СЕРГЕЙ ДАЦЮК
ОНТОЛОГИЗАЦИИ
Киев - 2009
Свидетельство о регистрации авторского права ?30480 выдано 30 сентября 2009 года государственным департаментом интеллектуальной собственности Министерства науки и образования Украины.
Работы этого издания посвящены онтологии и выражению онтологических оснований актуальных для интеллектуальной деятельности ситуаций и проблем.
Краткий свод наиболее существенных идей об онтологии 19
Философские, теологические и некоторые научные онтологии 19
Онтосхематизация разрыва онтологий 'Бог' и 'Мир' 81
Виртуальная онтология или онтология виртуальности. 88
ОНТОЛОГИЯ РЕФЛЕКСИИ, КОНТРАФЛЕКСИИ И КОНТРАРЕФЛЕКСИИ 108
Откуда возникла проблема онтологизации рефлексии? 108
Предусловия онтологизации рефлексии. 108
Типология рефлексии по ходу исторического появления ее теории 111
Контрафлексия и контрарефлексия. 118
Анализ рефлексии и исчисление рефлексии. 125
Какие проблемы пытается решить ТВ относительно рефлексии, которые мы здесь не обсуждаем? 126
Появление и усложнение половых различий. 128
Формальная и содержательная онтологизация гендера 131
Различения в сферах исследований и в политике. 137
ОНТОЛОГИЗАЦИЯ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ КУЛЬТУР. 140
Проблематизация онтосхемы воспроизводства деятельности и трансляции культуры 141
Комментарий к онтосхеме 'производства деятельности и взаимодействия культур' 148
Что такое культурная политика?. 150
Типология культур в ситуации культурного взаимодействия 152
ОНТОЛОГИЗАЦИЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ, КУЛЬТУРЫ И ДУХОВНОСТИ 155
Проблемы соотношения культуры и цивилизации в истории вопроса 156
Системное различение культуры и цивилизации. 167
Фундаментальные выводы, следующие из различия культуры и цивилизации 184
Как можно создавать новые мотивации?. 228
ОНТОЛОГИЗАЦИЯ НАУКИ И ВЫХОДА ЗА ЕЕ ПРЕДЕЛЫ 233
Наука, техника, технология и инженерия. 254
Наука как цех или корпорация ученых. 264
Традиционные онтологизации науки. 274
О различении онтологических позиций истолкования и конструирования 302
Перспективы контрафлексии и контрарефлексии. 305
Нормативные онтологии и онтологизации: объектная, процессная и структурно-континуумная 311
Базовая структура реальности и бывающие ситуации 336
Истинность, адекватность, актуальность и соответствие 341
Деятельностная онтологизация науки. 360
Перспективы науки и конструктивизма. 368
Онтологический кризис науки. 368
Пределы науки и горизонты конструктивизма. 377
Основания конструктивизма. 381
Судьба науки и перспективы конструктивизма. 385
ОНТОЛОГИЗИРОВАНИЕ ТЕЛЕПАТИИ.. 389
Основные понятия телепатии. 390
Интенциональные виды телепатии. 398
Реальностная онтологизация телепатических процессов 401
ПРОБЛЕМНОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ИННОВАЦИЙ ТЕОРИИ ВИРТУАЛЬНОСТИ 407
ОБ ОНТОЛОГИИ
Введение
Многие годы пропаганды науки приучили людей к тому, что знания или их получение - это если не хорошо, то, во всяком случае, не плохо. Однако сейчас такое отношение подвергается сомнению, поскольку в настоящее время производство и трансляция знаний являются настолько разными по основаниям, что в одной и той же сфере знаний могут быть совершенно разные системы знания. Знание перестало быть единственным, и возникла проблема - что называть знаниями. Далеко не всякая информация, которую мы в своей повседневной жизни получаем, является знанием.
Чтобы информация стала знанием, она должна быть, во-первых, включена в некоторую картину мира, во-вторых, систематизирована в некоторой теоретической иерархии, в-третьих, как теория иметь отношение, проверяться и преобразовываться в практической деятельности. То, что мы в большинстве случаев встречаем в Интернет, - это информация, а не знание. Информация в современном мире оказалась избыточной, а знания - распределенными сообразно различным способам их онтологизаций[1].
Таким образом, оказалось, что знания вообще - это очень специфическое содержание, которое зависимо от способа онтологизации. Даже в одной и той же онтологии мы можем по-разному провести нормативную онтологизацию - и это поменяет какую-то часть или даже всю систему знаний, которая у нас есть. Так в каждой отдельной области знаний оказывается не просто много знания, а много систем знаний, которые претендуют на истинность, адекватность и осмысленность. Смена знаниевых систем последний век происходила уже как внутри одной и той же онтологии, так и за счет смены самих онтологий и, таким образом, знания стали многомерными, они стали зависеть от подходов, которые принимаются в начале их производства.
Но даже это не уничтожило стабильность системы производства и трансляции знаний, поскольку смена знаниевых систем как внутри одной, так и на основе разных онтологий, укладывалась в длительность человеческой жизни. Проблема смены знаниевых систем решалась как смена образовательных парадигм через новых людей - их носителей, которые просто приходили в науку уже с принципиально новыми системами знаний и вытесняли представителей старых систем знаний.
Теперь же оказалось, что уже на протяжении индивидуальной жизни меняются не только способы онтологизации или онтологии, а соответственно и некоторая система знаний, но онтологические представления меняются таким образом, что порождают сразу несколько систем знаний. Очень большая вероятность, что так дальше и будет продолжаться. Онтологии будут меняться стремительно, и каждый из нас на протяжении своей жизни, как минимум хотя бы раз, а то и несколько раз, будет переживать смену онтологии. Эта ситуация известна как постмодернизм. Постмодернизм плох тем, что, создавая видимость объемлемости разных систем знания путем их эклектичного соединения, отрицает допустимость онтологизации, лежащей в основании всех или хотя бы большинства систем знаний. Поэтому вопросы онтологизации и фундаментальной реонтологизации оказываются принципиально важными.
В своем изначальном понимании онтология это учение о бытии, а онтика это учение о сущем. Любые попытки сказать как-то иначе - 'наука о бытии' или 'теория о бытии' уже основаны на той или иной онтологии[2].
Такое понимание онтологии является пониманием в узком смысле понятия 'онтология'. Поскольку понимание и выражение бытия связано с самыми фундаментальными представлениями, то и понимание 'онтологии' также стало расширительным.
В настоящее время онтологией называют самые фундаментальные представления в той или иной области мышления и деятельности. Онтикой называют фундаментальные представления в той или иной области мышления и деятельности, которые относятся к существующему.
'Википедия.ру'[3] дает следующее представление о зарождении онтологии: 'Термин 'Онтология' был предложен Р. Гоклениусом в 1613 году в его 'Философском словаре' ('Lexicon philosophicum, quo tanquam clave philisophiae fores aperiunter. Fransofurti'.), и чуть позже И. Клаубергом в 1656 году в работе 'Metaphysika de ente, quae rectus Ontosophia', предложившем его (в варианте 'онтософия') в качестве эквивалента понятию 'метафизика'. В практическом употреблении термин был закреплен Х. Вольфом, явно разделившим семантику терминов 'онтология' и 'метафизика'.
Онтология требует очень мобильного и непредвзятого мышления. Когда мы говорим об онтологии, мы идем по полю, которое покрыто чьими-то любимыми мозолями. Наступать на эти мозоли всегда неприятно. Еще неприятнее слышать, что ты не так идешь, не так наступаешь - очень часто многие не только не видят поля, но следят за походкой и фиксируют факт наступления на его больную мозоль. Онтология же - это подход к некоторому полю, а вовсе не походка, которая суть метод. Онтология вовсе не состоит из отдельных шагов по любимым мозолям. Поэтому когда вы будете читать про выражение какой-либо онтологии, и вдруг вам наступят на любимую мозоль, не кричите сразу: 'это не так' или 'нельзя так излагать', попытайтесь увидеть подход.
К пониманию онтологии нужно подходить осторожно, так как любые наши выражения, слова и предпонимания могут уже быть связаны с той или иной онтологией. И хотя философская метаонтология и оказалась именно той областью знаний, где был поставлен вопрос об онтологии, это отнюдь не означает, что именно философия имеет исключительное или даже преимущественное право на постановку любых онтологических вопросов и проблем. Отсюда онтология не обязательно должна быть сформулирована в строгой таксономии понятий - она также может быть сформулирована в метафорах или в языке бытовых описаний.
Давайте посмотрим на другие определения 'Википедии.ру' в статье 'Онтология':
'Онтология, таким образом, представляет собой попытку наиболее общего описания универсума существующего, который не ограничивался бы данными отдельных наук и, возможно, не сводился бы к ним'.
Здесь содержится три принципиальных ошибки в представлении онтологии: 1) онтология не есть 'наиболее общее описание универсума', так как различие универсум/мультиверсум является одной из онтологических проблем; 2) онтология не относится согласно Хайдеггеру к универсуму существующего, но скорее к универсуму бытийствующему (она не 'внутримирное сущее', а 'открытое бытийное сущее'); 3) онтология не просто 'не ограничивается данными отдельных наук' (имеется в виду - не гносеология, а эпистемология), но даже не ограничивается эпистемологией (то есть не эпистемой всех наук эпохи), а является когнитологией (фундаментальными представлениями эпохи, не выражаемыми в исследовательской позиции науки).
Возьмем еще одно определение из той же статьи: 'Иное понимание онтологии даёт американский философ Уиллард Куайн: в его терминах онтология - это содержание некоторой теории, то есть объекты, которые постулируются данной теорией в качестве существующих'.
Это довольно адекватное представление взглядов Куайна. Однако в его взглядах содержится две принципиальные ошибки: 1) онтология не есть теория, поскольку теория это лишь один из способов выражать онтологию; 2) онтология не есть совокупность постулируемых объектов как существующих, поскольку 'объект' это один из господствовавших с XVIII до XX века концептуальный онтологический подход в выражении оснований.
Таким образом, при установлении онтологии мы имеем целый ряд проблем.
Первая проблема - как оказаться в онтологической позиции. В социальной иерархии есть мнения. В той или иной онтологической картине мира есть точки зрения. В деятельности или, правильнее сказать, в мыследеятельности, есть позиции. Онтологическая позиция - особая позиция, которая возникает в процессе особой деятельности, которая известна в СМД-методологии как 'онтологическая работа'. Онтологическая позиция в ТВ: выделенное в онтологической рефлексии фундаментальное отношение, представляемое как отношение структурного места к другим допустимым структурным местам на онтосхеме или в семиозисе - в формальной онтологизации; и представляемое через отношение особым образом сформированных понятий - в содержательной онтологизации. Таким образом, онтологическая позиция задается дважды - в формальной онтологизации на онтосхеме или в семиозисе и в содержательной онтологизации через таксономию понятий.
Вторая проблема - независимость формального выражения онтологии от онтики языка, на котором мы говорим и пишем. С точки зрения различия 'бытие - существование' язык неизбежно онтичен, то есть выражает существование, а не бытие в отношениях: подлежащее-сказуемое-определения-сущего. Чтобы выражать онтологию, в Теории Виртуальности (ТВ)[4] мы были вынуждены прибегнуть к особому средству выражения вместо языка - семиозису, который сопровождается особым образом преобразованным языком метасемиозиса - дирекционально-позиционно-структурными понятиями (ДПС-понятиями). Поэтому мы говорим 'выражение онтологии' (как из конструктивной онтологической позиции, так и из истолковательной), а не 'описание онтологии', которое производится традиционно исключительно из истолковательной онтологической позиции.
Третья проблема - сквозь язык и даже семиозис просвечивают целый ряд онтологий: как добиться независимого от каких бы то ни было содержательных онтологий выражения представлений об онтологии вообще.
Четвертая проблема - как добиться независимого от философии изложения фундаментальных представлений об онтологии вообще, поскольку именно философия попыталась поставить и решать проблемы онтологии, выработать средства и способы выражения, то есть именно философская онтология навязывает себя в качестве основной при изложении представлений об онтологии.
Таким образом, мы попытаемся построить теорию онтологии, держа в поле онтологической рефлексии все метаонтологии и множество известных онтологий. Обратите внимание, что мы будем строить не теорию внутри некоторой или даже некоторых онтологий, так как теоретическая онтология ограничивает возможности постигать нетеоретические онтологии. Мы будем строить онтологию онтологий теоретическим образом, так как только теоретический подход позволяет выражать и сравнивать разные онтологии.
Причем то, что мы будем делать, является не 'онтологической работой', а теоретической онтологизацией. 'Онтологическая работа', как это принято в СМД-методологии, так или иначе сопровождается методологической работой, то есть стремиться быть выраженной в методе. Конструктивная онтологизация, которой здесь по преимуществу мы будем заниматься, различает истолковательную позицию методологии и конструктивную позицию теоретической онтологизации.
Сначала мы попытаемся приблизительно обозначить круг вопросов, которые могут быть отнесены к любой онтологии, попытавшись выразить их максимально независимыми средствами.
1) Каков Абсолют, он же первоисточник и первоначало, и каково отношение к этому Абсолюту, имеются ли другие представления об Абсолюте и как они соотносятся между собой; 2) Что еще есть кроме Абсолюта, и как с этим соотносится Абсолют; 3) Каковы первичные единицы всего, и как представления о них соотносятся с иными представлениями об иных первичных единицах; 4) Каковы способы соединения этих единиц (простые или сложные) и как они соотносятся с другими способами соединения.
Как видим, нам не очень-то это удалось: 'Абсолют', 'единицы', 'способы соединения' - все это не просто язык, это логос, то есть некоторым образом упорядоченный язык. Однако совсем избежать этого в естественном языке невозможно.
Теперь мы обозначим тот же круг вопросов онтологии внутри собственно философской онтологии.
К онтологии могут быть отнесены следующие вопросы: 1) Вопросы о бытии - сущность, причина, цель, различимость на реальности, отношение к ничто, отношение к существующему; 2) Вопросы о мире - что есть мир, единственный ли он или миров много, единый ли он или расчленен в себе (универсум или мультиверсум), как и из чего появился мир, когда и каков будет его конец; 3) Вопросы об основаниях или об онтологических единицах - первоначалах или простейших единицах выражения бытия и мира, и о взаимосвязи основания и основанного; 4) Как соединены онтологические единицы, они соединены единым образом или соединение имеет много уровней (слоев). Проблемным является отнесение вопроса о знаниях и познании мира - к онтологии. В основании знаний уже лежат те или иные представления, которые мы изложили в первых четырех вопросах. Познание же всегда предваряется постижением, то есть снова ответом на предыдущие четыре вопроса.
Чтобы иметь дело с онтологиями, нам нужно различить способы формирования представлений об онтологии.
Если содержательно онтология суть фундаментальные представления, то формально онтология (формальная онтологизация) представляет собой способы своего выражения. Сам подход к тому, что мы делаем для представления формальной онтологии - описываем-истолковываем или выражаем-конструируем, тоже является онтологичным. Собственно поэтому мы употребляем представление о 'выражении онтологии'.
Выражение этих способов выражения тоже является онтологически зависимым, то есть то, как мы выражаем формальную онтологию (описываем в естественном языке, описываем в искусственном языке, конструктивно задаем в знаках, в знаковых схемах или моделях) является зависимым от той онтологии, в которой мы при этом находимся.
Содержательная онтология может быть выражена в понятиях-терминах, организованных в таксономию, их описаниях и связях. Формальная онтология может быть выражена в знаковых схемах со своим набором графем-знаков, их описаниями, правилами употребления и преобразования (например, формальная онтологизация логики суть символизация и формализация, а формальная онтологизация в системомыследеятельностной методологии представляла собой 'позиционную схему'). Формальная онтологизация может быть выражена также в знаковых конструктивных семиозисах со своим алфавитом, их описаниями, правилами употребления и реконструкции.
До сих пор онтология оперировала знаниями, в настоящее время мы переживаем переход от эпистемологического способа понимания и построения онтологий к когнитологическому, то есть такому, который оперирует фундаментальными представлениями.
Онтологии допустимы к различению по разным способам выражения оснований. Иначе говоря, сколько способов различия выражений оснований мы можем придумать, столько будет и различений онтологий:
- фундаментальные или метаонтологии, которые описывают наиболее общие представления, не зависящие ни от предметной области, ни от какой бы то ни было структурной упорядоченности;
- средовые онтологии (естественного языка, музыки, танца, мимики, жеста и т.п.);
- формальные онтологии, то есть способы знакового и/или схематического выражения фундаментальных представлений, связанные с соответствующими содержательными онтологиями;
- содержательные онтологии, то есть способы понятийного выражения фундаментальных представлений, где понятия объединены в таксономию;
- региональные онтологии, то есть онтологии предметных регионов, представляющие то или иное направление области знаний (например, онтологии физики, химии и т.д.);
- предметные онтологии, которые используются для выражения самих предметностей, обладающих концептуальным содержанием (объектная, субъектная, деятельностная, социальная и т.д.);
- системные онтологии (описывающие систему относительно связей, процессов, функций, морфологии, материала);
- онтологии формальной онтологизации в СМДМ (рабочая или ядерная, объемлющая, предельная);
- онтологии конкретной проблемы или задачи, которые определяют терминологическую базу конкретной проблемы или задачи;
- когнитологические онтологии (отличающие себя от эпистемологических онтологий, имеющих дело со знаниями, как имеющие дело с фундаментальными представлениями);
- онтологии картин (конструкций) мира: (природная или естественная (эволюция), антропоцентристская или культурно-человеческая (генезис), мыследеятельностная или системомыследеятельностная (развитие), конструктивная или виртуальная (негэнтропия));
- соответственно онтологии атропоцентристские и неантропоцентристские;
- онтологии доминирующие и поглощенные, эпохальные и вечные;
- нормативные онтологии ТВ (структурные: объектная, процессная, структурно-континуумная и структурно-лингвистические: структуризационная, структурификационная, пропозициональная, сигнификационная);
- с точки зрения сложности схем сборки: онтологии одно- и многоуровневые, одно- и многофакторные.
Виртуальная онтология - новая онтология, где есть новые свойства: 1) онтологическая позиция конструирования (виртуальность, инаковость) и онтологическая позиция истолкования (актуальность, очевидность); 2) контрафлексия как новый тип мышления сопоставляет эти две позиции в содержательной онтологизации через метасемиозис, а в формальной онтологизации через конструкт-семиозис; 3) инаковость виртуальности связана с новыми чисто умозрительными онтологическими представлениями - 'структурным видением'; 4) базовым процессом виртуальной онтологии является негэнтропия безотносительно к пространству-времени, и в ряду других онтологических картин мира - эта онтология суть не картина, а конструкция мира.
Сетевая онтология - новая онтология, которую представители одних онтологий пытаются сводить к традиционным, а представители других онтологий выделяют как отдельную предонтологию. Прообраз сетевой онтологии заложен в когнитивной метафоре 'ризома' Делеза. В представлении сеть суть произвольная разветвленность структуры, не имеющая начала, иерархии, единства, бинарного различения. Сетевая онтология построена на представлении о сети. В ТВ сетевая онтология - топологическое выражение структурно-континуумной нормативной виртуальной онтологии.
Очень важно понять принципиальное отличие представлений об онтологии вообще от представлений какой-либо отдельной онтологии. Скажем, из фундаментального подхода Хайдеггера к бытию еще не следует то, что хайдеггеровское истолкование бытия является адекватной постановкой проблемы об онтологии вообще.
Бытие - всеобщее представление о различии, для каждой эпохи имеющее свое фундаментальное выражение в нескольких метаонтологиях. Традиционно Бытие наиболее полно пытается выражать метаонтология философии. 'Бытие' выражается через сопоставление 'мышлению' (Парменид), через антитезис 'ничто' и синтезис 'становление' (Гегель), через противопоставление 'сущему' или 'существующему' (Хайдеггер). Бытие выражается через сопоставление с пространством в дохайдеггеровской философии и со временем - в хайдеггеровской. Бытие истолковывается в имманентных представлениях пространства-времени (пространственно-временные направления), последовательной связности структуры (структурной континуальности) и последовательной размерности структуры (структурной дискретности или целостности), то есть в указывании-'вот' в 'экзистенции' человека - в довиртуальной (доконструктивной) философии. Бытие выражается конструктивно в виртуальной или конструктивной философии как конструктивное установление различия через произвольное комбинирование связностей, размерностей и структурных направлений за пределами имманентности, продиктованной телесностью, сознанием и коммуникацией человека.
Наиболее полно и объемно представления об онтологии могут быть заданы как интегральное содержание, сформированное внутри разных региональных онтологий, внутри разных метаонтологий. Чтобы обозначить круг онтологических проблем и вопросов, мы обратимся, конечно же к истории философии, физике, религии, немного к мифологии, отдельно опишем онтологию истории и психологии. Столь же фундаментально следовало бы исследовать и мифологию разных культур, однако это выходит за рамки наших задач.
Первым учением о бытии мы обязаны Пармениду. Вопросами о первопричинах и первоэлементах мы обязаны древнегреческой философии. Постановкой вопроса о мире идей (эйдосов), которые являются прообразами вещей, составляющих мир вещей или форм материи мы обязаны Платону. Предпостановкой вопроса об онтологии - Аристотелю. Постановкой вопроса о происхождении мира, его греховности и спасении мы обязаны Библии. Предложением представления о виртуальности как способе соединения сущего и сущности мы обязаны Скоту. Вопросами о мире мы обязаны Декарту, о различении миров - гностикам. Вопросами об основании и обосновании как различении субстанции и акциденций мы обязаны Спинозе. Вопросами о различении простых и сложных идей, об эмпирическом основании, об онтологии процесса мы обязаны Локку. Вопросами о концептуальности основания мира (монаде), о едином и единственном в выражении мира, о дискретности и континуальности мира мы обязаны Лейбницу. Вопросами об антиномичности представлений о мире и о Боге, формулировкой объектной онтологии как теории апперцепции мы обязаны Канту. Созданием содержательной понятийной онтологии мы обязаны Гегелю. Различением формальной и региональной онтологий мы обязаны Гуссерлю. Различием бытия и существования, которое выражается в языке через указывание в 'вот-бытие' мы обязаны Мартину Хайдеггеру. Созданием многоуровневой онтологии мы обязаны Гартману. Рассмотрением логических аспектов онтологии и принципом онтологической относительности мы обязаны Куайну. Вопросами о многомировой интерпретации мы обязаны Хью Эверетту. Постановкой вопроса о текстуальной онтологии мира мы обязаны Деррида. Предпониманием сетевой онтологии (ризома) мы обязаны Делезу. Вопросами об онтологических единицах и их схемах сборки, различению онтологизации, объективации и реализации, введением позиционных онтологических схем и методом оперирования ядерной, объемлющей и предельной онтологиями мы обязаны СМД-методологии.
Наиболее полно онтология исследовалась в работах таких философов как Мартин Хайдеггер, Николай Гартман, Уиллард Куайн и у представителя системомыследеятельностной методологии Георгия Петровича Щедровицкого.
Чтобы понять подходы к онтологии, мы сделаем краткий экскурс в историю идей об онтологии - с нашей точки зрения, то есть, пользуясь современным представлением об онтологии. Мы будем различать онтологию в узком смысле слова - как 'учение о бытии' и в широком смысле слова - как 'фундаментальные основания, выраженные в любых представлениях, независимо от непосредственной постановки вопроса о бытии'. В ходе изложения нас будет интересовать не собственно онтология того или иного мыслителя, а что принципиально нового содержится в выражении им своей онтологии относительно онтологических единиц, схем их сборки, формальной онтологизации (выражения фундаментальных представлений) и содержательной онтологизации (способов введения и использования таксономии).
Краткий свод наиболее существенных идей об онтологии
С чего начинать излагать идеи об онтологии, на наш взгляд, является проблемой понимания самой онтологии. Протоонтологические идеи содержатся, прежде всего, в мифологии. И если излагать протоонтологические идеи мифологических систем, то начинать нужно было бы с древнеиндийской философии 'Вед' XVI-V в. до н. э.
Однако мы придерживаемся такого взгляда, что онтология возникает в связи с представлениями, которые описываются категорией 'бытие'. Конечно, такой взгляд относится к чисто западной философии. Однако же и сама онтология является порождением западной философии. Поэтому ничего некорректного не будет в том, чтобы начать краткое изложение существенных идей об онтологии с момента первого появления представлений о бытии, где выделена сама категория 'бытие' как попытка указать на основание всего сущего, отличающееся от самого сущего.
Философские, теологические и некоторые научные онтологии
Парменид
Парменид (540 или 520 г. до н.э.) впервые рассматривает бытие как вопрос для осмысления. Бытие есть, и кроме него нет ничего. Мышление есть бытие, ибо нельзя мыслить ни о чем. Бытие ничем не порождено, оно не происходит из Небытия, ибо Небытия нет. Бытие не может исчезнуть, не может превратиться в Ничто. Бытие покоится в вечности, а не во времени. Бытие одно, не может быть много бытий. Бытие едино внутри себя.
Левкипп-Демокрит
Левкипп (V в. до н. э.) и Демокрит (460-370 гг. до н. э.) - основатели атомистики. Атомистика - учение о первоэлементах, атомах, неделимых частицах вещества. Демокрит отвергал бесконечную делимость вещества. Мир есть система атомов в пустоте. Соединение атомов образуют сложные тела. Движение - свойство атомов. Разнообразие тел и различные их качества это разнообразие соединений атомов.
Платон
Платон (428-427 - 348-347 гг. до н.э.), настоящее имя Аристокл. Его часто называют родоначальником идеализма. Согласно Платону существует мир идей (эйдосов), которые являются прообразами вещей, и мир вещей или форм, образованных из бесформенной материи. Мир идей существует вне пространства и времени, но в нем есть иерархия, на вершине которой стоит идея Блага, тождественная абсолютной Красоте. Из этой идеи проистекают все другие. Таким образом изначальным и сущностным является именно мир идей.
Аристотель
В онтологию Аристотеля (384 - 322 гг. до. н.э.) традиционно включают Физику и Метафизику. Физика - учение о движении, которое возможно благодаря онтологическому различию между силой и энергией. Метафизика, в буквальном значении у Аристотеля 'то, что после физики', - учение о первопринципах бытия или первая философия. Аристотель вводит представление о четырех первоначалах или причинах: форма, материя, деятельность, цель.
Форма это сущность вещей. Материя - то, что оформляется. Неоформленная материя представляет собой небытие. Первичным образом материя оформляется из пяти элементов: вода, земля, воздух, огонь и эфир (небесная субстанция). Деятельность - то, что побуждает материю оформляться. Началом всех начал является Бог. Цель - то, ради чего материя оформляется. Высшей целью является Благо.
Пять первоэлементов (как интеграция идей предыдущих древнегреческих философов) и четыре причины Аристотеля представляют собой первые попытки соответственно формальной онтологии и схем сборки.
Аристотель предпринимает одну из первых попыток задать основания мира через 10 категорий (это можно рассматривать как первую попытку содержательной онтологии): субстанция, количество, качество, отношение, пространство, время, состояние, обладание, действие, претерпевание.
Библия
Ветхий завет. Бытие
Мир создает Бог, различая его (небо и земля, свет и тьма и т.д.). Бог называет то, что создает. Бог оценивает то, что создает, как хорошее. Бог также создает человека и благословляет его на освоение мира.
'В начале сотворил Бог небо и землю... И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью... И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему... И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его: мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею...'
Новый завет
Евангелие в изложении Иоанна онтологизирует мир в слове, которое суть тождественно Богу. 'В начале было Слово. И слово было у Бога, и Слово было Бог'. (Ев. от Иоанна, 1:1)
Бог посылает Иоанна возвестить приход своего Сына к людям с миссией взять на Себя грех мира. Новое Евангелие рассматривает греховность Мира как его приобретенное качество, которое надлежит исправить путем индивидуального спасения людей-грешников.
'В доме отца моего обителей много' (Ев. о Иоанна, 14:2). Традиционно эти слова Христа интерпретируются как представление о многих мирах.
'Я есть путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через меня' (Ев. от Иоанна, 14:6). Традиционно эти слова Христа интерпретируются как изложение онтолого-теологической истины: соответствие нашей действительности замыслу Бога о нас.
'Верьте мне, что Я в Отце, а Отец во Мне...' (Ев. от Иоанна, 14:11). Эти слова Христа являются одним из оснований Учения о Троице - Бог един в трех Ипостасях: Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Святой-Дух. Учение о Троице является одним из самых сильных онтологических представлений о тройственном единстве.
Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис) содержит визионерское пророчество о конце мира, что является основанием богословского учения эсхатологии.
Иудаизм основан главным образом на Ветхом завете, христианство основано главным образом на Новом завете. Иудейские и христианские тексты содержат пророчества о Страшном суде или Судном дне, когда над людьми будет произведен Божеский суд с целью разделения праведников и грешников для воздаяния им по заслугам.
Гностики
Гностицизм (II-III века). Демиург является создателем материального мира. Божественное обладает абсолютным бытием. Мир не спасается, спасаются только духовные его элементы, которые присущи некоторым людям. Эти духовные элементы возвращаются в абсолютное бытие без какого-либо приращения, добытого в материальном мире.
Плотин
Плотин (204-270), основатель неоплатонизма, создатель учения о Едином как трансцендентном начале, которое предваряет и превышает все сущее. Концепция эманации предполагает, что все сущее является истечением Единого.
Таким образом, возникает единство трех онтологических оснований - Единое, Ум, Мировая Душа. Иерархия бытия является нисхождением от Единого до материи, которая является низшей границей. Ум - следствие эманации Единого (идеи, мысли, образы продолжают быть в общении и единении с Единым). Душа является следствием нисхождения Ума и порождает материю. Душа уже не общается и не осуществляет единение с Единым, но лишь стремиться к нему.
Единое есть и абсолютная единичность и множественность всего сущего (предваряет идеи монадологии Лейбница). Поскольку единое первоначало как Благо является неизбывным, то Универсум является статичным. При этом Космос находится в постоянной смене ступеней бытия.
Богословие или теология
Совокупность доктрин о сущности Бога, которые принято рассматривать в отношении аврамических религий: иудаизма, христианства, ислама. К онтологической проблематике можно отнести учение о Святой Троице (триадология), учение о Святом Духе (пневматология), учение о человеке (антропология), учение о последних судьбах мира (эсхатология).
В книге 'О граде Божием' Августина Блаженного (354-430) излагается 'первая мировая история' как борьба двух враждебных царств - царства земного и царства Божьего. Идеи Августина как родоначальника неоплатонизма в христианской философии господствовали в Западной Европе вплоть до XIII века, когда им на смену приходят идеи христианского аристотелизма Альберта Великого и Фомы Аквинского.
Фома Аквинский (1225-1274), представитель аристотелизма в христианской философии, создает рациональные доказательства существования Бога, однако считает, что некоторые истины божественного откровения нельзя постигнуть рационально. Это можно рассматривать в качестве первой попытки размежевания теологии и философии как принципиально разных онтологий.
'Великая цепь бытия'
Концепцию 'великой цепи бытия' ввел в философский обиход американский философ Артур Онкен Лавджой в одноименной книге 'Великая цепь бытия' (1936). Этот концепт в своей оригинальной форме был предложен Платоном, а позже был использован в философии платонизма Филона Александрийского (15-10гг. до н. э. - 45-50гг. н. э.) в концепции 'духовной иерархии' Псевдо-Дионисия Ареопагита, в космографических концепциях Николая Кузанского, Джордано Бруно и Иоганна Кеплера, в философских концепциях Декарта, Спинозы, Лейбница. 'Великая цепь бытия' означает три базовых принципа: 1) избыточность (изобилие или разнообразие) видов существ и их жизней; 2) непрерывность или целостность бесчисленных рядов форм, каждая из которых в любом ряду имеет хотя бы один общий признак с соседней формой; 3) линейная градация, то есть иерархия от самой малой формы жизни до Бога. Краткая формулировка концепции: 'все существующие возможности непременно полностью реализуются'. Теоретическое представление Николая Гартмана о многослойности бытия можно рассматривать как противоположную концепцию.
Средневековый спор номиналистов и реалистов об универсалиях - существуют ли универсалии или они лишь суть имена?
С точки зрения онтологии это спор о том, можем ли мы рассматривать все существующее внутри одной онтики (реализм) - существующие индивидуальные сущности со своими именами, где имена суть так же существуют; или мы должны принять две онтики (номинализм) - 1) того, что существует, и 2) того, что поименовывается. Считается, что победил номинализм - то есть победило различие онтик: онтика эмпирического существования и онтика номинального существования. Тем самым спор номинализма и реализма также породил представление о многоонтичности, а в языке - ТВ о многореальностном подходе к существованию.
Скот
В процессе спора между номиналистами и реалистами Иоанн Дунс Скот (1266-1308) предлагает разграничение через 'виртуальность'. Латинское virtus было основанием его концепции реальности. Скот считал, что понятие вещи содержит в себе эмпирические атрибуты не формально как некоторые имеющиеся признаки, но виртуально. Для понимания свойств вещи нам нужно углубиться в наш субъективный опыт, из простого восприятия вещи эти свойства нельзя установить. 'Виртуальность' для Скота есть способ отношения сущности к сущему, а не номинального понятия к сущему, отношение которого к сущему суть общность.
После многих столетий забвения 'виртуальность' используется физикой для обозначения 'виртуальных частиц'. Затем 'виртуальность' используется для обозначения 'виртуальной реальности' как искусственной компьютерной модели, создающей мнимую реальность при помощи специальных приспособлений и программно-компьютерного согласования их воздействия на органы чувств человека, принимающего мнимую реальность за подлинную. Затем термин 'виртуальность' начинает применяться по отношению к сетям вообще и сети Интернет в частности. В настоящее время термин 'виртуальность' используется очень часто по отношению ко многим процессам и явлениям.
С точки зрения онтологии виртуальность есть представление: 1) не истолковательное, а конструктивное; 2) предполагающее множество по-разному нормированных реальностей; 3) выраженное вне естественного языка (в семиозисе); 4) сопутствующее целому ряду иных умозрительных представлений ('структурное видение'); 5) требующее особого подхода в мышлении (контрафлексии) и специально развитого мышления - контрафлексивного.
Суть виртуальности как онтологии выражена автором в работе 'Теория виртуальности'.
Оккам
Уильям Оккам (1285-1349) как номиналист известен своей 'бритвой Оккама'. Очень часто 'бритву Оккама' рассматриваются как исключительно методологический принцип. Однако в своем изначальном содержании это был, прежде всего, онтологический принцип. Вот как это выражается у самого Оккама: '...множественность никогда не следует полагать без необходимости... [но] всё, что может быть объяснено из различия материй по ряду оснований, - это же может быть объяснено одинаково хорошо или даже лучше с помощью одного основания.' Оккам утверждает, что основание едино и полагать множественность оснований не следует. Существует также онтическое выражение этого принципа: 'Не до́лжно множить сущее без необходимости' и эссенциальное выражение этого же принципа: 'Не следует умножать сущности без необходимости'. У Оккама можно найти все эти оттенки выражения принципа. В науке данный принцип используется чаще всего в его онтическом и эссенциальном содержании как методологический принцип. Нам же более интересно его онтологическое выражение - не следует умножать онтологические основания.
Коперник
Николай Коперник (1473-1543) - создает новое представление об устройстве видимого небесного мира. Гелиоцентрическая система мира явилась принципиально отличной от предшествующей ей геоцентрической, где в центре мира была Земля. Система мироустройства Коперника предполагала, что в центре мира находится Солнце, а не Земля, которая лишь центр орбиты Луны. Земля, как и другие планеты, движется вокруг Солнца. Суточное движение Солнца по небосклону воображаемо и вызвано эффектом вращения Земли вокруг Солнца. Расстояние между Солнцем и Землей меньше, нежели расстояние между Землей и неподвижными звездами. Это новое представление о видимом небесном мире называют коперниканским переворотом.
Декарт
Рене Декарту (1596-1650) принадлежит первая попытка онтологизации как установления основания, которое не подлежит сомнению. Первым достоверным фактом, который не подлежит сомнению, есть факт нашего мышления: ясность и раздельность его представлений. Мир существует прежде всего в мышлении. 'Я мыслю, следовательно существую' - онтологема Декарта, которая оказала мощное влияние на всю последующую онтологию. Декарт также делает попытку доказать существование Бога. Бог существо всесовершенное, поэтому Он источник идеи о Себе и в Его совершенство входит реальность Его существования. Несмотря на признание идеи Бога, Декарт является философом, фактически создающим философскую онтологию, поскольку его принцип создает основание философской онтологии и ее отличения от теологической онтологии.
Паскаль
Блез Паскаль (1623-1662) задает представление об онтологии довольно парадоксальным образом: 'Мир - сфера, центр которой везде, а окружность нигде'[5]. Здесь мы видим одну из первых попыток вывести онтологическое представление за рамки очевидности.
Также на различие философской и теологической онтологии огромное влияние оказало 'Пари Паскаля': 'Бог есть или нет. На которую сторону мы склонимся? Разум тут ничего решить не может. Нас разделяет бесконечный хаос. На краю этой бесконечности разыгрывается игра, исход которой неизвестен. На что вы будете ставить?' Это 'пари' можно рассматривать в философии и в теории игр как попытку интерпретировать принятие одной онтологии в рамках другой онтологии, то есть на совершенно иных для нее основаниях.
Спиноза
Бенедикт Спиноза (1632-1677) вводит представление об основании и основанном - субстанции и ее атрибутах. Субстанция - то, что существует само по себе и представляется само через себя (Бог или природа). У субстанции есть атрибуты, то есть фундаментальные свойства. Таких атрибутов может быть много, Спиноза называет известные ему - 'протяженность' и 'мышление'. Тем самым Спиноза создает важное для онтологии представление об основании и способах его отношения к основанному.
Локк
Для Джона Локка (1632-1704) основой познания служит опыт, состоящий из отдельных единичных восприятий. Разум это 'tabula rasa' (чистая доска), на которую ложатся ощущения. Локк интересен для нас также с точки зрения первого описания онтологии процесса, которую позже использует Уайтхед.
Лейбниц
Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646-1716) интересен своим учение о монаде, в котором он отвечает на вопрос: что такое субстанция. Субстанциональный плюрализм или монадология Лейбница - первая попытка концептуального построения онтологии. Субстанция, понимаемая как суть качественная целостность основания, является для Лейбница множественной - многообразие субстанций есть сугубая индивидуальность каждой монады. В каждой монаде свернута вся Вселенная. Монада - одно и многое. Монада Монад - Бог.
Континуум как философское представление используется Лейбницем для формулировки идеи непрерывности, поскольку именно она выражает понятие целостности. По Лейбницу в идеальном или в континууме целое предшествует частям, как единица предшествует долям, но в реальности части существуют прежде целого. Таким образом 'континуум' суть идеальное представление, позволяющее понять целостность. Такое представление связано с пониманием различия, которое у Лейбница понимается как похожесть: каждая вещь, каждое событие является основанием другой вещи или другого события. Переход в природе и человеческом сознании по Лейбницу является постепенным - 'природа не делает скачков'. Этот принцип напрямую связан с открытым Лейбницем дифференциальным исчислением. Также этот принцип лежит в основании его концепции 'возможных миров'.
Таким образом, с точки зрения схемы сборки, онтология имеет четыре важные идеи континуальности: 'великая цепь бытия' (однолинейная иерархия) - Платон (у Лавджоя), многослойность бытия (многослойная неиерархичная структура) - новая онтология Николая Гартмана, ризома (аструктурный хаосмос бытия) - Жиль Делез, 'сеть бытия' (сетевая структура бытия) - авторское представление о сетевой организации бытия.
Здесь можно выделить два представления - континуальность или континуум (непрерывность, могущая образовывать континуум) и дисконтинуальность или дисконтинуум (прерывность, не могущая образовывать континуум). 'Великая цепь бытия' континуальна, многослойное бытие дисконтинуально, ризома дисконтинуальна, 'сеть бытия' - континуальна.
Кант
Иммануил Кант (1724-1804) в 'Критике чистого разума' создает теоретическое представление об 'объекте' - первом в истории философии способе выражения онтологической единицы концептуальным образом. Кант различает мир как он есть сам по себе (вещи-в-себе) и мир, как он дан в явлении, то есть в опыте (вещи-для-нас). На онтологическом уровне мир различается на имманентное содержание (внутри границ возможного опыта) и трансцендентное содержание (за границами возможного опыта). Имманентное не есть апостериорное, которое суть всегда следствие определенного наличного опыта. Трансцендентное не есть априорное, то есть лишь за пределами наличного опыта, но за пределами всякого возможного опыта. Трансцендентальное содержание суть полученное путем соединения двух позиций, образованных любыми дихотомиями, например, трансцендентный-имманентный, априорный-апостериорный, чистая-апперцепция-эмпирическая-апперцепция и т.д.
Связывая в мышлении в целостность разные эмпирические ощущения, мы получаем трансцендентальную содержательную связь двух позиций: чистой апперцепции ('я мыслю') и эмпирической апперцепции ('я существую'). Объект суть трансцендентальное единство апперцепции. Теория апперцепции - концептуальное установление онтологических единиц (объектов) из разрозненного содержания, самого по себе не являющегося различными онтологическими единицами.
Объективность как основание и трансцендентальность как позиционная связь - суть представление о мире как различенном на целостности единства содержания чистой и эмпирической апперцепции мыслящего субъекта. Мир есть различенный на объекты, мир есть совокупность объектов. Объективность - онтология, господствовавшая в науке с XVIII до XX века.
Вне знания есть вещи-в-себе, которые воздействуют на чувственность в ее общих формах времени и пространства. Внутри знания есть предметы как синтез чувственности и рассудка. Предметность суть расположение ощущений в пространстве и времени, при котором субъективные соединения восприятий приобретают объективный характер. Все предметы различаются на феномены и ноумены. Предмет, представленный в знаниевом понятии, есть открытое содержание, находящееся в постоянном уточнении и исправлении согласно с новыми данными опыта (феномен), вынесенными за пределы опыта посредством априорного синтеза (ноумен) так, что предмет может быть определен через связь рассудка и чувственности (трансцендентально). В отличие от предметов Кант описывает трансцендентальные идеи как понятия чистого разума, где опытное знание рассматривается как определенное посредством абсолютной целостности условий так, что никогда не может встретиться предмет, адекватный трансцендентной идее.
Тем самым по Канту, вещь-в-себе - представление умозрительного опыта, где изъяты пространство и время. Объект - положенное в пространстве и времени единство чистой и эмпирической апперцепции, представленное через трансцендентальную их связь как целостность для ее познания, но принципиально находящаяся вне знания. Внутри знания связь чувственности и рассудка обнаруживается как многообразие предметов, различенных на феномены и ноумены. Мы имеем четкую последовательность представлений: вещи-в-себе вне пространства и времени - в пространстве и времени объекты вне знания - внутри знания предметы как феномены и ноумены. На этом основании возникает и развивается классическая наука, познающая объекты через их предметизацию.
Кратко изложим собственно формальную онтологизацию Канта как схемы сборки. Соединение чувств происходит в позиции сознания-созерцания в формах пространства и времени (трансцендентальная эстетика). Соединение наглядных представлений производится сознанием-рассудком, но происходит в трансцендентальном соединении позиции опыта и позиции рассудка при помощи понятий (трансцендентальная логика, часть трансцендентальная аналитика). Все данное в наглядном представлении многообразие объединяется в различении позиций сознания и самосознания в понятие объекта (трансцендентальное единство апперцепции), при этом в позиции самосознания объективное единство отличается от субъективного единства самого сознания. Объединение частей опыта происходит с позиции разума в позиции сознания-рассудка посредством принципов или идей (трансцендентальная логика, часть трансцендентальная диалектика), где единство разума достигается путем преодоления антиномий.
Канту принадлежит критика основных доказательств бытия Бога - онтологического, космологического и телеологического. Кант рассматривает также основные антиномии: мир конечен и бесконечен, субстанция простая и сложная, в мире существует свобода и причинность, первопричина мира существует и не существует.
Содержательная онтологизация Канта связана с тем, что разум, не в силах совладать с антиномиями, предполагает существование априорных представлений, выражаемых в категориях. Категории количества: единство, множество, цельность; Категории качества: реальность, отрицание, ограничение; Отношения: субстанция и принадлежность, причина и следствие, взаимодействия; Категории модальности: возможность и невозможность, существование и несуществование, предопределённость и случайность.
Схема для Канта это способ онтологизации, которую он производит субстанционалистским образом, то есть в порядке самих общих категорий (схема количества, схема субстанции и т.д.). Схема суть способ соединения рассудочных категорий и эмпирического опыта, которое (соединение) производится во времени через последовательность. Тем самым можно утверждать, что схема это попытка онтологизации содержания категорий через их онтику. Таким образом, схема онтологична (выражает фундаментальные представления), схема онтична (дана в содержании опыта), схема темпоральна (последовательно разворачивается во времени), схема наглядна (в конечном счете, ее можно изобразить как рисунок или набросок). Разворачивание 'схем' позже исследует Гуссерль в виде актов или ходов мышления, заданных во времени. 'Схему' как подход основательно использует Г.П.Щедровицкий для формальной онтологизации - как самих фундаментальных представлений, так и для выражения различных ситуаций соединения мышления и деятельности.
Гегель
Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831) в своей основной работе 'Науке логике' полагает базовый онтологический принцип - тождество бытия и мышления. Выражение онтологии происходит в форме диалектики, учения о всеобщей связи (одно в другом, через другое, для другого), единстве и борьбе противоположностей.
Принцип тождества бытия и мышления оказывается принципом сложной связи логики и существования: все действительное разумно, все разумное действительно. Действительность суть лишь существенная часть сущего, и лишь она разумна.
Гегелевская онтология излагается как чистое движение мышления в категориях мысли (Абсолютная идея). Онтологические единицы содержательной онтологии - понятия. Принцип построения - логика. Понять для Гегеля означает выразить в логике понятий. Гегель построил первую всеохватывающую философскую таксономию - содержательную понятийную онтологию.
Схемы сборки онтологических единиц суть диалектическая логика понятий - тезис, антитезис, синтез, который снимает (сохраняя развивает) тезис. Гегелевские триады суть основные структуры его формальной онтологии: бытие-ничто-становление, качество-количество-мера и т.д. Гегелю принадлежит одна из самых развитых философий отношения бытия, ничто и становления.
К инновациям содержательной онтологии Гегелю также принадлежит одна из первых масштабных попыток использования расширительного языка 'черточных' категорий: 'в-себе-бытие', 'для-себя-бытие' и т.д., которая является одной из первых попыток философии развивать язык в конструктивном словотворчестве.
Спор материалистов и идеалистов в истории философии
Решение спора номиналистов и реалистов в пользу номинализма привело к образованию двух онтик, отношения между которыми устанавливались различным образом и с различных позиций. Спор материализма с идеализмом с точки зрения онтологии означает спор об иерархии - какая онтика является первичной? С точки зрения онтологии, здесь налицо серьезнейшее заблуждение участников спора - онтологизация онтик.
Даже само выделение онтик и их название оказалось значимым с точки зрения того, как занималась позиция - в какой онтологии. Наиболее традиционными являются такие размежевания: 1) материя и дух; 2) материя и сознание; 3) бытие и мышление. Как видно из содержания различений, 'бытие и мышление' - процессное различение определенным образом онтологизированное, в то время как различения 'материя и дух' или 'материя и сознания' - позиционные различения определенным образом феноменологизированные. Кроме того, 'материя и дух' суть явно теологическое различение, которое инкорпорировано в философию.
В столкновении внутри философской традиции при противопоставлении материализма и субъективного идеализма принято размежевание 'материя и сознание'. В столкновении внутри философской традиции при противопоставлении материализма и объективного идеализма принято размежевание 'материя и дух' или 'бытие и мышление'.
Сами такие размежевания указываются чаще всего материалистами. Идеалисты, как правило, заняты другими проблемами. Тем не менее, онтико-онтологические направленности материализма и идеализма различны: материализм стремится к онтизации, в то время как идеализм - к онтологизации. Скажем, тождество 'бытия и мышления' в его принципиальном отличии от 'сущего' было характерно для 'идеалиста' Гегеля, в то время как 'материалиста' Маркса интересовала проблема онтизации различия 'бытия и мышления' во всемирно-историческом деятельностном сущем.
С точки зрения онтологии, этот спор не может быть улажен, так как для этого требуется более фундаментальная онтология, в основании показывающая различие того и другого подхода. В 'Теории виртуальности' сделана попытка показать различие идеализма и материализма через семиозис.
Маркс
Карл Маркс (1818-1883) критикует созерцательный материализм Фейербаха, предпринимая попытку в деятельностном, всемирно-историческом общественном материализме объединить размежевания 'материи и сознания' и 'бытия и мышления', то есть создать онтологию взаимодействия этих разных позиций: 'Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его'. Тем самым Маркс одним из первых строит двухуровневую онтологию человека - не столько биологического, сколько социально-исторического существа.
Ницше
Фридрих Ницше (1844-1900) знаменует собой в философии принципиально новое направление мысли, которая была призвана разрушить уже ставшие традиционными философские представления о системности, онтологической однозначности и территориализированности идей. Философия Ницше связана с пересмотром способов и схем сборки онтологических единиц. Онтология Ницше это требование многомерной топологии мироздания. 'Я не доверяю всем систематикам и сторонюсь их. Воля к системе есть недостаток честности.' - афоризм 26 из его работы 'Сумерки идолов, или как философствуют молотом'. Проблематика Ницше, развитая затем в структурализме: мысль имеет 'оси' и 'направления', то есть имеет некоторую 'географию' еще до того, как у нее появится 'история'; ориентация на 'высоту' ('восхождение' или 'преображение)' обычно означает вырождение и заблуждение философии. Его идея 'сверхчеловека' - идея особого качества человека, а не идея собственно возвышения. Ницше требует постижения 'потаенных глубин' бытия, 'взгляда из глубины' которым необходимо смотреть на 'поверхность' бытия. Ницше также вводит требование о 'переоценке всех ценностей', навязанных человечеству христианской религией и разумом. Ницше также предваряет хайдеггеровское представление об экзистенции, требуя постановки всех ценностей через себя ('честность с самим собой').
Кантор
Кантор Георг Фединанд Людвиг Филипп (1845-1918), логик, создатель теории множеств. Мир есть множество. Кантору принадлежит континуум-гипотеза, в логической форме представляющая антиномию о простоте и сложности мира: всякое бесконечное подмножество континуума является либо счетным, либо континуальным. Кантор долгое время пытался доказать ее, но позже было показано, что она является одной из аксиом теории множества. В настоящее время известен целый ряд систем аксиом теории множества, где континуум-гипотеза либо принимается, либо отвергается.
Гуссерль
Эдмунд Гуссерль (1859-1938) в книгах 'Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии' (1913) 'Формальной и трансцендентальной логике' (1929) обращается к вопросу онтологии. Фундирование является процессом онтологического обоснования. А фундировано в В, если для существования А сущностно необходимо В, в единстве с которым А только и может существовать. Причем, отношение фундирования может быть как односторонним (А фундировано в В), так и двухсторонним (А и В фундированы друг в друге). В феноменологии используется одностороннее фундирование для иерархии уровней конституирования и для соотношений различных видов актов сознания и их интенциональных коррелятов (например, ноэсиса и ноэмы). 'Формальная онтология' по Гуссерлю должна изучать 'формы' или структуры бытия. 'Формальная онтология' у Гуссерля является феноменологической, то есть, возникающей в наблюдении за мыслительной деятельностью сознания. Онтологическими единицами феноменологической онтологии является акты или ходы мысли - интенции, которые иногда психологизируют как намерения. Схемы сборки онтологических единиц - интенций - зависят от феноменологии того или иного предмета. Кроме того, бытие Гуссерль мыслит как объективность, поэтому данная онтология является у Гуссерля объективной, что критикует позже Хайдеггер. В то же время 'материальная онтология' в отличие от 'онтологии феноменологической' интересуется тем, как эти формы или структуры бытия заполняются предметным сущим. Такой подход материальной онтологии Гуссерль называет 'региональной онтологией'.
С нашей точки зрения, Гуссель не различает формальную онтологию внутри ее содержания на собственно формальную и содержательную, поэтому в его работах можно прочитать также, что формальная онтология содержит понятия или категории объективности как таковой, в то время как содержание понятий должно быть отнесено к содержательной онтологии.
Хайдеггер
Главной заслугой Хайдеггера в отношении онтологии является постановка вопроса о фундаментальности как таких представлениях об основаниях, которые не сводимы в своих средствах выражения к тому, что обосновывается. С Хайдеггером традиционно связывают 'онтологический поворот' в философии, то есть возвращение философии от забвения бытия к собственно постановке вопроса о бытии, вывод герменевтической интерпретации за пределы анализа текстов в 'экзистенциальную предструктуру понимания' и различение первичного дорефлексивного понимания как такого способа бытия человека, от которого никогда нельзя освободиться, и вторичного понимания на рефлексивном уровне как философской и филологической интерпретации. Истолкование бытия всегда связано с попытками освободиться от всех и всяческих предмнений и предзнаний.
В книге 'Бытие и время' Хайдеггер (1889-1976) критикует подходы Декарта и Канта к миру. Главные тезисы его критики состоят в том, что традиционно, во-первых, под миром понимается мир сущего, ближайше подручного сущего; во-вторых, внутримирное сущее не противопоставляется открытому или бытийному сущему и соответственно не различаются мир сущего и бытийный мир; в-третьих, мир, который может быть понят из оснований, в качестве субстанции понимается лишь как онтический, то есть из оснований сущего, а не из онтологических оснований; в-четвертых, представления о таком мире сущего имеют исключительно пространственный характер, а Хайдеггер пытается выяснить временно́й характер мира[6]. Если охватить целостным взглядом 'Бытие и время', то мир у Хайдеггера приобретает как бы двухуровневое основание - как мир сущего в пространстве и мир бытия во времени.
Онтологической средой выражения бытия для Хайдеггера оказывается язык ('язык - дом бытия'). Хайдеггер устанавливал содержание 'бытия' при посредстве всего содержания языка (в том числе и всех мировых развитых языков) из структурно 'ближайшего' (эмпирически окружающего любого человека: история, социум, среда обитания, предметная деятельность, чувственный опыт и т.д.), инструментами сказа этого языка (используя сложные метафоры, сравнения, отсылки), данного как экзистенция - то есть как способ бытия личности, который не может быть сопоставлен объективному существованию. Это ближайшее оказывается сопоставлено особому слою языка - экзистенциалам.
У Хайдеггера процесс одностороннего фундирования и осмысления основания разделяется: фундирование происходит в дазайн-анализе, а в дазайн-аналитике фундированное в дазайн-анализе тематизируется, осмысляется всесторонне. В его книге 'Бытие и время' Dasein-анализ (формальная онтологизация) является обоснованием проявления тематизируемых в Dasein-аналитике определений Dasein (содержательная онтологизация). Во-вторых, Dasein-анализ является направленным на соответствующее экзистирующее, ориентированным на основные определенности бытия этого сущего, то есть на то, что Dasein-аналитика выдвигает как экзистенциалы. В-третьих, Dasein-аналитика ограничена отношением временнóго характера бытия, то есть Dasein интерпретируется как временность. В-четвертых, Dasein-анализ выступает как целое возможной дисциплины, которая ставит себе задачей в некоей связности описывать проявляемые экзистенциальные феномены общественно-исторического и индивидуального существования в смысле Dasein-аналитически оформленной онтической антропологии[7]. Предлагая более сложные сущности - экзистенциалы (язык-'вот-бытие') - вместо интенционалов мышления, Хайдеггер развивает понимание до сопоставленности различных способов указывания 'вот' в среде естественного языка.
Хайдеггер породил целое направление философской онтологизации - структурализм, который в ХХ веке, по сути, занимался исследованием естественного языка как онтологической среды и 'вот-бытия' как структур онтологизации. Однако в подходе Хайдеггера существует серьезное ограничение - сам язык, даже взятый в его отдельном слое специально разрабатываемых экзистенциалов, - в принципе не способен истолковывать виртуальность, как находящуюся в искусственно измененном представлении за пределами пространства и времени. В этом смысле хайдеггеровская языковая онтология ограничена.
Гартман
Николай Гартман (1882-1950) - основоположник новой онтологии, которая оказала сильное влияние на современную ему философию. В онтологии Гартмана принципиальное значение имеет последовательная конструктивная попытка различить бытие на четыре разных слоя: неорганический, органический, душевный и духовный. Здесь впервые онтология (формальная онтологизация) претерпевает различение на слои со своими собственными способами нормирования и специально описываемыми принципами зависимости этих слоев. Метафизика, построенная на одном принципе или одной группе принципов, является невозможной.
В истории философии было предложено как единство, так и множественность оснований: Парменид - Эмпедокл, Оккам - Фома Аквинский, Спиноза - Лейбниц, Хайдеггер - Гартман. В этом ряду Гартман сделал принципиально новое - он предложил не просто множественный, а многоуровневый подход к основанию.
С нашей точки зрения, инновацией и теоретической заслугой Гартмана является теоретическое представление о многоуровневой онтологии, о нормативных и конфигуративных отношениях (хотя у Гартмана нет этих терминов). Выделение не просто онтологических единиц, а различного уровня схем сборки этих онтологических единиц - вот предпонимание чего обнаруживает Гартман. Вместе с тем, различение онтологии на слои у Гартмана происходит исключительно в онтике. Это ограничение преодолено в ТВ, где уровни нормирования различены неонтически.
Эйнштейн
Альберт Эйнштейн (1879-1955), физик, создатель общей и специальной теорий относительности, впервые выведший теоретические представления о мире за пределы очевидности. Согласно его теории пространство-время не есть некоторыми устойчивыми и незыблемыми формами, а подвергаются деформации. Скорость света представляет собой барьер, при приближении к которому изменяются как пространственные, так и временные измерения. Теория относительности является региональной онтологией, которая интерпретирует очевидные явления в пространстве и времени парадоксальным с точки зрения обыденных представлений образом.
Ноосфера Леруа-Шардена-Вернадского
Понятие ноосферы было предложено Эдуардом Леруа (1870-1954) и развито в качестве теоретических учений в трудах Пьера Тейяра де Шардена (1881-1955) и Владимира Ивановича Вернадского (1863-1945). В основе теории ноосферы лежат представления Плотина об эманации. Однако теория ноосферы имеет научный характер.
Ноосфера - современная стадия развития биосферы, измененной человеком и связанной с человеческим мышлением и деятельностью. Человек укоренен в природу, а существующее искусственное содержание - органическая часть усиливающегося во времени эволюции естественного содержания. Обобщая человеческую историю, теоретики ноосферы рассматривали человека как некоторую глобальную силу, изменяющую планету.
У Вернадского понятие ноосферы предстает в двух аспектах:
1) ноосфера, развивающаяся стихийно с момента появления человека;
2) ноосфера, сознательно формируемая совместными усилиями всего человечества.
Теория ноосферы - попытка объединить две принципиально разных онтологии материального мира - 1) естественную и 2) антропоцентристскую.
Куайн
Американский философ, логик и математик Уиллард Куайн (1908-2002) показал, что 'концептуальная схема' естественного языка задает структуру онтологии. Он показывает это в логической онтологии: 'Быть - значит быть значением связанной переменной'. Предпочтение тех или иных онтологических картин другим объясняется теми или иными практическими задачами.
Согласно 'принципа онтологической относительности' Уилларда Куайна знание об объекте возможно только в 'языке' определенной теории (Tn), однако оперирование им (знание о знании) требует метаязыка, т.е. построения новой теории (Tn+1), и т.д. Эти идеи Куайна напрямую связаны с двумя теоремами Геделя о неполноте.
Куайн собственно пытался построить теоретические представления об онтологии, хотя теория сама лишь один из способов выражения онтологии. Из сформулированного принципа онтологической относительности Куайна следует вопрос - как в одной теории можно совместить язык и метаязык (боле точно, то, что выражается как онтология, и то, что выражает онтологию) для адекватной формулировки онтологии? Как будет показано далее, относительность онтологий может быть рассмотрена не в одной, как считал Куайн, а в четырех разных ситуациях.
Гедель
Прямое отношение к онтологии имеют теоремы Курта Фридриха Геделя (1906-1978) о неполноте. Если теория непротиворечива, она неполная (первая теорема), то есть если мы не столкнулись с противоречием в теории, мы не достигли ее онтологического предела. Доказать непротиворечивость теории можно лишь средствами более мощной теории (вторая теорема), то есть лишь фундаментальная реонтологизация позволяет понять пределы старой онтологии.
Эверетт
Хью Эверетт (1930-1982), основатель подхода (эвереттики) многомировой интерпретации квантовой механики, согласно которой существует множество миров, где действуют одни и те же законы, но которые при этом находятся в разных состояниях. Эти миры участвуют в экспериментах на квантовом уровне и являются основанием объяснения разных противоречий в теориях квантовой физики. Формальная онтологизация Эверета через многомировую интерпретацию оказала существенное влияние на дальнейшее развитие квантовой механики.
Щедровицкий и онтология методологии
Георгий Петрович Щедровицкий (1929-1994) - основатель СМД-методологии (СМДМ), где онтология и онтологизация являются важными вопросами, которым уделяется много внимания. Методология сама себя считает отдельной метаонтологией среди других метаонтологий: теологии, философии, истории, психологии (и онтологии виртуальности).
Мыследеятельность является онтологическим процессом, развернутым на материальном носителе - человеке - случайно и временно: точно также она может быть развернута на любом другом носителе. Иногда онтологию СМД-методологии неправильно связывают с понятием 'деятельности': однако не деятельность как таковая, а процесс мыследеятельности является для СМДМ онтологичным.
Онтология в СМД-методологии имеет функциональный характер по отношению к мыследеятельности. Онтология суть предельные основания мыследеятельности, но они не исчерпывают все содержание мыследеятельности, которая содержательно богаче онтологии. Работа с разными онтологиями, различением онтологии и онтики называется в СМД-методологии 'онтологической работой'.
Мыследеятельность 'нарисована' на так называемых 'досках' (ограниченных пространствах содержания) дважды: один раз в ортогональной проекции на 'оргдеятельностной доске' и второй раз в горизонтальной проекции на 'онтологической доске'. Поскольку онтологии бывают разные, возник вопрос: на какой 'онтологической доске' нарисована мыследеятельность? Существуют варианты ответа: 1) на доске теологии (онтология у Бога); 2) на всех онтологических досках, которые наложены друг на друга. Проблемы, которые при этом возникают, изложены в следующей главе 'Онтоаксиология'.
Онтологизация суть овнешнение мыследеятельности. Формальная онтологизация суть способ представления позиционных схем мыследеятельности. Содержательная онтологизация - набор понятий для выражения онтологии в языке и для описания позиционных схем. Базовый тезис СМДМ - человек мыслит не в языке, а в схемах мыследеятельности.
Позиционная схема - инструмент и способ формальной онтологизации, что представляет собой нарисованную при помощи знаков и их отношений схемы той или иной позиционной ситуации. Ситуация схемы - это ситуация, которая объявляется рисующим схему. Затем на схеме задаются места, которые описываются. Места могут быть пространствами и точками-позициями со своими отношениями. Разметка схемы сопровождается внешним описанием в некотором наборе понятий. Полная позиционная схема представляет собой систему мест и их отношений, связанную с внешним описанием.
Позиционная схема в СМДМ является предсемиозисом (уже не языком, но еще не полноценным семиозисом). Это принципиальная инновация в онтологии, которая предопределила необходимость различения формальной онтологизации (в позиционной схеме) и содержательной онтологизации (в наборе понятий при описании содержания схемы).
Таким образом, единицей онтологии в СМДМ является 'место на схеме' в формальной онтологизации или 'шаг мыследеятельности' в содержательной онтологизации. Схема сборки в формальной онтологизации это 'позиционная схема', а в содержательной онтологизации - метод, который, так или иначе, увязывает 'шаги мыследеятельности' в систему. Система представляет собой универсальное представление о единстве онтологической единицы и схемы сборки. Различают системы: 1) процессов; 2) функций; 3) связей; 4) морфологии или организованности материала; 5) материала.
Существует различение этапов или позиций в онтологизации: онтологизация - объективация - реализация. Онтологизация суть овнешнение мыследеятельности в своих основаниях. Объективация - создание объекта из рамочных представлений. Реализация - включение объекта в деятельность.
Онтология в процессе содержательной онтологизации, которая является в СМДМ объективацией, распадается на ядерную, объемлющую и предельную онтологии. Ядерная онтология суть первоначальное представление, с которым мы начинам работать в мыследеятельности. Объемлющая онтология суть рамки, которые мы задаем в мыследеятельности - как горизонты, которые отодвигаются-сдвигаются, если мы их уточняем, то есть меняем рамки. Рамки также можно рассматривать как проекции более сложных объектов. Предельная онтология суть фундаментальные основания, где язык уже почти не позволяет их описывать.
Онтология как способ концептуализации представлений также различается по базовым ядерным способам концептуализации - онтология объекта, онтология деятельности и т.д. Каждая онтология имеет свой язык описания и порождает свою действительность, то есть порождает проекцию всего социально-культурного содержания на себя.
В СМДМ сформулирован принцип независимости языка (хотя правильнее - средств выражения) онтологии от онтики (в ТВ показано, что средство выражения - не обязательно язык). Ограниченность онтологии СМД-методологии - в ее неспособности преодолевать имманентные представления мыследеятельности, то есть выходить за пределы объекта, упорядоченной системы и деятельности, и строить при этом конструктивные умозрительные представления. Хотя сама эта проблема поставлена именно в СМДМ - как проблема 'безопорного мышления'.
СМДМ является метаонтологей, построенной на представлениях о системе, мыследеятельности, методе и деятельности. Базовый процесс усложнения для системомыследеятельности - развитие.
Делез
Проблему оснований ставит представитель структурализма Делез (1925-1995), используя для этого когнитивную метафору корня травы - 'ризому'. Делез-Гваттари в 'Антиэдипе' противопоставляют 'дерево' и 'ризому'. 'Дерево' - связано с бинарными представлениями, оно имеет начало в виде корня, единство - в виде ствола, верх и низ, прошлое и будущее, разветвление веток как бинарное различие. В то время как 'ризома' не имеет начала, не имеет единства, верха и низа, прошлого и будущего, и не связана с бинарным разветвлением: в ней допустимо сращивание разветвленных корней снова. 'В ризоме нет точек или позиций, которые мы находим в структуре, дереве или корне'[8]. Если 'дерево' представление устойчиво структурированное, то 'ризома' представление процессно-сетевое. Можно сказать, что 'ризома' - это прообраз сетевого представления, принадлежащего уже сетевой культуре конца ХХ - начала ХХI века.
В то время как Деррида онтологизирует мир - 'мир как текст', Делез - опровергает все и всяческие возможности для онтологизации - 'шизоанализ' и 'ризома' являются такими опровержениями. Шизоанализ как явление, имеющее социальную природу, показывает истоки невозможности онтологизации. 'Ризома' - когнитивная метафора мира, который не подлежит онтологизации в традиционном представлении. Шизоанализ суть освобождение потоков желаний из-под власти параноидального структурирования.
Для структурализма онтологизация является проблемой как таковая. Постоянно отрицая какие бы то ни было основания и, тем не менее, постоянно делая попытки искать такие основания, структурализм вынуждает нас обратить внимание на онтологический анализ как способ видения мира в целом в его фундаментальных основаниях как общую и универсальную среду всякого анализа.
Деррида[9]
Для представителя структурализма Жака Дерриды (1930-2004) текст является базовым представлением о мире - 'ничего не существует вне текста', как утверждает он в 'Грамматологии'. В этом смысле текст как языковая форма сознания более точен, нежели язык. Текст категоричен - в том смысле, что оперирует, как считал Деррида, уже не столько словами, сколько категориями. С его точки зрения, исходя только из 'грамматического строя' древнегреческого языка нельзя вывести те 10 логико-философских категорий, которые выбирает Аристотель. Древнегреческий язык вмещает большее количество категорий. И лишь текст выделяет те категории, которые могут являться основанием мира, позволять 'конструировать бытие'. Таким образом, именно текст оказывается способом 'категоричного' представления мира.
Постмодернизм как попытка отказа от онтологии
Самыми интересными с точки зрения философии являются семь философских онтологий - кантовская объектная, гегелевская понятийная, гуссерлевская феноменологическая, хайдеггеровская языковая, структуралистская текстовая ('мир как текст') и сетевая ('ризома'), а также онтология СМДМ. Постмодернизм возникает как реакция на относительный характер (позиционность) знаний и паразитирует на этих онтологиях.
Постмодернизм как философское течение отрицает возможность своей онтологизации. Тем не менее в когнитологическом понимании онтологии постмодернизм суть лишь смутный, и для его представителей часто неосознаваемый, переход к иному способу онтологизации.
Когнитология как учение о постижении пришла на смену эпистемологии как науке об эпистемах, связывающих способы познания всех наук той или иной эпохи. В то же время эпистемология сама пришла на смену гносеологии как науке о познании вообще. Когнитология является альтернативой постмодернистскому подходу. Когнитология лежит в основании Теории виртуальности, онтологию которой будет изложена отдельно.
Онтологии мировых религий
Онтология Иудаизма и Христианства
В онтологии христианской философии следует различать идущее от Платона и Плотина (204-269) представление об эманации мира и содержащееся в Библии представление о креации (Creatio ex Nihilo) мира, то есть сотворении мира из ничего.
Эманация это проистекания мира из Божества. По мере удаления от Божества предметы мира ухудшаются. Эманация имеет ступени - Единое, Ум, Душа. Эти степени также три онтологические субстанции, единство которых является сутью онтологизации Плотина. Эти идеи проникают в Европу через Августина.
Креационизм - религиозная концепция, согласно которой мир и человек созданы Богом из ничего. Традиционно данный подход считается ненаучным, то есть таким, онтология которого недопустима в рамках любой научной онтологии.
Здесь мы сталкиваемся с проблемой независимости языка теологической онтологии от языка философской онтологии. С точки зрения собственно теологической онтологии правильнее различать креационизм и манифестационизм (а не эманацию), поскольку различение 'креации' и 'эманации' это различение в философской традиции[10].
Онтологические различия 'креации' и 'манифестации' весьма существенны для религий: иудаизм, особенно поздний, больше придерживается 'креации', в то время как христианство - 'манифестации' и 'креации'. В христианстве православие больше придерживается 'креации', в то время как протестантизм - 'манифестации'. Религиозные споры в самых мелких и непринципиальных вопросах основаны очень часто на этих онтологических различиях.
Онтология Ислама
В своем названия Ислам означает 'предание себя Богу'. Исламский Бог - Аллах, верующие - мусульмане. Основание онтологии Ислама - мир и человек не есть настолько важны, как Аллах. Аллах един, у него нет товарищей, нет ничего подобного Ему, Он вечен, никакое воображение не может постичь Его, Он всегда существовал вместе со Своими атрибутами еще до творения, наделение творения существованием не добавило к Его атрибутам ничего, Он сотворил сотворенное по Своему Знанию, Он предопределил судьбы всех Своих творений, все происходит по Его решению и Воле, Он превыше того, чтобы иметь противоположности или равных Себе. Все в руках Аллаха, на все воля Аллаха.
Онтология Буддизма
Бог-создатель - не важен. Создавал ли он мир - не важно. Мир - нереален. Реальна Внемирность. Подлинная задача всякого последователя Буддизма - осознать нереальность мира, в котором он существует, и попасть в реальную Внемирность.
Космология Буддизма различается на пространственную и временну́ю.
Пространственная космология имеет иерархию:
1) Сфера чувственного (камадхату), где пребывают существа, испытывающие чувства;
2) Сфера форм или материальная сфера (рупадхату), где присутствуют бесчувственные материальные формы.
3) Сфера отсутствия форм, где отсутствуют всяческие материальные формы и чувствующие существа.
В этой иерархии выделяют также шесть или пять миров. Сферы форм и отсутствия форм представляет собой многомирье (дэвалока) как миры (небеса) богов, которые ущербны, поскольку боги забывают о целях своего существования. Остальные миры суть миры сферы чувственного.
Космология времени содержит четыре последовательные периода:
1. Вивартакальпа - период, когда вселенная создается.
2. Вивартастхаикальпа - период, когда вселенная стабильна.
3. Самвартакальпа - период, когда вселенная угасает.
4. Самвартастхаикальпа - период, когда вселенная пуста.
Индийская философия, религии и мифы
Веданта учит о возникновении мира из Брахмы. Вайшешика содержит учение об атомистике.
Мир есть Сансара как череда индивидуальных воплощений (реинкарнаций) в конкретной жизни. Внемирность есть Нирвана как переживание покоя, не связанного с жизненными аналогиями. Мир через Сансару стремится к Нирване, то есть к Внемирности. Карма - представление о связи различных реинкарнаций из позиции индивидуальной жизни.
Существуют разные позиции постижения Сансары и Нирваны: 1) из позиции индивидуальной жизни в Мире, где Сансара это череда воплощений, выпадающих человеку в его разных жизнях как цикле Сансары, в этом смысле Сансара - 'колесо судеб', а Нирвана - покой, доступный к пониманию через жизненные аналогии (отсутствие боли и страданий); 2) из позиции Внемирности, где можно постигать разные индивидуальные жизни как череду удалений от переживания покоя Внемирности (Нирваны), то есть как осуществление Сансары путем удаления от Нирваны в индивидуальное воплощение жизни в Мире.
Таким образом, Сансара тождественна Нирване во внемирной позиции смотрения, и Сансара это стремление к Нирване в позиции смотрения из индивидуальной жизни. Путаница, в том числе и самой индийской философии, когда Сансару и Нирвану либо отождествляют, либо противопоставляют, связана именно с неразличением этих двух позиций постижения.
Интересным является миф о Шиве, боге очистительного разрушения. Шива в танце создает и разрушает мир снова и снова.
Китайский даосизм, включающий элементы религии, мистики, гаданий, шаманизма и медитационной практики
Абсолютом Даосизма является - Дао как всеобщий закон и предельное представление об основании и единстве мира. Дао многозначно как путь, движение и изменение в самом общем виде. Дао господствует всегда, везде и во всем. Дао не создавал никто, однако все происходит от него, чтобы совершив круговорот, опять в него вернуться. Дао присуща сила Де, то есть духовная мощь, сила добродетели или морали, которая позволяет осуществлять несиловое воздействие через У-вей. У-вей означает понимание о том, когда нужно действовать, а когда бездействовать, где самым важным является недеяние, стремление избегать всякого усилия и всякой целенаправленной деятельности. Блаженства достигает не тот, кто ищет расположения к себе Дао, а тот, кто, погружаясь в процессе медитации в себя, постигает себя, и через себя постигает ритм миростроения. Онтологические схемы в даосизме представляют собой достаточно сложно построенные представления о пронизанности мира энергией Ци, различные соединения которой порождают разнообразие жизненных ситуаций.
Эзотерические онтологии
Онтология 'Розы мира' Даниила Андреева
Это одна из сложных 'многомировых' интерпретаций мира мистически-визионерского характера. Мир у Даниила Леонидовича Андреева (1906-1959) представляет собой многослойную реальность, состоящую из ряда миров. Сакуала в мифологии 'Розы Мира' Даниила Андреева это система двух или нескольких разноматериальных слоев, тесно связанных между собою структурно и метаисторически. Существуют 'миры простветления' и 'миры возмездия'. Самое интересное, что эти миры имеют разномерные представления. Например, 'миры просветления' имеют 6-мерное, 5-мерное, 4-мерное и 3-мерное пространства, а 'миры возмездия' имеют 3-мерное, 2-мерное и 1-мерное пространства.
Онтология Ченнелинга
Ченнелинг - получение информации от 'Высшего Разума' через канал людей-посредников. В большом материале ченнелинга в последнее десятилетие ХХ века выделилось 'общение с инопланетянами Зета Ретикулы', предлагающее развернутые ответы по многим проблемным вопросам прошлого, настоящего и будущего. Люди возникли как ДНК-засев Земли, множество пришельцев влияли на наше развитие. Наш мир представляет собой намного более сложное образование, нежели это представляется людям. Пространство и время - условные измерения. Материя существует в различных плотностях 1, 2, 3, 4 и т.д. Плотность определяется частотой вибраций элементарных частиц так, что разные по плотности материальные образования могут находиться в одном и том же пространстве, но не могут контактировать друг с другом. В 1-ой плотности находятся простые вещества - камень, вода, звезды, планеты и т.д.; во 2-ой - растения, в 3-ей - люди; в четвертой и выше - следующие уровни, куда мы можем попасть, если достигнем в результате множества реинкарнаций, духовного восхождения. Деятельность людей предполагает две ориентации: 'служба другим' и 'служба себе'. Инкарнация есть воплощение души в человеческое тело для отработки вызовов жизни и приобретения кармического опыта в процессе нелинейных (поскольку душа не существует во времени) реинкарнаций. В отношении Бога они знают не больше, чем мы.
Онтологии отдельных наук
Научная космология
Вселенная создана в результате Большого Взрыва из некоторой сингулярной точки. Пространство и время появились как измерения через некоторый период после взрыва, хотя как исчисляется этот период времени и само пространство этой точки в ситуации вне пространства и времени, непонятно (то есть непонятно, как совмещены онтология независимых измерений, которыми характеризуются изменения Вселенной, и онтология самой изменяющейся Вселенной).
Пространство трехмерно, время ассиметрично (течет только в одном направлении). Насколько такие представления сами зависят от пространственно-временных аналогий, непонятно.
Вселенная в результате расширения остывала и структурировалась на метагалактики со звездно-планетными системами. Что будет со вселенной дальше, непонятно: то ли она будет бесконечно расширяться, остывать и умирать, то ли расширение сменится сжатием снова в сингулярную точку.
Мир различается на микромир (от уровня телесности человека к уменьшению пространственных величин) и макромир (от уровня телесности человека к увеличению пространственных величин). Насколько такое различение с точки зрения телесности человека является корректным, непонятно.
Онтология математики
Онтология математики описывается как выражение ее онтологических единиц и онтологических схем сборки. Необходимо различать онтологию неконструктивной (классической) и конструктивной математики.
Неконструктивная или классическая математика изначально имела несколько нормативных онтологий, что затрудняло ее сведение к какой-либо одной и долгое время создавало проблему нахождения так называемой устраивающей всех формулировки того, что есть математика. В объектной онтологии онтологические единицы математики есть числа или места пространства, онтологические схемы сборки - порядок или мера, безотносительно того, в какой форме они выражаются: чисел, фигур и т.д. (в своей основе определение Декарта). В процессной онтологии онтологические единицы математики - математические модели, схемы сборки - преобразования математических моделей или математическое моделирование (процесс установления соответствия математического заменителя и изучаемого объекта 'модель-алгоритм-программа'). В структурно-континуумной онтологии онтологические единицы классической математики есть основные порождающие математические структуры (у Бурбаки - алгебраические, топологические и порядка), онтологические схемы сборки - сложные и частные математические структуры и способы их преобразований.
Онтологической единицей конструктивной математики является любой способ нормирования возникающей в силу этого в математике реальности, который позволяет, с одной стороны, эту реальность операбельно (в особом конструктивном исчислении) выражать в семиозисе, с другой стороны, отличать от любой другой конструктивно нормируемой реальности; онтологические схемы сборки - конструктивные преобразования или конструктивные процессы, результатами которых могут являться: математические объекты, математические процессы, математические реальности. Отсюда вывод о нормативной сложности онтологии математики.
С точки зрения базовой структуры реальности, мы можем обнаружить целый ряд допустимых онтологических оснований математики: логицизм (логическая реальность), теоретико-множественный подход (реальность языка), формализм (формально-аксиоматические построения эмпирической реальности) и интуционизм, различающийся на истолковательный интуиционизм (реальность мышления и рече-текстовая (дискурсивная) реальность) и конструктивный интуиционизм, из которого возникает конструктивная математика (деятельностная реальность). Отсюда вывод о многоуровневой реальностной онтологии математики сообразно базовой структуре реальности (см. 'Теория виртуальности'). Подход к математике как непростой и неединой позволяет видеть ее нормативно-сложно и реальностно-множественно, но довольно адекватно.
Онтология физики
Физика изучает вещество (материю), энергию, а также фундаментальные взаимодействия веществ, веществ и энергии, энергий. Физика имеет, таким образом, очень широкую предметную область - макрофизика: механика, термодинамика, оптика, электродинамика; микрофизика: статистическая механика, физика конденсированных сред, квантовая физика, ядерная физика. Кроме того, существует также физика на стыке наук, например, астрофизика, биофизика и т.д.
Считается, что изучение материи на атомном и субатомном уровне является наиболее интересным и многообещающим направлением физики. Именно в этом направлении можно говорить об онтологических единицах материи и фундаментальных схемах их сборки.
В современной физике существует Стандартная Модель, которая изучает сильное, слабое и электромагнитное (но не гравитационное) взаимодействия. Также существуют теории, отклоняющиеся от стандартной модели. Наиболее интересная из таких теорий - теория суперструн.
Самые фундаментальные онтологические единицы в Стандартной Модели - 12 фундаментальных частиц-фермионов: 6 лептонов (электрон, мюон, тау-лептон, и три сорта нейтрино) и 6 кварков (u, d, s, c, b, t), которые можно объединить в три поколения фермионов. Схемы сборки это способы участия кварков в сильных, слабых и электромагнитных взаимодействиях, способы участия заряженных лептонов (электронов, мюонов, тау-лептонов) в слабых и электромагнитных взаимодействиях, способы участия нейтрино в слабых взаимодействиях. Принцип построения этих схем сборки - наш мир симметричен относительно трёх типов калибровочных преобразований.
Теория суперструн (ранее - теория струн) - теория, выходящая на уровень структурно-континуумной нормативной онтологии (струны уже не объекты и не процессы). Схемы сборки реализовываются в теориях струн-суперструн за счет широко разрабатываемого теоретического представления о многомерности Вселенной: существуют 10-ти- и 26-ти-мерные теории. Отдельную часть теории струн составляют теоретические представления о способах редукции этих дополнительных измерений к 4-мерной реальности.
Онтология химии
В объектной нормативной онтологии химия изучает вещество, организованное в атомы, молекулы, ионы, радикалы. Химический элемент это вид атома с определенным положительным зарядом ядра. Простые вещества это химические элементы в свободном виде. Сложные вещества это химические соединения.
В процессной нормативной онтологии химия изучает химические реакции. В современной химии процессы рассматриваются преимущественно как объектные - смена состояний объекта во времени. В объектной нормативной онтологии химические реакции происходят между атомами, молекулами, ионами и радикалами. В настоящее время в химии осуществляется переход от рассмотрения исключительно объектных процессов (микромасштаб, атомно-молекулярный уровень) к рассмотрению процессов также и вне объектного их выражения (макромасштаб).
Онтологической единицей объектной нормативной онтологии химии является заряд атомного ядра. Схема сборка - периодическая система химических элементов Менделеева. Периодическая система (и таблица) химических элементов Менделеева построена как по нормативному подходу (заряд атомного ядра), так и по конфигуративному подходу (сходность свойств элементов). Схема сборки онтологических единиц в химии является трехуровневой: 1) заряд атомного ядра определяет атом химического элемента; 2) из атомов состоят молекулы; 3) из молекул состоит вещество.
Интересным направлением является конструктивная химия, в которой создаются химические элементы с новыми свойствами, отличающимися от тех, с которыми они встречаются в природе.
Онтология биологии
Онтология биологии является трехуровневой, где три принципа - клеточный, генетический и эволюционный - проявляются внутри объектной нормативной онтологии, а два принципа - гомеостатический и энергетический - проявляются внутри процессной нормативной онтологии и являться общими для всех трех уровней.
Клеточная структура (онтологическая единица - молекула, схема сборки - клетка), генетическая структура (онтологическая единица - ген, онтологическая схема сборки - геном), эволюционная структура (онтологическая единица - вид, принцип сборки - эволюционная теория Дарвина, онтологическая схема сборки - система органического мира).
Онтология истории
Существует множество подходов к истории - например, научная история, фолкистория (исторические байки в популярных книгах и по телевизору), идеологическая история (идеология государства в исторической форме). Также существует выражение истории в иных онтологиях - например историософия (философия истории), или теология истории, психоистория (изобретатель термина - Лем), методология истории, виртуальная история (Фоменко). Однако нас интересует не выражение истории в иных онтологиях, а онтология собственно истории.
Существуют разные подходы к онтологии истории. У Коллингвуда история это разворачивание философии и методологии через исторические события, через что в настоящем живет прошлое в виде такой философии и методологии. У Сартра онтология истории - те человеческие процессы, которые отличаются от природных процессов. У Рикера - история суть поиск истины. У Ясперса история процесс смены человеческих целостностей. Однако все эти подходы не есть собственно онтологическими - это попытки смотреть на онтологию истории из других онтологий.
Относительно исторической онтологии В.Никитин[11] выделяет несколько важных моментов, которые переосмыслены автором:
1) Научная история это история на основе тематического исследовательского подхода, который не может быть онтологизирован без выхода за пределы исследовательской позиции. В этом смысле научная история находится внутри ограниченной онтологии и не имеет дела с онтологией как таковой.
2) Абсолют истории - сотворец, который является первоначалом и главной действующей единицей. Является ли человек вечным сотворцом или у истории появится другое первоначало - проблема, не влияющая на эпохальное выражение Абсолюта как сотворца. С другой стороны, такая привязанная к теологическому онтологическому Абсолюту (Бог - творец) онтология истории не является независимой. В этом смысле, правильнее было бы определять Абсолют истории как Творца, безотносительно к Творцу в теологии. Отсюда проблема - является ли онтология истории независимой от других онтологий?
3) История - процесс, зависимый от позиции смотрения на него: 1) эволюция - природный процесс; 2) генезис - культурно-человеческий или антропологический процесс; 3) развитие - мыследеятельностный процесс; 4) негэнтропия - конструктивный процесс. То есть мы имеем дело с четырьмя различными онтологиями, которые могут являться позициями для выражения онтологии истории.
Эволюционистская история это история, имеющая отношения не к природе, а к естественному изменению человечества, то есть история, изложенная естественным образом, написанная в настоящем как комментированная летописцами или СМИ хронология, то есть это летопись или хронология.
Генезисная история суть история происхождения, существования, исчезновения и смены социальных целостностей, традиционно - это научная история человеческих цивилизаций.
Концептуальная история или тематическая история это история процессов, сложных организаций и предметных сфер знаний (например, история возникновении и освоения континентов планеты, история инфраструктур, история математики и т.д.)
Конструктивная история суть история, построенная ретроспективно с заданным набором характеристик предполагаемого будущего.
4) История при любом подходе имеет свои онтологические единицы - 'события' в раннем историческом подходе и 'структуры' или 'процессы' начиная со школы 'Анналов'.
5) Нужно различать историю и исторический подход. Основных исторических подходов четыре: 1) личность в истории; 2) оценка истории; 3) история социальных групп и общностей; 4) смотрение на историю как на вневременную связь разных событий, схожих по контексту, - виртуальный или конструктивный подход, который связывают со скандальными произведениями Фоменко.
6) Онтология истории зависит от способа процессирования времени: развитие или баланс; то есть выбор того, что мы наблюдаем - линейное движение или циклическую смену некоторых сложных характеристик - предопределяет видение истории. В этом смысле подход Ясперса - это лишь один из вариантов выбора. Другой вариант выбора - раз история это циклическая смена некоторых, пусть и сложных характеристик, то истории как некоторого линейного изменения нет вообще, все повторяется, и достаточно сложно описав 'систему баланса' однажды, мы описали уже и всю историю.
7) История существует в разрыве времени - настоящего и прошлого, то есть история оперирует связями и разрывами времени прошлого для установления связей и разрывов времени настоящего, где способ связности задан предполагаемым будущим - истолковательно-имманентное выражение онтологии истории.
Связность и разрывность времен имеет онтологический характер, который предопределяет зависимость хронологии и интерпретации. 'Переписывание истории' есть результат не столько расширения наших знаний об исторических фактах или установление их 'подлинной' интерпретации, сколько изменение глубины или способа онтологических подходов к истории. Поэтому подлинное 'переписывание истории' это не детализация хронологии и не изменение интерпретации, это изменение способов выражения хронологии и способов выражения интерпретации.
8) Конструктивно-концептуальное выражение онтологии истории (из конструктивной позиции вне пространства и времени) - онтологизация существующей вне времени и пространства на уровне предельных характеристик бытия структурной связи через пространство и время, которая доступна некоторой помещенной в эти пространство и время активной позиции, являющейся элементом этой структурной связи.
Как видно из нашего описания, мы постепенно шли от онтических представлений об истории к ее онтологизации на различных уровнях онтологической фундаментальности.
Онтология психологии
Психология это учение о психике (душе). Что такое психика - есть главный вопрос психологии, поскольку в самом определении уже скрываются онтологические допущения. Психика не является непосредственно объяснимой данностью, подобно 'Богу' в теологии или 'сотворцу-человеку-творцу' в истории.
В своем предельном выражении психика не что иное, как представление одной онтики в другой или даже отношение одной онтики к другой: духовного и телесного существований, индивидуального и социального существования, глубинного и поверхностного существований, целого и частичного существований.
Психология изучает отношения между разными онтиками. Способы, которыми мы задаем онтики и/или онтошения между ними, порождают весь набор направлений психологии - бихевиоризм, гештальт-психологию, психоанализ, социальную психологию, трансперсональную психологию, психолингвистику, когнитивную пихологию.
Первая важная онтологизация Вундта - интроспекция - наблюдение исследователем собственных психических процессов как суть чисто индивидуальная онтологизация осознаваемых процессов.
Вторая важная онтологизация бихевиоризма - наблюдать нужно не сознание, а поведение. Онтологическими единицами являются стимулы и реакции.
Первая попытка концептуализации онтологии психологии принадлежит гештальт-психологии, которая пытается оперировать схемами сборки онтологических единиц. Гештальт - целостная структура, обладающая свойствами, не выводимыми из входящих в нее компонентов. У такой структуры есть свои законы и принципы. Переход от компонентов к гештальту называется инсайтом (озарением). Тем не менее, гештальт понимается исследователями как пространственно-наглядная форма воспринимаемых предметов, что делает способ онтологизации довольно поверхностным.
Первая серьезная попытка выхода за пределы содержания сознания в онтологизации психологии была предпринята Фрейдом: исследование бессознательных связей и отношений, то есть таких, за которыми отсутствует субъективный контроль (мотивы, стереотипы, подпороговые восприятия). Бессознательные связи и отношения суть онтологические единицы. Способы сборки онтологических единиц суть операционализация бессознательных связей и отношений: замещение, вытеснение, сублимация и т.д.
Попытка глубинной онтологизации психологии предпринята Юнгом, который вывел содержание психологии за пределы индивидуального бессознательного, придав ему характер коллективного бессознательного, введя представление об онтологической единице - архетипе, универсальной изначально врожденной психической структуре. В отличие от Фрейда, придававшего особое значение в порождении бессознательного семье и детским переживаниям, Юнг считает средой онтологизации - все, что было пережито человечеством и зафиксировано как во внешней культуре, так и в бессознательных структурах психики.
Конструктивный подход в психологии может быть построен из имеющихся представлений о фундаментальной онтологической единице (архетип) и универсальной схеме сборки (гештальт) как суть гештальт архетипов. Однако принадлежащие к разным направлениям психологии концепты до сих пор не были подвержены онтологическому синтезу.
Гуманистическая психология онтологизируется в смысловых структурах человека: ценности, самоактуализация личности, творчество, любовь, свобода, ответственность, автономия, психическое здоровье, межличностное общение, тем самым стирая грань между онтологиями психологии и философии.
Социальную психологию (поведение человека в группе), трансперсональную психологию (исследующую духовный мир человека) и ряд других направлений также нельзя рассматривать как претендующие на собственную универсально-психологическую онтологизацию.
Психолингвистика пытается исследовать взаимоотношение языка, мышления и сознания. Поэтому у нее есть возможность использовать онтологемы других областей знания, но это не совсем адекватно с точки зрения онтологии самой психологии.
Когнитивная психология исследует познавательные процессы психики. Она тоже вынуждена заимствовать онтологические представления из философии.
Некоторые краткие выводы
Философские учения, наука, методология и религии содержат онтологии, на которых основываются все другие представления и знания вообще.
Знания имеют эпохальный характер, то есть всегда соответствуют той или иной онтологии конкретной эпохи.
Переход от одной онтологии к другой (реонтологизация) обусловлен не наличием новых знаний, а развитием представлений, имеющих фундаментальный характер.
Излагая ту или иную онтологию необходимо как можно далее уходить от ее собственного выражения, смотря на нее как бы извне ее самой.
Данное изложение идей об онтологии не является исчерпывающим, однако позволяет нам далее сформулировать основные представления о подходах к онтологии, существующие на сегодняшний день.
Онтоаксиология
Сегодня мы находимся в ситуации, когда уже накоплен богатый теоретический опыт не только по онтологизации, но и по переходу от одной онтологии к другой. Мы решили обобщить этот опыт в онтоаксиологемах, которые суть теоретический и ценностный опыт онтологизации и реонтологизации.
Онтоаксиологемы это некоторые общие принципы, имеющие ценностное и в значительной степени экзистенциально заданное содержание. Эти принципы обнаруживаются нами, когда мы изучаем разные метаонтологии, разные эпохальные онтологии и разные способы и исторические случаи фундаментальной реонтологизации.
Онтоаксиология построена нами как выражение некоторых подходов внутри теоретической онтологизации, то есть теоретической работы с разными онтологиями на основе конструктивного подхода, а не истолковательной методологизации, которая применялась в 'онтологической работе' СМД-методологией.
Мы изложим онтоаксиологемы путем детального рассмотрения принципа онтологической относительности Куайна в контексте процессов онтологизации и реонтологизации.
Онтологизация - выражение фундаментальных представлений. Реонтологизация - представление одной онтологии в другой через онтологический переход.
У нас есть не одна, как это считал Куайн, а четыре ситуации онтологической относительности: 1) отношение онтологии и онтики; 2) разрыв разных онтологий; 3) взаимодействие метаонтологий; 4) реонтологизация и фундаментальная реонтологизация. Мы опишем эти ситуации в некоторых постулатах-принципах, которые имеют априорную концептуальную природу или правильнее сказать - они результат особого опыта онтологизации, который не есть традиционно понимаемый опыт как таковой.
Они создают представления для дальнейших размышлений об онтологии, а значит могут критиковаться, замещаться иными, расширяться. В основании такого подхода лежит онтологическая рефлексия, описанная в Теории Виртуальности как рефлексия, которая связана с интеллектуальным усилием по созданию новых фундаментальных представлений, могущих быть основанием для старых фундаментальных представлений.
При этом необходимо отличать онтологическую рефлексию, выражаемую через вышеназванные четыре ситуации онтологической относительности, и онтологию рефлексии, выражаемую в онтологии разных типов рефлексии: смысловой, интерпозиционной, интесубъективной и онтологической[12].
1) Отношение онтологии и онтики.
