Lib.ru/Современная литература:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Помощь]
Андрей Добрынин
* * *
Молоденькие сосны вздорят,
Друг друга лапами тузя,
А между ними блещет море -
Несчетных латников стезя.
Весь мир наполнен гулом бриза,
Владычащего синевой,
И, в качестве поддержки снизу,
Угрюмо ухает прибой.
Полна значения работа
Прибоя, хвои и листвы;
Да, в мире происходит что-то,
Но что - нам не постичь, увы.
И флейты ласточек в полете
Сбиваются, дав только трель,
И вы, о други, не поймете
Всех действий мира смысл и цель.
Или поймете - если сами
Решитесь птичью трель допеть,
Решитесь вместе с древесами
Махать руками и гудеть.
Живите, други, как растенья:
То погудел, то помахал -
И обретаешь разуменье,
Как перс, воздвигший Тадж-Махал.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Социальности бросил я вызов
И лежу, и вкушаю покой,
И дрожит соответственно бризу
На попоне узор световой.
Под навесом резным виноградным
Я узорчат и сам, как навес,
Защищенный и бризом прохладным,
И листвою от жженья с небес.
Никакая не может препона
Помешать мне уплыть в забытье,
Хоть стара чрезвычайно попона,
Хоть и вата торчит из нее.
Где-то рядом курлыкают птички,
Но ленюсь я на них посмотреть
И нащупываю по привычке
Где-то справа бутылку и снедь.
И хочу я воскликнуть: "О Боже,
Разъясни мне задумки свои,
Отчего земнородный не может
Постоянно лежать в забытьи?
Так мы стали бы лучше, честнее,
Не сочились бы злобой тупой.
Ты ведь знаешь, что лишь в полусне я
Пребываю в контакте с тобой.
Ты ведь помнишь: ходя на работу,
Беспредельно озлобился я..."
Но в ответ лишь курлычут удоды,
Только бликов скользит кисея.
Что ж - зевнув, за бутылку берусь я
И, вводя себе горлышко в рот,
Бормочу: "Я - со спящею Русью,
А не с тою, что деньги кует".
2014
Андрей Добрынин
* * *
По поселку сумрачно бреду я,
Исподлобья глядя, словно зверь.
Люди говорят, что я колдую, -
Люди ошибаются, поверь.
Просто если и любовь, и вера
В сердце исчерпаются дотла,
Походить ты станешь на химеру -
Безобразную эмблему зла.
Не умеют колдовать химеры
И чужда им всякая корысть,
Но веками буйство атмосферы
Их на кровлях продолжает грызть.
Град - их надоедливый приятель,
Через них рыгает водосток -
Лишь за то, что взбалмошный ваятель
Был к ним незаслуженно жесток.
2014
* * *
Весьма опасный поворот,
Здесь нет ни знака, ни разметки,
Здесь гибнет всякий мелкий скот,
Собаки и собачьи детки.
Со всех сторон сплошной забор,
Увитый диким виноградом,
И не понять, ревет мотор
Далече или где-то рядом.
И вот уже налил глаза
Тот отдыхающий у моря,
Что презирает тормоза
И псам приносит столько горя.
Он по-особому труслив,
Знакомы мне такие слизни:
Дабы поверить в то, что жив,
Он должен стать угрозой жизни.
Готовьтесь же, мои глаза,
И в миг оставшийся познайте
И эти чудо-небеса,
И эти трещины в асфальте,
И этот дикий виноград,
Его плетение тугое, -
Ведь за порогом горних врат,
Конечно, будет всё другое.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Перед разъяренною собакой,
Сберегая здравие свое,
Пятился я мелкими шагами,
Отступал куда-то в бытие.
Бытие же сзади бормотало:
"Осмотрись, тут камни есть везде,
Ну-ка подними огромный камень,
Ну-ка дай собаке по балде.
Ибо ты, трусливо отступая,
От собаки пятясь наобум,
Всю мою гармонию разрушишь,
Допуская этот мерзкий шум.
Как известно, мне присуща ясность;
Посмотри - поселок мирно спит
И над ним помаргивают звезды,
Не сходя с положенных орбит.
Ну а вы с собакой создаете
Яростные выкрики и лай,
Нарушая ясность мирозданья...
Поднимай же камень, поднимай".
И поднял я придорожный камень,
И ударил, не жалея сил,
Но старик, хозяин той собаки,
Вслед за мною с бранью затрусил.
Ибо часто бытие фальшивит
И кладет бездарные мазки -
Так возникли злобные собаки
И бранящиеся старики.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Грузовик угрожающе едет,
Под колесами щебень хрипит,
Впереди же на самой дороге
Отдыхающий пьяненький спит.
Говорил он, пока не напился:
"Я приморскую волю люблю,
Здесь я пью и в рабочее время
И в местах неположенных сплю".
А напившись, побрел он куда-то,
На дороге упал и уснул,
И теперь вот ему безразличен
Автомонстра ужасного гул.
Был бы он работящий и трезвый -
Заметался бы в ужасе он,
На обочину был бы он изгнан,
Был бы выхлопом весь осквернен.
Но, поскольку хлебнул он безделья
И винца хорошенько вкусил,
Изменилась на этой дороге
Расстановка предметов и сил.
И лежит отдыхающий пьяный,
В безрассудстве и мудр, и велик,
И ему совершенно не страшен -
Убивающий всё грузовик.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Писал я значительно лучше,
Чем авторы всех степеней,
И был словно солнечный лучик, -
Как солнечный зайчик, верней.
Но прибыли волки-бандиты
И зайчика стали гонять,
И зря он считал, что стихи-то
Уж точно не могут отнять.
Отнимут источники хлеба
И прочих обыденных благ -
И пишешь не то что нелепо,
А все-таки как-то не так.
Не стал я народным трибуном -
По склонностям я не таков,
Я прыгаю зайчиком лунным
В ночи по жилищам волков.
И хищники недосыпают,
И дремлют в течение дней,
И книжку мою покупают,
И мыслят о чем-то над ней.
2014
* * *
Угрожающе рокочет небо
И зарницы вспыхивают грозно.
Мне бы тихой благостности, мне бы
Доброты извне, пока не поздно.
Если уж и уходить из мира,
То не перепуганным изгоем:
Пусть сверчков бесчисленные лиры
Всепрощеньем дышат и покоем.
Пусть, как сладостное обещанье,
В золотистой дымке меркнут воды,
Пусть поют цикады на прощанье
И курлычут ласково удоды.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Хорошо с бойцовою собакой
Посещать муниципальный пляж,
Поучая: ты, мол, тут не какай
И не сикай - просто рядом ляжь.
На тебя я не надел намордник,
Но людей ты все-таки не рви -
Ты ведь не собака-беспризорник,
Послушанье у тебя в крови.
Всё нарушит глупая собака:
Моментально кучу накладет,
А потом себя как забияка,
Раскапризничавшись, поведет.
Видя в отдыхающих помеху,
Станет их за мягкое кусать -
Вы представьте, сколько будет смеху,
Как всё это можно описать!
Если ж у кого-нибудь собака
Отгрызет мужскую колбасу -
Это, вроде некоего знака,
Я в себе до смерти пронесу.
Ибо жизнь тянулась серой нитью,
Мутно и бессмысленно текла,
А собака создала событье,
И за это ей уже хвала.
Тут у нас живет Ефим Борисыч,
Величайший скульптор всех времен.
Я уверен: из гранита высечь
Не откажется собаку он.
Толковать с ним буду на балконе,
Буду наливать - отнюдь не квас,
А собака будет всё влюбленней
С каждым часом вглядываться в нас.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Вы слоняетесь сонно у моря,
Не умея освоить его.
В вашем тусклом, бессмысленном взоре
Понимание жизни мертво.
А ведь следует печь чебуреки
И начать производство чурчхел,
Ведь спокойствия нет в человеке,
Если дряни он местной не ел.
Надо срочно открыть дискотеку,
Чтобы грохотом ночь сотрясти,
Чтобы было куда человеку
Ради травм и побоев пойти.
Надо часто звонить по мобиле
То ментам, то налоговикам...
Волны к берегу чучу прибили -
Нет сомнения, это к деньгам.
Чуча - это такая медуза,
О которой здесь все говорят,
У которой отходит от пуза
Электрических щупальцев ряд.
И кого эта чуча затронет
Проводком искрометным своим,
Тот и в море уже не потонет,
Тот и в бизнесе неудержим.
И меня эта чуча однажды
Током дернула на глубине,
И наживы безмерная жажда
С той поры загорелась во мне.
Образ денег уже не погаснет -
Манит ночью, зовет наяву,
И пускай меня чучелом дразнят
Те, что дрыхнут, - но я-то живу.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Как не голосить, не материться
И не звать на помощь слесарей,
Если медленно ползет мокрица
Вкось по полу комнаты моей.
Сызмальства мокриц я ненавижу,
Так же как фаланг и пауков,
Потому-то и кричу до грыжи,
Судорог и вздутия висков.
А мокрица, медленно, но верно
Продвигаясь в логово свое,
Думает, что радуюсь безмерно
Я при появлении ее.
И, чтоб лицезреньем насладиться
Мог бы я и весь ее народ,
Милостиво тормозит мокрица,
Перед норкой замедляет ход.
Я визжу, валяясь на диване,
А она, в наивности своей,
Думает, что взрывом ликованья
Населенье отвечает ей.
Думает, что здесь она царица,
И меня воистину страшит
Мысль, что милостивая мокрица
Подданного навестить решит.
Что на мой диван она взберется,
Обогнет лицо наискосок,
И с лица вовеки не сотрется
След ее не очень чистых ног.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Одни друзья заплыли жиром,
Другие высохли, как жердь.
Вы говорите - новизна, мол,
Я уточняю: "Тлен и смерть".
Вот бабушка - ведь никому же
Помехой не была она;
Теперь я езжу на могилу -
И это тоже новизна?
Я всё остановил бы в мире,
Пускай бы жизнь по кругу шла,
Пусть ничего бы не менялось
И вечно бабушка жила.
Нам доброты не заменяют
Прогресс и прочие слова.
Я обойдусь и без прогресса,
Была бы бабушка жива.
2014
* * *
Где-то море взрёвывает трудно,
У меня же, в комнатке моей,
До того привычно и уютно,
Что не надо никаких морей.
За окном - завеса винограда
И вьюнки лиловые трубят.
Подлинного моря мне не надо,
Где скелеты капитанов спят.
Я сижу, зевая постоянно,
Но себя за это не коря,
Ибо есть иллюзий капитаны,
Есть воображения моря.
И без теплохода я доеду
До любой загадочной страны -
Знаю, что подобные победы
Были Господом предрешены.
Ибо я, со здравым смыслом споря,
Искажая образы Земли,
Многих вывел в подлинное море,
Где плывут и гибнут корабли.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Чаща леса обрызгана солнцем,
Осторожных движений полна,
А поверх этих робких движений -
Тишина, тишина, тишина.
Прянет ящерка в листья сухие
Или крикнет канюк в вышине -
Всё прерывисто, всё исчезает
В тишине, в тишине, в тишине.
Ты и сам в тишине исчезаешь,
Ибо чувствуешь: растворены
Оболочки души - в океане
Тишины, тишины, тишины.
В междревесном прохладном пространстве,
В солнцем сбрызнутой чаще лесной
Ты становишься тем, чем и до́лжно -
Тишиной, тишиной, тишиной.
2014
* * *
Отвратительны выкрики пляжные,
Ибо разум отсутствует в них.
Так и тянет пойти врукопашную,
Чтоб кричащий навеки утих.
Полюбуйся, как он отвратителен -
Тот, кто дико от счастья ревет.
Будь иным - будь лишь втайне чувствителен,
А снаружи будь камень и лед.
Распоясавшимися инстинктами
Руководствоваться не моги -
Пусть глаза твои сходствуют с льдинками,
Пусть, как айсберг, остынут мозги.
И пусть будут твои сочинения
Холодны, равнодушны и злы.
Не смотри на крикливого гения,
Пусть ему и возносят хвалы.
Он маститый и признанный вроде бы,
Но подобная слава горька,
Ведь его все считают юродивым
И глядят на него свысока.
Не вопи, словно чернь неуклюжая
В белопенной морской полосе -
Лишь к иронии, злу и бездушию,
Будь уверен, потянутся все.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Ковыляет мужик по поселку,
Мрачно зыркает из-под бровей
И не видит особого толку
В продолжении жизни своей.
Наш мужик - сочинитель известный,
Восхваляемый в узких кругах, -
Слишком поздно он понял, болезный,
Что оставлен судьбой в дураках.
Если список его сочинений
Разрастется хоть тыщ до пяти -
Этот факт никаких изменений
В жизнь его не способен внести.
К морю, солнцу, целительной соли
Он приехал - и тут занемог.
Жизнь свелась к ожиданию боли,
Нападающей вечно врасплох.
Боль приходит - и страны равняет,
Лукоморье - и север сырой,
И мужик это всё понимает,
Из харчевни хромая домой.
Ну а дома он в съемной халупке,
Поедая таблетки, лежит,
Но сдаваться, идти на уступки,
Бросить рифмы - ничуть не спешит.
Сочиняет он стихотворенье,
Цель которого сердцу близка:
Чтобы будущие поколенья
Избегали судьбы мужика.
Пусть, мол, бизнес они выбирают,
А поэзия - это тупик,
И мне кажется, что презирает
Человечество этот мужик.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Я слоняюсь в ночи по поселку -
Разумеется, пьяненький вдрызг,
И наталкиваюсь на креолку,
И звучит протестующий визг.
И в округе залают собаки,
В тяжком хрипе своем заходясь,
И завязывается во мраке
Мимолетная плотская связь.
Отдуваясь, мне скажет креолка:
"Напугал, безалаберный дед".
Так живу я достаточно долго -
Приблизительно несколько лет.
Удаляюсь я в лес на рассвете,
Ощущая себя мужиком,
И не зря поселковые дети
Все родятся уже под хмельком.
Я размножился в этой породе:
Пьют вино, мухоморы едят,
Отличаются тягой к свободе
И тиранам служить не хотят.
2014
* * *
На рыжем крутом косогоре,
Срывающемся в валуны,
Я видел, как небо и море
Скрепляются мышцей сосны.
В коричневом, синем, зеленом
Я видел каменья на дне,
А берег казался влюбленным
И нежился в белой волне.
Ведь было естественным самым
Влюбиться в себя самоё,
Коль хвойным дышать фимиамом
И отблесков видеть литье.
И я забывал о потерях
И верил в свое торжество,
И был как возвышенный берег,
Влюбленный в себя самого.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Золотистая буханка хлеба
И бутылка ключевой воды;
Тучки строятся по краю неба
В виде колесничной череды.
Скромный завтрак у черты прибоя
В предвкушении осенних бурь;
В далях небо - дымно-голубое,
А вблизи - чистейшая лазурь.
А в лазури выстроились сосны,
Встали, словно воины, стеной.
Я готов к ним обратиться слёзно
О невозвращении домой.
Пусть спасут сосновые цепочки
От забот, страстей et cetera,
И от бешеной осенней ночки
С ветром под названием "бора́".
Чтоб я стал неуязвимым между
Этих соснами покрытых гор,
И чтоб сделался мой цвет надежды,
Как у сосен, ярок и остёр.
2014
* * *
Я слыхал, что поэмы Гомера
Были созданы в ритме волны,
Но утрачена древняя мера,
И гекзаметры нам не слышны.
Нынче в море волненье разводит
С нудным звуком мотор винтовой,
Наслоения волн происходят,
И сбивается с ритма прибой.
Не согласны с внушением высшим
Бороздящие воду винты,
И нам кажется, будто мы слышим
Речь рутины и гул суеты.
Море помнит Гомеровы строки
И от сбоев устало оно,
И под осень крутые уроки
Преподать мотористам должно.
Я видал это буйство воочью
У смертельной валунной черты -
То, что рвет все гекзаметры в клочья
И сгибает любые винты.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Лианой или же омелой
Прекрасно в этом мире жить,
Дабы свой стан отяжелелый
На чью-то выю возложить.
В лианах, в шишковатом хмеле,
Смотрите, как прекрасен лес!
А раньше ангелы радели
За облегчение древес.
Но Вседержитель возразил им:
"Все ваши замыслы пусты.
Пусть всяк несет, пока по силам,
Благое иго красоты.
Ведь я же занимаюсь вами,
Хоть много и других забот,
Так не жонглируйте словами,
Чтоб не низринуться с высот".
И я, вздыхая облегченно,
Услышал то, что молвил Бог -
И снова нежно и смущенно
На выю женскую возлёг.
2014
* * *
Оставайтесь, прошу, оставайтесь
По унылым своим городам.
Добивайтесь, прошу, добивайтесь
Благ, которые ценятся там.
Умножайте свои мурмулетки,
За наживу кладите живот.
Я же пью в виноградной беседке,
Что под солнцем и ветром живет,
И, подремывая, размышляю:
Как же много таких дураков,
Что бегут, в многолюдстве виляя,
Под тяжелой плитой облаков.
Дураки колесят по-паучьи,
За верстой покрывая версту;
Ни болезни уму их не учат,
Ни отсутствие солнца в быту.
Я же буду приветствовать сорлнце,
Чьим кипением воды полны,
Так, как делают это японцы
В синтоистской кумирне сосны.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Есть крупные вещи в природе,
Есть море, и небо, и сосны,
А есть разжиревшие люди,
Которые крайне несносны.
Несносны, поскольку плодущи
Мучнистые эти придурки.
Плодят они мелкие вещи -
Бутылки, огрызки, окурки.
А крупным вещам нестерпима
Вещей мелкотравчатых масса,
И крупные вещи мрачнеют
И ждут заповедного часа.
И лапами сосны замашут,
И небо надвинется низко,
И ветер, насытившись пеной,
Поднимет свой голос до визга.
И судно, на коем куда-то
Тащились мучнистые люди,
Волна повлечет к побережью,
Где мусору - груда на груде.
И будут мучнистые люди,
Безликие, словно обмылки,
Валяться вдоль берега - так же,
Как банки, окурки, бутылки.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Пустотелая чайка над пляжем,
Равномерно качаясь, парит
Наподобье воздушного змея,
Лишь глазок постоянно горит.
С высоты она видит на пляже
Много всяких питательных благ.
Я хотел бы стать легким, как чайка,
Чтобы трубчатым был мой костяк.
Я хотел бы внушать изумленье
Очевидным уродством своим,
Но при этом ничуть не смущаться,
Ибо Господом всякий храним.
Ибо он в меня вдул мою легкость,
Выдул нравственность из головы
И пустил меня реять над пляжем -
Наблюдать, как купаетесь вы.
Дал он мне изощренное зренье:
Если в воду купальщик полез,
То на персики ваши и сливы
Я мгновенно бросаюсь с небес.
И стыдить меня вы не пытайтесь,
Не раскаюсь я, - чай, не дурак,
Вы ведь сами недавно, ребята,
На госсобственность бросились так.
