Виктор Закс

 

СЕМЬ-СОРОК

русско-еврейский трагифарс
в четырех действиях с прологом

 

 

СИНОПСИС

Первое действие: день рождения Киры - педагога Фортепиано. Приходит Леон - скрипач Большого театра. Он говорит, что Сталин хочет переселить всех евреев в Биробиджан.
Второе действие - частный пансион "Чайка", "компашка" - бабки-коммунистки.
Третье действие - редактор журнала "Коммунист", заместитель и две массажистки - последние дни "Барабоса".
Четвертое действие - победа: все танцуют, пьют и поют.

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА.
10 жен., 6 муж.

ЛЕОН РЕЙМАН ("МОКА"), скрипач Большого театра, 35 лет;
КИРА КОСОГОРСКАЯ, жена Леона, педагог фортепиано, 31 год;
ВУСИК, ученик третьего класса, лысый, в очках, октябренок;
ОЛЬГА ИВАНОВНА, домработница, 59 лет, седая;
БОРИС ЛОДЕР, старший научный редактор "Прогресса", 34 года;
ЭСФИРЬ ЧЕРНЯК, жена Бориса, поэтесса, 30 лет:
НАДЕЖДА КРУПСКАЯ ("Минога"), вдова Ленина, партийная деятельница, педагог,
56 лет;
КЛАРА ЦЕТКИН ("Целкин"), деятельница германского и международного коммунистического движения, 54 года;
РОЗАЛИЯ ЗАЛКИНД ("Землянка"), советская деятельница, политработница в Красной Армии, 66 лет;
ИНЕССА АРМАНД ("Блонда"), подруга Ленина и Крупской, глава женского отдела
ЦК РКП (б), 41 год;
АЛЕКСАНДРА КОЛЛОНТАЙ ("Муравей"), воительница Октября, публицистка, феминистка, 43 года;
ВАСИЛИЙ ЛЫСОВ ("Зяма Шнобельсон"), главный редактор журнала "Коммунист",
58 лет;
СЕМЕН ЯРМОЛЕНКО ("Мошко"), заместитель главного редактора журнала "Коммунист", 49 лет;

МАША ("Зараза")	|   массажистки, 20 лет;
ДАША ("Заноза")

ИВАН КУЗЬМИЧ, конвоир, 31 год;

ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ В 1952-1953 году

 

"Рожденные в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы - дети страшных лет России -
Забыть не в силах ничего."
Александр Блок

ПРОЛОГ

Идет машина с закрытым кузовом. Раздается взрыв, автомобиль останавливается. Входит человек: невысокий, в казенной фуражке, кожаные сапоги и с карабином; у него густые брови, поношенный пиджак, рубашки нет, дешевый клетчатый шарфик. Он открывает дверь и берет мешок с деньгами. Оборачивается и смотрит на зрителей: дикий, остервенелый взгляд. И быстро уходит.

ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ

"К этому делу я имею
прямое отношение"¹

Большая комната. Стол, стулья, диван - все удобно, комфортабельно. Сидят - Ольга Ивановна, Вусик, Борис, Эсфирь и Кира. Вечер.
ОЛЬГА ИВАНОВНА (Вусику). Мячик перенесут в Киев.
ВУСИК. Какой Киев?
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Перенесут, перенесут!
ВУСИК. Футбол, что ли? Футбол будет всегда!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. В Киев перенесут.
ВУСИК. Скажите, Борис Яковлевич, a то карга ничего не понимает в футболе.
БОРИС (Вусику). Ты за какую команду болеешь?
ВУСИК. Конечно, за ЦСКА.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Мячик перенесут в Киев!
ВУСИК (Боре). Мне было семь лет, и когда ЦСКА выиграл у "Калинина", я сказал: "Моя команда" - ЦСКА!"
БОРИС. Вусик, я тебе расскажу, что случилось с ЦСКА. В июле были Олимпийские игры в Хельсинки - там почти вся команда была из ЦСКА. Так вот: играли СССР с югославами. Пять-пять и переигровка. Бобров забил гол, а потом югославы забили три мяча, три - один. И ЦСКА поехал домой. Тито выиграл у Барабоса. И ЦСКА разогнали, а тренера Аркадьева сняли.
ВУСИК. Я плакал.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Мячик перенесут в Киев!
КИРА. Оля, когда будем есть? Рыба...
ЭСФИРЬ. Фиш? Цимус! Вусик, это рыба, вкусная рыба.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. (Идет в кухню.)
ЭСФИРЬ (Вусику). Как дела в школе?
ВУСИК. Сажа бела! (Смеется.)
ЭСФИРЬ. Какая сажа? Как в музыкальной школе?
ВУСИК. Первая четверть - пять с минусом. А сольфеджио - тоже пять. Нина Александровна сказала, что я - Яша Хейфец!
КИРА (саркастично). Да, он - Яша Хейфец! (Пауза.) Давай в ванную, быстро!
ВУСИК. Не хочу: папа придет - тогда пойду.
ЭСФИРЬ. Нравится ванная? А сказку-байку хочешь?
ВУСИК. Какую байку - бабку? (Смеется.)
ЭСФИРЬ. Текст - Ицик Кипнис. Итак, был мальчик по фамилии Ойзер. Хороший мальчик, только страшный неряха.
ВУСИК. Я не неряха, Фира.
ЭСФИРЬ. По пятницам он не мылся, а по воскресеньям не причесывался.
ВУСИК. Утром я причесывался перед школой.
ЭСФИРЬ. Не перебивай, Вусик! И за все лето даже ни разу не искупался, и это ему даром не прошло. Как-то летним вечером пошел Ойзер погулять и увидел жирную ничейную вошь. (Пауза.) Итак, увидела вошь Ойзера, окликнула. Залезла к нему на рукав, а потом на ворот. И прямиком на голову. Голову Ойзер не чесал. Вошь сказала: "Теперь не стыдно и парочку яиц отложить - пора детками обзавестись..."
КИРА (Вусику). Вот-вот: марш в ванную - а не то заведутся вошки!
ЭСФИРЬ. Проходит месяц: у Ойзера вши в голове, лезут на ворот, в рубашку, в штаны.
ВУСИК. Ха-ха!
ЭСФИРЬ. Ойзер уже не один - у него целое войско. Не может Ойзер с этим войском сладить. Что ни день - оно больше и больше. Целую ночь сражается. Как-то вечером повстречал приятеля и рассказал, что с ним случилось. Приятель говорит: "Иди в баню!"
ВУСИК (смеется). Смешно - в баню!
ЭСФИРЬ. Помылся Ойзер, и бескрылое войско улетело.
ВУСИК. А дальше что?
ЭСФИРЬ. Корней Чуковский сказал: "Ах ты, гадкий, ах ты грязный Неумытый поросенок..."²

Входит Ольга Ивановна.

КИРА (Вусику). Правильно Эсфирь сказала: "...и грязнулею остался...". Быстро в ванну!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Пущай...
КИРА. Я принесу. (Вусику, громко.) Быстро, бы-стро!

Вусик идет в ванную.

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Ежели теперича вчерась поехала в музыкалку. А хулиган взял скрипку и в трамвай сунул.
ЭСФИРЬ. На рельсы?
ОЛЬГА ИВАНОВНА. С ума свихнулся! Я взяла скрипку - скорей, бегом. Трамвай в музыкалку. Ноги-то старые, а я взяла и вытащила. Эдакой озорник! Когда в декабре мы поехали в музыкалку, он забрался... Эти собаки хавкуют... эти...
КИРА. Там собачья площадка.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Забрался басурман! Жалко нет пушки, он хотел пальнуть, чтобы все училки попадали. Окаянный!

Входит Вусик.

ВУСИК. Где мои корабли?
ЭСФИРЬ. Вусик, ты не любишь скрипку?
ВУСИК. Мне не нравится одна училка - Лернер. Глупая курица!
КИРА. Фу, отвратительно! (поворачивается к Эсфирь и говорит в ее сторону.) Общее фортепиано. Он стрелял по воробьям, и она ему замечание сделала.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Дурью мается!
ВУСИК. Мама, где мои корабли?
КИРА. На полке, на полке! (Вусик идет в ванную). Оля, нужно накрывать на стол: скоро придет хозяин, голодный...
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Сама знаю. (Уходит, пауза.)
БОРИС. Вообще-то, день рождения. (Достает бутылку.) Армянский.
КИРА. Лева не любит коньяк. Лучше - сухое вино.
БОРИС (Кире). Во-первых, день рождения. А во-вторых, радио слушали?
ЭСФИРЬ. Ужас - кошмар!
КИРА. Я работала, приехала в семь часов.
БОРИС. Так вот: врачи-отравители, сионистский заговор! Раскрыта террористическая группа врачей. Цель: путем вредительского лечения сокращать жизнь деятелям Советского Союза. В числе заговорщиков: Вовсе, Виноградов, Коган, Егоров, Фельдман, Этингер...
ЭСФИРЬ. Виноградов и Егоров - не евреи, Борух.
БОРИС. Участники группы использовали свое положение врачей и злодейски подрывали здоровье деятелям - ставили им неправильные диагнозы. Они были связаны с международной еврейской буржуазно-националистической организацией "Джойнт".
КИРА. "Джойнт" - это что?
ЭСФИРЬ. "Агро-Джойнт" - еврейская благотворительная организация. Они активно боролись с голодом, в частности, в СССР. Там были Ротшильды и другие; они присылали посылки, продукты, одежду и так далее. Через "Джойнт".
КИРА. Только для евреев?
ЭСФИРЬ. Не только для евреев. Но в 1938 году Агро-Джойнт не стало - Балабос запретил "Джойнт". Процентную норму для евреев знаешь?
КИРА. Какая причина?
ЭСФИРЬ. Главная причина заключается в существовании евреев - да!

Входит Ольга Ивановна с рыбой.

КИРА. Есть рыба фиш!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Окромя кваса до огурцов...
КИРА. Есть бутерброды с красной икрой, рокфор...
БОРИС (наливает коньяку Оле). Есть покрепче кваса.
ЭСФИРЬ. Кира, ты слышала передачу о Лидии Тимашук?
КИРА Фира, я работаю. (Пауза.) А кто это такая?
ЭСФИРЬ. Врач кремлевки: за помощь в деле разоблачения врачей она будет награждена орденом Ленина.
БОРИС (недовольно). Рыбка, сколько можно политикой заниматься? Выпьем за Киру: сколько лет мы вместе?
КИРА. Двадцать.
ЭСФИРЬ. Двадцать три. Ты добрая и располагающая к себе, правда.
КИРА. Спасибо за слова.
ЭСФИРЬ. И еще: Кира - символ честности и справедливости. Помнишь, Боря, мы были на вечере Киры. Много народу. И главное: ты играла Бетховена - "К Элизе" - это шедевр!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Дает деньги на всё. Управиться. (Все пьют. Пауза.) Ух, зелье, шельма - ударило головку! (Пауза.) Огурцов принесу. (Уходит.)
КИРА. Фира, ты член Союза писателей?
ЭСФИРЬ. Год назад вступила. Сейчас расскажу. В Московской писательской организации евреев около восьмидесяти процентов.
КИРА. Ого!
ЭСФИРЬ. Собрание называлось "Об одной антипатриотической группе театральных критиков". Докладывал Сафронов - очень плохой писатель, льстец, да. Буся, мы смотрели "Стрипуху"?
БОРИС. Ушли после первого акта. Царица, продолжай.
ЭСФИРЬ. Сафронов сказал: "Группа оголтелых космополитов в течение долгого времени делала черное дело: декаденты, формалисты и так далее нанесли немалый вред советской литературе. Они хулигански охаивали, злобно клеветали на все то новое и передовое, что появлялось в литературе и советском театре". Здорово? Жопники и лизоблюды!

Пауза.

