Они сидели на обширной веранде, открытой вечернему ветерку. В одинаковых белых маечках, свободные от условностей - загорелые и крепкие соседи. Было тепло, и вокруг лампочки на потолке кружилось великое множество ночных бабочек, мотыльков и жучков. Самые отчаянные из них со стуком бились о плафон, а некоторые, попав в нокдаун, умудрялись пикировать в стаканы с вином. Хозяйн стакана бережно, мизинцем вынимал неудачника и шелчком отправлял на штрафную площадку - в темные кусты обступившей веранду, буйной растительности. Темнота за верандой отвечала тихим шелестом и теплым и терпким ароматом южной ночи. Вдалеке влюбленно ухал филин.
- Вот я и говорю, - продолжал Нико. - Сколько лет я не был в Росcии... Конечно, язык до Самары доведет, но... И потом, как этот самолет себя поведет... Вон, по телевизору то и дело передают...
- Скажи прямо, что боишься, - ухмыльнулся Яша. - Хоть раз в жизни надо же полететь! Между прочим, на этом рейсе наш Гарик летает, ты понимаешь или нет? Стал бы Гарик летать, еслиб это было опасно? Ни за что! Ты понимаешь или нет?!
Это "Ты понимаешь или нет?!" у него шло через слово.
- С Гариком - плохой аргумент! - осклабился Абессалом.
- Да понимаю! - отмахнулся Нико. - И не боюсь я вовсе! Поездом просто спокойнее: посидишь, с людьми поговоришь, то услышишь, это скажешь... А в самолете что? Не успели поздороваться, - вжык - и тама!.. Никакого удовольствия...
- Тама ли - еще вопрос! - разливая вино, заметил Абессалом. - Я тоже люблю поезд. Вот, когда Брежнев был царем, по месткомовским путевкам куда только не ездил! И тебе Прибалтика, и Москва, и Ленинград! По полцене! Не знаю - у кого там и где был застой, но у меня был водоворот: я в жизни столько не двигался!..
- А видел-то чего? - Николай перегнулся и захватив пучок петрушки, завернул его, макнул в солоницу и стал размахивать перед крупным носом Абессалома. - Кроме магазинов и очередей, ничего ты не видел! Ты...
- Печенку он загубил в этих поездках! Ему же больше всех надо, - вставила слово жена Абессалома, вышедшая с тарелкой тушеной курицы. Поставив еду на стол, она пристукнула-придавила мужа по голове ладонью, что означало "Чтоб тебе провалиться!", вырвалась от приобнявшего,было, за талию, мужа и вернулась в дом.
- Хо-хо-хо, как эти женщины все одинаковы...
- Хватит вам! - подытожил Яша. - Я вот что скажу: позвоню Гарику и тот тебя чин-чином доставит до Москвы, а там скажешь адрес. Всего-то делов, ты понимаешь или нет? А вино Гарик пронесет.
- Зелень захвати, зелень. Там витаминов не хватает!
- Подливки ткемалевой, - Сандро любит, ты понимаешь или нет?
- За твоего внука, Нико! За маленького Николая!..
***
...Аэропорт встретил Нико утренней свежестью. Сонные собаки брели по привычным маршрутам, хотя, какие там сонные! Скорее всего, здесь никто никогда не спал. Здесь сутки не делились на день и ночь, превратившись на часы отлетов и прилетов.
Дворники подметали. Машины подьезжали и отьезжали. Громко и привычно горлопаня, о чем-то спорили два носильщика.За зданием аэровокзала призывно гудели турбины самолета...
Нико робко, озираясь по сторонам в поисках Гарика, вошел в здание, неуклюже пронеся через стеклянные двери чемодан и маленькую пластмассовую канистру.
Он сразу увидел Гарика. Тот стоял напротив входа, облокотившись о стойку.
- Ну вот и ты! Здорово, Николай!
Они обнялись. Гарик был в летной форме, как всегда франтоват, выбрит и свеж.
- Ну как ты, Нико? Как семья? Слышал - внук у тебя родился! Поздравляю! Николай второй будет? - смеялся Гарик.
- А ты как? - спросил Нико, ухмыляясь своей удаче, что быстро нашли его.- Ты-то как, Гарик?
