часов утра, сидя в казенном буром стуле. Вокруг, на паркетном полу, вповалку лежали храпевшие люди. Осторожно шагая через них, пробрался к умывальнику. Освежившись водой, занял очередь у комендантского окошечка. В половине девятого комендант поставил на моем билете красную птичку и цифру "7". По этой отметке часа через полтора я добился в седьмой кассе получения проездного билета до Старого Оскола, а в 11.45 уже отъехал от Павелецкого вокзала поездом на Сталино. И настроение у меня было такое, как у красноармейцев-киевлян, которые в этот же последний день сентября 1943 года сидели на Трухановом острове, отделенные от Киева четырехсотметровой лентой Днепра. Те хотели скорее освободить город и увидеть семью. С таким же нетерпением я хотел поскорее одолеть пятисоткилометровое пространство и обнять семью. Я злился, что поезд шел медленно и подолгу стоял на станциях.
       1 октября 1944 года. Утром поезд подошел к станции Старый Оскол. Моросил дождь. У поезда шумела толпа. Утопая по щиколотку в песке, я прошел на ту платформу, где три года назад расстались со мной жена и дети. Там стояла женщина в зеленом плаще, а рядом с ней - голенастая девчонка. Вдруг они обе вскрикнули и подбежали ко мне. Женщина в зеленом плаще начала меня целовать. Это и была моя жена. Девчонка вблизи выглядела девушкой. Смуглая, лукавоглазая. Я едва узнал ее. Это была моя племянница Тамара. Они взяли меня под руки, отняли у меня мой небольшой узелок. И так пошли мы в город. Нас провожали сотни завистливых женских глаз. В это время большой диковиной был приезд кого-либо из мужчин на побывку. Гремела война. Многие и многие не могли уже никогда дождаться своих близких, павших на полях сражений. В этих условиях вполне были понятны и завистливые взоры женщин, и бурая радость моей жены, и моя личная взволнованность и слезы, засверкавшие на моих ресницах...
       2 октября. Внезапно пришла лошадь из деревни, присланная колхозниками. Меня приглашали в гости мать и соседи. Немедленно выехал. Дорога шла по деревням, где долго хозяйничали мадьяры и немцы. Они так все обобрали, что меня поразила нищета, сопутствующая всю дорогу: старики ехали на коровах, впряженных в двухколесные тачки. Женщины помоложе - тащили кладь на своих спинах или толкали своими руками ручные тележки с грязными мешками картофеля или вязанками сена на них. Старики и ребятишки были одеты в лохмотья, женщины щеголяли в юбках из разноцветных немецких плащ-палаток или просто из крапивных мешков.
       Вечером прибыл в деревню. Сейчас же в хату набились соседи. Своими рассказами и слезами они расстроили меня вконец. Мать висела у меня на груди. Она плакала от радости, плакала от пережитого горя в период немецкой оккупации, жаловалась, что и сейчас нигде не добьешься толку: районные власти больше заботились о своем благополучии, чем о детях и матерях воинов. И жалобы эти были справедливы.
       Подарки американского Красного креста, например, присваивались незаконно ответработниками Старооскольского района, а наши дети щеголяли босыми. Инструктор старооскольского райкома партии Михаил Шестаков обосновал это в беседе с моей женой с невиданным цинизмом. Он сказал: - Не ваши мужья, а мы делаем погоду в стране. И если они останутся живы, то снова придут в райком и будут ломать перед нами шапку. Мы - ответственные работники, а они кто?
       С каким бы удовольствием я наплевал в глаза этому чиновнику из Старооскольского райкома партии. И неужели он будет спасен цензурой от пощечины этих гневных слов моих записок?
       .............................................................................................
       3 октября друзья устроили в честь меня маленькую вечеринку. Поздравили с приездом, пожелали в скором времени прибыть домой совсем и с полной победой над немцами.
       4 октября. С утра ветер. Солнце казалось холодным, ничего не грело. В груди тяжелое чувство необходимой разлуки с семьей. Закончился прощальный завтрак у старушки-матери; грустный и рассеянный покинул я стол, вышел из избы. Вслед за мной вышла мать. Обняв меня, она долго рыдала. Я не мешал ей. Она выплакалась и ей стало немного легче.
       Сосед, Антон Никифорович Таратухин сообщил, что лошадь готова... Через полчаса, распрощавшись с матерью, сел на дрянную колхозную повозку, оставшуюся случайно после немецкой оккупации, и отбыл в город Старый Оскол. Пока не скрылись мы за гребнем горы, видел я у колодца маленькую старушку. Она, придавив рукою платок к щеке, чтобы улавливать слезы, смотрела нам вслед и горячо молила небо и судьбу о сохранении моей жизни. Она была женщиной религиозной и верила в силу своих материнских молитв.
       ... Ленивая рыжая кобыла с космами шерсти на боку и с коротко подстриженным хвостом однотонно выбивала мелкими шажками звуки: тук-тук, тук-тук... И очень скучно, очень скучно тянулось время, тянулась однообразная дорога с помертвевшими полями по обеим сторонам, с увядшими травами, желтолиственными деревьями, на которые дохнула осень. За всю тридцати пятикилометровую дорогу я только раз улыбнулся, когда Антон Никифорович, почесывая круглую черную бородку, высказал свои соображения о городской жизни. Он сказал:
       - Особенно я не люблю в городе два места - одеколон в парикмахерской и городскую уборную. За одеколон плати, а в уборной, хоть как нужда, нельзя без очереди...
       5 октября. Ночью прибыли в город. Здесь обнаружилось, что надо мной висело тяжелое горе: жена, путешествуя в андижанскую эвакуацию и обратно, потеряла мою рукопись "Перекресток дорог", трудовые документы, редкие книги и дневники. Я проплакал весь остаток ночи. Слишком уж было мне тяжело и обидно... Невозвратимые потери. Сколько бессонных ночей, сколько упорного труда было вложено во все это, теперь превращенное в небытие. О, люди, люди, способны ли вы оценить мое горе и хоть немного помочь мне своим сочувствием? Судя по жизненному опыту, нет... Эпоха стала новая, эгоизм - прежний.
       ... Днем, желая рассеять, ослабить свое горе, я пошел гулять по заветным местам своего города, завернул и в городской сквер. Но там трудно было найти облегчение для страдающей души. В сквере царила печальная картина разрушения: пустовал черный мраморный постамент памятника Ленина, так как статую Ленина немцы сняли и неизвестно куда дели. В сквере поломаны и сожжены все оградочки, штакеты и скамеечки, вырублены кусты египетских пихт, загажены дорожки, вытоптаны бывшие пышные газоны. Над пустой цементной чашей бассейна, над которой до войны играли радужные брызги фонтана, сидели изуродованные каменные лягушки, а в центре, на импровизированном утесе, подняв голову в небо, тосковала чернокожая статуя тюленя, поцарапанная пулей немецкого громилы. Когда-то изо рта этой статуи с шумом била водяная струя, и серебристая водная пыль живительно кропила прифонтанные цветы.
       В сквере, обнесенные железной оградкой, появились могилы погибших за нашу отчизну. Спал здесь вечным сном герой Советского Союза Токарев, летчик, уроженец города Сталино, спали и другие орденоносцы, спали лейтенанты и бойцы. Опершись на островерхие прутья ограды, я задумался. Кто-то тронул меня за плечо, спросил:
       - Капитан, чего грустишь?
       Я поднял глаза. Передо мной стоял инвалид - майор Степанов, бывший до войны директором Старооскольского мельзавода. Он поздоровался со мной, вспомнил прошлое, рассказал о настоящем. Ему предстояло дня через два выехать в Тулу на должность райвоенкома, так как воевать он уже, в силу инвалидности, не мог.
       Мы оба посмотрели друг другу в глаза и, будто сговорившись, в один голос произнесли: "Да, много людей теперь не только не могут воевать, но и не могу жить. Они спят вот так, как эти... под холмами могил". Майор кивнул на могилу летчика Токарева, и по щекам его, оборванным ветром и боями, покатились слезы.
       ............................................................................................
       7 октября 1944 года. Ну, вот и кончился мой краткосрочный отпуск. Что получил я от него? Трудно это сформулировать словами, но чувствую я какое-то оскорбление моей части, тоску обманутых надежд и глубокую неудовлетворенность: везде жалобы, босоногие ребятишки, подлость блатных отношений, непонятная грубость, через край плескающийся эгоизм и чванство. К идиотской "философии" Шестакова из Старооскольского райкома прибавилось еще вчера ядовитое изречение билетерши из старооскольского кинотеатра: "- Ох, уж эти фронтовики... надоели, как мухи, со своими просьбами о билетах. Захочу вот и не дам..." Мне пришлось плюнуть и уйти. Как смеют эти подленькие Дуси кощунственно говорить о фронтовиках? А смеют они говорить потому, что их поддерживают Шестаковы из райкомов.
       Нельзя теперь удивляться тому, что из отпуска я возвращался в часть с тяжелыми думами и с обиженным сердцем... Для человека самым тяжелым в жизни является - обманутая надежда...
       ... В двадцать часов я уже был в вагоне  7 поезда Сталино-Москва. В вагоне, называемом офицерским, тесно, неаккуратно, грязно. Пьяный сержант в форме летчика, старшина во флотской фуражке и майор-танкист, называя друг друга братишками, били куриные яйца о свои лбы, потом из скорлупы, как из рюмок, пили водку и целовали сидевших в купе женщин. Они надоедали также всем своим хвастовством, что имеют полный чемодан яиц, так как вступили во время отпуска в блатные отношения с птицефермой. Потом они начали петь хриплыми голосами странную песню:
       "Полюбил всей душой я кухарку
       И готов все котлеты пожрать..."
       Ехавший в вагоне подполковник потребовал от них привести себя в порядок, что стало причиной большого скандала. В вагон явилась линейная охрана, комендантский патруль...
       В 21 час 20 минут поезд отошел от станции Старый Оскол. В нашем вагоне было по-прежнему тесно, но не шумно: яичные "рыцари" остались ночевать ... на станции...
       В вагоне самые разноречивые разговоры, в той или иной мере отражающие разноречивую нашу действительность. С верхней полки, слабо освещенной тусклым светом электрической лампочки, гудел баритон:
       - Немцы потому и пятятся на Западе, что Гитлер отдал приказ не впускать русских в Пруссию, а лучше впустить союзников в Германию...
       - Оно, может, так и есть, - возражал лейтенант, прожевывая кусочки сельди и хлеба. - Но мы все равно войдем не только в Пруссию, но и в Германию. Гитлеру теперь трудно выбирать между лучшим и худшим: с обеих сторон над ним повисли молотки. Скоро всему будет конец...
       - Ну, это вы переборщили, - сказал молчавший доселе капитан в выцветшем кителе. - Воевать нам придется еще целую зиму. Да и весны сорок пятого года прихватить придется...
       - Откуда вы знаете?! - зашумели на него со всех сторон люди, явно не желавшие затяжки войны до весны 1945 года.
       Из соседнего купе высунулась круглая бритая голова с неясными в сумерках чертами лица. Голова ядовито заметила:
       - Что ж, по-вашему, Тито напрасно в Москву приехал? Или, по-вашему, Красная Армия плохо дерется в Югославии?
       Капитан встал. Держась руками за края средних полок и слегка балансируя в такт покачиванию вагона, он ответил:
       - Знаю потому, что воюю с первого дня войны и снова вот еду туда, к границам Пруссии. А опыт - хороший предсказатель... Насчет маршала Тито не возражаю. По важному он делу в Москву приехал, но не за тем, чтобы делать невозможное. А войну закончить этой осенью невозможно, хотя и желательно.
       В тоне капитана звучала такая категоричность, что у всех померкли иллюзии насчет конца войны. И в вагоне стало необычно тихо. Больше до самой Москвы пассажиры не поднимали разговора о конце войны. Он был еще далек. А о далеком русские любят говорить лишь в том случае, если, хотя бы иллюзорно, это далекое представлено близким и ощутимым...
       9 октября. Войска 1 Прибалтийского фронта прорвали немецкий фронт северо-западнее и юго-западнее Шауляя, продвинулись за четыре дня на 120 километров и расширили прорыв по фронту до 280 километров. В Венгрии наши войска вчера вышли на железную дорогу Будапешт-Сегед и заняли железнодорожный узел в двадцати километрах северо-восточнее Сегед. (Сегед - город вблизи впадения речки Мурешул в Тиссу). Таким образом, наши войска оказались на линии южнее Будапешта.
       ... Черт бы взял наших интендантов: пришлось, по их вине, ехать мне из Кучино в Бельковскую Горку исправлять записи в вещевой книжке.
       10 октября. Дела пошли удачно. В половине первого ночи я добрался до Бельковского штаба, а к началу девятого часа утра уже отделался и на всех парах задымил на станцию. Правда, поезд из Иваново на Москву я прозевал, но устроился на поезд, который шел до Орехово. В половине десятого мы уже миновали Киржач. Справа, прижавшись к сосновому лесу, проплыл аэродром, полный самолетов. Это - для обслуживания парашютно-десантных бригад от 24-й до 26-й. Они сегодня должны осуществить массовые прыжки с парашютом. Все вагоны нашего поезда были забиты парашютистами. Они толклись также и на площадках. За их спинами высились кубические белые и зеленые мешки, набитые уложенными парашютами и пристегнутые к парашютистам белыми помочами лямок.
       ... Поезд замедлил ход и остановился, чтобы высадить парашютистов. Целый батальон их, горбатых, с кубическими тюками парашютов за спинами, направился к аэродрому. Я смотрел им вслед, пока поезд, подав свисток, снова двинулся в путь и аэродром и люди скрылись от нашего взора за выступом леса, потянувшегося необозримой полосой по обе стороны пути. За окнами мелькали золотистые молодые березки, желто-бурые леса: осень тронула листву своей кистью зрелости и смерти.
       В 11 часов утра промчались по мосту через Клязьму. Речка не широка, мутна, но мост капитален, высок, с мощными чугунными фермами. Кругом леса. Вдоль левого берега реки тянулась старая насыпь, змеились окопы, вырытые в суровый 1941-й год, когда немецкие орды готовы были полонить страну и раздавить нашу столицу.
       Через пять-семь минут поезд промчался мимо деревянной станции Крутое, мимо корпусов многочисленных мануфактурных фабрик, мимо базара, полного пестрой толпы. В 11.15 остановился на станции Орехово. Здесь предположено ожидать пересадку до 13.51.
       День сегодня прохладный, туманный. Накинув на плечи плащ-накидку, я блуждал по довольно обширному Ореховскому вокзалу, стены которого выкрашены в молочно-кофейный цвет с розовым оттенком. В зале  2, на кирпичном постаменте, обшитом фанерой, высилась веселая статуя Ленина, выкрашенная под бронзу. Владимир Ильич - в пиджачке, в жилете, в традиционном галстуке. Подняв правую руку, он произносил одну из своих речей перед вечно стоящей перед ним народной массой. Высокий потолок зала подпирали два ряда каменных квадратных столбов, консоли которых обиты розовыми досками. На уровне двух человеческих ростов, равняясь с широколобой головой Ильича, молочно-белые ожерелья голофанов обрамляли столбы, вцепившись в них железными ручками. Сквозь стекло голофанов, сверкая на бронзовой одежде Ильича, излучался матово-золотистый свет зажженных внутри электрических лампочек. На тяжелых коричневых вокзальных стульях, связанных попарно и тройками, сидели у стен люди. Они жужжали, разговаривая вполголоса, отчего зал казался похожим на пчелиный улей.
       ...В одном из залов я увидел газетную витрину с заделанной под стеклом газетой. Прочитал газету, узнал, что 8 октября 1944 года от сердечного припадка умер Уэнделл Уилки - видный деятель республиканской партии США, вице-президент республики и кандидат республиканской партии на пост президента США. Наши граждане знали его с августа 1942 года, как человека, присутствовавшего при операции Красной Армии, осуществившей прорыв немцев на Ржевском направлении, и начавшего потом "мутить воду" своими статьями в американской желтой прессе по поводу "слабостей и несостоятельности Красной Армии..." Исходя из всего этого, мы не имеем основания огорчаться, что Уилки умер. Демократический мир ничего не потерял.
       Ровно в 13.51 поезд отбыл на Москву. В вагон набилось много всякого народа. Ехали военные и колхозники, ехали спекулянты и священники, ехали студенты и инвалиды. Я присел на чемодан одного благообразного старичка в каракулевой шапке и сером пальто с котиковым воротником. Он сам сидел на скамье и очень беспокоился за свой чемодан, боясь, что его кто-либо стащит. Но ко мне старичок проникся доверием и шепнул на ухо: "Вы уж, если что, скажите, что это ваш чемодан. Признаться, кое-что продать везу в Москву... Я там работал в музее Антропологии до войны, а теперь... пока кормлюсь вот этим, - он пырнул пальцем в чемодан. - В последний раз везу. Отремонтирую квартиру и опять пойду в музей. Надоело..."
       Всматриваясь в черты старика, я все больше находил в них что-то знакомое, когда-то виденное, полузабытое. Вдруг мне вспомнилось. Конец зимы или начало весны 1942 года. Наш эшелон следовал на Северо-западный фронт. Я зашел в музей и читал материалы о Геккеле под надзором сторожа, вооруженного берданой. Потом, когда я покинул музей, сторож засвистел в гуттаперчевый свисток и меня окружили трое народных ополченцев, потребовали документы.
       После, найдя мои документы в порядке, один из них извинился: - "Вы уж, товарищ. Не обижайтесь. Закон порядка требует..."
       Это был он, тогда народный ополченец, теперь - среднее между тружеником и спекулянтом.
       Я напомнил старику о том случае. Он сперва отрицал, потом признался и густо покраснел. Так краснели только действительно не испорченные люди и маленькие дети. Для меня этого показалось достаточным, и я старика никому не стал выдавать: нельзя же портить ему жизнь за вынужденные, хотя и не лицеприятные спекулятивные экскурсы. Он делал это, как сказал, в последний раз. Я поверил старику... В мой памяти он так и стоял теперь, продрогший, завернутый в кашне, с ружьем в руках... Московский ополченец зимы 1942 года, сказавший мне, что "Закон порядка требует"...
       Рядом с нами, ерзая на мешках, сидела женщина в толстом суконном жакете и белом вязаном платке. Она рассказывала своей соседке случай, как на днях опоздала к поезду, который ей был нужен.
       - Тогда я впервой ехала, - пояснила женщина, - и порядков ихних не знала. На станции Бельково мне сказали, чтобы я спокойно сидела, пока человек с метлой попросит меня выйти из вагона. Это, как они говорили, случится на станции Орехово. Я, дура, поверила. Сидела-сидела, пока проехала до Егорьево. А мне туда совсем не в руку. Хорошо еще, что там шофер знакомый попался. Он привез меня на машине снова на Бельково. Сам поехал машиною на Киржач, а я поездом на Иваново уехала. Вот она, какая притча...
       "Притчу" эту женщина рассказывала раз десять подряд, рока поезд прибыл на Курский вокзал в Москву. Было 16.45.
       Я вытащил из вагона тяжелый чемодан знакомого старика и сопроводил бывшего ополченца до вагона метро.
       На прощание старик сообщил мне свой адрес, просил, при случае, заходить в гости. Я обещал. А если мне и не придется зайти, то, надеюсь, старик прочтет когда-нибудь мои записки и вспомнит с улыбкой или горечью (как будет настроен) о странном нашем знакомстве и о тяжелых днях, пережитых страной, когда не только "закон требовал порядка". Но и порядок нуждался и пользовался неписаным законом... Такое время, думаю, не повторится больше никогда...
       Расставшись со стариком, я не пошел в туннель вокзала. А по платформе  1 вышел к решетке, перелез через нее и сел в уже начавший двигаться электропоезд. В 18 часов вечера я уже был в Кучино, в 56 офицерском полку.
       11 октября 1944 года. Холодное морозное утро. Земля поседела от инея. Я - часовой, охраняющий дрова и штабеля мешков с картофелем. Со мной, в качестве основного часового, стоял боец комендантского взвода. У обоих у нас в руках длинные трехлинейные драгунки со штыками. Боец чувствовал себя на равную ногу со мной, предлагал обогреваться по очереди в железнодорожной будке. Солдат был прав, что судил о нас не по звездочкам, а по действительному положению: глупцы из штаба резервного офицерского полка сравняли нас, поставив рядом и на одинаковый пост, руководствуясь при этом странными соображениями, что часовые из комендантского взвода сплавляют картофель и дрова на сторону, если стоят на посту без дублера-офицера.
       ... А сколько болтовни приходилось слышать об офицерском высоком звании, о необходимости поддерживать авторитет офицера... Неужели этот авторитет должен выращиваться столь сомнительными методами, как назначение офицеров в суточный наряд в качестве часового-дублера? Как анекдотична жизнь 56-го офицерского резервного полка, подвизавшегося в военном городке на станции Кучино, в 20 километрах от Москвы...
       ... На посту я стоял с двух часов ночи и до дести утра. Мы, офицеры, так договорились между собою, что стоять будем сразу всю треть положенных на дежурные сутки часов.
       Отмеривая шаги по шпалам, я грелся и думал. Думал о себе, о жене, о друге - Семене Аскинадзе, снова - о жене. Да, совсем недавно...
       Уснул я у ней на груди
       Впервые за тысячу дней,
       И во сне мне сверкали огни
       Моих дум и мечтаний о ней...
       И горестно, очень горестно, что жена не сумела сберечь лучшие мои рукописи и документы. Я бы боготворил ее за сохранение всего этого, безгранично дорогого для меня, но... увы. Недостаток огонька в отношении к моим духовным устремлениям, холодное безразличие к ним, - вот чем можно объяснить невосполнимую и неизвинимую потерю женой моих рукописей.
       ... И этим не только нанесен мне сильный удар, но и ей, хотя она почувствует его позже в угасающем жаре поцелуя. Разве сумею я сохранить этот жар для того, кто меня столь мучительно обидел.
       ............................................................................................
       Не менее тяжелые думы и чувства волновали меня и в связи с исчезновением Семена Аскинадзе. Кто он, подлец или благородный невольник, пропущенный сквозь когти тысячи смертей? Всем нутром своим я стоял за его оправдание. Я не допускал мысли о возможности измены им своей Родине, но мне становилось при этом еще более тяжело и больно. Зачем он унес в неизвестность плод моих (и своих) бессонных ночей, творческих страданий и мук? Зачем не сумел сохранить наши общие, а также мои личные наброски второй части повести "Перекресток дорог"? Ведь он мог бы зарыть рукопись а землю, передать ее мне через друзей, отослать с родителями в эвакуацию. Он этого не сделал... Он исчез, вычеркнув себя из жизни, если не навсегда, то на года и года. Горе мое безгранично. Жаль друга и обидно, что он не все сделал для нашего общего дела. Он был настолько умен, что непонятна его глупость, приведшая человека в лапы немецких зверей... Неужели никогда мне не придется увидеть его, говорить с ним?
       ... Так в эту караульную ночь мечты мои, мои горячие мысли витали не у мешков с картофелем, не у штабелей дров. Нет. Они носили меня далеко от Кучино, носили на крыльях своих мою взбудораженную душу, звали мое сердце высказаться о человеке, который все потерял, все испепелил в огне своих страданий, но сам выжил, хотя и поседели его темные волосы, выцвели серые глаза, поблекли белые щеки. Кто не страдал, того сердце не услышит и подобного зова. Тот и не поймет моих строк, не познает их волнующей правды. Они написаны для умных, но не для умничающих...
       ... Вечером 11 октября, когда мыс товарищем сидели у окна одной из спальных комнат офицерского корпуса кучинского лагеря, небо на Западе вдруг озарилось беглыми вспышками, а потом зацвело разноцветным пламенем, засияло свечением, похожим на северное сияние. Это начался салют в честь войск 2-го Украинского фронта, овладевших столицей Трансильвании города Клуж.
       12 октября. Сегодня новая большая партия офицеров резерва выехала на фронт. Среди выехавших были командиры рот и взводов разных специальностей. Более высшие категории не были включены в эту группу: спрос не велик. А жаль. Хотелось бы вырваться из скучного кучинского резерва.
       ... Посмеялись сегодня над сообщением стокгольмской газеты "Афтонтиднинген" о том, что различные квислинги (нарицательное от имени Норвежского фашистского вождя Квислинга, продавшего родину немцам), бежавшие в Германию, будут расквартированы в местечке Фушль, в 20 километрах от Зальцбурга. В этом клопятнике будут жить, пока сгорит Германия, такие фашисты, как Лаваль, де Брион, Паволини, Муссерта.
       ... В кругу офицеров мы читали сегодня некоторые материалы о югославском маршале Тито. Этот человек уже при жизни своей стал легендарным. Тито - редкое явление среди людей. Своей легендарной славой он никому не обязан, кроме личного гения и народной любви. Его, не в пример другим, не газеты раскричали, а сделала известным народная молва и изумительная личная храбрость и полководческая одаренность. Из многих его полководческих дел, каждое из которых достойно бессмертия, укажем на одно. Во время четвертого похода против югославских патриотов, немцы прижали двадцатитысячную армию Тито к реке Неретва. Слева были немцы, справа - итальянцы, с фронта - четники Михайловича. Спасение было только в том, чтобы прорваться в Санджак. Но он лежал за горной рекой трехсотметровой ширины с крутыми берегами и без переправ. Но Тито решил именно форсированием реки спасти свою армию. Были построены переправы. Немцы обнаружили их и подвергли жесточайшей бомбардировке. Тогда офицеры штаба Тито посчитали план прорыва через реку невыполнимым. Но в голове Тито созрело решение, способное родиться только в мозгу гения: он приказал сжечь переправы.
       Немцы это поняли как признак отказа Тито форсировать Неретву, а попытаться выбиться из окружения через горы. Соответствующим образом были перегруппированы войска фашистов.
       Тем временем, когда наступила ночь, сапер Тито соорудили переправы и многотысячная югославская армия, форсировав Неретву, тяжелым молотом обрушилась на врага. Были перебиты тысячи четников, инициатива перешла в руки Тито, который немедленно нанес удары по немецкой и по итальянской группировкам, перерезав предварительно дорогу между ними.
       Развивая успех, югославская народно-освободительная армия освободила ряд районов Герцеговины, Черногории и Восточной Боснии. Этот маневр Тито достоин внимания военной истории наравне с маневром Суворова, выведшего русские полки из Мутенской долины в октябре 1799 года, где они оказались окруженными в шесть раз превосходящими силами французского генерала Массены.
       Суворов с окаменевшим лицом, как свидетельствовали очевидцы-современники, выслушал тогда сообщение разведки о разгроме французами войск Готце и Корсакова и полном окружении в долине суворовских полков. Выслушав, Суворов сказал: - Мы русские, мы все одолеем.
       И русские одолели. Они своим штыком и гением пробили дорогу через горы и французские полки к долине верхнего Рейна.
       Тито в критические минуты ходил взад и вперед у своей палатки, обдумывая решение. Он сказал солдатам: "Выход у нас один - пройти через реку. От успеха переправы зависит судьба всей армии. И мы перейдем реку. Народ, взявшийся за оружие, нельзя победить".
       Так в Балканских горах повторилась славянская слава, гремевшая 146 лет перед тем над миром с швейцарских Альп.
       13 октября. Холодно. Туман. Небо покрылось тяжелыми облаками. В караульном помещении, отощав от офицерских харчей, люди тянули унывными голосами песню:
       "Руса коса до пояса-а,
       В косе лента голуба-а..."
       Чувствуется, как глубоко наскучило боевым офицерам сидеть в резерве и охранять водокачку, дрова, кучи лукошек коровник, хотя молоко пили только штабные работники 56-го офицерского полка, образ которого на всю жизнь сохранится в памяти каждого из нас в виде отвратительного средоточия бюрократизма и серенького времяпровождения. Только вечером, когда Западное небо озарилось вспышками московских салютов, мы почувствовали себя хорошо, радовались очередной победе Красной Армии над фашистами и, закрыв на минутку глаза, в мечтах уносились далеко-далеко, на поля сражений, где рождалась слава наших полков, рождалась победа. Потом каждый из нас спрашивал: "Когда же нас отправят на фронт из этого бестолкового учреждения, где непрерывно заставляли нас равнять койки, охранять коровники, но не давали газет и книг, оскопляли постепенно наши знания. Воистину, дуракам законы не писаны: в офицерском полку все рассчитано на уровень малограмотного солдата. Даже додумались сегодня провести с нами беседу на тему "Зачем нужна бойцу трехлинейная винтовка?" Комментарии к этому излишни...
       ... Вечером сегодня Москва дала 24 залпа из 324 орудий в связи с освобождением от немецкой неволи Риги, столицы Латвии. На душе у нас радостно. В казарме зазвенела песня. Даже туповатый служака, заместитель командира роты по строевой части - лейтенант Гроза, прослуживший в резерве всю войну, перестал кричать, что мы песней нарушили распорядок дня, и начал сам подпевать своим жиденьким голоском... Пел он плохо. Но мы начинали видеть в нем человека уже по одному тому, что он решился не мешать пению других и не запретил песню, как это он обыкновенно делал...
       15 октября. День выдался солнечный, безветренный. От мелочных придирок казарменных должностных лиц офицеры разбежались, как от назойливых мух. Кто куда ушел: одни - в лес, другие - к знакомым хозяйкам поселка Кучино, третьи уехали в Москву. Я с двумя товарищами нашел приют на маленькой станции Кучино. Здесь, у небольшого здания, обитого голубыми досками, я примостился на скамье и начал писать письма родным и знакомым. Под навесом и на платформе толклись люди, больше женщины с кошелками, с ребятишками, с небольшими вязанками дров. Один из них грызли семечки, сплевывая кожуру в горсти своих рук; другие, скучая, просматривали железнодорожное расписание; третьи спорили о том, будет ли и как скоро после войны жизнь лучшей, не такой нудной и тяжелой, как в период войны.
       Несколько военных, толкая локтями хорошеньких дамочек. Гуляли по платформе. Иные из них уже успели познакомиться с накрашенными подругами фронтовиков и, взяв их под руку, пошли к ним в гости. Случайные знакомые, случайная любовь и, возможно, длительная... болезнь. Никакой подленькой иногда выглядела жизнь. Нужны, очень нужны произведения Стефана Цвейга. Новых он написать теперь уже никогда не сможет, но старые должны быть переизданы. Молодежь наша удалилась от целомудрия, как небо от земли. Это не надо замалчивать. Лучше принять необходимые меры лечения (С профилактикой во многих случаях мы уже опоздали. Она годится только для подрастающих малышей).
       ... Вечером Москва двадцать раз грохотала залпами орудий в честь наших войск, взявших Петсамо. Надо ожидать скорого вступления Красной Армии в Норвегию.
      

    КОНЕЦ ТРИНАДЦАТОЙ ТЕТРАДИ

      
      
      

    Тетрадь 14-я (16 октября 1944 г. - 2 февраля 1945 г.)

