Б У Л Ь В А Р С А Н С Е Т
мелодрама
в пяти картинах
Под редакцией Елены Степановой
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА В ПОРЯДКЕ
ИХ ПОЯВЛЕНИЯ
НОРМА ДЭСМОНД,
| кинозвезда, 55 лет
|
МАКС,
| ее слуга, 65 лет
|
ДЖО ГИЛЛИС,
| сценарист, 35 лет
|
БЕТТИ ШЕФФЕР,
| редактор, 25 лет
|
"I hate to see that evening sun go down..."
St.Louis Blues
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Сцена представляет cобой заставленный мебелью холл (внизу) и увешанную фотографиями спальню (наверху) фешенебельного особняка Нормы Дэсмонд на Бульваре заходящего солнца. На всем лежит печать запущенности и увядания. В спальне - хозяйка, на ней ниспадающий крупными фалдами домашний наряд, на голове нечто вроде тюрбана, почти все лицо закрывают большие очки. Она катает то, что можно принять за покрытую одеялом детскую кроватку, и поет колыбельную.
| НОРМА. |
Oh, Lullaby of Birdland,
That's all right.
Always say when you sigh:
Never in my wordland
Could there be way to reveal
In oppress how I feel... |
(Раздается звонок.) Макс!
Внизу появляется Макс, старый слуга в темном сюртуке с бесстрастным лицом. Он проходит через сцену и открывает дверь в глубине. В дом входит Джо Гиллис - высокий, красивый, достаточно молодой человек - видно, что он чем-то взволнован.
МАКС. Вытрите ноги. Мы ждем вас уже почти полчаса.
ДЖО (удивленно). Ждете? Меня?
МАКС. А вы думали, мы забыли?
ДЖО. Но...
МАКС. Правда, одеты для такой церемонии вы как-то странно.
ДЖО. Я одет?
МАКС. Ну не я же. Ждите, госпожа сейчас спустится. (Отходит в сторону. Джо оглядывает комнату.)
НОРМА (спускаясь по лестнице). Я решила похоронить его у нас в саду. Сделать, конечно, уже ничего нельзя, но так я по крайней мере всегда буду с ним рядом.Надеюсь, вы не очень заломите цену? Конечно, я достаточно богата, но ваш брат частенько этим пользуется и пытается хулиганить. Но нет, Норму Дэсмонд не проведешь.
ДЖО. Вы - Норма Дэсмонд? Та самая?
НОРМА. А разве вам не сообщили, кто вас вызывает?
ДЖО. Вы... вы ведь снимались во многих фильмах, были яркой...
НОРМА. Что значит "была"? Что это вообще за слово? Была! Макс, он сказал "была". Юноша, я не была, я есть. Вот я. Я есть и буду - и запомните это. Если нынешние фильмы - полнейшая мура, то это еще ничего не значит. Мы остались! Мы - это Фэрбенкс, Гилберт, Валентино и я. Мы останемся навсегда - и это запомните тоже. Или, может быть, вы вообще не ходите в кино?
ДЖО. Нет, отчего же...
НОРМА. Да, сегодня смотреть ровным счетом нечего. А какие актеры! Сейчас они только и делают, что разевают рты и говорят, говорят, говорят. Полнейшие нули - никакой игры. Абсолютная импотенция.
ДЖО. Да, но иногда они говорят то, что пишу для них я.
НОРМА. Что-о? Что вы сказали?
ДЖО. Дело в том, что я... я иногда... пишу сценарии для фильмов. Для тех, которые, как вы выразились, полнейшая мура.
НОРМА. Агент ритуальных услуг пишет сценарии? Любопытно.
ДЖО. Видите ли, дело в том, что произошла, так сказать, маленькая... маленькая
ошибочка. То есть я...
НОРМА. То есть вы не агент ритуальных услуг?!
ДЖО. Нет. Просто ваш слуга...
НОРМА (громко). Макс, проводи-ка этого юношу и закрой за ним дверь.
Макс подходит к Джо и показывает ему на дверь.
ДЖО. Извините, я просто думал...
НОРМА. А меня не интересует, что вы думали. Привет! (Поднимается по лестнице.)
МАКС. Пойдемте, мистер...
ДЖО. Ну вот... даже автограф взять не успел.
МАКС. В следующий раз. Пойдемте. (Провожает Джо до двери.)
НОРМА (сверху). Подождите-ка секунду. Вы что, действительно, пишете сценарии? Вы - профессионал, у вас есть лицензия?
ДЖО. Да, я член профессиональной гильдии сценаристов.
НОРМА. И ваш текст действительно звучал с экрана?
ДЖО. Ну да, несколько раз.
НОРМА. Тогда, постойте. Макс, усади-ка его в кресло, я задам ему еще пару вопросов.
ДЖО. Хоть тысячу.
НОРМА (спускаясь). Угу...угу...угу... Та-ак. Скажите мне, например, какой сейчасметраж фильма?
ДЖО. Знаете, это зависит... зависит оттого, о ком он. Если о Дональде Даке - это одно, а если о Жанне д'Арк - совсем другое.
НОРМА. А если, скажем, о Саломее?
ДЖО. О Саломее?
НОРМА. Юноша, неужели вы настолько неграмотны, что не знаете, кто такая Саломея?
ДЖО. Отчего же. Просто я подумал об Оскаре Уайльде.
НОРМА. Да причем здесь Уайльд! Я пишу сценарий фильма "Саломея" для режиссера Сесиля де Милля. Надеюсь, слышали о таком?
ДЖО. Да, но...
НОРМА. Что но? Что значит "но"? Сесиля де Милля знает каждый.
ДЖО. Вы - актриса, так сказать, звезда...
НОРМА. Так сказать! Я - Норма Дэсмонд, а он "так сказать". Милый юноша!
ДЖО. И вы сами пишете сценарий?
НОРМА. Да, пишу, я что, глупее вас?
ДЖО. Нет, но...
НОРМА. Опять но.
ДЖО. Извините, но это, все-таки, должны делать профессионалы.
НОРМА. Такие, как вы, что ли?
ДЖО. Да, тогда результат, наверняка, будет лучше.
НОРМА. Нет, каков наглец, а? Макс, как тебе нравится этот мальчишка?
ДЖО. Ну, представьте себе, если бы я, например, не имея образования, снялся в кино.
НОРМА. Был бы ужас.
ДЖО. Так вот... каждый, очевидно, должен заниматься своим делом, разве не так, мисс
Дэсмонд? Актриса - сниматься, а сценарист - писать.
НОРМА. А знаете, ваша наглость мне нравится. Определенно нравится.
ДЖО. Но это...
НОРМА. Снова "но"... Слушайте, а как вы вообще сюда попали?
ДЖО. Вошел в ту дверь. Вон в ту. Ваш слуга меня впустил.
НОРМА. Мы ждем агента ритуальных услуг, чтобы похоронить моего мартышика, а вы
приходите и несете какой-то бред...
ДЖО. Здесь вы неправы. Все, что я сказал, чистейшая правда.
НОРМА. Но зачем вы сюда явились?
ДЖО. Понимаете... это долго объяснять, но, если вам интересно... Дело в том, что я просрочил уже три платежа...
НОРМА. Что-о? Какие три платежа? Вот это уже настоящий бред!
ДЖО. Нет-нет, выслушайте. У меня сейчас нет машины - пришлось взять напрокат, и я просрочил три платежа...
НОРМА. Это я уже слышала. Короче!
ДЖО. Если короче, то платить мне за нее нечем, а агенты "сели на хвост", - вот и пришлось поставить машину в ваш гараж. В ваш.
НОРМА. Нет, вы не наглец, вы - супернаглец!
ДЖО. Совсем нет. Если бы я был наглецом, то поставил бы машину и сбежал, а я здесь - решил спросить у вас разрешения.
НОРМА. Нет, милый юноша, а, Макс? По-моему, он очень мил, просто ужасно!
ДЖО. По-моему, тоже.
НОРМА. И все-таки, Макс, проводи-ка его... Что вы там сказали: вам нечем платить за ваш драндулет?
ДЖО. Ну да. Я надеялся на последний сценарий, его уже почти взяли, но в последний момент редактору почему-то потребовалась серьезная переделка и...
НОРМА (раздумывая). Угу... значит... значит вы сейчас на мели...
ДЖО. Ну да.
НОРМА. Денег у вас нет, работы тоже... Угу... Значит, вы сейчас сядете и напишете мне "Саломею".
ДЖО. Но...
НОРМА. Слушайте, эти ваши "но" мне надоели. Вы напишете "Саломею", а я посмотрю, что у вас выйдет.
ДЖО. Прямо сейчас? С ходу? И за сколько?
НОРМА. Да не бойтесь, Норма Дэсмонд вас не обидит.
ДЖО. Я не о том. За какое время?
НОРМА. Время? Времени я вам дам... вам дам, ну, скажем, неделю.
ДЖО. Новый сценарий за неделю?
НОРМА. Ну почему же новый? Кое-что возьмете у меня. Только учтите: я очень богата, очень... Такой гонорар вам даже не снился, будьте уверены. Решайтесь. Идти вам все равно некуда, только выйдете за ворота - вашу машину тут же и накроют. Так что решать здесь, по-моему, нечего. Когда еще вам такой шанс представится. Итак?
ДЖО. Я парень рисковый, а потому - согласен. Согласен на все ваши условия.
НОРМА. Вот и прекрасно. (Громко) Макс, неси шампанское! И "Саломею" тоже. Сейчас и приступим, что время терять?
ДЖО. А начало неплохое.
НОРМА. То ли еще будет. (Садится и закуривает.) Под каким знаком вы родились?
ДЖО. Не знаю.
НОРМА. Слушайте, да вы невежда! Как же вас туда пускают? А знаете, я уже сомнева- юсь в ваших способностях.
ДЖО. И напрасно.
НОРМА. В каком месяце, не знаете?
ДЖО. Что, в каком месяце?
НОРМА. В каком месяце вы родились, смышленый невежда?
ДЖО. В сентябре.
НОРМА. О, слава Богу, вспомнил! А знак для меня вообще-то подходящий. Очень даже. Расположение звезд благоприятное.
ДЖО. Я счастлив.
Входит Макс со сценарием, бутылкой шампанского и двумя бокалами.
