До посёлка Упорово машиной езды часа два с лишним.
Лесная дорога, проложенная усилиями, видимо, не одного поколения, была обычной, как все такие дороги, скупа на прямые перспективы и удобна более для пешеходов - грибников, рыболовов, охотников, чем для машин. И первое, что дохнуло на них,- густая волна крепкого и тёплого смолистого запаха хвои. Он стоял здесь густой, чистый и острый, как крепкое пьянящее вино.
- Хорошо, что отец живет в райцентре. Да ещё в таком знаменитом, с давней историей. В древности тут жили саргатские племена. В Упорово десятки археологических памятников, городищ, поселений. Об этом крае существует много интересных историй и легенд. Говорят, что "Сибирская коллекция" Петра I состоит из очень драгоценных изделий, обнаруженных здешними археологами.
- Так и прославившиеся Лыковы живут где-то здесь?
- Да. Деревня называется Лыкова.
- Я читал в "Комсомолке" Василия Пескова "Таёжный тупик".
- А телефильм "Лыковы из деревни Лыковой" смотрел?
- Был такой? Нет, не довелось. Но посмотрел бы с удовольствием.- Я уже, конечно, с историей края знаком, но узнавание, по-моему, бесконечно. Лучше об отце расскажи. Как это он умудрился ноги свои отморозить? Ведь мужик-то он крепкий, бывалый.
- Косуля, говорит, в дебри завела. А он потерял контроль в азарте охоты. Утратил ориентиры. Зима была лютой. Его охотники обнаружили, не то бы совсем замёрз. Здесь озёр много, рек, рыболовство больше развито, но отец и в Архангельской области охотился, и здесь не изменил своему увлечению. А местность особенно не знал тогда.
- Жаль мужика. А твой родной отец жив?
- Если честно, не знаю. Он нас оставил, когда мне и годика не было. Не помню его. Меня воспитал Степан Ильич. Он и есть мой отец.
- Я тоже смутно помню своего. Пять лет где-то мне исполнилось, когда он уехал на Север. Безотцовщина получается при живых отцах. И войны нет. Мать жалко. Мне кажется,- она до сих пор его любит. А твоя мать, что же бросила-то Степана Ильича?
- Она у меня непоседливая. Я её не осуждаю. Поехала в Италию на заработки, вышла там замуж и осталась. Звала меня. Но мне тут нравится, да и папе нужна была помощь. Ой, смотри, смотри, загородный дом Дмитрия.
- Вижу. Он предлагал мне купить, но в то время таких денег у меня не было, даже рассрочку предлагал по-дружески, но я был не готов к этому. Но тот, кто купил, не прогадал, хорошая усадьба. Ты ведь её хорошо знаешь?
Зинаида, ни капельки не смутившись, ответила:
- Да, мы в основном здесь и встречались. Давно это было.
- А долго встречались?
- Странно, что Дима тебе не рассказал. С такими, как он, мужчинами долго не встречаются. Он на уме себе. Не то, что ты, открытый весь, как на ладони.
- Ущербный, короче.
- Заметь, это ты сказал, не я. Наивный ты, в женщинах мало понимаешь. Потому и не остановишься никак. Всё и все тебе не так.
Андрею как-то стало не по себе, неприятно, и он умолк.
- Подъезжаем,- нарушила тишину Зинаида.- Вот там, где зелёные ворота, остановишь.
***
Почти в центре посёлка высился далеко не новый двухэтажный дом в чеховском стиле. Скромная ограда - деревянный частокол. Рассчитан для проживания двух семей, имеет два входа. На первом этаже в однокомнатной квартире и жил Степан Ильич. На втором этаже в двух комнатах проживала семья сиделки. Весь дом принадлежал Степану и Зинаиде. Второй этаж они сдавали в наём.
Зинаида первой поспешила в дом; Андрей задержался, чтобы забрать коляску из машины. Навстречу ему спешила женщина средних лет.
- Я вам помогу. Здравствуйте. Проходите.
- Ничего, ничего, я сам.
Когда Андрей вошёл в комнату, он увидел у стены на кровати... глаза, большие пытливые глаза, устремлённые на него. Этот взгляд как будто вытекал из неведомой глубины подобно таинственному родниковому ключу.