       16 октября 1944 года. Черчилль и начальник генерального штаба Алан Брук продолжали свое пребывание в Москве, а Рузвельт сделал заявление, что "ничего не знает" о причинах их пребывания. Этому никто не поверил, но все с уважением отозвались о Рузвельте, умеющем держать язык за зубами и найти для этого удовлетворительное объяснение. Действительно, речь - серебро, молчание - золото.
       Знаменательно, что именно в это время, вчера в обед, выступил по радио регент Венгрии Хорти, который сказал: "Мы намерены вступить в переговоры о перемирии"...
       В Будапеште паника в связи с наступлением Красной Армии. Создалась также неясность политического положения. После выступления Хорти, загадочно исчез его сын, а начальник Генерального штаба венгерской армии заявил, что "нельзя выступление Хорти считать как приказ о прекращении военных действий: речь идет лишь о перемирии, условия которого нам не известны... Армия будет продолжать сопротивление". Вслед за этим последовало выступление главаря венгерских фашистов Салаши, который сказал: "Радиостанция находится в руках гитлеровцев, и Венгрия будет по-прежнему воевать на стороне Германии".
       Выступление Салаши явилось косвенным указанием на то, что немецкая ориентация пока одолела в Венгрии. Можно ожидать большей антисоюзнической активности венгерских войск, а также правительственных изменений в Венгрии в сторону создания кабинета из открытых сторонников Гитлера. Конечно, это не спасет гитлеровскую коалицию, но может затянуть агонию этой коалиции.
       ... В Югославии наши войска, продолжая успешные операции против немцев, завязали сегодня бои на окраинах югославской столицы - Белграда.
       17 октября. Газеты сообщили, что 14 октября умер от ранее полученных ран немецкий генерал Роммель (Вероятно, и этот недавний кумир Германии и фаворит Гитлера пал по указанию своего "фюрера").
       18 октября. В Венгрии положение до сей поры не прояснилось. Только Красная Армия, видимо, сможет навести там полную ясность. Сегодня стало известно, что 4-й Украинский фронт прорвал немецкую оборону, занял румынский город Сегед. Вступил в Чехословакию. Все это необходимые вехи на пути к нашей окончательной победе над фашизмом...
       20 октября. К нам в казарму прибыл сегодня один из участников боев за варшавское предместье Прагу. Он рассказывал, как вечером в начале октября пробрался на самый берег Вислы, чтобы взглянуть на польскую столицу. Она была видна, как на ладони. Серели контуры Старого Мяста, сожженного немцами. Разрушены старинные здания Рыночной площади и прилегающих к ней средневековых извилистых улиц. Жители Праги, нелегально посетившие Варшаву, рассказывали, что немцами разрушен древнейший собор святого Яна, превращено в руины Краковское предместье, уничтожена Маршалковская улица. Но все, содеянное немцами в Варшаве, нельзя увидеть через Вислу. Скоро Красная Армия увидит Варшаву прямо в Варшаве.
       Сегодня вечером прозвучали новые залпы в Москве, посвященные освобождению Красной Армией от немецких захватчиков югославской столицы Белграда и венгерского города Дебрецена. Продвинулись немного вперед и наши союзники: американские войска полностью заняли город Аахен. Надо ожидать большей активности и от англичан. Неужели об этом им не было сказано в Москве, где, встречаясь со Сталиным, с 9 по 18 октября гостили У. Черчилль и А. Иден. Они только вчера вылетели в Лондон.
       ... Из радиосообщений стало известно, что венгерский главарь фашистов Салаши, затруднившись справиться с положением в Венгрии собственными силами, помчался к Гитлеру в Берхтесгаден с просьбой об увеличении немецких подкреплений. Гитлер отказал своему другу, посоветовал ему верить в победу и создавать побольше венгерских отрядов смертников. В этих условиях, когда фашисты полностью уподобляют себя скорпионам, очень дико и нелепо прозвучали слова сердобольной до фашистов англичанки леди Гибб о том, что И. Эренбург напрасно "Запечатлевает в сознании русского народа нечто очень старое и злое, а именно жажду мести после победы. Это старое зло не приносит счастья победителям..." В подтверждение своей правоты, леди Гибб сослалась на библию и процитировала слова: "Мне отмщение, аз воздам". Выходит, не мы должны наказать немцев, а поручить это дело такому мифическому судье, каким является бог. Нет, леди Гибб, мы сами в состоянии наказать наших врагов, в том числе и врагов немецкой национальности.
       21 октября. Вчера американские войска высадились на Филиппинах (на восточном побережье острова Лейте, а также в центральной части Филиппин - На острове Сулуан) в районе расположения крупной японской армии под командованием фельдмаршала Терауци. Начинается наступление союзников на Японию. Не пройдет, по-моему, и года, как американские войска высадятся и на территории собственно Японии. Путь к этому расчищает наша Красная Армия своими успехами в борьбе против гитлеровской Германии. Выходит, все дороги ведут в одну точку, к перелому "Оси".
       22 октября. В девять часов вечера под Москвой метались огненные сполохи: сто двадцать орудий дали двенадцатикратный салют по поводу занятий войсками 2 Украинского фронта (маршал Малиновский) венгерского города Ньиредьхаза.
       23 октября. Днем шел дождь. Офицеры перебирали картофель, копали морковь, пилили дрова, повышая свою тактическую подготовку.
       Вечером читали материал о том, что Гиммлер приступил к созданию нового "чудо-оружия" для спасения Германии. Названо это "чудо" фольксштурмом (народным ополчением), и войдут в его состав все дети и старики, т. е. мужчины от 15 до 60 лет. Страшную силу решил Гиммлер обрушить против нас и наших союзников. Только не мешало бы Гиммлеру вспомнить пословицу: "Мертвому горчичники не помогут". Не поможет германии и то, что Хорти арестован и отправлен в Берлин, что Салаши посчастливилось избегнуть смерти, т. к. покушение на него, совершенное вчера, оказалось неудачным. Ничто не поможет. Сегодня совершилось событие, знаменующее начало штурма Германии: войска 3 Белорусского фронта вступили сегодня на территорию Восточной Пруссии в районе Сувалки и заняли более 400 населенных пунктов. Войска маршала Черняховского пришли первыми...
       Ночью Москва салютовала этой замечательной победе советских войск. Я наблюдал салют с площадки лестницы второго этажа одного из корпусов в Кучинском лагере 56 офицерского полка. Сперва вспыхивали красные сполохи орудийных выстрелов, потом в небе загорались множество разноцветных ракет. Иные из них были видны, другие только давали знать о себе своими зоревыми отблесками. В общем же небо над Москвой становилось радужным, как северное сияние.
       24 октября. В некоторый раз перечитал рассказ Марка Твена "Визит капитана Стормфильда на небеса", и снова от души хохотал. Острый антирелигиозный рассказ. Он куда действеннее, чем демьяновское "Евангелие без изъяна..." Последнее и нетактично и надоедливо...
       Сегодня же мне удалось прочитать одну из брошюрок-приложений к журналу "Огонек". В брошюре оказалась глава из романа Эмиля Золя "Разгром", озаглавленная по имени французской деревни, где происходили описанные события, "Базейль". Немцы 1870 года показаны такими же зверями, какими они сами себя показали в наши дни Великой Отечественной войны: если тогда они убивали на глазах француженки Генриетты ее мужа Вейса, то в наши дни они не только убивали Вейсов, но и насиловали Генриетт, отправляли их в публичные дома, сжигали их в газовых печах Майданека, а из их кос, выдранных палачами, делали матрацы для немецких белокурых фрау...
       Если бы Золя посмотрел своими глазами на картины немецких зверств в наши дни, то, наверное, отказался бы от литературного натурализма: есть натура кошмарнее самых бесшабашных криминалистических выдумок...
       Немцы - не только звери по отношению к другим народам. Нет. Они сами между собой остаются зверями, съедают друга в поисках потерянного спасения от надвигающегося возмездия. В Руре, например, арестованы гестапо за пораженческие настроения такие магнаты капитала, как Герман Рехлинг (66-летний глава германского "Стального треста"), главный кредитор Гитлера, Альберт Феглер - 65-летний ученый и исследователь - председатель акционерного общества "Штальверке - Дортмунд" (Он заключен в своем замке в Хердеке, недалеко от Дортмунда). Арестован также 60-летний Фридрих Флик - ближайший сотрудник Рехлинга, входивший в мозговой трест Шпеера в качестве технического консультанта (он - изобретатель новых процессов производства стальных плит). Заключен в тюрьму Клекнер из Дортмунда. Он был до последнего времени одним из руководителей германской тяжелой промышленности.
       Эти факты, кстати сказать, снова проиллюстрировали непрочность, расшатанность самой основы гитлеровской машины. Хуже не может быть для разбойников, как их взаимное подозрение, доходящее до взаимоистребления. Жить, оглядываясь на свою собственную тень, пугаясь даже единомышленников, могли только обреченные. Гитлер и гитлеровцы являются такими обреченными. Правда, боясь всего до смерти сами, гитлеровцы стараются напугать весь мир: они распускают слухи, что при прорыве союзных армий в Рур, вся рурская область будет затоплена, а при затоплении будут применены также секретные химические вещества, чтобы вызвать катастрофу армий союзников. Это новый жупел, которому союзники не должны поверить. Если бы Германия действительно располагала чем-либо "секретным" из области химических средств борьбы, то не преминула бы применить это без предупреждения. Не в характере Германии предупреждать своих противников о намеченных против них действиях. Германские ученые, пришлось мне слышать, получили крепкую головомойку за одно только публичное признание в сентябре 1939 года, что производство "тяжелой воды" может сыграть очень важную роль в военных усилиях Германии ("Тяжелой водой" принято называть воду, полученную путем электролизной обработки обыкновенной воды и водорода, в результате чего получается продукт, необходимый для освобождения атомной энергии), хотя это признание ничего не рассекречивало и не выдавало немецких военных тайн. В последнее время немцы пытались, однако, припугивать мир применением какого-то нового, энергоатомного средства, способного изменить обстановку войны в сторону Германии. Но вряд ли кто, кроме Салаши и японцев, поверил немцам. А теперь и сами немцы не поверили себе: вместо чудо-техники, они создали тщедушный фольксштурм... По одежке протянули ножки...
       25 октября. Возле Кучинского завода  1 красного кирпича и черепицы мое внимание привлек хромой человек в потрепанной бурой шинели. Он назойливо приставал к прохожим, предлагал им хриповатым голосом:
       - Купите единицы, сходно уступлю.
       "Наверное, сумасшедший, - подумал я о нем, - или сильно контуженный". Чтобы не вступать с ним в неприятные разговоры, поспешил на другую сторону улицу, но при повороте к станции мне преградила путь женщина в поношенном и облезлом меховом пальто. Она, к моему удивлению, тоже предложила:
       - Вам не надо единичек?
       Считать всех сумасшедшими, конечно, невозможно. И я, превозмогая чувство неловкости невежды, попросил женщину посвятить меня в секрет этой "единички"
       Оказалось, что единичками назывались отрезанные от карточек квадратные розовые и голубенькие бумажки величиной с квадратный сантиметр и помеченные цифрами 1, 2, 3, 4, 5 и др. Владельцы таких "единичек" могли зайти в магазин и купить пару аляповатых носков или грубошерстный свитер. Правда, на носках висела картонная этикетка "цена 17 рублей", но ниже было добавлено "и 5 единиц". Глупее трудно придумать, но спекулянты довольны: ведь носки так и сохранят семнадцатирублевое достоинство, но на базаре их будет продать гораздо выше, т. к. каждая единичка оценена в 2 рубля. Мало этого, можно спекулировать одними талонами на чулки, продавая их в количестве, далеко превосходящем наличие чулков и носков на полках магазина. Вся эта унизительная комедия, наверное, считается изобретателями ее чуть ли не апофеозом мудрости. Ведь они ходят в носках, не в призрачных "единичках".
       ... По сообщению газет, наши открытые и потенциальные враги продолжают питать себя иллюзиями возможных побед. Косвенным показателем этого является продолжающееся строительство подводного туннеля в Японии, соединяющего Симоносеки (остров Хонсю) с Модзи (остров Кюсю). Осталось прорыть только четыреста метров. Интересно, дадут ли американцы самураям закончить их работу?
       ... Вечером был двадцатикратный салют из 224 орудий в честь войск Карельского фронта генерала армии Мерецкова, занявших норвежский город и порт Киркенес. Сегодня же войска 2 Украинского фронта завершили очищение от немцев Трансильвании, заняв Сату-Маре.
       26 октября. Вчера восстановлены дипломатические отношения СССР с Италией.
       Днем мне удалось несколько часов пробыть в полковой библиотеке-читальне. Просмотрел книгу М. Горького "Жизнь Матвея Кожемякина". Читая ее страницы, я вспомнил изречение Короленко по адресу Льва Толстого, который "по графски сморкался". И вот, часто наши издательства готовы съесть автора, написавшего только первую книгу или первый рассказ, обвиняя его в небрежности языка, в натурализме и прочих смертных грехах. При этом любят издательства ссылаться на Толстого или Горького, требуя от начинающего автора такого же мастерства, каким владели Лев Толстой или Горький. При этом забывается, что Толстой и Горький не родились, а стали гигантами-художниками, что путем становления для них была публикация произведений, а не песочек сварливых придирок не в меру критичных критиков, способных в наше время затолочь любого начинающего писателя, не успевшего приобрести еще имени. Эти критики ругают его за те грехи, о которых побоялись бы сказать Горькому. Они потребуют от него написать сразу всю многотомную эпопею и откажут в праве печатать первую книгу произведения, хотя ни один автор-классик никогда не сдавал в печать сразу все свое многотомное произведение, публикуя его, обычно, по законченным частям (Шолохов никогда, возможно, не стал бы писать "Тихий Дон", если бы отказали ему в публикации его по частям. Но Шолохову посчастливилось: первые части его произведений были напечатаны до принятия упомянутого странного решения публиковать только все части произведения сразу...) Надо иметь ввиду и то, что наши критики и издатели готовы из-за запятой или из-за нескольких неудачных образов и терминов, из-за натуралистических незначительных моментов не выпустить в свет полезную книгу. Насколько это ошибочно, можем судить по Максиму Горькому, хорошие книги которого были не лишены ляпсусов и грехов, считающихся непростительными для других. Например, Горький очень часто допускал повторение сравнений и образов, т. е. допускал ту банальность изобразительных средств, за которую всегда готовы убить критичные критики начинающего писателя. В "Матвее Кожемякине" Горький писал: "Крыло блестит, как "помазанное маслом", "Голова блестит, как помазанная маслом" и т. д. "помазанное маслом".
       Язык татарина исковеркан Горьким до невероятности, навлекший бы на другого писателя пламенный гнев критика и издателя.
       Часто мне приходилось слышать и читать громобойные речи и статьи наших социалистических реалистов, воюющих с натурализмом и смакованием половых вопросов в литературе. Но почему эти горячие критики ни разу не объяснили неизменную вязкую страсть самого Горького или Толстого трактовать и показывать половые отношения. Возьмите "Воскресенье" Л. Толстого и описание в нем любовных встреч Неклюдова с Катюшей Масловой. Там больше натурализма, чем платонического созерцания... Подробно описано, как Катюшина рука шарила крючок двери, как Неклюдов, задыхаясь от страсти, тащил Катюшу в свою спальню, ощущая ее голые руки, холстинную рубаху и трепет грудей. Он не обращал внимания на ложные протесты Катюши, на ее сердитый голос, в котором слышал только отголосок страсти: "Возьми меня... я вся твоя".
       У Горького страсть к половым вопросам еще большая и резче натуралистическая: в "Климе Самгина" Клим ныряет в постельку к бабенке, понукаемый ею, а Матвей Кожемякин без понукания лез к мачехе Палагее. Натурализм Горького здесь резче, чем у Золя, особенно в описании спящей Палаги (тут и раскинутые ноги, и розовые соски грудей и прочие "прелести", взятые в натуральную величину...) и даже в описании Собачей Матки, которая всю жизнь решила жить с псами, бросая им куски собранной милостыни. Со смаком описал Горький, как Собачья Матка показывала детям улицы свой "пачпорт". Она... "... высоко вздернув юбку, показывала им желтые ноги, мохнатый живот и глухо, в такт их крикам, говорила три слова: - Вот - вам - пачпорт!"
       Так что это, социалистический реализм или французский натурализм? Дело не в вывесках. Это копия жизни. И я бы хотел читать художественную литературу не только с целью удовлетворения своих эмоциональных потребностей, но и с познавательной целью. А такая литература может быть лишь копией жизни. Чрезмерный вымысел уже не есть копия жизни. Он, скорее, может быть идеализацией или опохабливанием этой жизни, а значит, подчинен определенной тенденции: один и тот же факт будет обрисован по-разному, в зависимости от политических симпатий автора. И чтобы разобраться в описываемом, людям требовалось долго размышлять, прибегать к помощи критиков и испытанию произведений временем.
       Конечно, пока есть на свете классы и классовая борьба, невозможны произведения, копирующие картину жизни. В них необходимы домыслы, тенденциозные обобщения, идеализация или осуждение жизни, призыв к поддержке ее или к борьбе с нею. Но в условиях нашей страны практически отпала необходимость бояться произведений "копий с жизни". Наша жизнь даже в простой копии, не подсахаренной идеализированным вымыслом, привлекает симпатии читателя на свою сторону, а это дает большие возможности для писателей увеличить познавательный элемент в своих произведениях. Не следует шарахаться в сторону и от некоторого элемента натурализма, необходимого при этом. Хорошо, кстати запомнить, что наиболее сильными частями произведений Толстого, Горького, Шолохова являлись те, в которых они грешили "натурализмом".
       ... Мои записки были прерваны в связи с тем, что прибежал посыльный и передал приказание явиться немедленно на беседу к прибывшему в штаб представителю МВО майору Лебедеву. Беседа была краткой. В конце ее майор Лебедев предложил мне завтра явиться в Москву (Осипенко, 62) в отдел кадров. У меня вспыхнула надежда распроститься с неказистым 56 офицерским резервным полком. Самая маленькая работа все же будет лучше большого безделья или ненужного дела...
       27 октября. Был в отделе кадров МВО. Получил назначение на должность преподавателя военной истории в Горьковское Красно-Знаменное Военно-политическое училище РККА имени Фрунзе. На днях уеду туда, в Горький.
       В двадцать два часа был салют в Москве войскам 4 Украинского фронта, освободившим от немцев чехословацкий город Ужгород.
       28 октября. Утром меня уже не тревожили на физзарядку, считая отчисленным от полка. В Москву было ехать рано, и я пошел в ленкомнату слушать радио. Разные сообщения:
       Вчера снова немецкие самолеты-снаряды "Фау-1" падали на Лондон. И в тот момент, когда Лондон сотрясался от взрывов, умер 63-летний архиепископ Кентерберийский, возглавлявший до последнего времени дело помощи СССР и активно выступавший против Гитлера и гитлеровской Германии.
       Немецкие самолеты-снаряды убивают английских женщин и детей, а в самой Германии происходят важные события: начальник штаба отрядов СА Шепман, на которого было возложено Гитлером обучение "фольксштурма", заболел нервным расстройством, и врачи рекомендовали ему переменить климат... переехать в другую страну... Такое "лечение" сильно напоминает мероприятие легализации бегства фашистских чиновников за границу. Корабль тонет, крысы покидают палубу...
       Герман Геринг, рейхс министр имперской авиации, сбежал из своего имения в Восточной Пруссии. Прекрасное имение. Расположенное в Роминтенском лесу, вблизи города Шитткемена, оно занимало площадь в 28 на 15 километров. В усадьбе, как сообщили газеты, сохранились полностью двухэтажные сосновые дома, окрашенные в бронзовый цвет. В кабинете Геринга на письменном столе оказалась забытой целая кипа топографических карт со стрелами и пометками на них. На стене - рабочая карта. На кухне и в столовой - приготовленная пища, бутылка с французским шампанским. Показатели поспешного бегства - лежали на столе и креслах личные вещи Геринга.
       Толстяк, выходит, не верил в приход Красной Армии в его именье до тех про, пока его разведка сообщила, что советские танки уже ворвались на окраину Роминтенского леса.
       ... На исходе дня выбыл я из Кучино в Москву. Навстречу нашей "электричке" проследовал из Москвы на восток поезд из одних платформ, забитых трофейной немецкой техникой. Мелькали часто машины с нарисованными на их бортах цветками. Нарисованный на машине цветок, насколько мне известно, являлся знаком немецких горно-егерских дивизий. И в горах они не отсиделись от русских. Нашли.
       ... На трамвае "А" заехал на Чистые Пруды к Зиновьевым, но ночевать у них не остался: в квартире неописуемая теснота, так как вселилась к ним знакомая еврейская семья, возвратившаяся без повреждений из ташкентской эвакуации. Решил возвратиться на Курский вокзал.
       На улице было холодно и темно. Редкие фонари еле источали голубоватый затемненный свет. Пройдясь немного по тротуару, я сел на трамвай. Через две остановки высадился на земляном валу, повернул направо и по широченной асфальтированной лице, пересекаемой несколькими переулками, добрался до площади. Тротуары, заметил я, были также широки, как и улица, но немного приподняты. Все - темно-серо, как вода в омуте.
       С площади стал виден темный силуэт церквоподобного здания. Это и был Курский вокзал.
       ... В вокзальном ресторане, за одним столом со мною, пристроились двое военных с лейтенантскими погонами. У них был при себе аппетит, имелась сине-зеленая лимитная книжка, но не имелось ни копейки денег. Они набросились на мои фронтовые погоны (В Москве обывательское представление о фронтовике, как о человеке с деньгами) и без стеснения сказали:
       - Мы, товарищ, основательно хочем жрать. Не примете ли вы участие в обеде с нами: наша лимитка, ваши деньги.
       Я поморщился, вспомнив о "единичках" у хромого. Принятого мной за сумасшедшего, но интереса ради принял предложение. Ведь ненормально только то, что не узаконено. Удовольствие участливого отношения к аппетиту братьев по погонам стало мне в 220 рублей. Вряд ли прообедывал столько денег дореволюционный генерал, хотя он и не стал бы нюхать съеденные мною блюда. Явление временное. Война. А ссылка на войну превратилась у нас в панацею, чтобы отвертеться от ответственности за любую ненормальность. Еще и после войны не скоро разные безобразия умрут, питаемые всеспасающей "панацеей" - война. Тогда, правда, наверное, авторы безобразий, отравляющих жизнь граждан, добавлять: "Ничего не поделаешь. Мы еще не перестроились после войны..." И так вот будет идти жизнь: расстройство и перестройство, а настоящее устройство - мечта грядущих десятилетий. Она - не для нас, а для наших внуков. Мы просто так привыкли к ненормальностям, что не считаем зазорным аплодировать им только потому, что это занятие безопасное и не требует большого ума и больших трудовых затрат. А надо, ох, как надо проявлять повседневной нетерпимости к безобразиям, чтобы их одолеть. Многие безобразия в обслуживании нужд трудящихся у нас превратились в проблему, достойную большой книги или специального правительственного закона, иначе его величество "БЛАТ" не умрет никогда... Не умрет и его высочество "купон", открывающий доступ к "блату". Нельзя узаконить того, что порождено горькой нуждой... Я не хочу видеть людей с лимиткой на руках, приглашающих заплатить за них в ресторанную кассу, и не хочу читать на этикетке, воткнутой в стограммовую скибочку сала, цену, равную нормальной цене целого трехпудового поросенка. И надеюсь, что этого скоро не будет...
       ... Поезд в Горький должен отойти лишь в 18.30 следующего дня. В ожидании его, мне пришлось ночевать в вокзале. Я дремал, сидя на чемодане и опершись головой на спинку впереди стоявшего стула.
       29 октября. Пробудило меня радио, загремевшее на весь зал. Передавали сообщение о подписании вчера перемирия с Болгарией.
       Мне мешали слушать военные, сидевшие рядом на груде набитых чем-то мешков, и спорившие о бюрократизме. Один из них, пожилой и обвешанный медалями, выпустил изо рта целое облако махорочного дыма, заключил спор характерным предложением:
       - Вы хочете посмотреть бюрократизм? Тогда попробуйте пообедать в Москве по продовольственному талону на обед...
       Предложение это нам понравилось. Мы решили проверить мудрость омедаленного старика-солдата, сдали свои вещи в камеру хранения и отправились обедать. Капитан Сорокин, принявший участие в нашем походе, засек время. Было без двадцати минут шесть часов утра. И так мы начали ногами вытаптывать обед.
       Комендант послал нас к  17 за получением талонов, черкнув какую-то птичку на углу наших аттестатов. От окна  17 нас послали к вагонам, именуемым продпунктом  5. Там нам должны были выдать собственно - талоны. Должны, но... не заплатили, а написали бумажку и послали на... Первую Мещанскую, 19.
       Всеми видами транспорта и на своих ногах добрались и туда.
       Только напрасно: с Первой Мещанской нас направили на Осипенко, 62. А с Осипенко, в свою очередь, препроводили на Стромынку, 32. Сидя за решеткой, цыганоподобная девушка стромынского учреждения выписала нам зелененькие талончики с красными словами "Обед", но чтобы они стали действительными, нам надо было съездить еще на Коланчовку, 6. Оттуда мы возвратились на Курский вокзал и попытались получить обед в ресторане, но не тут-то было: сердитый старикан в белой спецовке послал нас к вокзальной кассе  18 поставить на талоны какой-то штамп, без которого талон считался недействительным. Ох, боже мой. положили нам на талоны штамп... В 16 часов, после десятичасовых хождений по мукам, мы, наконец, сели за стол и попросили подать нам обед. Через час нас обслужили. У нас к этому времени от утомления заболели все суставы, заболели головы. Обедали мы без удовольствия, а омедаленный старик, подмигивая глазами, бросал реплики:
       - Вот теперь и вы посмотрели бюрократизм. А я его еще вчера испытал.
       Дорогие потомки наши, зубами с детства грызите бюрократизм. Жить при нем невыносимо трудно. Прямо-таки невозможно. И рад бы не писать этих строк, да вежливостью бюрократизм не вылечишь.
       ... 30 октября. Вчера вечером выехал из Москвы, а сегодня в одиннадцатом часу утра прибыл в Горький. Большая комендатурская группа сержантов, лейтенантов и капитанов, наскоро проверив документы, выпихнула нас через решетчатые железные ворота на привокзальную площадь. С этой стороны Горьковский вокзал, подъезды которого подперты каменными столбами, выглядел облезло-рыжим. Справа была пустая будка справочного бюро, а за ней - досчатая стена с арочными запертыми воротами. Невдалеке - неизменный железнодорожный кинотеатр "Спартак", у ворот которого трепыхалась пестрая афиша "Свадьба". От площади веером расходились четыре улицы, по которым звенели трамваи.
       Дежурный помощник коменданта, посмотрев мое направление, порекомендовал ехать на Арзамасское шоссе трамваем  9, потом пересесть на трамвай  5, который останавливается прямо у Тобольских казарм, где и размещено ВПУ. На мой вопрос, где должна произойти пересадка с 9-го трамвая на 5-й, дежурный развел руками, подчеркнув тем самым свое незнание.
       Отважно втиснувшись в огромную очередь человек из четырехсот, я начал медленно подвигаться к месту посадки в трамвай. Здесь, в очереди, я и получил все необходимые мне сведения о маршруте и расположении училища. Публика и на этот раз оказалась или любезней или более осведомленной, чем комендантские работники на вокзале.
       В Горьком еще вчера выпал снег. Было ветрено и холодно. Я продрог и, не дождавшись девятого трамвая, сел в десятый. Сквозь разбитое окно трамвая я видел дома, магазины, пустые ларьки, сберегательные кассы, синие почтовые ящики. Но вот дома прервались. И справа завиднелась Ока. Мы ехали почти по самой набережной, запрятанной в камень, кирпич и гранит. За Окой синели горы, по которым лепились дома, церковки, садики. Виднелся безглавый Канавинский собор, о котором упоминалось в отчетах международных нижегородских ярмарок. Теперь в нем управление речного пароходства. Через Оку висел огромный мост на мощных фермах и каменных быках. Шесть пролетов.
       Трамвай шел по мосту замедленно. Гулко отдавался его шум и стук, будто кто стучал палкой по пустой бочке. Было видно с моста, как на Оке, темневшей двумя протоками среди заснеженных берегов, дымили пароходы, буксиры тянули бурые баржи с дровами и ящиками. И, глядя на эту картину, я вспомнил Москву-реку. Два дня тому назад я ехал на трамвае 33 по улице Чкалова через мост. Там, прижатые к берегу, стояли баржи, набитые не ящиками и дровами, а капустой. Цепочка людей "конвейером", перекидывая с рук на руки, гнала качаны капусты на склад на берегу Москва-реки. Зеленые крылатые шары прыгали по рукам и потом исчезали в темной дыре складских дверей. А здесь, на Оке, таким же манером разгружали дрова и небольшие ящики...
       За окским мостом я вышел из трамвая, постоял немного, любуясь новыми для меня видами, любуясь Окой и стоявшими на ней пароходами. Вдали дымил "филянчик", перевозя пассажиров, ближе к мосту - на острове люди пилили дрова, а рядом с ними дымил костер.
       Ко мне подошел курсант с погонами танкиста. На погоне желтая обшивка. Мы разговорились. Курсант оказался из ВПУ. С ним вместе мы поднялись в гору, покрытую камнем и асфальтом, прошлись по Краснофлотской улице и оказались у трамвайной остановки 5. Здесь мы сели на трамвай без особых затруднений, а через двадцать минут высадились на пятой остановке, то есть у самой проходной будки в ВПУ.
       ... Встретили меня с непонятным вниманием: немедленно вселили в квартиру и даже сам начальник КЭО лейтенант Кобзарь притащил откуда-то железную койку. Моими сотоварищами по комнате с сегодняшнего дня оказались лейтенант Скиба, старший лейтенант Акулич и младший лейтенант Каропетян, житель третьего дома на Электрическом переулке Москвы. Все они с самыми противоположными наклонностями: Скиба стремится выйти в образованные люди, много читает и расспрашивает знающих о том и другом; Акулич - склонен к авантюризму и коммерции, неглуп, но заносчив; Каропетян - тип современного Тартюфа, прикованного к примусу и втихомолку блуждающего по женщинам, но упорно отрицающего за собой этот грех. Умолчать об этом я не смог по той причине, по какой не мог прикрашивать действительность английский сатирик XVIII века Джонатан Свифт: он был против "искусства закрывать и конопатить щели", против желания многих "быть хорошо обманутым". Только насмехаясь и бичуя, можно будить совесть общественную и совесть отдельных лиц.
       Выяснилось сегодня, что и меня так быстро вселили в общежитие по причине прибытия в ВПУ комиссии из Политуправления РККА с целью обследовать бытовое устройство кадров, прибывающих в училище с фронта. Не о мне, собственно позаботились, а о своем мундире и... привычном месте. Неудобно попасть на фронт, когда война идет к концу...
       2 ноября. Присутствовал сегодня на офицерском занятии. Была прочитана полезная лекция: "Добролюбов и Чернышевский - революционные демократы".
       Придя с лекции, я приступил к изучению программы по курсу военной истории, который мне надлежало прочесть для всех батарей, рот и батальонов училища. Программа не столь обширная, но раскрыть ее будет нелегко. В училище нет стабильных учебников, очень мало подходящих книг, а газетные и журнальные статьи либо дискутичны, либо распылены, что и не собрать их. Но я не привык падать духом перед трудностями. Сегодня же я засел за составление первой лекции "Военное искусство древнего мира. Тактика фалангообразных построений. Тактическое расчленение фаланги в римском легионе".
       Работая над лекцией, я не очень лестно думал о составителе программы, который, точно Мальбрук, отважно пустился в путь по изложению двухтысячелетней военной истории в двухчасовой лекции. Это получится "галопом по Европам".
       3 ноября. Начались холода. Дни какие-то косматые, все запушил иней.
       На фронтах относительное затишье. Только в Венгрии наши войска прорвались на подступах к Будапешту и оказались от него менее чем в полусотне километрах. В этих условиях большой интерес представляет выступление Рузвельта 2 ноября по радио в Белом Доме. Он указал, что не рассчитывает на зимнее затишье в Европе и что союзники будут продолжать свое наступление, пока не достигнут Берлина. Это означает, что в ближайшее время мы станем перед фактом нового большого наступления на Германию. Рузвельт не бросает слов на ветер. В том же выступлении Рузвельта интересна его полемика с лидерами республиканской партии, которые пригрозили, что конгресс не будет сотрудничать с президентом в обеспечении прочного мира, если Рузвельт окажется вновь избранным на президентский пост. Рузвельт остроумно ответил республиканским лидерам, что не знает, кто уполномочил их говорить от имени конгресса. Ведь сенат и палата представителей почти единогласно одобрили предложенные Коннелли и Фулбрайтом резолюции, что США будут сотрудничать в международной организации по сохранению мира.
       Из всего этого и из многого другого следует, что Рузвельт крепко стоит на демократических позициях единства свободолюбивых наций. Но нам необходимо считаться, что Рузвельт не всегда волен в выборе путей к этому единству. Под сильным нажимом реакции, Рузвельт может делать и ложные шаги. К числу таких шагов следует отнести приглашение Испании на чикагскую конференцию. Как известно, наше правительство решило не участвовать на чикагской конференции, где будет представлен кровавый Франко. И вот, заместитель премьер-министра Великобритании Эттли, отвечая в палате общин на предложение лейбориста Джона Дагдейля отменить приглашение Испании на чикагскую конференцию, сказал: "... несомненно, это зависит не от английского правительства, а от американского, которое созвало конференцию".
       В этом отразилось сразу две истины: а) Рузвельт иногда может не устоять перед натиском реакционной оппозиции; б) Англия не прочь свалить на Америку вину за неприятные нам события, хотя и сама исподтишка организует эти события.
       Можно, чтобы не быть голословным, указать на поведение Англии в Иране. Там она явно ободряет иранскую реакцию и порождает у последней различные антисоветские надежды, толкает ее к наступлению на демократию. Ярким следствием этого явилось недружественное нам выступление иранского правительства, возглавляемого Саедо. Это правительство отказалось заключить до конца войны договор с СССР на концессию североиранской нефти, хотя отказ противоречит национальным интересам Ирана и вызвал многочисленные антиправительственные забастовки и демонстрации иранской демократии.
       Ободренный английскими поблажками, Саеда пошел открыто в наступление против свобод и интересов свободолюбивых наций. Одним из его шагов в этом направлении явилось снятие запрета с ежедневной газеты "Марде Эмруз", известной своей провокационной деятельностью против союзников. Мы можем ожидать больших неприятностей на иранской почве по многим вопросам, в том числе и по вопросу нахождения там наших войск: части Красной Армии оставят Иран по выполнении там своей миссии. Но уйдут ли оттуда английские войска? Англия прямо-таки в неподобающих масштабах интересуется Ближним Востоком...
       Мне кажется, что на международной профсоюзной конференции, созываемой в Лондоне 8 января 1945 года, в той или иной мере будет поднят вопрос и о более широком участии рабочих организаций в строительстве системы международной безопасности, иначе дело не будет прочным: одни правительства никогда не смогут обеспечить длительный мир и спокойную зажиточную жизнь народных масс.
       4 ноября. После длительного кризиса, в Румынии сформировано новое правительство, главой которого остался Санатеску. Большая группа министров - члены национал-царанистской партии. Коммунисты возглавили только министерства юстиции и сообщений... Больших сдвигов в работе этого правительства по демократизации страны и проведении социально-экономических реформ, сказать откровенно, ожидать не следует. Недолговечное правительство...
       5 ноября. Закончил писать первую лекцию по военной истории и начал вторую "Военное искусство средних веков".
       ... Интересное явление: швейцарские убийцы Воровского обратились через своего посланника в Лондоне господина Поль Рюгер к Советскому Правительству с "памятной запиской швейцарского правительства" и с просьбой восстановить дипломатические отношения между Швейцарией и СССР. Авторы "записки" сослались на древние демократические традиции Швейцарии, но обошли молчанием профашистскую политику Швейцарии до сегодняшнего дня. Советское правительство поступило совершенно правильно, отказавшись от восстановления дипломатических отношений с Швейцарией, до сих пор не отмежевавшейся от своей прежней антисоветской политики. Можно себе представить, какой вой поднимут по этому поводу иностранные газеты и журналы. Они обвинят СССР во всех смертных грехах за отказ пожать руку маленькой Швейцарии. Конечно, эти журналы и газеты умолчат, что маленькая швейцарская рука забрызгана большой кровью советского полпреда Воровского, убитого в Женеве...
       7 ноября 1944 года. Моя безобразная фронтовая шинель, оказывается, в тылу имеет значение: мне не разрешили портить вид демонстрирующих шеренг. Вот почему я и домоседил, глядя из окна третьего этажа 42-го корпуса Тобольских казарм на Оку. Сквозь подернутые изморозью стекла Ока виднелась за Арзамасским шоссе, похожая на широкую дымчатую ленту. На холодной воде, окутанной туманом, стыли в недвижности пароходы, баржи, не вытащенные на берег плоты строевого и топливного леса. Справа, по низине, серели дома, кудрявились дымы из труб, торчали редкие деревья с голыми ветками. Слева и вдали серебрился крутой берег с мелколесьем, опушенным густым инеем.
       Рядом с нашим корпусом, через узкую дорогу, на грязненьком одноэтажном бараке плескался на ветру старенький красный флаг. Рабочие, старики из гарнизонной автомастерской, шагали колонной по дороге и тощенькими голосами пели "За власть Советов". Время от времени, шумя и позванивая, проходил с Мызы или на Мызу трамвай. Скучно...
       Часа в четыре дня письмоносец принес областную газету "Горьковская Коммуна" за седьмое ноября. В номере были напечатаны доклад Сталина о XXVII годовщине Октябрьской Социалистической революции и приказ  220.
       В докладе товарищ Сталин указал, что "если два предыдущих года войны были годами наступления немецких войск и продвижения их в глубь нашей страны, когда Красная Армия была вынуждена вести оборонительные бои, а третий год войны был годом коренного перелома на нашем фронте, когда Красная Армия развернула мощные наступательные бои, разбила немцев в ряде решающих боев, очистила от немецких войск две трети советской земли и заставила их перейти к обороне, причем Красная Армия все еще продолжала вести войну с немецкими войсками один на один, без серьезной поддержки со стороны союзников, - то четвертый год войны оказался годом решающих побед советской армии и армий наших союзников над немецкими войсками, когда немцы, вынужденные на этот раз вести войну на два фронта, оказались отброшенными к границам Германии.
       В итоге истекший год завершился изгнанием немецких войск из пределов Советского Союза, Франции, Бельгии, Средней Италии и перенесением военных действий на территорию Германии.
       Отметив, что решающие успехи Красной Армии в этом году и изгнание немцев из пределов советской земли были предрешены десятью ударами, начатыми еще в январе и развернутыми потом в течение всего отчетного года, товарищ Сталин сказал: "Новым моментом за истекший год войны против гитлеровской Германии нужно считать тот факт, что Красная армия вела свои операции в этом году против немецких войск не в одиночестве, а совместно с войсками наших союзников. Тегеранская конференция не прошла даром... Германия оказалась зажатой в тисках между двумя фронтами... Задача состоит в том, чтобы держать Германию и впредь в тисках между двумя фронтами. В этом ключ победы".
       Во втором разделе доклада Сталин отметил великий подвиг советского народа в Отечественной войне и объяснил природу этого подвига. Он сказал: "Трудовые подвиги советских людей в тылу, равно как и немеркнущие ратные подвиги наших воинов на фронте, имеют своим источником горячий и животворный советский патриотизм".
       В третьем разделе доклада, посвященного упрочению и расширению фронта противогерманской коалиции и вопросу мира и безопасности, Сталин привел факты торжества общего дела объединенных наций в 1944 году (Тегеранская конференция и ее осуществленные решения о совместных действиях против Германии; решение конференции в Думбартон-Оксе об организации безопасности после войны; переговоры ч Черчиллем и Иденом в Москве, проведенные в дружественной обстановке и в духе полного единодушия) и расширения этого фронта ( к нему примкнули, вслед за Италией, Финляндия, Румыния, Болгария... Не может быть сомнения, что последняя союзница Германии в Европе - Венгрия также будет выведена из строя в ближайшее время. Это будет означать полную изоляцию гитлеровской Германии в Европе и неизбежность ее краха).
       Выразив уверенность, что "Война с Германией будет выиграна Объединенными нациями, Сталин указал, что "выиграть войну еще не значит обеспечить народам прочный мир и надежную безопасность в будущем. Задача состоит не только в том, чтобы выиграть войну, но и в том, чтобы сделать невозможным возникновение новой агрессии и новой войны, если не навсегда, то, по крайней мере, в течение длительного периода времени".
       Далее Сталин дал классический и смелый анализ причин, в силу которых Германия и Япония нанесли серьезные удары по СССР, Англии и США, оказавшись более подготовленными к войне, чем демократические страны. Этот вопрос давно волновал многих, в том числе и меня. Даже мысли теснились в мозгу, близкие к истине, но высказывать их было боязно, пока не сказал об этом Сталин. Ведь наши некоторые пигмеи готовы всю жизнь просидеть в хомуте устаревших воззрений и убить каждого, кто этот хомут признает неудобным. Так что же сказал Сталин? А он сказал, что "заинтересованные в войне агрессивные нации..., готовящиеся к войне в течение длительного срока и накапливающие для этого силы, бывают обычно - и должны быть - более подготовлены к войне, чем нации миролюбивые, не заинтересованные в войне. Это естественно и понятно. Это, если хотите, - историческая закономерность, которую было бы опасно не учитывать. Следовательно, нельзя отрицать того, что в будущем миролюбивые нации могут вновь оказаться застигнутыми врасплох агрессией, если, конечно, они не выработают уже теперь специальных мер, способных предотвратить агрессию.
       ... Это не должно быть повторением печальной памяти Лиги Наций, которая не имела ни прав, ни средств для предотвращения агрессии. Это будет новая специальная, полномочная международная организация, имеющая в своем распоряжении все необходимое для того, чтобы защитить мир и предотвратить новую агрессию".
       Приказной части приказа  220 Сталин приказал в честь 27 годовщины Октябрьской Революции в 20 часов сегодня дать салют в Москве, Ленинграде, Киеве, Минске, Петрозаводске, Таллине, Риге, Вильнюсе, Кишиневе, Тбилиси, Севастополе, Львове двадцатью четырьмя артиллерийскими залпами.
       9 ноября. Холодно. На фронтах, начиная с 6 ноября, ничего существенного. Наши газеты полны приветственных телеграмм на имя Калинина, Молотова, маршала Сталина, присланные из различных стран света по поводу 27-й годовщины Октябрьской социалистической революции. Среди многих приветствий, опубликовано также на имя Калинина приветствие фарисея Финляндии - президента и маршала Маннергейма. Он написал: "По случаю национального праздника Союза Советских Социалистических Республик прошу Вас, г-н Председатель, принять мои поздравления и наилучшие пожелания счастья. Выражаю вместе с тем искренние желания финского народа укрепить прочные и дружественные, на обоюдном доверии основанные, добрососедские отношения Финляндии с его великим соседом".
       Вот старый шакал. Он даже Октябрьскую революцию свел на степень только национальной значимости. От всей его телеграммы так и несет фарисейством... В будущих столкновениях Финляндия опять окажется против нас. Сколько волка не корми, он все в лес смотрит!
       10 ноября. Стало известно, что Болгария еще 6 ноября порвала дипломатические отношения с Японией. Но более значительным событием явился факт избрания Рузвельта президентом в 4-й раз подряд, хотя это и противоречило Конституции США. Народ превыше закона. За Рузвельта голосовали 27 миллионов американцев, а противники Рузвельта собрали 22 миллиона голосов. Республиканский кандидат Дьюи признал свое поражение и выступил по радио с поздравлением Рузвельта с успехом, исполнив тем самым долг вежливости.
       ... Сегодня же ТАСС сообщило, что иранское правительство Саеда в два часа 9 ноября подало в отставку. Это хорошо. В Иране без Саеда стало бы значительно чище воздух. Только, думается мне, уход Саедо невыгоден английской реакции, которая постарается восстановить Саедо...
       12 ноября. День выдался без особых обязанностей для меня. Занимался я блужданием по корпусам училища и наблюдением за отдельными чертами жизни обитателей этих корпусов. В столовой холоднее, чем на улице. Офицеры, одетые в шинели и шубы, вбежав в столовую, внезапно, точно споткнувшись, останавливались у порога, кивали по инерции головой и быстро проходили к столам. Это они, оказывается, приветствовали тех, которые прибыли к столам раньше других. Разумеется, только некоторые отвечали на приветствие, так как заняты были своими тарелками и кружками с компотом. Единого часа завтрака не установлено. Начальство мотивирует, что слабы возможности столовой. По-моему же, дело в слабости самих начальников...
       Во дворе, окутанные туманом, носились ватаги ребятишек. Они кричали, как грачи, и метали друг в друга комья снега. Одна группа малышей самостоятельно изучала водопроводную технику. Один по одному, воровато оглядываясь, карапузы подбегали к водоразборной колонке, дергали ее рычаг и отбегали в сторону. Один из них дернул рычаг удачно, и сейчас же все запрыгали, наперебой закричали:
       - Глянь, полилось маленько...
       - Нет, немножко побольше полилось, - возразила девчонка, укутанная в шали и платки. - Ай, как красиво...
       Наблюдая за детьми, я подумал: "Многое они не знали бы, точно придерживаясь совета и запретительных границ, установленных взрослыми. Так и мы, взрослые люди, куда стали бы развитее, если бы нас не сушили рамками запрещений: поехать за границу - нельзя, выписать заграничную газету - нельзя, переписываться с заграницей - нельзя... Все нельзя. И мало ли в чем мы уподоблены детям? Многое для нас кажется таким же странным и диковинным, как для карапузов - водоразборная колонка... Как мечтаю я о ликвидации этих препон. Человеку тесно в одной стране. Он всегда мечтает о просторах целой планеты..."
       15 ноября. Записать что-либо систематическое почти не представляется возможным: события, если можно так выразиться, приняли несистематический характер. В Венгрии фронт еле-еле движется, на других участках - "без перемен", союзники на западе, как утомленный атлет, выжимает ярды, гитлеровцы укрывают свои капиталы в Испании, Швейцарии, Аргентине. Намечены "к экспорту" из Германии также некоторые видные гитлеровцы, среди которых фигурирует имя Франка. Стокгольмская газета "Афтонбладет" распространила сообщение, что Гитлера постиг удар, ограничивший способность речи и парализовавший всю правую сторону его тела. Конечно, верить этому не следует. Гитлер просто занялся самоподготовкой на случай, если придется нырнуть в кусты. Оснований для этого много. Даже руководитель германского трудового фронта и генерал войск СА Лей начинает выть от неудач. Недавно он в "Ангрифе" написал: "Совершенно ясно, что война действует на некоторых солдат опустошающе (и на генералов, добавим мы. Н. Б)... на шестом году войны даже самые лучшие солдаты утратили уже свой пылкий энтузиазм". Но еще с большей откровенностью какой-то немец написал, а письмо это огласил гаулейтер Юри на одном из собраний, что "... мы не можем больше терпеть. Уж лучше ужасный конец, чем ужас без конца". Такие душераздирающие крики нашли свое место даже на страницах "Нейес винер тагблат". Действительно, есть отчего Гитлеру пережить удар хотя бы в воображении. Буря дует с Востока...
       Ее волны снесли Пиле-Голаца, руководителя департамента иностранных дел Швейцарии, ушедшего в отставку в связи с отказом СССР возобновить дипломатические отношения со Швейцарией. И в этих условиях совершенно дико прозвучало заявление Франко о праве Испании участвовать в мирных переговорах. Франко козырнул "нейтралитетом" Испании, как достаточной заслугой Испании, сумевшей (не шутите!) спасти мировую цивилизацию... Вот образец бездействия западных демократий: Франко осмеливается кричать потому, что англо-американцы не желают наступить ему на хвост. Да что Франко? Лондон, видимо, жалеет, что Франко не правит заодно и Францией. Вот, например, такая мастистая газета, как лондонская "Таймс" напечатала статью "Восстановление Европы", в которой призывает заставить французских членов движения сопротивления "перековать свои меч на орала". Образное это требование "Таймс" выражает желание английской реакции разоружить французское движение сопротивления и оживить вишистские элементы, фашистские по существу. А давно ли Сталин предупредил мир, что важно не только выиграть войну, но и прочный мир... Не внемлет словам маршала Сталина английская "Таймс". Твердолоба, что и говорить, очень твердолоба эта газета. Ее критиковать можно только дубиной по голове, а иные доводы не пробьют себе дорогу к ее вниманию...
       ... По сообщению ТАСС, в японском городе Нагоя умер Ван Цзин-вей, глава "нанкинского" правительства, и 10-же ноября пост его занял новый предатель Чень-Гун-бо. Этому, наверное, не придется умереть: его повесят или сами китайцы или союзники.
       17 ноября 1944 года. Немцы снова обстреляли Англию ракетами "Ф-2" и летающими бомбами "Ф-1". Это даже хорошо: британский лев, разозленный немцами, будет проявлять большую активность и научится передвигаться не ярдами, а милями в день. Впрочем, англичане стараются по мере сил не оставаться в долгу у немцев. Например, двенадцатого ноября английские самолеты "Ланкастер" зажали немецкий линкор "Тирпиц", сбросили на него пятитонную бомбу и линкор затонул.
       ... Сегодня пришлось съездить в места, описанные Горьким, в Сормово. Там, в ателье мод  3, сняли с меня мерку на пошивку кителя. Тут же "модные" портные предупредили, что китель не будет сшит: заказов много, а делаем только наиболее выгодным заказчикам.
       Давать взятку я не захотел и, потеряв всякие надежды, отправился трамваем домой. Три часа пришлось ехать, вволю накачавшись в трамваях 6, 9, 5. Публики много, много ругани, криков, шуму. Впечатление, что живешь среди дикарей. Только и отвлекал себя от всей этой грустной картины, что смотрел на проезжаемые мимо улицы, ларьки, заводы, дома. Ехал и по улице Коминтерна, и по улице XX-летия комсомола, и по кооперативной и по многим другим. Впечатление чего-то хаотического: деревянные дома, большие и маленькие, некрашеные и выкрашенные охрой или желто канареечной краской; старые кирпичные дома с заплесневелыми стенами и добротной архитектурой, новые пятиэтажные коробки с трещинами, похожими на зигзаги черных молний. Глаз утомляется от всей этой разбросанности, от всего сумбура зданий и галдежа в трамвае. Откровенно сказать, не будь горькой нужды, не захотел бы я ни за какие деньги путешествовать по улицам Горького. Слишком очевиден здесь факт полного игнорирования нужд рядового человека, забвение его...
       ... Вечером взял у товарища одну из книг почти исчезнувшей серии "Мировой истории", редактированной в свое время, кажется, Покровским и Радеком. В разделе о Соединенных штатах Америки попалось мне на глаза одно любопытное изречение Александра Стефенса, вице-президента Южной конфедерации, написанное в 1862 году: "Мы отвергаем ложное представление о равенстве рас. Наша новая власть основывается на противоположном мнении: черный человек не может быть приравнен к белому, следовательно, абсолютное, рабское подчинение высшей расе неизбежно и морально оправдано. Впервые в мировой истории мы провозглашаем превосходство высшей расы над низшей, как этическую и философскую истину". Вот кто, оказывается, запатентовал за собой пальму первенства реакционной дискриминации по отношению "нисших" рас. Немецкие расовые теоретики, вроде Альфреда Розенберга, только заимствовали мракобесное учение Стефенса и приспособили ее к своим нуждам. Этот факт очень знаменателен, и нам следует остерегаться американской "демократии", способной закрыть глаза на возрождение в Америке "этических и философских истин" Стефенса. Когда-то Ленин, характеризуя сущность мелкокрестьянской страны. Писал: "Пока мы живем в мелкокрестьянской стране, для капитализма в России есть более прочная экономическая база, чем для коммунизма" (см. т. XXVI, стр. 46). Перефразируя эту истину, можно сказать, пока в Америке существуют капиталистические монополии, там больше почвы для фашизма, нежели для настоящей демократии. Отсюда встает перед нами историческая задача - убедить американцев в превосходстве нашей социалистической системы перед их системой капитализма. И убедить их можно не импозантностью общей картины социализма, а его деталями: пусть наш каждый гражданин живет богаче и культурнее американца. Такая агитация будет неотразимой. А у нас есть для этого возможности и стоит только по настоящему захотеть и взяться. Война показала, с какой изумительной быстротой мы можем производить разрушительные средства обороны и борьбы с фашизмом. Так неужели мы не в состоянии развить такие же темпы создания жизненных благ для каждого гражданина СССР. Конечно, можем и должны!...
       22 ноября. Сейчас, когда судьба Гитлера предрешена и идет к закату, о нем говорят и пишут гораздо больше, чем в период зенита его могущества. И это естественно: могуществом Гитлера восторгались миллионы, а его падения жаждут сотни миллионов людей. И жажда эта в различной, подчас фантастической форме, отражается мировой прессой. Уделяется одновременно много внимания и ближайшим сподвижникам Гитлера. Специальный корреспондент газеты "Обсервер", как сообщило агентство Рейтер, опубликовал статью под заглавием "Тайна Гитлера". В этой статье сказано: "Еще большее значение, чем молчание Гитлера, имеет исчезновение Геринга... Не будет ничего удивительного, если, если мы скоро узнаем, что с Герингом приключилось что-нибудь роковое".
       Если автор статьи "Тайна Гитлера" не куплен фашистами, готовящимися к внезапному исчезновению от взоров людей и от предстоящей ответственности за свои преступления, то его предсказание о судьбе Геринга очень интересно: с Герингом приключится роковое, как с одним из главнейших военных преступников. Вопрос только во времени... А время это, наверное, будет установлено на предстоящей конференции Сталина, Черчилля и Рузвельта. Эта встреча подготавливается, хотя, по недавнему заявлению Рузвельта на пресс-конференции, еще не достигнуты успехи в деле организации такой встречи. Однако тот же Рузвельт сказал: "Для меня важнее встретиться со Сталиным и Черчиллем, чем с де Голлем... Но географическая сторона вопроса также играет определенную роль".
       Мне это вспомнилось в связи с утренней беседой в нашей комнате по вопросу встречи глав трех государств. Один из собеседников в шутку заметил: "Для Америки и Англии удобнее бы видеть Сталина на каком-нибудь английском курорте, но Сталин не любит английского тумана и, пожалуй, настоит на встрече с Рузвельтом и Черчиллем именно в России. У нас меньше тумана и поисправнее работает охрана..." Как там дело не сложится, а вопрос географический, рассуждая логически, перерастет в вопрос политический и в вопрос престижа. Учитывая конкретно сложившееся соотношение сил, союзники должны принять условия Москвы о месте встречи глав трех государств...
       Надо отметить, что нам интереснее, чтобы визит де Голля в Москву состоялся до встречи Сталина с Рузвельтом и Черчиллем. Абсолютно необходимо выяснить целый ряд вопросов наших взаимоотношений с Францией в деле послевоенного устройства Европы. Важность этого понимают и французы. Например, министр иностранных дел Жорж Бидо во вчерашнем выступлении на заседании Французской Консультативной Ассамблеи прямо заявил, что поездка генерала де Голля в Москву будет иметь большое значение для будущего Франции и для улучшения понимания между союзниками, так как невозможно построить Европу без занятия в ней Советским Союзом места, соответствующего размерам принесенных им жертв и его значению. Бидо сказал при этом, что Франция должна сохранить союз не только с западом, но и с востоком, так как многочисленные политические и моральные интересы связывают нас с востоком Европы.
       Все это правильно. Жаль только, что Бидо не высказал своей точки зрения на политику региональных соглашений, хотя этот вопрос обязательно станет в недалеком будущем камнем преткновения разногласий между союзниками. Да и самой Франции, если в ней одолеет склонность к атлантическому блоку, угрожает опасность потери экономической независимости: мешок Дяди Сэма или Джона Буля для Франции не будет открыт бескорыстно... Американский беспроцентный миллиард, предоставленный в свое время Советскому Союзу, никогда больше не засияет ни над чьим небом, ибо неповторима обстановка кредита и нет более силы, равной силе СССР...
       Для нас "западный блок" неприемлем. Это санитарный кордон, взятый наизнанку. Его всемерно надо не допустить...
       24 ноября 1944 года. Агентство Танюг распространило позавчера сообщение, что постановлением президиума Антифашистского Вече Народного Освобождения Югославии маршалу Иосипу Броз-Тито присвоено звание Народного Героя.
       Я аплодирую этому постановлению. Тито является одним из немногих людей, для которого любая награда найдет одобрение сотен миллионов трудового народа. Тито - это живая легенда о человеческом бесстрашии, безграничной гениальности и мастерстве служить обществу во имя счастья и свободы. Пусть многие годы живет маршал Тито, рыцарь совести и чести нашего времени. Если о нашем Сталине Анри Барбюс сказал как о человеке с лицом рабочего, с головой ученого, в одежде простого солдата, то о Тито можно бы сказать почти то же самое, хотя он носит военный костюм серого цвета с маршальскими знаками - скрещенными ветками маслины и пятиконечной звездой.
       Ему сейчас 52 года. Он среднего роста, физически крепок, опрятен и подтянут. У него решительное и энергичное лицо. Его серо-голубые глаза смотрят на собеседника пронзительным, но в тоже время и ласковым взглядом. Тито всесторонне образован, владеет несколькими иностранными языками, но любит всего больше свой родной - хорватский. Он любит искусство и воспитывает любовь к искусству в своей армии и народе. Он безгранично человечен. Таким он и вошел в сознание всех народов Югославии, став для них знаменем стойкости, непобедимости и святой правды, перед которой падут все темные силы реакции. И я счастлив, что в моих записках представился случай упомянуть Тито как Народного Героя.
       ... Каропетян принес номер "Горьковской Коммуны" за 23 ноября. Какая похабщина в растранжиривании средств. Газета опубликовала в хвалебном тоне сообщение, что отдел по делам архитектуры при Горьковском Облисполкоме объявил конкурс на составление проекта киоска для продажи вод и установил денежные премии в 1200, 1000 и 700 рублей. Это хуже, чем крыловская лягушка... Лучше бы поили в существующих киосках народ хорошей водой, чем премиальные тысячи раскладывать потом рублями на стаканы дурной воды. Привыкли пестро раскрашенной фанерой маскировать и дороговизну газированной воды и ее дурное качество, а по рукам никто их не бьет за эти "шалости". И смерть не берет подобных "архитектурных" дубин. Целую дюжину бы их не пожалел за одного Иосифа Уткина, о гибели которого на фронте сообщила "Красная звезда" за 16 ноября.
       ... Снова есть в газетах сообщение, что за границей усиленно продолжается в прессе трактовка вопроса о создании блока стран Западной Европы. И Черчилль молчаливо соглашается с планом и идеями такого блока.
       Отлегло, как говорили старики. Захотелось создать блок западных государств без участия России. Не мешает напомнить Черчиллю о его речи, произнесенной 7 ноября 1941 года в Гулле перед промышленными рабочими района Тайн. Он тогда сказал: "Русские энергично борются и ведут бои, и результаты их борьбы имеют особо важное значение". Конечно, русские армии спасли весь мир, Англию в том числе, от порабощения немецкого фашизма. Что было бы с миром и с Англией в частности, если бы перед взбесившимся гитлеризмом не встала русская сила? Англия была не в силе противостоять Германии, не могла ее укротить. Сам Черчилль в вышеуказанной речи в Гулле признался в этом. Он сказал: "Мы оказались почти безоружными. Мы спасли в Дюнкерке свою армию, но она вернулась без всяких принадлежностей и орудий войны. Если не считать нашей страны и нашей империи, с которой мы неразрывно связаны, все страны мира отказались от нас, решили, что наша жизнь окончена и наша песня спета".
       В тех условиях Англии было не до создания западных блоков. Да и не смогли ее спасти никакие западные блоки. Ее спас Советский Союз. Разве этими дурно пахнущими западными блоками надо платить России? Подумайте хорошенько, уважаемая Западная Европа!
       Английский посол в США Галифакс 7 ноября 1941 года, возможно, в один час с выступлением Черчилля в Гулле, произнес речь в "экономическом клубе" в Детройте и сказал следующее: "Россия испытала на себе всю сокрушительную силу нацистской военной машины, и трудно найти слова, чтобы описать ее великолепное сопротивление... Русские нанесли потрясающие потери Германии, но и сами понесли тяжелые потери не только в людях, но и в материалах. В настоящее время они ожидают, чтобы рабочие Англии и Америки восполнили эти потери, и я уверен, что мы не допустим, чтобы их надежды были напрасными. Наши рабочие не подведут их".
       На английских и американских рабочих мы и не жалуемся. Они нас не подводят. Но ведь и не они поднимают вопрос о создании "западного блока государств". Этим занимаются некие другие силы в Англии. И не пора ли эти силы посадить на цепь или, на худой конец, - на крепкие тормоза, иначе они далеко зайдут, выйдут из себя, а тогда им трудно будет войти в себя. Одним словом, нужна им сейчас же смирительная рубаха.
       ...Конечно, для них нужна иная, чем на Гитлера рубаха. Тот ищет теперь всякую дыру, куда можно ему нырнуть. Он даже не прочь использовать "Живой труп" Толстого... Шведская газета "Стокгольм тиднинген", например, сообщила о распространившихся в Берлине упорных слухах о смерти Гитлера. А реакционеры, мечтающие о блоке западных государств, ищут всякой трещины в союзе Свободолюбивых наций, чтобы протащить сквозь нее сой план. Не допускать трещин, своевременно конопатить их, вот историческая задача нашей дипломатии. Это и будет являться смирительной рубашкой на первом этапе.
       Об этапах последующих нет смысла говорить в моих записках...
       27 ноября. Больших, потрясающих событий нет. К числу важных относятся: очищение 24 ноября войсками Красной Армии острова Сарема (Эзель) от немцев и активничание 4-го Украинского фронта, занявшего вчера несколько городов.
       Вылетел в отставку слабовольный премьер польского эмигрантского правительства Миколайчик. Теперь лондонские поляки начнут открытую "игру" против СССР. Вредные птицы!
       ... Американские летающие крепости 24 ноября бомбили Токио. Бушуют в столице самураев пожары. Они сметут этот город из дерева, картона, бамбука. Останутся разве несгораемые шкафы, к которым, как известно, имеют пристрастие японские купцы и промышленники, напуганные частыми пожарами. Конечно, если не разрушат его прямые попадания бомб, сохранится императорский дворец, построенный из дикого камня, сохранится европеизированный центр столицы из каменных зданий, сохранятся священные пруды, высокие стены и обширные сады и парки, отделяющие жилой дворец японского микадо, кажется, Хирохито от остального города. Страна вишневых садов и восходящего солнца пылает, принося себя в жертву богам собственного безумия и войны...
       28 ноября. С утра повалил снег, затрещал мороз. Часам к двум немного помягчило. К этому времени я успел закончить чтение лекций в одном из артиллерийских дивизионов и отправился в Город посмотреть на Волгу, зайти в Горьковский Кремль. Трамваем  5 доехал до Первомайской площади, довольно просторной. От нее расходились лучи семи или восьми улиц и переулков. Через площадь бежали машины, шли, покачиваясь на ходу, женщины с мешками за спиной. Из мешков торчали дрова или хвостики мерзлой моркови. Ребятишки с гиканьем и шумом цеплялись специальными крючкастыми палками за борта машин и мчались на буксире с такой скоростью, что из под коньков били гейзеры серебристой снежной пыли. Другая группа ребятишек злорадно визжала у шофера, который лягал ногой свою сломавшуюся машину, стоявшую среди площади на трех колесах и на тоненькой ножке домкрата, вместо четвертого колеса.
       - Улю-лю, лупи ее, лупи! - подбадривали ребятишки подвыпившего шофера, лупившего машину успетком.
       По улице Свердлова я дошел до банка, привлекшего мое внимание своей кудрявой древнемосковской архитектурой, фигурной кровлей, башенками и затейливыми подъездами.
       Завернув в банк, я проследовал в кассовый зал. Он поразил меня пестрой росписью потолка, дыханием торговой старины, мифологической фреской.
       Потолок зала представлял собой комбинацию арочных сводов и секущих плоскостей, кривых линий и лучей, граней и овальных выступов, сферических вогнутостей и линзовых выпуклостей. Все расписано и раскрашено. Иконописная роспись пестра, как публика бывших больших Нижегородских ярмарок. В качестве фона служила художественная вязь, прерываемая пространствами рамок кругов, овалов, треугольников, квадратов и ромбов, заполненных изображениями гребных галер, древних парусников, Соломонов с лучистыми ореолами у круглых голов с совиными глазами, львоподобных царей с крестами и скипетрами в руках, двуглавых орлов с изображением на их груди Георгия Победоносца и с круглыми державами в когтистых курчавых лапах. Были здесь также изображены юные конники с рогами изобилия в руках и с порхающими под ногами коня белыми голубями, изображены звери в царских коронах и цари в звериных шкурах... Безграничная фантастика, рожденная на плодотворной почве когда-то шумевшего на весь мир Нижнего Новгорода, ныне скромного и бесшумного, несмотря на наличие здесь заводов, равных по величине многим мировым гигантам индустрии. И только бледными копиями былых ярмарок выглядели горьковские базары, мимо которых мне пришлось перед тем проследовать.
       ... Три огромные пятиярусные бронзовые люстры висели под сводами потолка кассового зала, поблескивая резными колпачками электрических свеч. И чувствовалось, что "электричество" только пристроилось к древней, успевшей потускнеть, бронзе люстр, знавших стеариновые, а может, и сальные свечи с их мерцающими и стелющимися острыми язычками пламени и синими спиральками дыма, исходившего от черных корешков погасших фитилей. Это было в ту пору, когда в углу крестьянских хат стояли небольшие толстоногие столы, покрытые грубыми скатертями и заваленные краюхами свежеиспеченного хлеба, уставленные берестяными солонками с крупной солью, зелеными стеклянными кружками с прозрачной водой, расплесканные капли которой дрожали на ворсе скатертей, как роса на тычинках цветов. Это было в старину. А теперь и в крестьянских хатах сияет электричество, краюхи хлеба убраны в буфеты и поставцы, столы завалены книгами и газетами, на окнах цветы и занавески, на стенах нет мифологических образов, вытесненных реальными портретами вождей...
       Свет, краски, образы - все это почти душа материи... Из банка я вышел, взволнованный влиянием беспокойной нижегородской старины на мое воображение, и поспешил к "детинцу" города - к Кремлю.
       Буро-красные стены его с квадратными и круглыми башнями, с хмурыми глубокими проездами и боевыми зубцами, подпиравшими холодное свинцовое небо, унесли мою мысль и чувство к временам Минина и Пожарского, когда разгневанный Нижний Новгород закипел, заворошился, поднялся на выручку полоненной поляками Москвы. Туда пришло нижегородское гневное ополчение и изгнало поляков, восстановило величественную самостоятельность Москвы, про которую впоследствии историк Карамзин сказал: "Москва будет всегда истинною столицею России". Вспомнился мне еще в детстве слышанный рассказ учительницы о том, что, будто бы, князь Дмитрий Пожарский и нижегородский староста Кузьма Минин, изгнав поляков из Москвы, взошли на Сухареву башню, стоявшую сизой фантастической четырехугольной громадой, и со вздохом облегчения взглянули на освобожденную Москву. Может быть, было и не так, как рассказывала учительница, но именно ее устами говорили прошлые века о старой Москве и перед глазами учеников вставали ее достопримечательности. С той поры я запомнил бесчисленные купола храма Василия Блаженного, состоявшего из нескольких уступов и увенчанного огромной, радужного цвета зубчатой главой, похожей на граненую пробку одеколонного флакона.
       Говорила учительница и о Симоновом монастыре с платформой, откуда москвичи наблюдали когда-то за приближающимися тучами татарских полчищ, о туманных Воробьевых горах. Увлекшись рассказом о Москве, учительница сместила время и рассказала о более поздних картинах Москвы, не имевшихся еще при Минине и Пожарском. Она рассказала о произведении новейшего искусства - о Петровском театре с плоской кровлей и портиком с вознесенным над ним алебастровым Аполлоном, который, стоя на одной ноге в алебастровой колеснице, твердо управлял тройкой алебастровых коней. Эту тройку коней пришлось увидеть и мне, но уже над бывшим Петровским театром.
       Все это вспомнилось мне, когда с трепетом в сердце я проходил через открытые ворота во внутрь Горьковского Кремля. Так дорога нам слава прошлого, без которой не было бы славы сегодняшней России.
       Во дворе заснежено. Серые полоски асфальтированных дорожек ручьями текли между вспушенных снежных сугробов, только что набросанных лопатами сторожей. Молодые сосенки, зеленея среди снегов, напоминали о московском кремлевском дворе. Только не было здесь московской строгости, не было московской пестроты зданий, меньше пахло стариной, чем в Московском Кремле. Здание обкома партии и облисполкома - современные здания, плоскостенные, с изрезанными углами, с многочисленными переплетами широких окон и верандных стен из стекла и легких рам.
       Я прошел дальше. Здесь запахло вековой давностью: слева было длинное сумрачное каменное здание местами в 2, местами в 3 этажа. Заплесневелые, позеленевшие кирпичи стен, железные решетки на глубоких окнах. В давние времена здесь был застенок. В сумрачных комнатах, освещенных трепетным светом факелов, скрипели дыбы, и воеводский палач опускал со свистом тяжелый кнут на спину пытаемого. Мне стало жутко и душно, несмотря на мороз. Мне захотелось простора, а его не было на просторном каменном кремлевском дворе. Я почти опрометью выбежал со двора на берег Волги.
       Берег этот очень высок: трехэтажные казармы, расположенные внизу, у самой реки, казались мне маленькими и ничтожными. По крайней мере, стоя у подножия Кремля, я находился, по отношению этих казарм, на двадцатом этаже небоскреба. Справа от меня, ближе к Волге, торчало деревянное здание с островерхой кровлей и двумя деревянными башенками. Мне сказали, что это бывший ресторан охотников. Любили здесь волжские охотники выпить, закусить, вволю похвастать друг перед другом. Теперь здесь было тихо и снежно: не только война, но и жизнь с расчетом и на тонкую ногу несовместима с веселым шумком охотничьего ресторана...
       ... Далеко внизу текла медленная и широкая Волга. Зеленые льдины с шорохом плыли на восток, сталкиваясь, прирастали друг к другу, образуя серо-белые длинные караваны, которые снова с треском ломались на поворотах фарватера. В туманах утопал противоположный берег, еле маячили неясные очертания рыбачьих домиков, кустарники, отдельные деревья. Казалось все это затонувшим в мутной воде и так нанесенным кистью гениального художника на свое полотно. Несмотря на простоту картины, она приняла сказочно-поэтический характер и порождала в моей душе неопределенное чувство, похожее на грезу и на грусть. Я находился на таком удалении от противоположного берега, при котором иллюзия видимой картины достигала своего классического предела: подойди я наполовину ближе, и видение потеряло бы свою обворожительность, в нем угасла бы жизнь. Это была натура, показанная мне удачной стороной. И она была милее фантазии.
       Позади меня прошумели сани. Оглянувшись, я увидел только задок саней и девушку, сидевшую в них рядом с военным в форме наркомвнудельца. Кроме их, кто же мог в такое время кататься на санях в обществе красивой горьковчанки... Сани скрылись от моего взора за памятником великому летчику нашего времени - Валерию Чкалову. Валерий, огромный, голубоватый, стоял спиной к Волге, лицом к площади, к городу. Не так он любил стоять при жизни. Тогда он чаще стоял на крутом волжском берегу и смотрел на мощную водную стихию, вид которой рождал в нем стремление к одолению стихии пространства. Ему казалось тогда, что взмахни он руками, и тело его отделилось бы от земли, плавно пролетело над Волгой, а потом, ведомое мятежной душой, полетело бы над всем миром, вокруг земного шара.
       И вот, мертвого Чкалова заставили повернуться спиной к Волге. Рождавшей в свое время во взоре Валерия грезу о полете. Зачем это сделали? Отдана дань ложному сценическому требованию, чтобы артист смотрел в глаза публике, так как в повороте к ней спиной зрители усматривали дурной тон... Сцена может торжествовать: Чкалов смотрит лицом в глаза публике. Но символическая сила памятника погасла. Чтобы зажечь ее, необходимо Чкалова повернуть лицом к Волге, стихийная мощь которой будила и звала живого Чкалова к творению великих дел. Стихию любил Чкалов, бурю жизни, а не городскую площадь, дисциплинированную милиционерами и указателями о допускаемых скоростях движения коммунального транспорта.
       Технически не встретится большой трудности, чтобы повернуть лицом к реке огромную фигуру чкаловского памятника. Не нарушатся и пропорции: черно-мраморный пьедестал памятника цилиндричен. Но идея памятника станет другой, настоящей: бессмертное дерзновение одолеть стихию сил природы, стихию пространств. Именно это влекло Чкалова и было сущностью его характера...
       ...........................................................................................
       29 ноября 1944 года. Волнующее радиосообщение: войска Толбухина (3-й Украинский фронт) перешли в наступление, форсировали Дунай и заняли более трехсот населенных пунктов на территории Венгрии. Прорыв расширен до 150 километров по фронту и до 40 километров в глубину.
       1-е декабря. Сегодня мир отметил первую годовщину Тегеранской встречи Сталина, Рузвельта и Черчилля. Для Красной Армии прошедший год был годом решающих успехов: немцы вышвырнуты с территории СССР, началось освобождение Польши, Чехословакии, Норвегии, перенесены военные действия на территорию Германии, освобождена столица Югославии - Белград, Красная Армия вышла к воротам Будапешта. В это же время союзники освободили почти всю Францию, Бельгию, начали освобождение Голландии, перенесли военные действия на территорию Германии.
       Мощные наступательные операции Красной Армии приковали к восточному фронту 200 немецких дивизий, что позволило союзникам выполнить свои задачи на Западе. С другой стороны, союзники сковали на Западе 75 немецких дивизий, что облегчило и ускорило выполнение Красной Армией своих стратегических задач.
       Сейчас война близится к завершению, к полному разгрому немецких фашистов. И попытки последних затянуть войну, попытки элементов "пятой колонны" внутри союзных стран облегчить положение Германии, ничто это не остановит поступь грядущей судьбы. Свободолюбивые народы мира получат победу, завоюют и прочный мир, хотя сделать это будет не так легко, как многим кажется и казалось. К примеру сказать, почему Англия позволяет польскому эмигрантскому правительству в Лондоне безобразничать против СССР и всех свободолюбивых наций? Ясно, что английские лорды рассчитывают использовать поляков в качестве средства, "уравновешивающего" нашу политику...
       Но... Рокоссовский находится сейчас в Москве. Он получает в столице маршальскую звезду... Не только звезду... Он получит твердую установку о дальнейших действиях 3 Белорусского фронта стоящего у ворот Варшавы. "Гордиев узел" пора разрубить.
       3 декабря. Вчера в Москву специальным поездом прибыл глава временного правительства Французской республики генерал де Голль, сопровождаемый министром иностранных дел господином Бидо. Де Голль 29 ноября прибыл самолетом в Баку, а 30 ноября, следуя специальным поездом, выехал в Сталинград, где вручил сталинградцам мемориальную доску и в тот же день выбыл в Москву. На московском вокзале де Голль сделал перед микрофоном заявление: "Я счастлив и польщен, что нахожусь в столице Советского Союза, принеся сюда дань уважения Франции, союзницы Советского Союза для обеспечения победы, и затем для обеспечения мира, который должен стать благодеянием для человечества".
       К приезду де Голля в Баку союзные войска в районе Линниха (в Германии) вышли к реке Рур севернее Кослара. Немцы, обезумев от страха перед двумя фронтами, лихорадочно проводят "сверхтотальную" мобилизацию. Ефрейтор 44 батальона связи 44 немецкой пехотной дивизии Рихард Шульц, захваченный в плен войсками 3 Украинского фронта, признался, что до войны он был виолончелистом оркестра веймарского театра и получил на днях письмо из Веймара от своего учителя музыки, профессора Эдварда Шульца, который сообщил, что "в связи со "сверхтотальной" мобилизацией закрыт всемирно известный веймарский театр. Все актеры театра мобилизованы в армию. Руководитель театра Пауль Сикст и первый концертмейстер Герберт Беккер назначены в артиллерию. В Германии ликвидированы все оркестры, а музыканты взяты в армию. Остался только один оркестр при берлинском радио".
       Что обо всем этом можно сказать? Если войну проиграли отборные нацистские дивизии, то не немецким скрипачам и барабанщикам ее выиграть...
       7 декабря. В Греции полиция завязала бои с отрядами "национально-освободительного фронта", пытаясь разоружить патриотов. Английский генерал Скоби, командующий английскими войсками в Греции, активно помогает греческой полиции. Так Англия понимает демократию и невмешательство во внутренние дела Греции. Над Афинами висят английские "Спитфайры". Позор! Грубо, империалистично... Так и торчат из всего этого английские уши стремления установить свое влияние на Балканах, опираясь на балканскую реакцию, и прежде всего - на греческих монархистов. Никак не может "демократическая" Англия обойтись без королевских корон, без поддержки реакции вообще. Это показательно как на примере Греции, так и на примере Польши. Англия поддерживает до сей поры правительство Арцишевского и Квапинского, о которых газета "Глос люду" написала: "Если санация (реакционный режим в Польше) удержала в свое время власть, если Бек и Ридз-Смиглы смогли привести Польшу к катастрофе 1939 года, то немалая ответственность за это ложится на Арцышевского и Квапинского. Ни один рабочий не может считать себя товарищем тех, кто десятки лет выслуживался перед реакцией и кто сегодня борется против возрождающейся народной Польши".
       ............................................................................................
       Сегодня исполнилось три года войны между англо-американцами и Японией. Япония, как и Германия в Европе, спланировала войну на Тихом Океане, как молниеносную войну, рассчитывая выиграть ее в связи с занятостью Англии и Америки проблемами европейской войны и значительным усилением стратегических позиций Японии на Дальнем Востоке. Япония ввела в действие первоначально около 450 тысяч солдат и 1000 самолетов против полтораста тысяч англо-американских солдат и сумела, при явной неподготовленности Англии и США к войне, захватить Британскую Малайю, Бирму, Филиппины, Голландскую Индию, Гонконг, Острова Гуам и Уэйк, часть Новой Гвинеи и Новой Британии, Новую Ирландию, Тимор и Соломоновы острова. Эти успехи были достигнуты Японией с 7 декабря 1941 года и до начала августа 1942 года.
       К этому времени англо-американская вооруженная мощь возросла настолько, что можно было ожидать изменения характера военных действий на Тихом Океане. Именно военные действия, развернувшиеся летом 1942 года на Тихом Океане, знаменовали собой начало нового, второго этапа: японские усилия в этот момент оказались безуспешными, а англо-американские войска, успешно придерживаясь оборонительной стратегии, завершали процесс накапливания сил для контрнаступления.
       Первый удар по японским вооруженным силам союзники нанесли в ночь на 7 августа 1942 года, высадив десанты на Соломоновых островах. Начался третий этап войны, характерный переходом инициативы в руки союзников, а также переносом центра тяжести боев к берегам Австралии.
       В ходе наступления союзники заняли острова Гильберта, Адмиральтеские, Алеутские, Гуам, часть Маршальских, Марианских, Каролинских, Соломоновых островов, остров Новая Британия и почти полностью очистили от японцев Новую Гвинею, вступили в Бирму и на Филиппины.
       Союзники, закрепившись на острове Сайпан и на Филиппинах, оказались в близости к Японии и китайскому побережью. Все это, а также ухудшившееся положение Японии на море после неудачных морских сражений, предопределяет исход войны: островная система японской обороны, созданная в центральной, южной и юго-западной частях Тихого Океана и названная "японской линией Мажино", дала уже трещину. Трещина эта есть начало конца японского империализма. Правда, пока СССР будет стоять на позиции нейтралитета по отношению к Японии, союзники не смогут нанести ей решительного поражения и не заставят ее капитулировать безоговорочно. Ведь Япония обладает обширными плацдармами в Корее, Манчжурии и Китае. Ликвидировать эти плацдармы японского сопротивления может только СССР. И..., забегая немножко вперед, можно предсказать неизбежность вступления СССР в войну с Японией... Без этого война может затянуться столь долго, что мы не сможем нормально воспользоваться несомненными результатами скорого краха Германии. Здесь дело именно "нескольких месяцев, может, полгодика"...
       9 декабря. В английской палате общин обсуждается положение в Греции. С интересной речью выступил лейборист Сеймур Кокс. Он сказал: "В последнее время некоторым из нас кажется, что, поскольку победа приблизилась, англичане в своей политике склоняются к поддержке многих старых, отживших режимов в Европе против возникающих новых народных сил. Примеры этого мы видели недавно в Бельгии и Италии... Мы можем потерять дружбу греческого народа ради завоевания расположения принца Гогенцоллернского (греческий король)". Кокс предложил одному из министров вылететь в Грецию и созвать конференцию различных партий с целью создания греческого национального правительства и отвести английские войска с улиц Афин.
       Черчилль также выступил по греческому вопросу. Его речь была непоследовательна и лицемерна. Он сказал, что "Правительство было бы недостойным доверия, если бы оно использовало войска его величества для разоружения друзей демократии в Греции и в других частях Европы". Этими словами Черчилль пытался снять обвинение в том, что именно правительство пользуется войсками против греческой демократии.
       Далее, говоря о греческих патриотах, Черчилль отметил: "Они оказали большую услугу, но дело государства судить, какую награду они должны получить". Черчилль, таким образом, прямо выразил пожелание подчинить греческих патриотов государству, возглавляемому реакционером Папандреу. Далее он начал подводить базу под осуществленное уже вмешательство английской армии в греческие дела и указал, что "В Греции имелся довольно хорошо организованный блок и план, в соответствии с которым ЭЛАС (военная организация национально-освободительного фронта - ЭАМ) должна была захватить Афины вооруженной силой и установить царство террора под предлогом чистки от коллаборационистов". И вот Черчилль считает большой заслугой, что он предотвратил эласовский террор, разрешил английским войскам вмешаться в греческие дела. Как это лицемерно и глупо звучит. Ведь террор большинства над меньшинством всегда был более демократичным, чем наоборот. А Черчилль обеспечил именно это "наоборот", помогая греческой кучке реакционеров и предателей держать власть над Грецией в своих преступных руках... Черчилль замазал свои руки кровью греческих рабочих. И нет больше у меня к нему симпатии, которой он был достоин за энергичное участие в деле организации усилий объединенных наций для борьбы с фашизмом.
       13 декабря. Вчера опубликовано Советско-французское коммюнике о пребывании генерала де Голля и господина Бидо в Москве. "Оба правительства подтвердили снова свое решение вести военные действия до полной победы над Германией и свою волю принять совместно все соответствующие меры для предохранения Европы от новой агрессии. В духе этих решений оба правительства 10 декабря подписали Договор о союзе и взаимопомощи"
       Это очень важное событие, особенно на фоне разговоров о "Союзе стран Северо-западной Европы"...
       10 декабря де Голль покинул Москву, сделав на вокзале заявление перед микрофоном Кинохроники: "Несколько дней, проведенные нами в Советской России, будут, я полагаю, отмечены в истории этой войны, и, я думаю, также в тех деяниях, которые будут совершать бок о бок Объединенные Нации в условиях мира для блага всех людей. Да здравствует Советская Россия!"
       16 декабря. Надо отметить, что советская дипломатия успешно и очень активно ведет свою работу. Приезд де Голля в Москву, установление 14 ноября дипломатических отношений с Чили, успехи нашей дипломатии в Балканских странах, - все это достойно высокой оценки. И рано или поздно, но англо-американцы должны будут признать превосходство нашей дипломатии над всякой другой. Очень жаль, что с первого декабря ушел в отставку с поста государственного секретаря США господин Хэлл. Он бы сделал подобное признание гораздо раньше, чем это способен сделать его преемник Стеттиниус. Пожалуй, Стеттиниус даже и не успеет сделать ничего в смысле оценки русской дипломатии: он своенравен, склонен к компромиссам с полуфашистами и поэтому не усидит долго в министерском кресле.
       Да и народ наш научился быть дипломатом и угадывать будущее по самым различным признакам. Вот сегодня, например, едва радио сообщило о том, что Президиум Верховного Совета СССР отложил выборы в Верховный Совет СССР до декабря 1945 года, как все жильцы нашей комнаты единодушно заключили, что война закончится не раньше мая: потребуется же не меньше шести месяцев мирного времени для подготовки к выборам. Как и когда закончится война, это еще большой вопрос. Одно несомненно, в нашей стране дипломатов и дальновидных политиков гораздо больше, чем их зарегистрировала Москва, всегда ощущавшая недостаток в этой категории людей...
       ... В европейской печати распространился слух об уходе Франко в отставку. Слух этот через корреспондентов агентства Рейтер активно распространяет республиканский испанский министр Мигель Маура, проживающий сейчас в Париже. Слух, по-моему, ложен. Ведь Испания является почти последним оплотом нацистской мечты покорения мира, и Франко не подумает уходить в отставку, пока на него никто крепко не жмет. Несомненно, однако, что стоило бы Англии и США организовать необходимый демарш против Франко, и этого мясника сдуло бы с борта испанской государственной власти в течение нескольких часов. Да посмеют ли англо-американцы сделать что-либо в этом направлении: они так боятся красной Испании...
       В то время, когда европейские и американские политики с закрытыми глазами тычут пальцем в палец, чтобы не ошибиться в выборе "линии" своего поведения или занимаются, как руководитель военного отдела французского министерства информации полковник Шассен, распространением неправильной информации о количестве немецких дивизий на Восточном фронте (он на инструктивной пресс-конференции 5 декабря назвал цифру немецких и венгерских дивизий на восточном фронте - 132 дивизии, когда их в самом деле насчитывается 220 дивизий, в числе которых 200 дивизий немецких), Красная Армия делает свое дело. Напуганный ее ударами, 9 декабря "вождь восточной крепости Европы" - Салаши со своим марионеточным правительством перебрался из Будапешта в город Шапрон на австрийской границе. В Будапеште поднялась паника. Газета "Гетеборг-постен" сообщила, что "Четыре шведа, приехавшие из Будапешта, рассказывали, что положение там ужасное. Среди местного населения, а также среди солдат царит паника. Шведская миссия в Будапеште получила приказ о возвращении на родину. Другие иностранные миссии также эвакуируются". Нервничают и главари немецкого фашизма. В Германии продолжаются казни. Один из участников заговора против Гитлера бывший бургомистр Лейпцига Герделер подвергается "впрыскиваниям", ослабляющим волю. Таким образом, гестаповцы заставили Герделера выдать им десятки промышленников и директоров крупных предприятий. Была устроена очная ставка этих людей с Герделером. Повешены - министр финансов Попиц и германский адвокат доктор Ландберг, служивший в разведке и бывший близким другом и юридическим советником Гиммлера. Последний повешен потому, что слишком много знал о гитлеровской верхушке.
       Заслуживает серьезного внимания "Обращение 50 немецких генералов к немецкому народу и армии". Обращение первым подписал Паулюс. Оно было опубликовано в немецкой газете "Свободная Германия" (Орган Национального Комитета "Свободная Германия") в  50 от 10 декабря 1944 года и потом переведено на русский язык и помещено во вчерашнем номере центральных газет. Генералы пришли к выводу, что "Близится час окончательного крушения Германии перед лицом подавляющего превосходства сил объединенных противников" и закричали:
       К такому положению привел Германию Адольф Гитлер! Война проиграна! Но наш народ не должен погибнуть! Поэтому надо немедленно покончить с войной! "Немецкий народ, подымайся на спасительный подвиг против Гитлера и Гиммлера, против их губительного режима. В единении - твоя сила. В твоих руках и оружие для борьбы!"
       Конечно, значение этого документа велико. По крайней мере, весь мир убедится, что немецкий народ, имея оружие в своих руках, даже после призвания его пятьюдесятью немецкими генералами, не шевельнул пальцем, чтобы свергнуть гитлеровский режим, так удовлетворяющий разбойничьи инстинкты немецкого народа. И нам, участникам событий, и поколениям, которые только будут читать о них, следует твердо помнить: немецкому народу никогда не верь. Он является потенциальным бандитом, время от времени пытающимся активничать и покорять мир и навязывать ему немецкие порядки. Слишком дешево будет для Германии, если она откупится от нас головами Гитлера и Гиммлера...
       18 декабря. Трещат морозы. Ежедневно ощущаем обилие электрической энергии в виде "темных часов и темных суток". Один из работников Горьковской электростанции сказал мне по секрету: "Мы оставляем население без света, но это неважно. Москва все равно нас наградит за экономию, хотя мы избрали путь к экономии самый примитивный - воровать энергию из фонда насущных нужд народа". Признание циничное, но справедливое. И он прав. Вместо придания к уголовному суду за бесцеремонное обращение с трудящимися, горьковские отцы города, засыпающие Москву фальшивыми реляциями "об экономии" электроэнергии, обязательно получат ордена. Хорошо бы Москва сделала, спросив мнение трудящихся Горького прежде, чем награждать горьковских "хозяев"...
       ... Вечером прочитал выступление Черчилля 15 декабря в палате общин. Удовлетворен той частью речи, где Черчилль указал на правильность политики СССР в польском вопросе, считая требования СССР разумными. Это является символом того, что скоро будет достигнуто соглашение между Англией, США и СССР относительно Польши.
       Говорят, Арцишевский любил читать книги о древности. Он зачитывался будто бы "Троянской историей" Гвидо де Колумна, не гнушался записками средневекового ливонского летописца Бальтазара Рюссова, а заодно проводил многие часы над чтением библии. Если так, то мы имеем право заподозрить Арцишевского в знании слов "Менэ, тэкел, упарсин!" (Исчислен, взвешен и разделен!), начертанных, по библейскому преданию, таинственной рукой на стене вавилонского дворца царя Валтасара в качестве предсказания гибели этого царя, безмятежно пировавшего со своими приближенными.
       Так и арцишевские и квапинские, пирующие в Лондоне, должны усмотреть в речи Черчилля предсказание их скорой гибели. А что не договорил Черчилль, то доделает Красная Армия. В Польшу Арцишевский не возвратится!
       19 декабря. Утреннее радио огласило текст Договора о союзе и взаимной помощи между СССР и Французской республикой, заключенного сроком на двадцать лет.
       В недавних беседах Сталина, Молотова, де Голля и Бидо, проведенных в Москве, было установлено, что обе страны стремятся к тесному сотрудничеству в деле достижения полной победы над Германией и в создании системы послевоенного мира, гарантирующего Европу от новой агрессии. Все это нашло свое воплощение в договоре о взаимной помощи и союзе Франции и СССР. Договор нанес удар по давнишней германской стратегии разделения противников, чтобы избежать войны на два фронта. Договор в своей основе имеет идею, как и англо-советский договор, укрепления международного сотрудничества, поэтому он будет важной составной частью будущей системы всеобщего мира и безопасности.
       Радио огласило также сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников о преступлениях гитлеровцев в Литовской ССР.
       Гитлеровцы пытались уничтожить литовскую культуру. Они разграбили или сожгли имущество университета в Вильнюсе, разграбили высшие и средние школы в Каунасе и других городах, разграбили библиотеки и музеи. Они расстреляли скульптора Грибаса, поэта Монтвила, дирижеров Гофмеклерис и Дурмашкинас, замучили академика-хирурга Кузьму поэта и драматурга Бинкиса и многих других. Они сожгли на территории Литвы 165000 военнопленных и свыше 300000 мирных граждан. Особенно массовые убийства советских людей осуществлялись в местечке Панеряй и в "Форту смерти" в Каунасе.
       Обнародован документ, лишний раз показывающий, куда хотели немцы привести людей нашей планеты. Неужели найдутся еще адвокаты, у которых хватит дерзости защищать немцев перед лицом грядущего правосудия?
       20 декабря. Стало известно, что семнадцатого декабря немцы начали наступление на фронте 1-й и 9-й американских армий, перешли бельгийскую границу, люксембургскую границу и намереваются создать Арденский выступ. Немецкий главнокомандующий Рундштедт призвал свои войска сделать последнее усилие. Видимо, немцы пытаются поддержать дух в стране хотя бы какой-нибудь победой на фронте. Но пятьдесят немецких генералов во главе с Паулюсом в своем обращении к немецкому народу и армии недавно правильно написали, что "нет такого чуда, которое могло бы нам помочь". Не создаст такого чуда и чудаковатый Рундштедт... Ему не удастся даже восстановить положение на линии Зигфрида, как не удастся Гитлеру увеличить количество своих дивизий, вогнанных Красной Армией в землю, тем, что он разрешил французу Дорио объявить себя "французским фюрером". Это не более, как кандидат на виселицу. Рундштедт же является кандидатом на проигрыш затеянного им наступления.
       23 декабря. Радио огласило новый документ о немецких зверствах - сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии о злодеяниях немцев на территории Львовской области. Пытки, истязания и расстрелы немцы в Яновском лагере производили под музыку. Для этой цели был организован специальный оркестр, руководить которым немцы заставили профессора Штрикс и известного дирижера Мунд. Композиторам немцы предложили сочинить особую мелодию, которую назвали "Танго смерти". Незадолго до ликвидации лагеря немцы расстреляли всех оркестрантов. Под звуки музыки, исполнявшей "Танго смерти", в Яновском лагере уничтожено 200000 мирных граждан. Комендант лагеря гауптштурмфюрер Варцок очень любил присутствовать при церемонии расстрелов и, слушая музыку, притоптывал ногой. Второй же комендант этого лагеря Вильгауз даже отметил в 1943 году 54-летнюю годовщину рождения Гитлера тем, что сам лично расстрелял 54 человека из числа заключенных.
       Мщение и смерть немецким людоедам!
       26 декабря. Войска маршала Толбухина (3 Укр. Фронт) юго-западнее Будапешта прорвали оборону противника и в трехдневных боях, с 21 по 24 декабря, продвинулись вперед на 40 километров, заняли города Секешфекервар и Бичке, отрезав основные пути отхода на запад для будапештской группировки немцев. В Дебрецене 22 декабря создано Временное Национальное правительство Венгрии во главе с премьер-министром генерал-полковником Миклош Бела. Правительство учреждено Временным национальным Собранием, избранным демократически. Опубликована декларация Временного национального правительства, оглашенная перед тем на заседании Венгерского Национального собрания. В Венгрии устанавливается буржуазно-демократический строй. Это демократия нового, пожалуй, переходного к социалистической демократии, типа оказалась возможной в результате блистательных побед Красной Армии и полевения широких венгерских народных масс, очутившихся над пропастью в результате преступного сотрудничества венгерской реакции с немцами. Сейчас надо ожидать проведения демократической аграрной реформы в Венгрии, ликвидации феодализма в этой стране, остатки которого довольно сильны, и вступления венгерского вооруженного народа в войну против Германии.
       На западном фронте наметился также некоторый перелом: замедлилось немецкое наступление. Немецкая пропаганда начинает менять тон. Если германское информационное бюро шумело о наступлении Рундштедта, заявляя: "... наступление задумано так широко, что должно пройти продолжительное время, когда выявятся решающие успехи", то теперь, когда Эйзенхауэр принял некоторые меры, немцы съежились в страхе перед контрударом союзников и завопили по-другому. Например, "Фелькишер Беобахтер" испуганно пишет: "Можно себе представить, как по превосходным дорогам Западной Европы мчатся американские танки и моторизованные колонны пехоты, чтобы сокрушить германский клин". Мне кажется, что Геббельс и Гитлер настолько отучили немцев думать и представлять, что они не успеют выполнить совет фашистского официоза, а будут просто биты скоро войсками Эйзенхауэра. Не велика беда, если немцев отлупить без того, как они себе это успеют представить... Да и куда там рядовым фрицам разобраться во всем происходящем, если и сам Гитлер потерялся в бесконечных планах. Геббельс так и заявил о нем на днях: "Я никогда не видел фюрера в такой степени занятым различными планами, как в последнее время". А занят он, вероятно, планами уже третьей мировой войны, чтобы погасить огни Европы и мира еще раз.
       Но английский король Георг VI в своем рождественском послании, переданном 25 декабря по радио, недаром заявил, что "Огни, потушенные немцами по всей Европе первый раз в 1914 году, а затем в 1939 году, постепенно зажигаются снова. Мы уже начинаем различать их свет... Поражение Германии и Японии является лишь первой половиной нашей задачи. Вторая состоит в том, чтобы создать мир свободных людей, не омраченный тиранией. Мы имеем великих союзников в этом трудном предприятии человеческого духа - непобедимый ум человека и священное пламя свободы. Я твердо верю, что мы достигнем этой цели... до следующего рождественского дня история освобождения и триумфа будет завершена".
       ............................................................................................
       Записываю несколько не комментируемых интересных фактов:
       а) Черчилль и Иден 25 декабря прибыли в Афины умиротворять Грецию.
       б) Люксембургское герцогство заявило 21 декабря 1944 г. о своем отказе от нейтралитета, провозглашенного и гарантированного лондонским договором от 19 апреля 1867 года. Денонсация договора произошла в связи новым вступлением немцев на люксембургскую территорию.
       в) 21 декабря бельгийская палата депутатов приняла решение о национализации бельгийской военной промышленности.
       г) Французское правительство национализировало заводы Рено, работавшие при оккупации Франции на немцев.
       д) Англо-американцы настолько боятся бельгийского народа, что 25 декабря вторично запретили гражданскому населению Бельгии участвовать в борьбе против вторгнувшихся в Бельгию немецких войск. Мотив: партизанская война затрудняет военные действия. Новое в стратегии...
       е) Красной Армией завершено окружение будапештской группировки немцев.
       До последних дней будапештское радио транслировало для немецких солдат, наводнивших Будапешт, марши, фокстроты и... колокольный звон, а немецкий комендант кричал, что немцы не впустят Красную Армию в Будапешт. На всех тумбах в городе и на дорогах к Будапешту были расклеены плакаты с изображением мадьяра в шляпе, с трубкой в зубах и с мотыгой в руке. Мадьяр должен был вырыть противотанковые рвы, чтобы остановить советские танки. И вот, все это лопнуло. Будапешт в кольце советских войск, и немцы не имеют даже возможности послать в провинцию миллионы плакатов, обязанных воодушевить венгров для борьбы с советскими танками. Перестали, говорят, немцы транслировать и колокольный звон. А напрасно. Ведь погребальный звон для немцев следует бы протранслировать, пока они еще живы и могут его слушать...
       31 декабря. Канун нового года оказался богат различными событиями, в каше которых сверкает самое главное событие - величественные победы наших войск, уничтожающих немцев в Будапеште... И этот факт определил собою многие другие события. Временное национальное правительство Венгрии объявило войну Германии, приняв это решение на своем заседании 28 декабря.
       Немцы, обреченные в Будапеште на уничтожение, совершили чудовищную провокацию. Они убили советских парламентеров в 11 часов утра 29 декабря, передавших немецкому командованию ультиматум о капитуляции.
       ... Из Польши получено сообщение о состоявшемся сегодня пленарном заседании Крайовой Рады Народовой - верховного органа законодательной власти польского народа в Люблине. Принято постановление преобразовать Польский комитет Национального освобождения во Временное правительство Польской республики. Эмигранты допрыгались...
       1 января 1945 года. Ну, вот и наступил новый год. Красная Армия к началу нового года вступила ногой на территорию 9 стран и доколачивает немцев в Будапеште. Радостное начало нового года. Очень и очень жаль, что нашу радость омрачает Англия своей политикой разоружения греческих и бельгийских патриотов, делая это в угоду международной реакции.
       2 января. В Горьком распространились фантастические слухи, что огромный кусок металла, оторвавшийся полвека тому назад от солнца, должен 3 или 5 января упасть или в районе Одессы (днем) или в районе Горького (ночью). В связи с предстоящей "катастрофой" горьковчане пьют водку и бросаются лозунгом "спешите жить!" Вот как сильны еще суеверия в народе. И они себе зреют и укрепляются, так как наша пресса не беспокоит их, оберегает и не позволяет высмеять... Неужели лучше, если сор будет накапливаться в избе?
       7 января 1945 года. Особых событий не произошло, если не считать важного решения советского правительства, принятого 4 января, о признании Временного Правительства Польши и установления с ним дипломатических отношений. Чрезвычайным и полномочным послом СССР в Польшу назначен Лебедев Виктор Захарович.
       Под давлением Англии и США, 3 января турецкий меджлис постановил прекратить с 6 января дипломатические и экономические отношения с Японией...
       Парижское радио сообщило, что 30 декабря 1944 года в Везеле (департамент Ионна) в своем имении умер 79-летний писатель Ромэн Роллан.
       ... Начатое в двадцатых числах декабря немецкое наступление на люксембургско-бельгийской границе привело к образованию арденского клина глубиной до 70 километров, и англо-американцы до сих пор не сумели ликвидировать это клин, хотя у англичан хватило сил отнять Афины из рук греческих патриотов. Какая доблесть! Партизаны ЭЛАС ушли в горы, и лишь сотни женщин в северных рабочих кварталов греческой столицы захвачены в плен английскими войсками. Об этом, не покраснев, англичане сообщили через агентство Рейтер. Славу английских побед над греческими патриотами пожал генерал Скоби.
       Впрочем, для англичан вообще понятия места и положения, а также слава существуют в особом аспекте. Вот в "Британском союзнике"  49 (121) от 3 декабря 1944 года, издаваемом министерством информации Великобритании, помещена статья Вильяма Дальтона - английского крысолова Сити. В статье, названной "Моя работа в военное время" Дальтон дал целую генеалогию крысы и умных ее действий и закончил эту смешную статью словами: "Я горжусь сознанием, что я, крысолов, своей работой вношу скромный вклад в общее дело обороны моей родной страны".
       Это англичанин считает, что разгром Германии зависит от уничтожения крыс в Лондонском Сити (аллегорично, если он прав), а Черчилль и Скоби уверены, что демократия состоит из изгнания греческих патриотов с улиц Афин в горы.
       Не мешало бы к анекдоту, имеющему хождение сейчас у нас, прибавить еще одну строку: "Папа, прочисти очки английским лордам". Пока же этот анекдот ограничивается просьбой сынишки к своему фронтовику-отцу:
       - Папа, убей немца, еще убей петуха, который несет яичный порошок, и убей интенданта, который ходит к нашей маме и носит из склада твой паек...
       ... Нельзя обойти молчанием хотя бы некоторые положения, выдвинутые Рузвельтом в его послании от 6 января к конгрессу. "Сейчас, когда собрался 79 конгресс, - сказано в послании, - мы достигли самой критической фазы войны.
       ... В области внешней политики я предлагаю действовать вместе с объединенными нациями не только в войне, но и для одержания победы, ради которой ведется война. Нас объединяет не только общая опасность. Но и общая надежда... Мир можно построить и сохранить лишь единой решимостью свободных и миролюбивых народов... Лично я убежден..., что нельзя достигнуть прочного мира без сильной Америки - сильной как в социальном и экономическом, так и в военном смысле... После войны Соединенные штаты должны обеспечить работой все свое население... 1945 год может и должен стать свидетелем основательного начала организации всеобщего мира".
       В ночь я с капитаном Павловым срочно выехал на Варшавское направление.
       13 января. Вечером радио известило, что 1 Украинский фронт под командованием маршала Конева перешел в наступление в районе Сандомира, углубился на 40 километров и расширил прорыв до 60 километров. Наконец-то тронулся зависленский лед.
       Мы с Павловым при штабе 1-го Белорусского фронта.
       17 января. Вслед за Первым Украинским перешел в наступление 14 января 1-й Белорусский фронт. Войска маршала Жукова ударили по немцам с двух плацдармов на западном берегу Вислы. За три дня фронт прорыва достиг 120 километров, а глубина продвижения наших войск исчисляется 60-ю километрами. 16 января взят город Радом, а сегодня вечером закончено очищение от вражеских войск всей польской столицы - Варшавы. Начавшееся наступление Красной Армии в Польше, несомненно, окажет большое влияние на весь ход войны в Европе, поскольку рушится германская крепость на востоке и Красная Армия выходит на оперативные просторы германского направления.
       Начальник штаба 1-го Белорусского фронта генерал-полковник Малунин сказал нам, что можем взять документы и возвращаться в Горький. В Варшаве делать нечего.
       ...В центральных газетах еще 16 января появилась публикация "коммюнике югославского короля". В нем сказано, что король Петр II отвергает выработанное осенью 1944 года соглашение премьер-министром Шубашичем и маршалом Тито о временной организации власти в Югославии. Петр II возражает против учреждения регентства на время, пока Учредительное собрание установит форму правления, а также против роли Антифашистского Веча Национального Освобождения, как временного законодательного органа.
       Конечно, Петр II сделал это не без суфлерства некоторых английских правящих кругов, но английские газеты осудили югославского короля. А газета "Стар" даже написала, что "юноша с замашками самодержца может оказаться без трона".
       Опять таки поднял голову человек, сидящий на английских харчах. Странно, даже эта война не отбила у Англии охоту поддерживать всяческие короны.
       19 января. Войска 2-го Белорусского фронта, перешедшие в наступление 14 января на двух плацдармах на западном берегу реки Нарев севернее Варшавы, в результате четырехдневных боев соединились и продвинулись до 40 километров. Расширив прорыв до 100 километров по фронту.
       На фоне наших успехов Черчилль смог заявить вчера в своем выступлении в палате общин: "Я могу сказать Германии от имени Объединенных наций: если вы капитулируете сейчас, то все, что вам придется вынести после войны, нельзя будет сравнить с тем, что вам в противном случае придется претерпеть в течение 1945 года".
       Черчилль согласился с Рузвельтом, что злоупотребление силой является политикой силы. Но тут же, забыв о последовательности, он считает, что в Греции англичане правильно применили силу, хотя именно там они ее непростительно злоупотребили, навязав греческому народу власть реакционеров. Чтобы найти какое-либо оправдание своей политики в Греции, Черчилль даже рискнул сесть в галошу. Он сказал: "Войска ЭЛАС сыграли весьма небольшую роль в борьбе против немцев за последние два года. Они притаились, выжидая момента для захвата власти и превращения Греции в коммунистическое государство". Черчилль, наверное, рассчитывал на короткую память у мировой общественности, рискуя такими неосторожными фразами дать себе по затылку. Ведь мы помним, как в 1943 году было от имени Черчилля передано по радио поздравительное послание бойцам ЭАМ за их подвиги в борьбе с немцами. И только с мая 1944 года, учуяв носом коммунистическую опасность, Черчилль дал установку британской радиовещательной корпорации не упоминать в своих передачах об ЭАМ и ЭЛАС. Но и после этого радио проговорилось и сказало правду о том, что 14000 немцев убиты греками, т. е. именно бойцами ЭЛАС.
       Нехорошую славу завоевывает себе Черчилль своей политикой в Греции.
       ... Но... взят Краков войсками 1-го Украинского фронта. Перешел в наступление 4-й Украинский фронт. Перешел в наступление 3-й Белорусский фронт в Восточной Пруссии и за 5 дней продвинулся в глубину на 40 километров и расширил прорыв до 60 километров. Войска Жукова заняли Лодзь, войска Рокоссовского заняли крепость Модлин (Новогеоргиевск). В крепости и на подступах к ней обнаружены бронированные кольца высотой до трех метров. Это выше, чем Черчилль на трибуне, а не удержало наших войск.
       Весь мир ощущает ураган нашего наступления.
       22 января. Францию мы считаем освобожденной, но печать сообщает невероятные факты о том, что в атлантических портах - в Руайяне, Ля Рошели, Лориане, Сен-Назере до сих пор держатся немецкие гарнизоны, так как французским внутренним силам сопротивления не хватает оружия и боеприпасов для ликвидации этих немецких очагов, а Англия, нашедшие войска против греческих патриотов, не сможем выделить необходимых сил в помощь французам. Двадцатого числа один из студентов Московского Университета спросил английскую парламентскую делегацию о причинах медленного развития операции на западе, на что господин С. Кинг-Холл сказал: "Англия, как морская страна, сосредотачивает свои усилия на морской войне, но на это обстоятельство не всегда обращают внимание в странах континентальных и это не всегда встречает здесь должное понимание". Мне вспомнилась, в связи с этим, фраза из выступления Черчилля 18 января в палате общин: "Англии выпала обязанность играть руководящую роль на Средиземном море". Ясно. В силу этого, а не в силу любви к демократии, Англия и вцепилась в Грецию...
       ... 20 января взят войсками 3 Белорусского фронта (Черняховский) город Тильзит. Завязались бои на Кенигсбергском направлении.
       ...Страшась усиления Советского Союза, некоторые американские деятели взялись за составление политических анекдотов. В одном из журналов, например, под снимком Сталин, Рузвельт, Черчилль на Тегеранской конференции сделана подпись "Утренний разговор":
       Черчилль сказал: - Видел я интересный сон, будто бы меня назначили премьером государства объединенных наций...
       Рузвельт ответил: - Представьте, господин Черчилль, что и я видел себя во сне президентом объединенных наций...
       Сталин, вмешавшись в разговор, улыбнулся: - Не помню, господа, чтобы я назначал Вас на эти должности.
       Одним словом, что такое: кругом газ, а внутри черт? - спросил азербайджанец и сам же ответил: "Это моя жена "в газовом платье". Таковы некоторые американские журналы и некоторые политические деятели. Это их имел ввиду Рузвельт в своем послании к конгрессу от 6 января, сказав: "Все мы знаем, что в нашей столице есть некоторые люди, чья задача в значительной степени заключается в разжигании раздоров и в преувеличении нормальных и здоровых разногласий - так, что они кажутся непримиримыми конфликтами".
       ... Реакционный греческий премьер Пластирас, которого английский лейборист Кокс справедливо назвал чудовищем, грозит сурово расправиться над патриотами из ЭЛАС. Этот храбрец улепетнул из Греции в Англию, когда немцы появились на Балканах, а теперь явился в Афины наводить монархические порядки. По шее бы его из Греции.
       ...........................................................................................
       Наши войска оказались в 350 километрах от Берлина. И вот мировая реакция подняла свой голос в защиту "бедных немцев", в защиту эмигрантской польской клики и т. д. 10 января в Йоркшире выступил консервативный член английского парламента Р. Т. Бауэр с призывом "не выдавать Польшу на растерзание Советскому Союзу". Эту речь передавала для Англии рация агентства Рейтер. Американский сенатор Уилер 15 января выступил в сенате с нападками на англо-американо-советский союз, на конференцию в Думбартон-Оксе (о системе послевоенной безопасности) и политику безоговорочной капитуляции Германии.
       Все это в такой мере надоело нам, что в "Известиях" от 20 января 1945 года появилась статья шести депутатов Верховного Совета СССР с достойной отповедью клеветникам и немецким адвокатам. Но этого мало. При встрече "большой тройки" должен быть серьезный разговор.
       ... 20 января подписано в Москве соглашение о перемирии с Венгрией. Документ подписан представителями Венгрии, СССР, Великобританией и США. Триста миллионов американских долларов, - вот стандартная цена издержек войны для каждого из бывших немецких прихвостней...
       ... С 16 по 19 января в Москве происходила конференция французской конфедерации труда и Всесоюзного Центрального Совета Профсоюзов СССР. Принято решение, создан франко-советский профсоюзный комитет. Присутствовал секретарь Всеобщей конфедерации труда Бенуа Фрашон. Надо усматривать в факте создания франко-советского профсоюзного комитета преддверие создания международного профсоюзного объединения на широкой демократической базе.
       ... 3-й Белорусский фронт овладел городом Гумбинен в Восточной Пруссии. Первый Украинский фронт вторгнулся в пределы Немецкой Силезии на 30 километров в глубину и на 90 километров по фронту и занял города Крайцбург, Розенберг, Ландсберг, Гуттентаг. 2-й Белорусский фронт ворвался в Восточную Пруссию с юга на фронте в 80 километров, углубился на 25 километров и овладел городами Найденбург, Аллендорф, Танненберг.
       Вот и снова русские пришли в Танненберг, под стенами которого в 1410 году объединенные силы русских, поляков и литовцев наголову разбили немецких тевтонских рыцарей.
       ... Югославский король Петр II решил все же прекратить переговоры с маршалом Тито при посредстве Шубашича и предложил ему уйти в отставку. Лондонское радио утверждает, что Петр II намерен назначить на должность премьера Милану Гролу, главу оппозиции к соглашению Тито-Шубашича. Надо полагать, что во всей этой свистопляске отражается недовольство англичан сложившейся на Балканах обстановкой сильных советских позиций. Но... англичане и здесь могут оказаться с таким же носом, с каким оказались уже в Польше, признавая до сей поры правительство Арцишевского, Квапинского и Рачкевича (президента, избитого розгами польских крестьян еще в сентябре 1939 года).
       ... 22 января 1945 года в Восточной Пруссии заняты города Инстенбург (3-й Белорусский фронт), Алленштайн, Остероде, Дотши Айлау (2-й Белорусский фронт). В немецкой Силезии заняты города Конштадт и Гросс Стрелиц (1-й Украинский фронт).
       Операции в Восточной Пруссии развиваются с явной тенденцией отрезать всю прусскую группировку немцев от остальной Германии. Это случится обязательно. Наши войска выйдут к устью Вислы, т. е. в район Данциг-Эльбинг.
       Красная Армия дает пример всему миру, как надо поступать с немецкими фашистами: окружать их и уничтожать. Но наши союзники все еще продолжают наивничать. Например, американский журнал "Либерти" сообщил недавно о работе американской школы по перевоспитанию 89 немецких полицейских, взятых в плен в городе Аахен. Эти фашистские лоботрясы усваивают английский язык, постановления оккупационных властей и военную вежливость. В перерывах между занятиями они домогаются от американцев согласия восстанавливать немецкие города, обещая за это отказаться от битого всеми Гитлера. Странными делами занимаются американцы, недостойными их делами.
       23 января. Стало известно, что правительство Шубашича, обсудив предложение Петра II об отставке правительства, решило не предпринимать никаких шагов. Это означает, что Шубашич по-прежнему считает себя премьер-министром Югославии.
       ... Парижское радио сообщила о панике в берлине. Там лихорадочно строят противотанковые препятствия, страшась советских танков.
       ... Сегодня войска 3-го Белорусского фронта форсировали реки Дайме и Прегель. Заняли города Лабиау и Велау на подступах к Кенигсбергу. А также города Даркемен, Бенкхайм, Тройбург. 2-й Белорусский фронт овладел в Восточной Пруссии городами Виленберг, Ортельсбург, Морунген, Саальфельд, Фрайштадт. 1-й Украинский фронт вышел на реку Одер в районе Бреслау на участке в 60 километров по фронту.
       Юго-западнее Будапешта наши войска оставили город Секешфехервар. Немцы, потеряв самообладание, упорно лезут головой в ловушку.
       25 января прибыли в Москву.
       Вчера Петр II целых два часа уговаривал Шубашича согласиться на уход в отставку. Позднее кабинет заседал и подтвердил свое прежнее решение не уходить в отставку. Интересный номер с классическим ударом по королевской шее. Шубашич - молодец.
       Вечером сегодня гремели салюты Москвы: войска 2-го Белорусского фронта (маршал Рокоссовский) заняли ряд городов и вышли на побережье Данцигской бухты, отрезав тем самым восточно-прусскую группировку немцев от центральных районов Германии.
       Немцы в смятении. Они даже не в состоянии скрыть этого смятения и буквально вопят в страхе перед девятым валом нашего наступления, перед нашими полками, идущими на Берлин.
       Известный радио-генерал Дитмар заявил: "... на нас двигаются апокалиптические полчища... То, что еще недавно было для жителей центральных районов... отдаленной угрозой, стало теперь их непосредственной судьбой... Все поставлено на карту... Нам остается победить или погибнуть".
       Вслед за Дитмаром огласил Германию своими воплями Лей. Он сказал немцам: "Мы переживаем то, что переживают люди, когда разбушевавшаяся стихия разрушает построенные ими дамбы". В газете "Гамбургер фремденблатт" появилось признание, что "Пространство уже не является нашим помощником. Теперь решается исход войны..."
       Взирая на огненный вал нашего наступления, Зюндерман скулит: "Нам остается сказать: на баррикады!"
       Что ж, идите на баррикады. Красная Армия умеет брать и баррикады. Там не усилите. Нигде не усидите.
       Датское прессбюро распространило сообщение, что германское правительство и гражданская администрация уже эвакуируются из Берлина. Все иностранные корреспонденты уведомлены о необходимости быть готовыми в любой момент покинуть немецкую столицу.
       ... Второй и Третий Белорусские фронты завершили прорыв обороны противника в районе Мазурских озер, заняли города Бартен, Дренгфурт, Растенбург, Райн, Николайкен, Рудшани, Пуппен, Бабинтен, Теервиш.
       Вот бы в наше время воскрес чванливый немецкий маршал Огильви, который Петру I составил диспозицию на взятие одной Нарвы за трехмесячный срок (Правда, Петр Великий плюнул на эту экспозицию, и взял Нарву за неделю). Воскрес бы он и посмотрел, какие темпы наступления развивает русский солдат, которого Огильви презрительно называл "мужиком с ружьем". Глаза бы на лоб вылезли у этого ученого Огильви...
       26 января. Утром выехал в Горький один. Капитана Павлова оставили в штабе МВО. Пошлют снова в Польшу, а мне предложено преподавать в ВПУ...
       28 января 1945 года. Гитлеру настолько стало тяжело, что он своего бывшего посла в Будапеште фон Ягова мобилизовал и послал в армию рядовым солдатом. С какого из берлинских вокзалов отъехал в армию фон Ягова, с восточного, называемого Силезским (Щлезише бангоф), или с западного, называемого "Шарлотенбург" и расположенного в нарядном когда-то аристократическом квартале столицы? Ведь с обоих фронтов движется смерть на Германию. Впрочем, фон Ягова мог бы и не выезжать из Берлина, не затруднять своего дворянского фонства: Красная Армия все равно скоро пожалует в Берлин.
       Жаль, что меня оторвали от Павлова, ведь он попадет в Берлин...
       Немцы хотели разрушить наш Ленинград, нашу Москву, а судьба обернулась им разрушенным или подлежащим разрушению Берлином. Ленинград выдержал 900-дневную блокаду и награжден 26 января орденом Ленина. Берлин не выдержит и будет награжден презрением и позором. Берлину будут припомнены руины всех городов и столиц народов, по территории которых ступали сапоги немецких солдат, гремели немецкие танки. Припомнится ему и разрушенная Варшава, о которой польский посол в СССР С. Модзелевский на пресс-конференции в польском посольстве в Москве 25 января сказал: "Варшавы, как города, больше не существует. Остались развалины".
       Голодному и бескровному населению Варшавы, как сообщило ТАСС 27 января, Советские республики безвозмездно послали 60 тысяч тонн хлеба. В это же время, прибавлю от себя, эмигрантское польское правительство держит за границей огромные запасы продовольствия в качестве средства интриги... И власти государств объединенных наций, прежде всего США и Англии, не желают понудить польские эмигрантские круги к отправке продуктов, собранных народом, в голодающую Польшу. Уж если хлеб господа польские эмигранты, с разрешения известных властей, решили пользовать в целях интриг, то они подавно будут использовать в этих целях польские вооруженные силы за границей. И мы еще увидим такие факты в этом направлении, что почешем переносицу от возмущения и гнева.
       ... В двадцать часов тридцать минут сегодня радио известило, что войска Первого Украинского фронта освободили от немцев Катовицы и завершили очищение от немецких оккупантов всего Домбровского угольного района, а также заняли ряд городов в немецкой (Верхней) Силезии.
       Слушаем радио уже в Горьком.
       1 февраля 1945 года. С 29 января по истекшую ночь бушевал Буран, реже звенели победные куранты Москвы, и все же Первый Белорусский фронт, руководимый маршалом Жуковы, 29 января ворвался в Немецкую Померанию (Западнее и С. З. Познани). До Берлина 29-го января было 150 километров, а сегодня уже меньше 130 километров. Радостно. И за фронт радостно, и за всю страну и за себя: получил краткосрочный отпуск с выездом к семье. Начальник училища полковник Широков раздобрился...
       К десяти утра я был уже на Канавинском вокзале. Там, у большой карты, написанной на холстине, толпился народ. Бурый шнур, пришпиленный к полотну карты, обозначал линию фронта. Она острой дугой выдвинулась к Франкфурту на Одере...
       ... Мне редко выпадало счастье, но сегодня повезло: откуда ни возьмись, прибыл поезд из Свердловска, и мне удалось достать на него билет. Завтра буду в Москве, а послезавтра обниму семью.
       2 февраля. И всегда у нас так делается, что любую радость превратят в гадость. Поезд наш задержали в Петушках целых шесть часов и даже не посчитали нужным предупредить пассажиров. В Москву прибудем с таким опозданием, что на сталинский поезд я не попаду и буду вынужден сидеть сутки на московском вокзале.
       Без десяти минут три. Наш поезд подошел к Курскому вокзалу. Выбежав к трамвайным остановкам, я с большим трудом ворвался в трамвай 33 и через Ильинку, Таганку, Прачечную добрался до Павелецкого вокзала. Но, час от часу не легче: поезд на Сталино не только давно уже ушел, но и снова пойдет лишь 4 февраля. Он соизволит возить пассажиров только по четным дням, а за остальное не обессудьте... Забота о человеках изумительная: сиди и мерзни в не отопленном вокзале, пока истечет твой краткосрочный отпуск.
       Сразу потерялась вера в разумное и графиковое. По примеру других, я отправился искать счастье в сумбуре и почти стихии. На отправочной платформе толпился народ, на путях стоял поезд, пыхтел паровоз. Мне сказали, что он отправляется только до Ельца и отходит через полминуты. Я и еще один лейтенант из кратко-отпускников бросились к поезду. Он уже скрипел и позвякивал, медленно отходя от платформы. Но мы успели вцепиться в поручни, взобрались на подножку... начали колотить кулаками в запертую дверь. С большим трудом удалось заставить проводницу открыть нам дверь. Проводница кричала, что в вагоне "нет местов". Но мы вошли и от злости заскрипели зубами: вагон был почти совершенно пустой...
       ...........................................................................................
       Мы еще не знали, как удастся нам добраться из Ельца до Старого Оскола. Надеялись прицепиться к какому-нибудь товарному поезду. В нем должно быть не на очень много холоднее, чем в нашем пассажирском вагоне. Экономия! Мы, русские, готовы замерзнуть из-за этой "экономии", имея массу леса и угля. Вот уж действительно, скупой богач беднее нищего...
       ... Ехавший со мной лейтенант, оказывается, всю почти войну пролежал в госпитале: не успевал он вылечить одни раны, как, по прибытии на фронт, получал новые. Его даже так и не успели аттестовать на присвоение более высокого звания. Он рассказывал много занятных историй и анекдотов. В частности, он рассказал о своем участии в первом налете наших самолетов на Тильзит 22 июня 1941 года. Во время этого налета лейтенант и получил первое ранение.
       Перед войной лейтенанту пришлось быть в Финляндии. Там он в одном из театров наблюдал веселую и одновременно грустную картину: какая-то рабочая организация заарендовала театр на одну постановку для объединенных ею рабочих и служащих древесной промышленности. Народу набилось много. Перед открытием спектакля у занавеса появился конферансье, обвешанный бубликами, конфетами, колбасами и другими продуктами. Появился и стоит себе молча, посматривая на публику. Прошло минут пять такого неловкого молчания, и в публике раздались голоса:
       - Конферансье, чего же вы молчите?
       - А чего мне кричать? - возразил конферансье. - У меня все есть. Мне только непонятно, чего публика молчит?
       В зале, понявшем остроту конферансье, поднялся невообразимый шум восторга, но в этот момент в складках занавеса показалась рука. Она схватила конферансье за шиворот и уволокла его за кулисы, а потом - в полицию. В Финляндии не допускалась подобная критика.
       Потом лейтенант рассказал бытовую картинку из жизни наших базаров. Однажды пришлось лейтенанту покупать молоко у одной горьковской старушки. Молоко показалось подозрительным, но старушка расхваливала свое молоко без меры. Лейтенант проходил мимо, имея в руках авиационный ветрогон. Он заставил старушку бросить капельку молока на ветрогон, начал его вращать, тараща глаза и делая лицо свое очень серьезным. Потом, орудуя логарифмической линейкой, к большому удивлению старушки, "подсчитал", что в ведре молока находится 3 стакана воды и предложил старушке следовать в милицию. Испуганная старушка взмолилась: - Отпусти, голубчик, помилуй. Я тут не виновата. Это, это внучка плеснула два стаканчика...
       ... Чертовски все относительно. В половине первого часа наш поезд прибыл в Елец. И вдруг, глазам не верилось, на путях мы обнаружили поезд Москва-Сталино. Он, оказывается, шел с большим опозданием. Бурей ворвались мы в него и помчались к Старому Осколу. За окнами бежали снежные поля, раскорячистые телеграфные столбы. Изредка, точно бронзовая художественная вязь на белых изразцах печки, мелькали на снегу бурые верхушки прошлогодних бурьянов. По обочинам дороги, утомляя глаз, тянулись щиты, щиты, щиты, задерживающие снег...
      