КИРА. Эсфирь, я почти не хожу в театр - каждый день работаю. А критики все евреи?
ЭСФИРЬ. Почти. Юзовский, Гурвич, Альтман, Варшавский, кто еще... Космополиты приветствовали идеологию буржуазного Запада. (Пауза.) Слушай, Кира, ужасно: вынос портрета Мендельсона - это и есть антисемитизм.
КИРА. Ничего не понимаю, какой портрет?
ЭСФИРЬ. Гениальный немецкий еврей Мендельсон был изгнан из Большого зала консерватории.
КИРА. Почему изгнан?
ЭСФИРЬ. Портрет Мендельсона убрали и заменили его Даргомыжским. Можем ли мы считать Мендельсона и его превосходную музыку немецкими?
БОРИС. Рыбка, национальная культура, так же, как и сама нация, не терпит никаких примесей к нации человека. К какой национальности человек принадлежит определяет только состав его крови.
КИРА. Я вышла за еврея не потому, что он еврей - я его любила.
ЭСФИРЬ. Кира, у тебя чисто русская внешность.
КИРА. Я надеюсь, что ты моя подруга - причем тут еврейка или не еврейка? Это же не имеет значения...

Борис наливает Кире, жене и себе.

БОРИС. Ну что ж: Леон зараработался - будем немножко пить.
КИРА. У него "Князь Игорь", длинный спектакль. Скоро придет.
ЭСФИРЬ. Тогда "лехайм"! За здоровье!

Все выпивают. Пауза.

КИРА. Ой, буду пьяная.
ЭСФИРЬ. Мало выпивки.
БОРИС. Сейчас расскажу случай. В Новом году мы пошли в дом литераторов. Ели, пили, травили анекдоты. Все было хорошо, но твой друг кубинский...
ЭСФИРЬ. Какой он друг! Просто плохой поэт, Борух!
БОРИС. Он выпил, а потом сказал: "Боря, ты знаешь, что будет дальше?". Я сказал: "Не знаю". "Ничего, скоро увидишь - надвигается черная туча". Вот так.
КИРА. Боря, я забыла: где ты работаешь?
БОРИС. В "Прогрессе". Приходят умные люди, делают рецензии, а я редактирую. И направляю в ЦеКа.
КИРА. A-а, ЦеКа!
БОРИС. Сегодня было партийное собрание - "дело врачей".
КИРА. И ты - член партии?
БОРИС. Да нет же! Партайгеноссе - не моя стихия.
ЭСФИРЬ (Кире). Вовси, Коган, другой Коган, Фельдман, Этингер, Гринштейн - все евреи! (Громко.) Хороших евреев не должно быть! (Смеется) Евреи - нормальные люди, но морды у них какие-то не наши (Состроил рожицу). Израиловка!

Пауза.

КИРА (Боре). Смотрели что-то в театре?
БОРИС. Детектив "Балабос идет в атаку". (Пауза.)
ЭСФИРЬ. Видели пьесу Штейна "Пролог"? Бред собачий!
БОРИС. Молодость Балабоса. Царица, продолжай.
ЭСФИРЬ. Смотрели "Голос Америки" Лавренева - антиамериканская пропаганда. Еще: эстонскую пьесу "Ангел - хранитель из небраски": разоблачает хищную сущность американского империализма. Ты знаешь, Кира: теперь в журналах объявляют буржуазными пьесы и снимают с репертуара. Семь лет назад я смотрел Соломона Михоэлса "Король Лир" - гениальный артист! Но Балабос убил Михоэлса!
БОРИС. Вот свежий журнал "Смена" - пьеса Теннесси Уильямса "Трамвай Желаний". Читаю: "Эта пьеса - чудовище. Весь спектакль состоит из драк и кровавых потасовок. Ибо хулиганское творение Теннесси навязано театру по разнарядке "плана Маршалла".
КИРА. А кто такой Маршалл?
БОРИС. Американец, который восстановил Европу.

ЭСФИРЬ. "

Сегодня он танцует джаз, А завтра Родину продаст!" (Смеется.)

Входит Вусик.

БОРИС. Помылся?
ЭСФИРЬ. "Вот теперь тебя люблю я, Вот теперь тебя хвалю я!"
ВУСИК (Борису). Вы однокашники с папой?
БОРИС. Да, пять лет учились. А что ты делал в ванной?
ВУСИК. Пускал корабли. (Пауза.) Вас зовут Лодер?
БОРИС. Что ты спрашиваешь!
ВУСИК. А я думал "лодырь": бездельник, лентяй. (Смеется.)
КИРА. Фу, Вусик! Человеку тридцать пять лет, а тебе девять.
БОРИС. Отвечу. Я бываю "лодырь": заваливаюсь спать. А потом встаю и мой "лодырь" проходит. А ты, Вусик, ты тоже бездельничаешь?
ВУСИК. Нет - я играю на скрипке.
БОРИС. И что ты играл сегодня?
ВУСИК. "Деда Мороза". А потом - "Вишневый сад". Хотите сыграю?
КИРА. Сейчас придет папа и такой устроит "Вишневый сад"!
ВУСИК. Тогда в другой раз. Этюды, гаммы, "шрадики"- скучно. А "Вишневый сад" - прелесть!
ЭСФИРЬ. Притворщик!

Пауза.

БОРИС. Где хозяин, где? (Наливает коньяк.) Ну что, понемножку? (Кире.) У меня тост. (Громко.) Ждать осталось немного.
КИРА. Что "немного"?
БОРИС. Конца света! (Смеется.)
ЭСФИРЬ. Лучше так: "Конец - делу венец". Это сказал Шекспир.
БОРИС. Хорошо бы.

Входит Леон - он очень мрачен. Берет футляр и бережно ставит на пианино.

КИРА. Наконец-то! Заждались тебя.
ВУСИК. Папа, папа! (Бросается к нему.)
ЛЕОН. Вусик, быстро спать - не встанешь! Быстро!
БОРИС (Леону). Собрание было?
ЛЕОН. Кошмар!
КИРА. Что случилось? "Князь Игорь" закончился в половине одиннадцатого...
ЛЕОН. Какая сволочь Лахман!
ЭСФИРЬ. Кто такой Лахман?
ЛЕОН. Администратор. Мы едем в Биробиджан!
ВУСИК. Куда-куда?
ЛЕОН. В Биробиджан! На Дальний Восток.
КИРА. Угу, еще куда?
ЭСФИРЬ. Это была идея Балабоса!
БОРИС. Точно! А еще, антисемитизм царя - оттуда идет. В 1892-м тоже самое было в Москве.
ВУСИК. Там холодно - не поеду. И карга тоже не поедет.
ЭСФИРЬ. Поедем. Этническими группами: живущих в новых районах своего расселения. Будем изучать идиш. Со времени Вавилонского плена...
ВУСИК. Какой идиш-шмидиш?
ЭСФИРЬ (Вусику). И ты тоже будешь изучать идиш.
БОРИС (наливает стопку Леону). День рождения жены.
ЛЕОН. Я поздравил.
КИРА (Вусику). Он выучил "Деда Мороза".
ВУСИК. Хочешь покажу?
ЛЕОН (громко). Спать, спать, спать! (Целует Вусика.)

Входит Ольга Ивановна.

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Я видела - он играл "гадину".
ЭСФИРЬ. Какую "гадину"?
ВУСИК (Ольге Ивановне). Карга, это же Гедике - композитор! (Борису.) Ничего не знает!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. А потом "жопена". (Вусик смеется.)
КИРА. Оля, это же Шопен, ШО-ПЕН!
ЛЕОН (целует Вусика). Все, мальчик, спать!
ВУСИК. Я не мальчик, я...
ЛЕОН (громко). Мужчина, муж-чи-на!

Вусик уходит. Пауза.

ЭСФИРЬ (Ольге Ивановне). Эта стерлядь! (Смеется.) Вкусно, вкус-но!
КИРА. Фира, хватит!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Чай подать?
КИРА. Только индийский - ученики подарили.

Ольга Ивановна уходит. Пауза.

БОРИС. Рассказывай, Мока, не трави душу! А потом - выпить.
ЭСФИРЬ. За Большой театр - цитадель культуры!
БОРИС. Слушаю.
ЛЕОН. Что - в четыре часа было собрание. Выступал Большаков, директор. А потом секретарь партийной организации членов.
БОРИС. Хорошая фамилия - членопотам! (Смеется.)
ЛЕОН. После спектакля пришел Лахман. "Лёва, на минутку. Есть предложение - хотите участок?" "Где, Переделкино?" "Подальше - в Приамурье". "Где-где? "В Еврейской автономной области. Понимаете: есть угроза погрома". "В Москве?" "К сожалению, и в Москве. Много случаев хулиганских нападений на заслуженных евреев: есть националистические - шовинистические настроения. В пятницу было нападение на академика Исаака Минца: какие-то отморозки были его ногами - он теперь в больнице. И еще несколько случаев. Уже имеются списки, но депортируем строго выборочно - выборочно". "А причем тут я? Я - вторая скрипка Большого театра!" "Лёва, первая скрипка - Игорь Солодуев, он русский". "A-а, теперь понятно!" Лахман прибавил: "Я разговаривал с Гурфинкелем, и он сказал, что будем думать. Кстати, много писем приходит от евреев: они хотят поехать в Приамурье".
ЭСФИРЬ. Угу, дрессированные жиды!
КИРА. Фира, не нужно так!
ЛЕОН. Лахман сказал: "В Виннице группа из ста семей хочет переехать. В Бердичеве тридцать семь процентов тоже хотят уехать".
КИРА. Мока, причем тут Винница, причем тут Бердичев? Мы - москвичи и будем жить в Москве!
БОРИС. Хорошо бы, но... Черта оседлости - это было. Помните?
ЛЕОН. Он долго меня уговаривал: "Автономия" - это свобода, самоуправление. Здесь мягкий климат, зеленые фрукты. Есть синагога, музей, посвященный еврейской культуре. В школе будут преподавать идиш. Будут льготы: денежные пособия, обмундирование. Но самое главное, Лёва: вы будете свободными людьми - граждане еврейской национальности! Будешь играть первую скрипку, первую! Жена тоже будет работать в музыкальной школе. Соглашайтесь, я вам искренне советую принять это предложение. Подпишите - хоть сейчас. Может быть, в скором времени я и этого вам дать не смогу".

Пауза.

БОРИС. Мока, примерно так и говорил в Новом году твой Рубинский: откровенный намек на то, что в ближайшее время евреев ждут более суровые времена. Известно, что среди  ссыльных в Якутской губернии 83% были евреи. Здорово?
ЛЕОН. Только этого не хватает!
КИРА (громко). Подождите: у меня есть дом, хороший дом, комфортабельный дом. Есть работа - детская музыкальная школа имени Гнесиных. Муж работает в Большом театре, в Большом! Мы никуда не поедем - никуда!
ЭСФИРЬ. А в Биробиджан?
КИРА. Какой Биробиджан, на кой черт он нужен?
ЭСФИРЬ. Идиш будет официальным языком!
КИРА. Если так - я повешусь, я повешусь! Я не знаю еврейского языка!
ЛЕОН. Подожди, Кира, не спеши - мы подумаем.
КИРА (кричит). Что тут думать, что?! Завтра иди к Лахману: мы не поедем!
БОРИС (разливает коньяк). У меня тост: чтобы евреи оставались евреями! И пусть Господь Бог даст им силы пережить беды и горести!
ЭСФИРЬ. Лехаим! Пока не придет избавления час.

Все пьют. Входит Вусик.

ВУСИК. Фира, что такое "лехаим"?
ЭСФИРЬ. Вусик, тебе будет десять лет - тогда скажу.
ВУСИК. Папа, ты завел будильник? A то я просплю.
ЛЕОН. Завел, завел - иди спать. Приятного сна!

Вусик уходит. Пауза.