НОРМА (Джо). Откупорьте бутылку. (Джо пытается открыть шампанское, но ему это не удается). Слушайте, если вы сценарии пишете так, как открываете бутылки... Макс! (Макс берет бутылку и ловко открывает ее.)
ДЖО. Просто...
НОРМА. Просто, но для вас, как я вижу, не очень.
ДЖО. Просто я волнуюсь. Все-таки, такая...
НОРМА. Да у него же наверняка грязные руки! Макс, проводите смышленого юношу в
туалетную комнату. А кстати, гений, как ваше имя? Чтобы я, на всякий случай, его знала. А то станете суперзвездой, а я не буду знать, с кем пила шампанское. Такой пассаж.
ДЖО. Джо. Джо Гиллис.
НОРМА. Имя исключительное. Идите. (Джо и Макс идут в дальний угол сцены.) Но где же, наконец, похоронный агент? (Затягивается сигаретой.)
МАКС (Джо). Учтите, она - величайшая актриса. Самая великая. Впрочем, вы, очевидно, слишком молоды, чтобы помнить ее лучшие фильмы. Она получала по семнадцать тысяч писем в день, по семнадцать тысяч. Магараджа специально приезжал из Индии, чтобы с ней повидаться. Она - самая великая, величайшая, понимаете?
ДЖО (с напускным цинизмом). Угу, понимаю. Самая великая. Величайшая. Понимаю. Угу.
Затемнение. Музыка.
КАРТИНА ВТОРАЯ
Тот же холл, заставленный цветами. На стене экран, на котором мелькают кадры с юной Нормой. Джо и Норма в парадной вечерней одежде сидят на диване и смотрят кино. Норма курит, Джо жует жевачку.
НОРМА. Прекрасно! Правда, прекрасно? А, мартыш?
ДЖО. Недурно. Очень недурно.
НОРМА. Смотри, смотри, что я делаю! Вот здесь... А вон... А теперь, смотри же теперь, что... Обалдеть можно, а?
ДЖО. Угу.
НОРМА. Да выбрось же ты окурки из пепельницы: вонь все впечатление портит! (Джо с готовностью берет пепельницу и выходит. Небольшая пауза.) Джо! Ну иди же скорее, куда ты пропал... Пропустил такие кадры! Что я там делала...
ДЖО (возвращаясь). Угу...
НОРМА. Где пепельница? Куда ты ее поставил?
ДЖО. Да вот же она.
НОРМА. Уже почти... Сейчас кончится... Нет, смотри, смотри, какой блеск! Нет, скажи, какой блеск!
ДЖО. Какой блеск.
Фильм кончается. Норма затягивается сигаретой. Пауза.
НОРМА. О-ох... Знаешь, я каждый раз, когда смотрю это, ловлю такой кайф, такой... (Пауза. Переведя взгляд на Джо.) А фрак-то ничего, и сидит как надо, только чего-то не хватает. (Переводит взгляд на вазу с цветами.) А... знаю, теперь знаю... Не хватает вон того цветочка. (Встает, берет из вазы хризантему и вставляет в петлицу его фрака.) Теперь - другое дело. Теперь ты вылитый Адольф Менжу. Помнишь Адольфа?
ДЖО. Угу.
НОРМА. А как ты считаешь, правда, похож? Ну просто копия!
ДЖО. Если честно, то в таком виде я чувствую себя ужасно глупо.
НОРМА. Ничего, привыкнешь. А я - я сегодня счастлива. Мы же его закончили, Джо, закончили, и я уверена, это то, что надо. Ты все-таки молодец! (Целует его в щеку.) Молодец, мартыш.
ДЖО. Я старался. Честно отрабатывал свои деньги.
НОРМА. Не говори так, Джо, фу, какой ты вульгарный. И перестань, пожалуйста, жевать.
ДЖО. Но это правда.
НОРМА. Нет, неправда. Если бы ты работал только ради денег, так бы здорово не полу- чилось.
ДЖО. А ради чего же еще?
НОРМА. Могу сказать: в роли Саломеи ты, конечно, видел меня и работал не формально, а с любовью. Да-да, с любовью, попробуй этого не признать. В этом-то все и дело, поверь мне, Джо, только в этом.
ДЖО (уклончиво). Ну... может быть, не знаю. (Вынимает жевачку изо рта и кладет ее в пепельницу.)
НОРМА. Не может быть, а точно. Макс, музыку и мое любимое французское вино. У нас сегодня праздник! (Пауза).
Макс вносит поднос, на котором - бутылка вина, бокалы и ваза с фруктами, в центр которой воткнут изящный десертный ножичек; ставит все это на столик, включает граммофон и затем выходит. Джо открывает бутылку и разливает вино по бокалам.
ДЖО. Как, а разве гостей мы не ждем? Должен же кто-нибудь...
НОРМА. За наш фильм, Джо! За нас! (Снова целует его - на этот раз в губы. Оба пьют. Играет музыка.) Мартыш, я приглашаю тебя танцевать! Белый танец!
ДЖО. Но... но я же не умею.
НОРМА. А, ерунда! Повторяй мои движения и все будет о'кей. (Пара кружится в медленном танце. Норма сбрасывает мешающую ей диадему на пол - Макс тут же бережно ее поднимает. В его взгляде, устремленном на хозяйку, читаются нежность и грусть, но Норма этого не замечает.) Сегодняшний вечер принадлежит нам, Джо, только нам.
ДЖО. Как, а разве другие... Другие гости...
НОРМА. Что значит "другие гости"? Ты что, все еще считаешь себя гостем, а Джо?
ДЖО. Да... как-то... не знаю.
НОРМА. А знаешь, если посмотреть на нас вон оттуда, сверху, мы, наверное, покажемся какими-нибудь диковинными цветами. Хризантемами, например. (Нюхает хризантему у него в петлице.) Тебе так не кажется?
ДЖО. Кажется.
НОРМА. Да, я совсем забыла... (Неожиданно встает с дивана, в смятении). Как это я... (Бежит по лестнице наверх.) Я же его купила и себе сказала: "Как только все закончится... как только он закончит". И вот я чуть не...чуть не... Да вот же он, вот он! (Спускается и протягивает Джо золотой портсигар.) Это тебе, ведь ты иногда куришь.
ДЖО. Но я уже свое получил.
НОРМА. А это подарок. Не от заказчицы, просто от женщины. Женщины, которая к тебе так относится, Джо, так относится...Может она тебе что-нибудь подарить?
ДЖО. Но он стоит тысячи!
НОРМА. Для тебя... А, кроме того, ты забыл, что я очень богатая женщина, сказочно богатая. У меня много денег, правда, мартыш, очень много, я даже не знаю, сколько у меня миллионов. Но сейчас это не важно.
ДЖО. А не кажется тебе, что ты хочешь меня купить?
НОРМА. Фу, Джо, какой ты грубый. Женщина просто так, за твои красивые глаза, дарит тебе портсигар, а ты сразу "купить". Купить я могла бы и кого-нибудь другого.
ДЖО. Но я, все-таки, не могу его...
НОРМА. Сможешь, Джо, сможешь. Потому что этого хочу я.
ДЖО. Послушай, Норма, мне кажется, наши отношения заходят куда-то не туда. Не в ту сторону.
НОРМА. Туда, куда надо. Уж я-то знаю.
ДЖО. Но мне кажется, тебе нужен человек под стать...
НОРМА. Я сама знаю, кто мне нужен...
ДЖО. Ну, кто-нибудь вроде...
НОРМА. Знаю, мартыш, отлично знаю...
ДЖО. Рудольфо Валентино.
НОРМА. И не надо меня ни в чем убеждать, потому что...
ДЖО. Богатый...
НОРМА. Я это чувствую... понимаешь, чувствую и только...
ДЖО. Звезда...
НОРМА. Сердцем, сердцем чувствую. Поцелуй меня, Джо. (Джо целует ее холодно. Пауза.)
ДЖО. Прости, Норма, а тебе не приходило в голову, что у меня может быть девушка, от которой я без ума, на которой я...
НОРМА. Конечно, приходило.
ДЖО. Ну, слава Богу...
НОРМА. Потому что эта девушка - я. А кто же еще? Кто может быть еще?
ДЖО. Ну, скажем, редактор, та самая, которая потребовала... (Норма начинает дико хохотать.) ...чтобы я переделал сценарий.(Хохот продолжается.) Да-да, не смейся.(Норма хохочет.) Или ты думаешь, что посадила меня в клетку, закрыла на замок дверцу, и мне уже из нее не вылететь? (Норма непрерывно хохочет.) Уверяю тебя, что ты ошибаешься: Джо Гиллис совсем не так уж слабоволен, как... (Норма вдруг отвешивает ему звонкую пощечину. Джо отстраняется.) Ну, знаешь...
НОРМА. Что-о? Ты, кажется, осмелился в моем обществе заговорить о ком-то другом? В присутствии Нормы Дэсмонд говорить о другой? Ну, ты и кретин!
ДЖО. Это уже слишком - перебор! С меня хватит! Хватит упреков и унизительного мерзкого рабства. Вы перегнули палку, мисс Дэсмонд. Cо мной такие номера не пройдут. Все, я ухожу! И возьмите, пожалуйста, ваш портсигар! (Бросает ей портсигар и быстро идет к двери, возится с замком, но наконец открывает его и, хлопнув дверью, выбегает из дома. Пауза. Из глубины сцены появляется Макс.)
НОРМА (не слишком громко). Макс, он, кажется, ушел. Он ушел, и я опять одна. Опять одна, Макс, опять одна.
МАКС. Ты не одна, Норма.
НОРМА. Макс, ты понимаешь - он ушел.
МАКС. Ну, значит, так тому и быть.
НОРМА (приходя в себя, глядя на дверь). Да ты соображаешь, что говоришь?
МАКС. Да, Норма. Вполне соображаю.
НОРМА. Надо его немедленно вернуть, Макс, немедленно. Немедленно вернуть.
МАКС. Да, Норма.
НОРМА. Ты слышишь, немедленно. Сию же минуту верни его. Верни его.
МАКС. Да, Норма.
НОРМА. Так что же ты стоишь, как чурбан? Беги же, быстрее, беги. И сейчас же приведи его обратно. Обратно ко мне.
МАКС. Да, Норма.
Макс выходит. Норма подходит к столику и начинает пить вино прямо из бутылки. Пауза.
