Вместо Предисловия

"Можно... можно еще жить и веселиться!"

Кто из нас не ощутил благотворной роли, какую может сыграть веселый театральный спектакль - всего лишь общество остроумного собеседника, взирающего на жизнь с улыбкой!

Вольтер сказал, что природа, желая облегчить человеку житейские горести, дала ему сон и надежду. "Она дала ему еще смех", - справедливо добавил Кант.

Существуют комедийные жанры, задача которых сводится в основном к тому, чтобы нести развлечение, вызывать смех и поднимать настроение.

Невозможно по-настоящему оценить качество остроумной комедии, игнорируя при этом ее специфику. Именно комедия успешней всего утоляет жажду развлечений - жажду, присущую любому обществу.

Ее терапевтическую роль наглядно выражает следующая формула: "Господа, все рушится, превращается в развалины, но можно...можно еще жить и веселиться!"

Способность взглянуть с улыбкой на собственные неудачи - это, без преувеличения, очень важная сторона трудной науки жить.

БУДЬТЕ ВНИМАТЕЛЬНЫ! Все авторские права на данную пьесу защищены законами РФ, международным законодательством и принадлежат автору. Запрещается cамовольно издавать и переиздавать пьесу, размножать ее, публично исполнять, переводить на иностранные языки, а также вносить при постановке изменения в текст пьесы без письменного разрешения автора.

 

 

Виктор Денисов

 

Х О Ч У    Г У Л Л И В Е Р Ш У

КЛИП-КОМЕДИЯ
в двух действиях

Под редакцией Елены Степановой

 

 

Действующие лица

Крис Бэгшот,	хозяин книжного магазина, молодой человек маленького роста и не слишком яркой наружности
Джун Леонард,	секретарша, молодая невысокая девушка, добрая, жизнелюбивая
Полетт Андерсон,	дантист, молодая высокая девушка, не слишком красивая и очень закомплексованная
Омар Гадсден,	телекомментатор, немолодой высокий мужчина, очень уверенный в себе
Бьюла Стикни,	студентка, молодая высокая и очень красивая девушка
Ребекка Флейшер,	студентка, молодая высокая некрасивая, но острая на язык девушка
Йирг фон Остеррайх,	инструктор по лыжам, молодой высокий, не слишком красивый и не очень далекий
Дороти Той,	женщина легкого поведения, молодая высокая и красивая
Кэрол Троубридж,	домохозяйка, молодая высокая красивая и очень любвеобильная женщина
Скотти Поволтер,	инженер, молодой невысокий, не очень красивый, но очень ревнивый мужчина
Хэрри Аргонавт,	гангстер, человек высокого роста, не очень молодой, но очень оборотистый
Сью Марш,	его помощница, молодая высокая, не очень красивая, но очень решительная женщина

 

Место и время действия - Нью-Йорк, наши дни

 

 

ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ

Сцену можно разделить на две части: в левой - кабинет Криса Бэгшота в книжном магазине на Мэдисон Авеню, в правой и большей части сцены декорации меняются по ходу смены клипов. На заднике желательно дать верхушки небоскребов Манхэттена.

Клип первый. Освещена левая часть сцены.

КРИС (ходит по кабинету и говорит по мобильному телефону). Нет, Стэн, тебе с твоим ростом этого не понять, просто не понять. Знаешь, если б я еще вырос здесь, наверное, все было бы по-другому, а так - трудно привыкнуть, ну, очень трудно. Мой Сент-Пит - такое маленькое местечко: один высокий дом, правда, есть, да и то не небоскреб. А тут у вас такое... Я стараюсь, честно, стараюсь, но привыкнуть никак не могу: все так давит, так душит... Прямо лилипут в стране великанов. Вначале было вообще ужасно, да и сейчас не лучше. А главное - не сплю ночами: вид ужасный, представляешь, как мне работать - все время зеваю, и кофе не помогает. Что делать - ума не приложу. Может, вернуться домой, а? Но знаешь, там никакой перспективы, совершенно никакой, глухая провинция... Есть, правда, музей Сальвадора Дали, но его почти никто не знает, представляешь, уровень? Нет, я там все продал, все обрубил... Если бы магазин еще находился не на Манхэттене, а где-нибудь в Квинсе, было бы легче, а так... Ну почему я не вырос - сто шестьдесят четыре, что это за рост? И дед, ты не поверишь, был Гулливер, под сто девяносто, а вот бабка... она-то, наверное, и подвела... Как не комплексовать, тебе хорошо говорить, вымахал под два метра и утешает... Какой Анри Четвертый? Но он-то когда жил - тогда все такие были... Нет, Стэн, Америка - страна высоких, страна очень высоких, и ты это знаешь лучше меня. Так что нечего... ЧТО-О?! Ты с ума сошел! Нет, Джун тут не причем. Да не говори ерунду: какая Гулливерша, если она, конечно, не уродка, ляжет с таким коротышкой, как я! К тому же сегодня суббота, короткий день, все уже, наверняка, заняты. Какое еще пари? У тебя что, денег куры не клюют? А, ты просто из любви к ближнему... понимаю... понимаю. Слушай, кончай свои шутки, а? О'кей, Стэн, успокойся, верю, что не шутишь, от стольника я не откажусь. Тогда давай так: я, совершенно честно начну их обзванивать и после каждого отлупа тебе сообщать, а ты потом честно выдашь мне мой стольник. Знаешь, у меня даже интерес появился. Я отдам? Есть, конечно, что за вопрос, только отдавать-то придется тебе... Уверен на сто процентов... Ну, ладно, Стэн, ты сам предложил... Добрый ты малый, гуманист. Ладно, кладу трубку и сразу же начинаю звонить. До каких-до каких, давай до семи - в семь все станет ясно. О'кей, Стэн, бай! (Сам себе.) Ну, Стэн, шутник, ну, идейку подал... Глупость, конечно, но стольник-то на дороге не валяется... Итак, Кристофер Бэгшот, сегодня мы будем пытаться общнуться с Гулливершами. Вперед, Крис!

Затемнение

 

Клип второй. Освещена правая часть сцены, на ней кресло дантиста, в котором с открытым ртом сидит Омар Гадсден. Рядом стоит Полетт Андерсон, ковыряющая у него во рту.

ОМАР. А-а-а...
ПОЛЕТТ. Вам же не больно, мистер Гадсден, нисколечно не больно... Может быть, чуть-чуть неприятно, но совсем не больно. Больно быть не может.
ОМАР. Аиэ эя Оха.
ПОЛЕТТ. Не надо разговаривать, мистер Гадсден, потерпите немножко. Осталось совсем чуть-чуть.
ОМАР. И ихех Хахэ - Оха, Оха.
ПОЛЕТТ. И, пожалуйста, не трясите головой, пожалуйста: нам надо сегодня все закончить - у вас же завтра эфир.
ОМАР. А иоя ыхаи аахехаэ.
ПОЛЕТТ. Подождите полминутки, мистер Гадсден, я все равно ничего не понимаю.
ОМАР. А-а-а-а-ам... я сказал...
ПОЛЕТТ. Зачем вы закрыли рот, откройте сейчас же! Ладно, можете сплюнуть. Сейчас налью водички - и вы прополощите.
ОМАР (сплюнув). Я сказал, что сегодня мы с вами пообедаем.
ПОЛЕТТ (наливая воду). Но я...
ОМАР. Что такое? Что вам не нравится?
ПОЛЕТТ. Мне как-то неловко, мистер Гадсден, я...
ОМАР. Омар. Зовите меня Омар.
ПОЛЕТТ. Пополощите, пожалуйста, вы такой известный человек, а я... самая обыкновенная...
ОМАР. Не-е-е-е, вы - необыкновенная, обыкновенную я бы не пригласил, ни за что бы не пригласил.
ПОЛЕТТ. Что же во мне необыкновенного?
ОМАР. Что необыкновенного? Вы... вы воздушная, вы - бледный ангел, который сошел с бледного облака. А этот голосок - он тоже ангельский. Словно колокольчики зазвенели - так тихо, так протяжно.
ПОЛЕТТ. Не смейтесь надо мной, мистер Гадсден, не нужно надо мной смеяться.
ОМАР. О-мар. Повторите - Омар. Пять раз повторите. Ну же, я жду.
ПОЛЕТТ. Омар, Омар, Омар, Омар, Омар.
ОМАР. Нет, пять раз не надо - получается совсем другое имя, меня так не зовут.
ПОЛЕТТ. Какое имя?
ОМАР. Рома - мерзкое имя, отвратительное, хуже не бывает.
ПОЛЕТТ. Омар, давайте продолжим. Осталось почти ничего.
ОМАР. Ну что ж, раз надо, значит надо. Опять открывать?..
ПОЛЕТТ. Ни один дантист в мире, мистер Гад... простите, Омар, не сможет работать с пациентом, если пациент не откроет рта.
ОМАР. А знаете, вы правы. Вы безусловно правы - другого способа пока еще не изобрели. Полетт - какое красивое имя, звучит как "поэт". Кто у вас в роду был француз, Полетт?
ПОЛЕТТ. Никто, мис...Омар. Это фантазия моей мамы, только фантазия и больше ничего. Откройте, пожалуйста, рот. Немножко шире, еще. Так, хорошо.
ОМАР. О, хахие хехие хухи!
ПОЛЕТТ. Не надо разговаривать, а то мы не успеем... (Телефонный звонок.) Извините, я на секунду.
ОМАР. Я сказал, "какие нежные руки"!
ПОЛЕТТ. Спасибо, Омар. (В трубку.) Кабинет доктора Левинсона. Доброе утро. Да. Кто? Простите, откуда? А-а, конечно, конечно. Наверное, пришла моя книга. Простите, что? Лекция? Как называется? "Влияние окружающей среды на поведение парнокопытных"? Да-да... безумно интересно. Я бы с удовольствием, но... Нет, не знаю... не знаю, это зависит...
ГОЛОС ДОКТОРА ЛЕВИНСОНА. Мисс Андерсон, вы нарушаете наши порядки.
ПОЛЕТТ (громко). Да, доктор. (В трубку.) Я сейчас очень занята, если освобожусь, то... Все, бегу, до свидания. (Кладет трубку.) Продолжим, мистер Гадсден?
ОМАР. Сколько же можно повторять!
ПОЛЕТТ. Омар, Омар, Омар.
ОМАР. Скажите, Полетт, а вы не хотите на телевидение?
ПОЛЕТТ. Я, на телевидение?
ОМАР. Ну да, у нас есть такая программа "Врачующий, сам  исцелись".
ПОЛЕТТ. Но я даже не знаю... А что мне там делать?
ОМАР. Расскажете что-нибудь. Ответите на вопросы.
ПОЛЕТТ. Что расскажу?
ОМАР. Что-нибудь. О своей личной жизни, например. Наверняка у вас в жизни есть что-то интересное - вот и расскажете.
ПОЛЕТТ. Но... по-моему... ничего. Правда, мис...Омар, ничего интересного.
ОМАР. Ладно, интересное мы с вами придумаем. Итак, вы согласны?
ПОЛЕТТ. Я даже не знаю... не знаю, что вам ответить... Откройте, пожалуйста, рот.
ОМАР. А он у меня и не закрывался.
ПОЛЕТТ. Давайте закончим, а?
ОМАР. А потом пообедаем.
ПОЛЕТТ. Хорошо, мистер Гадсден.
ОМАР. Опять забыли?
ПОЛЕТТ. Омар! Омар. Так продолжим же, Омар!

Затемнение

 

Клип третий. Освещена левая часть сцены.

КРИС (ходит по кабинету и говорит по мобильному телефону). По моим подсчетам их шесть, Стэн, шесть выше ста восьмидесяти. Есть и седьмая, но она явно феминистка, только такие книги берет. В общем, шесть, но один вариант уже отпал: дантистка, по-видимому. Не придет. Потому что занята. Так что раздели стольник на шесть, что получится? Как ничего не получится? Ты мне мозги давай не пудри... Это примерно семнадцать баксов за девушку, именно так. Я же сказал тебе, "дантистка занята". Как чем? Работой! Я вот в субботу тоже работаю. Да нет, что ты, я все культурно. На лекцию. На лек-ци-ю. "Влияние окружающей среды на поведение парнокопытных". Почему с ума сошел - она же "духовка", интересуется фауной. Не суди по себе, Стэн! Ну для тебя кино, может, и интереснее... Что значит для всех? А она вот не такая, я вижу, какие она книги... Никого не перепугаю. Хорошо, пусть будет кино, раз ты уверен, что это лучше. Ну ладно, Стэн, хватит, я все понял. О'кей, я, Кристофер Бэгшот, торжественно обещаю Стэнли Ховингтону, что больше никогда никаких парнокопытных не будет. И непарнокопытных тоже. Да и вообще ни на какую лекцию я больше никого не позову. Никогда. Только на эротические триллеры. О'кей - и на мелодрамы тоже. Теперь ты доволен? Ну, слава Богу. Держу тебя в курсе. Все. Бай!