БОРИС. Мока, я хочу немножко поговорить о прошлом. В ночь с девятого на десятое 1938-го года Гитлер устроил кровавую расправу над германскими евреями. Эта акция вошла в историю как "хрустальная ночь".
ЛЕОН. Да, кто-то мне рассказывал.
БОРИС. Во время погрома - а это был погром - штурмовики выбивали стекла у евреев, насиловали женщин, старух и так далее.
ЭСФИРЬ. Ужасно!
БОРИС. Так вот: то же самое сделал Балабос. Он произнес: "Мы сделаем все возможное, чтобы вырвать с корнем космополитизм и окончательно решить еврейский вопрос". Евреи есть, а еврейского вопроса нет!
КИРА. Сволочь!
ЭСФИРЬ. Кира, антисемитизм - это социализм дураков и невежд.
ЛЕОН. Здорово сказала, Фира!
ЭСФИРЬ. Хотите анекдот? "Какой народ самый умный?" - "Спасибо за комплимент". Услышал Балабос анекдот, разъярился и заорал: "Всех в Биробиджан, всех!".
БОРИС (Леону). Боюсь, что мы поедем вместе. Через месяц, если...
ЛЕОН. Боря, и все-таки непонятно: насчет России - при чем тут еврейские немцы?
БОРИС. Потому что Гитлер считал, что арийская раса - высшая!
ЛЕОН. Бывают и белокурые евреи. Помнишь Барштейна?
БОРИС. Помню - хитрый: уехал в Америку и хорошо зарабатывает. Он преподаватель.
ЭСФИРЬ (читает стихи Мандельштама):

"	Мы живем под собою не чуя страны, Наши речи за десять шагов не слышны. А где хватит на полразговорца, Там припомнят кремлевского горца."

БОРИС. Мока, ты знаешь, что Биробиджан расположен в малопригодном регионе с вредным климатом?
КИРА. Ой-ой!
БОРИС. ...вызывает лихорадку. В январе - двадцать пять градусов, ветер пронизывающий.
КИРА. Это точно - я повешусь, я повешусь!
ЛЕОН. Кира, хватит!
БОРИС. Евреи, которые не хотят отказываться от ассимиляции, поедут по этапу.
ЛЕОН. Какие этапы?
БОРИС. Если не выдержим - крышка! А выдержим - тогда, может быть, получим должность. Например, монтировщики или сварщики.
ЛЕОН. Я буду администратором, как Лахман.
БОРИС. Сделаем нашивки и будем носить на груди: "Мы - евреи". (Смеется.)
КИРА. У Вусика были нашивки - староста класса. Но пионервожатый их сорвал. Как его зовут - Шепсон или Шенсович?
БОРИС (Леону). А вот Вусик выдержит, точно, выдержит!

Пауза.

КИРА. Давайте пить чай. (Громко.) Мока, еще раз: ты завтра идешь к Лахману и заявляешь, что мы никуда не поедем, слышишь? Ни-ку-да!
ЛЕОН (недоволен). Потом, потом...
КИРА. Я сказала, ясно? Боря не хочет, Фира не хочет, ты слышишь?

Пауза.

БОРИС. Рыбка, а нельзя стихи почитать?
КИРА. Правда: хватит ужасов, хватит!
ЛЕОН. Очень хорошо. Мы были в Доме литераторов, и Эсфирь прекрасно стихи читала

ЭСФИРЬ. Почему бы нет? (Пауза.) "

Каждый шорох, шепот, шаг Жгут, как порох, И глушат... Словно пряжа. Рвется тишь... Сердце? Стража? Или мышь? Как мембрана, вся душа. Саднит раной каждый шаг. Мо-ло-точ-ки бьют в висках... Нет отсрочки - ночь близка. Ночь, как вата, душный ком. Вся утраты здесь, рядком. Как поверить? Что не ложь? Каждый шелест словно нож. Звук вдруг смялся, как в бреду. Как остался? Что найду? Ночь все шире, злее сны... Сколько и в мире - ти-ши-ны?"3

Леон, Кира и Борис аплодируют.

БОРИС. Давай "Иерусалим".
ЭСФИРЬ. "Твои холмы, Иерусалим!" Это Самуил Маршак.
БОРИС. А остальное?

ЭСФИРЬ (читает). "

И вновь, как седые евреи. Воскликнем, надеждой палимы, И голос сорвется, слабея: На будущий - в Ерусалиме! Тюремные кружки содвинув, Осушим их, чокнувшись прежде. Ты смыслишь что-либо в винах? Нет слаще вина надежды! Товарищ мой! Будь веселее! Питаясь перловкой, не манной. Мы все ж, как седые евреи. В свой край верим обетованный, Такая уж вот порода! Замучены, нищи, гонимы, Все ж скажем в ночь Нового года: На будущий - в Ерусалиме!

ЛЕОН (Эсфирь). Нужно поцеловать, Фира! (Идет и целует в щеку.)
ЭСФИРЬ. По-русски, "тода" - "спасибо"
БОРИС. По последней! (Всем наливает коньяку.)
ЭСФИРЬ. Кира, а можно курить в доме?
КИРА. Сейчас открою форточку. (Идет и открывает форточку.) И мне тоже.

Эсфирь и Кира отходят.

БОРИС (Леону). Закрыли тему.
ЛЕОН. Биробиджан, что ли?
БОРИС. А то - инфаркт.
ЛЕОН. Надеюсь, что нет.

Пауза.

БОРИС. Расскажу случай из моей биографии. Один писатель - фамилию не назову - задумал адаптировать для детей "Библейские сказания". В издательстве его идею поддержали (и я тоже поддержал.) Правда, возникли сомнения касательно существования Бога. Редактор сказал: "Бог есть некая мифологическая конструкция, и поэтому обязательно нужно его убрать. Во-вторых, там все время повторяется сочетание "еврейский народ" - это тоже нужно убрать. Почему бы не назвать его просто "народ" - и все: сказание приобретает универсальный смысл. И последнее: что значит "библейские сказания"? Лучше - "народные мифы" - так мощнее". В общем получилось "Народные мифы лиц еврейской национальности".
ЛЕОН. А теперь я анекдот придумал.
БОРИС. Ты-ы?!
ЛЕОН. Быль. После спектакля "Кармен" Балабос увидел дирижера Самосуда и сказал: "Товарищ Самосуд, что-то сегодня спектакль был без бемолей". Самосуд одурел: "Спасибо, обязательно учту, обязательно!"
БОРИС (смеется). Хороший текст, Мока! (Пауза.) Ты читал "Золотой теленок"?
ЛЕОН. Любимый роман!
БОРИС. Так вот: журналист Хирам Бурман спрашивает политработника Паламилова: "А как дела с еврейским вопросом?" "У нас такого вопроса нет". "Но ведь в России есть евреи?" "Евреи есть, но вопроса такого не стоит."
ЛЕОН. Поедем в Биробиджан, тогда будут вопросы.

Пауза.

ЭСФИРЬ. Кира, ты ходишь в церковь?
КИРА. Каждый день я работаю.
ЭСФИРЬ. А в воскресение?
КИРА. Частные ученики.
ЭСФИРЬ. Нужно ходить в синагогу.
КИРА. А где она?
ЭСФИРЬ. На Солянке. Синагога помогает создавать новую реальность, открывает секреты душевного спокойствия - да-да-да. Каббала основана на вере: в то, что при помощи ритуалов и молитв, человек активно вмешивается в жизнь. В каждом из нас есть частица божественности.
КИРА. Фира, я не еврейка. Муж - да, но мы не ходим в церковь.
ЭСФИРЬ. Чтобы быть евреем, необязательно верить.
КИРА. Как?
ЭСФИРЬ. Бог дал Моисею десять заповедей. Каббала - это объяснение того, как стать ближе к Нему. Смысл жизни состоит в том, чтобы приблизиться к Богу.
КИРА. Хорошо бы. (Пауза.) Идет Оля - будем есть малиновые пироги.
ЭСФИРЬ. Приходи в синагогу - будет легче.
КИРА. Может быть. (Закрывает Форточку. Пауза.)

ЭСФИРЬ. Стихи Смирнова - ярого антисемита: "

Поэт горбат. Стихи его горбаты. Кто виноват? Евреи виноваты"

КИРА. Ужас!

Идут в комнату.

ЛЕОН (громко). Пироги, пи-ро-ги!
БОРИС (Ольге Ивановне). Какие пироги - шик-блеск - красота!
КИРА. Забыла чай! (Идет в кухню.)
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Фу, дымило!
БОРИС. Ольга Ивановна, коньяку!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Етта паскуда виница бьет по башке! (эта паскуда-вино бьет по голове)

Тоже уходит. Пауза.

БОРИС. Ребята, забудем Биробиджан: давайте травить анекдоты - чтобы развеять тьму. Рыбка, ты первая.
ЭСФИРЬ. Запросто! (Пауза.) Все люди. Только одни уже признались, а другие еще нет.
ЛЕОН. Мне было три года, и я понял, что я - еврей.
БОРИС. Черчилля спросили: "Почему в Англии нет антисемитизма?" Черчилль ответил: "Потому что англичане не считают евреев умнее себя".
ЭСФИРЬ. Хотите "Колыбельную песню"? Мой друг, орденоносец, тоже еврей Лев Квитко, песню придумал:

"	Балабос узнал, что в лесу я стою. Разведал, услышал про гибель мою. И танк высылает за мною - И мчусь я дорогой лесною".

ЛЕОН. Здорово орденоносец дал жару!
ЭСФИРЬ. К сожалению, "про гибель мою" - это правда: Балабос убил Леву - не понравились стихи. Необоснованно репрессирован.
ЛЕОН. Кошмар!
БОРИС. "Так не шейте вы, евреи, ливреи!" Кто сказал? Галич!
ЭСФИРЬ. Мока, поэма "Красная буря" - роман в стихах. А "Годы молодые" - о революции.
ЛЕОН. Все понятно.

Пауза.

БОРИС. Продолжаем. "Какая разница между евреями и дельфинами?" Скажи, Мока?
ЛЕОН. Не знаю.
БОРИС. "Не помню, но, по-моему, на кого-то из них запрещена охота".
ЛЕОН. А вдруг будет совсем запрещена еврейская культура, что тогда?

Входит Кира с чаем.

КИРА. Опять евреи! А нельзя о русских?
ЭСФИРЬ. Запросто! Один русский - пьяница, второй - драка. А три русских -первичная партийная организация.
КИРА. Это смешно?
БОРИС. "Я женат второй раз и второй раз несчастлив в браке". "Почему?" "Первая жена ушла от меня"! "А вторая?" "А вторая никак не хочет уходить".
КИРА. Давайте пить чай. (Разливает чай.) Индийский, но по блату - ученики подарили. (Пауза.) Хотите рокфор? Очень вкусный рокфор!
БОРИС. А еще - еще анекдот Балабоса. "Прошу партию и правительство направить меня с испытательным сроком на смертельно опасную работу по ликвидации государства Израиль. Клянусь биться до последней капли крови за победу над врагом! А потом мы назовем государство "Изра-мурье". Будем счастливо проживать жизнь. И надеюсь, что Балабос наградит меня "Звездой Давида" третьей степени. (Пауза.) Ну что, хорошо?
ЭСФИРЬ. Буся - ты молодец!
ЛЕОН. Смешно и грустно. Слава Богу, шутка.

Пауза.

КИРА. Мока, завтра ты поедешь в театр, зайдешь к Лахману и скажешь: "Мы никуда не поедем, ни-ку-да!
БОРИС (Леону). Не горячись - нужно все обдумать. Например, заболела жена...
КИРА. Боря, я здорова.
ЭСФИРЬ. Или мальчик - у него грипп.
КИРА (недовольно). Фира, типун тебе на язык!
БОРИС. Ребята, Пушкин сказал: "Да здравствует солнце, да скроется тьма!"
ЭСФИРЬ. Буся, ты знаешь, что такое "пурим"?
БОРИС. Нет, рыбка.
ЭСФИРЬ. Это праздник победы веры над варварством, добра над злом. Так и будет.
ЛЕОН. Если бы...

Пауза.

