Этого маленького толстого человечка с большими усами можно найти в Италии где угодно. Часто он верхом, в шляпе с перьями, машет саблей. Это их первый король Виктор Эммануил Второй Савойский. Он просто второй Виктор Эммануил в своей династии Савойских, герцогов Пьемонта и королей Сардинии, до него уже был в этом семействе один Виктор Эммануил. Но королем всей итальянской державы Второй стал первым.
Представьте себе, что, к примеру, Рязань и Тула в середине XIX века - разные государства. Население говорит на похожих говорах, общий литературный язык. Но - разные, со своими князьями или царями. И порой не дружат, а то и воюют друг с другом. В голове не укладывается. Россия, как и прочие нормальные европейские страны, давным-давно централизовалась. На Аппенинском же полуострове имела место настоящая феодальная раздробленность. Еще вот у Германии похожая история, объединились примерно в это же время. Однако пруссаки, баварцы и прочие швабы имели общего выборного императора, какое-то подобие межгосударственного объединения. У Италии не было и этого. Сама фраза "У Италии не было своего государства" лишена смысла, ибо то, что не было государством, не может называться никак, и Италией тоже; мы говорим так исключительно для краткости, чтобы не повторять раз за разом "итальянские государства" - со своими римлянами, тосканцами и сицилийцами в каждом из них.
В 1861 году их представители договорились об объединении. Это как Беловежская пуща, только наоборот. Там договорились о разъединении, а в Турине в 1861 году - об объединении.
У народонаселения спросили, а как же. И везде голос народа был: пора кончать с удельными княжествами.
Объединительная идея овладела умами. Люди высказывались также за конституционно-монархическое устройство новой большой родины. Парламентская республика при короле, подобно тогдашним Нидерландам или Испании. Кому быть королем, тоже решалось на референдуме. Альтернативные кандидаты, правда, не выдвигались, но важен сам факт - народное волеизъявление. Маленький толстый человечек стал первым монархом новой большой страны.
Ростом и статью не вышел, что поделаешь. Зато везло не раз и по-крупному. Что было делать в 1854 г. под Севастополем 15-тысячному сардинскому корпусу? Но участие в победной интервенции проложило путь к нужному решению итальянского вопроса в Европе. Повезло с хитрым Кавуром - гением политической интриги и переговорного процесса. Сильно повезло с Гарибальди - пламенным государственником и монархистом.
Но надо еше уметь распорядиться своим везением. Он сумел. Пусть не выдающегося таланта полководец, зато не раз являл примеры личного мужества. В большую власть опрометчиво не лез, действовал с оглядкой на парламент и общественность. Легко находил общий язык когда с уличным зеленщиком, а когда и с императором Франции или, допустим, немецким кайзером.
Не желая поступиться принципами и своими владениями, понтифик увещевал из Рима: "Вы, ребята, объединяйтесь, это дело хорошее, мы вас даже благословим, но нашу Папскую область не трогайте". Не ум или там какая-то особая прозорливость потребовались тогда от короля, а одно-единственное качество - решительность. Пришлось немного пострелять. Правительственные войска в 1870 году вошли в Рим, и только после этого объединение страны можно было считать состоявшимся.
Его импульсивность, эта нелепая привычка по любому поводу воспламеняться и смешно вращать глазами, были скорее симпатичны. Тем более он и отходил тут же. И что большой был бабник - невелика беда. Наши недостатки - продолжение наших достоинств.
Простой народ видел в Викторе Эммануиле своего.
Тут мы подбираемся к одному весьма щекотливому вопросу.
Очень может быть, что простой народ видел в короле своего не случайно, а потому что был он и на самом деле свой. Из простых. Не тот мальчик. Ребенка подменили в колыбели.
Это произошло летом 1822 года в окрестностях Флоренции на вилле принца Савойи Карла-Альберта. Тереза, нянька 2-летнего сына принца поднесла к колыбели свечу, чтобы отогнать комаров. Одно неосторожное движение - и постельные кружева занялись. Ребенок погиб, вскоре от ожогов скончалась и нянька.
В фильме "Формула любви" один персонаж говорит: "А зачем нам кузнец? Нет, кузнец нам не нужен". Но в данном случае кузнец оказался очень нужен. Это если выражаться образно, а если ближе к исторической правде, то понадобился не кузнец, а представитель другой мужественной профессии - мясник по фамилии Тибурци. Сыном мясника и подменили трагически погибшего ребенка.