Андрей внутренне сжался. Так содрогаются, когда неожиданно встречаются с чем-то необъяснимым, но до боли знакомым.
- Здравствуйте, Степан Ильич.
- Проходи, проходи, зятёк. Давно хочу с тобой познакомиться.
- И я рад нашей встрече.- Пожал руку хозяину. Вот вам коляску привезли, в ней много функций, новейшая модель. Смотрите, что тут в инструкции пишут: "Многофункциональная инвалидная коляска MILLENIUM RECLINER (REC - хром), (Италия) У модели инвалидной коляски OSD Recliner регулируется угол наклона спинки до 160 градусов, предоставляя возможность пациенту спать, не покидая коляску. Также снимаются подлокотники и подножки. В подножках также регулируется угол наклона. Инвалидная коляска OSD предоставляет отличный комфорт и функциональность, оставаясь удобной в управлении, надежной инвалидной коляской".
Давайте испробуем? Вы сможете с нами сидеть за столом.
Взяв в охапку Степана Ильича, Андрей ощутил возникшую откуда-то из глубин подсознания теплоту. Их взгляды прикипели друг к другу.
Каким-то седьмым чувством он почувствовал что-то похожее на таинственную связь с чем-то вечным, естественным и родным, связь, которая никогда не исчезает. Его настигло что-то роковое: он кто? Степан, тот из далёкого детства. О-т-е-ц, это, это ты? Мужчина содрогнулся.
- Ты, ты-ы-ы мой Андрей? Сын?
Женщины смотрели на них, ничего не понимая. Первой очнулась Зинаида.
- Неужели?
Что тут началось. Каждый хотел первым что-то рассказать, напомнить. Степан Ильич вспомнил, откуда родом, Одессу, покойного брата Игната, как уехал, как его потом завертела жизнь, как познакомился с матерью Зинаиды, и они переехали к её родным в Тюменскую область.
Андрей извинился, вышел на улицу. "Невероятно. Он же бросил нас с мамой, канул, столько лет..." Андрей, тем не менее, не почувствовал зла к этому человеку.
- Мамочка, здравствуй, родная,- кричал в телефон,- как ты там? Не знаю, обрадуешься ли ты или нет, но я нашёл отца. Да, да, Степана. Сейчас мы с Зиной у него. Оказалось, что это он воспитал Зину, он её отчим. Почему ты молчишь?
- К-к-ак это? Сыночек, извини. Я перезвоню тебе.
"Неожиданно это для неё. Не завидую",- подумал Андрей.
Строго и безучастно ведет каждого из нас судьба; мы не всегда чувствуем её чёрствую ненасытную пасть, готовую проглотить нас со всеми потрохами.
Пока мы обманываемся, лжём, лавируем,- на что-то надеемся,- эти уста голодают. Но истина всегда рядом с ними, и они растягиваются в злорадной улыбке.
И та малость правды, информации, которая становится доступной, порой обезоруживает, связывает руки, превращая нас в безмолвные существа, в истуканов, что ли. Так и у Клавдии Ивановны пропал дар речи от сообщения Андрея о Степане.
Андрей вернулся в комнату. Женщины как-то незаметно вышли на кухню. Степан с глазами загнанного волка смотрел на Андрея.
- Прости, сынок. Я виноват перед вами, перед мамой, тобой. Не суди строго. Бог наказал меня за всё. Я часто вспоминал вас. Хотя нет... Что бы я сейчас тебе ни говорил в своё оправдание, не верь. Подлец я.
- Бросьте, Степан Ильич. Не стоит корить себя. Всё в жизни случается так, как должно случаться. Не мне вас с мамой судить. К чему доказывать, да ещё взвешивая каждое слово, что ты не верблюд. Тут всё понятно, лежит на поверхности. Между вами, дорогие мои, не было любви, потому и расстались. И кого здесь винить? На жизненном торжище всегда кто-то предлагает, а кто-то покупает. На этом рынке шумно, и без обмана не бывает, и кристальная правда - редкость.
- Но главная правда другая. Она в том, что торг идет постоянно: каждый день покупает у каждого из нас отведённое время на жизнь, понимаешь?
- Да. И, если такой товар, как мы, в цене, значит, истина, - над нами, в вышине!- почти в рифму сказал, улыбаясь, Андрей.
