На следующее утро встал раньше времени. Чисто выбрился. Вымылся так хорошо, словно собрался на тот свет к своим предкам, чтобы там быть чистым и больше никогда не мыться. Несколько десятков лет, учусь без перерыва с самого первого класса, но при словах - сессия, зачёт, экзамены - так меня бросает в дрожь. Словно первый раз иду в первый класс. Возможно, что именно поэтому каждый раз успешно сдаю зачёты и экзамены, так как всего себя вкладываю в познание изучаемого предмета в любой области своего знания. Будь то история, философия, психология или какой-то другой предмет.
У меня страстный порыв к знанию появляется, как творческое вдохновение у художника перед эскизом на мольберте. Нарядившись, как на свидание к любимой девушки, первым автобусом уехал в Душанбе. Несмотря на то, что наступила осень и в любое время мог с небес хлынуть дождь, этот первый день нашей сессии у меня был праздником наполненным ярким солнцем и пением птиц. Чтобы не помять свой шикарный костюм, стоял на задней площадке автобуса и сторонился от людей, входящих в автобус.
Так сильно выделялся среди других людей, что мне было неловко от такого различия. Каждый входящий разглядывал меня сверху донизу и никак не мог взять себе в голову, что такой нарядный мужчина едет в общественном транспорте. Когда есть для таких франтов такси или в самом крайнем случае маршрутное такси микроавтобусов, на которых удобно ездить в наряде, как в столице по Душанбе, так и дальше в его пригородах.
Собственно говоря, эта мысль появилась у меня в голове только что. Как это не подумал об этом раньше? Видимо, это моя нищета, которая преследовала меня всю жизнь, породила во мне жадность. Вот никак не могу отвыкнуть от жадности. Жалко каждую копейку. За последние девять месяцев, со времени погромов в Душанбе, заработал больше денег, чем за все годы семейной жизни и ещё не истратил ни копейки на какую-то роскошь.
Даже в ресторан с женой не ходил. Превратился в Плюшкина, который Чичикову, в романе "Мёртвые души", даже испорченные сухарь и сыр пожалел. Надо мне хотя бы новый год детям хорошо устроить, чтобы помнили дети свой новогодний праздник долгие годы своей жизни. Стало быть, это мне нужно научиться жить по-новому. Прежде мы жили всей семьёй по возможности, а теперь надо научиться жить по средствам. В настоящее время средств достаточно, чтобы шикарно жить семьёй. Мои рассуждения отвлекли меня от времени. У привокзальной площади в самом Душанбе заметил, что мы подъезжаем к последней остановке. Рассчитавшись за проезд, вышел и буквально машинально вошёл в троллейбус, который идёт до зоопарка. Оттуда метров пятьсот до нашего "островка", где находится новое здание университета в Академгородке.
Даже забыл, что только сейчас планировал жить по-новому и ездить на такси хотя бы в таком парадном костюме. Ну, ладно, что теперь поделаешь, троллейбус, так троллейбус, он тоже транспорт. Возможно, что следующий раз поеду на городском такси. Так рано приехал, что даже испугался. В таком наряде меня могут пристрелить. Ведь сейчас оружия в Таджикистане, как семечек в кармане моих сынов, везде полно. Любой может нажать на курок и пиши, пропала вся запланированная жизнь. Может быть, пока не идти мне туда в университет? Подождать не много? Пока будет идти туда группа студентов.
Оглядевшись по сторонам, увидел, как весёлая группа девчонок, словно стайка доверчивых птичек, заблудившихся во временах года, выпорхнула из подошедшего автобуса и радостно чирикая, пошла в сторону нашего университета. Словно ястреб, поспешил за ними. Девчонки с удивлением осмотрели мой парад и продолжили свой весёлый разговор о прошедшем лете. Сразу было заметно по возрасту, что первокурсники очного отделения, вчерашние школьницы. Слишком молодые, беспечные и не опытные, которые по своей наивности могут попасть в любую опасную ситуацию и погибнуть. У них даже в мыслях нет, что рядом может быть опасность в лице любого человека, в такое время, как гражданская война в республике.
Зря переживал, что пришёл раньше всех в университет. Здание университета жужжало, словно пчелиный рой, куда слетелись желающие получить мёд своего знания. Кроме дневников были заочники других факультетов. В основном биологи и экономисты. Пошёл до кабинета декана исторического факультета. Надо посмотреть расписание занятий на сессию, чтобы знать какие учебники взять в самую первую очередь.
Заодно узнать в каких кабинетах будем заниматься. Как бы нам не пришлось бегать из одного конца огромного здания в другой. Здание университета метров триста, если не больше. Пока доберёшься на перемене из одного конца здания в другой, время закончится. За этот промежуток времени нужно успеть поесть, попить воды, сходить в туалет, приготовить учебники и сесть за стол. Хотя бы кабинеты были рядом.
- Ну, Александр, прямо, как настоящий профессор вырядился! - удивленно, встретил меня, Гиясов Морис.
- Это только ты, из зала Верховного суда Таджикистана, выходишь в наручниках, а мы выезжаем на "Волге". - ответил ему. - Заодно мне там и мундир сменили. Так что тебе учиться надо у старших. Когда-то пригодится.
- Между прочим. - вспомнил Морис. - Меня подбивали в Верховном суде Таджикистана к тому, чтобы признать тебя главарём банды, которая устроила погромы в Душанбе и убийство старика.
- Меня тоже там на допросах уговаривали признать тебя главарём нашей банды. - сказала Касымова Зухра.
- Мне тоже предлагали подписать документ в том, что ты главарь нашей банды. - вступила в разговор подошедшая к нам Мулукандова Сара. - Мне даже обещали свободу и неприкосновенность до конца жизни.
- Думая, что после подписания документа, тебе Мулукандова Сара, не долго пришлось бы ждать конца своей жизни. - с острил ей. - Пришлось бы отвечать за каждую букву собственной подписи перед нашей воровской "малиной". Так что тебе повезло, что твоё сознание успело опередить мысли следователей...
- Мысли, у которых видимо были слишком тупые, - добавил Гиясов Морис, - если они все так думали о нас.
- Вам не показалось удивительным то, что с моим появлением в Верховном суде Таджикистана, вас всех отпустили по домам? - спросил, когда вся группа сказала одно и тоже. - Ведь это мне пришлось признаться в том, что был главарём банды и взял всю ответственность на себя. Так что, вы обязаны мне собственной свободой.
- Теперь ты наш "пахан" и вор в законе. - подметил Никифоров Сергей. - Мы все слушаем твой следующий указ на новое дело. Как скажешь, так и будем делать. Только "мокрое" дело не предлагай. Мы не убийцы.
- Если вся воровская "малина" в сборе, - распорядился сам, - то с сегодняшнего дня будем взламывать науку.
Свои шутки о воровской "малине" мы перевели в серьёзный разговор. Вскоре направились в кабинет исторического материализма, где по расписанию наших занятий должны были встретиться на лекции с Бобосадыковой Гульджахон Бобоевной, ответственный секретарь Совета Таджикской ССР по делам ЮНЕСКО. Рассевшись по своим местам в кабинете, мы стали ждать начала лекции. Время мчалось быстро, но в кабинет никто не входил. Возможно, что это была какая-то накладка в расписании занятий. Такие накладки бывали и раньше. Все мы люди. Мало ли что бывает. Человек по любой причине может не прийти в назначенное время. Авария, болезни, несчастный случай или какие-то другие не предвиденные события.
- Бобосадыкова Гульджахон в Париже на сессии ЮНЕСКО! - объявил староста группы, Кобзарь Николай. - Сейчас две пары лекций будет читать доктор этнографии и археологии Ахтам Бабаевич Бабаев.
- Ура! Ура! - почти шёпотом, прокричала вся группа, девчонки радостно захлопали в ладоши. - Наша взяла! Ахтам Бабаевича Бабаева, мы знали с первого курса. Он преподавал у нас основы археологии и этнографии. Этот учёный муж, совершенно не был похож на доктора археологии и этнографии. Точнее, Бабаев был равный с нами. Ахтам Бабаев был немного старше меня, но уже имел учёную степень доктора. Мы до глубины души были рады неожиданной встречи, которая сулила нам интересные рассказы и лекции.
- Надеюсь, что вы меня не обсудите, если уклонюсь от темы занятий. - сказал Ахтам Бабаевич Бабаев, когда мы сели на свои места после взаимного приветствия. - Признаюсь вам честно, что в историческом материализме мало чего понимаю. В некоторых вопросах совсем не согласен. Что же касается по делам ЮНЕСКО, то оставим эту тему до возвращения Бобосадыковой Гульджахон из Парижа. Поговорим сегодня с вами на близкую тему вопросов, которые могут вам пригодиться в изучении различных предметов истории. Это такие темы, как обычаи, ритуалы, культы, этнография, религия и многое другое. Можно раскручивать тематику очень долго, но у нас, фактически, осталась всего одна пара часов на ту лекции.
- Ахтам Бабаевич, нам сказали, что вы преподавали в Афганистане. - затронула тему Касымова Зухра. - Вы расскажите нам, как учатся студенты в Кабульском университете. Что они там изучают? Нам это интересно.
- Кабульский университет один из самых старых университетов мира. - начал свой рассказ Ахтам Бабаев. - Довольно странно чувствуешь себя, когда впервые прибываешь в столицу Афганистана в Кабул. Название можно переводить по-разному, это "приём", "ворота", "открытие". В зависимости от того, на каком языке произносится название - фарси (таджикский), пуштунский, узбекский, дари, урду и другие языки народов, населяющих Афганистан. Кабул мне был открытием. Когда рядом с древней культурой и наукой Афганистана, увидел средневековые обряды и обычаи.
Народ Афганистана, словно застыл в своём развитии. Остался таким после колониальной эпохи Англии, которая через Индию закрывала ворота Афганистана на Запад. В Кабуле до сих пор нет уличного движения. Машины, верблюды, ослы и быки, передвигаются по улицам Кабула без всяких знаков и светофоров на перекрёстках. Кто успел, тот проехал. Остальные, терпеливо ждут своей очереди. Если появилась пробка, пробку не спеша разводит полиция.