1. Указать или задать онтологию можно негативно или описательно через когнитивные метафоры. Но выразить онтологию можно лишь особым образом. Онтология выражается в представлениях, то есть в особых понятиях и категориях, специально построенных с учетом дистанцирования от онтики естественного языка. Онтология более адекватно выражается в семиозисе, а не в языке. Онтология должна быть независимой от онтики и от иных онтологий за счет специальных средств выражения - принцип независимости онтологии от онтики и иных онтологий.
Например, Паскаль задает представление о мире описательно-негативным образом, то есть, отрицая представления очевидности, создавая свое известное, довольно парадоксальное высказывание: 'Мир - сфера, центр которой везде, а окружность нигде'. Делез задает представление о новой онтологии описательным образом через когнитивную метафору-представление - 'ризома', противопоставляя ее метафоре-представлению 'дерево', тем самым, предвосхищая сетевую онтологию.
Независимость онтологии от онтики и иных онтологий как принцип реализуется в ТВ путем перехода от естественного языка к семиозису - через противопоставление онтологии конструкт-семиозиса и онтики метасемиозиса. Конструкт-семиозис представляется как актуально-виртуальное моделирование. Метасемиозис представляется как особым образом созданные и соотнесенные понятия - дирекционально-позиционно-структурные понятия (ДПС-понятия).
Сам естественный язык неизбежно оказывается онтичен. Лем в произведении 'Голем 14' предлагает различать зероланг (естественный язык) и металанг (язык высшего уровня). В связи с этим семиозис является металангом первого уровня.
2. Онтологии выражаются в онтологемах и онтосхемах. Всякая онтика предполагает выражение онтологем: 1) в системах аксиом - в истолковательных теориях, в наборе принципов - в конструктивных теориях; 2) в законах - в имманентных теориях, в постулатах - в концептуальных теориях.
Онтологемы являются глубинными представлениями, выражаемыми как можно более простым образом. Онтологема может быть задана на позиционной онтосхеме, где различают 'места' и 'отношения' между ними, превращающие эти 'места' в 'позиции'. Такой подход вообще является тем, что позволяет понять, добрались ли мы до онтологии. Если мы можем нарисовать позиционную схему для выражения некоторого содержания, значит мы вышли за пределы естественного языка и начали мыслить в онтологических схемах. Онтология - это мышление в схемах, а не языке. Более точное выражение онтологии производится в ТВ - онтология это мышление в семиозисе.
Иногда можно услышать от студентов, что доказанные теоремы становятся аксиомами, то есть чем-то незыблемым, что не так. Аксиома истолковывается из опыта, всегда имеющего некоторое основание, которое специально указывается - из какой области опыт, как он добыт и т.д., в то время как принцип имеет чисто умозрительно-конструктивное происхождение. Аксиомы Евклида были фундаментальными онтологемами геометрии во время Евклида. Однако после геометрических исследований Лобачевского и Римана онтологические представления в геометрии оказались более глубинными, то есть онтология геометрии была фундаментализирована, аксиомы Евклида стали региональной онтологией и перестали быть фундаментально-онтологическими.
Иногда студенты спрашивают, почему у Ньютона законы, а у Бора постулаты? Законы Ньютона это объяснение явлений, наблюдаемых имманентно, в то время как постулаты Бора это концептуально полагаемые принципы, которые подлежат затем экспериментальному подтверждению за счет расширительных средств человеческого восприятия - приборов и специального оборудования.
3. Отношение онтологии и онтики понимается из характеристики процесса коллективной мыследеятельности в той или иной эпохе.
Традиционно для СМД-методологии отношение онтологии и онтики производится как ответ на вопрос: на каких 'досках' должна быть 'нарисована' мыследеятельность, чтобы состояться? 'Доски' в СМД-методологии - это способы представления содержания. Традиционно в СМД-методологии считается, что мыследеятельность нарисована на онтологической и оргдеятельностной доске. Иногда, 'онтологическую доску' называют 'объектно-онтологической', что, на наш взгляд, принципиально неверно в силу явной теоретической ограниченности объектной онтологии и ее явной привязки к самой методологической метаонтологии. Соответствующая позиционная схема изображается таким образом:
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image001.gif)
'Нижняя' доска здесь онтологическая, куда проецируются основания или картины мира мыследеятельности, а в ортогональной проекции - оргдеятельностная доска, куда проецируются разные способы организации и организованности мыследеятельности. Данная схема позволяет поставить несколько проблем, имеющих прямое отношение к отношению онтологии и онтики.
Первая проблема - с нашей точки зрения, схема является неполной. Для того чтобы мыследеятельность состоялась, не достаточно, чтобы она имела онтологические основания и была организованной. Кроме этого необходима еще 'мотивация' этой мыследеятельности, то есть то, что ею движет, то, что вынуждает мыследействовать ее носителя или носителей. Конечно, когда мыследеятельность уже происходит, нам редко приходит в голову спрашивать, почему она происходит, что ею движет. Только тогда, когда мыследеятельность перестает происходить, вдруг оказывается, что мотивационно-целевая составляющая этой мыследеятельности необычайно важна. Таким образом, мы перерисуем позиционную схему.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image002.gif)
Здесь на схеме есть еще одна доска в ортогональной проекции к обеим доскам - 'мотивационно-целевая'.
Вторая проблема - на какой онтологической доске 'нарисована' мыследеятельность. Постановка этой проблемы-вопроса возникла в СМД-методологии, когда стало понятно, что методология является не некоторым универсальным подходом, а одной из метаонтологий, наравне с другими метаонтологиями. Существует ответ на этот вопрос - мыследеятельность 'нарисована' на онтологии 'Бог'. Однако при всей кажущейся универсальности этого ответа, он не решает сразу же появляющуюся проблему - 'а как же иные онтологии? Разве на них не может быть нарисована мыследеятельность?' Существует попытка ответа на этот вопрос в онтосхематизации, когда разные онтологические доски как бы накладываются одна на другую.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image003.gif)
Сразу же при этом возникает следующий вопрос - каким образом связаны друг с другом эти разные наложенные друг на друга онтологии: они связаны через прямое внешнее взаимодействие друг с другом, в некоторой универсальной метаонтологии без прямого взаимодействия друг с другом или они связаны через разрыв друг с другом, преодолеваемый каждой из них в себе самой так, что каждая из них оказывается как-то представленной друг в друге?
Третья проблема - на какой оргдеятельностной доске нарисована мыследеятельность, то есть в какой мыслительно-организованной онтике она может быть выражена? Ответ в СМД-методологии на этот вопрос есть - разные способы организованностей мыследеятельности подлежат конфигурированию. То есть позиционную схему можно перерисовать так, что теперь не только разные онтологические доски будут наложены друг на друга, но и разные оргдеятельностные доски тоже будут наложены друг на друга. Однако этого ответа, с точки зрения допустимости разных онтологий одной и той же мыследеятельности, недостаточно. Ведь мы можем организовывать и конфигурировать разные организованности мыследеятельности в одной онтологии. Но как можно конфигурировать разные организованности мыследеятельности в разных онтологиях? Что это такое за межонтологический конфигуратор разных организованностей мыследеятельности в разных онтологиях?
Четвертая проблема - на какой мотивационно-целевой доске нарисована мыследеятельность? Эта проблема весьма существенна для сохранения во времени онтологически-онтической мыследеятельности как коллективной. Эта проблема характерна для любой коллективной мыследеятельности, в том числе и для самой СМД-методологии как мыслительной практики второй половины ХХ века.
Оказалось, что коллективные мыследеятельностные практики не живут дольше одного поколения. Внутри одного поколения мыследеятельностные коллективы могут иметь взаимодополняющие мотивации и согласованные цели, позволяющие им из разных индивидуальных мыследеятельностных компетенций производить мыследеятельностные практики. Однако со сменой жизненных ситуаций старые мыследеятельностные практики перестают соответствовать новым появляющимся мотивациям и отмирают.
Старые мыследеятельностные коллективы со сменой жизненных ситуаций, будучи объединены в рамках старых мотиваций, принципиально не могут существовать в рамках новых мотиваций, а новые коллективы в рамках новых мотиваций уже не способны произвести коллективную мыследетельностную практику. При этом мы можем утверждать, что не всякая 'мотивационно-целевая доска' может обеспечивать доступ к онтологической работе (как это можно понимать в СМД-методологии) или к онтологизации, как это понимаем мы.
Иначе говоря, четвертую проблему можно сформулировать как проблему связи разных поколений мыслителей, так или иначе пытающихся выходить на уровень онтологической мыследеятельности - на какой мотивационно-целевой доске должна быть нарисована их мыследеятельность, чтобы онтологизация была допустимой, чтобы онтологический поворот или реонтологизация оказались эпохально возможными.
2) Разрыв онтологий - общая для разных онтологий ситуация.
1. Существуют три проблемы, которые возникают при попытке соотнести разные равномощные онтологии, то есть онтологии, которые не могут поглощать друг друга.
Первая проблема - есть одна онтология, есть другая, между ними - разрыв: как при этом задается позиция, из которой рассматриваются принципиально разные онтологии? Как допустима общая среда, где онтологии могли бы обмениваться друг с другом содержаниями, за счет каких средств?
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image004.gif)
Диагональные линии означают 'разрыв'[13], который разделяет два онтологических содержательных пространства. Граница разрыва не является общей, она не является горизонтом, видимым в обеих онтологиях, поскольку существует также не принадлежащее обеим онтологиям пространство содержательного разрыва. Позиция рассмотрения разных онтологий на схеме указана вопросительным знаком, поскольку ее принадлежность той или иной или обеим онтологиям является проблематичной.
Вторая проблема - разрыв может быть постигнут в 1-ой и во 2-ой онтологиях: как при этом допустим к преодолению такой онтологический разрыв, в какой онтологии или внешней позиции.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image005.gif)
Сплошные стрелки изнутри разных онтологий, направленные на границы разрыва, принадлежащие разным онтологиям, не пересекают пространство содержательного разрыва.
Третья проблема - если разрыв преодолевается, представление одной онтологии о другой является позиционным (1-я о 2-ой и 2-я о 1-ой): как допустимы представления (а не знания) одной онтологии о другой.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image006.gif)
Пунктирные стрелки (как пересекающие пространство содержательного разрыва) из одной онтологии достигают другой.
2. Находясь в одной онтологии, понять иную невозможно. Такое непонимание имеет глубинную природу и может быть выражено как онтологический диссонанс - несовпадение картин (конструкций) мира у разных позиций.
Понимание не работает с онтологией. С онтологией работает постижение, которое разрушает старое и создает новое понимание. При публичном изложении онтологии или любых онтологических представлений так называемые 'вопросы на понимание' некорректны. Для онтологии схемы понимания оказываются неважны, поскольку онтология работает с предельными представлениями, на которых лишь потом возникают те или иные схемы понимания. Иначе говоря, онтология это то, из чего состоят схемы понимания.
Постижение онтологии не бывает неправильным, оно либо есть, либо его нет. Способность к онтологическому постижению есть не у всех. Постижение же как мышление в онтологических представлениях есть особый процесс интеллектуальной деятельности, предваряющей всяческое понимание. В ТВ в связи с этим была выделена и обоснована особая онтологическая рефлексия, связанная с конструктивной онтологической позицией и интеллектуальным усилием по созданию новых представлений.
Различные теории-концепты на основе разных онтологических представлений и соответствующие им способы онтологизаций в рамках одной и той же метаонтологии называются нормативными онтологиями. Нормативные онтологии в рамках одной и той же метаонтологии не являются взаимоисключающими и допустимы к преобразованию друг в друга.
3. Проникновение из одной онтологии в другую, а также попытки сопоставлять разные онтологии допустимы в так называемой онтологической рефлексии. Способность перейти к онтологической рефлексии называется онтологический ум. Соответственно онтологическая глупость это отсутствие онтологического ума. Онтологическая глупость в ситуации разрыва онтологий, проявляемой для нее в ее собственной онтологии, порождает онтологический диссонанс.
Онтологический ум это условие онтологической рефлексии, но он не тождественен ей. Онтологический ум проявляется, когда мышление придерживается принципа: 'онтологически иное допустимо' (в онтологии) или 'иное существует' (в онтике). 'Иное' как онтологически инаковое не следует путать с другим, отдельным, качественно разным.
3) Взаимодействие метаонтологий.
1. Метаонтологии выражают свое отношение к Абсолюту и имеют независимое выражение друг друга (друг в друге).
Метаонтология строится как представление об Абсолюте: основание философского подхода (философия), Бог (теология), сотворец (история), психика или душа (психология), система (СМД-методология или СМД-онтология), виртуальность (виртуальная) предполагающие каждая свою онтологическую картину мира или, как в ТВ, - онтологическую конструкцию мира. Кроме того, каждая метаонтология содержит описание других онтологических картин мира, то есть существует история, философия, теология, методология [и психология] всех других метаонтологий, за исключением, пожалуй, теологии методологии (не успела еще методология теологизироваться). В этом смысле существует философия, теология и даже история виртуальности, существует психология виртуальности и методология виртуальности. Существует виртуальная история[14], а вот виртуальная теология, виртуальная философия, виртуальная методология и виртуальная психология еще только разрабатываются. То есть мы имеем матрицу выражений метаонтологий друг в друге.
|
Теология теологии |
Философия теологии |
История теологии |
Психология теологии |
Методология теологии |
Виртуальная теология |
|
Теология философии |
Философия философии |
История философии |
Психология философии |
Методология философии |
Виртуальная философия |
|
Теология истории |
Философия истории |
История истории |
Психология истории |
Методология истории |
Виртуальная история |
|
Теология психологии |
Философия психологии |
История психологии |
Психология психологии |
Методология психологии |
Виртуальная психология |
|
Теология методологии |
Философия методологии |
История методологии |
Психология методологии |
Методология методологии |
Виртуальная методология |
|
Теология виртуальности |
Философия виртуальности |
История виртуальности |
Психология виртуальности |
Методология виртуальности |
Виртуальность виртуальности |
Чтобы избежать споров о дополнительных метаонтологиях, можете сами проверить любую сферу знаний на метаонтологичность по тому же принципу - есть ли, например, физика метаонтологией (физика философии - ?, физика истории - ?)
Кроме того, в качестве отдельного случая можно также рассматривать науку как особую нормативную онтологию и соответственно, ее Абсолют - объект, а ее матричные ряды будут следующие: теология, философия, история, психология, методология и виртуалистика - науки; и, наоборот, научные - теология, философия, история, психология, методология, виртуалистика.
Обратите внимание на то, что взаимодействие метаонтологий как их выражение друг в друге принципиально не является контрафлексивным. То есть невозможность нормирования одной метаонтологии в другой сопоставимым с первой метаонтологией образом является принципиальной - иначе метаонтология была невозможна как метаонтология, то есть не соблюдался бы принцип независимости метаонтологий. Таким образом, метаонтологии выражаются друг в друге, сохраняя независимость своих разных оснований и способов сборки.
2. Метаонтология может иметь более, нежели одну, онтику. Всякая онтика связана со своим реальностным существованием[15].
В философской метаонтологии уже в споре реалистов и номиналистов было понято, что есть реальное существование (более точно - имманентное существование в ТВ) и номинальное существование (более точно - концептуальное существование в ТВ). При развитии конструктивного подхода в ТВ (то есть в метаонтологии виртуальности или в конструктивной метаонтологии) было показано, что реальность не одна, есть множество реальностей, сообразно чему существований тоже есть множество. Кроме уже приведенного различия, например, есть актуальное существование и виртуальное существование.
3. Конфликты внутри метаонтологий не разрушают эти онтологии. Целенаправленное разрушение какой-либо из метаонтологий со стороны иной метаонтологии ущербно для всех метаонтологий, поскольку они лишаются части собственного представления о другой онтологии.
Особенно такая онтоаксиологема характерна для различия онтологий картин (конструкций) мира (природная или естественная (эволюция), антропоцентристская или культурно-человеческая (генезис), мыследеятельностная или системомыследеятельностная (развитие), конструктивная или виртуальная (негэнтропия)). Причем, каждая последующая онтология является объемлющей для предыдущих: антропоцентристская - для природной, мыследеятельностная - для природной и антропоцентристской, и конструктивная - для природной, антропоцентристской и мыследеятельностной.
Например, войны внутри природной онтологии (борьба за существование как дарвиновский природный отбор) или войны внутри антропоцентристской онтологии (войны на уничтожение человека человеком) не приводят к разрушению онтологий. Однако если антропоцентристская онтология по той или иной причине уничтожает природу как основу естественной онтологии, то возникает серьезная угроза для самого существования природной онтологии, что, в конечном счете, является ущербом для антропоцентристской онтологии.
4) Реонтологизация вообще и фундаментальная реонтологизация (фундаментализация или фундирование) в частности.
1. Широким содержанием мышления и деятельности является мировоззрение и картина мира, узким содержанием мышления и деятельности является основание мировоззрения или картины мира, то есть фундаментальная онтология.
Мир в широком смысле слова - все, что существует. В некоторых религиях мир это созданное Богом место обитания человека. В науке мир это Вселенная. В некоторых теориях мир это множество Вселенных (Мультивселенная или Мультиверсум). Мир также может обособляться посредством тех или иных онтологических различений: например, параллельный мир, виртуальный мир.
Мировоззрение это совокупность устойчивых взглядов на мир. Иногда говорят, что эта совокупность есть система взглядов, однако системное мировоззрение лишь одно из многих возможных мировоззрений.
Систематизация и приведение к определенной концептуальной организации мировоззрения происходит в понятии 'картина мира'. У Ясперса картина мира это 'совокупность предметного содержания, которым обладает человек'. У Хайдеггера картина мира это 'мировое сущее в целом в его определяющей и обязательной для нас истине'.
Хайдеггер в своей работе 'Время картины мира' пишет: 'Что такое - картина мира? По-видимому, изображение мира. Но что называется тут миром? Что значит картина? Мир здесь выступает как обозначение сущего в целом. Это название не ограничивается космосом, природой. К миру относится и история. Впрочем, даже природа, история и обе вместе в своем подспудном и навязанном взаимопроникновении не исчерпывают мира. Под этим словом подразумевается и мирооснова независимо от того, как мыслится ее отношение к миру'.
Таким образом, картина мира - это целостное мировоззрение, содаржащее в том числе и представления об основании мира. В истолковательной (довиртуальной философии) мир 'рисуется' как картина, поскольку мир истолковывается. В конструктивной философии мир конструируется, конструкция выражается в семиозисе.
Представление о 'мире' появляется внутри монотеистического релиозного мировоззрения, поскольку появляется иная единая позиция, нежели мир. В мифологии и в политеистических религиях боги действуют внутри мира как неопознаваемой наличной среде. И лишь в монотеистических религиях Бог сопоставлен Миру.
Представление о 'мировоззрении' и разных мировоззрениях появляется в науке и философии, которые пытаются отличить себя от мифологии и религии. Достаточно распространенным является тезис о трех типах мировоззрения: мифологическом, религиозном и философском. Его можно модифицировать до четырех типов мировоззрения: мифологического, религиозного, научного и философского (метафизического).
Представления о 'картине мира' появляется в науке и философии и стремления отличить разные способы концептуализации. Например, различаются чувственно-пространственная, духовно-культурная и метафизическая картины мира или физическая, биологическая и философская картины мира.
Представление о фундаментальной онтологии как основании концептуализации извне ее самой, то есть ивне той или иной 'картины мира', появляется как развитие фундаментально-философских воззрений в процессе осмысления разных 'картин мира'.
Все мыслители в процессе мышления и деятельности всегда находятся уже в какой-либо фундаментальной онтологии. Понимают это немногие. Произвести фундаментальную реонтологизацию способны редкие мыслители. Фундаментальная онтология в момент возникновения своевременная, но всегда не современная. Фундаментальная онтология становится современной для потомков, но не является таковой для современников.
Можно сказать даже жестче - фундаментальную онтологию постигают два человека: тот, который ее создает, и тот, который ее потом изменяет, - все остальные фундаментальной онтологией пользуются, не постигая ее.
Это очень непростой тезис. Во-первых, далеко не все люди мыслители. Иногда в энциклопедиях пишут об известных людях - 'поэт, философ, мыслитель' или 'ученый, мыслитель'. И многие читатели энциклопедий, если их прямо не спросить, почему вот так через запятую написано 'мыслитель', они не то, что не знают, как это объяснить, но даже не задумываются об этом. Ведь как бы все люди мыслят. Но почему вот к данному человеку применяется этот термин? Вроде он мыслил. Задаешь студенту простой вопрос - а вы что не мыслите? - Ну и мы мыслим. Но, он как-то особенно мыслил. То есть люди в большинстве своем почему-то уверенны, что они тоже мыслители. На самом деле это не так. 'Мыслитель' это особый статус человека, который придумывает идеи, создает новые представления, новые мыслительные конструкции, новые ходы мысли, до него не известные.
Во-вторых, работать на уровне онтологии вообще могут немногие. Большинство мыслителей (философов, ученых, изобретателей) находятся уже в какой-либо онтологии и редко способны это понимать. В лучшем случае, еще на этапе освоения знаний им отдельно объясняли, что есть онтология этих знаний и пытались ее задать. В худшем - даже и этого не делали.
Отсюда, из этой ситуации, происходит постмодернизм, как следствие избытка разных 'позиционных знаний' без надлежащей их онтологизации. Отсутствие культуры и образовательной процедуры онтологизации в процессе освоения знаний является прямой и непосредственной мыслительной причиной постмодернизма.
Если онтология представляет собой фундаментально и детально разработанную традицию, то для представителей такой традиции бывает очень сложно выйти на позицию онтологизации, то есть очень сложно покинуть пределы такой онтологии - в базовых представлениях, в процессах мышления, в понятийной таксономии и в языке. Преодоление фундаментальной онтологии это мыслительный вызов, требующий постоянного интеллектуального усилия.
Личная способность к онтологизации знаний отдельного человека или допустимость того или иного знания быть онтологизированным является онтологибельностью.
Разговор на онтологическом уровне - вообще самый трудный разговор. И собственно поэтому на онтологизацию в каждую эпоху претендуют несколько человек. Однако в итоге побеждает более простая и универсальная онтология одного мыслителя. Во-всяком случае, пока было именно так.
Смена эпох чаще всего постигается в связи именно со сменой онтологий. Эпохальная онтология - онтология той или иной эпохи, в основании большинства процессов которой лежат определенные фундаментальные представления данного времени (например, коперниканский переворот привел к смене одной эпохальной онтологии на другую, что повлияло на представлении о мире в целом). Вечная онтология - онтология, которая сохраняется долгое время к настоящему времени неизменной - как правило, это метаонтология, появляющаяся независимо во многих культурах (например, онтология 'Бог').
2. Представление одной онтологии в другой через онтологический переход называется реонтологизацией. Реонтологизация всегда является проблемно адекватной, поскольку связана с искажением и потерей некоторого содержания онтологии при переходе к иной онтологии.
Потеря содержания между метаонтологиями это неизбежный недостаток онтологического перехода между ними. Однако при фундаментальной реонтологизации содержание не теряется, а усложняется и тем самым обогащается. При любом онтологическом переходе может также происходить неизбежная потеря онтического содержания, что для онтологии неважно, но, как представляется, может быть важно для онтики.
3. Новая онтология не является продуктом чистого воображения. Чтобы мы допускали новую онтологию в воображении, мы должны хоть в каком-либо виде наблюдать ее проявления.
Пока виртуальность была делом далеким - где-то там, в теоретической физике элементарных частиц, возникло представление о 'виртуальных частицах' - ничего нашему истолкованию собственно не угрожало. Физиков во главе с Пуанкаре можно было объявить субъективистами, и далее себе жить преспокойно, предаваясь греху истолкования. Однако появляется компьютер, появляется Интернет, появляются современные средства коммуникации, превращающие уже обыденную жизнь в виртуальную. И только, когда привычные представления о мире начинают рассыпаться в прах, человечество вынуждено искать новую онтологию.
4. Допущение новой онтологии является гипотетическим, пока не возникает проблема на уровне фундаментальных представлений.
Самые распространенные способы гипостазирования онтологий - метафоры (как, например, 'ризома' у Делеза) и употребления в привязке к наличным представлениям и концепциям приставок: 'не-', 'пост-', 'нео-', 'гипер-', 'ультра-' 'мета-' и т.д. ('неклассическая наука', 'постнеклассическая наука', 'постмодернизм', 'неореализм', 'гиперреальность', 'ультраконсерватизм', 'метаантропология'). Такой подход не является реонтологизацией, однако он позволяет говорить о предположениях новой онтологии и угадывать ее характеристики. Иначе говоря, наличие слов с такими приставками в тех или иных научных или философских статьях в большинстве случаев - признак отсутствия онтологического подхода автора. До тех пор, пока для новых явления и представлений не придумываются не просто новые слова, а целое семейство новых слов, до тех пор мы не можем говорить, что ими описываемые проблемы ставятся на фундаментальном уровне.
Возникновение проблемы в любой области знаний на фундаментальном уровне происходит не тогда, когда имеющиеся теоретические средства не позволяют решать возникающие проблемы: в этом случае теория действует по принципу дополнительности. Фундаментальные проблемы возникают тогда, когда появляются ситуации, которые теория вообще не способна интерпретировать. Ситуация с вторжением виртуальности в нашу жизнь - прекрасная тому иллюстрация. Попытка интерпретировать виртуальность актуальными средствами или внутри модальной логики постоянно порождала для традиционных мыслителей ощущение неубедительности даже для самих себя, не говоря уже о читателях или коллегах-теоретиках.
5. Онтология рождается в ситуации онтологического кризиса. Онтологический кризис это процесс применения наличной онтологий к новым ситуациям, которые уже не могут быть адекватно выражены в рамках этих наличных онтологий и требуют новых онтологий.
Онтологический кризис совпадает с жизненным кризисом человека-теоретика, для кого новая онтология в теории - это в том числе выход из жизненного кризиса. Традиционно считается, что жизненные обстоятельства теоретика имеют к теориям, им создаваемым, очень опосредованное отношение. Однако с онтологическими теориями все совершенно иначе: они накрепко связаны с экзистенциальным контекстом.
Никто в хорошем расположении духа и при наличии более-менее понятной перспективы не мыслит онтологически и не пытается менять онтологию. Чтобы это произошло, необходимо совпадение двух ситуаций: 1) ситуации онтологического кризиса; 2) ситуации жизненного кризиса теоретика, потенциально способного к онтологизации.
Фундаментальные реонтологизации не уберегают мир от кризиса или войны, но создают перспективы для нового осмысления периодически утрачивающего смысл мира.
6. При смене онтологии меняются представления о мышлении, понимании, рефлексии и о самой онтологии.
Нарождающаяся новая онтология всегда мало понятна и некоммуникативна. Лишь упрочение представлений новой онтологии в региональных онтологиях и в онтике обращает внимание мыслителей на новую онтологию и принуждает 'понимателей' менять старые схемы понимания сообразно новой онтологии. До этого момента понимание новой онтологии - бессмысленно из-за отсутствия регионально-онтологических и онтических контекстов. Лишь люди с онтологической рефлексией способны к созданию новой онтологии на основе так или иначе заметных новых тенденций региональных онтологий и новых трендов онтики. Онтологическая рефлексия как компетенция является спонтанно проявляющейся духовной деятельностью, рождающейся на переломе эпох.
Очень редко изменение парадигмы является онтологическим. Далеко не всякое изменение эпистемы является онтологическим. Онтологии живут принципиально в ином измерении, нежели парадигмы или эпистемы. Они более фундаментальны и не лежат на уровне знаний: онтологии лежат на уровне представлений, которые лежат в основании этих знаний. Смена онтологий затрагивает смену самого мышления, самих способов понимания и рефлексии. В рамках одной и той же онтологии возможны несколько эпистем, несколько парадигм в разных науках внутри той или иной эпистемы. Онтологии имеют универсальное значение для всех областей знаний.
Онтологическая рефлексия - особый тип рефлексии. Онтологическая рефлексия возможна чаще всего именно в процессе онтологического кризиса, когда появляется возможность осуществлять прорыв к новой онтологии и из ее смысловой среды осуществлять рефлексию старой онтологии.
7. При смене онтологий всегда меняются представления людей, носителей той или иной онтологии, об их жизни.
Люди, в конце концов, вынуждены смириться с необходимостью менять свои знания. Но, они очень неохотно меняют свои представления, особенно - онтологические представления. Из опыта докладов по онтологии и их обсуждения можно сделать вывод - если рефлексия это больно, то онтология это смертельно опасно. Пытаясь менять онтологические представления людей, мы не просто меняем какие-то там знания, мы меняем основания знаний - основания в том числе и жизненных подходов людей, которые всегда связаны с целями жизни, с переживанием успеха-неуспеха, счастья-несчастья, осмысленности-бессмысленности.
Покушаясь на онтологию человека, мы всегда покушаемся на его жизнь. Если мышление человека не мобильно, то в самом худшем случае это может привести к депрессии и самоубийству. Вот почему начиная онтологический разговор, нужно брать на себя ответственность, в том числе и за судьбы людей. Вот почему онтологический разговор - такой сложный не только ментально, но и экзистенциально.
8. Фундаментальная реонтологизация всегда является основанием любой попытки реонтологизации. Реонтологизация всегда стремится быть фундаментальной. Фундаментальная реонтологизация включает не только представление одних онтологий в других, но и разделение онтологий, слияние онтологий и т.д.
Принцип презумпции общего основания или фундаментализации это развитый принцип достаточного онтологического основания Лейбница: 1) достаточное основание любого частного принципа не может быть частным принципом, но лишь более общим; 2) всякая философия как набор любых идей, принципов и концептов должна иметь онтологическое обоснование через наличие в ней общего фундаментального принципа.
Фундаментальная реонтологизация это такая реонтологизация, когда ее производят при помощи более простых онтологических единиц (простота) и более сложных схем сборки одной онтологии по отношению к другой онтологии (универсальность). Тем не менее, фундаментальная реонтологизация не порождает выражение одной онтологии в другой адекватное само по себе. Адекватность фундаментальной реонтологизации является набором специально решаемых проблем и результатом затрачиваемых на это продолжительных интеллектуальных усилий. Онтологические основания состоят из онтологических единиц и онтологических схем сборки этих единиц.
Фундаментальная реонтологизация есть уникальный (раз в эпоху) случай онтологического обоснования, которое более сложно решает задачи простоты выражения и универсальной объемлемости. Онтологическое обоснование как задачу философии сформулировал и описал Хайдеггер: найти среду, подход, способ и средства для выражения оснований. Решение Хайдеггером вопроса онтологического обоснования не поставлено до сих пор как проблема. Хайдеггер использовал язык как онтологическую среду, сопоставление дазайн-аналитики и дазайн-анализа как подход, указывание-'вот' как способ истолкования бытия и экзистенциалы как средства такого указывания. Однако язык не является универсальной и на все времена единственной онтологической средой, равно как подход, способы и средства Хайдеггера не являются универсально фундаментальными для онтологического обоснования во всякую эпоху.
Соединение простоты и универсальности есть главная проблема фундаментальной реонтологизации - с одной стороны, представления онтологии должны быть максимально просты, чтобы быть неделимыми онтологическими единицами и обеспечить простоту выражения для онтологического обоснования, с другой стороны, должны быть достаточно сложны, чтобы обеспечить универсальную объемлемость иных онтологий. В ТВ эта проблема решена через многоуровневое нормирование конструкт-семиозиса и метасемиозиса, где каждый уровень нормирования прост, а их конфигуративное отношение - сложно.
Фундаментальность не есть некоторое свойство онтологии, которое задано изначально в самом представлении об онтологии. Фундаментальность - ценностный принцип, который вкладывается в онтологию ее создателем и который происходит из незыблемого желания постигнуть все в самых, что ни на есть фундаментальных основаниях.
Получится это или нет, но теоретик всегда пытается при реонтологизации осуществить фундаментализацию, то есть построить более простую и в то же время более универсальную онтологию. Это происходит из мотивации теоретика решить возникшие проблемы и интерпретировать новые возникшие ситуации, с которыми предыдущая онтология не работала.
В методологии науки нечто подобное можно приписать Томасу Куну ('Структура научных революций'). Однако к этому нужно добавить, что новая парадигма не всегда является новой онтологией. Поэтому следует различать парадигмальные революции и онтологические революции.
Онтологические революции в отличие от парадигмальных связаны с пересмотром фундаментальных представлений о мире, о его онтологических единицах, о новых способах (схемах) сборки онтологических единиц. Относительно парадигм действует принцип замещения новой парадигмой старой парадигмы, а относительно онтологий действует принцип поглощения, о чем мы будем говорить далее.
9. Более фундаментальная онтология имеет более простые онтологические единицы. Это качество называется простота фундаментальной онтологии.
Как видно из нашего изложения наиболее существенных идей об онтологии, простота онтологических единиц всегда была стремлением мыслителей. Эту простоту не следует понимать как атомизм, то есть как предел делимости материального мира. Онтологические единицы должны иметь свойства не 'быть размерно-наименьшими частицами', а именно 'быть наипростейшими единицами', как бы эти единицы не выражались и какое бы отношение к существующему они не имели. Исследование пределов, в том числе фундаментальных, предпринято в авторской работе 'Лимитология'.
В периодической системе химических элементов Менделеева первоначально онтологической единицей был атом (фактор нормирования первоначальной химической теории - атомный вес). Сегодня онтологической единицей являются субатомные частицы (фактор нормирования современной химической теории - заряд атома). С переходом от одной онтологической единицы к другой, более простой, связан и онтологический переход, произошедший в химии в ХХ веке.
В ТВ онтологическими единицами являются структурная связь, структурное направление и структурное подобие. Причем, имеются в виду не материальные структуры, а структуры вообще как различие в любой представимой форме. С точки зрения ТВ, тождество и различие, устойчивость и изменчивость - являются универсальными характеристиками, то есть наличными, как представляется, даже за пределами пространства и времени. Раз так, то структурные связь, направление и подобие суть единицы универсального простого представления о любой структуре.
10. Более фундаментальная онтология имеет более сложные схемы сборки простых онтологических единиц. Такое качество называется универсальность фундаментальной онтологии. Нормативная онтология это одна из теорий-концептов в рамках существующей фундаментальной метаонтологии, построенная на основе того или иного концептуального онтологического представления; нормативная онтологизация - способ выражения нормативной онтологии посредством символизации онтологических единиц и их схем сборки. В ТВ предлагаются три онтологические представления: объект, процесс, структурный континуум; три нормативные онтологии: теория апперцепции, теория процессов (теория контрафлексии) и теория структурных континуумов (теория пятиуровневого нормирования); три норматиные онтологизации на основе 'АВ'-моделирования.
Сложные схемы сборки онтологических единиц необходимы в силу наличия не только оснований, но и основанного. Само по себе какое-либо основание не является теоретически интересным, потому что оснований можно придумать много. Интересными и необходимыми являются такие основания, схемы сборки которых могут выражать всю сложность основанного. Чем более сложные схемы сборки онтологических единиц мы выражаем, тем больше содержания мы сможем интерпретировать через такую онтологию.
Существует также структуралистика онтологий - различение онтологий сообразно структурной организации их схем сборки. Онтологии различаются на фундирующие и нефундирующие.
Фундирующие онтологии это онтологии, где действует принцип достаточного всеобщего основания, то есть существует глубинное или фундаментальное основание, относительно которого иные уровни являются зависимыми от него и поверхностными.
Фундирующие онтологии бывают вертикально- иерархичные (пирамидальные), горизонтально-иерархичные (классификационные), дуально-иерархичные (вертикально-горизонтиально-иерархичные).
Вертикально-иерархичные онтологии предполагают четкую вертикальную структуру, где фундаментальный уровень находится внизу, а каждый последующий уровень надстраивается над предыдущим. Например, онтология Гартмана предполагает 'пирамиду': неорганический, органический, душевный и духовный слои, где фундаментальным является неорганический слой, а каждый последующий надстраивается над предыдущим так, что, например, неорганический связан с органическим непосредственно, но не связан с душевным.
Горизонтально-иерархичные онтологии в своей структурной организации предполагают разные сегменты, различающиеся на нижнем фундаментальном уровне, но сами по себе иерархически не связанные. Например, биологические половые различия порождают два пола - мужской и женский, которые как разные сегменты, между собой не только иерархически не связаны, но и никак иначе не связаны, кроме как через содержание, заданное на фундаментальном уровне. Обычно горизонтально-иерархичные онтологии это онтологии классификаций.
Дуальные онтологии это онтологии, где присутствует как вертикальная, так и горизонтальная иерархия. Например, онтология порождения языка в Теории Виртуальности является дуальной. Внизу находится фундаментальное структурное нормирование, которое порождает верхние горизонтальные сегменты: лексификацию, дискурсификацию и лингвификацию, которые тоже иерархически связаны: лексификация порождает дискурсификацию, а она сама порождает лингвификацию.
Нефундирующие онтологии это такие, где нет фундаментиального основания. Они бывают относительные и безотносительные.
Относительные онтологии это такие, где отношения являются равноправными, то есть нефундаментальными и неирархическими. Например, отношения структурного и лингвистического нормирований в Теории Виртуальности являются относительными: выражение лингвистического нормирования в структурном нормировании - структурификация, выражение структурного нормирования в лингвистическом нормировании - пропозиционализация, отношения внутри структурного - структуризация и отношения внутри лингвистического нормирования - сигнификация.
Безотносительные онтологии это такие, где использован принцип отсутствия каких бы то ни было явно выраженных отношений и иерархий. Например, ризома Делеза как онтология предполагает внеструктурную и нелинейную организацию целостности. Поэтому онтологии также различаются на безотносительные и многомерные.
Многомерные онтологии это фундирующие онтологии, состоящие из многих вертикально организованных слоев (уровней) или горизонтально организованных сегментов, а также нефундирующие относительные, то есть это все онтологии, кроме безотносительных.
Также бывают комбинаторные онтологии, где комбинируются разные способы структурной организации, и простые онтологии, где используются лишь один способ структурное организации. Например, пятиуровневое нормирование Теории Виртуальности является комбинаторной онтологией. Фундаментальным уровнем является онтологический, над которым надстраивается континуумный. Над континуумным уровнем надстраиваются два горизонтальных сегмента как один уровень - функциональный и морфологический. А уже над этим уровнем как двумя сегментами надстраивается уровень материала.
Здесь у нас появляется одна из самых интересных проблем-задач: оценка существующих схем сборки в разных теориях. Для этого понадобилась работа, где нам пришлось анализировать различие и сочленение онтологических единиц. Речь идет об авторской работе 'Структуралистика'.
11. Более фундаментальная онтология в функциональном плане выражает более широкий набор ситуаций.
С точки зрения основанного, более сложные схемы сборки позволяют интерпретировать более широкий набор ситуаций. Традиционные онтологические теории обычно прибегают к редукции новых ситуаций под свои теоретические основания. Когда такая редукция становится настолько неадекватной, что вообще не позволяет интерпретировать целый класс ситуаций, происходит вывод этого класса ситуаций за пределы теоретической интерпретации. Так образовывается класс или даже классы ситуаций для интерпретации будущими теориями онтологического уровня. Новая онтологическая теория обязана быть более простой и более универсальной, то есть интерпретировать на более глубинном основании не только все ситуации, интерпретированные предыдущими онтологическими теориями, но и новые ситуации, выведенные за пределы их интерпретации.
12. Теоретический компромисс старой и новой онтологий недопустим. Конфликт онтологий за фундаментальность завершается онтологическим поглощением - новая становится доминирующей и поглощает старую через ее онтологическую реконструкцию на новых основаниях. Онтологии, которые не могут поглощать друг друга, являются равномощными. Например, равномощными являются метаонтологии - они представлены друг в друге, но не поглощают друг друга. Разница онтологий в ситуации фундаментальной реонтологизации является онтологическим приращением.
Коммуникационный компромисс онтологий всегда сопровождает этап возникновения новой онтологии. Он нужен для постепенного перехода мыслителей в среду представлений новой онтологии. Однако теоретический компромисс старой и новой онтологий недопустим: они имеют разные 'языки' и средства выражения, их основания не являются сопоставимыми (в 'языке' ТВ - не являются контрафлексивными). Как правило, теоретики это понимают.
13. Старые онтологии не умирают, пока живут ситуации, их породившие. Старые онтологии продолжают жить в качестве поглощенных как источники представлений для новых онтологий.
Эта онтоаксиологема - отрада для традиционалистов и консерваторов, поскольку порождена 'бритвой Оккама'. Старые онтологии живут, пока существуют ситуации, в которых они были рождены, пока есть культурные традиции и привычки рассматривать данные ситуации именно в этих онтологиях и поскольку нет нужды усложнять такое рассмотрение. И это то, что принципиально отличает онтологическое поглощение от парадигмального замещения.
14. Онтология является новой, пока она не 'обжита'. Обжитая онтология порождает онтологический поворот.
Новая онтология 'обживается', позволяет структурировать ранее неструктурируемые онтологические единицы, создавать еще более сложные схемы сборки и тем самым формирует предусловия для появления еще более новой онтологии.
'Обживание' новой онтологии суть погружение онтологии в культуру, которое не является для онтологии нейтральным. Культура, осваивая новую онтологию, тем самым позволяет создавать в духовном пространстве на основе нее новые идеи, формировать новые представления и новые ходы мысли, которые всегда пытаются вырываться на более фундаментальный уровень, предуготовляя тем самым новые основания и переход на новую более фундаментальную онтологию.
Тем самым 'обживание' новой онтологии, то есть широкая разработка средств онтологизации, заканчивается онтологическим поворотом, то есть возвращением к переосмыслению самих оснований на базе новых средств онтологизации. В истории философии онтологические повороты происходили периодически как возвращения постановки вопроса о бытии. Поэтому нужно различать реонтологизацию - как установление новых онтологических единиц и новых схем их сборки в процессе новой онтологизации и онтологический поворот - как переосмысление фундаментальных представлений о бытии на основе новых средств онтологизации. Онтологический поворот и реонтологизация как сопоставимые процессы всегда находятся в противофазе.
Известно пять циклов 'фундаментальная реонтологизация - онтологический поворот': 1) древнегреческий философский поиск оснований природы до Аристотеля; 2) разделения теологии и философии от Христа до св. Фомы Аквинского; 3) установление рациональных оснований философии от Коперника до Канта; 4) поиск иных, помимо рациональных, оснований философии от Фихте до Хайдеггера; 5) структурная реонтологизация от структурализма и системного подхода до современных попыток конструктивного онтологического поворота.
15. Онтологии знаний должны быть фундаментальнее знаний, чтобы знания были адекватными. Когда знания начинают строиться на более фундаментальных представлениях, нежели все теоретически используемые онтологии, возникает необходимость в фундаментальной реонтологизации и пересмотре знании внутри новой онтологии. Если этого не происходит, общество отказывает знаниям в доверии, даже если государства и корпорации продолжают финансировать и поддерживать производство таких знаний.
16. Нужно различать онтологизацию и онтологизирование в последующих попытках фундаментализации. Онтологизация происходит в процессе онтологического обоснования. Онтологизирование порождает онтологическую редукцию для допустимости последующей онтологизации.
Нам представляется, что название данной работы 'Онтологизации' является допустимым в довиртуальную эпоху. Последующие фундаментальные реонтологизации ТВ должны будут различать онтологизацию из истолковательной онтологической позиции и онтологизирование из конструктивной онтологической позиции. Чтобы это произошло, и возник вопрос о реонтологизировании, необходимо наличие условий, описанных в 3, 4 и 5 онтоаксиологемах. Сообразно этому должны будут появиться онтоаксиологемы, описывающие это различие, и на основании этого должны будут уточнены изложенные здесь онтоаксиологемы.
Онтосхематизация разрыва онтологий 'Бог' и 'Мир'
Чтобы более содержательно рассмотреть выше изложенные, в том числе через онтосхематизацию, три проблемы разрыва онтологий, мы произведем сравнительную онтологизацию двух онтологий - теологии и философии, тоже с использованием онтосхематизации. Мы выбрали эти онтологии, прежде всего потому, что их столкновение в человеческой истории было наиболее драматично и повлияло как на теологию, так и на философию. Обратите внимание, что в данном случае мы говорим не о какой-то религии, хотя с точки зрения содержания онтологии далее это окажется важным, а о Боге вообще - как онтологическом содержании многих религий (религия суть онтика, и лишь представление о Боге - онтология). Мы говорим не о какой-то философской системе, а о Мире вообще - как онтологическом содержании (у Декарта, Канта, Хайдеггера и т.д.).
При попытке изложения трех проблем разрыва онтологий сразу же возникает основной мотив, порождавший в истории теологии и философии основные знания. Если мы закрепляем позицию рассмотрения за позицией 'Бог', то нам может показаться, что никаких онтологических проблем не существует. То есть: онтологического разрыва нет, проблемы его постижения нет, проблемы позиционных представлений нет, поскольку Бог вездесущ, всемогущ, всеведущ, Он преодолевает любой онтологический разрыв и все знает о любой онтологии. Однако в этом случае разрыв с иной онтологией дан как акт Творения Богом Мира. Бог полагает разрыв онтологий и образует иную онтологию по Собственной Воле. Он отделяет Себя от Мира, позволяя Миру постигать этот онтологический разрыв не только как разрыв Мира от Бога, но и как разрыв Бога от Мира.
Поэтому мы разделим рассмотрение на две части - 1) Рассмотрение из позиции 'Мир' (философское); 2) Рассмотрение из позиции 'Бог' (теологическое).
1) Рассмотрение из позиции 'Мир' (философское).
1-я проблема. Есть онтология с Абсолютом 'Бог', есть онтология с абсолютом 'Мир'. Между ними разрыв.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image007.gif)
Обратите внимание, что онтология 'Бог' не сводится к позиции 'Бог', равно как и онтология 'Мир' не сводится к позиции 'Мир'. В онтологии 'Бог' кроме Бога налично и другое содержание (Ангелы, пространство деяния Бога и т.д.). В онтологии 'Мир' существует также относящееся к фундаментальным основаниям, но не постигнутое и поэтому не включенное в 'Мир' содержание.
Позиция, из которой можно увидеть обе онтологии, помещена лишь в онтологию 'Мир'. Онтологический разрыв постигается как различие разных онтологий, которым соответствуют принципиально разные сферы онтологических представлений - теология и философия. Преодоление онтологического разрыва осмысляется дважды - в теологии и в философии. В философии этому соответствует представление Тертуллиана 'верую, ибо абсурдно'
Проблема 2. Разрыв может быть постигнут в 1-ой и во 2-ой онтологиях: как при этом допустим к преодолению такой онтологический разрыв, в какой онтологии или внешней позиции?
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image008.gif)
Из позиции 'Мир' мы постигаем: 'Бог' преодолевает разрыв с 'Миром' через веру Мира в Него. 'Мир' прорывается к 'Богу' через разумение Бога в Мире.
Существуют очень точные формулы различения этих преодолений онтологического разрыва: св. Ансельма - 'верую, чтобы уразуметь', Абеляра - 'разумею, чтобы уверовать'. Давайте скажем иначе: позиция св. Ансельма - 'преодолеваю онтологический разрыв, чтобы уразуметь Бога'; позиция Абеляра - 'пытаюсь разуметь Бога, чтобы преодолеть онтологический разрыв'. Это различие достаточно глубоко. Для Абеляра способ преодоления онтологического разрыва между 'Богом' и 'Миром' находится внутри онтологии 'Мир' и доступен разуму. Для св. Ансельма разумение 'Мира' и 'Бога' возможно лишь после внеразумного, путем веры, преодоления онтологического разрыва между 'Богом' и 'Миром'[17].
Проблема 3. Если разрыв преодолевается, представление одной онтологии о другой является позиционным (1-я о 2-ой и 2-я о 1-ой): как допустимы представления (а не знания) одной онтологии о другой.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image009.gif)
Существуют два разных знания - знание 'Бога' о 'Мире' и знание 'Мира' о 'Боге'. Первое знание нам дано через откровение, второе - через умозрение. В позиции 'Мир': наши представления о представлениях 'Бога' о 'Мире' могут быть получены в Мире через откровение посредников Бога. Представления 'Мира' о 'Боге' могут быть получены через умозрение Мира по отношению к Богу.
2) Рассмотрение из позиции 'Бог'
Онтологизация различных отношений 'Бога' и 'Мира' в контексте Иудаизма, Христианства, Ислама и Буддизма. Мы будем изображать представления о 'Боге' и о 'Мире', взятые нами у Паскаля и у Гермеса Трисмегиста, в виде сфер, где окружность, 'которая нигде', будет изображаться пунктиром.
Александр Дугин в работе 'Эволюция парадигмальных оснований науки' предлагает различать: 'парадигму сферы' как представление о манифестации, 'парадигму луча' как представление о создании Мира из ничего и 'парадигму отрезка' как современные научные представления о Мире, где нет Бога, а есть космологические начало (Большой Взрыв) и конец Мира (умирание Вселенной). Мы реализуем все эти представления в онтосхемах.
Бог и Мир: манифестация (эманация) - Христианство.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image010.gif)
'Бог' находится внутри 'Мира' и манифестирует Себя с точки зрения теологической онтологии. 'Бог' эманирует в 'Мир' с точки зрения философской онтологии (в частности Плотина), где различаются уровни этой эманации: Единое, Ум, Душа. Манифестация (эманация) суть попытка нивелировать онтологический разрыв между 'Богом' и 'Миром', то есть это попытка непоследовательного размежевания двух онтологий - теологии и философии. Такое непоследовательное размежевание, с одной стороны усиливает теологию за счет ее более тесной связи с философией, но, с другой стороны, ослабляет онтологические изыскания в онтологии философии.
Спасение с точки зрения теологии в такой онтосхеме это прохождение пути обратного эманации, то есть восхождение к Единому, бесконечно приближаясь, но не достигая Бога.
Существует также и методологическая реинтерпретация этой онтосхемы, где первым уровнем после Бога является отнюдь не 'Единое', но 'Ум', поскольку мыследеятельность суть базовый онтологический процесс. Тогда манифестация (эманация) будет иметь такую последовательность 'Ум-Единое-Душа', а спасение в такой онтосхеме будет обратным: 'Душа-Единое-Ум'.
Бог и Мир: креация - Иудаизм и Христианство
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image011.gif)
Здесь, как мы видим, есть 'Ничто', 'Бог' и 'Мир'. Поскольку 'Бог' не принадлежит 'Ничто', то 'Ничто' оказывается отдельной, абсолютно бессодержательной позицией, от которой, как бы из пустоты, идет стрелка к 'Богу', и уже 'Бог' создает 'Мир' из 'Ничто'. Стрелка от 'Бога' к 'Миру' обозначает собственно акт Творения. 'Мир' оказывает вне 'Бога' и 'Бог' остается вне 'Мира'. Креация - чистый онтологический разрыв, заданный в акте Творения. Пунктирная стрелка от 'Ничто' к 'Миру' собственно 'отрезок', который исследуется философией и наукой.
Таким образом, Мир и Бог оказываются разделены онтологическим разрывом. Такое разделение переживается в Мире как отдаление Мира от Бога и угроза гибели Мира. Для преодоления разрыва необходимо спасение.
Спасение в этой онтосхеме представляется довольно сложным. Спасение представляет собой два принципиально разных процесса из разных позиций - 'Бога' и 'Мира': спасение Богом Мира и спасение Миром Мира через обретение Бога.
Спасение Богом Мира разделяет Иудаизм и Христианство. В Иудаизме спасение Богом Мира суть сообщение откровений и установление заповедей в Мире через пророков - посредников между Богом и Миром, - которые тем самым сообщают Миру, как он может спастись. В Христианстве посредников оказывается недостаточно, и Бог посылает для спасения в Мир Своего Сына - Богочеловека, который не только словом, но и делом осуществляет деяние, сообразное Божественному замыслу.
Спасение же Миром Мира через обретение Бога это набор шагов: 1) Преодолеть онтологический разрыв (путем веры в теологии или разума в философии), выйти за пределы 'Мира'; 2) Попытаться понять замысел 'Бога', свою роль в этом замысле; 3) Вернуться в 'Мир' и сыграть свою роль в Мире по замыслу 'Бога'. В Христианстве свобода воли в процессе спасения играет бо́льшую роль, нежели в Иудаизме, а наличие представления о Сыне Божьем в Христианстве делают преодоление онтологического разрыва более наглядным и достижимым, нежели в Иудаизме.
Бог и Мир: креация - Ислам
Ислам предполагает принципиально иное отношение Бога к Миру на онтологическом уровне. Это отличие очень редко берут во внимания, предполагая, что доктрина креации Ислама суть такая же, как и доктрина креации в Иудаизме или Христианстве. Однако это не так. В Исламе - 'Мир' принадлежит 'Богу', а не 'Бог' принадлежит 'Миру'. В этом смысле создание Мира для Бога не является важным, поскольку ничего не добавляет к Его атрибутам.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image012.gif)
Как видно из онтосхемы, мы не рисовали здесь стрелку, обозначающую акт Творения, поскольку 'Мир' рождается как бы внутри 'Бога', что не выделяет 'Бога' как некоторую отдельную позицию. Тем самым онтологический разрыв оказывается нивелирован, но принципиально иначе, нежели в доктрине 'манифестации (эманации)'. Здесь онтологический разрыв нивелирован через принадлежность Мира Богу.
Спасение в Исламе есть полное и беззаветное предание себя Богу, самоотречение от мирского, выхождение за пределы Мира в служении Богу, включая и готовность пожертвовать жизнью ради этого. Если в Иудаизме и Христианстве спасение суть праведная жизнь, то в Исламе спасение также и праведная смерть.
Мир и Внемирность: Сансара-Нирвана - Буддизм
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image013.gif)
Как видно из онтосхемы, позиция 'Бог' задана еле заметным пунктиром, поскольку она не важна в Буддизме. Мы задали эту позицию как принадлежащую и не принадлежащую Миру, чтобы не рисовать два варианта, поскольку и это неважно в Буддизме. Создавал Бог Мир или нет, тоже не важно. Важно, что Мир нереален, реальна Внемирность. Спасение в Буддизме суть попадание из Мира во Внемирность, то есть достижение Нирваны через постижение Сансары (позиционного отношения Мир-Внемирность через позиционное отношение Винемирность-Мир).
Таким образом, приведенные онтосхемы позволяют нам в самом приблизительном виде сформулировать онтологические представления в разрыве двух онтологий - теологии и философии, то есть онтологии 'Бог' и онтологии 'Мир'. Нам представляется, что различие этих онтологических представлений лежат внутри многих теологических и философских споров. Нюансы, существующие во множестве религиозных доктрин, в теологических и философских учениях, не меняют принципиально выраженные онтологические отношения. Однако в самих онтосхемах возможны различные вариации онтологических позиций.
Скажем, понимание Троицы может быть принципиально по-разному рассмотрено в онтосхеме 'Манифестации (эманации)' и 'Креации'. В онтосхеме 'Манифестации (эманации)' Троица это осуществление в одно и то же время процесса сотворения мира: эманация святого Духа от Единого Отца в Мир путем сообразного Уму действия через Одушевление его в Богочеловеке. В то время как в схеме 'Креации' вочеловечествование Бога есть отдельные акты - рождение Сына как Богочеловека, делающее Бога Отцом, и приход Бога-сына в Мир как несущего Дух святой, который соединяет Сына и Отца и одухотворяет Мир.
Поскольку в онтосхеме 'Манифестации (эманации)' две онтологии размежеваны непоследовательно, то Троица не является необходимым способом их соединения. И наоборот, Троица в онтосхеме 'Креации', где онтологический разрыв строгий и радикальный, оказывается способом преодоления онтологического разрыва 'Бог-Мир' через представление о единстве различия и связи двух онтологий.
Конечно же, весьма интересным было бы исследовать онтосхемы онтологических разрывов истории и философии, психологии и философии, психологии и истории, теологии и истории, теологии и психологии, методологии и всех других метаонтологий. Однако в данном случае это выходит за рамки наших задач.
Виртуальная онтология или онтология виртуальности
Виртуальность есть пятая метаонтология среди известных четырех предыдущих: теологии, философии, истории и методологии. Или шестая, если учитывать, что психология - тоже претендует на роль метаонтологии. Если в теологии 'мир - творение Бога', в истории 'мир - со-творение человека', в философии 'мир - проекция абсолюта (своего у каждой философии)', в методологии 'мир - система как метод', то в психологии 'мир - проекция психики человека'. То обстоятельство, что, например, психология философии якобы есть психология написавшего его философа, не может приниматься в расчет, так как в онтологии психологии это и есть одно и то же.
Кроме того, существует еще и фундаментальная онтологическая среда - язык - со своим абсолютом 'слово' ('вначале было слово'), сама по себе онтологией не являющаяся. Методология среди метаонтологий - самая молодая. А виртуальность (или виртуалистика как сфера ее постижения) - только претендует на то, чтобы быть новой метаонтологией. Новая метаонтология виртуальности конструктивна с точки зрения своей онтологической позиции отнесения и виртуальна с точки зрения выхода за пределы пространства-времени, последовательной связности и целостности.
Виртуальная онтология
Виртуальная онтология изложена в Теории Виртуальности (ТВ). Основной подход виртуальной онтологии - виртуальность нельзя понимать ни при помощи традиционных представлений очевидности, ни при помощи традиционных инструментов истолкования, ни вообще из позиции истолкования. Виртуальность не подлежит истолкованию, виртуальность подлежит конструированию и только затем контрафлексивному пониманию конструирования-истолкования. Чтобы понимать виртуальность, нам нужно изменить онтологическую позицию, концептуально выработать новые фундаментальные представления, способы выражения сделать сложными, разработать сложно-процессное сопоставлено-позиционное мышление.
В Теории Виртуальности фундирование как онтологическое обоснование выведено за пределы апперцептивно-феноменологического содержания, за пределы языкового содержания и за пределы какого бы то ни было пространственного или временного отношения - на уровень чисто конструктивныого структурного содержания.
Вместо бытийствования ТВ рассматривает в качестве онтологического содержания - бывание. Однако бытийствование и бывание противопоставляются не только как выражаемые в разных онтологических позициях. Бытийствование и бывание - принципиально разные онтологии. Речь идет не просто о преодолении подхода Хайдеггера в его книге 'Бытие и время', который можно выразить так: бытийствование суть не только истолковываемое в языке пространственное присутствие, но и расположение во времени. Речь идет о принципиальном отказе от онтологии, выражавшейся на протяжении всей истории философии - как онтологии пространственно-временной реальности. Бытийствование - истолковываемая в языке пространственно-временная реальность. Бывание - выражаемое конструктивно в семиозисе отношение реальностей, где пространственно-временная реальность одна из конструктивно допустимых реальностей. Отсюда 'бытийствование' оказывается уже не фундаментальным содержанием, а частным случаем бывания в отношениях пространственно-временной реальности к иным реальностям: логики, опыта, языка, мышления, речи-текста и деятельности.
Здесь возникает проблема универсальности категории 'бытие'. Эта проблема возникает как выбор будущей философии в отношении универсальности содержания категории 'бытие'.
Первая альтернатива. 'Бытие' является универсальной категорией, содержание которой включает конструктивное 'бывание' и истолковательное 'бытийствование' как историческую традицию своего содержания. Подход Хайдеггера в книге 'Бытие и время' как истолкование в языке сопоставления 'бытия' не только с пространством, но и со временем - должен быть преодолен: его понимание 'бытия' является специфическим как суть лишь 'бытийствование'.
Вторая альтернатива. 'Бытие' является специфической категорией, содержание которой является исключительно истолковательным и противопоставлено 'быванию' как универсальному конструктивному содержанию, где содержание категории 'бытие' является частным случаем истолкования пространственно-временной реальности.
Нам представляется, что преодоление понимания, выраженного Хайдеггером, необходимый шаг для сохранения универсальности категории 'бытие'.
Конструирование в ТВ - онтологическая позиция в создании наново, сопоставленная иной конструктивной онтологической позиции - истолкованию, где производится отнесение к уже наличному или уже созданному. Само представление об онтологической позиции возникает из появления разных онтологических позиций. Истолкование не осмысляет себя в философии как онтологическая позиция, поскольку считает структуру сущего наличной так же, как налично и само сущее, по отношению к которому допустима позиция истолкования, которая обнаруживается естественным образом: раз нечто уже есть, то мы можем его лишь истолковывать. Применение истолкования по отношению к бытию, которое предпринимает Хайдеггер, является сохранением той же онтологической позиции - истолкования, - которая уже обнаружена по отношению к сущему. Собственно поэтому истолковательный подход Хайдеггера в прорыве к бытию должен быть преодолен за счет иной онтологической позиции - конструирование.
Контрафлексия в ТВ - взаимное нормирование реальностями друг друга - одномоментное, разнопроцессное, сопоставленное. С точки зрения мышления это: 1) запуск нескольких процессов мышления, которые сопровождают некоторые реальные процессы; 2) одномоментное нормирование этих процессов мышления сопоставимым образом; 3) контрафлексивное сопровождение разных, отнормированных в мышлении, процессов как процессов реальности из позиции онтологической, интерпозиционной или смысловой рефлексии. Контрафлексивное мышление сопоставляет разные онтологические позиции - конструктивную и истолковательную - как реальности - соответственно виртуальную и актуальную в семиозисе, различая средства выражения конструкт-семиозис (создаваемый из конструктивной онтологический позиции) и метасемиозис (создаваемый в истолковательной онтологической позиции).
'Структурное видение' ТВ - новый умозрительный концептуальный 'допредикативный' опыт мышления, порождающий семиозис, который оказывается в ТВ неиерархически контрафлексивно различен на конструкт-семиозис и метасемиозис. 'Структурное видение' является допущением: во-первых, концептуальным из онтологической позиции конструирования, во-вторых, контрафлексивным дирекционально-позиционно-структурным, в-третьих, неочевидным, инаковым, то есть виртуальным. Причем мы имеем в виду именно 'структурное видение', подчеркивая его 'инаково-наглядный', в смысле умозрения, 'подвижного внутреннего взора мышления', характер, а не только некоторые процедуры мышления, понимания или рефлексии. 'Структурное видение' - результат конструктивного понимания, то есть понимания, конструирующего новые представления и схемы.
Семиозис в ТВ - знаковое выражение структуры, появляющееся в особым образом построенном едином концептуальном представлении - 'структурном видении'. В ТВ различается метасемиозис, представляющий собой особым образом построенные дирекционально-позиционно-структурные понятия (ДПС-понятия), и конструкт-семиозис, представляющий собой актуально-виртуальное моделирование, которое является дальнейшим развитием знакового представления формальной онтологизации в СМДМ.
Например, [F]i(M) - интерпретативный характер виртуальной реальности мышления в актуальной эмпирической реальности. Квадратные скобки - актуальная реальность, круглые скобки - виртуальная реальность. F - эмпирическая реальность (реальность феноменов) M - реальность мышления, i - интерпретативная референция, то есть отношение с таким направлением референции [F]→(M). Такое отношение двух реальностей, объединенных в структурный континуум, представляет собой основную ситуацию, которую рассматривал в философии Кант: интерпретация опыта в мышлении. А вот запись той же ситуации с уже произведенной объективации, где объект O записан с перечнем атрибутов (a1...):
F[O(a1...)]iM(O'(a'1...))
Так мы получаем запись трансцендентального единства апперцепции: чистой (содержания реальности мышления) и эмпирической (содержание эмпирической реальности).
Уровни структурного нормирования ТВ - это уровни, на которые распределено нормирование из конструктивной онтологической позиции и которые выражают этапы конструктивного движения в структуре: 1) онтологический - от различия актуальности и виртуальности к различию актуальной и виртуальной реальностей; 2) континуумный - соединение актуальной и виртуальной реальностей в континуум (релевантность и референтность реальностей в континууме); 3) функциональный, в данном случае феноменологически-апперцептивный - функционализация реальностей континуума; 4) морфологический - внутренне содержание реальностей континуума; 5) материала - превращение континуума в 'материал'.
Нелингвистическое выражение семиозиса порождает четыре типа отношений структурного и лингвистического нормирования: 1) внутри структурного нормирования (структуризация); 2) внутри лингвистического нормирования (сигнификация); 3) выражения структурного нормирования в лингвистическом нормировании (пропозиционализация); 4) выражение лингвистического нормирования в структурном нормировании (структурификация).
ТВ не является научной в том смысле, что конструктивизм онтологически более сложен, нежели наука. Во-первых, ТВ построена в конструктивной онтологической позиции, в отличие от науки, находящейся в истолковательной (исследовательской) онтологической позиции. Во-вторых, ТВ выражает три нормативные онтологии - объектную, процессную и структурно-континуумную, в отличие от науки, работающей исключительно с объектной нормативной онтологией. В-третьих, ТВ содержит когнитологическое представление не только об имманентной апперцепции, но также и о концептуальной апперцепции и различает истинность, адекватность, актуальность и соответствие; модальность и комодальность; объектификацию и объективирование; процессуализацию и процессирование; предметизацию и предметирование; теоретизацию и теоретизирование.
ТВ как метаонтология имеет существенные отличия по отношению к СМДМ, где проблема онтологии и онтологизации исследовалась подробно.
Во-первых, онтологическая позиция в ТВ предшествует онтологическим представлениям. Различаются конструктивная и истолковательная онтологические позиции.
Во-вторых, онтологически неделимые структурные единицы (онтологические единицы) - связь, дирекция, подобие - являются далее делимыми по своим функциям в четко различаемых уровнях нормирования - в той и в другой онтологических позициях.
В-третьих, онтологические представления, лежащие в основе конструирования онтологических единиц, не выводятся из знаний, а получаются в конструктивной онтологической позиции из чистого концептуального умозрения - 'структурного видения'.
В-четвертых, схемы сборки онтологических единиц, то есть формальная онтологизация (в ТВ - уровни нормирования), не являются методологизируемыми. Схемы сборки задаются дважды - в конструкт-семиозисе ('АВ'-модели) и в метасемиозисе как зависимая от конструкт-семиозиса таксономия.
В-пятых, онтологические представления формируют не онтологическую картину, а онтологическую конструкцию мира, что существенно в разрушении понимания для перехода к постижению[18].
В-шестых, в ТВ возникает представление об онтологической рефлексии, которая делает ТВ фундаментальной по отношению к иным онтологиям. Именно против рефлексии в отношении фундаментальных вопросов - например, выражения бытия, - возражал Хайдеггер. Его позиция понятна - нельзя рефлексировать над основаниями, поскольку невозможен переход мышления на более фундаментальный уровень. Однако в ТВ мы предлагаем принципиально новый подход, когда в концептуальном умозрении как конструктивно-рефлексивном шаге мышления проявляет себя онтологическая рефлексия.
Виртуальная онтология связана с целым рядом инноваций: 1) введение теоретического представления об онтологической позиции - истолковывающей и конструирующей; 2) введение теоретического представления о постижении как фундаментальном основании всякого знания, что позволило выразить новый тип представлений как 'структурное видение'; 3) введение теоретического представления о новом типе мышления - разнопроцессном позиционно сопоставленном нормировании: контрафлексии и контрарефлексии - и тем самым от контрафлексии и контрарефлексии отличение рефлексии, выражаемой в онтологии разных типов рефлексии: смысловой, интерпозиционной, интерсубъективной и онтологической; 4) введение теоретического представления о реальности как нормированной структуре, что позволило применить многоуровневое нормирование и конфигурирование из конструктивной позиции, пересмотреть представления в разных областях знаний, дав выражение реальностей сообразно уровням структурного нормирования: онтологическому, континуумному, функциональному, морфологическому, материала (структурное нормирование); 5) введение нового способа содержательной онтологизации - дирекционально-позиционно-структурных установлений (вместо традиционного определения) понятий, что позволило сформировать метасемиозис независимым от онтики 'языком'; 6) введение нового способа формальной онтологизации - 'АВ'-моделирование как конструкт-семиозиса что позволило: выражать одномоментно два процесса: конструирование (конструкт-семиозис) и конструктивное истолкование (метасемиозис) и уйти от иерархического отношения конструкт-семиозиса и метасемиозиса к контрафлексивному отношению, а также выразить в этом новом сопоставлении метасемиозиса и конструкт-семиозиса некоторые проблемы в различных областях знаний; 7) введение теоретического представления об актуально-виртуальном структурном континууме, что позволило построить онтологию дообъектного нормирования и тем самым различить структурно-континуумную, объектную и процессную нормативные онтологии; 8) введение теоретического представления о континуум-апперцепции, что позволило путем феноменологически-апперцептивной функционализации описать базовую структуру реальности, процессы имманентной и концептуальной апперцепции, релевантную концепцию истинности и онтологику модальности; 9) с точки зрения феноменологически-апперцептивной функционализации введение различения и описание технологически процессов имманентной и концептуальной апперцепции, что позволило переосмыслить теорию апперцепции, а также шаг за шагом увидеть: релевантность, стадии референтности, различенные предметизацию и предметирование, различенные объектификацию и объективирование; 10) теоретическое выражение онтологии и онтологизации процесса, что позволило понимать переход от структурного нормирования к лингвистическому более сложно, нежели через объект и событие. 11) введение теоретического различения дирекциональной дистанции, дистанционной референтности и трансструктурности, что сделало допустимым говорить о шестимерном мире, разномерных реальностях и сформулировать ряд новых требований к некоторым областям знаний. 12) введение трехмерного выражения структуры, что позволило сделать попытку виртуального исчисления; 13) осуществление онтологической реконструкции - теорий истинности, модальности, множеств; формальной логики, подходов к теории сетей, подходов к теории работы мозга; созданы Теория Альтернативных Последовательностей Событий (ТАПС) и Теория Альтернативных Связей Процессов (ТАСП); 14) на основании онтологической реконструкции модальности как восполнения прерванного или нарушенного процесса имманентной или концептуальной апперцепции произведение различения алетической модальности и комодальности; 15) введение неконтрафлексивного различения структурного нормирования и лингвистического нормирования, различение четырех дирекционально-интенциональных отношений двух нормирований: структуризация, структурификация, пропозиционализация, сигнификация; конструирование вербального языка с точки зрения уровней лингвистического нормирования: апперцептивный, нормативный, метафорический и коммуникационный; 16) за счет целого ряда инновационных средств онтологической рефлексии осуществление фундаментальной реонтологизации.
Глоссарий
Традиционно в философии различают понятия, как всеобщие и особенные представления о чем-либо, и категории, как всеобщие фундаментальные понятия. Однако в онтологии мы имеем дело с понятиями как исключительно самыми общими представлениями, не зависящими ни от какой метаонтологии. В этом смысле построение понятий теории онтологии должно происходить как бы извне философии, как и извне любой иной метаонтологии. Однако это представляется весьма сложным, так как многие понятия приходится брать именно из философии. Кроме того, существуют также и специфические для любой онтологии понятия как, например, 'позиционная схема' для СМД-онтологии.
Абсолют - представление о веобщей-всеохватывающей позиции по отношению ко всем иным представлениям. В философии и религии - первопричина всего.
Антропоцентризм, антропологическая или культурно-человеческая онтология - одна из картин мира, в основе которой лежит представление о 'человеке', базовый процесс - генезис. См. 'естественная онтология', 'мыследеятельностная онтология', 'виртуальная онтология'.
Бывание - выражаемое конструктивно в семиозисе отношение реальностей, где пространственно-временна́я реальность одна из конструктивно допустимых реальностей. Тем самым 'бытийствование' оказывается уже не фундаментальным содержанием, а частным случаем 'бывания' в отношениях пространственно-временной реальности к иным реальностям: логики, опыта, языка, мышления, речи-текста и деятельности.
Бытийствование - выражаемое истолковательно в языке отношение пространственно-временных реальностей. 'Бытийствование' не является традиционной для философии категорией: его содержание предложено для отмежевания от 'бывания', чтобы сохранить универсальность категории 'бытие'. Таким образом 'бытие' содержательно состоит из 'бывания', где 'бытийствование' в реальностном содержании лишь частный случай ситуаций 'бывания', а в содержании своей истолковательной онтологической позиции принципиально отлично от конструктивной онтологической позиции 'бывания'.
Бытие - всеобщее представление о различии, для каждой эпохи имеющее свое фундаментальное выражение в нескольких метаонтологиях. Наиболее полно вопрос бытия ставила и исследовала метаонтология 'философия'. В философии 'бытие' выражалось через сопоставление 'мышлению', противопоставление 'ничто' и 'существованию', через сопоставление 'пространству' и 'времени', через указывание-'вот' в 'экзистенции' 'человека'. В конструктивной философии бытие выражается через выхождение за пределы имманентности тела, сознания и коммуникации человека, за пределы пространства-времени - в бывании.
Вечная онтология - онтология, которая сохранилась к данному времени неизменной - как правило, это метаонтология, появляющаяся независимо во многих культурах (например, онтология Бог). См. 'эпохальная онтология'.
Виртуальная (конструктивная) онтология - конструктивная онтология, где есть новые свойства: онтологическая позиция конструирования (виртуальность, инаковость) и онтологическая позиция истолкования (актуальность, очевидность); контрафлексия как новый тип мышления сопоставляет эти две позиции в содержательной онтологизации через метасемиозис, а в формальной онтологизации через конструкт-семиозис; инаковость виртуальности связана с новыми чисто умозрительными онтологическими представлениями - 'структурным видением'; базовым процессом виртуальной онтологии является негэнтропия безотносительно к пространству-времени; в ряду других онтологических картин мира - эта онтология суть не картина, а конструкция мира. См. 'Теория Виртуальности', 'естественная онтология', 'антропоцентризм', 'мыследеятельностная онтология'.
Доминирующая онтология - онтология, представления которой являются базовыми для всех иных онтологий, выступающих в качестве поглощенных в процессе реонтологизации. См. 'поглощенная онтология'.
Естественная (природная) онтология - одна из картин мира, в основе которой лежит представление о 'природе', базовый процесс - эволюция. См. 'антропоцентризм', 'мыследеятельностная онтология', 'виртуальная онтология'.
Задачи фундаментальной реонтологизации - достижение в новой онтологии большей простоты выражения и большей универсальной объемлемости. См. 'фундаментальность онтологии', 'простота онтологии', 'универсальность онтологии'.
Знаниевая онтология - онтология знаний, где представления считаются одним из видов знаний.
Имманентное содержание в ТВ - представления, построенные относительно тела, сознания и коммуникации человека. См. 'инаковое содержание в ТВ'.
Инаковое содержание в ТВ - представления, выходящие за пределы тела, сознания и коммуникации человека. См. 'имманентное содержание в ТВ'.
Истолкование в ТВ - онтологическая позиция, в которой производится отнесение к уже наличному или уже созданному, сопоставленная иной онтологической позиции - конструктивной. См. 'конструирование'.
Картина мира (конструкция мира) - концептуально целостное мировоззрение, выраженное в том числе через основания мира. В истолковательной (довиртуальной философии) мир 'рисуется' как картина, поскольку мир истолковывается. В конструктивной философии мир конструируется, конструкция выражается в семиозисе. См. 'мир' и 'мировоззрение'.
Когнитологическая онтология - онтология представлений, где знания и представления, лежащие в их основании, принципиально различаются, а сами представления подвергаются специальному рассмотрению.
Конструктивная онтология - см. 'виртуальная онтология'.
Конструирование в ТВ - онтологическая позиция, в которой производится создание наново того, что лишь затем истолковывается, сопоставленная иной онтологической позиции - истолковательной. См. 'истолкование'.
Контрафлексия в ТВ - взаимное нормирование реальностями друг друга - одномоментное, разнопроцессное, сопоставленное. Контрафлексия основной процесс контрафлексивного мышления.
Метаонтология - онтология, которая содержит представление об абсолюте и содержит в себе реонтологизацию иных метаонтологий. Известно шесть метаонтологий: основание философского подхода (философия), Бог (теология), сотворец (история), психика или душа (психология), система (СМД-методология), виртуальность (виртуальная).
Мир - совокупность всего существующего. Фундаментальные представления о мире являются основанием большинства онтологий. См. 'картина мира' и 'мировоззрение'.
Мировоззрение - совокупность устойчивых взгядов на мир, которая может быть организованной и хаотичной, то есть системной и несистемной. См. 'мир' и 'картина мира'.
Многомерные онтологии это фундирующие онтологии, состоящие из многих вертикально организованных слоев (уровней) или горизонтально организованных сегментов, и нефундирующие относительные онтологии, то есть это все типы онтологий, кроме безотносительных. См. 'структуралистика онтологий'.
Мультиверсум (мультиверс) - многомировое представление, представление о множестве миров в отличие от Универсума. См. 'универсум'.
Мыследеятельностная (системомыследеятельностная) онтология - одна из картин мира, в основе которой лежит представление о системной мыследеятельности, базовый процесс - развитие. См. 'естественная онтология', 'антропоцентризм', 'виртуальная онтология'.
Негэнтропия - процесс, противоположный энтропии, означающий усложнение структуры безотносительно к ее выражению в объектах или процессах, безотносительно к какому-либо материальному уровню структуры, измеряемому телесностью человека (микромиру или макромиру).
Независимости метаонтологий принцип - метаонтологии выражаются друг в друге, сохраняя независимость своих разных оснований.
Нормативная онтологизация - способ выражения нормативной онтологии посредством символизации онтологических единиц и их схем сборки. В ТВ предлагаются три онтологические представления: объект, процесс, структурный континуум; три нормативные онтологии: теория апперцепции, теория процессов (теория контрафлексии) и теория структурных континуумов (теория пятиуровневого нормирования); три норматиные онтологизации на основе 'АВ'-моделирования. См. 'нормативная онтология'.
Нормативная онтология - теория-концепт внутри существующей фундаментальной метаонтологии, созданная на основе того или иного онтологического представления. Доминирующей в науке до сих пор является объектная нормативная онтология. Идущая ей на замену нормативная онтология - процессная. Структурно-континуумная нормативная онтология суть всецело конструктивная и находящаяся в стадии разработки. Эти онтологии не являются взаимоисключающими, допустимы к преобразованию друг в друга. См. 'нормативная онтологизация'.
Онтика - учение о сущем, которое представлено всеми доступными средствами выражения.
Онтоаксиологема - отдельное положение онтоаксиологии.
Онтоаксиология - теоретические и ценностные положения (онтоаксиологемы), которые выражают опыт онтологизации и реонтологизации.
Онтологема - положение содержательной онтологизации, в которой выражается онтология.
Онтологибельность - личная способность к онтологизации знаний отдельного человека или допустимость того или иного знания быть онтологизированным.
Онтологизация (формальная и содержательная) - выражение онтологии в онтосхемах и семиозисах (формальная) и в таксономии понятий (содержательная), где возникают четыре ситуации, описанные в расширенном принципе онтологической относительности. См. 'содержательная онтологизация', 'формальная онтологизация', 'онтологическое обоснование', 'онтологизирование'.
Онтологизирование - построение онтологии из конструктивной онтологической позиции за пределами очевидности, то есть за пределами 4-мерной реальности. См. 'онтологизация', 'онтологическая редукция'.
Онтологии безотносительные - нефундирующие онтологии, которые в своей структурной организации не имеют явно выраженных отношений и иерархий. См. 'онтологии вертикально-иерархичные', 'онтологии горизонтально-иерархичные', 'онтологии дуально-иерархичные', 'онтологии относительные', 'онтологии комбинаторные и простые', 'структуралистика онтологий', 'многомерные онтологии', 'онтологии фундирующие и нефундирующие'.
Онтологии вертикально-иерархичные (пирамидальные) - фундирующие онтологии, которые в своей структурной организации предполагают четкую вертикальную структуру, где фундаментальный уровень находится внизу, а каждый последующий уровень надстраивается над предыдущим. См. 'онтологии горизонтально-иерархичные', 'онтологии дуально-иерархичные', 'онтологии относительные', 'онтологии безотносительные', 'онтологии комбинаторные и простые', 'структуралистика онтологий', 'многомерные онтологии', 'онтологии фундирующие и нефундирующие'.
Онтологии горизонтально-иерархичные (классификационные) - фундирующие онтологии, которые в своей структурной организации предполагают разные сегменты, различающиеся на нижнем фундаментальном уровне, но сами по себе иерархически не связанные. См. 'онтологии вертикально-иерархичные', 'онтологии дуально-иерархичные', 'онтологии относительные', 'онтологии безотносительные', 'онтологии комбинаторные и простые', 'структуралистика онтологий', 'многомерные онтологии', 'онтологии фундирующие и нефундирующие'.
Онтологии дуально-иерархичные (вертикально-горизонтиально-иерархичные) - фундирующие онтологии, которые в своей структурной организации предполагают как вертикальную, так и горизонтальную иерархию. См. 'онтологии вертикально-иерархичные', 'онтологии горизонтально-иерархичные', 'онтологии относительные', 'онтологии безотносительные', 'онтологии комбинаторные и простые', 'структуралистика онтологий', 'многомерные онтологии', 'онтологии фундирующие и нефундирующие'.
Онтологии картин (конструкций) мира - естественная или природная (эволюция), антропоцентристская или культурно-человеческая (генезис), мыследеятельностная или системомыследеятельностная (развитие), конструктивная или виртуальная (негэнтропия). См. 'естественная онтология', 'антропоцентризм', 'мыследеятельностная онтология', 'виртуальная онтология'.
Онтологии комбинаторные и простые - онтологии, которые в своей структурной организации предполагают либо комбинацию разных способов структурной организации, либо один способ структурной организации. См. 'онтологии вертикально-иерархичные', 'онтологии горизонтально-иерархичные', 'онтологии дуально-иерархичные', 'онтологии безотносительные', 'онтологии относительные' 'структуралистика онтологий', 'многомерные онтологии', 'онтологии фундирующие и нефундирующие'.
Онтологии относительные - нефундирующие онтологии, которые в своей структурной организации предполагают равноправные отношения. См. 'онтологии вертикально-иерархичные', 'онтологии горизонтально-иерархичные', 'онтологии дуально-иерархичные', 'онтологии относительные', 'онтологии комбинаторные и простые', 'структуралистика онтологий', 'многомерные онтологии', 'онтологии фундирующие и нефундирующие'.
Онтологии равномощные - онтологии, которые не могут поглощать друг друга. См. 'онтологическое поглощение'.
Онтологии фундирующие и нефундирующие - фундирующие, где действует принцип достаточного всеобщего основания, то есть существует глубинное или фундаментальное основание, относительно которого иные уровни являются зависимыми от него и поверхностными: вертикально- иерархичные (пирамидальные), горизонтально-иерархичные (классификационные), дуально-иерархичные (с вертикальной и горизонтальной иерархией); нефундирующие, где нет фундаментального основания: бывают относительные и безотносительные. См. 'онтологии вертикально-иерархичные', 'онтологии горизонтально-иерархичные', 'онтологии дуально-иерархичные', 'онтологии относительные', 'онтологии безотносительные', 'онтологии комбинаторные и простые', 'структуралистика онтологий', 'многомерные онтологии'.
Онтологическая позиция в ТВ - выделенный в онтологической рефлексии фундаментальный способ отношения структурного места к другим допустимым структурным местам. В ТВ рассматриваются две фундаментально разные онтологические позиции - конструктивная и истолковательная. См. 'конструирование' и 'истолкование'.
Онтологическая работа - работа с онтологиями, которая выражается в методе.
Онтологическая редукция - сведение инаковых разномерных реальностей, полученных в процессе онтологизирования за пределами 4-мерной реальности, к очевидной 4-мерной реальности. См. 'онтологизирование', 'онтологическое обоснование'.
Онтологическая реконструкция - представление одной онтологии в другой онтологии, при котором подвергается реонтологизации все содержание первой онтологии.
Онтологическая рефлексия - особая рефлексия, работающая на уровне фундаментальных представлений, необходимо связанная с особым интеллектуальным усилием, создающим новые представления. Онтологическая рефлексия связана с четырьмя ситуациями онтологической относительности: 1) отношение онтологии и онтики; 2) разрыв разных онтологий; 3) взаимодействие метаонтологий; 4) реонтологизация и фундаментальная реонтологизация. См. 'онтология рефлексии', 'онтологический ум', 'онтологический диссонанс'.
Онтологические единицы - самые простые в той или иной онтологии единицы, из которых производится содержательная сборка. См. 'онтологические схемы сборки', 'онтологические основания'.
Онтологические схемы сборки - выраженные через схемы подходы и способы сборки онтологических единиц, которые содержат последовательность (порядок) связей и отношений онтологических единиц, увязывающих их в структуры вплоть до общей картины (конструкции) мира. См. 'онтологические единицы', 'онтологические основания'.
Онтологические основания - состоят из онтологических единиц и онтологических схем сборки этих единиц. См. 'отологические единицы', 'онтологические схемы сборки'.
Онтологический диссонанс - несовпадение картин (конструкций) мира у разных позиций. См. 'онтологический ум', 'онтологическая рефлексия'.
Онтологический кризис - процесс применения наличной онтологий к новым ситуациям, которые уже не могут быть адекватно выражены в рамках этих наличных онтологий и требуют новых онтологий.
Онтологический переход - переход от одной онтологии к другой онтологии.
Онтологический поворот - процесс смены основного направления в онтологии, наступающий после длительной разработки средств онтологизации (попыток фундаментальной реонтологизации), когда возникает возможность переосмыслить сами бытийные основания. Онтологический поворот и фундаментальная реонтологизация как сопоставимые процессы онтологизации работы всегда находятся в противофазе. См. 'реонтологизация', 'фундаментальная реонтологизация'.
Онтологический ум - способность перейти к онтологической рефлексии. Онтологическая глупость это отсутствие онтологического ума. Онтологическая глупость в ситуации разрыва онтологий, проявляемой для нее в ее собственной онтологии, порождает онтологический диссонанс. См. 'онтологический диссонанс', 'онтологическая рефлексия'.
Онтологическое обоснование - поиск онтологических оснований в той или иной онтологии в процессе онтологизации, где фундаментализация (поиск более фундаментальных оснований) является частным случаем и происходит раз в эпоху, в то время как собственно онтологическое обоснование есть процедура обоснования в любой онтологии: старой и новой, доминирующей и поглощенной. См. 'онтологическая редукция'
Онтологическое поглощение - поглощение менее фундаментальной онтологии более фундаментальной, в результате которой первая становится поглощенной, вторая - доминирующей. См. 'онтологии равномощные'.
Онтологическое приращение - разница онтологий в ситуации фундаментальной реонтологизации. См. 'фундаментальная реонтологизация'.
Онтологической относительности принцип - принцип отношения онтологии и средств ее выражения у Куайна; здесь - расширенный принцип Куайна, то есть принцип отношения онтологии и средств выражения в четырех различных ситуациях: 1) отношение онтологии и онтики; 2) разрыв разных онтологий; 3) взаимодействие метаонтологий; 4) реонтологизация и фундаментальная реонтологизация.
Онтология - учение о бытии в узком понимании и фундаментальные основания в широком понимании, что представлено специальными средствами выражения, которые максимально не зависят от онтики и от иных онтологий.
Онтология рефлексии - выражается через разные типы рефлексии: смысловой, интерпозиционной, интесубъективной и онтологической. См. 'онтологическая рефлексия'.
Онтосхема - позиционная схема, выражающая фундаментальные представления в той или иной ситуации знаний или представлений.
Поглощенная онтология - онтология, которая поглощена доминирующей онтологией. См. 'доминирующая онтология'.
Понимание - работа со схемами как онтологического, так и онтического уровня в отличие от постижения (это различие описывается в ТВ).
Позиция - отношение структурного места к другим допустимым структурным местам на онтосхеме или в семиозисе - в формальной онтологизации и представляемое через отношение особым образом сформированных понятий - в содержательной онтологизации.
Позиционная схема - инструмент и способ формальной онтологизации в СМД-онтологии, что представляет собой нарисованную при помощи знаков и их отношений схему той или иной ситуации. Ситуация схемы объявляется, на схеме задаются места, которые описываются. Места могут быть пространствами и точками-позициями со своими отношениями. Разметка схемы сопровождается внешним описанием в некотором наборе понятий.
Постижение в ТВ - работа с онтологическими представлениями, в отличие от понимания.
Предметная онтология - онтология, выраженная через тот или иной предмет, могущий являться вещью, процессом, абстрактной сущностью.
Предонтология - онтология в процессе своего становления.
Простота онтологии - требование к онтологии в процессе фундаментальной реонтологизации, согласно которому онтологические единицы онтологии должны быть достаточно просты, чтобы обеспечить простоту выражения иной (-ых) онтологии (-ий). См. 'универсальность онтологии', 'задачи фундаментальной реонтологизации'.
Разрыв онтологий - разрыв между онтологиями, в результате которого онтологии непостижимы и проблемно выразимы друг в друге (проблема позиции их постижения), их разрыв проблемно постижим в каждой из них, преодоление разрыва между ними имеет проблемный характер.
Региональная онтология - онтология знаниевого региона, представляющая ту или иную область знаний (например, онтология физики или онтология химии и т.д.)
Реонтологизация - попытка выразить онтологические основания, в том числе путем представления одной онтологии в другой через онтологический переход. См. 'онтологический поворот', 'фундаментальная реонтологизация', 'онтологический переход'.
Семиозис в ТВ - знаковое выражение структуры, появляющееся в особым образом построенном едином концептуальном представлении - 'структурном видении'. См. 'язык'.
Сетевая онтология - онтология, построенная на представлении о сети, то есть как произвольная разветвленность структуры, не имеющая начала, иерархии, единства, бинарного различения.
Системная онтология - онтология, описывающая системы связей, процессов, функций, морфологии, материала.
Системная метаонтология или метаонтология СМДМ - метаонтология, построенная на представлениях о системе, методе, деятельности и мыследеятельности. Базовый процесс - развитие.
Содержательная онтология - способ понятийного выражения фундаментальных представлений, когда понятия-термины организованны в таксономию и при этом заданы их описания и связи. См. 'формальная онтология'.
Средовая онтология - онтология, заданная некоторой онтической средой (естественного языка, музыки, танца, мимики, жеста и т.п.)
Структуралистика онтологий - различение структурной организации схем сборки многомерных онтологий. Они бывают фундирующие (вертикально-иерархические, горизонтально-иерархические и дуально-иерархические) и нефундирующие (относительные и безотносительные), простые и комбинаторные, безотносительные и многомерные. См. 'многомерные онтологии', 'онтологии фундирующие и нефундирующие'.
'Структурное видение' ТВ - новый умозрительный концептуальный 'допредикативный' опыт мышления, порождающий семиозис, который оказывается в ТВ неиерархически контрафлексивно различен на конструкт-семиозис и метасемиозис.
Существование - расположение бытия в пространстве-времени, связной последовательности и связной размерности структуры.
Теория Виртуальности - описанные теоретически структурные представления за пределами пространства-времени и основы виртуального мышления. Построенная на основе конструктивной философии Теория Виртуальности предлагает новую фундаментальную онтологию (онтологический конструктивизм) и попытки решения на этой основе проблем философии, логики, лингвистики, компьютерологии, Интернет, искусственного интеллекта, отчасти - физики, а также теории работы головного мозга.
Универсальность онтологии - требование к онтологии в процессе фундаментальной реонтологизации, согласно которому схемы сборки онтологических единиц должны быть достаточно сложны, чтобы обеспечить универсальную объемлемость иной (-ых) онтологии (-ий). См. 'фундаментальность онтологии', 'простота онтологии', 'задачи фундаментальной реонтологизации'.
Универсум - представление о единственности мира, в отличие от Мультиверсума. См. 'мультиверсум'.
Уровни структурного нормирования ТВ - нормирование из конструктивной онтологической позиции, распределенное на уровни, каждый из которых выражает некоторый этап движения в структуре: 1) онтологический - от различия актуальности и виртуальности к различию актуальной и виртуальной реальностей; 2) континуумный - соединение реальностей в континуум (релевантность и референтность реальностей в континууме); 3) функциональный - функционализация реальностей континуума; 4) морфологический - внутренне содержание реальностей континуума; 5) материала - превращение континуума в 'материал'.
Формальная онтологизация - выражение онтологии в знаковых схемах со своим набором графем-знаков, их описаниями, правилами употребления и преобразования (например, формальная онтологизация логики суть символизация и формализация, формальная онтологизация в системомыследеятельностной методологии представляла собой 'позиционную схему', в ТВ - актуально-виртуальное моделирование). Термин 'Формальная онтологизация' происходит из СМДМ и связан с термином 'формальная онтология' у Гуссерля, хотя Гуссерль и не различал формальную и содержательную онтологии. См. 'содержательная онтология'.
Фундаментальная реонтологизация (фундаментализация или фундирование) - производимые в каждую эпоху попытки онтологического обоснования, которые все более и более фундаментально решают задачи простоты выражения и универсальной объемлемости. Фундаментальная реонтологизация включает не только представление одних онтологий в других, но и разделение онтологий, слияние онтологий и т.д. См. 'реонтологизация', 'онтологический поворот'.
Фундаментальность онтологии - требование к онтологии в процессе фундаментальной реонтологизации, согласно которому представления онтологии должны быть максимально просты, чтобы быть неделимыми онтологическими единицами и обеспечить простоту выражения, а схемы сборки должны быть достаточно сложны, чтобы обеспечить универсальную объемлемость. См. 'универсальность онтологии', 'простота онтологии', 'задачи фундаментальной реонтологизации'.
Экзистенция - способ бытия человеческой личности, через который постигается бытие. Используется в философии: Кьеркегор - Хайдеггер - Сартр. Экзистенция не есть нечто определенное, то есть она не сущность человека, а открытая возможность. Экзистенция не подлежит ни теоретической, ни практической объективации.
Эпохальная онтология - онтология той или иной эпохи, в основании большинства процессов которой лежат определенные фундаментальные представления данного времени. См. 'вечная онтология'.
Язык - естественная среда человеческой коммуникации, появившаяся в ходе генезиса человека. Язык суть зероланг в отличие от семиозиса, являющегося металангом первого уровня. См. 'семиозис'.
2007-2008
ОНТОЛОГИЯ РЕФЛЕКСИИ, КОНТРАФЛЕКСИИ И КОНТРАРЕФЛЕКСИИ
Откуда возникла проблема онтологизации рефлексии?
При концептуальном осмыслении виртуального мышления для задач, решаемых в работе автора 'Теории виртуальности' (ТВ), в работах 'Виртуальное управление' и 'Контрафлексивное стратегирование'[19], оказалось необходимым реонтологизировать рефлексию. Во-первых, предлагаемые в Теории Виртуальности различные уровни нормирования через различные реальности с одномоментным взаимозависимым конфигурированием разных уровней нормирования потребовали сопровождать их все разным рефлексивным мышлением: 1) сопоставление реальностей на одном уровне нормирования, 2) сопоставление разных уровней нормирования и одномоментно - входящих в них реальностей и 3) конфигурирование разных уровней нормирования как взаимозависимых. Во-вторых, различение в ТВ семиозиса и языка потребовало сопоставления разных типов рефлексии: структурной рефлексии семиозиса и лингвистической рефлексии языка. В-третьих, в современном мире человек все чаще оказывается не в одной, а в разных реальностях, которые сопоставлены и нормируют друг друга непрерывно, по отношению к которым эпизодическая рефлексия этого человека недейственна. Так оказалось необходимым конструктивно-онтологически типологизировать рефлексию по способу занятия рефлексивных позиций и по рефлексируемому содержанию, а также выделить особые случаи рефлексии - непрерывные контрафлексию и контрарефлексию.