НОРМА. Он что, действительно ушел? Но так же не бывает... Нет, как же он мог уйти? Уйти от Нормы Дэсмонд - какая чушь...Ерунда-а... Да-а... Да-а... У меня было три мужа, а сколько любовников!?. И всех всегда бросала я, потому что Норма ведь я, я, а не они... Да нет же, сейчас Макс его вернет, по-другому и быть не может... И все наладится, все снова будет... (Снова пьет.) Конечно, сейчас он его вернет, конечно, вернет... (Замечает, что
садится солнце.) А почему оно заходит, разве уже поздно? Солнце не должно заходить так рано, оно вообще не... Ну и пусть, пусть оно заходит, пускай. А мое солнце не зайдет никогда, вообще никогда. Потому что я... (Снова пьет.) Никогда - да. Да!
МАКС (входя в дом). Прости, Норма...
НОРМА. Где он? Почему ты...
МАКС. Он ответил, что...
НОРМА. Я спрашиваю, где он? Где мартыш? Почему ты...
МАКС. Он ответил, что... больше сюда не придет.
НОРМА. Что-о?! Кто не придет? Как это вообще...
МАКС. Ну, этот, ваш...
НОРМА. Как это не придет? Повтори, что ты сказал. Что ты сейчас... да нет же, этого не может... Кто не придет? Не может...
МАКС. Сценарист.
НОРМА. Что он точно сказал - мне это очень важно, повтори. Повтори слово в слово. Слово...
МАКС. Я сказал, что вы просите его вернуться, а он ответил: "Все. Кино окончено".
НОРМА. Что это значит? Я не понимаю - что это значит? Что...
МАКС. Не знаю. Он так сказал.
НОРМА. Кино окончено? Кино?! Ничего - я ему покажу, "кино окончено", тоже мне... Кино с Нормой Дэсмонд не окончится никогда... (Максу). Ты понял? Ты понял? Понял, что...
МАКС. Да, Норма.
НОРМА. Никогда... А, значит, он... (Снова пьет.)
МАКС. Перестань пить, Норма. Пожалуйста, перестань.
НОРМА. А значит, он... Так что он сказал? Что он сказал, я хочу...
МАКС. Ничего. Ничего не сказал.
НОРМА. Он сказал, что мое кино оконч...(Хватает торчащий из вазы с фруктами десертный ножичек и вонзает его себе в руку...) Ха-ха-ха!
МАКС. Норма, что ты... (Бросается к ней.)
НОРМА. Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! (Падает. Макс ее подхватывает. Слабым голосом.)Ха-ха-ха!
Затемнение. Музыка.
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Наверху в постели с открытыми глазами лежит Норма и смотрит в потолок. Внизу суетится прибирающий холл Макс.
МАКС. Такое было у нее... дай Бог памяти... двадцать семь, нет, двадцать шесть лет назад. Тогда из-за неудачи с картиной, режиссером которой, по-моему, был де Милль. А как она называлась? Уже и не припомню. Тогда я еще был ее мужем. Я нашел ее, когда ей было шестнадцать, ставил ее первые фильмы. Как она тогда была хороша - осиная талия, свежа, а какая кожа - настоящий шелк! Я-то и сделал ее кинозвездой. В то время было три молодых режиссера - Дэвид Гриффит, Макс фон Майерлинг, ну и де Милль. Милль... как он ее боготворил, как превозносил! А сейчас даже не хочет с ней разговаривать: то его нет, то он занят, то еще что-нибудь. К телефону все время подходит его ассистент Гордон... Гордон ...забыл... Бедная Норма, она же не понимает, де Милль просто хочет от нее отделаться. Не понимает - не может понять... (Пауза. Какая-то важная мысль пришла ему в голову.) А что если... что если... Это должно придать ей силы, они сейчас ей так нужны, так нужны...
Телефонный звонок.
МАКС. Алло.
ГОЛОС ДЖО. Макс, это Джо. Я хочу приехать и забрать свои веши, только те, которые вы потрудились привезти. Только свои - то, что купила Норма, я не возьму.
МАКС. А вы знаете, что у нас произошло?
ГОЛОС ДЖО. Признаться, это меня не очень интересует.
МАКС. Норма была без сознания.
ГОЛОС ДЖО. Что с ней?
МАКС. Она проткнула себе вену.
ГОЛОС ДЖО. Но... почему?
МАКС. Уже был врач, однако она еще не...
ГОЛОС ДЖО. Все, я еду.
МАКС. Мне кажется, ваше присутствие не очень желательно. Оно может ее разволновать, а этого я бы не...
ГОЛОС ДЖО. Спасибо, Макс, но этому вашему совету я не последую. И потрудитесь открыть мне дверь. (Вешает трубку).
МАКС. Слизняк проклятый! (Кладет трубку). И что она в нем нашла? Конечно, смазлив, но как сценарист совершенно бездарен: писал-писал - так и ничего. А денежки взял, и немалые. Такой своего не упустит. Ладно, к черту сценариста. Попробую-ка я...(Громко.) Норма, ты спишь?
НОРМА (слабым голосом). Что тебе, Макс?
МАКС. Возьми-ка трубку.
НОРМА. Кто там еще? Я больна.
МАКС. Возьми, возьми.
НОРМА (в трубку, тем же тоном). Алло.
МАКС (в трубку, резко меняя голос). Мисс Норма Дэсмонд?
НОРМА. Да, это я.
МАКС. С вами говорят от Сесиля де Милля. Это его ассистент Гордон Коул.
НОРМА. Да, я с вами уже говорила.
МАКС. Значит, помните меня? Вот и хорошо. Дело в том, что нас в принципе устраивает ваш сценарий "Саломея".
НОРМА. Правда? Я рада.
МАКС. Требуется небольшая доработка, но, уверяю вас, очень небольшая. Мистер де Милль поручил мне позвонить вам и узнать, согласны ли вы поработать еще немного, с тем чтобы потом...
НОРМА (от волнения ее голос начинает дрожать). Потом сценарий будет запущен и я...
МАКС. Вы будете играть Саломею - вопрос практически решен.
НОРМА (добрая весть придала ей силы). К сожалению, я сейчас немножко нездорова, однако...
МАКС. Пустяки - время у нас есть. Итак, мы присылаем вам сценарий на доработку и недельки через три надеемся получить его обратно. Тогда все и подпишем.
НОРМА. Подпишем контракт?
МАКС. Да, именно. Подпишем контракт.
НОРМА. Скажите, а почему сам мистер де Милль мне не позвонил?
МАКС. Знаете, у него столько работы! Но он шлет вам самые наилучшие пожелания и надеется в самом ближайшем будущем вас увидеть.
НОРМА. Простите, мистер... мистер...
МАКС. Коул. Гордон Коул.
НОРМА. Мистер Коул, мы с вашим шефом сделали вместе двадцать фильмов, слышите, двадцать, и он все-таки мог бы сам...
МАКС. Да, я это знаю, мисс Дэсмонд. Мой шеф в восторге и снова жаждет вас. Итак, надеюсь, мы договорились?
НОРМА. Да. Как только доработаю, сразу же позвоню. Привет шефу.
МАКС. Спасибо, мисс Дэсмонд. До скорой встречи! (Вешает трубку.)
НОРМА (вешая трубку). Наконец-то, наконец... Макс! (В ее голосе вновь чувствуется сила.) Макс, это звонил де Милль, вернее, не сам, но это не так уж и ... Макс, сценарий принят, ты слышишь, Макс? Я буду играть Саломею - Норма Дэсмонд снова будет сни-
маться, снова сниматься. Какая новость! Ты слышишь, Макс?
МАКС (поднимаясь по лестнице). Я очень рад, Норма. А впрочем, я в тебе никогда не сомневался. Ты будешь сниматься всегда.
НОРМА. Как ты думаешь, за три недели я приду в норму?
МАКС. Нет никаких сомнений - не только у меня, но и у врача тоже.
НОРМА. Правда, надо будет строго соблюдать режим: не пить, массаж, диета и все прочее.
МАКС. Тебе это не впервой, Норма. Все будет в порядке.
НОРМА. Но...он же убежал... Джо убежал. А как же теперь сценарий?
МАКС. Не волнуйтесь, с минуты на минуту он будет здесь.
НОРМА. Правда? Не может быть! Он ведь сказал, что...
МАКС. Он звонил и уже едет.
НОРМА. Надо же - сколько счастливых событий! А я уже думала...
МАКС. Все будет хорошо. Норма, все будет хорошо, вот увидишь. (Звонок.) Я же говорил, что с минуты на минуту...(Снова спускается и открывает дверь.)
ДЖО (вбегая). Ну как она? Пришла в сознание?
МАКС. Да. Ей лучше.
ДЖО (сбрасывая на ходу плащ, бежит вверх по лестнице). Норма! (Медленно подходит к ней, долго на нее смотрит, а затем снимает с ее ног туфли и бросает их в угол.) Что за глупости! Что ты наделала!
НОРМА (открывая глаза). Джо-о! Марты-шик!
ДЖО. Что за глупости ты себе позволяешь!
НОРМА. Да, это действительно глупость...
ДЖО. Ну прямо маленький ребенок!
НОРМА. Это действительно глупость - влюбиться в тебя. Влюбиться в тебя - я...
ДЖО. Звезды не вскрывают себе вены из-за безвестных сценаристов.
НОРМА. Ну почему же безвестных? Кто тебе сказал, что ты безвестный? Совсем и не безвестный. Сейчас мне звонили от де Милля: твой сценарий принят.
ДЖО. Не может быть. Повтори-ка еще раз.
НОРМА. Может. Правда, им нужна небольшая доработка, но, я думаю, ты справишься, ведь главное сделано. Сегодня его привезут. Твой сценарий принят.
ДЖО. Не могу поверить... Ведь это...
НОРМА. Да, это тысячи... так что ты немножко разбогатеешь, купишь шикарную машину... надо же когда-то и тебе... Сядь ко мне, Джо, ведь сегодня такой день. (Джо садится на кровать.) Дай-ка мне руку. Нет, эта рука в полном порядке, а та, врач сказал, скоро заживет. Так что мы еще поснимаемся, мартыш, мы еще поблистаем. Они снова увидят свою любимую Норму Дэсмонд, они убедятся...Мартыш, скажи, что любишь меня - ну хоть немножко, совсем немножко. Скажи мне! Ведь кино не закончено,
Джо, кино Нормы Дэсмонд не закончится никогда, никогда. Ведь правда?