- Я? Да я нормально! Летаем по-старому. Наталья привет передает. Ну, пошли!
Гарик был из того же села. Закончив школу, он сразу же пропал куда-то, и вынырнув через несколько лет, стал щеголять в красивой летной форме и не менее красивой женой - Наташей. Потом он периодически появлялся - сухопарый, с благородной сединой в висках, вечно веселый и озорной, привнося в сонное состояние односельчан искру чего-то нового, неизведанного-далекого, а может, осколок давно забытой, несбывшейся мечты... После его отьезда в селе еще долго витал этот веселый дух, аромат столичной жизни и авантюрная бесшабашность воздухоплавания, подхватившая и заразившая всех. Не без помощи Гарика уехал учиться в Москву, а потом женился и осел там первенец Нико - Сандро...
...Гарик подхватил канистру и стремительно пошел к стойке, где начиналась регистрация билетов.
- Жди здесь,- сказал он, - как сядешь в самолет, я тебя найду.
- Я, это... - что-то хотел сказать Нико, но Гарик уже исчез вместе с его канистрой.
...Подойдя к трапу самолета, Нико внимательно и ревниво осмотрел лайнер в пойсках каких-то возможных неисправностей. "Ну и махина!" - уважительно подумал он.
Его неприятно поразило, что шины у самолета были достаточно истрепаны. Даже нити кое-где торчали из-под черной, обожженной резины.
- Слушай, дорогой - доверительно тронул за плечо усатого грузчика, - а эти колеса не старые? Даже на моих жигулях стоят лучше, чем эти...
- Эээ, что ты! Они еще сто лет будут служить! - лихо ответил грузчик, не переставая забрасывать чемоданы в брюхо самолета.
"Тебе-то что! Ты на земле остаешься, а мне подниматься туда" - подумал Нико с легкой укоризной - за такое легкомыслие...
...Поднявшись по трапу, он попал в узкий проход между креслами и стал с прищуром искать свое место. Еле втиснувшись, он сел у иллюминатора. "Мало места, чтобы народу набили больше" - подумал он опять ревниво. "Это же надо, какая тяжесть!"
...Было ужасно жарко, и он немедленно вспотел. В задних рядах заплакал ребенок.
Через пару минут к свободному месту рядом подошел аккуратно одетый худой мужчина среднего роста, с тонкими усами и рыжими бакенбардами.
- Здравствуйте, - вежливо поздаровался он, заглядывая в глаза и достойно склонив голову на бок. - Позвольте представиться: - Эммануил Погосян, бизнесмен. При этом он переложил черный кейс в левую руку и галантно, насколько это позволяли кресла, вывернул правую и крепко пожал.
- Очень, очень приятно! - потряс руку еще раз Эммануил. Потом осмотрел сиденье, смахнул невидимые крошки и сел так осторожно, как будто его ожидало не мягкое сиденье, а подложенная кем-то кнопка.
Нико выглянул в иллюминатор. Самолет потащили к взлетной полосе. Он прислушивался к новым звукам: из кабины пилотов слышались переговоры, что-то пищало и щелкало. Загорелась надпись "Пристегнуть ремни". При движении крылья самолета подрагивали, и он опять ощутил робость и страх перед предстоящим полетом. "Вот так бы и катил он до самой Москвы!" - подумал он тоскливо, и взялся за ремни безопасности.
Сосед лихо пристегнулся, и видя, как Нико борется с ремнями, со словами - "Позвольте помочь, уважаемый", быстро подрегулировал и защелкнул их.
- Ну вот! - довольным видом произнес он, потянувшись к иллюминатору и обозрев обстановку. - Через два часа мы будем в Домодедове!
- Или в "доме" у моего деда... - попробовал мрачно пошутить Нико.
При этих словах Эммануил резко повернулся к нему.
- У вас случайно нет аэрофобии? Поверьте мне, уважаемый Нико - начал он горячо, прикладывая сухонькую ладонь к сердцу, - это очень надежный аппарат! Это же детище Туполева!
- Дети, понимаете, тоже бывают разные...
- Ну нет, дорогой, у такого отца плохих детей не может быть!