Предусловия онтологизации рефлексии
Когда мы пользуемся рефлексией или даже пытаемся ее описать, то мы редко задумываемся, что способы различения рефлексирующей и рефлексируемой позиции, а также присущее им содержание могут быть различными.
Как допустима онтологизация рефлексии? Ведь рефлексия это не просто мышление. Ни феноменология, ни языковый анализ, ни методологический подход каждый в отдельности для онтологизации рефлексии не подойдут. Рефлексия неметодологизируема, но онтологизируема.
Средой анализа для онтологизации рефлексии выступают теории (концепции) рефлексии - Канта-Фихте, Гегеля, Гуссерля, Хайдеггера, Щедровицкого и Лефевра. Сравнительный анализ различных теорий рефлексии позволяет нам произвести онтологизацию рефлексии в особой конструктивной онтологической позиции при выразительном различении структурного и лингвистического нормирования. Это то самое различение, на котором настаивали такие мыслители как Гуссерль (допредикативность), Юнг (архетипы), Хомский (глубинные структуры) и Налимов (теория семантического спектра).
Рефлексия структурного нормирования и рефлексия лингвистического нормирования - онтологически разные рефлексии.
Схема 1. 'Структурное и лингвистическое нормирование в истории философии'.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image014.gif)
Комментарий к схеме. Различение структурного и лингвистического нормирования в недавней и современной философии является довольно условным, но дает возможность уловить циклический характер их смены до ХХ века, а со второй половины ХХ века - уже существование как взаимодействующих традиций.
Что же это за позиция, в которой допустима онтологизация рефлексии?
1) Онтологическая позиция - особый способ позиции, не на уровне понимания, а на уровне постижения, не в знаниях, а в фундаментальных представлениях. Онтологическая позиция различается на истолковательную и конструктивную. Истолкование - 'нечто для истолкования'. Конструирование - 'ничто-для-истолкования=конструирование-наново'. В истолковательной онтологической позиции рефлексия постигается в очень узком наборе ситуаций, которые уже не адекватны современности. Традиционно рефлексия рассматривается как истолкование из мыслящей позиции отличенной мыслимой позиции, а не как конструирование этой мыслящей позиции и не как одномоментное выражение мыслящей и мыслимой позиций. Рефлексия подлежит постижению в конструктивной позиции.
Рефлексивный переход не есть достаточным основанием для онтологизации рефлексии, пока не выяснен способ нормирования мышления в реальности (реальностях) и не описаны также переходы между реальностями.
2) Реальность - нормированная структура наличия. 'Наличное' суть нечто, обнаруженное хоть каким-либо образом, то есть так, что лик его лишь допустимо выражаем, но еще не отягощен всеми атрибутами присутствия-существования. Способ нормирования суть и есть реальность. Базовые 6 реальностей: концептуальные - эмпирическая (Локк, Декарт, Кант), логическая (Гегель, Витгенштейн, Рассел), языковая (Хайдеггер, структурализм); имманентные - мышления (Гуссерль), речи-текста (Остин, Барт), деятельности (Маркс, Щедровицкий). Существуют и другие реальности сообразно множеству способов нормирования.
Таким образом, для онтологизации рефлексии важно: 1) что существует различие структурного и лингвистического нормирования; 2) что мы производим онтологизацию из онтологической конструктивной позиции, отличая ее от онтологической истолковательной позиции; 3) что мы различаем рефлексивные переходы мышления и разные способы нормирования этого мышления в реальностях.
Проблема, которую здесь мы будем решать - о допустимости конструктивной онтологизации рефлексии за пределами субъект-объектной (СО) онтологии. Если в конструктивной онтологизации мы нормируем разные объектные и субъектные содержания, участвующие в рефлексии, в разных реальностях, то мы выходим за пределы СО-онтологии.
Схема 2. 'Принимаемые обозначения в схемах онтологизации'.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image015.gif)
Комментарий к схеме.
Обозначения типов рефлексий. См. энциклопедию символов www.symbols.com, где они означают: 'diameter, average, mean', 'togetherness or intimate relation', 'distance and similar concepts'.
Круг - смысл, круг в круге - смысловое поглощение, штриховка - реальностное нормирование при отнесении к реальности.
Типология рефлексии по ходу исторического появления ее теории
Разграничение использования типов рефлексии в истории философии весьма условно, поскольку, например, Гуссерль в своей феноменологической философии использует также смысловую рефлексию, а Щедровицкий в своей методологии широко использует интерпозиционную рефлексию Канта-Фихте.
С точки зрения истории философии ранее появляется предпонимание интерпорзиционной рефлексии.
Интерпозиционная рефлексия Кант-Фихте-Гуссерль-Щедровицкий-СМДМ
Интерпозиционная рефлексия - рефлексия разных позиций, онтологизированных до реальностного нормирования. Первоначально предпонимание интерпозиционной рефлексии появляется в теории апперцепции Канта.
Схема 3. 'Онтологизация интерпозиционной рефлексии'.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image016.gif)
Комментарий к схеме. Первая часть схемы в истолковательной онтологической позиции - схема теории апперцепции Канта. Вещь-в-себе 'домик', слева - чистая апперцепция, справа - эмпирическая апперцепция, 'нижняя стрелка' - получаем многообразие чувственных ощущений, 'верхняя левая стрелка' - антиципируем их в целостность в чистой апперцепции, 'верхняя правая стрелка' - сопоставляем ее с целостностью в эмпирической апперцепции и получаем объект как трансцендентальное единство чистой и эмпирической апперцепции ('два домика и двойная стрелка в прямоугольнике').
Вторая часть схемы - онтологизация в конструктивной позиции рефлексии теории апперцепции: 1) нормирование чистой апперцепции в реальности мышления, а эмпирической апперцепции - в эмпирической реальности, 2) сопоставление отрефлексированных содержаний в разных реальностях - как интерпозиционная рефлексия.
Такая онтологизация позволяет описывать разные нормативные онтологии (объектную, процессную, структурно-континуумную) и более широкий набор ситуаций апперцепций: не только ситуацию 'мышление - эмпирическая реальность', но сообразно базовым 6 реальностям в комбинации в двух позициях - 36 ситуаций апперцепции, а также не только апперцепцию объектов, но и процессов.
Смысловая рефлексия Гегель-Хайдеггер-Щедровицкий-структурализм-СМДМ
Смысловая рефлексия - рефлексия, допускающая коллективную мыследеятельность. Ни интерпозиционная, ни интерсубъективная рефлексия не могут быть коллективной, хотя их результаты предполагают коллективное понимание. Смысловая рефлексия допустима как единое движение содержания в коммуникации взаимопонимания.
Для смысловой рефлексии в ТВ важно различать междусредовые (междуреальностные) переходы, то есть переходы между разными смысловыми средами, и внутрисредовые (внутриреальностные) переходы, то есть смысловые поглощения внутри одной смысловой среды.
Схема 4-1. 'Истолковательная онтологизация смысловой рефлексии'
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image017.gif)
Комментарий к схеме. Внутрисредовая смысловая рефлексия. Допустима как индивидуальная, так и коллективная. Некоторое содержание во внутриреальностной смысловой рефлексии нормируется внутри одного смысла, затем осуществляется переход на иной смысловой уровень со смысловым поглощением предыдущего смыслового уровня.
Междусредовая смысловая рефлексия. Допустима как индивидуальная, так и коллективная. Существуют четыре стандартных способов последовательного рефлексивного перехода.
Первый рефлексивный переход. Если мы встречаемся с проблемной ситуацией в мыследействии, которая неразрешима наличными средствами, мы выходим в рефлексивную позицию. Кроме того, мы можем также использовать экспертное знание[20].
Второй рефлексивный переход. Если после первого рефлексивного перехода мы не смогли решить проблему, мы осуществляем рефлексивный выход в коммуникацию, то есть в коллективную мыследеятельность по поводу проблемы.
Третий рефлексивный переход. Если после второго рефлексивного перехода мы не решили проблему, мы осуществляем рефлексивный выход в мышление и понимание. То есть мы ставим вопросы: что не так с нашим мышлением, что не так с нашим пониманием.
Четвертый рефлексивный переход. Если после третьего рефлексивного перехода мы не решили проблему, мы осуществляем рефлексивный выход в 'язык'. То есть мы ставим вопрос: что не так с нашим 'языком' описания-понимания-мышления?
Истолковательная онтологизация смысловой рефлексии связана с производством рефлексивных смысловых переходов безотносительно к индивидуальной или коллективной мыследеятельности.
Конструктивная онтологизация смысловой рефлексии связана с преобразованием языка в семиозис, а сред - в реальности. Отсюда внутрисредовая становится внутриреальностной рефлексией, а междусредовая - междуреальностной рефлексией.
Давайте отнормируем вышеописанные переходы между смысловыми средами в реальностях. Первый рефлексивный переход описывается в философской традиции как самосознание, где рефлексия осуществляется в чистом мышлении (реальность мышления). Второй рефлексивный переход описывается в коммуникационной среде анализа (рече-текстовая реальность). Третий рефлексивный переход описывается в самих структурах понимания как среде анализа (логическая реальность). Четвертый рефлексивный переход описывается в языковой среде анализа (языковая реальность).
Схема 4-2. 'Конструктивная онтологизация смысловой рефлексии'
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image018.gif)
Комментарий к схеме. В СМД-методологии допускалось рассмотрение смысловых рефлексивных переходов непосредственно на мыследеятельности безотносительно к ее индивидуальному или коллективному носителю. Однако смысловая рефлексия не может быть конструктивно онтологизирована за пределами СО-онтологии непосредственно. Конструктивная онтологизация разных позиций в смысловой рефлексии - отдельная задача по реальностному нормированию (в семиозисе), то есть решение вопроса - в каких реальностях адекватно рассматривать разные смыслы, и выделение разных смыслов как разных переходов рефлексии.
Интерсубъективная рефлексия Лефевр-коммуникативизм (Шюц, Хабермас, Апель, Ясперс)
Лефевр говорит об интерсубъективной рефлексии. Тем самым он выводит интерпозиционную рефлексию Канта-Фихте-Гуссерля за пределы мышления внутри субъекта - в интерсубъектное содержание.
Схема 5-1. 'Истолковательная онтологизация интерсубъективной рефлексии'
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image019.gif)
Комментарий к схеме. Конструктивная онтологизация интерсубъективной рефлексии связана с постановкой вопроса о реальностном нормировании объектного плана и субъектов как разных позиций рефлексивного мышления.
Схема 5-2. 'Конструктивная онтологизация интерсубъективной рефлексии'
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image020.gif)
Комментарий к схеме. Здесь возникает вопрос о реальностном нормировании объектного плана. В конструктивной онтологии интерсубъективная рефлексия может быть онтологизирована как интерпозиционная рефлексия в сочетании с контрафлексией, когда разные субъекты - всего лишь разные реальности, нормирующие друг друга, а объектный план - как допустимый к нормированию в разных реальностях.
Краткие выводы относительно типологии рефлексии
Таким образом, в разных философских теориях рефлексивный переход имеет различное содержание: переходы между позициями мышления 'Я' и 'не-Я' (Кант-Фихте), переходы между актами мышления (Гуссерль), переходы между позициями мышления, 'закрепленными' за разными позиционерами-субъектами с общим для них объективным планом (Лефевр), и переходы между смыслами одной или различных реальностей (Гегель-Щедровицкий-структурализм). Эту типологию рефлексии можно свести к двум конструктивным онтологизациям - интерпозиционной (ранговой) рефлексии Канта-Фихте-Гуссерля-Лефевра-коммуникативизма и смысловой (уровневой) рефлексии Гегеля-(условно Хайдеггера)-Щедровицкого-структурализма.
Как мы показали, уход в онтологии рефлексии от субъекта и объекта, которые предварительно рефлексивны, на более фундаментальный уровень - в конструктивную онтологию реальностных нормирований - оказывается допустимым. Субъект и объект допустимо по-разному нормируются в реальностях: мышления, речи-текста, деятельности, эмпирической, языковой, логической. После такого нормирования мы имеем дело с реальностями, а не субъектом или объектом. И эти реальности могут быть структурированы с более широким выбором концептуализации - через объекты, через процессы, через структурные континуумы.
Типы рефлексии также были нами конструктивно онтологизированы в сравнимом реальностном нормировании. Таким образом, у нас есть структурные рефлексии - интерпозиционная и интерсубъективная и лингвистическая рефлексия - смысловая. Если же выразить типологию рефлексии в конструктивной онтологии, то смысловая рефлексия сопровождает отнесение некоторого содержания к определенной реальности и изменение такого отнесения: переход - отнесение к иной реальности, или поглощение - отнесение к объемлющей реальности; в то время как интерсубъективная и интерпозиционная рефлексии сопровождают взаимодействие разных реальностей.
При этом онтологическая рефлексия - особый тип рефлексии фундаментальных представлений.
Контрафлексия и контрарефлексия
Ограниченность интерпозиционной рефлексии Канта-Фихте-Гуссерля: позиция 'Я' мыслит 'не-Я', но не наоборот, а различные акты мышления не описываются в теории как разнореальностные.
Ограниченность смысловой рефлексии Гегеля-Щедровицкого: различаются позиции рефлексии как переходы между реальностями, которые не сопоставляются (парадокс рефлексивности).
Ограниченность интерсубъективной рефлексии Лефевра: позиции различаются как их носители-субъекты, а внешний объектный план полагается в единой реальности, в то время как он может быть нормирован разными субъектами в разных реальностях.
Инструментальная ограниченность любой рефлексии: более мощная рефлексирующая позиция является инструментальной для менее мощной рефлексируемой позиции.
Контрафлексия это не когда субъекты нормируют себя друг в друге посредством общего объектного плана одной и той же реальности, а когда разные реальности нормируются друг в друге. И являются ли эти реальности, представленными разными субъектами, или просто бессубъектными позициями - не суть важно. Отсюда нужно различать контрафлексию как теоретический подход и как способ многопроцессного мышления - особую мыслительную компетенцию[21].
Основание для контрафлексии - интерпозиционная рефлексия, поскольку контрафлексию еще нужно онтологически сконструировать через сопоставленность реальностей в семиозисе. Не всякие реальности непосредственно могут быть сопоставлены.
Различие рефлексии и контрафлексии
Рефлексия - переход мышления из одной позиции в другую, где отношения между позициями заданы либо через разное нормирование реальностей (интерпозиционная рефлексия), через разных субъектов как носителей этих позиций (интерсубъективная рефлексия), через разные смыслы (смысловая рефлексия).
Контрафлексия - взаимное нормирование реальностями друг друга - одномоментное, разнопроцессное, сопоставленное.
Если рефлексия это переход мышления из одной позиции в другую, то контрафлексия это многопроцессное мышление, где обе реальности как бы сопровождаются соответствующими количеству реальностей процессами мышления, которые не только воспроизводят нормирование этих реальностей, но еще и сопоставляют их структурно.
Схема 6. 'Онтологизация различия рефлексии и контрафлексии'
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image021.gif)
Комментарий к схеме. Здесь мы видим различные уже приводимые типы рефлексии в их отличии от контрафлексии: два фокуса, направленные друга на друга, это две нормирующие друг друга реальности - сопоставлено (пересечение штриховок).
Таким образом, контрафлексия похожа на интерсубъективную рефлексию сопоставлением позиций, но вне субъектов-носителей этих позиций, и в ней нет единого внешнего объектного плана. Контрафлексия похожа на интерпозиционную рефлексию реальностными переходами, но в ней каждая позиция как реальность сопоставлена другой как реальности. Контрафлексия также похожа на смысловую рефлексию тем, что различает реальности как смысловые среды, но в ней осуществляется не переход между смысловым средами-реальностями, а их сопоставление в семиозисе.
Фильм Мартина Скорцезе 'Отступники' (2006) показывает экзистенциальные основания контрафлексии как ситуацию современного мира: противостояние двух главных героев, которые оказываются в публичной социальной позиции (мафиози - служитель закона), от которой они до этого отреклись, но вынуждены были в нее вернуться под прикрытием, поскольку они идентифицируют себя с противоположной социальной позицией (служитель закона - мафиози). Таким образом, их мышление и действия во взаимном конфликте оказываются контрафлексивно нормированными - реальностью публичной социальной позиции и реальностью, с которой они себя скрытно идентифицируют. Интерсубъективная рефлексия такую ситуацию интерпретирует неадекватно. Здесь нужна контрарефлексия.
'Многомировая интерпретация квантовой механики' Хью Эверетта - пример контрафлексии. Мы приведем цитату из статьи 'Многомировая интерпретация квантовой механики' в сетевой 'Википедии', чтобы показать допустимость контрафлексивной интерпретации: 'В формулировке Эверетта, измерительный прибор M и объект измерения S образуют составную систему, каждая из подсистем которой до измерения существует в определенных (зависящих, конечно, от времени) состояниях. Измерение рассматривается как процесс взаимодействия между M и S. После того, как между M и S произошло взаимодействие, более нет возможности описывать каждую из подсистем при помощи независимых состояний. Согласно Эверетту, любые возможные описания должны быть относительными состояниями: например, состояние M относительно заданного состояния S или состояние S относительно заданного состояния M'. Для адекватного развития теории необходима контрарефлексия.
Контрафлексия и контрарефлексия
Предпонимание контрафлексии у Хайдеггера как сопоставления Dasein-аналитики и Dasein-анализа в 'Бытии и времени', описанное в Цолликонеровских семинарах.
Контрафлексия появляется как процессно-реальностная сопоставленность позиций в семиозисе, то есть в символически-знаковом выражении структуры. Контрафлексия - способ онтологизации различия позиций для их одномоментного сопоставления как реальностно нормированных (собственно контрафлексия), так и через позиции рефлексии (контрарефлексия).
Контрарефлексия как одномоментное пошаговое сопоставление реальностей (контрафлексия) и позиций мышления (рефлексия).
Парадокс рефлексивности имеет место исключительно в смысловой рефлексии, но его нет в интерсубъективной рефлексии. Там он элиминируется общим объектным планом.
Щедровицкий говорит, что соединение рефлексируемой и рефлексирующей позиции возможно либо в сознании, либо за счет логически нормированного знания.
Вопрос - почему только логически? На самом деле это происходит за счет любым образом нормированного в реальности знания. Есть еще, как минимум, пять способов базового нормирования знания - в языке, в опыте, в мышлении феноменологически, в речи коммуникативно, в действии через взаимодействие.
Если мы отнормировали знание одного позиционера в языке, построенном логически, а знание другого позиционера в логике, которая выражена не в формулах, а в естественном языке, то мы построили сопоставимые реальности. То есть создали условие для контрафлексии.
Когда мы имеем одномоментно переходы между реальностями и рефлексивные переходы мышления внутри реальностей, мы должны осуществлять контрарефлексивную нормировку.
Схема 7. 'Онтологизация контрарефлексивной нормировки'
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image022.gif)
Комментарий к схеме. Для применения контрарефлексии в соответствии с требованием Г.П.Щедровицкого мы производим специальное нормирование позиций мышления и мыслимых из каждой позиции реальностей. Давайте покажем это последовательно как контрарефлексивную нормировку для двух сопоставленных позиций: 1) установление онтологической конструктивной позиции; 2) в онтологическом конструктивном отнесении[22] устанавливается одна позиция (флексия); 3) в онтологическом конструктивном отнесении устанавливается другая инопозиция к ней (инофлексия); 4) в онтологической позиции устанавливается отношение между флексией и инофлексией - то есть устанавливается смысл или принцип этого отношения; 5) из онтологической позиции во флексивной реальности производится смысловая рефлексия; 6) из онтологической позиции в инофлексивной реальности производится смысловая инорефлексия; 7) из онтологической позиции рефлексия и инорефлексия структурно сопоставляется как контрафлексия - в контрафлексивной реальности; 8) выход в интерпозиционно-рефлексивные позиции: по отношению к реальностно нормированной флексии - в интерпозиционную рефлексию, по отношению к реальностно нормированной инофлексии - в интерпозиционную инорефлексию; 9) из онтологической позиции интерпозиционная рефлексия нормируется в контрафлексивной реальности; 10) из онтологической позиции интерпозиционная инорефлексия нормируется в контрафлексивной реальности; 11) из онтологической позиции интерпозиционные рефлексия и инорефлексия структурно сопоставляются как контрарефлексия в таким образом контрарефлексивной реальности; 12) из онтологической позиции контрарефлексия (11) сопоставляется с контрафлексией (7) как интерпозиционная (8) и смысловая (6) рефлексии; 13) из онтологической позиции контрарефлексия (11) сопоставляется как рефлексирующая контрафлексию (7); 14) из онтологической позиции все уровни рефлексии и реальности охватывается единым взглядом - рефлексивная позиция контрарефлексивной реальности при одномоментном нормировании реальностей на уровне контрафлексий и на уровне контрарефлексий становится конфигуративной, а само многоуровневое и многореальностное нормирование оказывается конфигурированием с позиции контрарефлексивной реальности в отношении флексивной, инофлексивной и контрафлексивной реальностей.
Причем если в контрафлексивной нормировке (1-7) участвует интерпозиционная рефлексия, создающая конструкт-семиозис, то в контрарефлексивной нормировке (8-14) участвует также и смысловая рефлексия, которая связана уже с созданием метасемиозиса.
Обратите внимание, что кроме рефлексивных позиций, у нас здесь есть онтологическая позиция, из которой нормируется рефлексия. Контрафлексия - референтно-процессное нормирование сопоставленных позиций как реальностей, контрарефлексия - процессное отнесение позиций одномоментно как реальностей и как рефлексивных позиций в реальностях.
Нормировка суть создание возможности сопоставления различных процессов и/или реальностей, но отнюдь не указание на их консенсуальное согласование[23].
Термин 'дискретная контрамоция' применяется для описания различия между двойниками Януса. Как известно, A-Янус жил в обычном ходе времени. В то время как U-Янус жил в дискретной контрамоции, то есть каждые сутки он проживал в обычном ходе времени, но затем попадал на двое суток назад, с конца сегодняшних суток - в начало вчерашних суток, чтобы проживать вчерашний день. При этом U-Янус все знал о будущем и ничего не знал о прошлом. A-Янус и U-Янус могли общаться на протяжении дня.
Схема 8. 'Реальностное нормирование совместной жизни A-Януса и U-Януса'.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image023.gif)
Комментарий к схеме. A-Янус и U-Янус жили в разных реальностях, но каждый день проживали совместно. Их реальности допустимо отнормировать сопоставимо.
'Контрарефлексивная нормировка совместной жизни A-Януса и U-Януса'.
1) установление онтологической
конструктивной позиции; 2) флексия
- A-Янус; 3) инофлексия - U-Янус; 4)
смысл или принцип отношения инофлексии U-Януса к флексии A-Януса - дискретная контрамоция; 5) рефлексия флексивной реальности - 'A-вчера',
'A-сегодня', 'A-завтра'; 6) инорефлексия инофлексивной реальности - 'U-вчера',
'U-сегодня', 'U-завтра'; 7) контрафлексия - 'A-вчера'![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image024.gif){kind=small}
'U-завтра'; 'A-сегодня''U-сегодня'; 'A-завтра''U-вчера'; 8) выход в интерпозиционно-рефлексивные
позиции: по отношению к реальностно нормированной флексии - в
интерпозиционную рефлексию, по отношению к реальностно нормированной инофлексии
- в интерпозиционную инорефлексию; 9) интерпозиционная рефлексия
времени A-Януса в контрафлексии - 'A-вчера''U-завтра'→'A-сегодня''U-сегодня'→'A-завтра''U-вчера'; 10) интерпозиционная
инорефлексия времени U-Януса в контрафлексии - 'U-вчера''A-завтра'→'U-сегодня''A-сегодня' → 'U-завтра''A-вчера'; 11) тем самым
интерпозиционные рефлексия и инорефлексия структурно сопоставляются в таким
образом контрарефлексивно отнормированной реальности; 12); 13); 14) -
шаги для решения тех или иных задач при работе с нормированными уровнями
рефлексии.
Таким образом, мы имеем две отнормированные контрафлексивно совместным проживанием в каждом дне совершенно различные реальности A-Януса и U-Януса.
Анализ рефлексии и исчисление рефлексии
Анализ рефлексии - глубина и горизонт рефлексии
Теперь, когда у нас теоретически заданы разные конструктивные онтологии типов рефлексии - интерпозиционной, смысловой и интерсубъективной - мы можем проводить анализ рефлексии. Локк о рефлексии как эмпирическом опыте субъекта и предпонимание глубины рефлексии. Интерпозиционная рефлексия Канта-Фихте и предпонимание горизонта рефлексии. У нас появляются понятия о горизонте, глубине и мощности рефлексии.
Интерпозиционная рефлексия. Горизонт рефлексии - количество реальностей, которые сопровождает рефлексивное мышление, глубина рефлексии - количество рефлексивных переходов мышления
Смысловая рефлексия. Горизонт рефлексии - количество смысловых уровней, сопровождаемых рефлексивным мышлением, глубина рефлексии - содержательная детализация каждого смыслового уровня.
Интерсубъективная рефлексия. Горизонт рефлексии - количество позиционеров, участвующих в рефлексивном отражении друг друга, глубина рефлексии - количество рефлексивных погружений в отражения или количество рефлексивных вложений друг в друга в мышлении позиционеров.
Так анализируемая рефлексия становится счетной.
Горизонт рефлексии - h, глубина рефлексии - d, мощность рефлексии (m*), которая зависит от ширины горизонта рефлексии (h*) и глубины рефлексии (d*):
m* = h*d*
Таким образом, для рефлексивно-управленческого проникновения субъекта в объект-дриблинг, или для организационного выстраивания рефлексивной субъект-возгонки по отношению к сложному объекту существует такая же зависимость, только здесь сложность или рефлексивная сложность на смысловом уровне (n) объекта-дриблинга (c) зависит от горизонта сложности или рефлексивного горизонта сложности объекта-дриблинга (h), глубины сложности или рефлексивной глубины сложности объекта-дриблинга (d). Отсюда похожая зависимость:
c = hd
Существует зависимость между сложностью объекта-дриблинга и мощностью рефлексии в ситуации рефлексивного управления субъекта объектом - она называется эффективностью рефлексивного управления: e=c/m. Эффективность управления (e*) должна в идеале равняться количеству рангов или уровней рефлексии:
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image025.gif)
Если эффективность больше 1, то мы имеем дело с внешним управлением (дриблингом иной рефлексии, кроме исчисляемой). Если эффективность меньше 1, то управление неэффективно.
Какие проблемы пытается решить ТВ относительно рефлексии, которые мы здесь не обсуждаем?
Проблема соотнесения разных типов рефлексии в семиозисе.
Онтологизация представлений о 'дриблинге' и 'рефлексивной возгонке'.
Решение проблемы суммы субъективных и объективных планов в алгебре Лефевра через 'АВ'-моделирование, где этой суммы нет.
Представление о рефлексии и рефлексивная компетенция, расслоение общества через посредство дриблингов (компьютера, Интернет, масс-медиа).
Виртуальное мышление - конструктивное контрафлексивное контрарефлексивное многомерно-рефлексивное концептуально-инаковое нормированно-конфигуративное многопроцессное мышление. Многопроцессное контрарефлексивное мышление как перспектива развития новой мыслительной компетенции.
Теория рефлексии - лишь один из 13 разделов работы автора 'Теория виртуальности'.
Полный текст доклада, сокращенная версия которого была представлена на VI Международном симпозиуме 'Рефлексивные процессы и управление', проводимом в Москве в Институте философии РАН 10-12 октября 2007 г.
ОНТОЛОГИЯ ГЕНДЕРА
Сокращенно опубликовано в Интернет 14 июня 2007 года
http://pravda.com.ua/ru/news/2007/6/14/60306.htm
Ничто так не уродует нашего мышления, как недодуманные мысли. Особенно это заметно в отношении гендерной проблематики
Появление и усложнение половых различий
С точки зрения генетики появление полового различия обусловлено исключением или, по крайней мере, уменьшением вероятности передачи поврежденных генов и тем самым предотвращением вырождения биологического вида. Когда участками хромосом обмениваются два генетических набора разных полов, вероятность совпадения поврежденных генов очень маловероятна, и дефектные гены, которые накапливается в любом организме в процессе жизни, исключаются из передачи их потомству. Кроме того, возникает возможность в потомстве получать новые комбинации генов за счет комбинирования частей их набора от особей разного пола.
Философское объяснение половых различий состоит в нахождении природой способа социализации рода в самом процессе его продолжения. Не случись разделения полов, мы наслаждались бы полнотой неразделенного в половом смысле бытия и переживали бы отношения конфликтов, взаимопонимания и влечения в иных формах различия того же бытия.
Теологическое объяснение половых различий в своем наиболее интересном виде принадлежит философу Якобу Бёме. Согласно Якобу Бёме 'андрогин' был изначальным состоянием человеческой идентичности, и только грехопадение разделило мир на два пола. Перво-Адам был мужчиной и женщиной одновременно. Падение привело к появлению Адама и Евы.
Так появилось разделение человечества на мужчин и женщин - биологический пол. Однако диверсификация генетических рисков, грехопадение в теологическом смысле или социализация рода в философском смысле, случившиеся однажды, не закончились. Процесс продолжается. С генетической точки зрения процесс как бы замер, выжидая революционного преобразования (например, есть прогнозы о скором окончательном умирании Y-хромосомы). В то же время в теологическом смысле грехопадение продолжается, а социализация рода в философском смысле все более усложняется. Это обнаруживает себя в том, что происходит дальнейшая дифференциация человеческого рода по все более сложному, нежели половое, основанию.
Наиболее известная дифференциация самого пола - это разделение по сексуальной ориентации в отношении пола: на гомосексуалов и гетеросексуалов (психологический пол). Такое разделение окончательно оформилось в ХХ веке в правовом содержании - как легализованное в законодательствах многих государств равенство прав психологических полов.
Следующая дифференциация была описана в 1994 году как метросексуальность и ретросексуальность - культурный пол. Приведем цитату из Википедии: 'Метросексуал (англ. Metrosexual) - термин, введенный в 1994 году (вместе с существительным 'метросексуальность') британским журналистом Марком Симпсоном (англ. Mark Simpson) для обозначения современных мужчин любой сексуальной ориентации, имеющих ярко выраженный эстетический вкус и тратящих подчас много времени и денег на совершенствование своего внешнего вида и образа жизни. Термин 'метросексуал' - противоположность термину 'мачо'. Метросексуалы - поклонники всего изящного, прекрасного, заботятся о своей внешности, посещают косметические салоны, следуют моде.
В XIX веке схожий культурный феномен был известен под названием денди. Позднее появился идеологически противоположенный термин - 'ретросексуал', мужчина, придерживающийся традиционных взглядов на отношения с женщинами и мужскую манеру одеваться...
Наиболее известные метросексуалы: Дэвид Бекхэм, Брэд Питт...
Марк Симпсон. 'Here come the mirror men'. The Independent (Лондон), стр. 22 (15 ноября 1994)'.
Поскольку термин 'метросексуал' Марка Симпсона был введен описательно, вне теоретической концепции, то этот термин оказался недодуманным, спорным, и по этой причине привлекательным для дискуссий. Прежде всего, Симпсон противопоставляет 'гетеросексуала' и 'метросексуала', которые в принципе не дуальны. Но главная проблема состоит в онтологической несамостоятельности понятия 'метросексуал'. В этом как раз и состоит некритичное отношение современной постмодернистской теории к новым терминам - они вводятся, но концептуально-онтологически не всегда осмысливаются.
Давайте осмыслим, то есть додумаем далее, проделаем вместо Марка Симпсона его работу. 'Метросексуал' означает сексуал из метрополии (из крупного города). Метросексуал - явление не просто сексуальной культуры, но потребительской городской сексуальной культуры. 'Метросексуал' - в культурном плане гибкий сексуал, который в борьбе за признание в потребительском мире использует не только культуру своего пола, но и культуру дуального пола. Однако метросексуальность - ни в коем случае не трансвестизм, который суть полная аберрация пола в его внешнем выражении и социо-культурной роли. То есть метросексуал это сексуал (носитель своего пола), который в социо-культурной действительности может принимать на себя те или иные, но не все, функции и признаки дуального сексуала (носителя иного пола).
При таком понимании возникает допустимость говорить о женщинах-метросексуалах, которые перенимают на себя функции и признаки дуального сексуала, то есть мужчины. Это 'мужественные', но не обязательно мужеподобные женщины или лесбиянки. Это активные в социальном плане женщины, которые биологически являются женщинами, выглядят как женщины с точки зрения поведения, одежды и т.д., могут иметь любую сексуальную ориентацию, однако по своей социальной роли (бизнес-леди, политики и т.д.) они представляют собой метросексуалов как тех, кто в борьбе за признание стремится в социо-культурной жизни к своей дуальности - мужскому социо-культурному содержанию. Юлия Тимошенко - такой же метросексуал, как и Девид Бекхэм.
Таким образом, мы имеем дело с дифференцированной онтологией полового различия - вначале по первичным и вторичным половым признакам на мужчин и женщин (биологический пол), затем по психо-сексуальной ориентации на гомосексуалов и гетеросексуалов (психологический пол), затем по культурной ориентации на метросексуалов и ретросексуалов (культурный пол). При этом мы должны заметить, что данная дифференциация позволяет в реальном жизненном проявлении сохранять, как исключение, свою отсылку к онтологической тождественности андрогина: в биологическом поле это будет гермафродит, в психологическом поле это будет бисексуал, а в культурном поле это будет асексуал.
Формальная и содержательная онтологизация гендера
В связи с отрывом половых различий от имманентных биологических оснований, то есть, поскольку психологический и культурный пол не заданы имманентно, а выбираются нами произвольно, возникает необходимость в новом термине. В 1955 году сексолог Джон Мани ввел понятие гендера. Предварительное знакомство с тем, что под гендером понимают западные обществоведы и американские феминистки, а также часто повторяющие их идеи украинские преподаватели высших учебных заведений и их студенты, вынуждает нас констатировать ситуацию крайнего хаоса в мышлении о гендере. На сегодняшний день вряд ли найдется еще одно понятие, в отношении которого существовало бы столько путаницы и недоразумений, как в отношении понятия 'гендер'. Поскольку мы уже сегодня непосредственно вынуждены заниматься гендерной политикой, то непонимание того, что такое гендер, очень сильно искажает политику вообще и делает любую гендерную политику на основе путаного понимания - неэффективной.
Чтобы понять гендер, необходимо предложить концепцию гендера, которая была бы не просто отличной от концепции пола, но более фундаментальной и универсальной. То есть необходимо построить гендерную онтологию как более фундаментальную по отношению к традиционной онтологии пола. Здесь мы предложим онтологию гендера, которая позволит различить сферы исследования и сформировать концептуально гендерную политику.
Проблемой любой онтологии является - что считать основанием: имманентно присущие характеристики или концептуальные. В онтологии пола считается, что раз основания дифференциации человеческого рода (первичные и вторичные половые признаки) имманентны, то есть, заданы на биологическом уровне, то это и есть основание для базового различения всех иных половых дифференциаций. В онтологии гендера мы имеем дело с иным подходом - лишь концептуально сконструированные критерии различия (критерии свободного выбора) являются основанием общей дифференциации, которая рассматривает имманентную дифференциацию пола как частный случай концептуального нормирования. Из непонимания концептуальной природы гендера проистекают многие ошибки - 'гендер как сконструированный пол', 'гендерное равенство' и др.
Относительно термина 'социально сконструированный пол' существует простой проблемный вопрос - зачем было придумывать новое понятие 'гендер', чтобы затем сводить его к понятию 'пол' через определение 'социально сконструированный пол'. Ведь если 'гендер' это не 'пол', то почему же он 'социально сконструированный пол'? И ведь такая путаница поддерживается не только исследователями, но даже и некоторыми теоретиками.
В путанице теорий о гендере проявилась вся слабость и бесперспективность философии постмодернизма. Без онтологизации избегая теоретической путаницы понять гендер невозможно. Давайте же произведем онтосхематизацию половых и гендерных различий.
Прежде всего, что лежит в самом основании полово-гендерных различий? На наш взгляд онтологией полово-гендерных различий является выражение фундаментальных представлений о принципиальном разграничении первоначального единства человека на два разных позиционных отношения: 1) пассивное - 'направленность вовнутрь, освоение имеющегося содержательного пространства'; 2) активное - 'экспансия вовне, освоение нового содержательного пространства'. Такие онтологические единицы полово-гендерных различий могут быть заданы в онтосхемах следующим образом.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image026.gif)
Причем под содержательным пространством понимается содержание идентификации не только с собственно биологическим телом, но и содержание идентификации с родовым, культурным, социальным, экономическим, политическим и т.д. телом. Само содержание такой идентификации не оказывает практически никакого влияния на позиционное отношение к нему: женщина - та, которая овнутреняет, мужчина - тот, который овнешняет. Чтобы женщина овнешняла, ей нужен мужчина. Чтобы мужчина овнутренял, ему нужна женщина. Таковы условия онтологических позиционных отношений.
Непонимание именно этого онтологического содержания сыграло злую шутку с феминизмом. Давайте посмотрим на онтологемы феминизма в их кратком изложении: 1) мир мужской; 2) мужской мир подавляет женщин; 3) женщине нужно отвоевать свою самость у мужского мира; 4) отвоевывая свою самость, женщина теряет свою онтологию и превращается в свою противоположность - активное мужское начало. Каждое из этих положений само по себе является проблемным, а их совокупность является онтологическим противоречием.
Так онтологический уровень понимания феминизма вскрывает его онтологическую же противоречивость. Причем здесь речь идет именно об онтологическом уровне понимания феминизма, а не о каких-либо теориях или учениях конкретных авторов, в отношении которых можно было бы спорить об их трактовке. Неспособность феминизма понять свою онтологическую противоречивость делает его интеллектуально ущербным.
Предложенная нами первичная онтологизация полово-гендерных различий позволяет говорить как о поле, так и о гендере - их общее содержательное различие как позиционных отношений не зависит от их оснований - имманентных или концептуальных. Однако далее схемы онтологизаций пола и гендера начинают различаться.
Гендер - социально сконструированный кластер, с полом в своем основании никак не связанный. Гендер связан с полом лишь как с частным случаем самого гендера. Но пол не принадлежит к онтологии гендера. То есть в имманентной онтологизации мы понимаем гендер из пола как нечто иное, но в концептуальной онтологизации мы понимаем пол из гендера как его частный случай.
Таким образом - сексологии мы оставляем имманентную онтологизацию, а гендерные исследования должны происходить исключительно в концептуальной онтологизации. Если исследователи гендера продолжают использовать имманентную онтологизацию, то они обессмысливают онтологию своей исследовательской деятельности. Сконструировать гендер, то есть провести гендеризацию, это означает концептуально задать набор критериев, по которым производится гендерное различение.
Здесь у нас выбор: использовать узкое понимание гендера - в имманентной онтологии пола, или широкое понимание гендера - в концептуальной онтологии как любой кластер, критерии которого не зависят от пола. При этом пол - частный случай гендера (половая гендеризация), где набор критериев гендеризации задан более точно, не в бинарных, а в тернарных различиях: 1) биологическим половым различием (мужчина-женщина-гермафродит), 2) психо-сексуальной ориентацией пола (гомосексуал-гетеросексуал-бисексуал), 3) культурной ориентацией пола (метросексуал-ретросексуал-асексуал). Широкое понимание гендера предполагает не только бинарные и тернарные, но и одинарные гендеры, выделяемые как некоторые спецификации нормы: например, 'дети', 'пенсионеры', 'инвалиды', 'студенты' и др.
Одинарные гендеры представляют собой спецификацию нормы (например, 'дети' описываются в отношении к достижению нормы 'взрослые'). Бинарные гендеры предполагают взаимное концептуальное видение равноправных дуалов (например, мужчина и женщина). Тернарные гендеры включают в себя специфицированные триалы, которые не являются равноправными. То есть гермафродит это не нечто стоящее рядом с мужчиной и женщиной как равное им, это специфически иное.
Что касается третичных гендеров (триал, третий член в различениях, то есть: гермафродит, бисексуал, асексуал), то это только гендеры, а не полы. Например, гермафродит определяется сексологией либо как 'больше женщина', либо как 'больше мужчина', но как собственно гермафродит он является предметом только гендерных исследований. И здесь мы видим принципиальную ограниченность сексологии - у нее онтологически нет возможности для исследования гермафродитов, бисексуалов и асексуалов.
Чтобы получить общее полово-гендерное различение, нам нужно соотнести разные полы и гендеры через их общую онтологию - как различие активной овнешняющей и пассивной овнутреняющей онтологических единиц - через схему сборки онтологических единиц полово-гендерных различий. Давайте посмотрим на это в таблице.
|
Изначальное единство |
Андрогин |
||
|
Биологическое различие |
Мужчина |
Гермафродит |
Женщина |
|
Психо-сексуальное различие |
Гетеросексуал |
Бисексуал |
Гомосексуал |
|
Культурная ориентация |
Метросексуал |
Асексуал |
Ретросексуал |
Здесь мы имеем столбец 'Мужчина - Гетеросексуал - Метросексуал', где выражается активное онтологическое содержание, 'направленность вовне собственного содержательного пространства'. В столбце 'Женщина - Гомосексуал - Ретросексуал' выражается пассивное онтологическое содержание, 'направленность вовнутрь собственного содержательного пространства'. Столбец 'Гермафродит - Бисексуал - Асексуал' выражает сохранение первоначального единства 'Андрогина' во всяком способе различения и является основанием тернарной гендеризации и третичных гендеров.
Исчезновение по любой из причин одного из биологических полов не уничтожает полово-гендерное различие, так как оставшийся пол сразу же будет различен на два гендера по онтологическому основанию. Даже 'дети из пробирки' не устраняют полово-гендерную онтологию, так как эта онтология будет проявляться во многих других процессах дифференциации 'активный-пассивный'.
В одном из своих эссе автор рассматривал две альтернативы гендерных изменений. 1) Женщины и мужчины меняются местами: мужчины рожают и воспитывают детей; женщины ведут войны и сражаются за свободу рода, общества, страны, а мужчины сохраняют завоеванное, заботятся об очаге, тепле и уюте. Альтернатива глупая, потому что это все уже есть, только наоборот. Обмен ролями не принесет изменения ситуации в принципе. 2) Часть женщин уподобляется мужчинам, становясь сильными перед лицом онтологической способности быть свободными, то есть обретают агрессивность и готовность бросать и принимать вызовы, занимаются тем, что они раньше называли 'глупыми', 'детскими' или 'мужскими' играми. Часть же женщин остаются женщинами. В этом случае общество вынуждено будет отвечать за воспитание потомства. Часть мужчин остаются мужчинами, а часть становятся женственными, все больше приобретая черты содержательной пассивности. Социально-эмоциональные роли бывших слабых женщин будут выполняться частью мужчин и частью женщин. Такая альтернатива связана с усложнением гендерной онтологии.
Активный и пассивный гендеры - онтологический способ гендеризации. Активный или пассивный гендеры это люди с активной или пассивной позицией в широком смысле этого слова, то есть в отношении того или иного содержания. Иначе говоря, если мы объединим нынешние различения биологического 'мужского' и 'женского' и все возможные дальнейшие гендерные различения в их онтологическом выражении как активные и пассивные, то получим усложняющиеся различения мужчин и женщин. Эти усложняющиеся различения мужчин и женщин будут характеризоваться тем, что все так или иначе появляющиеся гендерные различения в своей онтологии неминуемо будут заданы на онтологическом уровне как различие 'активное-пассивное'.
Поскольку в активный и в пассивный гендер 'входят' различные представители онтологии пола, то такая гендеризация не совпадает ни с биологическим полом, ни с психологическим полом, ни с культурным полом. Отношение пола и гендера описывается в двойной онтологии в виде двухуровневой схемы отношений: 1) типы в онтологии пола; 2) кластеры в онтологии гендера.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image027.gif)
Как видно на схеме, мы получаем двухуровневую или двойную онтологию, где биологическое различие 'мужчины и женщины' находится на одном уровне, а все иные гендерные различия 'активные' и 'пассивные' находятся на другом уровне и принципиально не совпадают с биологическим различием. Поэтому отношение между биологическими полами и отношения между гендерами представляют собой двухуровневую онтологию. Переход от одноуровневой онтологии к многоуровневой называется гендерным переходом.
Причем обратите внимание, что гендерный переход, который мы ныне переживаем, связан не с замещением новой гендерной онтологией старой половой онтологии, а с упрочением двойной онтологии как многоуровневой и далее усложняющейся при сохранении полового содержания до тех пор, пока продолжение человеческого рода будет представлять собой естественный, то есть с любым телесным участием (не обязательно посредством полового акта), процесс, а не технологически производимый генетическим путем процесс без всякой привязки к изначальному телесному взаимодействию.
Различения в сферах исследований и в политике
В связи с этим возникает совершенно иное распределение сфер для исследования: сексологии и гендерных исследований. Сексология основана на следующих постулатах: 1) Половые различия между людьми имеют биологические основания; 2) Базовый процесс - сексуальный акт - имеет начало и конец, за которыми закреплены разные физиологические состояния, имеет цель - продолжение рода; 3) Сексуальные отношения рассматриваются как основание иных социо-культурных отношений (семейно-брачных, к детям, к пожилым людям, к патологиям, к девиантному поведению и т.д.), которые подлежат изучению в связи с ними.
Гендерные исследования основаны на следующих постулатах: 1) Различия между людьми имеют концептуальную природу, где имманентные различия выступают как частный случай концептуализации; 2) Базовые процессы - процессы чувственно-психической и культурной коммуникации - рассматриваются процессно-содержательно, а не с точки зрения разницы состояний или цели продолжения рода; 3) Гендерные отношения, имея многоуровневую онтологию, порождают усложнение сфер их исследования и усложнение политики по отношению к ним в обществе.
Открытым остается вопрос о перспективах сексологии - она будет поглощена гендерными исследованиями как особая их сфера или эти две сферы исследования будут принципиально размежеваны?
Точно так же в связи с концептуальной онтологизацией гендера изменяются и подходы в политике. Пока мы говорим о поле, мы должны неизбежно говорить о правовом равенстве полов, которое теоретически и институционально описывается и достигается в политике. Когда мы говорим о гендере, то ни о каком равенстве гендеров речи идти не может в принципе. Если мы говорим о равенстве прав двух кластеров, то мы изначально неправильно задали принцип кластеризации, то есть включили в перечень критериев гендеризации 'равенство прав' как ошибочный критерий. Никакая политика не сможет уравнять права гендеров 'дети' и 'взрослые', но она может компенсировать неравенство их прав. Отсюда мы должны говорить о динамической кластеризации гендеров, то есть о таком различении кластеров-гендеров, критерии которого всегда являются постоянно корректируемыми так, что кластеры никогда не совпадают, и их равенства нет ни по какому критерию.
Динамическая генедеризация означает, что уравнивание гендеров по каким-либо критериям, вынуждает нас в тот же самый момент изымать эти критерии из процесса гендеризации. То есть если по некоторым старым критериям различения гендеров мы в социально-политическом плане получаем равенство, то в тот же момент мы изымаем эти критерии из перечня, на основании которого гендеризация производилась. Далее гендеризация происходит лишь за счет тех критериев, где не достигнуто социально-политическое равенство кластеров-гендеров. Отсюда динамическая гендеризация предполагает распределение критериев на уравнивающие, которые изымаются из перечня критериев гендеризации, и кластеризующие.
Политическая компенсация прав гендера 'пенсионеры' не позволяет им получить равенство с гендером 'работающие', но позволяет получить правовую компенсацию по критериям 1) получение пенсии, 2) сохранение мобильности, 3) активное участие в политической жизни и т.д., которая порождает отношение всего общества к этой компенсации как ощущение справедливости. Вот такая концепция может быть основанием гендерной политики.
Таким образом, гендерная политика это политика справедливой компенсации прав гендеров по каждому из кластеризующих критериев гендеризации с точки зрения наших представлений о справедливости, а не о равенстве. Тем самым гендерная политика принципиально не совпадает с политикой социального равенства полов, каковой она была до сих пор. Гендерная политика более сложная по своей онтологии и пользуется более тонкими инструментами, нежели политика социального равенства полов.
2007-2008
ОНТОЛОГИЗАЦИЯ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ КУЛЬТУР
Размышляя о культурном развитии в ситуации взаимодействия культур, мы пришли к выводу о необходимости типологизации культур соответственно их способам взаимодействия. В результате попыток типологизации было выделено 7 систем, рассматривая различное состояние которых можно было это сделать. Однако некоторые из этих систем были системами преобразования культур в результате их взаимодействия, а некоторые - системами трансляции и преобразования культуры внутри нее.
Дальнейшее размышление привело нас к необходимости поставить под вопрос классическую для системомыследеятельностной методологии схему 'воспроизводства деятельности и трансляции культуры'.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image028.gif)
В статье П.Г.Щедровицкого 'Мышление и культура'[24] об этой схеме говорится следующее: '...Нам удалось расщепить (разделить) и зафиксировать как отдельные друг от друга две формы существования деятельности: культурную форму (форму существования как культуры) и реализационную форму (как ситуации)... Точнее было бы сказать, что 'культура' выводится из деятельности; а сама Деятельность вводится как единство и связь двух процессов - процесса трансляции и процесса реализации... При более глубоком обсуждении конструкции самой схемы, имеет смысл подчеркнуть, что это не одна, а несколько разных схем, 'нарисованных' друг на друге... Фактически, один раз онтологизируется поле деятельности (через идею воспроизводства), а другой раз онтологизируется способ воспроизводства через идею нормы...'
Проблематизация онтосхемы воспроизводства деятельности и трансляции культуры
Здесь, как мы видим, всего два процесса и соответственно две системы - реализации и трансляции, хотя сама схема позволяет домыслить, как минимум, еще одну (отношение разных сред на этой схеме предполагает систему 'воспроизводства и производства среды').
Что такое процесс трансляции? В зависимости от того, как мы понимаем пространство культуры, мы получим то или иное понимание процесса трансляции.
В социальном понимании это передача эталонов, образцов и норм от одного поколения к другому. Такое социальное понимание проецируется в пространство социально-производственных ситуаций таким образом, что различные среды это различные поколения одной и той же геополитической общности, живущие в одно и то же время.
В историческом понимании это передача эталонов, образцов и норм из прошлого времени через настоящее в будущее (архив) или обнаружение эталонов, образцов и норм в настоящем из прошлого (археология). Такое историческое понимание проецируется в пространство социально-производственных ситуаций таким образом, что различные среды это различные поколения одной и той же или разных геополитических общностей в разное время: прошлые и будущие.
В геополитическом понимании трансляция это передача эталонов, образцов и норм от одной геополитической общности к другой. Такое геополитическое понимание проецируется в пространство социально-производственных ситуаций таким образом, что различные среды это различные геополитические общности в одно и то же время.
Геополитическое понимание культуры связано с ситуацией культурного взаимодействия разных геополитических общностей. В процессе попыток типологизации культуры в ситуации культурного взаимодействия мы дополнительно выделяли системы самоопределения, производства среды, интериоризации, оценки и экспансии норм. Однако в процессе онтологизации взаимодействия культур в расширенной схеме на основе некоторых выводов, сделанных нами в работе 'Нации и цивилизации', было выделено еще 7 систем.
Отсюда стала необходимой принципиально иная онтосхема - онтосхема 'производства деятельности и взаимодействия культур', куда процесс воспроизводства деятельности и трансляции культуры включены как исходные, но уже не базовые процессы. Базовыми процессами становятся процессы взаимодействия культур (культурной конкуренции, поглощения-растворения (ассимиляции)) и преобразования культур, где культуры как бы 'прорастают' друг в друга, реагируя на изменения норм в себе и в другой культуре.
Более того, процесс взаимодействия культур оказывается связан не только с изменением норм, но и с изменением самоопределения, которое происходит в идеях, ценностях, стереотипах поведения, структурах идентификации и фиксируется в смыслообразах, способных продвигаться в собственной и проникать в другие культуры.
До взаимодействия культур процесс культурного самоопределения и самоидентификации может являться чисто теоретическим процессом, интересным лишь специалистам. И только в процессе культурного взаимодействия и возникающей в связи с этим культурной конкуренции процесс культурного самоопределения и культурной самоидентификации становится базовым.
Именно в ситуации столкновения разных культур эталоны, образцы и нормы каждой культуры обретают связь между собой в виде смысла. Культура осмысляет себя только перед лицом иной культуры - в этом смысле аутопойесис культуры никогда не является ее собственной организацией. Даже если самоорганизация происходит исключительно внутри некоторой культуры, то тогда в ней самой должно появится несколько систем норм, столкновение которых приводит к самоорганизации. Так или иначе, аутопойесис - всегда следствие столкновений разных способов самоорганизации.
В результате столкновения разных систем норм кроме эталонов, образцов и норм появляется еще один уровень культуры, ее культурное самоопределение и самоидентификация - содержательная связь эталонов, образцов и норм, выступающая смысловым контекстом для каждого эталона, образца и нормы в столкновении с иным смысловым контекстом иных образцов, эталонов и норм иной культуры. При столкновении смыслов разных культур смыслы начинают становиться плотными, осязаемыми, формируемыми специально - в виде смыслообразов.
Культуры проникают друг в друга, прежде всего, через смыслообразы, поскольку смыслообразы являются универсальными единицами культуры, проще всего описываемыми в сферах литературы, других искусств и даже науки. Возникновение смыслообразов связано с тем, что коннективность культур на системном уровне происходит посредством весьма немногих каналов трансляции.
Чтобы эталоны, образцы и нормы были восприняты другой культурой, сначала они должны проникнуть в нее как смыслообразы и быть оценены этой культурой как ценные для нее. Только после этого у культуры рождается запрос на соответствующие этим смыслообразам идеи, за которыми стоят новые эталоны, образцы и нормы.
Понятие 'смыслообраз', как нам представляется, введено Я.Э.Голосовкером в работе 'Иммагинативная эстетика'. Достаточно детально оно разбирается в работе автора ''Сад камней', 'русская матрешка' и 'рушнык вышываный''. В этой работе дается следующее выражение смыслообраза.
'Смыслообраз - единица содержания национальной культуры как цивилизации, осмысленная философски или наглядно содержащая такую философию как уникальный и в тоже время универсальный артефакт культуры. Уникальность образа не означает универсальности смыслообраза, не всегда предполагает философское осмысление и поэтому не всегда допускает такое осмысление. Смыслообраз оперирует универсальными понятиями или характеристиками: структура, время, Бог, пространство, бытие, красота и т.д., что позволяет перевести смыслообраз в любой язык'.
'Смыслообраз' оказывается не только онтологической единицей, но и пограничным понятием, характеризующим культуру. Смыслообраз не только универсальным образом выраженная норма, но и выраженная так, что здесь участвует перспективное во времени, глобальное в пространстве и общее по всеохватности содержания представление. То есть смыслообраз в определенном смысле выходит за пределы культуры - в сферу чистой и свободной духовно-интеллектуальной деятельности.
Культура представляет собой достаточно узкий слой искусственных феноменов - культурные традиции, которые описываются как эталоны, образцы, нормы. Например, духовно-интеллектуальная практика принадлежит культуре лишь частично - с точки зрения трансляции традиций веры (разная вера - разные среды) и укорененных в среды мыслительных практик. Тем самым производственно-средовое пространство является реализацией культуры, но лишь отчасти. С точки зрения новых возникающих сред это пространство является также позиционным местом преобразования культуры и создания новых эталонов, образцов и норм.
Мы можем описать процесс производства деятельности и взаимодействия культур следующим образом. Воспроизводство деятельности происходит в коллективной производственной среде и воспроизводится вместе со средой. Новая деятельность чаще всего связана с новой средой. Какова эта новая среда? Это ведь не всегда среда, принадлежащая одной культуре. Это мультикультурная среда, в которой происходит трансляция не одной, а всегда многих культур.
Теперь мы вводим представление об иной культуре, то есть культура всегда существует не сама по себе, а в отношении к иным культурам. Совсем недавно, во второй половине ХХ века, межкультурные влияния были слабыми, то есть слабой была коннективность культур. Это было связано с языковыми и идеологическими различиями, а также с технологически несовершенными способами коннективности. Как только технологически культурная коннективность начинает происходить в обход государства и даже национальных корпораций, языковые и идеологические различия перестают быть принципиальными, мир оказывает средоточием межкультурных взаимодействий, реализующихся иногда в виде конфликтов.
В ситуации межкультурного взаимодействия возникают особые системы такого взаимодействия: 1) культурного определения и самоопределения (культурной идентификации и самоидентификации); 2) культурной локализации; 3) культурной глобализации или универсализации.
Пока культура слабо коннективна с иными культурами, процесс ее идентификации и определения является слабо выраженным, размытым, эпизодичным. Однако как только возникает интенсивная коннективность с иной культурой, возникает необходимость относиться к иной культуре, то есть идентифицировать и определять себя - внутри и извне. Идентифицировать себя или иного можно с некоторой сущностью, которая уже существует. Определить же себя или иного можно с некоторой сущностью, которой еще не существует, которая находится в процессе становления.
То есть определение и самоопределение связаны с процессами и системой преобразования культуры. В то время как идентификация и самоидентификация связаны с процессами и системой трансляции культуры. Мы идентифицируем себя в процессах трансляции культуры, и мы определяем себя в процессах преобразования культуры.
Чтобы культура существовала, у нее обязательно должны быть процессы трансляции, а значит идентификации и самоидентификации. Однако культура может существовать, не имея систем преобразования и соответственно пользуясь чужими системами определения, не имея собственного самоопределения. Отношение к иной культуре появляется как идентификация этой чужой культурой нашей культуры и наша самоидентификация. Идентификация и самоидентификация могут не совпадать, тогда мы говорим о кризисе культурной самоидентификации. Он проявляется как кризис системы трансляции.
Уже в связи с идентификацией и самоидентификацией отношение к иной культуре проявляется как определение этой чужой культурой нас в ситуации преобразования ее культуры и как наше самоопределение в ситуации собственного преобразования нашей культуры. Если собственное преобразование культуры отсутствует, тогда у нашей культуры будут существовать только чужие определения, то есть определения извне, а самоопределение будет отсутствовать. Если самоопределение имеется, но оно не совпадает с определениями чужой культуры, то мы говорим о межкультурных конфликтах определения, порождающих войны, террористические акты, массовые гражданские протесты и тому подобное. В том и в другом случаях мы говорим о кризисе культурного самоопределения.
Кроме того, относительно ситуаций идентификации и определения мы можем рассматривать разные ситуации наличия и развития систем локализации достижений иных культур в нашей культуре и систем глобализации нашей культуры для экспансии вовне.
Таким образом, возникает необходимость серьезно усложнить выше приведенную онтосхему, предложив онтосхему 'производства деятельности и взаимодействия культур'.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image029.gif)
Комментарий к онтосхеме 'производства деятельности и взаимодействия культур'
В данной онтосхеме мы рассматриваем деятельность и культуру в ситуации взаимодействия культур. Таблица состоит из четырех колонок. Две первые колонки описывают процесс 'воспроизводства и производства деятельности, трансляции и преобразования нашей культуры' - эту часть онтосхемы нужно читать сверху вниз, то есть обычным образом. Третья и четвертая колонка описывают процесс 'воспроизводства и производства деятельности, трансляции и преобразования в чужой культуре' в противофазе - это означает, что эту часть онтосхемы нужно читать снизу вверх. 'Наша' и 'чужая' культуры являются условно-позиционными понятиями, зависящими от того, какую культуру мы в данный момент считаем 'нашей' или 'чужой'.
Верхняя половина онтосхемы справа налево - процесс культурной интервенции чужой культуры. Нижняя половина онтосхемы слева направо - процесс культурной экспансии нашей культуры. Трансляция не является независимым процессом. Трансляция зависит от процесса преобразования, в который обязательно вмешивается культурная интервенция иной культуры.
Интериоризация и экстериоризация являются позиционными и парными процессами-системами. То есть, системы экстериоризации чужой культуры должны быть сопоставлены системами интериоризации нашей культуры, и наоборот.
Экстериоризация и интериоризация идентификаций связана со смыслообразами. Смыслообразы как единицы культурно-идентификационного взаимодействия - порождение ХХ века. Смыслообразы в закодированном через смысл и образ виде несут идеи, ценности, стереотипы поведения, структуры идентификации. Однако сами идеи, ценности и структуры идентификации существуют в особом философски-идеологическом слое культуры, который представляет собой непосредственное определение и самоопределение культуры. Без смыслообразов и без идейно, ценностно и образно оформленного сопровождения, эталоны, образцы, нормы не воспринимаются как своей, так и чужой культурой. Собственно же смыслы или процесс осмысления является не некоторой отдельной частью культуры, а самой ее сутью, так что не осмысленное не является нормой, и только имеющее смысл получает статус нормы.
Без наличия системы интериоризации чистая экстериоризация чужой культуры за счет ее собственных средств со временем разрушает культурную идентичность нашей культуры.
Без наличия системы нашей экстериоризации чистая интериоризация средствами иных культур не позволяет нашей культурной идентичности присутствовать в мире в качестве самоопределенной в собственном языке и в собственных смыслообразах.
Системы оценок и преобразования одновременно находятся как в пространстве социально-производственных ситуаций, так и в пространстве культуры. Эти системы на онтосхеме должны быть совмещены, поскольку это две взаимозависимые деятельности, как правило, происходящие в непосредственной связи друг с другом в одном и том же месте. Однако в ситуации усложнения культурного взаимодействия эти два места могут обособляться и связываться исключительно за счет систем оргуправления.
На онтосхеме мы должны иметь возможность описывать различные способы взаимодействия культур - 1) конкуренция: симметричные системы экспансии-интервенции и интериоризации-экстериоризации; 2) поглощение-растворение: соответственно несимметричные системы экспансии-интервенции и интериоризации-экстериоризации.
Кроме симметрии в различных ситуациях культурного взаимодействия происходит также и сдвиг взаимодействия систем в онтосхеме. Культурная интервенция чужих эталонов, образцов, норм, минуя систему оценок, посредством системы преобразования (пунктирная стрелка) разрушают нашу культуру, растворяет ее в другой культуре. Культурная экспансия наших эталонов, образцов, норм, минуя систему оценок посредством системы преобразования чужих культур (пунктирная стрелка), разрушает эти культуры, поглощает их.
Теперь мы опишем системы, которые изображены в онтосхеме 'производства деятельности и взаимодействия культур': 1) система реализации эталонов, образцов, норм нашей культуры; 2) система трансляции эталонов, образцов, норм внутри нашей культуры; 3) система оргуправления оценкой и преобразованиями; 4) система оценок и фиксации собственных эталонов, образцов, норм; 5) система интериоризации, то есть локальной уникализации чужих смыслообразов; 6) система анализа чужих эталонов, образцов, норм в связи с чужими смыслообразами, и постановки задач на преобразование имеющихся и на внедрение новых соответствующих им эталонов, образцов, норм; 7) система преобразования, то есть создания новых эталонов, образцов, норм как за счет собственной культуры, так и за счет чужих эталонов, образцов, норм; 8) система сохранения и архивации эталонов, образцов, норм; 9) система перереализации новых эталонов, образцов, норм; 10) система воспроизводства и производства среды; 11) система самоопределения, самоидентификации и соответствующего смыслообразования; 12) система продвижения смыслообразов как внутрь своей культуры, так и универсализация для экстериоризации; 13) система экстериоризации собственных смыслообразов вовне; 14) система экспансии собственных эталонов, образцов, норм для унификации внешних культур[25].
Вводящаяся в традиционную онтосхему третья вертикальная колонка - 'пространство прожектирования' - у нас оказывается распределено на две части по онтосхеме: первая часть - прожектирование собственной культуры (системы 4, 5, 6, частично 12); и вторая часть - прожектирование чужой культуры (системы частично 12, 13, 14).
Рассматривая такой подход с точки зрения теории систем, можно утверждать его связь с теорией дифференциации Никласа Лумана. Иначе говоря, в ситуации взаимодействия культур как самоорганизующихся систем теория дифференциации находит свое онтологическое выражение.
Что такое культурная политика?
Культурная политика - это содержательно описанные процессы создания, поддержки, блокировки, замещения и преобразования вышеописанных систем. Культурная политика это конфликт (война) эталонов, образцов и норм, где побеждают более универсальные эталоны, образцы и нормы. Культура - это конфликт культур. Культура - это война. Культурная политика - политика войны. Кто не хочет воевать, должен быть готов утратить свою культуру в исторической перспективе. Вот что принципиально нового мы видим по отношению к традиционному представлению о воспроизводстве деятельности и трансляции культуры.
Ситуация тесного взаимодействия культур на сегодняшний день является основной ситуацией в мире, так что коннективность культур будет и дальше усиливаться, как и будет усиливаться необходимость сопротивления этой коннективности за счет развития процесса культурной уникализации. Таким образом, будет и дальше развиваться процесс столкновения локальной уникализации, где культуры воспроизводят себя как уникальные (системы 1-11), и экспансивной унификации, где культуры стремятся унифицировать другие культуры 'под себя' (системы 12-14). Собственно поэтому образцы, эталоны и нормы не только сохраняются, транслируются и претерпевают постепенное изменение в рамках одной культуры, но и сталкиваются с другими образцами, эталонами и нормами иной культуры, что влияет как на их сохранение и трансляцию, так и на их преобразование.
Каждая культура в ситуации взаимодействия стремится к локальной уникализации чужих образцов, эталонов и норм 'под себя' и к унификации собственных образцов, эталонов и норм для чужих культур, но к этому же стремится и другая культура. Когда коннективность культур возрастает, эти два процесса накладываются друг на друга, что приводит к культурной конкуренции или войне культур.
В этом смысле понимание войны следует пересмотреть. Война - конфликт не между людьми или группами людей, а между позициями самоопределения. На войне идет речь не об уничтожении противника (его людей и его экономического потенциала), а об уничтожении его позиции самоопределения. Война это всегда попытка навязать противнику собственное самоопределение, собственное видение будущего, собственную культуру. Если даже вы не воюете, то всегда воюют с вами. Если вы не понимаете, как и за счет чего с вами воюют, вы уже проиграли. Смыслообразы - такое же средство войны, как танки, пушки, самолеты и баллистические ракеты. Смыслообразы всегда онтологичны и принадлежат той или иной онтологии, даже если язык смыслообразов этого не описывает.
Современное понимание войны является конструктивно-реальностным. Война - столкновение позиций самоопределения в общем содержательном пространстве, которое описывается как разномерно-реальностное, для поглощения одной позиции другой. Отсюда понимание разномерно-реальностного пространства столкновения разных позиций самоопределения связано с онтологическим подходом. Онтология - фундаментальное условие самоопределения и основание всякой войны. Войны внутри одной и той же онтологии являются разрушительными только для участвующих в них. Войны между онтологиями всегда являются мировыми и ведут к изменению самих способов определения и самоопределения культур, то есть к изменению эпохальной онтологии.
Рассматривая культурное взаимодействия как войну, как столкновение позиций самоопределения, мы можем выделить четыре типа культур, четыре способа участия в войне и четыре типа культурной политики по отношению к детально описанным всем 14 системам.
Типология культур в ситуации культурного взаимодействия
Давайте произведем типологизацию культур относительно ситуации культурного взаимодействия. Выделение таких типов культур возможно на основании представления о 14 типах систем, представленном нами выше. Мы покажем состояние этих систем в зависимости от типологии культуры при помощи таблицы.
В этой таблице мы выделим четыре типа культур: 'аутсайдер', 'паразит', 'конкурент', 'экспансионист' и соответственно этим типам мы видим описание систем, состоящее из четырех различных типов процессов по источнику и интенсивности: 'поддержка за счет чужой культуры'; 'поддержка за счет собственной' ('поддерживаются'), 'ограниченно развиваются'; 'развиваются'. Конечно же это приблизительное различение. Более точное исследование возможно лишь после описания всех взаимосвязей выделенных 14 систем культуры.
|
Типы систем |
Культура-аутсайдер |
Паразитарная культура |
Конкурентная культура |
Экспансивная культура |
|
Реализации |
За счет чужой культуры или поддерживаются собственной |
Поддерживаются или ограниченно развиваются |
Ограниченно развиваются или развиваются без ограничений |
Развиваются |
|
Трансляции |
За счет чужой культуры или поддерживаются собственной |
Поддерживаются или ограниченно развиваются |
Ограниченно развиваются или развиваются без ограничений |
Развиваются |
|
Оргуправления |
За счет чужой культуры |
Поддерживаются |
Ограниченно развиваются |
Развиваются |
|
Оценки и фиксации |
За счет чужой культуры |
Поддерживаются |
Ограниченно развиваются |
Развиваются |
|
Интериоризации |
За счет чужой культуры или поддерживаются собственной |
Поддерживаются |
Ограниченно развиваются |
Развиваются |
|
Анализа |
Отсутствуют |
Поддерживаются |
Ограниченно развиваются |
Развиваются |
|
Преобразования |
За счет чужой культуры |
Поддерживаются |
Ограниченно развиваются |
Развиваются |
|
Сохранения и архивации |
За счет чужой культуры или поддерживаются собственной |
Поддерживаются |
Ограниченно развиваются |
Развиваются |
|
Перереализации |
За счет чужой культуры |
Поддерживаются |
Ограниченно развиваются |
Развиваются |
|
Производства среды |
Отсутствуют |
Поддерживаются |
Ограниченно развиваются |
Развиваются |
|
Смыслообразования |
Отсутствуют |
Поддерживаются |
Ограниченно развиваются |
Развиваются |
|
Продвижения |
Отсутствуют |
Поддерживаются |
Ограниченно развиваются |
Развиваются |
|
Экстериоризации |
Отсутствуют |
Поддерживаются |
Ограниченно развиваются |
Развиваются |
|
Экспансии |
Отсутствуют |
Поддерживаются |
Ограниченно развиваются |
Развиваются |
Культура-аутсайдер умирает, то есть обречена на историческое поражение. Когда у нее обрушиваются системы трансляции и реализации, она разрушается. Однако системы трансляции и реализации могут долгое время поддерживаться другой культурой.
Паразитарная культура паразитирует на эталонах, образцах и нормах других культур, поскольку такая культура не вырабатывает сама эталоны, образцы и нормы во многих сферах культуры. Причины этого, как правило, две: 1) она не имеет достаточно ресурсов, чтобы работать во всех сферах культуры; 2) рядом с ней находятся мощная(-ные) культура(-ы) донор(-ы).
Конкурентная культура пытается конкурировать с чужими эталонами, образцами и нормами, но просто не всегда может выдерживать конкуренцию, и вынуждена частично или в основном перенимать их. Однако конкурентная культура в отличие от паразитарной работает во всех сферах культуры.
Экспансивная культура работает во всех сферах культуры и развивает все системы производства деятельности и трансляции культуры. Экспансивная культура не что иное, как цивилизация в том самом смысле, который еще на весьма упрощенном теоретическом подходе использовал Шпенглер в его книге 'Закат Европы'. С точки зрения политики Шпенглер оказался прав, но совсем не так, как он себе это представлял - Европа сможет преодолеть свой 'закат', лишь сама став цивилизацией в мире цивилизаций.
Оценка конкретных государств - дело неблагодарное. Однако если описывать состояние культур на сегодняшний день, то можно сказать следующее. В мире существует три в той или иной мере экспансивные культуры - США, Индия, Китай. В той или иной мере конкурентные культуры - Россия и ЕС. Россия и ЕС пытаются стать лидерскими за счет интеграции вовнутрь себя иных культур. В той или иной мере паразитарные культуры - Исландия, Австралия. В той или иной мере культуры-аутсайдеры - многие страны Африки[26].
2008
ОНТОЛОГИЗАЦИЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ, КУЛЬТУРЫ И ДУХОВНОСТИ
Мы предпринимаем попытку рассмотрения онтологии цивилизации, культуры и духовности не из праздного любопытства или необходимости установить их понятийное понимание. Мы будем пытаться рассматривать проблему соотношения культуры и цивилизации в ситуации цивилизационного кризиса как проблему решения духовных вопросов, то есть вопросов, относящихся к самым общим основаниям. Мы предложим здесь наши размышления по этому поводу, которые могут иметь лишь характер теорий или теоретических гипотез, построенных на основе предварительных исторических исследований, проведенных упоминаемыми в этой работе авторами.
Перед нами сегодня стоят вопросы, которые стояли всегда и перед всеми, независимо от того, как часто себе люди задавали эти вопросы в разных цивилизациях: древнешумерской, древнееврейской, Майя, Индии, Китае, Европейской, а потом и Американской (Атлантической). Почему одни цивилизации живут и процветают, а другие умирают? То есть, почему цивилизации Шумер и Майя умерли, Евреи рассеялись и возродили свое государство, Индия и Китай много тысячелетий почти неизменны, а Европа переустановилась в США и, взаимодействуя с ними, обновляется? Почему это все происходит, какова онтология этих самых масштабных процессов человеческого бытия?
Нас будут интересовать вопросы: почему одни цивилизации существуют долго, а другие - нет, почему вообще цивилизации умирают вместе с почти полным исчезновением ее представителей и базовой культурой этих представителей? Почему одни носители культуры оказываются способными поменять культуру и базирующуюся на ней цивилизацию (Европа в США), а другие - нет. Почему одни народы прирастают к своей культуре так, что в ситуации цивилизационного кризиса предпочитают погибнуть вместе с культурой-цивилизацией (Шумер или Майя), а другие народы корректируют культуру, изменяют ситуацию с языком и продолжают жить как цивилизации (Израиль)?
Мы попытаемся создать онтологические основания для ответов на эти вопросы. Нас будут интересовать проблемы онтологических средств выражения цивилизации, культуры и духовности. И, прежде всего, нас будет интересовать вопрос - что такое культура и что такое цивилизация, в чем их онтологическое различие?
Проблемы соотношения культуры и цивилизации в истории вопроса
Соотношение культуры и цивилизации - один из самых дискутируемых вопросов в гуманитарных науках.
В зависимости от того, как мы понимаем культуру, мы можем устанавливать либо ее трансформацию на той или иной территории, либо ее замену другой культурой. В истории этот вопрос один из самых дискутируемых. Возникает вопрос - существует ли такой уровень онтологизации культуры и цивилизации, когда мы можем сказать, что всякая цивилизация, появлявшаяся на некоторой территории, вынуждена была сохранять культурную преемственность с предыдущими цивилизациями и обеспечивать культурную наследственность с будущими, или же мы должны признать, что всякая новая цивилизация несла в себе новую культуру, с предыдущими и со следующими в историческом времени культурами никак не связанную?
Под культурой мы понимаем эталоны, образцы и нормы (ЭОН) в процессе воспроизводства, преобразования, трансляции, сохранения, создания новых и т.д.[27]
Цивилизацию мы можем понимать в трех различных смыслах.
1. Цивилизация это отличный от 'варварства' период, когда культура начала передаваться (воспроизводиться и транслироваться) в специально фиксированных на материальных носителях формах ЭОН (книги, артефакты, объекты архитектуры и т.д.).
2. Цивилизация это одно из разнокачественных и разноуровневых по сложности состояний общества с определенной культурой на определенной территории в определенный исторический период.
3. Цивилизация это совокупность оргуправленческих средств (программ и стратегий), посредством которых некоторая культура пытается взаимодействовать с другими культурами и упрочить себя в историческом времени и осуществить территориальную экспансию.
Можно также утверждать, что цивилизация это специфические нормы, относящиеся к направленности действий человека за пределы видимого пространства и за пределы актуально проживаемого времени. Такие специфические нормы называют обычно мотивациями.
Иоахим Морас (1930), а затем Эмиль Бенвенист (1966) установили, что термин 'цивилизация' впервые употребил Виктор Рикетти Мирабо в своем трактате 'Друг человечества' 1756 года, где он придал ему следующее содержание: 'цивилизация есть смягчение нравов, учтивость, вежливость и знания, распространяемые для того, чтобы соблюдать правила приличий и чтобы эти правила играли роль законов общежития'. Иначе говоря, цивилизация это способ жизни людей в человеческом обществе, где их отношения строятся на основе правил совместного существования, вырабатываемых в опыте, и знаний. Эволюцию становления содержания термина 'цивилизация' исследовал Люсьен Февр в работе 'Цивилизация: эволюция слова и группы идей' (1930), вошедшую в сборник его работ 'Бои за историю'.
В своих черновых набросках 1760-х годов Кант различает подход к человеку как естественному, за что он критикует Руссо, и подход к человеку цивилизованному, который использует сам. Также Кант в своей работе 'Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане' 1784 года впервые различает понятия 'культура' и 'цивилизация': 'Благодаря искусству и науке мы достигли высокой ступени культуры. Мы чересчур цивилизованы в смысле всякой учтивости и вежливости в общении друг с другом. Но нам еще многого недостает, чтобы считать нас нравственно совершенными'.
В своей работе 'Цивилизация, цивилизации и мировая система' Уильям Мак-Нил производит сравнительный исторический анализ эволюции содержания термина 'цивилизация' во французском, английском и немецком подходах. Он указывает на специфичность немецкого подхода в понимании 'цивилизации' как концепцию множественности цивилизаций, различаемых с точки зрения техники и социального устройства. Суть немецкого подхода в том, что цивилизация это техника, технология и материальные факторы, в то время как культура это ценности, идеалы, высшие художественные и моральные качества общества. Большинство же ненемецких исследователей пытаются рассматривать культуру и цивилизацию во взаимосвязи.
Сам Мак-Нил предлагает следующее понимание цивилизации: ''Цивилизацию', следовательно, нужно понимать как определенный способ социальной организации, которая появляется в тот момент, когда корпус авторитетных текстов становится нормативным среди образованных людей (чаще всего это духовенство). Такая цивилизация может расширяться в пределах границ, определяемых признанием авторитетности этих текстов, и может существовать до тех пор, пока содержащиеся в них нравственные нормы будут твердо храниться теми, кто их изучает и распространяет. Вся эта система передавалась от поколения к поколению, и общение между носителями письменной культуры было необходимо для предотвращения расколов, наподобие того, который произошел в эпоху раннего средневековья между латинской и православной христианскими церквями. Решающее значение имеет то, что такие тексты являются гарантией согласия между различными социальными группами. Оно зависит, помимо всего прочего, от коммуникативной системы, которая отбирает могущие привести к конфликту сообщения или, наоборот, отыскивает пути примирения между старым и новым, давая этим сообщениям соответствующий комментарий, интерпретируя их иначе, чем это есть на самом деле, и настойчиво утверждая свою правоту'. Как видно из этой цитаты, понимание Мак-Нила не позволяет отличать цивилизацию от собственно культуры.
Существует огромное количество определений терминов 'цивилизиация' и 'культура'. Однако нас здесь будет интересовать не содержание терминов 'цивилизация' и 'культура', а теории, которые так или иначе позволяют понять их онтологические основания и установить при этом онтологическое же различие. В этом смысле понятие 'цивилизация' более спорно и более богато на различные подходы к пониманию, нежели понятие 'культура'.
Мы попытаемся здесь представить не все вообще теории 'цивилизации', а только те, которые содержат какие-либо важные для нас черты с точки зрения установления онтологии. Цель такого подхода - обнаружить фундаментальные основания или онтологии понимания 'цивилизации' и 'культуры', ибо только онтологический уровень постижения их различия позволит нам выйти из той невероятной путаницы, которая существует в гуманитарных науках в этом отношении.
Наименее отвечающими нашей задаче являются теории Карла Маркса и Льва Гумилева.
Классовая теория Маркса предполагает мировое объединение людей по классовому признаку ('пролетарии всех стран соединяйтесь') с весьма определенной цивилизационной целью - построение бесклассового общества. Культурные различия по идее Маркса должны уступить место пролетарскому интернационализму именно в деле создания единой цивилизации.
В целом теория Маркса это редукционистская попытка построить цивилизацию на обособлении одного типа мотиваций (эксплуатируемого класса) как якобы универсальных. Управленческая же мотивация правящего класса должна, по идее Маркса, присваиваться пролетариатом, но на практике этого не происходит - происходит нарождение нового правящего класса, который иначе, но похоже, противостоит пролетариату. Поскольку человечество попыталось осуществить этот протоцивилизационный подход, и получилось очень плохо именно для тех, кто пытался, теория не прошла проверку практикой.
Пассионарная теория этногенеза Льва Гумилева является теорией холистической, то есть когда процессы менее сложного уровня объясняются процессами более сложного уровня. Этнические системы являются обусловленными на разных уровнях: биологический, приспособленность людей к ландшафту, осознание комплементарными группами людей своего единства и противопоставление себя иным группам с иными единствами, сходный стереотип поведения групп людей, общая история и происхождение групп людей, устойчивая общая эволюция групп людей, иерархические структуры. Однако этнические системы, будучи заданы на разных уровнях, исследуются в теории исключительно на высших уровнях, а именно - на уровнях иерархических структур и устойчивой общей эволюции. Процессы на более низких уровнях объясняются с этих высших уровней.
Существуют суперэтносы, этносы и субэтносы, которые являются либо результатом эволюции этнической системы более низкого уровня, либо результатом деградации этнической системы более высокого уровня. Пассионарность - проявляемая на социальном уровне энергетика с неизвестным происхождением (биохимическим, психическим, космическим), которая порождает жертвенность очень часто ради иллюзорных целей. Холистический подход позволяет рассматривать социальное действие пассионарности, но не позволяет понять ее онтологию.
Из-за холистического характера эту теорию, во-первых, нельзя проверить на уровне отдельного индивида (зафиксировать пассионарность через какие-либо тесты), а, во-вторых, теория вообще не обладает прогностической функцией. Мы можем лишь ретроспективно с ее помощью объяснять нечто происходящее на уровне энтогенетических изменений, но не можем обосновать и предсказать эти изменения до их наступления.
Строгого и одновременно онтологически приемлемого различения культуры и цивилизации мы не сможем найти ни у Шпенглера, ни у Сорокина, ни у Тойнби, ни у Элиаса, ни у Броделя, ни у Хантингтона.
Различия цивилизации и культуры, произведенное Шпенглером, с нашей точки зрения, построено на теоретическом представлении об одном культурном цикле и на одном типе последовательной линейной связи между культурой и цивилизацией: культура развивается, достигает пика развития, теряется свое органически-жизненное начало, превращаясь в цивилизацию, то есть в бездуховное копирование и распространение культуры за пределы территории ее появления, в то же время умирая в этом распространении-копировании. Цивилизация по Шпенглеру это умирающая культура. Такая теория является не совсем корректной даже при беглом взгляде на историю культур-цивилизаций. Например, та же цивилизация Вавилона, которую исследует Шпенглер, это несколько совершенно разных, хотя и связанных культур - Шумер, Аккад и Ур и собственно Вавилония. Вопрос для исследователя должен стоять так: почему Шумер породил Аккад и Ур, Аккад и Ур породили Вавилонию, но Вавилония не смогла противостоять древнегреческой культуре? Иначе говоря, в рамках цивилизации может быть несколько культурных циклов, и задача исследователя - понять, почему некоторые культурные циклы сменяют другие, а некоторые - заканчиваются тупиком, почему некоторые из них порождают цивилизацию, а некоторые - нет.
Однако для концепции Шпенглера есть весьма извиняющее его обстоятельство. Древние культуры чаще всего были культурами одного цикла. Такой цикл, с точки зрения нашей концепции различия культуры и цивилизации, мы можем рассмотреть следующим образом. Культура появляется как некоторые нормы, которые могут обеспечить свое воспроизводство и трансляцию из поколения в поколение. Эти нормы неизбежно приводят их носителей к постановке вопроса 'зачем это все, в чем смысл нашей жизни'. Ответы на эти вопросы могут быть даны вне собственно культуры - в пространстве духовности. Именно появление ответов на эти вопросы делает культуру цивилизацией, а сами ответы становятся основой мотивации для дальнейшего развития культуры.
Основываясь на мотивациях 'зачем' цивилизации, культура этой цивилизации начинает развиваться более интенсивно, достигая своего пика, вступая в полосу стабильного развития, а затем переходя к медленному упадку. Затем возникает проблема на цивилизационном уровне - имеющиеся ответы на вопросы 'зачем' оказываются исчерпанными. Однако отвечать на вопросы 'зачем' в ситуации культурного спада - совсем не то, что отвечать на эти вопросы в ситуации культурного подъема. Для всякой культуры вероятность оказаться в пространстве духовности в ситуации ее подъема намного выше, нежели в ситуации ее спада. Не имея возможности сформулировать новые ответы на вопросы 'зачем', цивилизация начинает медленно умирать. Вслед за цивилизацией умирает и культура.
Все другие обстоятельства - завоевания других народов, неурожаи, стихийные бедствия, эпидемии - являются всегда лишь дополнительными факторами, усложняющими доступ культуры к духовному пространству для перепрограммирования цивилизации, но не блокирующими его всецело. Доступ культуры к духовному пространству творчества для новых ответов на вопросы 'зачем' зависит от вероятности появления интеллектуальных усилий в общей культурной 'атмосфере'. Таким образом - вот эта логика культурного цикла и дала основания Шпенглеру говорить о цивилизации одного культурного цикла как об основополагающем подходе.
Кроме того, Шпенглер показывает только один способ связи и зависимости культуры и цивилизации - культура линейно порождает цивилизацию и только так. Мы же предлагаем рассматривать более сложные способы взаимодействия культуры и цивилизации - культура порождает цивилизацию, цивилизация порождает культуру, цивилизация поглощает иные культуры, которые внутри ее продолжают взаимодействовать, но не терять своей идентичности, культуры одной цивилизации взаимодействуют с культурами другой цивилизации и т.д. Приведем, с нашей точки зрения, самый яркий пример обратного (нешпенглеровского) цивилизационного цикла.
Христианство рождается именно как цивилизация, а не как культура. В культурном плане христианство, особенно раннее, необычайно бедно и аскетично. Однако в цивилизационном плане - в ответах на вопросы 'зачем' - христианство в момент свого рождения имело настолько огромный потенциал, что его хватило не на одно тысячелетие и не на один мировой континент. Можно представить, что христианская цивилизация это некоторая огромная цивилизационная содержательно-деятельностная оболочка, которая предполагала заполнение ее множеством культур. В таком понимании христианская цивилизация, распространяясь в географическом пространстве в виде религии, со временем прорастала культурами, которые могли уже осуществлять культурное взаимодействие благодаря своей цивилизационной общности. Однако упрощенное понимание связи культуры и цивилизации не позволяет Шпенглеру это увидеть.
Для Сорокина характерно слабое различение культуры и цивилизации. Сама концепция принципиального различия у Сорокина трех культур является, по сути, описанием различия циклических цивилизационных состояний. По Сорокину существуют три типа суперсистем культуры - идеационная (по сути религиозная), чувственная или сенситивная культура, которая является антиподом идеационной культуры, и идеалистическая культура, которая выступает промежуточной или переходной между упомянутыми двумя культурами. Сорокин показывает, что в истории происходит циклическая смена суперсистем культуры. Подход Сорокина, несмотря на его относительно несложный характер, представляется нам необычайно важным, поскольку он позволил Сорокину сформировать представление о кризисе цивилизации как о смене разных суперсистем культуры. Однако развитие цивилизации внутри культурной суперсистемы Сорокин понимает весьма похоже на Шпенглера.
Тойнби, на которого сильное влияние оказали Шпенглер и Сорокин, рассматривает цивилизации более сложно и на широком эмпирическом материале. Как пишет сам Тойнби, его подход к цивилизации следует отличать от подхода Шпенглера, основанного на немецком априорном методе, как подход, основанный на английском эмпиризме. Тойнби как историк в основание своего подхода к цивилизации положил фундаментальное историческое исследование. Это позволило ему рассматривать цивилизации: 1) как многомерные образования; 2) как исторический процесс их генезиса, роста, ухода-и-возврата, надлома, раскола, преображения и распада; 3) как взаимодействие разных цивилизаций на их разных уровнях в пространстве и времени.
Тойнби не выделял какую-то группу системообразующих признаков или единое основание, которое позволило бы нам понимать, как отличать цивилизацию от родственных ей представлений, являющихся по Тойнби инструментами цивилизации - 'государства' ('универсального государства' - 'спада-и-оживления' или 'эвтаназии') и 'церкви' ('раковой опухоли' или 'куколки'). При этом Тойнби отличал 'цивилизацию' от 'культуры' и 'духовности': культура является исключительно 'материальной культурой', а 'духовность' включает религию, искусство и общественную жизнь. Такой подход годится для целей исторического исследования Тойнби, однако не может быть принят нами в качестве онтологического понимания для описания кризисов цивилизаций.
Норберт Элиас в своей книге 'О процессе цивилизации' создал единую теорию социальных изменений, соединяя в ней данные истории, антропологии, психологии и социологии. Элиас считает, что цивилизация это процесс или часть процесса, в котором мы участвуем. Для него понятие цивилизации выполняет функцию выражения самосознания того или иного общества. Отсюда различие понимания цивилизации связано с различием формирования и функционирования самосознания в обществе. Если в английском и французском понятие цивилизации означает гордость за собственную нацию, за развитие Западной Европы и человечества в целом, то в немецком такое значение имеет понятие 'культура'. Тем самым цивилизация есть не что иное, как процесс самоосознания обществом себя. Таким образом, важность подхода Элиаса состоит в трех аспектах: 1) интегративный подход; 1) процессный подход; 2) в основании - процесс самоосознания. Понимание Элиаса в этом смысле кажется нам особенно перспективным.
Для Броделя 'культура' и 'цивилизация' часто являются взаимозаменяемыми. Однако в более поздних работах, например, в 'Грамматике цивилизаций', Бродель осуществляет перемену в понимании и выделяет 'цивилизацию' в отличие от 'культуры' - как самое общее представление, определяющееся всеми науками о человеке. Таким образом, 'цивилизация' для Броделя это многомерное представление, которое содержит подходы разных наук (особенно географии и экономики), может обнаруживать (в отличие от подхода Элиаса) как историческую преемственность, так и прерывность, характеризуется взаимодействием при сохранении однако их уникальности и отличия друг от друга. Бродель различает следующие цивилизации: 1) Цивилизации за пределами Европы - 'Мусульманский мир', 'Черный континент', 'Дальний восток' (Китай, Индия, Япония, Приморский Дальний Восток); 2) Европейские цивилизации - 'Европа', 'Америка', 'Другая Европа' (Россия, СССР).
Также необходимо принять во внимание понимание цивилизационности культуры Гирта Хофстеда, который считает культуру коллективной ментальной (духовной) запрограммированностью, частью предопределенности нашего восприятия мира, общей для некоторой социальной группы. Хофстед выделяет пять измерений культуры: 'индивидуализм - коллективизм', 'дистанция власти: большая - маленькая', 'неприятие неопределенности: сильное - слабое', 'мужественность - женственность', 'ориентация на будущее: долгосрочная - краткосрочная'. Таким образом, Хофстед указывает, с одной стороны, на глубинный характер норм культуры (предопределенность восприятие мира), с другой стороны, на их коллективный характер.
Если принять метафорику Хофстеда относительно культурной запрограммированности, то можно утверждать, что сама программируемость к культуре не должна относиться. То есть, можно сказать, что в культуре содержатся лишь наборы правил выполнения программ и способы сохранения программ, но сами исполняемые программы - относятся к цивилизации, а программирование осуществляется исключительно в пространстве духовности. Суть и новизна подхода Хофстеда в том, что ему удалось выделить цивилизационные основы культуры, то есть именно те нормы в культуре, которые предопределяют ее цивилизационный характер и фактически в немалой степени предопределяют ее судьбу как цивилизации.
Наиболее близкое нам представление о цивилизации мы можем найти у Хантингтона в его упоминавшейся уже книге 'Столкновение цивилизаций'. Хантингтон был абсолютно прав[28], когда при анализе процесса столкновения цивилизаций выделял религию как базовое содержание для их различения. Тем самым Хантингтон впервые делает попытку найти единое основание цивилизации. Правда, он так и не смог объяснить, почему он для различия цивилизаций выбрал именно религию, и такой его подход получил много несправедливой критики.
Теперь же мы можем обосновать подход Хантингтона и даже расширить его - при анализе цивилизаций необходимо основываться не только на религиозных различиях, но также на различии всех систем, представляющих мотивации, - этике, философии, идеологии, кастовых и стратовых структурах и т.д. То есть, имея представление об онтологии цивилизации как уникальной системе мотиваций, мы можем отвечать на гораздо больший набор вопросов, нежели те, которые традиционно ставят относительно цивилизации.
Например, в каком смысле можно говорить о том, что человечество это одна цивилизация? По Хантингтону мы должны утверждать, что у человечества в целом есть некоторая единая религия, что не верно. Используя же предлагаемый нами онтологический подход к цивилизации как системе мотиваций, мы можем утверждать, что существует такая система мотиваций, которая может конституировать человечество как единую цивилизацию, и эта система мотиваций имеет отнюдь не религиозное выражение.
В ХХ веке система мотиваций человечества получила свою институционализацию в целом ряде документов, таких как 'Декларация прав человека' ООН и других, которые непосредственно дают ответ на вопрос - кто такой человек в своих мотивациях и зачем он существует. Суть не в том, насколько корректно данные документы формулируют приемлемые для всех частей человечества цели и мотивы. Суть в том, что этот процесс начат, наверняка цели и мотивы человечества будут уточняться постоянно, и мы всегда сможем фиксировать только его промежуточные результаты. Однако именно наличие таких документов собственно и подтверждает наш онтологический подход к пониманию цивилизации на предельном уровне - как наличие некоторой общей системы мотиваций у целой человеческой цивилизации.
Наиболее распространенные попытки различения цивилизации и культуры весьма искусственны и могут быть произведены исключительно в целях того или иного исследовательского подхода. Причем эмпирически обобщающий подход при различении цивилизации и культуры будет контрпродуктивным для исследовательских целей. Если мы предпримем попытку обобщения разных подходов отличия цивилизации от культуры, то это приведет нас к тому пониманию, что цивилизация это некое содержание, связанное со смыслом и идеологией, которое представлено в системах языка, религии, философии, науки или донаучных знаний, права, этики, литературы, живописи, скульптуры, архитектуры, музыки, экономических, политических, социальных и онтологических теорий. Однако такое объемлющее представление систем в понимании цивилизации, не позволит нам сконцентрировать взгляд на предмете исследования. Иначе говоря, предмет исследования процессов развития и гибели цивилизаций окажется размытым. Мало того, такой обобщающий подход, еще и не позволит 'цивилизацию' отделять от 'культуры', вынуждая рассматривать культуру как цивилизацию, а цивилизацию как культуру.