Это было просто вступление моего рассказа. Что же касается учёбы в университете, то там могут учиться только мужчины. В основном, это дети очень богатых людей, которые сами получили образование в Европе или в Америке. Даже степень обучения зависит от внесённой суммы денег. Стремление к учёбе у них велико.
Бывало так, что выполню программу намеченных лекций, а студенты заинтересовались этой темой и настаивают, чтобы продолжал занятия. На перемене бегут в канцелярию вносить деньги на дополнительные часы моих лекций. Но бывало и так, что в середине занятий, то ли лекция им не понравилась, то ли устали парни.
Начинают бузить. Стучат ногами и руками под столом. Говорят, мне "Баз! Баз! Баз!", до тех пор, пока вместе с ними не говорю тоже самое "Баз! Баз! Баз!", на языках фарси и таджикском, эти слова обозначают "Достаточно!" или "Хватит!". На этом наши занятия прекращаются.
Однако за все время моего преподавания ни разу не слышал в свой адрес грубого слова. Относились студенты ко мне хорошо, даже сказал бы, уважительно. Приведу один пример их уважения в мой адрес. Однажды, в распределительном шкафу электроприборов была заложена бомба, предназначенная на кого-то из преподавателей. Естественно, что там все студенты о бомбе знали. Но случилось так, что вышел из кабинета не в своё время и случайно должен был проходить рядом со шкафом вместе с тем преподавателем, на которого была подложена бомба. Студенты увидели этот момент. Один студент специально сбил меня с ног, как раз в тот момент, когда взорвалась бомба. По чистой случайности никто не пострадал. Отделались ушибами и царапинами. Студента пытались судить и выгнать из университета. Но настоял на том, чтобы студента оставили в покое, так как это он, фактически, спас жизнь не только мне, а также и тому, на кого была заложена бомба. С этого момента и до конца моей работы в университете, этот парень был моей тенью. Чуть ли не круглые сутки, он и его друзья, охраняли меня всюду, где бы ни был во время проживания в столице Афганистана.
После своего рассказа о работе в кабульском университете, Ахтам Бабаевич Бабаев, плавно перешёл на тему ритуальных обрядов у народов Востока. Он рассказывал нам о том, как заворачивают умерших в саван. Как кладут или сажают умерших лицом в сторону Мекки, где находится святыня ислама, камень Кааба.
У одних народов Востока делают склеп, у других народов роют яму. Но всюду у мусульман заворачивают мёртвых в саван. Конечно, бывают некоторые отклонения, местного значения, в общем обряде ислама. Это осталось от языческого наследия, которое проходили все народы земного шара до новых религий.
- Кто может из вас рассказать ритуальный обычай захоронения у других народов, известный вам? - спросил нас, Ахтам Бабаевич, когда тема рассказов о ритуалах затянулась, он сам уже устал от собственной речи.
- Можно расскажу? - поспешил выступить, чтобы первым ответить и сразу начал рассказ. - Мне хочется рассказать вам о моем путешествии в горы этой весной. Где у меня, случайно, произошла совершенно неожиданная, на мой взгляд, почти фантастическая встреча. Может быть, кто-то поможет разобраться в том, что мы с братом увидели? Так как у меня больше вопросов, чем ответов, на то, что нам пришлось увидеть в горах.
Мне хотелось в подробной форме рассказать то, что увидели мои глаза и сохранила память, вовремя того весеннего похода в горы на охоту за кекликами. Дело в том, что с того самого времени мы больше не встречались с Юркой. Между нами, словно пробежала чёрная кошка, которая внесла в нашу дружбу раздор. В течение девяти месяцев перевернулись наши родственные отношения с братом. Если раньше мы встречались почти каждую неделю по выходным дням. Но, с того самого дня мы больше не встретились ни разу.
У Юрки, неожиданно, произошёл раздор с женой, которую любил какой-то странной любовью. Постоянно дрожал над ней и в тоже время называл её "зверюшкой", так как она по отцу была аварка по национальности. Более кроткой женщины не встречал. Рая, так звали жену брата, как истинная горянка, воспитанная по законам гор, старалась всячески угодить мужу. Но, видимо и у горянок есть придел терпения. Когда Юрка чем-то оскорбил её женское достоинство. Рая устроила ему такой скандал, что, как мне рассказывала моя мама, даже побила пьяного мужа. Брат разозлился и ушёл из дома. Три дня его не было. Когда Юрка вернулся домой, то сразу заявил, что будет расходиться с Раей.
Маме сказал, что если Юрка разойдётся, то чтобы его ноги в моем доме никогда не было. Так и получилось. Юрка ушёл из дома к женщине, у которой был три дня во время своего бегства из дома. Рая собрала свои вещи и с маленькой дочерью Галей, уехала в Каспийск в Дагестан к своему отцу и матери. После отъезда Раи, Юрка подал на развод и вскоре расписался с той женщиной, которая была от него беременной. После у брата стали происходить какие-то неожиданные заболевания. По ночам Юрка не мог спать.
Днем всего трясло, словно он выпил какую-то отраву. На руках, а позже и по всему телу, у Юрки появились волдыри и красные пятна, точно такие, как в то время в горах, когда он взял в руки древний череп человека. Юрка показывался многим врачам, но никто не мог определить причину и название этого заболевания.
Юрка стал заниматься самолечением. Вся трагедия Юркиной жизни произошла, точно, как по сценарию того старика с орлиным видом, который тогда сказал нам в горах, что если кто-то прикоснётся к останкам предков человека-птицы, то духи предков возненавидят такого человека и всю свою жизнь он будет проводить в муках, конечно, не верю ни в какие предсказания, тем более в духов.
Но многое с Юркой произошло, пускай даже совпадение, однако, именно так, как сказал старик. После разлада с семьёй и неожиданным заболеванием, Юрка не дождался рождения сына от второй жены, как что-то преступное совершил и его посадили на длительный срок в тюрьму. Что он натворил, никому из родственников неизвестно. Узнали родственники о том, что он сидит, только из его письма, которое он прислал из мест заключения и у всех просил извинения за совершенные им гадости...
- Извини, старик, но ты мастак заливать. - сказал мне, Никифоров Сергей, когда закончил свой рассказ. - Такое мог придумать лишь псих в фантастическом бреду своего больного сознания, но не здравый человек.
- Нет, это все, правда! - заступился за меня, Ахтам Бабаевич. - О народе, который называл себя "люди-птицы", слышал от своего дедушки, которому рассказал его дедушка. Те места в горах называют "ущелье дьявола", "тропа смерти", "конец света" и "шайтан гора". Теперь будут называть "могила предков" и "пещера духов".
Мой дедушка рассказывал, что у людей-птиц слились воедино самые лучшие обряды и культы разных народов мира. Ходят легенды, что люди-птицы живут ни во времени, а в пространстве. У них нет понятия рождение, жизнь, смерть. Люди-птицы просто есть и все. Больше ничего. Многие стремились найти место этого народа, но все попытки найти людей-птиц заканчивались плохо. Люди погибали при странных обстоятельствах. Те, кто оставался живым, вскоре сходили с ума. Быть может, и нет. Так как в таком случае нас надо считать сумасшедшими. С нашим понятием жизни, потому, что, вернувшись оттуда люди, начинали жить совершенно по-другому. Ни так, как мы понимаем по-своему. Другие "горе путешественники", которые пытались вторично найти странный народ пещер, больше никогда не возвращались. У нас самих есть тому свежий пример, это те туристы, которые в прошлом году тайно хотели обратно вернуться в пещеру и там погибли. Почти через год, их нашли совершенно в другом месте обгоревшими.
Кроме того, эта странная надпись в пещере, о которой нам только что рассказывал Александр. Ну, насчёт окаменевших яиц не знаю, что, можно сказать. Однако следы древних ящеров мне приходилось встречать в горах, когда мы были с археологической экспедицией. Снимки окаменевших следов звероящеров печатали в наших газетах. Вот, как раз к месту сказать, в следующий археологический сезон у нас будут полевые работы в горах на стыке горных хребтов Памир, Гиндукуш и Каракорум. В свою группу могу взять от вас семь человек.
Четверо парней и три девушки. Отдых в горах не обещаю, но впечатлений будет много. Желающие принять участие в экспедиции, могут записаться у меня прямо сейчас. Это будет международная археологическая экспедиция от ЮНЕСКО. В ней примут участие археологи ряда зарубежных стран. Так что вы решайте...
- Лично, пас. - сразу, отказался Кильдяшев Володя. - С меня достаточно трёх лет войны в Афганистане.
- Где будут проходить раскопки, место не доступно войне. - поспешил успокоить Ахтам Бабаев. - Мы будем находиться в местах расположения, куда могут прилететь лишь вертолёты, под международной охраной.
- Тогда, давайте сейчас на всех мы кинем жребий. - предложил Гиясов Морис. - Девушек отдельно от парней.
- Предлагаю, если конечно он захочет, - внёс дополнительное предложение Бабаев, - Александра пропустить без жребия по возрасту. Остальные будут тянуть свой жребий по всем правилам, как договорились.
- Спасибо за такое внимание! - ответил Бабаеву. - Большую часть своей жизни был в горах. Поэтому, с большим удовольствием принимаю ваше предложение участвовать в международной археологической экспедиции.
Откладывать жеребьёвку ни стали. Тут же сделали всего шесть записок со словом "еду". Нарезали ровное число пустышек на парней и на девушек. Разложили в две коробки. Хорошо перемешали и с закрытыми глазами стали тянуть. Парни из одной коробки, а девушки из другой. Попасть в экспедицию хотели многие. Так от наших парней жребий на поездку вытащили - Гиясов Морис, Никифоров Сергей и Алишеров Хамит. То от девушек жребий на поездку вытащили - Баратова Матлюба, Касымова Зухра и Мулукандова Сара.
- Все, кто летит со мной на археологические работы. - сказал Ахтам Бабаевич. - Должны на кафедру археологи сдать свои паспорта, четыре фотографии на заграничный паспорт и письменное согласие родителей.
- Причём тут родители и почему только семь человек? - спросила Мирзоева Камила, не попавшая по жребию в список. - Тоже хочу на археологические раскопки. Давно взрослая и сама могу все решать.