Нико не ответил: как раз в это время турбины взревели и самолет начал, подрагивая и перепрыгивая бетонные кочки, стремительно набирать скорость. Нико придавило к креслу и он действительно ощутил, какая мощь несла всех вперед и вверх. После короткой пробежки самолет резко взмыл в воздух и стал набирать высоту. У него сразу заложило уши и он не слышал половины того, что говорил сосед. Зажав нос, он продул уши, как учил Абессалом.
-...на цельнометаллические самолеты, - услышал он сразу соседа: Эммануил продолжал лекцию, патетически закатывая к плафонам большие, черные глаза.
Мысль, что он, Нико, находится в этой аллюминиевой коробке, на высоте 9 километров, где невиданно холодно и безвоздушно, приводила его в трепет. Подумать только! Он прикрыл глаза, пытаясь нагнать дремоту, но было бесполезно, да и сосед не умолкал.
- ...скорость отрыва и высота принятия решения. Самое ответственное - взлет и посадка, так, что, уважаемый Нико, полдела сделано! А вы знаете, здесь, на высоте 9 000 метров, всгда больше радиации. Когда часто летаешь, надо учитывать это обстоятельство, но у меня есть прекрасное противоядие! - он подмигнул.
Эммануил запустил руку во внутренний карман полосатого пиджака, и оглянувшись по сторонам, достал тонкую фляжку. Потом - из левого кармана - карамельки с яблочным джемом.
- Разбавим минералкой, а то слишком крепкий, - прошептал он, - этиловый, чистый! Как слеза!
"А правда ведь, немного подкрепиться не помешает", - подумал Нико.
- Спасибо - сказал он.- Эх, были бы мы сейчас в моем подвале, не цедили бы по каплям.
- Дорого яичко к Христову дню, - резонно заметил Эммануил.
Разлив по стаканчикам с половинкой минералки, они беззвучно чекнулись и выпили.
Даже у привычного к спиртному Нико перехватило в горле. Было ощущение, будто жидкость проливалась-просачивалась сквозь углы рта.
-Ух!- мотнул он головой и выдохнул.
Эммануил выпивал медленно, делая маленькие глотки. Выпив, он сел прямо, как жокей, прислушиваясь к происходящим, в организме, изменениям. Через несколько секунд он расслабился, крякнул, и перегнувшись, весело посмотрел в иллюминатор.
- Кучевая облачность, - доложил он тоном экспериментатора. - Главное, чтоб в Домодедове была видимость допустимая.
Они закусили карамелью. Эммануил постучал по карману, где лежала фляга.
- Раньше у меня была такая же, но аллюминиевая. На авиазаводе ребята делали. Они в них спирт тащили авиационный через проходную, - "Массандрой" его звали. А эта - из пластмассы, - на детекторе не шумит.
Он хмыкнул.
- Вы что, на авиазаводе работали? - уважительно спросил Нико. Тоже летчик?
- Да - важно ответил Эммануил. - В смысле - поправился он, - да, работал на авиазаводе. Я был бухгалтером. Потом эта перестройка-настройка-пристройка... Теперь занимаюсь бизнесом в сфере точной механики, то есть, дистрибуцией часов. Вы любите часы?
Нико был безмерно благодарен соседу за "лекарство": стало тепло и уютно внутри. Ему показалось, что и вой турбин стал более мягким и ровным. Правда, он не знал - что ответить на вопрос, - никогда не задумывался над этим.
- Не знаю...Часы, как часы...
- Нет-нет, уважаемый Нико. Вот смотрите:
Эммануил встал и полез на полку к своему кейсу. Белая рубашка вылезла из брюк, обнажив бледное, дряблое пузо. Покопавшись, он вернулся и разложил на столике несколько наручных часов без браслетов и отдельно к ним - красивые браслеты из белого металла.
- Вот, - сказал довольно,- это же - симфония! Вот эти вот - "Сейко", а эти - "Ситизен". У меня компаньон в Дубае, - он поставляет. А браслет прикрепить очень просто: берешь вот так, приставляешь к часам вот так, между ушками. Потом берешь...