ДЖО. Ну...ну, конечно.
НОРМА. И никого у тебя нет, никаких девушек, от которых ты без ума, скажи, что ты просто пошутил. Скажи, Джо.
ДЖО. Ну ладно, если хочешь: я просто пошутил.
НОРМА. Вот так-то лучше, мартыш. Обними меня, Джо, крепко обними, ведь ты это умеешь. Как следует обними свою маленькую Нормочку, обними как следует. Ведь у нас впереди... (Стремительным движением привлекает его к себе. Затемнение.)
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Спальня. Норма в костюме Чарли Чаплина - в котелке и с тросточкой - копирует великого комика. Джо, сидя на кровати, жует жевачку и рассеянно за ней наблюдает. Танец кончается. Джо аплодирует. Норма игриво прыгает к нему на кровать и целует в щеку.
НОРМА. Тебе правда понравилось, правда?
ДЖО. Ты великолепна. Впрочем, как всегда.
НОРМА. Как всегда! Это был мой коронный номер. Великий Чарли, которому я поклонялась, и... великая Норма. Так ты считаешь, что никаких проблем с формой у меня нет?
ДЖО. Никаких.
НОРМА. Совсем?
ДЖО. Совсем.
НОРМА. Я, конечно, понимаю, что тот танец будет совсем другим, но должна же я показать им, в какой я форме. Ты считаешь, что я в форме?
ДЖО. В полной.
НОРМА. Повтори это еще раз. Я хочу, чтобы ты это повторил.
ДЖО. Ты в полной форме.
НОРМА. Повтори-ка еще раз.
ДЖО (с легким раздражением). Слушай, если тебе нужен попугай, то для этой роли я не слишком подхожу.
НОРМА. Но мне приятно слышать приятные слова. Тем более, когда их говоришь ты, Джо.А ты не так часто говоришь мне приятные слова, правда. Не очень часто.
ДЖО. Обычная мужская сдержанность.
НОРМА. Но почему? Я не хочу, чтобы ты был со мною сдержан, Джо, я этого совсем не хочу. Ну, расслабься же и скажи мне что-нибудь приятное. Скажи своей Нормочке что-нибудь приятное. Ну скажи.
ДЖО (с еще большим раздражением). Я уже сказал.
НОРМА. Что ты сказал, мартыш?
ДЖО. Ты прекрасно все слышала и нечего переспрашивать.
НОРМА. Но я же сказала, что хочу, чтобы ты еще раз все повторил.
ДЖО (повышая голос). Я не попугай! Мало того, что ты заперла меня в этой клетке, - так ты, кажется, всерьез хочешь сделать из меня своего ручного попугая - чтобы я без конца повторял любую чушь, которую ты несешь. Попка дурак, попка дурак, попка дурак!
НОРМА. Чушь? Что значит "чушь"? Что я в отличной форме - разве это чушь?
ДЖО. Нет, не чушь, ты действительно в отличной форме, но сколько можно? Сколько можно, я спрашиваю?!
НОРМА (обнимая его). Не кричи так, прошу тебя. Просто мне как всякой женщине ласкают слух приятные слова, а когда их говоришь ты....
ДЖО. Это я уже слышал. Смени пластинку.
НОРМА. О, как ты груб, Джо! Раньше ты так со мной не разговаривал.
ДЖО. Потому что раньше ты не твердила по тысяче раз одно и то же.
НОРМА. Ты должен меня понять, Джо, я так волнуюсь: скоро ведь будет звонить де Милль, чтобы забрать наш сценарий.
ДЖО. А что, самой нельзя позвонить?
НОРМА. Ты забываешь, что я - Норма Дэсмонд.
ДЖО. А я - Джо Гиллис.
НОРМА. Да, но я - звезда экрана, а ты...
ДЖО. Безвестный сценарист, ты это хотела сказать?
НОРМА. Ну почему же безвестный? После "Саломеи" ты уже не будешь безвестным. Ты будешь известным, Джо, ты будешь очень известным, и все благодаря мне. Благодаря твоей Нормочке, которая тебя так...
ДЖО. Угу - пока сама себя не похвалишь....
НОРМА. Кто не похвалит?
ДЖО. Никто. Просто пословица такая.
НОРМА. Джо, меня в жизни столько раз хвалили, что тебе и не снилось. Да и теперь приходят десятки писем, в которых люди восторгаются моим талантом, моим несравненным талантом. Меня хвалили всегда - и сегодня хвалят. Как же можно было такое сказать, Джо? Будто я хвалю себя сама.
ДЖО. Слушай, мне надоел этот беспредметный треп. Сделай, пожалуйста, мне одолжение: сними сейчас трубку и позвони де Миллю. Надоело - мы ждем от него людей уже две недели.
НОРМА. Джо, я - Норма Дэсмонд!
ДЖО (в бешенстве). Ая - Джо Гиллис, черт тебя побери, я - безвестный Джо Гиллис, но я не собираюсь оставаться безвестным только потому, что ты уперлась. Из-за твоей дурацкой гордыни мы можем все прохлопать.
НОРМА. Не кричи на меня! На Норму Дэсмонд кричать не смеет никто!
ДЖО (тем же тоном). Хватит, надоело, давай телефон. Раз не желаешь ты - звонить буду я. Безвестные сценаристы не так горды, как погасшие звезды, так что...
НОРМА (в ярости). Что ты сказал? Что? Ну-ка повтори!
ДЖО (остывая). Ладно, я... я пошутил.
НОРМА. Нет, повтори, что ты сказал, быстро повтори.
ДЖО. Я сказал, что безвестные сценаристы не так горды, как звезды.
НОРМА. Нет, ты сказал что-то еще.
ДЖО. Ничего я не говорил.
НОРМА. Ты сказал "погасшие".
ДЖО. Тебе послышалось.
НОРМА. Ты сказал "погасшие". Ты сказал, что...
ДЖО. Я сказал, что тебе послышалось...
НОРМА. Я - "погасшая звезда"...
ДЖО. А больше ничего...
НОРМА. Я не погасшая, Джо, этого...
ДЖО. Я не говорил...
НОРМА. Не может быть...
ДЖО. Все остальное...
НОРМА. Никогда, понимаешь...
ДЖО. Ты не так поняла, слышишь...
НОРМА. Никогда!
Пауза.
ДЖО. Норма, если ты не очень возражаешь, я им все-таки позвоню. Не де Миллю,
конечно, а в сценарный отдел. Впрочем, я сам знаю телефон, там ведь работает... (Пауза.)
НОРМА. Кто там работает?
ДЖО. Одна... один мой знакомый. Чем скорее мне дадут ответ, тем лучше. Так ты не возражаешь?
НОРМА. Делай что хочешь.
ДЖО. Вот и хорошо. (Набирает номер.) Хеллоу, это "Парамаунт"? Добрый день. Говорит Джо Гиллис. Можно попросить Бетти Шеффер?
ГОЛОС. Одну минуточку.
ГОЛОС БЕТТИ. Хеллоу.
ДЖО. Бетти, привет!
ГОЛОС БЕТТИ. Джо, как я рада, что ты позвонил, Джо, я так ждала твоего звонка, ты даже представить себе не можешь.
ДЖО. Как дела?
ГОЛОС БЕТТИ. Прекрасно. А знаешь, Арти все-таки уехал в Аризону.
ДЖО. Так по этому поводу надо носить траур, но по голосу не похоже, что ты грустишь.
ГОЛОС БЕТТИ. Не валяй дурака, Джо, ведь ты знаешь, что я решила с ним завязать, ты же знаешь. И надеюсь, навсегда.
ДЖО. Вот как?
ГОЛОС БЕТТИ. А то ты впервые об этом слышишь, я же тебе тысячу раз говорила, что давно все решила, и даже если бы он не уехал...
ДЖО. Подожди секундочку, я звоню тебе вовсе не по поводу Арти.
ГОЛОС БЕТТИ. Вот как? А я думала...
ДЖО. Я звоню тебе по поводу сценария. По поводу "Саломеи". Когда за ним приедут?
ГОЛОС БЕТТИ. А почему за ним должны приехать?
ДЖО. Слушай, Бетти, не валяй дурака: я все переделал и жду.
ГОЛОС БЕТТИ. Но там не надо было ничего переделывать.
ДЖО. Что это значит? Там было все подчеркнуто, и я изменил...
ГОЛОС БЕТТИ. Но мы его давно отослали.
ДЖО. Да, и должны снова забрать. Я учел все замечания.
ГОЛОС БЕТТИ. Какие замечания, Джо, причем тут замечания.
ДЖО. Ты, наверное, не в курсе.
ГОЛОС БЕТТИ. Я очень даже в курсе, но от меня это не зависит, понимаешь, не зависит.
Просто де Миллю он не подходит. Очень жаль, но...
ДЖО. Кто это сказал, ты?
ГОЛОС БЕТТИ. Да нет, он сам.
ДЖО. Повтори-ка еще раз.
ГОЛОС БЕТТИ. Что повторить?
ДЖО. То, что ты только сейчас сказала.
НОРМА. А что она сказала?
ДЖО (Норме). Да подожди ты. (В трубку.) Я что-то не пойму.
ГОЛОС БЕТТИ. Это не я, Джо, я ничего не могла сделать, совсем ничего, правда. Мистер де Милль сказал, что сценарий ему не подходит, потому что актриса, которая собирается играть главную роль, уже старая, и его не потянет. Очень жаль, но...
ДЖО. Не потянет?
ГОЛОС БЕТТИ. Ну да. Так он сказал.
ДЖО. Это правда, Бетти?
ГОЛОС БЕТТИ. Но Джо, какой смысл мне тебе врать...
ДЖО. Так значит... (Внезапно он обо всем догадывается.)
ГОЛОС БЕТТИ. Мне жаль, Джо, но с этим сценарием сделать уже ничего нельзя. Зато у меня для тебя есть и хорошая новость: твой предыдущий сценарий "Бульвар заходящего солнца" можно переделать, и тогда, я думаю, появятся шансы. Джо, я хочу, чтобы ты ко мне заехал, и мы наметим план... Есть шансы, Джо, правда, есть. Я, кажется, знаю, что там надо убрать, а что... Пожалуйста, Джо, приезжай, и мы все...