БОРИС. Ребята, не понравился "Изра-мурье" - давайте другие анекдоты. Давай Рыбка, ты можешь фантазировать.
ЭСФИРЬ. "Вы не слышали о еврейском Деде Морозе? Он спускается в дом через трубу и говорит: "Здгаствуйте, милые детки - С Новым Годом! Не хотите купить подагки?" (Пауза.)
КИРА. Это шутка, глупая?
БОРИС. Тогда я. "Фига, закгой фогточку, на улице зима!" "А что, если я закгою фогточку, на улице станет теплее?" (Смеется.)

Пауза.

ЭСФИРЬ (встает). Ребята, все будет хорошо, вот увидите! Пошли, Буся!
ЛЕОН. Вас проводить?
БОРИС. Мало выпили. Я надеюсь, через два месяца мы придем к вам и тогда "запигуем"! (Смеется.)
ЛЕОН (смотрит на небо). Мы поедем далеко-далеко, на планете "Москва".
КИРА. Мока, у тебя есть сын, поэтому мы никуда не поедем.
ЭСФИРЬ. Массоль тоф - "счастье!".

Все целуются, и Боря и Эсфирь уходят.

ЗАНАВЕС

 

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

"Кому это нужно, кому? "Вода",
"земля", "гора","лес","рыба",
"человек", "ходить", "делать",
"производить", "торговать" и
так далее. Назывались не "водой",
"землей", "горы" и т.д., а как-то иначе?"⁴

Подмосковье, частный пансион "Чайка". Солнце, нехолодно. Скамейка. Сидят четыре женщины - "компашка". Витийствует Крупская: бесцветная, сухая вдова с острым носом, злыми глазами и двойным подбородком; на ней черная каракулевая шапка, каракулевая шуба, черные брюки, черные ботинки и очки.
КРУПСКАЯ. Мы охотились на зайцев. Была осень, во реке шла шуга.
ЦЕТКИН (умная женщина с хорошим чувством юмора; худое, истощенное желтоватое лицо, покрытое крупными морщинами; белая дубленка, зеленые рейтузы и валенки; на инвалидной коляске). Крупа, что такое "шуга"?
КРУПСКАЯ (недовольно). Я - Надежда Константиновна Крупская, доктор педагогических наук. Я - императрица! А ты - Целкин!
ЦЕТКИН. Извини, Надюха!
КРУПСКАЯ "Надюха"! Я - первая леди Советского Союза!
ЦЕТКИН. Еще раз - извини.

Пауза.

КРУПСКАЯ. Так вот: на острове спасались зайцы. Вовка-Морковка сумел добраться на лодке и прикладом, прикладом ружья - бабах! И набил столько зайцев - лодка почти перевернулась.
КОЛЛОНТАЙ (высокая красивая особа с гордо посаженой головой и черными очерченными бровями; на ней коричневый парик, красный пуловер; на ушах - огромные лазурные  клипсы, на черных каблуках; с маникюром и мужским голосом). Добродушные зайки - маленькие животные. Как-то неэтично!
КРУПСКАЯ. Сделали костер - ели зайчатину. Вкуснота - за уши не оттащишь!
ЗАЛКИНД ("бабушка-старушка": маленькие глаза, большой нос, камилавка, длинный шарф, короткий тулупчик, перчатки, лыжные штаны со штрипками и зимние ботинки; она почти глухая, картавит). Необходимо пголетагизиговать!
КРУПСКАЯ. А ты, Целкин, не знаешь...
ЦЕТКИН. Меня зовут Клара. Клара не украла кораллы. А насчет кларнета...
Так вот, в сорок лет я влюбилась в художника Георга Фридриха. Он был моложе на восемнадцать лет, и мы поженились.
ЗАЛКИНД. Догожу воспоминаниями Октябгя!

Пауза.

КОЛЛОНТАЙ (Крупской). Сейчас приедет Блонда.
КРУПСКАЯ (в гневе). Что-о-о?! (Пауза.) Муравей, это правда?
КОЛЛОНТАЙ. У нее путевка.
КРУПСКАЯ. Я с ней спать не буду. И орать тоже не буду.
КОЛЛОНТАЙ. Надежда Константиновна! Мы - соратники Октября.
КРУПСКАЯ. Муравей, мне лучше знать, что делать.
ЗАЛКИНД. Газногласий в пагтийной жизни много...
ЦЕТКИН. Земля, у тебя в глазах вся мировая скорбь еврейского народа!
ЗАЛКИНД. ...а как с ним боготься - я не знаю. Гадиенко сказала, что мне надо поехать в Одессу в качестве "агента Кгемля".
ЦЕТКИН. Роза, ты была "агентом Кремля"?
ЗАЛКИНД. И я согласилась, согласилась! А потом, потом Ггинштейн сказала...
ЦЕТКИН (картавит, иронически). "Какая хорошая русская девушка-еврейка! (Смеется.) Геволюционегка!
КРУПСКАЯ. Целкин, что такое "пятая графа ", знаешь?
ЦЕТКИН (гордо). Я - немецкая еврейка, и мне "графы" не нужны.
КОЛЛОНТАЙ. А я - уроженка Питера.
КРУПСКАЯ. А Блонда - француженка из Гомеля. Жидовочка.
КОЛЛОНТАЙ. Надежда Константиновна: вы - антисемитка!
КРУПСКАЯ. И я горжусь этим. Кто такая анархистка Фанни Каплан? Сам Павел Мальков, комендант Кремля, застрелил Каплан в гараже. Фани Ройд - вот!
ЦЕТКИН (Крупской). А у Вовки-Морковки была кличка "Мейер"! Так что....
КРУПСКАЯ. Хватит, Целкин! Вредоносная!
ЦЕТКИН. Кто отец Вовки? Израиль Бланк - лекарь. Это что опять - "жидов" клуб?
КРУПСКАЯ. Бред сивой кобылы!
ЗАЛКИНД. А в Полтаве, в Полтаве находилась небольшая, небольшая группа поднадзогных, группа.

Пауза.

КОЛЛОНТАЙ (говорит в ухо). Роза, вы ели? (Пауза.) Вы е-ли?
ЗАЛКИНД (Коллонтай). Поели. Пгиехали и сгазу покушали. Я ела гисовую кашу с огехами - цимус!
ЦЕТКИН. Это называется "еврейское счастье"!
ЗАЛКИНД. Яичные когжики - тоже цимус. Кагтофельная запеканка - цимус.
ЦЕТКИН. А у меня был "английский завтрак": сосиски в пикантном соусе, одно яичко и жареная ветчина. А потом английский чай. Вы же знаете, что такое "английский чай"? Каждый британец мечтает выпить чаю с английской королевой.
КРУПСКАЯ. Целкин, ты - космополитка!
ЦЕТКИН. Я - миротворец: примиряю ссорящихся, несу с собой мир!
КРУПСКАЯ. Да ну тебя... (Пауза.) Па прошлой неделе захожу в Кремль по делам. В этот момент Коба посмотрел на меня звериным взглядом и сказал: "Если ты будешь плохо себя вести, мы обменяем тебя на Стасову".
ЗАЛКИНД. А кто это?
КРУПСКАЯ. Позор, Роза! Она действительно была агентом "Искры".
ЦЕТКИН. Страшный человек Коба!
КОЛЛОНТАЙ (громко). Тихо, Цеткин, охранник стоит!
ЦЕТКИН. Надя, мы прогуливались в парке с Бухариным, и он сказал: "Маленький человек - он нас всех сожрал бы!"
КРУПСКАЯ (тихо). Если бы Володька был жив, он бы сидел в тюрьме. (Обращается к Коллонтай). А что не так?
КОЛЛОНТАЙ. Надя, пожалуйста, не нужно текста!
ЗАЛКИНД. Вгач - пговокатог!
ЦЕТКИН. Кто провокатор?
ЗАЛКИНД. Нужно ужесточить метод контроля. Чгезвычайной мегы.
ЦЕТКИН. Причем тут врач?
ЗАЛКИНД. Нам ожидать не надо. Цеткин, бойбы за чистоту пагтий гядом.
КОЛЛОНТАЙ. Блонда идет!

Крупская отворачивается.

ЦЕТКИН (громко). Кто идет, кто?
ЗАЛКИНД. Инесса, Инесса!

Входит Инесса Арманд. Маленькая женщина, но грудастая: зеленые глаза, красные щеки и красные губы; белое пальто, белая шляпа, бусы, кожаные сапоги на меху и с бантиками.

ЦЕТКИН. О-о: вы же из Парижа! Выглядите на сто франков!

Инесса поет, и все подхватывают песню:

"	Смело, товарищи, в ногу: Духом окрепнем в борьбе. Царство свободы дорогу Грудью продолжим себе. Долго в цепях нас держали, Долго нас голод томил. Черные дни миновали, Час искупления пробил. Свергнем могучей рукою Гнет роковой навсегда. И водрузим над землею! Красное знамя труда!5

ЦЕТКИН. Bonjour, madame!
КРУПСКАЯ. По-русски!
КОЛЛОНТАЙ. Подстригла волосы - тебе идет!
АРМАНД. Ребята, прекрасная погода, солнце светит - приехала вовремя!
ЦЕТКИН (Инессе). Я видела в "Le Pétit Parisien" твою фоторафию - сила!
АРМАНД. Фото делал Вехрлин, полковник. У меня была идея, чтобы они меня довезли до Парика, где я бы с триумфом появилась первого мая. Но не получилось, увы.
КРУПСКАЯ. Клара, в субботу я пошла в театр - там давали "Чайку" - чтобы посмотреть Яблочкину. После спектакля я пошла в гримерную поздравить артистку. Открываю дверь: на пороге стоит голый Буденный - пьяный в стельку: хотел изнасиловать Яблочкину (она, между прочим, девственница!). Я, не раздумывая, взяла настольную лампу, и по башке маршалу врезала! Я думала, что он упал и отправился на тот свет. А тут - фиг: он встал, почесал ус и сказал: "Я бы тоже.... тоже, но революция не позволяет". И на карачках смылся.
ЦЕТКИН. А кровь была?
КРУПСКАЯ. Ты что: он закаленный - переплывал Москву-реку, в мороз!

Пауза. Коллонтай говорит с Арманд.

КОЛЛОНТАЙ. Инесса, кто такая Мария Бочкарева?
АРМАНД. "Женский батальон смерти". Бритоголовые молодки носят брюки.
КОЛЛОНТАЙ. Мне сказали, что Бочкарева застала одну из своих: занимались сексом с солдатом в воронке от снаряда. И Бочкарева заколола ее штыком.
АРМАНД. Троцкий был очень недоволен и сказал: "Нужно разобраться". Вообще дело в том, что они совсем не умеют воевать. И не просто не умеют, а еще и всегда пьяные с утра. Поэтому в итоге "батальон смерти" расформировали.

Пауза.

КРУПСКАЯ. Теплая компания: пять теток - мозговитые, башковитые. Кто умнее, кто мудрее?

ЦЕТКИН. Пушкин сказал: "

Я ль на свете всех милее, Всех румяней и белее?"

КОЛЛОНТАЙ. Блонда.
КРУПСКАЯ. Да ну! (Пауза.) Сейчас будете обсуждать, кто кладезь премудрости. Земля, вот что ты делаешь в жизни? (В ухо.) "Земля", "земля"... "Земля" ушла из-под ног Слышишь, юда, отвечай!
ЗАЛКИНД. В жизни... в жизни?
КРУПСКАЯ. Еще раз: что ты делаешь в жизни? Отвечай мне!
ЗАЛКИНД. А-а...а-а, я что ли?
КРУПСКАЯ. Ты, "Земля", ты, юда.