- Отвечаю на ваши вопросы. - улыбаясь, ответил Бабаев. - У нас в самолёте ЯК-42 до Хорога осталось всего семь мест. Что же касается согласия родственников, то этот порядок заведён давно, кто летит за границу. Вдруг, вы там останетесь, чтобы государство не отвечало за ваш поступок, для этого берут согласие родителей на ваш полет. Мы все летим за границу. Рядом будут сразу несколько государств. - Какая заграница! - воскликнул Кильдяшев Володя. - За сотни километров всюду одни горы и снег.
- Любая территория, море, суша и воздух разделены по карте границей. - объяснил Бабаев. - Считается за границей. Надо от властей любого государства официальное разрешение на пересечение данной границы.
Неожиданно наши рассуждения прервались звонком на перемену. Так закончилась у нас первая пара занятий на четвёртом курсе исторического факультета. Следующей парой занятий у нас был предмет политической экономии. Перебравшись в кабинет политической экономии, увидел на столе забытую кем-то вчерашнюю газету. Сразу открыл страницу экстренных сообщений. В глаза мне бросился чёрный заголовок "Бойня на перевале". Там было сообщение о том, что ранним утром банда в десять человек устроила засаду на перевале по дороге Душанбе - Курган-Тюбе. В засаду попали более десятка легковых автомобилей. Свыше шестидесяти человек подверглись грабежу и насилию. Большая часть захваченных автомобилей была уничтожена вместе с людьми. Случайно, на засаду наткнулась милиция. Завязалась ожесточённая перестрелка. В результате которой, банда уничтожена.
К сожалению, никого из живых на перевале не осталось. Общее число погибших, вместе с бандитами, восемьдесят два человека. Никто из милиции не пострадал. Милиционеры представлены к наградам за героический поступок во время боя с моджахедами. Криминалисты приступили к опознанию погибших на перевале. Ведётся расследование уголовного дела.
"Какое вранье!" - подумал. - "Это Гиззатулина Нигмата надо наградить за то, что он вызвал огонь на себя и таким образом, от взрыва машины, были уничтожены все бандиты. Причём тут героизм милиционеров?"
Похоже, слава липнет ко всем, кто за нею гонится, пускай даже они не принимают участия в том, чтобы стать поистине героями данных событий. Где же тогда справедливость, о которой говорят всюду. Столько много погибло людей! В городах объявлен траур. Гиззатулин Нигмат стал инвалидом на всю жизнь.
Чудом остался живым в той мясорубке, а какие-то милиционеры, случайно наткнувшиеся на погибших людей, стали героями подвига, который не совершали. Как все же это подло, когда одни наживаются за других.
Занятия в университете закончились поздно вечером. Матлюбу Баратову забрал отец на своей машине. Никифоров Сергей пошёл провожать Касымову Зухру. По всему было видно, что у Касымовой Зухры и Никифорова Сергея любовный роман. После того, как в конце весенней сессии третьего курса, произошла трагедия с нашей группой. Касымова Зухра была ранена возле бара. Сергей постоянно заботиться о ней.
- Пойдёмте мы сядем на автобус у "Комсомольского озера". - предложил оставшимся, Кильдяшев Володя.
Группой, примерно, в тридцать человек, мы сразу отправились в сумерках на остановку автобуса у "Комсомольского озера".
2. Кулябские дела.
Постепенно учёба в университете вошла в норму. Первый семестр каждого курса никогда не был в университете для меня сложным. Так как учёба начиналась с изучения новых предметов. Основное внимание уделялось конспектированию лекций, которые нам читали преподаватели. Слабым студентам приходилось пересдавать зачёты за прошлый курс. Мне это не грозило.
У меня учёба проходила нормально. На последних занятия Ахтам Бабаевич Бабаев дал нам географические карты предполагаемых мест международной археологической экспедиции. Предложил нам хорошо ознакомиться в учебниках с государствами тех мест, где будут проводиться археологические раскопки.
Возможно, что кто-то из нас в дальнейшем будет писать свою дипломную работу на одну из этих тем о возможных археологических раскопках. Выбрал свободное окно между лекциями и решил съездить в Куляб, чтобы разобраться с новыми объектами и бригадой Рамазанова Яхъя, которые почти целый месяц работали там. Во время начала сессии, попросил Насырова Сухроба, чтобы он мне подготовил машину, на которой смогу туда поехать.
- Ты, извини меня, Александр! - ответил Насыров Сухроб, на мою просьбу по телефону. - У меня нет в запасе свободной машины. Если только механик Фазылова Хасана сможет довести до ума старую машину, то считай, что тебе повезло. Ничего другого у меня сейчас нет. Учись и надейся на лучшее. Дальше будет всё.
Больше ни стал беспокоить Насырова. В последний день, перед поездкой в Куляб, прямо от университета на автобусе нового маршрута поехал во Фрунзенский райком партии к Насырову Сухробу.
- Александр! Какими судьбами? - радостно, встретил меня, Сухроб. - Как рад, что ты приехал!
- Тоже рад нашей встречи. - взаимно, ответил ему. - Вот, три дня у меня свободные, с пятницы до понедельника. Решил их посвятить своей работе. Съездить в Куляб. Как у тебя дела с моей машиной?
- Целую неделю, механик Фазылова Хасана и водитель Мирзаев Вахиб, не вылезали из мастерской. - ответил Насыров Сухроб. - Только сегодня закончили ремонт. Сейчас приглашу водителя сюда. Вы с ним познакомитесь. Ты можешь прямо завтра с ним отправляться в Куляб. Сейчас позвоню водителю.
Насыров стал набирать номер телефона, а посмотрел в окно на территорию Фрунзенского райкома партии. Прямо напротив внутреннего двора поставили огромный бетонный забор, за которым строилось какое-то новое здание. По раскладке фундамента можно было определить, что это будет жилой многоэтажный дом. Скорее всего, в этом доме поселятся представители Фрунзенского райкома партии. Очень удобное место. Рядом работа и спокойный район города. Нет большого движения транспорта. Вокруг все в зелени. Близко места отдыха - цирк, "Комсомольское озеро", зоопарк, "Дворец профсоюзов", киноконцертный комплекс. Ни далеко школа, колхозный рынок и магазины. Удачно выбранное строительство дома.
Повернулся от окна в сторону открывшейся двери кабинета. Увидел входящего мужчину, примерно, моего возраста. Хорошего телосложения. От двери он направился в мою сторону с протянутой рукой.
- Мирзаев Вахиб! - назвал он, себя. - Насыров Сухроб сказал, что буду работать в твоём распоряжении.
- Очень приятно! - ответил, пожимая руку Мирзаеву Вахибу. - Меня зовут Александр. Думаю, что мы с тобой сработаемся. Главное, это чтобы мы понимали друг друга во время работы. Остальное само придёт.
- Наверно, будет удобно вам лучше познакомиться в дороге. - напомнил нам, Насыров. - У меня много работы. Поэтому, вас не буду задерживать. Первый месяц зарплату Мирзаев Вахиб будет получать у меня. Если у вас все будет нормально в работе, то тогда, Александр, ты будешь ему платить зарплату, то есть, возьмёшь его на полное содержание, на все времена. Теперь все. До свидания! Удачи вам обоим.
Мы распрощались с Насыровым Сухробом и пошли вниз на райкомовскую парковку машин. Вероятно, мне нужно было вначале посмотреть машину Мирзаева Вахиба, прежде чем соглашаться на работу с такой машиной. Передо мной стаяла такая развалюха, которую не жалко было бросить на дороге, так как ржавый металлолом никому не нужен.
Это была машина "Волга". Если можно её назвать машиной. Возможно, что она самого первого выпуска. Даже затрудняюсь вспомнить, какого года производства. Так как все равно ничего в машинах не понимаю. Но даже с такими моими способностями в области знания автомобилей, понял, то, что домой мне придется добираться автобусом, чтобы в дороге не пришлось добираться пешком. Завтра откажусь от этой машины и буду искать себе другую машину, которая могла бы нормально ездить.
- Это она с виду такая. - сказал мне, Вахиб, увидев мое замешательство. - Сама машина зверь. Внутри машины стоит спаренный двигатель от японского джипа. Её родной двигатель был совершенно не годный. На складе у Фазылова Хасана стоял разбитый японский джип, который не подлежал восстановлению.
Фазылов разрешил нам с механиком Николаем Павловым использовать все имеющиеся у него средства на восстановление нашего автомобиля. Вот мы сделали комплекс из двух машин и разных запчастей. Что из этого у нас получилось, ты увидишь сейчас сам. Думаю, что тебе эта машина понравится.
Рискнул сесть в машину, которая завелась с первой попытки и почти с места рванула вперёд, быстро набирая скорость. Ловко обгоняя впереди идущие машины, мы скоро выбрались от райкома партии на улицу Профсоюзную в сторону цирка. Там через "Текстиль" выскочили в сторону площади Айни, откуда, через пару минут, мы были на трассе в сторону Кофарнихон. Мое мнение к машине резко изменилось.
- Это даже хорошо, что машина имеет такой вид. - одобрил вид техники. - Её никто не украдёт. Зато двигатель у нее, действительно, как зверь. С такой машиной нам не страшно будет завтра отправляться в Куляб. Думаю, что за сутки мы обернёмся проехать через Нурек в Куляб. Затем через Курган-Тюбе обратно вернуться в Кофарнихон. Так что ты запасись бензином и завтра в четыре часа утра у моего дома. Если мы так рано с тобой не выедем, то не успеем к обеду в Куляб и обратно домой вернуться.
Распрощавшись с водителем, ни стал вникать в домашние дела. Сразу после ужина завалился спать, только сказал Людмиле, чтобы она меня разбудила в половине четвёртого утра, если, вдруг, не услышу звонка будильника. В этот день Виктория спала у моей мамы, а сыновья не пришли со школы домой. Посмотрел на часы, было всего восемь часов вечера. До трёх с половиной часов ночи, за восемь часов, мог прекрасно выспаться и со свежей головой ехать в Куляб. Лишь бы меня никто не разбудил раньше.