ДЖО. Хорошо. Все, до свидания, Арти, я тебе позвоню. Пока.
ГОЛОС БЕТТИ. Арти? Почему ты назвал меня Арти?
Джо вешает трубку. Пауза.
НОРМА. С кем ты говорил?
ДЖО. Да с одним редактором.
НОРМА. Это была женщина.
ДЖО. Да причем тут... Подожди секунду - сейчас я вернусь. (Спускается по лестнице в холл.)
НОРМА. Но я не поняла: что эта Арти сказала по поводу сценария? Когда за ним прие- дут?
ДЖО. Макс! (В глубине сцены появляется Макс). Скажите, Макс, когда вы ездили за моими вещами, вы привезли мне сценарий "Саломеи", ведь так?
МАКС. Да, и он у вас.
ДЖО. Там была записка - записка от де Милля.
МАКС (чуть помедлив). Нет, никакой записки там не было.
ДЖО. Вы уверены?
МАКС. Совершенно уверен.
ДЖО. Они что, просто его вернули - и все? Безо всякой записки?
МАКС. Ну да... А потом позвонили и велели доделать. Вернее, переделать. То, что подчеркнуто.
ДЖО. Кто звонил?
МАКС. Какой-то ассистент. По-моему, его зовут Гордон Коул.
ДЖО. А он не говорил, что де Милль его не берет?
МАКС. Нет, этого он не говорил.
ДЖО. Ничего не понимаю... А может, это вы, Макс? Может, это вы все придумали? А, Макс?
МАКС. Не надо, мистер Гиллис, ничего я не придумывал.
ДЖО. Скажите мне, Макс, скажите правду.
МАКС. Какую правду?
ДЖО. Что вы все это сочинили, чтобы... чтобы ее успокоить. Чтобы вернуть ее к жизни.
МАКС. Я не занимаюсь сочинительством, мистер Гиллис. Это ваша профессия.
ДЖО. Скажите мне правду...
МАКС. Спокойной ночи, мистер Гиллис. (Уходит. Пауза.)
ДЖО. Я, кажется, полный идиот. Полнейший. Потратить столько времени, чтобы написать заведомо провальный сценарий... Сценарий фильма, который никогда не пойдет... А потом снова сидеть и переделывать его... Переделывать то, что никому не нужно. Я - полный идиот, а эти двое... Они оба меня надули, оба... Значит, слава, известность, богатство - это мираж? Мира-аж?! Ну, клетка, все, я, кажется, готоввылететь на свободу. Почти готов...
Звучит громкая музыка. Наверху, в спальне, Норма страстно и отчаянно танцует нечто вроде "данс макабр". Затемнение.
КАРТИНА ПЯТАЯ
Холл. Джо полулежит на кушетке и жует жевачку. Наверху за туалетным столиком сидит Норма. Звонок. Джо берет трубку.
ГОЛОС БЕТТИ. Джо, слава Богу, Джо! Я много раз звонила тебе домой, но никто не брал трубку, вот я и решила позвонить по другому номеру, по тому, который ты мне оставил, и вот наконец-то я слышу...
ДЖО (в трубку). Есть новости?
ГОЛОС БЕТТИ. Ты сказал мне, что это квартирка твоей заказчицы?
ДЖО (в трубку). Хм... квартирка... Впрочем, можно считать и так.
ГОЛОС БЕТТИ. Да, Джо, есть новости: я сама переделала твой "Бульвар", и мне кажется, что он вполне может пойти. Я, конечно, понимаю, что без твоего согласия не должна была этого делать, но меня озарило, Джо, и, по-моему, это колоссально. Представляешь, она - стареющая кинозвезда, а он - молодой прощелыга. Он услышал, что она выжила, или почти выжила из ума, но по-прежнему мнит себя молодой, красивой и все еще популярной и хочет сниматься, а он... он просто живет с ней, чтобы выкачать из нее все, а она богатая, очень богатая, вот он и не может уйти, потому что деньги...
ДЖО (в трубку). Остановись, Бетти.
ГОЛОС БЕТТИ. Нет, дай я доскажу. Потому что у него нет денег, но он хочет купить шикарную машину, жениться, а для этого он вынужден, вынужден жить с этой старухой и сосать из нее деньги.
ДЖО (в трубку). Бетти, я прошу тебя остановиться!
ГОЛОС БЕТТИ. Но я не договорила, потому что самое интересное, самое эффектное, это, по-моему, конец - все будут стоять на ушах, я тебе это обещаю. Так вот: когда он поймет, что выкачал из нее все, а она, то есть его невеста, не захочет больше ждать, он...
НОРМА (в трубку - она слушала этот монолог). Ну и что он сделает, интересно, что?
ГОЛОС БЕТТИ. Джо, кто это?
ДЖО (несколько смутившись, в трубку). Это? Это моя заказчица.
НОРМА (в трубку). Милочка, вы знаете, судя по голосу, вы мне удивительно симпатич-
ны. Где вы сейчас находитесь?
ГОЛОС БЕТТИ. Я? Недалеко от Маунт Олимпус.
НОРМА (в трубку). Слушайте, но это же совсем рядом. Бросайте все - и срочно ко мне. Я живу на Бульваре заходящего солнца...
ГОЛОС БЕТТИ. Где - е?!
НОРМА (в трубку). На Бульваре заходящего солнца, номер дома 10080. Мы с Джо ждем вас. Возьмите такси - я оплачу. У нас есть к вам разговор.
ГОЛОС БЕТТИ. Что значит "мы с Джо"?
ДЖО (в трубку). Просто моя заказчица хочет, чтобы ты приехала.
ГОЛОС БЕТТИ. А ты, ты тоже хочешь? Скажи, Джо.
ДЖО (в трубку). Что тебе сказать?
НОРМА (в трубку). Он тоже, тоже хочет. Так что быстро. Мы вас ждем.
ГОЛОС БЕТТИ. Но я...
НОРМА (в трубку). Безо всяких "но".
ГОЛОС БЕТТИ. Джо, ты тоже хочешь? Ты тоже? Правда?
ДЖО (в трубку). Да, я тоже. Тоже хочу.
ГОЛОС БЕТТИ. Ну ладно, тогда я, наверное...
НОРМА (в трубку). Без "наверное" - ждем. (Вешает трубку. Пауза. Затем снова подносит ее к уху.) Итак, мартышик, кажется, оказался свиньей.
ДЖО. По телефону я с тобой общаться не желаю.
НОРМА. Что ж, не желаешь, так изволь подняться.(Вешает трубку).
ДЖО. Если гора не идет к Магомету...
НОРМА. Что? Что ты сказал?
ДЖО. Ничего, просто пословица такая. (Закуривает.)
НОРМА. Хорошо же, спущусь я. (Встает, прихорашивается, берет бутылку и спускается.) Итак, что это еще за штучки? Вернее, штучка. Потрудитесь-ка объяснить, мистер Гиллис.
ДЖО. Это вы о чем?
НОРМА. О тех блядях, которые сюда звонят. В мой дом! А впрочем, сейчас я ее увижу. Могу представить... Будет море удовольствия. О-о-о... Посмотрим, какой у вас вкус, Джо Гиллис, на какую падаль вы...
ДЖО. Норма, оставь этот тон.
НОРМА. Сейчас, оставила... я тебе оставлю... так оставлю... (Пьет из бутылки.)
ДЖО. И перестань пить. Тем более из горла.
НОРМА. Он мне приказывает, слышите, он мне приказывает! А по какому такому праву? Неизвестный писака приказывает ярчайшей звезде мирового кино, вы когда-нибудь такое слыхали?
ДЖО. О том, что ты - ярчайшая звезда мирового кино, я слышал уже по крайней мере не одну тысячу раз, если не больше.
НОРМА. А в тысячу первый выслушай вот что: да, я тебя приютила, да, я тебя кормлю и пою. Да, я тебе плачу. Скажу даже больше: я все еще испытываю к вам некоторые чувства, сэр... Но почему... почему Норму Дэсмонд надо настолько унижать, чтобы
с ней совсем не считаться, чтобы звать в ее дом всяких подзаборных девок!
ДЖО. Во-первых, не подзаборных, это - редактор "Парамаунта", она-то все тебе сейчас и расскажет. А во-вторых, ты сама ее позвала. Ты, а не я.
НОРМА. Я?! (Небольшая пауза.) Но... но она же тебе позвонила, тебе. Это же твоя блядь...
Вместе.
ДЖО. Норма, я запрещаю...
НОРМА. Ну скажи, что нет...
ДЖО. Я запрещаю тебе говорить...
НОРМА. Что ты с ней не спал, потому что, хотя ты и делаешь...
ДЖО. Гадости...
НОРМА. Все наоборот, но спать одновременно со мной и с ней...
ДЖО. Запрещаю, потому что...
НОРМА. Это унизительно! Норме Дэсмонд приходится...
ДЖО. Оскорблять моих знакомых и ...
НОРМА. Терпеть твоих блядей.
ДЖО (взорвавшись). Ладно, сука, сейчас я тебе все скажу. Знаешь ли ты, великая Норма Дэсмонд, что наш с тобой сценарий пошел в жопу? А?! Не потому, что я такой бездарный, вовсе не потому. А потому, что не только Сесиль де Милль, но и вообще ни один режиссер - повторяю, ни один режиссер - не возьмет сценарий, где молодую девушку собирается играть давно погасшая кинозвезда. Старуха, старая климак...
НОРМА. Стоп, прекрати, прекрати сейчас же! Прекрати этот поганый монолог, ты же ничего не знаешь! Звонил Гордон Коул, ассистент де Милля, и сказал, что все в порядке, сценарий принят, только... Да ты же это все знаешь, ты же сам сидел и переписывал.
И вот теперь, когда осталось всего ничего до начала...
ДЖО. Какого начала? Что ты городишь?
НОРМА. Начала съемок, начала "Саломеи"!
ДЖО. Да это не Гордон Коул, это звонил твой Макс, твой бывший муж, этот старый пердун, который...
НОРМА. Ма-акс?!
ДЖО. Да, именно Макс.
НОРМА. Макс со студии "Парамаунт"? Ну ты сошел с ума!
ДЖО. Да не со студии, а из дома.