    КОНЕЦ ЧЕТЫРНАДЦАТОЙ ТЕТРАДИ

      
      

    Тетрадь 15-я (3 февраля 1945 г. - 24 февраля 1945 г.)

       В Ельце еще мы узнали, что переговоры Финляндией и СССР о снабжении финского населения продуктами в обмен на стратегическое сырье закончилось 31 января 1945 года подписанием соглашения, по которому мы должны поставить Финляндии до 1-го июня этого года 30 тысяч тонн продовольственного зерна, 1000 тонн сахара и 300 тонн кондитерских изделий. Нам это не очень легко сделать, имея ограниченные продовольственные ресурсы. Но, как заявил Черчилль 18 января в английской палате общин, "Маршал Сталин весьма пунктуален. Он скорее опережает свои сроки, чем отстает от них". Финляндия получит от нас все это полностью и в срок. Только пусть благодарит она нас не так, как отблагодарила за 20 тысяч тонн зерна, отпущенные ей советским правительством в мае 1941 года...
       ... В Старый Оскол я прибыл в 19.30 3-го февраля, а до квартиры дотащился лишь в 22 часа. Никакого транспорта, доставляющего пассажиров от вокзала до центра города, здесь не оказалось. По дороге, скользкой от гололедицы, таща на спине мешок со своими пайковыми продуктами, я еле доплелся до Комсомольской улицы, дом  35.
       5 февраля 1945 года. Живу в Старом Осколе. Стоит теплая погода, но в квартирах холод: нет топлива. В магазине военторга длиннохвостая очередь за хлебом. Вышла какая-то накрашенная дамочка и сказала:
       - Хлеб для детей будем давать только вечером, а женам офицеров совсем давать не будем...
       - А сахар? - раздались вопросительные голоса в толпе.
       - Никакого сахара до нового урожая не будет, - со злостью сказала накрашенная дамочка и, вильнув хвостом, скрылась.
       Как депутат городского совета, я написал письмо в Москву, отоптал пороги местных райторгов, райсоюзов, картбюро и пекарен. Везде обещают исправить трудность, но... продуктов пока никому не дали, хотя старооскольская мельница имеет много муки, и мука эта лежит в штабелях мешков.
       Зашел я и к военному прокурору. Туповатый человек с символической фамилией Козолуп. Он сжился со всеми безобразиями и лень ему пальцем шевельнуть, чтобы устранить безобразия. Вообще, крайне разочарован я тем, что увидел в моем родном городе. Надежда только на то, что, когда кончится война, придут сюда горячие патриоты города и наладят жизнь по настоящему, а нынешних чиновников выбросят из города, как балласт...
       7 февраля. В Старый Оскол все вести, как жаловалось население, приходили с опозданием. В этом я убедился и на личном опыте. Только сегодня я узнал, что немцы перенесли свою столицу из Берлина в Нюрнберг еще 3-го февраля. Что с 31 января по 2 февраля в Москве состоялся Поместный Собор Русской Православной церкви. Собор этот, открывшийся в Воскресенском храме в Сокольниках, единогласно избрал Патриархом Московским и всея Руси митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия, а также принял интересное обращение к христианам всего мира и к Русской Православной Церкви, к Правительству СССР. В последнем обращении "Поместный Собор Русской Православной церкви", отметив, что "Во всей своей жизни наша церковь встречает полное содействие в своих нуждах со стороны Правительства...", указывал:
       "Русская Православная церковь на протяжении всей русской истории жила со своим народом одной жизнью. И сейчас, в дни Великой Отечественной войны, в дни напряженной борьбы всего миролюбивого человечества с кровавым фашизмом, наша церковь всю себя отдает на служение дорогой Родине и нашему народу. Она счастлива тем, что в общее дело победы, в годину тяжелых испытаний, и она, вместе со всей страной, вкладывает свою посильную долю".
       Нельзя не поместить в свои записки некоторые выдержки из речи представителя нашего правительства - председателя совета по делам русской православной церкви при совнаркоме СССР тов. Г. Карпова, произнесенной на поместном соборе. Он сказал: "... Я глубоко уверен, что решения Поместного Собора послужат делу укрепления церкви и явятся важным отправным моментом в дальнейшем развитии деятельности церкви, направленной на помощь советскому народу в достижении стоящих перед ним величайших исторических задач...
       ... Православная Русская церковь в дни тяжелых испытаний, которым неоднократно подвергалась наша Родина в прошлом, не порывала своей связи с народом, жила его нуждами, чаяниями, надеждами и вносила свою лепту в общенародное дело. В церквах и монастырях зародилась письменность и складывались первые летописи о жизни нашей страны; стены церквей и монастырей неоднократно выдерживали осады иноземных завоевателей; многие выдающиеся деятели церкви пожертвовали своей жизнью за благо Родины. И в наши дни... Православная русская церковь с первого дня войны приняла самое горячее участие в защите Родины всеми имеющимися в ее распоряжении средствами и возможностями.
       Выдающийся церковный деятель, мудрейший старец Митрополит, а затем - Патриарх Сергий, глубоко понимавший смысл происходящих событий, благословил православных на защиту границ Родины... Патриотическая деятельность церкви нашла свое выражение не только в посланиях, церковных проповедях, но и в сборе пожертвований на строительство танков, самолетов, на помощь больным, раненым, инвалидам, сиротам войны. Правительство Советского Союза с глубоким сочувствием относилось и относится к мероприятиям церкви, направленным на помощь в борьбе с врагом.
       В нашей Великой стране, с победой нового, невиданного еще в мире, социалистического, самого справедливого строя, установились и новые взаимоотношения между церковью и Государством. Великая Октябрьская Социалистическая Революция, раскрепостившая и освободившая наш народ, освободила и Русскую Православную церковь от тех пут, которые сковывали и стесняли ее внутрицерковную деятельность..."
       Без вдумчивого ознакомления с вышеприведенными высказываниями, надо заметить, невозможно понять тех новых взаимоотношений, которые сложились у нашего государства с церковью сейчас. А понять их крайне надо. Не можем мы сейчас допустить ошибочной политики по отношению такой серьезной общественной силы, как церковь - объединение миллионов и миллионов верующих граждан нашего государства.
       ... Быстро развиваются события и на фронтах. Характерно, что немцы то там, то в другом месте попадают в котлы и котелочки. Начинает казаться, что вся "стратегия" немцев состоит в том, чтобы сдыхать в русских капканах. Варятся немцы в котле будапештском, варятся в котле познаньском, в котле... всегерманском. В этих условиях очень комичным выглядит Лей, выступая со своими пьяными радиообзорами и прогнозами. Недавно он сказал: "Поток советских армий штурмует жизненно-важные районы Восточной Пруссии... Плотины рушатся..., но, хотя германский фронт опрокинут, немецкий дух не опрокинут". Ах, пьяница-пьяница, когда же ты протрезвишься? Правда, протрезвиться надо не только немецкому Лею, но и некоторым американским водолеям, вроде обозревателя "Нью-Йорк таймс" Болдуина, который раньше прославился глупыми пророчествами, что СССР не выдержит немецкого натиска, а теперь пытается доказать, что успехи Красной Армии объясняются отсутствием у немцев мощных оборонительных сооружений на Востоке. Он даже комичнее Лея выглядит: Лей, как никак, признал все же, что поток Красной Армии смыл немецкие восточные плотины (укрепления), а Болдуин через стекла своих очков ничего не видит, кроме ровненькой стратегической карты, висящей в его кабинете. Там, конечно, трудно обнаружить немецкие укрепления.
       ... Большим событием является декларация тысячи шестисот американских священников некатолической церкви, адресованная Рузвельту, Черчиллю и Сталину. В этой декларации, опубликованной 30 января, сказано:
       "Свобода совести покоится на важнейшем принципе отделения церкви от государства, поэтому религиозные органы не должны принимать участия в государственных делах. Мы не можем допустить, чтобы лояльность солдат-католиков Объединенных наций была куплена ценою какой-либо политической сделки с Ватиканом. Наоборот, по нашему мнению, солдаты, разбираясь в вопросах лучше, чем "политиканы" их церкви, будут рассматривать такую сделку как измену тому делу, во имя которого они сражаются. Мы против всяких попыток вовлечения под любым предлогом свободных демократических государств в какую-либо сделку, в которой Ватикан или представители других религий будут принимать непосредственное участие или будут выступать в качестве посредников".
       Декларация резко критикует вмешательство римского папы в международные дела, от вмешательства в которые Ватикан воздерживался с 1870 до 1929 года. Папа начал активно вмешиваться в политику с 1920 года, опираясь на фашизм, заключив союз с фашистскими странами. Папа поддерживал режим Муссолини в Италии, Дольфуса и Шушнига - в Австрии, Гитлера - в Германии, Франко - в Испании, Петэна - во Франции и в нынешней войне выступил на стороне врагов демократии.
       Давно еще так остро не выступало духовенство некатолического вероисповедания против папы. Величайшая война размежевала силы на два больших лагеря, на фашистский и демократический. Средины нет. Вот почему и не могли промолчать американские священники против папы, ставшего прочно в лагерь фашизма. Ранее имевшая место религиозная борьба между католицизмом и другими религиозными направлениями и религиями ныне вылилось в открытое столкновение, отражая собой острую борьбу народных масс с реакцией. В этом смысле декларация американских священников является большой важности прогрессивным историческим документом.
       ... Вечером 7 февраля 1945 года распространилось краткое, но очень важное сообщение о том, что в районе Черного моря открылась конференция трех держав: СССР, США, Великобритании. Это известие я воспринял, как первую ласточку, провозвестницу скорой весны нашей победы над Германией. Если бы победа была далека, то конференция сейчас не состоялась бы. Теперь можно утверждать, что Сталин, Черчилль и Рузвельт примут решение о судьбе Германии и всей Европы, ибо важнее этого сейчас не может быть вопроса. И очень важно, чтобы эти решения были приняты единодушно. Ведь чем ближе советские войска подходят к Берлину, тем острее становится задача укрепления сотрудничества великих держав в деле разрешения германской и общеевропейской проблемы.
       ... Один из помощников Геббельса Зюндерман на днях выступил по радио и, желая ободрить немцев, сказал, что "Берлин не эвакуируется". Судя по тому, что 4 февраля 1-й Украинский фронт маршала Конева форсировал Одер юго-восточнее Брелау и за три дня продвинулись на 20 километров в 80 километровой полосе прорыва, Берлину действительно не удастся эвакуироваться... Я с трепетным желанием ожидаю создание Берлинского котла...
       8 февраля 1945 года. Сегодня приехал из Москвы майор Степанов. Он привез "Британский союзник"  4 (129) за 28 января 1945 года. В нем, на стр.9-12, опубликована полностью речь Черчилля в палате общин 18 января. Она озаглавлена "Отчет премьера Черчилля". Но я бы назвал ее иначе: "Как начиналось предательство господина Черчилля по отношению к демократическим силам внутреннего сопротивления". Но... в целом, - это очень интересная публикация. В ней есть звонкие подзаголовки, как "Наш принцип - верить народу" (собственно, пусть все устраиваются на основе плебисцита. Н. Б.), "Я первый поддержал маршала Тито" (Здесь же Черчилль подчеркнул, сто "иные из моих лучших друзей и майор Рандольф Черчилль находятся сейчас в Югославии вместе с ним и его войсками, т. е. с войсками Тито. Я глубоко надеюсь, что он окажется спасителем и объединителем своей страны, так как он, несомненно, является в настоящее время ее бесспорным хозяином), "Британская политика в Греции" (в этом разделе Черчилль подчеркнул, что "наша высадка... была следствием военных конференций, на которых присутствовали генералы ЭЛАС и ЭДЕС... У нас было немного войск... Мы привезли продовольствие, одежду и другие товары... нас принимали с цветами и радостными возгласами... Мы обеспечили безопасность Греции, прежде чем там вспыхнуло восстание... В ночь с 4 на 5 декабря 1944 года отряды ЭЛАС подошли на расстояние около тысячи ярдов от греческих правительственных учреждений и отеля "Гранд-Бретань" и на такое же расстояние от Британского посольства... Генерал Скоби донес, что в Афинах объявлена всеобщая забастовка... положение правительства Папандреу станет критическим.
       ... Около двух часов ночи генералу Скоби было приказано любыми мерами восстановить порядок... На протяжении последующих 3-4 дней шла борьба, чтобы предотвратить ... резню в центре Афин, в ходе которой была бы сметена всякая власть и установлен ничем не прикрытый торжествующий троцкизм. Я полагаю, троцкизм - самое хорошее определение для греческих коммунистов и прочих сект (Ну и ну, антитроцкист. Н. Б.)
       ... Благодаря решительности горсточки британских солдат... наступающие были отбиты в Афинах и, по моему твердому убеждению, свобода Греции была спасена (Это уже с одной стороны Козьмкрючковщина, а с другой - умственные упражнения мольеровского Журдена. Недаром в народе ходит анекдот о том, что на Тегеранской конференции на Черчилля напали пчелы. Он спросил у Рузвельта, почему на меня напали пчелы? Рузвельт улыбнулся и сказал: "От вас пахнет демократической липой"... Н. Б.) ... В день Рождества я счел необходимым вместе с министром иностранных дел Иденом отправиться в Афины... Я хотел лично разобраться, чем можно помочь делу.
       ... На конференции, которую архиепископ Дамаскинос по моей просьбе созвал в Афинах и в которой участвовали все партии, включая ЭАМ и коммунистов, люди, которых разделяла жгучая и смертельная вражда, уселись вокруг стола и оказались единодушными в вопросе о регентстве. Они считали, что есть только один человек, который может занять этот пост...
       ... По возвращении мы с минделом положили много труда, чтобы добиться согласия греческого короля (замучились, бедняги, в своей возне с марионеткой в гогенцоллерновской короне! Н. Б.) 31 декабря 1944 года архиепископ Дамаскинос впредь до учреждения регентства был облечен королевской властью... Он призвал генерала Пластираса, и тот... сформировал правительство в составе либералов, социалистов левого крыла и демократических республиканцев, т. е. представителе, как нас заверяли (а вы хотели этому верить Н. Б.) всех современных течений, но бесспорно сугубо отрицательно настроенных в отношении коммунистов..."
       Вот вам и отчет господина Черчилля, поставившего во главе Греции самую реакционную группу и задавившего греческую демократию. И на долгое-долгое время Греция будет очагом беспокойства на Балканах, очагом антисоветских интриг в районе Средиземного моря...
       11 февраля 1945 года. Был в полуразрушенном Старооскольском музее. Там почти ничего не осталось, кроме обгоревшей подшивки газет. Листая эту подшивку, я натолкнулся на номер "Правды" от 14 марта 1936 года, в котором сообщалось о любопытном голосовании в английском парламенте вопроса о введении социализма. Столь почти невероятное голосование имело место 12 марта 1936 года. За социализм тогда было подано 100 голосов, против - 121 голос, а остальные депутаты недоуменно воздержались от голосования. Чем же было вызвано голосование вопроса о введении социализма в Англии? Нашими сияющими успехами, засиявшими в 1936 году над миром наподобие яркого солнца, и очевидным тупиком, в который зашел капитализм...
       ... Среди газетной подшивки я обнаружил также две газетных вырезки. Одна из "Учительской газеты" за 6 июня 1941 года, а вторая - из "Курской правды" за то же число. Интересно, что эти газеты за 16 дней до начала величайшей мировой войны даже тени догадки о ней не имели на своих страницах, вели себя безмятежно, и увлекались "редкими явлениями". Они, например, не народ звали к бдительности, а бдительность прятали от народа, предоставляя ему читать "случаи"... "Португальский летчик Видерира, летая над бухтой Луанда (Ангола), подвергся нападению огромного орла. Видерира быстро произвел вираж, но орел смертельно ранил летчика".
       Остальной тон газетных материалов был таков: "Нам все нипочем, нас врасплох не застанешь!" Последующее время показало насколько этот тон был ложен. Хорошо, если бы к этому шумно-трескучему, ложному до мозга костей, тону наша пресса никогда не вздумала возвращаться... Но она, если ей не напоминать об уроках прошлого, может "ничего не забыть и ничему не научиться".
       ...........................................................................................
       Но возвратимся к современности. Четвертого февраля 1-й Украинский фронт форсировал реку Одер и ведет бои с немцами на ее левом берегу. И вот, взволнованный этим фактом, немецкий генерал Дитмар, говорят, попросил позавчера немцев забыть все его изречения за первые два месяца 1945 года и за все предшествующие года. Конечно, все сказанное Дитмаром, нельзя и бесполезно помнить, но последние его изречения полезно воспроизвести в моих записках, чтобы Дитмара, как котенка, потыкать мордочкой в свои дела... В недавнем радиообзоре Дитмар сослался на Фридриха II, дух которого должен спасти Германию, процитировал королевское изречение:
       "Я и впредь буду вынужден балансировать на высоко протянутом канате и стремиться всячески предохранить себя от падения", после чего рявкнул на всю Германию: "И мы вынуждены балансировать на высоко протянутом канате... Мы должны с полной ясностью сознавать, что с обеих сторон нам грозит опасность, пропасть. Только почти сомнамбулическое спокойствие может предохранить нас от смертельного падения... Кроме того, наступление русских к Одеру замедлилось... Одер стал рекой, на которой решается судьба Германии..."
       Вот мы и берем Дитмара, как котенка, и тычем его мордочкой в его... слова о значении Одера. Одер форсирован Красной Армией и Дитмару не долго еще пускать свои изречения в эфир: его судьба приблизилась... Конечно, некоторые тупоголовые немцы попытаются еще выполнить совет Дитмара. Они побалансируют на высоко поднятом канате и сделают что-либо для подъема немецкого духа. Германское радио, например, сообщило о патриотическом поступке родственников фельдмаршала Гинденбурга, сдавших в фонд сбора текстиля мундир фельдмаршала, который он носил при сражении под Танненбергом в 1914 году. Но фельдмаршальским мундиром Берлина не спасешь. Это, видимо, многие в Германии начинают понимать. В частности, понимает и немецкая грабь-армия.
       В сегодняшней утренней радиопередаче мне пришлось прослушать воспроизведенное в нашей прессе письмо гитлеровской активистки фрау Хилли Барванской на имя Геббельса. Письмо это было захвачено 2 февраля войсками 2-го Белорусского фронта в городе Гутштадт (Вост. Пруссия). Вот текст этого письма, показывающего безотрадную картину проходящих воинских частей и местного фашистского аппарата.
       "Гутштадт, 1 февраля 1945 года.
       Г-ну Имперскому министру пропаганды
       Доктору Геббельсу. Берлин.
       Надеюсь, что эти немногие строки дойдут до вас. Мы переживаем здесь, в маленьком городе Гутштадте, нечто ужасное. Хаос, хуже которого нельзя себе представить. Я прошу о немедленной помощи нашего фюрера.
       Проходившие здесь наши солдаты грабили население, сбрасывали с себя мундиры. Улицы заполнены предметами обмундирования. Военные билеты, кобуры и шлемы - все, что может напомнить о солдате, валяется кругом. Тут же трупы застреленных лошадей, брошенные в спешке продукты, награбленные у населения в таком большом количестве, что их нельзя было захватить с собой.
       Солдаты отбирали у жителей гражданское платье, переодевались в него и бежали. За ними последовали местные руководители: бургомистр и представители национал-социалистских органов. Все они сбежали и бросили население на произвол судьбы. В городе - полная неразбериха. Солдаты и офицеры сказали нам: "Глядите сами, как вам унести ноги отсюда". К сожалению, не могу сейчас писать больше. Я желаю, чтобы эти строки дошли до вас. Верные фюреру солдаты оказывают мне услугу, беря это письмо с собой, и, если окажется возможным, отправят его в ваш адрес. Я верю вам.
       Хочу добавить вам, что я старый член партии. Гаулейтер Эрих Кох меня хорошо знает. Ваш верный товарищ по партии Хилли Барванская.
       Р. С. Ранее я жила в Кенигсберге. Пострадала от бомбежки
       30 августа 1944 года.
       Фашистская ведьма писала Геббельсу, не желая балансировать одиноко на канате. Но и Геббельс ей не мог помочь. Да и в Берлине был уже не меньший хаос, чем в Гутштадте.
       Шведская газета "Моргонтиднинген" в корреспонденции из Берлина сообщила, что жители берлинских пригородов эвакуированы, многие дома взрываются, мосты через Шпрее минируются. Власть в Берлине целиком перешла в руки гестапо. В укрепленных точках города находятся отряды СС, целью которых является не столько оборона города, сколько подавление всяких попыток восстания. В Берлине в особых лагерях под сильной охраной содержатся 250 тысяч рабочих. 7 февраля в Берлине была мобилизована третья очередь фольксштурма. Среди них много физически слабых людей. Одним словом, балансировать они не годятся и дух Фридриха II их не сделает более сильными.
       Все ближе и ближе подступает к Берлину правосудие. Это видит весь мир. Мировая реакция, пытаясь заглушить радость революционной демократии, взывает к ней с требованием поменьше наказывать немцев, побольше их простить. Римский папа возглавляет эту оголтелую "человеколюбивую и богобоязненную" шайку. Все слои человечества держатся другого мнения, требуют наказать Германию. К народам всего мира обратились также представители Православных Автокефальных церквей, присутствовавшие на созванном в Москве Соборе Русской Православной Церкви для избрания Патриарха Московского и всея Руси. Они заявили, что "имея ввиду теперешнее международное положение, возвышают свой голос против усилий тех - особенно Ватикана, - кто, пытаясь в своих выступления оградить гитлеровскую Германию от ответственности за все совершенные ею преступления и взывая к милосердию в отношении гитлеровцев, заливших кровью невинных жертв всю Европу, хочет тем самым, по нашему мнению, оставить после войны на земле фашистское, человеконенавистническое, антихристианское учение и его носителей.
       Христианская религия должна только благословлять усилия всего прогрессивного свободолюбивого человечества, направляемые сейчас к устроению такого порядка на земле, при котором мир никогда не будет больше знать фашизма и кровавых, кошмарных агрессий, подобных гитлеровской. И православная церковь едиными устами и единым сердцем об этом усердно молится, призывая свое благословение и на оружие, обеспечивающее сейчас свободу всем народам от гитлеровской тирании, и на великих вождей прогрессивного человечества в предстоящей им послевоенной организации мира".
       Среди подписавших обращение - Христофор, папа и патриарх Александрийский; Александр III - патриарх Антиохии и всего Востока; Алексий - патриарх московский и всея Руси; Каллистрат - католикос и патриарх всея Грузии; Германос - митрополит Фиатирский и представитель Вселенского Константинопольского патриарха; Афиногор - архиепископ Севастийский и представитель Иерусалимского патриарха; Иосиф - митрополит Скоплянский и представитель Сербского патриарха; Иосиф - епископ Аржевский и представитель Румынского патриарха.
       Москва, 7 февраля 1945 г.
       ... 12 февраля 1945 года. Вот и кончается мой отпуск, как и не было его. Собираюсь к отъезду из Старого Оскола, наношу прощальные визиты некоторым знакомым. Забежал и к Труфанову Ивану, редактору газеты "Путь Октября". Был уже вечер, и редакция принимала новости для газеты. Много интересного. К исходу дня сегодня войск Красной Армии завершили ликвидацию немецкой группировки в западной части Будапешта (Буда). Заняты - королевский дворец и старинная крепость, пленено 30 тысяч немцев.
       На 25 апреля 1945 года назначено открытие в Сан-Франциско конференции объединенных наций для выработки устава и создания международной организации безопасности. Но самой важной новостью явилось сообщение об успешном завершении Конференции руководителей трех союзных держав - СССР, США и Великобритании в Крыму. Конференция длилась 8 дней и приняла ответственейшие решения по вопросам: Разгром Германии, оккупация Германии и контроль над ней, репарации с Германии, Конференция Объединенных наций, Декларация об освобожденной Европе, о Польше, о Югославии, Совещание Министров иностранных дел, Единство в организации мира и ведении войны. Если Тегеранская конференция длилась всего три дня (с 28 ноября по 1 декабря 1943 года), то через четырнадцать месяцев потребовалось удлинить срок работы новой конференции в два с лишним раза, так как теперь надо было союзникам договориться по решающим вопросам завершения войны и организации мира. Спланированы сроки, размеры и координация новых ударов в сердце Германии с востока, запада, севера и юга. Достигнута полная договоренность союзных держав в отношении общей политики при оккупации Германии и установления контроля над ней. Уничтожение германского народа не входит в задачу союзников, но они решили уничтожить германский милитаризм и нацизм, ликвидировать или взять под контроль все отрасли германской промышленности военного характера, разоружить и распустить все германские вооруженные силы, уничтожить генеральный штаб и принудительно заставить Германию максимально возместить странам убытки войны (намечено взять с Германии натурой...)
       В отношении освобожденной Европы союзники согласились развить и осуществить те демократические принципы, которые были провозглашены еще раньше, в частности на Московской и Тегеранской конференциях. Обсужден вопрос о Польше и разрешен в духе взаимопонимания: польское правительство, в связи с новой обстановкой в Польше (освобождена Красной Армией), будет реорганизовано на более широкой базе, но с сохранением ядра ныне существующего Временного Правительства Польской Республики.
       Маршалу Тито дана рекомендация немедленно ввести в действие соглашение, достигнутое между ним и Шубашичем.
       Интересно отметить, что Германия будет разделена на зоны оккупации (США, СССР, Англия, Франция..., которую решено пригласить для оккупации). Я это полностью приветствую.... Сейчас очень важно... не иметь единого имперского германского государства. Да и факт "раздробления" Германии сейчас ярче всего проиллюстрировал бы диалектический закон единства противоположностей в области истории: в прошлом столетии считалось прогрессивным объединение Германии, а сейчас благом для человечества явился бы раздел ее на части...
       14 февраля 1945 года. Утром снова был у прокурора Козолуп. Он все такой же тупой и самодовольный. Никогда ему не суждено быть настоящим защитником советского правопорядка: он даже не может заставить одну из немецких наложниц возвратить жене офицера РККА стол, украденный в свое время при содействии немцев...
       На улице тепло. На булыжник мостовой падал мохнатый снег, на тротуарах показалась вода, зашуршала ледяная корка в водосточных трубах. У здания райсовета гоготала толпа женщин. А смеялись они на другую женскую толпу человек из пятнадцати, вцепившихся в грядки саней, в крутые полозья, в передок. И действительно было что-то комичное в этой картине, когда женщины в половине XX века тащили на себе большой воз дров для ФЗУ. Но пусть не улыбаются над этим наши потомки. Такую картину я видел на улице города, в котором почти два года хозяйничали немцы-оккупанты. Они именно к тому и стремились, чтобы уничтожить наш народ или низвести его на положение конного тягла. И пусть наши потомки прочтут о виденном нами регрессе, сопровождавшем немца-поработителя, и проклянут дурную память о кошмарном немецком нашествии, проклянут немецкую историю, связанную с именем Гитлера. Мы все имели, немцы уничтожили это, и наши сестры были вынуждены возить на себе сани с дровами. Мы все построим вновь и будем ездить на автомобилях, но воз с дровами, толкаемый женщинами не забудем. Он будет занесен в счет немецких преступлений... И не спрячутся немцы нигде от нашего возмездия. Командующий Будапештской группировкой немцев генерал-полковник Пфеффер Вильденбрух, желая скрыться о возмездия, залез в подземную канализационную трубу, но и оттуда его, вонючего и мокрого, за шиворот извлекли наши красноармейцы...
       15 февраля. В полночь жена и соседка пошли проводить меня на вокзал. Чемодан и вещевую сумку везли на кургузых салазках, то и дело нырявших носом в снег. Темнота и тишина, будто весь город вымер или заснул волшебным сном. На вокзале горели только редкие-редкие тусклые огни...
       В три часа утра 16 февраля, поцеловав на прощание жену, сел в поезд Сталино-Москва, а в 10.40 17 февраля прибыл в Москву. Не успел еще поезд порядком остановиться, как в вагоне появился милиционер. Закрыв наглухо двери, он громогласно объявил, что всех пассажиров велено вести в санпропускник, в центр города.
       Вдруг послышалось хлопание, будто кто лупил в ладоши, а потом затрещали сломанные доски. В вагоне сразу поднялась кутерьма: люди, сбивая друг друга, кинулись к взломанным дверям, наступая сапогами на поваленного в проходе милиционера.
       - Под суд, все под суд пойдете! - вопил милиционер, пряча лицо под нижнюю полку, так как проходившие мимо пассажиры норовили поддеть его успетком.
       Не желая впутываться в историю, я выбежал из вагона в другую дверь, предусмотрительно открытую проводником вагона в момент поднявшейся сумятицы.
       За углом была трамвайная остановка. Сев на "Б", я доехал до широкого проспекта, ведшего к Курскому вокзалу, и пошел пешком к воинским кассам. Вскоре должен был отойти поезд  86, следовавший через Горький в Свердловск. Но... комендантская волокита с отметками и пометками затянулась так долго, что свердловский поезд ушел, и мене предстояло сидеть здесь до 19.40, надеясь уехать семьдесят четвертым поездом до Горького.
       В ожидании время шло утомительно медленно. Хорошо еще, что пришлось познакомиться с одним капитаном, который следовал в отпуск из Ленинграда в автозаводской район города Горького. Разговорились мы с ним о пережитом, о прошлых днях, о войне. Капитан заволновался, когда был затронут вопрос о первых налетах немецкой авиации на Горький.
       - Я был тогда в Горьком, - сказал капитан, - и видел все непорядки, всю нашу неподготовленность к войне. ПВО полностью отсутствовало и немцы могли летать на Горький безнаказанно. Первый раз они совершили налет на автозавод имени Молотова 4 ноября 1941 года. Мне тогда пришлось быть на дежурстве вместе с начальником станции газированной воды Сергеем Павловичем Бруссер. И вот, как сейчас помню, заполыхали постройки цехов, грохот потряс землю... Директор завода Лоскутов (ныне генерал-майор) по прямому проводу вызвал Москву, лично наркому машиностроения товарищу Окопову крикливым голосом сообщил, что немцы бомбят завод..., сбросили уже 107 фугасок... Потом Лоскутов просил Окопова принять необходимые меры и помочь заводу авиацией отогнать врага.
       Ничего не вышло. Никакой помощи Москва дать не смогла. Три месяца восстанавливали молотовцы разрушенный завод. 4 июня 1942 года немцы снова нанесли по автозаводу бомбовый удар. Все загорелось. От термитных бомб плавились станки. Конечно, - вздохнув, продолжил капитан. - Немцам легко было бомбить горьковские заводы, если они хорошо знали их расположение и не получали крепкого отпора от нашей ПВО. Вот, насчет осведомленности немцев. Как же они не могли знать, если их инженеры были приглашены в свое время строить наши военные заводы. Например, они строили завод радиоаппаратуры имени Ленина, это что в Ворошиловском районе, на Мызе... Они же его и разбомбили.
       - Без привлечения иностранных специалистов мы тогда не могли еще обойтись, - возразил я, на что мой спутник с горячностью ответил:
       - Но правительство должно было предвидеть, должно было обойтись без немецких специалистов...
       Так в споре и рассуждениях мы на своих чемоданах досидели до вечера, потом кружными путями пробрались на посадочную платформу (Если ожидать сигнала на посадку, то вагоны успеют забить блатные пассажиры, выпускаемые к поезду железнодорожниками за взятку).
       В сумерках толпились пассажиры у Ногинского поезда, на заднем вагоне которого, похожие на кровавые пятна, горели сигнальные огни. Мыча по коровьи, одна за другой подходили к вокзалу длинновагонные "электрички" с решеткоподобными контактами над крышами. Сверкали огоньки синих электрических искр.
       Мы успели основательно продрогнуть, продуваемые резким ветром и осыпаемые хрупким снежком, как внезапно, сверкнув фонарями, откуда-то из-за вагонов выплыл паровоз.
       - Наш, - закричали люди, - наш! И сейчас же толпа бросилась осаждать вагоны с такой яростью, с какой солдаты Суворова штурмовали в конце XVIII века турецкий Измаил.
       Поезд остановился у перрона Курского вокзала, прямо возле тонких чугунных столбов перронного навеса. Мы с капитаном бросились в вагон  7, так как именно это номер был помечен на наших билетах. К нашему удивлению, вагон оказался уже до отказа набитым людьми, хотя сигнала на посадку еще не было. На полках, вытянувшись, лежали фигурные дамочки, какие-то гражданские дяди с толстопузыми кожаными саквояжами, сидели угрюмые стариканы с мешками, полными подсолнуха и табака - для горьковского и других рынков.
       Мы запротестовали, так как вагон 7 считался офицерским, но проводник поспешил внести ясность: в вагоне места были заняты всеми законно. Дамочки сами были подполковниками, дяди имели разрешение коменданта, угрюмые старики сели в вагон с разрешения начальника поезда... Мы, чтобы напрасно не портить свои нервы, извинились перед знатными пассажирами, родственниками господина Блата, залезли на багажные полки третьего яруса. На этом Монблане мы некоторое время продолжали ворчать, потом заснули. Во сне я увидел лето 1941 года, когда впервые пришлось наблюдать езду людей под вагонами на распорочных тягах. Была во всем виновата война. А ведь тогда паровозы продолжали еще питаться не древесным топливом, а углем. Арбели, похожие на перевернутые пирамиды, слегка покачиваясь, с грохотом изрыгали в яму пыльные каскады угля. "Зачем в ямы?" - спросил я тогда одного курского железнодорожника, а он, пожав плечами, философски улыбнулся и сказал: - На эстакадах углю опасно будет от бомбежек, а из ям мы его не сможем достать, так он и съэкономится... Война...
       Проснувшись утром 18 февраля, я все еще не мог отрешиться от сновидения, в котором повторилась полностью виденная мною картина. Пришлось тяжело вздохнуть. "Война". Сколько подлецов привыкло прикрывать этим словом свои преступные дела... И не видно пока, чтобы с этим велась смертельная борьба...
       ............................................................................................
       18 февраля 1945 года радио сообщило, что сегодня скончался от тяжелых ран командующий 3 Белорусским фронтом генерал армии Черняховский. Утрата тяжелая. Она последовала, по моему, или в результате неосторожности Черняховского, склонного быть там, где и командиру-то дивизии не обязательно, или в результате провокационного убийства, наподобие убийства генерала армии Ватутина в 1943 году на дороге Шепетовка-Луцк (мне пришлось в Румынии разговаривать с офицерами из числа близких к Ватутину. Они утверждали, что бандитами был захвачен один из Контрольно-пропускных пунктов, через который должна была пройти машина Ватутина. Машина была задержана и в этот момент произошло подготовленное заранее нападение на Ватутина...)
       ... 19 февраля 1945 года. На квартире у меня накопились горы газет. Прочитать их полностью нет времени. Решил хотя бы перелистать. Чем же живет сейчас мировое общественное мнение? Первое, о чем говорят и пишут, было решение Крымской Конференции трех держав. Английская газета "Дейли мейль" назвала решения этой конференции столь важными, что они являются "вехой в истории человечества". Американский радиокомментатор Стил считает, что успехи крымской конференции превзошли самые большие ожидания и надежды демократических народов. А Нью-йоркская газета "ПМ", назвав решения крымской конференции мощным оружием войны, добавила: "Теперь нацистское государство услышало не только свой смертный приговор, но также программу похорон после казни".
       Отозвался на Крымские решения и господин Геббельс. В своей статье "Наш шанс", опубликованной в фашистском еженедельнике "Дас рейх", он призвал немцев к затяжке войны, уверяя их, что "Даже самая страшная война все же лучше и легче, чем мир, который навязали бы нам наши враги".
       У Геббельса нашлись и резонаторы. Например, в американском конгрессе выступил республиканец Оконский с похабной критикой крымских решений, с клеветой по поводу положений о Советской Прибалтике и Польше, с настойчивым требованием к конгрессу не давать свое одобрение решениям конференции представителей трех держав. Но голос Геббельса и его подручных в других странах тонет в мощном хоре одобрительных голосов миллионов людей, приветствующих Крымскую конференцию. В своем послании Рузвельту, Национальный совет американо-советской дружбы обещал полную поддержку решениям Крымской конференции. Общее настроение в лагере Объединенных Наций хорошо выражено в парламентской речи фельдмаршала Смэтса, премьера Южно-Африканского Союза. Он сказал, что "Весь мир сейчас аплодирует тому, что достигнуто в Ялте".
       Английский карикатурист Лоу обрушился на польских эмигрантов, выступающих против решений Крымской конференции. Он опубликовал карикатуру на Арцишевского и Миколайчика, изобразив их стоящими за дверью "Объединенных наций" и занятным диалогом:
       АРЦИШЕВСКИЙ: - Видите, как я хлопнул дверью перед самым их носом?
       МИКОЛАЙЧИК: - Да, но мы остались за дверью.
       И, по всему видно, не только польские реакционные эмигранты оказались в луже, но и все фашистские доброжелатели. Решения Крымской Конференции действуют. Авиационный обозреватель лондонской "Дейли телеграф энд Морнинг пост" сообщил, что, осуществляя крымские решения, за 48 часов на Германию совершили налет более 11000 бомбардировщиков, половина которых поддерживала армию маршала Конева в ее продвижении на Дрезден и Берлин.
       Американская газета "Стар" восторженно написала, что "результаты крымской конференции окажут влияние на историю многих поколений". Возражать против этого нельзя. Газета права и ее утверждение дальновидно. Уже сейчас никто и ничто не может действовать без учета решений Крымской конференции. Это понимают и в Германии. Например, немецкий радиокомментатор Отто Кригк жалуется, что он тщетно пытался найти в документах Крымской конференции хотя бы одно слово, оставляющее надежду для гитлеровцев. А Геббельс, хотя и призывает немецкий народ к бесконечной войне, все же скулит: "Читая решения Крымской конференции, мы вытираем слезы и кровь..."
       Печать "Крымского духа" лежит и на работе Всемирной профсоюзной конференции, открывшейся в Лондоне 6 февраля 1945 года при участии 240 делегатов, представляющих более 50 миллионов человек.
       Черчилль прислал послание к профсоюзной конференции, в котором заявил: "В грядущие годы сотрудничество будет не менее важно, чем сейчас, и я уверен, что те же высокие принципы вдохновляют и будут вдохновлять работу профсоюзов во всех странах, представленных на этой конференции".
       На открытии конференции выступил генеральный секретарь конгресса британских тред-юнионов Ситрин, сказавший, что "Это важнейшее из всех совещаний в истории международного рабочего движения созвано по инициативе конгресса британских тред-юнионов".
       Председатель конгресса британских тред-юнионов Джордж Исаак произнес вступительную речь, в которой заявил: "... Одна из наших важнейших задач заключается в том, чтобы обсудить, что может быть сделано нашим организованным движением для установления прочного и устойчивого порядка и закона с тем, чтобы заложить основы международной организации, направленной к охране мира и справедливости на всем земном шаре".
       Эти выступления, обширная повестка дня (охвачены вопросы, начиная от вклада рабочих всего мира в военные усилия и кончая требованиями рабочих в отношении послевоенного устройства мира. В повестку включены также предложения о создании всемирного профсоюзного объединения и об определении того места, которое рабочее движение должно занимать в послевоенной организации мира), а также сорокаминутное выступление главы советской делегации Кузнецова ярко подчеркнули тесную связь духа лондонской всемирной профсоюзной конференции с духом крымских решений.
       Кузнецов в своей речи сказал также, что "Окончательная победа над врагом должна быть достигнута в кротчайший срок. На раненого фашистского зверя, загнанного в свою собственную берлогу, должна быть обрушена вся наша военная мощь Объединенных наций. Выполнению этой задачи должны быть подчинены все наши силы... Но... Военный разгром фашистской Германии не означает еще уничтожение фашизма до конца. Одними только военными усилиями искоренить фашизм полностью нельзя. Для этого необходим его полный морально-политический разгром. Необходимо поэтому установление такого порядка, при котором Германия не могла бы после военного разгрома подготовить и начать новую войну. Необходимо ее полное разоружение и суровое наказание преступников войны. Для достижения этой цели решающее значение имеет дальнейшее укрепление единства демократических государств, как в военный, так и в послевоенный периоды.
       ... Крупнейшим фактором, способствующим укреплению этого единства свободолюбивых народов, является национальное и международное единство рабочего класса"...
       Интересным днем в работе конференции был день 16 февраля. Французский делегат Газье зачитал резолюцию об отношении профсоюзов к мирному устройству. В ней сказано, что Всемирная профсоюзная конференция, рассмотрев социальные и экономические проблемы мира, считает необходимым, чтобы ответственные и компетентные представители профсоюзного движения приняли участие в мирном устройстве на всех его этапах. Резолюция указала, что в декларации Крымской конференции "Всемирная профсоюзная конференция видит залог того, что жертвы и страдания рабочих были не напрасны".
       Одобрив решение руководителей трех союзных держав, наметивших уничтожить германский милитаризм и нацизм, резолюция особо подчеркнула необходимость в проведении следующих мероприятий:
       а) предание суду всех военных преступников;
       б) ликвидация всей нацисткой системы и роспуск всех нацистских организаций при полной конфискации их фондов и собственности;
       в) установление контроля Объединенных наций не только над германской тяжелой промышленностью, но и над германской транспортной системой, банками и земельной собственностью германских трестов, картелей, финансовых магнатов и юнкерства;
       г) использование в рамках, диктуемых эффективной демилитаризацией, германских промышленных и всяких других резервов для восстановления всех стран, опустошенных и разграбленных немцами;
       д) создание механизма для обеспечения полной компенсации Германией ущерба, причиненного ею союзным странам, при приоритете тех, которые больше всего пострадали.
       Кроме того, "Германский трудовой фронт" должен быть полностью ликвидирован, и в Германии должно быть создано демократическое профсоюзное движение под наблюдением международной профорганизации, как только это станет возможно в период оккупации. Профсоюзное движение требует также участия в работе по очищению германской культуры, искусства, театра от влияния фашизма.
       Резолюция одобрила также решения Крымской конференции о создании всеобщей международной организации для сохранения мира и безопасности и для претворения в жизнь принципов Атлантической хартии, а также о созыве конференции в Сан-Франциско.
       В резолюции указано, сто конференция настаивает на быстрой реализации разработанного в Думбартон-Оксе плана и считает одной из первых задач ассамблеи, предложенной в Думбартон-Оксе, должно быть ограничение деятельности международных картелей и монополий. В равной степени необходимо положить конец системе колоний, зависимых территорий и подчиненных стран, как сфер экономической эксплуатации, и способствовать немедленному развитию свободных профсоюзов в этих странах.
       Профсоюзная конференция обратилась с просьбой к трем союзным правительствам аккредитовать профсоюзных представителей на конференцию в Сан-Франциско с правом совещательного голоса. Наконец, в резолюции есть пункт о том, что профсоюзные организации тех членов Объединенных наций, которые находятся в состоянии войны с Японией, считают принципы, касающиеся мирного устройства, должны быть продиктованы не только Германии, но и в равной мере применимы и к Японии.
       Конечно, целый ряд положений этой резолюции, найдя полную поддержку со стороны Советского Правительства, будет отвергнут англо-американскими правительствами. Но это не умалит исторического решения мировой профсоюзной конференции, а только подчеркнет его прогрессивность... А что с конференцией считаются и в Англии, видно из факта хотя бы, что король Георг VI принял 17 февраля в Букингемском дворце председателей и заместителей Всемирной профсоюзной конференции. Делегаты (советские, американские, английские, французские, китайские, латиноамериканские) были представлены королю профсоюзным "дворянином" (Ситрин ведь давно еще пожалован королем в графы) Ситриным.
       .............................................................................................
       20 февраля. Второй день прошел в беготне по учреждениям: командование училища разрешило мне привести семью в Горький, но это связано с таким количеством бумажной волокиты, что мне не остается времени вести свои записки. Только и смогу сегодня отметить, что в районе Бреслау продолжаются бои по уничтожению окруженной в городе группировки противника, да в 17 часов сегодня в столице Советской Литвы городе Вильно состоялись похороны генерала армии Черняховского, командующего войсками 3-го Белорусского фронта. В час погребения Черняховского Москва отдала последнюю воинскую почесть умершему, произведя салют в 24 артиллерийских залпа из 124 орудий.
       24 февраля 1945 года. Все еще продолжается моя беготня насчет пропуска семье для проезда в Горький. Ведь все это дело можно бы сделать за три минуты, но бюрократизм ужасающе быстро охватил все поры нашего государственного аппарата, даже Советы депутатов трудящихся. В Горьковском совете выдумывают то день не приемный, то на бумаге запятая не так поставлена, то вопросительный знак не так изогнут, то " они обедать ушли и неизвестно когда придут". Так вот и длится мое хождение шестой день... Красива жизнь в пьесах и газетных статьях, сплошные цветы. Но в жизни она более похожа на терниковые кусты: пока пройдешь сквозь них, все обдерешь. И не только платье, но и душу и сердце. Некрасов правильно писал: "Где розы, там и тернии. Таков закон судьбы..."
       Если наши высшие руководящие товарищи перестанут ездить в машинах и начнут почаще ходить пешком, если они перестанут отгораживать себя от житейщины перегородкой вседоступного уюта, то многое заметят и скорее искоренят. Пока же их вполне удовлетворяет хорошо составленный очковтирательский рапорт о процветании жизни на низах...
       Очень давно, помню, на одном из губернских съездов советов в Курске делегаты посоветовали наркомздраву Семашко снять розовые очки, чтобы увидеть неудовлетворительное состояние районных больниц. Хороший совет. Не лишен практического значения этот совет и в наше время. Сталин ведь всегда рекомендовал прислушиваться к голосу масс. Почему бы и не прислушаться к нему многим и многим товарищам, допустившим ряд нетерпимых явлений в жизни и быту нашего народа?
       ... По радио сообщено из Москвы о смерти Алексея Толстого, автора романа "Петр I" Неожиданно и странно, без всякого сообщения о болезни. Неужели удар? Во всяком случае, смерть Толстого огорчила меня. Это крупнейший русский писатель, которого, по правде сказать, некем сейчас заменить.
       ... Ликвидирован вчера немецкий гарнизон в Познани. 25 тысяч трупов, 23 тысячи пленных немцев. Ликвидирована целая армия, а комендант крепости генерал-майор Маттерн и его штаб взяты в плен.
      