2014
* * *
Так как море непьюще от века,
То бушует оно потому,
Что подвыпившего человека
Наблюдать неприятно ему.
После пары глотков самопляса
По песку дефилирую я
И в свирепое бешенство сразу
Привожу колыбель бытия.
Значит, не наливайте вина мне,
Чтобы вас не постигла беда,
Чтоб не стала стихия об камни
Расфоршмачивать ваши суда.
Впрочем, капельку все же налейте -
Граммов около четырехсот:
Я тогда поиграю на флейте
И надеюсь, что море уснет.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Чем-то мне близок покинутый пляж,
Чайки там ищут задумчиво корм,
Бьется, внося истеричность в пейзаж,
Черный флажок, возвещающий шторм.
Чаек слегка поднимает норд-ост -
И опускает на гальку опять,
Ну а волна поднимается в рост
И никого не согласна прощать.
Всё подвернувшееся на пути
Вдрызг разобьет об каменья она,
Чтобы потом забросать, занести
Бурым настилом, что сорван со дна.
Души, встречавшиеся на пути -
Я отверг, не согрел, не простил.
Бури в течение лет тридцати
Образовали над вами настил.
Бывшие вещи торчат из него -
Рухлядь, что вынес со дна водоем, -
И никого, никого, никого
Нет ни на пляже, ни в сердце моем.
2014
* * *
В небе вечера коршун парит
Над лесным многоцветным руном,
И столь полная ясность царит,
Что всё сущее кажется сном.
Эти горы, леса, облака
Словно грезятся сами себе,
Ну а коршун глядит свысока,
Совершенно подобен судьбе.
Все движения твари живой
Видит коршун и знает их суть,
И тебе даже тропкой лесной
От парящего не ускользнуть.
Все деревья, все ветки окрест
Словно грезятся сами себе,
А парящего коршуна крест -
У поэта в дворянском гербе.
Ибо дух, словно коршун, парит
Надо всей суетой бытия
И в себе нерушимо хранит
Ясность грёзы, мечты, забытья.
2014
Андрей Добрынин
* * *
От одиночества пьешь в этот ветер -
Даже в компании или в толпе,
Ибо ты слышишь, ты знаешь: на свете
Всё, человек, безразлично к тебе.
Катятся многие тысячи звуков,
Дом обтекают волна за волной,
Орды царапаний, шорохов, стуков -
Многоголосие жизни иной.
Будь сколь угодно глухим или черствым -
Всё же настигнет тебя, человек,
Этот глухой, порожденный норд-остом,
Маленьких сущностей ропот и бег.
И ощущаешь себя поневоле
В множествах этих затерянным ты,
Но ни в какой человеческой школе
Не изучают язык темноты.
Той темноты, что наполнена ветром,
Маленьких звуков ордой кочевой,
И ни один не желает ответом
Стать на вопрос несказуемый твой.
Шепоты, шорохи, скрип водостока
Нижет норд-ост на глухую струну
И осознать заставляет жестоко
Неизъяснимую нашу вину.
2014
* * *
Я о главном усердно кумекаю,
По утрам посещая сортир:
Я хотел бы, чтоб женщина некая
Приняла бы меня на буксир.
Чтобы я не сплавлялся бессмысленно
По широкой житейской реке -
Чтобы я это делал осмысленно,
С пониманием курса в башке.
Чтоб я знал, что почём покупается,
Что почём продается и где,
Чтобы видел, как все расступаются,
Если едет буксир по воде.
Чтобы выбился я из бездарности,
То есть бедности, и потому
Ежечасно в пылу благодарности
Брал буксир за крутую корму.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Как мне нравятся пьяные оргии
С привлеченьем скучающих дам!
Пребываю в полнейшем восторге я,
Если все напиваются в хлам
И в дальнейшем несут нескладушечки
Или попросту белиберду.
Не постигнуть вам, дамочки-душечки,
Как я этого времени жду.
Превосходство интеллектуальное
Я в себе ощущаю тогда -
Пусть же речи звучат завиральные,
Или попросту белиберда.
Пусть же пьяные склоки случаются,
Составляя тот выгодный фон,
На котором вдруг так получается,
Что не глуп я, а очень умен.
И поэтому смело я трогаю
Перепившихся женщин за грудь,
И они уже с миною строгою
Не посмеют меня оттолкнуть.
Щеголять не посмеют фригидностью
И царапаться - как бы не так! -
Ибо ясно со всей очевидностью,
Кто на самом-то деле дурак.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Так как множество разных болезней
Я в себе горделиво ношу,
То понятно, что радостной песней
Я не очень-то часто грешу.
Да, пою я в тональности мрачной
О вещах, нагоняющих жуть,
И мой слушатель, хлюпик невзрачный,
Долго ночью не может уснуть.
Да, читателю я указую,
Сколь реальная жизнь жестока,
Свой талант, словно злую борзую,
Беспощадно спустив с поводка.
И талант мой, болтая ушами,
Так и рвет, так и треплет людей.
Признаю: меня бьют временами,
Для того чтобы сделать добрей.
Но моим супостатам, поверьте,
Далеко до меня, ловкача.
Я прочту кое-что на концерте -
И внезапно даю стрекача.
Забираю концертную кассу
И стремглав выбегаю во двор,
И читателей гневная масса
Только крякает: "Ну и хитер".
А другим концертантам известным
Масса та отвечает зевком -
Ведь всё доброе кажется пресным
По сравненью со смертью и злом.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Грызет тупыми челюстями ветер
Приниженную мокрую округу,
И при фонарном безнадежном свете
Бреду я, спотыкаясь, в гости к другу.
А заполночь я побреду обратно,
Упившись благородным пьяным соком.
Испортилась погода? Что ж, досадно,
Однако есть беседы о высоком,
Однако есть бесценные находки
В застолье мудрых, в дружественном споре,
И пусть, губя питомцев мореходки,
Округу ревом оглушает море;
Пусть всё, что может, шелестит, скрежещет,
Поскрипывает, громыхает, стонет,
И пусть в лицо мне дождь холодный хлещет -
Его завесы с моря ветер гонит.
И пусть мне даже негде обсушиться -
В хибарке, завернувшись в одеяло,
Я бормочу: "Ведь выживают птицы,
Еноты, черепахи и шакалы.
Сидят в укрытьях и благоговейно,
С высоким мужеством внимают буре,
А им ведь не дано ни пить портвейна,
Ни с другом спорить о литературе".
2014
Андрей Добрынин
* * *
Удивительна жизнь в Краснодаре -
Люди здесь до того хороши,
Что обычнейший день в Краснодаре
Превращается в праздник души.
Здесь живут адыгейцы, татаре
И славяне - потомки Левши, -
Каждой твари, короче, по паре, -
Отчего ж они все хороши?
Я скажу тебе попросту, паря,
Отвечая на этот вопрос:
Я когда-то любил в Краснодаре
И на город любовь перенес.
Я с тех пор к нему нежность питаю,
Пусть он даже такой небольшой,
И во сне постоянно витаю
В Краснодаре усталой душой.
Мне обрыдла столичная злоба,
Лишь любви мне хотелось бы впредь,
От судьбы я хотел одного бы -
В Краснодаре моем помереть.
Не просил я у неба подарка,
Но теперь со слезами молю,
Чтобы гордая та краснодарка
На могилу ходила мою.
2014
Андрей Добрынин
* * *
В питейный полет временами
Торжественно я отправляюсь
И долго лечу по столице,
И с шумом в кустах приземляюсь.
И близкие с бранью и плачем
Меня извлекают оттуда,
На мне находя с отвращеньем
Отметины пьянства и блуда.
От этого крика и плача
Берет временами досада:
Мне дивное чувство полета,
Как птице, испытывать надо.
А близкие судят и рядят
На собственный малый аршинчик:
По-ихнему, я разложенец,
И пьяница, и кокаинщик.
А близкие не понимают
Того, что не видели сами,
У них-то летательный опыт
Не скоплен в мешках под глазами.
Они ведь не слышали в небе
Звучащие дивные трубы,
Ведь им не случалось ракетой
Прорезывать бары и клубы.
А я ведь на свет появился
С отчаянным сердцем пилота,
И я не могу обойтиться
Без дивного чувства полета.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Хочу я быть предельно честным с вами,
У нас на Юге так заведено.
Моча здесь пахнет медом и цветами,
Поскольку пьешь хорошее вино.
И сам ты пахнешь медом и цветами
И, ежели достаточно темно
И ты, мурлыкая, подходишь к даме,
То между вами всё предрешено.
Не проявляй на Юге страсти дикой,
А просто убедительно мурлыкай,
Благоухай цветами и медком,
И непременно состоится близость.
А утром прояви мужскую низость,
Спросив: "Вы кто? Я с вами незнаком".
*
Спросив: "Вы кто? Я с вами незнаком" -
Ту даму, что лежит в постели рядом,
Ты не считай себя ползучим гадом, -
Нет, только настоящим мужиком.
Поверь: по Югу странствуя пешком
(Нагруженная вещевым мешком),
Та девушка привыкла к эскападам,
И ты легко склонил ее к усладам,
Ведь пахнул ты цветами и медком,
Ведь ты мурлыкал ласково и томно
И, даже поступая вероломно,
Блаженства массу ты доставил ей.
Поэтому скажи: "Я вас не знаю,
Однако на поддержку уповаю,
Так дайте хоть четыреста рублей".
2014
Андрей Добрынин
* * *
Обложили загонщики-ветры
И шатают хатенку мою,
А до моря - какие-то метры,
Я живу у земли на краю.
Эти ветры хатенку сдвигают,
Вместе с ней я к обрыву ползу,
Но паденье меня не пугает,
Я хочу оказаться внизу.
Я об камни хочу раздробиться,
Пусть меня перемелет прибой.
Море, не устающее биться,
Ты должно меня сделать собой.
Погрязал я в обыденном вздоре,
Тратил попусту годы свои,
Но трудилось без устали море,
Подгрызая земные слои.
От какого-нибудь почечуя
Умирать, как земные рабы,
Не хочу, - катастрофы хочу я,
Нарушающей планы судьбы.
Я хочу образовывать гроты,
Рыб лелеять, нести корабли, -
Я, должно быть, предчувствовал что-то,
Поселяясь у края земли.
2014
* * *
Да, существует птица Куклухай,
Чтят эту птицу малые народы,
Она есть символ некоей свободы
И так вопит - хоть уши затыкай.
Ей посвящают сказки, песни, оды,
Но ей свободы только подавай,
Сидит она на Дереве Свободы
И голосит: "Отечество, вставай!"
Не очень ясен смысл освобожденья,
Но птице - что? Ведь ум ее ничтожен,
А стало быть - бесславно подыхай
Тот, кто по праву древнего рожденья
Достал клинок заржавленный из ножен,
Внимая воплям птицы Куклухай.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Надо жить, словно древние люди,
Всем желаниям волю давать
И любой воплощенной причуде
Поэтический вид придавать.
Подломил магазин поселковый -
И немедленно это воспой,
Не спеша вместе с братьей бедовой
Уходить в многодневный запой.
Про бродяг, про пацанское дело
Пусть поется в балладе твоей.
Лишь когда она в мир полетела,
Со спокойной душою налей.
Если ж критику кто-то наводит,
Недоступен прекрасному, - что ж,
Для ответа зануде подходит
С рукояткой наборною нож.
Повторюсь, возвращаясь к началу:
Словно древние люди живи,
И тебе не покажется мало
Ни похвал, ни народной любви.
Пой для тех, что на зоне сидели,
Осуждай прилежанье и труд,
Потому что ведь люди доселе
Словно древние люди живут.
2014
Андрей Добрынин
* * *
В заливе блики движутся по кругу
И останавливаться не хотят,
Как будто примыкающих друг к другу
Корабликов бесчисленных парад.
И в этом ослепительном круженье,
И в этом неустанном колесе
Дробятся все мои предположенья,
Все планы и намерения все.
Ведь все предположения бледнеют
И кажутся никчемной суетой,
Когда ветра вытаскивают невод
С корабликами в пляске круговой.
Ведь все намерения как-то тусклы,
Сиюминутны, внутренне больны,
Когда круженье напрягает мускул
И сети бриза отблесков полны.
И лишь одно должно осуществиться
Для нас, мой бедный деятельный друг:
Чтоб мы умели временами влиться
Корабликами в тот блестящий круг.
Чтоб видели не солнца отраженье
В воде, а мировое божество,
Которое хоть сводит всё к круженью,
Но делает блистательным его.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Там, где море шумит у слоистых обрывов,
Валунов опочила толпа,
И я вижу: они улыбаются криво,
Как драконов былых черепа.
Я у моря один в этот день, в этот ветер,
Загоняющий пляжников в дом, -
Ну и глыбы, что как бы собрались в совете
И просверленным смотрят глазком.
Улыбаются глыбы улыбками скважин
И вкрапленьями мелких камней,
И пусть говор волны величаво-протяжен -
Валуны невнимательны к ней.
Что им волны? Ведь тысячи тысяч их было -
Уничтожились все как одна,
И насколько бы грозно волна ни трубила -
Валунам безразлична она.
Улыбаются камни улыбками трещин,
Ртами, выеденными водой,
Ведь поэта приход им судьбою обещан,
А поэт знаменит добротой.
Никогда не пройдет без внимания мимо
И потрогает камень всегда -
Ему близко лишь то, что неуничтожимо,
То есть глыб допотопных гряда.
Морем - серо-зеленым, затем - бирюзовым,
Дальше - синим, - поэт восхищен,
Но не к морю с настойчивым внутренним зовом,
А к камням обращается он.
И в ответ валуны осклабляются сонно
И ему отвечают тайком,
И встречают бестрепетно волн миллионы,
И просверленным смотрят глазком.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Смотрю равнодушным взглядом,
Хоть вид печален весьма:
Увитые виноградом
Заброшенные дома.
Пусть зрелище это даже
Печальней простых могил,
Но мне-то что? Ведь не я же
Всех жителей здесь сгубил.
Коварство тоски я знаю -
Хлебнул на своем веку,
Однако напоминаю:
Не я же внушал тоску.
Не я же всё так устроил,
Что незачем стало жить,
Не я же всех упокоил,
Смог в землю всех уложить.
Не я навес виноградный
Когда-то всю ночь шатал
И внятно о безотрадной,
О жалкой жизни шептал.
2014
* * *
Клубятся рощи золотом, и ржавью,
И бледной зеленью, и багрецом,
А ты в купе с соседом пьешь за здравье,
Дорожным утешаешься винцом.
И салом угощает твой попутчик,
И огурцами, пряными зело,
И повествует, сколько разных штучек
С людьми творил, какое делал зло.
Ну что ж - должно быть, захотел покоя,
Решил, похоже, совесть облегчить,
А сальце у попутчика такое,
Что впору всё под водочку схарчить.
Вот так бы вы сидели, пили, ели,
И зло тебе внедрялось бы в мозги,
Но на пути случаются тоннели,
А с ними - тьма, где не видать ни зги.
И промысел Творца ты видишь в этом,
Хранящего неосторожных чад,
Ведь инфернальным темно-красным светом
Глаза попутчика во тьме горят.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Многописанье - это плохо,
Оно томит, лишает сил,
Но разыгралась дома склока -
И, смотришь, ты к перу остыл.
Многописанье - это плохо,
Оно - как злое божество,
Но разыгравшаяся склока
Вмиг сокрушит алтарь его.
Так не спускай своим домашним
Ошибок, стрваждущий поэт;
В многописании всегдашнем
Ты прожил ряд бредовых лет.
Другие пили и любили,
Другие строили дома,
Лишь мы с тобой стихи строчили
До помрачения ума.
Так лайся с близкими на славу,
От возмущения сопя -
Лишь так мы выстрадаем право
Пожить немного для себя.
2014
* * *
Умерщвленье котят - это дело хорошее,
Ведь они превратятся во взрослых котов,
А большого кота лишь с трудом укокошу я,
Он за жизнь свою подлую драться готов.
За возможность и дальше подъезды загаживать,
За возможность заразу и впредь разносить,
И не смейте, слюнтяи, меня расхолаживать,
Для невинных котяток пощады просить.
Да, возможно, сейчас они - крошки невинные,
Но вина, как и злоба, приходит потом.
Их на шапку идет сорок два с половиною -
На весьма недешевую шапку притом.
Что ж, выходит, я должен лишиться довольствия,
Чтобы множилось скверное племя котов?
Даже для доставления вам удовольствия
Я на жертвы такие идти не готов.
Выносите объедки, пожалуйста, кошечкам,
Но прошу прекратить оскорбительный гам,
Ибо я ведь нет-нет да пощупаю ножичком
Чистоплюев, мешающих нам, скорнякам.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Из-за вечного недосыпанья,
Из-за вечного сна наяву
Приобрел я писателя званье
И теперь с этим званьем живу.
Раньше спал я подолгу и сладко
И не видывал снов никаких,
А писал, к сожалению, гадко,
То есть так же, как сотни других.
Но явилося недосыпанье -
За какие-то, видно, грехи, -
И почти без поддержки сознанья
Я пописывать начал стихи.
И немыслимые результаты
Мне принес полусонный процесс:
Стал писать я, как демон из ада,
Словно ангел, сошедший с небес.
Как бы против читательской воли
Стал читаемым все-таки я,
Мой читатель кривится от боли,
Ненавидя меня - и любя.
Перезвон неземных колоколен
Вновь меня поднимает с земли,
И чуть слышно: "Опомнись! Ты болен!" -
Призывает сознанье вдали.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Анекдоты и шутки иссякли,
От улыбки отвыкли уста.
Коммунизм невозможен, не так ли?
Значит, труд - это просто тщета.
Нам трудиться для собственной пользы
Опротивело очень давно,
И пускаешь табачные кольца,
Равнодушно взирая в окно.
Иссякает всё то, что могло бы
Поддержать человека в быту:
Нет ни водки, ни пухлой особы,
А без этого невмоготу.
Да и в доме тепло иссякает,
Потому что не сделал платёж -
Вот такой тебя сон допекает,
Если с вечера чуть недопьешь.
Но зато, если, на ночь дерябнув,
Вел ты рюмочкам правильный счет,
То наутро, ничуть не иссякнув,
Жизнь твоя полноводно течет.
И нажива растет непреложно,
Как снопы на богатом гумне, -
Слава богу, ты понял, что ложно
Иссякание жизни во сне.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Образованность нам не во благо,
Гору книг ты осилил - и что ж?
Ты теперь среди ближних, миляга,
Собеседника вряд ли найдешь.
Всюду - только звериные рыла
С плотской радостью в глазках свиных.
Всё, что небо тебе приоткрыло,
Только скуку наводит на них.
Ты в пещере лампаду затеплишь,
Но не хочется там помереть.
Неужели все книги - затем лишь,
Чтоб животное в людях узреть?
И занятия, в ходе которых
Столько светлого можно открыть -
Лишь затем, чтобы в людных просторах
Не с кем было бы поговорить?