НОРМА. Из какого дома?
ДЖО. Дома на Бульваре заходящего солнца.
НОРМА. Точно тронулся.
ДЖО. А ты спроси у него сама, спроси.
НОРМА (громко). Ма-акс! Ма-акс! Поднимись-ка сюда! Быстро! (Внизу появляется Макс - он быстро поднимается по лестнице.) Макс, мой сценарист говорит, что с "Парамаунт" не звонили - что это подстроил ты. (Пауза.) А? Что ты молчишь?
МАКС. А что я могу сказать?
НОРМА. Скажи, что это - наглая ложь.
МАКС. Это - наглая ложь.
НОРМА. Ну, мартыш, что ты теперь скажешь?
ДЖО. Я - ничего.
НОРМА. Ага, значит...
ДЖО. Сейчас придет девушка - тогда разберемся.
НОРМА. Значит, это он все выдумал? Но зачем? Я ведь все равно буду сниматься, разве кому-то еще не ясно? (Пауза.) Что ты молчишь?
МАКС. Всем ясно, Норма, успокойся. Сценарий принят, скоро тебе позвонит де Милль, и мы поедем на "Парамаунт".
НОРМА. Вот так, слышал, что он сказал? А, мартыш? (Звонок в дверь.) Кого еще несет? А... это, наверное, твоя эта... Макс, открой-ка, посмотрим, что за кикимора к нам пожаловала... Сейчас мы увидим, каков вкус у нашего Джо.
Макс спускается и открывает дверь.
БЕТТИ (она действительно красива). Добрый вечер! Ваша супруга недавно говорила со мной по телефону и сказала, что хочет меня видеть. К тому же здесь должен быть один мой знакомый.
МАКС. Я не очень уверен...
НОРМА (громко и властно). Макс, проводи ее к нам, быстро! (Макс проводит Бетти в
холл.) Ой, ну как же вы уродливы! Джо, какой пассаж, Джо! Я так и знала.
ДЖО. Не слушай ее, Бетти. Дорогая, я был не против, чтобы ты пришла, только по одной причине...
НОРМА. Он сказал "дорогая"? Он назвал ее "дорогая"?
ДЖО. Чтобы ты ей воочию подтвердила...
НОРМА. А может, мне послышалось?
ДЖО. Что сценарий "Саломеи"...
НОРМА. А меня он так никогда не называл, никогда!
ДЖО. Отклонен.
НОРМА. Никогда. (Пауза.) Макс, принеси-ка нам три бокала. Сейчас мы будем пить, да, а за что мы будем пить? За что мы будем пить, Джо? А давай выпьем за... за твою кикимо- ру. Или за нашу совместную жизнь втроем, а? Как я придумала? Как, Норма?
БЕТТИ (подойдя близко к Джо). Джо, мне бы хотелось, чтобы мы сейчас ушли. Прямо
сейчас. Немедленно. Эта старая женщина...
ДЖО. Это, между прочим, сама Норма Дэсмонд, если ты помнишь это имя.
НОРМА. Если ты помнишь - кто же не помнит Норму Дэсмонд! Даже если она совсем... (Макс приносит бокалы.) А сейчас всем сесть! (Громко.) Всем сесть и выпить! (Бетти вопросительно смотрит на Джо - тот делает ей знак сесть. Все садятся.) Мы пьем сейчас за новое шоу, за новый фильм Нормы Дэсмонд! Пьют все и до дна! (Норма, Джо и Макс выпивают свои бокалы до дна, Бетти лишь пригубливает.) Ну вот и порядок, полный порядок. (Небольшая пауза.) Милочка, вы что-то хотели мне сказать по поводу его сценария?
ДЖО (не давая ей ответить). По поводу моего сценария я тебе уже все сказал. Правда, воспринять ты это не способна.
НОРМА (Бетти). Давайте-ка я вас как следует рассмотрю. А знаете, вы все-таки лучше, чем я думала, все-таки не такая уродина... ,
БЕТТИ. Джо, пойдем!
ДЖО. Норма, прекрати свой цирк.
НОРМА. Цирк? Какой цирк? Я в цирке никогда не играла. Никогда. (Наливает себе еще.)
ДЖО. Бетти, подтверди ей, пожалуйста, что никакой "Саломеи" не будет, и мы пойдем.
НОРМА. То есть как не будет? Сейчас тебе не будет. Все будет! (Пьет.)
ДЖО. Итак, мои обязанности в этом доме выполнены...
НОРМА. Обязанности? (Бетти.) А знаете, милочка, какие у него здесь обязанности, знаете? Ну, вы же такая догадливая, на первый взгляд, конечно. Могли бы и догадаться.
ДЖО. А посему, Норма, открой, пожалуйста, свой шкаф и отдай мне мой костюм, потому что больше...
НОРМА (Бетти). Видите, и костюм его висит в моем шкафу...Ну, наконец, догадались?
БЕТТИ. Джо!
НОРМА. Джо, мартышик, давай выгоним сейчас эту кикимору, и ты будешь выполнять свои обязанности, я люблю, когда ты их выполняешь, очень люблю. А завтра...
ДЖО. Завтра меня здесь не будет.
НОРМА. Как это не будет? Завтра у Нормы Дэсмонд будет всегда. (Снова себе наливает.)
ДЖО. Извините, мисс Дэсмонд, но это ваша проблема. Бетти, пожалуйста, оставь нас ровно на две минуты. Я хочу попрощаться.
БЕТТИ. Джо, какой ужас!
ДЖО. Нет, ты не поняла. Просто я хочу ей сказать пару ласковых. Подожди у машины - через две минуты я выйду.
НОРМА. Как же, он выйдет - жди!
БЕТТИ. Джо, я испытала сейчас такое унижение... такое. Я не знаю, как ты, а я, я... (В истерике.) Эта старуха... пусть она и бывшая кино...
НОРМА. Бывшая - сама ты бывшая!
БЕТТИ. Теперь я понимаю, все понимаю. Она не заказчица, у нее в шкафу твой костюм...
НОРМА. Именно - его костюм.
БЕТТИ. Как ты мог, Джо, как ты мог? Жить со старухой! Джо, да это же... (Закрывает лицо руками и, хлопнув дверью, выбегает из дома. Пауза.)
НОРМА (теперь она уже не владеет собой). Мартышик, а у меня для тебя есть подарочек. (Вынимает из кармана маленький браунинг.) Как тебе нравится эта штуковина, а? Нравится? По-моему, очень мила, оч-чень...
ДЖО. Не валяй дурака. Где ты его взяла?
НОРМА. Где-где, где надо. Попробуй уйти, только попробуй. Как только за тобой захлопнется дверь, я его тут же и употреблю. А знаешь, как? Знаешь? В рот! Именно в рот! Чтобы вылетели мозги и растеклись по стенке. Размазались чтобы. А сказать, почему я это сделаю, сказать? Хочешь скажу? Хочешь или не хочешь? Чего молчишь? А-а... Я это сделаю, потому что я все решила. Все-все. А решила я вот что: мы будем жить с тобой вдвоем, Джо, с тобой и только с тобой. А без тебя я жить не буду, понимаешь, не буду. (Пауза.) Ты что, ты, может быть, ждешь, чтобы я сказала, что люблю тебя, Джо, ты этого дожидаешься, ты поэтому не уходишь? А-а, не то... Не то слово, слишком слабое, что такое люблю, в конце концов?.. Я и вино люблю. Как бы тебе сказать: я даже не могу, не могу себе представить себя без тебя, понимаешь, себя без тебя. Вот так... Звезда Норма Дэсмонд не может представить себя без никому не известного сценариста Джо Гиллиса, без своего мартышика... Я...
ДЖО. Звезда! Я! Звезда! Я! Всегда только я! Ярчайшая звезда всех времен, свет которой затмевает остальных! (Пауза. Норма пьет теперь уже из бутылки - браунинг все еще у нее в руке.) И этой звезде нет дела до других малюсеньких звездочек, которые ее окружают. Нет дела до того, что эти звездочки тоже имеют право светить, они его тоже имеют. Нам, этим звездочкам,просто необходимо, чтобы нас тоже замечали, чтобы нас тоже видели. Необходимо, чтобы яркие звезды нас согревали, а рядом с вами, извините, даже в постели не согреешься. Тихо, еще полминуты, дай мне досказать. Прости, Норма, но я никогда тебя не любил, никогда. Просто так сложились обстоятельства, что я у тебя задержался, так получилось. А хочешь честно? Лежа у тебя под боком, я надеялся, надеялся - с твоей помощью, в твоем свете - выехать на путь славы, на путь известности. Но скоро понял, что ты - битая карта, извини за сравнение, старая кляча, которая уже не бежит и на которую больше никто не ставит. Это так, Норма, я понимаю, что говорю не самые приятные слова, но это правда, и тебе придется принять ее. У меня впереди своя жизнь и, надеюсь, достаточно долгая. Ты сейчас видела эту девушку. Не знаю, люблю ли я ее, но она молода, энергична, и с ней можно попробовать что-то начать. Сейчас мы написали сценарий, она берется показать его де Миллю, и есть шанс, что он пройдет. У меня есть шанс. Норма, с ней, но не с тобой. Все, я ухожу. Костюм я сейчас забирать не буду, как-нибудь Макс мне его завезет. И убери, пожалуйста, эту штуку, не надо трагедий, тебя ведь все равно никто не снимает.
НОРМА (в состоянии отрешенности). Что ты сказал, Джо? Ты так много чего сказал, я не могу все запомнить. Сказал, например, что меня не снимают, так?
ДЖО. И не надо. Я просто ухожу - вот и все.
НОРМА. Ты этого не сделаешь, Джо, не сделаешь...
ДЖО. Мы столько времени провели вместе, а ты даже не потрудилась меня немножко...
НОРМА. Ты не сделаешь этого...
ДЖО. Немножко узнать...
НОРМА. Не сделаешь...
ДЖО. Все, меня ждет Бетти.
НОРМА. Бетти? Кто такая Бетти? А-а, кикимора. Ну и пусть себе дожи...
ДЖО. Пока. (Идет к двери - Норма неожиданно резво бросается к нему и становится у него на пути. Ее руки широко раскинуты, в правой - браунинг. Джо пытается ее оттолкнуть, но она сопротивляется.)
