В конце лета, перед самым сезоном дождей, меня перевели в микрорайон "Далет" работать на уборку улицы Давид Шапиро.
Бывает же такое совпадение, что ко мне в напарники перевели работать Николая Шапиро, репатрианта из города Николаев. Полный каламбур. Можно запутаться здесь в собственном сознании. Без сто грамм всё толком не поймёшь. Ядрёна вошь!
- Получается, так, что мы с тобой работам на твоей улице, то есть, у тебя в гостях. - отметил своё определение.
- Да, именно так. - согласился с моими выводами, Николай Шапиро. - К тому же рядом живу.
- Так это дело нам надо обмыть! - радостно, воскликнул. - После работы мы это устроим.
- Прямо тут на свежем воздухе. - поддержал меня Николай. - Сегодня пятница - короткий день.
Мы быстро и очень хорошо убрали наш рабочий участок, чтобы к нам никто не придирался. Даже газоны почистили от первых осенних листьев.
Хотя это не входило в территорию нашей работы. Так что к концу рабочего времени мы собрались поставить свой инструмент в кладовку, которая находилась во дворе этой улицы под ступенями, которые спускались прямо с улицы.
- Мужики! У меня есть к вам подработка. - обратился к нам грузин, хозяин продуктового магазина. - Вы делаете мне хорошую уборку вокруг магазина. Вам накрываю здесь хороший стол.
- Вообще-то мы только что собирались это делать. - с приколом, согласился за нас двоих.
Пару часов мы драили территорию вокруг продуктового магазина. Вычистили всё так тщательно, что брусчатка отчистилась так хорошо, можно было подумать, это новая кладка, которую положили сегодня. Даже от сигарет окурки (бычки) и прилипшую жвачку отковыряли...
- Мужики! Стол для вас накрыт. - сообщил нам хозяин магазина, когда мы уже всё почистили.
Мы тут же направились под огромную акацию в тени которой стоял небольшой столик и два стула. На столике бутылка водки "Империал". Две баночки холодного пива и мясная закуска.
- Вот это по-мужски! - вытирая чистой тряпкой мытые руки, радостно воскликнул Николай.
- Биджо! Обижаешь! - воскликнул, на грузинском акценте. - Надо говорить: по-кавказски.
- Согласен с тобой. Генацвали! - поддержал меня напарник. - За это будет наш первый тост.
За первым тостом был второй за фамилию Шапиро. Дальше были тосты за Советский Союз, которого уже нет. Тостов было так много, что мы совсем запутались. Пили просто за всё...
Мы не заметили, как наступил вечер. Грузин намекнул нам, что наступил шабат и нам пора домой. Мы согласились с ним.
Тут же убрали за собой мусор со столика в свои рабочие тачки. Вернули ему чистый столик и стулья. Поблагодарили хозяина магазина за угощения.
- Мы не пойдём в максан (кладовка) кругами. - сказал. своему напарнику. - Рядом лестница.
- Мы пойдём другим путём. Как сказал Володя Ленин. - согласился со мной, Николай Шапиро.
Он пропустил меня с рабочей тачкой впереди себя и в это момент хлынул проливной дождь. От нашего места пьянки до лестницы, под которой максан под инструменты, всего метро двадцать. Дальше двадцать четыре бетонных ступеней вниз и наш инструмент в кладовке.
Мы только дошли до первой верхней ступени, как в это момент сильный ураганный ветер с проливным дождём ударили мне в спину с такой силой, что потерял равновесие и буквально полетел кувырком вниз по бетонным ступеням. Напарник успел спасти от падения мою тачку.
Дальше всё как в виртуальном кино с небес. Наблюдаю за собой откуда-то сверху. Вокруг меня собралось много людей, среди которых лица моей жены Людмилы и моей дочери Виктории. Вперемешку с проливным дождём мне на лицо капают их слёзы, солёные на вкус.
Приезжает автомобиль скорой помощи. Санитар что-то говорит мне и шарит у меня в карманах. Меня кладут на носилки и запихивают в машину скорой помощи. В это время приезжает другой автомобиль скорой помощи. Меня вытаскивают из первой машины скорой помощи и переносят во второй автомобиль скорой помощи. Пристёгивают меня ремнями безопасности.
На этом моё ведение кончается. Очнулся в больнице на медицинской кровати с колёсами. Пристёгнутый к кровати ремнями безопасности.