Нико давно надоела болтовня соседа, но другого выхода не было: он учтиво кивал головой, делая вид, что только для того бросил все и сломя голову, приперся в этот аллюминиевый гроб, чтобы узнать - как крепить браслет к часам "Сейко", и можно ли крепить к ним браслет от "Ситизен"...
Спасла его бортпроводница - красивая, улыбчивая девушка, подошедшая к ним.
- Как чувствуете себя? - спросила задушевно. Она чуть-чуть косила и это ей шло. - Командир просил вас пройти в пилотскую кабину, - продолжила она, улыбаясь, но не сразу было понятно - к кому она обращается.
- Меня? - Эммануил приподнялся и нервно поправил узкий галстук.
- Нет-нет, - вас, батоно Нико, приглашают.
- Куда? - не понял Нико.
- В пилотскую кабину. Командир хочет показать свое рабочее место.
Эммануил молча переводил взгляд с Нико на стюардессу и когда Нико потянулся встать, то также молча освободил проход.
- Я скоро приду, - сказал ему несколько обескураженный Нико.- Это мой друг детства, Гарик зовет.
- Очень, очень приятно, - опять произнес Эммануил. Он снова галантно поклонился, по-лошадиному тряся головой, но руку стюардессе пожал осторожно. - Эммануил Погосян, бизнесмен...
...Войдя в кабину пилотов, Нико попал в царство писков, шипений и коротких, неразборчивых фраз радиоразговоров. Его поразило обилие циферблатов, ручек и рукояток.
Гарик сидел в левом пилотском кресле. Справа от него сидел молодой пилот и попивал из стакана кофе. Позади него кто-то копался в бумажках. Места в кабине было немного. Взглянув вперед, Нико увидел бесконечное, как застывший океан, белое поле облаков, плывушее к носу корабля. Сквозь облака просматривались темные провалы, и тогда становилась очевидной чудовищная висота, на которой они находились.
- Проходи, проходи, Нико, не стесняйся - полуобернулся Гарик. - Ребята, это мой друг детства, Николай. Летит в Москву к внуку.
С ним поздоровались, налили кофе, и он, примостившись позади кресел пилотов, стал аккуратно глотать кофе и посматривать уважительно на людей, могущих осиливать и подчинять все это.
- Сложное у вас дело, ребята, - с робостью отметил он, - вот так лететь часами и не расслабляться... Автомобиль остановишь,там, выйдешь, потянешься... А тут смотреть все время вперед... А встречные самолеты попадаются?
- Попадаются, а как же, - сказал Гарик, и незаметно подмигнул штурману. - Если успеешь, то и рукой помашешь знакомым. Но здесь правила наоборот: ты облетаешь слева, а он - справа. Ну, как в Японии. Поэтому смотреть надо правее.
- А столкнуться они могут?
- Редко. Видно же все! Вот, если облачность, то тогда надо смотреть внимательно и держать свою высоту. Хочешь попробовать?
- Я? Нет! Шутишь?! Я уж пойду...
Да садись, не бойся! Я же здесь! Ну давай, проходи.
Гарик встал, и придерживая штурвал одной рукой, потянул оболдевшего Нико к креслу, весело посматривая на пилотов.
Нико занес негнущиеся ноги и сел в кресло.
- Ну вот, рассмеялся Гарик - теперь пристегне-емся...
- Гарик, ты что со мной делаешь! - Нико безуспешно пытался вырваться с кресла. - Я же ничего не смыслю! Я...
- Не бойся! Главное - держать штурвал ровно, не заворачивая и не толкая. Вот смотри сюда: это - горизонт, а это - показатель высоты, альтметр называется. Надо следить, чтобы показатели оставались на том же уровне. Периодически будем докладывать штурману о показаниях этих приборов.
Он повернулся к тому пилоту, который копался в бумажках и дал знак рукой.
- Горизонт! - рявкнул тот так, что Нико вздрогнул.
- Ровный! - бодро ответил Гарик.
- Высота! - снова рявкнул штурман.
- девять тысяч метров! - доложил он молодцом.
Нико вцепился в штурвал мертвой хваткой и чувствовал, как пот течет по затылку, пробираясь ниже. Остатки уверенности, подаренные "Массандрой", давно улетучились.
