Было это давно, все там же в Избербаше. За пресными заливами, ближе к маяку, который находился у края невысоко мыса, стоял маленький домик у всех на виду. Но никто никогда не ходил к этому домику. Даже самые храбрые люди не отважились приблизиться к жуткому месту. В народе ходили всякие страшные слухи и рассказы о жильцах этого домика. Говорили, что после войны в домике поселился сам дьявол. Женой у него была ведьма, которая родила ему детёныша каптара.
Один факт того, что этот домик возник, вдруг, всего за одну ночь на пустом месте, вдали от людей, наводил всех на страшные мысли и догадки. Днем в этом домике никого не было видно, даже дым не валил из трубы. Но по ночам в окне домика мерцал слабый свет керосиновой лампы.
Какие-то странные людские огромные тени ходили к морю рыбачить. До первого солнечного луча рыбаки-тени возвращались по морю к берегу на лодке, которую затаскивали к себе на гору. Такое действие пугало людей и толкало на жуткие размышления. Ведь самый сильный человек в Новом городке не мог затащить такую огромную лодку на берег руками, ни то, чтобы тащить её на гору.
Мало того, однажды, издалека, мы видели, как огромный мужчина с домика, купался в море ночью в чёрном костюме. Разве нормальный человек станет купаться по ночам в костюме. Лишь дьявол в человеческом облике, способен на такие скверные дела. Так и есть, раз избегают общения с людьми. Как бы там не было, но нашу компанию любопытство беспокоило с каждым годом сильней. Мы постоянно издали наблюдали за домиком, но ничего толком увидеть не могли. Ма-хмуд Исмаилов стащил у себя дома бинокль у отца, но и бинокль нам не помог, ничего толком мы не могли рассмотреть через бинокль. Мы долго не решались приблизиться к домику на расстоянии хорошей видимости глазами.
Однажды мы все-таки рискнули. С вечера мы залегли в камышах у края пресных заливов. Отбиваясь от назойливых комаров, стали ждать ночи. От камышей в пресном заливе до домика, на гору было голое пространство. Даже трава не растёт на камнях. Расстояние метров триста. Пройти нам незамеченным, совсем невозможно. Надо только ждать темной ночи. Может быть, что ночью ведьмы и дьяволы покидают своё скверное жилище. Вот тогда мы воспользуемся таким моментом и проникнем в этот загадочный домик. Узнаем правду об этих тенях.
Было за полночь, когда вокруг нас в камышах наступила такая тишина, что стало слышно, как у наших голов, торчащих из воды, жужжат сытые комары, которые так напились нашей крови, что едва перелетают с одной головы на другую. Чтобы быть незаметными мы не шлёпали комаров, а изредка разом синхронно погружались в воду с головой.
Сытых комаров тут же съедали обнаглевшие лягушки, которые так привыкли к нашему присутствию в воде, что даже пытались запрыгивать на наши головы, чтобы там вдоволь полакомится жирными комарами. Сытые лягушки от удовольствия раздувая щеки, распевали свои ночные песни прямо у наших ушей. У меня горело все лицо от укусов комаров, и ужасно сильно кружилась голова от противных песен лягушек.
- Керосинка у них давно горит, - с нетерпением сказал Сулим. - Надо двигаться к домику. Мне надоело кормить кровью комаров, а от лягушачьих песен голова давно разламывается на части.
- Вот, ты, первый пойдёшь, - предложил Абдулл. - Ты у нас самый умный и смелый. Тебе ход.
Вовка промычал что-то в свою защиту, но мы ему разом показали свои кулаки, посиневшие от воды. Ему ничего не оставалось делать, как выполнять своё предложение. Он медленно начал вылезать из воды и подниматься на гору. С дистанцией в несколько метров за своим другом, отправились мы.
Почти ползком наша группа продвинулась к домику. Но предательница луна вышла из-за тучи и осветила весь наш путь. Бежать обратно бесполезно, большую часть пути мы преодолели. Оставалось прибавить скорость, чтобы не быть замеченными и спрятаться там под домик в тени, которая падала на земли от лунного света.
Там, в тени, можно было нам обсудить наши дальнейшие действия, о которых мы спорили до этого выхода. Группа едва уместилась в тени домика, как луна тут же поспешила обойти домик и выдать нас. Больше нам некуда деться, так как луна освещала весь домик прямо сверху.
- Надо зайти с другой стороны, - шёпотом, предложил Пузан, - посмотреть в это маленькое окошко.
- Зачем вам смотреть в окошко? - услышали мы, мужской голос. - Гостям в домике открыты двери.
- О-о-й! Мамочка! - дрожащим от испуга голосом, разом вскрикнули мы. - Простите! Мы не хотели!
Рядом с нами стоял очень высокий мужчина, совсем не похожий на дьявола. Он был приятный на вид, своим огромным лицом. Мужчина был похож на доброго великана из русских сказок.
- Вы что так испугались? - спросил он, нас. - Не похож на того, каким вы меня представляли? Если вы хотите узнать тайну, то заходите в дом, все покажу. Вы будите живы. Не бойтесь. Входите!
Повинуясь ни столько желанию, сколько приглашению, мы робко прошли внутрь домика. В домике была прихожая, где весела различная верхняя одежда. За дверью нас ждала маленькая комнатка. Всего метров четыре в длину, метра три в ширину и высотой в три метра.
По обеим сторонам комнатки прорезаны маленькие окна. Под окнами две пастели без кроватей. В комнатке нет ни стола, ни стульев. Нет даже посуды для употребления пищи. Под потолком всюду весит сушёная рыба и балыки. По углам весят сухие плоды и ягоды. Домик весь пропах рыбой и лесом, словно мы оравой сидим в погребе, набитом дарами леса и моря.
- Садитесь на пол, угощайтесь, - пригласил мужчина, подавая огромные куски свежего балыка из осетрины. - Стола у нас отродясь не было. Так что располагайтесь на полу. Места всем хватит.
Он словно угадал наше желание, так как мы действительно больше всего из рыбы любили балык из осетрины, тем более что мы очень сильно проголодались. Мы, как голодные волки, набросились на балык и буквально через несколько минут его уничтожили. В это время мужчина принёс из прихожей кувшин с водой и пригласил нас вымыть руки на пороге дома, так как в доме не было умывальника.
Мы фыркали от пресной воды, когда мыли свои лица и с ладоней пили воду. Наша предательница луна, как бы подлизываясь, ярко освещала наши руки и лица, чтобы мы могли лучше умыться. Затем прохладным ветерком с моря осушила все наши мокрые части тела. Нам стало свежо и сытно. Осмелев после вкусной пищи, мы без всякого страха вернулись обратно в домик и чинно расселись на свои места в этой маленькой комнате. Следом за нами в домик вошёл сам хозяин.
Домик заскрипел под тяжестью хозяина, которому пришлось пригнуться в двери. Мы стали разглядывать его при свете коптилки, тускло горящей палочки, лежащей в глиняной чашечке наполненной тюленьим жиром. Мужчина был очень высокого роста и огромного телосложения, ну, прямо, богатырь Илья Муромец, из русской народной сказки. У него и борода была огромная, как у богатыря. Вот только одежда на нем была такая, что на неё было страшно смотреть, вся в разных лохмотьях, но совершенно чистая. От него плохо не пахло.
Несмотря на такой вид, лицо у мужчины было доброе и глаза ласковые, они внушали нам полное доверие. Он улыбнулся нам и сел рядом. От его тяжести заскрипел пол, домик пошатнулся, но мы не испугались. По виду мужчины мы были уверены, что домик такой же крепкий и надёжный, как сам хозяин, так что устоит перед любой тяжестью, которая давит на домик.
- Ну, что мужики, будем знакомы, - добродушно улыбаясь, сказал мужчина и протянул нам свою огромную руку. - Меня зовут Егорыч. Вы не стесняйтесь и можете называть так меня всегда, как зовут меня с детства. Давно привык, что меня люди зовут не по имени, а по отчеству.
Рука Егорыча была мозолистая и крепкая, ну, прямо, как камень. Он не прижимал нам руки, что-бы случайно не повредить их своими клешнями, а слегка придерживал во время знакомства. Рука великана была такой длины, как рост самого длинного из нас. Егорыч не поднимаясь, сидя пожимал наши руки по кругу. Было даже удивительно, что у него рука такая огромная, как моя рост.
- У меня к вам, мужики, есть маленькая просьба, - обратился Егорыч к нам, когда мы перезнакомились с ним. - У меня есть совсем необычный сынок, сильно волосатый, как медведь, так что вы не пугайтесь. Сынок мой не разговаривает, природа не одарила его речью, но он прекрасно слышит и понимает речь. Так что вы с моим сыном можете спокойно разговаривать и вести с ним дружбу. Теперь, мужики, расскажите о себе, о вашем городе, о ваших делах. Мне будет интересно узнать, как живут люди в городе и что говорят о нас. Ведь, как вы сами убедились, что у нас все ни так, как у других людей. Поэтому люди из городка думают о нас совсем иначе. У них есть такое право.
Мы стали наперебой рассказывать о своих уличных и домашних делах. Рассказы о телевизоре, очень понравились Егорычу. Он сказал нам, что ему тоже хотелось бы посмотреть на этот телевизор. Егорыч оказался очень хорошим собеседником. Мы не чувствовали никакой разницы в возрасте между нами. Одинаково с ним спорили и смеялись над приколами в наших рассказах. Особенно, над рассказами об их домике.
Вовремя нашего разговора, вдруг, сильно качнулся домик, дверь медленно открылась. В комнатку вошёл огромный человек. Он был больше ростом, чем Егорыч. От его вида мы испугались и попятились в дальний угол комнатки.