Затемнение

 

Клип четвертый. Освещена правая часть сцены, которая представляет собой часть комнаты - в ней живут Бьюла Стикни и Ребекка Флейшер. Ребекка красит Бьюле ногти.

РЕБЕККА. А так хорошо все начиналось, так хорошо, нет, ты даже не представляешь, как было хорошо.
БЬЮЛА. А может, тебе показалось - это была не оргия? Я бывала на таких и ничего страшного.
РЕБЕККА. Извини, но когда дело дошло до трусиков... Что я, по-твоему, сумасшедшая?
БЬЮЛА. Нет, просто ты, по-моему, немножко пуританка.
РЕБЕККА. Интересно, подруга, а что бы ты сделала на моем месте - тоже разделась?
БЬЮЛА. Зависит от ситуации. Может быть, и нет, а может, и да.
РЕБЕККА. Не врубилась. Мужчина, которому ты нравишься и которого считаешь приличным, ведет тебя в гости; ты надеваешь свой лучший наряд, а оказывается, он там совершенно ни к чему.
БЬЮЛА. И все-таки, зря ты смутилась, я бы - ни за что!
РЕБЕККА. Какой-то маразм, прямо каменный век, да и только! И то тогда, наверное, шкурами прикрывались. Представляю, что началось потом, после моего ухода. И чем все закончилось. Представляю!
БЬЮЛА. Надо было забрать его с собой, этого твоего Джорджа.
РЕБЕККА. Я хотела, но он отказался.
БЬЮЛА. Наверное, напился.
РЕБЕККА. И все нажрались как свиньи, а после ползали под столом, хватали друг друга за коленки и прочие места. Милая компания! Раз это его друзья, значит, он и сам такой. Так какой же смысл тянуть, спрашивается?
БЬЮЛА. А то у тебя есть другие варианты. Я бы так не поступила.
РЕБЕККА. Нет - и не надо. Уж лучше одной, чем с таким... а ведь по виду-то не скажешь. Такой галантный, респектабельный, да и работает не где-нибудь, а на Уолл-стрит.
БЬЮЛА. Бекки, ты ведь не вчера родилась и должна знать: внешность мужчины чаще всего обманчива. Я тоже не раз накалывалась, но скажу тебе прямо - очень сильно не переживала.
РЕБЕККА. Да, потому ты и выбираешь инструкторов со стертыми мордами. Нашла себе пару, нечего сказать: красавица - и чудовище!
БЬЮЛА. Во-первых, она у него далеко не стертая, просто фото такое.
РЕБЕККА. А то я не вижу!
БЬЮЛА. Ничуть не хуже твоего Джорджа.
РЕБЕККА. Конечно, куда там Джорджу с Уолл-стрит до каких-то альпийских австрияшек!
БЬЮЛА. Вот увидишь - тогда сравним.
РЕБЕККА. Какие могут быть сравнения!
БЬЮЛА. Ладно, закрыли тему. (Пауза.) Я все-таки считаю, что ты погорячилась. Ну, порезвились люди, ну, оттянулись, что здесь такого? Возьми и позвони ему - прямо сейчас.
РЕБЕККА. Я?!
БЬЮЛА. Ну, не я же, Бекки.
РЕБЕККА. После такого - никогда! Сейчас, прямо, позвонила!
БЬЮЛА. Но ведь он даже не разделся. Во всяком случае, не догола.
РЕБЕККА. Без брюк, это, по-твоему, не догола?
БЬЮЛА. Конечно, не догола. Кое-что ведь осталось.
РЕБЕККА. Тебе, подруга, надо, чтоб он еще и поц показал!
БЬЮЛА. Мне-то не надо, а вот тебе, по-моему...
РЕБЕККА. Мне тоже не надо - с чего ты взяла?
БЬЮЛА. А если не надо, тогда у тебя проблемы. Большие проблемы.
РЕБЕККА. Все ты по-своему истолковываешь - в меру своей испорченности, конечно. Мне надо только одно: чтобы человек, к которому я серьезно отношусь, вел себя достойно. А если после недельного знакомства он при всех штаны снимает, то можно-таки представить, что будет дальше.
БЬЮЛА. Можно. Дальше он будет их снимать только при тебе.
РЕБЕККА. Неостроумно! Нет, я твердо знаю, чего хочу, а ты - ты можешь думать, что угодно, это твое дело. (Телефонный звонок.) Иди, твой австрияшка звонит, так называемый, инструктор по лыжам.
БЬЮЛА. Кто надо - тот и звонит. (Берет трубку.)
РЕБЕККА. Сюда его не приводить, мы договорились.
БЬЮЛА (в трубку). Алло! Да, это я. Кто? Простите, я не уверена, что... А-а, припоминаю, припоминаю, мистер Бэгшит. Не "шит"? А-а, ну конечно, конечно, мистер Бэгшоп, конечно, помню, еще как помню... Да, я так люблю ваш магазин, это, наверное, лучший магазин во всем Нью-Йорке. Нет, какие комплименты, это правда, чистая правда, мистер Бэгшон. Простите, Бэгшот. Я так плохо запоминаю фамилии, что делать! Что-о? Какое кино? Нет, не видела, еще не видела, мистер Бэгшок. Да, слышала, ну конечно... конечно. Нет, к сожалению, мистер... ы... ы... ы... у меня в Денвере есть двоюродная тетя. А к сожалению, потому что как раз сегодня она и приезжает. Да, именно сегодня и очень скоро, так что вы сами понимаете, я должна... Да, как хорошо, что вы все поняли. Ну, конечно, конечно, мистер Бэг, конечно. Подождите секунду, звонят в дверь... Одну секунду. (Закрыв трубку ладонью.) Бекки, как насчет того, чтобы сходить сегодня на обалденный фильм?
РЕБЕККА. Куда-а?
БЬЮЛА. В кино, говорю, сходить не желаешь? Тебе ведь надо как-то отвлечься.
РЕБЕККА. Кто звонит-то?
БЬЮЛА. Продавец.
РЕБЕККА. Какой еще продавец? Тебе мало инструктора?
БЬЮЛА. Из книжного на Мэдисон Авеню. Ну, такой, в очках, с умными глазами, помнишь?
РЕБЕККА. Который метр с кепкой?
БЬЮЛА. Не такой уж он и коротышка. Зато, какой любезный! И эруди...
РЕБЕККА. Вот сама и иди.
БЬЮЛА. Но ты же знаешь - Йирг приезжает.
РЕБЕККА. Тогда не иди. Или иди с Йиргом. Или со Шмиргом - мне все равно.
БЬЮЛА. Ну, что ты городишь, с каким Йиргом, когда звонит продавец...
РЕБЕККА. Скажи этому своему продавцу - пусть найдет себе девушку по размеру. По размеру, понимаешь?
БЬЮЛА. Это круто, Бекки!
РЕБЕККА. Сама разбирайся, а меня оставь в покое!
БЬЮЛА (в трубку). Да, мистер Шотбэк, нет, просто принесли счет за телефон, ничего особенного. Да, именно с Денвером... А знаете, вдруг что-то случится... Ну, например, она так устанет с дороги, что ляжет и ни рукой ни ногой... Или наоборот: вдруг у нее уже назначено здесь какое-нибудь важное свидание... Тогда я к вам тут же и приползу. Да, конечно, конечно, мистер Шот, обязательно, как только... непременно. Да, конечно, до семи обязательно. Так что, может быть, до скорого, мистер Шоп, до скорого! (Кладет трубку. Пауза.) А если он не захочет в отель?
РЕБЕККА. В какой еще отель? Ты с ума сошла! Только что было кино, а теперь уже отель? Быстро ты...
БЬЮЛА. Да нет же, я про Йирга. Йирг не захочет.
РЕБЕККА. Где его принимать - дело твое. Но только не здесь - уговор дороже денег. Не заставляй меня в десятый раз повторять одно и то же. К тому же я так не делаю, тогда почему ты...
БЬЮЛА. А тебе, между прочим, и пригласить некого.
РЕБЕККА (взрываясь). А уж это не твое дело, не твое свинячье дело! И вообще, роман с лыжным инструктором - какая пошлость! Это еще Джон Осборн в какой-то пьесе сказал. Они не на лыжах кататься учат, а...
БЬЮЛА. А вот это уж не твое свинячье...
РЕБЕККА. Ах, так? Ну и крась свои ноги сама! (Бросает кисточку от лака на стол.)

Затемнение

 

Клип пятый. Освещена левая часть сцены.

КРИС (ходит по кабинету с мобильным телефоном). Еще минус две - моя сумма быстро растет. К ней, видите ли, денверская тетя приезжает. Во-первых, наверняка, не тетя, а дядя, который состоит с ней в определенных отношениях. Да, именно в интимных. А во-вторых, даже если это правда и действительно приезжает тетя, то куда она денется? Знаю, я этих теть - сядет на шею и слезет не раньше, чем через две недели. Что вторая? Вторая живет с ней. То есть я не в этом смысле: они студентки, изучают филологию и снимают маленькую квартирку. Нет, как я мог с ней поговорить? Неужели ты считаешь нормальным назначать свидание сначала одной, а потом, если первая не может, переключаться на другую? Странные у тебя манеры, Стэн. Да. И та пошлет, и эта уж точно не придет. Разумеется, не пригласил. Ну, хорошо, хорошо, в этом ты абсолютно прав. Я согласен, пусть пять, так даже лучше: сто делится на пять без остатка. Итак, остаются еще три варианта. Нет, больше нет, вернее есть, но не тот рост. (Звонок в дверь.) Подожди минуту, кто-то пришел. (Идет открывать - в комнату влетает Джун Леонард, она страстно целует Криса.) Сейчас, я договорю. (В трубку.) Стэн, это Джун, ну в общем, я продолжаю и держу тебя в курсе. Все, бай.
ДЖУН. Что ты продолжаешь, Крис, что ты продолжаешь?
КРИС. Как что? Работать, конечно.
ДЖУН. Но сегодня же суббота, сегодня суббота. А суббота, как ты знаешь, для человека...
КРИС. Ну и что? А дела кто будет делать?
ДЖУН. Нанял бы каких-нибудь студентов, уж они-то всегда не прочь подработать.
КРИС. Сначала думай - потом говори. Во-первых, за ними все нужно переделывать. А, во-вторых, больше украдут, чем сделают.
ДЖУН. Знаешь, Крис, я хочу, чтобы сегодня вечером ты меня куда-нибудь пригласил. Куда-нибудь пригласил.
КРИС. Куда пригласил?
ДЖУН. В приятненькое местечко. В какой-нибудь ресторанчик, например, китайский. Ты же знаешь, как я обожаю китайскую кухню. Завтра воскресенье, нам обоим никуда не идти, мы могли бы оттянуться на полную катушку, могли бы...
КРИС. Ты видишь, что я работаю?
ДЖУН. Конечно. "Travaillez, toujours travaillez" как говорил Сезанн.
КРИС. Он тебе это говорил?
ДЖУН. Нет, но я читала, что он говорил именно так: "Travaillez, toujours travaillez". А что это означает, знаешь?
КРИС. Я что, французский учил?
ДЖУН. Но в твоих книгах по искусству...
КРИС. Так что это означает?
ДЖУН. Это означает как раз то, чем занимаешься ты: "работать, всегда работать". Ты мне не рад?
КРИС. Да, я рад тебе, очень рад, только я не могу одновременно и радоваться, и работать. Одно из двух.
ДЖУН. Я не хочу тебя отвлекать - хочу только договориться насчет вечера. Только насчет...
КРИС. Я же тебе сказал - я занят.
ДЖУН. Но вечером ты же освободишься. Вечером ты же...
КРИС. Вечером я тоже буду занят.
ДЖУН. Чем ты вечером будешь занят? Интересно: вечером люди...
КРИС (громко). Работой! Чем может быть занят мужчина? Не бабами же.
ДЖУН. И когда она закончится, твоя работа? Когда она закончится?
КРИС. Не знаю. Может, в семь, может, в девять, а может...
ДЖУН. Ладно, тогда я загляну в семь. Ты что, простудился?
КРИС. Откуда ты взяла?
ДЖУН. Говоришь в нос и вообще... У тебя платок есть?
КРИС. Нормально говорю. И в семь сюда заглядывать не надо - я буду занят, очень занят. Тебе все понятно?
ДЖУН. Но ты же только сказал, что...
КРИС. Ничего я не сказал!
ДЖУН. Может, в семь...
КРИС. А может, и не в семь.
ДЖУН. А почему я не могу поинтересоваться твоим здоровьем?
КРИС. Слушай, Джун: у меня уйма всяких дел, а ты мешаешь.
ДЖУН. Может, тебе помочь? Я могу, например...
КРИС. Нет уж, родная, после тебя здесь вообще ничего не найдешь.
ДЖУН. Но ты же должен что-то поесть.
КРИС. Вот все закончу - тогда и...
ДЖУН. Слушай, у меня идея: давай-ка я сейчас сбегаю, что-нибудь куплю, и мы вместе перекусим. Прямо здесь. Я тебе говорила, что за эти три дня заработала сто пятьдесят баксов? Этого вполне хватит еще и на нормальный китайский ресторан, вполне хватит. Так чтобы не экономить, а...
КРИС. Не хватало, чтобы ты меня еще и кормила. Я не нищий и могу сам кого угодно...
ДЖУН. Причем тут нищий! Просто я заработала немного денег и хочу тебе сделать подарок.
КРИС. У меня сегодня не день рождения.
ДЖУН. Разве обязательно нужно ждать дня рождения? Обязательно ждать? Улыбнись мне, Крис, и скажи своей Джун что-нибудь приятное. Ну, скажи же, ну, скажи приятное, скажи своей Джун...
КРИС. О-о... Ты очень хорошая, замечательная, просто очаровательная, только...
ДЖУН. Вот это уже лучше, гораздо лучше.
КРИС. А почему ты в плаще, что, на улице дождик?
ДЖУН. Нет, просто я боюсь простудиться, ты же знаешь, что мне ни в коем случае нельзя...
КРИС. А причем тут плащ? Плащ причем?
ДЖУН. Как, а вдруг пойдет дождь - я промокну и простужусь.
КРИС. Когда пойдет, тогда и наденешь, а сейчас вон солнце светит.
ДЖУН. Если тебе не нравится, могу его снять хоть сейчас.
КРИС. Нет, Джун, не снимай, ни в коем случае. Я тебе сказал - я должен работать. Сто раз сказал.
ДЖУН. Ладно, тогда не буду тебя отвлекать. Только я, конечно, не прощаюсь. У меня, кстати, тоже есть кое-какие дела, я их закончу и тогда...
КРИС. О'кей, о'кей.
ДЖУН. Вот это другой разговор, совсем другой разговор. До вечера, милый! (Снова его целует и выходит.)