Некоторое время они летели молча. Ничего с самолетом не происходило. Мирно гудели турбины. Нико выпученными глазами смотрел вперед и чуть вправо, как учили, опасаясь встречных самолетов.
- Ну что, освоился? - спросил Гарик.
- Вроде да, но...
- Вот что, Николай:- Гарик положил руку на плечо, - я быстренько сбегаю в конец и мигом вернусь, ладно? Как выпью кофе, так бегать начинаю...
Не дождавшись ответа, он хлопнул по плечу и вышел из кабины, оставив окаменевшего Нико один на один со штурвалом, с приборами и со всем этим непонятным и смертельно опасным миром шипения, свиста и разноцветного мигания. От волнения он аж прослезился, но вовремя сдержался: надо было следить за приборами. Одинокая слеза, щекоча, все же поползла по щеке, застряв у сжатого от напряжения рта. Пальцы, вцепившиеся в штурвал, побелели.
Он краешком глаза видел, как второй пилот, крепко держа руль, внимательно всматрывается вперед.
- Горизонт! - рявкнул за спиной штурман.
- "Вот горе мне!" - с ужаснулся Нико. -Что же надо отвечать? Что же надо отвечать, мать его! Вроде - "Вольно!"
- Вольно! - прохрипел он пересохшей глоткой.
За спиной начали кашлять.
- Высота!
- Девять тысяч метров!
"Ох Гарик, Гарик, я бы тебе горшочек принес, на ладонях бы принял твою проблему, лишь бы ты, сукин сын, не уперся куда-то!.."
Белый океан облаков приподнялся, и периодически мимо кабины проносились клочья серого мигания. В эти мгновения Нико ощущал, какая чудовищная скорость их гонит вперед! Он явственно представил, как вылетает навстречу такое же серебряное чудовище, сливаясь с ними в огненном месиве из металла и тел, и у него засосало под ложечкой.
- А он скоро придет? - не разжимая рта и не поворачивая головы, спросил он в воздух перед собой.
- А правда, где же он столько времени? - сказал второй пилот - пойду взглянуть...
К ужасу Нико он освободился от ремней и тоже вышел из кабины, стараясь не смотреть в его сторону.
Нико показалось, что стрелка альметра поползла вниз и похолодел.
- Горизонт! - раздалось опять за спиной.
- Вольно!
- Высота!...
Каждый раз, спрашивая, штурман странно покашливал.
"Еще и этот уйдет и хана нам!" - похолодел Нико. - "Ох Гарик, Гарик! Не зря я тебя мутузил в детстве! Всегда был такой вредный! Что у них, понос, что ли какой приключился?!"
Ему самому ужасно хотелось по малой нужде. Он вспомнил фильм, когда пилоты отравились и какому-то смельчаку удалось посадить самолет. Но это в кино, а тут сидишь и сам же прешься своимим руками к собственной погибели...
Прошла целая вечность. Рук он уже не чувствовал, - онемели.
- Что, соскучился, пилот?
Гарик со вторым пилотом вошли в кабину, весело посмеиваясь.
- Вставай, вставай, - смеясь похлопал по плечу Гарик. - Самолет-то на автопилоте! Ну, пошутили мы, Николай! Поднимайся!
Нико, не веря своим ушам, еле оторвал пальцы от штурвала и вынес онемевшее тело с кресла, многозначительно взглянул на Гарика.
Ладно, - сказал он, волнуясь, - приедешь домой, там поговорим.
- Да ладно тебе дуться, - примиряюше засмеялся Гарик, - сам-то сколько раз меня разыгрывал? На святого Георгия, помнишь, как вы с Абессаломом меня... - но Нико не слушая его, пошел к своему месту, покачивая головой.
- Эммануил в его отсутствие пересел к иллюминатору и сладко посапивал. Нико не стал его будить и сел рядом, но тот проснулся.
- Извините, я перейду на свое место. - сказал он, засуетившись. - Долго же вас не было...
- Не надо, сидите. Я... - он хотел сказать - "Управлял самолетом", но вспомнил про автопилот, - сидел у штурвала.
- Что вы! - ужаснулся Эммануил, - какая легкомысленность! Вот, наши летчики всегда нарушают правила полетов, отсюда и печальная статистика...