Зачем? Затем, что без мужского потомства шансы Карл-Альберта на престол Сардинии становились проблематичными. Так что очень даже было зачем. Обездоливать мясника особенно не пришлось - мальчик был незаконнорожденный. Поэтому и перемещение его на виллу прошло незамеченным.
Всем объявили, что нянька, не щадя себя, спасла маленького Виктора-Эммануила, чем с лихвой искупила свою неосторожность, и маленький наследник выздоровел. Почему же имя несчастной женщины было под запретом, а ее семья не получила никакой награды? Родителей можно понять, но для этого надо принять другую версию: по вине няньки они родное дитя все-таки потеряли. Только через сорок лет, исправляя эту очевидную нестыковку и ввиду не умолкавших слухов, на вилле установят в честь Терезы памятную доску...
Еще одно, казалось бы, необъяснимое обстоятельство легко объясняется в версии подмены. Мясник стал быстро и сказочно богатеть. Он в достатке содержал семью из 17 человек, а к концу жизни владел несколькими десятками доходных домов. Удачной разделкой туш такое состояние не сколотишь.
А что мы спорим? Забальзамированный прах того или не того мальчика, но подросшего и ставшего королем, находится в римском Пантеоне. Можно взять генетический материал и оттуда, и у его прямых отпрысков - спорных Савойских, и у других, бесспорных, затем сравнить и cделать выводы. Когда-то это были очень недешевые исследования, теперь, кажется, они под силу любой криминологической лаборатории.
Вот только итальянцы не дадут этого сделать еще лет двести. Так что прямых доказательств нет, только косвенные. Но как будто и косвенных хватает.
Если экскурсовод просвещает публику возле такого памятника, по увлеченной манере рассказа и интересу группы сразу видно, о чем он повествует. Это, по-моему, как-то неделикатно. Не лучше ли попридержать эти сведения и выложить их в автобусе. Хотя у итальянцев нашлось бы, что ответить, вздумай кто корить их королем-подкидышем. Это как в бородатом анекдоте, когда муж возвращается домой после очень длительной отлучки, не знаю, война была или он полярник, и обнаруживает за столом явно лишний рот.
- А этот что здесь делает?
- Пусть сидит, ест, отвечает жена, жалко тебе, что ли?
Вот так бы и ответили нам. Пусть сидит, ест или там машет саблей, вам жалко, что ли. Какая разница, чей он сын? Он не унаследовал от официального папы тонкие запястья, его руки были руками мясника - что вам с того? Кроме многочисленных детишек в двух браках дал жизнь еще целому выводку незаконнорожденных, а кто не бабник? Наши недостатки продолжение наших достоинств. В нужном месте и в нужное время оказался человек, достойный трона. Правильно воспитал старшего сына Умберто. Как знать, куда повернулась бы история Италии, если бы террорист-отморозок не убил этого Умберто в Риме в 1900 году. Король Виктор Эммануил II был неплохой, и баста.
И верно, король хороший. Поэтому пережил все режимы и гордо возвышается над городами и весями своей любимой Италии.
***
В Венеции памятник на набережной явно не вписывается в местный историко-архитектурный контекст. Слишком помпезный, слишком лев на пьедестале похож на большую злую собаку. Венецианцы монумент недолюбливают. Они ему (не королю, а монументу) и прозвище придумали, которое можно перевести описательно: "нанизывающий голубей на саблю, как на шампур".
Еще один деликатный момент. С именем этого короля и объединением Италии связано для венецианцев расставание на веки вечные со своим великодержавным прошлым.
Простирались некогда от Константинополя до Вероны, имели интересы на Черном и Азовском морях, беспошлинно торговали в портах Леванта, где начинался и заканчивался Великий Шелковый путь. Острова Крит, Кипр, Корфу. Тысячелетняя республика под носом у сильных мира того. Если венецианец относится к вам с доверием, то на пятом бокале амароне он горестно вздохнет: "А ведь мы были когда-то большими". Ого, и еще какими большими! А теперь просто реджоне Венето, одна из 20 земель единой и неделимой Италии. Прощай, суверенитет!
Но что это придерживает лев лапой, аж карябает когтями? Не подходи, укусит. Рискнем подойти все же и почитать. Ага, результаты референдума. Более 600 тысяч - за вхождение в состав Итальяской парламентской республики и конституционной монархии, и только 69(шестьдесят девять) человек против.
![[]](/img/b/buzhor_j/text_2970/vit2.jpg)
![[]](/img/b/buzhor_j/text_2970/4367112-monumento_a_vittorio_emanuele_ii_venice.jpg)
![[]](/img/b/buzhor_j/text_2970/040-copy640x480.jpg)