ЗАЛКИНД. Работала в Кгасной Агмии. (Поет.) "

От тайги до бгитанских могей - Кгасная Агмия всех силь-ней!"6

КРУПСКАЯ. Угу - ни в жопу, ни в Красную армию.
ЗАЛКИНД. Меня поцеловал Тгоцкий, Тгоцкий... Тгоцкий!
КРУПСКАЯ. Кто, Бронштейн? Морда жидовская! Жидовская бородка.
КОЛЛОНТАЙ. Не нужно, Надя, пожалуйста...
ЗАЛКИНД. Он меня поцеловал, он меня...
КРУПСКАЯ. По башке Троцкому дали лесорубом - и правильно сделали! Вот так. Давай, Муравей, ты умеешь говорить.
КОЛЛОНТАЙ. А что нужно говорить?
КРУПСКАЯ. Скажи, что ты делаешь в жизни.
КОЛЛОНТАЙ. Много чего.
КРУПСКАЯ. Не скромничай. Ордена Ленина есть, а ты скромничаешь.
КОЛЛОНТАЙ. Что ж... Я была участница Октября.
КРУПСКАЯ. И мы тоже участвовали.
КОЛЛОНТАЙ. Я была первая в мире женщина-посол.
ЦЕТКИН. Угу, посол капусты! (Смеется.) Извини, Шурик!
КОЛЛОНТАЙ. А самое главное: я - писательница. Написала о любви.
ЦЕТКИН. Роман о любви? Как называется роман?
КРУПСКАЯ (перебивает). Хватит, достаточно. Следующая - Целкин.
ЦЕТКИН (Крупской). Моя фамилия - Клара Цеткин. Не Целкин, а Клара Цеткин!
КРУПСКАЯ. Дальше что?
ЦЕТКИН. Я навсегда осталась в памяти потомков. В Копенгагене Международная конференция социалисток приняла мое предложение о праздновании Международного женского дня - Восьмое марта. Вот так!
КРУПСКАЯ. Спасибо, Клара! Мы уйдем, а потом вернемся, и вот тогда отпразднуем.
КОЛЛОНТАЙ. А еще: в Питере будет улица Коллонтай. Так что...
КРУПСКАЯ. А теперь я. Во-первых, я - вдова вождя, это вы знаете. Я - доктор педагогических наук, член Президиума Верховного союза СССР, член КПСС с 1898 года. Секретарь редакции и сотрудница газеты "Пролетарий", делегат ХII съезда ЭРКАПЕБЭ. С 1917-го - член коллегии и с 1929-го года - заместитель наркома просвещения РСФСР. С 1920-го года - председатель Главнополитпросвета при Наркомпросе.
ЦЕТКИН. Нарком - это что, наркомания? (Смеется.)
КРУПСКАЯ (недовольно). Не перебивай, Целкин! С 1924-го года - член ЦКК партии с 1927-го - член ЦеКа. Член ВЦИК, ЦИК СССР, депутат Верховного совета СССР с 1937-го года. Член Президиума Верховного Совета...
ЦЕТКИН. Императрица!
КРУПСКАЯ. Да, это так. Очень много трудов по педагогике, истории КПСС и так далее. И последняя: что такое - Московский областной педагогический институт?
ЦЕТКИН. Не знаю.
КРУПСКАЯ. Так вот: "Московский областной педагогический институт имени...
ЦЕТКИН. ... Надежды Крупской!
АРМАНД (поет). "Надежда - мой компас земной!"

Арманд идет с Крупской, она отворачивается. Пауза.

КОЛЛОНТАЙ. Все, Надежда Константиновна?
КРУПСКАЯ. Да, всё.
КОЛЛОНТАЙ. А Инесса?
КРУПСКАЯ. У нее немного - это вообще несерьезно.
КОЛЛОНТАЙ. Что значит "немного"? Член КПСС с 1904 года, участница революции. (Арманд.) Дальше сама продолжай, Инесса.
АРМАНД. Не знаю, что говорить. Все уже сказали.
КОЛЛОНТАЙ. Давай-давай.
АРМАНД. Ну что ж... Работала в Женотделе, а потом отдел распущен. Поэтому...
ЦЕТКИН (Арманд). У нее всегда были идеи, планы. Умная женщина, коммунарка. Никогда не любила Кобу.
АРМАНД. Единственно - я работала в"Работнице".
КОЛЛОНТАЙ. Она же глава женского отдела ЦК РКП!
АРМАНД. Я же сказала...
КОЛЛОНТАЙ. Председательница Московского губернского совнархоза.
ЦЕТКИН. Инесса всегда трудилась, всегда, даже переутомилась. Но надеюсь, что сейчас будут дни поспокойнее, и Инесса восстановиться.
АРМАНД. Спасибо, Клара!

Пауза.

ЦЕТКИН. Минога, я видела инструкции, подписанные Надеждой Крупской. Там написано, что "нужно убрать из библиотек вредную литературу". Что это значит, Надя? Например, в "черный список" по разделу этики и философии названы более двадцати авторов. Среди них Декарт, Кант, Платон, Спенсер, Ницше, Достоевский, Толстой - это что, все в помойку?
КРУПСКАЯ. Да, так.
ЦЕТКИН. Это же слишком, Минога! Иммануил Кант - немецкий философ, родоначальник немецкой классической философии. Идея Бога, бессмертия...
КРУПСКАЯ. Старая рухлядь!
ЗАЛКИНД. Я пгиехала в Бгюссель. А тут дгама...
КОЛЛОНТАЙ (зычно). Роза, хватит пороть ерунду!
ЗАЛКИНД. Началась дгама, до съезда, до съезда!
ЦЕТКИН (Крупской). А Ибсена, а Ибсена тоже в помойку? И Шиллера?
КРУПСКАЯ. Не читала - и Ибсена, и Шиллера. Достаточно!
ЦЕТКИН. Как, не читала Ибсена? Человек-бунтарь! А какие пьесы писал: "Дикая утка", "Кукольный дом", "Враг народа"...
КРУПСКАЯ. "Враг народа" - это сказал Коба.
ЦЕТКИН. Шиллер - искатель правды! (Читает стихи:)

"	Мягкою просьбой, простым уговором Женщина путь преграждает раздорам, Властью любви пересиливши гнев! В тихое русло враждебные силы Вводит, в порыве сердечного пыла Непримиримость страстей одолев".7

КРУПСКАЯ. "Дикая Клара"! Карл у Клары украл кораллы.
ЗАЛКИНД. Я работала на руководящей работе.

Пауза.

ЦЕТКИН (Крупской). Надюша, я хочу в туалет.
КРУПСКАЯ. Ладно, пошли в корпус. (Встает.)
ЦЕТКИН. Зол зетцен какен!
КОЛЛОНТАЙ. Клара, нужно говорить - "по-большому".
ЦЕТКИН. Плевать - идем, Минога!
КРУПСКАЯ. Никуда не пойду - погано, муторно. Душа не принимает!
ЦЕТКИН. Извини, Надежда Константиновна, еще раз - извини!

Крупская берет коляску с Цеткин и они медленно уходят. Пауза.

АРМАНД (Коллонтай). Мурик, можно курить? Французские - "Голуаз блё".
КОЛЛОНТАЙ. Давай. Но, к сожалению, я уже не курю: давление и что-то сердечный клапан отказывает.
АРМАНД. А я кашляю, но, увы... (Закуривает.) А как дела с книгой?
КОЛЛОНТАЙ. Это моя радость! Блонда, наша работа, как альпинизм: торопишься наверх, в вершине. Задыхаешься, поднимаешься всё выше и выше. Но это оптический обман: среди окружающих нас горных вершин высится новый крутой пик.
АРМАНД. Хорошо сказала!

Пауза.

ЗАЛКИНД. Инесса, а он меня поцеловал, а он меня поцеловал, а он.... (Засыпает.)
АРМАНД (Коллонтай). И все-таки, расскажи о романе.
КОЛЛОНТАЙ. Это будет что-то сексуальное...
АРМАНД. Что-о?
КОЛЛОНТАЙ. "Сексуальная земля"...
АРМАНД. Ничего себе!
КОЛЛОНТАЙ. ...которая будет свободна от таких понятий, как ревность, эгоизм, зависть. Чтобы достичь такого счастливого состояния, люди будут стремиться к достижению равенства и большой честности в отношениях между собой. Но эти отношения, однако, совсем необязательно будут моногамными или продолжительными...

Пауза.

АРМАНД. Интересно... Когда выйдет книга, подаришь, надеюсь.
КОЛЛОНТАЙ. Обязательно подарю! А как "Работница", жива?
АРМАНД. Я организовала Всероссийский конгресс женщин. В Москву приехало сто тридцать делегатов.
КОЛЛОНТАЙ. О чем они говорили?
АРМАНД. Говорили о рабстве.
КОЛЛОНТАЙ. О рабстве?!
АРМАНД. Например - насчет домашних обязанностей: готовка, стирка, воспитание детей. Кто-то сказал, что нужно создать коммунальные столовые. Освободить домохозяек от их обязательностей. Ты знаешь, Шурик, зарплата... зар-пла-та! Женщин, работавших на фабриках, было вдвое меньше - это же ужасно! (Пауза.) А сегодня - сегодня я занимаюсь подготовкой трех съездов - трех!
КОЛЛОНТАЙ. Здорово!
АРМАНД. Первая международная конференция женщин!

Пауза.

КОЛЛОНТАЙ. Ты - серьезная женщина, да. А между прочим, наши журналисты пишут про женское движение всякие глупости. Считают нас психически нездоровыми или преступницами. Особенно в двадцатом веке активизировалась МДФЖ.
АРМАНД. Что это?
КОЛЛОНТАЙ. Международная демократическая федерация женщин. Послушай: мужской мир никак не может отказаться от взгляда на женщину, как на объект сексуальных вожделений.
АРМАНД. Согласна.
КОЛЛОНТАЙ. При этом мужчины предписывают нам те же эстетические нормы, которые им самим нравятся. Представляешь?
АРМАНД. А как насчет лесбиянства?
КОЛЛОНТАЙ. Лесбиянство - важная составная часть феминизма. Оно показывает, до какой степени может дойти борьба за равноправие. До полной стопроцентной независимости женщин от мужчин. Мы выступаем против всего, что унижает женское достоинство. Клара читала стихи Шиллера - против подчиненного положения жены в доме. Против жестокости мужей по отношению к женам - физической и словесной.
АРМАНД. Я считаю, что мужчина разжигает интерес к женщине, только как к объекту сексуальных притязаний. Ее духовное начало, ее душевные потребности...
КОЛЛОНТАЙ. Правильно, Инесса! Мужчина - абсолютный эгоцентрик, запертый в себе, неспособный на сопереживание или отождествление себя с другими - на любовь, дружбу, влечение, нежность... (Пауза.)
АРМАНД (целует Коллонтай). Согласна на сто процентов! (опять закуривает.)
КОЛЛОНТАЙ. Мужчина не обладает внутренней индивидуальностью. Он не способен ни понять женщину, ни воспринять, ни почувствовать её: у него зависть, да, зависть. Он считает, что функция женщин - вынашивать и растить детей, да. На самом деле функция женщин - любить себя, наслаждаться и быть собой. А мужская функция - производить сперму - да-да-да!

Пауза.

АРМАНД. Слушай, Шурик, ты читала "Войну и мир"?
КОЛЛОНТАЙ. Не только читала: я сделала реферат о Толстом. Считаю, что Толстой смотрел на женщину, как на орудие дьявола.
АРМАНД. А ты не думаешь, что Наташа Ростова - самовлюбленная, эгоцентрическая женщина, она совершенно мне чужда! В конце концов, ты помнишь, Наташа стала самкой.
КОЛЛОНТАЙ. Любовь, считал Толстой, - грубый и примитивный секс.
АРМАНД. Именно!
КОЛЛОНТАЙ. Любовь двух мужчин невозможна: любовь может возникнуть только между двумя самостоятельными женщинами, поскольку дружба основывается на уважении, а не, извините, на трахе!
АРМАНД. Браво, Шурик! Я бы такого никогда не сказала - ярко и эмоционально! А ты помнишь рассказ Клары о теории "стакана воды", помнишь?
КОЛЛОНТАЙ. Конечно, помню - свободная любовь!
АРМАНД. Когда будет революция, тогда и будет свободная любовь. А так...
КОЛЛОНТАЙ. А я считаю, что революция уже победила, поэтому "крылатой эрос" будет служить на пользу коллектива. (Громко.) Жить и любить, жить и любить, Блонда! Как пчелки в сирени! Как птицы в гуще сада! Как кузнечики в траве! В ней есть главные компоненты "нового мира": освобождение женщин от уз буржуазной семьи и классовая иерархия в области половых отношений. В моем романе я осуждаю героя-коммуниста, который бросает пролетарку ради буржуазной женщины - о-су-ждаю!

