Lib.ru/Современная:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Помощь]
Елена ЧЕРНИКОВА
Стабилизец маргиналитета
Альфа-ритм нашего коллективного мозга сбивается каждый день. Знаменитый канадский учёный Ганс Селье, автор термина стресс, сказал бы, что возбуждаться и успокаиваться - нормально: так мы учимся адаптироваться. Последние лет десять мне кажется, что мы, люди, уже исчерпали свои адаптационные возможности в потреблении сведений о мире, и альфа-ритм уже не успевает восстанавливаться.
Неспроста зачастили прибытием всё более мощные и ловкие роботы. Близкие к совершенству андроиды, эти высокотехнологичные гомункулусы нашего века, не пойдут на митинг, не потребуют ни наследства, ни прибавки жалованья, не возжелают вступить в законный брак. Они сделают правильные выводы из любой ситуации, заданной хозяином, и не развалятся на куски от душевной тоски, тем более что "тоска", "душа", равно как "удаль", "волюшка вольная" и уж совсем щемящее, невообразимое "раздолье" - на иностранные языки непереводимы, и, соответственно, данный абзац моей статьи будет понят только русскоязычными читателями. Замечательно.
СМИ, обслуживающие российские целевые сегменты, наши, домашние СМИ стали, наконец, отвратительно аморальны почти все. И кто-то должен им об этом сказать. Пусть это буду я, автор пяти учебных книг по журналистике, влюблённый в журналистику индивид, в общении со своими возлюбленными героями накопивший большую часть своих фоновых знаний.
Что язык прессы, и печатной, и электронной, загрубел и проскандализован до антисанитарного состояния, видно многим. Не всем, конечно, поскольку, например, молодёжь не догадывается, что разборки, стрелки, крыша, наезд и даже их любимый прикол - суть тюремное арго. А среди взрослых давно гуляет образованщицкое выражение не суть важно, полный урод, свидетельствующий о низкой посещаемости лекций по русскому, когда учились. Если учились.
СМИ нашей страны за двадцать лет свободы массовой информации (у нас конституционно запрещена цензура) сформировали обширный корпус агрессивной лексики, разогрели все до единой низменные страсти, породили все виды семантической невменяемости. Чего стоит, например, одобрительное перекрашивание дерзости и амбиций! Так реализовалась одна из центральных рыночных идей: конкуренция. Печаловаться о речевой манере большинства блогеров не приходится: всё закономерно.
Конкурирование в агрессивности подобно героину. Дарвин, будто бы завещавший нам уничтожение слабого ближнего, плачет, как я думаю, горькими слезами, глядя на нас из своих кущ. Возможно, райских; он лично ни в чём не согрешил против истины - той её части, которая была ему открыта. Дарвин никогда не утверждал, что человек произошёл от обезьяны. Никогда не приписывал физическому труду никакой особенной роли в формировании современного человека. Дарвин честно замер перед двумя нерешёнными загадками и завещал их учёным будущего, а именно: мышление и нравственное чувство. Они не могут быть объяснены ни естественным отбором, ни половым, а других теорий происхождения видов, кроме этих двух, Дарвин человечеству не оставлял. Первая (кто сильнее, тот и прав) оказалась несостоятельной, и он выдвинул вторую (кто красивее, тот и выживает), и она тоже не охватила всего многообразия бытия. Перед уходом Дарвин выразил уверенную надежду, что когда-нибудь другие найдут то, что не далось ему.
Однако ни учёные, ни тем более журналисты пока не в курсе дела: чем и кто руководствовался, наделяя человека мышлением и нравственным чувством. Бог точно не просил человека судить-рядить о добре и зле по-своему. О первых же экспериментах людей в этой области нам сообщает Книга Бытия. Самодеятельных знатоков за гордыню погнали из Эдема.
Бросается в глаза: без этих двух необъяснимостей (мысль и совесть) мы не люди и не животные, - роботы. И человек наконец создал - нет, не по своему образу и подобию, - но монстра: с искусственным интеллектом, лишённого эмоций и нравственного чувства. Человек создал то, чем он сам не является по определению, но чем его вынуждает быть некая страшная сила.
Робот-домовод умеет подавать-принимать, робот-рабочий давно заменил собой целые цеха и даже заводы, а новейший японский робот-любовник (начальная цена, говорят, несколько миллионов долларов) откликается даже не на пожелания партнёрши, а на её фамильные программы - в соответствии с сигналами ото всех веточек и корешков генеалогического древа. Женщина и попросить не успеет, а ей уже расскажут, споют, погладят, поцелуют, одновременно расточая аромат, ритм и температуру, какие именно ей требуются - согласно персональной генограмме. Все люди, что-либо созидавшие ранее, - как и разрушавшие, кстати, тоже, - все становятся лишними.
