Дацюк Сергей Аркадьевич
Теория виртуальности

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Дацюк Сергей Аркадьевич (xxyz@ukr.net)
  • Размещен: 19/11/2008, изменен: 19/11/2009. 1430k. Статистика.
  • Монография: Философия
  • Философия
  • Иллюстрации/приложения: 42 шт.
  • Оценка: 7.16*11  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Интернет-книга, опубликованная в 2008 году

  • Основная страница Теории Виртуальности

    СЕРГЕЙ ДАЦЮК

     

    ТЕОРИЯ ВИРТУАЛЬНОСТИ

     

    Киев - 2008


    Сергей Дацюк. Теория Виртуальности

     

    Консультанты:

    по вопросам логики -

    Ишмуратов Анатолий Темиргалиевич,

    доктор философских наук

     

    по вопросам философии -

    Гармаш Лариса Наумовна,

    кандидат философских наук

     

    по вопросам методологии -

    Никитин Владимир Африканович,

    доктор культурологии

     

    Свидетельство о регистрации авторского права ?26383 выдано 6 ноября 2008 года государственным департаментом интеллектуальной собственности Министерства науки и образования Украины.

     

    В данной работе сделана попытка сформировать структурные представления за пределами пространства-времени и создать основы виртуального мышления. Построенная на основе конструктивной философии междисциплинарная Теория Виртуальности предлагает новую фундаментальную онтологию и попытки решения на этой основе проблем философии, логики, лингвистики, компьютерологии, Интернет, искусственного интеллекта, отчасти - физики, а также теории работы головного мозга.


    ВВЕДЕНИЕ. 11

    Часть 1. Основы Теории Виртуальности. 17

    Раздел 1. Онтологические представления Теории Виртуальности 17

    ПРОБЛЕМА ВИРТУАЛЬНОСТИ.. 17

    ЧТО ТАКОЕ РЕАЛЬНОСТЬ?. 20

    ОНТОЛОГИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ И СТРУКТУРНОЕ НОРМИРОВАНИЕ 27

    КОНСТРУИРОВАНИЕ И КОНТРАФЛЕКСИЯ.. 36

    СТРУКТУРНОЕ ВИДЕНИЕ. 41

    КОНСТРУКТИВНАЯ КОГНИТОЛОГИЯ.. 49

    Раздел 2. Онтологические и онтические положения Теории Виртуальности 58

    ВИРТУАЛИЗАЦИЯ И АКТУАЛИЗАЦИЯ.. 58

    ПОСТИЖЕНИЕ ВИРТУАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ.. 65

    СТРУКТУРНЫЙ КОНТИНУУМ... 69

    РЕЛЕВАНТНОСТЬ И РЕФЕРЕНТНОСТЬ. 74

    КОНТИНУУМ-АППЕРЦЕПЦИЯ - ФУНКЦИОНАЛЬНОЕ НОРМИРОВАНИЕ 78

    БАЗОВЫЕ СТРУКТУРЫ РЕАЛЬНОСТИ.. 89

    ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ МЕТАСЕМИОЗИСА ТВ.. 94

    Часть 2. Построение конструкт-семиозиса Теории Виртуальности. 115

    Раздел 1. Онто-логические проблемы нормирования через множество 115

    АКСИОМАТИКА ТЕОРИЙ МНОЖЕСТВ: ЦЕЛИ СОЗДАНИЯ ЭТИХ ТЕОРИЙ И НОВЫЕ ЦЕЛИ 115

    МНОЖЕСТВО: РЕФЕРЕНТНОСТЬ И ДИСТАНЦИОННАЯ РЕФЕРЕНТНОСТЬ 120

    Раздел 2. 'АВ'-моделирование или конструкт-семиозис ТВ.. 128

    ЭВРИСТИЧЕСКИЕ, ЭПИСТЕМИЧЕСКИЕ И КОГНИТОЛОГИЧЕСКИЕ КОНСТРУКТИВНЫЕ МОДЕЛИ 128

    'АВ'-МОДЕЛИ КАК КОНСТРУКТИВНЫЕ МОДЕЛИ.. 129

    ПРИНИМАЕМЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ В ТЕОРИИ ВИРТУАЛЬНОСТИ 132

    БЫВАЮЩИЕ СИТУАЦИИ.. 136

    РАЗОМКНУТАЯ МЕТРИКА 'АВ'-ЦЕПОЧЕК И СЕТЕВЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ 140

    Часть 3. Виртуальное мышление. 144

    СПОСОБЫ 'ВИДЕНИЯ' МИРА, СОЗНАНИЕ И МОЗГ. 144

    ВИРТУАЛИЗАЦИЯ МЫШЛЕНИЯ.. 150

    МНОГОМЕРНОЕ МЫШЛЕНИЕ И ПОЗИТИВНАЯ ЗАЩИТА СЛОЖНОСТИ 152

    О РАЗЛИЧЕНИИ КОНСТРУКТ-СЕМИОЗИСА И МЕТАСЕМИОЗИСА ТВ 155

    РЕФЛЕКСИЯ, КОНТРАФЛЕКСИЯ И КОНТРАРЕФЛЕКСИЯ 160

    РАНГИ, УРОВНИ, ГОРИЗОНТ, ГЛУБИНА И МОЩНОСТЬ РЕФЛЕКСИИ 169

    ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ ОНТОЛОГИЯ ТВ.. 177

    Часть 4. Морфологическое нормирование и нормирование материала в ТВ 186

    Раздел 1. Имманентная и концептуальная апперцепция. 186

    ОБЪЕКТ В КВАНТОВОЙ ФИЗИКЕ. 186

    АСПЕКТИРОВАНИЕ И АТРИБУТИРОВАНИЕ. 191

    ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС ИММАНЕНТНОЙ АППЕРЦЕПЦИИ 194

    ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ АППЕРЦЕПЦИИ 205

    ПРЕДМЕТЫ, ОБЪЕКТЫ И МНОЖЕСТВО.. 218

    ТЕХНОЛОГИЯ, ФИЛОСОФИЯ И НАУКА.. 223

    КОМПЬЮТЕРНАЯ ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ КАК ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ АППЕРЦЕПЦИИ.. 229

    ДИРЕКЦИОНАЛЬНАЯ ДИСТАНЦИЯ И ТРАНССТРУКТУРНАЯ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ 231

    РЕВИРТУАЛИЗАЦИЯ: КОНТИНУУМ-ПЕРЕХОД И СОЗДАНИЕ НОВОГО КОНЦЕПТУАЛЬНОГО ОБЪЕКТА 238

    'АВ'-СЕТИ: МОЗГ И ИНТЕРНЕТ, СЕТЕВОЕ УПРАВЛЕНИЕ 241

    ОНТОЛОГИЯ ПРОЦЕССОВ.. 244

    АППЕРЦЕПЦИЯ ПРОЦЕССОВ.. 246

    Раздел 2. Концептуальное нормирование материала и функционально-нефеноменологическое нормирование 258

    ШЕСТИМЕРНЫЙ МИР. 258

    'АВ'-МОДЕЛИРОВАНИЕ, ТАПС И ТАСП.. 263

    ТАПС, ТАСП И РАЗНОМЕРНЫЙ МИР. 271

    АКТУАЛЬНОЕ ИСЧИСЛЕНИЕ, ТИПЫ ШКАЛ И РАЗНОМЕРНЫЙ МИР 273

    ТРЕХМЕРНАЯ СТРУКТУРА И ВИРТУАЛЬНОЕ ИСЧИСЛЕНИЕ 279

    Часть 5. Применение 'АВ'-моделей в онтологике. 285

    Раздел 1. Применение апперцептивных ав- и ва-моделей в онтологике (нормирование материала) 285

    О ПРИНЦИПИАЛЬНОМ РАЗЛИЧЕНИИ МОДАЛЬНОСТИ И ИСТИННОСТИ 285

    ОБЩАЯ КОНЦЕПЦИЯ РЕЛЕВАНТНОЙ ИСТИНЫ.. 286

    ПОСТМЕТАФИЗИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ ИСТИНЫ.. 292

    ВИРТУАЛЬНАЯ ОНТОЛОГИКА ОПЕРАТОРОВ.. 294

    ПРЕОБРАЗОВАНИЕ ЗАКОНОВ ФОРМАЛЬНОЙ ЛОГИКИ ДЛЯ АВ-МОДЕЛЕЙ В ОНТОЛОГИКЕ 297

    Раздел 2. Применение апперцептивных ава- и вав-моделей: онтологика модальности (нормирование материала) 299

    МОДАЛЬНОСТЬ-ИСТИННОСТЬ В АВ-МОДЕЛЯХ И КОГНИТОЛОГИЧЕСКОЕ ВЫРАЖЕНИЕ МОДАЛЬНОСТИ В АВА-МОДЕЛЯХ.. 299

    КОНСТРУКТИВНАЯ ФОРМАЛИЗАЦИЯ: ЧЕТВЕРНОЕ ПОЛАГАНИЕ И СПЕЦИФИЦИРОВАННЫЕ МОДАЛЬНОСТИ 303

    КОНСТРУКТИВНОЕ ИСТОЛКОВАНИЕ МОДАЛЬНОСТИ 306

    КОНСТРУКТИВНОЕ ИСТОЛКОВАНИЕ КОМОДАЛЬНОСТИ 315

    Часть 6. Лингвистическое нормирование. 318

    ДОМ БЫТИЯ.. 318

    ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ НОРМИРОВАНИЕ. 325

    СМЫСЛЫ И ЗНАЧЕНИЯ.. 328

    ОТНОШЕНИЕ НОРМИРОВАНИЙ, МОДАЛЬНОСТЬ И ИНТЕНЦИОНАЛЬНЫЕ ОБЪЕКТЫ 337

    АППЕРЦЕПЦИЯ И ЯЗЫК.. 349

    АППЕРЦЕПЦИЯ, ЛЕКСИФИКАЦИЯ, ДИСКУРСИФИКАЦИЯ И ЛИНГВИФИКАЦИЯ 352

    ДИСКУРС И ЯЗЫК.. 363

    ЛИНГВИФИКАЦИЯ И СИГНИФИКАЦИЯ: ДИСКУРСИВНЫЕ ПАРАДОКСЫ 372

    КОММУНИКАЦИОННЫЙ ДИСКУРС ЧЕРЕЗ МАТРИЧНЫЕ 'АВ'-МОДЕЛИ 386

    СТРУКТУРНЫЕ ЗАМЕЩЕНИЕ И ПЕРЕНОС: СИМВОЛ, ЗНАК, ДЕНОТАТ, СМЫСЛ, ЗНАЧЕНИЕ 391

    О ДОПУСТИМОСТИ МЕТАЛАНГОВ.. 394

    Часть 7. Прикладные аспекты.. 398

    ПРОБЛЕМЫ ИСКУССТВЕННОГО ИНТЕЛЛЕКТА.. 398

    ПЕРСПЕКТИВЫ ВИРТУАЛЬНОГО МЫШЛЕНИЯ.. 405

    ПЕРСПЕКТИВЫ КОНТРАФЛЕКСИИ И КОНСТРУКТИВИЗМА 413

    P и NP. 419

    УРОВНИ НОРМИРОВАНИЯ И ПОНИМАНИЕ РЕАЛЬНОСТИ 422

    ОПРОВЕРЖЕНИЯ БЫТИЯ БОГА У КАНТА И ПОПЫТКА ПОКАЗАТЬ ДОПУСТИМОСТЬ БЫТИЯ БОГА 426

    ПОЗИЦИЯ ИНТЕЛЛЕКТА КАК СТРОИТЕЛЯ ВСЕЛЕННОЙ 430

    Глоссарий (метасемиозис) 436


     

     

    Природа с красоты своей

    Покрова снять не позволяет,

    И ты машинами не вынудишь у ней,

    Чего твой дух не угадает.

     

    Владимир Соловьев


    От автора к читателю

     

    Виртуальность не является враждебной: если вы не трогаете ее, то она может еще долго не трогать вас. И если в виртуальность погружаться время от времени, возвращаясь обратно и сохраняя привязанность к актуальному миру, то она вас не сможет так быстро захватить. Если же вы по какой-то причине хотите избежать виртуальности, не воюйте с ней, просто пройдите мимо. Живите так, словно никакой виртуальности нет, и игнорируйте эту работу...

    Но если вы отважитесь мысленно шагнуть за границы актуального мира, тогда идите за мной, и я покажу вам этот мир!

    И до меня ходили так далеко. Я лишь пытался, идя далеко, сохранять широкий кругозор. И до меня говорили столь же много. Я лишь пытался, говоря много, любой ценой строить теорию. Может оказаться, что мой кругозор был недостаточно широк для большого масштаба взятых на себя задач. Однако я готов оказаться дилетантом в таком масштабе задач. Если даже я где-то ошибся, то благодаря масштабности подхода, это будут плодотворные ошибки.

    Мир стал принципиально сложнее, поскольку мы начали его понимать более сложными средствами. И как только мы это сделали, сразу возникла необходимость в более сложных 'языках', чтобы строить новые структуры самого понимания.

    Теория Виртуальности довольно необычна и изложена инновационно, что затрудняет ее постижение. Проблема ясности сложного изложения в этой работе решена так: я совершенно не занимался 'играми с языком', я осуществлял усложнение от простого к сложному шаг за шагом в самом представлении, я стремился объяснять одно и то же с разных сторон в разных местах, я пытался обобщать до некоторого фундаментального для воображения содержания, называть и отличать то, что я делаю, от того, как это делали до меня. Я специально создал глоссарий, который должен помочь понимать текст этой работы.

    Я пытался не спешить, и я боялся не успеть. Я пытался угадать, когда нужно остановиться, чтобы показать это другим. Я пытался говорить лишь главное: многие главы этой работы могут быть развернуты в целые отдельные книги, и любящим обстоятельность наверное будет недостаточно. Я пытался беспощадно выбрасывать лишнее, но все равно осталось изрядно, и любящим краткость может показаться непозволительной роскошью читать всю работу целиком. Я знаю, что сегодня мало кто читает большие работы. Однако эта работа построена так, чтобы шаг за шагом формировать представления о новом мире, который мы еще не знаем, который мы впервые учимся не истолковывать, а конструировать.

    Я уверен, что этот мир никогда уже не будет таким, как до этой работы. Хотя бы в представлении ее читателей...


    ВВЕДЕНИЕ

     

    'Виртуальность' - новый модный термин, который сегодня употребляют везде и по отношению ко многим явлениям. Виртуальность - описание самого нынешнего времени, все больше и больше погружающегося в мир компьютеров и Интернет, явивших нам очезримые виртуальные реальности. Тем не менее виртуальная реальность многими учеными и философами рассматривается либо как метафора, либо как просто синоним к таким понятиям как 'возможный мир', 'искусственная реальность', 'киберпространство'.

    Настоящая работа не является попыткой следовать моде. Скорее, наоборот, в нашей работе сделана попытка понять основания этой 'моды на виртуальность'. Данная работа пытается ответить на следующие вопросы. Первый: что такое реальность? Второй: как допустимы представления о виртуальности? Третий вопрос: как допустимы виртуальные представления? То есть такие, относительно которых не существует иных наглядных представлений, нежели те, которые мы можем создать сами при помощи искусственных средств выражения (теории, кино, компьютера и т.д.)? Допустимо ли вообще выйти в нашем представлении за пределы очевидности, и какие мыслительные средства для этого нужны? Автор показывает, что поняв основание происхождения виртуальных представлений, мы поймем основание происхождения всяких представлений, а значит вплотную подойдем к созданию искусственного интеллекта. Это означает также ответить на четвертый вопрос: как допустим искусственный интеллект? Основной вопрос Теории Виртуальности - существует ли способ более адекватного (менее зависящего от онтики), нежели традиционные, выражения абсолютов: бытие, Бог, объект, система, структура, то есть - как допустима более фундаментальная онтологизация, нежели существующие? В связи с этим мы попытаемся ответить на вопросы: мыслит ли человек в языке и что такое виртуальное мышление?

    Виртуальность будет представлена в этой работе как новая онтология современного мира с точки зрения новой онтологизации, с точки зрения ее теоретико-технологического, а не только общефилософского осмысления. Мы попытаемся сделать конструктивно-аналитическим само отношение трансцендентности, то есть именно то, что Кант вывел за скобки своего рассмотрения. В этом смысле подобно тому, как главная книга Канта называлась 'Критика чистого разума', данную работу можно было бы назвать 'Критика чистого интеллекта'. В то время как Кант искал разумные основания разума, мы ищем такие основания интеллекта, которые бы имели онтологическую природу, конструируемую интеллектом. То есть наш подход фундаментально отличается от подхода Канта, что и выражено в названии нашей работы.

    Автор считает предусловием теории уже проведенное критическое изложение основных восьми типов аналитики в курсе лекций 'Общая аналитика'. Типы аналитики соответствуют предлагаемым в данной теории структурам реальности. Цель данной теории - при помощи дирекционально-позиционно-структурных понятий сформировать единый конструктивный подход, позволяющий конструктивно истолковывать фундаментальные отношения и принципы человеческого бытия и мышления в таком виде, чтобы это могло быть формализовано при решении проблемы создания искусственного интеллекта.

    В излагаемой здесь Теории Виртуальности (ТВ) осмысляются самые общие основания реальности, выражая ее как нормированную структуру. И эта позиция нормирования - новая позиция для теории, когда теория занимается не столько описанием, но прежде всего установлением концептуального видения структуры, который в каждом своем шаге соотносится с соответствующими философскими традициями и областями знаний. ТВ - конструктивная доапперцептивная, дофеноменологическая синтетическая сверхмощная междисциплинарная теория.

    Эта работа - не наука, а конструктивная философия: онтологический конструктивизм. Это такая философия, которая занята прежде всего производством новых представлений, а не знаний. Рождение синтетической теории продиктовано убеждением автора, что знания и технологии не должны обгонять теоретические представления. Если это происходит, и человечество свыкается с наличием парадоксов во многих областях знания, с отсутствием теоретического понимания некоторых массово используемых технологий, включая технологию создания компьютерной виртуальной реальности, мы оказываемся в очень неопределенной и опасной ситуации: когда знания и технологии владеют нами, а не мы ими. Теоретические представления всегда должны обгонять знания и технологии, они должны быть избыточными, даже если они кажутся игрой воображения, мнимыми, надуманными, странными.

    Философия не производит ни знаний, ни открытий, ни истин: она создает новые концептуальные представления в виде идей, не зависящих от уже наличных реальностей, но порождающих новые реальности. Теория Виртуальности - это синтетическая теория. Создание же синтетических теорий всегда рискованное предприятие. Синтетические теории необходимы в тех областях знания, где человеческое знание оказывается за пределами очевидного, например, в квантовой физике. Также синтетические теории желательны, поскольку познание-постижение предпочитают каким-либо образом упорядочивать. И без синтетической теории совсем не обойтись, когда возникает проблема выражения фундаментальных оснований как, например, бытие, и фундаментальных целей как, например, создание искусственного интеллекта. Наконец, синтетическая теория - единственный способ выразить теоретические представления за пределами очевидности.

    В ТВ произведено шестнадцать теоретических инноваций. 1) Введено различие онтологических позиций истолкования и конструирования, что позволило ввести представление об онтологическом обосновании; 2) Введено представление о постижении как фундаментальном основании всякого знания, что позволило выразить новый тип представлений как 'структурное видение'; 3) В конструктивной позиции выделен новый тип виртуального мышления: контрафлексия и контрарефлексия, что позволило развить теорию рефлексии как конструктивно-аналитический инструмент ТВ. 4) Предложено общее понимание реальности как нормированной структуры, что позволило применить многоуровневое нормирование и конфигурирование из конструктивной позиции, пересмотреть представления в разных областях знаний, дав выражение реальностей сообразно уровням структурного нормирования: онтологическому, континуумному, функциональному, морфологическому, материала (структурное нормирование). 5) Предложен новый способ дирекционально-позиционно-структурных установлений (вместо традиционного определения) понятий, что позволило сформировать метасемиозис независимым от онтики 'языком'. 6) Создано 'АВ'-моделирование как конструкт-семиозис, что позволило: выражать одномоментно два процесса: конструирование (конструкт-семиозис) и конструктивное истолкование (метасемиозис) и уйти от иерархического отношения конструкт-семиозиса и метасемиозиса к контрафлексивному отношению, а также выразить в этом новом сопоставлении метасемиозиса и конструкт-семиозиса некоторые проблемы в различных областях знаний. 7) Введено представление об актуально-виртуальном структурном континууме, что позволило построить онтологию дообъектного нормирования и тем самым различить структурно-континуумную, объектную и процессную нормативные онтологии. 8) Введено представление о континуум-апперцепции, что позволило путем феноменологически-апперцептивной функционализации выразить базовую структуру реальности. 9) С точки зрения феноменологически-апперцептивной функционализации введено различение и описаны технологически процессы имманентной и концептуальной апперцепции, что позволило переосмыслить теорию апперцепции, а также шаг за шагом увидеть: релевантность, стадии референтности, различенные предметизацию и предметирование, различенные объектификацию и объективирование. 10) Предложена онтология и апперцепция процесса, что позволило понимать переход от структурного нормирования к лингвистическому более сложно, нежели через объект и событие. 11) Введено различение дирекциональной дистанции, дистанционной референтности и трансструктурности, что сделало допустимым говорить о шестимерном мире, разномерных реальностях и сформулировать ряд новых требований к некоторым областям знаний. 12) Введено трехмерное выражение структуры, что позволило сделать попытку виртуального исчисления; 13) Осуществлена онтологическая реконструкция - теорий истинности, модальности, множеств; формальной логики, подходов к теории сетей, подходов к теории работы мозга; созданы Теория Альтернативных Последовательностей Событий (ТАПС) и Теория Альтернативных Связей Процессов (ТАСП). 14) На основании онтологической реконструкции модальности как восполнения прерванного или нарушенного процесса имманентной или концептуальной апперцепции произведено различение алетической модальности и комодальности. 15) Введено неконтрафлексивное различение структурного нормирования и лингвистического нормирования, различены четыре дирекционально-интенциональных процесса отношений двух нормирований: структуризация, структурификация, пропозиционализация, сигнификация; также произведено конструирование вербального языка с точки зрения уровней лингвистического нормирования: апперцептивный, нормативный, метафорический и коммуникационный. 16) За счет целого ряда инновационных средств онтологической рефлексии осуществлена фундаментальная реонтологизация.

    Для теории традиционно нужно было обязательно учитывать то, что метод теории и метод создания инструментов данной теории могут быть различны. Однако мы пользовались не методом, а конструктивным подходом сетевого осмысления, где метод суть онтологически неприемлем. В создании предлагаемой нами синтетической теории были использованы данные разных областей знания (логики, структурной лингвистики, компьютера как области знания и отчасти физики) - на уровне лежащих в их основе представлений, если между ними усматривались некоторые подобия и связи. В конструктивном понимании мы использовали произвольное комбинирование таких связей на метауровне, если это позволяло упростить некоторое понимание, уловить различие ранее неразличимого и установить тождество ранее различного. В этом смысле наша работа - междисциплинарное исследование. Смешение 'языков' разных философских систем и научных теорий использовалось сознательно как технология теоретического синтеза.

    Более сложная и масштабная, нежели в системном анализе, технология конструктивного анализа, примененная в данной теории, позволяет не относить использованную технологию к системному подходу. Примененный же в ходе самой теории способ выражения - это конструирование и конструктивное истолкование на самом общем онтологическом уровне, который можно охарактеризовать как создание концептуальных представлений и когнитологическое 'АВ'-моделирование в искусственном 'языке' (семиозисе) - претензия на некоторую универсальную семиологию. 'АВ'-моделирование - нечто вполне постижимое, если понять алфавит конструкт-семиозиса и глоссарий метасемиозиса. Выражения 'АВ'-моделирования являются попыткой построить семиологическую среду для последующего технологического использования ее в искусственном интеллекте, которое при чтении данной работы на уровне поверхностного понимания можно игнорировать.

    Теории вообще не претендуют на истину, они претендуют на конвенциональную приемлемость. Для синтетических же теорий вообще неприменимы такие критерии как истинность или простая конвенциональность. Результат синтетических теорий - новые представления, которые могли бы помочь специалистам в разных областях знания сделать приращение знаний и технологий. Таким образом конвенциональность синтетических теорий является распределенной.

    Синтетические теории не имеют объективного характера, они частично кообъективны (концептуально-объективны), то есть являются продуктом объективирования, а не объектификации. Синтетическая Теория Виртуальности в целом не объективна и не кообъективна в принципе: она использует более фундаментальный способ концептуализации - структурно-континуумный.

    Синтетические теории претендуют на концептуальное, а не имманентное объяснение. Синтетические теории в то же время мало что объясняют в традиционном понимании этого, но создают новые представления для постижения, то есть являются не эпистемологическими, а когнитологическими. Синтетические теории показывают не причину, а конструктивную онтологическую связь явлений, которую часто принимают за причину. Синтетическая Теория Виртуальности предлагает онтологическое обоснование - как по типу онтологии (виртуальность), так и по способу представления этой онтологии (подвижность онтологических конструктивной и истолковательной позиций и их контрафлексивность). Поэтому саму синтетическую теорию следует рассматривать как некую виртуальную реальность, которая признается лишь постольку имеющей значение, поскольку она, во-первых, через новые представления успешно решает некоторые проблемы, ранее не решаемые, и, во-вторых, позволяет прогнозировать новые проблемы и предлагать подходы к их решению. Когнитологическая эвристичность, а не знания сами по себе - вот цель нашей синтетической теории.

    Синтетические теории не претендуют на непосредственное практическое применение, но лишь на опосредованное через эпистемологизацию в знаниях. Опровергнуть синтетическую теорию не удается простой критикой ее слабых мест, противоречий или указанием того, чего она не выражает. Опровергнуть синтетическую теорию не выходит даже тогда, когда критикуются ее основания и сильные места. Опровергнуть синтетическую теорию можно лишь создав иную синтетическую теорию, более фундаментальную и универсальную, лучше решающую те же и новые проблемы.

    Теории вообще являются в конечном счете индивидуальным предприятием. Не потому, что здесь имеет значение индивидуальность создателя, а потому, что самую основную задачу теории - 'охватить единым взором' - трудно решить усилиями людей с разными подходами и 'разными взорами'. Конечно, компьютерные технологии весьма деиндивидуализируют этот процесс, придают ему большую подвижность касательно межличностного обмена достижениями, но тем не менее, личностное значение теоретического синтеза, как нам кажется, достаточно велико.

    Эта работа писалась в три этапа: 1993-1995 ('Воображаемая теория виртуальной реальности' - 97 страниц), 1996-1998 ('Теория виртуальной реальности' - 245 страниц), 2005-2008 ('Теория виртуальности' - более 600 страниц). Таким образом ТВ претерпела три основательных переработки, которые повлияли на само изложение, способ его структурирования и последовательность.

    Особенно насыщенными были 2005 и 2006 год, когда мы попытались понять, а что же мы делаем с точки зрения онтологии и фундаментальных оснований. В 2006 году появляются: понимание 'контрафлексии' (6 марта), понимание 'контрарефлексии' и теория рефлексии (март), технологические процессы 'имманентной' и 'концептуальной' апперцепций (7 мая). В 2006 году появляется понимание 'реальности' и различия онтологических позиций 'истолкования' и 'конструирования' (первая половина июня), а также сопоставленности позиций конструирования и истолкования - в контрафлексивности; понимание различия конструкт-семиозиса и метасемиозиса как различие контрафлексивно сопоставленных онтологических позиций: конструирования и истолкования; онтология и апперцепция процесса, понимание перехода от апперцепции через лингвистическое нормирование к языку и тогда же пишется часть 'Лингвистическое нормирование'.

    Данная редакция Теории Виртуальности является сокращенной. Полная ее версия - больше по объему за счет философских отсылок.

    При создании Теории Виртуальности автор больше пытался думать, нежели прочитывать все книги относительно каждой проблемы и делать соответствующие ссылки. Автора заботили не столько знания, сколько теоретические представления, лежащие в основании этих знаний. Данная работа стала возможной благодаря доступу к Интернет. Многие сведения почерпнуты автором исключительно из этой информационной среды. С одной стороны, это связано с недоступностью для автора тех или иных книг в их печатном виде, а, с другой стороны, это неплохой экзамен для самой среды Интернет - быть источником представлений, идей и знаний для теорий. Насколько это удалось автору и насколько оправдывает себя такой источник знаний, судить читателю...

     

    Часть 1. Основы Теории Виртуальности

     

    Раздел 1. Онтологические представления Теории Виртуальности

     

    В этом разделе мы излагаем некоторые основные представления о виртуальности, пытаясь увязывать их с философской традицией. В данном разделе ранее также присутствовали следующие главы: 'Ноу-хау виртуальных технологий', 'Виртуальный анализ масс-медиа', 'Попытка виртуального анализа времени', 'Великая путаница структурализма', 'Что скрывает язык', однако в нынешней редакции все эти главы, также опубликованные в Интернет как отдельные статьи, перенесены в сборник работ автора 'Философия в эпоху Интернет'. Здесь мы отвечаем на вопрос: что такое реальность, и начинаем отвечать на вопрос: как допустимы[1] представления о виртуальности.

     

    ПРОБЛЕМА ВИРТУАЛЬНОСТИ

     

    Представление о виртуальности как отношении в иерархии души ввел Фома Аквинский. Однако более развитое понимание виртуальности как отношения сущего к сущности дает Иоанн Дунс Скот (1266-1308). Он утверждает, что '...все свойства 'сущего' виртуально включены в 'сущее'...[2]'. Критикуя Аристотеля, который по его мнению не мог обосновать существование Бога, Скот, тем не менее, испытывает на себе его сильное влияние, утверждая, что '...первым объектом нашего интеллекта является сущее, поскольку в нем сходятся два первенства, а именно, первенство общности и первенство виртуальности...[3]' Таким образом виртуальность для Скота способ отношения сущности к сущему, а не номинального понятия к сущему, отношение которого к сущему суть общность. У Скота мы видим зародыши не только понятия 'виртуальность', но и разграничение в этом понимании виртуальности как сущностного отношения к сущему, и общности как отношения понятия к сущему. Скот считал, что понятие вещи содержит в себе эмпирические атрибуты не формально как некоторые имеющиеся признаки, но виртуально. Для понимания свойств вещи нам нужно углубиться в наш субъективный опыт, из простого восприятия вещи эти свойства нельзя установить.

    'Виртуальное' не есть мнимое или воображаемое, поскольку здесь не имеется в виду чисто субъективное содержание. Виртуальное не есть несуществующее, просто мы не можем приписать ему актуальное существование. Виртуальное содержание - то, где отсутствует четкое разделение объектного и субъектного плана в понимании, где эти различные содержания перетекают друг в друга, становясь неразличимыми, неотличимыми. 'Виртуальное' отлично от содержания 'идеального' и 'потенциального', поскольку, идя от теоретической традиции ('идеальное - реальное', 'идеальное - материальное' и 'актуальное - потенциальное'), устанавливает совершенно иную оппозицию 'виртуальное - актуальное'.

    Виртуальность - общее свойство реальности, состоящее в обособлении некоторой произвольной изменяющейся-усложняющейся в инаковости[4] структуры реальности и противопоставлении ее другой структуре, актуальной - устойчивой в очевидности. Виртуальность относится к модальности, как основание к основанному. Модальность объясняется из виртуальности, а не наоборот. Виртуальное-актуальное как отношение существует до представления об упорядочении (системности). Поскольку виртуальное есть невозможное, то есть неизвлекаемое из очевидного опыта, то виртуальность суть еще и скрытое содержание, в отличие от очевидного - актуального. Виртуальность и виртуальная реальность (VR) не одно и то же, и это также будет подлежать выражению.

    Возможный мир (широко использованная в логике концепция, восходящая к Лейбницу) есть вариантная модель реального мира. Виртуальные миры не просто воспроизводят реальность, но преобразуют ее за счет изменения существующих свойств: изменчивости формы, размера, соотношения части и целого, движения между различными уровнями структуры и т.п., выводя человеческое представление за рамки повседневного опыта. Виртуальная реальность не есть ни один из возможных миров. Представление о виртуальности ставит вопрос об основании самой модальности.

    Камень, отброшенный философией, оказался камнем краеугольным - 'виртуальность', примененная Скотом для технологического понимания соотношения сущности и существования, оказалась невостребованной философией и наукой на продолжении многих веков. После многих столетий забвения 'виртуальность' используется физикой для обозначения 'виртуальных частиц'. Затем 'виртуальность' используется для обозначения 'виртуальной реальности' как искусственной компьютерной модели, создающей мнимую реальность при помощи специальных присоблений и программно-компьютерного согласования их воздействия на органы чувств человека, принимающего мнимую реальность за подлинную. Затем термин 'виртуальность' начинает применяться по отношению к сетям вообще и сети Интернет в частности. В настоящее время термин 'виртуальность' используется очень часто по отношению ко многим процессам и явлениям.

    По утверждению Френсиса Хэмита термин 'виртуальная реальность' был придуман в Массачусетском Технологическом Институте в конце 1970-х годов[5]. По имеющейся у нас альтернативной информации термин 'virtual reality' придумали специалисты фирмы 'VPL Research' (Redwood City, California). Сайт 'Википедия'[6] утверждает, что термин 'виртуальная реальность' в 1989 году придумал Ярон Ланьер (Jaron Lanier). Кроме того уже в 1968 году Жиль Делез в своей книге 'Различие и повторение' использует словосочетание 'реальность виртуального'.

    Виртуальная реальность - (VR, от лат. virtus - мнимый, воображаемый) созданная компьютерными средствами трехмерная модель реальности, которая создает эффект присутствия человека в ней, позволяет взаимодействовать с представленными в ней объектами, включая новые способы взаимодействия: изменение формы объекта, свободное перемещение между микро- и макроуровнями пространства, перемещение самого пространства и т.п.

    Искусственная реальность - это переход от взаимодействия с компьютерными событиями к участию в них, к активной (а не пассивной) форме искусства. В связи с этим повышается значение искусственного опыта по сравнению с реальным. Искусственные реальности становятся посредником между выражением и опытом, равно как и новой возможностью людей взаимодействовать друг с другом.

    Киберпространство - это большая электронная сеть, в которой как бы свернуты VR. Киберпространство, или Интернет, смысловой вариант VR, где доминирующее положение занимают логико-языковые апперцептивные структуры информации. Впервые киберпространство описал в 1985 г. Уильям Гибсон в научно-фантастическом романе 'Neuromancer' как единую, согласованную галлюцинацию миллиардов людей. Киберпространством также очень часто называют сеть Интернет.[7]

    Моделируемые VR нашли широчайшую область применения. Главными средствами создания такой VR являются экраны для шлемов, координатные ручки и специальные перчатки. Такое же оборудование сейчас используется для различных игр с 3-d объектами[8].

    Конструктивная виртуальность принципиально несводима к истолковательной возможности, порождаемой вариантностью очевидности. Так возникает сопоставленность виртуальности и конструктивизма.

    В последнее время все большее распространение приобретает направление, известное как радикальный конструктивизм. Его представители: Эрнст фон Глазерсфельд, Пауль Вацлавик, Хайнц фон Фёрстер, Герхард Рот и другие. Философскими предшественниками радикального конструктивизма считаются Джамбаттист Вико, Ханс Файхингер, Фердинанд де Соссюр, Грегори Бейтсон, Жан Пиаже, а также Питер Бергер, Томас Лукман, Жиль Делез и Феликс Гваттари.

    Данное направление содержит концепты, соответствующие духу Теории Виртуальности, однако имеет ряд существенных недостатков:

    - критикуя познание как служащее организации внутреннего мира субъекта, а не описания объективной реальности, оно не выходит за рамки собственно субъект-объектной онтологии;

    - оно вообще сосредотачивается на познании, не различая познание и постижение как обретение онтологических представлений для знаний, то есть оно развивается внутри эпистемологии, а не когнитологии;

    - оно радикально не отмежевывается от науки;

    - непоследовальность, подмечаемая его критиками, а именно - использование объектной онтологии за пределами объектов, то есть в позиции, где эти объекты конструируются;

    - выход теории на метауровень не сопровождается развитием онтологических представлений, языка и переходом к семиозису;

    - у него отсутствует постановка проблемы об адекватности мышления новым задачам и соответственно не производится обоснование новых представлений о мышлении.

    Выйти за пределы имманентности, в рамках которой так или иначе оставалась вся предыдущая философия - вот цель нашего онтологического конструктивизма. Виртуальность требует конструирования, а конструирование требует виртуальности. Виртуальность не подлежит истолкованию. 'Виртуальность' подлежит конструированию и конструктивному истолкованию: на разных уровнях нормирования онтологии и онтики, в новом отношении языка к сконструированным метасемиозису и конструкт-семиозису, в новом виртуальном мышлении...

     

    ЧТО ТАКОЕ РЕАЛЬНОСТЬ?

     

    Чтобы мы смогли сделать различие между виртуальным и актуальным в их реальности, мы должны понять саму 'реальность'. Реальность первоначально для нас суть нормированное посредством структурирования сущее. То есть не просто структурированное сущее, а суть так структурированное, где эта структура есть нормированная. Здесь и далее, вплоть до предпоследнего раздела, где мы будем описывать лингвистическое нормирование, мы будем иметь в виду прежде всего структурное нормирование. Лингвистическое нормирование является в каком-то смысле сложнейшим типом структурного нормирования, и такое различие нами будет осмыслено лишь после детального выражения всех этапов и проблем структурного нормирования.

    Откуда же берется это первичное и самое фундаментальное структурное нормирование? Оно дано в самих первичных онтических условиях существования человека: наличие тела, наличие открытого потока сознания, наличие преодолевающей солипсизм тела-сознания коммуникации и соответственно усложнения нормирования в ходе человеческой эволюции путем его передачи через коммуникацию из поколения в поколение. Тем самым своей телесностью, открытым сознанием и коммуникацией человек 'привязан' к истолкованию определенной структуры - в пространстве-времени, в ее последовательной связности и в ее целостности вещей или объектов. Однако деятельность человека является условием преобразования, которое может выходить за пределы человеческих телесности-сознания-коммуникации и различения мира на объекты.

    Еще в начале ХХ века физика микрочастиц поставила вопрос о том, что концептуализирующая теория, а не чувственная очевидность онтических условий, позволяет познавать микромир. Однако до тех пор, пока это нас мало касалось в повседневной жизни, такое представление можно было игнорировать на уровне универсальной теории, выделяя физику микрочастиц как исключение, особый случай. К концу ХХ века ситуация меняется принципиально: 1) человеческая телесность получает технологическое протезирование; 2) человеческое сознание все больше становится медиа-сознанием, и у него появляется двойник - искусственный интеллект; 3) человеческая коммуникация 'отрывается' от телесности в технологиях телевидения, мобильной связи и более всего - в интерактивности Интернет. Таким образом онтические условия существования не являются более естественными - они становятся искусственными. Имманентность становится преобразованной имманентностью, различие между онтическими условиями существования и преобразования исчезает - и именно это вынуждает нас впервые увидеть естественные онтические условия как первичное нормирование наличия в реальность. Мир в ТВ вообще не то, что нормируется как присутствие в пространстве или расположение во времени, а то, что разными способами - имманентными и концептуальными - нормируется как разное наличие: мирность оказывается многообразием реальностей.

    Теперь реальность должна быть понята не как нормированная структура сущего в языке[9], не как структура, которая в нормировании позволяет обнаруживать наличие, а как устанавливаемая структура бывания. Бывание, а не существование, присутствие или наличие, оказывается изначальным для нормирования в реальность. 'Наличное' суть нечто, обнаруженное хоть каким-либо образом. 'Бывающее' же суть установленное конструктивно. В узком смысле, реальность есть нормированное различие, в широком смысле - нормированная структура как бывание. И, таким образом, бывание различно.

    С точки зрения создаваемой нами Теории Виртуальности онтические условия существования и онтически-онтологические условия преобразования должны быть различены так, чтобы само нормирование структуры оказалось независимым от онтических условий наличия. В понимании реальности мы должны будем выйти на дообъектный и на доимманентный уровень нормирования, на уровень иной онтологии, различающей онтологические позиции: 1) где телесно-сознательно-коммуникативная структура истолковывается как актуально существующая из онтологической позиции истолкования (наличие); 2) где преобразовываемая структура конструктивно истолковывается как виртуально существующая из онтологической позиции конструирования (бывание).

    Собственно в материалистическом определении реальности как лишь объективной реальности ничего неточного нет. Существует лишь ограниченность этого определения - единственным способом нормирования здесь объявляется объективность, то есть структурирование реальности на объекты как способ нормирования ее структуры. Мы же в ТВ изначально принимаем, что объект не является единственным способом нормирования структуры, более того, не является самым фундаментальным способом нормирования.

    Точно также в метафизическом определении реальности как лишь познаваемой при помощи человеческой чувственности имманентной реальности, даже если технологические приборы являются продолжением этой чувственности, тоже нет ничего неточного. Здесь есть лишь ограниченность имманентности: пространственность телесности, временна?я природа сознания, последовательная связность структуры и целостность вещей и слов, выражаемая коммуникативно в языке. В ТВ мы изначально принимаем, что имманентные характеристики - пространственно-временность, последовательная связность (структурная континуальность) и последовательная размерность (структурная дискретность) - не являются самыми фундаментальными способами ее нормирования.

    Самым фундаментальным нормированием структуры как бывания в ТВ есть ее различие на устойчивую в очевидности (актуальную) и изменяющуюся в инаковости (виртуальную) структуры. Такое различие происходит еще до нормирования структуры посредством ее воздействия на органы чувств и/или посредством ее различения на объекты. Наша цель в таком понимании реальности - добраться до более глубокого уровня понимания, до иной онтологии.

    Сущее в представлении актуальности наличия связано с пространством-временем, последовательной связностью структуры, целостностью вещи или объекта. Бывающее в представлении виртуальности бывания связано с преодолением актуальности наличия, с выхождением за границы пространства-времени, последовательной связности структуры, целостности вещей или объектов - с самим структурным наличием и наличием структуры как таковой. Так из структуры как наличия в пространстве-времени, ее последовательной связности и целостности вещей или объектов возникает нормированная структура сущего как различие реальностей. Реальность как нормированная структура наличия - одна, постигаемая в истолковательной позиции как актуальная. Реальность как нормированная структура в бывании - множественна в конструктивной позиции: виртуальная, актуальная, континуумная, в перечне базовой структуры и т.д. (о чем мы будем говорить далее детальнее). Сущее также оказывается разным: актуальное сущее, виртуальное сущее и т.д. Реальность устанавливается как бывание, то есть различие 'бывает' и 'не бывает', реальность разворачивается как различие различия (различание) - в множественности реальности, как множество реальностей.

    Однако почему мы говорим о 'нормировании структуры как бывания', а не о 'нормировании бывания'? Делаем мы это по той причине, что разные способы нормирования позволяют обнаруживать разное бывание. То есть 'структура' суть способ имения дела с быванием - оно дано как нормированная структура. 'Не бывает' означает, что не бывает в этой реальности, но бывает в иной. Все, что мы можем вообразить, - бывает, хотя и не всегда налично.

    Наконец, последний вопрос относительно нашего понимания реальности: а зачем нам тогда структурное нормирование, не достаточно ли структурирования? И здесь мы обращаемся к произведенному Деррида разграничению 'различения' структуры и 'различания' структуры, дополняя ее 'различием'. 'Различие' - онтологическое разграничение, 'различение' - онтическое разграничение, 'различание' - позиционно разнесенное внутри себя 'различие' и 'различение', то есть порождающее различие различия, различие различия различия и т.д. Таким образом структурирование не является отнюдь онтологически безотносительным, и нам, чтобы структурировать, нужно нормировать структуру по-разному.

    Конструктивный переход от 'бывания' к 'наличию' связан с расположением 'бывания' в пространственно-временном измерении и в последовательной связности структуры, в различении его на целостности. И только 'бывание', расположенное как 'наличие', порождает феноменологические проблемы и вопросы - такие как 'внешнее сознанию', 'временность', 'истолковываемость', 'доказуемость' и т.п. 'Наличие' далее отлично от 'бывания', но оно также употребляется и просто как слово в речевых оборотах.

    В этом случае мы получаем еще один интересный вопрос уже о сущем: реальность 'внешнего сознанию мира' и реальность сущего совпадают? Или иначе: реальность сущего как нормированная на самом общем уровне структура наличия и реальность 'внешнего сознанию' мира как допустимо разные реальности совпадают? На так поставленные вопросы мы не можем дать ответ, пока не поняли сущность нормирования и его отношения к быванию: мы всегда сами конструируем это совпадение, чтобы иметь ясность и уверенность мышления. Однако эти реальности в концептуальном конструктивном мышлении не совпадают.

    И здесь мы и производим впервые то, что уже называли нормированием структуры как бывания, тем самым предлагая наши подходы к способу истолкования. В дальнейшей части нашей работы мы будем рассказывать о нескольких уровнях нормирования структуры как бывания: 1) онтологическое нормирование (различие на виртуальность и актуальность, где последующая виртуализация и актуализация приводят к созданию представлений о виртуальной реальности и актуальной реальности); 2) континуумное нормирование (создание континуума из виртуальной реальности и актуальной реальности и получение релевантных и референтных виртуальной и актуальной реальностей); 3) функциональное (феноменологическое, временно?е и т.п.) нормирование (создание базовой структуры реальности: имманентные реальности - реальность мысли, рече-текстовую, деятельностную; концептуальные реальности - эмпирическую, языковую, логическую); 4) морфологическое (технологически-апперцептивное и т.п.) нормирование, которое приводит к разграничению имманентной и концептуальной апперцепции и соответственно различение объектификации и объективирования и на этой основе - объективной реальности и кообъективной реальности; дирекциональной дистанции, дистанционной референтности и трансструктурности и на этой основе - дирекционально-дистанционной, дистанционно-референтной и трансструктурной реальностей; 5) материала - при феноменологической функционализации подразделяется на: а) имманентное нормирование, которое через установление отношений истинности и модальности приводит к созданию: истинных и неистинных реальностей, а также формальных, случайных, возможных, действительных и необходимых реальностей; б) концептуальное нормирование, которое приводит к переинтерпретированной структуре апперцепции - к созданию коэмпирической, конструктивной логической и конструктивной языковой реальностей, а при выходе за пределы четырехмерного мира и использовании контрафлексивного мышления - к созданию так называемых контрафлексивных реальностей.

    Мы также различаем реальность и действительность. Действительность суть проекция различного природного и общественно-исторического содержания на выделенную структуру истолкования. В ТВ мы различаем виртуальную действительность, актуальную действительность, действительность континуума, действительность феноменологической структуры, действительности процессов апперцепции, имманентную и концептуальную действительности материала. Об этих действительностях мы будем говорить в отношении того или иного уровня нормирования с точки зрения онтологической реконструкции: проекция существующих традиционных знаний в той или иной области для того или иного уровня нормирования делает действительность конструктивно истолковываемой.

    Кто или что онтически нормирует 'бывание' нам важно лишь постольку, поскольку это влияет на содержание того иного уровня нормирования. Можно предполагать, что до континуумного уровня нормирования это может быть стихийный процесс негэнтропии, однако начиная с функционального уровня, нормирование онтически допустимо осуществляется при посредстве человеческого сознания, пока искусственный интеллект не стал частью измененной цивилизации.

    Конструировать теперь значит различать виртуальность и актуальность, создавая континуумы в произвольном комбинировании их как разных состояний самой реальности - доводить различие до различения, то есть допускать сложность мира как главное качество и усложнение мира как главный процесс. И внутренним 'двигателем' этого процесса оказывается виртуальность, то есть изменчивость как самое важное свойство бытия. Виртуальность или изменчивость в инаковости оказывается основанием структурированного бывания или реальности, приобретая онтологический статус.

    Мы различаем 'сущее' и 'реальность' в конструировании бывания. Поэтому мы сформулируем наш вывод в общем виде. Реальность не существует подобно сущему. Сущее существует безусловно, реальность бывает условно. Реальность как структура, позволяющая устанавливать бывание, нормируется из конструктивной позиции и истолковывается как реальное из позиции конструктивного истолкования. И только в этой двойственной позиции конструирования-истолкования обнаруживается множественность реальности как множественность самого конструирования-нормирования структуры бывания, а из этого - и множественность различных существований-наличий.

    Так, оказавшись в истолковывающей позиции по отношению к реальности, мы вынуждены признать ее неадекватность поставленной задаче. Возможно, но теоретически недопустимо, выражать реальность в истолковывающей позиции, поскольку в этом случае мы неминуемо оказываемся 'внутри этой самой реальности'. Чтобы оказаться вне реальности для ее уже конструктивного истолкования, мы необходимо должны сначала оказаться в онтологической конструктивной позиции. А это означает, что мы должны переустановить понимание реальности.

    Реальность есть способ различия, устанавливаемый любым доступным образом как бывание. Концептуально обнаруженное-нормированное бывание - способ выхода за пределы сущего-наличия. Некоторый способ различия в конструктивной позиции всегда потенциально сопоставлен иным способам различия, то есть в конструктивной позиции реальность суть потенциально и иные реальности. Для реальности обычный язык является неадекватным средством выражения. Недопустимо говорить, что иные реальности 'всегда есть' или 'везде есть', поскольку сами 'пространство' и 'время' уже являются способами различия некоторой реальности, в которой мы находимся всякий раз, когда пользуемся языком.

    Причем такое 'различие' в понимании его как 'реальности' не допустимо к сопоставлению ни по отношению к 'субъекту' или 'объекту', ни по отношению к пространству или времени. Не субъект нормирует реальность, не через объект, пространство или время реальность нормируется. 'Различие' в понимании как 'реальность' допустимо для сопоставления ее нормирования из конструктивной онтологической позиции - такой позиции, где ни объекта, ни субъекта, ни пространства, ни времени нет: позиционно нет. Только умозрительно конструктивно вступая в такую позицию, мы обретаем допустимость нормировать реальность как структуру бывания в ее выразительном отношении к иной структуре бывания. Причем теперь становится понятным, почему мы не говорим о 'бывании' 'чего'. 'Чего' возникает уже только внутри той или иной реальности, в конструктивной же позиции никакого 'что' нет. Точно также вопрос - 'кто' устанавливает способ различия - тоже не имеет смысла в конструктивной онтологической позиции, поскольку 'кто' появляется уже в связи с самим способом различия, внутри такого способа различия, то есть внутри реальности. Сами же многие реальности суть есть разнообразно в разных измерениях различия безотносительно к выделению 'кем-то' какого-либо способа различия как реальности через 'что-то'. Будучи лишь различенная внутри себя, реальность 'получает' своих 'кто' и 'что'.

    Это вынуждает нас найти фундаментально общую позицию нормирования - онтологическую позицию конструирования - чтобы из этой позиции нормировать многие реальности в их выразительном сопоставлении, которое допустимо порождает представления о пространстве, времени, объекте и субъекте.

    Таким образом мы изначально 'строим' реальность в виртуальности как новую онтологию - синтетически, через многоуровневое структурное нормирование. Мы преследуем цель указания на структурное нормирование как технологичность процесса виртуализации, на способы трансцендирования, а значит и на принципиальную символизацию и формализацию, тем более, что с появлением компьютерного программирования философия просто не имеет права делать вид, что компьютер всего лишь одна из машин, подобная всем предшествующим машинам, а Интернет - просто информационная среда, в то время как компьютер и Интернет уже помогли обнаружить целую неисследованную область человеческого сознания - трансцендентное сознание, виртуальную реальность. Адресуя проблему к ее ранней постановке[10], можно утверждать, что компьютер есть реализованная сущность техники в чистом виде.

    Компьютер оказался крепким орешком для философии, но не в силу 'своего' ума, вложенного к тому же программистом, а в силу особого своего качества - способности создавать 'виртуальные реальности', которые трансцендентно выводят пользователя за пределы вещной пространственно-временно?й реальности. Это отстояние от вещности, частичности мира, его пространственности и временнoсти, переход к дирекционально-структурному содержанию есть еще одно содержание 'материального', от которого мы уходим в паре 'актуальность - виртуальность'.

     

    ОНТОЛОГИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ И СТРУКТУРНОЕ НОРМИРОВАНИЕ

     

    Первым теоретическим представлением ТВ является следующее - для конструктивного истолкования системная упорядоченность (или упорядоченность в целостность) истолковываемой структуры не является необходимой. Второе теоретическое представление ТВ: дирекционально-позиционно-структурное различие является достаточным для конструктивного истолкования, уровень которого различается через различие позиций, дирекций и уровней структуры. Третье теоретическое представление: онтология в один и тот же момент является базовым принципом конструирования - виртуальность как изменение-усложнение = структурное усложнение как 'принцип сложности'. 'Принцип сложности' теории является внешним для самой теории как суть чисто синтетический конструктивный принцип, который полагается из позиции конструирования в инаковости, а не истолковывается из какого-то опыта.

    В этом смысле истолкование является самым фундаментальным подходом к формированию понимания, где неясное истолковывается до ясности. Мы же покажем, что переход от неясного к ясному связан не с пониманием и не с объяснением, а скорее с онтологическим обоснованием и постижением, если их понимать как отнесение к непространственно-невременным представлениям и к дообъектному структурированию вообще.

    Норма суть отличаемый от других способ истолкования некоторой структуры, которая суть мера, а значит так или иначе содержание количественно-качественное. Конечно же 'язык', в том числе 'язык' науки, здесь весьма нам не способствует, поскольку нормировать в позиции истолкования и иметь дело с истолковательной нормой - это одно, а нормировать из позиции конструирования и иметь дело с конструктивной нормой - совсем другое. Поэтому истолковательное и конструктивное понимание нормы онтологически различны в семиозисе, а слово 'норма' в языке для них общее. Чтобы преодолеть конфликт языка и семиозиса, мы устанавливаем как базовое не понимание 'нормы', а понимание 'нормирования'. Далее в данной работе мы будем иметь в виду прежде всего конструктивное нормирование. Таким образом мы не используем понятие 'норма' как истолковательное. Далее мы используем понятия: 'нормирование' - установление нормы из конструктивной онтологической позиции, 'уровни нормирования' - различение конструктивных уровней нормирования и 'контрафлексивная и контрарефлексивная нормировки' - нормирование мышления из конструктивной онтологической позиции. В лингвистическом нормировании мы будем также использовать 'нормативность' как конструирование языка при учете истолковательных норм языка.

    Нормирование структуры суть различание бывания. Нормирование не появляется из простого различия бывания в структуре. Нормирование появляется из различения бывания в структуре, то есть в понимании Деррида - различания там, где нам нужно различать само различие, а значит выходить в некоторую иную позицию по отношению к различию и снова различать его с этой новой позиции.

    Традиционно из онтологической позиции истолкования задают вопрос: 'кто или что осуществляет нормирование?' Существуют разные традиции ответа на вопрос: теологическая - Бог, идеалистическая - Абсолютный Дух или 'Я' человека, материалистическая - саморазвитие, феноменологическая - сознание, 'хайдеггеровская онтологическая' - язык, структуралистская - структурирование, СМД-методологическая - мыследеятельность. Однако вопрос о том, 'кто или что нормирует', задается из онтологической позиции истолкования, когда порождаемая норма суть истолковательная. В онтологической позиции конструирования - этого вопроса в таком виде не существует.

    Противоречие в ответе на этот вопрос существовало всегда - просто его не замечали. Вопрос об источнике нормирования неизбежно порождает вопрос о первоисточнике нормирования. Однако, когда вопрос ставят так, в позиции ответа неизбежно должны покидать пространство-время и наличную структуру любой ситуации как структуру предстояния. При этом позиция ответа, где нет пространства-времени и структурного предстояния, сохраняет чуждый для нее вопрос - о 'первопричине в пространстве-времени' и 'первопричине как глубинной структуре по отношении к структуре предстояния'. То есть в ответе на такой общий вопрос появляется онтологическое противоречие - онтологическая позиция ответа должна меняться, а онтологическая позиция вопроса оставаться неизменной. Чтобы вместе с онтологической позицией ответа менялась и онтологическая позиция вопроса - нужно переформулировать вопрос: 'как осуществляется нормирование конструктивно?', а саму позицию вопроса из содержания 'первоисточника как структурного предстояния (кто или что)' преобразовать в содержание особой онтологической позиции - 'конструирование до всякого структурного предстояния (кто или что)'. Собственно поэтому в главе 'От истолкования к конструированию' (в полной версии работы) мы детально описывали ответ на вопрос о первоисточнике или первопричине как ответ из конструктивной онтологической позиции.

    Что же такое эта новая онтологическая позиция конструирования и что нового с точки зрения способа конструктивного анализа в этой новой онтологической позиции конструирования? Онтологическая позиция в ТВ - фундаментальный способ отношения структурного места к другим допустимым структурным местам.

    Если в отношении к онтологической позиции истолкования философию всегда интересовало - 'где она занимается', 'к чему она привязывается', то в отношении к онтологической позиции конструирования нас прежде всего интересует - 'как она занимается', 'как она допустимо двигается'. То есть само ее представление уже является конструктивным выражением, а не истолковательным описанием. Онтологическая позиция конструирования суть такой способ онтологического отнесения к любому содержанию, когда это любое содержание не оказывается уже в наличии, а еще только конструируется, и только в связи с этим конструктивно истолковывается, сравнивается с этим содержанием. При этом сам способ 'проб и ошибок' такого конструирования вкупе с конструктивным истолкованием оказывается неметодологизируемым, но весьма перспективным с точки зрения инноваций по отношению к онтологической позиции истолкования.

    Первая инновация - в истолковании мы знали только один способ онтологизации - фундаментализация уже наличного. Теперь онтологизации предшествует занятие онтологической позиции - отнесение к наличному или отнесение в конструировании наличного. Конструктивная онтологическая позиция оказывается конструктивным онтологическим отнесением. В большинстве случаев мы будем употреблять термин 'онтологическая конструктивная позиция', имея в виду всю совокупность инноваций, и лишь в самой схеме контрафлексивного мышления мы будем употреблять более точный термин - 'конструктивное онтологическое отнесение'.

    Вторая инновация - если в истолковании его онтологическая позиция и была подвижной, то она была ограниченно подвижной в переходе от одного учения философа к другому, однако каждое философское учение было в своей истолковательной позиции к чему-то 'привязано': к опыту, к логике, к мышлению, к языку и времени, к речи-тексту, к дискурсу, к деятельности по структурированию, к методологизации и систематизации некоторого уже наличного содержания. Теперь же мы можем свободно двигаться между разными 'пунктами' такого 'привязывания', поскольку онтологическая позиция конструирования всегда оказывается не просто 'до' или 'перед' всяким таким 'пунктом привязывания', но она также позволяет из того или иного 'пункта привязывания' 'видеть' и конструктивно истолковывать иные 'пункты привязывания'.

    Третья инновация - всякий раз в таком 'привязывании' мы не могли в своем представлении выйти за пределы сущего. Когда же мы 'вступаем' в онтологическую позицию конструирования, мы допустимо выходим за пределы времени-пространства, нарушаем последовательную связность структуры (нарушаем ее иерархию) и разрушаем целостность (мир больше не поделен на вещи-объекты). Так оказываясь за пределами пространства-времени, последовательной связности структуры и целостности вещей или объектов, мы получаем допустимость конструктивно истолковывать сами пространство-время, последовательную связность и целостность вещи или объекта.

    Четвертая инновация - 'подвижность' онтологической позиции теперь фиксируется нами на различных уровнях конструктивной нормы, которые подвергаются конструктивному истолкованию как уровни нормирования. Причем сами способы нормирования внутри себя могут быть различимыми. Структурное движение между разными онтологическими позициями, из которых мы шаг за шагом содержательно выражаем некоторое различие, мы будем называть дирекционально-позиционно-структурным. Такой способ нормирования, при котором мы выходим в некоторую иную позицию и различаем разное содержание внутри этих позиций, мы будем называть содержательным нормированием. Такой способ нормирования, при котором мы выходим в некоторую позицию и соотносим иные разные позиции между собой, мы будем называть позиционным нормированием. Зависимость разных уровней нормирования мы будем называть конфигурированием.

    Одномоментно[11] удерживая онтологические позиции конструирования и истолкования в их сопоставленности, мы получаем представление об онтологическом обосновании в ТВ. Причем тем самым мы не просто осуществляем онтологическое обоснование, но фундаментальную реонтологизацию, о которой более подробно мы расскажем в главе 'Фундаментальная онтология ТВ'.

    То есть приобретая особую структурную подвижность между различными структурными позиционированиями конструктивной онтологической позиции, выходя за пределы пространства-времени, последовательной связности структуры и целостности вещей или объектов, мы оказываемся за пределами актуальности (человеческих тела, сознания, естественной коммуникации) - в виртуальности (измененного тела, преобразованного и искусственного сознания, технологической коммуникации). Таким образом конструктивная онтологическая позиция понимается нами содержательно как 'виртуальная', а истолковательная онтологическая позиции - как 'актуальная'.

    'Виртуальность' оказывается изменением-усложнением, которое мы должны технологично рассмотреть через структурное нормирование. Чтобы нормирование оказалась допустимым, мы должны полагать внутри каждого уровня нормирования 'виртуальность' как изменяющуюся структуру, а само ее 'усложнение' задавать от уровня к уровню нормирования. Собственно мы говорим об усложнении, а не об упрощении, поскольку это сопоставимо самой виртуальности, самой уже состоявшейся в своем становлении антропологической позиции, хотя у выбора преимущественной позиции усложнения, а не упрощения, нет никакой разумной причины, кроме интеллектуального усилия. Поэтому примененное в нашей работе движение от простого к сложному есть по сути и само содержание 'виртуальности'.

    Чтобы нормировать структуру как бывание с использованием понимания 'виртуальности', мы должны постигнуть глубже саму 'виртуальность' как изменение и усложнение. Различие понимания 'изменяющаяся' и 'усложняющаяся' структуры связано с различием позиции 'смотрения' при установлении содержания 'виртуальность'. Если мы 'смотрим' только с онтологического уровня, только с онтического уровня или только внутри того или иного уровня нормирования, то мы говорим об 'изменении'. Если мы окидываем единым 'видением' онтологический и онтический уровень или окидываем единым видением несколько уровней нормирования, то есть 'структурно двигаемся' между уровнями сложности, то мы говорим об 'усложнении'.

    Далее в нашей работе мы будем осуществлять структурное конструктивное усложнение, указывая способы его нормирования на каждом уровне такого усложнения. 'Структурное усложнение' суть позиционное движение от самого простого онтологического различия на уровне основания к усложнению структуры и соответственно многоуровневого нормирования этой структуры. 'Структурное усложнение' происходит из позиции конструирования. 'Структурное упрощение' суть движение в структуре от уровня нормирования, начиная со второго, к менее сложному уровню. Обратите внимание, что структурное усложнение не является структурным восхождением и не подчинено иерархии. Каждый из уровней нормирования из конструктивной позиции суть самостоятелен: любой уровень нормирования представлен как допустимое усложнение других уровней нормирования и наоборот.

    Прежде всего у нас возникает проблема основания. Проблема поиска наличных оснований признавалась философией вплоть до переосмысления этой проблемы в постструктурализме-постмодернизме как проблемы самого наличия оснований. Когда в номадологии Делез размывает основания, преодолевает всякие границы, то это возможно лишь тогда, когда эти основания и границы имеются. Без онтологии номадология невозможна. Мы оказываемся в мире и имеем дело с миром лишь тогда, когда задаем основания этого мира.

    Проблема основания - это проблема конструирования онтологического обоснования, а не истолкования существования или бытия. В онтологическом обосновании мы обнаруживаем различие позиций: конструктивной и истолковательной. Это обнаружение - интеллектуальное усилие, направленное на поиск фундаментальных оснований, которое обнаруживает в усилиях современной философии Ричард Рорти, и которое мы совершаем в ТВ. Вместо используемой Гегелем в 'Науке логике' истолковательной оппозиции 'основание - основанное' мы предлагаем конструктивную оппозицию 'обоснование - обоснованное', то есть 'основанное' возникает из уже наличного 'основания', а 'обоснованное' возникает из конструктивно произведенного 'обоснования'.

    Самое первое структурное нормирование суть и есть самое важное. Это вовсе не рождение, заброшенность в бытие, открывание бытия, где быть значит структурировать. Это структурирование является безразличным к самим структурам, к их упорядочению, к их системности или несистемности. Что более важно - это структурирование в противовес хайдеггеровскому пониманию является структурированием вне времени, вне пространства, вне структурного предстояния в последовательной связности структуры 'вот-бытия'. И конечно же такое произвольное структурирование оказывается вне целостности как предметного предстояния. Отсюда принципиальное различие - истолковательное 'бытийствование' как указывание бытия 'вот' и 'бывание' как конструктивное установление бытия.

    И только конструктивно обнаруженные фундаментальные основания делают допустимыми нормирование через содержание самих оснований. Таким образом мы различаем доступную нам первоначальную структуру на фундаментальном первом уровне нормирования - как изменяющуюся структуру в качестве виртуальности (конструктивная позиция) и как устойчивую структуру актуальности (истолковательная позиция). Затем производим релевантное содержательное нормирование внутри виртуальности и актуальности (виртуализацию и актуализацию) и получаем виртуальную и актуальную реальности.

    Затем выходим в надпозицию на второй уровень нормирования и из выбранной виртуальной и выбранной актуальной реальностей мы создаем пару - континуум. Затем мы внутри этого континуума релевантным образом задаем дирекциональное влияние - референцию, то есть производим дирекциональное нормирование (хотя сам процесс референтности появляется уже только в связи с морфологическим нормированием). Затем в направлении выбранной дирекции релевантным образом мы задаем процесс переноса содержания (уподобление, транзит и т.п.) - референтность, производим процессное нормирование. Так мы получаем онтологический уровень нормирования - различие виртуальности и актуальности, и континуумный уровень нормирования - различение релевантных и референтных виртуальной и актуальной реальностей.

    Позиции нормирования, из которых мы делаем то или иное различие, порождают разные релевантности. Здесь на двух уровнях, в двух разных позициях нормирования мы имеем четыре релевантности: релевантность различия изменяющейся и устойчивой структуры и релевантность виртуализации и актуализации (это одна и та же релевантность) - на первом уровне нормирования, релевантность полагания той или иной референции и релевантность выбора того или иного процесса переноса содержания, референтности - на втором уровне нормирования.

    Далее мы выходим в надпозицию по отношению ко второму уровню нормирования и задаем функционализацию, третий уровень нормирования. Функционализация суть такое структурное нормирование, где мы осуществляем собственно внешнее содержательное выражение произведенного нами релевантно-референтного континуума. Мы допускаем функционализацию этого континуума потому, что он собственно есть формальный структурно-дирекциональный континуум, где есть только различие структуры по самому фундаментальному основанию (изменение-устойчивость) и релевантно-реферерентное отношение между двумя этими структурами как лишь позициями. Заданный же нами какой-либо тип процесса - референтность - задан безотносительно к наличному содержанию, это всего лишь формальный тип процесса, а не наличие самого процесса. И только функционализация впервые наполняет феноменологически-апперцептивным содержанием выраженный нами континуум.

    Функционализации третьего уровня нормирования могут быть различны. На уровне функционального нормирования происходит выбор пути дальнейшего нормирования. В данной работе мы детально рассмотрим феноменологически-апперцептивную функционализацию релевантно-референтного континуума, то есть мы покажем, как предпринятое нами нормирование реальности может быть проинтепретировано для традиционных философских проблем. Мы также покажем актуально-виртуальный континуум с точки зрения новой парадигмы по отношению к теории множества.

    Менее детально мы также рассмотрим временну?ю функционализацию, то есть будем использовать релевантно-референтный континуум для выражения и интерпретации парадоксов 'машины времени'. Еще менее детально, только описательно, мы выскажем ряд гипотез: гипотезу касательно языковой функционализации, то есть применения виртуально-актуального релевантно-референтного континуума для выражения и интерпретации языка и для машинного перевода; гипотезу для применения континуума для выражения и интерпретации работы мозга и другие.

    ТВ начинает за два уровня нормирования до функционального нормирования и соответственно феноменологически-апперцептивная функционализация для ТВ все лишь одна из многих. Однако здесь мы продолжим наше краткое выражение структурного аналитического усложнения через наиболее важную для нас - феноменологически-апперцептивную функционализацию.

    Таким образом мы выйдем в надпозицию функционализации и из этой позиции феноменологически-апперцептивного нормирования мы произведем различение базовой структуры реальности в структуре апперцепции, то есть функциональное нормирование. Затем мы произведем позиционное нормирование, то есть покажем различные бывающие ситуации с точки зрения выбора различной релевантности и различной референтности в построении континуумов на основе базовой структуры реальности.

    Затем мы вернемся в подпозицию организованности материала или морфологии, четвертый уровень нормирования, перейдем к технологически-апперцептивному нормированию внутренних структур реальностей и покажем шаг за шагом технологический процесс апперцепции, то есть осуществим нормирование организованности материала. На этом уровне нормирования мы получим различение самой апперцепции на имманентную и концептуальную, а также различные способы нормирования: объектификацию и объективирование, дирекциональную дистанциию и трансструктурность. Здесь мы выражаем не только перенос, но и замещение структур - структуризацию (в отличие от процесса структурирования).

    Затем мы выйдем в надпозицию по отношению к позиции морфологии, затем еще раз в надозицию по отношению к позиции функционализации, где займем позицию нормирования материала (пятый уровень нормирования), и на основании различия имманентной и концептуальной апперцепции покажем имманентное нормирование (истинность и модальность) и концептуальное нормирование (контрафлексивность и концептуальное конструирование).

    Таким образом структурное нормирование суть не есть иерархичным от уровня к уровню: онтологическое нормирование в реальности, в надпозиции к реальностям - континуумное, в дистанционной надпозиции к континуумному - функциональное (к примеру в феноменологически-апперцептивной функционализации дистанция к функционализированному континууму не определена), в подпозиции реальностей как их внутреннее содержание - морфологическое, в надпозиции к функциональному и в надпозиции к морфологическому - материала. То есть движение от уровня к уровню нормирования диктуется логикой структурного понимания. Мало того, функционализация является структурным шагом с неопределенной дистанцией, а материал является структурным шагом как по отношению к функциональному, так и по отношению к морфологическому уровням нормирования.

    Структурное движение от одной позиции нормирования к другой не является иерархическим, оно является произвольно-конструктивным, диктуемым целями онтологической реконструкции, которые являются внешними для самой структуры, подвергающейся конструированию-нормированию. Целью онтологического нормирования является производство самого простого структурирования и онтологическое различие на его основе реальностей - актуальной и виртуальной. Целью континуумного нормирования является онтологическая реконструкция теоретических представлений о 'континууме', полученных из традиционных теорий в позиции истолкования. Целью функционального нормирования (например, феноменологически-апперцептивного) является онтологическая реконструкция теорий, связанных с основными апперцептивными структурами (мышление, речь-текст, деятельность, язык, логика, опыт), созданных в позиции истолкования. Целью морфологического (например, апперцептивно-технологического) нормирования является онтологическая реконструкция теории апперцепции, построенной в позиции истолкования. Целью имманентного нормирования материала является онтологическая реконструкция истинности и модальности, полученных из традиционных теорий в позиции истолкования. Целью концептуального нормирования является онтологическое конструирование новых представлений как инновационного результата Теории Виртуальности.

    Причем эти цели, как можно заметить, мы ставим в онтологической позиции истолкования. Конструирование же мы производим в иной онтологической позиции, пытаясь различать собственно уровни конструирования-нормирования самой структуры. Так переходя из одной онтологической позиции в другую, мы получили последовательность изложения нашей работы, которая, с одной стороны, выражает ход усложнения нормирования структуры, а, с другой стороны, выражает онтологическую реконструкцию сопоставленных тому или иному уровню нормирования знаний.

    Мы понимаем, что многие употребляемые здесь понятия и представления еще не выяснены. Более того, мы показываем лишь сам ход нашего нормирования, а не применяемые 'язык' и инструменты выражения. Однако мы предпринимаем попытку показать всю картину нашего нормирования, чтобы читатель мог сформировать представления о связи уровней нормирования. Для формирования общей конструкции уровней нормирования - смотрите главу 'Уровни нормирования и понимание реальности' в конце данной работы.

    Уровни нормирования не являются завершенными. В функционализации мы рассматриваем в основном традиционный способ функционального нормирования - феноменологически-апперцептивный (через человеческий способ восприятия-мышления), который вместе с временно?й функционализацией не исчерпывают все допустимые функционализации.

    Так мы получаем связанные представления - нормирование реальности порождает разные уровни нормирования, а они в свою очередь являются взаимозависимыми через конфигурирование.

    Для того, чтобы осуществить такую масштабную картину нормирования в нашей работе мы предпримем разработку онтологического конструкт-семиозиса, который позволит не просто конструктивно-формально представить конфигурирование вообще и разные способы нормирования в частности, но и будет сам выступать эвристическим инструментом выражения метасемиозиса.

     

    КОНСТРУИРОВАНИЕ И КОНТРАФЛЕКСИЯ

     

    Основной инструментальный вопрос Теории Виртуальности - существуют ли способ и средства более адекватного, нежели традиционные, выражения абсолютов: бытие, пространство, время, Бог, система, структура? Попытки поиска средств адекватного выражения приводят нас к постановке вопроса о смене онтологической позиции (истолкование - конструирование) и способов выражения (диалектика и рефлексия - контрафлексия и контрарефлексия).

    Что такое конструирование? Конструирование - онтологическая позиция в создании наново, сопоставленная иной онтологической позиции - истолкованию, где производится отнесение к уже наличному или уже созданному. Само представление об онтологической позиции возникает из появления разных онтологических позиций. Истолкование не осмысляет себя в философии как онтологическая позиция, поскольку считает структуру сущего наличной также, как налично и само сущее, по отношению к которому допустима позиция истолкования, которая обнаруживается естественным образом: раз нечто уже есть, то мы можем его лишь истолковывать. Это отождествление бывания и наличия структуры у Хайдеггера мы называем предстоянием структуры, подобно предстоящей предметности, против которой выступал сам Хайдеггер.

    Иная онтологическая позиция производится нами в мышлении, но лишь затем обнаруживается как внепространственно-вневременна?я позиция вне самого сущего как конструируемое бывание - виртуальность. Чтобы истолковывать время, мы должны быть вне времени. Чтобы истолковывать пространство, мы должны быть вне пространства. Чтобы истолковывать структуру, мы должны быть вне определенной структуры, должны структурно двигаться. Как мы допускаем бытие вне пространства, вне времени, вне определенной структуры? Мы допускаем это лишь из позиции конструирования. То обстоятельство, что мы конструируем уже имеющееся из его оснований, которые тоже конструируем, неважно, поскольку сам процесс конструирования позволяет нам впервые выразить абсолюты как конструируемые. То есть в онтологической позиции конструирования мы словно спрашиваем себя: как бы действовал Бог, если бы хотел сконструировать то, что мы затем истолковываем. Занять позицию Бога в мышлении - это и есть иная онтологическая позиция в мышлении, нежели истолкование. Особо обратим внимание - не возомнить себя Богом, не играть его роль, а занять позицию Бога в мышлении о мире, то есть впервые прямо и открыто заняться не мировоззрением, а мироконструированием.

    Конструирование - в позиции истолкования не имеющий причины или феноменологически-апперцептивной цели процесс порождения-изменения структуры как бывания, в котором бывание оказывается за границами времени-пространства, последовательной связности структуры и упорядочения в целостность вещи или объекта. Конструирование не есть антропоцентричной позицией: человеческая мыследеятельность суть лишь один из способов конструирования бывания - человеческий, имманентный. Тем не менее конструирование в дочеловеческом понимании выступает как самоконструирование, в послечеловеческом понимании выступает на данном этапе (конструктивного) познания как искусственный интеллект. Все вопросы о причине или цели самоконструирования суть вопросы из позиции истолкования, которое ищет либо прошлое этого процесса либо его будущее (во времени), либо мене сложную либо более сложную структуру в последовательной связности структуры (в структуре), либо элементы, составляющие целостность, либо целостность целостностей (в вещном мире целостностей). Для позиции конструирования все эти вопросы оказываются неадекватными самой онтологической позиции. В онтологической позиции конструирования эти вопросы выступают как принцип защиты простоты или принцип защиты сложности вне имманентности пространства-времени.

    Конструирование не есть деятельность в привычном апперцептивном понимании, оно конструирует не объект, а дообъектные структуры. Конструирование не есть целевое: оно происходит наобум, путем проб и ошибок, и только в последующем конструктивном истолковании оно обретает различные цели. Конструирование не имеет метода - оно есть чистая концептуальная теория мышления, которая может быть выражена технологически как порядок (а не последовательность) мыслительных шагов, но не через 'систему' и не через 'схему'. Конструирование суть деятельность специально развитого мышления - виртуального мышления, которое фундаментально конструирует на многих уровнях нормирования и всегда менее фундаментально истолковывает на этих же уровнях нормирования - в контрафлексии и контрарефлексии, в 'структурном видении', вне пространства-времени, последовательной связности и целостности вещей или объектов.

    Виртуальность порождает актуальность, а актуальность лишь прерывает виртуальность. Мы допускаем, что виртуальность как активность является порождающей сложность и развитие мира, но актуальность собственно и есть существование мира, подлежащее истолкованию. Большинство философских теорий так или иначе имеют дело с миром актуальным, и лишь некоторые, заслуженно называемые идеалистами, пытались смотреть на мир из позиции его конструирования: Платон, Беркли, Юм, Фихте, Шопенгауэр, Шеллинг, Гегель. Однако, предвосхищая онтологическую позицию конструирования, идеализм оперировал недостаточно сложными инструментами, справедливо заслуживая критику представителей иных направлений философии, условно называемой материалистами - Левкипп, Демокрит, Эпикур, Лукреций Кар, Ламетри, Гольбах, Дидро, Фейербах, Марк, Энгельс.

    Чтобы не впасть в идеализм, для конструирования нужны новые теоретические представления и инструменты, новые способы мышления. Контрафлексия - новый тип мышления, который возникает при попытке интерпретации виртуальности и актуальности друг другом, друг через друга, друг в друге.

    Инновации ТВ - в изменении онтологической позиции: от истолкования оснований к конструированию оснований сущего и самой структуры, в нахождении таким образом онтологического основания, сопоставленного позиции конструирования - виртуальности, в преодолении в позиции конструирования оснований антропоцентричности, которая у нас выступает только одним из способов феноменологически-апперцептивной функционализации актуально-виртуального континуума, в изменении инструментального подхода: сколько позиций, столько и нормирований, причем нормирования отражают также и друг друга - контрафлексия, в отношении к реальности как нормированной структуре из позиции конструирования. Виртуальное конструирование суть онтологически репозиционированный в нормировании, депредметизированный и вне структурного предстояния идеализм.

    Где находится позиция конструирования, какова эта позиция? Позиция конструирования находится за пределами человеческого истолкования: во-первых, истолкования, во-вторых, человеческого. Конструирование находится за пределами пространства и времени - за пределами любого опыта и любых аналогий. Конструирование находится за пределами любого уровня структуры, ему доступны сразу все уровни структуры в непоследовательно-связном доступе к ним. Конструирование находится за пределами любых целостностей, объектностей, любого изначального упорядочивания и системности. То есть конструирование преодолевает предстояние структуры, оно начинает с самых элементарных конструктивных единиц структуры: связей, дирекций, подобий.

    Однако как допустимо соединение разных онтологических позиций: конструирования и истолкования?

    Это допустимо через контрафлексию. В своем упрощенном понимании контрафлексия суть нелинейное мышление. Контрафлексия суть мышление в двоякой онтологической позиции - конструирования и истолкования (виртуальности и актуальности): конструирование одной и истолкование сопоставленной другой. Сопоставленность суть тоже имеет конструктивный характер. Сопоставление допустимо из позиции конструирования как структурное доязыковое. В позиции истолкования сопоставление допустимо как структурное предстояние - бинарная оппозиция, в предметном предстоянии являющаяся диалектикой. Бинарная оппозиция как критикуемый структурализмом подход происходит из позиции истолкования, которая по отношению к структуре является структурным предстоянием или предстоянием структуры, где важно именно это - предстояние. То есть мы находим уже существующую структуру, которая затем подлежит истолкованию.

    Для привыкших мыслить из позиции истолкования, переход к иной онтологической позиции - конструированию - связан с пересмотром всей философской 'конструкции-картины мира', подлежавшего ранее истолкованию. Представления о причинности, о довиртуальной телеологии, о довиртуальной герменевтике, о довиртуальной гносеологии и эпистемологии, иерархия и упорядоченность в целостность систем, рефлексия как иерархия мышления, сходная с движением в последовательно-связной структуре системы, иерархия смысловой и интерпозиционной рефлексии, иерархия метасемиозиса и конструкт-семиозиса, иерархия означающего и означаемого, 'привязка рассуждения': к представлениям времени и/или пространства, к представлениям последовательной связности структуры, к представлениям целостности вещей или объектов - от всего этого необходимо отказываться при переходе от доминирующей позиции истолкования к онтологической позиции конструирования как сопоставленности конструирования и конструктивного истолкования.

    Контрафлексия суть различие из позиции конструирования. Контрафлексия является порождающим сопоставлением, а не противопоставлением. Позиция конструирования порождает два контрафлексивных сопоставленных нормирования для каждой из контрафлексивных позиций. В результате этого позиция конструирования сама всегда одномоментно разнопроцессно связана и с одной, и с другой контрафлексивными позициями. И только в контрарефлексии позиция конструирования выходит на отношение контрафлексий - отношение между разными контрафлексиями и соответственно позиционными понятиями их контрафлексивных метасемиозисов.

    Позиция конструирования связана не только с нормированием через контрафлексию, но и с отличием уровней контрафлексивного нормирования, то есть позиция конструирования всегда вне любого уровня нормирования и вне всех взаимосвязанных уровней нормирования, то есть также и вне конфигурирования. То есть контрафлексия суть дальнейшее развитие онтологии СМД-методологии, что детально будет показано в разделе ''АВ'-моделирование или конструкт-семиозис ТВ'. ТВ - переход от онтически различенной мыследеятельности (объективирование-реализация) к онтологически контрафлексивному сопоставлению мыслеконструирования и мыслеистолкования. Вместо методологического изоморфизма систем[12] мы предлагаем контрафлексивную сопоставленность реальностей в 'структурном видении' из разных онтологических позиций как различие нормирований.

    Нормирование контрафлексивно, конфигурирование контрарефлексивно - в онтологии конструирования.

    Общая суть нормирования - контрафлексивное сопоставление актуальности и виртуальности через комбинирование конструктивных единиц структуры: связи, дирекции, подобия. Нормирование - онтологический процесс усложнения в конструктивной позиции.

    Суть нормирования как многоуровневого - уровни нормирования зависимые через конфигурирование

    Общая суть конфигурирования - нормирование из контрарефлексивной конструктивно-истолковывающей позиции, где мы 'смотрим' не на какой-то отдельный уровень нормирования в его контрафлексивности, а на разные уровни нормирования как в их контрафлексивности по отдельности, так и в их зависимой контрарефлексивности: контрафлексии каждого уровня плюс взаимозависимость уровней между собой.

    Контрарефлексия - является неиерархичной. Возьмем к примеру, технологически-апперцептивный уровень, где возникают объекты. Функционализировать из конструктивной позиции мы можем еще даже онтологический уровень нормирования через апперцепцию и сразу же строить (вне континуума) виртуальные и актуальные реальности в их объективно-аспектно-атрибутивном содержании. При этом мы контрарефлексивно должны удерживать отсутствующий континуумный уровень как конструктивно отсутствующий. Именно в позиции конструирования это допустимо. Если у нас есть представление о конструкции многоуровневого нормирования, то отсутствие какой-либо части не меняет конструкции. В позиции истолкования такой подход недопустим.

     

    СТРУКТУРНОЕ ВИДЕНИЕ

     

    Теория Виртуальности исходит из фундаментального допущения: вне пространства-времени, вне последовательной связности, вне целостности вещей или объектов структура допустима, то есть допустимо хотя бы и иное, но все же различие. То есть под структурой мы имеем в виду не только материальную структуру, а всякую умозрительную структуру. На этом допущении мы формируем принципиально иное видение - 'структурное видение' как видение инаковости виртуальности.

    'Структурное видение' - новый концептуальный инаковый опыт мышления, формируемый концептуальным усмотрением, а не имманентной чувственностью, новый подход к онтологизации.

    'Структурное видение' является: во-первых, концептуальным умозрением из онтологической позиции конструирования, во-вторых, контрафлексивным дирекционально-позиционно-структурным допущением, в-третьих, неочевидным, инаковым допущением. Причем мы будем выражать 'структурное видение', подчеркивая его 'инаково-наглядный' в смысле 'подвижного внутреннего взора мышления' характер, а не только некоторые процедуры мышления, понимания или рефлексии. 'Структурное видение' в простых основаниях суть постижение, а в своем усложнении - результат конструктивного понимания, конструирующего из представлений постижения онтологические образы и структуры понимания.

    Давайте произведем когнитологическое выражение новых представлений. Когда мы говорим о структуре, мы имеем в виду нечто иное, нежели структуру уже какого-либо содержания. Это понимание мы уже высказывали, пытаясь сделать отличие конструктивной позиции от позиции истолкования. Структура суть структура вообще как способ любого различия на самом фундаментальном уровне.

    Когда Зенон придумал свою апорию об Ахиллесе и черепахе, то он открыл не диалектическую связь протяженности и прерывности в пространстве и времени, а движение вне пространства и времени как движение в структуре. То есть, представьте себе, что мы пытаемся понять движение в структуре от подструктуры к надструктуре (в пространственной аналогии - от микромира в макромир) или наоборот. Причем здесь мы впервые отличаем пространственную аналогию 'микромир-макромир' и структурное представление 'подструктура-надструктура', которое принципиально несводимо к своей пространственной аналогии. Вот это движение и есть 'движение в структуре'. При этом 'конструирующая позиция нашего мышления-представления' остается неподвижной в пространстве-времени, но является структурно подвижной.

    Теперь представьте себе, что мы пытаемся задать направленность такого движения: например 'из подструктуры в надструктуру', от одного структурного элемента к другому. Понятно, что это не пространственное направление и не направленное асимметричное движение времени - это структурное направление или правильнее - дирекция. Дирекция не имеет пространственно-временных аналогий. Дирекция структуры как бы свернута в самой структуре и проявляется в процессе ее преобразования-различения. Дирекция суть направление от одного уровня структуры к другому, которое в тот же самый момент задает и дистанцию - дирекциональную дистанцию структуры, 'структурный вектор'.

    Дирекциональность как свойство структуры впервые обнаруживает себя в онтологических позициях. Онтологические позиции истолкования и конструирования разнодирекциональны: 'позиция истолкования'<'то, что истолковывается', 'позиция конструирования'>'то, что конструируется'. Стрелки, здесь обозначенные, суть разное структурное направление.

    Теперь представьте себе, что мы пытаемся задать направление и связь между различными удаленными в структуре же элементами, находящимися на разных уровнях структуры: например (в аналогии пространственной структуры), от 'электрона' до 'галактики', причем этот 'электрон' находится внутри этой 'галактики' пространственно. Попробуем мысленным взором протянуть между ними структурную связь. Что это за связь? Как мы можем ее протянуть, когда 'электрон' пространственно внутри 'галактики': в пространственном представлении это не может быть ни линия, ни плоскость, - скорее трехмерное пространство, расходящееся от 'электрона' к границам 'галактики'. Это - дирекциональность как структурное направление, дирекциональная дистанция и дистанционная референтность. Дирекциональность и дирекциональная дистанция в структурном видении противостоит пространственно-временному направлению-потоку, а дистанционная референтность в структурном видении противостоит последовательной связности структуры как преодоление этого представления.

    Когда Резерфорд пытался уподоблять атом и Солнечную Систему, то это было вовсе не пространственное подобие целостностей в мире вещей, а структурное уподобление. Структурное уподобление суть структурность или трансструктурность, то есть совокупность близких или удаленных структур. Так же и структурная связь - отнесение релевантности и отношение референтности.

    При попытке выразить виртуализацию мы будем использовать представления о связях, дирекциях и подобии как конструктивных единицах структуры, которые правильно было бы называть элементарными конструктивными актами структурирования. Связь устанавливается, дирекция указывается, подобие находится - в структуре, а не в пространстве-времени, из некоторой конструктивной позиции, а не в позиции истолкования. Связь структуры порождает ее связность, структурное направление (дирекция) - дирекциональность, подобие - размерность. Причем если связь и подобие, хоть и структурны, но как-то понятны из имманентного опыта, то дирекция - представление принципиально новое: указывание из структуры в структуру, из одного структурного элемента в другой структурный элемент. Так нахождение мира в пространстве-времени с точки зрения 'структурного видения' противостоит новым представлениям о структурном мире, которые будут теоретически описаны нами далее.

    Теперь мы можем более точно выразить последовательную связность и последовательную размерность, которая вместе с пространственно-временностью выражалась нами как основания актуальности. Последовательная связность структуры означает, что связность структурно континуальна, то есть что мы допускаем множества объектов как нечто одно, множества атрибутов этих объектов как нечто другое, а множества атрибутов атрибутов тех же объектов как нечто третье. Причем в своих рассуждениях мы можем переходить лишь от объекта к атрибуту или от атрибута к атрибуту атрибута, но никогда не можем переходить от объекта к атрибуту атрибута, не опосредовав его атрибутом как дополнительным шагом перехода. Иначе говоря, все связности в актуальности являются последовательными, двойной шаг связности недопустим. Такое представление называется последовательной связностью.

    При этом последовательная размерность структуры означает, что размерность структурно дискретна, что более нам знакомо под видом объектности или целостности мира. То есть в своих рассуждениях мы допускам переход от одного объекта со всеми его атрибутами и атрибутами атрибутов к иному объекту со всеми его атрибутами и атрибутами атрибутов, но никак не от одного атрибута некоторого объекта к иному объекту без посредства первого объекта как 2-шагового перехода или к атрибуту атрибута иного объекта без посредства первого объекта (1-ый шаг), второго объекта (2-ой шаг), его атрибута (3-й шаг) и его атрибута атрибута (4-й шаг). Иначе говоря, все размерности в актуальности являются последовательными и определяются целостностью объекта.

    Сами представления о последовательной связности и последовательной размерности допустимо трудны для понимания (в языке), поскольку рефлексивно необходимо отслеживать - куда мы помещаем позицию 'структурного видения': на уровень всей структуры или отдельной связности (размерности). С позиции всей структуры последовательная связность означает последовательные связности, а последовательная размерность означает последовательные размерности.

    Отказ от представлений 'последовательности связности и размерности' порождает 'структурное видение' дирекциональности - как направленности структурного преобразования с отдельными 'структурным видениями' связности, размерности и дирекциональности.

    Теперь мы подошли собственно к вопросу о нахождении самой конструктивной позиции. Конструктивная позиция она где и когда? И эти наши 'где' и 'когда' это не пространственно-временны?е 'где' и 'когда', это структурное 'как'. Таким образом конструктивная позиция может быть как 'прикреплена' к определенному уровню структуры, так и быть вне многих уровней структуры.

    Здесь проходит очень важный момент отличения позиции истолкования от позиции конструирования в структурном их понимании. В истолковании мы всегда вынуждены находить нашу позицию истолкования как наличную - 'такой уровень структуры нашего тела', 'такой охват уровней структуры нашими органами чувств', 'такой охват уровней структуры нашими самыми современными приборами': это мы называем предстоянием структуры или предстоянием наличной структуры. Наличность структуры обеспечена позицией нашего тела, восприятия чувствами и измерения приборами. А собственно само истолкование как таковое мы называем предстоянием, как наличием чего-то, что лишь затем доступно к истолкованию. Теория Виртуальности преодолевает и предстояние структуры и предстояние вообще.

    В связи с таким преодолением предстояния сама 'наша позиция конструирующего мышления-представления' оказывается более не связана ни с какой пространственно-временно?й точкой, ни с каким уровнем в последовательной связности структуры, ни с какой целостностью вещи или объекта. Наша позиция мышления оказывается структурно подвижной, и в процессе конструирования она движется: то присоединяется к какой-либо единице: связи, дирекции, подобию; виртуальной структуре (реальности), актуальной структуре (реальности); континууму; элементу структуры: объекту, аспекту или атрибуту, - то оказывается вне любого из этих уровней: в функционализации извне континуума, в морфологии внутри реальности, в материале извне любой функционализирующей позиции. Эта 'наша позиция' передвигается не от одного уровня структуры к другому, следующему за ним в иерархии сложности туда или обратно, а безотносительно к этой иерархии, 'прыжками'. Такая структурно подвижная 'позиция мышления' сопоставлена дистанционной референтности и порождает структурное нормирование как деятельность онтологического конструирования.

    Более того, 'наша позиция конструирующего мышления' охватывает не какие-то отдельные уровни структуры или их элементы, но разные уровни структуры и разноструктурные элементы. Например, мы допускаем конструктивное соединение в одну структуру опять-таки 'электрона' и 'галактики'. То есть теперь мы не строим мысленно структурную связь между ними, а объединяем их в совокупность. Такое объединение разноструктурных элементов в совокупность называется трансструктурность. Трансструктурность, которая будет нами описана далее, с точки зрения 'структурного видения' противостоит представлению о целостности как преодоление этого представления.

    Кроме позиции нормирования, которая может быть 'прикреплена' к тому или иному уровню нормирования, есть еще позиция конфигурирования, которая может охватывать несколько взаимозависимых позиций нормирования и сопоставлена трансструктурному объединению. В главе 'Структурное нормирование' мы уже указывали, что структурное движение от одной позиции нормирования к другой не является иерархическим, оно является произвольным, диктуемым целями конструирования, которые являются внешними для самой структуры.

    Референтная структурность и дистанционно-референтная трансструктурность в онтологически конструктивной позиции есть структурное нормирование. Структурность сопоставлена с нормированием уровней. Трансструктурность - с конфигурированием. Различие дистанционно-референтного видения разных структурных уровней, разных элементов этих уровней и трансструктурности разных взаимозависимых уровней структуры, разных совокупностей разноструктурных элементов суть и есть различенное 'структурное видение'.

    Основной позицией различия в Теории Виртуальности, к которой 'прикрепляется' наше мышление-представление в процессе конструирования-конструктивного-истолкования является позиция виртуальности - именно в виртуальности происходят все и всяческие преобразования, именно с виртуальной позицией связаны и каждый уровень нормирования и 'управление' конфигурированием различных уровней нормирования. Так мы различаем онтологически - мышление и структурирование как две разных среды не только по материальному субстрату (реализованное на человеческом мозге-носителе и реализованное в природе), а по безотносительности структурирования и относительности мышления с точки зрения онтологической позиции конструирования.

    Так мы получаем доапперцептивное и дофеноменологическое 'структурное видение'. 'Доапперцептивный' - интересный термин. Ведь сама апперцепция - уже означает 'пред-': 'предвосприятие'. Однако, если для Канта апперцепция означала трансцендентный выход за имманентность, то для нас 'доапперцептивность' (дважды 'пред-') означает не просто трансцендентный выход за пределы имманентности, но и построение онтологии за пределами имманентности - технологичной и теоретичной онтологии как основания, которое позволяло бы конструктивно истолковывать саму имманентность. Доапперцептивность 'структурного видения' означает ее дообъектное содержание - вне целостности объекта, и в определенном смысле содержание вне последовательной связности структуры.

    Кроме того мы также получаем и дофеноменологическое 'структурное видение'. Это будет означать радикальное и выразительное порывание с традицией феноменологии и интенциональности. Феноменология имеет дело с сознанием-рефлексией-мышлением, где интенциональные акты представляют собой структуру некоторого содержания в сознании, где нечто лишь из этих интенциональных актов конституируется в целое как интенциональный предмет.

    Чтобы проникнуть в представление 'структурного видения', нам необходимо различить дирекциональность (структурную направленность), интенциональность-интендирование (направленность сознания, связанная с намерением, с актами сознания-рефлексии-мышления), векторность (пространственную направленность) и стримальность (направленность течения времени)[13]. Даже в современном феноменологическом понимании, где уже различают акт интендирования (намерения) и интенциональный акт (акт как результат намерения), не выходят за пределы собственно сознания. Один из замыслов Теории Виртуальности - вывести дирекциональность за пределы интенциональности, разорвать феноменологическую связь интенциональности и структурной дерекциональности, которая в философской традиции вслед за Гуссерлем и Брентано различалась лишь как различные моменты самого действия сознания-рефлексии-мышления.

    Теория Виртуальности в 'структурном видении' полагает представление о дирекциональности как формируемой за пределами феноменологически-апперцептивного различия 'внешний мир - сознание' и 'сознание - внешний мир', а также за пределами феноменологического различия самих актов 'рефлексии-мышления' внутри сознания. Гуссерль и вслед за ним целое направление философии, известное как феноменология, предполагали, что дирекциональное содержание позиционно относится к самому сознанию: то есть не в том смысле, что всякая рефлексия или мышление происходят в сознании, а в том смысле, что 'сознание' как позиция участвует в самом понимании дирекциональности, при этом различая следующие ситуации: 'вне сознания' и 'внутри сознания' как перцептивно и апперцептивно сопоставленные позиции, 'внутри сознания разные позиции' (память, воображение), феноменологически сопоставленные с 'внешними сознанию разными позициями'. Таким образом интедирование это такая дирекциональность структур, где хотя бы одна из этих структур функционализирована феноменологически-апперцептивно как позиция сознания или она всецело феноменологически функционализирована как внутренние акты самого сознания. Интенциональность это феноменологическая дирекциональность. Дирекциональность это дофеноменологическое интендирование. Переход от дирекциональности к интенциональности связан с феноменологической и апперцептивной функционализацией участвующих в дирекциональном отношении структур.

    Главный недостаток всей феноменологии - в отождествлении структур и структурных направлений (дирекций) с различием структур и структурных направлений (интендов) в сознании-рефлексии-мышлении. Таким образом то, что являлось силой феноменологии, является и ее слабостью. Сила феноменологии - субстанциональность сознания в истолковании мыслительных актов как того, что непосредственно дано 'рефлексии' в ее наблюдении за 'мышлением'. Ее слабость - в неспособности оторваться на онтологическом уровне от истолкования рефлексивно-наблюдаемого мышления и перейти к конструированию как концептуальному подходу, в основе которого лежит чистое 'структурное видение', избавленное от субстанциональности сознания.

    Итак перейдем к конструктивной контрафлексивной позиции и посмотрим теперь 'структурным видением' на конструктивные единицы - связь, дирекция, подобие. В пределах онтологического уровня нормирования мы нормируем непространственно-невременны?е дирекции, непоследовательную в структуре связь, нецелостное подобие различных структур. Для выражения 'структурного видения' мы используем различение структуры на позиции - своеобразные 'места' 'структурного видения', соотнося которые дирекционально, через связь и подобие мы получаем структурное представление о том или ином структурном содержании.

    Затем мы выходим за пределы онтологического уровня - в онтику. В континуумном уровне нормирования мы устанавливаем связь, дирекции и подобия уже не внутри реальностей, а между ними: так мы получаем представление о структурном континууме. В функциональном уровне нормирования мы устанавливаем функцию как связь с определенной выбранном нами структурой (функционализируем через уровень связно-структуной последовательности) - человеческим телом, человеческой апперцептивной чувственностью и человеческими измерительными приборами: так мы получаем представление о человеческой апперцепции как функциональной по отношению к онтологии - актуально-виртуальный континуум. В морфологическом уровне нормирования мы начинаем организовывать связи, дирекции и подобия с точки зрения внутреннего различия реальностей через апперцептивные целостности - объекты, состоящие из аспектов в актуальности и атрибутов в виртуальности: так мы получаем представление о технологии апперцепции как о морфологии актуально-виртуального континуума. В уровне материала мы используем внешнее пространственно-временно?е влияние через отношение истинности и модальности как функции самой апперцепции: так мы получаем конструктивное представление об истинности и модальности.

    Еще раз заметим, что мы не истолковываем структуру из наличных представлений, мы конструируем представления в понимании структуры как особое 'структурное видение'. Так у нас появляются структурные представления: функции как дистанционная референтность континуума, морфология как суть связи, дирекции и подобия внутри континуума и материал извне как связи, дирекции и подобия извне трансструктурности континуума или внутри его структурности. В зависимости от того, что именно и из какой позиции мы полагаем, мы получаем одно или другое направление 'видения' внутри самой теории.