В этом смысле мы попытаемся дать не эмпирически обобщающее, а онтологическое различение культуры и цивилизации. Культура - это эталоны, образцы и нормы, сохраняемые, воспроизводимые и производимые наново на некоторой условно выделенной территории некоторое продолжительное историческое время. В то время как цивилизация это не что иное, как уникальная система мотиваций, удерживаемых сколь угодно малой группой людей, когда сохраняется не только тот или иной набор мотиваций, но и тот или иной выбор доминирующих мотиваций, а также способы сохранения, изменения и передачи мотиваций. Цивилизация распространяется не столько как культура - в эталонах, образцах и нормах - сколько как собственно цивилизация в миссиях ее посланцев (удаленном целевом действии по передаче ценностей и стереотипов поведения в виде любых текстов) - в наборе мотиваций и в доминирующих мотивациях ее носителей, которые составляют мотивационный профиль цивилизации в непосредственном межличностном воздействии через коммуникацию, образцы поведения и мышления.
Итак, культура это нормы и способы нормирования, а цивилизация это мотивации и способы мотивирования. Культура меняется, когда меняются нормы и/или способы нормирования. Цивилизации погибают, когда исчерпывается активизирующий жизнь людей характер мотиваций и способов мотивирования. Цивилизации переживают кризис, когда переходят от одних систем мотиваций к другим или не переходят и умирают в результате кризиса. Цивилизации обретают новую жизнь, когда из существующего набора мотиваций выделяются обновленные системы мотиваций или совершенно новые системы мотиваций сменяют старые революционным образом.
Культура отвечает на вопрос 'как жить?'. Если культура престает отвечать на этот вопрос, она исчезает. Цивилизация отвечает на вопрос 'зачем жить?'. Если цивилизация перестает отвечать на этот вопрос или отвечает на него 'незачем', она тоже перестает существовать. Именно отличие цивилизации как пространства мотиваций от культуры как пространства норм дает нам возможность понимать классификации цивилизаций.
Одна из самых интересных и наиболее близких к нашему пониманию классификаций цивилизаций принадлежит Чарльзу Уильяму Моррису. Она известна как концепция о 'шести образах жизни': подчинение инстинктам и желаниям (цивилизации дионисийского типа); установление рациональной умеренности (цивилизации аполлонического типа); самоотречение ради личного покоя (цивилизации буддийского типа); самоочищение во имя духовных ценностей (ранняя христианская цивилизация); растворение личности в процедурах 'газавата' (исламская цивилизация); покорение и реорганизация окружающей среды посредством науки и техники ('Прометеевская', техногенная цивилизации). Это различение цивилизаций произведено сообразно базовому содержанию систем мотиваций той или иной цивилизации. Классификация Морриса может быть продолжена - сколько способов содержательной уникальности мотиваций мы можем найти, столько классификаций цивилизаций и будем иметь: например, 'моральное ограничение внутри целей коллективного материального производства и потребления' (христианская цивилизация последних столетий).
Концепция 'двухполюсной истории' Александра Архиповича Ивина предполагает различение цивилизаций на коллективистские и индивидуалистические. Первые ставят цели глобального уровня и через коллективную организацию подчиняют себе индивидов. Вторые не ставят никаких коллективных целей, тем самым, допуская автономную постановку целей на индивидуальном уровне. Здесь мы видим различение не по содержанию мотиваций, а по способу их организации - на индивидуальном уровне или на уровне целого коллектива. Однако эти две классификации, производя содержательно-организационное различение целей или культурных программ цивилизаций, все равно не позволяют отвечать на вопросы, что же именно нам изучать, то есть какой предмет или предметы в их системном выражении подлежат исследованию - культуры-цивилизации как неразрывные единства или культуры и цивилизации в их различии.
Системное различение культуры и цивилизации
В антропологической литературе можно найти множество путаниц относительно того, что считать культурой, а что считаться цивилизацией. Поскольку культурные нормы и цивилизационные системы мотиваций всегда существуют как связанные, то в подавляющем количестве случаев их и не различают, то есть культуру называют цивилизацией, а цивилизацию культурой. Однако когда возникает кризис, имеющий не внутринациональное, а общемировое содержание, необходимо очень точно знать, что именно находится в кризисе - культура или цивилизация. И вот это как раз и является для нас главной задачей теоретизирования в данном направлении.
В работе 'Онтологизация взаимодействия культур' приведен набор из 14 систем, которые описаны в онтосхеме 'производства деятельности и взаимодействия культур'.
1) система реализации эталонов, образцов, норм нашей культуры; 2) система трансляции эталонов, образцов, норм внутри нашей культуры; 3) система оргуправления оценкой и преобразованиями; 4) система оценок и фиксации собственных эталонов, образцов, норм; 5) система интериоризации, то есть локальной уникализации чужих смыслообразов; 6) система анализа чужих эталонов, образцов, норм в связи с чужими смыслообразами, и постановки задач на преобразование имеющихся и на внедрение новых соответствующих им эталонов, образцов, норм; 7) система преобразования, то есть создания новых эталонов, образцов, норм, как за счет собственной культуры, так и за счет чужих эталонов, образцов, норм; 8) система сохранения и архивации эталонов, образцов, норм; 9) система перереализации новых эталонов, образцов, норм; 10) система воспроизводства и производства среды; 11) система самоопределения, самоидентификации и соответствующего смыслообразования; 12) система продвижения смыслообразов как внутрь своей культуры, так и универсализация для экстериоризации; 13) система экстериоризации собственных смыслообразов вовне; 14) система экспансии собственных эталонов, образцов, норм для унификации внешних культур.
Мы выбираем самые важные из этих систем для ситуации древнейших культур-цивилизаций, то есть когда взаимодействие разных культур-цивилизаций было еще либо слабым и культура постепенно сама перенимала чужие нормы, либо настолько сильным, что культура просто ассимилировалась. То есть к культуре не только как нормам, но и как способам нормирования относятся:
1) способы фиксации норм;
2) способы воспроизводства норм;
3) способы трансляции норм;
4) способы преобразования норм;
5) способы сохранения и архивации норм;
6) способы отношения к ненормам.
Таким образом - интенсивная коннективность культур в ситуации усилия каждой из культур для сохранения своей уникальности - это признак нашего времени. В древнейших культурах ни интенсивной коннективности, ни усилий по сохранению уникальности не существовало.
Теперь мы устанавливаем следующее соответствие приведенных здесь 6-ти способов нормирования к некоторым из приведенных в упомянутой работе системам культуры: 1) способы фиксации норм - 4) система оценок и фиксации собственных эталонов, образцов, норм; 2) способы воспроизводства норм - 1) система реализации эталонов, образцов, норм нашей культуры; 3) способы трансляции норм - 2) система трансляции эталонов, образцов, норм внутри рассматриваемой нами в данный момент культуры; 4) способы преобразования норм - 7) система преобразования, то есть создания новых эталонов, образцов, норм, как за счет собственной культуры, так и за счет чужих эталонов, образцов, норм; 5) способы сохранения и архивации норм - 8) система сохранения и архивации эталонов, образцов, норм; 6) способы отношения к ненормам - здесь нет такого соответствия в силу вышеизложенного обстоятельства разной коннективности культур - древних и современных, поэтому мы можем просто сказать, что древнейшие культуры охотно перенимали нормы, которые были способны понять и принять внутри своей культуры и полностью блокировали все непонятное и неприемлемое, то есть в древнейших культурах отсутствовали системы локализации чужих норм.
Тем самым для современных культур-цивилизаций набор систем культуры должен быть расширен до описанных нами 14 систем.
Сам уникальный набор норм обычно и называют культурой, и в этом смысле в антропологических исследованиях очень мало внимания уделяется этим шести самым важным для культуры моментам, которые мы описали. Ведь не сложно, имея материальные образцы культуры, произвести ее классификацию. Гораздо сложнее расследовать, исходя из множества иных, в том числе косвенных, данных, перечисленные нами способы нормирования, чтобы установить потенциал жизненности культуры. Наличие высоких образцов культуры еще ничего не говорит о таком жизненном потенциале: культура может просто сгорать в безудержном творчестве на пределе напряжения своих сил, не имея способов длительного нормирования с точки зрения трансляции, воспроизводства, сохранения и архивации своих норм. Таким образом, мы расширяем понимание культуры от простого набора норм до присоединения к ним способов нормирования.
Уникальное и одно из первых нормирований предложила миру древняя культура Шумер (как часть Вавилонской цивилизации). Ее уникальность состоит в разработке способов фиксации норм - письменности - и применении ее для сохранения и архивации норм (по-древнешумерски - 'ме'). Шумеры изобрели клинопись и писали на глиняных табличках везде, где только можно было: практически на всех вещах и строениях. Это доведенное до паранойи сохранение культуры посредством письменности на материальных носителях позволило древнешумерской культуре через глиняные таблички и иные предметы своей жизнедеятельности с текстами в огромном количестве и частых повторениях передать свои 'ме' даже в наши дни.
Уникальные способы преобразования норм предложила в свое время древняя культура Китая. Таким количеством инноваций, повлиявших затем на мировое развитие, не может похвастаться более ни одна древняя культура. Даже древнегреческая и древнеримская культуры можно рассматривать скорее как цивилизации, заимствовавшие многие культурные нормы у других культур. Китай как культура, развивавшаяся довольно изолированно от остального мира, является особенно интересной, поскольку как цивилизация Китай решал вопросы собственно создания и развития систем мотиваций всецело через государство. Причем этическая философия Китая - конфуцианство и даосизм - прямо и непосредственно придавала и обосновывала системообразующую роль государства в системе мотивации.
Теперь мы более детально выскажемся о цивилизации. Цивилизация это мотивации, способы мотивирования, выбор доминирующих мотиваций (составляющие мотивационный профиль), а также способы замены доминирующих мотиваций в процессе кризиса цивилизации (не что весьма редко обращают внимание и исследуют):
1) способы системной организации и фиксации всего набора мотиваций в социальных структурах;
2) способы воспроизводства доминирующих, а иногда и недоминирующих мотиваций на людях;
3) способы передачи мотиваций от человека к человеку[29];
4) способы усложнения доминирующих мотиваций, изменения доминирующих мотиваций и расширения всего набора мотиваций;
5) способы сохранения недоминирующих мотиваций;
6) способы отношения к немотивированной деятельности.
Особой цивилизацией, преуспевшей в мотивации и способах мотивирования, являются Евреи (древнееврейская цивилизация). Причем само отнесение Евреев к цивилизации более всего возможно именно в нашем подходе, ведь традиционно этот народ очень редко относят к цивилизации, подобной Индии и Китаю, поскольку в смысле культуры достижения Евреев невелики. Скажем так - Евреи не столько культура, сколько именно цивилизация. В некоторых других пониманиях 'цивилизации' Евреи не могут быть отнесены к цивилизации по ряду признаков: постоянно меняли территорию проживания, периодически меняли культуру, попадая под владычество Египта, Рима, рассеивались по миру, изменяли языковую среду существования (переход на иврит в ХХ веке). Однако есть то, что сохранялось неизменным в нашем понимании цивилизации - мотивационный профиль, закрепленный в священных религиозных текстах.
Мотивирование у Евреев было напрямую связано с религией, способы изменении доминирующих мотиваций с периодически появляющимися пророками, фиксация всего набора мотиваций была связана с религиозными общинами, способы воспроизводства мотиваций были связаны с закреплением их в священных текстах, способы передачи мотиваций были связаны с особым религиозном воспитанием, где чтение текстов дополнялось их интерпретацией учителем, а отношение к деятельности, не соответствующей доминирующим мотивациям, было резко негативное.
Уникальной в плане сохранения широкого набора мотиваций является древнеиндийская цивилизация. Что такое касты в Индии? Каков их глубинный смысл? Онтологическая цель существования каст - удержать многообразие жизненных мотиваций. Кастовая система создает множество социальных напряжений в обществе, однако на протяжении многих веков она выполняла главную задачу цивилизации - обеспечить, сохранить и по возможности расширить мотивационное многообразие.
Доминирование какой-либо одной мотивации или какого-либо одного содержания целого набора мотиваций является очень рискованным для любой цивилизации. А в кризисные периоды, когда по той или иной причине доминирующая мотивация вдруг перестает работать, такое мотивационное доминирование становится губительным для цивилизации. Таким образом, кроме экологических, экономических и культурных причин гибели цивилизации, мы обнаруживаем одну весьма существенную причину, которой до сих пор уделяли очень мало внимания - разнообразие набора мотиваций, способы сохранения этого разнообразия и использования, как для удержания доминирующей мотивации, так и для смены на другие доминирующие мотивации. Качество системы мотиваций зависит от того, узкий или широкий набор мотиваций сохраняется в обществе, есть ли в этом наборе какая-либо доминирующая мотивация, вытесняющая остальные, может ли набор мотиваций воспроизводиться, а главное - развиваться-расширяться.
Все это и обеспечивала система варн-каст. Основных варн (сословий) четыре: Брахманы - учителя и священники; Кшатрии - воины, правители, дворяне; Вайшьи - земледельцы, торговцы и предприниматели; Шудры - слуги и рабочие. Каст (джати) в каждой варне великое множество. Кастовая система в Индии в последние столетия создавала немало социальных напряжений. Однако такая система варн-каст позволяет уже много тысячелетий выполнять для Индии сохранение огромного набора мотиваций, осуществлять развитие уникальной культуры соответствующей деятельности внутри каждой варны и касты, то есть относительно той или иной мотивации. Система варн-каст демонстрировала на всем протяжении индийской цивилизации удивительную, не похожую ни на что более в других цивилизациях, устойчивость.
Весьма интересным представляется нам классификация причин гибели цивилизации Майя с точки зрения изложенного здесь различия: Майя погибла, прежде всего, как культура или как цивилизация? Все теории относительно гибели Майя можно распределить на две группы: одни утверждают, что Майя пришла в упадок как культура, и приводят разные аргументы, другие утверждают, что они погибли как цивилизация, будучи неспособны удерживать систему мотиваций и тоже приводят разные аргументы.
Мы склоняемся именно к цивилизационной причине гибели Майя. Именно мотивации к жизни и деятельности, с нашей точки зрения, являются едва ли не единственной причиной гибели любой цивилизации, а эпидемии, изменения климата, завоевания - не могут рассматриваться как серьезные препятствия для сохранения цивилизации. Сильно и достаточно разнообразно мотивированные цивилизации всегда находят способ, как справиться с любыми препятствиями в жизни: они подчиняются завоевателям и ассимилируют их, меняют территорию поселения, возрождаются постепенно после эпидемий и т.д. И только при утрате адекватной системы мотиваций и системы преобразования мотивирования цивилизация оказывается неспособна к дальнейшей жизнедеятельности.
Причем мотивационный профиль цивилизации в историческом времени является намного более долговременным, нежели самая мощная культура. Увы - эталоны, образцы и нормы - подвержены более сильным изменениям, нежели собственно мотивации. Таким образом, одна и та же цивилизация, если она существует продолжительное время, может в себе нести несколько следующих друг за другом культур, трансформирующийся язык, а порой и смену языков, смену эстетических предпочтений, знаниевых парадигм и т.д. при относительно мало изменяющихся мотивациях.
Цивилизации могут объединять разные культуры в их исторически-временной связи на некоторой общей территории и поглощать разные культуры, прежде всего культуры соседей, путем мирной территориальной экспансии или путем завоевания и подчинения. Так цивилизации оказываются более масштабными, нежели культуры, как по времени, так и по пространству своего существования. В этом смысле культуры и цивилизации несопоставимы по своей пространственно-временной структуре. Культура может объединять две цивилизации (иные случаи просто неизвестны), но она при этом находится в очень неустойчивом состоянии, поскольку ей нужно постоянно осмыслять два разных мотивационных профиля. Максимум, чего по отношению к 2 цивилизациям может добиваться объединяющая их культура, - устанавливать родственность, то есть общность некоторых мотивационных норм.
США и Европа - связанные, родственные культуры, но принципиально разные цивилизации. И эта разница - именно в разной системе мотиваций. Это заметно, прежде всего, в вопросе непоследовательного антиамериканизма, который сегодня распространяется по миру. Суть этой непоследовательности в том, что можно ненавидеть 'Голливуд', 'Макдональдс', 'Майкрософт' и, тем не менее, быть 'американцем' до мозга костей. Американизм это не культура - это мотивации. Если вы признаете потребительскую картину мира, то даже если вы каленым железом выжигаете все эталоны, образцы и нормы культуры США, вы - стопроцентный американец. Если уж быть антиамериканцем, то делать нужно все прямо наоборот: перенимать лучшие образцы культуры США и встраивать их в систему иной мотивации. Причем встраивание культуры в иную систему мотиваций - это отдельная и довольно сложная работа.
Как же однако появляются новые системы мотиваций и новые культурные нормы? Они появляются в особом пространстве - пространстве духовности.
Проблемы духовности
Чтобы подойти к пониманию духовности, мы сначала попробуем понять 'дух' как таковой.
Есть несколько трудностей в понимании духа, которые пытались преодолеть на всем протяжении рассмотрения этого понятия. Первая трудность - на постижения духа претендуют несколько метаонтологий и наиболее сильно - две: теологическая и философская. Чтобы постигнуть дух, необходимо различать две метаонтологии. Вторая трудность - постижение духа имеет позиционный характер. Чтобы постигнуть дух, необходимо объявлять ту или иную онтологию и позиционно придерживаться ее различений.
Дух - позиционная сущность, которая может быть постигнута по-разному: 1) внутри материального Мира, 2) из позиции материального Мира по отношению к Внемирности, 3) из позиции Внемирности по отношению к материальному Миру, 4) внутри Внемирности. Таким образом мы имеем четыре позиционно разных понимания духа.
1) Внутри материального мира дух суть, с одной стороны, высшая форма человеческого сознания, которая удерживает различие 'материальное-духовное' в пределах своего существования, с другой стороны, невещественное начало, означающее самодвижение и саморазвитие. Эту позицию занимают так называемые материалисты и частично субъективные идеалисты.
2) Из позиции материального Мира по отношению к Внемирности дух суть трансцендентальное начало, порождающее процесс самоконструирования материального мира. Такую позицию занимают так называемые объективные идеалисты, частично субъективные идеалисты, разные философские доктрины, рассматривающие субстанциональный характер духа, оперирующие такими понятиями как 'дух времени', 'дух эпохи' или социализировано-пространственной общности 'дух народа или нации'. Такой же позиции придерживаются и теологии, считающие, что дух суть высшая Божественная сущность, проявляемая через Мир и в Мире.
3) Из позиции непространственно-невременно́й Внемирности по отношению к пространственно-временно́му материальному Миру дух суть трансцендентно определяющий сущее материального мира конструктивным образом. Такой позиции придерживаются конструктивисты.
4) Внутри Внемирности дух суть высшая сущность, не имеющая определений существования и недоступная для восприятия в Мире. Такой позиции придерживаются многие мифологии и эзотерические доктрины.
Логично было бы предположить, что духовность это проявление духа. Однако не тут то было. Различные энциклопедии, словари и философские доктрины в один голос сужают понимание духовности либо до исключительно теологического 'пространства постижения или пути к Богу', либо до рассмотрения духовности как 'объединяющих начал общества, выражаемых в виде моральных ценностей и традиций, сконцентрированных в художественных образах искусства'. Попытка найти понимание духовности в энциклопедиях и словарях за пределами религии или морали пока не увенчалась успехом. Понимание 'духовности' свидетельствует о духовности самого понимающего, поскольку велик соблазн сузить представление о духовности до всего лишь религиозности и моральности. А этого делать как раз ни в коем случае нельзя. Духовность это вызов предельного уровня. Занижая этот вызов, мы творим бездуховность.
С нашей точки зрения, духовность это содержательное пространство, где происходит онтологически фундаментальная работа с Богом, Миром, Бытием; человеком, природой, прошлым-настоящим-будущим; с культурой и цивилизацией вообще; что приводит к развитию культуры и цивилизации, а в кризисные для цивилизации периоды - к смене культуры-цивилизации. Однако это пока еще только функциональное понимание духовности.
Дух - не что иное, как творящее начало, помещаемое нашим пониманием в ту или иную позицию, в зависимости от наших онтологических представлений. Таким образом, духовность суть самопреобразование мира в широком смысле этого слова на собственных (не заимствованных) онтологических основаниях перед лицом эпохальных вызовов. Духовность суть доступ к онтологическим основаниям и процесс работы с этими основаниями. Ни искусство, ни наука, ни даже религия сами по себе не являются обязательно духовной работой. Способ духовной работы и доступа к духовному пространству - религиозная вера или собственная интеллектуальная воля в творчестве науки или искусства - всегда лишь условие возможной духовности, но не обязательное ее наличие. Культурные или цивилизованные люди не всегда духовны. А духовные люди не всегда религиозны или моральны - в традиционном понимании морали для каждой эпохи.
Наше понимание духовности имеет исключительно онтологически-позиционный характер, и духовность для нас суть содержательное пространство онтологической работы в мире с содержанием Мира и Внемирности. Нас будет интересовать не феноменология духа, а содержание духовности как онтология духа в Мире и конструктивно допустимого содержания работы с цивилизацией и культурой.
Духовная позиция - это интеллектуальное усилие в процессе проекции совершенного Мира или Внемирности на существующий мир на уровне фундаментальных представлений о самом мире. Духовная позиция связана с духовным состоянием всякого общества во всякое время - духовность, то есть наличие доступа к духовному пространству и работы с ним, или бездуховность.
Бездуховность в индивидуальном плане связана с отрицанием доступа к духовному пространству через любую метаонтологию - ни знания, ни веры, ни перспективного действия. Бездуховность в социальном плане связана с распадом духовного пространства, с появлением интеллектофобии, с утратой веры и отказом от ориентированной на перспективу деятельности.
Доступ к духовному пространству осуществляют разные метаонтологии - теология, философия, история, психология, методология, виртуалистика. Причем у разных метаонтологий разный уровень признания и допущения права иных метаонтологий на доступ к духовному пространству. Наиболее непримиримой в этом вопросе является теология - духовность проистекает лишь из Божественной сущности, ее несут в себе лишь святые, и для обычных смертных она недостижима. Более терпимой, но все равно абсолютизированно-знаниевой в отношении к духовности является философия. Еще более открытыми к другим метаонтологиям являются история и психология. Методология уже все метаонтологии рассматривает как равные и пытается изучать их как в отдельности, так и во взаимодействии. Виртуалистика уже теоретически занимается конструктивным исследованием разных метаонтологий с точки зрения онтологических единиц, схем сборки и т.д[30].
Традиционные возражения против такого подхода к 'духу' или 'духовности' основываются на отсутствии онтологической рефлексии. Например, когда утверждают 'что дух живет, где хочет, и не может иметь некоторого четко очерченного пространства духовности', то при этом не замечают, что переходят в теологическую метаонтологию и спорят с философской метаонтологией. В теологической метаонтологии пространство проявления духа или пространство духовности действительно весьма трудно себе представить, поскольку оно проистекает из Внемирности Бога, а проявляется в Мире. Однако в философской метаонтологии пространство духовности имеет четкие онтологические границы в Мире. Если изменяются онтологические представления, эти границы раздвигаются или сужаются, но, тем не менее, они всегда есть в Мире.
В этом смысле мы оставляем теологические и онтологически-внемирные вопросы происхождения духа за скобками рассмотрения и сосредотачиваемся на духовности как онтологической работе с конструктивными преобразованиями цивилизационно-культурного содержания в Мире в традиционной философской метаонтологии и с виртуальными кофеноменами во Внемирности в новой конструктивной метаонтологии.
Предложенные нами выше позиционные уровни понимания духа по существу являются четырьмя уровнями решения проблемы бытийствования любой культуры и цивилизации в пространстве духовности. Далее мы покажем не просто взаимосвязь культуры и цивилизации в пространстве духовности, но их различие, и через такое различие - способ взаимосвязи.
Культура - довольно узкая сфера духовных феноменов, которые связаны исключительно с нормами и нормативной деятельностью. За пределами культуры оказывается собственно творческая деятельность как психический феномен человека и конструктивная деятельность как онтологизированная творческая деятельность, то есть не зависящая от антропологического носителя - всякое проявление нормирования на любом материальном носителе в Мире или даже постигаемое в нематериальной Внемирности.
Работать с цивилизацией и культурой внутри культуры и/или внутри цивилизации невозможно - это можно делать исключительно в пространстве духовности. Причем под пространством духовности мы понимаем пространство онтологической работы с культурой и цивилизацией, а не пространство чистого духа, как его понимал, скажем, Гегель.
Причем немецкий дух ничем не отличается от французского духа, хотя немецкая культура и французская культура различаются. Если мы будем считать иначе, то это будет означать, что мы не добрались до фундаментального понимания духа. При этом пространства духовности в той или иной культуре и/или цивилизации могут различаться. Однако пространство духовности суть лишь проявление духа в ментальных и социальных структурах той или иной культуры и/или цивилизации, которое зависит от исторического времени, которое мы рассматриваем, и соответствующей ему степени развития культуры-цивилизации. Дух - един, а духовное пространство, сквозь которое он проявляется, может быть разным: наличествовать, отсутствовать, быть развитым и неразвитым.
Таким образом, у нас в онтологии оказывается три содержательных пространства - культура, цивилизация и духовность - весьма связанные, часто путаемые, но те не менее совершенно различные. В духовном пространстве происходят две взаимосвязанные, но совершенно различные работы, - нормативная и нормировочная, то есть преобразование имеющихся норм и создание новых норм культуры, и мотивационная и мотивирующая, то есть преобразование имеющихся мотиваций и создание новых мотиваций.
Нормативной и нормировочной работе мы посвятили уже упоминавшуюся нами работу 'Онтологизация взаимодействия культур'. Нормативной работой можно считать работу с системами - 1, 2, 3, 4, 6. Нормировочной работой можно считать работу с системами - 7, 9, 14. Систему 8 можно считать как нормативной, так и нормировочной. А вот системы - 5, 10, 11, 12, 13 - это системы хоть и отнесенные нами к культуре, однако находящиеся на стыке между собственно культурой и цивилизацией.
Иначе говоря - смысл в культурной антропологии (а не в семиотике или логике) суть набор связей нормы с другими нормами, когда некоторая норма помещена в среду связей других норм. С позиции цивилизации - смысл есть нормативно выраженная мотивация, то есть смысл суть способ представления мотивации в культуре. Мотивация суть способ представления смысла в цивилизации. Смысл суть ответы на вопросы - 'почему, в чем, в какой содержательной среде, в каком контексте?'
Столкновение культур происходит на онтологическом уровне как столкновение различных смыслов. Сам процесс в онтологическом виде происходит как проникновение смыслообразов культур друг в друга. Похожим образом происходит столкновение цивилизаций - как столкновение различных систем мотиваций, в том числе и, прежде всего - как проникновение доминирующих мотиваций разных цивилизаций друг в друга. Таким образом, онтологическая единица одной культуры, смыслообраз, - противостоит онтологической единице другой культуры, другому смыслообразу. В то же время онтологическая единица одной цивилизации, доминирующая мотивация, - противостоит онтологической единице другой цивилизации - другой доминирующей мотивации.
Мотивационная и мотивирующая работа является тем, что воспроизводит и сохраняет цивилизацию. Если цивилизованность это отличие от дикости и варварства, то цивилизационность это способность к работе с системами мотиваций в духовном пространстве. Культура-цивилизация погибает в том случае, если возникают следующие проблемы в системе смыслов-мотиваций:
1) Доминирующие мотивы теряют смысл, то есть теряют свою культурную составляющую, а духовность при этом не может предложить новые смыслы в сцепке с новыми мотивациями (внутренняя смерть цивилизации через обессмысливание).
2) Цивилизация не может обеспечить достаточного многообразия мотиваций - сужение набора мотиваций, 'золотого фонда' цивилизации, при этом культура воспроизводит только доминирующие смыслы, игнорируя остальные (смерть из-за потери 'золотого фонда' смыслов-мотиваций культурой-цивилизацией);
3) Какая-либо мотивация начинает доминировать настолько сильно, что подавляет другие мотивации, которые хотя и существуют, но не могут собственно выполнять функцию мотивирования, при этом культура хотя и воспроизводит весь набор смыслов, но явно придает ценность исключительно доминирующим смыслам (смерть через односторонность развития культуры-цивилизации внутри доминирующих смыслов-мотиваций);
4) Привносятся мотивации чужой цивилизации, которые вступают в прямой конфликт с системой мотиваций данной цивилизации и постепенно ее разрушают, при этом также происходит конфликт своих и чужих смыслов в культуре, и чужие смыслы вытесняют свои (смерть через внешнее разрушение культуры-цивилизации).
5) Вообще исчезает духовное пространство, которое подменяется культурой (образование, наука, искусство). Явный признак - отсутствие развитой философии в культуре-цивилизации (внутренняя смерть от бездуховности культуры-цивилизации).
Теперь на основе понимания перечисленных культурно-цивилизационных рисков мы можем сформулировать, в чем состоит духовная работа в любой культуре-цивилизации в любое время. Духовная работа это непрерывная интеллектуальная деятельность:
1) по установлению онтологически-фундаментальных оснований;
2) по онтологизации доминирующих смыслов-мотиваций;
3) по онтологическому воспроизводству 'золотого фонда' смыслов-мотиваций и расширению его для резервирования избыточных смыслов-мотиваций;
4) по онтологизации недоминирующих смыслов-мотиваций;
5) по онтологической локализации чужих смыслов-мотиваций и универсализации собственных смыслов-мотиваций;
6) по отстаиванию духовного пространства перед лицом поглощения его со стороны культуры, в борьбе против ограничения его со стороны государства и корпораций - иначе говоря, работа по отстаиванию непрерывности духовных процессов во времени, пусть даже 'тлеющих' в очень узком круге духовных людей;
7) в случае культурно-цивилизационных кризисов - по преобразованию на онтологическом уровне части или всего содержания культуры-цивилизации: религии, языка, науки, искусства, экономики, политики, социальной структуры и т.д.
Наличие такой духовной работы: с культурой - называют духовностью культуры, с цивилизацией - духовностью цивилизации, по фундаментальному преобразованию культур-цивилизаций - работой 'чистого духа'. Страны, которые не ведут такую духовную работу, обречены на умирание с точки зрения исторической перспективы в качестве цивилизаций и даже культур.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image030.gif)
Таким образом, мы можем предложить следующую онтосхему различения пространств духовности, культуры и цивилизации - пространство духовности, очерченное постигнутым онтологическим горизонтом, в нем - пространство культуры и пространство цивилизации, которые связаны посредством сцепок 'смысл-мотивация'. Культура осмысляет мотивации как некоторые содержательные нормы, а цивилизация предлагает сопоставленные смыслам мотивации.
Собственно теперь у нас появляется возможность более детально рассмотреть онтологию соотношения культуры, цивилизации и духовности. На онтосхеме мы видим, что пространство духовности имеет три различных места: духовность культуры, духовность цивилизации и отличное от этих двух пространств - пространство 'чистого духа'. В сфере 'чистого духа' и происходит реконструкция, как культуры, так и цивилизации. Не все культурные или цивилизованные люди являются людьми духовными, однако люди 'чистого духа' - еще более редкое явление.
В кризисных ситуациях для культуры и/или цивилизации нужны не культурные или цивилизованные люди, а люди духовные, или еще точнее - люди 'чистого духа'. Духовность суть содержание трудноуловимое, оно существует в особых средах, которые связаны с интеллектуальной деятельностью и общей духовной ситуацией в той или иной стране. Кроме того человек 'чистого духа' является человеком в определенном смысле 'внекультурным'. То есть не некультурным, а внекультурным - таким, который принадлежит какой-то отдельной культуре по своему происхождению, но который в своей духовной деятельности на онтологическом уровне преодолевает пространство норм не только своей, но и всякой иной современной культуры.
Духовные люди во всяком времени и во всяком пространстве и даже за пределами времени и/или пространства занимают духовную позицию. Духовные люди могут быть в каждом времени, в каждой стране, а могут и не быть, то есть отсутствовать. Для появления и деятельности духовных людей нужно два весьма сложных условия.
Во-первых, духовные люди чаще всего появляются и становятся наиболее продуктивными в ситуациях культурного и/или цивилизационного кризисов. Причем такой кризис должен оказаться экзистенциальным кризисом самого духовного человека, быть его основным жизненным мотивом. Во-вторых, для появления и деятельности духовных людей необходимы особые среды носителей разнообразной культуры, которые способны порождать, поддерживать, развивать духовных людей, а также принимать, продвигать и обеспечивать сохранение продуктов их духовной деятельности.
Появление духовности возможно исключительно там и тогда, где и когда интеллектуальность, хотя бы для узкого круга людей, является ценностью, а интеллектуалы воспринимаются не как бездельники, а как люди, занимающиеся особой и важной в социально-историческом плане деятельностью. В ситуации тотальной интеллектофобии духовные люди просто не выживают по разным причинам, суть которых - в отторжении духовности и нетерпимость к ее носителям.
Таким образом, пространство духовности есть также пространство встречи или взаимодействия разных культур и разных цивилизаций. Для этой встречи или взаимодействия в каждой культуре должны время от времени появляться духовные люди, способные к онтологическому мышлению, которые обязаны проделывать онтологическую работу, то есть работу по онтологизации их культуры и цивилизации для того, что их культура и цивилизация стала сопоставима с другими и получила возможность для онтологического взаимодействия с другими культурами-цивилизациями. Культуры-цивилизации, которые периодически в историческом времени не способны порождать таких людей и давать им возможность для такой духовной работы, обречены на гибель на следующем цикле смены эпохальных онтологий.
Для понимания взаимодействия культуры и цивилизации в пространстве духовности нам нужно уточнить нашу онтосхему. Вышеприведенная онтосхема это схема, которая удобна для различения пространств духовности, культуры и цивилизации. Однако с точки зрения процессуального взаимодействия она не совсем точна - культура и цивилизация не имеют столь строгого различения содержательных пространств, как это изображено на онтосхеме пространств. Культура и цивилизация через сцепки 'смысл-мотивация' имеют представленность друг в друге, поэтому их процессуальное взаимодействие может быть изображено на онтосхеме как взаимодействие фокусов - духовности, культуры и цивилизации в таком виде:
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image031.gif)
На этой онтосхеме сопоставленности фокусов духовности, культуры и цивилизации изображено более точное их взаимодействие: культура и цивилизация представлены в 'фокусе друг друга' через сцепки 'смыслы-мотивации', а в 'фокусе духовности' они оказываются подвержены преобразованию. Таким образом, культура и цивилизации контрафлексивны друг другу как разные способы нормирования социальной действительности - осмысленные нормы и системные мотивации. Тем самым, подобно тому, как мы создавали позиционное понимание духа, мы создаем и позиционное понимание культуры и цивилизации. Цивилизация представлена в культуре через процессы мотивационного осмысления как смыслы. Культура представлена в цивилизации через процессы осмысленного мотивирования как система мотиваций с доминирующей мотивацией. Так культура и цивилизация получают позиционное контрафлексивное выражение друг в друге.
Фундаментальные выводы, следующие из различия культуры и цивилизации
С точки зрения конструктивного подхода, цивилизационные процессы осмысленного мотивирования и культурные процессы мотивационного осмысления - одни и те же процессы в реальной человеческой практике, однако допустимые к концептуальному различению в непосредственном исследовании: как исключительно цивилизационные процессы или как исключительно культурные процессы. Такое концептуальное различение позволяет собственно изменить и сам исследовательский подход. Во-первых, с точки зрения исследования не объектов, а процессов. Во-вторых, с точки зрения исследования не столько взаимосвязи процессов нормативного осмысления в культуре и осмысленного мотивирования в цивилизации, сколько их различий и даже конфликтов. В-четвертых, с точки зрения способов и различных социальных механизмов представления культуры в цивилизации и наоборот.
Абсолютное большинство литературы по антропологии исходит из онтологических допущений, что человек отличается от животного преобразованием природы, использованием орудий труда и наличием языковой коммуникации. Однако при всей кажущейся самоочевидности этих допущений, нам не удается решить принципиальные проблемы: никакого принципиального нормативного (а не мыслительного) отличия между птицей, строящей гнездо и преобразующей природу, и человеком, строящим жилище и преобразующим природу, не существует; никакого принципиального отличия между обезьяной, использующей палку, и человеком, использующим компьютер, с точки зрения принципа реализации норм, нет; никакого принципиального различия между общением дельфинов, имеющим для этого свой язык, и общением людей, имеющим свой язык, с точки зрения реализации норм, нет.
В нормативном плане человек отличается от животных именно специфически интенсифицированными процессами при производстве норм. Эта специфика имеет три аспекта: 1) непрерывный рост нормативного многообразия и многоуровневый характер норм, где одни нормы являются сущностью или основанием других норм; 2) целесообразный осмысленно-мотивированный характер норм, то есть они включают не только актуальное, но и перспективно-историческое содержание; 3) социальный характер норм - они являются не индивидуальными, а нормами совместного общественного действия. Однако это всего лишь специфика, которая не затрагивает сущностной уровень различия: животные точно так же, как и люди, увеличивают нормативное многообразие, имеют нормы, ориентированные на перспективу, и руководствуются нормами, имеющими групповое содержание. Таким образом, традиционные попытки культурной антропологии усматривать отличие человека от животного в разнице реализации 'как', то есть всего лишь в культурном различии эталонов, образцов и норм - несостоятельны.
На наш взгляд, именно различие в реализации 'зачем' есть более существенным, что действительно качественно отличает человека от животного. Именно наличие более сложных мотиваций при преобразовании природы, использовании орудий труда и согласование этих мотиваций при использовании языковой коммуникации есть то, что принципиально отличает человека от животного.
Человек, преобразующий природу и использующий инструменты как орудия труда, от животного, использующего инструменты как орудия непосредственно-целевой деятельности, отличается именно этим - мотивацией, которая позволяет разграничивать сложномотивированный и процессуально растянутый во времени труд от сложноинстинктивной непосредственно-целевой деятельности, то есть достигающей непосредственно видимого в пространстве результата. Труд никак не мог сделать из обезьяны человека, потому что труд как сложномотивированная деятельность во времени, направленная на объекты за пределами их непосредственного восприятия, это уже человеческая деятельность. У животных нет труда. Труд есть только у человека.
Культура позволяет иметь дело в основном с пространством и преобразовывать его. Цивилизация позволяет иметь дело также с преобразованиями во времени. Человек впервые научается сохранять во времени мотивацию к операции с объектом, которым нужно овладеть в пространстве, за пределами ситуации, где этот объект является непосредственно воспринимаемым. Растянутая во времени операция с объектом, которым нужно овладеть в пространстве, требует разложения деятельности на ее аналитические составляющие во времени, то есть усложнение этой деятельности и соответственно - усложнение мотивации к ней. Мотивация человека впервые, в отличие от животного, становится необъектной, процессной, заданной во времени. Более того, в цивилизациях, способных к воспроизводству во времени, мотивации человеческой деятельности становятся исключительно идеальными и удаленными от непосредственной объектной деятельности, а в последнее время - даже конструктивными и удаленными от непосредственной пространственно-временной реальности.
Человеческая мотивация имеет дело с процессами во времени, а не с объектами в пространстве, как это могут делать и животные. Хайдеггер в 'Бытии и времени' оказывается интересен для антропологии совершенно в ином ракурсе. Бытийность человека возникает именно во времени, то есть в процессности мотиваций к усложненной и разложенной на составляющие во времени деятельности, имеющей дело с идеальными и виртуальными содержаниями, которые не воспринимаются непосредственно в ближайшем пространстве как вещи или объекты.
Давайте вернемся к трем различным смыслам, в которых традиционно понимают цивилизацию, и попробуем их переформулировать.
1. Цивилизация это отличный от 'варварства' период, когда не столько культура начала передаваться (воспроизводиться и транслироваться) в специально фиксированных на материальных носителях формах ЭОН (книги, артефакты, объекты архитектуры и т.д.), сколько, когда возникли мотивации как специфическая направленность деятельности на идеальные содержания (идеальное целевое содержание), за пределы индивидуальности (социальное целевое содержание), за пределы непосредственного восприятия в пространстве (временно́е целевое содержание).
2. Цивилизация это одно из разнокачественных и разноуровневых по сложности состояний общества с определенной культурой на определенной территории в определенный исторический период - и эта сложность определяется сложностью организации системы мотиваций, так что даже похожие по содержанию мотивации, будучи по-разному системно организованные, представляют собой разные цивилизации.
3. Цивилизация это совокупность оргуправленческих средств (программ и стратегий), посредством которых некоторая культура пытается упрочить себя в историческом времени и/или осуществить территориальную экспансию - цивилизация суть столкновение с другими цивилизациями, где одна система мотиваций сталкивается с другой системой мотиваций и, будучи реализована на разных обществах-носителях, доказывает свою жизнеспособность в равновесном сохранении оппозиционной ей или через пространственно-территориальную экспансию и в исторической длительности жизни пользующихся этими системами мотиваций обществ.
Таким образом, именно человеческая цивилизация, а не только человеческая культура отличает человека от животного. Цивилизованный человек от дикаря и варвара отличается более сложными (многоуровневыми) мотивациями, помещенными в больший смысловой контекст культуры, в более сложные социальные отношения, в более ясную и осмысленную историческую перспективу. И хотя отличие дикости и варварства от цивилизации известно в науке давно, сам подход в культурной антропологии до сих пор остается именно культурным, а не цивилизационным. Посмотрите на содержание книг по культурной антропологии, и вы это увидите сразу же - практически полное отсутствие данных о различных содержаниях мотиваций, различных типах систем мотивации и о различных способах их взаимодействия.
Цивилизационная антропология, а не культурная антропология - вот то, что подлежит совершенно новому исследованию в качестве отдельной сферы изучения. Почему эта сфера должна быть отдельной, почему цивилизационная антропология не может быть разделом культурной антропологии?
Ответ на этот вопрос лежит в различии нормативных онтологий культурной антропологии и цивилизационной антропологии. Нормативной онтологией культурной антропологии является традиционная объектная. Нормативной онтологией цивилизационной антропологии является процессная. Исследования Тойнби, Элиаса и Броделя - первые шаги такого подхода.
Кроме того, если культурная антропология основывается на имманентных подходах (нормы в большинстве случаев имеют естественное происхождение), то цивилизационная антропология по самому своему подходу должна быть концептуальной (мотивации имеют искусственное концептуальное содержание). Без сомнения, эти две сферы изучения, должны взаимодействовать, но разница их нормативных онтологий не позволяет рассматривать их как единую сферу изучения.
Культурная антропология исследует объектные факты - ископаемые остатки, объектные артефакты культуры, текстуальные свидетельства о тех или иных образцах, эталонах, нормах. Цивилизационная антропология должна исследовать то, что оставляет весьма мало объектных свидетельств, - процессы порождения, фиксации и сохранения, трансляции и изменения мотиваций. Многие такие процессуальные мотивационные системы фиксировались в социальной структуре общества, которая сохранялась лишь в определенный исторический период, в процессах непосредственной коммуникации, не всегда оставляющей текстуальные свидетельства, в виде необъектных традиций и ритуалов, оставляющих лишь косвенные объектные свидетельства.
Цивилизационная антропология, хотя и пользуется историческими свидетельствами, не совпадает с историей. Мало того, цивилизационная антропология требует особого раздела истории - мотивационной истории, исследующей разные содержания мотиваций, а также разные способы их порождения, фиксации и сохранения, трансляции и изменения. Пока историю интересуют события и участвующие в них люди, мы глубинную мотивацию исторических процессов знать не можем. С этой точки зрения онтологизация истории должна быть уточнена: историю творят не личности, не группы и не народы - историю творят длительное время сохраняющиеся и время от времени изменяющиеся системы мотиваций, 'живущие' на социальных структурах, мифах, религиях, идеологиях, этических философиях и т.п. Личность в истории ничего не значит, если ее система мотиваций не может захватить достаточно много людей и подчинить их деятельность на достаточно длительное время.
Базовой системой исследования истории должна быть цивилизация, а не тип культуры. Онтологической единицей истории должна являться цивилизационная мотивация, а не культурная норма. Историю должны интересовать не столько создание, сохранение, трансляция, изменение, замещение и захоронение культурных норм, сколько возникновение, фиксация, воспроизводство, способы системного соединения, передача, преобразование и исчезновение мотиваций и их систем.
Культурная антропология имеет в своем основании существенное противоречие, которое обнаруживают все, так или иначе, эту сферу знаний изучающие. В практической деятельности культурный антрополог может пользоваться тремя несоединимыми, а то и вступающими в непосредственный конфликт стратегиями или культурными онтологемами: 1) посредничество между различными взаимодействующими культурами, ставящее цель обеспечить максимально бесконфликтное их взаимодействие - попытка сохранить нейтральную позицию; 2) экспансия 'сильной' культуры и поглощение ею 'слабой' культуры - попытка сделать мир гомогенным внутри 'сильной' культуры; 3) контрэкспансия (сопротивление внешней экспансии) 'слабой' культуры по отношению к 'сильной' культуре - попытка сохранить культурное разнообразие. То есть в зависимости от того, какой культурной онтологемы вы придерживаетесь, вы будете иметь одну, другую или третью культурную антропологию.
Иначе говоря, культурная антропология не является независимой от онтологических установок, определяющих, насколько культурная антропология сама является определенной культурой: 1) посредничество и перекладывание ответственности на процесс культурного взаимодействия; 2) культуртрегерство; 3) сохранение культурного многообразия.
С нашей точки зрения, развитие любой цивилизации состоит не в технологическом прогрессе и даже не в увеличении количества и сложности культурных норм, а в увеличении разнообразия и сложности мотиваций. Чем более разнообразными и сложными являются мотивации, тем более развитой является цивилизация. Отсюда развитие цивилизации это преодоление цивилизационных кризисов посредством усложнения жизни, а не ее упрощения. Чем более разветвленными и сложными являются системы мотиваций, тем большее духовное пространство необходимо цивилизации для сложного воспроизводства ее мотиваций и преодоления все более сложных цивилизационных кризисов.
Кроме того, теперь у нас появляется концептуальное видение духовности. Традиционно понимаемая как религиозность и моральность, духовность, будучи понятая нами как поиск онтологических оснований Мира и Внемирности, возникает не только как философская проблематика, но и как проблематика политической и социологической теорий мифа, религии, идеологии, этики и т.п. Духовность оказывается особым пространством работы с культурой и цивилизацией - прежде всего в ситуациях культурных и цивилизационных кризисов.
Проблемы нации
Онтологически поле работы с культурой и цивилизацией находится в пространстве духовности. Теперь мы задаем очень интересный вопрос - где онтически находится позиция работы с цивилизацией-культурой?
Этот вопрос необычайно сложный, поскольку любому, кто вынужден заниматься преобразованием цивилизации или культуры, все равно нужно за что-то держаться: за общественные связи, территорию, государственную защиту, собственную культуру и т.д.
Впервые культуры осознают свою идентификацию и историческую преемственность, пытаясь ее зафиксировать в пространстве и времени, то есть в территории и в истории, через нацию.
Нация это устойчивая система воспроизводства и производства культуры, основанная на духовном единстве общества, по отношению к которой экономика и политика выступает набором средств. Одним из средств создания и развития нации является государство. Очень часто, причем не вполне адекватно, государство рассматривается как единственный инструмент целостности и развития нации.
Такой культурно-антропологический подход к нации как способу воспроизводства культуры, по отношению к которому экономика и политика являются набором средств, является принципиально противоположным подходам экономической или политической наук. В каждой из этих наук все прямо наоборот: либо экономика является не знающей национальных границ, либо политика является, в конечном счете, глобальной геополитикой, управляющей интересами наций.
В работе 'Нации и цивилизации' мы различали принципиально разные платформы - национальные и цивилизационные. Однако только теперь у нас появляется онтология этого различения. Национальные платформы представляют собой структуры воспроизводства и производства культуры. Цивилизационные платформы представляют собой структуры воспроизводства и производства мотиваций.
Культуры всегда более уникальны, нежели мотивации, которых существует не так уж и много, особенно в ту или иную историческую эпоху. Собственно по этой причине нации всегда сосредоточены на культуре. Цивилизации же, как сосредоточенные на мотивациях могут территориально совпадать с нациями или объединять несколько наций. Нации могут недолго объединять несколько цивилизаций (в конце концов, последние их раскалывают на части), а цивилизации могут объединять несколько наций довольно продолжительное время.
Духовное единство нации существует безотносительно к актуальному наличию пространства чистого духа, где происходит преобразование культуры и (возможно и) цивилизации, поскольку работа по производству духовного единства производится не непрерывно, а эпизодически, время от времени в истории нации. Будучи произведено в то или иное время духовными людьми, духовное единство становится основой культуры (реже - измененной системы мотиваций) нации, транслируется в культуре через культурные объекты, передается как система мотиваций цивилизации, и является мало понимаемым представителями этой нации на онтологическом уровне вплоть до следующего кризиса, требующего новых духовных людей, которые снова доходят до онтологического уровня культуры-цивилизации и осуществляют их преобразование. Обратите внимание, что гораздо чаще духовное единство нации существует именно в культуре, реже - в культуре и в цивилизации. Такое положение дел обусловлено тем обстоятельством, что нация может принадлежать к цивилизации, по отношению к которой ее духовные люди никогда или весьма редко осуществляют цивилизационную работу.
Духовное единство той или иной нации впервые получает социологическую основу для понимания в уже упоминавшемся нами подходе Гирта Хофстеда. Хофстед предлагает измерять это духовное единство в пяти измерениях. Новизна подхода Хофстеда в операционализации этих культурных измерений, которые впервые позволяют сравнивать разные культуры в рамках так называемого 'кросс-культурного' подхода.
Теперь мы более критически рассмотрим подход Хофстеда. Что такое 'ментальная запрограммированность', как Хофстед и определяет культуру? Кто и зачем программирует? Мы уже говорили, что такое 'программирование' осуществляют особые духовные люди, которые, оставляют потомкам 'код программирования' на будущее весьма скрытым в пространстве чистого духа, а сами программы в пространстве культуры и/или цивилизации - открытыми. Представители той или иной культуры-цивилизации, корректируя эти 'культурно-цивилизационные' программы между культурно-цивилизационными кризисами, как правило, не добираются до скрытого 'кода программирования'. Этот 'код программирования' подлежит онтологическому открытию всякий раз наново духовными людьми в ситуации культурно-цивилизационного кризиса, кроме того, новые 'программы' всегда требуют существенной доработки этого 'кода' на онтологическом уровне.
С точки зрения предложенного нами концептуального различения культуры и цивилизации - культура это 'запрограммированные нормы', а цивилизация это 'запрограммированные мотивации'. В предложенных пяти измерениях Хофстеда есть как нормативная культурная составляющая, так и мотивационная цивилизационная составляющая. То есть мы имеем дело с комбинированными культурно-цивилизационными измерениями, особое сочетание которых для каждой нации создает собственный культурно-цивилизационный профиль нации.
Измерение 'дистанция власти: большая - маленькая' показывает, настолько неравные физические и интеллектуальные способности членов общества служат основой для их неравенства относительно власти и собственности, и настолько это признается культурой допустимым.
Измерение 'индивидуализм - коллективизм'. В индивидуалистических обществах людьми движут их личные интересы и интересы членов их семей. Основные ценности - человеческая жизнь и уважение к правам человека. В коллективистских обществах людей движут интересы расширенной семьи, клана, группы, партии, корпорации, государства. Группа защищает своих членов, но каждый член группы не может иметь права на собственную мысль, противоречащую мыслям большинства группы.
Измерение 'мужественность - женственность' означает сильное или слабое разделения ролей между полами. Сильное разделение половых ролей Хофстед называет мужественностью, слабое разделение половых ролей - женственностью. В мужественных обществах доминируют мужественные ценности - активность, результативность, самодостаточность, уважение успеха. В женственных обществах доминируют женственные ценности - скромность, доминирование человеческих отношений над деньгами, защита слабых, симпатия к неудачникам.
Измерение 'невосприятие неопределенности: сильное - слабое'. Общества со слабым невосприятием неопределенности подготавливают своих членов к неопределенности и с течением времени производят изменения. Общества с сильным невосприятием неопределенности достаточно агрессивно относятся к любым изменениям, а когда через непреодолимые причины таковые наступают, очень сильно страдают от этого.
Измерение 'краткосрочная - долгосрочная ориентация на будущее' показывает, как далеко люди в разных культурах заглядывают в будущее.
Таким образом, именно эта ментальная (духовная) запрограммированность является духовной основой всякой нации как таковой. Национальный патриотизм имеет именно духовную природу, а не культурную, языковую, государственную или экономическую. Национальный патриотизм - это патриотизм духовной общности. Классическим примером здесь являются евреи, которые, будучи рассеянными по миру, долгое время в истории не имели своей государственности, имели проблему с языковой общностью, проблему с общностью культур (поскольку жизнь в разных странах накладывала на каждого представителя этой нации свой культурный отпечаток). Тем не менее, евреи существовали как нация-цивилизация.
Однако, с точки зрения предложенной нами онтологизации культуры и цивилизации в пространстве духовности, среди предложенных Хофстедом измерений не хватает одного очень важного - степени поддержки существования духовного пространства, в котором только и может быть преодолен кризис культуры и/или цивилизации, поскольку, когда такого кризиса нет, наличие особого духовного пространства представляется любой культуре как бы избыточным. И только историческая культурно-цивилизационная память позволяет нации понимать, что духовное пространство необходимо всегда.
Таким образом, нам необходимо измерение, которое показывает, как та или иная культура фиксирует, удерживает, сообщает ценность значимости и транслирует из поколения в поколение духовное пространство, как отделенное от непосредственной практической деятельности, направленной на получение социальной индивидуальной или коллективной выгоды.
Для той задачи, которую ставил себе Хофстед - обеспечение эффективности управления корпоративных подразделений IBM в разных странах (культурах) мира, - это не являлось необходимым. Однако для той задачи, которую ставим себе мы, - обеспечение наличия пространства духовности для работы по развитию культуры и цивилизации или их кардинальному преобразованию в условиях возможного кризиса, - это является чрезвычайно значимым.
Мы называем такое измерение - измерением 'ценности интеллекта'. Измерение 'ценности интеллекта' может быть задано как отношение 'интеллектофилия - интеллектофобия', то есть в ценностном аспекте. Существует также связанное с ним, но принципиально отличное измерение - 'интеллектуализация - деинтеллектуализация'. Измерение фактической интеллектуализации может быть выражено в количестве книг, книжных магазинов, ученых, деятелей искусства, писателей и т.п. на душу населения. Тем не менее, измерение 'интеллектофилия - интеллектофобия', хотя и коррелирует с измерением 'интеллектуализация - деинтеллектуализация', является ценностным. То есть деинтеллектуализация не обязательно ведет к интеллектофобии, а интеллектофилия не обязательно порождает интеллектуализацию.
В соответствующей нашей публицистической работе 'Интеллектуалы и интеллектофобы' мы делали различение 'ума' и 'интеллекта' (рациональности и интеллектуализма) следующим образом. 'Ум' - практическое и социализированное знание. 'Интеллект' - постижение фундаментальных представлений, создание новых концепций и конструирование знаний из фундаментальных представлений и концепций независимо от их практичности или способов социализации. Эти сущности имеют позиционный характер. То есть 'разум' понимает 'интеллект' как свою наивысшую способность к творческому познанию, а 'интеллект' понимает 'разум' как способность к созданию знаний лишь в истолковательно-отражательном отношении к миру, отличную от его собственной независимой способности к конструированию.
Операционализация измерения 'ценности интеллекта' допустима, во-первых, через отношение к 'уму' (поскольку в массовом сознании 'ум' и 'интеллект' не различаются), во-вторых, через степень отождествления 'ума' с деньгами, властью и популярностью. Измерение интеллектуализации культуры зависит от степени (шкала от 1 до 5) утвердительного ответа на следующие три вопроса респондентами-носителями-культуры: 1) 'Оцените, пожалуйста, правильность высказывания: 'Если ты такой умный, то почему ты не богатый'' (1 - неправильно, 5 - правильно); 2) 'Оцените, пожалуйста, правильность высказывания: 'Я начальник - ты дурак, ты начальник - я дурак'' (1 - неправильно, 5 - правильно); 3) 'Оцените, пожалуйста, правильность такого высказывания: 'Будь проще, и люди к тебе потянутся'' (1 - неправильно, 5 - правильно). Содержательное значение этих вопросов таково: 'ум и деньги - одно и то же', 'ум и власть - одно и то же', 'ум в публичной простоте и популярность - одно и то же' или 'не умничай, и будешь популярным'.
Вопросы построены на обыденных и часто повторяемых фразах, и чтобы указать неправильность такой фразы, респонденту нужно уже сделать интеллектуальное усилие. Таким образом, вопросы в самом способе постановки позволяют вскрыть ценностную характеристику духовности для отвечающих. Мы предполагаем, что подобные или похожие на них расхожие изречения, фиксирующие тождество 'ума' и 'денег-власти' или тождество 'неумничанья' и 'популярности', существуют не только в русской и украинской культурах, но и в других культурах.
Чем более положительными являются ответы на все вопросы, тем более неинтеллектуальной и бездуховной является та или иная культура. То есть полученные результаты опросов по построенным шкалам ответов на 3 вопроса дадут величины от 1 до 5, что позволит увидеть, какая из этих сущностей наиболее сильно искривляет пространство духовности: деньги, власть или популярность. Кроме того, из трех этих величин по каждой шкале мы сможем установить единую среднюю величину от 1 до 5 как общее измерение 'интеллектофилия (1) - интеллектофобия (5)'.
Таким образом, мы предполагаем, что любая нация может характеризоваться с точки зрения государства и бизнеса пятью измерениями Хофстеда. Однако с точки зрения ее исторических цивилизационных перспектив нация может характеризоваться исключительно шестым измерением 'интеллектуализации' культуры, которое непосредственно характеризует духовное пространство.
Одна из главных проблем нации состоит в том, что нация сама по себе не имеет инструментов духовной работы цивилизационного уровня. При этом длительное выживание нации в истории зависит именно от наличия цивилизационной работы, осуществляемой в собственном духовном пространстве. Если нация начинает паразитировать на духовной цивилизационной работе чужих цивилизаций, возникает угроза ее существованию.
Представление о нации позволяет нам различить нацию-цивилизацию, нацию как культурное паразитирование - заимствование чужих норм и нацию как цивилизационное паразитирование - заимствование чужих мотиваций. Кроме позиции цивилизационной работы, создающей нацию-цивилизацию, здесь мы видим также и позиции заимствования в различных комбинациях культурных и цивилизационных достижений. Эти позиции заимствования в истории той или иной нации вынуждают прилагать особые усилия не просто по утверждению экономического или политического суверенитета, но, прежде всего, духовного суверенитета.
Духовный суверенитет это самоосознание нацией[31] себя как имеющей значение или достойной в культурном и цивилизационном плане среди других наций и цивилизаций в процессах самопреобразования на собственных глубинных основаниях для соответствия мировым вызовам. Такой духовный суверенитет связан с особыми духовными позициями - самолегитимацией, самоотречением и духовным преобразованием. Среди этих позиций - лишь духовное преобразование является подлинно духовной или высокодуховной позицией, в то время как самолегитимация и самоотречения являются малодуховными или псевдодуховными позициями.
Самолегитимация нации означает ее существование исключительно внутри своих культурных традиций (оправдание культурной самодостаточности) и цивилизационное паразитирование. Самоотречение нации означает ее паразитирование на других культурах и ассимиляцию в чужой цивилизации. Позиция самолегитимации создает частичный или псевдодуховный суверенитет, а позиция самоотречения ведет к полной утрате духовного суверенитета[32]. Духовное преобразование - достаточно нечасто встречающаяся в истории позиция, которая порождает обновление нации и проявление ее духовного суверенитета.
Нация достаточно долго может паразитировать на других культурах и на других цивилизациях. Однако историческую перспективу нация обретает только в пространстве духовности через процесс духовного преобразования. Вне пространства духовности нация обречена на ассимиляцию в другой нации или цивилизации. Как же возможно работать с духовным пространством? Из какой позиции идентификации может производиться такая работа?
Для ответа на эти вопросы мы должны рассмотреть функциональную структуру национального патриотизма как идентификации по принадлежности к той или иной общности или к содержательному пространству типа деятельности.
1) Патриотизм общества - в основе лежит любовь к близким, друзьям, знакомым, коллегам, что составляет круг жизни и круг общения человека, с этим кругом человек себя идентифицирует и именно его не хочет предавать.
2) Патриотизм культуры - в основе лежит любовь к традициям (эталонам, образцам, нормам) и идентификация себя с ними. Патриотизм культуры менее силен для большинства людей, нежели патриотизм общества, хотя для представителей элиты, наоборот, он может быть более силен, нежели патриотизм общества.
3) Патриотизм цивилизации - в основе лежит признание незыблемой той или иной системы мотиваций и любовь к той среде, где эта система мотиваций реализуется, и идентификация себя с такой цивилизацией. Этот патриотизм является наиболее сильным только для духовных людей. Причем патриотизм цивилизации очень часто приходит в столкновение с патриотизмом общества или патриотизмом культуры.
4) Патриотизм территории и природы - в основе лежит любовь к территории и природе своего общества-государства. В истории такой патриотизм весьма часто становился местническим - это так называемый провинциальный или окраинный патриотизм. В современном представлении этот патриотизм все более сильно размывается, так как территория оказывается сетевым представлением, что связано с довольно сильной миграцией представителей большинства культур по миру.
5) Хронопатриотизм - в основе лежит идентификация себя с тем или иным прошлым, настоящим, будущим временем, которое имеет определенные культурные и цивилизационные признаки.
6) Патриотизм государства, политический патриотизм - в основе лежит любовь к государству, партии, общественной группе. Это самый слабый патриотизм, очень часто принимающий гипертрофированные и социально-превращенные формы (ура-патриотизм, имперский патриотизм и т.д.)
7) Патриотизм экономический - патриотизм условный, в его основе лежит известный тезис 'моя родина там, где мне хорошо'. Это самый слабый патриотизм, в общем-то, патриотизмом не всегда являющийся. Возникновение представления об экономическом патриотизме связано с доминированием потребительских мотиваций в жизни отдельных индивидов и целых социальных групп.
8) Патриотизм духа - самое сложное представление, поскольку уловить суть культуры можно, освоив ее эталоны, образцы, нормы; уловить суть цивилизации можно, освоив ее систему мотиваций; а вот уловить суть духа той или иной культуры и/или цивилизации можно, лишь постигнув онтологические основы, лежащие в ее/их предыдущих преобразованиях. Патриоты духа - весьма редкие люди в каждой цивилизации и культуре, которые не просто осваивают нормы культуры и мотивации цивилизации, а осваивают также предыдущие способы духовного преобразования культуры-цивилизации на данной территории, в данной стране или в любой данной общности, по отношению к которой может возникать патриотизм в духовных процессах.
В работе 'Столкновение наций и цивилизаций' мы выделяли две платформы - цивилизационные, где основой является цивилизация, и национальные, где основой является этническая культура. Теперь мы можем более основательно утверждать следующее.
Цивилизационная платформа является системой, которая содержит смыслово-мотивационную сцепку цивилизации с одной, двумя или более культурами, то есть где каждая из культур связана только с одной цивилизацией. Цивилизационную платформу представляет собой Объединенная Европа, где множество культур связаны единой цивилизацией.
Национальная платформа является системой, которая содержит смыслово-мотивационную сцепку одной культуры либо с одной цивилизацией, которая сама имеет сцепку еще с другой или другими культурами, или содержит сцепку той же культуры с двумя и более цивилизациями (хотя случаи сцепки культуры с более, нежели двумя цивилизациями, нам неизвестны). Национальную платформу, где одна культура содержит разные смысловые представленности разных систем мотиваций, поскольку пытается соединять разные цивилизации, представляет собой Украина. Такая ситуация является весьма сложной для культуры, поскольку культура вынуждена проделывать работу по осмыслению разных систем мотиваций да еще и по смысловому согласованию этих систем мотиваций.
Проблема любой нации состоит в том, что, будучи структурой воспроизводства и производства культуры, она может иметь или не иметь духовное пространство, и соответственно - производить или не производить цивилизационную работу. То есть, не становясь цивилизацией, нация рискует исчезнуть как нация во время первого же цивилизационного кризиса.
Соблазн не производить цивилизационную работу у нации всегда возникает. Когда, например, Китай или Япония были достаточно изолированы от остального мира, они вынуждены были производить цивилизационную работу, то есть самостоятельно воспроизводить и расширенно производить систему мотиваций. Однако как только коннективность мира возросла, сразу же появился соблазн отказа этих наций от цивилизационной работы: зачем производить цивилизационную работу, если можно перенять отдельные мотивации или даже целые системы мотиваций в готовом виде у других цивилизаций - у Западной цивилизации вообще или любой другой цивилизации? В этом Китай и Япония - страны, которые больше всех обращают внимание на эту проблему, не одиноки: другие страны, которые обращают на эту проблему меньше внимания, создают для себя цивилизационные риски еще в большей степени. Это большая и опасная ловушка для наций.
Таким образом, цивилизационный потенциал нации зависит от того, насколько нация способна выполнить цивилизационную работу. Измеряется такой потенциал - степенью ценности интеллекта и соответственно потенциальной способностью иметь духовное пространство. Реальная цивилизационность нации зависит от реального процесса интеллектуализации культуры, от наличия продуктивного духовного пространства, и выражается, как это уже предлагалось нами в работах 'Столкновение наций и цивилизаций' и 'Онтологизация взаимодействия культур', в наличии экспансивных смыслообразов. Однако теперь такое простое представление на основании развитого нами более сложного представления о сцепке 'смысл-мотивация' как сопоставленности культуры и цивилизации должно быть дополнено.
Ключевое традиционное понятие, в котором осуществляется идентификация нации, - 'национальная идея'. Суть 'национальной идеи' - в наличии (утрате, поиске, обретении, обновлении наличествующего) такого содержания для нации, которое придает ей величественный культурный смысл, позволяющий ощущать себя вровень с другими нациями, гордиться своей историей и перспективно видеть свое будущее.
Однако 'национальная идея' имеет онтологическое ограничение. Суть этого ограничения в культурной ловушке, в которую некоторые нации попадают, когда у них возникают проблемы с неадекватностью 'национальной идеи' духу времени и современным вызовам мира, которые перед такими нациями возникают. Культурная ловушка национальной идеи состоит в том, что нации, как правило, пытаются обрести национальную идею внутри культуры - традиционной, модернизированной или даже преобразующейся революционно. В то же время, как это мы объясняли выше, переосмысление цивилизационной по своей природе национальной идеи внутри культуры невозможно.
Во-первых, нация для своего сохранения в истории должна независимо ни от чего сохранять особое духовное пространство и поддерживать в себе наличие особых духовных людей, то есть людей способных к духовной работе с онтологическими основаниями. Во-вторых, в случае национального кризиса (потери адекватной национальной идеи), он должен быть понят, прежде всего, как кризис системы мотиваций, то есть как цивилизационный кризис по преимуществу, и в духовном пространстве должно быть произведено изменение системы мотиваций. В-третьих, только затем новая система мотиваций должна быть осмыслена в культуре - как правило, в новой, модернизированной или даже революционно преобразованной культуре. В-четвертых, такая система мотиваций в современном высококоннективном мире должна быть доступна для смысловой локализации в других культурах, то есть должна иметь свойства межнациональной универсальности.
Нации, осуществляющие лишь культурное осмысление национальной идеи без преобразований систем мотиваций цивилизационного уровня в особом духовном пространстве, и попадают в культурную ловушку: 1) они не беспокоятся о сохранении духовного пространства и угнетают, изгоняют или не поддерживают духовных людей; 2) не всегда оказываются способными понять национальный кризис (потерю адекватной национальной идеи) как цивилизационный; 3) пытаются переосмыслить национальную идею исключительно внутри культуры; 4) не пытаются достигать межнациональной универсальности своей национальной идеи.
Тем самым - цивилизационность нации это способность создавать системы мотиваций, которые оказываются привлекательными за пределами ее культуры и территории. Религии, философии, этические системы, идеологии и т.п., которые покинули культурный и территориальный ареал их происхождения и получили своих приверженцев в других странах-нациях, свидетельствуют о том, что изначальная страна-нация, где они появились, является цивилизационной. Те нации, которые на это оказались вообще или в какие-то исторические периоды не способны, не обладают цивилизационным потенциалом.
В связи с этим возникает необходимость пересмотреть подходы к идентификации в современном мире. В ХХ веке идентификация каждого человека рассматривалась в системах иерархического доминирования какого-либо одного содержания: классового, национального, религиозного и т.д. Однако к концу ХХ века ситуация меняется. Во-первых, идентификация перестает быть тотальной, то есть не является больше системой иерархического доминирования какого-либо одного содержания, она становится многомерной. Во-вторых, идентификация становится различимой даже не по многомерному содержанию, а по способу своей организации - многомерные сложно организованные мотивации противостоят многомерным эклектично соединенным мотивациям. Причем сам процесс организации системы мотиваций оказывается сложной духовной работой, которая является личностно зависимой и доступна далеко не всем. Отсюда вопрос организации системы мотиваций становится самым главным вопросом современного духовного процесса.
Структура мотиваций как основа внутренней системной организации и внешнего взаимодействия цивилизаций
Мы определяем нынешнее время как цивилизационный кризис. Этот цивилизационный кризис - не кризис какой-либо отдельной цивилизации, а кризис человеческой цивилизации как таковой. Всякий цивилизационный кризис имеет такие признаки:
1) цивилизация не может более вести экспансию или даже сохранять себя на всей наличной территории;
2) культура не развивается, происходит процесс повторения и копирования ЭОН;
3) происходит кризис смыслов: старые смыслы утрачиваются, новые не появляются или блокируется их перевод в новые мотивации;
4) происходит всеобщий мотивационный кризис, сопоставленные старым смыслам мотивации перестают мотивировать;
5) происходит упадок морали;
6) будущее становится неясным, представляется негативным или страшным;
7) умирает или сильно сужается пространство духовности.
В ситуации цивилизационного кризиса появляется возможность для принципиального изменения картины мира, цивилизации и культуры. В ситуации цивилизационного кризиса можно менять язык и культуру в целом, мотивации и связанные с ними смыслы. Однако, прежде всего, в ситуации цивилизационного кризиса в пространстве духовности меняется доминирующая онтология.
Понимание цивилизаций на онтологическом уровне связано с позиционным видением цивилизации среди других цивилизаций. Сама по себе цивилизация может очень неадекватно себя оценивать, и только видение ее на международной цивилизационной арене с точки зрения принципа равновесия позволяет получить ее понимание.
Принцип цивилизационного равновесия действует как внутри конкурентных и неконкурентных цивилизаций, так и между конкурентными и неконкурентными цивилизациями.
Предельной формой антагонистической цивилизационной конкуренции является война. Война есть наиболее эффективный способ конкуренции цивилизации, поскольку в истории долго считалось, что доказать силу цивилизационной системы мотиваций можно лишь через столкновение с людьми-носителями иной цивилизационной системы мотиваций. Ранее считалось, что лишь война на тотальное уничтожение цивилизациями друг друга ставит людей разных цивилизаций на грань жизни и смерти и тем самым подтверждает социальную силу одной из цивилизаций. Однако война как форма цивилизационной конкуренции является наиболее разрушительной для всех цивилизаций, вступающих в войну. Человечеству понадобилось две мировые войны, чтобы понять это.
Любой отказ от войны между цивилизациями является реализацией принципа цивилизационного равновесия через цивилизационную толерантность и переход к неантагонистической цивилизационной конкуренции. Собственно поэтому в последнее время война на тотальное уничтожение как форма антагонистической цивилизационной конкуренции все больше и больше заменяется экономической, культурной и невоенно-политической неантагонистической конкуренцией цивилизаций. Войны утрачивают характер тотального уничтожения и превращаются в локальные войны или региональные конфликты. С появлением ядерного оружия такой подход оказывается еще и единственно возможным перед лицом мировой катастрофы.
В условиях отказа от межцивилизационных войн на тотальное уничтожение принцип равновесия уже понимается как принцип цивилизационной оппозиции (принцип равновесия, выраженный через внешнее отношение к другой цивилизации в условиях цивилизационной толерантности) - то есть лишь в оппозиции к другой цивилизации неантагонистически конкурентная цивилизация не только осознает себя, но и обретает цели своего исторического развития.
Взаимно ограниченные односторонние цивилизационные оппозиции в истории возникали множество раз. Последний наиболее очевидный случай - противостояние СССР и США во второй половине ХХ века, имеющее название 'холодная война'. Такое цивилизационное противостояние порождает цивилизационных оппозиционеров, которые вынуждены позиционировать цивилизационного конкурента через противостояние 'добра и зла'. 'Империя зла' - так в США называли в то время СССР.
Здесь проявляется особое позиционное качество конкурентности для цивилизаций, которое необходимо объяснить в связи с тем, что мы живем в мире, где представление о конкурентности экстраполируется уже из корпоративно-государственной культуры и где неконкурентное означает нежизнеспособное в сопротивляющейся среде. Это особое качество - конкурентность как способ достижения равновесия между взаимно ограниченными односторонними позициями.
Однако это особое качество цивилизационной конкурентности не является абсолютным, поскольку не всегда и не все цивилизации должны быть обязательно специализированными для конкуренции, возможны также и универсальные цивилизации, которые могут предложить неконкурентный способ межцивилизационного взаимодействия. С позиции же неконкурентной цивилизации, которая на самом деле является позицией универсально осознаваемого бытия, принцип цивилизационного равновесия существует как через внутреннее, так и через внешнее отношение такой цивилизации.
Внутри конкурентной цивилизации принцип равновесия действует как ограничение эффективности доминирующей мотивации в иерархической системной организации мотиваций определенной цивилизации в процессе ее выживания на очень непродолжительный исторический период, на протяжении которого цивилизация осуществляет рывок и приходит к внутреннему кризису, после которого нужно искать иную доминирующую мотивацию для системной иерархической реорганизации.
Существуют две принципиально различно организованных системы мотиваций - доминированные и диверсифицированные. Доминированные системы мотиваций дают резкий взлет развития выбравшей их цивилизации, но затем приводят к столь же глубокому ее упадку. Диверсифицированные системы мотиваций позволяют развиваться цивилизации постепенно без больших взлетов, но и без больших падений.
Когда в ХХ веке увеличивается коннективность цивилизаций, происходит следующее - цивилизации, основанные на диверсифицированной системе мотиваций, вынуждены переходить к доминирующей системе мотиваций, чтобы сохранить свою культурную и цивилизационную идентичность. Если они этого не делают, то могут попасть в прямую политическую и экономическую зависимость. Пример такого рода - Индия как цивилизация с диверсифицированной системой мотиваций, попав в колониальную зависимость от Британии, вынуждена была перейти к доминированной системе мотиваций.
Между конкурентными и реально конкурирующими цивилизациями принцип равновесия действует как процесс появления в историческом времени цивилизаций со специфическими на международной цивилизационной арене доминирующими мотивациями. В совокупности на международной цивилизационной арене конкурентные цивилизации должны представлять собой как можно более разнообразный набор доминирующих мотиваций. Выигрыш той или иной цивилизации с той или иной доминирующей мотивацией на том или ином историческом отрезке времени не означает, что эта доминирующая мотивация будет всегда выигрышной. Это означает, что она оказалась выигрышной именно в этот исторический промежуток.
Основным способом организации власти внутри конкурентных цивилизаций до настоящего времени является демократия. Придание демократии абсолютного характера в нынешних культурной антропологии, социологии и политологии связано с рассмотрением этого способа власти исключительно с точки зрения конкурентных цивилизаций. Однако с точки зрения неконкурентных цивилизаций демократия является одним из многих типов власти, к тому же не во всех исторических ситуациях и способах межцивилизационного взаимодействия эффективным.
Институты и типы власти - не что иное, как инструменты цивилизации. Собственно поэтому возникает необходимость в разработке цивилизационной политологии, которая бы изучала политические системы и типы власти с точки зрения цивилизационных систем мотиваций, межцивилизационной конкуренции и исторической перспективы с избыточным многообразием сценариев развития.
Таким образом, конкурентность для цивилизаций это весьма упрощенное представление о равновесии через столкновение по-разному ограниченных цивилизаций, которые конкурируют с тем, чтобы менее приспособленная к выживанию цивилизация деградировала, а на ее место со временем пришла похожая же по доминирующей мотивации, но более жизнеспособная. Переход от конкурентности к неконкурентности не означает утраты жизнеспособности - это означает выход на новый уровень развития, когда одна или несколько цивилизаций превращаются из иерархически организованных и конкурентных вовне себя в равновесно организованных и конкурентных внутри себя. Такие равновесные неконкурентные цивилизации по идее должны обладать способностью к неантагонистической конкуренции с иными иерархическими конкурентными цивилизациями за счет особого процесса - контрэкспансии.
Контрэкспансия это особый процесс, который означает сопротивление внешней экспансии иной или иных цивилизаций. Он может происходить как процесс 'отторжения', описанный Хантингтоном в упоминавшейся его книге на примере истории Японии или Китая. Однако современные формы контрэкспансии являются не отторжением, а специфическим процессом, имеющим, как и в случае культурного взаимодействия, три составляющие: 1) цивилизационная самоидентификация; 2) цивилизационная локализация (перевод транслированных другими внешних мотиваций в осмысленные в данной культуре-цивилизации собственные мотивации); 3) цивилизационная глобализация и универсализация (перевод собственных смыслов-мотиваций в смыслы-мотивации чужих культур-цивилизаций).
Таким образом, столкновение цивилизаций может происходить через несколько совершенно разных процессов: конкуренция через дистанционное взаимодействие, конкуренция через экспансию одной и поглощение ею другой, конкуренция через экспансию одной и контрэкспансию другой, неконкурентное взаимодействие через взаимообогащение при сохранении своей уникальности. То есть представление о столкновении цивилизаций представляется нам более сложным, нежели у Хантингтона.
Цивилизации могут различаться по следующим позиционным качественным характеристикам.
По способу реализации принципа цивилизационного равновесия - цивилизации конкурентные и неконкурентные.
По способу реализации отношения к другим цивилизациям (независимо от участия в процессе конкуренции) - антагонистические и неантагонистические.
По позиционированию цивилизационных притязаний как общечеловеческих - универсальные и специализированные.
По типу отношений к другим цивилизациям - экспансивные и изоляционистские (ранее в условиях низкой межцивилизационной коннективности) или экспансивные и контрэкспансивные (в современном высококоннективном мире).
По типу внутренней системной организации - иерархические и равновесные.
По соотношению внутренней организации и внешнего воздействия на другие цивилизации - уникализированные и унифицированные.
Давайте посмотрим на комбинацию вышеперечисленных позиционных качеств у некоторых известных современных цивилизаций.
'Китайская' - специализированная (ранее) и универсализирующаяся (сейчас) иерархическая изоляционистская (ранее), контрекспансивная (в ХХ веке) и экспансивная (сейчас попытка применять сетевую экспансию).
'Индийская' - универсальная равновесная (ранее) и иерархизированная (сейчас) контрэкспансивная ранее и экспансивная (сейчас).
'Японская' - специализированная иерархическая (?) изоляционистская ранее, контрэкспансивная сейчас.
'США' - универсальная иерархическая контрекспансивная ранее, экспансивная с ХХ века.
'Европа' - универсальная иерархическая экспансивная всегда, но с небольшими перерывами в результате исторически временной потери конкурентности (заката Европы).
'Россия' - специализированная (ранее) и универсализирующаяся (сейчас) иерархическая и экспансивная всегда. По соотношению внутренней организации и внешнего воздействия: Европа и США производят преимущественно унификацию, а, например, Япония и Россия - преимущественно уникализацию.
'Мусульманская' - специализированная иерархическая (с очень устойчивой системой иерархии) контрэкспансивная и специфически экспансивная (сетевая экспансия).
'Латиноамериканская' - специализированная иерархическая, в последнее время контрэксансивная и пытающаяся начать экспансию.
'Африканская' (возможно) - специализированная (с очень широким спектром отдельных специализаций в разных странах) иерархическая (набор разных иерархий) с непостоянной контрэкспансией.
'Еврейская' - специализированная иерархическая (с периодической сменой системы мотиваций как основы иерархии внутри религии) контрэкспансивная всегда и специфически экспансивная (сетевая, а не территориальная экспансия). Отдельная, выработанная ей, система мотиваций (христианство) оказалась сверхэкспансивной в мировом масштабе, но не стала принципом внутренней иерархической организации самой нации. То обстоятельство, что данный народ на протяжении всей своей истории рассматривал себя именно как цивилизацию, а не как культуру, переживал сильнейшие кризисы (включая недавнее рассеивание по миру и восстановление государства), позволяет выделить евреев в отдельную цивилизацию.
Так же, как и Хантингтону, нам представляется весьма проблемным существования 'буддистской' цивилизации. Причем нам существование такой цивилизации представляется весьма проблемным по причине явного отказа буддистов осуществлять цивилизационную работу в Мире - не столько в человеческом мире как планете Земля, где успех буддизма весьма существенен, а в Мире как противопоставлении Внемирности, где буддизм по самому своему подходу не считает нужным проводить никакую работу, поскольку, с точки зрения буддизма, Мир нереален, реальна же Внемирность, где и должна производиться основная духовная работа.
Вопрос об антагонистичности той или иной цивилизации является вопросом историческим. В разные исторические периоды разные цивилизации то усиливали свою антагонистичность, то ослабляли ее. В настоящее время исключительность 'Росси' и 'Мусульманской' цивилизаций состоит в том, что это наиболее антагонистические цивилизации. Представляется, что ослабление ими этого своего качества может снизить степень настороженного отношения к ним других цивилизаций.
Мы применяли для различения цивилизаций уточненный подход Хантингтона. Кстати само различение цивилизаций у Хантингтона не вполне соответствует его же подходу. Например, 'латиноамериканскую' или 'африканскую' цивилизации нельзя считать базирующимися на некоторой одной отличной от других религии. В случае 'мусульманской' цивилизации мы прямо применяем подход Хантингтона, поскольку он здесь наиболее уместен. В случае 'еврейской' цивилизации здесь более важен не иудаизм в качестве основания, а собственно уникальность цивилизационного подхода самой нации на протяжении всей ее истории, который имел серьезное влияние на мир и саму историю.
В остальных случаях мы выбираем ту или иную страну, которая собственно осуществляет цивилизационную работу. Выделять 'российскую' цивилизацию нам кажется более верным, так как в отношении православной цивилизации нельзя вполне утверждать, что она есть нечто иное, нежели собственно Россия и ее притязания относительно влияния на сопредельные территории, часть из которых не являются православными. Кроме того, Западная цивилизация у нас разделена на цивилизации 'США' и 'Европу', и это разделение явно противоречит подходу Хантингтона, но полностью соответствует нашему подходу. Несмотря на то, что религия этих цивилизаций христианская, системы мотиваций очень сильно различаются. Ведь объединение Европы и попытка ее лидеров переосмыслить себя как цивилизацию позволяют говорить о том, что США и Европа представляют разные цивилизационные проекты.
Таким образом, для различения цивилизаций мы применяем не подход 'религия в основании', а выделение уникальной системы мотиваций - не только в ее очевидном наличии, но даже, как это мы видим в случае с 'латиноамериканской', 'африканской' и 'европейской' цивилизациями, в ее проектном содержании, или, как это мы видим в случае 'еврейской' цивилизации, в ее историческом и проектном содержании.
Как можно заметить, в приведенном кратком описании современных цивилизаций иерархических цивилизаций явное большинство. Иерархические цивилизации обеспечивают цивилизационный рывок, довольно быстро в историческом плане приходя к кризису, который всегда является риском для существования цивилизации. То есть принцип цивилизационного равновесия в сильно коннективном мире может действовать преимущественно как принцип глобальной межцивилизационной структурированности мира.
В иерархичной системе мотиваций существует одна или один тип доминирующих мотиваций. На определенном этапе доминирующие мотивации способствуют взрывному развитию цивилизации и усилению ее конкурентных преимуществ в отношении других цивилизаций. В ситуации конкуренции с подобными же иерархичными системами мотиваций других конкурирующих цивилизаций происходит разгон соответствующих доминирующих мотиваций (мотивационная компрессия, мотивационное избыточное стимулирование - можно называть по-разному). При этом происходит мотивационное перенапряжение цивилизации, и она оказывается в цивилизационном кризисе.
Кризис проистекает из того обстоятельства, что доминирующая мотивация постепенно, с течением исторического времени, может осмысляться в культуре как сверхценная. Поскольку любая мотивация, так или иначе, должна быть обеспечена ресурсами, то ресурсы доминирующей мотиваций становятся дифициентными. Кроме того, в ситуации сверхценности доминирующей мотивации социальная конкуренция приобретает очень жесткие формы, рано или поздно приводящие к моральной деградации общества.
Такая сверхценность, становясь идеологическим инструментом власти, приводит к сосредоточению общества на реализации только одной мотивации. В этом случае возникает мотивационный тоталитаризм, то есть такое цивилизационное искривление, когда одна доминирующая мотивация подавляет остальные мотивации. Такое подавление иных мотиваций уничтожает необычайно важное качество в самой культуре - мотивационную толерантность, то есть признание всех позитивно-жизненных мотиваций как равноценных по смыслу в культуре и равных в своем существовании в цивилизации.
Когда мотивационный тоталитаризм приводит к цивилизационному кризису, возникает вопрос о возобновлении мотивационной толерантности. При этом нужно различать мотивационное разнообразие и мотивационное своеобразие.
Мотивационное разнообразие - это качество той или иной цивилизации, состоящее в способности создавать, транслировать в пространстве-времени и развивать избыточно широкий набор мотиваций к жизни и деятельности в ситуации мотивационной толерантности на уровне целой цивилизации. Мотивационное разнообразие - состояние целой цивилизации, противоположное мотивационному тоталитаризму.
Многообразие мотиваций это 'золотой фонд' любой цивилизации, основа ее долголетия. Цивилизации, которые не заботятся о многообразии мотивации, которые устанавливают очень жесткое доминирование одних мотиваций над другими, являются конкурентными в краткосрочной перспективе, но очень неустойчивыми в историческом плане.
Мотивационное своеобразие - это право каждого человеческого индивида на противодействие подавлению доминирующей мотивацией возникновения, существования и развития иных собственных индивидуальных мотиваций, то есть это проявление мотивационной толерантности на индивидуальном уровне. Мотивационное своеобразие - качество индивидуального выбора мотиваций независимо от культуры, противоположное мотивационному тоталитаризму на индивидуальном уровне, когда мотивации навязываются культурой каждому отдельному индивиду.
Различие мотивационных разнообразия и своеобразия особенно интересно с точки зрения концепции Ивина о 'двухполюсной истории'. К ограничению мотивационного своеобразия склонны именно коллективистские цивилизации, а индивидуалистические цивилизации весьма терпимо относятся к мотивационному своеобразию. В то же время мотивационное разнообразие способны ограничивать как коллективистские, так и индивидуалистические цивилизации. Коллективистский или индивидуалистический мотивационный режим цивилизации не связан с тем или иным ее отношением к мотивационному разнообразию и одинаково могут порождать мотивационный тоталитаризм.
Иерархичные конкурентные цивилизации очень эффективны в краткосрочной перспективе для осуществления цивилизационного рывка и для выигрышной конкуренции с другими цивилизациями, но они подвержены периодическим кризисам. Равновесные неконкурентные цивилизации очень эффективны в долгосрочной перспективе, но в краткосрочной перспективе могут проигрывать конкуренцию с иерархичными цивилизациями.
Конечно наилучший вариант - динамично-равновесная цивилизация, где внутри цивилизации удерживается весь известный человечеству набор мотиваций, из которого время от времени выбирается доминирующая мотивация, способная обеспечивать конкурентные преимущества в отношении внешних конкурентных цивилизаций или обеспечивать хорошую коннективность с неконкурентными цивилизациями, при сохранении мотивационного многообразия. Но создание динамично-равновесной цивилизации всегда очень малопонятный и трудоемкий процесс.
Здесь мы видим точно такой же, как и в отношении стратегий культурной антропологии, выбор цивилизационной стратегии или цивилизационной онтологии: конкурентность-неконкурентность. Относительно цивилизации мы можем указать на сложный характер равновесия универсальной цивилизации в вопросе конкурентности-неконкурентности: 1) она должна интегрировать вовнутрь себя все сколько-нибудь значимые мотивации; 2) она должна обеспечить внутри себя конкуренцию этих разных мотиваций при условии сохранения их всех от полного исчезновения, даже если они малоконкурентные; 3) она должна обеспечить внутри себя нетотализированное доминирование одной из мотиваций с целью интенсификации жизни цивилизации; 4) она должна обеспечить контрэкспансию в отношении всех иных цивилизаций, имеющих тотализированное доминирование какой-либо из мотиваций и воздействующих на данную цивилизацию.
Мы предполагаем, что основной причиной сегодняшнего кризиса является кризис глобальной системы специфически (тотализированно) иерархизированных мотиваций, прежде всего системы потребительских мотиваций западной цивилизации, которая де-факто является в мире доминирующей, а вместе с ней - кризис всех основных мировых цивилизаций в той мере, в которой они связаны с западной потребительской цивилизацией. То есть сейчас происходит перенапряжение потребительской доминирующей мотивации, которая была искусственно избыточно простимулирована на протяжении нескольких последних десятилетий.
Иерархии мотиваций
Для попыток онтологизации процессов, происходящих с цивилизациями, мы имеем нетождественные и сравниваемые социальные характеристики 'мотивации-ценности-цели-мотивы-потребности-интересы-желания-инстинкты'.
Мотивации суть онтологические представления о направленности действий человека за пределы видимого пространства и за пределы актуально проживаемого времени. Мотивации имеют постоянно возрастающую структурную, перспективно-историческую и социальную сложность. Мотивации имеют системный характер, где чаще всего некоторая мотивация доминирует, а другие мотивации относительно доминирующей находятся в подчиненном положении. Система мотиваций содержательно передается через мифы, религии, идеологии, этики, философии и т.д., организационно сохраняется и передается через социальную структуру обществе, специфический профиль которой является отдельным разделом норм культуры. Именно поэтому в основание цивилизации мы кладем мотивации.
Ценности суть значимые эталоны, образцы и нормы. Эта значимость определяется как в онтике, так и на онтологическом уровне вообще - то есть в духовном пространстве. Ценности закрепляются в определенной системе воззрений. Мотивации приобретают ценностный характер, и тем самым сохраняются, но ценностный характер мотиваций очень сильно мешает процессу преобразования мотиваций.
Цели есть так или иначе онтологизированные процессы, связанные с достижением определенного качества, и которые проявлены объективно или субъективно. Цели всегда имеют онтический, выражаемый в наличном языке характер. Этим цели принципиально отличны от онтологических, выражаемых разным, в том числе и не языковым образом, мотиваций. Цели всегда являются осознанными и часто - публичными, в то время как мотивации могут быть неосознанными, передаваться, в том числе и скрытыми от осознания структурами.
Мотивы суть содержательные причины поступков, а не действий вообще, которые связаны с мотивацией. Таким образом, мотивации направлены на любые структуры мира, включая межчеловеческие отношения, в то время как мотивы связаны не с действиями вообще, а с поступками, то есть с действиями исключительно внутри человеческих отношений.
Потребности это внутренняя функциональная или психологическая нужда в чем-либо (то есть имеют исключительно предметное выражение), которая сформирована и осознанна индивидом и/или коллективом и может относиться к объекту, субъекту, отдельному индивиду, социальной группе или обществу в целом. Таким образом, мотивации имеют онтологический содержательно-ценностный характер, в то время как потребности имеют предметный онтический характер.
Интересы представляют социально-юридическое, а начиная с Маркса исторически заданное социальное содержание проявления потребностей. Интересы являются сугубо материальными, в то время как мотивации могут быть как материальными, так и идеальными.
Желания в содержательном отношении находятся между органическим хотением и рациональным выбором или решением. В сфере эпистемологии желание связано с представлением, равно как хотение - с ощущением, а выбор или решение с мнением или отвлеченной мыслью. Желание всегда индивидуально, в то время как мотивация может быть нормирована в качестве социального общего содержания. Таким образом, мотивации, будучи онтологичными по отношению к более онтичным желаниям, порождают различные индивидуальные реализации мотиваций в желаниях или же желания могут отклоняться от общепринятых в обществе мотиваций.
Инстинкты - сколь угодно сложная неосознаваемая последовательность двигательных актов и действий, позволяющая выживать и осуществлять продолжение рода.
На основе этого понятийного различения мы будем рассматривать мотивации как общее сравнимое социальное содержание устремлений, которые управляют отношением человека к миру, жизнью человека и его социальными отношениями в той или иной человеческой общности, которую мы здесь называем цивилизацией.
Различие имманентных, имеющих природное происхождение, инстинктов, и концептуальных, имеющих искусственное происхождение, мотиваций, наиболее всего заметно в процессах изменения двух основополагающих инстинктов - инстинкта самосохранения и инстинкта продолжения рода. Отличие цивилизации от дикости и варварства состоит в концептуальном преобразовании этих двух инстинктов. Инстинкт самосохранения преобразуется в мотивацию к жизни, имеющую идеальное и социальное содержание. Инстинкт продолжения рода преобразуется в две совершенно разные мотивации - сексуальную мотивацию и мотивацию к репродукции, то есть сексуальный акт начинает все больше практиковаться из-за получаемого удовольствия, но при этом контролируется на предмет его репродуктивного результата, тем самым, утрачивая исключительность своего репродуктивного предназначения.
Мотивация к жизни в цивилизации приобретает также культурное содержание, выражаемое в понятии 'смысл жизни'. Смысл жизнь приобретается, двигает развитием цивилизации, утрачивается, ищется и снова приобретается. В период утраты смысла жизни целой цивилизацией, происходит цивилизационный кризис. Таким образом, цивилизованный человек живет уже не потому, что так требует его инстинкт, а потому что находит в этом смысл, то есть мотивация к жизни оказывается культурно предопределенной. Инстинкты замещаются мотивациями и приобретают исключительно символическое и социальное содержание.
Концепция Ивина о 'двухполюсной истории' и одно из измерений Хофстеда указывают на онтологическое различие содержания мотиваций в измерении 'индивидуализм-коллективизм': коллективистские системы мотивации полагают человеческого индивида средством осуществления общественных целей, а индивидуалистические системы мотиваций полагают человеческого индивида в качестве основной цели развития всего общества. Коллективистские и индивидуалистические онтологии систем мотиваций являются непредставимыми друг в друге, порождающими разные этики, несводимые друг к другу.
Таким образом, категорический императив Канта в содержании принципа цели: 'поступай так, чтобы максима твоей воли имела бы характер общего закона' - является единым для этих 'коллективистски-индивидуалистических' онтологий. Кроме того, с точки зрения общего подхода этики кантовский принцип средств в таком понимании, что речь идет обо всем человечестве, является антропоцентричным, а противоположный ему - 'человек есть средство для достижения иного (нечеловеческого) уровня развития' - является неатропоцентричным.