    КОНЕЦ ПЯТНАДЦАТОЙ ТЕТРАДИ

      
      
      

    Тетрадь 16-я (24 февраля 1945 г. - 9 марта 1945 г.)

       ... Сегодня, роясь в портмоне, обнаружил маленькую записочку, сделанную еще в Румынии: "Преудивительные вещи делает природа. Например, на юго-западной окраине села Бейчений Ясского уезда есть гора, похожая на огромный зеленый стул со спинкой. Эту гору наши солдаты так и прозвали Стул-горой..."
       ............................................................................................
       По сообщению румынской газеты "Ромыниа либера", семнадцатого февраля 1945 года в городе Краиова состоялось собрание национально-демократического фронта с участием 10 тысяч человек. Собрание приняло резолюцию о необходимости создать правительство национально-демократического фронта, сместило префекта, назначенного еще при Антонеску, и избрало на эту должность инженера Келак. Румынские войска окружили префектуру и заняли соседние улицы, но... в тот же день были вынуждены выполнить требование Союзной контрольной комиссии об освобождении Келак и других арестованных было румынскими войсками.
       В Румынии интенсивно идет размежевка сил, причем демократия все активнее и активнее наступает на реакцию, всячески выражая свои симпатии Советскому Союзу. В этом направлении действуют и письма румынского патриарха Никодима, опубликованные на имя Советского правительства 21 февраля, но датированные 25 и 26 января 1945 года. Объективно они помогают демократии. В письмах патриарх благодарит советские войска, что они в Молдавии и других частях Румынии сберегли церкви и монастыри, в том числе патриарший монастырь Нямцу, древний очаг культуры и религии всего румынского народа.
       Письмо свое Никодим закончил так: "Да поможет бог, чтобы это проявление культуры и дружбы освятило будущие взаимоотношения между союзным нам СССР и свободным румынским королевством".
       Но рост влияния Советского Союза в Румынии и усиление там позиций демократических сил явно не нравится Англии и, возможно, США. Не этим ли можно объяснить медленное развитие операций союзных войск на западном фронте, так как военными причинами такую медлительность трудно оправдать. В самом деле, даже английская "Таймс" недавно написала, что "целый ряд вражеских дивизий, в том числе 6-я танковая армия, исчезнувшие во время боев у Арденн, отведены с линии западного фронта, которая в настоящее время удерживается более слабыми силами, чем когда бы то ни было со времени летнего наступления через Францию. Многие из этих дивизий, несомненно, отправлены на русский фронт".
       Это высказывание "Таймс" является редким признанием факта, что войска союзников не используют всех благоприятных возможностей для наступления против гитлеровских армий на западе, что наибольшее количество сил и до сей поры немцы держат на Восточном фронте, непрерывно посылая туда новые и новые дивизии.
       ... Правда авиация союзников ведет себя активно. Средние бомбардировщики и бомбардировщики-истребители, входящие в состав средиземноморской авиации союзников, как сообщило агентство Рейтер, 20 февраля даже впервые добрались до сельской резиденции Гитлера - Берхтесгадена, но этого мало, чтобы создать эквивалент наступательным действиям Красной Армии. Союзники, конечно, успели теперь прочитать приказ Сталина  5 от 23 февраля 1945 года и могут конкретно судить об успехах Красной Армии.
       В приказе Сталин указал, что " В январе нынешнего года Красная Армия обрушила на врага небывалый по силе удар на всем фронте от Балтики до Карпат. Она взломала на протяжении 1200 километров мощную оборону немцев, которую они создавали в течение ряда лет... Советские войска с упорными боями продвинулись от границ Восточной Пруссии до нижнего течения Вислы - на 270 километров, с плацдарма на Висле южнее Варшавы до нижнего течения реки Одер - 570 километров, с Сандомирского плацдарма в глубь немецкой Силезии - на 480 километров... Красная Армия полностью освободила Польшу и значительную часть территории Чехословакии, заняла Будапешт и вывела из войны последнего союзника Германии - Венгрию, овладела большей частью Восточной Пруссии и немецкой Силезии и пробила себе "дорогу в Бранденбург, в Померанию, к подступам Берлина..."
       Так вот, если бы столько же за этот срок сделали союзные армии на западе, с Германией было бы уже покончено...
       Но ничего, с ней все равно будет покончено через несколько месяцев. В этом уверены не только мы, но и наши друзья в лагере союзников. Министр финансов США Моргентау, выступая 23 февраля на обеде, устроенном Национальным советом американо-советской дружбы в ознаменование 27-й годовщины Красной Армии, сказал: "Наступит день, когда войска Объединенных наций встретятся и протянут друг другу руки победы... Празднование дня Красной Армии в этом году происходит при самых счастливых предзнаменованиях. Прежде празднование этой годовщины было проявлением веры. Сегодня оно является выражением приближающегося триумфа. В настоящее время происходят самые крупные и самые ожесточенные битвы, которые когда-либо видел мир. Мы больше не можем сомневаться в их исходе. Год тому назад они велись на территории нашего союзника. Однако теперь вторгшийся подвергся вторжению... То, что когда-то называли гитлеровской крепостью, теперь превращено в подземную тюрьму. Скоро в этой тюрьме будет заключен - и окончательно сгинет - злой дух милитаризма, нацизма и агрессии, который навлек на мир ужасные бедствия.
       Чрезвычайно удачно, что американец приветствует Красную Армию в день рождения отца их страны Джорджа Вашингтона. Грандиозные русские вооруженные силы так же, как и небольшой отряд, боровшийся под руководством Джорджа Вашингтона, сражаются за независимость земли, на которой они живут".
       25 февраля. Как стало известно, Рузвельт не захотел из Ялты заехать в Париж и пригласил еще 12 февраля де Голля выехать для встречи с ним в Алжире 18 февраля 1945 г. Де Голль отказался поехать в Алжир и разъяснил, что "обращенное к нему предложение поехать в этот порт явилось для него неожиданным, когда многие дела требуют его присутствия в Париже..." Де Голль просил посла США Кеффери заверить Рузвельта в том, что он не перестает надеяться увидеть его в Париже, где правительство и все население были бы счастливы принять его в любой момент.
       Де Голль, вероятно, не понял действительного смысла недавнего заявления Рузвельта, что он считает встречу со Сталиным важнее, нежели с де Голлем. Дело тут в том, что Рузвельт не спешит связывать себя обязательствами по отношению к Франции и потому, что еще не завершена война с Германией, и потому, что позиция Франции не может быть сейчас решающей для исхода войны, и потому, что визит Рузвельта во Францию сейчас был бы, по мнению американцев, расценен как заискивание перед французами, в чем американцы совершенно не нуждаются... А Франция в американской помощи нуждается не меньше, чем поляки - в нашей помощи. Но наше правительство гораздо щедрее американского: оно, например, приняло на обязанность русского народа половину расходов по восстановлению польской столицы. Президент Варшавы Спыхальский 19 февраля заявил корреспонденту ТАСС, что "с помощью братских народов Советского Союза поляки восстановят свою столицу, которая будет служить символом вечной дружбы между народами, символом победы славянства над чудовищным варварством - гитлеризмом".
       Нельзя в своих записках обойти молчанием сообщение анкарского о том, что турецкий меджлис 23 февраля утвердил решение турецкого правительства об объявлении войны Германии и Японии. Это запоздалое и, пожалуй, беспредметное решение проституированной страны, откровенно мотивировал как корыстное министр иностранных дел Турции Хасан сака. Он сказал: "Для получения возможности участвовать в предстоящей 25 апреля конференции в Сан-Франциско, Турция должна до 1 марта этого года объявить войну державам "Оси".
       Здравствуй, хитрый янычар! Он не желает, но должен..., иначе не пустят в Сан-Франциско... Да, откровенно сказать, Турцию нынешнюю не стоило бы пускать в зал конференции свободолюбивых наций. Она все время хотела стать разбойником и только победа Красной Армии страшила ее и удерживала не позициях "нейтралитета"... Запомните, турецкие воротилы, бомба союзников нашла французского изменника Жака Дорио даже в юго-западной Германии и разнесла его в куски, то вам не спрятаться от нашего гнева даже в султанских гаремах...
       Надеясь на поддержку турецкой и английской реакции, пытается поднимать голову и румынская реакция. Бухарестская газета "Скынтейя" в статье за 20 февраля, озаглавленной "Генерал Радеску - против народа" рассказала, как этот "примиритель" национально-демократического фронта и реакционных представителей "исторических партий" в правительстве 11 февраля в театре "Аро" открыто выступил против народа, за реакционеров вместе с Маниу и Братиану. Под его покровительством на улицы вышли фашистские молодчики, полицейские грузовики и танки. Против рабочих типографии "Винторул" Радеску направил войска, так как рабочие отказались печатать фашистскую газету, редактируемую Фаркашану и яростно нападающую на рабочих.
       Прыток стал этот румынский премьер. Прыток и зол, как муха перед смертью. Видать, не долго ему осталось сидеть в премьерах... Будет глупо с нашей стороны терпеть в тылу действующей Красной Армии фашистские эксперименты Радеску, похожие на путч... 1923 года в Мюнхенской пивной.
       27 февраля 1945 года. С середины февраля международная жизнь необычайно оживилась, порой достигая космического в стремлении некоторых стран стать "воюющими". У нас с такой стремительностью женщины становятся в очередь у магазина.
       14 февраля чилийский посол в Вашингтоне Мора заявил, что президент Чили Риос считает Чили в состоянии войны с державами "Оси".
       15 февраля Уругвай объявил войну странам "Оси".
       16 февраля министр иностранных дел Венесуэлы Ларес сообщил Стеттипиусу, что Венесуэла находится в состоянии войны с Германией и Японией, а 20 февраля посол Венесуэлы в США Эскаланте подписал декларацию объединенных наций от 1 января 1942 года.
       22 февраля приступил к действию Организационный комитет всемирной профсоюзной организации, созданный всемирной профсоюзной конференцией в середине февраля.
       23 февраля Турция объявила войну державам "Оси".
       24 февраля Египетский парламент, заслушав заявление премьер-министра Ахмед-Макер-паши, утвердил решение об объявлении оборонительной войны державам "Оси". При этом партия Вафд, возглавляемая Нахас-пашой, и национальная партия возражали против объявления войны. В этот же день египетский премьер-министр был застрелен при переходе из палаты депутатов в сенат неизвестным убийцей.
       Франко, желая показать себя раз в тысячу увеличенным, заявил, что он является "оплотом против большевизма в Европе". Ничего, кроме гомерического смеха английской и американской печати, Франко в ответ не получил.
       26 февраля президент Сирии Шюкри Куатли заявил в сенате, что Сирия находится в состоянии войны с державами "Оси".
       26 февраля Уругвай подписал декларацию Объединенных наций от 1 января 1942 года.
       Современники и потомки, эту маленькую хронологию нашего времени я записал затем, чтобы показать, как много находится друзей у каждого, прошедшего тяжелый путь борьбы и вступающего на пьедестал победы. Делить радость (или выгоду, как многие из упомянутых выше "вояк" себе и представляют дело) легче, чем ратный путь к этой радости. Но, как говорил Шота Руставели, тот не знает радость дружбы, кто не кушал горечь бед...
       И разве познает сейчас нашу радость нынешняя Турция, которая не стала пить горечь наших бед в борьбе с Германией и даже занесла было свою руку с кинжалом для удара нам в спину, если бы пал наш славный Сталинград?...
       28 февраля 1945 года. Начался снегопад. Немного потеплело. До сегодняшнего дня жали тридцатиградусные морозы. Замерзли водопроводные трубы.
       Приехал сегодня из Москвы один из офицеров, участвовавший 26 февраля на похоронах Алексея Толстого. Урна с прахом писателя была опущена в 15 часов в могилу на Ново-Девичьем кладбище. Трижды звучал прощальный салют. Траурная мелодия сменилась торжественной мелодией гимна Советского Союза. Медленно расходились москвичи и приезжие люди от могилы большого писателя.
       ... В Румынии все жарче разгорается борьба против фашиствующего правительства Радеску, стрелявшего в народ 24 февраля. Вчера в Бухарест прибыл зам. НКИД СССР А. Я. Вышинский. Считаю, что его приезд ускорит падение Радеску.
       ... Среди многих поздравлений на имя Сталина по поводу 27 годовщины Красной Армии прислано поздравление Хайле Селасие, императора Эфиопии. В поздравлении написано: "По случаю двадцать седьмой годовщины создания Красной Армии мы шлем свои горячие поздравления и выражения нашего глубокого восхищения героическими делами храбрых армий Советского Союза".
       Вот как обернулись дела. Один из наших деятелей любил в свое время подчеркивать чье-либо невежество таким сравнением: "Он понимает в этом. как абиссинский негус в высшей математике". Но происходило это просто не от зла, а от незнания, что абиссинский негус окончил в свое время физико-математический факультет Петербургского университета, сделав это в ознаменование союза между православными державами, какими были - Россия на севере и Абиссиния на юге, в глубине Африки. Тогда, правда, нынешний негус был еще только принцем, а негусом Абиссинии (Эфиопии, страной солнца) был тогда Менелик II, объединитель страны и организатор разгрома итальянцев под Адуей в 1896 году. В этой битве была разгромлена итальянская армия генерала Баратьери и захвачены эфиопами все 60 итальянских орудий. В этой победе эфиопов над итальянцами сыграло большую роль русское оружие (в Эфиопию было продано 30000 ружей и 5000 сабель) и руководство русского корнета гвардейской кавалерии Николая Степановича Леонтьева, помогшего негусу создать армию и обучить ее искусству современного боя.
       Поехав за свой счет в научную экспедицию в Эфиопию, Леонтьев в 1889 году прибыл к Негусу, который только что подписал договор с итальянцами о признании их права на захваченную ими Эритрею. Итальянцы не ограничились этим и истолковали договор как согласие негуса Менелика II на протекторат Италии над всей Абиссинией. В силу этого Менелик II начал готовиться к вооруженному отпору грабителям-итальянцам.
       Леонтьеву, которого Менелик II полюбил и назначил на должность министра иностранных дел и главного военного советника, пришлось оставить розыски древних манускриптов и пергаментов эпохи первых веков нашей эры и взяться за политику и военное дело.
       Принеся большую пользу Эфиопии, Леонтьев пробыл там до 1904 года, получил титул графа и орден Звезды Эфиопии I степени, но, узнав о нападении Японии на Порт-Артур, он прибыл на защиту России. Здесь он определился в Уманский полк Кубанского казачьего войска и потом служил начальником разведки в отряде генерала Мищенко. Умер Леонтьев в 1910 году в Париже.
       И пусть теперь никто не удивляется той дружбе, которая с 1935 года снова возобновилась между СССР и Эфиопией. Дружба эта имеет свою длительную историю и скреплена даже ратными делами и кровью. При помощи русских унтер-офицеров и казаков, навербованных Леонтьевы, абиссинцы побили итальянцев под Адуей в 1896 году. Стараниями русского офицера Леонтьева была создана абиссинская регулярная армия. И в 1899 году на параде в Аддис-Абебе перед негусом прошли первые батальоны стрелков и первые казачьи сотни. Во время героической борьбы абиссинского народа с разбойничьими дивизиями Муссолини советский народ первым протянул братскую руку помощи эфиопам. И сейчас, когда вторая мировая война подходит к победоносному для нас концу, мы перед всем миром заявляем, что нас интересует судьба Абиссинии. Мы поддержим суверенитет этой страны, если кто вздумает посягнуть на него...
       ... Поговорим несколько о состоянии на Западном фронте. Генерал Эйзенхауэр 24 февраля 1945 года на парижской пресс-конференции заявил военным корреспондентам, что, "... потеряв Рур и Силезию, немцы не смогут обороняться боле, чем 60 дней после того, как будут израсходованы их истощавшиеся резервы". Многие из наших офицеров назвали это заявление "резиновым", т. к. в нем не поймешь, где находится исходное положение для шестидесятидневного срока, в потере ли Германией Рура и Силезии или в израсходовании резервов? Во всяком случае, война с Германией захватит март, апрель и, возможно, часть мая 1945 года. Но как же обстоит дело на Западном фронте сейчас, на конец февраля. Союзные войска в ряде мест начли штурм "Линии Зигфрида", построенной немцами в 1936-1939 годах и улучшенной в 1942-44 годах. Эта "линия", как известно, на севере упирается в Рейн в районе города Клеве, а на юге стыкается с швейцарской границей у города Базеля.
       Осенью 1944 года 9-я и 1-я американские армии вклинились в полосу немецких укреплений в районе Аахена, намереваясь выйти к Кельну. Продвижение американцев было задержано в связи с немецким контрударом в Арденнах, и только 23 февраля американские войска снова перешли в наступление на широком фронте, форсировали реку Роер, заняли ряд опорных пунктов, в числе которых Юлих и Дюрен, авангардами своими вышли в Кельнскую равнину и, тесня войска Рундштедта, поставили под угрозу своего удара город Кельн. Севернее 9-й армии действует уже дней пятнадцать первая канадская армия, сумевшая взять города Гох и Клеве. Общие успехи американо-канадских войск создали предпосылки для возможного широкого наступления союзников на Рейнско-Вестфальский промышленный район. Американцы заняли также Шлайден и Прюм (первая армия), входящие в состав укреплений "линии Эйфель", осуществив тем самым почти полный прорыв этой "линии". Союзники также активно наносят удары по среднему сектору "линии Зигфрида" - от реки Мозель до Саарбрюккена. На Саарбрюккен американцы наступают с юга и юго-запада.
       Южнее Страсбурга американские и французские войска на всем протяжении вышли к Рейну. 1-я французская и 7-я американская армии здесь оказались на исходных позициях для штурма немецких укреплений на восточном берегу Рейна.
       Из всего этого видно, что армиям наших союзников предстоит еще сделать много и очень много, чтобы подать руку нашим войскам. Но позиции для наступления заняты, молот над головой Германии занесен, и голова эта будет раздроблена раньше, чем мы предполагаем. На войне, иногда, бывают картины, столь ярко охарактеризованные эпитетом "карточный домик": все сильно, крепко, и вдруг... крах. Такой крах для Германии может наступить столь неожиданно, что многие откроют от удивления рты...
       1 марта 1945 года. Прочитал приказ Сталина  285 от 27 февраля маршалу Рокоссовскому, так как 2 Белорусский фронт сломил сопротивление противника западнее города Хойнице и за четыре дня продвинулся до 70 километров в глубину. Заняты города Шлохау, Штегере, Хаммеритайн, Бальденберг, Бублиц. Это означает, что возможен данцигский котел для немцев. До моря осталось около 45 километров.
       Интересно вспомнить слова Гитлера из его обращения по поводу 25-летия нацистской партии: "Я предсказываю наступление решительного перелома еще в нынешнем году..." Предсказание сбылось: наступил перелом фашистского хребта.
       Рушатся надежды немецких фашистов на раскол союза свободолюбивых наций. Черчилль 27 февраля, открывая дебаты в палате общин о результатах Крымской конференции, внес резолюцию: "Палата одобряет декларацию, принятую тремя великими державами на Крымской конференции, и в особенности приветствует их решимость поддерживать единство действий не только в деле достижения окончательного разгрома врага, но и в дальнейшем мире, как и в войне".
       "В Крыму, - сказал Черчилль, - мы проработали 9 дней и вплотную занялись многими проблемами, при этом дружба между нами все время росла. В Англии мне пришлось столкнуться с критикой того, что Франция не была приглашена принять участие в Ялтинской конференции. Первым принципом английской политики в Западной Европе является сильная Франция и сильная французская армия. Однако все три великие державы, собравшиеся в Крыму, считают, что, в то время как они несут главную ответственность, так как на них лежит основное бремя ведения войны и политики, тесно связанной с операциями, они не могут допустить, чтобы выдвигались какие-либо ограничения в отношении из права встречаться, когда им это кажется необходимым, для того, чтобы они могли эффективно выполнять свой долг в общем деле. Эта точка зрения, конечно, не исключает самых ответственных встреч, на которые будут приглашаться другие державы.
       Франция может поэтому найти много оснований для удовлетворения решениями Крымской конференции... Если крах германской мощи произойдет завтра, то нет ничего, что не было бы предусмотрено и разработано заранее важной Европейской консультативной комиссией, состоящей из послов Вайнанта и Гусева и сэра Вильяма Стронга из министерства иностранных дел... На Крымской конференции три великие державы пришли также к соглашению относительно решения трудного вопроса о процедуре голосования, на который не было найдено ответа в Думбартон-Оксе.
       ... Новая международная организация должна принять во внимание эту особую ответственность великих держав и должна быть построена таким образом, чтобы не нарушать их единства или мешать их способности эффективно действовать, в случае необходимости, без промедления. В то же самое время международная организация не может основываться на диктатуре великих держав. Их долг - служить миру, а не господствовать над ним. Мы надеемся, что процедура голосования, относительно которой мы пришли к соглашению в Ялте, отвечает этим двум существенным требованиям и обеспечивает систему, которая является справедливой и приемлемой и предусматривает очевидные трудности, которые встанут перед всяким, кто глубоко задумывается над этим вопросом.
       Отметив, что Лига наций оказалась недееспособным инструментом мира, Черчилль заявил о твердом решении союзников создать более мощный новый орган, который не будет бояться диктовать свою волю преступникам своевременно и с помощью оружия.
       "... Пусть Германия знает, что бесполезно надеяться на раскол между союзниками и что ничто не может предотвратить ее полный разгром... Наша политика заключается не в том, чтобы мстить, а в том, чтобы принять такие меры, которые будут необходимы для обеспечения будущего мира и всеобщей безопасности. Когда-нибудь немцы получат место в общей семье наций, но лишь после того, как все признаки нацизма и милитаризма будут эффективно и окончательно ликвидированы".
       По вопросу о Польше "Требования русских, впервые выдвинутое в Тегеране в ноябре 1943 года, всегда оставалось неизменным и основывалось на линии Керзона на востоке, и русские всегда предлагали предоставить Польше полную компенсацию за счет Германии на севере и западе. Я никогда не скрывал от палаты общин, что лично я считаю, что русское требование справедливо и правильно... Если бы не было колоссальных усилий и жертв со стороны России, Польша была бы обречена на полную гибель от рук немцев. Не только Польша, как государство, но поляки, как народ. были обречены Гитлером на уничтожение или порабощение...
       ... Впечатление, сложившееся у меня от поездки в Крым и от всех других случаев общения, таково, что маршал Сталин и другие советские лидеры желают жить в почетной дружбе и равенстве с западными демократиями. Я считаю также, что они - хозяева своего слова. Никогда никакое правительство не выполняло точнее свои обязательства даже в ущерб себе, нежели русское советское правительство. Я категорически отказываюсь пускаться здесь в дискуссии по поводу добросовестности русских. Совершенно очевидно, что эти вопросы касаются всей будущности земного шара. Действительно, судьба человечества была бы мрачной в случае возникновения какого-либо ужасного раскола между западными демократиями и русским народом, в случае, если бы будущая всемирная организация развалилась на части и если бы новый катаклизм немыслимого насилия разрушил то, что осталось от сокровищ и свобод человечества".
       В завершение своего выступления, Черчилль сказал: "Узы, связывающие три великие державы, и их взаимопонимание окрепли... И я уверен, что перед человечеством открыты лучшие перспективы, чем те, которые оно знало в прошлые века. Огни горят ярче и светят дальше, чем раньше. Будем идти вместе вперед".
       ... 2 марта 1945 года. После выступления Черчилля с резолюцией по поводу Крымской конференции, группа консерваторов пыталась протащить поправку к резолюции, осуждая правительство в уступках Советскому Союзу по польскому вопросу. Палата общин отклонила поправку консерваторов 396-ю голосами против 25, поданных за поправку. Все же свежая струя одолевает затхлую атмосферу тех английских закоулков, в которых все еще пытаются некие старички петь в одну дудку с гитлеровцами. Эти старички се еще продолжают видеть в Гитлере своего хозяина, хотя Красная Армия бьет уже в самое сердце Германии, а на западе американские и канадские войска успешно грызут "линию Зигфрида". Пусть не обижаются эти английские старички-консерваторы, если они кажутся нам более глупыми, чем немецкие проститутки. Те уже перестали видеть в Гитлере своего хозяина и пытаются найти нового. В одной из корреспонденций из Восточно-прусского города Алленштайна сообщено, что "Недавно к военному коменданту города явились три молодые немки со странной просьбой. Прежде они находились в публичном офицерском доме и сейчас желают работать для Красной Армии по своей специальности". Правда, комендант предложил им пойти трудиться на скотных дворах. Но куда можно предложить пойти на работу английским консервативным депутатам, пытающимся обязательно служить Гитлеру или Квапинскому? Не мешало бы их послать на чистку канализации и подметание тротуаров на Варшавскую улицу "Аллея Уяздовска", которую польский совет министров переименовал в "Аллею маршала Сталина". Там, общаясь с польским народом, консерваторы, пожалуй, поняли бы, что настоящая Польша в их адвокатстве не нуждается...
       Все эти твердолобые обязательно дотанцуются, что их народ прогонит из парламента, как румыны прогнали 28 февраля в отставку Радеску и весь его кабинет. Король Михай I начал консультации с партиями по поводу формирования нового правительства.
       ... Немецкий фельдмаршал Гинденбург во время первой мировой войны однажды сказал: "Война с Россией, прежде всего, вопрос нервов. Если в Германии будут крепче нервы, то мы победим". Сдали немецкие нервы перед русскими. Красная Армия пришла в Германию. В городе Гинденбурге наши воины зашли в "хаймат-музей" немецкого фельдмаршала Гинденбурга. В глубине серо-зеленого зала стоял, попавший в плен, портрет Гинденбурга в квадратной золоченой раме, а в орденской шкатулке хранились 32 ордена и медали Гинденбурга. Среди них - медаль "За верную службу", выданная Гинденбургу Гитлером за то, что он расчистил путь фашизму, будучи президентом Веймарской Республики... Гинденбург, его шпаги и ордена, насупленные брови и медали, - все это должно было символизировать величие немецкого военного духа, но... волей могучей Красной Армии все это превращено в знаки позора разбойничьего немецкого милитаризма-фашизма, подлежащего немилосердному уничтожению.
       3 марта 1945 года. Как стало известно, союзные войска к исходу 1 марта оказались в одиннадцати километрах от Кельна и в стольких же километрах от Трира, родины Маркса и Энгельса. Закончились переговоры Александер и Тито о дальнейшем ведении войны на Югославском театре.
       Иран с 28 февраля считает себя в состоянии войны с Японией. В Румынии вчера король поручил формирование нового правительства доктору Петре Гроза, председателю союза плугарей, крупнейшей организации национально-демократического фронта, заместителю премьера в прежнем правительстве.
       ... Вечером прочитал текст выступления Рузвельта 1 марта на совместном заседании обеих палат конгресса с отчетом о Крымской конференции. Выступление Рузвельта столь важно, что нельзя не поместить в моих записках хотя бы некоторые выдержки из него.
       "Я прибыл с Крымской конференции с твердой уверенностью в том, что мы хорошо начали наш путь к всеобщему миру, - сказал Рузвельт. - В Тегеране... представители штабов... разработали военные планы дальнего прицела. Тем не менее, между гражданскими руководителями в Тегеране происходил лишь обмен мнениями и взглядами. Не было заключено никакого политического соглашения и не делалось никаких попыток в этом направлении. На Крымской же конференции наступило время перейти к решению особых вопросов в политической области, и всеми сторонами были приложены огромные усилия к тому, чтобы достигнуть соглашения...
       ... Период между Тегеранской и Ялтинской конференциями... оказался чересчур длительным - 14 месяцев. В течение этого длительного периода было допущено, что местные проблемы приняли острый характер в таких местах, как Польша, Греция, Италия, Югославия. Поэтому в Ялте мы пришли к решению о том, что если даже обстоятельства и не дадут возможности трем руководителям правительств встречаться чаще, то все же будет обеспечен частый личный контакт с целью обмена мнениями. В соответствии с этим мы пришли к согласию об организации через каждые 3-4 месяца периодических встреч министров иностранных дел Великобритании, России и Соединенных штатов.
       ... Гитлер надеялся, что мы не придем к согласию... Однако надежды Гитлера рухнули... Было принято решение о ежедневном обмене информацией между армиями под командованием Эйзенхауэром, под командованием советских маршалов и нашими армиями в Италии непосредственно... Отныне американские и английские тяжелые бомбардировщики будут использованы в ежедневных тактических операциях для непосредственной поддержки советских армий и наших армий на западном фронте...
       ... Мы не ослабим усилий ни на один момент до безоговорочной капитуляции. Народ и солдаты Германии должны понять, чем раньше они...капитулируют, тем скорее закончится их нынешняя агония... мы ясно дали понять, что означает для Германии безоговорочная капитуляция. Она означает временный контроль над Германией, осуществляемый Англией, Россией, Францией и Соединенными штатами... Она означает конец нацизма, нацисткой партии, всех ее варварских законов и институтов. Она также означает конец всякого милитаристского влияния на общественную, частную и культурную жизнь Германии. Она означает для нацистских военных преступников быстрое, справедливое и строгое наказание, а также полное разоружение Германии, уничтожение милитаризма и военного оборудования, прекращение производства вооружения, роспуск всех ее вооруженных сил и окончательное уничтожение германского генерального штаба... Она означает, что Германии придется выплачивать репарации в натуре за ущерб, который был причинен невинным жертвам ее агрессии. Заставляя выплачивать репарации в натуре - заводами, машинами, подвижным составом и сырьем - мы избежим ошибки, совершенной после прошлой войны, требуя репарации в форме денег, которые Германия никогда не могла уплатить... Одним из выдающихся примеров совместных действий союзников в освобожденных районах было решение, достигнутое в отношении Польши. Весь польский вопрос был в целом потенциальным источником беспокойств в послевоенной Европе. И мы пришли на конференцию с твердой решимостью найти общую почву для разрешения этого вопроса. И мы нашли ее.
       ... На протяжении всей истории Польша была коридором, через который совершались нападения на Россию... Для обеспечения европейской безопасности и всеобщего мира необходима сильная и независимая Польша. Решение о соответствующих границах Польши было компромиссом, на основе которого, однако, поляки получают компенсацию в территории на севере и западе в обмен на то, что они потеряли, благодаря установлению линии Керзона. Западная граница будет окончательно определена на заключительной мирной конференции.
       Крымская конференция, вполне естественно, занималась лишь европейской войной и политическими проблемами, касающимися Европы. И не разбирала вопросов тихоокеанской войны. На Мальте, однако, наша объединенная англо-американская группа начальников штабов разработала свои планы усиления атак против Японии.
       ... Конференция в Крыму явилась поворотным пунктом в американской истории. Вскоре на рассмотрения американскому сенату и американскому народу будет представлено великое решение, которое определит судьбу Соединенных Штатов и судьбу всего мира на будущие поколения... Крымская конференция... означает конец системы односторонних действий и исключительных союзов и сфер влияния и системы равновесия сил и всех других способов, к которым прибегали на протяжении столетий и которые не имели успеха. Мы предлагаем заменить все эти системы всеобщей организацией, к которой могут присоединиться в конечном счете все миролюбивые страны..."
       Интересно отметить, что Черчилль в аналогичном отчете о Крымской конференции не говорил об уничтожении сфер влияния и политики равновесия сил. Напротив, он неоднократно давал понять, что не собирается быть председателем комиссии по ликвидации Британской империи. Он стоит за сохранение колоний и за сохранение сфер влияния...
       4 марта 1945 года. Войска 2 Белорусского фронта вышли на побережье Балтийского моря в восточной Померании, в районе города Кезлин. 1-й Белорусский фронт маршала Жукова в наступлении с 1 по 4 марта продвинулся на сто километров и вышел к Балтийскому морю в районе города Кольберг. Таким образом, немцам устроен новый большой котел с включением Данцига. Генерал Эйзенхауэр два дня тому назад сделал радостное заявление, что 9-я американская армия достигла Рейна близ Дюссельдорфа.
       Вчера маршал Тито, именуя себя доверенным по делам национальной обороны Югославии, отдал приказ о переименовании народно-освободительной армии в Югославскую армию, а флота - в Югославский военно-морской флот.
       ... В румынских газетах "Ромына либера", "Скынтейя" и "Семналул" опубликовано письмо Николая Радеску своему бандиту-отцу, стрелявшему 24 февраля в румынских рабочих. Николай написал: "Отец, я долго думал, прежде чем написать тебе эти строки. Однако в момент, когда весь румынский народ борется за спасение родины, я пришел к заключению, что не могу находиться в стороне, и решил выполнить свой долг честного румына, помогая своим свидетельством восстановлению истины в связи с недавними печальными событиями. Ответственность за эти события тяжелым бременем ложится на твои плечи.
       После того, как я выступил 3 недели тому назад на собрании молодежи в зале коммерческой академии, ты написал мне, что считаешь меня преступником и расстреляешь своей собственной рукой. Я не мог понять твоей злобы и поэтому явился на другой день к тебе с надеждой попросить у тебя разъяснений. Однако мне суждено было испытать тяжелый удар. Я должен был выслушать от тебя оскорбительные и несправедливые слова. Они были направлены не только против меня. Мне было бы значительно легче, если бы это было так. Нет, они были направлены против самых честных патриотов, против людей, которые во время гитлеровского террора не жалели жизни для спасения страны, которые сегодня с той же самоотверженностью продолжают борьбу за возрождение нашей дорогой родины и включение ее в семью свободолюбивых прогрессивных наций. Но и тогда я не мог себе представить, что дела примут столь серьезный оборот. Мне больно говорить о том, до чего ты дошел. Ты стрелял в народ. Я также был среди сотен и тысяч граждан, мирно демонстрировавших на площади около королевского дворца. Рядом со мной находились священники, представители интеллигенции, рабочие, женщины и подростки. Это был народ. Люди по твоей команде стреляли в них из винтовок и пулеметов. Стреляли из здания министерства внутренних дел, стреляли из королевского дворца. Такова истина. Через несколько часов, удивленный, я должен сказать возмущенный, я слушал по радио твою несправедливую речь о том, что демонстранты спровоцировали столкновение. Это неправда. Ты мне отец, и я пишу эти строки с тяжелой душой. Но я обязан сделать это, ибо прежде всего я сын родины, а затем уж твой. Николай Радеску".
       Это письмо показывает до какой драматической глубины взволнована заново рожденная Румыния, в которой неудержимо растут демократические силы. Им принадлежит будущее.
       ... Вечером прочитал один документ, который характеризует стратегию обреченности немецких вооруженных сил. Взятый в плен комендант города и крепости Познань немецкий генерал-майор Эрнст Меттерн рассказал: "Гитлер приказал нам любой ценой удержать город и крепость Познань. Два раза я по радио докладывал командующему группой армий "Висла" Гиммлеру, что положение гарнизона отчаянное. Обоих случаях он ответил, что город необходимо оборонять, невзирая ни на какие жертвы. 22 февраля мы послали следующую радиограмму: "Держаться дальше невозможно. Русские бомбардировщики беспрерывно атакуют нас. Тяжелая артиллерия, минометы, пулеметы день и ночь обстреливают наши позиции. Просим дать гарнизону приказ прорваться из города".
       Вечером Гиммлер приказал: "держаться, не считаясь ни с чем. Прорываться бессмысленно. Об этом говорит печальный опыт Шнайдемюля. Оттуда гарнизон пытался прорваться, но был уничтожен".
       Пленный начальник штаба комендатуры города и крепости Познань полковник Эрвин Детбарн сказал: "После телеграммы Гиммлера мы начали обсуждать создавшееся положение. Это время прибежал дежурный офицер с известием, что русские ворвались в цитадель, а солдаты и офицеры сдаются в плен. Стало ясно, что пришел конец".
       Этот умный фриц, оказывается, до самого конца не знал и не считал ясным, что пришел конец...
       Симптом характерный: немцы останутся опасными и после их поражения и покорности... От своих идей они не откажутся, пока выдохнут.
       5 марта 1945 года. Первый Белорусский фронт продвигается на штетинском направлении, занял Штаргард, Нугард, Польцин. Утром передовые части 104 американской дивизии вступили в предместье Кельна (эта дивизия воюет в составе 1-й американской армии). Германию союзники взяли за горло не в фигуральном, а в буквальном смысле слова, а Геббельс в газете "Дас Райх" продолжает еще кричать: "Наш лозунг - навострить уши, не бросаться за борт и не сводя глаз смотреть на кормчего". Геббельс, видимо, решил кричать до тех пор, пока превратится в труп.
       ... Наконец-то... 4 марта только сумела Финляндия официально объявить состояние войны с Германией. Такая затяжка должна насторожить наше Правительство в отношении Финляндии, которая до последнего дня находилась в извиняющемся положении по отношению к Германии. Значит, за пазухой Финляндии сохранился еще камень против нас...
       6 марта 1945 года. Украинская печать проявляет большую активность в вопросе о возвращении Закарпатской Руси в состав Украины. Надо полагать, что эта идеологическая подготовка предшествует каким-то реальным шагам нашего и Чехословацкого правительств, должных решить судьбу Закарпатской Руси в духе высказываний украинской печати.
       ... В Греции, как сообщает радио, берет верх реакция: советом министров принят закон "Об обеспечении спокойствия и порядка" (Запрещены собрания, пользование рупором, распространение плакатов, листовок, лозунгов, эмблем. Нарушителям - суд, тюрьма, ссылка, штраф в 10000 драхм (Профессорам-антифашистам Афинского университета запрещено читать лекции. Запрещение коснулось таких, как правовед Сволос, хирург Кокалис, геолог академик Георгалас, экономист Ангелопулос, профессора высшей политехнической школы - Китсикис и Папапетру.
       Вот результат политики Черчилля в Греции. Как это вяжется с заявлением Черчилля в палате общин 18 января 1945 о том, что "...мы ничего не хотим от Греции, кроме ее дружбы, но для того, чтобы заслужить ее, мы должны исполнить свой долг"? А вяжется это так, что Англия склонна завоевывать дружбу не с греческим народом, а с греческой реакцией. И, надо заметить, в этом сквозит плохое предзнаменование для послевоенной британской практики. Сейчас греческая реакция и бельгийская пользуется английской поддержкой, а через полгода англичане сочтут возможным заигрывать и с немецкой реакцией. Может быть, нехорошо, что я пишу так, но сердцем чувствую, что поведение английских высокопоставленных кругов будет именно таким. Яблоко от яблони не очень далеко катится...
       ... Еще в первую мировую войну появилась разноцветная книжечка с иллюстрациями. Называлась она "Вильгельм II в Аду". Кайзер, опустившись в ад, увидел там большой пустой котел, на котором буква "Веди" белой краской нарисована с опаской.
       - Для кого припасен котел? - строго спросил Вильгельм у сопровождавшего его Вельзевула.
       Усмехнулся тут князь ада:
       - От тебя скрывать не надо. Ведь котел-то я, любя, приготовил для тебя...
       Вот и в нашу войну в печати начало часто появляться изображения злого немецкого гения войны, помещенного в ад. Даже в журнале "Огонек"  5 за 1945 год обложка журнала украшена иллюстрацией адовского вида. В больших котлах, высунув длинные языки, поджариваются и кричат "караул" Атила, царь Ирод, Каин. Рядом - пустой пока персональный котел для Гитлера, Гиммлера, Геббельса, Геринга. В ожидании этих персон, высунув от утомления языки, два рогатых черта подогревали котлы, не скупясь на топливо.
       Эта иллюстрация, перекликаясь с подобными иллюстрациями прошлой мировой войны, подтверждает, что народный предрассудок тесно связан в своем проявлении с желаниями охватывающими народ. Сходство желаний нашлось и в сходстве форм, выражающих эти желания: в ад Гитлера, как и в ад Кайзера... Если бы подобные вопросы могли решаться правительствами, то и Радеску с Антонеско полетели бы в ад по постановлению образованного сегодня в Румынии правительства концентрации демократических сил во главе м бывшим крупным банкиром Петре Гроза, который предпочел демократию своим банкам и крепко вошел в демократическое движение.
       По радио передано опубликованное в газетах разъяснение "К предстоящей Конференции в Сан-Франциско". В нем сказано, что "В соответствии с решением Крымской конференции о созыве 25 апреля 1945 года в Сан-Франциско в Соединенных Штатах Америки, Конференции Объединенных Наций, с правительством Китая и Временным правительством Франции были проведены консультации и им было направлено обращение принять участие совместно с правительствами Соединенных Штатов, Великобритании и Советского Союза в приглашении других стран на конференцию. В результате консультаций, китайское правительство согласилось участвовать в рассылке приглашений. Что касается Временного Правительства Франции, то оно, согласившись принять участие в конференции, решило не участвовать в рассылке приглашений другим странам, поскольку оно не участвовало в переговорах в Думбартон-Оксе" (в этом отказе проявилось демонстративно недовольство Франции, что она не поставлена пока на один уровень с тремя великими странами. Но это недовольство, по-моему, незаконно Н. Б.)
       5 марта правительство США от своего имени и от имени правительств СССР, Великобритании и Китая разослало приглашение на конференцию 40 странам. Польше, где еще не образовано Временное правительство национального единства в исполнение решения Крымской конференции, приглашение не послано. На конференцию не приглашены Италия и другие бывшие сателлиты Германии, присоединившиеся к союзникам лишь после своего поражения. Они, как сказал Черчилль, должны честным выполнением условий перемирия "отработать свой обратный проезд", после чего им будет открыт доступ к международной организации безопасности.
       В разосланном "Приглашении" сказано:
       "Правительство Соединенных штатов Америки от своего имени и от имени Правительства Соединенного королевства Великобритании и Северной Ирландии, Союза Советских Социалистических Республик и Республики Китая приглашает... Правительство направить представителей на конференцию Объединенных Наций, которая должна состояться 25 апреля 1945 года в Сан-Франциско в Соединенных штатах Америки, для подготовки Устава Всеобщей Международной Организации для поддержания мира и безопасности.
       Вышепоименованные правительства предлагают, чтобы конференция рассмотрела как базу для такого Устава предложения по учреждению Всеобщей Международной организации, которые были опубликованы в октябре прошлого года в результате конференции в Думбартон-Оксе и которые были дополнены следующими условиями для раздела "С" главы IV:
       С. Голосование.
        -- Каждый член Совета Безопасности имеет один голос.
        -- Решения Совета Безопасности по вопросам процедуры принимаются большинством в семь голосов членов.
        -- Решения Совета Безопасности по всем другим вопросам принимаются большинством в семь голосов членов, включая совпадающие голоса постоянных членов, причем сторона, участвующая в споре, воздерживается от голосования при принятии решений согласно разделу "А главы VIII и согласно второй фразе абзаца I раздела "С" главы VIII"
       Дополнительная информация о новых мероприятиях будет публиковаться в последующем.
       ... Вечером узнал я, что сегодня скончался автор "Угрюм-реки" и нашумевших "Странников" Шишков Вячеслав Яковлевич. Его имя стало в одно время особенно широко известным, когда в нашей прессе непомерно сильно ругали Шишкова за "Угрюм-реку", в которой незаслуженно благоприятно выведен инженер, кажется, Тулинов...
       Кому как, а мне Шишков нравился. Сколько правды в его "Странниках". Завидую Шишкову, что ему удалось эту правду сделать достоянием всего света...
       ... С наступлением ночи загремели залпы Москвы: 2-й Белорусский фронт занял город и крепость Груздяндз в нижнем течении Вислы. В числе пятитысячного плененного гарнизона оказался и комендант крепости генерал-майор Фрикке.
       В Западной Померании 1-й Белорусский фронт маршала Жукова занял города Бельгард, Трептов, Грайфенберг, Каммин, Гюльцов, Плате. Пушки гремят на подступах к Данцигу и Штеттину...
       7 марта 1945 года. По сообщению стокгольмского корреспондента лондонской "Таймс", с пятого марта немцы начали призывать в регулярную армию пятнадцатилетних мальчиков. Фашистский официоз "Фелькишер беобахтер" оправдывает это тем, что "на наши мирные города покушаются степные люди. Они хотят завладеть нашими уютными домами, нашими площадями с липами, нашими старыми ратушами..." А военный обозреватель "Килер цайтунг" в страхе спрашивает: "... когда русские прекратят свое наступление, ибо всякое наступление имеет свой конец?"
       И тем немцам, которые желают изобразить наше наступление в качестве агрессии по отношению к "мирной" Германии, и тем, которые интересуются концом русского наступления, мы можем ответить: "На колени, Германия! Идет правосудие!"
       И в самом деле, что стоило бы заявление Идена в палате общин о включении германского министра иностранных дел Риббентропа и министра пропаганды Геббельса в число главных военных преступников в свете декларации о германских зверствах, принятой на Московской конференции 1943 г., если бы мы отказались покорить всю Германию или нашли бы границу, за которую не надо переходить? Все бы превратилось в идеалистическую болтовню. К счастью, судьба Германии зависит не от газет и парламентских болтунов, а от всесокрушающего оружия Красной Армии...
       И если в Италии, охраняемой англо-американцами, возможно стало бегство в ночь под пятое марта из военного госпиталя крупнейшего военного преступника генерала Марио Роатта, то из-под охраны Красной Армии никто не убежит... Да и посольства наши не окажут гостеприимства бандитам вроде румынского Радеску, которого скрыло от народного гнева английское представительство в Бухаресте. Подобные блудливые примеры английских поступков косвенным образом затягивают войну, порождая у фашистских главарей розовые иллюзии...
       Если бы в союзных нам странах было настоящее народоправие, исторические вопросы разрешались бы с неимоверной точностью, справедливостью т быстротой. Небольшой пример народного решения: румынские крестьяне, утомленные ожиданием аграрной реформы, чтобы ускорить ее, уже приступили к самочинному дележу помещичьих земель.
       9 марта 1945 года. На втором Украинском фронте взяты в плен два солдата 102 роты испанского легиона Хесус Сайнс Балса и Энрике Марота Эрнандес. Этот факт является новым доказательством, что Испания не есть "нейтральная страна". Она воюет против Объединенных наций. В ее городах Лагроньо и Сан Себастьяне вербуются добровольцы в антисоветские войска.
      

    КОНЕЦ ШЕСТНАДЦАТОЙ ТЕТРАДИ

      
      
      

    Тетрадь 17-я (9 марта 1945 г. - 24 марта 1945 г.)