Пауза.

КРИС (вновь открывая свою записную книжку.) О-о, наконец-то... Она просто автомат - ни на секунду не умолкает. Все мне смешала, все перебила... Кому я звонил? А-а... Бьюле и Ребекке, Бьюле и Ребекке. А теперь кто у нас? Теперь у нас...

Затемнение

 

Клип шестой. Освещена правая часть сцены. Снова комната Бьюлы и Ребекки, но кроме них там находится еще Йирг фон Остеррайх.

ЙИРГ. Фаш Ну-Йорк - это что-то нефообразимое. Настоящий бедлам. У фас какие-то софсем другие законы, не такие, как ф Ефропе. Да, фы знаете, что случилось ф такси? Я прифез ей настоящую домашнюю настойку, ее фарит моя мама. Такой сказочный непофторимый аромат, она настояна на тирольских трафах. Бьюле она очень понрафилась, когда она была у меня ф Афстрии, наферное, она фам уже рассказыфала.
РЕБЕККА. Так что же случилось ф такси?
ЙИРГ. Мы даже еще ничефо не фыпили, я просто открыл и дал ей нюхать. А фодитель, наферное, он был ефрей, говорит...
БЬЮЛА. Я уверена, что это был ирландец.
ЙИРГ. Что ты мне гофоришь, он был не ирландец, его зофут Мейер. Шфарц. Мейер! Ты помнишь ту женщину, она была премьер-министр Израиля, и ее фамилия была Мейер.
БЬЮЛА. А его так звали - Мейер.
ЙИРГ. Какая разница - имя или фамилия! Фсе рафно он был ефрей.
РЕБЕККА. Так все-таки, что произошло?
ЙИРГ. Этот ефрей гофорит мне: "Ф этом афтомобиле распифать спиртные напитки категорически фоспрещается". И они еще назыфают себя "сфободная страна". Какая это сфобода, если я не могу фыпить ф такси.
БЬЮЛА. У нас, Йирг, такие законы.
ЙИРГ. Я не ферю сфоим ушам - ф Америке ф такси нельзя фыпить.
БЬЮЛА. С алкоголем у нас круто.
ЙИРГ. А фоду тоже нельзя?
БЬЮЛА. Воду можно.
ЙИРГ. Не фижу разницу.
РЕБЕККА. И чем все закончилось?
ЙИРГ. Конечно, я послал его "zum Teufel", naturlich,¹ но он, наферное, по-немецки не понимает.
БЬЮЛА. Тем более он не еврей - уж это-то евреи по-немецки понимают. Скажи ему, Ребекка.
РЕБЕККА. И все? И это все ваши проблемы?
ЙИРГ. Фсе фаши проблемы ф том, что фаш Ну-Йорк - настоящий сфинарник, да-да, фезде грязь и отфратительный фоздух - просто фонь. А какая отфратительная еда была ф самолете - еда для короф. А кроме тофо они хотели, чтобы я заплатил за виски.
БЬЮЛА. Потому что ты летел экономклассом, Йирг.
ЙИРГ. Я летел из Цюриха, но ф самолете были только одни американцы, они подняли такой гфалт, сделали такой кафардак... Фозможно, у фас это считается фысокой культурой, но не ф Ефропе. У нас софершенно другие предстафления о фысокой культуре.
РЕБЕККА. Простите, мистер фон Остеррайх, а какой раз вы в Америке?
ЙИРГ. Перфый и, фероятно, последний. Если только фаша подруга не будет как следует меня разфлекать. (Кладет Бьюле руку на колено.)
РЕБЕККА. Мистер фон Остеррайх, я не знаю, что принято и что не принято у вас в ваших Альпах, но у нас в стране не принято, извините, лапать девушек на глазах у их подруг. Учтите - на этот предмет у нас еще более строгие законы.
ЙИРГ (Бьюле). Что такое "лапать", Liebe? ² Что это за слофо?
БЬЮЛА. Ничего. Слушай, Бекки, у меня к тебе маленькая просьба: у нас кончился апельсиновый сок, а наш гость его очень любит. Не сходила бы ты за ним, а? На уголок.
РЕБЕККА. Раз любит - пусть сам и сходит.
БЬЮЛА. Круто, Бекки!
ЙИРГ (Бьюле). По-моему, тфоя подруга не очень дофольна, что я приехал ф фаш дом. Но скажи ей, чтобы она не фолнофалась: у нас ф Афстрии я спал сразу с дфумя дефушками, и они были очень дофольны.
РЕБЕККА (вставая). Какое свинство!
ЙИРГ (Бьюле). Но почему сфинстфо? Она, наферное, так фоспитана и никогда ф жизни...
РЕБЕККА (передразнивая его). Слушайте фы, фон из Афстрии: фо-первых, о челофеке, который сидит с фами рядом, ф третьем лице не гофорят. А фо-фторых, что я "когда" и что "никогда" - это не фаше сфинячье дело. Я ясно фыразилась?
БЬЮЛА (Ребекке). Немедленно замолчи!
РЕБЕККА (Бьюле). А ты, подруга, ведешь себя вызывающе. Мы договорились сюда не водить, а ты...
БЬЮЛА. Ты хочешь, чтобы я поселила его в отеле, где приличный номер стоит минимум двести? У меня таких денег нет.
РЕБЕККА. Где ты будешь его селить - дело твое, только не здесь.
БЬЮЛА. Разберемся. А пока сходи за соком, а, Бекки?
РЕБЕККА. Хорошо, я уйду, но наши отношения...
БЬЮЛА. Мы их с тобой потом выясним, останемся вдвоем и выясним.
РЕБЕККА. Тебе бы только остаться вдвоем - предел мечтаний!
БЬЮЛА. Так как же сок, Бекки?
РЕБЕККА. Ладно, я так и знала. (Йиргу). И еще, мистер фон, фот фам мой софет: прежде чем лезть дефушке под юбку, могли бы приличия ради шляпу сфою зеленую снять. Да-да, с пером. А потом уже гофорить о фысокой культуре. (Выходит и хлопает дверью.)
БЬЮЛА. Не обращай внимания, Йирг, у нее личные неприятности - вот она и не в себе. (Обнимает его. Они целуются. Йирг берет ее на руки и несет на диван. Завязывается легкая борьба.) Нет, Йирг, пожалуйста, нет, не сегодня. Битте. (Встает.)
ЙИРГ. Что не сефодня?
БЬЮЛА. Это. Это не сегодня.
ЙИРГ. Почему не сефодня?
БЬЮЛА. Потому что сегодня - у меня критический день.
ЙИРГ. Что значит "кретинический день"? Гофори мне.
БЬЮЛА. Не "кретинический", а критический. Критический день - это когда женщина не может. Физиология.
ЙИРГ. Что значит "не может"? Я летел четыре тысячи километроф, чтобы узнафать, что ты сефодня не можешь! Ты могла бы меня предупреждать, и я бы аннулирофал сфой билет.
БЬЮЛА. Я не знала. Это неожиданно началось именно сегодня. Иногда так бывает - раньше времени.
ЙИРГ. Сефодня? И сколько я должен подождать?
БЬЮЛА. Всего лишь несколько дней.
ЙИРГ. И что я должен делать эти несколько дней?
БЬЮЛА. Мы будем гулять в Центральном парке. Поднимемся на "Эмпайр". А потом поедем на катере смотреть Статую Свободы.
ЙИРГ. Я не приехал ф фаш Ну-Йорк смотреть Статую Свободы или гулять ф парке. У нас ф Афстрии такие красифые парки, что фы и предстафлять не можете.
БЬЮЛА. Но это только несколько дней, Йирг, три-четыре не больше.
ЙИРГ. Четыре дня? Это очень долго, я столько не фыдержу. И что я, по-тфоему, должен делать? Идти в дом терпелифости? Это я могу делать у нас ф Афстрии. У нас красифые дефушки, и это стоит софсем не дорого.
БЬЮЛА. А как же наша любовь, Йирг? Как же любовь? Там, в горах ты был так внимателен ко мне, так нежен...
ЙИРГ. Этот фопрос я должен задафать тебе. Я летел четыре тысячи километроф, чтобы делать любоф, а моя Amerikanerin³ гофорит, что сефодня у нее кретинический день. У нас ф Афстрии дефушки так себя не федут.
БЬЮЛА (вставая, неожиданно резко). О'кей, раз ты не хочешь ждать - не надо. Ничего не надо. Забирай свою настойку и уходи. И передай своей мамаше, что более мерзкого запаха я в жизни не встречала. И можешь мне не звонить: для тебя меня дома не будет, не будет никогда!
ЙИРГ. Что значит "не будет никогда"? Ты фообще соображаешь, что ты гофоришь?
БЬЮЛА. Ты прекрасно понимаешь по-английски - и не надо прикидываться.
ЙИРГ. Что значит "не надо прикидыфаться"? Ты что, меня фыгоняешь?
БЬЮЛА. Я очень рада, что вы все поняли, херр фон Остеррайх.
ЙИРГ. И куда я должен идти? Ф отель?
БЬЮЛА. А куда хочешь, мне до этого нет дела.
ЙИРГ. Но это нефозможно. Я летел четыре тысячи километроф...
БЬЮЛА (еще резче). Хватит - я это уже слышала! Хватит - и пошел вон. Дверь вон там. (Издевательским тоном.) Фон, пошел фон! Шнель, шваль!
ЙИРГ (в растерянности, вставая и забирая бутылку.) Sie hat einen Vogel, diese Amerikanerin, sie hat einen Vogel! ⁴ Динамо! (Уходит и хлопает дверью. Бьюла некоторое время ходит по комнате, потом включает радио - звучит медленная грустная мелодия.)

Затемнение

 

Клип седьмой. Освещена левая часть сцены.