Пауза.

АРМАНД. Шурик, у тебя был муж?
КОЛЛОНТАЙ. Сплыл. А у тебя сколько детей - три?
АРМАНД. Пять!
КОЛЛОНТАЙ. О-о!
АРМАНД. А у Крупы - нет детей. Бесплодие.
КОЛЛОНТАЙ. Интересная деталь: десять лет назад Минога мне сказала: "Жалко, что я не мужчина. А то бы в десять раз больше шлялась по мужикам".
АРМАНД. Не может быть!
КОЛЛОНТАЙ. Я сказала Миноге: "Почему - у тебя прекрасный муж - великий вождь". Минога посмотрела на меня тусклыми, неживыми глазами и промолчала.

Пауза.

АРМАНД. Шурик, у тебя есть наперсница?
КОЛЛОНТАЙ. Есть Блонда. есть.

Входит Крупская.

КОЛЛОНТАЙ. Надежда Константиновна, а где же Клара?
КРУПСКАЯ. Она спит. (Строго.) Я хочу поговорить с Блондой. Домонтович, иди погуляй.
КОЛЛОНТАЙ. Ну что ж... (Уходит.)

Пауза.

КРУПСКАЯ. Садись, Блонда, будем изъясняться.
АРМАНД. А Роза?
КРУПСКАЯ. Она глухая: она тоже засыпает - погода хорошая. (Пауза.) Ты когда приехала?
АРМАНД. Только что. Автобус был, поэтому...
КРУПСКАЯ. Ты где была?
АРМАНД. В Швейцарии - подлечилась.
КРУПСКАЯ. Блонда, мне звонят и говорят, что три книги вышли в конце декабря.
АРМАНД. Какие книги?
КРУПСКАЯ. Какой-то британец нацарапал книгу: "Инесса - любовница Ленина".
АРМАНД. Да ты что?!
КРУПСКАЯ (раздраженно). Написал, что я, Вилерик⁸ и ты занимались сексом втроем.
АРМАНД. Какой-то бред!
КРУПСКАЯ. Итальянка Ригони или Ритоли, хер разберешь, сделала книгу "Об этой любви никто не должен знать". Она сказала, что было письмо...
АРМАНД. Какое письмо?
КРУПСКАЯ. ... которое написал Вилерик. Там написано, что ты любила вождя.
АРМАНД. Надежда Константиновна, я действительно любила вождя. И Вас тоже - вместе! Но это не секс, а деловые отношения.
КРУПСКАЯ. А что такое "нам нужны калоши"? Говори, Блонда.
АРМАНД. Какие калоши?
КРУПСКАЯ. Такие калоши.
АРМАНД. Бред! (Пауза.) A-а, вспомнила!
КРУПСКАЯ. Говори, Блонда.
АРМАНД. Володя прислал мне калоши.
КРУПСКАЯ. Вот видишь!
АРМАНД. Дожди были. Ну и что?
КРУПСКАЯ. Вот!
АРМАНД. Надя, как на духу: ничего там не было - ни-че-го! Ты знаешь Владимира Ильича: для него - только революция, только!
КРУПСКАЯ. Другая тетка сказала, что роман, написанный Муравьем-Коллонтай "Большая любовь", похож на любовь между Ленином и Блондой.
АРМАНД. Надя, это все сплетни - журналисты придумали.
КРУПСКАЯ. Сплетни Муравья?
АРМАНД. Я не видела книгу, поэтому...
КРУПСКАЯ. Ну вот видишь, Блонда...
АРМАНД. Коллонтай - серьезный человек, умная женщина...
КРУПСКАЯ. И все-таки сплетница!
АРМАНД. Надя, несерьезно!

Пауза.

КРУПСКАЯ. Отдай письмо.
АРМАНД. Какое письмо?
КРУПСКАЯ. Когда я уехала, ты пришла в Кремль и забрала письмо - я знаю. Отдай письмо!
АРМАНД. Я не брала письмо, Надя, не бра-ла!

Пауза.

КРУПСКАЯ. Вилерик обращался к тебе на "ты". Ты-ы! Это что такое - панибратский тон? Он - вождь, а ты какая-то задрипанная журналистка! И ты тоже - "ты" "ты" "ты"!
АРМАНД. Мы приятели - и Вилерик, и Вы, и ничего аморального там не было, не бы-ло!
КРУПСКАЯ. "Дорогой друг" - это что...
АРМАНД. Ну и что: теплые, приветливые письма....
КРУПСКАЯ. Непросто так, непросто! Ты переехала к Володе, когда я уехала...
АРМАНД. Кто это сказал, кто?
КРУПСКАЯ. И жила неделю в Кремле.
АРМАНД. Да, я неделю была в Кремле. Больная, бо-ль-ная! Чтобы Вилерик позвал Луковского, врача. У меня была ужасная простуда: я кашляла, меня знобило. Вилерик каждый день приходил ко мне...
КРУПСКАЯ. ...и целовал тебя!
АРМАНД (громко). Да ну! (Пауза.) Приходил ко мне и смотрел, как у меня дела. Какой секс, какой, о чем разговор! Надя: для меня любовь вторична, вто-рич-на. А единственное в жизни - делать дело, делать де-ло! (Пауза.) А насчет книги, Надя: если судиться - судись! Кто такой британец, кто? А кто такая итальянка?
КРУПСКАЯ. Блонда, говори начистоту: было или не было?
АРМАНД. Да ты что!
КРУПСКАЯ (громко). Было или не было?
АРМАНД. Надя, сколько можно говорить, сколько! Помнишь в Париже, мы гуляли втроем и всегда было весело и интересно. Мы обычно совершали загородные прогулки- по лугам и лесам. А помнишь, ты сказала: "Нужно взять псевдоним -"Блонда", и я сменила имя, помнишь? (Пауза.) А потом мы поехали в Лонжомо - партийная школа, где...
КРУПСКАЯ (перебивает). Ангидрид твою перекись - было или не было?!
АРМАНД (почти плачет). Ты же знаешь Вилерика - он же "синий чулок", синий! Дружба - хорошо. Сотрудничество, товарищество, борьба за общее дело - да. Непоколебим! Дело революции было главной eго задачей.
КРУПСКАЯ. Пробовала вождя?!
АРМАНД (кричит). Нет, нет - и нет! Он делает дело, да, да, да! (Достает носовой платок и вытирает глаза.) Надя, все это прошлое - хочу сказать о будущем. Я любила всегда Володю, всегда. Я очень хочу умереть с ним, да, не в Мавзолее, конечно, но рядом, рядом. Надя, сможете?
КРУПСКАЯ. Хм, попробуем. Правда, Коба будет недоволен.
АРМАНД. Бессмертен и величав!

Встает Залкинд и поет.

ЗАЛКИНД. "

Полюшко-поле, полюшко, шигоко поле. Едут по полю гегои, эй, да Кгасной Агмии гегои"9

КРУПСКАЯ (Землячке). Встала , Залкинд? Как жизнь?
ЗАЛКИНД. Надюшка, а когда обед? Я пгоголадалась.
КРУПСКАЯ. Поехали. (Идет к Землянке, берет за руку старуху и идут в корпус. Арманд удивленно смотрит на Крупскую.)

ЗАНАВЕС

ТРЕТЬЕ ДЕЙСТВИЕ

"Я бы сказал, что подобное поведение
равносильно вредительству."¹⁰

Большая комната, где работает журнал "Коммунист". Главный редактор Василий Лысов (Зяма Шнобельсон) смотрит на девушек-"половчанок": они голые и развлекаются плясками. Лысов одет в батистовую рубашку, черные брюки и толстые шлепанцы без задников; он бросает шлепанцы в угол; на левой ноге зияет огромная дырка. Лысов тоже вступает в танец - пляшет чечетку. Пауза. Василий целует девушек - они одеваются: Даша (Заноза) и Маша (Зараза).
ВАСИЛИЙ. Шампанского! Девки пляшут на паркете.
ДАША. Упс! (Разливает напиток.) Отдал воне дяде!
МАША. Лехаим! (Все пьют.)
ДАША. Давай частушки травить, Шнобельсон!
ВАСИЛИЙ. Я - а? Я - Лысов, Заноза!
ДАША. Вась-Вась!
ВАСИЛИЙ. Вот это лучше!
ДАША. Не смеши мои коленки!
ВАСИЛИЙ (Маше). Нравятся жиды, Зараза?
МАША. Страсть нравятся!

Пауза.

ВАСИЛИЙ. Ну, хорошо. (Декламирует.) "

Вот трамвай на рельсы встал, Под трамвай еврей попал. Евреи, евреи, Кругом одни евреи!

МАША. Шалом раав!
ВАСИЛИЙ. Если в кране нет воды... (Даше.) Давай!

ДАША. Значит, выпили жиды! (Все вместе.)

Евреи, евреи, Кругом одни евреи!

ВАСИЛИЙ.

Захожу я в бакалею: Сыра нет - одни евреи (Все вместе.)   Евреи, евреи, Кругом одни евреи!

МАША. Хава нагила!

ВАСИЛИЙ.

Марк Аврелий, Не еврей ли? (Все вместе.)   Евреи, евреи, Кругом одни евреи!

ВАСИЛИЙ.

Вот упал метеорит, А под ним еврей лежит. (Все вместе.)   Евреи, евреи, Кругом одни евреи!

ВАСИЛИЙ.

Где гарантия, что жид В мавзолее не лежит? (Все вместе.)   Евреи, евреи, Кругом одни евреи!

Пауза.

ВАСИЛИЙ. Черные стихи, черные! Антисоветские.
МАША. Цирлих-манирлих!¹¹
ВАСИЛИЙ. На хрена жиду гармошка!
ДАША. Не злись - печенка лопнет!

Входит Семен Ярмоленко, заместитель главного редактора "Коммуниста", одет в  чистую ситцевую рубашку, теплую фуфайку, синие деревенские штаны и кожаные ботинки. Он счастлив.

СЕМЕН (Василию). Па-ра-лич, па-ра-лич!
МАША (Даше). Что-то носа маловато. (Даша смеется.)
СЕМЕН. Белок в моче, белок в моче! (Громко.) Мо-ча!
ВАСИЛИЙ. Тихо, Мошко! (Пауза.) Етитская сила!
ДАША. Ха - тучи мошок, тучи!
СЕМЕН. Нарушение функции почек! Кровяное давление! А музыка, музыка - Бах!
ДАША. По башке - трах!
ВАСИЛИЙ (массажисткам). Девки, вы допили?
МАША. Чирибим, чирибом!¹²
ВАСИЛИЙ. Через неделю приходите. Будем пить виски!
ДАША. Аля-улю!

Массажистки быстро уходят.

СЕМЕН. Сексушки?
ВАСИЛИЙ. Кремлевки.
СЕМЕН. Сексотки.
ВАСИЛИЙ. Все ты знаешь, Мошко!
СЕМЕН. Сексухи.
ВАСИЛИЙ. Надоел ты. Что там?
СЕМЕН. Дядюшка Джо заболел, серьезно. Можно ожидать ежечасно.
ВАСИЛИЙ. Мошко, ты пророк!
СЕМЕН. Кровь свернулась.
ВАСИЛИЙ. Не гони гусей!
СЕМЕН. Вот увидишь.

Пауза.