    Контрафлексивные представления также формируют и особые способы видения. Дирекционально-дистанционное видение суть видение структуры независимо от ее содержания. Дистанционно-референтное видение проявляется как внутренняя способность мышления удерживать, мыслить, комбинировать контрафлексивно связь удаленных структурно (разноуровневых) элементов структуры. Трансструктурное видение проявляется как внутренняя способность мышления контрарефлексивно удерживать, мыслить, комбинировать совокупности структурно удаленных (разноуровневых) элементов и частей структуры. Разномерное видение проявляется как внутренняя способность мышления контрафлексивно и контрарефлексивно мыслить разные, в том числе непространственно-невременны?е измерения мира в их различных комбинациях и редукциях. Тем самым контрафлексия сопоставлена в 'структурном видении' дистанционной референтности, а контрарефлексия - трансструктурности, и обе они сопоставлены представлениям о разномерном мире.

    Так в трансструктурном видении мы допускаем выражение: многопозиционных многопотоковых многоуровневых связанных контактно трансформаций (то есть, две позиции контактно связаны так, что между двумя позициями на разных уровнях структуры - на каждом уровне по несколько потоков - идет процесс); многопозиционных многопотоковых многоуровневых связанных дистанционно трансформаций (то есть, две позиции дистанционно связаны так, что между двумя позициями на разных уровнях структуры - на каждом уровне по несколько потоков - идет процесс).

    Мы из конструктивной позиции получаем нечто новое. Прежде всего, конструктивные единицы структуры - связь, дирекцию, подобие - которые 'структурно видятся' в каждом отдельном уровне нормирования; из другого уровня нормирования; из позиции конфигурирования как взаимозависимость уровней нормирования. Затем мы получаем 'структурное движение', то есть движение между уровнями структуры, когда наше 'структурное видение' свободно двигается вглубь и вовне всякой структуры, обозревая их связи, дирекции и подобия. Затем мы получаем 'структурный охват', то есть соединение нашим 'структурным видением' элементов различных уровней структуры между собой сквозь структуру - трансструктурность. Эти представления 'структурного видения' порождают дирекционально-позиционно-структурное мышление, которое мы далее будем развивать и усложнять. Для этого нам окажутся нужны особые дирекционально-позиционно-структурные понятия, которые будут сконструированы особым образом.

    Компьютерная виртуальная реальность в виде игр досужего ума и рекламных трюков уже предлагает нам 'движение в структуре' как отдельное представление 'структурного видения' в виде особо построенных виртуальных моделей. Однако философское мышление не особо стремится пока осмыслить эти модели. Нам представляется, что развитие представлений 'структурного видения' в компьютерной виртуальной реальности имеет очень важное значение - вплоть до демонстрации виртуальных моделей с использованием 'структурного видения'. Представление в компьютерной виртуальной реальности 'структурного видения': 'структурного движения', 'дирекциональной дистанции', 'дистанционной референтности', 'трансструктурности' - также необычайно важно для образования, поскольку дети должны вырастать с этими представлениями как основами иной очевидности - виртуальной очевидности. И особенно важными здесь являются компьютерные игры, построенные в нескольких структурных измерениях.

     

    КОНСТРУКТИВНАЯ КОГНИТОЛОГИЯ

     

    То главное, что подвергает сомнению Теория Виртуальности, - познание как истолковываемость мира в знании через доминирующий для всякой эпохи способ выражения.

    Познание.

    Что такое знание? Это совокупность понятий и концепций, которые, с одной стороны, подтверждены опытом, структурированным и упорядоченным в объекты, с другой стороны, онтологизированы в представлениях и тем самым вписаны в картину (конструкцию) мира. Собственно это и есть внутренним противоречием любых знаний - с одной стороны, они онтологизированы в некоторых представлениях, часть которых априорны, а, с другой стороны, подтверждены опытом. Даже если мы расширяем наш опыт до эпистемологического понимания, то есть до понимания концептуальной связи всех областей знания в конкретной эпохе, то и тогда мы не можем избежать этого противоречия. Знания - основа понимания в эпистемологии. Представления - основа понимания в когнитологии.

    Гносеология и эпистемология избегали этого противоречия за счет того, что онтологизировали знание в представлениях, выведенных из знаний, через научную объектификацию-предметизацию, то есть знанием считалось то, что было основано на представлениях, которые сами подтверждались знаниями и в значительной степени опытом. Так понятия и концепции знаний были объектной предметизацией опыта. Квантовая физика нанесла серьезный удар по подтвержденности представлений опытом - она вынуждена была предлагать априорные концептуальные представления для знаний, чтобы вообще что-то понимать в своей сфере. Однако главного эпистемологического противоречия - кругового подтверждения знаний и представлений друг другом - даже квантовая физика не сумела поколебать.

    Фундаментальные представления ТВ не относятся ни к знаниям, ни к опыту: они не априорны, они трансцендентны. Когда мы воспринимаем мир через пространство и время, то это не значит, что представления о времени и пространстве являются знаниями или обобщением опыта о них. Эпистемологический подход в философии заканчивается вместе с онтологизацией в знаниевых представлениях на основе опыта или его обобщения. Возникает переход к онтологизации знаний в фундаментальных представлениях за пределами опыта, в создании нового типа понятий, концепций и концептуального опыта.

    Что такое представление в своей онтологии? Онтологически представление не является знанием, не является 'кодированием сенсорной информации разумом', не является 'сознательным или бессознательным психическим образом', не является 'наглядным образом предмета, воспроизведенным в воображении по памяти', не является 'денотатом означающего слова'. Представление в своей онтологии - структурное соотнесение позиций мышления через дирекции, связи и подобия, создание структурных конструкций еще до заданных объектов и предметов, еще до денотатов, извлекаемых из слов. В результате комбинирования онтологических представлений возникают более сложные представления - онтологические образы. Переводом представлений в знания занимается наука. Конструированием традиционных и новых представлений занимается теоретико-онтологический конструктивизм, который мы здесь представляем.

    Познание и постижение.

    Онтологическое обоснование суть озарение в процессе поиска фундаментальных представлений. Постижение - разворачивание этих фундаментальных представлений в сложные представления.

    В ТВ постижение через онтологическое обоснование суть постижение через фундаментальное различие онтологических позиций - конструирования и истолкования. Конструктивность - основа постижения через виртуальность. Конструктивное постижение суть создание постигаемого в его структуре наново. Постижение сложного суть постижение через нормирование реальностей, в которой сложно сопоставлены структуры выражения и выражаемые структуры. Конструктивное постижение суть расширение первоначально понимаемой реальности путем усложнения конструктивного понимания через умножение реальностей (различение одной реальности на многие) и конфигурирование нормирования каждой из них. Конструктивное истолкование - обнаружение множества реальностей в широком охвате структуры смыслообразования. Конструктивное понимание суть конструирование новых представленческих структур понимания.

    Мир перестает быть тождественным самому себе, устойчивым и независимым от креативности процесса истолкования. Теория Виртуальности принимает во внимание, что ни суждение опыта (Кант), ни логика понятий (Гегель), ни мышление с его интенциональной способностью (Гуссерль), ни сказ языка, который ведет отправление смысла из структурно 'ближайшего' - Dasein (Хайдеггер), расширенный стараниями структуралистов до всеохватности различных структур, ни системный подход - не обладают достаточными теоретическими подходами, которые могут представлять континуум истолкования в качестве основы для истолковывающего понимания вообще. Теория Виртуальности создает новые онтологические представления для постижения. Отсюда конструктивная когнитология направлена уже на конструирование представлений, а не знаний, как это происходит в эпистемологии. Поэтому это уже не познание знаний, а постижение представлений. Так когнитологическую онтологию, основанную на представлениях, мы отличаем от эпистемологической онтологии, основанной на знаниях.

    Сложный мир непознаваем, но постижим. Постижение для ТВ не является более открытием законов природы или истолкованием сущего до его бытийности, где континуум истолкования находится в различных областях существующей культуры - мышление, речь-текст, деятельность, язык, логика, опыт. Постижение для ТВ является конструированием представлений для тех или иных концептуальных целей. Постижение теперь происходит в два этапа: создание онтологических представлений и создание из них онтологический образов. Это и есть конструктивная когнитология.

    Конструктивная когнитология имеет два уровня - онтологическая конструкция представлений и онтологических образов (постижение, собственно конструктивная когнитология) и онтологическая реконструкция представлений, порождающая позиционные знания в бывающих ситуация комбинирования реальностей (конструктивная эпистемология): то есть конструирование оснований (онтологических представлений и образов) и конструктивное переистолкование наличных знаний через эти сконструированные основания: фундаментальных проблем, парадоксов, технологических задач и т.д. Нет знания вообще, есть позиционное знание в том или ином комбинировании реальностей[14]. Когнитологическое выражение представлений противостоит таким образом эпистемологическому описанию знаний. Эпистемологическая защита познания сталкивается с когнитологической защитой постижения - два принципа, две онтологии.

    Чистая онтологическая конструкция - концептуально описываемый в конструктивной когнитологии подход, то есть то, чем мы занимаемся в ТВ, когда производим новые представления 'структурного видения' в метасемиозисе (конструкт-семиозисе): дирекциональность (референтность) и т.п., а из них - новые онтологические образы: структурный континуум ('АВ'-модели) и т.п. Онтологическая конструкция - неметодологический подход свободного концептуального оперирования теоретическими представлениями за пределами очевидности - пространства-времени, последовательной связности, целостности вещей или объектов.

    Онтология вообще предшествует методу. Метод есть в истолковании, а конструирование метода не имеет. Чтобы описать метод, нам нужно стать в онтологическую позицию истолкования по отношению к конструируемому. Чтобы применить метод к вновь конструируемому, нам нужно дважды быть в отношении истолкования: как в отношении прошлого конструирования, так и в отношении самого метода по отношению к вновь конструируемому. Конструирование порождает не метод, а нормирования и технологии.

    Онтологическая реконструкция - концептуально описываемый в конструктивной эпистемологии подход, позволяющий задать ее когнитологические основания. Когда мы нечто истолковываем, то уже имеем его в наличии, и понять, как и какими средствами мы получили его в наличии, иногда весьма трудно. В онтологической реконструкции мы намеренно отказываемся от того, что нечто для истолкования уже есть, мы как бы забываем о нем, и ставим себе задачу сконструировать его наново. То есть мы начинаем конструировать это нечто с онтологических оснований. Причем мы ставим цель - пользоваться средствами конструирования, относящимися к онтологии того, что мы конструируем, а не подменять их более сложными средствами - языком, логикой, теорией и т.д. Когда в результате конструирования мы получаем некий онтологический образ, мы одномоментно в позиции конструктивного истолкования сконструированный нами образ сравниваем с тем, от истолкования чего мы отказались. Если мы находим, различия, мы в конструктивной позиции производим реконструирование. И так до тех пор, пока не получаем идентичность. Однако мы здесь не 'ходим кругами', а действуем разнопозиционно-многопроцессно. Когда мы приступаем к конструированию, мы вынуждены начинать с онтологии, с самых оснований. Об этом взывает, к этому нас принуждает то пустое место, которое остается тогда, когда мы отказываемся нечто истолковывать. Кроме того, в процессе конструирования мы видим конструктивные шаги нормирования, которые очень трудно разглядеть в процессе истолкования чего-либо иными, не принадлежащими к реальности истолковываемого, средствами. Эти разные уровни нормирования позволяют порождать позиционное знание.

    В конструктивной онтологической позиции мы лишь порождаем позиционные бывающие ситуации как самые общие представления, но лишь в позиции истолкования они превращаются в знаниевые позиционные ситуации, из которых затем в процессе конструктивного истолкования мы получаем позиционное знание.

    Истолкование и конструирование в понимании.

    ТВ различает этапы конструктивного понимания как собственно структурного нормирование в самой конструируемой-истолковываемой структуре и задает подвижность онтологической позиции конструктивного понимания. Так в конструктивном понимании от онтологической ситуации предстояния структуры, структурного предстояния и 'позиционного стояния сопоставленных истолковывающих и истолковываемых процессов' мы переходим к собственно онтологическому обоснованию в различии онтологических позиций, к 'конструированию наново структуры', к структурному движению в конструируемой-истолковываемой позиции (дирекциональной дистанции), к структурному движению в конструирующей-истолковывающей позиции (уровни нормирования), к видению различных уровней структур из подвижной позиции конструирования-истолкования (контрафлексия), к охвату структурным видением скольких угодно уровней конструируемой-истолковываемой структуры (трансструктурность), к охвату различных уровней структур в конструирующей-истолковывающей структуре (контрарефлексия), к зависимости структурно подвижных конструируемой-истолковываемой и конструирующей-истолковывающей структур (конфигурирование).

    Теперь представьте, что нам необходимо, с одной стороны, конструировать некоторую предполагаемую для истолкования структуру, а, с другой стороны, конструктивно истолковывать конструируемое в процессе его конструирования.

    Истолковывающее понимание связано с расширительным пониманием, то есть не с увеличением своей сложности, а с применением наличных представлений мышления и языка. При этом истолковывающее понимание 'очень неохотно' использует новые представления и совсем в редких случаях применяет неочевидные представления, то есть за пределами языка, в которых не используются метафоры, аналогии и чувственные сравнения. Однако чаще всего происходит то, что в хайдеггеровской философии, - метафоризация ('открытие' бытия, 'постав', 'просвет' и т.д.) Так происходит различение лингвистического и структурного пониманий.

    Чтобы понять нечто, необходимо найти средства оценки адекватности самого понимания. Этими средствами традиционно являются отсутствие разночтений, противоречий, парадоксов, отсутствие неадекватности 'мышления'. Понять означает выразить некоторые достаточно сложные структуры в других структурах, сложность которых достаточна для целей понимания. Не бывает понимания вообще: есть только целевое понимание, направленное понимание, рамки которого заданы средой самого понимания и его целями. Расширительное формирование 'понимания' начинается из обнаружения неадекватности 'мышления' тому, о чем оно мыслит. Чтобы решить эту проблему, 'мышление' должно выйти в процесс 'понимания'. Это означает вернутся к структурам, в которых 'понимание' располагает понимаемое содержание (структуры понимания), преобразовать их в 'мышлении' в позиции конструирования новых структур понимания, вернуться в 'мышление', начать мыслить снова. Если снова обнаруживается неадекватность 'мышления', перейти к 'рефлексии', вернуться в 'понимание' уже из позиции 'рефлексии', понять, что не так с самими способами структурирования с точки зрения онтологических представлений, вернуться в 'понимание', сконструировать в мышлении новые структуры в новых способах структурирования, вернуться в 'мышление', начать мыслить снова. И так до тех пор, пока мышление снова не станет адекватно тому, о чем оно мыслит. Мы различаем расширение понимания и конструктивное понимание. Конструирование новых структур понимания - онтологических представлений - это постижение. Конструирование новых структур понимания в 'мышлении' из представлений постижения является конструктивным пониманием. Само по себе понимание онтологически бедно: с онтологизацией позволяет работать лишь постижение.

    Конструктивная когнитология.

    Онтологическое обоснование и постижение упреждает ситуацию неадекватности понимания своей 'готовностью' не только усложнять структуру понимания, но и выходить за пределы очевидности истолковывающего понимания - в конструктивное понимание. Понимание термина 'конструктивность' не является в этом смысле новым. Оно точно то же самое, что и в выражениях 'конструктивное обсуждение', 'конструктивная критика'. Мы вносим всего лишь более фундаментальное понимание таких выражений. В данном случае эти выражения должны пониматься так, что 'конструктивное обсуждение' или 'конструктивная критика' суть такие обсуждение или критика, которые порождают смысл не в истолковательном отношении к тексту, а в конструктивном отношении, которое является смыслообразующим в развитие обсуждаемого или критикуемого смысла текста.

    Делая шаг постижения новых представлений в концептуальном усмотрении, то есть нормируя выражаемую структуру в выразительном отличии от иных способов нормирования, мы затем оглядываемся на все традиционные способы истолкования этой выражаемой структуры, чтобы на основании так отличенного нормирования конструктивно перетолковать все связанные с ней традиционные подходы к истолкованию. Так мы получаем представление уже не о 'герменевтическом круге' понимания-истолкования, а представление о конструкторе реальностей 'понимания-постижения' в конструктивной позиции. Каждая реальность порождает целую сеть смыслов. 'Смысловая сеть' это пересечение различного нормирования реальностей в выражаемой-познаваемой структуре и переходов смысловой рефлексии ко всем связанным смысловым цепочкам структурных связей. Новая реальность как новый уровень нормирования и одномоментно несколько смысловых уровней рефлексии позволяет конфигурировать ее из конструктивной позиции и делает 'смысловую сеть' сложнее - как на каждом уровне нормирования (в каждой реальности), так и с точки зрения сложности конфигурирования всех реальностей в контрарефлексии. Собственно таким путем писалась эта работа. Каждый сделанный шаг конструктивного 'постижения' вынуждал нас пересматривать многие представления, различая их, дописывая новые или переписывая смыслообразование сообще.

    Бесконечность и открытость ветвящихся и пересекающихся значений ('ризома'), которые приписываются объекту, согласно Делезу не допускают онтологизации как таковой. Мы же предлагаем распределить это ветвление и пересечение на нормированные реальности и рефлексивно-смысловые переходы, которые суть выражают смысловую сеть как допустимую к онтологизации.

    Когда мы добираемся до фундаментальных, абсолютных сущностей, конструктивное постижение не допускает традиционного истолкования, поскольку ни наука, ни философия в такой глубине не оказывались, нам остается чистое конструирование. И ориентация такого чистого конструирования фундаментальных сущностей - прогнозирование, концептуальное угадывание того содержательного пути, в котором эти сущности будут затребованы.

    'Спекулятивная философия' представляет собой теоретическое представление об одностороннем истолковании при посредстве чистого мышления в отрыве или независимо от его последующего применения к опыту. Конструирование в этом смысле не является произвольным действием мышления. Конструирование не просто ограничено последующим конструктивным истолкованием - так говорить, значить снова предполагать одностороннюю последовательность: вначале конструируем, затем конструктивно истолковываем. Конструирование и конструктивное истолкование сопоставлены контрафлексивно - как два одномоментно происходящих позиционных процесса. Конструирование без контрафлексивного ему конструктивного истолкования является досужей игрой разума. Интеллект начинается там, где исчезает этот разрыв 'спекулятивной философии', где сама постановка такого вопроса принижает достоинство интеллекта до уровня разума.

    В этом смысле конструктивная когнитология представляет собой контрафлексивную зависимость истолкования и конструирования. Конструирование не допустимо без истолкования, как истолкование без конструирования. Само по себе истолкование суть лишь обнаружение проблем и интерпретация иных теоретических конструктов применительно к истолковываемому. Само по себе конструирование лишь произвольное теоретизирование. Однако в их контрафлексивном единстве, в переходе от конструирования к конструктивному истолкованию и онтологической реконструкции предыдущих способов понимания и познания появляется совершенно новое качество - когнитологическое постижение.

    В истории философии и науки существует огромная несправедливость. Вся слава достается тем теоретикам, кто привносит конструктивные картины мира в виде теорий. Однако их предшественники, своей интерпретацией в позиции истолкования обнажившие и сделавшие явными те или иные проблемы, очень часто остаются известны лишь специалистам. Все мы знаем Коперника, Дарвина, Эйнштейна как конструкторов новых мировоззренческих теорий. Однако их предшественников-истолкователей знают лишь специалисты. В этом смысле, обращая наше внимание на онтологическую позицию конструирования, мы пытаемся в том числе преодолеть историческую несправедливость, указав на принципиальную важность истолкования. Конструктивное истолкование в нашей Теории Виртуальности было бы недопустимо без тех представлений и знаний, в том числе из позиции истолкования, онтологической реконструкцией которых мы занимаемся.

    Онтологическое обоснование, постижение и конструктивная эпистемология.

    В ТВ мы получаем следующее представление об онтологическом обосновании. 1) Мы обнаруживаем фундаментальный онтологический подход - в ТВ это виртуальность, порождающая онтологическую позицию конструирования. 2) Мы различаем позиции этого подхода в ТВ как контрафлексивно сопоставленные конструктивную и истолковательную онтологические позиции.

    ТВ мы получаем следующее теоретическое представление о постижении или конструктивной когнитологии. 1) В конструктивной онтологической позиции мы производим концептуальное усмотрение ('структурное видение'), истолковывая которое, получаем семиозис. 2) Мы контрафлексивно различаем семиозис на конструкт-семиозис (конструктивная позиция) и метасемиозис (истолковательная позиция).

    Мы получаем следующие теоретические представления о конструктивной эпистемологии. 1) Мы нормируем и конфигурируем конструкт-семиозис и метасемиозис в конструктивной онтологической позиции и через уровни нормирования в истолковательной онтологической позиции получаем сообразные уровням нормирования позиционные знания. 2) Позиционные знания либо в конструктивной позиции на уровне представлений замещают традиционные знания (онтологическая конструкция), либо в истолковательной позиции преобразуют традиционные знания (онтологическая реконструкция).

    Понимание теперь оказывает различено на истолковывающее (герменевтическое) понимание и постижение, в своем усложнении представляющее конструктивное понимание, а объяснение оказывается различено на имманентное объяснение и концептуальное объяснение, которые соответствуют имманентной и концептуальной апперцепции, которую далее мы будем выражать конструктивно. Отсюда мы различаем онтологические (уровень представлений), эпистемологические (уровень знаний) позиции.

    Так с конструктивным пониманием, построенном на постижении и усложнении фундаментальных представлений 'структурного видения', связана конструктивная эпистемология, порождающая контрафлексивную сетевую сцепку смыслов позиционных знаний. Полагая из онтологической позиции конструирования виртуальность представлений как 'структурное видение', мы осуществляем дальнейшее развертывание 'структурного видения' в онтику актуальности, то есть начинаем 'структурное усложнение' через различные уровни нормирования так, что каждый следующий уровень виртуально содержится в предыдущем. 'Структурное усложнение' от одного уровня нормирования к другому мы производим из онтологической позиции конструирования. Каждый уровень нормирования подлежит конструктивному истолкованию (из онтологической позиции истолкования) в любой теоретической традиции, что позволяет нам вернуться в позицию конструирования и произвести онтологическую ее реконструкцию. Каждый уровень нормирования, начиная с континуумного, конфигурирует иные уровни нормирования через их релевантную взаимозависимость в онтологии, порождающую сети смыслов позиционного знания.

    Онтологическое обоснование описано в главах 'Структурное нормирование' и 'Конструирование и контрафлексия'. Постижение описано в главе 'Структурное видение'. Конструктивное понимание возникает при конструировании сложных онтологических образов и структур понимания из представлений постижения (в данном случае - из 'структурного видения'). Истолковывающее понимание это то, чем мы занимаемся, всякий раз истолковывая сконструированное в конструктивном понимании. Имманентное и концептуальное объяснение мы будем детально описывать далее как технологические процессы имманентной и концептуальной апперцепций.

     

    Раздел 2. Онтологические и онтические положения Теории Виртуальности

     

    В этом разделе мы будем развивать Теорию Виртуальности, описывая второй и третий уровни нормирования. Здесь мы будем продолжать отвечать на вопрос: как допустимы представления о виртуальности.

     

    ВИРТУАЛИЗАЦИЯ И АКТУАЛИЗАЦИЯ

     

    Выше мы предложили основание для установления реальности - нормирование структуры как бывания. Здесь мы сделаем разграничение на первом онтологическом уровне нормирования - двух способов нормирования: актуализации и виртуализации.

    Виртуализация - выход в отличенную позицию по отношении к иной - актуальной - структуре так, что виртуальность в силу своего изменяющегося в инаковости и потенциально более сложного структурирования оказывается активной в процессе изменения и метафорически 'субъектной', самой сложностью, то есть воздействующей на актуальность. Изменение 'обладает' энергетикой для воздействия, а сложность 'обладает' способностью к воздействию на простое. А инаковость 'обладает' способностью производить все изменения за пределами очевидности.

    В этом смысле мы выходим на онтологический уровень 'виртуальности' - мы употребляем не 'изменяемая структура', а 'изменяющаяся структура', придавая изменению не подлежащий, а субстанциональный характер. Именно 'виртуальность' в термине 'виртуальная реальность' придает 'реальности' онтологический характер, ибо сама по себе реальность, будучи структурой бывания, не есть онтологичной. Так становится понятным название нашей работы 'Теория Виртуальности' как 'Теория усложняющейся в инаковости структуры бытия'.

    Теперь на поставленный в нашей работе 'Вопрос Хайдеггера' вопрос - 'Как всему присуще быть?' и ответ 'Быть внове' - здесь мы отвечаем структурно: 'изменяться через усложнение', 'изменяться в виртуальности'. Бытие суть изменяющаяся структура, в качестве своего изменения полагающая 'бывание' не просто как различие безотносительно устойчивого Ничто и изменяющегося Бытия, но как их качественное различие: простое и сложное.

    Понимание виртуализации должно быть связано с предельным использованием воображения. Мы не можем допускать и понимать реальность вне пространства и времени, пока мы применяем соразмерный нашей телесности способ нормирования структуры сущего - вещность, корпускулярность или частичность мира. Нам мешает проникнуть в понимании на онтологический уровень также мыслительная традиция - 'предметное предстояние' и поясненное нами предстояние структуры или 'структурное предстояние' как позиция истолкования в отношении сущего. Но если мы преодолеем эти три препятствия, мы достигнем собственно непредметного и некорпускулярного, неистолковывающего способа онтологического нормирования структуры как бывания в разграничении на виртуализацию и актуализацию. Гипотетически это представление достигается воображением.

    Не имеет принципиального значения, посредством чего именно осуществляется виртуализация - стихийным процессом негэнтропии, самоконструированием сущего, индивидуальным человеческим сознанием, общими усилиями человеческой культуры. Негэнтропия - процесс, противоположный энтропии, означающий усложнение структуры безотносительно к ее выражению в объектах или процессах, безотносительно к какому-либо материальному уровню структуры, измеряемому телесностью человека (микромиру или макромиру). Какой процесс или каков источник нормирования виртуализации - все это оказывается безразличным к собственно самому всеобщему характеру виртуальности как таковой. Всякая изменчивая в инаковости структура является виртуальной по отношению ко всякой устойчивой в очевидности актуальной структуре, если представляется допустимой их связь.

    Бытие оказывается таким образом всеобщим представлением об изменении в инаковости, которое охвачено единым взором во всем своем многообразии, сложности и взаимосвязи. Тем самым виртуальность приобретает онтологический статус как всеобщая изменчивость-усложнение в инаковости, противопоставленная устойчивой в очевидности актуальности. Эта сопоставленность виртуальности и актуальности таким образом приобретает тоже онтологический статус.

    Нам не уйти от фундаментальных вопросов при этом, как бы мы не старались. Что порождает виртуализацию и какова ее цель? В предельном виде они звучат как старые вопросы - почему вообще есть сущее? и зачем есть сущее? Нам представляется, что Хайдеггер, поставив только первый вопрос, сильно упростил свою задачу. Итак фундаментально общий вопрос: как есть наличное?

    Давайте напряжем свое воображение, как только сможем. Представьте себе, что первый вопрос 'почему' - вопрос об абсолютной причине, а второй вопрос 'зачем' - вопрос об абсолютной цели всего сущего. Конечно же никто не может знать ответов на эти вопросы ни из какого опыта. Ответ на эти вопросы допустим лишь посредством позиции конструирования онтологических оснований для каждой исторической эпохи. При сегодняшних знаниях, включая физику, теологию и философию, мы можем сказать, что допустимой есть ситуация, что эти два вопроса суть один вопрос. То есть абсолютная причина и есть абсолютная цель. Иначе говоря, в физическом представлении - 'Большой Взрыв', в теологическом представлении - Бог, в философском представлении - основа основ или Абсолют, представляются не только абсолютной причиной, но и абсолютной целью.

    В физическом понимании существует разграничение замкнутой Вселенной (Вселенная расширяется и сужается обратно в сингулярную точку до следующего 'Большого Взрыва') и незамкнутой Вселенной (Вселенная только расширяется и постепенно 'умирает')[15]. Что мы видим в этих представлениях с философской точки зрения? В этих представлениях мы видим изъятие собственно человеческой деятельности из рассмотрения самой Вселенной. Нам представляется, что не существует никакого такого разграничения на замкнутую и незамкнутую Вселенную: Вселенная актуально незамкнута и виртуально замкнута. Это означает, что лишь совокупность мыслящих цивилизаций Вселенной в своем сложном и многомерном развитии приходят к такому уровню развития, что объединяясь с позиции нашего сегодняшнего представления (в редукции к нашему четырехмерному миру) в энергетическое единство - сингулярную точку - порождают 'Большой Взрыв'. Таким образом в теологии Бог - допустимо не что иное как сама совокупность мыслящих цивилизаций Вселенной в их будущем развитии через следующий 'Большой Взрыв' и порождение новой Вселенной с новыми фундаментальными законами и отношениями, более или менее совершенная, нежели наша. Тем самым во всяком противопоставлении виртуализации и актуализации: актуальность всегда присутствие абсолютной причины, а виртуальность всегда присутствие абсолютной цели - как релевантность, то есть сведенность этого абсолютного отношения к данному ситуационному выбору соотнесения этих различных структур. И никакие философские ухищрения с позиции истолкования не способны представить данные фундаментальные отношения абсолютной причины и абсолютной цели более адекватно.

    Поэтому виртуализация суть позиция конструирования в технологическом виде наличествующая как структурное нормирование, на которую мы встали в данной работе. Для теологов наша позиция суть позиция сообразная замыслу Бога. Для физиков наша позиция суть позиция гипотетического ответа на вопрос о замкнутой или разомкнутой Вселенной. Ну а для философов наша позиция - конструктивный поворот в философии: поворот от истолкования оснований к их конструированию.

    Актуализация суть структурное нормирование некоторого допустимого и гипотетического содержания бытия до содержания структурированного как устойчивость. Актуализация есть сведение всеобщего содержания бытия к некоторой структуре, от которой может быть осуществлено отправление во все иные структуры, иначе нормированные на этом онтологическом уровне, то есть виртуальные.

    Актуализация есть различие недопустимого, которое остается неактуальным, и допустимого, которое становится актуальным через соотношение с виртуальным в реальности. Это такой уровень воображаемой всеобщности бытия, где исчезает субъективность определений, как впрочем и их объективность. Именно поэтому, актуализация связана с вступлением сознания физического тела во временно-пространственный континуум. Это содержание не может быть сведено к грубому пониманию кантовских пространства и времени как субъективных форм чувственности. Дело именно в этом различии: физическое тело актуализовано в имманентной чувственности. Чувственность заслоняет своей силой иные реальности и делает актуальной лишь имманентную реальность.

    Что же представляют собой виртуализация и актуализация как структурное нормирование бывания, создающие виртуальную и актуальную реальности?

    Виртуализация - преодоление пространства-времени, последовательно-связного различия и целостности вещей или объектов структуры (инаковость). Произвольное 'движение в структуре', не связанное с пространством и временем, не связанное с необходимостью двигаться связно, то есть от одного структурного элемента к другому в пределах уровня структуры или от одного к уровня структуры к следующему уровню по иерархии, не связанное с представлением о целостности. Виртуализация суть произвольность доступа любого элемента структуры к любому другому элементу структуры, безразлично на каких разных уровнях иерархии они находятся.

    Актуализация - наоборот, устойчивость в пространстве и времени, устойчивость как последовательная связность структуры, устойчивость как фиксированная целостность вещи или объекта (очевидность). Актуализация проявляется в фиксировании самоконструирования виртуальности как того, что приобретает устойчивость в результате спонтанного виртуального произвольного структурного комбинирования. Актуальность суть обретение устойчивости структурой как связанными структурными элементами, подлежащими затем истолкованию.

    Почему выбираемый нами дуализм является боле адекватным, нежели традиционные: материя и сознание, бытие и мышление, бытие и время, диссипативная и сложно-хаотичная структура?

    'Материя' и 'сознание' (большая традиция) являются довольно грубым предметным феноменологическим различением. Материя содержит как устойчивые, так и самоорганизующиеся структуры. Сознание является в одно и то же время и отражением, и преобразованием. Предметизация попарно соединенных разных процессов даже в их диалектическом толковании не позволяет видеть собственно сложность этого отношения.

    'Бытие' и 'мышление' (большая традиция) является более адекватным, поскольку представляют собой процессное различие, допускающее нефеноменологическое и непредметное толкование. Однако бытие осмысливается в мышлении как собственно бытие, а мышление само принадлежит бытию как его собственный процесс в его основанности. И в процессном отношении всегда необходимо искать способ направленного указывания для их различения: поток времени, поток сказа языка.

    'Бытие' и 'время' (Хайдеггер) являются еще более адекватными для порождения организующего различия через 'временность' как поток, как история, как человек и как язык. Тем 'самым' время допускает большее многообразие способов указывания, позволяющих истолковывать 'бытие' более адекватно. Тем не менее 'время' само является имманентным сознанию, и вневременны?е структурные процессы этой оппозицией осмыслить не удается. При этом впервые в этой традиции ее же средствами проявляет себя неадекватность онтологии с точки зрения онтологической позиции - истолкования.

    'Диссипативная' и 'сложно-хаотичная' структуры (Пригожин) прежде всего не зря осмысляются в то же время как системы. Неразличение структур и систем являются одной из важных проблем у Пригожина. При этом диссипативные структуры как устойчивые состояния, возникающие в результате диссипации (рассеивания) энергии, которая поступает извне, исследуются очень хорошо. А 'сложно-хаотичные' структуры и 'бифуркация' как точка преобразования структуры, иное состояние которой в результате такого преобразования предсказать принципиально невозможно - являются загадочными и непонятными. То есть именно те процессы, которые как раз и являются самыми интересными, у Пригожина выведены за рамки рассмотрения.

    В СМД-методологии в различии систем процессов, связей, функций, морфологии и материала мы обнаруживаем предпонимание конструктивного подхода к структуре как допустимой к разному способу конструктивного выражения.

    Для понимания виртуализации неважно, на каком уровне структуры она происходит, и сколько уровней сложности структуры она охватывает. Для понимания виртуализации неважно, является ли она активностью сознания или самодвижущимся процессом преобразования. Как и для понимания актуализации является неважным ее дальнейшее включение в более простые структуры - актуальность так и остается актуальностью породившего ее процесса виртуализации.

    Что же выступает фундаментальным основанием для виртуализации-актуализации?

    Единицы структуры или конструктивные единицы структуры: связь, дирекция, подобие. Эти структурные единицы не вполне отвечают нашим представлениям, почерпнутым из мира вещей. Нам кажется, что единицы это самые мелкие части целого. Однако в представлении о структуре из позиции конструирования наши вещные аналогии не подходят. Каждая из структурных единиц конструируется из онтологической позиции - связь (связывание), дирекция (направление), подобие (уподобление).

    Связь суть общее представление об отнесении элементов структуры или их совокупности (совокупностей) к любому другому элементу структуры или их совокупности (совокупностей).

    Дирекция суть общее представление о любом направленном отнесении совокупности (совокупностей) к любому другому элементу структуры или их совокупности (совокупностей).

    Подобие суть общее представление об удаленном тождестве-в-различии, то есть различенной похожести в отнесении совокупности (совокупностей) к любому другому элементу структуры или их совокупности (совокупностей).

    Структурные единицы - дирекция, связь и подобие; структурные элементы - объекты, аспекты и атрибуты, аспекты аспектов (атрибуты атрибутов); структурные акты - соединение-разъединение единиц и/или элементов.

    Ни связь, ни дирекция, ни подобие не есть объекты, поскольку на данном уровне развития мышления-понимания мы не можем ни задать внутреннее их различие для трансцендентального единства их как объектов, ни задать внешнее трансцендентное предстояние в качестве хоть какого-либо опыта взаимодействия. Грандиозная фундаментальность этих конструктивных единиц структуры состоит в том, что из них через виртуально-актуальное сопоставление сконструирован весь мир.

    Именно с этими конструктивными единицами структуры связаны новейшие фундаментальные математические теории: связь (теория паттернов), направление (дирекция в пространственном понимании - теория графов, теория категорий), подобие (теория фракталов). Увидеть взаимосвязь этих современных теорий означает увидеть новую онтологию фундаментальных единиц структуры.

    При этом онтологией являются вовсе не единицы структуры - они элементарные начала онтологии, но в них нет энергетики дальнейшего движения содержания, каковая есть в виртуальности. Поэтому виртуальность суть неочевидный способ организации связей, дирекций и подобий, контрафлексивно сопоставленный актуальности как суть очевидному способу организации связей, дирекций и подобий.

    Конструктивные элементы - объекты и разноразмерные аспекты-атрибуты - суть содержание виртуальности, привнесенное ее сопоставлением актуальности. Собственно поэтому только конструктивные единицы чисто виртуальны.

    Виртуальность - прерывание очевидной актуальности как способ ее изменения, организации, усложнения в инаковости - самоизменения, самоорганизации, самоусложнения. Это очень необычное утверждение, тем не менее, чем больше мы над этим размышляем, тем больше нам это кажется постижимым: в каждом своем изменении, в каждом движении, в каждой организации или реорганизации структура находится за пределами очевидности в инаковости: за рамками пространства-времени, вне последовательной связности, за пределами любой целостности вещей или объектов - в виртуальности. Виртуальность суть конструктивное изменение-усложнение, а не актуальный процесс. Виртуальность как процесс в актуальности 'поймать' нельзя, для этого необходимо специальное 'структурное видение' и специальным образом построенное виртуальное мышление.

    Виртуализация и актуализация это не только 'появление из тумана нечто, постепенно становящегося снежинкой'[16]. Всякое смутное изменение-усложнение происходит в виртуальности как конструирование нечто и лишь в актуальности оно постепенно обретает образ 'снежинки' как объекта. Однако виртуализация и актуализация представление еще более фундаментальное - любой актуально-виртуальный позиционный процесс структуры, где объекты допустимо вообще не выделены, а усмотрены лишь позиции и структурные единицы их конструктивного выражения.

    Виртуализация и актуализация суть позиционные процессы изменчивости в инаковости или устойчивости в очевидности структуры на разных уровнях, где мы можем соединить каждое из таких позиционных процессов в нечто позиционно противопоставленное и нормировать каждое из них хотя бы каким-либо отличительным образом, не обязательно через различение их на объекты. Виртуальная реальность - реальность вне пространства-времени, вне последовательной связности структуры, вне целостности вещей или объектов. Актуальная реальность - реальность в пространстве и времени, в последовательной связности структуры, в различении целостностей.

    Таким образом, вопреки господствовавшему долгое время представлению о реальности как лишь объективной реальности, мы утверждаем, что реальность нормируется онтологически до различения структуры на объекты. К примеру, граф, фрактал или паттерн - не вполне являются объектами. Тем не менее они суть допустимая на уровне теории способность к нормированию структуры реальности на дообъектном уровне.

    Так в результате виртуализации и актуализации как двух разных способов нормирования структуры как бывания на онтологическом уровне мы получаем два представления о реальности - виртуальную реальность и актуальную реальность.

     

    ПОСТИЖЕНИЕ ВИРТУАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ

     

    При выражении основных представлений виртуальности мы произвели онтологическое нормирование, в результате которого, используя разные способы онтологического нормирования - виртуализацию и актуализацию - мы получили представления о виртуальной реальности и актуальной реальности. Теперь мы кратко опишем виртуальную и актуальную действительности.

    Виртуальная реальность не есть ни один из возможных миров реальности. Ее отношение с актуальностью не модально. Ее отношение с актуальностью виртуально. Виртуальность есть, прежде всего, инаковость, трансцендентность, принципиальная непознаваемость по законам актуальной реальности, однако она достижима за счет виртуализации самих законов актуальной реальности.

    Виртуальная реальность не имеет модальных характеристик, потому что ее характер связи независим от модального, - она есть не реальность, не действительность, не необходимость и не возможность. Виртуальность - такое отношение реальности, которое характерно лишь для допустимых объектов вне противопоставления 'материальное - идеальное', и является воображаемым, создаваемым концептуально, конструируемым. Любое содержание виртуальной реальности выступает как никогда и в принципе невозможное в актуальной реальности, и лишь поскольку оно невозможно[17], постольку оно виртуально.

    Виртуальная реальность суть такое преобразование структуры, когда она оказывается вне пространства и времени, вне последовательной связности ее элементов через упорядочивание, вне целостности вещей или объектов. Такое преобразование структуры сразу же порождает актуальную структуру, то есть такую, которая снова как бы возвращается в пространство и время и становится устойчивой уже в иной последовательной связности упорядочивания, в иных формах целостности вещей или объектов. Виртуальная реальность - конструктивно нормированный позиционный процесс в 'структурном видении'.

    Виртуальная реальность возникает из отношения виртуальности при его понимании, выражении или использовании в актуальной реальности. Виртуальная реальность не есть нечто принципиально новое со времен Дунса Скота, однако нам понадобилось создать виртуальную компьютерную модель мира, чтобы виртуальная реальность озадачила человека и предъявила себя в качестве проблемы.

    Виртуальная реальность связана с актуальной реальностью, но эта связь непостоянна, неоднотипна, различна. Виртуальная реальность существует релевантно в конкретной данной структуре, которую мы по тем или иным причинам рассматриваем. С точки зрения релевантности виртуальная реальность может быть релевантной какой-то определенной актуальной реальности, с точки зрения ее референтности с этой актуальной реальностью - реферирующей и нереферирующей, в референтности - соответствующей и несоответствующей, уподобляющейся.

    Виртуальная реальность не есть модель, ибо ее содержание не имеет задачи воспроизводства подлинного соответствия, но, наоборот, воспроизводство несоответствия, допустимость независимого оперирования объектами внутри виртуальной реальности, допустимость реферировать ее к актуальной реальности только тогда, когда сама референтность релевантна выполняемой задаче.

    Нам необходимо разграничивать позиционное противопоставление виртуальной и актуальной реальностей, которые суть содержательно нормированы на онтологическом уровне и противопоставление виртуальной и актуальной реальностей, которое нормированы на морфологическом уровне, то есть там, где уже есть объекты. Всегда, когда мы будем говорить об объектно-атрибутивном содержании виртуальной и актуальной реальности, мы будем иметь в виду морфологический технологически-апперцептивный уровень нормирования. Содержание виртуальной реальности на технологически-апперцептивном уровне нормирования не элементное, а объектно-атрибутивное. Объектами виртуальной реальности выступают любые объекты реальности, но находящиеся в каких-то особых связях друг с другом, что позволяет их рассматривать как виртуальную реальность.

    Виртуальная реальность - попытка технологического постижения проблемы Ильенкова[18] - проблемы идеального и материального. В этом смысле идеальное есть свойство материи в самой себе предметно противопоставлять самое себя и в этом осуществлять движение как способ существования материи. Виртуальное не есть нематериальное, оно есть иное материи, ее, если хотите допустимость с точки зрения структуры, где предметные идеальные границы разрушены, а структурированные содержания свободно перетекают друг в друга. Это коренное отличие виртуального отношения от идеального. Виртуальность противостоит актуальной реальности (виртуальное-актуальное) с точки зрения реструктурирования последней.

    Актуальная реальность выступает как данная структура (устойчивая, очевидная, рассматриваемая, усматриваемая, вовлекаемая в дело, выступающая средой и содержанием всей реальности вообще). Виртуальная реальность выступает как отношение иных структур к данной структуре, как допустимость иного реструктурирования реальности, которая потенциально всегда здесь и сейчас, и не может быть вовлечена в дело лишь в силу того, что именно актуальная реальность является доминирующей, навязывающей свое содержание всей реальности вообще. Виртуальная реальность таким образом оказывается не просто всеобщим содержанием усложняемости структуры, но часто еще и скрытым, неочевидным содержанием.

    Виртуальные реальности бывают вовлекающие и невовлекающие. Невовлекающие VR характерны некоторой дистанцией от них субъекта, которая позволяет оценить подобную VR как конструкт-реальность, реальность целевого объектного назначения. Вовлекающие VR характерны отсутствием хотя бы для одного субъекта дистанции от VR, т.е. его вовлеченностью в VR, которая поэтому может быть названа реальностью целевого субъект-назначения (например, игры, идеологии, инсинуации, интриги, аферы, перформативы). В ТВ рассматриваются в основном невовлекающие VR. Вовлекающие VR рассматривают как прикладные проблемы ТВ[19].

    Виртуальная реальность формализуется через невещной, нерядоположенный перечень объектов и их атрибутов виртуальной и актуальной реальностей, указанием их референтности и ее типа. Предыдущие способы формализации оказываются малоподходящими.

    Формализация через исчисление предикатов не позволяет связно оперировать с другими предикатами и субъектами в силу того, что предикат следует за языком, для которого действие - объект языка, а не само - атрибут этого объекта. Формулируемое представление о виртуальной реальности дважды изменяет предикативное отношение: первый раз тем, что переворачивает его - от P(x) к X(p), а второй раз тем, что устанавливает связь с иными атрибутами этого объекта X(p,q,r...). Так структурно нормированное предикативное отношение в Теории Виртуальности рассматривается как атрибутивность.[20]

    Формализация через теорию множеств не позволяет различать атрибуты объектов и сами объекты, от чего проистекает ускользание множества в бесконечность иерархической структуры, из чего следует, к примеру, парадокс о множестве всех множеств. Формулируемое представление о виртуальной реальности дважды изменяет отношение множества: первый раз тем, что устанавливает строгое различие между множеством атрибутов и множеством объектов, а второй раз тем, что устанавливает для них строгие условия релевантности. Так измененное отношение множества в ТВ рассматривается как ассоциативность для множества атрибутов, для множества объектов ТВ вскрывает принципиально 'немножественное' отношение - событие (отношение объектов внутри AR) или факт (реферирующее к AR отношение внутри VR). Объекты не имеют друг с другом отношения предикативности, где другой объект поглощается предикатом, поскольку предикат также связан с процессом - как внутри объекта, так и между объектами.

    В Системо-МыслеДеятельностной Методологии (СМДМ) 'действительность' - это проекция различного природного и общественно-исторического содержания на выделенную в мыследеятельности ту или иную структуру. В ТВ действительность суть нахождение разных реальностей актуально-виртуальных пар в позиционно разных представлениях. Более того, вслед за Г.П.Щедровицким[21] мы можем различать интерпретации любого содержания в следующих действительностях: 1) процессов, 2) функций, 3) связей, 4) организованностей материала или морфологии и 5) материала. То есть мы различаем атрибутивные свойства и функциональные отношения (функциональные свойства). Процессы, функции, связи, организованности материала и сам материал задается актуально-виртуальной парой реальностей с их релевантно-референтными отношением и транзитностью содержания.

    Щедровицкий отмечал несколько обстоятельств. Во-первых, функции и связи близки, похожи, иногда переводимы друг в друга, но все-таки разные. Во-вторых то, что мы мыслим как внутренние связи или процессы, на самом деле может быть результатом внешних связей или процессов, а внешние функции другой системы или систем могут выглядеть как атрибутивные свойства этой системы. В-третьих, есть аддитивные свойства, когда сумма свойств частей соответствует какому-то из свойств целого, и неаддитивные.

    Мало того, к предложенным Щедровицким действительностям мы можем добавить еще две - 6) действительность внешних свойств-функций материала или внешних связей, то есть внешняя актуальность и 7) действительность внешних удаленных процессов, куда включен материал или удаленных организованностей материала (внешней морфологии), то есть внешняя трансактуальность. Кроме того, действительность отнесения (референции, дирекциональности) представляется нам тоже 'кандидатом на действительность', поскольку отнесение уже не связь, но еще не отношение, к тому же она есть не функция и не процесс.

    Таким образом мы вводим различение внешней действительности актуальной и внешней действительности трансактуальной. Заметьте, что 6-я действительность актуальности является представлением о внешних функциях и внешних связях, где различие между внешними связями и внешними функциями материала теряется. 7-я действительность трансактуальности является представлением о внешних удаленных процессах, куда вовлечен материал, и удаленных организованностях материала (внешней морфологии), где различие между удаленными процессами и внешней морфологией тоже теряется.

    Соответственно рассмотрение мира в семи действительностях может являться 'системным' в новом смысле, в смысле актуально-виртуального отношения, где предыдущие пять действительностей выступают в актуально-виртуальном моделирования на уровне аспектно-атрибутивного содержания (более подробно об этом - в главе 'О системной редукции Теории Виртуальности'). Однако термин 'системность' - уже чужой для ТВ.

    Сообразно этому, мы должны само установление понятий задать как позиционное, из разных действительностей, предложенных нами - актуальной и виртуальной. Позиционно-структурное установление понятий - такое установление содержания понятия, когда оно зависит от того, где мы выбрали позицию рассмотрения: в актуальной реальности или в виртуальной реальности. Типичным применением такого установления понятий является позиционное различение одного и того же содержания из разных позиций - актуальный объект и актуальное событие; аспект актуального события и атрибут актуального объекта; актуальный объект и виртуальный объект; трансактуальный объект и трансвиртуальный объект, трансактуальный аспект и трасвиртуальный атрибут - попарно суть одни и те же понятия, определенные из разных позиций рассмотрения[22]. В ТВ доминирующая позиция усмотрения и рассмотрения - виртуальная реальность.

     

    СТРУКТУРНЫЙ КОНТИНУУМ

     

    Онтологический уровень нормирования выражает различие в его самом фундаментальном содержании - как различие устойчивых в очевидности (актуальных) и изменчивых в инаковости (виртуальных) структур. Однако реальностное нормирование этих структур некоторым сопоставленным образом сразу же порождает прообразы континуума: объединение актуальных и виртуальных реальностей в пары - актуально-виртуальные континуумы. Только на континуумах допустимо, как это будет показано в дальнейшем, функционально выражать пространственно-временны?е отношения. А значит только континуум допустимо функционализировать как сущее - то есть выражать как онтику.

    Так в онтике виртуализация суть преобразование в многообразии реальностей, а актуализация суть спецификация этих реальностей с точки зрения различения оснований их устойчивости - в непрерывном актуально-виртуальном структурировании - континууме.

    Это и есть фундаментальное свойство мира - быть виртуализованным-актуализованным в континууме, то есть в продолжительном пространстве актуальности, где сама эта актуальность является затухающей по отношению к актуальной структуре. Виртуализация есть поддержание посредством виртуальности затухающей актуальности 'привязкой' к собственной актуальной структуре, по отношению к которой любая затухающая актуальность есть реферируемой в той или иной степени, но равно релевантной. Тем самым мы вплотную подходим к континуумному нормированию структуры как бывания.

    Континуум суть непрерывно-протяженное образование. Внутреннее различие континуума и способ понимания такого различия является проблемой континуума.

    Для дальнейшей работы мы предлагаем представление о структурном континууме. Структурный континуум не является вещественным образованием: теоретическое представление о нем находится вне оппозиции 'материальное - идеальное'. Структура в конструктивной позиции на одном уровне нормирования контрафлексивно различается на актуальную и виртуальную. Это не означает, что мы берем некоторую структуру и разделяем ее вещественно-материально на актуальную и виртуальную, а затем объединяем эти части в континуум. Это означает, что одна и та же структура в конструктивной позиции различается как находящаяся в пространстве-времени, последовательной связности и целостности вещей или объектов (актуальная) и находящаяся вне этих отношений (виртуальная). Объединение этих контрафлексивных состояний одной и той же структуры, то есть объединение реальностей одного уровня нормирования на ином уровне нормирования, представляет собой структурный континуум. Виртуальность - не процесс и не бифуркация. Виртуальность - изменчивость структуры за пределами пространства-времени, последовательной связности, целостности вещей или объектов. Таким образом, мы не объединяем различия структур-систем Пригожина и Щедровицкого, а онтологизируем это различие.

    Различие между актуальной и виртуальной реальностью структуры не есть вещественной или материальной разрывностью структуры, но есть разрывностью ее контрафлексивных реальностей. Так понятый структурный континуум, на наш взгляд, ближе всего к понятию 'физического вакуума', который в физике представляет собой континуум. В вакууме 'виртуальные частицы' рождаются и уничтожаются, сохраняя таким образом динамическую симметрию. При этом 'вакуум' - ключевое физическое представление, через которое осмысливается вещество и сама материальная основа мира в его делимости-неделимости как континуум, обладающий динамической симметрией.

    Что такое структурный континуум с точки зрения нормирования? Структурный континуум суть соединение нормированных через связности и размерности реальностей посредством референции (референтности), которая указывает дирекциональность преобразования. Так актуальная реальность является конструктивным выражением устойчивости структуры, виртуальная реальность является конструктивным выражением изменчивости структуры, а референтность является конструктивным выражением дирекциональности преобразования от устойчивости к изменчивости. Структурный континуум - видение структуры в ее контрафлексивности: сопоставленной через референтность актуальной и виртуальной реальностей. Структурный континуум это одномоментная концептуализация и связей (связности), и функций (размерности), и процессов (референтность), и морфологии (соотношение связностей и размерностей в реальностях), и самого материала (континуум актуальной и виртуальной реальностей). Однако все эти сущности - связи, функции, процессы, морфология и материал - являются виртуально-структурно онтологизированными.

    Теперь мы предложим теоретическое представление о структурном континууме.

    Всякий структурный континуум из позиции конструирования суть либо нормированная реальность, либо иначе нормированное соединение контрафлексивных реальностей.

    Отсюда четыре основных характеристики структурного континуума:

    1) конструктивность - онтологически нормированное различие структуры из конструктивной позиции как актуальность (устойчивость, очевидность) и виртуальность (изменчивость, инаковость);

    2) нелинейность - нормирование актуальной и виртуальной структур как реальностей, то есть через связности и размерности их внутреннего содержания;

    3) контрафлексивность - связности и размерности одной реальности сопоставлены соответственным связностям и размерностям другой реальности;

    4) дирекциональность - соединение актуальной и виртуальной реальностей через направленную многопотоковую референцию (референтность), каждый поток которой соединяет между реальностями контрафлексивные пары связностей и размерностей.

    Здесь и далее мы будем понимать под континуумом преимущественно структурный континуум, созданный на основе данных положений.

    Как же решается проблема, которую ставил еще Лейбниц - проблема о скачках в природе? Иначе говоря, мы должны ответить на вопрос: как допустимы скачки в таких объединенных в континуум реальностях? Для ответа на этот вопрос, мы должны представить себе реальности не просто как абстрактную структуру, а как структуру в контрафлексивности устойчивости-изменения, то есть как этапы изменения виртуальной структуры и различные состояния устойчивости актуальной структуры. Различие внутренних связно-размерных содержаний двух контрафлексивных реальностях будут указывать содержание 'скачка', а референтность между контрафлексивными реальностями будет указывать на направление 'скачка' с точки зрения преобразования структуры. У Лейбница, да по сути и у последующей досистемной философии, таких инструментов не было. Однако системный подход, и особенно СМД-методология, предлагает такое представление - 'позиционная ситуация' (СМДМ) или 'состояние' (Пригожин). Мы же делаем одно существенное прибавление: рассматриваем континуум как цепь контрафлексивных состояний различных реальностей: актуальной и виртуальной - то есть так мы нормируем лейбницевские 'скачки в природе'.

    Пусть континуум состоит из актуальной и виртуальной реальностей, причем AR1 будет начальным состоянием актуальной реальности (одно устойчивое состояние), а AR2 будет следующим состоянием актуальной реальности (другое устойчивое состояние); VR1 будет начальным состоянием виртуальной реальности (одно изменяющееся состояние), а VR2 будет следующим состоянием виртуальной реальности (другое изменяющееся состояние). Тогда контрафлексивная структура континуума будет представлена следующим образом:

    AR1-VR1-AR2-VR2

    Такие контрафлексивные структурные континуумы мы называем многопозиционными континуумами. Заметьте, что мы чередуем состояния актуальной и виртуальной реальности так, что изменение одной влечет за собой изменение другой, при этом первая виртуальная реальность порождает иную актуальную реальность как иное устойчивое состояние. Так у нас впервые проявляется конфигурирование - создание континуума приводит к изменению нормирования на онтологическом уровне.

    Каждая из реальностей допустимо нелинейно нормирована на объекты и его аспекты (атрибуты). Контрафлексивное сопоставление реальностей также предполагает и сопоставление соответствия нелинейной их структуры - связности и размерности - через референтность. Например, некоторый актуальный объект с аспектом как одна связность и две размерности (размерность объекта и размерность аспекта) являются сопоставленными через референтность в виртуальной реальности соответственному виртуальному объекту с соответственным атрибутом: [O1(a1...)]>(O'1(a'1...)), где стрелка указывает дирекциональность референтности. Здесь тоже проявляется конфигурирование. Количество контрафлексивных соответствий связностей и размерность определяет количество потоков референтности[23]. При этом нужно помнить, что на уровне континуумного нормирования еще нет никаких объектов и аспектов (атрибутов), а есть некоторые 'оболочки' или 'вакантные места' в реальностях для связностей и размерностей в виде объектов и атрибутов, а также 'каналы' для многопотоковой референтности. Так обнаруживается неиерархический характер структурного нормирования: любой уровень нормирования представлен как допустимое усложнение других уровней нормирования и наоборот.

    Теоретическое представление о конфигурировании весьма важно. У нас конфигурирование является более сложным, нежели то, что под ним понимал Георгий Петрович Щедровицкий. 'Конфигурирование' у нас вовсе не 'конфигуратор' как 'система систем', то есть как способ адекватного объединения систем по различным основаниям в единую систему, а связь различных уровней нормирования структуры, создаваемая из позиции конструирования безотносительно к допущению целостности каждой из входящих структур и безотносительно к допущению целостности совокупно всех нормируемых структур.

    Таким образом, структурный континуум предполагает различные уровни нормирования: онтологическое, континуумное и т.д. - этот тот самый скачек, который делает не природа, а та самая сила, которая сообщает природе усложнение. Что это за сила? Эта сила - 'виртуальность' - свойство различных структур взаимодействовать со структурами иного уровня, иной иерархии, то есть иными структурами. Виртуальность оказывается онтологическим основанием (изменением-усложнением), порождающим референтно-процессный характер континуума.

    На континуумном уровне нормирования мы строим единый континуум и структурируем этот континуум за счет безотносительного к упорядочиванию различия: виртуальная реальность - актуальная реальность. Такие актуально-виртуальные пары или континуумы Теория Виртуальности называет когнитологическими моделями. ТВ при посредстве использования вербального языка в качестве конструктивного истолкования пытается строить не эвристические или даже эпистемические, но когнитологические модели, дающие содержание для вербального языка. Не вербальный язык представляет теперь континуум, но онтологическая модель, которая конструирует сам вербальный язык, представляет и структурирует континуум. Так возникает действительность континуума.

    Структурный континуум из позиции конструирования мы предполагаем как базовое выражение структуры за пределами пространства-времени, последовательной связности и целостности вещей или объектов. И только последующая функционализация структурного континуума в феноменологическом содержании, как это будет показано, позволит создавать феноменологически-апперцептивные континуумы, чтобы выразить саму апперцепцию, или нефеноменологически-неапперцептивные континуумы, чтобы выразить 'перемещения во времени'. Структурный континуум суть не что иное как дообъектное нормирование самих пространства-времени и их различения через реальности. Так представление о структурном континууме позволяет выражать дообъектное концептуальное содержание за пределами человеческого восприятия мира в структурно-континуумной онтологизации.

    Структурный континуум представляет собой структурное нормирование второго уровня - создание из виртуальной и актуальной реальностей релевантной и референтной актуально-виртуальной пары реальностей или релевантно-референтной структуры реальности. Это представление позволит нам в дальнейшем функционализировать континуум в структуре апперцепции.

     

    РЕЛЕВАНТНОСТЬ И РЕФЕРЕНТНОСТЬ

     

    Итак напомним, что мы уже проделали с точки зрения нормирования структуры как бывания через реальности. Во-первых, мы разграничили на онтологическом уровне нормирования виртуальность и актуальность. Произведя виртуализацию и актуализацию, мы получили в результате этого нормативного действия виртуальную реальность и актуальную реальность. Во-вторых, на континуумном уровне нормирования мы указали на допустимость создавать структурный континуум из пар 'виртуальная реальность' и 'актуальная реальность'.

    Когда мы попытаемся понять содержание теоретического представления о релевантности, то мы получим два связанных понимания: обыденное - 'отношение к делу', и в релевантной логике - 'содержательная зависимость антецедента и консеквента'. Давайте попытаемся продвинуться дальше, чтобы получить нужное для нас структурное представление о релевантности.

    Связь в континууме устанавливается чистым указыванием одной структуры и другой структуры. Релевантность суть связь, то есть отнесение, предполагающее соотнесение. Однако что это за подобие? Понятно, что прежде всего это соотнесение входящих в континуум реальностей с точки зрения их структуры.

    Как может быть установлено соотнесение между структурами? Через различение связности и размерности: то есть как соотнесение некоторых связных частей структуры с точки зрения их размерности, прежде всего с точки зрения буквального понимания: как способа связывания и как размера. А также через сопоставление связности и размерности в их направленном соотнесении - дирекциональности. Здесь проявляются единицы структуры - связь образует связность, подобие образует размерность, а дирекция образует дирекциональность.

    Кроме того с точки зрения представления о структурном континууме о взаимозависимости уровней нормирования на всех уровнях сложности континуумной структуры реальностей, мы должны говорить также и о связи уровней нормирования, об их подобии.

    Релевантность суть такая связь виртуальной структуры и актуальной структуры в структурном континууме, при которой различные уровни нормирования для различных структур реальностей, входящих в континуум, и само континуумное нормирование являются достижимыми. В конструктивной позиции по отношению к структурному континууму 'быть релевантным к...' обозначает 'быть нормативно достижимым для...'. То есть внутренняя связность, размерность и дирекциональность частей структуры порождает связность, размерность и дирекциональность между этими частями структуры - это и есть релевантность.

    Если понимать релевантность только относительно уровней нормирования безотносительно к взаимозависимости структур актуальной и виртуальной реальностей, то она проявляется как конфигурирование.

    Если понимать релевантность только относительно достижимости структур актуальной и виртуальной реальностей в дирекциональной дистанции безотносительно к взаимозависимости уровней нормирования, то она проявляется как релевантный трафик.

    Трафик релевантности - изменение релевантности в континуумах за счет комбинаторики актуальных и виртуальных структур-реальностей, и связанное с этим взаимозависимое изменение разноуровневого нормирования. В функциональном нормировании трафик релевантности также означает еще и функциональное изменение входящих реальностей относительно базовой структуры реальности, о чем далее мы еще будем говорить.

    Релевантность еще не есть дирекциональность между структурами, но релевантность онтологически порождает дирекциональность, структурное выражение содержания, 'информационную' связь всего со всем (в некоторых эзотерических концепциях информации).

    Виртуальные реальности бывают релевантные и нерелевантные. Нерелевантные виртуальные реальности суть такие, где связь некоторой структуры не установлена ни с какой структурой или такая связь каким-то образом изменяется в процессе рассмотрения.

    Референтность суть отношение, где в установленной релевантной связи структур актуально-виртуального континуума происходит дирекциональное (интерпретативное, реализующее, сущностное) достижение подобия в связно-размерном содержании самих реальностей. Что же такое референтность онтологически? Референтность суть онтологизация дирекциональности как преобразования структуры. Дирекциональность структуры всегда неочевидна, как бы 'спрятана', свернута в связности и размерности, которые всегда можно усмотреть. Дирекциональность не всегда можно усмотреть. Чтобы дирекциональность оказалась подлежащей усмотрению, структура должна оказаться в процессе преобразования вне пространства-времени, в виртуализации. В актуальной структуре никакой дирекциональности усмотреть нельзя. Референтность между актуальной и виртуальной структурами из конструктивной онтологической позиции полагается нами как технология конструирования структур в процессе преобразования, где мы видим не только связности и размерности актуальной и виртуальной структуры, но и фиксируем дирекциональность через референтность между ними - особый референтный (позиционный) процесс, который является представлением конструктивным и чисто структурным, в принципе не совпадающим с традиционным пониманием процесса как пространственно-временного контекста и предметно-временно?й последовательности.

    Реальности в континууме бывают релевантными реферирующими и релевантными нереферирующими. Нереферирующие реальности это те, где процесс уподобления содержания между реальностями отсутствует. Нереферирующие релевантные реальности континуума обладают демонстрационным свойством трансцендентности непознанного, они, таким образом, открытые прорывы в это непознанное, получаемая дискретно информация о непознанности в-себе-бытия, подобно апориям Зенона. Нереферирующие релевантные реальности имеют всегда эвристическую мощность, которая поддерживается иногда на протяжении исторически большого отрезка времени.

    Референтность бывает интерпретирующая (соотносимость на соответствие VR к релевантной актуальной реальности) AR [] VR, реализующая (соотносимость на соответствие актуальной реальности к VR, превращение VR в среду анализа относительно реальности, которая в таком случае выступает предметом анализа, и где происходит реализация) AR  []VR, сущностная (две предыдущих соотносимости в их единстве) AR'VR. Направление референтности всегда указывает от изменяющего к изменяемому, оно совпадает с процессом транзита объектно-атрибутивного содержания в реальностях.

    Трафик референтности - изменение референтности в разных ав-парах многопозиционных континуумов за счет трех типов референтности. Референтность суть установление направления релевантной связи (дирекциональности) и некоторого содержательного транзита подобия связанных структур реальности. Референтность не совпадает с релевантностью, однако релевантность является предусловием референтности и частью ее содержания. Референтность суть актуальное наличие отношения взаимодействия, в то время как релевантность означает потенциальность такого отношения, которая подразумевается, но еще не установлена на референтном уровне.

    В позиции конструирования 'быть референтным к...' обозначает 'быть структурно соотносимым с...'. Соотносимость в содержательном значении может быть понята как соответствие. Но это не адекватное, не буквальное, не эквивалентное соответствие, это релевантное соответствие в области, обозначенной VR, и выраженное через виртуальность, через инаковость, т.е. это трансцендентное соответствие. Референтность соотносится с отношением, корпускулярным выражением содержания[24].

    Наконец, как мы позже покажем в выражении морфологического (технологически-апперцептивного) нормирования, референтная транзитность задается воспроизведением одной объектно-атрибутивной структуры в другой объектно-атрибутивной структуре актуальности или виртуальности. В референтной транзитности мы получаем представление об транзитных и нетранзитных континуумах. К примеру континуумы AR>VR>AR и VR>AR>VR являются транзитными, а континуумы AR>VRVR являются нетранзитными.

    Позже в связи с технологическим процессом апперцепции (имманентной и концептуальной) мы покажем эти отличия технологически. А сейчас еще раз опишем кратко операции, которые относятся нами к релевантности и референтности: 1) релевантность или чистое отнесение суть связь актуальности и виртуальности как связь уровней нормирования; 2) референция или типология дирекционального отнесения суть направление такого актуально-виртуального отнесения; 3) различение или соотнесение суть появление структурного содержания актуальности и виртуальности, которое еще не превращает референцию в референтность; 4) подобие или отношение суть дирекциональное сравнение содержательных актуально-виртуальных структур сообразно типу референции, превращение референции в референтность; 5) транзитность (транзитная референтность) или соотношение суть перенос объектно-атрибутивного содержания между актуальными и виртуальными структурами в направлении референции, то есть сообразно ее типу. В технологическом процессе апперцепции эти различия мы опишем более детально.

    Наконец, релевантность является пониманием, которое возникает именно на континуумном уровне нормирования. На следующих уровнях нормирования - функциональном, морфологическом, материла - релевантность уже выступает как усмотрение. В этом смысле нам нужно отличать релевантность как самоконструирование и усмотрение, как конструирование с более сложного уровня нормирования. Усмотрение суть проявление релевантности с более сложной позиции-уровня структуры по отношению к более простым ее уровням. Процессы самоконструирования достаточно широко исследованы Пригожиным, хотя мы не согласны с тем, что такое структурное самоконструирование может быть описано только с системной точки зрения. В Теории Виртуальности мы показываем, что структурные отношения подвергаются самоконструированию независимо от их системного упорядочивания в целостность.

     

    КОНТИНУУМ-АППЕРЦЕПЦИЯ - ФУНКЦИОНАЛЬНОЕ НОРМИРОВАНИЕ

     

    Далее мы будем производить функционализацию актуально-виртуального континуума на основе теории апперцепции Канта и феноменологического подхода Гуссерля.

    Модель структурного континуума, как это было показано, суть структура в устойчивом и изменчивом состоянии. Изменчивое состояние структуры это структурный процесс за пределами пространства-времени, последовательной связности и целостности вещей или объектов, где структура тоже допустима.

    В тот же момент структурный континуум, как будет показано далее, может выражать тот самый процесс, который постоянно, дискретно и континуально происходит в нашем сознании или в любой конструктивной деятельности, если придать реальностям структурного континуума такие функции: виртуальной реальности - функцию сознания, а актуальной реальности - функцию внешней сознанию реальности. В зависимости от того, рассматриваем мы структурный континуум 1) как нефункционализированный, 2) феноменологически-апперцептивно-функционализированный или 3) функционализированный как-либо иначе, мы получаем допустимость выражения 1) дофеноменологически-доапперцептивного 'структурного видения'; 2) феноменологически-апперцептивного истолкования; 3) иных способов истолкования иных сущностей. Истолковывать или более грубо - отражать - способны животные, растения и неживой мир. Однако целенаправленно и результативно конструировать способно лишь человеческое сознание - остальные процессы самоконструирования являются спорадическими, приобретающими актуальную устойчивость лишь в очень немногих случаях, в то время как огромное множество случайных конструирований в природе ничем не заканчивается.

    Виртуальность не что иное как базовое свойство любого процесса изменения-усложнения, в том числе сознания: произвольно структурировать любую реальность, отчуждать эту структуру в виде некоторой многоуровневой модели и соотносить уже таким образом устойчивую актуальную реальность с созданной в сознании и изменяющейся виртуальной реальностью. Функционализированная феноменологически-апперцептивно виртуализация непосредственно связана с таким процессами как апперцепция, антиципация, воображение, синтез, анализ, творчество Нефункционализированная виртуализация суть основа конструирования вне сознания.

    Тем не менее, произведенное нами уподобление континуума 'сознание-внешняя-реальность' и континуума 'актуальная-реальность-виртуальная-реальность' позволяет создать один континуум - феноменологически-апперцептивный актуально-виртуальный континуум. Этот континуум мы затем сможем выразить через 'АВ'-моделирование, чтобы на нем сконструировать различные технологии и отношения: апперцепцию объектов и процессов, истинность, модальность, пространство-время и т.д.

    В этом смысле сознание модельно синтезирует само единство своего состояния потока (времени) с расположением структуры (пространства) через единство первичного трансцендентного синтеза - континуума. Континуум в апперцептивном понимании суть трансцендентальное единство внешней реальности (позиция актуальности) и сознания (позиция виртуальности), то есть актуально-виртуальный континуум. Однако, как мы покажем затем, такое представление о континууме само порождено имманентностью нашего рассмотрения, то есть принадлежностью рассмотрения человеку, отражающем в интерпретации внешнюю реальность. В ином подходе или позиции, где мы берем во внимание не сознание, а саму способность к концептуализации (позиция виртуальности), которая устанавливает затем некоторое содержание (позиция актуальности) - континуум оказывается единством концептуализации с установлением (виртуально-актуальным континуумом). То есть в общем виде континуум суть единство любой изменяющейся-усложнящейся структуры и устойчивой структуры, где собственно функционализация такого единства через феноменологически-апперцептивное отношение 'сознание-воспринимаемый-поток-внешней-реальности' или феноменологическое отношение 'концептуализация-установление' позволят различить такое единство как соответственно имманентную и концептуальную апперцепцию.

    Итак на онтологическом уровне мы различаем истолкование и конструирование. На онтическом уровне в феноменологически-апперцептивной функционализации мы различаем интерпретацию (апперцептивное толкование, объяснение, разъяснение) и установление (апперцептивное конструирование, реализацию). Эти отношения собственно и порождают типы референции по дирекциональности и способу позиционного отношения виртуальности и актуальности. 'Интерпретация' представляет собой позиционно и дирекционально через актуально-виртуальное континуумное отношение выраженные подходы Канта и Гуссерля.

    Человеческая деятельность структурирует саму реальность так, что мы можем говорить о различных уровнях реальности. Мы рассматриваем эти уровни реальности как среды анализа. Это не умозрительно построенное структурирование, а доказанное всем историческим опытом развития философской мысли, которую мы отследили через различные типы аналитики[25].

    То, что мы будем делать дальше в нашей работе - позиционирование виртуальных и актуальных реальностей - связано не только с содержанием самой реальности, но со способом ее структурного отнесения с другой реальностью. Именно человек, человеческое мышление и деятельность являются тем основанием, на котором может осуществляться процесс взаимного позиционирования реальностей и их функционального нормирования.

    Континуум-апперцепция - способ феноменологически-апперцептивной функционализации виртуально-актуального континуума в выбранной нами онтологической позиции конструирования: позиционно как имманентная (актуальность-виртуальность) или концептуальная (виртуальность-актуальность) апперцепция. Однако, переходя на позицию истолкования, здесь мы относимся к довольно развитой философской традиции, которая позволит нам выделить континуум-апперцепцию как расширение и развитие кантовской теории апперцепции, теорий речевого акта, структурной лингвистики, логики, теории перформативных актов, теории деятельности.

    Для Канта существуют по крайней мере две апперцептивные структуры: чистая апперцепция 'Я мыслю' и эмпирическая апперцепция 'Я существую'. В курсе лекций 'Общая аналитика' был подробно разобран этот вопрос и показано, что по сути Кант осуществляет теоретическую реконструкцию в понятиях сделанного Декартом распределения среды анализа на эмпирическую 'Я существую' и чистую 'Я мыслю'. Декарт не оперирует этими понятиями, но он вводит принцип распределения среды анализа: 'Я мыслю следовательно существую'.

    В чем развитие Теорией Виртуальности теоретических основоположений апперцепции Канта? В том, что Теория Виртуальности предполагает существования по меньшей мере шести базовых структур апперцепции, что изменяет понимание апперцепции[26].

    Эмпирическая апперцепция 'я мыслю через континуум-апперцепцию' структурируется на отнесение к содержанию: 'я мыслю', 'я высказываюсь', 'я действую', 'я структурирую в логике', 'я структурирую в грамматике языка', 'я структурирую собственно во внешнем опыте'. Также меняется и понимание чистой апперцепции. Чистая апперцепция 'я мыслю через континуум-апперцепцию сознания' структурируется на интенции: 'я в мысли', 'я в говорении', 'я в деятельности', 'я в языке', 'я в логике', 'я в опыте'. И тем самым на дофеноменологическом уровне мы получаем дирекции - 'к реальности мышления', 'к реальности речи-текста', 'к реальности деятельности', 'к языковой реальности', 'к реальности логики', 'к эмпирической реальности'.

    Трансцендентное единство континуума порождает трансцендентальную континуум-апперцепцию, и позволяет представить каждую из структур в виде отдельной позиции, а значит установить некоторую логику соотношения этих позиций. В соотношении этих позиций мы создаем континуум из двух и больше актуальных и виртуальных реальностей. Через релевантно-референтные отношения между реальностями в континууме мы можем смоделировать все явления сознания не как интенциональные функции континуума, но как уже данное вне потока сознания-времени, как чисто модельное содержание дирекциональности базовой структуры реальности.

    Континуум-апперцепция есть эти шесть разных структур (ситуаций) чистой апперцепции, противопоставленные в едином континууме другим шести разным структурам (ситуациям) эмпирической апперцепции. 'Эмпирическая апперцепция' продолжает так называться не в силу обозначения актуальной структуры с таким же названием (эмпирическая реальность), а в силу той же причины, что и у Канта - отнесение к опыту взаимодействия с внешней сознанию реальностью. Только 'опыт' в ТВ понимается более широко, нежели у Канта, как опыт мышления, речи-текста, действия, языка, логики и собственно внешний мышлению, речи-тексту, деятельности, логике и языку опыт. Таким образом, разобранный Кантом в его 'Критике чистого разума' случай апперцепции, хотя и есть наиболее общий, но для ТВ оказывается лишь частным из шести в квадрате, то есть из тридцати шести основных комбинаций бывающих ситуаций.

    Континуум-апперцепция есть не некоторая отдельная апперцепция, а собственно то, что дано до того, что раньше у Канта предвосхищалось как трансцендентальное единство апперцепции, в самом его основании. Для трансцендентального единства такой анализ имеет отрицательное определение, это гипотетически вынесенное, потустороннее, априорное объединение некоторых данных в единство, относительно которого рассматривается некоторое посюстороннее (апперцептивное же) содержание. Трансцендентальное в отличие от трансцендентного, означает 'имеющее технологию для истолкования и формализации в двухсторонности, в переходе', где сама релевантная среда устанавливается как континуум, внутренне реферируется, выражается далее на уровне объектно-атрибутивного содержания, и эти актуальное и виртуальное содержания соотносятся через процесс моделирования, что позволяет формализовать сам процесс и его позиции.

    Таким образом мы обнаруживаем в мышлении первейшую, базовую, дофеноменологическую, но дирекционально-структурную континуум-апперцепцию. В функционализации через внутренние и внешние отношения человеческого сознания дирекциональность становится интенциональностью. До того, как что-либо сделать, произвести любые действие, высказывание или мысль, термин, номен или феномен вовне сознания, мышление структурирует в континуум-апперцепции свою интенцию любого действия, акта мышления, акта речи-текста, выражения в языке или действия. До того, как подумать, возникает интенция 'направленность на мысль'. До того, как сказать, возникает интенция 'направленность на выражение в речи-тексте', до того, как построить выражения по правилам языка, возникает интенция 'направленность на язык'. До того, как что-либо сделать, возникает интенция 'направленность на действие'. До любого хода (акта) мысли мышление открывает континуум, апперцептирует позицию предполагаемого хода мысли. Так интенциональность допустима на дофеноменологическом уровне как дирекциональное различие базовых структур реальности.

    Континуум - это нечто совершенно простое, мимо чего сознание, а вслед за ним и философия, часто проходили мимо. Например, перед тем, как говорить, сознание говорящего обязательно производит создание континуума 'мышление-говорение': 'Я сейчас буду говорить, поэтому мое мышление и говорение будет представлять единый континуум'. Таким образом мышление существует в говорении, а говорение непосредственно выражает мышление.

    Вместе с тем 'я чувствую' не является апперцептивной структурой, поскольку чувство не является продуктом сознания, но лишь обобщенным синтезом отношения к некоторой ситуации[27]. Более того, чувство не поддается структурированию, и интенциональный анализ чувства недопустим по основанию. Что значит расчленить 'любовь' как чувство на некоторые мыслимые ощущения? В этом смысле и Хайдеггер истолковывал любовь в работе 'Письма о гуманизме' лишь из общего бытийного содержания, но никак не аналитически. И отправляясь в путь за Прустом под диктовку Мамардашвили[28], мы должны помнить, что это не аналитика чувства, это его философия. Более того, и все другие действия, не обладающие реальными характеристиками собственно человеческой индивидуальности в отношении к простым онтическим условиям человека (он мыслит, говорит, делает), - не являются апперцептивными структурами. То есть, ни 'человек чувствует', ни 'человек структурирует' не есть онтологическими условиями. А вот 'ощущения' и создание кинестетического континуума вполне допустимо: мышление направленное на восприятие телесных ощущений тоже имеет континуум-апперцептивную природу.

    Из себя вовне человек может мыслить, говорить, поступать, и это есть его нахождение в структурах реальности. Но из себя вовне человек не может чувствовать. Чувство в этом смысле может быть рассмотрено лишь в форме мышления. Говоря 'языком' ТВ чувства не обладают релевантно-референтными характеристиками дирекционального отношения, и в силу этого не могут быть выражены также как и апперцептивные структуры.

    Сообразно этому, мы не можем зафиксировать интенцию: 'направленность на чувство', но, скажем, 'направленность на мысль' при этом, или на 'высказывание', или на 'действие', или на 'ощущения тела' - мы можем зафиксировать. Это распределение структур сущего по различным способам функционального нормирования относительно человеческого существования мы и называем континуум-апперцепцией. Этими интенциями мышление открывает структурный континуум как среду анализа тех или иных мысли-высказывания-действия, как позицию отсчета, систему координат, базовую актуально-виртуальную пару реальностей, в зависимости от того, что мы рассматриваем. Так мы производим функционализацию структурного актуально-виртуального континуума в структуре человеческой апперцепции.

    Мы создаем континуум всякий раз, когда мыслим, говорим-пишем, действуем, упорядочиваем мышление в логике, речь-текст в языке, деятельность в опыте. Мышление до того, как собственно заняться содержанием, удерживает две структуры реальности - виртуальную и актуальную. То есть мысля, говоря или действуя, сознание постоянно располагает в континууме свою деятельность, занимая в континууме позицию виртуальности, противопоставляя ей в континууме позицию актуальности внешней сознанию реальности. Вот я мыслю по поводу своего существования. Вот я говорю по поводу того, что мыслю. Вот я действую так, как говорю. И т.д.[29] Причем это не просто выделение двух произвольных структур реальности, которые соотносятся. Это именно объединение их в континуум, то есть в континуальный процесс соотнесения их как разного содержания на единой онтологической платформе.

    Континуум - это единство 'сознания-внешней-реальности' или же любой 'концептуализации-установления', которое позволяет за счет такой феноменологически-апперцептивной функционализации представить нечто расположенное в этом континууме как реальность, и тем самым отличить ее от нереального. В философской традиции само создание континуума исходит из кантовского положения чистой апперцепции 'Я мыслю' как первичной, но, указывая от нее в реальность, делает ее непервичной. Оно появляется в том понимании, которое исправляет сам язык, делая чистую апперцепцию Канта 'Я мыслю' - континуум-апперцепцией 'Я мыслю внешне-реальное', где само 'внешне-реальное' дано раньше 'Я мыслю', то есть язык оказывается перевернут в этом понимании.

    Это единство первичного трансцендентного синтеза предваряет эмпирическую, чистую и тем более трансцендентальную апперцепцию[30]. Трансцендентный континуум существует изначально до и вне различных апперцепций: он является первичным основоположением, из которого в феноменологически-апперцептивной функционализации континуума возникает трансцендентальная континуум-апперцепция. Нам представляется, что континуум-апперцепция положена в сознании животных, в сознании только что родившихся детей как открываемый поток сознания. Для этого неважно, является сознание уже осознанием чего либо, или существует просто как чистая потенциальность осознания; континуум-апперцепция уже есть в изначальном факте потока сознания. Континуум-апперцепция суть структурно положенная всеобщая антиципация, а не эмпирическая, как таковая.

    Эмпирическая антиципация - основное и изначальное эмпирическое условие познания-деятельности: оставить вещь и найти ее в том же месте; знать, что видимое может быть ощутимым; не глядя на вещь, быть уверенным, что она существует - речь идет о тождестве реальности в ее всеобщем смысле. Речь идет о тождественности мира самому себе, о его полном проявлении и устойчивости этого проявления, о его полной ясности и твердости (во всяком случае для наших ощущений). Точно также чистая антиципация - предвосхищение самого мышления, 'привычка' сознания к процессу мышления.

    Имманентная антиципация - основное условие сознательного существования человека вообще. Имманентная антиципация - нечто очень простое, мимо чего часто проходит логика, философия, когда рассматривает изначальные условия сознания. Имманентная антиципация - предвосхищение структуры и допустимой направленности сознания - на сознательное мышление, на выражение сознания в речи и письме, на сознательное действие. Каждое из этих трех базовых интенций сознания предвосхищаются им, осуществляются им и подтверждают всякий раз свое наличие.

    Соотнесение имманентной структуры антиципации и связанной с ней полной структуры апперцепции и составляет направления трансцендирования. Трансцендирование дано в апперцепции как собственно апперцептируемый континуум. В этом смысле логика, язык и опыт являются апперцептируемыми концептуальными структурами, но не имманентными. Логика, язык и опыт не подлежат антиципации.

    Именно трансцендентальная апперцепция делает допустимым восприятие. Именно она является условием представлений так, что Беркли и Юм оказываются правы - вне сознания мир не существует, но не так, что он куда-то исчезает, приводя к солипсизму, а потому, что само существование есть расположение в пространстве и времени - в самом сознании; а вне сознания существуют вещи-в-себе как структурированное поле, безразлично к 'смотрению' сознания на это структурированное поле из какого-либо уровня структуры. Относительно пространственного представления вне сознания отсутствует соотнесение величин, то есть разделения мира на макро и микромир. Относительно временного представления вне сознания нет асимметричности потока, а значит не существует причинно-следственных отношений.

    Каким образом допустимо представление неконтинуум-реальности, и является ли она реальностью? Легче всего было бы свести ее к непредставимости в обычных представлениях, но владея инструментом анализа Гуссерля-Хайдеггера, мы можем выразить эту виртуальную реальность через ряд релевантных, но нереферентных выражений. Эта виртуальная реальность имеет неравномерно структурированный (метаморфический), немодальный характер.

    Построение структурного континуума есть Начало Начал, фундамент Божественного Замысла, основа свободы воли человека. Построение континуума это свободный выбор единства двух реальностей (двух структур реальности), свободный выбор бывающей ситуации в понимании расположения конкретной актуальной и конкретной виртуальной реальности. В ТВ мы переходим в онтологическую позицию конструирования, 'опускаемся' на более онтологический уровень - создаем структурный континуум из виртуальной и актуальной реальности, и лишь затем в позиции конструктивного истолкования функционализируем этот структурный континуум через известные из истории философии содержания континуумов истолкования. Так соотнося структурный континуум 'актуальная реальность - виртуальная реальность' с известными из философии континуумами истолкования - мышление, речь-текст, действие, логика, язык, опыт - мы получаем функционально-феноменологический структурный континуум.

    Различные философы прошлого опирались лишь на одно из допустимых оснований континуума, но никогда не опирались на перечень всех допустимых континуумов. Сообразно этому, рассматривая историю философии через континуум-апперцепцию, мы можем выделить следующие структуры реальности.

    Имманентные реальности - реальность мышления (Декарт, Кант, Гуссерль); реальность речи-текста[31] (представители лингвистической философии[32] Мур, Остин, отчасти структуралисты Барт, Деррида); реальность деятельности (Маркс, СМД-методология).

    Концептуальные реальности - эмпирическая (Кант, позитивисты), языковая реальность (Хайдеггер, Сепир, Уорф, структурализм), логическая реальность (Гегель, Витгенштейн, Рассел).

    Таким образом ТВ вводит в качестве отдельных феноменологически-апперцептивных структур (актуальной и виртуальной) следующие реальности: мышления, высказывания (речи-текста), деятельности, логическую, языковую, эмпирическую. Причем последние три структуры не являются естественными, они приобретаются в культуре, в опыте отношения индивидуального мышления к культуре. Эти три структуры являются концептуальными структурами, так как их формирование происходит в результате процесса синтеза трансцендентального единства относительно базовых областей культуры - логики, языка, опыта (культурный опыт предметного взаимодействия, передаваемый через теоретическую науку), то есть в структурированном виде все то, что Хайдеггер понимал под структурно 'ближайшим' (Dasein).

    В конструктивной позиции континуум-апперцепция это третий уровень нормирования, наложенный на второй: функционализация континуумного нормирования. Здесь мы встречаемся с пересечением двух позиций - традиционной позиции истолкования (когда мы описываем расширение феноменологически-апперцептивных структур, известных из философской традиции) и позиции конструирования, когда мы феноменологически-апперцептивно функционализируем актуально-виртуальный континуум через его отнесение с антропологическим содержанием онтических условий: человек мыслит, говорит-создает-текст, действует. Так на пересечении двух позиций - расширенного истолкования апперцепции и конструктивного истолкования второго через третий уровней нормирования - мы получаем теоретическое представление о 'континуум-апперцепции'. Тем самым мы произвели онтологическую реконструкцию теоретического представления об апперцепции в три этапа: деконструкция традиционной теории апперцепции, конструкция новых онтологических оснований через структурное нормирование и конструктивное истолкование на этой основе теории апперцепции и реконструкция новой теории апперцепции на новых основаниях. Поскольку сделали мы этого только на самом общем уровне - позиций апперцепции - то и назвать мы можем такую онтологическую реконструкцию позиционной.

    Итак, выше мы описали онтологическое нормирование как разграничение виртуальности и актуальности, которые в разграничении самого нормирования позволило нам получить представления о виртуальной реальности и виртуальной реальности. Второй уровень континуумного нормирования позволил нам произвести объединение виртуальной реальности и актуальной реальности в один континуум, что в разграничении этого нормирования через человеческую природу, понятую нами как континуум-апперцепция, позволяет произвести феноменологически-апперцептивные структуры реальности. В ТВ мы описываем второй уровень нормирования структуры как бывания, континуумный:

    1) ТВ выделяет структуры на онтологическом уровне как актуальные и виртуальные, нормируя их превращает в реальности (онтологический уровень нормирования);

    2) ТВ создает из выбранной актуальной и виртуальной реальностей структурный континуум, приобретающий разграничивающее релевантное отношение виртуальная реальность - актуальная реальность (континуумный уровень нормирования);

    3) ТВ функционализирует структурный континуум 'актуальная реальность - виртуальная реальность' в структуре традиционных континуумов философского истолкования, где как актуальная, так и виртуальная реальность приобретают функцию одного из известных из истории философии континуумов истолкования: мышление, речь-текст, деятельность, язык, логика, опыт.

    Покажем конструктивную символизацию:

    Континуумы - AR-VR или VR-AR;

    Функционализация в континуум-апперцепции:

    AR(мысль, высказывание, действие, номен, термин, феномен)>VR(мысль, высказывание, действие, номен, термин, феномен) - имманентная апперцепция;

    VR(мысль, высказывание, действие, номен, термин, феномен)>AR(мысль, высказывание, действие, номен, термин, феномен) - концептуальная апперцепция.

    Таким образом в континууме в результате функционализации актуальные и виртуальные позиции приобретают перечисленные в скобках функции апперцептивных реальностей. Кроме того, имманентная апперцепция предполагает интенцию 'интерпретации', а концептуальная апперцепция предполагает интенцию 'установления': хотя они в нашем примере в тексте имеют одинаковое направление, но с точки зрения соединения противоположных континуумов (актуально-виртуального и виртуально-актуального) они разнонаправлены дирекционально.

    В континуум-апперцепции мы производим феноменологически-апперцептивную функционализацию, которая порождает предметное различие и соответственно больший набор предметов, нежели у Канта: мысль (то, что у Канта - ноумен), высказывание, акт (действие), номен (имя в языке), феномен, термин. При этом, как видно, мы отличаем ноумен как предмет мышления от номена как предмета языка. Чтобы не путаться в дальнейшем мы будем применять по отношению к предметам мышления термин 'мысль', а по отношению к языковым предметам - термин 'номен', что несколько корректирует кантовское словоупотребление, поскольку Кант различал феномены (у нас - эмпирическая реальность) и ноумены (у нас - реальность мышления).

    Наконец еще один важный вывод. При всей связанности различных направлений философии, мы различаем несколько традиций, по-разному отвечающих на вопрос: как же все-таки человек мыслит? Эти различные направления философии как базовые используют различные континуум-апперцепции. Эмпирическая традиция - Декарт-Кант-позитивизм: человек мыслит эмпирически через трансцендентальный априорный синтез мышления (континуум 'опыт-мышление'). Логическая традиция - Гегель: человек мыслит диалектически в системе логики понятий, предполагающей тождество бытия и мышления (континуум 'логика'). Феноменологическая традиция - Кант-Гуссерль: человек мыслит конститутивно, интенционально располагая феномены в конститутивном потоке сознания (континуум 'мышление-интенциональная-логика'). Языковая традиция - Хайдеггер-структуралисты: человек мыслит в языке (континуум 'язык-'ближайшее'' (структурно 'ближайшее', т.е. социально-исторически осмысленный опыт)). СМД-традиция - Маркс-Щедровицкий: человек мыслит в связи мыследеятельности и деятельности (континуум 'мышление-деятельность'). Гораздо менее развиты философски являются иные традиции (теории речевых актов, коммуникации и т.п.). Далее мы скажем об этом подробнее.

    Так мы получаем результат третьего уровня континуумного нормирования через континуум-апперцепцию - базовую структуру реальности, которую мы рассмотрим далее.

     

    БАЗОВЫЕ СТРУКТУРЫ РЕАЛЬНОСТИ

     

    Теперь мы приступим к третьему уровню нормирования структуры как бывания через реальности, который собственно следует из проделанной нами феноменологически-апперцептивной функционализации континуума через континуум-апперцепцию. Причем, как мы уже показали выше, это структурное нормирование будет осуществлено с точки зрения функционализации структурного континуума в апперцепции.

    Выбор континуума как основная деятельность сознания человека, происходящая во всякое мгновение его бодрствования, актуализирующая его во всякой виртуальной фиксации удаленных и разноуровневых структур, является произвольной и отсылающей прямиком к конструктивному истолкованию самого бытия. Тем самым мы оказываемся в традиции онтологизации любого конструктивного истолкования любой мыслимой проблемы.

    При этом мы рассматриваем саму онтологизацию как 'виртуально-актуальное' различие структуры. Производя в один и тот же момент 'виртуально-актуальную' онтологизацию и феноменологически-апперцептивное структурирование реальности, мы получаем онтические условия. Это синтетическое объединение двух традиций философствования - аналитико-синтетического структурирования и апперцептирования - создает допустимость построить базовую структуру реальности: действительность феноменологически-апперцептивной структуры.

    Однако технология такого подхода не имеет той текстовой, языковой или даже абстрактно-семиотической природы, которую за ней признает структурализм. Технология такого подхода фундаментально не имеет своими положениями означающее и означаемое. Технология такого подхода лежит более глубоко - на таком уровне, где сам текст, сам язык, сам знак оказываются лишь позициями апперцепции.

    Апперцепция - структурирование реальности на основании не психических способностей человека, как это иногда можно прочитать у критиков Канта, не личного опыта или даже опыта отдельной этнической культуры, а на основании всемирно-исторического культурного опыта, где история философского анализа оказывается непосредственной средой, вмещающей такой опыт. Со времени Канта знание структурировалось в шесть основных структур, каждая из которых содержит как выражение опыта, так и теоретическую часть, то есть актуальную и виртуальную составляющую. Сама апперцепция поэтому должна быть исследована с точки зрения своей реальной структуры[33].

    С тех пор, как логика, язык и опыт представляют собой не просто термины специального языка, а значительные, получаемые в социальном образовании, знания, они становятся отдельными структурами социального сознания индивида, они становятся нормирующими средами знания. Эти концептуальные структуры реальности сами представляют собой отдельные реальности, со своим 'языком' выражения, своими правилами оперирования, своими 'феноменами'.

    Это связано с тем постепенным различением, которое шаг за шагом в истории вводит философия. Кант, вслед за Декартом осуществляя распределение среды анализа рассудка на 'я мыслю' и 'я существую', выделяет эмпирическую и чистую апперцепции в отдельные континуумы. Гегель задает самодостаточный понятийный континуум логики. Гуссерль описывает интенциональную предметность мышления и выделяет тем самым мышление в отдельный континуум. Хайдеггер описывает и выдяляет язык в отдельный континуум, противопоставляя его дазайн-континууму, неуточняемому структурно 'ближайшему'. Появляющиеся теории речевых актов и философия текстов в структурализме выделяют рече-текстовый континуум. Маркс, системный анализ и перформативный анализ Остина выделяют деятельностный континуум. Только после этого мы получаем эту допустимость конструировать язык (Хайдеггер, структуралисты), логику (Гегель, Рассел, Витгенштейн и др.) и опыт (Декарт, Кант) в качестве нормирующих концептуальных структур реальности. А мышление (Гуссерль), речь-текст (теории речевых актов и структуралистская теория) и деятельность (Маркс, системный анализ, СМД-методология) - конституировать в качестве имманентных структур реальности.

    Здесь и дальше мы принимаем существование следующих подразделений или уровней реальности, которые происходят из тех простых онтических условий, что человек мыслит, говорит, делает. Эти простые онтические условия конституируют себя через погруженность в культуру или социум, которые накладывают на эти условия некоторые реальные нормирующие правила, и потому человек мыслит логически, пользуется языком и взаимодействует с эмпирической реальностью. Эти структуры определяются как среды анализа или 'реальности' соответственно существующим в истории философской мысли типам аналитики.

    Эти структуры реальности есть феноменологически-апперцептивные структуры, которые нуждаются в более подробном исследовании[34] для задач ТВ как базовые. Структура реальности есть не что иное, как структура самой апперцепции с точки зрения онтологического и онтического содержания апперцепции. Всякое выделение областей внутри таких структур имеет не антиципативный, а условный характер, относящийся к правилам самих этих структур, и не может быть выведен из простых онтических условий[35].

    Таким образом онтология реальности как фундаментальные основания самой реальности, всегда является актуально неисчерпаемой. В этом смысле перечень предлагаемых базовых структур реальности является онтологически незаконченным. Однако действительность реальности как деятельностные основания реальности всегда актуально же завершена. В этом смысле предлагаемая базовая структура реальности 'действительностно' завершена.

    ТВ полагает базовую структуру реальности как шесть феноменологически-апперцептивных базовых реальностей:

     

    Имманентные реальности.

    Реальность деятельности или действий, актов. Реальность межличностных, социальных и иных действий, которые производят определенное предметное изменение в мире. Реальность деятельностная (A или ДР).

    Реальность рече-текстовая или высказываний. Реальность, где происходит высказывание: речевая и текстовая. Реальность, где люди осуществляют общение друг с другом в широком смысле этого слова. Мы здесь ее рассматриваем большей частью как реальность высказываний вербального языка. Реальность высказываний или рече-текстовая (S или РТР).

    Реальность мышления или мыслей. То, что обычно скрыто и дано лишь в качестве индивидуального процесса. Однако мы берем ее в таком качестве как реальность мышления говорящего или действующего субъекта. Реальность мышления (M или МР).

    В своем изначальном виде - эти структуры имманентны. Однако они могут становится концептуальными, когда мышление превращается в рефлексию, высказывание - в коммуникацию, а действие - во взаимодействие.

     

    Концептуальные реальности.

    Эмпирическая или реальность феноменов. Очевидно, что она неоднородна, включает в себя социальную реальность, природную, космическую и т.п. Однако здесь мы пока берем ее в самом широком понимании как реальность феноменов (F или ЭР), при необходимости уточнить мы не будем выделять или обособлять отдельные ее области в качестве отдельных реальностей[36], то есть мы будем записывать: например, реальность феноменов, природная (FN - fenomen (F) natura (N)).

    Языковая реальность или реальность номенов, ноуменальная реальность. Это реальность языка, его социального использования, развития и изменения с точки зрения правил грамматики, это языковая среда, которая позволяет людям понимать друг друга, создавая номены, которые являются не прямым отражением совокупной реальности, а виртуально преобразованным отражением совокупной реальности. Однако языковая реальность структурного нормирования не является языком в его традиционном понимании или результатом лингвистического нормирования в понимании ТВ - эта реальность рассматривается исключительно средствами структурного нормирования вне лингвистического нормирования, которое будет рассмотрено нами далее. Реальность номенов или языковая (N или ЯР). 'Номен' как объект языковой реальность в таком написании применяется для того, чтобы отличить его от 'ноумена' - структуры различения Кантом всех предметов на ноумены и феномены.

    Логическая реальность или реальность терминов. Реальность точного употребления терминов и форм мышления, описанная через процедуры оценки в логике. Область реальности, в которой истинно постигаются явления в языке и мышлении. Реальность терминов или логическая (T или ЛР).

    Структуры реальности - язык, логика и опыт - изначально концептуальны, то есть масштабные социальные механизмы производят и воспроизводят их концептуальность: образование, наука и даже политика.

    Реальность актуальная, общий вид - [R]. Реальность виртуальная, общий вид - (V).

    Комбинации этих реальностей будут представлять собой континуумы - однопозиционные (например, одна виртуальная или актуальная реальность как любая из шести перечисленных); двухпозиционные (например, виртуальная реальность мышления и актуальная реальность феноменов - базовый континуум для философии), трехпозиционные (актуальная-виртуальная-актуальная, ава-модель, используемая далее в ТВ), многопозиционные (например, авав-цепочки, используемые в виртуальном исчислении).

    Зачем же нужны эти так называемые реальности? Уж не являются они просто досужей игрой ума? Зачем нужны эти позиционные континуумы?

    Выделение нами реальности имеют несколько целей для ТВ.

    1. Построить теорию, где бы в континуум-апперцепции содержалась структурная интерпретация различных позиций 'Я' как чистой апперцепции (позиция виртуальной реальности, принимающей содержание одной из шести базовых структур), так и эмпирической апперцепции (позиция актуальной реальности, принимающей содержание одной из шести базовых структур), которые можно было бы передать компьютеру для создания основы искусственного интеллекта - континуум-апперцепции компьютера.

    2. Построить теорию, где бы в один и тот же момент была инструментальная допустимость интерпретировать одно-, двух-, трех- и многопозиционные континуумы - для допустимости оперировать сложностью и многомерностью мира и на этой основе проинтерпретировать ряд сложных современных проблем.