Однако поскольку в данном случае речь идет о человеческих цивилизациях, мы будем понимать человека как отдельного человеческого индивида. Тогда традиционный принцип средств категорического императива Канта: 'человек есть цель, а не средство' в таком понимании, что речь идет об отдельном человеческом индивиде, - выражает только одну из допустимых онтологий процесса развития человеческих цивилизаций. Действительное историческое развитие человеческих цивилизаций демонстрирует нам два различных содержания принципа средств категорического императива Канта - традиционного и обратного ему: 'человек есть цель общества' и 'человек есть средство общества'.
Мотивация к жизни в таких цивилизациях как, например, японская или мусульманская, настолько оказывается преобразованной, что прямо противоречит инстинкту самосохранения. Шахид в исламе или самурай в бушидо - умирают во имя более высоких ценностей, нежели жизнь, во имя более универсального смысла, нежели индивидуальное выживание в мире. Такой подход принципиально изменяет инстинкт самосохранения - мотивация к жизни в исламе или в бушидо это мотивация к духовной жизни и к духовному совершенствованию, где тело оказывается инструментом духа, а сама жизнь обретает более высокий смысл в допустимом акте смерти. При этом существует ряд условий такого преобразования инстинкта самосохранения в мотивацию к жизни, допускающей добровольную смерть.
Во-первых, чтобы добровольная смерть имела смысл, предваряющая ее жизнь должна быть духовной, а не бездумной, и своим содержанием включать смерть в соответствующий, желанный для социума, контекст. Во-вторых, акт смерти должен быть именно допустимым, а не непосредственно и массово осуществляемым, иначе это представляет угрозу для самой цивилизации как таковой. В-третьих, даже случающаяся смерть как акт индивидуальной духовной воли должна быть социально приемлемой, то есть выбор смерти, на первый взгляд кажущийся индивидуальным, должен быть, тем не менее, социально востребованным.
Если в исламе или в бушидо мотивация имеет индивидуально-этический характер, то в коммуно-социалистическом подходе мотивация имеет коллективно-идеологический характер. Выбор мотивации для коммуно-социалистических стран является не столько культурно-этическим принуждением воспитания в детстве и юности, сколько государственно-репрессивным принуждением в зрелости. Если государственно-репрессивное принуждение плохо согласуется с индивидуалистическими этиками, освоенными членами общества в детстве и юности, то в такую цивилизацию закладывается конфликт, который рано или поздно приводит к ее разрушению.
Иначе говоря, для того, чтобы коллективистская цивилизация существовала, реализация принципа 'человек есть средство общества' должна формироваться в этике общества, а не в государственной идеологии; в детстве, а не в зрелости; а сама реализация принципа должна осуществляться индивидуально-добровольно, а не коллективно-принудительно.
Важным в цивилизационном отношении является также вопрос продолжения рода. Разрыв между репродуктивной функцией и сексом как обобщенным представлением о взаимоотношении полов оказывается важным содержанием любой цивилизации. Поскольку сексуальная мотивация и репродуктивная мотивация внутри любой цивилизации различаются через смыслообразование в культуре, то развитие сексуальной мотивации не обязательно означает развитие репродуктивной мотивации.
Именно этот разрыв является основой того печального факта, что появление сильных систем мотиваций, которые при этом игнорируют репродуктивную мотивацию (как, например, система потребительских мотиваций), приводит к демографическому вымиранию такой цивилизации. С точки зрения отдельного индивида, эта опасность незаметна, поскольку внутри потребительских мотиваций отдельная жизнь имеет смысл как индивидуальное потребление, а потребление хочет длить себя вечно, отсюда все, что служит потреблению, - здоровье, материальное богатство, высокое качество работы государства, высокая социальная организация общества, отдых и развлечения, включая сексуальные удовольствия, - развивается. Однако мотивация к репродукции входит в серьезный конфликт с процессом индивидуального потребления: незачем продолжать род, поскольку дети отвлекают от удовольствий. То есть цивилизация, так или иначе ограничивающая или замещающая репродуктивную мотивацию, вымирает, какими бы высокими не были ее собственно культурные или технологические достижения.
Можно утверждать, что чем более человеческие мотивации по своему содержанию являются отличающимися от первоначальных инстинктов - тем более цивилизованным является человек. Однако как бы далеко не заходило содержательно-символическое преобразование инстинктов самосохранения и продолжения рода в цивилизационных мотивациях к жизни и к репродукции, оно не может противоречить базовому содержанию: индивидуальная жизнь должна быть полезной для рода (выживает не индивид, а род), возможная добровольная смерть должна быть социально востребованной, но не массовой, а сам род должен иметь расширенное воспроизводство, какие бы смыслы жизни он бы при этом не считал ценными.
Далее мы подвергнем мотивации более пристальному рассмотрению в соотнесении с другими родственными им представлениями.
Существующие сегодня социальные теории, имеющие дело с мотивациями, распределены на две традиции: 1) этические исследования ценностей внутри той или другой идеологии; 2) социологические исследования интересов в имеющейся социальной практике. Согласно этим двум подходам общественные мотивации могут рассматриваться по-разному: 1) как следствие реализации ценностей, сформированных в общественной идеологии; 2) как следствие реализации интересов, сформированных в практике социальных взаимоотношений независимо от ценностных ориентаций. Это позволяет нам увидеть две проблемы относительно каждой традиции: 1) любое исследование этических характеристик является зависимым от практических социальных целей такого исследования; 2) любое социологическое исследование интересов является ценностно-зависимым, так как изучает общество, где эти ценности так или иначе реализованы.
На первый взгляд, в таких подходах может быть две иерархии: 'материальное-идеальное' и 'идеальное-материальное', но с точки зрения онтологии - это одна и та же самая иерархия. 'Материалисты' и 'идеалисты' на самом деле очень хорошо понимают друг друга и нужны друг другу как две стороны одного целого.
На весь ХХ век можно посмотреть как на борьбу условно идеалистических цивилизаций (цивилизация СССР) и условно материалистических цивилизаций (цивилизация США-Европа). Идеалистическая цивилизация СССР перенапряглась с идеализацией - тотальный идеологический контроль коллективного сознания в ориентации на идеальные мотивации и недооценка материалистических мотиваций. Материалистическая цивилизация США-Европа перенапряглась с материалистичностью - тотальный рекламно-маркетинговый контроль индивидуального сознания в ориентации на материалистические мотивации и недооценка идеалистических мотиваций.
В последнее время не только в западной, но в значительно степени также и в восточной, частях человеческой цивилизации состоялось несколько принципиальных изменений:
1) Ценностные ориентации 'материалистов' и 'идеалистов' стали тождественными - вместе они составляют идеологическую основу общества потребления с единой иерархией мотиваций - а их бывшие онтологические отличия реализовываются теперь исключительно, как разные способы получить ресурсы для потребления;
2) Произошла инфляция 'идеального', так как 'идеалисты' признают и поддерживают действия 'материалистов' полностью, но 'материалисты' признают и поддерживают действия 'идеалистов' лишь тогда, когда они имеют очевидное материалистическое выражение, непосредственно понятное самим 'материалистам';
3) 'Материалисты' и 'идеалисты' оказались достаточно сильно связанными в каждом обществе на уровне целого множества институтов и не могут быть основой социального напряжения как источника или энергии общественного развития, а социальное противостояние теперь происходит не как борьба внутри одной иерархии потребительских мотиваций, а как борьба разных потребительских иерархий мотиваций, то есть источник или энергия развития находится теперь на другом уровне напряжения.
Попытки постмодернистских постановок вопроса о так называемых постматериальных ценностях или мотивациях, как, например, у Тристрама Энгельгардта, - то есть ценностях или мотивациях, основу которых составляет реализация социальных, интеллектуальных и культурных потребностей, являются неадекватными по нескольким причинам. Во-первых, как это было показано в 'Теории виртуальности', наличие приставки 'пост-' свидетельствует об отсутствии онтологического представления о сущности таких ценностей или мотиваций. Во-вторых, привязанность к социальному или культурному содержанию является явно антропологической, что не позволяет стать в конструктивную онтологическую позицию в процессе понимания. В-третьих, представления об интеллектуальных ценностях или потребностях в таких подходах и теориях являются неадекватными в силу, опять же, отсутствия онтологического представления о различии интеллекта и разума[33].
Чтобы говорить о мотивациях на уровне онтологии, нам нужно выйти за пределы традиционной иерархии 'материальное-идеальное' или 'материальное-постматериальное' и построить новую иерархию. Такая новая иерархия должна быть объемлющей относительно старой. Мы построим новую иерархию так, что вся иерархия 'материальное-идеальное' или 'материальное-постматериальное' будет всего лишь 'актуальным' содержанием по отношению к новому 'виртуальному' содержанию. В таком видении 'виртуалы' не будут являться 'идеалистами', 'материалистами' или 'постматериалистами', так как они окажутся с ними в принципиально разных картинах (конструкциях) мира.
Мы исходим из того обстоятельства, что большинство цивилизаций, так или иначе, устанавливают иерархию мотиваций. Однако при всей эффективности действия иерархического подхода к мотивированию, не очевидно, что система мотиваций не может эффективно действовать, когда все мотивации признаются в цивилизации равными, то есть вне всех и всяких иерархий.
Что же касается иерархии мотиваций, то всякая такая иерархия предполагает существование доминирующей мотивации. Нас будет интересовать в данном случае не анализ исторических систем мотиваций в тех или иных цивилизациях, а исследование сегодняшней ситуации, где такая иерархия была сформулирована и признана большинством исследователей как релевантная.
Мы имеем в виду иерархию мотиваций, которая принадлежит Абрахаму Маслоу:
1) Физиологические; 2) Безопасность; 3) Любовь (принадлежность к чему-нибудь); 4) Уважение; 5) Познания; 6) Эстетические; 7) Самоактуализация.
Последние три уровня - познания, эстетические и самоактуализация - также считают потребностью в самовыражении. Иногда два уровня - 5-й и 6-ой рассматривают отдельно. Но в данном случае это не важно. Кроме того, в своей последней работе, опубликованной уже после смерти Маслоу, он утверждал о наличии так называемых трансцендентальных или трансперсональных потребностей как наивысших потребностей, сосредоточенных вокруг вопросов религии, космоса, мистики, философии и т.д.
Подход Маслоу критиковался неоднократно. Критика
была направлена на то, что мотивации человека принципиально отличаются от инстинктов
животных, которые могут быть довольно сложны по своей содержательной структуре.
Мотивации человека, в отличие от инстинктов животного,
имеют исключительно социальное содержание. То есть мотивации шахида или самурая
имеют совершенно иную иерархию и ни в коем случае не могут описываться в
подходе Маслоу.
При этом сами мотивации могут быть интенционально направлены как на социально-субъективное, так и на социально-объективное содержание. Особенность процесса социализации мотиваций состоит в том, что индивидуальное мотивирование при переходе от дикости и варварства к цивилизации перестает иметь какое-либо принципиальное значения. То есть мотивации должны быть поняты из мотивов человеческих поступков внутри социума, а не из индивидуальных потребностей (см. выше произведенное различение 'мотивов' и 'потребностей').
Система мотиваций не является суммой составляющих мотиваций индивидов некоторого общества. Система мотиваций представляет собой структуру ценностного характера, которая выражается в той или иной системе ценностей. Поэтому исследование иерархии мотиваций вне учета системы ценностей не является вполне адекватным.
Человек - существо, которому нужны осмысленные и в процессе своего развития все более и более сложные ответы на вопрос 'зачем'. Сложность структурного содержания, исторической перспективы и системы социальных отношений, которые выражают мотивации, являются условием жизни человека. Если человек ощущает, что структурное содержание его мира, его историческая перспектива и социальные отношения, в которых он находится, перестают усложняться, он теряет смысл жизни, впадает в депрессию и теряет мотивацию к жизни - перестает продолжать воспроизводство рода, теряет интерес к труду и творчеству, не желает защищать свои идеалы в ситуации конфликта. Цивилизация тем и отличается от дикости и варварства, что она всегда поддерживается процессом непрерывного усложнения мотиваций путем совершенствования их многоуровневой структуры, создания все более многогранной исторической перспективы и увязывания в целое все более сложных социальных отношений.
Ограниченность представлений об иерархии потребностей в этой 'пирамиде Маслоу' состоит в таком исследовании иерархии мотиваций, которая задана исключительно западным обществом - обществом потребления внутри соответствующей системы ценностей. То есть такая иерархия возникает в системе ценностей, которая уже осмыслила себя как первостепенно материальная и противопоставила себя вторичной идеальной. Даже если обернуть эту иерархию с точностью до наоборот, как поступают представители теорий о постматериальных ценностях, то это ничего не изменит, потому что значение имеет вовсе не иерархичность этих двух содержаний, а определяемое их дуальностью актуальное содержание, то есть онтология этой системы ценностей. Иначе говоря, даже само понятийное указание на 'общество потребностей' является ограничивающим по отношению к 'обществу мотиваций' (снова см. различение 'мотиваций' и 'потребностей').
Онтологической характеристикой данной иерархии является 'потребление мира' или 'конструирование себя в мире'. Это иерархия мотиваций 'пашу'. Она описывается имеющимся теоретическим языком и достаточно детально разработанными в психологии понятиями.
Мотивации внутри этой иерархии всем нам хорошо знакомы. Это - воспроизводство рода путем создания семьи через любовь, создание безопасности жизни, профессиональная деятельность ради непосредственного удовлетворения физиологических потребностей, искусство как самовыражение ради эстетизации мира, наука как самовыражение ради познания, и социальное самовыражение ради общественного признания или даже ради власти самой по себе.
Пирамида иного типа мотиваций в обществе суть иерархия в системе мировоззрения, где онтологической характеристикой является 'конструирование мира или внемирности'. Это иерархия мотиваций 'аарн'[34]. Такая иерархия описывается принципиально иным языком, в инаковых представлениях, в довольно непривычной позиции - относительно мира и внемирности:
1) Конструирование мира и внемирности; 2) Слияние с миром или уход во внемирность; 3) Постижение мира или внемирности; 4) Действие ради других как упрощение мира к другим индивидуумам или действие относительно элементов внемирности; 5) Любовь как взаимодействие с другими через влечение к ним или влечение к элементам внемирности; 6) Выделение себя среди других в мире (или среди элементов внемирности) и обособление как появление собственного значения; 7) Значимость собственного материального носителя или значимость собственной нематериальной самости.
Последние три - любовь, обособление и значимость материального носителя - являются упрощением относительно более универсального всевиртуального отношения к миру или ко внемирности.
Эта иерархия мотиваций является не просто обратной по последовательности, но еще и реконструированной по смыслу относительно иного 'конструктивного' мировоззрения - как постепенный отход от позиции 'конструирования мира или внемирности' и все большее погружение в мир или во внемирность вплоть до индивидуации. То есть такая иерархия мотиваций, строго различающая снисхождение в Мир или во Внемирность, является хотя и чисто виртуальной, но уже сегодня достаточно понятной, чтобы ее не брать во внимание.
Мотивации 'пашу' направлены на создание или воспроизводство человеком себя в Мире. Мотивации 'аарн' направлены на конструирование Мира, причем не из себя, а из попытки сопоставленного постижения допустимого выхода во Внемирность.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image032.gif)
На онтосхеме слева мы видим онтологическую позицию мотиваций 'пашу' - 'создание и воспроизводство человеком себя в мире' и справа мы видим онтологическую позицию мотиваций 'аарн' - 'конструирование мира из условно неантропоцентристской позиции Внемирности', которая обозначена пунктиром. Эту условно неантропоцентристскую позицию Внемирности может занимать человек в своих мотивациях, становясь при этом тем самым сверхчеловеком Ницше.
Мотивации 'аарн' не возникают сами по себе, как мотивации 'пашу', их обуславливают особые интеллектуальные коллективы единомышленников в обществе. Мы можем лишь приблизительно без детализации привести пример средовых процессов, где они могут появляться сегодня: создание принципиально новых артефактов искусства, ненаучный конструктивизм, освоение космоса, создание искусственного интеллекта, нанотехнологии за пределами рыночного заказа, генная инженерия за пределами антропоцентризма, выход в многореальностную действительность - все эти мотивации к деятельности не несут непосредственной сегодняшней выгоды и не связаны с потреблением. Кроме того, они связаны с преодолением значительного сопротивления общества, которое в своем большинстве находится внутри мотиваций 'пашу'.
Иерархия 'аарн' возникает в системе ценностей, которая уже осмыслила себя как первостепенно конструктивная (виртуальная) и противопоставила себя истолковательной (актуальной). Как мы видим, даже способы противопоставления таких иерархий также являются позиционными. В 'пирамиде Маслоу' осуществлен переход в противопоставлении 'материальное-идеальное' и 'материальное-постматериальное'. В новой иерархии мотиваций осуществлен переход в противопоставлении 'виртуальное-актуальное'. Не имеет значения, последователем какого подхода вы являетесь - Маркса, который очень комплементарен Маслоу, где в ценностях-мотивациях исследуется доминирование материального содержания, или подходов Вебера-Энгельхардта, где в ценностях-мотивациях исследуется доминирование идеального или даже постматериального содержаний, то есть, что вы считаете основой - материальное (иерархия 1-8) или идеальное-постматериальное (обратная иерархия 8-1), вы все равно находитесь внутри иерархии Маслоу.
Две иерархии мотиваций - Маслоу и предложенная нами - являются неодинаковыми относительно их известности, внимания мыслителей и интенсивности исследования, наличия предложений относительно них философских и религиозных доктрин. Преобладает первая пирамида, которая даже до сих пор считается единой и единственно правильной. Представление 'пашу' об иерархии 'аарн' существует как ощущение, которые где-то происходит что-то более значимое, чем то, что делают они. Представление 'аарн' об иерархии их мотиваций существует как носимое внутри сознания, редко проговариваемое публично, являющееся основой личности и делающее такого человека духовным.
Основой духовного пространства любого общества являются духовные люди - люди творчества, мудрецы-мыслители и чудаки. Творческие люди являются носителями мотиваций, которые стимулируют их на создание новых и уникальный образцов культуры во всех идеальных и материальных сферах. Мудрецы-мыслители заняты непосредственным осмысляющим раздумьем в отношении перспектив мира и человека. Если предположить, что такие особые люди с их скрытыми и малопонятными мотивациями в какой-нибудь из кризисов сумеют объединиться, то мы будем иметь дело с существованием протооснов сверхцивилизации неантропоцентричного типа внутри человеческой цивилизации.
Чудаки (странные люди) являются носителями новых мотиваций, которые не признаются зачастую как приемлемые. Роль чудаков в истории громадна, притом, что всякий раз историки обращают внимание на события, окружающие таких людей, но очень редко - на мотивации, двигавшие такими людьми. Мир развивают властители, богачи и популярные люди. Но изменяют мир чудаки - силой своих новых и привлекательных мотиваций.
Являются ли мотивации произвольным выбором? Мы говорим о произвольном, а не о добровольном выборе мотиваций. Добровольный выбор мотиваций это вопрос социально-политического режима в том или другом государстве. А вот произвольный выбор это вопрос наличия или отсутствия ценностного диктата в том или другом обществе. То есть произвольность выбора мотиваций это защита права на 'чудаковатость', это вопрос о том, как общество относится к чудакам (людям с другими, нежели общепринятые, мотивациями): 1) изучает и перенимает мотивации чудаков, 2) просто поддерживает чудаков для многообразия, не изучая и не перенимая их мотивации, 3) не поддерживает чудаков и относится безразлично к их мотивациям, 4) преследует чудаков, заставляя изменять мотивации на общепринятые, 5) уничтожает чудаков.
Как выбираются мотивации сегодня? Человек рождается и живет в семье, которая постоянно занята борьбой за возрастание количества и качества потребления, где получает соответствующее ценностное воспитание: 1) власть это потребление мира; 2) деньги это инструмент потребления; 3) популярность позволяет иметь наилучшее потребление; 4) секс это половая мера власти, денег и популярности.
Далее человек в детстве и юности получает образование, где закладываются системно-культурные основания для такого ценностного воспитания, и в лучшем случае, религиозное воспитание, где закладываются только ограничительные нормы относительно практики производства-потребления: не убей, не укради, не лжесвидетельствуй и т.д. В дальнейшем человек постоянно находится под беспрерывной атакой потребительских посланий рекламы и другого императивного содержания средств массовой информации.
Нельзя сказать, что в такой ситуации выбор мотиваций является произвольным, так как существует многоуровневый диктат - воспитания, образования, городской мозаичной культуры, религии, рекламы, СМИ.
Институт психоанализа работает исключительно с патологическими случаями мотивационного дисбаланса или с потерей всякой мотивации. Институт психоанализа не работает с предчувствиями фундаментальной ошибочности потребительских мотиваций. Ведь сам психоанализ возникал и развивался внутри западных ценностей, где 'потребительство' является онтологической основой.
Только в отдельных случаях - через религию или философию - человек имеет возможность изменить те или иные мотивации. И очень редко бывает так, что мотивация изменяется системно. Учет процесса изменения как отдельной мотивации, так и целого набора мотиваций, исторически адекватная реорганизация системы мотиваций, а также создание новых мотиваций и их систем - вот основания для ответа на вопрос, почему возникают, развиваются, преобразовываются после кризиса или разрушаются те или иные цивилизации.
Как происходит изменение мотиваций? Важным достоянием человечества, которое досталось нам ценой огромного количества человеческих смертей и социальных потерь, является основной закон изменения личных мотиваций: мотивации не изменяются через политико-государственное или общественно-моральное принуждение - в таком случае происходит просто подавление мотиваций. Мотивации изменяются путем воспитания, образования, духовного преобразования в результате жизненного кризиса, который ставит человека в пограничную ситуацию. Коллективные мотивации вообще неподвластны изменению в течение человеческого поколения. Изменение коллективных мотиваций происходит на протяжении продолжительного исторического времени и связано с целым комплексом средств: философское осмысление, пробуждения исторической памяти в обществе, открытие структур массового сознания для публичной работы с ними в течение продолжительного времени.
Как можно создавать новые мотивации?
Ограниченность либеральной демократии - этого доминирующего типа власти современной цивилизации - состоит в том, что, имея весьма серьезные и неоспоримые достижения в области развития мотивационного своеобразия, она имеет очень скромные, а порой и весьма сомнительные успехи в деле развития мотивационного разнообразия. Когда выбор мотиваций диктуется мощными социальными институтами и нормативными процессами - образованием и СМИ, корпорациями и государством, рекламой и маркетингом, культурой преобладания потребления над производством - создавать независимые по своему содержанию индивидуальные мотивации, преодолевающие мотивационный мейнстрим, оказывается практически невозможным. Убивая мотивационное разнообразие, создавая сильную и непреодолимую на индивидуальном уровне систему мотиваций с доминирующей нацеленностью на потребление, либеральная демократия порождает мировой цивилизационный кризис, а не финансовый или экономический, как его иногда ошибочно называют.
Изменение системы мотиваций является базовым процессом для поддержания выживания цивилизаций как уникальных. Если цивилизация периодически не обновляет свою систему мотиваций, она разрушается или оказывается в ситуации длительного цивилизационного кризиса, порождающего большие человеческие, структурно-социальные, экономические и территориальные потери. Это хорошо видно на примере христианства. Христианство пережило множество преобразований и расколов, имеющих непосредственное отношение к изменениям системы мотиваций, очень часто рассматриваемым как чисто религиозные преобразования. Католицизм, православие, протестантизм - все это формы не столько культурных различий исповедующих их народов, сколько различий в системе мотиваций, что убедительно показал Вебер в своей известной работе 'Протестантская этика и дух капитализма'.
Примеры отказа от преобразования систем мотиваций, которые находятся в кризисе, тоже довольно распространены. Отказ от преобразования православия в России на рубеже XIX и XX веков привел к выбору коммуно-социалистической системы мотиваций, основанной на учении Карла Маркса. Отказ от преобразований этической системы (конфуцианство и даосизм) в Китае в начале ХХ века также своим следствием имел выбор социалистической системы мотиваций.
Даже теперь, когда коммуно-социалистическая система мотиваций в бывших странах СССР в основном преодолена, простое возвращение в лоно православия некоторых из них не отменяет необходимости его реформирования. Кризис системы мотиваций в бывших советских православных странах, например, в России, Беларуси и Украине, связанный с прямым конфликтом систем мотиваций православия и либеральной демократии, является самой серьезной их проблемой, хотя этот кризис чаще всего ошибочно рассматривается как национально-культурный.
Устранение этого цивилизационного конфликта возможно разными способами: 1) отказ от православия в пользу либеральной демократии; 2) реформа православия в направлении принятия мотиваций либеральной демократии; 3) реформа православия в направлении более универсальных мотиваций, нежели либеральная демократия; 4) отказ и от православия и от либеральной демократии в пользу какой-либо новой, более универсальной, системы мотиваций. Если ничего из перечисленного не будет сделано, то эти страны исчезнут в качестве отдельной протоцивилизации.
Ситуация в Китае довольно интересная, поскольку Китай пытается действовать путем создания равновесия между различными системами мотиваций. В Китае коммуно-социалистические мотивации продолжают свое существование вместе с мотивациями либеральной демократии, конфуцианства и даосизма. Если Китаю удастся сохранить внутренне равновесную цивилизацию при продолжении тренда экономического и демографического развития, если Китай не ввяжется в конфликтную цивилизационную конкуренцию с другими сильными цивилизациями, если Китай окажется способным принимать и локализовывать внутри себя иные системы мотиваций, то мы получим принципиально новую цивилизацию, способную стать глобальной сверхцивилизацией неконкурентного типа.
Создание принципиально новых мотиваций всегда является проблемным как с точки зрения понимания того, что такой момент наступил и некоторое общество действительно находится в цивилизационном кризисе, так и с точки зрения, наличия духовного пространства и особых духовных людей, поддержки обществом процесса цивилизационного преобразования и максимально бесконфликтного внедрения одной из новых систем мотиваций, если их появляется несколько.
Можно выделить некоторые общие принципы новых мотиваций, которые могут появляться:
1) Мотивация должна быть положительной. Ни одна мотивация, направленная на уничтожение чего-нибудь, каким бы отвратительным оно не было, не может быть долговременной и сущностной.
2) Мотивация не может быть связана с собственной выгодой или, по крайней мере, собственная выгода не может быть основой мотивации.
3) Мотивация должна быть фундаментальной, то есть касаться самих основ.
4) Мотивация должна быть универсальной, т.е. такой, чтобы ее могли перенимать другие.
5) Мотивация должна быть достаточно сложной, чтобы поглощать более примитивные мотивации, но не противодействовать им прямо.
6) Мотивация должна быть сильной, но не доминирующей, т.е. такой, которая может захватывать всю полноту жизни, но не вытеснять других мотиваций.
7) Мотивация в процессе применения через мотивированную ею деятельность должна порождать другие мотивации.
Это общие требования ко всяким новым мотивациям, которые, однако, не говорят ничего о содержании этих новых мотиваций. Содержание новых мотиваций это главный вопрос для нового института, который может появиться - реконструкции мотиваций внутри обеих иерархий ценностей - 'пашу' и 'аарн'. В идеале - человек должен еще в школе изучать курс мотивационного анализа, где осознавать свои мотивации, работать с ними, выходить из мотивационного кризиса, изменяя мотивации.
Что такое работа с мотивациями в пространстве духовности? Мы предполагаем, что это работа, направленная не только на создание новых мотиваций, но особая работа по системному упорядочению мотиваций:
1) Увеличение разнообразия мотиваций;
2) Смягчение или диверсификация доминирования одной мотивации;
3) Отказ от простых мотиваций в пользу сложных;
4) Установление неиерархической взаимосвязи разных мотиваций.
Мотивационное своеобразие производится внутри культуры посредством развития философии равенства ценности всякой позитивной мотивации к жизни и деятельности через критику идеологии мотивационного тоталитаризма посредством продвижения ценности мотивационной толерантности. Это сделать довольно просто, поскольку это всего лишь интеллектуальное действие. А вот чтобы возвратить мотивационное разнообразие в целую цивилизацию, нужно иметь дело с актуально действующей идеологией и властью, а эти сферы довольно консервативны.
Причем мотивационная толерантность и мотивационное своеобразие не всегда ведут к увеличению мотивационного разнообразия. Если в цивилизации имеет место разгон соответствующих доминирующих мотиваций (мотивационная компрессия, мотивационная возгонка или избыточное стимулирование доминирующей мотивации), то может оказаться, что возникновение новых мотиваций будет затруднено или вообще невозможно - для них просто будет отсутствовать соответствующее духовное пространство. Отсюда наличие мотивационного генератора представляет собой серьезную проблему в каждый период истории, когда необходимо возникновение новых мотиваций.
Существуют традиционные способы изменения и создания новых мотиваций - новая религия, новая философско-этическая система, новая идеология действия. Они очень похожи и различаются лишь инструментами воздействия на человека и социальными механизмами своего распространения и применения на практике.
Осень, 2008 - весна, 2009
ОНТОЛОГИЗАЦИЯ НАУКИ И ВЫХОДА ЗА ЕЕ ПРЕДЕЛЫ
Что такое наука?
В какой ситуации находится наука, и что ее ожидает? Этот вопрос в последнее время оказался необычайно важным. Что такое наука и что такое ее ситуация?
Ситуация - это онтологизированная в том или ином содержании среда некоторой позиции, определяющая способ действия этой позиции. Онтологизация среды действия всегда связана с определением самой позиции (позиционированием в среде действия). Определенность действия связана с выраженным онтологическим содержанием ситуации, то есть с той или иной онтологией. Для неопределенного (нецелевого) действия или бездействия никаких ситуаций нет - есть произвол влияния внешней среды.
Оказаться в ситуации можно лишь в процессе рефлексируемой целевой деятельности в ее некоторой среде. Это означает двойственность понимания ситуации: с одной стороны, ситуация это то, что посредством деятельности трудно достичь или трудно покинуть; с другой стороны, ситуация это то, что мы можем рефлексировать, как бы извне смотря на позицию своей деятельности в ее среде. Таким образом ситуация означает действовать внутри среды действия и мыслить свое действие как бы извне этой среды.
Ситуация науки не может быть постигнута в процессе осуществления научной деятельности. Ситуация науки требует мысленно покидать собственно научную среду, чтобы понять саму науку.
Традиционно наука рассматривается в рамках ее собственного подхода. Определение 'науки' из 'Википедии.ру': 'Нау́ка - особый вид человеческой познавательной деятельности, направленный на выработку объективных, системно организованных и обоснованных знаний об окружающем мире. Основой этой деятельности является сбор фактов, их систематизация, критический анализ и на этой базе синтез новых знаний или обобщений, которые не только описывают наблюдаемые природные или общественные явления, но и позволяют построить причинно-следственные связи, прогнозировать...
Функции науки:
Познавательная - наука изучает и объясняет явления реального мира;
Материально-преобразовательная - научные знания служат основой для построения новых материальных систем;
Аксиологическая - наука формирует научные ценности (главная ценность науки - объективная истина);
Мировоззренческая - наука формирует научное мировоззрение;
Социально-политическая - наука используется обществом для изменения или поддержания социально-политической ситуации...'
Это функции науки, понятые внутри самой науки. Однако чтобы понимать пределы науки, нам необходимо выйти за ее собственные представления о себе и предложить взгляд как бы извне ее самой.
Пределы науки положены, во-первых, как отличения ее от всех ненаучных сфер деятельности, а во-вторых, как фундаментальные основания самой науки. То есть пределы науки - это пределы отличия и онтологические пределы.
Как отличение от ненауки, наука может пониматься в нескольких взаимосвязанных рамочных смыслах:
1) Наука как сфера оперирования устойчивыми и общедоступными феноменами в отличие от мистики и магии.
2) Наука как знание, предполагающее веру в действительность и познаваемость Мира, в отличие от мифов и религии как веры в недействительные и малопознаваемые сущности;
3) Наука как рациональное мышление, отличное от эмпирического мышления и эмоционального мышления;
4) Наука как метод и методология, отличные от интуиции и сверхъестественных прозрений;
5) Наука как исследовательская позиция, отличная от позиции изобретательства и процессного конструирования - техники и технологии;
6) Наука как институт со своими собственными целями, отличающая себя от государства и бизнес-корпораций, хотя и в значительной мере служащая их целям.
7) Наука как сообщество ученых (цех или корпорация), отличающая себя от других сообществ, вынужденная с ними конкурировать и защищать себя в условиях рынка.
Наука это: не магия и не мистика, не миф и не религия, не опыт и не эмоции, не интуиция и не сверхъестественные прозрения, не техника и не технология, не государственный институт и не бизнес-корпоративный институт, не профессиональная корпорация, конкурирующая с другими профессиональными корпорациями. Хотя очень часто наука бывает всем этим.
В онтологическом смысле, наука это, прежде всего те, основания, на которых она создана, и те онтологические пределы, которые при создании были в нее положены. Чтобы онтологизация, онтологическая работа и онтологический разговор о науке был допустим, необходимо покинуть пределы науки, углубиться в основания. Таким образом, наукой повелевает фундаментальная онтология.
Цель науки - знание. Наука осуществляет объективацию нашей картины мира, которая создается как внутри, так и за пределами науки. Еще правильнее будет сказать, что наука производит объективацию онтологии, которая всецело находится за пределами науки, в том смысле, что Мир[35] - уже есть отчасти научное представление онтологии, которая в своем допущении более обширна и универсальна, нежели Мир или мирность.
Развитие науки понимается как смена подходов науки. Это нашло свое отражении в достаточно известном и широко цитируемом представлении академика В.С. Степина о классической, неклассической и постнеклассической науке. В.С.Степин предлагает рассматривать четыре революции в науке.
Первая глобальная научная революция (XVII в.) - извлечение субъекта из процесса познания и достижение объективности и предметности; механистическое понимание природы.
Вторая глобальная научная революция (конец XVII - пер. пол. XVIII вв.) - специализация и дифференциация норм и подходов дисциплинарных исследований; от исключительно механистического понимания происходит переход к специфицированному пониманию и построению категориальных систем в зависимости от того или иного объекта; появление различных методов, систематизация знаний и классификация наук.
Первая и вторая научные революции представляют собой классическую науку.
Третья глобальная научная революция (конец XIX - сер. XX вв.) - понимание историчности картины мира и допущение нескольких альтернативных теоретических описаний одной и той же реальности; появление требования фиксации особенности средств наблюдения, которые взаимодействуют с объектом; постепенное включение субъекта в объективный процесс познания; включение новых смыслов в категориальные системы, направленных на фиксацию процессуальности, вероятности, неопределенности, случайности и т.д.; само научное знание понимается как исторически изменчивое, фиксируемое в понятии 'парадигма'. Третья революция представляет собой неклассическую науку.
Четвертая глобальная научная революция (последняя четверть XX в. - наши дни) - взаимодействие подходов и картин реальностей в разных науках и появление междисциплинарных исследований; объекты исследования рассматриваются как изменчивые, способ объективации становится частью самого исследования; все больше исследованию подлежат не объекты, но слабо фиксированные процессы; строгое различение в научном исследовании этапов: онтологизации, объективации, предметизации, тематизации, самого процесса исследования, анализа результатов исследования, объяснения результатов исследования, систематизации, различие способов представления результатов исследования и популяризации. Четвертая революция представляет собой постнеклассическую науку.
Здесь мы не вполне придерживались взглядов Степина, дали более адекватное, с нашей точки зрения, видение, особенно четвертого этапа. Тем не менее, нам все равно такой подход к науке представляется исключительно научным, то есть неадекватным. Наука может быть понята не изнутри ее собственного взгляда, а через ее основания, через ее онтологию. Чтобы адекватно представлять себе науку, необходимо выходить из собственно пределов науки, углубляться в ее онтологию и даже глубже - в онтологию сравнимых с наукой сфер интеллектуальной деятельности: технологии и конструктивизма.
Чтобы понять ситуацию науки, нужно одновременно действовать внутри науки и мыслить свое действие вне среды науки.
Далее мы предпримем попытку показать те горизонты или пределы, где наука может быть преодолена, и представить онтологизацию науки как в ее традиционных рамках, так и за границами этих рамок. За этими пределами находится новое направление интеллектуальной деятельности и новый тип общественного сознания - конструктивизм.
В данной работе мы осуществляем расширенное и детализованное представление основных теоретических инноваций онтологического конструктивизма, которые сделаны в авторской работе 'Теория виртуальности', по отношению к науке.
Пределы науки
В этом разделе мы посмотрим на рамочные различения и онтологические пределы науки, через которые мы сможем увидеть ее проблемы.
Наука и магия
Наука не может возникать внутри всякого мифа. Миф является сферой индивидуального или коллективного воображения, обобщенно описывающей действительность в виде чувственно-конкретных персонифицированных (очеловеченных или уподобленных человеку) существ, которые людьми воспринимаются как реальные. Неспособность внутри мифа отличать Мир от Внемирности, реальное от нереального делает невозможным достоверное теоретическое или проверяемое практическое взаимодействие с действительностью.
Однако внутри мифа существует довольно специфическая сфера, которая связана с деятельностным отношением к действительности - мистика и магия. Именно эта сфера является протоформой науки.
Может показаться довольно необычным, что мы разговор о науке начинаем с отношения науки и магии. Однако, на наш взгляд, наука впервые появляется не внутри всякого мифа или религии как форм сознания, а внутри мистико-магических верований и практик, являющихся специфической мифологической формой сознания.
Магия (колдовство, волшебство, ведовство) - сфера первобытных верований с особыми протознаниями и особой практикой, где осуществляются символические действия, волевым усилием специально обученного человека направленные на достижение цели сверхъестественным путем. Протознания мага (колдуна, волшебника, волхва, ведьмака-ведьмы) являются соединением опытных сведений о природе и умений, полученных в специальном обучении и развитых затем самостояльно.
Мистика (оккультизм, эзотеризм) - сфера надприродных явлений, в которых устанавливается связь человека с потусторонним миром и сверхъественными силами. Можно рассматривать мистику как самостоятельную специфическую сферу протознаний, а также как сферу прототеоретических сведений, используемых для магической практики.
Александр Мень в своем многотомном произведении 'История религии' (Том II, 'Магизм и Единобожие')[36] указывает на то, что имеется существенное отличие религии от магии. В то время как религия это способ установления отношения (контакта, подчинения, мольбы о помощи и защите и т.п.) к внешней человеку Высшей Силе - Богу, магия это попытка насильного использования неких внешних человеку высших сил.
Именно благодаря этой существенной черте магия, а не религия, оказывается изначальным прообразом науки. Попытка дяетельностно-практически использовать некоторые внешние человеку силы на основе протознаний или прототеорий это и есть протонаучный подход. Мистико-магические сведения являются протознаниями, поскольку чаще всего синкретически состоят из научной, религиозной и сверхъестественной составляющих, разным образом соединенных.
Тем не менее, мистико-магическая теория и практика, являясь первичной протоформой науки, в то же время оказываются маргинальной сферой человеческой деятельности. Происходит это, на наш взгляд, по вполне понятным причинам.
Во-первых, мистико-магические эпифеномены являются неустойчивыми, то есть проявляются с некоторой очень небольшой вероятностью, и не могут обеспечить полную достоверность используемых о них сведений и прогнозируемую успешность производимых на их основании действий.
Во-вторых, мистико-магические эпифеномены не являются общедоступными, то есть оперировать ими могут люди, имеющие особый, как правило, врожденный, дар, а также получившие соответственные протознания в специфических, не вполне обычных, ситуациях.
В-третьих, цели магов являются скрытыми, редко основываются на какой-либо общепринятой этике и очень часто служат их эгоистическим притязаниям на власть и богатство, что вызывает сопротивление остальной части общества.
В-четвертых, передача мистико-магических протознаний затруднена не только обстоятельствами редкости мистико-магического дара возможных учеников, но и обстоятельствами скрытности самих магов-учителей.
В-пятых, достаточно велика опасность мистико-магической практики, как для окружающих, так и для самих магов, поскольку основанное на опытном индивидуальном умении насильственное оперирование большей частью непонятными эпифеноменами создает большой риск.
Религия в процессе конкуренции с магией оказывается в выигрышной ситуации по всем пунктам. 1) Религиозная практика связна с верой в Высшую Силу, а не с насильственным воздействием на нее, поэтому более устойчива и успешна практически. 2) Процесс веры является общедоступным. 3) Цели религиозных людей являются понятными и приемлемыми для общества, поскольку религиозная этика выступает основной частью процесса веры. 4) Передача религиозных знаний на первых порах тоже является по-разным причинам затрудненной, однако эти затруднения не носят имманентного для религии характера и со временем преодолеваются. 5) Религиозная практика несет меньшие опасности, не сопоставимые по уровню риску с опасностями мистико-магической практики.
Конкуренция религии с мистико-магической практикой происходит в весьма конфликтной форме. В этом конфликте религия, выражая онтологическое отличие себя от магии, вынуждает магию саму определиться со своей онтологией. Конфликт магии и религии, таким образом, оказывается антагоническим, происходит в радикальном виде, известном, в том числе, как 'охота на ведьм'. Собственно 'руки' науки по отношению к магии оказались относительно чистыми именно потому, что всю грязную и кровавую работу в свое время взяла на себя религия. Наука лишь продолжила это дело, уже в более цивилизованной форме критикуя, преследуя и искореняя всю и всяческую мистико-магическую теорию и практику.
Таким образом, наука возникает внутри магии, однако имеет описанные нами ограничения социальной успешности как ограничения самой магии. Внутри же религии наука получает возможность развиваться на новых основаниях, обеспечивающих большую социальную успешность: 1) работая с устойчивыми феноменами; 2) заменяя опытное индивидиуальное умение на более доступное социализированное знание; 3) имея возможность передавать знания об этих устойчивых феноменах в более доступной форме; 4) формируя свою этику в оппозиции к ясной и открыто предлагаемой этике религии; 5) вступая в онтологический конфликт с религией и поддерживая религиозную оппозицию к магии уже на своих собственных онтологических основаниях.
Интерес к мистико-магическим протознаниям существует на всем протяжении борьбы с ними как религии, так и науки. Усиление этого интереса имеет циклический характер, связанный с социальными кризисами. В настоящее время мы переживаем очередной всплеск интереса к мистике и магии, причина которого могжет оказаться немного другой - онтологический кризис самой науки.
Что наука потеряла от резкого неприятия вслед за религией мистико-магического подхода к миру? Отказавшись работать с неустойчивыми мистико-магическими феноменами, наука заперла себя в мир объектов, которые оказались в историческом плане быстро исчерпаемыми в смысле перспектив своей разработки. Отказавшись исследовать уникальные способности людей с мистико-магическим даром в силу спонтанности их проявления, наука получила искривленное в сторону технологии и инженерии развитие человеческого общества и стихийно развивающиеся эзотеризм и экстрасенсорику. Отказавшись изучать мистико-магические практики, наука не смогла получить опытным путем представление об иных реальностях за пределами четерехмерной пространственно-временно́й реальности.
В определенном смысле конструктивизм является возвращением к мистике и магии, однако уже на совершенно иных основаниях: постижение онтологического представления о многорельностном Мире и Внемирности и теоретически обеспеченное оперирование в том числе неизвестными внешними человеку силами.
Наука и религия
Вера как таковая является довольно широким представлением, описывающим отношение адекватности мышления и внешней мышлению реальности. Внешняя мышлению реальность допустима к любой произвольной идеализации - религиозной или научной. Собственно поэтому, во-первых, мы говорим о религиозной вере, которая приобрела в своей идеализации онтологическое содержание Абсолюта за пределами Мира (Бог или Внемирность, упорядочивающие Мир) и способы упорядочивания его отношений с Миром.
Во-вторых, мы говорим о научной вере, которую полагает разум в процессе идеализации своего специфического Абсолюта и специфических отношений к этому Абсолюту - объекта и объективной реальности Мира. Наука основана на вере в объективную реальность и действительность Мира, на вере в возможность познания разумом этой объективной реальности, на вере в возможность изменения действительности Мира и на отрицании действительного знания о Внемирности (на невере во Внемирность). Знание - более сильная вера, чем религиозная, но при этом ограниченная Миром. Возможность рассматривать знание как веру лежит, однако, вне онтологии самой науки.
Наука перенимает онтологический подход религии, но меняет при этом ее онтологические основания и способы онтологизации, становясь к ней в онтологическую оппозицию: 1) основания Мира внутри, а не вне его; 2) мир преобразовывается достоверным и практически проверяемым знанием, а не верой; 3) человек - продукт природной эволюции и общественных отношений; 4) человеческая этика имеет человечески-рациональное происхождение, а не божественно-иррациональное.
Конфликт науки и религии возникает из разных онтологических оснований и способов онтологизации их веры. В своем развитии наука в отношении с религией прошла три этапа: 1) синкретический; 2) конфронтационный; 3) компромиссный.
Синкретический этап был связан с развитием науки внутри религии, победившей теорию и практику мистики и магии, где протоформа науки собственно и возникла. Религия, получившая протонауку в наследство от мистики и магии, сумела дать ей возможность осознать себя как нечто отдельное и независимое от самой религии.
Конфронтационный этап был связан с осознанием наукой себя как имеющей особое видение мира, устанавливающей специфическое к нему отношение, связанное с отрицанием существования Бога и божественной предопределенности мира.
Компромиссный этап характерен для последнего времени, когда наука и религия заключили компромисс о невмешательстве в онтологии друг друга и о сотрудничестве в области общих интересов.
Можно по-разному оценивать хронологические рамки того или иного этапа - этим пусть занимаются историки науки. Нас в данном случае интересует суть такого изменения науки.
Синкретический этап науки характеризовался тем, что сложное представление об онтологии мира, его первопричине, цели и способах организации впервые возникает внутри религии, которая сама приходит на смену языческим мифологическим верованиям, мистике и магии, оказавшимся недостаточно сложными для интерпретации не столько природных явлений, сколько социальных. Именно необходимость упорядочения социальных явлений в значительной степени порождает замещение религией языческой мифологии, мистики и магии.
Возникновение сложных социальных организаций человеческого общества, развитие экономики, появление первых технологических приспособлений вынуждают область религии, занимающуюся знаниями, выделиться в отдельную сферу. Продолжающая претендовать на право быть единственным источником онтологических представлений, единственным производителем и хранителем знаний, религия сопротивляется становлению науки. Однако именно такое сопротивление позволяет науке выработать онтологию своей деятельности, свой особый подход (метод), свое видение перспективы, свою этику и стать достойным конкурентом религии.
Лучшие годы науки, а ими смело можно называть XIX и XX века, связаны именно с конфронтацией науки и религии. Именно конфронтация, как это сегодня ни кажется странным, создавала то напряжение конфликта, которое двигало науку семимильными шагами вперед. Конфронтация науки и религии проникала на все уровни человеческой жизни - в национальные и международные политику и экономику, в государственное программирование-проектирование-планирование, в деятельность корпораций, вовнутрь индивидуальных и групповых мотиваций различных социальных структур. Мало того, конфронтация науки и религии была основой структуры духовного пространства всего человеческого мира.
В XX веке наука становится безусловным лидером внутри процесса конфронтации с религией. Во-первых, именно наука теперь является основанием духовной сферы или духовного пространства, где происходят самые важные преобразования в жизни человечества, в то время как религия выполняет реакционную роль ограничительной критики. Во-вторых, наука становится монопольным производителем фундаментальных представлений и знаний, которые превращаются в основную производительную силу. В-третьих, наука становится основой системы мотиваций во многих человеческих обществах, в то время как религия производит очень незначительную часть системы мотиваций.
Однако в том же столетии происходят ряд общечеловеческих событий, которые ставят перед наукой серьезные проблемы развития: 1) первая и вторая мировая война и применение научных средств убийства, приведшие к огромным человеческим жертвам; 2) разработанное и примененное ядерное оружие, которое впервые порождает возможность гибели всего человечества по собственной воле при использовании достижений науки; 3) неудачи экспериментов по созданию социального обустройства мира на основе научного подхода, приведшие к огромным человеческим жертвам; 4) бурное развитие техники и технологии на основе научных подходов способствует освобождению людей от тяжелого труда, появлению доминирования потребительских мотиваций и рабскому подчинению человека технике и технологиям; 5) усиление интереса к мистико-магическим знаниям и практикам, который науке так и не удается удовлетворить.
Одними из первых ренегатов от науки становятся ученые, оказавшиеся внутри масштабных социальных конфликтов, где были использованы достижения науки. Именно они первыми выступают за моральные ограничение науки средствами религиозной этики, начиная с середины XX века. Так впервые конфронтация науки и религии сталкивается с попытками своего ограничения. Религия как более слабый конкурент, использует неудачи науки для восстановления своей силы и своего влияния.
К концу XX века, по сути, оформляется компромисс науки и религии. Религия постепенно отказывается от публичного обвинения науки во многих грехах, в которых она обвиняла ее ранее, берет на вооружение ее достижения, все чаще вступает с наукой в доверительный диалог по многим вопросам. Наука начинает доказывать существование Бога научными средствами, публично признает роль религии не только в гуманитарной, но и в естественной сферах науки. Конфронтация между религией и наукой сходит на нет - так начинается компромиссный этап в их отношениях.
Наступление компромиссного этапа в отношениях науки и религии совпадает с разворачивающимся кризисом в самой науке. Наука постепенно теряет темп преобразований экономической и социальной жизни в тех обществах, которые использовали ее наиболее интенсивно. Наука сама все более превращается в религию - поклонение научной истине в чрезвычайно ритуализованной форме, формирование научных конфессий, борьба с научной ересью и еретиками и т.п. Неспособность науки осознать свой собственный кризис, отказ от революционных преобразований внутри себя порождает уход науки из духовной сферы. В духовной пустоте, не будучи способными, как раньше, осваивать позитивные мотивации познания истины, люди все больше проваливаются в потребительский мир.
Наука начинает терять монополию на производство фундаментальных представлений и знаний, которые составляют основную производительную силу человечества. Как следствие этого в мире начинается увлечение магией и мистикой - по крайней мере, мистико-магическая фентези почти полностью замещает собой научную фантастику. Так у науки и религии появляются общие враги - потребительский мир и мистико-магическое сознание, и общая неспособность - к преобразованиям и воспроизводству духовного пространства.
Наука все чаще обращается сегодня за помощью к религии. Однако религия не является ни той сферой, которая может спасти науку от кризиса и подсказать ей выход из сегодняшнего тупика, ни той сферой, которая снова может служить оппонентом науки. У науки появляется новый оппонент, который может изменить ее веру и вскоре стать ее серьезным конкурентом, - конструктивизм.
Научная вера в объективную реальность Мира и в способность разума к ее познанию постепенно утрачивается. Все больше о себе заявляет конструктивизм как вера во множество реальностей Мира и Внемирности и в способность интеллекта к их постижению. В каком-то смысле это возвращение на новом уровне к вере многих религий, где выход за пределы видимого Мира являлся частью онтологических оснований. Однако этот вопрос относится к онтологическим пределам науки, которые мы будем обсуждать далее.
Наука, разум и интеллект
Итак, от магии наука взяла теоретико-практическое отношение к миру, а от религии наука взяла онтологический подход к миру и последовательную онтологизацию[37] внутри избранного онтологического подхода.
Однако подлинная наука возникает, как способность разума устанавливать единство опыта и мышления в структурированной через целостности вещей реальности, рационально преобразуя вещи-в-себе в объекты, трансцендентальные единства мышления и опыта. Объект - продукт разума и основание его исследовательской деятельности. Опыт, структурированный на объекты, впервые оказывается доступным разуму для исследования, систематизации и использования для усложнения самого опыта, различая теперь природное (естественное) и человеческое (искусственное) содержания.
Наука развивает разум как ведущую способность человека к преобразованию мира посредством истолкования и опытного использования материи, сил и отношений этого мира. Научаясь организовывать и использовать опыт и эмпирическое мышление, наука создает своей особый подход, который выражается в объективности и в методе. Эмоции и эмоциональное мышление интересуют науку с точки зрения достижения объективности и чистоты метода за счет минимизации эмоциональной субъективности, а также как собственно предмет исследования человеческой психики в психологии.
Однако по мере того, как разум осваивал опыт все глубже и глубже, опыт становился все сложнее. Вначале чувственный опыт был дополнен опытом, получаемым при помощи усилителей чувств (например, телескоп усиливает зрение в астрономии). Затем опыт оказался вообще за пределами чувственных аналогий: физика микромира одна из первых сталкивается с принципиально иным концептуальным опытом. Другие науки все так же постепенно начинают сталкиваться с выходом за пределы чувственных аналогий и приобретением особого - концептуального опыта. Наука первоначально все еще пытается следовать представлению об обобщении опыта, хотя, начиная со второй половины ХХ века уже и отличая принципиально две разные ситуации: 1) описание чувственного опыта (верификация); 2) подтверждение концептуальных гипотез специально построенным экспериментом (фальсификация).
Однако наступает момент, когда ситуации верификации и фальсификации начинают пониматься уже в отрыве от чувственных аналогий вообще. Таким образом, не только фальсификация отрывается от чувственных аналогий, но и верификация тоже начинает пониматься как событие эксперимента, когда органы чувств или их усилители вступают во взаимодействие с внешней реальностью и предоставляют возможность для описания результатов этого эксперимента в том или ином концептуальном 'языке'. При этом возникает понимание, что событие эксперимента верификации может быть проведено за пределами органов чувств или их усилителей, то есть с иными начальными условиями и произвольной последующей концептуализацией описания результатов такого эксперимента. Так возникает конструктивное представление о различии верификации и фальсификации безотносительно к чувственным аналогиям как чисто позиционном разграничении - что происходит вначале, а что потом: 1) верификация 'событие-концептуальное описание'; 2) фальсификация 'концептуальное описание-событие', где имманентное описание оказывается лишь особым способом ограниченным концептуальным описанием.
Когда чувственные аналогии изымаются из первоначальных условий обобщения опыта, сам опыт становится исключительно концептуальным, а это означает, что его объективность можно заменить более адекватной и сложной концептуализацией, где не будет ни объектов, ни оппозиций 'опыт - мышление', 'внешняя реальность - сознание'.
Так возникает особый концептуальный опыт, все более неподвластный и непонятный науке, который вместо разума требует для своего постижения интеллекта. Подобно тому, как разум усложнял опыт, развивая рациональное его понимание, противостоя затрудняющим его понимание эмоциям, интеллектуальное мышление противостоит рациональному мышлению, развивая его творческий потенциал за пределами имманентного опыта.
Отношение разума и интеллекта является позиционным. Разум считает интеллект его, разума, особой способностью к творческому мышлению. В то время как интеллект считает разум находящимся в принципиально иной онтологической позиции - истолковательной - по отношению к занимаемой им конструктивной онтологической позиции. Само различение онтологических позиций возникает именно в связи с появлением иного способа онтологического отнесения - не отнесение к чему-то наличному (как у Хайдеггера), а отнесение к чему-то еще неналичному, еще только конструируемому.
Интеллект начинает с безосновательного заявления, что он больше не рассматривает себя как позицию разума или по отношению к разуму. Он не противостоит ни рациональному, ни оппонирующему ему иррациональному, его позиция суть конструирование и онтологическая реконструкция. Приписываемая ему позиция истолкования есть реализм и особое измерение самой реальности. Основание интеллекта - конструктивность, контрафлексия и контрарефлексия, концептуальная организация, многомерность, многопроцессность, то есть виртуальное мышление в его наиболее полном и последовательном осуществлении.
Позиция интеллекта не есть позиция наблюдателя, как это можно говорить о разуме в науке. Позиция интеллекта есть позиция конструктора Вселенной, осуществление принципа позитивной защиты сложности в его расширительном толковании как принципа негэнтропии вообще. Мы строим Вселенную из собственного усмотрения в буквальном смысле. Такого объекта как Вселенная не существует. Вселенная как глобальный объект теряет объектность, поскольку требует характеристик поля актуальности и степени трансструктурности, которые могут быть выбраны (усмотрены) только произвольно - как структурный континуум.
Интеллект - не разум. Разум истолковывает. Интеллект конструирует. Разум и интеллект различаются не просто типами процессов или продуктами своей деятельности, а онтологическими позициями отношения к миру. Разум истолковывает мир, интеллект конструирует мир.
Разум очень часто выдает себя за интеллект, таковым не являясь. Ведь не всякий человек обладает интеллектом по роду своей жизненной деятельности. То есть не всякая разумная деятельность является интеллектуальной. Интеллект суть способность мыслящей субстанции к производству новых представлений, а не только знаний, то есть интеллект суть сложное мышление, способное к адекватному усложнению самое себя понимание, способность к рефлексии и к развитию-усложнению мыслительной деятельности до контрафлексии и контрарефлексии, применение концептуальной апперцепции, а не только имманентной. Интеллект производит идеи вне определенной реальности, порождая эту реальность.
То, что сегодня можно прочитать в разных научных текстах про компьютеры, имеет к искусственному интеллекту очень отдаленное отношение. Большинство красиво называемых 'искусственным интеллектом' компьютерных систем - не более, нежели 'искусственный разум'. Искусственный интеллект же с точки зрения научной рациональности - это способность отказа от поставленной задачи, перепостановка задачи и решение другой задачи.
Искусственный интеллект суть воспроизводство во внешней человеку технологии представлений об интеллекте и превращение ее в конкурирующую с человеком. С точки зрения такого подхода к искусственному интеллекту, человек не является венцом Творения, он всего лишь один из материальных носителей мыследеятельности, промежуточный носитель.
Целью искусственного компьютерного разума, ошибочно называемого искусственным интеллектом, являлось - истолковать человеческий язык, человеческие действия, хорошо притвориться человеком. Целью искусственного компьютерного интеллекта является - конструировать независимо от человека, конструктивно истолковывать и преобразовывать человеческие - язык, мышление, действия, предметный мир человека, его историю, его настоящее и будущее. В мироконструировании искусственный интеллект оказывается онтологически сопоставлен человеку.
Таким образом, наука, являясь безусловно рациональной деятельностью, оказывается заперта в пределах описанного ограничения самого разума уже не в отношении к опыту или эмоциям, но в отношении к интеллекту. Отказ науки от интеллекта в пользу разума - безусловно трагедия самой науки, но эта ее трагическая судьба не является катастрофой. Изначально сопоставленным интеллекту оказывается конструктивизм, и его судьба - быть продолжателем дела науки.
Наука и метод
Наука возникает как особый способ и подход к использованию мышления в процессе онтологизации и структурной организации опыта. Научно-методологический подход Томаса Эдисона, а не сверхъестественные прозрения и инуиция Николы Теслы представляют науку, по мнению самой науки. Ни интуиция, ни сверхъестественные прозрения ученого не обладают ни способностью к онтологизации, ни внутренней структурой, которую можно описать, скопировать и сделать всеобщей. Иначе говоря, интуиция и сверхъественные прозрения интеллигибельны, но не онтологибельны. Онтологибельность и структурируемость подхода как критерии научности, будучи в свое время осознанными как требования универсальности разума, порождают метод.
Г.П.Щедровицкий считал, что не метод происходит из науки как некоторые ее базовые подходы или принципы, а наука появляется из метода. Первоначально в истории человеческой мысли возникает именно метод. И уже внутри метода появляется задача получения знаний и возникает особая область производства знаний с особой онтологией объектно-предметного отношения к миру и особой исследовательской позицией внутри этой онтологии.
Давайте посмотрим цитату из 'Википедии.ру' о методе:
'В структуру современного научного метода, то есть способа построения новых знаний, входят:
Наблюдение фактов и измерение, количественное или качественное описание наблюдений. В таких описаниях с необходимостью используются различные абстракции.
Анализ результатов наблюдения - их систематизация, вычленение значимого и второстепенного.
Обобщение (синтез) и формулирование гипотез, теорий.
Прогноз: формулирование следствий из предложенной гипотезы или принятой теории с помощью дедукции, индукции или других логических методов.
Проверка прогнозируемых следствий с помощью эксперимента (по терминологии Карла Поппера - критического эксперимента)...'
Прежде всего, как вы заметили, выше говорилось исключительно о научном методе, а не о методе вообще. В этом смысле традиционно метод противопоставляют научному методу как лишь одному из многих других.
Наука возникает как выработанные в теории и практике применения метода, то есть в методологии, ограничения: онтологические, эпистемологические и деятельностные (способа деятельности, ее позиций, средств, целей, процедур, продуктов и т.д.). Сам метод не связан жестко ни со знаниями, ни с онтологическими (в довиртуальной онтологии) ограничениями, ни с какой-либо ограниченной деятельностью.
То есть, чтобы понимать науку, нужно говорить не о самоинтерпретируемом в науке научном же методе, а о методе и методологии вообще - в онтологическом смысле, или как это можно сделать в системомыследеятельностной методологии (СМДМ)[38] - в метаонтологическом смысле[39]. А это означает, что наука оказывается лишь конкретно-исторической формой накладываемых ограничений на методы. Причем эти ограничения методов, из которых возникает наука, что чрезвычайно существенно, производятся не из самого методологического подхода, а из онтологии - из предельных представлений, из фундаментальных допущений. Так метод повелевает наукой, а онтология повелевает методом. Однако понимание того, что онтология стоит над методом связано лишь с различением истолковательной и конструктивной онтологических позиций, сделанным в Теории Виртуальности (ТВ). Не всякая онтология повелевает методом.
СМДМ рассматривает метод как способ деятельностного выражения онтологизации внутри системной метаонтологии. Метод суть связка мыследеятельности и деятельности, на которой реализована методологическая метаонтология. Онтология в СМДМ не выходит за пределы метода, разве что в гипотетическом понятии 'безопорное мышление'. Таким образом, метод может быть понят исключительно внутри истолковательной онтологической позиции, даже если деятельность в СМДМ рассматривать в ее расширительном толковании, как процессуальную и не связанную ни с каким материальными носителями, средствами или целями.
Метод суть истолкование деятельности, которая затем может быть воспроизведена через истолкование уже наличного метода в повторной деятельности. Таким образом, в переходе деятельность-метод-деятельность мы имеем двойное последовательное истолкование (деятельности в методе и метода в повторной деятельности) и двойное последовательное истолковательное конструирование (метода согласно деятельности и повторной деятельности согласно методу).
Метод суть онтологизация, допустимая к структурированию, воспроизводству, повторению, копированию. Неструктурируемое и невоспроизводимое не является методологизируемым. Неонтологизированное суть недостаточно фундаментально понятое, чтобы быть методом. В тот момент, когда мы ввели в ТВ сильное различение онтологии с точки зрения онтологической позиции - 'метод' оказался понятием недостаточно сложным.
Истолкование допустимо к представлению в методологизации. Однако конструирование это именно то, что метода не имеет ни с точки зрения первоначального создания наобум, ни с точки зрения последующего конструирования, которое не является воспроизводством, повторением, копированием. Ни один акт конструирования не является повторяемым или копируемым, поскольку не производится из позиции истолкования чего-либо ему предшествующего. Воспроизводство, повторение, копирование допустимо же лишь из позиции истолкования.
Конструирование изначально производится как разрозненные акты проб и ошибок, включая онтологические переходы между разными онтологическими позициями: конструирование, истолкование сконструированного, реконструкция, истолкование реконструкции и т.д. Более того, каждый шаг конструирования не является последовательным, поскольку последовательность шагов в конструировании может быть изменена. Отсюда в конструировании возникает представление о технологических процессах, как, например, рассмотренные выше технологические процессы апперцепций. В алгоритмизации поэтому принято различать последовательность и упорядоченность, где порядок суть лишь шаги, последовательность которых может быть изменена, разветвлена, каждый шаг может быть приостановлен для выполнения иного шага и вновь продолжен.
Так мышление, сопровождающее технологию, тоже начинает нас интересовать не с точки зрения метода, но его технологии. Поэтому контрарефлексивная нормировка[40] - технология мышления. Сложные технологии требуют сложного мышления. Высокотехнологичные процессы требуют высокотехнологичного мышления.
В работе 'Об онтологии' мы описывали подходы к онтологизации и реонтологизации, которые называли онтоаксиологемы. Можно ли сказать, что онтоаксиологизация имеет некоторый метод? Ни в коем случае. Онтоаксиологемы это суть некоторые общие ценности, общие принципы, которыми нельзя воспользоваться как набором шагов по достижению, например, очередной реонтологизации.
Требование к фундаментальной реонтологизации, например, что новая фундаментальная онтология должна быть более фундаментальной, то есть более простой и универсальной, не является методологическим. Это требование не является даже онтологическим, оно является онтоаксиологическим. Каждая новая фундаментальная реонтологизация это то, что принципиально не может иметь метода. А значит, метод является исключительно порождением истолковательной онтологической позиции. Метод является основой науки. Но метод в принципе не может быть применим за пределами истолковательной позиции вообще, и за пределами науки может быть применен гипотетически или в онтологической позиции, создающей иные ограничения, и сразу же оказывающейся внутри этих новых ограничений.
Более того, даже в науке существуют проблемы, имеющие неметодологизируемый характер. Например, до сих пор, нахождение простых чисел в математике является неметодологизируемой задачей. В науке такая проблема известна как проблема равенства класса задач, подлежащих решению за полиномиальное время (P)[41], и класса задач, не подлежащих решению за полиномиальное время (NP)[42]. Проблема записывается так P=?NP. В Теории Виртуальности эта проблема проинтерпретирована как проблема невозможности установления равенства 'классов', созданных из разных онтологических позиций.
Проблема P=?NP связана с вопросом о наличии неметодологизируемых задач, то есть нерешаемых средствами истолкования, в том числе рефлексивного, проблем. Сам факт наличия неметодологизируемых задач подрывает универсальность методологии. В этом смысле ТВ является онтологически неметодологизируемой теорией. Конструирование метода не имеет. Конструирование, задача типа NP, существует как подход 'проб и ошибок' с последующим конструктивным истолкованием, которое является задачей типа P, сконструированной 'наобум' 'АВ'-модели.
Для одного и другого типа задач существуют пока слабо теоретически различаемые, но онтологически разные математики-логики-информатики - традиционные и конструктивные. При этом ни традиционная, описывающая тип задач P, ни конструктивная, описывающая тип задач NP, теории не могут адекватно-сопоставимо рассматривать в один и тот же момент P и NP. То есть формулировка проблемы между двумя онтологиями не может быть выражена в какой-либо одной онтологии. Более подробно - смотрите работу 'Теория Виртуальности'.
Методология весьма успешно, и не раз, производила предложение выходов из научных кризисов. Однако перед нами возникает вопрос - может ли метод или методология вывести нас за пределы науки? Может ли методология вывести нас в другие, сопоставимые науке, сферы интеллектуальной деятельности? Может ли методология предложить иные формы интеллектуального лидерства по отношению к науке, кроме самой себя?
И вот на этот вопрос мы вынуждены дать отрицательный ответ. Этот отрицательный ответ не касается ни конкретных форм существования методологии, ни ее носителей. Методология может пережить любое преобразование и впитать любые идеи, однако она не может преодолеть свою онтологическую истолковательную позицию, не изменяя своей сути, не изменяя своего названия. Методология может осуществить любую трансформацию науки. Но методология не способна противопоставить ничего самой себе, не изменяя суть самой себя и саму себя как номинированную и опознаваемую в социальной действительности.
Так конструктивизм оказывается за пределами не только науки, но и методологии. Предлагая в ТВ 'структурное видение', семиозис, контрафлексивное и контрарефлексивное мышление, реконструкции существующих позиционных знаний, онтологику, различение структурного и лингвистического нормирований, конструктивизм отмежевывается не только от науки, но и от методологии.
Наука, техника, технология и инженерия
Наука суть конкретно-историческая форма социо-культурного удерживания позиций обследования и исследования по отношению к Миру в рамках очень ограниченной концепции объектно-предметного подхода.
Техника суть искусственно созданные, не существующие в природе, механизмы, приспособления и устройства.
Технология суть процессная совокупность и последовательность (порядок) операций достижения поставленной цели при помощи техники.
Традиционно считается, что техника и наука связаны, что развитие науки и техники происходит синхронно. Однако стремительное развитие вычислительной техники впервые вынуждает нас говорить об асинхронном развитии науки и техники. И это заставляет нас пересмотреть наше отношение к неразрывной связи науки с техникой.
Техника суть сложный объект, созданный как на известных науке принципах, так и на неизвестных. Чем более сложным является объект, тем больше неизвестных науке принципов там можно обнаружить. Накоплены огромные базы данных на этот счет, особенно в компьютерном программировании. Однако они пока так и не стали предметом особого разговора внутри науки. Эти проблемы больше интересуют технарей.
С самого возникновения науки между изобретателями-технарями происходит интересный спор. Изобретатели создают нечто, что работает иногда на непонятных принципах. Изобретатели говорят: 'смотрите, работает'. А ученые говорят: 'поскольку это не научно, работать не должно'. И так далее.
Почему это происходит? Поскольку техника имеет практическое применение, то мотив ее создания находится за пределами научных исследований, а значит, ее создание не всегда контролируется наукой. То есть при создании техники главное, чтобы она работала, а уж какие принципы там используются - научные или ненаучные - изобретателям не всегда интересно.
Основные показатели техники - производительность, надежность, экономичность, долговечность. Среди основных показателей нет и не может быть критерия - основанность на исключительно научных принципах. В этой связи научность техники является весьма относительным требованием, предъявляемым как бы извне самой техники. Это не означает, что техника должна быть ненаучной. Это означает принципиально другое - развитие техники может быть не связано с наукой, и техника в случае своего изобретения на неизвестных науке принципах может и должна предъявлять науке вызовы для своего последующего научного объяснения.
Различие техники и науки - в различии онтологических позиций: конструктивная онтологическая позиция у техники и истолковательная онтологическая позиция у науки. Конструктивные позиции в технике и в конструктивной теоретической деятельности существенно различаются по их осуществлению. Если мы что-то изобрели, и оно работает, то мы всегда сможем хоть как-то объяснить, почему оно работает. Но если мы построили теорию чего-либо объясняющую, то не факт, что эта теория будет работать, для ее проверки нужен эксперимент. В этом смысле техника имеет чисто конструктивное преимущество перед конструктивной же теорией.
Науку преимущественно развивает государство, технику и технологию преимущественно развивают бизнес-корпорации. Техника и технология всегда развивалась не менее интенсивно, нежели наука. В последнее время наметился принципиально иной подход - чисто конструктивистский - к развитию техники и технологии, которая явно опережает развитие науки. Некая техника или технология создается на основе не только науки, но и непосредственно не объясняемых или объясняемых постфактум подходов и принципов. Если такая техника и технология эксплуатируется успешно, то подходы и принципы задним числом как-то наукой объясняются. Однако следующий технико-технологический шаг развития не связан с такими объяснениями и является снова принципом или подходом наобум, который снова в случае своей успешности задним числом объясняется наукой.
Несмотря на связанность и похожесть - техника и технология онтологически различные явления. Если техника может быть понята и объяснена наукой внутри объектной нормативной онтологии, то технология должна быть объяснена внутри процессной нормативной онтологии. В ТВ, как мы уже показывали, апперцепция объекта выражена как технологический процесс. И именно на технологическом процессе в семиозисе ТВ развернута объектная нормативная онтология. То есть, чтобы даже иметь адекватное представление об объекте, нам пришлось использовать онтологию процесса. При этом онтологизация процесса в ТВ только частично является объектной, а концептуальные позиционные процессы являются чистыми необъектными процессами.
В отличие от техники, которая пока суть исключительно имманентна, технологии должны быть описаны как имманентные (технологии-наобум, изобретательство) и концептуальные технологии (например, нанотехнологии). Конечно, нужны и те, и другие. Однако изобретенные или концептуально предположенные технологии нуждаются в их обязательной онтологизации перед их широким социальным применением. Если же изобретенная технология выходит за пределы эпохальной онтологии, то это означает необходимость реонтологизации, то есть создания новой онтологии для таких технологий. Так мы начинаем различать актуальные технологии, которые естественное содержание заменяют искусственным, и виртуальные технологии, которые естественное и искусственное содержание как очевидное заменяют инаковым.
Онтологизация суть не просто философское требование онтологического осмысления технологии перед лицом праздного любопытства философов. Онтологизация не является избыточным требованием человеческой цивилизации перед лицом возможного вступления в контакт с пришельцами человеческой цивилизации. Онтологизация является требованием перед лицом фундаментально-развитых технологий, в своей практике уже выходящих за пределы антропоцентричных представлений, - например, компьютерная технология виртуальной реальности, сеть Интернет как социальная технология или технологии квантовой физики. В тот момент, когда сама технология выходит за пределы антропоцентричных представлений, онтологизация становится единственным способом понять саму технологию и овладеть ее сутью, чтобы она бесконтрольно не овладела нами.
Так понятая технология позволяет увидеть и фундаментальные уязвимости технологии и сопровождающего ее мышления: 1) онтологическая уязвимость, то есть отсутствие онтологизации технологии, которая овладевает нами без понимания ее сути, без прогнозирования ее путей развития, становящегося для нас стихийным; 2) неадекватное выделение структур реальностей (или позиций в мышлении), которые связывает технология (неадекватная предметность технологии или дирекциональности мышления); 3) неадекватное структурное нормирование каждой из этих реальностей (или содержательности позиций в мышлении), то есть неадекватное нормирование связности и размерности (неадекватное объектно-атрибутивное содержание технологии или внутренней связности-размерности позиций мышления); 4) неадекватное установление пошагового отношения разных реальностей (или позиций мышления) с точки зрения нормированного их взаимодействия (неадекватный алгоритм технологии или сопровождающего ее мышления).
Так понятая технология, которая пока не выступает в качестве отдельной от науки и от техники сферы человеческой деятельности, должна быть осмыслена внутри процессной нормативной онтологии с учетом вышеизложенных фундаментальных уязвимостей.
В этом смысле мы должны принципиально пересмотреть понимание инженерии. Традиционно считается, что инженерия это область человеческой деятельности, где наука и техника применяются для решения конкретных проблем и задач человечества. Однако здесь и возникает ощущение попытки науки выдать инженерию за исключительно область своего собственного применения, что лишь частично соответствует действительности.
Инженерию следует понимать иначе - это область решения конкретных проблем в той или иной реальности (реальностях) деятельности человека или искусственного интеллекта, которая лишь частично является научной. Эта частичная научность означает не только то, что какое-то найденное решение проблемы, доказавшее эффективность своего применения, может иметь научное объяснение постфактум, да и то приблизительно, но оно также может не иметь научного объяснения не только сейчас, но и в будущем.
Существуют инженерные решения, которые вообще не относятся к онтологии науки - особенно это касается решений проблем, связанных с сопровождением или управлением процессами, с которыми наука принципиально работать не умеет. И, конечно же, инженерные решения на стыке принципиально разных реальностных сред могут быть исключительно конструктивными и принципиально не могут быть не то что объяснены, но даже и восприняты наукой.
Таким образом, инженерия лишь отчасти являясь научной, в своей онтологии оказывается исключительно конструктивной творческой деятельностью, имеющей изначально разные нормативные онтологии - объектную, процессную, структурно-континуумную. Можно даже утверждать, что ненаучные сегодня нормативные онтологии - процессная и структурно-континуумная - вошли в инженерию давно, а наука их так и не приняла.
Наука как институт
Мы рассматриваем науку как институт, отличающий себя от государства и бизнес-корпораций, хотя наука также существует и как сообщество ученых, цех или корпорация. Если наука как институт связана с выполнением определенных социальных функций по отношению к производству, классификации, распространению и замене знаний относительно целей государств или бизнес-корпораций, то наука как корпорация связана с выполнением социальных функций применительно к профессиональному сообществу ученых и отношениям, которые возникают между его членами, а также между ними и другими корпорациями в вышеописанных процессах относительно знаний. Здесь мы остановимся на институциональных особенностях науки.
Наука как институт означает три взаимосвязанных аспекта:
1. Целеполагание и управление.
2. Структурирование (тансономия наук) и организация.
3. Финансирование.
Самой серьезной проблемой для науки всегда было целеполагание: как и куда развивать науку? В ХХ веке было три случая мирового научного лидерства - Германия 30-40-е годы, СССР - 60-70-е годы, США - 80-90-е годы. Все эти случаи мирового научного лидерства были связаны с сильными целями мирового уровня, которые ставили соответствующие государства как цивилизации. Возникновение научного мирового лидерства в ХХ веке было обоюдным корпоративным процессом: ученые предлагали новые мощные теоретические представления, а государства ставили их на службу своим цивилизационным целям; и наоборот, государства объявляли сильные цели, и ученые под эти сильные цели предлагали не менее мощные теоретические концепты для реализации на практике.
Как бы мы ни относились к свободе творчества и как бы ни критиковали государство - непреложным фактом ХХ столетия является тот, что лидирующее развитие науки является производным от сильных целей государства и в значительной степени принудительным для ученых, даже если принуждение, как в случае США, имеет характер мотивации материальной выгоды ученых. Если ученые в своей научной деятельности не имеют поставленной вне науки цели, их интерес может быть как угодно оторванным от действительности, мелким и ограниченным рамками любознательности.
Когда сильные цели государством не ставятся, новые мощные научные представления не вырабатываются и наука на одних лишь мотивах 'любознательности' и 'служения истине' интенсивно развиваться не может. Таким образом, наука является только относительно свободной в производстве теоретических представлений, которые однако содержательно зависимы от целей государства. Кроме того, сами мотивации ученых создавать те или иные мощные концепты тоже зависимы: сильные цели сильнее мотивируют ученых. Конечно же, отдельные ученые и отдельные научные открытия могут происходить и в государствах-странах со слабыми целями, но это всегда будут исключения, которые не порождают ни научную среду, ни процессы институционального развития науки.
Казалось бы, в связи с гигантским ростом бизнес-корпораций, некоторые из которых сильнее, чем многие государства, у науки появился шанс на развитие внутри принципиально других источников целеполагания и финансирования. Однако бизнес-корпорации заинтересованы, прежде всего, в товарно-продуктном развитии науки, то есть в таком развитии, которое создает рыночные товары. Рыночные товары это, прежде всего техника, технологии и ноу-хау. Все, что не имеет товарно-продуктного выражения, бизнесу не интересно. Наука на службе у бизнеса оказывается прикладной и далекой от фундаментального развития, весьма сильно искривленной в сторону технизации, технологизации и товарно-продуктного выражения.
Таким образом, к эффективному для науки целеполаганию, достигающему онтологических глубин, оказываются способны только государства, имеющие фундаментальные цивилизационные притязания. Ни бизнес-корпорации, ни государства со слабыми целями, ни какие иные негосударственные и небизнесовые образования - религиозные или гражданские - не способны к достаточно сильному целеполаганию и соответственно достаточно мощному финансированию науки.
Отсюда мы делаем вывод - наука не способна к собственному масштабному и ресурсообеспеченному целеполаганию. Не только развитие, но и само существование науки зависимо от целеполагания государств, бизнес-корпораций, религиозных или гражданских структур. Самые сильные целеполагания - у государств внутри цивилизационных стратегий. Сегодня в мире есть не только государства, которые никогда не имели и не имеют науки, но даже государства, которые по тем или иным причинам отказались от финансирования науки, где наука умирает или уже умерла. Если процесс продолжится, то мы будем иметь лишь несколько государств в мире, которые так или иначе очень вяло финансируют науку[43].
Прежде всего, сегодня потеряла привлекательность фундаментальная наука - как с точки зрения целеполагания государств, так и с точки зрения мотивации отдельных ученых, учитывая то, что бизнес никогда не был заинтересован в финансировании этой части науки. Сегодня в науке изучается не то, что обещает прорыв знаний, а то, что модно и что можно использовать для приобретения известности, власти и денег. Наука стала умным приложением к власти, деньгам и популярности.
Если раньше мы могли говорить о бескорыстном ученом, которого интересуют прежде всего знания, то нынешнее общество потребления, воспроизводящее доминирование потребительских мотивов над всеми другими мотивами внутри иерархии так называемой 'пирамиды Маслоу', не оставляет никаких шансов даже появиться такому бескорыстному ученому, не говоря уже о том, что он может выжить в таком потребительском обществе, занимаясь наукой.
С этими процессами связана организация науки. Управление своей собственной организацией со стороны науки возможно тогда, когда наука производит новые теоретические представления, либо соответствующие сильным целям государств, либо обгоняющие слабые цели государств, корпораций и иных социальных образований, стимулируя их тем самым к постановке сильных целей, если такая задача поставлена самим слабым государством. Сегодняшние теоретические представления науки столь же маломощные, как и цели государств или корпораций, ее финансирующих.
При этом происходит мало заметный процесс детеоретизации науки: превалирование научных прикладных и технологизированных исследований над теоретической деятельностью. Внутри этого процесса на службе у слабых государств и озабоченных прибылью корпораций наука перестала быть способной управлять организацией знаниевой деятельности.
Сегодня уже не знания диктуют, как организовывать их получение и развитие, а наоборот, государства и бизнес-корпорации диктуют, какие именно знания нужны, и как должно быть организовано их производство. Иначе говоря, внеинституциональное организационное развитие науки за пределами представлений чиновников и бизнесменов невозможно.
Другие кандидаты на роль организатора науки тоже не смогли себя проявить. Довольно долго у философов была иллюзия - философия, дескать, это основа науки, но не наука собственно; философия находится как бы над схваткой государства, бизнеса и чистой науки. Однако философия не смогла отстоять свою собственную институционализацию. Точно так же свою собственную институционализацию не захотела производить методология. Здесь мы имеем в виду системомыследеятельностную методологию[44], которая ближе всего приблизилась к институционализации, но так и не смогла стать ни в позицию сильного целеполагания по отношению к государству, ни в оргдеятельностную позицию по отношению к науке.
Собственно поэтому претензии философии или методологии быть над схваткой являются чисто умозрительными. Философы или методологи могут мыслить себя вне науки сколько угодно, но это пока они не сталкиваются с институциональной действительностью. Философия или методология не могут являться отдельными от науки институтами, а потому даже если они могут себе позволить некоторые чисто мыслительное превосходство над наукой, то никакую внешнюю институционально-организационную позицию по отношению к науке они занять не в состоянии.
В настоящее время наука переживает кризис, связанный с переходом к экстенсивной детализации знаний, с доминированием технологических инноваций для бизнеса и государства. Этот кризис науки имеет скрытую форму, о нем говорят только затем, чтобы его отрицать или не видеть в нем особой трагедии. А ведь детализация научных исследований, развитие прикладных исследований и технологизация науки вовсе не являются полноценным развитием науки. В этом смысле развитие науки потеряло фундаментальность: диктат государства и бизнес-корпораций это вынужденная форма замещения собственной невозможности науки к фундаментальному развитию на возможность развития того, что требуется. А требуется всегда понятное чиновникам и интересное для бизнеса.
Очень важно понять причину кризиса науки - не только государства и корпорации начали диктовать свои слабые цели, но и наука перестала предлагать достаточно мощные теоретические представления, чтобы они могли заинтересовать государства и корпорации. Здесь мы имеем по сути два взаимосвязанных кризиса: 1) отсутствие достаточно сильных целей внутри новых цивилизационных стратегий; 2) отсутствие новых достаточно мощных теоретических представлений в самой науке. Когда мощные теоретические представления не производит наука, то диктовать свои зачастую более слабые цели и сопутствующие им представления начинают государства и корпорации. То есть кризис науки не просто институциональный - мы имеем дело с онтологическим кризисом развития науки и человеческой цивилизации вообще.
Наука вступила в полосу институционального кризиса, который напрямую связан с кризисом отсутствия новых мощных цивилизационных стратегий. И причина этого - именно в ограниченной картине Мира, причем ограниченной является не какая-то картина Мира, а само представление о 'картине Мира'. Дальнейшее интеллектуальное развитие связано с выходом за пределы все и всяческих картин Мира - в новые 'конструкции Мира и Внемирности'. Прорывы в теоретических представлениях возможны за пределами науки - в конструктивизме, и только они могут дать толчок к развитию, в том числе и науки. Появление новых цивилизационных стратегий связано с появлением принципиально нового онтологического направления интеллектуальной работы, то есть конструктивизм требует новых цивилизационных стратегий на своей онтологической основе.
Наука как цех или корпорация ученых
Наука как цех, корпорация или сообщество ученых означает три взаимосвязанных аспекта:
1. Идентификация, самоопределение и признание.
2. Корпоративная этика.
3. Конкуренция с другими корпорациями в условиях рынка.
Самоопределение в науке происходит в той или иной сфере и рационально-деятельностной позиции как 'Я - исследователь', 'Я - систематизатор', 'Я - популяризатор' или 'Я - теоретик'. То есть самоопределение связано с рационально-интеллектуальной позицией, выраженной в типе деятельности, имеющей онтологическую природу.
Самоидентификация в науке происходит через содержательное отнесение к той или иной области знаний, имеющей корпоративное выражение, например, 'физика это то, чем занимаются физики'. Самоидентификация может также быть произведена в такой теме, в таком предмете или даже в таком объекте или вне объектов, в такой теории или концепции, которые не признаются корпорацией ученых. Тогда это будет некорпоративная идентификация, что равносильно квазинаучной идентификации.
Самоопределение и самоидентификацию следует отличать от корпоративного определения и корпоративной идентификации. То есть мало самоопределиться в науке как 'Я теоретик', необходимо еще корпоративное определение 'Он теоретик'. Точно также мало самоидентифицироваться с какой-либо областью знаний, необходимо, чтобы ученого идентифицировали в связи с этой областью знаний его коллеги. Определение и идентификация в коллективе ученых происходит по принципу большинства социальных групп 'свой - чужой' с заключением социального контракта через целый ряд традиционных ритуалов науки. Самоопределение и самоидентификация, с одной стороны (со стороны ученого), и определение и идентификация, с другой стороны (со стороны корпорации ученых) являются связанными.
Таким образом, самоопределение в науке может не соответствовать определению, самоидентификация - идентификации. Самоопределение и самоидентификация познающего индивида в науке это лишь пассивная заявка на доступ в корпорацию ученых. Однако сам доступ в корпорацию связан не столько с самоопределением и самоидентификацией познающего индивида, сколько с внешним для него корпоративным определением и идентификацией, а также наличием желания ученого быть признанным корпорацией ученых.
Признание в науке происходит через научную степень как, прежде всего, корпоративное, а затем и институционализированное признание. Научная степень есть не столько институциональное, сколько именно корпоративное внешнее определение. Соблюдение знаниевых правил и процедур, а очень часто и научная ценность работы, при получении ученой степени являются формальными. А вот выполнение корпоративных ритуалов на самом деле более важно с точки зрения корпоративной идентификации 'свой - чужой'. Способ признания в научном сообществе - написание и защита диссертации, то есть квалификационной научной работы, которая должна содержать сообщение о некоторых новых знаниях, после которой присуждают ученую степень или квалификацию магистра.
Диссертация в настоящее время является сильно устаревшим способом представления и установления научной ценности новых знаний. Особенно в связи с появлением Интернет как среды независимого и открытого представления и оценки знаний и в связи с общемировой тенденцией сужения перечня тем, которые имеют характер военной или государственной тайны. Однако пока новый способ не найден, диссертация остается основным способом научного признания.
Несмотря на, безусловно, положительную роль, которую сыграла диссертация в деле развития науки, современное состояние такого способа представления и защиты научных знаний является упадочническим. Как только научное знание оказалось связанным с деньгами и властью, так сразу же диссертация оказалась товаром на рынке продаж. Мало того, даже когда диссертация не куплена, а написана автором самостоятельно, она чаще всего представляет собой в основном компиляцию и повторение многих уже известных знаний, и в лучшем случае - совсем немного новизны.
Давно существует такое понятие как диссертабельность, то есть потенциал диссертации быть защищенной. Еще на этапе тематизации через представление о диссертабельности осуществляется ограничение исследовательского поиска ученого. В связи с этим радикальный научный поиск зачастую идет вне диссертационной работы - через книги и публикации ученого, к диссертациям не относящиеся.
Чем меньше новизны в диссертации, чем осторожнее высказываются ее основные идеи, тем больше вероятность ее успешной защиты. Чем больше ссылок на тех, от кого зависит защита диссертации, чем больше сообщений о подобных исследованиях, тем более внушительной выглядит диссертация, и тем выше считается ее 'научность'. Наступает момент, когда по каждой теме количество ссылок и упоминаний о подобных исследованиях может быть больше любого допустимого объема диссертации.
В принятом описании структуры диссертации - актуальность, цели и задачи исследования; новизна и достоверность предложенных методов и решений; практическая и научно-теоретическая значимость; положения, выносимые на защиту; апробация работы и личный вклад соискателя; объём и структура диссертации - существуют явные противоречия, решение которых оказывается не в пользу эффективного научного поиска. Выбор между актуальностью и новизной зачастую осуществляется в пользу актуальности. Выбор между практическим и чисто теоретическим значением зачастую осуществляется в пользу практического. Апробация работы сводится к публикациям статей по диссертационной теме, объем которых в мире таков, что не позволяет быть в курсе всего, что происходит в очень специальной области некоторой науки, не говоря уже о некоторой науке в целом или о нескольких науках.
Средства установления ценности диссертации - наличие публикации, наличие оппонентов, отзыв ведущей организации, признание ученого сообщества (защита) - не позволяют эффективно устанавливать научную ценность: во-первых, из-за постепенного снижения интенсивности научного теоретического поиска, которое имеет общемировой характер, во-вторых, из-за корпоративной солидарности ученых перед неучеными, в-третьих, из-за круговой поруки внутри цеха ученых одной науки, в-четвертых, из-за появления теневого рынка обмена научного звания на деньги, а также иные товары и услуги.
Корпоративная шизофрения доводит ситуацию диссертационной защиты до полной парадоксальности - ученый должен защитить буквально ложное содержание, чтобы иметь возможность работать с истинным. Таким образом, двойные этические стандарты в науке кроются не в злокозненности каких-то отдельных ученых - они сокрыты в самом способе функционирования производства знаний.
Ученые превратились в самых обычных наемных рабочих умственного труда. Они больше не являются носителями специфической этики поиска знаний и беззаветного служения истине, каковыми они являлись в начале развития науки. Особый корпоративный дух творческого соперничества и преодоления тягот и лишений жизни тоже утерян. Мировоззрение ученых не является более универсальным - за пределами своей науки они чаще всего простые обыватели. Престиж профессии ученых утерян, и в постсоветских странах они имеют еще и явные признаки необеспеченности или даже бедности.
Актуальность научного поиска превращена в конъюнктуру, управляемую мотивом личной выгоды. Защита диссертации напрямую связана с конформизмом, отсекающим все принципиально новое. Круговая порука в отношениях между учеными стала этикой отношений с другими корпорациями.
Конкуренция науки с другими корпорациями - религии, бизнеса и государства - потерпела полный крах. Начинавшая свое дело в противостоянии с религией, наука сегодня с удовольствием устанавливает вероятность существования Бога. Начинавшая с отрицания материальной выгоды перед лицом служения истине, наука сегодня занята зарабатыванием денег на службе у корпораций. Начинавшая с попыток дистанцироваться от политической власти в процессе формирования концептуальной власти, наука сегодня оказывается на непосредственной службе у политиков.
Все вышеперечисленное - признаки корпоративного этического и духовного кризиса, ведущего к потере интеллектуального лидерства науки. Формальное интеллектуальное лидерство наука имеет только по инерции, однако она быстро утрачивает и то, что осталось. Сегодня пространство дальнейшего развития знаний полностью оказалось за пределами не просто тех или иных критериев научности, но за пределами самой онтологии науки.
В попытке изменить ситуацию в процессе перехода от монополии науки к конкуренции с конструктивизмом, нам нужны будут принципиально новые самоопределения, новые идентификации, новая этика интеллектуальной деятельности, новые принципы конкуренции.
Ограничения науки
Рассмотрев пределы науки как ее отличение от ненауки, мы теперь сосредоточимся на рассмотрении онтологических пределов науки. Традиционно к онтологии науки относится лишь то, что позволяет производить знание. Однако ограничения науки весьма редко относят к ее онтологии.
Мы сформулируем лишь пять ограничений, которые, на наш взгляд, имеют онтологический характер.
1. Онтологическая неадекватность или неонтологибельность науки. Кризис науки связан с размыванием ее онтологии и неспособностью справиться с этой ситуацией. Наука сама не в состоянии увидеть свою ограниченность и предложить иные онтологические подходы.
2. Навязчивая и ограниченная объективность науки. Наука может быть объективной во всем, кроме отношения к самой себе. Дело не в том, что ученым свойственно преувеличивать значение собственной науки и науки вообще - это скорее психологические аспекты избирательной объективности. В отношении границ науки объективность не является таким же критерием, каковым она является внутри любой отдельной науки. Раз мы говорим о границах некоторой области знаний, то мы говорим о том или ином объекте, а сравнение объектов - вне компетенции той или иной науки.
Более того, когда мы говорим о науке вообще, то объективность в принципе не является адекватным онтологическим подходом. Чтобы быть адекватной, объективность должна быть оценена извне самой объективности. Ни процесс, ни структурный континуум, будучи даже осмыслены в философии как альтернативные онтологизации, так и не приняты наукой в качестве научных нормативных онтологий. Иначе говоря, несмотря на то, что появились иные онтологизации, наука продолжает 'копаться' в объектах и предметах.
3. Ограничение рациональной методологической научно-исследовательской позиции. Позиция науки исключительно рациональная истолковательно-исследовательская, а не в том числе интеллектуальная конструктивно-исследовательская. Наука находится исключительно в позициях обследования и исследования истолковываемого объекта, при этом формирование онтологической, методологической и теоретической позиций, оказывая существенное влияние на науку, находятся за пределами самой науки.
Наука в принципе не в состоянии занимать онтологическую позицию, поскольку ее онтология определялась не в ней самой, а в философии. Наука всегда держала дистанцию от философии, и даже кризис не вынудил ее изменить своей традиции. Наука сопротивляется онтологическому разговору о себе, то есть вообще проявляет неадекватность даже по отношению к имеющейся онтологической критике, поскольку вынуждена отстаивать имеющиеся онтологические основания - объектность Мира в пространственно-временной реальности.
Методологическая позиция в науке низведена до исключительно позиции научного метода исследования, и даже встречающиеся попытки рассмотреть иные методы и соответствующие им позиции - миф, веру, интуицию, экстрасенсорное восприятие, конструктивно-реальностный подход и т.д. - являются попытками использования источников недостоверных научных данных, но никак не конкурентными для науки способами методологизации.
Поскольку до сих пор теоретизация являлась деятельностью, сопровождающей научное исследование, ее не отделяли от собственно науки. В последнее время теоретическая позиция жестко отделилась от обследовательско-исследовательской позиции. Эти разные позиции и соответствующие им типы деятельности не просто принадлежат разным профессиональным сообществам, но оказались даже внутри страновой специализации: существуют страны, где занимаются теоретизацией и исследованием, и существуют страны, где занимаются только научным исследованием или даже просто обследованием по предписываемым извне методикам. И именно в таких странах наука влачит жалкое существование.
4. Ограничение институциональное. Наука познает лишь ту часть реальности, познание которой профинансировано, организовано, управляемо. Та часть реальности, познание которой не профинансировано, не организовано, не управляемо, является реальностью познавательного досуга ученого.
5. Ограничение цеховое или корпоративное. Наука познает лишь ту часть реальности, которая признается ученым сообществом как имеющая отношение к науке. Та часть реальности, познание которой не признается ученым сообществом как имеющее отношение к науке, считается реальностью самодеятельности ученого.