Они замолчали. Нико думал о пережитом ужасе, а Эммануил - о статистике. А может - о часах.
- Вас будут встречать? - спросил Эммануил.
- Нет. Сын на работе. Хирург он.
- О-о!
Нико вспомнил о своих, и сразу стало тепло на душе.
- А невестка дома, с новорожденным. Внук у меня родился, тоже Николай.
- Ого! Поздравляю! - Эммануил церемонно пожал руку. Потом как-то грустно посмотрел в иллюминатор.
- Всю жизнь работал, работал... - проговорил он печально. - Думал - потом женюсь, но как-то не пришлось... Потом стало поздно, как-то...
- Вы же еще молоды! - попробовал подбодрить его Нико. - Вы еще не одну курочку потопчете!
- Эээ... Нет, уважаемый Нико... Человек привыкает к тому, что имеет. Куда там, в моем возрасте нянчиться с детьми... Я... Позвольте передать вашему сыну подарок...
Он достал из кармана часы, которые собирал недавно.
- Вот, они очень надежные.
- Спасибо!
Нико взял часы и бережно положил в карман.
- Приезжайте к нам в Зайцево, Эммануил. У нас красиво. Отдохнете. А может, с какой молодой вдовой познакомим!
Он шутливо ткнул Эммануила в бок и оба захихикали...
- Сейчас поеду к тете Клаве, - мечтательно сказал Эммануил. - Она приготовит мой любимый луковый суп по-французски. Обьеденье!Симфония! Вы знаете, его очень легко готовить. Вот, смотрите: на сливочном масле жарите лук и чеснок...
...Самолет стал снижаться. Его прилично потряхивало. Видно - погода в Москве была не очень. Эммануил застегнул ремни и проследил, как это делает Нико. Он то и дело поглядывал в иллюминатор в поисках примет земли.
Они сели внезапно, в последний миг заметив вынырнувшую из тумана, взлетную полосу. Самолет резко затормозил и покатил к аэровокзалу. Нико облегченно вздохнул и перекрестился. В задних рядах опять заплакал ребенок. Самые нетерпеливые уже вставали, готовясь к выходу.
Эммануил вдруг резко прильнул к иллюминатору, всматриваясь в туман, как Илья Муромец. Потом медленно повернул голову.
- Панику не поднимайте! - прошептал он в ухо озадаченному Нико. - Мы не в Москве!..
- Как не в... А где?
- Пока не знаю, но аэровокзал не тот.
- Угнали, что ли? - забеспокоился Нико.
- Трудно сказать... Уточним "сальдо"... - он опять прильнул к иллюминатору.
"Уважаемые пассажиры! Наш самолет произвел посадку по метеоусловиям в аэропорту Внуково. Прошу не вставать до полной остановки самолета. Температура в городе +18 градусов. Экипаж прощается с вами и желает всего доброго!"
- Извини, дорогой, но мы в Москве - обрадовался Нико, похлопав Иммануила по худой спине. - А я, грешным делом подумал, что не туда рулил, когда сидел за штурвалом...
...Получив багаж и пройдя контроль, они с Эммануилом направились к выходу.
- Нико, Николай, куда ты! Забыл?
Гарик догнал его у выхода и сунул в руки зеленую канистру.
- Ну извини, дорогой, я побежал. Не дуйся и не пропадай! Передай привет Сандро и невестке!
Он пожал обоим руки и растворился в толпе.
Нико хмурился, но теперь ему уже не представлялась эта история такой мрачной. Он покачал головой, улыбаясь.
"Вот оболтус! На весь мир ведь растрезвонит!" - подумал он.
Они вышли к стоянке такси.
- Ну, будьте здоровы! Увидимся еще наверное - улыбнулся Эммануил.
- Вот что, Эммануил: - нагнувшись,Нико поднял канистру, - возьми это вино, дорогой. Когда будешь пить, выпей один тост за моего внука.
Он передал канистру растерявшему Эммануилу, приобнял свободной рукой за плечо и пошел.
Накрапивало.
Эммануил проводил взглядом Нико, и подняв воротник, улыбнулся.
Славный был день! - с ужаснулся Нико. -Что же надо отвечать? Что же надо отвечать, мать его! Вроде -