ДЖО. Слушай... пусти... уйди с дороги... я ведь все равно... Ты старая кляча, старая карга, старая вешалка... (Борьба. Джо отталкивает Норму, она падает, он возится с замком.) Все, кино окончено! (Он уже открыл дверь, она целится и стреляет ему в спину. Джо поворачивается - на его лице ужас.) Ты... ты... (Хватается за спину.)
НОРМА (бросая браунинг, на коленях). Джо, мартышик, я просто... я просто пошутила, ничего ведь не случи... (Джо шатается, она встает и бросается к нему.) Твоя Нормочка просто... просто пошутила. (Обнимает его и ведет к дивану.) Ну иди же, иди... Сейчас мы полежим и все... все снова будет хорошо, все... (Они садятся.) Полежим, и все снова будет...
ДЖО. Норма, ты же меня... ты-ы-ы...
НОРМА. Ну скажи, что ты меня любишь, скажи, мартыш, своей Норме, своей Нормочке. Скажи, что любишь, что любишь...
В глубине сцены появляется Макс. Он слышал звук выстрела, но только спустя какое-то время понял, что надо делать.
ДЖО. Норм...
НОРМА. Скажи: Норма - ты самая я-ркая звезда и я тебя...
(Джо падает на диван.) Вот и хорошо, поспи, поспи, любимый...Сейчас я тебе колыбельную спою, а ты поспишь, мартышик, поспишь, маленький мой...
(Поет.)
|
Oh, Lullaby of Birdland,
That's all right.
Always say when you sigh... |
Макс взбегает no лестнице в спальню и сверху громко кричит.
МАКС. Норма, тебя к телефону. Подойди, пожалуйста.
НОРМА. Кто это?
МАКС. Сесиль де Милль.
НОРМА. Сесиль? Прямо сейчас?
МАКС. Прямо сейчас.
Норма аккуратно освобождается от Джо, кладет его голову на подушку и подходит к телефону.
МАКС (в трубку, резко меняя голос). Норма, это Сесиль.
НОРМА (в трубку). Сесиль, наконец-то. Я так ждала твоего звонка, так ждала! Но я плохо тебя слышу.
МАКС. Я звоню из павильона, здесь шум и грохот, а потому... Я срочно прошу тебя приехать, и прямо сейчас.
НОРМА. Прямо сейчас? Но...
МАКС. Приехать подписать контракт.
НОРМА. Контракт? Какой контракт?
МАКС. Будем снимать "Саломею". Все решено, не хватает только твоей подписи. Твоей подписи, понимаешь?
НОРМА. Моей подписи? Ну, если это так, я, конечно, конечно, Сесиль.
МАКС. Итак, я тебя жду. До скорого. И не забудь захватить сценарий.
НОРМА. Да, я еду. Сейчас же еду. Сию минуту.
МАКС. Ну все. Жду. Целую. (Макс вешает трубку.)
НОРМА (вешая трубку). Значит, я все-таки... я все-таки снимаюсь. Я снимаюсь! Я снимаюсь! (Громко.) Макс, Сесиль сказал, что я снимаюсь! Мы срочно едем на "Парамаунт" подписывать контракт! Срочно!
МАКС. Да, Норма, я готов. (Спускается.)
НОРМА (вставая и прихорашиваясь). Ну вот, мое время снова настало. (Смотрит на Джо.) А ты сомневался... Ты не верил. Ничего, Джо, когда увидишь свою Норму в роли Саломеи, тогда поверишь, тогда... (Смотрит в окно.) Какое яркое солнце! Оно светит и будет светить... будет светить... и не зайдет никогда. Солнце Нормы Дэсмонд не зайдет никогда. (Выходит на авансцену.) Слышите? Мое солнце не зайдет никогда!
Ни-ког-да! Ни-когда! Никог-да! (Макс подходит, берет ее под руку, и они вместе уходят. Затемнение.)
Занавес
Редакция 2013 года
БУДЬТЕ ВНИМАТЕЛЬНЫ! Все авторские права на данную пьесу защищены законами РФ, международным законодательством и принадлежат автору. Запрещается самовольно издавать и переиздавать пьесу, размножать ее, публично исполнять, переводить на иностранные языки, а также вносить при постановке изменения в текст пьесы без письменного разрешения автора.
Вместо Послесловия
Голливуд заговорил по-русски
На прошлой неделе Театр Романа Виктюка показывал нашей публике свой премьерный спектакль "Саломея". В эти же дни Роман Виктюк приступил в Таллине к репетициям спектакля "Бульвар заходящего солнца", которым наш Русский драматический театр отметит свой полувековой юбилей.
- Роман Григорьевич, в спектакле, который вы репетируете в Русском театре, вновь прослеживается мотив "Саломеи". Для вас это больной мотив?
- Нет... Нет, это просто случайно совпало. Мы уже репетировали "Саломею", когда я узнал о том, что на Бродвее с колоссальный успехом идет "Бульвар заходящего солнца". И вспомнил, что есть знаменитый фильм, и попросил Виктора Денисова сделать наш собственный вариант по мюзиклу и киносценарию. Уточню, это наш собственный вариант, что может просчитать даже компьютер, если его туда запустить.
- На своих репетициях буквально на наших глазах вы вскрываете механику человеческого подсознания. Откуда вы ее знаете?
- Откуда знаю? Я ее совершенно не знаю. Просто наблюдая артиста, именно этого артиста, конкретно вхожу в структуру подкорок. Зигмунд Фрейд этим занимался. Я репетирую, возможно, как врач, как гипнотизер, как маг, но - не аналитик. Голова, конечно, помогает, но оценку дает потом, когда подсознание включается в другой организм. И если это удается, то биение моего сердца точно переходит в биение их сердец, сердец артистов, которые репетируют.
Я как бы подчиняю их моему ритму. Нужно пробиваться к потаенному - оно, наверное, самое интересное в нашей структуре. Цивилизация подвела нас к величайшим открытиям, но единственное, что не исследовано, - человек. Я думаю, что сегодня и только сегодня театр лишь подошел к этой тайне о человеке. Мы же живем в ненависти к жизни, в ненависти к той ситуации, в которой находимся, и к тем руководителям, которые нами правят, - и тогда человек как бы моментально разъедает всю свою тайну, покрывает ее ржавчиной, и к потаенному уже не пробраться.
И артистов таких - толпы. Не единицы - толпы! Поэтому они только тем и занимаются, что нагло разъезжают по миру, а еще не дай Боже, когда у них есть какое-то звание, и на двух-трех стульях из местного клуба, при каком-то убогом свете изображают чувство, а на самом деле обманывают людей. Должен сказать, что, к счастью, здесь у вас этого уже не хотят видеть. Для меня это потрясение: те, кто раньше назывались звездами, буквально на глазах начинают исчезать.
А молодые, те, кто тянется к искусству, живут в искусстве, заражают зрительный зал своей энергетической подлинностью, любовью и добром, гораздо больше, нежели эти холодные, с бывшим талантом, с воображением даже, но замутненные звезды, раздавленные единственным фантомом, который убивает все, - деньгами. Пока мы не поймем, что это смертоносно, в искусстве прежде всего, но и в жизни тоже, этот яд будет поражать нас фантастически. Элла Аграновская. Только в театре смерть никогда не торжествует... (отрывок), газ. "Купеческая гавань". - 14.05.98.
"Кровь-Любовь" на Бульваре Сансет
впервые в Русском театре
На сцене Русского драматического театра состоялась премьера "Бульвара заходящего солнца" в постановке Виктюка.
Роман Виктюк любитель странных, самых странных сближений. Цветаевским фальцетом пронизал он мелодраму Ч.Брэкета, Д.М.Маршалла-мл. и Б.Уайлдера в сценической версии Виктора Денисова "Бульвар заходящего солнца". Он один увидел сходство между романтической поэмой конца и обыденной истерикой стареющей женщины, требующей романтической любви.
Он один увидел сходство между Искусством, на алтарь которого положена вся жизнь, и искусством притворяться, играть, в жертву которому приносятся не своя, но чужие жизни. Яд, рельсы, свинец - на выбор - предлагала героиня Цветаевой своему возлюбленному в "Поэме конца". Что ж, свинец, - после некоторого раздумья выбирает героиня "Бульвара заходящего солнца". На премьерных спектаклях в этой роли таллиннский зритель увидел Аду Роговцеву...
Роман Виктюк обожает рифмовать. Причем выбирает рифмы самые простые, типа "кровь - любовь". Если герои живут в призрачном мире кинематографа, то они становятся тенями и совершают свои пантомимы за прозрачными ширмами (сценография Владимира Боера, костюмы Марианне Куурме); если они подчинены миру черно-белого кино, то через сцену натянут белый экран в черно-траурной раме.
Если главного героя молодого сценариста Джо (Александр Ивашкевич) заманили в клетку денег, то на сцене будет именно клетка с прозрачными окошками - в окошки будут выглядывать те, кто здесь оказался добровольно, и взбираться и раскачиваться на железных креплениях те, кого сюда заманили обманом или силой. "Ну, довольны такой простотой?" - спрашивает Виктюк...
Мелодраму "Бульвар заходящего солнца" Роман Виктюк перевел в трагедию, где правду говорят не шекспировские шуты, напротив, шуты произносят заученные, стандартные, продажные реплики, а правда остается за слугой, за лакеем, за "чего изволите", за тем, кому можно приказать, за "бывшим" Максом (Эдуард Томан), ибо он единстенный любит Ее Величество Любовь в конфликте с плебсом - всеми остальными чувствами.
Все остальные чувства могут даже стрелять, как это делает Норма, убивающая любовника, могут унижать и оскорблять, как это делает Джо, могут танцевать, как это делает Бетти (Юлия Яблонская), но что бы они ни делали, они не могут выйти за рамки проигрыша, наигрыша; Макс может говорить шепотом, медленно двигаться, запахивая полы халата, повторять реплики, навязываемые ему, но только в его лжи во спасение есть подлинная истина неповторимости личности... Ты, меня любивший фальшью Истины - и правдой лжи, Ты, меня любивший - дальше Некуда! - За рубежи! Ты, меня любивший дольше Времени - Десницы взмах!..