Выходи из пещеры, миляга,
И веселости маску надень.
Никогда не заменит бумага
Этой осени стылую звень.
Надо попросту быть осторожным,
Не подчеркивать - я, мол, другой.
Научись говорить о ничтожном,
Ведь гордыня - советчик плохой.
Этот вывод, казалось бы, ясен,
Так немедленно сделай его,
Чтобы вспомнить, что иней прекрасен
И глубинное важно родство.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Ты поёшь и не ждешь, что я буду
Из ущелья тебе подпевать,
Ну а я обязательно буду,
Ибо не на что мне уповать,
Кроме откликов, полных печали,
Восходящих со дна пропастей.
Я пою - и уже замолчали
Те, что пели в селеньях людей,
Ибо в песне холодных ущелий
Больше правды, чем в песне людской,
Ибо флейты и виолончели
Заглушаются песней такой.
Понимают и в замковых залах,
И в любом луговом шалаше,
Что скитания в темных провалах
Предназначены всякой душе.
И покуда воздушной тропою
Поднимается песня, дрожа,
Мне всё кажется: рядом со мною
Молча странствует чья-то душа.
Одиночество превозмогу я,
Изливая свой голос во мрак,
И мне кажется: я существую,
Хоть по правде-то это не так.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Противодействовать пороку,
По-моему, нехорошо -
Ведь ты, вверяя плоть пороку,
И сам шептал: "Как хорошо!"
Так почему услад порочных
Ты хочешь ближнего лишить,
Его заставить в кельях блочных
Монашескою жизнью жить?
Он хочет рюмочку ликеру
И кокаинчика щепоть?
Пусть всё берет без разговору
И вволю разрушает плоть.
Он хочет ветреную деву,
В чьем чреве притаился СПИД?
Что ж, уступи ему без гнева,
Пусть с этой дурой переспит.
А поутру возьми за глотки
Его и деву заодно:
"Настало время отработки
За секс, наркотики, вино.
Ничто задаром не дается -
Понятно это и ежу,
И выполнять теперь придется
Всё то, что я вам прикажу.
Ведь эту жизнь разоблачали
Поэты - я-то их читал:
"Коль было хорошо вначале,
То дальше будет - мордой в кал"".
2014
Андрей Добрынин
* * *
Гляжу на женщин с жалостью огромной -
Ведь им же надо замуж выходить,
А ведь мужчина - спутник вероломный:
Он станет пить и падших баб водить.
Да, женщины достойны сожаленья,
Красотки ли, дурнушки - всё равно,
И плачу я без всякого стесненья
На улице, в театре и в кино.
Кричу о том, что́ сердце подсказало,
О том, что брак есть лютая беда,
И вновь меня выводят прочь из зала,
Решив, что я напился, как всегда.
Бреду в ночи, помят и опорочен,
Вдоль мостовых холодного литья,
И женщинам, стоящим у обочин,
На шею вдруг бросаюсь с плачем я.
Они меня поймут без разговоров,
Погладят по плешивой голове -
Не зря гуманнейшим из сутенеров
Считаюсь я по городу Москве.
2014
* * *
Из постели с пустой головой
Вылезаю я, чтобы сказать:
"Этот день - исключительно мой,
Я не буду, не буду писать".
Совершенно пуста голова -
Значит, можно спокойно пожить,
Не ища, не шлифуя слова,
Не пытаясь их стройно сложить.
Но взгляну я с улыбкой в окно -
И пронижет мне грудь колотьё:
Толстый голубь роняет говно
На балконное кресло мое.
И улыбка сползает с лица,
И шепчу я, зубами скрипя:
"Напишу про тебя, подлеца,
Всё как есть напишу про тебя".
2014
Андрей Добрынин
* * *
В наш дворик ворвали́сь бандиты
И стали истреблять котов,
Но были вдребезги разбиты
И был я с пленными суров.
Я им сказал не без упрека
(А было их не меньше ста):
"Вы все ответите жестоко
За гибель каждого кота.
Ведь вы хотели закошмарить
Исконных, почвенных котов,
А нам взамен хотели впарить
Своих прилизанных котов.
Но не учел заморский ворог,
Чего желает наш народ,
Насколько мил ему и дорог
Наш коренной блохастый кот.
Пусть он ютится по подвалам
И только на помойке ест,
Но этот кот доволен малым,
Несет он мужественно крест.
Пусть он порой, вопя ночами,
Нам вздыбливает волоса,
Зато зелеными очами
Глядит он часто в небеса.
Пусть он идет у нас на шубы,
На шапки и на шаурму,
Но благодарны мы сугубо
И как бы родственны ему.
И ждет народная расправа
Того злодея, что готов
Отнять у нас святое право
Кошмарить собственных котов".
2014
Андрей Добрынин
* * *
В отупении невыразимом
Я в метро колыхаюсь опять,
И проносятся станции мимо,
А какие - уже не понять.
Мне сдается, что года четыре
Я в метро разъезжаю уже -
С той поры, как я понял, что в мире
Всё влекущее вредно душе.
В мире много соблазнов шайтана,
Ускользающих, словно змея,
И преследует их неустанно
В шуме дней мое жадное "я".
А метро от соблазнов укрыто,
В нем и шумно - и все-таки тишь,
В нем и мчишься, с одной стороны-то,
А с другой - неподвижно сидишь.
2014
* * *
Пишут поэты расплывчато как-то,
Как-то темно, - согласитесь, друзья.
Я не браню их - наличием такта
С раннего детства прославился я.
Слушаешь этак большого поэта,
Думаешь: "Господи, что за хуйня", -
Вслух же твердишь, аплодируя: "Это
Перепахало буквально меня".
Ну и поэт, сколь бы беден он ни был,
Сразу стремится тебя угостить -
Так вот, глядишь, на халяву и выпил,
И закусил, и не склонен грустить.
Много поэтов, хороших и разных,
В нашем отечестве, - всем я знаком,
И потому моя жизнь - это праздник,
И потому я всегда под хмельком.
Да, зачастую приходится слушать
Невероятную галиматью,
Но ведь за это дают мне покушать
И наливают - за стойкость мою.
Вся моя жизнь - ощущенье полета;
Благодаря виртуозам пера
Я уж забыл, что такое работа,
Так за поэзию выпьем - ура!
2014
Андрей Добрынин
* * *
Над синей выпуклостью моря
Лазурь небесная светла,
И в невещественном соборе
Гудят, гудят колокола.
Стремится ветер, чтобы сдуло
Все испарения и чад,
И наполняет воздух гулом,
И вещи все в ответ звучат.
И ясность невообразима -
Пусть горный лес весьма далек,
Но там и древо различимо,
И каждый трепетный листок.
Сквозь линзу ясности увидит
Сарыч движение в саду -
Ту мышку глупую, что выйдет
При свете дня искать еду.
Ее последние мгновенья
Среди садовой городьбы
Текут под ровное гуденье
Глухих колоколов судьбы.
2014
* * *
Себя я мучил до изнеможенья
И над стихом корпел, как идиот,
Хоть есть простое верное решенье:
Записывать что в голову взбредет.
Ведь недоумков множество повсюду,
Смысл видящих во всякой чепухе,
И я новатором считаться буду
И получать субсидии, хе-хе.
Учился я у кошек: завывали
Они без слов, но с пафосом в ночи,
Чтоб люди глупые им выдавали
И колбасу, и прочие харчи.
Казалось людям: лишь самоубийца
Такие ноты может выводить,
А кошкам просто нравилось любиться,
Зато мышей не нравилось ловить.
Казалось людям: пониманье воя
На них сошло по манию судеб,
А кошки пожирали всё мясное,
Высокомерно отвергая хлеб.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Заката пароход багровый
В застройке потонул почти, -
Что ж, приглушенный свет кленовый,
Мне на прощанье посвети.
Ведь скоро я уйду, исчезну,
Во сне забуду сам себя
И в окончательную бездну,
Возможно, перееду, спя.
В той окончательной квартире
Старается свести с ума
Всех, живших в многоцветном мире,
Бездонная, пустая тьма.
Но в гибельном пространстве этом,
Где нет предметов и времен,
Светиться запасённым светом
Я буду, как осенний клен.
Чтоб темнота, аналог ада,
Души не перетерла в прах,
Чтоб тихой жизнью листопада
Мы жили и в иных мирах.
2014
* * *
Постепенно мозги усыхают,
Потому что даны не навек,
А тем более - если бухает
И себя не щадит человек.
Я стихами народ потешаю
И теперь - мастерство не пропьешь,
Но в компании жалость внушаю,
На Витька Пеленягрэ похож.
Пеленягрэ-то бабы сгубили,
Довели до житейского дна,
А на мне, престарелом дебиле,
Можно видеть коварство вина.
Я сегодня работой кретинской
Добываю безрадостный хлеб:
Езжу я в институт медицинский,
Где сажусь, бестолков и нелеп,
Перед массой студенческой вязкой,
Где ни искры сочувствия нет,
И препод в меня тычет указкой:
"Алкоголик, типичный поэт".
2014
Андрей Добрынин
* * *
Гулял я в гуще дендросада
Вдали от всякого жилья
И, параллельно листопаду,
Кренился на́ сторону я.
Наш дендросад снабжен забором,
Но я преодолел забор.
Под ветром шелестели хором
И услаждали дерзкий взор
Араукария, агава,
Секвойя, голубой орех, -
Всем людям творческого нрава
Такое не увидеть грех.
Я выпил перед перелазом,
А далее - само собой,
Ведь очень важно быть под газом,
Со сторожем вступая в бой.
Не уставая удивляться,
Я клал на все растенья глаз,
Но сторож не спешил являться,
И кончился во фляжке газ.
И выстукал депешу дятел,
Ловя древесных жирных гнид,
О том, что здешний сторож спятил
И ничего не сторожит,
Что пес его от недокорма
Почти совсем уже помре
И тявкает лишь для проформы,
Клубком свернувшись в конуре.
Да, уважали мы ограду,
Боялись сторожа и пса,
И пропадала дендросада
Невыразимая краса.
И в нашей жизни пропадало
Впустую множество годов,
Когда нам робость не давала
Проникнуть в глубь дендросадов.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Количество продаж упало -
И настроение упало,
И человечество мне стало
Казаться просто грудой кала.
Оно, зловонное, желает,
Чтоб я дошел до разоренья,
И потому не покупает
Мои блестящие творенья -
Автомобили и айпады,
Ботинки, и духи, и водку;
Идет, бросая косо взгляды,
Являя наглую походку.
И я с угодливой гримасой
К себе клиентов зазываю,
Но ненависть огромной массой
Висит на сердце, дозревая.
Плетутся люди апатично,
Чуть приволакивая ноги,
Им совершенно безразличны
Мои проблемы и тревоги.
Плевать им на проблему сбыта,
На то, что падают продажи,
Но карта бизнеса не бита,
На стол не выложена даже.
Да, можно жить не потребляя,
Трусливо, скупо, недостойно, -
В ответ туза я предъявляю:
Фашизм и мировые войны.
Вы вспомните в воронке минной,
В траншейных лужах и завалах,
Как некогда с нахальной миной
Брели в моих торговых залах.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Вот и лето прошло, вот и осень проходит,
И бесцветная стужа к окошкам подходит,
И настолько уже эта нечисть близка,
Что невмочь за столом проглотить ни куска.
Всё, что связано с холодом, термином "храфстра"
Называли арийцы, поклонники Австра, -
Впрочем, это не термин, а ругань скорей,
Ведь арийцам противны мороз и Борей.
Храфстра - это жуки, комары-кровососы,
Пауки, мошкара, - их не губят морозы,
Будет холод зимою людишек щипать,
А весною вся храфстра проснется опять.
Говорил Зороастр: "Покидайте насесты
И ступайте на Юг! Там арийское место,
Там нас холод проклятый не сводит с ума,
Там и кровососущие редки весьма".
Мы презрели, безумцы, завет Зороастра,
Наша влажная кожа бледней алебастра,
Синева под глазами, дрожание ног,
И в утробу втянулся мужской хоботок.
И я рву с нетерпеньем семейную привязь -
Хватит медлить, ведь я - чистокровный ариец,
Убегу от московской безродной толпы
И в приветливом море омою стопы.
Я надеюсь, за мною потянутся вскоре
И другие, - пока же по берегу моря
Я один Зороастра заветы несу
И на пляже мотней тяжеленной трясу.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Ты ухватил прекрасный овощ
И затолкал в свой жадный рот,
Но ты не обольщайся, сволочь -
Возмездие еще придет.
Прекрасен овощ - из него ты
Намерен витамины брать,
А я фастфуды до икоты,
До диабета должен жрать.
И, мстя за витаминный голод,
Рисую я в лучах луны
На стенах зданий серп и молот,
От страха намочив штаны.
Мое убежище - квартира,
Где сотни шорохов ночных,
Зато в твоей картине мира
Возникнет неудобный штрих.
Откуда эти серп и молот,
Когда капитализм кругом?
Да, иногда покой расколот
Одним-единственным штрихом.
Привяжется порой мыслишка -
И нипочем не отгнать:
"Быть может, я нахапал лишку,
Быть может, следует отдать?
А как же собственности право,
На что карманные менты?"
И рухнешь вдруг со стула вправо,
Инсультом пораженный, ты.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Все то, что я усвоил в жизни
И сам, и с помощью друзей,
Я вам хочу поведать, слизни,
Чтоб стали вы еще мерзей.
У человекослизня зубки
Отнюдь не маленькие есть,
Начнешь бранить его поступки -
Он может и мотню отъесть.
Я лучше заявлю открыто,
Что масс генетика плоха,
И скажут слизни: "Ну а мы-то
О чем толкуем, ха-ха-ха!"
Я буду с пылом благородным
Твердить: "Я независим, но
Быть жирным, скользким и холодным
Ни в малой мере не грешно".
Я буду повторять, что в жизни
Есть господа, а есть рабы -
И смажут человекослизни
Колесики моей судьбы.
2014
* * *
Я по парку плыву, словно облако,
Я ползу, зацепляя собой
И листву вырезную дубовую,
И еловый подрост голубой.
Зацепляю скамьи со старушками,
У скамей - суету голубей;
Зацепляю прохожих насупленных,
Их черты со следами скорбей.
Я огромным и очень значительным
Представляюсь себе самому,
А на деле-то я ни способствовать,
Ни мешать не могу ничему.
А на деле я - просто ничтожество
Во вьетнамском дешевом пальто,
И лишь тем похожу я на облако,
Что пройду - и не вспомнит никто.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Живут в моем подъезде пьяницы,
Живут буквально как хотят,
И плохо, что за ними тянется
Так много молодых ребят.
Да, пьяницы живут хотением,
Не понимая слова "нет",
Над их спонтанным поведением
Не властен ни один запрет.
Хотенье ими в культ возводится -
Им выпить хочется всегда,
А следовательно, приходится
Воздерживаться от труда.
Они то на траве валяются,
То потребляют алкоголь,
А деньги все же появляются
У них неведомо отколь.
И пусть до умопомрачения
Они общаются весь день,
Отходы своего общения
Им убирать, конечно, лень.
Себя не по заслугам балуя,
В подъезде прямо на ходу
Они великую и малую
Привыкли отправлять нужду.
На службе выполнив задание,
Иду домой сквозь гул Москвы
И признаю, что обаяние
Присуще пьяницам, увы.
Я целый день работал тщательно,
Однако не себя хвалить,
А вдрызг напиться мне желательно
И в лифте кучу навалить.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Небеса, словно кожица жабья,
Источают отраву из пор.
Золотистою лиственной рябью
Покрывается медленно двор.
Да, осенние дни наступили,
Но беда не в течении дней -
Эти листья отравлены были,
Оттого и упали с ветвей.
С опозданьем я понял, что холод
Не примета погоды, а яд.
На остывший отравленный город
С отвращением люди глядят.
Но и в них проникает отрава,
Заставляет зубами стучать,
Заставляет их бизнес и право
Много лет как в бреду изучать;
Ненавидеть потом заставляет
Отщепенцев, хранящих тепло.
На работе меня оскорбляют,
И физически мне тяжело.
И спасает меня от истерик,
Не дает учинить мордобой
Лишь видение: море - и берег,
Неотравленный, теплый, живой.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Во мне, конечно, много злобности,
А как иначе, господа?
Ведь покупательной способности
Меня лишили навсегда.
Мне дали крохотную пенсию -
Мол, если сможешь, проживи, -
А у меня ведь есть претензии,
К примеру, в области любви.
И в области приобретательства
Я тоже маху бы не дал,
Но бедственные обстоятельства
Сгубили мой потенциал.
И я из-под бровей насупленных
Смотрю в подводный мир витрин,
Где спят ряды вещей некупленных
И необъезженных машин;
Где стайки женщин недолюбленных,
Как рыбы, ходят в глубине,
И я их знаю как облупленных -
Их покупать случалось мне.
Ах, если б я умел муреною
В тот мир чудесный пролезать,
Умел атакою мгновенною
Во встречных дыры прогрызать!
Хочу, чтоб встречный злобно скалился,
Обтянут дорогим тряпьем,
А я бы с любопытством пялился
В дыру, проделанную в нем.
Тогда уж я бы успокоился,
Смирился с нищенской норой,
И как я с бедностью освоился,
Так он освоится с дырой.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Я напрасно пошел по культуре -
Доскрипев до шестидесяти,
Нажил лишь седину в шевелюре,
А ведь мог по снабженью пойти.
Я ведь знал, как работают с мясом,
Где скупать и почем продавать,
Знал, как свежую музыку массам
Непрерывно в сознанье вливать.
А меня понесло по культуре,
Отказали мне ум и чутье,
Ибо там процветает, халтуря
И юродствуя, только жулье.
Лучше я бы по мясу барыжил -
Там расписано, что и кому,
А зарвался - считай, что не выжил,
В лучшем случае - канул в тюрьму.
И в шансоне легко разобраться,
И в раскрутке обычной попсы,
Лишь в культуре - махновщина, братцы,
Все друг с другом грызутся, как псы.
Между делом ваяют халтуру
И собачатся за колбасу.
Наплевав на такую культуру,
Наш народ выбирает попсу.
Я же сквозь мельтешение рынка
Мясников созерцаю в тоске,
И, блестя, пробегает слезинка
По щетинистой впалой щеке.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Словно кукла изломан артритом,
Ковыляет седой господин -
"Это, детки, поэт знаменитый,
Это, детки, поэт-исполин".
Детки спросят (и очень разумно):
"Если он столь известный поэт,
Почему он пешком ковыляет,
Почему он так плохо одет?
Видно, он не такой уж известный,
Ну а если известный, так что ж -
Из дурацкой известности этой,
Получается, брюк не сошьешь".
"Вы поверхностно судите, детки -
Он доволен судьбою своей".
"Знаем, знаем, - хихикают детки, -
Расшибется за тыщу рублей.
