То ли дни короче стали...

То ли дни короче стали, 
То ли я слабее стал, 
Только потускнел местами 
Яркой осени кристалл. 

Лихорадкою рябины 
Всё вокруг поражено. 
Два луча, как два рубина, 
Солнце бросило в окно.








Солнечный мёд

В еловой весне новый день воскрес.
Он рос. 
Небеса тяжелели.
И треснуло в полдень стекло небес.
Осколки упали на ели.

На блики рассыпался небосвод,
Лиловые тени пригладив.
И солнечный лился на землю мёд,
Густея в хрустальной прохладе.

Струился по мху, пробираясь там,
Где скользкая тьма приютилась,
В забытые сказкой навек места,
И слизывал зимнюю стылость.

Но в блюдце коралловой тишины
Во снах растворился под вечер,
И ночь расплескала цветные сны
На хрупкий покой человечий.









Раскольцованы времена...

Раскольцованы времена
Раскалённостью прожитого.
Мысли пишут мне письмена
Из внезапного, из другого...

И границ, и пределов нет
Ни случайностям, ни законам.
И скучает лампадный свет
По молитвам, да по иконам.

Параллели весны иной
Опоясали мир привычный.
За стеною ли, за спиной,
За отчаяньем - плач скрипичный.

И не то чтобы старость вдруг.
И не то чтобы нет исхода.
Просто чей-то ни враг, ни друг
Не дождётся уже восхода.









Весенние строки

Весна возвращается белой стрелой,
Небесной, воздушной, крылатой,
Пронзая ледовый звенящий покой
Кристально морозных закатов.

И тихо бегут по полям, по лесам
Лимонные сполохи марта;
И дни, расправляя свои паруса,
Срываются с зимнего старта,

Плывут и плывут осиянные дни
По небу, по солнечным водам
Туда, где мечты разжигают огни,
Где пьяные мреют восходы.

Там бликами полный блистает апрель,
Мерцает и пляшет по лужам
Под шорохи мглы, под лесную свирель,
Нелепо, смешно, неуклюже.

И ландыш, собрав ослепительный май
По каплям росы на листочках,
Поспешно уходит в июневый край
Последней весеннею строчкой.









Цветочки, цветочки...

Цветочки, цветочки...
И чёрная лента.
В глазах огонёчки
Остывшего лета.

В нем зеркало жизни
Задёрнуто шторой.
Иссохшие мысли.
Потухшие взоры.

Как было - не вспомнить.
Что будет - не знаю.
Объятия комнат?
Тропинка лесная?

Цветочки, цветочки
Поникли, завяли.
Забрызганы строчки
Янтарной печалью.

Голубка под солнцем.
Опавшие листья.
И солнце в оконце
Осеннее, лисье.

И так одиноко,
И так безвозвратно...
Что будто бы много
О многом понятно.











Северная стезя...

Холодной влагой северных широт
Пропитаны просторы снов и память,
Чей путь к тебе недолог и широк,
Неназванная страсти именами.

К тебе, чьи песни знает наизусть
Медвяным светом осиянный север,
Куда течёт река с названьем Грусть
И где отцвёл недавно терпкий клевер...

О северная светлая стезя,
Овеянная вересковым дымом!
Вернуться на стезю, увы, нельзя,
Лишь памятью такое достижимо.

Как не постичь случайного в судьбе,
Не предсказать того, что будет с нами -
Так не остаться, прежняя, тебе
Неназванною страсти именами.











Часов двоящиеся души...

На два куска кромсают время
Часов двоящиеся души.
В них - голос вечности - послушай,
Он открывает нам прозренья.

Гляди, как блещет амальгама
На зеркалах вторичных истин. -
В них отразима чувств и мыслей
Перенасыщенная гамма.

Мельканьем бабочек летящих
Влекут цветные отраженья,
Создав иллюзию движенья.
Они объёмны и блестящи.

Из пустоты, из ниоткуда,
Круша ряды былых гармоний,
Небытие слезу уронит,
Вздохнёт,
                и возникает чудо.











Что за птица кричала в ночи?..

Что за птица кричала в ночи?
И к чему эти шорохи, вздохи!
Промолчи обо всём, промолчи,
Позабывшая правду эпоха.

Кто устроил такой маскарад,
Где смешались и смех, и рыданья!
Где в кострах, полыхая, горят
Справедливых судеб ожиданья.

Что за птица кричала в ночи,
Имитируя злую тревогу?
Но тревога бездушно молчит,
Превращаясь в печаль понемногу.

И по чувствам пульсирует ночь
И в сердца проникает свободно.
И способна весь мир истолочь
Тяжелеющая безысходность.












Февральские вариации...

Февраль. Играет небо в бадминтон,
Ракеткой мглы подбрасывая солнце...
Одетый в снежно-льдистое манто,
Кивает лес в морозное оконце
Избушки, где живёт февральский день,
Танцующий, смешливый, синеглазый:
В избушке даже крыша набекрень
От топота весёлого и пляса!

И стены той избы не изо льда -
Из воздуха, который крепче стали,
А окна - многоцветная слюда
Времён, смотрящих в палевые дали. -
Туда воланчик-солнце упадёт,
Когда вдруг небеса играть устанут...
Потом придёт полночный лунный кот
И слижет с неба звёздную сметану.











Осеннее предчувствие

Из осени, 
из ветреной тоски,
Пронзая паутину белых буден,
Оно рождалось, мыслям вопреки,
И воле вопреки... 
              И то, чем будет -
Во что преобразуется оно,
Когда зима прольёт на землю пламя
Слепящей солнцем снежной тишиной,
Восставшей, как проклятье, между нами, -
Меж тем, кто мною был ещё вчера
И тем, кто, может,
                  будет мною завтра -
Понять не позволяют вечера,
Лишенные предсказывать азарта.
Понять не позволяют злые дни
И утра пожелтевшие, и ночи...

Осенние туманные огни -
Свидетели остывших одиночеств -
К чему ваш безнадёжный липкий свет!
К чему тепло! К чему, к чему всё это!
Когда змеёй шуршит в сырой листве
Загадка? Ощущение? Примета?












Декабрь

Осколками льда возвращается север
В чертоги лучистых времён,
Готовя зерно ледяного посева,
Смещая события в сон.

И спят - и леса, и остывшая память,
И прошлое тоже во сне.
И только грядущее не засыпает,
Не смея к весне закоснеть.

Сверкает печалью декабрьская вечность,
На снег тишиной пролита.
Ни тихого звука вокруг, ни словечка! -
Усталая спит пустота.

Ей снятся огни в бирюзовом тумане -
Ожившие души лесов,
Которые  в тереме звонкого мая
Закроют печаль на засов...

Но севера пламя другое. Другие
Законы декабрьского дня.
И струны мороза, лихие, тугие
Угрозою тихой звенят.

И тихо смещается к ночи пространство
В усеянный звёздами клин,
В котором над тропкой лесной растворятся
Закатной тревоги угли.











Ты родилась из пустоты...

Ты родилась из пустоты
В скрещении лучей полдневных.
Наполнив мир моей мечты
Живым потоком слов напевных.

Весны мерцающая мгла,
Берёз морозное дыханье
И белых будней купола
Твоё хранили обаянье.

Качалось небо, уходя
В тобой отмеченное лето,
И звонкой музыкой дождя
Ласкало слух кому-то где-то...

А ты бродила по лесам,
Ключом весны открыв просторы
Мной позабытым чудесам,
На окнах дней поправив шторы.

Лучи грядущего ко мне
В пределы тёмные проникли,
И - то, что будет - как во сне
Открылось в них... 
                          на час? на миг ли?..















Сны Марии

Мария! бархат летних снов, тебя окутавший, непрочен.
Твой гость, молчащий до поры - уже устал, уже сердит.
Смотри: осенние огни - сжигают дни, сжигают ночи.
И сквозь слезу пустых лесов луна озябшая глядит.

И только тени тишины на облетевших листьях пляшут
Под вой осиновых ветров, под плач берёзовых лучей.
И журавлиный клин, как кисть, крылами птиц стирает сажу
С твоих задымленных высот и полирует тьму ночей.

Ты говоришь: "мой мир погиб, душой и сердцем я ослепла".
Но это сон - пойми - лишь сон, его слова пусты, мертвы.
Среди осенних облаков, среди бессмысленного пепла
Найди, найди клочок своей неповторимой синевы.

И лёгкий трепет бытия, тобой забытый, вновь вернётся.
Сыграют на семи цветах твою мечту лучи зари.
Рассеяв дым и облака, в твоих очах проснётся солнце.
И гость, молчавший до поры, повеселев, заговорит.













Осенние пятистишия...

...И лета жёлтое пятно,
И осени цветные крылья -
Упали памяти на дно,
Слились в лиловое одно
Воспоминанье. Без усилья

Я дверь открою октябрю -
Второму, третьему ль... седьмому...
В глаза ему я посмотрю,
Впущу в себя его зарю,
Приму октябрьскую истому.

А после - плен горящих снов.
А после - яркое веселье.
Фонтаны искренности слов.
И сквозь познание основ - 
Бессмертия густое зелье!

Впитав осенний влажный свет,
Иду в цветное запустенье,
Вхожу в холодный блеск комет,
В неразличимость "да" и "нет"
Нелепой выцветшею тенью.

Земная мгла, я рад тебе!
Я рад, что проникаешь в память
Своим отчётливым "убей"
И ярким пламенем скорбей,
Обозначаясь именами.

Земная мгла! Покинь, покинь
Небытие моих печалей.
Хотя остры твои клыки
И рвут забвенье на куски,
Меж них я счастье различаю!











Небес потухающий взгляд...

Небес потухающий взгляд...
И дни - серебристей и тоньше...
Замедли движение, гонщик
Времён, по планете Земля!

И в солнечных сонных сетях,
Забыв о грядущем бессилье,
Забился крылами сентябрь,
Но в тучах запутались крылья.