Надомной висит капельница с какой-то мутной жидкостью. Помещение огромное похожее на зал. Возле двух противоположных стен на расстоянии двух метров друг от друга медицинские кровати, как подомной. В кроватях больные.
- Это где нахожусь? - спрашиваю у больного, напротив. - В психушке или в медвытрезвителе?
- В реанимации хирургического отделения госпиталя "Барзилай". - смеясь, отвечает он.
Все больные в палате смеются от моего прикола и дёргаясь плачут от боли. Ну, прямо, как в американском комедийном фильме "Это безумный! Безумный мир!". Та же сцена в госпитале.
На общий шум в палату вбегают медсёстры с перепуганными лицами. Смотрят на больных.
- В чём проблема? Ма бая? - спрашивает нас на русском и на иврите старшая медсестра.
- Да, вот, к нам шутника поселили. - отвечает за всех пожилой мужчина. - Вчера вечером был при смерти, а сегодня интересуется где он. В психушке или в медвытрезвителе?..
Начинают смеяться медсёстры и больные. Смеются даже те, кто не знает по-русски. На смех приходит солидный мужчина с седой головой и в белом халате.
Наверно главврач или главный хирург. С его появлением все сразу замолкают и ждут от него дальнейших указаний.
- Александр Черевков, что вас беспокоит? - спрашивает доктор, читая мою табличку на кровати.
- Меня беспокоит копчик. - по-армейски докладывая доктора. - Вся проблема в нём.
- Что это значит по-вашему копчик? - серьёзно, с удивлением, спрашивает врач.
- Вы на что садитесь? - интересуюсь у доктора, разглядывая его задницу.
- Как на что? На стул! - отвечает мужчина. - На что ещё можно сесть?
- Нет! Вы садитесь на копчик. - ехидно, объясняю показывая ему у себя на спорное место.
Больные слегка смеются. Медсёстры хихикают в перчатки. Главврач просто улыбается.
- Хороший юмор - путь к здоровью. - цитирует доктор и продолжает опрос. - Расскажите мне как вас лечат и какие лекарства вы принимаете.
- Меня лечат капельницей и пипеткой с лекарством в рот. - серьёзно, докладываю доктору.
- Опять не знакомое мне слово. - настороженно, интересуется доктор. - Что значит пипетка?
- Это такая маленькая клизма, которой закапывают нос, глаза и уши. - серьёзно, объясняю врачу. - Лично мне лекарство с пипетки капают в рот...
Вся реанимация, больные и медсёстры, нарушив молчание, ржут от души. Доктор смутившись уходит из палаты и за дверью в коридоре начинает смеяться, рассказывая кому-то за меня.
Вскоре все стихают. Медсёстры начинают работать. Больным с ранами меняют повязки. Кто в гипсе, через гипс прибором проверяю повреждённые места. Почти всем дают глотать таблетки и делают уколы. Медсестра улыбаясь подходит ко мне с пипеткой в руке и капает что-то в рот.
Когда закончились все медицинские процедуры из столовой на тележке привезли завтрак. По моему понятию эти продукты нельзя назвать завтраком, обедом или ужином. Так себе какая-то молочная похлёбка. Первое, второе и третье молочные продукты разного вида.
- А когда завтрак будет? - поинтересовался, когда вылизал всё, что привезли на завтрак.
- Твой главный завтрак висит над тобой. - ответила медсестра, показывая на капельницу.
- Там у тебя завтрак, обед и ужин. - смеясь, сказал больной напротив меня.
Откровенно говоря, мне было не до шуток, когда у меня желудок пустой. Однако готовился раскрутить тему с завтраком на шутку, но в это время за мной приехали санитары с тележкой. Меня освободили от ремней безопасности и от капельницы. Словно какой-то предмет или труп переложили на санитарную тележку. Там закрепили меня ремнями безопасности и повезли.
- С вами не прощаюсь. - сказал соседям по больничной палате. - Мы встретимся на том свете.
На мою чёрную шутку никто не засмеялся. Все приняли шутку всерьёз, как намёк на будущее. Санитары тоже, как санитары из морга, с каменными физиономиями без признаков жизни на лице, повезли меня вперёд ногами, как принято вывозить покойника в последний путь.
Возили меня долго по разным лабиринтам между корпусами, коридорами и этажами. Когда уже устал находиться в лежачем положении на тележке, меня привезли в палату, которая напоминала мне барокамеру на испытание космонавтов или на вакуумный мешок перехода космонавтов между космическими кораблями. С напарником делал такой аппарат на ПЗХО.