Так что пусть старикан ковыляет,
Пусть волнует стихами страну,
Но ему подражать - извините,
Но в стихи углубляться - да ну".
Эти споры порой долетают
До поэтовых чутких ушей,
И стреляет поэт сигарету
У попавшейся группы бомжей.
И затем наблюдает с улыбкой
За струящимся в небо дымком,
И, похоже, не против остаться
Одиноким, больным стариком, -
Лишь бы детки на новых машинах
От него стороною текли,
Лишь бы слушать ему не мешали
Потаённые звуки земли.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Да, я пытаюсь быть хорошим,
Своим грехам вести учет,
Иначе смерть с лицом бульдожьим
Вне расписания придет.
У смерти череп имбецила,
На скулах у нее парша,
Зато в руках такая сила,
Что отрезвляется душа
И забывает об игрушках,
Поняв, что следует идти,
А тело бросит на подушках -
Оно лишь тяготит в пути.
Душе, конечно, не впервые
Попользоваться - и предать,
Страдали от нее живые -
Чего же мертвым ожидать?
Душа и тело пели хором,
Совместно пили жизни сок -
И брошенная плоть с укором
Взирает в низкий потолок.
Душа разгульная сгубила
Доверчивые телеса,
И очи мертвые покрыла
Плевой последняя слеза.
Душа, вкушая сладость веры,
Идет проводнику вослед
В такую высь, в такие сферы,
Где боли нет и тленья нет.
А плоть внизу оцепенела,
Ее удел - распад и тлен,
Но жаль мне собственного тела,
Мне стыдно собственных измен.
И я пытаюсь быть хорошим -
Ведь плоть на смертном рубеже
Подобна тем созданьям Божьим,
Которых предал я уже.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Налейте бухла мне скорее,
Хорошего, злого бухла,
А то ведь в домах батареи
Давать не желают тепла.
А то ведь окрестные люди
Несут ледовитость, входя,
И смотрят как некие судьи,
И цедят презрительно: "Мдя".
А то ведь окрестные камни
Тверды и жестоки, как лед.
Налейте, налейте бухла мне,
Мне силу оно придаёт.
Набрякнут любовью телесность
И скрытое в теле нутро,
Чтоб шел я и лил на окрестность
Беспочвенный смех и добро.
2014
* * *
Безобидный, как божья коровка,
Я в квартире тихонько живу
И давно выходить опасаюсь
В провонявшую смертью Москву.
Во дворе человека убили,
В ближнем скверике - даже двоих.
Не хочу выходить на прогулки,
Новостей наглотавшись таких.
Раз в полгода запас пополняю
Соли, сахара, круп и жиров
И живу в обособленном мире -
В стороне от жестоких миров.
Телевизор включив, наслаждаюсь
Криминальными сводками я.
Что, порезали? Что, подстрелили?
А чего вы хотели, друзья?
Что же дома-то вам не сиделось
В этом городе, в скопище бед?
Надо мной вы хихикали, знаю,
Говорили: "Чудак-домосед".
Ну а я отвечаю, с экрана
Не сводя загоревшихся глаз:
"Так и надо вам, глупые люди,
Очень рад, что порезали вас".
2014
Андрей Добрынин
* * *
Сочиняют непросто, поэты,
Не для глупой моей головы.
Обстоятельство грустное это
Их гордыню питает, увы.
Тот, кто хочет считаться элитой,
Сочиняет как можно темней,
Но строка не бывает избитой,
Если дух заключается в ней.
Я давно эту истину понял,
От элиты отрекся давно
И в саду на дырявой попоне
Воспеваю любовь и вино.
И ни публики многоочитой
Не хочу, ни хвалебных речей -
Мне довольно строки неизбитой,
Ибо дух заключается в ней.
Я лежу - и гиметтские пчелы
Доставляют мне певческий мед,
И, конечно, такие глаголы
Без усилия всякий поймет.
Благодарен я теням и бликам,
Создающим подобье ручья,
И себя не считаю великим,
И о славе не думаю я.
Слава манит лишь юных, а мне бы
Этот ветер поймать на лету;
Что мне слава? Меня ведь на небо
Заберут за мою простоту.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Я нынче пью вино "Ламбруско" -
Престижный итальянский квас;
Под стать, конечно, и закуска -
Рокфор, хамон и ананас.
Со мною пьет вино певица -
Блестящая Лукерья Войс;
Всю ночь под окнами томится
Ее заснеженный "роллс-ройс".
Я всё могу себе позволить,
И вам поэзии враги,
Могу изящно канифолить,
Могу запудривать мозги.
Хочу, чтоб сладкой вам казалась
Жизнь повседневная моя,
Но если и приврал я малость,
То кто мне, собственно, судья?
Пускай я сторонюсь рокфора
И только слышал про хамон,
Но я - духовная опора
Всех окружающих племен.
Я - в небеса путепрокладчик,
В духовную благую высь,
А значит, должен без подачек
И без советов обойтись.
Порой случается болеть мне
И жрать от голода траву,
Но я пускать обязан сплетни
О том, что в роскоши живу.
И Мировая Сеть дымится -
Всё больше олухов небось
Разыскивает в ней певицу -
Блестящую Лукерью Войс.
2014
* * * Андрей Добрынин
Омойте меня керосином
И ржавчину смойте с меня,
Чтоб я засиял, заискрился
И вдаль покатился, звеня.
От всяких людских недостатков
Избавленный, я покачусь
Туда, где нездешнего блеска
Ждет с трепетом нищая Русь.
Встречайте! От радости можно
Выскакивать вон из порток,
Но только не следует трогать
Мой молодо блещущий бок.
Он холоден так, что прилипнут
Подушечки пальцев ко мне,
И кожа покатится вместе
Со мной по огромной стране.
И пусть эта старая кожа
Исчезнет вдали без следа,
Но вам керосиновый запах
Уже не отмыть никогда.
2014
* * *
Везде микробы и бактерии,
Хворобы страшные везде,
И в будущность не больше верю я,
Чем в то, что пишут на воде.
Свою духовную потенцию,
Свой светоч в город я несу,
Но заражаюсь инфлюэнцею,
Всего лишь ковырнув в носу.
И чувствую: задут рутиною,
Духовный светоч зачадил,
И в сердце под сплошною тиною
Залег безверья крокодил.
И ближних я уж не объятьями
Встречаю, а ударом в лоб;
Они мне кажутся не братьями,
А сеятелями хвороб.
Они ведь кашляют намеренно,
Чихают с умыслом, всерьез,
Чтоб здоровенная бактерина
Мне заскочила прямо в нос.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Временно угомонились бури,
Небеса пленительно чисты,
Самолетики плывут в лазури,
Оставляя белые хвосты.
Летчик-ас меня бы не заметил,
Если б непогода не прошла,
Если б не был холоден и светел
Воздух, наподобие стекла.
Сделалось поэтому виднее
Всё происходящее внизу:
Было видно, как я по аллее
Насекомым маленьким ползу.
Тронуло могучего пилота
Скромное движение мое,
Он вздохнул: "Не знаю, кто ты, что ты,
Но твое непросто бытие.
Значит, я терпенье призываю
На твою главу, о человек".
Я кивнул, о небе забывая,
И опять к метро направил бег.
Но не зря летают самолеты -
Ведь и впрямь тогда мою главу
Осенило благостное что-то,
И с тех пор я всё еще живу.
2014
* * * Андрей Добрынин
Меня смогли вы разгадать,
Чтоб ужасаться и дивиться:
Я лучше буду голодать,
Чем на хозяина трудиться.
Я лучше буду холодать,
Укрывшись в одеяльный кокон,
Чем потепленье создавать,
Заклеивая щели окон.
Кричите вы: "Вставай скорей,
Ведь холода уже настали,
Мы подносить готовы клей!" -
А я шепчу: "Как вы достали".
Все беды от таких людей,
Подбрасывающих идейки.
С одной, что подносила клей,
Я склеился в пылу заклейки.
Потом отклеиться не мог
Двенадцать лет - подумать жутко! -
И приобрел дрожанье ног,
И бледность, и катар желудка.
С тех пор я ненавижу клей
И труд мне всякий ненавистен,
А также болтовня людей -
Носителей расхожих истин
О поощрении труда,
О благе деятельной жизни.
Как раз такие господа
Владеют всем в моей отчизне.
Они, устав от кабаков,
Подлечиваются на водах,
Высмеивая дураков,
Которым недоступен отдых.
Что ж, коль зовет жестокий мир,
Иду на трудовое поле,
Но как идейный дезертир,
А вовсе не по доброй воле.
Едва отвлекся бригадир -
Бегу, чтоб спрятаться в квартире,
И знаю, что таких квартир
Всё больше в этом жутком мире.
Не утепляют окон в них -
Там деятельность под запретом,
Зато в пещерках шерстяных
Там сладко грезится поэтам. 2014
Андрей Добрынин
* * *
Из кино "Приветливые попки"
Смог я основное почерпнуть:
Только дурни с женщинами робки,
Не берут их сразу же за грудь.
Умный знает: женщина мечтает
О самце, - горяч ее проем.
Ну, зубов, допустим, не хватает
У самца, - но зубы-то при чем?
Мы ведь любим женщин не зубами,
Не зубастость женщинам важна,
А харизма, что висит над нами,
Как светящаяся пелена.
У сантехников харизмы много,
У немецких - более всего,
А к тому же им известна йога,
Укрепляющая естество.
Естество мужское - словно камень
У сантехников, и неспроста
Им не страшно женщину руками
Трогать за интимные места.
Вот и ты не позволяй зазнобке
Превращать знакомство в канитель:
Вспомни фильм "Приветливые попки" -
И швыряй развратницу в постель.
2014
* * *
Продвигаясь все дальше и дальше
Литератора узкой тропой,
Я запутался в терниях фальши
И сказал себе: "Больше не пой.
Не обманывай тех, чья натура
Так доверчива, хоть и горда,
Ты ведь знаешь, что литература -
Это, в сущности, путь в никуда".
Но себе возразил я немедля:
"А гульба, гонорары, почет?
Этих олухов вовсе не петля,
А желанье за мною влечет.
Из-за слабых развешивать сопли
Может разве что полный дебил!" -
А из чащи всё слышались вопли
Тех ведомых, что я погубил.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Съестные закрома иссякли -
Ни круп, ни сахару, ни соли;
Пора бы в лавочку, не так ли?
Но не хватает силы воли.
Я стал приверженцем уюта,
Певцом невыхода из дома,
И для чего звонить кому-то,
Коль мы давным-давно знакомы?
Ведь мне заранее известны
Любой ответ, любая шутка,
На улицах же людно, тесно
И временами просто жутко.
Глядят прохожие сурово
И, знаю, брань бросают в спину.
Укроюсь дома и засовы,
Гремя и лязгая, задвину.
Но от сортира до прихожей
Приелась мне моя квартира -
Она ведь, к сожаленью, тоже
Часть опостылевшего мира.
Бесстрастно зеркала застыли,
А в них - мой взгляд, лишенный воли,
И он мне тоже опостылел -
Скорее помереть бы, что ли.
2014
* * *
Читая книги про пиратов,
И сам я делался пиратом;
Читая книги про ученых,
И я впивался мыслью в атом.
Читая книги про монголов,
И сам я делался монголом -
Давно не мывшимся, конечно,
Зато улыбчивым, веселым.
А вы шипели: "Он читает,
Чтоб стать заносчивым всезнайкой", -
Нет, я хочу в степи монгольской
Коня подхлестывать нагайкой,
Скакать, пугая тарбаганов,
Чтоб вы, чуждавшиеся чтенья,
Истаивали за спиною,
Как все пустые наважденья.
2014
Андрей Добрынин
* * *
В любви самозабвенно я плескался,
Как в море благовоний, но, увы,
Теперь на память от нее остался
Лишь неотвязный аромат айвы.
Я без любви живу весьма не худо,
Освоил все возможности Москвы,
Одна беда: я чувствую повсюду
Неистребимый аромат айвы.
И вспоминаю клятвы, и объятья,
И глупость несусветную свою,
И стоит ли дивиться, коль опять я
В компании на скатерть наблюю?
Сижу затем, запятнанный, виновный,
И все сидят ни живы ни мертвы,
Но не вино, а аромат любовный
Всему виною, - аромат айвы.
Смотрю на женщин дикими очами
И думаю: "Мне недоступны вы,
Ведь под одеждой я покрыт прыщами -
Реакцией на аромат айвы".
2014
* * *
Я удалил больную почку,
Чтоб вновь здоровье обрести,
Чтоб феерическую ночку
С достойной теткой провести.
Нет, это не такая тетка,
Которая сестра отца,
А всякая, чей облик соткан
Изящнее, чем вид самца.
Едва замечу я такую,
Как сразу вскрикиваю: "Вай!" -
И громко обращаюсь к хую:
"О чем задумался? Вставай!"
А он мне говорит с укором:
"Ты, видимо, рехнулся, дед -
Я не подвластен тем, которым
Исполнилось так много лет".
2014
Андрей Добрынин
* * *
Кто мне подскажет, где лежит граница,
Где та благословенная страна,
Где от хворобы я смогу укрыться?
Ведь эта дрянь всё время голодна,
Мои суставы неотступно гложет,
Мою веселость ненасытно жрет...
Я заявляю: тот, кто мне поможет,
Пусть всё мое наследство заберет.
Однако всё наследство - только книги,
А в наше время не читают книг,
И мы влачим хворобу, как вериги -
И я, и мой лирический двойник.
Он ни при чем, и я его жалею -
Веселым, легким я его пишу,
Чтоб он, расставшись с личностью моею,
Мог подойти к такому рубежу,
За коим вечное веселье длится
И к наслаждающимся добр Господь,
И не мешает с ним соединиться
Отброшенная каторжная плоть.
2014
* * *
Да, была необходимость бриться,
Но теперь отпала и она,
Ибо есть потерянные лица -
Им благообразность не нужна.
Как бы выпавшие из контекста,
Эти лица видишь там и тут,
И они без всякого протеста
В бледной толще осени плывут.
И какая б жуткая щетина
Сквозь отёки их ни проросла -
Это совершенно не причина,
Чтобы брать их в общие дела.
Ведь они сомненьем осквернили
Основанья социума - и
Все о них заслуженно забыли
В их недужном полузабытьи.
Вот и я от мира проплываю
Как бы стороной, и потому
О бритье не то что забываю -
Просто знаю: это ни к чему.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Непросто, поверьте, непросто
Три литра вина одолеть,
При этом с женой не подраться,
При этом с утра не болеть.
А кто мне дает эту силу?
Конечно же, только Господь -
Для подвигов он укрепляет
Мою престарелую плоть.
Со склада я выписал оптом,
Недорого, двести икон,
И кланяюсь им, и считают
Архангелы каждый поклон.
Чем больше отвешу поклонов,
Тем больше потом я бухну -
Без этого я не умею
Глядеть на родную страну.
Без этого я испускаю
Тоскливый, томительный вой
И с криками: "Рашка-парашка!"
Об твердое бьюсь головой.
А как же? Ведь много изъянов
Имеет родная страна,
Поэтому надо молиться,
Чтоб выпить побольше вина.
Ведь если достаточно выпил,
То все недостатки страны
Становятся где-то понятны
И как-то не очень важны.
2014
* * *
Дайте мне лишь покоя, покоя,
Всё другое оставьте себе,
Не желаю я это другое
Добывать в безобразной борьбе.
Не хочу я быть ловким и сильным
И слабейшего одолевать -
Я хочу под развесистым ильмом
На попоне беспечно зевать.
Чтоб листва белотелою гейшей
Предо мною плясала, нежна,
Чтоб являлся порою слабейший,
Дабы выпить со мною вина.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Судьба чудовищно упруга,
И коль наскочишь на нее,
Отскакиваешь вмиг обратно
С бессильным криком: "Ё-моё!"
И налетаешь на прохожих,
Дома и белые столбы;
От них отскакивая, снова
Врезаешься в заслон судьбы.
Вот так и скачешь, словно мячик -
Туда-сюда, туда-сюда;
Зигзагами таких метаний
Полны большие города.
Они полны хромых, сутулых
И раздражительных калек -
Увы, с судьбой соударяясь,
Не здоровеет человек.
Смотрите: мчится горожанин,
Разинут рот его кривой,
И за версту уже понятно:
Он соударился с судьбой.
Вот-вот он налетит на твердый
И неуступчивый предмет
И жизнь свою посредством травмы
Он сократит на много лет.
Да, не хотел принадлежать он
К интеллигентной бедноте,
Не пожелал смирить гордыню,
Лежать спокойно на тахте.
С тахты он яростно сорвался,
Ведом гордынею слепой,
И побежал за ложным счастьем,
И соударился с судьбой.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Жил один человек энергический,
Пожинавший повсюду успех
И недюжинной жилкой практической
Вызывавший почтенье у всех.
Его земли, доходы, имущество
Перечислить и за день нельзя,
И взирали на это могущество
Конкурентишки, локти грызя.
Кабинет он себе оборудовал
На двухсотом, кажись, этаже
И масс-медиа сверху орудовал,
И при этом смеялся в душе.
"Обо мне вы по-разному судите,
Башковитые наши слои,
Но при этом вы все-таки будете
Выполнять все причуды мои.
Голодать, одеваться во вретище
Не желает подлец-интеллект", -
Так он думал, но тут в кабинетище
Вдруг ворвался летучий объект.
Сел на стол и озвучил ужасное:
"Взбунтовался голодный поэт -
Получил предложенье прекрасное,
Но ответил безжалостно: "Нет".
Кто-то молвил, что вздорен кураж его -
Нынче кланяться надо рублю,
Он в ответ: "Да хозяина вашего
Я, представьте, не очень люблю"".
Побледнел человек энергический
И безвинного дрона пришиб.
Мир привычный, почти идиллический
В бизнесменском сознанье погиб.
Оказались бесплодны старания
По снисканью всеобщей любви.
Никогда не шатавшийся ранее,
Пошатнулся хозяин TV.
И упал он подрезанным колосом,
Ибо сделалось дурно ему,
И воскликнул рыдающим голосом:
"Почему, почему, почему?!"
2014
Андрей Добрынин
* * *
Лютый фокстерьер в воскресном парке
Налетал с рычаньем на детей,
Но навстречу шел неторопливо
Добрый бухарь Волков Тимофей.
Наглым поведеньем фокстерьера
Был он не на шутку раздражен,
Дал пинка - и сразу стало тише,
Сразу дух из собачонки вон.
Возмущаться начала хозяйка,
Ну а бухарь произнес в ответ:
"Щас тебя я тоже отоварю,
Ибо сорок бед - один ответ".
Ибо тридцать девять фокстерьеров
Храбрый Волков завалил уже, -
И хозяйка с визгом убежала,
На своем укрылась этаже,
Вызвала ментов по телефону,
Чтоб забрали бухаря в тюрьму,
Ну а Волков шел и улыбался,
Ибо было весело ему.