Конвенционализм - это основанный на соглашении ученого сообщества, часто ретроспективный, отбор наиболее удобных теоретически и самых успешных практически концепций и теорий, то есть способов выражения реальности. Конвенционализм принципиально не является онтологическим, то есть, не связан с определением границ реальности, исследуемой наукой. В то же время, цеховое или корпоративное ограничение имеет онтологический характер, то есть относится к самому определению границ реальности и не является конвенциональным.
Обратите внимание, что изложенные здесь ограничения не есть некие досадные недоразумения, которые, в конце концов, преодолеваются. Эти ограничения не есть нечто внешнее для самой науки. Они самые, что ни на есть онтологические ограничения, оказывающие существенное влияние, как на содержание науки, так и на психологическую атмосферу внутри нее.
Первое и второе ограничения порождают в научной среде два типа психопатологической неадекватности, которые поддерживается ученым сообществом в отношении своих членов: психопатологию избегания онтологизаций и психопатологию следования объективности.
Пример психопатологии избегания онтологизаций - 'философия науки'. Философы могли бы вести разговор об основаниях науки, если бы они оказались в особой онтологической позиции, то есть подвергли сомнению все и всяческие подходы не внутри науки, а в отношении самих фундаментов науки. Однако как только философия о науке становится 'философией науки', она теряет способность вести онтологический разговор о науке. Чтобы говорить об основаниях науки, философия должна стать 'философией извне науки'.
Психопатология следования объективности проявляется как навязчивое стремление к объективности ученого даже там, где речь идет о границах объекта его науки, объектов всех наук или самой допустимости объектов. Пример психопатологии следования объективности - рассмотрение элементарной частицы в квантовой механике как актуального объекта, подобно тому, как любых объектов чувственно воспринимаемой реальности. Психопатология избегания онтологизаций в науке проявляется как навязчивое непризнание учеными любых иных онтологий, нежели та, в которой они работают.
Третье ограничение порождает в научной среде манию величия ученых-исследователей на фоне комплекса неполноценности представителей других типов деятельности. Методологи считаются в науке узкими специалистами, призванными упорядочить исследование и систематизировать его результаты; отношение к методологам - настороженное. Теоретики исследователями рассматриваются только с точки зрения обслуживания самого процесса исследования: 'дайте нам теорию для исследования того-то и того-то'. Популяризаторы и преподаватели с точки зрения ученых-исследователей вообще находятся за пределами науки. А уж философы науки - явно бездельники.
Четвертое и пятое ограничения порождают в научной среде два типа шизофрении - институциональную шизофрению и корпоративную шизофрению. Институциональная шизофрения проявляется как двойное сознание каждого ученого по отношению к институционализации собственных исследований: 'одно нужно исследовать, но совершенно другое можно институализировать (найти деньги, создать структуру и управление процессом исследования)'. Корпоративная шизофрения проявляется как двойное сознание каждого ученого по отношению к ученому сообществу: 'одно является знанием, но совершенно другое может быть признано ученым сообществом'. Постоянное удерживание в мышлении двойных стандартов создает шизофреническую ситуацию в каждом научном исследовании.
Ограничения науки проявляются также и в понимании ее целей развития. Онтологема цели науки является вариантной и проблемной.
Традиционная формулировка цели науки - полное описание природы. Однако мы попытаемся сделать расширенное выражение этой онтологемы: цель науки - исчерпывающе или достаточно полное описание или объяснение природы или Мира.
Как мы видим, у нас три способа выражения цели, соединенные через 'или'. Что они значат?
Исчерпывающее - означает абсолютно полное со всей детализацией. Достаточное - означает концептуально полное без детализации, которая в этом случае к науке не относится. Исчерпывающее предполагает существование науки в качестве бесконечно детализирующей Достаточность предполагает конечное существование науки и переход к иной сфере интеллектуальной деятельности.
Описание - суть истолковательное выражение в том или ином достаточно мощном языке (языках) эмпирического содержания. Объяснение - означает так или иначе теоретическое выражение и, как это показано в ТВ, - онтологическое обоснование. Описание исчерпывающее, объяснение достаточное, то есть описание суть бесконечная эмпирическая детализация, а объяснение имеет концептуальный предел самой позиции науки - исследовательской.
Природа суть окружающая человека среда, из которой исключено все искусственное, то есть созданное самим человеком. Мир суть концептуально-онтологическим образом понимаемая естественная и искусственная среда человека, поэтому со сменой концепции-онтологии меняется и представление о Мире. Таким образом, на что направлены усилия науки - на природу или Мир, зависит от представления о различии апперцептивного подхода науки - имманентный или концептуальный, о чем мы будем говорить далее.
Дэвид Дойч в своей книге 'Структура реальности'[45] обращает внимание на то, что объяснение не есть ни редукционизм (разложение на составляющие), ни холизм (постижение частей с позиции сложного целого). В этом смысле Дэвид Дойч, по сути, ставит вопрос о необходимости различия имманентного объяснения (редукционизм) и концептуального объяснения (холизм). В Теории Виртуальности фундаментальный способ объяснения - онтологическое обоснование. Однако наука не занимается онтологическим обоснованием. Наука занимается исключительно имманентным или концептуальным объяснением. И здесь возникает проблема - насколько адекватно объяснение для тех явлений, которые находятся на границе четырехмерной реальности? А ведь к этой границе наука вплотную подобралась.
Наука, онтологически остающаяся в пределах одной реальности, пока принципиально не способна к многореальностной интерпретации Мира и Внемирности. Чтобы быть способной к этому, она должна для начала признать эти новые онтологические основания.
Таким образом, мы получаем следующие варианты выражения онтологемы о цели науки: 1) полное описание природы, 2) достаточно полное объяснение Мира, 3) онтологическое обоснование многореальностного Мира и многореальностной Внемирности.
Первый вариант цели предполагает бесконечно детализирующую науку. Второй вариант цели предполагает конечную науку, ограниченную своей истолковательной позицией исследования. Третий вариант цели предполагает науку как единое целое с конструктивизмом. В зависимости от того, как мы формулируем цель науки, наука является либо конечной, либо бесконечной. Однако, являясь бесконечной в первом варианте цели, она со временем превращается в скучное предприятие, поскольку за пределами ее исследовательской позиции будет происходить намного более интересное. Чтобы оказаться бесконечной в третьем варианте цели, наука должна пережить реонтологизацию.
Выход за пределы науки
Теперь, когда мы описали различные пределы и проблемы существования науки, мы попытаемся посмотреть на науку с точки зрения ее онтологии и попытаемся выйти за ее пределы.
Традиционные онтологизации науки
Чтобы двигаться дальше, нам нужно понять фундаментальные основания науки, то есть произвести ее онтологизацию. Для начала мы рассмотрим некоторые способы онтологизации науки[46].
Для Канта 'под ноуменом мы разумеем вещь, поскольку она не есть объект нашего чувственного наглядного представления[47]'. Такой взгляд логически допустим тогда, когда есть лишь объекты чувственного представления, а объекты нечувственного представления отсутствуют как суть объекты интеллектуальной интуиции, которая по Канту нам несвойственна. Гуссерль и Хайдеггер занимались именно этим - создавали условия интеллектуальной интуиции: первый в мышлении, второй в языке. Тем не менее, достижения Гуссерля и Хайдеггера не стали для философии поводом вернуться к Канту и переосмыслить основания теории апперцепции.
Фихте предлагает наукоучение, построенное на позиционном анализе и рефлексии 'Я' и 'не-Я'. Фихте привносит в науку позиционный анализ и рефлексию, позволяющие различать этапы объективации, исследования объекта, присвоения исследований на субъективном уровне.
Гуссерль в понимание науки вносит понятие об интенциональности, которая есть субъективное движение мысли параллельно объективному ее содержанию. Интенциональность активна и позволяет восполнить отсутствующие компоненты объекта. У Канта предмет дан исключительно в связи с объектом как способ получения объективности и работы с объективностью. У Гуссерля предмет дан независимо от объекта; через предмет можно работать как с объективностью (ноэматически), так и с процессностью (ноэтически). Процессность мышления исследовалась Гуссерлем через понятие времени, которое является сопоставимым процессу мышления, где различные акты мысли позволяют пошагово конституировать те или иные сущности во времени. 'Жизненный мир' человека является основанием допредикативных содержаний, которые лишь затем превращаются в постигаемые в мышлении и языке феномены.
Хайдеггер настаивает на ненаучности своего подхода и впервые вносит в философию представление об антинаучности как положительное содержание. Предметное предстояние, по Хайдеггеру, должно быть преодолено и дано как непредметное полагание в отношении 'язык - очевидность структурно 'ближайшего'', необходим переход от науки как 'теории действительности' к науке как 'теории, устанавливающей действительность', необходим переход к осмыслению аналитически достоверного.
Пуанкаре принципиально меняет подход к науке. Это связано с появлением принципиально новой области знаний - квантовой механики. В квантовой механике все происходит наоборот - мы концептуально предполагаем некоторый объект и лишь затем, путем экспериментального события, его устанавливаем как существующий. Наша концептуализация есть произвол. Выбор той или иной концептуализации имеет конвенциональный характер. Так впервые Пуанкаре не только указывает на изменение онтологии объективации в квантовой механике, но и, по сути, показывает ограниченность объективации во всех имманентных науках, то есть имеющих дело с чувственно наблюдаемыми объектами.
Пуанкаре чаще всего не понимали именно потому, что он говорил о той области знаний, где знания получают не путем имманентной, а путем концептуальной апперцепции (термины ТВ). В квантовой физике мы имеем сегодня такую ситуацию: 1) существует корпускулярно-волновая теория, экспериментально подтверждаемая; 2) существует теория струн (суперструн), строго подтверждаемая расчетами и частично подтвержденная экспериментально. Таким образом, как и предполагал когда-то Пуанкаре, сегодня в квантовой механике существуют две конвенции о микромире - 'мир элементарных частиц' и 'мир суперструн'.
Поппер, рассматривая особенно гуманитарные науки, указывает на недостаточность принципа верификации, выдвинутого Шликом-Витгенштейном, который означает необходимость проверки всякого (имманентного) суждения, чтобы оно было научным. Поппер требует также необходимость учитывать принцип фальсификации, который означает необходимость проверки всякого (концептуального) суждения в процессе критического эксперимента. Так впервые, хотя это и не осознается в философии науки, вводить представление о принципиальном различии имманентной и концептуальной апперцепции, которое исследуется нами в ТВ.
Кун вводит представление о научной парадигме как гносеологической модели, которая имеет два аспекта: эпистемический (отношение разных систем знаний) и социальный (конвенциональность, приемлемость для разных социальных областей и т.д.). Понятие парадигмы впервые позволяет анализировать развитие науки с точки зрения различения разных подходов, которые можно отличать друг от друга в процессе эволюции той или иной области науки или даже науки в целом. Позже, развивая всеобщий подход к парадигме, Фуко вводит понятие 'эпистема', что означает структура мышления, выражающая образ мыслей, в том числе разных наук, присущий той или иной исторической эпохе.
СМД-методология Г.П.Щедровицкого критикует науку за абстрактно-предметный объективистский подход, не различающий различные способы объективирования и разные предметизации. В СМДМ объективирование рассматривается как рамочное производство объекта в мыследеятельности, реализация - как включение объекта в деятельность 'пошагово' с точки зрения метода, а предметизация выступает как способ синтеза различных представлений объекта. В СМД-методологии известны 'объекты второго порядка', которые суть совокупности позиций для создания сложных 'машин деятельности'. СМД-методология осуществляет пересмотр универсальной позиции науки, вводя различении позиций - исследовательская позиция науки отличается от позиции обследования и иных позиций, например, позиции чистого мышления, позиции организации деятельности или позиции проектирования.
В это же время (60-70 годы ХХ века) происходит принципиальное изменение в науке. Появляются не просто новые концепции и теории - эти новые теории и концепции начинают строиться на разные теоретических основаниях, между которыми невозможно сделать выбор так, чтобы некоторые принять, а остальные отвергнуть. То есть выбор между концепциями и теориями оказывается произвольным, он перестает быть связанным с истиной, которая служила таким основанием ранее. Иначе говоря, научные теории и концепции все менее остаются имманентными и требующими верификации все более становятся концептуальными и требующими фальсификации. Причем в одной и той же науке возникают ситуации, когда фальсификацию проходят различные исключающие друг друга теории.
Во второй половине ХХ века, избегая попыток онтологизации, философия предпочла назвать такое состояние постмодернизмом. В ситуации оценки ничтожных результатов постмодернистской науки и контрпродуктивных попыток постмодернизма придать науке развитие возникла все еще мало понимаемая сегодня необходимость выразить онтологические основания науки.
Таким образом, мы видим три подхода в исторических попытках онтологизации науки - установление онтологических единиц (Кант, Гуссерль, Щедровицкий), анализ схем сборки онтологических единиц (Фихте, Гуссерль, Пуанкаре, Кун, Щедровицкий, структуралисты-постмодернисты), анализ фундаментальных подходов науки (Гуссерль, Хайдеггер, Пуанкаре, Поппер, Щедровицкий, структуралисты-постмодернисты).
Весьма продуктивную попытку онтологизации науки предпринял в 1975 году Герхард Фоллмер в своей книге 'Эволюционная теория познания', где наиболее последовательным и фундаментальным выражением онтологических оснований науки являются семь постулатов Фоллмера[48]. Мы произведем критический анализ этих постулатов.
Прежде всего, использование понятия 'постулат' Фоллмером не совсем адекватно. Вполне понятно желание Фоллмера выразить эти положения не как некоторые законы, принципы или аксиомы, но как концептуальные положения, лежащие в основании научного познания. Однако эти постулаты научного познания - совсем не то, что 'постулаты Бора' в квантовой механике. Очевидно, что в каком-то смысле постулаты Фоллмера лежат в основании постулатов Бора. То есть мы имеем постулаты первого уровня (Фоллмер) и постулаты второго уровня (Бор). То, что сформулировал Фоллмер, вовсе не постулаты: это не что иное, как онтологемы, то есть онтологические допущения, имеющие конструктивную природу. И уже на основе этих онтологем могут выдвигаться те или иные постулаты в той или иной области знания.
С учетом этого замечания, мы будем использовать формулировки 'постулатов Фоллмера' для их анализа и критики. Наиболее фундаментальными являются первые семь 'постулатов Фоллмера', которые он называет гипотетическим реализмом и о которых говорит следующее: 'Гипотетический характер всего познания; наличие независимого от сознания (1), закономерно структурированного (2) и взаимосвязанного мира (3); частичная познаваемость и понимаемость этого мира посредством восприятия (5), мышления (6) и интерсубъективной науки (7)'. Однако следует добавить к этому видению Фоллмера то, что выпало из его краткой характеристики по причине неправильной формулировки четвертого постулата и попытки выразить пункт 4 через пункт 7 'интерсубъективность науки'. То есть нужно добавить следующее - 'посредством также коммуникации с другими познающими индивидами (4)'.
1. Постулат реальности: имеется реальный мир, независимый от восприятия и сознания.
Формулировка этой онтологемы исходит из отождествления Мира и реальности. Существует несколько онтоаксиологизаций этого положения: 1) Мир представляет собой Универсум (мир единственный, реальность одна - для всей традиционной науки, включая большую часть квантовой механики); 2) Мир представляет собой Мультиверсум (миров много, реальность одна, - например, в эвереттике разные миры проецируются в одну реальность, создавая противоречия для теоретических интерпретаций); 3) Многореальностный Мир, по отношению к которому допустима многореальностная Внемирность[49] (в Теории Виртуальности).
ТВ исходит из третьей онтологемы о многореальностном Мире, по отношению к которой две других являются частными узкими случаями. Иначе говоря, нужно постигнуть множество реальностей (множество способов нормирования) в одном мире, чтобы вообще обсуждать допустимость иных миров и реальностей в каждом из них.
То есть предлагается следующая онтологема взамен фоллмеровскому постулату: Допустим многореальностный Мир, по отношению к которому допустима многореальностная Внемирность.
Относительно многомирового подхода мы формулируем требование, которое, по-нашему мнению, основано на специфическом выражении 'бритвы Оккама', и противостоит самой сути эвереттовского подхода: нужно постигать множество реальностей в мире до того, как представлять реальность как проекцию многих миров. Ведь отдельный мир - это отдельная сущность, а реальность лишь нормированная структура бывания. И не следует умножать количество сущностей до рассмотрения всех способов представления каждой сущности.
Внемирность является допустимой, если мы нашли способ вообразить и онтологически представить ее как сконструированную реальность. Таким образом, реальность суть конструктивно нормированное бывание в отличие от истолковываемого бытийствования.
Конструктивная позиция нормирования является онтологической и никакого отношения к сознанию не имеет. Сознание внутримирно и однореальностно. Онтологическая конструктивная позиция разнореальностна не только внутримирно, но и внемирно. Одна из допустимых конструктивно реальностей может быть реальностью, воспринимаемой сознанием.
2. Постулат структурности: реальный мир структурирован.
Слишком упрощенная онтологема. Во-первых, непонятно структурирован ли только Мир, или структурирована также и Внемирнось. Во-вторых, что значит, Мир структурирован? Достаточно ли для этого представления об упорядочивании?
ТВ предлагает следующую онтологему взамен этому фоллмеровскому постулату.
Мир и Внемирность структурированы на реальности сообразно способам нормирования. Реальностей много, как много и способов структурирования.
Традиционно структурирование Внутримирности рассматривается во взаимосвязи трех онтических условий и трех онтологических условий.
Три онтических условия структурирования Внутримирности: 1) у человека есть тело, по отношению к которому существует наблюдаемость видимых вещей в пространстве; 2) У человека есть сознание, в процессности которого дано время и време́нность всех явлений. 3) Человеки связаны коммуникацией, которая позволяет соотносить онтические условия как независимые от каждого из них и от всех вместе.
Три онтологических условия структурирования Внутримирности: 1) пространственно-временность; 2) последовательная связность (различные уровни структуры в отношении микромир-макромир являются последовательно связанными, то есть мы не можем в своем воображении 'перепрыгивать' промежуточные уровни структуры); 3) последовательная размерность (различные вещи или объекты даны в своей целостности вместе со всеми своими качествами и характеристиками, нельзя переходить от одного качества одного объекта к другому качеству другого объекта, не опосредовав это переходом между объектами).
Внемирность тоже допустима к структурированию.
Структурирование Внемирности как выхождение за пределы пространственно-временности, последовательной связности и последовательной размерности допустимо как различие актуальности (устойчивости в очевидности) и виртуальности (изменчивости в инаковости). Такое различие является более фундаментальным, нежели любой способ упорядочивания, который рассматривают как онтологию в той или иной традиции, например, - системное упорядочивание в системном подходе.
3. Постулат непрерывности: между всеми областями действительности существует непрерывная связь.
Очень неясный постулат с точки зрения выше сформулированных онтологических условий структурирования внутримирности, где мы раскрыли суть последовательной связности и последовательной размерности. Кроме того, возникают также и другие вопросы. Что такое действительность, чем она отлична от реальности? Что такое области действительности? Что такое непрерывная связь?
В ТВ предлагаются следующие представления. Действительность это проекция социо-культурного содержания на ту или иную сторону или часть реальности. К онтологии действительность отношения не имеет. Реальность суть нормированная структура конструктивного бывания, выражаемого в виртуальности, в отличие от бытийствования, которое истолковывается в актуальности. 'Бывает' означает допустимо к конструктивному выражению: 'где-нибудь', 'когда-нибудь', 'как-нибудь', в том числе и вне времени-пространства, то есть только 'как-нибудь', но 'нигде' и 'никогда'.
В объяснении Фоллмером этого постулата есть следующий пассаж: 'Некоторые гуманитарии настаивают на резком противопоставлении; они говорят: человека мы понимаем, а неживую природу - нет'. В свое время Дильтей вводил различение: понимание гуманитарного содержания и объяснение природы. В этом смысле ученые-естественники не обязаны понимать природу, они ее обязаны объяснять.
Если же додумать эту онтологему до основания, то можно выразить этот фоллмеровский постулат как структурную континуум-гипотезу ТВ: всякий структурный континуум из позиции конструирования суть либо нормированная реальность, либо иначе нормированное соединение контрафлексивных реальностей.
Отсюда четыре основных характеристики структурного континуума:
1) конструктивность - онтологически нормированное различие структуры из конструктивной позиции как актуальность (устойчивость, очевидность) и виртуальность (изменчивость, инаковость);
2) нелинейность - нормирование актуальной и виртуальной структур как реальностей, то есть через связности и размерности их внутреннего содержания;
3) контрафлексивность[50] - связности и размерности одной реальности сопоставлены соответственным связностям и размерностям другой реальности;
4) дирекциональность - соединение актуальной и виртуальной реальностей через направленную многопотоковую референцию (референтность), каждый поток которой соединяет между реальностями контрафлексивные пары связностей и размерностей.
Таким образом, структурный континуум предполагает различные уровни нормирования: онтологическое, континуумное, функциональное, морфологически и материала - этот тот самый скачек, который делает не природа, а та самая сила, которая сообщает природе усложнение. Что это за сила? Эта сила - 'виртуальность' - свойство различных структур взаимодействовать со структурами иного уровня, иной иерархии, то есть иными структурами. Виртуальность оказывается онтологическим основанием (изменением-усложнением), порождающим референтно-процессный характер континуума.
Как же решается проблема, которую ставил еще Лейбниц - проблема о скачках в природе? Иначе говоря, мы должны ответить на вопрос: как допустимы скачки в таких объединенных в континуум реальностях? Для ответа на этот вопрос, мы должны представить себе реальности не просто как абстрактную структуру, а как структуру в контрафлексивности устойчивости-изменения, то есть как этапы изменения виртуальной структуры и различные состояния устойчивости актуальной структуры. Различие внутренних связно-размерных содержаний двух контрафлексивных реальностей будут указывать содержание 'скачка', а референтность между контрафлексивными реальностями будет указывать на направление 'скачка' с точки зрения преобразования структуры.
У Лейбница, да, по сути, и у последующей досистемной философии, таких инструментов не было. Однако системный подход, и особенно СМД-методология, предлагает такое представление - 'позиционная ситуация' (СМДМ) или 'состояние' (Пригожин). Мы же делаем одно существенное прибавление: рассматриваем континуум как цепь контрафлексивных состояний различных реальностей: актуальной и виртуальной - то есть так мы нормируем лейбницевские 'скачки в природе'.
Пусть континуум состоит из актуальной и виртуальной реальностей, причем AR1 будет начальным состоянием актуальной реальности (одной устойчивое состояние), а AR2 будет следующим состоянием актуальной реальности (другое устойчивое состояние); VR1 будет начальным состоянием виртуальной реальности (одно изменяющееся состояние), а VR2 будет следующим состоянием виртуальной реальности (другое изменяющееся состояние). Тогда контрафлексивная актуально-виртуальная структура континуума будет представлена следующим образом:
AR1-VR1-AR2-VR2
Такие контрафлексивные структурные континуумы мы называем многопозиционными континуумами. Заметьте, что мы чередуем состояния актуальной и виртуальной реальности так, что изменение одной влечет за собой изменение другой, при этом первая виртуальная реальность порождает иную актуальную реальность как иное устойчивое состояние. Здесь скачок осуществляется в переходе от VR1 к AR2, а AR1-VR1 и AR2-VR2 являются контрафлексивными мгновенными состояниями континуума. Так у нас впервые проявляется конфигурирование - создание континуума приводит к изменению нормирования на уровне иных нормирований.
Каждая из реальностей допустимо нелинейно нормирована на объекты и их аспекты (атрибуты). Контрафлексивное сопоставление реальностей также предполагает и сопоставление соответствия нелинейной их структуры - связности и размерности - через референтность. Например, некоторый актуальный объект с аспектом как одна связность и две размерности (размерность объекта и размерность аспекта) являются сопоставленными через референтность в виртуальной реальности соответственному виртуальному объекту с соответственным атрибутом: [O1(a1...)]→(O'1(a'1...)), где стрелка указывает дирекциональность референтности. Здесь тоже проявляется конфигурирование. Количество контрафлексивных соответствий связностей и размерность определяет количество потоков референтности[51].
При этом нужно понимать, что на уровне континуумного нормирования еще нет никаких объектов и аспектов (атрибутов), а есть некоторые 'оболочки' или 'вакантные места' в реальностях для связностей и размерностей в виде объектов и атрибутов, а также 'каналы' для многопотоковой референтности. Так обнаруживается неиерархический характер структурного нормирования: любой уровень нормирования представлен как допустимое усложнение других уровней нормирования и наоборот.
Таким образом, мы строим единый структурный континуум и структурируем этот континуум за счет безотносительного к системному упорядочиванию различия: виртуальная реальность - актуальная реальность. Такие актуально-виртуальные пары или континуумы, выраженные в семиозисе (конструкт-семиозисе) 'АВ'-моделирования, Теория Виртуальности называет когнитологическими моделями. ТВ при посредстве использования вербального языка в качестве конструктивного истолкования пытается строить не эвристические или даже эпистемические, но когнитологические модели в конструкт-семиозисе, дающие содержание для вербального языка. Не вербальный язык представляет теперь континуум, но онтологическая модель, которая конструирует сам вербальный язык, представляет и структурирует континуум. Так возникает действительность континуума.
Структурный континуум из позиции конструирования мы предполагаем как базовое выражение структуры за пределами пространства-времени, последовательной связности и целостности вещей или объектов. И только последующая функционализация структурного континуума в феноменологическом содержании, как это показано в ТВ, позволит создавать феноменологически-апперцептивные континуумы, чтобы выразить саму апперцепцию, или нефеноменологически-неапперцептивные континуумы, чтобы выразить 'перемещения во времени'. Структурный континуум суть не что иное, как дообъектное нормирование самих пространства-времени и их различения через реальности. Так представление о структурном континууме позволяет выражать дообъектное концептуальное содержание за пределами человеческого восприятия Мира в структурно-континуумной онтологизации.
4. Постулат о чужом сознании. Также и другие индивиды (люди и животные) имеют чувственные впечатления и сознание.
Очень упрощенная и неправильно сформулированная онтологема. В более адекватном виде она представляет собой три вышеприведенных онтических условия структурирования внутримирности. Ведь сам факт существования иных людей и животных со своими чувственными впечатлениями и сознаниями не имеет никакого значения, если эти сознания и впечатления не имеют возможности быть связанными друг с другом. Поэтому данный постулат, помысленный как онтологема, суть онтологема о коммуникации.
Преодоление солипсизма тела-сознания индивида дано в коммуникации. Коммуникация у нас предстает не в смысле Остина, Серля, Апеля, Ясперса и Хабермаса, не в смысле Бахтина и Якобсона, а в том смысле, предпонимание которого обнаруживает Никлас Луман[52]. Коммуникация происходит не в языке, а в семиозисе. Коммуникация - не общение и не диалог субъектов, это реальностно-модельное взаимодействие позиций, реализованных на носителях: людях, животных, пришельцах, компьютеризованных машинах, искусственном интеллекте и любых природных или искусственных системах, где различаются информация (нормированное в реальности содержание), сообщение (модельная структура референтности) и понимание (структура и направление переноса содержания через позиции 'АВ'-моделей).
То есть четвертый постулат должен быть переформулирован. Постулат о коммуникации: разные индивиды (люди, животные, искусственные интеллекты) могут вступать в коммуникацию между собой в процессе познания (постижения).
Наличие у этих индивидов сознания и чувственных впечатлений не важно, а, например, применение к искусственному интеллекту терминов 'сознание' или 'чувственное впечатление' не вполне адекватно. Однако в этой онтологеме схватывается суть - не просто имеются и другие познающие индивиды, но они вступают в коммуникацию по поводу познания (постижения).
Существенным в данном постулате является то, что коммуникация не является тем, что Фоллмер называет интерсубъективностью. Субьективность неизбежно возникает внутри отношения субъект-объект. С позиции ТВ, объектная нормативная онтология лишь одна из трех. Соответственно коммуникация есть не интерсубъективная, а интерпозиционная, где позиции могут быть заданы в разной нормативной онтологии.
5. Постулат взаимодействия: наши чувственные органы аффицируются реальным миром.
Одна из самых серьезных проблем онтологизации науки, которая распадается на несколько проблем: проблему внешней реальности мира, проблему границ реальности мира вообще, проблему способа данности нам такой реальности мира. Мало того, существует еще и проблема, насколько эта предположительно внешняя реальность есть реальностью только Мира, а не также реальностью Внемирности, в том числе или, кроме того, еще и отдельной от первой реальностью.
Проблему 'внешней реальности' ставили в философии многократно. В частности - Кант и Хайдеггер. Хайдеггер ставил данную проблему как проблему бытия и доказуемости 'внешнего мира'.
Проблема бытия и доказуемости 'внешнего сознанию мира' для нас суть проблема нормирования этого 'внешнего мира', помысленная вне противопоставления 'сознание'-'внешний мир'. Тем самым в понимании реальности мы выходим за пределы феноменологической оппозиции 'сознание'-'внешний мир', достигая трансцендентности нормирования. Но вряд ли мы осуществляем здесь какой-либо мыслительный шаг по отношению к хайдеггеровскому пониманию, поскольку в отношении этого, наш мыслительный шаг всего лишь способ доказуемости, и не более того.
Чтобы осуществить такой мыслительный шаг, мы представляем гипотетическое утверждение - структурность не зависит от пространственно-временного измерения структуры. Учитывая критику Деррида понятия 'наличия' у Хайдеггера, мы полагаем не само 'наличие', как допустимое к обнаружению в пространстве-времени, но 'бывание' вообще. То есть 'структура как бывание' суть допустимая к установлению хоть каким-либо способом структура, в том числе - в пространстве-времени как наличие. Структура как бывание дана даже тогда, когда своим воображением мы проникаем за пределы пространственно-временного континуума, за пределы наличия - в различие только воображаемое.
Таким образом, первый мыслительный шаг от понимания Хайдеггера и Деррида связан с конструктивным представлением, выходящим за пределы пространства и времени - мы размыкаем не только сам мир, мы размыкаем сами основания мира в конструктивной позиции, в которой мы постигаем сотворенность-нахождение мира в пространстве-времени. Тем самым у нас исчезает проблема доказуемости 'внешнего мира', поскольку в конструктивной позиции как внефеноменологической нет представления о 'внешнем мире', нет проблемы доказуемости, но лишь проблема адекватного конструирования. Постановка вопроса о множественности реальности является вторым мыслительным шагом по отношению к хайдеггеровскому пониманию.
Хайдеггер ставит четыре вопроса: '1) есть ли вообще сущее, предположительно 'трансцендентное сознанию'; 2) может ли эта реальность 'внешнего мира' быть достаточно доказана; 3) насколько это сущее, если оно реально есть, познаваемо в его по-себе-бытии; 4) что вообще должен означать смысл этого сущего, реальности[53]'.
Отвечая на первый вопрос, Хайдеггер применяет аргумент Канта, что эмпирически определенное сознание моего собственного присутствия доказывает присутствие предметов вне меня. Однако с нашей точки зрения, нечто предположительно 'трансцендентное сознанию' может обнаруживаться постольку, поскольку существует направленность сознания вне его самого. Мы не можем утверждать, что вне сознания есть сущее из самого факта наличия интенции 'вовне сознания', но то, что нечто 'трансцендентное сознанию' наличествует, это содержится в самом факте наличия интенции 'вовне сознания'. Поэтому первый хайдеггеровский вопрос и соответственно наш ответ мы сократим до 'наличия нечто вне сознания, не объявляя его сущим в самом сознании'. Таким образом, мы, отвечая на первый вопрос Хайдеггера, обнаруживаем, что в его вопросе содержатся два вопроса, и отвечаем лишь на переформулированный нами первый вопрос - 'есть ли вообще нечто, предположительно 'трансцендентное сознанию'?'
Нам представляется, что это обстоятельство - наличие нечто вне нашего сознания - само по себе важнее, нежели то, что вне нас находится сущее. Полагая простое отличие 'сознание - нечто вне сознания', мы делаем огромный шаг в понимании самого первичного подхода к реальности: способность не только интенционально, но и структурно-дирекционально отличать сознание от чего-то иного, способность различать направленность сознания на самое себя и направленность сознания на нечто вне себя. Из этого простого дирекционального отличия 'сознание - вне сознания' появляется континуум, который как первейшая допустимость более важен, нежели допустимость сущего.
Отвечая на первый уточненный вопрос Хайдеггера о наличии чего-то вне сознания, мы можем утверждать, что чисто умозрительно нечто внешне сознанию может быть доказано как спонтанность и непредсказуемость событий самого сознания: не все события сознания производятся им самим, некоторые события сознания приходят извне него и становятся его собственными событиями непредсказуемо, спонтанно для него. Понятно, что деятельность самого сознания тоже спонтанна, и нельзя предсказать некоторые идеи, которые нам приходят в голову, однако относительно таких идей мы всегда знаем, что им предшествовали мышление бодрствования или фантазии сна. Однако же существуют и такие идеи и чувства, которые никак нельзя видеть как следствие предварительной работы самого сознания. Если же мы в состоянии мыслить, что эта спонтанность-извне суть порождение некоторой неосознаваемой деятельности самого сознания, то здесь мы покидаем почву ясности и лишаемся всякой способности для философствования. Если же мы сохраняем эту способность, то вынуждены признать наличие спонтанных событий вне сознания. Однако подлинно неумозрительные доказательства наличия 'внешней реальности' оказываются доступны нам лишь в связи с взаимодействием сознания с внешней реальностью, то есть в ситуации, когда не внешняя реальность 'приходит' в сознание, а сознание 'тревожит' внешнюю реальность, 'вынуждая' ее реагировать.
И здесь в первом вопросе мы обнаруживаем более глубокий вопрос - можно ли вообще доверять человеческому мышлению, можно ли вообще доверять апперцепции? У нас нет другого способа породить это доверие, как лишь подвергнуть мышление вообще и апперцепцию в частности детальному рассмотрению, шаг за шагом отследить, как появляется направленность вовне сознания, дирекциональное взаимодействие позиций 'сознание' - 'вне сознания', детализация возникновения содержания в каждой из позиций, детализация отношения содержаний каждой из позиций между собой. Эта работа проделана в ТВ в виде 'технологических процессов имманентной и концептуальной апперцепции', которые мы излагаем далее.
Теперь мы выскажемся относительно иных проблем, кроющихся в этой онтологеме. Их можно выразить в нескольких связанных вопросах. Является ли реальным миром то, что, не воздействуя на наши органы чувств, как-то все-таки постигается нами? Если так, то что позволяет устанавливать реальный мир, кроме наших органов чувств? И где границы такого реального мира??
В отношении множества явлений, которые исследует наука, но которые не доступны нашим органам чувств, можно применить представление об 'усилителях' органов чувств. Например, микроскоп как усиление зрения позволяет нам видеть многие микроорганизмы, непосредственно человеческому зрению не доступные.
Однако в отношении концептуальных объектов квантовой механики даже этого сказать нельзя. В квантовой механике реальный мир не воздействует даже на 'усилители' органов чувств. Квантовая механика построена на ином онтологическом принципе - предположенные концептуальные объекты есть не то, что как-либо воспринимается, а то, что обнаруживается в результате специально сконструированного события. То есть некоторая часть реального мира, не воздействуя ни на органы чувств, ни на 'усилители' органов чувств, является набором концептуально сконструированных событий.
На первый взгляд, это просто частный случай реального мира - быть не воспринимаемым, а концептуально-событийно создаваемым. Однако если помыслить такой подход фундаментально, то окажется все наоборот. Восприятия органов чувств есть не что иное, как события, сконструированные предзаданными условиями человеческого тела-сознания-коммуникации. То есть вся реальность мира есть концептуально-событийна, где события чувственного восприятия, или как говорит Фоллмер, аффицирования органов чувств, есть очень узкая и незначительная часть мира, реального для нас именно через наши органы чувств.
Поэтому мы должны говорить не о восприятии или, как говорит Фоллмер, аффицировании реальным миром органов чувств, а об особым образом сконструированном 'концептуальном умозрительном восприятии', то есть восприятии, построенном концептуальным образом, на чистом умозрении, без всяких аналогий очевидности. Такое концептуальное восприятие допустимо выходит в своих теоретических представлениях за пределы пространства-времени, последовательной связности и последовательной размерности структуры.
В ТВ используется особое 'концептуальное умозрительное восприятие' - 'структурное видение'. 'Структурное видение' является допущением: во-первых, концептуальным из онтологической позиции конструирования, во-вторых, контрафлексивным дирекционально-позиционно-структурным, в-третьих, неочевидным, инаковым, то есть виртуальным. Причем мы имеем в виду именно 'структурное видение', подчеркивая его 'инаково-наглядный' в смысле 'подвижного внутреннего взора мышления' характер, а не только некоторые процедуры мышления, понимания или рефлексии. 'Структурное видение' - результат конструктивного понимания, то есть понимания, конструирующего новые представления и схемы. В 'структурном видении' у нас появляется допустимость представлять структуру Внемирности в онтологических единицах: структурное направление (дирекция), структурное подобие (размерность), структурная связь (связность). Особо подчеркнем, что структурное направление не есть ни пространственная векторность, ни временна́я стримальность, структурное подобие не есть пространственная или временна́я материальная похожесть, а структурная связь не есть пространственно-временная материальная связь.
Поэтому постулат взаимодействия должен быть пересмотрен как постулат конструктивного умозрительного видения - содержание реальности не является данностью исключительно восприятия человеческого тела-сознания, оно является конструируемым концептуально-умозрительно, где воспринимаемая телом и сознанием реальность - одна из допустимых реальностей, сконструированная в пределах, налагаемых онтическими условиями тела-сознания.
Это весьма сложное для понимания обстоятельство. До сих пор мы рассматривали пространственно-временну́ю реальность как воспринимаемую телом-сознанием, а теперь мы должны отказаться от этого и сделать четыре мыслительных шага: 1) понять пространственно-временну́ю реальность как исключительно конструктивное образование, а не наличное как непреодолимая данность; 2) допустить разные способы конструирования, а значит допустить разные реальности; 3) понять пространственно-временну́ю реальность с точки зрения особого способа ее конструирования - имманентного: пространственное человеческое тело и временно́е человеческое сознание конструируют сквозь себя пространственно-временную реальность; 4) понять другие - концептуальные способы конструирования, отличные от имманентного конструирования тела-сознания, и теоретически выразить эти способы конструирования как другие реальности.
Чтобы выразить такой подход в ТВ мы выражали 'структурное видение' через семиозис, который оказался различен на конструкт-семиозис и метасемиозис. Конструкт-семиозис ('АВ'-моделирование) суть обозначение чистого структурирования в актуально-виртуальных моделях с позиции конструирования. Метасемиозис - понятийное истолкование конструкт-семиозиса, то есть истолкование конструкт-семиозиса в особых дирекционально-позиционно-структурных понятиях (ДПС-понятиях).
ДПС-понятия порождены путем позиционного соотношения базовых онтологических свойств: устойчивость в очевидности (актуальность) - изменение в инаковости (виртуальность) и их выражений друг через друга. Для таких понятий в метасемиозисе мы применяли дирекционально-позиционно-структурные установления. Это означает, что каждое установление (вместо традиционного 'определения понятия') выражает способ различия структуры, различенные как позиции, между которыми устанавливается дирекциональность, связность и размерность.
6. Постулат функции мозга: мышление и сознание являются функциями мозга, естественного органа.
Самый спорный и скандальный в смысле предельной неадекватности постулат Фоллмера. У него получается, что мозг выделяет мысли, как печень желчь. Причем в данной онтологеме он даже не уточняет, что имеет в виду человеческий мозг.
Фоллмер пишет: 'Результаты исследований мозга, например электроэнцефалография (запись волн мозга), фармакологии и экспериментальной психологии, например, исследований сна, подтверждают гипотезу, что все явления сознания связаны с физиологическими процессами'. Это так, но обратное не верно, то есть не все физиологические процессы не всякого мозга связаны с явлениями сознания.
Что такое мозг и что такое мышление? Мозг не является природным органом, как и мышление не является вполне природным процессом.
Мозг это не просто орган высшей нервной деятельности. Мышление не является продолжением реагирования на внешние раздражители или даже чувствования как такового. В своей онтологии мышление суть взаимодействие разных структур, где различные элементы этих структур могут быть организованы в структурно различаемые иерархии, что приводит к изменению взаимодействия: оно оказывается возможным как внутри, так и вне этой иерархии. Если бы онтология мышления не была реализована на структурном взаимодействии как таковом в природе, то человеческое мышление никогда не могло бы возникнуть. Однако наличие онтологии мышления в природе не означает наличие мышления как фиксированного, а не природного спорадического процесса.
Мозг позволяет удерживать мышление в своей онтологии. Мышление в связи с возникновением мозга оказывается связано с взаимодействием мозга и окружающей реальности, а также одного мозга и другого мозга при посредстве специально выделяемого способа взаимодействия, отличного от способа взаимодействия с природой. Это усложнение онтологии мышления порождает человеческое сознание и человеческое мышление. Мышление, таким образом, оказывается функцией коммуникации мозга и окружающей реальности и коммуникации мозга с другим мозгом.
В связи с этим мозг оказывается понимаем на совершенно другом уровне своей структуры, нежели просто материальная структура (структура, нарисованная на структуре). Мозг оказывается способным в своей нефизиологической деятельности отрывать схемы структуры от самой материальной структуры и взаимодействовать с этими схемами как внутри, так и вне создаваемых в процессе взаимодействия иерархий.
Такое положение дел приводит к тому, что сам мозг перестает быть природным органом. В по-разному мыслящих мозгах будет, во-первых, разная биохимия процессов, во-вторых, разная степень разветвленности синапсов. Мышление как процесс коммуникации мозг-природа и мозг-мозг, преобразует сам мозг - его биохимию и его синапсы. Тем самым мозг оказывается уже искусственным даже на физиологически-материальном уровне, то есть напрямую видоизменяемым процессом своего мышления органом.
Мозг, с одной стороны, и мышление и сознание, с другой стороны, находятся настолько в разных уровнях структуры понимания, что мышление и сознание никак не может быть функцией мозга самого по себе.
Доказывается это следующим образом. Во-первых, люди, родившееся и выросшие вне социума, условно обладают сознанием, но не обладают мышлением. Условность обладания сознанием выросших вне человеческого общества индивидов, а также животных, является проблемным вопросом в психологии. Отсутствие обладания мышлением выросших вне социума человеческих особей пока не было ни разу подвергнуто сомнению. Во-вторых, слепоглухонемые дети, даже живя в человеческом обществе, овладевают мышлением лишь через коммуникацию посредством тифлосурдоязыка, что убедительно доказал в своей научной деятельности Александр Иванович Мещеряков.
Отсутствие мышления у людей, выросших вне социума, у слепоглухонемых без практики тифлосурдоязыка и у животных является фактом. Коль скоро это так, то мышление и сознание совершенно очевидно являются функцией социума и его коммуникации, а вовсе не только мозга как такового.
Причем мыследеятельность не просто является функцией совместной коммуникации. Между мыследеятельностью и коммуникацией, как свидетельствует книга Рэндала Коллинза[54], есть более строгая социологическая зависимость: плотность и интенсивность коммуникации в том или ином социуме соответствует интенсивности появления продуктивных интеллектуалов первой величины в этом социуме.
То есть такой проблемный вопрос, как его ставит Фоллмер, не может быть положен в качестве онтологемы. Отсюда данная онтологема должна быть принципиально переформулирована.
Мыследеятельность (не только мышление, но также и рефлексия, и понимание, и любая мыследеятельностная компетенция) не является функцией мозга и не 'живет' внутри сознания как его функциональная деятельность. То есть не только сознание не является функцией мозга, но и мыследеятельность сама по себе не является функцией сознания. Мыследеятельность 'живет' исключительно на взаимодействии мыслящего индивида и внешней реальности и на коммуникации между разными индивидами. Мыслящее сознание является исключительным продуктом нахождения мыслящего индивида в ситуации совместной деятельности по изменению внешней реальности, сопровождаемой коммуникацией между мыслящими индивидами. Обратите внимание, что в данном случае мы говорим не о человеке, а о мыслящем индивиде. То есть мыследеятельность может быть также функцией коммуникации искусственного интеллекта. А значит, антропоцентризм в данной онтологеме совершенно не допустим.
Мыследеятельность - функция интерпозиционной коммуникации в процессе взаимодействия при совместном познании (постижении) Мира и Внемирности. Носители позиций и средства коммуникации не являются важными для мыследеятельности, поскольку она обладает способностью к саморазвитию и улучшению своих носителей и средств.
7. Постулат объективности: научные высказывания должны быть объективными.
Фоллмер приводит следующие характеристики: 'Для объективности высказываний следует указать различные критерии, которые необходимы, но лишь в их конъюнкции могут быть достаточными.
a. Интерсубъективная понятность: наука не частное предприятие. Научные высказывания должны передаваться другим, а потому должны быть сформулированы на общем языке.
b. Независимость от системы отнесения: не только независимость от личности наблюдателя, но также его местоположения, состояния его сознания, его 'перспективы' (см. Инвариантность, стр.39 ).
c. Интерсубъективная проверяемость: каждое высказывание должно контролироваться, т.е. должна иметься возможность проверки его правильности посредством соответствующих мероприятий.
d. Независимость от метода: правильность высказывания не должна зависеть от метода, который используется для его проверки. Согласно этому критерию, утверждение 'электрон есть частица' не объективно (и потому в научном отношении является ложным).
e. Неконвенциональность: правильность высказывания не должна основываться на произвольном акте (решении, конвенции)'.
Это достаточно традиционное выражение собственно научности как таковой, к которому у нас есть две претензии - к примеру с электроном и к 'неконвенциональности'. 'Электрон есть частица' является суждением объективным в концептуальной апперцепции и не объективным в имманентной апперцепции. Различие способов обнаружения электрона имеет не методологическую природу, а онтологическую, которая противоречит пятому постулату Фоллмера, в котором имманентная апперцепция признается единственно возможной. Кроме того, выражение 'электрон есть частица' не является истинным, оно, согласно подходу Ван Фраассена, является адекватным.
Точно по этой же причине науки, основанные на концептуальной апперцепции, как в данном случае - квантовая механика, могут и должны быть конвенциональны. В квантовой механике, как мы уже говорили, существуют две конвенции: 'корпускулярно-волновая' и 'суперструнная'. В каждой из этих конвенций есть свои концептуальные объекты, или правильнее сказать, кообъекты. Если же пойти за онтологическими представлениями Фоллмера, то тогда придется признать, что наука ограничивает себя до имманентной апперцепции, а квантовая механика - ненаука.
И здесь возникает более существенное положение - интеллектуальная деятельность по постижению не сводится больше к объективно-научному способу познания. В этом смысле объектная нормативная онтология - лишь одна из допустимых. Кроме нее в ТВ рассматривается процессная нормативная онтология и структурно-континуумная нормативная онтология. Таким образом, все, что находится за пределами объектной нормативной онтологии, не является наукой в традиционном смысле этого слова. Однако как только вы вводите требование о различении имманентной и концептуальной апперцепции, а также о различении объектной нормативной онтологии (объектов и кообъектов), процессной нормативной онтологии (процессуализации и процессирования) и струкурно-континуумной (в топологии 'АВ'-цепочек или 'АВ'-сетей), то конвенциональным же образом это может являться конструктивной наукой или же ненаучным конструктивизмом - как пожелает ученое сообщество.
Таким образом, этот постулат должен звучать так: Постулат нормативных онтологий: конструктивные (научные - ?) высказывания (хотя правильнее - выражения) должны быть либо объективные, либо процессные, либо структурно-континуумные.
Таким образом, мы произвели проблематизацию онтологизации науки и попытались предложить некоторые конструктивные подходы к обнаруженным проблемам. Далее мы будем излагать эти подходы более подробно, пытаясь выходить за изложенные здесь онтологические пределы науки. И начнем мы с понимания реальности.
Что такое реальность?
В Теории Виртуальности вопросу 'что такое реальность?' посвящена отдельная глава, некоторые выдержки из которой мы здесь приведем.
Реальность первоначально для нас суть нормированное посредством структурирования сущее. То есть не просто структурированное сущее, а суть так структурированное, где эта структура есть нормированная. Структурное нормирование в семиозисе в ТВ существенно отличается от лингвистического нормирования в естественном языке.
Лингвистическое нормирование является в каком-то смысле сложнейшим типом структурного нормирования, которое предложено Хайдеггером для истолкования бытия. Однако Хайдеггер не отвечает на вопрос: как производится возникновение языка как истолковывающего бытие, то есть, каковы способы структурного нормирования, участвующие еще до языкового истолкования.
Откуда же берется это первичное и самое фундаментальное структурное нормирование? Оно дано в самих первичных онтических условиях существования человека: наличие тела, наличие открытого потока сознания, наличие преодолевающей солипсизм тела-сознания коммуникации[55] и соответственно усложнения нормирования в ходе человеческой эволюции путем его передачи через коммуникацию из поколения в поколение. Тем самым своей телесностью, открытым сознанием и коммуникацией человек 'привязан' к истолкованию определенной структуры - в пространстве-времени, в ее последовательной связности и в ее целостности вещей или объектов. Однако деятельность человека является условием преобразования, которое может выходить за пределы человеческих телесности-сознания-коммуникации и различения мира на вещи-объекты.
Еще в начале ХХ века физика микрочастиц поставила вопрос о том, что концептуализирующая теория, а не чувственная очевидность онтических условий, позволяет познавать микромир. Однако до тех пор, пока это нас мало касалось в повседневной жизни, такое представление можно было игнорировать на уровне универсальной теории, выделяя физику микрочастиц как исключение, особый случай. К концу ХХ века ситуация меняется принципиально: 1) человеческая телесность получает технологическое протезирование; 2) человеческое сознание все больше становится медиа-сознанием, и у него появляется двойник - искусственный интеллект; 3) человеческая коммуникация 'отрывается' от телесности в технологиях телевидения, мобильной связи и более всего - в интерактивности Интернет. Таким образом, онтические условия существования не являются более естественными - они становятся искусственными. Имманентность становится преобразованной имманентностью, различие между онтическими условиями существования и преобразования исчезает - и именно это вынуждает нас впервые увидеть естественные онтические условия как первичное нормирование наличия в реальность. Так возникает представление о мире и мирности.
Хайдеггер особо излагает идею мирности мира. В книге 'Бытие и время' он критикует подходы Декарта и Канта к миру. Главные тезисы его критики состоят в том, что традиционно, во-первых, под миром понимается мир сущего, ближайше подручного сущего; во-вторых, внутримирное сущее не противопоставляется открытому или бытийному сущему и соответственно не различаются мир сущего и бытийный мир; в-третьих, мир, который может быть понят из оснований, в качестве субстанции понимается лишь как онтический, то есть из оснований сущего, а не из онтологических оснований; в-четвертых, представления о таком мире сущего имеют исключительно пространственный характер, а Хайдеггер пытается выяснить временно́й характер мира[56]. Если охватить целостным взглядом 'Бытие и время', то мир у Хайдеггера приобретает как бы двухуровневое основание - как мир сущего в пространстве и мир бытия во времени.
Мир в ТВ вообще не то, что нормируется как присутствие в пространстве или расположение во времени, а то, что разными способами - имманентными и концептуальными - нормируется как разное наличие: мирность оказывается многообразием реальностей.
Теперь реальность должна быть понята не как нормированная структура сущего в языке[57], не как структура, которая в нормировании позволяет обнаруживать наличие, а как устанавливаемая структура бывания. Бывание, а не существование, присутствие или наличие, оказывается изначальным для нормирования в реальность. 'Наличное' суть нечто, обнаруженное хоть каким-либо образом. 'Бывающее' же суть установленное конструктивно. В узком смысле, реальность есть нормированное различие, в широком смысле - нормированная структура как бывание. И, таким образом, бывание различно.
С точки зрения создаваемой нами Теории Виртуальности онтические условия существования и онтически-онтологические условия преобразования должны быть различены так, чтобы само нормирование структуры оказалось независимым от онтических условий наличия. В понимании реальности мы должны будем выйти на дообъектный и на доимманентный уровень нормирования, на уровень иной онтологии, различающей онтологические позиции: 1) где телесно-сознательно-коммуникативная структура истолковывается как актуально существующая из онтологической позиции истолкования (наличие); 2) где преобразовываемая структура конструктивно истолковывается как виртуально существующая из онтологической позиции конструирования (бывание).
Собственно в материалистическом определении реальности как лишь объективной реальности ничего неточного нет. Существует лишь ограниченность этого определения - единственным способом нормирования здесь объявляется объективность, то есть структурирование реальности на объекты как способ нормирования ее структуры. Мы же в ТВ изначально принимаем, что объект не является единственным способом нормирования структуры, более того, не является самым фундаментальным способом нормирования.
Точно также в метафизическом определении реальности как лишь познаваемой при помощи человеческой чувственности имманентной реальности, даже если технологические приборы являются продолжением этой чувственности, тоже нет ничего неточного. Здесь есть лишь ограниченность имманентности: пространственность телесности, временна́я природа сознания, последовательная связность структуры и структурная дискретность вещей и слов, выражаемая коммуникативно в языке. В ТВ мы изначально принимаем, что имманентные характеристики - пространственно-временность, последовательная связность (структурная континуальность) и последовательная размерность (структурная дискретность) - не являются самыми фундаментальными способами ее нормирования.
Самым фундаментальным нормированием структуры как бывания в ТВ есть ее различие на устойчивую в очевидности (актуальную) и изменяющуюся в инаковости (виртуальную). Такое различие происходит еще до нормирования структуры посредством ее воздействия на органы чувств и/или посредством ее различения на объекты. Наша цель в таком понимании реальности - добраться до более глубокого уровня понимания, до иной онтологии.
В нашем 'языке' мы получаем формулировку 'проблемы реальности' как онтологического парадокса - мы до тех пор ищем доказательства сущего, пока находимся в онтологической позиции истолкования, то есть пока изначально предполагаем сущее наличным для истолкования. В истолковании мы не умеем делать ничего иного как истолковывать сущее подобно вещи-объекту. Чтобы заняться более конструктивными вопросами и ответами, нам изначально нужно поменять саму онтологическую позицию - стать в позицию конструирования и пытаться понимать допустимость бывания. Тем самым мы делаем очень важный вывод - вопрос о реальности суть вопрос об установлении самого бывания в позиции конструирования. Это означает в нормировании уйти от вещи-объекта - на более фундаментальный уровень нормированного различия.
Само собой сразу же возникает вопрос о 'нереальном': 'нереальное' суть 'несущее', 'неналичное', 'не бывающее' или же нет? И здесь нам без предложенного понимания реальности как 'нормированной структуры как бывания' не обойтись. 'Нереальность' суть иначе, нежели 'реальность', нормированная структура как бывание, а вовсе не непосредственное ее отсутствие. Нереальное допустимо оказывается как сущим, так и несущим: вопрос лишь в том, о каком существовании идет речь - о виртуальном или актуальном. И даже 'ничто' допустимо к нормированию в реальности как противопоставление 'ничто-бытие'. Ненормированным оказывается лишь бытие. В этом смысле Хайдеггер и показывал, что для нормирования 'бытия' нам нужно 'выходить' в его реальность, нормировать, указывая в ее бытийные истоки, но, понимая при этом, что само структурное нормирование принадлежит бытию. В этом смысле, устанавливая реальность, мы тем или иным образом, для той или иной цели, нормируем структуру как бывание и как принадлежащее быванию наличие.
Однако почему мы говорим о 'нормировании структуры как бывания', а не о 'нормировании бывания'? Делаем мы это по той причине, что разные способы нормирования позволяют обнаруживать разное бывание. То есть 'структура' суть способ имения дела с быванием - оно дано как нормированная структура. 'Не бывает' означает, что не бывает в этой реальности, но бывает в иной. Все, что мы можем вообразить, - бывает, хотя и не всегда налично.
Кто или что онтически нормирует 'бывание' нам важно лишь постольку, поскольку это влияет на содержание того иного уровня нормирования. Можно предполагать, что до континуумного уровня нормирования это может быть стихийный процесс негэнтропии, однако, начиная с функционального уровня, нормирование онтически допустимо осуществляется при посредстве человеческого сознания, пока искусственный интеллект не стал частью измененной цивилизации.
Наконец, последний вопрос относительно нашего понимания реальности: а зачем нам тогда структурное нормирование, не достаточно ли структурирования? И здесь мы обращаемся к произведенному Деррида разграничению 'различения' структуры и 'различания' структуры, дополняя ее 'различием'. 'Различие' - онтологическое разграничение, 'различение' - онтическое разграничение, 'различание' - позиционно разнесенное внутри себя 'различие' и 'различение', то есть порождающее различие различия, различие различия различия и т.д. Таким образом, структурирование не является отнюдь онтологически безотносительным, и нам, чтобы структурировать, нужно нормировать структуру по-разному.
Конструктивный переход от 'бывания' к 'наличию' связан с расположением 'бывания' в пространственно-временном измерении и в последовательной связности структуры, в различении ее на целостности. И только 'бывание', расположенное как 'наличие', порождает феноменологические проблемы и вопросы - такие как 'внешнее сознанию', 'временность', 'истолковываемость', 'доказуемость' и т.п.
Реальность есть способ различия, устанавливаемый любым доступным образом как бывание. Концептуально обнаруженное-нормированное бывание - способ выхода за пределы сущего-наличия. Некоторый способ различия в конструктивной позиции всегда потенциально сопоставлен иным способам различия, то есть в конструктивной позиции реальность суть потенциально и иные реальности. Для реальности обычный язык является неадекватным средством выражения. Недопустимо говорить, что иные реальности 'всегда есть' или 'везде есть', поскольку сами 'пространство' и 'время' уже являются способами различия некоторой реальности, в которой мы находимся всякий раз, когда пользуемся языком. Для структурного нормирования в ТВ мы пользуемся семиозисом 'АВ'-моделирования.
О различении онтологических позиций истолкования и конструирования
Вопрос о том, 'кто или что нормирует реальность', задается из онтологической позиции истолкования, когда порождаемая норма суть истолковательная. В онтологической позиции конструирования - этого вопроса в таком виде не существует.
Противоречие в ответе на этот вопрос существовало всегда - просто его не замечали. Вопрос об источнике нормирования неизбежно порождает вопрос о первоисточнике нормирования. Однако когда вопрос ставят так, в позиции ответа неизбежно должны покидать и пространство-время, и наличную структуру любой ситуации как структуру предстояния. При этом позиция ответа, где нет пространства-времени и структурного предстояния, сохраняет чуждый для нее вопрос - о 'первопричине в пространстве-времени' и 'первопричине как глубинной структуре по отношении к структуре предстояния'. То есть в ответе на такой общий вопрос появляется онтологическое противоречие - онтологическая позиция ответа должна меняться, а онтологическая позиция вопроса оставаться неизменной. Чтобы вместе с онтологической позицией ответа менялась и онтологическая позиция вопроса - нужно переформулировать вопрос: 'как осуществляется нормирование конструктивно?', а саму позицию вопроса из содержания 'первоисточника как структурного предстояния (кто или что)' преобразовать в содержание особой онтологической позиции - 'конструирование до всякого структурного предстояния (кто или что)'.
Истолковательное и конструктивное понимание нормы онтологически различны в семиозисе, а слово 'норма' в языке для них общее. Чтобы преодолеть конфликт языка и семиозиса, мы устанавливаем как базовое не понимание 'нормы', а понимание 'нормирования'. Далее мы будем иметь в виду, прежде всего конструктивное нормирование. Таким образом, мы не используем понятие 'норма' как истолковательное. Далее мы используем понятия: 'нормирование' - установление нормы из конструктивной онтологической позиции, 'уровни нормирования' - различение конструктивных уровней нормирования.
Что же такое эта новая онтологическая позиция конструирования и что нового с точки зрения способа конструктивного анализа в этой новой онтологической позиции конструирования? Онтологическая позиция в ТВ - фундаментальный способ отношения структурного места к другим допустимым структурным местам.
Если в отношении к онтологической позиции истолкования философию всегда интересовало - 'где она занимается', 'к чему она привязывается', то в отношении к онтологической позиции конструирования нас, прежде всего, интересует - 'как она занимается', 'как она допустимо двигается'. То есть само ее представление уже является конструктивным выражением, а не истолковательным описанием. Онтологическая позиция конструирования суть такой способ онтологического отнесения к любому содержанию, когда это любое содержание не оказывается уже в наличии, а еще только конструируется и бывает, и только в связи с этим конструктивно истолковывается, сравнивается с этим содержанием. При этом сам способ 'проб и ошибок' такого конструирования вкупе с конструктивным истолкованием оказывается неметодологизируемым, но весьма перспективным с точки зрения инноваций по отношению к онтологической позиции истолкования.
Первая инновация - в истолковании мы знали только один способ онтологизации - фундаментализация уже наличного. Теперь онтологизации предшествует занятие онтологической позиции - отнесение к наличному или отнесение в конструировании бывающего. Конструктивная онтологическая позиция оказывается конструктивным онтологическим отнесением.
Вторая инновация - если в истолковании его онтологическая позиция и была подвижной, то она была ограниченно подвижной в переходе от одного учения философа к другому, однако каждое философское учение было в своей истолковательной позиции к чему-то 'привязано': к опыту, к логике, к мышлению, к языку и времени, к речи-тексту, к дискурсу, к деятельности по структурированию, к методологизации и систематизации некоторого уже наличного содержания. Теперь же мы можем свободно двигаться между разными 'пунктами' такого 'привязывания', поскольку онтологическая позиция конструирования всегда оказывается не просто 'до' или 'перед' всяким таким 'пунктом привязывания', но она также позволяет из того или иного 'пункта привязывания' 'видеть' и конструктивно истолковывать иные 'пункты привязывания'.
Третья инновация - всякий раз в таком 'привязывании' мы не могли в своем представлении выйти за пределы сущего. Когда же мы 'вступаем' в онтологическую позицию конструирования, мы допустимо выходим за пределы времени-пространства, нарушаем последовательную связность структуры (нарушаем ее иерархию) и разрушаем целостность (мир больше не поделен на вещи-объекты). Так оказываясь за пределами пространства-времени, последовательной связности структуры и целостности вещей или объектов, мы получаем допустимость конструктивно истолковывать сами пространство-время, последовательную связность и целостность вещи или объекта.
Четвертая инновация - 'подвижность' онтологической позиции теперь фиксируется нами на различных уровнях конструктивной нормы, которые подвергаются конструктивному истолкованию как уровни нормирования. Причем сами способы нормирования внутри себя могут быть различимыми. Структурное движение между разными онтологическими позициями, из которых мы шаг за шагом содержательно выражаем некоторое различие, мы называем дирекционально-позиционно-структурным.
В ТВ различаются уровни нормирования: онтологический, континуумный, функциональный, морфологический, материала. Онтологический - от различия актуальности и виртуальности к различию актуальной и виртуальной реальностей. Континуумный - создание континуума из релевантных реальностей и установление референтности реальностей в континууме. Функциональный - функционализация реальностей континуума. Морфологический - внутренне содержание реальностей континуума. Материала - превращение континуума в 'материал'.
Структурное движение от одной позиции нормирования к другой не является иерархическим, оно является произвольно-конструктивным, диктуемым целями онтологической реконструкции, которые являются внешними для самой структуры, подвергающейся конструированию-нормированию. Целью онтологического нормирования является производство самого простого структурирования и онтологическое различие на его основе реальностей - актуальной и виртуальной. Целью континуумного нормирования является онтологическая реконструкция теоретических представлений о 'континууме', полученных из традиционных теорий в позиции истолкования. Целью функционального нормирования (например, феноменологически-апперцептивного) является онтологическая реконструкция теорий, связанных с основными апперцептивными структурами (мышление, речь-текст, деятельность, язык, логика, опыт), созданных в позиции истолкования. Целью морфологического (например, апперцептивно-технологического) нормирования является, например, онтологическая реконструкция теории апперцепции, построенной в позиции истолкования. Целью имманентного нормирования материала является, например, онтологическая реконструкция традиционных теорий истинности и модальности. Целью концептуального нормирования является онтологическое конструирование новых представлений как инновационного результата Теории Виртуальности.
Перспективы контрафлексии и контрарефлексии
Соединение конструктивной и истолковательной онтологических позиций в содержательном их наполнении допустимо в контрафлексивном мышлении. Контрафлексия это многопроцессное мышление, процессно же сопоставляющее разные позиции как основания реальностей, затем в сопоставлено нормированном виде эти реальностные позиции сопровождающее. Контрарефлексия это рефлексия в отношении контрафлексивных реальностных позиций[58]. Контрафлексивное и контрарефлексивное мышление мы называем виртуальным мышлением.
Какие перспективы открывает нам контрафлексия как новый тип мыслительной деятельности? В главе 'Виртуальное исчисление, типы шкал и разномерный мир' 'Теории виртуальности' мы предполагали существование контрафлексаметрии как неаксиоматической области математики[59]. И речь идет не просто о том, чтобы построить математику четырехмерного, пятимерного или шестимерного мира, а о более сложной задаче - построить математику контрафлексивного видения четырехмерного, пятимерного и шестимерного мира - друг в друге.
В главе 'О допустимости металангов' той же работы мы допустили существование искусственного контрарефлексивного 'языка'. Также допускается существование контрафлексивной логики, контрафлексивной математики, контрафлексивной квантовой механики и контрафлексивной реальности вообще.
Виртуальная логика, которую мы пытались описать в 'Теории виртуальности', всего лишь первые очень робкие и изобилующие пробелами понимания шаги в этом направлении. Однако контрафлексивная логика, хотя и обязана своим возникновением виртуальной логике, вовсе не сводится к собственно проявлению виртуальности в актуальном мире. Контрафлексивная логика это, например, взаимовидение четырехмерного мира из шестимерного (или более-мерного, если иные измерения будут сделаны теоретически допустимыми) и наоборот - видение шестимерного мира из четырехмерного. Контрафлексивная логика предполагает теоретическое удержание, описание, выражение разномерного мира при выборе разномерной позиции усмотрения. Таким образом 'разномерная позиция усмотрения' - становится основанием для контрафлексивной логики.
Контрафлексивная квантовая механика суть пересмотренный на основе контрафлексивного мышления эвереттовский подход к квантовой механике[60].
Контрафлексивная реальность суть практическое достижение представленности так-разномерного мира в иначе-разномерном мире через технологию и выход человеческой деятельности в иные измерения. Это означает появление многих новых представлений - о концептуальной (контрафлексивной) интуиции, о контрафлексивной чувственности, о контрафлексивной деятельности и т.д. Первичное онтическое проявление контрафлексивной реальности - компьютерным образом смоделированная виртуальная реальность - лишь первое приближение к подлинно сокрытой концептуальной свободе воображения и контрафлексии. Только в связи с ТВ мы впервые получаем концептуально-апперцептивные основания, как и за счет чего теперь моделировать компьютерные виртуальные реальности. Контрафлексивность уже проявлена в языке: 'реал' суть реальность из контрафлексивной ей позиции 'виртуальности'. 'Реал' - название для актуальной реальности, употребляемое находящимися в процессе коммуникации в виртуальной реальности Интернет, то есть в 'виртуале'.
В этике кантовский императив необходимо переосмыслить как контрафлексивную этику. Основной категорический императив Канта должен быть осмыслен как контрафлексивный: 'поступай так, чтобы видеть свой поступок не только внутри своей индивидуальной реальности, но реальности другого и реальности всего человечества'. Такой подход позволяет построить этику искусственного интеллекта.
Кроме того, контрафлексия как инструмент мышления в традиционных областях знания допустима к использованию в теории коммуникации, когнитологии, языкознании, физике, математике и т.д. Таким образом, контрафлексия и концептуальная апперцепция представляют собой особый тип мышления, в результате которого мы получаем представления о контрафлексивных и конструктивных реальностях. Тем самым 'структурное видение' на основе контрафлексивного мышления должно быть избыточно детализированным в будущих синтетических теориях.
Контрарефлексивное мышление вынуждает нас поставить вопрос о многопроцессности мышления, когда человеческое сознание научается 'запускать' несколько контрафлексивных процессов мышления и управлять ими в контрарефлексивной позиции. Многопроцессное мышление человека вполне может стать прорывом в цивилизационной перспективе самого человечества.
Контрафлексивное мышление в контексте понимания коллективной мыследеятельности, исследуемой в СМДМ, порождает необходимость разделения в управлении. То есть коллективная мыследеятельность не разделяется на рефлексию, контрафлексию и контрарефлексию как специализированные способности, но оказывается подвержена специализированному управлению рефлексией, контрафлексией и контрарефлексией не из одного центра принятия решений в процессе коммуникации и проектно-программной деятельности[61].
Наконец, контрарефлексивное мышление создает основания для преодоления науки. Виртуальное мышление порождает иное представление о мерности мира (шестимерный мир), о контрафлексаметрии (представление разнореальностных миров друг в друге), о допустимости контрафлексивных выражений в математике вместо уравнений, о допустимости появления новых мыслительных компетенций и мыслительных практик в социальной действительности, что непосредственно меняет сами основания науки.
Наука и объективность
Что такое объект? Науке так часто приходится иметь дело с объектами, что она практически забыла, что это такое. Давайте еще раз вспомним.
Объект суть трансцендентальное единство апперцепции, более подробно - трансцендентальное единство чистой апперцепции и эмпирической апперцепции, еще более подробно - трансцендентальное единство чистой апперцепции мышления и эмпирической апперцепции опыта, устанавливаемое в той или иной содержательно-структурной целостности. Или иначе - объект суть единство мыслимого и воспринимаемого целого, установленное посредством структурирования мира на разные целостности. Однако объект это не обязательно вещь.
Никаких объектов в мире не существует: существуют вещи. Объект суть концептуальный способ объединения чувственных и полученных при помощи искусственных приспособлений представлений в структурированную в пространстве и времени целостность знания.
Эта целостность знания традиционно сопоставляется объекту как вещи или структурной целостного любого содержания. Первоначально считалось, что объект и есть истина как тождество рассудка и чувства, выраженная посредством структурной целостности вещи. Затем, по мере развития знаний представления о структурных целостностях усложнялись, как усложнялись и способы объективации. Возникали искусственные объективации (машины и техника вообще), сложные объективации (например, человеческий организм), объективации за пределами исследовательской позиции (например, управленческая объективация по отношению к объекту 'страна').
Таким образом, объективация как единственный способ установления трансцендентального единства апперцепции перестал быть адекватным сложным знаниям. Возникла необходимость других способов трансцендентализации, а это означало необходимость развития самой концепции трансцендентализации.
Способ трансцендентализации, предложенный Кантом, - всего лишь один из возможных: соединение чувственных ощущений в целостность объекта-вещи через единство мыслимого и воспринимаемого. Если мы концептуально сумели зафиксировать независимый и выделенный из себе подобных процесс, то мы можем говорить о требовании процессивности науки точно так же, как и о требовании объективности. А если мы концептуально сумели зафиксировать отношения некоторых реальностей, то есть по-разному нормированных сред, то тем самым мы можем говорить о требовании структурной континуумности науки точно так же, как и о требовании процессивности и объективности.
В ТВ мы предлагаем несколько направлений развития трансцендентализации: 1) трансцендентализация оказывается не трансцендентальным единством мыслимого и того, о чем мыслится, а отношением виртуальной позиции, где происходят структурные изменения, и актуальной позиции, где структурные изменения фиксируются, безотносительно к тому, чем задана виртуальная позиция: мышлением человека, искусственного интеллекта или чистой концептуализацией, безотносительно к способу задания актуальной позиции в той или иной реальности имманентного опыта; 2) эти виртуальные и актуальные позиции могут быть функционализированы в той или иной реальности, базовая структура которой может быть взята из общечеловеческой культуры (эмпирическая, логическая, языковая, мыслительная, рече-текстовая и деятельностная); 3) объективация осуществляется не только чувственными ощущениями и их 'усилителями' как объектификация, но и концептуальным образом с последующим экспериментом по установлению такого концептуального объекта - как объективирование; 4) кроме объективации (объектификации и объективирования) рассматривается процессивность как различие имманентной процессуализации и концептуального процессирования; 5) кроме объективации и процессивности возникает онтологизация 'структурный континуум' как контрафлексивное единство реальностей (нормированных сред) и тем самым как новое требование - структурная континуумность.
Объективность есть требование к получению знания до тех пор, пока в теории не предложен иной концептуальный способ объединения более широкого спектра представлений (чувственных, полученных при помощи искусственных приспособлений и чисто концептуальных) в целостность процессов или конструктивных образов 'АВ'-континуумов (а не только объектов), порождающих разные позиционные знания (в бывающих ситуациях), в том числе вне пространства и времени (в разномерных реальностях). Так знание подлежит онтологизации в ТВ через 'АВ'-модели как объект или процесс или структурный континуум.
Классическое представление в имманентной науке: объект научного исследования - это та часть объективной реальности, которую исследует ученый, а совокупность знаний об этом объекте и сам объект в процессе научного исследования - это предмет научного изучения (исследования).
В концептуальной науке - предмет дан до объекта и независимо от способа нормативной онтологизации - будь то объектная, процессная или структурно-континуумная. И только в эксперименте предмет устанавливается соответственно как объект, процесс или структурный континуум.
Обратите внимание, что объект для традиционной науки это часть объективной реальности. То есть реальность изначально считается объективной (а не процессивной или структурно-континуумной), и только в объективной реальности мы можем различать, выделять, извлекать объекты. И только на основании объективного подхода в традиционной науке мы можем различать предметы знания об объектах. То есть только из уже наличных объектов внутри знания о них мы можем различать, выделять и извлекать предметы.
Представление о концептуальной науке, которое предлагает Теория Виртуальности, формируется на основании отрыва концептуализации от имманентных оснований, на которых стояла классическая, неклассическая и постенклассическая наука. В концептуальной науке онтологизация имеет критически важное значение, а предметирование предшествует объективированию. Сами же концептуальные объекты подлежат обнаружению в специально сконструированном эксперименте, который предполагает редукцию неисследованного мира к теоретическому концепту. Концептуальная наука не просто концептуализирует имманентные основания внутри мира, она выводит процесс исследование за пределы мирности вообще - даже в микромире и в макромире внемирные сущности теперь могут обретать научный статус.
Нормативные онтологии и онтологизации: объектная, процессная и структурно-континуумная
Нормативная онтология это одна из теорий-концептов в рамках существующей фундаментальной метаонтологии, которая позволяет отличить себя от других на основе того или иного концептуального онтологического представления. Нормативная онтологизация - способ выражения нормативной онтологии посредством символизации онтологических единиц и их схем сборки. В ТВ предлагаются три онтологических представления: объект, процесс, структурный континуум; три нормативные онтологии: теория апперцепции, теория процессов (теория контрафлексии) и теория структурных континуумов (теория пятиуровневого нормирования); три норматиные онтологизации на основе 'АВ'-моделирования. То есть ТВ различает объектную, процессную и структурно-континуумную нормативные онтологии.
Наука основывается главным образом на объектной нормативной онтологии. Процессная онтология внедрена в науку незначительно: отчасти это связано с неспособностью науки совладать с феноменологическим анализом процесса сознания, отчасти этому препятствует отсутствие ясного и удобного способа онтологизации внутри феноменологического подхода (отсутствие методологически операбельного семиозиса). Структурно-континуумная онтология вообще не принадлежит науке. Условно говоря, построенная внутри структурно-континуумного нормирования теория суперструн в квантовой механике изначально не является научной в строгом смысле этого слова.
Объектная нормативная онтология.
В ТВ объектная нормативная онтология выражена через синтез кантовской и гуссерлевской теорий апперцепции посредством введения представления о технологическом процессе имманентной и концептуальной апперцепции.
В ТВ на уровне семиозиса произведено пошаговое выражение технологий имманентной и концептуальной апперцепции объекта. Технологический процесс вообще - это выраженный в семиозисе порядок приобретения некоторого качества или отношения как пошаговая технология.
Технологический процесс апперцепции - выписанная в 10 шагов технология апперцепции объекта посредством 'АВ'-моделирования. Имманентная апперцепция и концептуальная апперцепция различаются технологически позициями, участвующими в апперцепции: чувственное восприятие или установление, сознание или концептуализация, а также - интенциональным отношением (типом референции), порождающим в имманентной апперцепции отношение истинности, а в концептуальной апперцепции - отношение адекватности.
В ходе изложения технологий мы показываем использование функционализации в базовой структуре реальности, типы и этапы референции, различия истинности и эмпирической адекватности, различие референтности и дистанционной референтности, различие структурности и трансструктурности. Технологические процессы апперцепции - основа объектной нормативной онтологии.
Технологический процесс имманентной апперцепции - процесс конструирования имманентного объекта при посредстве ава-модели (актуальность-виртуальность-актуальность) в конструкт-семиозисе и метасемиозисе. Технологический процесс концептуальной апперцепции - процесс конструирования концептуального объекта при посредстве вав-модели (виртуальность-актуальность-виртуальность) в конструкт-семиозисе и метасемиозисе.
Для онтологизации в ТВ используется
конструкт-семиозис 'АВ'-моделирования, где комбинаторно различаются актуальные
и виртуальные позиции, референтности как дирекциональная (структурно-направленная)
связь между ними, внутреннее связно-размерное содержание актуальных и
виртуальных позиций с точки зрения контрафлексивно сопоставленного
объектно-аспектного в актуальности и объектно-атрибутивного в виртуальности их
содержания. Символизация 'АВ'-моделей производится в открытом алфавите.
Формализация 'АВ'-моделей производится относительно той или иной теории или
концепции. Всякая актуальная и виртуальная реальности могут быть
функционализированы в соответствующей базовой структуре реальности: M (мысль -
реальность мышления), S (высказывание - реальность речи-текста), A (акт -
деятельностная реальность), N (номен - языковая реальность), T (термин -
логическая реальность), F (феномен - эмпирическая реальность). Интерпретативная
референтность (i) это перенесение содержания от актуальности к виртуальности,
реализующая референтность (r) это перенесение содержания от виртуальности к
актуальности, сущностная референтность (e) это интерпретативная и реализующая
референтность одномоментно. Актуальная реальность заключается в квадратные
скобки. Виртуальная реальность может не заключаться в скобки или заключаться в
круглые скобки. Общий вид актуальной реальности - R, общий вид виртуальной
реальности - V. [F]i(О(a1,a2,a3...))
- виртуальная реальность, релевантная к эмпирической актуальной реальности, с
интерпретативной референтностью к ней, с виртуальным объектом O (эмпирическая
виртуальная реальность) и его атрибутами a1, a2, a3,
неполно выраженная, где '...' - обозначают незаконченность перечня атрибутов или
модусов, неопределенность предметного предстояния, разомкнутость предмета
вовне. ![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image033.gif){kind=small}
-
оператор виртуального следования.
При описании процессов апперцепции в 'АВ'-моделях закрепляются в имманентной апперцепции за 'актуальностью' - 'чувственно воспринимаемое содержание', за виртуальностью - 'сознание'; в концептуальной апперцепции: за 'виртуальностью' - 'концептуализация', за актуальностью - 'устанавливаемое содержание' (в эксперименте или любом ином событии, позволяющем обнаруживать концептуально предположенное содержание).
Далее мы выразим в семиозисе и опишем технологические процессы имманентной и концептуальной апперцепций. Имманентная апперцепция будет выражаться нами через ава-модель (актуальность-виртуальность-актуальность: сознание-внешняя-реальность-сознание). Концептуальная апперцепция будет выражаться нами через вав-модель (виртуальность-актуальность-виртуальность: концептуализация-событийное-установление-концептуализация).
Технологические процессы имманентной и концептуальной апперцепций мы представим в виде таблицы, которая позволяет увидеть различия по каждому из десяти шагов или этапов.
|
N |
Имманентная апперцепция |
Концептуальная апперцепция |
Стадии референтности |
|
1 |
Трансцендентная апперцепция - структурирование всего потока сознания на актуальные и виртуальные структуры: [R1,R2,...](V1,V2,...) |
Трансцендентная апперцепция - все, что согласуется с теорией и находится вне теоретизирования, является опытом, и потому актуальной структурой, а то, где происходит создание теории и изменение-порождение этой актуальности (позиция исследователя), оказывается виртуальным: (V1,V2,...)[R1,R2,...] |
Обнаружение связей на онтологическом уровне различия: устойчивость в очевидности (актуальность) и изменение в инаковости (виртуальность) - онтологическая связь устойчивости-изменчивости. |
|
2 |
Трансцендентное единство апперцепции - обнаружение
релевантных ав-пар относительно суженной базовой структуры реальности: V={M,
S, A}; R={M, S, A, T, N, F}; [R1=F](V1=M) |
Трансцендентное единство апперцепции - обнаружение релевантных ва-пар относительно суженной базовой структуры
реальности: V={T, N, F}; R={M, S, A, T, N, F}; (V1=T)[R1=F] |
Создание подобий между актуальными и виртуальными структурами через актуально-виртуальные пары - связь подобия через актуально-виртуальные пары: внутреннее отнесение подобия. |
|
3 |
Континуум-апперцепция - выбор сознанием связанной пары
актуальность-виртуальность, то есть континуума; например, выбирается
континуум: [F](M); [A](S); ...
|
Континуум-апперцепция - выделение в поле дальнейшего внимания или дальнейшей работы
концептуализированной теории связанной пары виртуальность-актуальность: например,
выбирается континуум: (T)[F];
(N)[A]; ... |
Релевантный выбор актуально-виртуальной пары - внешнее отнесение. |
|
4 |
Интенциональная апперцепция - создание дирекционально-интенционального
референтного отношения между актуальной и виртуальной структурами: устанавливается интерпретативная референция
[F](M) |
Интенциональная апперцепция - создание дирекционально-интенционального
референтного отношения между виртуальной и актуальной структурами и превращение
их тем самым в различные реальности: устанавливается реализующая референция: (T)[F] |
Референтный выбор, дирекционально-интенциональное отнесение актуальности и виртуальности, различающаяся по типу, референция: интерпретативная, реализующая, сущностная. |
|
5 |
Актуальный анализ - накопление событийного опыта с его аспектами в актуальной реальности: например, аспектирование в выбранной эмпирической реальности F[(a1,a2,a3...)] |
Виртуальный анализ - накопление теоретических предположений в виде атрибутов в виртуальной реальности: например, атрибутирование в выбранной логической виртуальной реальности: T((a1,a2,a3...)) |
Содержательное отнесение к внешней реальности в апперцепции, то есть появление структурного содержания актуальности или виртуальности, которое еще не превращает референцию в референтность. |
|
6 |
Виртуальный синтез - создание в виртуальной реальности набора разных произвольных целостностей из произвольного набора аспектов: например, создание двух виртуальных целостностей атрибутов (a1,a3) и (a2,a3) из набора аспектов (a1,a2,a3...), полученных на 5-ом шаге: F[(a1,a2,a3...)]iM((a1,a3); (a2,a3)) |
Актуальный синтез - создание в актуальной реальности набора разных произвольных целостностей из произвольного набора атрибутов: например, создание двух актуальных целостностей аспектов (a1,a3) и (a2,a3) из набора атрибутов (a1,a2,a3...), полученных на 5-ом шаге: T(a1,a2,a3...)rF[(a1,a3);(a2,a3)] |
Соотнесение виртуальности и актуальности, где переход аспектного содержания в атрибутивное или атрибутивного в аспектное превращает референцию в референтность. |
|
7 |
Виртуальное единство апперцепции - выделение для дальнейшего внимания или дальнейшей работы сознания из набора виртуальных целостностей аспектов некоторой одной как виртуального объекта в виртуальной реальности и атрибутирование виртуального объекта: например, создание виртуального объекта O с набором атрибутов (a'2,a'3): F[(a1,a2,a3...)]iM(O(a'2,a'3)) |
Актуальное единство апперцепции - выделение относительно набора атрибутов
(полученных в атрибутировании на 5-ом шаге) для дальнейшего внимания или
дальнейшего развития теории из набора актуальных целостностей аспектов
(полученных на 6-ом шаге) некоторой одной как концептуального объекта
(кообъекта) в актуальной реальности и аспектирование актуального объекта:
например, создание актуального кообъекта O с набором аспектов (a'2,a'3):
T(a1,a2,a3...)rF[(a1,a3);(a2,a3)]
|
Содержательное соотнесение виртуальности (актуальности), то есть появление структурного содержания виртуальности (актуальности) как референтное действие актуальности (виртуальности) в виртуальности - появление виртуальной (актуальной) связности объекта. |
|
8 |
Контрафлексивное структурное единство апперцепции - верификация, создание аспектно-атрибутивных пар: например, сужение аспектного ряда (a1,a2,a3...) на основании выделения сознанием части актуального содержания до (a2,a3): F[(a1,a2,a3...)]iM(O(a'2,a'3))r F[(a2,a3)] |
Контрафлексивное структурное единство апперцепции через создание аспектно-атрибутивных пар - фальсификация, построение атрибутивного ряда концептуализации происходит не на основании первоначальной теории - (a1,a2,a3...), а на основании собственно эксперимента - (a2,a3): T(a1,a2,a3...)rF[O(a'2,a'3)]iT(a2,a3) |
Процессное отношение, то есть сравнение и установление подобия между содержательной структурой актуальности и виртуальности в зависимости от типа референтности. |
|
9 |
Актуально-объектное единство апперцепции - противопоставление этого виртуального объекта соответствующим аспектам актуального события и конструирование актуального объекта: например, актуального объекта O' с аспектами (a2,a3): F[(a1,a2,a3...)]iM(O(a'2,a'3))r F[O'(a2,a3)] |
Виртуально-объектное единство апперцепции - создание виртуального объекта и противопоставление его актуализированному экспериментом кообъекту на основе концептуализированной теории: например, виртуального объекта O' с атрибутами (a2,a3): T(a1,a2,a3...)rF[O(a'2,a'3)]i T(O'(a2,a3)) |
Содержательное соотнесение актуальности (виртуальности), то есть появление структурного содержания актуальности (виртуальности) как референтное действие виртуальности (актуальности) в актуальности (виртуальности) - появление актуальной (виртуальной) связности объекта. |
|
10 |
Трансцендентальное единство апперцепции - отвлечение по отношению к каждому выбранному аспекту актуального объекта соответствующего атрибута в виртуальной реальности и противопоставление соответственно: атрибутивного содержания виртуального объекта и аспектного содержания актуального объекта, появляется объективная реальность: F[(a1,a2,a3...)]i M(O(a'1,a'2,a'3...)r F[O'(a1,a2,a3...)] |
Трансцендентальное единство апперцепции - отвлечение по отношению к каждому выбранному атрибуту концептуализированного виртуального объекта соответствующего аспекта в актуальной реальности эксперимента и противопоставление соответственно: атрибутивного содержания концептуализированного виртуального объекта и аспектного содержания актуализированного экспериментом кообъекта, появляется кообъективная реальность: например, T(a1,a2,a3...)rF[O(a'1,a'2,a'3...)]i T(O'(a1,a2,a3...)) |
Референтный перенос объектно-атрибутивного (объектно-аспектного) содержания подобия-неподобия в зависимости от интенциональной дирекции референции и появление референтного переноса (референтной транзитности). |
Предложенное нами в ТВ представление о континуум-апперцепции позволяет сделать ряд теоретических шагов от кантовского, гуссерлевского, хайдеггеровского понимания и понимания СМД-методологии: 1) существуют предметы и объекты в шести реальностях базовой структуры реальности; 2) в зависимости от того, в какой апперцепции - имманентной или концептуальной - производится распределение данных интерпретации-концептуализации, мы получаем либо предметизацию, либо предметирование; либо объектификацию, либо объективирование; 3) предметизация или предметирование как технологический шаг (континуум-апперцепция) осуществляются до (раньше) объектификации и объективирования соответственно в имманентной и концептуальной апперцепциях; 4) объектификация и объективирование технологически строятся как контрафлексивные шаги апперцепции: в имманентной - 'виртуальное единство апперцепции' (7-ой шаг) и 'актуально-объектное единство апперцепции' (9-й шаг), в концептуальной - 'актуальное единство апперцепции' (7-ой шаг) и 'виртуально-объектное единство апперцепции' (9-й шаг).
Гуссерлевский подход можно изложить через ключевые шаги технологического процесса имманентной апперцепции - 1-ый (праимпрессия), 2-ой (предметность), 3-ий (ноэзис), 4-ый (интенциональность), различение ноэзиса на компонент ощущения (5-ый) и компонент смыслообразования (6-ой), 7-ой (ноэтический объект), 8-ой (ноэма), 9-ый (ноэматический объект), 10-ый (конституирование реальности).
Предметирование, как это видно из 2-го шага технологического процесса концептуальной апперцепции, предполагает сужение базовой структуры реальности. Тем не менее, оставшиеся три концептуальные структуры - язык, логика и опыт - получают расширение: кроме традиционного своего направления развития, они приобретают также и конструктивный. Таким образом, мы имеем также конструктивные: логику, язык и опыт (называемую нами 'коэмпирическая реальность'). Поскольку эти теоретические направления еще только предстоит создать, мы пока воздержимся от более точного их описания. В данной работе мы рассматриваем конструктивную логику как виртуальную, конструктивный 'язык' как допустимый контрафлексивный 'язык' и коэмпирическую реальность как концептуально-технологическую компьютерным образом смоделированную виртуальную реальность, однако при этом мы не производим еще точного разграничения и установления их сущности, понимая, что это в значительной степени зависит от конвенционального признания самой ТВ.
Предметы оказываются зависимыми от типа апперцепции - предметы предметизации (имманентная апперцепция) и предметы предметирования (концептуальная апперцепция). Предметы различаются с точки зрения базовой структуры реальности как мысли, высказывания, действия, номены, феномены, термины. Предметы различаются в том или ином типе апперцепции как актуальные и виртуальные предметы, и это различие необходимо дополняется типом апперцепции, то есть актуальный предмет: либо имманентный, либо концептуальный; и виртуальный предмет: либо имманентный, либо концептуальный.
Если предмет суть способ нормирования содержания через реальность: базовую структуру реальности и различие актуальной и виртуальной реальностей, то предметность суть способ и направление оперирования содержанием в технологическом процессе апперцепции с точки зрения конструкт-семиозиса. В имманентной апперцепции - предметность восприятия или перцепции (имманентно-аспектная предметность), предметность предвосхищения или собственно апперцепции (имманентно-атрибутивная предметность) и трансцендентальная предметность предвосхищения и восприятия (объектифицированная предметность, предметность имманентного объекта, объектная предметность). В концептуальной апперцепции - предметность концептуализации или теории (концептуально-атрибутивная предметность), предметность установления или эксперимента (концептуально-аспектная предметность) и трансцендентальная предметность концептуализации и установления (объективированная предметность, предметность концептуального объекта, кообъектная предметность). Теперь предмет у нас дан независимо от объекта как способ нормирования через реальность содержания, которое независимо от этого допустимо к объектификации-объективированию. Только так сложно помысленное понимание предметов и предметностей позволяет избежать путаницы.
Объективирование, как это видно из описания 7-9 шага технологического процесса концептуальной апперцепции, предполагает создание контрафлексивной пары 'актуальный-виртуальный объект' и порождает допустимость трансструктурных объектов. В ТВ мы рассматриваем трансструктурные объекты как допустимые сущности объективирования более подробно.
Тем самым мы ставим самый сильный со времени появления представления об объективности вопрос: объективность является результатом объектификации или объективирования (Кант или Шопенгауэр), то есть объект или объектная среда суть объектифицированные (результат объектификации) или объективированные (результат объективирования)? Ответ не является простым, поскольку такое различение так или иначе давно уже исподволь назревало: вспомните хотя бы требования перехода к устанавливающей теории Хайдеггера, критику науки Пуанкаре, подходы Деррида и различие объективации и реализации, естественных и искусственных объектов, включая представление о 'кентавр-отбъектах'[62] - в СМД-методологии. Отсюда мы можем сказать, что объективность не является больше адекватным представлением вне представлений о четком различении объектифицированного и объективированного в этой объективности. Более того, объект в технологическом процессе апперцепции не состоит из актуальной и виртуальной части, как это понимал Делез, а суть контрафлексивный актуально-виртуальный объект.
Конструкт-семиозис в ТВ суть не объектификация и не объективирование, он создается в онтологической позиции конструирования, которая дообъектна, но порождает иные концептуальные сущности - континуумы. В ТВ есть: структурные единицы - дирекция, связь и подобие; структурные элементы - объекты, аспекты и атрибуты, структурные акты - соединение-разъединение единиц и/или элементов. - которые мы в результате применения контрафлексивного метасемиозиса в процессе конструирования превращаем в онтологические образы конструкт-семиозиса - структурные континуумы. Так у нас возникают принципиально разные концептуализации - объектная кантовская концептуализация, процессная гуссерлевская концептуализация и структурно-континуумная концептуализация ТВ, фундаментально выражающая объектную и процессную.
Что нового предлагает Теория Виртуальности в связи с так понимаемой объектной нормативной онтологией? Поскольку создание объекта получило теперь пошаговое технологически-процессное выражение, у нас появляется возможность решить некоторые существующие в науке проблемы.
Во-первых, мы можем рассматривать технологические процессы имманентной и концептуальной апперцепций объектов с точки зрения преемственности по отношению к теории множеств, где указываются реальности создания объектов, различаются уровни атрибутов, объектов как совокупностей атрибутов и реальностей как совокупностей объектов, способ апперцепции (имманентная или концептуальная), типы референтности в процессе создания, которые позволяют избежать многих проблем и парадоксов.
Во-вторых, рассматривая модальность как восполнение прерванного или нарушенного процесса имманентной или концептуальной апперцепции, мы получаем описанные через конструкт-семиозис виды модальности (имманентная апперцепция) и комодальности (концептуальная апперцепция) - соответственно формальность, случайность, возможность, действительность и необходимость (модальность) и коформальность, кослучайность, ковозможность, кодействительность и конеобходимость (комодальность).
В-третьих, используя представления о концептуальной апперцепции, мы получаем возможность строить концептуальные объекты из разных уровней структуры, которые не встречаются в очевидности и не могут быть подтверждены никаким экспериментом, кроме как посредством компьютерного моделирования. Так возникает возможность через конструкт-семиозис теоретически работать с дирекциональной дистанцией и трансструктурной концептуализацией для сложных трансструктурных объектов.
В-четвертых, мы можем описывать в конструкт-семиозисе так называемые континуум-переходы или ревиртуализации, когда из некоторых свойств разных объектов создаются принципиально новые объекты.
Тем самым в так построенной объектной нормативной онтологии объекты приобретают конструктивный характер, а исследование таких объектов должно покидать пределы традиционной науки и становится принципиально новым - конструктивным исследованием концептуальных объектов.
Процессная нормативная онтология.
Подобно тому, как объектная нормативная онтология задается через теорию апперцепции Канта-Гуссерля или как 'технологические процессы имманентной и концептуальной апперцепций' в Теории Виртуальности, процессная нормативная онтология задается через контрафлексию в контрафлексивной нормировке. Подобно тому, как объект - не вещь, так и процесс - не изменение. Процесс это нормированное в теории изменение.