КРИС (смотря в записную книжку.) Дороти Той... Той, Той, Той... А, это та, которая пластинками увлекается. Покупала, кажется, "Волосы". Помню-помню: такая, словно вышла из моря и ждет, пока ее вытрут вафельным полотенцем. С ростом все в порядке. Правда, чуть-чуть косметики многовато, но ничего... О, последний раз она альбом Обри Бердслея купила, может, рисует? Во всяком случае, не худший вариант. Есть в ней какая-то загадка, точно есть. И вполне сексапильна. Так, Той... Той... той или не той - какая разница. (Набирает номер.) Три-один-девять-девять-шесть-шесть-три. (В трубку.) Алло, это мисс Той? Добрый день! Скажите, пожалуйста, у вас случайно нет денверской тети? Нет, я вполне серьезно. Ответьте, а потом узнаете. Нет? Чудесно! А скажите, к вам сегодня никто не приезжает? О'кей, меня зовут Кристофер Бэгшот, по буквам Б-Э-Г-Ш-О-Т. Узнали? Нет? Тогда скажите, какой магазин вам нравится больше всего? Давайте я отвечу за вас: книжный магазин на Мэдисон Авеню. Да, тот, где вы покупаете пластинки. И Бердслея вы купили там же - у меня. Теперь вспомнили? Наконец-то. Кстати, как вам альбом? Ну и что, не в цвете? Это же книжная графика. А... вам "Лисистрата" понравилась? Да, там они действительно стоят до небес. А вы не знаете почему? Потому что женщины мужчинам решили не давать, если они не прекратят войну. По-моему, хороший урок нашим военачальникам. Почему он там у женщин? Не знаю, может быть, потому, что женщине иногда очень хочется им обладать. Вы не согласны? Иногда тоже? А мне вот женщиной нет. Не хочу - и все. Почему такой большой? Ну, это, как вам сказать, гипербола, некое преувеличение. Да-да, вот он и увеличился... Надеюсь, я вас не очень заболтал, а, мисс Той? Нет? Вот и чудесно. Правда? Ну, завтрак - святое дело, завтракать никогда не поздно. А знаете, я еще сам не завтракал - все некогда. Да, в субботу тоже работаю, что делать! А почему бы нам тогда не позавтракать вместе часов, скажем, в семь? В восемь надо выходить? Ровно в восемь? А попозже нельзя? Жа-аль... Нет, сейчас работа, сейчас не могу, но я так рад, что вы стараетесь найти для меня время, вы так любезны... Как? Все-таки можно и в семь? Фантастика, не может быть! (Пауза.) Простите, что? ЧТО-О? Что вы сказали? Я, наверное, ослышался, здесь какие-то помехи... Но как, мисс Той, вы меня не так поняли... Причем здесь сто баксов?! Я вовсе не это... вовсе не это имел в виду, как вы могли подумать! Нет, книги я, разумеется, продаю за
деньги, но, мисс Той... ЧТО-О? Если быстро - девяносто? Мне кажется, мы говорим с вами на разных языках... А я нет, мисс Той, так что извините... нет-нет. До свидания, мисс Той. (Кладет трубку. Пауза.) Ничего себе заявочки: "Сто баксов, а если быстро - то девяносто". Конечно, согласись я, выиграл бы пари, правда, деньги бы потерял. Но дело-то не в этом: такое свидание меня не вылечит, точно не вылечит... (Пауза.) И так, Крис, что у нас осталось? Остались еще две попытки, всего только две. Не густо.

Затемнение

 

Клип восьмой. Освещена правая часть сцены - на ней кровать, в которой лежат Кэрол Троубридж и Скотти Поволтер. Скотти курит.

КЭРОЛ. А правда, котик, почему бы нам снова не пожениться? Я же знаю, что такой женщины, как я, тебе больше никогда не найти.
СКОТТИ. Да-а?
КЭРОЛ. Для тебя я всегда буду самой лучшей, самой красивой и самой любимой.
СКОТТИ. Твоя самоуверенность меня поражает. Что, в Нью-Йорке мало баб?
КЭРОЛ. Ну причем тут "мало баб"? Мы прямо созданы друг для друга, мы идеально совпадаем. А кроме того после стольких лет счастливой совместной жизни мы понимаем друг друга с полуслова. Нет, даже с полувздоха.
СКОТТИ. Да-а? А с Джулиано вы понимали друг друга с получего? С полужеста? Например, такого! (Бросает сигарету и делает неприличный итальянский жест.)
КЭРОЛ. Ну сколько можно, котик, я же тебе пообещала, что больше это никогда не повторится. Никогда-никогда, честное слово. Ведь это твой друг.
СКОТТИ. Да, верный и надежный: муж чуть вышел за порог - на жену он сразу скок.
КЭРОЛ. Забудь о нем, котик, я же тебе поклялась никогда больше к нему не подходить, разве ты забыл? Я же поклялась.
СКОТТИ. Я что, больной - забывать?
КЭРОЛ. Никогда-никогда.
СКОТТИ. К Джулиано. А как насчет остального миллиарда самцов?
КЭРОЛ. Ну, котик, не будь таким грубым, мы же только что так любили друг друга, и ты так страстно меня целовал...
СКОТТИ. Сама виновата - не заводи одни и те же разговоры.
КЭРОЛ. О чем? О нашей новой женитьбе? Ну, котик, так же будет лучше нам обоим. Как только мы снова поженимся, немедленно заведем ребеночка. Мальчик, который будет как две капли воды похож на моего Скотти. Хочу от тебя ребеночка!
СКОТТИ. Которого ты тоже будешь трахать. Сразу как только он под стол пешком ходить начнет, а может, и раньше - прямо с пеленок.
КЭРОЛ (выпрыгивая из кровати). Я заткнула уши - слушать тебя невозможно!
СКОТТИ. Вот так всегда: только начинаешь ей резать правду-матку, она тут же затыкает уши.
КЭРОЛ. Все, не хочу с тобой спорить, не могу! "Кровавую Мэри" будешь?
СКОТТИ. Тащи.
КЭРОЛ. Сейчас, посолить?
СКОТТИ. Ты что, спятила? Кто ж солит водку?
КЭРОЛ. Но раньше мне казалось, что ты солил томатный сок.
СКОТТИ. Я что, больной? Вы меня с кем-то путаете, Кэрол Троубридж, в недавнем прошлом Кэрол Поволтер. Поройтесь-ка в памяти и вспомните с кем. А я пока вздремну.
КЭРОЛ. Не спи, котик, я сейчас принесу.
СКОТТИ. Вот притащишь, тогда и проснусь.

Кэрол идет за кулисы. Пауза. Звонит телефон. Зритель видит, как Скотти берет трубку, но слышит голос Кэрол.

КЭРОЛ. Алло! Кто? Кто-кто? Извините, Кристофер, но вы ошиблись номером. (Снова пауза. Скотти кладет трубку и притворяется спящим - в комнату с двумя бокалами входит Кэрол.) По ножичку налила и, по-моему, на этот раз получилось. Котик, вставай, пришла твоя Мэри, твоя королева Мэри! (Садится на кровать. Скотти тоже садится, берет у Кэрол бокал и швыряет его в стену.)
СКОТТИ. Туда ее, королеву!
КЭРОЛ. В чем дело? Ты что с ума сошел? Что случилось?
СКОТТИ. Это только начало. Цветочки. А ягодки впереди.
КЭРОЛ. Ты... ты совсем... Не трогай меня, не трогай меня, слышишь? Если ты меня тронешь хоть пальцем, я заявлю - и тебя упекут, ты же знаешь, как у нас с этим строго. Не забывай - я тебе больше не жена, больше не жена!
СКОТТИ. И слава Богу. Потому что ты - сучара! (Дает ей пощечину - Кэрол падает в кресло. Скотти закуривает.)
КЭРОЛ. Это что, все из-за дурацкого телефонного звонка? Из-за того, что кто-то ошибся номером? Это ввело тебя в такую ярость?
СКОТТИ. Ошибся номером? Лапшу мне, сука, на уши вешаешь? Опять вранье? Кто такой этот Кристофер?
КЭРОЛ. Я-то откуда, я-то откуда знаю? Человек звонит и говорит: "Здравствуйте, меня зовут Кристофер", а я отвечаю, что...
СКОТТИ. Думаешь, я совсем идиот? Зря думаешь, очень зря! Этот твой хахаль сказал "Кэрол". Что, разве не так? Нет, сука, я не идиот, далеко не идиот! Он назвал тебя по имени.
КЭРОЛ. Та-ак, значит, ты подслушивал. Хорошие манеры, которых ты, наверное, набрался в своем технологическом.
СКОТТИ. Плевал я на манеры, у тебя они - лучше некуда. Уверен: он тебе звонил, чтобы договориться об очередном трахе. Знает, что ты слаба на передок. "Сиськи-письки" - любимый спорт, можешь заниматься им с утра до ночи.
КЭРОЛ. Скотти, что ты несешь!
СКОТТИ. А то я не знаю.
КЭРОЛ. Но я - свободная женщина и могу встречаться с кем хочу.
СКОТТИ. Угу, встречаться с первым встречным.
КЭРОЛ. Если хочешь знать правду, то слушай: я не встречалась ни с одним мужчиной, начиная с прошлого понедельника. А в прошлый понедельник, если ты, конечно, напряжешь свою память, то вспомнишь, что не вылезал из этой постели до шести вечера. Скотти, ну что ты, успокойся... Если бы ты видел этого "хахаля", то сразу бухнулся бы мне в ноги и стал бы просить у меня прощения.
СКОТТИ (громко). Я что, больной? Прощения у нее просить!
КЭРОЛ. Перестань орать. Ты же знаешь, что я никогда от тебя ничего не скрывала.
СКОТТИ. Угу, кроме макаронников под одеялом.
КЭРОЛ. Звонил продавец книжного магазина на Мэдисон Авеню - наверное, пришла моя книга, но сейчас речь не о книгах. Если бы ты видел, какого он роста: это карлик, настоящий шотландский пони!
СКОТТИ. Для тебя важен лишь размер его члена. А у маленьких в этом смысле как раз все в порядке.
КЭРОЛ. Да-а? А ты откуда знаешь?
СКОТТИ. От верблюда.
КЭРОЛ. Причем здесь верблюд? У верблюда как раз не маленький.
СКОТТИ. Ну, конечно, ты и верблюда успела попробовать.
КЭРОЛ. Скотти, прекрати! Прекрати сейчас же!
СКОТТИ. Сейчас, прекратил... Говоришь продает тебе книги? Могу представить какие. Наверное, "Руководство по сексу для эмбрионов". Или "Поза "лотоса" у краснокожих индейцев". У тебя ведь только такие интересы.
КЭРОЛ. "Поза "лотоса" была не у индейцев, а у индийцев. И они вовсе не краснокожие.
СКОТТИ. Какая разница!
КЭРОЛ. Хорошо, пойди поищи, и если найдешь здесь хоть одну такую книгу...
СКОТТИ. Я что, больной - искать еще... Не нужны мне доказательства, я и так застал тебя на месте преступления. Если б я пришел через два часа, вы бы уже оба стояли на голове. Или нет, он же коротышка, значит, ты бы на нем скакала.
КЭРОЛ. Скотти, угомонись!
СКОТТИ. А кто здесь вчера был, сука? Он и был, этот пони?
КЭРОЛ (теряя, наконец, терпение). Я тебе все сказала и больше повторять не желаю. Сколько, в конце концов, можно!
СКОТТИ. Простыня-то несвежая, я же вижу. Могла бы и поменять ради любимого-то мужа.
КЭРОЛ (еще резче). Заткнись, Скотти, заткнись немедленно! Ты - клинический параноик, теперь я это поняла. И после такого ушата помоев, которые ты на меня сегодня вылил, всякие желания у меня пропали. Да, я больше не хочу, и мы никогда, слышишь, никогда не будем снова мужем и женой! Никогда! (Плачет.) После такой грязи...
СКОТТИ (вставая и одеваясь). Я тоже так думаю. Потому что ты - из тех, кого трахают, но не из тех, на ком женятся. Один такой дурак когда-то нашелся, Скотти Поволтер, но он уже больше не дурак. Ох, какой же я был дурак, жизнь с тобой была просто ужас, настоящий ужас. Все время на нервах, ни минуты покоя, ни секунды! Даже работать не мог: где она, с кем она...
КЭРОЛ. Сходи к психиатру, Скотти Поволтер, может, он хоть чем-то тебе поможет.
СКОТТИ. Я что, больной - к психиатру ходить!
КЭРОЛ. Вот именно, именно больной.
СКОТТИ. И чем это я больной, интересно?
КЭРОЛ. У тебя жуткий комплекс, просто ужасный.
СКОТТИ. Какой еще комплекс?
КЭРОЛ. "Комплекс "Отелло".
СКОТТИ. Ну вот еще, душить тебя, а потом сидеть - как же, дождешься. Все, и привет твоему пони.
КЭРОЛ (пытаясь его остановить). Скотти, останься, прошу тебя. Еще полчасика, котик!
СКОТТИ (вырываясь). Пока, блядинка-Каролинка. (Телефон звонит еще раз.) А теперь скачи на своем пони хоть до посинения!
КЭРОЛ. Скотти, ты куда?
СКОТТИ. Туда, где можно спокойно поспать. Без тебя-я! (Уходит.)

Затемнение

 

Клип девятый. Освещена левая часть сцены.