Утром будильник едва пискнул, как его тут же отключил нажатием на кнопку. Осторожно освободил руку Людмилы, которая обнимала меня во сне. Тихо встал на пол и при свете луны, перевёл будильник на шесть часов утра, чтобы Людмила успела на работу, а сыновья в школу. Чистая одежда в дорогу лежала на стуле возле кухонного стола, который накрыт салфеткой. Поднял салфетку, там был завтрак, приготовленный Людмилой с вечера. Видно, что жена до самой поздней ночи была занята кухней, так как завтрак не остыл.
Тёплый борщ и котлеты в самый раз на завтрак в дальнюю дорогу. Чтобы не опоздать к выходу в назначенное время, одевался и в тоже время завтракал, поочерёдно меняя руки между пищей и одеждой. Прихватив кейс с документами и сумку с продуктами, потихоньку вышел из дома на улицу. Ржавый автомобиль стоял у подъезда. Водитель что-то копался в двигателе. Вероятно, органы разных двигателей не срослись. "На этом наша поездка закончилась." - подумал. - "Мои предчувствия сбылись. Придется идти спать."
- Ну, что, хана ей что ли? - спросил, водителя, когда подошел к нему. - Можно мне идти обратно спать?
- Нет! Почему хана? - удивился Вахиб. - Тебе же говорил, что машина словно японский джип.
- Тогда, что ты в ней ковыряешься? - переспросил водителя. - Если она работает, словно джип японский.
- Это масло в ней проверял. - ответил Мирзаев. - Чтобы она ни грелась. Ведь машине сейчас придется преодолеть несколько горных перевалов до Куляба, так что она должна быть готова. Бензина у нас полный бак. Две канистры бензина взял в запас с собой. Положил в багажник. Думаю, что нам хватит.
- Ну, тогда полный порядок! - обрадовался. - Давай, заводи и полный вперёд! Едем в Куляб.
Мирзаев захлопнул капот автомобиля, прикрутил его проволокой через дырочки к решётке радиатора. Обошёл вокруг автомобиля. Проверил сзади закрытый багажник и сел в машину. Машина вновь завелась с первого раза. Почти сразу двинулась вперёд на проезжую часть улицы, которая была совершенно пуста от людей и автомобилей. Только соседский кот Тарзан, возвращаясь домой после ночных похождений, едва не угодил под колесо нашего автомобиля. Хорошо, что Вахиб успел нажать на тормоза.
За городом темно и прохладно. Свет от фар нашего автомобиля выхватывал из темноты редкие сельские постройки у хлопковых полей, которые почернели от осенних заморозков в ожидании первого снега. С приходом зимы в предгорьях Зеравшанского и Гиссарского хребтов, все покроется белым снегом. Земля будет находиться в состоянии покоя и наслаждения влагой, которая напоит водой землю перед будущей пашней и посевом будущего урожая хлеба. Не оговорился, что будет посев хлеба, так как в этом году в этих местах сеяли хлопок. На следующий год сеют пшеницу или чередуют кукурузу и ячмень.
Возможно, что корм животным. Так происходит из года в год, с чередованием сельскохозяйственных культур, чтобы земля отдыхала и могла дать богатый урожай нового посева. Это знаю из рассказа колхозников Кавказа. Машина тяжело поднималась на Яванский перевал. Несмотря на то, что прохладно и двигатель машины почти новый, чего нельзя сказать о кузове. Машина глухо гудела, бухая своими поршнями и выбрасывая клубы дыма из выхлопной трубы, которая усиленно болталась под днищем багажника, пытаясь выскочить от надоевшего ей рёва двигателя машины. Стал беспокоиться, что мы не доедем до Куляба.
На перевале трасса разделилась налево и направо. Правая сторона дороги узкой лентой помчалась в сторону Явана. Левая сторона дороги широкой трассой бросилась в расщелину между гор. Серпантином замелькала между отвесными скалами и бездонными пропастями, все ниже и ниже приближаясь к ревущей реки Вахш, готовой растерзать любого за то, что люди закрепостили её громадной платиной, выше Нурекской расщелины. Рёв реки Вахш давно перекрыл шум двигателей ржавого автомобиля, который и без того выключен в связи со своим бесполезным вращением, так как под своей тяжестью машина мчится также быстро вниз, что водитель едва успевает притормозить на крутых поворотах. Таким образом, мы экономим дефицитный бензин.
Нам ехать до Куляба, примерно, километров двести, если не больше, а заправочных станций по дороге не больше трёх. Если в заправочных станциях найдётся бензин. Несмотря на то, что на вершины перевалов Вахша пришло раннее утро, возле Нурека темно, как ночью. В городе всюду горит свет, который вырабатывают его жители на Нурекской ГЭС, платина которой всего в нескольких километрах опасно нависла над городом энергетиков. Мы ни стали заезжать в Нурек.
Перебравшись по бетонному мосту на левый берег реки Вахш, обратно стали подниматься вверх на другой перевал в объезд Нурекской платины, которую круглосуточно охраняют военные. Нурекская платина является не только энергетическим, но и стратегическим объектом Таджикистана.
Поэтому за нашей машиной вовремя всего пути по перевалу вокруг платины, внимательно смотрят в бинокль солдаты и офицеры. За все время пути от моего дома и через два перевала, нам не встретилась навстречу ни одна машина. Учёный горьким опытом от последней поездки в Курган-Тюбе, думаю о то, что как бы нам обратно не угодить в ловушку какой-нибудь банды. Здесь некуда убежать. Кругом горы и солдаты не успеют к нам на выручку.
Вертолётов здесь нет. Пока солдаты к нам спустятся, бандиты разделаются над нами и успеют удрать в любую сторону. Остаётся надеяться на везение, которое не подводило меня. Ближе к Дангаринскому туннелю, через который хотят напоить водой реки Вахш Дангаринскую долину, становиться светло. Водитель выключает фары автомобиля. Дальше утро и за ним день набирают свою силу. Вокруг все светится и сверкает от радости с приходом солнечных лучей. На вершинах гор лежит снег, а возле трассы зелёная трава.
Редкие деревья не спешат сбрасывать зеленый наряд, который густо покрыт разноцветными листочками, как краской из тюбиков моей палитры, которой мысленно пишу картины сказочной природы. Может быть, когда-нибудь, напишу на холсте эту картину. Возле следующего перевала в Дангаринскую долину, одиноко стоит первая заправочная станция. Вокруг никого. Босоногий пацан, закалённый дитя природы, высунул сопливый нос из двери маленького домика заправочной станции. Мне разговаривать с ним бесполезно. Он все равно не знает русский язык, а не знаю таджикский язык.
Но между нами есть возможность общаться. Достаю пачку американской жвачки, которую прихватил с собой, чтобы в дороге немного утолять жажду и голод. При виде жвачки бача (пацан) вытер рукавом сопливый нос и решительно вышел ко мне навстречу. Не ожидая моего разрешения, он словно зверёк, выбравшийся из норки на запах пищи, быстро схватил из моей руки пачку жвачки и скрылся обратно за грязной дверью, которую, возможно, не мыли со времени изготовления. Вскоре к нам из-за грязной двери вышел не бритый мужчина лет сорока. Мы обменялись приветствиями.
- Заправлять свою машину будете? - спросил нас сонный мужчина в тёплом стёганном чапане и в русской шапке ушанке.
- Нам нужен полный бак бензина. - ответил ему. - Чтобы доехать до Куляба, не заезжая в Дангару.
Мужчина дал подзатыльника опять высунувшемуся пацану, захлопнул за собой дверь и в тапочках на босую ногу зашлёпал в сторону заправочного аппарата. Там заправщик и водитель перешли на таджикский язык, тем временем решил отлить после домашнего завтрака, как говорят таджики "пошёл бросать вода". Забравшись за камни недалеко от заправочной станции.
Расстегнул ширинку. Бросил взгляд на строящийся Дангаринский тоннель в небольшой впадине между камнями, на которых стоял. У меня сразу перехватило дыхание. Всего в нескольких метрах от меня, на небольшой площадке между каменных глыб, спали несколько вооружённых мужчин. Что это были не строители тоннеля и не солдаты, охраняющие тоннель, можно было понять сразу, только по одному их виду. Они были обросшие в довольно грязной одежде.
"Банда моджахедов!" - в ужасе, подумал, осторожно скрываясь обратно, чтобы не зацепить камни ногой.
Переведя дыхание, спустился вниз, демонстративно поправляя ширинку на брюках, чтобы заправщик заметил зачем ходил за камни. Мне не хотелось, чтобы заправщик заподозрил неладное. Может быть, он заодно с ними. Если даже нет, то мы все равно ненужные люди. Нам надо как-то быстрее выехать отсюда.
- Большое тебе спасибо! - сказал, заправщику. - Ты нас сильно выручил. Теперь мы доедем до Куляба.
Попрощавшись с заправщиком, быстро забрался в машину. Стал ждать водителя, который что-то разговаривал с заправщиком на таджикском языке и словно забыл, что нам надо ехать дальше.
- Вахиб! Извини, но мы так не успеем и к вечеру в Куляб. - поторопил, водителя. - Надо ехать.
Мирзаев распрощался с заправщиком и забравшись в машину, стал медленно выруливать со стороны заправочной станции. Во всю светло от солнца бандиты могли в любое время проснуться. Всем своим видом показывал Мирзаеву, что мне хочется быстрее отъехать от этого места, но водитель, словно назло, медленно набирает скорость, спускаясь с опасного перевала в Дангаринскую долину.
- Ты можешь быстрее ехать? - не выдержал. - Там за камнями вооружённая банда моджахедов спит.
- Ты, что мне сразу не сказал? - поинтересовался водитель, нажимая на газ. - Мы бы сразу уехали оттуда.
- Ты, что совсем дебил что ли? - заорал на него. - Может быть, тот заправщик, был с ними заодно? Как сказать?
- Нет не дебил! - разозлился Вахиб. - Тот заправщик старый друг моего старшего брата. Понял ты. Может быть, ему нужна наша помощь, а ты его бросил рядом с вооружённой бандой спящих моджахедов.
- Мы ему ничем не сможем помочь. - ответил Вахибу. - Там больше десятка вооружённых бандитов.