    3. На основе этих позиционных континуумов смоделировать основные законы и отношения логики и человеческой деятельности, которые можно было бы передать компьютеру.

    Онтологическая неисчерпаемость базовой структуры реальности позволяет нам сделать спецификацию базовой структуры реальности для тех или иных задач. Например, мы можем структурировать эмпирическую реальность на природную и социальную. Социальную реальность, в свою очередь, мы можем подразделять на правовую, этическую, эстетическую, политическую и т.д. Такое подразделение позволит нам, например, проинтерпретировать специфицированные модальности или использовать данное различение для задач машинного перевода или искусственного интеллекта, точно указывая позиционные континуумы.

    Кроме того, как уже указывалось в главе о континуум-апперцепции 'направленность на ощущение' тела может представлять собой отдельную седьмую структуру реальности - кинестетическую реальность. Выделение кинестетической реальности мы лишь пометим как проблему, важную для создания искусственного интеллекта.

    Таким образом, мы предлагаем более сложную структуру апперцепции, нежели это делал Кант[37]. Чистая апперцепция позиционно у нас оказывается виртуальной реальностью, а эмпирическая апперцепция оказывается актуальной реальностью. Позиции актуальной и виртуальной реальностей могут различаться сообразно более широкой базовой структуре апперцепции. В этом смысле мы вводим различение всех предметов не на феномены и ноумены, как это делал Кант, а вводим более сложную и фундаментальную структуру реальности. Мы различаем все предметы на: мысли, высказывания, акты, номены, термины, феномены дважды - в виртуальности (у Канта в чистой апперцепции) и в актуальности (у Канта в эмпирической апперцепции).

    Обратите внимание, что у нас номены относятся к концептуальной языковой реальности, а феномены - к концептуальной эмпирической реальности. Ноумены (которые у нас не являются обозначением предметов ни одной реальности и упразднены, вместо этого - 'номены') и феномены теперь не являются предметным различением чистой и эмпирической апперцепции, как это было у Канта. Причем предметы как дирекциональная отнесенность в базовой структуре реальности, то есть как отношение между конкретными реальностями, выражаются до объектов. Объекты выражаются только уже внутри выделенной в континуум-апперцепции паре реальностей. Так объект допустимо имеет не одну, а две или больше предметностей. Предметность или дирекционально-интенциональный предмет оказывается одним из шести базовых структур реальности для каждой из позиций - виртуальной (у Канта чистой апперцепции) и актуальной (у Канта эмпирической апперцепции). Более того, само противопоставление 'чистая апперцепция' - 'эмпирическая апперцепция' теряет значение для ТВ. Мы его используем в описании 'технологического единства апперцепции' лишь как дань традиции.

    Так мы получаем новую и более сложную структуру апперцепции и базовую структуру реальности для целей ТВ, осуществляя третий уровень нормирования: имманентные реальности - реальность мысли, рече-текстовую, деятельностную; концептуальные реальности - эмпирическую, языковую, логическую.

    Так различенные базовые реальности суть различенное внутри себя функционально-феноменологическое нормирование. Между такими базовыми структурами реальности в истории философии существует отношение доктринальное, воплощенное в совокупности направлений или школ в философии, исследованное нами в 'Общей аналитике'.

     

    ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ МЕТАСЕМИОЗИСА ТВ

     

    Содержательная онтология выражается в понятиях-терминах, организованных в таксономию, их описаниях и связях. Сам способ выражения понятий-терминов и их создание является тоже онтологичным. Формальная онтология описывается в знаковых схемах со своим набором графем-знаков, их описаниями, правилами употребления и преобразования (например, формальная онтологизация логики суть символизация и формализация, а формальная онтологизация в СМД-методологии представляла собой 'позиционную схему'). Формальная онтология ТВ выражается в знаковом конструктивном семиозисе со своим алфавитом, описаниями, правилами употребления и реконструкции.

    Здесь мы производим содержательную онтологизацию через основные понятия Теории Виртуальности - метасемиозис ТВ. Данная работа использует особый тип понятий - дирекционально-позиционно-структурные (ДПС) понятия как понятия 'структурного видения'. Это такие понятия, которые порождены из онтологической позиции конструирования путем позиционного соотношения представлений 'структурного видения' через базовые онтологические основания: устойчивость в очевидности (актуальность) и изменение в инаковости (виртуальность). Понятия, выражающие структурно одно и то же, но из разных структурных (контрафлексивных) позиций, здесь даются как разные понятия с указанием их позиционного различия как контрафлексивного. Во всей нашей работе, когда мы хотим подчеркнуть позиционность понятий, мы заключаем их в кавычки.

    Мы используем так называемое 'структурное видение'. 'Структурное видение' в своем позитивном изложении выражается через семиозис. Семиозис - среда знаков, обозначающих простейшие структурные представления. Конструкт-семиозис - конструкционная среда знаков. Метасемиозис - понятийное выражение представлений семиозиса.

    Формируемый нами метасемиозис порождается из некоторых простейших выражений 'структурного видения' - структурных позиций, структурных направлений (дирекций), связей и подобий, содержательно соотнесенных друг с другом и выраженных через такое содержательное соотнесение в некоторой конструктивной интерпретации. Такое отношение между знаками должна изучать семиология, но не в традиционном понимании Фердинанда де Соссюра, где любая знаковая система рассматривается с лингвистической точки зрения. Структурная семиология строится нами в ее радикальном и выразительном отличии от лингвистической семиотики. В ТВ мы имеем дело с принципиально иным подходом - знаковым выражением структуры как таковой в конструкт-семиозисе и выражением в специальным образом построенных философских понятиях метасемиозиса. Можно сказать, что универсальная теория о знаках допустима лишь как структурная семиология.

    'Метасемиозис' и формируемый далее в процессе конструктивной символизации 'конструкт-семиозис' мы не называем 'языками' из уважения к традиции понимания языка как знаковой системы для передачи информации между субъектами. Отношение между 'конструкт-семиозисом' и 'метасемиозисом' отдаленно похоже на отношение между языком-объектом и метаязыком Ролана Барта, больше похоже на отношение объектного языка и метаязыка Лесневского-Тарского, однако все же принципиально иное. Наш конструкт-семиозис будет представлять собой знаковую среду (не систему), выражающую чистое структурное содержание через структурные единицы (дирекции, связи, подобия), включающую структурные отношения, структурные замещения, структурные переносы, выполненные по конструктивно выраженным нормам. Тем самым конструкт-семиозис содержит не только содержательно-структурные знаки, но и структурные денотаты этих знаков как выражение ситуации структуризации. Метасемиозис, понятийная среда, содержательно производит то же самое, что и конструкт-семиозис - но на уровне дирекционально-позиционно-структурного содержания философских категорий, описывая денотацию уже понятийно, и из иной позиции - конструктивного истолкования. Метасемиозис выступает как самостоятельная конструктивная понятийная среда и как осуществляющая конструктивное истолкование конструкт-семиозиса, то есть как конструкт-интерпретанта (у Чарльза Пирса - знак имел просто интерпретанту).

    Кроме того, нужно постоянно помнить, что предыдущие теоретики в сфере семиотики соотносили знак с объектом, в то время как Теория Виртуальности соотносит знак с простейшими структурными единицами и структурными элементами на дообъектном уровне. Соответственно, если развивать подход Чарльза Уильяма Морриса, то мы должны говорить не только о структурной семиологии, но и о структурной семантике (отношение знака к структурной единице/элементу), структурной синтактике (отношение структурных знаков друг к другу).

    Так мы позиционным образом формируем из новых представлений - новую онтологию. Наша позиция, то есть позиция, из которой мы вводим это позиционное различение, является при этом контрафлексивной по способу мышления, виртуальной по онтологическому содержанию и конструктивной по онтологической позиции. Собственно поэтому данная работа является онтологической, а не онтической. В онтических текстах 'про виртуальность', как например у Поля Вирилио, нужно было бы писать про другое: про виртуальность и 'реал'[38], окружающие нас изменения в связи с виртуализацией мира и т.д. Задача построения онтологии в этом смысле - содержательно бедная с точки зрения установления понятий. Для онтологии, порождающей структурную семиологию, понятия, которые ее формируют, должны быть позиционно сопоставлены и тем самым установлены. При этом обстоятельная смысловая нагрузка понятий достигается в онтике, а для этого есть ряд других книг про виртуальность современного мира.

    Для Канта понятие это всего лишь общее представление. Для Гегеля понятие есть существо дела и его особенность. Для Гуссерля понятия оказываются связаны с преодолением их субстантивации, с постоянным уточнением и изменением их содержания в интенциональном сознании. Хайдеггеровская онтология оказывается за пределами собственно понятий - в сказе языка. СМД-методология понимает понятие как 'глубину' проникновения в объект, а также исследует процессы развития понятий. Структурализм осуществляет сужение базовых понятий (структура, знак, значение, элемент, функция, язык) как содержащие в себе самые общие представления. В ТВ мы переходим к понятиям фундаментальных структурных представлений для их конструктивного соотнесения. Из всего богатства понятийной философии мы выделяем особые понятия, ДПС-понятия, которые есть не что иное как попытка возвращения к кантовскому пониманию понятий как общих представлений, но на совершенно новом уровне: как фундаментальных представлений 'структурного видения', из которых мы порождаем ДПС-понятия, затем посредством контрафлексии из них порождаем контрафлексивные понятия и создаем смысловую сеть понятий.

    Дирекционально-позиционно-структурные понятия - такие понятия, которые порождены путем позиционного соотношения друг через друга базовых онтологических представлений в устойчивости в очевидности (актуальности) и в изменении в инаковости (виртуальности). Для таких понятий в метасемиозисе мы применяли дирекционально-позиционно-структурные установления. Это означает, что каждое установление (вместо традиционного 'определения понятия') выражает способ различия структуры, различие устанавливается как разные позиции, а между различенными позициями устанавливается дирекциональность, связность и размерность как собственно содержание понятий. Дирекциональность в данном названии указывает на то, что онтология такого установления не является феноменологически-апперцептивной. 'Дирекциональность' в этом названии выступает общим термином по отношению к структурным единицам - дирекция, связь, подобие, и конечно более правильным было бы более громоздкое название 'диеркционально-связно-подобно-позиционно-структурное установление'. Структурные единицы - дирекция, связь и подобие; структурные элементы - объекты, аспекты и атрибуты, структурные акты - соединение-разъединение единиц и/или элементов. Конструктивные структурные измерения - связности (от связей), размерности (от подобий), дирекциональности (от дирекций), которые сопоставлены структурным единицам.

    Дирекционально-позиционно-структурные установления создают так называемую открытую сложность текста-понимания, когда сложность понимания содержится не в многозначности слов, словосочетаний или целых предложений (как например, у Хайдеггера), не в так называемых 'играх с языком' (как например, у структуралистов), а в сложности выражаемых шаг за шагом дирекционально-позиционно-структурных установлениях. Истолковательная позиция может предполагать закрытую сложность, в то время как конструктивная позиция всегда предполагает открытую сложность, что уменьшает значение ошибок перевода текста. Даже если будут ошибки в переводе ДПС-понятий, то отнесение текста к фундаментальному структурированию всегда позволит его понять.

    Позиция - выделение структурных различий как 'мест' структуры в 'структурном видении' для их дирекционального, через связь и подобие отнесения. Позиция - основание представлений в процессе постижения. Онтологическая позиция суть фундаментально обще понимаемое отнесение и способ занятия самой позиции: истолкования - как отнесение к уже к чему-то, конструирования - как отнесение к создаваемому нечто. Позиция в онтологическом обосновании выражается как онтологическая позиция - конструирование и истолкование.

    Контрафлексия - онтологическая интерпозиционность, онтологический тип мышления, когда позиционно сопоставленное структурное нормирование позиций как реальностей из конструктивной позиции задано как позиционно-процессное, дирекционально-позиционно-структурное. Контрафлексия в онтическом конструктивном понимании суть сопоставленное нормирование разными реальностями друг друга через референтность. Например, 'аспектно-атрибутивная пара' - это двойное понятие для контрафлексивного мышления, где в контрафлексивной позиции мы понимаем, что аспект суть тот же атрибут, но в актуальной реальности, а атрибут суть тот же аспект, но в виртуальной реальности. При этом контрафлексия не всегда контрарефлексивна.

    Контрарефлексия - сочетание контрафлексии и рефлексии, то есть реальностных сопоставлений позиций и рефлексивных позиционных переходов. Необходимость сочетания позиционных рефлексивных переходов и сопоставленного структурного нормирования реальностей порождает контрарефлексивую нормировку, о которой более детально мы будем говорить в разделе 'Виртуальное мышление'.

    Из контрарефлексивной позиции мы также различаем интерпозиционную (ранговую) и смысловую (уровневую) рефлексию, а также разные характеристики рефлексии. Из контрарефлексивной позиции оказывается допустимым оперировать уровнями рефлексии, то есть соединять рефлексирующую и рефлексируемую позиции.

    Контрафлексив - контрафлексивный способ выражения и употребления понятия как контрафлексивного, то есть переосмысляемого с точки зрения онтологического позиционно-структурного установления. Таким образом, онтологически понятия устанавливаются позиционно-структурно, а аналитически в отношении онтология-онтика они устанавливаются контрафлексивно.

    В начале нашей работы понятия мы пытались определить традиционно. Теперь мы будем давать дирекционально-позиционно-структурные контрафлексивные установления, а не определения понятий. Этот подход принципиально отличается от всего предшествующего определения понятий, интенционального различения на акты в мышлении или сказывания понимания понятий в языке. Таким образом ДПС-понятия - это понятия постижения, описываемые на самом фундаментальном уровне представлений. Контрафлексивные понятия суть те же ДПС-понятия, но уже на основании развитого контрафлексивного мышления, где понятия составляют смысловую сеть.

    Структура - онтологическое основание различия, всеобщая связь. Не само различие, а именно онтологическое основание его с точки зрения типов связности. В гегелевской традиции это полагание пары 'тождество - различие'. В гуссерлевской традиции это полагание самой интенциональности в ее дофеноменологическом содержании. В хайдеггеровской традиции мы должны установить отличие онтологического 'различия' и онтического 'различения' с точки зрения бытия как данности в различии. Онтологическая позиция сильная, основательная, но бедная содержанием, как говорит Хайдеггер в 'Бытии и времени'[39]. Чтобы стать содержательно богатой позицией, онтологии нужна онтика. С этой точки зрении становится понятным словотворчество Деррида, который ввел понятие differance (различание) в отличие от традиционно используемого difference (различение).

    Структурирование суть онтологическое различие и онтическое различение структуры на разных уровнях структурного нормирования. Относительно структуры мы описываем также различание в конструктивных актах: перенос и замещение структур - структуризацию, которая так или иначе имеет истолковательный характер в отличие от конструктивного процесса структурирования, который суть само конструирование структуры безотносительно к какому-либо замещению или переносу.

    Этот ньюанс для нас важен с точки зрения отличия содержания 'структуры' и 'виртуальности'. Различие связано со структурой в онтологическом понимании, как общее понятие всякого разграничения. Различание вовсе не процесс, при помощи содержания которого иногда этот термин интерпретируют у Деррида. Различание - это порождающее различие, то есть такое, где допустим рост иерархии: различие различия; различие различия различия и т.д. Различие - онтологическое разграничение, различение - онтическое разграничение, различание позиционно разнесенное внутри себя различие и различение. В ТВ мы рассматриваем различание как нормирование и конфигурирование. Нормирование нужно понимать как позиционирование различия, выделение различных уровней нормирования. Конфигурирование нужно понимать как позиционное соотнесение различных уровней нормирование, управление ими друг другом.

    Структура не является исключительно материальной структурой, она инакова, то есть также за пределами пространства-времени. То есть структура прежде всего виртуальна.

    Виртуальность - изменяющаяся-усложняющаяся в инаковости структура бытия, онтологическое основание, состоящее в обособлении некоторой произвольной изменяющейся-усложняющейся тем или иным образом структуры относительно произвольной актуальной (устойчивой в очевидности) структуры. Различие понимания 'изменяющаяся' и 'усложняющаяся' связано с различием позиции 'смотрения' при установлении содержания. Если мы 'смотрим' только с онтологического уровня, только с онтического уровня или только внутри того или иного уровня нормирования, то мы говорим об 'изменении'. Если мы окидываем единым взглядом онтологический и онтический уровень или или окидываем единым взглядом несколько уровней нормирования, то мы говорим об 'усложнении'. Виртуальность 'порождает' актуальность в различии. Выражение 'тем или иным образом' не фигура речи, оно означает то, о чем писалось выше - различие самого различия, то есть различие тем и различие иным образом.

    Собственно на первом уровне эти двух пар категорий: 'структура' и 'виртуальность' - онтологический уровень понятий закончен. Актуальность - уже переход на онтический уровень, поскольку актуальность всегда связана с присутствием. Собственно поэтому наша теория и называется Теорией Виртуальности, а не Теорией Виртуальности и актуальности. И дело здесь не в том, что актуальность всегда существует в паре 'актуальное' - 'виртуальное'. Дело в том, что все наши понятия мы задаем позиционно-структурно. И этот способ их установления (а не привычного для предметного мышления определения) является онтологическим по основанию - 'структура'. Собственно поэтому использование понятий 'виртуальность' и 'актуальность' в нашей работе является онтологическим, что соответствует первому уровню нормирования структуры как реальности.

    Актуальность - онтологическое основание, состоящее в обособлении некоторой произвольной устойчивой в очевидности структуры относительно произвольной виртуальной (изменяющейся-усложняющейся в инаковости) структуры.

    За различением 'актуальность - виртуальность' не стоит различение пассивность - активность. Такое различение вынесено за пределы онтологии. Различение пассивность - активность не является онтологическим. Различение 'актуальное - виртуальное' для ТВ является прежде всего контрафлексивным. Это означает, что ТВ содержит два 'языка', два способа выражения, две позиции видения любого содержания: как актуального и как виртуального.

    Реальность - нормированная структура как бывание, любая произвольно выделенная структура, допускающая создание континуума, то есть распределения на изменчивую в инаковости (виртуальную) и устойчивую в очевидности (актуальную) части реальности. Реальность подлежит антиципации в виде осознаваемого существования, но она не может быть сведена к существованию. нормированная структура как бывание. В онтологической конструктивной позиции реальность есть способ различия. Некоторый способ различия в конструктивной позиции всегда потенциально сопоставленный иным способам различия, то есть в конструктивной позиции реальность суть потенциально и иные реальности. Для реальности обычный язык является неадекватным средством выражения. Недопустимо говорить, что иные реальности 'всегда есть' или 'везде есть', поскольку сами 'пространство' и 'время' уже являются способами различия некоторой реальности, в которой мы находимся всякий раз, когда пользуемся языком. Адекватно выразить реальность допустимо лишь через 'структурное видение' - то есть особым образом развитое мышление и особые специально сконструированные представления. Нормирование реальности в виртуальной онтологии ТВ производится через несколько уровней нормирования структуры как бывания.

    Нормирование - установление различия через различание, то есть различные уровни и их позиционирование по отношению друг к другу. Из структуры как бывания вне пространства времени, последовательной связности и целостности вещей или объектов возникает нормированная структура бывания как различие реальностей, а в пространстве-времени, последовательной связности структуры и целостности вещей или объектов возникает нормированная структура сущего как имманентная реальность. Реальность как нормированная структура сущего - одна, постигаемая в конструктивной позиции как актуальная. Реальность как нормированная структура как бывание - множественна: виртуальная, актуальная, континуумная, в перечне базовой структуры и т.д. Структурное нормирование порождает лингвистическое нормирование в онтологических ситуациях языка.

    Структурное нормирование - несколько уровней нормирования структуры как бывания: 1) онтологическое нормирование (различие на виртуальность и актуальность, где последующая виртуализация и актуализация приводят к созданию представлений о виртуальной реальности и актуальной реальности); 2) континуумное нормирование (создание континуума из виртуальной реальности и актуальной реальности и получение релевантных и референтных виртуальной и актуальной реальностей); 3) функциональное (феноменологически-апперцептивное, временно?е и т.п.) нормирование (например, создание базовой структуры реальности: имманентные реальности - реальность мысли, рече-текстовую, деятельностную; концептуальные реальности - эмпирическую, языковую, логическую); 4) морфологическое (технологически-апперцептивное и т.п.) нормирование, которое приводит к разграничению имманентной и концептуальной апперцепции и соответственно различение объектификации и объективирования и на этой основе - объективной реальности и кообъективной реальности; дирекциональной дистанции, дистанционной референтности и трансструктурности и на этой основе - дирекционально-дистанционной, дистанционно-референтной и трансструктурной реальностей; 5) материала - при феноменологически-апперцептивной функционализации подразделяется на: а) имманентное нормирование, которое через установление отношений истинности и модальности приводит к созданию: истинных и неистинных реальностей, а также формальных, случайных, возможных, действительных и необходимых реальностей; б) концептуальное нормирование, которое приводит к переинтерпретированной структуре апперцепции - к созданию коэмпирической, конструктивной логической и конструктивной языковой реальностей, а при выходе за пределы четырехмерного мира и использовании контрафлексивного мышления - к созданию так называемых контрафлексивных реальностей.

    Конфигурирование - релевантная взаимозасивисимость различных уровней нормирования, при которой каждый уровень в структурном усложнении изменяет содержание нормирования других уровней, управление уровнями нормирований друг другом.

    Лингвистическое нормирование - происходящее из структурного нормирования конструирование вербального языка, где различаются такие уровни нормирования: лексификация, дискурсификация, лингвификация.

    Мощная теория - теория, которая выражает некоторый тип нормирования на нескольких уровнях нормирования. Сверхмощная теория - теория выражающая несколько типов нормирования (с различными для каждого уровнями нормирования), где между типами нормирований заданы сложные отношения. Теория Виртуальности как выражающая разные уровни структурного нормирования и разные уровни лингвистического нормирования, а также сложные отношения между ними, является сверхмощной.

    Выражение - способы онтологического отнесения к миру: конструирование и истолкование в выразительном отличии от исключительно истолковательного описания. Когнитологическое выражение - такой способ установления содержания представлений, при котором раскрываются в произвольной форме базовые характеристики относительно фундаментальных свойств реальности: актуальность, виртуальность; дирекциональность, размерность и связность структуры; структурность и трансструктурность; континуум и его функционализации и т.п.

    Усмотрение - содержательное преодоление позиции изначального 'структурного видения', например, конструктивное истолкование с наисложнейшего для той или иной проблемы уровня нормирования или когда в простом нормировании обнаруживают направленность к более сложному, когда в актуальности обнаруживают виртуальность или наоборот, когда в безотносительном обнаруживают относительность сложности, когда из одной реальности выражают другую и т.д.

    Концептуализация усмотрения - производство 'видения' концептуальной апперцепции независимо от чувственности, полагаясь на саму способность воображения как такового, произвольное полагание виртуальной реальности, релевантной ей актуальной, произвольный выбор их объектно-атрибутивного содержания, типа референтности, реструктурирование их на любом уровне и выбор зависимости изменения одной относительно другой. Для онтологического уровня нормирования усмотрение суть доинтуитивный произвол мышления, уходящее за любые пределы воображение, интенция допустимого в мышлении, отрыв от чувственного опыта, как наглядного, так и мыслимого чувственного интуитивного опыта - в единой концептуализации, что описано нами как 'структурное видение'. Инструментами усмотрения поэтому есть не только чувственное восприятие, но механико-оптические приспособления, сложные приборы и искусственно созданные в компьютере виртуальные среды для человеческого восприятия.

    Интерпретация - производство имманентного содержания в структуре, которое зависит от антропологической природы человека: наличия у него мышления, уже присутствующих схем понимания, способности к производству речи-текста, способности к деятельности. Онтологически позиция интерпретации суть истолкование.

    Установление - производство концептуального содержания в структуре, которое зависит от духовно-интеллектуальной сути человека. Онтологически позиция установления суть конструирование.

     

    Континуум - произвольно выбираемое единство двух релевантных в силу этого структур актуальной и виртуальной реальности, где произвольно задается тип референтности, то есть отношения между ними, и допускается перенос содержания в направлении референции (внутри континуума) - второй уровень нормирования структуры как бывания как реальности. Безотносительность и некаузальность это основные характеристики ТВ, которые придаются ею континууму с точки зрения его структурного содержания. Континуум представляет собой второй уровень нормирования структуры как бывания через реальности.

    Отношение актуально-виртуальное - не зависящий от полагания предмета или взаимодействия субъекта с объектом, усматриваемый инвариант актуально-виртуального соотнесения такой степени всеобщности, где остаются лишь структурные дирекции отправления или перенесения содержания, но не ограничения (не определения) этого содержания ни как актуального, ни как виртуального. Актуально-виртуальное отношение порождает три уровня понимания устойчивости. Устойчивость как актуальность в смысле противостоящее изменчивости. Устойчивость как способ существования системы - упорядоченной актуальности. Устойчивость как устойчивое противопоставление изменчивости и устойчивости, то есть устойчивая актуальность в отличие от затухающей. Актуально-виртуальное отношение безразлично к упорядоченности, произвольное с точки зрения как виртуального, так и актуального содержания. Отношение актуально-виртуальное в этом смыле 'досистемное', более изначальное, нежели представление о системе.

    Релевантность суть связь и отнесение, референтность суть сложное отношение: установление связи, указание дирекции, взаимодействие через уподобление. Релевантность - отнесение, референтность - отношение.

    Релевантность суть связь некоторой виртуальной структуры с актуальной структурой, отнесение (а не отношение) достижимости для актуально-виртуальной пары реальностей в пределах одного и того же поля актуальности. Причем, именно выделение этих структур делает совершенно произвольно одну из них виртуальной (изменяющейся), другую актуальной (постоянной на всем этапе рассмотрения).

    Референтность суть отношение, где в установленной релевантной связи структур актуально-виртуальной пары происходит дирекциональное (интерпретативное, реализующее, сущностное) достижение подобия на объектно-атрибутивном уровне. Референтность состоит из следующих операций: установление релевантности некоторых актуальности и виртуальности (связи), установление референции (дирекциональности), установление подобия, установления транзитности.

    Референция суть лишь дирекциональное отношение референтности без объектно-атрибутивного отношения.

     

    Базовая структура реальности - шесть феноменологически-апперцептивных структур реальности с точки зрения функционального нормирования: концептуальные - эмпирическая, языка, логики, имманентные - мысли, высказывания, действия. Базовая структура реальности представляет собой третий уровень нормирования структуры как бывания через реальности.

    Апперцепция - интерпретация/установление сознанием/концептуализацией структурирования реальности при посредстве предметизации-предметирования, объектификации-объективирования, аспектирования-атрибутирования, а также имманентной процессуализации и концептуального процессирования. В предметном содержании структура апперцепции устанавливается на основании всемирно-исторического культурного опыта как базовая структура реальности. Основанием апперцепции в ТВ, как уже выше подробно излагалось, является континуум-апперцепция. Апперцепция подразделяется на имманентную, то есть производимую человеческим/искусственным сознанием-чувственностью[40], и концептуальную, производимую в теории концептуализации.

    Процессуализация - имманентная апперцепция процесса.

    Процессирование - концепутальная апперцепция процесса.

    Рефлексия - выход мышления в позицию за пределами любой феноменологически-апперцептивной структуры мышления, то есть структурное различение позиций, реализуемое на мыследеятельности, которое позволяет истолковывать из сконструированной новой позиции отличенную (-ые) иную (-ые) позицию (-ии).

    Онтологика - онтология логики, порождающая в множественности онтологического обоснования разные логики. При этом логика это всего лишь так или иначе выражаемые процедуры оценки, всегда уже базирующееся на некоторой онтологии.

     

    Технологическая схема апперцепции - сложный и технологически выражаемый способ трансцендирования в ТВ на основе дирекционального актуально-виртуального отношения AR-VR, релевантно-референтного соотношения объектно-аспектного и объектно-атрибутивного содержания: континуум-апперцепция; дирекционально-интенциональное содержание апперцепции; задание отношения истинности и модальности для имманентной апперцепции; задание отношение адекватности для концептуальной апперцепции; построение рефлексивной модели сознания (отличения разных континуумов в мышлении); приведение разрозненных представлений к технологическому единству апперцепции - актуально-виртуальной паре объектов; проявление интеллекта; переход в язык, в эмпирическую (коэмпирическую) реальность, к структурированию в логике, к мышлению, речи-тексту, к действию; континуум-переход. Технология апперцепции представляет собой четвертый уровень нормирования структуры как бывания через реальности.

    Технологический процесс - выраженный в семиозисе порядок приобретения некоторого качества или отношения.

    Технологический процесс апперцепции - выписанная в 10 шагов[41] технология апперцепции через 'АВ'-моделирование. Имманентная апперцепция и концептуальная апперцепция различаются технологически позициями, участвующими в апперцепции: чувственное восприятие и установление, имманентное сознание и концептуализация, а также - дирекциональным отношением (типом референтности), порождающим в имманентной апперцепции отношение истинности, а в концептуальной апперцепции - отношение эмпирической адекватности.

    Технологический процесс апперцепции позволяет нам обнаружить технологическое единство апперцепции. Язык здесь подводит нас дважды, вынуждая излагать как технологическую схему апперцепции, так и технологический процесс апперцепции последовательно. Принципиальный момент различия структуры апперцепции (а не ее шагов) состоит в том, что ее процесс происходит непоследовательно, параллельно, когда ее шаги оказываются не только дирекционально указанными друг из друга, но и дирекционально зависимыми, то есть позиционными.

    Технологическое единство апперцепции, во-первых, обнаруживается в так называемых 'откатах'[42] и допустимости возобновления технологического процесса апперцепции. Во-вторых, технологическое единство апперцепции, обнаруживается в наложении технологической схемы апперцепции на технологический процесс апперцепции так, что в любом шаге технологического процесса апперцепции допустимо применение любой части технологической схемы апперцепции, и наоборот, в любой части технологической схемы апперцепции допустимо применение любого отрезка шагов технологического процесса апперцепции.

    Событие - столкновение двух онтологически разных структур - актуальной как устойчивости и виртуальной как изменчивости. Событие - переход от одной актуальной устойчивости к другой через виртуальное преобразование. Событие в актуальной позиции суть обнаруживаемая связь любых элементов структуры в поле актуальности наблюдателя, создающая устойчивое пространство актуальности. Событие в виртуальной позиции суть само изменение структуры, связывающее два разных актуальных состояния. Событие допустимо к выражению во всех трех нормативных онтологиях: в объектной - взаимодействие между объектами, в процессной - предельные процессы, в структурно-континуумной - взаимодействие между реальностями. Событие суть схватывание в пространственно-временном единстве некоторой структуры через совокупность аспектов, но изменение некоторых из этих аспектов не ведет к изменению единства самой структуры, но ведет к иному событию. Отвлечение любых представлений в имманентной апперцепции для последующего собирания их в единство объекта происходит через отсылку сознания к соответствующим атомарным фактам, порожденным событием. Действенность события за его пределами возникает из его собственных аспектов, которые образуют формы единства других событий[43].

    Далее для упрощения мы будем рассматривать виртуализированные в один объект события, предполагая, что актуальное событие - едино, а аспекты и атрибуты представляют собой аспектно-атрибутивные пары, где аспект и атрибут соотносимы друг с другом, но находятся в разных реальностях. То есть мы будем рассматривать процесс, который Уайтхед называл 'сращением', как развитие отдельной актуальной сущности через некоторый набор аспектов[44]. И лишь после рассмотрения атомизации фактов мы перейдем к рассмотрению события как взаимодействия двух объектов.

     

    Объект - устойчивость апперцептируемой структуры события в актуально-виртуальном соотношении, которое предполагает целостность этого отношения в качестве устанавливаемости содержания актуально-виртуальной пары реальностей. В актуальной реальности феноменологически-апперцептивно отвлекаемые и объединяемые событием в целостное единство актуального объекта аспекты противопоставлены усматриваемой технологической совокупности атрибутивных свойств, концептуально или имманентно объединенных установлением в целостность виртуального объекта. В ТВ объект не противостоит субъекту, контрафлексивные объектные содержания противостоят друг другу в едином континууме как безразличные к активности усмотрения совокупности. Континуум-апперцепция происходит до установления любых объектов и является основанием имманентной антиципации.

    Виртуально отождествлять в ТВ объект и событие можно лишь потому, что ТВ вводит более детальную технологию отличия изменяющейся в инаковости реальности (виртуальной) и устойчивой в очевидности (актуальной) реальности. Поэтому в том случае если через атомизацию факта события в актуальности мы через посредство виртуальной реальности (и ревиртуализации) приходим к выводу, что это два разных актуальных события, то этот вывод аналитичен и существует в виртуальной реальности, и вовсе не принадлежит актуальной. Объект и событие различаются позиционно - как виртуальность и актуальность. Исключительно на актуальном различении объекта и события построена вся квантовая физика. ТВ, вводя новый 'язык' выражения события и объекта, приводит к иному способу выражения и моделирования объектов-событий квантовой физики. Поэтому мы различаем актуальный объект и виртуальный объект.

    Актуальный объект - событие актуальной реальности, собирающее отвлекаемые апперцептивно аспекты в целостное единство виртуального объекта в имманентной апперцепции, или создаваема совокупность атрибутов в концептуальном усмотрении (установлении), где актуальный объект создается из атрибутов путем переноса их в актуальную реальность эксперимента (актуализирующего события).

    Виртуальный объект - совокупность аспектов, которая в имманентной апперцепции объединяется путем переноса их из актуальной в виртуальную реальность, или концептуальное усмотрение (установление) как совокупность атрибутов в концептуальной апперцепции, что допустимо рассматривать как виртуальное событие, объединенных в целостность, которая противопоставлена актуальному объекту так, что целостность актуального объекта происходит из целостности виртуального объекта. Именно поэтому рассматриваемый нами объект не противостоит субъекту[45]. Распределение объективного и субъективного содержания задано как распределение актуального и виртуального объекта, или актуальной и виртуальной реальности, но еще до отношения субъект - объект.

    Объектификация и объективирование - процессы соответственно имманентной и концептуальной апперцепции, порождающие объектное и кообъектное содержание.

    Употребленное выражение 'актуальный объект' допустимо понимать как 'событие актуальной реальности', собирающее воедино отвлекаемые апперцептивно аспекты. Там же, где мы будем исследовать раздельно актуальную и виртуальную реальность или изменение одной из них относительно постоянства другой, мы будем четко разделять 'события' и 'объекты'.

    Аспектирование суть дообъектное структурирование из позиции истолкования.

    Атрибутирование суть дообъектное структурирование из позиции конструирования.

    Атрибутирование-аспектирование суть структурирование из контрафлексивно связанных позиций: конструирования и конструктивного истолкования.

    Атрибутирование-аспектирование имеет онтологический характер, в то время как отвлекаемый аспект или атрибут становится понятным в онтике через теорию апперцепции.

    Атрибут - онтологически суть элемент структуры, выделенная в позиции конструирования виртуально; онтически суть элемент структуры, полученный путем переноса из актуальной реальности в виртуальную - в имманентной апперцепции или концептуально усмотренный элемент структуры через установление в виртуальной реальности концептуальной апперцепции. Атрибутивное содержание получается путем сравнения концептуальной целостности виртуального объекта и событийной целостности аспектов актуального объекта. Атрибут есть единство внутренних отношений объекта как аспектная размерность самого виртуального объекта, но не как выводимое из соответствующего аспекта актуального объекта. Если аспекты собираются воедино имманентно-апперцептивным действием сознания в актуальный объект через предварительное создание виртуального объекта, то атрибуты, наоборот, отвлекаются из объединенной в целое концептуальной совокупности - виртуального объекта. В таком парном противопоставлении аспект-атрибут: аспект - актуальное отношение, создаваемое событием, атрибут - свойство внутренне присущее объекту. Часто 'атрибут' употребляет как общий термин по отношению к контрафлексивному содержанию, например 'объектно-атрибутивный' иногда означает также и 'объектно-аспектный'.

    Аспект - онтологически суть элемент структуры, выделенная в позиции истолкования актуально; онтически суть выделенный элемент структуры из целостности актуального объекта, созданного из совокупности атрибутов виртуального объекта, путем их переноса в актуальную реальность (эксперимент) - в концептуальной апперцепции или элемент актуальной структуры, полученный в актуальной реальности через интерпретацию (усмотрение актуального события) в имманентной апперцепции. Проявляясь в актуальном событии, аспект порождает актуальный объект через целостность в виртуальности, а не наоборот. В отличие от атрибута, который возникает из целостности виртуального объекта.

    Аспектно-атрибутивные пары - соответствие актуального аспекта некоторого события виртуальному атрибуту, но не буквальное соответствие, а контрафлексивное соответствие.

    'АВ'-моделирование - способ модельной онтологизации, при котором используется не язык, не мышление, не сопоставление апперцептируемых структур (как в структурализме) и не система, как СМД-методологии, а контрафлексивное дирекционально-позиционно-структурное релевантно-референтное виртуально-актуальное объектно-аспектное (объектно-атрибутивное) моделирование. 'АВ'-моделирование - искусственный когнитологический семиозис, пытающийся выразить на онтологическом уровне фундаментальные отношения мира. 'АВ'-моделирование способно интерпретировать все уровни нормирования структуры как бывания через реальности.

    'Возможность' и 'допустимость' - различия между элементами дискурса данной работы, которое означает: слово 'возможность' употребляется тогда, когда оно является элементом традиционного дискурса или отнесением к модальности. Слово 'допустимость' употребляется тогда, когда необходимо подчеркнуть независимость от очевидной возможности. Быть допустимым означает быть доступным в постижении через представление.

    Субъект - позиция целеполагания и управления на этом основании процессом технологического единства апперцепции. Субъект имеет ускользающую природу: какой бы общности или длины 'АВ'-цепочку мы не построили, позиция субъекта остается всегда вне нее. Невнесение субъекта в содержание 'АВ'-моделирования является принципиальным, ибо субъект - позиция с которой всегда происходит любое 'АВ'-моделирование. В ТВ субъект не внесен в содержание 'АВ'-моделирования. Субъект является трансцендентным по отношению к любому опыту, даже опыту самосознания. Субъект может расширяться как общность самосознания в результате сложных и многоохвантых 'АВ'-моделирований, то есть актуально-виртуальных объектно-атрибутивных комбинирований. Это требование к построению ТВ теоретически введено Гуссерлем.

    Размерность суть структурная глубина (объект, атрибут, атрибут атрибута). Связность суть структурный горизонт (уровень объектов - одна связность, уровень атрибутов - иная связность). Разные размерности порождают разные ряды односвязностей. Разные связности порождают разные ряды одноразмерностей. Структурность - нормирование связности относительно размерности в некоторой структуре, то есть обнаружение структурного подобия.

    Дирекциональная дистанция - структурное расстояние между структурно (непространственно) удаленными друг от друга элементами структуры в структурном направлении (дирекции). Дирекциональная дистанция обнаруживает себя в чистой релевантности.

    Дистанционная референтность - структурная связь. Референтность суть связь структурно близких структур, дистанционная референтность суть связь структурно удаленных структур. Дистанционная референтность также проявляется в 'АВ'-моделях со структурного расстояния в один актуальный или виртуальный шаг структуры.

    Трансструктурность - то же, что и структурность, но в выразительном обращении внимания на неимманентный, концептуальный характер дополнительного преобразования связности и размерности в структурной удаленности. Трансструктурность - базовое свойство структуры быть объединяемой в совокупность на разных уровнях, то есть в разноразмерности и разносвязности в структурной удаленности.

    Так собственно исчисляется виртуальная бесконечность, которая суть бесконечность размерностей и связностей. Разноразмерность в ТВ представлена как дирекционально-дистанционная глубина. Разносвязность представлена в ТВ как релевантность, референция и референтность. Одномоментно разносвязность и разноразмерность в Теории Виртуальности представлена как имманентная структурность и трансструктурность[46].

    Шаг структуры - актуально-виртуальный переход (ав-переход). Актуальный шаг структуры - актуально-виртуально-актуальный переход. Виртуальный шаг структуры - виртуально-актуально-виртуальный переход.

    Трансактуальность - структурно удаленная (дирекционально-дистанционная и/или дистанционно-референтная) актуальность. 'Трансактуальность' также является общим термином для структурной удаленности по отношению к предыдущим научным теориям, где нет различения на актуальность и виртуальность.

    Трансвиртуальность - структурно удаленная (дирекционально-дистанционная и/или дистанционно-референтная) от актуальности виртуальности. Трансвиртуальность употребляется только для целей ТВ и только там, где это различие позиционно значимо.

    Трансвиртуальный атрибут - атрибут атрибута (и т.д.) объекта, создаваемый внешним отношением объекта к иному объекту, или иначе атрибут удаленной референтности, дистанционно-референтный атрибут.

    Трансактуальный аспект - аспект аспекта (и т.д.) объекта, создаваемый внешним отношением объекта к иному объекту, или иначе аспект дистанционной референтности, дистанционно-референтный аспект.

    Это различие является технологическим - сознание в одно и то же время производит концептуальную совокупность 'виртуальный объект', который противопоставлен 'актуальному объекту' в континуум-апперцепции, и 'раскладывает' виртуальный объект на атрибуты, противопоставляя их аспектам, из которых создает 'актуальный объект'. Таким образом сопоставление аспектов актуального объекта и атрибутов виртуального объекта является синтетически-аналитическим единством технологии мышления.

    Различение актуального и виртуального содержания некоторого объекта связано с событием, даже если оно является событием мышления об объекте и конституирует в силу этого объект дистанционной референтности. Принятие за основоположение такого события, где наблюдатель и познаваемый объект структурно удалены друг от друга, порождает вопрос о поле актуальности, о трансактуальном объекте, о затухающей актуальности.

    Здесь и дальше мы будем работать с объектами и аспектами (атрибутами) как позиционно содержательным актуально-виртуальным отношением. Поэтому употребленное выражение 'актуальный атрибут' следует понимать как 'аспект актуального события'. Там же, где мы будем исследовать раздельно актуальную и виртуальную реальность или изменение одной из них относительно постоянства другой, мы будем четко разделять 'аспекты' и 'атрибуты'.

    Поле актуальности (виртуальности) - открытое, разомкнутое вовне, дирекционально затухающее при удалении от актуальной (виртуальной) структуры влияние, которое допустимо обнаружить хоть каким-либо образом. Поле актуальности (виртуальности) - более общий термин, чем 'пространство актуальности (виртуальности)', касающийся объектно-аспектной (объектно-атрибутивной) структуры реальности вообще. Поле актуальности (виртуальности) задается содержанием актуальной (виртуальной) реальности в актуально-виртуальном отношении. Поле актуальности (виртуальности) задается внешними (внутренними) связями и функциями материала, которые обнаруживают себя непосредственно, а не опосредованно через удаленное событие.

    Пространство актуальности (виртуальности) - такой охват поля актуальности (виртуальности), где мы все еще достигаем выражения некоторых структур в качестве множества объектов и, соответственно, можем найти взаимно релевантную пару AR-VR. Пространство актуальности (виртуальности) задано наличием релевантности AR и VR. Пространство актуальности (виртуальности) задается содержанием актуальной (виртуальной) реальности в актуально-виртуальном отношении.

    Пересечение полей актуальности (виртуальности) - связь смежно-перекрывающихся полей актуальности (виртуальности) разных структур на объектно-аспектном (объектно-атрибутивном) уровне через некоторое общее для них событие, внешнее для каждого из них. Некоторые элементы имеют поля актуальности (виртуальности), когда они участвуют в событии, и это событие является внешним для каждого из них. Пересечение полей актуальности задается соотношением VR-AR-VR, где средний член AR и есть пересечением полей актуальности крайних VR или их общим пространством актуальности. Пересечение полей виртуальности выражается контрафлексивно.

    Распределение поля актуальности (виртуальности) - распределение затухающего поля актуальности (виртуальности) между устойчивыми пространствами актуальности (виртуальности). Распределение поля актуальности задается соотношением AR-VR-AR, где средний член, содержание которого выражает поле актуальности, распределен между крайними AR, содержание которых выражает устойчивые пространства актуальности. Распределение поля виртуальности выражается контрафлексивно.

    Поле трансактуальности - гипотетическое взаимовлияние рассматриваемого объекта и его уровней аспектирования. Поле трансактуальности связано с внешними удаленными процессами и отношением к внешней организованности материала (внешней морфологии).

    Поле трансвиртуальности связано с мощностью концептуализации.

    Горизонт актуальности - условная граница актуальных событий, предел поля актуальности, до которого (внутри границ которого) мы все еще достигаем выражения некоторых структур в качестве множества объектов и, соответственно, можем найти взаимно релевантную и референтную пару AR-VR. За пределом горизонта актуальности мы имеем дистанционную референтность.

    Горизонт трансвиртуальности связан с мощностью концептуализации.

     

    Предмет - способ нормирования содержания через реальность: базовую структуру реальности и различие актуальной и виртуальной реальностей.

    Предметизация и предметирование - 2-ой шаг технологических процессов апперцепции соответственно имманентной и концептуальной. См. 'технологический процесс апперцепции'.

    Предметность - способ и направление оперирования содержанием в технологическом процессе апперцепции с точки зрения конструкт-семиозиса.

    Действительность - в СМД-методологии проекция природного и социо-культурного содержания на ту или иную сторону или момент мыследеятельности. В ТВ действительность суть феноменологически-апперцептивная функционализация онтологических оснований ТВ, состоящая в проекции природного и социо-культурного содержания на стороны и моменты онтологии ТВ.

    Факт - принципиально раздельное отношение пар реальностей в структурно-континуумной нормативной онтологии, процесса и его предела в процессной нормативной онтологии, и каждого из объектов, участвующих в событии, между собой, которое устанавливается в онтологике как объектная или объектно-атрибутивная истинность - в объектной нормативной онтологии. Факт есть конкретная истина, выраженная онто-логически как объектная или объектно-атрибутивная. Это разделение отношений объектов, реальностей или стадий процессов называется атомизацией факта. А сами онто-логические отношения объектов, реальностей или стадий процессов, заданные в семиозисе, называются (следуя Витгенштейну) онто-логически атомарными фактами.

    Ассоциативность - это отношение связи атрибутов через посредство их объекта VR или аспектов через посредство события AR.

    Атрибутивность это отношение связи атрибута с объектом, когда связь выражает отношение виртуального объекта к актуальному событию с его аспектами. Отношение между событиями AR есть виртуальный атрибут каждого из них как объекта в VR. Это фундаментальное отношение принципиальным и самым прямым образом относится к тому, что Витгенштейн называл атомарным фактом. Это то самое отношение, которое используется Хинтиккой[47] для создания модельных множеств в виде ряда высказываний: указание объекта и его атрибута есть атомарный факт. Это же отношение в неявной форме используется другими учеными для формулировки понятия 'возможный мир'[48].

    Модальность - модальность или комодальность не что иное как восполнение прерванного или нарушенного процесса имманентной или концептуальной апперцепции на уровне объектификации-объективирования (шаги с 7-го по 10-ый). Модальность - часть технологического процесса имманентной апперцепции. Комодальность - часть технологического процесса концептуальной апперцепции. Модальность реальная (конкретная) есть отношение объектно-аспектного содержания AR к объектно-атрибутивному содержанию VR, где их соотношение атрибутов к аспектам выяснены и внесены в содержание отношений, и поэтому это отношение есть в то же время отношение атрибутов VR соответствующим аспектам AR.

    Модусность это отношение связи объекта с модусом, когда сама связь положена как отношение виртуального объекта к актуальному объекту в виде атрибута каждого из них, но зависящая от референтной связи VR. Модус - атрибут виртуального объекта в нереферирующей VR и аспект актуального объекта при отсутствии референтности с VR. Понятие 'модус', в том числе в формальном выражении (m), употребляется тогда, когда нужно подчеркнуть то обстоятельство, что референтность между актуальной и виртуальной реальностями отсутствует. Понятия 'модусности' и 'модуса' подчеркивают гипотетический характер нереферирующей актуально-виртуальной пары.

     

     

    Часть 2. Построение конструкт-семиозиса Теории Виртуальности

     

    В этой части мы будем заниматься созданием конструкт-семиозиса.

     

    Раздел 1. Онто-логические проблемы нормирования через множество

     

    В этом разделе мы рассмотрим некоторые онто-логические проблемы реальности в контексте виртуальности, актуальности, дистанционной референтности и трансструктурности через критику теории множеств. Логика - не что иное, как формы организации мышления постредством процедур и оценок. Формы организации и процедуры всегда основываются на некоторой онтологии. Поэтому целесообразно говорить в этом случае об онтологике.

     

    АКСИОМАТИКА ТЕОРИЙ МНОЖЕСТВ: ЦЕЛИ СОЗДАНИЯ ЭТИХ ТЕОРИЙ И НОВЫЕ ЦЕЛИ

     

    В Теории Виртуальности значение имеет способ создания целокупностей имманентных объектов: истолковываем ли мы некоторую целокупность имманентных объектов, которая ею является природным образом, или мы создаем целокупность имманентных объектов концептуально, и она не является целокупностью в своей актуальности. Способ создания целокупностей для традиционной теории множеств был не важным. В теории множеств произвольно использовались такие понимания как 'существование множества' и 'конструирование множества'.

    Так у нас в традиционной теории множеств появляются два фундаментальных допущения: 1) что имманентные и концептуальные объекты суть объекты одной и той же актуальной среды; 2) что отношение подмножества к множеству и отношение элемента к множеству суть эквивалентны. Из критики этих фундаментальных допущений в Теории Виртуальности появляется понимание принципиально важных моментов: 1) создание совокупностей зависит от онтологической позиции, из которой эти совокупности создаются (из истолковательной - актуальные совокупности, из конструктивной - виртуальные совокупности); 2) сами совокупности, независимо от того, являются ли они актуально конечными или бесконечными, допустимо являются еще и виртуально конечными или бесконечными, то есть суть обладают свойством движения в структуре (объект, объект с аспектами-атрибутами, аспект аспекта (атрибут атрибута) и т.д.); 3) одномоментное рассмотрение актуальной и виртуальной совокупностей допустимо как контрафлексивный структурный континуум, выражаемый в специально различаемых в ТВ уровнях нормирования. Именно это обстоятельство - различение уровней нормирования - то, чего критически не хватало теории множеств.

    Кроме того - радикальное и выразительное отличие структурного и лингвистического нормирования - теория множеств традиционно игнорирует. Структурное и лингвистическое нормирование происходя в разных реальностях. Так мы утверждаем следующее - парадокс о множестве всех множеств построен на нотации, поименовании, то есть на том, что Теория Виртуальности рассматривает в исследовании лингвистического нормирования как лексификацию. Нельзя называть концептуальные объекты разного уровня одним и тем же именем - вот какое нормативное требование мы получим при правильном применении лексификации, рассматриваемой в лингвистическом нормировании. Если мы хотим иметь непротиворечивую теорию лингвистического нормирования, то у нотата должен быть лишь один денотат.

    Таким образом, парадокс о множестве всех множеств существует за счет неопределенности среды анализа, где производится создание множества, неопределенности онтологической позиции, в которой множество создается, неопределенности и неразличенности существования-конструирования множества в различных способах нормирования (не стадиях, а уровнях нормирования), неопределенности и неразличенности структурного и лингвистического нормирования, нарушении правила лингвистического нормирования: у нотата должен быть один денотат.

    ТВ далее будет показана как альтернатива теории множеств, потому что: 1) она содержательно вносит операцию создания множества из-за скобок вовнутрь самого рассмотрения; 2) она не ведет спор, что же такое элементы: объекты или атрибуты, но рассматривает и различает их в одно и то же время как атрибутированный виртуальный объект и как аспектированный актуальный объект через процессы имманентной и концептуальной апперцепции; 3) она различает релевантность и референтность - и четко устанавливает релевантность и референтность виртуальной реальности к актуальной реальности.

    Мы будем исходить из того, что полагание на интуицию не является больше надежным условием для построения любой теории. Теория - не интуитивный инструмент, и не может основываться на интуиции. Мы изначально полагаем свое понимание как рефлексивное, а не как интуитивное. Интуиция не позволяет понимать, что такое, например, 'множество всех множеств, содержащих себя в качестве члена'. К примеру, 'список всех списков, включающий себя' не позволяет интерпретировать это интуитивно как противоречие. В практике - здесь нет никакого противоречия (содержание книги содержит 'содержание' как отдельный пункт для указания на страницу, где находится само содержание). В интуитивном представлении вообще не может быть никакого противоречия. Начинающееся же после этого рассуждение - 'из этого следует' - является уже рефлексивным, а не интуитивным.

    Интуиция заканчивается там, где начинаются рефлексивные рассуждения, где определения и ограничения призваны позволить избежать противоречий. Требование избегать противоречий - не является интуитивным, оно является рефлексивным. Собственно поэтому мы предлагаем не расширить понятие 'интуиции', а наоборот сузить его до понимаемого как 'один шаг мышления'. Если нам нужно 'два шага' мышления, это уже не интуиция, это рефлексия. Попытки использовать термины типа 'интуитивная модель' лишены интуитивных же оснований. Модель - не интуитивна, модель всегда рефлексивна.

    При рассмотрении абстрактной теории множеств нас будут интересовать идеи, на которых основаны различные аксиоматические системы, а не подробное изложение самих аксиоматических систем. Нас будут интересовать прежде всего цели, под которые создаются эти аксиоматические системы, как и выводы относительно целей самой абстрактной теории множеств по отношению к каждой аксиоматической системе[49].

    Основные тенденции развития абстрактной теории множеств:

    1) в теорию на формальном уровне вносится все больше и больше того содержания, что обычно оставалось на уровне описательных рассуждений;

    2) в общем виде она становится все менее интуитивной, все более рефлексивной;

    3) ее развитие демонстрирует новые цели самих исследователей, даже если они их не проговаривают: теория становится более универсальной и междисциплинарной (использующей другие теории и другие способы записей);

    4) структурная по своей природе теория множеств нерефлексируемым для самих теоретиков образом превращается в пропозициональную теорию множеств.

    Основная цель, которую можно увидеть при развитии абстрактной теории множеств, - что исследователи считают одинаково важным как силу аксиоматической системы, так и универсальность ее применения. Развитие абстрактной теории множеств происходило в этом разломе: сила - универсальность.

    При этом происходит интересное явление: со времен Кантора логики в теории множеств пользуются ограниченной рефлексией, считая ее интуицией. Когда их ограниченная рефлексия входит в противоречие с опытом и наталкивает их на те или иные парадоксы, они вместо того, чтобы расширять применение рефлексии и развивать теоретические инструменты, наоборот, стремятся свести все к простому перечню ограничений, накладываемых на применение уже имеющихся инструментов. В целом с этим можно согласиться, - ведь таким образом был точно ограничен круг тех ситуаций, которые можно интерпретировать при помощи теории множеств. И оказалось, что это очень ограниченный круг ситуаций.

    В связи с этим мы выдвигаем еще одну важную цель для развития абстрактной теории множеств, которая подспудно содержится в описанных нами теориях, - интерпретировать более широкий круг явлений и ситуаций более сложными инструментами, нежели множество. Вот мы построили множество, а где мы его построили: в языке, в опыте, в логике, в мышлении, в речи, в действии? Таким образом мы будем иметь не индивидуальные объекты эмпирической реальности или совокупности по общему свойству в логической реальности. Мы будем иметь еще нечто иное - совокупности по общему свойству в языке, в мышлении, в речи, в действии. И это разный тип свойств. Именно это создавало довольно известное опровержение для понимания классов: дескать, общее свойство допустимо найти (усмотреть) для вообще любой совокупности. С точки зрения представлений о реальности это не так, потому что общее свойство в эмпирической реальности допустимо найти только тогда, когда оно следует из опыта. А общее свойство, например, 'быть записанным на этом листе', это не эмпирическое свойство - это свойство, относящееся к реальности высказываний. То есть мы различаем свойства в их отношении к тому или иному нормированию реальности, а также атрибутивные свойства и функциональные отношения (функциональные свойства), то есть трансвиртуальные атрибуты и трансактуальные аспекты[50].

    И самое важное предложение ТВ - жестко разграничить структурное и пропозициональное описание на совершенно разные типы нормирований - структурное нормирование и лингвистическое нормирование. 'Множество всех множеств' - не высказывание и не объект подобно иному объекту, оно - разноуровнево-структурное множество, о котором мы будем говорить далее.

    Собственно наше предложение можно было бы описать как теорию типов свойств и соорудить очередную систему аксиом. Однако дело в том, что мы предлагаем вообще нечто новое:

    1) мы различаем структурное нормирование и лингвистическое нормирование, то есть предполагаем, что объекты структурного нормирования и объекты лингвистического нормирования принадлежат принципиально к разным сферам нормирования реальности и принципиально не допустимы к описанию в теории множеств (см. раздел 'Лингвистическое нормирование');

    2) мы различаем онтологические позиции для создания любого множества - истолкования и конструирования - и указываем на недопустимость создавать множество из двух позиций одномоментно, не создавая специальный контрафлексивный конструктивно-формальный 'язык';

    3) в одной и той же записи мы задаем саму виртуальную совокупность и выписываем то, что раньше содержалось как комментарий к построению множества (так называемые интуитивные основания), то есть задаем отношение релевантности;

    4) задаем релевантную для множества актуальную совокупность - то есть вводим отношение контрафлексивности в конструкт-семиозисе конструктивной символизации и в метасемиозисе конструктивного истолкования;

    5) задаем наличие или отсутствие связи виртуальной совокупности с актуальной - наличие или отсутствие референтности;

    6) вводим тип связи рассматриваемой виртуальной совокупности и контрафлексивной ей актуальной совокупности - тип референтности;

    7) обозначаем для виртуальной совокупности ее референтность к контрафлексивной ей актуальной совокупности - как непосредственную или дистанционную референтность (см. об этом в разделе 'Имманентная и концептуальная апперцепция');

    8) соответственно саму виртуальную совокупность - выражаем с точки зрения атрибутивности (атрибут или трансвиртуальный атрибут), а актуальную совокупность выражаем с точки зрения аспектности (актуальный или трансактуальный аспект - см. об этом в разделе 'Имманентная и концептуальная апперцепция'), то есть порождаем отношение реальности - актуальной и виртуальной (реальность имеет принципиально немножественный характер);

    9) различаем порядок первичности возникновения отношения 'актуальность - виртуальность' как имманентность объектов, а 'виртуальность - актуальность' как концептуальность объектов (см. об этом в разделе 'Имманентная и концептуальная апперцепция');

    10) различаем объединение в совокупности объектов и их атрибутов и/или трансструктурных объектов и/или трансструктурных атрибутов, в записи - путем 'иерархизации скобок' (см. об этом в разделе 'Имманентная и концептуальная апперцепция').

    Таким образом, мы и получим то, что мы называем Теорией Виртуальности, как наследницу теории множеств. В данной работе мы не пытались строить более детально аксиоматические системы, поскольку это дело специалистов в области логики. Мы пытались всего лишь дать самые общие подходы к теории, которая вносит в область формального рассмотрения намного больше содержания, нежели теория множеств, позволяя оперировать этим содержанием. То, что раньше записывалось в виде сопутствующего комментария, теперь может быть помещено в конструктивно-формальную запись. Так мы произвели онтологическую реконструкцию теории множеств.

    Различение аспектов (AR) и атрибутов (VR) уже позволяет понять глубинное различие между множеством, где связь между элементами атрибутивная, и классом, где связь между элементами функциональная. ТВ, являясь более универсальной теорией, нежели теория множеств, не может быть всецело сведена к теории множеств. Аксиома суть выражение феноменологически-апперцептивная функционализация онтологии ТВ. Аксиоматизация ведет к разрушению онтологии ТВ.

     

    МНОЖЕСТВО: РЕФЕРЕНТНОСТЬ И ДИСТАНЦИОННАЯ РЕФЕРЕНТНОСТЬ

     

    Открытой остается такая проблема для теории множеств: множество представляет собой множество объектов, где свойства нечто другое, или множество свойств, где совокупность объектов нечто другое? Если мы говорим о множестве некоторых свойств, являющихся полной совокупностью свойств некоторого объекта, то в каком отношении находятся объект и эта совокупность? Как допустимо различить свойства объекта и свойства свойств объекта? Являются ли последние такими же свойствами объекта как и первыми, или же они нечто иное? И, самое главное, может ли это отношение быть проинтерпретировано в существующей абстрактной теории множеств, или мы должны строить принципиально другую теорию?

    С другой стороны, множество, которое объединяется объекты с общим свойством, выделяется как класс. И во всех изложениях определения 'класс' вы встретите компромисс: ну мы же понимаем, что всегда допустимо найти некоторое свойство, но в данном случае, мы понимаем, что это разные объекты. И с этим компромиссом никак нельзя согласиться. Дело в том, что какие вы бы общности не объединили в множество, они вполне могут представлять собой класс, как минимум по тому свойству, что объединены на этом листе бумаги. И вот проблема, которую формулирует Борхес в работе 'Аналитический язык Джона Уилкинса': достаточно ли включения в классификацию (у Борхеса приводится классификация животных) для того, чтобы некоторую совокупность рассматривать как интуитивно понятную совокупность? Из этой проблемы вышла целая книга Фуко 'Слова и вещи'.

    Проблему, которая возникает при объединении некоторых объектов в класс, можно сформулировать следующим образом. Где должна быть установлена (проинтерпретирована) актуальность (виртуальность) общего свойства объектов класса: в формальной записи или вне ее? Насколько эта актуальность (виртуальность) должна быть очевидной при объединении этих объектов в класс? Является ли дополнительный комментарий актуальности (виртуальности) общего свойства класса входящим в формальную запись, или формальная запись может подвергаться преобразованиям без учета ее дополнительного комментария? Таким образом вопрос о классе объектов это вопрос о месте актуальности (виртуальности) общего свойства класса.

    По отношению к сформулированному Кантором пониманию мощности предложим следующее замечание: если мы возьмем бесконечное множество некоторых объектов и их свойств и соотнесем их с другим бесконечным множеством объектов и их свойств, будет ли мощность этих множеств одинаковой даже в том случае, если подмножества свойств могут быть разномощными?

    Очевидно дело здесь не в рассмотрении, а в том, в чем обвиняли интуиционисты Кантора: перенос на бесконечные (трансфинитные) множества правил, присущих конечным (финитным) множествам неизбежно ведет к антиномиям. Мы улавливаем название такого оперирования: завершенная бесконечность или актуальная бесконечность. Актуальность, употребляемая в терминах теории множеств, означает, что некоторое отношение каждый раз подразумевалось в комментарии, участвовало в содержании формальной записи, но не отражалось в этой же формальной записи.

    Именно понимание актуальности в теории множеств при обращении бесконечности в завершенную бесконечность и будет оспорена в ТВ. В связи с излагаемым нами пониманием полей актуальности, актуальной структуры, мы можем уточнить, что множество представляет собой актуальную структуру, структуру с единым полем актуальности. Причем, в теории множестве речь преимущественно идет именно об актуальности, а не о виртуальности - то есть не о конструктивных структурах. Там же где конструктивные (виртуальные) структуры, как например концептуальные объекты или имена начинают объединяться в совокупности наравне с истолковательными (актуальными) структурами, там теория множеств перестает работать, порождая парадоксы.

    Теория множеств интерпретирует актуальную бесконечность. Бесконечность же должна быть расширена в своем понимании: структурная бесконечность суть не бесконечность перечня объектов или их атрибутов, но бесконечность 'структурного погружения в объект и структурной надстройки над объектом', то есть бесконечность структурной глубины внутри каждого объекта (свойство, свойство свойства, свойство свойства свойства и т.д.) и бесконечность надобъектов в надструктуре объекта. Структурная бесконечность суть виртуальная бесконечность. Так возникает представление о структурном континууме как континууме, объединяющем актуальную и виртуальную бесконечность - в их контрафлексивном сопоставлении.

    Размерность суть структурная глубина в некоторой дирекциональной дистанции одного или каждого элемента связности. Связность суть структурный горизонт, состоящий из элементов одной и той же размерности. Разные размерности порождают разные ряды односвязностей. Разные связности порождают разные ряды одноразмерностей. Референция (референтность) суть установленное влияние (взаимодействие) разных односвязностей. Дистанционная референция (референтность) суть установленное влияние (взаимодействие) дистанционно-удаленных уровней структуры далее одной связности и/или размерности. Разноуровневость это разноразмерность и/или разносвязность. Если дистанционная референция (референтность) - отношение между разноуровневыми элементами, множествами или реальностями, то структурность (трансструктурность) внутреннее отношение элемента, множества или реальности.

    Мы предполагаем, что введение представления о виртуальной бесконечности корректирует понимание гипотезы Ходжа (гипотезы об инвариантах), где равенство множеств определяет равенство их инвариантов, и равенство инвариантов гипотетически определяет равенство их множеств. Инвариант таким образом оказывается связан с актуальной бесконечностью, то есть с актуально связанными представлениями об одноразмерности и односвязности множества. Виртуальная бесконечность разрывает связь связности и размерности, и устанавливает разные связности и разные размерности.

    Таким образом если инварианты разных множеств мы рассматриваем с точки зрения разноразмерностей и разносвязностей, то мы в принципе не можем уравнивать дистанционно-референтные множества, но можем лишь осуществлять их референцию и референтность как реальностей на том или ином уровне дирекционально-дистанционной глубины. Точно также мы не можем уравнивать трансструктурные множества. Любой выход за пределы одноразмерного и односвязного множества уничтожает инвариантность. То есть виртуальность неинвариантна.

    Множество тем самым является либо множеством свойств, либо множеством объектов, но не тех и других одномножественно. При этом мы будем подозревать, что не множество является более общим выражением, где класс - лишь частный случай, а класс является более общим выражением, где множество как отдельное понятие является лишним. В то же время с точки зрения теории типов два типа в ТВ разнесены в разные реальности и между ними устанавливаются дирекциональные отношения, как это было в теории Куайна, но это отношение операционализируется и становится подверженным анализу (речь идет об релевантности и типах референтности).

    По существу это уже предполагает внесение релевантности в определение множества, что только формально противоречит изначальной посылке Кантора - рассматривать в принципе любые абстрактные общности. Ибо любая совокупность это релевантная совокупность.

    Актуальное (виртуальное) множество в ТВ может быть рассмотрено как класс, то есть как совокупность объектов, имеющих одно или несколько общих свойств. А вот трансактуальное (трансвиртуальное) множество в ТВ может быть рассмотрено как множество объектов, которые событийно относятся к некой структуре, и для которых событие между ними ведет к изменению аспектов (атрибутов) за пределами актуальности (виртуальности) данной совокупности, независимо от того, является ли какой-нибудь из аспектов (атрибутов) общим при создании множества. Такое актуально-виртуальное установление трансактуального (трансвиртуального) множества привносит совершенно новое содержание - независимость от содержания свойств, предварительно определенных. Принадлежность к одной структуре не предполагает непосредственную близость объектов, входящих в множество, она предполагает лишь наличие экспериментально подтвержденного однособытийным взаимодействием элементов, объединяемых на этом основании в множество - как реальность, то есть общность нормирования. Основания для объединения некоторых объектов в актуальную (виртуальную) совокупность могут быть вдалеке от самой совокупности - в затухающей актуальности (виртуальности).

    Причем мы рассматриваем именно трансактуальное (трансвиртуальное) множество, а не трансструктурное, так как трансструктурность предполагала бы отнесение элементов множества к структурным элементам, а это не так. Элементы множества - объекты, поэтому между ними для довиртуальной логики существует только отношение трансактуальности.

    В конечном счете класс в логике отождествляют с множеством именно потому, что оказалось всегда допустимым найти общее свойство для любой совокупности (релевантность), безотносительно к их референтности, то есть взаимодействию свойств. Релевантность порождает множество, референтность - класс, если мы допускаем их в в одной и той же реальности, то есть в одном и том же нормировании. Актуальное (виртуальное) множество есть множество референтных объектов, референтность которых фиксируется в их событийном взаимодействии, где событие имеет не удаленное происхождение, а происходит непосредственно между ними, то есть в пределах актуальной (виртуальной) структуры и вызывает изменение аспектов (атрибутов) этих объектов. ТВ различает дистанционно-референтные (трансактуальные и трансвиртуальные) и актуальные (виртуальные) множества.

    Более того, некоторые явления, находящиеся за горизонтом актуальности (виртуальности) могут для нас выступать вообще как различные аспекты (атрибуты), проявляющиеся в тех или иных условиях эксперимента. Именно в этом случае, для того, чтобы объединить их в актуальное или виртуальное множество, мы даем выражение событийно-структурного взаимодействия. Это по существу и является основанием экспериментального метода в физике элементарных частиц. Эксперимент в физике элементарных частиц есть виртуальное удаленное событие, не принадлежащее актуальной структуре самих частиц, к чему мы еще вернемся при описании имманентной и концептуальной апперцепции.

    В этом смысле должны быть описаны множества всех множеств как трансактуальные множества для традиционной теории множеств. Трансактуальные множества есть множества некоторых структурных элементов, поля актуальности которых условно пересекаются в актуальности исследователя, но не в исследуемой области, и которые являются близлежащими лишь концептуально. Трансактуальные множества объединяют элементы разных структур, с разными полями актуальности. Трансактуальное множество имеет вынесенную за пределы элементов актуальность. Их актуальностью является актуальность 'наблюдателя', а не их собственная актуальность. В этом смысле множество, представленное Расселом как 'множество всех множеств, не содержащих самих себя', есть трансактуальное множество, точно такое же как и трансвиртуальное множество явлений, объединенных в квантовой механике в понятие 'частица'.

    Трансактуальное (трансвиртуальное) множество есть множество релевантных объектов, причем релевантность есть не только актуальная (виртуальная) реферируемость, но и отношение к удаленному событию, то есть затухающая актуальность (виртуальность). Место происхождения этого события не имеет значения для образования трансактуального (трансвиртуального) множества, но имеет значение в дальнейшем для установления референтности между структурой множества и внешней актуальной (виртуальной) структурой события (или событий), объединивших эту структур в множество. Эта затухающая актуальность в физике элементарных частиц преодолевается тем, что наблюдатель вместе с тем, что он навязывает некоторое удаленное событие (эксперимент) некоторым элементам с допустимо разными полями актуальности, навязывает также и свое поле актуальности, в котором действительные поля актуальности некоторых элементов оказываются пересекающимися полями актуальности.

    Трансактуальное множество может выступать только как виртуальная реальность, то есть его единство должно задаваться каким-либо событием (в том числе чистым усмотрением). Трансактуальное множество характеризуется исчисляемыми полями актуальности (количество актуальных реальностей, к которым реферирует виртуальная реальность трансактуального множества). Трансактуальное множество характеризуется исчисляемыми объектно-атрибутивными связями. Трансактуальное множество впервые ставит на повестку дня проблему: подлежат ли исчисляемому анализу трансвиртуальные уровни виртуальной реальности, то есть разноуровневые актуальные и виртуальные реальности.

    То есть мы ставим главный вопрос исчисления трансактуальных множеств: может ли быть функционально или модельно описано отношение атрибутов объекта виртуальной реальности и аспектов объектов разноуровневых актуальных реальностей, реферирующих с ней. То есть относится ли по какой-либо функции атрибут объекта виртуальной реальности с аспектами в трансактуальной глубине некоторой совокупности объектов актуальной реальности? Иными словами, если одна совокупность объектов установлением объединена в виртуальную реальность, а другая совокупность объектов событийно объединена в актуальную реальность, то есть ли связь между соответствующими их аспектами и атрибутами? Ответ на эти вопросы и есть главная проблема единой теории поля и новых теорий в логике и математике.

    Поэтому в связи с этими представлениями Теории Виртуальности требует уточнение и понимание множества. Множество есть актуальное множество - то есть, совокупность реферирующих объектов некоторой актуальной структуры, каждый из которых имеет то же поле актуальности. Там же, где мы рассматриваем свойства, мы всегда должны рассматривать и объект этих свойств или разные объекты этих свойств, а значит речь идет о реальности, которая может быть рассмотрена как трансактуальное множество. Когда мы говорим о виртуальном множестве, то тем самым мы покидаем теорию множеств, и всецело перемещаемся в область Теории Виртуальности.

    Изобразим это в виде символизации.

    (a, b) - старая запись актуального множества;

    [E(a, b)]i=1{a(e), b(e)} - некий синтез старой и новой записи, где E - событие между объектами a и b, которые объединяют их в множество. В этом синтезе старой и новой записи мы показали, что поскольку интерпретативная референтность равна 1, то раньше левую часть с указанием на событие между объектами отбрасывали, наличие некоторого события E подразумевая. Теперь для нас эта подразумеваемая левая часть становится важной, поскольку эти внешние события могут быть удаленными, а не происходящими между объектами, а референтность между таким трансактуальным множеством и актуальными для него реальностями может быть не только интерпретативная.

    Изобразим символически трансактуальное множество, образуемое двумя внешними событиями, относящимися к разным актуальным реальностям.

     []

    Итак трансактуальное множество состоит из двух объектов O1 O2, объединенных в результате двух событий E1 E2, одно из которых E1 относится к его (множества) актуальной структуре (интерпретативная референтность равна 1), а другое событие E2 удалено, где референтность интерпретативная, но ее значение нельзя точно определить. Обратите внимание, что в трансактуальное множество включены не только объекты O1 O2, но им сопоставлены и события (E1,E2), которые их объединяют в множество. Данная запись может выражать ситуацию эксперимента для адронов (барионов и мезонов), которые состоят из кварков, то есть событие E2 относится к уровню адронов, а событие E1 относится к уровню актуальности экспериментатора. Данная запись также может быть использована, как это мы покажем дальше для понимающей лингвистики компьютерного перевода, где для каждого выражаемого объекта необходимо определять референтность по отношению к шести реальностям, в том числе к реальности самого текста, включая установление каждый раз приблизительной референтности (что и делает человеческое сознание) в случае речевого-языкового взаимодействия в мире объектов.

    Для точного различения и операционализации работы с такими множествами мы применяем выписанное нами соотношение 'актуальная-виртуальная реальность' с указанием релевантности, вида референтности и исчисление референтности. Эти применения мы выражаем с помощью так называемых ав- ава- и вав-моделей. С помощью этих моделей в ТВ мы рассматриваем: 1) актуальные множества в процессе референтности их элементов в событиях с тождественным полем актуальности (референтность); 2) трансактуальные множества с фиксируемыми (исчисляемыми) полями актуальности (релевантность); 3) разные виды затухающей и направленной релевантной референтности (виды референтности) с искаженным подобием; 4) глубину трансактуального множества (уровень объектно-атрибутивных связей) или поле трансактуальности.

    Пока в виде проблемы изложим предположение о реальности как о переплетенных на разных уровнях множествах. Что это за множества и что это за переплетения? Наиболее адекватно эта проблема может быть понята при рассмотрении технологии, которой пользуется сознание для удержания памяти и ее анализа. Эта технология представляет собой переплетение анализа реальности сознанием на уровне множества объектов по их расположению в реальности и на уровне множества объектов для каждого из их свойств. То есть сознание создает связанную цепь трансактуальных множеств, где объединение объектов происходит за счет вынесенной за скобки множества свойства 'быть отвлеченным этим сознанием из одной и той же ситуации'. Другой способ объединения тех же объектов в множества происходит за счет анализа их содержания и выделение других общих свойств, других атрибутов.

     []

    То есть для некоторой ситуации, положения дел или события, память о котором хранится в правом полушарии мозга, создается континуум, для чего сознание отвлекает в левое полушарие два трансактуальных множества {O(a1), O'(a'1)} и {O(b1), O'(b'1)}. Для любой теории множеств это одно и то же множество {O, O'}. Для ТВ это разные трансактуальные множества, которые могут быть превращены в разные виртуальные реальности для последующего их референтного анализа: [O(a1,b1,c1,d1)]iO(a1), [O'(a1,b1,c1,d1)]iO'(a'1), [O(a1,b1,c1,d1)]iO(b1) и [O'(a'1,b'1,c'1,d'1)]iO'(b'1). Более того каждое из этих трансактуальных множеств имманентно содержит допустимость построения набора выражений об объектах, в них входящих B1(O), B1(O') и т.д. То есть тем самым мы указываем на то, что способ оперирования сознанием реальностью и создания множеств является более сложным, чем это рассматривала до сих пор теория множеств. ТВ никак не отменяет теорию множеств, но расширяет инструменты для анализа трансактуальных структур, их релевантно-референтного соотношения, которое в одно и то же время предполагает допустимость построения выражений о каждом из объектов, установления истинности, модальности и т.д.

     

     

    Раздел 2. 'АВ'-моделирование или конструкт-семиозис ТВ

     

    В этом разделе мы сконструируем и опишем 'АВ'-модели как способ представления виртуальной онтологии - конструкт-семиозис ТВ. То есть здесь мы произведем формирование и обеспечение позиции конструктивного истолкования.

     

    ЭВРИСТИЧЕСКИЕ, ЭПИСТЕМИЧЕСКИЕ И КОГНИТОЛОГИЧЕСКИЕ КОНСТРУКТИВНЫЕ МОДЕЛИ

     

    В позиции истолкования любая модель в принципе может быть названа эвристической моделью, поскольку она позволяет нечто проинтерпретировать, наглядно представить, разобрать и снова собрать внутреннюю комбинаторику альтернатив, отношений, содержательных зависимостей и т.п. Таким образом предназначение эвристической модели состоит в создании некоторой особой области теории- символического моделирования. Это значит, что чем фундаментальнее наши модели, тем более фундаментальную онтологию мы можем на них реализовать. Однако в моделировании есть некоторый более существенный момент - моделирование по самому своему содержанию суть структурное конструирование.

    Ограничение большинства эвристических моделей в том, что эти модели изначально не позволяли моделировать сами пространственно-временны?е характеристики реальности, но при этом интуитивно полагались именно для выведения всеобщих отношений этой реальности. Таким образом, налицо было глубиннейшее эпистемическое противоречие. Последнее слово истолковывающих теорий - эпистемические модели - уже подходят к интерпретации базовых отношений пространства и времени, но не выходят за пределы пространственно-временных представлений.

    Мы не сбрасываем со счетов всех достижений, сделанных в области модальной, временно?й и связанных с ними логик, но мы просто показываем, что эпистемически они основывались на интуитивных эвристических моделях, лучшие из которых позволяли интуитивно же выводить отношения реальности. Это получалось благодаря интуитивно неосознанному выбору модели скорее для наглядности или исходного определения, нежели для выведения этих отношений.

    Однако не всякая эвристическая модель является эпистемической моделью, когда эпистема меняется онтологически - конструирование сменяет истолкование, и когнитологически - от выражения знаний мы переходим в выражению представлений. Вводимые нами конструктивно-комбитаторные модели еще только пытаются как эвристические модели служить для креативных целей теорий, как эпистемические модели - для целей конструктивного истолкования различных эпистем и производства позиционного знания и как когнитологические модели - для конструктивного выражения представлений 'структурного видения'.

     

    'АВ'-МОДЕЛИ КАК КОНСТРУКТИВНЫЕ МОДЕЛИ

     

    Особняком в символизации и формализации была химия - там формулы суть комбинаторный перечень входящих элементов в то или иное химическое соединение. Успехи генетики в расшифровке геномов животных и человека порождают новую особую область символизации и формализации - генетический код. 'АВ'-моделирование - несколько необычный подход для логиков и математиков, который связан с теоретической онтологизацией путем особой структурной комбинаторики в конструктивной позиции.

    Конструктивные 'АВ'-модели это модели структуры, где комбинаторно различаются актуальные и виртуальные позиции, референтности как дирекциональная связь между ними, внутреннее связно-размерное содержание актуальных и виртуальных позиций с точки зрения контрафлексивно сопоставленного объектно-аспектно-атрибутивного их выражения. Символизация 'АВ'-моделей производится в открытом алфавите. Формализация 'АВ'-моделей производится относительно той или иной конкретной онтологизации.

    'АВ'-модели - общий вид конструктивной модели, для обозначения всех конструктивных моделей с любым количеством актуально-виртуальных позиций реальностей и любой комбинаторикой их связно-размерного (чаще всего объектно-аспектно-(атрибутивного)) содержания. Например, 'АВ'-модель многопозиционная: [F(a1,a2,a3...)]i(F(a1,a2,a3...))r[F(a1,a2,a3...)], то есть ава-модель. 'АВ'-модель - нечто непривычное для традиционной логики и математики, где есть традиция рассматривать формальную запись как некоторые выражаемые происходящие операции выполнения функций, которые сопоставлены высказываниям естественного языка. 'АВ'-модель - выражение комбинирования позиций как реальностей, дирекций между ними и внутреннего связно-размерного содержания реальностей.

    Ав-моделью мы называем модель со следующей последовательностью реальностей 'актуальность-виртуальность', ее также можно рассматривать как упрощенную ава-модель, где обе актуальные реальности берутся как одна, в их безразличной к актуальной разности противопоставленности к виртуальной реальности (двухпозиционный континуум). Это самая простая модель, которая имеет еще больший теоретический опыт ее использования, нежели ава- или вав-модели.

    Ва-моделью мы называем модель со след со следующей последовательностью реальностей 'виртуальность- актуальность', ее также можно рассматривать как упрощенную вав-модель, где обе виртуальные реальности берутся как одна, в их безразличной к виртуальной разности противопоставленности к актуальной реальности (двухпозиционный континуум). Это самая простая модель, которая имеет еще очень небольшой теоретический опыт ее использования, по сравнению с ав- и ава-моделями.

    Вв-моделью мы называем такую модель, где, наоборот, сокращена актуальность. Такой моделью для мышления, например, пользовался Гегель (тождество бытия и мышления у Гегеля позволило ему создать систему логических понятий с внутренними отношениями, минуя актуальность). Под вв-моделью мы также понимаем первоначально открытую компьютерную виртуальную 3-х-мерную реальность (однопозиционный континуум). Эта модель позволяет превратить актуальную реальность в произвольно виртуализированно измененную реальность с помощью компьютера так, что для человеческих органов чувств она будет выглядеть как подлинная актуальная эмпирическая реальность. Именно этот частный случай актуально-виртуальной (или точнее виртуально-виртуальной) модели позволяет увидеть то, что виртуальная реальность нечто более глубокое, нежели просто компьютерная игрушка.

    Ава-модели это модели, в которых мы рассматриваем следующую последовательность отношений AR-VR-AR' (трехпозиционный континуум) - эти модели называются актуально замкнутыми. Вав-модели это модели, в которых мы рассматриваем иную последовательность отношений VR-AR-VR' (трехпозиционный континуум) - эти модели называются виртуально замкнутыми. В ава-модели переход от одной актуальности к другой называется актуальным шагом структуры. В вав-модели переход от одной виртуальности к другой называется виртуальным шагом структуры. Актуально-виртуальный переход называется просто шагом структуры или ав-переходом.

    Актуально и виртуально замкнутые модели имеют особый статус, поскольку в настоящее время представляют собой кроме допустимости виртуальных представлений, такой тип отношений, который уже имеет огромное философское содержание, поскольку позиционно и философия и логика этими моделями пользовалась (не называя это моделями) и успели накопить огромный багаж знаний.

    Транзитные модели это континуумы со следующим отношением референтности AR>VR>AR (ава-модель) и VR>AR>VR (вав-модель), а нетранзитные модели это континуумы с таким отношением референтности AR>VRVR. Для апперцептивно-технологического нормирования мы будем использовать транзитные континуумы, поскольку они процессные.

    Ава-модели задают такой тип отношений, где поля актуальности разных актуальных реальностей пересекаются в виртуальной реальности, и эти актуальные реальности реферируют с виртуальной реальностью. Однако именно вав-модель ('Я-не-Я-Я'') возникает впервые как начало позиционного анализа у Фихте. Философия Фихте мало учитывалась логиками, предпочитающими философскую картину Канта-Гегеля, то есть ав-модели или вв-модели мира. И пусть нас не вводят в заблуждение триады Гегеля: его философия это вв-модели, где синтез тезиса и антитезиса - основание для нового тезиса, но никак не нечто третье в континууме тезиса и антитезиса, которым оперируют наравне с тезисом и антитезисом. Моделирование по стопам Фихте - вот то, что мы положим в основание логики.

    С помощью ава-моделей мы будем рассматривать такие проблемы как истинность и модальность. С помощью вав-моделей мы будем рассматривать такие проблемы как комодальность, прерывное, нелинейное, контрафлексивное время (ТАПС и ТАСП) и машинный перевод.

    Каждая из 'АВ'-моделей представляет собой континуум. Только на первый взгляд кажется, что ава-модель или вав-модель суть не являются континуумом, поскольку у них вторая актуальность или вторая виртуальность являются иным (измененным) состоянием первой актуальности или виртуальности. Однако такое изменение остается в пределах того же способа (уровня) нормирования, на котором происходит структурное нормирование реальностей, и является отличным от континуумного нормирования, где собственно происходит объединение реальностей в континуумы, то есть это не противоречит нашему представлению о структурном континууме. Однако все 'АВ'-модели как структурные континуумы являются чисто теоретическими образованиями, созданными из онтологической позиции конструирования и не могут иметь прямого отношения к структуре вещей или событий так называемой объективной реальности.

    Сами предлагаемые нами 'АВ'-модели есть не что иное, как эвристически-эпистемически-когнитологические модели, которые позволяют не просто выделить некоторые отношения реальности, но кроме этого еще и смоделировать некоторое онтологическое отношение в самой реальности на уровне представлений 'структурного видения'. То есть данные модели, во-первых, многоуровневые модели, во-вторых, дирекциональные модели, то есть использующие направление движения содержания (дирекциональность - в этом их второе главное отличие от множества как модели).

    Для 'АВ'-моделей используется 'АВ'-позиционирование, которое является сопоставлением 'актуальных' и 'виртуальных' позиций в 'АВ'-моделях и тех или иных позиций анализа в метасемиозисе. Например, при описании процессов апперцепции в 'АВ'-моделях закрепляется в имманентной апперцепции: за 'актуальностью' - 'чувственно воспринимаемое содержание', за виртуальностью - 'сознание'; в концептуальной апперцепции: за 'виртуальностью' - 'концептуализация', за актуальностью - 'устанавливаемое содержание'. Интенционально в феноменологически-апперцептивной функционализации мы можем различать ав-модель как 'интерпретацию', а ва-модель как 'установление'. Позиции 'актуальности' в таких 'АВ'-моделях называются 'а-позициями', позиции виртуальности называются 'в-позициями', а пары актуальных и виртуальных позиций называются 'ав-пары'.

    В этом качестве конструктивные модели принципиально не могут быть сведены к системам, а ТВ к системному подходу: 1) динамичность структуры 'АВ'-моделей, которые могут интерпретироваться в качестве агрегатов только как позиционно системные (ad position, для такого позиционного отношения); 2) меняющаяся релевантность от континуума к континууму разрушает изначальную системность; 3) дирекциональный характер отношений референции это уже не система структурных связей (1-го типа) но еще и не система процессов (2-го типа)[51]; 4) учет дистанционно-референтных отношений суть система высшего уровня; 5) контрафлексивный характер содержания ав-переходов и контрарефлексивный характер изменения содержания 'АВ'-моделей. В конце концов, ТВ - иная теория онтологически, и ее нужно отличать от системной методологии на уровне понятий. Системность в ТВ используется как дань старому 'языку' или как редукция теории к менее сложным интерпретациям в рамках принципа негативной защиты простоты как онтологического выражения.

    Эвристические модели использовались во многих науках для моделирования, абстрагирования реальности, которое бы позволило построить ту или иную теорию с той или иной степенью корректности интерпретирующую смоделированную часть реальности. Отличие ав- ава- и вав-моделей в том, что они пытаются смоделировать реальность на самом общем, глубинном, фундаментально абстрактном уровне. Тем не менее, данные модели это нечто простое, хотя и рефлексивно постигаемое, и, хочется надеяться, понятное в изложении.

     

    ПРИНИМАЕМЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ В
    ТЕОРИИ ВИРТУАЛЬНОСТИ

     

    Мы должны отличить представление о символизации от представления о формализации в конструктивной онтологической позиции. Конструктивная символизация ('АВ'-моделирование) - это нелингвистическое обозначение структурных единиц и элементов в конструкт-семиозисе, формализация которых является контрафлексивной: из конструктивной и истолковательной онтологических позиций для той или иной теоретической цели. Таким образом алфавит конструктивной символизации является открытым. Конструктивная формализация в данной работе производится в связи с онтологической реконструкцией в конструкт-семиозисе и метасемиозисе теорий апперцепции, истинности, модальности, пространства-времени, процесса. Так производятся соответствующие формализации - технологический процесс апперцепции объекта, апперцепция процесса, концепция релевантной истинности и адекватности, онтологика модальности и комодальности, ТАПС и ТАСП. Когнитологическая цель конструктивной символизации - построить конструкт-семиозис, предполагающий последующее истолковательное программирование для искусственного интеллекта.

    Чтобы использовать далее 'АВ'-моделирование, мы опишем основной открытый алфавит 'АВ'-моделирования.

    Обозначения реальностей:

    Эмпирической ЭР

    F

    феноменов

    Языковой ЯР

    N

    номенов

    Логической ЛР

    T

    терминов

    Мыслимой МР

    M

    Мыслей

    Рече-текстовой РТР

    S

    высказываний

    Деятельностной ДР

    A

    действий, актов

     

    Специфические предметы:

    FN - предмет эмпирической природной реальности;

    AS - предмет деятельностной социальной реальности;

    ASR - предмет деятельностной социальной правовой реальности (act social right's);

    ASP - предмет деятельностной социальной политической реальности (act social political) и т.д.

    Таким образом в ТВ задается спецификация. Причем спецификация ни в коем случае не является иным выражением теории фреймов Минского или трех уровней категорий представления Роша. Теория фреймов или уровней представления суть интерпретация знаний в языке с отнесением их к той или иной части опыта (от знаний в языке к опыту - истолкование языка в опыте). Спецификация противоположна фреймированию - структурирование самого опыта в структуре базовой реальности, от знания чего мы лишь затем будем 'идти' к языку (от знания к языку - конструирование языка из знания). В нашей спецификации нет естественного языка, она выражена, как это будет показано далее, - конструкт-семиозисом.

    Релевантная актуальная реальность записывается в квадратных скобках слева или справа от виртуальной реальности в круглых скобках. Между разными скобками записывается вид референтности.

    Теория Виртуальности построена так, что 'виртуальная реальность' является доминирующей позицией рассмотрения, что означает - управление релевантностью (актуализацией) и референтностью в позиции виртуальной реальности.

    Все 'АВ'-модельные формулы читаются слева направо сверху вниз.

    Актуальную реальность заключаем в квадратные скобки. Виртуальную реальность записываем без скобок, но если виртуальная реальность представляет собой длинное выражение, мы заключаем ее в круглые скобки. Тип референтности указываем подстрочным шрифтом между позициями (реальностями), в скобках указываем атрибутивное содержание. Для вв-модели указывается преобразование - ревиртуализация ('rev'). Обозначение реальностей: AR - актуальная реальность, VR - виртуальная реальность. Предметы: F - феномен эмпирической реальности, N - номен яызковой реальности, T - термин логической реальности, M - мысль реальности мышления, S - высказывание рече-текстовой реальности, A - акт деятельностной реальности. Соответственно этим обозначениям в базовой структуре различаются и реальности актуальные и виртуальные: [F],(F); [N],(N); [T],(T); [M],(M); [S],(S); [A],(A).

    Объект обозначается буквой O и штрихами, штрихи означают изменение одного и того же объекта. Атрибут и трансвиртуальный атрибут, аспект и трансвиртуальный аспект - обозначаются маленькими латинскими буквами с начала алфавита. Нерядоположенность атрибутов-аспектов выражается через внутрискобочное присоединение их как ассоциативных членов через запятую. Модусы обозначаются буквой m и далее по алфавиту. Перечень атрибутов заключаем в двойные круглые скобки ((a1,a2,a3)), перечень аспектов заключаем во внешние квадратные и внутренние круглые скобки [(a1,a2,a3)]. Внешние скобки здесь обозначают объектный уровень, внутренние - атрибутивный или аспектный. Если необходимо указать на базовую предметную структуру реальности, мы записываем это за скобками, чтобы отличить такую запись от записи объекта с атрибутами. Например, M((a1,a2,a3)) - атрибутивный ряд в виртуальной реальности мышления или F[(a1,a2,a3)] - аспектный ряд в актуальной эмпирической реальности; M(O1(a1,a2,a3); O2(b1,b2,b3)) - в реальности мышления M объекты O1 и O2 с атрибутами (a1,a2,a3) и (b1,b2,b3). Последняя запись демонстрирует тот случай, когда M указывает лишь на структуру реальности, а объектно-атрибутивное содержание (O1(a1,a2,a3); O2(b1,b2,b3)) выражается отдельно. Таким образом предметизация (предметирование) через различение в базовой структуре апперцепции и объектификация (объективирование) через различение объектно-атрибутивного содержания разграничиваются в формальной записи там, где это необходимо. Там же, где это различие неважно, обозначение объекта и предмета производятся только через предметное обозначение: M(O(a1,a2,a3)) или M(a1,a2,a3).

    [R]n(O(m1,m2,m3)) (O - объект, m - модусы, n - означает нереферирующая VR, релевантная некоторой [R] актуальной реальности, то есть со средой анализа в виде эмпирической реальности вообще, где нереферируемость VR указывает на то, что релевантная актуализация является неопределенной. Если указание актуализации (релевантной реальности) и определения типа референтности отсутствуют, то дело идет о записи, которая не учитывает момент наличия актуализации для данного выражения, то есть не основывается на ТВ, или актуализация (релевантная реальность) является неустановленной: V(a1,a2,a3)

    [F]i(О(a1,a2,a3...)) - VR релевантная к ЭР с интерпретативной референтностью, с виртуальным объектом O (эмпирическая виртуальная реальность) и его атрибутами a1, a2, a3, неполно выраженная, где '...' - обозначают незаконченность перечня атрибутов или модусов, неопределенность предметного предстояния, разомкнутость предмета вовне.

    Для интерпретативно реферирующих VR записывается общее выражение [R]iV или [R]>V, случай их соответствия (релевантной истинности): [R]i=1V и несоответствия: [R]i=0V (релевантной неистинности). (i=1 только для ав-моделей, для ава-моделей мы установим, что допустимо i=-1)

    Для VR с реализующей референтностью записываем: [R]rV или [R] []V, случай их соответствия (релевантной истинности): [R]r=1V и несоответствия: [R]r=0V (релевантной неистинности). (i=1 только для ав-моделей, для ава-моделей мы установим, что допустимо i=-1)

    Для VR с сущностной референтностью записываем: Ve[R] или V-[R].

    Для референтности в разных полях актуальности, то есть для затухающей актуальности записываем: [O(x1)]i1O(...)i2 [O'(x2)] и при этом i1?i2

    Для дистанционной референтности записываем (для каждой из типов референций): [R]diV; [R]deV; Vdr[R]

    Референтностью управляет позиция актуальной реальности. Это имеет значение для трех- и многопозиционных континуумов.

    O и O' - один и тот же, но контрафлексивный объект в разных актуальной и виртуальной реальностях.

    O1 и O2 - разные объекты.

    O(e1,e2) - объект, апперцептивно создаваемый двумя событиями E1 и E2.

    V(O1(a1); O2(a1)...) - общий вид виртуальной концептуальной совокупности объектов O1(a1) и O2(a1) с их атрибутами.

    Обращаемость - [O(e1,e2)]iO(e1,e2) - любая актуальная реальность может быть превращена в виртуальную и наоборот. Принципиального различия для записи между событиями, создающими объект, и объектом, объединяющим события как атрибуты, не существует.

    Общий вид двухпозиционного ав-континуума: [R]i(V), где V - общий вид объекта виртуальной реальности, R - общий вид актуальной реальности, а i - общий вид референтности.

    [R]iV - ав-модель, которую мы будем применять дальше (двухпозиционный континуум).

    [R]iVr[R] - ава-модель, которую мы будем применять дальше (трехпозиционный континуум).

    (V)r[R]i(V) - вав-модель, которую мы будем применять дальше (трехпозиционный континуум).

    Трехпозиционный ава-континуум - [R]i(V)r[R], где последовательность референтности суть негэнтропийная сквозная (слева направо - усложнение). Однако с точки зрения процессной онтологии, последовательность референтности допустима как энтропийная сквозная [R]r(V)i[R], сосредоточенная [R]i(V)i[R], рассредоточенная [R]r(V)r[R].

    Трехпозиционный вав-континуум - (V)r[R]i(V), где последовательность референтности суть негэнтропийная сквозная. С точки зрения процессной онтологии, последовательность референтности допустима как энтропийная сквозная (V)i[R]r(V), сосредоточенная (V)r[R]r(V), рассредоточенная (V)i[R]i(V).

    Также ревиртуализация обозначается как 'rev' и означает интерпретативную референтность, зависящую от предыдущей референтности и ведущую к изменению содержания одной виртуальной реальности по отношению к другой: F[O(a1)]iF(O(a1))revF(O(a1, b1))

    Мы будем применять знаки конструктивного равенства  [] и конструктивного неравенства  [], виртуальное следование  [].

    Онтологика таких записей в 'АВ'-моделях является онтологикой комбинаторной, конструктивной, непривычной для специалистов в областях пропозициональной логики или логики теории множеств. Символическое выражение 'АВ'-моделей не является пропозициональной записью, эти модели суть модели онто-логических конструкций на различных уровнях нормирования. Онтологика 'АВ'-моделей является онтологикой доаксиоматической, то есть не основанной на опыте. Это онтологика дообъектных, доапперцептивных и дофеноменологических способов нормирования.

     

    БЫВАЮЩИЕ СИТУАЦИИ

     

    Актуально-виртуальное соотношение реальностей в семиозисе, в том числе в феноменологически-апперцептивной функционализации, может быть помыслено как бывание. Бывание принципиально отлично от бытийствования - выражения в языке или в пропозициональных высказываниях математики или логики.

    Однако бытийствование и бывание противопоставляются не только как выражаемые в разных онтологических позициях. Бытийствование и бывание - принципиально разные онтологии. Речь идет не просто о преодолении подхода Хайдеггера в его книге 'Бытие и время', который можно выразить так - бытийствование суть не только истолковываемое в языке пространственное присутствие, но и расположение во времени. Речь идет о принципиальном отказе от онтологии, выражавшейся на протяжении всей истории философии - как онтологии пространственно-временной реальности. Бытийствование - истолковываемая в языке пространственно-временная реальность. Бывание - выражаемое конструктивно в семиозисе отношение реальностей, где пространственно-временая реальность одна из конструктивно допустимых реальностей. Отсюда 'бытийствование' оказывается уже не фундаментальным содержанием, а частным случаем бывания в отношениях пространственно-временной реальности к иным реальностям: логики, опыта, языка, мышления, речи-текста и деятельности. В то же время 'бытие' как универсальная категория включает в себя содержание 'бытийствования' и 'бывания'.

    Конкретный случай бывания выражается как бывающая ситуация. Выражение в конструктивной позиции той или иной бывающей ситуации приводит к описанию в позиции конструктивного истолкования позиционного знания. То есть относительно той или иной ситуации двух- или более -позиционных континуумов у нас всегда есть некоторое простое представление, которое затем на уровне концептуального опыта этой бывающей ситуации порождает знание, которым мы пользуемся, и которое может быть формализовано. Эта формализация - сама часть человеческого опыта, которая может позволить устанавливать релевантные рассматриваемой ситуации позиционные континуумы для искусственного интеллекта.

    Принципиальное новшество, которое мы вводим в последующее комбинирование бывающих ситуаций - открытый характер бывания ко всей базовой структуре реальности в феноменологически-апперцептивной функционализации. Сообразно рефлексивному размышлению каждая из базовых структур реальности допустимо оказывается не только в любой из позиций - актуальной и виртуальной - но также и сама выступает основанием континуума, например, ситуация [M]i(M) есть не что иное как рефлексия.

    Мы попытаемся выразить лишь некоторые двухпозиционные континуумы, наиболее распространенные как позиционные ситуации бывания для получения в дальнейшем позиционного знания. Это означает, что в конструктивной позиции через 'АВ'-моделирование мы лишь порождаем позиционные ситуации бывания. В позиции истолкования тех или иных бывающих ситуациях они превращаются в знаниевые позиционные ситуации. Затем в процессе конструктивного истолкования представлений постижения в тех или иных бывающих знаниевых позиционных ситуациях мы получаем позиционное знание[52]. Так в бывающих ситуациях от постижения мы переходим к конструктивной эпистемологии и тем самым получаем полную картину конструктивной когнитологии.

    Подробный разбор бывающих ситуаций читать не обязательно, достаточно просмотреть. Бывание - процесс фундаментального 'позиционирования', создания позиционных континуумов, который не может быть сведет ни к какому конкретному акту позиционирования.