СЕМЕН. Зяма, я хочу с тобой поговорить. Мы работаем шесть лет: был "Большевик", а теперь - "Коммунист". Ты знаешь, что переворот в России сделали евреи. Евреи - воспламеняющие предметы, грибки, ферменты. Призваны вызывать брожение в огромном, тяжелом на подъем механизме России. Баррикады тоже возводились по воле еврейского народа.
ВАСИЛИЙ. Да ну?
СЕМЕН. Точно.
ВАСИЛИЙ. И вообще не было России - только евреи. Мошко, не гони волну...
СЕМЕН. Комиссары тоже были евреи - они заводилы.
ВАСИЛИЙ. Вранье!
СЕМЕН. Сидели в местечке и занимались шинкарством. А тут Лукич сказал: "Нужно делать революцию!" - и все побежали. Посмотри на нас: мы с большими, длинными носами, нечистыми "р" - картавые!
ВАСИЛИЙ. Я не картавлю. Ты - да, а я - нет.
СЕМЕН. Эти Израилебланки, Троцкие, Каменевы, Зиновьевы, Урицкие, Ярославские, Володарские, Менжинские, Устиновичи, Смидовичи, Тухачевские...
ВАСИЛИЙ. Хватит, надоело!
СЕМЕН. Дядюшка Джо сказал: "Евреи - племя избранное: три тысячи лет верят в свое превосходство. И все-таки нужно избавляться от евреев".
ВАСИЛИЙ. А вот Шикльгрубер сказал: "Евреи - люди низшего сорта и вообще не люди".
СЕМЕН. Угу!
ВАСИЛИЙ. Антилюди, а потому категория этих существ подлежит уничтожению".
СЕМЕН. Перебор, Зяма!
ВАСИЛИЙ. Достоевский сказал: "От жидов придет гибель России". (Пауза.) Мошко, читал Лессинга "Евреи"? "Народ, который так падок на наживу...
СЕМЕН. Зяма, ты стал юдофобом! Не ожидал...
ВАСИЛИЙ. Идейное органическое перерождение: из проклятого еврея я стал коммунистом нового типа - но-во-го! Вот так, Мошко!

Пауза.

СЕМЕН. Слушай, Зяма: недавно я прочитал кницу "Христианство и еврейский вопрос".
ВАСИЛИЙ. Можешь не сомневаться: книгу сделал еврей. Не так?
СЕМЕН. Да нет же - русский человек, протоиерей.
ВАСИЛИЙ. Да ну!
СЕМЕН. Протоирей - то есть священник высшего чина. Книга "Христианство и еврейский вопрос"...
ВАСИЛИЙ. Кто автор?
СЕМЕН. Сергей Булгаков.
ВАСИЛИЙ. Наш человек.
СЕМЕН. Да нет же, русский - Сергей.
ВАСИЛИЙ. Откуда взял книгу?
СЕМЕН. Кто-то принес.
ВАСИЛИЙ. Кто-то! Ох, посадят тебя, Мошко, точно посадят!
СЕМЕН. Очень хорошая содержательная книга, очень!
ВАСИЛИЙ. Хорошо: ты напишешь рецензию на книгу протоиерея. Конечно, с марксистской точки зрения.
СЕМЕН. Зяма: между Россией и еврейством существует взаимное влечение.
ВАСИЛИЙ. Да ну тебя - влечение! Сначала погромы, а потом влечение. Очень смешно, очень!
СЕМЕН. Такое бывает: ненависть, а потом любовь. Розни не было, да.
ВАСИЛИЙ. Называется "мазохизм" - сексуальные извращения. "Хайм, ты лавочку прикрой!" (Смеется.)
СЕМЕН. Да нет же, нет: связь, которая проявляется, несмотря на всю разность и даже чуждость. Как будто бы существующая между русской женственностью и еврейской волей. Биологическую разность национальной мощи России и еврейством.
ВАСИЛИЙ. Что это значит "еврейская воля" и русская мощь? Воля и мощь, это что, одно и тоже?
СЕМЕН. Я настаиваю на необходимости тесных и добрых отношений между русскими и евреями. Почему? Объясняю. В силу общности - да-да - общности! Призвания, но и полярности их качеств: русские и евреи друг друга восполняют, да-да-да, (громко) вос-пол-ня-ют!
ВАСИЛИЙ (смеется). Здорово сказал антисоветский Булгаков: "полярности их качеств". Мошко, ничего общего, ни-че-го! Житомир и Калуга - что общего, что?
СЕМЕН. В судьбах русского народа, которые неразрывно соединены с еврейским прошлым. Только тогда они расчистили путь к "тысячелетнему царству". (Пауза.) Сегодня мы находимся под игом большевизма, а еврейство претерпевает еще раз в своей истории гонения и преследования. Однако этот грех перед евреями и перед Россией должен быть осознан и исповедан в национальном еврейском покаянии. Да-да-да!
ВАСИЛИЙ. Утомил ты, Мошко, очень утомил!
СЕМЕН. Дай доскажу. Самое главное, самое: Моисей и Христос - побратимы!
ВАСИЛИЙ (смеется) Да, загнул, так загнул! Да, будет рецензия - я буду редактировать, и такое сделаю, такое...
СЕМЕН (громко). Соблюдать заповеди - ясно? Моисей сказал: "Не убивай!" То же сказал Христос. Дальше. Моисей: "Не прелюбодействуй!" И то же сказал Христос. Моисей изрек: "Не кради". Христос сказал то же самое. Моисей заметил: "Не произноси ложного свидетельства..." А Христос промолвил: "Не лжесвидетельствуй". Моисей выдал: "Соблюдай день субботний". И Христос тоже говорил: "Сын Человеческий господин и субботы". Моисей: "Почитай отца и мать". Христос: "Почитай отца своего и мать свою". Но есть расхождение: библия и евангелие. Моисей сказал: "Глаз за глаз, зуб за зуб!" А вот  Христос - другое: "Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую". И главное, главное Зяма, главное: "Любите врагов ваших..."

Пауза.

ВАСИЛИЙ. И ты любишь Като?
СЕМЕН. Увы - "любите врагов"...
ВАСИЛИЙ. Мошко, Моисей не верил в бессмертие души. А Христос верил - вот в чем разница.
СЕМЕН. И все равно: заповеди - самое главное, Зяма! Много лет русские и евреи дружили, да. Были, конечно, и погромы, но были и хорошие дни.
ВАСИЛИЙ. Евреи ничего не делали в русской истории и в русской литературе.
СЕМЕН. Как? Шолом-Алейхем похож на Диккенса или на Твена. Он помогал людям понять самих себя. А Ильф - издевка над советским обществом.
ВАСИЛИЙ. Русские гении - Достоевский, Толстой, Гоголь, Тургенев...
СЕМЕН. А Ф.М.Д. сказал: "Еврей без Бога как-то немыслим; еврея без Бога и представить нельзя. А Бабель "такой русский, хучь в рабины отдавай".
ВАСИЛИЙ. Да ну...
СЕМЕН. Почитай "Дневник писателя" - там много интересного. А Пастернак, какие стихи написал: "Вас Господь сподобил жить в дни мои..." Взаимоотношения русских с евреями способствовали оздоровлению общества. Круг людей, проводящих вместе время, будучи объединёнными интересами...
ВАСИЛИЙ. Чистая ахинея! Като увидел, что евреи - социально вредные элементы и принял меры - депортация! (Зычно.) Всех евреев разгонят, всех!
СЕМЕН. Василий, какие черты еврейского духа можно представить?
ВАСИЛИЙ. Запросто: ловчить, лавировать. Изворотливые, шельмы!
СЕМЕН. Зяма, тебя не переспорить.
ВАСИЛИЙ. И не нужно спорить. Два еврея - это три мнения. Ты согласен?
СЕМЕН. "Народ, ходящий во тьме, увидеть свет великий..."

Быстро входит человек в военной форме.

Ч. В. Ф. Семен Ярмоленко?
СЕМЕН. Да, это я.
Ч. Б. Ф. Пройдемте. У подъезда машина.
СЕМЕН. Вот и все, Зяма, все!
ВАСИЛИЙ. Он, между прочим, работает.
Ч. В. Ф. Ненадолго. (Пауза.) Семен Ярмоленко, шубейку накиньте, холодно.
СЕМЕН. Привет жене!
ВАСИЛИЙ. Я его не отпускаю. Санкцию прокурора, пожалуйста.

Человек в военной форме показывает Лысову бумагу.

Ч. В. Ф. Вы согласны, Василий Петрович?
ВАСИЛИЙ. Ну, тогда...
СЕМЕН (Василию). Все, до свидания, Зяма, больше не увидимся, да. И подумай об этом: евреи и русские будут жить вместе!

Ч. В. Ф. и Ярмоленко уходят. Пауза.

ВАСИЛИЙ (кричит). Черт, черт, черт с рогами! Черт! (Ходит по комнате, берет сигарету "Герцеговину флор" и закуривает.) Черт: тоже самое будет - в Биробиджан? Может быть. (Ходит по комнате.) А, помню: министр Израиля Голда Мейр приехала в Москву и приглашала посетить Иерусалим. Но сволочь Абакумов сказал: "Поработай, Зяма, на славу партии, а дальше посмотрим". Сука поганая! Правда, я не хотел в Израиль - лучше в Париж: там же Пигаль, Пигаль - многовековая культура секса! А здесь - "шиксы"- дрэк мит фэфер!¹³ (Наливает стакан водки и проглатывает. Пауза.) Деваха Машка: здоровые ноги, толстые бедры - фу? А Дашка не чувствует член, фригидная. (Пауза.) Чтобы поехать в Париж - нужна виза. А французы, французы спросили: "Большевик? Непроходат!" (Пауза.) Первого мая в Кремле - банкет. Я надеялся попасть на возлияние. Позвонил Швернику, а он ответил: "Он тебя не звал!" Рябая мразь! Помню песню:

"	Вот Вы семь раз из ссылки убегали, А я ни разу не сумел пока!"14

Пауза.

Като - приспособленец. Знал, куда идти... с Лениным... Троцкого вывел на чистую воду. А я куда: к берегам Тихого океана?! Америка далеко, не пройду (Пауза.). Мошко, я думаю о тебе - о еврейском народе. Я бы отдал все силы, правда! Отдал бы свои организаторские способности, чтобы уничтожить всех евреев, всех, которые отказались от ассимиляции. Например, Ойстрах, Рейзен, Плятт, Ландау, Эренбург, Райкин, кто еще? Плисецкая, Плисецкая! (Пауза.) Бей жидов, спасай Россию! А я, я - еврейский буржуазный националист, враг советского народа - мне пулю в лоб! (Опять пьет.) А я кто, кто я? Ой, дурак-дураком: сменил фамилию - зачем, за-чем?! Бьют по морде, а не по фамилии. Я был Зяма Шнобельсон, а стал Василий Лысов. Но они же все знали, что я еврей! (Пауза.) Ой, стоеросовая дубина! (Пауза.) А дальше, что дальше? (Пауза.) Завтра позвоню бабам - Машке и Дашке, пускай приезжают. Будем пить виски. (Пауза.) A-а... я же...

Звонит телефон - Василий идет к телефону.

ВАСИЛИЙ. A-а, это ты? Привет. (Пауза.) Все нормально - потом расскажу. (Пауза.) Да, знаю - были массажистки. (Пауза.) Да, и Мошко. Но Мошко... потом. (Пауза.) Я не пью, я работаю. (Пауза.) Мне нужны - лечебные и гигиенические. (Пауза.) Массируют. (Пауза.) Что-что, ты сума сошла? (Пауза.) Кто? (Пауза.) Руфь, хватит, я работаю, ра-бо-та-ю! (Пауза.) В семь часов, да. (Пауза.) Все, все! (Выключает телефон.)

Пауза.

ВАСИЛИЙ. Да-а-а... (Пауза.) Так что, я - еврей или...

Идет к столу, открывает парт-билет, берет зажигалку и поджигает ксиву. Бьют часы. Зяма падает. Пауза.

ЗАНАВЕС

ЧЕТВЕРТОЕ ДЕЙСТВИЕ

"Чтобы не было застоя, надо
ликвидировать и то, и другое."