Такого человека мы не видели никогда. Все его тело было густо покрыто черными волосами. Вот почему мы думали, что человек купается в костюме.
Густые волосы были всюду, они покрывали его могуче тело, лицо, руки и ноги. С головы человека рассыпались кучерявые пряди черных волос до самого пояса. Волос не было только на ладонях и на подошвах ног. По обросшему телу невозможно было определить пол человека, это мужчина или женщина, настолько густыми были волосы на его теле.
Очевидно, что по этой причине он не появлялся днем. С такими волосами он просто сгорел бы на солнце. От его вида люди бы разбегались во все стороны. Такого человека можно показывать всюду в клетке, как в зоопарке животных смотрят. Находиться рядом с таким человеком было ужасно страшно, как возле хищника.
- Вам говорил о сыне, - улыбаясь, упокоил нас Егорыч. - Не бойтесь, он добрый. Познакомьтесь с моим сыном. Его зовут Миша. Он все прекрасно понимает и слышит хорошо. Не может говорить.
Мы немного осмелели. Стали знакомится с Мишей, который действительно был сильно похож на медведя Мишу из доброй детской сказки о "Машеньке и медведях". У Миши руки были такие же огромные и тяжёлые, как у Егорыча, но более мягкие. По рукам можно было определить, что Мише не очень много лет. Можно сказать, что Миша по возрасту почти наш ровесник, которому можно со временем подрасти. Тогда его рост может удвоиться с настоящим ростом. Он будет великаном.
Огромное телосложение Миши просто удивляло нас. Мы даже представить себе не могли в том, что бывают такие огромные люди. Много лет спустя прочитал, что иногда рождаются люди с сильным волосяным покрытием по всему телу. Тогда нам всем было открытием века, увидеть такого волосатого и огромного человека. Несмотря на такой Мишин вид, мы сразу нашли с ним общий интерес. Через несколько минут смеялись над тем, что поначалу сильно испугались его вида.
Мы рассказывали друг другу о своих чувствах страха, а Миша и Егорыч смеялись вместе с нами над этими приколами. Миша смеялся совсем как-то ни так, как все. Он трясся всем телом и издавал какие-то мычащие звуки. Совершенно не похожие на гортанные звуки голоса как у людей. Это были, пожалуй, точнее, звуки какого-то неизвестного нам животного, но совсем не человека.
Однако Миша все-таки был человеком, только с необычным видом, который удивил бы любого. Как бы то ни было, но мы прекрасно провели эту ночь. Наша компания потешалась рассказами горожан о домике дьяволов на горе у маяка. Вот только Егорыч уклонился от своего рассказа о своём происхождении и о своёй таинственной семье.
Мы несколько раз пытались втянуть его в рассказ о Мише и о себе, но Егорыч ловко уклонялся от разговора на эту тему и рассказывал нам всякие морские приключения на Каспийском море и высоко в горах Кавказа. Он старался рассмешить нас и уклониться от разговоров о семье.
- Все, мужики, скоро утро, - напомнил нам, Егорыч, о нашем присутствии. - Вам надо домой. Вас могут родители искать. Нам с Мишей нужен отдых. У меня к вам просьба. Пусть наше знакомство останется тайной. Люди могут плохо подумать о вас. О нас люди и так говорят много лишнего. Когда будете рыбачить ночами на пресных заливах, то милости просим к нам в гости. Мы с Мишей будем всегда рады вашему приходу. Ведь мы теперь с вами настоящие друзья...
Егорыч говорил, а Миша кивал головой и осторожно пожимал на прощанье наши руки. Наша орава дружно высыпала из домика. Мы увидели первую красную полосу восхода солнца над горизонтом темно-синего моря. Эта полоса медленно увеличивалась, как бы проводя разделение между небом и морем, постепенно окрашиваясь в золотистый цвет лучей восходящего солнца, которое спешило вытолкнуть наверх свой диск.
С высоты домика на горе стали видны большие заросли камышей у пресных заливов. Миша проводил нас до прихожей и остался один в своёй маленькой комнатке, а Егорыч помахал нам рукой из прихожей. Затем Егорыч плотно прикрыл входную дверь домика и задвинул на засов, как бы изолировал себя от всех людей.
- Нам надо дать клятву, что тайна о домике помрёт вместе с нами, - предложил Сулимов Вовка.
- Клянёмся! - произнесли мы разом, в один голос. - Клянёмся - мамой, хлебом и землёй! Тайна умрёт вместе с нами. Если кто-то нарушит нашу тайну, будет, есть землю у наших ног. Клянёмся!
Мы ударили по рукам, а затем провели у себя на лбах крест тайны и смерти нашей оравы. После сказанных слов клятвы мы собрали свои удочки в камышах и увидели привязанные к ним куканы с рыбой. Рыбы на куканах было так много, что мы едва тащили её на плечах. Мы сразу поняли, кто это сделал. Так много наловил разной рыбы в море и в пресных заливах возле мыса.
- Миша сделал нам такой подарок за знакомство, - сказал Пузан, словно прочитал наши мысли.
Выходит, что Егорыч и Миша давно ждали нашего прихода. Так быстро никто не может поймать много рыбы. Они тайно следили за нами, как и мы за ними тоже. Когда Егорыч заманивал нас к себе в домик, то Миша тем временем готовил нам куканы с рыбой, то есть, они давно все запланировали и лишь ждали нас в гости. Мы сами клюнули на свою приманку, попали в таинственный домик на горе, о котором думали всегда. Мы даже не жалели о знакомстве этой ночью и ждали новой встречи в домике на горе. Ведь у нас теперь была великая тайна на всю оставшуюся жизнь.
Все лето наша орава тайно ходили по ночам в гости к Егорычу и Мише. Домой возвращались с хорошим уловом, которым занимались все вместе по ночам на лодке в море. Перед восходом солнца, огромную лодку целой оравой мы тащили вверх на гору и ни думали о том, что это дела-ют дьяволы, которые живут в домике.
Лодку оставлять на день у моря нельзя. Лодку могли смыть морские волны во время сильного шторма и просто украли бы завистливые люди Нового городка. Люди здесь и без того зарились на лодку у домика. На вопросы домашних и горожан, откуда у нас такой улов и почему мы ходим ночью рыбачить, мы всегда говорили, что договорились помогать рыбакам колхоза "1-е мая", а они нам дают за это много рыбы.
Действительно так было иногда у нас до знакомства с Егорычем и Мишей, поэтому все в это поверили и не думали следить за нашими тайными походами к морю. Так было все лето, днем спали, а ночью рыбалка. Лето подходило к концу, а вместе с ним и наши летние каникулы. Нам было грустно прощаться на зиму, с нашими хорошими друзьями с домика у маяка.
Но что поделаешь, такова наша жизнь. Мы всей оравой расставались с Егорычем и Мишей у берега моря, с мечтою о встречи в следующие летние каникулы. Решили не подниматься к домику на гору и простились у моря. Егорыч и Миша лодку подняли к домику без нас. Двум здоровенным мужикам все было под силу, даже тяжёлая жизнь.
2. Первые трагедии.
Учёба началась, как обычно, с первого школьного звонка. В завершении торжественной линейки мы разошлись по своим классам, которые пахли свежей краской. Школа выглядела нарядно.
- Ты, слышал, - шепнул, Сулим мне на ухо, как только мы сели за парту. - Домик Егорыча и Миши вчера вечером подлые люди сожгли дотла, вместе с домиком и лодку не пожалели, тоже сгорела.
- Не может быть!? Так нельзя! - закричал, от ужасной вести, в тот же миг выскочил из класса.
Прямо в школьной форме, без пальто и шапки, бежал в сторону пресных заливов. Бежал, что было сил, словно спешил помочь попавшим в беду друзьям моего детства. Холодный ветер и дождь не могли остановить меня. Быстро бежал и слезы сами вместе с дождём текли по щекам.
"Боже мой!" - думал сам. - "Кому они мешали добрые люди? Убили лишь за то, что они не были похожи на других людей. Разве людям можно быть такими жестокими, чтобы убивать друзей?"
Когда добежал до спуска к пресным заливам, откуда было видно домик на горе и маяк на пирсе, там уже были мои друзья, которые узнали о событиях, раньше меня и Сулимова Вовки. Друзья тоже стояли с мокрыми глазами от слез и дождя, смотрели туда, где на горе был домик, в котором хранилась наша тайна.
Теперь на вершине мыса у маяка была лишь куча обугленных досок. Вскоре все жители Нового городка были на этой возвышенности. Каждый смотрел в ту сторону, где осталось только чёрное место после сгоревшего домика на горе. Праздник первого учебного дня был испорчен. Никто в этот день не пошёл в школу.
Весь мокрый, плелся в сторону своего дома. Мне не хотелось возвращаться домой. Был потрясён ужасным событием. На душе было противно и не хотелось жить. Наши планы на будущие каникулы полностью рушились. В моей голове кроме черных мыслей о смерти, больше ничего не было. Готов был умереть за то, чтобы вернуть обратно сгоревший домик на горе с друзьями.
Уже к вечеру у меня поднялась высокая температура. Вызвали врача, который определил, что у меня воспаление лёгких от сильного переохлаждения и от того, что долгое время был под дождём в мокрой одежде. Меня тут же отвезли в городскую больницу, которая находилась прямо между старым и новым городками, в Избербаше. Ещё в дороге к больнице потерял сознание и всю ночь бредил. Мама говорила, что в бреду вспоминал Егорыча и Мишу, пытался их спасти. К обеду следующего дня очнулся. У меня сильно болела голова. Всего трясло в лихорадке. Рядом были мама и врачи. Они что-то говорили, но, никак не мог понять слов их речи. Просто видел, как люди вокруг открывают рты и от них идёт какой-то шум. Врачи попытались меня посадить, но опять потерял сознание. Без чувств сутки пролежал в постели.