       Стало известно, что 8 марта 1945 года Председатель Румынского Совета Министров П. Гроза и министр иностранных дел Г. Татареску написали Председателю СНК СССР товарищу Сталину следующее письмо:
       "Господин маршал,
       После акта 23 августа 1944 года, по которому Румыния присоединилась к Объединенным Нациям, чтобы вести войну против общих врагов, горячим желанием румынского народа было увидеть себя снова в пределах Трансильвании, часть которой была у него несправедливо отобрана. Эта провинция была освобождена благодаря героизму Красной Армии в тесном сотрудничестве с румынской армией, и румынский народ Северной Трансильвании ожидает с нетерпением дня своего воссоединения в границах Румынии.
       Румынское правительство имеет честь обратиться к Правительству Советского Союза и к Высшему Советскому командованию с просьбой исполнить это желание румынского народа. Румынское правительство полагает, что Администрация, которую оно установит в этой области, будет заботиться о защите прав национальностей, там живущих, и будет руководствоваться в своих действиях принципами равенства, демократии и справедливости по отношению ко всему населению. Оно также будет заботиться о поддержании полного порядка для того, чтобы ничто не смущало правильного функционирования всех учреждений, обслуживающих боевой фронт.
       Румынское правительство надеется, что его ходатайство найдет отклик и благожелательное разрешение со стороны Правительства Советского Союза и Высшего Советского командования".
       Сталин дал на это письмо 9 марта 1945 года следующий ответ:
       "Господин председатель,
       Советское Правительство рассмотрело просьбу Румынского Правительства, изложенную в Вашем письме от 8 марта, относительно установления румынской Администрации на территории Трансильвании.
       Принимая во внимание, что вступившее ныне в управление страной новое Румынское Правительство берет на себя ответственность за должный порядок и спокойствие на территории Трансильвании и обеспечение прав национальностей, а также условий правильного функционирования всех местных учреждений, обслуживающих нужды фронта, Советское Правительство постановило ходатайство Румынского Правительства удовлетворить и, в соответствии с Соглашением о перемирии от 12 сентября 1944 года, согласиться на установление в Трансильвании Администрации Румынского Правительства.
       Председатель СНК СССР И. Сталин".
       Сегодня же маршал Сталин подписал приказ  297 Рокоссовскому, т. к. войска 2 Белорусского фронта овладели в Северной Померании городом Штольп. Москва салютовала двадцатью залпами из 224 орудий. Очень комично звучит в этих условиях заявление начальника немецкого генерального штаба Гудериана, что он "с лихорадочным нетерпением ждет обратного отвоевания восточных провинций Германии". Куда уж там отвоевывать восточные провинции?! Немецкое командование не может даже эффективно помогать своим окруженным гарнизонам. Например, солдаты окруженного нашими войсками гарнизона города Бреславля получают помощь только в виде очков, да и то поставляемых не верховным командованием, а крейслейтером (окружным руководителем фашистской партии). Не имея чем больше похвалиться, об этом гремит гитлеровское агентство Трансоцеан, сообщая на весь мир, что:
       "Гражданские власти всячески облегчают защитникам крепости борьбу. Когда дым и пепел, пыль застилают солдатам глаза, достаточно сообщить об этом по телефону крейслейтеру. Через каких-нибудь полчаса на месте появляются юноши из организации гитлеровской молодежи, уже раздобывшие где-то специальные очки".
       Слабое утешение. Если 31-ствольные минометы не помогли, то оптические стекла, конечно, не спасут немцев от разгрома.
       10 марта 1945 года. Рузвельт во вчерашнем выступлении на пресс-конференции охарактеризовал, как спекулятивный вопрос представителей печати о том - вступила ли война против Германии в такую фазу, когда она может внезапно кончиться. А министр военных дел США Стимсон 8 марта заявил, что США создали сейчас новый наступательный танк "Першинг Т-26", на котором установлена 90-миллиметровая пушка. Этот танк тяжелее американского танка "Шерман", но легче немецкого "Королевского тигра". В 1941 году американское артиллерийское управление создало тяжелый танк, не уступающий немецким, но потом решило концентрировать внимание на производстве более легких и более маневренных танков.
       ... На дальних подступах к Берлину, в немецком местечке Парадис, обнаружен военный завод в костеле. Интересный образчик немецкой аккуратности по использованию помещений и образчик сращения католических попов с немецким фашизмом. О деятельности завода никто не знал из местного населения, а иностранные рабочие под страхом смертной казни не выходили за стены этого завода. Завидная засекреченность. У нас бы разболтали...
       ... Наступающая Красная Армия вызывает у фашистских главарей некоторые припадочные реакции. Например, командующие Восточным фронтом Гиммлер и генерал-полковник Шернер 8 марта издали приказ о "приравнивании русских рабочих в Германии к прочим иностранным рабочим". А еще раньше, в январе 1945 г., когда началось решающее наступление Красной Армии, сам Гитлер отдал приказ "Об обращении с советскими военнопленными". В этом приказе осуждалось грубое обращение с пленными со стороны охраны, приводились факты из жизни лагеря Болдев, где часовые палочными ударами подгоняли пленных в работе и т. д.
       По-моему, тот и другой приказ, характеризуя зверство немцев устами самих фашистских главарей, являются хорошими документами в руках обвинения на предстоящем в будущем суде над немецкими преступниками.
       ... Вечером 9 марта югославский премьер-министр маршал Иосип Броз Тито выступил по радио с декларацией нового правительства: быстрее изгнать немцев, восстановить страну, улучшить жизнь народа, собрать воедино все исторические территории Югославской федерации, дружба с СССР, США, Англией и другими свободолюбивыми нациями.
       Трудно выполнить эту декларацию, имея в виду, что Англия и США обязательно многое начнут тормозить. Но, опираясь на поддержку СССР, маршал Тито добьется своего...
       11 мата 1945 года. С восьмого марта установлены дипломатические и консульские отношения между СССР и Доминиканской республикой.
       Румынские правительственные и общественные организации шлют Сталину благодарственные телеграммы за разрешение установить в Трансильвании румынскую Администрацию. Очень интересна в этой связи речь Петре Гроза, произнесенная на собрании военной секции Арлюса (общество укрепления связи с СССР) в присутствии 600 румынских генералов и офицеров. Петре Гроза сказал:
       "Друзья, я хотел бы, чтобы мои слова проникли в сердце и сознание каждого находящегося в зале. Я знаю, что борьба против темноты трудна. Я знаю, что пропаганду ненависти, которая привела к этой кровавой войне, принесшей столько горя почти в каждый дом, было трудно преодолеть в столь короткое время. Пропаганда, проникшая с запада, пропаганда, которая по обезьяньему обычаю ввела зеленую, синюю и другие рубашки, привела к тому, что наш несчастный народ терпеливо сносил ярмо фашистской и гитлеровской диктатуры. Мы хотели возвращения Трансильвании, которая была отобрана Гитлером, Муссолини и всей их бандой. В то время мы предполагали отстоять нашу Трансильванию. Нам заявили, что мы не в состоянии будем защищать ее, ибо Гитлер и Муссолини узаконили этот акт. Глядя на трусость вооруженных людей, я был подавлен горем, ибо я знал храбрость людей безоружных. Я боролся в подполье рядом с моими сегодняшними друзьями. Я был заключен в тюрьму. Но даже там я старался воспитать любовь к свободе и презрение ко всему тому, что называется гитлеризмом и фашизмом. Наступило 23 августа, но мы не сумели воспользоваться свободой, которая нам была дана.
       Мы допустили, чтобы фашистские бандиты и их агенты поставили нас в течение этих 6 месяцев перед опасностью потерять доверие великого нашего соседа Советского Союза. Мы не сумели достаточно оценить его великодушие. Наш сосед был терпелив. Мы были свидетелями его терпения, с которым он смотрел на этот танец блох, хотя он мог бы подавить нас одним движением.
       Прошло 6 месяцев. Саботаж чистки станы от врагов нашего народа, фашистов и гитлеровцев привел к тому, что недавно нашелся сумасшедший, который в этом зале начал угрожать нашему великому соседу - Советскому Союзу. Он заявил здесь всему миру, что румынская армия не идет с теми, кто борется за освобождение Трансильвании и кто желает спасти нашу Румынию. Он сказал, что румынская армия находится на его стороне.
       В Трансильвании были не мы, румынский народ, а легионеры. Они терзали и убивали десятки и сотни невинных граждан. Маршал Малиновский был прав, когда он заявил мне: "Для меня, командующего фронтом, не безразлично, что происходит в моем тылу. В Северной Трансильвании бесчинствовали фашистские банды. Я вынужден был восстановить порядок и удалить этих бандитов".
       Господам из "исторических партий" я говорил: если ваша совесть чиста, станьте искренними демократами, отбросьте все фашистское и сделайте так, чтобы наш великий сосед и друг Советский Союз питал к нам и к вам полное доверие, и тогда вы получите Северную Трансильванию в течение 24 часов. Ценой больших усилий мы сумели, наконец, навсегда смести со своего пути остатки гитлеризма и установить в нашей стране демократический режим. Первое, что мы предприняли, было решение обратиться к СССР с просьбой вернуть нам Северную Трансильванию. Мы обратились в Москву к великому маршалу Сталину, и через час он дал нам благоприятный ответ... Как румын из Трансильвании, я убежден в том, что вопреки всем препятствиям, как внутренним, так и внешним, мы восстановим нашу родину".
       Разумеется, что внешние препятствия будут. Судя по тому, что в английском полпредстве нашел себе приют разбойник Радеску, первые препятствия на пути демократического восстановления Румынии можно ожидать со стороны Англии...
       13 марта 1945 года. Вчера вечером Москва салютовала войскам 2 Белорусского фронта маршала Рокоссовского, вышедшим на побережье Данцигской бухты севернее Гдыни, и войскам 1 Белорусского фронта маршала Жукова, овладевшими на подступах к Берлину крепостью и городом Кюстрин. Так как войска союзников форсировали Рейн во многих местах и создали плацдармы на его восточном берегу, расстояние между ними и Красной Армией сократилось сейчас до пятисот километров. Положение настолько серьезно для Германии, что даже Гитлер в своем последнем обращении к армии сказал: "Создается такое впечатление, словно судьба идет против нас". Английская газета "Йоркшир пост" по поводу этого заявления заметила, что оно представляет интерес для интересующихся психологией преступников. Гитлер ничего не обещает в нем немцам, но требует "сопротивляться и сопротивляться до тех пор, пока враги не устанут". Так вот до чего дошла стратегия Гитлера, до надежды - утомить неутомимых... В этом объяснение бессмысленного упорства немцев, не желающих признать факт проигранной ими войны... Преступник надеется отвоевать снисхождение к себе бешеным сопротивлением. Идиотский расчет...
       ... В Токио, как сообщают английские и американские газеты, американские самолеты опустошили 15 квадратных миль, в том числе вокзал Уено. Пострадал и центральный квартал Токио Хибия-парк, где сосредоточена административная жизнь столицы. У семи выходов императорского дворца - проволочные заграждения, щели, окопы...
       Да, грустно становится японскому микадо. И все же, японцы петушатся и раздувают кадило не по своим губам. Например, японцы разоружили во Французском Индокитае французские войска, заняли 10 марта все французские учреждения в Шанхае, окружили казармы французской полиции и войск.
       Что это даст Японии? Ничего, кроме усиления к ней французской ненависти и усиления позиций англо-американцев, которых отныне французы будут всемерно поддерживать в войне с Японией в большей степени, чем доселе... Нет, политика Японии топорна и глупа...
       14 марта 1945 года. С половины дня вчера потеплело, запахло весной. Но к утру сегодня понесла снежная метель. Не видать ни зги. В лекционных залах холодище. Курсанты, слушая лекцию, заметил я, дули в покрасневшие пальцы. Черт знает, когда мы научимся не мерзнуть в своих помещениях? Россия самая богатая топливом страна, а мерзнут у нас в частных квартирах и общественных помещениях больше, чем где бы то ни было... Постепенно топливо превратилось в проблему, леденящую нервы...
       ... В газетах опубликовано опровержение ТАСС: "На днях римский бюллетень "Сервицио информациони" опубликовал сообщение о том, что при посредничестве Соединенных Штатов и при поддержке со стороны Великобритании между Советским Союзом и Ватиканом будто бы происходят переговоры с целью заключения соглашения. ТАСС уполномочен заявить, что это сообщение совершенно не соответствует действительности".
       Сколько разных блох на свете? Там Радеску, здесь папа Римский, а в другом месте - хорватский марионеточный "правитель". Последний заявил: "Нам необходимо всеми средствами препятствовать осуществлению решений Крымской конференции". Таких политических дураков не сделает умнее даже начатая применением 10-ти тонная английская бомба, сбрасываемая с самолетов "Ланкастер" (Для погрузки этой бомбы на самолет требуется получасовая работа команды из 6 человек). Мы живем в век радио и электричества, стоим на рубеже века атома и электрона (уже есть электронные микроскопы, увеличивающие в 20 тысяч раз, есть основания надеяться на скорое разрешение проблемы использования внутриатомной энергии), а Павеличи и ему подобные обскуранты мечтают оттолкнуть нас чуть ли не к палеолиту. Но не сбыться мечтам мракобесам. СССР - весна человечества, стал столь притягательным и мощным, что весь мир видит в нем своего лидера на путях прогресса. Каждый самый маленький народ стремится быть с нами на этих путях. Проявлением этого является и установление сегодня дипломатических отношений между СССР и Венесуэльской республикой.
       ... Вечером новый салют Москвы войскам 2 Украинского фронта маршала Малиновского, овладевшим в полосе Карпат чехословацким городом Зволен.
       15 марта 1945 года. Пролит теперь некоторый свет на бегство бывшего руководителя итальянской военной разведки Марио Роатта из римской тюрьмы. Именно, американский журналист Дрю Пирсон заявил, что бегство Роатта из Рима 4 марта было организовано англичанами и Роатт, по утверждению Пирсона, находится в Бенгази или Триполи под защитой англичан.
       Правда, английское министерство иностранных дел 13 марта вечером выступило с опровержением этого утверждения Пирсона, но... после случая с Радеску в Бухаресте, я не склонен верить английским дипломатам в вопросе их невиновности в спасении Роатта от правосудия... Вообще, английские деятели прямо таки страдают болезненной страстью побольше выгородить и спасти разных реакционеров в разных странах, приберегая их для каких-то темных делишек.
       ... Нелишне отметить в записках, что де Голль, выступая по радио в связи с событиями в Индокитае, сообщил, что борьба сил сопротивления с японцами идет по плану и руководству французского правительства. Франция делает все, что может, чтобы союзники решились выдать для нее оружие из своих арсеналов, так как для борьбы с японцами французам не хватает оружия.
       Учитывая конкретно сложившуюся обстановку (боязнь со стороны Англии и Америки, как бы французские силы сопротивления не использовали оружие для слишком левых целей), можно сказать, что союзники не поспешат с выдачей Франции оружия. А если и дадут, то это будет началом экономической зависимости Франции, как и Китая, от Англии и США. Факт же этой экономической зависимости, которой мы сейчас ничего не в состоянии противопоставить, несомненно, в какой-то степени отразится на наших взаимоотношениях с Францией в дальнейшем. В частности, мы вынуждены будем остерегаться допускать Францию в качестве "арбитра" при нашем возможном споре с англо-американцами. Разве мы не знаем, что политика является концентрированным выражением экономики...
       16 марта 1945 года. На фронтах незначительное по территории, но важное по существу продвижение наших войск: решается судьба Штеттина, Данцига, Гдыни. В немецкой армии растет дезертирство, невзирая на виселицы и расстрелы. Ухудшается положение немцев и на западном фронте, где вступила в действие новая американская армия, 15-я. Немецкий командующий Рундштедт не может остановить наступление союзников, так как основные силы немцев прикованы к Восточному фронту. По последним данным, части американской 3-й армии форсировали реку Мозель к югу от Кобленца, уничтожив последние очаги немецкого сопротивления к северу от реки Мозель.
       Что же касается положения в Финляндии, то его нельзя считать удовлетворительным. Правда, успешно завершены работы по демаркации границы арендованного Советским Союзом у Финляндии района Порккла-Удд в соответствии с соглашением о перемирии, а финны с удовольствием кушают наш хлеб и кондитерские изделия, занимаясь самокритикой (в радиовыступлении 15 марта 1945 года в связи с предстоящими 17 и 18 марта выборами в сейм премьер-министр Паасикиви сказал: "Финляндия воевала против Советского Союза... упомянутый факт бросает свою тень и на нас... Чувство горечи, подозрение и недоверие по отношению к нам продолжают быть препятствием к установлению хороших отношений с нашим великим соседом... Теперь требуются новые силы для осуществления новых задач", (но... без достаточной и злой решительности искоренить фашизм в стране. В результате мы стали свидетелями таких возмутительных фактов, как нападение фашистских бандитов на редакцию финского журнала "Коммунисти", как обнаружение в поселке Рапаккойоки склада оружия, созданного бывшим местным начальником шюцкоровской молодежи Францем Кауханеном. В том и другом случае полиция или "не смогла" найти преступников или была в роли постороннего наблюдателя. Нет, с Финляндией мы непростительно долго нянчаемся. С господами-финнами надо поговорить пооткровеннее и потверже. За период войны они, имея в свое время некоторые успехи, разучились понимать вежливость...
       ... Мы получили некоторые сигналы, что наши союзники не совсем корректно относятся к советским гражданам, попавшим через Германию в качестве пленных или освобожденных из немецкой неволи во Францию, в Англию или в Америку. Однако сами мы весьма чутки и предупредительны к гражданам союзных с нами стран. Из Одессы отправлен сегодня уже третий транспорт с репатриированными солдатами и офицерами союзных стран, освобожденными Красной Армией из немецкого плена.
       17 марта 1945 года. Ничего особенного. Продолжалось уничтожение восточно-пруской группировки немцев, ликвидация немецких плацдармов на восточном берегу Одера и уничтожение немцев, окруженных в Бреслау. Взятый в плен войсками 1 Белорусского фронта, командир 1 немецкого саперного полка полковник Генлейн заявил, что "Мне 57 лет. Я профессиональный офицер и в начале войны был уверен, что Германия победит. Катастрофа немецкой армии под Сталинградом поколебала мою веру, а последовавшие затем события разрушили ее до основания. Но, признаюсь, такого поражения, какое немецкая армия потерпела за последние месяцы на Восточном фронте, я все-таки не ожидал. Германия вела много войн и не раз имела неудачи. Однако, такого невиданного поражения, такого банкротства немецкой стратегии история Германии еще не знала".
       ...Сегодня в Москву прибыл президент Чехословацкой республики Эдуард Бенеш. Перед микрофоном он сделал следующее заявление: "Наш путь на Родину, освобождаемую героическим усилием Красной Армии и всех наших союзников, ведет через Москву. Это подчеркивает большое значение нашей общей дружбы и наших союзнических отношений. Я уверен, что скоро враг будет разбит и Европа - опять свободна". Бенеш прибыл в Москву вместе с супругой из Лондона через Баку. Он возвращается в Чехословакию.
       Интересно, будет ли сейчас разрешен вопрос о Закарпатской Украине или его отложат до полного освобождения Чехословакии. Дипломатичнее и вежливее, конечно, будет, если этот вопрос на некоторое время отложат...
       ... Теперь имеется возможность высказать некоторое суждение о межамериканской конференции, которая проводилась с 21 февраля по 8 марта включительно в Мексико во дворце мексиканского президента Чапультепек и будет в дальнейшем, наверное, часто называться "Чапультепекской конференцией". В Мексико присутствовали министры иностранных дел 18 республик Латинской Америки, за исключением Аргентины, которая под руководством фашиствующего президента Фарреля и премьера Перона продолжала политику поддержки Германии.
       Государственный секретарь США Стеттиниус выступил на закрытии конференции с речью и перечислил шесть пунктов, характеризующих, по мнению Стеттиниуса, результаты конференции:
        -- Соглашение американских республик относительно уничтожения последних следов влияния нацистов на западном полушарии и присоединения к декларации трех держав о военных преступлениях, опубликованной в октябре 1943 года.
        -- Принятие программы конференции в Думбартон-Оксе в качестве основы для хартии международной организации, которая будет принята в Сан-Франциско.
        -- Принятие Чапультепской декларации, согласно которой американские республики объединятся с целью сопротивления агрессии в пределах Западного полушария "в соответствии с их собственными конституционными процедурами и полномочиями военного времени".
        -- Организационное укрепление межамериканской системы.
        -- Принятие декларации экономических принципов, предусматривающих повышение жизненного уровня и рост благосостояния американских народов.
        -- Принятие декларации относительно Аргентины, в которой американские республики призывают Аргентину присоединиться к общей борьбе против агрессора "и проводить свою политику таким образом, чтобы иметь возможность подписать декларацию Объединенных Наций и присоединиться к окончательным решениям конференции".
       Последнее решение, надо отметить, чревато большими опасностями для демократии, поскольку последняя идет на непонятную уступку аргентинским фашистам. Сделавший шаг, делает и другой. Так и прецедент с призывом Аргентины присоединиться к Чапультепекской конференции может довести демократию до еще большего позора: фашистская Аргентина может оказаться за одним столом с объединенными нациями, чтобы защищать таи интересы фашистских агрессоров.
       Чтобы понять все же прогрессивное зерно конференции в Мексико, необходимо обратиться к истории. Борясь в свое время против испанского гнета, народы латинской Америки прибегали к взаимному сотрудничеству. В 1826 году в Панаме прошел первый латиноамериканский конгресс, а в 1889 году государственный секретарь США Блейн сумел созвать первую межамериканскую конференцию в Вашингтоне. В дальнейшем имелись постоянные органы связи между американскими республиками, один из которых - панамериканский союз - находился в Вашингтоне. Однако усилия американцев ограничивались внутри республиканским сотрудничеством, изолированным от остального мира (Изоляционизм).
       Даже после первой мировой войны это положение почти не изменилось, хотя и некоторые американские страны вступили в Лигу Наций. Только в 1940 году, почувствовав непосредственную угрозу германского империализма, латиноамериканские страны начали пытаться вырваться из узких рамок изоляционизма. В поисках путей собственной безопасности, латиноамериканские страны провели конференцию министров иностранных дел в Гаване в 1940 году, в Рио-де-Жанейро в 1942 году, но реальные предпосылки для объединения усилий американских республик с усилиями всех свободолюбивых народов в борьбе за безопасность были созданы лишь после конференции в Думбартон-Оксе и, я бы сказал, после Крымской конференции. Не случайно ведь, что Стеттиниус, прибывший на конференцию во дворце Чапультепека на обратном пути из Крыма, сформулировал задачи межамериканской конференции так: "Сейчас мы знаем, что нет таких барьеров на море, в воздухе и на суше, которые могут нас отделить от остальной части мира... Недостаточно предотвратить войну на наших берегах. Войне должен быть положен конец в любом пункте поверхности земного шара, где война возникает. В этом направлении мы работали на Крымской конференции. С этой целью мы собрались здесь".
       Хотя и в ходе конференции не все участники ее понимали необходимость полного включения американских стран в систему международных мер безопасности, но уже то является прогрессивным, что конференция одобрила принципы Думбартон-Окского плана международной безопасности, торжественно провозгласила принцип взаимной помощи американских республик против внеамериканского и американского агрессора, установила принципы межамериканского сотрудничества на основе международного права, осуждения агрессии и осуществления демократических принципов.
       Вредным решением конференции надо считать, что она допустила возможность для современной Аргентины присоединиться к межамериканскому соглашению при условии объявления своего согласия с ним. Такая дешевка не только на руку Аргентине, ставшей сейчас штабом мирового фашизма. Надо бы сказать прямо, что не место нынешнему аргентинскому режиму на американском континенте. Но это не сказано, и мир еще вынужден будет пережить горькие минуты разочарования, когда голос фашистской Аргентины прозвучит с трибуны демократических наций. В этом будет таиться стыд и позор американских республик и Стеттиниуса, который не смог быть последовательным проводником крымских принципов...
       18 марта 1945 года. С удовлетворением отмечаю, что гаулейтер Эрих Кох, как сообщило агентство Рейтер, четыре недели тому назад повешен за дезертирство и попытку тайно скрыться из осажденного Красной Армией Кенигсберга. Он ел в свое время украинское соло в качестве наместника 3-й империи, он повешен 3-й империей...
       19 марта 1945 года. Вчера Бенеш с супругой посетил Большой театр в Москве, где смотрел балетный спектакль "Дон-Кихот", а сегодня он был на приеме у Калинина, после чего беседовал со Сталиным. Вероятно, решалась судьба Закарпатской Украины.
       ... Союзники сообщили, что они имеют уже предмостное укрепление у Ремагена, на восточном берегу Рейна, размером в 300 квадратных километров. Позавчера в три часа дня рухнул центральный пролет Ремагенского моста. Союзное командование считает, что катастрофа вызвана не действием вражеских диверсантов, а естественными причинами. Но... не верится...
       ... В Финляндии продолжает царить фашистский душок. Например, финский суд, разбирая дело солдата Седермунда, ранившего четырех военнопленных русских граждан выстрелом из автомата, он присудил бандита только к одному году шести месяцам каторжных работ. Недаром даже английская газета "Дейли телеграф энд Морнинг пост" 17 марта написала: "Наблюдатели в Швеции признают, русские зайдут не слишком далеко, если они потребуют немедленного смещения определенных финских должностных лиц и примут более суровые меры, оправданные после двух неудачных войн Финляндии".
       Мне кажется, что подобные меры совершенно необходимы, и применить их следует не позже окончательных итогов выборов в Финский сейм (предварительные итоги опубликованы сегодня).
       ... Гораздо лучше идет дело в Юго-восточной Европе. Вслед за земельной реформой в Польше и Румынии, 17 марта Временное правительство Венгрии приняло закон о земельной реформе, которая обеспечит безземельное крестьянство землей. Конечно, заслуга в этом принадлежит не столько премьер-министру Миклош Бела или министру земледелия Надь Имре, подписавшим декрет, сколько Красной Армии... Наша Великая Отечественная война, неся крушение фашизму, побочно осуществила такие исторические чаяния миллионов трудящихся, для которых нужна была бы революция в Болгарии, Румынии, Венгрии и Польше. Столь прогрессивна военная буря, помчавшаяся с Востока на Запад.
       ... Союзные войска успешно теснят японцев в Бирме. Части 33 индийского корпуса подошли к разрушенному мосту Ава на реке Иравади.
       Хорошо. Индийским войскам надо учиться современной войне. Без этого умения они никогда не получат самостоятельность из рук Великобритании.
       ... Нью-йоркский журнал "Протестант" сообщил, что Ватикан, испанская фаланга и державы оси не только сотрудничали в прошлом, но продолжают это сотрудничество и сейчас, особенно на территории Аргентины. Там крупнейшие банковские и промышленные компании, контролируемые Ватиканом, играют ведущую роль в переводе нацистских фондов из Европы в Латинскую Америку. К числу таких компаний относится "Банко франсес-итальяно де ля Америка дель Сур". Но не только в Аргентине пытаются фашисты обосноваться для будущей деятельности по подготовке третьей мировой войны. Их хватает и в других странах, в том же, скажем, Иране. И нельзя думать, что эти элементы там так крепко ликвидированы, как об этом рассказано в документах английского посольства в Иране о деятельности германской 5-й колонны в Иране. Но публикация эта, сделанная 16 марта в газете отдела печати английского посольства в Иране "Дейли ньюс", довольно интересна. Помещаю ее в своих записках.
       "В октябре 1940 года германская разведка послала в Иран двух своих агентов - Романа Гамотта и Франца Майера - для изучения страны в целях проведения там разрушительной работы в будущем. В апреле 1941 года в Иран прибыл третий член тройки, организовавший центр для руководства деятельностью 5-й колонны. Это был агент германской тайной разведки майор Юлиус Бертольд Шульц. Когда войска союзников вступили в Иран, иранскому правительству было предъявлено требование об аресте германской колонии в Тегеране. Трем вышеуказанным агентам германской разведки. хотя они были интернированы, все же удалось бежать и продолжать свою опасную работу. Из захваченных документов известно, что на юге Ирана при содействии саботажников из англо-иранской нефтяной компании был подготовлен аэродром для приемки германских самолетов.
       В январе 1942 года Майер пытался объединить иранские организации, работавшие против союзников, и установил контакт с одной из групп, имевшей в своем составе известного иранского генерала.
       5-я колонна Франца Майера была создана под видом национальной организации, называвшейся "Миллиюне Иран", возглавлявшейся комитетом, куда входили видные иранцы. Среди руководящих членов этой организации были генералы иранской армии. Организация делала ставку на восстания среди курдских и других племен на севере. Одновременно Шульц на юге пытался поднять кашкайские племена, поддерживая связь с Майером через специальных курьеров. Комитет "Миллиюне Иран" решил, что Майер должен отправиться в Исфаган и передать известному иранскому генералу 2 из имевшихся у него радиопередатчиков, а также помочь в объединении племен в пользу немцев.
       В Исфагане Майер совместно с генералом выработал план сотрудничества между южными племенами и план восстания на случай приближения германских войск к границам Ирана. Окончательные детали заговора должны были быть выработаны после падения Сталинграда. Майер пытался также организовать силами иранцев путч, целью которого было свергнуть шаха и начать военные действия против союзников в тылу последних. В то же время Шульц на юге добивался расчленения Ирана на два марионеточных государства.
       Когда немецкая армия потерпела поражение у Эль-Аламейна и Сталинграда, исфаганские сообщники Майера стали более острожными в своих отношениях с ним, а один из его приближенных, испугавшись, показал представителям британской разведки, где находился чемодан, содержащий около 250 документов, написанных в большинстве Майером и Шульцем, а также такими важными фигурами, как Сеид Абдул Касем Кашани - знаменитый мулла и Хабибула Ноубахт - депутат меджлиса. Майер сумел скрыться. Руководство германской разведки в Берлине решило послать в Тегеран в подкрепление Майеру парашютный десант и в случае успеха послать его Шульцу на юг Ирана.
       30 марта 1943 года шесть агентов германской разведки приземлились с парашютами в районе Соленого озера и оттуда на верблюдах и автомобилях были доставлены в Тегеран. Парашютисты привезли с собой много денег и оружия.
       Известие об успешном прибытии этой группы было передано в Берлин по радиопередатчику, и там было решено отправить вторую группу на юг для подкрепления Шульца. Она прибыла в район Шираза 15 июля 1943 года и состояла из трех немцев и одного иранца, завербованного германской разведкой в Германии. Они успешно прибыли к Шульцу и установили связь с Майером. Перед организацией "Миллиюне Иран" была поставлена задача - оказывать влияние на предстоящие тогда выборы в меджлис с тем, чтобы создать в меджлисе антисоюзнический блок, который предотвратил бы вступление Ирана в войну против Германии и противодействовал бы целям союзников. Конечная цель заключалась в срыве снабжения России через Иран.
       В середине августа 1943 года, когда интриги Майера в выборной кампании в Тегеране достигли своего высшего предела, власти союзников решили, что настал момент для разгрома 5-й колонны. 15 августа 1943 года Майер был арестован английскими властями. Затем в Тегеране были переловлены и остальные немцы. Схвачены были те немцы, которых Майер направил к Бахтарам. Весной 1944 г. руководители кашкайских племен выдали Бертольда Шульца и других германских агентов. Около 170 иранцев, известных или заподозренных в сотрудничестве с немцами, были арестованы иранским правительством. Арест иранцев - служащих железной дороги - привел к значительному уменьшению случаев саботажа на железной дороге, которые перед этим в течение весны и лета достигли угрожающих размеров.
       Из приведенного материала не только видно, с какой коварностью и упорством цеплялись немцы за Иран, но насколько битва за Сталинград была не только вопросом стратегии, но и вопросом далеко идущей мировой политики, способной и ставшей фактически стержневой осью, вокруг которой история совершила свой поворот в сторону победы демократии над силами фашизма.
       ... Не случайными является и сделанное сегодня Молотовым заявление турецкому послу Сарпеду о желании Советского Правительства денонсировать договор о дружбе и нейтралитете, заключенный еще 17 декабря 1925 года. Молотов деликатно указал, что этот договор уже не отвечает новому положению дел. А, сказать по правде, он уже в 1942 году не отвечал... дружбе и нейтралитету... Ведь Турция тогда, как хищник, выжидала исхода Сталинградской битвы, чтобы напасть на нас. Помнится, в "Правде" появилась статья, кажется Заславского, в которой с горечью и гневом было сказано, что нам трудно и очень трудно, но у нас хватит сил, чтобы призвать к порядку агрессора в феске и чалме...
       ............................................................................................
       20 марта 1945 года. Был сегодня в Горьковском областном книгоиздательстве и выслушал критику моего произведения "Перекресток дорог". Критиковал редактор литературно-художественного отдела Зарубин. Это болезненного вида человек с жесткими темно-русыми волосами, с серенькими глазками и с неприятным налетом слюны в уголках губ. Ежась от холода и натягивая сухими пальцами короткие рукава своего поношенного пиджачка на кисти рук, чтобы они меньше стыли, он листал рукопись и скороговоркой высказывался, мало заботясь о логике и убедительности своих аргументов.
       Случайно или в силу какой-либо системы, но он оказался на противоположном полюсе во взгляде на мою повесть, нежели писатель Бондарин, в свое время читавший мою рукопись. Бондарину, например, нравилась любовь Василия к Гале, а Зарубину она кажется надуманной; Бондарин находил погрешности в описании военной школы, а Зарубину это место понравилось; Богдарин и курская литературовед Саввина считали, что о немцах я писал незаслуженно "черно", а Зарубин, наоборот, требует такой модернизации, что исторические факты "братания" солдат в первой мировой войне должны быть отрицаемы или рассмотрены как преступление... Нудные бесконечные консультации, как они мне надоели! Мне лучше бы самому поговорить с миллионами читателей, но на пути стоят и лежат утесы вот из таких, как Зарубин, модернизаторов... А на какой черт мне нужно делать так, как им нравится? Ведь я пишу, охваченный велением своего сердца и разума. Наступит ли в моей жизни счастливый день, когда я смогу говорить с читателями и не ломать шапки перед различными консультантами и "цензорами", влияние которых на мои работы, чувствую я, чисто отрицательного характера. И тяжелее ничего не может быть, как литературная опека, заставляющая писателя молчать всю жизнь...
       ... Выйдя от Зарубина, я некоторое время провел среди рабочих издательства, заинтересованный разговорами между ними. Все дело в том, что народ теперь с меньшей опаской посматривает на Запад (Все верят в конец Германии), чем на Восток. Нутром, интуицией все мы чувствуем неизбежность войны с Японией. Об этом теперь только и говорят. Так и здесь, в книгоиздательстве, говорили о возможности войны с Японией.
       - Наш-то, Мякишев, в зенитную артиллерию поехал на Дальний Восток...
       - Ну и что ж, будет там посиживать, пока войны нет.
       - Нет, так будет. Он артиллерист, а артиллерия она теперь решает исход боя. Да и меня не обманешь: если бы не воевать, то и войска тащить на Восток незачем...
       - А где ты образованность получил?
       - В разных местах. И на Иркуте (надо бы - "на Варкуте") был, что за Печерой. Народ коми там живет, а то и совсем никто не живет... Тундра и снег, да Северное сияние... И на Московском море был и на Беломорском канале был...
       - Добровольно?
       - Ну, сказал! Десять лет мне дали, вот и путешествовал...
       - За что?
       - Не спрашивай. Я истопник и трубочист. Трубы плохо чистил, дым пошел... Вот оно и самого было в трубу загнали...
       - О, у тебя жизни много!
       - Да не меньше, чем у тех, которые к десяти годам меня присуждали... Меня и германец и японец не обманет... А кормили нас хорошо, не поедали прямо. Зато и работали по-медвежьи, аж спина трещала.
       - Ну, а насчет войны с япошками как мыслишь?
       - Летом с ними обязательно завоюем, - авторитетно и басисто сказал засаленный и грязный бывалый трубочист, которому бы министерский пост занимать, а не трубы чистить...
       ... По дороге к ВПУ мне попался попутчик. Это один из офицеров-трофейчиков. Он хорошо осведомлен обо всех новинках немецкой техники, примененной в Отечественной войне, и назвал мне не только такие образцы, которые я сам лично видел (мины-торпеды-танкетки, пикирующие бомбардировщики, минобросательные реактивные аппараты "Небельверфор", шестиствольные и десятиствольные минометы, "Тигры" 1943 г. и "Королевские тигры" 1944 г., реактивные противотанковые ружья и пр.), но и такие, о которых я только слышал или читал (Самолеты-снаряды "Фау-1" и "Фау-2", противотанковый 88 мм миномет "Пупхен" обр. 1943 г. с реактивными минами кумулятивного действия: действует от 100-200 до 700 м - предел, пробивает броню до 160 мм; 31- ствольный миномет и пр.) Потом мы с ним разговорились о новых попытках немцев прощупать почву насчет мира с союзниками сепаратным путем. Активно действует Риббентроп и Геббельс. В Стокгольм послан некий фон Гессе с задачей войти в контакт с англичанами через шведов. А агенты Геббельса и в парижских кругах пустили слух, что Рундштедт вошел в контакт с Эйзенхауэром и запросил его об условии перемирия.
       Но... у немцев и на этот раз трюк сорвался: из Вашингтона и Лондона последовало категорическое заявление о невозможности каких-либо мирных переговоров о частичной капитуляции Германии. Капитуляция должна быть полной и перед всеми союзниками, а не перед некоторыми из них. 16 марта агентство Рейтер опубликовало разъяснение о том, что "Авторитетные лондонские круги расценивают немецкий зондаж, как типичный пример германских усилий, направленных к тому, чтобы посеять рознь между союзниками, и он полностью игнорируется".
       ... Вечером Москва салютовала 1-му Белорусскому фронту, овладевшему городом Альтдамм - восточнее Штеттина, и 3-му Белорусскому фронту маршала Василевского, овладевшему в Восточной Пруссии городом Браунсберг - на побережье залива Фриш Гаф.
       21 марта 1945 года. Освежающий ветерок подул в лицо "исторических партий" в Румынии. Реакционный глава национал-царанистов Маниу просится в отставку "по болезни". Возможно, руководство партией перейдет в руки левого лидера доктора Лупу. На чашу весов демократического правительства Румынии бросил свой авторитет и патриарх Никодим. Он 19 марта опубликовал в газетах "Скынтейя", "Семналул" и "Драпелул" свое послание, в котором призывает народ поддерживать новое правительство и шлет ему и королю свое благословение.
       ... Союзники сегодня прорвали "Линию Зигфрида" на широком фронте (саарский фронт, вблизи Цвейбрюккена). Части 3-й американской армии достигли Майнца, вступили в Вормс и Кайзерслаутерн. Есть также сообщение, что американский флот под командованием адмирала Нимица 19 марта атаковал главные японские морские силы во внутренних японских водах севернее Кобе и Куре, расположенных в южной части японских островов. Это знаменательное событие. Оно предвещает большие неприятности для Японии.
       22 марта 1945 года. Бушевала метель. 1-й Украинский фронт маршала Конева прорвал оборону противника западнее и южнее города Оппельн, части продвинулись на сорок километров на каждом направлении и, соединившись в районе города Нойштадт, окружили и разгромили группу немецких войск. Взято в плен до 15 тысяч немцев. Это означает, что начинает рушиться "внутренний оборонительный пояс Германии", на который немцы возлагали большие надежды после сокрушения Красной Армией фашистской обороны по верхнему течению Одера и в Померании. Замечательно в действиях 1-го Украинского фронта то, что его войска не вытеснили, а окружили и уничтожили гитлеровцев. Ведь Суворов еще говорил: "Враг оттеснен - неудача, враг уничтожен - удача". До нашей Отечественной войны считалось, что операции на окружение возможны вообще редко и предполагают наличие выгодной конфигурации, а также наличия с одной стороны Теренция Варрона, а с другой Ганнибала. Считают ли себя немцы Варронами, не знаю. Но русский Ганнибал всегда находится. Он даже и не ищет особых конфигураций, а окружает противника при всех условиях. Короче говоря, русское военное искусство дало миру классические образцы систематических операций на окружение, сделав их обычными, как всякий бой...
       ... Интересно! Окружная комиссия по выборам в финский сейм в Нюландском округе дала в центральную комиссию "ошибочно" сведений, снизив на 10000 число голосов за демократический союз народа Финляндии. Эта "ошибка" равняется одному депутатскому месту, присвоенному было шведской народной партией. Финский министр юстиции Кекконен заявил, что "выборы обнаружили значительный сдвиг влево". Об активности избирателей можно судить по проценту принявших участие в выборах: 1907 г. - 70%, 1939 г. - 66,6%, 1945 г. - 80%.
       ... Японский премьер-министр Койсо 21 марта сообщил по радио, что остров Иведзима занят американцами. Это имеет серьезное значение для войны на Тихом океане, но не может быть никакой речи о соглашении с противником...
       Ох, самурай, врешь! Прижмут покрепче, запросишь пить. Немецкие фашисты тоже кричали, что они никогда не склонят головы и не изменят фюреру. На деле же, нацисты начинают сейчас бросать свои партбилеты в берлинские мусорные ящики, а сами впадают в мистику, массами слушают предсказания гадалок о своей "судьбе". Геббельс, пытаясь использовать сложившуюся психологическую конъюнктуру, приказал многим нацистским пропагандистам обрядиться гадалками и предсказывать своим клиентам, что Германия скоро будет спасена "духом Фридриха Великого, воплощенного в фюрере". Среди гадалок проводится нацистская инструктивная работа. Гадалки предсказывают благоприятную судьбу немцам, а союзные армии углубляются тем временем в территорию Германии. Части 3-й американской армии вчера вступили в Людвигсгафен и продвинулись через город к Рейну, а англо-американские бомбардировщики вчера совершили тридцатый подряд ночной налет на Берлин.
       23 марта 1945 года. Войска 2 Белорусского фронта овладели городом Цоппот на данцигском направлении и вышли на побережье Данцигской бухты между Гдыней и Данцигом. Таким образом, данцигская группировка немцев разрезана на две части. В это же время рушится под ударами армий союзников немецкая оборона между Рейном и Мозелем, где расположены наиболее мощные укрепления "Линии Зигфрида", идущие двумя-тремя линиями параллельно франко-германской границе.
       ... Американская печать осуждает клеветническую книгу Уайта, который, по выражению "Сан-Франциско кроникл", поехал в Советский Союз, убежденный, что нет необходимости в содружестве США с СССР. А, по-моему, этот господин, как в свое время Андре Жид или летчик Линдберг, попользовался хлебосольным гостеприимством СССР, а потом наплевал нам в глаза. Это обязывает нас осторожнее выбирать своих друзей и не спешить открывать перед ними квартиры и сердца.
       24 марта 1945 года. Войска маршала Толбухина (3 Укр. фр.), отразив атаки одиннадцати танковых дивизий немцев юго-западнее Будапешта, сами перешли в наступление, разгромили танковую группу немцев, продвинулись на 70 километров в глубь и расширили прорыв на 100 километров по фронту. Рушатся надежды немцев удержаться в районе Будапешта, откуда идут кротчайшие пути в Австрию, в индустриальные районы Чехословакии, где сосредоточены военно-промышленные немецкие базы. Успех Красной Армии на южном фланге представляет также серьезную угрозу немецким войскам в Италии и Югославии. Это все и объясняет отчаянное упорство, с каким немцы дерутся в районе Будапешта.
       Войска 1 Украинского фронта, продолжая наступление, заняли в Силезии западнее Одера города Нейссе и Леобшютс. Войска союзников форсировали Рейн севернее Рура, в районе Везеля, Рееса и Ксантена. Черчилль в своем послании 21-й армейской группе, переданном утром 24 марта, заявил, что он счастлив. что находится вместе с начальником имперского генерального штаба в штабе 21-й армейской группы фельдмаршала Монтгомери во время знаменательной битвы за форсирование Рейна. Обращаясь к английским солдатам, Черчилль заявил:
       "Долго будут рассказывать, как вместе с нашими канадскими братьями и храбрыми американскими союзниками вы выполнили эту величайшую задачу".
       ..............................................................................................
       В Германии появились живые "покойники". Бернский корреспондент газеты "Дейли экспресс" сообщает о новой уловке: они исчезают как якобы умершие. Полковник войск СС Олиф Фикерт поместил в немецких газетах свой некролог, но четыре недели спустя его видели разгуливающим по главным улицам Барселоны под именем Вильгельма Клейнерта.
       Начальник штаба гитлеровской молодежи Гельмут Меккель, как сообщают, "явился жертвой рокового несчастного случая", но после этого его видели с главарем испанских студентов-фашистов Альваресом Серано...
       Подобные трюки выбросили многие и другие немецкие фашистские главари. Пусть человечество насторожится. Если второстепенные лица превратились в живых "покойников", чтобы избежать ответственности, то этот опыт могут повторить и вожди нацизма. Поэтому, если появится сообщение о их смерти, необходимо потребовать для осмотра их трупы, как сделали в начале XVII в. москвичи, выставив для всеобщего обозрения труп одного из дмитриев-самозванцев, убитого в Кремле...
      

    КОНЕЦ СЕМНАДЦАТОЙ ТЕТРАДИ

      
      

    Тетрадь 18-я (25 марта 1945 г. - 9 апреля 1945 г.)

       25 марта 1945 года. Полковник Деборин, выступая в политуправлении РККА на совещании преподавателей партполитработы военных училищ, коснулся ряда вопросов международного порядка и войны. В частности он распространил сообщение о поведении Гитлера в период хода Крымской конференции. Гитлер дважды выступил по радио с мирными предложениями. При этом он жаловался на обманувший его надежды немецкий народ, на посла в СССР фон Шуленбурга, который де неправильной информацией толкнул Германию на войну с СССР и т. д. Гитлер грозил также союзникам, что они, отказавшись от мира с Германией, найдут там руины и голод.
       Последнее на Гитлера похоже: бандит способен на все, когда гибель окружит его со всех сторон. Только теперь не время для испугов. Наш девиз: "Вперед и только вперед!" Иметь дело с голодом и руинами нам не впервые, справимся.
       Потом говорилось о Франции, которая отказалась подписывать приглашение к странам на конференцию в Сан-Франциско т проявила колебание насчет вообще участия в этой конференции по двум причинам: а) Союзники поздно открыли второй фронт, что стоило французам многочисленных неоправданно понесенных жертв; б) Союзники не поддержали Францию в Сирии, а Англия прямо-таки допустила здесь антифранцузское нахальство...
       Интересные факты приведены из японской жизни: газета "Ници-ници" в одной из своих статей упрашивала Сталина не верить Рузвельту и Черчиллю, не вступать в войну против Японии, обещая за это разрешить сахалинский вопрос путем переговоров Японии с СССР. При этом выставляется в качестве заслуги Японии перед СССР, на который она не напала в трудный для СССР период. Конечно, японская газета умолчала о готовности Квантунской армии напасть на СССР в момент предполагаемого и с нетерпением ожидаемого падения Сталинграда в 1942 году. Газета даже намекнула на ошибочность политики дружбы Японии с Германией, поскольку в Германии господствует взгляд на японцев, как на представителей "низшей расы". Заметьте, ошибочной политика дружбы Японии с Германией считается не потому, что эта дружба была разбойной, а потому, что разбойники не договорились расовой полноценности и одноценности. Пусть после этого никто из нас не удивляется, если японские деятели после поражения и капитуляции Японии (а это рано или поздно будет) недоуменно пожмут плечами и заявят: "Непонятно, почему с нами поступают, как и с немцами, ведь мы страдали от расового неравенства с немцами, имели свою конституцию и парламент, т. е. были демократической страной?"
       Мало ли может быть в жизни неожиданных ляпсусов. В 1918 году, например, румынский Кароль II, жалуясь на неравенство его с английским королем, просил принять его в компартию. А потом, женившись в нарушение румынских обычаев и законов, бежал под крыло к английскому королю... Да и ляпсусы другого порядка возможны. С давних пор социальной опорой королей считалось дворянство, а короли воспитывались монархистами. Теперь же есть такие страны, где социальная опора королей исчезла, но по традиции там еще сохраняется король, воспитываемый коммунистами и левыми социал-демократами (малолетний царевич Симеон в Болгарии и регентский совет из двух коммунистов и одного социал-демократа: Ганев, Бобошевский, Павлов) или есть регентский совет в стране, из которой король фактически изгнан за профашистские взгляды, а премьером ее является генеральный секретарь компартии (Тито) и в помощь ему направлен бывший работник Коминтерна товарищ Коларио. Все это понять совершенно невозможно, если оставаться в плену партийных взглядов периода, скажем, 1917-1936 годов. Вот почему необходимо не только образование, но и переобразование, не только воспитание, но и перевоспитание миллионов людей в нашей стране, чтобы они были в состоянии разобраться в сложнейших сплетениях проблем политики нашего времени...
       Когда-то, учась еще в Воронеже, мы спорили по поводу выдвинутого Коминтерном вопроса о едином народном фронте, направленном против фашизма. Тогда некоторые говорили, что "коммунистическому ручью не следовало бы в свое время выделяться из общедемократического потока, если его заставляют теперь снова влиться в общедемократический поток". Говорили эти слова даже с гневом и возмущением, не понимая разницы между движением вслепую и движением. Происходящим по сознательному велению тактики коммунистов. Теперь, через добрый десяток лет, мы видим сколь правильным было решение Коминтерна объединить все антифашистские силы в один мощный поток: без этого нельзя было одолеть страшную фашистскую силу. Великие решения, даже если они многим и не нравятся, все же влияют на поступки целых поколений. Возьмем пример, в американских странах антифашистские решения Коминтерна не пользовались популярностью, но они все же продолжали учить американцев многому. И вот, когда прошло много лет учения, мы являемся свидетелями созыва в Мексике американской антифашистской конференции. 21 марта 1945 года в Мексико закончила свою работу конференция против франкистского террора. Она призвала правительства демократических государств прекратить ложную миротворческую деятельность в отношении Испании и спасти действительными мерами от смерти и пыток испанских антифашистов, брошенных генералом Франко в застенки. Конференция решила день 14 апреля объявить на южно-американском континенте днем борьбы против террора Франко. Закрывая конференцию, председатель партии Мексиканской революции Вильялос выразил от имени правительственной партии Мексики просьбу к объединенным нациям отказаться от признания правительства Франко и порвать отношения с фашистским правительством Испании.
       26 марта 1945 года. Умер после продолжительной болезни маршал Шапошников - начальник Высшей военной академии, бывший начальник Генштаба, замененный Антоновым. По совпадению, лондонское радио сообщило о смерти старейшего члена английского парламента Давида Ллойд-Джорджа. Теперь, наверное, он всерьез умер. Был ведь случай накануне войны, когда ТАСС сообщило о его смерти, а в действительности же тогда умерла только супруга Ллойд-Джорджа.
       Вчера состоялись в Варшаве похороны пяти офицеров варшавского штаба Армии Людовой, павших 27 августа 1944 года в боях с немцами во время варшавского восстания, спровоцированного польским эмигрантским правительством. На траурном митинге на площади Зигмунда над открытой могилой выступил президент Берут. Он сказал: "Мы смотрим на эту могилу, зная, что разрушенная Варшава скрывает неисчислимые могилы павших в борьбе за столицу. Борьба эта была не нужна Польше. Эти пятеро знали об этом, но хотели до конца остаться на своем посту. На этом посту стояло и население Варшавы, которое, любя родину и ненавидя оккупантов, давно ожидало момента, чтобы сбросить вражеское иго. Но население Варшавы не подозревало злонамеренной игры реакционных политиков, которые ради своих эгоистических целей вызвали уничтожение города варварами-оккупантами, злоупотребляя патриотизмом населения. Зачинщики восстания пытались захватить власть перед приходом Красной Армии, ничем лично не рискуя в случае неудачи. Для нас и для будущих поколений борьба Варшавы за независимость будет всегда примером героизма и самоотверженности. Теперь польский солдат у Одера продолжает их борьбу".
       Сегодня же в Варшаве опубликовано заявление Временного польского правительства, адресованное СССР, США, Великобритании и Китаю, по поводу несправедливого не приглашения Польши на предстоящую конференцию в Сан-Франциско. В заявлении выражена надежда, что Польша будет приглашена на конференцию, хотя и комиссия, созданная в Крыму для консультации по польскому вопросу, еще не закончила свою работу.
       Надо полагать, кроме СССР, польскую просьбу никто не поддержит, а Великобритания даже постарается руками польского эмигрантского правительства затянуть разрешение польского вопроса (создание нового правительства на базе расширения нынешнего), чтобы тем самым оправдать недопущение Польши на конференцию и обеспечить некоторое ослабление советских позиций на конференции. Как-никак, а Великобритания не отказывается от политики "равновесия сил" при всяком случае... Долго нам придется отучать Великобританию от этой "соски".
       Но ничего, "равновесие сил" в Европе все более складывается в нашу пользу. Об этом свидетельствует не только принятый вчера в Венгрии декрет, отменяющий все антиеврейские законы, но и дальнейший успех Красной Армии: войска 2-го Украинского фронта маршала Малиновского овладели Чехословацким городом Банска Бистрица, войска 3-го Украинского фронта маршала Толбухина овладели венгерскими городами Папа и Девчер на подступах к австрийской границе, Войска 3-го Белорусского фронта завершили ликвидацию немецкой группировки на побережье залива Фриш Гаф юго-западнее Кенигсберга и отбросили немецкие остатки к мысу Кальхальцер-Хакен. Наша авиация бомбила Данциг. И это делается несмотря на применение немцами авиационной новинки в виде самолетов с реактивным двигателем и без горизонтального хвостового оперения (к представителям реактивного самолета относится одноместный истребитель-перехватчик типа "МЕ-163").
       Правда и на западном фронте имеются значительные успехи. Части 3-й американской армии достигли окраин Франкфурта-на-Майне. Четвертая часть восточного берега Рейна находится уже в руках союзников. И все же, учитывая расплывчатость англо-американской демократии, даже в этих условиях приближающегося краха германского фашизма, его друзья не желают - сложить оружия за границей, на что-то надеются. Например, депутат мексиканского парламента Сальвадор Очоа Рентелиа заявил, что синаркисты (мексиканские фашисты) прячут в городах штатов Гуанахуато и Керетаро большие запасы оружия для нанесения неожиданного удара в спину демократии во время предстоящей избирательной компании. В это же время в Греции, опираясь на английскую политику, немецкие прихвостни ходят на свободе, а демократические элементы томятся в тюрьмах. Газета "Элефтерия" (независимая либеральная) сообщила, например, что бандит Антон Уауч, громивший при немцах антифашистов во Фракии, подписавший договор с немцами о совместной борьбе против греческих патриотов, на днях произведен из сержантов прямо в капитаны. Генерал-майор Папафанасопулосе был при немцах гаулейтером острова Эвбея и в январе-июне 1944 года казнил 64 греческих патриотов, а сейчас гуляет на свободе в военном мундире. "Над страной с древними и новыми священными развалинами, над могилами сотен тысяч погибших за эти четыре года, раздается ужасное оскорбительное карканье предателей".
       Этого нельзя забывать никому из современников, а также из наших потомков, которые будут изучать историю наших дней и поинтересуются записками современников. Пусть даже коряво написаны эти записки, но в них дана хроникальная правда о нашем времени. Дана без домысла, который, может быть, приятнее для слуха и глаза, но более удален от истины...
       27 марта 1945 года. Вокруг больших личностей обязательно складывались и складываются анекдоты. Мне много пришлось их о Петре Великом, о Пушкине, о Черчилле. Сегодня офицеры-преподаватели, беседуя о Рузвельте, возвели его физические недуги в принцип-анекдот: "Рузвельт - весь на винтах". В чем же причина подобных анекдотов? Она лежит в отсутствии художественных литературных биографий о великих людях. В отношении Пушкина, скажем, Вересаев и Тынянов несколько восполнил пробел, а Рузвельт до сей поры для нашего гражданина продолжает быть загадкой во многих отношениях. А там, где существует "загадка", хорошо растут анекдоты...
       Иногда анекдотическое предопределяется неправильной политикой. Например, демократические страны ведут непонятно-терпеливую политику по отношению к фашистской Аргентине. В результате этого аргентинское правительство получило возможность спасать немецких и японских фашистов на своей территории, а демократическим странам бросить в глаза песок в виде анекдотического объявления войны державам оси. Да, Аргентина вчера объявила войну, но это будет только означать, что японо-немецким фашистам будут отныне прислуживать не аргентинские штатские в широких шляпах. А аргентинские военные в генеральских мундирах. Чем не анекдот? А все же найдется много умных дураков, чтобы кричать о решительном повороте Аргентины в сторону демократических стран. Среди этих дураков (дураками они прикидываются добровольно, чтобы безопаснее для себя заниматься клеветой на настоящую демократию) обязательно окажется обозреватель английской газеты "Обсервер", замаскировавший свое настоящее имя псевдонимом "Знаток Европы". Он упражняется сейчас рассуждениями насчет того, что понятие "демократия" нельзя применять к событиям Юго-Восточной Европы, освобожденной от фашизма Красной Армией или при ее содействии. Он считает, что там демократия навязывается народу решением Крымской Конференции и силой Красной Армии. Он договаривается до того, что сравнивает Венский конгресс 1814-1815 годов с Крымской Конференцией, хотя всякому известно, что Венский конгресс и созданный им "Священный Союз" стремились осуществить принцип восстановления и утверждения господства феодальных элементов в Европе, а Крымская конференция постановила помогать народам Европы "создавать демократические учреждения по их собственному выбору". И народы Румынии и Венгрии избрали себе такие формы демократии, которые им нравятся, но не нравятся английским реакционерам. И последние готовы пойти на все, чтобы опорочить румыно-венгерскую демократию. Но... есть хорошая пословица: "Что у волка в зубах, сам Георгий не отнимет". Ее можно перефразировать: "Что румыно-венгры сделали в союзе с СССР, сам волк не отнимет, хотя он и является "Знатоком Европы".
       А все же часто приходится нам тратить свою энергию не на саму работу, а на вытирание различной пыли со своих рабочих инструментов. Вот, например, снова пришлось публиковать опровержение ТАСС против утверждения обозревателя американской газеты "Дейли Миррор" Пирсона, что, якобы в советско-французском договоре о взаимопомощи есть секретная статья о свободе рук Франции - на Западе, СССР - на Востоке... Не спится даже Пирсону, когда его хозяева нуждаются в чернилах против СССР...
       ... С Германией же происходит явление "Шагреневой кожи" Бальзака: она уменьшается при всяком новом высказывании своих желаний. Недавно Дитмар сказал: "Для каждого ясно, что здесь начинает вырисовываться ситуация, требующая срочных и радикальных решений". Дитмар этим выразил желание... и сейчас же Германия заплатила за это желание: 1-й Украинский фронт занял на территории Силезии города Штрелен и Рыбник, 3-й Белорусский фронт на мысе Кальхольцер-Хакен захватил 4000 пленных, 2-й Белорусский фронт прорвался в Данциг и Гдыню, 3-й Украинский фронт занял в Венгрии города Кишбер, Тет, Целдемелк, Яношхаза, Топольча, а Эйзенхауэр заявил о прорыве линии германской обороны. Он сказал при этом, что немцы не имеют теперь сил держаться с таким упорством, как до сей поры. Однако не следует ожидать стремительного марша союзников прямо на Берлин. Никакого мира на основе переговоров не будет. Только безоговорочная капитуляция, навязанная союзными армиями, занимающими Германию с обеих сторон.
       28 марта 1945 года. Президент Рузвельт, по утверждению Агентства Рейтер, отдал вчера распоряжение членам своего кабинета и всем дипломатическим представителям находиться наготове на случай немедленной победы в Европе. Может быть, в этом сообщении есть некоторая натяжка, но не это сейчас важно. Умонастроение всех людей из лагеря свободолюбивых наций сейчас таково, что именно подобное заявление считается нормальным и своевременным. Все мы чувствуем такое, что трудно поддается описанию словами, но которое можно выразить грубым и энергичным сжатием кулака, в котором мы воображаем зажатую Германию. Конец близок... Теперь уже канули в историю факты, когда мы по году сидели под Васильевщиной или Лычково, безуспешно атакуя немцев. Теперь 3-й Украинский фронт подходит к австрийской границе, заняв города Чорно и Шарвар; 2-й Украинский фронт взял на берегах Дуная города Дьер и Комаром на Венском направлении; 2-й Белорусский фронт овладел Гдыней, а танкисты американского генерала Паттона жалуются, что не успевают брать в плен немецких солдат. Правда, в этом тоже есть некоторый трюк немецких фашистов: упорно сопротивляясь нам и быстро сдаваясь нашим союзникам, немцы рассчитывают этим поссорить нас с англо-американцами. Но это похоже на одну глупую девушку, которая "обманула" солдата: переспала с ним, а замуж не пошла... Все равно судить будем немцев, куда бы они в плен ни попали, к нам или американцам... Правда, немцы пытаются свои страхи перед русскими перенести и на нервы англо-американцев, припугивая из "Красной опасностью". Фриче, например, сказал доверительно одному из английских пленных офицеров по поводу продвижения Красной Армии: "Союзники открыли двери ада против немцев, но они не сумеют их закрыть. Ключ европейского порядка находится в руках немцев и его не надо бы выбивать из их рук..."
       Напрасные потуги. Теперь большевистский жупел невысоко ценится за океаном. Вот, например, что говорит об СССР Митрополит Вениамин, вернувшийся в Нью-Йорк с поместного собора епископов русской православной церкви:
       "В Советском Союзе на меня огромное впечатление произвел патриотический подъем среди населения и его страстное желание добиться победы над врагом. Все население и церковь идут на любые жертвы для обеспечения победы... В Советском Союзе власти внимательно относятся к делам церкви, и церковная деятельность в СССР не встречает ни каких препятствий..." Вот и пусть выкусят чего-либо нацисты из своих антисоветских жупелов!
       Пока они надеются, мы действуем. Сегодня опубликован список советских делегатов на конференцию в Сан-Франциско. Всего восемь человек во главе с Громыко А. А. - советским послом в США.
       29 марта 1945 года. Бухарестские газеты опубликовали приказ товарища Сталина маршалу Малиновскому в связи с взятием Банска Бистрица, в котором среди отличившихся войсковых соединений отмечены также румынские войска генерала Дэскэлеску. Восхищаясь тем, что румынских солдат приветствовали орудия войны, румынские газеты высказывают и чувства, за которыми кроется большая политика и надежда на облегчение условий предстоящего мира с союзниками. Газета "Универсум" написала, что "признание храбрости румынских солдат, специальное упоминание о них в приказе маршала Сталина наполняет сердца румынского народа справедливой гордостью и укрепляет его в решимости довести до конца борьбу за окончательный разгром гитлеризма". Газета "Либертатя" отметила, что приказ Сталина наполняет гордостью сердца румын и вселяет в них большие надежды на будущее.
       ... А будущее это не за горами. Сегодня 3 Украинский фронт овладел в Венгрии городами Сомбатель, Капувар, Кесег и вышел на австрийскую границу. 3-й Белорусский фронт маршала Василевского завершил ликвидацию Восточно-Прусской группировки войск, окруженной юго-западнее Кенигсберга. С 13 по 29 марта убито 80000 и пленено 50000 немцев, захвачено 605 танков и более 3500 полевых орудий.
       В это же время союзники очистили от немцев северную половину Мангейма, вступили в Висбаден. В воинских частях немцев в Дании 25 и 26 марта произошли волнения. Эсэсовцы стреляли в бунтовщиков из легких пушек. В Копенгагене на одной из площадей произошел бой между немецкой полевой жандармерией (полицией) и армейскими частями. От всего этого Германия не становится крепче... Отлично.
       30 марта 1945 года. Второй Украинский фронт форсировал реки Грон и Нитра, продвинулся на 50 километров и занял опорные пункты на Братиславском направлении, как Комарно, Новы Замки, Шураны и др. Второй Белорусский фронт маршала Рокосовского овладел Данцигом. Третий Украинский фронт совместно с болгарской армией генерал-лейтенанта Стойчева прорвал немецкую оборону южнее озера Балатон и продвинулся на 30 километров, выйдя на подступы к нефтяному району Надьканижа.
       И вот теперь, когда польский флаг развивается над Данцигом, Англия не перестает держать себя в состоянии дипломатических отношений с трупами Рачкевича, Арцишевского и Ко. Более того, поощряемое англичанами, польское эмигрантское правительство усиленно хлопочет в Лондоне, Брюсселе и Париже о предоставлении ему займов. Какими комичными выглядят не только лондонские поляки, но и их хозяева... В противоположность грязненьким приемам английских политиков чисто работают англо-американские солдаты. Они разгромили оборону немцев на Рейне, быстро продвигаются к Везеру, движутся в направлении Вюрцбурга и Нюрнберга. Вторжение союзных войск в Баварию и движение Красной Армии в Австрию окажут решающее влияние на ход войны. Ведь в планах затяжной войны, намеченных Германским генеральным штабом оборона в гористых районах южной Германии и в Австрии была основным козырем. И вот этот козырь почти превращен в ничего не стоящую битую карту. На все будущие времена практика согласованных действий двух фронтов против Германии, осуществленных в 1944-45 годах, будет служить прекрасной пищей для теории военного искусства действительно передового и действительно великого, искусства демократий, борющихся с реакционнейшими армиями немецкого фашизма. Самым выдающимся мастером этого искусства была и есть Красная Армия. Ей суждено стать мировой военной академией... И кто не будет учиться в этой академии, тот безнадежно отстанет...
       1 апреля 1945 года. Недавно в Греции произошли сумасшедшие события: монархические демонстранты сожгли на площади символ нашего могущества - Советский красный флаг, а сам регент Дамаскинос провозгласил поход на Софию. Неправда ли, что это похоже на мышкин теремок: наступит на него "русский медведь" и от теремка ничего не останется. Говорят, что у коров и лошадей так устроен глаз, что человек корове или лошади кажется сильно увеличенным. Не страдают ли наличием таких коровьих глаз греческие дамаскиносы и прочие "иносы"? С такими глазами, да еще взятыми в оправу Черчилля, греческие монархисты и прочие реакционеры, смотрясь в зеркала, видят себя сильно увеличенными и готовы на весь мир стукнуть ножкой. Бедненькие, каблуки-то пожалели бы... А лучше, чем стучать, прислушались бы к тому, что говорят в Европе и Америке по поводу сложившейся обстановке. Как известно, Геббельс в начале головокружительных успехов немецкой армии не менее Дамаскиноса петушился, а теперь кричит: "Мы уже столько потеряли в этой войне, что у нас почти ничего не осталось, кроме нашей чести, нашей жизни и свободы". Конечно, чести у Геббельса не было никогда, но жизни и свободы было не менее, чем у Дамаскиноса: он мог свободно призывать немцев к уничтожению целых народов и жить за счет грабежа целой Европы, а Дамаскинос пока свободен в разгроме только греческих патриотов и живет надеждой придти в Софию. Не было бы ошибкой, если бы одна петля захлестнула на виселице и Геббельса и Дамаскиноса. Пустую траву из поля вон! Вся Европа и Америка этого требует. Я имею ввиду народ, а не... Черчилля или Идена, запятнавших себя кровью греческих патриотов...
       2 апреля 1945 года. Опубликовано в сегодняшних газетах интересное сообщение о том, что "В результате работы Крымской конференции было достигнуто соглашение о том, что на предстоящей Конференции в Сан-Франциско делегации Великобритании и США поддержат предложение о приглашении Украинской и Белорусской ССР участвовать в указанной Международной Организации в качестве первоначальных членов-учредителей. После этого представители Соединенных Штатов Америки поставили вопрос о том, чтобы Советский Союз поддержал предложение о предоставлении США дополнительных голосов в Ассамблее.
       В ответ на это представители Советского Союза выразили свое согласие с предложением США, заявив, что можно было бы довести количество голосов Соединенных Штатов Америки в Ассамблеи до трех.
       Как сообщают из Вашингтона, представители Великобритании также заявили об отсутствии у них возражений против указанного предложения Правительства Соединенных Штатов".
       Вот один из практических шагов выхода двух наших Союзных Республик на международный простор.
       Большой интерес представляет опубликованное в газетах Советско-Чехословацкое коммюнике о пребывании в Москве Президента Чехословацкой Республики господина Эдуарда Бенеша. В коммюнике сказано, что "17 марта в Москву прибыл... доктор Эдуард Бенеш в сопровождении членов Чехословацкого правительства...
       В беседах... между Президентом Чехословацкой Республики Бенешем, Премьер-министром Шрамеком и министром иностранных дел Масариком, с одной стороны, и Председателем СНК СССР Сталиным и НКинделом СССР молотовым, с другой, были подвергнуты рассмотрению вопросы дальнейшего развития дружественных отношений между Чехословакией и СССР, основой которых является Договор о Дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве, подписанный 12 декабря 1943 года между СССР и Чехословакией...
       ... Рассмотрению были подвергнуты также вопросы, связанные с освобождением территории Чехословакии от немецких захватчиков и установлением на этой территории власти Чехословацкого Правительства, с оказанием Советским Союзом помощи Чехословакии в деле укрепления и расширения чехословацкой армии, а также с оказанием помощи населению освобождаемой Красной Армией Чехословакии. Беседы протекали в атмосфере сердечности и дружбы. 31 марта Эд. Бенеш и сопровождающие его лица выехали в Чехословакию".
       ... Лондонское радио сообщило, что в ночь на 1 апреля немецкие войска начали отступать из Голландии. Американские армии в Германии продвигаются почти без сопротивления. 1-я американская армия за 29 марта продвинулась, например, на 88 километров. Теперь уж совершенно ясно, что немецкий западный фронт разгромлен американскими, английскими и канадскими войсками. Не существует по существу ни командования фронтом, ни войск, способных продолжать успешное сопротивление. Союзники, изумленные быстротою своего продвижения и тревожимые опаской, не попасть бы в окружение, ввели цензуру для сообщений со всех армейских фронтов, хотя немцам теперь уже не до окружения и не до крупных диверсий. Смятение охватило также всех немецких марионеток и прихвостней.
       Стокгольмское радио сообщило, что находившиеся в Вене марионеточные "правительства" Венгрии, Сербии, Румынии и Болгарии, а также австрийский гаулейтер Бальдур фон Ширах спешно перебрались в Вюртемберг и Зигмаринген. Да разве можно надеяться даже на край света спастись от натиска нашей Красной Армии и от армий союзников?
       В условиях стремительных этих побед Красной Армии и армий союзников в Москву прибыла Клементина Черчилль, председатель Британского Комитета "Фонда помощи России". Выступая перед микрофоном на аэродроме, госпожа Черчилль заявила: "Это один из самых вдохновляющих и волнующих моментов в моей жизни. Мне давно хотелось посетить вашу великую страну, потому что за долгие годы войны я, мои соотечественники и соотечественницы следили с восхищением уважением, трепетом, удивлением и любовью ха великими усилиями вашей замечательной армии и всех ваших мужчин и женщин. Я уверена, что получу большое удовольствие от пребывания у вас".
       ...........................................................................................
       29 марта генерал-лейтенант Дитмар выступил с очередным военным обзором, в котором сказал и такие слова: "Мы стоим перед новой обстановкой, которую нам надлежит проанализировать и в которой мы так или иначе должны дать себе отчет... Вопрос о смысле дальнейшей борьбы, т. е. вопрос, который никогда нельзя полностью отделить от вопроса о перспективах борьбы, ныне особенно резко встает перед немецким солдатом, как и перед всем немецким народом".
       Почему же таким языком начал говорить Дитмар? Для этого у него имеется много оснований: Красная Армия идет на Берлин, на Вену, на Братиславу. Западный фронт рухнул. Союзники быстро продвигаются к центру Германии. Лондонское радио 25 марта информировало весь мир о том, что "до сего времени Паттон (командующий 3-й американской армией) не встретил серьезного и организованного сопротивления". Через два дня корреспондент агентства Рейтер при 21-й армейской группе Кэмпбелл сообщил, что англо-американские войска "Не встречая на своем пути сопротивления, устремляются к сердцу Германии".
       Причина такого почти беспрепятственного движения союзных войск двоякая. Во-первых, Красная Армия, взяв Кюстрин, оказалась в 70 километрах от Берлина, и немецкое командование вынуждено снимать новые дивизии с Западного фронта на выручку своей столицы, оказавшейся под ударом Красной Армии. Американское радио из Вашингтона 27 марта, ссылаясь на мнение военных авторитетов, утверждало, что "немцы имеют гораздо меньше 60 дивизий... 15 дивизий в этом году переброшено ими с Западного фронта на Восточный", а военный обозреватель агентства Рейтер господин Кимхе заявил 27 марта, что "германская армия на Западе находится, кажется, накануне полного истребления. У Кессельринга, очевидно, имеется не больше 15 дивизий". Так, первая причина быстрого продвижения союзников в Германии состоит в том, что Красная Армия сковала на Восточном фронте такое огромное количество немецких войск, что на западе немцам нечем сдерживать союзников.
       Вторая причина отчасти вытекает из первой (нет резервов), отчасти состоит в последней попытке немецких фашистов поссорить СССР с союзниками, породить взаимное недоверие у союзников и кое-что выиграть на этом. Во имя этой призрачной надежды немецкое командование пошло на очень рискованную меру - на оголение некоторых участков западного фронта. Из этого, конечно, ничего не получится: союзников немцы не поссорят и столицу не спасут от Красной Армии, хотя и Геббельс пытается подбадривать немцев, совсем приунывших перед лицом очевидного поражения. Геббельс в газете "Дас рейх" от 29 марта выступил со статьей, полной ссылок на исторические примеры. В частности, он написал так: "В сокрушительном сражении при Каннах Рим потерял почти весь личный состав своих вооруженных сил. У него были все основания впасть в отчаяние, ибо Ганнибалу был открыт путь к вечному городу, а у руководителей Рима уже не было сколько-нибудь значительных вооруженных сил, которые они могли бы противопоставить врагу. Но Рим не впал в отчаяние".
       Но каждый немец, если хоть немного пошевелит мозгами, поймет неудачность сравнения положения древнего Рима с современным Берлином. Во-первых, немцам советские Ганнибалы закатили в загривок не одни "Канны", а добрых два десятка. Во-вторых, на Германию идет не пятидесятитысячная карфагенская армия, а вся разгневанная Россия, перед которой Берлин уже падал на колени и не может не упасть вновь. Берлин падет, несмотря на заклинания Геббельса. Позорно падет и Геббельс, много лет лаявший на ухо немцам свои отвратительные речи о превосходстве их расы над другими, о призвании их править миром. Песня Геббельса подходит к концу.
       3 апреля 1945 года. Старший лейтенант Капульский, прибывший в свое время в Горьковское ВПУ на должность преподавателя из 1-й танковой армии генерала Катукова, рассказал сегодня интересный случай из области вражеского коварства. На 1 Белорусском фронте 1500 человек из оставленных немцами банд напали на штаб армии. Бои шли 36 часов. С большим трудом удалось отбить натиск бандитов. Но когда штабная охрана начала преследовать отступающих бандитов, они, прижатые к лесам и болотам, подняли белые флаги. Эти рыцари бандитизма оказались не только по-волчьи смелыми, но и по-заячьи трусливыми. Не этим ли чувством трусости руководствовались немцы, сдавая американцам город Мангейм по телефону и моля их прекратить стрельбу? Нет, немцы не в состоянии больше слушать призыв Геббельса о том, что "Дело лишь в том, чтобы удержаться на ногах, все равно, в каком состоянии!" Скажу им, немцам, что они могут удержаться на ногах только в качестве пленных. В противном случае они сгниют в земле... На что им надеяться? Берлин слышит грохот советской артиллерии. Войска союзников на 3 апреля заняли города Мюнстер, Рейне, Падерборн и Энсхеде, ведут бои в предместье Касселя и на улицах городов Фульда и Ашаффенбург.
       Может быть, немцы надеются на Аргентину, хотя и последняя объявила им войну (известно, что за неделю до объявления аргентинским правительством войны странам оси в Аргентине состоялось тайное совещание немецких фашистов, которые признали, что объявление войны необходимо для сохранения нацистского центра в Латинской Америке)?
       Но в Аргентину дороги закрыты.
       На Японию тоже нечего надеяться. Из Токио в массовом порядка, спасаясь от американских самолетов и бомб, эвакуируется население. Ежедневно отправляются 29 дополнительных поездов. По признанию газеты "Майницы Симбун" токийский муниципалитет решил отвести выгоревшие районы Токио под огороды в целях производства продовольствия.
       И те обыватели, которые кричат в Германии: "Лучше какой-нибудь конец, чем ужас без конца!" должны быть рассматриваемы в данный момент как лучшие стратеги Германии: они бы капитулировали без превращения многих немецких городов в щебень и пыль. Горе Берлину, который медлит с капитуляцией и дерзает сопротивляться Красной Армии. Десятки тысяч орудий Красной Армии и тысячи наших самолетов накажут эту "индустрию империализма". И накажут скоро.
       4 апреля 1945 года. Со вчерашнего дня установлены дипломатические отношения между Бразилией и СССР.
       ... Сегодня войска 2-го Белорусского фронта штурмом овладели важным промышленным центром и главным городом Словакии - Братиславой, являвшейся мощным опорным пунктом немецкой обороны немцев на Дунае.
       В результате наступления с 16 марта по 4 апреля войска 2-го и 3-го Украинских фронтов завершили освобождение от немцев всей Венгрии.
       5 апреля 1945 года. Чем ни дальше продвигаются наши войска, тем больше они обнаруживают немецких преступлений против человечества и увеличивают число страниц в книге обвинений против немецкого фашизма. Таких страниц большое число уже опубликовано и стало достоянием всего человечества, другие публикуются (в сегодняшних газетах помещено сообщение Чрезвычайной комиссии о преступлениях немцев на территории Латвийской ССР), третьи будут опубликованы. Немцы сами начинают понимать, что за такие преступления их не похвалят свободолюбивые народы. Они или пытаются сбежать за границу, или притвориться мертвыми, чтобы избежать ответственности, или стать "Вервольфами", то есть, по-русски, оборотнями (крысами там, волками, мышами, чем угодно, лишь бы остаться жить и вести потом подпольную борьбу с союзниками).
       Гитлеровское руководство призывает немцев вступать в подпольные террористические организации "Вервольфов". Это означает, что немцы призываются продолжать и множить свои преступления. Кажется ясно, что к таким людям не должно быть жалости, и любой адвокат должен считать для себя позором, если ему предложат защищать подобных преступников. Но в жизни находятся люди, поступающие по-другому. Они добровольно берут на себя позорную функцию защиты немцев, ведут компанию жалости к ним. Первым человеком в этом отношении является папа Пий XII. Он призывает простить немцев, ибо они не ведали, что творили. Выступает в защиту немцев католический журнал в Америке "Пайлот". Он предлагает союзникам опереться на католическую церковь для спасения Германии от хаоса. Тут же журнал разоблачил истоки своей жалости откровенным высказыванием о своей прошлой деятельности, о деятельности католиков. Он написал: "После прихода Гитлера к власти немецкий католизм нашел более разумным пожертвовать своими политическими позициями, лишь бы не вызвать революцию в Германии". Яснее трудно выразить реакционные чаяния католиков. Теперь они предлагают не обижать Германию и не применять к ней строгих крымских решений.
       Нет, господа защитники, жалости не будет. Будет проявлена по отношению к немцам такая же твердость духа, какую похвально проявил командир Кольдстримского гвардейского полка из армейской группы Монтгомери, приказав усилить артогонь в ответ на немецкую просьбу уменьшить его. При этом мы знаем, что даже очень ответственные деятели некоторых демократических стран начнут проявлять жалость к немцам. Но и это не изменит дела: народ заставит замолчать жалость, когда в груди у него горит справедливый гнев и жажда справедливого возмездия...
       ... Сегодня в три часа дня Народный комиссар иностранных дел СССР В. М. Молотов принял японского посла господина Н. Сато и от имени Советского Правительства сделал ему следующее заявление: "Пакт о нейтралитете между Советским Союзом и Японией был заключен 13 апреля 1941 года, т. е. до нападения Германии на СССР и до возникновения войны между Японией, с одной стороны, и Англией и Соединенными Штатами Америки, с другой.
       С того времени обстановка изменилась в корне. Германия напала на СССР, а Япония, союзница Германии, помогает последней в ее войне против СССР. Кроме того, Япония воюет с США и Англией, которые являются союзниками Советского Союза.
       При таком положении Пакт о нейтралитете между Японией и СССР потерял смысл, и продление этого пакта стало невозможным. В силу сказанного выше и в соответствии со статьей 3-й упомянутого Пакта, предусматривающей право денонсации за один год до истечения пятилетнего срока действия Пакта, Советское Правительство настоящим заявляет Правительству Японии о своем желании денонсировать Пакт от 13 апреля 1941 года".
       Ну, вот и кончился нейтралитет, который фактически давно был нарушен правительством японского императора Хирохито. Теперь осталось ждать войны. На этот раз не Япония нанесет первый удар, а мы. И нанесем его тогда, когда это будет нам выгодно. Кажется, пришла пора смыть с России позор Порт-Артура и Ляо-Яна, отомстить японцам за Лазо, за Южный -Сахалин, за самурайскую мечту установить границу Великой Японии на Урале...
       ... Сегодня же японское правительство во главе с Койсо ушло в отставку в виду серьезности положения. Новое правительство император поручил формировать адмиралу Судзуки. Ветер из Москвы, оказывается, действует на японский кабинет сильнее Тайфуна...
       В Москве дипломатическая жизнь бьет ключом. Прибыл для встречи со Сталиным маршал Тито. Перед микрофоном на аэродроме маршал Тито заявил: "Чувствую большую радость, что могу сегодня здесь, в великой столице Великого Советского Союза, передать горячее приветствие и глубокую благодарность Советскому Союзу за ту огромную моральную и материальную помощь, которую он дал и дает народам Югославии в их тяжелой борьбе против германских оккупантов и их квислингов. Но пришел час, когда и наша родина - Югославия скоро будет полностью очищена от германской нечисти и победа близка. Это дело лишь нескольких дней, не больше месяца..."
       6 апреля 1945 года. Сводка информбюро сообщает об успешном продвижении наших войн на всех фронтах. Союзные войска также продвигаются. Часть их мчится в направлении к Эрфурту. Думается мне, что приближение союзников к Эрфурту ускорит удар наших войск по Берлину с востока, севера и юга. Немецкие дельцы все энергичнее покидают Германию, ища спасения в Дании, в Швеции, Швейцарии, в Испании. Иные из них даже прорываются в Аргентину, предоставляя защиту фатерлянда инвалидам и дуракам. Корреспондент английской газеты "Ньюс Кроникл" Уильям Форрест написал статью с Западного фронта, в которой рассказал о том, как "Один из взятых 9-й американской армией немецких городов удерживался батальоном глухонемых, возглавляемым эсэсовским офицером... Вторая же американская армия наблюдала случаи, когда немецкие города командование поручало оборонять умственно дефективным немцам..." А немецкий военный обозреватель Рудольф Землер в своих выступлениях по радио старается поднять дух своих вояк тем, что "Немцы сумеют временно обойтись без Силезии, без Вартеланда и без Рейна. Наступит время, когда наши бидоны будут снова полны, и мы опять набьем свои пустующие карманы". Конечно, сумасшедшие защитники немецких городов не совсем усваивают подобную пропаганду и все чаще молодцевато поднимают руки перед союзными войсками, но мечта Землера заставляет нас быть настороже; не довершив печальную авантюру одной войны, фашисты нацеливают немцев уже на третью. При этом они даже до самого 31 марта продолжали хвастать, что располагают очень сильным секретным оружием. Стокгольмский корреспондент одной немецкой газеты Ганс Вейд, например, писал: "Германское оружие возмездия является символичным. Оно играет роль таинственного предостережения и подчеркивает, что германский дух никогда не будет сломлен". Речь велась о самолетах-снарядах и ракетах, действие которых прекратилось с 31 марта над Англией. Правда, были слухи, что немцы усиленно работали над изысканием атомных снарядов и с этой целью на специальном заводе в Норвегии добывали большое количество "тяжелой воды", необходимой для процессов при освобождении атомной энергии. Но, вероятно, они не смогли разрешить этот важнейший вопрос, положивший бы, в случае удачи, начало веку атома, более мощному, чем век пара и электричества. Но не только это, и не столько это ставили себе задачей немцы (наука их интересует одной своей стороной - военными возможностями). В случае успеха, они ликвидировали бы жизнь людей на нашей планете. И эти гнусные свои замыслы немецкая пропаганда даже при последнем своем вздохе пытается освятить именем и памятью полководцев прошлого. Именно в газете "Дас рейх" Геббельс на днях написал: "Мы гораздо приятнее чувствуем себя в обществе великих героев истории... Великие герои могут нас утешить и поддержать в самые критические моменты. Никто из них, ни Александр, ни Фабий, ни Сципион, ни Цезарь, никто из наших великих германских императоров или наших великих прусских королей, если бы оказался в нашем положении, не действовал бы иначе, чем мы".
       Прямо-таки счастье для человечества, что колченогий Геббельс вместе со своим фюрером не располагает более страшными средствами, чем "Ф-1" и "Ф-2" (Чернила в расчет не принимаем), иначе они совершили бы такое преступление, перед которым задрожали бы и перевернулись прахи упомянутых великих полководцев, императоров и королей...
       8 апреля 1945 года. Кто так, кроме русских, может: в одном из очищенных от немцев кварталов осажденного нашими войсками города Бреслау фронтовой филиал Московского театра имени Вахтангова ставит спектакли для бойцов и офицеров Красной Армии. Во время спектакля зрители слышат завывающий свист пролетающих над зданием снарядов и оглушительный треск некоторых из них, разорвавшихся на ближайшей улице. Но это привычные для воинов звуки и шумы. Воины даже не вздрагивают, когда дрожат от взрывов каменные стены театра. Им некогда. Они увлечены спектаклем, который зовет их вперед, на разгром врага, будит мечту о семейной жизни и мирном труде, который скоро наступит. Вчера один из спектаклей был на несколько минут прерван: зрителям объявили сводку, что войска 3 Украинского фронта маршала Толбухина завязали уличные бои в южной части Вены. А сегодня зрители узнали об успешном развитии боев уже в западной части австрийской столицы. И гром аплодисментов, адресованных артистам московского театра имени Вахтангова и Красной Армии, долго не смолкал под сводами театра Бреслау. Со спектакля зрители пошли на штурм новых кварталов, уверенные, что к утру добудут новые победы над немцами.
       Вот о ком писать надо как о борцах за вечное общечеловеческое счастье. Для этих борцов утро действительно не забудет наступить, а для гитлеровцев оно никогда уже больше не наступит, хотя и Геббельс в своей статье "Борцы за вечную империю" и тешит себя и немцев некими рассуждениями и некоей надеждой. Он написал: "Заключительная фаза войны будет, как и всегда, самой тяжелой. Час, предшествующий восходу солнца, бывает всегда самым темным часом ночи. Глубокий мрак предшествует приближающемуся утру. Но никто не должен опасаться того, что оно забудет наступить". Да, Геббельс, оно наступит, но не для вас. Солнце и утро нашей победы сожжет своим огнем и даже тех фашистов, которые почему-либо не сгорели от огня наших "Катюш" и огнеметов... Вы говорили, что "Тот, кто первый утратит власть над своими нервами, проиграет войну". Возражать не станем. Не поможет вам и валерианка управлять своими нервами. Готовьтесь к загробной жизни, если в нее верите... Фридрих II, разбитый русскими в августе 1759 года при Кунерсдорфе, помышлял о самоубийстве и кричал, что "только в смерти можно найти спасение от этого позора". Только в смерти ищите и вы. Постыдно планете иметь вас в живых...
       ... 9 апреля 1945 года. Еще 6 апреля маршал Толбухин обратился к жителям Вены с призывом не эвакуироваться из Вены, не давать немцам минировать и взрывать дома и мосты, мешать вывозу из Вены промышленного оборудования и продовольствия, активно помогать Красной Армии в освобождении от немцев австрийской столицы.
       Советское правительство сделало специальное заявление об Австрии. В заявлении сказано: "... В отличие от немцев в Германии, австрийское население сопротивляется эвакуации, проводимой немцами, остается на месте и радушно встречает Красную Армию, как освободительницу Австрии от ига гитлеровцев.
       Советское правительство не преследует цели приобретения какой-либо части австрийской территории или изменения социального строя Австрии. Советское правительство стоит на точке зрения Московской декларации союзников о независимости Австрии. Оно будет проводить эту декларацию в жизнь. Оно будет содействовать ликвидации режима немецко-фашистских оккупантов и восстановлению в Австрии демократических порядков и учреждений. Верховным Главнокомандованием Красной Армии дан приказ советским войскам оказать свое содействие в этом деле австрийскому населению".
       Итак, Советская власть и Красная Армия решают еще один всемирной исторической важности вопрос о воссоздании свободной Австрии, которую с 1938 года немцы держали под своим сапогом.
       Австрийские патриоты действуют. Уже 6 апреля в одиннадцатом часу вечера был убит семью выстрелами из револьвера начальник германской обороны Вены генерал-полковник войск СС Дитрих в момент, когда он хотел с Венской радиостанции обратиться с новым призывом к населению Вены "сражаться против русских до последних сил".
       Тем временем, когда идет гул боя в австрийской столице, совершаются величайшие события на берегах Балтийского моря. Вчера войска 3 Белорусского фронта, руководимые маршалом Василевским, начали штурм города и крепости Кенигсберг, а сегодня в 21 час 30 минут остатки немецкого гарнизона во главе с комендантом крепости генералом от инфантерии Ляш и его штабом сложили оружие. За два дня взято в плен 42000 пленных. То, что не смогла разрешить в прошлую мировую войну 1-я русская армия генерала Раненкапфа, блестяще разрешили войска маршала Василевского. И это является символом того, что военная и прочая слабость России канули в вечность, а военное искусство русских поднялось на головокружительную высоту и перед ним не устояли стальные и железобетонные укрепления Кенигсберга, возводимые несколько десятков лет.
       ... Вчера ушло в отставку сволочное греческое правительство чудовища-Пластираса, а сегодня уже сформировалось, по поручению регента Дамаскиноса, новое правительство под премьерством командующего военно-морским флотом адмирала Вульгариса. О нем мне приходилось уже слышать раньше. Это реакционер и монархист с вульгарной не только фамилией, но и репутацией среди греческого народа. При нем, конечно, греческий народ получит не свободу, а тюрьму...
       ... Следует упомянуть в моих сегодняшних записках о радиосообщении, что "в ответ на денонсацию Советским Союзом турецко-советского договора от 17 декабря 1925 года турецкое правительство довело до сведения Советского правительства в форме декларации, врученной министром иностранных дел Хасан Сак 4 апреля 1945 года советскому послу в Турции Виноградову о том, что турецкое правительство всегда желало поддерживать и укреплять отношения искренней дружбы и добрососедства, связывающие с давних пор Турцию с СССР, что оно желает подчеркнуть, какое значение оно придавало договору от 17 декабря 1925 года, оказавшему значительные услуги делу турецко-советской дружбы, и что оно приняло во внимание желание Советского правительства денонсировать этот договор. В соответствии с предложением Советского правительства заменить договор, срок которого истекает, другим договором, более соответствующим нынешним интересам обеих сторон и содержащим в себе серьезные улучшения, турецкое правительство сообщило о своей готовности изучить со всем должным вниманием и доброжелательностью предложения, которые ему будут сделаны..." Странно! Турция еще будет "изучать" вопрос о проливах... Нам нужен свободный выход из Черного моря и он должен быть дан нам.
      