Влажнее, воздушнее высь,
И Север всё ближе и ближе,
Лучистой прохладою вышит,
Как жалостью - грешная мысль.

И пламенем снежных секунд
Охвачена память о лете -
Цветной полинявший лоскут,
Просроченный счастья билетик...













Виждь! ..

Виждь! вон там, в тумане заоконном,
Времена, как воины, глядят,
И гарцуют сытые их кони,
Выбивая щебень круглых дат.

И дрожит, пробитая копытом,
Влажная осенняя земля.
Раз удар - и прошлое забыто.
Два удар - и снова всё - с нуля!












На зимнем холсте...

На зимнем холсте, потонувшем в квадрате
Оконной морозной густой синевы,
Декабрьская ночь суетилась во мраке
Под сиплые звуки метельной молвы.
 
Синицей в окно постучавшее утро
Склевало с ладоней рассвета звезду,
И время, густевшее быстро и круто,
Декабрьским деньком растеклось по холсту.
 
И краски застыли, но воды пространства
Размыли узоры морозного дня.
И сумерки лезвием лунным бесстрастно
Очистили холст, пустотою маня.











Я закутался в солнечный лес...

Января серебристую брошь
На волнение улиц надев,
Городская тревожная дрожь
Замирала на коже дерев...

Я закутался в солнечный лес,
Промокая людской суетой,
И забвения серый навес
Тишина возвела надо мной.

На границе певучих времён,
Где и камень, как солнце, лучист,
Я вошёл в ослепительный сон,
Я нашёл запредельную высь.

Никогда не забыть этот день:
На полянах берёзовый свет.
И гуляет рассветный олень
В небесах оставляя свой след!

Я направо гляжу - полутьма.
А налево - танцующий блик...
Так не хочется мне понимать
То, к чему я пока не привык.

Я закутался в солнечный лес,
Промокая людской суетой,
И забвения серый навес
Тишина возвела надо мной...













(триолет)

И тьма, и свет - равновелики
В судьбе, теснимой пустотой.
Таков закон, совсем простой:
И тьма, и свет - равновелики...

Так говорят цветные блики,
К теням пришедши на постой:
И тьма, и свет равновелики
В судьбе, теснимой пустотой.












И ты, и я

Неповторимостью звучаний
Двух камертонов бытия
В просторах встреч и расставаний
Пронзали время - ты и я.

Но были звуки разделимы
Сторонней белой тишиной,
И твой аккорд пронёсся мимо,
Сливаясь с кем-то, 
                  не со мной.

Однако музыкой случайной
Пространство наше расцвело
И, тишины рассеяв тайну,
В одно звучанье нас свело.

В земные тесные пределы,
В их переливчатый хаос,
Не думая, влетели смело,
Как будто ветер нас принёс.

И ты в его шелка одела
Разлуки нашей времена,
Сказав: тебе какое дело...
Забудь, забудь, забудь меня!













Лесная память 

Лесная память собирает
В ларец янтарных поздних дней
И то, что мне казалось раем,
И то, что грустного грустней.

Лесная память солнценосна
И вечна, будто небеса.
Их  яркий мёд испили сосны,
Открыв туманные глаза...

В сплетённой солнцем паутине
Осенних дней трепещет боль
О том, чего не стало ныне - 
Мне душу выевшая моль.

А сам гляжу я на овраги
Уставшей осени моей,
В лесное царство светлой влаги,
В хрустящий свет календарей.

На корабли осенних далей,
На их цветные паруса,
В сырую тьму моих печалей,
И в сосен влажные глаза.

И вижу в них огни былого,
Давно отцветшие огни.
О, память, в сумраке лиловом
Ты навсегда их сохрани!














Одиночество

Между мной и тобой - сквозняки
Расстояний, ворующих нас
Друг у друга, предельно легки,
Словно кружево искренних фраз.

Меж твоей и моей тишиной -
Разговоры закатных лучей.
И бессмертие пахнет весной,
На твоём расцветая плече!

Меж цветными загадками слов
Оживает растерянность чувств,
Из которой всеядное зло
На обед приготовило грусть.

Одиночества бледный цветок -
Точно лилия в спящей воде.
Нарисуй мне разлукой восток,
Ты! 
      которая здесь, и нигде.












Тьма

Эту тьму, что пришла погостить ко мне -
Ни впустить, ни принять. И стоит она,
Размыкая круги пустоты в окне,
Раздробив тишину на осколки сна.

И стоит, и молчит, и глотает дым.
Это полночь свои развела костры,
И заметны повсюду её следы
И шаги, вдоль по душам, легки, быстры. 

Только полночь и тьма, никого кругом.
И затерян мой дом в их пустых  лесах.
И томлений о прошлом колючий ком
Вдоль по памяти катится прямо в страх.

Эта тьма, эта тьма - в никуда мой путь.
Путешествие в страны зеркальных дней,
Где, рассыпав предчувствий моих крупу,
Ожидание счастья кружит над ней.











Детство

Лунный мячик в луже - 
Никому не нужен.
Солнышко на блюдце - тоже ни к чему.
В соловьиной трели
Будущим расстрелян,
Прошлый мир мой, где ты? 
Где ты? - не пойму.

...Сон простой и ясный
Вижу я прекрасно:
Мы бредём по лугу летним вечерком -
Я и мой приятель.
Солнце - на закате.
И с небес слетает 
счастья светлый ком...

День смешной и рыжий...
Ласточки над крышей -
В памяти, как в капле, все отражены,
Выпукло и чётко.
Правда, век короткий?

Что молчишь, дружище?
Тоже видишь сны?















Весенние пятистишия

Рассчитывая тензор темноты,
Весна кусала лунный карандаш,
Шуршали неба звёздного листы,
И мысли суетились, всё пусты,
И тьмой не мог наполниться пейзаж.

Палитра многоцветных вечеров,
Впитавшая напористость зимы,
Оттенками пятнадцати миров
Раскрасила времён глубокий ров,
Где  - помню -  были мы с тобою, мы...

Где было непонятно и светло,
Порхали мотыльки невинных фраз...
Но помню, как апрельское стекло,
Сквозь наши соты, плавясь, утекло
Туда, где никогда не будет нас.

Под тяжестью молитвенных минут
Пространство сокращало свой объём.
Казалось, никого не будет тут.
Свой порох соловьи напрасно жгут,
Картечью песен раня окоём.

Быть может, нас и не было, и нет,
А лишь светила тусклая звезда,
Касаясь некой тайны сотни лет,
И память завязала в узел свет,
Который сохранила навсегда.

Я помню - как флажками тишины
Махала полночь, связывая всех,
Как были ею все окружены
Под смелым приказанием весны,
В плену её был так предсмертен грех.

И точечными выстрелами чувств
Расстреливала воронов тоски,
Прицелившись по тонкому лучу
Звезды, которой имя умолчу,
Настойчивости текста вопреки.

Но тьма не наступала, и тогда
В ряды по степеням остывших дней
Разложен был весенний кавардак,
И тихо стало - так, как никогда,
И снег пошёл, 
и сделалось темней...










Август

Ещё в едином русле не сошлись
Река отвесных дней с рекой пологих,
Но больше не зовёт густая высь
Отсутствием и многого, и многих.

Ещё не вдоль времён, а поперёк
Стирает память тень, темнее сажи,
Того, кто стал и жалок, и жесток,
И ничего без страха не расскажет.

На белую поверхность светлых чувств
Ложится ощущение повторов
Событий, разрисовывавших грусть
По прошлому - бесстрастия узором.

Остыло ощущенье теплоты,
Но теплота пока что не остыла.
И падают созревшие плоды
С деревьев под названьем "То, что было".

И на вопрос: а будет ли ещё? - 
Ответ, как боль и как земля, коричнев.
Стоит сентябрь, бессмертием крещён.
А что за ним - бессмысленно, вторично.












Когда лихорадкой предзимней...

Когда лихорадкой предзимней
Охвачен был алый восток,
В окне ослепительно синем
Расцвёл снегопада цветок.

Его лепестки, отрываясь,
Чертили узор на окне.
И зимняя сказка живая
Входила без стука ко мне.

Вязала пушистые шали 
Холодной рассветною мглой
Из шёлковой утренней дали
И мир согревала былой.

И в памяти давнее лето,
Оттаяв, сияло слезой,
И чувств отпылавших букеты
Бросало, кропя их росой.

И будто они оживали,
Погибшие эти цветы -
От трепета сказочной шали,
И были нежны и чисты.

Казалось, миры обратимы -
Где каждый не я - это - я!
Казалось, что в снежные зимы
Мосточки 
                  из небытия

Легко возводились под утро
Над пропастью прошлых времён,
Когда голубым перламутром
Холодный мерцал небосклон,

Когда, за окном расцветая 
Сквозь снега белёсый цветок,
Кружил лепестковые стаи
Простуженный алый восток.













Цветная мозаика прожитых дней...

Цветная мозаика прожитых дней
Огнями мерцает твоими,
И в зареве странном я вижу над ней
Твоё позабытое имя.

И будущность, словно кропя мне уста,
Стекает с креста всепрощенья,
А даль без тебя - и светла, и чиста,
И ждёт твоего воплощенья,

И в утренних росах, и в блеске дневном,
И в сумраке леса и ночи...
Но ты воплощаема только в одном:
В напевах рифмованных строчек.

А мир без тебя - задремавший октябрь,
Опившийся браги закатов.
Он тоже бесплотен, бездушен, хотя
Апрелем рождался когда-то...











Совсем опустели тропинки мои...

Совсем опустели тропинки мои.
Лишь память над ними совою летает,
И мысли кричат, будто вороны в стае,
Что осень дана одному - не двоим...

Что мир бесконечных цветных одиночеств,
Которыми чуткие души полны,
Натянут до звона осенней струны
На скрипке дождливой сентябрьской ночи.

И в танцах срываемой ветром листвы
Легко угадать отражённое лето:
Всё вроде бы то же безумие света,
Но дни в опадающем свете мертвы...