- Молодой человек, кризис прошел, - услышал, голос врача, когда открыл глаза. - Вам надо хорошо покушать, а то так можно умереть от голода. Вы садитесь удобнее и начинайте кушать.
Мама и доктор усадили меня в постели. Медсестра принесла тарелку супа, который имел отвратительный запах и вкус. Сказал об этом маме, а она сказала мне, что это всегда так всем кажется, когда человек сильно переболеет.
Поэтому надо хорошо поесть через силу, чтобы поправиться. Мама набрала ложку поганого супа и всунула его мне в рот. Какая-то не понятная на вкус жидкая влага скользнула в мой желудок и стала вариться там, как в котле, даже почувствовал, как все бурлит в моём желудке. Мама набрала следующую и следующую ложку. Постепенно все в тарелке съел до капли. Принесли картофельное пюре с луком, сверху которых лежала поджаренная котлета. Второе блюдо ел сам, без маминой помощи, а сливовый компот пил с аппетитом, словно и не болел. Закончил первый обед в больнице с большим удовольствием, так всегда дома ел. У меня дома никогда не было плохого аппетита, когда не был болен.
- Вот и хорошо! - сказал врач, улыбаясь. - С таким аппетитом пациент скоро вылечится.
Доктор ушёл. Сам посмотрел на маму. У неё были усталые глаза, а лицо, измученное от бессонницы. Видно было по маме, что очень долго был без сознания, а она все время сидела рядом со мной.
- Мама, иди домой, - тяжело дыша, сказал. - У меня все будет хорошо. Вот увидишь. Иди домой, тебе надо ухаживать за моими братьями-близнецами. За меня не беспокойся. Мама, прошу, уходи.
- Ладно, сынок, спи и выздоравливай, - согласилась мама. - Мне действительно давно пора домой.
Мама ушла. Остался лежать в прохладной постели. Подумал, что как-то странно лечат людей. Воспаление лёгких у человека, его не укутали в тёплом белье, а положили в прохладную постель. Мол, пусть подыхает скорее. Наверно, за смерть людей в больнице, получают большие премии?
"Нет, уж!" - подумал о себе. - "Моей смерти вы не дождётесь. Многих переживу. Хочу долго жить!"
Целую учебную четверть провалялся в постели. Мои друзья один раз в неделю приходили толпой в больницу ко мне. Друзья приносили не только продукты, но и хорошие вести тоже, которые помогали мне выздоравливать. Мне постоянно хотелось вырваться из больницы в сторону моря.
- Ты знаешь, - однажды, сообщил мне Пузан, - мы нашли лодку Егорыча и Миши. Лодка была на берегу у мыса. Выходит, что они живые. Мы лодку спрятали на пресных заливах в камыши. На месте сгоревшего домика нет скелетов, мы это проверили сразу, когда закончился дождик. Так что лодку будем прятать. Как только найдём Егорыча и Мишу, то вернём им лодку обратно. Ты, Череп, выздоравливай скорее, а то мне скучно без тебя, друзьям тоже. Тебе от наших девчонок привет.
Поддержка друзей, родителей и, конечно, врачей, постепенно поставили меня на ноги. Так как с лекарством тогда было очень плохо, то меня лечили и народными способами. Мама и бабушка делали отвары из различных лечебных трав. Отец убил огромного морского тюленя. Меня тайком кормили тюленьим мясом и жиром. Выходит, что съел, целую собаку морскую, так как тюлени относятся к роду собачьих.
Тётя Надя, мамина средняя сестра, ловила в лесу ежей, говорила, что это куриное мясо и тайком кормила меня мясом ёжиков. Мои друзья тоже не остались в стороне от моего лечения. Тайком от всех, от меня тоже, друзья ловили черепах и змей, морских и сухопутных, готовили из них супы и поджарку, всей этой живностью кормили меня.
Друзья хором после доказывали мне, когда узнал эту тайну, что яко бы вся эта живность была лечебная и съедобна, раз её съел и не умер, то они правы. Так это было или нет, но все-таки тогда выжил. В самом конце ноября месяца, к своему дню рождения, появился дома прямо к праздничному столу, накрытому в честь моего дня рождения.
- Поздравляем! Поздравляем! - кричали мои друзья, когда вошёл в дом. - Задуй свечи на торте.
Прямо с порога сказали друзья, держа на подносе огромный торт. У меня не было сил задуть свечи на таком огромном торте, и мои друзья своим дыханием помогли мне это сделать. Им же не терпелось быстрее съесть этот прекрасный торт и уничтожить продукты на нашем столе, приготовленные моей мамой в честь моего дня рождения и выздоровления.
Все сели за стол, который стоял в коридоре между комнатами трёхкомнатной коммунальной квартиры, в которой жили сразу две семьи, из пяти человек каждая, это наша семья и лезгины Абдуллазизовы. Семья моего друга Абдуллазизова Абдулла. В одной комнатке, где мы жили пятеро, было невозможно поместить стол на всю ораву моих друзей, плюс родственники со всех сторон.
Поэтому мы все разместились в коридоре, а кто опоздал на наш праздник, те сели на кухне и в других трёх комнатах. Короче говоря, в этот день гуляли всей коммунальной квартирой с огромной оравой моих друзей. Люди заглядывали в окна. Думали, что была чья-то свадьба или большой юбилей известного человека. После болезни учился слабо, так как сильно отстал по успеваемости от своих одноклассников и чувствовал себя ещё совсем не важно. Все говорили, что летом поправлюсь окончательно. Друзья всячески помогали мне в учёбе. Мы даже про наш штаб под крышей забыли. Каждый божий день, одна учёба у нас. Всем хотелось быть учёными и быст-рее построить коммунизм.
Но, до лета случилась более страшная беда. Перед самыми летними каникулами, когда всей школой вытащили меня, что называется "за уши" в другой класс, гонял кнутом возле дома на проезжей части дороги деревянный волчок. Это такая игра в Дагестане для взрослых и детей. Затачивают один конец деревянной кубышки, круглой, как стаканчик.
С острого конца забивают гвоздик и раскручивают волчок руками, а после шлёпают по волчку верёвочным кнутом, волчок сильно и долго крутится. Кто дольше крутит волчок, тот и выиграл эту игру. Так вот, с этим волчком играл и в это время из-за поворота выскочил мотоциклист. Мотоцикл так неожиданно появился, что даже не мог уклониться от его удара. Вместо того чтобы прыгать в сторону, сильно прыгнул вверх и мотоцикл со всей скоростью ударил меня рулём в правую ногу у пояса. В результате чего, было сильное повреждение позвоночника и сотрясение мозга. Мотоциклист не пострадал никак. Не знаю имени и фамилии мотоциклиста, сколько ему лет. Откуда тогда вообще он появился. Словно призрак на большой скорости врезался в меня и тут же исчез. Дальше ничего не помню. Лишь слышу рядом, словно сквозь сон, чей-то разговор о моём теле.
- Позвоночник смещён, - говорит мужской голос. - Желудочек сердца пострадал от удара. Сильное сотрясение мозга. Шансов на спасение у него мало. Надо проводить пункцию и сделать переливание мозговой жидкости. Возможно, что это спасёт ему жизнь, но он будет калекой на всю свою жизнь. Лишь согласие родителей, может решить его судьбу. Быть ему инвалидом всю жизнь или умереть. В медицине результат операции, пока малоизвестный. Делать пункцию или не делать?
Наступила длительная пауза. Кто-то рядом плакал. За стеной стонали. Ждал, что ответят?
- Согласен, - услышал голос отца. - Доктор, делайте то, что поможет нашему сыну выжить.
- Согласна, - услышал голос матери, это она плакала. - Доктор, надежда наша только на вас.
Попытался пошевелиться. Но все опять куда-то провалилось. Словно меня бросили в бездну. В моей голове лёгкий шум и острая боль. Боль где-то нарастает, то вновь отпускает. Моё тело ничего не чувствует. Лишь сознание находится где-то рядом со мной, но не во мне.
Словно душа покинула моё тело и мается где-то в пространстве. Ищет выход из-за неопределённого положения, в которое попало моё тело. Голова тоже болит рядом. Тело отсутствует. Душа мается в полном одиночестве. Разум пытается определить, что происходит со мной, жив или уже нет? Происходит это долго и мучительно, нет никакой определённости. После все опять пропадает. Разлетается во все стороны неизвестности окружающей меня.
Очнулся уже окончательно или нет, трудно понять, лишь перед глазами какой-то лёгкий туман и словно плыву в этом тумане. Нет никакого ощущения. Будто бы моё сознание имеет свои собственные глаза и наблюдает за происходящим рядом. Сквозь туман перед моими глазами появляются лица и предметы в белом.
Моё сознание смотрит на все это и хочет понять, что где оно находится в данный момент, в больнице или на том свете, который посещают только мёртвые души. Но мёртвые души не имеют сознание, это лишь плод фантазии человека. Выходит, что, ещё жив и нахожусь в больнице, на этом свете. Пытаюсь через своё сознание как-то определиться, но опять проваливаюсь.