Ибо знал он: чуть менты подъедут -
Белка с дуба закричит: "Атас!" -
И он сразу обернется волком
И мгновенно скроется из глаз.
2014
* * *
Из памяти пейзаж знакомый
Вдруг выплывает - это Юг:
Откос, деревья, и в пещерке
Пищит пронзительно канюк.
Но звуки странно мимолётны,
Вмиг исчезают их следы,
Сметенные беззвучной лавой -
Мышленьем сосен и воды,
Мышленьем облесённых склонов,
И облаков, и валунов,
И факт исчезновенья звуков
Для мудреца отнюдь не нов.
Мудрец заслуженно расселся
На склоне выше, чем канюк -
Ведь мудрецу для связи с миром
Давно не требуется звук.
2014
Андрей Добрынин
* * *
В парикмахерской скучно, и в бане,
И в кино, и куда ни пойди.
Я зеваю, как ерш на кукане,
Ибо воздуха нету в груди.
А откуда там воздуху взяться,
Если он и снаружи зачах,
Если люди вокруг гомозятся
С безвоздушным пространством в очах.
Предсказуемы все разговоры
И навязчивы хуже осы,
Потому что морские просторы
Уступил я за фунт колбасы.
Чуть засалены все интерьеры,
Все поверхности чуть нечисты,
Потому что морские пещеры
Я покинул, боясь нищеты.
И сегодня там волны воркуют
Ради бойкого краба, а тот
На ослизлых каменьях жирует,
Отправляя зеленое в рот.
Он-то знает: любому созданью
Пропитание даст Посейдон...
Вижу я закопченные зданья,
И зевок мой походит на стон.
Я в толпе театральной несвежей
Изнываю, - а всё потому,
Что чистейшую душу прибрежий
Передал неизвестно кому.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Хожу на тусовки поэтов,
Стараясь поэтов понять,
Их просьбы, мольбы и заявки
Стараясь всегда выполнять.
Я им наливаю спиртного,
Взаймы без отдачи даю,
Отсасывать им позволяю
Духовную силу мою.
Они же меня ненавидят -
Поэт ведь устроен хитро́,
Никак он не может ответить,
Мерзавец, добром на добро.
Он ждет постоянно подвохов,
Разборок, интриг, клеветы,
Его подозрительны взгляды
И мысли его нечисты.
Мое сочиненье за шутку,
Конечно же, примете вы,
Но нет: к сожаленью, поэты
Действительно все таковы.
О подлинном внутреннем мире
Бессовестных этих людей
Спросите их жен разведенных,
Спросите их бледных детей.
Конечно, мне стыдно того, что
Я гадких поэтов не бью,
Того, что я им позволяю
Отсасывать силу мою.
Но горькую альтернативу
С прискорбием я осознал:
Пускай тунеядствуют лучше -
Иначе уйдут в криминал.
Ведь тот извращенец, который
Насилует в парке старух,
Стишки своего сочиненья
При этом цитирует вслух.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Сидят, набычась, подсудимые,
Ведь им сидеть не очень нравится,
Они тут всех бы перерезали,
Когда б смогли с охраной справиться.
Охрана, правда, недвусмысленно
Им пистолеты демонстрирует,
Зато защитник разливается,
Умело, сука, интонирует.
Ведь он же знает - подсудимые
Ужо поделятся награбленным,
И вновь к присяжным апеллирует,
Таким доверчиво-расслабленным.
И потрясённые присяжные
Оправдывают всех разбойников,
А те сидят в недоумении -
На них ведь шестьдесят покойников.
Скажу злодеям: "Да, юстиция
Имеет в наше время странности,
Ведь ей важней не благо общества,
А проявление гуманности.
Но я вам все же не советую
Сидеть и дальше без движения -
Сейчас сюда терпила явится
С большим запасом раздражения,
А также с тульскою двустволкою,
И об заклад могу побиться я:
Для общества он больше сделает,
Чем все суды и вся милиция".
2014
Андрей Добрынин
* * *
Из помойки повеяло похотью,
Нескрываемой, липкой, густой,
Но по этому поводу охать я
Не намерен, мудрец холостой.
Если где-то идет разложение -
На здоровьичко, но без меня.
Продолжать половые свершения
Не намерен я, время ценя.
Над стараньями и над свершеньями
Тяготеет вопрос: "Для чего?"
Всем охотникам за наслажденьями
Адресует его Божество.
У него есть погрешности в дикции, -
Тем не менее этот вопрос
Я расслышал - и кончились фрикции,
Скрип тахты, поцелуи взасос.
Не увидел я смысла в сожительстве -
И обмяк, и отныне восторг
Я намерен искать в сочинительстве,
Где духовный присутствует вспорх.
И прошу не поскрипывать койкою,
Не стонать, не царапаться в дверь,
Ведь сожительство пахнет помойкою -
Так мой нюх утверждает теперь.
В той помойке подверглось гниению
Столько времени, разума, сил,
Что невольно упал на колени я
И призывом простор огласил.
"Близ помойки прошествуйте, братие,
Где от вони глаза из орбит
Вылезают, - так пахнут объятия,
Так бессмыслица жизни смердит".
2014
Андрей Добрынин
* * *
Поэты пишут очень тускло,
Но говорить нельзя о том,
А можно лишь зевать до хруста,
Пугая мух бездонным ртом.
Есть свод неписаных законов,
Поэзии святой завет,
Согласно коему Глупонов -
Такой же, как и я, поэт.
Глупоновские сочиненья,
Считается, нужны стране,
И он высказывает мненья
И даже возражает мне.
Да, мне, Добрынину Андрею,
Перечить смеет эта тля -
И я растерянно немею,
В душе о мщении моля.
Пускай носители погонов
Произведут переворот
И груз глупоновских законов
С хребта у общества спадет.
Чтоб шерстяной покров России
Избавился от плоских гнид,
Нужны критерии простые:
"Глупец и бездарь? Пусть сидит".
Загнать Глупонова-подонка
Туда, где топи и пеньки -
Пусть лагерная газетенка
Печатает его стишки.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Я знаю, сколько стоит
Продажная краса,
С которой ты в гостинице
Обрящешь небеса.
С которой о морали
Забыть сумеешь ты
И воплотить в действительность
Все гадкие мечты.
Ты будешь с ней возиться,
Потея и сопя, -
Такое представление
О небе у тебя.
Вы с ней напьетесь водки,
Устроите распляс -
Такое представление
О небесах у вас.
А я стишки ехидные
Строчу на склоне дня -
Такое представление
О небе у меня.
2014
* * *
Ничего я не сделал такого,
Чтоб судьба ощетинилась гневно,
Чтобы из дому в темень и холод
Выгоняла меня ежедневно,
Чтоб в метро я с другими такими
Несчастливцами молча толкался,
Чтобы, в поручень теплый вцепившись,
Подремать безуспешно пытался,
Чтобы вновь выносился на холод
И вносился затем в проходную,
Чтобы, сев на привычное место,
Вновь включался бы в Сеть мировую,
Чтобы там находить матерьялы,
Но терять драгоценные годы...
Ничего я не сделал такого,
Чтоб навеки лишиться свободы.
Той единственной скромной свободы,
Что от Бога дана человеку:
Слушать шум тростниковый часами
И смотреть на текущую реку.
2014
Андрей Добрынин
* * *
На конференциях литературных,
Где обсуждают умерших поэтов,
Я не люблю бывать: там очень душно
И очень скучно, говоря по правде.
Покойные поэты сочиняли
Не очень хорошо, призна́ем честно,
Невнятицей они маскировали
Прискорбный недостаток дарованья.
Докладчик вслух читает эти вирши,
Но уловить их смысл никто не может,
А значит, в зале делается скука
Всё гуще - наподобие тумана.
И ничего не видно в этой гуще,
И ничего не слышно в этой толще,
И миришься с любой белибердою,
Оцепененьем тягостным охвачен.
И страшно думать: если бы я тоже
Отдал концы и был включен в программу,
Никто бы в зале ничего не понял
В моих стихах, таких жизнелюбивых.
И те слова, что диктовал мне ангел,
Увязли бы в бесцветной массе скуки,
И публика встречала бы их тоже
Уже привычной тягостной зевотой.
Что посоветуете с этим делать?
Не умереть навряд ли я сумею,
И ангела я не смогу не слышать -
Равно как и болтливых графоманов.
Ведь на литературные собранья
Меня порой сходить упорно тянет,
Поскольку иногда в стенах квартиры
Мне делается очень одиноко.
Но каждый раз в течение собранья
Я понимаю: не общенья ради
Я шел сюда, но лишь затем, чтоб снова
Постичь всё одиночество свое.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Мной управляет не Луна
И не чины из ФСБ -
Я, как свободная страна,
Сам существую по себе.
И на решения мои
Ничто не может повлиять,
И указания ничьи
Я не намерен выполнять.
Непредсказуемость моя -
Для близких постоянный шок;
Общение со мной, друзья -
Как в неизвестное прыжок.
Я сам не знаю, почему
Я поступил не так, а сяк,
Не подчиняюсь я уму,
Такая воля - не пустяк.
И в жизни сладостней всего
Такой событий поворот,
Чтоб мыслящее существо
Застыло и раскрыло рот.
2014
* * *
О, как невыносимо страшен
Ежевечерний путь домой
Среди многоэтажных башен,
По парку с инфернальной тьмой,
Где могут злобные собаки
До слез любого довести!
Но я опять бреду во мраке
С изнеможением в кости.
И пусть закон в ладах со мною,
И пусть я чист перед страной,
Но трансцендентною, иною
Я тяжко удручен виной.
Созвездия на небосводе
Пронзают холодом эфир -
Я виноват уже в приходе
В такой бесчеловечный мир.
Я, теплый, дышащий, особый,
В холодный мир себя принес -
И неспроста глядит со злобой
В мои глаза бездомный пес.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Не пронять никакими словами
Человека, хотящего жрать -
С виду он соглашается с вами,
Может целый спектакль разыграть.
Представленье любви и согласья
Вам покажет, играя лицом,
Но желает лишь плотского счастья -
Например, кулебяки с яйцом.
Возмутительна лживость голодных,
Лицемерие их велико,
Но в теченье эпох переходных
Сытых слуг подобрать нелегко.
И глядеть вам приходится в оба,
Чтоб не крали у вас кулебяк,
И в душе образуется злоба
В отношении всех работяг.
Мы теперь соблюдаем учтивость,
Выгоняя с работы лжеца,
А полезнее было б за лживость
Раздробить ему кости лица.
Виноватому следует хныкать,
И чтоб носа пузырился ком,
И чтоб я в это красное тыкать
Продолжал кулаком, кулаком.
2014
* * *
Хорошо, коль в обиде на жизнь
Стал участья искать в человеке
И услышал в ответ: "Отвяжись" -
Как и принято в дьявольском веке.
Хорошо - потому что тогда
Вправе будешь ты вынуть заточку
И, как некий монтер, навсегда
Заблокировать радиоточку,
Чтобы твой собеседник-нахал
Повалился с отверстием в брюхе
И транслировать вслух перестал
То, что требуют адские духи.
Да, быть может, на новой волне
Кто-то примет посланья геенны,
Но пока ты сидишь в тишине,
Слыша дальние вопли сирены.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Сегодня хмурая погода
И просыпаюсь я с трудом,
А где-то митингует кто-то
И рвется в Европейский Дом.
Потягиваюсь и зеваю -
О, как мягка моя кровать!
А кто-то требует: "Пустите
Меня в Европу працювать".
Такие живчики внушают
Большое сожаленье мне:
Они не знают, что такое
Мечтать и грезить в тишине.
Их не ласкала неподвижность,
Они судьбой обделены.
Маньяки из таких выходят
И поджигатели войны.
Прошу вас, люди, успокойтесь,
Не выходите никуда.
Весь день пронежившись в постели,
Вы сами крикнете: "О да,
Мечтательная неподвижность
Волшебно украшает мир!
А немцы в Европейском Доме
Пусть сами драят свой сортир".
2014
* * *
Природа с удовольствием спала бы,
Она отнюдь не жаждет пробужденья,
Но тают, тают снеговые бабы,
Весенние приходят наважденья.
Кровь заполняет вялые сосуды
(От этого порой бывает тошно);
Из дальней дымки призывает чудо
(Которое без самки невозможно).
И просыпаются деревья с плачем
(В них соки напрягают все волокна);
И пусть мы в мире ничего не значим,
Но все-таки с надеждой смотрим в окна.
Но все-таки мы снова верим чуду,
И лишь мудрец угрюм - ведь он-то знает,
Что всё сведется к суете и блуду,
И пробужденье мира проклинает.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Звенит на улице холод,
В квартире звенит тоска,
И новый день, перемолот,
Пополнил гору песка.
По этой горе незримой
Ползу я, как муравей,
Сползая неудержимо
К подножью жизни моей.
К началу - когда я не был,
Не вышел еще на свет,
Не чувствовал взгляда неба,
Не вплел себя в ткань сует.
Шевелится ткань живая,
Не дремлет небо-швея,
Одним стежком заменяя
Ослабшего муравья.
И я сползаю в начало,
Во мрак и в небытие,
А небо уже втачало
Юнца на место мое.
2014
* * *
Как свойственно подвижным детям,
Я рьяно занимался спортом,
Но был всегда от силы третьим,
А чаще все-таки четвертым.
А я ведь знал, что создан первым -
Об этом зеркало гласило;
Моим сплетенным хитро нервам
Такое знание вредило,
Зато смышленость развивало -
Мне удавалось очень ловко
Излишне прыткому нахалу
Подкинуть камешек в кроссовку.
И ныне стал в моей отчизне
Первейшим человечьим сортом
Лишь тот, кто в прошлой детской жизни
Был в лучшем случае четвертым.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Не намерен я здесь оставаться,
Я хочу поскорее уйти
И по улицам мокрым слоняться
До рассвета, часов до пяти.
Здесь никто к пониманью не склонен,
Здесь не верят в мой статус вождя.
Я, допустим, не Ленин, а Лонин -
Изменил я лишь букву, входя.
Конспираторы так поступают,
Чтобы их не узнали враги,
Но глаза-то все так же сверкают
Из-под каждой надбровной дуги.
Но все так же чудовищна сила
Безупречных моих мыслеформ,
И, как прежде, мне так же постыла
Канитель постепенных реформ.
Вы меня не желаете слушать,
Ибо правды не выдержит слух,
Вам бы водочки только откушать
Да ощупывать ваших толстух.
"Лонин! Лонин!" - хохочут толстухи,
И бросаюсь я вон из дверей,
И бреду, совершенно не в духе,
Под шарами ночных фонарей.
К счастью, вскоре встречаю бродягу -
Значит, будет с кем встретить зарю.
"Я несу абсолютное благо", -
Пролетарию я говорю.
Улыбаюсь по-ленински хитро,
Ибо я, убегая во тьму,
Со стола скоммуниздил поллитру -
И глоточек оставлю ему.
2014
* * * Андрей Добрынин
Накатила магнитная буря -
И вибрируют нервы мои,
И, лицо виновато понуря,
Я слежу за мерцаньем струи.
Я мочусь - и обидно задворкам,
Потому что мочусь я на них,
Но, магнитною бурей издерган,
Не сдержал я позывов моих.
Сам себя я сейчас раздражаю,
Раздражают меня и коты:
Их немытая наглая стая
Из подвальной глядит темноты.
Наблюдает за мной с интересом
Из окна, голова к голове,
Я же должен следить за процессом,
За потоком, что гаснет в траве.
Подловили меня неготовым
К приведенью в порядок себя,
И поэтому взорам котовым
Я отдался, зубами скрипя.
Испятнали меня эти взоры,
Обесчестили дерзко меня,
В десять раз от такого позора
Сократилась в размерах мотня.
И поэтому мне сочетаться
Только с кошками можно теперь,
И ночами я буду метаться
По двору, завывая, как зверь.
И растлению местные кошки
Все подвергнутся, слово даю;
Котоглавой, с глазами как плошки -
Я восставлю породу свою.
И размножится эта порода
По подвалам больших городов
До того, что в течение года
Передушит обычных котов.
А потом она явится к людям
И потребует доли во всем,
И заводы себе мы отсудим,
Нефтепромыслы и чернозем.
И в моем черноземном именье
Я смогу где угодно подуть,
Не боясь, что меня наблюденью
Дрянь подвергнет какая-нибудь. 2014
Андрей Добрынин
* * *
Мне часто говорили бабы
О том, что холоден мой взгляд.
Я думал в туалете паба:
Какую чушь они бубнят!
Обычный взгляд - вот только уши
Слегка развесистые, да.
Но бабы настоящей стужи
Не ощущали никогда.
Ведь если б я и впрямь душою,
Как всякий гений, охладел,
То я б на что-нибудь большое,
А не на жалких баб глядел.
И если близились бы бабы,
Сей человеческий планктон,
Я разворачивал глаза бы
Внутрь мозга, как хамелеон.
Но, к сожаленью, не остыл я
И потому на баб гляжу
И часто с ними за бутылью
И в койке время провожу.
Я не созрел еще - и рядом
Пока терплю их глупый писк
И не гублю их стылым взглядом,
Как мудрый ящер - василиск.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Варвары пишут подметные письма,
К дикой свободе они призывают,
И, широко расточая номизмы*,
Слабых и жадных вконец растлевают.
Всюду измена шипит о свободе,
Распространяясь неслышно, незримо,
Ибо всё варварство мира - в походе
Против больного Восточного Рима.
Любят вопить о свободе холопы
Глупых вождей и жрецов бесноватых,
И, ожидая гостей из Европы,
Спят уж давно пограничники в латах.
Деньги вступили в сражение с Римом,
Жирное звяканье слышится всюду...
Чтобы сражаться с противником зримым,
Скоро и я на границу отбуду.
Там всё решится - на реках, на водах,
Не откупиться и не уклониться:
Те, что пришли с болтовней о свободах,
Ищут лазеек на нашей границе.
Старились люди, принявшие постриг,
Увещеванья для них сочиняя,
Но раздуваются варваров ноздри,
Запахи нашей земли обоняя.
"Слово бессильно", - мы поняли с грустью;
Что ж, не впервые глядеть небосводу,
Как понесут к камышовому устью
Варваров кровь пограничные воды.
2014
*Номизма - византийская монета.
Андрей Добрынин
* * *
Призадумался, сидя в сортире,
Литератор один молодой
(Молодыми их всех называют,
Будь то даже склеротик седой).
Вот и этот был тоже склеротик -
Вспоминал он, заняв туалет,
Почему он вообще литератор,
Что за книги он выпустил в свет.
И не вспомнил! Все книги забылись,
Словно спрятались в небытии,
А без них не сумел литератор
Обстоятельства вспомнить свои.
Почему он вообще литератор?
Он ощупывал долго себя
И спускал с удовольствием воду,
Геморройные шишки кропя.
Налицо и привычное тело,
И старинный дружок - геморрой,
А вот книги исчезли куда-то,
Словно втянуты "черной дырой".