И циркулем в прошлом пропавшего счастья, 
Его острием - воплощённой мечтой - 
Очерчен магический круг несогласья
Души с приближающейся пустотой.

Вне круга того - декабри на излёте,
Внутри - расцветающий грозами май.
В том круге - грядущего знакам внимай
Как свету огней на туманном болоте.











Свет

Не в силах разъять неземное с земным,
Твой свет, соблазняемый тьмою,
Печали моей показался ручным,
Устав сопрягаться с прямою. - 

С прямой, по которой текли времена
В зеркальную хрупкую память,
Былым напоивши меня допьяна,
И пропасть возникла меж нами.

Не знаю, в каких небесах ты теперь -
Оборваны струны наитий.
Но верю - найду потаённую дверь
В твою световую обитель.










Снится

Приснился мой давний апрель,
Неброский, застенчивый, скромный,
Где мир, бесконечный, огромный -
Вместила весенняя трель.

Где сумерки сказку шептали
Хрустальной сквозной тишине,
Когда начинали синеть
Лесные прозрачные дали.

Приснился доверчивый мир,
Мерцающий звёздами детства,
В котором душе отогреться 
Легко было между людьми.

В котором, в котором, в котором
Я не был собою, а ты...
Гостила ещё у мечты,
Ко мне отпустившей не скоро...

Осколки счастливых времён
Царапают хрупкую память,
И вмиг высекается пламя 
Родных позабытых имён.

И мир под названьем "Сегодня",
Тускнеющий в дымке тревог,
Светлеет свеченьем его,
Становится к счастью пригодным -

На миг, на неделю, на год? -
Мне это совсем непонятно...
Повсюду - багровые пятна
Грядущих скорбей и невзгод!

Сознание тщетно стремится
Найти хоть какую-то цель,
Забыв, что мой давний апрель
По-прежнему снится и снится...












Рассветный солнечный пирог...

Рассветный солнечный пирог
Слоился в небе облаками...
На перекрёстке двух дорог
Копил былое мшистый камень.

На копья буден волшебство
Весны 
нанизывая метко,
Взлохмачен первою листвой
И суетой пичуг на ветках,

Парной апрель смотрел с небес,
Румяный и голубоглазый;
И влаги капельная взвесь
Цвела над топью непролазной,

В которой талая вода
Несла в безвременье остатки
Снегов,
Подтаявшего льда -
Весь мир зимы, больной и шаткий!

Светящей нитью времена 
На бархат бытия ложились,
Когда лесной тропой весна
Брела в клубах искристой пыли.

И, зажигая солнцем дни,
Роняла воск полдневных бликов
В густую тьму, в сырые пни
Под хрип гортанный враньих криков.

Казалось, будущность парит
В просторе праздничной истомы
На крыльях утренней зари,
Торжественна и невесома.












Где север читает по звёздным картам...

Где север читает по звёздным картам
Мой путь до меня по тропе весенней,
На пенистых водах хмельного марта
Волна мне слагает стихотворенье.

И звёзды струят ароматы детства,
Которыми дышат мои печали,
И вижу я юности край чудесный,
Куда мой корабль мечты причалил.

И стоит мне только подумать: где ты,
Забытый двойник мой, не знавший горя,
Как в ярких потоках земного света
Из памяти ты улыбнёшься вскоре.

В пути от весны до весны по кругу
Тускнеет былого нечёткий абрис.
Но в марте, где ночи и дни упруги,
Легко вспоминаю забытый адрес

Того двойника из страны былого,
Который забыл про меня, конечно,
Но я напишу ему два-три слова,
Что лучше меня он -
    далёкий,
         прежний!..















Лесная клубника

В цветении солнечных бликов
Храня постоянство своё,
Багряной лесною клубникой
Дремало моё бытиё.

Оно равнодушно качалось
На стеблях, пригнутых к земле,
И ягод созревшая алость
Блестела в небесном стекле

То красно-лиловою тучей,
То облаком цвета зари,
Которых полуденный лучик
Сияньем своим одарил.

Стрекозы беспечного детства
И пчёлы печальной поры
На ягоде, спелой, чудесной
Не раз пировали пиры...

Но поздние сроки настали.
Последние вёсны пришли.
И стали родными печали
Моей постаревшей Земли.

Звенело последнее лето
Осколками тёплых секунд
И ржавым кромсало стилетом
Скорбей и печалей лоскут.

И ленты весёлых событий
Обвили стволы пустоты,
Пронзавшие трепет наитий,
Бросавшие тень на мечты...

Но спелой клубникой июля
Дремало моё бытиё;
Все радости быстро уснули,
Не смея отведать её.










Забывая звенящую музыку сфер...

Забывая звенящую музыку сфер,
Где блаженство мечты расцветает,
Я бреду по Земле, неземной Агасфер,
И со мной - отрешённость святая.

Полнозвучием дней напитаю судьбу,
И в алмазном дожде вдохновений
На полдневных лучах сотворю ворожбу,
Чтобы ожили прошлого тени.

Чтобы полночь качалась на волнах веков
Серебристой забытою лодкой,
И чтоб зависть покинула сердца альков,
Уходя воровскою походкой.

Чтобы ярко сверкали тобой времена,
Позабытое прошлое счастье,
И зовущая в тайны миров тишина
Не рассеялась бы в одночасье.










Весенняя кантата

Смотря на весёлых небесных лошадок, 
В карете везущих весеннее солнце, 
Легко понимаешь: 
Мир вовсе не шаток, 
Но знают об этом лишь ели да сосны. 

И знают ещё небеса и долины, 
Молчащие мглою, поющие солнцем, 
Хранящие тайны в сплетении линий 
Руки Дульцинеи, не ставшей Альдонсой. 

Беспечные лица весенних событий, 
Смотря в зеркала беспокойных сомнений, 
В себе не находят печали, забытой 
В просторах пяти ли, семи? измерений. 

Я вижу: играют какие-то дети 
Купая себя в обжигающих росах, 
И небо - лукавый игры их свидетель 
Над ними - причудливым знаком вопроса... 

Листая восток, обжигаясь зарёю, 
С лесами толкуя на птичьем наречье, 
Я сказку найду, а обычность - зарою 
В земле оживающих противоречий.











Привет тебе, мой славный юный день!..

Привет тебе, мой славный юный день!
Тропой цветов идёт ко мне, вздыхая
Огнём зари, неповторимость мая,
Вплетая в ночи снежную сирень.

Цветёт весна светящимися днями,
Кружится в небе солнечная пыль.
Привет тебе! Моя земная быль,
Поющая весенними огнями.

В тени берёз и елей полумрак
Врастает тишиной в апрельский полдень,
И в чаще луч, как будто перст Господень,
Касается блестящего ковра,

Лежащего на листьях прошлогодних,
На мхе, на пнях, на сучьях, на земле,
Которая бессильна разомлеть
Пока ещё, в объятьях несвободных

Подтаявших снегов. Со всех сторон
Пространство, ожидающее звука,
Пронизано, как стрелами из лука,
Шипами оживающих времён...

Лиловый вечер тьму кладёт на плечи,
И лунный блик - доверчив и смешон,
И сны земли - тоски сжигают свечи,
И старый мир весной преображён.













Ни звука, ни слова, ни вздоха...

Ни звука, ни слова, ни вздоха.
Откуда? - конечно, оттуда...
Зима, ожиданье, простуда.
Черства повторений лепёха!

Обиды в ночи растворяя,
Ты сам каменеешь под утро.
А после крыло перламутра
Помашет из горнего края!

На простыни стынет былое
Просыпанной звёздною пылью.
Подняв невесомые крылья,
Порхает в пространство другое
Лимонница порванной жизни...

Какие слова здесь? - молчанье!

Но мир беспокоен, отчаян.
И время нервозно, капризно.











Скажи, зачем тобой пусты миры?

Скажи, зачем тобой пусты миры?
В них без тебя - ни милости, ни силы.
Скажи, зачем ты вышла из игры
И никого об этом не спросила?

Тебя ввели мы за руку сюда,
В чертог времён, где прошлое - в грядущем
Затем, чтоб ты осталась навсегда,
И стала явь событиями гуще.

Чтоб череда нелепых дней и лет
Образовала некое мгновенье,
Которое струило б яркий свет
Иссякнувшей любви и вдохновенья.

А ты ушла за край шестых небес,
Где без тебя всё цельно и прекрасно.
Вернись, пойми, ты нам нужнее здесь.
Заполни чем-нибудь большую разность

Известных двух опасных величин,
Неявная зависимость которых
От трёх, пяти, семи, восьми... причин
В линейную войдёт совсем не скоро.

Но тензор многомерный бытия
Свернётся до числа твоею волей,
Когда вернёшься в ближние края
Под звоны поднебесных колоколен.

И тьма испепелит огонь, 
                      когда
Стремиться будет вспять, к истокам, время.
Вернись скорей, пока горит звезда,
Как слово изначального творенья!










Тень

В берёзовые чащи ложится день
И лужи стекленеют подлунным льдом.
И с неба прилетает шальная тень,
Тревогой наполняя уснувший дом.

Она летала в мире, где чёрный свет
Пронизан беспокойством белёсой тьмы,
И души расстояний таят ответ
На то, чего осмыслить не можем мы.

По мебели, предметам она скользит,
Бездушна и бесплотна, всегда одна,
И время бледным бликом пред ней дрожит,
Тревожится пространство в стекле окна.

Людскою пустотою оживлена,
Порхает по привычкам чего-то ждать,
И, чёрною отвагой в ночи полна,
Стремится в запредельность миров опять.

Усиленно мигает ночная даль,
Зарницами рисуя дальнейший путь
В какой-нибудь забытый земной февраль.
Лети быстрей в былое! Про всё забудь!..

Отброшенная чем-то в иных мирах,
Она принадлежала самой себе,
И не было предмета, а был лишь прах,
Который был развеян в её судьбе.