    Противопоставление различных реальностей в актуально-виртуальных парах происходит в разных действительностях. Это означает, что мы рассматривая попеременно одну и другую реальность в актуально-виртуальных парах, переходим из одной действительности к другой (с их объектно-аспектным или объектно-атрибутивным содержанием). Действительность указывает на разность представлений, необходимых для понимания тех или иных процессов, происходящих в разных реальностях актуально-виртуальных пар. Понятие 'реальность' указывает на структуру апперцепции, в то время как понятие 'действительность' указывает на различие процессов и даже картин мира, связанных с разными структурами, в зависимости от выбранной позиции усмотрения. Усмотрение - это процесс помещения позиции 'смотрения' в одну или другую реальность двух- и больше позиционного континуума.

    Теперь мы покажем развернутый в многообразии базовых структур реальности усложненный процесс теоретизированной апперцепции, то есть апперцепции, соотнесенной с той или иной областью ситуативного позиционного знания феноменологически-апперцептивных реальностей. Здесь в описании мы немного забегаем вперед, поскольку появление объектов, атрибутов и аспектов мы опишем только на следующем морфологическом уровне нормирования. Однако такое упреждение связано с необходимостью показать функциональное конфигурирование, то есть воздействие функционального нормирования на континуумное нормирование - релевантный трафик и расширенное понимание референтного трафика, а также на онтологическое нормирование - появление предметного структурирования актуальных и виртуальных реальностей.

    [R]n(V) - симулякр, нереферирующая виртуальная реальность с условной релевантной актуальностью[53].

    [F]i(F') - виртуальная модель, похожая на ту, которая была впервые создана под названием 'виртуальная реальность', учитывающая изменения реальности;

    [F]i=1(F') - соответствие этой VR эмпирической актуальной реальности (ЭР);

    [F]i=0(F') - несоответствие этой VR и AR;

    [F]i(N) - языковая VR, интерпретирующая актуальную ЭР;

    [F]i=1(N) - соответствие языковой VR и актуальной ЭР, интерпретирующий характер языка;

    [F]i=0(N) - несоответствие языковой VR и актуальной ЭР, относительная самостоятельность языка;

    [F]e(T) - сущностной характер VR теории или логики;

    [F]i(M) - интерпретативный в эмпирической реальности характер VR мышления;

    (M)r[F] - реализация, преобразование эмпирической реальности со стороны мыслительной VR (ва-модель, основание концептуальной апперцепции);

    [N]i(T) - область структурной лингвистики и иных наук о языке;

    [N]i(N') - самоинтерпретация (словарь) языка;

    [N]i(M) - интерпретативный характер VR мышления по отношению к языковой реальности;

    [T]e(T1) - сущностной характер любого термина в логической VR для всякой науки;

    [N]i(S) - интерпретативный характер VR любого высказывания относительно языка;

    [A]i(S) - интерпретативный характер VR сопрагматичного высказывания относительно деятельностной реальности;

    [R]i=1(S) - актуальность высказывания в зависимости от R=(M, S, A, F, N, T) - высказывание актуально для мышления (M), речи-текста (S), деятельности (A), эмпирической реальности (F), языка (N), логики (T);

    [R]i=0(S) - неактуальность высказывания, см. выше варианты;

    [F]i(S) - интерпретативный характер VR высказывания относительно ЭР;

    [M]i(S) - интерпретативный характер VR высказывания относительно МР;

    [R(b1...)]iS(a1...) - контекст, интерпретативный характер VR высказывания относительно рече-текстовой реальности высказывания;

    [T]i(S) - интерпретативный характер рече-текстовой реальности высказывания относительно логической реальности;

    [S]i(T) - интерпретативный характер VR теории речевого акта относительно рече-текстовой реальности;

    [F]nS(m1...) - рече-текстовая VR высказывания как апория;

    [T]nS(m1...) - рече-текстовая VR высказывания как антиномия;

    [F]iS(m1...) - рече-текстовая VR высказывания как языковый (дискурсивный) парадокс;

    [N]nS(m1...) - рече-текстовая VR высказывания как несвязанность правилами грамматики;

    [F]nT(m1...) - относительная воображаемость VR любой теории, несвязанность ее с эмпирической реальностью в смысле буквального соответствия;

    [F]nM(m1...) - воображение как принципиальная осуществимость любой VR;

    [M(b1...)]iM'(a1...) - реальностная модель рефлексии;

    [R]nS(m1...) - наличие скрытых смыслов в рече-текстовой VR высказывания;

    [M]nS(m1...) - рече-текстовая VR высказывания не адекватна мысли, вложенной в ней, невыразимость мышления в высказывании.

    [ASP]i(A) - VR политического действия (ASP - специфическая актуальность act social political - деятельностная социальная политическая актуальна реальность).

    Обратите внимание, что все относящиеся к реальностям речи-текста или 'языка' выражения бывающих ситуаций являются не интерпретацией ситуаций в процессе использования языка или ситуаций в содержании самих речи-текста, а структурификационных ситуаций, о чем далее мы будем говорить детально.

    Однако следует разобраться с отличием сопрагматичных и перформативных высказываний. Сопрагматичные высказывания (см. работу 'Языковые парадоксы') это высказывания, которые сопровождаются или сопровождают деятельность (VR высказывания с интерпретативной референтностью к актуальной реальности деятельности). Они бывают констативные, информативные, перформативные и, очевидно, прогностичные. Констативные - 'нечто как действие имело место'. Информативные - 'такой акт имеет такое-то место среди других актов'. Прогностичные - 'этот акт может привести к таким-то актам в дальнейшем'. Перформативные - 'некто говорит о своем намерении или декларации сделать то-то и то-то', то есть VR выражения с реализующей референтностью к актуальной реальности деятельности[54]. Они взаимообращаемы, и именно комбинаторика ТВ впервые позволяет показать это их различие на уровне разного типа референтности.

    Релевантность сопрагматичных и перформативных суждений - реальность действий, но они создают разные VR. Сопрагматичные высказывания создают невовлеченные VR. Перформативные высказывания создают вовлеченные VR. Поэтому VR перформативных высказываний, в конечном счете, тоже может рассматриваться посторонним наблюдателем как сопрагматичное высказывание.

    Этот подробный, но далеко не полный разбор ситуаций, представляет собой выражение типичных бывающих ситуаций, внутри которых происходит рассмотрение теоретических вопросов и прикладных исследований.

     

    РАЗОМКНУТАЯ МЕТРИКА 'АВ'-ЦЕПОЧЕК И СЕТЕВЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ

     

    Новизна подхода ТВ в том, что от противопоставления Я-не-Я, субъект-объект, сознание-предмет в 'АВ'-позиционировании мы переходим к дофеноменологически-доапперцептивным модельным цепочкам как континуумам виртуальной онтологии, где размыкается двухполюсная метрика простой ав-модели в цепочки, которые мы рассматриваем теоретически сокращенно как ав-, ава-, авав-, вав- вава-модели (двухпозиционные, трехпозиционные... и многопозиционные континуумы). Здесь под 'метрикой' мы понимаем не пространственную, а структурную дирекциональную метрику[55]. Разомкнутый или открытый характер дирекциональной метрики означает, что структура из конструктивной позиции в своей виртуальной бесконечности допустима к представлению как бесконечность 'АВ'-цепочек. Такой подход означает, что мы получаем возможность:

    1) построить сложную дирекциональную метрику референций: не просто отражение, как это можно было бы сказать для ав-модели, но интерпретацию для а []в моделей, реализацию для в []а моделей и сущностное отношение для а'в моделей (контрафлексивность);

    2) произвольно комбинировать AR и VR в цепочки, благодаря чему можем рассматривать и вав-, и ава-, и вв-, и ав-модели;

    3) с точки зрения феноменологической функционализации содержания 'АВ'-моделей - различать акты сознания или акты любого процесса виртуализации (вав-модели) и различие среды анализа одного и того же виртуального предмета (ава-модели);

    4) сведения этих цепочек к операциям, которые выражены в иных теориях для разных ситуаций - в частности, а-в-а-в-...цепочки сводимы к цепям Маркова, для них представляется допустимым применять теорию графов[56] и т.д.;

    5) сведения этих цепочек к функциям вообще и математическим в частности: сама форма объектно-атрибутивной записи O(a...) допустима к представлению как функция, как тензорное исчисление, однако дальнейшее рассмотрение выходит за пределы нашей компетенции;

    6) допустимость установления ширины усматриваемого континуума как длины цепочки, а глубины усматриваемого континуума как глубины структурированных ответвлений атрибутивных цепочек (длины атрибутивного выражения) для всякого объекта входящих актуальных и виртуальных реальностей;

    7) мы получаем допустимость через сеть 'АВ'-цепочек конструктивно выразить делезовскую 'ризому';

    8) и тем самым мы получаем разомкнутую метрику континуумов вообще, а значит плодотворность развития идеи о движении во времени в ее 'немашинном смысле', идею о 'гиперпространстве' и т.п.

    Особым свойством обладают так называемые замкнутые 'АВ'-модели, то еть такие, на концах которых находятся либо актуальность, либо виртуальность. Например, авава-модель - актуально замкнута; вавав-модель виртуально замкнута. Такие модели мы будем использовать позднее для создания особых шкал измерения.

    Для 'АВ'-моделей нам следует также различить трафик релевантности и референтности. Трафик релевантности - изменение релевантности в многопозиционных континуумах за счет комбинаторики актуальных реальностей относительно базовой структуры реальности (шести базовых реальностей). Трафик референтности - изменение референтности в разных ав-парах многопозиционных континуумов за счет трех типов референтности.

    Так же мы различаем еще и релевантную транзитность, то есть такой релевантный трафик, где релевантность всех ав-пар является неизменной, хотя референтный трафик может быть различным. Транзитность - чистое дирекциональное представление, означающее непрерывную, неизменную дирекциональность 'АВ'-модели, которая задается внешними сущностными отношениями реальности (асимметричный поток времени, различие энтропия-негэнтропия) для релевантного трафика и разными типами референтности для референтного трафика.

    Референтная транзитность это такой референтный трафик в многопозиционной 'АВ'-модели, когда комбинация референций обеспечивает транзит объектно-атрибутивного содержания от одной крайней позиции многопозиционного континуума к другой. Например, для ава-модели референтная транзитность будет означать в одной ав-паре - интерпретативную, а в другой ав-паре - реализующую референтности.

    Референтный трафик для многопозиционного континуума начиная с трех- является однодирекциональным (комбинации референций - i, r или r, i) в случае транзитной референтности; двухдирекциональным: в случае сосредоточенной референтности (комбинации референций - i, i), рассредоточенной (комбинации референций - r, r) и распределенной (комбинации референций - e, e) референций.

    Для многопозиционных сетевых 'АВ'-моделей кроме представления о транзите необходимо ввести представление о потоке. Потоки - это зафиксированные на уровне метасемиозиса устойчивые транзитные движения в некоторой доступной нам сети, которые отличаются друг от друга. Тем самым мы можем свести сеть к нескольким уровням понимания: 1) Сетевая метрика потоков; 2) Уровень отдельного потока, где есть транзитное объектно-атрибутивное содержание; 3) Трафик потока на дирекциональном уровне. Отсюда локус сети будет определяться как кластер на всех трех уровнях - отнесение к карте сети, отнесение к отдельному выделенному потоку на уровне транзитного содержания, отнесение к выделенному потоку на дирекциональном уровне трафика.

    Тем самым мы получаем сетевые и матричные 'АВ'-модели[57]. Так разомкнутая метрика 'АВ'-цепочек представляет собой общую нормативную онтологию ТВ - структурно-континуумную, для которой сеть - ее топологическое выражение.

     

    Часть 3. Виртуальное мышление

     

    В этой части мы попытаемся выразить само мышление, которое мыслит о виртуальности, мыслит в виртуальности, мыслит виртуально - виртуальное мышление.

     

    СПОСОБЫ 'ВИДЕНИЯ' МИРА, СОЗНАНИЕ И МОЗГ

     

    Если вы пользователь компьютера, то наверняка имеете представление о двух разных файловых менеджерах 'Windows Commander' (а также 'Far Manager' и все семейство 'Norton Commander' еще во время DOS) и более поздний 'Windows Explorer', появившийся уже в поставке первых Windows. Многие пользователи так и не смогли перейти на новый файловый менеджер, и поэтому до сих пор, особенно пользователи со стажем, которые еще работали в DOS, используют файловый менеджер со старым интерфейсом. Очень часто приходится слышать, что эти старые пользователи чуть ли не консерваторы, и не могут приспособиться к новому интерфейсу. Несмотря на всю похожесть этих программ, они построены на принципиально разной идеологии. Первая (WC) основана на структурно-континуумном отношении человека к действительности, вторая (WE) - на объектно-атрибутивном отношении. Это два разных способа 'видения' мира - 'видеть' континуум или видеть объект с атрибутами.

    Что мы делаем, когда, например, перед нами возникает задача скопировать файл из одного места, например, винчестера, в другое, например, на внешний носитель? В первой программе мы считываем путь-источник и путь-цель на две разные панели, затем выбираем нужный файл или множество файлов даем команду на копирование с одной панели на другую. Вот это произвольное считывание разных структур информации на две разные панели - прообраз континуум-апперцепции. Это то, что наше сознание проделывает тысячи и миллионы раз за день - строит континуумы: я говорю, значит сейчас мое мышление и речь единый континуум, я действую, значит мое мышление и действие сейчас единый континуум и т.д. Таким образом, теория апперцепции Канта, оказывается просто частным случаем более сложной теории апперцепции. Кант полагал всего лишь один континуум - чистая апперцепция и эмпирическая, которая приводится в содержательное соответствие в трансцендентальном единстве апперцепции объекта. Действительно, мышление и внешний ему опыт - первейший и основной для философии континуум. Тем не менее, это не единственный континуум, который строит сознание.

    Что же предлагает нам, второй тип файлового менеджера? В нем тоже можно делать все те же процедуры, что и в файловом менеджере первого типа, но там на левой панели всегда будет общая структура информации со свободным движением по структуре, а на правой панели всегда структура на один уровень меньше без свободы движения по структуре. Именно такой файловый менеджер до сих пор поставляется в дистрибутиве среды 'Windows'.

    Не известно, что по этому поводу думают психологи, но по нашему скромному мнению, первый тип видения мира и интерфейса (свободное движение в структуре информации на обеих панелях, и тем самым свободный выбор континуума) соответствует креативному, менеджерскому подходу, второй тип видения мира и интерфейса (левая панель структура информация объектного типа и правая - атрибуты объекта слева) соответствует задачному, исполнительскому подходу. Выбор того или иного подхода - не просто диктуется задачей или проблемой, стоящей перед тем или иным человеком. Выбор диктуется способом видения мира - что видит человек прежде всего: континуумы с их внутренней структурой или объекты с их атрибутами. Технологическая схема апперцепции участвует в видении человеком мира или объектно-атрибутивная часть ее - это следствие воспитания, культуры, традиций, системы образования и т.д. То что в мировом масштабе поставки 'Windows' выбран только 'исполнительский' интерфейс - проблема ограниченного понимания последствий использования одного лишь типа интерфейса в мировых масштабах.

    Таким образом структурно-континуумное (доапперцептивное, дофеноменологическое, дообъектное) видение и объектно-аспектно-атрибутивное (апперцептивное и феноменологическое) видение мира представляют собой различные уровни нормирования в ТВ - континуумное нормирование и морфологическое нормирование (с конфигурированием функционального нормирования). Тем самым структурно-континуумное и объектно-атрибутивное - концептуально различные способы видения мира: дообъектное и объектное.

    Представление о структурно-континуумном мышлении, как будет показано далее, позволит описать контрафлексию и контрарефлексию, теорию альтернативных последовательностей событий, релевантную концепцию истинности, онтологию и апперцепцию позиционных процессов. В то же время представление об объектно-атрибутивном мышлении позволит нам описать технологический процесс апперцепции, структурную теорию модальности, онтологию и апперцепцию объектных процессов.

    Прежде всего, как это делает наше сознание при помощи мозга? Наше сознание делает это за счет того, что имеет двойное отражение и апперцептивное порождение мира, два способа его видения: объектно-атрибутивный и структурно-континуумный. В левом полушарии мозга у нас - структурно-континуумное содержание. В правом полушарии мозга у нас - объектно-атрибутивное содержание. Это не значит однако, что объектно-атрибутивное содержание получено так, словно в правом полушарии у нас некий продвинутый видеомагнитофон с записью еще и запахов и тактильных ощущений. События, которые происходят с нами, запоминаются вовсе не на бесконечную ленту или диск мозга. Запоминание событий имеет избирательный характер, сетевой способ индексации, когда к имеющемуся сетевому содержанию целостностей новые целостности добавляются как интенции и на уже существующие атрибуты (индексы), и в виде новых атрибутов. Запоминаются события, имеющие новые атрибуты, похожие события индексируются как повторение атрибута в новом событии.

    Как это происходит? Память 'кладет' событие как пространственно-временну?ю процессуальную и связную (через сеть общих атрибутов) зависимость различных объектов. Эти процессы и связи, заданные событиями, сознание постоянно раскладывает также (гипотетически при помощи левого полушария мозга) на объекты с соответствующими атрибутами так, что атрибуты в то же время связывают разрозненные объекты, если они побывали в одном событии.

    Таким образом виртуальный атрибут это не только некий актуальный аспект события, но общее свойство 'нахождения в событии' разных объектов. Эти аспектно-атрибутивные пары есть двойная структура событий и объектов. Аспект указывает на неисчерпаемое содержание события со всеми его процессами и связями, а атрибут (тот же аспект, но в иной структуре отношений) указывает на связь различных объектов этого события.

    Выделить объект с его атрибутами мы можем таким образом дважды - как актуальный объект с аспектом того или иного события и как виртуальный объект, составленный из совокупности отвлеченных атрибутов, которые суть аспекты, но в объектной структуре актуальных отношений.

    В таком двойном аспектно-атрибутивном представлении структуры мы получаем и актуально-виртуальное отношение любых произвольно выделяемых целостностей. Актуальная целостность (актуальная реальность) создается из аспектов объектов, участвовавших в том или ином событии, в то же время она оказывается виртуальной целостнотью атрибутов, подлежащей изменению в сознании, независимо от актуальных событий из которых она извлечена.

    Основным свойством атрибутирования является то, что мы можем одинаково двойственно атрибутировать процессы, события, связи объектов. Для атрибутирования нет принципиальной разницы, как получен атрибут. Однако осуществляя рефлексивный анализ построенных на основании атрибутирования 'АВ'-моделей, мы вынуждены удерживать для актуального выражения содержание того, где взят атрибут, то есть происхождение аспекта.

    Именно это взаимное преобразование объектов в события, событий в атрибуты, преобразование процессов, связей и событий в подобные атрибуты, рассмотренные нами способы структурирования реальности и отношений этих структур позволяют моделировать и решать принципиальные задачи. При помощи такого моделирования мы покажем в дальнейшем, как можно проинтерпретировать такие отношения в логике, лингвистике, в проблемах искусственного интеллекта.

    Отсюда мы получаем допустимость по-новому ответить на вопрос - что такое мышление с точки зрения работы мозга? Мышление человека с точки зрения работы мозга это моделируемое в процессах мозговой деятельности человека контрафлексивное взаимодействие двух различных реальностей - актуальной и виртуальной, где актуальная реальность воспроизводится внутри реальности сознания как объектно-аспектное содержания устойчивой в очевидности (внешней сознанию реальности - восприятие или внутренней сознанию реальности - воспоминание), а виртуальная реальность суть преобразование актуальной реальности как уже объектно-атрибутивное содержание изменчивой в инаковости внутренней сознанию реальности (внутренняя сознанию реальность воображения) и реструктурирование его в двух отношениях - объектно-аспектно-атрибутивном (правое полушарие) и континуум-апперцептивном (левое полушарие).

    При этом различие двух полушарий мозга лишь различие разных способов представления как актуальных, так и виртуальных структур. Однако собственно различие актуальных и виртуальных процессов допустимо понимать как различие восприятия-памяти сознанием-мозгом содержания и преобразования этого содержания в творческой деятельности воображения внутри мозга-сознания. Причем внешность и внутренность реальности суть не различение нормирования реальности, а различение дирекционального оперирования реальностью: как актуальной, так и виртуальной. Актуальная и виртуальная реальности для мозга-сознания не являются сами по себе ни внешними, ни внутренними. Актуальные и виртуальные реальности с тем или иным феноменологически-апперцептивным содержанием делают внешними или внутренними те или иные процессы апперцепции - имманентные или концептуальные, о чем мы будем говорить далее.

    Таким образом деятельность мозга является многоинтенциональной в различении доступов к различным процессам: восприятие (извне сознания), восприятие памяти (внутри сознания), мышление (структурное и лингвистическое), речевая деятельность (включая коммуникацию), поступковая деятельность, самосознание-смыслообразование-целеполагание, интеллект. Известные на сегодня различные ритмы мозговой деятельность (исследуемые электроэнцефалографией - ЭЭГ) - альфа-ритм, бета-ритм, гамма-ритм, дельта-ритм, каппа-ритм, лямда-ритм, мю-ритм, сигма-ритм, тета-ритм, тау-ритм - не что иное как способы разноинтенционального доступа к различным процессам мозговой деятельности. Различные ритмы мозга не что иное как способы передачи разноинтенциональной содержательной информации в сети, которую представляет из себя мозг. Причем то, что понимается под блокированием того или иного ритма, вполне может оказаться сменой интенциональности процессов (например, при том же содержании сигнала переключение доступа от непосредственного восприятия к соответствующей памяти, которая дорисовывает воспринимаемое содержание по ассоциации). Таким образом остаются неизвестными либо иные ритмы, которые суть интенционально сопоставлены данным, либо неизвестной является интенциональная сопоставленность уже известных ритмов мозга. Кроме того, внутри самих ритмов могут быть обнаружены составляющие ритмы, соответствующие разноинтенциональным процессам работы мозга-сознания - особенно на предмет обнаружения составных ритмов необходимо исследовать альфа-ритм, бета-ритм, гамма-ритм, мю-ритм.

    Мозг-сознание человека работает намного сложнее, нежели нейронные компьютеры. Образование устойчивых ассоциативных связей - синапсов - в Теории Виртуальности интерпретируется как релевантно-референтные актуально-виртуальные объектно-аспектно-атрибутивные связи, и в своем упрощенном виде они могут быть представлены как нейросеть. Не следует однако рассматривать связь синапсов мозга с точки зрения обычного компьютера, то есть как передачу битов информации (сигнала, значения 0 или 1) от синапса к синапсу. ТВ дополняет понимание о передаче такого сигнала представлением об интенциональности (направленности) передачи, двухтиповой связи синапсов (релевантность и референтность), многосодержательной связи синапсов (связностей, размерностей, дирекциональностей), произвольном выборе содержания самого сигнала, который может отвлекаться 'мозгом' для анализа в любой степени дирекционально-дистанционной глубины.

    Сегодня в результате исследований мозга установлено, что синапсы мозга создаются практически всю жизнь человека. В ТВ мы предполагаем, что создание синапсов напрямую зависит от умственной деятельности человека - интенсивности мышления, типов и уровней мышления: истолковывающее (образно-творческое, аналитическое, рефлексивное), конструктивное (структурно-творческое, конрафлексивное, контрарефлексивно-многопроцессное). Именно мышление человека оказывает обратное влияние на сетевую структуру синапсов. Отсюда изучение строения структуры синапсов без наличия теории деятельности мозга-сознания не является достаточно адекватным. Мозг имеет три уровня для теоретического исследования: собственно строение мозга (физиологическое морфологически-клеточное строения мозга), структура синапсов и биохимическое взаимодействие частей мозга. Все эти три уровня непосредственно зависят от типа деятельности человека на протяжении жизни. Поэтому встречающееся в фантастических романах представление о 'перезаписи сознания' с одного мозга на другой не имеет уже сегодня под собой никаких теоретических оснований. Мало 'перезаписать' сознание-информацию с одного носителя-мозга на другой носитель-мозг. Необходимо также в другом носителе-мозге воспроизвести все морфологически-клеточное строение мозга на данный момент, всю его структуру синапсов и все способы взаимодействия частей мозга на биохимическом уровне, которые характерны для воспроизводимого носителя-мозга.

    Деятельность мозга остается малоисследованной не в силу технической невозможности проследить тот или иной тип взаимодействия частей мозга, соотнесения этих частей с теми или иными областями жизнедеятельности или мышления; а в силу того, что обнаружение таких специализаций частей мозга, связей его любых структур не дает представления об общей концепции его деятельности. Очевидно, полное представление о работе мозга мы сможем получить лишь после моделирования его деятельности в компьютере на основе предлагаемой нами Теории Виртуальности - причем при выразительном различии структурного и лингвистического нормирования. То есть анализ деятельности мозга связан не с расчленением его на структуры и познанием их связей и взаимодействия, а с воспроизводством деятельности мозга вне самого мозга и сравнением полученной модели с прототипом. Тем самым, деятельность мозга подлежит не анализу самого мозга как предмета, а конструктивному анализу его деятельности в связной теории, описывающей технологии восприятия, памяти и воображения как продуктивного мышления.

    Нам представляется, что главный процесс аналитического мышления связан не с правым полушарием и не с левым полушарием головного мозга. Процесс аналитического мышления (гипотетически) происходит в многократной референтности этих двух полушарий.

    Наконец, выскажем гипотезу о том, почему существует асимметрия деятельности рук человека, то есть почему большинство людей правши. При огромном множестве гипотез на этот счет, теоретически мощной нет ни одной. Нам представляется, что причина того, что большинство людей правши, состоит не в самом по себе обстоятельстве, что перекрестно отвечающее за правую руку левое полушарие суть структурно-континуумное видение мира, и это видение само по себе более активно. Причина в другом - правая рука оказывается лучше приспособлена к новой сложной деятельности, неавтоматической, привычки которой еще не выработаны. К привычной легко автоматизируемой деятельности можно приучить и левую руку, но новую сложную деятельность, требующую творчества, можно освоить именно правой рукой. В этом процессе участвует творчество как виртуальная реструктуризация - именно то, чем и занимается левое структурно-континуумное полушарие мозга. Именно это обстоятельство приводит к тому, что когда приблизительно в 5 лет правша-ребенок начинает самостоятельно осваивать принципиально новые сложные типы деятельности, он пользуется правой рукой как той, которая ближе к левому полушарию. Гипотезу можно было бы развивать и дальше, показав, что деятельность левой руки развивается как отражение деятельности правой руки. То есть освоенная новая сложная деятельность правой руки переносится на левую руку путем внутренней симметрии рук.

    В этом смысле мы рассматриваем ТВ в том числе как теорию для описания технологии работы мозга.

     

    ВИРТУАЛИЗАЦИЯ МЫШЛЕНИЯ

     

    В разделе 'Онтологические представления Теории Виртуальности' мы шаг за шагом производили формирование новой мыслительной компетенции - виртуального мышления. В данной главе мы произведем предварительную типологизацию знаний о виртуальном мышлении, формирование компетенции которого мы будем и далее продолжать на всем протяжении нашей работы.

    В своей онтологии как мыследеятельность мышление суть различение и комбинирование структур. В своей онтике мышление оказывается имманентно реализовано как индивидуальный процесс на материальном носителе - человеческом мозге. В концептуальном осмыслении мышление реализовано, во-первых, как коллективный процесс на материальных носителях информации - человеческой культуре, текстуальной в широком смысле; во-вторых, как концептуальный позиционный процесс различения и комбинирования структур, где сам 'процесс' не является традиционным, как пространственно-временна?я последовательность. Концептуальный или позиционный процесс - суть концептуально построенная технология мышления, не связанная с простым различением внутреннего и внешнего 'мыслю следовательно существую' по-картезиански, не связанная с объектностью по-кантовски, не связанная со временем по-гуссерлевски, не связанная с пространственным присутствием и временем по-хайдеггеровски, не связанная с любыми сопоставленными в самом содержании мышления способами выражения существования в пространственно-временном континууме вообще. Мышление, которое суть не просто различение, а различие и различание структур и их усложняемое конструктивно комбинирование и конфигурирование, есть виртуальное мышление. Здесь и далее мышление для нас есть мыследеятельность, если не сделано уточнение.

    В своей многомерности мышление понимается так: 1) мыследеятельность - мышление в широком смысле слова, в частности - человеческое; 2) различенное позиционно-онтологически (истолкование и конструирование); 3) различенное инструментально (представление, метафора, опыт, понятие, интенция, язык, система, дирекционально-позиционная структура); 4) различенное содержательно-онтологически (актуальное и виртуальное); 5) различенное по всеобщей форме онтологизации (очевидное, инаковое); 6) различенное в актах (аналитическое, синтетическое)*; 7) различенное по сложности структурное (онтологическое обоснование, постижение, понимание, функциональное мышление, рефлексия, контрафлексия, контрарефлексия)*; 8) различенное в уровнях структурного нормирования (онтологическое, континуумное, функциональное, морфологическое, материала)*; 9) различенное в базовой структуре реальности (эмпирическое, языковое, логическое, рече-текстовое, деятельностное, спекулятивное); 10) различенное в типах апперцепции (имманентное, концептуальное)*; 11) интенционально различенное функциональное (восприятие, память, воображение и т.д.)*; 12) различенное нормативно-онтологически (структурно-континуумное, объектное и процессное); 13) различенное по типу рефлексии (интерпозиционное, смысловое)*; 14) различенное по процессности и позиционности (однопроцессное разноактное, многопроцессное многопозиционное)*; 15) различенное в типах нормирования (структурное и лингвистическое)*; 16) различенное по сложности лингвистическое (лингвистическое понимание, лингвистическое функциональное мышление, смысловая рефлексия)*[58].

    Истолкование

    Простые представления

    Конструирование

    Позиции

    Онтология

    Отношение позиций

    Онтологизированные представления

    Постижение

    Онтологические образы

    Кантовские схемы

    Структурное понимание

    ДПС-понятия

    Структуры мышления (мыслеформы)

    Структурное функц. мышление

    Структурная связь ДПС-понятий в объектах и процессах

    Позиции мышления

    Интерпозиционная рефлексия

    Отношение позиций мышления

    Сопоставленные реальностно позиции-процессы мышления

    Контрафлексия

    Контрафлексивные понятия

    Разные рефлексивные уровни реальностно сопоставленных позиций-процессов мышления

    Контрарефлексия

    Связь контрафлексивных понятий

    Сложные представления

    Здесь представлена структурная мыследеятельность, где по вертикали заданы разные полюсы сложности: простые и сложные представления. По горизонтали заданы разные позиции онтологического обоснования: истолкование и конструирование.

    Как это будет показано далее, всякое понятие фиксируется в языке как лингвистическое, однако существует оно независимо от языка - как чисто структурное представление. Язык не позволяет непосредственно производить онтологическое обоснование и постижение, для этого нужен концептуальный опыт за пределами пространства-времени. В языке не допустимы контрафлексии и контрарефлексии, если язык не осмыслен до семиозиса. Собственно поэтому между структурным нормированием и лингвистическим нормированием необходим переход-преобразование, которое выражается как лингвистическая мыследеятельность.

    Истолкование

    Простые лингвистические представления

    Конструирование

    Объекты и процессы в структурном выражении

    Лингвистическое понимание

    Лексемы-понятия

    Объекты и процессы в отдельных базовых (специфицированных) структурах реальности

    Лингвистическое функц. мышление

    Дискурсы

    Объекты и процессы в в комбинировании базовых (специфицированных) структур реальностей

    Смысловая рефлексия

    Сказ языка

    Сложные лингвистические представления

    Более подробно выраженное в данной таблице мы будем разбирать в разделе 'Лингвистическое нормирование'.

    Таким образом, мы получаем представление о виртуальном мышлении как о мышлении многомерном.

     

    МНОГОМЕРНОЕ МЫШЛЕНИЕ И ПОЗИТИВНАЯ ЗАЩИТА СЛОЖНОСТИ

     

    Многомерное мышление сегодня постепенно завоевывает социальный мир. Социальный мир больше не может быть нарисован на одной карте. Социальный мир не может больше представлять собой одну систему. Социальный мир - это больше, нежели одна система. Рефлексия первого и даже второго уровня не подходит для адекватного выражения и интерпретации современного социального мира.

    Многоуровневые представления о современном мире требуют рефлексии нескольких уровней. Введенное Лефевром представление о рефлексии нескольких уровней[59] как нельзя лучше позволяет понять, что уровень сложности теории должен соответствовать уровню сложности исследуемой среды анализа. Однако в этом и есть трудность - представление о сложности само зависит от подготовленности представления. Кто-то видит мир простым, кто-то сложным на первом уровне, кто-то представляет его на втором или третьем уровне сложности. То же относится и ко Вселенной, и к любой философской и логической проблеме.

    На вопрос: 'каков уровень сложности является адекватным для данной среды анализа' не существует иного ответа, кроме: 'это зависит от сложности нашего мышления'. Для понимания этой интеллектуальной коллизии мы вынуждены сделать расширительное толкование принципа 'бритвы Оккама', который звучит так: 'не умножай сущностей без необходимости'. Принцип Оккама звучит как чистое усмотрение выбора сложности для анализа сообразно необходимости. Но где находится такая необходимость - во внешней реальности или в разуме? Не так и не там - она в интеллектуальном усилии интеллекта, а не разума - в энергии молодости, в приходе нового и энергичного, которое претендует на старое и хочет занять его место. Принцип негативной защиты простоты является когнитологическим выражением принципа негативной защиты наличного нормирования реальности или энтропии, который будет применен нами дальше. Сам же запрет на усложнение коренится в сопротивлении реальности - в энтропии как таковой[60].

    Почти ничто естественное в реальности не вынуждает нас интерпретировать мир более сложно, нежели мы привыкли это делать, разве что призрачная космическая катастрофа или пришельцы. Необходимость имеет духовную причинность, и по большому счету пришельцы - тоже духовная причинность, только иного духа. Эта необходимость проявляется только тогда, когда кто-либо другой начинает интерпретировать реальность более сложно, чем мы, и предъявлять нам вызовы на более высоком уровне сложности. Только тогда для ответа на эти более сложные вызовы для нас возникает необходимость и самим переходить на более высокий уровень сложности.

    Естественное развитие мира приводит к его искусственному развитию. Искусственное развитие приводит к усложнению и увеличению доли искусственной части реальности. Искусственная часть реальности обладает стремлением к дальнейшей негэнтропии, то есть к усложнению своей структуры. Для адекватного взаимодействия со сложной структурой приходиться применять рефлексию, контрафлексию и контрарефлексию. Когда сложное мышление само становится частью структуры внешней реальности, для взаимодействия с ней приходится применять более сложное мышление. В СМД-методологии усложнение мышления рассматривается с точки зрения повышения уровня рефлексии[61].

    Принцип Оккама в противодействии усложнению мышления может быть сформулирован следующим образом: 'не применяй без необходимости более сложное мышление'. Однако помня о нами положенном мотиве - духовно причинном интеллектуальном усилии нового и молодого - допустимо сказать, что принцип Оккама не более чем негативная защита простоты. Это защита старого подхода, старого понимания, попытка всегда выжать из старых способов понимания максимум, цепляться за старые подходы до последнего. Это защита для обывателя, если хотите. Существует для принципа Оккама симметричный и обратный - принцип позитивной защиты сложности. Он звучит так - 'всегда найдется кто-то или что-то, что или кто будет предъявлять вам вызовы на более высоком уровне сложности, так будьте сами в этом первыми, усложняйте представление по допустимости'.

    Два принципа симметричны по интенции, разнонаправлены дирекционально и не являются симметричными по содержательной силе 'защиты'. В то время как негативная защита простоты отрицает, отсекает сложность, позитивная защита сложности собственно позволяет все усложнять, сохраняя при этом простоту, но расширяя наш выбор между простотой и сложностью и между разными уровнями сложности. Собственно поэтому защита простоты - негативный принцип, а защита сложности - позитивный. Принцип простоты - 'истина проста', принцип сложности - 'истина сложна'.

    Также принцип защиты сложности может называться принципом позитивной защиты рефлексии и контрарефлексии. На наш взгляд, потому что рефлексия - простейший позиционный ход проявления сложности. Рефлексия суть выход мышления в иную позицию - не всегда в надпозицию, то есть на новый уровень, но всегда в иную позицию, то есть в позиционное отличение. Поскольку даже позиционное отличение в рефлексии одной позиции от другой на том же уровне сложности - уже усложнение.

    Таким образом, на всякую 'негативную защиту простоты' есть своя 'позитивная защита сложности'. Принцип позитивной защиты сложности является в каком-то смысле инструментальным выражением принципа эпистемологической защиты познания, который в своей онтологии является принципом когнитологической защиты постижения. И эта позитивная защита сложности принадлежит интеллекту, проявление которого беспричинно. На место 'без крайней нужды (необходимости) не развивайся' Оккама мы ставим иной подход 'развивайся всегда, всегда делай интеллектуальное усилие'. Это и есть принцип духовной причинности. В конкуренции двух этих принципов и происходит развитие. Интеллект должен доказывать, что усложнение позволяет понять или открыть что-то новое, а разум должен стараться все то же решить более простыми средствами. Такое соотнесение этих двух принципов мы называем равновесием сложности.

    Равновесие сложности есть требование ко всякой науке и ко всякой конструктивной теории. Равновесие сложности не достигнуто, если остаются парадоксы, принципы дополнительности, двойные определения, двойное знание любого рода и т.д. Равновесие сложности сегодня не достигнуто во многих областях - в частности в квантовой физике по отношению к уже открытым элементарным частицам, в логике из-за существования парадоксов на протяжении уже многих столетий. Равновесие сложности вообще трудно достижимо, особенно теоретически, поскольку оно имеет свойство сразу разрушаться после своего достижения. Однако равновесие сложности - движущая сила любой теории.

    Эту главу также можно было бы назвать 'Что скрывает мышление?' Мышление всегда скрывает свою онтологическую позицию - актуально оно или виртуально, пользуется ли оно разумом или интеллектом. Даже самый продвинутый специалист всегда находится перед этим выбором - воспользоваться наличной в знании теорией или сделать интеллектуальное усилие. Мышление скрывает не простоту или сложность - оно скрывает направленность на создание простоты или сложности, если специально это не оговаривает. И такое мышление всегда сопровождается сопротивлением энтропии, о которой мы выше уже писали. Интеллектуальное усилие - это трудно. Рефлексия - это больно. Контрарефлексия - избавление от трудности и от боли за счет развития мышления. Если нет трудностей мышления, вы не пользуетесь интеллектом. Если нет боли для вас или для окружающих, вы не находитесь в рефлексивной позиции. Контрарефлексия требует нового мышления в своем социальном проявлении.

    Принцип позитивной защиты сложности употребляется нами в ТВ в том или ином виде несколько раз. Там, где вам приходится применять 'принцип дополнительности', это означает, что уровень сложности вашего анализа неадекватен, его нужно повышать как минимум на единицу. И здесь мы принципиально не согласны с Деррида, который считал, что принцип дополнительности обнаруживает бесконечность структуры, что ее смысл таков, что всякое дополнение обнаруживает возможность само быть дополненным. Наш вывод иной - принцип дополнительности всегда свидетельствует о недостаточности глубины онтологии выражения, о дефиците онтологизации теории, о недостигнутом равновесии сложности.

    Точно о том же самом свидетельствуют и парадоксы, поскольку они показывают еще и столкновение разных онтологий - одну из которых мы знаем, а другую не знаем, но она проявляется. Всякий парадокс свидетельствует о простом рассуждении в среде анализа, построенной на более высоком уровне сложности. Парадигмы должны различаться также и разными уровнями сложности анализа. Теория, построенная на более высоком уровне рефлексии, не подлежит адекватной критике на более низком уровне рефлексии.

     

    О РАЗЛИЧЕНИИ КОНСТРУКТ-СЕМИОЗИСА И МЕТАСЕМИОЗИСА ТВ

     

    У нас существует серьезная проблема, обозначенная в главе 'Конструктивная когнитология' как уже решенная: конструкт-семиозис 'АВ'-моделирования и понятийный метасемиозис в их контрафлексивности конструктивного истолкования. Однако здесь мы должны эту проблему поставить и решить. С истолкованием у нас все просто: нечто уже существует, и мы его истолковываем. Однако при переходе от истолкования к конструированию мы сталкиваемся с необходимостью различать два различных процесса. Вначале нечто должно быть сконструировано, затем мы должны выйти из позиции конструирования, стать в позицию конструктивного истолкования и истолковать это нечто. Обратите внимание, что мы это описываем как два последовательных шага. Однако стоит нам начать собственно конструировать, как мы сразу же обнаружим, что даже сам процесс конструирования нуждается в процессе истолкования на любом этапе этого конструирования - хотя бы для того, чтобы преодолевать трудности этого самого конструирования.

    Тем самым мы должны одномоментно положить два онтологически разных процесса: конструирование и конструктивное истолкование. И здесь мы осуществляем очень важное изменение нашего понимания конструктивного истолкования. В главе 'От истолкования к конструированию' мы приняли рабочее понимание конструктивного истолкования как 'истолкование сконструированного'. Теперь мы переходим к более адекватному пониманию конструктивного истолкования - 'истолкование конструируемого'. Чтобы эти два процесса были одномоментными и взаимозависимыми, мы разграничиваем две совершенно разных среды семиозиса - конструкт-семиозис (знаковая среда) и метасемиозис (понятийная среда). Конструкт-семиозис всегда строится в онтологической позиции конструирования. Метасемиозис всегда строится в онтологической позиции конструктивного истолкования (истолкования конструируемого). Различие конструкт-семиозиса и метасемиозиса происходит в позиции конструирования в рамках онтологии ТВ, но также и в позиции истолкования в ходе решения конкретных онтических задач в ТВ или в других теориях с другими онтологиями.

    Напомним, что мы употребляем термин 'язык' без кавычек в отношении естественного вербального языка и в отношении обозначения соответствующей базовой языковой реальности, а в выражениях, объединяющих старые и новые представления о 'языке' мы заключаем этот термин в кавычки. Термин 'семиозис' будем употреблять в отношении представлений ТВ.

    Разграничение конструкт-семиозиса и метасемиозиса производится через различие: 'АВ'-моделирование и понятийное выражение 'АВ'-моделирования. Другие два измерения, которые мы уже вводили для теории - измерение простота-сложность - являются различием из позиции чистого конструирования. Таким образом, построение конструкт-семиозиса в ТВ связано с позицией конструктивного истолкования в метасемиозисе. Так мы связываем две позиции, которые оказываются разным разграничением в разных позициях: конструирования и конструктивного истолкования.

    Метасемиозис - уровень семиозиса в позиции равновесия сложности, где происходит комбинирование представлений и концептов представлений в понятиях. Конструкт-семиозис - уровень семиозиса в позиции равновесия сложности, где происходит позиционное формирование представлений в формальном семиозисе. Метасемиозис ТВ - концептуальный уровень семиозиса в контрафлексивных структурно-позиционных понятиях. Конструкт-семиозис ТВ - уровень семиозиса, где происходит контрафлексивное 'АВ'-моделирование. Метасемиозис и конструкт-семиозис в ТВ не имеют иерархического отношения, не имеют рефлексивного отношения.

    Покажем это в виде когнитологической схемы

     []

    Линия 'простота-сложность' суть 'линия сложности', которая в двух направлениях представляет два принципа: 'негативной защиты простоты' и 'позитивной защиты сложности'. Здесь эллипсы '1', '2', '3' это различные позиции равновесия сложности. Причем каждый эллипс это 'смысловая сеть' той или иной концепции или теории. Нижняя часть каждого эллипса под линией - 'конструкт-семиозис', верхняя часть каждого эллипса над линией - 'метасемиозис'. Несмотря на то, что в СДМ-методологии на позиционных схемах различие 'верх-низ' является значимым как 'иерархия', мы здесь особо оговариваем, что здесь нет отношения иерархии между конструкт-семиозисом и метасемиозисом. Различие между эллипсами - сложность структуры, где структура апперцепции всего лишь один из способов функционализации ее виртуально-актуального различия. В данном случае, эллипс '1' будет представлять собой позицию равновесия сложности с точки зрения феноменологически-апперцептивной структуры для любой из феноменологически-апперцептивных философий: Канта, Гегеля, Гуссерля, Хайдеггера, теорий речевого акта и структурализма, теорий деятельности. Эллипс '2' будет представлять собой усложненную с точки зрения феноменологически-апперцептивной структуры СМД-методологию. Эллипс '3' будет представлять собой самую сложную с точки зрения феноменологически-апперцептивной структуры - ТВ. Тем не менее апперцептивная структура для ТВ оказывается лишь онтической сложностью, онтологической же сложностью является актуально-виртуальное различие, через которое уже затем на онтическом уровне реализуется феноменологически-апперцептивная структура. В силу этого теоретического обстоятельства ТВ суть онтологически сложнее предыдущих теорий. Можно даже сказать, что каждая новая более фундаментальная онтология задает свой принцип сложности - онтологическое равновесие сложности.

    Уже внутри каждого эллипса происходит построение теории или концепции. Пусть, например, эллипс '3' будет соответствовать ТВ. Тогда для этого эллипса мы принимаем уже внутреннее выражение: актуально-виртуальное выражение, феноменологически-апперцептивная структура актуально-виртуального выражения, значение и смысл, задаваемые этой структурой, объектно-атрибутивное содержание, которое позволяет более сложные отношения значения и смысла[62].

    Структурно значимый смысл для ТВ суть достигнутое равновесие сложности, где в конструкт-семиозис контрафлексивное мышление переносит все, что подлежит конструктивному выражению, а в метасемиозисе контрафлексивное мышление оставляет все, что подлежит внешней, предельно широкой среде конструктивного истолкования. Однако контрафлексивность конструкт-семиозиса и метасемиозиса порождается не различием их онтологических позиций самих по себе, а нашим умышленным конструктивным конфигурированием в Теории Виртуальности их как контрафлексивно сопоставленных.

    Такое сопоставление конструкт-семиозиса и метасемиозиса в каждой конкретной ситуации само оказывается осмысляемым в более широком контексте - как онтологическое равновесие сложности, которое мы еще будем рассматривать в главе 'Виртуальное исчисление, типы шкал и разномерный мир'.

    Разные достигаемые равновесия сложности - суть уровни смысловой рефлексии, то есть эпистемологически разные смыслообразующие позиции равновесия между конструкт-семиозисом и метасемиозисом. Причем если традиционно смысловая рефлексия предполагает поглощение более общим смыслом менее общего, то в ТВ движение между различными смысловыми позициями происходит за счет рефлексивного трафика, когда уровни сложности перемещаются между конструкт-семиозисом и метасемиозисом, 'фиксируясь' в различных позициях равновесия сложности.

    Выбор той или иной позиции равновесия сложности, как того или иного уровня смысловой рефлексии, связан с усмотрением значимого смысла по принципу наибольшего смыслообразования. В онтике этот принцип никак нельзя иначе сформулировать как произвол теоретика - 'выбирай самую смыслообразующую позицию равновесия сложности'. Собственно этим подходом руководствовался и автор ТВ, выбирая различение 'виртуальность - актуальность' в конструкт-семиозисе и метасемиозисе как контрафлексивное смыслообразование. Этот принцип можно назвать также развитием представления 'intellectualis causa' Фомы Аквинского, пятой причины относительно четырех причин Аристотеля и отказа от представления Спинозы 'causa seu ratio'. Этот принцип - онтическое основание онтологического конструирования.

    После различения конструкт-семиозиса и метасемиозиса мы теперь будем понимать их взаимосвязь как связь двух процессов: в конструкт-семиозисе мы конструируем истолковываемое, а в метасемиозисе мы истолковываем конструируемое.

    Собственно для ТВ уточнение теоремы Геделя можно сделать таким образом: теория должна содержать конструкт-семиозис и метасемиозис, быть контрарефлексивной для того, чтобы ее непротиворечивость могла быть доказана в рамках самой теории. Именно введение нами когнитологически-конструктивной модели как инструмента теоретического конструктивного анализа позволяет указать за пределами символически-формальной среды непротиворечивость теории, которая строится на базе когнитологически-конструктивной модели. Именно наличие когнитологически-конструктивной модели позволяет указать непротиворечивость теории за счет внешнего философского выражения этой когнитологически-конструктивной модели, и появляющаяся проблема переводит известную теорему Геделя на другой уровень понимания: является ли всякое философское выражение когнитологически-конструктивной модели (относительно времени, пространства, структуры, процесса, причинности) частью самой теории. Очевидно, нет: оно укоренено в специфическое концептуальное усмотрение - в ТВ это: 'структурное видение'.

    Таким образом, во-первых, предлагаемые в ТВ различные уровни нормирования через различные реальности с одномоментным взаимозависимым конфигурированием разных уровней нормирования требуют сопровождать их все одномоментно разным рефлексивным мышлением: 1) сопоставление реальностей на одном уровне нормирования, 2) сопоставление разных уровней нормирования и одномоментно - входящих в них реальностей и 3) конфигурирование разных уровней нормирования как взаимозависимых. Во-вторых, различение в ТВ семиозиса и языка требует сопоставления разных типов рефлексии: структурной рефлексии семиозиса и лингвистической рефлексии языка. В-третьих, в современном мире человек все чаще оказывается не в одной, а в разных реальностях, которые сопоставлены и нормируют друг друга непрерывно, по отношению к которым эпизодическая рефлексия этого человека недейственна. Так возникает необходимость более пристального исследования рефлексии и контрафлексии.

     

    РЕФЛЕКСИЯ, КОНТРАФЛЕКСИЯ И КОНТРАРЕФЛЕКСИЯ

     

    Рефлексия суть структурное различение позиций, реализуемое на мыследеятельности, которое позволяет истолковывать из сконструированной новой позиции отличенную (-ые) иную (-ые) позицию (-ии). Традиционно рефлексия рассматривается как истолкование из мыслящей позиции отличенной мыслимой позиции, а не как конструирование этой мыслящей позиции и не как одномоментное контрафлексивное выражение мыслящей и мыслимой позиций. Таким образом рефлексия суть различие конструирования новой позиции и истолкование отличенной. Для ТВ рефлексия - это установление различия онтологических позиций, в этом смысле рефлексия в ТВ онтологична, то есть онтологическая рефлексия - особый тип рефлексии фундаментальных представлений. Рефлексия как конструктивно-истолковывающее мышление оказывается первичным инструментом понимания 'АВ'-моделирования.

    Чтобы приступить к конструктивному пониманию рефлексии, мы должны различить рефлексию в ее истолковательной онтологии. Мы произведем не историко-философский экскурс, а опишем кратко именно онтологические различения рефлексии.

    О самосознании было известно еще в античной философии. Однако в качестве особой сущности мышления рефлексия появляется у Декарта как метод. Знаменитое картезианское 'мыслю, следовательно существую' - не что иное как рефлексивное утверждение, отделяющее мыслимую позицию от мыслящей и производящее первичное удостоверение существования как самого мышления. Локк описывает рефлексию как эмпирический опыт мыслящего субъекта и тем самым он обнаруживает предпонимание того, что мы далее будем называть глубиной рефлексии. Позиционный характер рефлексия впервые приобретает у Канта-Фихте. Кант описывает рефлексию как различение содержания чувственного опыта и мышления, чтобы затем в трансцендентальном единстве апперцепции соединить эти разные содержания в понятие объекта. Фихте обнаруживает эти акты мышления как позиции самосознания 'Я', обнаруживая предпонимание того, что мы называем горизонтом рефлексии. Так у Канта-Фихте рефлексия обретает свое первое онтологическое содержание - как интерпозиционная рефлексия мышления 'Я'-'не-Я'. Следующий онтологический шаг, фактически революцию в рефлексивном мышлении, производит Гегель. Для Гегеля рефлексия происходит не в мышлении, а в логике понятий. В движении ко всеобщему рефлексия снимает свои собственные моменты так, что субъектом рефлексии оказывается понятие. Взаимосвязь понятий, отсылающих к связи с другими понятиями, является тем, что мы называем смысловой рефлексией, существующей, с одной стороны, в языке, с другой стороны, в особой понятийной логике этого языка. Гуссерль учиняет критику предметности гегелевской логики, возвращает рефлексии ее первоначальное кантовско-фихтевское понимание. Однако он понимает рефлексию как сопровождение мышлением себя, обнаруживая разные акты такого мышления. Гуссерль в 'Феноменологии внутреннего сознания времени' указывает на то, что 'в рефлексии мы находим теперь один единственный поток, который распадается на множество потоков; но эта множественность имеет все-таки некоторое единообразие, которое позволяет и требует говорить об одном потоке.[63]'. Это позволяет нам описать феноменологическую рефлексию Гуссерля как интерпозиционную рефлексию, где позиции различаются как акты самого мышления безотносительно к различаемым этим мышлением позициям вовне. Хайдеггер в своем понимании рефлексии в известном смысле возвращается к критике как Гегеля, так и Гуссерля. Отрицая возможность для рефлексии из мышления субъекта по отношению к объекту истолковать сущность бытия, Хайдеггера предлагает для этого отношение Dasein-аналитики как онтологии и Dasein-анализа как онтики с точки зрения: 1) анти-научности; 2) анти-предметности; 3) анти-понятийности. Прежде всего Dasein-анализ является обоснованием проявления тематизируемых в Dasein-аналитике определений Dasein. Во-вторых, Dasein-анализ является направленным на соответствующее экзистирующее, ориентированным на основные определенности бытия этого сущего, то есть на то, что Dasein-аналитика выдвигает как экзистенциалы. В-третьих, Dasein-аналитика ограничена отношением временнoго характера бытия, то есть Dasein интерпретируется как временность. В-четвертых, Dasein-анализ выступает как целое возможной дисциплины, которая ставит себе задачей в некоей связности описывать проявляемые экзистенциальные феномены общественно-исторического и индивидуального существования в смысле Dasein-аналитически оформленной онтической антропологии[64]. Предлагая более сложные сущности - экзистенциалы (язык-'вот-бытие') - вместо интенционалов мышления, Хайдеггер развивает понимание рефлексии до сопоставленности различных способов указывания 'вот' в среде естественного языка. Так сопоставляя Dasein-аналитику и Dasein-анализ, Хайдеггер обнаруживает предпонимание того, что мы называем контрафлексией - онтологической сопоставленностью различных позиций-процессов мышления в языке (а не в семиозисе, как в ТВ). Следующий шаг в понимании рефлексии делают: Щедровицкий, формулируя парадокс рефлексивности, и Лефевр, описывая рефлексию как как отражение объектного плана в разных субъектах, а их самих друг в друге - то есть как интерсубъективную рефлексию.

    Таким образом в разных философиях рефлексивный переход имеет различное содержание: переходы между позициями мышления 'Я' и 'не-Я', переходы между актами мышления, переходы между позициями мышления, 'закрепленными' за разными позиционерами-субъектами с общим для них объективным планом, и переходы между смыслами различных реальностей. Эту типологию рефлексии можно свести к двум онтологиям - ранговой рефлексии Канта-Фихте-Гуссерля-Лефевра-коммуникативизма и уровневой (смысловой) рефлексии Гегеля-Щедровицкого-структурализма[65]. Тем самым онтологически эти рефлексии разные - ранговая рефлексия основана на структурном нормировании, а уровневая рефлексия основана на лингвистическом нормировании.

    Ранговая (интерпозиционная и интерсубъективная) рефлексия - рефлексия, возникающая в соотнесении различных позиций мышления, которые гипотетически находятся на одном смысловом уровне рефлексии. Уровневая (смысловая) рефлексии - рефлексия как тип мышления в онтологической позиции истолкования, возникающая в соотнесении различных по иерархии смысла позиций мышления. Смысловая рефлексия универсальна, поскольку любой иной тип рефлексии можно свести к различию смыслов. Но из смысловой рефлексии получить иные типы рефлексии можно лишь конструктивным образом - при описании мышления средствами ТВ.

    Смысловая рефлексия существует уже в связи с лингвистическим нормированием. Чтобы преодолеть лингвистическое содержание смысловой рефлексии 'метаязыка' ТВ, нам пришлось организовать понятия метасемиозиса особым образом - как ДПС-понятия, а выражаемый ими смысл различить на уровни нормирования. То есть нам пришлось перейти из языка в семиозис. Именно в метасемиозисе через посредство дирекционально-позиционно-структурного установления понятий создаются условия для перехода из смысловой рефлексии в том или ином уровне нормирования в интерпозиционную рефлексию дирекционально-позиционно-структурного символического содержания конструкт-семиозиса 'АВ'-моделей. Таким образом уровень смысловой рефлексии метасемиозиса соответствует рангу интерпозиционной рефлексии выраженных в конструкт-семиозисе 'АВ'-моделей.

    Позиция, которая соединяет через посредство реальностного содержания обе сопоставленные друг другу рефлексии - смысловую и интерпозиционную - не рефлексивна, она контрарефлексивна. То есть 'линия сложности', которую мы провели выше на когнитологической схеме, разделяет каждый эллипс позиций равновесия сложности на две части - конструкт-семиозис, описываемый интерпозиционной (ранговой) рефлексией, и метасемиозис, описываемый смысловой (уровневой) рефлексией.

    Причем смысловая и интерпозиционная рефлексии не противопоставлены друг другу иерархически, они равно сопоставлены друг другу. Интерпозиционная рефлексия конструкт-семиозиса в своем принципе контрафлексивно символизирует метасемиозис. А смысловая рефлексия метасемиозиса в своем принципе контрарефлексивно интерпретирует конструкт-семиозис. Таким образом, в ТВ метасемиозис и конструкт-семиозис не имеют того иерархического отношения, которое им приписывают в традиционном понимании. Они имеют не только выражение друг в друге, они порождающее выражение друг друга. Лишь семиозисы допустимы к контрафлексивному сопоставлению. Любые языки не могут являться контрафлексивными, если они в своем онтологическом обосновании не представлены как семиозисы - причем в позиционном различении: как конструкт-семиозисы и метасемиозисы. Контрафлексия есть вообще не лингвистическое, а структурное мышление.

    В этом смысле ТВ - теория, где рефлексия является не только способом мышления, описываемым философски, но не работающим онтологически, как это было в системомыследеятельной методологии, но и инструментом самой онтологии ТВ. Это означает, что конструктивная онтологическая позиция изначально рефлексивно-концептуальна, а конфигурирование уровней нормирования, начиная от онтологического, допустимо лишь в рефлексии (контрарефлексии).

    Чтобы выразить рефлексивные переходы в семиозисе ТВ, мы объединяем лефевровское понимание дриблинга с пониманием 'рефлексивной возгонки' в СМД-методологии, но уже на новом основании. Дриблингами Лефевр называл устройства, позволяющие ''снимать' некоторые объективные характеристики человеческой рефлексии'[66]. 'Рефлексивной возгонкой' в СМД-методологии называется иерархическое надстраивание рефлексий (рефлексия рефлексии, рефлексия рефлексии рефлексии и т.д.). Для ТВ, где конструкт-семиозис и метасемиозис различаются онтологически, мы сформулируем новое понимание. Под рефлексивным трафиком мы будем понимать такое свойство ТВ, когда смысловая рефлексивность метасемиозиса свободно переходит в интерпозиционную рефлексивность конструкт-семиозис 'АВ'-моделирования и свободно возвращается в метасемиозис для изменения исходных 'АВ'-моделей. Таким образом рефлексивный трафик - это свободное передвижение уровней-рангов рефлексии между метасемиозисом и конструкт-семиозисом ТВ. Отсюда односторонний рефлексивный трафик от метасемиозиса к конструкт-семиозису мы будем вслед за Лефевром называть рефлексивным дриблингом, а рефлексивный трафик от конструкт-семиозиса к метасемиозису мы будем вслед за представителями СМД-методологии называть рефлексивной возгонкой, помня, что в ТВ в их отношении нет иерархии.

    При этом мы должны понимать, что Лефевр дриблингом называл объективацию ранговой (интерсубъективной) рефлексии, а Щедровицкий рефлексивной возгонкой называл восхождение рефлексивного мышления в смысловой рефлексии. Мы же термин 'рефлексивный дриблинг' используем в дообъектном неиерархическом понимании - перемещение уровней рефлексии метасемиозиса при поиске равновесия сложности в конструкт-семиозис как интерпозиционную рефлексию и отдельно для интерсубъективной рефлексии в объектном понимании - перемещение рангов рефлексии в рефлексивно-сложный объект. Точно так же термин 'рефлексивная возгонка' мы используем в досубъектном неиерархическом понимании - как перемещение рангов рефлексии конструкт-семиозиса при поиске равновесия сложности в метасемиозис как интерпозиционную рефлексию и отдельно для интерсубъективной рефлексии и в объектном понимании - как перемещение рефлексивной сложности объекта в ранги рефлексии. Точно так же термин 'рефлексивный трафик' мы используем не только в дообъектном и досубъектном понимании как двухстороннее перемещение уровней рефлексии между конструкт-семиозисом и метасемиозисом в интерпозиционной рефлексии, но и отдельно для интерсубъективной рефлексии в объектном и субъектном понимании - сменяющие друг друга рефлексивный дриблинг и рефлексивная возгонка.

    Смысловая рефлексия сопровождает отнесение некоторого содержания к определенной реальности и изменение такого отнесения: переход - отнесение к иной реальности, или поглощение - отнесение к объемлющей реальности; в то время как интерсубъективная и интерпозиционная рефлексии сопровождают взаимодействие разных реальностей. Рефлексия разных смысловых позиций в одной или в разных реальностях - смысловая рефлексия. Рефлексия разных позиций, онтологизированных до реальностного нормирования, - интерпозиционная рефлексия. Сопоставление разных субъектных позиций с общим объектным планом в одной и той же реальности - интерсубъективная рефлексия[67]. Процессно-реальностное сопоставление позиций - контрафлексия. Там же, где мы видим не только процессно-реальностную сопоставленность позиций, но и рефлексивные переходы между такими сопоставленными позициями, мы говорим о контрарефлексии.

    Для того, чтобы избежать парадокса рефлексивности[68] - невозможности соединения рефлексирующей и рефлексируемой позиции иначе, нежели через логически нормированное знание, либо на уровне сознания, - мы собственно и предложим сложную технологию контрарефлексивного мышления, где различаются мыслительные позиции и нормируемые ими реальности.

    Для применения контрарефлексии в соответствии с требованием Г.П.Щедровицкого мы производим специальное нормирование позиций мышления и мыслимых из каждой позиции реальностей. Давайте покажем это последовательно как контрарефлексивную нормировку для двух сопоставленных позиций: 1) установление онтологической конструктивной позиции; 2) в онтологическом конструктивном отнесении[69] устанавливается одна позиция (флексия); 3) в онтологическом конструктивном отнесении устанавливается другая инопозиция к ней (инофлексия); 4) в онтологической позиции устанавливается отношение между флексией и инофлексией - то есть устанавливается смысл или принцип этого отношения; 5) из онтологической позиции во флексивной реальности производится смысловая рефлексия; 6) из онтологической позиции в инофлексивной реальности производится смысловая инорефлексия; 7) из онтологической позиции рефлексия и инорефлексия структурно сопоставляются как контрафлексия - в контрафлексивной реальности; 8) выход в интерпозиционно-рефлексивные позиции: по отношению к реальностно нормированной флексии - в интерпозиционную рефлексию, по отношению к реальностно нормированной инофлексии - в интерпозиционную инорефлексию; 9) из онтологической позиции интерпозиционная рефлексия нормируется в контрафлексивной реальности; 10) из онтологической позиции интерпозиционная инорефлексия нормируется в контрафлексивной реальности; 11) из онтологической позиции интерпозиционные рефлексия и инорефлексия структурно сопоставляются как контрарефлексия в таким образом контрарефлексивной реальности; 12) из онтологической позиции контрарефлексия сопоставляется с контрафлексией как интерпозиционная и смысловая рефлексии; 13) из онтологической позиции контрарефлексия сопоставляется как рефлексирующая контрафлексию; 14) из онтологической позиции все уровни рефлексии и реальности охватывается единым взглядом - рефлексивная позиция контрарефлексивной реальности при одномоментном нормировании реальностей на уровне контрафлексий и на уровне контрарефлексий становится конфигуративной, а само многоуровневое и многореальностное нормирование оказывается конфигурированием с позиции контрарефлексивной реальности в отношении флексивной, инофлексивной и контрафлексивной реальностей[70].

    Причем если в контрафлексивной нормировке (1-7) участвует смысловая рефлексия, то в контрарефлексивной нормировке (8-14) участвует интерпозиционная рефлексия.

    Обратите внимание, что онтологические позиции конструирования и истолкования контрафлексивны не сами по себе, а в их сопоставлении как реальностей - виртуальной (конструктивность) и актуальной (истолковываемость). Контрафлексия - референтно-процессное нормирование сопоставленных позиций как реальностей, контрарефлексия - процессное отнесение позиций одномоментно как реальностей и как рефлексивных позиций в реальностях.

    Контрафлексия обозначается знаком  [], контрарефлексия -  [], в отличие от *, которой обозначается рефлексия вообще. При различении на типы рефлексия обозначается: смысловая -  [], интерсубъективная -  [], интерпозиционная - S[71]. Конструктивная онтологическая позиция обозначается знаком < ( (>X - X истолковывается). Контрафлексия как базовое отношение актуальной и виртуальной реальностей на онтологическом уровне нормирования - [AR] [](VR). Когда же речь идет о конфигурировании, то есть об одномоментном нормировании разных уровней нормирования, то мы имеем дело с контрарефлексией из контрарефлексивной позиции, например - [AR] [](VR)[72].

    Таким образом полная контрарефлексивная нормировка состоит из контрафлексивной нормировки с 1-го по 7-ой шаг и контрарефлексивной нормировки контрафлексии с 8-го по 14-ый шаг. При этом возникает шесть позиций: флексия, инофлексия, рефлексия, инорефлексия, контрафлексия, контрарефлексия, и шесть реальностей: флексивная, инофлексивная, рефлексивная, инорефлексивная, контрафлексивная, контрарефлексивная. Если присмотреться, то можно заметить, что контрарефлексивная нормировка воспроизводит на уровне технологии мышления все пять уровней структурного нормирования, то есть контрарефлексивная нормировка это схематически-технологическое выражение рефлексивно-реальностных позиционных переходов и процессов мышления в ходе структурного усложнения пяти уровней структурного нормирования[73].

    Так мыследеятельность не просто распределяется на мыслеистолкование и мыслеконструирование, но во взаимном нормировании этих процессов становится контрафлексивной. Контрафлексивное мышление оказывается многопроцессным. Чтобы мыслить контрафлексивно и контрарефлексивно необходимо поддерживать и взаимно нормировать разные процессы мышления. Контрафлексивное мышление разнопроцессно сопровождает сопоставленное нормирование разными реальностями друг друга. Это принципиально отлично от гуссерлевского рассмотрения мышления как многоактного однопроцессного. Контрарефлексивное мышление суть участие рефлексии в качестве отельных позиционных переходов в разнопроцессном контрафлексивном мышлении. Контрарефлексия - комбинированное многопроцессное (контрафлексивное) многопозиционное (рефлексивное) мышление.

    Сопоставление конструкт-семиозиса и метасемиозиса с точки зрения контрафлексивной нормировки происходит так:

    1) позиция равновесия сложности обнаруживается в 'одномоментном' применении принципа негативной защиты простоты и принципа позитивной защиты сложности;

    2) позиция равновесия сложности различается на конструкт-семиозис и метасемиозис через соответственно интерпозиционную и смысловую рефлексию;

    3) мы различаем конструктивную позицию конструкт-семиозиса как 'АВ'-моделирование и конструктивно-истолковательную позицию метасемиозиса как истолковательную часть ТВ;

    4) мы задаем позиционные выражения дважды: как символически-формализванное выражение 'АВ'-моделирования в конструкт-семиозисе интерпозиционной рефлексии и как их выражение в метасемиозисе смысловой рефлексии.

    Собственно Хайдеггер в 'Цолликонеровских семинарах'[74] описывает отношение Dasein-аналитики как онтологии и Dasein-анализа как онтики в предпонимании контрафлексии. Однако подход Хайдеггера все еще остается в рамках истолкования, поскольку Хайдеггер понимает отношение Dasein-аналитики и Dasein-анализа как 'герменевтический круг', причем в среде языка.

    В СМД-методологии прообраз контрафлексии применялся, когда одно и то же явление в разных действительностях могло быть описано разными 'языками', и эти разные 'языки' позволяли рассматривать одну и ту же проблему как различно интерпретируемую в разных 'языках' разных действительностей. Мы уточняем подход СМДМ - выводя наше мышления из-под проекции различного природного и общественно-исторического содержания на выделенную структуру анализа. То есть по отношению к СМДМ мы онтологизируем сопоставленное разно-'языковое' описание до его структурного отнесения вне апперцепции.

    Контрафлексия для нас вовсе не диалектически-предметное сопоставление понятий Гегеля, не сопоставление различных уровней конституирования в едином конститутивном потоке Гуссерля, не сопоставление Dasein-аналитики и Dasein-анализа относительно бытия Хайдеггера, не сопоставление различных действительностей с их 'языками' СМД-методологии, но сопоставление онтологических позиций в их реальностном содержании.

    Так появляется контрафлексивный анализ в его выразительном отличии от своего предпонимания у Делеза - шизоанализа. Контрафлексивный анализ это конструктивное аналитическое мышление разнопроцессной разнореальностной многопозиционности при посредстве контрафлексивной нормировки. Шизоанализ это анализ множественности реальностей без контрафлексивной нормировки.

    Контрафлексия для нас суть два и более процессы-потоки мышления, которые позиционно взаимно сопоставлены друг другу в одном структурном нормировании как разных реальностей. Рефлексия не является контрафлексией. Рефлексия суть такой позиционный переход, который осуществляется в различенном позиционно и нормированном по-разному содержании. Именно из-за разного нормирования рефлексирующей и рефлексируемой позиции существует парадокс рефлексивности.

    Кроме того переход в рефлексивную позицию является эпизодическим и инструментальным. Эпизодический рефлексивный выход означает, что, выйдя в рефлексивную позицию, мы обязательно возвращаемся в ту позицию, рефлексию которой мы производили. Вследствие этого рефлексирующая позиция всегда имеет инструментальный характер по отношению к рефлексируемой. Это только на первый взгляд кажется необычным или парадоксальным, но если подумать хорошенько, то в в этом и есть главная ограниченность рефлексии: более мощная рефлексирующая позиция в то же время является инструментальной для менее мощной рефлексируемой позиции.

    В отличие от рефлексии контрафлексия имеет равноинструментальный характер двух контрафлексивных позиций-процессов. Кроме того контрафлексивные 'позиции' представляют собой неэпизодические процессы, каждый из которых инструмент и среда друг друга. Более того, сама контрафлексия тоже подлежит процессной рефлексии, способной управлять этими процессами в одном и в другом контрафлексивном содержаниях тоже контрафлексивно. И такая процессная рефлексия контрафлексивных процессов, уже по сути непозиционная (интергрессивная), неэпизодическая (континуумная), длящаяся сопоставленно с длительностью контрафлексии, называется контрарефлексией. В данной работе мы не обсуждаем такие вопросы контрафлексивного человеческого мышления как его наличный опыт, соответствующее образование и культуру, но лишь представляем контрафлексию как способ мышления по отношению к сомасштабной проблематике - конструированию новой виртуальной онтологии.

    Мы выделяем контрафлексию как отдельный тип онтологического мышления, доведенный нами до всеобщего отличия ее от рефлексии и до выражения рефлексии через контрафлексию как контрарефлексии - в онтологической позиции конструирования. Для конструктивного истолкования рефлексия как инструментальный подход мышления не является адекватной. Рефлексия как суть только позиционный переход мышления неспособна удерживать позицию конструирования и позицию конструктивного истолкования одномоментно. То есть мышление, которое это делает, уже не является рефлексивным, оно контрафлексивно и контрарефлексивно.

    Таким образом в контрафлексивной позиции оказывается нужна теория рефлексии, когда надлежит конструировать и истолковывать одномоментно, разнопроцессно, разнопозиционно, когда позиционные переходы мышления становятся способом выражения онтологической позиции. В онтологической позиции чистого истолкования теория рефлекии не нужна - в этом случае рефлексия 'ставится' как умение, ей научаются как некоторому переходу мышления. Так мыслительное позиционирование в трех онтологиях мышления - рефлексия, контрафлексия, контрарефлексия - требует онтологизированной теории.

     

    РАНГИ, УРОВНИ, ГОРИЗОНТ, ГЛУБИНА И МОЩНОСТЬ РЕФЛЕКСИИ

     

    Далее чтобы интерпретировать собственно разные типы рефлексии, мы должны ввести понимание горизонта рефлексии и глубины рефлексии.

    Горизонт рефлексии это широта позиционного охвата рефлексивным мышлением любого содержания, то есть количество переходов из позиции в позицию, необходимых для понимания или выражения некоторого содержания. Глубина рефлексии это содержательная насыщенность (реальности) каждой позиции, содержательное проникновение в каждую из позиций в позиционных переходах, необходимых нам для понимания или выражения некоторого содержания. Теперь употребляя понятия 'горизонт рефлексии' или 'глубина рефлексии', мы должны обращать внимание на тот тип рефлексии, по отношению к которому они применяются.

    Типология рефлексии зависит не только от горизонта (количества позиций и способа их сопоставления), но и от глубины рефлексии (нормирования рефлексии в реальностях). Контрафлексия (сопоставление разнореальностных позиций) и интерпозиционная рефлексия (противопоставление разнореальностных позиций внешей рефлексирующей позиции) различаются по способу формирования горизонта рефлексии. Интерсубъективная (противопоставление субъектных позиций через посредство общего объектного плана) и интерпозиционная (противопоставление разнореальностных позиций внешней рефлексирующей позиции) рефлексии различаются способом выражения глубины рефлексии.

    Приведем цитату из нашего курса лекций 'Общая аналитика':

    'Рефлексия проявляется в рефлексивной позиции, которая отличается от позиций мышления и понимания, как разных способов организации самого мыследействия. Существуют четыре стандартных способов последовательного рефлексивного перехода.

    Первый рефлексивный переход. Если мы встречаемся с проблемной ситуацией в мыследействии, которая неразрешима наличными средствами, мы выходим в рефлексивную позицию. Кроме того, мы можем также использовать экспертное знание[75].

    Второй рефлексивный переход. Если после первого рефлексивного перехода мы не смогли решить проблему, мы осуществляем рефлексивный выход в коммуникацию, то есть в коллективную мыследеятельность по поводу проблемы.

    Третий рефлексивный переход. Если после второго рефлексивного перехода мы не решили проблему, мы осуществляем рефлексивный выход в мышление и понимание. То есть мы ставим вопросы: что не так с нашим мышлением, что не так с нашим пониманием.

    Четвертый рефлексивный переход. Если после третьего рефлексивного перехода мы не решили проблему, мы осуществляем рефлексивный выход в 'язык'. То есть мы ставим вопрос: что не так с нашим 'языком' описания-понимания-мышления?

    Тем самым СМДМ ставит проблему самой рефлексии - насколько рефлексивный переход является онтологичным, то есть принадлежит онтологии СМДМ. При этом возникает вопрос, а возможен ли пятый рефлексивный переход?

    ...Наконец, мы вынуждены добавить к описанию рефлексивного анализа в СМДМ пятый переход. Если не удается решить проблему после четвертого рефлексивного перехода (что не так с 'языком'), мы должны осуществить теоретический переход - построить новую онтологию.'

    Вышеописанные переходы осуществляется между различными смысловыми средами-реальностями рефлексивного анализа. Первый рефлексивный переход - описывается в философской традиции как самосознание, где рефлексия осуществляется в чистом мышлении (реальность мышления). Второй рефлексивный переход описывается в коммуникационной среде анализа (рече-текстовая реальность). Третий рефлексивный переход описывается в самих структурах понимания как среде анализа (логическая реальность). Четвертый переход описывается в языковой среде анализа (языковая реальность). Пятый онтологический переход выражается в ТВ как онтологическая позиция, предполагающая новые онтологичные реальности (актуальная и виртуальная реальности). Для смысловой рефлексии в ТВ важно различать междусредовые переходы и внутрисредовые переходы. Для парадокса рефлексивности СМДМ такое различие неважно, поскольку рефлексирирующая и рефлексируемая позиция несоединимы.

    Для СМДМ реальностные переходы были связаны исключительно со смысловой рефлексией, а в интерсубъективной рефлексии Лефевра позиции различались как субъекты, причем внешний объектный план полагал единую эмпирическую реальность. Созданный семиозис ТВ позволил нам в контрарефлексивной нормировке одномоментно сопоставлять позиции и реальности в рефлексивных переходах, но не в смысловой, не в интерсубъективной и даже не в 'очищенной' от субъекта и объекта интерпозиционной рефлексиях, а в контрафлексии. Таким образом контрафлексия похожа на интерсубъективную рефлексию сопоставлением позиций, но вне субъектов-носителей этих позиций, и в ней нет единого внешнего объектного плана. Контрафлексия похожа на интерпозиционную рефлексию реальностными переходами, но в ней каждая позиция как реальность сопоставлена другой как реальности. Контрафлексия также похожа на смысловую рефлексию тем, различает реальности как смысловые среды, но в ней осуществляется не только переход между смысловым средами-реальностями, а их сопоставление в семиозисе.

    С точки зрения понятий 'горизонт смысловой рефлексии' и 'глубина смысловой рефлексии' пять рефлексивных переходов не что иное как сложно-феноменологически-апперцептивный горизонт рефлексии. В то же время, 'использование экспертного знания' является необходимым как выражаемая глубина рефлексии. Каждая из описанных нами сред-реальностей рефлексивного анализа суть по-разному логически нормированное знание - со своей отличной от другой логикой и способом выражения. Мы же в ТВ рассматриваем смысловую рефлексию на онтологическом уровне.

    Поскольку возникает необходимость одномоментно различать позиции и реальности, возникает необходимость в контрафлексии и контрарефлексии. Горизонт рефлексии в контрарефлексивной нормировке суть различные позиции, а глубина рефлексии суть различные реальности. В контрарефлексивной нормировке описанные нами горизонт и глубина рефлексии непосредственно применены. Горизонт рефлексии позволяет осуществлять различение позиций (шаги 1,2,3 и 12,13,14). Глубина рефлексии позволяет осуществлять структурное нормирование и сопоставление флексий и инофлексий, рефлексий и инорефлексий через реальности (шаги 5,6,7 и 9,10,11). Шаги 4 и 8 являются рефлексивными переходами в горизонте рефлексии. Однако в доконтрарефлексивных представлениях о рефлексии, глубина рефлексии не имеет реальностного выражения.

    В ТВ 'длина' 'АВ'-модели или 'АВ'-цепочки зависит от горизонта интерпозиционной рефлексии, то есть количества конструктивных полаганий, количества ав-переходов. Глубина интерпозиционной рефлексии будет означать реальностное нормирование, представленное в связно-размерном содержании реальностей 'АВ'-модели. Для ранговой рефлексии Лефевра в теории управления такое нормирование мы будем также задавать еще и перечнем актуальных реальностей[76].

    Нужно различать смысловые уровни и интерпозиционные ранги рефлексии. Ранг интерсубъективной рефлексии персонажей - 'это количество последовательных вложений в данного персонажа других персонажей'[77], ранг интерпозиционной рефлексии - это количество позиций рефлексируемого содержания. Смысловые уровни рефлексии - это содержательные переходы в смысловую 'надпозицию'.

    В ТВ используется многоуровневая смысловая рефлексия, что означает свободное использование смысловой рефлексии, а также рефлексивного трафика в позиционных распределениях конструкт-семиозиса и метасемиозиса ТВ[78]. В ТВ смысловая рефлексия связана с рефлексией различных парадигм довиртуальной философии, а уровень смысловой рефлексии будет выражаться в переходах от одной 'АВ'-модели к другой. Имеется в виду не континуум-переход как технология ревиртуализации, а рефлексивные парадигмальные переходы, требующие новых 'АВ'-моделей на новом уровне рефлексии.

    В ТВ ранги интерпозиционной рефлексии - это ав-переходы (шаги структуры): актуальный шаг структуры (от одной актуальности к другой - актуальная сложность) и виртуальный шаг структуры (от одной виртуальности к другой - виртуальная сложность).

    ТВ 'отказывается' от системного упорядочивания при переходе от референтной к дистанционно-референтной связности структуры. ТВ просто различает все изменяющееся в инаковости содержание как виртуальное, а все устойчивое в очевидности как актуальное - в конструкт-семиозисе 'АВ'-моделирования. При этом вся смысловая рефлексия постоянно и намеренно переносится-преобразовывается в интерпозиционную рефлексию конструкт-семиозиса 'АВ'-моделей, и наоборот.

    'АВ'-моделирование несводимо к алгебре Лефевра, поскольку чтобы получить запись Лефевра, нам необходимо сократить либо актуальности, оставив лишь виртуальные переходы, либо наоборот сократить виртуальности, оставив лишь актуальные переходы, однако это содержательно недопустимое упрощение для ТВ. Тем не менее, допустимость перевода алгебры Лефевра в алгебру 'АВ'-моделирования ТВ позволяет расширить теоретические возможности такой алгебры - производить анализ истинности, модальности, логики высказываний, коммуникации и искусственного интеллекта, которые рассматриваются в ТВ.

    '...В ТВ мы предлагаем принципиальное новшество также и в отношении применения рефлексии... Возьмем лефевровский подход (лефевровскую алгебру), которая является признанной и употребляемой сегодня при формализации рефлексивного анализа[79].

    Возьмем некую реальность (в журнале это некий 'домик') и двух позиционных человечков X и Y. Тогда картины, которые лежат перед ними будут соответственно Tx и Ty, а реальность A1 = Т + Тх + Ту. Это совокупность физического аспекта и субъективных представлений. Далее идут итерации рефлексивной алгебры Лефевра. Если X занял позицию внешнего наблюдателя, то реальность A1 = Т + Тх + Ту стала содержанием его внутреннего мира, то есть (Т + Тх + Ту)x. Теперь 'система', лежащая перед внешним исследователем уже иная A2 = Т + Тх + Ту + (Т + Тх + Ту)x. Редактор указывает, что мы говорим о той реальности, которая интересует психолога и социолога. А какова будет формализация реальности, которая интересует философа, методолога, управленца? Существующие у Лефевра теоретические представления не позволяют отвечать на этот вопрос на уровне формального 'языка' иначе, нежели при помощи алгебры Лефевра...

    ...В рефлексивном анализе метасемиозиса мы будем различать еще и ранговую рефлексию (рефлексию Лефевра - отражение картин реальности и позиционеров в сознании друг друга) и уровневую рефлексию (смысловую рефлексию) - уровневую рефлексию мы можем задавать из метасемиозиса как атрибутивный ряд каждого из объектов входящих в 'АВ'-модели реальностей: как актуальных, так и виртуальных, а ранговую рефлексию мы можем задавать как 'АВ'-цепи любой длины.

    Тем самым в одном и том же формальном семиозисе 'АВ'-моделирования мы можем задать гораздо более фундаментальное и сложное, нежели у Лефевра, описание ситуации и с новыми требованиями: разделять объективное и субъективное содержание, задавать между ними дирекциональные и процессно-транзитные отношения, управлять тем самым этими содержаниями из метасемиозиса. При этом мы должны иметь в виду, что хотя мы и оговорили выше, что разделяем объективное и субъективное содержание как актуальное и виртуальное, но это не значит, что эти понятия попарно совпадают. На самом деле мы производим разделение на актуальное и виртуальное на дофеноменологическом-доапперцептивном уровне, где не возникают еще ни объект и субъект. Но создавая актуальные и виртуальные объекты с их атрибутами как актуальные и виртуальные реальности, создавая затем из них 'АВ'-модели или 'АВ'-цепи той или иной длины, мы конструируем, как это будет показано в дальнейшем, отдельно объекты и отдельно субъекты уже на основе иной онтологии.

    ...ТВ производит рефлексивный же прорыв в построении теории для конструктивной символизации рефлексии - мы удваиваем реальность и задаем сложные отношения между актуальной и виртуальной реальностями: релевантные, референтные, объектно-атрибутивные. Мы удваиваем семиозис на конструкт-семиозис и метасемиозис и осуществляем их взаимодействие: из метасемиозиса в конструкт-семиозис постоянно переносятся целевые содержания, которые формализуются в 'АВ'-моделях конструкт-семиозиса и анализируются в метасемиозисе. И никакой суммы объектных и субъектных планов нигде не возникает: ни в конструкт-семиозисе, ни в метасемиозисе...[80]'

    Собственно на основании введенного нами представления о контрарефлексивной нормировке мы можем сделать вывод, что 'алгебра Лефевра' позиционно-рефлексивна - неконтрафлексивна и неконтрарефлексивна хотя бы потому, что требования 5, 6, 7, 9, 10, 11 контрарефлексивной нормировки в 'алгебре Лефевра' не выполнены[81]. То есть ранговая рефлексия - это рефлексия в одной реальности позиционеров, а контрафлексия и контрарефлексия предполагает реальностное разграничение. Онтологически - интерсубъективная рефлексия Лефевра происходит из онтологической позиции истолкования, в то время как контрафлексия и интерпозиционная рефлексия суть порождение онтологической позиции конструирования. Интерсубъективная рефлексия суть рефлексия внешнего для позиционеров объекта в переходах из позиции субъекта в позицию иного субъекта, которые отражены друг в друге в процессе истолкования. Контрафлексия суть не только онтологическое отражение позиций как реальностей друг в друге, но и порождение ими друг друга, независимо ни от какого иного внешнего плана, кроме них самих из позиции конструирования. Контрарефлексия суть не только отражение контрафлексий, но и порождение различных рефлексий друг в друге контрафлексивно и разнореальностно, так же независимо ни от какого бы то ни было внешнего плана в позиции конструктивного истолкования. Контрафлексия суть не внешний общий для позиционеров интерсубъективной рефлексии объектный план, а сопоставленные друг другу разные реальности, нормированные на дообъектном уровне. Наконец, интерсубъективная рефлексия Лефевра - субъективна, в то время как контрафлексия и контрарефлексия - интерпозиционна на онтологически-конструктивном уровне, где еще никакие субъекты и объекты не допустимы.

    Не завися ни от какого внешнего содержания, будучи сопоставленными структурным нормированием позициями, контрафлексия онтологически задана в оппозиции реальностей 'актуальная - виртуальная'. Точно так же контрафлексия и контрарефлексия ТВ онтически задана позициями 'метасемиозис - конструкт-семиозис' через их отношение как смысловой и интерпозиционной рефлексии. Этот сопоставленный характер контрафлексии и контрарефлексии сообщает этим теоретическим представлениям новое качество - они суть относительны и в этом сопоставлении друг другу независимы от отражения ими еще чего-либо.

    В рефлексии Лефевра не различается интерпозиционное и интерсубъективное содержание. Поэтому мы используем в ТВ понимание интерсубъективной рефлексии Лефевра как отражающий характер рефлексии внешнего плана при переходе между позициями отражения этого внешнего плана и между позициями отражения самих позиций друг в друге в конструктивной онтологической позиции. Но мы отличаем его рассуждения об интерсубъективной рефлексии от наших рассуждений об интерпозиционной рефлексии и тем более от контрафлексии и контрарефлексии. Контрафлексия Лефевра 'отягощена' или 'искривлена' внешним планом для взаимно-отражающих субъектных позиций. Мы утверждаем, что 'алгебра Лефевра' адекватно работает лишь как рефлексивное соотнесение позиций субъектов с точки зрения взаимного отражения ими внешней единой для них реальности. Но 'алгебра Лефевра' перестает работать в чистой контрафлексии и в контрарефлексивном порождении позициями друг друга, так как для этого необходим для каждой позиции свой семиозис выражения каждой из позиций друг в друге, то есть контрарефлексивная нормировка до всяких объектов и субъектов.

    В связи с этим нам нужно вести представления об исчислении горизонта рефлексии и глубины рефлексии для интерсубъективной рефлексии Лефевра. В работе 'Виртуальное управление' мы предполагаем, что такие исчисления представляют интерес, когда мы подходим к аналитическому описанию зависимости между многофокусным управлением и объектом многофокусного управления.

    '...Когда в 'горизонт рефлексии' мы 'включаем' доступное нам количество позиционеров (фокусов управления), которые находятся-действуют по отношению к одному и тому же объекту управления, а 'глубину рефлексии' каждого позиционера предполагаем сравнимой позиционно, исходя из одного и того же смысла ситуации (уровня рефлексии), тогда мы говорим о 'ранговой или интерсубъективной рефлексии' Лефевра или интерпозиционной рефлексии (в ТВ). Когда мы принимаем во внимание специфическое содержание 'глубины рефлексии' и 'горизонта рефлексии' для какого-то отдельного фокуса управления, тогда мы говорим о различии уровней рефлексии для этого и других фокусов управления и об 'уровневой рефлексии' Щедровицкого. Поскольку 'ранговая рефлексия' обладает свойством счетной сравнимости таких характеристик как 'горизонт' и 'глубина', то удается построить не только алгебру Лефевра, удается также ввести и математическое исчисление характеристик рефлексии...[82]' Точно также в интерпозиционной рефлексии, когда мы описываем переходы из позиции одной реальности в позицию другой реальности, эти переходы тоже обладают свойство счетной сравнимости. Общее название для интерсубъективной и интерпозиционной рефлексий - ранговая рефлексия.

    Интерпозиционная рефлексия: горизонт рефлексии - количество реальностей, которые сопровождает рефлексивное мышление, глубина рефлексии - количество рефлексивных переходов мышления

    Смысловая рефлексия: горизонт рефлексии - количество смысловых уровней, сопровождаемых рефлексивным мышлением, глубина рефлексии - содержательная детализация каждого смыслового уровня[83].

    Интерсубъективная рефлексия: горизонт рефлексии - количество позиционеров, участвующих в рефлексивном отражении друг друга, глубина рефлексии - количество рефлексивных погружений в отражения или количество рефлексивных вложений друг в друга в мышлении позиционеров.

    Поэтому для рефлексии возникает допустимость говорить о мощности рефлексии (m*), которая зависит от ширины горизонта рефлексии (h*) и глубины рефлексии (d*)[84]: m* = h*d*

    Мощность рефлексии используется не только для анализа рефлексии, но и для ситуации, рассматриваемой в теории управления СМДМ, когда рефлексия передается в структуру объекта рефлексивного управления и усложняет его. Сложность объекта-дриблинга, которую мы в этом смысле описываем - та сложность, которая возникает только в фокусах управления. Горизонт сложности объекта-дриблинга - сколько рангов сложности объекта задано из разных фокусов управления. Глубина сложности объекта-дриблинга - структурная и процессная сложность объекта, созданная управленческими усилиями. Таким образом для рефлексивно-управленческого проникновения субъекта в объект-дриблинг, или для организационного выстраивания рефлексивной субъект-возгонки по отношению к сложному объекту существует такая же зависимость. Сложность или рефлексивная сложность объекта-дриблинга (c) зависит от горизонта сложности или рефлексивного горизонта сложности объекта-дриблинга (h), глубины сложности или рефлексивной глубины сложности объекта-дриблинга (d). Отсюда похожая зависимость:

    c = hd

    Отсюда зависимость между сложностью объекта-дриблинга и мощностью рефлексии в ситуации рефлексивного управления субъекта объектом - она называется эффективностью рефлексивного управления: e=c/m. Эффективность управления (en*) должна в идеале равняться количеству рангов или уровней рефлексии:

     []

    Таким образом, при одном ранге рефлексии, если рефлексивный горизонт сложности объекта равен рефлексивному горизонту рефлексии управления, а рефлексивная глубина сложности объекта равна рефлексивной глубине рефлексии управления, то мы получим 1[85]. Если эффективность больше 1, то мы имеем дело с внешним управлением (дриблингом иной рефлексии, кроме исчисляемой). Если эффективность меньше 1, то управление неэффективно.

    Не составляет особого труда построить исчисление горизонта и глубины, мощности и эффективности контрарефлексии, но мы пока не видим прикладной ценности такого исчисления где-то еще, кроме математики. Исчисление производят, беря количество 'АВ'-позиций как горизонт рефлексии, а глубину рефлексии как междупозиционные измерения контрарефлексии в атрибутивной глубине.

     

    ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ ОНТОЛОГИЯ ТВ

     

    В своем изначальном понимании онтология это учение о бытии, а онтика это учение о сущем. Любые попытки сказать как-то иначе - 'наука о бытии' или 'теория о бытии' - уже основаны на той или иной онтологии. Под онтологией в современно информатике понимают также детальную формализацию некоторой области знаний при помощи концептуальной схемы: иерархической структуры данных, содержащих все классы объектов, их связи, правила преобразования, теоремы.

    В широком смысле онтологией называют самые фундаментальные представления в той или иной области мышления и деятельности бытия наравне. Онтикой называют фундаментальные представления в той или иной области мышления и деятельности, которые относятся к существующему.

    Онтологии допустимы к различению по разным основаниям:

    - фундаментальные или метаонтологии, которые описывают наиболее общие представления, не зависящие ни от предметной области, ни от какой бы то ни было структурной упорядоченности;

    - средовые онтологии (естественного языка, музыки, танца, мимики, жеста и т.п.);

    - формальные онтологии, то есть способы знакового и/или схематического выражения фундаментальных представлений, связанные с соответствующими содержательными онтологиями;

    - содержательные онтологии, то есть способы понятийного выражения фундаментальных представлений, где понятия объединены в таксономию;

    - региональные онтологии, то есть онтологии предметных регионов, представляющие то или иное направление области знаний (например, онтологии физики, химии и т.д.);

    - предметные онтологии, которые используются для выражения самих предметностей, обладающих концептуальным содержанием (объектная, субъектная, деятельностная, социальная, и т.д);

    - системные онтологии (описывающие систему относительно связей, процессов, функций, морфологии, материала);

    - онтологии формальной онтологизации в СМДМ (рабочая или ядерная, объемлющая, предельная);

    - онтологии конкретной проблемы или задачи, которые определяют терминологическую базу конкретной проблемы или задачи;

    - когнитологические онтологии (отличающие себя от эпистемологических онтологий, имеющих дело со знаниями, как имеющие дело с фундаментальными представлениями);

    - онтологии картин мира (природная (эволюция), культурно-человеческая (генезис), мыследеятельностная (развитие), конструктивная (негэнтропия));

    - соответственно онтологии атропоцентристские и неантропоцентристские;

    - онтологии доминирующие и поглощенные;

    - нормативные онтологии ТВ (структурные: объектная, процессная, структурно-континуумная и структурно-лингвистические: структуризационная, структурификационная, пропозициональная, сигнификационная).

    - с точки зрения сложности схем сборки: онтологии одно- и многоуровневые, одно- и многофакторные.

    Виртуальная онтология - новая онтология, где есть новые свойства: 1) онтологическая позиция конструирования (виртуальность, инаковость) и онтологическая позиция истолкования (актуальность, очевидность); 2) контрафлексия как новый тип мышления сопоставляет эти две позиции; 3) в содержательной онтологизации онтология выражается через метасемиозис, а в формальной онтологизации через конструкт-семиозис; 4) инаковость виртуальности связана с новыми чисто умозрительными онтологическими представлениями - 'структурным видением'; 5) базовым процессом виртуальной онтологии является негэнтропия безотносительно к пространству-времени, и в ряду других онтологических картин мира - эта онтология суть не картина, а конструкция мира.

    Сетевая онтология - топологическое выражение структурно-континуумной нормативной виртуальной онтологии.

    Основной вопрос ТВ - фундаментальная реонтологизация как преодоление постмодернизма, основанного на плюрализме позиционных знаний. ТВ производит переход от эпистемологического понимания и объяснения к когнитологическому пониманию через постижение в фундаментальных представлениях, и онтологическое обоснование через онтологические позиции. вместо традиционных для философии сред и средств (мышление, речь-текст, деятельность, логика, язык, опыт) ТВ предлагает новую среду реонтологизации - семиозис.

    Онтологизация когнитологическая суть выражение самых фундаментальных представлений: через особые понятия в содержательной онтологизации и через знаки-символы (символизацию) в формальной онтологизации. Сам подход к тому, из какой онтологической позиции происходит формальная онтология, что мы делаем - описываем-истолковываем или выражаем-конструируем, - тоже является онтологичным. В ТВ мы говорим о 'выражении онтологии' в семиозисе.

    Онтологии с точки зрения онтологической позиции ТВ являются конструктивными и истолковательными; контрафлексивными и неразличенными. Поскольку создатели онтологий следуют всегда той или иной цели понимания для той или иной онтологизации при произвольной нерефлексируемой смене онтологических позиций, то исподволь для самих создаталей они получают слабо различенные онтологии. Строгое различие создателями онтологий онтологических позиций в той или иной онтологии создает сильно различенные онтологии.

    'АВ'-моделирование имеет онтологический статус. 'АВ'-модели не имело бы смысла создавать, если бы они не обладали некоторым дополнительным преимуществом перед понятиями, мышлением, языком, системой, онтологической символизацией и формализацией, чистым структурированием без структуризации, то есть преимуществом не только с точки зрения фундаментальности, но и эвристической мощности. Преимущество 'АВ'-моделей в том, что они, как уже было нами замечено, позволяют выразить не только имеющиеся знания на онтологическом уровне, но и показать такую онтологизацию этих знаний, как это будет описано дальше, которая позволяет наметить пути разрешения некоторых проблем и сформулировать принципиально новые представления о мире - виртуальные представления. 'АВ'-модели - онтосхемы ТВ.

    Сегодня мы находимся в ситуации, когда уже накоплен богатый теоретический опыт не только по онтологизации, но и по переходу от одной онтологии к другой. Мы решили обобщить этот опыт в онтоаксиологемах, которые суть теоретический и ценностный опыт онтологизации и реонтологизаци. Онтоаксиология построена нами как описание некоторых подходов внутри онтологической работы, то есть работы на уровне онтологий.

    Онтологизация - выражение фундаментальных представлений. У нас есть не одна (Куайн), а четыре ситуации онтологической относительности: 1) отношение онтологии и онтики; 2) разрыв разных онтологий; 3) Взаимодействие метаонтологий; 4) реонтологизация и фундаментальная реонтологизация (фундаментализация).

    1) Отношение онтологии и онтики.

    Указать или задать онтологию можно негативно или описательно через когнитивную метафору. Но выразить онтологию можно лишь особым образом. Онтология выражается в представлениях, а не в понятиях или категориях. Онтология более адекватно выражается в семиозисе, а не в языке. Онтология должна быть независимой от онтики и от иных онтологий за счет специальных средств выражения - принцип независимости онтологии от онтики и иных онтологий.

    Онтологии выражаются в онтологемах и онтосхемах. Всякая онтика предполагает выражение онтологем: 1) в системах аксиом - в истолковательных теориях, в наборе принципов - в конструктивных теориях; 2) в законах - в имманентных теориях, в постулатах - в концептуальных теориях.

    2) Разрыв онтологий - общая для разных онтологий ситуация.

    В попытке преодолеть разрыв онтологий существуют такие проблемы. Первая проблема - есть одна онтология, есть другая, между ними - разрыв: как при этом задается позиция, из которой рассматриваются принципиально разные онтологии. Вторая проблема - разрыв может быть постигнут в 1-ой и во 2-ой онтологиях: как при этом допустим к преодолению такой онтологический разрыв, в какой онтологии или внешней позиции. Третья проблема - если разрыв преодолевается, представление одной онтологии о другой является позиционным (1-я о 2-ой и 2-я о 1-ой): как допустимы представления (а не знания) одной онтологии о другой.

    Находясь в одной онтологии, понять иную невозможно. Понимание не работает с онтологией. С онтологией работает постижение, которое разрушает старое и создает новое понимание.

    Различные способы онтологизаций в рамках одной и той же онтологии называются нормативными онтологиями. Нормативные онтологии внутри одной метаонтологии не взаимоисключающи.

    3) Взаимодействие метаонтологий.

    Метаонтологии выражают свое отношение к Абсолюту и имеют выражение друг друга (друг в друге).

    Метаонтология может иметь более, нежели одну, онтику. Всякая онтика связана со своим реальностным существованием.

    Конфликты внутри метаонтологий не разрушают эти онтологии. Целенаправленное разрушение какой-либо из метаонтологий со стороны иной метаонтологии, опасно для всех метаонтологий.

    4) Реонтологизация и фундаментальная реонтологизация (фундаментализация).

    Все мыслители в процессе мышления и деятельности всегда находятся уже в какой-либо онтологии. Понимают это немногие. Произвести фундаментальную реонтологизацию способны единицы. Меняется онтология раз в эпоху одним мыслителем.