Так со мной происходит несколько раз. Каждый раз, когда моё сознание включается, через свой разум, ищу выход в обычный мир, где можно все потрогать, посмотреть, понюхать. Но у меня это никак не получается, проникнуть в среду обычного мира восприятия и мой разум в истерике мечется в пустом пространстве, где нет ни запаха, ни вкуса, ни предмета. Мой разум не ощущает рядом жизни моего тела и не желает отпускать меня, мою душу, на тот свет. Жив и мёртв. Постоянно нахожусь в каком-то неопределённом положении всего своего тела, души и разума.
- Он жив! Открыл глаза! - слышу приятный девичий голос, вижу милое лицо с белыми грудями.
Передо мной склоняются одно, через некоторое время второе лицо. Через несколько секунд вижу над собой много девичьих лиц с обнажёнными грудями. Они все улыбаются, довольные тем, что видят в этот миг перед собой и тоже рад неожиданной встречи. Вот только сказать им не могу и потрогать девчат нет силы. Какая-то тяжесть приковала меня к кровати и не отпускает от себя.
- А он ничего! - говорит белокурая девица и целует меня прямо в губы. - Им можно будет попользоваться, когда встанет на ноги и подрастёт. Вон, как он загорелся от моего поцелуя, пылает весь.
Меня никто и никогда не целовал в губы, тем более девчонки. От поцелуя этой голой девицы у меня и впрямь загорелись губы, щеки и затем вспыхнуло лицо. Даже как-то со стороны ощутил на себе румянец. Во мне вспыхнула какая-то ещё неизведанная страсть. От этой девицы приятно пахло духами. Даже близость её лица издавало какую-то, прямо скажем, божественную свежесть. Мне страстно хотелось, чтобы это чудное мгновение повторилось ещё и ещё раз. Так это было приятно, что мне казалось, это чувство никак нельзя передать словами, а лишь можно ощущать. Когда девичье лицо и обнажённые груди рядом с тобой, словно ангел подаёт признаки жизни.
- Хватит, развращать мальчишку, - услышал женский голос. - А ну ка, сейчас же, брысь, по своим местам. Пускай вначале встанет на ноги и подрастёт до любовных утех с девчатами.
Надо мной наклонилось знакомое лицо, это мама Галки Иваненко-Жарцовой, моей одноклассницы, за которой бегал Сулимов Вовка. Тоже был неравнодушен к ней. Мы, иногда, дрались с Вовкой из-за Галки.
Мне, конечно, было приятно, что меня лечит мама одноклассницы, а не какая-то посторонняя врачиха. При таких условиях буду чаще видеться со своими одноклассниками. Пускай они приходят ко мне каждый день. Говорят, что встреча с друзьями лечит лучше любого лекарства.
- Через два дня у нас освободится койка в детской палате, - сказала медсестре, Галкина мама. - Переведёте Сашку в ту палату, а то девицы развратят жениха моей дочери. Сейчас всем девицам сделайте уколы. Пускай, скорее, выздоравливают, а то они давно заскучали по своим парням. Галкина мама ушла вместе с медсестрой, которая вскоре вернулась с коробкой шприцов.
- Так, девицы, оголите задницы для уколов, - с улыбкой на лице, сказала медсестра. - Пускай кавалер на ваши попки посмотрит. Такое зрелище ему больше никогда не предвидится посмотреть.
Девчонки демонстративно задрали до пояса больничные рубашки, под которыми ничего не было. Оголили белые, как снег, толстые задницы, попадали вниз животами на больничные кровати. До этого дня мне никогда не приходилось видеть голых девчонок. Хотя мы пытались иногда подглядывать за девчатами в раздевалках на морском пляже, где они выжимали свои купальники.
Но там мы видели только обнажённые ножки чуть выше колен. Тут же перед моими глазами голые задницы выше пояса и чёрная растительность между ног. Меня прямо молнией страсти ударило, забил озноб, как от сильного мороза, но в палате было тепло и за окном лето. Едва сдерживал своё состояние, чтобы не потерять опять сознание. Никак не думал, что такое бывает при виде голых.
Девчонки смотрели на меня и смеялись над моим состоянием. Показывали мне свои прелестные места. Но вскоре привык к этому виду и даже почувствовал себя лучше, чем был, когда только что пришёл в сознание и был сильно слаб. Мне ещё было неведомо, что это у меня была половая страсть к противоположному полу. Таким образом, взрослел, чтобы из состояния подростка перейти уже в состояние зрелого мужчины. Хотя по возрасту был фактически сопливый ребёнок. Прошла целая неделя, прежде чем меня перевели из девчачьей палаты в отдельную палату.
Это приказал главный врач больницы. Так как мне был необходим особый покой и лечение. В моей палате постоянно дежурили медсестры и нянечки. Иногда моя мама спала на раскладушке возле моей больничной кровати. Меня постоянно проверяли различные врачи.
Приезжали даже специально доктора из Махачкалы. Выходит, что был серьёзно болен, точнее, покалечен. Так как моё лечение в больнице было очень долго. Друзей моих пустили в палату лишь через месяц. Хотя передачи от них получал, почти, каждый день. Иногда видел их лица в приоткрытой двери.
- Череп, ну, когда ты выползешь из больницы? - спросил Витька Журавлев, как только их пустили в мою палату всей оравой. - То ты простудился, то мотоциклом тебя сбили. Хватит, тебе! Пора выбраться отсюда. Сейчас такая отличная погода, что в самый раз гулять, а не валятся в постели.
- Лодку Егорыча починили, - добавил Пузан. - Скоро красить будем и рыбу на ней начнём ловить.
- Правда, что ты в палате девчонок целый месяц лежал и наблюдал за ними? - спросил Сулим.
- Было дело! - торжественно, ответил. - Задницы у девчонок огромные. Между ног волосы растут.
- Вот, это, да! - удивлённо, воскликнул Абдулл. - Что-то ещё необычное ты видел у них?
- Больше ничего нет, кроме волос у них нет, - честно, признался. - Только груди у девчонок с розовыми сосками и больше чем наши. Тело у девчонок белое, как снег, особенно задницы. Видимо девчонки никогда не загорали. Скорее всего, эти девчонки были туристки откуда-то из Сибири.
Друзья страстно расспрашивали у меня все, что видел необычное у девчонок, чего они не видели. Затем мы вспоминали различные случаи о наших одноклассницах, над которыми мы всегда подшучивали и подглядывали, где только была такая возможность.
Девчонки наши тоже были не против, подсмотреть за нами в пресных заливах, когда мы стирали свои трусы от морской воды, чтобы по соли на трусах наши родители не знали, что мы весь день, купались на море. Когда мы выжимали свои трусы в камышах пресных заливов, то девчонки весело смеялись над нами и показывали нам свои языки. Девчонок очень веселило, что они нас видели голыми в море. Но нам никак не удавалось подсмотреть за голыми девчонками на море.
- Все, мальчишки, домой! - приказала, Галкина мама. - Больному нужны уколы, отдых и питание.
После посещения друзей стал выздоравливать быстрее, чем от уколов, которыми мне искололи всю задницу и руки. Уколы были такие ужасные, что даже ночью часто плакал от сильной боли.
Но врачи назначали мне все новые и новые уколы. Врачи говорили, что если хочешь ходить, то терпи, иначе лежать тебе в кровати до самой смерти. Лежать в кровати до самой смерти никак не хотел. Умирать мне тоже было очень рано. Поэтому, со слезами на глазах, терпел все издевательства от врачей над моим телом, которое не хотело меня слушать. Долго лежал в постели словно парализованный, как бревно. Даже не мог самостоятельно удрать из больницы.
3. Знахарь из аула.
Прошла половина летних каникул, а мне пришлось всё лежать и лежать в больничной кровати и не поднимался на свои ноги. Кушал много и с хорошим аппетитом. Вот только тело моё все также было без движения. Часто пытался сделать усилие, чтобы подняться, но у меня всё было бесполезно. Почти каждый день мои друзья вечером приходили под окна моей палаты и рассказывали мне про свои летние каникулы, наполненные разными приключениями.
Когда друзья уходили, то ревел, что меня нет рядом с ними в дикой природе. Не могу пойти с друзьями купаться на море. До конца летних каникул оставалось всего один месяц. Уже немного двигал своим телом, но ходить совершено не мог. В этот вечер, к окну моей палаты, друзья пришли всей улицей. Чему уж очень удивился. Так как ждал друзей утром следующего дня.
- Мы тебя решили украсть, - сказал Исмаилов Махмуд. - Ни так, как воруют невесту, а как друга из плена. Ты не бойся. Мы ничего плохого тебе не сделаем. Отвезём тебя в аул к лекарю аксакалу.
Друзья ни стали ждать моего согласия. Просто быстро залезли в палату через окно. Абдулл с Махмудом подняли меня на руки и передали в окно. Там меня подхватили Пузан и Сулим. Затем они положили меня на армейские носилки и понесли через дырку в заборе из больницы к морю. До моря от больницы далеко. Несли меня друзья долго, по очереди меняясь местами.
Носилки были из брезента и на них ватное одеяло, которое стащил Махмуд из своего дома. Так что мне было вполне удобно на носилках, а вот моим друзьям было тяжело, так как сильно поправился за время лечения в больнице и много весил.
Несли меня через зелёную лесополосу в обход города и добрались мы к пресным заливам лишь к середине ночи. По дороге к морю, большая часть ребят ушли домой, но каждый из них дал слово, что никому не скажут про то, что меня выкрали друзья из больницы. Пока мы шли к морю, погода сильно переменилась. Стал дуть сильный ветер и в море заштормило. Поэтому постепенно наши ряды стали к морю сокращаться.