Меня обратно расчехлили из тележки, сняли с меня все ремни безопасности, переложили меня на пластиковый стол, который закрыли стеклянным колпаком. Всю эту конструкцию вместе со мной засунули в какую-то камеру. Выключили освещение и всё вокруг запищало. Стало переключаться и моргать. Как понял, это меня всего просвечивали со всех сторон Рентгеном.
После всех этих операций в барокамере, меня возили по другим кабинетам, только вместо санитаров тележку сопровождали санитарки.
С меня брали разные анализы. Проверяли температуру. Заглядывали в уши, в рот, в нос, в глаза и в другие места. Примерно через пару часов меня привезли обратно в туже палату. Переложили на кровать. Прикрепили ко мне капельницу.
- На том свете меня забраковали. - уныло, сказал. - Говорят, что плохо испортился. Буду жить.
Все дружно засмеялись и стали надомной подшучивать. Так у меня прошёл первый день в реанимации хирургического отделения госпиталя "Барзелай" в Ашкелоне.
Второй и третий день моего пребывания в общественной палате реанимации были скучными. Число пациентов за три дня резко сократилось.
Мне пришлось лежать в огромной палате почти в одиночестве в ожидании результатов моего обследования. Здесь мне совсем не до смеха.
- Вот что, уважаемый! - обратился ко мне главврач, на третий день моего пребывания. - Мы вас всего обследовали. Нет никаких признаков в отклонении вашего здоровья. Придётся вас выписывать. С вашими шутками резко поднялся процент выздоровления больных. Скоро не с кем будет работать. Хоть рядом с вами ложиться мне, чтобы посмеяться. Так что собирайтесь...
- Как могу собираться? Если на мне кроме вашей пижамы больше ничего нет. - удивился.
- В этом, конечно, виноваты мы. - с досадой, сказал доктор. - Ваша жена забрала ваше грязное бельё в стирку. Вас сегодня не собирались выписывать. Но здоровых бесплатно не держим...
- У меня денег нет на платное обслуживание. - с беспокойством, сказал. - Здесь не курорт...
- Вот именно. - согласился доктор с моим определением. - Сейчас вас переведём в приёмную палату. Там медсёстры что-то придумают, чтобы вас голым не отправлять от нас домой.
Главврач ушёл. Оставил меня в палате одного наедине с больным, который спал. Вскоре пришла за мной медсестра.
Дальше в приёмную палату за медсестрой пошёл своими вполне здоровыми ногами. За трое суток бестолкового сна ноги слегка отекли. Шёл словно больной.
- Мы пытались дозвониться до вашей жены, чтобы она привезла вам одежду. - рассеянно, сказала медсестра Лена в приёмной палате. - Но трубку телефона у вас дома никто не берёт.
- Наверно специально отключили телефон, чтобы меня не забирать домой? - скупо, пошутил.
- Но нам вы тоже не нужны. - смеясь, сказала медсестра. - Мы обслуживаем только больных.
Другая медсестра по хозяйственной части привезла в приёмную палату на тележке целый ворох стиранной верхней мужской одежды. В основном это была больничная одежда. Мне надо было что-то выбрать из этого барахла. Конечно просто так без прикола уйти мне не хотелось. Поэтому стал выбирать такую одежду, в которой можно выступать в клоунаде на манеже цирка.
- В такой одежде вас только в психушку примут. - смеясь от души, сказала медсестра Лена.
- Говорят, что в психушке клиентов обслуживают бесплатно. - как бы серьёзно сказал. - Именно туда мне хочется попасть. Вот только мой дом и психушка находятся в другом городе, а у меня нет денег на проезд. Мне нужна хотя бы санитарная машина до дома или до психушки.
- В этом вам мы никак не можем помочь. - серьёзно, сказала медсестра. - Обращайтесь к врачу.
Леночка ушла позвать на помощь мне главврача. Хозяйственная медсестра ушла по своим делам. Остался в приёмной палате. Здесь рассматривать было нечего. Посмотрел в окно.
Сезон дождей в самом разгаре. Сверху и снизу всё пространство промокло от проливного дождя. По улице не пройти и не проехать.
Под козырьком больничных зданий собрались в строй дикие голуби. Конечно они прибыли сюда не лечиться, а подождать, когда пройдёт дождь.
Под навесом на парковке стоит спортивный двухместный автомобиль "Ягуар". Такой автомобиль иногда вижу в нашем городе.
Когда он едет из Ашдода через южную развязку в Ашкелон. Наверно этот автомобиль принадлежит главврачу? Однако, шикарно доктор живёт в Израиле...