    КОНЕЦ ВОСЕМНАДЦАТОЙ ТЕТРАДИ

      
      
      
      

    Тетрадь 19-я (10 апреля 1945 г. - 23 апреля 1945 г.)

       10 апреля 1945 года. По данным штаба 3-го белорусского фронта, после 21 часа 30 минут вечера 9 апреля, то есть после прекращения сопротивления кенигсбергского гарнизона, сдалось в плен еще 50000 немцев. Таким образом, с 6 по 10 апреля количество пленных немцев в Кенигсберге возросло до 92000 человек. Кроме того, подсчитано более 42 тысяч немецких трупов. Все эти живые и мертвые немцы упорно защищали до вчерашнего дня прусскую твердыню, которая пала и которая не будет больше Прусской: "Одна из наших Союзных республик не имеет выхода к Балтийскому морю. Это Белоруссия. Белоруссия слишком много пролила крови своих сынов в борьбе с немецким фашизмом, чтобы кто посмел еще сомневаться в ее праве на Кенигсберг".
       ... Войска 3 Украинского фронта очистили сегодня от немцев все районы Вены, расположенные на западном берегу Дунайского канала. Захваченные нашими войсками пленные дают интересные показания, которые необходимо запомнить даже и потому, что в печати наших союзников уже начинают проскальзывать нелепые строчки о том, что будто бы Красная Армия не так уж много сделала в разгроме немцев и не так уж много, в сравнении с союзниками и их авиацией, отвлекала или притянула немецких дивизий на Восточный фронт. Надо полагать, когда победа уже полностью будет осуществлена над Германией, в союзнической печати найдут возможность многие "стратеги" высказывать и защищать ныне пока робкий, но до очевидного нелепый тезис. И так, что же показывают немецкие пленные. Возьмем для примера показание командира 6 роты 2 мотополка 1 танковой дивизии СС "Адольф Гитлер" обер-штурмфюрера Курта Штелльмахера.
       "В декабре 1944 года, - сказал Штельмахер, - наша дивизия принимала участие в наступлении немецких войск на западном фронте. Операция развивалась успешно, и нам удалось захватить значительную территорию. В январе 1945 года русские перешли в наступление. Немецкое командование начало перебрасывать войска на советско-германский фронт. Нашу дивизию отправили в Венгрию, в город Дьер, куда мы прибыли в конце февраля. Многие солдаты выражали недовольство тем, что им приходится воевать в Венгрии. Они говорили между собой: "Англо-Американские войска угрожают Рурской области, а мы гибнем здесь вместо того, чтобы защищать немецкую территорию". По приказу командира дивизии бригаденфюрера Кумм офицеры должны были каждодневно разъяснять солдатам, почему нам необходимо оборонять Венгрию и отбросить русских за Дунай. И мы ожесточенно лезли в наступление против русских. Однако наступление, стоившее нам огромных потерь, быстро выдохлось. Затем русские войска сами перешли в наступление и разгромили наши лучшие дивизии".
       О том, что немцы бешено дрались и дерутся на восточном фронте, то есть против Красной Армии, знает весь мир. Это выглядит контрастно по сравнению с немецким бегством на Западе и многократно признано прессой наших союзников и самими немцами. Английская газета "Таймс" 7 апреля 1945 года написала, что "Положение на востоке, где немцы по-прежнему сражаются в виде организованных армий, является поразительным контрастом бегству немцев на Западе". Захваченный в плен американскими войсками один из видных представителей германского министерства иностранных дел заявил: "Угроза с Востока считалась нами более серьезной, чем угроза с Запада, и было решено бросить против нее как можно больше сил... командующий германскими вооруженными силами на западе совершенно трезво оценивает положение... В случае поражения германской армии война будет перенесена в подполье..." Заместитель Геббельса доктор Ганс Фриче тоже говорит о главной опасности с Востока. Он заявляет: "На Востоке осуществляется новое наступление и потому сегодня не наше дело говорить. Нам надо создавать группы "Вервольф", которые могут вести войну в подполье..."
       Интересно привести здесь сообщение военного корреспондента ТАСС, переданное 8 апреля из Северо-западной Германии. В сообщении говорится: "... Наступающие войска союзников продвигаются ... по 32 километра в день. До сих пор главными препятствиями союзников являются плохие мосты и нехватка горючего. Сопротивление немцев ограничивается местными боями за перекрестки дорог или просто действиями снайперов. У немцев здесь нет никакой линии обороны, никакого фронта, никакой армии..."
       В чем же дело? Скажем на этот счет без всякой дипломатии: немцы предпочитают как можно большую часть своей территории сдать англо-американцам (они и золотой запас Германии вывезли из Берлина куда-то поближе к войскам союзников), рассчитывая не только поссорить нас с союзниками хотя бы в самый последний момент, но и прямо питая вожделения на защиту немцев от русского гнева многочисленными адвокатами, которых очень много находится в Англии и США, но совсем не найдется в СССР. Не найдется даже за все тонн золота, которые немцы бросили в соляные копи южнее Мюльхаузена под ноги солдат 90-й дивизии 3-й американской армии (как известно, немецкий золотой запас захвачен американскими войсками 7 апреля 1945 года).
       А вот в Англии они уже нашлись. Корреспондент "Дейли телеграф", описав в корреспонденции просьбу немецкого фермера-рабовладельца о том, что "Русские рабочие должны остаться у него, иначе он не сможет приступить к работам", дружески добавляет: "Я согласен с доводами немецкого фермера". Спрашивается, чего же немцам бояться таких английских джентльменов, которые согласны сохранить в Германии рабовладение? Или другой факт. Военный корреспондент английской газеты "Обсервер", польщенный немецкой "вервольфовской" улыбкой и кружкой немецкого пива или молока, заявил: "Вполне можно усомниться в том, насколько в наших интересах уничтожать дружелюбные чувства немцев высокомерным обращением с ними". Но ведь в планы немцев как раз и входит сохранение своего милитаристского духа и материальной его основы всеми средствами, в том числе и средствами вызывания у своих победителей чувства жалости к немцам.
       Газета "Обсервер", как и другие англо-американские газеты, вообще подозрительно много печатают статей, доказывающих невиновность немцев в ужасах войны и в совершенных по отношению к человечеству преступлениях. Все немецкие злодейства статьи стараются изобразить в качестве частного дела Гитлера. Нет, друзья, такой номер не пройдет. Слишком мала цена немцев за их преступления, если она будет выражена в одной голове Гитлера. Мы знаем, что эту голову еще в 1942 году согласны были дипломаты, как "арийский еврей" Оппенгейм, и магнаты, как Геринг и Тиссен, предложить Черчиллю в обмен на гарантию целости их концернов...
       Да и какого черта люди напрашиваются в адвокаты к немцам, когда сами немцы о себе пишут следующее: "Когда Германия захватила Саарскую область, Австрию и Судеты, когда было выдвинуто требование присоединить Данциг, что вызвало войну, когда были разгромлены Польша и Франция и было совершено нападение на советские армии, - никто в Германии не считал, что это частное дело Гитлера и его партии. Наоборот, все немцы сознавали, что в данном случае обеспечиваются их насущные интересы и их будущность. Поэтому все восторженно приветствовали эти события. Почему же теперь все должно быть по-другому, когда обстоятельства приняли неблагоприятный для нас оборот?"
       Эта истина напечатана в одном из апрельских номеров гитлеровской газеты "Дейче Цейтунг ин Норвеген", и ее нельзя игнорировать, нельзя забыть. Конечно, нельзя на сто процентов поверить этому высказыванию гитлеровской газеты, стремящейся весь немецкий народ связать круговой порукой. В этом народе есть какой-то процент, к которому мы должны подойти по иному, мягче и, может быть, сочувственно. Но... давать амнистию всему народу немецкому мы не имеем ровно никакого права и никакого основания: кровь и пепел замученных жертв и разрушенных сел и городов стучит в наши сердца, призывая к справедливому и строгому возмездию. Это должны твердо понять наши союзники и не закрывать Германию от возмездия под своими крыльями, перья которых уже кое-где начинают пригревать и приголубливать немцев. Нелишне здесь привести лондонскую корреспонденцию из газеты "Санди пикториал" от 8 апреля о том, что независимый член парламента Гренвиль намерен спросить военного министра Грига, арестован ли прибывший четыре недели назад в Англию офицер немецкого рейхсвера капитан Клаузе, как военнопленный, или с ним обращаются, как с гостем? Газета "Санди пикториал" от себя порекомендовала также Григу подумать над вопросами: были ли схожи обстоятельства приезда Клаузе в Англию с обстоятельствами, сопровождавшими приезд в Англию Гесса, было ли разрешено ему установить со времени его приезда в Англию контакт с кругами французского общества и некой знаменитой в Англии семьей, с которой он породнился благодаря женитьбе в 1942 году в Париже, где осталась его жена; достоверно ли то, что, пока капитан Клаузе находится в Англии, с ним обращаются не как с военнопленным нацистом, а как с привилегированным гостем?
       Учитывая, что за последнее время именно через Париж из Англии распространялись некоторые сведения о мирном зондаже Германии, добивающейся сепаратного мира с нашими союзниками, а также считаясь с фактом гостеприимного отношения англичан к капитану Клаузе, мы вправе заподозрить в визите Клаузе в Англию миссию, похожую на миссию Гесса в мае 1941 года. И если англичане не арестуют Клаузе, им придется носить на себе пятно Клаузе не только сейчас, но и в истории...
       Последнее, что считаю нужным отметить сегодня в записках, это Сталин принял 10 апреля 1945 года патриарха Московского и всея Руси Алексия, с которым беседовал по делам православной церкви. Во время беседы присутствовали - митрополит Крутицкий Николай и протопресвитер Колчицкий Николай. Принимал участие в беседе и Молотов.
       В наше время, когда назрел вопрос объединения всех народов, для которых Россия была и есть Родиной, хотя и часть этих народов эмигрировали или по другим причинам живут вне пределов нашей страны, встреча Сталина с патриархом исключительно важна. Мы будем свидетелями церковных миссий за границу, как только военная обстановка это позволит. Мы будем свидетелями того, как церковь, ставшая на правильный путь помощи советскому государству в его насущных нуждах, может объективно сыграть прогрессивную роль, как и в прошлом, когда она встала вместе с народом на защиту Родины. И заслугой Сталина мы будем считать то, сто он умеет подчинять своему обаянию и двигать на пользу Родине такие силы, которые мы долгое время считали только лишь вредными. Нельзя не вспомнить сталинские же слова о том, что "нет худа без добра, как и нет добра без худа".
       11 апреля 1945 года. В Москве подписан Молотовым и Тито договор о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве между Советским Союзом и Югославией. Он является важнейшим документом, призванным укреплять боевое сотрудничество между народами Югославии и СССР и дружбу, выдержавшую испытание жестокой войны против немецкого фашизма. Договор закладывает основу плодотворного послевоенного сотрудничества советско-югославского народов и будет служить созданию прочного и длительного мира и всеобщей безопасности после разгрома Германии, а потом и Японии...
       В это же время войска 3-го Украинского фронта форсировали Дунайский Канал и овладели всей восточной частью Вены, расположенной между каналом и Дунаем.
       На Западном фронте союзники продолжают беспрепятственное продвижение, захватывая большое количество немецких пленных и танки "Королевский тигр" со спящими в них немецкими танкистами. О таком случае сообщило лондонское радио. Танки, стоявшие на виадуке вблизи Ганновера, были захвачены без боя, а разбуженные немецкие танкисты с удивлением узнали, что стали пленными: ведь фронт им казался очень далеким, стрельбы не было слышно.
       В Лондоне официально объявлено, что 10 апреля 1945 года английские бомбардировщики совершили налет на Киль и потопили там германский карманный линкор "Шеер".
       ... В связи с приближающимся крахом Германии происходит оживление в лагере различных "демократических" правителей этой страны, обеспечивших в свое время приход Гитлера к власти, а теперь стремящихся спасти хоть часть немецкого милитаризма. К таким господам относится и бывший канцлер Брюнинг, имеющий желание возглавить послевоенную Германию. Газета "Правда" недавно разоблачила интриги Брюнинга, но этот господин вздумал "опровергать", отказываться от своих политических грехов, пытаясь усыпить мировое демократическое общественное мнение и втереться в доверие у союзникам. Но волчьи повадки Брюнинга хорошо известны в Европе и Америке. Журналист Пауль Уинклер поместил свою статью в газете "Вашингтон пост" о Брюнинге. В статье категорически возражается против какого-либо дела союзников с Брюнингом, который вел раньше лживую политику по отношению Англии и Америки. Брюнинг несет ответственность за создание в Германии положения, при котором она вступила на путь агрессии... Он не юнкер, но вел Германию так, как хотели юнкеры и нацисты. Уинклер привел в статье лживые протесты Брюнинга американцам и англичанам в связи с тем, что Германия, мол, разорена и не может платить репараций, и указал, что в Германии в это же время Брюнинг хвастал уплатой всех репараций с помощью иностранных денег. Брюнинг обманул в 1932 году Лигу Наций своим заявлением о безоружности Германии, хотя в действительности она стояла на пути быстрого вооружения и перевооружения. Теперь Брюнинг снова хочет разжалобить союзников и спасти военно-экономический потенциал Германии для новой войны...
       Необходимо здесь же привести частичку выступления митрополита Вениамина в Нью-Йорке 8 апреля на церковном соборе с публичным докладом об СССР. Он указал, что "старое представление о России необходимо забыть. В настоящее время существуют Советский Союз и советский патриотизм... политические выступления против Советского Союза в церквах недопустимы".
       Большое внимание митрополит Вениамин уделил антисоветскому поведению католической церкви, которая в последнее время неожиданно начала проявлять необычное для нее миролюбие. Она призывает к милосердию и человеколюбию в отношении фашизма. Вениамин гневно заявил: "Что должен думать весь мир об этих католиках, которые неожиданно стали такими сторонниками мира? Это те самые католические священники, которые молчали, когда их фашистские друзья убивали женщин и детей в Испании, когда Гитлер опустошал Европу, когда фашисты убивали людей самыми зверскими способами. Но теперь, когда Красная Армия перешла от поражения к победам, когда Советский Союз и его союзники близки к победе над фашизмом, эти когда-то молчавшие католики неожиданно начали призывать к справедливому миру. Для убийц не существует такой вещи, как справедливость. Католики просто ставят себя в смешное положение. Гитлер и его банда должны быть наказаны. Но, помимо жестокого наказания военных преступников, на Германию должны быть наложены репарации в качестве возмещения огромных преступлений, совершенных ею против человечества".
       Конечно, нельзя думать, что католики защищают фашистов ради того, чтобы самим стать в смешное положение. Нет. Они знают, что делают и кому служат. Вспомним о деятельности уже раз упомянутого мною католического "Пайлот", издаваемого в Америке. Этот еженедельник прямо соблазняет союзников опереться на католическую церковь для спасения Германии, которую, по признанию журнала, раз уже спасли от революции немецкие католики. Как огромную заслугу католиков, журнал рекламирует тот факт, что "После прихода Гитлера к власти немецкий католицизм нашел более разумным пожертвовать своими политическими позициями, лишь бы не вызвать революцию в Германии". Делалось это с благословения римского папы. Значит, все дороги ведут в Рим, в Ватикан. Тут не до смешного положения. Смеяться потом, а сейчас надо громить не только Германию, но и ее адвокатов, из какой бы щели они не появлялись...
       12 апреля 1945 года. Продолжаются холода и дровяная экономия. Мерзнем мы в своих квартирах, а курсанты - в учебных классах. Начальство наше очень нерасторопно и незаботливо о своих подчиненных. Но это ничего. Гораздо хуже, что оккупационные власти союзников сотрудничают с немецкими промышленниками, омрачая тем самым дни нашей победы в самом ее начале. Американская газета "Чикаго дейли ньюс" публикует корреспонденции своего корреспондента в Германии Киркпатрика, в которых последний приводит целый ряд неприятных фактов, когда американские власти оставляют на своих местах нацистских руководителей промышленности, в частности военная администрация союзников - АМГОТа использует германских промышленников вроде представителей "И. Г. Фарбениндустри" и немецкой ассоциации деловых кругов во Франкфурте. В сообщениях из Франкфурта говорится, что союзники создали там совет их священника, представителей некоторых политических партий и деловых кругов немецких концернов с целью получать консультацию этого совета в вопросах работы АМГОТа. В совет вошли руководитель ассоциации деловых кругов "Торгово-промышленной палаты" Дуисберг, а также служащий "И. Г. Фарбениндустри" Бонерт.
       Радиокомментатор Стернбергер 9 апреля критиковал политику АМГОТа, которая допускает сотрудничество с дельцами, служившими верой и правдой Гитлеру. Такая политика может нанести большой ущерб нашей безопасности в будущем. Стернбергер резонно спросил: "Почему АМГОТ выдвигает людей, известных тем, что они служили делу Гитлера?"
       А выдвигаются эти люди вопреки Крымским решениям трех держав, что создает у всей реакционной Германии иллюзию о возможности противопоставить Англию и США Советскому Союзу и под общий шумок спасти не только нацистскую шкуру, но и подготовить реванш. Не этим ли надо объяснить, что немцы сдаются союзникам в плен по тысяче человек в час на Западе и бешено сопротивляются русским на Востоке. Пленный полковник Бейзе, командующий артиллерией 9-го армейского корпуса, злобно процедил в свое время: "Мы Кенигсберг не сдадим. 22 января 1758 года не повторится!" В это же время Вагнер, "фюрер" обреченного Кенигсберга, объявил по радио: - Отныне мы бешеные. Будем драться с фантастическим бешенством. Наш девиз - национальное бешенство!
       И вот это бешенство и безнадежное сопротивление немцев, оказывается, питалось надеждами на наших западных союзников, позволяющих себе сеять среди немцев отвратительные иллюзии. Если говорить открыто, заигрывание союзников с немецкими промышленниками равно провокации, удлиняющей войну, затягивающей немецкую капитуляцию. Эту игру надо всемерно преодолевать, даже если потребовалось прибечь к некоторым резкостям и жестким эпитетам... Мы не можем себе на губы ложить девиз Гиммлера: "Пст!" (молчи!)...
       Союзники хорошо поступают, совершая беспрепятственные налеты на Японию после того, как 24 ноября "Летающие крепости" предприняли первую дневную бомбардировку Токио. Но почему они поступают недопустимо мягко с воротилами той страны, в которую Красная Армия обеспечила теперь беспрепятственный доступ англо-американских дивизий. Говорят, легкая победа не делает человека злым. Англо-американцы сейчас побеждают легко, но пусть оглянутся они на устланный трупами и концлагерями, виселицами и газовыми печами преступный путь немцев и тогда будет им чего злиться и ненавидеть. Без ненависти с нацизмом не расправишься...
       ... Вечернее радио сообщило, что сегодня в 20 часов 35 минут по Гринвичу в Уорм Спрингсе, в штате Георгия, скончался Президент США Франклин Делано Рузвельт. Смерть последовала, как в свое время у Ленина, от кровоизлияния в мозг. Меня это известие поразило не самим фактом смерти Президента (просматривая киножурнал "Крымская конференция", в которой Рузвельт показан настолько парализованным, что мог передвигаться только на "Виллисе" и сидеть только в специальном механизированном кресле, я удивлялся, в чем только держалась огромная жизнь Президента?), но сугубой нежелательностью ее именно сейчас, на завершающем этапе войны. Крупнее Рузвельта сейчас в демократической Америке никого нет. И вот он днем двенадцатого апреля потерял сознание в то время, когда художник писал его портрет. Он больше не приходил в сознание и умер спокойно, оставив миллионы людей в большем беспокойстве за дальнейшее... По американской конституции, должен автоматически вступить на должность президента нынешний вице-президент демократ Гарри Трумэн. Но он нам еще не совсем ясен. Сумеет ли он, захочет ли он нести вперед великое знамя, выпавшее из рук Рузвельта.
       Правда, при жизни Рузвельта Трумэн поддерживал внутреннюю и внешнюю политику Рузвельта, много раз выступал против изоляционизма и высказывался в пользу международного сотрудничества уже после 7 ноября 1944 года, когда он был избран вице-президентом США. Но как поведет он себя сейчас? Этот вопрос задают и друзья, и враги демократии. Скоро мы получим на него ответ не только в традиционной декларации, но и в делах нового президента. Долго это не может быть предметом догадок или секрета.
       13 апреля 1945 года. О кончине Рузвельта все наши офицеры говорят с сожалением. Рузвельт стал темой всех разговоров. Чувствуется его утрата и в состоянии сердца и настроений людей. Боль, похожая на грусть, держит всех в своих руках. Так могут волновать народ только действительно великие люди, сделавшие для человечества великое добро. Имя Рузвельта не только бессмертно, но и любимо нашим народом. Такое счастье выпадает не всем великим людям, а избранным среди них.
       ... Через три часа после скоропостижной смерти Рузвельта Гарри Трумэн вступил в должность президента и вслед за тем сделал заявление представителям печати о своем намерении решительно продолжать войну до успешного завершения. Он уполномочил государственного секретаря Стеттиниуса объявить, что конференция в Сан-Франциско будет созвана в назначенный срок. Трумэн объявил также, что будет продолжать политику Рузвельта и сохранит его кабинет. "Мир может быть уверен, что мы будем продолжать войну на обоих фронтах - на западе и на востоке - со всей имеющейся у нас силой до успешного конца".
       Декларация удовлетворительная, а дела мы увидим...
       ... Лондонское радио распространила интересное сообщение о том, что 12 апреля части 3-й американской армии генерала Паттона заняли немецкий город Веймар без единого выстрела: к американским войскам прибыл на велосипеде один пастор, который сообщил о капитуляции Веймара и беспрепятственно уехал обратно.
       Какими ручными и гибкоспинными стали фашисты перед американскими войсками, над которыми в свое время смеялись и которых пугали своим "неприступным атлантическим валом". Ставленник немецких фашистов в Испании генерал Франко сегодня повторил аргентинский трюк: он порвал дипломатические отношения с Японией. Найдется ли кто слепой, чтобы не увидеть за этим жестом Франко его обычного маневра примазаться к демократическим странам, спасти свою власть и испанский плацдарм фашистов?
       ... Опустился новый молот на голову фашистской Германии: войска 3-го Украинского фронта, при содействии войск 2-го Украинского фронта, после упорных уличных боев, сегодня, 13 апреля, овладели столицей Австрии - городом Вена - стратегически важным узлом обороны немцев, прикрывающим пути к южным районам Германии. С 16 марта по 13 апреля в районе Вены и на подступах к ней разгромлено одиннадцать танковых дивизий немцев, в том числе 6-я танковая армия СС. В плен взято более 130 тысяч солдат, захвачено и уничтожено до 1345 танков и самоходных орудий, 2250 полевых орудий и много другого военного имущества. Освобождена Красной Армией Вена - шестая европейская столица, из которой красноармейцы выбросили немецких бандитов. В марте 1938 года шумные гитлеровские банды вступили на территорию аншлюсированной Вены, положив начало своих захватнических действий. Прошло семь лет, и война вернулась в те места, где играли победные марши немецкие оркестры и звенели фанфары, дополняемые диким воем коричневых банд.
       Недавно военный обозреватель американского агентства Ассошиэйтед Пресс заявил, что "Ни одно из нынешних событий не превышает по своему значению битву за Вену". Теперь Вена взята. Мир видит в этом предвестие окончательного разгрома фашистской Германии.
       14 апреля 1945 года. Опубликована статья Г. Александрова под заглавием "Товарищ Эренбург упрощает". Часть этой статьи считаю необходимым переложить, а местами и процитировать в своих записках. Александров, критикуя Илью Эренбурга за его статью "Хватит" (см. "Красную звезду" за 11 апреля 1945 г.), защищает тезис, "что в жизни нет единой Германии, что не все немцы одинаково ведут себя" и полемизирует насчет причин упорного сопротивления немцев на Восточном фронте при одновременном бегстве без боя перед армиями союзников на Западном фронте. Александров по этому поводу написал:
       "Нет слов, - немцы, повинные в преступлениях на нашей земле, страшатся ответственности... Но... было бы упрощением и наивностью объяснять современную расстановку германских вооруженных сил между Западным и Восточным фронтами только лишь страхом, боязнью гитлеровских преступников... Причины лежат глубже... В свое время Ленин... отмечал, что всякая война нераздельно связана с тем политическим строем, из которой она вытекает" (соч. т. XXX, стр. 333). Каков политический строй гитлеровской Германии, такова война и политика во время ее, проводимая кликой Гитлера... провокация, демагогия, политическое шулерство были всегда основным содержанием политики гитлеровцев как в военное, так и в мирное время. Вот что писал, например, Гитлер об основной черте своей политики: "Политика - это такая игра, в которой допустимы все хитрости и правила которой меняются в зависимости от искусства игроков". Нельзя отказать в известной последовательности клике Гитлера: на протяжении более десятка лет... одно вероломство фашистской Германии следовало за другим, одна провокация сменяла другую.
       За последнее время... гитлеровцы предприняли новую провокацию... за последние два с половиной месяца немецкое командование перебросило на советско-германский фронт с Западного фронта, из центральных районов Германии, из Норвегии и Северной Италии 44 дивизии... оставило фактически без серьезной защиты свой Западный фронт.
       ... Можно ли объяснить подобные действия боязнью, страхом немецкого командования перед ответственностью за кровавые преступления?... Более верным будет предположить, что на нынешней стадии войны гитлеровцы следуют своей издавна выношенной и внутренне присущей им провокаторской политике (а еще правильнее, сказал бы я, это признать диалектическое единство: провокация и страх, все это вместе и объясняет нынешние действия немецкого командования. Н. Б.) Гитлеровцы стремятся породить своими действиями недоверие в лагере Объединенных наций, вызвать раздор между союзниками, отвести хотя бы на время от себя последний смертельный удар союзных армий и сохранить при помощи провокаторского военно-политического трюка то, что не удалось достигнуть при помощи вооруженной силы".
       И какое же окончательное объяснение факта? Александров философски советует, что факту "нужно дать совсем другое объяснение, чем то, которое дано т. Эренбургом на страницах "Красной звезды"... Совет очень хороший. Можно на эту тему книгу написать, а можно и ответить кратко, но, по-моему, правильно: проиграв войну, немцы принимают меры к получению сепаратного мира с союзниками. Конкретным выражением этих мер и явилась странная на наш взгляд группировка немецких вооруженных сил между Западным и Восточным фронтами. Но вопрос о странности, иногда, является вопросом привычного и непривычного явления для нашей психологии и политики. Для немцев же вполне нормально их поведение. Если бы они сумели сломить напор Красной Армии, то... союзники, можно биться об заклад, приняли бы одностороннюю капитуляцию Германии. А это как раз и входит в гитлеровское понятие политики, как игры и хитрости с правилами, меняющимися в зависимости от искусства игроков. А если и ничего не получится у немцев, то это будет лишь доказывать, что советская политика, как и советская стратегия, подкрепленные могучей Красной Армией, более искусны, нежели политика и стратегия немцев. "Русские прусских всегда бивали", - говорил еще Суворов. Побьем и теперь прусских по всем разрезам, по военному, дипломатическому, экономическому и философскому. Без этого нельзя осуществить, вслед за военным разгромом, морально-политический разгром Германии...
       15 апреля 1945 года. Вот и новое доказательство, что немцы считают нормальным то, что у нас вызывает крайнее удивление. Корреспондент швейцарской газеты "Газетт де Лозанн" сообщил из Берлина об исключительном фарсе, разыгравшемся на Вильгельмштрассе, в германском министерстве иностранных дел. На очередной пресс-конференции перед журналистами появился Риббентроп и спокойно объявил: - Конференция закрыта из-за отсутствия новостей.
       Способен ли наш человек объяснить это поведение Риббентропа как поведение человека, нуждающегося в психиатрическом враче? Конечно, нет. Риббентроп хорошо знает, что за прошлую неделю появилось много новостей: пал Кенигсберг, пала Вена, союзные войска форсировали Эльбу. Но Риббентропу об этом невыгодно распространяться и потому, что корреспонденты сами знают об этих фактах, и потому, что это было бы признанием наступившего краха Германии. Но гитлеровцы еще считают возможным надеяться на чудо своих трюков, способных, по их мнению, внести некоторое успокоение внутри зажатой союзниками Германии, и нанести хотя бы царапину, если не трещину, в отношения Объединенных наций. Бандит всегда способен пойти Ва-банк... Вот и разыграл Риббентроп олимпийское спокойствие перед журналистами, зная, что они разнесут это далеко на концах своих перьев и на кого-то повлияют в нужном для нацизма направлении. А что влияют... об этом говорят многие факты. Например, один из трех директоров концерна "И. Г. Фарбениндустри" фон Шницлер получил возможность высокомерно держать себя с американскими офицерами: они долго толклись в приемной загородного дома магната, пока он согласился их принять. Наглость тоже является в политике методом влиять... И вот... английская газета "Дейли Экспресс" помогает немецкой наглости. Она прислала своих корреспондентов к немецкому пушечному королю Альфреду Круппу попросить интервью. Интервью было дано и уже опубликовано. Крупп хвастает своей принадлежностью к нацистской партии, своим умением держать на заводах 160 тысяч рабочих, из которых 50 тысяч - иностранцы, своим намерением приспособить свое производство к потребностям новых рынков.
       Вот и подумает пусть каждый из нас, зачем Крупп оказался пленником не нашим, а английским? У нас бы он не посмел петь свои рабовладельческие песни. А там он поет. Там трюки Риббентропа и риббентроповцев кое на кого влияют... Интересно, даже очень интересно, что немецкие преступники, которые покрупнее, попадают в плен почти исключительно на Западе. Вот и фон Папен. Сегодня лондонское радио официально объявило, что американские парашютные войска захватили в плен фона Папена, скрывавшегося в Руре.
       ... Ночное радио сообщило, что войска 3 Украинского фронта заняли австрийский город Санк-Пельтен на реке Трайзен, а 2-й Украинский фронт овладел севернее Вены городами Корнейсбург и Флорисдорф на левом берегу Дуная.
       ... В связи со специальным обращением Трумена, Советское правительство приняло решение направить Молотова в США. Он посетит в Вашингтоне Трумэна, а потом возглавит советскую делегацию на Конференции в Сан-Франциско.
       16 апреля 1945 года. Советское Правительство дополнило состав делегации на Конференцию в Сан-Франциско, введя в нее председателя ВЦСПС Кузнецова и Наркоминдел РСФСР Лаврентьева. По вопросу о польской делегации получен ответ от Англии и США отрицательного характера: они не считают возможным пригласить Польшу на конференцию в Сан-Франциско, пока в Польше не будет создано правительство в соответствии с решениями Крымской Конференции. Китайское правительство не приняло никакого решения, считая, что любое решение беспредметно, поскольку англо-американцы дали отрицательный ответ. Прецедент создан: в дальнейшем Китай, зависимый экономически от США, всегда будет находить причину скрыть свои подлинные чувства и тем самым обеспечить американский интерес.
       ... Президент США Трумэн выступил с речью на заседании обеих палат Конгресса. В частности он сказал следующее:
       "... Я призываю всех американцев помочь мне сохранить единство нации в защите тех идеалов, которые были столь красноречиво провозглашены Рузвельтом. Я... буду поддерживать и защищать эти идеалы всеми силами и всем сердцем. Это мой долг, и я не уклонюсь от него... Америка никогда не подпишется ни под каким планом частичной победы.
       Приступая к исполнению моих тяжелых обязанностей, я покорно молю Всемогущего Бога словами Соломона: "Даруй слуге твоему понимающее сердце, чтобы судить твой народ, дабы я мог отличить добро от зла, ибо кто может быть судьей твоего великого народа?" Я прошу лишь о том, чтобы быть хорошим и верным слугой моего Господа и моего народа".
       17 апреля 1945 года. Войска второго Украинского фронта овладели городом Цистерсдорф, нефтеносным районом Австрии. Союзники овладели всем Западным берегом Эльбы, за исключением небольших узлов сопротивления немцев от Виттенберга до слияния рек Эльба и Заале.
       Германский фельдмаршал Модель, по сообщению агентства Рейтер, покончил жизнь самоубийством, потеряв надежду вырваться из рурского "мешка". Скорпиону скорпионья и смерть.
       ... В международной печати сейчас оживленно обсуждается вопрос о репарациях, которые Германия должна выплачивать натурой, и об использовании немцев на работах по восстановлению разрушенного ими во всех странах Европы. Лондонская газета "Дейли мейль", осуждая недавние выступления в палате общин некоторых консервативных депутатов, возражавших против трудовых репараций, пишет: "Со стороны подавляющего большинства английского народа не последует возражений против того, чтобы нынешнее поколение немцев, поддерживавших Гитлера, искупило свою вину работой по восстановлению разрушенных ими сел и городов".
       Рассуждая практически, было бы даже глупо не заставить немцев работать над восстановлением разрушенного ими. И им придется поработать немало. У нас они уже работают...
       20 апреля 1945 года. Центральная группа наших армий продолжала наступать западнее рек Одер и Нейсе. Занято несколько городов. Бои завязались за города Каменц и Бауцен на Дрезденском направлении. В Германии жесточайшие поражения на фронте, развал экономики в тылу и террористический разгул гитлеровцев рождает массу самоубийств. Даже Геббельс признает в своей статье, опубликованной в газете "Райх", что "многие немцы предпочитают самоубийство продолжению борьбы. Нам нужно образумить потенциальных самоубийц, а если это не поможет, нужно будет прибегнуть к более сильно действующим средствам". Интересно, считает ли Геббельс сам себя потенциальным самоубийцей, ведь в кармане он, давно уже сообщалось, носит ампулу с ядом?
       Главари фашистской Германии продолжают звать народ драться до полной победы, хотя сами в нее уже не верят. Например, еженедельник Гиммлера "Дас шваце кор" поместил на днях статью, в которой сказано, что "Мы вынуждены признать, что, пожалуй, окажется возможным одолеть нас на поле брани".
       21 апреля 1945 года. Пушечная бригада прошла за эти дни от Одера до Претцелерского леса под Берлином. Это Краснознаменная Режицкая пушечно-артиллерийская бригада. И когда были пройдены Зееловские высоты, озера, многочисленные речушки и каналы, на орудийных стволах появились надписи: "Дадим первый выстрел по Берлину". Вот и лес под Берлином - это огромный сосновый массив с аккуратными просеками, дорогами, с охотничьими хозяйствами, с дачами и домиками. Пройдя его, дивизионы заняли на опушке огневые позиции. Гвардии майор Демидов дал приказ:
       - Огонь по Берлину!
       Это произошло в 13 часов 10 минут сегодня. Гул залпа покатился по лесу. Снаряды, шурша в воздухе, полетели к немецкой столице. Так сегодня наша артиллерия начала свой разговор с Берлином, который еще дымился и пылал от массированного удара по нем нашей авиации, нанесенном в ночь под 21 апреля. Идет борьба с городом, который подобен спруту, державшему много лет в своих щупальцах города и села, целые государства и народы Европы. Теперь он будет разрушен, так как сотни миллионов людей желают жить, а "Берлин создан для человекоубийства" (Салтыков-Щедрин)... Вместе с Берлином будет уничтожена война, которую француз Мирабо называл национальной индустрией Пруссии.
       ... Ночное радио сообщило, что западнее Одера наши войска сегодня заняли города Бернау, Вернойхен, Штраусберг, Альт-Ландсберг, Буков, Мюнхеберг, Херцфельде, Эркнер и завязали бои на улицах в пригородах Берлина. Вполне можно понять, почему германское информационное бюро сообщило, что "Главное внимание немцев приковано к боям на участке дуги на Одере и у Нейсе", почему "Дойче Цейтунг ин Норвеген" жалуется, что она "невольно содрогается при мысли о силе советского оружия, передвинувшем фронт от линии, связывавшей Ледовитый океан с Молдавией, к воротам Берлина". Содрогнешься, когда снаряды русской артиллерии рушат последний оплот немецкой военной машины. Нет городов, не будет скоро столицы, нет почти флота-разбойника. В Лондоне официально объявлено, что последний германский карманный линкор "Лютцов" лежит сейчас на отмели в Свинемюнде на Балтийском побережье. Он выведен из строя бомбардировщиками "Ланкастер" 16 апреля 1945 года.
       Геббельс в своей последней речи (а он их произносит каждый день по радио) заявил: "То, что мы переживаем сегодня, является последним актом величайшей трагедии, начавшейся 1 августа 1914 года, которую мы, немцы, прервали 9 ноября 1918 года, в тот момент, когда она приближалась к решающей развязке. Поэтому пришлось все начинать сначала 1 сентября 1939 года". Если правильно понять Геббельса, он просто призывает немцев признать, что сейчас дело не вышло, надо сделать новый перерыв и готовиться к третьей мировой войне. Это обязывает нас к повышенной бдительности, чтобы не допустит повторения мировой бойни. Нам, признаться, надоело с опаской посматривать на Запад. Пора этот запад смирить так, как наши предки навсегда смирили татарский восток...
       Ради этого мы принесли огромные жертвы, ради этого неутомимо наступает наша Красная Армия, ради этого сегодня в Москве подписан Договор о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве между Советским Союзом и Польской Республикой. Мы хотим мирной жизни и процветания. Мы ее получим.
       При подписании договора И. Сталин и Президент Крайовой Рады Народовой Польской Республики Э. Осубка-Моравский обменялись речами (Они же и подписали договор. Это первый случай, когда Сталин сам подписал договор).
       Сталин сказал: "... я думаю, что договор..., который мы только что подписали, имеет большое историческое значение. Значение этого договора заключается, прежде всего, в том, что он знаменует собой коренной поворот в отношениях между Советским Союзом и Польшей в сторону союза и дружбы, который сложился в ходе нынешней освободительной борьбы против Германии и который получает теперь формальное закрепление в этом договоре.
       Отношения между нашими странами в течение последних пяти веков, как известно, изобиловали элементами взаимной отчужденности, недружелюбия и нередко открытых военных конфликтов. Такие отношения ослабляли обе наши страны и усиливали немецкий империализм.
       Значение настоящего договора заключается в том, что он кладет конец и заколачивает в гроб эти старые отношения между нашими странами и создает реальную базу для замены старых недружелюбных отношений отношениями союза и дружбы...
       В течение последних 25-39 лет, т. е. в течение двух последних мировых войн, немцам удалось использовать территорию Польши, как коридор для нашествия на восток и как трамплин для нападения на Советский Союз. Это могло произойти потому, что между нашими странами не было тогда дружественных, союзных отношений. Старые покровители Польши не хотели иметь союзных отношений с Советским Союзом. Они предпочитали вести политику игры между Германией и Советским Союзом. И, конечно, доигрались... Польша была оккупирована, ее независимость - аннулирована, при этом немецкие войска получили возможность, в результате всей этой пагубной политики, оказаться у ворот Москвы.
       Значение настоящего договора состоит в том, что он ликвидирует старую и пагубную политику игры между Германией и Советским Союзом и заменяет ее политикой союза и дружбы между Польшей и ее восточным соседом.
       Таково историческое значение только что подписанного Договора... Неудивительно, что народы наших стран с нетерпением ожидают подписание этого договора. Они чувствуют, что этот договор является залогом независимости новой демократической Польши, залогом ее могущества, ее процветания.
       Но этим не исчерпывается дело. Настоящий договор имеет большое международное значение. Пока не было союза между нашими странами, Германия имела возможность использовать отсутствие единого фронта между нами, могла противопоставить Польшу Советскому Союзу и наоборот и тем бить их поодиночке. Дело изменилось в корне после того, как сложился союз между нашими странами. Теперь уже нельзя противопоставлять наши страны друг другу. Теперь имеется единый фронт между нашими странами от Балтики до Карпат против общего врага, против немецкого империализма. Теперь можно с уверенностью сказать, что немецкая агрессия осаждена с востока. Несомненно, что если этот барьер с востока будет дополнен с запада, т. е. союзом наших стран с нашими союзниками на западе, то можно смело сказать, что немецкая агрессия будет обуздана и ей нелегко будет разгуляться.
       Неудивительно поэтому, что свободолюбивые нации и, прежде всего, славянские нации с нетерпением ожидают заключения этого договора, ибо они видят, что этот договор означает укрепление единого фронта Объединенных наций против общего врага в Европе. Поэтому я не сомневаюсь, что наши союзники на западе будут приветствовать этот договор".
       Осубка-Моравский в своей речи сказал, что "Польский народ, прошедший ад немецкой оккупации, понес страшные жертвы в этой войне, а с другой стороны испытал и постоянно испытывает проявление дружбы и помощи со стороны Великого Советского народа, примет этот договор, как великое политическое достижение, как гарантию постоянного мира и безопасности, как гарантию своей свободы и независимости..."
       22 апреля 1945 года. Геббельс на днях изрек сентенцию: "Мы еще живы, и мы еще дышим..." О красоте этой "жизни" можно судить хотя бы по такому факту. В двадцати пяти километрах западнее Берлина имелся военный лагерь Дебериц. Там была создана новая немецкая дивизия "Дебериц", которая пришла защищать Берлин и подступы к нему, но не провоевала и двух дней, как была разгромлена Красной Армией. Пленные из этой дивизии показали вчера, что их целыми батальонами пополнения посылали к линии фронта без оружия, советуя оружие подобрать на поле боя около убитых и раненых... Но... "мы никого не видели, - все было в дыму, - потом появились из дыма русские и взяли нас в плен. Мы еле живы, еле дышим от пережитого ужаса под огнем русской артиллерии"... Немцы шагали в плен по кирпичной пыли, в которую увязала нога. Здесь было селение, превращенное в крепость, и селение снесено огнем русской артиллерии. Восковая бледность ужаса покрыла немецкие лица. Так они живут и дышат... перед смертью.
       В течение 22 апреля центральная группа советских войск продолжала наступление на Дрезденском и Берлинском направлениях. Занято шестнадцать пригородов Берлина. Наша авиация наносила сокрушительные удары по Берлину.
       В это же время французские войска заняли Штутгарт, форсировали Рейн и утром вчера заняли Брейзах. Перейдя Дунай у Мюдьгейма, французские части вышли к швейцарской границе. И в этих условиях триумфа союзных армий, громящих немецких фашистов, резким диссонансом прозвучало сообщение о нелепом запрещении во Франции фильма "Майданек". Его запретил французский министр по делам военнопленных и высланных господин Френэ. Газета "Юманите" по этому поводу заявила протест и написала: "В тот самый момент, когда англосаксы заставляют немцев посещать Бухенвальдский лагерь (имеется ввиду приказ Эйзенхауэра заставить немцев посмотреть на преступления Германии своими глазами в Бухенвальдском лагере, полном замученными жертвами всех наций), когда союзные правительства заявляют о своей воле покарать преступников войны, Френэ и Тетжен (министр информации) стремятся помешать французам узнать о нацистских зверствах в лагере Майданек. Почему фильм запрещен как раз в период выборов? Хотят скрыть немецкие преступления, чтобы сообщники предателей могли лучше обманывать избирателей? Хотят, чтобы публика не могла видеть своими глазами силу молодой польской армии или большие религиозные церемонии, организованные поляками в память убитых в Майданеке? Не хотят показать, что новая демократическая Польша вполне уважает свободу всех? Какую цель преследуют? Ответьте, гг. Тетжен и Френэ". И господа эти, если их не взять за шиворот, добровольно ничего не ответят народу...
       23 апреля 1945 года. Сегодня опубликованы по радио два исторических приказа Верховного главнокомандующего  339 - маршалу Жукову и  340 - маршалу Коневу. Первый Белорусский фронт, перейдя на днях в наступление с плацдармов на западном берегу Одера, прорвал глубокоэшелонированную немецкую оборону восточнее Берлина, продвинулся от 60 до 100 километров и ворвался в столицу Германии Берлин. Одновременно войска 1 Украинского фронта, прорвав оборону немцев на реке Нейсе, продвинулись от 80 до 160 километров и ворвались в Берлин с юга. Не удержали русских никакие немецкие укрепления, никакие немецкие силы. Берлинская зенитная дивизия, пытавшаяся остановить наступление стального потока Красной Армии, была смята. На ее плечах советские воины ворвались на Берлинер-аллею - первую улицу старого Берлина. Немцы вскоре увесили всю улицу белыми флагами капитуляции, а зенитная дивизия, злобствуя и огрызаясь, откатилась за окружную железную дорогу, попятилась к Шпрее. Вот и пришла наша месть от Волги к Берлинской реке. Теперь уж недолго будет сопротивляться Берлин.
       Сегодня же от имени всех Объединенных наций главы трех правительств - Советского Союза, Соединенных Штатов Америки и Великобритании довели до сведения германского командования и распространили на всех фронтах заявление следующего содержания:
       "От имени всех Объединенных Наций, находящихся в войне с Германией, Правительства Советского Союза, Соединенного королевства и Соединенных Штатов Америки настоящим обращаются с торжественным предупреждением ко всем комендантам и охране, в ведении которых находятся союзные военнопленные в Германии и на территориях, оккупированных Германией, а также к служащим гестапо и ко всем другим лицам, независимо от характера их службы и ранга, в ведении которых переданы союзные военнопленные, будь то в зоне боев, на линиях коммуникаций или в тыловых районах. Они заявляют, что всех этих лиц они будут считать ответственными в индивидуальном порядке не в меньшей мере, чем верховное германское командование и компетентные германские военные, военно-морские и авиационные власти, за безопасность и благополучие всех союзных военнопленных, находящихся в их ведении.
       Любое лицо, виновное в дурном обращении или допустившее дурное обращение с любым союзным военнопленным, будь то в зоне боев, на линии коммуникаций, а лагере, в госпитале, в тюрьме или в другом месте, будет подвергнуто беспощадному преследованию и наказанию.
       Правительства Советского Союза, Соединенных Штатов Америки и Великобритании предупреждают, что они будут считать эту ответственность безусловной при всех обстоятельствах и такой, от которой нельзя будет освободиться, переложив ее на какие-либо другие власти или лица.
       Маршал Советского Союза И. Сталин
       Президент Соединенных Штатов Америки Ам. Г. Трумен
       Премьер-министр Великобритании У. Черчилль".
       Немцам не только посланы эти предупредительные и назидательные листовки от имени Объединенных Наций. Нет. Наши артиллеристы послали специальные гостинцы и для Гитлера от имени работниц Н-ского завода...
      

    КОНЕЦ ДЕВЯТНАДЦАТОЙ ТЕТРАДИ

      
      
      

    Тетрадь 20-я (23 апреля 1945 г. - 30 апреля 1945 г.)