К пресным заливам дошли только мои лучшие друзья, которые были со мной всегда. Это Абдуллазизов Абдулл, Сулимов Вовка, Григорищенко Сашка, Исмаилов Махмуд и Журавлев Витька. Мы все шестеро погрузились на лодку Егорыча и, загребая кормой солёную воду, поплыли к пятой каменной гряде, которая тогда была далеко в море.
Сейчас каменная пятая гряда была всего с километр от берега. На пятой гряде со стороны моря была огромная выемка от волны в камнях. Мы часто всей оравой прятались там от своих родителей, когда нам собирались всыпать ремня за очередные проделки. Там за камнями можно было спрятать нашу лодку с продуктами, которыми мои друзья запаслись с дома на длительное время. В лодке была тёплая одежда для меня.
Ночь мы провели в море на камнях. Всю ночь был сильный шторм. Мы жалели о том, что рискнули остаться на ночь на гряде в открытом море. Фактически ни спали всю ночь. Боялись, что волной снесёт нашу лодку с продуктами.
Тогда мы все погибнем от холода и голода. Конечно, больше всего мои друзья переживали за меня. Так как совсем не был готов к такому опасному путешествию и мог запросто умереть. Перед рассветом погода наладилась. Ветер вначале сменил своё направление, а вскоре вообще исчез.
Друзья погрузили меня в лодку. Мы поплыли на этой лодке в сторону маяка. Затем обогнули мыс и выплыли за пределы городской полосы моря. Дальше мы ещё никогда не были. Там за мысом всегда хозяйничали браконьеры и мальчишки из соседнего аула Буйнак. У нас все же была надежда на то, что Исмаилов Махмуд на аварском, а Абдуллазизов Абдулл на лезгинском языках.
Договорятся с местными ребятами о нашем временном прибытии на их территории. Другого выхода у нас не было, так как нас утром могли найти родители и милиция. Плыли в запретную зону и среди своих злейших врагов надеялись найти общий язык и взаимный интерес. Им тоже давно надоело враждовать с городскими парнями, были готовы на мир.
Ещё издали нас заметили местные парни. Чтобы не обострять обстановку мы подняли белый флаг и легли на дрейф, как льдина в Северном ледовитом океане. В нашу сторону выплыли две маленькие лодки, которые были намного меньше нашей лодки. Мы показали свои руки, это у нас был знак того, что у нас нет с собой оружия против них и прибыли мы к ним с добрыми намерениями. Местные мальчишки в лодках тоже показали нам свои руки без оружия, готовые говорить с нами на равных отношениях. Лодки приблизились.
- Салам алейкум! - приветствовали Абдулл и Махмуд, пацанов, приплывших к нам на беседу.
- Алейкум ас салам! - взаимно, приветствовали нас, местные мальчишки из двух лодок.
После обмена приветствиями, Абдуллазизов Абдулл и Исмаилов Махмуд, начали с ними переговоры на своих национальных языках. Разговоры длились очень долго. Накопилось много претензий, так как мы часто дрались с ними за свои территории. Сошлись на том, что каждая сторона будет посещать по воскресным дням другую сторону. Соблюдать всегда порядок гостеприимства и не вредить соседям на обеих сторонах.
Нас горцы приняли со всеми почестями кавказского гостеприимства. Хорошо накормили и долго расспрашивали о жизни в Избербаше. Больше всего их интересовали пресные заливы. Какая там есть рыба и когда она лучше ловится. Мы, конечно, не раскрывали им все наши тайны, только в общих деталях рассказали о пресных заливах и о том месте, где им будет дозволено ловить рыбу.
В свою очередь хозяева определили свои территории для нашей ловли рыбы здесь. Когда местные парни узнали причину нашего прибытия, то они мне оказали особое внимание. Пригласили к нашей компании своего опытного знахаря аула и рыбацкого колхоза Буйнак.
- Мальчишка! Ну! Бистро покажи мне своя спина. - сказал мне местный знахарь, на ломаном русском языке. - Сейчас будем смотреть, что у тебя болеть. Не бойся. Ми тебя не убиваем.
Друзья помогли мне снять рубашку, так как был не в силах это сделать сам. Знахарь внимательно посмотрел мою спину. Цокая языком. Нервно покачал головой. Прочитал мне какие-то заклинания. Потрогал мою спину и руки, своими колючими руками, как кусты чилижника. Отчего весь поёжился и у меня на спине появились пупырышки.
Затем знахарь принёс в бутылке какую-то жидкость, которая была неопределённого мутно-грязного цвета и издавала вокруг такие запахи зловония, что мои друзья заткнули свои носы. Знахарь часть жидкости из бутылки втёр своими колючими руками в мою спину, а оставшуюся часть дал мне выпить. Вполне естественно, что такую гадость не мог пить. От одной мысли того, что гадость вольётся в мой желудок, у меня закружилась голова, стало дурно, чуть было не вырвал прямо на знахаря.
- Ты, совсем плохой, - зло, процедил знахарь. - Пей, чтобы тебе не подохнуть, как шакалу.
Знахарь ткнул мне в губы грязную бутыль с более грязной жидкостью. Невольно глотнул. Потом ещё и ещё, на одном дыхании, пока знахарь не убрал от меня пустую бутыль. Как только эта серая жидкость вошла в мой желудок, меня словно прожгло изнутри едким огнём. По всему моему телу пробежали жгучие волны. Мои конечности так дрожали, что весь съёжился. Затем стал барабанить, почём попало руками и ногами. Меня всего сильно затрясло. Словно ударило электрическим разрядом. Чуть не отдал богу душу. Затем вскочил и побежал прямо к морю.
- Теперь будет жить! - радостно смеясь, закричал знахарь, мне вдогонку. - Смотрите, как бегает!
Меня так рвало изнутри, думал, что кишки изо рта скоро сами все вылезут. Моё тело все так извивалось, прямо, как в море волны во время шторма. Сердце в груди билось подстреленной птицей. Голова гудела, будто огромный колокол в монастыре.
Подумал, что моей жизни пришёл конец. Мне не выжить теперь. Друзья подхватили моё ослабевшее тело и потащили в лодку. Они так сильно перепугались, словно это к ним подкрался конец жизни. Им только осталось добраться до дома, чтобы там замолить перед родителями и горожанами грехи своего детства, которое погибает досрочно. Мне совсем не хотелось умирать.
- Если, Череп, умрёт, - сквозь слезы, сказал, Сулим. - Тогда нас всех, навсегда, посадят в тюрьму.
- Тоже мне, грамотей нашёлся, - поправил Пузан. - Ни навсегда, а на всю жизнь. Как убийц друга.
- Никто никого не убивал, - успокоил Абдулл. - Нечего, Черепа, рано хоронить. Вон, он очухался. Скоро он встанет на ноги и морду набьёт тому, кто его собрался преждевременно похоронить...
Мне вправду стало легче. Но после рвоты голова сильно кружилась. Живот болел как побитый.
- Куда мы теперь с ним? - спросил Махмуд. - Опять в аул нам поворачивать, как-то неудобно. Плыть домой тоже опасно. Нам придётся отвечать за то, что мы выкрали Черепа из больницы.
- Правильно! - возмутился Абдулл. - Люди нам помогли, а мы убежали, как последние трусы.
- Надо помахать руками, - предложил Пузан. - Вон, весь аул собрался. Пускай успокоятся за нас.
Понял, что лучше будет, если мы помашем руками. Поднялся с того места, куда меня положили друзья и принялся махать руками. Мои друзья тоже стали махать руками. Все те, кто был на берегу, также принялись махать нам руками, как машут на прощанье лучшим друзьям. Теперь нам стало ясно, что старой вражды между аулом и городом больше никогда не будет. Это событие помогло нам наладить свои отношения. В следующее воскресенье мы встретимся с друзьями из аула и будем вместе рыбачить на море.
Жители аула и рыбацкого колхоза Буйнак стали расходиться лишь тогда, когда наша лодка доплыла до мыса с маяком. Мы должны были скрыться из вида. Мы в последний раз помахали новым друзьям и вскоре скрылись за мысом, за которым открылся вид на пресные заливы. Там уже была наша граница, которая вела нас к своему дому.
Не успели мы заплыть со стороны моря в пресные заливы, как увидели на горе машины скорой помощи и милиции. Куда-то смываться от них нам было уже поздно, нас заметили с высоты, да мы и не думали удирать. Мои друзья уже натерпелись разного страха за время нашего побега, что лучше было сдаться.
- Во всем виноват, - встал на защиту друзей. - Это их уговорил выкрасть меня из больницы.
- Вот, всыпать бы тебе хорошего ремня, - сказал мой отец. - Жалко, что ты сейчас болеешь.
- Даже не вздумайте бить сына, - заступился доктор. - Скажите спасибо природе, что он живой.
Доктор осмотрел меня со всех сторон. Проверил пульс и дыхание. Посмотрел на глаза и руки.
- Думаю, что море ему больше на пользу, чем наше лекарство, - сказал доктор. - Пусть гуляет. Однако будьте любезны, каждую пятницу быть у меня на проверке. Иначе, больной, положу вас в постель. Вам, папаша, советую больше быть с сыном на природе. Обязательно свозите его в горы.
4. Законы гор.
Моему отцу очень понравился совет врача, так как он сам любил лазить с ружьём по горам. У отца были отстреляны пальцы ног во время войны. Все тело было покрыто шрамами. Мелкие осколки из тела вытаскивали у отца до глубокой старости. Из-за того, что у отца не было на ногах пальцев, то отец с большим трудом ходил по ровной местности, так как не на что ему было опираться. Но в горах отец наоборот двигался быстрее, так как упор был на пятки.