    Представление одной онтологии в другой через онтологический переход называется реонтологизацией. Реонтологизация всегда является проблемно адекватной, поскольку связана с искажением и потерей некоторого содержания онтологии при переходе к иной онтологии.

    Новая онтология не является продуктом чистого воображения. Чтобы мы допускали новую онтологию в воображении, мы должны хоть в каком-либо виде наблюдать ее проявления.

    Допущение новой онтологии является гипотетическим, пока не возникает проблема на уровне фундаментальных представлений.

    Онтология рождается в ситуации теоретического кризиса, который совпадает с жизненным кризисом человека-теоретика, для которого новая онтология в теории - это в том числе выход из жизненного кризиса.

    При смене онтологии меняются представления о мышлении, понимании, рефлексии и о самой онтологии.

    При смене онтологий всегда меняются представления людей, носителей той или иной онтологии, об их жизни.

    Фундаментальная реонтологизация это такая реонтологизация, когда ее производят при помощи более простых онтологических единиц и более сложных схем сборки одной онтологии по отношению к другой онтологии. Тем не менее фундаментальная реонтологизация не порождает выражение одной онтологии в другой адекватное само по себе. Адекватность фундаментальной реонтологизации является набором специально решаемых проблем и результатом затрачиваемых на это продолжительных интеллектуальных усилий.

    Фундаментальная реонтологизация есть уникальный (раз в эпоху) случай онтологического обоснования. Онтологическое обоснование как задачу философии сформулировал и описал Хайдеггер: найти среду, подход, способ и средства для адекватного выражения оснований. Однако язык как онтологическая среда, сопоставление дазайн-аналитики и дазайн-анализа как подход, указывание-'вот' как способ истолкования бытия и экзистенциалы как средства такого указывания у Хайдеггера не являются универсальными и фундаментальными раз и на всегда.

    Соединение простоты и универсальности - главная проблема фундаментальной реонтологизации - с одной стороны, представления онтологии должны быть максимально просты, чтобы быть неделимыми онтологическими единицами и обеспечить простоту выражения для онтологического обоснования, с другой стороны, должны быть достаточно сложны, чтобы обеспечить универсальную бъемлемость иных онтологий. В ТВ эта проблема решена через многоуровневое нормирование, где каждый уровень прост, а их конфигуративное отношение - сложно.

    Более фундаментальная онтология имеет более простые онтологические единицы. Это качество называется простота фундаментальной онтологии.

    Более фундаментальная онтология имеет более сложные схемы сборки простых онтологических единиц. Такое качество называется универсальность фундаментальной онтологии.

    Более фундаментальная онтология в функциональном плане выражает более широкий набор ситуаций.

    Теоретический компромисс старой и новой онтологий недопустим. Конфликт онтологий за фундаментальность завершается онтологическим поглощением - новая становится доминирующей и поглощает старую через ее онтологическую реконструкцию на новых основаниях.

    Старые онтологии не умирают, пока живут ситуации, их породившие. Старые онтологии продолжают жить в качестве поглощенных как источники представлений для новых онтологий.

    Онтология является новой, пока она не 'обжита'. Новая онтология 'обживается', позволяет структурировать ранее неструктурируемые онтологические единицы, создавать еще более сложные схемы сборки и тем самым формирует предусловия для появление еще более новой онтологии.

    Онтологии знаний должны быть фундаментальнее знаний, чтобы знания были адекватными. Когда знания начинают строится на более фундаментальных представлениях, нежели все существующие онтологии, возникает необходимость фундаментальной реонтологизации и пересмотре знании внутри новой онтологии.

    С точки зрения ТВ интересными являются семь философских онтологий - кантовская объектная, гегелевская понятийная, гуссерлевская феноменологическая, хайдеггеровская языковая, структуралистская текстовая ('мир как текст') и сетевая ('ризома'), а также онтология СМДМ. Постмодернизм паразитирует на этих онтологиях.

    Кантовская онтология подвергается реонтологизации в ТВ - в технологических процессах апперцепции. Гегелевская онтология подвергается реонтологизации в метасемиозисе ТВ. Гуссерлевская онтология реонтологизирована в конструкт-семиозисе ТВ. Относительно хайдеггеровской онтологии ТВ конструируирует естественный язык посредством лингвистического нормирования из структурного нормирования. Структуралистская текстовая онтология ('мир как текст' Деррида) подвергается реонтологизации в базовой структуре реальности и в лингвистическом нормировании, а сетевая онтология Делеза - становится основанием структурно-континуумной нормативной онтологии. ТВ имеет существенные отличия по отношению к СМДМ, где проблема онтологии и онтологизации исследовалась подробно.

    Во-первых, онтологическая позиция в ТВ предшествует онтологическим представлениям. Различаются конструктивная и истолковательная онтологические позиции.

    Во-вторых, онтологически неделимые структурные единицы (онтологические эдиницы) - связь, дирекция, подобие - являются далее делимыми по своим функциям в четко различаемых уровнях нормирования - в той и в другой онтологических позициях.

    В-третьих, онтологические представления, лежащие в основе конструирования онтологических единиц, не выводятся из знаний, а получаются в конструктивной онтологической позиции из чистого концептуального умозрения - 'структурного видения'.

    В-четвертых, схемы сборки онтологических единиц, то есть формальная онтологизация (в ТВ - уровни нормирования), не являются методологизируемыми. Схемы сборки задаются дважды - в конструкт-семиозисе ('АВ'-модели) и в метасемиозисе как зависимая от конструкт-семиозиса таксономия.

    В-пятых, онтологические представления формируют не онтологическую картину, а онтологическую конструкцию мира, что существенно в разрушении понимания для перехода к постижению[86].

    В-шестых, в ТВ возникает представление об онтологической рефлексии, которая делает ТВ фундаментальной по отношению к иным онтологиям. Именно против рефлексии в отношении фундаментальных вопросов - например, выражения бытия - возражал Хайдеггер. Его позиция понятна - нельзя рефлексировать над основаниями, поскольку невозможен переход мышления на более фундаментальный уровень. Однако в ТВ мы предлагаем принципиально новые подходы, когда в концептуальном умозрении как конструктивно-рефлексивном шаге мышления проявляет себя онтологическая рефлексия:

    1. Новая онтология является более фундаментальной по онтологическому обоснованию, а не по пониманию или по объяснению.

    Онтологическое обоснование ТВ - контрафлексивная сопоставленность конструктивной и истолковательной онтологических позиций в выразительном отличии от онтологических позиций только истолкования или только конструирования, только понимания или только объяснения.

    У нас возникает интересная проблема контрафлексивности разных онтологий. Контрафлексивность зависит от сопоставимой сложности. Парадигмально разные онтологии неконтрафлексивны. ТВ контрафлексивна внутри себя и неконтрафлексивна иным онтологиям.

    2. Нова онтология построена в инаковости через постижение, а не понимание, в представлениях, а не в знаниях.

    Через концептуальное усмотрение построено особое 'структурное видение' как новый инаковый опыт.

    3. Онтология ТВ выражена более назависимым от онтики и иных онтологий 'языком' (семиозисом), чем предыдущие онтологии.

    В ТВ применены дирекционально-позиционно-структурные установления понятий метасемиозиса и дирекционально-позиционно-структурное 'АВ'-моделирование конструкт-семиозиса как независимый от онтики семиозис.

    Конструкт-семиозис и метасемиозис контрафлексивно сопоставлены как онтологическая позиция конструирования и онтологическая позиция конструктивного истолкования в один и тот же момент. Их в то же время контрарефлексия - реализация в ТВ принципа онтологической относительности Куайна.

    4. Онтология ТВ как инаковая является функционально-дофеноменологически-доапперцептивно фундаментальной для всех онтологий в теории апперцепции, в феноменологии или в языке.

    В ТВ это означает, что ее онтологический уровень нормирования находится до континуумного и функционального. Это позволило выразить структурно-континуумную, объектную и процессную нормативные онтологии, которые представляют собой разные большие философские традиции.

    Базовая структура реальностей ТВ (эмпирическая, логическая, языковая, мысли, речи-текста, деятельности) является также функционально-феноменологически-апперцептивно фундаментальной.

    В ТВ функционально-феноменологически-апперцептивная фундаментальность также представлена как различие имманентной и концептуальной апперцепции.

    В концептуальной апперцепции оказывается допустимым моделировать сами отношения пространства-времени и выражать непоследовательные и/или внепространственно-вневременны?е (позиционные) процессы.

    5. Онтология ТВ является фундаментальной для предыдущих с точки зрения горизонта смысловой рефлексии.

    ТВ как онтология интерпретирует предыдущие парадигмы философского знания (Кант, Фихте, Гегель, Маркс, Гуссерль, Хейдеггер, структуралисты, СМД-методология) и допускает их конструктивное истолкование как в метасемиозисе, так и в конструкт-семиозисе - через многоуровневое нормирование.

    6. Онтология ТВ является фундаментальной для предыдущих с точки зрения глубины смысловой рефлексии.

    ТВ вводит новые представления о континуум-апперцепции, 'АВ'-моделировании, о дирекциональной дистанции и трансструктурности и т.п.

    7. Онтология ТВ является более эвристически мощной по отношению к знаниям в глубине смысловой рефлексии предыдущих онтологий.

    ТВ осуществляет на основе представлений 'структурного видения' онтологическую реконструкцию в областях знаний, интерпретируемых предыдущими онтологиями - теории множества, теории апперцепции, теории истинности, теории модальности, теории альтернативной последовательности событий и т.п. ТВ является междисциплинарной теорией.

    8. Онтология ТВ имеет некоторые новые свойства, не выставляемые как требования в предыдущих онтологиях.

    ТВ как новая онтология обладает свойством рефлексивного трафика, то есть свободного двухстороннего (туда и обратно) переноса уровней рефлексии между конструкт-семиозисом и метасемиозисом в позиции равновесия сложности онтологически и в контрарефлексивной позиции онтически.

    ТВ как новая онтология различает ранговую (интерпозиционную) рефлексию, используя ее в позиционно-структурном установлении понятий, и смысловую (уровневую) рефлексию, используя ее в метасемиозисе по отношению к конструкт-семиозису.

    ТВ как новая онтология выражает приращение мерности мира и мерности структуры - о чем мы будем говорить далее.

    ТВ различает структурное и лингвистическое нормирования.

    9. Онтология ТВ имеет другое название и предлагает новый тип виртуального мышления. И как сверхзадача - предлагает более общие смыслы, нежели предыдущие онтологии.

    Виртуальное мышление по онтологической позиции конструктивное, по всеобщей форме онтологизации концептуально-инаковое, то есть за пределами пространства и времени, по технологии контрафлексивное и контрарефлексивное, по содержанию дирекционально-позиционно-структурное, по способу организации нормированно-конфигуративное, по рефлексивности многомерное (многоранговое и многоуровневое), по типу сложности многопроцессное. ТВ предлагает виртуальное мышление и виртуальную грамотность взамен рефлексивного мышления и рефлексивной грамотности.

     

    Часть 4. Морфологическое нормирование и нормирование материала в ТВ

     

    В этой части мы продолжаем структурное усложнение в ТВ через структурное нормирование. Здесь мы опишем морфологическое нормирование (имманентную и концептуальную апперцепцию) и нормирование материала (применение феноменологически-апперцептивных 'АВ'-моделей).

     

    Раздел 1. Имманентная и концептуальная апперцепция

     

    В этом разделе мы попытаемся выразить имманентную и концептуальную апперцепцию объектов и процессов, а также ответить на вопрос: как допустимы виртуальные представления.

     

    ОБЪЕКТ В КВАНТОВОЙ ФИЗИКЕ

     

    Нам необходимо установить, что есть содержание, рассматриваемое логикой вообще. То есть, что такое P, исследуемое в логических высказываниях.

    Некоторое P есть фиксированное состояние процесса, на объектном или атрибутивном уровне фиксации. Именно это понимание суть концептуальный постулат - P есть не объект или атрибут, а именно состояние процесса на объектном или атрибутивном уровне. P есть следующее выражение [O(a1,a2,a3...)]iO(a1,a2,a3)

    Так мы понимали до сих пор, вынося на уровне рассуждений то обстоятельство, что такое выражение является чистым усмотрением. Физика элементарных частиц, квантовая механика вынуждает нас сделать наше рассуждение об усмотрении жестким и бескомпромиссным. Физика переходит от числа к оператору, описание объекта становится не числовым параметрическим, а атрибутивным через оператор, действующий на определенную функцию - концептуальный объект. Эта функция-концепция и есть полагаемый объект в его атрибутивном выражении, но уже не объект собственно, подобно наблюдаемому нами объекту в эмпирической реальности.

    Что же происходит с элементарной частицей, регистрируемой, то есть устанавливаемой, а не непосредственно наблюдаемой. А происходит с ней то, что она сама есть 'то, что с ней происходит'. Она не есть нечто, но лишь самое 'происходит'. Она является за горизонтом актуальности. Это непредметное дофеноменологическое дирекциональное установление допустимо выразить как некоторую совокупность атрибутов, объединяемых экспериментом в концептуальную совокупность, называемую концептуальным объектом. Концептуальный объект есть чисто теоретическая совокупность атрибутов, то есть некоторых трансформаций поля, происходящих в регистрируемом промежутке пространства и времени.

    Измерительные приборы вовсе не изменяют условия эксперимента, не влияют на саму частицу, как это объясняют физики. Так или иначе, всегда допустимо найти способ измерить это влияние и ввести на него поправку. Измерительные приборы 'привязывают' к своей устойчивой пространственно-временно?й актуальной структуре свои регистрации параметров посредством некоторой ограниченной направленной в пространстве и времени фиксации актуально несвязанных атрибутов. Несвязанные в актуальности атрибуты направленной регистрацией прибора фиксируются как параметры относительно актуальности этого прибора, то есть его актуальной структуры.

    Что при этом происходит касательно теории в физике. А происходит следующее:

    1) Появление события E с полем актуальности наблюдателя, для которого поля актуальности E(p) и E(q) есть разные, удаленные и затухающие как относительно друг друга, так и относительно наблюдателя. Объектная (O) общность VR воспроизводится как событие наблюдателя, произведенное в актуальных удаленных структурах O []E;

    2) Тем самым полям актуальности E(p) и E(q) придается релевантно устойчивая актуальность события E, трансактуальное множество превращается в актуальное множество, то есть: {q,p} []E(q,p) ;

    3) Попытка построить однозначную теорию [E(q,p)]i=1O(q,p) или [E(p)]i1O(q,p)i2[E(q)] где бы i1=i2=1 оканчивается неудачей, так не удается найти однозначное отношение при устойчивой интерпретативной референтности. Поэтому [E(q,p)]i=0O(q,p)  [][E(p)]i1O(q,p) i2[E(q)], где i1?1 i2?1 i1?i2;

    4) Построение в квантовой механике теории, где O(q,p)  []  []q []p?h(q,p), то есть совокупным теоретическим объектом оказывается объект, описываемый принципом неопределенности Гейзенберга;

    5) Причем этот описываемый концептуальный объект показывает именно зависимость некоторых структур q,p от внешнего им события наблюдателя E так, что одно q зависит от другого p Покажем формализовано результат: [E(p)]i( [] q []p?h(q,p))r[E(q)], где i=1, r=-1, то есть происходит смена референтности, структура q оказывается зависимой от соотношения концептуального объекта и от предварительно включенного в событие E некоторого p, к тому же нецелые значения референтности указывают на то, что референтность, а значит и релевантность являются затухающими.

    Вот эту выписанную в пять пунктов коллизию мы называем применением принципа эпистемологической защиты или эпистемологической консервации актуального объекта в физической теории[87]. Эпистемологическая защита актуального объекта есть развитие принципа эпистемологической защиты познания, где указывается на главное условие человеческого познания до ТВ - пространственно-временность, последовательная связность и целостность мира. Эпистемологическая защита означает неизбывное стремление науки теоретически интерпретировать удаленные структуры с затухающей актуальностью как представимый актуальный объект. Это хайдеггеровское 'пастушество' бытия даже там, куда слабо долетают удары бича пастуха. Эпистемологическая защита актуального объекта работает так, что возвращает устойчивую релевантность-референтность для затухающей актуальности, для неустойчивых полей актуальности в виде актуального события, пусть оно будет даже концептуальным объектом. Для доказательства теоремы существования любой элементарной частицы мы вынуждены превращать эту частицу в объект эксперимента, при этом продолжая рассматривать ее как концептуальный объект единства известных нам событий, в которых этот объект участвует.

    То, что раньше было объектом, теперь является концептуальной совокупностью или описанием  []q [] p?h Содержание ава-модели не является транзитным, это означает, что инструмент: 'язык'/прибор не изменяет условия эксперимента, а соединяет в концептуальную совокупность некоторые им же выделяемые атрибуты-события. Каждый из рассмотренных атрибутов есть событие взаимодействия с прибором, их допустимо рассматривать как атрибутивные определения каждого эксперимента как события. {q,p} есть трансактуальное множество.

    {q,p} имеют разные поля актуальности, к тому же затухающей актуальности на уровне наблюдателя. Наблюдатель придает им собственное поле актуальности (его, наблюдателя, поле актуальности), вынуждая их участвовать в некотором удаленном для них событии. Теорема существования элементарных частиц доказана только на уровне надструктурного наблюдателя. То есть, по большому счету, мы даже не знаем, существуют ли вообще элементарные частицы. А что если они есть проявление сущностей какого-либо иного уровня? Отсюда в квантовой физике адекватным способом концептуализации является не объект, а, как это будет показано далее, - структурный актуально-виртуальный континуум[88].

    Как при этом выглядит принцип неопределенности Гейзенберга? Вот так:  []q [] p?h(q,p) Как при этом выглядит принцип дополнительности Бора? Вот так: E(p);E'(q)... Что нового вносит ТВ? Вот что: [E(p)]i( []q [] p?h(q,p))r[E'(q)], а именно - 1) релевантно-референтную природу отношения виртуальная реальность теории - актуальная реальность дополнительных экспериментов-'языков'-приборов; 2) необъектную природу теоретического предмета, выделяемого теорией и устанавливаемую транзитно-совокупно; 3) контрафлексивность разных нормирований исследуемой предметности.

    В ава-модели мы имеем нетранзитную референтность и проблемно транзитную релевантность концептуальной совокупности. Однако, как мы уже указывали, для релевантно нетранзитных ава-моделей не выполняется дирекциональная формула ава-континуума, а это означает, что все общие отношения пространственно-временно?й реальности оказываются под вопросом.

    Таким образом единая теория поля (теория всего) должна быть контрафлексивной и контрарефлексивной, ее два 'языка' описаний, позиционно зависимых, должны обеспечить безотносительность выражения. Это по существу есть переворачивание принципа относительности Эйнштейна. Это есть демонстрация принципа безотносительности, то есть дополнительности в традиционной физической науке, и контрафлексивности - в ТВ. ТВ не является в этом смысле объективной. ТВ редуцированно научна, но не объективна: сама актуальная объективность не является ее основанием. Ее онтическим содержанием является усмотренная концептуальная объектная или атрибутивная совокупность на основании дообъектной онтологизации. А единая теория поля окажется допустимой как теория безотносительности: любой объект на любом уровне актуальности при любом охвате трансактуальности должен выражаться контрафлексивно как актуально-виртуальный объект через структурный континуум. 'Уход от актуального объекта и от объекта вообще', переход от эпистемологической защиты познания к когнитологической защите постижения - вот положительная программа для квантовой физики.

    При этом из рассуждения упускается весьма важный вопрос: как строить теорию для элементов трансактуального множества? Есть ли отношение, выражающее функциональную зависимость их референций i1=f(i2), и что дает нам это отношение. допустимо ли подтвердить теорию Эйнштейна не только в пятом измерении, но и в шестом измерении[89]? В этом смысле не то, чтобы постоянная Планка оказалась не такой уж постоянной, но именно координата (q) не может больше выступать как независимая координата, она оказывается зависимой от поля актуальности.

    Представляется допустимым переписать для истолкования имеющиеся представления и уравнения квантовой физики для трех разных типов континуумов каждого отдельно взятого эксперимента: 1) ава-модели со сквозной референтностью и совпадающей актуальной релевантностью; 2) ава-модели с совпадающей релевантностью, но нереферирующей в одной ав-паре; 3) ава-модели с несовпадающей релевантностью и нереферирующей в одной ав-паре. Однако суть физического эксперимента, как это будет показано далее, выражается именно в концептуальной апперцепции через вав-модель.

    Что же однако есть объектная совокупность, если рассматривать ее процессуально для наблюдаемой эмпирической или устанавливаемой среды. Концептуальная совокупность O(a1,a2,a3) есть концептуальный объект P, усматриваемый нами в установленной среде, и, естественно предположить, в эмпирически наблюдаемой среде. Эмпирически наблюдаемая среда воспринимающего человека отличается от устанавливаемой среды физического эксперимента следующим: 1) Наблюдатель является устойчивой диссипативной структурой, наблюдающей близлежащие структуры, соизмеримые с его структурой - то есть те, где его структура является доминирующей и устойчиво (определенно) соотносящей совокупности атрибутов событий - чем дальше в подструктуру или в надструктуру наблюдатель выносит свое наблюдение, тем меньше доминирующей и устойчиво усматривающей является его собственная структура; 2) Инструменты наблюдателя многогранны (органы чувств), так что принцип дополнительности (по Бору) реализован как минимум 5-6 уровнями, человеку не нужно проводить пять экспериментов кряду, он осуществляет их одновременно и 3) апперцепция происходит непосредственно, без посредства внешних приборов так, что некоторый орган чувств может выделиться в специфически и доминирующе предоставляющим первично-апперцептивную информацию.

    Концептуальная совокупность, будучи рассмотрена как концептуальный объект, представляет собой фиксированное состояние непрерывно апперцептируемого процесса, так что некоторое P может быть рассмотрено как сопоставимый с диссипативной структурой человека объект с атрибутами. Определением объекта является его атрибутивное содержание. Атрибуты атрибутов релевантны в этом атрибутивном содержании, но референтны для объекта лишь на уровне самих атрибутов, а не атрибутов атрибутов.

    Поэтому P(a1(a'1))= P'(a2), то есть изменение атрибута атрибута объекта рассматривается лишь постольку, поскольку оно есть изменением самого атрибута объекта, а значит и самого объекта. Причем для атрибута оказывается незначимым различие атрибутивного и объектного отрицания, поскольку дальше самого атрибута мы отрицание не рассматриваем, то есть P( [])=P( []a1)= [] P И вообще верна последовательность: P(a1) []P( [])= [] P [] []

    Это есть дирекциональная последовательность содержательного отрицания P Некоторый объект P с атрибутом a1, то есть P(a1) при отрицании этого атрибута становится не-P, то есть  [] P, а при отрицании и этого не-P становится нет-P, то есть  [].

    Отношение эквивалентности есть отношение релевантного референтно-соразмерного равенства некоторых фиксированных состояний процесса. Отношение истинности есть отношение релевантного соответствия этих фиксированных состояний процесса. Отношение отрицания есть отношение устранения или преодоления этого фиксированного состояния процесса последовательным переходом от структуры атрибутивной совокупности, на уровень объекта, а потом и отрицание самого объекта. То есть эквивалентность есть соразмерность содержания на некотором одном уровне структуры в одном и том же процессе (либо энтропийном, либо негэнтропийном).

    Однако теперь мы поставим очень важный вопрос: а является ли истолковывающая ава-модель адекватным описанием ситуации в квантовой физике? Что такое вав-модель с точки зрения теории апперцепции? Это означает, что мы должны будем серьезно заняться вопросом адекватности нашей апперцепции на основании ава- и вав-моделей в том, что касается квантовой физики.

     

    АСПЕКТИРОВАНИЕ И АТРИБУТИРОВАНИЕ

     

    Произведенное нами различие аспектов и атрибутов в метасемиозисе ТВ было сделано с точки зрения дирекционально-позиционно-структурных установлений. Мы выразили их различие как контрафлексивное: аспекты суть (сопоставленные атрибутам) структурные элементы актуальности, атрибуты суть (сопоставленные аспектам) структурные элементы виртуальности. Однако за атрибутированием и аспектированием стоят две совершенно разные традиции: аспектирование связано с онтологической позицией истолкования, а атрибутирование связано с онтологической позицией конструирования.

    Однако там, где мы теряем границы вещи или где 'исчезают' вещи как таковые - в микромире ('атом'), в макромире ('галактика'), в сложных искусственных объектах ('машина', 'страна') - там обнаруживает себя совершенно иной подход к пониманию структуры. Там мы обнаруживаем особые представления о структурной связности (теория паттернов), о структурной дирекциональности (теория графов, теория категорий) и о структурном подобии (теория фракталов), то есть инаковость 'структурного видения'.

    Если бросить общий взгляд на эти четыре теории, то мы увидим, что теория паттернов пытается интерпретировать структурные связи как объекты разного структурного уровня, теория фракталов пытается интерпретировать пространственные в геометрии и непространственные представления подобия в алгебре и стохастике через объекты, а теории графов и категорий пытаются интерпретировать заданные объекты через системы отношений между ними и сами направленные отношения. Тем самым на фундаментальном уровне в математических представлениях существующие теории уже вплотную подходят к поиску фундаментальных оснований структурного конструирования.

    Конструирование не является специфической инновацией ТВ самой по себе. СМД-методология описывает конструирование как конструирование объекта: мы кладем некоторое пустое пространство для содержания и начинаем вводить его рамки - объемлющую и предельную онтологию. Причем эти рамки суть проекции объектностей более высокого порядка. В ТВ мы онтологически меняем подход - мы аспектируем и атрибутируем 'задолго' до объектного структурирования реальности, то есть мы конструируем на дообъектном уровне. Таким образом инновацией в ТВ является то, что аспектирование-атрибутирование происходит на онтологическом дообъектном уровне: как в позиции конструирования, так и в позиции конструктивного истолкования.

    Аспектирование суть дообъектное структурирование из позиции истолкования. Атрибутирование суть дообъектное структурирование из позиции конструирования. Атрибутирование-аспектирование суть структурирование из контрафлексивно связанных позиций: конструирования в виртуальности и конструктивного истолкования в актуальности. Совокупность аспектов через посредство их виртуального контрафлексивного объединения порождает виртуальный объект. От виртуального объекта отвлекаются атрибуты, которые контрафлексивно сопоставляются аспектам, а виртуальный объект контрафлексивно порождает актуальный объект.

    Аспектирование-атрибутирование позволяет нам приблизиться к полевому пониманию структурного различия. Для этого мы должны выйти за пределы пространственно-временных форм восприятия и предположить структурную произвольность аспектирования-атрибутирования.

    В аспектировании-атрибутировании мы устанавливаем структурную дирекцию - направленность в некоторую произвольно выбранную часть структуры, где произвольным является не только позиция уровня в размерности структуры, но произвольным также является объединение между различными уровнями структуры в измерении разноструктурных элементов. Эти произвольные структурные связи в позиции конструирования допустимы к произвольному объединению в нечеткие, незавершенные виртуальные совокупности, которые в позиции истолкования будут противостоять четким и/или завершенным актуальным совокупностям. Это собственно и есть онтологическая суть аспектирования и атрибутирования.

    Нам важно это понять, поскольку далее в технологических процессах апперцепции мы будем мыслить уже на онтическом уровне понимания, где будут условно положены пространственно-временны?е отношения, условные последовательно-связные различия и условная целостность - условные в том смысле, что мы будем показывать, как это преодолевается в ходе самой апперцепции. Однако онтологическое содержание аспектирования-атрибутирования мы видим именно в преодолении структурного предстояния как произвольность: внепространственность-вневременность, связно-непоследовательное различие и нецелостность. Далее в технологических процессах апперцепции мы покажем внутреннюю морфологию или организованность материала (структур) шаг за шагом. Сейчас же мы должны произвести очень важное контрафлексивное сопоставление аспектирования и атрибутирования.

    Аспектирование связано со структурированием в пространственно-временно?й, последовательно-связной, целостно-вещной реальности. Переход из актуальности в виртуальность означает выпадение из структурного предстояния актуальности в произвольное 'структурное видение' виртуальности. Так аспекты контрафлексивно становятся атрибутами, 'освобождаясь' от 'оков' структурного предстояния актуальности. Атрибутирование суть произвольное комбинирование аспектов в виртуальности как структур не связанных ни пространственно-временно?й, ни последовательно-связной, ни целостностной зависимостью. Различие аспектирования и атрибутирования не предполагает наличия сознания в этом процессе - такое различие происходит везде в мире, где есть процессы структурных изменений. Актуальные аспекты структуры преобразуются, изменяются, усложняются только как виртуальные атрибуты, вне пространства-времени, вне последовательной связности структуры, вне целостностей.

    Атрибутирование-аспектирование происходит из позиции конструктивного истолкования через виртуально-актуальное различие как онтологически, так и онтически - в процессе апперцепции. Описанные шаги процессов апперцепции происходят контрафлексивно - как сопоставленные в структурном нормировании. Мы аспектируем в устойчивой структуре через выделение подобия-неподобия в истолковании. Затем мы переходим к конструированию и позиционно выделяем виртуальную (изменчивую) структуру, в которой осуществляем атрибутирование для некоторых нечетких целостностей, где мы не можем провести границу, но где мы можем задать принцип структуры. При переходе из актуальности в виртуальность, то есть из позиции истолкования к конструированию, мы осуществляем контрафлексивный перевод аспектов в атрибуты так, что мы говорим об аспектно-атрибутивной паре. Однако эта аспектно-атрибутивная пара является суть только контрафлексивно различенной, то есть аспект есть тот же атрибут, но в позиции истолкования актуальности, а атрибут есть тот же аспект, но в позиции конструирования виртуальности.

    Так мы взаимно нормируем структурное различие из двух разных, но релевантно споставляемых позиций - истолкования актуальности и конструирования виртуальности, сопоставляя их в дальнейшем через дирекциональное реферирование. Таким образом, мы предполагаем, что релевантность и референтность должна быть теоретически осмыслена в теории паттернов. Более того, само объективное нормирование структуры должно быть задано как позиционно различное: из позиций конструирования и из позиции истолкования.

    Так отказываясь от нормирования сущего через 'системы', отказываясь от нормирования сущего через 'объекты', мы идем к истокам структурного различия, совершенствуя способ мышления до контрафлексивного как в то же время и способ развития теории паттернов. Таким образом, мы должны подвергнуть пересмотру собственно саму апперцепцию объектов.

     

    ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС ИММАНЕНТНОЙ АППЕРЦЕПЦИИ

     

    Наконец, мы приступаем к четвертому уровню нормирования структуры как бывания через реальности - технологически-апперцептивному нормированию. Далее мы будем осуществлять не позиционную реконструкцию теории апперцепции, как мы это делали в главе 'Континуум-апперцепция - функциональное нормирование', а содержательную реконструкцию и формализацию теории апперцепции и теории конституирования. То есть мы осуществим реконструкцию теории апперцепции Канта и теории конституирования Гуссерля, технологически описав процесс имманентной апперцепции и процесс конституирования, одновременно с позиции конструирования произведем конструкцию альтернативных оснований апперцепции и конституирования через 'АВ'-моделирование. Тем самым нами будет предложена первая формализация через 'АВ'-модели.

    Формальная онтологизация ТВ - 'АВ'-моделирование - позволит нам технологически выразить объектную имманентную и концептуальную апперцепцию, которая принципиально отлична от апперцепции процесса, рассматриваемой нами далее. Что же такое объект?

    Никаких объектов в мире не существует: существуют вещи. Объект суть концептуальный способ объединения чувственных и полученных при помощи искусственных приспособлений представлений в структурированную в пространстве и времени целостность знания. Объект и объективность есть требование к получению знания, пока в теории не предложен иной концептуальный способ объединения более широкого спектра представлений (чувственных, полученных при помощи искусственных приспособлений и чисто концептуальных) в целостность конструктивных образов 'АВ'-континуумов (а не объектов), порождающих разные позиционные знания (в бывающих ситуациях), в том числе и вне пространства и времени (в разномерных реальностях). Так знание подлежит онтологизации в ТВ через 'АВ'-континуум как объект или процесс или структурный континуум.

    Для начала мы с применением выраженных выше обозначений символизации 'АВ'-моделирования и в понятиях метасемиозиса изложим технологический процесс имманентной апперцепции, затем - технологический процесс концептуальной апперцепции. Мы рассмотрим технологический процесс имманентной апперцепции в традиционном для философии функционализации позиций 'чувственного воспринимаемого содержания' как а-позиции и 'сознания' как в-позиции в ав-моделях (и позже в ава-моделях).

    1) структурирование всего потока сознания на актуальные и виртуальные структуры (трансцендентная апперцепция): [R1,R2,...](V1,V2,...). Такое действие сознания суть трансцендентное. Здесь мы задаем более фундаментальное различение, нежели различение Канта на трансцендентное (по ту сторону чувственности) и имманентное (относящееся к чувственности). Обе структуры - и актуальная и виртуальная - являются трансцендентно образуемыми, то есть образуемыми чистым усмотрением, произвольно, наобум. Важное различие между актуальным и виртуальным только то, что актуальное суть произвольно выделенная устойчивая структура, а виртуальное суть произвольно выделенная изменяемая структура. В Кантовской традиции это суть распределение на чистую и эмпирическую апперцепцию. Однако, как показали мы в ТВ, такое распределение является более сложным - как структурно, так и дирекционально.

    Это принципиальное свойство сознания - произвольно производить распределение всего потока сознания на актуальное и виртуальное содержание - является изначальным условием продуктивной деятельности, воображения. Оно предваряет любое понимание и мышление как таковое. То, что затем каждая из трансцендентно образованных структур - актуальная и виртуальная - либо образовывает континуум из нереферирующих реальностей, либо образовывает внутренне реферирующий континуум, ничего не меняет в трансцендентности самого отношения между так различенными структурами.

    2) обнаружение релевантных ав-пар относительно базовой структуры реальности (трансцендентное единство апперцепции) - например, создаются наиболее распространенный в философии континуум 'мышление-опыт': V={M, S, A}; R={M, S, A, T, N, F}; [R1=F](V1=M) [][F](M) и, из всех разных комбинаций например, иной континуум [R2=A](V2=S) [][A](S)[90]. На этом шаге сознание трансцендентно, то есть снова произвольно, наобум комбинирует разные выделенные актуальные структуры с разными выделенными виртуальными структурами. Причем это комбинирование происходит относительно базовых структур реальности. Перечень базовых структур реальности, которые участвуют в имманентной апперцепции сужен - в виртуальной позиции оказываются исключительно имманентные реальности. Это означает, что три остальные концептуальные структуры допустимо участвуют на втором шаге в позиции виртуальности только через эти три, то есть как логическое мышление, лингвистически адекватные речь-текст, эмпирически адекватная деятельность.

    Таким образом, сознание создает многочисленные континуумы, они же актуально-виртуальные пары (ав-пары). Разделенное произвольно в первом шаге на актуальные и виртуальные структуры, теперь объединяется в совокупности различных актуально-виртуальных континуумов (ав-континуумов).

    В кантовской теории апперцепции этот шаг был связан с узкой базовой структурой реальности - мышление и существование в чувственном опыте. У Канта этот шаг производился уже после объектификации. Соответственно предметы разделялись на феномены и ноумены (не путать с номенами языковой реальности в ТВ), то есть сама эта предметная структура появляется у Канта в связи с уже построенной картиной восприятия. Для ТВ здесь собственно появляется релевантность как релевантный выбор в базовой структуре реальности в ее предметном выражении: мысли, высказывания, действия, номены, феномены, термины. По существу это инновация Гуссерля - предмет дан до объектности. Мы лишь структурировали предметы через базовую структуру реальности. При этом базовая структура реальности также является инновацией ТВ относительно различных подходов структуралистов и СМД-методологии. В имманентной апперцепции объект традиционно связывают с предметом: по-кантовски - в различии эмпирической и чистой апперцепции, по-гуссерлевски - в конституированном предмете через процесс времени в сознании. Этот спор не может быть разрешен, пока мы не понимаем его основания.

    Теперь же мы видим, что любая имманентная апперцепция порождает два предмета в уточненном кантовском понимании - предмет внешнего опыта (имманентно-актуальный предмет) и предмет представления в мышлении (имманентно-виртуальный предмет) и три по-разному понимаемые предметности -предметность восприятия или перцепции (имманентно-аспектная предметность актуальной реальности первой ав-пары ава-модели имманентной апперцепции), предметность предвосхищения или собственно апперцепции (имманентно-атрибутивная предметность виртуальной реальности ава-модели имманентной апперцепции) и трансцендентальная предметность предвосхищения и восприятия (объектифицированная предметность, предметность имманентного объекта, объектная предметность в целой ава-модели, которая возникнет в развитие нашей первоначальной ав-модели на 8-ом шаге, а сам имманентный объект возникнет на 9-ом шаге)[91]. Все это разнообразие имманентных предметов и предметностей называется предметизацией.

    Отсюда предметы суть дирекциональная интенциональность актуально-виртуальной функционализиции в базовой структуре реальности, а предметности суть феноменологически-апперцептивные отнесения содержания через различие актуальной-виртуальной-трансактуальной позиций в ава-модели имманентной апперцепции или через различие виртуальной-актуальной-трансвиртуальной позиций в вав-модели в концептуальной апперцепции в различии уровней содержания на аспектно-атрибутивный и объектный.

    3) выделение в поле дальнейшего внимания или дальнейшей работы сознания связанной пары актуальность-виртуальность (выбор сознанием континуума - континуум-апперцепция) - например, выбирается континуум: [F](M); [A](S); ... [][F](M). На этом шаге сознание трансцендентно выделяет некоторый континуум в 'поле внутреннего зрения сознания', усматривает, заостряет внимание для дальнейшей работы сознания именно с этим континуумом. На этом шаге впервые появляется отношение релевантности, то есть из всей совокупности ав-континуумов сознание 'выбирает' тот, где актуальные и виртуальные структуры оказываются релевантными. Само усмотрение релевантности также является трансцендентным.

    Здесь не идет речь о кантовском использовании трансцендентального отношения, поскольку сами позиции еще не соотнесены. На этом этапе континуум-апперцепция имеет дело со всей базовой структурой реальности, то есть со всеми шестью реальностями, но дирекционально, а не интенционально. Так континуум-апперцепция проявляется как структурное отношение. Здесь мы развиваем инновацию Гуссерля - интенциональный континуум AR-VR формируется из соединения осознания и восприятия в ноэзис.

    4) создание дирекционально-интенционального референтного отношения между актуальной и виртуальной структурами и превращение тем самым их в различные реальности (интенциональная апперцепция) - устанавливается интерпретативная референция: [F](M)  [][F]i(M). Сама имманентная апперцепция предопределяет установление именно такой референции. Это очень важный и содержательно насыщенный шаг. Здесь появляется дирекциональность структуры как структурная направленность ее преобразования. На этом шаге сознание впервые устанавливает трансцендентальное отношение референтности как референцию. Заметим, что релевантность является трансцендентной, а референтность трансцендентальной. Этот переход от трансцендентности к трансцендентальности связан с тем представлением, что не создание континуума само по себе создает трансцендентальный переход, а лишь референция, то есть дирекционально-интенциональное отнесение между актуальной и виртуальной структурами в ав-паре, являющейся ав-континуумом. Такое уточненное нами понимание является крупнейшей инновацией Гуссерля со времен Канта. Именно дирекционально-интенциональная референция появляется как основание для истинности. Трансцендентальность появляется в связи с интенциональной дирекциональностью референции. До этого на предыдущих шагах апперцепции мы говорим лишь о трансцендентности. Тем не менее выбор того или иного типа референции снова имеет трансцендентную природу. Появившаяся же трансцендентальность впервые позволяет нам конституировать актуальные и виртуальные структуры уже как реальности. Кстати употреблять сам термин 'конституирование' мы можем лишь в этом месте. Обратите внимание, что здесь отношение референтности появляется еще не полностью, то есть оно появляется лишь в качестве дирекционально-интенционального отнесения (референция), но еще не содержательного дирекционально-интенционального отношения (референтность) как интерпретация. Здесь мы впервые различаем эти термины в ходе процесса апперцепции, хотя и раньше употребляли как различные на основании позиционно-структурного установления.

    5) аспектирование, накопление событийного опыта с его аспектами в актуальной реальности (актуальный анализ) - например, аспектирование в выбранной эмпирической реальности: F[(a1,a2,a3...)]. На этом шаге сознание 'обращает свое внимание' на содержательное освоение актуальной реальности в ав-паре, выражение отдельных связностей - аспектов. Выделенная актуальная структура подвергается собственно структурированию на аспекты - элементы актуализации. Здесь снова мы имеем трансцендентный характер аспектирования в процессе актуализации. Сознание 'осуществляет' произвольный просмотр событий, связанных так или иначе с данной актуальной реальностью, извлекая из этих событий те или иные аспекты.

    С точки зрения Канта этот шаг суть развернутая эмпирическая апперцепция. Однако для ТВ эмпирическая апперцепция оказывается связана с релевантной актуальной реальностью из базовой структуры реальности. Более того, для ТВ, аспектирование суть то, что мнению Канта является многообразием чувственных ощущений, которые затем объединяются в объект. Для ТВ объединение многообразия чувственных ощущений в объект происходит не сразу, а через посредство 6-го шага. Относительно подхода Гуссерля этот шаг собственно является восприятием или воспоминанием.

    6) создание в виртуальной реальности набора разных произвольных целостностей из произвольного набора аспектов (виртуальный синтез) - например, создание двух виртуальных целостностей атрибутов (a1,a3) и (a2,a3) из набора аспектов (a1,a2,a3...), полученных на 5-ом шаге: F[(a1,a2,a3...)]iM((a1,a3);(a2,a3)). На этом шаге создаются прообразы виртуальных объектов - снова же трансцендентно, произвольно, через ряд попыток[92]. Таким образом на этом шаге имманентно различается связность и размерность, то есть создание из некоторых связностей (аспектов) целостностей сопоставленных им атрибутов в виртуальности суть распределение размерности на два уровня - связностей и их целостности. Имманентное различение связности и размерности в человеческом сознании 'обычно' производится сообразно телесности - размерность аспектов отсчитывается от размерности телесности: все, что меньше тела, - микроскопическое, все, что больше тела, - макроскопическое.

    Собственно именно на этом шаге, а не на предыдущем, осуществляется чувственное восприятие сознания - так у Канта. Однако в ТВ это означает превращение референции в референтность, содержательное насыщение виртуальной реальности и попытка создавать из этого содержания произвольные целостности. Этот шаг суть появление конститутивных многообразий явлений в подходе Гуссерля.

    7) выделение для дальнейшего внимания или дальнейшей работы сознания из набора виртуальных целостностей аспектов некоторой одной как виртуального объекта в виртуальной реальности и атрибутирование виртуального объекта (виртуальное единство апперцепции) - например, создание виртуального объекта O с набором атрибутов (a'2,a'3): F[(a1,a2,a3...)]iM(O(a'2,a'3)). На этом шаге сознание 'останавливается', осуществляет трансцендентный выбор из ряда попыток создания виртуальных целостностей связностей некоторую одну целостность как виртуальный объект и тем самым не только выделяет его в иную размерность, нежели связности-аспекты, но и имманентно нормирует по размерности этот объект как вышестоящий конструктивный порядок - так появляется имманентная структурность, которая является следствием имманентной чувственности человека. Причем вместе с объектом появляются и его атрибуты, то есть происходит превращение предположенной в виртуальной реальности аспектной целостности в атрибутивную целостность объекта.

    Все то, что связано с различением, сопоставлением, противопоставлением структурно различенного, - оказывается объектификацией у Канта. Обратите внимание, что мы разбивает саму объектификацию на ряд этапов: создание виртуального объекта, создание аспектно-атрибутивных пар, конструирование актуального объекта. В ТВ - на 7-ом шаге сначала создается виртуальный объект.

    8) выделение аспектно-атрибутивных пар - (контрафлексивное структурное единство апперцепции) - например, сужение аспектного ряда (a1,a2,a3...) до (a2,a3): F[(a2,a3)]iM(O(a'2,a'3)). На этом шаге сознание еще не создает актуальный объект, поскольку аспектный перечень приводится в соответствие с предположенной целостностью виртуального объекта. Здесь сознание ищет актуально-виртуальное соответствие на структурном аспектно-атрибутивном уровне (ав-соответствие), то есть выделяет из всего актуального содержания только то, которое участвует в апперцепции. На этом шаге аспектные целостности в актуальной реальности приводятся в соответствие с выбранной целостностью аспектов в виртуальной реальности, то есть устанавливается имманентное упорядочивание актуальной размерности сообразно виртуальной размерности. Здесь осуществляется продолжение объектификации. Как нам кажется, этот шаг - то, что Поппер называл верификацией[93]. Также этот шаг можно назвать контрафлексивной нормировкой. В своей основе это инновация Гуссерля: набор аспектно-атрибутивных пар, допустимый к превращению в объект, представляет собой ноэму

    9) противопоставление этого виртуального объекта соответствующим аспектам актуального события и конструирование актуального объекта (актуально-объектное единство апперцепции) - например, актуального объекта O' с аспектами (a2,a3): F[O'(a2,a3)]iM(O(a'2,a'3))[94]. На этом шаге впервые появляется актуальный объект как актуальная целостность, противопоставленная виртуальному объекту, то есть упорядоченная актуальная размерность сообразно виртуальной размерности на предыдущем шаге завершается на этом шаге имманентным упорядочиванием актуальной связности сообразно виртуальной связности. Актуальному объекту приписываются те аспекты, которые составили самый полный и результативный список ав-соответствий в ав-парах. Создание актуального объекта завершает процесс объектификации.

    10) отвлечение по отношению к каждому выбранному аспекту актуального объекта соответствующего атрибута в виртуальной реальности и противопоставление соответственно: атрибутивного содержания виртуального объекта и аспектного содержания актуального объекта (трансцендентальное единство апперцепции) - например, F[O'(a1,a2,a3...)]iM(O(a'1,a'2,a'3...). На этом шаге мы собственно уже референтно пользуемся установленной трансцендентальной оппозицией виртуального и актуального объекта на аспектно-атрибутивном уровне, расширяя аспектно-атрибутивное содержание.

    Когда мы производили описание технологического процесса апперцепции, мы использовали представление о противопоставлении сознания и опыта, чистой и эмпирической апперцепции, в общем-то заменяя сознание виртуальностью, а эмпирический опыт - актуальностью. И хотя мы произвели это структурным образом - через аспекты, атрибуты, релевантность и дирекционально-интенциональную референтность, в этом пока немного теоретической пользы.

    Суть состоит в том, что как указывалось уже в 'Общей аналитике', Кант является первооткрывателем позиционного анализа, но не описателем его. Описал же позиционный анализ уже Фихте. Давайте вернемся еще раз к описанному нами технологическому процессу апперцепции, различая позиционно основные термины Канта на основании позиционного анализа Фихте.

    Для понимания в конструкт-семиозисе возьмем ав-модель, которую мы использовали для формульной демонстрации технологического процесса апперцепции. С точки зрения 'АВ'-позиционирования в этой ав-модели - 'в' представляет собой сознание, а 'а' - эмпирический опыт. Теперь если мы смотрим на ав-модель из позиции 'в' в этой модели - это чистая апперцепция. Если мы смотрим из позиции 'а' этой модели - это эмпирическая апперцепция. Если мы смотрим извне на всю ав-модель, предполагая единство ее, то это трансцендентальная апперцепция.

    Однако трансцендентальное единство апперцепции, по большому счету, мы в описании технологического процесса апперцепции записали не совсем точно в формуле. То есть описание получилось точным, поскольку мы сопроводили это словам в рефлексивной позиции, но мы не перенесли это описание в конструкт-семиозис. Это собственно впервые после Канта делает в своей философии Фихте. В его философии существуют и ава-модели и вав-модели, но их можно реконструировать только читая Фихте на основании применяемого нами 'АВ'-моделирования. Теоретически такой подход описывает Гуссерль - как конституирование.

    Если мы перенесем описание трансцендентального единства апперцепции в конструкт-семиозис, то мы получим ава-модель, где первая актуальность 'а-' будет изначальным эмпирическим опытом, вторая актуальность '-а' будет измененный под действием сознания '-в-' опыт, представление опыта в сознании. Третья актуальность '-а' будет 'наложением' представленного в сознании опыта. Эта третья актуальность отнюдь еще не реализация этого внутреннего представления сознания, она всего лишь обнаружение так апперцептированного трансцендентального единства на внешнюю сознанию реальность. И трансцендентальное единство апперцепции будет теперь понятно только из позиции вне этой модели, когда мы смотрим на ава-модель целиком[95]. Точнее эту модель можно также называть авт-модель, то есть 'актуально-виртуально-трансактуальная' модель. Так у нас появляется трехпозиционная 'АВ'-модель, впервые позволяющая адекватно с точки зрения выше выраженной дирекциональной формулы континуума представить конститутивный поток в подходе Гуссерля - как ава-модель.

    Давайте уточним технологический процесс апперцепции, начиная с 8-шага, используя ава-модели.

    8) создание аспектно-атрибутивных пар - (контрафлексивное структурное единство апперцепции) - например, сужение аспектного ряда (a1,a2,a3...) до (a2,a3): F[(a1,a2,a3...)]iM(O(a'2,a'3))rF[(a2,a3)].

    9) противопоставление этого виртуального объекта соответствующим аспектам актуального события и конструирование актуального объекта (актуально-объектное единство апперцепции) - например, актуального объекта O' с аспектами (a2,a3): F[(a1,a2,a3...)]iM(O(a'2,a'3))rF[O'(a2,a3)].

    10) отвлечение по отношению к каждому выбранному аспекту актуального объекта соответствующего атрибута в виртуальной реальности и противопоставление соответственно: атрибутивного содержания виртуального объекта и аспектного содержания актуального объекта (трансцендентальное единство апперцепции) - например, F[(a1,a2,a3...)]iM(O(a'1,a'2,a'3...)rF[O'(a1,a2,a3...)].

    Теперь у нас есть трансцендентальное единство апперцепции, записанное при помощи ава-модели.

    Здесь, на 10-ом шаге, возникает объективная реальность как среда объекта. У Канта здесь же возникает и субъект как целостность отношения к объективной реальности. В данном случае мы можем говорить о субъективации как появляющемся на 8-ом шаге приращении актуального содержания конструкт-семиозиса, фиксируемом через ава-модель (разница а- и -а позиций). Субъект суть ускользающая по отношению к конструкт-семиозису и к метасемиозису надпозиция. Субъект обнаруживается в приращении как содержания конструкт-семиозиса, так и в приращении содержания метасемиозиса.

    В этом смысле протосубъект появляется еще на 8-ом шаге, сразу же после появления виртуального объекта на 7-ом шаге. На 9-ом шаге у нас появляется собственно субъект. А на 10-ом шаге у нас появляется субъект-объектное отношение через собственно появление объективной реальности. Таким образом для ТВ возникновение субъекта связано с более сложным пониманием[96].

    Кратко опишем еще раз. 1-й шаг - распределение на актуальность и виртуальность; 2-й шаг - начало предметизации в базовой структуре реальности; 3-й шаг - континуум-апперцепция; 4-й шаг - появление дирекционально-интенциональной референции как основания для отношения истинности; 5-й шаг - развернутая эмпирическая апперцепция; 6) чувственное восприятие, превращение референции в референтность; 7) виртуальная объектификация; 8) контрафлексивная нормировка; 9) актуальная объектификация; 10) возникновение объективной реальности.

    Технологический процесс имманентной (и точно так же концептуальной) апперцепции нам позволяет впервые выделить технологические операции или стадии внутри самой референтности более подробно: 1) обнаружение типов связности (например, паттернов) на онтологическом уровне различия: устойчивость в очевидности (актуальность) и изменение в инаковости (виртуальность) - связь устойчивости-изменчивости: внутреннее отнесение связности; 2) создание подобий между актуальными и виртуальными структурами через актуально-виртуальные пары - связь подобия через актуально-виртуальные пары: внутреннее отнесение подобия; 3) релевантный выбор актуально-виртуальной пары - внешнее отнесение; 4) Референтный выбор, дирекционально-интенциональное отнесение актуальности и виртуальности, референция, различающаяся по типу: интерпретативная, реализующая, сущностная; 5) содержательное отнесение к актуальности, то есть появление структурного содержания актуальности, которое еще не превращает референцию в референтность; 6) соотнесение виртуальности и актуальности, где переход аспектного содержания в атрибутивное превращает референцию в референтность; 7) содержательное соотнесение виртуальности, то есть появление структурного содержания виртуальности как референтное действие актуальности в виртуальности - появление виртуальной связности объекта; 8) процессное отношение, то есть сравнение и установление подобия между содержательной структурой актуальности и виртуальности в зависимости от типа референции; 9) содержательное соотнесение актуальности, то есть появление структурного содержания актуальности как референтное действие виртуальности в актуальности - появление актуальной связности объекта; 10) референтный перенос объектно-атрибутивного содержания подобия-неподобия в зависимости от дирекциональной интенции референции и появление референтного переноса (референтной транзитности)[97].

    Однако есть более важный вывод, который мы можем сделать здесь: усложнение-изменение нормирования содержания входящих в континуум реальностей ведет к усложнению континуумного нормирования.

    Обратите внимания, что по отношению к теории апперцепции Канта 'чистой апперцепции' и 'эмпирической апперцепции' у нас здесь просто нет, 'трансцендентальное единство апперцепции' появляется дважды. 'Чистая апперцепция' на более фундаментальном уровне у нас распалась на два непоследовательных шага 'трансцендентную апперцепцию' (1) и 'виртуальную апперцепцию' (6). Кроме того нами была обнаружены 'трансцендентное единство апперцепции' (2) и 'континуум-апперцепция' (3) - нечто новое, у Канта не встречающееся. Эмпирическая апперцепция у нас распалась на 'эпизоды': 'актуальная апперцепция' (5) и только частично 'актуально-объектное единство апперцепции' (9), поскольку такое ее фундаментальное понимание у Канта отсутствует. 'Интенциональная апперцепция' (4) у нас приобрела более фундаментальное, нежели у Канта, гуссерлевское содержание. 'Трансцендентальное единство апперцепции' у нас распалось на 'виртуальное единство апперцепции' (7), 'контрафлексивное структурное единство апперцепции' (8) и 'трансцендентальное единство апперцепции' (10). Эти сравнения приведены как дань философской традиции, но они не являются вполне правомерными из-за более фундаментального уровня ТВ, нежели сравниваемая традиция. В этом смысле мы вначале пытались непосредственно решать проблемы онтологии апперцепции, а затем находили, что Кант шел тем же путем, но раньше и проще. Но мы вовсе не ставили задачу смотреть на апперцепцию через Канта, поскольку в этом случае это было бы иной позицией - не онтологическим исследованием, как в нашем случае, а феноменологическим пониманием через Канта. Таким образом технологическая апперцепция получает у нас онтологический статус.

    Технологическое единство апперцепции, во-первых, обнаруживается в так называемых 'откатах' и допустимости возобновления технологического процесса апперцепции:

    11) Откат к шагу 9. Допустимость конструирования иного виртуального объекта и иного актуального объекта - вторичные виртуальное и актуальное единства апперцепции и с этого шага до шага 10.

    12) Откат к шагу 7. Допустимость иного создания аспектно-атрибутивных пар - вторичное контрафлексивное структурное единство апперцепции и с этого технологического шага до шага 10.

    13) Откат к шагу 4. Допустимость смены референции - вторичная трансцендентальная апперцепция и с этого технологического шага до шага 10.

    14) Откат к шагу 2. Выход мышления за пределы созданного ав-континуума путем рефлексии, обнаружение иных ав-континуумов - вторичная континуум-апперцепция (2) и с этого технологического шага до шага 10.

    Во-вторых, технологическое единство апперцепции, обнаруживается в наложении технологической схемы апперцепции на технологический процесс апперцепции так, что в любом шаге технологического процесса апперцепции допустимо применение любой части технологической схемы апперцепции, и наоборот, в любой части технологической схемы апперцепции допустимо применение любого отрезка шагов технологического процесса апперцепции.

    Сама технологическая схема имманентной апперцепции - это всего лишь краткое изложение тех технологических процессов, которые мы будем выражать дальше, применяя 'АВ'-моделирование. Предназначение этой технологической схемы апперцепции, как нетрудно догадаться - создание искусственного интеллекта. Насколько технологическая схема апперцепции, равно как составляющий ее технологически процесс апперцепции будет работать - это уже не теоретический вопрос, а вопрос экспериментальной практики применения этой технологии.

     

    ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ АППЕРЦЕПЦИИ

     

    Что у нас есть уже? Позиционный анализ в виде 'АВ'-моделирования и технологический процесс имманентной апперцепции. Теперь мы можем с этим работать. То есть, когда мы поняли, как шаг за шагом устроен процесс имманентной апперцепции, когда мы выделили его различные позиции, - мы можем изменять взаиморасположение позиций, их удаленность, менять дирекциональность их соотношения, менять их внутреннее содержание. Тем самым мы можем подвергнуть сомнению имманентное основание апперцепции. То есть раз технология задана на более фундаментальном уровне, нежели чувственное восприятие и анализирующее его в конституировании сознание, мы можем заменить это чувственное восприятие и конституирующее сознание на установление и концептуализацию и построить технологию апперцепции безотносительно к чувственному восприятию и конституирующему сознанию. Чтобы было понятно дальнейшее изложение, мы рассмотрим технологический процесс концептуальной апперцепции в новом для философии моделировании позиций: 'концептуальное содержание' как в-позицию и 'устанавливаемое содержание' как а-позицию в 'АВ'-моделях при формализации. Мы можем дирекционально различать имманентную ав-модель как 'интерпретацию', а концептуальную ва-модель как 'установление'.

    Давайте сравним. При выражении процессов апперцепции в 'АВ'-моделях закрепляется - в имманентной апперцепции: за 'актуальностью' - 'чувственно воспринимаемое содержание', за виртуальностью - 'сознание'; в концептуальной апперцепции: за 'виртуальностью' - 'концептуализация', за актуальностью - 'устанавливаемое содержание'. Дирекционально мы различаем ав-модель как 'интерпретацию', а ва-модель как 'установление'. Покажем дирекционально: 'интерпретация' AR>VR и 'установление' VR>AR. Названия позиций в имманентной апперцепции нами даны по Канту, а интенциональное их соотношение по Гуссерлю. Названия позиций в концептуальной апперцепции даны собственно нами, но их интенциональное соотношение взято у Хайдеггера, как соответствующее сути его подхода. При этом мы понимаем, что это лишь суть подхода, ибо сам подход Хайдеггера к установлению намного сложнее, и дан нами выше при описании контрафлексии. Кроме того, мы здесь видим смешение различных традиций, не вполне соответствующих нашему подходу. Имманентная апперцепция, выраженная нами с точки зрения технологии - не кантовское восприятие и не гуссерлевское конституирование, равно как концептуальная апперцепция - не хайдеггеровское установление. Однако мы применяем эти понятия как указание на ту традицию, откуда мы черпали наши теоретические представления.

    Что же происходит с технологическим процессом апперцепции для предметов не-наглядного созерцания, то есть таких предметов, которых не являются очевидными, которые являются теоретическими конструктами, подтверждаемыми экспериментальным образом, то есть в ситуациях взаимодействия исследователя и искусственного предмета исследования? Иначе говоря, что происходит, если в виртуальную позицию, которую мы описывали по Канту как позицию сознания, поставить вынесенное вовне сознания установление и концептуализированное теоретизирование или даже еще больше - компьютерное моделирование. Актуальная и виртуальная реальности для мозга-сознания не являются сами по себе ни внешними, ни внутренними. Актуальные и виртуальные реальности с тем или иным апперцептивным содержанием делают внешними или внутренними те или иные процессы апперцепции

    Мы должны ответить на один из главных вопросов нашей работы: как допустимы виртуальные представления. Не как допустимы представления о виртуальности - вопрос, на который мы отвечали во 2-ом разделе 1-ой части и во 2-ой части работы, - а как допустимы виртуальные представления, то есть такие, которые не формируются имманентным опытом.

    Для этого мы вернемся к технологическому процессу апперцепции касательно предметов ненаглядного созерцания, конструируемых концептуально. В описании и выражении технологического процесса концептуальной апперцепции мы будем иметь в виду ситуацию производства концептуального объекта 'элементарная частица' в событии эксперимента в квантовой физике.

    Итак, пошагово технологический процесс концептуальной апперцепции:

    1) структурирование установления (а не потока сознания) на актуальные и виртуальные структуры изменяется таким образом, что актуальные структуры являются уже не следствием опыта, а следствием той же теории. Тем самым все наличные данные распределяются теоретически, а не на основе антиципации, как это было в отношении человеческого восприятия. Ни ощущения тела, ни наличие 'внутреннего взора сознания', ни измерительные приборы как продолжение органов чувств - нам больше не могут служить опорой распределения всех воспринимаемых данных на актуальные и виртуальные. Более того, даже выражение 'поток сознания' уже не подходит для выражения концептуальных объектов. Мы занимаемся усмотрением - распределяем само теоретизирование на экспериментальные данные в их теоретическом выражении и на процесс построения теории. То есть для концептуальной апперцепции 'сознание' заменяется 'концептуализированным теоретизированием'[98]. Именно так происходит трансцендентная апперцепция, 1-й шаг технологического процесса концептуальной апперцепции - все, что согласуется с теорией и находится вне теоретизирования, является опытом, и потому актуальной структурой, а то, где происходит создание теории и изменение-порождение этой актуальности (позиция исследователя), оказывается виртуальным: (V1,V2,...)[R1,R2,...] Причем, как вы заметили, в формальной записи по отношению к ранее описанному технологическому процессу апперцепции мы поменяли местами 'виртуальность' и 'актуальность', и это изменение значимо. Если опыт оказывается двойственен (например, корпускулярная природа электрона и волновая), то мы имеем двойную трансцендентную апперцепцию, двойной опыт, двойное теоретизирование. Таким образом здесь нам придется разделить апперцепцию на два типа - имманентную, то есть ту, которую описывает Кант и вслед за ним мы, описывая ее раньше как технологический процесс имманентной апперцепции, и технологический процесс концептуальной апперцепции, то есть тот, который описываем мы здесь.

    2) обнаружение релевантных ва-пар относительно базовых структур реальности (трансцендентное единство апперцепции): V={T, N, F}; R={M, S, A, T, N, F}; (V1=T)[R1=F] [](T)[F] и, из всех разных комбинаций например, иной прообраз континуума (V2=N)[R2=A] [](N)[A])[99]. Это означает, что распределенное на 1-ом шаге усмотрение на виртуальные и актуальные структуры подвергается отнесению к базовой структуре апперцепции. Однако при этом в технологическом процессе концептуальной апперцепции происходит важное изменение - на 2-ом шаге происходит изменение (сужение) базовых структур реальности касательно концептуальных объектов, поскольку реальность концептуальных объектов более не связана с телесностью человека, с наличием у него мышления, способности к речи-тексту, к деятельности. То есть на этом шаге - предметизация как контрафлексивный ход апперцепции сужается в виртуальной позиции с точки базовой структуры реальности и становится 'предметированием'. Предметирование суть термин концептуальной апперцепции, контрафлексивный термину 'предметизация' в имманентной апперцепции. Для предметирования выделяются лишь те базовые структуры реальности, которые остаются концептуально управляемыми, допускающими неимманентную концептуализацию. В концептуальной апперцепции у нас остаются только три концептуальные структуры реальности для 2-го шага континуум-апперцепции: логика, язык, опыт[100]. Это не означает отнюдь, что мышление, речь-текст и деятельность не могут участвовать в концептуальной апперцепции. Однако мышление в данном случае выступает лишь как мышление в логике, речь-текст в языке, а деятельность как принадлежащая эмпирической реальности.

    Так концептуальная апперцепция порождает два предмета в понимании ТВ - теоретический предмет (предмет виртуальной реальности) и практический предмет (предмет актуальной реальности) и три концептуальные предметности - предметность концептуализации или теории (концептуально-атрибутивная предметность виртуальной реальности ва-модели), предметность установления или эксперимента (концептуально-аспектная предметность актуальной реальности ва-модели) и трансцендентальная предметность концептуализации и установления (объективированная предметность, предметность концептуального объекта, кообъектная предметность целой вав-модели, которая появится у нас на 8-ом шаге, а сам концептуальный объект возникнет на 9-ом шаге). Все это разнообразие предметов и предметностей называется предметированием, в отличие от предметизации имманентной апперцепции.

    Для нашего примера это предполагает изменение самого нашего отношения к эмпирической реальности. С точки зрения подхода, который предложил Бас ван Фраассен, мы можем назвать такую иначе видимую и понимаемую эмпирическую реальность - 'конструктивной эмпирической реальностью', а ее феномены - конструктивными феноменами или кофеноменами. То, что Ван Фраассен называет 'реалистическим эмпиризмом', у нас выражено с точки зрения имманентной апперцепции. А то, что ван Фраассен называет 'конструктивным эмпиризмом' у нас описывается как концептуальная апперцепция.

    3) выделение в поле дальнейшего внимания или дальнейшей работы концептуализированной теории связанной пары виртуальность-актуальность (выбор континуума - континуум-апперцепция) - например, выбирается континуум: (T)[F]; (N)[A]; ... [](T)[F]. Здесь выделяется экспериментальное событие, которое должно четко отделить проверяемую часть теории от непроверяемой ее части и связать актуальность эксперимента концептуального объекта и виртуальность теоретизирующего исследователя в неразрывную пару теоретико-экспериментального соответствия. Проверяемая часть теории, подтвержденная экспериментом, становится актуальностью. Сама позиция теоретизирующего исследователя оказывается виртуальностью. Это и будет трансцендентным единством концептуальной апперцепции.

    Кроме того, выступая в технологическом процессе концептуальной апперцепции из первоначальной виртуальной позиции, то есть имея 'релевантную свободу', мы допускаем оперирование не только референцией (а на следующих шагах технологии - референтностью), но и дистанционной референцией (на следующих шагах технологии - дистанционной референтностью), более подробно о чем мы будем говорить дальше. То есть именно на 3-ем шаге технологического процесса концептуальной апперцепции мы получаем 'релевантное основание' не только для актуальной референтности, но и для дистанционной референтности. Это происходит по той причине, что как вы помните, на 3-ем шаге имманентной апперцепции, мы находимся в виртуальной позиции чувственного восприятия, а актуальность нам дана 'в чувствах' как наличная до виртуальности. Здесь же, в концептуальной апперцепции мы находимся в виртуальной позиции изначально, а актуальность мы конструируем как событие эксперимента, поэтому у нас появляется допустимость выбора не только актуальной позиции эксперимента, но и трансактуально, то есть дистанционно-референтной.

    4) создание дирекционально-интенционального референтного отношения между виртуальной и актуальной структурами и превращение их тем самым их в различные реальности (трансцендентальная апперцепция) - устанавливается реализующая референция: (T)[F](T)r[F]. Сама концептуальная апперцепция предопределяет установление именно такой референции. Здесь появляется дирекциональность структуры как структурная направленность ее преобразования. На этом шаге устанавливается различие имманентной и концептуальной апперцепции. Цель эксперимента по взаимодействию с концептуальным объектом - мы хотим: подтвердить имеющуюся концептуализированную теорию или разрушить ее для создания вместо нее новой концептуализированной теории. Поэтому мы необходимо должны описать онтологию самого эксперимента - что у нас чего изменяет: теория эксперимент или эксперимент теорию. Здесь в 4-ом шаге мы видим уже принципиальное отличие 4-го шага концептуальной апперцепции от 4-го шага имманентной апперцепции на уровне интенциональной дирекциональности или типа референции. Как вы помните, в 1-ом шаге концептуальной апперцепции мы поменяли местами 'актуальность' и 'виртуальность', сказав, что это значимо. Теперь мы обнаруживаем основание этой значимости - в отличие от имманентной апперцепции, которая устанавливает через предметизацию отношение истинности, в концептуальной апперцепции через предметирование мы устанавливаем отношение эмпирической адекватности[101]. Именно здесь в 4-ом шаге мы впервые видим столь фундаментальное изменение теоретического представления концептуальной относительно имманентной апперцепции: не интерпретативная референция виртуальности к актуальности, а реализующая референция актуальности к виртуальности. Именно поэтому для концептуальной апперцепции виртуальность суть изначальна, а актуальность производна. Напомним, что на 4-ом шаге появляется лишь референция и еще нет референтности, на что уже обращалось наше внимание в технологическом процессе имманентной апперцепции.

    5) атрибутирование (в отличие от аспектирования на 5-ом шаге имманентной апперцепции), накопление теоретических предположений в виде атрибутов в виртуальной реальности (виртуальный анализ) - например, атрибутирование в выбранной логической виртуальной реальности: T((a1,a2,a3...)). На этом шаге теория выражается на уровне атрибутов, которые затем проверяется как аспекты в актуальности эксперимента, то есть осуществляется общая концептуализация. В этом атрибутировании в виртуальной позиции концептуальной апперцепции в отличие от аспектирования на 5-ом шаге имманентной апперцепции в актуальной позиции, которая суть задана изначально чувственным восприятием, здесь концептуализация и есть основанием для атрибутирования, а это значит, что допустим произвольный выбор атрибутов (или иных разноуровневых элементов) разных структур, если наша концептуализация это позволяет делать. Таким образом виртуальная позиция на 6-ом шаге создает предусловие трансструктурности.

    6) создание в актуальной реальности набора разных произвольных целостностей из произвольного набора атрибутов (актуальный синтез) - например, создание двух актуальных целостностей аспектов (a1,a3) и (a2,a3) из набора атрибутов (a1,a2,a3...), полученных на 5-ом шаге: T(a1,a2,a3...)rF[(a1,a3);(a2,a3)]. На этом шаге создаются различные теоретические концепции объекта, то есть выражаются варианты целостности аспектов, которые затем подтверждаются экспериментально. Таким образом на этом шаге концептуально различается связность и размерность, то есть создание из некоторых связностей (атрибутов) целостностей аспектов суть распределение размерности на два уровня - связностей и их целостности. Это собственно и является 'распределением концептуализации на концепции' и заменяет то, что раньше было 'осознанием чувственного восприятия'. Как видим, при подобии позиций структуры установления (6-й шаг концептуальной апперцепции) и чувственного восприятия (6-й шаг имманентной апперцепции), они отличаются - релевантным трафиком и типом референции. Для этого шага однако отдельной задачей является построение системы измерений эксперимента. Чем лучше разработана теория, тем больше проверяемых результатов эксперимента мы получаем. Именно здесь, в этом шаге, возникают все и всякие концептуальные технологии - нанотехнологии, технологи компьютерных моделей виртуальных реальностей и т.п. В этом шаге мы не столько теоретизируем, сколько технологически пробуем актуализировать теорию. На этом шаге референция превращается в референтность.

    7) выделение относительно набора атрибутов (полученных в атрибутировании на 5-ом шаге) для дальнейшего внимания или дальнейшего развития теории из набора актуальных целостностей аспектов (полученных на 6-ом шаге) некоторой одной как концептуального объекта (кообъекта) в актуальной реальности и тем самым не только выделение его в иную размерность, нежели связности-аспекты, но и концептуально нормирует по размерности этот объект как некоторый (в данном случае - вышестоящий) конструктивный порядок - так появляется концептуальная структурность, которая уже не зависит от имманентной человеческой чувственности, поскольку является результатом концептуализации (актуальное единство апперцепции) - например, создание актуального кообъекта O с набором аспектов (a'2,a'3): T(a1,a2,a3...)rF[(a1,a3);(a2,a3)] []T(a1,a2,a3...)rF[(O(a'2,a'3)].

    Это оказывается важным с точки зрения сформулированного для имманентной апперцепции контрафлексивного различения на этом шаге - объектификации. Однако если в имманентной апперцепции мы имеем дело с объектификацией, то в концептуальной апперцепции мы имеем дело с объективированием[102]. Причем собственно объективирование представляет собой процесс с 7-го по 9-й шаг.

    На этом шаге мы проводим эксперимент, который подтверждает допустимость в эксперименте работать с той или иной целостностью из альтернативных наборов аспектов, полученных на 6-ом шаге. Этот шаг оказывается еще одним важным отличием концептуальной апперцепции от имманентной апперцепции. Как мы помним, в технологическом процессе имманентной апперцепции, создание объекта происходит в виртуальности, но оно не является произвольным, поскольку затем нам предстоит реферировать этот виртуальный объект к актуальному объекту, то есть подтверждать наше виртуальное объективирование актуальным соответствием. В концептуальной апперцепции наш эксперимент суть и есть в одно и то же время - актуализация самого кообъекта и тем самым его подтверждение. А это означает, что на 7-ом шаге концептуальной апперцепции у нас появляется допустимость в виртуальности создавать разноструктурные кообъекты, то есть кообъекты из набора составляющих его атрибутов и их целостностей разного уровня структур, а затем какую-то из этих разноструктурных целостностей нам нужно просто подтвердить экспериментом как допустимую для взаимодействия с ней как с целостностью. Тем самым допустимость трансструктурности, появляющаяся на 5-ом шаге концептуальной апперцепции, приводит к допустимости трансструктурного объекта на 7-ом шаге. Отсюда проистекает и различие между имманентным существованием в имманентной апперцепции и концептуальным существованием в концептуальной апперцепции.

    8) создание аспектно-атрибутивных пар - (контрафлексивное структурное единство апперцепции). Построение атрибутивного ряда экспериментальной концептуализации происходит не на основании первоначальной теории - (a1,a2,a3...), а на основании собственно эксперимента - (a2,a3): T(a1,a2,a3...)rF[O(a'2,a'3)]iT(a2,a3). На этом шаге уподобляется актуальный перечень аспектов виртуальному перечню атрибутов через посредство интерпретативной референтности. В конструкт-семиозисе - дописывая к ва-модель еще одну виртуальность и превращая ее в вав-модель. Тем самым устанавливается концептуальное упорядочивание виртуальной размерности сообразно актуальной размерности При этом мы меняем направление референции: в первой ав-паре она суть реализующая, а во второй ав-паре - интерпретативная. Таким образом, мы получаем транзитную вав-модель, то есть суммарная референция вав-модель оказывается сквозной.

    Поскольку мы используем вав-модель, а не ава-модель, как в имманентной апперцепции на этом шаге, то мы получаем 'АВ'-модельное основание отрыва концептуальной апперцепции от потока сознания-пространства-времени и проблемную выполнимость дирекциональной формулы ава-континуума для вав-моделей. В вав-модели средний член - актуальность (-а-) - не является полагающим ассиметричный поток сознания-пространства-времени. Как будет показано далее, выполнимость дирекциональной формулы ава-континуума для вав-модели является проблемной, поскольку две крайние виртуальности могут 'вводить' как один и тот же, так и два различных по дирекциональной характеристике референтных трафика.

    Для имманентной апперцепции мы в главе 'Континуумное выражение: пространство-время, истинность, модальность, причинность' описали дирекциональную формулу ава-континуума. Также мы говорили, что дирекциональная формула ава-континуума имеет все выраженные нами свойства лишь потому, что ее средний член ава-модели (-в-: сознание человека) 'вносит' в формулу поток 'сознания-пространства-времени'. Однако поскольку теперь создание концептуальной континуум-апперцепции связано не с сознанием, а с теоретизированием, возникает вопрос, а почему собственно это теоретизирование происходит в четырех привычных нам измерениях (трех пространственных и одном временном)? В деятельности сознания мы не можем выйти за пределы этих четырех измерений, поскольку сознание 'привязано' к телесности и к чувственности самого тела. Но в теории и при наличии теоретически сконструированных[103] измерительных приборов, иначе построенных, нежели наше тело, это становится не обязательным. Ведь если мы изменим континуумные основания теории, изменим концептуально наши теоретические приборы, на которых базируются эксперименты, и способы взаимодействия с концептуальными объектами, то мы получим совсем иные свойства измеряемой реальности. Так обнаруживается допустимость концептуальных нечетырехмерных континуумов.

    Это принципиальное изменение, как мы покажем далее, приводит к тому, что 'АВ'-модели, выражающие концептуальную апперцепцию, перестают быть связаны с потоком сознания-пространства-времени, они становятся связаны с той или иной теорией концептуализации. Измените концепцию теории, и вы измените сам концептуальный объект. То есть на этом шаге мы производим выбор теории концептуализации, и этот выбор и есть выбором релевантности самого исследователя. Таким образом объект концептуальной теории становится виртуальным на уровне теоретизирующего исследователя и актуальным на уровне подтверждающего теорию эксперимента. Если помнить, что сама теория тоже является виртуальной, то концептуальный объект становится виртуально-актуальным, трансцендентно актуальным или трансактуальным. При этом событие эксперимента актуализирует концептуальный объект и производит опыт как накопляемые знания о таком кообъекте.

    На этом шаге референция превращается в референтность, то есть на этом шаге мы соотносим все концептуальные атрибуты теории со всеми аспектами эксперимента, отделяя те результаты эксперимента, которые не будут входить в экспериментальную концептуализацию. На этом шаге мы дважды, в двух семиозисах, структурно прописываем эксперимент, то есть осуществляем уже контрарефлексивную нормировку. Здесь у нас впервые появляется трехпозиционная 'АВ'-модель, поскольку мы выходим за пределы двухпозиционной схемы анализа. Мы различаем - концептуализированную теорию, актуальный кообъект в эксперименте и концептуальный атрибутивный прообраз виртуальной целостности объекта. На этом шаге мы также теоретически (на 'языке' теории) описываем полученный в результате эксперимента концептуальный объект, то есть описываем эксперимент с точки зрения его результата через экспериментальную концептуализацию. Так вместо контрафлексивной нормировки, возникающей на этом шаге в имманентной апперцепции, мы получаем контрарефлексивную нормировку. Как нам кажется, Поппер считал это фальсификацией, равно как 8-й шаг имманентной апперцепции - верификацией.

    Таким образом первая позиция виртуальности 'в-' в вав-модели означает концептуализацию, вторая актуальная позиция '-а-' означает реализацию концептуализации в актуальности, а третья '-в' позиция вав-модели означает наложение реализованного в актуальности содержания на первоначальную концептуализацию.

    9) создание концептуального виртуального объекта и противопоставление его актуализированному экспериментом кообъекту на основе концептуализированной теории (виртуально-объектное единство апперцепции) - например, виртуального объекта O' с атрибутами (a2,a3): T(a1,a2,a3...)rF[O(a'2,a'3)]iT(O'(a2,a3)). На этом шаге выражается концептуальный виртуальный объект на экспериментальном 'языке', то есть актуализируется через экспериментальную объектную концептуализацию. То есть на этом шаге происходит концептуальное упорядочивание виртуальной связности сообразно актуальной связности. При этом в вав-модели, как уже было сказано, мы имеем следующие позиции: 'концептуализированная теория', 'актуализированный экспериментом кообъект', 'концептуальный виртуальный объект'.

    10) отвлечение по отношению к каждому выбранному атрибуту концептуализированного виртуального объекта соответствующего аспекта в актуальной реальности эксперимента и противопоставление соответственно: атрибутивного содержания концептуализированного виртуального объекта и аспектного содержания актуализированного экспериментом кообъекта (трансцендентальное референтное единство апперцепции) - например, T(a1,a2,a3...)rF[O(a'1,a'2,a'3...)]iT(O'(a1,a2,a3...)). Здесь на основании эксперимента расширяются границы концептуально предположенного виртуального объекта до масштабов концептуализированной теории, а реальность эксперимента превращается в целостную конструктивно-объективную (кообъективную) реальность (в данном случае - коэмпирическую реальность, реальность кофеноменов)[104]. Поэтому здесь мы вводим выражение нового взгляда на контрафлексивную эмпирическую реальность, концептуальная спецификация которой обозначается через кофеномены с аспектами - FC(a'1,a'2,a'3...). Теперь предложенную выше формулу можно переписать: T(a1,a2,a3...)rFC[O(a'1,a'2,a'3...)]iT(O'(a1,a2,a3...)), то есть 'концептуализированная теория', 'коэмпирическая реальность с кофеноменом', 'концептуальный виртуальный объект'. Мы использовали новое обозначение реальности феноменов как спецификацию, понимая, что реальность кофеноменов суть спецификация эмпирической реальности, во всяком случае в наше время. Тем не менее, когда объекты конструктивной эмпирической реальности обретут свой 'язык' описания в культуре, станут важной частью человеческой повседневной практики, конструктивная эмпирическая реальность (коэмпирическая реальность, реальность кофеноменов) станет отдельной реальностью базовой структуры.

    Обратите внимание, что в вав-модели, которой мы заканчиваем технологический процесс концептуальной апперцепции, содержится запись самого эксперимента, которая возникает на 7-ом шаге. Это очень важная запись, так как она не просто постоянно напоминает, как мы получили концептуальный объект, но и позволяет в дальнейшем менять концептуализацию или строить вторичную концептуализацию. В связи с этим у нас возникает совершенно новый взгляд на теоретическую квантовую физику, где от принципа эпистемологической защиты актуального объекта мы переходим к принципу концептуальной виртуализации, к чему мы еще вернемся.

    На 10-ом шаге мы также обнаруживаем появление коэмпирической целостности субъект-объектного отношения. В данном случае мы можем говорить о субъективировании как появляющемся на 8-ом шаге приращении виртуального содержания конструкт-семиозиса, фиксируемом через вав-модель (разница в- и -в позиций). Субъективирование связано с появлением конструктивного субъекта или косубъекта. В этом смысле протокосубъект появляется еще на 8-ом шаге, сразу же после появления кообъекта на 7-ом шаге. На 9-ом шаге у нас появляется собственно косубъект. А на 10-ом шаге у нас появляется косубъект-кообъектное отношение через собственно появление коэмпирической кообъективной реальности. Таким образом, мы обнаруживаем различие: субъективация суть обнаружение субъективности в имманентных явлениях в онтологическом процессе их истолкования (субъект появляется как само истолкование) и субъективирование как действие преобразования в онтологическом процессе конструирования (косубъект появляется как само конструирование).

    Шаг за шагом сравнивая технологический процесс концептуальной апперцепции и технологический процесс имманентной апперцепции мы показывали их различие как условия появления новых теоретических представлений ТВ: 1-й шаг - различие имманентной и концептуальной апперцепции; 2-ой шаг - начало предметирования в суженной базовой структуре реальности; 3-й шаг - 'релевантная свобода' как 'релевантное основание' для допустимости дистанционной референтности; 4-й шаг - возникает референция, которая вместо основания для истинности на этом шаге в имманентной апперцепции в концептуальной апперцепции представляет основание для адекватности; 5 шаг - создание предусловия трансструктурности; 6-й шаг - возникновение допустимости концептуальных технологий; 7-й шаг - актуальное объективирование и возникновение допустимости трансструктурных кообъектов; 8-й шаг - контрарефлексивная нормировка и возникновение допустимости концептуальных нечетырехмерных континуумов; 9-й шаг - виртуальное объективирование и возникновение коэмпирического объекта; 10-й шаг - возникновение коэмпирической кообъективной реальности. Собственно технологические процессы имманентной и концептуальной апперцепции позволяют впервые технологически показать возникновение теоретических представлений ТВ пошагово, как следствие тех или иных этапов самой апперцепции.

    Общий вид стадиальности референтности будет теперь описываться следующим образом. 1) Обнаружение связей на онтологическом уровне различия: устойчивость в очевидности (актуальность) и изменение в инаковости (виртуальность) - онтологическая связь устойчивости-изменчивости; 2) Создание подобий между актуальными и виртуальными структурами через актуально-виртуальные пары - связь подобия через актуально-виртуальные пары: внутреннее отнесение подобия; 3) Релевантный выбор актуально-виртуальной пары - внешнее отнесение; 4) Референтный выбор, дирекционально-интенциональное отнесение актуальности и виртуальности, различающаяся по типу, референция: интерпретативная, реализующая, сущностная; 5) Содержательное отнесение к внешней реальности в апперцепции, то есть появление структурного содержания актуальности или виртуальности, которое еще не превращает референцию в референтность; 6) Соотнесение виртуальности и актуальности, где переход аспектного содержания в атрибутивное превращает референцию в референтность; 7) Содержательное соотнесение виртуальности (актуальности), то есть появление структурного содержания виртуальности (актуальности) как референтное действие актуальности (виртуальности) в виртуальности - появление виртуальной (актуальной) связности объекта; 8) Процессное отношение, то есть сравнение и установление подобия между содержательной структурой актуальности и виртуальности в зависимости от типа референтности; 9) Содержательное соотнесение актуальности (виртуальности), то есть появление структурного содержания актуальности (виртуальности) как референтное действие виртуальности (актуальности) в актуальности (виртуальности) - появление актуальной (виртуальной) связности объекта; 10) Референтный перенос объектно-атрибутивного (объектно-аспектного) содержания подобия-неподобия в зависимости от интенциональной дирекции референции и появление референтного переноса (референтной транзитности).

    С точки зрения стадиальности референтности для целей компьютерного программирования необходимо также и на уровне знакового различия усложнить обозначение стадий референтности, но это не является сейчас нашей задачей. Кое-что в плане исчисления референтности сделано нами в главе 'Трехмерная структура и виртуальное исчисление'. Кроме того, очевидно, что в ходе построения действующих в искусственном интеллекте технологий апперцепции, нам придется различать кроме атрибутивной референтности (на уровне атрибутов) еще и объектную референтность (на уровне объектов) многообъектных виртуальной и актуальной реальностей, однако в данном случае пока мы не делаем таких технологических различий этого из-за того, что это сильно усложнит выражение процессов апперцепции[105].

    Таким образом, в технологических процессах апперцепции мы конструктивно обосновываем представление о структурном континууме как реализованную через функциональное и морфологическое нормирование и взаимосвязь-усложнение всех предыдущих уровней нормирования.

    При помощи иного смыслового уровня апперцепции - концептуальной апперцепции - возникает принципиально иной взгляд на мир как мир нашего концептуального видения - коэмпирическая кообъективная реальность. Концептуальная апперцепция в отношении к имманентной оказывается допустима благодаря рефлексии. А собственно развитие концептуальной апперцепции, чем и занимается ТВ, допустимо благодаря многоуровневой рефлексии, контрафлексии и контрарефлексии, а также возникновения, как будет показано дальше, трансструктурных совокупностей, метатеорий концептуализации и собственно виртуального мышления.

    Тем самым мы различаем два типологически разных процесса апперцепции как два в каком-то смысле разнонаправленных 'потока' или, точнее, структурного движения, неразрывно связанных друг с другом в интерпретации-установлении и разделяемых только теоретически для того, чтобы понять их принципиальное различие и взаимное друг другу сопротивление. В этом их взаимном сопротивлении и располагает себя истолкование-конструирование как онтологические позиции мира. Так то, что раньше нами могло пониматься упрощенно как сопротивление реальности, выступает теперь как структурное сопротивление множественности реальностей, сопротивлении друг другу разного структурного движения.

     

    ПРЕДМЕТЫ, ОБЪЕКТЫ И МНОЖЕСТВО

     

    Различение объектификации и объективирования, предметизации и предметирования по отношению к имманентной и концептуальной апперцепции трудно переоценить.

    Собственно предложенное нами в ТВ представление о континуум-апперцепции позволяет сделать ряд теоретических шагов от кантовского, гуссерлевского, хайдеггеровского понимания и понимания СМД-методологии: 1) существуют предметы и объекты в шести реальностях базовой структуры реальности; 2) в зависимости от того, в какой апперцепции - имманентной или концептуальной - производится распределение данных интерпретации-концептуализации, мы получаем либо предметизацию, либо предметирование; либо объектификацию, либо объективирование; 3) предметизация или предметирование как технологический шаг (континуум-апперцепция) осуществляются до (раньше) объектификации и объективирования соответственно в имманентной и концептуальной апперцепциях; 4) объектификация и объективирование технологически строятся как контрафлексивные шаги апперцепции: в имманентной - 'виртуальное единство апперцепции' (7-ой шаг) и 'актуально-объектное единство апперцепции' (9-й шаг), в концептуальной - 'актуальное единство апперцепции' (7-ой шаг) и 'виртуально-объектное единство апперцепции' (9-й шаг).

    Предметирование, как уже было сказано в ходе описания 2-го шага технологического процесса концептуальной апперцепции, предполагает сужение базовой структуры реальности. Тем не менее оставшиеся три концептуальные структуры - язык, логика и опыт - получают расширение: кроме традиционного своего направления развития, они приобретают также и конструктивный. Таким образом, мы имеем также конструктивные: логику, язык и опыт (называемую нами 'коэмпирическая реальность'). Поскольку эти теоретические направления еще только предстоит создать, мы пока воздержимся от более точного их описания. В данной работе мы рассматриваем конструктивную логику как виртуальную, конструктивный 'язык' как допустимый контрафлексивный 'язык' и коэмпирическую реальность как концептуально-технологическую компьютерным образом смоделированную виртуальную реальность, однако при этом мы не производим еще точного разграничения и установления их сущности, понимая, что это в значительной степени зависит от социального признания самой ТВ.

    Предметы оказываются зависимыми от типа апперцепции - предметы предметизации (имманентная апперцепция) и предметы предметирования (концептуальная апперцепция). Предметы различаются с точки зрения базовой структуры реальности как мысли, высказывания, действия, номены, феномены, термины. Предметы различаются в том или ином типе апперцепции как актуальные и виртуальные предметы, и это различие необходимо дополняется типом апперцепции, то есть актуальный предмет: либо имманентный, либо концептуальный; и виртуальный предмет: либо имманентный, либо концептуальный.

    Если предмет суть способ нормирования содержания через реальность: базовую структуру реальности и различие актуальной и виртуальной реальностей, то предметность суть способ и направление оперирования содержанием в технологическом процессе апперцепции с точки зрения конструкт-семиозиса. В имманентной апперцепции - предметность восприятия или перцепции (имманентно-аспектная предметность), предметность предвосхищения или собственно апперцепции (имманентно-атрибутивная предметность) и трансцендентальная предметность предвосхищения и восприятия (объектифицированная предметность, предметность имманентного объекта, объектная предметность). В концептуальной апперцепции - предметность концептуализации или теории (концептуально-атрибутивная предметность), предметность установления или эксперимента (концептуально-аспектная предметность) и трансцендентальная предметность концептуализации и установления (объективированная предметность, предметность концептуального объекта, кообъектная предметность). Теперь предмет у нас дан независимо от объекта как способ нормирования через реальность содержания, которое независимо от этого допустимо к объектификации-объективированию. Только так сложно помысленное понимание предметов и предметностей позволяет избежать путаницы.

    Объективирование, как уже было сказано в ходе описания 7-9 шага технологического процесса концептуальной апперцепции, предполагает создание контрафлексивной пары 'актуальный-виртуальный объект' и порождает допустимость трансструктурных объектов. Далее мы рассмотрим трансструктурные объекты как допустимые сущности объективирования более подробно.

    Тем самым мы ставим самый сильный со времени появления представления об объективности вопрос: объективность является результатом объектификации или объективирования (Кант или Шопенгауэр), то есть объект или объектная среда суть объектифицированные (результат объектификации) или объективированные (результат объективирования)? Ответ не является простым. Отсюда мы можем сказать, что объективность не является больше адекватным представлением вне представлений о четком различении объектифицированного и объективированного в этой объективности.

    Конструкт-семиозис в ТВ суть не объектификация и не объективирование, он создается в онтологической позиции конструирования, которая дообъектна, но порождает иные концептуальные сущности - континуумы. В ТВ есть: структурные единицы - дирекция, связь и подобие; структурные элементы - объекты, аспекты и атрибуты, структурные акты - соединение-разъединение единиц и/или элементов. - которые мы в результате контрафлексивного метасемиозису конструирования превращаем в онтологические образы конструкт-семиозиса - структурные континуумы. Так у нас возникают принципиально разные концептуализации - объектная кантовская концептуализация, процессная гуссерлевская концептуализация и структурно-континуумная концепутализация ТВ, фундаментально выражающая объектную и процессную.

    В связи с описанными технологическими процессами имманентной и концептуальной апперцепции у нас также появляются основания для концептуального сравнения двух теорий - Теории Виртуальности и теории множеств. В ТВ мы расширяем основания теории множеств как непропозициональной[106] теории многоуровневого структурного (а не лингвистического) нормирования таким образом:

    1) Множество в онтологической позиции различается как истолковываемое в актуальности и как конструируемое в виртуальности:

    {()}=(); {[]}=[]; {}=() [][]

    или в базовой структуре реальности:

    {F}=[F] [] (F); {N}=[N] [] (N); {T}=[T] [] (T); {M}=[M] [] (M); {S}=[S] [](S); {A}=[A] [] (A)

    2) Содержание, апперцептированное в разных реальностях базовой ее структуры, не подлежит объединению в одном множестве:

    {F,N,T,M,S,A}={F},{N},{T},{M},{S},{A}

    3) Множество аспектов равно актуальному объекту, множество атрибутов равно виртуальному объекту:

    {[a1],[a2],[a3]...}=[O(a1,a2,a3...)]; {(a1),(a2),(a3)...}=(O(a1,a2,a3...))

    4) Множество актуальных объектов равно актуальной реальности, множество виртуальных объектов равно виртуальной реальности:

    {[O1],[O2],[O3]...}=AR; {(O1),(O2),(O3)...}=VR

    Как уже видно из самих записей - теперь является значимой онтологическая позиция, в которой выражаются аспекты и атрибуты, актуальные и виртуальные объекты. Собственно поэтому в записи возникают дополнительные скобки - квадратные для обозначения актуальности и круглые для обозначения виртуальности. Кроме того, оказывается недопустимым объединять в одном множестве объекты различных реальностей базовой структуры - феномены, номены, термины, мысли, высказывания, акты. Такие объекты допустимы к объединению в множество лишь внутри одной апперцептируемой реальности или посредством предварительно контрафлексивной нормировки.

    Теория Виртуальности рассматривает совокупности не на одном уровне нормирования, а на пяти. То есть до морфологического уровня нормирования, где собственно появляются совокупности структурных элементов, есть еще три уровня нормирования - онтологический, континуумный и функциональный, каждый из которых значим для создания совокупностей. Соотношение актуальных и виртуальных реальностей как нормированных в различных онтологических позициях выражается в Теории Виртуальности и не принадлежит теории множеств.

    Реальность и континуум с точки зрения многоуровневого нормирования в ТВ допустима лишь к разноуровневому нормированию в теории множеств за счет различения в теории множеств уровней нормирования. Так мы допускаем построение различных теорий - теорию множеств аспектов-атрибутов, теорию множеств объектов, теорию разноуровневых отношений различных множеств. Причем здесь описывается исключительно структурное нормирование. Лингвистическое нормирование представляет собой вообще иной тип нормирования, который мы будем исследовать позже. Соответственно отношения между лингвистическим и структурным нормированиями принципиально не допустимы к описанию в теории множеств.

    Итак новые представления ТВ по отношению к теории множеств.

    1) ТВ позволяет различать разные уровни нормирования: онтологический, континуумный, функциональный, морфологический и материала.

    2) Контрафлексивное сопоставление двух онтологических позиций как реальностей представляет собой структурный континуум (онтологическое релевантное отношение), где порядок следования актуальных и виртуальных реальностей является значимым и выражается соответственно через ав- и ава-модели как имманентная апперцепция и через ва- и вав-модели как концептуальная апперцепция;

    2) Создание перечня аспектов и атрибутов, объектов, их отношений в разных реальностях выражаются в ТВ через отношения реальностей в технологических процессах имманентной и концептуальной апперцепции через различные уровни отношений - так возникает измерение связности и размерность, которое в теории множеств отождествлялось;

    3) Направление перемещения содержания выражается как чистая дирекциональность через отношение референции: интерпретирующая, реализующая и сущностная;

    4) Содержательное взаимодействие выражается в континууме как отношение референтности через разные уровни: аспектно-атрибутивный, объектный и объектно-аспектно-атрибутивный.

    5) Созданные в различных типах апперцепции объекты являются: в имманентной апперцепции - объектифицированными, в концептуальной апперцепции - объективированными.

    6) Создание концептуальных совокупностей объектов и аспектов-атрибутов на одном уровне нормирования должно выражаться релевантно к контрафлексивной реальности и включать контрафлексивную нормировку[107];

    7) Концептуальные объекты и имена существенно различаются. Концептуальные объекты являются результатом концептуальной апперцепции структурного нормирования, а имена являются результатом лексификации лингвистического нормирования[108].

    Так в результате четвертого уровня нормирования через технологические процессы апперцепции нам удается построить метрику размерностей (различить аспекты-атрибуты и объекты), метрику связностей (различить разные объекты), разграничить объективную и кообъективную реальности. Кроме того, концептуальная апперцепция производит и пятый уровень нормирования - концептуальный, который позволяет нам расширить суженную в ходе технологического процесса концептуальной апперцепции базовую структуру реальности: мы получаем коэмпирическую реальность. Позже к ней мы добавим конструктивную логическую и конструктивную языковую реальности.

     

    ТЕХНОЛОГИЯ, ФИЛОСОФИЯ И НАУКА

     

    Произведенные нами описания контрарефлексивной нормировки, а также технологических процессов имманентной и концептуальной апперцепции позволяют глубже понять саму технологию. Технология это не логика, не методология и не алгоритмизация. Технология суть выражение онтологизированных единиц, элементов и способов их связи, а также соответствующих им в мышлении позиций, способов внутреннего нормирования позиций и способов их связи как внешнего их нормирования. Для технологии фундаментальной проблемой является онтологизация структуры и соответствующего структуре мышления.

    Онтологизация суть не просто философское требование онтологического осмысления технологии перед лицом праздного любопытства философов. Онтологизация не является избыточным требованием человеческой цивилизации перед лицом возможного вступления в контакт с пришельцами человеческой цивилизации. Онтологизация является требованием перед лицом фундаментально-развитых технологий, в своей практике уже выходящих за пределы антропоцентричных представлений, - например, компьютерная технология виртуальной реальности, сеть Интернет как социальная технология или технологии квантовой физики. В тот момент, когда сама технология выходит за пределы антропоцентричных представлений, онтологизация становится единственным способом понять саму технологию и овладеть ее сутью, чтобы она бесконтрольно не овладела нами.

    Так понятая технология позволяет увидеть и фундаментальные уязвимости технологии и сопровождающего ее мышления: 1) онтологическая уязвимость, то есть отсутствие онтологизации технологии, которая овладевает нами без понимания ее сути, без прогнозирования ее путей развития, становящегося для нас стихийным; 2) неадекватное выделение структур реальностей (или позиций в мышлении), которые связывает технология (неадекватная предметность технологии или дирекциональности мышления); 3) неадекватное структурное нормирование каждой из этих реальностей (или содержательности позиций в мышлении), то есть нормирование связности и размерности (неадекватное объектно-атрибутивное содержание технологии или внутренней связности-размерности позиций мышления); 4) неадекватное установление пошагового отношения разных реальностей (или позиций мышления) с точки зрения нормированного их взаимодействия (неадекватный алгоритм технологии или сопровождающего ее мышления).

    Едва ли не главная проблема сегодняшнего сильно технологизированного мира в избыточной алгоритизации в ущерб объектному и предметному описанию технологии. Если даже объектность технологии и описывают, то различение объектов, кообъектов и трансструктурных объектов пока технологически описывают слабо. Что же касается предметности технологии, то здесь вообще у нынешней технологии зияет пустое пространство. Более того, самой слабой стороной технологии является нетехнологизированность мышления.

    Философские технологии не являются универсальной формой представления философии. Однако философия в технологическом выражении нужна тогда, когда мы пытаемся довести нечто до онтологической универсальности настолько, чтобы это стало использоваться формализовано, технологически, с точки зрения иных целей, нежели цели того или иного текста, представляющего философию. Таким образом конструкт-семиозис 'АВ'-моделирования это 'язык' технологический, то есть предполагающий его использование не только в логике, но и в технологии, прежде всего - в технологии искусственного интеллекта.

    Почему же мы не пользуемся так широко распространенным в философии со времени Декарта и столь фундаментально исследованном в СМДМ понятием 'метод'? Метод суть онтологизация, допустимая к воспроизводству, повторению, копированию. Невоспроизводимое не является методом. Неонтологизированное суть недостаточно фундаментально понятое, чтобы быть методом. В тот момент, когда мы ввели сильное различение онтологии с точки зрения онтологической позиции и получили - конструктивную онтологию конструкт-семиозиса 'АВ'-моделирования, истолковательную онтологию метасемиозиса как дирекционально-позиционно-структурных понятий, контрафлексивную онтологию Теории Виртуальности как ее целостного выражения - 'метод' оказался понятием недостаточно сложным.