Слова не имеют значения, ни малейшего значения не имеют слова. Особенно в драматическом искусстве, которое целиком у Виктюка построено на другом - музыке, ритме, дыхании, обмирании, трепетании, истерике Любви. Танец вне законов хореографии. Романтический отказ от слова. Дом в сердце моем - словесность. Елена Скульская. Эпоха переходит на фальцет (отрывок), газ. "МЭ Суббота". - 24.10.98.
"Платить за любовь порочнее, чем ее продавать?"
(о "Бульваре заходящего солнца" в Таллине)
Премьера "Бульвара заходящего солнца" в Таллине дает ответ... Собственно виктюковского - если иметь в виду бархатные голоса с придыханием и обязательные женские платья - в этом спектакле было немного: разве что банальные мужские носки, которые главный герой эротично снимал за прозрачными ширмами.
Виктюк был в другом - в страстном целовании старых кинолент, в белой хризантеме в зубах, делающей женщину похожей на собаку, в цветах, небрежно брошенных к ногам героини. А еще в вечных вопросах, которые остались на сцене: "что порочнее - платить за любовь или ее продавать?" По Виктюку выходило, что первое.
Q Q Q - Знаете, какой про вас ходит самый последний слух? Будто бы Виктюк окончательно переселился в Таллин.
- Моя любовь к этому городу объясняется исторически, потому что мой родной Львов и Таллин по своей судьбе очень похожи. Когда я попадаю в Таллин, мне кажется, что это один и тот же сон, и что я проснусь, и это будет мой родной дом...
- А правда, что когда-то вы смогли поставить "Мелкого беса" лишь в Таллине? В Москве это было невозможно?
- Я всегда говорил, что это я должен платить коммунистам за то, что ставлю то, что хочу...Только в Таллине я смог поставить "Мелкого беса", только здесь - когда еще никто не ставил - "Мастера и Маргариту". Мы репетировали почти год, и на премьере я увидел, как в жуткий мороз и ветер, ко-гда, казалось, никто не придет, - эстонцы на ломаном русском спрашивают лишний билетик. С тех пор прошло 15 лет, и на спектакле "Бульвар Сансет" я снова услышал в фойе эстонскую речь.
- Я помню реакцию на ваших "Служанок" - 10 лет назад это считалось пощечиной общественному мнению. Но за это время мы столько всего увидели... Думаете ли вы и дальше двигаться в творчестве в сторону дальнейшего эпатажа?
- Какой еще эпатаж?
- Ну вот этот, например, в вашем новом спектакле "Бульвар заходящего солнца" молодой проныра (актер Александр Ивашкевич) припадает к груди и кошельку стареющей примадонны (актриса Ада Роговцева). Но знаете, что меня убило наутро после премьеры? Теледискуссия таллинских подростков. Они дружно пришли к выводу, что альфонсизм в конце нашего века - едва ли не норма жизни...Почему вы киваете головой? Вы согласны?
- Нет, но они мыслят очень трезво. Когда Ницше сказал: "Бог умер",- выяснилось, что свято место пусто не бывает. На место Бога пришли деньги и расчет, целое поколение на этом воспитано.Трагично, что дом, школа, семья почти не пеленгуют эти сигналы практицизма, которые разъедают молодые души. Галина Сапожникова. Роман Виктюк: Нормы, которые придумывает общество, и мораль, - фикция (отрывок), газ. "Комсомольская правда". - 09.12.1998.
Страсти по Саломее на Святой земле
- ... Ну как?
- Прекрасно! Пройти по улицам Израиля было невозможно. "Адочка, это ви? Нет, скажите, это правда, ви?" Семь спектаклей прошли очень хорошо. Ирочка Зильберман, продюсер Театра "Домино", который организовал гастроли, по-моему, поездкой довольна. Рома все время сидел за кулисами и его присутствие очень помогало...
- ...Мы говорим о спектакле "Бульвар Сансет"?
- Да, но я ни в коей мере не собираюсь настаивать на том, что это шедевр...
- Все-таки, что для вас этот спектакль? О чем?
- Лена, ты знаешь, от того, что он так тяжело рождался. Во-первых, долго. В каких-то совершенно иных условиях... Понимаешь, при том, что я растворяюсь в Роме (режиссер Виктюк). Он иногда так доверяет мне, что он меня пропускает: "Она слышит! Она работает! Она не выключается!" А это так и есть! Я ни на секунду не отключаюсь, когда начинаю работать. И Рома спокоен за меня. Долгое время. На каком-то этапе он мне передоверился. И на финале мне его не хватило. Я в данном случае говорю только о роли.
Так же, как не хватило его Саше (артист Дзюба). У Кати (артистка Степанкова) роль небольшая и, кроме всего прочего, так как она моя дочка, то вкалывает и день, и ночь. Плюс рядом была Нина Шаролапова, рядом была я. Мы могли ей подсказать. Такая роль, что можно подсказать тональность, звучание современной жесткости, трезвости в этом хрупком существе. И все сработало. Я Катей довольна, в этой ситуации. Зная все изнутри и слыша все вне... Это дебют, серьезная работа с мастером. Как дальше будет уже ее судьба...
У Саши получается... По примитиву: мальчик-подлец, современный прагматик, использовал старушку и поплатился жизнью. Потому что в искусстве использовать кого-либо, это смерть. В этом спектакле масса глубоких серьезных вещей. С моей стороны, если идти по первому слою: не может моя героиня мириться!
Вот эта грань, когда ты нужен и не нужен. Она очень тоненькая! Вот ты нужен, нужен, нужен, ты молод, ты еще нужен... Завтра ты не нужен и не молод. И это всегда нож. И даже не в спину, а в живот. Это под дых... И человек не может выдохнуть.. И начинает выдыхать... Или вытаскивать этот нож. Это очень мучительный процесс. То, где мы застаем мою героиню. Она не может так жить. И начинает искать как. И ей попадается непорядочное существо. И она принимает нечестную игру.
- Вы так однозначно рисуете Сашиного героя. Сплошной черной краской. Мне кажется там присутствуют и другие вещи.
Получилось так. Может, у Виктюка другие задачи. Он бы сказал: "Ой, Ада! Потяни кота за хвост!" Но нам нужно играть то, что он говорил на первых репетициях. Когда две пары глаз человеческих встречаются и рождается великий обман жизни...
- ...И та тонкая ниточка, которая натягивается то в одну, то в другую сторону.
- Да. В данном случае моя героиня не может дать жизнь ребенку, но она должна дать новую жизнь художественному произведению. Сценарию.
- И все же о чем спектакль?
- О великом-великом компромиссе, который обречен на смерть. Как в жизни, так и в творчестве. Нельзя переступать черту. К великому моему сожалению, я не смогла это до конца протянуть. Глаз мало моих, очень трудно пробиться... Беседовала Елена Петровская.Три романа Ады Роговцевой (отрывок), газ. "Независимость". - 15.09.98.
Бульвар Сансет на просторах Сибири
Завтра новосибирское творческое объединение "Дом актера" представит первую премьеру сезона - "Бульвар заходящего солнца" Виктора Денисова. Режиссер-постановщик Галина Наумова формулирует жанр спектакля как "мелодраматическая история любви бывшей кинозвезды и безвестного сценариста". Действие постепенно движется к трагической развязке и, что удивительно для антрепризы, ее достигает.
Название премьеры четко ассоциируется с черно-белым голливудским фильмом Билли Уайлдера Sunset Boulevard, что не случайно: московский драматург Виктор Денисов действительно использовал сюжет этой широко известной картины. Но количество действующих лиц сокращено до четырех главных персонажей, а место действия и вовсе одно - особняк знаменитой актрисы немого кино, вышедшей в тираж.
Время действия - конец 30-х годов прошлого века. В сценографии и костюмах, идея которых принадлежит режиссеру Наумовой, присутствуют приметы калифорнийских холмов и той, полузабытой, моды давно ушедшей эпохи. Однако коллизия воспринимается вполне современной, более того - вечной.
Немолодая, довольно состоятельная дама приближает к себе молодого симпатичного человека - одаренного, но бедного неудачника, одержимого идеей самореализации. В попытке завоевать и удержать его любовь актриса идет на все: она обожествляет мужчину, воспринимает его как солнце, осветившее бульвар ее жизни закатным прощальным сиянием. В тот момент, когда женщине кажется, что идиллия взаимности достигнута и впереди ее ждет бесконечное, подобно морю, счастье, вдруг выясняется, что у возлюбленного есть другая пассия.
Звезду немого кино Норму Десмонд играет актриса Надежда Александрова, которую теперь можно увидеть только в антрепризных проектах. В мужских ролях сценариста Джо Гиллиса и слуги Макса заняты актеры "Красного факела" Владислав Резник и Вячеслав Степанов. В роли очаровательной Бетти Шеффер - сотрудницы агентства Paramount - молодая краснофакельская актриса Влада Сауренко, в прошлом году окончившая Новосибирское театральное училище.
Взаимоотношения персонажей спектакля складываются не в классический треугольник, а в четырехугольник. Причем каждая из его сторон проявляет свои чувства по-разному: Макс - тайно, Норма - явно, Джо и Бетти - то фальшиво, то искренне. Полутона их переживаний создают эффект кинематографической игры света и тени.
"Я ставлю спектакль на тему "любовь и слава", - рассказала "Ъ" Галина Наумова. - Это непреходящий конфликт для творческой среды, и компромисс между этими понятиями недостижим, невозможен, потому каждый из героев "Бульвара заходящего солнца" делает свой выбор. Финал истории доказывает, что слава - это мираж, ничто, она гроша ломаного не стоит. На Олимп трудно дойти, а скатиться с него - проще простого. Любовь - субстанция тоже зыбкая, недолговечная, но она бесценна".
У пьесы Виктора Денисова - трагедийная развязка. В премьерном спектакле финал пьесы не изменен, не облегчен, и, несомненно, подобное развитие событий даст зрителям повод для раздумий и самоанализа. Вообще, драма или мелодрама - достаточно редкая "птица" для антрепризного, сугубо коммерческого репертуара с его четкой установкой на развлечение публики.
Но в творческом объединении "Дом актера" в этом сезоне решили изменить стереотип представлений об антрепризе и уделить повышенное внимание качеству драматургических текстов и, соответственно, зрелищ. Ирина Ульянина. Героев Билли Уайлдера вывели на сцену (отрывок), газ. Коммерсантъ, Новосибирск. - № 202 (3041). - 28.10.2004