Отец даже оригиналы своих портретных работ брал в горных аулах. Теперь он без скандала дома и на работе мог ходить со мной по горам, под предлогом моего лечения, так как порекомендовал доктор в присутствии многих наших горожан. Поэтому отец ни стал откладывать. Через неделю мы отправились в горы, собирать заказы на портреты. Мой отец работал фотографом-портретистом.
На больших листах фотобумаги печатал голову заказчика, затем пририсовывал порошком краской-соусом костюмы, которые были тогда в дефиците. После портрет покрывался из пульверизатора специальным лаком. Такое произведение было тогда всюду в большой моде. Заказывали портреты даже в горных аулах, где никогда не носили костюмов. В работе отец имел большой успех среди людей.
Наш трёхколёсный драндулет, инвалидная машина, медленно поползла по горной дороге. Когда машина закипала от напряжения и жары, то отец останавливал её, чтобы она охладилась. В это время собирал ягоды и фрукты, которых было много в горах Дагестана. Мы кушали собранный урожай и опять начинали подъём в горы. Ехали до первого аула, чтобы там раздать сделанные портреты. Отдыхали в гостях у горцев. На следующий день мы продолжали свой путь по сборам новых оригиналов к работе над портретами.
Отца в аулах уважали, так как отец с ними говорил на их языке. Если учесть, что в Дагестане шестьдесят национальных языков и, примерно, столько же диалектов, то мой отец знал много местных языков. Мне было просто удивительно, что отец знает столько много языков. Когда спрашивал, откуда отец знает столько много местных языков, то отец пожимал плечами. Говорил, что они говорят, тоже говорю на их языках и все дела.
Может быть, группа тюркских языков имеет одну языковую связь, как группа славянских языков. Тогда можно легко научиться понимать эти языки, если, конечно, хорошо знаешь, хотя бы один язык из этой группы. Из коренных национальностей Дагестана имеются, в основном, это тюркские корни языковой группы, которые появились во время татаро-монгольского нашествия.
В основном в Дагестане жили аварцы, кумыки, даргинцы, лезгины, а также лакцы, ногайцы, табасаранцы, курды и многие, многие другие национальности. Поэтому не удивительно, что эти народы так хорошо друг друга понимают. Так почему бы и русским не научиться их языку.
Мой отец большую часть своёй жизни провёл в кругу разных наций, вот почему он знает эти языки. Это, конечно, моё личное мнение. Может быть, у моего отца дар речи от природы. Вот, к примеру, тоже большую часть своёй жизни провёл среди этих людей. Однако, говорить на их языках не умею. Потому, что у меня нет природного дара, говорить на других языках.
У меня дислокация - это неспособность к усвоению другого языка. Вполне возможно, что был бы, как Миша, не говорящий ни на каком языке, если бы с рождения меня не учили говорить по-русски. В школе за все годы обучения никак не смог выучить ни одного иностранного языка. Специально пытался поступить в институт иностранных языков, но из этого у меня ничего не вышло. В институте иностранных языков меня сразу признали не способным к познанию языков.
К вечеру мы с отцом добрались до первого аула в горах. Отец подрулил к сакле-мазанке из самана, глиняного кирпича с соломой высушенного на солнце. Треск нашего драндулета разбудил в ауле всех собак, которые спали в тени дувалов, утомлённые за день жарким летним солнцем.
Из всех мазанок выбегали гололобые дети, чтобы посмотреть на наш уставший драндулет, который не имел ни вида, ни цвета, так как на нем лежал огромный слой дорожной пыли. Такая же пыль была и на тех, кто был в этой мотоколяске, то есть, на нас. Мы были покрыты таким огромным слоем пыли, что стали одним целым вместе с драндулетом.
- Салам алейкум, кунак! - приветствовал нас, хозяин мазанки. - Заходи, гостем будешь. Мы все будем рады гостю дорогому. Отведай хлеб и соль нашего дома. Отдыхай с дальней дороги, как дома. Мой дом - твой дом. Будь хозяином в нем. Все в этом доме твоё. Располагайся, где тебе будет удобно. Ты лишь пожелай...
Хозяин приветствовал отца с улицы до порога своёй мазанки и кланялся отцу постоянно. Можно было подумать, что мой отец какой-то знаменитый гость или представитель Аллаха на грешной Земле. Но, так принято встречать всех гостей в горах Кавказа. Таков закон гор, перед которым все равны. От случайного гостя до знатного человека.
С таким уважение горцы относятся к своим гостям. Готовы отдать им все, что есть. Мой отец тоже отвечал приветствиями на приветствие хозяина мазанки и также постоянно кланялся ему. Как только они добрались до порога мазанки, из дома вышла жена хозяина мазанки с огромным медным тазиком и национальным медным кувшином в руках. Все содержимое поставила возле порога и жестом руки пригласила отца сесть на коврик, который женщина постелила специально для моего отца.
Отец сел на коврик. Хозяйка дома, назовём её так по-русски, у большинства наций Дагестана нет в лексиконе понятия хозяйка дома, так как есть хозяин дома и этим все сказано, так вот, хозяйка дома сняла с моего отца обувь и принялась мыть ему ноги. После того, как ноги отца были вымыты, хозяйка вытерла ноги отца специально для ног приготовленным льняным полотенцем.
Затем стала поливать отцу на руки. Отец умылся над тем же медным тазиком. Когда процедура с водой закончилась, отцу принесли чистую домашнюю одежду. Это были огромные белые штаны и такая же большая рубашка. Отец снял с себя верхнюю одежду и надел чистое на себя.
Хозяйка повязала на отце штаны и рубашку огромным женским платком. На ноги отцу хозяйка надела самодельные шлёпанцы из сыромятной кожи с задранными носами. В таком наряде мой отец отправился в комнату для гостей. Все взрослые мужчины пошли за моим отцом, чтобы угождать своему гостю.
Всё это время, дети этой семьи и хозяин, наблюдали за происходящим. Вместе с ними и мной. Когда мой отец и взрослые этой семьи скрылись в комнате, до меня подошли старшие дети семьи. Дети были старше меня, но не взрослые.
Самый старший брат стянул с меня всю мою грязную одежду, а старшая сестра вылила на меня воду из огромного кувшина. Затем дети всей оравой, а их было десять детей, вытирали меня огромным полотенцем. После чего напялили на меня, то же самоё, что надели на отца, только в детских размерах.
Всю процедуру дети проделывали со мной в грубой форме, словно хотели меня проучить за что-то, в чём совершенно не был виновен. В то время, как с моим отцом, эта процедура, проводилась по всей форме национального гостеприимства и этикета этого дома. Возможно, что дети были сорванцами, как. Когда все многочисленное семейство и гости расселились в большой глинобитной комнате на ковре, хозяйка принесла огромный медный поднос и поставила этот поднос в середину комнаты. Все расселись вокруг подноса.
Дети с одной стороны, а взрослые с другой. Моего отца усадили на почётное место у стены с ковром, на котором висели различные национальные украшения, это чеканная посуда, национальное ружье, украшенное цветной эмалью с чеканкой и резьбой, рядом висел кинжал с позолоченными ножнами и резной рукояткой из слоновой кости, с инкрустацией золота и драгоценных камней. Пожалуй, это было единственное богатство этой семьи. Все остальное выглядело очень бедно, и дети все были в рваной одежде. Но к подносу вся орава села чисто вымытая и в чистых штанах. Когда мы подъехали к мазанке, то большинство этих мальчишек бегали совершенно голыми. Сейчас дети этой мазанки были на половину одетые и чистые.
Прошло несколько минут и хозяйка, со старшими детьми, внесли в комнату зажаренного барашка, которого положили в середину медного подноса. Старший сын семьи разложил по кругу подноса большие чуреки и лаваши, такая разновидность национальной лепёшки. Старшая дочка принесла кувшин с горячим бараньим жиром и вылила жир на медный поднос с бараном.
Затем хозяйка принесла два кувшина козьего молока и всем чашечки из обожжённой глины. После чего хозяин кинжалом отрезал у барашка голову и положил её перед моим отцом. Затем хозяин разрезал барашка на множество кусков мяса и всем показал, что можно приступать к еде.
Все женщины и девочки этой семьи ушли из комнаты, за этим барашком остались сидеть только мужчины и мальчики, а женщины и девочки стояли у порога, выполняли то, что нужно было нам к еде. Постоянно приносили чистые блюда и полотенца. После чего от нас выносили грязную посуду. Когда мужчины и мальчишки поели, девочки принесли воду помыть руки и лицо. Сытые мужчины вышли из комнаты. Женщины вошли в комнату доедать остатки мяса, объедки которого лежали в подносе.
Было темно, когда трапеза у всех закончилась. Отец отправился спать в комнату хозяина, следом за ним пошла хозяйка дома. Хозяин семейства ушёл спать в чулан. Лёг спать в детской, со всей семейной оравой, прямо на ватное одеяло. Старшая девочка укрыла меня каким-то обрывком рваной тряпки, которая, возможно, должна была на ночь заменить простынь.
Спать на такой постели было просто невозможно. Всю ночь крутился с боку на бок. Кое-как поспал до утра. Перед рассветом, как только стало чуть видно, с первыми лучами солнца вышел во двор. Было так рано, что даже местные собаки ещё не лаяли на мои шаги.
На пороге комнаты хозяина, где спал мой отец, спала в одной ночной рубашке хозяйка семейства. Через слегка просвечивающуюся ткань ночной рубашки женщины было видно, что на её теле нет ничего другого, что может одеть на себя женщина в постели. Отец мой спал в глубине хозяйской комнаты обложенный пуховыми подушками и был укрытый большим стёганым одеялом. На стенах спальни весели дорогие ковры.