КРИС (сидя в кресле). Ну надо же, с виду - такая открытая, правдивая. А тут - "ошиблись номером" - и бах трубку. Какие здесь могут быть причины? Занята? Вряд ли. Для делового разговора минутка всегда найдется, я же ее любовными романами снабжаю... Не в настроении? Может быть, хотя все равно бы поговорила. Тоже тетушка приехала? Скорее дядюшка. Конечно, дядюшка, какие сомнения! (Тихо входит Джун.) Можно, конечно, перезвонить, но какой смысл? Нет, Кристофер Бэгшот, надо сохранять человеческое достоинство, сохранять гордость. Даже если ты сто шестьдесят четыре, унижать тебя не будет никто. Никто в этом дурацком высоченном Нью-Йорке, никто и никогда не будет тебя унижать. Никто! (Замечает Джун и вскакивает.) Ты как здесь оказалась?
ДЖУН. Просто... просто дверь была не на замке, вот я и вошла. У тебя какие-то неприятности? Ты сейчас разговаривал сам с собой, я все слышала. Тебя кто-то унизил? Клиенты или начальство? Скажи мне, я же твой друг, скажи мне правду, Крисик, скажи.
КРИС. Никто меня не унижал - откуда ты взяла?
ДЖУН. Ты говорил.
КРИС. Что я говорил?
ДЖУН. "Унижать тебя не будет никто" - так ты сказал, я слышала.
КРИС. Здесь же совсем другой смысл - совершенно противоположный. А ты поняла все по-своему.
ДЖУН. Я все поняла, Крис, ты хочешь меня обмануть - все равно ведь не получится, никогда не получится. "Биг Мак" будешь? Он такой свежий. Ты же целый день ничего не ел, я это точно знаю. Все время работаешь, так же нельзя, дорогой. Садись-ка, сейчас будем есть.
КРИС. Спасибо, только я просил тебя мне не мешать.
ДЖУН. Ты что, еще не закончил?
КРИС. Да, я еще не закончил.
ДЖУН. А когда ты закончишь, ну когда же?
КРИС. Я же тебе сказал: сегодня вечером я буду занят, сколько можно повторять!
ДЖУН. Ты сам сказал, чтобы я зашла в семь, ты сказал, что в семь...
КРИС. Во-первых, сейчас не семь. А во-вторых, я этого не говорил!
ДЖУН. Нет сказал, нет сказал, даже не помнишь, что говоришь!
КРИС. Я все прекрасно помню.
ДЖУН. Нет, не помнишь, нет, не помнишь, нет, не помнишь.
КРИС. Знаешь, Джун, у тебя есть одно ужасное качество - надоедать людям. Если я сказал "занят"...
ДЖУН. Ты сказал, что освободишься...
КРИС (громко). Это значит, что я занят.
ДЖУН. Освободишься в семь часов...
КРИС. За-нят! Тебе понятно, за-нят!
ДЖУН. Потом, правда, добавил, что...
КРИС. За-нят!!
ДЖУН. Может быть, освободишься в девять. Хорошо, я согласна ждать даже до девяти, я согласна. Хотя девять - это немножко поздновато.
КРИС (меняя тон). Ну хочешь, хочешь, я на колени перед тобой встану? Пожалуйста, оставь меня сегодня, а? Я тебя очень прошу - очень.
ДЖУН (со вздохом). Ладно, раз ты так просишь... Съешь "Биг Мак", пока он свежий, только не забудь его съесть. До завтра. (Уходит. Пауза.)
КРИС (снова садится и листает записную книжку). Итак, мистер Бэгшот, у нас остается последний шанс, последняя попытка. Стольник ты, кажется, выиграл, только ведь это... это ничего не меняет в твоей жизни, ничего абсолютно. Так, Сью Марш, Сью Марш. Конечно, она не фонтан, но все же сойдет. Правда, зубы желтоваты, но это пустяки. А ноги у нее, между прочим, прямо из зубов мудрости растут, мудрая девушка. Правда, читает одни детективы, но и это ерунда - не буду же я с ней Агату Кристи обсуждать или Джеймса Хедли Чейза. Сью Марш, Сью Марш, ну-ка, к Крису шагом марш! Или Сью Марш или... или никто. Вот так.

Затемнение

 

Клип десятый. Освещена правая часть сцены,  которая представляет собой комнату, где сидят Сью Марш и Хэрри Аргонавт. Сью курит.

ХЭРРИ (задумчиво). Столько тротила все там на хрен разнесет. Дырка будет ой-ой-ой! Надо только, чтобы сумку не нашли раньше времени. Прохожие вроде не должны, они хлам не подбирают. Может, правда, какой бомж... И то вряд ли - сверху там всякие тряпки. Да и сумочка-то дерьмовая. Но все равно - ставить надо ровно за минуту. Сейчас все объясню.
СЬЮ. А почему этот банк? Побогаче нельзя?
ХЭРРИ. А полицейские посты знаешь где? А-а, то-то и оно. А здесь рядом никого.
СЬЮ. Может, оставить во дворе?
ХЭРРИ. Нет, здесь окна, здесь вернее.
СЬЮ. И чем, черт возьми, это пахнет?
ХЭРРИ. Если ты про бабки, то прилично. Миллионов десять, а может, и двадцать. Так что твои десять процентов, будь здоров, какими будут.
СЬЮ. Куплю дом во Флориде.
ХЭРРИ. Дом с решетками потянет на девяносто девять. Лет. Тебе дадут меньше, если алиби будет.
СЬЮ. Будет, я все просчитала. Иду в "Попугай".
ХЭРРИ. Итак, в девятнадцать двадцать девять ты топаешь мимо и делаешь вид будто у тебя шнурок развязался. Шнурок, просекла?
СЬЮ. Но я в туфлях.
ХЭРРИ. По такому случаю наденешь кроссовки. Наклоняешься, прислоняешь сумку к стене и завязываешь его. А потом тем же макаром, без суеты, пилишь за угол.
СЬЮ. Народа внутри не будет?
ХЭРРИ. Не должно, время-то какое. От силы один-два человека.
СЬЮ. Черт! И как ты с ними?
ХЭРРИ. Это мои проблемы, не лезь.
СЬЮ. Только без крови, я тебя очень прошу;
ХЭРРИ. Как получится. Все равно 99 лет для меня многовато.
СЬЮ. А нельзя, черт возьми, попроще?
ХЭРРИ. Проще некуда. Это самое простое. Сверим часы. Минута в минуту.

Звонит телефон.

СЬЮ. Подойти?
ХЭРРИ. Давай. А вдруг что-то важное.
СЬЮ (бросает сигарету, в трубку), Алло. Я - мисс Марш. Кто? Кто такой? Да, помню. Покупала. Что? Какой обед? Я уже обедала.
ХЭРРИ. Кто это?
СЬЮ. Одну минутку, у меня тут подруга уходит. (Закрывает трубку ладонью, Хэрри.) Хозяинодного магазина звонит. Хочет со мной пообедать.
ХЭРРИ. Он что, озабоченный?
СЬЮ. Нет, просто, наверное, баба свалила.
ХЭРРИ. Может, для алиби?
СЬЮ. Да кто его разберет. Черт, да у него же магазин совсем рядом!
ХЭРРИ. Где рядом?
СЬЮ. На Мэдисон. Мэдисон, 19.
ХЭРРИ. Книжный?
СЬЮ. Книжный. Я там Агату Кристи покупаю.
ХЭРРИ. Да это же... это же рядом!
СЬЮ. Угу. Так что ему сказать?
ХЭРРИ. Скажи, что подумаешь - пусть ждет и никуда не уходит. Пусть ждет, слышишь?
СЬЮ. Угу. (В трубку.) Мистер Бэгшот, у меня тут дело, но если вы, это, не уйдете, то я заскочу. Что? Какая денверская тетя, вы что? Вы шутник, мистер Бэгшот. Я же сказала - заскочу. Скоро. Ждите, мистер Бэгшот. При чем тут погода, у какого моря? Снова шутка? Хорошее у вас настроение. Нет, у меня тоже. Ладно, мистер Бэгшот, бай - и ждите. (Кладет трубку.)
ХЭРРИ. Он там не один.
СЬЮ. Спокойно, сегодня суббота.
ХЭРРИ. Но с ним могут быть помощники.
СЬЮ. Он сегодня у себя один и никого не ожидает.
ХЭРРИ. Самое то, попали в десятку. Ждать будет?
СЬЮ. А куда ему деться?
ХЭРРИ. Что значит "куда ему деться"?
СЬЮ. Такой малявка, с комплексами, кому он, к черту, нужен?
ХЭРРИ. План магазина помнишь?
СЬЮ. Элементарно. Входишь - и полки, полки. А слева дверь, в кабинет, наверное.
ХЭРРИ. Рисуй - со всеми деталями. Может, все менять будем.

Сью садится за стол и рисует. Хэрри ходит по комнате.

СЬЮ. Все, набросала.
ХЭРРИ (садится за стол). Итак, когда он сказал, закрывается?
СЬЮ. Магазин сегодня вообще закрыт, а ждать он будет до четверти восьмого.
ХЭРРИ. Нужно его задержать. Примерно на четверть часа. Нет, не примерно - точно на четырнадцать минут. Сделаешь?
СЬЮ. Буду болтать про Агату.
ХЭРРИ. Итак, в девятнадцать пятнадцать ты входишь в магазин и разводишь "ля-ля-тополя". Спроси его про какую-нибудь редкую книжку - нужно отправить его подальше, пусть ищет.
СЬЮ. Угу.
ХЭРРИ. Сумку ставишь на самый верхний стеллаж, так чтобы не видно было, и плотно прислоняешь ее к правой стене, запомни - только к правой, потому что это стена банка. И чтобы он ничего не заметил.
СЬЮ. Не заметит - он же в очках.
ХЭРРИ. Что, совсем слепой?
СЬЮ. Похоже.
ХЭРРИ. Ровно в девятнадцать двадцать восемь в дверь звоню я - твой брат, произошло несчастье, мама попала под машину, и мы бежим в госпиталь.
СЬЮ. Зачем эта сказка?
ХЭРРИ. Так правдоподобнее, не вникай. И по этой причине мы быстро сваливаем.
СЬЮ. Так он тоже подорвется?
ХЭРРИ. Только если подойдет к правой стене. У левой - нет.
СЬЮ. Мне его жалко, такой маленький.
ХЭРРИ. Черт с ним! А не подорвется - так заложит. Слушай дальше: ты быстро отваливаешь за угол, не бегом, конечно, без суеты - и в "Попугай". В девятнадцать тридцать пять - бабах, я лезу в проем стены, беру бабки, на той стороне ждет "Рено", и все, кранты.
СЬЮ. Хэрри, давай без крови, а? Ну, пожалуйста.
ХЭРИИ. Что-то ты, мать, сентиментальная стала - этого жаль, того. А в нашем деле надо без слез. Телефон его знаешь?
СЬЮ. Он есть в записной книжке.
ХЭРРИ. Ладно, иди переодевайся. И ничего не перепутай: к правой стене, а не к левой, к правой. Повтори.
СЬЮ. Не к левой, а к правой. Не к ле-вой.
ХЭРРИ. Ладно, чтобы все четко сработало. Усекла?

Сью кивает.

Затемнение

 

Клип одиннадцатый. Освещена левая часть сцены.

КРИС (ходит по кабинету с мобильным телефоном). Я же говорил, Стэн, я тебе говорил... Извини, сейчас двадцать минут шестого. Чего ждать-то? Последняя, правда, сказала "заскочу", но это блеф - надо же было что-то сказать. Я проиграл, знаешь, как в спорте, всухую проиграл - ноль шесть. Зато выиграл наше пари. Выиграл, Стэн, и тебе придется это признать. Нет, разумеется, не срочно. Сто баксов не очень большие деньги, так что могу и подождать. Знаешь, ведь дело вовсе не в них, это уж так, ради интереса. (Громко.) Ну как ты до сих пор не понял, что вся эта затея была заранее обречена на провал! Потому что ни одна нормальная высокая никогда не ляжет в постель и даже просто не придет на свидание к мужчине ростом сто шестьдесят четыре - СТО ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ! Ну ты представь себе, только представь эту картину: идем мы с ней по улице, люди на нас смотрят, а в глазах у них вопрос: "И где она нашла этого пигмея, неужели такие еще где-то водятся?" Или другой эпизод: сижу я с ней в ресторане, и любой находящийся рядом мужчина думает про себя: "Пусть он только в туалет выйдет, я тут же ее уведу". И уведет, будь спокоен. Может, в постели это значения и не имеет, не знаю. Стэн, тебе виднее. А впрочем, нет, ты же "дядя, достань воробышка", ты этого знать не можешь. Нет, проститутку не хочу, это не мой вариант. А других нет, не звонить же феминистке. Причем тут комплексы, Стэн, когда я спать не могу... Что ж, полтора часа я, конечно, подожду, только это формальность, Стэн, чистая формальность. О'кей, ровно в семь ноль-ноль дам тебе знать. Хорошо, в семь ноль пять, будь по-твоему. Только не уходи. О'кей, Стэн, бай. (Пауза.) Вот так, Кристофер Бэгшот, покоритель высочайших в мире вершин, поделом тебе лилипут-сладострастник. Поделом!

Затемнение

 

Клип двенадцатый. Освещена правая часть сцены, где на диване Полетт Андерсон отбивается от налегающего на нее Омара Гадсдена. На столе стоит початая бутылка виски, негромко звучит медленная музыка.