Увлечённые спором, мы чуть не столкнулись со встречной машиной, водитель которой выругался в нашу сторону и скрылся за поворотом в направлении заправочной станции. Наша машина повернула вправо и поехала вниз в Дангаринскую долину. Не успели мы проехать и трёх километров, как услышали со стороны заправочной станции автоматную очередь. Вскоре раздался мощный взрыв. Повернулся в сторону взрыва, увидел клубы дыма и огня. Наверно, вооружённая банда взорвала заправочную станцию на перевале.
- Дави на газ! - заорал, на Вахиба. - Иначе, мы с тобой подохнем, как вонючие шакалы в горах.
Перепуганный не на шутку водитель, стал выжимать все из своей ржавой машины. Чтобы нас не заподозрили в поджоге и взрыве на заправочной станции. Мы поехали просёлочной дорогой, в объезд населённых пунктов и Дангару. Так мы ехали до тех пор, пока за нашими плечами осталось несколько десятков километров и несколько населённых пунктов, включая Дангару. Так что если бы нас могли заметить и заподозрить во взрыве заправочной станции, то уже бы давно поймали. Но мы находились далеко в безопасном месте. Нам нечего было бояться. Изрядно уставший, Мирзаев снизил скорость и на средней скорости стал продолжать наш путь. Ничего не говорил. Думал о том, что взорвали заправочную станцию на перевале.
- Ни пора ли нам перекусить, чего-нибудь? - предложил, водителю. - У меня внутри бурлит от голода.
- Давай покушаем. - согласился Вахиб. - В три часа ночи чай с лепёшкой кушал и больше ничего.
Мы стали искать приличное место, где бы можно постелить свой полевой достархан. Благо, что в Дангаринской долине температура намного больше, чем в Рамитском ущелье у реки Вахш. Здесь всюду, выгоревшая за лето трава, сменила свой жёлтый цвет на сочную зелень. Словно в долину вернулась весна, минуя осень и зиму. На обширных просторах целинных земель пасутся стада овец и лошадей. На полях ведётся паровая пахота земель. Это и вправду похоже на паровую пахоту, так как вспахана тёплая на солнце земля выделяет пар и покрывается матовой пеленой лёгкого тумана-пара, в который ныряют с неба птицы, чтобы найти себе пропитание.
Кто-то из них ищет в тумане сонную бабочку или червя. Другие предпочитают саму птичку вместе с бабочкой и червяком. Хищные звери, тоже используют такой момент, когда можно в одном блюде использовать в пищу все живое, что перечислил. Вот хитрая лиса спряталась в кустах в ожидании своей добычи. Лиса так замаскировалась, что среди пожелтевших листьев кустарника её почти совершенно невидно, лишь кончик рыжего хвоста выделяется по своему цвету. Рыжий хвост лисицы, так сильно похож на цветок "лисий хвост", что не смышлёные птахи порхают на ветвях кустарника прямо рядом с лисьим хвостом, принимая его за одноименный цветок.
Однако лису не интересуют на десерт мелкие птахи, когда рядом пасутся более крупные и жирные птицы, такие, как горная куропатка кеклик, чёрная ворона, дикие голуби и многие другие крупные пернатые. Лиса сгруппировалась, прыгнула на зазевавшегося молодого кеклика. Жирные кеклик потерял свою бдительность, увлекаясь сочными семенами, разбухшими от жаркого солнца. Одно мгновение и жертва в зубах хищника. Над полем и над кустами птичий переполох.
Оглушив всю округу своим гомоном, птицы поднялись с пашни огромным облаком и вскоре рассеялись в разные стороны. Чтобы случайно никто не смог отнять у лисы добычу, она поспешила скрыться в небольшой ложбинке между холмов, где, возможно, её жилище. Ждут лису маленькие детки лисята, которые тоже хотят кушать, но они ещё не способны добывать себе пищу методом охоты. Вот и ждут, когда их проворные мама и папа, принесут им покушать подарки с полей. Конечно, лиса хитрый зверь. Она всегда будет сыта и её дети тоже.
Наконец-то и мы нашли себе уютное местечко в небольшой ложбине у дороги. С этого места нас с машиной не видно за много километров. На всякий случай, водитель поставил свою ржавчину в стороне от дороги, чтобы случайная машина не совершила аварию один на один с нашей ржавой машиной. Тогда нам труба. С этого места за многие десятки километров нет живой души. Сегодня после обеда время намаза и даже колхозники уехали к себе в кишлаки. Так что если мы останемся без машины, то нам придется до самого понедельника переходить на подножный корм в ожидании того, что в понедельник дехкане (колхозники) обнаружат нас на недопаханных полях, возле своих тракторов, оставленных в поле.
В противном случае нам придется либо умереть с голоду на благо хищным птицам и зверям или топать пешком за десятки километров до ближайшего населённого пункта. Вот по этой причине перестраховались, оставляя свой автомобиль в стороне от дороги, рядом с собой в зелёной ложбине, которую не было видно с двух сторон.
- Кушай, уважаемый, Александр! - предложил мне, Вахиб, раскрывая пакеты. - Здесь все тёплое.
- Спасибо! - ответил Вахибу. - Ты попробуй мою домашнюю кухню. Хозяйка приготовила в дорогу. Все говяжье.
Двухкилограммовый казан с пловом, укутанный в тёплую ткань, парил, как паровая пашня. В наших термосах чай был такой горячий, будто бы его только что сняли с раскалённой печки. Тёплыми были лепёшки, а также моя жареная картошка с луком и мясом. Нарезанная зелень, лук и редис, были такими свежими, словно их только что убрали с грядки в домашнем огороде кишлака. Достархан у нас оказался отменный. Стараясь не обидеть мусульманина Мирзаева, специально не взял с собой в дорогу свиные котлеты и колбасу на свином жире. Жареная картошка с мясом из говядины, а плов Вахиба с бараньим мясом.
Так что у нас такое разнообразие в пище, которое устраивало обоих. Мы с огромным аппетитом уплетали все содержимое, вспоминая хорошим словом хозяек, которые приготовили нам в дорогу такой шикарный достархан, аромат, которого постепенно растекался в ложбине и своим запахом притягивал к себе окружающий мир живой природы. Вокруг нас образовался естественный живой уголок природы. Осмелевшие птахи порхали вокруг нас, всячески пытаясь стащить кусочки пищи с нашего достархана. Птички так обнаглели, что словно прилипчивые мухи, садились на край казана и склёвывали из него зерна варёного риса.
Нам пришлось раскидать вокруг нас немного риса, чтобы отвязаться от надоевших птичек. Но это оказалось хуже. Не прошло и пару минут, как вокруг нас порхали стаи разномастных птичек, которые кружились над нами и стали бесстыже освобождать свои заполненные желудки прямо на нас и на наш достархан. Таким образом, нам пришлось быть одновременно кормильцами этих пернатых хозяев природы и в тоже время выполнять роль чучела, чтобы не давать птахам загадить нас перед продолжением дальней дороги.
Однако, вскоре, пришлось отгонять от себя самых обнаглевших птах, которые лезли в пищу. Когда мы заканчивали свою трапезу на природе, то убедились, что ни только птахи желали полакомиться пищей с нашего достархана, но лисицы тоже тявкали издалека, напоминая нам о своём желании полакомиться хотя бы остатками пищи. Лисицы то и дело выглядывали по обеим сторонам ложбины, нетерпеливо торопили нас закончить наш затянувшийся обед на их территории, которую мы должны освободить.
- На этом закончим. - подсказал, Вахибу, когда он откинулся на траву с опухшим животом. - Остатки сладки. Доедят птички и зверюшки ребятки. Надо доехать к двум часам до Куляба. - Почему именно к двум часа? - поинтересовался Мирзаев. - У тебя встреча по времени с кем-то?
- Хочу вначале съездить на товарную базу Куляба. - ответил ему. - Затем мы поедем на объект в Куляб, где работают мои рабочие. Даже если все в темпе проделать, то у нас уйдёт пару часов. Нам надо успеть, хотя бы к вечеру добраться в Курган-Тюбе. Оттуда нужно успеть проехать через перевал в куче с другими машинами, чтобы нас не перестреляли на перевале. Много чего ещё нам надо сделать.
Едва мы успели выехать с ложбины на дорогу, как место нашего бывшего достархана заполнила стая птиц. На смену им с вершин ложбины стали медленно спускаться осторожные лисицы, которые не решились спуститься вовремя нашей еды. Теперь наступил и их черед заняться пиршеством на смену птиц. Приблизительно, около часа нам понадобилось, чтобы выбраться из просёлочной дороги на трассу между Дангарой и Кулябом. Из-за террористического акта на перевале угробили часа два, петляя от возможного преследования по просёлочным дорогам.
Благодаря того, что на машине стояли колеса и двигатель от японского джипа, мы не застряли на сельской дороге. Теперь наш автомобиль должен был показать себя на скорость по трассе, чтобы наверстать упущенное время. Хорошо, что на этой трассе не было постов ГАИ и автомобили в обе стороны встречались очень редко. Водитель выжимал из своей машины все, что можно было выжать. Ржавая на вид "Волга" с японским двигателем показала свою прыть.
Во втором часу дня вдали показались окраины Куляба. Нам не до исторических мест Куляба. Мы не туристы. Водитель сбавил скорость, чтобы не напороться на пост ГАИ. Нам этого не хватало, чтобы у нас отобрали машину за превышение скорости. Кроме того, то и дело с просёлочных дорог выскакивали от кишлаков машины местных лихачей, которые не только не признавали местное ГАИ, но зачастую даже не имели прав на машину. Поэтому мы ехали на небольшой скорости, чтобы никто не врезались в нас. Вперемешку с местными лихачами, на дороге часто появлялись животные с кишлаков и голая детвора, которых здесь было, как хорошее стадо баранов.
В каждой семье не меньше десятка детей. Дети стайками выпархивали на трассу из узких проулков и с любопытством рассматривали нас, как иностранцев с другой страны или заблудившихся инопланетян с другой галактики. Дети смеялись над видом нашей ржавой машины, показывали на нас грязными пальцами и дразнили языками. Мы тоже не оставались перед ними в долгу, кривили свои рожи, отчего дети заливались весёлым смехом.