Из чулана вышел хозяин мазанки. У него в руках была огромная плётка. Хозяин посмотрел со злобой на спящую хозяйку. Взмахнул было плетью, но тут увидел меня и направился в мою сторону, почёсывая плетью свою спину, словно поэтому он сейчас только что взмахнул плетью. Но эта плеть имела назначение.
- Сынок, ты почему не спишь? - спросил хозяин так нежно, что думал, сейчас всыплет мне плетью по заднице, отчего весь взъерошился. - Рано утром дети должны спать. Что случилось?
- Пописать хотел, - стал врать, дрожа от страха. - Мне очень хотелось писать. Больше ничего.
- Вот и молодец, - наступая на меня, сказал хозяин. - Сделал своё дело и топай быстрее спать.
Меня словно ветром сдуло. Только успел проскочить черту безопасного места, как услышал за спиной щелчок кнута-нагайки и слегка вскрикнувшую женщину. Из комнаты увидел, как хозяин кнутом стегает свою жену и кричит ей что-то на неизвестном мне языке. Женщина, закусив до крови свои губы, терпит, не произнося ни слова, подставляет свои прелестные места к побоям мужа.
Прямо через ткань ночной рубашки видны темно-красные полосы от кнута-нагайки. Видимо, это у неё ни первые побои от мужа за семейную жизнь, так как женщина привычно терпит побои. Никто не может защитить униженную женщину.
- Оставь женщину в покое! - услышал голос отца. - Так не пустил её к себе в постель. Хватит!
Видимо хозяин, плохо понял слова отца на русском языке, побои продолжались. Тогда отец спустился из мазанки к хозяину. В грубой форме объяснил ему на местном языке свою просьбу. Но хозяин вновь замахнулся на свою жену кнутом, тогда отец вырвал у хозяина из рук кнут и бросил его далеко в чулан.
Хозяин, повинуясь воле гостя ушёл в сторону, а женщина пошла в комнату, где спал мой отец, чтобы там убрать постель и привести себя в порядок. Мой отец и хозяин дома находились в разных концах небольшого двора. Ждали, когда женщина выйдет к ним, чтобы обратно прислуживать мужчинам, хозяину дома и его гостю. Хозяйка вышла из комнаты в повседневной одежде, принесла медный тазик и кувшин с водой. Мой отец и хозяин дома подошли к тазику. Хозяйка полила на руки мужу и гостю. Когда они умылись, то хозяйка накинула им обеим на плечи полотенец. Мужчины вытерлись полотенцем и вернули его хозяйке. После чего мой отец пошёл в комнату и одел свою уже чистую одежду. Старшая дочь семьи содрала с меня одежду, в которую меня вчера одевали, а под ноги мне бросила мою одежду. Быстро надел на себя свою одежду и вышел во двор к мужчинам, которые ждали приглашения к завтраку. Женщины и девочки готовили в комнате кушать на ковре. Все в той же огромной комнате, предназначенной к почётным гостям.
В этот раз место завтрака не выглядело столь празднично, чем вчера за ужином. Отец со мной были одеты в свою дорожную одежду. Разница лишь в том, что одежда была чистой, но не глажена. В горах не принято гладить одежду. На нас не напяливали белые штаны и рубашки. На ковёр положили медный поднос намного меньше вчерашнего.
В поднос положили куски вчерашнего чурека и в глиняных чашках налили какую-то баланду, которая чем-то напоминала неудачный суп, который пытался сварить дома мой отец после пьянки. Мамы в это время не было дома, она рожала братьев-близнецов, Сергея и Юрку.
Мне приходилось тогда смотреть на пьяного отца и давиться неизвестными миру блюдами, которые по пьянке пытался в эти дни приготовить мой отец. Вот и сейчас у горцев в гостях смотрел на блюдо, нечто похожее у моего отца.
Так вот, мне приходилось вновь вспомнить "отцовскую кухню" и давиться такой баландой у этих горцев. Куски чурека так сильно высохли за ночь, что их приходилось грызть, как кости, чтобы хоть как-то заглушить неприятный вкус баланды и запить все это неизвестным мне напитком, который был похож на сыворотку, такой напиток получается после производства масла и сметаны из коровьего молока.
В казачьих станицах, эту сыворотку, отдают в пойло свиньям. Здесь же эту сыворотку давали в питье людям, как у нас животным. Можно было подумать, что мы бараны, а не люди. После такого свинского завтрака, нам только оставалось покинуть мазанку и отправиться дальше в поисках оригиналов для работы отца.
Больше нам тут, в этом ауле, делать было нечего. Хозяйка собрала нам в дорогу какие-то продукты в узелок и отдала это мне в руки. Мы собрали свои принадлежности - отцовский трофейный фотокор немецкого производства и планшеты с готовыми портретами, которые мой отец ещё должен был вручить заказчикам в других аулах. В этом ауле свои заказы отец раздал ещё вчера вечером.
- Спасибо, кунак, за хлеб и соль, - сказал отец, хозяину, у ворот двора. - Кунак, жену ты бил зря.
- Это знаю, - по-русски, ответил хозяин. - Бил её согласно нашему обычаю, за то, что она не спала с гостем. Но если бы ты спал с моей женой, то за воротами своего дома убил бы тебя и свою жену. Ты прости кунак, что у нас такой обычай, Аллах велит соблюдать обычаи предков. Хотя мы с ним не во всем согласны.
- Поэтому у нас, в казачьих станицах, говорят - "Будь, как дома, но не забывай, что в гостях." - сказал отец, на прощанье. - Ладно, нам надо ехать, скоро будут дожди. У меня много заказов в горах. Надо успеть везде.
Драндулет завёлся с третьей попытки и клубы дыма, из его выхлопной трубы, скрыли нас за поворотом дороги от любопытных глаз высыпавшей из дворов детворы аула, которые молча, рассматривали нас. Мотоколяска медленно выползла из аула на дорогу, ведущую в горы. Река Баксан, которая во время дождей стремительно мчится к морю и смывает все на своём пути, сейчас ручейком скользила в ущелье с камня на камень и терялась за огромными валунами, которыми играла в сезон дождей.
Нам надо было несколько раз съездить по горным аулам, чтобы отец мог выполнить заказы, так как скоро начинался сезон осенних дождей, во время которых дороги были всюду в горах размыты и проехать на нашем драндулете было практически невозможно. После дождей в горы приходит зима. Горные дороги до самой весны перекрывались снежными лавинами. Жители гор становились отрезанными от внешнего мира. Лишь смельчаки из аулов, иногда, спускались вниз к морю, чтобы в городе запастись недостающими продуктами своим сельчанам...
5. Забытая родня.
Драндулет едва дополз до аула, ступеньками крыш свисавшего с огромного каменного массива. В ауле крыши домов соседей снизу служили дворами соседей выше. Все дома были каменные. Один дом кирпичный отличался своёй архитектурой и видом, как белая ворона среди чёрного воронья. Такие кирпичные дома в основном строят в станицах терских казаков и в городах. Огромные дома, как крепости, угрожающе свисали друг над другом, готовые в любой момент оказать сопротивление врагу, ступившему на их территорию или разом обрушиться в глубокую пропасть и не достаться никому из врагов.
Среди громады каменных домов, кирпичный дом стоял особняком, как бы с боку припеку, чего нельзя было сказать о других домах, которые никакой архитектуры не представляли, были просто единой серой массой из глыбы больших камней. Вот к этому дому из кирпича, направил отец старенький драндулет, покрытый дорожной пылью и копотью.
- Салам алейкум, Сергей! - вышел с приветствием к нам, жирный, словно кабан, высокий мужчина. - Молодец, сват, добрался до своёй забытой родни. Горцам рассказал про свои портреты, которые ты сделал. Сейчас все соберутся рассматривать твои чудо портреты. Здесь все в диковинку.
- Алейкум ас салам, Исса! - обнимая толстяка, приветствовал отец, хозяина. - Очень рад, что тебя сегодня застал дома. Твой заказ выполнил, портрет нарисовал с черным костюмом, как ты просил.
Мой отец передал старшей дочки хозяина дорожную сумку с подарками к дому и планшет с портретами. Сам остановился у ворот огромного двора, рассматривая красивый кирпичный дом.
- Сергей, умойся с дороги и проходи на веранду, - предложил Исса. - Сейчас, скоро вернусь.
Мы с отцом отправились к умывальнику, который висел на огромном стволе чинара. В это время старшая дочь хозяина наполнила умывальник чистой водой из ручья и держала в руках огромный льняной полотенец. Отец первый подошел к умывальнику, стал мыть лицо и руки. Следом подошел. Когда мой отец вытирал руки, девушка, опустив глаза, искоса посматривала в сторону своего отца, который что-то жестами показывал ей в мою сторону.
Девушка слегка кивала головой, то ли в знак внимания своего отца, то ли в знак приветствия моего отца, который все это время говорил девушке какие-то комплименты, отчего девушка постоянно смущалась. Никак не мог этого понять. Может быть, у них просто так принято вести себя в ауле между гостем и горянками? Хотя на горянку девушка не была похожа. Скорее терская казачка.
Мне не были оказаны такие почести, как моему отцу. Был всего лишь хвостиком у своего отца, следовал куда он. Так мы добрались до громадной веранды с огромными резными колоннами из бука, пропитанного какими-то маслами против гниения, так как климат здесь был в основном сырым и с гор часто дул холодный ветер. Панорама была на веранде прекрасная!