ОМАР. А я ему и говорю: "Американский народ никогда не забудет вашу непоколебимую решимость, господин президент, которую вы обнаружили во время Карибского кризиса. Никогда не забудет!"
ПОЛЕТТ. Ну, пожалуйста, Омар, пожалуйста, не надо... вы мне все порвете.
ОМАР. "Если бы не вы, господин президент, эти русские нашпиговали бы всю Кубу своими баллистическими ракетами, и что бы нам тогда оставалось делать?" Что нам делать, я вас спрашиваю?
ПОЛЕТТ. Ну, прошу вас, мистер Гадсден... Прошу вас, Омар, не надо, что вы делаете? Не надо, прошу вас!
ОМАР. А он мне и говорит: "Мистер Гадсден, я никогда не сомневался в мужестве американского народа. Если бы все мои усилия ни к чему не привели и разразилась бы Третья мировая война, американцы мужественно в нее бы вступили и... (Борьба на диване оканчивается победой Омара - он стаскивает с Полетт нижнее белье.) победа, несомненно, была бы за нами". (Пытается влезть на Полетт, но она сбрасывает его с дивана.) Что такое? Ты что? Ты кто, лесбиянка? Отвечай, ты что, баб любишь? (На глазах Полетт появляются слезы - она в легкой истерике.) Так в чем все-таки дело, я не понимаю... Слушай, бледный ангел, тебе же не пятнадцать лет, и ты же сама сюда пришла по своей воле... Взрослая девица, а ведешь себя словно бэби. В чем дело, почему ты плачешь? Только еще слез мне не хватало. Ты - лесбиянка, признавайся? (Полетт в отчаянии мотает головой.) Так в чем же дело, отвечай, отвечай мне. Я вообще не помню, чтобы женщина когда-нибудь со мной себя так вела. Ну отвечай мне, да говори же! Говори!
ПОЛЕТТ (сквозь рыдания). Я... я... я... девственница.
ОМАР. О Господи! (Встает с пола и начинает одеваться.) Тогда все, наша программа подходит к концу, одевайся. На тебе твое... хозяйство. (Протягивает ей ее нижнее белье.)
ПОЛЕТТ (снова рыдая). Но почему-у-у?
ОМАР. Что почему, что почему? Ты что, издеваешься надо мной, отвечай, издеваешься? Хочешь, чтобы у меня были неприятности, хочешь публичного скандала? Чтобы обвинить популярного телекомментатора Омара Гадсдена, в кабинете которого висит портрет с автографом Кеннеди, в изнасиловании девственницы? Не выйдет! Одевайся, я сказал - и быстро! (Идет к столу, наливает себе виски и залпом выпивает.) Ну, я жду, бледный ангел.
ПОЛЕТТ (начиная медленно одеваться). Простите меня, мистер Гадсден.
ОМАР. Да, теперь уж, конечно, мистер Гадсден, теперь уж конечно.
ПОЛЕТТ. Я не хотела... я, правда, не хотела...
ОМАР. Не хотела - и не надо. Я, кстати, тоже не очень хотел, так что скандала не будет. И никто тебе не поверит, следов-то никаких. И свидетелей, кстати говоря, тоже.
ПОЛЕТТ. Я не в том смысле... не в том смысле... На самом деле я хотела...
ОМАР. Хотела - не хотела, сами не знают... Ох, уж эти дантистки, с ними прямо беда... Ну ладно, я прощаю вас, мисс Андерсон, прощаю потому, что вы мне так хорошо все поставили... все стоит и, надеюсь, теперь долго будет стоять... Завтра в эфир с голливудской улыбкой... (Улыбается, наливает себе еще бокал и снова залпом выпивает его.) Омар Гадсден вас прощает.
ПОЛЕТТ (одеваясь). Простите меня, Омар, простите...
ОМАР. Я же сказал - я вас прощаю. Только тихо выходите, только без шума. Тшш... (Роняет голову на грудь, закрывает глаза и начинает храпеть. Пауза.)
ПОЛЕТТ (вставая, тихо). Боже, я отказала человеку, который брал интервью у самого Кеннеди! У самого Кеннеди! Боже, что я наделала, что я наделала! Когда же теперь это случится, когда? О Боже!

Затемнение

Конец Первого Действия

 

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

Сцена представляет собой тот же книжный магазин. На заднике - входная дверь, слева - кабинет Криса, справа - в зале со стеллажами находится сам герой. Он явно возбужден: видно, что, несмотря на постигшие его неудачи, Крис все-таки не теряет присутствия духа и ждет чего-то необычайного.

КРИС (наводя порядок, напевает). Мальчик резвый, кудрявый, влюбленный, на-на-ри-ра-ра-ри-ра-ра-ри-ра. Там-та-рам, там-та-рам, там-та-ри-рам, на-на-ри, ра-ра-ри, ра-ра-ра. А в кого, а в кого он влюбленный? В ту девицу, что так высока. Ну, а Стэн, ну а Стэн, друг сердечный, ты пари проиграл мне, конечно. Проиграл мне пари на стольник, но зато не попал я в малинник. Та-та-ра, та-та-ра, там-та-ри-рам, там-та-ра, там-та-ра, там-та-ра! (Набирает номер.) Мистер Ховингтон, точное нью-йоркское время - девятнадцать часов ноль пять минут двадцать шесть секунд ровно. Это означает, что ваше время истекло и пари, заключенное сегодня между Стэнли Ховингтоном и Кристофером Бэгшотом на сумму в сто американских долларов, выиграл последний. Признаете ли вы, сэр, свое полное и безоговорочное поражение? Ура, наконец-то он признал себя побежденным, наконец-то признал! (Звонок в дверь.) Извини, тут кто-то пришел, это точно Джун, а она в условия пари не входила. Сейчас, подожди, я открою.

В магазин входит Ребекка Флейшер.

РЕБЕККА. Добрый вечер, мистер Бэгшот, я шла мимо, увидела у вас свет и вспомнила наш последний разговор. Вы мне обещали книгу Филиппа Рота "Жалоба Портного", я хочу ее подарить на день рождения своей мамочке, пусть она немножко просветится, немножко раскрепостится. А то она у меня уж очень несовременная.
КРИС. Извините, мисс Флейшер, вообще-то магазин по субботам не работает, но для вас я, конечно, сделаю исключение. Подождите секунду. (Взяв телефон.) Извини, Стэн, но это не она. Так, просто одна клиентка. Ну и что ж, что суббота? Я тебе потом все объясню. Ладно, все, пока. (Ребекке.) Ваш приход - такая неожиданность, но я, право же, очень рад. Очень-очень. Книгу мы уже должны были получить, сейчас посмотрю. (Идет и садится за компьютер.)
РЕБЕККА. Ничего, мистер Бэгшот, особенно не торопитесь, у меня сегодня достаточно времени.
КРИС. Значит, сегодня вечером вы свободны? Правда, свободны?
РЕБЕККА. Ну в общем, никаких особенных планов на сегодня у меня нет.
КРИС. О'кей, тогда начнем с книги, а потом... (Звонок в дверь.) Сейчас, одну минутку. (Идет открывать. В магазин входит Бьюла Стикни. Ребекка видит ее и заходит за стеллаж.)
БЬЮЛА. Кристофер, видите, как все складывается: мою сиэтлскую тетю неожиданно разбил паралич, да-да, еще в самолете, и ее, бедную, прямо из аэропорта, прямо из "Кеннеди", отправили в больницу. Вот я и вспомнила о вашем любезном приглашении и решила, что мне было бы неплохо отвлечься и сходить в кино. Надеюсь, вы не передумали?
КРИС (смущенно). Нет, я не передумал... я очень рад, только... только ваша тетя, кажется, прилетела из Денвера.
БЬЮЛА. Ну да, конечно, из Денвера.
КРИС. А вы... вы сказали "сиэтлская".
БЬЮЛА. Я так сказала? Да что вы! Значит, я оговорилась. У меня несколько теть.
КРИС. Но... но я должен сначала... сначала найти книгу для одной моей клиентки, найти Филиппа Рота, а потом... а потом мы уже...
БЬЮЛА. Как, а разве вы еще не закрылись?
КРИС. В общем-то, да, но есть одна клиентка, которая...
РЕБЕККА (выходя из-за стеллажа). Мне кажется, мы с вами где-то встречались, мисс Стикни.
БЬЮЛА. Бекки? Вот это сюрприз. А что ты здесь, собственно, делаешь?
РЕБЕККА. Я-то зашла за книгой, а вот что, собственно, здесь делаешь ты?
БЬЮЛА. Но ты же помнишь, что утром мистер... э-э...
КРИС. Бэгшот. Бэг-шот.
БЬЮЛА. Да, мистер Бэгшот позвонил мне и пригласил меня в кино - вот я и пришла.
РЕБЕККА. А как же твой фон Шмирг?
БЬЮЛА. Таких не знаю.
РЕБЕККА. Ну вот, мы уже и забыли, короткая у нас память. Но я напомню: это тот австрияшка в зеленой шляпке с пером, который прямо в ней лез тебе сегодня днем под юбку. Как же ты успела забыть его?
БЬЮЛА. Не понимаю, о чем ты.
РЕБЕККА. Ну, а настойка из тирольских трав, может, ты нас с Крисом ею угостишь? Только боюсь, что все книги провоняют. Еще как провоняют.
БЬЮЛА. Нас с Крисом? Интересная парочка.
РЕБЕККА. Это будет аперитив перед нашей с ним вечерней трапезой. Нашим походом в китайский ресторан.
БЬЮЛА. Очень интересно. Очень.
РЕБЕККА. А сколько еще интересного будет, ты даже, подруга, не представляешь!
БЬЮЛА. Но ведь ты слышала, что сегодня утром Крис приглашал в кино именно меня. Меня, а не тебя.
РЕБЕККА. Но ведь у тебя сегодня было столько забот: сначала сиэтлская тетя, потом денверская, а потом еще дядя в шляпке с пером из Австрии. Ну, допустим, всех теть отвезли-таки в больницу, а дядя, где же дядя? Дрыхнет после акта любви? Ах, какие слабаки, эти европейцы!
КРИС. Я что-то совсем ничего не пойму: то сиэтлская, то денверская, то тетя, то дядя...
РЕБЕККА. А очень просто: все дело в том, что моя подруга страсть как любит приезжих, особенно в зеленых шляпках с пером.
КРИС. Тетя в зеленой шляпке с пером?
РЕБЕКА. Вот именно - с пером, а тетя или дядя - какая разница! (Бьюле.) Давай, подруга, доставай настойку, дай нам попробовать.
БЬЮЛА. Крис, так как насчет кино? Вы мне обещали.
КРИС. Конечно, конечно... вот только книгу... вот только книгу... (Снова садится за компьютер.)

Еще один звонок в дверь.

БЬЮЛА. Еще клиентки?
РЕБЕККА. Бог троицу любит, как говорят русские.

Крис неуверенной походкой идет открывать. В магазин входит Дороти Той и с недоумением оглядывает стоящих у стеллажей Ребекку и Бьюлу.

КРИС. Добрый вечер, мисс Той, я... так рад вас видеть.
БЬЮЛА (Ребекке). А штукатурки-то сколько - круто!
РЕБЕККА (Бьюле). И такая книгами интересуется? Странно.
ДОРОТИ. Мистер Бэгшот, я должна извиниться за наш дневной телефонный разговор - мне кажется, вы меня не так поняли. Очевидно, слышимость была не очень.
КРИС. Да... вероятно... слышимость... не очень.
ДОРОТИ. Я хочу сказать, что мы с вами могли бы договориться несколько по-иному. Вы предлагаете мне что-нибудь в духе Бердслея, а я... Словом, бартер. А может, мне самой поискать?
КРИС. Ну конечно... конечно... мисс Той.
РЕБЕККА. Простите, Крис, а разве вы торгуете книгами по бартеру? По-моему, это что-то новенькое.
КРИС. Да нет же... вы не поняли... Тут у нас с мисс Той возникли... маленькие... маленькие разногласия. То есть, конечно же, книги имеют цену, но... мисс Той... попросила сделать ей скидку... а я как-то не понял и не согласился, поэтому...
ДОРОТИ. Да, а сейчас мы пытаемся договориться, что ж тут непонятного?
РЕБЕККА. Простите, мисс Той, а какая тематика вас интересует, если это не государственная тайна, конечно?
ДОРОТИ. А вам-то какое дело? Вам же по барабану.
РЕБЕККА. А по-вежливее нельзя?
ДОРОТИ. Читаете свои книжки - и читайте.
БЬЮЛА. Мы-то читаем...
ДОРОТИ. А я смотрю.
КРИС. Ее интересуют альбомы по живописи.
РЕБЕККА. Понятно - обнаженная натура.
ДОРОТИ. А хоть и обнаженная - вам-то какое дело?
РЕБЕККА (Бьюле). Ей это необходимо знать по работе. Для повышения квалификации.
БЬЮЛА (Ребекке). И таксы тоже.
ДОРОТИ. Что-о? Мистер Бэгшот, в вашем магазине меня, кажется, оскорбили, это безобразие.
КРИС. Бьюла, Ребекка, я вас умоляю - не надо ругаться.
ДОРОТИ. А, так они обе - ваши подруги? Я, значит, мисс Той, а они...
РЕБЕККА. Да, именно так - и мы это уже заслужили.
ДОРОТИ. Понятно как. Они-то, конечно, с вами без бартера.
РЕБЕККА. Да, мадам, мы бесплатные, как сыр в мышеловке. Разве что дадут на мороженое.
ДОРОТИ. Понятно, значит для них это просто призвание. Ну, раз у вас такие клиентки, мистер Бэгшот, то...
КРИС. Да что вы, мисс Той, что вы, мисс Той!
ДОРОТИ. Никакого бартера у нас с вами не будет.
КРИС. Я вам сейчас все объясню, мисс Той.
ДОРОТИ. И вообще, я вряд ли захочу прийти сюда еще раз. (Отходит в сторону и закуривает.)
БЬЮЛА. А кто ей сказал, что здесь можно курить? (Звонок в дверь.) Еще одна?..
РЕБЕККА. Мы тут сейчас квартетом будем играть.
КРИС. Каким еще квартетом?
РЕБЕККА. Бородина. А хотите Шостаковича.
КРИС (Ребекке). Откройте, пожалуйста!
РЕБЕККА. По-моему, я у вас пока еще не работаю.
КРИС. Бьюла, может быть, вы?
БЬЮЛА. Я тоже не швейцар, мистер Шитбэг.