    Истолкование метасемиозиса допустимо к представлению в методологизации. Однако конструирование это именно то, что метода не имеет ни с точки зрения первоначального создания наобум, ни с точки зрения последующего реконструирования, которое не является воспроизводством, повторением, копированием. Ни один акт конструирования не является повторяемым или копируемым, поскольку не производится из позиции истолкования чего-либо ему предшествующего. Воспроизводство, повторение, копирование допустимо же лишь из позиции истолкования. Конструирование суть изначально производится как разрозненные акты проб и ошибок, включая онтологические переходы между разными онтологическими позициями: конструирование, истолкование сконструированного, реконструкция, истолкование реконструкции и т.д. Более того, каждый шаг технологии не является последовательным, поскольку последовательность шагов в технологии может быть изменена. В алгоритмизации поэтому принято различать последовательность и упорядоченность, где порядок суть лишь шаги, последовательность которых может быть изменена, разветвлена, каждый шаг может быть приостановлен для выполнения иного шага и вновь продолжен.

    Так мышление, сопровождающее технологию, тоже нас начинает интересовать не с точки зрения метода, но его технологии. Поэтому контрарефлексивная нормировка - технология мышления. Сложные технологии требуют сложного мышления. Высокотехнологичные процессы требуют высокотехнологичного мышления.

    С точки зрения вышеописанного различения имманентной и концептуальной апперцепции (здесь мы переходим на четвертый уровень нормирования по отношению к самой технологии) - технологии тоже должны быть описаны как имманентные (технологии-наобум, изобретательство) и концептуальные технологии. Конечно нужны и те, и другие. Однако изобретенные технологии нуждаются в их обязательной онтологизации перед их широким социальным применением. Если же изобретенная технология выходит за пределы эпохальной онтологии, то это означает необходимость реонтологизации, то есть создания новой онтологии для таких технологий. Так мы начинаем различать актуальные технологии, которые естественное содержание заменяют искусственным, и виртуальные технологии, которые естественное и искусственное содержание заменяют инаковым.

    Что же касается вышеописанных технологических процессов апперцепции, то они для нас суть установленная технологическая карта как основание для создания искусственного интеллекта. Мы понимаем, что это только начало, и что каждый технологический шаг нуждается в самом строгом описании его алгоритма. Однако, на наш взгляд, это как раз то, что хорошо умеют делать сегодняшняя логика и компьютерное программирование. В этом случае данные технологии выступают не только как текст, но и описание изобретения.

    Подытоживая описанные нами технологические процессы апперцепции, мы должны описать морфологическое конфигурирование. Как мы видели, конфигурирование является релевантной взаимосвязью уровней нормирования так, что технологический процесс апперцепции как морфологическое нормирование конфигурирует предыдущие уровни нормирования: онтологический, - превращая реальности в объектно-атрибутивные структуры, континуумный, - делая референтность стадиальным отношением и собственно функциональный, - разграничивая имманентное и концептуальное сужения базовой структуры реальности для соответствующего процесса апперцепции.

    Таким образом у нас появляются все компоненты для наших общих теоретических инноваций относительно понимания 'науки', произведенных в ходе технологических процессов имманентной и концептуальной апперцепции[109]. Эти инновации таковы:

    1) сложное (сложенное из многих шагов) понимание апперцепции допустимо лишь с точки зрения описания его онтологии, которая не только должна быть понята, но и смоделирована в искусственном интеллекте как работающая технология;

    2) континуум-апперцепция суть изначально произвольный выбор имманентной или концептуальной апперцепции, но это такой выбор, который влияет на способы исследования-преобразования мира;

    3) технологические процессы имманентной и концептуальной апперцепции позволяют различить предметизацию и предметирование, объектификацию и объективирование;

    4) 'наука' и 'традиционная технология' продолжают заниматься предметизацией и объектификацией, а предметированием и объективированием претендуют заниматься 'концептуальная технология' и 'конструктивизм', отсюда различие - научная теория и конструктивная теория. ТВ - ненаучная конструктивная теория.

    Для традиционной науки мы уточняем: более фундаментальный характер предметизации по отношению к объектификации как континуум-апперцепцию; сообщаем более произвольный характер предметизации с точки зрения базовой структуры реальности; расширяем апперцептивные границы объектификации до базовой структуры реальности (бывает не один, а шесть типов объектов); сообщаем более произвольный характер объектификации с точки зрения актуальности объектов для исследования-преобразования в имманентной апперцепции; производим критику объективности как критерия независимости объекта от субъективной позиции познающего-исследующего, ставя вопрос на уровне онтологии, которая суть должна быть независима от онтики и являться основоположением объективности, субъективности и субъект-объектности в зависимости от цели познающего-исследующего. Сегодня концептуализация, даже когда она присутствует в научной теории, остается все еще феноменологической, то есть с позиции 'сознания', и феноменологически-апперцептивно-функциональной, то есть с точки зрения традиционных объектификации, субъективации и предметизации.

    Для 'онтологического конструктивизма' мы предлагаем предметирование, объективирование, дистанционную референтность, трансструктурность, неимманентные измерения мира и концептуальное технологизирование. Поскольку в конструктивизме мы применяем технологические процессы апперцепции, нам нет необходимости, как это было в традиционной науке, выяснять что здесь первично - предмети-зация (-рование) или объекти-фикация (-вирование), потому что мы можем менять любой шаг этой технологии по своему усмотрению. Это означает, что вместо объективности как критерия независимости от субъективности познающего-исследующего-экспериментирующего-конструирующего мы предлагаем требования расширенной новой онтологии (см. главу 'Фундаментальная онтология ТВ'), где уже мы получаем допустимость говорить не только об объективности, субъективности и субъект-объектности, но и о кообъективности, косубъективности и концептуальной субъект-объектности. Тем самым предметом конструктивизма оказывается онтологическое равновесие сложности, подвижное вследствие рефлексивного трафика и свободного содержательного движения между онтологией и онтикой с одной стороны, и между конструкт-семиозисом и метасемиозисом с другой стороны.

    Кроме того, мы впервые получаем возможность объяснить наше представление о том, что всякая теория создает свой тип практики, в рамках которой она неопровержима. Это означает, что всякая теория является двойственной: с одной стороны она описательна, то есть создается в рамках имманентной апперцепции, с другой стороны она концептуальна, то есть создается в рамках концептуальной апперцепции. Мало того, к каждой теории ТВ предъявляет требования четкого понимания и разграничения этой ее двойственности, проведение четкой феноменологически-апперцептивной границы. Если такая граница не проведена, то мы получаем нечто, что можно назвать 'ненормируемый феноменологически-апперцептивный трансфер теории' - когда из имманентной описательной части теории (теоретизации) переходят к построению концептуальной ее части (теоретизированию), то есть на основании вывода о верификации имманентной части теории делают вывод об эмпирической адекватности концептуальной ее части, а затем практически применяют концептуальную часть теории как якобы успешно прошедшую этап фальсификации, принимая практику концептуальной теории за такую практику, которая должна служить критерием истинности (верифицируемости) теории.

    Таким образом, каждая теория порождает свой тип практики, не соответствующий, а иногда и вступающий в противоречие с другой теорией. Теория преодолевается не только другой теорией, то есть не только в теоретической области. Теория преодолевается также тем, что создается иная теория с иной практикой, и уже эта практика на практическом уровне преодолевает практику изначальной теории, а затем предъявляет первоначальной теории требования, которые в ней ранее отсутствовали. Такое опосредованное практикой преодоление теории теорией мы называем 'эмпирически адекватным практическим предолением теории'.

    Концептуальная апперцепция ТВ позволяет показать более основательно наш тезис о том, что всякая теория создает свой тип практики, в рамках которой она неопровержима. Отсюда позитивистская верификация допускается лишь для преимущественно описательных теорий имманентной апперцепции. В то время как фальсификация как экспериментально же построенный способ опровержения теории допускается для концептуальной апперцепции. Концептуальная апперцепция, создавая концептуализирующие теории, подлежит не только верификации, она подлежит проверке по Ван Фраассену на эмпирическую адекватность с уточнением, что мы допустимо имеем дело с коэмпирической адекватностью.

    И когда, например, Зигмунд Бауман различает 'законодирующий' и 'интерпретативный' разум в социологии, то он указывает скорее на собственно феноменологически-апперцептивные различия, нежели на разные традиции теоретизирования. ТВ осуществляет переход от понимания 'разум' к пониманию 'интеллект'. Разум суть практическое, социализированное, продуктивное знание. А интеллект суть порождающее новую практику, новую социализацию и конструктивные продукты представление. Разум может все понять, включая априорно-синтетическое содержание, и применить свое понимание практически. Но только интеллект способен к усложнению понимания, не основанного на проблемах или антиномиях разума, к выходу за пределы имманентно понимаемого, к созданию новых концептуальных структур понимания безотносительно не только к их наличию в действительности, но даже безотносительно к их наличию в синтетических априорных конструкциях разума.

    Здесь оказывается важным определить критерии коэмпирической адекватности для социального содержания: никакая концептуализирующая социальная теория в рамках антропологической онтологии не должна допускать смерть людей как средство достижения своих целей. В терминах ТВ это можно выразить более точно - концептуализированные социальные теории, даже создавая коэмпирическую социальную реальность, имеют имманентные критерии эмпирической адекватности - жизнь индивида, жизнь рода, существование отдельной культуры, существование человеческой цивилизации. Искусственный интеллект - преодоление антропологической онтологии.

    Спорное сегодня утверждение - человеческая цивилизация продолжается в искусственном интеллекте, даже если это уже не вполне привычный для нас человек[110]. Отсюда искусственный интеллект - коимманентный критерий коэмпирической адекватности концептуализированных теорий развития человеческой цивилизации.

     

    КОМПЬЮТЕРНАЯ ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ КАК ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ АППЕРЦЕПЦИИ

     

    Точно также технологический процесс концептуальной апперцепции допустимо распространить и на технологически реализованную коэмпирическую реальность, например, известное сегодня компьютерное моделирование виртуальной реальности. Мы вводим разграничение: 'технологическая коэмпирическая реальность' и 'компьютерная виртуальная реальность', чтобы подчеркнуть то обстоятельство, что существует более, нежели один способ создания технологической коэмпирической реальности, то есть не только через компьютерную виртуальную реальность. При этом нам нужно иметь в виду существенное различие: создание технологической коэмпирической реальности выражается через концептуальную апперцепцию, а взаимодействие с технологической коэмпирической реальностью выражается через имманентную апперцепцию.

    В процессе создания технологической коэмпирической реальности: первая в-позиция вав-модели - концептуальная теория коэмпирической реальности, реализованной при помощи компьютера как известная нам компьютерная виртуальная реальность, а-позиция - технологическая реализация коэмпирической реальности как компьютерной виртуальной реальности, вторая в-позиция - концептуализация объектов коэмпирической реальности. Создание виртуальных объектов в концептуально-технологическом моделировании компьютерной виртуальной реальности суть объективирование, а не объектификация.

    В процессе взаимодействия с уже созданной технологически коэмпирической реальностью некоторого 'сознания-чувственного восприятия': первая а-позиция ава-модели - технологически реализованная коэмпирическая реальность, в-позиция - взаимодействие с ней в ее актуальности некоего 'сознания-чувственного восприятия', погруженного в эту коэмпирическую реальность, вторая а-позиция - восприятие объектов актуализированной коэмпирической реальности 'сознанием-чувственным восприятием'. Однако это уже иная, концептуально преобразованная имманентная апперцепция - коимманентная апперцепция.

    Сегодня уже известны виртуальные компьютерные модели, которые позволяют 'видеть' исследователю с его 'сознанием-чувственным восприятием' органическую клетку, нано-модели или мир элементарных частиц. Такие компьютерные модели и представляют новую для нас коэмпирическую реальность с точки зрения спецификации предложенной нами базовой структуры реальности и позволяют говорить о действительном основании коимманентной апперцепции.

    Давайте произведем полное 'АВ'-позиционирование последовательных ситуаций: 1) имманентная апперцепция - чувственно воспринимающее внешний опыт сознание и создающее затем концепцию коэмпирической реальности (а1в1а2-модель); 2) концептуальная апперцепция - концептуализация, актуализация ее в коэмпирической реальности, и объективирование ее (в'1а'2в2-модель); 3) коимманентная апперцепция - коэмпирическое восприятие, концептуализация коэмпирических объектов и преобразование коэмпирической реальности (а''2в'2а3-модель). После каждой из позиций в 'АВ'-моделях приведены их номера, а при помощи штрихов показаны смещения в позициях: 'сознание' (в1) - 'концептуализация' (в'1); 'концепция коэмпирической реальности' (а2) - 'коэмпирическая реальность' (а'2) - 'коэмпирическое восприятие' (а''2); 'объективированная коэмпирическая реальность' (в2) - 'концептуализация коэмпирических оъектов' (в'2). Если теперь выразить целостную 'АВ'-модель, мы получим такую запись:

     

    а1

    в1

    a2

     

     

     

    в'1

    a'2

    в2

     

     

     

    а''2

    в'2

    а3

     

    Здесь первая ситуация создает концепцию коэмпирической реальности, преобразуя эмпирическую реальность. Вторая ситуация создает собственно коэмпирическую реальность, например, компьютерную виртуальную реальность. Третья ситуация преобразует коэмпирическую реальность, то есть воспроизводит первую ситуацию, но уже внутри коэмпирической реальности. При этом первичная актуализация (коэмпирическая реальность или компьютерная виртуальна реальность) является общей для всех ситуаций.

    Если бросить теперь общий взгляд на описанные нами три ситуации, то мы увидим следующее. Первая ситуация показывает нам, как допустимы представления о виртуальности, то есть позволяет ответить на первый вопрос, поставленный во введении к нашей работе, так - за счет имманентной апперцепции, рассмотренной в трехпозиционном анализе ава-модели. Вторая ситуация показывает нам, как допустимы виртуальные представления, то есть позволяет ответить на второй вопрос там же поставленный так - за счет концептуальной апперцепции, рассмотренной в трехпозиционном анализе вав-модели. Третья ситуация показывает нам, как допустимы преобразования виртуальных представлений, то есть позволяет ответить на вопрос, порожденный первыми двумя вопросами, так - за счет коимманентной апперцепции, рассмотренной в трехпозиционном анализе ава-модели, где обе 'актуальности' уже суть коэмпирическая реальность.

     

    ДИРЕКЦИОНАЛЬНАЯ ДИСТАНЦИЯ И ТРАНССТРУКТУРНАЯ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИЯ

     

    Одним из самых важных является понимание возникающего в процессах апперцепции объектно-атрибутивного и объектно-аспектного отношений на 7-ом шаге и далее. Все ли аспектное содержание, которое является структурно близким допустимо к объединению в один объект? Тем самым мы вносим очень важное понимание в апперцепцию объекта - сомневаться в наличии некоторого аспекта у объекта, рассматривая его только как атрибут, проверяя затем его принадлежность актуальному объекту дополнительным путем опыта взаимодействия с этим актуальным объектом, который в ходе самого процесса апперцепции содержательно вынесен за пределы самой рассматриваемой апперцепции. Таким образом, аспектировав некоторое содержание в некотором структурном направлении, мы никогда не можем быть уверены, что это содержание относится к одному и тому же объекту. Поэтому собственно в имманентной апперцепции мы объединяем такое аспектное содержание как набор атрибутов в виртуальный объект и лишь затем из виртуального объекта контрафлексивно устанавливаем актуальный объект. В концептуальной апперцепции все подобного рода конструктивно-апперцептивные шаги могут быть более произвольны: произвольная концептуализация объекта, произвольное атрибутирование концептуального объекта, произвольный их перенос в актуальность как попытка актуализировать объект в эксперименте, которая лишь затем либо подтверждает принадлежность всех гипостазируемых аспектов к целостности такого объекта, либо не подтверждает.

    Собственно ничего нового в этом нет. Наш опыт даже взрослого человека, особенно что касается сложных объектов, много раз подтверждал то обстоятельство, что независимо от наличия каких-либо знаний, мы всегда можем неадекватно объединить в апперцепции актуального объекта некоторые непринадлежащие ему аспекты. Однако даже опыт не является здесь всегда ориентиром. Скажем отличие аспектов от дистанционно-референтных аспектов допустимо лишь для определенного теоретического развития нашего мышления и выделения для аспектирования некоторых структур в измерении размерности структуры исключительно концептуальным образом. Из-за этого, аспектирование даже в структурной близости предполагаемого объекта допустимо оказывается содержанием, объединяемым в объект, как подструктуры (структурно внутри объекта), так и надструктуры (структурно вне объекта). Отличить таким образом разные аспекты и атрибуты в конструктивно-формальной записи можно так - дистанционно-референтные атрибуты структурно изнутри объекта (инфра-атрибуты) - (a), дистанционно-референтные атрибуты структурно извне объекта (ультра-атрибуты) - {b}. Такое различие есть там, где есть различие этих обозначений.

    Особое внимание поэтому мы обратим здесь на концептуальную апперцепцию, которая преобразовывает концептуальную структурность до 'неузнаваемости', до непроверяемости в опыте, поскольку такое произвольное объединение разноразмерных атрибутов в виртуальные объекты, независимо от их актуального подтверждения как актуальных объектов, нам кажется очень интересным как с точки зрения изменения понимания референтности, так и изменение понимания самого способа организации совокупностей разноразмерных атрибутов и даже объектов разных порядков.

    Мы говорим о дистанционной референтности с точки зрения связи, о дирекциональной дистанции с точки зрения структурного направления (дирекции), о структурности и трансструктурности с точки зрения структурного подобия как размерности. Именно то обстоятельство, что в концептуальной апперцепции мы первоначально находимся в виртуальной позиции, позволяет нам кроме референтности использовать дистанционную референтность, кроме дирекциональности - дирекциональную дистанцию и кроме структурности - трансструктурность. Именно виртуальная реальность позволяет 'двигаться' в структуре как угодно 'далеко' (дирекциональная дистанция), связывать удаленные структуры (дистанционная референтность) и объединять дистанционно близкие (структурность) или дистанционно удаленные структуры (трансструктурность).

    Дирекциональная дистанция суть представление, введенное нами ранее в метасемиозисе ТВ, для отличения актуальной (виртуальной) позиции от трансактуальной (трансвиртуальной). Сегодня дистанционная референтность широко обсуждается как в научных, так и в эзотерических сообществах под терминами - спин-торсионная связь, информационная связь, полевая связь. Для ТВ - эти обсуждения оказываются важны с точки зрении понимания дирекциональной дистанции.

    С точки зрения 7-го шага концептуальной апперцепции у нас впервые появляются основания говорить о том, что концептуально построенная виртуальная или актуальная реальности допустимо трансструктурны. Это означает, что виртуальная или актуальная реальность допустимо образовываются не только как объект с перечнем атрибутов, а вообще - любыми разноразмерными атрибутами; любыми разноразмерными объектами; любыми разноуровневыми сочетаниями объектов и принадлежащих им атрибутов - все зависит от первоначального установления, которое в концептуальной апперцепции пришло на смену чувственного восприятия в имманентной апперцепции. При этом трансструктурность оказывается лишь относительным установлением самой структурности. Ведь первоначальная имманентная структурность структуры, полученная нами в имманентной апперцепции, уже опиралась на соотнесение размерности объектов и атрибутов относительно нашей телесности-чувственности. 'Трансструктурность' же как само понятие возникает лишь из сравнения имманентной структурности и концептуальной структурности. Если же взять во внимание, что нам безразлично, каким способом осуществлено упорядочивание размерности и связности структуры - в соотношении с телесностью, чисто умозрительно концептуально или внутри 'компьютерно смоделированной виртуальной реальности', то трансструктурность и структурность суть одно и то же. Трансструктурность таким образом то же, что и структурность, но в выразительном обращении внимания на неимманентный, концептуальный характер дополнительного преобразования связности и размерности.

    Возьмем, к примеру, созвездие. Совокупность некоторых небесных объектов, которые мы воспринимаем как звезды, описываются нами как созвездия. Однако 'звезды' одного и того же созвездия могут оказаться разными: одна 'звезда', скажем, будет очень далекая галактика, а другая звезда - звезда нашей галактики, третья 'звезда' - вообще планета Солнечной системы. Однако в данном примере - все эти объекты, хоть и принадлежат к разным системам - галактики, звезды, планеты - являются соразмерными нашему удаленному наблюдению. Именно событие удаленного наблюдения усматривает и создает концептуальную совокупность 'созвездие'.

    Вспомним, как мы осуществляли описание технологического процесса апперцепции для микромира - там событие эксперимента, произведенного из 'нулевой' позиции исследователя, устанавливало актуальность объекта микромира. Собственно так же и сейчас, событие установления структурно удаленного наблюдения устанавливает нашу 'нулевую' позицию актуальности и трансвиртуальность удаленных же по-разному концептуальных объектов, атрибутов и концептуальных совокупностей надструктуры.

    Однако мы вводим очень важное для нас различение: созвездие не только трансвиртуально удалено от актуальности нашего наблюдения, но еще и трансструктурно, в том смысле, что разные структурные элементы там объединены в одну концептуальную совокупность. Трансвиртуальность это дирекциональная дистанция, а трансструктурность это разноуровневая структурная совокупность.

    Пусть [O1(a1),O2(b1)]di(O1'(a'1),O2'(b'1)) - трансструктурная совокупность объектов с атрибутивным содержанием O1'(a'1) и O2'(b'1), соответствующей актуальной реальностью, из которой они апперцептированы имманентно, и дистанционной интерпретативной референтностью. Переход от имманентной к концептуальной апперцепции суть замена чувственного восприятия (интерпретации) на установление, а сознания на теоретическую концептуализацию. Тогда концептуальная трансструктурная трансвиртуальная реальность может принимать виды разных трансвиртуальных трансструктурных совокупностей:

    [O1(a1),O2(b1)...]di(((a'1)), (( b'1)))

    [O1(a1),O2(b1)...]di(O1'(a'1), ((b'1)))

    [O1(a1),O2(b1)...]di(((a'1)),O2''(b'1))

    В результате повторной или вторичной актуализации некоторым общим для объектов событием E, мы допускаем концептуальную совокупность из двух объектов трансструктурной реальности, создав единый целостный объект: [O1(a1),O2(b1)]di(O1'(a'1),O2'(b'1))dr[O1'(e),O2'(e)]di(E(O3'(o'1,o'2)))[111].

    Теперь приведем еще один вид концептуальной реальности, где концептуальный объект высшего уровня, трансвиртуальный трансструктурный объект, будет трансструктурно дописан к перечню объектов низшего уровня:

    [O1(a1),O2(b1)]di(O1'(a'1),O2'(b'1))dr[O1'(e),O2'(e)]di(E(O1'(a'1),O2'(b'1)),O3'(e))

    Заметьте, что мы заключили предыдущую трансструктурную совокупность в еще одни скобки, предварив ее указанием на общее событие E(O1'(a'1),O2'(b'1)), чтобы показать ее трансструктурный характер относительно концептуального объекта высшего уровня O3'(e) при помощи события E(O3'(o'1,o'2)), которое превращает концептуальную совокупность объектов O1' и O2' в атрибуты.

    Таким образом мы выразили иное представление о концептуальной апперцепции как не только апперцепции объектов, но апперцепции некоторых позиций, которые мы допустимо выражаем через совокупности объектов разного уровня и их разноразмерных атрибутов. Такой вид концептуальной апперцепции в отличие от концептуальной объектной апперцепции можно назвать концептуальной позиционной апперцепцией.

    Таким образом использованные нами скобки - фрагмент контрафлексивной нормировки - способ трансструктурных 'вложений' структур друг в друга, позволяющий увидеть количество структурных шагов путем 'иерархизации скобок'. Собственно последняя запись позволяет нам продемонстрировать допустимость оперирования таким перечнем объектов и атрибутов, который раньше мы использовали в парадоксе о множестве всех множеств, но уже на новом парадигмальном уровне. Но теперь такого парадокса не возникает, поскольку у нас есть феноменологически-апперцептивная актуальность, управляемый при ее изменениях тип дистанционной референтности и разноуровневая трансструктурная запись объектов, атрибутов и их трансвиртуальных совокупностей. Также мы использовали для описания концептуальной совокупности авав-модель, которая пошагово показывает ее создание.

    Откуда появляется авав-модель? Она появляется из различия: эмпирическое актуальное наблюдение 'созвездия' без посредства концептуализирующей теории и прибора (телескопа) и повторная актуализация концептуального наблюдения 'созвездия' при посредстве концептуализирующей теории и прибора (телескопа). Поскольку при этом мы строим концептуализирующую теорию, которая объявляет, что первоначальной актуализации нетеоретического и невооруженного прибором наблюдения вообще доверять не стоит, мы ее отбрасываем как позицию. Так у нас из авав-модели появляется вав-модель чистой концептуальной апперцепции.

    Причем для концептуализирующей теории неважно, что объединять в виртуальной апперцепции - аспекты, имманентные или концептуальные объекты. Собственно на этой допустимости и построено компьютерное моделирование виртуальной реальности. Если мы теперь исключим из авав-модели первоначальную актуальность, то получим вав-модель - виртуально замкнутую 'АВ'-модель, демонстрирующую нам многоуровневый характер концептуализации:

    (O1'(a'1),O2'(b'1))dr[O1'(e),O2'(e)]di(E((O1'(a'1),O2'(b'1)),O3'(o'1,o'2)))

    Кроме того, в связи с вышеописанным технологическим процессом концептуальной апперцепции, мы можем сказать, что концептуальными бывают не только виртуальные реальности, что понятно из технологического процесса концептуальной апперцепции, не только актуальные реальности, как, например, в квантовой физике, но и трансструктурные трансвиртуальные реальности, как, например, космические объекты для имманентной актуальной реальности концептуализирующего наблюдателя, или трансструктурные трансактуальные реальности в Интернет, где веб-страница собственно и представляет трансструктурно собранные разноуровневые объекты, трансактуально удаленные от актуализации их на веб-странице.

    Так в ТВ мы производим на четвертом уровне нормирования разграничение дирекционально-дистанционной, дистанционно-референтной и трансструктурной реальностей.

    Трансвиртуальность и трансактуальность в трансструктурной концептуализации порождает необходимость соотнесения между уровнями концептуализации, что должно быть описано в метатеории концептуализации. Это означает, среди прочего, что мы имеем дело с двойной концептуализацией - в теории и в метатеории. Для квантовой физики это порождает требование ухода от двойной теории концептуализации - волновой и корпускулярной природы элементарных частиц. Кроме того, принцип неопределенности Гейзенберга является трансактуальным взглядом на мир элементарных частиц (трансактуальной концептуализацией), а принцип дополнительности Бора является эпистемологической защитой актуального взгляда на мир элементарных частиц (актуальной концептуализацией объекта). А это означает необходимость онтологизации квантовой физики на новом, более фундаментальном уровне, в единой теории поля.

    Здесь в этом месте мы уже можем провести очень тонкое различение. Если вы помните, в предыдущих главах мы опирались на такую ситуацию: мы находимся в 'нулевой' позиции исследователя виртуальной реальности и из нее создаем трансактуальную реальность микромира элементарных частиц через концептуальную апперцепцию. Там дирекциональная дистанция принадлежала 'нулевой' позиции исследователя, где он проводил концептуализацию, и из которой он 'отправлял' или 'производил' трансактуально удаленное событие. Трансактуальная референтность оказывалась зависимой от теоретической концептуализации.

    Теперь в случае с 'созвездием' у нас ситуация наоборот - мы как исследователи находимся в 'нулевой' актуальной реальности и создаем трансвиртуальную реальность - в надструктуре космических объектов - к тому же трансструктурную. И дирекциональная дистанция принадлежит только нашей позиции актуальности, она не принадлежит уже удаленной (в данном случае - трансвиртуально) реальности. Таким образом в микромире мы производим трансактуально удаленное событие, создающие концептуальные актуальные объекты, а относительно надструктуры мы производим неудаленное актуальное событие, которое создает трансвиртуальные объекты. То есть в микромире мы производим событие, которое принадлежит удаленной от нас актуальности (трансактуальности элементарных частиц), в надструктуре мы производим событие в нашей 'нулевой' позиции актуальности по концептуализации трансвиртуальных космических объектов. Поэтому трансактуальная и трансвиртуальная референтность событийно несимметричны с точки зрения измерения размерности. Эта асимметрия трансактуальной и трансвиртуальной референции называется позиционной асимметрией структуры в измерении размерности. И, заметьте, это уже не кривизна пространства-времени, это более фундаментальное понятие - позиционная несимметричность структуры в различии подструктура-надструктура для участника событий в 'нулевой позиции'.

    Далее, давайте мысленно перенесем ситуацию трансструктурной концептуализации 'созвездия' на ситуацию с трансактуальной концептуальной апперцепцией мира элементарных частиц. То есть, понятно, что электрон - a - инфра-атрибут атома - A - в некоторой дирекционально-дистанционной и дистанционно-референтной для имманентного наблюдателя структуре - A(a). Но с точки зрения допустимости трансструктурных реальностей и использования нами трансструктурных объектов, как концептуальных совокупностей, вытекает предположение, что электрон тоже допустимо оказывается трансструктурным образованием - A((a){a}), где появляется тот же ифра-атрибут (a) - также еще и как ультра-атрибут - {a}.

    [A(a)]di(A(a){a})dr[A(a);A{a}]di(A(a);A{a})

    Обратите внимание на запись - тот же объект - атом A - выступает в двух различных содержаниях A(a);A{a} как теоретически предположенные и по-разному обнаруживаемые в эксперименте кообъекты. Иначе говоря, принцип дополнительности Бора обнаруживает не просто трансактуальный (с дистанционной референтностью) объект, но и трансструктурный объект. В этом случае - электрон оказывается концептуальной совокупностью различных структурных элементов, которую мы в актуальности события эксперимента (в трансактуальном удалении от исследователя) объединяем один актуальный объект.

    Здесь мы должны в квантовой физике переходить от рефлексии разных уровней и рангов к контрарефлексии относительно коэмпирической реальности. Контрарефлексия и трансструктурная дистанционно-референтная дирекциональная логика представляется нам допустимой к применению также для общей теории поля в физике.

    И только теперь мы можем более глубоко понять принцип эпистемологической защиты актуального объекта. 'Защита' означает теоретическое установление-концептуализацию или произвол исследователя - ему так удобнее теоретически описывать микромир. 'Эпистемологическая' означает, что этот произвол исследователя представляет собой попытку интерпретировать обнаруженную проблему на данном уровне онтологизации концептуализирующей теории - в данной эпистеме. 'Актуальный' означает, что мы приписываем актуальность тому, что является трансактуальным. А 'объект' означает то, что мы приписываем характер объекта тому, что допустимо является концептуальной трансструктурной совокупностью. Таким образом 'эпистемологическая защита актуального объекта' представляет собой тройное допущение и один чистый произвол исследователя-консерватора. Понять и исправить такие допущения в квантовой физике - означает построить новую онтологию квантовой физики. То есть на место принципа эпистемологической защиты актуального объекта приходит принцип концептуальной виртуализации - внешний для ТВ принцип, указывающий на стремление человеческого мышления и действия выйти за пределы имманентных представлений - в концептуальную виртуальность. Любая элементарная частица в объектной онтологизации может быть теоретически переосмыслена как в структурно-континуумной онтологизации, так и в процессной онтологизации, которая будет рассматриваться нами далее.

     

    РЕВИРТУАЛИЗАЦИЯ: КОНТИНУУМ-ПЕРЕХОД И СОЗДАНИЕ НОВОГО КОНЦЕПТУАЛЬНОГО ОБЪЕКТА

     

    Изначальное отсутствие теории работы мозга на уровне когнитологии не позволяет нам понять, как же собственно этот мозг работает физиологически. Понять работу мозга допустимо лишь построив теорию работы мышления как такового, и проверив эту теорию через ряд экспериментов по исследованию мозга относительно данной теории.

    В этом смысле проблема ассоциативной памяти может быть гипотетически изложена в ТВ как проблема структуры знания. Объектно-аспектное или объектно-атрибутивное содержание как память об объекте (актуальная реальность [O(a1,a2,a3...)]), которая находится в правом полушарии и интерпретируется в левом через ава- и вав-модели. Структурно-континуумное содержание находится в левом полушарии. Между ними установлены разные референтные связи (интерпретативная и реализующая), которые находятся в левом полушарии, и о которых есть информация о последствиях взаимодействия на их основе с актуальной реальностью правого полушария - опять же в правом полушарии.

    Что означает в смоделированной через ава-модели ситуации для компьютера начать мыслить? Это означает перейти в левом полушарии от использования ава-моделей (то есть от восприятия и памяти о внешней реальности) к авва-модели и вав-модели, то есть в левом полушарии построить континуум-переход с привлечением объектно-атрибутивного содержания из правого полушария. То есть мышление начинает с ава-модели в имманентной апперцепции.

     []

    В формальном виде начало перехода от восприятия или воспоминания ава-модели к мышлению искусственного интеллекта будет выглядеть так:

    [O1(a1...)]iO1(a1...)i[O2(a1...)]

    То есть, во-первых, во второй ав-паре - мы находим в актуальной реальности иной объект с таким же атрибутом. А во-вторых, мы меняем тип референции на интерпретативный, так как континуум-переход связан не с транзитом содержания, а с созданием нового. Соответственно такая цель ('создание нового содержания') должна быть изначальной интенцией мышления. Равно как 'анализ на соответствие (истинность)', 'модальный анализ', 'анализ высказываний' и т.д. должны являться интенциями сознания для запуска уже рассмотренных выше процессов мышления в соответствующих главах ТВ.

    Конечно же это упрощенная запись процесса, поскольку в каждом из этих процессов берет участие и понимание, и распознавание, и даже целеполагание. Обратите внимание, что мы при переходе меняем объект, но не меняем атрибут. Собственно мы осуществляем ассоциативный переход. Поэтому более точная запись должна вмещать ревиртуализацию:

    [O1(a1...)]iO1(a1...)revO2(a1...)i[O2(a1...)]

    Продолжим 'АВ'-цепочку, делая следующий шаг: перейдя к иному объекту в ревиртуализации, мы обнаруживаем затем в его релевантной актуальности иное атрибутивное содержание, которое уже рассматриваем как вав-модель:

    [O1(a1...)]iO1(a1...)revO2(a1...)i[O2(a1,a2,a3...)]iO2(a1,a2,a3...)

    Таким образом, начав с актуального содержания [O1(a1...)], мы перешли в мышлении к полностью новому содержанию O2(a1,a2,a3...)

    Рассмотрим иную ситуацию, когда нам нужно из разных атрибутов разных объектов создать принципиально новый концептуальный объект.

     []

    То есть от актуальной реальности двух объектов с атрибутами, где у каждого объекта был только один важный для нас, мы перешли к новому виртуальному объекту с этими выбранными важными атрибутами. Такой переход ревиртуализации называется креативным переходом.

    Таким образом начало процесса мышления мы предлагаем рассматривать как ревиртуализацию или континуум-переход. Разрывать континуумы и строить новые - это и есть творческое мышление. Континуум-переход есть самое важное свойство сознания, поскольку именно в нем заключена способность человека к творчеству, то есть к тому, что мы описывали в технологическом процессе апперцепции как 6-й шаг - виртуальная апперцепция. Причем имеется в виду 6-й шаг любой апперцепции - и имманентной, и концептуальной. Ревиртуализация суть концептуализация и реконцептуализация как основа творческого продуктивного момента в апперцепции, выходящая за пределы собственно апперцепции - в синтетическое конструирование. Тем самым мы ставим проблему существования ревиртуальных реальностей или интеллектуальных реальностей.

    Обозначение ревиртуализации в виртуальной онтологике в качестве оператора  [] Ревиртуализация также называется 'виртуальное следование', которое суть всякое конструктивное выражение следования.

    Выше мы рассматривали ревиртуализацию в связи с атомизацией факта. Там мы разделяли одну виртуальную реальность (событие между двумя объектами) на две виртуальные реальности - два объекта с атрибутами 'происходящности этого события'. В данном случае мы при ревиртуализации осуществили ассоциативный переход от одного к иному виртуальному объекту на основе общего с ним атрибута и креативный переход к новому объекту на основе двух важных для нас атрибутов у разных актуальных объектов. 'Креативный переход' - нечто большее, нежели один из типов ревиртуализации. Это суть творческого подхода человека к миру, это ответ на старый вопрос Канта: как возможны априорные синтетические суждения.

    Ревиртуализация в общем виде представляет собой процесс опрокидывания одной структуры на другую структуру через виртуальность. То есть одна актуальная структура через референтность отражаясь в виртуальной структуре, соотносится уже с другой актуальной структурой и порождает новую виртуальную структуру и соответственно новый континуум. Изменение содержания виртуальной структуры порождает новое представление, новую идею, новую теорию, открытие, изобретение или даже новую конструкцию мира. Новая по отношению к предыдущей актуальная структура выбирается произвольно: она может быть как уже измененная деятельностью актуальная структура, так и просто удаленная от изначальной актуальной структуры другая актуальная структура.

    Выбор актуальной реальности, которая будет опрокинута в процессе ревиртуализации на другую актуальную реальность является произвольным. Он может основываться на предыдущем опыте, на каких-то решаемых задачах, но спонтанность должна быть учтена как ошибка или как вариант выбора. Тем самым мы закладываем вариантность как построение дерева выбора ревиртуализаций. Ревиртуализация является собственно основой первого шага концептуальной апперцепции. Концептуальная апперцепция возникает как ревиртуализация получаемого виртуального содержания в имманентной апперцепции.

    Память искусственного интеллекта должна иметь шесть базовых структур выражения реальности. Для каждой из шести предложенных в ТВ реальностей создаются свои области памяти. Они позволяют за счет установления референции определить такие параметры взаимодействия искусственного интеллекта с реальностью как достоверность, логичность, грамотность, искренность, ясность, прагматичность. Так же представляется допустимым в свете изложенной интерпретации модальности построить модальные отношения в понимании реальности. Затем мы должны 'научить' искусственный интеллект производить интенции мышления ('анализ', 'творчество'). Затем мы должны задать алгоритм ревиртуализации. Относительно проблем создания искусственного интеллекта это будет инструментальной частью искусственного мышления, которая предлагается ТВ.

    Трансактуальный переход от одной актуально-виртуальной структуры к другой через посредство ревиртуализации и есть мышление. Изобретение, открытие, интеллектуальный прорыв являются результатом произвольного комбинирования одних актуальных структур и других актуальных структур в виртуальной структуре. Причем удаленность одной (означаемой) актуальной структуры от другой актуальной структуры (означающей) может являться не столько пространственной удаленностью, сколько структурной удаленностью или сложностью.

    Пока в рамках исследованных нами задач, мы показали два типа ревиртуализации - 'ассоциативный переход' и 'креативный переход'. Ревиртуализация по шестой координате (воспроизводство сложной структуры в простой или - простой в сложной - континуум переход к усложнению или упрощению) является основным процессом понимания и обучения. Сложная (комбинированная) ревиртуализация называется 'структурной ревиртуализацией', где мы должны уже говорить о сетевых 'АВ'-моделях.

     

    'АВ'-СЕТИ: МОЗГ И ИНТЕРНЕТ, СЕТЕВОЕ УПРАВЛЕНИЕ

     

    Здесь мы подошли к еще более сложному шагу в представлениях ТВ - выражению ав-сетей, где собственно теряет значение различие ав-, ава-, вав-моделей и 'АВ'-цепочек. Мы имеем в виду 'АВ'-сети, структурное и содержательное моделирование которых позволит нам понять строение мозга и Интернет[112].

    Как устроена вещественная или физическая связь между нейронами мозга? Согласно результатам самых последних исследований - сетевым образом. Но что значит сетевым? Используемые в ТВ представления позволяют понять, что сеть мозга (или Интернет) представляет собой 'АВ'-цепочки. Однако до сих пор мы говорили об одноуровневых неразветвленных цепочках. Нейроны мозга или сеть Интернет представляет собой сетевую структуру, разветвленные 'АВ'-цепочки.

    Что значит ветвление 'АВ'-цепочек? Представим себе виртуальную реальность из объектов и их атрибутов, но где объекты даны не как рядоположенные (через запятую), а связанные друг с другом через тождественные или подобные атрибуты. Такие связи в местах подобных или тождественных атрибутов и будут узлами объектно-атрибутивной сети. Но точно так же будет организована и структурно-континуумная сеть, однако здесь вместо объектов с атрибутами, будут континуумы с общими позициями актуальных или виртуальных реальностей.

    Мы уже указывали на то, что принцип работы правого полушария - объектно-атрибутивный, а левого полушария - структурно-континуумный. При этом структура организации как левого и правого полушария является идентичной. Однако способы выделения локусов (задействованных для работы участков сети) в правом и левом полушарии могут быть различны. В правом полушарии локусы сети - объектно-атрибутивные цепочки. В левом полушарии локусы сети - более разветвленные искусственные (номинальные) объектно-атрибутивные цепочки и структурно-континуумные цепочки, то есть левое полушарие содержит и те и другие структуры. При помощи сделанного выше различения на два способа видения мира и два типа интерфейсов в компьютерном программировании мы можем описать в грубом виде деятельность мозга так: в правом полушарии мозга у нас - 'Windows Explorer', в левом полушарии мозга - 'Windows Commander'.

    В левом полушарии - узлы нейронов это не что иное как места создания континуумов, где мозг действует структурно-континуумным образом. В правом полушарии - узлы нейронов не что иное как наиболее употребимые представления об объектах с их атрибутами. При всей похожести структурной организации - принцип действия таких сетей в сознании мозга различен. Отсюда известная из исследований асимметрия мозга (левого и правого полушария, а также левых и правых Сальвиевых борозд, отделяющих левую и правую височные области от лобных).

    Гипотетически мы можем предположить, что тренированный интеллектуальной работой мозг может иметь больше узловых нейронов, чем нетренированный, и соответственно более развитое левое полушарие, чем правое. Точно так же и в Интернет - в тех участках сети, где его пользователей больше, узловых серверов тоже больше.

    При этом необходимо подвергнуть сомнению и то, что управление происходит только в узлах. В узлах происходит управление на некотором низовом уровне - распределение объектно-атрибутивной связи. Однако сетевое управление - многоуровневое управление: на уровне узлов, локусов и различных структур сетей (разных полушарий мозга).

    Однако Интернет не является достаточно адекватным отражением работы мозга. Мозг кроме различия левого и правого полушария как структурно-континуумного и объектно-атрибутивного представления информации в рамках структурного нормирования, вмещает еще и лингвистическое нормирование, являющееся отдельным способом представления информации.

    В работах 'Внешнее управление' и 'Теоремы инфраполитики'[113] были сделаны первые попытки выработать сетевые представления и вывести некоторые принципы работы и управления сетями. Используя развитые там инструменты, мы можем выделить сосредоточенное управление узлом (рис. 1), рассредоточенное управление узлом (рис. 2), распределенное управление узлом (три случая, рис. 3), управление отдельным локусом (связью узла и локуса) и управление сообщением (связью различных локусов)[114].

     []

    Мы можем выделить два типа сетевых объектов - узел (узловой объект) и участок сети (групповой объект)[115]. Управление групповым объектом отличается от управления узловым объектом. Управление узловым объектом может быть сведено к одному уровню. Управление групповым объектом - многоуровневое. Управление локусом и управление сообщением трудно передать графически.

    Такие сетевые представления об управлении уже трудно изображать в виде простой формальной записи, поскольку у нас в одном континууме могут оказаться 'АВ'-цепочки любой длины, любого объектно-атрибутивного содержания, любой топологии. Тем не менее, именно сетевое 'АВ'-моделирование мы считаем весьма перспективным для сетевых анализа и управления. Мы же предлагаем здесь два тезиса: 1) что сетевые реальности суть не являются системами, поскольку в сетях значение имеет не целостность, а распределенные инструментами ТВ отношения (сетевая онтология несводима к системной онтологии); 2) сетевые реальности предполагают иной подход к управлению.

    Мы предполагаем, что сетевая нормативная онтология является топологическим выражением структурно-континуумной нормативной онтологии.

     

    ОНТОЛОГИЯ ПРОЦЕССОВ

     

    Что есть у нас относительно постижения процесса, чего не было в предыдущих теориях? У нас есть онтологическая позиция конструирования, которая позволяет видеть процессы как безотносительные к их внешнему наблюдению, акту события и соответственно их структурной заданности ситуацией структурного предстояния. У нас есть различение: референтного или позиционного процесса структурного континуума из конструктивной позиции и любого объектного процесса из позиции истолкования. Так мы получаем представление о контрафлексивности позиционного процесса: разворачивание чередующихся актуально-виртуальных переходов структуры, которые позволяют фиксировать в конструкт-семиозисе отдельные фазы или состояния, актуальные и виртуальные позиции, содержания позиций и типы референтности не только последовательно в пространстве-времени (имманентный позиционный процесс), а в любом порядке, в том числе непоследовательно (концептуальный позиционный процесс). У нас есть представление о виртуальности, которое позволяет понять движение и процесс как актуально-виртуальный переход (позиционный процесс): переход актуальной устойчивости любой структуры к виртуальному ее движению-изменению.

    Давайте произведем дирекциональное различие процессов: AiViA - сосредоточенный актуальный, ArVrA - рассредоточенный актуальный, AiVrA - сквозной актуально-негэнтропийный (имманентно-апперцептивное усложнение), ArViA - сквозной актуально-энтропийный (имманентно-апперцептивное упрощение, разрушение). ViAiV - рассредоточенный виртуальный, VrArV - сосредоточенный виртуальный, VrAiV - сквозной виртуально-негэнтропийный (концептуально-апперцептивное усложнение), ViArV - сквозной виртуально-энтропийный (концептуально-апперцептивное упрощение, разрушение). Двухпозиционные 'АВ'-модели суть сокращенное выражение этих процессов. Многопозиционные 'АВ'-модели суть комбинации этих процессов (включая распределенный).

    В этом дирекциональном различии возникает обсуждавшаяся уже и более детально рассмотренная в главе 'Трехмерная структура и виртуальное исчисление' направленная многопотоковая референтность. Таким образом, мы строим процессную нормативную онтологию, выражая позиционные процессы через дирекциональное различие и многопотоковую реферетность.

    Так возникает различие нормативных онтологий - структурно-континуумная, которая суть разомкнутая метрика 'АВ'-цепочек с сетевой топологией; процессная онтология, которая суть дирекциональность отношений 'АВ'-позиций и их многопотоковая референтность; объектная онтология, которая суть выражение апперцепции объектов и процессов через объекты. Процессная онтология является функционализирующим ограничением структурно-континуумной, а объектная онтология, в свою очередь, является функционализирующим ограничением процессной онтологии. Основой выражения процессов в процессной онтологии является их функционализация. В ТВ мы рассматривали негэнтропийно-сквозные процессы (в функционализации апперцепции и модальности), однако процессная нормативная онтология допускает и иные гипотетические функционализации. Рассредоточенные, сосредоточенные и распределенные процессы рассматривались в главе ''АВ'-сети: мозг и Интернет, сетевое управление', хотя гипотетически допустима и несетевая функционализация для этого.

    Процесс - порядок (линейная последовательность и сетевая организация связей) структурного нормирования. Процессы различаются на: референтные (позиционные) процессы, которые должны быть функционализированы в том или ином порядке, то есть последовательности позиций и способах связи между ними[116], имманентные объектные процессы (традиционное понимание процессов, последовательных в пространстве-времени) - процессуализация и концептуальные объектные процессы (непоследовательные и вообще вне пространства-времени) - процессирование.

    Онтологическая позиция конструирования предполагает отношение ко всяким процессам как к многопотоковым и бесконечным, где лишь усмотрение ('структурное видение' структуры со структурно более сложной позиции) позволяет рассматривать их как конечные и однопотоковые. Таким образом процессы бывают бесконечные и конечные, многопотоковые и однопотоковые. Конечность и однопотоковость процесса связана с той или иной структурой усмотрения структуры процесса, относительно которой длительность и направленность потока структурных изменений связана с самим изменением структуры в иную структуру. Структура усмотрения таким образом есть структура самого процесса. Изменение структуры в процессе, которое приводит к актуализации иной структуры, предполагает прекращение усмотрения этого процесса и началу иного усмотрения иного процесса. Структура в процессе ускользает из структуры усмотрения, если к этому приводит сам процесс. Такие процессы мы называем имманентными. С другой стороны, мы в ходе усмотрения длящегося процесса можем изменить само усмотрение, и это тоже приведет к преобразованию процесса, но уже концептуальному преобразованию самого усмотрения. Такие процесс мы называем концептуальными. Имманентные и концептуальные процессы связаны соответственно с имманентной и концептуальной апперцепцией.

     

    АППЕРЦЕПЦИЯ ПРОЦЕССОВ

     

    Процесс допустим к пониманию лишь в лингвистическом нормировании как структурификация[117]. В чистом структурном нормировании мы можем выразить процесс, но не имеем средств поименования различенных процессов. Такие средства различения у нас появляются лишь в связи с лингвистическим нормированием. Во-первых, сказ языка собственно располагает язык во времени и пространстве. Во-вторых, сказ языка всегда сам есть процесс, указывающий в структурное нормирование: изменчивые объекты, изменчивые позиции, изменчивые объектные процессы и изменчивые позиционные процессы. В-третьих, рассмотрение имманентных и концептуальных процессов допустимо в онтологической среде языка, которая допускает превращение одних в другие. Таким образом, объект и процесс как дирекциональность можно мыслить вне языка, что собственно и показал Гуссерль. Но мыслить качество процессуальных объектов и качество различных процессов допустимо в языке до тех пор, пока семиозис не приобретет социализацию в мышлении. Так мы допускаем выражение процессов в конструкт-семиозисе структурного нормирования, то есть через 'АВ'-моделирование.

    'АВ'-моделирование изначально предрасположено к выражению процессов за счет допустимости разворачивания 'АВ'-моделей в 'АВ'-цепочки - в процессной онтологии. Однако в очевидности нам необходимо использовать некоторую совмещенную онтологию - объектно-процессную, то есть объектную онтологию, но в отношении процессов. Она довольно сложна, но представляется нам достаточно интересной. Далее мы будем выражать апперцепцию процессов в объектной онтологии.

    Что собственно представляет собой процесс с апперцептивной точки зрения, то есть в объектной онтологии? Процесс в апперцепции представляет собой фиксируемое через связные последовательности состояний изменение. Причем процессы бывают не только предельными, но непредельными, то есть такими, где отсутствуют начальные и конечные состояния, при этом фиксируются состояния протекания процессов. Мало того, в отличие от 'порядка' процесс представляет собой нечто переходное между хаосом и порядком. Поэтому когда Пригожин писал свою книгу 'Порядок и хаос', он делал весьма правильный с точки зрения системного подхода шаг - упорядочивал хаос в онтологической ситуации структурного предстояния, то есть он описывал процесс как мелкие флуктуации и преобразовывающую качественно бифуркацию. В этом смысле Пригожин строит ту же онтологию процесса, что и Уайтхед - 'флуктуация' суть 'сращение', а 'бифуркация' суть 'переход'.

    Однако зададимся вопросом: как допустимо различение флуктуаций и бифуркации - не тем ли образом, что истолковывающая позиция в структурном предстоянии уже положена как структура истолкования, по отношению к которой мы усматриваем: это мелкие флуктуации, а это бифуркация, приводящая к изменению качества структуры? Иначе говоря, о каких процессах говорит Пригожин? Пригожин говорит об имманентных предельных процессах, имманентность которых и предопределяет для него возможность отличать флуктуации и бифуркации, одни системы и другие системы. При этом остаются проблемы выражения непредельных процессов вообще и концептуальных процессов в частности - как объектных, то есть тех, которые допустимо упорядочивать в систему для конструктивного истолкования, и необъектных, то есть позиционных, которые в упорядочивании в систему не нуждаются. Однако, чтобы сделать это различение, как мы помним, нам пришлось выйти за пределы апперцепции вообще, на уровень объектной онтологии, и сделать различение апперцепции на имманентную и концептуальную.

    Сами концептуальные процессы в объектной онтологии различаются на объектные и позиционные. Особенно интересными являются позиционные процессы в процессной онтологии - как чисто дирекционально-структурные процессы, не функционализированные в пространстве-времени, которые только и допустимо выражать через контрафлексию и контрарефлексию. Апперцептивные процессы являются феноменологически-апперцептивным усмотрением процессов - соответственно имманентных (процессуализация) и концептуальных (процессирование) - в объектной онтологии.

    Традиционно процесс описывался как изменение между двумя актуальными состояниями (скажем, A1 и A2) - на этом построено большинство концепций в науке. Однако в ТВ процесс это изменение актуально-виртуальных контрафлексивных характеристик процесса - устойчивости (A) и изменчивости (V) - от A1V1 до A2V2 (процессуализация) или от V1A1 до V2A2, (процессирование) - тем самым мы получаем представление о контрафлексивных мгновенных состояниях процесса. Так возникают авав- и вава-модели.

    Когда мы описывали технологический процесс имманентной апперцепции, то мы начинали с ав-модели, где в конструкт-семиозисе выражается онтологическая ситуация истолкования: актуальная структура интерпретируется виртуальной структурой и за счет своего изменяющегося характера позволяет построить атрибутивное, а затем и объектное, отражение актуальной структуры. Затем мы перешли от ав-модели к ава-модели, где прибавление еще одной актуальной позиции означало, что мы не только получили объектно-атрибутивное содержание из актуальности в виртуальности, но и обнаружили его снова в актуальности. Так у нас появляется объективная реальность и собственно происходит субъективация. Однако эта вторая добавленная 'актуальность' в ава-модели является собственно лишь реализующим моментом ава-модели, то есть мы не устанавливаем еще никаких иных характеристик объекта как лишь его наличие как объектно-атрибутивного содержания. Когда же мы добавляем еще одну 'виртуальность' к ава-модели и получаем в конструкт-семиозисе авав-модель, у нас появляется допустимость во втором истолковывающем отношении авав-модели (ав-;ав-модели) получить контрафлексивное выражение процесса изменения объекта через разность его актуально-виртуальных контрафлексивных мгновенных состояний. Так объективная реальность превращается в процессную объективную реальность, то есть процесс, выражаемый объектно. При этом происходит очень важное изменение - между двумя актуально-виртуальными парами в авав-модели изменяется тип референтности. Поскольку во второй актуальной позиции мы теперь будем в конструкт-семиозисе фиксировать актуальные изменение, то референтность становится дистанционной, то есть в данном случае дистанционно-реализующей (dr).

    Похожим, но контрафлексивным образом (меняя все содержания на контрафлексивные), мы рассуждаем и в случае с вава-моделью, то есть при выражение в конструкт-семиозисе концептуальных процессов. Кроме того, в этом случае между двумя виртуально-актуальными парами вава-модели (ва-;ва-модели) устанавливается дистанционно-интерпретативная референтность. Однако здесь, как мы помним, кроме объектных процессов мы допускаем выражение и позиционных процессов, где различные позиции допустимы к представлению как трансструктурные, то есть такие, где объекты и атрибуты допустимы как совокупности. Различение объектных и позиционных процессов обнаруживаются уже лишь с точки зрения внутреннего объектно-атрибутивного содержания каждой из виртуально-актуальной позиций в вава-модели.

    Как связаны апперцепция объектов и апперцепция процессов? Можем ли мы сказать, что какая либо из них предшествует другой? Апперцепция объектов и апперцепция процессов являются зависимыми в смысле того, что всякий объектный процесс предполагает предварительную апперцепцию объекта. Однако с точки зрения концептуальной апперцепции как позиционной такой зависимости нет, и концептуальная позиционная апперцепция допустимо выступает как независимая или как предваряющая любую объектную апперцепцию - как имманентную, так и концептуальную объектную.

    Далее мы предпримем попытку выразить различные имманентные и концептуальные процессы. Здесь мы не пытаемся охватить всю полноту различных процессов. Мы ставим задачи показать, как движется наше мышление в конструкт-семиозисе и метасемиозисе.

    Чтобы перейти к собственно конструктивному истолкованию процессов, мы должны расширить набор обозначений в конструкт-семиозисе 'АВ'-моделирования, то есть сформировать дополнение к основному алфавиту.

    Прежде всего всякий процесс происходит во времени, поэтому поскольку наши 'АВ'-модели представляют собой 'АВ'-цепочки, мы рассматриваем их через сдвиг каждой актуальности по временно?й шкале. Это одна из причин появления дистанционной референтности между ав- ва-парами соответственно в авав- и вава- -моделях. Кроме того, реальности в конструкт-семиозис авав- и вава- -моделей могут состоять из нескольких объектов с атрибутами, которые разделяются точкой с запятой. Перечень аспектов в актуальности и перечень атрибутов в виртуальности значимы - 'три точки' в перечне аспектов имманентной (атрибутов в концептуальной) и их отсутствие в перечне атрибутов имманентной (аспектов в концептуальной) означает, что в апперцепции мы структурируем процесс, и актуально (виртуально) незавершенное аспектирование (атрибутирование) объектов или позиций является виртуально (актуально) завершенным в структурном усматривании процесса, который в дальнейшем разворачивании через 'АВ'-моделирование в следующей ав- или ва-паре уже оказывается усмотренным процессом.

    Не всякий процесс является усмотрением движения какого-либо объекта. Однако всякое движение объекта есть внутренняя трансформация позиции высшего порядка. Чтобы показать движение объекта, мы заключаем его в скобки (а его атрибуты в двойные скобки) по правилам 'повышения структурного уровня' усматривания по отношению к объекту, который тем самым как заключенный в скобки выступает как 'пониженный в структурном уровне' - (O)((a1)). В случае нескольких движущихся объектов разных уровней - управление через структурные уровни за счет скобок становится еще более сложным.

    Активность объекта или позиции в том или ином процессе обозначается как атрибутирование объектом объекта. Если объект атрибутирует иной объект, то он активен по отношению к нему O2(O1; a1) - объект O1 активен в отношении объекта O2. Чтобы выделить это обстоятельство мы ставим точку с запятой в атрибутивном перечне. Если объект атрибутирует сам себя, то он также активен и в отношении себя: O1(O1;a1). Здесь и далее в метасемиозисе выражений под атрибутом мы понимаем не только собственно атрибут, но и контрафлексивный ему соответствующий аспект. Остальные нововведения мы будем производить по ходу выражения апперцептивных ситуаций процессов.

    Такие процессы как движение могут быть как предельными, так и непредельными. Дистанционно-референтные процессы также могут быть как предельными, так и непредельными.

    Что означает дистанционная референтность как изменение, например, объекта O1? У него может появиться инфра-атрибут или ультра-атрибут. Объект O1 допустимо может подвергаться изменению на некотором дистанционно референтном уровне структуры. Это выражается у нас при помощи необычной записи инфра-атрибута (.(d).) или ультра-атрибута {.{d}.}, что означает, что изменение гипотетически предполагается где-то за пределами усмотрения (точки между скобками означает любое количество скобок, то есть любой дистанционно-референтный уровень атрибута d).

    Многопотоковые процессы предполагают различие уровней, не которых происходит их взаимодействие (различение потоков). Это обозначается следующим образом: инфра-уровень взаимодействия (.().) - и ультра-уровень - {.{}.}.

    Пустые скобки () как некий пустой перечень атрибутов - показывают наличие контакта объектов как процесса. Скобки пустые, поскольку контакт между двумя объектами может быть очевидно установлен самим фактом обмена, но не иметь для процесса обмена никакого иного содержательного значения.

    Теперь мы выразим апперцепцию различных имманентных и концептуальных процессов, давая необходимые пояснения. Однообъектные и многообъектные процессы бывают имманентными и концептуальными. Однопозиционные и многопозиционные процессы бывают только концептуальными. Мы попытаемся выразить следующие объектные процессы: 1) однообъектные - движение, трансформация; 2) многообъектные - разделение, слияние, движение, контактный и дистанционный обмен, контактный и дистанционный перенос, контактная и дистанционная модификация объектом объекта без переноса, связанная контактная и дистанционная трансформация. Мы выразим имманентные объектные процессы и укажем также похожесть на это выражения концептуальных объектных процессов. Мы будем выражать следующие позиционные процессы: 1) однопозиционные - движение, трансформация и многоуровневая трансформация; 2) многопозиционные - разделение, слияние, контактный и дистанционный обмен, многопотоковый контактный и дистанционный обмен, контактный и дистанционный перенос, контактная и дистанционная модификация позицией позиции без переноса, многопотоковый контактный и дистанционный перенос, связанная контактная и дистанционная трансформация, многопотоковая связанная контактная и дистанционная трансформация.

     

    Имманентные процессы.

    Однообъектные.

    Движение объекта - непредельный процесс.

    [O1(a1...)]i(O1(a1))dr[(O1)((a1))]i((O1)((a1))) - объект движется, то есть выражается как трансформация позиции более высокого уровня.

    Характерна запись дальнейшего процесса движения.

    [O1(a1...)]i(O1(a1))dr[(O1)((a1))]i((O1)((a1)))dr[(O1)'((a1))]i((O1)'((a1))) - то есть дальнейшее движение объекта, которое обозначается штихом за скобками, при этом, если бы это был штрих внутри скобок, мы имели бы внутреннее изменение самого объекта. В случае, если движение ведет к изменению самого объекта, мы это и покажем через штрих внутри скобок, а если движение ведет к изменению атрибутов, то мы это тоже показываем через штрих справа от атрибута - a'1.

    Трансформация объекта.

    Флуктуация - предельный процесс: [O1(a1...)]i(O1(a1))dr[O'1(a'1,a'2)]i(O'1(a'1,a'2)) - трансформация объекта является внутренней флуктуацией и приводит к появлению нового атрибута - a2. Также в выражении трансформации может происходить утрачивание атрибутов или их изменение - a'1. Флуктуация является по сути предельным процессом, так как накапливаемые изменения флуктуации приводя к бифуркации.

    Бифуркация - предельный процесс: [O1(a1...)]i(O1(a1))dr[O2(a3...)]i(O2(a3)) - трансформация объекта является бифуркацией объекта O1 и приводит к появлению нового объекта O2. Здесь во второй актуальной позиции снова появляются три точки в перечне аспектов, поскольку мы имеем дело с новым объектом, который затем в виртуальности снова усматриваем относительно какого-либо важного атрибута. По Пригожину флуктуацию можно рассматривать как процесс, предваряющий бифуркацию:

    [O1(a1...)]i(O1(a1))dr[O'1(a'1,a'2)]i(O'1(a'1,a'2)) dr[O2(a3...)]i(O2(a3))

    Дистанционная непредельная трансформация объекта.

    Трансформация на уровне инфра-атрибута (.(d).) или ультра-атрибута {.{d}.} имеет непредельный характер.

    [O1(a1...)]di(O1(a1)(.(d).))dr[O'1(a'1,a'2)(.(d').)]di(O'1(a'1,a'2)(.(d').))

    [O1(a1...)]di(O1(a1){.{d}.})dr[O'1(a'1,a'2){.{d'}.}]di(O'1(a'1,a'2){.{d'}.})

    Многообъектные.

    Разделение объекта - предельный процесс.

    [O1]i(O1)dr[O2;O3]i(O2;O3) - объект O1 процессно разделяется на два объекта O2 и O3.

    Причем в процессе разделения объектов их атрибутивное содержание может разделятся как аддитивно - перечень атрибутов разделяется на сумму двух перечней атрибутов разных объектов как в теории множеств, так и неаддитивно - новые объекты полностью или частично содержат новые атрибуты.

    Слияние объектов - предельный процесс.

    [O1;O2]i(O1;O2)dr[O3]i(O3) - объекты O1 и O2 процессно объединяются в один объект O3.

    Причем в процессе слияния объектов их атрибутивное содержание может объединяться как аддитивно - перечень атрибутов представляет собой сумму двух перечней атрибутов разных объектов как в теории множеств, так и неаддитивно - новые объект полностью или частично содержит новые атрибуты.

    Движение объектов - непредельный процесс.

    [O1(a1);O2]i(O1(a1);O2)dr[(O1)((a1));(O2)]i((O1)((a1));(O2)) - объекты O1 и O2 движутся на одном и том же уровне структуры, то есть процесс выражается как трансформация позиции более высокого уровня. Объект O1 с атрибутом a1, а объект O2 без атрибутов.

    [O1(a1...);O2]i(O1(a1);O2)dr[(O1)((a1));((O2))]i((O1)((a1));((O2)))

    - объекты O1 и O2 движутся на разных уровнях структуры, то есть процесс выражается как трансформация позиций разного уровня: объект O1 движется на более высокой (сложной) позиции, нежели объект O2.

    Контактный взаимный обмен между объектами.

    [O1(a1...);O2(b1...)]i(O1(a1);O2(b1))dr[O'1(b'1);O'2(a'1)]i(O'1(b'1)(); O'2(a'1)()) - в результате контакта объектов O1 и O2 происходит обмен их атрибутами a1 и b1. Пустые скобки в виртуальной позиции как некий пустой перечень атрибутов - показывают наличие контакта объектов как процесса. Причем, контакт устанавливает в виртуальной позиции и его появление в актуальной, предполагает деятельное вмешательство по установлению его актуального характера (например, видоизменить контакт и посмотреть, как это отразиться на процессе. Тем самым мы вносим очень важное понимание в апперцепцию процесса, которое у нас было еще в объектно-атрибутивном отношении - сомневаться в наличии некоторого аспекта у объекта, рассматривая его только как атрибут, проверяя затем его принадлежность дополнительным путем опыта взаимодействия, который в данном случае содержательно вынесен за пределы самой рассматриваемой апперцепции.

    Обмен атрибутами рассматривается как взаимный. Односторонний перенос атрибутов от объекта к объекту является 'переносом', который мы рассмотрим далее. В этом случае мы также можем указывать выше выраженным способом, какой из объектов является активным в этом контакте.

    Дистанционный взаимный обмен между объектами.

    Кроме того, обмен между объектами также может быть дистанционным, то есть находящимся за пределами нашего восприятия. В этом случае мы указываем такое обстоятельство средствами смены типа интерпретации:

    [O1(a1...);O2(b1...)]di(O1(a1);O2(b1))dr[O'1(b'1);O'2(a'1)]di(O'1(b'1)(.().); O'2(a'1)(.().))

    В данном случае мы имеем выражение способа контакта, 'атрибут дистанционного контакта' - (.().) - в виртуальной позиции, поскольку при дистанционном процессе, неочевидный контакт должен быть хоть как-то усмотрен. Причем там, где это значимо, мы можем также различать уровень контакта: инфра-уровень - (.().) и ультра-уровень - {.{}.}. В этом случае активность какого-либо из объектов, участвующих в обмене является проблематичной, то есть объект должен быть достаточно сложным, чтобы осуществлять также дистанционный контакт: его сложность должна быть соразмерна сложности внешнего контакта (например, контакт между двумя устройствами типа 'радиоприемник-радиопередатчик' предполагает достаточную сложность этих устройств для дистанционного контакта - причем, напоминаем, здесь имеется в виду не пространственная удаленность устройств, а именно осуществляемый ими контакт на ином уровне структуры.

    На уровне инфра-атрибута (.(d).) или ультра-атрибута {.{d}.} взаимный обмен имеет непредельный характер.

    [O1(.(d...).);O2(.(c...).)]di(O1(.(d...).);O2(.(c...).))dr[O'1(.(c'...).); O'2(.(d'...).)]di(O'1(.(c'...).)(.().); O'2(.(d'...).)(.().)) или

    [O1{.{d...}.};O2{.{c...}.}]di(O'1{.{d'...}.};O'2{.{c'...}.})dr[O'1{.{c'...}.};O'2{.{d'...}.}]di(O'1{.{c'...}.}{.{}.};O'2{.{d'...}.}{.{}.})

    Таким образом обмен происходит на дистанционно-референтном уровне, что и обеспечивает непредельный характер процессу.

    Контактный и дистанционный перенос между объектами.

    Контактный перенос между объектами - предельный процесс.

    [O1(a1...);O2(b1...)]i(O1(a1);O2(b1))dr[O'1;O'2(a'1,b'1)]i(O'1();O'2(a'1,b'1)()) - в результате контакта происходит перенос атрибута b1 от объекта O1 к объекту O2. Атрибутивный перенос позволяет контакт указать лишь как пустые скобки. Здесь мы допускаем активность одного из объектов в процессе переноса, которая выражается вышеуказанным образом.

    Так же, как в случае обмена, мы осуществляем выражение дистанционного контактного переноса между объектами - предельного процесса:

    [O1(a1...);O2(b1...)]di(O1(a1);O2(b1))dr[O'1;O'2(a'1,b'1)]di (O'1;O'2(a1,b1)(.().))

    Здесь атрибут дистанционного контакта (.().) - указание на наличие дистанционной связи между объектами, усматриваемой в виртуальности на инфра-уровне, но может быть выражен и ультра-уровень. Допустима активность одного из объектов.

    Дистанционный контактный перенос на уровне инфра-атрибута (.(d).) или ультра-атрибута {.{d}.} имеет непредельный характер.

    [O1(.(d...).);O2]di(O(.(d).)1;O2)dr[O'1;O'2(.(d).)]di (O'1(.().);O'2(.(d').)(.().)) или

    [O1{.{d...}.};O2]di(O1{.{d}.};O2)dr[O'1;O'2{.{d'}.}{.{}.}]di (O'1;O'2{.{d'}.}{.{}.})

    Контактная и дистанционная модификация без переноса между объектами.

    Контактная модификация объектом объекта без переноса - предельный процесс и непредельный процесс.

    [O1;O2(b1...)]i(O1;O2(b1))dr[O1;O'2(O1;b'1,b'2)]i(O1();O'2(O1;b'1,b'2)())

    Здесь, как мы видим происходит не перенос, а модификация объекта O2, причем такая модификация O2, которая вызвана объектом O1. Причем сам объект O1 в данном случае не подвергается модификации.

    Дистанционная модификация объектом объекта без переноса - предельный процесс.

    [O1;O2(b1...)]di(O1;O2(b1))dr[O1;O'2(O1;b'1,b'2)]di(O1;O'2(O1;b'1,b'2)(.().))

    Атрибут (.().) суть установление наличия дистанционного воздействия на инфра-уровне, но может быть выражен и ультра-уровень.

    И непредельный процесс дистанционной модификации объекта объектом без переноса

    [O1;O2(.(c1...).)]di(O1;O2(.(c1).))dr[O1;O'2(O1;(.(c'1,c'2).))]di (O1(.().);O'2(O1;(.(c'1,c'2).)(.().)) или

    [O1;O2{.{c1...}.}]di(O1;O2{.{c1}.})dr[O1;O'2(O1;{.{c'1,c'2}.})]di (O1{.{}.};O'2(O1;{.{c'1,c'2}.}{.{}.})

    Здесь уже традиционный вербальный язык не всегда может установить различие между двумя разными процессами - модификацией и трансформацией в многообъектных процессах. Многообъектная 'модификация' будет использоваться нами для обозначения внешнего изменения объекта со стороны иного (иных) объектов без его (их) собственной модификации. Трансформация предполагает взаимное изменение всех взаимодействующих объектов.

    Контактно и дистанционно связанная трансформация.

    Контактно связанные флуктуации - предельный процесс.

    [O1(a1...);O2(b1...)]i(O1(a1);O2(b1))dr[O'1(a'1,a'2);O'2(b'1,b'2)]i(O'1(a'1,a'2)(); O'2(b'1,b'2)())

    Дистанционно связанные флуктуации - непредельный процесс.

    Соответственно отличается типами референтности и способом связи. Допустимо выражение через активность одного из объектов.

    [O1(.(c1...).);O2(.(d1...).)]di(O1(.(c1).);O2(.(d1).))dr [O'1(.(c'1,c'2).);O'2(.(d'1,d'2).))]di(O'1(.(c'1,c'2).)(.().);O'2(.(d'1,d'2).)(.().)) или

    [O1{.{c1...}.};O2{.{d1...}.}]di(O1{.{c1}.};O2{.{d1}.})dr [O'1{.{c'1,c'2}.}{.{}.};O'2{.{d'1,d'2}.}{.{}.}]di (O'1{.{c'1,c'2}.}{.{}.};O'2{.{d'1,d'2}.}{.{}.})

    Контактно связанные флуктуация и бифуркация - предельный процесс.

    [O1(a1...);O2(b1...)]i(O1(a1);O2(b1))dr[O'1(a'1,a'2);O3(b3)]i(O'1(a'1,a'2)(); O3(b3)())

    Допустимо выражение через активность одного из объектов.

    Дистанционно связанные флуктуация и бифуркация - непредельный процесс.

    Соответственно отличается типами референтности и способом дистанционной связи. Допустима активность одного из объектов.

    Контактно связанные бифуркации - предельный процесс.

    [O1(a1...);O2(b1...)]i(O1(a1);O2(b1))dr[O3(a2);O4(b2)]i(O'1(a'1,a'2)();O3(b3)()), где прошедшие бифуркацию объекты размещены в том же порядке, то есть объекты O3 и O4 это соответственно прошедшие бифуркацию объекты O1 и O2.

    Дистанционно связанные бифуркации - предельный процесс.

    Соответственно отличается только типами референтности и способом дистанционной связи. Допустима активность одного из объектов.

     

    Концептуальные процессы.

    Объектные (однообъектные и многообъектные) концептуальные процессы выражаются похожим образом. Только последовательность реальностей в записях процессов меняется соответственно с авав- на вава-.

    Однако здесь у нас, как мы помним, возникает допустимость оперировать не только инфра-атрибутами, но и ультра-атрибутами. Для концептуальных процессов принципиально важным является актуальное наличие или обнаружение их в эксперименте. Поэтому выражение процессов связано с непосредственной привязкой нашей концептуализации к тому или иному, обнаруживаемому в эксперименте, процессу. Таким образом, мы имеем связанное выражение событий, формируемых экспериментом, как некоторый процесс.

    Мы покажем только способ конструктивно-формального выражения концептуального процесса.

    Контактная многопотоковая модификация объектом объекта без переноса.

    (O1(a1){c1};O2(b1...))i[O1(a1){c1};O2(b1)]dr(O1(a1){c1};O2(O1,b1,b2) {c2})i[O1(a1,d){c1}(){}; O2(O1,b1,b2){c2}(){}]

    Здесь, как мы видим происходит не перенос, а модификация объекта O2, причем такая модификация O2, которая вызвана объектом O1, который тоже подвергается модификации, у него появляется атрибут d. При этом модификация происходит на двух уровнях (в двух потоках): на инфрауровне - где у разных объектов первоначально инфра-атрибуты - a1, b1, затем происходит модификация и соответственно у разных объектов появляются инфра-атрибуты d, b2, и на ультрауровне - где у одного объекта ультра-атрибут c1, а затем на этом уровне у другого объекта в результате его модификации со стороны первого объекта появляется ультра-атрибут - c2. Множество потоков выражается так - (){}, то есть потока взаимодействия два - инфра-поток и ультра-поток.

     

    Имманентные и концептуальные позиционные процессы.

    Имманентные и концептуальные позиционные процессы имеют еще более сложное конструктивно-формальное выражение. Их выражение связано с объектными процессами, но концептуально-позиционно процесс выражается тогда, когда четкая и точная апперцепция участвующих объектов не допустима к выражению. Имманентность и концептуальность таких процессов связана с концептуальным нормированием - либо в пространстве-времени, но непоследовательно, либо вообще вне пространства-времени - в любой концептуально построенной последовательности. В этом случае объектная нормативная онтология растворяется в чистой процессной нормативной онтологии, то есть мы 'размыкаем' все скобки, в нашей записи выражающие объектно-аспектно-атрибутивное содержание, и выражаем содержание через позиции рассмотрения.

    Покажем для того же вышеприведенного примера.

    Контактная многопотоковая невзаимная модификация позиции позицией без переноса.

    ((a1){c1};(b1...))i[(a1){c1};(b1)]dr((a1){c1};((a1);b1,b2)'{{c1};c2}')i [(a1){c1}'(){};((a1);b1,b2)'{{c1};c2}'(){}]

    Как видно из записи у нас исчезла целостность объектов - O - остались только позиции, разделенные точкой с запятой. Запись ((a1){c1};((a1);b1,b2)'{{c1};c2}') означает неизменность первой позиции - (a1){c1}, измененность второй позиции на двух уровнях ((a1);b1,b2)' и {{c1};c2}'), где четко указано, что активность принадлежит первой позиции соответственно в двух потоках - (a1) и {c1}. Причем в следующей части записи (в актуальности) мы четко различаем уровни взаимодействия и потоков: инфра-уровень - () и ультра-уровень - {}.

    Теперь нам остается добавить, что данные процессы можно также рассматривать во времени - как прошлые, настоящие и будущие, что не составляет труда обозначить это в конструктивной символизации. Отдельный тип процесса - контрамоция, который будет обозначен нами как 'соприкосновение' разнонаправленных процессов, - мы будем описывать в главе 'АВ'-моделирование, ТАПС и ТАСП'. Для выражения 'соприкосновения процессов' средствами структурификации через процессную нормативную онтологию, очевидно нужно еще более усложнять алфавит, поэтому в ТАПС и ТАСП далее мы не будем это использовать.

    Таким образом у нас появляются три нормативных онтологии, три способа онтологизации - структурно-континуумная, объектная и процессная.

    Имея же полное описание апперцепции процессов, мы сможем теперь понимать и язык как описание процессов взаимодействия объектов во времени. Причем язык может быть направлен в своем описании на взаимодействие объектов: на один объект, на другой объект или на оба сразу. Если один объект модифицировал другой, то мы можем сказать об этом разными способами: один объект модифицировал другой; другой объект модифицирован первым; между объектами было взаимодействие, в результате которого первый как активный суть модифицировал второй, а второй как пассивный оказался модифицированный первым. В последнем случае мы имеем описание полного процесса и полной картины атрибутирования объектов процессом взаимодействия между ними, где также и указано их роли в этом процессе.

    Таким образом переход от структурного нормирования к лингвистическому является более сложным, нежели выражение объектов и событий между ними. Процесс является отдельным особым содержанием апперцепции, которое представляется через структуризацию и структурификацию. Процессуализация и процессирование - имманентная и концептуальная апперцепции процесса - будучи выражены средствами структурификации теперь также является допустимыми к теоретическому описанию перехода от структурного нормирования к лингвистическому.

    Процессуализация и процессирование точно так же подлежит выражению через спецификацию базовой структуры реальности, если речь идет о достаточно простых для понимания процессах. Однако выражение сложных социальных процессов: таких как этические процессы или политические процессы, которые описываются в нормах этики, законах государств и различных политических теориях - пока является за пределами теоретизирования.

    Так в связи с произведенным выражением онтологии и апперцепции процессов мы можем предложить несколько выводов. Процессуализация и процессирование представляет собой процессивность как фундаментально связанные имманентную и концептуальную процессную онтологизацию. Наряду с требованием объективности (объективации при посредстве объектификации и объективирования) и требованием структурной континуумности появляется требование процессивности. Требования объективности, процессивности и структурной континуумности суть требования конструктивизма, который отличается от науки, требующей исключительно объективности.

     

    Раздел 2. Концептуальное нормирование материала и функционально-нефеноменологическое нормирование

     

    В этом разделе мы опишем нормирование материала с точки зрения концептуального нормирования, а также иные, нежели феноменологически-апперцептивное способы функционального нормирования.

     

    ШЕСТИМЕРНЫЙ МИР

     

    Далее мы будем заниматься функциональным нормированием, однако функциональность будет задана не телесно-мозговой деятельностью человека, как это было у нас при описании базовой структуры реальности, а концептуально-функциональным нормированием, где пространство и время будут являться функциями такого нормирования. Такой подход является принципиальным новшеством нашей Теории Виртуальности. Мы построили свою Теорию так, что функционально-феноменологическое нормирование, характерное для человеческого имманентного восприятия мира через априорные формы чувственности - пространство и время, - оказалось одним из способов функционального нормирования. Теперь мы покажем, что происходит в теории, когда мы перестаем нормировать актуально-виртуальный континуум функционально-имманентным образом и начинаем нормировать его функционально-концептуальным образом.

    В шаге 2 технологического процесса концептуальной апперцепции мы допускали выход за пределы четырехмерных представлений о мире. Что это за новые измерения, появляющиеся за пределами четырех ныне известных измерений?

    Одно новое измерение, которое представляет собой исчисление структуры 'микромир-макромир', дирекциональная дистанция структуры в пространственно-временно?й аналогии, выражает положение некоторого элемента структуры относительно иных структур в имманентном мире, измерение Зенона или в математическом выражении - координата Зенона, который впервые ее задал способом обращения с пространством и временем относительно движения в своих апориях (апорией об 'Ахиллесе и самом медленном теле' и апорией о 'летящей стреле'). Эта координата - пятая (после трех пространственных и одного временного измерения). Измерение, которое мы пытаемся выразить, представляет собой иерархию непространственно-невременным образом выраженной структуры, которую мы пока иначе не умеем представлять нежели через пространственно-временну?ю[118] аналогию 'от микромира до макромира', но которая для ТВ является односторонним измерением структуры (только ее размерности, без измерения связности). Таким образом мы вводим пятое измерение как редуцированное к известным четырем пространственно-временным измерениям. Редукция состоит в том, чтобы выразить измерение 'подструктура-надструктура' в его пространственно-временно?й аналогии 'микромир-макромир' для интерпретации имманентного мира, то есть мира, сопоставимого человеку в его телесной чувственности и в технологическом отношении через искусственно созданные приборы.

    Далее, для трансструктурных совокупностей имеет смысл выяснить, сколько уровней структуры занимает совокупность (сколько шагов структуры она содержит). Это измерение есть измерение дирекциональной сложности некоторой структуры, измерение Пригожина-Щедровицкого, или математически - шестая координата, трансструктурная координата, или координата Пригожина-Щедровицкого, которые по существу ее ввели на уровне теории (Пригожин в представлении о 'диссипативной системе' и Щедровицкий в представлении о 'конфигураторе'). В открытых структурах самовозникают процессы упорядоченности, и измерение количественной характеристики упорядоченности есть в то же время измерением причинности, выраженным нами раньше как диагональное измерение в дирекциональной формуле ава-континуума. Тем не менее, как вы заметили, мы вводим наши измерения не с точки зрения упорядоченности структуры в систему, а с более фундаментальной позиции - различия устойчивых и изменяющихся структур в функционально-концептуальном их выражении с конструктивной позиции. Дирекциональная дистанция структуры и дирекциональная сложность структуры - несистемные представления.

    Поэтому стрела времени оказывается 'разложенной' по трем измерениям, как и предлагал Дэвид Лейзер[119]: стрела времени, связанная с расширением вселенной (асимметричный поток пространства-времени) по координате времени (горизонтальная стрелка в дирекциональной формуле ава-континуума); стрела, связанная с энтропией по координате Зенона (вертикальная стрелка в формуле 'континуумной ассоциативности'); и стрела времени, связанная с биологической и исторической эволюцией, обращенное время, по координате Пригожина-Щедровицкого (диагональная стрелка в дирекциональной формуле ава-континуума).

    В этом смысле, что такое 'точка' как математический объект и сколько координат она может иметь? Когда мы отмечаем 'точку' на плоскости и указываем ее две координаты, то при этом мы понимаем, что это абстрагирование является усмотрением для какой-то задачи, и что точка в целом необходимо имеет все же три пространственные и одну временну?ю координату. С точки зрения пятого измерения всякая 'точка' имеет не только три пространственные, одну временну?ю, но и одну структурную координату - как ответ на вопрос, где именно с точки зрения структурного движения стоит точка: на уровне атома или на уровне галактики. Шестое измерение приводит нас к необходимости переосмыслять вообще все представления о 'точке' как объекте: какой объект 'точка' - объективированный или объектифицированный. Если 'точка' понимается как объективированный объект, то тогда 'точка' может оказаться трансструктурным виртуальным объектом и иметь шестую координату.

    Однако такое абстрагирование не отменяет того факта, что любая структура, которую мы рассматриваем как замкнутую, изолированную, является открытой, то есть она сама есть трансструктурная совокупность, имеющая несколько иерархических структур или разноуровневых элементов структуры, связанных и непосредственной объектно-атрибутивной связью, и с затухающей актуальностью. То есть любая структура должна быть рассмотрена также и по шестой координате Пригожина-Щедровицкого как собственно структура. Отсюда наша с вами 'точка' оказывается всегда еще и трансструктурной совокупностью. Причем трансструктурная совокупность не означает отнюдь, что 'точка' обязательно должна быть объединением последовательно-связных структур, например: структурного уровня атомов, структурного уровня молекул, имманентного (телесно-вещного) уровня, планетарного, звездно-системного и т.д. 'Точка' по шестой координате может быть объединением структурных уровней не только с любым структурным расстоянием в некоторой реальности, но также и объединением структурных уровней разных реальностей. В этом и есть сложность шестого измерения, обозначение которого мы предпримем далее в 'языке' ТВ.

    Если пойти еще дальше, то переосмысление времени Пригожиным есть лишь раскрытое в усмотрении сознания содержание его собственного потока сознания, который и задает эту необратимость во всяком наблюдении. Пригожин прав, когда делает вывод: 'различие между прошлым и будущим сохраняется на микроскопическом уровне даже в состоянии равновесия. Неравновесие не создает стрелу времени, равновесие же препятствует стреле времени, всегда присутствующей на микроскопическом уровне, иметь макроскопические последствия.'[120] Однако, стоит поставить вопрос: а как мы уже отделили микроскопическое состояние от макроскопического? Не тем ли способом, что сравнили его с имманентным миром для своего сознания и положили тем самым в усмотрение необратимость пространственной величины (от малой к большой)? Такое отличие мы выше называли позиционной асимметрией структуры.

    Таким образом, мы получаем шестимерный мир, мир в шести измерениях, которые являются не умозрительно предположенными, а уже теоретически исследуемыми в современных теориях, в частности как упорядоченные в систему - в современной теории термодинамики. Исследования размерности являются выражением мира в измерении Зенона. Выражения мира в измерении Пригожина-Щедровицкого довольно сложны, однако они уже встречаются в n-мерных теориях поля.

    Что такое эти пятое и шестое измерение? При внимательном рассмотрении они вовсе не похожи на традиционные четыре измерения, которые являются очевидными. Пятое и шестое измерение суть концептуальные измерения структуры. Если пятое измерение - это преодоление целостности мира (вещности) за счет произвольного структурного движения (движения в структуре), то шестое измерение суть преодоление последовательной связности структуры и допустимо разномерной реальности структуры. Однако являются ли эти пятое и шестое измерения собственно измерениями, не являются ли они просто концептуальной факторизацией? Нам представляется, что допустимость называть пятое и шестое измерение - измерениями, наряду с первыми четырьмя, связана с конвенциональным переходом теоретической деятельности человечества во всемирном масштабе к признанию конструктивной онтологической позиции как имеющей такое же теоретическое значение, как и традиционная позиция имманентного истолкования. В этом смысле в отличие от предыдущих четырех истолковательных измерений пятое и шестое измерения являются конструктивными. Из этого следует допустимость иных измерений, кроме этих шести, если они концептуально описаны в теории.

    Отсюда мы получаем основную проблему пятого-шестого измерений: существует ли измерение структуры вне пространственно-временного мира, в том числе как редукция в четырехмерный мир, или оно только концептуально предположено? Иначе говоря: существует ли вообще структура вне пространства и времени?

    Допустимо ли превращение шестой координаты в теоретическое исследуемую на современном уровне развития математики - вот в чем вопрос. Не является ли шестое измерение кривизной пространства-времени? И что вообще такое эта 'кривизна': редукция иных измерений? То, что физика выражает как пространственно-временно?е отношение плоскостных измерений и объемных или большой массы и пространства, может являться, по нашему мнению, отношением различных структур, сведенным к своем четырехмерному проявлению. Как для той или иной задачи мы представляем соотношение различных структур, до сих пор не имело значения, поскольку это использовалось только в рамках только этих задач. Однако для общей теории поля недостаточно имеющихся представлений кривизны за счет операций сведения пространства к плоскости или подсчета искривления пространства вблизи огромной массы. Имеет смысл обобщить представления о кривизне пространства-времени до соотношения любых структур. А это означает, что единая теория поля (теория всего) необходимо должна опираться на когнитологически новый тип исчисления.

    Точно также мы должны получить от математики и логики новые теории шкал. Имеется в виду разные типы шкал: аналитическая шкала четырехмерного мира (4-dimension world, обозначение '4W'), рефлексивная шкала пятимерного мира (5W), контрафлексивная шкала шестимерного мира (6W). Даже для синтетических шкал математика и логика все еще находится на уровне разработки теорий. Контрафлексивные шкалы вообще еще только гипотетическая область.

    Чтобы построить единую теорию поля, необходимо преодолеть эпистемологическую защиту актуального объекта, создав иные когнитологически-конструктивные модели - не только модели всех виртуальных частиц как трансструктурных объектов, но и модели в структурно-континуумной и процессной онтологиях. Построение единой теории поля окажется допустимым лишь на уровне моделирования соотношения виртуальных частиц не как частиц, а как структурно-континуумных выражений с применением координат Зенона (по шкале размерности) и координат Пригожина-Щедровицкого (по шкале трансструктурности, сложности, или количества атрибутивных уровней, которые принимаются во внимание). В этом смысле теория суперструн должна быть переосмыслена в структурно-континуумной и в процессной нормативных онтологиях. К тому же сам термин 'струна' является свидетельством отсутствия новых онтологических представлений в квантовой механике, недостаток чего и призвана восполнить Теория Виртуальности.

    В теории суперструн используются представления об 11-мерности и даже 26-мерности. Однако эти измерения не что иное как 'счетные', то есть возникающие в математических расчетах, или 'замкнутые', то есть представляемые как 'скрученные в трубочку', измерения. В этом смысле нам нужно принципиально различать теоретические и счетные измерения. Шесть измерений, описываемых в ТВ это измерения, за каждым из которых стоит теория. Однако, когда в теории суперструн говорится об 11-мерном пространстве-времени, то это не что иное как 'счетные' или 'замкнутые' измерения.

    Мы изначально в любые теоретические выражения открыто и сознательно закладываем систему координат своего усмотрения. Только так и может существовать единая теория поля, ведь поле это и есть чистое усмотрение. Рассматривая поле, мы обязательно должны выйти за пределы объектов (связности), положить уровень структуры его рассмотрения (размерность) и сложность охватываемой структуры, подлежащей рассмотрению (трансструктурность). Таким образом единая теория поля будет безотносительной к выбору поля актуальности и относительной к выбору поля трансактуальности.

    Возвращаясь к проблеме антиномий, поставленной еще Кантом, мы можем увидеть совершенно иное ее понимание в контексте шестимерной онтологии мира. К примеру, антиномия Канта: 'мир конечен/бесконечен' в современном физическом описании: 'вселенная замкнута/разомкнута' в пятимерном мире приобретает четкий ответ: мир конечен эпохально с точки зрения нашей ограниченной в каждую эпоху экспансии в пятом измерении. В шестимерном мире этот вопрос должен быть уточнен: говоря о конечности/бесконечности мира, вы сколько структур сложности этого мира охватываете в вопросе? Иначе говоря - 'структура сложности мира в вопросе' будет соответствовать 'структуре сложности мира в ответе'. И эти ответы будут разными в зависимости от комбинаторики структур сложности, но антиномий в шестимерном мире не возникает точно так же, как и в пятимерном мире.

    Важное предположение для ТВ - апперцепция четырехмерного мира является аналитической, апперцепция пятимерного мира является рефлексивно-концептуальной, апперцепция шестимерного мира является контрафлексивно-концептуальной. Отсюда следующий шаг развития образования как социального института человечества - развитие концептуальной апперцепции сознания, контрафлексии и создание нового контрарефлексивного 'языка'. Изложение ТВ с контрарефлексивной точки зрения будет допустимо уже на новом контрарефлексивном 'языке', в новых теоретических представлениях, которые должны будут найдены и развиты.

     

    'АВ'-МОДЕЛИРОВАНИЕ, ТАПС И ТАСП

     

    Теории, предполагающие множество континуумов ('параллельных времен'), избавляются от парадоксов перемещений во времени за счет введения неопределенности временного континуума, в котором мы находимся. На основании таких теорий, изменяя другое время, мы попадаем в параллельноый временно?й континуум, где 'уже есть' такие изменения в том же прошлом времени и очевидно, другое измененное настоящее. Однако сразу же возникает целый ряд трудностей. Для представления о параллельных или разветвленных временах: как отличить перемещение во времени в одном временном континууме от перемещения между разными континуумами? И не лучше ли считать, что путешественник во времени всегда попадает в другое время другого временного континуума, а возвращается всегда в свое, где никаких изменений в прошлом не произвел? И если в такое 'измененное в параллельном прошлом параллельное настоящее' допустимо попасть при помощи 'машины времени', то это уже не 'машина времени', а 'машина параллельных реальностей' или 'параллельных миров или измерений'.

    Здесь мы покажем, как и было обещано, отличный от феноменологически-апперцептивного, способ функционального нормирования - временно?е нормирование. То есть основанием для функционального нормирования будет выступать различие времени - прошлое, настоящее, будущее.

    Мы глубоко убеждены, что построить целостную теорию о перемещении во времени допустимо лишь на основании экспериментальной проверки выдвигаемых гипотез и создаваемых теоретических моделей. Поэтому пока мы предложим только базовые представления Теории Альтернативных Последовательностей Событий (ТАПС) на основе 'АВ'-моделирования ТВ. Мы имеем в виду именно концептуальное рассмотрение альтернативной последовательности событий безотносительно к ходу времени. Для изменения хода времени мы используем 'машину времени' как теоретический инструмент изменения представлений о направлении, способах структурирования и взаимодействии различного времени. С этой точки зрения 'машина времени' для нас не устройство, а способ работы со структурой времени, который порождает виртуальное содержание хода времени.

    Авт(тва)-моделирование - это ава-моделирование, ват(тав)-моделирование - это вав-моделирование, где т-позиции являются соответственно трансактуальными или трансвиртуальными. При помощи авт-моделирования мы предложим ряд представлений-гипотез для перемещений во времени в пределах одного временного континуума. Через вав-модели мы будем выражать нелинейное время.

    Актуальная реальность авт-модели будет представлять собой наше настоящее время, виртуальная реальность будет представлять собой прошлое (или будущее), а трансактуальная реальность будет представлять собой измененное настоящее: или уже в прошлом до возвращения или после возвращения из будущего с памятью о нем. При многократных путешествиях во времени, мы можем строить авт-цепочки. Например, автвт-модель, показывает также второе путешествие в прошлое (или будущее) и 2-трансактуальную реальность - вторично измененное настоящее. Обратите внимание на то, что авт-моделирования здесь является 'функционально-временны?м авт-моделированием', а не ава-моделированием с точки зрения феноменологически-апперцептивной функционализации, которую мы будем рассматривать далее.

    С точки зрения логики допустимы разные способы проникновения в другое время - информационно-односторонний (наблюдение), информационно-двухсторонний (наблюдение плюс способность изменять некоторую информацию в другом времени), дистанционное воздействие (способность воздействовать на объекты другого времени без присутствия в нем объектов нашего времени), непосредственное материальное присутствие объектов нашего времени в другом времени. При всей очевидной разнице этих способов три из них, кроме первого, представляют собой воздействие на другое время, которое апперцептивно необходимо должно иметь какие-то последствия.

    Последствия от воздействия на другое время могут быть или непосредственно наблюдаемыми, когда воздействие на объекты времени осуществляется на относительно небольшом временном расстоянии от настоящего, или подлежащими исследованию-обнаружению, когда речь идет о воздействии на объекты времени в относительно большой удаленности от настоящего. Для перемещения во времени и воздействия на объекты другого времени мы принимаем во внимание представление о затухающей актуальности изменений в другом времени для настоящего.

    ВС - это 'вариант связи', при котором любые изменения в прошлом происходят при непосредственной связи с настоящим - допустимо было бы сказать 'в режиме реального времени', если бы речь не шла о некотором ином структурировании реальности времени - в режиме связи разных времен. Эта связь не эпизодична, а такова, что некоторый промежуток нашего прошлого длится 'одновременно' с некоторым промежутком нашего настоящего, и на протяжении этого промежутка мы из нашего настоящего имеем доступ к событиям нашего прошлого на уровне взаимодействия, то есть допустимости объектных и атрибутивных операций. Как вариант ВС - некий путешественник из настоящего в прошлое имеет допустимость находиться и взаимодействовать в прошлом, а его коллеги из настоящего все время его нахождения в прошлом имеют с ним контакт и допустимость наблюдения/коррекции его действий.

    ВО - 'вариант обрыва' или собственно 'путешествие' в иное время. 'Путешественник' перемещается в иное время без допустимости контакта со своим временем, но с допустимостью возвращения назад, в свое время.

    Опишем эксперимент, ведущий к созданию парадокса применения 'машины времени'. Предположим, что некоторый объект настоящего, уже длительно существующий, отправляется в прошлое для того, чтобы уничтожить самое себя в прошлом. Что произойдет в момент уничтожения объектом самого себя в прошлом? С точки зрения ТАПС на основе ТВ при уничтожении объектом своего прототипа в прошлом произойдет объектный сдвиг.

    Для ВО объект, отправленный в прошлое для уничтожения самого себя, не вернется обратно в настоящее. Для ВС объект из настоящего в прошлом после уничтожения своего прототипа исчезнет на глазах наблюдателей из настоящего. И пусть нас не смущает представление об исчезновении объекта: та же технология, что используется для появления объекта в прошлом будет использована для его исчезновения в прошлом при уничтожении им самого себя. Или скажем для логиков и физиков иначе - изменение в прошлом времени допустимо при помощи 'машины времени' для варианта связи только тогда, когда 'машина времени' может обеспечить не только уничтожение объектом его прототипа в прошлом, но и исчезновение самого объекта. То есть для 'машины времени' это должно быть одно и то же действие, поскольку ВС при использовании 'машины времени' предполагает связанное параллельное существование двух временных промежутков - в настоящем и прошлом по отношению к одному объекту. Причем и для ВС и для ВО такой объектный сдвиг ведет к событийному сдвигу, то есть к изменению последовательности событий от момента воздействия в прошлом к моменту отправки объекта в настоящем. Таким образом мы получим измененную альтернативную последовательность событий.

    Покажем это через авт-моделирование. Пусть O1(e1,e2) - объект, апперцептивно создаваемый двумя событиями E1 (намерение/подготовка уничтожить себя в прошлом) и E2 (иная, важная для реальности настоящего, совокупность событий, произведенная объектом до его отправки в прошлое); O'1 - прототип O1 в прошлом; O''1 - объект O1 после возвращения из прошлого в настоящее; .

    Тогда объектный сдвиг выражается как авт-модель. Мы используем знак материальной импликации  [] в 'виртуальной части' формулы, чтобы подчеркнуть физическое уничтожение объектом своего прототипа. Также мы используем операцию отрицания существования, обозначающейся черточкой сверху. В формуле, выражающей вариант обрыва, транзитная референтность (комбинация интерпретативной в первой ав-паре и реализующей во второй вт-паре авт-модели) используется постольку, поскольку в перемещении от настоящего к прошлому происходит интерпретирование прошлым настоящего, то есть воздействие настоящего на прошлое, а не наоборот, как это мы делали обычно раньше.

    Объектный сдвиг для варианта обрыва выражается так:

    [O1(e1,e2)]i(O1  []`O'1)r[O2(e2)]

    Для варианта связи объектный сдвиг выражается так же, за исключением типа референции - он меняется с интерпретирующей на сущностную.

    [O1(e1,e2)]e(O1  []`O'1)e[O2(e2)]

    Обратите внимание, что некие важные события E2, которые произвел объект O1 до настоящего времени, то есть до перемещении в прошлое с намерением уничтожения своего прототипа, после объектного сдвига теперь оказываются принадлежащими иному объекту O2. Также обратите внимание, что набор событий (последовательность событий) в результате объектного сдвига тоже изменена от (e1,e2) до (e2).

    Предложим другую гипотезу. Выше в главе 'Атрибутирование' мы указывали на обращаемость событий в атрибуты и наоборот, требуя указания сред, где происходят события и учета структуры релевантности. Поэтому не составляет особого труда показать и атрибутивный сдвиг, не ведущий к объектному сдвигу.

    Что такое атрибутивный сдвиг для той же ситуации уничтожения объектом своего прототипа в прошлом при использовании 'машины времени'? Атрибутивный сдвиг означает, что как только объект уничтожил себя в прошлом, происходит изменение его атрибутов таким образом, что он продолжает существовать, но уже с иным набором атрибутов, среди которых уже может и не быть атрибута 'отправиться в прошлое, чтобы уничтожить самого себя'. Причем этот атрибут может принадлежать уже апперцептивно иному объекту. Для ВО объект, уничтоживший себя в прошлом, возвращается в свое настоящее атрибутивно иным объектом.

    Покажем атрибутивный сдвиг через авт-моделирование. Мы используем знак виртуального следования, чтобы показать ревиртуализацию объекта, то есть такое изменение объекта, которое может быть заметно или не заметно с точки зрения внешнего вида объекта, но все же является изменением его атрибутов.