Затем поворачивались к нам спинами и выставляя в нашу сторону свои грязные задницы, шлёпали по ним такими же грязными и загорелыми руками. Тут из дверей глиняных кибиток выбегали девушки и женщины в длинных платьях до пят. Начинали разгонять хворостинами по домам, своих замызганных пацанов.
- Отец! Скажи, как нам проехать до товарной базы Куляба? - спросил, старика, медленно едущего на осле.
- Уважаемый! Тебе повезло, как раз туда еду. - ответил старик. - Следуй за мной и узнаешь, где находится товарная база Куляба. Мой ослик все тропки знает, а по дороге к товарной базе каждый день ходит.
- Спасибо, отец! - отказался, от таких услуг. - Но лучше будет, если ты сам нам объяснишь дорогу к базе.
- В таком случае, ты сам туда доберёшься. - обиженно, сказал старик. - Если помощь моего почтенного ослика тебе не нужна. Тебе показать дорогу не могу, так как с дня рождения Аллах лишил меня зрения.
- Извини, отец! Не знал. - извинился, перед стариком и заметил его пустые глаза со слезами.
Минут десять мы ехали по улицам Куляба. Затем нам люди показали направление в нужную сторону. Товарная база Куляба находилась на другой окраине города. По красивому современному забору из плетённой оцинкованной проволоки, мы узнали товарную базу ещё со стороны улицы. На площадке перед товарной базой стояли несколько иномарок машин.
В большинстве своём японского производства. Среди них сильно выделялся чёрный лимузин, который был длиннее всех автомобилей. Парковка автомобилей охранялась вооружёнными людьми с автоматами Калашникова в руках. Охрана была одета в камуфляж спецназа темно-синего цвета с бронежилетами.
Возможно, что на товарной базе были иностранные гости с Востока, а тут на своей ржавой машине приехал. Сейчас никому до меня дела нет. Зря мы своими шкурами рисковали. Можно было, не спеша, приехать в Куляб по другой безопасной трассе. Хотя где сейчас такие трассы в Таджикистане? Всюду грабят и убивают людей.
Прямо, как война в Афганистане. Мы поставили свою машину в стороне от площадки с иномарками. Постеснялись присутствием своей облезлой машины портить вид красивых машин. Кроме того, мы не рискнули приблизиться к вооружённой охране. Кто знает, что у них на уме и какое они получили указание? Могут расстрелять без предупреждения. Едва мы с водителем вышли из своей машины, как тут же охранники передёрнули затворы автоматов и направили в нашу сторону.
Мы не знали, что делать. Нам ничего не оставалось, как поднять руки и в таком положении простоять минут пять. В это время один из охранников вызывал кого-то по своей рации. Мы были метров двадцать от них. Мне слышно слова охранника, но по разговорной интонации и мимике понял, что это не русские и не таджики. Эти люди и по лицу не были похожи на местное население. Очевидно, что это иностранный спецназ. Автоматы Калашникова не в счёт. Наше автоматы есть во многих странах мира. Таким образом, это можно назвать оккупацией иностранным спецназом местной территории.
- Вы кто такие? Чего вам надо на этой территории? - спросил меня, солидного вида мужчина, как агент КГБ.
- Мне нужен директор товарной базы Куляба, Алишеров Ходжа. - ответил ему. - Меня зовут Александр. Мы приехали из Душанбе. Мирзаев Вахиб водитель. О моем приезде директор товарной базы знает.
Мужчина сообщил о моем приезде по рации. Ему сказали, что меня давно ждут и сейчас вышлют охрану сопровождения. Нам пришлось стоять ещё минут пять, уже с опущенными руками. Со стороны конторы пришли четверо охранников в одежде спецназа. Не произнося ни единого слова, один из них обыскал нас со всех сторон. Проверил мой кейс с документами. Маленьким миноискателем проверили нашу машину. Заглянули под сидение и открыли багажник. Стал проверять все, что находилось у нас в багажнике машины.
- Это что у вас здесь? - спросил мужчина, в штатской одежде, показывая на канистры с бензином.
- Как что? - удивленно, переспросил, мужчину. - Бензин к машине! Мы ехали триста километров по горным перевалам. За время нашего пути всего одна заправочная станция. Без бензина могли застрять в пути.
- Хорошо! - согласился гражданский. - Вы можете пройти с охраной в товарную базу. Вас там примут. Водитель останется в своей машине под нашей охраной. Его здесь не забудут. Накормят. Пускай он отдыхает.
Двое охранников остались рядом с нашей машиной. Двое других и элегантный мужчина в штатской одежде пошли вместе со мной в сторону ворот к товарной базе. За время моей работы на военных заводах Кавказа и Урала мне не уделяли никогда такого внимание в сопровождении охраны. По долгу службы от военного завода "ПЗХО", побывал за пять лет в командировках в сотне городов Советского Союза, в качестве снабженца и представителя нашего завода, на военных заводах группы "А".
Приходилось неоднократно бывать в арсеналах, на монетных дворах Киева и Ленинграда. Посещал фабрики "Гознак". Но нигде и никогда меня так бдительно не сопровождали, как в глуши среднеазиатской республики. Представить себе не мог, кто там такой находится, что за персона, которою берегут охраной спецназа?
В сопровождении охраны прошел через двери проходной товарной базы. Углубились в небольшой сад между складами и ангарами. В середине сада под вечно зелёными деревьями стояла ажурная резная беседка, заплетённая пожелтевшей растительностью. В середине беседки достархан, который накрыт разными блюдами таджикской кухни.
На персидском ковре покрытым атласными подушками сидят восемь человек. Среди них выделяется тучный мужчина в странной одежде, почти белого цвета одежда вокруг его тела. Одежда представляет из себя кусок огромной ткани. Такого же цвета тюрбан на голове в вид чалмы. Руки и пальцы мужчины, обвешаны золотыми браслетами и перстнями с дорогими самоцветными камнями. Ну, скажем, прямо "новый русский" в восточном обличие. По обеим сторонам мужчины, сидят двое парней накаченные мышцами. Возможно, это его телохранители. У них одежда, примерно, такого же вида, но только намного скромнее. Сразу бросается в глаза, что у тучного мужчины одежда из дорогой ткани. Возможно, что ткань из тонких шелков. У телохранителей нет на руках и пальцах никакого украшения.
Все трое сидят с босыми ногами, как другие люди присутствующие за достарханом, обувь которых рядом на земле. На краю достархана сидит Рамазанов Яхъя, бригадир кулябской бригады отделочников. Другие присутствующие за достарханом мне не знакомы. Каждый наблюдает за моим продвижением в сторону беседки. Никто из них не говорит ни слова. Терпеливо ждут, когда к ним подойду. Иду, не спеша в сопровождении охраны и пытаюсь внимательно разглядеть людей, присутствующих за трапезой под открытым небом.
- Салам Алейкум, уважаемые! - приветствую, всех сидящих за праздничным достарханом. - Рад вас видеть!
- Алейкум ассалам! - наперебой, приветствуют они меня, также как, почтенно кланяются в мою сторону.
- Садись, уважаемый, Александр! - приглашает меня, худощавый мужчина, сразу понимаю, что это Алишеров Ходжа, директор товарной базы Куляба. - Будь нашим гостем. Покушай хлеб соль с нашего стола. Мы, очень, рады твоему приезду. Позже поговорим о делах. Сейчас забудь о работе и отдыхай.
- Спасибо, уважаемый, Ходжа! - ответил, на приглашение. - Мне, очень, приятно быть здесь у вас в гостях.
Поклонился всем и пошёл к крану с водой, чтобы с дороги помыть свои ноги, руки и лицо. Совершив необходимый восточный обряд, подошел к достархану и сел на указанное мне место. После непродолжительной молитвы во славу Аллаха, все принялись за еду. Также, как и все ел плов руками, а лепёшку кушал частями, то есть соблюдал все правила употребления пищи, как принято за таджикским достарханом. Видимо, это понравилось гостю из Востока. Гость постоянно что-то говорил и глазами показывал на меня.
Вовремя всего нашего застолья толстый боров внимательно следил за всеми моими движениями. Постоянно что-то говорил элегантному мужчине в штатском, который кивал головой то ли в знак согласия, то ли в знак утверждения чего-то, чего никак не мог понять. Так как они говорили тихо и на неизвестном мне языке. Это продолжалось до того, как все было съедено и на достархан поставили десерт в виде сладостей, фруктов и зелёного чая. Все важно разлеглись на атласных подушках и стали отдыхать после сытного обеда, потихоньку употребляя десерт. Старался не обращать ни на кого внимания. Просто хотел отдохнуть.
- Уважаемый, Сураб, гость Востока, интересуется. - обратился ко мне, мужчина в штатском. - Ты действительно чистокровный русский или в тебе есть смесь крови другой нации? Расскажи о себе нашему гостю...
- Да, действительно чистокровный русский. - ответил ему. - Но только ни как жеребец, а как человек. Родом с Северного Кавказа из Чечни. Мои родичи поселились там раньше чеченцев. Мы жили среди мусульман.
То, что сказал, понравилось гостю с Востока. Сураб улыбнулся и одобрительно закивал мне головой.
- Уважаемого, Сураб, интересует. - опять, обратился ко мне штатский. - Это правда, что русские пьют водку, как воду из стакана и не закусывают? Может быть, это просто шутка или легенда? Гость хочет знать все.
- Это правда, что русские пьют водку, как воду. - ответил. - Если только есть у русских настроение.
- Уважаемый, Сураб, спрашивает. - опять, спросил меня, переводчик. - Ты можешь сейчас выпить водку?
- Почему бы и нет! - удивился предложению. - Но только на достархане нет водки, а магазин отсюда далеко находится.
Сураб и переводчик пошептались между собой. Потом переводчик что-то сказал на ухо Алишерову Хасану, тот закивал головой и подозвал к себе дехканина, обслуживающего достархан. Дехканин покорно закивал головой и скрылся там в ближайшем ангаре. Оттуда он вскоре явился с бутылкой "Столичной" водки. Алишеров Хасан взял чистую пиалу к чаю и на половину наполнил её водкой. Затем пиалу передал мне.