Дороти отворачивается. Крис быстро идет к кабинету.

РЕБЕККА. Куда же вы, вход-то не там.

Крис делает полукруг и на полусогнутых подходит к входной двери. На пороге стоит Полетт.

ПОЛЕТТ. Добрый вечер, Крис, я, кажется, все-таки освободилась, кажется...
КРИС. У... у... у...
РЕБЕККА. Послушайте, милочка, вы случайно на альте не играете?
ПОЛЕТТ. Простите, на чем?
РЕБЕККА. Ну альт, знаете, такой музыкальный инструмент? Полускрипка-полувиолончель.
ПОЛЕТТ. Нет, почему я должна играть на альте?
РЕБЕККА. Жаль. А то мы сейчас бы здесь такой квартетик закатили, такой концертик устроили. Мы с подругой - скрипочки-пилипочки, та мадам в углу - виолончелистка-виртуозка. А вот вы бы играли на альте.
ПОЛЕТТ. Нет, простите. Крис, я хотела сказать, что как следует подумала и решила, что эта лекция...
РЕБЕККА. Так вы еще и лекции читаете, мистер продавец? Это ж надо - кто бы мог подумать.
ПОЛЕТТ. "Влияние окружающей среды на поведение парнокопытных" могло бы представить для меня определенный интерес. Так вот, я решила, если вы, конечно, свободны, хотя я вижу, что, может быть, я не вовремя...
РЕБЕККА. Как раз вовремя, минута в минуту, потому что мы тоже пришли послушать эту лекцию. Да-да, все трое. Вы не знакомы? Это моя лучшая подруга Бьюла. Она также является лучшей подругой знаменитого лыжного инструктора из Австрии фон Шмирга. Милочка, вы бывали в Австрии?
ПОЛЕТТ. Нет, не приходилось.
РЕБЕККА. Как? И на горных лыжах тоже не катаетесь?
ПОЛЕТТ. Да нет, мне как-то...
РЕБЕККА. Напрасно, очень рекомендую, такие острые ощущения, поострее, чем этот оргазм-шморгазм будут.
БЬЮЛА. Откуда она это знает?
РЕБЕККА (Полетт). А то мисс Той, ее-то вы знаете наверняка. Нет? Не может быть. Да ее уже знает вся улица!
ДОРОТИ. Заткнись, жидовка!
БЬЮЛА. Ой, круто!
РЕБЕККА. А мы еще, оказывается, и антисемиты - впридачу ко всем нашим другим ярким качествам. Сколько берем-то?
ДОРОТИ. Ржавая ты мочалка. Случайно, не с Брайтон-Бич? Такие только там и ошиваются.
РЕБЕККА. По-моему, ее пора привлекать. Сколько статей сразу: и проституция, и разжигание расовой ненависти. Лет десять получит. Крис, вы свидетель.
КРИС. Де-э-вочки, я вас у-умоля-аю: прекрати-ите этот база-ар...
ДОРОТИ. Вот именно, базар, а не магазин.
РЕБЕККА. Нормальный книжный базар - вот и торгуемся. (Полетт.) А вы, милочка, если не секрет, кто будете? Подождите, сейчас угадаю. По-моему, вы врач.
ПОЛЕТТ. Вы угадали.
РЕБЕККА. Ветеринар. Лечите млекопитающих - свиней, коров, бегемотиков всяких. Верно?
ПОЛЕТТ. Нет, я дантист.
РЕБЕККА. Какая романтическая профессия - белый халат, марлевая повязка, запах эфира, стерильная чистота. А у вас самой хорошие зубки, укусить можете? (Полетт закрывает рот.) Что вы испугались, я просто посмотреть хотела.
ПОЛЕТТ. Крис, я все-таки хочу... хочу, чтобы...

Снова звонят в дверь.

РЕБЕККА. Неужели нас скоро будет пять? Ну, вы и Дон Жуан, мистер Бэгшот! А с виду такой тихенький, скромненький. Но не забудьте - я первая пришла.
БЬЮЛА. Кристофер, я, между прочим, теряю драгоценное время.

Крис, спотыкаясь, быстро идет к себе в кабинет и закрывается там на ключ.

ПОЛЕТТ. Крис, вы мне не ответили...
БЬЮЛА. Почему он ушел, что это за номера? (Громко.) Кристофер, я вас жду!

Еще раз звонят в дверь.

РЕБЕККА (Бьюле). Подруга, а вдруг это твой австрияшка? Разыскал тебя...
БЬЮЛА (Ребекке). Скорее это твой Джорджик - зовет тебя на оргию.

Дороти подходит к двери и открывает ее. Входят Кэрол Троубридж и Сью Марш.

ДОРОТИ. Вы обе сюда? Вместе?
КЭРОЛ. Нет, просто пришли одновременно.
СЬЮ (входя). Как странно - до сих пор открыто. А сколько народу!
КЭРОЛ (входя, Дороти). Скажите, а мистер Бэгшот еще не ушел?
ДОРОТИ. Нет, он у себя в кабинете.
КЭРОЛ. Вы не могли бы меня к нему провести? Он мне очень нужен.
БЬЮЛА. А он, между прочим, всем нужен.
ДОРОТИ. Не могла бы. Я не секретарь.

Не обращая внимания на присутствующих, Сью быстро проходит к кабинету и стучит в дверь.

СЬЮ. Крис, открывайте!

Крис не подает признаков жизни.

РЕБЕККА. Смотрите, какая резвунья! "Крис, открывайте!"
БЬЮЛА. Пусть она его вызовет, пусть вызовет!
КЭРОЛ (Дороти). А вы-то кто будете?
ДОРОТИ (Кэрол). Я?! Обычная клиентка, самая обычная, пришла за альбомом, самая обычная.
СЬЮ. Крис, немедленно открывайте! Немедленно!

Дверь кабинета неожиданно открывается. Сью тут же исчезает за ней.

РЕБЕККА (Кэрол). Представились бы, что ли. А то мы все уже друг с другом перезнакомились.
КЭРОЛ. Я - Кэрол Троубридж.
РЕБЕККА. А какая ваша профессия, если это, конечно, не государственная тайна? То, что мы не из ЦРУ, точно, вы не волнуйтесь.
КЭРОЛ. Что мне волноваться, профессия как профессия. Я жена своего мужа. А вы кто?
РЕБЕККА. Мы студентки, та, что вам открыла, понятно кто...
ДОРОТИ. Не слушайте ее, она из психушки сбежала.
РЕБЕККА. Эта милочка - дантистка. А пришли мы все сейчас сюда на лекцию.
КЭРОЛ. Лекцию? Какую еще лекцию?
РЕБЕККА. Как называется его лекция, милочка?
ПОЛЕТТ. "Влияние окружающей среды на поведение парнокопытных". Только...
КЭРОЛ. Как-как? "Порно" чего?
ПОЛЕТТ. Только ее читает не Крис, а один профессор.
РЕБЕККА. Сюда еще и профессор придет? Ну, мы и образуемся.
КЭРОЛ. Но я так и не поняла, что там с порно?
ПОЛЕТТ. Не сюда. Просто мы с Крисом должны были... должны были...
БЬЮЛА. Что вы с ним дожны были?
ПОЛЕТТ. Ну... в общем... пойти на лекцию. Он меня пригласил.
БЬЮЛА. А он, между прочим, всех пригласил. Меня, например, пригласил в кино. Долго уговаривал.
РЕБЕККА. А меня вот никуда не приглашал - я взяла и пришла сама. (Бьюле.) Да-да, взяла и пришла сама.
БЬЮЛА. А то я не знаю.
ДОРОТИ. Теперь понятно, чем она занимается. А еще на других кивает.
РЕБЕККА (Дороти). Занимаюсь книгами. В отличие от некоторых.
ДОРОТИ (Ребекке). По тебе и видно.
РЕБЕККА (Дороти). Ну так и не возникай. Стоишь и стой.
ДОРОТИ (Ребекке). А ты иди. Иди на свой Брайтон.
РЕБЕККА (Дороти). Ты у меня сейчас сама пойдешь куда подальше!
ДОРОТИ (Ребекке). Испугала, мочалка!

Из кабинета быстро выходит Сью.

СЬЮ. Ну, вот что, это, клиентки: прошу всех немедленно очистить помещение.
БЬЮЛА. А вы, собственно, кто? Полицейский инспектор? Предъявите удостоверение.
СЬЮ. Я - его тетя.
БЬЮЛА. Родная?
СЬЮ. Двоюродная.
БЬЮЛА. И что из этого? У меня тоже двоюродная тетя есть, ну и что?
СЬЮ. А то, что племяннику плохо, поэтому магазин закрывается. Через четыре с половиной минуты.
РЕБЕККА. Прямо-таки с половиной?
БЬЮЛА. А тетя откуда - из Денвера или из Сиэтла?
СЬЮ. Не важно. Важно то, что магазин закрыт, и я всех прошу срочно выйти вон.
БЬЮЛА. Я спросила только потому, что хочу знать - где продают такие элегантные сумочки, как у вас. Просто необыкновенная.
СЬЮ. Это не имеет никакого значения. Повторяю: племяннику плохо, и он просил всех немедленно отсюда уйти. Немедленно.
БЬЮЛА. Наверно, это он вас просил? Вот вы и уходите. Дверь там.
СЬЮ. Просил всех. И немедленно.
РЕБЕККА. Ну, нас-то он не просил, я этого не припомню. Вот когда он нас попросит, тогда мы и подумаем.
БЬЮЛА. Именно. Вот вернется, тогда и...
СЬЮ. Выметайтесь - и побыстрее!
БЬЮЛА. Ну, крутая...
РЕБЕККА. А в таком тоне - мы тем более, никуда не пойдем.
КЭРОЛ. Да и я не пойду, пока с ним не повидаюсь.
СЬЮ. Человеку плохо, я вызвала врача, неужели не понятно?
РЕБЕККА. А среди нас, между прочим, есть врач. (Полетт.) Милочка, вы не приведете нашего любимого продавца в чувства? А то его двоюродная тетя утверждает, что ему плохо.
ПОЛЕТТ. Но я же... я же дантист. Я только зубы...
РЕБЕККА. А может, у него как раз зуб и болит, может, у него воспаление пульпы?
СЬЮ. Черт вас всех возьми, если вы через четыре минуты отсюда не уберетесь, будет такое...
РЕБККА. Слушайте, любезная, как вас, кстати?
СЬЮ. Ну, Марпл. Допустим, мисс Марпл.
РЕБЕККА. Очень приятно. А я - Эркюль Пуаро.
СЬЮ. Сыщик, давай-ка на выход!
РЕБЕККА. Ну зачем же так? Только что познакомились... (Снимает со спины рюкзачок и достает оттуда бутылку вина.) Вот как раз за знакомство и...
КЭРОЛ. Может, ему, правда, плохо - а мы тут будем распивать. Мужчины иногда такие слабые.
РЕБЕККА. Может, и правда. А вы не догадываетесь, почему?
КЭРОЛ. Ну.., наверное, он переработал. Устал за неделю.
РЕБЕККА. Нет, дело не в этом. Сейчас мы немножечко расслабимся, и я вам все объясню. (Бьюле.) Подруга, поищи-ка бокалы, не может быть, чтоб он был непьющий.
БЬЮЛА. Я-а? Ты что, Бекки, я ведь не официантка.
РЕБЕККА (Полетт). Милочка, поищите, пожалуйста. Где-нибудь за книгами.

Полетт идет искать бокалы.

СЬЮ. Уходите, все, добром прошу!
РЕБЕККА. Сумочку-то поставьте, а то ведь с сумочкой выпивать неудобно. А кстати, может в сумочке еда какая есть? Поделились бы с народом - мы бы как раз и закусили.
СЬЮ (громко). В сумке бомба! Теперь дошло?
БЬЮЛА. Может, хватит, а, крутая? Надоело. Уже в ушах звенит.
КЭРОЛ. Она, наверное, террористка.
РЕБЕККА. Юмористка она, а не террористка.
СЬЮ. Мое дело предупредить.
КЭРОЛ. А зачем же вы с бомбой в книжный магазин пришли?
РЕБЕККА. Вопрос на засыпку. Взрывают-то банки, а не книжки. Книжку можно разорвать, на худой конец сжечь, но зачем же взрывать?
СЬЮ. Взрываем банк по соседству, усекли?
КЭРОЛ. А нельзя это сделать не сейчас, а как-нибудь в другой раз? У нас нормальная компания, близится застолье, а вы со своей бомбой... ну, как-то не к месту.
РЕБЕККА. А-а, так она ошиблась дверью, вот в чем дело. Мисс Марпл, пройдите в соседнее помещение, сделайте нам всем одолжение, мы все вас просим.
СЬЮ. Нет, до них опять не доходит, тупые до предела. Там же бомба, черт возьми, бом-ба!
КЭРОЛ. Атомная?
СЬЮ. Вам и обычной хватит.