Серпантин

Стирает время лица дней
С холстов потерянных картин,
Где был и чётче, и видней
Замысловатый серпантин

Огня и тьмы, разлук и встреч,
Приобретений и потерь,
Того, что больше не сберечь,
Того, что лишнее теперь...

И пылью солнечной февраль
Сверкает в дымке голубой
И пьёт завьюженную даль
Молчаньем сосен и дубов,

Печалью мраморных берёз,
Зовущих тусклую звезду,
Воспоминаньем летних гроз,
Тропой, которой я иду

Туда, где новый серпантин
В очередном своём витке
Откроет двадцать пять причин
Пролить тоску в моей строке.










Февральские минуты

Тянулись медленно февральские минуты.
В них не было ни страсти, ни тепла.
И день казался вечным, словно путин.
И скучной, как зюганов, ночь была.

О чём-то возбуждённо говорили.
Молчали принуждённо иногда...
Горел огонь морозной едкой пыли
И на небо смотрели города.

Казалось, ничего не происходит.
И вряд ли тут чего произойдёт.
Бегут минуты. Год сменяет годик.
В толпу преобразуется народ.

И в воздухе витает: по-каковски
Теперь отнимет разум русский чёрт?
Ответ, темнёй, чем мыслит жириновский
И чем не мыслит бывший горбачёв.

Не будет ничего...  довольно пыла
Каких-то  возражений и обид!
Ведь то, что может быть - конечно, было.
Осталось лишь - чего не может быть.










За постоянством немоты...

За постоянством немоты
В просторах вечных заблуждений
Живут забытые мечты,
Блуждают их живые тени.

А на осях иных миров,
Где постигается бессмертье,
Нанизан сумрак катастроф
Земной бессменной круговерти.

Когда в дыму случайных фраз
Мелькают контуры вселенной,
Сколь ни бессвязен был рассказ,
Он будет истиной нетленной.

Но срок молчания велик - 
Кому знакомо совершенство,
Непостигаемой Земли
Непостижимое блаженство.










Я хочу разузнать...

Я хочу разузнать, сколько будет гулять 
Этот гул, этот шум в перелесках ночей? 
И когда оборвётся вины твоей прядь, 
Я сожгу её, 
вновь оставаясь ничей. 

Где-то там, далеко, где всё время легко - 
Ты осталась, забыв переменчивый край, 
И пропала лучом между туч-облаков 
И не крикнула мне: "Выбирай! Выбирай!" 

И гуляет по лесу, по полю твой гул, 
И за память цепляется иглами дней, 
Но не ты утопаешь в февральском снегу. 
А другая, другая... иду я за ней... 

В жидком олове снов растворяемый рай 
Пал тоскою на дно сероватых времён.. 
Почему ж ты не крикнула мне: "выбирай", 
Превращаясь в одну из забытых икон? 

Кто-то утром в лесах разжигает костры, 
Кто же это? - хотел посмотреть: не могу. 
Слишком тени кустов и деревьев пестры. 
Слишком блики остры на горячем снегу.











Круги

В пределах второго круга
Нам не найти друг друга...
Где б ни пролило время
Огненную тоску,

Схвачены неизбежным,
Биты грядущим, прежним,
Мы принимаем бремя
Метров, минут, секунд...

В пределах второго круга
Нас заметает вьюга
Нет, не снегами... может -
Хлопьями пустоты.

Где-то горят столетья,
Где-то вторая, третья
Жизнь обрастает кожей -
Плотью былой мечты.

Глянцевый отблеск смерти
На голубом конверте
Неба, в котором кто-то
Звёздами написал

Текст о пропаже смысла
В буквах, словах и числах,
Солнечной позолотой
Нам ослепил глаза.

Не находя друг друга,
Бродим в пределах круга, -
Круга, который был нам
Первый, а стал - второй...

Третий, четвёртый, пятый...
В них - пустотой распяты!..
Но под крестом могильным
Камень всегда живой.










Полночь

Я помню тебя, одинокая полночь!
И ты не забыла, ты многое помнишь...
Обрезав ножом темноты
Незримые нити с былым расставаний,
Пронзаешь бестелость времён, расстояний,
И после, снежинкой застыв,

Холодным свеченьем приветствуешь вечность,
Плывущую тьмою над белою свечкой,
Горящей снегами зимы...
И кажется краткой дорога в бессмертье,
Но в это не верьте, не верьте, не верьте, -
Обманет спокойствие тьмы!

Бессмертие - шарик на тоненькой нити,
Подвешенный чьей-то мечтою в зените,
Колеблемый небытием...
И мы, одолев над собою высоты,
Полночного мёда попробуем соты
Пред тем, как пребудем ничем!

От полночи вдаль разбегутся столетья,
И полночь рассыплется на междометья,
Секундами тихо звеня.
Останутся в кипени прошлого света
На солнечных струнах игравшие дети,
Смотрящие в мир сквозь меня.












Оттенки

Ловец хрустальных состояний,
Не кратных тридцати семи!
Поймай пятнадцать расставаний,
А на шестнадцатом - пойми,

Что обретенья и потери
Взаимно отображены
То многоцветностью истерик,
То белым тоном тишины.

Когда в пыли угрюмой ночи
К нам страх врывается, как тать,
То все оттенки одиночеств
По пальцам не пересчитать,

И опрокинутое завтра
В ещё глубокое вчера
Чернильной каплею азарта
Стекает с кончика пера.











Я дам объясненье грядущему дню...

Я дам объясненье грядущему дню 
Разрывностью линий былого.
В копилке времён тишиной сохраню
Тщету объясненья такого.

На плечи беспечных загадок о том,
Что кровью пульсирует в венах
Событий, 

наброшен прозрений хитон,
Пошитый из ткани мгновений.

Усилие мысли - и порвана ткань,
И ветром космических буден
Обветрена кожа, белее листка
Бумаги, где вписана будет

Рукой наводнившей миры пустоты
История некой вселенной,
Где правила быть не собой так просты,
Что быть лишь собою - бесценно!

В ковше иномерных просторов, без нас,
Густеет бесцветное время,
И в меру длины обращается час,
Смущая вселенскую темень.

И там, где порой сгущены времена
До плотного дыма проклятий,
Роняет бессмертье свои семена
В сырой чернозём благодати.











День зимний солнечной...

День зимний солнечной стрелой коснулся моего виска,
И, рикошетом отлетев, пронзил покой вечерний,
Плывущий мыслями о том, чего я так давно искал,
То красным будущим горя, то тлея прошлой чернью.

Чего искал? Чего хотел? Забыто. Птицей в небеса
Оно отпущено, теперь - зима стоит стеною,
Стремясь вечернюю зарю на копья утра нанизать,
Чтоб ночи тёмное крыло чернело предо мною.

Я слышу - гулко, тяжело в печальной полночи пустой,
Как бьётся сердце бытия - на небе ль? под землёю?
Гоняя медленную кровь - поток терпения густой
По венам страха моего, затянутым петлёю...

Одним глотком небытия испито времени вино,
И опрокинутая ночь пуста до звона капли.
Иду, вмерзая в снег судьбы своей забытою виной,
Пока не тронутые тьмой надежды не иссякли.











Найдя в лукошке дней лучистых...

Найдя в лукошке дней лучистых
Ключи к ларцу беспечных грёз,
Забыв магические числа,
Ты обратилась блеском звёзд.

Во снах своих повелевала
Стихиям ветра и огня
Устроить в небе карнавалы
Во славу гаснущего дня.

Во славу царствующей ночи,
Летящей лунною стрелой
В миры молчащих одиночеств,
В сердцах застывших серой мглой.

Ты расплавляла чувством время,
Окаменевшее от зла,
И запоздалые прозренья
Ко мне в ладонях принесла.

Звеня лучистыми речами,
Подняв волнение времён,
Тебя созвездия встречали,
И до Земли струился звон.

Когда и звёзды замолчали,
Росой разбитые в траве,
Земные вечные печали
В твоём притихли рукаве.

На лёгком облаке удачи,
Смела, воздушна и стройна,
Лучом улыбку обозначив,
Ко мне спустилась ты из сна.

Неуловимое бессмертье
Небрежно в косы заплела,
И в ручейковой круговерти
Лесной фиалкой расцвела.












Восходя к декабрю...

От пасмурных дней восходя к декабрю,
Мой мир обживает цветные чертоги,
Жасминовой дымкой окутав зарю,
Былое упрятав в небесные тоги.

Обитель моя и пуста, и чиста,
И сотнями радуг под нею смеётся
Вобравшая мудрость веков высота,
Зарницей мигая закатному солнцу...

Ты шепчешь мне что-то, ты молишь: "скажи,
Узнаю тебя ли в сиянии истин,
Где в прятки играют с мечтой миражи,
Где воздухом тайны пропитаны мысли?"

Молчи!.. и певучих лучей не спугни
Бездонной, как пропасть, словесною тьмою...
Пылают над вечной печалью огни,
Чтоб розы в снегу расцветали зимою.










Над тайнами встреч...

Над тайнами встреч с позабытым собой
Восходит цветущая памятью тьма
И тихо трубит в поднебесный гобой,
Взобравшись на мачту мороза, зима, 
Озвучив покой голубой...

О лезвие холода точит ножи
Седая, во снах отражённая, грусть.
Но мир мой пред нею давно не дрожит,
Повадки её разучив наизусть
По книге с названием жизнь.

В полотна времён зашивая простор,
Усталая мысль каменеет, она
Легко погружается в некий раствор
Облатки истомы в кипении сна
И гаснет сознанья костёр.

И близкое с дальним, сливаясь в одно
В зрачке ледяном остроглазой луны,
В иные миры открывают окно,
Где время, пространство не разделены
Законов высокой стеной.

Где точным лекалом провидческих дней 
Очерчена горних высот кривизна.
Бессмертие птицей кружится над ней,
И бабочкой бьётся под ней новизна
Забытых, но верных идей.












