Lib.ru/Современная литература:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Помощь]
ПУШКИН И ДАНЗАС
Моё сопротивление случившемуся давным-давно (это сопротивление знакомо, должно быть, каждому россиянину) вылилось в конце концов в данный текст. Даже не знаю, к какому литературному жанру его отнести. Скорее, фантазия, которая близка мне, сказочнику... Но я ясно вижу - как в кино - метнувшегося по снегу Данзаса 8 февраля 1837 года. В таком случае - набросок сценария для небольшого фильма.
Данзас, секундант, в минуту дуэли Пушкина с Дантесом, когда выстрел последнего мог стать роковым, метнулся по снегу к поэту, заслонил его от пули, был ранен, упал. Смятение охватило всех всех участников смертельной схватки... Поединок в этих непредвиденных обстоятельствах был остановлен; Пушкин отбросил свой пистолет, чтобы помочь своему секунданту. Данзаса отвезли домой. Он выжил. Ссора его с Пушкиным была ужасна, но их столкновение не состоялось из-за тяжелой раны в правом плече секунданта, полученной от пули француза, и из-за вмешательства Николая в это событие.
История на Черной речке всколыхнула общество, свет судачил о ней так и сяк: "Данзас грубейше нарушил дуэльный кодекс!" - "Но ведь он...". - "Стихотворец... Старый ревнивец...". - "Вы забываете, что ..." - "Конфуз, конфуз!.." - это слово стало последней оценкой происшедшего на дуэли Пушкина и Дантеса. Мнения света тогда все же разделились надвое, как это всегда бывает у людей; споры о том эпизоде длятся по сей день.
Странным образом подействовали на Пушкина и сама дуэль, и невообразимый, оправданный лишь вмешательством Незримого, поступок Данзаса. О Дантесе он будто забыл, словно того и не существовало. Зато, через время помирившись с лицейским еще товарищем, Данзасом, подолгу, закрывшись ото всех в кабинете, беседовал. Наталья Николаевна иногда прикладывала ухо к двери, но слышала мало: собеседники говорили негромко, обменивались редкими фразами, за которыми обычно следовало молчание. И все-таки кое-что до нее долетело. "Не знаю... - это был голос Данзаса, - что-то бросило меня тогда... Блеснуло голове, как выстрел... что тебя... Что ты... Меня, может быть, поймут потом... или никогда...".
Затем был голос мужа, но до того приглушенный, что как ни напрягала слух жена поэта, не разобрала ни слова.
Пушкин после этих событий изменился необычайно. Были его беседы с Жуковским и Вяземским, Василий Андреевич и Петр Андреевич скупо и осторожно сообщали Пушкину, о чем говорит в эти дни столица, слова "конфуз" и других, похожих на дамский вердикт, произнесенный в известной гостиной, избегали. Хозяин квартиры то и дело ловил на себе быстрые, из-под полуопущенных век взгляды обоих, оба гостя, как и Наталья Николаевна, замечали полную погруженность поэта в себя и не смели вторгнуться хоть чем-то в это его состояние. Пушкин был и рад гостям, открывая им дверь кабинета, но в свою дверь на этот раз не пускал, даже милейшего Жуковского, даже давнего своего собеседника по переписке "любезнейшего друга" Петра Вяземского.
Крайнюю осторожность этих бесед нарушил однажды Василий Андреевич. Уже у открытой двери дома, до которой провожал их хозяин, он наклонился к Пушкину и шепнул: "Знай же: будь я на месте Данзаса, бросился бы под выстрел".
После этих встреч Пушки подолгу ходил по кабинету, приближался к книжным полкам, касался корешка какой-то книги, но не доставал ее с полки; на вопрос жены "Как ты себя чувствуешь?" только кивал: мол, хорошо, не беспокойся. Но Наталья Николаевна догадывалась: в голове мужа происходят сейчас сражения пострашнее, чем дуэль с Дантесом.
Француз к этому времени покинул Петербург и Россию по Высочайшей Конфирмации о лишении ослушника офицерских патентов и высылке из России. Узнав об этом, Наталья Николаевна не могла скрыть чувств, которые все еще владели сердцем неопытной красавицы, еле скрываемая печаль опустила тогда уголки ее губ и она не скоро с этим справилась.
Впрочем, для ее печали было много причин, главная - она не знала, во что выльется затянувшаяся молчаливость мужа, Пушкина, Россией признанного поэта, ревнивца...
Мне не хватает Пушкина,
Которому и 40, 45, и 60 минуло,
Пушкина, бежавшего в деревню
От суеты и мерзостей двора,
От сплетен, зависти и злобы,
От тесной камер-юнкерской ливреи...
Здесь он царь.
Пускай на время,
Живет один.
С собой наедине,
С собой - набросками стихов,
С началами рассказов.
Со словом странным на полях страницы -
Что означает? Как его продолжить?..
С метелью - ведьма шарит по стеклу
Ладонью снежной,
И в дверь стучится.
И с весной.
И с осенью, когда
Стихи слетают сверху, словно листья,
И многим, многим, что нахлынуло лавиной...
Его друзья гурьбою наезжают,
Вино и шум, почти как прежде,
Слушают стихи,
Но больше драмы Пушкина,
Что слух их новизною поражает,
Той новизною, будто
Он не с ними,
а с кем-то незнакомым говорит.
"Младое племя", Пушкин? Уж не мы?"
"Не знаю. Так сложилось.
Да, вот так...
Давайте пир продолжим.
Вот вино, еще не распечатана бутылка...".
Свой век оставил Пушкин,
Петербург,
Следы на Черной речке,
Кровь на снегу...
Шагнул,
Как свойственно иным поэтам,
В далекое, другое время,
Где не забыт,
И где читают Пушкина,
Которому и 40, 45, и 60...
Связаться с программистом сайта.