Полетт приносит бокалы - Ребекка разливает вино.

РЕБЕККА. Ну, за здоровье нашего любимого хозяина, чтобы он там не залеживался и скорее всем нам явился. Девоньки, вздрогнули!

Все выпивают, за исключением Сью и Дороти.

БЬЮЛА. А все-таки, его надо пригласить, Кристофера. Это даже неприлично.
ПОЛЕТТ. А вдруг у него не зуб, а вдруг с ним что-то серьезное?
РЕБЕККА. Ну вы же не пошли за ним. Вот пойдите и посмотрите.
ПОЛЕТТ. Но я дантист, что я могу...
РЕБЕККА. Вы же учились в медицинском.
ПОЛЕТТ. Но я, правда, кроме зубов... кроме зубов я ничего...
РЕБЕККА. А раз ничего - так сидите и пейте.
СЬЮ (Дороти). Дайте-ка прикурить. (Закуривая.) Вы здесь, по-моему, единственная нормальная. Как их всех сейчас отсюда убрать?
ДОРОТИ (Сью). А почему вы решили, что я стану вам помогать? У меня к мистеру Бэгшоту свое дело, и я подожду, пока он придет в себя.
РЕБЕККА. Еще по одной, чтобы он был здоров - повторили.
СЬЮ (Дороти). Повторят на том свете, как же! Вы-то, валите, если жизнь дорога.
ДОРОТИ. Еще один командир пришел, полный магазин командиров. (Отходит от Сью.)

Девушки за столом снова выпивают.

РЕБЕККА (Кэрол). А плохо ему потому, что мы все - во какие большие, а он один - во какой малюсенький! Мы - амазонки, а он, знаете кто? "Крошка Цахес" - Гофмана, надеюсь, читали? Вот он и испугался, дрожит, верно, бедный!
КРИС (говорит по мобильному телефону). Стэн, случился кошмар, настоящий кошмар, ты такое даже представить не можешь. Нет, магазин цел, пока цел, но только пока... Да, Стэн, я проиграл пари, да, проиграл, но знаешь как? Всухую! Да потому что ты даже не можешь представить. Потому что их шесть! Как кого! Этих гулливерш, конечно. Да, именно шесть. Чего здорово? Не здорово, а страшно. Знаешь, словно стадо жирафов, которое вот-вот тебя затопчет. Стэн, что мне с ними делать, скажи, что делать? Конечно, не знаю, а ты бы знал? Как? Всех шестерых? Ты с ума сошел. А ты бы смог? Вот именно. Сейчас? Сейчас, кажется... кажется пьют. Что "хорошо", что хорошо? А потом, Стэн, что потом? Ну, я надеюсь, но кто ж их знает! Кто их знает, Стэн! Постараюсь позвонить, если, конечно, жив останусь. Что преувеличиваю? Тебе хорошо говорить, сидишь себе там в безопасности. А здесь такое... Только б уцелеть. Позвони мне сам, Стэн, а если я не отвечу, звони в полицию. Ведь ты всю эту кашу и заварил, ты, Стэн! Да, я хотел, я, конечно, хотел, но не всех же сразу! Сделай то, о чем я тебя прошу, а дальше будет видно. Если будет. Прощай, Стэн! (Кладет трубку и начинает расхаживать по кабинету.)

Вечеринка продолжается.

КЭРОЛ (Полетт). Я, кстати, недавно, совсем недавно развелась, но ужасно хочу замуж опять. Мужчины, нет, без них невозможно, без них просто невозможно.
ПОЛЕТТ (Кэрол). Вы правы, но иногда они бывают такими грубыми животными, такими грубыми...
КЭРОЛ (Полетт). Это их натура. А знаешь, мне это даже нравится. Ну, подумай, подумай сама: были б они такие, как мы, разве нам было бы интересно? Признаюсь: терпеть не могу женские компании, просто ненавижу: одни только сплетни, перемывание костей. Зависть. Зависть и злоба.
ПОЛЕТТ (Кэрол). По-моему, у мужчин другое. Мы чувствуем, как бы это сказать, изнутри, всей душой, всем сердцем, а они...
КЭРОЛ (Полетт). Что говорить, у нас куда больше чувствительных зон, а у них, строго говоря, только одна, но зато какая! Правда, я не очень люблю, когда они дерутся.
ПОЛЕТТ (Кэрол). Это вообще отвратительно. Прямо как звери. Нет, даже хуже, гораздо хуже.
КЭРОЛ (Полетт). Но и то, ты знаешь, что мне кажется: настоящей, полноценной женщине необходимо хотя бы изредка чувствовать приятную физическую боль. Ты понимаешь, о чем я?
ПОЛЕТТ (Кэрол). Да, а сами они ее как боятся! Знаете, как они ведут себя в стоматологическом кресле? Хуже детей: кричат, стонут, ругаются, даже плачут. Опыт у меня, конечно, не очень большой, но, мне кажется, что мы, женщины, куда терпеливее и выносливее, куда более...
КЭРОЛ (Полетт). Это само собой.
РЕБЕККА (Сью). Слушай, юмористка, а, правда, ты кто? По профессии.
СЬЮ. Дуры чертовы!
РЕБЕККА. Ну это и так видно, но ведь дура еще не профессия. Или, может быть, где-нибудь есть работа и для дур. "Бюро набитых дур", например. Или "Артель придурковатых". Еще и дурдом, между прочим, ведь есть.
СЬЮ. Мазохистки!
РЕБЕККА. А вот это уж точно специальность. В Нью-Йорке все есть - и мазохистки, и феминистки, и дантистки, и динамистки - все абсолютно!
СЬЮ (смотрит на часы). Осталось две минуты, идиотки!
БЬЮЛА. Да заткнись же, ну сколько можно!
КЭРОЛ. До чего две минуты?
СЬЮ. До конца света! Теперь, наконец, дошло?
РЕБЕККА. Ну, это она усугубляет. Конец света, конечно, когда-нибудь настанет, но не сейчас же.
СЬЮ. Сейчас, черт вас возьми, прямо сейчас!

В зал входит Крис: видно, что он собрался с силами и, похоже, готов ко всему.

КЭРОЛ. Крис, я вас сегодня по телефону не узнала и только потом...
ДОРОТИ. Крис, я нашла то, что искала.
БЬЮЛА. Я была уверена, что он вернется.
КРИС. Девочки, я вам сейчас все подробно объясню.
СЬЮ. Некогда подробно, некогда!
РЕБЕККА. А ему тоже налить, срочно налить штрафную!
СЬЮ. Надо их всех сейчас отсюда выгнать - или будет поздно!

Кэрол наливает Крису вина - он выпивает залпом.

ПОЛЕТТ. А как ваши зубы? Мне сказали...
СЬЮ. Какие зубы, какие, к черту зубы!
КРИС. А в самом деле, почему зубы?
КЭРОЛ. А вы нам и вправду сегодня хотели лекцию прочитать?
КРИС. Почему лекцию? Какую лекцию?
КЭРОЛ (показывая на Ребекку). Она так сказала.
КРИС. Да нет же, девочки, не шумите, дайте я все вам сейчас объясню. Дело в том, что я действительно сегодня всем вам звонил.
РЕБЕККА. Мне вы не звонили.
КРИС. Да, но собирался. А звонил я вам всем потому, что хотел всех вас сегодня увидеть, ну что в этом плохого? Вы мне все очень нравитесь, вот я и хотел...
БЬЮЛА. А кого больше всех? Кого больше всех?
КРИС. Не знаю, хоть убейте, не знаю.
БЬЮЛА. Ну надо же - он еще и не знает.
КРИС. Я звонил вам потому, что вы все не только очень красивые, но и очень-очень высокие, а для меня это очень-очень важно. Даже не представляете, как важно!
СЬЮ. Важно только то, что мы все сейчас взлетим на воздух! Осталось, черт, минута!
КРИС. Да, я с вами вполне согласен, но речь сейчас не об этом. И вот, наконец, вы все пришли, такие... очень высокие и очень красивые, очень красивые и очень высокие; и мне кажется, мне кажется, я сегодня очень вырос в собственных глазах, причем не только морально, но и, можете себе представить, вырос физически! Меня это очень возвысило, нет, не в переносном смысле - а в самом прямом. Воз-вы-си-ло! Знаете, будто я попал в тропический лес, а там растут такие гигантские пальмы, и ты можешь влезть, взобраться на любую, а она тебя своими зелеными руками обнимет - и ты с ней сольешься, сольешься до конца и станешь... тоже станешь очень высоким, очень высоким!
РЕБЕККА. По-моему, это уже слишком. Ну какие мы вам в самом-то деле пальмы, зачем на нас взбираться? Может, вы и вправду нездоровы?
КРИС. Ну, это я так выразился, фигурально, знаете, образно.
ДОРОТИ (тихо Крису). Раз уж время потрачено, можно взбираться. А бартер потом.
БЬЮЛА. Неужели я похожа на пальму с зелеными руками? Ну надо же вообразить такое.
КЭРОЛ. Меня еще на пальме никто...
ПОЛЕТТ. На любую? Значит, с кем, для него значения не имеет?
СЬЮ. Смертники, осталось тридцать секунд! Через тридцать секунд...
БЬЮЛА. Да кончай ты вещать, Кассандра! Сколько можно - противно!
РЕБЕККА. Особенно с этой сумкой, такие сейчас и на помойке не валяются.
БЬЮЛА. Сейчас я ее...

Бьюла встает и делает шаг к Сью.

СЬЮ. Не подходи - убьет! Всех, к черту, убьет!

Бьюла пытается вырвать сумку у Сью - Сью ее не отпускает. На помощь Бьюле приходит Ребекка - в борьбу включается Дороти.

ДОРОТИ. Мочалка, ржавая мочалка!
РЕБЕККА. Уж лучше мочалка, чем давалка!
СЬЮ. Отцепись! Если я сейчас не постав... Да отцепись же!
БЬЮЛА. А она еще и кусается! Куссандра!
КРИС. Девочки, остановитесь, умоляю, остановитесь! Это же не боксерский ринг, это книжный магазин!

Бьюле удается вырвать сумку у Сью, Ребекка отфутболивает ее на задник - раздается взрыв. Сцена наполняется дымом, а когда он рассеивается, мы видим лежащих в разных позах шестерых девушек и Криса, а на заднике образовавшийся от взрыва проем в стене в виде большой дыры, из которой почти сразу появляется голова Джун.

ДЖУН (пролезая в дыру и пробираясь к Крису). Крис, Крисик, Крисочка, ты жив? (Крис открывает один глаз - шестеро девушек делают то же.) Ну, слава Богу, я так боялась, так боялась! Знаешь, я позвонила твоему другу Стэну и по его голосу поняла, что в магазине происходит что-то очень нехорошее, и тебе нужна моя помощь. И действительно: я прилетаю и вижу жуткую картину: около входа - а там все в руинах - лежит какой-то человек, весь в крови и все время стонет, все время кричит: "Ах, Сью, ах дура, не к той стенке!". А тут еще, как назло, дверь заклинило, но я лезу в проем стены, а на улице уже стоит скорая, носилки, санитары и все такое... Но это пустяки, главное, что ты жив, Крис, это самое главное! Щека поцарапана, а вдруг что-нибудь еще? Ответь мне, Крис, пожалуйста, ответь!
КРИС. Мммм...
ДЖУН. Вот что, милый: нам тоже нужно поехать на этой скорой, поехать в больницу, пусть они проверят, нет ли у тебя внутреннего кровоизлияния или чего-нибудь еще. Очки разбились, это ничего, у нас же есть другие. Слава Богу, это не конец света: главное, ты жив, да и твои клиентки, кажется, тоже. А потом у нас есть страховка, Крис, тебе все выплатят, все до цента, и мы отстроим магазин, заново отстроим, будет еще лучше, вот увидишь, будет еще лучше. А сейчас мне важно одно, только одно: чтобы ты не волновался. Обещай мне, Крис, скажи что обещаешь.
КРИС. Мммм...
ДЖУН. Пойдем же, родной!
КРИС. Ах, Джун, какая же ты... Гулливерша!

Джун берет Криса на руки и уносит через проем на заднике сцены. Звучит свадебный марш Мендельсона.

 

Занавес

1999 год

БУДЬТЕ ВНИМАТЕЛЬНЫ! Все авторские права на данную пьесу защищены законами РФ, международным законодательством и принадлежат автору. Запрещается самовольно издавать и переиздавать пьесу, размножать ее, публично исполнять, переводить на иностранные языки, а также вносить при постановке изменения в текст пьесы без письменного разрешения автора.

 

Примечания