Мысли

Не обратится вода в вино, а солнце в темень. 
След поцелуя отцвёл давно - замерло время. 
На бархатистых ресницах звёзд тают столетья 
И упрощают любой вопрос до междометья.... 
В глянцевых снах неземных пространств мягкие тени 
Судеб ложатся тоской на страх - так на колени, 
Тихо мурлыча, покой храня, кошка ложится. 
Жизнь, это можно понять-принять, вовсе не птица... 
Стынет небесных загадок ртуть между созвездий, 
Бабочкой летней стремясь прильнуть к миру соцветий. 
Полнится тайной, едва дыша, звёздная млечность. 
И ни забыться, ни сделать шаг, и ни отвлечься - 
В дольних пределах не можем мы, волей рассудка 
Втиснуты в стены вербальной тьмы, горестно-жуткой. 
Тихой толпою немых теней - прошлого знаки 
Явью забытых осколков дней бродят во мраке, 
Где почему-то со всех сторон - тусклая память - 
Не забирает их в свой полон, но и оставить 
В тесных покоях земного сна - тоже боится. 
Жизнь (нелегко так порой познать) вовсе не птица. 
Мало пустот в бытии земном. Не развернуться. 
Что - пять стагнаций - мне всё равно! ...что революций... 
Кроме прохладной струи времён - нечем напиться 
Духу, принявшему явь за сон. Стёрты границы 
Между мирами, где я и ты - вечный двойник мой, 
Где перспективы судеб пусты, некою сигмой 
Обозначается то, чего слухом и зреньем 
Нам не постигнуть, и нет его - нет озаренья! 

Там, далеко, где не быть - нельзя, прошлое наше, 
Памяти скользкой тропой скользя, - сколько я нажил 
И потерял - мне покажет, но... после подсчёта 
Ясно, что плохо: не всем дано - по звездочёту!









В тебе одной - основа жизни...

В тебе одной - основа жизни
И ты одна - венец всему.
Слагая гимны сатанизму,
Его рассеваешь тьму.

Когда ты чёрное рисуешь,
Я вижу белые лучи.
Речей, произносимых всуе,
Не бьют холодные ключи.

Но страсть моя - твои печали.
А страсть твоя - моя тоска...
Мы часто днём с тобой молчали.
Нам так обоим тьма близка!..

...На утлой шхуне ожиданий
Уплыли в край иной весны,
Не замечая расстояний,
Туда, где властвовали сны,

Где радость бликами пылала
В лучах иного бытия,
И там взошла, алее лала,
Заря рассветная твоя.











Переменными огнями...

Переменными огнями
Освещая грани дня,
Сквозь томленье между снами
Время смотрит на меня.

То волненьем, то покоем,
То печалью поглядит,
То смешливое такое,
То сурово, как бандит.

Улыбается, прищурясь
Заоконной тишиной...
Я окно перекрещу, раз
Там мерцает мир иной,

И с небес его - прозренья
Падает метеорит,
И светящееся время
С ним о чём-то говорит.













На листе печали светлой...

На листе печали светлой
Переменою стихий -
От тепла 
к дождю и ветру -
Набросаю я стихи.

Но печаль моя темнеет
От осенней пустоты,
И тускнеют вместе с нею
И надежды, и мечты.

Я зачёркиваю осень
Волей памяти своей,
Потому что сердце просит
Изумрудов летних дней.

Потому что одиночеств
Мне опять не сосчитать...
В сердце метко злые ночи
Скукой целятся опять!

Потому что, ускользая
По тропе лихих секунд,
Дни светящегося мая 
Нити счастья отсекут,

И покатится клубочек
Золотого бытия
Снова где-то между строчек,
И куда - не знаю я!












Бывают дни...   (Валерию Брюсову)

Бывают дни губительных смятений,
Когда клещами страха чёрный рок
Сжимает сердце, бьющееся в лени,
Нам преподав несчастия урок.

И разум, и наитие не в силе
Освободить от гнёта злой судьбы -
Ни души, где цветы добра взрастили,
Ни мир мечты, где мы всегда рабы.










Одиноко...

Как одиноко в тех местах, 
Где похоронено былое. 
Там в трепетании листа - 
Оцепененье роковое. 

Стихает пение синиц 
Под гнётом мёртвого пространства. 
Размытых прошлого границ 
Не достигает шаг и транспорт... 

Бывало, выйдешь за порог, 
И - вот оно - смеётся детство 
И дарит тысячи дорог 
Да одиночество - в наследство! 

Но вот и смех уже исчез 
В событий беспокойном гуле. 
...Да, сказка, нет твоих чудес, 
И те, что были - обманули... 

Но всё же я, закрыв глаза, 
На помощь память призывая, 
Хотя б на миг вернусь назад. 
Там ты! - душа моя живая.















Двое

Я помню старый тёмный дом, 
Ступени лестницы, и третий 
Этаж, где жили мы вдвоём, 
И - никого на целом свете. 

Где по ночам встречал его - 
Пусты отныне коридоры. 
К нему почувствовал родство, 
Не заводя с ним разговоры. 

По разным комнатам к утру - 
Я помню - мы с ним расходились. 
Шептал он: "Скоро я умру", 
И утопал в потоках пыли. 

"Мой друг, пребудешь ты один, 
Но не скучай, к чему печали, 
Ведь ты же знаешь - впереди - 
О чём мы долго так молчали..." 

Потом был день - тяжёлый день, 
А за окном сияло небо. 
Цвела герань, и было лень 
Идти на улицу, за хлебом... 

И я ложился на диван 
И ждал, когда лучи заката 
Исчезнут вместе с сотней ран, 
Какими днём душа объята. 

И снова - ночь, и снова - тьма, 
Молчание - нежнее речи. 
И - две души и два ума - 
Друг друга оживляют, лечат. 

...И тени не было сомнений - 
Что будет так всегда, всегда... 
Что высоту моих ступеней 
Не одолеют боль, беда!












Ком переживаний

В небезопасной темноте 
Я спрятал ком переживаний. 
Кто был свидетелями - те 
Давно ослепли от страданий. 

И хоть не вижу я его, 
Но страх берёт меня во мраке, 
Покуда знаю: ком - живой, 
И подаёт мне злые знаки. 

И я, и те, кто был в былом 
Со мной, когда комочек прятал, 
Найти не могут этот ком, 
И темнота не виновата... 

Ещё горит в душе огонь, 
Но темноту не освещает. 
В кулак сжимается ладонь, 
Но страх мне пальцы разжимает!












Как было прежде - не случилось...

Как было прежде - не случилось. 
Спираль былого замерла. 
Прими грядущее как милость, 
Твори, мечтай, и все дела... 

Но далеко, в просторах энных, 
Пребудет будущего твердь, 
Где всем хватает переменных 
Для описанья темы "смерть". 

От обещаний до прощаний - 
В зеркальном теле бытия - 
Тоннели долгих ожиданий 
Проделала 
                   судьбы змея. 

В их лабиринтах потеряли 
Ядро первичности своей. 
Витки тугие злой спирали 
Нас закрутили в вихри дней. 

И мы легли унылой пылью 
На зеркала иных миров, 
Где небыль властвует над былью, 
Где счастье - в мощи катастроф.










Июльская элегия

Виолончельною печалью звучал июль
И дни бежали в алом зное, быстрей косуль.

Воспоминаньем о прохладе томил меня
Еловый лес, кукушки плачем в покой маня.

И я вошёл под своды елей, в их терема,
Где мхом шепталась под ногами сырая тьма,

Где мне мерещилось былое за каждым пнём,
Всё полыхало и мерцало былым огнём.

И тихо блики танцевали, и пела мгла,
А сердце болью прошивала времён игла.

Простор, лилов и ароматен, напомнил храм,
Куда я с трепетом и верой шёл по утрам.

Свечой алтарною стояла вдали сосна,
Держа на кроне пламя солнца, и - докрасна

Был раскалён над нею воздух, а мысль моя
Парила птицею уставшей в других краях,

Где было вольно и просторно моей душе,
Куда не в силах я вернуться давно уже.

Виолончельною печалью звучал июль
И дни бежали в алом зное, быстрей косуль...













По мостовым, по тротуарам...

По мостовым, по тротуарам
Маршировал осенний дождь,
И запад, облачённый в траур,
Сказал: ты больше не придёшь...

Цвело тревожное молчанье
Тюльпаном лопнувших надежд,
И сердцем чётко различаем
Был счастья прежнего рубеж.

А ливни пуще всё хлестали,
Шлифуя неба синеву
До остроты дамасской стали,
Косившей жухлую траву.

Горчило осени начало
Твоим отсутствием в судьбе,
И небо - плакало, кричало,
Ветрами ухая в трубе.

Другие часто возвращались
И оставляли тени зла,
Но ты их тьмы не освещала,
И только в памяти жила.













В ничто...

Сгорая в пламени росы, луга туманами дымились
И на космических весах день перевесил ночь.
И был так радостен восток, всем оказав толику-милость, - 
Смахнув ресницами лучей ночную темень прочь. 

В небытие, в мечты, в ничто - он обратил былую данность.
Смыканье стрелок на часах кромсало тот фрагмент,
В котором было всё вот так - случайно, мило и спонтанно,
В музее памяти оно, теперь как рудимент!

Сырой восток рисует знак рассветной тонкой кистью в небе,
Танцуют тени облаков в объятиях лучей
На кронах дремлющих дерев, где полыхает птичий лепет
И замирает боль веков у дуба на плече.

Но почему-то всё вокруг - разобщено, несовместимо.
И нет гармонии былой - ни в небе, ни в душе.
Событий славных череда проносится всё мимо, мимо:
Удача мимо цели бьёт, причём давно уже...











Осенние вариации

Песком золотым сквозь небесное сито 
На Землю осыпалась осень 
И небо - до звона покоем разбито - 
Ударами гулкими оземь. 

Оно, рассыпаясь на тысячи лужиц, 
Пронзило уснувшие чащи 
Острейшей стрелою ноябрьской стужи 
И снегом, печалью блестящим. 