Разболтавшийся донельзя, агрессивный журналист пока не в силах развязно описать только свою собственную смерть. На чужой он натренировался превосходно. В предыдущем абзаце я привела открытые сведения, по сути означающие грядущую гибель, неизбежную гибель хихикающего человечка. Пропитанный насквозь иронией и самодовольством, человечек получит от роботов, всё теснее его окружающих, именно то, что закажет. А что закажет форменный дурак - и дураку понятно. И ежу. И к бабке не ходи. И если бы вот с этой строки мне вздумалось перейти на стёб, ставший правилом всей массовой прессы и почти всех блогов, то и мне это не стоило бы ни малейшего труда, поскольку шаблоны освоены. Всеми, включая детей. Публика морщилась-морщилась - и почти перестала, а журналисты разучились писать уважительно и тихо, и всем пора к доктору, ибо долго мы не протянем.
Язык агрессии разлит бесформенным вселенским пятном, как солярка из перевернувшегося танкера, и птицы чернеют, и экологи трубят, а что поделаешь, пока торжествует экономика спроса и предложения плюс вульгарный дарвинизм.
Розовый дым сакуры на холсте синего неба, и блестящий природный гидрокостюм дельфина, обнимающего подругу из нежности, а не ради только дельфинят, и рудименты любви между людьми, заставляющие петь, пусть даже промышленно-попсовые бредни, - остались в мире штрихи, которыми ещё можно переписать глобальный самодонос. Чтобы всё спасти, пора пересмотреть этику, жгуче пора, и не дай Бог погибнет последний уссурийский тигр, почему-то вдруг вышедший из тайги в моём воображении.
"Не дай Бог..." - думала я, глядя в окно вагона. Поезд бежал из Москвы в старинный провинциальный город. Внезапно я заметила на своём столике журнал и газету. Нераспечатанные, свежие выпуски неведомых мне бесплатных дорожных СМИ. Машинально взяла. Газета называлась "Не дай Бог!".
К совпадениям я привыкла. Мои учителя давно объяснили, что совпадения учащаются, когда стоишь на своём пути. Если стоишь не на своём пути, тогда множатся непреодолимые препятствия. Открываю газету. А теперь смотрите:
"...После 150 лет изучения биологической эволюции мы можем с уверенностью сказать: не столько конкуренция, сколько симбиозы и альтруизм сыграли основную роль в развитии биосферы", - пишет доктор физико-математических наук, профессор МГУ Всеволод Твердислов.
Дай Бог здоровья этому профессору. Я подпрыгнула и, кажется, немного полетала под потолком вагона. Я бы послала ему телеграмму, но из поезда не получилось, посему посылаю ему привет любви, вот эту заметку.
Он приводит сокрушительный пример неконкурентного житья-бытья (и в душе моей звенят колокольцы, поют соловьи, ликует орган), - из биофизики: "Величайший акт альтруизма в биологической эволюции, - говорит профессор Твердислов, - когда фотосинтезирующие организмы, снизив для себя эффективность фотосинтеза, стали выделять кислород в атмосферу, хотя до них на Земле кислорода не было. В атмосфере, насыщенной кислородом, возникли условия для появления людей".
То есть в начале небо и землю... потом растения... потом животных... А потом нас, неразумных.
Мир, оказывается, создан альтруизмом и самоотдачей, а не конкуренцией, не пошлым лидерством-успехом. "То, что взял, навек утратил; то, что отдал, то твоё", - истина, выраженная древним поэтом, оказывается, добралась и до кафедры биофизики. Значит, всем нам точно уже пора с головы на ноги. В любовь.
Как внести любовь - в современную журналистику? Давайте подумаем. Жизненно важно. Вдруг пресса, лишившая мир красок, всё-таки ещё способна к фотосинтезу? Она ещё может вернуть смысл и блаженство бытию? Она может, поскольку, раздражая всех, она всё-таки вызывает чувства, значит, ещё жива возможность эффективной и человечной коммуникации.
Если я кажусь вам нелепой оптимисткой, то извините, пожалуйста. Мне жаль, честное слово, жаль, что устаревшие, бессмысленные, ненаучные слова оптимист и пессимист ещё в ходу. И всё-таки пусть уж лучше они, чем ёрнически мазанные дёгтем ненависти всех ко всем неологизмы, коими озаглавлено это моё произведение. Неологизмы принесла налакавшаяся околополитических помоев наша пресса. Естественно. А соединила их в мрачный и немелодичный заголовок я, за что ещё раз прошу меня простить. А гадкие, ироничные слова, вылепленные интеллектуалами, прошу забыть.
Связаться с программистом сайта.