Процесс - контрафлексивное единство изначально наличного и истолковываемого в теории или конструируемого теоретически и затем обнаруживаемого в эксперименте порядка изменений в линейной, нелинейной и, в частности, сетевой последовательности. Процессы различаются на: имманентные и концептуальные, которые должны быть функционализированы в том или ином неимманентном порядке изменений; объектные и референтные (позиционные), то есть реализованные на объектах или в последовательности некоторых структурных позиций и способах связи между ними. Имманентные объектные или позиционные процессы (процессуализация) - традиционное понимание процессов, последовательных в пространстве-времени, и концептуальные объектные или позиционные процессы (процессирование) - непоследовательные и вообще вне пространства-времени.
Теория контрафлексии и похожа, и отличается от теории апперцепции. Объект - трансцендентальное единство чистой и эмпирической апперцепции, а процесс суть контрафлексивное единство (сопоставление) теоретического виртуального и выражаемого теорией актуального процесса. Здесь мы рассматриваем контрафлексию не как способ многопроцессного мышления, а как теоретический подход. Контрафлексивно сопоставляются не процесс в мышлении и процесс во внешней мышлению реальности, а процесс в теории и процесс выражаемый (истолковываемый или конструируемый) теорией. Тем самым для постижения процесса нам необходима его дефеноменологизация. Это означает, что сознание в постижении процесса не должно являться ни средой, ни позицией, из которой ведется истолкование или конструирование процесса.
В отличие от феноменологического подхода 'через сознание и время' теоретический контрафлексивный подход при использовании семиозиса 'АВ'-моделирования позволяет нам рассматривать объектные и позиционные процессы как пространственно-временны́е, так и как непространственно-невременны́е. Контрафлексивное сопоставление процесса в теории и выражаемого теорией процесса через контрафлексивную нормировку дает нам сопряженный теоретически процесс[63].
Давайте произведем контрафлексивную нормировку как конструктивное установление процесса: 1) установление онтологической конструктивной позиции; 2) в онтологическом конструктивном отнесении[64] устанавливается одна позиция (изменения); 3) в онтологическом конструктивном отнесении устанавливается другая инопозиция к ней (теоретически выражаемые изменения или т-изменения); 4) в онтологической позиции устанавливается отношение между изменениями и т-изменениями - то есть устанавливается принцип упорядочивания изменений; 5) из онтологической позиции в реальности изменений производится смысловая рефлексия; 6) из онтологической позиции в реальности т-изменений производится смысловая инорефлексия; 7) из онтологической позиции изменения и т-изменения структурно сопоставляются через контрафлексию и получается контрафлексивное единство изменений и т-изменений как сопряженный теоретически процесс, относительно которого из смысловой рефлексии и инорефлексии мы получаем тип и наименование процесса.
Что же теперь есть у нас для выражения процессов, чего не было в предыдущих теориях? У нас есть онтологическая позиция конструирования, которая позволяет видеть процессы как безотносительные к их внешнему наблюдению, акту события и соответственно их структурной заданности ситуацией структурного предстояния. У нас есть различение: референтного или позиционного процесса структурного континуума из конструктивной позиции и любого объектного процесса из позиции истолкования. Так мы получаем представление о контрафлексивности позиционного процесса: разворачивание чередующихся актуально-виртуальных переходов структуры, которые позволяют фиксировать в конструкт-семиозисе отдельные фазы или состояния, актуальные и виртуальные позиции, содержания позиций и типы референтности не только последовательно в пространстве-времени (имманентный позиционный процесс), а в любом порядке, в том числе непоследовательно (концептуальный позиционный процесс). У нас есть представление о виртуальности, которое позволяет понять движение и процесс как актуально-виртуальный переход (позиционный процесс): переход актуальной устойчивости любой структуры к виртуальному ее движению-изменению.
Давайте произведем дирекциональное различие процессов: AiViA - сосредоточенный актуальный, ArVrA - рассредоточенный актуальный, AiVrA - сквозной актуально-негэнтропийный (имманентное усложнение), ArViA - сквозной актуально-энтропийный (имманентное упрощение, разрушение). ViAiV - рассредоточенный виртуальный, VrArV - сосредоточенный виртуальный, VrAiV - сквозной виртуально-негэнтропийный (концептуальное усложнение), ViArV - сквозной виртуально-энтропийный (концептуальное упрощение, разрушение). Двухпозиционные 'АВ'-модели суть сокращенное выражение этих процессов. Многопозиционные 'АВ'-модели суть комбинации этих процессов (включая распределенный).
В этом дирекциональном различии возникает направленная многопотоковая референтность. Таким образом, мы строим процессную нормативную онтологию, выражая позиционные процессы через дирекциональное различие и многопотоковую референтность.
Онтологическая позиция конструирования предполагает отношение ко всяким процессам как к многопотоковым и бесконечным, где лишь теоретическое усмотрение ('структурное видение' структуры со структурно более сложной позиции) позволяет рассматривать их как конечные и однопотоковые. Таким образом процессы бывают бесконечные и конечные, многопотоковые и однопотоковые. Конечность и однопотоковость процесса связана с той или иной структурой усмотрения структуры процесса, относительно которой длительность и направленность потока структурных изменений связана с самим изменением структуры в иную структуру.
Структура теоретического усмотрения таким образом есть структура самого процесса. Изменение структуры в процессе, которое приводит к актуализации иной структуры, предполагает прекращение усмотрения этого процесса и началу иного усмотрения иного процесса. Структура в процессе ускользает из структуры усмотрения, если к этому приводит сам процесс. Такие процессы мы называем имманентными. С другой стороны, мы в ходе усмотрения длящегося процесса можем изменить само усмотрение, и это тоже приведет к преобразованию процесса, но уже концептуальному преобразованию самого усмотрения. Такие процесс мы называем концептуальными[65].
Процессы различаются на объектные и позиционные. Особенно интересными являются позиционные процессы в процессной онтологии - как чисто дирекционально-структурные процессы, не функционализированные в пространстве-времени через объект или событие, которые только и допустимо выражать через контрафлексию и контрарефлексию. Не только апперцептивные процессы, которые являются феноменологически-апперцептивным усмотрением процессов через объект и событие, но и позиционные процессы различаются на: имманентные (процессуализация) и концептуальные (процессирование).
Что представляет собой процесс с апперцептивной точки зрения, то есть в объектной онтологии? Процесс в апперцепции объектов представляет собой фиксируемое через связные последовательности состояний изменение в пространстве и времени через целостность объекта. Как связаны апперцепция объектов и онтологизация процессов? Можем ли мы сказать, что какая-либо из них предшествует другой? Апперцепция объектов и онтологизация процессов являются зависимыми в смысле того, что всякий объектный процесс предполагает предварительную апперцепцию объекта. Однако с точки зрения концептуальной онтологизации позиционного процесса такой зависимости нет, и такая концептуальная онтологизация допустимо выступает как независимая или как предваряющая любую объектную апперцепцию - как имманентную, так и концептуальную объектную.
Процессы бывают не только предельными, но и непредельными, то есть такими, где отсутствуют начальные и конечные состояния, при этом фиксируются состояния протекания процессов.
Традиционно процесс описывался как изменение между двумя актуальными состояниями (скажем, A1 и A2) - на этом построено большинство концепций в науке. В ТВ формальная онтологизация процесса выражается через изменение актуально-виртуальных контрафлексивных характеристик процесса - устойчивости (A) и изменчивости (V) - от A1V1 до A2V2 (процессуализация) или от V1A1 до V2A2, (процессирование) - тем самым мы получаем представление о контрафлексивных мгновенных состояниях процесса. Так возникают авав- и вава-модели.
Когда мы описывали технологический процесс имманентной апперцепции объекта, то мы начинали с ав-модели, где в конструкт-семиозисе выражается онтологическая ситуация истолкования: актуальная структура интерпретируется виртуальной структурой и за счет своего изменяющегося характера позволяет построить атрибутивное, а затем и объектное, отражение актуальной структуры. Затем мы перешли от ав-модели к ава-модели, где прибавление еще одной актуальной позиции означало, что мы не только получили объектно-атрибутивное содержание из актуальности в виртуальности, но и обнаружили его снова в актуальности. Так у нас появляется объективная реальность и собственно происходит субъективация. Однако эта вторая добавленная 'актуальность' в ава-модели является собственно лишь реализующим моментом ава-модели, то есть мы не устанавливаем еще никаких иных характеристик объекта как лишь его наличие как объектно-атрибутивного содержания. Когда же мы добавляем еще одну 'виртуальность' к ава-модели и получаем в конструкт-семиозисе авав-модель, у нас появляется допустимость во втором истолковывающем отношении авав-модели (ав-;ав-модели) получить контрафлексивное выражение процесса изменения объекта через разность его актуально-виртуальных контрафлексивных мгновенных состояний. Так объективная реальность превращается в процессную объективную реальность, то есть процесс, выражаемый объектно. При этом происходит очень важное изменение - между двумя актуально-виртуальными парами в авав-модели изменяется тип референтности. Поскольку во второй актуальной позиции мы теперь будем в конструкт-семиозисе фиксировать актуальные изменение, то референтность становится дистанционной, то есть в данном случае дистанционно-реализующей (dr).
Похожим, но контрафлексивным образом (меняя все содержания на контрафлексивные), мы рассуждаем и в случае с вава-моделью, то есть при выражении в конструкт-семиозисе концептуальных процессов. Кроме того, в этом случае между двумя виртуально-актуальными парами вава-модели (ва-;ва-модели) устанавливается дистанционно-интерпретативная референтность. Однако здесь, как мы помним, кроме объектных процессов мы допускаем выражение и позиционных процессов, где различные позиции допустимы к представлению как трансструктурные, то есть такие, где объекты и атрибуты допустимы как совокупности. Различение объектных и позиционных процессов обнаруживается уже лишь с точки зрения внутреннего объектно-атрибутивного содержания каждой из виртуально-актуальной позиций в вава-модели.
В имманентных процессах начальное контрафлексивное мгновенное состояние процесса выражается в первой ав-паре (состояние, подвергающееся теоретическому выражению, - выраженное в теории состояние), изменения возникают в актуальности второй ав-пары (изменения относительно начального состояния), затем будучи представляемы в виртуальности второй ав-пары (выраженные в теории изменения относительно начального состояния), они представляют собой уже теоретически сопряженный имманентный процесс. В концептуальных процессах начальное контрафлексивное мгновенное состояние процесса выражается в первой ва-паре (выраженное в теории состояние - устанавливаемое вне теории состояние), изменения возникают в виртуальности второй ва-пары (выраженные в теории изменения), затем будучи обнаруживаемы в актуальности второй ва-пары (установленные вне теории изменения), они представляют собой уже теоретически сопряженный концептуальный процесс.
Таким образом, теория контрафлексии используется на всех уровнях постижения процесса: в его теоретической онтологии, в дирекциональном различии процессов и выражении их потокового содержания, в формальной онтологизации процессов.
'АВ'-моделирование изначально предрасположено к выражению процессов за счет допустимости разворачивания 'АВ'-моделей в 'АВ'-цепочки - в процессной онтологии. Однако в очевидности нам часто необходимо использовать некоторую совмещенную онтологию - объектно-процессную, то есть объектную онтологию, но в отношении процессов. Она довольно сложна, но представляется нам достаточно интересной.
Теперь мы произведем содержательную (различение типов процессов) и формальную (через конструкт-семиозис 'АВ'-моделирования) онтологизации процессов. Объектные (однообъектные и многообъектные), позиционные (однопозиционные и многопозиционные) процессы бывают бывают имманентными и концептуальными. В ТВ выражены следующие объектные процессы: 1) однообъектные - движение, трансформация; 2) многообъектные - разделение, слияние, движение, контактный и дистанционный обмен, контактный и дистанционный перенос, контактная и дистанционная модификация объектом объекта без переноса, связанная контактная и дистанционная трансформация. Также выражены имманентные объектные процессы и концептуальные объектные процессы. Кроме того, выражены следующие позиционные процессы: 1) однопозиционные - движение, трансформация и многоуровневая трансформация; 2) многопозиционные - разделение, слияние, контактный и дистанционный обмен, многопотоковый контактный и дистанционный обмен, контактный и дистанционный перенос, контактная и дистанционная модификация позицией позиции без переноса, многопотоковый контактный и дистанционный перенос, связанная контактная и дистанционная трансформация, многопотоковая связанная контактная и дистанционная трансформация.
Приведем для примера выражение в семиозисе процесса 'трансформация объекта'.
Флуктуация - предельный процесс: [O1(a1...)]i(O1(a1))dr[O'1(a'1,a'2)]i(O'1(a'1,a'2)) - трансформация объекта является внутренней флуктуацией и приводит к появлению нового атрибута - a2. Также в выражении трансформации может происходить утрачивание атрибутов или их изменение - a'1. Флуктуация является, по сути, предельным процессом, так как накапливаемые изменения флуктуации приводя к бифуркации.
Бифуркация - предельный процесс: [O1(a1...)]i(O1(a1))dr[O2(a3...)]i(O2(a3)) - трансформация объекта является бифуркацией объекта O1 и приводит к появлению нового объекта O2. Здесь во второй актуальной позиции снова появляются три точки в перечне аспектов, поскольку мы имеем дело с новым объектом, который затем в виртуальности снова усматриваем относительно какого-либо важного атрибута. По Пригожину флуктуацию можно рассматривать как процесс, предваряющий бифуркацию:
[O1(a1...)]i(O1(a1))dr[O'1(a'1,a'2)]i(O'1(a'1,a'2)) dr[O2(a3...)]i(O2(a3))
Еще для примера приведем выражение в семиозисе позиционного процесса 'контактная многопотоковая модификация объектом объекта без переноса'.
(O1(a1){c1};O2(b1...))i[O1(a1){c1};O2(b1)]dr(O1(a1){c1};O2(O1,b1,b2) {c2})i[O1(a1,d){c1}(){}; O2(O1,b1,b2){c2}(){}]
Здесь, как мы видим, происходит не перенос, а модификация объекта O2, причем такая модификация O2, которая вызвана объектом O1, который тоже подвергается модификации, у него появляется атрибут d. При этом модификация происходит на двух уровнях (в двух потоках): на инфрауровне - где у разных объектов первоначально инфра-атрибуты - a1, b1, затем происходит модификация, и соответственно у разных объектов появляются инфра-атрибуты d, b2, и на ультрауровне - где у одного объекта ультра-атрибут c1, а затем на этом уровне у другого объекта в результате его модификации со стороны первого объекта появляется ультра-атрибут - c2. Множество потоков выражается так - (){}, то есть потока взаимодействия два - инфра-поток и ультра-поток.
Что нового предлагает Теория Виртуальности в связи с так понимаемой процессной нормативной онтологией?
Прежде всего, у нас появляется возможность дефеноменологизировать процесс, задавая его через контрафлексивное сопоставление (контрафлексивную нормировку) процесса в теории и выражаемого теорией процесса. Во-вторых, мы можем не просто различать разные процессы в понятиях, но и смоделировать все эти различия в конструкт-семиозисе 'АВ'-моделирования. В-третьих, мы можем выражать не только объектные, но и чисто позиционные процессы. В-четвертых, дирекционально различенные процессы позволяют нам подробно и инструментально исследовать их в сетевой топологии, то есть строить и преобразовывать сети на основе процессной онтологии. В-пятых, выводя процессы за пределы феноменологических пространства-времени, мы получаем возможность теоретической работы с разными концептуальными представлениями пространства-времени (например, с парадоксами 'машины времени'). В-шестых, семиозис оказывается более точным выражением процессов, нежели даже естественный язык, поэтому на примере некоторых языковых парадоксов возникает возможность показать, за счет неразличения каких процессов они существуют.
Наконец, так понятая процессная нормативная онтология впервые позволяет нам ввести как научные представления процессуализацию и процессирование, давая их контрафлексивное выражение в конструкт-семиозисе 'АВ'-моделирования. Тем самым мы теперь можем сделать традиционную науку процессивной, то есть добиться того, что так и не смогла сделать феноменология, не имея средств контрафлексивного семиозисного моделирования.
Структурно-континуумная нормативная онтология.
Структурно-континуумная нормативная онтология называется так, а не, скажем, реальностной нормативной онтологией, поскольку любая реальность как способ нормирования структуры может быть установлена всегда в допустимом установлении иного способа нормирования иной реальности, и новая онтологизация возникает лишь в отношении разных реальностей. Собственно поэтому структурно-континуумная нормативная онтология это онтологизация реальностей и их отношений через структуры, различаемые и соединяемые в континуумы.
Структурно-континуумная онтология выражается через так называемое пятиуровневое нормирование: 1) онтологический - от различия актуальности и виртуальности к различию актуальной и виртуальной реальностей; 2) континуумный - соединение реальностей в континуум (релевантность и референтность реальностей в континууме); 3) функциональный - функционализация реальностей континуума; 4) морфологический - внутренне содержание реальностей континуума; 5) материала - превращение континуума в 'материал'.
Сколько способов нормирования структуры Мира и Внемирности мы допускаем, столько и реальностей мы включаем в конструктивное рассмотрение. Многореальностное и многоразмерное выражение Мира и Внемирности становится в структурно-континуумной нормативной онтологии способом конструктивного постижения Мира и Внемирности. В структурно-континуумной нормативной онтологии стирается грань между Миром и Внемирностью, и конструктивное выражение комбинирования реальностей и измерений становится фундаментальным подходом новой нормативной онтологии.
Для онтологизации нормативной структурно-континуумной онтологии используется семиозис 'АВ'-моделирования ТВ. 'АВ'-моделирование представляет собой актуально-виртуальное моделирование как выражение комбинирования позиций как реальностей, дирекций между ними и внутреннего связно-размерного содержания реальностей: объектно-аспектного в актуальной реальности и объектно-атрибутивного в виртуальной реальности. Актуальная и виртуальная реальность может быть функционализирована в базовой структуре реальности: языковая, логическая, эмпирическая, мыслительная, рече-текстовая, деятельностная. Цели такого подхода:
1) построить сложную дирекциональную метрику референций: не просто отражение, как это можно было бы сказать для ав-модели, но интерпретацию для аRв моделей, реализацию для вRа моделей и сущностное отношение для а'в моделей (контрафлексивность);
2) произвольно комбинировать AR и VR в цепочки, благодаря чему можем рассматривать и вав-, и ава-, и вв-, и ав-модели;
3) с точки зрения феноменологической функционализации содержания 'АВ'-моделей - различать акты сознания или акты любого процесса виртуализации (вав-модели) и различие среды анализа одного и того же виртуального предмета (ава-модели);
4) сведения этих цепочек к операциям, которые выражены в иных теориях для разных ситуаций - в частности, а-в-а-в-...цепочки сводимы к цепям Маркова, для них представляется допустимым применять теорию графов[66] и т.д.;
5) сведения этих цепочек к функциям вообще и математическим в частности: сама форма объектно-атрибутивной записи O(a...) допустима к представлению как функция, как тензорное исчисление, однако дальнейшее рассмотрение выходит за пределы нашей компетенции;
6) допустимость установления ширины усматриваемого континуума как длины цепочки, а глубины усматриваемого континуума как глубины структурированных ответвлений атрибутивных цепочек (длины атрибутивного выражения) для всякого объекта входящих актуальных и виртуальных реальностей;
7) мы получаем допустимость через сеть 'АВ'-цепочек конструктивно выразить делезовскую 'ризому';
8) и тем самым мы получаем разомкнутую метрику континуумов вообще, а значит плодотворность развития идеи о движении во времени в ее 'немашинном смысле', идею о 'гиперпространстве' и т.п.
Особым свойством обладают так называемые замкнутые 'АВ'-модели, то есть такие, на концах которых находятся либо актуальность, либо виртуальность. Например, авава-модель - актуально замкнута; вавав-модель виртуально замкнута. Такие модели мы используем в ТВ для создания особых шкал измерения.
Для 'АВ'-моделей нам следует также различить трафик релевантности и референтности. Трафик релевантности - изменение релевантности в многопозиционных континуумах за счет комбинаторики актуальных реальностей относительно базовой структуры реальности (шести базовых реальностей). Трафик референтности - изменение референтности в разных ав-парах многопозиционных континуумов за счет трех типов референтности.
Так же мы различаем еще и релевантную транзитность, то есть такой релевантный трафик, где релевантность всех ав-пар является неизменной, хотя референтный трафик может быть различным. Транзитность - чистое дирекциональное представление, означающее непрерывную, неизменную дирекциональность 'АВ'-модели, которая задается внешними сущностными отношениями реальности (асимметричный поток времени, различие энтропия-негэнтропия) для релевантного трафика и разными типами референтности для референтного трафика.
Референтная транзитность это такой референтный трафик в многопозиционной 'АВ'-модели, когда комбинация референций обеспечивает транзит объектно-атрибутивного содержания от одной крайней позиции многопозиционного континуума к другой. Например, для ава-модели референтная транзитность будет означать в одной ав-паре - интерпретативную, а в другой ав-паре - реализующую референтности.
Референтный трафик для многопозиционного континуума начиная с трех- является однодирекциональным (комбинации референций - i, r или r, i) в случае транзитной референтности; двухдирекциональным: в случае сосредоточенной референтности (комбинации референций - i, i), рассредоточенной (комбинации референций - r, r) и распределенной (комбинации референций - e, e) референций.
Для многопозиционных сетевых 'АВ'-моделей кроме представления о транзите необходимо ввести представление о потоке. Потоки - это зафиксированные на уровне метасемиозиса устойчивые транзитные движения в некоторой доступной нам сети, которые отличаются друг от друга. Тем самым мы можем свести сеть к нескольким уровням понимания: 1) Сетевая метрика потоков; 2) Уровень отдельного потока, где есть транзитное объектно-атрибутивное содержание; 3) Трафик потока на дирекциональном уровне. Отсюда локус сети будет определяться как кластер на всех трех уровнях - отнесение к карте сети, отнесение к отдельному выделенному потоку на уровне транзитного содержания, отнесение к выделенному потоку на дирекциональном уровне трафика.
Тем самым мы получаем сетевые и матричные 'АВ'-модели[67]. Так разомкнутая метрика 'АВ'-цепочек представляет структурно-континуумную нормативную онтологию ТВ, для которой сеть - ее топологическое выражение.
Что нового предлагает Теория Виртуальности в связи с так понимаемой структурно-континуумной нормативной онтологией?
Во-первых, мы получаем допустимость конструктивно выражать и конструктивно истолковывать различные реальности в их структурно-континуумном комбинировании на пяти уровнях нормирования. Во-вторых, у нас появляется различение структурно-континуумного реализма (имманентный подход к различению реальностей, данных нам в имманентной человеческой деятельности через мышление, речь-текст и деятельность, которые верифицируют реальностным образом очевидный мир) и структурно-континуумной реализации (концептуальный подход в различении опыта, языка, логики и других, концептуально нормированных реальностей, где они создаются теоретически и затем фальсифицируются в соответствующей практике). В-третьих, у нас появляется возможность строить и преобразовывать комбинации реальностей в сетевой топологии, используя теорию графов многомерным образом через различение потоков и ветвлений, а также моделировать реальностные связи в представлении о сетевом управлении. В-четвертых, мы получаем возможность работать, например, в квантовой механике со струнами, - как со структурно-континуумными образованиями, а не только как с объектами или даже как с процессами. В-пятых, мы получаем возможность исчисления структуры через структурно-континуумную онтологию, то есть подходим к возможности виртуального исчисления[68].
Итак, нормативная объектная онтология выражается через теорию апперцепции, ее онтологизация - технологические процессы апперцепции через 'АВ'-моделирование; нормативная процессная онтология выражается через теорию контрафлексии, ее онтологизация - различение процессов через 'АВ'-моделирование; нормативная структурно-континуумная онтология выражается через теорию пятиуровневого структурного нормирования (онтологическое, континуумное, функциональное, морфологически и материала), ее онтологизация - разомкнутая метрика 'АВ'-цепочек с сетевой топологией.
Более универсальной, нежели объектная нормативная онтология, является процессная нормативная онтология, которая умеет работать с процессами, с объектами и частично с сетями. Еще более универсальной является структурно-континуумная нормативная онтология, которая работает и с реальностями, и с сетями, и с процессами, и с объектами. Процессная онтология является функционализирующим ограничением структурно-континуумной, а объектная онтология, в свою очередь, является функционализирующим ограничением процессной онтологии. Различенные нормативные онтологии могут быть сводимы в части своего содержания друг к другу.
Объект в объектной нормативной онтологии описан через технологический процесс апперцепций, то есть в процессной онтологии. Процесс в процессной нормативной онтологии частично описан через объекты, то есть в объектной онтологии. И объект, и процесс описаны через использование структурно-континуумной онтологии, а сама структурно-континуумная онтология включает объектную и процессную с точки зрения реальностного различения в них и с точки зрения их допустимой сетевой топологии.
Причем, две новых нормативных онтологии - процессная и структурно-континуумная - не являются чем-то чисто умозрительно-теоретическим. Даже с точки зрения нашего дилетантского знакомства с химией можно утверждать, что уже довольно больша́я ее часть находится внутри процессной нормативной онтологии. Ведь если разные состояния процессов мы еще можем выразить через объектность, то многопотоковую их референтность - ну уж никак. А если говорить о квантовой механике, то теория суперструн наиболее адекватно развивается не в объектной, как это еще по недомыслию пытаются делать некоторые теоретики, а именно в структурно-континуумной нормативной онтологии.
Поэтому мы должны принципиально различать теоретизацию на основе имманентной апперцепции объектов и процессов и теоретизирование на основе концептуальной апперцепции объектов и процессов. Также в чистом конструктивизме (вне науки) необходимо отличать истолковательный и конструктивный подходы в объектной и процессной нормативных онтологиях и исключительно конструктивный подход в структурно-континуумной онтологии.
Таким образом, онтологические основания науки оказываются ограниченными. Наука, всецело базирующаяся на объектной нормативной онтологии, оказывается несостоятельной перед лицом, по крайней мере, двух, нормативных онтологий - процессной и структурно-континуумной.
Базовая для объектной нормативной онтологии интерпозиционная рефлексия позволяет через дискретность структуры, через ее отдельные вещи-объекты - приводить к единству реальность мышления и реальность опыта. В то время как базовая для процессной и структурно-континуумной нормативных онтологий контрафлексия позволяет сопровождать разные процессы, соотносить их в сопоставимом нормировании и осуществлять в контрарефлексии по отношению к каждому из процессов или к каждому из структурных континуумов разные рефлексивные переходы.
Так наука не просто оказывается в одной из, причем в имманентно ограниченной, объектной нормативной онтологии, но она также оказывается связана еще и с ограниченным рефлексивным мышлением, где представления о контрафлексивном и контрарефлексивном мышлении отсутствуют. Одновременный переход к иным нормативным онтологиям и иному типу мышления есть то, что, как правило, осуществляется уже за пределами той или иной исторической формы сознания. В связи с этим наравне с существующими историческими формами сознания - мифология, религия и наука - появляется четвертая историческая форма сознания - конструктивизм.
Базовая структура реальности и бывающие ситуации
В Теории Виртуальности мы производим реальностное нормирование знаний для использования их в качестве структуры функционализации реальностей, с которыми сталкивается любой исследователь.
Здесь и дальше мы принимаем существование следующих подразделений или уровней реальности, которые происходят из тех простых онтических условий, что человек мыслит, говорит, делает. Эти простые онтические условия конституируются через погруженность в культуру или социум, которые накладывают на эти условия некоторые реальные нормирующие правила, и потому человек мыслит логически, пользуется для говорения языком и взаимодействует с эмпирической реальностью в деятельности. Эти структуры определяются как 'базовые реальности'.
Со времени Канта знание структурировалось в шесть основных структур, каждая из которых содержит как выражение опыта, так и теоретическую часть. Сама апперцепция поэтому должна быть исследована с точки зрения своей реальной структуры[69].
С тех пор, как логика, язык и опыт представляют собой не просто термины специального языка, а значительные, получаемые в социальном образовании, знания, они становятся отдельными структурами социального сознания индивида, они становятся нормирующими средами знания. Эти концептуальные структуры реальности сами представляют собой отдельные реальности, со своим 'языком' выражения, своими правилами оперирования, своими 'феноменами'.
Таким образом, мы получаем допустимость конструктивно рассматривать разные реальности - язык (Хайдеггер, структуралисты), логику (Гегель, Рассел, Витгенштейн и др.) и опыт (Декарт, Кант) - в качестве нормирующих концептуальных структур реальности. А мышление (Гуссерль), речь-текст (теории речевых актов и структуралистские теории) и деятельность (Маркс, системный анализ, СМД-методология) - конституировать в качестве имманентных структур реальности.
Имманентные реальности.
Реальность деятельности или действий, актов. Реальность межличностных, социальных и иных действий, которые производят определенное предметное изменение в мире. Реальность деятельностная (A или ДР).
Реальность рече-текстовая или высказываний. Реальность, где происходит высказывание: речевая и текстовая. Реальность, где люди осуществляют общение друг с другом в широком смысле этого слова. Мы здесь ее рассматриваем большей частью как реальность высказываний вербального языка. Реальность высказываний или рече-текстовая (S или РТР).
Реальность мышления или мыслей. То, что обычно скрыто и дано лишь в качестве индивидуального процесса. Однако мы берем ее в таком качестве как реальность мышления говорящего или действующего субъекта. Реальность мышления (M или МР).
В своем изначальном виде - эти структуры имманентны. Однако они могут становиться концептуальными, когда мышление превращается в рефлексию, высказывание - в коммуникацию, а действие - во взаимодействие.
Концептуальные реальности.
Эмпирическая или реальность феноменов. Очевидно, что она неоднородна, включает в себя социальную реальность, природную, космическую и т.п. Однако здесь мы пока берем ее в самом широком понимании как реальность феноменов (F или ЭР), при необходимости уточнить мы не будем выделять или обособлять отдельные ее области в качестве отдельных реальностей[70], то есть мы будем записывать: например, реальность феноменов, природная (FN - fenomen (F) natura (N)).
Языковая реальность или реальность номенов, ноуменальная реальность. Это реальность языка, его социального использования, развития и изменения с точки зрения правил грамматики, это языковая среда, которая позволяет людям понимать друг друга, создавая номены, которые являются не прямым отражением совокупной реальности, а виртуально преобразованным отражением совокупной реальности. Однако языковая реальность структурного нормирования не является языком в его традиционном понимании или результатом лингвистического нормирования в понимании ТВ - эта реальность рассматривается исключительно средствами структурного нормирования вне лингвистического нормирования, которое будет рассмотрено нами далее. Реальность номенов или языковая (N или ЯР). 'Номен' как объект языковой реальность в таком написании применяется для того, чтобы отличить его от 'ноумена' - структуры различения Кантом всех предметов на ноумены и феномены.
Логическая реальность или реальность терминов. Реальность точного употребления терминов и форм мышления, описанная через процедуры оценки в логике. Область реальности, в которой истинно постигаются явления в языке и мышлении. Реальность терминов или логическая (T или ЛР).
Структуры реальности - язык, логика и опыт - изначально концептуальны, то есть масштабные социальные механизмы производят и воспроизводят их концептуальность: образование, наука и даже политика.
Формализованное комбинирование предложенных здесь имманентных и концептуальных реальностей позволяет выражать бывающие ситуации. Эти бывающие ситуации являются выражением континуум-апперцепции - это означает, что еще до любой содержательной мыследеятельности устанавливается континуум из реальностей, где разные способы их референтности порождают в такой комбинаторике ту или иную ситуацию позиционного знания.
То есть относительно той или иной ситуации двух- или более -позиционных континуумов у нас всегда есть некоторое простое представление, которое затем на уровне концептуального опыта этой бывающей ситуации порождает знание, которым мы пользуемся, и которое может быть формализовано. Эта формализация - сама часть человеческого опыта, которая может позволить устанавливать релевантные рассматриваемой ситуации позиционные континуумы для искусственного интеллекта. В Теории Виртуальности позиционные знания выражены как бывающие ситуации через конструкт-семиозис 'АВ'-моделирования. Вот некоторые из них[71]:
[R]n(V) - симулякр, нереферирующая виртуальная реальность с условной релевантной актуальностью[72].
[F]i(F¢) - виртуальная модель, похожая на ту, которая была впервые создана под названием 'виртуальная реальность', учитывающая изменения реальности;
[F]i=1(F¢) - соответствие этой VR эмпирической актуальной реальности (ЭР);
[F]i=0(F¢) - несоответствие этой VR и AR;
[F]i(N) - языковая VR, интерпретирующая актуальную ЭР;
[F]i=1(N) - соответствие языковой VR и актуальной ЭР, интерпретирующий характер языка;
[F]i=0(N) - несоответствие языковой VR и актуальной ЭР, относительная самостоятельность языка;
[F]e(T) - сущностной характер VR теории или логики;
[F]i(M) - интерпретативный в эмпирической реальности характер VR мышления;
(M)r[F] - реализация, преобразование эмпирической реальности со стороны мыслительной VR (ва-модель, основание концептуальной апперцепции);
[N]i(T) - область структурной лингвистики и иных наук о языке;
[N]i(N¢) - самоинтерпретация (словарь) языка;
[N]i(M) - интерпретативный характер VR мышления по отношению к языковой реальности;
[T]e(T1) - сущностной характер любого термина в логической VR для всякой науки;
[N]i(S) - интерпретативный характер VR любого высказывания относительно языка;
[A]i(S) - интерпретативный характер VR сопрагматичного высказывания относительно деятельностной реальности;
[R]i=1(S) - актуальность высказывания в зависимости от R=(M, S, A, F, N, T) - высказывание актуально для мышления (M), речи-текста (S), деятельности (A), эмпирической реальности (F), языка (N), логики (T);
[R]i=0(S) - неактуальность высказывания, см. выше варианты;
[F]i(S) - интерпретативный характер VR высказывания относительно ЭР;
[M]i(S) - интерпретативный характер VR высказывания относительно МР;
[R(b1...)]iS(a1...) - контекст, интерпретативный характер VR высказывания относительно рече-текстовой реальности высказывания;
[T]i(S) - интерпретативный характер рече-текстовой реальности высказывания относительно логической реальности;
[S]i(T) - интерпретативный характер VR теории речевого акта относительно рече-текстовой реальности;
[F]nS(m1...) - рече-текстовая VR высказывания как апория;
[T]nS(m1...) - рече-текстовая VR высказывания как антиномия;
[F]iS(m1...) - рече-текстовая VR высказывания как языковый (дискурсивный) парадокс;
[N]nS(m1...) - рече-текстовая VR высказывания как несвязанность правилами грамматики;
[F]nT(m1...) - относительная воображаемость VR любой теории, несвязанность ее с эмпирической реальностью в смысле буквального соответствия;
[F]nM(m1...) - воображение как принципиальная осуществимость любой VR;
[M(b1...)]iM¢(a1...) - реальностная модель рефлексии;
[R]nS(m1...) - наличие скрытых смыслов в VR высказывания;
[M]nS(m1...) - рече-текстовая VR высказывания не адекватна мысли, вложенной в ней, невыразимость мышления в высказывании.
[ASP]i(A) - VR политического действия (ASP - специфическая актуальность act social political - деятельностная социальная политическая актуальна реальность).
Эти бывающие ситуации и показывают собственно основание постмодернизма.
Истинность, адекватность, актуальность и соответствие
Традиционно считается, что истина это соответствие мыслимого предмета тому, о чем мыслится. Или более общё - соответствие рассудка (самой формы всеобщности и необходимости) и чувства (эмпирического многообразия ощущений, возникающих в априорных формах времени и пространства). В научном понимании истина - соответствие научных положений и опыта.
Истина - универсальная категория, означающая не только верное отражение субъектом объекта, но и вообще само знание в отношении действительности или даже сама действительность. В отличие от истины, истинность - категория логическая, которая означает процедуру оценки верности отношения различных содержаний, которая по-разному описывается в разных логиках.
Однако это антропоцентричное и наукоцентричное определения истинности. Чтобы выйти за пределы антропоцентричности и научности, нам нужно сконструировать истинность как независимое от человеческого содержания и науки отношение реальностей.
Таким образом, истинность в ТВ - интерпретативное отношение имманентного виртуального предмета к актуальной реальности на соответствие. Адекватность - отношение концептуального предмета и его реализации в актуальности как соответствующее. Безотносительно к тому, как задана виртуальность (изменчивость, усложнение в инаковости): через ее функционализацию в сознании человека, пришельца, искусственного интеллекта; безотносительно к тому, как задана актуальность (устойчивость, неизменность в очевидности): внутримирно однореальностно (научно), многомирно однореальностно (в квантовой механике Эверетта), внутримирно разнореальностно (в ТВ), внемирно разнореальностно (в разных ненаучных теориях) - такое представление об истинности остается неизменным.
Истинность[73] - это структурное дообъектное интерпретативно-реферетное отношение имманентных виртуальных реальностей к актуальным реальностям, функционализированным в базовой структуре реальности, возникающее в ходе имманентной апперцепции.
Более того, отношение релевантной истинности находится также за пределами соответствия рассудка и чувства - то есть истинность как сопоставленное релевантное реальностное нормирование возникает до феноменологически-апперцептивной функционализации через структурный континуум, на дообъектном уровне нормирования.
Мы выразим истину и адекватность через семиозис - 'АВ'-моделирование. Мы покажем отношение истинности через аксиомы истинности, применяя упрощенный вариант ава-модели - ав-модель[74] - в структурно-континуумной нормативной онтологии.
В выражении отношения истинности через 'АВ'-моделирование позиция виртуальной реальности суть предмет, а позиция актуальной реальности суть та актуальная среда, с которой он интерпретативно соотносится. Позиция виртуальной реальности может быть функционализирована в имманентных реальностях - мышления, речи-текста и деятельности, что в логике будет соответствовать выражению M - мыслей, S - высказываний, A - действий. Актуальная реальность может быть функционализирована во всей базовой структуре реальности. Интерпретативная референтность (i) это перенесение содержания от актуальности к виртуальности, реализующая референтность (r) это перенесение содержания от виртуальности к актуальности, сущностная референтность (e) это интерпретативная и реализующая референтность одномоментно, (n) это отсутствие референтности.
1. Аксиома достоверности. [F]i(V)[F]i=1S(V)v[F]n(V)
или так: [F]i(V)[F]i=1(V)v[F]i=0(V)
2. Аксиома логичности: [T]i(V)[T]i=1(V)v[T]i=0(V)
3. Аксиома грамматичности: [N]i(V)[N]i=1(V)v[N]i=0(V)
4. Аксиома искренности: [M]i(V)[M]i=1(V)v[M]i=0(V)
5. Аксиома ясности: [S]i(V)[S]i=1(V)v[S]i=0(V)
6.Аксиома прагматичности: [A]i(V)[A]i=1(V)v[A]i=0(V)
Для реферирующей виртуальной реальности релевантно реальности соответственно феноменов, терминов, номенов, мыслей, высказываний, действий референтность на соответствие необходимо есть отношение соответственно достоверности, логичности, грамматичности, искренности, ясности, прагматичности или виртуальная реальность оказывается нереферирующей.
Таким образом, отношение истинности можно выразить через так называемую апперцептивно полную матричную ав-модель истинности - ав-модель, демонстрирующая отношение истинности с точки зрения базовой структуры реальности:
[F]i(V); [T]i(V); [N]i(V); [M]i(V); [S]i(V); [A]i(V), где i=1
Эта матричная ав-модель и есть онтологическое выражение той самой метафизической проблемы истины, которую не одно столетие осмысляли философы
Адекватность - это структурное дообъектное реализующе-референтное отношение концептуальных виртуальных реальностей к актуальным реальностям, функционализированным в базовой структуре реальности, возникающее в ходе технологического процесса концептуальной апперцепции.
В выражении отношения адекватности через 'АВ'-моделирование позиция виртуальной реальности суть концептуальный предмет, а позиция актуальной реальности суть его реализация в актуальности. Позиция виртуальной реальности может быть функционализирована в концептуальных реальностях - языка, логики и опыта, что в логике будет соответственно: N - номены (описания естественного языка), T - термины (теории, концепты и т.д.), F - феномены (чертежи, технологические схемы и т.д.). Актуальная реальность может быть функционализирована во всей базовой структуре реальности.
7. Аксиома деятельностной адекватности: (V)r[A](V)r=1[A]v(V)r=0[A]
Если виртуальную реальность мы
функционализируем как рече-текстовую, то получим аксиому успешности: (S)r[A](S)r=1[A]v (S)r=0[A]
- перформативные высказывания как частный случай деятельностной
адекватности.
Для реферирующей актуальной реальности действий релевантно виртуальной реальности реализующая референтность на соответствие есть отношение успешности или реальность оказывается нереферирующей.
Сопрагматичность и прагматичность - взаимно обращаемые отношения при той же актуально-виртуальной паре. Причем адекватность высказываний относительно деятельности изучает область структурной лингвистики и логики, называя высказывания перформативными. При этом мы отличаем сопрагматические высказывания в ситуации [A]i(S) от перформативов (S)r[A].
8. Аксиома эмпирической адекватности имени Ван
Фраассена: (V)r[F](V)r=1[F]v (V)r=0[F]
9. Аксиома мыслительной адекватности:
(V)r[M](V)r=1[M]v(V)r=0[M]
10. Аксиома дискурсивной адекватности:
(V)r[S](V)r=1[S]v(V)r=0[S]
11. Аксиома лингвистической адекватности:
(V)r[N](V)r=1[N]v(V)r=0[N]
12. Аксиома логической адекватности:
(V)r[T](V)r=1[T]v(V)r=0[T]
Кроме того, как вы заметили, в записи у нас отсутствует объектно-атрибутивное содержание. Мы выразили общий вид истинности и адекватности в структурно-континуумной нормативной онтологии. Однако мы можем также выразить в объектной нормативной онтологии объектную истинность и объектно-атрибутивную истинность через технологически-апперцептивный морфологический уровень нормирования структуры. Формально это показать несложно: в случае объектной истинности мы должны будем показывать объектное соответствие (соответствие перечня объектов) в ав-модели, а в случае объектно-атрибутивной истинности мы должны будем показывать объектно-атрибутивное соответствие (соответствие перечня объектов и их атрибутов) в ав-модели.
Таким образом, истинность и адекватность есть принципиально разные отношения - соответственно имманентной и концептуальной апперцепции или, как это принято в позитивизме, - процессов верификации и фальсификации. Выражение 'Земля есть планета' - истинно согласно имеющимся имманентным знаниям. Выражение 'электрон есть частица' адекватно внутри корпускулярно-волновой теории квантовой механики как концептуального знания.
Наконец, истину и адекватность необходимо отличать от актуальности, которая формализуется в 'АВ'-моделях с интерпретативным или реализующим типом референтности, однако в выразительном различии спецификации базовой структуры реальности:
[R]i(V) или (V)r[R] - актуальность выражения, в зависимости от R={M, S, A, F, N, T} - выражение актуально для мышления (M), речи-текста (S), деятельности (A), опыта (F), языка (N), логики (T) или в той или иной спецификации: например, реальность деятельностная, социальная область, этика (ASE - act (A) social (S) ethic (E)) или реальность деятельностная, социальная область, право (right (R) - [ASR]i(V) или [ASE]r(V) или [ASE]e(V)) и т.п. Актуальность суть только указание на актуальную реальность в детальной спецификации базовой структуры реальности.
В концептуальной апперцепции как ее сочетание с имманентной апперцепцией мы можем выделить отношение сущностной референтности, которое выражает случаи так называемого соответствия:
[M]e(V) - эпистемологическое соответствие.
[S]e(V) - дискурсивное соответствие.
[F]e(V) - феноменологическое соответствие.
[N]e(V) - лингвистическое соответствие.
[T]e(V) - теоретическое соответствие.
[A]e(V) - практическое соответствие
В связи с этим только впервые и становится понятной вся та путаница в классификации соответствующих областей знаний, построенных на выражениях, для которых важно не отношение истинности через интерпретативную референтность, а отношение актуальности и адекватности через реализующую референтность или отношение соответствия. Так в онтологике истина есть три типа истин: истинность, адекватность и соответствие, а также актуальность как указание на релевантность специфицированной актуальной реальности.
С точки зрения науки, различение истинности, адекватности, актуальности и соответствия представляет принципиальное изменение наших представлений о познании. Если раньше познание было установлением истины, или, как еще говорят, раскрытием тайн природы, то теперь познание становится, кроме того, еще и подтверждением совершенно произвольно сконструированных теорий, обнаружением произвольно предположенных объектов и поиском смыслов такой степени всеобщности, которая выходит за рамки традиционной пространственно-временной реальности.
Если оказывается множество истинностей, адекватностей, актуальностей и соответствий, то это значит, что абсолютная единая и неделимая Истина как абсолют науки перестала существовать. Подобно тому, как в свое время умер Бог, теперь умерла Истина.
Наука и знание
Существует три классических невозможности для науки:
1) Знать что-либо о предметах вне объектов невозможно.
2) Знать что-либо об объектах вне объективной реальности этого мира невозможно.
3) Знать что-либо о вещах-в-себе за пределами пространства-времени невозможно.
Первая невозможность. Феноменология преодолевает первую невозможность и показывает, что различать предметы вне объектов можно, полагая их как процессы мышления внутри сознания, если за этим производится специальное наблюдение при участии рефлексии. Феноменология серьезно меняет наши представления об объектах и предметах, поскольку исследует процессуальность как сопряженность с различением на акты мышления и выстраиванием их последовательности в мышлении.
Если и есть что-либо недостаточно рассмотренное в философии и науке, то это отличие связи объекта и предмета у Канта и связи объекта и предмета у Гуссерля.
У Канта предмет дан исключительно в связи с объектом как способ получения объективности и работы с объективностью. У Гуссерля предмет дан независимо от объекта; предмет может работать как с объективностью, так и с процессностью; предмет суть набор представлений в различии и связи их интенций, которую мы можем как-то выделить и зафиксировать. Феноменологическая революция Гуссерля до сих пор слабо воспринята наукой.
Вторая невозможность.
Современные конструктивные части наук преодолевают вторую невозможность. К примеру, квантовая физика показывает, что объекты микро- и макро- миров могут быть усмотрены путем концептуализации и установлены путем эксперимента, то есть тем самым они могут существовать вне традиционной объективной реальности, то есть где-то между - объектифицированной (имманентной) реальностью и объективированной (концептуальной) реальностью. Квантовая физика меняет наши представления о реальности, умножая теоретические подходы к ней.
Сама концептуальная реальность оказывается множественной. Например, в квантовой физике существует экспериментально подтвержденная корпускулярно-волновая теория и экспериментально подтверждаемая теория суперструн. То есть существуют две концептуальные картины микромира, которые одинаково хорошо подтверждаются экспериментально.
Более того, Хью Эверетт предложил многомировую интерпретацию квантовой механики, которая реализует один из подходов, который мы разбирали в первом постулате Фоллмера - много миров в одной реальности.
Третья невозможность.
Конструктивизм, возникший как направление философской мысли сравнительно недавно, преодолевает третью невозможность и показывает, что вещи-в-себе могут быть постигнуты путем построения умозрительного опыта, особого видения, созданного концептуальным путем при помощи чистого интеллектуального усилия. Конструктивизм, полагая выход за пределы пространства-времени, создавая реальности с чисто концептуальными свойствами, саму традиционную пространственно-временну́ю реальность рассматривает как одну из допустимых концептуализаций. Кроме того, в таком представлении самое понятие 'вещь-в-себе' оказывается сильно упрощенным, и правильнее будет понимать такое содержание как 'внемирную структурную целостность'. Это меняет само наше представление об очевидной реальности - пространственно-временная реальность это не что иное, как способ концептуализации окружающей нас среды в вещах через сопоставленность пространственной телесности и време́нности сознания человека.
Возникает вопрос - если это так, то насколько невозможной является ситуация, что в нашем же пространстве-времени живут иные существа, иначе организованные в пространстве и времени, которые с нами никак не могут сообщаться, поскольку они не являются объективными, живут как бы в иной картине мира, понимаемой в иной теории? Научный подход к реальности это подход телесно-сознательного человека. Чтобы знать больше, нужно преодолеть эти пределы. Так возникает вопрос о знании.
Давайте покажем схемы онтологизации знания. Для этого мы сделаем ряд предварительных замечаний.
Со времен Канта онтологизация и объективация фактически совпадали. Различение онтологизации, объективации и реализации было сделано в СМД-методологии как различие систем связей, процессов, функций, морфологии и материала в ходе онтологизации, которая может быть объективирована и подвержена реализации. Отсюда более правильным было бы представление о знании как об отношении системы к тексту. Однако этот теоретический шаг в СМД-методологии так и не был сделан. Прежде всего, потому что СМД-методология потерпела фиаско в попытке онтологизации процесса. Попытки такие делались, но они не были успешными.
Давайте посмотрим на онтологизацию процесса Гуссерля. Прежде всего, Гуссерль рассматривает процесс в его феноменологическом выражении, то есть как процесс сознания, сопровождающий все мыслимые процессы. Даже с точки зрения СМД-методологии это является вполне адекватным, так как единственное, что мы можем наблюдать, рефлексировать и изменять - собственно само мышление. В феноменологии исследуемый предмет был задан процессным образом как 1) континуум процессного мышления во времени; 2) как различение мышления на акты в их временно́й последовательности; 3) как установление отношений между актами мышления независимо от временной последовательности.
Схема СМД-методологии: научное знание суть отношение объекта и текста в проекции исследовательско-методологической, проектной и организационно-деятельностной. Текст как 'продукт научно-исследовательской деятельности как бы проецируется на два идеальных пространства: в одном структура выступает как часть или фрагмент какой-либо функциональной структуры деятельности, в другом - как замещение или копия структуры объекта (точнее 'следа' определенного движения по объекту).[75]' Сообразно этому фактически производится различение исследования и обследования.
Что такое объект в СМДМ? Продукт объективации, то есть объект не дан непосредственно. Чтобы получить объект, мы должны произвести объективацию. Объективация - отдельный процесс, имеющий особую методологию, который приводит к конституированию объекта. Выделение объективации как особого процесса, имеющего свою методологию, связано с различением онтологизации, объективации и реализации. Онтологизация суть овнешнение мыследеятельности в фундаментальных представлениях: формальная онтологизация производится при помощи позиционной схемы, содержательная онтологизация производится при помощи таксономии понятий. Реализация связана с включением объекта в деятельность таким образом, что сам объект становится не только естественным, но и искусственным. Сочетание естественного и искусственного в объекте создает так называемые кентавр-объекты.
Общая схема знания в СМДМ.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image034.gif)
Внизу - 'объективное содержание', вверху - 'знаковая форма'. Две полустрелки это две разноинтенциональных отнесения знака к объекту и объекта к знаку. Существует также и более сложная схема, где заданы также и проекции функциональных структур деятельности. Но для наших задач подходит именно эта общая схема. Что же касается функциональных структур деятельности, то мы этому посвятим отдельную главу 'Деятельностная онтологизация науки'.
В представлении о феноменологическом знании возникает два типа отнесений - ноэзис (процесс мышления), ноэма (акт мышления). Ноэзис есть процессное или интенциональное многообразие данности предмета, содержащее два компонента: ощущения и смыслообразование. Ноэма фиксирует наполнение ноэзиса содержанием ощущения и превращение его, таким образом, в объект, который является теперь уже как многообразие содержания ноэзиса.
Эти два типа отнесений позволяют различать два типа знания: ноэтическое и ноэматическое. Ноэтическое знание это знание процессного многообразия ощущений и смыслообразования. Ноэматическое знание это знание объектное, содержательное многообразие приобретающее как само по себе, так и в ноэзисе.
Тем не менее, реконструированная схема знания по Гуссерлю будет принципиально отличаться от схемы знания в СМДМ. Гуссерлевский подход: научное знание суть отнесение интенционального предмета (процесса) к знаковому его выражению, данное дважды: как ноэтическое (процессное) знание и как ноэматическое (предметно-объектное) знание.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image035.gif)
Внизу схемы находится интенциональный предмет, данный как ноэзис и ноэма, а вверху схемы - 'знаковая форма'. Двойные разнонаправленные отнесения означают ноэтическое и ноэматическое содержание знания.
Схема знания в Теории Виртуальности будет намного сложнее. Прежде всего, знание в ТВ является реализацией онтологических представлений в онтике. В этом смысле у нас возникает вопрос - как мыслит человек: в схемах или в языке. Существуют разные ответы на этот вопрос: онтологически в истолковывающем бытие языке и онтически в языке об ином (Хайдеггер), онтологически и онтически в разных структурах подручных средств (метафора, социальные отношения, текст и т.д.), онтологически в онтосхемах и онтически в естественном языке (СМД-методология). В ТВ ответ на этот вопрос таков: человек мыслит в структурном нормировании в семиозисе и в лингвистическом нормировании в естественном языке, между которыми существуют четыре типа отношений.
Внутри структурного нормирования есть разные уровни нормирования, и в базовой структуре реальности возникает, по меньшей мере, 72 знаниевых позиционных междуреальностных ситуаций. Некоторые из них были представлены в главе 'Базовая структура реальности и бывающие ситуации'.
Отсюда знание в ТВ это отношение внутри структурного нормировании, внутри лингвистического нормировании и между структурным и лингвистическим нормированием, где структурное нормирование суть заданное в знаковой форме семиозиса междуреальностное отношение, выражающееся в трех нормативных онтологиях (объектной, процессной и структурно-континуумной), а лингвистическое нормирование суть заданное в знаковой форме естественного языка содержание.
Обратите внимание, что мы теперь говорим не только об отнесении, но и об отношении, поскольку введение теоретических представлений о структурном и лингвистическом нормировании и представления о контрафлексии позволяют нам теперь сделать то, что, стремясь к корректности, не могли сделать ни Гуссерль, ни СМДМ, - положить разное содержание как допустимое к сравнимому нормированию и задать не отнесения, а отношения. Внутри структурного и лингвистического нормирования мы уже можем оперировать отношениями. После контрафлексивной нормировки между структурными и лингвистическим нормированиями мы можем оперировать тоже отношениями. Однако вне контрафлексивной нормировки между разными нормированиями мы вынуждены, как и раньше, оперировать отнесениями.
Внутри лингвистического нормирования мы различаем разные уровни нормирования: апперцептивный, нормативный, метафорический и коммуникационный, а также неисчислимое по выражению количество реальностных спецификаций. Причем в построенной ситуации знания через различение структурного и лингвистического нормирования возникает четыре различных нормативно-позиционных ситуаций: структуризации, структурификации, пропозиционализации и сигнификации.
|
Внутри структурного нормирования - Структуризация |
Структурификация - выражение лингвистического нормирования в структурном нормировании |
Внутри лингвистического нормирования - сигнификация |
|
Пропозиционализация - выражение структурного нормирования в лингвистическом нормировании |
Итак, общая схема знания в ТВ.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image036.gif)
Вверху схемы - язык, лингвистическое нормирование, внизу схемы - семиозис, структурное нормирование. Реальность R может быть функционализирована в базовой структуре реальности R={F, N, T, M, S, A} (эмпирическая, языковая, логическая, мыслительная, рече-текстовая, деятельностная). То есть существует достаточно много позиционных знаниевых ситуаций, выражаемых в структурном нормировании как структуризация посредством семиозиса через отношение реальностей, которые функционализированы в базовой структуре реальности. Через содержательные отношения реальностей допустимо выражать структурные континуумы, объекты и процессы. Внутренние отношения лингвистического нормирования, выражаемые в естественном языке, являются сигнификацией. Отнесения между структурным и лингвистическим нормирования полярны - выражение лингвистического нормирования в структурном нормировании суть структурификация, а выражение структурного нормирования в лингвистическом нормировании - пропозиционализация. Кроме того, междуреальностное отношение в структурном нормировании может быть задано на разных уровнях нормирования (онтологический, континуумный, функциональный, морфологический, материала) и в разных нормативных онтологиях (объектной, процессной и структурно-континуумной).
Причем в этой схеме для каждого из четырех вышеназванных отношений у нас не две различных нормативных онтологии, как у Гуссерля - ноэтическая и ноэматическая, - а три: объектная (у Гуссерля ноэматическая), процессная (у Гуссерля ноэтическая) и структурно-континуумная. Итого - 12 разных типов нормативно-позиционных знаниевых ситуаций, и не менее 72 разных знаниевых позиционных междуреальностных ситуаций структурного нормирования.
В связи с Теорией Виртуальности происходит принципиальное изменение понимания знания. Онтологизация знания принципиально не связана более только с объектом. Между онтологизацией и способами нормативной онтологизации находится теория, причем в двух онтологических позициях: как теоретизация, так и теоретизирование. Познание оказывается нефундаментальным. Фундаментальность теперь связана с постижением. От эпистемологии мы осуществляем переход к когнитологии.
Что такое знание в своей онтологии? Это совокупность понятий и концепций, которые, с одной стороны, подтверждены опытом, структурированным и упорядоченным в объекты, процессы и структурные континуумы, с другой стороны, онтологизированы в представлениях и тем самым вписаны в картину (конструкцию) мира. Собственно это и есть внутренним противоречием любых знаний - с одной стороны, они онтологизированы в некоторых представлениях, часть которых априорны, а, с другой стороны, подтверждены опытом. Даже если мы расширяем наш опыт до эпистемологического понимания, то есть до понимания концептуальной связи всех областей знания в конкретной эпохе, то и тогда мы не можем избежать этого противоречия. Знания - основа понимания в эпистемологии. Представления - основа понимания в когнитологии.
Гносеология и эпистемология избегали этого противоречия за счет того, что онтологизировали знание в представлениях, выведенных из знаний, через научную объектификацию-предметизацию, то есть знанием считалось то, что было основано на представлениях, которые сами подтверждались знаниями и в значительной степени опытом. Так понятия и концепции знаний были объектной предметизацией опыта. Квантовая физика нанесла серьезный удар по подтвержденности представлений опытом - она вынуждена была предлагать априорные концептуальные представления для знаний, чтобы вообще что-то понимать в своей сфере. Однако главного эпистемологического противоречия - кругового подтверждения знаний и представлений друг другом - даже квантовая физика не сумела поколебать.
Герменевтический круг знаний-представлений продолжал свое существование вплоть до атак постмодернизма. Постмодернисты же, ощущая несоответствие предметных знаний фундаментальным представлениям за пределами опыта, атаковали основания знаний на уровне отдельных представлений. Эти новые представления появлялись в истории мысли как некоторые отдельные или связанные когнитологические метафоры: 'ризома', 'антибинаризм' и т.п. (Делез); 'эпистема', 'архив' и т.п. (Фуко); 'различание', 'дополнительность', 'деконструкция' и т.п. (Деррида), - тем самым, предуготовляя онтологический конец эпистемологии. Структурализм как бы придумывал новые слова-представления, которые наполнял смыслом в статьях и книгах. В целом же постмодернизм оказался не способен к новой онтологизации фундаментальных представлений в их выразительном отмежевании от предметных знаний, построенных на научных представлениях. Научные представления должны быть преодолены не в мифологии, включая мистико-эзотерическую ее часть, и не в религии, а теоретически - такова цель ТВ.
Фундаментальные представления ТВ не относятся ни к знаниям, ни к опыту: они не априорны, они трансцендентны. Когда мы воспринимаем мир через пространство и время, то это не значит, что представления о времени и пространстве являются знаниями или обобщением опыта о них. Эпистемологический подход в философии заканчивается вместе с онтологизацией в знаниевых представлениях на основе опыта или его обобщения. Возникает переход к онтологизации знаний в фундаментальных представлениях за пределами опыта, в создании нового типа понятий, концепций и концептуального опыта.
Что такое представление в своей онтологии? Онтологически представление не является знанием, не является 'кодированием сенсорной информации разумом', не является 'сознательным или бессознательным психическим образом', не является 'наглядным образом предмета, воспроизведенным в воображении по памяти', не является 'денотатом означающего слова'. Представление в своей онтологии - структурное соотнесение позиций мышления через дирекции, связи и подобия, создание структурных конструкций еще до заданных объектов и предметов, еще до денотатов, извлекаемых из слов. В результате комбинирования онтологических представлений возникают более сложные представления - онтологические образы. Переводом представлений в знания занимается наука. Конструированием традиционных и новых представлений занимается теоретико-онтологический конструктивизм, который мы здесь представляем.
Конструктивная когнитология направлена уже на конструирование представлений, а не знаний, как это происходит в эпистемологии. Поэтому это уже не познание знаний, а постижение представлений. Так когнитологическую онтологию, основанную на представлениях, мы отличаем от эпистемологической онтологии, основанной на знаниях.
Наука и теория
Мы пытаемся произвести строгое различение науки и возникающего сейчас конструктивизма. Чтобы произвести это различение, нам нужно понять, что такое теория по отношению к науке.
В связи с различением имманентной и концептуальной апперцепций мы впервые получаем возможность объяснить наше представление о том, что всякая теория создает свой тип практики, в рамках которой она неопровержима. Это означает, что всякая теория является двойственной: с одной стороны она описательна, то есть создается в рамках имманентной апперцепции, с другой стороны она концептуальна, то есть создается в рамках концептуальной апперцепции. Мало того, к каждой теории ТВ предъявляет требования четкого понимания и разграничения этой ее двойственности, проведение четкой феноменологически-апперцептивной границы. Если такая граница не проведена, то мы получаем нечто, что можно назвать 'ненормируемый феноменологически-апперцептивный трансфер теории' - когда из имманентной описательной части теории (теоретизации) переходят к построению концептуальной ее части (теоретизированию), то есть на основании вывода о верификации имманентной части теории делают вывод об адекватности концептуальной ее части, а затем практически применяют концептуальную часть теории как якобы успешно прошедшую этап фальсификации, принимая практику концептуальной теории за такую практику, которая должна служить критерием истинности (верифицируемости) теории.
Наиболее известный курьез относительно 'ненормируемого феноменологически-апперцептивного трансфера теории' связан с учением-теорией Маркса, ее практической реализацией, критикой Маркса Карлом Поппером (1902-1994) и другими позитивистами, принципом Маркса 'общественная всемирно-историческая практика - критерий истинности теории' и изречением Ленина: 'учение Маркса всесильно, потому что оно верно'[76]. Теперь мы уже можем показать, что позитивистская критика марксизма была в принципе адекватна. Раз любая теория двойственна, то предъявлять к ней только критерий верифицируемости, означает критиковать только имманентную часть теории. По этой же причине изречение Маркса не является корректным, потому как практика есть условие адекватности теории, устанавливаемое внутри этой же теории, но оно может отсутствовать в другой теории, иначе конституирующей и видящей саму практику. С другой стороны, и изречение Ленина по той же причине не может быть адекватным - из верности (верифицируемости) теории отнюдь не следует ее всесильность, то есть это не означает эмпирическую адекватность ее концептуальной части.
Таким образом, каждая теория порождает свой тип практики, не соответствующий, а иногда и вступающий в противоречие с другой теорией. Теория преодолевается не только другой теорией, то есть не только в теоретической области. Теория преодолевается также тем, что создается иная теория с иной практикой, и уже эта практика на практическом уровне преодолевает практику изначальной теории, а затем предъявляет первоначальной теории требования, которые в ней ранее отсутствовали. Такое опосредованное практикой преодоление теории теорией мы называем 'эмпирически адекватным практическим преодолением теории'.
Практика, даже общественная и всемирно историческая, не может быть критерием истинности теории, но лишь критерием ее эмпирической адекватности. Это породило известное доктринерское положение времен Перестройки в СССР: 'Если теория не соответствует практике, тем хуже для практики' - положение, схватывающее суть позиции вульгарного концептуализма. Иное положение 'разрыв теории и практики' описывает нерефлексивное представление о практике вне теории, поскольку если для вас есть разрыв теории и практики, то вы не ту практику соотносите с теорией или не ту теорию - с практикой.
За эти концептуалистские представления и выводы из предыдущей истории философии и традиционной науки заплачена очень высокая цена - 70 лет неоднозначно оцениваемой жизни людей огромного государства СССР, утраченные многие миллионы человеческих жизней и историческое поражение этого государства, последствия которого будут ощущаться во всем мире еще не одно поколение людей.
Концептуальная апперцепция ТВ позволяет показать более основательно наш тезис о том, что всякая теория создает свой тип практики, в рамках которой она неопровержима. Отсюда позитивистская верификация допускается лишь для преимущественно описательных теорий имманентной апперцепции. В то время как фальсификация как экспериментально же построенный способ опровержения теории допускается для концептуальной апперцепции. Концептуальная апперцепция, создавая концептуализирующие теории, подлежит не только верификации, она подлежит проверке по Ван Фраассену на эмпирическую (и иную) адекватность с уточнением, что мы допустимо имеем дело с коэмпирической адекватностью.
Здесь оказывается важным определить критерии коэмпирической адекватности для социального содержания: никакая концептуализирующая социальная теория в рамках антропологической онтологии не должна допускать смерть людей как средство достижения своих целей. В терминах ТВ это можно выразить более точно - концептуализированные социальные теории, даже создавая коэмпирическую социальную реальность, имеют имманентные критерии эмпирической адекватности - жизнь индивида, жизнь рода, существование отдельной культуры, существование человеческой цивилизации. Искусственный интеллект - преодоление антропологической онтологии.
Что же происходит сегодня с теорией по отношению к науке? Теория все больше и больше отрывается от науки и становится отдельной областью интеллектуальной деятельности не только функционально, но даже институционально и корпоративно.
Давайте вернемся к уже упоминавшейся нами ситуации, когда в тех или иных странах умирает теория и остается исключительно исследовательская наука. Представители науки в такой исследовательско-специализированной стране даже не подозревают о том, что заимствованные ими из-за рубежа теории и концепции являются основанием внешнего управления их страной со стороны более развитых стран и их объединений в политической действительности. Развитие науки в тех странах, где умирает теоретизация, сразу же останавливается. Если в той или иной стране жива теория, наука может быть возрождена достаточно быстро. Но если теория умирает, то из исследовательской деятельности возрождение науки является очень проблемным предприятием.
Почему так происходит? Ведь с точки зрения выживания науки предпочтительнее и даже дешевле экономически выглядит именно сохранение фундаментальной теоретической сферы науки. Однако этого не происходит - по причине того, что ученые-исследователи составляют гораздо большую массу людей. Поддержка науки во время экономических кризисов со стороны государства превращается, таким образом, в деятельность по соцобеспечению ученых-исследователей, а не ученых-теоретиков. Поскольку соцобеспечение является демократически управляемым, то отказывают в финансировании именно теоретикам как бездельникам и вообще непонятно чем занимающимся. Так демократия в случае кризиса всегда первым делом убивает научную теорию и фундаментальные сферы интеллектуальной деятельности вообще. Демократия - враг фундаментальной науки.
Именно такое отношение к теоретикам со стороны большинства общества и со стороны ученых-исследователей является экзистенциальной предпосылкой обособления теоретической деятельности. Однако у теоретизации и теоретизирования существуют и более глубокие онтологические основания размежевания с наукой: фундаментальная теория находится в конструктивной онтологической позиции, наука и исследовательская теория в частности - в истолковательной онтологической позиции. Таким образом, фундаментальная теория - совершенно отдельная область интеллектуальной деятельности, не относящаяся к науке, а фундаментальные теоретики - не ученые.
Теории в науке появлялись, время от времени. Поскольку первоначально теории были связаны исключительно со способом организации чисто эмпирического исследования, то относились к теории только как к инструменту этого самого эмпирического исследования. По мере того, как объекты исследования становились все более и более сложными, все менее имманентными, все более концептуальными, теория перестала иметь инструментальный характер, а в некоторых науках, как, например, квантовая механика, теория и вовсе стала определяющей саму возможность обнаружения объектов, не говоря уже об их исследовании.
Теоретики по отношению к ученым находятся в принципиально иной онтологической позиции. Если ученые заняты истолковательным исследованием, то теоретики даже в исследовательской области вынуждены занимать конструктивистскую позицию. Пока теории были еще не очень сложны, теоретикам удавалось в одно и то же время быть исследователями. Однако по мере усложнения самих теорий, теоретизация и теоретизирование выделились в совершенно отдельную область интеллектуальной деятельности. Собственно теоретики перестали быть учеными. Теоретики стали чистыми конструктивистами.
Отрыв теории от науки, создание принципиально ненаучных теорий в современном понимании науки - это та цена, которую мы должны будем уплатить за ненаучный выход за пределы имманентной четырехмерной реальности.
Деятельностная онтологизация науки
Теперь мы произведем онтологизацию науки с точки зрения различения типов рациональной деятельности, которые в науке так или иначе можно различить.
Обследование и исследование - принципиально различные уровни исследовательского подхода. Обследуется объект, исследуется предмет. Исследование предполагает наличие теоретического видения мира (или даже внемирности). В настоящее время обследование и исследование являются сильно специализированными и резко отделенными друг от друга сферами производства знаний. Между этими типами научной деятельности существует серьезный конфликт - не только методологического, но даже и онтологического характера, поскольку исследователи-теоретики уже в ХХ веке вынуждены были в своих теориях выходить за пределы очевидных вещей-объектов, что фактически уничтожало онтологию обследования.
Кроме того, в связи с конструктивными представлениями ТВ возникает необходимость жестко различить научное исследование и конструктивное исследование.
Научное исследование происходит в истолковательной онтологической позиции, находится исключительно внутри объектной нормативной онтологии и различает этапы теоретизации, объектификации и предметизации, сводя при этом не только любые исследуемые события, но и любые исследуемые процессы к объектной нормативной онтологии - разнице состояний, целостностям, через которые происходит понимание процессов и т.д.
Конструктивное исследование происходит в соответственно конструктивной онтологической позиции, где различаются три нормативных онтологии - объектная, процессная и структурно-континуумная, а также различается на этапы в противопоставлении - теоретизация и теоретизирование, объектификация и объективирование, предметизация и предметирование.
Выше мы осуществили принципиальное различение имманентной и концептуальной апперцепций, которые связаны с соответственно разной объективацией - объектификацией, порождающей имманентный объект, и объективированием, порождающим концептуальный объект или кообъект. Давайте сравним эти разные подходы: имманентный и концептуальный с точки зрения позиций и типов деятельности.
При выражении технологических процессов апперцепции в 'АВ'-моделях закрепляется - в имманентной апперцепции: за 'актуальностью' - 'чувственно воспринимаемое содержание', за виртуальностью - 'сознание'; в концептуальной апперцепции: за 'виртуальностью' - 'концептуализация', за актуальностью - 'устанавливаемое содержание'. Это 'устанавливаемое содержание' происходит как объективирование в процессе эксперимента. Именно эксперимент впервые позволяет обнаружить концептуально предположенный объект. И это принципиально отличается от имманентного объекта, который дан нам в ощущениях непосредственно либо через 'усилители' этих ощущений.
Давайте еще раз упрощенно-схематически опишем различие объектификации-предметизации и предметирования-объективирования на двух примерах. Предположим, что человеческие органы чувств воспринимают некоторую вещь, например, камень. Камень суть структурное образование, которое сопоставлено нашей телесности, воздействует на человеческие органы чувств и воспринимается, таким образом, сознанием как вещь. Разрозненные чувственные ощущения о камне соединяются в сознании человека в целостность - 'камень чистой апперцепции'. Эта мыслимая целостность 'камень чистой апперцепции' удостоверяется во внешней сознании реальности как целостность 'камень эмпирической апперцепции'. Из единства мыслимой и эмпирической целостности, то есть из единства 'камня чистой апперцепции' и 'камня эмпирической апперцепции' возникает объект объектификации, то есть объект имманентной апперцепции. Данный объект 'камень' фиксируется в предметизации, например, как вещество, и становится, таким образом, предметом исследования науки химии.
Совершенно иначе процесс апперцепции происходит в отношении структуры, не сопоставленной нашей телесности, например, в микромире. Например, мы предполагаем, что существует некоторая структурная целостность 'электрон'. На этапе предположений эта структурная целостность является только предметом предметирования, то есть 'электроном концептуальной апперцепции'. Однако в отличие от примера с имманентной апперцепцией камня, где восприятие было суть изначальное событие взаимодействия камня с человеческими органами чувств, здесь событие взаимодействия предполагаемого электрона еще не произошло, поэтому электрон является лишь предметом, но не объектом. Только построив специальный эксперимент, в котором происходит взаимодействие предполагаемого электрона с соответствующими приборами, мы получаем вторую сторону трансцендентализации для создания объекта - 'электрона коэмпирической апперцепции'. Далее снова в концептуальной теории мы осуществляем объективирование, то есть приведение к единству 'электрона концептуальной апперцепции' и 'электрона коэмпирической апперцепции'. Только после этого у нас появляется объект объективирования, или кообъект, или объект концептуальной апперцепции - электрон.
К имманентной науке относятся все области науки, исследующие соразмерные телу человека объекты, а также те объекты, которые можно обнаружить при помощи 'усилителей' органов чувств, например, микроскоп, телескоп и т.д. К концептуальной науке относятся те области науки, которые являются исключительно концептуальными, как то: квантовая механика или математика, а также части тех наук, которые вышли за пределы имманентной апперцепции: например, многомерная геометрия в отличие от трехмерной, гендерные исследования в социологии и психологии в отличие от исследований пола и т.д.
С позиции Теории Виртуальности для традиционной науки мы уточняем: более фундаментальный характер предметизации по отношению к объектификации как континуум-апперцепцию; сообщаем более произвольный характер предметизации с точки зрения базовой структуры реальности; расширяем апперцептивные границы объектификации до базовой структуры реальности (бывает не один, а шесть типов объектов); сообщаем более произвольный характер объектификации с точки зрения актуальности объектов для исследования-преобразования в имманентной апперцепции; производим критику объективности как критерия независимости объекта от субъективной позиции познающего-исследующего, ставя вопрос на уровне онтологии, которая суть должна быть независима от онтики и являться основоположением объективности, субъективности и субъект-объектности в зависимости от цели познающего-исследующего. Сегодня концептуализация, даже когда она присутствует в научной теории, остается все еще феноменологической, то есть с позиции 'сознания', и феноменологически-апперцептивно-функциональной, то есть с точки зрения традиционных объектификации, субъективации и предметизации.
С позиции Теории Виртуальности для 'онтологического конструктивизма' (то есть за пределами науки), мы предлагаем предметирование, объективирование, дистанционную референтность, трансструктурность, неимманентные измерения мира и концептуальное технологизирование. Поскольку в конструктивизме мы применяем технологические процессы апперцепции, нам нет необходимости, как это было в традиционной науке, выяснять, что здесь первично - предмети-зация (-рование) или объекти-фикация (-вирование), потому что мы можем менять любой шаг этой технологии по своему усмотрению. Это означает, что вместо объективности как критерия независимости от субъективности познающего-исследующего-экспериментирующего-конструирующего мы предлагаем требования расширенной новой онтологии (процессивности и структурной континуумности), где уже мы получаем допустимость говорить не только об объективности, субъективности и субъект-объектности, но и о кообъективности, косубъективности и концептуальной субъект-объектности. Тем самым сутью конструктивизма оказывается онтологическое равновесие сложности, подвижное вследствие рефлексивного трафика и свободного содержательного движения между онтологией и онтикой с одной стороны, и между конструкт-семиозисом и метасемиозисом с другой стороны. Более подробно об этом - смотрите работу 'Теория Виртуальности'.
Выше мы уже обсуждали различие исследования и теоретизации как принципиально разных областей профессиональной деятельности. Теперь на основании различения концептуальной и имманентной апперцепции мы можем показать, что эти два процесса различны в процессе онтологизации.
Существуют два онтологически разных подхода в науке - истолковательный и конструктивный подход. Существуют два принципиально разных технологических процесса апперцепции - имманентный и концептуальный. Между ними попарно существует корреляция: технологический процесс имманентной апперцепции связан с истолковательным онтологическим подходом, а технологический процесс концептуальной апперцепции связан с конструктивным онтологическим подходом. Однако это всего лишь корреляция, а не прямая зависимость. И тот, и другой онтологические подходы допустимы к применению в том и в другом технологических процессах апперцепций. И наоборот, и тот, и другой технологические процессы апперцепций может сопровождать и тот, и другой онтологический подход.
Это вынуждает нас строго разграничивать в онтологии - истолковательную науку и конструктивную науку. В каждой из них нужно разграничивать имманентные и концептуальные области.
В связи с этим у нас возникает проблема онтологизации науки: внутри или извне науки. Если мы хотим построить онтологическое разграничение внутри науки, то различения на имманентную и концептуальную науку будет вполне достаточно. Внутри такого разграничения мы сможем задать даже разные нормативные онтологии.
Онтологизация внутри науки в упрощенном для схемы виде будет выглядеть так:
Имманентная наука: теоретизация - объектификация, частично процессуализация - предметизация - обследование - тематизация - научное исследование.
Концептуальная наука: теоретизирование - предметирование - объективирование - эксперимент - тематизирование - научное объяснение.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image037.gif)
Верхняя часть онтосхемы - имманентный подход, нижняя часть схемы - концептуальный подход. Здесь мы видим взаимосвязь разных типов научной деятельности, из которых к науке относится лишь небольшая часть (она выделена в штрихованный прямоугольник), где процессуализация лишь частично осваивается имманентной наукой, а в нормативной онтологии объективирования работает лишь математика и квантовая механика, хотя существуют и некоторые экзотические теории во многих науках, пытающихся перейти от имманентности к концептуальности. Горизонтальные пунктирные линии проводят границу между нормативными онтологиями, которые определяются в способе теоретизации-теоретизирования.
Для понимания вышеприведенной онтосхемы нужно различать теоретизацию, которая представляет объект объектификации для предметизации, обследования, тематизации и последующего научного исследования, и теоретизирование, которое вначале осуществляет предметирование и только затем порождает объективирование объекта для его экспериментального исследования, тематизирования результатов эксперимента и их объяснения. Таким образом, предметизация в имманентном научном исследовании суть расчленение объекта на предметы; предметирование в концептуальном научном исследовании предваряет объективирование и его последующее тематическое экспериментальное исследование.
Соответственно различение нормативных онтологий оказывается значимым для всех типов рациональной деятельности внутри научного исследования. Однако ни теоретизация-теоретизирование, ни часть предметизации-предметирования, тематизации-тематизирования, исследования и объяснения внутри необъектных нормативных онтологий к науке не относятся. Кроме того, ни процессуализация и структурно-континуумный реализм, ни процессирование и структурно-континуумная реализация как нормативные онтологии внутри соответственно имманентного и концептуального подходов тоже пока не относятся к науке.
В последнее столетие появилось представление о концептуальном подходе - особенно развитым оно оказалось в квантовой механике. Различные предположенные концептуально объекты в ходе эксперимента устанавливались как существующие, относительно результатов экспериментов производилась тематизация и объяснение тех или иных результатов экспериментов. Однако даже концептуальный подход не мог изменить нормативную объектную онтологию науки.
Обратите внимание, что мы осуществляем онтологизацию безотносительно к онтологическому различению истолковательной и конструктивной онтологической позиции, оставляя конструктивизм за пределами рассмотрения проблем, связанных с наукой. Наша онтосхематизация производится исключительно внутри истолковательной онтологической позиции. Только истолковательная онтологическая позиция может быть сопоставлена с наукой, включая квантовую механику и даже эвереттику. Ведь попытка Хью Эверетта остаться в одной реальности, спроецировав в нее множество миров, суть не что иное, как попытка остаться в истолковательной позиции по отношению к единственной реальности - попытка неконструктивная во всех значениях этого слова.
При этом если мы хотим построить перспективную онтологизацию науки, то мы должны выходить за пределы ее актуального состояния и даже ее нынешней онтологии. Тогда фундаментальная расширенная онтологизация науки должна будет выглядеть так:
Имманентный подход: онтология - первичная теоретизация (теории имманентных объектов, процессов, структурных континуумов и предметов) - объектификация, процессуализация, структурно-континуумный реализм (различение нормативных онтологий) - обследование - предметизация - тематизация - вторичная теоретизация (исследовательские тематические теории) - научное исследование - анализ и систематизация результатов исследования - преподавание и популяризация знаний.
Концептуальный подход: онтология - теоретизирование (концептуальные теории предметов и объектов, процессов, структурных континуумов) - предметирование - объективирование, процессирование, структурно-континуумная реализация (различение нормативных онтологий) - первичный общий эксперимент - тематизирование - теоретическое объяснение результатов общего эксперимента и подготовка тематического эксперимента - вторичный тематический эксперимент - анализ результатов тематического эксперимента и систематизация различных объяснений - преподавание и популяризация знаний.
Однако сегодняшняя наука, как уже было сказано выше, не работает с такой полной деятельностной онтологией. Наука сегодня с точки зрения большинства ученых выглядит как исследование темы. Различные исследованные или объясненные учеными темы очень узким кругом ученых-систематизаторов складываются в предметности, предметности складываются в предмет-объекты соответствующей науки, предмет-объекты еще более узким кругом ученых-теоретиков постоянно уточняются путем периодической реобъектификации как в науке, так и в философии.
Очень редкие ученые могут выходить за пределы тематических исследований. В философии науки время от времени меняются объективистские подходы, вынуждающие иначе производить объектификацию. Однако за все время своего существования наука так и не сумела добраться до различения онтологий, хотя попытки имманентной онтологизации, как, например, у Фоллмера, были. Так существовала наука несколько столетий.
В связи с экстенсивным расширением научного поля исследования и объяснения, приходом в науку огромного количества ученых, возникновением средств и сред коммуникации, предполагающих интенсивный обмен результатами исследований, происходит знаниевый коллапс науки.
Возникает предел роста науки - всей жизни ученого не хватает, чтобы собрать все тематизации в предметности, или из различных предметностей составить предмет-объект, чтобы произвести реобъектификацию или реобъективирование. Наука оказывается в кризисе - она экзистенциально не может поддерживать собственную онтологию, не говоря уже о том, что неспособна расширить ее.
И дело здесь вовсе не в количестве знаний, ведь любое количество знаний подвергается редукции и может быть выражено в компактных системах категорий. Причина кризиса в другом - знания оказываются не просто позиционными (зависят от позиции видения объекта) но оказываются онтологически редуцированными: другие способы нормативной онтологизации наука вынуждена редуцировать к объектности. То есть научные теории, вынужденные выходить за пределы объектности, не могут больше укладываться в рамки объектной нормативной онтологии и тем самым соотноситься друг с другом через универсальную онтологию объекта.
Таким образом, ученые работают исключительно в истолковательной онтологической позиции обследования и научного исследования и исключительно в объектной нормативной онтологии. В то время как конструктивисты различают разные онтологические позиции и разные нормативные онтологии, и соответственно умеют работать в истолковательной и в конструктивной онтологических позициях и в трех нормативных онтологиях - объектной, процессной и структурно-континуумной. Конструктивисты занимаются конструктивным исследованием.
Перспективы науки и конструктивизма
В этом разделе мы обсудим перспективы науки как старой традиции и конструктивизма как нарождающейся новой традиции.
Онтологический кризис науки
Что же не так в науке и почему возникает беспокойство о ее судьбе? При всем интересе к проблеме конца науки, который возникает при чтении книги Хоргана 'Конец науки?'[77] или статьи Жуковского 'Эпитафия НТР', ощущается некоторая недосказанность. В чем эта недосказанность, порождающая сомнения в перспективах науки? В чем глубинная проблема науки, дающая нам возможность ставить вопрос о ее перспективах?
Это - онтологический кризис науки, прежде всего - физики, находящейся на передовых онтологических рубежах. Новая онтология макромира - теория 'Большого взрыва' - родилась в первой половине ХХ века. Самые элементарные частицы, известные сегодня, - кварки - были открыты в 60-х годах ХХ века. Новая онтология микромира - теория струн - родилась в 70-е годы ХХ века (позже она была развита в теорию суперструн). С тех пор наука не предлагала никаких новых онтологических единиц и никаких онтологически новых теорий, имеющих хотя бы такое же подтверждение, как теория 'Большого взрыва', кварки или теория суперструн. Ни одна другая наука не предложила в ХХ веке ничего настолько же онтологически нового. То есть с 60-70-х годов ХХ века наука в целом имела нулевое онтологическое приращение.
Онтологический кризис заметен в теории 'Большого взрыва' в виде ее неспособности показать 'Большой взрыв' как проекцию трансформации многореальностного Мира и многореальностной Внемирности в четырехмерную реальность нашего Мира. Онтологический кризис всего заметнее - в теории суперструн, которая по существу представляет собой уже конструктивную физику. Этот кризис проявляется в следующих онтологических проблемах:
1) струны по-прежнему рассматриваются как объекты, то есть в рамках традиционной объектной нормативной научной онтологии, хотя никаких оснований утверждать их объектность экспериментально, подобно объектности элементарных частиц, до сих пор не существует - очевидно, мы будем иметь дело с принципиально иным - конструктивным - способом подтверждения теории, когда лишь созданные на основании этой теории новые процессы, материалы или приспособления позволят ее подтвердить;
2) в теории суперструн используются представления о размерностях (10, 11, 26), которые могут быть сведены к четырехмерному миру, но никак не могут быть проинтерпретированы в традиционном представлении о четырехмерном мире объектов - иначе говоря, если меняется мерность мира, должна меняться и нормативная онтология;
3) представление о дуальности в теории суперструн (по сути, это контрафлексия, как это показано в Теории Виртуальности) не привела к изменению самого способа теоретического мышления, и через уравнения в математических выражениях по-прежнему пытаются выражать эту теорию, хотя 'уравнения' как математический подход не годится для контрафлексивных выражений;
4) первая часть проблемы 'ландшафта теории суперструн' - сведение к четырехмерному миру многомерных теорий суперструн имеет множество решений, то есть множество вариантов четырехмерных миров, из чего возникает проблема, что вообще считать Миром: являются ли четыре традиционных измерения границей Мира, или экстенсионал понятия 'Мир' должен быть расширен по мере расширения его интенсионала, то есть наших теоретических представлений о свойствах Мира;
5) вторая часть проблемы 'ландшафта теории суперструн' - антропоцентризм, от которого никак не могут отказаться, и который порождает извращенную телеологическую логику: оказывается, согласно подходу Леонарда Сасскинда, фундаментальные физические константы возникают не в силу каких-то исключительно физических причин, а в силу необходимости жизни на земле.
Суть извращенности этой антропоцентричной логики такова - мы, человеки, наблюдаем видимый нами телесно-сознательно мир, проецируя наш способ видения на установление фундаментальных констант. Однако, выходя в теории за пределы нашего Мира, мы не переходим при этом в конструктивную онтологическую позицию, где допустимо рассматривать иной набор фундаментальных констант в иных мирах, позволяющий при этом допускать среди них конструктивное присутствие человека или допускать непостигаемое пока присутствие иного разума, но, наоборот, присваиваем нашим константам телеологическое значение, делая ни из чего не следующий вывод о человеческой нацеленности наших фундаментальных констант. В конструктивной позиции - любой, увязанный между собой, набор фундаментальных констант допустимо направлен на создание разума, даже если это не человеческий разум, и мы с ним пока не можем сообщаться.
Отсутствие данных о нечеловеческом разуме, существующем в других мирах среди других фундаментальных физических констант, не является свидетельством того, что только наши фундаментальные физические константы направлены на создание разума, называемого нами человеческим. Антропоцентричная телеологичность наших фундаментальных физических констант может возникнуть не из того обстоятельства, что вот мы, человеки, наличествуем, и у нас вот такие фундаментальные физические константы, а из доказанного факта, что ни в каком ином, физически связанном, наборе фундаментальных физических констант, иной разум не возникает.
Отсюда происходит ложное представление о воображаемой позиции Бога - якобы Он создал такие фундаментальные константы в этом Мире, которые были направлены на появление человека. Представим себя в конструктивной позиции Бога: вот Он создает тысячи, миллионы и миллиарды миров, в каждом из которых устанавливает разные фундаментальные константы. Рано или поздно в каком-либо одном или даже нескольких мирах возникает разумная жизнь, которая в ходе своего развития может возомнить о себе, что ее Мир единственный, и она суть цель создания не только этого Мира, но и иных миров. За этим выводом стоит ограничительное допущение: человек суть единственный венец Творения в единственном Мире. Такое допущение является объективно-научным, но уже в ограничительном и отрицательно-оценочном отношении к самой науке. Единственность Мира не может являться научным положением, поскольку выходит за пределы компетенции нормативной объектной онтологии самой науки.
В этом смысле, чтобы теория суперструн стала успешной, для ее дальнейшего развития необходимо сделать следующее:
1) отказаться рассматривать струны как объекты, и рассматривать их как процессы или как структурные континуумы (нам представляется, что наиболее адекватной для тории суперструн является структурно-континуумная нормативная онтология в сетевой топологии);
2) не пытаться редуцировать многомерные теоретические выражения к видению исключительно антропоцентричной четырехмерной реальности, а концептуально менять само видение на основе сформулированного в ТВ 'структурного видения', строить модели конструкт-семиозиса для их последующей интерпретации в математической теоретизации;
3) использовать для развития теории контрафлексивное мышление, в самой теории - контрафлексивные позиционные понятия, а в математике вместо уравнений - контрафлексивные выражения, сопоставленные моделям конструкт-семиозиса;
4) подвергнуть пересмотру понятие 'Мир' относительно новых теоретических представлений о многомерности и многореальностности;
5) безоговорочно отказаться от антропоцентризма в теоретической позиции, отказаться от принципа верификации-фальсификации как от феноменологически-апперцептивной функционализации структурного континуума и перейти к иным способам функционализации структурного континуума на основе неантропоцентричных задач[78].
Онтологический кризис основных естественных наук оказывается удивительным образом связан: в математике, химии и биологии ситуации столь же проблемные.
Онтология математики описывается как выражение ее онтологических единиц и онтологических схем сборки. Необходимо различать онтологию неконструктивной (классической) и конструктивной математики.
Неконструктивная или классическая математика изначально имела несколько нормативных онтологий, что затрудняло ее сведение к какой-либо одной и долгое время создавало проблему нахождения так называемой устраивающей всех формулировки того, что есть математика. В объектной онтологии онтологические единицы математики есть числа или места пространства, онтологические схемы сборки - порядок или мера, безотносительно того, в какой форме они выражаются: чисел, фигур и т.д. (в своей основе определение Декарта). В процессной онтологии онтологические единицы математики - математические модели, схемы сборки - преобразования математических моделей или математическое моделирование (процесс установления соответствия математического заменителя и изучаемого объекта 'модель-алгоритм-программа'). В структурно-континуумной онтологии онтологические единицы классической математики есть основные порождающие математические структуры (у Бурбаки - алгебраические, топологические и порядка), онтологические схемы сборки - сложные и частные математические структуры и способы их преобразований.
Онтологической единицей конструктивной математики является любой способ нормирования возникающей в силу этого в математике реальности, который позволяет, с одной стороны, эту реальность операбельно (в особом конструктивном исчислении) выражать в семиозисе, с другой стороны, отличать от любой другой конструктивно нормируемой реальности; онтологические схемы сборки - конструктивные преобразования или конструктивные процессы, результатами которых могут являться: математические объекты, математические процессы, математические реальности. Отсюда вывод о нормативной сложности онтологии математики.
С точки зрения базовой структуры реальности, мы можем обнаружить целый ряд допустимых онтологических оснований математики: логицизм (логическая реальность), теоретико-множественный подход (реальность языка), формализм (формально-аксиоматические построения эмпирической реальности) и интуиционизм, различающийся на истолковательный интуиционизм (реальность мышления и рече-текстовая (дискурсивная) реальность) и конструктивный интуиционизм, из которого возникает конструктивная математика (деятельностная реальность)[79].
Мало осознаваемое распределение математики по шести базовым реальностям человеческой культуры и попытки оперировать принципами одной реальности в другой реальности порождают противоречия, парадоксы и невозможность формулировок универсального представления о математике в единой одноуровневой онтологии. Отсюда вывод о многоуровневой онтологии математики сообразно базовой структуре реальности (см. 'Теория виртуальности'). В математику необходимо ввести теоретическое представление о математической реальности, то есть той реальности, которая математикой истолковывается или ее средствами конструируется.
Таким образом, многоуровневый характер онтологии математики сообразно многим реальностям, которые математика истолковывает или конструирует, и различные нормативные онтологии, которые при этом применяются, при попытке найти простую единую одноуровневую онтологию математики создают в ней противоречия, парадоксы и путаницу в определении, что же есть математика. Разграничение математических реальностей и нормативных онтологий позволяет говорить о разных математиках. При этом подход к математике как непростой и неединой позволяют видеть ее нормативно-сложно и многореальностно, но довольно адекватно.
Химия оказалась в серьезном кризисе развития на рубеже XXI века. Попытка внедрить в 50-е годы ХХ века идеи квантовой механики была контрпродуктивной. Причина состоит в том, что квантовая механика разрушает собственно онтологию химии - нельзя один уровень явлений с одними принципами пытаться изучать на другом уровне явлений с другими принципами. То есть заряд атомного ядра - является предельной онтологической единицей химии, а за этими пределами - начинается физика, даже если это будет химическая физика или физическая химия.
Тем не менее сам кризис химии связан не с точным установлением своих онтологических единиц, а с ее неспособностью развивать схемы сборки этих онтологических единиц и предлагать иные онтологические единицы. Химия до сих пор не способна ответить на вопросы: имеет ли ее онтологическая схема сборки (периодическая система элементов Менделеева) пределы, то есть, существует ли последний химический элемент; являются ли химические элементы однозначно определяемыми изучаемыми онтологическими единицами и схемами их сборки или существуют химические элементы, сконструированные в иных схемах сборки тех же или иных онтологических единиц.
Первые попытки новой химии - создание веществ с новыми свойствами за счет перехода электронов в новое энергетическое состояние - подрывают традиционную онтологию химии. Энергетические состояния электронов в качестве нового представления об онтологическом основании этой науки представляют собой новую конструктивную химию с процессной нормативной онтологией.
Определение химии Ломоносовым является принципиально иным, нежели традиционные определения химии: 'Химия наука об изменениях, происходящих в смешанном теле, поскольку оно смешанное'. Таким образом, химический процесс это вовсе не химическая реакция, которая имеет начало и конец, изначальные элементы и вновь образовавшиеся. Химическая реакция - предельный процесс, в то время как химии надлежит также исследовать непредельные процессы. То есть химический процесс является представлением более сложным, нежели химическая реакция. Спор Бутлерова и Менделеева о понимании процессов в химии продолжается и по сей день.
Кризисная ситуация в химии отягощается ее неспособностью вместо доминирующей объектной принять хотя бы две нормативные онтологии - объектную и процессную. Процессная нормативная онтология, частично демонстрируемая прикладной, экспериментальной и технологической химией, на уровне теории так и осталась выражаемой исключительно через объектную нормативную онтологию. Иначе говоря, онтология химии будет выглядеть совершенно иначе, если в ее основание положить не химические элементы, а химические непредельные процессы, где онтологические единицы следует понимать как некие простые основания таких процессов, а схемы сборки разрабатывать как типологию химических процессов.