Избушка лесничего, старясь, ветшая, 
Неспешно отправилась в вечность. 
Никто в этом странствии ей не мешает. 
Скребутся лишь мыши за печкой... 

Блуждая по первому снегу, по бликам - 
По огненным пятнам - увидишь: 
Гуляет былого двойник бледноликий. 
К нему не захочешь, да выйдешь... 

Леса и сады улыбаются грустно 
Багряной густой тишиною. 
Молчание - это, конечно, искусство - 
Почувствовать осень живою...










Утром

Рассвет, задумчив, нерешителен, 
Уча какой-то свой закон, 
Легко общался с небожителем 
Весёлым птичьим языком. 

Чирикал, тенькал и посвистывал 
Живой бесформенный комок 
В переплетенье хвои с листьями, 
И всё устать никак не мог. 

И ощущенье пряной праздности 
В разноголосой пестроте 
Дразнило, образуя разности 
Оценок чуда в красоте. 

Лишь там, где сырость изначальная, 
Камыш, осока, молочай - 
В траве - отчаяньем качаема - 
Ютилась некая печаль. 

Ведь утро, медленно скользящее 
По тёмной чаше бытия, - 
Ни что иное как блестящая 
Слеза, о Господи, твоя...











Наблюдение

Я видел, как зажжённая зарёю,
Горела ярым пламенем роса
И над травой, спешащая за роем
Каких-то мошек, 
                             мчалась стрекоза.

Переливаясь радугой, сверкала,
Разбившись отраженьями в росе;
И понял я, что целой жизни мало -
Увидеть мир во всей его красе.











Ночная миниатюра

Синей бабочкой лесною 
В паутине темноты 
Билась позднею весною, 
Тронув крыльями цветы, 

Полночь, 
звёздною пыльцою 
Опыляя небеса, 
Где - луны полукольцо и 
Бездны тёмные глаза. 

От биенья крыл полночных 
Трепетала темнота. 
Паутина, хоть и прочно 
Полночь сцапала, но та 

Порвала её, на запад 
Улетела. А клочок 
Паутины трогал лапкой 
Злой рассветный паучок.










Радужное прошлое

Звезда Маир сияет надо мною... (ф. Сологуб)

Осколки разбитого детства
Мечты искромсали мои...
От прошлого некуда деться.
И где он, далёкий Маир!

Пронизаны радостной дрожью,
Проносятся годы, а я
В грядущее по бездорожью
Иду, за предел бытия.

Мелькают забытые лица,
Фрагменты былого. Они
Меня призывают молиться
За прошлые грешные дни...

А лучики воспоминаний
Погасли, не греют мой мир.
В свинцовом осеннем тумане
Померк мой желанный Маир....

Молюсь, чтобы не было боли
От счастливо прожитых дней
И чтоб, обедневши судьбою,
Я духом не стал бы бедней.

Грядущее свяжет, конечно,
Тугою петлёю невзгод
Крыла, на которых беспечно 
Душа совершала полёт.

Оно роковой пеленою
Окутает радужный мир,
Но вновь заблестит надо мною
Зовущий в иное Маир!












Война

Куда ни посмотри - везде святынь 
Лучистые забытые останки... 
От воли очумев, цветут цветы, 
Наполнив ожиданьем полустанки. 

Здесь время, откричав, отголосив 
Сирено-канонадным плачем, воем, 
Бродило вдоль запретной полосы 
Под памяти всевидящим конвоем. 

Здесь небо, утолив печаль по дням, 
Когда мертвящий дух стоял в пространстве 
И рок войны над всеми меч поднял, 
Оглохло, пребывая в скорбном трансе. 

Кто знает - над болотами потерь - 
Ещё, быть может, мгла воспоминаний 
Рассеется, но крикнет: "Нет, не верь!.." 
Нам ворон, пролетев над валунами. 

Куда ни посмотри - сквозь пламя дней - 
Иных огней мерцающие знаки... 
О мире вспоминаем на войне, 
Покуда мир бесчинствует во мраке. 

Война - не поругание святынь, 
Не смерть людей, не плач вдовы солдата... 
Война - когда в лугах цветут цветы 
Ни для кого... и ничего не свято!














Тревожная элегия

За мною наблюдали злые мысли 
Тенями обезлиственных дубов. 
Грехами облака над ними висли, 
Скрывая в небе присную любовь. 

И снегом распушился по равнинам, 
Тяжёлым снам предшествующий, день, 
Где ветерок разбойником былинным 
Забил в просторы - хо'лода кистень. 

...И тихо вдаль былое уходило 
Шагами умножавшихся утрат, 
А времени чадящее кадило 
На всех, кто был спокоен, тих и рад 

Струило тяжкий дым воспоминаний, 
Скрывающий грядущее во мгле 
Фрагментами былого, именами 
Всех тех, кого не стало на Земле...











Под свирели ветров

Последний летний день с небес слетел,
Прохладно стало тёмными ночами.
На мягкую листвяную постель 
Покой ложился тихими лучами. 

Простор лесов прозрачнее, светлей. 
Гуляют переливчатые блики 
По сумраку пустеющих аллей
Под журавлей прощающихся клики. 

Рядится осень в алые шелка, 
И ветры, как осипшие свирели, 
Свистят, и гонят, гонят облака 
По выцветшей небесной акварели. 

Ах, осень, осень, ты ли это? Я ль 
Попал в твои холодные объятья?

И - понимаю: 
Если есть печаль, -
Она приходит в самых ярких платьях!













Вариация

Пылая сиянием лунных лучей,
Дрожа от порханья ночных мотыльков,
Налей, опрокинь мне в бокалы ночей
Жасминовой неги твоих лепестков...

Ты в чаще пьянящую полночь пила
Горчащей, крепчайшей струёй тишины,
И таяла на небе льдинкой луна,
И капали блики, печалью полны.

Ты плачешь... Ты больше не будешь цветком.
Ты - лунный огонь на дубовых стволах,
И то, что служило тебе лепестком - 
Рассеялось, словно туманная мгла.

Но скоро ты станешь далёкой звездой,
По лунным лианам поднимешься ввысь.
И блёклые дни промелькнут чередой,
А ты, умоляю, не падай, держись!















Число

Густою дымкой теорем
От нас сокрыты навсегда
Путь обретенья новых тем
И озарения звезда.

И лишь высокая печаль
Горит над сутолокой дел,
И, освещая жизни даль,
Кладёт мечтаниям предел.

Так вот он, тёмный горизонт,
Под ним какое-то число.
Его увидеть есть резон:
Оно б от гибели спасло

Судьбу и душу - боль мою,
Но не взойти его заре,
И я в отчаянье стою,
Поднявшись по крутой горе.

И вижу: тАк пусты миры,
В которых истина живёт,
Что далеко до той поры,
Когда эн-мерный небосвод

Откроет тайну бытия,
И будет явлено число.
А без него душа моя
Не различит добро и зло!













Музыка

Сыграй каденции судеб,
Мой терпеливый Музыкант!
Ты на людском земном суде
Не оправдаешь свой талант.

На белых клавишах миров,
На аспидных - небытия,
Играй, невидимый герой,
Пока ловка рука твоя.

Движенье - музыка времён.
Синкопы - молнии секунд.
Играй, весельем заклеймён,
Рассей вселенскую тоску.

Горящий факел тишины
Сожжёт безумный твой порыв
И все мы будем лишены
Простого счастья до поры...

Ну а пока играй, играй - 
Минуту? Век? Секунду? Час? -
Пока наш мир ещё не рай.
И вряд ли станет им для нас!












Болото

Тропы к тебе узки, ржавой водицей полнятся.
Кружатся мотыльки факелами тревог.
За колдовскою тьмой дня затихает звонница.
Делает разум мой в сказочное рывок.

Боже! я снова здесь... Ты ли, обитель прошлого,
Взору открыла лес, чахлый, седой, больной.
Небо кладёт в него солнечную горошину,
Синий пролив раствор капельной тишиной

На вековую топь, кочки, кривые ёлочки,
Где проживёт лет сто ворон - хозяин тьмы,
Где раздаётся вой - поздно - в безлунной полночи
Старенький водяной чует приход зимы...

Летом - дыханье мха, всхлипы трясин. Заметнее
Жизни людской труха именно летом, здесь,
Где по утрам туман солнце шлифует медное,
Ядом болотным пьян, медленно гибнет лес.

Осенью красный дым всё над тобою стелется.
Что это? Мы горим в пламени прошлых лет?..
Или мечты горят? или сгорает мельница
Нашей судьбы?.. Объят в будущее билет

Этим огнём?.. Но вот - вижу: редеет марево.
Осенью каждый год так опадает лист
Тощих берёз, осин... цвета всё больше карего
На полотне сыром  зимних простых кулис!

Снежная волчья даль крестиком сосен вышита:
Кажется иногда кладбищем всех надежд.
И лишь былого тень здесь на просторах выжила:
В лопнувшей пустоте время зашило брешь...











Философическая элегия

Отрицая превосходство расстоянья над событьем 
И сплетая паутину хаотичности миров, 
Торжествуют над причиной - озаренья и наитья, 
Открывая и скрывая сроки бед и катастроф. 

Обращая нетерпенье в потемнение бумаги, 
Всё прочнее и прочнее устанавливаем связь 
Между точным и случайным, отвергая силу магий 
И сюжетов сновидений переливчатую вязь. 

Хор небесный, не смолкая, пропоёт о том, что будет, 
А потом он приутихнет, откровенья исчерпав. 
И задует время свечи, а тепло забытых судеб 
Сгинет в холоде могильном на костях и черепах. 

Только где-то на болотах пламя бледно-голубое 
На мгновенье загорится и погаснет на века, 
И забытое былое - злое, доброе - любое 
Обратится под золою, под землёю в червяка... 

Что останется? - немножко: горя маленькая ложка. 
Что же будет в этом мире? - только то, что не сбылось! 
...Снова путь пересекает чёрная, как дёготь, кошка. 
За окошком - всё медведи трутся о земную ось...