И ужасная мысль промелькнула:
А быть может, и не было книг?
И бедовой своей головою
Молодой литератор поник.
Но когда он из нужника вышел,
Оказавшись в кафе дорогом,
Всё, конечно же, вспомнилось сразу -
Он ведь был не совсем дураком.
Сразу вспомнились книги, и песни,
И друзья из эстрадных кругов,
Даже банковские реквизиты -
Не бывает таких дураков.
Но, конечно же, надо беречься,
Всё записывать надо - а вдруг
На вокзале такое случится
И знакомых не будет вокруг?
И уедешь в угрюмый Крыжополь,
Направляясь на праздничный Юг.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Я, конечно, ссутулился, сжался
В беспощадной житейской борьбе,
Но мечтою сполна утешался,
Жизнь другую представив себе.
Жизнь, в которой я молод и крепок
И в теченье холодного дня
Не ношу согревающих кепок,
Ибо череп мой полон огня.
Мне казалось - воскресла античность,
Ну а я, словно греческий бог,
Не ношу унижающих личность
Стариковских исподних порток.
Сладких образов этого бреда
В голове моей было не счесть,
А ведь люди смотрели на деда -
И хотелось им "тьфу" произнесть.
Старикашка морщинистый сивый -
Я куражился, словно юнец,
Лишь ухмылка девицы красивой
Отрезвила меня наконец.
И в трюмо я глазами вонзился
В холостяцком своем шалаше -
И невольно с людьми согласился,
И погасла античность в душе.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Не снабжайте девушку деньгами,
Ведь добро не помнится, увы,
Ведь она вас наградит рогами,
Важным элементом головы.
Ведь добра всегда бывает мало,
Сколько там его ни расточай, -
Правильнее вдарить по сусалу
С безобразным воплем: "Получай!"
А потом вы с ней сольетесь в клинче,
И не надо думать про тюрьму -
Ведь за изнасилование нынче
Не сажают, судя по всему.
А иначе бы давно сидело
Большинство серьезных наших дядь,
И потом: девическое дело
Все же надо как-то выполнять.
И, поскольку девушки растленны
И любить не склонны подобру,
Оглоушиватель тяжеленный
Я на все свидания беру.
2014
* * *
Я люблю находиться в хинкальной,
Потому что здесь мир и покой,
И товарищи ложат хинкали
На тарелку мне щедрой рукой.
Если ж надо платить за хинкали,
То уж это выходит не то -
Сразу хочется прочь удалиться,
Завернувшись с обидой в пальто.
Так чтоб не было лиц недовольных,
Чтобы пламень веселья не гас,
За меня вы, друзья, заплати́те,
Ибо водятся деньги у вас.
Чтоб в застолье сияли улыбки,
Подливайте мне в кружку вина,
Вы ведь знаете сами: улыбка
Обязательно в жизни нужна.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Всей душой обожаю Тобаго,
Островок удивительный мой.
Жизнь в Париже, конечно же, благо,
Но в имение тянет, домой.
Есть в имении фабрика рома -
Я, как правило, там и живу,
Там парю в гамаке невесомо,
Там видения зрю наяву.
Иногда полечусь от горячки -
И ныряю в видения вновь.
Помешать этой сладостной спячке
В состоянии только любовь.
И суровым военным порядком
Я пытаюсь себя защитить:
Запрещаю веселым мулаткам
К моему гамаку подходить.
Но они дерзновенно подходят,
А ведь попки-то - сущий орех,
И на грядках, где овощи всходят,
Непременно случается грех.
Не веду я потомству учета,
Хоть и множатся эти зверьки;
Все они как один - идиоты
И большущие озорники.
Подрастут - я продам их соседу,
Чтоб не маяться с этим добром,
И опять во вселенную бреда
Унесет меня огненный ром.
Я плыву независимый, властный,
И законы планетам даю,
И женат на Елене Прекрасной,
И, представьте, ни капли не пью.
2014
Андрей Добрынин
* * *
У меня в этом городе нету
Кроме вас - никого, никого,
Ну так дайте же денег поэту,
Угостите в хинкальной его.
Что вы смотрите этак сердито,
Как бы хочете дать по рогам?
Словно пластырь от радикулита,
Я приклеился накрепко к вам.
И теперь, хоть меня вы убейте,
Я уже никуда не уйду.
Вы мне соточку лучше налейте
И вторую имейте в виду.
Говорите, что я опустился?
Нет, Добрынин как прежде велик,
Лишь народнее стал, опростился,
Стал про всё говорить напрямик.
Лицемерны другие поэты,
Всё воркуют "мур-мур", да "хрю-хрю",
Ну а я про любые предметы
По-людски, напрямик говорю.
2014
* * *
Оснащенный усами и жвалами,
Жук проворно бежит по ветвям;
С опасеньями смотрит немалыми
Соловейко, но делает "ам".
Жесткокрылый носитель колючести
Застревает, однако, в зобу.
Соловейко, лишившись певучести,
Лишь кряхтит, проклиная судьбу.
И на землю он замертво падает,
Подавившись проклятым жуком,
И меня это, в сущности, радует,
Потому что певцу поделом.
Всю реальность склевать покушается
Иногда дерзновенный певец,
А реальность-то не соглашается,
Станет в глотке - и делу конец.
Есть жуки - это темы запретные,
Не затрагивай их, не балуй;
Есть личиночки сладко-безвредные,
Есть букашечки, - их-то и клюй.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Живу я с ненавистью к холоду
В душе чувствительной моей;
Я прибивался к печке смолоду,
Туда, где было потеплей.
Меня обгаженными тряпками
От печки гнали господа,
Но я, стуча во мраке лапками,
Обратно приходил всегда.
И падал, растопырив лапки, я,
К побелке привалясь хребтом,
И все свои составы зябкие
Напитывал печным теплом.
А напитав, свой голос храбро я
До воя возвышал, когда
Ко мне опять с противной шваброю
Подкатывались господа.
Я выл: "Филистеры позорные,
Хочу, чтоб вы признали вслух,
Что я - не пугало фольклорное,
Не демон зла, а добрый дух.
Чтоб от меня вы отвязалися,
Не то узнает вся Москва,
Откуда на подворье взялися
У вас казенные дрова".
2014
* * *
Если девушка не любит бедных,
Я влюбляюсь в девушек таких
И нередко увожу их, бедных,
Со ступенек клубов дорогих.
Увожу я их в свое хозяйство,
Где живу подобно королю.
Я люблю их глупое зазнайство,
Их высокомерие люблю,
Их неистовое себялюбье -
Сладко мне всё это попирать
В час, когда я платья, словно струпья,
Начинаю с девушек сдирать.
И уж если кровь порою брызнет,
Судьи оправдать меня должны,
По-другому ведь нельзя из жизни
Выкорчевать семя сатаны.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Что ты делала, Марья Иванна,
На пустынном морском берегу,
Да еще и холодною ночью -
Ты ответить мне можешь?" - "Могу.
Я ждала, чтобы судно возникло
Над искрящейся черной водой,
Чтоб на судне стоял за штурвалом
Синеглазый маньяк молодой,
Синеглазый любитель старушек -
Он сперва закричал бы: "Земля!",
А потом он меня увидал бы
И скакнул бы ко мне с корабля.
Побежала бы я - и споткнулась,
И меня он сумел бы настичь,
И насиловать начал бы тут же,
Издавая ликующий клич.
И такое творил бы со мною,
Что зарделась бы в небе луна...
Полагаю, твое любопытство
Утолить я сумела сполна".
"Да, сумела. А мы ведь знакомы -
Ты, конечно, не помнишь меня,
Но к тебе подъезжал я когда-то,
О любви монотонно бубня.
С той поры миновало полвека -
Ты красавицей гордой была,
И меня свысока осмеяла,
И, конечно же, мне не дала.
А теперь ты охотно дала бы,
Только я, извини, не возьму,
Так что жди синеглазых маньяков,
Терпеливо таращась во тьму".
2014
Андрей Добрынин
* * *
Я слыхал: защищают медведей
Покровители разных зверей,
Но ведь очень похож на медведей
Я, писатель Добрынин Андрей.
Я сижу постоянно в берлоге,
Крайне редко я в мир выхожу,
Осторожно иду и в тревоге
Исподлобья на встречных гляжу.
Вдруг берложное что-то, лесное
Эти люди заметят во мне
И пойдут потихоньку за мною,
Иногда прижимаясь к стене?
Что ж, я выведу их на задворки,
Где порой в одиночестве пью;
От насилия я не в восторге,
Но, конечно же, их я убью.
Преступленье не будет раскрыто,
Потому что не знались со мной
Эти жертвы и были убиты
По причине нездешней, лесной.
А когда бы меня защищали
И кормили бы вдосталь меня,
Я в приюте бы жил без печали,
Отдыхая в течение дня.
А ночами бродил бы по клетке
С фиолетовым блеском в глазах,
Сочиняя статьи и заметки
О родных непролазных лесах.
Принимал бы читателей группы
Как известнейший природовед,
И с хребтом переломанным трупы
Вспоминал как горячечный бред.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Как дожить до начала апреля -
Я ума не могу приложить.
Все предметы ко мне охладели,
Всем друзьям расхотелось дружить.
Дружбы было бы даже с избытком,
Если я бы начальником был,
Если б счастьем, как пенным напитком,
Всех приятелей щедро поил;
Или если бы был я известен,
Если б мне улыбалась страна,
Если б всякому, кто мне любезен,
Чашу славы протягивал: "На!"
Ну а я всё сижу в кабинете,
Всё пишу - не для этих людей,
Ну и люди разумные эти
Отдалились от жизни моей.
Человек ведь насквозь социален,
Он от ближнего требует благ,
Это часто подчеркивал Сталин -
Как известно, отнюдь не дурак.
А раз благами я не владею,
То и ближнего в гости не жду,
И обид на него не лелею,
Лишь реальность имея в виду.
Одинокий предчувствую ужин -
Бедный столик мой так и накрыт.
"Никому ты, писака, не нужен", -
Заоконная тьма говорит.
Но не очень-то я опечален,
Ибо платит за всё человек,
И, чтоб ужинать в обществе, Сталин
От стихов отказался навек.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Терпел Гаврила униженья,
Поскольку не разбогател;
Он в ритме общего движенья
Ни с кем из женщин не пыхтел.
Они Гавриле говорили
Всегда одно: "Подите прочь,
Вы мне не столько подарили,
Чтоб я вам посвящала ночь".
В Гавриле масса оскорблений
Копилась, чтоб затем рвануть,
Чтоб он предмет своих стремлений
Вдруг поразил шампуром в грудь
И пялился, умом нескорый,
На то, что им совершено...
Вот сказка старая, которой
Быть вечно новой суждено.
2014
* * *
Эта тетенька любит собачку,
А собачка не склонна к добру:
Норовит ей нагадить на тачку,
Норовит укусить за икру.
В тачке бедная тетенька возит
Лучший харч для собачки своей,
Ну а та колбасы не выносит,
И печенка не нравится ей.
И в отместку собачка стремится
Вновь испакостить старый ковер -
Тот ковер, что сумел сохраниться
С боевых достопамятных пор,
В кои тетенька поедом ела
И заела всех близких своих.
Та война уж давно отшумела,
Отголосок на кладбище стих.
Нынче тетенька сделалась кроткой,
За харчами в жару и зимой
Проползет неуклюжей походкой -
И скорее обратно домой.
Благодарности нету, однако -
Видит тетенька, чистя жилье:
Взглядом демона смотрит собака
И зловеще рычит на нее.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Все знают, что я не бездельник,
Что я - трудовой человек,
Но девушки требуют денег,
Таков уж сегодняшний век.
Гостинцы, сюрпризы, подарки -
Сгодится любое добро...
Что ж, старые ханские чарки
Нашарю я в недрах бюро.
Старинного злата литого
Сосудики граммов на сто -
Конечно, подарка такого
Отвергнуть не в силах никто.
Но в чарках, в тяжеленьком донце,
Недобрый секрет заключен:
Чуть выпил - и гасится солнце,
И клонит стремительно в сон.
Опробовать я предлагаю
Дарёную чарочку ту,
И вскорости, веки смыкая,
Красавица - брык на тахту.
Разлился по жадной утробе
Таившийся в золоте яд...
Конечно, я чарочки обе
Скорей забираю назад.
А жертва вся бледная ходит
Потом и неделю, и две -
Сомнение тяжкое бродит
В ее небольшой голове.
Да, ей не от снадобья плохо -
Ей дума в сознанье впилась:
Похоже, что нищему лоху
Задаром она отдалась.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Просветления нет никакого,
Свет небесный затянут бельмом,
А без света зародыши злого
Прорастают в пространстве земном.
Прорастают в сознанье убогом
Тех людей, что с тобой говорят;
Посмотри - повествует о многом
Их похожий на щупальце взгляд.
Повествует о жажде наживы,
О тщеславии красном, больном;
Все зародыши мерзости живы,
Если свет затянулся бельмом.
Но немедля они умирают,
Если врозь побегут облака,
Если жирную пленку стирает
С небосвода Господня рука.
Свет очнется, в бессилии спавший,
Чтоб темницу Добра отомкнуть,
И раскается друг, возжелавший
Ради денег меня обмануть.
2014
* * *
Не соблюдайте тайну вкладов,
Кричите, кто куда вложил,
Чтоб выявлять различных гадов,
Различных жуликов и жил.
Белей и чище снегопада
Происхожденье средств моих,
И мне их выводить не надо
В какой-нибудь гнилой Цюри́х.
А жилы всех тут обдурили,
Зажилив общее бабло,
И хоть поляну бы накрыли,
Хоть улыбнулись бы тепло!
Башляют невезучим братьям
Удачливые пацаны;
Живи мы по таким понятьям -
И тайны были б не нужны.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Почему бы не сняться в порнухе?
Я игривый, веселый старик,
И, добравшись, до свежей толстухи,
Издаю торжествующий крик.
Этот крик испускает природа,
В нем ликует само бытие,
И огромная масса народа
Смотрит с радостью действо мое.
Я отнюдь не стихами прославлюсь,
А готовностью штырить толстух,
И на съемках однажды преставлюсь -
Подведет меня творческий дух.
Неизменно я в тонусе, в духе,
Ну а тело начнет отставать -
На девятой по счету толстухе
Захриплю и начну остывать.
Но останется сайт в Интернете,
Будет он бесконечно висеть,
Чтоб с особым желанием дети
Посещали Всемирную Сеть.
Снег летит на кладбищенский камень
Или с тополя ласковый пух,
Но на сайте я буду веками
С диким хохотом жарить толстух.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Я заблудился в какой-то промзоне, -
Впрочем, я жить здесь и дальше готов:
Сплю я в подвале на ватной попоне,
Корм отнимаю у здешних котов.
Мне посторонние здесь не мешают,
Время течет незаметно почти,
Разве что сторож порой приглашает
Выпить спиртного часам к десяти.
Мир изнывает под гнетом хозяев,
Но покоряется, - я не таков:
Мне удалось между старых сараев
Много укромных найти уголков.
Там не найдут меня работорговцы -
Те, что на каждого смотрят остро,
И не примкну я к текущим, как овцы,
Сумрачным толпам в чертогах метро.
Трубы в промзоне клубятся, как вены,
Воспоминанья по трубам текут
И протекают на старые стены -
Словно полотнища ржавые ткут.
Некогда бывшее - вытекло ржавью,
Свитки потёков толкуют о том,
Я же, смущённый столичною явью,
Здесь обретаю укрытье и дом.
Азбуку трещин, отко́лов, щербинок,
Тексты постигшего время писца
В здешних исследую полуруинах
Чуткими пальцами полуслепца.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Читай меня, мой современник,
Читай и непритворно чти,
Ведь я тружусь не ради денег -
Тружусь со слабостью в кости́.
Хочу я, чтоб со мною рядом
По всем дорогам бытия
Шел некто с просветленным взглядом -
Такой же зрячий, как и я.
Шагни ко мне! Твое бельмо я
Ланцетом речи иссеку
И Божий мир тебе открою,
Сказав насмешливо: "Ку-ку".
И ты увидишь: вечер мыслит,
Застынув в лиственной резьбе,
И голосом кукушки числит
Века, что я открыл тебе.
2014
* * *
Хозяйка сшила собачке оранжевую жилетку -
Конечно, я это дело немедля взял на заметку.
Собачке живется славно, подносят ей корм на блюде,
А снег по дорогам чистят в жилетках подобных люди.
Вчера мне в мозг сообщенье пришло с созвездия Вега:
Кто слишком любит собачек, тот лютый враг человека,
Будь ты работягой с ломом, будь нищим с драной сумою -
Тебе хозяйка собачки и снега не даст зимою.
А вот в созвездии Вега собаки в ярких жилетках
Работают и за это имеют долю в объедках.
Собак погоняет голод, они всё делают живо,
А люди гуляют в парке и пьют, беседуя, пиво.
Везде мелькают собачьи оранжевые жилетки -
И жизнь хороша людская на этой мудрой планетке.
А здесь человек с лопатой бредет средь зимнего мрака
И кашляет, и чихает, и хочет жить, как собака.
2014
Андрей Добрынин
* * *
От созерцания моей фигуры
У недругов на сердце тяжело -
Наследник древней коптевской культуры,
Я бью без колебания в мурло.
Раскапывали древние стоянки
Близ Коптевского рынка мужики -
Открыли протокоптевца останки,
А также всевозможные горшки.
Был протокоптевец мужчина в силе,
Куда стройней и краше москалей,
Ну а горшки вообще меня сразили:
В них хоть сейчас "очаковское" лей.
Однако нечем нам опохмеляться,
И вновь без пива пухнет голова,
И понял я, что надо отделяться -
Ведь ненавидит коптевцев Москва.
Я говорю: помучились - и хватит,
Отныне нам с Москвой не по пути,
Пусть москали за провода нам платят,
А также за трамвайные пути,
Еще - за пруд и парковые виды,
За лодочную станцию, за пляж,
А также за старинные обиды,
Ведь Лжедимитрий - царь исконный наш.
При нем и Коптево росло и крепло,
И Коптевские Выселки цвели,
Но варварски сожгли его, а пеплом
Из пушки выстрелили москали.
Они не замечают отделенья,
Но разбегутся, воя и дрожа,
Когда я обстреляю их скопленья
Картофелем с восьмого этажа.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Люблю смотреть, как поросенок Борька
Жрет месиво, что я ему принес.
Ушами он потряхивает бойко
И в толщу снеди углубляет нос.
Он беззаботен и словоохотлив,
Он хрюкает на разные лады,
А я - другой: я холодно-расчетлив,
И просто так я не даю еды.
На Новый год наметил я попойку,
И время незаметно протечет,
И я уверен, вглядываясь в Борьку:
Не знает он, что близится расчет.
Он чавкает, съестное уминая,
Умял лохань - и сразу на бочок,
И, разумеется, я понимаю,
Как любит жизнь сей бодрый толстячок.