До сих пор остается проблемой, что считать основным дальнейшим развитием химии - открытие новых химических элементов, детальнейшее описание свойств уже открытых или создание принципиально новых химических элементов, не предусмотренных в периодической таблице; изучение естественных химических процессов или создание и изучение принципиально новых химических процессов, в природе не встречающихся?
В не менее серьезном кризисе на рубеже XXI века оказалась и биология. Ее кризис тоже имеет онтологическую природу в виде проблемы - из пяти принципов биологии (клеточного, генетического, эволюционного, гомеостатического и энергетического) какой считать онтологией биологии: клеточную структуру (онтологическая единица - молекула, схема сборки - клетка), генетическую структуру (онтологическая единица - ген, онтологическая схема сборки - геном), эволюционную структуру (онтологическая единица - вид, принцип сборки - эволюционная теория Дарвина, онтологическая схема сборки - система органического мира).
Онтология биологии является, по меньшей мере, трехуровневой, где гомеостатический и энергетический принцип могут являться общими для всех трех уровней. Иначе говоря, если три принципа - клеточный, генетический и эволюционный - проявляются внутри объектной нормативной онтологии, то два принципа - гомеостатический и энергетический - проявляются внутри процессной нормативной онтологии.
И здесь возникает серьезная проблема понимания развития биологии: что является ее развитием - дальнейшая детализация понимания процесса естественной эволюции или конструктивная интенсификация эволюции; изучение клеточной структуры и процессов в ней происходящих или преобразование этой клеточной структуры и процессов в ней; описание естественных генетических структур или построение искусственных генетических структур с новыми свойствами и процессами, не существующими в природе? Иначе говоря, как допустима конструктивная биология?
На примере четырех важнейших наук мы видим, что наука оказалась 'запертой' в истолковательной онтологической позиции и внутри объектной нормативной онтологии. Эта ее родовая травма, будучи так и не преодолена в ходе ее развития, теперь ограничивает возможность не только развития, но и самого ее существования. Чтобы просто продолжать существовать, наука, как минимум, должна признать иную онтологическую позицию - конструктивную и начать использовать иные нормативные онтологии - процессную и структурно-континуумную. В философии и ряде наук - математике, логике, компьютерологии - конструктивизм занимает уже довольно важное место, однако на другие сферы знаний он пока слабо распространяется.
Пределы науки и горизонты конструктивизма
Герхард Фоллмер в упомянутой уже нами книге 'Эволюционная теория познания' (1975) спрашивает: как мы можем познавать мир? Сама постановка вопроса уже является неадекватной. Давайте дадим более точные ответы и переформулируем вопрос.
Не познавать, а постигать, то есть искать не только знания, но и представления, лежащие в основаниях этих знаний.
Не мир, а фундаментальные основания всего, где бы мы их ни обнаруживали: в этом Мире, в ином мире, во Внемирности.
Не как мы можем, а как допустимо, то есть выведение науки из-под диктата онтических представлений о возможности через предложение конструктивного подхода и виртуальной онтологии.
Не мы, в смысле люди, а в том числе и искусственный интеллект, допуская иных субъектов постижения с точки зрения более продолжительной перспективы.
Как все допустимо к постижению? - вот тот вопрос, который стоит перед наукой.
В связи с этим мы сформулируем новые ответы на старые вопросы, традиционно связываемые с наукой.
Первая группа вопросов о макромире: о Вселенной, о начале Вселенной во времени и пространстве, о том, открытая Вселенная или замкнутая. Это онтологические вопросы, однако, у них есть научный подтекст - горизонт исследования науки в пространстве-времени суть макромир. Макромир принято называть космосом. Космос может оказаться ложной целью познания бесконечности и вечности. А вдруг эта суженная четырехмерная реальность космоса не интересует больше никакую более развитую разумную цивилизацию просто потому, что более развитые цивилизации открывают иные реальности раньше, нежели научаются или видят необходимость путешествовать в космосе, и путешествуют именно в этих открытых реальностях?
Вся первая группа вопросов - изнутри нашей четырехмерной реальности. Вполне допустимо, что известная нам Вселенная или Мир, рассматриваемый наукой и философией, является не более, нежели проекцией многоразмерной многореальностной внемирности в четырехмерную реальность нашего Мира. Наличие так называемой темной материи подтверждает наше предположение. Допуская такое представление, мы должны ставить эти вопросы иначе. Иной постановкой этих вопросов и будет заниматься конструктивизм.
Вторая группа вопросов о микромире: из каких первичных единиц состоит все, насколько это все является материей, то есть веществом, полем и пустотой, что есть пустота и материальна ли она, являются ли первичные элементы 'маленькими вещами', существует ли предел делимости и является ли этот предел вещественным, полевым или он находится внутри иного качества реальности вообще?
Микромир в аналогии маленьких вещей, то есть таких же вещей, какие мы ощущаем, но очень маленьких, является очень неадекватным представлением. Корпускулярно-волновая теория с ее принципами неопределенности и дополнительности показала несостоятельность наших аналоговых представлений о микромире. И хотя она до сих пор имеет много сторонников в науке, теория суперструн все более и более завоевывает свое место в наших представлениях о микромире. Главное в теории суперструн - инаковость представлений о микромире. Микромир - мир инаковости, то есть не являющийся аналогом ощущаемой человеком части реальности. В этом инаковом микромире все иначе.
И здесь мы никак не можем согласиться с многомировой интерпретацией квантовой механики Хью Эверетта (1930-1982). Такой подход вскрывает всю ограниченность способа мышления в его теории. Когда квантовая механика сталкивается с контрафлексивностью своих описаний экспериментов, то вместо предъявления к философии требований на создание разномерного контрарефлексивного мышления она создает два необоснованных ограничения - Вселенная суть одномерная реальность, а разные реальности - разные вселенные, составляющие мультиверс. С точки зрения ТВ, не реальность состоит из разных миров, а мир из разных реальностей. Допустимая внемирность тоже разнореальностна.
При этом возникают совсем иные вопросы - что такое внемирность, где ее границы, какие проекции разных реальностей в какие реальности допустимы и т.д. Все эти вопросы и будет изучать конструктивизм.
Третья группа вопросов о природе: что есть природа с точки зрения наших представлений, где начинается и заканчивается природа, можно ли расширять охват природы познанием бесконечно или есть некоторый предел, после которого идет просто количественное уточнение и детализация.
Этот вопрос и есть корневым вопросом для науки. Природа - вот что исчерпалось как мегаобъект науки. Достаточно долго можно было делать вид, что и макромир, и микромир - та же природа. Однако это оказалось не так. Человеческое общество - уже не природа, сложные технические объекты и технологии - тоже не природа. Чем больше оказывался горизонт науки, тем меньше явлений можно было относить к природе.
В этом смысле понимание природы как неискусственной среды обитания человека, должно быть пересмотрено. Природа - то, что мы можем объяснять внутри знакомой нам и ощущаемой нами реальности. Вот настолько аналоговые объяснения распространяются, настолько это и есть природа. Все остальное, увы - разнореальностный мир или разнореальностная внемирность. Исследованием неприродных объектов, процессов и структурных континуумов будет заниматься конструктивизм.
Четвертая группа вопросов о человеке: что есть человек, является ли человек обязательным этапом природной эволюции, является ли человек венцом творения, и, если нет, то что является его продолжением: природный феномен или порождение самого человека.
Научная антропология имеет весьма серьезную проблему - человек должен являться объектом и субъектом исследования, и что такое человек - до сих пор не известно. Человек - позиционная сущность: он может исследоваться как объект природной эволюции, как субъект культурного развития, как процесс сознания, на котором реализована мыследеятельность, как структурный континуум, связывающий такие реальности, которые в природе не связаны. В зависимости от того, как мы рассматриваем человека, мы будем получать тот или иной объект или субъект, или процесс или структурный континуум. Мало того, наука так и не сумела адекватно поставить вопрос о перспективе человека: не различив искусственный разум и искусственный интеллект с точки зрения их принципиально разных онтологических позиций: разум истолковывает, интеллект конструирует.
Поэтому всеми этими вопросами многопозиционного изучения человека и конструирования искусственного интеллекта и будет заниматься конструктивизм.
Наконец пятая группа вопросов о науке, технологии и магии: является ли технология гармоничным или односторонним развитием мира? Технология бывает лишь научная или существуют другие формы технологий? Существует ли магия как научный факт или это чистая фантазия, если да, то что есть магия и как она связана или не связана с наукой? Магия это иной способ бытия технологии или это принципиально иное нетехнологическое постижение мира? Подобные вопросы игнорируются или даже в самой своей постановке отрицаются наукой - наука изучает исключительно естественное и искусственное, сверхъестественное - не в ее компетенции, технология же суть ее собственное, исключительно науки, проявление.
Однако случаи проявления сверхъестественного - установленные научные факты, в том смысле, что многие из них зафиксированы технически и задокументированы. Отказ науки иметь дело со сверхъестественным понятен: то, что не является устойчивым объектом, нельзя исследовать. Однако как же быть с неустойчивыми объектами, когда они появляются и непосредственно оказывают влияние на нашу жизнь? Как быть с постепенным вытеснением фактов артефактами, а феноменов эпифеноменами?
С нашей точки зрения, магия суть спонтанное проявление в природе или сознательное технологическое оперирование специально обученными людьми иными разномерными реальностями внутри четырехмерной пространственно-временной реальности. Как таковая магия суть чисто сверхъестественное, внеприродное, ненаучное содержание, которое признает конструктивизм в качестве проблемы объяснения и изучения. И все увлечение магией современного мира это вовсе не отход от науки - это всего лишь демонстрация науке того обстоятельства, что она отказалась следовать перспективному направлению конструктивизма.
Основания конструктивизма
Что же такое конструктивизм и каковые его исторические предпосылки?
В последнее время все большее распространение приобретает направление, известное как радикальный конструктивизм. Его представители: Эрнст фон Глазерсфельд, Пауль Вацлавик, Хайнц фон Фёрстер, Герхард Рот...
Философскими предшественниками радикального конструктивизма считаются Джамбаттист Вико, Ханс Файхингер, Фердинанд де Соссюр, Грегори Бейтсон, Жан Пиаже, а также Питер Бергер и Томас Лукман. Привлечением внимания и постановкой вопроса о конструктивизме в философии мы обязаны Делезу и Гваттари.
Данное направление содержит весьма мощные концепты, соответствующие духу Теории Виртуальности: реальность принципиально множественна, и ее нельзя рассматривать как репрезентацию какой-либо объективной реальности; чтобы понять, как возникает знание наблюдателя о мире, необходимо создание конструкций (конструктов). При этом данное направление не различает онтологическую позицию познания (истолкование) и свою собственную онтологическую позицию как конструирование, продолжая оперировать истолковательными терминами для конструирования, выдавая непоследовательность подхода.
Ограничения радикального конструктивизма в следующем:
- критикуя познание как служащее организации внутреннего мира субъекта, а не описания объективной реальности, он не выходит за рамки собственно субъект-объектной онтологии;
- он вообще сосредотачивается на познании, не различая познание и постижение как обретение онтологических представлений для знаний, то есть он развивается внутри эпистемологии, а не когнитологии;
- он радикально не отмежевывается от науки;
- непоследовальность, подмечаемая его критиками, а именно - использование объектной онтологии за пределами объектов, то есть в позиции, где эти объекты конструируются;
- выход теории на метауровень не сопровождается развитием онтологических представлений, языка и переходом к семиозису;
- у него отсутствует постановка проблемы об адекватности мышления новым задачам и соответственно не производится обоснование новых представлений о мышлении.
Если это радикальный конструктивизм, то что же тогда Теория Виртуальности? Очевидно, ее нельзя уже называть как сверхрадикальный конструктивизм, можно просто - онтологический конструктивизм.
Когда мы отвечали на вопрос 'что такое наука?', мы показывали целый ряд отношений и соответствующих им позиций, которые мы можем занимать, имея дело с наукой. Теперь мы опишем еще более широкий набор позиций, который связан уже со сферой культуры в целом, в которую наука вписана как социально-культурный феномен.
Таким образом, 'концептуальный конструктивизм' отличается от 'науки' в следующем[80]:
1) Переход в онтологической позиции от преимущественно истолкования к также и конструированию, в онтологической среде - от естественного вербального языка к семиозису и различению конструкт-семиозиса и метасемиозиса, в фундаментальной онтологизации - к различению структурного и лингвистического нормирования, в нормативной онтологизации - от исключительно объектной к также процессной и структурно-континуумной онтологиям, в онтологическом мышлении - от поиска знаний к поиску онтологических представлений.
2) Переход от традиционных к дирекционально-позиционно-структурным понятиям, от очевидного видения к инаковому 'структурному видению'.
3) Переход в гносеолого-эпистемологической позиции от имманентной апперцепции к различению имманентной и концептуальной апперцепции, от эпистемологии к конструктивной когнитологии.
4) Переход в теоретической позиции от создания двойственных имманентно-концептуальных теорий с ненормируемым феноменологически-апперцептивным трансфером к различению создаваемых концептуализированных исследовательско-экспериментальных (и сверхмощных) теорий (теоретизирование) и имманентно-исследовательских теорий (теоретизация).
5) Переход в исследовательской позиции от теоретизации, предметизации, объектификации и субъективации к различению: теоретизации и теоретизирования, предметизации и предметирования, объектификации и объективирования, субъективации и субъективирования.
6) Переход в логической позиции от поиска истинности как соответствия рассудка (самой формы всеобщности и необходимости) и чувства (эмпирического многообразия ощущений, возникающих в априорных формах времени и пространства) - к поиску истинности, адекватности, актуальности и соответствия.
7) Переход в технологии мышления от упрощающего системного к достаточно сложному виртуальному мышлению.
8) Переход в рефлексивной позиции - от рефлексии к контрафлексии и контрарефлексии.
9) Переход в оргуправленческой позиции от институционально-статусной организации производства знаний к сетевой нестатусной организации производства представлений-знаний.
10) Переход в проектной позиции от проектирования социальных систем образования и производства знаний в пределах доминирующего типа мышления к проектированию социальных систем образования и производства знаний в разных типах мышления, в том числе виртуального мышления[81].
11) Переход в стратегической позиции от аналитической стратегии к контрафлексивному стратегированию[82].
Это не означает отнюдь, что наука упраздняется. Наоборот, только из различения конструктивизма и науки, наука впервые получает специализированное развитие как отдельный социальный институт, который продолжает находиться на передовых рубежах знания, хотя при этом само знание уже не является главной целью конструктивного 'постижения'. Главной целью нового конструктивного 'постижения' становится производство новых, конструктивных представлений - за пределами пространства-времени, последовательной связности и целостности, в многореальностных Мире и Внемирности.
Наука же продолжает заниматься тем, для чего она и создавалась и что у нее отлично получается - производством знаний из онтологических представлений, превращением концептуальных теорий в актуальные позиционные знания, истолкованием и интерпретацией онтических представлений, систематизацией и согласованием различных областей знаний, совершенствованием средств выражения ('языков') знаний, образованием и популяризацией знаний. Науке остается то, что было изначально ее - разум. Интеллект уходит из-под ее опеки - к конструктивизму. Теория Виртуальности - окончательный онтологический разрыв с наукой.
В этом смысле 'неопостнеклассическая наука' порождает и отличает от себя 'концептуальное теоретизирование' или 'конструктивизм', наукой не являющийся, и 'конструктивисты' суть не есть 'ученые' или 'научники', как это передается в англо-американской традиции.
Свобода конструктивиста кажется нам исключительно привлекательной, хотя мы и осознаем, что так будет недолго. Как только конструктивизм станет влиятельной интеллектуальной силой, он иституционализируется и корпоратизируется. Однако за исключением институциональной и корпоративной свободы, мы можем утверждать гораздо более широкие горизонты свободы конструктивиста: 1) онтологическая свобода; 2) позиционная свобода быть не только исследователем; 3) свобода от метода и методологии; 4) сетевая свобода доступа к информации и знаниям в Мире и за пределами Мира; 5) институциональная свобода; 6) корпоративная свобода.
Судьба науки и перспективы конструктивизма
Какова же судьба науки в связи с возникшим и развивающимся конструктивизмом? Предыдущие столетия и тысячелетия многих современных мыслителей мало чему научили. О смерти науки пишут подобно тому, как во время ее возникновения писали о смерти религии.
Однако если религия всегда подпитывалась богоискательством и даже сейчас в этом обстоятельстве мало что изменилось, то поиск истины утратил свое стимулирующее для науки значение - из-за исчезновения абсолютного характера истины, ее размывания в онтологических представления о реальности, появления иных отношений (адекватности, актуальности, соответствия), уводящих истину за пределы собственно науки. Отсюда наука все больше занимается экстенсивным освоением давно открытых содержательных пространств (как, например, генетика в биологии) или полностью подчиняется технологии и обслуживает технологические новшества.
Наука действительно бессмертна, как считает Джон Хорган в своей книге 'Конец науки?'. Однако наука недолго будет оставаться единственным институтом знаний и лидером интеллектуальной деятельности. В свое время наука побеждала религию и объявляла ее конец. Однако религия даже сегодня жива и является влиятельной силой человеческого развития. Не следует повторять ошибок прошлого и объявлять быстрый конец науки.
Независимо от упадочнических настроений в среде ученых по поводу перспектив науки, она останется, и даже будет развиваться, однако исключительно внутри своих функций - объектификации, предметизации, тематизации, исследования, анализа результатов исследования, их объяснения, их систематизации, представления и популяризации результатов исследования.
Наука будет жить еще очень долго, однако точно так же, как в свое время религия, она потеряет позицию интеллектуального лидерства. Позиция интеллектуального лидерства однажды и надолго перейдет к конструктивизму. Ученые станут разнорабочими объективационной, исследовательской, систематизаторской и популяризаторской деятельности.
В книге Джона Хоргана 'Конец науки?' делается весьма смелое утверждение, что возможное развитие науки связано, во-первых, с дальнейшей детализацией исследования всего видимого мира, во-вторых, с построением единой теории в отношении мира невидимого - микромира и макромира. Так или иначе, в его работе речь идет о четырехмерном мире, который либо воспринимается органами чувств, либо устанавливается событиями экспериментов на основе концептуализирующих теорий.
А как же быть с реальностью за пределами четырех традиционных измерений? Наука честно отвечает - то, что мы не можем воспринимать органами чувств или устанавливать событиями на основе предварительной концептуализации, не существует. То есть того, что мы не можем исследовать как объект, не существует.
Таким образом, наука сама, по воле своих носителей ученых, ограничила сферу своей компетенции: имманентная апперцепция и концептуальная апперцепция в имманентных рамках, то есть в аналогиях четырехмерной реальности. Любой конструктивный выход за четырехмерную реальность является ненаучным.
Наука постепенно перестает быть народной самодеятельностью, люди все меньше доверяют ей, и все меньше инвестируют в нее свое свободное время. Лишенная жизненной энергии народных энтузиастов, наука выродилась в государственно-бизнесовое предприятие.
Д.В.Жуковский в своей статье 'Эпитафия НТР' говорит: 'НТР зашла в тупик и перестала вдохновлять фантастов'. Упадок научной фантастики означает то, что наука перестала мечтать. А если наука перестала мечтать, то она фактически умерла духовно - как интеллектуальный лидер. Представители киберпанка (Симонс, Виндж и др.) и нанотехнологической фантастики (Стивенсон и др.) пока не осознают себя конструктивистами и не пытаются онтологизировать собственное видение будущего. Появление же новой 'конструктивной фантастики' в жанре альтернативной истории пока еще не понято как магистральное направление для науки в целом, и поэтому мы практически не имеем альтернативной биологии, альтернативной физики, альтернативной химии и т.д. Развитие конструктивной фантастики, на наш взгляд, будет связано с появлением нового поколения, с детства впитавшего конструктивистские теоретические представления.
В упомянутой статье Жуковский использует такую метафору о науке: 'Мы приближаемся к стенке тупика'. Его можно понять так, что наука это огромная мощная машина, за которой стоят государства, корпорации и огромная масса ищущих выгоду ученых. Эта машина, выработав свой ресурс, на полной скорости несется к стенке тупика.
Нам нужно на ходу переделать эту ставшую бездушной и даже опасной для людей машину, изменить способ ее движения и направить ее совсем по иному маршруту, точно указав развилку: дорогу, где остался тупик, дорогу конструктивизма и дорогу собственно науки. Однако вернуть этой машине дух, то есть изменить мотивы ученых, возвратить беззаветную преданность постижению нового, не отягощенную ни властью, ни деньгами, ни какой-либо иной личной выгодой, нам представляется вряд ли возможным.
По большому счету, наука на весьма длительное время отобрала у религии право формировать духовное пространство, то есть право заниматься преобразованием культур и цивилизаций. Цивилизационный кризис, развернувшийся на рубеже XX-XXI веков, ставит под сомнение способность науки сохранять и развивать духовное пространство. Наука до последнего времени была огромным резервуаром деятельностной мотивации человечества, утрата которого поставила под вопрос сам смысл существования человечества. Наука, переставшая видеть и формировать мотивационную перспективу человечества, сама оказалась в духовном кризисе, будучи неспособной преобразовать себя саму.
При этом мы можем утверждать, что животворящий дух человеческой и возможно даже неантропоцентристсткой перспективы содержится теперь в новом интеллектуальном движении - конструктивизме. Чтобы у конструктивного постижения появился смысл, оно должно выйти за пределы четырехмерной очевидной реальности - за пределы пространства-времени, в разномерные реальности, в трансструктурность.
Конструктивизм - нечто большее, нежели то, чем была в свое время наука; он не просто оказывается некоторой очередной ступенькой развития науки, он принципиально иной. Конструктивное отношение к множеству реальностей Мира и Внемирности меняет сам онтологический статус конструктивизма, когда не он подчиняется институтам или социальным структурам, а со временем сам подчиняет все институты и социальные структуры.
Конструктивизм расширяет горизонты, суженные наукой. У него есть прекрасный вызов - создать интеллектуальное лидерство в постижении Внемирности под многоголосый хор отрицания ученых, в отсутствие финансирования со стороны государства и корпораций, - и это возможно как исключительно частная добровольная инициатива гражданского общества. Будучи выброшенным наукой за установленные границы четырехмерной реальности, конструктивизм будет там вне конкуренции в своих чистых, не отягощенных ничем иным, кроме постижения нового, мотивах. А это и есть источник его развития, условие мотивации для конструктивистов, предпосылки его грядущего интеллектуального лидерства.
24 мая 2008 - осень 2009
ОНТОЛОГИЗИРОВАНИЕ ТЕЛЕПАТИИ
В Теории Виртуальности мы осуществляли онтологизацию из конструктивной онтологической позиции, но в отношении реконструкции существующих знаний и теоретических представлений. Однако онтологическая позиция конструирования позволяет осуществлять не только реконструкцию существующих знаний, но и создавать принципиально новые представления, основанные на несуществующих, но уже доступных воображению явлениях. Это важно с точки зрения онтологического предварения знаний более фундаментальной онтологией. В работе 'Об онтологии' мы сделали предположение о различии онтологизации и онтологизирования в их онтологических позициях соответственно - истолковательной и конструктивной. Конструктивное онтологизирование допустимо также применять к таким явлениям и процессам, которые могут быть лишь воображаемы, то есть бывают, но не наличны, не присутствуют в очевидной реальности.
В Теории Виртуальности мы продемонстрировали онтологизирование на примере с 'машиной времени'. То есть, мы исходили их того, что 'машина времени' не может быть создана до тех пор, пока хотя бы теоретически не преодолены так называемые парадоксы 'машины времени'. Еще одно явление оказывается точно таким же проблемным в воображении до своего возникновения в очевидной реальности как массово используемое - телепатия. Поэтому мы говорим об онтологизировании, а не об онтологизации телепатии.
Телепатия наиболее обстоятельно описана у фантастов. Однако телепатия не становится предметом теоретического изучения, хотя уже сейчас существуют очень примитивные устройства, управляемые телепатически, то есть при помощи микродвижений тела и/или изменений его характеристик (температуры, сопротивления и т.д.) или даже при помощи некоторых сигналов нервной системы, общим образом чего является описание 'электроды, подключенные к мозгу'.
Телепатия - многотиповая и многоуровневая связь позиций мыследеятельности между собой и/или с компьютерами вне рече-текстовой коммуникации. Телепатию чаще всего рассматривают как экстрасенсорную способность человека. Однако телепатия это любая содержательная связь между позициями мыследеятельности, которую можно установить вне рече-текстовой коммуникации. Мы различаем экстрасенсорную и технологическую телепатию. Технологическая телепатия суть процесс, порождаемый при посредстве компьютерного декодирования различных способов не-рече-текстовой коммуникации человека. Так понятая телепатия представляет собой интересный процесс для конструктивной онтологизации.
Далее нами будет предложено онтологизирование телепатии не в объектной, а в процессной нормативной онтологии.
Основные понятия телепатии
Интенциональные виды телепатии являются позиционно зависимыми, и с обязательным наличием хотя бы одной активной позиции.
Адресные и безадресные прием и трансляция - телепатическая связь соответственно с конкретной адресацией или без таковой. Соответственно передача, прием, диктовка и чтение могут быть адресными и безадресными.
Реципиент - тот, кто принимает информацию в телепатической связи.
Донор - то, кто отдает информацию в телепатической связи.
Инициатор - тот, кто инициирует телепатическую связь, то есть инициирует телепатический доступ.
Акцептор - тот, кто разрешает инициированную по отношению к нему телепатическую связь, то есть подтверждает телепатический доступ.
И донор и реципиент могут быть как инициаторами, так и акцепторами.
Ретрансляция - использование телепатического посредника между донором и реципиентом, который является реципиентом для донора и донором для реципиента.
Пассивный прием (получение) - телепатический прием реципиента без инициативы с его стороны, но с порождением такой инициативы со стороны донора и ответным действием по приему информации реципиента.
Активный прием (чтение) - телепатический прием реципиента по его инициативе независимо от согласия или несогласия на это донора.
Активная трансляция (передача) - телепатическая передача по инициативе донора без инициирования связи со стороны реципиента и независимо от его согласия или несогласия.
Пассивная трансляция (диктовка) - телепатическая трансляция донором без инициативы с его стороны, но с порождением такой инициативы со стороны реципиента и ответным действием по предоставлению информации со стороны донора.
В ТВ мы различали стадии и типы отношений, понимание которых сейчас реконструируем для телепатии:
1) телепатическая релевантность - выбор донора и реципиента для телепатической связи - установление отнесения (см. рисунок). Обозначается просто соединительной линией.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image038.gif)
2) телепатическая референция - выбор типа связи (односторонняя (первый рисунок - интерпретативная, второй рисунок - реализующая), двухсторонняя (третий рисунок), многосторонняя (когда участников больше двух - рисунок отсутствует)) и соответственно типа референции: пассивный прием, пассивная трансляция, активный прием, активная трансляция - установление направления отнесения. Обозначается полустрелкой.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image039.gif)
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image040.gif)
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image041.gif)
3) телепатическая референтность - установление отношения в направлении референции: референтность суть перемещение содержания в отличие от референции, которая суть лишь установление направления: 1) однопотоковая однонаправленная (первый рисунок), 2) двух- и многопотоковая однонаправленная (второй рисунок), 3) двух- и многопотоковая разнонаправленная (третий рисунок). Для обозначения нам нужно различить: полустрелки влево - прием, полустрелки вправо - трансляция.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image042.gif)
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image043.gif)
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image044.gif)
4) телепатические процессы - установление процессного (одно- или многопроцессного) отношения, где направленность уже не важна, поскольку речь идет об одновременном участии нескольких телепатов в некотором общем процессе, например, анализа, проектирования или творчества в любой интеллектуальной сфере. Обозначается волнистой линией.
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image045.gif)
Телепатическая связь - перемещение телепатической информации, имеющее разную интенциональную, зависящую от позиции, инициирующей доступ, и позиции, такой доступ разрешающей, направленность: передача-получение, чтение-диктовка. Передача и чтение осуществляются инициатором, прием и диктовка осуществляются акцептором.
Телепатическая конференция - телепатическая связь более чем двух телепатов. В телепатических конференциях понятия донора и реципиента утрачивают свое значение. Там большее значение имеют инициатор, акцептор и координатор.
Координатор телепатической конференции - тот, кто осуществляет координацию телепатической конференции в направлении цели (продукта) телепатического процесса при посредстве нормировки.
Телепатическая информация - содержание, которое перемещается в процессе телепатической связи.
Телепатическое сканирование - телепатия, при которой донор не обязательно знает об удаленном доступе к его сознанию реципиентом. Сканирование суть попытка своего рода тестового доступа, устанавливающего возможность разных иных доступов (получения-передачи, чтения-диктовки), а также производящего общий смотр телепатических возможностей, общий обзор содержания сознания с точки зрения доступных типов телепатии, общее представление об уровне сложности сознания для предотвращения психошока.
Типы телепатии - эмотелепатия, ментотелепатия, интетелепатия, мемотелепатия, креателепатия. Абсолютная телепатия - телепатическая связь, в которой присутствует телепатия всех типов и уровней.
Эмотелепатия, ментотелепатия, интетелепатия, мемотелепатия, креателепатия - телепатия, при которой происходит соответственно чувственно-эмоциональная, рационально-мыслительная, намеренчески-мотивационно-целевая или мнемоническая, интеллектуальная творческая связи.
Соответственно людей, обладающие этими разными способностями отдельно от других называют: эмпаты, ментаты, интаты, мнематы, креаты. Иногда ментатами также называют людей, способных силой мысли производить изменение объективной реальности.
Эмообраз, ментообраз, интеобраз, мемообраз - в той или иной мере структурированный соответственно чувственно-эмоциональный, рационально-мыслительный, намеренчески-мотивационно-целевой или мнемонический образ, передающийся телепатическим путем.
Эмосхема, ментосхема, интесхема, мемосхема - схемы структуры соответственно эмообраза, ментообраза, интеобраза, мемообраза, передаваемая отдельно от самого образа.
Образы и схемы - разные способы представления информации: образ как аналоговое целостное представление, схема как общее онтологическое представление, где разные места соединены разными отношениями, создающими из этих мест позиции мышления.
Эмопроцесс, ментопроцесс, интепроцесс, мемопроцесс - процессы соответственно чувственно-эмоциональный, рационально-мыслительный, намеренчески-мотивационно-целевой, мнемонический процессы телепатической конференции.
Креапроцесс - процесс совместного творчества двух и более телепатов. Креапроцесс можно рассматривать как особый конструктивный или исключительно творческий ментопроцесс, синтетически объединяющий все иные процессы.
Многоуровневая телепатия, то есть телепатия, включающая все процессы как различные уровни. Это обозначается через матричные онтосхемы всех вышеперечисленных процессов. Обозначения: эмопроцесс - e, ментопроцесс - n, интепроцесс - i, мемопроцесс - m[83].
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image046.gif)
Эмонормировка, ментонормировка, интенормировка, мемонормировка, креанормировка - технология совместной работы с чувственно-эмоциональным, рационально-мыслительным, намеренчески-мотивационно-целевым, мнемоническим и креативным процессом одного или двух и более телепатов в реальном времени при посредстве координатора, осуществляющего нормировку.
Контрафлексивные телепатические процессы - процессы телепатической связи, где по-разному нормированные процессы приводятся путем контрафлексивной нормировке к нормативному упорядочиванию, позволяющему работать с ними согласованно.
Контрарефлексивные телепатические процессы - процессы контрафлексивной телепатической связи, где выделяется рефлексивная позиция, закрепленная, как правило, за одним из телепатов, позволяющая работать с контрафлексивными процессами целевым образом, то есть в направлении достижения некоторого качества, получения определенного результата.
Проблемы телепатии
Проблемы телепатии - это проблемы, которые мы можем конструктивно прогнозировать на основе воображения о том, как бы это могло быть, то есть с точки зрения того, как это допустимо.
Проблема онтологии телепатии. Что есть телепатия - лишь связь, где есть связывающиеся, или некоторая среда, особое ментальное поле, в котором происходит эта телепатическая связь? Ответ на этот серьезный онтологический вопрос предполагает совершенно различное построение как формальной, так содержательной онтологии. В данной работе мы предполагаем первый ответ на этот вопрос - телепатия лишь связь, где связывающиеся есть мыследеятельностные позиции.
Проблема телепатического обмана. Неверно думать, что в случае телепатии обман не является возможным. Конечно, если мыслящая позиция не подозревает о том, что ее мышление сканируют или считывают его определенные уровни, то он не может обманывать, если сканирующий или считывающий его телепат может различать воображаемое от действительного. Однако если телепат знает о возможности телепатической связи, то вполне может обмануть другого телепата.
Мы допускаем такие обманы - воображение ложной памяти, синтез ложных намерений-мотиваций-целей, синтез ложных мыслительных процессов, синтез ложных ощущений. Труднее всего, наверное, будет синтезировать ложные ощущения. Однако это не является вообще невозможным.
Проблема управляемости уровнем открытости мышления при телепатии, как донором-инициатором, так и реципиентом-акцептором - насколько телепатия управляема не только с точки зрения доступа, но и с точки зрения уровней доступа, соответствующих типам телепатии. Это также порождает для людей-телепатов проблему сохранения индивидуальности. Не произойдет ли растворение индивидуальности в процессе многократной телепатической связи? Люди настолько могут проникаться друг другом, что становятся похожими. Если этого не происходит, то значит должны существовать структуры человеческого сознания, не подлежащие телепатической связи, то есть не все сознание открыто для телепатической связи.
В этой связи мы предполагаем существование не только скрытых структур сознания, не подлежащих телепатии, но и барьеров: экранов, щитов, мембран, полупроводников, фильтров. Интенциональные ситуации, возникающие при применении барьеров, мы покажем далее.
В связи с проблемой обмана и проблемой управляемости уровнем открытости мышления при телепатии появляется необходимость мыследеятельностной этики.
Проблема соотношения языкового (лингвистическое нормирование - язык) и структурного (структурное нормирование - семиозис) мышления в процессе телепатии. При телепатическом контакте людей, мыслящих в семиозисе, и людей, мыслящих в языке, возникает проблема понимания.
Наличие телепатии и удобство выражения эмоций, мыслей, намерений и структур памяти через сжатые образы в семиозисе, которые могут передаваться телепатически, сразу же порождает принципиально иную - третью сигнальную систему. И эта третья сигнальная система через отношение ко второй сигнальной системе создает целую сферу отношений и проблем.
В каких ситуациях телепатия предпочтительнее? Уже сегодня довольно часто язык не справляется с выражением разнопозиционных ситуаций, где одномоментно задаются разные отношения реальностей, создающие позиционные знания. В Теории Виртуальности нам приходилось использовать для этого сложные обороты и 'дефисные выражения'.
Как выразить в языке то, что лучше выражается в семиозисе телепатически, то есть, как переводить семиологическую телепатическую культуру в языковую? Нам представляется, что телепатия не будет иметь бесконечную дальность связи. А это значит, что обязательно возникнет проблема удаленной технологической передачи телепатии. И здесь без перевода языка в семиозис и наоборот нам не обойтись.
Отомрет ли язык в связи с телепатией? Нам представляется, что в связи с телепатией язык не сразу отомрет, но начнет более интенсивную трансформацию в направлении создания металангов. Металанги, как это показано в ТВ, суть так называемые семиологические 'языки', где есть не слова, а семисы, где предполагается конструктивное построение семисов для каждой отдельной ситуации комбинации-отношения разных реальностей, где существует различение имманентной и концептуальной апперцепции в самом способе построения того или иного семиса и т.п.
Проблема появления и развития компетенции многопроцессного мышления - это проблема необходимости наличия не только представления о многопроцессном мышлении, но и овладения компетенцией (умение+знание) сопровождения разных процессов мышления (своего и чужого) в одно и то же время. Пока многопроцессность мышления экспериментально доказана у музыкантов. В случае телепатических процессов многопроцессное мышление должно стать всеобщей компетенцией, поскольку необходимо будет одновременно мыслить самому, и сопровождать процесс чужого мышления.
Проблема различия мощности и сложности эмопроцессов, ментопроцессов, интепроцессов, мемопроцессов и креароцессов у разных сознаний, затрудняющих, приводящих к шоку или вообще блокирующих телепатию.
Представьте себе, что некто, обладающий весьма простыми схемами чувствования, мышления, мотивации или памяти, пытается телепатически установить связь с тем, кто обладает намного более сложными схемами чувствования, мышления, мотивации или памяти; или не владеющий многопроцессным мышлением пытается установить телепатическую связь с владеющим многопроцессным мышлением. В таком случае устанавливающий телепатическую связь либо получит шумовой фон, либо, будучи в состоянии последовать за сложностью чувствования, мышления, мотивации или памяти - получит соответствующий психошок.
Эмошок, ментошок, интешок, мемошок - психошок от телепатического восприятия чужого чувственно-эмоционального, рационально-мыслительного, намеренчески-мотивационно-целевого или мнемонического содержания, которое требует запредельных усилий для сознания воспринимающего.
Интенциональные виды телепатии
Теперь на основании вышеизложенного мы покажем интенциональные виды телепатической связи, раскрывающие суть проблемы управляемости уровнем открытости сознания при телепатии. В них мы используем представления о барьерах, контрафлексии и сопряжении как интенциональных видах телепатии.
Обозначение. Чтобы
показать интенциональные виды телепатии, мы будем использовать следующие
обозначения:
- полустрелки ![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image047.gif){kind=small}
или
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image049.gif){kind=small}
- прием (чтение или
получение);
- полустрелки ![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image048.gif){kind=small}
или
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image050.gif){kind=small}
- трансляция (передача или
диктовка). Здесь верхние полустрелки обозначают активную позицию (инициатора)
слева по отношению к акцептору справа, а нижние полустрелки обозначают
пассивную позицию (акцептора) слева как реакцию на предполагаемое действие
инициатора справа.
Эти обозначения дирекционально зависимы.
Описание конкретных ситуаций будет соответствовать тем или иным комбинациям
полустрелок в одной стрелке. Точка ![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image051.gif){kind=small}
- место позиции инициатора и/или нахождения того или иного барьера. Поэтому для
инициатора справа или телепата 2 обозначения будут обратными:
- полустрелки
или
- трансляция (диктовка или
передача);
- полустрелки
или
- прием (получении или чтение).
Мы будем показывать общие ситуации интенциональной телепатии на примере двух телепатов. Показ будет осуществлять исключительно при помощи стрелок, на концах которых находятся телепаты (в схеме могут быть выражены 'позиционными человечками', как вы это видели выше). Некоторые интенциональные виды телепатии будут сопровождаться позиционно симметричными случаями, которые будут означать, что подобное отношение существует не только в отношении двух телепатов как 1-2, но и как 2-1.
Барьеры в телепатической связи бывают такие: экран, щит, мембрана, полупроводник, фильтр.
Экран - барьер от собственного телепатического доступа вовне. Устанавливает экран потенциальный донор от обственной диктовки или случайной собственной передачи вовне.
Щит - барьер от чужого телепатического доступа извне. Устанавливает щит потенциальный реципиент от возможного получения извне или от собственного случайного чтениия извне.
'Экраны и щиты'. Слева находится телепат 1. Справа находится телепат 2. Сначала покажем интенциональные виды для телепата 1.
Экран диктовки 1 ![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image052.gif){kind=small}
Экран передачи 1 ![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image055.gif){kind=small}
Щит получения 1 ![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image053.gif){kind=small}
Щит чтения 1 ![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image054.gif){kind=small}
Как мы видим, здесь выражена позиционная зависимость. 'Экран диктовки' означает, что телепат 1 экранирован от своей диктовки вовне. 'Экран передачи' означает, что телепат 1 экранирован от случайной своей передачи вовне. 'Щит получения' означат, что телепат 1 закрыт щитом от получени извне. 'Щит чтения' означат, что телепат 1 защищен от случайного чтения извне.
Если нам необходимо показать позиционно
симметричные ситуации, мы используем в обозначении
как указание на нахождение экрана или щита
(инициатора экрана или щита). Если точки нет, то предполагается, что экран или
щит находится в позиции 1-го телепата, то есть того, который слева. Это
выглядит так.
Экран диктовки 2 ![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image056.gif){kind=small}
Экран передачи 2 ![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image059.gif){kind=small}
Щит получения 2 ![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image057.gif){kind=small}
Щит чтения 2 ![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image058.gif){kind=small}
Полупроводник - барьер, позволяющий прохождение телепатической информации только в одну сторону, то есть либо только передача и диктовка, либо только чтение и получение.
Полупроводник передачи и диктовки 1
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image060.gif){kind=small}
Полупроводник чтения и получения 1
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image061.gif){kind=small}
Это означает, что лишь телепат 1 осуществляет либо передачу и диктовку, либо чтение и получение, но этого не может сделать телепат 2. Для телепата 2 ситуация полупроводника будет изображаться обратным образом.
Мембрана - барьер, позволяющий только инициируемый доступ связи. Когда инициатором является телепат 1, ему разрешены чтение и передача, но запрещены получение и диктовка или разрешены получение и диктовка, но запрещены чтение и передача. Обратные ситуации. Когда инициатором является телепат 2, телепату 1 разрешены получение и диктовка, но запрещены чтение и передача или разрешены получения и диктовка, но запрещены чтение и передача. Вследствие двойного обращения - дирекций и позиций инициатора - названия не зависят от позиции инициатора.
'Мембрана чтения и передачи для 1'
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image067.gif){kind=small}
'Мембрана получения и диктовки для 1'
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image066.gif){kind=small}
'Мембрана чтения и передачи для 2'
'Мембрана получения и диктовки для 2'
Фильтр - барьер, позволяющий прохождение телепатической информации в каком-то единственном направлении и только одного вида.
Фильтры, установленные в позиции телепата 1 (слева).
Фильтр чтения 1
Фильтр получения 1
Фильтр передачи 1
Фильтр диктовки 1
Фильтры, установленные
в позиции телепата 2 (справа) будут с точкой 
справа от стрелки и с обратным обозначением дирекций.
Контрафлексия - поддержка одновременно двух и более разносодержательных и разнодирекциональных процессов при телепатической связи, между которым осуществляется координация. Оба процесса - активные.
Контрафлексия передачи-получения 1
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image063.gif){kind=small}
Контрафлексия передачи-получения 2
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image065.gif){kind=small}
Контрафлексия чтения-диктовки 1
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image064.gif){kind=small}
Контрафлексия чтения-диктовки 2
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image062.gif){kind=small}
Сопряжение - полный двухсторонний доступ всех интенциональных видов. Полное отсутствие сопряжения суть отсутствие телепатической связи вообще.
Полное сопряжение ![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image068.gif){kind=small}
Отсутствие
телепатической связи ![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image069.gif){kind=small}
(см.
выше представление о 'телепатической релевантности').
Таким образом, мы показали интенциональные виды телепатии, то есть референцию. Если необходимо показать референтность, то мы должны указывать количество потоков соответствующим количеством горизонтальных линий относительно каждого отдельного интенционального процесса передачи-получения, чтения-диктовки, безадресной трансляции и безадресного приема.
А теперь, используя интенциональные виды телепатии и матричные онтосхемы многоуровневой телепатии, мы можем создавать комбинированные интенционально-матричные онтосхемы телепатии.
Например, следующая схема телепатии является интенционально-матричной:
![[]](/img/d/dacjuk_s_a/text_0030/image070.gif)
Такая схема описывает многоинтенциональный многопотоковый процесс, распадающийся на такие интенциональные процессы разных типов телепатии: экран диктовки 1 эмопроцесса, полупроводник передачи и диктовки 1 ментопроцесса, фильтр чтения 1 интепроцесса, полное сопряжение мемопроцесса.
Реальностная онтологизация телепатических процессов
Телепатия порождает допустимость не только управлять процессами мышления, но и работать с совмещенными или наложенными реальностями. Собственно в компьютерологии это явление уже давно исследуется. Однако там мы до сих пор имеем дело с взаимодействием несубъектных алгоритмов. В данном же случае, если в телепатическом сеансе участвует хотя бы один человек (и компьютер), возникают три разные онтологии организации телепатически соединяемых реальностей в одну - эклектичную, конфликтную и консенсуальную. Каждой такой реальности соответствуют свои протоколы. Кратко и очень схематично такие протоколы могут быть представлены следующим образом. Обратите внимание на конструктивный характер протоколов, где действия могут быть поняты как субъектные со стороны того или иного агента - инициатора или акцептора. При этом инициатор и акцептор в телепатическом сеансе на реальностном уровне приобретают расширенное понимание, то есть они не только инициируют и подтверждают саму телепатическую связь, но и являются ведущими или ведомыми в реальностной организации.
Протокол организации эклектичной реальности.
Соединяем чем-то похожие, рядоположенные или одновременно возникающие атрибуты в произвольные объекты.
Соединяем похожие, взаимодействующие или находящиеся в одном пространственном месте и/или в одно или разное время объекты в группы объектов.
Соединяем похожие, взаимодействующие, пересекающиеся или текущие в одном пространственном месте и/или в одно или разное время процессы.
Устанавливаем произвольное взаимодействие объектов и их атрибутов с процессами как эклектичную реальность.
Протокол организации конфликтной реальности.
Устанавливаем расхождение атрибутов самих по себе безотносительно к их объектной принадлежности как конфликтные произвольные атрибуты.
Устанавливаем расхождение атрибутов у каждого одного и того же объекта как конфликтные однообъектные атрибуты (регистрируем атрибутивные конфликтные процессы).
Устанавливаем расхождение атрибутов разных объектов как конфликтные разнообъектные атрибуты.
Устанавливаем резкое, интенсивное, столкновенческое взаимодействие объектов и процессов как соответственно конфликтные объекты и конфликтные процессы.
Различаем взаимодействие конфликтных объектов на уровне конфликтных атрибутов (атрибутивные конфликтные процессы) и как целостных объектов (объектные конфликтные процессы).
Производим регистрацию различных конфликтных процессов на предмет связанности и несвязанности как конфликтные реальности.
Протокол организации консенсуальной реальности.
Устанавливаем похожие атрибуты сами по себе и расходящиеся атрибуты сами по себе. Составляем прогноз консенсуса атрибутов самих по себе и выполняем организацию консенсуса по прогнозу.
Устанавливаем соответствующие атрибуты и несоответствующие атрибуты у каждого одного и того же объекта. Составляем прогноз объектно-атрибутивного согласования - то есть прогноз ситуации, когда у объекта будут лишь соответствующие ему атрибуты. Затем выполняем организацию консенсуса по прогнозу.
Устанавливаем похожие и различающиеся атрибуты у разных объектов. Составляем прогноз относительно согласованного взаимодействия похожих атрибутов разных объектов и неконфликтного взаимодействия расходящихся атрибутов у разных объектов и выполняем организацию консенсуса по прогнозу.
Устанавливаем конфликтующие объекты и составляем прогноз перевода конфликта в согласованное взаимодействие. Затем выполняем организацию консенсуса по прогнозу.
Устанавливаем различение атрибутивных конфликтных процессов и объектных конфликтных процессов. Составляем согласованный на двух уровнях прогноз перевода двухуровневых конфликтов в двухуровневое взаимодействие и выполняем организацию консенсуса по прогнозу.
Регистрируем связанные и несвязанны конфликтные процессы. Составляем прогноз, выполняем организацию консенсуса по прогнозу и создаем консенсуальную реальность.
Более подробное описание реальностной онтологизации возможно в случае применения подходов Теории Виртуальности, а именно выражения объектной, процессной и структурно-континуумной онтологизации в семиозисе 'АВ'-моделирования. Такое выражение позволяет прописать протоколы в виде алгоритмов взаимодействия реальностей для компьютера. И поскольку это так, то технологическая телепатия может получить в лице компьютера хорошего организатора реальностного взаимодействия.
Кроме того, теперь мы получаем возможность более детально посмотреть на само контрафлексивное и контрарефлексивное мышление. Многопроцессное мышление и контрарефлексия его разных процессов в контрарефлексивной нормировке как внешних мышлению разных процессов и/или разных реальностей не означает в то же время только консенсуальный подход. Контрафлексивная нормировка может предполагать эклектичное, конфликтное и консенсуальное взаимодействие процессов и/или реальностей в процессе нормировки. Нормировка суть создание возможности сопоставления различных процессов и/или реальностей, но отнюдь не указание на их консенсуальное согласование.
Краткие выводы
В данной попытке онтологизирования телепатии мы собственно продемонстрировали принципиально иное нормативное онтологизирование - процессное нормативное онтологизирование. Такое онтологизирование - иное, нежели принятая сегодня в науке объектная нормативная онтологизация. Причем, процессное нормативное онтологизирование принципиально несводимо к объектному нормативному онтологизированию, хотя частично и может быть выражена через него.
В особом развитии сегодня нуждается семиология как сфера онтологических представлений и знаний о семиозисе. Соотношение семиозиса и языка, попытка построения новых семиологических 'языков' - металангов в контексте допустимых семиозисов в выражении инаковости, то есть за пределами имманентной очевидности - вот что нам представляется необычайно важным в ближайшем будущем.
Рассмотренные здесь подходы к телепатии не являются чистым умозрением. Необходимость в онтологии телепатии возникнет гораздо раньше, нежели собственно сама телепатия. Прежде всего, возникнет необходимость управлять сложными электронными устройствами силой мысли. И в этом случае описанные нами многоинтенциональные многопотоковые онтологизирования окажутся востребованными.
Кроме того, происходящее сегодня внедрение компьютера в непосредственное телесное взаимодействие с человеческими органами чувств, как это описывает в романе 'Конец радуги' Вернор Виндж, в ближайшем будущем создадут явление наложенных реальностей. Средства и ситуации наложенных реальностей не являются полностью фантастическими - большинство технологий для их осуществления существуют уже сегодня. Таким образом, мы имеем дело с довольно близким будущим.
Наложение реальностей - это суммированное восприятие человеческими органами чувств принципиально разных реальностей - естественной реальности и созданной компьютерными аудио-визио-тактильно- и т.п. средствами искусственной реальности. В среде наложенных реальностей появляется допустимость удаленного присутствия агента (человека или компьютера) в одной из наложенных реальностей. В среде наложенных реальностей появляется представление о единой сетевой распределенной искусственной реальности, формируемой взаимодействием разных искусственных реальностей множества удаленных присутствий агентов.
В искусственных реальностях мир как бы умножается и возникает необходимость не столько различать разные реальности, сколько адекватно соединять искусственные реальности разных агентов в единую сетевую распределенную реальность и адекватно осуществлять ее наложение на естественную реальность. Приведенные нами процессные онтологизации телепатии позволяют лишь дирекционально управлять как соединением искусственных реальностей разных агентов, так и наложением созданной из них единой распределенной искусственной реальности на естественную реальность.
Полное управление соединением искусственных реальностей в единую распределенную искусственную реальность, как и ее адекватным наложением на естественную реальность, допустимо в иной нормативной онтологии - структурно-континуумной, поскольку там уже нужно будет работать с наложением объектов, наложением атрибутов, наложением процессов, наложением референций и референтностей. Это довольно интересная проблема, описанная нами через протоколы организации реальностей, но она может быть решена лишь через непосредственную апробацию теории в компьютерных моделях взаимодействия реальностей.
Лето, 2008
ПРИЛОЖЕНИЕ
Далее публикуется работа, позволяющая кратко познакомиться с Теорией Виртуальности, ссылки на которую содержатся в статьях данного сборника работ.
ПРОБЛЕМНОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ИННОВАЦИЙ ТЕОРИИ ВИРТУАЛЬНОСТИ
Интернет-книга 'Теория виртуальности' была опубликована 18 ноября 2008 года по адресу http://xyz.org.ua/tv.htm
Основное предубеждение против этой книги состоит в том, что виртуальность традиционно считают инструментальным представлением в философии, которое призвано обеспечить связь сущности и сущего. В энциклопедиях 'виртуальность', по крайней мере, до начала ХХI века, истолковывается исключительно внутри представления 'виртуальная реальность'. Однако ХХ век принципиально меняет статус виртуальности: появление компьютера, Интернет и интерактивных средств мобильной коммуникации превращает очевидную действительность в частично неочевидную, виртуальную действительность.
Превращение виртуальности из инструментального представления в онтологическое представление является довольно неожиданным ходом мышления для тех людей, которые хотя и знакомы с технологическим духом времени, погружающим все больше и больше мир в виртуальность, но воспринимают такое погружение как временное и малосущественное. Теория Виртуальности (ТВ) исходит из того, что виртуальность есть существенный и долговременный тренд, не просто меняющий сам мир, но выводящий нас на представления о внемирности.
Внимание к виртуальности в науке и философии на протяжении ХХ века нарастает постепенно - от представления о виртуальных частицах в физике до постмодернистских и структуралистских книг, где виртуальность используется уже как одна из главных проблем. Из разрозненных междисциплинарных воззрений в конце ХХ века родилась целая комплексная научная дисциплина - виртуалистика, где виртуальность пытаются истолковать при помощи актуальных средств выражения.
Исследование виртуальности сегодня чаще всего рассматривают как следование моде на постмодернистскую эссеистику, пытающуюся истолковать виртуальность за счет метафорических средств, или на традиционную виртуалистику, где виртуальность истолковывают за счет традиционных средств науки (объект, реальность, полионтичность). ТВ не является следованием моде. С точки зрения ТВ, никакие метафоры и никакие традиционные научные средства не позволяют понять онтологический статус виртуальности. Виртуальность вообще не связана с объектной очевидностью, она - инакова.
До настоящего времени в логике виртуальность чаще всего объявляли так или иначе тождественной модальности возможности. С точки зрения ТВ - виртуальность суть принципиально невозможное в любом из возможных четырехмерных антропоцентричных миров. В ТВ не виртуальность понимается из модальности, а модальность из виртуальности.
Виртуальность сегодня довольно часто психологизируют, рассматривая ее как особый способ взаимодействия человеческой психики и очевидной естественной или искусственной реальности. ТВ считает это весьма поверхностным представлением, хотя и могущим способствовать исследованию восприятия очевидной и инаковой реальностей, если последняя имеет субъект-назначение и является целевым образом вовлекающей для психики человека.
Теория Виртуальности принципиально революционизирует виртуалистику. С точки зрения ТВ, виртуальность не подлежит истолкованию, она подлежит конструированию и особому конструктивному истолкованию в новых концептуальных представлениях. Конструктивизм сегодня уже довольно развитое направление в логике, математике и философии. Однако онтологический конструктивизм ТВ идет в теории гораздо дальше, нежели даже так называемый радикальный конструктивизм.
Во-первых, ТВ занимает принципиально иную онтологическую позицию, нежели вся предыдущая философия по преимуществу, то есть от онтологического истолкования переходит к онтологическому конструированию - дообъектному и дофеноменологическому. Во-вторых, виртуальность в ТВ, будучи сопоставлена процессу конструирования, требует новых средств своего выражения и нового виртуального мышления для использования таких новых средств выражения. В-третьих, ТВ на основе новых умозрительно созданных фундаментальных представлений осуществляет фундаментальную реонтологизацию большого количества теорий и концепций, лежащих в основании нынешней науки и философии.
Основным вызовом 'Теории виртуальности' является создать конструктивную онтологию и выйти в новых представлениях за пределы очевидности, а в теории - за пределы науки и традиционной истолковательной философии. В 'языке' самой Теории Виртуальности ответом та этот вызов является осуществление фундаментальной реонтологизации с конструктивной онтологической позиции на основе многоуровневой метаонтологии виртуальности, создавая путем умозрения инаковые теоретические представления как новые концептуальные онтологические единицы, соединяя эти единицы посредством схем сборки через нормирование и конфигурирование не в картину мира, а в конструкцию мира и внемирности, и в контрафлексивном сопоставлении конструкт-семиозиса и истолковательного метасемиозиса осуществляя переинтерпретацию существующих теоретических проблем философии, логики, лингвистики, компьютерологии и других сфер знаний.
Предлагаемое здесь проблемное изложение инноваций Теории Виртуальности является попыткой автора соотнести достижения ТВ с существующими традиционными способами понимания через проблематизацию. Это однако не означает, что свободное творчество при попытке ответа на основной вызов в процессе создания Теории Виртуальности имело проблемный характер. Процесс создания ТВ происходил как бы в циклической смене двух онтологически разных позиций и процессов - конструирования новых теоретических представлений наобум и попытки конструктивного их истолкования через решение тех или иных теоретических проблем.
Собственно поэтому теоретические находки ТВ называются инновациями, а не решением определенных проблем, то есть имеющими более важное теоретическое значение, нежели те проблемы, относительно которых они могут быть применены. Однако в данной работе сделано прямо противоположное духу ТВ - инновации привязаны к определенным проблемам, которые выдаются за те, которые будто бы решал автор. Это не так, но это уступка автора теоретической традиции.
Интернет-книга 'Теория Виртуальности' пытается ответить на следующие вопросы.
Первый: что такое реальность?
Второй: как допустимы представления о виртуальности?
Третий: как допустимы виртуальные представления? То есть такие, относительно которых не существует иных наглядных представлений, нежели те, которые мы можем создать сами при помощи искусственных средств выражения (кино, компьютер и т.д.)? Допустимо ли вообще выйти в нашем представлении за пределы очевидности, и какие мыслительные средства для этого нужны?
Автор показывает, что, поняв основание происхождения виртуальных представлений, мы поймем основание происхождения всяких представлений, а значит, вплотную подойдем к созданию искусственного интеллекта. Это означает также ответить на четвертый вопрос: как допустим искусственный интеллект?
Основной вопрос Теории Виртуальности (ТВ) - существует ли способ более адекватного (менее зависящего от онтики), нежели традиционные, выражения абсолютов: бытие, Бог, объект, система, структура, то есть - как допустима более фундаментальная онтологизация, нежели существующие? В связи с этим мы попытаемся ответить на вопросы: мыслит ли человек в языке и что такое виртуальное мышление? Ответы на эти вопросы производятся не как понимание или объяснение, а как постижение и онтологическое обоснование через реонтологизацию.
Эти вопросы не вполне обычны. Они построены проблемным образом, то есть каждый из выше приведенных вопросов представляет постановку проблемы о средствах производства некоторого представления или достижения некоторого теоретического качества. Эти вопросы были сформулированы в последние два года из пятнадцати лет общей работы над ТВ.
Три теоретических инновации ТВ - фундаментальная реонтологизация на основе виртуальности, контрафлексивное мышление и семиозис 'АВ'-моделирования - могут претендовать на статус теоретических открытий. Однако всего в Теории Виртуальности предложено шестнадцать теоретических инноваций. Относительно каждой инновации мы покажем те или иные проблемы, решение которых пытался осуществлять автор в процессе их изложения.
Теоретическое представление о фундировании как процессе онтологического обоснования вводит Гуссерль. Требование фундаментального онтологического обоснования как теоретическую задачу философии при истолковании бытия в своих собственных, не зависящих от сущего, основаниях, выдвигает Хайдеггер в своей книге 'Бытие и время'. Это требование, выполненное самим Хайдеггером в упомянутой книге, оказывается снова и снова возобновляемым, поскольку дальнейшее теоретическое развитие философии неизбежно связано с появлением новых теоретических представлений и новых выразительных средств онтологического обоснования. Даже в переходе от хайдеггеровской философии к структурализму мы видим приращение средств выражения онтологического обоснования: в отличие от Хайдеггера, который единственной мощной средой истолкования бытия полагал язык, структуралисты рассматривают весь набор антропологических и в отдельных случаях даже постантропологических структур как средств выражения онтологического обоснования.
Традиционно в виртуалистике говорится о многоонтичном подходе к существованию виртуальности. В ТВ виртуальность не понимается в онтике существования, а постигается в онтологии, причем онтология связана не с бытийствованием в языке по-хайдеггеровски, а с быванием. В ТВ базовой онтологической позицией, которая сопоставлена самому содержанию виртуальности, оказывается конструктивная онтологическая позиция, в то время как традиционная истолковательная позиция оказывается сопоставлена содержанию актуальности. Сопоставление двух онтологических позиций - конструктивной и истолковательной в их нормировочном выражении как виртуальной и актуальной реальностей - позволяет пересмотреть понимание онтологического основания как лишь толкуемого и единственного. Первая инновация ТВ касается онтологического обоснования.
1) Введено различие онтологических позиций истолкования и конструирования, что позволило ввести представление о двойном онтологическом обосновании, где процесс конструирования на онтологическом уровне сопровождается процессом истолкования конструируемого, и наоборот.
Традиционно в процессе познания мы имеем дело с истолкованием некоторых, не всегда ясно представляемых, оснований и с использованием 'подручных средств' - языка, культуры, текста, социальных отношений и т.д. Впервые конструктивную онтологизацию за пределами знаний как онтологизацию предельных представлений и 'безопорное мышление' применяет СМД-методология. Теория Виртуальности, развивая СМД-подход, принципиально отказывается не только от использования 'подручных средств' истолкования, но и создает новые конструктивные средства выражения за счет концептуальных представлений.
Прежде всего, при таком фундаментальном подходе в ТВ мы имеем дело уже не с познанием как истолкованием очевидного мира в знаниях, а с постижением, работающим с фундаментальными представлениями, лежащими в основании знаний. Фундаментальные представления, при помощи которых производится онтологическое обоснование, являются неочевидными (инаковыми), умозрительными, концептуально воображенными. Вторая инновация связана с особым концептуальным умозрительным опытом создания новых представлений, как не зависящих от какого бы то ни было содержания сущего.
2) Введено представление о постижении как фундаментальном основании всякого знания, что позволило выразить новый тип представлений о структурном направлении, структурной связи и структурном подобии как 'структурное видение'.
Для работы с традиционными средствами выражения было достаточно уже известного и широко разработанного в теории истолковательного понимания и рефлексивного мышления. Однако использование сопоставленных друг другу процессов онтологического обоснования - истолкования и конструирования - потребовало развития представлений о конструктивном понимании и создания теоретического представления о принципиально новом типе виртуального мышления - контрафлексивном и контрарефлексивном мышлении. При этом сама рефлексия оказалась различена на типы: смысловую, интерпозиционную, интерсубъективную и онтологическую. В ТВ также сформированы представления о горизонте, глубине, мощности, эффективности рефлексии. То есть третья инновация ТВ связана с мышлением.
3) В конструктивной позиции выделен новый тип виртуального мышления: контрафлексия и контрарефлексия, что позволило развить теорию рефлексии как конструктивно-аналитический инструмент ТВ.
В виртуалистике виртуальность традиционно рассматривается через многоонтичное существование. В ТВ предлагается онтологический подход к виртуальности, позволяющий понимать сопоставленные контрафлексивно онтологические позиции: виртуальные=конструктивные и актуальные=истолковательные, а различные онтики, возникающие в разных онтологических позициях, постигаются через различные реальности. Приступая к конструктивному исследованию виртуальности, автор пытается пересмотреть понимание реальности. Это делается не только потому, что существует представление о 'виртуальной реальности', которую нужно отличить от 'реальности актуальной'. Это делается потому, что на онтологическом уровне сама реальность всегда виртуально сконструирована, хотя мы традиционно и не замечаем этого или проходим мышлением мимо этих обстоятельств. Ведь то, что мы воспринимаем как реальность вещей, продиктовано нашей пространственной телесностью, временением сознания и структурным выражением ее в коммуникации, удостоверяющей схожесть разносубъектных восприятий реальности. Кроме того, телесность человека еще и определяет связно-размерный характер реальности, то есть уровень структурности, на котором мы воспринимаем вещи, а не молекулы, атомы и т.д.
Традиционно реальность понимается как лишь объективная реальность. Ограниченность этого понимания в том, что единственным способом нормирования здесь объявляется объективность, то есть различение реальности на объекты как способ нормирования ее структуры. В ТВ принимается, что объект не является единственным способом нормирования структуры, более того, не является самым фундаментальным способом нормирования.
ТВ рассматривает реальность как нормированную структуру бывания, выражаемого в семиозисе, отличая его от бытийствования, выражаемого в языке. В конструктивной онтологической позиции реальность это то, нормирование чего четко указывается, а сам процесс конструирования, делающий реальность реальностью, подлежит детальному выражению с различием уровней выражения через нормирование. Множество способов нормирований порождает множество реальностей. Таким образом, в ТВ вместо традиционного для виртуалистики представления о многоонтичности вводится более точное и операбельное представление о многореальностности.
Нормирование, которое предлагается в ТВ, является дообъектным, многоуровневым и связанным с конфигурированием. Шестая инновация ТВ связана с новым подходом к пониманию реальности, где в построении многоуровневого нормирования использованы теоретические достижения Г.П.Щедровицкого. Таким образом, четвертая инновация ТВ касается понимания реальности.
4) Предложено общее понимание реальности как нормированной структуры, что позволило применить многоуровневое нормирование и конфигурирование из конструктивной позиции, пересмотреть представления в разных областях знаний, дав выражение реальностей сообразно уровням структурного нормирования: онтологическому, континуумному, функциональному, морфологическому, материала.
У основоположника семиотики Чарльза Пирса понятие 'семиозис' означает 'процесс, в котором нечто функционирует как знак'. Пирс определял три измерения семиозиса: 1) семантика - отношения знаков к определенным объектам; 2) синтактика - отношения знаков друг к другу; 3) прагматика - отношения между знаками и их интерпретаторами. Соответственно здесь мы видим три ограниченности такого подхода: 1) объект суть наиболее простая онтологическая единица, через которую можно представить всякий денотат, однако не всякий десигнат имеет объектный денотат, а значит, в таком случае семантика не охватывает все онтологическое содержание семиозиса; 2) отношения знаков друг к другу не являются содержательными до тех пор, пока на задана онтология самих знаков; 3) понимание прагматики является исключительно антропоцентричным ('кто использует знаки'), в то время как интерпретатором знаков может быть и искусственный интеллект.
Эти проблемы онтологизации семиозиса становятся критически важными, когда обнаруживается, что до настоящего времени практически все исследователи рассматривают исключительно среды естественных или искусственных языков как сами собой разумеющиеся онтологии семиозисов. Попытки выхода за пределы языковой онтологии при построении семиозисов до сих пор были неудачны.
Цели ТВ в отношении создания семиозиса были следующие: 1) в онтологизации семиозиса выйти за пределы очевидных онтологий, фундаментализируя семиозис на уровне предельных представлений концептуального умозрения (структурное направление (дирекциональность), структурное подобие (размерность), структурная связь (связность)); 2) положить тем самым в онтологию более простые онтологические единицы, нежели объекты, и таким образом создать условия для охвата семантикой всего содержания семиозиса; 3) создать специально разделенную (двойную) онтологию семиозиса: конструкт-семиозис и метасемиозис, отношение между которыми будут представлять специфически онтологизированную синтактику; 4) построить неантропоцентричную прагматику (создать особый способ нелингвистического (чисто структурного) построения метасемиозиса), которая бы позволила использовать семиозис более универсально.
Различенные онтологические позиции - конструктивная и истолковательная - потребовали различения средств семиозисного выражения для каждой из этих позиций. Если истолковательная позиция удерживается и предоставляет возможность для работы за счет специальным образом построенного в естественном языке метасемиозиса особых дирекционально-позиционно-структурных понятий (пятая инновация), то конструктивная позиция удерживается и предоставляет возможность для работы за счет создания особого средства выражения - нелингвистического конструкт-семиозиса 'АВ'-моделирования (шестая инновация).
5) Предложен новый способ дирекционально-позиционно-структурных установлений (вместо традиционного определения) понятий, что позволило сформировать метасемиозис независимым от онтики 'языком'.
6) Создано 'АВ'-моделирование как конструкт-семиозис, что позволило: выражать одномоментно два процесса: конструирование (конструкт-семиозис) и конструктивное истолкование (метасемиозис) и уйти от иерархического отношения конструкт-семиозиса и метасемиозиса к контрафлексивному отношению, а также выразить в этом новом сопоставлении метасемиозиса и конструкт-семиозиса некоторые проблемы в различных областях знаний.
Лейбниц использовал представление о континууме для объяснения скачков в природе за счет различения актуальной бесконечности континуума и перехода к другому континууму. Кантор в своей теории множеств воспроизводит все основные подходы Лейбница: 'континуум', 'счетность', 'актуальная бесконечность' и формулирует континуум-гипотезу: подмножество континуума является либо счетным, либо континуальным. Однако континуум Лейбница-Кантора являлся линейным, или, иначе говоря, одномерно счетным.
Структурно-системный подход начинает различать устойчивые и изменяющиеся структуры как разные основания для континуумов. С точки зрения структурно-системного подхода мы можем истолковывать либо устойчивые структуры (диссипативные у Пригожина, первого типа у Щедровицкого, - один континуум), либо изменяющиеся структуры (в точке бифуркации у Пригожина, второго типа у Щедровицкого, переход к иному континууму), но никак не те и другие в один и тот же момент в одном и том же отношении.
ТВ предлагает представление об актуально-виртуальном структурном континууме, позволяющем объединять структуры разного типа: актуальные и виртуальные. Актуальность, будучи нормирована как устойчивость в очевидности, и виртуальность, будучи нормирована как изменение в инаковости, оказываются основаниями соответственно актуальной и виртуальной реальностей. Актуальная и виртуальная реальности, будучи объединены, порождают структурный континуум, который обладает следующими фундаментальными свойствами: конструктивность, контрафлексивность, нелинейность (связно-размерную структурность), дирекциональность (структурную направленность). Задавая между актуальной и виртуальной реальностями в континууме различные типы референции, и уточняя для этих реальностей их внутреннее объектно-аспектно-атрибутивное содержание, мы можем осуществлять 'АВ'-моделирование.
Такой подход позволяет принципиально различить три разных способа работы с любым допустимым содержанием, то есть три разных нормативных онтологии: объектную, процессную и структурно-континуумную. Учитывая то обстоятельство, что наука находится исключительно внутри объектной нормативной онтологии, ТВ позволяет прогнозировать две принципиально новых сферы интеллектуальной работы, кроме науки - постижение процессов и постижение структурных континуумов. Седьмая инновация касается 'АВ'-континуума и нормативных онтологий.
7) Введено представление об актуально-виртуальном структурном континууме, что позволило построить онтологию дообъектного нормирования и тем самым различить структурно-континуумную, объектную и процессную нормативные онтологии.
Современные гуманитарные знания достигли не только большой глубины, но и оказались различены по разным основаниям. Такое состояние множественности оснований знаний известно как 'ситуация постмодернизма'. Постмодернистский эклектизм при рассмотрении любых междисциплинарных знаний не позволяет оперировать знаниям в какой-либо единой теории, вместо этого появились разные принципы 'отказа от тотальности', 'дополнительности', 'небинарности' и т.д. При этом фундаментальная онтология была пренебрежительно выведена за пределы рассмотрения постмодернистской философии.
ТВ возвращает требование теоретического синтеза единой онтологии в философию. 'АВ'-модели актуально-виртуальных структурных отношений допустимы к функционализации в культуре человеческого мира, где гуманитарные знания построены на исследовании шести реальностей: мышления, речи-текста, деятельности, опыта, логики и языка. Тем самым 'АВ'-моделирование позволяет через так называемые 'бывающие ситуации' описывать весь допустимый набор реальностного нормирования знаний, которые известны сегодня.
'АВ'-моделирование - несколько необычный подход для логиков и математиков, который связан с теоретической символизацией путем особой непропозициональной структурной комбинаторики знаковых элементов. Каждая актуальная (квадратные скобки) и виртуальная (круглые скобки) реальности 'АВ'-модели могут принимать функциональное значение базовой структуры реальности: M (мысль - реальность мышления), S (высказывание - реальность речи-текста), A (акт - деятельностная реальность), N (номен - языковая реальность), T (термин - логическая реальность), F (феномен - эмпирическая реальность). Интерпретативная референтность (i) это перенесение структурного содержания от актуальности к виртуальности, реализующая референтность (r) это перенесение структурного содержания от виртуальности к актуальности, сущностная референтность (e) это маятниковая смена интерпретативной и реализующей референтности. 'АВ'-модельные выражения 'читаются' слева направо, сверху вниз.
Произвольное комбинирование выше перечисленных реальностей в качестве актуальных и виртуальных в актуально-виртуальном континууме рассматривается как континуум-апперцепция, которая при помощи 'АВ'-моделирования выражает более широкий набор ситуаций комбинирования реальностей, а не только ту ситуацию, которую исследует Кант, - чистая апперцепция мышления и эмпирическая апперцепция опыта. Например, бывающие ситуации: [F]i(M) - ситуация, которую исследовал Кант в 'Критике чистого разума', верификация у Поппера; (M)r[F] - ситуация, которую исследовал Фихте, критикуя Канта, или более адекватно исследованная Поппером как фальсификация, - (T)r[F].
Восьмая инновация касается континуум-апперцепции и функционализации через базовую структуру реальности.
8) Введено представление о континуум-апперцепции, что позволило путем феноменологически-апперцептивной функционализации выразить базовую структуру реальности.
В истории философии содержится огромный массив теорий относительно мышления, речи-текста, деятельности, логики, языка, опыта. Эти различные теории не позволяли выражать себя единым образом - ни в какой-либо метатеории, ни в каком-либо едином 'языке'. Теория апперцепции Канта, феноменология Гуссерля, позитивистские концепции истинности, достижения логики, теории речевых актов - все это требует единой теории и единого символического выражения.
В ТВ делается попытка использовать семиозис 'АВ'-моделирования для конструктивного синтеза упомянутых теорий. Прежде всего, в ТВ производится различение имманентной (восприятие и верификация) и концептуальной (концептуализация и фальсификация) апперцепций объекта. Затем каждая из апперцепций описывается через 'АВ'-моделирование шаг за шагом: от различения 'Я' и 'не-Я' (виртуальная и актуальная реальности) до образования объекта и объективной реальности. Девятая инновация касается функционализации 'АВ'-континуума на основе упомянутых теорий и создания при помощи семиозиса 'АВ'-моделирования технологических процессов имманентной и концептуальной апперцепций.
9) С точки зрения феноменологически-апперцептивной функционализации введено различение и описаны технологически процессы имманентной и концептуальной апперцепции, что позволило переосмыслить теорию апперцепции, а также шаг за шагом увидеть: релевантность, стадии референтности, различенные предметизацию и предметирование, различенные объектификацию и объективирование.
Попытки онтологизировать процесс делались неоднократно - от Локка и Уайтхеда до Пригожина и Щедровицкого. Однако общие недостатки таких онтологизаций состояли в том, что процесс рассматривался как разница актуальных состояний и выражался через объект и/или событие. Собственно поэтому более-менее адекватная онтологизация и детальная онтологизация процесса так и не были произведены. При этом даже имеющиеся различения процессов (например, предельные и непредельные, однообъектные и многообъектные) не были заданы символически, так как не существовало для этого адекватного семиозиса. Отсутствие онтологии и онтологизации процесса привело к очень серьезному разрыву в теории между апперцепцией объекта и дискурсивно процессным языком.
Онтология процесса в ТВ рассматривается как разворачивание чередующихся актуально-виртуальных переходов структуры, которые позволяют фиксировать в конструкт-семиозисе отдельные фазы или состояния, актуальные и виртуальные позиции, содержания позиций и типы референтности не только последовательно в пространстве-времени (имманентный позиционный процесс, процессуализация), а в любом порядке, в том числе непоследовательно (концептуальный позиционный процесс, процессирование).
Актуально-виртуальный континуум в ТВ позволяет задать онтологизацию процесса через контрафлексивные актуально-виртуальные мгновенные состояния процесса, а разворачивание 'АВ'-цепочек позволяет показать стадии процесса. Десятая инновация касается онтологии и онтологизации процесса.
10) Предложена онтология и онтологизация процесса, что позволило понимать переход от структурного нормирования к лингвистическому более сложно, нежели через объект и событие.
Несмотря на достаточно разработанные теории в области структур и систем, в них до сих пор отсутствуют некоторые важные теоретические представления о структурных отношениях, что становится критичным, например, для многоуровневой и многоизмеренческой теории суперструн.
В ТВ вводятся различения относительно структуры: дирекциональной дистанции - дистанции между различными уровнями структуры, дистанционной референтности - взаимодействия между различными уровнями структуры и трансструктурности - объединений различных уровней структуры. Такие инструментальные представления позволяют построить более сложные теоретические представления о шестимерном мире и разномерных реальностях с произвольной комбинаторикой измерений. Это составляет основу одиннадцатой инновации.
11) Введено различение дирекциональной дистанции, дистанционной референтности и трансструктурности, что сделало допустимым говорить о шестимерном мире, разномерных реальностях и сформулировать ряд новых требований к некоторым областям знаний.
Существующая геометрия и стереометрия имеют непосредственное отношение к пространству. Тем не менее, изучая микро- и макро-мир, мы сталкиваемся с некоторыми общими отношениями и представлениями, которые позволяют говорить о контрафлексаметрии - теоретической области, концептуально изучающей структуру как таковую, независимо от ее мерности и способа построения, то есть не только структуру структурности, но и структуру трансструктурности.
В ТВ сделана только самая первая, и очень осторожная, попытка создать виртуальное исчисление структуры на основе ее выражения в семиозисе 'АВ'-моделирования. В этом состоит двенадцатая инновация.
12) Введено трехмерное выражение структуры, что позволило сделать попытку виртуального исчисления;
Множество концепций и теорий, которые ранее практически невозможно было выразить в едином теоретико-символическом подходе, в Теории Виртуальности оказались выразимы за счет новых теоретических представлений и при посредстве конструкт-семиозиса 'АВ'-моделирования. Мало того, именно 'АВ'-моделирование позволило различить ранее неразличимые ситуации и качества таких теорий.
Релевантная концепция истинности ТВ различает и выражает в семиозисе - истинность, адекватность, актуальность и соответствие. В ТВ осуществлено преобразование законов формальной логики и предложена виртуальная онтологика логических операторов. В ТВ сформулированы некоторые новые подходы к теории сетей, к теории множеств и к теории работы головного мозга. В процессе исследования парадокса 'машины времени' созданы Теория Альтернативных Последовательностей Событий (ТАПС) и Теория Альтернативных Связей Процессов (ТАСП). Таким образом, тринадцатая инновация представляет собой множество инноваций на основе применения новых представлений ТВ и семиозиса 'АВ'-моделирования к некоторым известным теориям или концепциям.
13) Осуществлена онтологическая реконструкция - теории истинности; теории множеств; законов формальной логики; подходов к теории сетей; подходов к теории работы мозга; созданы Теория Альтернативных Последовательностей Событий (ТАПС) и Теория Альтернативных Связей Процессов (ТАСП).
Особенно обратим внимание на то, что на основании различения актуальных и трансактуальных множеств, анализа дистанционно-референтного атрибутирования и трансактуального включения множеств - ТВ рассматривается в онтологике как парадигмальная преемница теории множеств.
1) Множество в онтологической позиции различается как истолковываемое в актуальности и как конструируемое в виртуальности;
2) Содержание, апперцептированное в разных реальностях базовой ее структуры, не подлежит объединению в одном множестве;
3) Множество аспектов равно актуальному объекту, множество атрибутов равно виртуальному объекту;
4) Множество актуальных объектов равно актуальной реальности, множество виртуальных объектов равно виртуальной реальности.
То есть, теперь является значимой онтологическая позиция, в которой выражаются аспекты и атрибуты, актуальные и виртуальные объекты. Кроме того, оказывается недопустимым объединять в одном множестве объекты различных реальностей базовой структуры - феномены, номены, термины, мысли, высказывания, акты. Такие объекты допустимы к объединению в множество лишь внутри одной апперцептируемой реальности или посредством предварительно контрафлексивной нормировки.
Одной из проблем логики является проблема соотнесения отношений истинности и модальности. Виртуальность как основа 'АВ'-моделирования оказывается основанием жесткого различения истинности и модальности, а также конструктивного понимания модальности и комодальности.
Виртуальность до сих пор часто рассматривают как модальность возможности. ТВ онтологически показывает неадекватность любых попыток истолкования виртуальности как модальности.
ТВ интерпретирует модальность вообще как восполнение прерванных или нарушенных процессов имманентной (модальность) или концептуальной (комодальность) апперцепций. Через символическое выражение 'АВ'-моделирования удалось пошагово различить в модальности полагание и предполагание, показать, какие именно отношения являются основанием каждой отдельной модальности - формальности, случайности, возможности, действительности и необходимости и каждой отдельной комодальности - коформальности, кослучайности, ковозможности, кодействительности и конеобходимости. То есть четырнадцатая инновация касается модальности.
14) На основании онтологической реконструкции модальности как восполнения прерванного или нарушенного процесса имманентной или концептуальной апперцепции произведено различение алетической модальности и комодальности.
Относительно естественного языка существует множество проблем, главными из которых для ТВ являются: переход от апперцепции к естественному языку; различение типов отношений структур реальности и языковых структур; различение дискурсов; ясное теоретическое представлении о 'глубинных структурах' Хомского; доступное для символического выражения теоретическое понимание коммуникации; описание сути возникновения и проявления языковых парадоксов. В ТВ сделана попытка решить эти проблемы. Таким образом, пятнадцатая инновация относится к лингвистическому нормированию, которое жестко отличается и сопоставляется со структурным нормированием.
15) Введено неконтрафлексивное различение структурного нормирования и лингвистического нормирования, различены четыре дирекционально-интенциональных процесса отношений двух нормирований: структуризация, структурификация, пропозиционализация, сигнификация; также произведено конструирование вербального языка с точки зрения уровней лингвистического нормирования: апперцептивный, нормативный, метафорический и коммуникационный.
Таким образом, в Теории Виртуальности предпринята попытка создать новую фундаментальную онтологию. Такие попытки разными современными теоретиками предпринимались не раз, и можно прогнозировать, что они будут предприниматься и далее. ТВ - это попытка произвести фундаментальную реонтологизацию на основе представления о виртуальности, которое автор, полагаясь на свою теоретическую интуицию, считает перспективным и теоретически конкурентным.
То есть на основании вышеизложенного мы можем сказать и о самой общей инновации - детальной фундаментальной реонтологизации, которая содержит внутри себя целый ряд междисциплинарных теорий, подходов, концепций и технологий: теорию рефлексии и контрафлексии, теорию реальности как преемницу теории множеств, теорию конструирования через уровни нормирования и конфигурирование, теорию 'АВ'-моделирования как конструкт-семиозиса, теорию континуум-апперцепции, теорию (и технологии процессов) имманентной и концептуальной апперцепции объектов и процессов, концепцию релевантной истинности, теорию структурной 'АВ'-модельной модальности и комодальности, теории альтернативной последовательности событий и альтернативной связи процессов, концепцию шестимерного мира и разномерных реальностей, теорию лингвистического нормирования, а также подходы: к теории работы мозга, к теории искусственного интеллекта, к теории сетей, к теории процессов, к теории коммуникации. Шестнадцатая инновация - общая инновация всей ТВ.
16) За счет целого ряда инновационных средств онтологической рефлексии осуществлена фундаментальная реонтологизация.
К прикладным аспектам ТВ отнесены вопросы обсуждения перспектив виртуального мышления, контрафлексии и контрарефлексии, перехода от науки к конструктивизму, допустимость контрафлексивной логики и контрафлексивной реальности, проблема P=?NP, проблемы постижения Бога и искусственного интеллекта.
В завершение приведем цитату из книги: 'Теория Виртуальности не подлежит профанации - 'Пролегомен' к ней не будет. Наша цель - разрушить существующее понимание во имя постижения. Наша задача - не быть понятыми в тексте для истолковывающего, но помочь пониманию тех, кто будет вынужден понять те же проблемы из позиций конструирования и конструктивного истолкования - в онтологическом обосновании и постижении. Кроме того, мы уверенны, что дальнейшее 'попадание' мира в виртуальность будет просто принуждать все большее количество людей к конструктивному пониманию нашей работы, к сложному многопроцессному мышлению. Мир меняется так, что становится проще быть сложнее и сложнее быть проще'.
2009
[1] Такая ситуация с информацией и знаниями является более точным представлением о постмодернизме, нежели традиционное.
[2] В работе использованы без кавычек цитаты из работы автора 'Теория виртуальности'.
[3] Здесь и далее ссылки на 'Википедию.ру' по состоянию на 2008 год.
[4] Здесь и далее ТВ - работа автора 'Теория виртуальности'.
[5] Хорхе Луис Борхес в 'Сфере Паскаля' указывает, что первоначально выражение о сфере относилось к Богу ('Бог есть умопостигаемая сфера...') и содержалось в 'Асклепии', одной из книг, входящей в 'Corpus Hermeticum', приписываемый Гермесу Трисмегисту.
[6] Хайдеггер М. Бытие и время, М., 1997, с.63-114
[7] Этот абзац основан на тексте Цолликонеровских семинаров Хайдеггера.
[8] Делез-Гваттари 'Ризома', 1976.
[9] Здесь цитируется авторская работа 'Общая аналитика', лекция 8
[10] Именно такое различие предложил Александр Дугин, и нам оно кажется весьма уместным с точки зрения онтологических различий теологии и философии.
[11] Здесь имеются в виду четыре доклада Владимира Никитина по онтологии истории 2004-2005 годов, прочитанных и обсужденных в Киевском Дискуссионном Клубе Дилетантов с активным участием автора.
[12] См. работу 'Онтология рефлексии, контрафлексии и контрарефлексии'.
[13] В то время как одна диагональная линия в позиционных схемах традиционно означает 'различение' в той же онтологии.
[14] Фоменко А.Т. - новая история (новая хронология). Проблемы понимания подхода Фоменко возникают из отношения к 'истории Фоменко' не как к виртуальной, а как к актуальной.
[15] В ТВ вместо традиционного для виртуалистики представления о многоонтичности вводится более точное и операбельное представление о многореальностности.
[16] О теории струн-суперструн см. также главу 'Наука и ненаучный конструктивизм' из работы 'Онтологизация науки и выхода за ее пределы'
[17] В истории философии и теологии эта цепочка сдвигания предела рациональности весьма интересна: 1) 'верую, ибо абсурдно' Тертуллиана (отмежевание веры от разума); 2) 'разумей, чтобы мог верить, верь, чтобы разуметь' св. Августина (взаимное принятие веры и разума); 3) 'верую, чтобы уразуметь' св. Ансельма (принятие верой разума); 4) 'разумею, чтобы верить' Абеляра (принятие разумом веры); 5) 'знание - сила' Фрэнсиса Бэкона, который отмежевывает разум от веры.
[18] См. П.Г.Щедровицкий 'Проблема онтологии в истории философии и системомыследеятельностной методологии' из архива чтения памяти Г.П.Щедровицкого.
[19] Данная работа является расширенным изложением двух глав раздела 'Виртуальное мышление' из работы автора 'Теория виртуальности'.
[20] В работе автора 'Виртуальное управление' требование привлечения экспертного знания показано как требование соответствующей глубины рефлексии.
[21] См. авторскую работу 'Типы мыслительных компетенций и мыследеятельностных практик'.
[22] В схемах мышления онтологическая позиция суть чистое отнесение.
[23] См. об этом далее работу 'Онтологизирование телепатии'.
[24] http://www.shkp.ru/lib/publications/55
[25] Более подробно о данных системах культуры см. работу 'Онтологизация духовности, культуры и цивилизации'.
[26] Автор не преследует цели обидеть представителей той или иной страны, ведь в историческом плане любая страна может переживать разные периоды как в прошлом, так и в будущем, но современное состояние упомянутых страновых культур скорее всего именно таково.
[27] См. 14 типов систем культуры в работе 'Онтологизация взаимодействия культур'.
[28] См. С.Хантингтон 'Столкновение цивилизаций', 1993 г.
[29] Чтобы концептуально различать эти похожие процессы, в культуре мы говорим о трансляции норм, а в цивилизации мы говорим о передаче мотиваций, хотя в реальной человеческой практике эти процессы связаны в один процесс.
[30] См. работу 'Об онтологии'.
[31] В данном случае духовный суверенитет может также рассматривать по отношению к любой группе носителей той или иной метаонтологии - теологов, философов, историков, методологов, психологов, конструктивистов.
[32] Данные позиции (самолегитимация и самоотречения) являются непосредственно усмотренными в реальной политической практике страны автора и не являются исчерпывающим перечнем всех допустимых позиций по отношению к духовному суверенитету.
[33] См. главу 'Разум и интеллект' в работе 'Онтологизация науки и выхода за ее пределы'.
[34] 'Пашу' и 'аарн' - понятия, преложенные Иаром Эльтеррус в его цикле фантастических романов 'Отзвук серебряного ветра'.
[35] Здесь и далее слово 'Мир' с большой буквы означает нашу четерехмерную Вселенную.
[36] Мень А. История религии: В поисках Пути, Истины и Жизни. В 7 т. Т. 2: Магизм и Единобожие: Религиозный путь человечества до эпохи великих Учителей. - М.: СП "Слово", 1991. - 462 с., ил.
[37] Последовательность онтологизации будет далее рассмотрена как метод.
[38] Здесь и далее мы будем относиться к подходам наиболее интересной в этом плане традиции - системо-мыследеятельностной методологии (СМДМ).
[39] О том, что такое метаонтология см. работу 'Об онтологии'.
[40] См. раздел 'Виртуальное мышление' в работе 'Теория виртуальности'.
[41] Полином - многочлен, полиномиальное время суть время решения многочлена, которое зависит от длины исходных данных (в виде многочлена).
[42] Считается, что в недетерминированной полиномиально (NP) задаче легко проверить правильность решения, но нелегко найти само решение.
[43] Здесь и далее мы основываемся на выводах, сделанных в статье Д.В.Жуковского 'Эпитафия НТР', 1998, http://zhurnal.lib.ru/z/zhukowskij_d_w/epitafijantr.shtml
[44] Московский Логический Кружок, Московский Методологический Кружок, Московская Методологическая Школа. Движение возникло в 1954. В настоящее время находится в кризисе.
[45] Дойч Д. Структура Реальности. Перевод с английского Н.А. Зубченко под общей редакцией академика РАН В.А.Садовничего. РХД - Москва-Ижевск, 2001, 400 с.
[46] См. работу 'Об онтологии'
[47] Кант И. Критика чистого разума, С.-П., 1993, с.187
[48] Фоллмер Г. Эволюционная теория познания: врождённые структуры познания в контексте биологии, психологии, лингвистики, философии и теории науки. Пер. с нем. М., 1998. - с.
[49] Здесь и далее слово 'Внемирность' с большой буквы означает позиционную сопоставленность с Миром как нашей Вселенной.
[50] О том, что такое 'контрафлексия', см. работу 'Онтология рефлексии, контрафлексии и контрарефлексии'.
[51] См. главу 'Трехмерная структура и виртуальное исчисление'.
[52] Н. Луман. Что такое коммуникация? // Социологический журнал, ? 3, 1995
[53] Хайдеггер М. Бытие и время, М., 1997, с.201
[54] Коллинз Р. Социология философий. Глобальная теория интеллектуального изменения. Новосибирск: 'Сибирский хронограф', 2002. - 1281 с.
[55] Расширение четвертого (о чужом сознании) постулата Фоллмера: также и другие индивиды (люди и животные) имеют чувственные впечатления и сознание. - Фоллмер, Г. Эволюционная теория познания: врождённые структуры познания в контексте биологии, психологии, лингвистики, философии и теории науки. Пер. с нем. М., 1998.
[56] Хайдеггер М. Бытие и время, М., 1997, с.63-114
[57] Язык по отношению к телу, сознанию и коммуникации является вторичен.
[58] См. работу 'Онтология рефлексии, контрафлексии и контрарефлексии'.
[59] Не только в том смысле, что геометрии Евклида, Лобачевского, Римана основываются на эмпирических аксиомах или к математике предъявляется требование практической применимости ее исследований, но также и в том общем смысле, что в математике так или иначе доминировали до сих пор представления четырехмерного мира или аналоговых проекций в него.
[60] См. работу 'Онтология рефлексии, контрафлексии и контрарефлексии'.
[61] Более подробно об этом см. в работе 'Виртуальное управление'.
[62] 'Кентавр-объект' - объект, в котором естественное и искусственное содержания переплетены.
[63] См. описание контрафлексивной нормировки в работе 'Онтология рефлексии, контрафлексии и контрарефлексии'.
[64] В схемах мышления онтологическая позиция суть чистое отнесение.
[65] На процессной нормативной онтологии основаны авторские работы 'Онтологизация взаимодействия культур', 'Онтологизация духовности, культуры и цивилизации', 'Онтологизирование телепатии'.
[66] Оре О. Теория графов. М., 1980, изд. 'Наука'
[67] См. главы 'Теории виртуальности' ''АВ'-сети: мозг и Интернет, сетевое управление' и 'Коммуникационный дискурс через матричные 'АВ'-модели'
[68] Более подробно о применение объектной, процессной и структурно-континуумной нормативных онтологий смотрите в работе 'Теория виртуальности'.
[69] Здесь мы опираемся на проделанное исследование в курсе лекций 'Общая аналитика'.
[70] В дальнейшем может оказаться необходимым расширить базовую структуру реальности до более чем шести реальностей.
[71] Обозначения см. в главе 'Нормативные онтологизации ТВ'.
[72] Для демонстрации бывающих ситуаций выбраны преимущественно простые ав-модели, которые позднее мы будем использовать как основание имманентной апперцепции.
[73] Здесь и далее под истинностью понимается структурификационное, а не традиционное для логики пропозициональное отношение, разница между которыми будет описана в главе 'Наука и знание'.
[74] Мы будем употреблять оператор Þ, материальную импликацию, чтобы отличить от оператора следования R и оператора выводимости |¾
[75] Щедровицкий Г.П., Избранные труды. - М.: Шк. Культ. Полит., 1995 - 800 с., 'Системное движение и перспективы развития системно-структурной методологии' с. 352-353
[76] Эту коллизию мы описывали в курсе лекций 'Общая аналитика' - лекция 5.
[77] Хорган Дж. Конец науки: Взгляд на ограниченность знания на закате Века Науки / Пер. с англ. М. В. Жуковой. - СПб.: Амфора, 2001. - 479 с.
[78] О теории струн-суперструн см. также онтоаксиологему о сложности схем сборки и универсальности из главы 'Онтаксиология' из работы 'Об онтологии'.
[79] Для преподавания математики нужен не один учебник, а, по меньшей мере, четыре разным образом написанных учебника, где реализованы: 1) логико-языковый подход; 2) эмпирический подход; 3) дискурсивно-мыслительный подход; 4) конструктивный подход. Сообразно этому, учащиеся должны быть поделены на 4 группы.
[80] См. работу автора 'Теория виртуальности'.
[81] Этот тот случай, когда в описании теоретической деятельности от понятия 'scientist' нужно переходить к понятию 'constructivist', а те культуры, в которых 'ученые' это и 'научники' и 'конструктивисты', в институциональном дискурсе власти не могут этого пока различать.
[82] Более подробно использованные теоретические представления новой онтологизации смотрите в авторской работе 'Теория виртуальности'.
[83] Обратите внимание, что здесь мы отказываемся от обозначения 'человечков', так как переходим к конструктивному выражению телепатических процессов, которые могут происходит не только между людьми, но и между людьми и компьютером. Далее мы больше не используем 'человечков' в онтосхемах.
|
|
Связаться с программистом сайта.