С высоты орлиного полёта видно там далеко внизу аул, в котором мы ночевали. Ниже облака, моря совершенно не видно. Зато тут рядом видно папахой снежные вершины кавказских гор, которые, словно бурка чабана, укрыты снизу зелёным барашком лесов. Воздух здесь такой свежий, что у меня от каждого вздоха приятно кружится голова и дышу полной грудью, как велел мне лечащий врач, который говорил, что только горный воздух поставит меня обратно на ноги.
- Сергей! Быстрее спускайся вниз, - услышал голос Иссы. - Помоги мне с барашком справиться.
Посмотрел вниз. Исса притащил во двор огромного барана и пытается завалить его, чтобы зарезать, но баран каждый раз вырывается и бегает по двору. Так что помощь моего отца действительно там нужна, так как в ауле больше нет мужчин, наверно, в горах пасут отары овец. Отец и Исса с большим трудом поймал огромного барана. Свалили барана на землю. Исса кинжалом перерезал барану горло.
Как только кровь барана хлынула из перерезанного горла, Исса сразу подставил большую медную чашку к горлу барана и наполнил чашку кровью. Баранью кровь с медной чашки вначале выпил Исса, затем передал чашку с кровью отцу. Впервые видел, как отец соблюдает обычай гор, пьёт, не морщась баранью кровь.
По мне это выглядело просто варварством с каменного века. Однако это был такой старинный обычай у горцев встречать уважаемых гостей. Конечно, это ни всем по карману. У толстяка, возможно, есть большое стадо овец. Что стоит прирезать одного барашка. Тем более что мы с отцом такого барана съесть не сможем, его семья есть будет. Как у хозяина мазанки с нижнего аула. Где объедки от барана доедали женщины.
Отец и Исса продолжали разделываться с барашком, а, тем временем, любовался окрестностями, закутавшись в шаль из верблюжьей шерсти, её дала мне мама в дорогу. Врачи мне сказали, что такой перепад температуры лишь на пользу моему организму. Так ещё лучше тут закалюсь. Выросту сильным мужчиной. Буду таким сильным, как мой отец, а то даже сильнее. Во дворе запахло жареным шашлыком из свежего бараньего мяса. Вновь посмотрел вниз и увидел, как отец и Исса хозяйничают вокруг огромного мангала с шампурами бараньего шашлыка.
Шашлык постоянно вспыхивает от бараньего жира, а мой отец брызгает на него из бутылки слабым раствором уксуса, чтобы так сбить пламя и в тоже время не потерять аромат свежего бараньего мяса. В это время женщины накрывают скатертью большой стол на веранде. Почти, как по-русски. Очевидно, хозяин этого дома учился с русскими и оттуда он взял привычки домашнего обихода. Женщины даже стол сервируют, почти, по-русски. На столе современная русская посуда - ложки, тарелки, кастрюля с супом, от которой вкусно пахнет курдючным бараньим салом и свежей зеленью. По запаху знаю, что это суп питти из азербайджанской кухни.
Этим меня однажды угощали азербайджанцы, когда мы на экскурсию ездили на летних каникулах в Баку, столицу Азербайджана. Возможно, что этот толстяк Исса там служил в армии. Привёз домой русский обычай и азербайджанскую кухню. Вот и самовар русский ставят. Совсем, как в русской деревне. Лишь музыки, песен и одежды русской не будет. Все-таки дагестанский аул, в котором переплелись обычаи разных наций.
- Хлопчик, садись за стол, - совсем по-русски, пригласила меня хозяйка. - Сейчас кушать будем.
Удивлённо посмотрел на женщину и заметил, что женщина вообще не похожа на местную горянку. У неё волосы русые и нос слегка курносый. Женщина, ну, прямо, как хохлушка или казачка из терского хутора. Даже говорит с акцентом каким-то украинско-казачьим. Ну, прямо как у нас в Старом хуторе люди говорят. Даже одежда на ней пёстрая, словно национальный наряд казачки.
- Шо, хлопчик, ридну кровинку почуйствовал? - улыбаясь, спросила женщина. - Як же тебе кличет батька з мамкой в хате? Говори, хлопчик, не стесняйся. Ти казачек терский? Може ошиблась?
- Зови меня Маней, Машей или Марией, як тебе удобно буде, - весело смеясь, ответила женщина.
- Мою маму зовут Марией, бабушку Маней, - радостно, сказал, по-русски, без акцента. - Как вас.
- Вот и хорошо! - тоже по-русски, без акцента, сказала Мария. - Выходит, что мы забытая родня.
Сел за большой стол и без всякой скромности, как у себя дома, принялся уплетать за обе щеки содержимое в тарелке. Суп был очень вкусный, а от хлеба пахло казачьим хутором. Словно приехал к бабушке Дине в хутор у станицы Шелковской, которая находится за рекой Терек в Чечне. Отсюда и названия народа - терские казаки, которые живут у Терека. Возможно, что эта женщина была казачка. Однако, как она угодила сюда в горы? Мне очень хотелось про все узнать. Ведь она мне сильно напоминала нашу родню.
- Ну, как, познакомились? - спросил меня, отец, когда они с Иссой поднялись на веранду. - Твоя родная тётка, Маша Куценко. Дочь бабы Дины из Шелковского района. Это её дети и муж Илья. Они давно тут живут. Детки у них тут в горах народились. С гор в долину редко спускаются...
От удивления у меня даже ложка упала в тарелку. Этого никогда не мог даже предвидеть. Чтобы в горах? Встретил свою родню. О них ничего не слышал в Гудермесе и в Старом хуторе.
- Причём тут Исса? Почему здесь в горах? Зачем обычай гор соблюдать? - удивлённо, спрашивал у отца. - Ведь они не горцы, а терские казаки. Наши прямые родственники...
- Их пригласили работать в горы. Илья ветеринар. Маша врач. Местные жители им кирпичный дом построили по-русски, чтобы они не были оторваны от своих корней, - стал отвечать отец. - Зовут Илью местные Исса, так удобнее. Так как семья Куценко живёт в горах, то они должны некоторые обычаи гор соблюдать. Вся эта семья наших родичей здесь говорит на местном языке.
Все посмеялись над приколом, который устроили мне родственники, а старшая дочь тёти Маши показала мне язык. Тоже не остался перед ней в долгу и показал ей свой кулак. Так познакомился со своёй забытой родней в горах, о которых ничего раньше не знал. Может быть, по той причине, что по маминой линии родственников на Кавказе в каждом городе и в каждой станице полно. Не говорю о терских станицах и Гудермесе, где сам родился.
Там у меня двоюродных братьев и сестёр человек сто наберётся. Так откуда мне было знать про наших родственников в горах Дагестана? Мне и на ровном месте хва"тает родни. В гости не успеваю ездить. Каждое лето, как путешественники, скитаемся в гостях у родственников. На стол поставили маленькую чашечку с мёдом, который так сильно пахнет, что голову кружит. Вообще-то мне мёд нравится любой. Но этот мёд какой-то странный по запаху и по вкусу, как медовуха, которую пьют мужики вместо самогона.
- Ты, что это Илья, меду для племянника пожалел? - вдруг, с обидой, спросил отец. - Сметаны тоже мало. Ему доктор горный воздух советовал и дары природы. Откуда такое найдёшь у нас в городе? Все у вас естественное и вкусное, лучше любого лекарства. Не жадничай. Мы свои!
- Сергей! Ты, что, спятил что ли? - обиделся дядя Илья. - Этот пьяный мёд ещё с весны. Его даже взрослым нельзя много употреблять. Пьяным будешь. Если ты требуешь, то вам поставлю всё. Мне вовсе не жалко. Можешь даже с собой домой взять бочонок мёда и ведро сметаны.
Дядя Илья ушёл, но вскоре вернулся с бочонком мёда в одной руке и эмалированным ведром сметаны в другой. Дядя Илья тяжело поднялся к нам на веранду и взгромоздил все это на стол, который прогнулся под тяжестью даров природы. Вокруг сразу запахло сметаной и мёдом.
- Вот, можете хоть сколько съесть, - обиженно, показал на стол дядя Илья. - Что не съедите, то забери с собой домой. Но только потом не говорите, что Илья вас не предупредил за пьяный мёд. Пацана не трави пьяным мёдом. Пускай подрастёт к медовухе. Сейчас он мал к такому угощенью.
- Ладно, Илья, погорячился, - стал извиняться отец. - Давай не будем ссориться, мы и так с тобой очень редко видимся. Ты, наверно, уже забыл, когда был у меня дома. Недавно у меня близнецы родились. Два мальчика. Старшего моим именем назвали, Сергей, а второго Юрка зовут. Хотя бы племянников навестили. У нас сейчас у всех прибавилось. В каждой семье имеются детки.
- Приедем к вам обязательно всей семьёй. Пускай мои дети на море искупаются и на своих двоюродных братьев глянут, - без обиды, радостно, сказал дядя Илья. - Надо выпить за близнецов. Маша, неси спирт? Таких гостей мы давно в горах не встречали. Не грех нам выпить на двоих...
- Ты, извини, Сергей, но у нас в горах не пьют, - сказала тётя Маша. - Спирта вам дам мало.
Тётя Маша ушла в дом за спиртом. Отец и дядя Илья спустились вниз к мангалу с жареным шашлыком, который так вкусно пахнул, что даже домашняя собака стала принюхиваться к нему.
- Шурка! Расскажи, как там у вас в городе, - подсела с вопросами двоюродная сестра Настя. - Правда, что у вас там есть такой аппарат телевизор, который показывает разные кинофильмы?
- Правда, - ответил ей. - Только у нас в доме ещё нет телевизора. Но у моего лучшего друга есть.
- Ой! Как интересно! - обрадовалась Настя, позвала к нам младшего брата и сестрёнку. - Расскажи!