- Вид у вас конечно не парадный. - прервал доктор мои размышления. - Санитарных машин у нас нет, чтобы отвести вас домой. У нас здесь госпиталь, а не отделение скорой помощи...
- Этот автомобиль часто вижу в нашем городе. - сказал, продолжая смотреть в окно.
- Да это мой автомобиль. - сказал главврач. - Живу в Ашдоде. Но смена у меня кончается в полночь. Если будете ждать меня на улице, то вас подвезу домой после своей работы.
- Нет уж! Спасибо! Медвежья услуга мне не нужна. - сразу отказался от предложения доктора. - Лучше пойду пешком.
- Тридцать километров пешком до Ашдода! Под дождём! - с удивлением, воскликнул доктор.
- Тогда дайте мне в долг деньги на проезд. - стал наглеть. - Завтра вам деньги верну.
- Вообще-то у меня наличных денег не бывает. - согласился доктор с моей просьбой. - Всюду пользуюсь кредитной карточкой. Но двадцать шекелей есть. Надеюсь на автобус вам хватит.
- На автобус ни хватит, он дорого стоит, а на проезд достаточно. - прикололся перед доктором. - Даже на баночку пива хватит. Завтра вам обязательно деньги верну. Вы место встречи скажите.
- Деньги мне возвращать не надо. - сказал доктор, вручая мне купюру в двадцать шекелей. - Считайте, что это вам гонорар за ваши шутки. У меня к вам имеется один вопрос. На моей практике было много подобных падений пациентов с разной высоты. Все они кончались переломами. Как вы ухитрились падать двадцать четыре ступени вниз без единой царапины?
- Вообще-то все, кто меня знает, говорят, что везунчик. - стал объяснять свой успех в падении. - Бывали случаи падения в горах без царапин. Однако, хочу вам заметить, что все ваши неудачные пациенты были, наверное, трезвые, а мы были пьяны. Пьяные и дети не разбиваются.
- В какой-то степени вы правы. - частично, согласился доктор. - Вот только спиваться не надо.
Несмотря на ваш возраст. Вы в отличной спортивной форме. Берегите своё здоровье.
- Спасибо! Больше пить не буду. - извинился, как провинившийся пацан. - Здоровье поберегу.
- Рад был с вами познакомиться. - пожимая мне руку, сказал доктор. - Если что. Мы рады вам.
- Спасибо за хороший приём! Но дома лучше. - пожимая доктору руку, сказал на прощанье.
Доктор ушёл по своим служебным делам. Медсёстры прежде чем выпустить меня из медицинского заключения хорошо накормили продуктами, которые употребляет медицинский персонал. Здесь были русский мясной борщ, грузинские чахохбили, московский бородинский хлеб.
- Спасибо, девочки, за угощение! - допивая чёрный кофе, поблагодарил медсестёр за еду. - Было всё так вкусно, словно побывал опять на нашей родине в Советском Союзе, в Совке.
Медсёстры больше ничего мне ни стали говорить. Упаковали меня от дождя в резиновые медицинские боты, надели сверху одежды прозрачный плащ из нейлона с оранжевыми заклёпками, на голову натянули капюшон из нейлона и чмокнув меня в щёку на прощанье, выставили за дверь госпиталя. Словно своего ребёнка на прогулку подышать свежим воздухом на улице.
Природа встретила меня таким проливным дождём, что сквозь прозрачную плёнку нейлона видно было только потоки воды перед глазами и больше ничего. В начале нового столетия мне довелось работать на строительных объектах в Ашкелоне.
Поэтому мне были знакомы улицы города. Мог свободно ориентироваться в своём пешем передвижении от госпиталя до таханы мерказит (автобусной автостанции). Откуда мог уехать на автобусе домой в Ашдод.
Перед тем, как сесть в автобус до Ашдода, купил в ближайшем магазине дешёвое пиво. Продавец в магазине, водитель в автобусе, а также просто любопытный народ, с удивлением разглядывали мой странный наряд. Никто не задавал мне никаких вопросов.
Так без проблем доехал до таханы мерказит в Ашдоде. Почти с первого шага, после своего дня рождения, привык передвигаться по месту жительства пешком. У меня даже детской коляски не было. В те годы автопром изготовлял только инвалидные коляски ветеранам войны.
Вот и сейчас, от городской автостанции до моего дома шесть километров, иду по городу пешком под проливным дождём.