"Благо, не полный гранёный стакан." - подумал. - "Иначе бы на этом моя работа сегодня закончилась."
- Пей! - предложил переводчик, показывая на пиалу с водкой. - Уважаемый, хочет видеть, как ты пьёшь водку.
Взял пиалу с водкой в левую руку, тремя пальцами под дно, как таджики берут пиалу чая за достарханом, а на Кавказе осетины и грузины бараний рог, наполненный вином. Встал с достархана, поднял пиалу с водкой выше своего лица и посмотрел на присутствующих, застывших в ожидании моего питья этой водки.
- Пью эту водку за благополучие уважаемого Сураба, гостя с Востока! - произнёс, торжественную речь. - Пускай у него всегда будет дома праздник. Слава Аллаху! Что он меня вспомнил за прекрасным столом.
Поклонился гостю с Востока, как это делают мусульмане, приложив правую руку к сердцу. Затем одним дыханием выпил водку с пиалы, прославляя за это, Аллаха, на языке мусульман, которые послали водку.
- Аллах Акбар! Аллах Акбар! - повторили за мной, присутствующие, поднимая ладони и трогая своё лицо. Сураб стал хвалить меня на своём языке, объясняя что-то переводчику и постоянно показывая на меня.
- Уважаемый, Сураб, приглашает тебя к себе в гости. - сказал мне, переводчик. - В Оман. Он оплатит твой перелёт в самолёте в оба конца. Будет тебя содержать за свой счёт. Ты будешь его гостем.
- Очень благодарен, уважаемому Сурабу, за его приглашение. - ответил ему. - С удовольствием посетил бы его загадочную страну, тем более, его гостеприимный дом. Но человек не выездной из своей страны.
Переводчик стал объяснять гостю то, что сказал. Сураб никак не мог понять, вероятно, моего положения "не выездной". Переводчик на языке гостя и жестами рук объяснял это значение. Сураб возмущённо размахивал руками, угрожая кому-то, вероятно, что Сураб даже забыл где он находится. Ни в своём государстве Оман, а в стране Советского Союза. Затем гость малость поостыл. Стал переводчику что-то говорить. Постоянно показывая на меня головой и руками. Переводчик обратно соглашался с гостем и кивал головой.
- Уважаемый, Сураб, сожалеет о том, что ты не имеешь возможности приехать к нему. - сказал мне, переводчик. - Уважаемый хочет сделать приятное тебе и оставить о себе добрую память. Скажи, что ты хочешь?
- Сураб сделал это только что. - ответил, показывая на пиалу из-под водки. - Спасибо ему за угощение!
Переводчик сказал это Сурабу, тот всплеснул радостно руками и засмеялся от всей души. Гость обратно стал что-то говорить в мой адрес, часто показывая рукой на начатую бутылку "Столичной" водки и на меня.
- Уважаемый, Сураб, хочет, чтобы ты ещё выпил водку. - объяснил мне, переводчик, его желание. - Он хочет понять, как вы от этого не страдаете.
- Могу выпить ещё. - почти глупо ответил. - Но у русских пьют второй бокал за какой-то спор или за интерес. Спорить с уважаемым гостем с Востока, это весьма неприлично, а вот за интерес выпью. Но только одну пиалу.
- Какой у тебя интерес? - переспросил переводчик. - Не совсем тебя могу понять. Объясни мне.
- У меня имеется интерес на ящик водки, - пояснил, - с которого взяли бутылку "Столичной"...
Не дожидаясь, когда переводчик объяснит все Сурабу, а тот в свою очередь обратится к нему, Алишеров Ходжа приказал своим людям принести ящик со "Столичной" водкой к достархану.
Возможно, что переводчик сказал гостю о выполнении моего желания. Сураб и переводчик стали разговаривать о чём-то своём, обсуждая интересующие их дела в нашей республике. Мне оставалось ждать ящик "Столичной водки".
- Хочу выпить последнюю пиалу водки за этот достархан. - произнёс, свою речь, когда к моим ногам поставили ящик "Столичной водки". - Чтобы на этом достархане всегда были вода, хлеб и соль. Чтобы этот достархан всегда принимал у себя в гостях лучших друзей. Мой тост за хозяина накрытого достархана.
Показал рукой на Алишерова и выпил пиалу водки. Все принялись хвалить хозяина достархана, показывая руками на достархан и поживая руку Алишерову Ходже, директору товарной базы Куляба.
- Один момент! - громко, сказал, когда все поднялись на ноги. - Этого ящика водки, конечно, хватит мне до Душанбе, но без закуски не могу пить водку. Даже лошадь без закуски пьянеет от ведра воды. Не лошадь, а человек. Так что, извините, ящик водки без закуски с собой не беру. Никто со мной пить не будет.
- Будет тебе закуска! - сказал Алишеров Ходжа, под общий смех. - Мои люди принесут закуску в машину.
После этого гости с Востока попрощались с нами и в сопровождении спецназа покинули территорию товарной базы. - Ты, извини меня, Ходжа. - сказал, директору товарной базы, когда мы остались втроём. - Не разорил тебя своей шуткой? Может быть, ты заберёшь ящик "Столичной" водки? Просто шутил.
- Нет! Нет! Что ты! Что ты! - сразу, запротестовал Алишеров Ходжа. - Никакого ущерба ты не принёс. Все даже наоборот. Твой должник. Проси у меня, что тебе угодно. Благодаря тебе имею хорошие заказы от строительства и такого уважаемого всеми партнёра в бизнесе, как уважаемый Сураб, принц имамата Оман.
- Принц?! - удивленно, переспросил. - Сураб похож на султана по возрасту, а не на принца.
- Принцем может быть юноша и старик. - объяснил мне, Алишеров. - Все зависит от возраста султана. Султан является главой государства имамата Оман, а все его домашние принцами и принцессами, независимо от возраста. Ты разговаривал с принцем имамата Оман, который занимается бизнесом у нас в Таджикистане.
- Теперь мне все понятно. - восторженно, сказал. - Почему так много было охраны возле товарной базы. Ну, ладно! Оставим все это. Нам надо спешить. Скоро вечер, а мне ещё нужно успеть доехать в Курган-Тюбе.
Алишеров Ходжа и Рамазанов Яхъя вместе со мной, без сопровождения охраны, поднялись на второй этаж в кабинет директора товарной базы Куляба. Видимо, также как в других товарных базах, Насыров Сухроб, уже дал указание в подготовке шаблонных контрактов между мной и директором товарной базы Куляба. Мы все трое обсудили некоторые детали наших объектов на территории Куляба. Записали в блокнотах совместные пожелания друг к другу в работе. Затем, мне директор товарной базы Алишеров Ходжа, подписал совместный контракт, по которому мы должны были провести разные работы.
- Ты меня извини, Яхъя, но в бригаду заехать не успею. - сказал, бригадиру Рамазанову Яхъя. - Передавай парням от меня привет. Скажи им, что все свои обязательства перед ними выполняю. Пускай они, тоже достойно выполняют свои обязательства. Работа, это их хлеб. Нужно чтобы парни об этом помнили.
- Конечно, раис, все им передам. - ответил Яхъя. - Мы очень рады, что ты не забываешь нас.
Распрощавшись с директором товарной базы и с бригадиром, сел в свою ржавую машину. С опустевшей от иномарок площадки, рядом с товарной базой, наш автомобиль развернулся в сторону трассы на Курган-Тюбе. Водитель медленно набирал скорость машины, чтобы нам случайно не совершить аварию в черте Куляба. Когда мы выбрались за городскую черту, автомобиль прибавил скорость, быстро увеличивая расстояние между нами и Кулябом. Трасса вся была свободной, без машин и постов ГАИ.
Ярко-красное зарево заката окрасило небосклон, когда мы проезжали городок Восе. Едва мы проскочили этот населённый пункт, как чуть не воткнулись в глубокую яму, которая разрезала трассу. Рядом никаких предупреждающих знаков. Нет переезда через глубокую яму на трассе. Рядом нет никакой другой дороги.
- Куда теперь? - спросил меня, Вахиб. - Влево или вправо? Нам надо быстрее выбираться отсюда.
Вышел из "Волги" и забравшись на насыпь посмотрел в обе стороны. С правой стороны был через речку маленький мост, а точнее, это то, что показывало на принадлежность к бывшему мосту. Все остальное между берегами разворочено в разные стороны. С левой стороны небольшая просёлочная дорога, которая ведёт к погрангородку Московский. Другого проезда и переезда здесь нет. Можно проехать только у реки Пяндж.
- Давай разворачивайся влево. - сказал, водителю, забираясь в машину. - Поедем через погрангородок Московский. Там свернём обратно на трассу до Курган-Тюбе. Другого выхода у нас не имеется. Давай едем.
Только сейчас, когда садился в машину, то обратил внимание, что между передним и задним сидениями стоят ящик "Столичной" водки и ящик банок тушёной говядины. На заднем сидении несколько пакетов различной величины. Наверно, обратно какие-то подарки мне и Насырову Сухробу. Алишеров Ходжа, когда выпроводил вперёд нас на улицу, Рамазанова Яхъя, положил мне очередной пакет с деньгами Насырову Сухробу.
Сразу сказал, Алишерову Ходже, учёный на этот счёт, что если что-то со мной произойдёт в дороге, какая-то проверка, то визу деньги на зарплату рабочим. Так что пакеты не могут быть с деньгами. Скорее всего, в пакетах подарки и продукты, за которые мне нет смысла переживать и отвечать тоже.
- Ты не смотрел, что там положили в пакетах? - спросил, водителя. - Ты не волнуйся, это так, к своему интересу спрашиваю, чтобы было, что мне говорить во время проверки на дороге, когда нас остановит ГАИ.
- Один пакет с горячими лепёшками. - взволнованно, ответил водитель, уличив себя в обыске моих пакетов. - Второй пакет с разными напитками. Все остальные пакеты, это подарки тебе от принца имамата Омана.
- Тебя покормили в моё отсутствие? - поинтересовался. - Или ты вообще остался, совсем голодным?