    [O1(e1,e2)]i(O1  []`O'1;O1 []O2)r[O2(e1,e2)]

    Таким образом, как мы видим, объект O2 занимает в измененном настоящем 'историческое место' объекта O1. При этом оказывается, что объект O2 по какой-то иной причине перемещается в прошлое и уничтожает объект O1.

    При атрибутивном сдвиге для ВС объект, уничтоживший себя, не исчезает, а превращается 'на глазах наблюдателей из настоящего за прошлым' в иной объект. Для ВС наблюдатели из настоящего очевидно должны как-то заметить это атрибутивное преобразование объекта в прошлом, который отправлен в прошлое для уничтожения себя.

    [O1(e1,e2)]e(O1  []`O'1;O1 []O2)e[O2(e1,e2)]

    В этом случае, как мы видим, событийного сдвига не происходит.

    Продемонстрированный ход наших рассуждений может быть полезен для построения ТАПС, которая в любом виде позволяет оперировать временем: прерывно, нелинейно, контрафлексивно и т.д. Конечно же остается ряд нерешенных вопросов в концептуальном смысле оценки альтернативной последовательности событий. Самым важным на наш взгляд является вопрос о динамическом равновесии последовательности событий. Причем гипотетически предполагается, что такое равновесие более значимо для человеческой последовательности событий. Когда мы вмешиваемся в некоторую последовательность событий во времени, мы нарушаем равновесие, которое всегда имеется. Однако во всякое время человеческой истории действует достаточное количество людей со своими представлениями о реальности и своими желаниями. Чем более значимое для того или иного времени наше изменение их последовательности событий, тем более сильное противодействие со стороны современников этой новой последовательности событий будут претерпевать искусственные изменения. Так заданная нами при помощи 'машины времени' альтернативная последовательность событий будет сглажена действиями современников посредством их представлений и желаний о им современном равновесии, и тем самым будет возвращено равновесие последовательности событий.

    Таким образом объектный или атрибутивный сдвиг могут быть проявлением динамического равновесия человеческой части последовательности событий в общей хронологии времени. Второй вопрос, не менее интересный, - обладает ли дочеловеческая (послечеловеческая - ?) хронология событий таким же динамическим равновесием, то есть является ли природное саморазвитие столь же 'сопротивляющимся' искусственным альтернативным последовательностям событий?

    Давайте покажем ситуацию конкуренции разных будущих за одно и то же прошлое не в объектной, а в структурно-континуумной нормативной онтологии, чтобы более фундаментально понять различенные выше вариант обрыва (ВО) и вариант связи (ВС).

    Вначале рассмотрим вариант связи. Предположим разные субъекты настоящего или субъекты разных времен будущего P1 и P2 конкурируют за общее для них прошлое R, создавая измененные P'1 и P'2. Тогда мы получаем в матричной авт-модели выражение так называемого разнореальностно-континуального мира:

     []

    То есть конкуренция разных субъектов настоящего или разных субъектов разных будущих времен (или одного и того же, но из разных будущих времен, субъекта) за одну и и ту же реальность прошлого порождает такое прошлое, которое является суммой всех допустимых воздействий из будущего в одном и том же мире.

    Теперь рассмотрим вариант обрыва - представление о параллельных мирах, где любое воздействие из будущего на прошлое переводит путешественника во времени лишь в параллельный мир, где такое измененное прошлое уже есть. Это - реальностный сдвиг, то есть из P1 мы отправляемся в прошлое R1, преобразовываем его в R2, переходя в параллельный мир, и затем возвращаемся уже в P2. Переходы и их отсутствие в матричной авт-модели нами обозначены разными типами референтности, а реальностный сдвиг - горизонтальной чертой.

     []

    Фундаментальное представление о различии варианта обрыва и варианта связи: разные реальности суть разные миры (ВО) и разные реальности суть один мир (ВС). ТВ предлагает общий подход для ТАПС и для многомировой интерпретации квантовой механики Хью Эверета[121], который является модификацией принципа негативной защиты простоты Оккама - не стоит умножать количество миров для объяснения реальности, сперва нужно научиться объяснять множество реальностей в одном и том же мире.

    Имманентность пространства и асимметрия времени диктуется не характеристиками самого пространства-времени, а пространственно-временны?ми характеристиками нашей телесности, потока сознания и коммуникации. Если выйти за пределы имманентности, мы получим альтернативную последовательность событий в многореальностной интерпретации в одном и том же нашем мире.

    Выше мы описывали изменение 'последовательности событий' как изменение 'набора событий', что не совсем точно отвечает понятию 'последовательность событий'. 'Набор событий' это всего лишь так или иначе 'количество событий' в той или иной их альтернативной последовательности. Однако существует также и более точное представление о 'последовательности событий', где 'количество событий' в той или иной альтернативной их последовательности может не изменяться, но может изменяться их последовательность во времени. Речь идет о нелинейном времени и контрафлексивном времени. Для описания этого теоретического представления, то есть чтобы задать ту или иную последовательность событий, мы кратко представим основы Теории Альтернативных Связей Процессов (ТАСП), не в объектной (как в ТАПС), а в процессной нормативной онтологии.

    Мы покажем выражение альтернативной связи процессов на примере моделирования случая дискретной контрамоции[122], описанного братьями Стругацкими в романе 'Понедельник начинается в субботу'. Случай дискретной контрамоции интересен тем, что он суть соединение предположенных нами 'варианта обрыва' и 'варианта связи' при контакте разных времен в некотором временном отрезке через сообщающиеся объекты. Таким образом при дискретной контрамоции мы имеем вариант дискретного контакта разнонаправленных ходов времени через сообщающиеся объекты - концептуальный позиционный процесс дискректно-непоследовательного времени, что означает, что на протяжении суток время U-Януса течет так же, как и время A-Януса, иначе они не могли бы быть сообщающимися; однако в конце каждых суток происходит разрыв течения времени, когда U-Янус переходит на двое суток назад - в начало предыдущих суток.

    Для моделирования ситуации нам будут нужны два сопоставленных плана разных ходов времени - ват-модель и тав-модель (т-трансвиртуальность). Такой случай очевидно должен выражаться через атрибутивный сдвиг в актуальной части модели, где сопоставлены две 'АВ'-модели: ват-модель для A-Януса и тав-модель для U-Януса. Давайте произведем контрафлексивную нормировку, указывая ее шаги с 1 по 7 в скобках[123].

    (1) Ват-модель A-Януса (2) будет состоять (4) из: в-'A-вчера', а-'UA-сегодня', т-'A-завтра' (названия дней даны в ходе времени A-Януса). Причем а-'UA-сегодня' будет выражаться через атрибутивный сдвиг под влиянием всего того, что A-Янус сможет узнать от U-Януса о своем A-будущем, то есть о U-прошлом U-Януса (6).

    Тав-модель U-Януса (3) будет состоять (5) из: т-'U-вчера', а-'AU-сегодня', в-'U-завтра' (названия дней даны в ходе времени U-Януса). Причем а-'AU-сегодня' будет выражаться через атрибутивный сдвиг под влиянием всего того, что U-Янус сможет узнать от A-Януса о своем U-будущем, то есть о A-прошлом A-Януса (6).

    Обратите внимание, что название сегодняшнего дня различается дирекционально-содержательно (7): а-'UA-сегодня' не то же, что а-'AU-сегодня', а само обозначение моделей задано в ходе времени A-Януса (ват- и тав-). При этом у нас будет двойной горизонт рефлексии (ранговая контрарефлексия: ват- и тав-) и двойная дискретная глубина рефлексии - атрибутивный сдвиг A-Януса и атрибутивный сдвиг U-Януса в их общем дне сегодняшнем. Такой дискретный контакт разнонаправленных ходов времени через общий объект будет требовать используемого нами особого типа мышления - контрарефлексии. Так мы получим вав-модель с контрафлексивным ходом времени:

    (A []U)r[A []U]i(A []U) [](A)r[A]i(A) [](U)r[U]i(U)

    Здесь реальности A-Януса и U-Януса сопоставлены в едином контрафлексивном континууме, который конструктивно равен двум пространственно-временным континуумам с контрафлексивным ходом времени.

    Давайте далее покажем на этом примере контрарефлексивную нормировку для контрарефлексии A-Януса и U-Януса:

    1) установление онтологической конструктивной позиции; 2) флексия - A-Янус; 3) инофлексия - U-Янус; 4) смысл или принцип отношения инорефлексии U-Януса к рефлексии A-Януса - дискретная контрамоция; 5) флексивная реальность времени - 'A-вчера', 'A-сегодня', 'A-завтра'; 6) инофлексивная реальность времени - 'U-вчера', 'U-сегодня', 'U-завтра'; 7) контрафлексия - 'A-вчера''U-завтра'; 'A-сегодня''U-сегодня'; 'A-завтра''U-вчера'; 8) выход в интерпозиционно-рефлексивные позиции: по отношению к реальностно нормированной флексии - в интерпозиционную рефлексию, по отношению к реальностно нормированной инофлексии - в интерпозиционную инорефлексию; 9) интерпозиционная рефлексия времени A-Януса в контрафлексии - 'A-вчера''U-завтра'>'A-сегодня' []'U-сегодня'>'A-завтра' []'U-вчера'; 10) интерпозиционная инорефлексия времени U-Януса в контрафлексии - 'U-вчера' []'A-завтра'>'U-сегодня' []'A-сегодня' >'U-завтра' []'A-вчера'; 11) тем самым интерпозиционные рефлексия и инорефлексия структурно сопоставляются в таким образом контрарефлексивно отнормированной реальности; 12); 13); 14) - шаги для решения тех или иных задач при работе с нормированными уровнями рефлексии.

    ТАПС описывает суть только один из способов расположения различных контрафлексивных состояний структуры - как событий. Произведенное выше выражение ТАПС в объектной и структурно-континуумной нормативной онтологиях как различных сдвигов допустимо оказывается совершенно иным в ТАСП, которая является допустимой для выражения в структурном континууме через процессную и структурно-континуумную нормативные онтологии.

     

    ТАПС, ТАСП И РАЗНОМЕРНЫЙ МИР

     

    Теперь обратимся к представлениям о событийном сдвиге, последовательности событий, совокупности событий в мире, интерпретируемом в разных измерениях. Событийный сдвиг это 'выпадение' или 'привнесение' некоторых событий в настоящем временного континуума в результате нашего вмешательства в прошлое. Однако такие 'выпадения' или 'привнесения' событий как событийный сдвиг с точки зрения традиционного четырехмерного мира (мира 4d), ведут не только к изменению последовательности событий, но и к изменению совокупности событий.

    Будем обозначать такой четырехмерный мир (4W), и соответственно временно-пространственные события, ему принадлежащие в то или иное время, как атрибуты. Тогда событийный сдвиг (например, 'выпадение' события - e) будет выражаться через ту же авт-модель следующим образом.

    [4W(e1,e2,e3)]i(4W  []4W'; 4W(e1,e2,e3) []4W'(e'1,e'3))r[4W''(e''3,e''1)]

    Тем не менее такой событийный сдвиг, будучи рассмотрен в пятимерном мире (5W), приводит к изменению последовательности, но не совокупности событий. Это происходит потому, что события в пятом измерении выражаются по шкале Зенона совершенно иначе. Покажем казуистику пятого измерения на примере некоторого события. Возьмем два описания события: 'ножка отвалилась, человек упал со стула', 'клей высох, ножка отвалилась, человек упал со стула'. Изменение прошлого на уровне 'человек упал' (в измененном прошлом - 'человек не упал') не обязательно ведут к изменению события 'клей высох'. Разница между такими описаниями одного и того же события в уровне атрибутивных описаний по шкале Зенона.

    Гипотеза в представлении изменения мира при использовании 'машины времени' для путешествия в прошлое относительно пятимерного мира состоит в следующем: вмешательство в прошлое, интерпретируемое в четырех измерениях, ведет к изменению последовательности и совокупности событий, но интерпретируемое в пяти измерениях, может вести к изменению последовательности событий, но не обязательно ведет к изменению совокупности событий. Мы можем предположить, что совокупность событий в пяти измерениях остается неизменной, даже если изменяется последовательность событий в четырех и в пяти измерениях, а совокупность событий изменяется только в четырех измерениях. Мы предполагаем, что сдвиг событий для пятимерного мира допустимо осуществляется по пятой шкале. Иначе говоря, произведенные при помощи 'машины времени' изменения в другом времени всегда являются изменениями на некотором уровне структуры. В этом случае сдвиг событий может происходить в ненаблюдаемой в процессе эксперимента структуре таким образом, что общая совокупность событий в пятимерном мире не изменяется.

    [5W(e1,e2,e3)]i(5W []5W'; 5W(e1,e2,e3) []5W'(e'1,e'3))r[5W''(e''3,e''1,e''2)]

    Как вы заметили для четырехмерного мира мы используем знак материального следования  [], а для пятимерного мира знак конструктивного следования  []. С точки зрения шестимерного мира происходят два процесса - энтропия и негэнтропия, соотношение которых мы можем менять своей конструктивной деятельностью. Там действуют позиционные представления. Вся наша работа - это взгляд на шестимерный мир из четырехмерного. Уже попытка построить картину пятимерного мира требует иного 'семиозиса', с иными представлениями, что пока в той или иной степени пытается делать квантовая физика. Попытка построить картину шестимерного мира потребует принципиально иных представлений, которые удивят даже сегодняшнюю квантовую физику.

    В пятимимерном мире исчезает причинность. В шестимерном мире исчезает событийность. Если попытаться это представить себе с точки зрения современной теории, то Большой Взрыв, который привел к формированию Вселенной, - не более нежели проекция несобытийных процессов шестимерного мира в четырехмерном мире. Рассматривая шестимерные процессы в четырехмерных представлениях, то есть осуществляя четырехмерную редукцию шестимерного мира к пространственно-временным координатам, мы получаем представление о 'Большом Взрыве', асимметричное распределение доминирующего темного вещества и темной энергии по отношению к обычным веществу и энергии.

    Пока это еще сложно себе представить, как сложно представить себе рефлексивные шкалы такого шестимерного мира. Для нашего мира в шестом измерении мы можем утверждать один несобытийный процесс - нарастание негэнтропии, увеличение экспансии нашего мира по рефлексивной шкале Пригожина-Щедровицкого. Поэтому ТАПС и ТАСП могут иметь различные системы теоретических представлений для 4W, 5W и 6W. Кроме того, адекватные редукции и преобразования разномерных представлений о мире допустимы лишь после построения представлений в каждом из измерений и систем видения других измерений в каждом из них: 4W в 5W и в 6W; 5W в 4W и в 6W; 6W в 4W и в 5W.

    Постижение разномерных реальностей, является принципиальным. Здесь мы никак не можем согласиться с многомировой интерпретацией квантовой механики Хью Эверетта (1930-1982). Такой подход вскрывает всю ограниченность способа мышления в его теории. Когда квантовая механика сталкивается с контрафлексивностью своих описаний экспериментов, то вместо предъявления к философии требований на создание разномерного контрарефлексивного мышления она создает два необоснованных ограничения - Вселенная суть одномерная реальность, а разные реальности - разные вселенные, составляющие мультиверс. С точки зрения ТВ, не реальность состоит из разных миров, а мир из разных реальностей.

    Разномерные реальности при социально развитом контрарефлексивном мышлении могут стать основой экспериментов, технологий и целых сфер знаний. В таком разномерном мире нам нужно привыкать жить не исправляя его под привычное одномерное мышление, а меняя само мышление. Разномерные реальности суть конструктивная норма для будущих синтетических теорий.

     

    АКТУАЛЬНОЕ ИСЧИСЛЕНИЕ, ТИПЫ ШКАЛ И РАЗНОМЕРНЫЙ МИР

     

    В этой главе мы описываем именно актуальное исчисление - как компромисс ТВ с традиционными теоретическими представлениям. Однако как допустимо виртуальное исчисление на основе развитых в ТВ положений - вот в чем вопрос. Допустимо ли исчисление дистанционно-референтных и трансструктурных множеств? Как допустимо виртуальное исчисление атрибутов атрибутов в виде одноразмерных атрибутов объекта? Допустимо ли исчисление в пятимерных и шестимерных координатах? допустимо ли функционально выразить трансактуальное отношение между атрибутом второго и т.д. уровня объекта виртуальной реальности и атрибутом второго (третьего) уровня объекта актуальной реальности?

    Очевидно, что разномерный мир, особенно пятимерный и шестимерный мир будут требовать разных шкал. Выше мы уже высказывали предположение, что пятимерный мир потребует для своего выражения синтетическую шкалу Зенона. Точно так же шестимерный мир будет требовать для выражения рефлексивную шкалу в измерении Пригожина-Щедровицкого.

    Предположим, что в случае шкалы Зенона мы имеем дело с неравномерной функциональной шкалой - актуальной рефлексивной шкалой. Это такая шкала, которая является геометрически равномерной, то есть имеет равномерный 'шаг', а числовое выражение каждого 'шага' неравномерное, функциональное, предполагающее рефлексивное понимание. То есть в обе стороны от 0 отложены деления как геометрически растущая или убывающая шкала (0, 101, 102, 103...; 0, 10-1, 10-2, 10-3...) - разноразмерность в микромир (положительные числа степеней) и разноразмерность в макромир (отрицательные числа степеней). Каковы свойства такой шкалы? Как меняются физические и математические представления о мире для такой шкалы? То есть что такое этот пятимерный мир?

    Нам представляется, что изучение рефлексивных или, как мы их называем, синтетических шкал позволит так же существенно пересмотреть и способ доказательства теоремы Ферма. Представим себе, что речь идет о трехмерных декартовских системах координат, шкалы которых неравномерны, функциональны, то есть рефлексивны. Вместо делений 1, 2, 3 на всех трех осях таких шкал мы будем иметь их n-степени. То есть это будут разные трехмерные системы координат с рефлексивными шкалами ([xn];[yn];[zn])? Исследовав и изучив свойства таких рефлексивных шкал, мы сможем не так громоздко доказывать теорему Ферма, как это сделал Эндрю Уайлз.

    Причем, особо отметим, что исследование синтетических или функциональных шкал нам нужно не ради того чисто умозрительного интереса, который питал математиков более трехсот лет в попытках доказательства теоремы Ферма. Нам исследование синтетических шкал необходимо для получения теоретических представлений, позволяющих полностью переписать всю квантовую физику для пятимерного мира, а может быть и не только квантовую, но и всю физику, изменив онтологию концептуализации. В пятимерном или даже шестимерном мире это будет иная физика, нежели та, что мы сегодня знаем.

    Наконец, что такое актуальная контрафлексивная шкала Пригожина-Щедровицкого? Предположим, что это шкала, где в обе стороны от 0 отложены деления как геометрически растущая или убывающая шкала (0, 1(А), 2(АВА), 3(АВАВА) и так далее; 0, -1 (В), -2(ВАВ), -3(ВАВАВ) и так далее). В скобках нами приведены соответствия 'АВ'-моделей числам. Таким образом мы задаем координату Пригожина-Щедровицкого линейно как количество актуальных (положительные числа) и виртуальных (отрицательные числа) реальностей в 'АВ'-цепочках, представляющих виртуально замкнутые или актуально замкнутые 'АВ'-модели, разнесенные в разные стороны шкалы от 0[124]. То есть здесь мы осуществляем точно такой же компромисс ТВ с системными представлениями, как при выражении измерения 'подструктура-надструктура' в пространственно-временно?й аналогии 'микромир-макромир'.

    С точки зрения Пригожина в одну сторону мы будем иметь нарастающую сложность устойчивых структур, в другую - нарастающую сложность неустойчивых структур. Теперь возвращаясь к нашему пониманию равновесия сложности мы можем уточнить его как онтологическое: онтологическое равновесие сложности по шестой координате Пригожина-Щедровицкого как равновесное осваивание человеком устойчивых и неустойчивых структур суть смыслообразующая цель человеческого мира. В этом смысле не возрастание негэнтропии суть цель человечества, а онтологическое равновесие сложности порождаемых и осваиваемых им структур.

    Интересный мировоззренческий выбор, который мы осуществляем при переводе 'АВ'-моделей в числа - виртуальная реальность и вавав...-цепочки представляют собой контрафлексивную шкалу с отрицательными числами, поскольку собственно и есть основанием роста негэнтропии, в то время как актуальная реальность и авава...-цепочки (энтропия) представлены контрафлексивной шкалой с положительными числами.

    Следующие выводы мы можем сделать из анализа видов референтности 'АВ'-моделей касательно переменной направления и подобия. Понятно, что интерпретативная референция должна иметь знак плюс (по стреле времени), реализующая референция должна иметь знак минус (против стрелы времени). Сущностная референция должна иметь маятниково меняющийся знак. Подобие должно выражаться единицей - 1. Отсутствие подобия нулем - 0 (i=0 []n). Численно сущностная референция выражается антикоммутирующими числами e={-1,1} Поэтому мы уже можем численно проинтерпретировать заданные нами виды референтности через численно-дирекциональные соотношения. i=-r; e={i,r} Однако очевидно, что числа референтности и числа релевантного подобия - разные числа. Их единицы разные. Подобие для ав-моделей выражается единообразной единицей ?1? и нулем ?0?, то есть фиксированное подобие. Для ава-моделей подобие выражается процессуальной характеристикой и интерпретативная референция i=1, реализующая r=-1, и сущностная e={i,r}, при отсутствии нуля как характеристики процесса. Ноль - фиксированное выражение процесса, преобразующее реферирующие 'АВ'-модели в нереферирующие.

    Для упоминавшейся уже проблемы построения единой теории поля в квантовой физике допустимо предположить, что такая единая теория поля может быть создана контрарефлексивным 'языком', начиная со второго уровня контрарефлексии и выше. В этой теории должны быть использованы рефлексивные и возможно контрафлексивные шкалы измерений. Теория поля должна на физическом уровне различить четырехмерный, пятимерный и возможно шестимерный мир.

    Что такое однако эта контрафлексивная шкала? Она еще более удивительная, нежели шкала рефлексивная, которая в качестве функциональных неравномерных (например, логарифмических) шкал уже встречается в математике. Что такое дробные числа в такой контрафлексивной шкале - уровни атрибутирования или количество атрибутов каждой из реальностей-структур в 'АВ'-моделях? Пока неясно, ибо это не должно быть умозрительным выбором. Очевидно в математике для контрафлексивной шкалы имеет смысл использовать не только предложенное нами исчисление ранговой рефлексии, но и построить вышеупомянутое исчисление ранговой контрарефлексии с точки зрения горизонта, глубины, мощности, эффективности и т.п. И может оказаться в математике, что контрарефлексия для контрарефлексивных шкал - нечто сродни дифференциальному исчислению для аналитических шкал.

    Особое внимание математиков мы хотели обратить на то, что наши пятое и шестое измерения не являются тем, что известно в математике как n-пространства. И дело не только в том, что наши шкалы - рефлексивные и контрафлексивные - сами по себе вводят иной тип измерений. Дело в представлениях и типах задач, которые ставятся в математике n-пространств. Ведь так или иначе, n-пространства суть геометрические, хотя и многомерные, пространства. То есть в математике n-пространств речь идет о геометрических представлениях, о развитии имманентной апперцепции средствами математических аналогий. Мы же говорим принципиально о другом - наше пятое и шестое измерения не являются геометрически-имманентными. Относительно этих представлений нужна иная интуиция - виртуальная концептуальная интуиция, построенная на представлении о структуре поля: трансактуально-трансвиртуальной и/или трансструктурной. В представлении о дирекциональной дистанции структуры или о трансструктурности геометрическая интуиция, даже математически развитая, вряд ли поможет[125]. Отказ от геометрии в представлениях - то, что должна пережить математика, если она хочет исследовать не аналогово-пространственные измерения, а действительно неимманентные измерения. Или говоря еще точнее - отказ от имманентных представлений и переход к установлению и чистым концептуальным представлениям в математике.

    В этом смысле неинтуитивная математика требует к себе более пристального внимания для виртуального мышления, нежели теоретическая физика. Это происходит потому, что неинтуитивная математика допустимо строится на чистом установлении, где концептуализация лишь аналитически описывает такое установление. Физика же при этом всегда вынуждена оставаться экспериментальной, хотя и представляющей трансактуальный опыт, но все же опыт.

    Математика же оказывается в роли избыточного на установление и концептуализацию теоретизирования, которое суть уже искусство виртуального воображения. И такие направления математики нужно развивать прямо и настойчиво, без оглядок на интуицию, без всяких извинений и оговорок, так как именно такой опыт концептуализирующего установления математики создает принципиально новые представления и для физики, и для других областей знания. Нам представляется, что на современном этапе мы достигли таких онтологических пределов постижения, где новые открытия долго не могут состояться именно потому, что наше представление не готово их сделать, так как просто не знает, в каком направлении их представлять себе и подтверждать это представление экспериментально.

    Также мы ставим вопрос, на который пока тоже нет ответа, - о дирекциональной дистанции в контексте иных областей знаний. Являются ли спин-торсионные и информационные взаимодействия исчисляемыми в шестом измерении контрафлексивной шкалы или мы имеем дело с седьмым/восьмым измерением - спин-торсионным/информационным? У нас нет ответа на этот вопрос. Поэтому мы предполагаем седьмое и восьмое измерение как гипотетически существующие, а рассматривать в рамках ТВ будем только шесть измерений.

    Математически допустимой в наших рассуждениях является двухосевая шкала (вертикальная N-Зенона, горизонтальная P-Пригожина-Щедровицкого), где по вертикальной оси в обе стороны от 0 была бы отложена шкала Зенона, а по горизонтальной оси - шкала Пригожина-Щедровицкого. Что такое это мир в четвертом и пятом измерении, независимо от четырехмерного мира?

    Мы можем высказать здесь лишь осторожные предположения.

    Очевидно, что мир в некотором n-измерении отличается от n-мерного мира во всех измерениях. Например 4W и W4 - не одно и то же. 4W - мир во всех четырех измерениях, а W4 - мир в четвертом измерении (то есть мир в измерении времени).

    Мы можем утверждать, что четырехмерный мир, то есть такой, который в основном изучала вся предшествующая философия, физика и иные области знаний, обладает трансцендентальным единством апперцепции. Мы можем приписать каждое измерение четырехмерного мира как атрибуты:

    [4W(w1,w2,w3,w4)]

    Относительно пятимерного мира трансцендентальное единство апперцепции не допустимо, поскольку сама апперцепция оказывается рефлексивно разорванной. Там мы должны строить рефлексивные представления (например, как в квантовой физике) и рефлексивные шкалы, то есть как предложенная нами шкала Зенона. Пятимерный мир уже не является актуальным, это виртуальный мир. Для пятимерного мира допустимо предположить выражение, основанное на трансцендентном единстве апперцепции (в отличие от трансцендентального единства апперцепции):

    [4W(w1,w2,w3,w4)]i5W(w5w1,w5w2,w5w3,w5w4,w5)

    Обратите внимание, что атрибутивный ряд пяти измерений пятимерного мира суть синтетические атрибуты, где каждый из атрибутов должен быть проинтерпретирован для пятимерного мира и для привычного нам четырехмерного.

    Выражение шестимерного мира еще сложнее. Шестимерный мир - мир контрафлексивно-виртуальный, то есть созданный при помощи ревиртуализации. Выражение шестимерного мира основано на контрафлексивно-трансцендентном единстве апперцепции и контарефлексивных шкалах измерений:

    [4W(w1,w2,w3,w4)]i5W(w5w1,w5w2,w5w3,w5w4,w5)rev 6W(w6w5w1,w6w5w2,w6w5w3,w6w5w4,w6w5,w6)

    Как мы видим, здесь атрибутивный ряд шести измерений наполнен контрафлексивно-синтетическими атрибутами. Предложенные нами формальные выражения могут рассматривается как начала конструктивной логики (структуризационной логики), которая, с нашей точки зрения, только лишь возникает здесь.

    На основе этих представлений мы впервые можем ввести феноменологически-апперцептивные основания для многомерных пространств и объектов, известных как невозможные объекты.

    Что такое многомерное пространство с точки зрения ТВ? Например, четырехмерное пространство - 3W(w1,w2,w3),((w6)), где мы видим три традиционных пространственных измерения и шестое трансструктурное измерение как трехмерная проекция или исчислимый дистанционно-референтный четырехмерный атрибут в трехмерно-пространственном мире. Такие редукции в отношении разномерно-выраженного мира называются разномерными редукциями. Четвертое измерение - концептуально исчислимая проекция в три традиционных измерения пространства, как например, пространство Минковского, или, наоборот, выведенные из трехмерного пространства четырехмерные объемные фигуры путем аналитической геометрии через достраивание четырехмерной координаты по аналогии с трехмерными координами. Собственно в таком аналогично-четырехмерном пространстве допустим, например, гиперкуб (тессеракт) как полностью принадлежащий этому четырехмерному пространству объект. Такое пространство изучает математика в работах Г.Гроссмана, А.Кэли, Б.Римана, В.Клиффорда, Л.Шлефли, Г.Минковского.

    Однако В ТВ мы задаем вопрос - как допустимы следующие невозможные объекты?

     []

    Эти невозможные объекты[126] или, например, объекты Эшера[127], допустимы лишь тогда, когда они существуют контрафлексивно - в трех традиционных пространственных измерениях и в шестом трансструктурном измерении одномоментно. Причем речь здесь идет не о четырехмерном или n-мерном пространстве, а о контрафлексивных объектах - объектах частично находящихся в трехмерном пространстве, а частично - в пространстве шестого измерения, то есть они находятся к копространстве (U). Тем самым мы говорим о частичной принадлежности или сопринадлежности объекта разным мирам - 3W(w1,w2,w3) и 1W(w6), их нахождение в трансструктурном копространстве U((w1,w2,w3),(w6)) или U1-3,6. Например, 'поверхности объекта' принадлежат миру 3W(w1,w2,w3), а 'соединения поверхностей объекта' принадлежат миру 1W(w6) или разные 'поверхности объекта с частями объема объекта' принадлежат тем же разным разномерным пространствам. Собственно типами шкал, комбинаторикой измерений, копространствами и сопринадлежащими им объектами должна заниматься соответствующая область контрафлексивной математики - контрафлексаметрия. Представляется, что она позволит переписать квантовую физику и в частности теорию Эйнштейна более развитым теоретически 'языком' многомерных копространств, поскольку подход Римана или Минковского к построению пространств из-за возникающих там проблем относительно физики не позволяет это сделать.

     

    ТРЕХМЕРНАЯ СТРУКТУРА И ВИРТУАЛЬНОЕ ИСЧИСЛЕНИЕ

     

    В этой главе мы выскажем весьма поверхностные и приблизительные соображения об исчислении структуры. Для этого воспользуемся произведенным нами представлениями о размерности, связности и дирекциональности структуры, порожденными соответственно конструктивными единицами: подобие, связь и дирекция. Чтобы ввести понятия об исчислении структуры, мы вынуждены будем переходить из позиции в позицию, которые будем обозначать: истолкование (>), конструирование (<).

    < Предположим, у нас есть ряд объектов 'a,b,c' с атрибутами соответственно 'k,l,m' и атрибутами атрибутов соответственно 'x,y,z', то есть мы будем иметь следующий разноразмерный и разносвязный ряд: akx, bly, cmz. Причем множества разноразмерных элементов {a,k,x}, {b,l,y}, {c,m,z} суть множества, представляющие три разные односвязности как объекты. Разносвязные множества {a,b,c}, {k,l,m}, {x,y,z} суть множества, представляющие три разные одноразмерности как некоторые разные уровни структуры. Первая одноразмерность множества {a,b,c} равна 1, вторая одноразмерность множества {k,l,m} равна 2, третья одноразмерность множества {x,y,z} равна 3. Первая односвязность множества {a,k,x} равна 1, вторая односвязность множества {b,l,y} равна 2, третья односвязность множества {c,m,z} равна 3. Переход от размерности к размерности и от связности к связности называется шагом размерности или шагом связности. Однако, если мы укажем структурное направление от элемента 'a' к элементу 'z', то это будет уже дирекциональный шаг, который может быть разложен как сумма шагов размерности и шагов связности, однако является совершенно отдельным измерением структуры.

    Множества {a,k} (объект с атрибутом) и {k,x} (атрибут со своим атрибутом) являются связанными внутри одного объекта 'a'. При этом, если отношение между односвязными множествам является референцией (референтностью), а множества (например, пара {a,c}, {b,c} и пара {k,l}, {l,m}) являются попарно референтными, то отношение между разносвязными множествами является дистанционной референцией (референтностью), а множества (например, {a,b}, {k,l}) являются дистанционно-референтными. Отношение между множествами элементов разных одноразмерностей и разных односвязностей в один и тот же момент является трансструктурным (например, множества {a,l,z}, {a,b,z}, {x,y,m} являются трансструктурными).

    Теперь, учитывая вышеизложенное, а также принципы, описанные в главе 'Предметы, объекты и множество', мы можем свести те или иные части ТВ при необходимости к теории множеств. То есть традиционное исчисление множеств оказывается актуальным выражением лишь одноразмерного и односвязного множества, предельным моментом виртуального исчисления множеств.

    Теперь мы введем представления об измерениях структуры. Первоначально структура в некоторой позиции различается на элементы как различные связности. Первое измерение - измерение связности структуры. Затем происходит комбинирование различных связностей, устанавливается или отрицается их подобие, дирекциональность друг по отношению к другу, что и позволяет появиться размерности отличенной от связности. Второе измерение - измерение размерности структуры. Третье измерение структуры - дирекциональность, обнаруживающаяся в структурном преобразовании. Таким образом мы имеем три измерения структуры - связность, размерность, дирекциональность.

    Различение структуры через дирекциональность нашло свое отражение в формальной записи конструкт-семиозиса 'АВ'-моделирования: 1) выражаются разные связности по возрастанию порядка раздельно через точку с запятой, 2) в каждой связности размерности меньшего порядка следуют первыми, а за ними следуют размерности высшего порядка последовательно с понижением регистра шрифта; 3) элементы односвязных размерностей выражаются в скобках через запятые; 4) в трансструктурной совокупности размерности соотносятся через управление расстановкой скобками, как это описано в главе 'Дирекциональная дистанция и трансструктурность'. Однако такое упорядочивание дирекциональности это скорее имманентная процедура для удобства, а не соответствующая самой онтологической сути дирекциональности.

    В связи с этим меняется сам онтологический подход к математическому исчислению структуры: мы исчисляем не саму структуру, а полученные в результате имманентной или концептуальной апперцепции 'АВ'-модели структуры. То есть, чтобы онтологически истолковательная позиция математики оказалась сопоставимой структуре, необходим посредник - 'АВ'-модель, выполненная из конструктивной онтологической позиции. Еще раз подчеркнем - виртуальное математическое исчисление структуры является опосредованным 'АВ'-моделированием так, что 'АВ'-моделирование конструктивно представляет структуру, а математическое исчисление истолковывает конструктивное 'АВ'-моделирование.

    > Теперь попытаемся построить собственно прообраз математического исчисления контрафлексивной структуры, перейдя в истолковательную онтологическую позицию как сопоставимую с математическим исчислением. Давайте представим наш пример в виде матрицы, где будет описана метрика связностей и метрика размерностей.

    Размерности

    Связности

     

    1

    2

    3

    1

    a

    b

    c

    2

    k

    l

    m

    3

    x

    y

    z

    Теперь обозначим каждый из структурных элементов парой чисел в скобках, где на первом месте всегда будет размерность, a на втором - связность: a - (1,1), b - (1,2), c - (1,3), k - (2,1), l - (2,2), m - (2,3), x - (3,1), y - (3,2), z - (3,3). Дирекциональность указывается позициями элементов: например, от 'a' до 'z' (1,1;3,3). Это отдаленно напоминает тензорное исчисление, только здесь мы имеем структурное пространство (заданное элементами - akx, bly, cmz), структурные координаты (размерность, связность, дирекциональность) и вместо векторов - дирекционалы, то есть структурные векторы, выраженные через массивы с компонентами размерности, связности и дирекциональности.

    < Теперь перейдем в конструктивную онтологическую позицию для уточнения некоторых имеющихся у нас понятий.

    Дирекциональность таким образом это структурное направление, которое может выражаться направленностью от одного элемента к другому элементу и/или от одной структуры к другой. Однако в одной структуре метрику дирекциональности нельзя исчислять независимо.

    Дирекциональная дистанция как проекция шагов связности и размерности теперь выражается как разница компонентов соответствующих массивов дирекционалов. Причем мы можем отдельно видеть как дистанцию размерности (разница компонентов размерности двух массивов), так и дистанцию связности (разница компонентов связности двух массивов), так и дирекциональную дистанцию.

    Дистанционная референтность оказывается таким отношением дирекционалов множеств элементов, когда разница их компонентов связности равна или больше 1 и разница их компонентов размерности равна или больше 1. Следующие структурные элементы являются дистанционно-референтными: a и l (разница компонентов связности 1 и разница компонентов размерности - 1); k и y (разница компонентов связности 1 и разница компонентов размерности 1); a и z (разница компонентов связности равна 2 и разница компонентов размерности равна 2).

    Трансструктурная совокупность суть функциональная совокупность любых референтных элементов структуры, которая выражается имманентно (структурность) или любых дистанционно-референтных элементов структуры, которая выражается концептуально (трансструктурность). Функциональность этой совокупности задана способом введения различения связности и размерности (имманентность или концептуальность).

    Референция выражается принятыми в ТВ буквами (i, r, e) как влияние двух контрафлексивных структур, которое еще не является взаимодействием и не выражается числами.

    Референтность выражается принятыми в ТВ буквами (i, r, e) как взаимодействие двух контрафлексивных структур с указанием количества потоков числами, где на первом месте компонент размерности, на втором месте компонент связности, при отсутствии компонента связности имеет в виду контрафлексивное соответствие связностей контрафлексивных структур. Поток взаимодействия суть взаимодействие контрафлексивно нормированных элементов разных контрафлексивных реальностей - объектов, атрибутов, атрибутов атрибутов и т.д. Референция и референтность допустима к выражению через учет дирекциональности.

    Возьмем, например, две контрафлексивные реальности с двумя объектами и их атрибутами: [O1(a1...);O2(b1...)]i(O'1(a'1...);O'2(b'1...)). Эта запись означает выражение интерпретативной референции в контрафлексивных актуальной и виртуальной реальности с двумя объектами с их атрибутивным содержанием.

    Как допустимо представить реальность с двумя объектами с их атрибутами? В тензорном исчислении принято описывать векторное пространство. Однако это совсем не то, что нам нужно. Векторное пространство это обобщенное представление всех векторов 3-мерного пространства. Мы же говорим о реальности как особым образом выраженной структуре: 1) через связности; 2) через размерности; 3) через дирекциональности, то есть как 3-мерную структуру.

    > Теперь опишем разные случаи многопотоковой референтности, указывая референтность как тот или иной поток взаимодействия соответствующей размерности (в скобках первая) и связности[128]. Так описываемая референтность уже отличается от того простого способа описания через 0 и 1, который был предложен нами ранее в актуальном исчислении, и от способа описания через две позиции структурных элементов в матрице размерности и связности. Дирекциональность, заданная через многопотоковую референтность контрафлексивных реальностей, является более независимой от структуры, которая в разных реальностях уже контрафлексивно нормирована. Контрарефлексивная нормировка (шаги 7 и 11) теперь оказывается исключительно важна с точки зрения именно структурной сопоставленности контрафлексивных реальностей, что позволяет задать дирекциональность независимо. Нам представляется, что такой подход позволяет независимо задать связность, размерность и дирекциональность, как условия перехода к тензорному исчислению. Разберем четыре произвольных случая:

    1) [O1(a1...);O2(b1...)]i(2;1,2)(O1(a'1...);O2(b'1...)) - структуры реферируют на соответствие атрибутивной размерности (2;...) первого и второго объекта в отдельности (...;1,2) - два потока.

    2) [O1(a1...);O2(b1...)]i(1,2;1)(O'1(a'1...);O2(b1...)) - структуры реферируют на соответствие объектной и атрибутивной размерностей (1,2;...) первого объекта (...;1) - два потока.

    3) [O1(a1...);O2(b1...)]i(2;2)(O1(a1...);O'2(b'1...)) - структуры реферируют на соответствие атрибутивной размерности (2;...) второго объекта (...;2) - один поток.

    4) [O1(a1...);O2(b1...)]i(1;1)(1;2)(2;1)(2;2)(O'1(a'1...);O'2(b'1...)) - структуры реферируют на соответствие объектной размерности (1;...) первого объекта (...;1), объектной размерности (1;...) второго объекта (...;2), атрибутивной размерности (2;...) первого объекта (...;1), атрибутивной размерности (2;...) второго объекта (...;2) - четыре потока.

    < Так в многопотоковой референтности проявляется онтологический смысл дирекциональности как таковой, которая теперь может быть задана простым указанием на связности и размерности, подлежащие дирекциональной референтности.

    Кроме того, потоки референтного взаимодействия бывают как исчерпывающими структурное содержание референтности, так и неисчерпывающими. В приведенном примере только последний пример выражает четыре исчерпывающих потока, все другие примеры суть выражают неисчерпывающие содержание референтности потоки.

    Если учесть то обстоятельство, что выше мы выразили структуру как дирекционалы и дали описание дирекциональных структур, то не составит труда сделать одновременно описание структуры актуальной и виртуальной реальности в нашем примере с референтными потоками. Например, первый случай из выше приведенных примеров будет выглядеть так: > [(1,1)(2,1);(1,2)(2,2)]i(2;1,2)((1,1)(2,1);(1,2)(2,2)).

    < Такое сведение контрафлексивных отношений структуры ТВ к исчислению, отдаленно напоминающему тензорное, собственно и является попыткой виртуального исчисления. Попытка математизации актуально-виртуальных отношений структуры на морфологическом уровне нормирования нам представляется весьма важной, потому что она позволяет, например, выразить технологические процессы апперцепции объектов и процессов, структурную модальность и т.п. математически, что очевидно понадобится при создании искусственного интеллекта.

    Более подробное изложение виртуального исчисления - вне нашей компетенции.

     

     

    Часть 5. Применение 'АВ'-моделей в онтологике

     

    Раздел 1. Применение апперцептивных ав- и ва-моделей в онтологике (нормирование материала)

     

    В этом разделе мы опишем применение функционально-феноменологических ав- и ава-моделей для интерпретации законов формальной логики, истинности и т.п. Здесь мы производим нормирование в имманентной действительности материала: мы строим концептуальные подходы, мы преобразуем конструкт-семиозис как материал - строим, видоизменяем или уничтожаем сами многопозиционные континуумы.

     

    О ПРИНЦИПИАЛЬНОМ РАЗЛИЧЕНИИ МОДАЛЬНОСТИ И ИСТИННОСТИ

     

    Теперь на основании сформированного нами теоретического представления о технологическом процессе апперцепции мы можем подвергнуть пересмотру некоторые основные онто-логические проблемы. Новым способом формальной онтологизации, который мы будем использовать, является 'АВ'-моделирование с точки зрения применения 'АВ' моделей как когнитологических. Далее мы подвергнем пересмотру такие проблемы как истинность и модальность с точки зрения онтологии логики, то есть онтологики.

    Истинность или адекватность является формальным отношением соответствия реальностного содержания ав- или ва-модели. Эти этапы соответствия выражаются в ТВ пятизначно: нерелевантность, релевантная нереферентность, референтность интерпретативная, референтность реализующая, референтность сущностная. Уподобление истинности и модальности, до сих пор иногда встречающееся в логике, с одной стороны, не дает допустимости корректно формализовать 'этапную' содержательную природу истинности, а, с другой стороны, не позволяет содержательно формализовать модальность.

    Модальность является содержательным отношением объектно-аспектно-атрибутивного преобразования в имманентной апперцепции через ава-модель, а или комодальности - в концептуальной апперцепции через вав-модель.

    Приведенные ниже аксиомы истинности не исчерпывают все бывающие ситуации, и в этом смысле референтная теория истинности может быть расширена. И в этом смысле парадоксы импликации преодолеваются за счет пятизначной системы истинности - двухзначной 'лжи' (нерелевантность (в ТВ не рассматривается) и релевантная нереферируемость) и трехзначной 'истины' (реферирующие актуальные и виртуальные реальности: интерпретативная, реализующая, сущностная - порождающие соответственно отношения имманентной истинности и концептуальных адекватности и соответствия.

    Мы предпринимаем далее попытку исследовать структуризацию как отношения структурного переноса и замещения, которые выражаются через базовую структуру реальности.

    Истинность и модальность суть отношения разного нормирования реальностей. Истинность - разнодирекциональное отношение нормирований между самими реальностями, а модальность - разнодирекциональное отношение нормирований в процессе объектификации и объективирования.

    Отношение истинности и модальности принадлежат к пятому уровню нормирования структуры как бывания через реальности.

     

    ОБЩАЯ КОНЦЕПЦИЯ РЕЛЕВАНТНОЙ ИСТИНЫ

     

    Истина[129] - это интерпретативно-реферетное отношение имманентных виртуальных реальностей к актуальным реальностям, функционализированным в базовой структуре реальности, возникающее в ходе имманентной апперцепции. Истина - онто-логическое отношение, истинность - логическая оценка. Релевантная истина - отношение, исследуемое в структуризационной (релевантной) онтологике, то есть в его выразительном и радикальном отличии от лингвистического нормирования[130]. Референтная истинность - оценка отношения, исследуемого традиционной пропозициональной логикой предикатов и теориями дву- и многозначной истинности в отношении пропозиционализации. Дискурсивная истинность - оценка отношения, исследуемого структурификационной логикой. Более того отношение релевантной истины находится также за пределами соответствия рассудка (самой формы всеобщности и необходимости) и чувства (эмпирического многообразия ощущений, возникающих в априорных формах времени и пространства) - то есть истина возникает до феноменологически-апперцептивной функционализации через структурный континуум, на дообъектном уровне нормирования.

    В виртуальной онтологике истина-адекватность не что иное как восполнение прерванного или нарушенного процесса имманентной и концептуальной апперцепции на уровне реальностного нормирования (шаги с 1-го по 4-ый).

    Здесь мы произведем онтологическую реконструкцию отношения истины как нормирование материала в основных, на наш взгляд, аксиомах для ряда бывающих ситуаций. В данной работе мы не ставим задачу исчерпывающего перечня таких аксиом[131] ни для всех бывающих ситуаций как позиционного знания, ни даже для выражаемых. Однако так или иначе необходимо выразить все бывающие ситуации для целей создания искусственного интеллекта.

    Здесь мы покажем аксиомы истинности через формализацию для таких релевантных виртуальных реальностей, актуализация которых указана или устанавливается любым способом. Это отношение существует как относимость виртуальных реальностей мышления, высказывания, действия к актуальной реальности. Остальные три концептуальные реальности не подлежат выражению через релевантность, поскольку для них отношение истины не является имманентным отношением. Это означает, что наука об опыте вообще, язык (лингвистика) и логика - сами вырабатывают свои представления о своей истинности.

    Мы покажем отношение истинны через аксиомы истинности, применяя упрощенный вариант ава-модели - ав-модель[132] - в структурно-континуумной нормативной онтологии. Везде, где мы употребляем V как предмет виртуальной реальности, мы понимаем под ним перечень допустимых имманентных предметов: мысль (M), высказывание (S), действие (A).

    1. Аксиома достоверности. [F]i(V) [][F]i=1S(V) [] [F]n(V) или так:

    [F]i(V) [][F]i=1(V) [] [F]i=0(V)

    В онтологике достоверность может быть разложена на реферирующее соответствие различных имманентных виртуальных реальностей актуальной реальности феноменов. Для реферирующей виртуальной реальности релевантно реальности феноменов референтность на соответствие необходимо есть отношение достоверности или виртуальная реальность оказывается нереферирующей.

    2. Аксиома логичности: [T]i(V) [][T]i=1(V) [][T]i=0(V)

    Для реферирующей виртуальной реальности релевантно логической реальности референтность на соответствие необходимо есть отношение логичности (логической правильности, которая описывается в правилах логики) или виртуальная реальность оказывается нереферирующей.

    3. Аксиома грамматичности: [N]i(V) [][N]i=1(V) [] [N]i=0(V)

    Для реферирующей виртуальной реальности релевантно языковой реальности референтность на соответствие необходимо есть отношение грамматичности (грамматической правильности, которая описывается правилами грамматики) или виртуальная реальность оказывается нереферирующей.

    4. Аксиома искренности: [M]i(V) [][M]i=1(V) [] [M]i=0(V)

    Для реферирующей виртуальной реальности релевантно реальности мышления референтность на соответствие необходимо есть отношение искренности или виртуальная реальность оказывается нереферирующей.

    5. Аксиома ясности: [S]i(V)[S]i=1(V) [][S]i=0(V)

    Для реферирующей виртуальной реальности релевантно реальности высказывания референтность на соответствие необходимо есть отношение ясности или виртуальная реальность оказывается нереферирующей.

    6.Аксиома прагматичности: [A]i(V) [][A]i=1(V) [][A]i=0(V)

    Для реферирующей виртуальной реальности релевантно реальности действий референтность на соответствие необходимо есть отношение прагматичности или виртуальная реальность оказывается нереферирующей. В частном случае, когда V=S, мы получаем сопрагматические высказывания в ситуации [A]i(S).

    Таким образом отношение истины можно выразить через так называемую апперцептивно полную матричную ав-модель истины - ав-модель, демонстрирующая отношение истины с точки зрения базовой структуры реальности:

    [F]i(V); [T]i(V); [N]i(V); [M]i(V); [S]i(V); [A]i(V), где i=1

    Эта матричная ав-модель и есть та самая метафизическая проблема истины, которую не одно столетие осмысляли философы.

    Такой подход к отношениям истины через ав-модели, которые суть сокращенные ава-модели технологического процесса имманентной апперцепции, позволяет нам выразить связанные с отношениями истины отношения адекватности и соответствия или концептуальной истины через ва-модели как сокращенные вав-модели процесса концептуальной апперцепции. Для ТВ ав-модели и ва-модели не просто разные с точки зрения континуумного нормирования, но также и разные с точки зрения морфологического нормирования (первые четыре шага процессов апперцепции).

    Адекватность - это структурное дообъектное реализующе-референтное отношение концептуальных виртуальных реальностей к актуальным реальностям, функционализированным в базовой структуре реальности, возникающее в ходе технологического процесса концептуальной апперцепции.

    Причем его более подробное и полное описание выходит пока за пределы задач ТВ. Мы покажем лишь некоторые случаи.

    7. Аксиома деятельностной адекватности: (V)r[A] [](V)r=1[A] [] (V)r=0[A]

    Для реферирующей актуальной реальности феноменов релевантно виртуальной реальности действий реализующая референтность есть отношение адекватности или реальность оказывается нереферирующей.

    Если виртуальную реальность мы функционализируем как рече-текстовую, то получим аксиому успешности: (S)r[A] [](S)r=1[A] [] (S)r=0[A] - перформативные высказывания как частный случай деятельностной адекватности.

    Для реферирующей актуальной реальности действий релевантно виртуальной реальности реализующая референтность на соответствие есть отношение успешности или реальность оказывается нереферирующей.

    Сопрагматичность и прагматичность - взаимно обращаемые отношения при той же актуально-виртуальной паре. Причем адекватность высказываний относительно деятельности изучает область структурной лингвистики и логики, называя высказывания перформативными. При этом мы отличаем сопрагматические высказывания в ситуации [A]i(S) от перформативов (S)r[A].

    8. Аксиома эмпирической адекватности имени Ван Фраассена: (V)r[F] [](V)r=1[F] [] (V)r=0[F]

    9. Аксиома мыслительной адекватности:

    (V)r[M] [](V)r=1[M] [] (V)r=0[M]

    10. Аксиома дискурсивной адекватности:

    (V)r[S] [](V)r=1[S] [] (V)r=0[S]

    11. Аксиома лингвистической адекватности:

    (V)r[N] [](V)r=1[N] [] (V)r=0[N]

    12. Аксиома логической адекватности:

    (V)r[T] [](V)r=1[T] [] (V)r=0[T]

    Кроме того, как вы заметили, в записи у нас отсутствует объектно-атрибутивное содержание. Мы выразили общий вид истины и адекватности в структурно-континуумной нормативной онтологии. Однако мы можем также выразить в объектной нормативной онтологии объектную истинность и объектно-атрибутивную истинность через технологически-апперцептивный морфологический уровень нормирования структуры. Формально это показать несложно: в случае объектной истинности мы должны будем показывать объектное соответствие (соответствие перечня объектов) в ав-модели, а в случае объектно-атрибутивной истинности мы должны будем показывать объектно-атрибутивное соответствие (соответствие перечня объектов и их атрибутов) в ав-модели.

    Существование парадоксов импликации связано исключительно с рассмотрением однопозиционной концепции истинности, где, скажем, из ложного суждения может следовать что угодно, а истинное суждение само может следовать из чего угодно. Пока у нас еще нет инструментов для полного раскрытия влияния 'следования' на создание парадоксов импликации, однако различие релевантности и референции, а также интерпретация истинности как сложного отношения объектно-атрибутивных выражений, дирекциональность референции которых меняется релевантно, позволяет избежать чисто референтного понимания 'лжи' и 'истины'. Ложь и истина не являются чем-то, что может как-то 'следовать' друг из друга, даже если они выступают значением высказывания. 'Следуют' содержания выражений, а 'ложь' или 'истина' показывают исключительно управляемость референтностью к той или иной области нормирования выражений (актуальной реальности), поэтому парадокс, по крайней мере, не является содержательным, то есть относящимся к содержанию самих выражений.

    Парадокс является содержанием релевантной референции выражений, которая не относится к самому содержанию выражений. Вскрыть такие релевантные условия управления референтностью и есть задача ТВ. В дальнейшем мы лишь кратко покажем, что парадоксы материальной импликации не разрешаются, а устраняются переходом на новое эпистемологическое основание теории.

    Покажем, что в онтологике следует из ложного выражения через ав-модель:

    [R]i=0O(a1...) [][R]nO(a1...)

    Правая часть - действительно то самое 'что угодно', которое следует из ложного отношения в ав-модели, однако это виртуальное 'что угодно' для нереферирующей виртуальной реальности, но релевантной виртуальной реальности. Именно неразличение релевантности 'что угодно' и ее нереферентности создавало парадоксы материальной импликации для логики, пользующейся такой эпистемической моделью как множество или даже 'модельное множество' (Хинтикка).

    Покажем, как истина следует из чего угодно (истинное выражение из любого выражения).

    [R]nO(a1...) [][R]i=0O(a1...) [] [R(a1...)]i=1O(a1) [][R(a1...)]i=1O(a1)

    Альтернативы антецедента есть нереферирующая VR, отрицательная VR (превращающаяся по сути при переходе от ав-модели к ава-модели в ту же нереферирующую VR) и положительно реферирующая VR. Из всего этого следует лишь одна альтернатива. И никакого парадокса при этом не возникает по той простой причине, что ложь у нас оказалась различенной на две альтернативы, а то самое 'что угодно' на две альтернативы лжи и одну альтернативу истины. Мы бы могли еще более усложнить альтернативы истины (по известным референтностям), однако, это просто усложнило бы вывод, который тоже был бы альтернативным. То есть парадокс не возникает в силу различения релевантно-референтных альтернатив лжи и истины как отношений ав-моделей, а не как значений некоторого p.

    Таким образом ТВ исходит не из того, что некоторое структурное содержание в структуризации порождает 'истину' или 'ложь', что некоторая виртуальная реальность имеет то или иное нерелевантное или релевантное отношение к актуальной реальности, и для релевантности имеется то или иное отношение референтности. Истина, адекватность или соответствие является не значением, а смыслом, причем, этапным нормативным смыслом в процессе структуризации, то есть структурного переноса и замещения в их реальностном выражении.

    Исходя из этого мы можем показать отличие правды от истины. Правда всегда неполная истина, правда всегда неполное объектно-атрибутивное содержание, но которое в данном случае может быть принято за полное: [R(a1...)]i(V)(a1...)

    Наконец, истину и адекватность необходимо отличать от актуальности, которая формализуется с интерпретативным или реализующим типом референтности однако в выразительном различии спецификации базовой структуры реальности:

    [R]i(V) или (V)r[R] - актуальность выражения, в зависимости от R={M, S, A, F, N, T} - выражение актуально для мышления (M), речи-текста (S), деятельности (A), опыта (F), языка (N), логики (T) или в той или иной спецификации: например, реальность деятельностная, социальная область, этика (ASE - act (A) social (S) ethic (E)) или right (R) - [ASR]i(V) или [ASE]r(V) или [ASE]e(V)т.п. Актуальность суть только указание на актуальную реальность в детальной спецификации базовой структуры реальности.

    В концептуальной апперцепции как ее сочетание с имманентной апперцепцией мы можем выделить отношение сущностной референтности, которое выражает случаи так называемого соответствия:

    [M]e(V) - эпистемологическое соответствие.

    [S]e(V) - дискурсивное соответствие.

    [F]e(V) - феноменологическое соответствие.

    [N]e(V) - лингвистическое соответствие.

    [T]e(V) - теоретическое соответствие.

    [A]e(V) - практическое соответствие

    В связи с этим только впервые и становится понятной вся та путаница в классификации соответствующих областей знаний, построенных на выражениях, для которых важно не отношение истины через интерпретативную референтность, а отношение актуальности и адекватности через реализующую референтность или отношение соответствия. Так в онтологике истина есть три типа истинности: собственно истина, адекватность и соответствие, а также актуальность как указание на релевантность специфицированной актуальной реальности.

    Рассматривая истину как конфигурирование мы должны указать на изменение всех уровней нормирования с позиции нормирования материала в некотором новом виде - с позиции истины-адекватности-соответствия все четыре уровня нормирования подвергаются конфигурированию через операции с континуумами. То есть, когда мы строим истинностные выводы, то тем самым мы преобразуем конструкт-семиозис как материал - строим, видоизменяем или уничтожаем сами многопозиционные континуумы.

     

    ПОСТМЕТАФИЗИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ ИСТИНЫ

     

    В связи с выше рассмотренной проблемой истины мы вынуждены сделать философское отступление, чтобы объяснить смысл того, что нами сделано. Что есть истина для нас, является ли практика ее критерием, и является ли истина критерием социальной эффективности постижения?

    Что касается практики как критерия истинности Теории Виртуальности, то здесь нужно сказать следующее. Как мы уже говорили, каждая теория порождает свой тип практики, не соответствующий, а иногда и вступающий в противоречие с другой теорией. Теория преодолевается не только другой теорией, то есть не только в теоретической области. Теория преодолевается также тем, что создается иная теория с иной практикой, которая на практическом уровне преодолевает практику изначальной теории. Марксизм как теория перестал быть влиятелен не столько потому, что был теоретически опровергнут, сколько потому что был практически изжит, то есть экзистенциально не доказал такую же социальную эффективность, демонстрируемую извне иной практикой иной теории. Однако в пределах своей практики социальная теория Маркса была непреодолима.

    Практика для теории является критерием истины в концептуальной апперцепции. Выше мы показали, что истина суть релевантно-референтное соответствие имманентно-апперцептируемого различия многообразия базовой структуры реальности. Однако истина нас не интересует больше ни в качестве концептуальной, ни в качестве имманентной истины.

    С точки зрения концептуальной апперцепции истина суть обратное отношение теории и практики. То есть в имманентной апперцепции предмет должен соответствовать опыту или в 'языке' ТВ - актуальный объект должен в структуре базовых реальностей соответствовать виртуальному на аспектно-атрибутивном уровне концептуализации. В концептуальной апперцепции все сложнее - актуальное событие, устанавливающее актуальный объект, должно быть теоретически предположенным как одна из гипотез, а после эксперимента (суть активно порождаемого исследователем события) должно соответствовать общей расширенной теории.

    Тем самым мы на основании теории истины концептуальной апперцепции должны пересмотреть и теорию истины имманентной апперцепции: мы должны рассмотреть чувственный опыт как набор активных со стороны коммуникации, сознания и телесной чувственности человека экспериментальных событий. А раз так, то картина мира человека, способ его мировоззрения, его принадлежность к культуре, исторический тип образовании (дорефлексивный, рефлексивный, виртуальный) оказывают существенное влияние на собственно имманентное представление об истинности. Это меняет практику человеческой социальной жизни кардинально. Ибо оказывается, что разные культуры могут отстаивать и бороться за свой тип имманентной истины, и ни одна не может иметь превосходства. Чтобы культурам понять друг друга поверх их имманентной и концептуальной истинности, порождающих различные и порой конфликтующие практики, им необходимо институализированное виртуальное мышление.

    Истина всегда конкретна - говорил Гегель. Однако конкретность при этом не является ответом на вопрос, какова она - простая или сложная. Истина не просто конкретна, она должна быть достаточно сложной для своей эпохи. В этом смысле сложная истина противостоит не лжи, а заблуждению. Заблуждаться означает не справиться с эпохальной сложностью истины. Побудительным мотивом любого пытливого ума должно быть представление - простая истина бессмысленна, осмысленная истина всегда сложнее, и для каждой эпохи - своя сложность смысла.

    Нам представляется более плодотворным искать критерии социальной эффективности постижения не в истине, а в смысле, заданном не только теоретически, но и внешними условиями теории. Смысл суть такое внешнее соотношение разных истин, которое сохраняет их все, не уничтожая ни одну. Истина - продукт онтических условий человека и его теорий, подтверждаемых практикой, смысл - продукт цивилизации. С точки зрения ТВ смысл суть взятые в единстве и непротиворечивости все аксиомы истинности, но взятые не абстрактно, а в единстве их разных комбинаций в разных культурах, живущих и взаимодействующих в человеческом (и не только) мире. Истина должна иметь не только социальные критерии постижения отдельно взятой культуры, но и социальные критерии совместного развития разных культур (и не только человеческих).

    Однако, как бы ни был современным вопрос об истине и смысле с точки зрения интеркультурного понимания в значении ныне присутствующих в мире культур, необходимо говорить о новой культуре виртуального мышления. В этом контексте истина и смысл будут проявлять себе как контрарефлексивное различие разномерного мира. Истина и смысл шестимерного мира допустимо не таковы, каковы истина с смысл четырехмерного мира. А это означает иную смысловую практику постижения[133].

    Таким образом, смысловая практика Теории Виртуальности еще только должна будет появиться. И именно смысловая практика ТВ будет утверждать и опровергать те или иные части нашей теории.

     

    ВИРТУАЛЬНАЯ ОНТОЛОГИКА
    ОПЕРАТОРОВ

     

    Онтологика обнаруживает себя не только в мире актуальности, где формы отношений связаны с существованием предмета или признака в их вещном (атомарном, частичном, раздельном) содержании, но и в мире виртуальности, в виртуальном мире, в мире структуры, в мире собственно отношений, где формы отношений существуют всякий раз иначе и зависят от позиции рассмотрения такого отношения.

    Привычные понятия и принятые логические операции работают вовсе не так, как в актуальной логике. Виртуальная онтологика различает операции структурного существования (имманентно или концептуально) объектов и атрибутов-аспектов; и операции структурных отношений объектов и их атрибутов-аспектов. Соответственно различается имманентное и концептуальное объектные существования и объектно-атрибутивное существование или отношение. Это важно в связи с проблемой известной как 'кошка Шредингера'.

    Речь о мысленном эксперименте Шредингера, поставленном им в 1935 году. Суть его в следующем. В некотором ящике находится кошка, рядом с ней флакончик с ядом и атом радиоактивного элемента. Когда атом распадется, пробка из флакона вылетит, и кошка погибнет. Глядя на закрытый ящик, мы можем сказать, что кошка либо жива, либо мертва. Но с точки зрения квантовой механики она и жива, и мертва, и лишь наблюдение устанавливает интересующий нас факт. И смысл этого факта коренится в способе наблюдения, а не в состоянии атома[134]. Так установление является смыслообразующим для существования некоторого объекта.

    Эксперименты в Рочестерском университете (США, штат Нью-Йорк) доказали возможность не только разделения электрона на два разных состояния (1995 год), фиксируемые отдельно в пространстве, но и путем сложных манипуляций разделение одного и того же атома на два разных состояния, фиксируемые как пространственно раздельные на интерференционной картине (1996 год).

    Однако парадокса здесь нет никакого, а все хитроумные способы разведения разных состояний одного и того же физического объекта, используя его корпускулярные и волновые свойства, свидетельствуют о том, что виртуализация перестает выступать для нас неким абстрагированным отношением и приобретает экспериментально проверяемые свойства отношений разноуровневой структуры. Этим экспериментом мы очевидно вторгаемся в область, где наши представления о пространственно-временном корпускулярном мире неизбежно 'разбиваются вдребезги' об его полевую структуру, а само 'существование' удваивается экспериментально: на объектное (имманентное и концептуальное) и объектно-атрибутивное существование или собственно существование и отношение.

    Одно и то же отношение, схватываемое сознанием очень эмоционально и неприязненно, - создаем ли мы копию листа на копировальном устройстве, удваиваем ли существование атома, пользуемся ли 'машиной времени' для удвоения реальности, - есть отношение актуальность-виртуальность в пределах той же реальности вне всяких парадоксов.

    Таким образом мы имеем дело либо с отрицанием объекта - объектным, экзистенциальным или реальным отрицанием, отрицанием существования объекта; либо с отрицанием его атрибута (атрибутов) - атрибутивным, ессенциальным, виртуальным отрицанием, отрицанием сущности объекта.

    Кроме того, обратите внимание, что здесь мы выражаем непропозициональную онтологику - то есть онтологику структурного нормирования, а не лингвистического нормирования. Здесь мы используем выражения, а не высказывания. Выражения в ТВ суть конструктивная символизация структурного нормирования, вне лингвистического нормирования средствами непропозициональной онтологики. Высказывания в ТВ суть формализация лингвистического нормирования средствами пропозициональной логики.

    С точки зрения лингвоцентричных подходов к логике - непропозициональная онтологика не может иметь формализации, так как формализация допустима лишь в некотором 'языке'. Однако, с точки зрения ТВ, конструктивная символизация, выражающая неформализованные отношения в конструкт-семиозисе структурного нормирования, не заимствует содержательные отношения изнутри лингвистического нормирования. То есть, даже интерпретируя высказывания лингвистического нормирования, мы выражаем их через выражения структурного нормирования.

    В непропозициональной онтологике мы имеем дело либо с соединением логических выражений в пределах одной структуры (атрибутов одного объекта или объектов некоторого события, одного атрибутивного содержания), что выражается конъюнкцией ( []); либо с соединением выражений об объектах с разным атрибутивным содержанием (разнособытийных объектов) или выражений об атрибутах разных объектов - то есть выражений, относящихся к разным структурам, что выражается дизъюнкцией ( []). Мы будем применять знаки конструктивного равенства  [] и конструктивного неравенства  [], которые указывают на конструктивность знаков в конструктивной онтологической позиции там, где нет иных знаков конструктивности.

    Конструктивная операция отрицания. Для операций существования принимается объектное отрицание  [] (читается 'А' и 'Нет-А'). Для операций отношений принимается атрибутивное отрицание A (читается 'А' и 'Не-А'). Для операции двойного реального отрицания верно  [] []A. Отрицание существования объекта есть отрицание самого существования, никак не распространяясь на сущность объекта.

    Однако для двойного атрибутивного отрицания верно  []  []A []A Что есть атрибутивное отрицание? Отрицание одной сути не есть утверждение другой сути. Но в то же время утверждение всех иных сущностей помимо этой есть неопределенное. То есть атрибутивное отрицание яблока есть все, что не яблоко, однако это 'все' есть неопределенное.

    Отрицание отношения есть отрицание самой сути, самого структурного определения объекта так, что 'не-яблоко' есть, скажем, 'слива' (первое атрибутивное отрицание), а 'не-слива' (то есть второе атрибутивное отрицание) есть, скажем, 'вишня'.

    Конструктивные операции конъюнкции и дизъюнкции. Для операций существования:  [] []= [];  [] [] [] (соединение обратно разделению) и  [] []  []?;  [] []  []?;  [] [] []?;  [] [] []?

    Для операций отношений:  [] [] [] Во всех атрибутивных выражениях они взаимозаменяемы. Отрицание тождественно утверждению.

    В любом выражении виртуальной или актуальной реальностей атрибуты отделены от объекта операторами 'конструктивно бывает' в виде круглых скобок - '()', а атрибуты разделены оператором 'конструктивно также' в виде запятой - ','.

    Конструктивные операции онто-логического отрицания. Операция онто-логического конструктивного отрицания значит 'неонто-логично' в онтологике и обозначается так же как и в логике, но перед выражением стоит знак, указывающий на конструктивную онтологическую позицию.

    Ситуации для конструктивных операций существования и отношения.

    <А - нечто одно;

    < [] - нечто другое;

     [] - нечто третье (и одно и другое, существование и несуществование объекта А);

    < [] - нечто четвертое (ни одно, ни другое, ни существование, ни отсутствие объекта А);

    < []A - нечто пятое (атрибутивный мир вне объектно-актрибутивного содержания А);

     [] A - нечто шестое.

     

    ПРЕОБРАЗОВАНИЕ ЗАКОНОВ ФОРМАЛЬНОЙ ЛОГИКИ
    ДЛЯ АВ-МОДЕЛЕЙ В ОНТОЛОГИКЕ

     

    Законы формальной логики могут быть представлены в ТВ с той оговоркой, что виртуальная реальность не является сущностью, сопряженной с вещным содержанием, но в качестве своего фрагмента в актуализации может допускать оперирование актуально через законы. Мы опишем законы формальной логики через 'АВ'-моделирование.

    Закон тождества приобретает виртуальный характер.

    Тождественность предполагает релевантность в качестве главного условия своего проявления. Тождество - отношение VR лишь к релевантной ей AR. Второе условие тождества - реферируемость. В нереферирующих VR - закон тождества не соблюдается, иначе говоря, нереферирующая VR представляет отношение к неустановленной среде анализа или установленной, но неопределенной или нераспределенной среде анализа.

    Отношение тождества претерпевает в ТВ превращение в соотношение референтного соответствия и расслоение на четыре уровня - тождество позиций континуума (континуум-апперцепция), дирекциональное тождество (тождество обратных референций) и объектно-атрибутивное тождество (соответствие трансцендентальных единств апперцепции для двух разных объектов), тождество дистанционной референтности и трансструктурное тождество. Поэтому референтная теория истинности больше не работает в значении - тождество предмета мышления и реального предмета, она должна быть уточнена до понимания истины как отношения виртуального тождества, конструктивного равенства  [].

    1. Континуум-тождество - простая континуум-апперцепция, простой акт сознания (одна реальность и другая как единый континуум) тождественен самому себе в любых континуумах.

    [R]nO(a1) [][R]iO(a1)

    2. Объектно-атрибутивное тождество в отношении актуальная реальность - виртуальная реальность. Предмет реальности, выражаемый в виртуальной реальности, есть то же, виртуально тождественное актуальное событие, если VR релевантна этой реальности и реферирует к ней.

    [R]i=1O(a1,a2,a3...) [][R]i=1O(b1,b2,b3...)

    3. Дирекциональное тождество как обратное и взаимное отношение VR к релевантной реальности, то есть равнозначность (при разнонаправленности) типов референции - интерпретирующей и реализующей. [R]iO(a1...) [][R]rO(a1...)

    4. Тождество дистанционной референтности - тождество виртуального предмета реальному событию относительно его всякой аспектно-атрибутивной пары. Тождество дистанционной референтности очевидно является основанием для нечетких логик.

    [R]diO(a1) [][R]diO(a2) [][R]diO(a1,a2,a3...)

    5. Тождество трансструктурное оказывается пока, насколько нам известно, за пределами современной довиртуальной логики:

    [O1(a1),O2(b1)]di(O1'(a'1),O2'(b'1)) [][O1(a1),O2(b1)]di(O1'(a'1),O2'(b'1),((a'1,b'1)))

    Закон достаточного основания раскладывается на несколько положений - достаточные основания для отношений между реальностями, внутри виртуальной реальности и между дирекциональностями. В зависимости от задач количество положений можно расширить.

    Основание как дирекция. Наличная интерпретативная и реализующая референции являются основанием для сущностной. Относительно референции и ее типов верно:

    [R]iO(a1...) [][R]rO(a1...) [][R]eO(a1...)

    Основание как референтность. Оперирование реальным предметом допустимо лишь для реферирующих реальностей. (Именно эта часть уже отсекает парадокс о лжеце, как это будет показано дальше). Если виртуальная реальность имеет отрицательное реферирование к актуальной, то она превращается в нереферирующую виртуальную реальность.

    [R]i=0O(a1...) [][R]nO(a1...); [R]r=0O(a1...) [][R]nO(a1...)

    Основание как актуальная реальность. Виртуальная реальность и всякие выводы в ней и из нее допустимы лишь для релевантной актуальной реальности. Толкующая виртуальная реальность S(b1...) и толкуемая N(a1...) должны иметь общую актуальную реальность. Отсюда верно преобразование ревиртуализации:

    [R]i(N(a1...))rev(S(b1...)) [][R]i(N(a1...))r[R]i(S(b1...))

    То есть толкующая виртуальная реальность и толкуемая имеют одну реферирующую актуальную реальность.

    Конструктивное основание или основание как виртуальная реальность было рассмотрено нами в главе 'Ревиртуализация: континуум-переход и создание нового концептуального объекта'.

    Закон непротиворечия.

    Противоречие допустимо лишь в нереферирующей VR.

    Референтное противоречие:

    [R]i=1O(a1...) [] [R]i=0O(a1...) [][R]nO(a1...)

    Объектное противоречие:

    [R]i=1O1(a1...) [] [R]i=0O2(b1...) [][R]n(O1(a1...); O2(b1...))

    Атрибутивное противоречие:

    [R]iO(a1) [] [R]iO( []a1) [][R]nO(a1, [] a1)

    Закон неисключенного третьего.

    [R]i=1O(a1...) [] [R]i=0O(a1...) [] [R]nO(a1...)

    Закон неисключенного третьего является основоположением для онтологики Теории Виртуальности. Третье суть сама виртуальная реальность нереферирующего типа.

     

    Раздел 2. Применение апперцептивных ава- и вав-моделей: онтологика модальности (нормирование материала)

     

    В этом разделе мы опишем применение функционально-феноменологических ава-моделей для онтологизации модальности и вав-моделей для онтологизации комодальности. Здесь мы продолжаем нормирование в имманентной действительности материала и занимаемся конструктивным истолкованием.

     

    МОДАЛЬНОСТЬ-ИСТИННОСТЬ В АВ-МОДЕЛЯХ И КОГНИТОЛОГИЧЕСКОЕ ВЫРАЖЕНИЕ МОДАЛЬНОСТИ В АВА-МОДЕЛЯХ

     

    Классическое понимание модальности всегда было связано с истинностью. Однако относительно истинности могли быть сформулированы лишь случайность, возможность и необходимость. Формальная модальность в принципе не могла быть корректно сформулирована относительно истинности, так как она есть релевантное смещение актуальной реальности.

    Вначале мы выразим расширительный смысл модальности, который удобно расположить в сводной таблице.

     

    Допустимое релевантно (интенциональность)

    Допустимое референтно (модальность)

    Неузнаваемое

    Узнаваемое

    Формальные

    Реальные (аб-страктные, кон-кретные и др.)[135]

    Чисто интенциональные

    Недостигаемое через связь, недоступное в подобии, непроницаемое для указывания, но нормируемое хоть как-то в воображении

    Достигаемое через связь, доступное в подобии, проницаемое для указывания

    Случайность-возможность-необходимость-действительность

    как одна модальность

    случайность, возможность, необходимость, действительность

    Возможная действительность, действительная возможность и т.п.

     

    Главное что предлагает ТВ в отношении модальности - это рассмотрение ее не через ав-модели, как чаще всего пытались делать в логике, а через ава- и вав-модели. Далее мы попытаемся из позиции истолкования различить традиционное содержание модальности, предполагающее ав-модель как основание свого порождения, и из позиции конструктивного истолкования будем производить когнитологическое выражение модальности, построенное на ава-модели[136], и когнитологическое выражение комодальности, построенное на вав-модели. Тем самым мы произведем онтологическую реконструкцию модальности с точки зрения нормирования материала.

    В виртуальной онтологии модальность или комодальность не что иное как восполнение прерванного или нарушенного процесса имманентной или концептуальной апперцепции на уровне объектификации-объективирования. Модальность с точки зрения своей онтологии - детализация технологического процесса имманентной апперцепции. Комодальность с точки зрения своей онтологии - детализация технологического процесса концептуальной апперцепции. Можно напридумывать десятки и сотни концепций модальной логики, но лишь онтология модальности позволяет нам выйти на содержательный разговор о модальности.

    В курсе лекций 'Общая аналитика' на место аналитического инструмента 'определение' был предложен более корректный инструмент 'эпистемическое описание'. Теперь мы уточняем его как описание, оперирующее не знаниями, а представлениями - 'когнитологическое выражение'. Когнитологическое выражение отличается от определения тем, что оно не оперирует соответствием эмпирическому содержанию, сведением к родово-видовым отношениям или отношениям к иным понятиям. Этот способ установления содержания так же не сводим к интенциям Гуссерля или сказу Хайдеггера. Тем не менее, когнитологическое выражение - продолжение подхода Гуссерля-Хайдеггера как попытка онтологически реконструировать модальность через дирекциональное содержание отношения реальностей на дообъектном уровне нормирования - в представлениях постижения на основании 'структурного видения'.

    Предлагаемый нами подход находится в выразительном и радикальном отличии от рассмотрения модальность как de re и de dicto. С нашей точки зрения, de dicto суть модальность, выраженная в лингвистическом нормировании через пропозиционализацию. В то же время модальность de re суть выраженная в лингвистическом нормировании через структурификацию, но исключительно в объективированном содержании. Мы же предлагаем подход когнитологического выражения модальности или комодальности в структуризации как создание объекта в процессе имманентной или концептуальной апперцепции. Здесь нам важен сам подход к онтологизации модальности в онтологике. Поэтому предлагаемая нами конструктивная формализация модальности в структуризации суть дообъектное постижение модальности в виртуальной онтологии.

    В когнитологическом выражении модальность есть отношение актуализированного содержания (предыдущего опыта, имеющейся базовой информации в определенной актуальной структуре или предыдущего состояния процесса) к актуальному содержанию реальности (информации или процесса) при посредстве виртуализации того или иного актуализированного объектно-атрибутивного содержания реальности. Поэтому, при использовании актуально-виртуальных моделей для нас не важно, какие модальные отношения рассматриваются: разных состояний одного и того же процесса, или отношение некоторого субъекта к объективному положению вещей. И то и другое есть лишь различная по содержанию, но тождественная по шаблонному содержанию ава-модель. Различие крайних актуальностей с точки зрения шести базовых реальностей позволяют нам задать спецификацию модальности для каждой из них Например, случайность, реализованная бросанием монеты или принудительным помещением ее на одну из сторон порождает разную спецификацию случайности на уровне разных актуальных реальностей в ава-модели относительно шести базовых реальностей, в данном случае - эмпирической или деятельностной).

    Формальность - то, что Гегель называл формальной возможностью на самом деле есть формальность, где все формальные модальности (формальная случайность, формальная возможность, формальная необходимость и формальная действительность) совпадают.

    Когнитологическое выражение для формальности - формальность есть смещение актуальности в ходе рассмотрения процессуального содержания.

    [X]nO(a1) для предположения [O(a1)]iO(a1)

    Здесь и дальше переменные X, x или Y, y - содержание, которое является преобразуемым и выясняемым в модальном отношении. То есть внимание в формулах следует обращать на эти переменные, на референтность, объектное и атрибутивное содержание.

    Случайность относительно истинности для ав-модели была более простой. Довиртуальная логика знает атрибутивную случайность:

    [O(a1...)]nO(x1...) для предположения [O(a1)]iO(a1)

    Когнитологическое выражение для случайности - актуально-виртуальное отношение, где виртуальная реальность является нереферирующей на уровне полагаемого в некотором представлении или в теории атрибута или объекта. Случайность - прерываемая референтность во второй актуально-виртуальной паре.

    Чаще всего возможность объекта или признака выражается неразличимо:

    [X(y1...)]iO(a1...) для предположения [O(a1)]iO(a1)

    Когнитологическое выражение для возможности - возможность есть отношение положенного в виртуальной реальности актуального содержания (основывающегося на предыдущем знании именно этой релевантной актуальной реальности) к реализующемуся актуальному содержанию.

    Необходимость понималась как всеобщая связь объектов и их атрибутов, повторяемая и устойчивая. Довиртуальная логика долгое время отождествляла необходимость и истинность:

    [X(y1,y2...)]iO(a1,a2...) для предположения [O(a1,a2)]iO(a1,a2)

    Когнитологическое выражение необходимости - актуально-виртуально-актуальное отношение, которое есть отношением, во-первых, целостности объектно-атрибутивного содержания, а во-вторых, устойчивым отношением такой целостности. Из всех возможностей объектно-атрибутивного выражения реализуется по необходимости лишь одна. Необходимость это сквозная референтность, прямой транзит.

    Действительность в принципе не могла быть сформулирована относительно истинности, так как она есть внутреннее релевантное смещение (маятниковое изменение атрибутов виртуального объекта).

    Когнитологическое выражение для действительности - действительность тоже имеет затухающую актуальность, но идущую как бы в обратном от формальности направлении. Если в формальности такая затухающая актуальность связана с удалением усмотрения от первоначальной виртуализации, то в действительности затухающая актуальность связана с преобразованием самой этой актуальности, в результате чего та, первоначальная актуальность, является естественным образом затухающей. Любые отклонения в отношении действительности являются случайными и поглощаются действительностью.

    [X(y1,y2...)]eO(a1,a2...) для предположения [O(a1,a2)]eO(a1,a2)

    Когнитологическое выражение для модальности вообще - модальность есть релевантно-референтное актуально-виртуальное отношение в ава-модели, где объектно-аспектно-атрибутивные содержания позиций ава-модели разнятся. Причем, для когнитологического выражения не важно, является ли опосредующая в ава-модели (ава-цепочке) виртуальная реальность языковой или любой иной базовой реальностью в позиции виртуальной реальности[137].

    Когнитологическое выражение для специфицированной модальности. Любая из предложенных модальностей - формальность, случайность, возможность, необходимость, действительность - может быть специфицирована как в позиции виртуальной реальности, так и в позициях актуальных реальностей сообразно базовой структуре реальности - эмпирической, логической, языковой, мыслительной, рече-текстовой, деятельностной. Такая спецификация позволяет точно выразить ту или иную бывающую ситуации, то или иное позиционное знание через модальное содержание.

    Поэтому модальность как всеобщее отношение любой ава-модели существует при посредстве любого средства объектно-атрибутивных изменений реальности, где эти изменения могут быть зафиксированы и удержаны через содержательное противопоставление. Любая диссипативная структура (скажем, молекула ДНК), любая социальная система (скажем, государство), любая техника (не только компьютер, но и любая машина) содержат отношение ава-модели через актуальное различение реальности, то есть через такое ее преобразование, в котором объектно-атрибутивное содержание актуализованной реальности меняется, и такое различие измененного остается устойчивым.

    Таким образом истинность суть оценка релевантно-референтного отношения сопоставимости виртуальной реальности к перечню актуальных реальностей в базовой структуре апперцепции. В то время как модальность суть релевантно-референтное отношение объектификации (и объективирования) на аспектно-атрибутивном уровне безотносительно к базовой структуре соотносимых актуальных и виртуальной реальностей. Так истинность и модальность оказываются различными сторонами технологического процесса имманентной (концептуальной) апперцепции. Если в релевантной концепции истины мы рассматриваем как имманентную истинность (собственно истинность), так и концептуальную истинность (адекватность) и соответствие, то в концепции модальности далее мы рассматриваем имманентные модальности и концептуальные комодальности.

     

    КОНСТРУКТИВНАЯ ФОРМАЛИЗАЦИЯ: ЧЕТВЕРНОЕ ПОЛАГАНИЕ И СПЕЦИФИЦИРОВАННЫЕ МОДАЛЬНОСТИ

     

    В теоретической традиции через полагание формулируется возможность в том смысле, что всякое мышление как полагание всегда есть возможность. Однако полагание есть технология всякого модального отношения.

    Полагание не есть модальность, оно есть мыслительная способность воображения, памяти и творческого комбинирования (нормирующего конфигурирования). Но в технологичном смысле, поскольку очевидна необходимость выразить полагание для искусственного интеллекта (то есть поскольку проблема мышления не является больше связанной только с человеком), мы выделяем полагание в качестве основания модальности.

    Полагание в понимании модальности занимает особое место. Полагание для ТВ есть не простое понятийное содержание модальности, а технологически конструктивное. Упрощенная технология двойного полагания такова. Мы предполагаем на основании предыдущего опыта (эмпирического, мыслительного, языкового, рече-текстового, деятельностного, логического) некоторое актуализированное объектно-атрибутивное содержание. Затем полагаем некоторое наново актуализированное объектно-атрибутивное содержание. Затем из некоторой рефлексивной позиции указываем на уровень актуализации положения в отличие от предположения. Принципиальное отличие степени или уровня актуализации от силы истинности, как это было в традиционном понимании модальности, допустимо лишь внутри 'языка' ТВ.

    То новое, что вносит ТВ в этот процесс - это различение лингвистического уровня полагания и структурного уровня полагания. Лингвистический уровень полагания суть оформление полагания в вербальном языке, где оно достигает пропозиционального выражения. Структурный уровень полагания суть непосредственное выражение полагания на уровне конструкт-семиозиса в структурном нормировании. В ТВ мы изначально 'уходим' от лингвистического уровня полагания на структурный уровень полагания, выражая полагание собственно в конструкт-семиозисе 'АВ'-моделирования. Структурное полагание модальности - инновация ТВ. Мы конструктивно выражаем модальность 'на структуре', через 'структурный континуум' посредством 'АВ'-моделирования.

    С точки зрения структурного нормирования полагание допустимо к пониманию как двойное полагание: континуум-полагание (предположение и положение), а также первое и второе объектно-атрибутивное предполагание как насыщение объектно-атрибутивным содержанием предположения и положения. Таким образом предположение - это полагание первой ав-пары (на двух уровнях - релевантный и референтный трафик). Собственно предположение является также основанием для установления отношения истинности. Положение это полагание второй ва-пары (на двух уровнях - релевантный и референтный трафик). С точки зрения функционально-феноменологического нормирования это континуум-апперцептивное действие сознания, полагающего простые 'АВ'-модели как первую ав- и вторую ва- пары ава-модели. Предполагание первое - насыщение объектно-атрибутивным содержанием в процессе предположения, то есть выражение ав-пары ава-модели через объектно-атрибутивное содержание. Предполагание второе - насыщение второй ва-пары ава-модели объектно-атрибутивным содержанием в процессе положения. Это объектно-атрибутивное действие сознания с точки зрения функционально-феноменологического нормирования, полагающего содержание в первой и второй ав- и ва- парах.

    В этом смысле 'положение' и 'полагание' - синонимы в обычной речи относительно лингвистического нормирования, традиционно производимого пропозициональной модальной логикой, но мы отличаем их для того, чтобы технологически различить этапы (предположение и положение, первое и второе предполагание) в структурном нормировании и сохранить общее название технологии - 'полагание'. Конечно же это вполне может создавать путаницу для понимания. Ведь с точки зрения традиционного подхода к пропозициональной модальной логики, которая не различает лингвистического и структурного нормирования, все используемые понятия требуют двойного прочтения: как лингвистически нормированные и как структурно-нормированные. Однако у нас нет пока иного 'языка' для указания на традицию мышления и в то же время ее различения на два уровня - лингвистически и структурный - как лишь различение путем уточнения: лингвистическое полагание и структурное полагание. Здесь и далее мы говорим исключительно о структурном полагании и его конструктивном выражении в конструкт-семиозисе 'АВ'-моделирования.

    Относительно развитого способа онтологизации модальности в ТВ традиционно описываемое двойное полагание является четверным технологическим полаганием - двойное положение, двойное предполагание. Отсюда последовательность технологических этапов полагания не важна для модальности внутри двойного положения и внутри двойного предполагания как собственно допустимость непоследовательного осуществления шагов технологического процесса апперцепции.

    Существует абстрактное предполагание, то есть полагание объекта виртуальной реальности на основании одной аспектно-атрибутивной пары: [X(a1...)]iO(a1...), где X - полагаемый объект.

    Конкретное предполагание (полагание объекта виртуальной реальности на основании конечного, но не полного, ряда аспектно-атрибутивных пар: [X(a1,a2,a3...)]iO(a1,a2,a3...)

    Ассоциативное предполагание есть полагание атрибута на основании виртуализованного события в объект и сходности остального (кроме полагаемого атрибута) аспектно-атрибутивного ряда:

    [O(a1,a2,x3...)]iO(a1,a2,a3...)

    Модальность это - двойное положение, то есть предположение и положение, где предполагание оказывается оперируемым содержанием модальности.

    [O(a1,a2,a3...)]iO(a1,a2,a3...)i[O'(a'1,a'2,a'3...)]

    Для полагания в данной формуле мы используем двойную интерпретативную сосредоточенную референтость, но для моделирования разных модальностей референтность будет меняться, будет меняться актуализация и атрибутивное содержание. Таким образом модальные отношения представляют собой некие шаблоны отношений в ава-моделях.

    Порядок полагания тоже оказывается важным. Изначальная позиция - центральная, позиция виртуальной реальности. Затем производится предположение - актуализация, которая задана ав-парой влево от центра ава-модели. Затем производится положение - актуализация, которая задана ав-парой вправо от центра. Затем происходит предполагание, то есть насыщение всех позиций объектно-атрибутивным содержание в том же порядке.

    Обратите внимание, что выражение модальности происходит в обратном от двойного полагания порядке. То есть вторая ав-пара (положение) - позиция, с которой нужно начинать читать ава-модель для выражения модальности, при этом позиция нахождения усмотрения должна всегда быть центральной - местоположении виртуальной реальности. Для выражения модальности важно, что ее порядок обратный порядку двойного предположения.

    Нет сомнения в том, что многие из построенных выше бывающих ситуаций специфицированных модальностей на основе ава-моделей являются спорным позиционным знанием. Например, различие представления об обязанности и знания о ней. Мы не исследуем детально соответствующее позиционное знание, нам было важно продемонстрировать реализацию различных специфицированных модальностей средствами ТВ. Если по поводу предложенных нами релевантного и референтного трафика возникнут возражения, то 'язык' ТВ позволит реализовать эти возражения адекватно.

    Очевидно, существуют специфицированные модальности не только для ава-моделей, но также и для других 'АВ'-моделей. Однако далее мы рассмотрим более подробно лишь базовые неспецифицированные модальности.

     

    КОНСТРУКТИВНОЕ ИСТОЛКОВАНИЕ МОДАЛЬНОСТИ

     

    Попытки интерпретировать в логике модальность как силу истинности, с нашей точки зрения, были связаны с рассмотрением модальности исключительно чрез ав-модели на основании допущений а-позиций и в-позиций как закрепленных в содержании различия 'внешнее-внутреннее' или 'окружающая-действительность-сознание'. И только в ТВ такой двухпозиционный континуум впервые размыкает актуальную реальность на две (изначальную и измененную) и выражается как трехпозиционный континуум, то есть как ава-модель. В этом смысле наш подход к модальности не есть 'умозрительным', 'очередным' или 'одним из', поскольку используемая ава-модель это когнитологическая модель, рассмотренная как дирекциональная формула ава-континуума, учитывающая все базовые отношения реальности. Так понятая модальность позволяет сделать важный вывод - мы можем быть уверенным, что путаница в отношении многих интерпретаций модальности может быть преодолена только на уровне универсального выражения модальности как самого фундаментального отношения структур реальности на уровне технологического различения интенциональных актов сознания при модальном анализе.

    Различение модальности в ава-моделях с учитываемым объектно-атрибутивным содержанием достигается уровнем конфигурирования: 1) релевантный трафик[138]; 2) референтный трафик; 3) комбинации объектно-атрибутивного содержания. В ТВ мы пытаемся показать сам способ, а не собственно все модальности в такой комбинаторике. Поэтому если будет показано, что какая-либо имеющаяся или новая модальность может быть проинтерпретирована более корректно, многоуровневое структурное нормирование через релевантно-референтное актуально-виртуальное объектно-атрибутивное конфигурирование, примененное в ТВ, будет для этого инструментально достаточным. Так мы предлагаем рассматривать алетическую модальность как структуризацию - перенос и замещение внутри структурного нормирования.

    В связи с этим имеет смысл показать различие между 3 уровнями сложности ава-модели и рефлексией третьего уровня, которая применяется в ТВ.

    Три уровня сложности ава-модели. Любая из двух актуально-виртуальных пар на объектном уровне конфигурирования или объектно-атрибутивный уровень конфигурирования одной из реальностей в ава-модели представляет собой первый уровень сложности. Объектный уровень конфигурирования трех реальностей или объектно-атрибутивный уровень конфигурирования любой актуально-виртуальной пары в ава-модели представляет собой второй уровень сложности. Объектно-атрибутивный уровень конфигурирования трех реальностей в ава-модели представляет собой третий уровень сложности модели.

    Три уровня рефлексии многопозиционного 'АВ'-моделирования. Изложение или отсылка традиционных теоретических взглядов будет представлять собой первый уровень рефлексии. Ава-моделирование и его отличение по сложности относительно традиционных теоретических взглядов будет представлять собой второй уровень рефлексии. Анализ ава-моделирования и производство выводов и расширительных толкований будет представлять собой третий уровень рефлексии. Обратите внимание, что три уровня сложности моделирования не обязательно требуют трех уровней рефлексии, то есть их одинаковое количество не обязательно. Уровень сложности моделирования диктуется типом задачи. Уровень сложности анализа диктуется целями, которые лежат вне задачи.

    Итак попытаемся показать в формальном виде модальности на уровне объектно-атрибутивного и событийно-аспектного содержания в ава-моделях. Для модальности прежде всего характерно отсутствие устойчивых аспектно-атрибутивных пар, модальность строится на несовпадении множества аспектов актуального события и множества атрибутов виртуального объекта.

     

    Формальная модальность - отношение измененной актуальной реальности при актуализации-виртуализации и релевантном смещении к отличной от первоначальной актуальной реальности, из которой произведена виртуализация. Гегель указывает на существование формальной возможности. Мы же добавим, что при релевантном смещении всякая модальность есть лишь формальной возможностью, независимо от того, что может быть построено отношение AR-VR необходимое или действительное по объектно-атрибутивному содержанию. Поэтому формальная модальность и формальная возможность здесь для нас тождественны (их детальное рассмотрение в ТВ пока не входит в нашу задачу). Однако отметим, что формальность может быть как объектной (формальность объекта), так и атрибутивной (формальность атрибута-модуса): [R(m1)]nVn[X(y1)]

    Обратите внимание, что в отношении формальности происходит смена актуальности (релевантная нетранзитность) при отсутствии референции в обоих случаях и недопустимости в силу этого управления атрибутивным содержанием (референтная нетранзитность).

     

    Случайность есть такое актуально-виртуальное отношение, где виртуальная реальность является нереферирующей на уровне полагаемого в некотором представлении или в теории атрибута или объекта.

    Объектная случайность - гипостазирование, случайность полагаемого объекта O для некоторого события X (x 'икс' - значит атрибут (актуальное событие) неизвестен, неконституируем или как полагаемый актуально не обнаружен) или неполагаемость объекта X для некоторого актуального события O: [X(m1...)]nO(m1...) или [O(m1...)]nX(m1...) Равнозначность неконституируемости (первый случай) и неполагаемости (второй случай) выражена нереферирующей виртуальной реальностью. Однако допустимо говорить и моделировать случайность лишь в том случае, когда мы это соотносим с некоторым апперцептивным или теоретическим единством для данной актуальной реальности еще не вполне выясненным единством. Это не вполне выясненное (источник виртуализации) мы записываем слева от виртуальной реальности, а полагание (актуализированную актуальную реальность) записываем справа от виртуальной реальности. То есть окончательная запись такова: [O(m1...)]iX(m1...)n[O'(m'1...)] - объектная случайность.

    Атрибутивная случайность - случайность полагаемого атрибута-модуса [O(m1...)]iO(x1...)n[O'(m'1...)] или [O(m1...)]i=1O(x1...)i=0[O'(m'1...)] как процесс транзитного перенесения содержания. Равнозначность неопределенности конституирования и неопределенности полагания выражены нереферирующей виртуальной реальностью.

    Обратите внимание, что в отношении случайности происходит релевантная транзитность (нет смены актуальной реальности) и референтная нетранзитность.

     

    Возможность есть такое актуально-виртуальное отношение, которое всегда основано на объектном или атрибутивном перемещении содержания в актуализации или виртуализации. Возможность показывает различие объектного или атрибутивного содержания актуально и виртуальной реальностей.

    Возможность является аналитической неопределенностью актуализированного полагания, в отличие от актуальной неопределенности синтетической виртуализации самого полагания, что не позволяло различать возможность и полагание. Полагание есть неопределенность актуального единства для синтеза виртуализации, возможность есть аналитическая неопределенность актуализированного синтетического единства полагания виртуальной реальности. Именно то обстоятельство, что и полагание как актуальная неопределенность, и возможность как актуализированная неопределенность являются неопределенностями, вынуждало к неразличению их как разного рода неопределенностей. Для полагания это неопределенность исхода (интенционального основания), неопределенность потенциального. Для возможности это неопределенность выхода (интенционального основанного), неопределенность актуального.

    Формальная возможность есть различие актуальной реальности для виртуализации полагания и актуальной реальности для актуализации возможности. Поэтому формальная возможность есть разрыв между полаганием и возможностью. Формальная возможность есть неположенная, не соответствующая актуальной реальности полагания возможность. Референтность же актуально-виртуального отношения формальной и реальной возможности - реализующая.

    Соответственно этому будем различать положенную (или реальную) возможность в ее модификациях:

    абстрактная возможность, актуальное соответствие положенному объекту виртуальной реальности на основании одной аспектно-атрибутивной пары: [X(a1...)]iO(a1...)r[X'(a'1...)]

    конкретная возможность (актуальное соответствие положенному объекту виртуальной реальности на основании конечного, но не полного, ряда аспектно-атрибутивных пар: [O(a1,a2,a3...)]iO(a1,a2,a3...)r[X(a'1,a'2,a'3...)]

    Если перечень атрибутов конечен, то мы получаем основание для теории вероятности.

    Ассоциативная возможность (актуальное соответствие положенного атрибута объекта виртуальной реальности аспекту объекта актуальной реальности на основании виртуализованного события в объект и сходности остального (кроме полагаемого атрибута) аспектно-атрибутивного ряда:

    [O(a1,a2,a3...)]iO(a1,a2,a3...)r[O(a'1,a'2,x3...)]

    Конкретная ассоциативная возможность есть актуальное соответствие предположенного объекта с его атрибутами как полностью предположенного в виртуальной реальности:

    [O(a1,a2,a3...)]iO(a1,a2,a3...)r[X(y1,y2,y3...)]

    В отношении 'возможности' референтная транзитность является частичной. Именно поэтому в положении (вторая ав-пара) использована интерпретативная референтность, а не реализующая. Отношение 'возможности' поэтому является самой 'свободной' с точки зрения четверного полагания модальностью.

     

    Необходимость есть такое актуально-виртуально-актуальное отношение, которое есть отношением, во-первых, целостности объектно-атрибутивного содержания, а во-вторых, устойчивым отношением такой целостности. Целостность объектно-атрибутивного содержания выражается сквозным соответствием объектно-атрибутивного содержания актуальной реальности (с интерпретативной референтностью), виртуальной реальности и актуализированной актуальной реальности (с реализующей референтностью).

    Модификации необходимости:

    Абстрактная необходимость

    [O(a1,a2,a3...)]iO(a1,a2,a3...)r[O'(a'1,a'2,a'3...)]

    Конкретная необходимость

     []

    Собственно только здесь мы можем доподлинно показать, что есть необходимость. Она есть не просто некоторое отношение нас к внешней реальности, или внешней реальности к нам, она есть сквозное отношение самой внешней реальности через целостность нашего полагания так, что независимо от угла зрения и способов усмотрения отношение целостности связей (в разных теориях - системных связей, отношений, общих отношений, устойчивых связей, в ТВ - объектно-атрибутивных связей) остается неизменным. Абстрактная необходимость это отношение через абстрактное предполагание, то есть единственный способ виртуализации, одну виртуальную реальность. Конкретная необходимость это отношение через ряд альтернативных виртуальных реальностей - (O1(a1,a2,a3...)) и (O2(a1,a2,a3...)), - из которых актуализируется лишь одна. Устойчивость и повторяемость необходимого отношения есть не устойчивость его в структурах реальности, а устойчивость его во всяких предполаганиях, то есть в актуально-виртуальной структуре реальности.