Я сам завидую ему, поскольку
Я голодал и прятал каждый грош;
Да, я пойму испуганного Борьку,
Когда он завизжит, увидев нож.
2014
* * *
Недоуменье превалирует
В душе измученной моей:
За что Господь меня тромбирует,
За что лишил погожих дней?
Ведь я трудился, ужасающим
Усердием пугая всех,
Надеясь солнышком сияющим
Затем упиться без помех.
А что теперь имею в парке я?
Сплошную изморось и хлюпь,
И вновь свои порывы жаркие
В душевную скрываю глубь.
Мы скрыть в себе порывы пробуем
Который год, который век,
Покуда не рванет Чернобылем
Тихоня, скрытный человек.
Он по двору прыжками мечется,
Не зная нравственных препон,
И горе, коль на человечицу
В такой момент наткнется он.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Жинка спуталась с Дедом Морозом -
Тот явился ее поздравлять
И сначала прибегнул к угрозам,
Заявив: "Изнасилую, блядь".
Но насиловать было не нужно -
Для измены созрела она
И давно уж была непослушна,
Раздражительна и холодна.
Я-то был чересчур предсказуем,
Надоел ей за несколько лет,
Ну а тут с выпирающим хуем
Появился напористый дед.
Дед Мороз ей во всем потрафляет:
Живчик, выдумщик - просто беда,
Но особенный кайф доставляет
Член его из лапландского льда.
А со мной она - как неживая,
Ведь ее этот блудник седой
Развратил, по грудям помавая
Шелковистой своей бородой.
Я сижу в гараже, ибо прогнан
Из квартиры, как жалкое чмо,
И смотрю на знакомые окна,
И мужьям сочиняю письмо.
Если вы не хотите с женою
Пребывать во вражде и борьбе -
В существо превращайтесь иное,
Бородищу цепляйте себе.
Появляйтесь в багряных одеждах,
Словно блуда отец - Сатана,
Чтоб в своих наилучших надеждах
Не ошиблась блудница-жена.
Превращайтесь в нездешнее что-то
И при этом, держась наглецом,
Негодяйку берите в работу
Накладным таиландским концом.
А потом надо прятаться где-то, -
Например, уходить в гаражи, -
Чтоб вопрос повисал без ответа:
"Как ты делаешь это, скажи?"
2014
Андрей Добрынин
* * *
Я привязан к банковскому счётику,
Думаю с любовью про него,
Не чета я жалкому невротику,
Не имеющему ничего.
Суетятся гадкие невротики,
Закупают спички и крупу,
Ну а я при полновесном счётике
Свысока взираю на толпу.
Важно к банку прибегать с молитвами,
Умолять, чтоб не оставил он,
Чтобы он финансовыми битвами
Не был свыше меры утомлен.
Важно банку возжигать курения,
В жертву банку приносить котов,
Чтобы он, не ослабляя рвения,
Умножал плоды моих трудов.
Помолился - и живу расслабленно,
Не скупаю в панике крупу,
И кривляюсь наподобье Чаплина,
Дома пародируя толпу.
2014
* * *
Город наш убирают таджики,
Нам приносят немало добра -
Так на чем же упал я сегодня
И сломал себе шейку бедра?
Постепенно у нас в переулке
Столь могучий сложился ледник,
Что понятно: в последнее время
Не был здесь трудоголик-таджик.
Так услышьте призыв мой, таджики,
В вас потребность ужасно остра,
Принесите мне корочку хлебца,
Загипсуйте мне шейку бедра.
Операцию мне оплатите
Ради Бога - не ради хвалы,
И спляшите у койки больничной
Ваш неистовый "Танец метлы".
2014
Андрей Добрынин
* * *
Надо жить в помещениях банка,
Никогда не зевая, не спя,
И тогда никакая обманка
Не действительна против тебя.
Мы сбиваемы слухами с толку,
Спекулянтами разных мастей,
И смеются они втихомолку,
Нас дурача, как малых детей.
Чтоб нажиться, иная поганка
Сеет страхи на рынке валют,
Но меня, обитателя банка,
Эти штучки с пути не собьют.
Я ведь слушаю все разговоры,
В курсе замыслов я состою,
Понаделал я в плинтусах норы
И из воздуха сведенья пью.
Услыхав о задуманных мерах,
Я ликую, ночной топотун -
Нет, не зря уменьшаться в размерах
Научил меня некий колдун.
Столковались мы с ним деловито,
Произнес я ужасный обет...
Глупый демон не знал, что души-то
У меня уже смолоду нет.
Продавал я ее многократно -
Чуть, бывало, меня припечет,
У чертей же, как ныне понятно,
Совершенно запущен учет.
Договоры со мною ветшают
В недрах нескольких адских контор,
И душа мне давно не мешает
Слушать тайны при помощи нор.
На заброшенном дьявольском складе,
Слава аду, пылится она,
И сидеть не мешает в засаде,
К накоплению средств холодна.
У нее пониманья не встретил
Образ денег с лучами вокруг;
Я давно этот холод заметил -
И тогда еще сбыл ее с рук.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Товарищи влекут со страшной силой
На нехороший алкогольный путь.
Напрасно умоляю я: "Помилуй,
Хоть пару дней позволь передохнуть".
Сурово отвечает искуситель:
"Прости, но ведь по замыслу Творца
С народом быть обязан сочинитель,
Чтоб мы не одичали до конца".
И я иду, и я стихи читаю,
И поднимаю рюмочку с тоской,
И поначалу рюмочки считаю,
Но через час на всё махну рукой.
И снова алкоголь в моем мышленье
Зло выдает за высшее добро,
И вскоре я впадаю в изумленье
И в желтоватость, как пейзаж Коро.
И вновь меня, тяжелого, как камень,
Товарищи относят на диван.
Я бестолково двигаю руками
И бормочу, что я отнюдь не пьян.
"Хорош писака - нализался снова", -
Товарищи злорадно говорят.
Вот так меня за искреннее слово
Растлители мои благодарят.
И просыпаюсь я в чужой квартире,
И голова - как мятое ведро,
А за окном бушует осень в мире,
Напоминая мне пейзаж Коро.
И, плюнув с отвращением на стену,
Я говорю себе: "Ну что, идем?" -
И головы растрепанное сено
Несу под нависающим дождем.
2014
Андрей Добрынин
* * *
За упитанность, мягкость, румяность
Приглядели злодеи меня.
У метро они точку держали,
В ней велась постоянно стряпня.
Не хватало им сочного мяса
Для начинки своих пирогов,
Так что был сочинитель когда-то -
И пропал, не оставив следов.
Но моей полюбовнице бывшей
Вдруг попался мой нос в пироге.
Пригляделась она, присмотрелась
И сказала сурово: "Эге.
Узнаю этот нос самобытный,
Вам, голубчики, правды не скрыть,
Этот нос я частенько кусала,
Чтоб взаимную страсть обострить".
И прищучили жадных злодеев,
И в милицию стали таскать.
Обещанье с них твердое взяли
Впредь подобного не допускать.
Взяли с них также денег немало -
Столько я и в руках не держал,
Так что главный злодей из-за стресса
Целый месяц в больнице лежал.
Напоследок мой нос отличился -
И приблизилась к норме еда,
Так признайте, что зря потешались
Вы над носом моим, господа.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Я знаю: Русь - страна святая,
А я, поэт, - ее душа.
Я перед Русью выступаю,
Но та не платит ни гроша.
Из-за духовности огромной
Меж нами деньги не в ходу
И я живу в каморке съемной,
Почти не тратясь на еду.
Порядочной душе не надо
Тяжелой, мертвенной еды,
И помни: требуя награды,
Отчизну огорчаешь ты.
Ведь ей такое слышать ново
От нежной собственной души;
Корыстное, плохое слово
В себе скорее придуши.
Сумей скончаться бессловесно,
Став выше бренных пустяков.
Ведь это даже интересно:
Жил, сочинял - и был таков.
Те, от кого не слишком много
Я в жизни видывал щедрот,
Сопроводят меня в дорогу
Большим количеством острот.
А та, которую когда-то
Я романтически любил,
Подругам незамысловато
Всё объяснит: "Бедняга пил".
2014
Андрей Добрынин
* * *
Да, я опытен, ибо немолод,
И поэтому верьте, друзья:
Худший враг человечества - холод,
Лишь к нему притерпеться нельзя.
Слишком легкое взял одеяло,
Не заткнул неприметную щель -
И просунулось холода жало,
И обрызгало ядом постель.
Холод рядом, и он не отступит,
Он всё время вплотную, вокруг,
И его ни на ласку не купят,
Ни на корочку хлебца из рук.
Я любимую с сердцем из камня
Очень долго пытался согреть,
А теперь посмотрите в глаза мне,
Чтоб воочию холод узреть.
2014
* * *
С действительностью примирившись,
На остановке я лежал,
И дребезжащий звон трамваев
Меня ничуть не раздражал.
Пусть даже на меня окурки
Старались ближние бросать,
Пусть даже на меня плевали,
Пусть даже пробовали ссать,
Пусть даже всем огромным весом
Вдруг наступали на меня,
Но я ничуть не раздражался,
Свое спокойствие храня.
Порой и через это надо
Пройти, точнее - пролежать,
Чтоб впредь ничто уж не могло бы
Нас в этой жизни раздражать.
Лежальцы наших остановок
Душой становятся чисты,
И ничего для них не значат
Все искушения тщеты;
И никому из них не сделать
Разбойников или купцов -
Лежание на остановке
Есть йога русских мудрецов.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Есть нехорошая привычка
У молодых моих коллег:
Как за вином возникнет стычка,
Так сразу ударяться в бег;
Крича: "Спасите! Убивают!" -
Бежать по моему двору...
Патруль мгновенно прибывает
И заявляет: "Всех беру".
И следует смягчать приватно
Тот несгибаемый патруль,
И, что особенно досадно,
Всех дел-то было - сущий нуль.
Вдруг некто за Гребенщикова
Вступился и за Шевчука,
И от невежества такого
Сама разить пошла рука.
Хотелось мне, чтоб дерзкий парень
Склонил свой вознесенный рог
И осознал, что сплошь бездарен
И скудоумен русский рок.
Где выдержка у молодежи
И где почтительности дух,
Коль не выносят эти рожи
И пары добрых оплеух?
Что за чувствительность такая,
Чтоб будоражить целый дом?
Ведь я побью - и приласкаю,
И коньячку налью потом.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Не верю, что необходимо
Писать про мой житейский путь,
Ведь столько лет промчалось мимо,
А толку в результате чуть.
Ведь как поэт себя ни двигай -
Ему не выйти в господа.
Есть только дом, и в нем за книгой
Пройдут последние года.
С огромным псом, подобным волку,
Я сталкиваюсь во дворе;
Тот пес во зле не знает толку,
Но много знает о добре.
Его любили все за что-то,
Он только так доселе жил;
Избыток блага и заботы
Он на меня излить решил.
Мотает он башкою сивой,
Меня зовет вступить в игру,
А вот хозяюшке красивой,
Похоже, я не по нутру.
Она отточенным движеньем
Поигрывает поводком,
А взгляд слепит пренебреженьем,
Как речка - утренним ледком.
И прохожу я стороною,
Отталкивая боком пса.
Да, есть любовь, но не со мною
Творятся эти чудеса.
Одетый дешево мужчина
Пусть прячется в свой старый дом,
И пусть его толкают в спину
Глаза, подернутые льдом.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Немало полуидиотов
Теснится в аэропорту,
Хоть все в итоге перелетов
В действительность вернутся ту,
От коей убежать хотели,
Но может и такое быть:
В турбину птицы залетели -
И начала турбина выть,
И самолет пошел кругами,
А далее - к земле свечой,
И весь салон зашелся в гаме,
Пропах стремительно мочой.
На месте жуткого крушенья
Позднее соберут клочки
Всех тех несчастных, с кем Движенье
Сыграло ловко в дурачки.
И кажется: куски металла
Я разбросал, я сжег траву,
Я дымом истекаю вяло
И бесполезно, зря живу.
Ведь мчавшимся к уничтоженью
Я не внушил, поэт плохой,
Что верить надо не Движенью,
А Неподвижности благой.
2014
* * *
Я знаю - ты многое можешь в любви,
Но есть еще подвиг такой:
Любимую в полночь с собой позови
На берег безлюдный морской.
Вы в воду войдете в чем мать родила,
А там ты подружке шепни:
"Я чую - под нами носители зла,
Сейчас нас утопят они".
Подружка на берег метнется, вопя,
А ты - неуклонно за ней,
Ее ухвати и приладь под себя
На ложе из хрустких камней.
С тех пор ей запомнится: мир - это зло,
А ты - благородный герой,
И надо к тебе относиться тепло
И чаще любиться с тобой.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Дайте водки! Я буду на взводе
И вам всё расскажу про себя,
И заплачете вы поневоле,
О судьбе гуманиста скорбя.
А потом я вздремну на минутку,
Потому что чуток перебрал,
А очнувшись, покаюсь с улыбкой:
"Извините, маленько приврал".
Для здоровья немножечко выпью -
И в рыданиях весь задрожу,
И свой скорбный рассказ изначальный
Со слезами опять подтвержу.
А потом от него отрекусь я,
А потом зарыдаю опять...
Обещаю, что вам не придется
В этот праздничный вечер скучать.
Знаю, шепчетесь вы потихоньку -
Дескать, водка мне очень вредна,
Но без водки является скука,
И ужаснее водки она.
Значит, следует с чем-то смириться:
Да, я жадно на водку смотрю,
Да, я нервно, взахлеб выпиваю,
Но зато говорю, говорю.
2014
* * *
Принесите мне такого торта,
Чтобы я отведал - и поплыл,
И проделки пакостного черта
Хоть на этот вечер позабыл.
Пусть меня уносит послевкусье
Над земным сплетением путей
В край, несхожий с нашей горькой Русью,
Со страной буржуев и чертей.
Вкусовые тонкие восторги
Незаметно увлекают в путь
В ту страну, где черти и подчёртки
Никого не могут обмануть.
Ложь имеет привкус неприятный,
Для гурмана явственный вполне,
И не приживается в цукатной,
Кремовой, фисташковой стране.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Иногда мне жить настолько сладко,
Что об этом написать нельзя -
Можно разве что пойти вприсядку,
Что-то восхищенно голося.
Языком причудливого танца
Можно радость жизни выражать,
Заставляя кошек из фаянса
На комоде в ужасе дрожать.
И пускай колотят в пол соседи -
Надоели эти господа.
Словно балаганные медведи,
Топотать я продолжаю, да.
Да, кружусь, как цирковые мишки,
Заставляя люстру дребезжать,
И не смейте, жалкие людишки,
Моему кружению мешать.
Лучше дайте денег, и спиртного,
И еды, для подкрепленья сил,
Чтоб танцующий встряхнулся снова,
Вновь затопотал, заголосил.
Чтобы вновь я стал душою молод
И в движеньях выразил восторг,
И забыл, что, источая холод,
Где-то рядом существует морг.
Замедлять кружение нельзя мне:
Перестал плясать - и взор потух,
И с бездушным стуком, вроде камня,
Рухнул на пол, испуская дух.
И тогда к вам подползет змеино
В наступившей мертвой тишине
Жутковатый запах формалина -
И другой, пугающий вдвойне.
2014
Андрей Добрынин
* * *
Сегодня вы зовете к бодрости -
Какая бодрость, вы о чем?
Больному рыцарю слабо́ трясти
Своим заржавленным мечом.
Оставьте же в покое рыцаря,
Он отмахал уже свое,
Ему обрыдли амуниция,
Походное житье-бытье.
Не величайшие свершения
Он хочет в будущем свершать,
А лишь в удобном положении
У телевизора лежать.
Ведь трусы про любые подвиги
С презреньем скажут: "Ерунда",
А секс, насилие, наркотики
Пришли всерьез и навсегда.
И рыцарь пялится с ухмылкою
На действа, как и весь народ;
Поблизости всегда бутылка и
Сибирский холощеный кот.
Ваш рыцарь сделался народнее -
И принял новую Москву,
И настроенье новогоднее,
И сон всеобщий наяву.
31.12.2014
Андрей Добрынин
* * *
Я, обладая сильным духом,
Не стану колебаться, - нет,
Я вмиг прибегну к оплеухам,
Чтоб дерзости простыл и след.
Кичатся женщины межножьем,
Как самоцветом дорогим,
Но женщин тянет не к хорошим
Мужчинам, а всегда к плохим.
Когда-то я, развесив сопли,
Выслушивал: "Отстань", "Не лезь",
А ныне испускаю вопли
И наношу удары - тресь!
И в этот праздник новогодья,
Когда салют стучит в окно,
Не для забвения невзгод я,
А для разгула пью вино.
Невзгоды пола отступили,
Исчезли, словно вешний снег,
Лишь только я прибегнул к силе
И низко пал как человек..
1.01.2015
* * *
Поэт упорно в дверь скребется,
Чтоб ко столу его позвали,
Но плёночка в мозгу прорвется -
И всё, и поминай как звали.
Поэта иногда впускали
И позволяли кушать вволю,
Но после важно изрекали:
"Любезный, почитай-ка, что ли".
И, снисходительно послушав,
Сгоняли вежливо со стула...
Но съеденное въелось в душу
И к двери вновь ее тянуло.
Лишь возносясь в чертог воздушный,
Душа сознается уныло,
Что за столом-то очень скучно,
А временами - страшно было.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Сказала женщина скупая,
Когда я начал приставать:
"Запомни: ветхого бабая
Я не возьму к себе в кровать.
Да, мы на набережной Ялты,
Да, море есть и лунный свет,
Но лет на сорок опоздал ты,
Расчетливый развратный дед.
Не корчи из себя страдальца,
Не охай, словно нетопырь,
И подагрические пальцы
Передо мною не топырь.
Припомни Коктебель, Дубулты,
Гурзуф, - ты всюду сеял грех,
Немало женщин обманул ты,
И я сегодня мщу за всех.
Сегодня я поставлю точку
В синодике твоих побед.
Ступай, найди с портвейном бочку
И утешайся пьянством, дед".
"Но может ли утешить пьянство?" -
Я думаю, уже косой.
Свое былое окаянство
Я вспоминаю со слезой.
Коль я любовницам платил бы
И были бы довольны все,
То эту цацу я растлил бы
В прибойной пенной полосе.
А я хотел давать поменьше,
При этом вволю теша плоть,
И воплям возмущенных женщин,
Пусть с опозданьем, внял Господь.
Но выход есть: поставить в храме
Килограммовую свечу,
А завтра вновь подъехать к даме
И заявить: "За всё плачу".
2015
Андрей Добрынин
* * *
В твоем остекленевшем взоре
Одно желанье - рухнуть ниц:
Так действует ночное море
С беззвучным грохотом зарниц.
Но если внутренние соты
Скопили этот страх слепой,
То ясно: гибельное что-то
Давно ты знаешь за собой.