- Все в порядке! - спокойно, ответил водитель. - Кушал столько, что думал, лопну от обжорства. Осталось мне на дорогу, полный багажник в машине и пакет с продуктами под сидением. Даже останется мне домой.
Перед погрангородком Московский машина опять уткнулась, словно сонная, в небольшую насыпь через просёлочную дорогу, на которой днем проводились земляные работу по установке огромной бетонной трубы, к сбросу в реку Пяндж паводков осенней и весенней воды, разрушающей постоянно сельскую дорогу. Нам от этого не легче. Опять надо где-то объезжать. Придется ехать по холмам прямо у самой реки Пяндж. Водитель ни стал меня спрашивать, куда надо ехать, сам повернул влево с дороги.
Мы поехали в объезд погрангородка прямо по склонам холмов, спускающимся к реке Пяндж. Склоны холмов были покрыты плотным ковром многолетних трав. Наша машина шла легко, проворно ныряя в ложбины между холмов. Благодаря тому, что было начало сумерек, Мирзаев не включал фары машины. Мы без зажжённых фар проскакивали неглубокие ложбины, которых, постепенно, становилось все больше и больше в разрезанных берегах реки Пяндж.
Мы там ныряли по холмам, как на катере по огромным морским волнам. Не успели мы проехать и пяти километров, как в нашу сторону прозвучала трескотня автоматной очереди. Пули просвистели прямо над крышей нашей машины. Следующая очередь из автомата не заставила нас ждать. Мы едва успели скрыться в небольшой ложбине. Выскакивать из ложбины на склон холма было опасно. Оставаться между холмов в ложбине, тоже опасно. Нас так всюду могли подстрелить из автоматов.
- Давай к берегу, вокруг холма. - приказал, водителю. - Может быть, там проскочим. Иначе нас пристрелят наверху или в ложбине. Надо нам как-то проскочить до Пархара, он рядом. Там нас никто не тронет.
Автомобиль обогнул небольшой холм, рискуя перевернутся в реку Пяндж. Следующая ложбина между холмов оказалась более глубокой. Склон холма имел сильный уклон. Нам ничего не оставалось, как проскочить по ложбине наверх и оттуда мчатся в сторону Пархара или опять нырять в очередную ложбину. Когда мы выскочили из ложбины, как тут же нас прошила под крышу следующая автоматная очередь. Мы опять нырнули с машиной в другую ложбину. Понимал, что так долго мы нырять не сможем, нас все равно подстрелят, но нам обеим хотелось жить, мы старались хоть как-то продлить ещё одно мгновение нашей жизни. Только бы нам дотянуть до Пархара, где много людей и пограничников русской армии.
Однако нырять нам в ложбины между холмов долго не пришлось. Едва мы выскочили из следующего своего укрытия, чтобы опять нырнуть в ложбину, как наша машина упёрлась в военный автомобиль "БТР". К нам подрулили несколько машин "ГАЗ-66", которые, очевидно, преследовали нас всю дорогу и стреляли по нашей машине из автоматов. Нас окружили со всех сторон и направили в нашу сторону оружие.
- Выходите из машины с поднятыми руками. - приказал нам, офицер пограничников. - Руки на голову. Ноги расставьте шире плеч. Лицом к машине! Пошевелитесь, вас застрелю сразу на этом месте. Обыскать их!
Солдаты с автоматами подошли к нам и стали обыскивать нас, а после дранный автомобиль.
- Чисто! Чисто! - повторял друг за другом каждый солдат, как попугаи, проверяя всю нашу одежду. - Ничего нет!
- Вы почему оказались на пограничной полосе Советского Союза? - спросил нас, офицер погранвойск.
- Трасса и просёлочная дорога перерыты в двух местах. - ответил сам. - Нам нужно было ехать от Куляба до Курган-Тюбе. Мы искали объезд на дорогу, попали, случайно, в пограничную полосу.
- Тогда почему вы пытались скрыться от пограничников? - удивленно, поинтересовался офицер.
- Сегодня за день, от Кофарнихона до Куляба, через Нурек и Дангара, нас дважды обстреляли банды моджахедов. - немного, соврал. - Вот мы и думали, что опять попали на бандитов. Если бы вы не стреляли, а в мегафон приказали остановиться, то мы остановились бы сразу. Мы не знали...
- Сержант Тарасов! - громко, сказал майор. - Объявляю десять суток карцера, за халатность на своём посту!
- Есть, господин майор, десять суток карцера, за халатность на своём посту! - принял наказание сержант Тарасов, которого тут же разоружили, сняли с него ремень, шнурки с ботинок и увезли на машине в карцер.
Тем временем майор внимательно разглядывал, при свете армейского фонарика, наши документы и все содержимое в нашем автомобиле. Солдаты открыли багажник и капот машины. Стали смотреть наши вещи.
- Откуда у вас ящики с водкой и продуктами? Зачем с собой две канистры бензина? - спросил меня, майор.
- За время нашего пути всего две заправочные станции. - ответил майору. - Бензин у нас в канистрах на запас. Ящик водки, ящик консервов и все остальное, это подарок на свадьбу в Душанбе. Деньги развожу по Хатлонской области своим рабочим, которые выполняют поручение правительства, по восстановлению разрушенных объектов народного хозяйства вовремя погромом. Документы на все указанное у меня есть.
Показал майору всю свою документацию, телефоны директоров товарных баз и Исполкома Душанбе. Майор долго и внимательно разглядывал, всю мою документацию, все адреса служб и телефоны.
- До полной проверки ваших данных, вы находитесь под охраной пограничников Советского Союза. - сказал нам, майор. - Все ваше имущество и машина арестованы до выяснения необходимой информации о вас.
С нас сняли шнурки. Поснимали ремни, как у арестованного сержанта Тарасова, которого посадили на десять суток в карцер. Ни стал спрашивать майора, сколько времени мы будем находиться под арестом на пограничной заставе. Это было бесполезно. Так как нас в противном случае могли ещё дольше продержать под арестом. Конечно, это все ломало мои планы на работу и на учёбу в университете. Через два дня мне опять надо продолжить сессию в университете. Меня же арестовали за попытку нарушения государственной границы Союза Советских Социалистических Республик. Может быть, серьёзным обвинением.
Солдаты посадили нас в машину "ГАЗ-66" с черными стёклами и повезли в неизвестном направлении. Машина долго петляла с нами по различным пересечениям пограничной полосы у реки Пяндж. То и дело машина резко опускалась, словно в пропасть, со склона холма, то обратно взлетала на вершину. Меня так заболтало от этой поездки и от водки, выпитой на товарной базе в Кулябе, что не выдержал болтанки и стал дремать, дёргаясь во все стороны от подъёма и спуска. Видимо меня, так сильно укачала поездка.
Наконец-то мы остановились. Дверца машины открылась. Нас вывели прямо напротив какого-то домика и провели в кабинет. Там мы расписались в акте сдачи под временный арест своего имущества, денег и ржавого автомобиля. Дальше нас провели в конец коридора и посадили в комнату под замок. В комнате все так же, как в карцере психушки в Орджоникидзе. Тепло и уютно. На деревянном полу две свежие постели и лёгкая вентиляция где-то под потолком. Когда мы с водителем разделись, чтобы спать, тут же был выключен свет в нашем уютном карцере. У меня не было никаких сил думать или говорить о чём-то. Отвернулся к стенке. Укрылся солдатским одеялом с белой простыней и сразу уснул, как на службе в армии.
По голосу майора понял, что у нас все в полном порядке и нас отпускают обеих домой. открыл глаза. Кроме света электрической лампочки под потолком, в тёплый карцер пробивались, через открытую дверь, первые солнечные лучи восходящего солнца. Мне так не хотелось выходить из этого уютного места, хотелось спать, но надо было спешить. Мало времени мы находились на отдыхе у наших пограничников.
- Распишитесь в получении имущества, денег и машины. - сказал мне, майор в кабинете. - Вы свободны.
Когда мы получили акт о возврате арестованного имущества, денег и машины, нас обратно посадили в закрытую машину и повезли вновь в неизвестном направлении. Мы мчались в военной машине, прыгая и обрываясь между холмами по ложбинам. Так мы болтались около часу, пока машина выехала на ровное место. Догадался, что асфальтированная дорога, то есть, трасса до города. Мы не знали, какой город.
- Выходите! - услышал, голос майора на улице. - Приехали! Хватить отдыхать за счёт Советской армии.
Первый выбрался из машины на асфальт дороги и увидел в доли очертания города. Это был Калининабад. Однажды, ездил туда по служебным делам и сразу узнал его очертания. Калининабад по своим размерам, примерно, такой же, как наш Кофарнихон. Не большой и уютный. В нем можно приезжим отдыхать, как на курорте. Но сегодня отдых не для нас. Нам надо засветло, добраться до себя домой.
- Думаю, что дальше вас никто в пути не будет обстреливать. - сказал майор, отдавая нам честь.
Военные развернулись вокруг нашей ржавой машины и уехали в сторону погрангородка Московский. Мы молча забрались в свою ржавчину и медленно поехали в сторону Калининабада. открыл свой кейс, который был на моем месте. Пакет с деньгами не тронут, все другие пакеты ни стал проверять. Остальное имущество не представляла большой ценности, так как денег за это не платил и не нас никакой ответственности. Главное, что деньги все целые и мне не отвечать за них перед Насыровым Сухробом.
Остальное, пропади пропадом. Ценнее всего наша жизнь. Ведь нас могли вчера дважды угробить. Один раз на Дангаринском перевале и второй раз пограничники. Четыре дырки от пуль в крыше и две в заднем стекле. Где-то две пули застряли в салоне машины, иначе бы они застряли в моей голове или в голове моего водителя.
- Хороший из нашей машины дуршлаг сделали пограничники. - сказал Мирзаев, обратив внимание на то, что рассматриваю автомобиль. - Ещё несколько дырок по обоим бокам и сзади. Нам повезло, что в канистры с бензином не попали, а то бы нас на холме разбросало в разные стороны. Но зато, можно лапшу сбрасывать на уши любопытным, кто будет у нас спрашивать о таком странном виде нашего автомобиля.