Вусик и Ольга Ивановна.
ВУСИК (громко). Отдал нашивки, отдал! Отдал нашивки, слышишь, карга?
ОЛЬГА ИВАНОВНА (плачет). На кого покинул ты...
ВУСИК. Теперь - я староста класса, староста!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. ... батюшка, кормилец мой!
ВУСИК. Слышь, карга - ста-рос-та!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Что теперь будет с нами?
ВУСИК. Я теперь опять...
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Сиротами оставили, как страшно. Заступиться некому.
ВУСИК. ...староста класса, понимаешь, карга, староста класса!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Войны не миновать...
ВУСИК (громко). Ста-рос-та!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. ....не миновать!

Пауза.

ВУСИК. Я рассказал анекдот Пучкову про "Еврея Абрама Соломоновича из Генштаба". Ха-ха! Проходил мимо вожатый Яков Шабсович. Услышал анекдот, стал красный-красный. Подошел ко мне: "Снимай нашивки! Генштаб - это сила, сила, а ты безобразничаешь!" Мама шила на машинке "Зингер", а Яков Шабсович взял и сорвал.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Как жить-то, как? Мы умрем! Крёстная сила, помоги мне!
ВУСИК. А сегодня - сегодня была общественная линейка, общественная! Все плакали. (Ольга Ивановна опять плачет.) А после линейки Яков Шабсович подошел ко мне и сказал: "Получай свои нашивки!". И отдал мои нашивки. И я опять стал старостой класса!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Придут фашисты, окаянные! (Пауза.) Ты пиликал на скрипке или не пиликал?
ВУСИК. Ты что, одурела? Траурная музыка, траурная! Я не играл - слушал. Бах был.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Бах-бах!
ВУСИК. Карга - все плакали, все! А я играл "Вишневый сад!" (Смеется.)

Пауза.

ОЛЬГА ИВАНОВНА. Будут цены расти.
ВУСИК. Какие цены?
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Спички пропадут.
ВУСИК. Какие спички? Я читал книгу "За спичками".
ОЛЬГА ИВАНОВНА. А керосин останется?
ВУСИК. Чего-чего?
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Керосин, бензин...
ВУСИК. Керосинить? Ха-ха-ха!
ОЛЬГА ИВАНОВНА (Вусику). Умом рехнулся!
ВУСИК (поет). Карга, карга, противная карга!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Рехнулся!

Входят Леон, Кира, Борис и Эсфирь.

ВУСИК (громко). Папа: я теперь староста класса - отдали нашивки. Я - староста класса! Есть нашивки, посмотри, посмотри! Яков Шабсович...
ЛЕОН. Умница, Вусик! (Целует Вусика.)
КИРА (Вусику). Мы не поедем в Биробиджан.
ВУСИК. Ура, ура! (Прыгает.) Мама, сделаешь нашивки на "Зингере"?
ЭСФИРЬ. Хочешь сказку, Вусик?
ВУСИК. Мама, пришей нашивки, мама, пришей...
КИРА. Сделаю, Вусик, все сделаю!

ЭСФИРЬ (читает стихи Чуковского): "

Он рычит и кричит, И усами шевелит: "Погодите, не спешите, Я вас мигом проглочу, Проглочу, проглочу, не помилую!"

ВУСИК. Я теперь мужик! Я - му-жик! Ха-ха-ха!
ЭСФИРЬ (смеется). Здорово, Вусик!
БОРИС. Ребята, старка стынет. (Разливает напиток.) Сорок два градуса.
ЭСФИРЬ (Кире). А у меня есть царские хлебцы - царские! (Достает пачку мацы.) Сегодня у нас нет пасхи, но...
КИРА. Знаю: сухие лепешки - это маца. Так, Рыбка? (Смеется.)
ВУСИК. Фу! Не хочу царские хлебцы! Их что, царь сделал?
ЛЕОН (Боре). "Старку" будем мацой закусывать?
КИРА. Есть хлеб, масло, вкусный сыр, что еще?
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Огурцы, икра красная...
КИРА (Ольге Ивановне). Давайте выпьем, а потом Оля - в магазин. Деньги на столе.
БОРИС. Ольга Ивановна, примите стопку!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. (выпивает, крякает, отвечает) Все сделаю.
ЭСФИРЬ (Вусику). "Таракан, таракан, тарака-шеч-ка...
ЛЕОН. Буся, тост!

ЭСФИРЬ (громко, Вусику). "

Взял и клюнул Таракана - Вот и нету великана. Поделом великану досталося - И усов от него не осталося! Бедные, бедные звери! Воют, рыдают, ревут. В каждой пещере Злого обжору клянут".

ВУСИК. Я знаю: Балабос умер, умер! Он обжора. Я знаю, что...
БОРИС. Все ты знаешь, все! За Балабоса - "усов от него нет!"
ВУСИК. А шампанское будет?
КИРА. Будешь большой...
ВУСИК. Я - мужик, я...
ЭСФИРЬ. Вусик; чуть-чуть подрастешь...
БОРИС. За Балабоса!

Все пьют - Вусик пьет квас. Пауза.

ВУСИК. Была общественная линейка, все плакали. И Антонина Ивановна, и Лидия Павловна, и Наталья Николаевна тоже. А Николай Иванович не плакал.
ЭСФИРЬ. А ты плакал?
ВУСИК. Я же говорю - я - мужик, я не плакал.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Аж страшно стало. Будет война.
БОРИС. Ничего не будет. Воссоздание русско-еврейского центра диаспоры...
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Не иначе, что так будет.
ЭСФИРЬ. Ольга Ивановна, все будет хорошо, все!
ВУСИК. "Буратино" пить не буду - я мужик. А тут - "Буратино"!
ЛЕОН (Борису). Еще раз - тост. Другой тост: Балабос - все - забыть!
БОРИС. Есть хороший тост. (Пауза.) Итак: вчера умер...
ВУСИК. Опять Балабос....
КИРА (громко). Тихо, Вусик, дай сказать человеку!
БОРИС. Вчера умер гениальный композитор, пианист и дирижер - Сергей Сергеевич Прокофьев.
ЛЕОН. Буся, извини, перебиваю: я играл с Самосудом "Ромео и Джульетту". И "Золушку", и "Семена Котко", и "Каменный цветок". Извини, Буся.
БОРИС. Все сказал? Двадцать семь лет назад Прокофьев уехал в Америку - после переворота. В Америке написал блестящую поэму "Любовь к трем апельсинам".
ЛЕОН. Оперу - не поэму.
БОРИС. Извини, оперу. Почему так случилось, Рыбка?
ЭСФИРЬ. Наверное, тосковал о России.
БОРИС. Правильно. Вернулся в Советский Союз, стал преподавать в Московской консерватории. И пошло-поехало: сочинительство, балеты, симфонии, оратории, кантаты...
ЭСФИРЬ. Помню "Войну и Мир"- хорошая опера. Правда, я была маленькая, но помню очень хорошо музыку Прокофьева.
БОРИС. Расцвел композитор - это была лучшая пора его деятельности. Я не припомню случая, когда бы он сидел и не знал, что делать в Америке. Но он поехал назад в Россию, несмотря на 1937 год. Разруха, голод, недостатки...
ЭСФИРЬ. ... питался акридами и диким медом (смеется)!
БОРИС. Рыбка, не перебивай! Я хочу сказать, что трудно жить в эмиграции. Правда.
ЭСФИРЬ. Необязательно. Иван Бунин стал Лауреатом Нобелевской премии. Так что...
БОРИС. Рыбка, ты бы поехала в Биробиджан, и твоя деятельность поэтессы захлебнулась бы. А теперь - теперь расцветешь, точно расцветешь! Ну что ж...

ЭСФИРЬ (читает стихи): "

И этот день, такой далекий, Как видеть нам его в гробу".15

БОРИС. Угу - в белых тапочках!
ВУСИК. Мама, я хочу белые тапочки, белые! Купи мне белые тапочки, мама! (Хихикает.)
КИРА. Еще чего - у тебя кеды есть!
ЛЕОН. Так что, выпьем? (Громко.) Мы не едем в Биробиджан!
ВУСИК. Ура-а-а! А шампанского?
БОРИС. У нас день освобождения - день победы на злом.
ЭСФИРЬ. Лехаим! Что такое "пурим"? Победа над варварством!

Пьют.

ВУСИК (Эсфирь). Фира, а я тоже поэт, тоже!
ЭСФИРЬ. Да ну! Будешь Лауреатом Нобелевской премии.
ВУСИК. Правда: написал пьесу "Халвин и Халвица".
ЭСФИРЬ (Борису). Ты смотри - новые кадры! Вусик, искусство вечно!
БОРИС (Леону). Слушал радио: Ирвинг Стоун, американский писатель, сказал, что Дуайт Эйзенхауэр, президент США, дурак: он соболезновал по поводу кончины Балабоса.
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Ой-ой-ой - жалко человека. Богородица...
ЭСФИРЬ. Ольга Ивановна! Убийство Кирова, Горького, Мейерхольда; тридцать седьмой год, "дело врачей" - вся цепочка. Будет гореть в аду дьявол!
ВУСИК (поет из фильма "Белоснежка и семь гномов"):

"	Карга, карга, вонючая карга, Противная и старая карга, карга..."

КИРА (раздраженно). Если ты дальше будешь себя так вести - пойдешь спать!
ЭСФИРЬ (зычно). Я хочу выпить за смерть! (Вусик уходит.)
БОРИС. Рыбка, солнце всходит, а ты говоришь о смерти!
ЭСФИРЬ. Потому что смерть имеет большое значение. Смерть - это спасение России и нашего общества! Смерть - это единственная возможность остановить зло. (Пауза.) В субботу я была в ЦДДе, и мой друг, гениальный бард Саша Галич, изрек: "Была вполне весомая примета, что новые настали времена".¹⁶
КИРА. Я работала, к сожалению.
БОРИС. Ребята, нужно сберечь культурное наследие Российского еврейства!

Входит Вусик - у него маска и самодельный пистолет.

ВУСИК (громко). Балабос, получай пулю! (Бьет в окно.)
ЭСФИРЬ (тоже громко). Бей в глаз, делай клоуна!
ОЛЬГА ИВАНОВНА. Умом рехнулся!
ЭСФИРЬ. Мишугинер!¹⁷
КИРА. Чуть не разбил стекло! Отойди - убери игрушку!

Пауза.

ЭСФИРЬ (Кире). Я отдал стихи Квитко Вусику. Давай, читай.
КИРА. Наконец что-то хорошее.

ВУСИК (читает). "

Приклеивал, настроивал, Работал день-деньский... Такой вышла скрипочка - На свете нет такой!"18

ЛЕОН (целует Вусика). Будешь Хейфецом!

Кира встает, садится за пианино, а Леон берет скрипку.

ЭСФИРЬ. Мока, знаешь "Семь Сорок"?
ЛЕОН. Конечно, знаю.
БОРИС. А теперь - вместе, вместе!
КИРА. "Сыграйте эту песенку и нам, и себе."
БОРИС. То, что нужно!
ВУСИК. Ура: будем петь вместе!

ЭСФИРЬ (поет). "

В Семь Сорок он подъедет, В СЕМЬ СОРОК он подъедет Наш старый, наш славный, Наш агицын паровоз!"19

Включаются все: Ольга Ивановна, Крупская, Цеткин, Залкинд, Арманд, Коллонтай, Лысов (с лапсердаком), Ярмоленко (с ермолкой), Маша, Даша и Кузьмич. Все танцуют и поют. А потом идут к рампе и кланяются.

КОНЕЦ

Москва 2017

БУДЬТЕ ВНИМАТЕЛЬНЫ! Все авторские права на данную пьесу защищены законами РФ и международным законодательством и принадлежат автору. Запрещается cамовольно издавать и переиздавать пьесу, размножать ее, публично исполнять, переводить на иностранные языки, а также вносить при постановке изменения в текст пьесы без письменного разрешения автора.

 

ПРИМЕЧАНИЯ