       Об этой истории наша пресса сообщила следующее: "Однажды, когда на батарее открыли ящик с боеприпасами, на двух снарядах увидели белую надпись: "Для Берлина". Здесь же была обнаружена записка от работниц Н-ского завода боеприпасов Бураковой и Минченко с просьбой переслать снаряды в сердце Берлина. Это было 20 февраля 1945 года. Тогда шли бои за Познань, на которую и были нацелены орудия батареи, получившей необычное поручение от советских работниц. Батарейцы дали слово послать снаряды по назначению. И вот наступил апрель. С общим потоком танков, машин и людей на Берлин двинулась также артиллерийская батарея со снарядами специального назначения. Бойцы, хранившие снаряды для специального выстрела, не раз спрашивали своего командира капитана Чирьева насчет адреса Гитлера, но тот не спешил с ответом. Лишь на подходе к Берлину на батарее появилась карта немецкой столицы и номер газеты "Берлинер иллюстрирте цейтунг", вышедшей в свет в связи с отмеченным немцами семисотлетием со дня основания Берлина. На второй странице газеты было изображено огромное тюрьмовидное здание новой имперской канцелярии Гитлера и указан адрес. По этому адресу и было решено послать снаряды Бураковой и Минченко. Кроме того, бойцы подготовили новые снаряды и написали адреса: "Лепцигер-штрассе 3/7, министру авиации Герингу; Вильгельмплац 8/9, министру пропаганды Геббельсу; Кенигплац 6, генеральному штабу".
       Дождливым апрельским утром капитан Чирьев еще раз проверил все расчеты... В торжественной тишине раздалась команда:
       - По канцелярии Гитлера - огонь!
       Дрогнул от орудийного грома воздух, колыхнулась земля. Гнев русских женщин, сгущенный в снарядах, с грозным шуршанием помчался покарать трижды проклятых адресатов".
       И в то же время, когда 1-й Белорусский и 1-й Украинский фронта взяли Германию за сердце, когда внутрь этого сердца полетели советские снаряды с адресами, итальянские патриоты установили в доме Муссолини в Милане бомбы, и бывший диктатор Италии только случайно не был убит взорвавшейся бомбой (он вышел из комнаты, где находилась бомба).
       Во всем этом мы видим символ конца фашизма, который народ демократических стран ставит вне закона. На фоне этого особенно ярко светит пламя любви и уважения всего мира к Великому Советскому Союзу и к памяти его основателя - Владимира Ильича Ленина. Мы знаеи, что еще в первом году Отечественной войны в Лондоне были установлены мемориальные доски на тех домах, в которых проживал Ленин. Теперь примеру Лондона последовал и освобожденный от немцев Париж. 22 апреля 1945 года, как сообщило агентство Франс Пресс, по случаю 75-й годовщины со дня рождения Ленина в присутствии посла СССР Богомолова, префекта Сены Флурэ и других французских деятелей были установлены мемориальные доски на двух домах в 14-м округе Парижа, в которых жил Ленин в декабре 1908 года и в июне 1912 года.
       24 апреля 1945 года. Сегодня войска 1-го Белорусского фронта юго-восточнее Берлина форсировали реку Даме и в районе берлинского пригорода Бонсдорф соединились с наступающими с юга войсками 1 Укр. фронта.
       Весь мир бурно и радостно реагирует на вступление Красной Армии 21 апреля в берлинские пригороды, а 23 апреля - в сам Берлин. Парижская газета "Се суар" восторженно заявила: "Долгожданный час пробил!... Пробил тот час, наступления которого мы ждали после разрушений, причиненных Гернике, Роттердаму, Лондону, Ленинграду..." Другая газета, "Паризьен либере" восклицает: "В Берлин, центр всех преступлений, ворвалась Красная Армия. Берлин падет!" Американская газета "Нью-Йорк таймс" пишет, что пылающий Берлин является символом приговора истории над Гитлером и его деяниями.
       В Бейруте в час ночи под 24 апреля демонстранты из центра города подошли к зданию советской миссии и выразили свою радость по случаю победы, одержанной Красной Армией в Берлине. В городе были произведены салюты, зажжены костры. Митрополит православной церкви Селиби принес советскому посланнику Солоду поздравление по телефону и сообщил, что православные церкви во всем Ливане отметят вступление Красной Армии в Берлин трехдневным торжественным звоном колоколов.
       Пытаясь, вероятно, приуменьшить заслугу Красной Армии, вступившей в Берлин, американская газета "Дейли Миррор" и австралийская газета "Сидней дейли телеграф" опубликовали сообщения журналиста Пирсона из Вашингтона о том, что будто бы американские передовые патрули еще 13 апреля были в Берлине и отступили в виду протеста Сталина, заявившего, что ранее было достигнуто соглашение о том, что русские займут Берлин первыми. Американцы отступили потому, что русские настаивали на соблюдении этого соглашения.
       Это нелепое утверждение опровергнуто нашим ТАСС, так как "совершенно не соответствует действительности и выдумано от начала до конца".
       24 апреля 1945 года. Приказ Верховного главнокомандующего  342, адресованный маршалу Жукову и маршалу Коневу, возвестил сегодня вечером, что "Войска 1-го Белорусского фронта перерезали все пути, идущие из Берлина на Запад, и сегодня, 25 апреля. Соединились северо-западнее Потсдама с войсками 1-го Украинского фронта, завершив, таким образом, полное окружение Берлина". Одновременно отдан приказ  343 маршалу Василевскому по случаю занятия войсками 3-го Белорусского фронта последнего опорного пункта немецкой обороны на Земландском полуострове - города и крепости Пиллау, крупного порта и военно-морской базы немцев на Балтийском море.
       Поступающие из Берлина сведения говорят о том, что многие берлинцы бегут из своих квартир и подвалов не в центр города, где еще сидят и упорно обороняются немцы, а к русским: здесь спокойнее. Прибежал к русским и механик завода автоматических касс высокий и толстый немец Отто Гартман. Он, глядя на могучую советскую военную технику, сердито бормочет:
       - Геббельс вчера уверял, что мы еще не проиграли войну... А, психопат!
       Другие немцы, растерянные, подавленные и удивленные грозным видом наступающей Красной Армией, угодливо замечают:
       - Как вас много! Вас так много, что вы не уместитесь в Германии...
       - Ничего, - отвечает боец. - Мы потеснимся и потеснимся. Авось, вместимся.
       Немцы умолкают и подымают глаза в небо. Там - тучи советских самолетов, направлявшихся бомбить центр Берлина.
       Интересно сопоставить. Жители Бухареста, отмечая гигантскую мощь нашей военной техники, сокрушались, что в Плоешти не хватит бензина для отопления танков, а немцы начали припугивать нас теснотою в Германии. Конечно, румыны не жалели нефти для помощи Красной Армии в борьбе с немцами, они только жалели, что всего Плоешти для этого не хватит. Немцы же, жалуясь на тесноту, аллегорично ставят вопрос "о жизненном пространстве". Значит, и поваленные на лопатки, они продолжают думать о том же, за что их так крепко союзники. Неисправимые империалисты. Надо бы изолировать все нынешнее поколение немцев, как социально опасное...
       ............................................................................................
       26 апреля 1945 года. ТАСС сообщило из Сан-Франциско, что сегодня, 25 апреля 1945 года в 16 часов 30 минут по тихоокеанскому времени, то есть 26 апреля в 2 часа 30 минут по московскому времени, открылась Конференция Объединенных Наций для подготовки устава Всеобщей Международной Организации по поддержанию мира и безопасности. Присутствует свыше 850 делегатов. Первое пленарное заседание конференции открыл ее временный председатель, государственный секретарь Соединенных Штатов Америки Э. Стеттиниус.
       ..........................................................................................
       Американская печать уделяет много внимания вопросу о зверствах немцев. И совершенно необходимо кое-что занести в мои записки из высказываний американской печати. Дело в том, что после полной победы над Германией острее встанут противоречия между нами и нашими союзниками, и тогда многие газеты их постараются забыть сказанное сейчас, когда победа над Германией всем безгранична нужна. Так вот, не потребуется ли им напомнить...
       Американская печать одобрительно относится к совершенно правильному поступку военных властей, которые заставили жителей Веймара посетить концентрационный лагерь в Бухенвальде. Но печать напрасно увлеклась сентиментальной стороной дела и своими описаниями создала впечатление невиновности немцев. Подчеркивалось некстати, что при виде результатов зверств над жертвами лагеря, немцы рыдали, а женщины, в том числе медицинские сестры, падали в обморок. Но все единодушно заявляли, что они не были осведомлены об условиях жизни в этом лагере, хотя много лет жили поблизости.
       И что же, неужели нам надо поверить, что слезы и обморок немцев продиктованы их невинной человечностью? Не правильнее ли предположить как раз обратное: немцы плачут, а немки падают в обморок потому, что их охватывает ужас перед карой, которую они заслужили. Слабые на слезу немецкие медсестры, приведенные за шиворот в Бухенвальд американцами, возможно, бывали здесь до прихода американцев на практике и прививали пленным всех стран различные болезни и впрыскивали в вены яд. Об этом скажет еще свое слово недалекое будущее, когда за дело возьмутся не только сентиментальные журналисты, но и суровые прокуроры, и непримиримые криминалисты всех стран...
       Обозреватель газеты "Нью-Йорк геральд трибюн" Хиггинс сообщил, что некоторые немки закрывали глаза, чтобы не видеть свидетельств массовых убийств и садизма, но военные власти заставляли их смотреть на все преступления, совершенные в лагере немцами, говоря: "Вы должны видеть то, за что вы несете ответственность" (не в этом ли объяснение обморока немецких валькирий? Н. Б.) Хиггинс указал, что, как и немцы, посетившие Ордруф, так и немцы, осмотревшие Бухенвальд, были явно потрясены, но заявляли о полном неведении.
       Обозреватель газеты "Нью-Йорк таймс" Карривэн сообщил, что в Бухенвальде осталось 20 тысяч заключенных из 80 тысяч, обычно там находившихся до вступления 10 апреля американцев в Бухенвальд. Остальные 60 тысяч убиты или эвакуированы.
       Описав бухенвальдские виселицы, комнаты пыток, операционные комнаты, крематории и лаборатории, Карривэн обратил внимание читателей на то, что посетители лагеря сразу же видят выставленные для обозрения "пергамент" - большие куски человеческой татуированной кожи, собранной "германским доктором, который писал научный трактат о татуировках", а также женой начальника бухенвальдского лагеря. Из этого "пергамента" были сделаны два больших абажура, выставленные теперь для обозрения. В то время как немцев заставляли осматривать эту ужасную картину, тысячи освобожденных пленников молча наблюдали эту сцену.
       В бараках для больных и престарелых находилось около 8000 человек, которые не могли выйти из помещения и умирали на койках, не получая помощи. Другие изнуренные и обезумевшие заключенные бродили вокруг. Большинство из них превратилось в идиотов, хотя они все еще имели способность передвигаться.
       В "научной" лаборатории находилось множество банок с человеческими органами, а другая лаборатория была специально оборудована для прививок тифа с целью получения противотифозной сыворотки. Смертность среди людей, которым делались прививки, достигала 98 процентов. Кожу с людей снимали в специальной комнате.
       Карривэн сообщил, что первые заключенные прибыли в Бухенвальд из Саксенбурга и Лихтенбурга в мае и июне 1938 года. После убийства нациста фон Рат в Париже, в лагерь прибыло 12500 евреев. В сентябре 1939 года в лагерь было привезено 2500 евреев из Вены. В августе 1940 в лагерь прибыли первые сотни поляков.
       Что же касается утверждения нацистов о гибели Тельмана в Бухенвальдском лагере во время августовского налета союзной авиации в 1944 году, Карривэн утверждает, что Тельман никогда в этом лагере не был и не числился в сохранившихся лагерных записях.
       Обозреватель газеты "Чикаго еан" Меклин дал подобную картину описания лагеря в Лангенштейне. В нем содержались главным образом политические заключенные, но были и русские пленные, французские партизаны, участники варшавского восстания в августе 1944 года.
       ... Продолжаются уличные бои в Берлине. Немцы являются на командные пункты советских войск и доказывают, что нехорошо стрелять по жилым домам. Этим "гуманистам" артиллеристы показывают немецкий журнал "Ди Вермахт" ("Вооруженные силы") от 27 августа 1941 года. На шестой и седьмой его страницах напечатан снимок "Бомбы над Москвой... ночные пожары" и тут же сделано пояснение: "Снимок показывает, насколько уничтожающа сила немецкой авиации". Немец тупо смотрит на снимок, молча крутит головой, цепенеет.
       - Топай, дядя, в свой подвал, - говорят ему артиллеристы, впиваясь в немца жестким взглядом покрасневших от бессонницы и пыли глаз. - Мы пришли в Берлин рассчитаться сполна.
       И рассчитываемся, несмотря на то, что Геббельс, назначенный комиссаром обороны Берлина, заявил 22 апреля в своем обращении к населению Берлина, что "В последние несколько недель в столице созданы значительные оборонительные сооружения. Эти сооружения тянутся от окраинных районов до центра города. Вокруг Берлина созданы несколько тысяч противотанковых заграждений, баррикады, завалы, земляные сооружения. Столица находится в полной готовности к обороне".
       Многие немцы не ругаются, что советская артиллерия рушит их дома. Напротив, стараясь подольститься к победителям, они рьяно уничтожают гитлеровские лозунги, замазывают их краской, называют Гитлера выскочкой, которому нельзя вверять политику Германии (как будто мы собираемся вверять ему что-либо в Германии? Н. Б.) Старичок-немец предлагает взять у него путеводитель по достопримечательным местам Берлина. Он поясняет, что путеводитель стоит целую рейхмарку, но русский окажет немцу честь, если возьмет у него книжечку бесплатно... Не берут русские эту занимательную книжечку. Они спешат к центру, где кипит и бушует бой, заверяют старичка, что и без его путеводителя не заблудятся, не первый раз в Берлин ходим: были в 1760 году, были в 1813 году, пришли и в 1945 году. Напрасно немцы не поверили Чернышеву, который предупреждал их в Берлине в 1760 году, что "Русские всегда могут придти из Петербурга в Берлин, если он будет драчливым и неуважительным по отношению к России". Теперь за такое неверие немцам приходится дорого расплачиваться. От такой расплаты даже толстяк Герман Геринг заболел "болезнью сердца" и, как сообщило 26 апреля гитлеровское радио, подал в отставку с поста командующего германскими военно-воздушными силами. Гитлер удовлетворил просьбу Геринга и назначил на его место генерала Риттер фон Грейма.
       Имя Геринга давно не упоминалось в немецких радиопередачах и в печати. Есть основания предполагать, что сообщение о его отставке является средством замаскировать возможное бегство Геринга в одну из нейтральных стран или уход его в гитлеровское подполье.
       Не только Герингу стало неудобно, но и всякие другие гитлеровские прихвостни места себе не находят от грома русских пушек в Берлине. Вот, например, маршал Петэн, находящийся в Швейцарии, запросил у французского правительства разрешения на въезд в страну. На заседании 25 апреля французский совет министров постановил разрешить Петэну возвратиться во Францию. Часть министров высказалась против заключения Петэна в тюрьму, но согласилась держать его под надзором в районе Парижа. Правая печать старается обелить Петэна и подняла соответствующую шумиху по поводу ожидаемого 27 апреля приезда Петэна в Париж, но печать организаций сопротивления правильно расценивает возвращение Петэна в Париж. Как новый маневр Гитлера, и требует ареста Петэна и скорого суда над ним.
       Во всяком случае, надо сказать заранее, Франции придется повозиться с этим предательским старичком, который посмел в свое время управлять Францией именем... "мы, Филипп Петэн!", что очень похоже на корону...
       ... На сегодня нелишне еще несколько записать относительно Конференции в Сан-Франциско. Еще до открытия конференции пришлось мне ознакомиться с некоторыми высказываниями делегатов от Америки. Сенатор Стассен, например, выдвинул утопический проект создания всемирного правительства и международного законодательства по всем вопросам. Если конференция (а он, наверное, захочет предложить ей свой проект) захочет заниматься подобной утопией, то цель Стассена будет достигнута: он желает конференцию превратить в говорильню... Другой сенатор Ванденберг не менее щепетильным вопросом взволнован: он предлагает считать недействительными все акты между странами, принятые во время войны, так как они заключены "в нервозной и ненормальной обстановке". Ванденберг считает необходимым заменить их актами новыми, спокойными... Этот "друг" прямо таки держит курс на срыв конференции, так как старается выбить все основы, опираясь на которые только и может конференция быть успешной.
       Конечно, при нынешних международных условиях и весе Советского Союза, при нынешней прочности англо-американо-советских отношений не надо быть пророком, чтобы заявить о безусловном предстоящем успехе конференции в Сан-Франциско. Однако, немало горьких минут эта конференция даст пережить доподлинным антифашистам-демократам, которым придется считаться с такими господами, как Стассен и Ванденберг... Но об этом полнее говорить пока рано. Будущее покажет. Сейчас же Конференция в Сан-Франциско начала свою работу при наличии добрых предзнаменований, то есть условиях наметившегося победоносного завершения войны против нацистской Германии, когда невозможно допустить, чтобы объединенные нации не довели до плодотворного конца свою конференцию, созванную для выработки мероприятий по охране послевоенной безопасности обеспечения прочного и длительного мира. Вопрос о мире сейчас - актуальный вопрос. Без единства свободолюбивых народов прочный мир невозможен, что и показала история Версальского мира: он лопнул главным образом из-за разногласий союзников, которые так и не смогли найти полностью согласованную и удовлетворительную точку зрения на структуру мира. Рассказывают, что советник американского президента Вильсона задал в свое время французскому премьер-министру Клемансо вопрос о ходе переговоров между ним, Вильсоном и Ллойд Джорджем, на что Клемансо иронически ответил:
       - Дела идут отлично. Мы разошлись по всем вопросам...
       Сейчас всемерно этого допустить нельзя, так как это было бы повторением истории в интересах Германии.
       Вольные или невольные агенты гитлеризма в Сан-Франциско именно стремятся, посеяв недоверие и подозрение среди свободолюбивых наций, повторить неблагоприятную историю прошлого, т. е. помешать созданию действительно сильного инструмента мира и безопасности. С этой целью в Сан-Франциско, куда приехало до 2000 журналистов (из них многие - бандиты пера), распространяются слухи о том, что будто бы влиятельные люди в Англии и Америке "начали предпринимать маневры с целью воссоздания сильной послевоенной Германии в качестве оплота против Советского Союза". Автором этих слухов провокационного порядка является корреспондент газеты "Дейли Миррор" господин Пирсон. Значит надо кому-то нарушить единство свободолюбивых наций? Конечно, в утверждении Пирсона есть доля правды, которая с течением времени станет очевидной. Но и для говорения правды надо выбирать такое время, когда эта правда поможет Объединению свободолюбивых наций, укреплению их союза. В настоящее же время пирсоновские "откровения" играют только на руку врагу свободы и демократии. Да и круг лиц, о котором сказал Пирсон, как о силе, стремящейся "воссоздать сильную послевоенную Германию" столь незначителен, что мы вправе, работая над созданием великого здания мира, игнорировать его сейчас и не отравлять сан-францисской атмосферы несвоевременным о нем напоминанием...
       ..............................................................................................
       Сегодня 2-й Белорусский фронт маршала Рокоссовского форсировал Одер южнее Штеттина, продвинулся на 30 километров и овладел главным городом Померании и крупным морским портом - Штеттин. В это же время 2-й Украинский фронт маршала Малиновского овладел Чехословацким городом Брно.
       ... В Москве продолжает работать XI сессия Верховного Совета СССР Первого созыва. Идут прения о государственном бюджете СССР на 1945 год.
       27 апреля 1945 года. Вчера Молотов выступил на устроенной им пресс-конференции в Сан-Франциско перед пятьюстами американских и других корреспондентов. Он подчеркнул, что польский вопрос нельзя урегулировать без поляков, что германское сопротивление близится к концу, что "если бы мы не намеревались внести какие-либо поправки к программе Думбартон-Окса, было бы бесполезно созывать конференцию в Сан-Франциско". На вопрос корреспондентов, почему Советский Союз потребовал трех мест в Ассамблее, а не 16, Молотов ответил: "Мы просили миниума" и подчеркнул, что Украина и Белоруссия сыграли важную роль в разгроме общего врага и никто не может отрицать, что они заслужили права голоса на конференции.
       На вопрос, согласен ли Молотов с мнением Трумэна, что альтернативой успеху конференции в Сан-Франциско является хаос, он ответил: "Речь, которую я произнесу сегодня после полудня, даст более исчерпывающий ответ на этот вопрос, чем это можно сделать на пресс-конференции".
       Когда Молотова спросили о позиции Советского Союза в отношении участия Аргентины в конференции в Сан-Франциско, он улыбнулся и сказал: "Это новый вопрос для меня".
       В сегодняшних газетах опубликовано изложение речи Трумэна, произнесенной 25 апреля по радио, и речи Стеттиниуса на открытии конференции. Трумэн из Вашингтона сказал делегатам что "... мир переживает возрождение старой веры в вечные нравственные принципы и силу справедливости. Никогда в истории не было более важной конференции или более необходимой встречи, чем это встреча в Сан-Франциско, которую я сердечно приветствую от имени американского народа... Именем великого гуманиста, дух которого, конечно, находится сегодня с нами, я серьезно призываю каждого из вас подняться над личными интересами и присоединиться к тем прекрасным принципам, которые приносят благодеяние всему человечеству... Мы все еще стоим перед выбором: сохранение международного хаоса или создание международной организации для обеспечения мира. В цели этой конференции не входит выработка мирного договора в старом смысле слова... Эта конференция посвятит свою энергию и свои силы исключительно единственной проблеме создания основной организации для поддержания мира... Девять дней назад я обращался к Конгрессу Соединенных Штатов, и сейчас повторяю вам: "Ничто не имеет большего значения для будущего мира, чем продолжающееся сотрудничество наций, которые должны обладать силой, необходимой для того, чтобы разгромить заговор держав оси, направленной к господству над миром... Мы вполне понимаем сейчас, что победа в войне требует мощных объединенных усилий... Человек давно уже знал, что он не может жить обособленно. Этот же основной принцип применим сегодня к нациям. Мы не изолированы во время войны. Мы не можем себе позволить оказаться изолированными во время мира... Разногласия между людьми, между нациями останутся всегда. Фактически, если держаться в разумных рамках, такие разногласия вполне естественны. Все развивается на основе различия взглядов и движется вперед по мере того, как эти различия сглаживаются при помощи разума и взаимопонимания... Смысл нашей проблемы заключается в том, чтобы обеспечить чувствительный механизм для урегулирования споров между нациями. Без этого мир не может существовать. Мы не можем позволить ни одной нации или группе наций попытку урегулировать свои споры бомбами и штыками. Если мы будем по-прежнему прибегать к таким решениям, мы будем вынуждены принять философские принципы наших врагов, а именно, что "сила - это право"... Мы должны раз и навсегда перевернуть порядок слов и доказать своими делами, что, в конце концов, право - это сила. Если мы не хотим погибнуть вместе в войне, мы должны научиться жить вместе в мире..."
       Стеттиниус при открытии конференции сказал: "... Эта конференция Объединенных наций, созванная для подготовки устава международной организации, во многом обязана проницательности и смелости Франклина Делано Рузвельта. Много последних часов своей жизни посвятил он подготовке к этому моменту - моменту, до которого по воле Всевышнего он не смог дожить.
       Мы собрались здесь в тот момент и в том месте, где он предложил. Мы собрались для того, чтобы осуществить великую цель, которой он посвятил свои силы, - создание структуры прочного мира после победы в этой войне... Жизненные национальные интересы каждой из объединенных наций требуют того, чтобы все Объединенные нации действовали совместно для обеспечения прочного мира и свободы... Поэтому конференция Объединенных наций начинается в обстановке твердого сознания этих настоятельных взаимных интересов..."
       ... Мы были на плацу, где занимались строевой подготовкой. Когда особенно звонко затрезвонили позывные Москвы. В 7 часов 45 минут вечера послышался торжественный голос диктора:
       "Приказ Верховного Главнокомандующего войсками действующей армии.
       Войска 1-го Украинского фронта и союзные нам англо-американские войска ударом с востока и запада рассекли фронт немецких войск и 25 апреля, в 13 часов 30 минут соединились в центре Германии, в районе города Торгау (на берегу Эльбы, севернее Лейпцига. Н. Б.). Тем самым немецкие войска, находящиеся в Северной Германии, отрезаны от немецких войск в южных районах Германии.
       В ознаменование одержанной победы и в честь этого исторического события сегодня, 27 апреля, в 19 часов столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам 1-го Украинского фронта и союзным нам англо-американским войскам, - двадцатью четырьмя артиллерийскими залпами из трехсот двадцати четырех орудий.
       Да здравствует победа свободолюбивых народов над Германией!
       Верховный Главнокомандующий маршал Советского Союза И. Сталин
       27.04.1945 года  346".
       Мы немедленно прервали занятия, начали ликовать. Шутка ли, над миром вознеслись две могущественных руки, - рука СССР и рука наших союзников, соединенных теперь в крепком дружеском пожатии, от которого затрещали кости фашистской Германии. У многих на ресницах засверкали слезы: радость по разному просилась наружу, делала нас другим людьми... И мы не стыдились своей сентиментальности и своей потребности нежно обнять друг друга и сказать ласковые слова. Мы обнимались и целовались. Мы, взрослые люди, радовались, как дети. И пусть правильно поймут наше поведение наши потомки, которым, возможно, не придется переживать ужасов войны. Мы потому радовались по детски, что война своей горечью сделала нас стариками и посеребрила волосы сединой. В наших ушах стоял еще грохот орудий и стон раненых, перед нашими глазами еще метались огненные космы пожаров и груды мертвецов, мы еще осязали холодную воду форсированных нами рек и упругий жар огнеметных струй, сжигавших наших товарищей. И мы радовались, что всему этому приходит конец.
       .............................................................................................
       В девять часов тридцать минут вечера (по горьковскому времени) выступили с обращением к Красной Армии и войскам союзников Сталин, потом Черчилль и, наконец, Трумэн. От имени последних обращение было передано по радио - на английском языке - от имени Черчилля, а от имени Трумэна прямо на русском языке.
       Сталин в своем обращении сказал: "От имени Советского Правительства я обращаюсь к вам, командиры и бойцы Красной Армии и армий наших союзников. Победоносные армии союзных держав, ведущих освободительную войну в Европе. Разгромили германские войска и соединились на территории Германии. Наша задача и наш долг добить врага, принудить его сложить оружие и безоговорочно капитулировать. Эту задачу и долг перед нашим народом и перед всеми свободолюбивыми народами Красная Армия выполнит до конца.
       Приветствую доблестные войска наших союзников. Стоящие теперь на территории Германии плечом к плечу с советскими войсками и преисполненные решимостью выполнить свой долг до конца".
       В обращении Черчилля говорится: "После долгих походов, тяжких трудов и побед на суше и на морях, пройдя через многие поля сражений, армии великих союзников пересекли Германию и обменялись рукопожатием. Теперь их задачей будет уничтожение всех остатков германского сопротивления, искоренение нацистской власти и подчинение гитлеровского государства. Для этой цели имеются достаточные силы, и мы встретились в преданной и победоносной дружбе с непоколебимой решимостью выполнить нашу задачу и наш долг. Вперед, на врага".
       Наиболее пространным, как и положено в стране американской демократии, оказалось обращение Трумена. В нем сказано: "Англо-американские Армии под командованием генерала Эйзенхауэра встретились с советскими войсками там, где предполагали встретиться - в сердце нацистской Германии. Силы врага разрезаны на две части. Это не есть еще час окончательной победы в Европе, но этот час, час, для наступления которого так долго трудились и о чем молились весь американский народ, все британские народы и весь советский народ, приближается. Союз нашего оружия в сердце Германии имеет для всего мира значение, которое мир не оставит незамеченным. Он означает, во-первых, сто последняя слабая, отчаянная надежда Гитлера и его разбойничьего правительства уничтожена. Общий фронт и общее дело держав, являющихся союзниками в этой войне против тирании и бесчеловечности, были продемонстрированы в их делах, как задолго до этого они были продемонстрированы в их решимости. Ничто не может разделить или ослабить общего стремления наших закаленных армий довести победоносное решение из задачи до окончательного триумфа союзников в Германии. Во-вторых, соединение наших сил в этот момент показывает нам самим и всему миру, что сотрудничество наших народов в деле мира и свободы является эффективным сотрудничеством, могущим успешно преодолеть величайшие трудности компании, величайшей из всей военной истории. Народы, которые могут вместе разрабатывать планы и вместе сражаться плечом к плечу, перед лицом таких препятствий расстояния, языка и затруднений связи, какие преодолели мы, могут вместе жить и вместе работать в общем деле организации мира для мирного времени.
       Наконец, никакими словами нельзя было бы воздать такую дань уважения мужеству и решимости Франклина Рузвельта, какой является этот великий триумф союзного оружия и союзной стратегии, и этот великий триумф мог быть достигнут только благодаря настойчивости и мужеству сражающихся солдат и моряков союзных стран. Но до тех пор, пока наши враги окончательно не разбиты в Европе и на Тихом Океане, не должно быть ослаблений усилий в тылу, направленных на поддержание наших героических солдат и моряков, так как мы все знаем, что не будет передышки на боевых фронтах".
       Радостно, очень радостно на сердце от всего происходящего на фронте борьбы с фашизмом. Итальянские патриоты освободили от немцев Геную, Милан, Парму, большую часть Турина, арестовали в окрестностях озера Комо итальянского дуче Бенито Муссолини и других фашистских главарей.
       Союзники захватили в плен известного обозревателя немецкого радио генерал-лейтенанта Дитмара. Пусть теперь он уясняет и понимает, что происходит вокруг. Он, кажется, тосковал об этом на свободе за... неимением времени...
       ... Все делегации на конференции в Сан-Франциско получили вчера материалы с заявлением правительств Украинской и Белорусской Советских республик, выражающих желание присоединиться к международной организации безопасности и принять участие в конференции Объединенных наций. В положительном ответе Конференции мы не сомневаемся. Это также реально, как происшедшее два дня тому назад соединение войск 1-го Украинского фронта с англо-американскими войсками, когда командир 18-й гвардейской дивизии генерал-майор Русаков и командир 69-й американской дивизии генерал-майор Райнхардт обменялись рукопожатиями на восточном берегу Эльбы, у города Торгау.
       Записки сегодняшнего дня полагаю завершить некоторыми выдержками из выступлений глав Советской, американской, английской и китайской делегаций на конференции в Сан-Франциско во время пленарного заседания 26 апреля.
       Молотов заверил конференцию, что "Советское правительство придает важное значение международной конференции в Сан-Франциско. Приблизился конец войны, по крайней мере в Европе... Пришла пора позаботиться о послевоенном времени, о будущем.
       ... Еще задолго до прямого нападения на своих соседей гитлеризм у всех на глазах подготовлял преступную войну, которую развязал тогда, когда захотел... Предостерегающий голос Советской республики не был выслушан с должным вниманием. Сейчас не время подробно вдаваться в причины этого. Нельзя доказать, что не было желания помешать возникновению войны. Полностью, однако, показано, что правительства, претендовавшие в свое время на руководящую роль в Европе, показали если не сое нежелание, то свою неспособность предотвратить войну, с последствиями которой будет еще не так просто справиться.
       Конференция должна заложить основу организации будущей безопасности народов. Понятно, что теперь никто не хочет восстанавливать бесправную и бессильную Лигу наций, не мешавшую любому агрессору готовить войну против миролюбивых стран, а иногда и прямо усыплявшую бдительность народов в отношении надвигавшейся агрессии... Советское правительство является искренним и твердым сторонником создания международной организации безопасности... Вполне естественно, что новая организация международной безопасности строится на том фундаменте, который был заложен Объединенными нациями в этой войне... Дело идет о создании международной организации, которой должны быть предоставлены определенные права по охране интересов всеобщего мира. Такая организация должна иметь и некоторые необходимые средства военной защиты безопасности народов... После неисчислимых жертв этой войны, после пережитых в эти годы страданий и бедствий, особенно велико стремление народов к созданию такой организации. Но не сложили оружия и противники создания подобной международной организации. Они и теперь ведут свою подрывную работу, хотя и в большинстве случаев делают это в скрытой, завуалированной форме. Для этого нередко используются по внешности самые демократические лозунги и аргументы вплоть до словесной защиты интересов малых наций или принципов справедливости и равноправия народов... Мы не должны преуменьшать трудностей создания международной организации безопасности. С закрытыми глазами мы здесь не найдем дороги. Мы должны предупредить об этих трудностях, чтобы преодолеть их и, избежав иллюзий, найти, наконец, надежный путь для движения вперед к достижению этой благородной цели..."
       Э. Стеттиниус в своей речи указал на то, что "Три года назад силы тирании и агрессии, казалось вот-вот покорят мир. Сегодня на всех фронтах они стоят перед лицом поражения - полного поражения. Понадобились годы труда и жертв для того, чтобы мы пришли к этому моменту. Но судьба стран-агрессоров была решена уже давно. Она была решена 1 января 1942 года в Вашингтоне, когда была подписана декларация Объединенных наций... Мы объединились прежде всего для того, чтобы обеспечить справедливый и прочный мир... Ради этой цели ответственные руководители наших стран и их представители встречались в Москве, Тегеране, Каире, Квебеке, Думбартон-Оксе, в Крыму... Да, объединенные нации уже давно работают вместе, подготавливая мероприятия, необходимые для возведения здания прочного мира. Здесь, в Сан-Франциско, мы подошли к решающему моменту этой подготовки... Мы поставили перед собой задачу разработать устав международной организации, достаточно энергичной для того, чтобы предотвратить войну, и достаточно гибкой для того, чтобы сделать возможным мирное развитие и изменения..."
       Антони Иден в своей речи подчеркнул, что "... Временами в истории человечество пыталось путем создания международного механизма разрешать споры между нациями при помощи соглашения, а не силы. До сих пор все эти попытки терпели неудачу. Тем не менее, никто здесь не сомневается, что, несмотря на эти прежние неудачи, необходимо сделать новые попытки, и на этот раз мы должны добиться успеха. Все причины, делавшие желательной какую-то форму международного механизма после прошлой войны, делают ее необходимой и сейчас. За последние сто лет и особенно за последние 25 лет научные открытия обогащали, а иногда угрожали миру, но, прежде всего, сужали его. Мы вступили в век, когда никакой естественный барьер, будь то горы или океаны, не могут гарантировать безопасность против нового оружия, которое наука предоставила в распоряжение человечества. Этот упрямый факт в настоящее время глубоко вошел в сознание всех народов, и они, мне думается, готовы принять его последствия и ответственность, которую он налагает. В этом заключается основное различие между нашими возможностями и утерянными возможностями в конце прошлой мировой войны. Сейчас этот факт ясен для всех из нас. Хотим мы этого или нет, мы все в настоящее время являемся соседями друг друга. Сан-Франциско так же близко расположен к Берлину и Токио, как и Нью-Йорк к Вашингтону век тому назад. Мир сейчас - это один большой город, а наши страны - его отдельные районы... Поэтому не будет преувеличением сказать, что работа, к которой мы приступаем сейчас, возможно, является для мира последним шансом..."
       Министр иностранных дел Китая Сун Цзы-вень заявил:
       "... Китай, возможно, больше, чем какая-либо другая страна, понимает необходимость обеспечения успеха этой конференции... Дважды на протяжении жизни нынешнего поколения приходилось мобилизовывать все мировые людские резервы и материальные ресурсы, чтобы пресечь тиранию и сохранить свободу. Дважды на протяжении жизни этого поколения нам приходилось на горьком опыте убедиться, что в этом мире, в котором все связано между собой, война не может быть локализована и не может быть мира в изолированном районе. Дважды на протяжении жизни нынешнего поколения мы теряли трагически большое число людей и огромное количество ценностей, которые могли бы быть спасены, если бы миролюбивые страны объединились сразу же, когда мир был поставлен под угрозу, а не ждали до тех пор, пока агрессия охватит своим пламенем весь мир.
       ... Будем смотреть в лицо жестоким фактам - длительные усилия потребуются ото всех нас прежде, чем в международных делах будет установлена эффективная законность. Мы, в Китае, убедились в этом на горьком опыте... Коллективная безопасность при наличии Лиги Наций потерпела фиаско потому, что многие реальные силы мира не входили в состав Лиги. Соединенные нации не были членом Лиги Наций, к голосу Советского Союза не всегда прислушивались. Китай лишь иногда был представлен в Совете, тогда как Японии, Италии и Германии просто разрешили совершенно безнаказанно выйти из Лиги Наций после того, как они совершили акты агрессии.
       В настоящее время все обстоит иначе. В настоящее время победа является результатом объединенных усилий и практических мероприятий коллективной безопасности. Германия и Япония будут обезврежены... новый порядок будет пользоваться поддержкой всех мощных стран нашего времени.
       ... Если моя страна, которая является одной из главных и самых ранних жертв агрессии, хочет выразить какие-нибудь пожелания этой конференции, так это то, что мы должны, не колеблясь, уступить часть наших суверенных прав новой международной организации в интересах коллективной безопасности.
       ... Принося необходимые жертвы, мы должны признать, что не можем "одновременно съесть пирожное и сохранить его"...
       ... Население нашей страны в настоящее время горячо стремится к достижению наших общих целей - свободы человечества в рамках содружества свободных народов..."
       Читая заявления представителей главнейших стран на конференции, переживаешь такие же взволнованные чувства, какие в конце XVIII века целиком захватывали душу и сердце миллионов людей Европы, разбуженных громом пушек французской революции и ее лозунгами о свободе, равенстве и братстве. Это переживают сейчас не миллионы, а сотни миллионов людей, готовых своей кровью и грудью защитить завоеванное в борьбе с нацизмом и оградить это завоеванное от нового "термидора", попытки к которому обязательно будут неоднократно международной реакцией. Это уж исторический закон... Но "термидор" не повторится, потому что в общедемократическом антифашистском потоке имеется фарватерное течение сотен миллионов людей, разбуженных залпами "Авроры" и воспитанных Лениным, Сталиным, большевистской партией, взволнованных величием своей борьбы с фашизмом, своими сверкающими победами и сознанием своей авангардности в борьбе за справедливую и прочную мирную жизнь после войны.
       ............................................................................................
       28 апреля 1945 года. Фашистская газета "Фелькишер беобахтер" на днях утверждала, что борьба за Берлин будет поворотным пунктом. Конечно, газета имела в виду поворот всего дела в пользу Германии, так как Берлин, по заявлению германского информационного бюро, укреплен "по последнему слову оборонительного искусства". Газета "Дейче альгемейне цейтунг" дополняла ко всему вышесказанному, что "из всех городов Германии Берлин должен выполнить особый долг и особые задачи". И вот, в Берлин пришли войска 1-го Белорусского и 1-го Украинских фронтов. Перед их мощными ударами падает квартал за кварталом германской столицы. Из городов улетели все птицы. Над Берлином висит сплошное облако дыма. Всепожирающее пламя гуляет по его улицам, жертвенным жаром очищая землю от грехов самого преступного города неметчины. Не вытерпела Германия. Гиммлер сделал вчера письменное предложение Англии и США о готовности Германии к безоговорочной капитуляции перед этими странами. Гиммлер пытался в самый канун смерти нацистской Германии вбить клин между союзниками и поссорить их односторонней капитуляцией Германии. Но ничего не вышло. Сегодня агентство Рейтер передало опубликованное канцелярией премьер-министра Великобритании заявление, что на предложение Гиммлера правительства Англии и Соединенных Штатов ответили желанием принять капитуляцию Германии только перед всеми союзниками, включая Советский Союз. Одновременно сообщено лондонским радио, что гитлеровский пропагандист генерал Дитмар, характеризуя в своем показании состояние руководства сегодняшней Германии, отметил начавшееся там уничтожение новой порции генералов, заподозренных хотя бы в малой степени в нелояльности к верховному руководству. "Возможно, уже покончено с генерал-фельдмаршалом фон Браухичем, фон Рундштедтом, а также с генерал-полковником Гудерианом". Ясное дело, принимать это заявление Дитмара за чистую монету нельзя. Ведь в Германии еще давно началось целое "наводнение" живых трупов. Не является ли и заявление Дитмара дымовой завесой, под прикрытием которой немецкие "мертвецы"-генералы улизнут за границу? Вообще немцы ведут себя крайне подозрительно. Они пачками оказываются в руках союзных властей даже и тогда, когда могли бы куда-то исчезнуть. Вот и брат Геббельса, Ганс, попал в Дюссельдорфе в руки американцев. Не в качестве ли адвоката полагает использовать себя этот пленник, старый гитлеровец? Политическое коварство доведено немцами в наше время до совершенно исключительной высоты, на которую оно никогда не поднималось в прошлые века истории... Одним из ярких актов этого политического коварства и провокации, проявляемых гитлеровцами, можно считать возвращение вчера Петэна во Францию. Газета "Фрон насьональ" рассматривает возвращение Петэна во Францию, как последнюю попытку противника, направленную против французской нации. Еще более ясно оценила возвращение Петэна газета "Об". Она написала, что "Германия продолжает свою проигранную войну тем же оружием, которым она пользовалась, начиная войну. Это, безусловно, новый маневр немцев, последняя их ставка накануне всеобщих выборов во Франции, накануне падения Берлина и полного разгрома Германии... Этот акт нельзя расценивать иначе, как новые происки врага в надежде на поддержку 5-й колонны... Гитлер посылает нам Петэна, как последний летающий снаряд, рассчитывая, что этот снаряд произведет свое разрушающее действие". Как сложится дальнейшая судьба Петэна, это вопрос недалекого будущего. Но одно, несомненно, персона этого старика-маршала вызовет во Франции активизацию реакционных и профашистских элементов. Да и международные профашистские открытые и скрытые элементы не преминут соответствующим образом приложить свою руку к этому делу. Первой зловещей ласточкой из этих краев прилетели на крыльях печати и радиоволн подозрительные комментарии корреспондента агентства Рейтер Роберта Ллойда по поводу приезда Петэна во Францию. Этот корреспондент убеждает читателей в благих намерениях Петэна, который может на обвинение его в государственной измене ответить оправдательными документами и привести в доказательство этого перечень целого ряда своих оправдывающих действий...
       Интересно, пожелают ли демократические массы Франции выслушивать оправдательную болтовню Петэна, который был и остается изменником Родине и слугой Гитлера? Думаю, нет. Не та пора. Теперь Европа собирается не гасить огни, а свободно зажечь их. Символическим является в этом смысле постановление Правительства СССР об отмене с 30 апреля затемнения в городе Москве. Снова, как и до войны, разрешено нормально освещать улицы, жилые дома, общественные здания. Волей Советского правительства и Красной Армией, волей демократических народов, освобожденных от немецкого гнета, зажигаются и политические огни в других столицах Европы. Сегодня, 28 апреля, в Вене опубликованы прокламации руководителей антифашистских партий Австрии и официальное сообщение об образовании Временного Правительства Австрии, возглавляемого канцлером социал-демократом доктором Карлом Реннером. В состав этого правительства вошли три коммуниста.
       29 апреля 1945 года. События на фронтах войны, развивающиеся невиданно бурными темпами, держат весь мир в состоянии экзальтации. Вечером вчера на конференции в Сан-Франциско, когда переводчик зачитывал английский текст речи главы уругвайской делегации, в зале поднялся переполох, - кто-то принес и поднял вверх экстренный выпуск вечерней газеты с огромным красным заголовком: "Нацисты сдались". Делегаты бросились пожимать друг другу руки, защелкали фотоаппараты, зазвучали приветственные крики. Долго не могли успокоиться делегаты даже после того, как президиум разъяснил, что сведения о капитуляции Германии не подтверждаются. Так сильно радостное ожидание конца фашистской Германии. Волнуются и немецкие обыватели. Война пришла на их землю, зажгла огнем их столицу. Теперь они не желают войны и украшают улицы и дома белыми тряпками капитуляции, пытаются кричать: "Кончай войну". Одна корреспонденция из Берлина рассказывает о молодой немке, которая подбежала к нашей звукоустановке в момент передачи обращения к немецким солдатам и офицерам о прекращении бессмысленного сопротивления и закричала в микрофон:
       - Солдаты! Если меня слышит мой муж или мой брат, пусть он сейчас же прекратит войну. Это неправда, что русские убивают мирных жителей. Я немка, и это я вам говорю...
       Вчера вспыхнуло волнение в Мюнхене, охарактеризованное немецкими сообщениями как "попытка предателей организовать восстание, чтобы нанести удар в спину германским солдатам, сражающимся на фронтах". Возможно, восстание уже подавлено двинутыми против восставших отрядами фолксшурма, но оно характеризует то, что в Германии нет воспетого Геббельсом единства нации, а есть фашизм, идущий ко дну, есть и оппозиция ему, которая обретет поддержку со стороны наших победоносных армий и своей верной службой делу демократии заработает себе со временем прощение...
       ... Вечерне радио сообщило, что войска 1-го Белорусского фронта вчера прорвались в Берлине по северному берегу Шпрее в городской район Моабит. Очищая на своем пути квартал за кварталом, прилегающие к улице Альт Моабит, наши бойцы вышли к известной Моабитской тюрьме и штурмом взяли ее. Занято в районе Моабит 14 заводов, освобождено 12 тысяч военнопленных различных национальностей.
       Одновременно миланское радио сообщило о казни итальянскими патриотами фашистских главарей - дуче Бенито Муссолини, генерального секретаря фашистской партии - Алесандро Паволини, бывшего секретаря фашистской партии - Карло Скорца и любовницу Муссолини Клару Петачи. Труп Муссолини и других казненных фашистов выставлены на площади Пьэцца Лорето в Милане.
       30 апреля 1945 года. Элизе Реклю в своей книге "Земля и люди" давно еще писал, что "... Берлин расположил свою сеть между Эльбой и Одером, как паук, протягивающий паутину между двумя деревьями..." В 1942 году берлинская паутина достигла было берегов нашей матушки-Волги и предгорий сказочного Кавказа. То была тяжелая пора для демократии всего мира, для СССР особенно. Теперь дело повернулось по-другому: сегодня войска 1-го Белорусского фронта прорвались в парк Тиргартен, на углу которого рядом с рекой Шпрее расположен немецкий рейхстаг, овладели в 14 часов зданием рейхстага и водрузили на нем знамя победы. Все свободолюбивые народы преисполнились несказанной радостью, но Аргентинское правительство запретило демонстрации сейчас и в момент, когда придет известие о падении Берлина...

    КОНЕЦ ДВАДЦАТОЙ ТЕТРАДИ

      

    Тетрадь 21-я (30 апреля 1945 г. - 15 мая 1945 г.)

       И очень обидно было слушать радиосообщение о заявлении Стеттиниуса на пресс-конференции в Сан-Франциско сегодня, что Исполнительный и Руководящий Комитеты конференции Объединенных наций решили пригласить на конференцию Аргентину. Чувство огорчения не уменьшилось даже от того радостного известия, что вышеупомянутые Комитеты единодушно одобрили предложение пригласить Украинскую и Белорусскую республики участвовать в конференции в Сан-Франциско. Как посмели столь кощунственно посадить рядом многострадальные советские республики и фашистскую Аргентину? И это происходит буквально за несколько дней, а может часов перед окончательным крахом Германии. В Италии, как заявил командующий союзными войсками генерал Кларк, компанию уже можно считать завершенной, поскольку немцы прекратили организованное сопротивление. Недалек час, когда немцы повсеместно прекратят сопротивление. И только в таких странах, как в Испании, Португалии и Аргентине будет продолжаться их сопротивление. Досаднее всего то, что Америка и Англия, добившись приглашения Аргентины на конференцию, тем самым во вред себе и другим свободолюбивым нациям оказали помощь немецкому сопротивлению за границей и в частности - на американском континенте... В этом шаге Соединенным Штатам придется каяться. Покается и Англия...
       .............................................................................................
       Парижское радио распространило сегодня сообщение, что восставшие баварцы захватили Лаваля, Марселя Деа и других французов, которые во время оккупации Франции немцами продали Гитлеру себя и свой народ. Жаль только, если восстание баварцев закончится неудачей, и предатели получат отсрочку в своем последнем походе на виселицу. Да, крепко жизнь посмеялась над предателем Лавалем, который выдал Гитлеру всех своих бывших товарищей по довоенному правительству. Но те, кто остался верным Франции, возвращаются на родину, а Лаваль прячется на задворках и, вероятно, кончит когда-либо в скором времени свою бренную жизнь на виселице или у стенки. Бывший премьер-министр Французской Республики Эдуард Эррио был недавно освобожден Красной Армией из немецкого концлагеря и сегодня на самолете прибыл в Москву, возвращаясь из плена на Родину. Он летит во Францию, как ее верный сын и от этого еще тяжелее становится французское проклятие по адресу Лаваля. Он не может сказать, что его принудили немцы к предательству, так как каждый француз укажет ему не только на коммунистов, но и на Эррио и скажет: "Эти не захотели быть предателями и их не смогли принудить к предательству никакие немецкие угрозы".
       1 мая 1945 года. Опубликован приказ Верховного главнокомандующего  20. В нем Сталин отметил, что "В этом году народы нашей Родины встречают день Первого мая в обстановке победоносного завершения Великой Отечественной войны. Ушли в прошлое и не вернутся больше тяжелые времена, когда Красная Армия отбивалась от вражеских войск под Москвой и Ленинградом, под Грозным и Сталинградом. Ныне наши победоносные войска громят вооруженные силы противника в центре Германии, далеко за Берлином, на реке Эльба... Над Берлином водружено Знамя Победы.
       ... Дни гитлеровской Германии сочтены. Более половины ее территории занято Красной Армией и войсками наших союзников.
       ... Германия полностью изолирована и оказалась в одиночестве, если не считать ее союзницы - Японии.
       В поисках выхода из своего безнадежного положения гитлеровские авантюристы идут на всевозможные фокусы вплоть до заигрывания с союзниками, стремясь вызвать разлад в лагере союзников. Эти новые жульнические трюки гитлеровцев обречены на полный провал. Они могут лишь ускорить развал немецких войск".
       Далее Сталин разоблачил фашистскую ложь о том, что будто бы союзники хотят уничтожить немецкий народ. Он сказал: "В задачу Объединенных Наций не входит уничтожение германского народа. Объединенные нации уничтожат фашизм и германский милитаризм, сурово накажут преступников войны и заставят немцев возместить ущерб, который они причинили другим странам. Но Объединенные нации не трогают и не тронут мирного населения Германии, если оно лояльно будет выполнять требования союзных военных властей..."
       Указав на то, что мы имеем теперь первоклассную кадровую армию, способную обеспечить государственные интересы Советского Союза, что наша социалистическая экономика успешно и быстро возрождается благодаря героическим усилиям нашего народа, вдохновляемого и направляемого большевистской партией, товарищ Сталин выразил уверенность, что "Крушение Германии - дело самого ближайшего будущего... Задача теперь сводится к одному - доканать фашистского зверя".
       В Берлине, как сообщил начальник советского гарнизона генерал-полковник Берзарин, первомайский праздник отмечается усилением нажима на врага, который еще пытается удерживать некоторые районы. Но, беспощадно сокрушая сопротивляющихся немцев, наши солдаты показывают изумительные образцы великодушия и гуманности, доходящие до подвига. Например, "Правда" в одной из статей из Берлина описывает поступок ефрейтора Ивана Цибина, бывшего сибирского охотника, а теперь - снайпера, уничтожившего в бою более полсотни вражеских солдат. И вот этот суровый воин в грохоте боя услышал детский плач среди щебня и развалин Берлинской улицы. Не понимая чужого языка, Цибин сердцем определил свое поведение: ребенку надо было оказать помощь. Под градом немецких пуль Цибин пересек открытое место и пробрался к подвалу, откуда доносился плач ребенка. В подвале он увидел убитую снарядом немку, рядом с которой плакала ее шестилетняя дочь. Глыба разбитого свода висела над девочкой, готовая упасть при каждом новом взрыве падавших вблизи снарядов. Цибин взял ребенка и, прикрывая его своим телом, понес в безопасное место. Немецкие солдаты, сидевшие в развалинах дома, открыли по Цибину огонь. Осколком мины ему разорвало голенище сапога, но он не бросил ребенка, спас ему жизнь. Вот он русский человек, великан сердца и духа. Каким пигмеем выглядит перед ним немец, убивавший русских детей и бросавший детские трупы в колодцы! И русские люди, отступая перед немецкими полчищами в тяжелую годину, не падали духом, не прибегали к самоубийству, не пытались превратиться в живые трупы, как это делают сейчас немцы. А почему? Да потому, что мы считали свое дело правым и были уверены увидеть и на своей улице праздник. Фашистам подобные чувства не присущи, как не присуще бандиту понятие чести и законности. Вот и новое тому доказательство: вчера поздно вечером германское радио сообщило, что 1 мая после полудня умер Гитлер, который еще 30 апреля назначил своим преемником адмирала Деница. Топорность выдумки о смерти Гитлера заметна до очевидности. Вспомним такие факты, что еще 22 апреля Гитлер был здоров и подписал назначение Геббельса на должность комиссара обороны Берлина; тот же Гитлер 26 апреля принял отставку Геринга и подписал назначение генерала Риттер фон Грейма на должность командующего германскими военно-воздушными силами; 30 апреля Гитлер беседовал с адмиралом Деницем, назначая его своим преемником, но не передавая ему свою власть. После этого не прошло и двадцати четырех часов, как Гитлер успел заболеть и умереть. Такое не может быть. Гитлер просто превратился в живой труп и спрятался. Его надо тщательно поискать, а сообщениям о его смерти надо упорно не верить, ибо это чистейшая утка, соответствующая природе немецких фашистов. А она у них несовершенная, о чем признался сам Геббельс в газете "Дас райх". Он там в половине апреля 1945 года писал: "В течение всей войны я каждую неделю публично обращался к народу. Если иногда мне приходилось заблуждаться, то эти заблуждения являлись следствием несовершенства человеческой природы". Отсюда нечего нам и удивляться, если несовершенная природа геббельсовского ведомства решилась рискнуть ввести в заблуждение общественность всего мира своим сообщением о смерти Адольфа Гитлера. Нет, господа фашисты, на слово мы вам не поверим. Покажите-ка нам мертвого Гитлера, мы его узнаем даже среди многочисленных двойников: больно уж у него личность темная...
       ...........................................................................................
       На новой пресс-конференции в Сан-Франциско Молотов проинформировал 30 апреля прессу по вопросу о возможности участия международной профсоюзной организации на конференции (Советская делегация за допуск представителя Международной профорганизации, созданной в феврале 1945 г.. на конференцию с правом совещательного голоса. Но и то хорошо, что Международная профорганизация приглашена уведомить письменно конференцию о своих соображениях) и по вопросу об Аргентины.
       Молотов заявил, что Советская делегация всегда считала аргентинский вопрос важным, но Советскому правительству до сих пор не приходилось обсуждать этот вопрос с другими державами-инициаторами конференции.
       Характеризуя политику Аргентины Молотов напомнил, что Хэлл в заявлении от 7 сентября 1944 года заклеймил Аргентину как штаб-квартиру фашизма и как потенциальную заразу для остального мира. Потом Молотов сослался на заявление Рузвельта, сделанное осенью 1944 года, в котором Рузвельт отмечал парадоксальный рост фашистского влияния в Аргентине, когда силы агрессии во всем мире приближались к своему поражению.
       "Быть может, со времени этих высказываний фашистское правительство в Аргентине было заменено демократическим правительством? В Америке об этом лучше знают. Если это так, то мы просим, чтобы нас информировали об этих фактах, как о действительных фактах". Если пригласить Аргентину, но не пригласить Польшу, то возникает вопрос: неужели Польша занимает менее важное место среди объединенных наций, чем Аргентина?
       .............................................................................................
       Пятое пленарное заседание конференции в Сан-Франциско открылось ночью 1 мая по Московскому времени под председательством Антони Идена. Сразу же была одобрена рекомендация Руководящего комитета о немедленной посылке приглашения Украине и Белоруссии принять участие в конференции. Потом докладчик Руководящего комитета Бельт (кубинец) внес рекомендацию Руководящего комитета о посылке приглашения Аргентине.
       В ответ на вопрос Идена, будут ли какие замечания, на трибуну поднялся Молотов. Он произнес речь против приглашения фашистской Аргентины на конференцию и просил, в крайнем случае, не торопиться с этим, отсрочить рассмотрение вопроса о приглашении Аргентины хотя бы на несколько дней.
       Но голосу Молотова мало внимали: 31 человек голосовал за допуск Аргентины, 4 - СССР, Чехословакия, Югославия и Греция - голосовали против.
       Многие делегаты, в том числе и Молотов, ушли с конференции через 30 минут после голосования аргентинского вопроса.
       2 мая 1945 года. Великий русский сатирик М. Е. Салтыков-Щедрин в свое время писал, что "... Берлин ни для чего другого не нужен, кроме как человекоубийства... и вся суть современного Берлина... в здании... носящем название Главный штаб". Ныне свершилось справедливое историческое действие: войска 1-го Белорусского фронта, под командованием маршала Советского Союза Жукова, при содействии войск 1-го Украинского фронта, под командованием маршала Советского Союза Конева, после упорных уличных боев завершили разгром берлинской группировки немецких войск и сегодня, 2 мая, полностью овладели столицей Германии городом Берлин - центром немецкого империализма и очагом немецкой агрессии. Берлинский гарнизон, оборонявший город, во главе с начальником обороны Берлина генералом от артиллерии Вейдлинг и его штабом, сегодня, в 15 часов, прекратил сопротивление, сложил оружие и сдался в плен. К 21 часу сегодня нашим войскам в Берлине сдалось в плен более 70 тысяч немецких солдат и офицеров. В 23.30 сегодня по московскому времени Москва салютовала этой победе двадцатью четырьмя залпами из 324-х орудий.
       Битва за Берлин началась с боев за Одер, который немцы называли рекой своей судьбы. В феврале 1945 года на его западном берегу был захвачен плацдарм Красной Армией. С этого плацдарма, расширенного к 16 апреля до необходимых размеров, и началось решительное наступление на Берлин. 22 апреля советские пушки сделали по Берлину первые выстрелы, вслед за этим были заняты первые городские постройки с немецкими надписями "Берлин блейбт дойтч" (Берлин останется немецким). Прошли десять дней и начальник обороны Берлина генерал Вейдлинг приказал немецким войскам прекратить сопротивление и сложить оружие. Заодно он сообщил о самоубийстве Гитлера и Геббельса. Так ли, узнаем немного позже. Но Берлина, как мирового паука, больше нет. Тысячи пленных немцев, шагая под охраной наших автоматчиков, хмуро взирали на обломки своей столицы, на пурпурное знамя нашей победы, развевающееся над германским рейхстагом.
       О положении на западном фронте Штаб верховного командования экспедиционными силами союзников сообщил, что союзными войсками в двух местах северо-восточнее Графенау перейдена чехословацкая граница и в двух местах перейдена австрийская граница (в 16 километрах северо-западнее Инсбрука и близ Оберкаппеля). Восточнее Гамбурга предмостное укрепление союзников на Эльбе достигло 48 километров по фронту. Корреспондент агентства Рейтер, находящийся при 7-й армии, написал, что в госпитале в 25 милях южнее Мюнхена обнаружен бывший главнокомандующий немецкими войсками на Западе фельдмаршал фон Рундштедт. Сегодня вступило в силу соглашение о капитуляции немецких войск в Италии, подписанное 29 апреля. Трумэн прислал по этому поводу поздравление фельдмаршалу Александеру и генералу Кларку.
       3 мая 1945 года. За усердие в работе командование училища премировало меня... бритвой. Об этом, конечно, распространяться в записках не следует. Интереснее отметить тот факт, что Аргентина, только что приглашенная на конференцию в Сан-Франциско, запретила народные праздничества по поводу взятия Берлина советскими войсками. Даже в передачах аргентинского радио не упомянуто о падении Берлина. Вот как быстро стало ясным банкротство дружеской по отношению к Аргентине политики некоторых демократических стран, не посовестившихся поднять свою руку за приглашение Аргентины в Сан-Франциско. В этой связи небезынтересно привести в записках комментарии американского журналиста Липпмана, опубликованные 2-го мая в газете "Нью-Йорк геральд трибюн". Липпман отметил, что действия Молотова в Руководящем комитете и его выступления на пресс-конференции свидетельствуют о серьезных целях и подтверждают мнение, что конференция в Сан-Франциско затрагивает жизненные интересы Советского Союза... Молотов предложил систему поочередного председательства, как это принято в Президиуме Верховного Совета СССР вместо обычного устройства, при котором председательствует глава делегации, представляющей страну, в которой происходит конференция. Это предложение показывает большой практический интерес Молотова к работе конференции, его правильное понимание роли председателя, что не является отражением личной враждебности к Стеттиниусу и не подсказано соображениями национального престижа, но свидетельствует о том, что Молотов пришел в Сан-Франциско для серьезного участия в делах конференции. Молотов в своем выступлении на пресс-конференции... рассеял всякие предположения, что польский вопрос сорвет конференцию, и, наоборот, указал на надежду разрешить польский вопрос в соответствии с советской трактовкой ялтинского решения вместо американской и английской трактовки. Ясно, что польский вопрос не предполагает отказа Советского Союза придерживаться ялтинских решений, но лишь обнаруживает расхождения между советской и американской трактовкой. Активный, пристальный интерес Молотова к конференции исходит из двух целей: упрочить гарантии против возобновления германской агрессии и помешать международной организации создать новый санитарный кордон, направленный против Советского Союза.
       Всякий объективно мыслящий человек должен считать эти цели дополняющими друг друга. Для того чтобы положить конец германской агрессии, Объединенные нации должны осудить всякое намерение создать организацию, имеющую целью полицейские действия против Советского Союза и восстановление Германии, как буфера и передового антисоветского отряда.
       Советский Союз прекрасно осознает это, и за всей советской политикой, за всеми подозрениями Советского Союза скрывается эта решимость противодействовать мощным кругам в Западной Европе, которые, хотя они открыто в этом и не признаются, преследуют эту цель.
       Комментарии Липпмана, по-моему, в основном правильны. Между строк в них так и звучит предупреждение, что к голосу Советского Союза всегда надо прислушиваться, а игнорирование этого голоса ни для кого не пройдет безнаказанно. Можно такой тезис подтвердить конкретным примером. До сих пор по отношению к Аргентине и Испании мировые страны проводят политику в нарушение советских рекомендаций, а результат каков? Аргентинские фашисты, засевшие в правительство, открыто готовят почву для возрождения нацистской Германии и делают наглый вызов всей мировой демократии своим решением запретить празднование падения Берлина. В то же время фашистская Испания, ободренная мягкими действиями по отношению ее со стороны Англии и Америки, начинают нахальничать. Недавно Франко заявил претензию на участие в организации Объединенных наций, а 2-го мая франкистские фалангисты, одетые в свою парадную форму, столпились перед германским посольством в Мадриде и выразили соболезнование в связи с распространяемыми германским радио сообщениями о смерти Гитлера.
       Конечно, этот плач фалангистов не спасет Германию, которой придется капитулировать не позже середины мая, но очень показательно, что фалангисты осмелились плакать о Гитлере именно сейчас, когда безнадежность положения Германии стала очевидной...
       4 мая 1945 года. Газеты сообщили о захвате войсками 1-го Украинского фронта немецкой деревни Цоссен, расположенной в лесу под Берлином. В этой деревне оказался, спрятанный под землей, немецкий генеральный штаб со всем своим хозяйством. В Берлине же на период войны оставалось пустое здание Генштаба, увенчанное флагом и охраняемое по всем правилам, будто там именно продолжала работать немецкая кухня войны.
       В деревне Цоссен сдался нашим войскам немецкий инженер-электрик Ганс Бельтов. Он ведал электрическим хозяйством штаба, а теперь взял на себя функции проводника по лабиринту штабного подземелья. Раньше в подземелье спускались люди на лифте, но сейчас это делать пришлось при помощи длинной винтовой лестницы. Под землей целый бетонированный городок и хаос внезапного бегства: клочья бумаги, недопитые бутылки вина, чемоданы, остановившиеся часы со стрелками на двух часах сорока минутах, бесконечные ряды немых в бездействии телеграфных аппаратов, обрывки телеграфных лент с записью последних разговоров генштаба с периферией. Точнее, разговаривал с периферией не Гудериан или какой-либо генерал-лейтенант Вистер из генштаба, а дежурный солдат-телеграфист, оставленный здесь, чтобы отвечать на вызовы и не вызывать паники в низах. Этот солдат, а также несколько инженеров, отсидевшихся в подземном сейфе бюро времени, попали в плен к Красной Армии. Сохранились и любопытные переговоры солдата-телеграфиста с различными фронтами рассыпавшейся немецкой армии. Приведем их в записках:
       - У меня спешное на Осло.
       - Очень жаль, но мы больше не принимаем. Все уехали. Я последний. Скоро закрываю связь.
       - Разве в Берлине нет никого, кто бы мог отправить с курьером?
       - Увы, нет.
       - Боже мой, что делается, довоевались!...
       - Внимание! У меня молния для верховного командования вооруженных сил западного отдела генерал-лейтенанту Вистер.
       - Мы больше не принимаем.
       - Почему?
       - Я сказал, что не принимаем, и для вас достаточно. Все смылись. Я не могу каждому рассказывать целый роман...
       - Я бы хотел знать, какое у вас положение.
       - Превосходное, как всегда. Посмотрел бы ты на меня - я сижу в полной военной форме и с автоматом. Все удрали, я тут последний. Настроение ниже нуля.
       - Ну, а в Берлине настроение хорошее?
       - Конечно, хорошее, как всегда. Каждый мечтает о мыле и котле, а у меня петля на шее...
       - Есть у вас связь с Прагой?
       - Дурак, никакой связи, я последний.
       - Боже, до чего мы довоевались!
       Если вся суть современного Берлина, по Салтыкову-Щедрину, состояла в здании, носящем название главный штаб, то в чем же сущность теперь самого этого здания, оказавшегося перенесенным под землю в деревню Цоссен? А сущность его в том, что кончилась история германских завоеваний, поставленных теперь вне закона, как и сам Генеральный штаб, сперва загнанный союзниками под землю, а потом уничтоженный солдатами Красной Армии. Это не только приятно сознавать нам, участникам и современникам великих дел советского народа и народов союзных стран, сокрушавших своими ударами гитлеризм, но еще более приятно будет нашим потомкам. Ведь часто величие исторических дел наиболее полно оценивалось только потом, когда человечество удалялось на расстояние многих десятилетий от совершившихся фактов. Так оно, пожалуй, будет и в дальнейшем. Оно и совершенно понятно: события мчатся так быстро, что нам кажутся они уже обычными, вошедшими в обиход.
       Вслед за падением Берлина последовало сообщение о капитуляции немецких войск в Италии, а сегодня уже стало известно о капитуляции немецких войск в Северо-западной Германии, в Голландии, в Дании. Выбросил белый флаг капитуляции командующий германскими войсками в Северо-западной Германии генерал-фельдмаршал Эрнст фон Буш, улизнувший в феврале 1943 года из Демянского котла, в котором варились части 16-й немецкой армии. 2-го мая югославские войска заняли Триест, а 3-го мая туда вступили новозеландские части войск союзников.
       3-го мая экспедиционные силы союзников и Красной Армии еще в новом месте соединились, именно - на реке Эльба, юго-восточнее Виттенберга. Этих событий так много, что мы к ним привыкаем, как к рядовым явлениям, хотя это далеко не так. Мы сейчас можем сказать, что разгром Германии идет такими прогрессивными темпами, что вопрос о полной и безоговорочной капитуляции Германии стал вопросом не дней, а часов. В воздухе запахло концом войны. Но оценить последствия этого в исчерпывающей мере вряд ли сможет наше поколение. Мы сделаем только основное. Детали же станут достоянием научного и практического внимания наших благодарных потомков...
       5 мая 1945 года. Вчера выпущен 4-й Государственный военный заем в сумме 25 миллиардов рублей сроком на двадцать лет. Прошли митинги, закончившиеся подпиской на заем всего офицерского состава на месячный оклад. Тяжелы будут советские займовые рубли для погибающей Германии, которая издавна мечтала истреблять весь мир. Предшественник фашистской философии Фридрих Ницше еще в своих "Несвоевременных размышлениях" писал: "Мне грезится сообщество людей, которые независимы, не знают пощады и хотят носить имя истребителей".
       Тогда Ницше назвал свои варварские размышления несвоевременными, но он надеялся на приход лучших времен для осуществления палаческих функций Германии. Эти надежды начали было воплощаться в Бухенвальде, Майданеке, Освенциме, на всем пространстве Западной Европы и на огромной территории СССР. Миллионы замученных и сожженных людей, сотни разрушенных городов, десятки тысяч испепеленных деревень, - вот триумф идей Ницше. Триумф продолжался бы до полного истребления целых народов и государств, если бы не было на свете СССР и его могучей Красной Армии. Ныне "триумвир" находится при последнем издыхании, но нужны средства и средства, чтобы навсегда зарыть его в могилу. Одним из составляющих этих средств является наш государственный заем, и мы даем его, хотя и сами еще не располагаем излишками. Но мы знаем, что это необходимо. Фашизм не только в Германии, и битва с ним будет еще тяжелой. 3-го мая португальский премьер-министр Салазар, следуя примеру Франко, направил чиновника министерства иностранных дел в германскую миссию для выражения соболезнования по поводу смерти Гитлера. Мало того, португальское правительство объявило двухнедельный национальный траур в связи со смертью Гитлера. В Лиссабоне вывешены тысячи флагов с траурной каймой. О неуместной позиции шведского государственного радио сообщила 2 мая газета "Гетеборгс-постен". Именно, шведская государственная радиостанция первого мая после объявления о смерти Гитлера передавала похоронный марш и другую траурную музыку. Газета справедливо заметила, что "смерть этого человека, принесшего всему человечеству столько несчастий, не должна была явиться поводом для более или менее официального выражения печали по шведскому радио".
       Впрочем, шведской реакции привычно расточать комплименты или проливать слезы по адресу немецких милитаристов и фашистов, по адресу пылающего Берлина. Шведская реакционная газета "Гетеборг моргонпостен" в период успехов нацисткой армии воспевала Бисмарка - крупного деятеля немецкого пруссачества, который из могилы напоминал немцам, что "Германия - превыше всего на свете". Не забыла своим вниманием газета и неумного авантюриста - Вильгельма II, который ради победы Германии над миром изнурял себя физкультурой и научился не хромать, хотя одна нога его была короче другой. Потом, захлебываясь от усердия, газета восхваляла бандита Гитлера, который ради победы Германии над миром стал вегетарианцем и не кушал мяса. А когда запылал Берлин от огня русской артиллерии, "Гетеборг моргонпостен" зарыдала и начала уверять, что "В сердце каждого шведа Берлину отведен уголок".
       Но нет больше фашистского Берлина. В центре его хмуро стоят избитые снарядами стены здания рейхсканцелярии, над исковерканным тротуаром висит балкон, с которого Гитлер неоднократно произносил свои визгливые речи на смотрах и парадах. Балкон обгорел и забит досками. Недалеко валяются поваленные стены пристройки, в которой жил Гинденбург. Длинные залы новой имперской канцелярии, достроенной при Гитлере, завалены стреляными гильзами, пулеметными лентами, орденами и немецкими мундирами. Орнамент из свастик на стенах избит осколками и пулями. Окна загорожены книгами, кирпичом, ящиками. В залах размещался гитлеровский штаб в последние дни боев за Берлин. Штабисты покончили с собой, и трупы их лежали во дворе канцелярии. Среди этих трупов нет трупа Гитлера, но найдено обращение его преемника гросс-адмирала Дениц к немецкому населению. В обращении утверждается, что "Фюрер пал смертью героя в столице германской империи". Фашисты, пытаясь создать героический миф вокруг имени Гитлера, врут не впопад. Дениц уверяет о героической смерти Гитлера в бою, пленные немецкие генералы говорят о самоубийстве Гитлера, отсутствие его трупа заставляет нас думать, что он просто удрал от Красной Армии в запечку к своим друзьям, которых, к сожалению, у него немало в разных "нейтральных" странах... Есть гитлеровские друзья и на территории некоторых демократических государств. Они даже смело аукают. Например, нью-йоркская газета "Дейли ньюс", издаваемая объединением Маккормик-Патерсон, посмела если не плакать по Гитлеру, то посвятить свои слезы Муссолини. Она написала по поводу его казни итальянскими патриотами следующее: "Истекающая слюной чернь линчевала Муссолини - энергичного, умного, храброго тирана, в созидательные достижения которого входило упорядочение транспорта, осушка болот и разгром мафии".
       Такие высказывания в США возможны только потому, что, как выразилась газета "Вашингтон пост" по поводу приглашения Аргентины в Сан-Франциско, "государственная мудрость некоторых американских деятелей находится в отпуску". На этот "отпуск" государственной мудрости, вероятно, рассчитывал немец в своем разговоре с корреспондентом газеты "Дейли экспресс" Пантоном.
       Пантон спросил, что бы сказал немец, если бы русские или англичане увезли его на принудительные работы восстанавливать разрушенные города?
       Немец возмущенно ответил: - Это было бы несправедливо. То, что делали мы, являлось военной мерой. Все другое будет актом мести".
       И вот, чтобы возвратить государственную мудрость из отпуска, чтобы окончательно уничтожить фашизм, где бы он ни приютился, мы даем своему государству взаймы миллиарды рублей, хотя и сами очень и очень нуждаемся в повышении своего жизненного уровня. Наши союзники, если рассмотреть вопрос объективно, тоже нуждаются в наличии мощного Советского Союза, чтобы смелее действовать против своих реакционеров. А реакционеры должны получить затрещину за свои дела и за свою активность. В частности подозрительную активность ведут агенты Арцишевского в Англии, организуя антисоветские запросы в палате общин, влияя на поведение прессы. Например, в последние дни некоторыми английскими газетами распространены слухи об исчезновении из Польши некоторых польских политических деятелей. Об этом 2 мая был сделан запрос в английской палате общин. По всей этой свистопляске должно было ударить наше ТАСС, что оно и сделало сегодня, сообщив следующее: "Упоминаемая в английской печати и названная в английской Палате Общин группа политиков (исчезнувших) состоит не из 15, а из 16 человек. Во главе этой группы стоит известный польский генерал Окулицкий, об исчезновении которого английская информация намеренно умалчивает, ввиду особой одиозности этого генерала.
       Группа генерала Окулицкого и, прежде всего, сам генерал Окулицкий обвиняются в подготовке и совершении в тылу Красной Армии диверсионных актов, жертвами которых пали свыше 100 бойцов и офицеров Красной Армии. Эта группа в 16 человек не исчезла, а арестована военными властями советского фронта и находятся под следствием в Москве. Эта группа обвиняется также в организации и содержании нелегальных радиопередаточных станций в тылу советских войск, что преследуется законом. Все эти лица или часть их, в зависимости от результатов следствий, будут преданы суду.
       Что касается распространяемых английской информацией слухов об убийствах и расстрелах поляков в Седлеце, о чем было сделано заявление и в английском парламенте, то это сообщение английской информации выдумано от начала до конца и, видимо, подброшено авторам запросов агентами Арцышевского. Также выдумано сообщение об аресте бывшего польского премьер-министра Витоса".
       ............................................................................................
       Сегодня вечером генерал Эйзенхауэр опубликовал заявление, что южная группировка немецких войск на Западном фронте, состоящая из 1-й и 19-й армий и возглавляемая генералом Шульцем, капитулировала сегодня перед войсками союзников и сдалась после полудня генералу Деверсу.
       ............................................................................................
       Не лишено интереса сообщение агентства Франс Пресс из Парижа, что адвокат Крестель, которого Петэн избрал в качестве своего защитника, отказался защищать изменника Петэна. Это верный признак, что Петэн будет осужден, раз если Крестель не захотел портить свою репутацию явно безнадежным делом защиты...
       ............................................................................................
       Вечером Москва салютовала войскам 2-го Белорусского фронта маршала Рокоссовского, овладевшим городом Свинемюнде - крупнейшим портом и военно-морской базой немцев на Балтийском море. У немцев почти ничего не осталось и Прибалтийского побережья. Петля все туже захлестывает германское горло.
       На западе загорается день, в который падет Германия и над планетой пронесется громовой голос: "По-бе-да!"
       6 мая 1945 года. Слушали по радио статью "Правды" о чудовищных преступлениях германского правительства в Освенциме. В освенцимском лагере (в Польской Силезии) немцы уничтожили до 4-х миллионов с лишним человек. Ежедневно сюда прибывало 3-4 железнодорожных эшелона с людьми, и ежедневно в газовых камерах немцы умерщвляли и сжигали 10-12 тысяч человек. Все человечество требует осуществить декларацию Рузвельта, Сталина, Черчилля об ответственности гитлеровцев за совершенные преступления. Преступники не должны скрыться. "Три союзных державы наверняка найдут их даже на краю света и передадут их в руки обвинителей с тем, чтобы смогло совершиться правосудие". С этой мыслью не расстаются сотни миллионов людей земного шара. С этой мыслью сегодня в 11 часов по местному времени прибыли в Сан-Франциско Украинская и Белорусская делегации, возглавляемые Мануильским и Киселевым. Этими мыслями руководится Французское правительство, требуя у Испании выдачи изменника Лаваля, которого испанцы комфортабельно устроили в Мадриде (комната в крепости, где интернирован Лаваль, обставлена шикарной мебелью, люстрами, обвешана дорогими коврами. Из отеля Ритц Пьеру Лавалю доставляются раки и шампанское. Лаваль, по сообщению агентства АФИ из Мадрида, выглядит оптимистом и находится в хорошем расположении духа).
       С этими мыслями солдаты союзных армий разыскивали преступников войны в районе Берхтесгадена, где и арестовали сегодня бывшего германского генерал-губернатора Польши Ганса Франка. Он признался, что знал о немецких зверствах в Польше, но пытался отрицать свое личное участие в этом. хотя и в доме Франка обнаружены картины и другие произведения искусства общей стоимостью в 12 с половиной миллионов фунтов стерлингов, награбленные в Варшаве...
       В этом же районе в госпитале взят в плен бывший адъютант Гитлера полковник Вильгельм Бюхер. Все это хорошие кандидаты на виселицу за преступления перед человечеством.
       ............................................................................................
       Сегодняшнее сообщение ТАСС, что в глубине Альпийских гор восками союзников захвачен германский секретный лагерь для военнопленных и освобождены в нем бывшие французские премьеры Эдуард Даладье, Поль Рейно, а также генералы Гамелен и Вейган, проливает свет и на судьбу Леона Блюма, которого в свое время писатель Симонов представил в качестве мученика Майданека, где он таскал на плечах тяжелые доски и погиб под ударами эсэсовских дубин. В действительности же, Леон Блюм и бывший австрийский премьер Шушниг содержались в лагере вместе с Даладье и вывезены отсюда за несколько часов до занятия лагеря в Альпийских горах союзными войсками. А как бы хорошо было для Леона Блюма погибнуть за Францию так трагически, как описал эту смерть майданекского узника Симонов. Но... Леон Блюм, кажется мне, не способен на действительно великие дела. И как только его освободят из немецкого плена, он, по старой привычке, не преминет начать работу по расколу рабочего класса, который сейчас во Франции очень близок к действительному единству и настаивает на слиянии Социалистической и Коммунистической партий.
       ............................................................................................
       Вечером сегодня снова Москва салютовала 2-му Белорусскому фронту, войска которого форсировали пролив Штральзундерфарвассер, овладели островом Рюген и городами на нем: Берген, Гарц, Путбус, Засснитц.
       7 мая 1945 года. Был на разделе земли под огороды для военнослужащих и рабочих Горьковского Военно-политического училища. Боже мой, до чего же все это глупо и антиполитично: толпы офицеров и баб, шумно споря за межи, за вершок земли, немилосердно топтали пахоту, превращая в утрамбованный ток, на котором можно бы молотить рожь. Тут же меряли полоски палками и двухметровыми раскорячками, забивали пограничные колышки с карандашными надписями фамилий владельцев... Разъяренные бабы, чуть не ударяя друг друга в зубы, кричали: "Это комиссарша в белом платке выдернула наши красные колышки. Надо ее разыскать и заставить сделать, как и было..."
       На другом конце полоски огнедышащая баба в красном берете орала на сухонькую вдову в белой бухарке:
       - Ты знаешь кто я? Моя фамилия Евдокимова. Я тебе покажу, как полметра земли присваивать...
       Странно и дико было слушать эти аграрные споры у нас, в СССР...
       Вдруг кто-то, прибежав из города, сообщил о каком-то радиоперехвате из Америки или Англии, утверждавшем, что Германия капитулировала. Было в этом что-то похожее на правду. Ведь уже несколько дней назад населению были возвращены отобранные в 1941 году радиоприемники, и городские любители, слушая заграницу, распространяли в последнее время некоторые сведения за день, а то и за неделю раньше наших официальных газетных и радио уведомлений.
       Как по мановению волшебной палочки, прекратились шумные аграрные споры на огороде ВПУ. Люди начали смеяться, обнимать друг друга, запели песни.
       Один из офицеров вздохнул и сказал:
       - Вот, закончится война, на рынке и в магазинах появится картофель, ненужными станут эти затеи с аграрными дележами... Что будут делать тогда офицеры и их жены со своими аграрными привычками единоличника?
       Ему ответили, что тогда все будут заниматься больше своим непосредственным делом, а не кустарничать...
       .............................................................................................
       Слух о капитуляции Германии так и не прекращался циркулировать до самого вечера, хотя и никаких официальных подтверждений не было. В трамваях, на улице, в магазинах, - везде люди обнимались, целовались, поздравляли друг друга с победой, с окончанием войны. А вечером посыпалась целая серия радионовостей: войска 1-го Украинского фронта маршала Конева после 81-дневной осады овладели городом и крепостью Бреславль (Осаждал город генерал Глуздовский меньшими силами, но компенсировал это методом массированного применения артиллерии, огонь которой не дал немцам вырваться из Бреславля. Одних пленных взято 40000), первая французская армия взяла в плен бывшего германского кронпринца Вильгельма, сына Кайзера, а также взяла в плен германского имперского министра и бывшего посла в Англии барона Константина фон Нейрата и бывшего немецкого посла в Италии барона Ганса Георга фон Макензена. Нейрат числится первым в списке военных преступников. Он до сентября 1941 года был палачом в качестве гитлеровского "Протектора Богемии и Моравии"; итальянские партизаны арестовали на швейцарской границе сына Муссолини Витторио Муссолини; 2-я английская армия обнаружила труп фельдмаршала фон Бока (он командовал немецкими войсками под Москвой в 1941 году). Его настигла пуля с английского истребителя, преследовавшего немецкую колонну. В начале войны немцы не бросали на дорогах даже своих убитых солдат, а в конце ее они даже не захотели поднять труп своего фельдмаршала. Смертоубийственное знамение мечется над прокаженной Германией. "Гитлеровские заправилы, возомнившие себя властелинами мира, оказались у разбитого корыта", как сказал Сталин в свое первомайском приказе 1945 года.
       8 мая 1945 года. День туманный, ветреный. На улицах толпы народа. Все чего-то ожидали, толклись у репродукторов, толклись в магазинах. Разъезжали по городу в трамваях.
       Вместе с людьми носились слухи. В полдень снова упорно заговорили о конце войны. Ссылались на радиоперехваты из Лондона, уверяли, что еще 7 мая гросс-адмирал Дениц отдал приказ о безоговорочной капитуляции всех сражающихся немецких войск, упоминали имя графа Шверин фон Крозика, взявшего будто бы на себя функции рейх-министра и выступившего с обращением к немецкому народу, который он просил не питать иллюзий по поводу суровости условий капитуляции перед союзниками и смотреть в глаза своей судьбе прямо и безоговорочно, прося противника о прекращении военных действий.
       Эти слухи еще более тревожили народ, и никогда люди так не стремились к репродукторам, как в этот день.
       Ранним вечером затрезвонили позывные Москвы. Левитан предупредил радиослушателей, что скоро начнется передача важных сообщений. В 20.30 вечера по Горьковскому времени был передан приказ Сталина генералу армии Еременко в связи с занятием войсками 4-го Украинского фронта города Оломоуц - важного опорного пункта обороны немцев на реке Морава. Потом Москва салютовала 1-му Украинскому фронту, овладевшему городом Дрезден - важным узлом дорог и мощным опорным пунктом немцев в Саксонии. Наконец, Москва отметила подвиг 2-го Украинского фронта, овладевшего чехословацкими городами Яромержице и Зноймо, а также австрийскими городами - Голлабрунн и Штоккерау.
       На этом передача важных сообщений прервалась. Ночной выпуск последних известий тоже не принес чего-либо неожиданного и исключительного. Американцы, заняв итальянский город Альба у австрийской границы, захватили там бывшего гитлеровского министра финансов Шахта. Но это уже не составляло сенсации.
       Наиболее важным было сообщение об обращении председателя Административного комитета Всемирной профсоюзной конференции Мэррея к конференции в Сан-Франциско с новым призывом обеспечить представительство организованных рабочих в международной организации безопасности, а также изложение заявления Молотова на очередной пресс-конференции в Сан-Франциско, посвященного итогам первой части работы конференции. Молотов сказал: "Теперь... закончились совещания четырех председателей конференции о поправках к решениям, принятым в Думбартон-Оксе... Советская делегация придает главное значение следующим принятым на совещании четырех поправкам:
        -- В главе "Цели" теперь специально сказано о соблюдении принципов справедливости и международного права. Здесь сказано также о необходимости уважения принципов равноправия и самоопределения народов, чему Советский Союз всегда придавал первостепенное значение. К принципам равноправия и самоопределения народов, провозглашаемым международной организацией безопасности, будет привлечено особое внимание народов в колониях и в подмандатных территориях, что поможет столь необходимому ускорению осуществления этих великих принципов. Кроме того, в главе "Цели" сделано указание о поощрении уважения прав человека и основных свобод для всех, без различия расы, языка, религии и пола.
       Такая программа несовместима с участием фашистских стран в организации международной безопасности. Но ведь это вполне естественно, так как страны фашизма, как мы знаем, являются не только центрами черной реакции, но также очагами войны, и они не могут служить делу мира и безопасности народов.
       Советская делегация не стала настаивать на своем предложении указать, что к важнейшим правам человека должно быть отнесено право на труд и право на образование. Указывалось на целесообразность делать ссылки на те или другие права, но разве не понятно, что, скажем, право на труд имеет особенно жизненное значение при переходе от войны к миру, когда опасность массовой безработицы исключительно велика.
        -- Как известно, в печати высказывалась мысль о желательности пересмотра договоров, заключенных в годы войны. При этом видимо, имелось в виду договоры, которые подписаны побежденными агрессивными странами, а также договоры. Заключенные между некоторыми Объединенными странами с целью предупреждения возобновления агрессии в послевоенное время со стороны разбитых стран "оси". Не трудно понять, что указание на необходимость пересмотра указанных выше договоров было бы на руку вражеским странам, которым, конечно, уже теперь хотелось бы расшатать эти договоры и подорвать их силу. Нельзя не видеть и того, что попытка передать указанные выше договоры на рассмотрение международной организации означала бы нарушение суверенных прав государств, подписавших договоры. Это находилось бы также в прямом противоречии с принципами Думбартон-Окси, подчеркивающими признание суверенных прав государств-членов международной организации безопасности. Понятно, что мысль о пересмотре договоров была отвергнута, как несостоятельная.
        -- Вопрос о договорах рассматривался еще и с другой стороны. Советский Союз, например, имеет договоры о взаимопомощи с Англией, Францией, Чехословакией, Югославией, Польшей. Эти договоры заключены сроком на 20 лет и имеют целью предупредить возобновление агрессии со стороны Германии. Подобные договоры возможны и между другими странами, скажем, между Англией и Францией. Было решено, что такие договоры сохранят свою силу до тех пор, пока заинтересованные правительства не признают, что Международная организация безопасности действительно сможет взять на себя выполнение указанных в этих договорах задач предупреждения агрессии. Мне кажется, что найдено решение, вполне отвечающее интересам безопасности народов.
        -- Заслуживает внимания тот факт, что в отношении Совета безопасности не вносилось никаких предложений, изменяющих его роль и место в организации. Этим еще раз продемонстрировано единодушие ведущих держав в главном вопросе послевоенной безопасности народов. Создается уверенность, что по этому пути пойдут и другие страны, участвующие в конференции.
        -- Только в последние дни появились предложения по территориальной опеке, которые теперь широко обсуждаются в печати. Американские и английские предложения по этому вопросу различны и требуют изучения. Для советской делегации ясно, что с точки зрения интересов международной безопасности мы должны заботиться прежде всего о том, чтобы зависимые страны поскорее могли выйти на дорогу национальной независимости. Этому должна помочь специальная организация Объединенных наций, которая должна действовать в духе ускорения осуществления принципов равноправия и самоопределения народов. Советская делегация примет активное участие в рассмотрении этого вопроса.
       В заключении я хочу выразить уверенность, что конференция сумеет уже в ближайшие две-три недели рассмотреть все основные вопросы. Теперь, когда героизм Красной Армии и армий союзников обеспечил нашу победу в Европе, надо быстро двинуть вперед всю работу конференции и заложить основы послевоенной организации международной безопасности".
       Из вопросов, заданных Молотову корреспондентами, особенно интересны следующие: "Произойдет ли изменение политики СССР в отношении Японии в связи с наступлением Дня победы?" "Какова позиция Советского Союза в отношении независимости Кореи?" По первому вопросу Молотов отослал корреспондента к заявлению Советского правительства, сделанному в начале апреля по случаю денонсации советско-японского договора о нейтралитете и ненападении и обещал настойчивому корреспонденту прислать текст апрельского заявления Советского правительства в письменной форме, так как подобные заявления трудно повторять на память... О Корее же Молотов сказал, что "Этот вопрос необходимо обдумать. Есть время".
       Записывая все это, я невольно приходил к выводу, что денонсация японо-советского договора завершится войной, так как о решении держаться мира не говорят с такой осторожностью, с какой Молотов сумел ответить корреспонденту по японо-корейскому вопросу все и не сказать ничего определенного... Молотов сказал: "... Есть время". Значит, пройдет несколько месяцев, пока возможно будет реализовать священную мечту советского народа рассчитаться с Японией за 1904-19-5 годы. А пока нет смысла раздражать Японию вопросом о независимости Кореи...
       Закончив эти строки, я почувствовал себя утомленным и прилег немного отдохнуть, не оставляя надежды услышать скоро нечто очень важное и грандиозное, о чем мечтает не только Россия. Но и весь мир. Часы показывали пять минут первого часа ночи. Наступало 9-е мая 1945 года.
       .............................................................................................
       Ночью я проснулся, услышав позывные Москвы. Из репродуктора лились нежные перезвоны известного всему миру сигнала, что хочет говорить Москва. Вдруг все оборвалось, затихло. Только таинственный шорох в репродукторе нарушал тишину. Да за окном шелестел дождик. Я засветил спичку (Электричество у нас в целях экономии горьковские коммунальники выключили). Было 3 часа 10 минут по горьковскому времени.
       "Внимание, говорит Москва!"
       По торжественно-приподнятому тону диктора я понял, что передача будет необычной, весть будет исключительно важной, какой не была ни одна весть на протяжении четырех лет войны.
       Я, не одеваясь, чтобы шумами не заглушить звук репродуктора, в нижнем белье, приник ухом к нему и слушал, слушал... голос Москвы. Голос диктора звенел:
       "Подписание акта о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил...
        -- Мы, нижеподписавшиеся. Действуя от имени Германского Верховного Командования, соглашаемся на безоговорочную капитуляцию всех наших вооруженных сил на суше, на море и в воздухе, а также всех сил, находящихся в настоящее время под немецким командованием, - Верховному Командованию Красной Армии и одновременно Верховному Командованию Союзных экспедиционных сил.
        -- Германское Верховное Командование немедленно издаст приказы всем немецким командующим сухопутными, морскими и воздушными силами и всем силам, находящимся под германским командованием, прекратить военные действия в 23-01 часа по центрально-европейскому времени 8-го мая 1945 года, остаться на своих местах, где они находятся в это время, и полностью разоружиться, передавая все их оружие и военное имущество местным союзным командующим или офицерам, выделенным представителями Союзного Верховного Командования, не разрушать и не причинять никаких повреждений пароходам, судам и самолетам, их двигателям, корпусам и оборудованию, а также машинам, вооружению, аппаратам и всем вообще военно-техническим средствам ведения войны.
        -- Германское Верховное Командование немедленно выделит соответствующих командиров и обеспечит выполнение всех дальнейших приказов, изданных Верховным Главнокомандованием Красной Армии и Верховным Командованием Союзных экспедиционных сил.
        -- Этот акт не будет являться препятствием к замене его другим генеральным документом о капитуляции, заключенным объединенными нациями или от их имени, применимым к Германии и германским вооруженным силам в целом.
        -- В случае если немецкое Верховное Командование или какие-либо вооруженные силы под его командованием, не будут действовать в соответствии с этим актом о капитуляции, Верховное Командование Красной Армии, а также Верховное командование Союзных экспедиционных сил, предпримут такие карательные меры, или другие действия, которые они сочтут необходимыми.
        -- Этот акт составлен на русском, английском и немецком языках. Только русский и английский тексты являются аутентичными.
       Подписано 8 мая 1945 года в городе Берлине.
       От имени Германского Верховного командования:
       Кейтель, Фридебург, Штумпф
       В присутствии:
       По уполномочию Верховного Главнокомандования Красной Армии
       Маршала Советского Союза Г. Жукова
       По уполномочию Верховного Командующего экспедиционными силами союзников Главного Маршала Авиации Теддера.
       При подписании также присутствовали в качестве свидетелей:
       Командующий стратегическими воздушными силами США
       Генерал Спаатс
       Главнокомандующий Французской армией генерал Делатр де Тассиньи".
       Потрясенный этим сообщением, я закрыл глаза и опустился на стул. У меня смеялось сердце и от слез теплели щеки. Радости не было границ. В ушах зашелестели страницы истории. В 1648 году, после Тридцатилетней войны, курфюрст Бранденбургский Фридрих Вильгельм с тяжелым вздохом подписал Вестфальский договор и заявил: "Желал бы я лучше не уметь писать, чем подписывать свой позор". Тридцатилетняя война, как известно, закончилась полным разгромом Германии, потерей ею какого бы то ни было международного значения. Но позор современной Германии, пошедшей на поводу у Гитлера и его банды, неизмеримо более глубок и более заслужен немцами. Вспомнили ли, подписывая акт капитуляции, изречение курфюрста Бранденбургского насчет грамотности немецкие представители генерал-фельдмаршал Кейтель, генерал-адмирал Фридебург и генерал-полковник Штумпф?
       .............................................................................................
       Ход моих мыслей был прерван новыми радиоперезвонами Москвы. Левитан начал новую передачу. Подняв голос, он возвестил:

    УКАЗ

    Президиума Верховного Совета СССР

    об объявлении 9 мая ПРАЗДНИКОМ ПОБЕДЫ

       В ознаменование победоносного завершения Великой Отечественной войны советского народа против немецко-фашистских захватчиков и одержанных исторических побед Красной Армии, увенчавшихся полным разгромом гитлеровской Германии, заявившей о безоговорочной капитуляции, установить, что 9 мая является днем всенародного торжества - ПРАЗДНИКОМ ПОБЕДЫ.
       9 мая считать нерабочим днем.
       Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. Калинин.
       Секретарь Президиума Верховного Совета СССР А. Горкин.
       Москва, Кремль. 8 мая 1945 года.
      
       В Совнаркоме СССР
       В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР об объявлении 9 мая ПРАЗДНИКОМ ПОБЕДЫ Совнарком СССР постановил считать 9 мая 1945 г. нерабочим днем...
       ... Всем советским государственным учреждениям 9 мая с. г. в день всенародного торжества - Праздник Победы поднять на своих зданиях Государственный Флаг СССР.
       ............................................................................................
       Не успели прозвучать последние слова диктора, как во всех квартирах нашего корпуса вспыхнули электрические огни. Они вспыхнули, хотя по графику горьковской "экономии электричества" нашему корпусу предстояло еще два дня сидеть без света. Вместе со светом проснулись люди, загремели их быстрые шаги по лестницам, зазвучали песни, задрожали полы под ногами плясунов.
       Наскоро одевшись, я выбежал на Арзамасское шоссе. Моросил дождик, в темноте слышались заводские гудки, светились за Окою городские огни, синими молниями сверкали разряды над трамвайными дугами, невидимыми в темноте. Со стороны площади Первого мая доносились звуки аккордеона, слышалась песня на молочном заводе.
       Фыркая и дымя, со стороны Арзамаса катил грузовичок. Я поднял руку почти без надежды, что шофер остановит машину: у нас не Америка, где поднятый кверху палец считается равным проездному билету и ни один шофер не откажет просящему подвезти. Наши шоферы привыкли давать газ и, показав нос, быстро мчаться мимо пешехода, а если и подвезут, то за половину месячной зарплаты... Но на этот раз мне повезло. Празднично настроенный шофер остановил машину и закричал:
       - Валяй в кузов!
       В кузове, обнимая друг друга, стояло до двух десятков девушек, которые ехали на работу в цех одного из заводов. С ними я добрался до Первомайской площади. Они, продолжая петь и приплясывать, покатили к Окскому мосту, а я, наблюдая за толпами танцующих людей, за ракетными огнями. Оглушенный внезапным шумом, гамом, песнями и криками "ура", висевшими над площадью, прошел по улице Свердлова дальше, в сторону Волги и вышел на площадь Минина и Пожарского. Там тоже кипело людское море, горели карманные фонарики, трещали ракеты, по асфальту, мокрому от дождя, крутились танцующие пары, патефоны под натянутыми на скорую руку палаточными навесами исполняли нежные вальсы. До чего же велика радость народа, что дождь им не был замечен, хотя он лил все энергичнее и настойчивее. Холодный дождь, перемешанный со снегом. В огнях блестела мощная фигура Минина, поднятая на высоком гранитном постаменте, у подножья которого мальчишки отбивали "гопака". И даже уродливо-длинная и толстая правая рука статуи, необъяснимая никакими пропорциями, не вызывала той обычной досады, которая охватывала горьковчан часто, когда они глядели на памятник Минину. Значит, праздник был действительно величественен, пленял нас, и мы, как говорил когда-то Гете, склонны были оставить без внимания сомнительные проявления зодчества некоего "мастера", придумавшего Минину безобразную правую руку. Город Горький ликовал, как ликовала вся страна... В 3.10 по Горьковскому началась новая жизнь...
       Забыв о завтраке, я из города прошел прямо в учебный отдел своего училища. Там шел митинг преподавателей. Потом во дворе начался общеучилищный митинг. Гремел оркестр. Мокрый снег и дождь сыпались на ряды курсантов и офицеров. По тротуарам и цементным и асфальтовым дорожкам жались в тесноте женщины. Одни из них, напудренные и подкрашенные, смеялись, другие - горько плакали. В их кирзовых или целлулоидных сумочках лежали извещения о гибели их друзей жизни на фронтах Отечественной войны.
       ... Днем в клубе училища демонстрировались фильмы "Юбилей" и "Хирургия" - по Чехову. В полдень мне удалось прочесть редакционную запись подробностей подписания капитуляции Германии. Подписание капитуляции произошло 8 мая 1945 года в берлинском предместье Карлсхорст, в сером маленьком зале офицерской столовой в здании инженерно-саперного училища. Большие окна этого здания впервые в этот вечер не были маскированы, хотя горели "юпитеры", прожекторы, люстры. Собравшиеся представители Союзного командования, желающие продиктовать поверженной Германии условия безоговорочной капитуляции, просили больше света.
       Три ряда столов, покрытых мягким зеленым сукном. Четыре флага на стене - советский, американский, английский и французский. За столами, в тыльной части зала - маленькая пальма.
       Историческое заседание началось, когда в зал вошли Маршал Советского Союза Жуков, Главный Маршал британской авиации сэр Артур В. Теддер, генерал Спаатс, адмирал сэр Гарольд Бэрроу, генерал Делатр де Тассиньи и члены советской, американской, английской и французской делегаций.
       Через несколько минут, по приказанию маршала Жукова, в зал ввели представителей германского верховного командования. Впереди выступал генерал-фельдмаршал Кейтель. На его лице гуляют пятна, вызванные сознанием позора, но он пытается скрыть от всех смятение своей души, картинно поднимает перед собой фельдмаршальский жезл и тут же опускает его, садясь на отведенное место. Рядом с ним сели генерал-адмирал фон Фриденбург и генерал-полковник Штумпф. Их адъютанты разместились за ними.
       Жуков и Теддер объявили, что сейчас предстоит подписание акта безоговорочной капитуляции Германии.
       Кейтель кивнул головой, пробормотал:
       - Да, да, капитуляция.
       Он тут же предъявил Жукову документ, подписанный гросс-адмиралом Деницем и уполномочивающий Кейтеля подписать акт безоговорочной капитуляции Германии.
       Жуков твердым голосом спросил:
       - Имеет ли немецкая делегация на руках акт капитуляции, познакомилась ли с ним, согласна ли его подписать?
       Кейтель ответил:
       - Да, согласны.
       Фельдмаршал Кейтель, лицо которого покрыто багровыми пятнами, вставил монокль в глаз, подошел на указанное маршалом Жуковым место и при всеобщем молчании и треске киноаппаратов подписал акт о капитуляции. У адъютанта Кейтеля, стоявшего сзади, тряслись губы. Отложив подписанные бумаги, генерал-фельдмаршал Кейтель встал, обвел молчаливый зал мрачным взглядом и вдруг жалко улыбнулся. Возможно, он вспомнил слова курфюрста Бранденбургского, что "Желал бы я лучше не уметь писать..." Отойдя к своему столу, Кейтель снова вытянул перед собой свой жезл, после чего положил его на стол довольно холодно и присел в кресло. Последний парад закончен. Молча, без слов, подписал акт капитуляции и генерал- адмирал фон Фридебург и генерал-полковник Штумпф.
       Больше они, представители фашистской Германии, раздавленной союзниками, не нужны в зале офицерской столовой инженерно-саперного училища, расположенного в тихом предместье Берлина Карлсхорст, вошедшем теперь в историю. Маршал Жуков предложил немецкой делегации покинуть зал. Немцы, мрачно глядя в пол, покидают зал.
       Нельзя не вспомнить в связи с этим хвастливых немецких листовок, в которых они, представители "высшей расы", говорили: "Мы научим русских воевать!"
       Паршивцы! Красная армия и тогда, когда немцы карабкались на кавказские горы, говорила им, что "мы отучим немцев воевать!" Свое слово Красная Армия сдержала.
       ............................................................................................
       В 20 часов 9 мая 1945 года в офицерском собрании Горьковского Военно-политического училища имени Фрунзе начался концерт. Выступали артисты Горьковского театра эстрады. Вдруг загремели тарелки барабана, призывая к тишине. Было двадцать два часа без десяти минут по горьковскому времени.
       Медленно, глуховатым голосом, но без обычной затруднительности, преисполненный особого волнения, говорил Председатель государственного комитета обороны маршал Сталин. Он обращался к народу:
       "Товарищи! Соотечественники и соотечественницы!
       Наступил великий день победы над Германией. Фашистская Германия, поставленная на колени Красной Армией и войсками наших союзников, признала себя побежденной и объявила безоговорочную капитуляцию.
       7 мая был подписан в городе Реймсе предварительный протокол капитуляции. 8 мая представители немецкого главнокомандования в присутствии представителей Верховного Командования союзных войск и Верховного Главнокомандования советских войск подписали в Берлине окончательный акт капитуляции, исполнение которого началось с 24 часов 8 мая.
       Зная волчью повадку немецких заправил, считающих договора и соглашения пустой бумажкой, мы не имеем оснований верить им на слово. Однако сегодня утром немецкие войска во исполнение акта капитуляции стали в массовом порядке складывать оружие и сдаваться в плен нашим войскам. Это уже не пустая бумажка. Это - действительная капитуляция вооруженных сил Германии. Правда, одна группа немецких войск в районе Чехословакии все еще уклоняется от капитуляции. Но я надеюсь, что Красной Армии удастся привести ее в чувство.
       Теперь мы можем с полным основанием заявить, что наступил исторический день окончательного разгрома Германии, день великой победы нашего народа над германским империализмом.
       Великие жертвы, принесенные нами во имя свободы и независимости нашей Родины, неисчислимые лишения и страдания, пережитые нашим народом в ходе войны, напряженный труд в тылу и на фронте, отданный на алтарь отечества, - не прошли даром и увенчались полной победой над врагом. Вековая борьба славянских народов за свое существование и свою независимость окончились победой над немецкими захватчиками и немецкой тиранией.
       Отныне над Европой будет развеваться великое знамя свободы народов и мира между народами.
       Три года назад Гитлер всенародно заявил, что в его задачи входит расчленение Советского Союза и отрыв от него Кавказа, Украины, Белоруссии, Прибалтики и других областей. Он прямо заявил: "Мы уничтожим Россию, чтобы она больше никогда не смогла подняться". Это было три года назад. Но сумасбродным идеям Гитлера не суждено было сбыться, - ход войны развеял их в прах. На деле получилось нечто прямо противоположное тому, о чем бредили гитлеровцы. Германия разбита наголову. Германские войска капитулируют. Советский Союз торжествует победу, хотя он и не собирается ни расчленять, не уничтожать Германию.
       Товарищи! Великая Отечественная война завершилась нашей полной победой. Период войны в Европе кончился. Начался период мирного развития.
       С победой вас, мои дорогие соотечественники и соотечественницы!..."
       Вслед за этим был передан по радио приказ Верховного Главнокомандующего  369 от 9 мая 1945 г. по войскам Красной Армии и Военно-Морскому Флоту следующего содержания:
       "8 мая 1945 года в Берлине представителями германского верховного командования подписан акт о безоговорочной капитуляции германских вооруженных сил.
       Великая Отечественная война, которую вел советский народ против немецко-фашистских захватчиков, победоносно завершена, Германия полностью разгромлена.
       Товарищи красноармейцы, краснофлотцы, сержанты, старшины, офицеры армии и флота, генералы, адмиралы и маршалы, поздравляю вас с победоносным завершением Великой Отечественной войны.
       В ознаменование полной победы над Германией сегодня, 9 мая, в День Победы, в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам Красной Армии, кораблям и частям Военно-Морского Флота, одержавшим эту блестящую победу, - тридцатью артиллерийскими залпами из тысячи орудий.
       Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины! Да здравствуют победоносные Красная Армия и Военно-Морской Флот!
       Верховный Главнокомандующий Маршал Советского Союза И. Сталин".
      
       В ночном выпуске последних известий был передан Указ Президиума Верховного Совета СССР об учреждении медали "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг." и опубликован Приказ Верховного Главнокомандующего  368 маршалу Коневу, так как 1-й Украинский фронт в результате стремительного ночного маневра танковых соединений и пехоты сломил сопротивление противника и в 4 часа утра 9 мая освободил от немецких захватчиков столицу союзной нам Чехословакии - город Прагу.
       Сообщено также, что между Тукумсом и Либавой Курляндская группа немецких войск в составе 16 и 18 немецких армий (от судьбы демянского котла 16-я армия не ушла), под командованием генерала от инфантерии Гильперта с 23 часов 8 мая прекратила сопротивление и начала передавать личный состав и боевую технику войскам Ленинградского фронта. Сдаются немцы и в других местах, но в Чехословакии немецкие войска, возглавляемые генерал-фельдмаршалом Шернером и генерал-полковником Велером, не сдаются, а поспешно отходят на запад и юго-запад. Они стараются попасть поскорее в плен к нашим союзникам. "Там, думают немцы, лучше кормят и скорее найдутся адвокаты, чтобы представить преступления немцев в виде невинного отступления от существующих в цивилизованных странах законов". В прошлом так бывало. Горе будет, если это повторится. Недаром один из моих коллег - майор Максимов со вздохом сказал:
       - Боюсь, что опять скоро начнем без меры кричать ура и возродим беспечность, из-за которой мы потеряли так много жизней и крови...
       Передано также выступление премьер-министра Великобритании У. Черчилля, имевшее место еще 8 мая. В речи сказано:
       "Вчера вечером в 02 часа 41 минуту в штабе генерала Эйзенхауэра представитель германского верховного командования и назначенного главы германского государства гросс-адмирала Деница генерал Иодль подписал акт безоговорочной капитуляции всех германских сухопутных, военно-морских и военно-воздушных сил в Европе перед экспедиционными войсками союзников и одновременно перед советским верховным командованием.
       Начальник штаба американской армии генерал Бедел Смит и генерал Франсуа Сэвэз подписали этот документ от имени главнокомандующего экспедиционными силами союзников, а генерал Суслопаров подписал его от имени русского верховного командования. Это соглашение будет ратифицировано и подтверждено в Берлине, где заместитель главнокомандующего экспедиционными силами союзников Главный маршал авиации Теддер и генерал Тассиньи подпишут его от имени Эйзенхауэра, а генерал Жуков подпишет его от имени Советского верховного командования.
       Германскими представителями будут руководитель германского верховного командования фельдмаршал Кейтель и главнокомандующий германской армии, флота и авиации.
       Официально военные действия прекратятся спустя одну минуту после полуночи сегодня, во вторник, 8 мая. Однако в интересах спасения жизней приказ о прекращении огня начал отдаваться уже вчера по всему фронту. Наши дорогие острова Ла-Манша будут также освобождены сегодня.
       Местами немцы по-прежнему сопротивляются русским войскам. Однако, если они будут продолжать это после полуночи, то они, конечно, лишатся защиты законов войны и подвергнутся атакам союзных войск со всех сторон. Неудивительно, что на таких протяженных фронтах и в условиях существующей дезорганизации неприятельского командования приказу германского командования не будут подчиняться немедленно во всех случаях (Шернер, по-моему, другим руководится. Н. Б.).
       Это, по нашему мнению и в свете наиболее квалифицированной военной консультации, имеющейся в нашем распоряжении, вовсе не является причиной для того, чтобы скрывать от нации сообщенные нам генералом Эйзенхауэром факты, касающиеся безоговорочной капитуляции, уже подписанной в Реймсе (Но для СССР это явилось причиной молчать до трех часов десяти минут 9 мая, хотя и слух о немецкой капитуляции неудержимо носился по городам и селам, пущенный на волю радиолюбителями, перехватившими лондонские сообщения. Немцы так зло обманули нас в прошлом, что мы должны были и сами новые факты рассмотреть не спеша и под микроскопом или даже телескопом. Н. Б.) Точно так же это не должно помешать нам отпраздновать сегодняшний и завтрашний дни, как дни победы в Европе.
       Сегодняшний день мы, вероятно, будем думать главным образом о самих себе. Завтра мы воздадим особую хвалу нашим русским товарищам, чья доблесть на поле боя явилась одним из великих вкладов в общую победу.
       Следовательно, война с Германией закончилась.
       После многолетней напряженной подготовки Германия в начале сентября 1939 года набросилась на Польшу. Во исполнение нашей гарантии Польше и по соглашению с Французской республикой, Великобритания, Британская империя и Британское содружество наций объявили войну этой подлой агрессии.
       После того, как доблестная Франция оказалась поверженной наземь, мы на этом острове и в нашей объединенной империи продолжали борьбу в одиночку в течение целого года, пока к нам не присоединилась военная мощь Советской России, а позднее - подавляющие силы и ресурсы Соединенных Штатов Америки. Наконец, почти весь мир объединился против злодеев, которые сейчас повержены перед нами. Наши сердца - на этом острове и во всей Британской империи - преисполнены благодарности нашим замечательным союзникам.
       Мы можем разрешить себе краткий период ликования, но мы не должны ни на один момент забывать об ожидающих нас трудах и усилиях.
       Япония со всем ее предательством и алчностью остается непокоренной. Ущерб, причиненный ею Великобритании, Соединенным Штатам и другим странам, и ее отвратительные зверства требуют правосудия и возмездия.
       Сейчас мы должны посвятить все свои силы и ресурсы завершению нашей задачи как на родине, так и за границей. Вперед, Британия! Да здравствует дело свободы!
       Боже, храни короля!"
       Интересно также заявление президента США Г. Трумэна, сделанное по радио 8 мая. Он сказал: "Это торжественный, славный час. Как я хотел бы, чтобы Рузвельт дожил до этого дня. Эйзенхауэр сообщил мне о том, что войска Германии капитулировали перед Объединенными нациями. Знамена свободы реют над всей Европой. За эту победу мы совместно благодарим Провидение, которое руководило нами и поддерживало нас в тяжелые дни бедствий. Наша радость омрачается и ослабляется высшим сознанием той ужасной цены, которую мы заплатили, чтобы освободить мир от Гитлера и его злодейской банды. Не забудем же, мои друзья американцы, той печали и сердечной боли, которая в настоящее время царит в домах столь многих наших соседей - соседей, чьи бесценные богатства были отданы в жертву, чтобы восстановить нашу свободу.
       Мы можем оплатить наш долг перед Богом, перед павшими и перед нашими детьми лишь трудом - беспрестанной преданностью тому делу, которое нам предстоит исполнить. Если бы я мог выразить в одном слове лозунг для предстоящих месяцев, то этим словом было бы - работа, работа, работа. Мы должны трудиться, чтобы окончить войну. Наша победа выиграна лишь наполовину. Запад свободен, но Восток все еще порабощен вероломной тиранией японцев. Когда последняя японская дивизия безоговорочно капитулирует, только тогда будет окончена наша боевая работа.
       Мы должны трудиться для того, чтобы залечить раненое, страдающее человечество - создать прочный мир, основанным на справедливости и законе. Мы можем создать такой мир лишь путем тяжелого, мучительного труда, с помощью такого же взаимопонимания и совместного труда с нашими союзниками в мире, как и во время войны.
       Предстоящая работа не менее важна, не менее срочна и трудна, чем задача, которую мы уже сейчас счастливо выполнили. Я призываю всех американцев оставаться на своих постах до тех пор, пока не будет выиграна последняя битва. До этого дня пусть ни один человек не покинет своего поста и не ослабит своих усилий. Сейчас я хочу зачитать вам мою официальную прокламацию по этому случаю.
       "Армии союзников путем самопожертвования и преданности, с помощью Бога заставили Германию окончательно и безоговорочно капитулировать. Западный мир освобожден от злых сил, которые в течение свыше пяти лет бросали в тюрьмы и разбивали жизни миллионов и миллионов людей, родившихся свободными. Они разрушали их церкви, уничтожали их дома, разлагали их детей, убивали любимых ими людей. Наши армии освобождения восстановили свободу этих страдающих народов, чьи дух и волю угнетатели никогда не смогли поработить.
       Многое еще остается сделать. Победа достигнута на Западе, и она в настоящее время должна быть достигнута на Востоке. Весь мир должен быть очищен от зла, от которого освобождена половина мира. Объединенные миролюбивые нации доказали на Западе, что их оружие значительно сильнее, чем мощь диктаторов и чем тирания военных клик, которые некогда считали нас мягкими и слабыми. Мощь наших народов в самозащите против всех врагов будет так же доказана в тихоокеанской войне, как она была доказана в Европе.
       За победу духа и оружия, которой мы добились, за то, что она подала надежду всем народам, присоединившимся к нам из любви к свободе, мы должны как нация возблагодарить всемогущего Бога, который вселил в нас силу и дал нам победу.
       Президент Соединенных Штатов Америки настоящим объявляет воскресение 13 мая 1945 года днем молитв. Я призываю народ Соединенных Штатов, независимо от вероисповедания, объединиться, вознося радостную благодарность Всевышнему за достигнутую нами победу, и молиться о том, чтобы он поддержал нас до конца нашей нынешней борьбы и вел нас по пути к миру. Я призываю также моих соотечественников посвятить этот день молитв памяти тех, кто отдал свою жизнь, чтобы сделать возможной нашу победу.
       В свидетельство вышесказанного я поставил свою подпись и скрепил ее печатью Соединенных Штатов Америки".
       Замечательны слова в обращении английского короля Георга VI к английскому народу 8 мая в день победы:
       "... Наши надежды окажутся обманутыми, и кровь наших близких будет пролита напрасно, если победа, во имя которой они погибли, не приведет к длительному миру, основанному на справедливости и созданному в духе доброй воли".
       Тут я должен сказать вот что: "Русские не пожалеют о сделанном, но от англо-американцев можно будет ожидать, что они, когда минует опасность, начнут жалеть о сделанных России уступках, что и приведет к целому ряду тяжелых затруднений между ведущими странами и отрицательно скажется на послевоенной безопасности..."
       ... Наконец-то! Частями 7-й американской армии захвачены сегодня в плен Герман Геринг и бывший командующий германскими вооруженными силами на Западе Альберт Кессельринг. Они, как пчелы на липовые цветы, летят на запах липовой демократии...
       10 мая 1945 года. Продолжается прием капитулировавших немецких войск. В Австрии 3-й Украинский фронт захватил в плен 23000 немцев из группы Велера и, заняв несколько городов, соединился с английскими войсками западнее города Грац.
       Растерявшиеся фашисты или убивают сами себя, как гитлеровский правительственный комиссар Норвегии Иозеф Тербовен и начальник гестапо в Норвегии генерал Вильгельм Редиес, или являются в полицейские участки и просят их арестовать, как Квислинг и его министры. Эти сегодня прибыли в один из полицейских участков в Осло и арестованы. Только греческая реакция не растеривается, держит свою голову некстати гордо. На улице имени Черчилля, в самом центре Афин, в полдень вчера фашисты, одетые в форму национальной гвардии, напали на ликующую по поводу разгрома Германии народную толпу и убили одного члена левой партии, требовавшего демократической республики. За спокойствие в этом районе должны отвечать англичане, но английский офицер прибыл к месту происшествия, когда труп убитого стал холодеть, а убийцы скрылись...
       11 мая 1945 года. Оперативная сводка Советского информбюро сообщила, что с 9 по 11 мая на всех фронтах взято в плен более 560000 немецких солдат и офицеров.
       За границей бушует сильное возбуждение. Сообщение о взятии в плен Геринга вызвало многочисленные отклики. В Америке радиокомментатор Хиттер требует немедленного расстрела Геринга и Деница. Он заявил: "Стыдно расходовать на Геринга лишнее продовольствие. Дениц должен возглавлять не Германию, как он намеревается, а длинный список немецко-фашистских преступников. Он также должен быть расстрелян немедленно".
       Радостно, что так энергично очищается наша планета от бандитов новейшего типа: покончил сегодня самоубийством бывший "гаулейтер" Судетской области Чехословакии Генлейн, американскими войсками в Австрии арестован личный советник Риббентропа фон Шмиден, в Северной Италии арестован вишийский начальник полиции Дарнан, во Франции арестован генерал Вейган - главнокомандующий французскими вооруженными силами во время падения Франции, арестован 7-й американской армией бывший командующий немецкими войсками в Норвегии генерал-полковник Фалькенхорст.
       Все это хорошо. Но беспокоит меня мысль, будет ли с такой же активностью идти уничтожение военных преступников, с какой они арестовываются, самоотравляются и попадают в плен? Это горькое сомнение вкралось в мое сердце даже потому, что 10 мая Стеттиниус сообщил на пресс-конференции в Сан-Франциско, что Руководящий комитет решил пригласить на конференцию "наблюдателей" только от официальных межправительственных органов, не допуская таким образом "наблюдателя" от Всемирного конгресса профсоюзов. А ведь это сводит к нулю решение комитета  3 от 9 мая 1945 года о приглашении наблюдателя от всемирной профсоюзной организации. Итак, представитель 60 миллионов организованных рабочих не получил места на конференции в Сан-Франциско, а труп в виде Лиги наций, реформистское Международное бюро труда и призрачная ЮНРРА приглашены на конференцию. Нехорошее предзнаменование...
       Не относится к числу хороших предзнаменований и отмена статьи 18-б английского закона об охране государства, поскольку по этой статье был арестован лидер британского союза фашистов Освальд Мосли, а теперь уже отдан приказ об освобождении Мосли. Если Мосли на свободе, то демократия пусть остерегается...
       15 мая 1945 года. Несколько дней, заболев, я не брался за свои записки. И только вечером сегодня решил записать кое-что, чтобы на этом и закончить второй том своего дневника, начатого накануне войны с Германией и завершаемого, вероятно, накануне краха Японии... 13 мая снова выступил по радио Черчилль. Дав исторический анализ войны в Европе, завершившейся разгромом Германии и пленением американцами и англичанами двух с половиной миллионов немецких солдат на протяжении трех дней капитуляции, Черчилль сказал в заключении, что "... Англии придется еще много перенести тягот и забот, так как предстоит на европейском континенте обеспечить такую послевоенную организацию, которая гарантировала бы свободу и демократию, предстоит решить задачу создания международной организации, ради которой представители народов собрались в Сан-Франциско, и, кроме того, завершить войну против Японии, потрепанной и терпящей поражение, но все еще представляющей стомиллионный народ, воины которого мало страшатся смерти".
       И вот, с одной стороны арест 7-й американской армией японского посла в Германии Осима вместе со всем его штатом (Мы с Японией не воюем, но Осима почему-то не предпочел оставаться в Берлине, и попал в плен к американцам), арест англичанами Гиммлера, арест американцами бывшего начальника германского генерального штаба генерала Гудериана (Дитмар врал, что Гитлер прикончил Гудериана), т. е. постепенное сосредоточение главнейших военных преступников в руках наших союзников; с другой стороны, - допущение англичанами того, что 12 мая германский фельдмаршал Эрнст фон Буш выступил по фленсбургскому радио с заявлением: "По приказу гросс-адмирала Деница и с согласия английских оккупационных властей, он взял на себя контроль над районами Шлезвиг-Гольштейна, оккупированными войсками Монтгомери"; с третьей стороны и англичане, и американцы заявляют о своей решимости заставить Японию в скором времени капитулировать.
       Все это представляется нам очень сложным сплетением англо-американо-советских интересов и противоречий, разрешение которых в наиболее удовлетворительном виде возможно только при активном участии Советского Союза в разгроме Японии. Конечно, у нас есть свои серьезные счеты с Японией, и мы будем руководствоваться своими интересами при проведении той или иной политики в отношении Японии, но при данных конкретно сложившихся условиях многие разногласия по европейским вопросам (и вопрос об управлении Германией, и вопрос о суде над военными преступниками, репарации и т. д.) могут быть сняты или углублены в зависимости нашей политики в отношении Японии. А так как объективно у нас больше оснований есть для войны с Японией, чем для мирного с ней сожительства в настоящее время, то и наше вступление в войну против Японии совершенно неизбежно. В таком случае падение Японии может произойти молниеносно... Но раньше мы заставим наших союзников убрать бушей и деницев в Германии, получим от них необходимые гарантии в отношении управления Германией, в отношении репараций, в отношении суда над военными преступниками. Вопрос здесь в подтверждении уже ранее принятых решений и начале их практического осуществления. Теперь этому Германия не может мешать. Последние ее солдаты сегодня сложили орудие не только перед нашими союзниками, но и перед Красной Армией. Сегодня, 15 мая, оглашена по радио последняя сводка Советского информбюро. Она гласит: "Прием пленных немецких солдат и офицеров на всех фронтах закончен". Во вчерашней же сводке подведен итог немецкой капитуляции: "... с 9 по 14 мая на всех фронтах взято в плен более 1 миллиона 230 тысяч немецких солдат и офицеров и 101 генерал".
       Итак, закончено сегодня печатание сводок совинформбюро с фронтов Отечественной войны. Мы не знаем пока, надолго ли оперативные сводки сошли со страниц наших газет? Но нам твердо известно, что теперь никогда наша страна не будет переживать тех горьких дней, когда враг стучался в ворота Москвы, смотрелся в волжскую воду, лез на горы Кавказа. Предстоящая война с Японией, если нельзя иными путями сокрушить очаг милитаризма на Востоке и восстановить наши интересы на Тихом Океане, будет жестокой, но короткой и безусловно триумфальной. Жалею, что мне не придется быть там, не придется снова взглянуть на полузабытые картины, виденные еще в 1932-1935 году: широкий Амур, густую тайгу, сверкающую гладь Сунгари, синие хребты Хинганских гор, глинобитные фанзы и заборы маньчжурских деревень, гаолян и чумизу на полях, самурая в бою. Того нахального самурая, который перелез тогда через Амур и напал на советскую станицу Поярково, на хутор Чесноково и упал под огнем наших пулеметов или утонул в Амуре, пытаясь бежать в неуклюжей шаланде: его настиг наш снаряд...
       Воевать - всегда тяжело и неприятно, вспоминать о войне - неизбывная потребность каждого солдата. Записать виденное - долг каждого, у кого есть глаза. И в моих записках мои современники найдут то, что, может быть, видели и знали, но начали забывать, а потомки найдут в них то познавательное, чего нельзя исчерпать повестью или романом, которые, несомненно, появятся в скором времени. Со мной можно не соглашаться и спорить: материалы, нашедшие место в моих записках, могут нравиться или не нравиться, но прочтение их в обоих случаях принесет пользу и поможет понять наше время. Сознание этого являются для меня удовлетворением, радостью и наградой за многолетний труд над записками.
      

    КОНЕЦ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЙ ТЕТРАДИ.

      

    Конец 2-го тома "Моих записок"

      
       Апрель 1941 - май 1945 гг. Белых Николай Никифорович
      
      
      
      
      
      
      
      
       * Вставка. К ИСТОРИИ захвата медали "ДЕГУССА".
      
       Пришла пора передать эту медаль Ставропольскому краевому музею, хранителю моих и Софьи Борисовны личных архивов, а также пришла пора рассказать, как эта медаль и при каких обстоятельствах попала ко мне в руки.
       В моих записках о фронтовых событиях сделано много упущений при перепечатке для возможной публикации их. Причины этого были разные, не стану пока объяснять их. Но потом случилось, что подлинники записок у меня были похищены, что ставит меня в трудное положение, выход из которого я нашел в обращении к перепечатанным мною в 1945 году запискам. В них хотя и сознательно опущены многие факты и детали, но их архитектоника позволяет их автору воспроизвести по памяти то, что виделось, пережито, было записано, а потом записанное исчезло. По крайней мере, за точность и правду воспроизведенного по памяти я ручаюсь. Надеюсь также, что лица, организовавшие похищение из моей старооскольской квартиры многих документов и записок, если я солгу теперь, не выдержат и... выступят с разъяснениями или опровержениями, меня это снова обрадовало бы и наполнило надеждой, что рано или поздно, а непременно будут обнародованы мои записки с апреля 1941 года по май 1945 года.
       В "МОИХ ЗАПИСКАХ" (том II, стр. 61-62) говорится:
       "...Наступило 8 апреля 1944 года. Наш полк - в пути. Мой конь тяжело дышал от усталости, натружено скрипело седло. По себе и по своему коню, по наблюдению за людьми, я заключил, что людям и лошадям надо дать привал.
       Ориентировавшись на местности и на карте, определил, что мы находимся недалеко от деревни Ново-Зарницкой. Но дорог туда нет никаких: зимние растаяли, а летних и весенних здесь не было никогда.
       Своему помощнику Кудрявцеву я поручил вести колонну по азимуту, обозы - по травянистым буграм, а сам с ординарцем поскакал в небольшой хуторок, видневшийся за глубокой балкой. Там всего было несколько хат с ярко-красными черепичными крышами. В хуторке, называемом Юрково, застали одних баб-молдаванок. По-русски они разговаривали плохо, местность знали еще хуже и толком ничего не могли нам рассказать о дорогах.
       Вот и пришлось ехать наугад и по компасу прямо через лес. Это запущенное насаждение дубняка, бересклета и акации. Еле пробились мы через чащобу. В густом и корявом лесу бегали одичавшие свиньи с поросятами...". (Далее идет текст ВСТАВКИ о происшествии, упомянутом автором на стр. 62. - Е. Б.).
       ...Два ухача в накинутых на плечи русских зипунах (под зипунами оказались, как я выяснил потом, немецкие офицерские мундиры) разделывали у мостка через ручей с глубокими берегами убитую лошадь. Рядом лежала пристрелянная свинья, совершенно не обработанная: в щетине, в крови.
       Наше появление оказалось для них совершенной неожиданностью, так что без всякого возражения оба мужчины предъявили документы о том, что являются жителями деревни Ново-Зарницкая, которая как раз и нам была нужна.
       - Пойдете проводниками! - приказал я мужчинам. И хотя немного насторожило меня, что мужчины так легко согласились оставить в глухом лесу две туши мяса - конскую и свиную, но я поддался соблазну опередить колонну полка и оказаться в Ново-Зарницкой раньше всех. Да и покорный вид этих мужчин умерил мое подозрение, так что я совершил ошибку, не подвергнув их обыску и даже не попытался сделать это, хотя и подумал: "Обыщем в деревне".
       Буланый конь, на котором я ехал, отличался своенравным характером: он мог вдруг понести галопом или внезапно упереться и стоять на месте, хоть его убей (Это могут подтвердить все, кто еще жив и служил вместе со мною в полку воздушно-десантников. Нам приходилось не только прыгать с парашютами, но и пешком мерить землю, на лошадях скакать...)
       На мостке этот "Буланок" вдруг вздыбился, описал немыслимый пируэт, и... вместе со мною упал с моста. Не успел я оценить происшедшее, как услышал выстрел, стонущий крик ординарца. Кое-как высвободив придавленную "Буланком" к берегу мою ногу, я начал карабкаться. И тут на меня глянуло дуло парабеллума.
       - Не вздумайте сопротивляться! - властно прозвучал голос одного из мужчин, в русском зипуне. - Ваш ординарец уже застрелен, с вами будет то же самое, если посмеете оказать самое малейшее сопротивление...
       В этой ситуации у меня не было совершенно никакого шанса на сопротивление, вернее, на успех сопротивления. Погибать же совершенно не хотелось. И я решил хитрить, как и эти, в зипунах.
       - Очень жаль, что вы застрелили Петра, - сказал я. - Ведь мы с ним вместе дезертировали из полка в надежде скрыться в лесах, найти себе сообщников и... бороться, как завещал мне отец...
       - А кто ваш отец? - спросил рыжеватый широкоплечий мужчина, не сводя с меня колючих серых глаз и черного зрачка парабеллума. - Из каких вы мест родом?
       И я решил врать, заодно попросил его помочь мне выбраться на берег и вывести моего коня из воды.
       Подошел и второй. Тот был ростом пониже, широкобородый брюнет со скуластым злым лицом. Но он, видимо подчинялся первому, рыжебородому, и немедленно помог мне выбраться на берег, как только тот проворчал ему по-немецки, чтобы оказал помощь, Дие хилфе!
       Я, конечно, сделал вид, что совершенно не понимаю по-немецки. И поспешил ответить на поставленные мне вопросы. Разумеется, врал при этом, как только мог, лишь бы показаться им таким человеком, в котором и они нуждались. Я им сказал, что мой отец имел более ста десятин земли в селе Знаменском Курской губернии, что ему принадлежало в Знаменке все от церкви и до Егоровой мельницы, а потом нас раскулачили. Пришлось приспосабливаться, чтобы выжить. И в эту войну мы было вздохнули свободно, мой отец даже был поставлено помощником немецкого коменданта в селе Ржавец...
       - Погодите, - прервал меня рыжий. - Вашего отца звали Федором Лукичем?
       - Да, конечно, - подтвердил я и подумал: "Влип, сейчас раскусят и шлепнут".
       - Мы с ним хорошо знакомы, - сказал рыжий. - И он говорил, что его сын служит в Красной Армии, так как иначе было нельзя...
       - Вот именно, иначе нельзя было...
       - Но чем вы докажете, что теперь дезертировали из полка, чтобы бороться, как завещал отец?
       Они оба пристально впились в меня осатанелым, проверяющим взором. И я решился на невероятное:
       - Вот сумка с секретными документами, вот мой револьвер, - сказал я. - Берите в свое распоряжение. А меня, если сомневаетесь, расстреляйте, ибо мне жизнь теперь совершенно не нужна, если нет возможности найти единомышленников и вместе с ними бороться за жизнь, как завещал отец...
       Они переглянулись. Рыжий возвратил мне револьвер и сказал:
       - Нам очень нужен смелый и знающий военное дело человек с документами советского офицера. Мы вам верим. И сейчас преподнесем вам сюрприз. Немного спокойствия, - он показал брюнету на убитого им моего ординарца: - Этого в ручей, коней подвести к блиндажу. Мы будем ожидать там...
       Под видом вежливости, но, наверное, все же опасаясь меня в какой-то мере, рыжий показал мне тропинку и пропустил впереди себя. Несколько шагов мы сделали, идя во весь рост. А потом пришлось согнуться, почти ползком пробираться в чащобе колючих кустарников, пока зарослевая дыра привела нас к невысокому холму с дверцей и щелью, идущей в подземелье.
       Там мы застали пожилого человека с длинным костлявым носом и тонкими губами. Он сидел за столом. Свет фонарика лежал синеватым эллипсом на его давно небритом лице. А как только человек поворачивался, световой эллипс перебегал ему на плечо или начинал мерцать на стене, украшенной или просто задрапированной ковром.
       - Задержан перебежчик, господин генерал! - доложил рыжий. - Советский офицер с важными документами, которые он представляет в ваше распоряжение...
       - Вы его вынудили к этому? - переспросил генерал флегматичным тоном.
       - Никак нет, он добровольно...
       - Тогда не надо его расстреливать. Но кого же вы расстреляли? Я слышал выстрел, хотя ведь запретил стрельбу без нужды...
       - Нужда была, - возразил рыжий. - И мы, чтобы уравновесить силы, случайно ликвидировали его ординарца. Сам же он надеется быть заодно с нами.
       - Генерал Шерер, - отрекомендовался человек за столом, протянув мне длинную костлявую руку, удивившую меня огромной силой. Это железное пожатие я и до сей поры не забыл, особенно оно встает перед моим внутренним взором, когда вспоминаю попытку этого генерала Шерера (впрочем, я и не знаю, правильно ли он назвал свою фамилию) задушить меня. Впрочем, об этом немного позже.
       Брюнет вошел в блиндаж без спроса. Впрочем, и меня рыжий втолкнул в блиндаж без спроса. Оказалось, здесь так принято.
       Так как моя и ординарцева фляги были полны прекрасного русского спирта, а в седельной суме ординарца всегда имелся запас сухарей, хлеба и банок мясных консервов (все это брюнет притащил в блиндаж), наше знакомство началось в блиндаже с пирушки: генерал и его телохранители (а он их так и называл, когда они сбросили с себя зипуны и оказались в офицерских мундирах - рыжий с погонами гауптмана, брюнет - с погонами оберлейтенанта. Добавил при этом: "Это все, что осталось от телохранителей, приставленных ко мне генерал-лейтенантом Власовым. Остальные или погибли или дезертировали. Буду рад, если вы хоть в малой степени пополните мою охрану". - Он толкнул меня в плечо и странно засмеялся, будто его щекотали).
       Да-да, генерал и его телохранители с каким-то дьявольским расчетом хотели оглушить меня своей наигранной простотой и гостеприимством, чтобы наверняка решить, оставить меня в живых и сделать своим кнехтом или ликвидировать? Им нечего, видимо, было спешить со своим решением моей судьбы, но они то и дело поражали меня своими "откровенными" признаниями. В течение получаса нашей пирушки я узнал, что генерал Шерер сам "вервольф" и имеет задание создать армию "вервольфов". В их толковании, это не просто "лесных волков", а "оборотней", которые будут проникать в штабы советской армии, уничтожать офицеров и изымать документы, а потом, когда их сила разрастется, попытаются воссоздать нечто похожее на армию Власова во всех странах мира.
       При этом генерал Шерер вдруг достал из бумажника медаль "ДЕГУССА" и, показывая мне, посвечивал на нее лучом фонарика, пояснял по-русски, хотя и с сильным немецким акцентом:
       "Тысяча девятьсот сорок третий год медаль сделан. Фюрер знает. Аллес Цеен. Всего десять. Свастик нет. Медаль нур ист, только для мировой политика. Все, кто со мной, будут править миром..."
       Больше он ничего не пояснил, окончательно опьянев. Голову он уронил рядом с консервной банкой и ножевым штыком, которым рыжий вспарывал банки.
       Рыжий и брюнет вскоре тоже клюнули носами. Кто-то из них даже захрапел. И если бы я пил, как и они, то, конечно, заснул бы вместе с ними. Но меня спасала шинель. Я выливал кружку за кружкой (мы пили из небольших эмалированных кружечек) на подбородок, спирт впитывался в шинель. И хотя неприятный холод и сырость терзали мне грудь и живот, куда добралась жидкость, для меня в этом таился какой-то шанс на спасение.
       Сначала я подумал, что они и свой сон разыграли, чтобы проверить меня еще раз. Но потом ярость поднялась во мне, да и жажда жизни. Я ухватил ножевой штык, ударил им сначала рыжего, а потом и брюнета в левое плечо, между ключицей и шеей.
       Без стона они умолкли навсегда. Я торопливо сунул свои бумаги в полевую сумку, забрал парабеллум. У меня появилась было дерзкая мысль взять генерала Шерера в плен и привести в полк. Ведь тогда бы можно было оправдать свою ошибку и напрасное решение ехать через лес. Но когда я взял его бумажник с медалью (а никаких других документов, кроме книжки русско-немецкого разговорника и листовки-пропуска, в блиндаже не смог обнаружить) и начал расталкивать Шерера, чтобы приказать идти со мною, он вдруг схватил меня обеими руками за горло с такой силой, что я стал задыхаться. Но Шерер допустил оплошность, оставив мои обе руки свободными. И это позволило мне воспользоваться револьвером: я разрядил весь его в живот Шерера.
       .............................................................................................
       Никто не провожал меня. На своем "Буланке" я добрался до деревни Ново-Зарницкой. Она оказалась за лесной опушкой, на лобастом крутом бугре.
       И я никому не рассказал тогда о приключившемся со мной.
       После полудня, дав полку отдохнуть, мы двинулись дальше. В Васильевку добрались ночью, в 23 часа. Ехали и шли сюда по топким от весенней распутицы полям, по буеракам и лощинам. Кстати сказать, Васильевку никто из жителей не знал. Даже сами васильевцы пожимали недоуменно плечами и твердили: "Нет, Васильевки на свете не существует. Есть Кочаровка, а Васильевки нет".
       Спорить было бесполезно.
       Когда же выкатилась на небе огромная луна, командир полка майор Котов, бывший ленинградский артист, повел полк дальше, а мне поручил со штабными подразделениями быть в Кочаровке до утра... И я почему-то обрадовался этому, так как помимо воли, наверное, рассказал бы о случившемся со мною или, по крайней мере, показал бы Котову медаль, полного значения которой я не знал и мог бы навредить откровенностью себе.
       Утром 9 апреля я повел штабные подразделения маршрутом: Федоровка, Марьяновка, Разаливка, Котовск.
       Сердце мое постепенно успокаивалось, кошмар пережитого улегался, как море после шторма. Тайна с медалью длилась долго. Пора ее вручить другим, чтобы общими усилиями познать ее смысл, использовать для дела борьбы за мир во всем мире.
       Апрель 1944 г. - декабрь 1970 г.
       Н. Белых, бывший начальник штаба гвардейского воздушно-десантного полка.
      
       Дополнение: не возражаем, если фотоснимок медали будет напечатан в печати или показан по телевидению совместно с текстом истории захвата этой медали "ДЕГУССА".
       Владельцы личного архива, хранимого в Ставропольском краевом музее, фонд  6, дело 1364.
       9.10.1970 г. Н. Н. Белых
       С. Б. Белых
      
      
      

    СОДЕРЖАНИЕ

      
        -- От автора...................................................................3
        -- Тетрадь 10-я...............................................................4
        -- Тетрадь 11-я...............................................................69
        -- Тетрадь 12-я...............................................................105
        -- Тетрадь 13-я...............................................................144
        -- Тетрадь 14-я...............................................................180
        -- Тетрадь 15-я...............................................................226
        -- Тетрадь 16-я...............................................................243
        -- Тетрадь 17-я...............................................................260
        -- Тетрадь 18-я...............................................................277
        -- Тетрадь 19-я...............................................................294
        -- Тетрадь 20-я...............................................................310
        -- Тетрадь 21-я...............................................................328
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       362
      
      
      
      
  • Комментарии: 1, последний от 03/01/2011.
  • © Copyright Белых Николай Никифорович (ben@belih.elcom.ru)
  • Обновлено: 17/02/2009. 1034k. Статистика.
  • Рассказ: Проза
    • Оценка: 6.11*5  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.