Снежная волчья даль крестиком сосен вышита:
Кажется иногда кладбищем всех надежд.
И лишь былого тень здесь на просторах выжила:
В лопнувшей пустоте время зашило брешь...










Тишина

Горячим воздухом июня -
Обозлена, обожжена - 
По чаще, пьющей полнолунье, 
Волчицей кралась тишина. 

В неё стреляли детским плачем 
И гулким рокотом машин, 
И солнце прыгало, как мячик, 
На дне её глухой души, 
Когда был день. 

От гула, шума 
В колодцах пряталась она 
И в корабельных тёмных трюмах. 
На то она и тишина! 

Пугаясь дня, пугаясь солнца, 
Стремясь на волю, 
Не смогла 
Таиться долго в тех колодцах, 
Где луч - как острая игла! - 

И из последних сил, под вечер, 
Пустилась в чащу, в темноту, 
Чтоб не страдать, чтоб не калечить 
Густую волчью красоту. 

Но гвалтом воронов на кочках 
Настиг её рассветный залп, 

И - две звезды, 
две тусклых точки - 
Погасли искрами в глазах.














Подвал

Никакого намёка мне никто не давал 
На простое сравненье: время - это подвал. 
Не скользящая лента неудач и потерь, 
На которой - и "завтра", и "вчера", и "теперь" - 
Словно кадры на плёнке чередой пронеслись 
Через кинопроектор под названием жизнь, 
Не предмета над тенью превосходство, и не 
Вертикали над плоским превосходство вдвойне, 
Не блестящие грани многомерных пространств, 
Не побед над случайным неизменная страсть... 

Время - это лишь погреб, на полу в нём лежат: 
Кукла детская, компас... и какой-то ушат, 
Два набора для шахмат, и один - домино, 
Мячик, детский конструктор, и билетик в кино... 
И ещё - в виде пыли - мысли, мысли одни... 
Мне их жалко, поскольку позабыты они, 

Или вовсе их нет там? да и быть не должно? 
Ведь в подвале хранится, что хотелось мне, но 
Не сбылось, не случилось... Даже в памяти нет! 

Время это ещё и - в неизбежность билет... 

Но, минуя сознанье, пролетают года, 
Оседают в подвале, 
не оставив следа 
На окраине тихой, где стоит некий дом, 
На стенах и на крыше, да и в доме самом.













Сладкая сказка

Солнце рыжей кошкой
Щурится в окошке.
Сахарная вата - эти облака.

День походкой бравой -
Правой, левой, правой -
Марширует бодро - прямо на закат.

Пусть дожди прольются, -
Выпьем их из блюдца, -
Дождик будет - сладкий ароматный чай,

Потому что тучи 
Мёдом смазал лучик -
Из небесных ульев - собран урожай!

...Вот на небе чисто!
Лапкою пушистой
Солнышко умылось, - спать ему пора.

И луна на троне
В золотой короне
Будет этим миром править до утра.












Прогулка

Настоящего нет. Обручаясь с прошлым, 
Я ступаю по старой, сгоревшей роще 
И вдыхаю событий грядущих запах, 
Позабыв в темноте, где восток, где запад. 

Впереди огоньками болота блещут, 
Открывая, насколько первичны вещи: 
Травы, мох, небеса, осины... 
В лихорадке туманов дрожат трясины. 

Как стрелой, я пронзён уходящим летом, 
И луна острие заостряет светом. 
Понимаю - былые событья всё же 
Мне больнее сегодняшних и... дороже. 

В этом мире и звёздный покой не вечен. 
Каждый зверя числом навсегда отмечен, 
Потому что всегда на него делимы 
Все просторы и жизни людей, и длины 

Тех предметов, которых никто не знает. 
Не помеха незнанье (иль новизна их), 
И, затёртые мыслью, событья, даты -
На века на кресте бытия распяты! 

...Как сгоревшая в прошлом когда-то роща - 
Никогда о пожаре былом не ропщет, 
Дым рассеяв по воздуху в тех пределах, 
Где душа никогда не покинет тело, 

Так и я в настоящем - грядущим связан, 
О прошедшем своём позабыть обязан, 
Доверяя реальность какой-то точке, 
Словно та до вселенной разбухнет точно. 

...Настоящего нет! И в сознанье пусто. 
Чёрной мухой под снегом уснуло чувство... 
Я, в былом проживая, творю законы, 
От нелепых картин отличив иконы. 

Захожу в позабытую сном сторожку, 
Тихо дверь открываю в ней. Осторожно 
Зажигаю в киоте огонь лампады, 
Понимая, что большего и не надо...










Эзотерический пейзаж

День лениво доедал ягоды заката. -
Медвежонком по сосне нА небо залез.
Звёздным платьем шелестя, ночь брела куда-то
И платок лиловой тьмы бросила на лес.

В белом рубище туман шастал по низинам,
Бородатый и седой, - прошлый день искал.
Космы длинные его путались в осинах
И клубились над водой, будто облака.

Замолчало всё вокруг, словно ожидая,
Что появится вот-вот из иных миров
Что-то важное для всех: искра золотая?
И сорвётся с бытия таинства покров.

Колдовская тишина взорвала пространство.
Из небытия слетел тёмных истин рой...
Но в лучах зари он стал быстро растворяться,
А потом совсем исчез в небе над горой.

Поглотил его рассвет, крылья расправляя
Над туманом, над рекой, над ночною мглой...
И падучая звезда - точка голубая - 
Вмиг зашила небеса тонкою иглой!












Хрустальное

Хрустальная чаша рассвета
На Землю весну пролила...
В потоках лучистого света
Блеснули два белых крыла,

И птицею звонкоголосой
На ветку уселся апрель.
Роняя прощальные слёзы,
Пропела, блистая, капель.

Кружа мотыльковой метелью,
Весенние сумерки шли,
И пали туманы под ели -
Дыханием талой земли.

К утру розовеющей дымкой
Дремотный окутался лес;
И день воссиял, как снежинка,
Упавшая с алых небес.

А в полдень ручьистые флейты
Запели на все голоса,
И вскоре румяное лето
Вошло торопливо в леса.











Осенний фрегат

Небесным лоцманом ведомый 
В цветную бухту сентября, 
Корабль осенних окоёмов 
В туманы бросил якоря. 

На мачтах корабельных сосен 
Качнулся парус облаков 
Фрегата под названьем "Осень", 
Плывущего в простор веков. 

...А утром якоря подняли, 
И, разрезая гладь времён, 
Поплыл в тоскующие дали, 
Сливаясь с призраками, он.

Пройдя все зимы и все вёсны, 
Вернётся в гавань сентября, 
И эти мачты, эти сосны - 
Спалит прощальная заря...











Испив тишины

Хрустальной тишины испив,
В объятьях света,
Под осени хмельной мотив,
Уснуло лето...

Унылое скользит пятно
В свинцовых тучах,
Бросая в мутное окно
Багровый лучик.

Расстроенный ветров клавир
Звучит устало.
На атомы разбили мир
Дождей фракталы. 











Ночь

Холодное небо коснулось Земли
Сырым снегопадом,
А в полночь созвездия тихо зажгли
Цветные лампады.

Земного томленья навек лишена,
О чём-то мечтая,
По снежной пустыне плыла тишина,
Как воздух, густая.

Лиловая тьма растворила звезду
В хрустальном бокале.
И долго её на подтаявшем льду
Созвездья искали.

В ночи замелькали и дни, и года -
Метелью, порошей, -
Которых уже не вернуть никогда,
И таяли тоже...

И лунные блики цвели на снегу
Пресветлой печалью,
Ответом на вечное "Нет! Не могу!..",
Свечою венчальной.

По снежному лесу летали во мгле
Полночные тени,
Харонов предел открывая Земле,
Рисуя смятенье.
















Приближение старости

Задохнулся, пропал мой мир в бытии трёхосном. 
Ускоряясь во много раз, уплывало время. 
На окне рисовала тьма то ли знак вопроса, 
То ли ставила знак "тире", как черту на кремне. 

Утро, горечи лет испив, обжигалось болью, 
И восток покраснел - подобно больной гортани. 
Прострелил облака рассвет, разрядив обойму 
Нетерпения темноты. ...От пустых скитаний 

Побледнела луна в петле, облаками свитой, 
На звезде - на гвозде она, приуныв, болталась. 
...И брела, обретая тень, обрастая свитой 
Потускневших картинок дня, королева Старость. 

Закрутилась позёмка лет по лихой спирали. 
Замелькали снежинки дней, дорогих, ушедших; 
На судьбу сединой ложились и... умирали. 
И врывался в окно октябрь - беспокойной векшей.










Несоответствие

Секунды замыкаются на вечность. 
Трагедия спрягается со счастьем... 
Прекрасное бездушием увечно, 
Уродливость душевностью прекрасна. 

Мечтаем в одиночестве о дружбе, 
А в дружбе - одинокими бываем. 
Хотим того, что вовсе нам не нужно, 
А нужного порой не замечаем.











Когда потеряно мгновенье...

Когда потеряно мгновенье 
В лесной осиновой глуши, 
И невозможность повторенья 
Его - как рана для души... 

Когда в сознании всплывает 
Событий позабытых ком, 
И солнце вдруг слезу роняет 
Прощальным палевым лучом, 

Когда - "потери за потерей", 
Мерцает гаснущий огонь, 
Билет вселенской лотереи - 
Листком кленовым - мне в ладонь... 

Дожди серебряным пунктиром 
Перечеркнут в былое путь, 
И так захочется над миром 
Душе, как бабочке, вспорхнуть, 

То - что поделать - наступила 
Опять осенняя пора. 
..."Банально" - скажешь... 
Но как мило 
В саду играет детвора!














Самолёт тоски хрустальной...

Ослеплён осенней сталью,
Сонной синевой небес,
Самолёт тоски хрустальной
Посреди лесов исчез.