    В этом смысле очень эвристичным выглядит альтернативное определение, что возможность есть истинность в одном возможном мире, а необходимость есть истинность во всех возможных мирах. Однако данное альтернативное определение некорректно. Вначале через возможность определяется 'возможный мир', а затем через 'возможный мир' определяется различие возможности и необходимости. Даже когда вводят 'возможный мир' через набор атомарных фактов, то возможность косвенно протаскивают. ТВ кардинально меняет сам подход альтернативного установления (а не определения). Виртуальная реальность не просто более эвристически мощная, нежели 'возможный мир', но она позволяет вскрыть некоторые фундаментальные характеристики реальности через посредство отношения актуализации-виртуализации, где позиция виртуализации (человек это или некоторый организм или компьютер - не важно) оказывается независимой от ее носителя. Поэтому альтернативное установление будет таково - возможность есть двойное референтное отношение предположенной и положенной актуальных реальностей к одной виртуальной реальности, необходимость есть референтное отношение предположенной актуальности к положенной через посредство разных виртуальных реальностей. В этом установлении мы избавляемся от возможного мира, от истинности, через которую идет определение модальности в довиртуальной логике, и от самого определения, которое есть лишь инструмент неинтенциональной логики[139].

    Этот сквозной характер необходимости, который, дирекционально выражая референтность, допустимо показать так:

    [O(a1,a2,a3...)] [] O(a1,a2,a3...) [] [O'(a'1,a'2,a'3...)]

    Однако более корректная запись дирекционального содержания необходимости будет выглядеть так:

     []

    Причина - Следствие

    Это не просто некоторое геометрическое изменение, это по существу демонстрация того дирекционального содержания, которое вскрывает ТВ, а именно, что сознанию свойственно это линейное восприятие необходимости, которая всегда заканчивается Богом. Основания такой линейности, как это раскрыл Гуссерль, лежат в интенциональном потоке сознания-времени, относительно которого сознание вынуждено рассматривать реальность линейно, причинно и субъективно, в том смысле что делает отдельную сущность предметного предстояния объектом.

    Обратите внимание, что у отношения возможности и необходимости происходит транзит релевантного содержания (нет смены актуальности) и транзит референтного содержания (частичный - для 'возможности'), соответственно реализовано это по-разному через конфигурирование типа референции. По причине полного транзита референтного содержания у 'необходимости' (и дальше у 'действительности') мы не используем переменные x и y в формулах.

     

    Действительность есть такое актуально-виртуальное отношение, которое есть отношением, во-первых, нецелостной дискретности объектно-атрибутивного содержания, а во-вторых, отношением взаимной объектно-атрибутивной зависимости актуальной и виртуальной реальностей. Референтность такого актуально-виртуального отношения сущностная.

    Различие абстрактной и конкретной действительности собственно и показывают ее суть. Действительность - такое актуально-виртуальное отношение, в котором всякий актуальный аспект актуального события отдельно подвергается виртуализации в атрибут виртуального объекта, и этот же атрибут подвергается актуализации в аспект, дальнейшее усмотрение следующего аспекта претерпевает то же действительное утверждение. Это собственно то содержание, за которое Маркс критиковал Гегеля - за неучет действительного участия человека в процессе не просто познания, но и преобразования самой реальности. Действительность и есть такое 'поэтапное' атрибутивное соответствие актуальной и виртуальной реальностей.

    Более того, очевидно, что в процессе такой поаспектно-поатрибутивной актуализации-виртуализации именно виртуальная реальность осуществляет присовокупление атрибутов. Действи-тельность не только по языковому звучанию связана с деятельностью человека, но и самым содержание связана с его деятельностью. Именно в виртуальной реальности сознание достраивает атрибуты (то, что разумно, действительно), и в то же время всякий не относящийся к делу в актуальной реальности атрибут он встраивает в действительную целостность объекта (то, что действительно, разумно). Это двуединое содержание действительности: находить в актуальной реальности несвязанные с целостностью события аспекты и через виртуализацию-актуализацию встраивать их как атрибуты в целостность объекта (то, что действительно, разумно) - конкретная действительность; и, наоборот, в виртуальной реальности достраивать атрибуты объекта, которых нет в актуальной реальности, впоследствии актуализируя их в актуальную реальность (то, что разумно, действительно) - абстрактная действительность. Референтность в обоих случаях имеет маятниковый характер. Это содержание и есть принципиальное содержание того, что человек создает человеческую действительность, где ее собственное сущностное содержание и разумно привнесенное человеком содержание - неразличимы. В конкретной действительности (то есть полной) оказывается полная актуальная реальность, в абстрактной действительности эта актуальная реальность оказывается односторонней, неполной, абстрактной.

    Мы записываем [O(a1,a2...)]eO(a1,a2,a3...) Однако, чтобы показать маятниковую референтность деятельно-актуализированного воспроизводства действительно-необходимого отношения, мы вынуждены расписать для ава-модели маятниковое атрибутивное прибавление:

    [O(a1,a2...)]eO(a1,a2,a3...)e[O'(a'1,a'2,a3...)]

    Очевидно, что [O(a1,a2...)] и [O'(a'1,a'2,a3...)] - не одно и то же. Мы имеем внутреннее изменение релевантности актуальной реальности, не встречавшееся нам в иных модальностях. В самом деле человек, воздействуя на актуальную реальность, изменяет не только ее референтное содержание, но и тем самым ее внутреннюю первоначальную релевантность.

    Модификации действительности:

    Абстрактная действительность

    [O(a1,a2,a3)]eO(a1,a2,a3)e[O'(a'1,a'2,a'3)]

    Конкретная действительность

    [O(a1,a2,a3)]eO(a1,a2,x3)e[O'(a'1,a'2,a'3)]

    Абстрактная действительность выражает тотальную всеобщность объектно-аспектно-атрибутивного содержания в отношении виртуальности сознания и внешней актуальности. Конкретная действительность выражает воссоздание содержательной целостности актуальности, независимо от случайных отклонений в виртуальности (например, x3), то есть действительность в актуальности поглощает все недействительное в виртуальности сознания.

    Обратите внимание, что в отношении действительность происходит транзит релевантности (нет смены актуальности), но нетранзит референтности: двойное маятниковое изменение референции не позволяет происходить транзиту. При этом, транзит релевантного содержания особый, поскольку в результате процесса происходит самоизменение релевантности. Таким образом, релевантная транзитность как отсутствие изменение актуальности не является транзитностью в качестве изменяемой содержательно актуальности.

    Отношение формальности является релевантно нетранзитным, и для него неприменима дирекциональная формула ава-континуума. Отношение формальности демонстрирует энтропию в чистом виде, как безразличное положение структур, независимо от их релевантности. Отношение действительности является специфически релевантно транзитным, то есть релевантность преобразовывается внутри самого отношения релевантности. Отношение действительности демонстрирует негэнтропию в чистом виде как упорядоченное положение структур от простых к сложным.

    Модальность формальности также может быть расширенно истолкована, как это было и показано в сводной таблице модальностей в ТВ, как формальная случайность, формальная возможность, формальная необходимость, формальная действительность. Формальность в таком расширенном истолковании - результат референтного трафика предварительно построенной модели любой из иных модальностей, где референтность ава-модели отрицается, то есть мы имеем референтно нетранзитную ава-модель. Такой расширительный подход к формальности превращает ее в инструментальную модальность, которая позволяет лучше понять изначальную модальность, которая означена как формальная. Например, референтно нетранзитная ава-модель формальной возможности позволяет лучше понять референтно транзитную ава-модель возможности для той или иной задачи.

    Укажем на некоторое принципиальное содержание, выразившееся в нашем переходе от предметного гегелевского отношения к непредметному интенциональному гуссерлевскому содержанию.

    сознание

     []

     []

    Наука логики, в которую философия нарабатывает содержание во всякой эпохе, до Гуссерля рассматривалась как отношение (в формуле - вертикальная двунаправленная стрелка). Это отношение было предметным, и данная формула показывает, что сама предметность была именно внутренним отношением сознания (некоторая предметность, скажем, сущность, - иная предметность, явление, затем отношение между ними выступало как третья предметность и т.д.). Гуссерль меняет постановку вопроса от предметного отношения к интенциональному непредметному содержанию, для которого указывает, что направленность этой интенции задает поток сознания-времени (горизонтальная однонаправленная стрелка). Причем направление этой стрелы (у Пригожина - стрелы времени) задается именно в месте сознания. Крайние члены, актуальная реальность, не задают направление. Средний член, виртуальная реальность (позиция сознания) устанавливает крайние члены - актуальную реальность. ТВ лишь раскрывает это установление технологично через референтность и объектно-атрибутивное содержание, то есть транзитно.

     

    КОНСТРУКТИВНОЕ ИСТОЛКОВАНИЕ КОМОДАЛЬНОСТИ

     

    Если алетическая модальность суть технологическая часть объектификации в процессе имманентной апперцепции, то эпистемическая модальность суть технологическая часть объективирования в процессе концептуальной апперцепции. Такие модальности мы будем называть комодальностями: коформальность, кослучайность, ковозможность, конеобходимость и кодействительность. Такое понимание комодальности весьма важно, поскольку онтология 'эпистемически возможных' миров так и не была достаточно глубоко исследована как собственно допустимость когнитологических миров.

    Комодальность точно также построена на четверном концептуальном полагании - предустановлении, реконцептуализации, предустанавливании первом и втором. Предустановление - это концептуальное полагание первой ва-пары (на двух уровнях - релевантный и референтный трафик) в вав-модели комодальности. Собственно предустановление является также основанием для отношения адекватности. Реконцептуализация это концептуальное полагание второй ав-пары (на двух уровнях - релевантный и референтный трафик). С точки зрения функционально-феноменологического нормирования это континуум-апперцептивное действие сознания, устанавливающего простые 'АВ'-модели как первую ва- и вторую ав- пары вав-модели. Предустанавливание первое - насыщение объектно-атрибутивным содержанием в процессе предположения, то есть выражение ва-пары вав-модели через объектно-атрибутивное содержание. Предустанавливание второе - насыщение второй ав-пары вав-модели объектно-атрибутивным содержанием в процессе концептуального положения. Это объектно-атрибутивное действие сознания с точки зрения функционально-феноменологического нормирования, полагающего содержание в первой и второй ва- и ав-парах.

    Здесь и дальше переменные X, x или Y, y - содержание, которое является преобразуемым и выясняемым в комодальном отношении. То есть внимание в формулах следует обращать на эти переменные, на референтность и остальное атрибутивное содержание.

    Когнитологическое выражение для коформальности - коформальность есть смещение виртуальности в ходе рассмотрения процессуального содержания концептуальной апперцепции.

    Отметим, что коформальность может быть как объектной (коформальность объекта), так и атрибутивной (коформальность атрибута): (R(a1))n[V]n(X(y1))

    Когнитологическое выражение для кослучайности - актуально-виртуальное отношение, где актуальная реальность является нереферирующей на уровне предустановленного в некоторой практике-эксперименте атрибута или объекта. Кослучайность - прерываемая референтность во второй актуально-виртуальной паре.

    (O(m1...))r[X(m1...)]n(O'(m'1...)) - объектная кослучайность.

    Атрибутивная кослучайность - кослучайность устанавливаемого атрибута (O(m1...))r[O(x1...)]n(O'(m'1...)) как процесс транзитного перенесения содержания.

    Когнитологическое выражение для ковозможности - возможность есть отношение в вав-модели предустановленного в актуальной реальности содержания, концептуализированного в первой в-позиции, к реконцептуализации содержания во второй в-позиции.

    Абстрактная ковозможность, виртуальное соответствие установленному объекту актуальной реальности на основании одной аспектно-атрибутивной пары: (X(a1...))r[O(a1...)]i(X'(a'1...))

    Конкретная ковозможность, виртуальное соответствие установленному объекту актуальной реальности на основании конечного, но не полного, ряда аспектно-атрибутивных пар:

    (O(a1,a2,a3...))r[O(a1,a2,a3...)]i(X(a'1,a'2,a'3...))

    Когнитологическое выражение конеобходимости - виртуально-актуально-виртуальное отношение, которое есть отношением, во-первых, целостности объектно-атрибутивного содержания, а во-вторых, устойчивым отношением такой целостности. Конеобходимость это сквозная референтность, прямой транзит.

    Абстрактная конеобходимость

    (O(a1,a2,a3...))r[O(a1,a2,a3...)]i(O'(a'1,a'2,a'3...))

    Конкретная конеобходимость

     []

    Абстрактная необходимость это отношение через абстрактное предустановление, то есть единственный способ актуализации, одну актуальную реальность. Конкретная необходимость это отношение через ряд альтернативных актуальных реальностей - [O1(a1,a2,a3...)] и [O2(a1,a2,a3...)], - из которых виртуализируется лишь одна. Устойчивость и повторяемость необходимого отношения есть не устойчивость его в структурах реальности, а устойчивость его во всяких предустановлениях, то есть в актуально-виртуальной структуре реальности.

    Когнитологическое выражение для кодействительности - кодействительность имеет идущий как бы в обратном от коформальности направлении процесс, так что вав-модель допустимо назвать не затухающей, а 'разгорающейся', 'раскручивающейся' виртуальностью, относительно которой каждая предустановленная актуальность является затухающей, умирающей актуальностью. Так мы получаем искусственную кодействительность, где ее естественный характер действительности исчезает.

    Абстрактная кодействительность

    (O(a1,a2,a3))e[O(a1,a2,a3)]e(O'(a'1,a'2,a'3))

    Конкретная кодействительность

    (O((a1,a2,a3)eO(a1,a2,x3)e[O'(a'1,a'2,a'3)]

    Абстрактная действительность выражает тотальную всеобщность объектно-аспектно-атрибутивного содержания в отношении виртуальности концептуализации и внешней устанавливаемой актуальности. Конкретная действительность выражает воссоздание содержательной целостности виртуальности, независимо от случайных отклонений в актуальности (например, x3), то есть кодействительность в виртуальности концептуализации поглощает все действительное в актуальности предустановления.

    Когнитологическое выражение для комодальности вообще - модальность есть релевантно-референтное актуально-виртуальное отношение в вав-модели, где объектно-аспектно-атрибутивные содержания реальностей вав-модели разнятся. Причем, для когнитологического выражения не важно, является ли опосредующая в вав-модели (вав-цепочке) актуальная реальность феноменологической или любой иной базовой реальностью.

    Когнитологическое выражение для специфицированной комодальности. Любая из предложенных комодальностей - коформальность, кослучайность, ковозможность, конеобходимость, кодействительность - может быть специфицирована как в позиции виртуальной реальности, так и в позициях актуальных реальностей сообразно базовой структуре реальности - эмпирической, логической, языковой, мышления, высказываний, действий. Такая спецификация позволяет точно выразить тут или иную бывающую ситуации, то или иное позиционное знание через комодальное содержание.

    Тем самым мы произвели не только онтологизацию модальности и комодальности на основе структурного континуума, но и связали модальность и комодальность с феноменологически-апперцептивной функционализацией континуума в виде технологических процессов апперцепции. Именно описанные нами ранее технологические процессы апперцепции допустимо являются функциональной онтологией модальности как таковой.

    Комодальность с точки зрения когнитологических выражений дает нам представление о когнитологических мирах - мирах, рождаемых концептуальной апперцепцией: не только человеческой, но и любой концептуальной апперцепцией - например, искусственного интеллекта, инопланетян, пришельцев из иного времени, из иных непространственно-невременны?х континуумов.

     

    Часть 6. Лингвистическое нормирование

     

    В этой части мы опишем лингвистическое нормирование. Мы покажем применение 'АВ'-моделей для позиционного различения типов структурирований, для целей конструирования вербального языка, создания искусственного интеллекта, теории коммуникации, создания искусственного 'языка'.

     

    ДОМ БЫТИЯ

     

    Фраза Хайдеггера 'Язык есть дом бытия' - самое цитируемое его выражение. Меж тем, есть в этом выражении нечто ставящее в тупик. Этот тупик тем более удивителен, что его, как правило, не замечают, сразу оказываясь уже внутри языка и устремляясь внутри языка к собственно бытию, то есть по той же дорожке, что и предлагал Хайдеггер. Но нас интересует более изначальный вопрос: откуда язык-то? Откуда, интересно, мы взяли нечто такое выразительно мощное, что оказалось 'домом бытия'? Ссылка Хайдеггера на Вильгельма фон Гумбольдта (1767-1835), чьи теоретические работы о языке как находящемся в процессе развития, имеющим внутреннюю форму, зависящую от самобытности народного духа, о зависимости языка и мышления, об особом 'языковом мировидении' - скорее ссылка на истолкование Гумбольдтом языка в языке, но отнюдь не на теорию конструирования языка. Если уж язык является столь мощным, чтобы истолковывать бытие, то не является ли конструирование такого языка еще более мощным для той же задачи?

    'Дом бытия' - имманентно-структурное содержание бытия, налагаемое метафорой 'дом'. Здесь бытие истолковывается из языка, который принимается Хайдеггером как очевидная адекватная среда для истолкования бытия. Давайте ненадолго последуем за содержанием метафоры 'дом'. 'Бытие' 'находится' 'в' 'доме' 'языка'. Насколько большой этот дом, чтобы мы могли говорить о подлинной открытости бытия, о его полном размыкании? Что там, за 'стенами' этого 'дома'? Кто его построил этот 'дом'? Каково бытие за стенами 'дома'?

    Чтобы ответить на эти вопросы, нам вряд ли будут нужны филологи, уже много лет господствующие в философии. Толкователи и перетолкователи - филологи от философии и философы от филологии - вот кому мы обязаны успехами истолкования мира и фундаментальных сущностей или абсолютов. Однако с изменением онтологической позиции философии время господства филологии подходит к концу.

    Апофеоз лингвоцентризма в философии - лингвистическая гипотеза Сепира-Уорфа, суть которой можно кратко преподнести так: не окружающая реальность нормирует язык, а язык нормирует окружающую реальность. Менее общая формулировка этой гипотезы содержит тезис о влиянии языка на восприятие и деятельность человека, что в свою очередь зависит от описания мира в культуре языка этого человека. Лингвистическая гипотеза является свидетельством невероятной филологизации философии и общественного мировоззрения, произведенной Хайдеггером и его последователями. Некоторые специалисты утверждают даже, что лингвистическая гипотеза не является гипотезой, поскольку она констатация очевидного: несомненного влияния языка на жизнедеятельность человека и общества. Наше время придало этой гипотезе явное политическое содержание. Однако содержание этой гипотезы исключительно субъективное: язык в той мере влияет на нашу жизнь, в какой мере мы сами руководствуемся языковым выражением наших знаний и действий в вербальном языке. Чем богаче культура на неязыковые (вне вербального языка) формы представления знаний, проектирования действий и производство коммуникации, тем меньше подтверждений лингвистической гипотезы она способна обнаружить.

    Выйти за пределы вербального языка, чтобы приступить к конструктивному пониманию бытия, - такова задача философии. Избавиться от господства 'филологии' в философии - вот цель прорыва к собственно изначальным истокам бытия. Избавиться от 'филологии' в философии - не политика институциональной философии и не призыв к иной тематизации. Избавиться от 'филологии' в философии означает прежде всего выйти за пределы вербального языка, стать по отношению к нему в позицию его конструирования и глубже понять собственно сам вербальный язык, где он оказывается конструируемой средой постижения. Это означает построить вербальный язык из предложенного нами структурного нормирования в конструкт-семиозисе и в метасемиозисе, где вербальный язык возникает как свободное комбинирование всех уровней структурного нормирования через их обозначение в словах, через сочетание слов в дискурсе и через сочетание дискурсов в сказе собственно вербального языка, тем самым показав язык как уже искусственный и вполне изменяемый под те или иные цели. Лингвистическое нормирование должно быть основано на структурном нормировании, а не на филологии, то есть не на истолковании языка в языке. А это и будет означать то, что 'филологи' в такой работе не могут более занимать того доминирующего положения, которое они могли занимать ранее.

    Собственно проделанное нами в Теории Виртуальности допустимо понимать как детально исполненную аналитику бытия, как осуществление проекта Хайдеггера. Однако в чем наши инновации по отношению к Хайдеггеру и к структурализму?

    Прежде всего мы отказались от тезиса, что 'язык есть дом бытия'. Для Теории Виртуальности подлинно открытым бытие становится лишь в за пределами вербального языка - в 'структурном видении'. Если Хайдеггер в книге 'Бытие и время' размыкает бытие через процесс временности, в языковом указывании в Dasein, в антропологическом присутствии человека в обществе себе подобных, в истории, в повседневности, то мы поступаем иначе.

    Мы начали нашу работу за пределами структур понимания вербального языка, истолковывающего Dasein, как это предлагалось Хайдеггером и развивалось последовавшим за ним структурализмом, которых мы условно именуем 'филологами'.

    В Теории Виртуальности мы вышли за пределы антропологической онтологии - в виртуальную онтологию. Прежде всего, мы заняли иную онтологическую позицию - конструктивную, указав отношение между двумя онтологическими позициями - конструирования и истолкования - как контрафлексивные. В отличие от Хайдеггера, контрафлексивное отношение мы задали не через вербальный язык, но через специальные знаковую и понятийную среды - конструкт-семиозис и метасемиозис - в их контрафлексивном различении из разных онтологических позиций: конструкт-семиозис из позиции конструирования и метасемиозис из позиции конструктивного истолкования. При этом сами таким образом созданные специальные среды относятся нами к структурному нормированию, а не к лингвистическому.

    Структурное нормирование было произведено нами через онтологию виртуальности. В Теории Виртуальности мы попытались оказаться за пределами пространственно-временного мира, понятого нами как актуальный, - в виртуальности. Актуальному миру мы противопоставили мир виртуальности, мир вне пространства-времени, вне последовательной связности структуры, вне целостности вещей или объектов. Затем в контрафлексивном сопоставлении виртуальности и актуальности мы сконструировали иные способы постижения: уровни структурного нормирования, основывающиеся на фундаментальных структурных единицах и элементах, которые в феноменологически-апперцептивной функционализации позволяют конструктивно истолковать апперцепцию и феноменологию вообще. Мы предложили особое 'структурное видение', которое позволило структурно размыкать бытие, то есть размыкать бытие в пятом и шестом измерении, что позволило истолковать само время как отношение структурное. Уровни структурного нормирования оказались также за пределами структурного предстояния 'вот-бытия' (Dasein), предполагаемых ситуацией указывания 'вот'.

    Таким образом, вслед за Гуссерлем и Хайдеггером, которые осуществили выход в философском мышлении за пределы предметного предстояния, мы в Теории Виртуальности пытались осуществить выход за три ограничения: лингвоцентризм, интенциональность феноменологии и структурное предстояние хайдеггерианства.

    Особо важным нам представляется то обстоятельство, что вербальный язык в ТВ мы онтологизировали до семиозиса: распределили на конструкт-семиозис (знаковая среда конструирования) и метасемиозис (дирекционально-позиционно-структурная понятийная среда конструктивного истолкования), сопоставив их контрафлексивно, тем самым создав более мощные структуры конструктивного понимания, нежели экзистенциалы для истолковывающего понимания. Конструкт-семиозис это среда комбинирования конструктивных единиц и конструктивных элементов через конструктивную символизацию. Метасемиозис, вмещающий ДПС-понятия в вербальном языке, тем самым частично принадлежит вербальному языку. Поэтому не выяснив происхождение вербального языка, мы бы считали свою работу по созданию Теории Виртуальности незавершенной. В этом разделе мы и предпримем попытку произвести конструирование самого вербального языка.

    Таким образом самое важное содержание Теории Виртуальности по отношению к филологическому истолкованию в философии состоит в том, что, во-первых, структурное нормирование проделано нами вне лингвоцентризма, то есть содержательно осуществлено за пределами вербального языка, во-вторых, вербальный язык мы собираемся сконструировать из структурного нормирования, а не наоборот, истолковывать структуру в языке, как поступала философия и особенно структурализм до сих пор. Тем самым мы говорим не о вербальном языке как основе истолкования ('доме бытия'), а о лингвистическом нормировании - порождении вербального языка в конструктивной онтологической позиции из структурного нормирования ('проектирование и построение дома бытия').

    При этом происходит весьма важное изменение содержания онтологической позиции применительно к хайдеггеровской метафоре 'дом'. В конструктивной позиции 'дом' как вместилище бытия нам более не дан только внутри, вместо этого нам оказывается дан проект этого дома вместе с территорией вне этого 'дома', а равно с этим и сам спроектированный и построенный 'дом' с его внутренним содержанием уже в позиции конструктивного истолкования.

    Применяя все пять уровней структурного нормирования, мы осуществляем переход от апперцепции к слову, от слова к сочетанию слов как дискурсу и от дискурса к сочетанию дискурсов в сказе языка - мы получаем теперь уже в нашей конструктивной позиции - 'язык' ТВ. Так мы получаем различение типов нормирования - структурное нормирование (онтологический, континуумный, функционально-феноменологический, апперцептивно-технологический, имманентный и концептуальный) и лингвистическое нормирование как особый способ выражения структурного нормирования через онтологические ситуации языка.

    Скрытая конструктивная позиция в отношении языка, которая позволяет увидеть естественный вербальный язык как искусственный, обнаруживается в том, что конструирование языка происходит на протяжении длительного времени усилиями множества концептуализаций всеми носителями языка за все время его существования. Теперь мы открываем то, что происходило на протяжении длительного времени, но из иной позиции - не истолковывая язык в языке, как это делают 'филологи', а конструктивно истолковывая язык извне него самого.

    Для Хайдеггера онтологическая позиция истолкования порождает переход от уже достаточно сложного вербального языка к истолкованию простоты бытия. Для этого вербальный язык должен быть достаточно сложным, разнообразным, с использованием опыта разных вербальных языков, чтобы путем истолкования осмыслять бытие. Именно это обстоятельство - недоступность для многих полного освоения многоязычия и развитого в толковании бытия языка - создавало и создает преграды для использования хайдеггеровской философии столь же инструментально как, например, кантовской или гегелевской.

    Философия должна в подлинном смысле вернуться к себе домой. Философия должна заниматься созданием новых фундаментальных представлений, а не копаться в языке. Эти новые представления должны быть конструктивными, а не только истолковательными; структурными, а не только лингвистическими; концептуальными, а не только имманентными; порождать иные нормирования реальности, а не относиться к имеющимся.

    Для ТВ онтологическая позиция конструирования суть переход от простого структурного содержания бытия на онтологическом уровне структурного нормирования через виртуальность к сложному содержанию разворачивания, расположения, раскрытия бытия через уровни структурного и лингвистического нормирования. Для целей ТВ инструменты конструирования должны быть достаточно сложны, чтобы при помощи 'структурного видения' порождать всю пошаговую сложность конструктивного истолкования бытия. В этом смысле ТВ, хотя конструкционно и более сложная философия, но пошагово более постигаемая, нежели хайдеггеровская. Во всяком случае, мы стремились именно к этому. Сделать 'структурное видение' как можно более детально нормированным и пошагово выстроить ясное и понятное конструктивное их истолкование, не зависящее более от языка и от перевода из языка в язык - вот смысл и цель нашей работы. Ничего не должно оставаться в языке такого, что не поддавалось бы переводу из языка в язык - вот цель нашей философии.

    Так построенное конструктивное понимание языка позволяет нам поставить вопрос о языке бытия иначе, нежели он ставился до сих пор: не как из языка возникает понимание бытия, а как из конструктивной позиции возникает сам язык, делающий доступным прорыв к осмыслению бытия - прежде всего на уровне структурного нормирования, а затем на уровне лингвистического нормирования. Причем осмысление бытия на уровне лингвистического нормирования прямо противоположно хайдеггеровскому истолкованию бытия в языке - по разной онтологической позиции: истолкование бытия в языке и конструирование бытия в структурном, а затем и в лингвистическом нормированиях. Мы ставим более фундаментальный вопрос: как структурно допустим вербальный язык, делающий допустимым размыкание бытия - в структуре и в самом вербальном языке. Далее мы произведем различение бытия относительно нормирования: бывание - в структурном нормировании как структуризацию и структурификацию - и бытийствование - в лингвистическом нормировании как пропозиционализацию и сигнификацию.

    Отсюда мы получаем фундаментальный вопрос: мыслит ли человек в языке?

    Проблему 'внутренней речи' поставил Л.С.Выготский (1896-1934). Выготский различал две традиции соотношения мышления и языка: отождествление и полное размежевание. В его трудах отношение мышления и языка трактуется как последовательность фаз: мотивация - мысль - внутренняя речь - реализация.

    Философия Гуссерля (1859-1938) представляет собой систематическую попытку оформить чистое мышление как интенциональные акты, не зависящие от языка. Противостояние феноменологии и филологии в философии в поставленном нами вопросе продолжается до сих пор при явном доминировании филологов, на знамени которых начертано: 'лишь в языке мысль обретает смысл'.

    Теория Виртуальности на этот вопрос отвечает так: в мышлении происходят четыре взаимосвязанных онтологически и дирекционально разных процесса: структурное конструирование и структурное конструктивное истолкование (структурное нормирование), лингвистическое конструирование и лингвистическое конструктивное истолкование (лингвистическое нормирование)[140]. Логика не является независимой дисциплиной, поскольку она либо подчинена структурному нормированию, либо подчинена лингвистическому нормированию. Человек мыслит в семиозисе и оформляет мыследеятельность в языке: 1) для работы со сложными конструктами семиозиса; 2) для рече-текстовой коммуникации с другими людьми.

    Структурное нормирование доступно животным - собственно этим объясняется их способность выделять себя из окружающего мира, иметь весьма сложное поведение. Собственно этим объясняется и примитивный 'язык' животных, который не будучи связан с лингвистическим нормированием в мышлении, является тем не менее системой знаков, непосредственно указывающей на ситуации прямого структурного замещения, которые позволяют животным общаться в пределах структурного нормирования. Кроме того, как показывают эксперименты, животные, особенно приматы, способны к освоению языка, состоящего из многих слов. Без наличия 'языка' структурного замещения в мышлении животных, обучение их языку было бы невозможно.

    Лингвистическое нормирование - заслуга человека. То обстоятельство, что лингвистическое нормирование долгое время понималось исключительно как язык и способы его филологического истолкования (лингвистика, литературоведение, текстология и т.д.), до сих пор затрудняет видение языка с иной онтологической позиции - конструирования. Чтобы увидеть и отличить структурное нормирование от лингвистического, нам понадобилось сконструировать особый конструкт-семиозис 'АВ'-моделирования. И только такой конструкт-семиозис нам впервые позволил отличить два типа нормирования и четыре различных процесса мышления.

    Однако чей этот вербальный язык в конструктивной позиции? Разве остается он теперь исключительно человеческим? Разве поняв конструктивный проект вербального языка, мы оказываемся единственными его носителями и конструкторами? Ведь принадлежность языка человеку объяснялась только тем, что человек, являясь носителем языка, мог его так или иначе развивать и применять, не умея передать его развитие и применение нечеловеку. С тех пор, как вербальный язык становится осознанно конструируемым онтологически - в различении всех уровней структурного и лингвистического нормирования - вербальный язык перестает принадлежать исключительно человеку.

    Тем самым мы ставим еще одну проблему: как сконструировать вербальный язык так, чтобы наше конструирование мы смогли передать искусственному интеллекту, то есть выйти также и за пределы антропоцентричности, предлагаемой Хайдеггером в его понимании бытийной 'заботы'. Таким образом мы пытаемся предложить новые подходы в осмыслении самой онтологии, более не связанной ни с единственной онтологической позицией как истолкованием бытия, ни с вербальным языком как 'домом бытия', ни с бытийным временем, ни с антропологическим содержанием бытийности. Бытие оказывается конструктивно понимаемым лишь из виртуальности в ее разворачивании через структурное и лингвистическое нормирование - с иной онтологической позицией как конструированием сложности бытия, с контрафлексивно сопоставленными искусственными конструкт-семиозисом и метасемиозисом, с процессом структурного усложнения (виртуализации и ревиртуализации), с содержанием бытийности искусственного интеллекта.

    Проблема искусственного интеллекта не является 'пристегнутой' к Теории Виртуальности: она является самым фундаментальным целевым выражением позиции конструирования и самой фундаментальной проверкой конструктивной символизации и технологизации нашего нормирования - как структурного, так и лингвистического. Подобно тому как проблема бытия у Хайдеггера является самой фундаментальной проблемой истолкования - проблема искусственного интеллекта является для ТВ самой фундаментальной проблемой конструирования.

    Так проблема конструирования вербального языка оказывается связанной с проблемой искусственного интеллекта. В разделе 'Прикладные аспекты' смотрите главу 'Проблемы искусственного интеллекта'.

     

    ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ НОРМИРОВАНИЕ

     

    Лингвистическое нормирование по своему происхождению отлично от структурного нормирования. Структурное нормирование происходит из конструктивного сопоставления внепространственно-вневременно?й виртуальности и пространственно-временно?й актуальности структуры в структурном континууме, который функционализируясь, например в апперцепции, порождает целостность объекта (технологические процессы апперцепции), последовательную связность объектно-атрибутивной структуры в ее дистанционной референтности и связную непоследовательность трансструктурности.

    Таким образом, из-за доступности для лингвистического нормирования наложений объектов, процессов и позиций в любой их комбинации друг на друга лингвистическое нормирование оказывается более богатым на возможности выражения, нежели собственно само структурное нормирование. Главная особенность и преимущество лингвистического нормирования - его способность одномоментно выражать и осуществлять наложение друга на друга все различенные нами уровни структурного нормирования: онтологический, континуумный, функциональный, морфологический и материала. Однако эта особенность лингвистического нормирования, будучи представлена в разворачивающемся в актуальности вербальным языком в его пространственно-временности, структурно-последовательной связанности и целостности вещей или объектов, заслоняет то, из чего она происходит - скрывает, искривляет и маскирует собственно уровни структурного нормирования. Однако, структурное нормирование, будучи не столь богато на возможности выражения содержания, представляет собственно базовые фундаментальные содержания.

    Чтобы лучше понять различие лингвистического и структурного нормирования, мы предпримем ряд подходов описания традиционной философской проблематики.

    Для начала мы обратимся к выражению Декарта 'я мыслю, следовательно существую'. Мы различим три вида этого выражения: 'мышление есть существование', 'мыслить следовательно существовать' и 'я мыслю следовательно существую' - сколько здесь позиций и сколько здесь нормирований?

    'Мышление есть существование' - выражение неточное, поскольку отождествляет различаемые же в мышлении процессы: собственно мышления и мышления о чем-то, что существует. Однако такое выражение в структурно-нормативном смысле является вполне правильным, поскольку структурное нормирование в мышлении суть процесс на ином уровне структуры того же структурного нормирования вне мышления. В структурном нормировании связка 'есть' суть различие реальностей через их связь. Однако такое выражение совсем неверно с точки зрения лингвистического нормирования, где лингвистическое мышление и существование строго различны.

    'Мыслить следовательно существовать' показывает интенциональность структурного нормирования как такового. Существование, нормируемое в мышлении как существование, тем не менее отлично в самом мышлении как его различные акты (суть уже по-гуссерлевски): восприятие как структурное конструирование и преобразование-воображение как сруктурное конструктивное истолкование интенционально различны в самом мышлении. Соединение 'мыслить' и 'существовать' через следовательно является здесь не логической связкой вывода и не процессуально-временно?й последовательностью, а интенциональным указыванием: нормируя в мышлении нечто вне него и собственно само мышление, а также различая одно от другого, мы существуем.

    'Я мыслю следовательно существую' является более сложным выражением. Здесь выделяется позиция 'Я' как позиция собственно рефлексивная. Из позиции 'Я' мышление вступает в существование, поскольку 'я' оказывается двойственным: 'я мыслю' и 'я существую'. Так мы имеем три позиции: рефлексивное 'Я', реальность 'мышления', реальность 'существования', три процесса: процесс нормирования мышления, процесс нормирования в мышлении существования и процесс рефлексивного отличения одного от другого. Чтобы позиция 'Я' оказалась не рефлексивной, а контрафлексивной, необходимо, чтобы появилось нормирование, которое одномоментно нормирует обе реальности, а это связано с целой эпохой в истории философии с точки зрения 'языка' описания и типологии мышления.

    Однако только после этого различения мы обнаруживаем еще нечто фундаментальное - все эти выражения являются не только выражениями структурного содержания, но еще и высказываниями вербального языка: 'Я мыслю в языке, следовательно существую'. Здесь мы обнаруживаем намного более сложную конструкцию анализа: каждая позиция структурного нормирования оказывается нормированной в языке так, что сам язык уже заявляет 'я мыслю в языке', 'я в языке нормирую существование', 'я отличаю одно от другого в языке' и 'я отличаю эти три ситуации лингвистического нормирования'.

    Неясность такого различия связана именно с тем, что язык 'заслоняет' различие структурного нормировании и лингвистического нормирования своим доступом непосредственно ко всем уровням структурного нормирования. Язык берет на себя выражение всего структурного содержания, которое на самом деле происходит не в нем. Язык сам по себе не виртуален и не актуален - виртуальны или актуальны глубинные структуры. Заслуга структурализма как направления философии состоит именно в том, что даже увлекаясь лингвистическим истолкованием, структурализм, тем не менее, постоянно пытался исследовать глубинные структуры.

    В продолжение различения лингвистического и структурного нормирования мы попытаемся различить заново предметы и объекты. У Канта предметы описывают после и в связи с объектами. Для Канта предмет суть объектифицированное (без различия на объектификацию и объективирование) в различии феноменов и ноуменов. Для Гуссерля предмет дан раньше объекта в интенциональности мышления, способного различать направления самого себя (то есть мышления) как на конституированное и конституируемое. Интенциональный предмет Гуссерля вовсе не объектифицированный предмет Канта. В нашем описании технологических процессов апперцепции предметы появляются на втором шаге, а полная картина предметностей возникает лишь на десятом шаге. Таким образом мы имеем не просто различение предметов на феномены и ноумены, но более глубокое различие - различение предметов и предметностей и различие предметов в базовой структуре реальности независимо от объектности, выражаемые лингвистически. Именно это обстоятельство явилось отправной точкой для философии Хайдеггера. Для Канта такого различия не существует, поэтому в его 'Критике чистого разума' структурное и лингвистическое нормирование отождествлены как суть одно и то же нормирование. Однако и Гуссерль, по сути описывая структурные предметы как интенциональность - направленность как предмет, - не обращает внимания на различие структурности и лингвистики, поскольку занят собственно мышлением. Хайдеггер, описывая в 'Бытии и времени' лингвистическую предметность, снова не вполне отличает ее от структурной предметности, если конечно не видеть этого помимо воли Хайдеггера за различием Dasein-аналитики и Dasein-анализа. Точно также предмет у нас не является способом синтеза разных представлений объекта, как это было в СМД-методологии. Предмет в ТВ - независимый от объектификации-объективирования способ структурного нормирования через реальность и базовую структуру реальности.

    Трудность понимания различия структурного и лингвистического нормирования состоит в том, что кантовское различие на феномены и ноумены вначале должно быть понято не только как различие структурного нормирования, но и как различие лингвистического нормирования на структурном уровне, а гуссерлевская феноменология и хайдеггеровский 'язык как дом бытия' должны быть поняты не просто в их выразительном содержательном отличии, но и в их происхождении из принципиально различных способов нормирования - структурного и лингвистического.

    Серьезный прорыв в отличении структурного и лингвистического нормирования мы связываем с тремя философами - Карл Густав Юнг, Ноам Хомский и Василий Васильевич Налимов.

    Юнг, описав архетипы весьма смутно, неясно, приблизительно, тем не менее четко указал на наличие содержания, которое стоит за языком и языковым мышлением как таковым. Юнга интересовали структуры, которые, будучи выражены языком, к языку не сводимы. Базовая система представлений, которые не зависят от языка, этнической принадлежности и культуры собственно то, что представляет из себя архетип. Неосознаваемый и коллективный характер архетипа следствие уже наложения исследовательских задач самой психологии, которая помещает эту базовую систему представлений, во-первых, в сознание - на подсознательный уровень, а, во-вторых, в коллективное взаимодействие различных индивидуальных сознаний. Суть архетипа - чем он является помимо своей помещенности в индивидуальное сознание и коллективное взаимодействие индивидуальных сознаний.

    Ноам Хомский впервые осуществляет серьезный прорыв в лингвистике именно тем, что меняет собственно сам подход к лингвистике как истолкованию языка в языке на синтаксическое конструирование, прямо и непосредственно указывая на его происхождение из 'глубинных структур'. Такой подход в лингвистике по сей день является революционным.

    Василий Васильевич Налимов (1910-1997) создает вероятностную модель бессознательного, исследуя семантические спектры языковых структур как согласованных мыслеконструкций. С точки зрения подхода Налимова лингвистическое нормирование языка столь же точное как и математический аппарат, если исследовать статистически совокупность всех значений того или иного понятия.

    Структурное нормирование с точки зрения феноменологии суть 'допредикативный опыт'. В ТВ 'допредикативное' должно мыслиться в структурировании до всякого лингвистического нормирования как инаковость за пределами гуссерлевского 'жизненного мира' в его любом истолковании[141]. Так 'допредикативное' не есть в то же время дологическим, поскольку здесь допустима инаковая логика.

     

    СМЫСЛЫ И ЗНАЧЕНИЯ

     

    'Язык умнее нас, он знает и помнит больше, чем мы' - говорил в свое время Никита Ильич Толстой (1923-1996). Онтологическая реконструкция языка интеллектуальнее самого языка, который умнее нас, - отвечаем мы. Далее мы попытаемся проделать онтологическую реконструкцию языка, описав ее как лингвистическое нормирование в отношении к структурному нормированию.

    Структурное нормирование связано с появлением знака. Осуществляя структурное движение, мы в то же время мысленно произвольно двигаемся между структурами, допуская ситуации структурного замещения одних структур другими в одной и той же реальности или структурный перенос между реальностями. Структуризация является таким образом общим понятием двух ситуаций: структурных замещения и переноса. Структурное движение между реальностями не является таким образом чисто умозрительным, поскольку оно предполагает структурное замещение-перенос структур одной реальности на/в структуры другой реальности, порождающее знак. Структурное замещение или перенос это не только структурный переход, но и структурное сращение по Уайтхеду.

    Так ситуации структурного движения в структурном замещении-переносе, повторяясь миллионы и миллиарды раз, приводят к выделению отдельной сущности, указывающей на структурное замещение-перенос - знака. Знак является первым конструктивным шагом лингвистического нормирования, сразу же создающим всю сложность собственно лингвистического нормирования.

    Структурный смысл предполагает структурное отнесение. Знак - структурное замещение-перенос, смысл - структурное отнесение, обратное замещению-переносу. Структурное отнесение как смысл имеет три традиционных конструктивных шага: указание на замещаемую-переносимую структуру, связь знака с замещаемой-переносимой им структурой и подобие знака и замещаемой-переносимой им структуры.

    Как из структурного обозначение производится лингвистическое обозначение?

    Лингвистический знак, во-первых, предполагает закрепление (память) ситуации структурного замещения-переноса. Во-вторых, лингвистический знак указывает не просто на ситуацию структурного замещения-переноса, но и указывает на 'остановку' структурного движения и фиксацию 'структурного видения' именно на этой ситуации структурного замещения-переноса: так что когда мы фиксируем знак-слово 'стол', то мы не мыслим ни молекулы, ни атомы этого 'стола', но мыслим соразмерный нашей телесности объект. В-третьих, лингвистический знак указывает на лингвистический смысл как реальность (реальности) ситуации структурного замещения-переноса, где само нормирование этой реальности тоже должно быть сохранено и закреплено в памяти. В-четвертых, лингвистический знак указывает на сложность ситуации структурного отношения между означающими и означаемым структурами ситуации структурного замещения-переноса в структурном нормировании. Такое содержательное описание ситуации структурного замещения-переноса с указанием также на различные реальности (смыслы), к которым могут принадлежать замещаемые-переносимые структуры, является лингвистическим обозначением.

    Язык как цель лингвистического нормирования оказывается принципиально иным, нежели собственно структура: он изначально нормируется в целостности слов, в последовательной связности словосочетаний и в пространственно-временном расположении сказа языка. Так лингвистическое нормирование, созидающее язык, оказывается не только происходящим из структурного нормирования, но и значительно преобразующим, детализующим и делающим многообразнее само структурное нормирование. Лингвистическое нормирование 'привносит' в структурное нормирование процессуальность, дирекциональность объектов в отнесении к той или иной структуре, отношение смысла и значения в связи со знаком. Лингвистическое нормирование как обозначение имеет три различных уровня нотации - лексификацию, дискурсификацию и лингвификацию, три уровня денотации - делексификацию, дедискурсификацию, делингвификацию, которые будут нами рассмотрены позже. Денотация и нотация дирекционально противоположны: денотация - от лингвистического уровня нормирования к структурному, нотация - наоборот. Денотацию и нотацию там, где нам неважно различение мы будем называть термином 'де-нотация', чтобы отличать наше различенное отношение в отличие от неразличенного отношения Делеза.

    В таком понимании знак как фонема (протяженно-временно?й знак) и графема (пространственный знак) является двойственным как двойственно само простанство-время. И вопреки Деррида[142] ни графема, ни фонема не являются в этом смысле каким-либо образом первичными друг по отношению к другу ни в смысле якобы первенства возникновения письменности в истории человечества, ни в смысле якобы первенства возникновения фонологически-языкового сознания у ребенка. Точно также структурное движение не передается в пространстве изображения графемы более сложно, нежели оно передается во времени процесса звучания фонемы. Замещение графем фонемами и наоборот - не что иное как непосредственная ситуация самого структурного замещения-переноса, конструктивно проделываемая человеческим сознанием-концептуализацией, которое в этом смысле копирует онтологическое структурное движение.

    Делез в своей 'Логике смысла' описывает три типа отношений. Первое отношение называется Делезом денотацией (обозначением) или индикацией (указанием). Второе отношение называется Делезом манифестацией как связь между предложением и субъектом, который говорит и выражает себя. Третье отношение называется Делезом сигнификацией как 'связь слова с общими или универсальными понятиями и об отношении синтаксических связей к тому, что заключено в понятии. С точки зрения сигнификации элементы предложения представляют собой 'означающее' понятийных содержаний, способных отсылать к другим предложениям, которые, в свою очередь, выступают в качестве предпосылок данного предложения'[143].

    Два совершенно различных структурных действия - 'денотация' и 'индикация' Делез не различает. Мало того, третье структурное действие - 'отнесение' - он вообще не выделяет. С точки зрения ТВ 'индикация-указание' это выбор той или иной реальности из базовой структуры реальности, откуда произведено обозначение: в наиболее частой ситуации структурного переноса 'эмпирическая реальность - языковая реальность' это указание на эмпирическую реальность. А обозначение это содержательная фиксация смены самих структур в их позиционном и/или объектном выражении. F[O]iN(O) - актуальный объект эмпирической реальности в структурном переносе на виртуальный объект языковой реальности, где тип интерпретативной референции выражает способ отнесения, то есть тип апперцепции (в данном случае имманентной), а комбинация базовых структур реальности выражает само событие структурного переноса.

    Если мы поменяем местами наши реальности в данной записи N(O)rF[O], то мы получим нечто Делезом вообще не описываемое: структурный перенос как концептуальную апперцепцию, где производится указание на языковую реальность, отнесение как реализующая референция, структурный перенос виртуального объекта языковой реальность на актуальный объект эмпирической реальности. Более того, Делез вообще не различает 'денотацию' и 'нотацию' как дирекционально различные отношения двух нормирований.

    Манифестация, которая у Делеза упрощенно понимается через желание и веру в каждом отдельном акте речи-текста, в онтологической конструктивной позиции оказывается не важна. Желание и вера с точки зрения технологического процесса апперцепции является всего лишь различением на переживаемое выражение имманентной (вера) и концептуальной (желание) апперцепции. Язык возникает не из отдельных желаний или веры, то есть не из переживания взаимодействия разных типов апперцепции. Язык возникает из самого онтологического стремления, воплощенном в человеке и человечестве к конструированию мира. Манифестация Декарта 'Я мыслю следовательно существую' возникает не из желания мыслить и существовать, не из веры в необходимость того и другого, а из онтологической позиции: существовать значит конструировать в мышлении себя и мир каждый момент времени. Как будет показано нами далее, манифестация является более сложным позиционным отношением структурного и лингвистического нормирования.

    Далее, мы выделим сигнификацию в совершенно отдельное нормирование и будем рассматривать ее более широко, нежели Делез - как лингвистическое нормирование внутри собственно лингвистического нормирования, без отнесения к структурному нормированию. А пока мы покажем относительно структурного смысла-значения то новое, что вносим мы по отношению к пониманию Делеза, выраженному им в 'Логике смысла'. Прежде всего, мы различаем структурные смыслы и значения и лингвистические смыслы и значения как принципиально различные способы нормирования. Во-вторых, мы более детально можем выразить структурные смысл и значение как три различных отношения: указания, отнесения, обозначения. В-третьих, мы принципиально расширяем ситуации структурного замещения-переноса до любых комбинаций всех шести базовых структур реальности. В-четвертых, мы связываем ситуации структурного замещения-переноса с двумя типами апперцепции: имманентной и концептуальной. В-пятых, согласно описанным нами технологическим процессам апперцепции, мы можем рассматривать структурное замещение-перенос как процессное, то есть не в виде ав- и ва-моделей, а в виде ава- и вав-моделей.

    Теперь рассмотрим лингвистическое отношение смысла и значения, что у Делеза выступает как сигнификация. Из лингвистического отношения смысла и значения в ситуациях структурного замещения-переноса мы можем выделить структурное отношение смысла и значения как происходящее в рамках структурного нормирования. То есть структурные смысл и значение позиционно производятся из лингвистического нормирования, то есть извне структурного нормирования. Замещение-перенос структур реальности в дирекции от актуальности к виртуальности или наоборот мы пониманием как структурное отношение смысла-значения. Структурное значение суть более сложный уровень нормирования для менее сложного в ситуации замещения-переноса одной структуры на другую - более сложная структура изменяет менее сложную, становясь структурным означающим. В то же время менее сложная структура суть смысл для более сложной в ситуации структурного изменения одной структуры другой - менее сложная структура изменяется более сложной, становясь означаемым смыслом. В структурном нормировании допустимы означающие и означаемые структуры. Лингвистический знак - порождение структурного замещения-переноса и ситуации нотации. Когда мы говорим, что слова, дискурсы или даже языковый сказ являются знаками, мы неправомерное упрощаем пониманием знака. Лингвистический знак -порождение структурного нормирования и лингвистического нормирования. Когда мы говорим, что слово тоже знак, мы рассматриваем слово как элемент структурного нормирования и как элемент лингвистического нормирования. Как элемент лингвистического нормирования слово это лексема, двойственный знак - структурный и лингвистический.

    Когда мы вводим знак для выражения ситуации структуризации, мы не всегда переходим в лингвистическое нормирование. Таким образом понимание структурного значения находится вне семиотики, оно находится в семиологии. Кроме того понимание структурного смысла вынуждает нас пересмотреть семантику, разделив ее на лингвистическую и структурную семантику. Семиология - сфера изучения структурного нормирования. Семиотика - сфера изучения лингвистического нормирования.

    Лингвистическое значение тем самым оказывается более сложным, нежели лингвистический смысл, которому всегда можно приписать структурное содержание. Кроме того, лингвистическое значение и лингвистический смысл всегда связаны не только с конкретной ситуацией (ситуациями) структурного замещения, но и с языковыми ситуациями, которые мы будем рассматривать далее, исследуя лингвистическое нормирование. Лингвистическое значение и смысл связано уже не просто с тем или иным знаком, а с соединением знаков, которое на уровне структурного нормирования является уже не структурным изменением, а изменением лингвистических отношений структур. Именно такое существенное различие позволяет понимать знак и знаки как ситуации структуризации и структурного отношения, что соответственно указывает на структурное нормирование и на лингвистическое нормирование.

    Тем самым мы обнаруживаем два уровня понимания смысла и значения: лингвистический и структурный. Знак принадлежит структурному нормированию и является контрафлексивным образованием, фиксирующим ситуацию взаимного порождения структурного смысла и структурного значения, а слово принадлежит уже лингвистическому нормированию, являющемуся уже дважды знаком как контрафлексивным структурным образованием, так и фиксирующим ситуацию взаимного порождения лингвистического смысла и лингвистического значения. Тем самым мы получаем контрарефлексивную ситуацию понимания знака: структурные конструкт-семиозис и метасемиозис и лингвистические конструкт-язык и метаязык, переходы между которыми должны фиксироваться, если мы пытаемся получить то или иное содержание смысла и/или значения в конкретной ситуации употребления знака-слова.

    Так описанная Эрнстом Кассирером природа человека как символическое измерение реальности приобретает двойственность: простейшие перенос-замещения объектов и процессов структурными знаками суть символизация структурная, а сложные перенос-замещение различных объектификаций-объективирований объекта и различных выражений процессов лингвистическими знаками суть символизация лингвистическая[144].

    Конструкт-язык представляет собой среду словотворчества через манифестацию, нотацию и сигнификацию. Метаязык представляет собой лингвистику в широком смысле этого слова. Как видно из применения терминов, - в лингвистическом нормировании мы применяем 'язык', а не 'семиозис'. Это происходит потому, что, во-первых, в лингвистическом нормировании допустимы к использованию конструкт-семиозис и метасемиозис структурного нормирования. Во-вторых, сам способ построения языка является тоже 'языковым' (разворачивание языка во времени и пространстве, в последовательной связности, в различении на целостности объектов и процессов).

    Преодоление знаменитого парадокса об абсолюте[145], произведенное нами в работе 'Виртуальные загадки и псевдопарадоксы', сделано вне лингвистического нормирования. Более того, все попытки преодоления через лингвистическое нормирование данного парадокса оказываются неэффективными. То есть сколько бы мы ни ухищрялись пользоваться понятиями о 'камне', о 'поднимании': 'а что если камень величиной с планету'; 'поднять камень можно лишь на планете, а не в невесомости космоса' и т.д. - парадокс не преодолевается[146]. Преодолеть парадокс средствами самого парадокса допустимо лишь на структурном уровне, то есть, когда мы 'берем' камень и используем лишь структурные операции при его 'создании' Богом - размер (подобие), связь (с Богом) и направление 'Бог-камень'. В данном случае преодоление парадокса ('Бог может в камень превратить весь мир, в этом случае он не может поднять такой камень, но не из-за отсутствия всесильности, а из-за отсутствие структурной ситуации, в которой допускается поднимание'). Превращая мир в камень, Бог стирает грань между камнем и миром структурно. Такое действие не является нормативным лингвистически, но лишь нормативным структурно.

    Существуют и более сложные отношения. Гипотеза Сепира-Уорфа (не реальность нормирует язык, а язык нормирует реальность) - ни что иное как нормирование одной реальностью другой реальности через посредство языка. Таким образом правильное с точки зрения ТВ название этой гипотезы - гипотеза нормативного языкового опосредования. Очевидным подтверждением такого понимания является реклама: в рекламе не язык нормирует реальность социализированных поступков, а реальность вещей через язык рекламы нормирует реальность социализированных поступков. У Делеза в 'Логике смысла' мы находим весьма упрощенное представление о двойственности порождения смысла через отношение реальности вещей и реальности языка. Здесь возникает цитируемая Делезом из Кэрролла 'проблема пудинга' - 'разве можно не съесть пудинг, которому вас представили'[147]. Чтобы появилась такая норма, реальности вещей и реальности языка недостаточно - необходима этическая-социальная-феноменологическая реальность, где задается норма 'кого-либо кому-либо представлять', затем эта норма должна быть перенесена в иную спецификацию базовой структуры реальности - природную-феноменологическую реальность пудинга как вещи, включенной при этом и своим появлением-приготовлением и своим уничтожением-съеданием в кулинарную-социальную-феноменологическую реальность, и лишь затем в языковой реальности может быть нормирован этот перенос как структурное замещение в виде нормы 'нужно съесть пудинг, если вы ему представлены'. Так у нас появляется представление о смысле как о структурном отнесении или переносе в том числе относительно специфицированной базовой структуры реальности: отнесение процесса этической-социальной-феноменологической реальности (представление) и процесса кулинарной-социальной-феноменологической реальности (съедание), заданное в языке как норма зависимости.

    Язык ничего не нормирует, кроме самого себя: иные неязыковые реальности язык нормирует за счет других (тех же или иных) неязыковых реальностей. Само лингвоцентричное представление 'вначале было слово' должно быть переосмыслено в представление о слове как начале допустимости нормировать из одной реальности другую реальность через посредство языка.

    Таким образом мы получаем представление о двух совершенно различных процессах означивания - структурном и лингвистическом. Так возникает различие между структурными представлениями - представлениями структурного смысла и лингвистическими представлениями - представлениями лингвистического смысла. Лингвистические смысл и значения теперь мы рассмотрим далее более подробно.

    Далее мы попытаемся обрести очень тонкое различие в понимании технологического процесса апперцепции с точки зрения процесса структурного означивания. Чтобы удержать виртуальность как порождающее различие (различание), необходимо вначале (понимание от Канта до ТВ) присутствие человеческого сознания. Это сознание помещает себя в позицию виртуальности самим фактом своей работы. Его работа в соотношении виртуального и актуального представлена нам в онтологемах, где формулировки онтологичны, а сознание, производящее их, онтично. Чтобы удержать виртуальность (на основе уже ТВ) необходим следующий шаг - концептуальная апперцепция.

    Далее мы покажем то, что уже описано нами в структурном нормировании с точки зрения технологических процессов апперцепции, но с точки зрения отношения структурного обозначения.

    1. Структурное сопоставление - виртуальная реальность (VR) создается, если она релевантна актуальной реальности.

    Релевантность предполагает указание актуальной реальности, где данная VR потенциально допустима. Иначе говоря, актуализация (как релевантная актуальная реальность) должна быть установлена (усмотрена) - установленный экстенсиональный контекст.

    2. Переход от структурного сопоставления к структурному замещению - выбор между реферирующей и нереферирующей VR релевантен поставленной конструктивно цели.

    Нереферирующая VR значима для актуальной реальности, в то время как эта конкретная актуальная реальность для нее незначима. Иными словами, VR значима для некоторой актуальной реальности, но не имеет смысла относительно нее. Иначе говоря, выбор между реферирующей и нереферирующей VR есть выяснение релевантной реальности на предмет того, является ли она определенной и распределенной средой анализа[148].

    3. Способ структурного замещения - выбор типа референтности (интерпретативной, реализующей, сущностной) является релевантным поставленной конструктивной цели.

    4. Структурный перенос - структурное замещение происходит лишь в направлении референции, которая суть и есть направление обозначения.

    5. Полнота структурного переноса - общезначимость актуальных реальностей и однозначность реферирующей виртуальной реальности в имманентной апперцепции и общезначимость виртуальных реальностей и однозначность актуальной реальности в концептуальной апперцепции.

    Однозначность - реальность релевантна для одной реальности на всем протяжении рассмотрения существа дела. Любые условия многорелевантной референтности должны оговариваться как дополнительные. Сужение или распределенность экстенсионального контекста.

    Общезначимость - все объекты и их атрибуты VR являются значимыми относительно всех объектов и атрибутов релевантной ей актуальной реальности. Расширение интенсионального контекста.

    Структурное нормировании ТВ - описание ситуаций структурного замещения-переноса через знаковую среду особого знакового 'языка'. Именно поэтому мы называем наш конструкт-семиозис ТВ конструкт-семиозисом, а ее метасемиозис - метасемиозисом.

     

    ОТНОШЕНИЕ НОРМИРОВАНИЙ, МОДАЛЬНОСТЬ И ИНТЕНЦИОНАЛЬНЫЕ ОБЪЕКТЫ

     

    Так возникает ситуация структурификации: указывание средствами лингвистического нормирования на осмысляемые ситуации структурного нормирования. Структурификация суть то, что стоит за знаком, то есть содержание означения в его более широком смысле - не только как порождение слова, порождение дискурса или как порождение сказа языка вообще, но как прежде всего отношения структур, из которых происходит сам язык, то есть структурификация суть указывание на уровне структурного нормирования, чем собственно в данный момент занимается лингвистическое нормирование. Структурификация - структурное нормирование на уровне лингвистического нормирования. В этом его двойственный характер: структурификация возникает как обозначенное на уровне структурного нормирования, но его смысл обнаруживается лишь на уровне лингвистического нормирования.

    Структурификацию следует отличать от структуризации, то есть собственно структурного нормирования внутри него же из конструктивной позиции. Структурификация суть структурное нормирование из конструктивно-истолковывающей позиции по отношению к лингвистическому нормированию и собственно языку. Таким образом, если вплоть до лингвистического нормирования в структурном нормировании мы занимались структурированием и структуризацией, то в связи с лингвистическим нормированием структурное нормирование в позиции конструктивного истолкования лингвистического нормирования оказывается структурификацией.

    Структурификация суть то, чем язык вообще занимается на уровне структурного нормирования - язык производит отношение различных уровней структурного нормирования в базовой структуре реальности, в структуре имманентной и концептуальной апперцепции - как объектно-процессное знание. Язык в словах, язык в дискурсе и язык в сказе описывает объекты, процессы объектов, процесс между объектами, отношения между процессами, отношения между позиционными процессами и многопотоковыми многопозиционными процессами.

    Грубо говоря, язык 'дает' 'слово', 'дискурс' и 'сказ' только тому знанию, которое стало очевидным в объекте и процессе, доступным для того, чтобы стать языком. Однако в языке же мы приобретаем способность концептуализации 'слов', 'дискурсов', 'сказываний' в отрыве от их непосредственных 'слов', 'дискурсов' и 'сказываний'. Это происходит постольку, поскольку язык существует в двух измерениях - лингвистического нормирования и структурного нормирования. На каком уровне нормирования мы находимся, когда пользуемся языком, доступно лишь для мышления, которое сопровождает язык, поскольку сам язык имеет множество способов указывания структурного и лингвистического нормирования, зачастую не являющихся очевидными.

    Структурификация дирекционально противоположна ситуации теории фреймов[149]. Теория фреймов описывает отнесение высказываний к той или иной области знаний, то есть истолковывает язык в различных реальностях смыслов. Структурификация является порождающей из различных ситуаций структурного нормирования соответствующих ситуаций лингвистического нормирования: то есть вместо истолкования в языке происхождения высказывания мы получаем нормативное конструирование высказываний языка. Структурификацию впервые описывает Хомский как генеративную лингвистику, однако Хомский описывает структурификацию все еще не семиологическими, а исключительно лингвистическими средствами.

    Структурификация позволяет нам выражать лингвистическое нормирование средствами структурного нормирования, когда мы имеем дело с позиционным выражением апперцептивных, нормативных, многозначных и коммуникационных языковых ситуаций. Метафорическая языковая ситуация выражается средствами структурного нормирования лишь частично. Далее мы будем показывать структурификацию разных языковых ситуаций при помощи 'АВ'-моделей.

    Осуществляя позиционное различение, мы имеем четыре дирекционально совершенно разных процесса: структуризация (чисто структурные перенос и замещение) и структурификация (выражение переноса и замещения структурного нормирования лингвистическим нормированием) - бывание, пропозиционализация (выражение переноса и замещения лингвистического нормирования структурным нормированием) и сигнификация (чисто лингвистические перенос и замещение) - бытийствование.

    Структурное нормирование и лингвистическое нормирование принципиально не являются контрафлексивными. Структуризация, структурификация, пропозиционализация и сигнификация являются онтологическим обоснованием структурно-лингвистического различия и соответствующими нормативными онтологиями внутри структурно-лингвистического различения.

    Внутри структурного нормирования -

    Структуризация

    Структурификация -

    выражение лингвистического нормирования в структурном нормировании

    Внутри лингвистического нормирования - сигнификация

    Пропозиционализация -

    выражение структурного нормирования в лингвистическом нормировании

    Таким образом, делезовское представление о 'манифестации' распадается, разграничивается у нас на четыре разных процесса отношений нормирований: структуризацию, структурификацию, пропозиционализацию и сигнификацию. Это не означает однако, что каждый из этих процессов манифестируется непосредственно, это означает, что смысл манифестации всегда связан с тем или иным внутренним отношением нормирования или отношением между нормированиями.

    Обратите внимание, что сигнификация в широком смысле входит у нас в манифестацию как один из ее составляющих процессов. В этом смысле манифестация обладает первенством по отношению к де-нотации и сигнификации, как и предполагал Делез[150], но по совершенно иной причине - манифестация представляет собой разграничение в языке-речи различных нормирований и процессов их отношений. Однако сигнификация, как мы покажем это далее, не обладает у нас первенством, как это полагал Делез[151], над де-нотацией, поскольку саму де-нотацию мы далее будем рассматривать более широко.

    Таким образом язык оказывается двойственен: в конструктивной позиции он суть порождение как структурного нормирования, так и лингвистического нормирования. Само структурное нормирование в языке существует тоже двойственно: как структуризация и как структурификация (не считая в данном случае более общего структурирования - онтологического различия и онтического различения). Лингвистическое нормирование в языке, как это будет показано далее, тоже существует трояко: как слово, дискурс и сказ, то есть соединение дискурсов. Такая двойственность в одном случае, двойственность в другом случае и тройственность в третьем случае обеспечивает ту уже известную в теории языка ситуацию сложности распознавания различий нормирования, сложность различий позиций конструирования и истолкования, сложность различия структурных смысла и значения и лингвистических смысла и значения.

    Язык существует не в сказе, то есть не в говорении, а в указывании при сказе и говорении в структуры смысла: как лингвистического, так и структурного. Именно то обстоятельство, что язык всегда сопровождается таким указыванием вовне себя - либо в очевидность наглядно комментируемого, либо в знание памяти, либо в знание концептуального мышления - затрудняет постижение всей сложности языка: в его разных позициях, уровнях нормирования и структурах.

    Отдельным направлением структурификации является выделяемая Делезом манифестация. В своей книге Делез манифестацию не рассматривает достаточно детально, понимая ее как желание и веру вообще. Однако же пытаясь расширить понимание, он указывает, что 'измерение манифестации, которое - в позиции трансцендентального субъекта - сохраняет личностную форму'[152], тем самым предуготовляет наш вывод: манифестация включает в себя все чувственное содержание пользующейся языком в речи-тексте личности. Таким образом с точки зрения структурификации - выражение чувств или эмоций представляет собой структурификационное содержание, выражающее бывающие ситуации относительно специфицированной реальности мышления, которое переживает-чувствует личностное отношение к структурным и лингвистическим ситуациям. Спецификация реальности мышления через нейро-структуры кинестетической, визуальной, аудио, обонятельной, осязательной, вкусовой позволяет выразить интенциональность чувств в отношении спецификаций дважды: как стандартные телесные реакции (внутренне-телесное сопровождение чувств) и как культурные стереотипы выражения чувств. Все это необычайно важно для создания искусственного интеллекта, и с этой точки зрения, нейро-лингвистическое программирование должно быть предметировано более широко - как структурно-лингвистическое программирование, то есть с точки зрения расширения спецификации нейро-реальностей и социально-культурных реальностей, а также расширения способов отношения содержаний различных специфицированных реальностей через структурные единицы (дирекции, подобия, связи). Структурификационное выражение чувств очевидно нуждается в специально построенной теории, поскольку современные попытки теоретической психологии интерпретировать чувства с точки зрения дирекций, подобий и связей как структурных единиц, только начинаются. С нашей точки зрения, выражение чувств через структурные единицы отношения в структурном и лингвистическом нормировании является теоретически перспективным.

    В связи с структурификацией мы также можем рассмотреть более подробно отношение модальности. Такая допустимость рассмотрения модальности появляется в связи с тем обстоятельством, что структурификация впервые позволяет нам сделать серьезное различение.

    Модальность алетическая (формальность, случайность, возможность, действительность и необходимость), выраженная в ТВ через структуризацию, и алетическая модальность, традиционно описываемая в теориях модальности через пропозиционализацию, - существенно различные. Традиционно в логике алетическая модальность описывается через пропозиционализацию. Такое их различие вполне ясное для вышеозначенного нами различения нормирований. Структуризация суть перенос и замещение в чисто структурном нормировании, а пропозиционализация суть лингвистическое нормирование на уровне структурного.

    Пропозициональная логика модальности суть логика лингвистических значений, то есть находится на уровне лингвистического нормирования. Смысл же модальности находится на уровне структурного нормирования. Таким образом, пропозициональная теория модальности это не что иное как теория модального значения: 'возможно', 'необходимо' и т.д., выраженного в вербальном языке. Структуризационная теория модальности, которую мы попытались изложить в данной работе - теория модального смысла: структурное нормирование как структурное отношение 'возможности', 'необходимости' и т.д.

    Таким образом в онтологике мы различаем принципиально разные логики - структуризационную логику, которую можно рассматривать как логику процесса структуризации, и пропозициональную логику, которую рассматривать как логику процесса пропозиционализации. Структуризация суть процесс переноса и замещения внутри структурного нормирования как глубинный смысл языковых выражений. Поэтому по отношению к структурам лингвистического нормирования структуры структурного нормирования мы вслед за Хомским называем глубинными. Структурификационная логика возникает из применения глубинных структур в отношении к языку. Структуризационная (релевантная) онтологика и структурификационная логика - разные таким образом типы логик. В то же время пропозиционализация показывает лингвистическое нормирование как различение языковых выражений через атомарные лингвистические структуры.

    В данном случае мы можем уже более полно показать двойственный характер модальности. Алетическая модальность допустима к выражению на уровне структуризации в своем общем виде. Оперирование же алетической модальностью, как это было показано выше в главе 'Дирекциональный характер модального отрицания', неизбежно порождает двойственность алетической модальности - лингвистическое нормирование оперирования модальностью, основания которой лежат на уровне структурного нормирования. В этом смысле мы выражали структуризационную логику модальности безотносительно к спецификации (расширенного различения функционально-феноменологического уровня нормирования). Специфицированная модальность в структурировании не обладает никаким функционально-феноменологическим различием просто потому, что такое различие допустимо к установлению только уже в лингвистическом нормировании.

    Допустим, мы рассматриваем структуризационную логику возможности [X(a1...)]iO(a1...)r[X'(a'1...)]. При этом различить, объект какой именно из базовой структуры реальности мы имеем в виду допустимо лишь в лингвистическом нормировании. Выражение специфицированной модальности [X(a1...)]iAS(a1...)r[X'(a'1...)] будет выражать уже объект деятельностной социальной реальности, где в лингвистическом нормировании этому объекту будет предписываться то или иное содержание модальности возможности. Таким образом мы получаем двойственность алетической модальности - как специфицированной, так и неспецифицированной.

    В то же время деонтическая или эпистемическая модальность - изначально двойственны даже для традиционной логики. Сами деонтические или эпистемические модальности возникают исключительно на уровне лингвистического нормирования как спецификация. Наше выражение деонтической и эпистемической модальностей через структуризацию изначально предполагает двойственность: конструкт-семиозис 'АВ'-моделирования и лингвистическое нормирование через пропозиционализацию.

    Здесь уместно вспомнить так называемую дилемму Йоргенсена. Логическое следование традиционно определяется через истину (ложь) и несовместимость: заключение следует из множества посылок, если и только если истинность посылок несовместима с ложностью заключения. Поскольку императивы не обладают истинностью, то они не могут ни следовать, ни служить основанием следования[153]. Фон Вригт вообще считал, что логика норм не может быть логикой, потому что одна норма не следует никак из другой нормы[154]. И здесь мы вынуждены не согласиться с подходом фон Вригта. Всякий раз, когда мы не подозреваем, забываем или не желаем рассматривать логику как нормирование, это значит, что мы не находимся в онтологической позиции, где это нормирование может быть обнаружено. Если, как говорит, фон Вригт, одна норма не следует из другой, то это значит, что нужно искать онтологическое основание, где эти нормы являются частными случаями другой более общей нормы. Всякая логика суть нормирование. Задача логики состоит как раз в том, чтобы было обнаружено такое онтологическое основание, где различные нормы связаны онтологической нормой.

    Собственно поэтому дилемма Йоргенсена послужила толчком к пересмотру самих оснований логики, где логика норм была переосмыслена. С точки зрения ТВ дилемма Йоргенсена обнаруживает двойственность логики как пропозиционализации (где истинность установима как отношение атомарного лингвистического высказывания и его структуры отнесения) и структуризации (где истинность не установима, поскольку служит выражению самих структур структурного нормирования, отнесение к которым возникает только как отношение лишь внутри собственно структурного нормирования, выражающих функционализированные посредством апперцепции и языка бывающие ситуации). Таким образом дилемма Йоргенсена в самой теории модальности фиксирует разрыв - часть теории модальности (алетическую) допустимо рассматривать как структуризационную логику, а часть (эпистемическую и деонтическую) - как структурификационную. Такое положение дел обусловлено тем, что алетическая модальность может быть выражена чисто структуризационным образом, но эпистемическая и деонтическая модальность всегда связана с лингвистическим нормированием.

    Таким образом, для ТВ эпистемическая и деонтическая логика не что иное, нежели специфицированная модальность относительно расширенной базовой структуры реальности - структурификационная логика.

    Специфицированная модальность возникает на уровне двойного положения в различных актуальностях для эпистемической логики. Например:

    [R]i=1Mr=1[R'] - 'Я верю';

    [R]i=1Mr=0[R'] - 'Я не верю';

    [R]iMr[R'] 'Я сомневаюсь';

    [R]i=1Tr=1[R'] - 'Я знаю' (об имманентных знаниях);

    [R]i=1Tr=0[R'] - 'Я не знаю' (об имманентных знаниях);

    (T)r=1[R]i=1(T') - 'Я знаю' (о концептуальных знаниях);

    (T)r=1[R]i=0(T') - 'Я не знаю' (о концептуальных знаниях);

    [R]i=1Ti=1[R']i=1T' - 'Я познаю?'.

    В мыслительной виртуальной реальности я интерпретирую некую актуальную реальность (предположение), затем я осуществляю положение той же актуальной реальности, относительно которой указываю мыслимую в представлении (или в знании) верность предположения как 'веру'. 'Я сомневаюсь' - оказывается специфической модальностью подвергания сомнению в том числе предположения.

    Заметьте, что при этом допустима подстановка деятельностной виртуальной реальности вместо выбранной в примере центральной мыслительной VR или логической VR меняет содержание специфицированной модальности для той или иной бывающей ситуации, чего традиционно модальная логика не различает. Поэтому 'Я знаю' из позиции VR мышления, будет совсем не то, что 'Я знаю' из позиции VR высказывания. Кроме того, концептуальное знание различается от имманентного знания феноменологически-апперцептивно-функциональным позиционированием реальностей сообразно ава- и вав-моделям как имманентной и концептуальной апперцепции. Таким образом ТВ позволяет создавать гораздо больше специфицированных модальностей, нежели их известно на сегодня. То есть, ТВ предлагает 'АВ'-моделирование как в том числе и конструктор специфицированных модальностей для деонтической логики. Например, для AST (act social term), ASR (act social right):

    [AST]i=1Mr=1[AST']- 'Я должен';

    [AST]i=1Mr=0[AST']- 'Я не должен';

    [AST]i=1Mi[AST']- 'У меня есть представление о долге';

    [AST]i=1Ti[AST']- 'У меня есть знание о долге';

    [ASR]i=1Mr=1[ASR']- 'Я обязан';

    [ASR]i=1Mr=0[ASR']- 'Я не обязан';

    [ASR]i=1Mi[ASR']- 'У меня есть представление об обязанности';

    [ASR]i=1Ti=1[ASR'] - 'У меня есть полученное из социальной реальности коимманентное знание об обязанности'.

    (T)i=1[ASR]i=1(T') - 'У меня есть концептуальное знание об обязанности, созданное самостоятельно'.

    В мыслительной виртуальной реальности я интерпретирую специфическую актуальную эмпирическую социальную правовую (или этическую) реальность (предположение), затем я осуществляю положение той же актуальной реальности, относительно которой указываю мыслимую в представлении (или в знании) удостоверение предположения как 'долг' или 'обязанность'.

    [A]i=1Mr=1[A'] - 'Я намереваюсь';

    [A]i=1Mr=0[A'] - 'Я не намереваюсь'.

    В мыслительной виртуальной реальности я интерпретирую актуальную реальность действий (предположение), затем я осуществляю положение той же актуальной реальности, относительно которой указываю уже при помощи реализующей референции мыслимое удостоверение предположения как 'намерение'.

    Интересной является специфицированная модальность 'разрешения', поскольку она представляет собой выделение деятельностной виртуальной реальности в качестве центральной позиции полагания.

    [ASR]i=1Ai=1[ASR'] - 'Разрешено';

    [ASR]i=1Ai=0[ASR'] - 'Запрещено'.

    В деятельностной виртуальной реальности я интерпретирую специфическую актуальную эмпирическую социальную правовую реальность (предположение), затем я осуществляю положение той же актуальной реальности, относительно которой указываю соответствие или несоответствие ('разрешение', 'запрет').

    Когда мы описывали технологические процессы апперцепции, мы не уточняли происхождение ни актуального содержания, ни виртуального. Теперь в связи с проблематикой структурной и структурифицированной модальности мы должны прояснить это. Актуальное содержание дирекционально относится к восприятию внешней сознанию реальности и к памяти, в то время виртуальное содержание относится как к структурному нормированию в мышлении, так и к лингвистическому нормированию во внутренней речи и во внешнем речи-тексте, то есть к воображению в его расширенном понимании - как к конструктивному структурированию.

    Для этого мы производим структурификационное специфицирование реальности мышления: структурное восприятие, структурное конструирование и т.д. Апперцептивное описание процессов деятельности сознания приведено далее в виде таблиц.

     

    Восприятие

    Доступ к памяти

    Воображение

    Аудиальное

    Аудиальной

    Аудиальное

    Визуальное

    Визуальной

    Визуальное

    Обонятельное

    Обонятельной

    Обонятельное

    Вкусовое

    Вкусовой

    Вкусовое

    Осязательное

    Осязательной

    Осязательное

    Идеомоторное

    Идеомоторной

    Идеомоторное

     

    Мышление

    Структурное конструирование (из содержания восприятия или памяти)

    Структурное конструктивное истолкование (непосредственно памяти или восприятия на основе памяти)

    Лингвистическое конструирование (из структурного содержания восприятия/памяти, из лингвистического содержания восприятия/памяти)

    Лингвистическое конструктивное истолкование (лингвистического содержания памяти и/или воспринимаемой внешней коммуникации и собственной речи в коммуникации)

     

    Деятельность в широком смысле

    Мышление как деятельность (мыследеятельность) структурная

    Мышление как деятельность (мыследеятельность) лингвистическая (внутренняя речь)

    Внешняя речь/текст в ситуации коммуникации

    Идеомоторная деятельность

    Поступковая деятельность в ситуации взаимодействия

     

    Теперь мы можем дать выражение интенциональных объектов. Интенциональные объекты суть объекты, обозначенные в лингвистическом нормировании, выделенные в структурном нормировании и выраженные в различии конструкт-семиозиса и метасемиозиса ТВ через структурификацию.

    Интенциональные объекты не есть ни чисто структурными, ни лингвистическими. Интенциональные объекты всегда являются двойственными. Их адекватное смысловое выражение допустимо лишь средствами структурного нормирования, но обозначение их допустимо лишь средствами лингвистического нормирования. 'Я воспринимаю', 'я вспоминаю', 'я воображаю' суть различные интенциональные акты мышления, которые точно так же, как эпистемические или деонтические акты, представляют собой специфицированную модальность. Однако здесь спецификация происходит в реальности мышления. 'Я воспринимаю' - (mind perception reality) - MP, 'я вспоминаю' (mind memory reality) - MM, 'я воображаю' - (mind imagination reality) - MI.

    Далее мы произведем выражение структурификации специфицированной модальности интенциональных объектов. Допустим, речь у нас идет о Ниагаре, которую мы можем видеть непосредственно, помнить как увиденную ранее, представлять как описанную, но не виденную ранее[155]. В лингвистическом нормировании мы различаем следующие интенциональные объекты, соответствующие следующим высказываниям 'Я воспринимаю (вижу и слышу) Ниагару', 'Я вспоминаю Ниагару', 'Я воображаю Ниагару[156]'.

    Покажем структурификацию, используя специфицированные реальности мышления 'Я воспринимаю' - (mind perception reality) - MP, 'я вспоминаю' (mind memory reality) - MM, 'я воображаю' - (mind imagination reality) - MI.

    [F(O)]i(MP(O)) - 'Я воспринимаю (вижу и слышу) Ниагару', где O - объект 'Ниагара' Можем пойти еще дальше и через спецификацию также специфицировать реальность феноменов как природную, а реальность деятельностную как социальную - FN (phenomen natural reality) и AS (act social reality): [FN(O)]i(MP(O)) как более точная спецификация структурификации 'восприятия Ниагары' здесь специфицированной дважды - в актуальности и виртуальности.

    Восприятие - классический вопрос кантовской философии. Однако воспоминание и, более того, воображение - это уже вопрос гуссерлевской философии. В какой позиции нахожусь 'Я' в своем мышлении, когда 'вспоминаю' или 'воображаю' Ниагару. Это весьма сложный момент в понимании интенциональных объектов. Если в процессе воспоминания или воображения это позиция 'восприятия', то можно сказать, что это позиция 'внутреннего восприятия мышления', связанного с последующей памятью о 'воспоминании' и 'воображении'. Гуссерль использовал специальные термины для обозначения процессов интенционального восприятия: памяти - 'ретенция' и воображения-представления - 'протенция'. Давайте покажем иную запись того же интенционального объекта восприятия: [FN(O)]i(FN(O)>MP(O)). Здесь мы видим, что сама виртуальная позиция восприятии (FN(O)>MP(O)) выражена в виде структурного замещения содержания эмпирической-природной реальности содержанием мыслительной-восприятия реальности в контрафлексивной таким образом в-позиции специфицирования воспринимаемого интенционального объекта O.

    Теперь покажем структурификацию процесса воспоминания. [MM(O)]i(MP(O)) - 'Я вспоминаю Ниагару' как процесс интенционально использующий память, а не непосредственное восприятие из эмпирической реальности, что тем не менее может являться основанием ава-модели имманентной апперцепции. Покажем более сложную интенциональную запись процесса воспоминания: [FN(O)>MM(O)]i(MM(O)>MP(O))

    Так объект Ниагара (O), актуально данный в памяти как предварительное структурное замещение содержания эмпирической-природной реальности на содержание реальности мышления-памяти, претерпевает затем в позиции внутреннего восприятия мышления внутреннее для самого мышления структурное замещение содержания реальности мышления-памяти на содержание реальности мышления-восприятия.

    (MI>FN(O)>MI(O))r[MI(O)>MP(O)] - 'Я воображаю Ниагару, никогда ранее ее не видев' как основание концептуальной апперцепции, интенционально использующая воображение с восприятием результата внутри реальности мышления. Интересно в этой записи, что в виртуальности воображения первоначально мы обозначаем только реальность воображения без объективирования[157], затем объектифицируем и указываем реальность объективирования (эмпирическая природная реальность) и получаем объектифицированный объект воображения. Затем в актуальности реальности мышления-восприятия мы выражаем восприятие мышлением объекта как объектифицированного воображением.

    Интенциональные объекты существуют не только в реальности мышления, но и в разных иных комбинациях базовых реальностях. У нас не стоит задача выразить их все. Мы лишь показываем, как это можно делать. Например интенциональные объекты через отношение рече-текстовой реальности и реальности мышления могут быть представлены следующим образом.

    'Я описываю Ниагару, воспринимая ее непосредственно' - [FN(O)]i(S(O))

    'Я описываю Ниагару по памяти' - [MM(O)]i(S(O))

    'Я описываю Ниагару, воображая ее, никогда ранее не видев' - (MI(O))r[S(O)]

    Обратите внимание, что интенциональные объекты мы рассматриваем в главе о лингвистическом нормировании. Еще раз напомним, что специфицированная модальность интенциональных объектов предполагает двойственность: обозначение-различение их в лингвистическом нормировании и осмысление их в структурном нормировании через структурификацию. Тем самым в выражении интенциональных объектов мы получаем расширенное понимание конституирования по отношению к апперцепции.

    Здесь мы также скажем несколько слов о понимании понятия 'цель'. В свое время Георгий Петрович Щедровицкий сетовал на невозможность определить понятие 'цель'. Действительно 'цель' для создание понятия является довольно сложным пониманием. Тем не менее, мы схематично покажем как рождается понятие 'цель'. В интенциональном плане 'цель' является намеренным отношением содержаний памяти, воображения и восприятия. В субъектном плане 'цель' является соединением имманентной и концептуальной апперцепции, то есть собственно одновременным переживанием веры (переживания имманентной апперцепции) и желания (переживания концептуальной апперцепции). В интерсубъектном плане 'цель' является способом коммуникативного согласования различных субъектов их вер и их желаний. В объектном плане 'цель' является выражением объективирования в намерении к объектификации или наоборот, то есть перехода от концептуальной апперцепции объекта к имманентной апперцепции вновь созданного объекта или наоборот. В дообъектном плане 'цель' является онтологической позицией, связанной либо с истолкованием, либо с конструированием: позиции, процесса, объекта. В различение лингвистического и структурного нормирования 'цель' допустима к выражению как структурно, так и лингвистически. Такое сложное понимание 'цели' показывает радикальное и выразительное попарное отличие как конструктивного и истолковательного: дирекционально-позиционно-структурного и интенционального; структурного и лингвистического - подходов к понятию 'цель'.

    Позиционное отношение конструирования, дирекционально заданное в измерении структуры как усложнение, суть структурная цель. Цель допустимо выражается как любое позиционное отношение конструкт-семиозиса и метасемиозиса. Отсюда позиционно заданная цель в конструкт-семиозисе или метасемиозисе - дирекциональна. Цель, хотя и формулируется в содержательной позиции достигнутого равновесия сложности или данной бывающей ситуации, в силу своей дирекциональности покидает эту позицию первоначальной формулировки и допустимо уточняется на новом уровне равновесия сложности или в новой бывающей ситуации с изменяемой первоначальной 'АВ'-моделью. В этом смысле цель имеет различные уровни осмысления или, говоря иначе, допустима быть поставленной в разных позициях равновесия сложности, в разных распределениях конструкт-семиозиса и метасемиозиса.

    Такой способ онтологического понимания 'цели' в ТВ существенен по отношению к СМД-методологии, где целеобразование являлось не просто содержательным, но относящимся непосредственно к онтологии производства метода в реализации. Мы же производим не метод, а 'АВ'-моделирование в позиции конструирования через структурное нормирование. Дело не в том, что в ТВ мы производим якобы нецелевое построение 'АВ'-моделей, а в том, что сама 'цель' оказывается, во-первых, в позиции равновесия сложности, где и происходит распределение, при этом 'цели' нет ни в конструкт-семиозисе, ни в самом по себе метасемиозисе, во-вторых, 'цель' оказывается операционализируемой таким образом для работы в демонстрируемом способе 'АВ'-моделирования на уровне рефлексии. 'Цель', выраженная в разном горизонте или глубине рефлексии, может формулироваться как разная, является тем не менее одной и той же целью. И ТВ впервые позволяет это не только понять, но и показать в 'АВ'-моделировании. Таким образом для ТВ понять или проинтерпретировать нечто не означает отнюдь выразить это нечто в системно изложенном методе. Для ТВ это означает произвести несколько связанных между собой шагов конструирования.

     

    АППЕРЦЕПЦИЯ И ЯЗЫК

     

    Теперь мы приступим собственно к конструированию вербального языка, то есть к описанию лингвистического нормирования в его выразительном отличии от структурного нормирования.

    Одна из первых попыток связать апперцепцию и язык была предпринята вслед за фон Гумбольдтом - Александром Афанасьевичем Потебней (1835-1891) в своей книге 'Мысль и язык' (1862). Потебня предполагает, что именно слово является тем средством, которое, во-первых, позволяет (в нашем языке) отделять актуальные представления от неактуальных, во-вторых, тем самым пользоваться сходным по актуальности прежним запасом мысли, в-третьих, образовывать новые мысли, в-четвертых, понимать другого через понимание себя. В этом понимании Потебня предвосхищает представление, породившее нашу базовую структуру реальности.

    Людвиг Витгенштейн (1889-1951) в своем 'Логико-философском трактате' обнаруживает другую крайность понимания связи языка и мира - он отказывается вообще видеть объекты в мире, утверждая, что мир состоит из фактов, а не из объектов.

    Витгенштейн, по нашему мнению, возвращает кантовской традиции ее невнимание к процессу, который может быть выражен как происходящий, состоявшийся или будущий процесс в языке, но не как объект. Витгенштейн идет от языка к миру, пытаясь их связать при помощи логики.

    Заметим, что и теорию апперцепции и язык интерпретирует ясная и вполне предсказуемая традиция - логика. Структуризационная и структурификационная логика представляет собой описание отношений аспектно-атрибутивного присвоения, объектификации, отнесения объектов к совокупностям и исчисления атрибутов объектов по пространственно-временным различиям, создание лексем, дискурсов и сказа в языке. А пропозициональная и сигнификационная логика интерпретирует вербальный язык через предикаты. Эти две логики часто не различаются. Однако логика вообще содержит в своем исследовании проблему: логика как интерпретация объектов из языка и логика как интерпретация объектов апперцепции независимо от языка не могут быть связаны средствами самой логики. В этом смысле логика имеет характер формального описания правил интерпретации объектов разных реальностей, но не правил перевода одних в другие. Этим занимается онтологика.

    Тем самым Витгенштейн обнаруживает сильнейший разрыв в теории - между апперцепцией и языком. Этот разрыв между апперцепцией и языком по сути так и не преодолен до сих пор. Несмотря на сильное продвижение за последнее время в теории речевых актов, в теории дискурса, в теории языка, - теория апперцепции Канта, увы, не пользовалась столь же большим вниманием.

    Итак зафиксируем: Потебня идет от апперцепции и рассматривает слово как средство апперцепции в языке, то есть при все внимании к апперцепции, она для Потебни лишь способ обоснования языка, но не способ сконструировать язык. Витгенштейн идет от языка и обнаруживает факты, которые суть взаимодействие объектов в мире, но для Витгенштейна его 'фактичность' лишь способ создать при помощи логики правильные выражения в языке, а не понять основания фактов, вывести факты из оснований и затем от фактов идти к языку. С этими двумя подходами нельзя согласиться. И причину этого вскрывает структурализм в лице Фуко. Мишель Фуко (1926-1984) в своей книге 'Слова и вещи' (1966) в главе 'Теория глагола' описывает, на наш взгляд, самую важную причину невозможности прямого перехода от апперцепции к языку - наличие глагола.

    Однако Фуко при этом лишь более точно, нежели Витгенштейн, описывает взаимодействие объектов - уже не как факты, то есть отношения чистой атрибутивности, а как перечень атрибутивности, связанной в языке, которую мы можем рассматривать как связанную атрибутивность объектов, в которые указывает язык в месте глагола. Тем не менее, Фуко в своих рассуждениях идет от языка к миру объектов, но не тем же обратным путем, что и Потебня: не от апперцепции к языку. Фуко делает одно важное открытие - дискурс опосредует объект и язык. То есть дискурс суть связь апперцепции с языком.

    Мы не можем согласиться с непосредственной связью апперцепции и языка, о которой пишет Потебня, в то же время, мы не можем согласиться с тем упрощенным взглядом перехода от объектов к фактам, о котором говорит Витгенштейн. То есть нам непонятно собственно, как соотносится теория апперцепции, идущая из опыта, с фактами, устанавливаемыми в логике и затем интерпретируемыми в языке. Кроме того, принимая подход Фуко, мы зададим важный вопрос: 'а что такое 'пение' в его примере'?' 'Пение' суть процесс, а не событие, приводящее к изменению объекта, которое можно зафиксировать. Чтобы определить 'пение' как атрибут в языке, нам достаточно перейти от процесса в объекте к атрибутированию процессом объекта вместе с пространством, временем и т.д. Однако это процедура перевода языка в дискурс, а не апперцептивная процедура перехода от мира объектов к дискурсу. Как нам сделать обратное движение - как апперцептировать само 'пение' по отношению к объекту 'Я', затем логически построить дискурс 'Мне присущ процесс пения в данное время, который я порождаю в некоторых обстоятельствах', а затем задать логические правила перехода из дискурса в язык, чтобы получить выражение 'Я пою'?

    Таким образом мы обнаруживаем два дирекционально разных способа развития понимания языка: первый, развитый - от языка к его обоснованиям через дискурс, факты, апперцепцию, и другой, практически неразвитый - от апперцепции, к фактам, дискурсу и языку. При этом мы считаем, что сколько бы мы не истолковывали язык, сколько бы мы не находили для него фундаментальных обоснований, его понимание всегда будет ограничено нашим истолкованием. Сконструируйте язык из апперцепции - и вы его действительно поймете. Лишь сконструировав язык так, чтобы им заговорил искусственный интеллект, в то же время владеющий апперцепцией и каналами восприятия внешней реальности, мы действительно поймем язык.

    Мы ставим вопросы так, как они до этого не ставились - как сконструировать язык; как перейти от апперцепции к языку. Такая постановка вопросов возникает из новой цели - создание искусственного интеллекта. Когда Минский создавал свою теорию фреймов или Рош создавал теорию уровней представления, они делали принципиально другое - создавали интерпретации вербального языка. У них стояла цель: представить знания (базы данных) так, чтобы их мог использовать компьютер в действиях (операциях) преобразования. Опять же мы не ставим цель имитировать искусственный интеллект, как это происходит в тестах Тьюринга. Мы ставим принципиально иную цель: создать искусственный интеллект, обладающий апперцептивным восприятием, способный конструировать новые знания в языковых выражениях и общаться с человеком.

    В попытке поставить эту цель нами было обнаружены два разрыва: отсутствие апперцепции процессов и отсутствие ясного различения дискурса и языка. Далее мы попытаемся в общих чертах восполнить эти пробелы.

    Во-первых, кантовская апперцепция объектов должна быть дополнена онтологией и апперцепцией процессов. Во-вторых мы должны сделать различение языка и дискурса. В-третьих мы должны задать правила перехода в двух разрывах: от апперцепции к дискурсу, а затем правила перехода от дискурса к языку.

     

    АППЕРЦЕПЦИЯ, ЛЕКСИФИКАЦИЯ, ДИСКУРСИФИКАЦИЯ И ЛИНГВИФИКАЦИЯ

     

    Генеративную лингвистику разработал Ноам Хомский (1928) и его последователи. В 1957 году вышла его книга 'Синтаксические структуры'. В ней Хомский описывает порождение (генерирование) бесконечного количества предложений при помощи конечного набора грамматических правил из так называемых глубинных структур. Причем уже в этой книге он дирекционально различает грамматические правила: правила трансформации - правила перехода от глубинных структур к поверхностным, и грамматические рекурсивные правила, которые могут применятся многократно, - правила перехода от непосредственно воспринимаемых поверхностных структур к глубинным, то есть к непосредственно не воспринимаемым структурам.

    В книге 'Аспекты теории синтаксиса' (1965) Хомский производит описание правил семантической интерпретации, при помощи которой можно приписывать значение глубинным структурам. В этой книге он также делает различение языковой компетенции (правил порождения языковых высказываний) и употребления языка (изменение правил при использовании языка). В 'Заметках о номинализации' в 1970 году Хомский производит введение 'лексикализма' в грамматическую по своей сути стандартную теорию 1957 года и описывает дополнительные правила семантической интерпретации, сделанной в 1965 году.

    В 1981 году в книге 'Лекции об управлении и связывании' (Lectures on Government and Binding) он строит так называемую 'GB-теорию'. В ней множество различных правил трансформации были заменены универсальными ограничениями, что позволило описать универсальную трансформацию перемещения. При этом были выделены частные теории, каждая из которых отвечает за определенную часть грамматики, имеет свои особенные принципы и параметры. То есть с введением принципов и параметров, Хомский превращает свою теорию в концептуальную программу.

    Книга 'Минималистская программа' (1995) не имеет понятий поверхностных и глубинных структур. Минималистская программа содержит два основных принципа: единство базовых принципов различных языков и автономность грамматики. Синтаксис по утверждению Хомского не может быть выводимым. Синтаксис позволяет создавать формальные структуры, которые по определенным правилам переводятся в речь и которым по определенным правилам приписывается значение.

    Подход Хомского с точки зрения конструктивной онтологической позиции является корректным, хотя и не выходящим за пределы лингвистического нормирования. Хомский поставил вопрос о наличии особых 'глубинных структур' вербального языка, хотя и не исследовал их. В то время как в Теории Виртуальности мы шаг за шагом описали эти глубинные структуры как структурное нормирование.

    Из позиционного разграничения структур, которые начиная со второй половины 1970-х годов различались в генеративной лингвистике (грамматике), происходит невероятная путаница в истории лингвистики. Сами различные названия 'генеративная семантика', 'когнитивная семантика', 'генеративная лингвистика', 'когнитивная лингвистика' с точки зрения ТВ связаны с принципиальным дирекциональным различием структурного и лингвистического нормирований. Семантика - акцент на структурное нормирование, лингвистика - акцент на лингвистическое нормирование. Генеративной может быть лишь семантика по отношению к лингвистике. Когнитивной может быть лишь лингвистика по отношению к семантике. Поскольку теоретики лингвистики не рефлексируют свою онтологическую позицию, они могут некорректно относить себя к интенционально иной позиции.

    Если теоретик находится в позиции структурного нормирования и занимается генерированием лингвистического содержания из глубинных структур, то есть изучает переход от структурного нормирования к лингвистическому нормированию в позиции структурного нормирования, он занимается генеративной семантикой. Если теоретик находится в позиции лингвистического нормирования и занимается изучением (постижением) его происхождения из глубинных структур структурного нормирования, то есть изучает переход от структурного нормирования к лингвистическому нормированию в позиции лингвистического нормирования, он занимается когнитивной лингвистикой. Если теоретик находится в позиции лингвистического нормирования и изучает генерирование языка из структур самого языка, он занимается генеративной лингвистикой. Если теоретик находится в позиции структурного нормирования и занимается исключительно изучением этого структурного нормирования, он занимается когнитивной семантикой. Если теоретик не различает позиции перехода в процессе изучения и позицию рассмотрения, неправильно оценивает те или иные позиции или в своем исследовании время от времени меняет позицию рассмотрения, не рефлексируя этого обстоятельства, у него возникает путаница относительно того, чем он занимается. Кроме того, в американской лингвистической традиции также существует расширение понимания грамматики до лингвистики, что точно так же не имеет убедительных оснований, как это мы покажем далее.

    Чтобы осуществлять дальнейшее описание апперцепции, дискурса и языка, мы предлагаем общий взгляд на онтологию языка, основываясь на последовавшем за Хомским развитии генеративной-когнитивной семантики-лингвистики.

    Онтологизация языка представляет собой четыре совершенно разные онтологические типы ситуаций: апперцептивные бывающие ситуации, ситуации речевых актов, ситуации переноса содержания с одной онтологической ситуации на другую онтологическую ситуацию, ситуацию разнообразного взаимодействия разных носителей языка (коммуникацию). Сообразно этому каждая из этих онтологических типов ситуаций порождает четыре разных процесса - апперцепцию, лексификацию, дискурсификацию, лингвификацию, коммуникацию. Из них структурно-лингвистическими являются только три процесса - лексификация, дискурсификация и лингвификация. Апперцепция является структурным процессом. Коммуникация является языковым интерсубъективным процессом.

    Апперцепция - интерпретация/установление сознанием/концептуализацией структурирования реальности при посредстве аспектирования-атрибутирования, предметизации-предметирования, объектификации-объективирования, а также имманентной процессуализации и концептуального процессирования. В предметном содержании структура апперцепции устанавливается на основании всемирно-исторического культурного опыта как базовая структура реальности.

    Лексификация - процесс создания лексикона (словарного запаса) по правилам словообразования на основе структурного нормирования апперцептивного, нормативного, вторично-означаемого и коммуникационного содержания. Лексификация принципиально (дирекционально) отличается от деривации, которая суть создание по некоторым правилами новых лексем из уже наличных лексем. Лексикон - не словарь. Лексификация суть изначальное словотворчество. Лексификация дирекционально противоположна деривации, поскольку связана не с процессом истолкования наличных лексем, а с конструированием их наново в онтологических ситуациях языка. Правила словообразования должны подвергаться при этом конструктивному истолкованию. Лексификация порождает лексемы - концептуальные объекты лингвистического нормирования, которые принципиально отличны от номенов - объектов языковой реальности структурного нормирования. Более того, языковая реальность структурного нормирования, как это уже указывалось, не является языком в его традиционном понимании.

    Дискурсификация