- Вот именно. Судьбу и конём не объедешь, так в народе говорят. Тут ещё и с молодости спрос. Кто в молодые годы особо задумывается о последствиях; максимализм, болезненное самолюбие верховодят поступками, о чём потом сожалеешь всю жизнь.
- И не говорите. А сейчас нам надо думать, как жить дальше.
- У тебя как с Зиной? Судьба у неё не из лёгких. Как сорвалась с колёс в ранней юности, так и понесло её. Зине не повезло ещё и потому, что жизнь её началась не с фундамента, а с воздуха - учиться никак не хотела. Мать потакала: сама недалеко от неё ушла. А мне, не родному отцу, сам понимаешь,- слова особо не давали. Дочь теперь у вас. О ней надо думать в первую очередь.
- В том-то и дело.- Ну да ладно. Не за тем встретились. А Зина давно не безразлична к рюмке?
- Ты заметил?
- Не заметил, а ощутил, сами понимаете, как это.
- Да, не позавидуешь. У них в роду все пьющие.
- И мать?
- И мать.
- И как же вас угораздило?
- Рюмка и свела. Я ведь тоже в молодости заглядывал в неё. Не помнишь?
- Да малец я был, смутно всё. Я бы и вас не узнал, если бы не ваши глаза.
- Клавдия со мной намыкалась. Любила меня. Подлец я этакий. Ну, а с Зинкой-то как? Душа у неё добрая. Но ты с ней - построже.
- Построже, - себе дороже. Надоели скандалы.
- Я тоже поговорю с ней. Хотя, что говорить? Как горохом об стенку. Но приезжать ей нетрезвой сюда я запретил. Соблюдает. И то уже хорошо.
- Спасибо, как-то будет. Она мягкая по природе, лирик в душе, и, кстати, не без искры дарования. Начинала даже писать стихи, довольно неплохие. Но заливает эту искру то слезами, но больше водкой. А, если уж не поэтом, то певицей могла бы стать, это точно.
- Так дед у неё пел тут в храме. Люди помнят. Ну, сынок (позволь мне хоть на старости лет тебя так называть), спасибо тебе. И за коляску спасибо. Знаешь, а если бы не Зина, мы бы и не встретились. Может, это и была её главная задача на земле?!
***
На обратном пути ехали с Зинаидой молча. Каждый думал о своём.
Все, что он в браке с ней терпел, болело в нем с каждым днём всё сильнее.
Андрей был достаточно умён, чтобы презирать унаследованные от простого рода черты и не затушёвывал их каким-то современным лоском и высокомерием.
Тем не менее, фривольное поведение Зинаиды, да ещё в коллективе, его смущало, если не сказать больше. С кем угодно пойдёт в буфет, в мужскую курилку, убивает время примитивными россказнями, неприличными анекдотами, развязно ведёт себя с мужчинами.
***
Вскоре эта вся история стала достоянием журналистов, Андрей отказывался от интервью, но в печати появились заметки, статьи, фотографии Степана, Зины. Он не понимал всей этой шумихи. Просил отца не откликаться на каждую просьбу поговорить на эту тему. Но она оказалась очень востребованной в обществе.
Андрей волновался за мать. Звонила изредка, в её голосе он слышал какие-то нотки обиды. В последнем разговоре он всё же решился сказать ей об инвалидности отца.
- Мама, Степана Бог, наверное, за нас наказал: он без обеих ног...
- Что-о-о? А кто с ним?
- Да, живёт один. Мы наняли ему сиделку. Он привет тебе передаёт.
- И ты ему передай и от меня, и от тёти Кати. Как Машенька? Не дождусь, когда её, внучечку, увижу.
- Увидишь, увидишь.
- Может, вернётесь в Одессу? Всё же тут климат хороший.
- Нет, мама, после всего, что произошло там у вас, тот климат нам не походит. Понимаешь, о чём я. А, может, ты к нам? А? Жить есть где, и все будем вместе.
- Скажешь такое.
- А ты не хочешь позвонить Степану? Он был бы рад. Запиши телефон.
- А ты как советуешь?
- Я как считаю? Я бы позвонил. Ему не позавидуешь, хотя держится молодцом. Подумай, мама, над тем, о чём мы говорили.
![[]](/img/d/demchenko_swetlana_andreewna/text_1240/najti-os-oblozhka13-350x250.jpg)