Расслоился, растворился
Средь седеющих осин,
В искры снега обратился
И в мерцание трясин...

В угасающие мысли 
Засыпающей совы,
В нарисованные числа...

Да во что ни назови!..

Снова снежные постели 
Расстилает нам зима,
Снова залы опустели
Для цветного синема...














Май

Хмельное лето разливает 
По окоёму терпкий день, 
Прощаясь с ландышевым маем, 
Надевшим шляпу набекрень. 

Окутан яблоневым цветом, 
Румяный май спешит туда, 
Где вечно бледные рассветы, 
Болотный край и холода... 

Идёт на север, зажигая 
Огни сирени. Перед ним 
Ступает тихо тьма лесная - 
Струит подснежниковый дым.














Погасшие миры

Холодным пламенем заката 
Погас, ликуя, старый мир, 
И слёз стозвонное стаккато 
Тоской заполнило эфир. 

Я выходил из прелой яви 
Погасших умерших миров, 
И к небу дух змеился навий, 
Был тёмен сущего покров. 

Одни притихшие берёзки 
Смеялись детскою мечтой. 
От их красы простой, неброской 
Струился отблеск золотой. 

Но вряд ли он теперь подарит 
Былые тихие миры, 
Покуда едкий дым от гари 
Мешает прошлое открыть...















Остановка!..

Остановка!.. платформа: "Детство"! - 
Голоса... голоса... голоса... 
И куда же от счастья деться,
Когда взгляд летит в небеса! 

Остановка!.. платформа: "Зрелость"! 
Тишина. Тишина. Тишина... 
Обнаглевшая озверелость! 
Оголённая боль - сильна! 

Остановка!.. платформа: "Старость?.." 
Я - с тобою. Ты - не со мной! 
Остаётся... увы... усталость. 
Оставляю покой земной. 

Остановка!.. платформа: "ТРАУР"! - 
Оглянулся: всё - позади! 
Приближается "скорый" справа. 
Останавливается... в груди.














Не спорю...

"Всё вокруг бездушно, 
Дико, непонятно. 
И на солнце даже - 
Тёмненькие пятна. 

Всё вокруг - подделка. 
Ничего - живого!" - 
Говорит мне кто-то, 
И я верю снова. 

С ним я и не спорю: 
Бесполезно... тошно... 
Потому что знаю: 
Всё живое - в прошлом.












На просторах тьма гуляет...

На просторах тьма гуляет, 
Камышами шевелит. 
Эхом и собачьим лаем - 
Воздух августом прошит. 

Оглянулся: там ли, тут ли - 
Ожидание цветёт. 
Остывающие угли 
Рассыпает небосвод. 

Утро смело улыбнётся 
Рассмеётся тишина... 
И за лесом оборвётся 
Одинокая  струна.











Цветёт шампанская печаль...

Цветёт шампанская печаль 
Во глубине твоих очей. 
Переливается хрусталь 
Твоей души огнём свечей. 

Ах, ангел белоснежный мой, 
Весь в озарении зеркал, 
Прими, прими земной покой, 
И ты отыщешь идеал! 

...Как магний, бледное лицо, 
Гудит сиреневая ночь... 
Возьми из рук моих кольцо, 
И дьявола, и Бога дочь.










Акросонет 

Лекарство от боли - терпенье.
А это, увы, нелегко...
Россия - стихия мученья.
И боль её - так глубоко!

Сегодняшний ''Мастер и Гений...'' -
Ему до высот далеко:
Гармонии где? Где стремленья?.. -
Один чистогана закон.

Но есть, и я верю, что будут
Честнее искусство и люди.
Елей напоит дУши их.

Надежда мой дух не покинет,
Когда есть сегодня такие,
О ком я слагаю свой стих!













Порабощение

Кем созданы спирали метафизик, 
Опутавшие истины панно? 
И мирозданье всё - 
                  под властью мистик, 
Чьей дикой волей порабощено? 

Какие силы, действия и тайны 
Сокрыты в столь лихом потоке дней? 
И где для нас - закон, а где - случайность? 
И почему мы - лишь игра теней? - 

Предметы, порождающие тени, 
На поле бытия бросают нас, 
И времени незримое свеченье 
Нам освещает истины алмаз. 

Но мы слепей кротов, и наши мысли 
Не могут лучик времени поймать, 
Покуда не почувствуем те выси, 
Откуда к нам нисходит Благодать. 

Порочные и низкие стремленья, 
Коварно овладевшие душой, 
Лишают нас предчувствий и прозрений, 
Стирая наши души "в порошок". 

Вот так поэт, художник или мистик, 
Забыв про озарения зерно, 
Плетут, плетут спирали метафизик! 
И мирозданье порабощено.













Реальность

(сонет) 

Наш мир - иллюзия, ведь он 
Реален только в наших мыслях, 
Страстях, эмоциях и числах, 
Определяющих закон,

Где аниону - катион 
Дан в соответствие. Их жизни 
Выстраивают механизмы, 
Которыми и сохранён 

Наш мир. Его существованье - 
В невыполнимости слиянья 
Двух антиподов бытия,

Которому помеха - время, 
Как невозможность расширенья 
Земного - в горние края.












Ледяная принцесса

Всем - тьма и снег! Всем - царство льда! 
Принцесса - на ледовом троне. 
Блистает луч в её короне. 
Сияет в полночи звезда. 
К утру поднимется принцесса, 
Пройдётся по опушке леса, 

И гомон дальних птичьих стай 
К ней прилетит, весной влекомый... 
Когда дремотная истома 
Навеет ей: "Растай! Растай!" - 
То слёзы протекут ручьями, 
Искрошит солнце снег лучами. 

Она поднимет взор, грустна, 
И тень на бронзовых ланитах - 
Слезой хрустальною омыта. 
Молчат холодные уста... 
И расцветает на востоке 
Бутон рассвета одинокий... 

...Морозный полдень рассыпал 
Её волос златые пряди 
По снегу бликами. Изрядно 
Подтаявший зимы кристалл 
На солнце вспыхнул, заискрился, 
Капелью звонкою пролился. 

Смеялся солнечный ручей, 
И в том ручье она смеялась. 
Потом, почувствовав усталость, 
В плененьи мартовских лучей, 
Исчезла, обратилась льдинкой, 
Повисла над землёю дымкой...










Упрощение

(сонет) 


При повышеньи измерений - 
Причины более просты. - 
Перемещения двух тЕней 
Раскроем тайну - я и ты, 

Когда почувствуем предметы, 
В объёмном мире дух тая. - 
Так открываются секреты 
Небытия и бытия. 

Там, где развитие получит 
Эн-мерный мир перед тобой, - 
Случайное - уже не случай!
Закон же - более простой!

Причина столь упрощена, 
Что Истина сама видна!










Март

Звонко разбился январь 
Льдинками дней. 
Пала туманная хмарь, 
Прошлое - в ней.  

Марта легчайшая дрожь - 
По небесам. 
Солнца приколота брошь 
К серым лесам. 

Ласково смотрит с небес
Ангел весны,
Плавно вращает в судьбе
Ось тишины.












Ни судьбы, ни страны...

Холода обжигают лицо. 
Блики солнца упали на снег. 
Закатилось судьбы колесо! 
Воет ветер, а слышится - смех! 

И берёзы, осины, дубы 
Тщетно тянутся ветками вверх. 
...Ни зимы, ни страны, ни судьбы,
И прозрение разум отверг. 

Холода обжигают лицо. 
В синеве утопая, бреду. 
Замыкается снова кольцо. 
Снова мир в одноцветном бреду. 

Открывается медленно глаз -
Равнодущной к земному - луны. 
...Ни покоя, ни жестов, ни фраз. 
Ни любви, ни судьбы, ни страны...












Терпение

Когда воцарился безумный царёк, 
Восславились двое - Курок и Ларёк, - 
Народы молчали. 
Народы молчали, когда на войну 
Бессмысленно выродок кинул страну, 
Все были в печали. 

Народы молчали... молчат и теперь, 
Когда государство окрепло; как зверь 
Оскаливши зубы, 
Готово бедою потешиться всласть! - 
Такая уж чёрная дикая власть, - 
"Работает" грубо...

И снова беда за бедою растёт, 
И вновь у подъездов толпится народ, 
Несчастный, забитый! 
Века он молчал, и теперь он молчит! 
Терпения нить - натянулась - скрипит: 
Ничто не забыто! 

А ежели вдруг оборвётся она. - 
Узнает героев родная страна...













Фёдору Сологубу

Бесчисленность столетий 
Пробыв в небытии, 
Про всё узнав на свете, 
Нашёл пути свои. 

По тем путям скитался 
В томлениях земных 
И прахом дней питался - 
Пороков огневых. 

Но дух мой поругался 
С бездушием телес. 
Он рвался, рвался, рвался 
К творению чудес. 

Меня пронзали стаи 
Отравленных страстей. 
Рассыпался, истаял 
На множество частей. 

Опять я воротился 
К обители небес. 
И дух мой испарился 
И дольний мир исчез. 

Опять блуждаю мило 
По звёздам, небесам, 
И знаю: - то, что было, - 
Я всё придумал сам.












В России быть...


Быть гением при жизни -
                                            не успеть!
Великим быть при жизни - 
                                            позабыться.
Чтоб гением стать -
                                  нужно умереть.
А чтоб великим -
                             вовремя родиться!











На пороге декабря...

Солнце бросило палевый луч улетевшему лету, 
И просыпало небо на землю искристую пыль. 
Загорелись холодным огнём ледяные рассветы, 
Обращая в красивую сказку несносную быль... 

Ослепительно ясно в уснувшей берёзовой роще. 
Тишина в этот край непременно теперь забредёт. 
У рябины рубиновый дар подо льдом заморожен. 
Оживляется бликами серый лесной гололёд. 

По-осеннему ухают совы и гулко, и мрачно, 
И последний кленовый листок мне в ладони летит; 
И молчанье лесов так сурово и так многозначно, 
Что... никто никогда никому ничего не простит!