Все проезжие и проходящие останавливаются передо мной. С удивлением рассматривают мой странный наряд. Уступают мне дорогу, даже на красный свет светофора, машины ждут, когда перейду дорогу.
Из дома, где живу, в окна выглядывают соседи, в основном ортодоксальные евреи, которые и в рабочий день не работают.
Они неплохо живут за счёт дотации из США, а также за счёт налогов государству от тех, кто работает. Провожают меня странным взглядом до подъезда.
Громко шлёпая о бетонные ступени промокшими резиновыми ботами на ногах, поднимаюсь к дверям своей квартиры. Усиленно нажимаю на кнопку дверного звонка.
К двери никто не подходит. Через пару минут ожидания за дверью недовольное бурчание. Дверь открывает жена.
- Вам что надо? - не узнавая меня с первого взгляда, интересуется жена хриплым голосом.
- Да вот. Решил домой вернутся. - нудно отвечаю с юмором. - Конечно вы меня не ожидали.
- О Боже мой! Сашка! - вскрикнула жена от удивления, со второго взгляда с трудом признала мужа. - Откуда у тебя такой наряд? Проходи сразу в ванную под горячий душ, а то простынешь.
- Вот, друзья из морга, выдали свою одежду. Усопшим такой наряд не нужен. - шлёпая мокрыми ногами по коврам на полу, отвечаю. направляясь в ванную под душ. - Они в гробу одеты лучше нас живых. Теперь так буду жить до гроба. Пока у меня дома в семье другой одежды нет.
- Мы только завтра собирались с Викой отвести тебе чистую одежду. - оправдывается жена. - На улице проливной дождь. В квартире стиранная одежда долго не высыхает...
Людмила долго рассказывает мне из зала о проблемах в сезон дождей, а также о проблемах в нашем доме.
В это время плохо слышу сипур (рассказ) жены, так горячая вода из-под душа лишает меня слуха. Долго моюсь прямо в медицинской одежде под душем с горячей водой. Пока парюсь под душем в одежде, в это время Людмила приносит мне сухую чистую домашнюю одежду.
Окончательно распаренный снимаю с себя до гола разодранную от температуры синтетику. Несколько раз мылюсь весь шампунью и мылом из чёрной грязи Мёртвого моря.
Моюсь под душем до такой степени, пока моё чёрное от летнего загара тело становится белым, как у младенца. До сегодняшнего дня ни знал, что загар смывается с тела как грязь.
- Иди на кухню покушать. - говорит жене, когда выхожу одетый из ванной. - Плов на столе.
- Спасибо! Сыт! Меня в морге кормили тем, что осталось на столе после вскрытия туш. - с чёрным юмором отказываюсь от домашнего ужина. - Совсем отвык от домашних продуктов.
- Папа как всегда в своём репертуаре. - смеётся дочка, направляясь ко мне из своей спальни. - Расскажи мне как ты жил без нас трое суток в госпитали в морге среди своих коллег по камере.
- Да ни чего, всё было нормально. - чмокая дочку в щёчку, грустно, отвечаю дочке. - Меня там принимали усопшие друзья на много теплее, чем жена дома. Как видишь, живой и здоровый.
- Хватит тебе болтать всякую чушь. - обращается ко мне, Людмила. - Ты лучше объясни мне где справка за перевозку тебя в карете скорой помощи? За услуги медиков мы заплатили из банковского счёта большие деньги. Нам должны вернуть деньги на счёт из страховки в больничной кассе. Без справки от скорой помощи деньги нам не вернут. У нас на счёте будет минус...
- Хватит тебе причитать, жив. - прервал траурную речь жены. - Помню, что санитар писал...
- Чего ты, пьяница, мог помнить?! - заорала на меня жена. - Ты был без сознания. Просто труп.
- Также как в детстве, когда меня сбил мотоцикл и фактически был трупом, то наблюдал события вокруг себя как бы со стороны. - вспомнил случай из детства. - Точно так было в этот раз. Видел со стороны как санитар скорой помощи под зонтиком заполнял какой-то бланк. После бланк этот он засунул куда-то мне в карман или в мой портмоне. Посмотри бланк там.
Людмила тут же выпотрошила на стол мой портмоне и кобуру под мой сотовый телефон. Под удивление семьи из телефонной кобуры выпал тот самый бланк, в отсутствии которого мы могли оказаться в минусе на своём банковском счёте. Но всё закончилось прекрасно. Не считая того, что после моей реанимации фактически остался без работы. Меня просто уволили...