Не зря в душе твоей дрожащей
Одно желание, мой друг:
Чтоб разразился настоящий,
Пусть даже самый страшный звук.
И все-таки ты жить достоин -
Из-за испуга твоего;
Лишь тем проклятье, кто спокоен,
Когда вещает божество.
2015
* * *
Полагаю, что духом и телом
Только те до конца хороши,
Чей уход в человечестве целом
Ни одной не затронет души.
Смерть не делай торжественным актом -
Огорчений и так через край,
И поэтому с внутренним тактом,
Осмотрительно ты помирай.
Захворай, но манкируй леченьем,
Покрывайся прыщами, лысей,
И тогда твой уход с облегченьем
На планете воспримется всей.
Не расстраивай ближних, а значит -
Будь всегда омерзительно пьян,
И тогда по тебе не заплачет
Ни один слабонервный болван.
Вымогая у встречных наличность,
Поскользнись, упади - и готов,
И скажу я, что светлую личность
Смерть исторгла из наших рядов.
Лишь писака, непризнанный гений,
Любит с пафосом дуба давать,
И должны еще сто поколений
Над мерзавцем слезу проливать.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Появившись в ночи ниоткуда,
Мне в лицо ударяет кулак,
И я думаю: "Дело-то худо,
Что-то, видимо, в жизни не так".
И я думаю: "Следует как-то
Исправляться, поменьше гулять,
Понимания больше и такта
В отношенье людей проявлять".
Правда, вскоре кулак уплывает
В беспредельную звездную тьму,
И я думаю: "Пусть уплывает,
А не то я вломил бы ему".
Издаю потихоньку "хи-хи" я,
Бормочу: "Он страшит сопляков,
А со мною-то шутки плохие,
Я - сбиватель ночных кулаков".
И опять начинаю хамить я,
И разгулом себя ублажать,
И великий закон общежитья
В каждой букве его нарушать.
И жилось восхитительно мне бы,
Если я бы не вздрагивал так,
Неожиданно вспомнив про небо
И живущий на звездах кулак.
Если б вдруг среди шумного бала
Не вопил бы я: "Демоны, прочь!" -
Ибо память опять нашептала
Про кулак, населяющий ночь.
Если б, глядя на звездное лоно,
Я не думал бы: "Что, началось?" -
И, по способу хамелеона,
Не ворочал гляделками врозь.
Левым глазом гляжу на спиртное
И на прочие множества благ,
Ну а правым - на небо ночное:
Не летит ли оттуда кулак.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Валюта снова вверх полезла,
Топча ногами тело рублика,
И, кажется, в штаны нахезала
Демократическая публика.
Она шумит - ведь эти люди
По роду службы сплошь невротики,
Хоть им-то что? У них в валюте
Весьма внушительные счётики.
Они ведь только богатеют
От долларового поднятия...
А дело в том, что нас жалеет,
Нам сострадает эта братия.
Но как назойливую муху
Мы отгоняем сострадание.
Мы пережили голодуху,
А нынче - так, недоедание.
Мы стали очень толстокожи
В демократической реальности,
И за сочувствие - по роже
Мы бьем, выкрикивая сальности.
Набьем сочувствующим морды,
Изымем толстые лопатники -
И шествуем в пивную гордо,
По ходу оправляя ватники.
2015
* * *
Я выпил вина - и расслабился,
И плюнул на холод и мрак,
На мир, что совсем испохабился,
На тысячи жизненных благ.
Заснежена первопрестольная
И холодом тянет в окно,
Но светится лампа настольная,
И в свете играет вино.
Забылись мои накопления,
Запасы мирского добра.
Мне нравятся искры забвения,
Его переливов игра.
Я пью - и унылое, мнимое,
Как полог, сдвигается вбок,
И видится пляж - и любимая
С волною, шумящей у ног.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Когда душа моя взлетает,
Ее навряд ли кто собьет,
Моя душа кого угодно
В такой момент сама собьет.
В моей душе ревут моторы
И вибриру́ют плоскостя,
И что мне реки, что мне горы?
Я их форсирую шутя.
Я летчик-ас в духовном смысле,
Да у меня и деньги есть,
Вступить в сожительство со мною
Считает женщина за честь.
И если к вам я понижаю
Свой увлекательный полет,
То, значит, вас я уважаю,
И вас, конечно, счастье ждет.
А вот шутить со мной не надо,
Ведь нагрубить всегда легко,
Но самолет большого счастья
Тогда умчится далеко.
Я вам подумать предлагаю,
Причем немедленно, пока
Со мною женщина другая
Не воспарила в облака.
2015
* * *
Чахлый, маленький поэтик,
Не печалься, не грусти,
Заходи в мой кабинетик,
Но - с купюрками в горсти.
За комок бумажек потных,
Заменяющих талант,
Я из строк твоих дремотных
Изготовлю бриллиант.
Вы поморщились брезгливо -
Удивляюсь я: "А шо?
Бриллиант блестит красиво,
Я - питаюсь хорошо.
И вина, и сигаретов -
Вволю, Господу мерси,
И к тому ж плохих поэтов
Не осталось на Руси".
2015
Андрей Добрынин
* * *
Нам казалось: без автомобиля
Жизнь еще устроена не вся,
И в итоге мы его купили,
Этого стального порося.
И вся жизнь разрушилась в итоге,
Зацепил нас ловко сатана:
То плати страховку, то налоги,
То ремонт оплачивай сполна.
На стоянке - вечные поборы
И заносчивые сторожа;
Есть еще пронырливые воры,
О которых думаешь дрожа.
На обочинах сидят вампиры,
Чтобы штрафы из людей тянуть, -
Словом, если раньше прелесть мира
Ощущалась, то теперь - отнюдь.
Если раньше ближних мы любили,
То сегодня, в пробке замерев,
Каждый бесится в автомобиле,
Источая ненависть и гнев.
Видишь пробку? Чувствуешь, как странно
Воздух сотрясается над ней?
Это злобу льют вовне шайтаны,
Обладатели стальных коней.
Если ты, как эти чада века,
Хочешь стать шайтаном во плоти -
Нечто лишнее для человека,
Как и все вокруг, приобрети.
И тебя уже мое презренье
Не проймет, - ведь чем шайтан силён?
Тем, что человеческие мненья
Просто не рассматривает он.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Зачем всё время хмарь на небе,
Зачем всё время эта муть?
Да просто нам мешает дьявол
На звезды вдумчиво взглянуть.
Иной купил автомашину,
Еще и водит кое-как,
Но на меня глядит с презреньем,
Шипя: "Проваливай, слизняк".
Меня пугает он сигналом
И угрожает задавить...
Когда же пронесется ветер,
Чтоб нам созвездия явить?
Тогда я с пафосом воскликну:
"Привет тебе, о звездный хор!" -
Но лишь зевнет автовладелец,
Упёршись взглядом в светофор.
Его душа за годы хмари
Ороговела до того,
Что не пронзит ороговенья
Надмирным светом Божество.
А я тянусь с проезжей части
В восторге к звездному шатру,
И если тут меня задавят,
То я без ропота умру.
Но вмиг сержант дорожной службы
Появится из темноты
И автособственнику скажет:
"Святого переехал ты".
Автовладелец побледнеет
И завопит: "Не надо, нет!" -
Когда в лицо ему посмотрит
Сержанта грозный пистолет.
Но недвусмысленно мерцает
В бездонном небе Млечный Мост,
И выполнит сержант не дрогнув
Веленье оскорбленных звезд.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я был известнейшим злодеем,
Спецом по девичьей красе,
Моим чудовищным затеям
Дань ужаса воздали все.
Но позже я остепенился
И стал накапливать добро,
И не торгуясь откупился
От жалких происков угро.
Простите - вы, кого замучил,
Кого безвинно загубил:
Да, я из вас наделал чучел,
Да, я соломой вас набил.
Но, в тайном некоем подвале
Вас крайне бережно храня,
Я полагаю, что едва ли
Теперь вы злитесь на меня.
Ведь бедностью, как тьмой кромешной,
Окутан был ваш краткий век,
Зато ваш чучельник - успешный,
Авторитетный человек.
В подвале микроклимат ровный,
Он сохранит надолго вас, -
И не случаен блеск любовный
В стеклянных пуговицах глаз.
2015
* * *
В парке с грохотом рвутся петарды,
Порождая мерцающий вспых,
А в квартирах великие барды
Неприязненно слушают их.
Видно, массы совсем отупели
И забыли про бардов совсем,
А ведь барды старательно пели,
Не минуя болезненных тем.
Пели барды с могучим напором
Про презренье свое ко всему,
А теперь вот завистливым взором
В разноцветную пялятся тьму.
Про уродину-родину пели,
Где гуманности светоч померк...
Но сограждане так отупели,
Что без гениев жгут фейерверк.
2015
Андрей Добрынин
* * *
На засаленной ватной попоне
Я лежу неподвижно, как труп.
Где-то рядом находятся кони -
Слышу ржание и переступ.
Знаю путь я вокруг ипподрома,
Чтоб на эту конюшню попасть;
Все рабочие здесь мне знакомы,
Каждой лошади стати и масть.
И когда я овес на ладонях
Растираю и зерна жую,
То вздыхаю: "Зачем я не конюх?" -
И горюю, и горькую пью.
Знаю я, что меня уже ищут,
Ибо я направлялся в театр,
Что завесил бровями глазищи
Мой всезнающий врач-психиатр.
Он бормочет латинский диагноз,
Гонорар калькулирует свой,
Ну а мне улыбается Магнус,
Величайший скакун призовой.
Унести он меня обещает
Прочь из жизни, где всё - суета;
Он мой друг, и его не смущает
Перегар у меня изо рта.
А потом я валюсь на попону,
Чтоб страна мне приснилась на ней,
Где мой долг - не ковать миллионы,
А лелеять прекрасных коней.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Правда сходствует с бутылкой водки,
Что-то в ней запретное живет.
Чистой правды клюкнет мужичишка -
И пойдет чудесить, и пойдет.
Обо всём договорились вроде,
Устоялись ценности уже,
Мужичишка гомонит, однако:
"Эти штучки мне не по душе".
Мужичишка гомонит, однако,
Что-то там про почву и судьбу -
Даже вздулась жила от натуги
На его дегенератском лбу.
Умник на ухо ему бормочет:
"Замолчи, одумайся, остынь", -
Ну а что терять-то мужичишке?
Он ведь житель тундр или пустынь,
Он то в шахту лезет спозаранку,
То в цеху металл горячий льет, -
И в ответ нетрезвый мужичишка
На ботинки умнику плюёт.
И встают бесчисленные рати
Умников и правильных людей,
Чтоб втоптать плохого мужичишку
В мерзлый грунт заснеженных степей.
А потом - стрельба, неразбериха,
Тонет всё во взвихренном снегу,
А потом вдруг раздаются крики:
"Холодно" и "Больше не могу".
И всё войско семенит обратно,
Раза в два уменьшившись в числе,
А отставших рубит мужичишка -
Как влитой он держится в седле.
А потом с кургана озирает
Поле боя пьяный мужичок...
Вы ему не наливайте правды,
Вы закройте этот кабачок.
Всё, что было - это лишь цветочки,
Ягодки не сорваны пока,
А не то самим пришлось бы топать
В цех горячий вместо мужика.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Австралийские аборигены
Изучили природу сполна.
Прямо в плоть, непосредственно в гены
Им вбуравилась крепко она.
Вождь с молитвой идет по тропинке
И с природою чувствует связь;
Он кричит: "Умножайтесь, личинки!" -
И личинки плодятся, смеясь.
И личинками бодрое племя
Набивает, смеясь, животы,
И не знает оно о проблеме
Постоянной мирской суеты.
Той, которая треплет свирепо
Плоть, и нервы, и души людей,
И грызет общежития скрепы,
И не жалует высших идей.
Каково старику суетиться?
Я ведь ноги едва волочу
И мечтаю с природой сродниться,
И личинок бесплатных хочу.
Чернокожие голые люди,
Передайте по воздуху, как
Умолять мне природу о чуде,
О даянии жизненных благ?
И не бойтесь - поэт не укатит
С обретенным богатством в Париж.
Я прошу: пусть на Коптеве гадят
Воробьи бриллиантами с крыш.
Я прошу за свое, племенное, -
Чтобы коптевец деньги имел,
Чтоб мильонами баксов весною
Тимирязевский парк зашумел.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Мы опять встречаемся в хинкальной -
Не помолодели мы, увы,
И седых ворсинок стало больше
На ворсистой части головы.
Стало медленней пищеваренье,
И, как раньше, за один присест
Три десятка фирменных хинкали
Ни один из нас уже не съест.
И за вечер уж никто не выпьет
Пять бутылок доброго вина,
Но зато усилилась духовность,
Возросла мышленья глубина.
Раздражая мозговые нервы
Запахами киндзы и зиры,
Мы становимся весьма речисты,
На язык становимся остры.
И высказываний наших яркость
Нас самих шокирует порой,
И хохочем мы громоподобно,
Умственной захвачены игрой.
Кто-то бросит реплику, и каждый
Подхватить ее уже готов,
И друг друга мы перебиваем,
И летят куски из наших ртов.
Мы блестим и по́том, и зубами,
И белками выпученных глаз,
И соседи скрытно, потихоньку,
Но отодвигаются от нас.
А в итоге и съедим, и выпьем
Больше мы, чем в юные года, -
Жаль, что измельчали живописцы:
Рубенса бы, Рубенса сюда.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Весь город окутан тайной
Тумана и темноты.
Висят над веткой трамвайной
Оранжевые цветы.
Деревья над ней сомкнулись
В скрывающий тьму портал,
И в каждом обрыве улиц
Живет и горит кристалл.
И каждый безликий, темный,
Теряющийся в толпе,
Я знаю, кристалл огромный,
Как дом, скрывает в себе.
2015
* * *
Я не богач, не знаменитость -
Конечно, это недостатки,
Однако это позволяет
Ни у кого не клянчить взятки.
Друзей, увы, я не имею -
По тем же, собственно, причинам,
Зато ни с кем болтать не надо
О пошлом, суетном, рутинном.
Его и так немало в жизни -
К чему же эти обсужденья?
Да, я наедине с собою
Теперь встречаю день рожденья.
Зато мне не страшны утраты,
А значит, в будущее смело
Гляжу я и не занимаюсь
Тем, что в былом осточертело.
Ну, например, не обсуждаю
Спорт, бизнес и автомобили
И совершенно не забочусь
О том, чтоб все меня любили.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Коль правильно тушить печенку -
С узбекским тмином и вином,
То ты, вкушая ту печенку,
Забудешь обо всем земном.
Земное голосит и хочет,
Чтоб ты внимал ему, скорбя;
Оно, подозреваю, хочет
Всё время огорчать тебя.
На улице зима и темень,
Морозно блещут скаты крыш,
И ты, взирая в эту темень,
Упорно что-то говоришь.
Но мне твой пафос непонятен -
Да, есть страдающий народ,
Но он далек и непонятен,
Печенка же - под носом, вот.
2015
* * *
Врать не буду - вы меня когда-то,
Положив на это много сил,
Извлекли из омута разврата,
Ибо я о помощи просил.
Вы меня согрели, накормили,
Приодели - это учтено,
Но при этом страшно утомили,
Отнимая у меня вино.
Я не мог несовершенство мира
Ни на миг забыть, живя у вас -
Вы ведь подливали мне кефира,
Издеваясь, предлагали квас.
От таких заботливых садистов
Пользы - чуть, зато огромный вред.
Предвкушаю, сколь кипуч, неистов,
Но изящен будет мой ответ.
Образ ваш очерчен будет смело;
Помню, вы болтали - "ля-ля-ля", -
А под носом-то у вас висела,
Между прочим, крупная сопля.
Это выглядело преотвратно;
Был я трезв и холоден, как снег,
И хотел, чтоб стало всем понятно
То, что вы - недобрый человек.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я должен быть улыбчивым и добрым,
Бессильным, как и всякое добро,
И ежели мне саданут по ребрам,
Подставить должен целое ребро.
Но, думается, никакой Качалов
Не мог настолько ошарашить зал,
Как я, немотствовавший поначалу:
"Долг отменяется", - так я сказал.
Да, я виновен перед вами, ибо
Сперва-то был покладистый добряк -
И стал внезапно твердым, словно глыба,
И вы отшибли об меня кулак.
Вы замахали всеми кулаками -
Ведь этого добра у вас не счесть,
А я стоял спокойно перед вами -
Такой, каков на самом деле есть.
Не улыбаюсь и не бью поклоны,
В ответ на боль я причиняю боль,
И даже гаубиц дивизионы
Я достаю неведомо отколь.
Ваш дом трясется, требуя ремонта,
Здесь потекло, а там и припекло -
То бьют орудия, до горизонта
Ответное доплёвывая зло.
2015
* * *
Механически лает собака,
Лает час, а быть может, и два.
Этот лай - наподобие знака,
Что собака покуда жива.
Этот лай никого не жалеет,
Неустанно по нервам долбит,
Но ведь заживо тот околеет,
Кто умолкнет и будет забыт.
В голосящем и лающем мире
Все молчащие как бы мертвы;
Я тружусь потихоньку в квартире -
И живущими списан, увы.
Я покинул столичную давку,
Безрассудно себя хороня,
Но стихом неожиданно гавкну -
И живущие вспомнят меня.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я давно живу в собачьей будке,
Я внимателен - коль я решу,
Что со мною шутите вы шутки,
То на вас я бешено брешу.
Если ж вы подходите с заминкой,
С искренним почтением в груди,
И к тому же делитесь ветчинкой -
Говорю я кратко: "Проходи".
Главное - всегда блюсти порядок,
Главное - держать меня в чести́,
А хозяйство не придет в упадок,
Даже если что-то унести.
За пропажи бьет меня хозяин,
Но кому имущество стеречь?
И народ, почтением измаян,
Мимо будки продолжает течь.
Я дремлю, но даже и во сне я
Вижу боязливые глаза
И прикидываю, что вкуснее:
Эти взгляды или колбаса.
Ну а если то и это вместе -
Я тогда и радуюсь вдвойне,
А побои не отнимут чести -
Ведь ее народ присвоил мне.
2015
* * *
В мечтах я - король криминальный,
Со мной не шутите, друзья,
Иначе вам крайне печальный
Конец гарантирую я.
А в жизни я просто писака,
Далекий от сильных людей,
Но как же маняще, однако,
Высокое званье - "злодей"!
Так больно быть малым и слабым, -
Мечтаю себя окружить
Надежным, проверенным штабом
И зло непрерывно вершить.
Услышав, что Гитлер - мерзавец,
Я ловко скрываю смешок,
Ведь это лишь мелкая зависть
К тому, кто задумал - и смог.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Наседал я на девушку смело
Во дворе, в непролазных кустах,
И ощупывал девичье тело
Хаотически, в разных местах.
И она начинала как будто
Разделять мой безумный порыв,
Но, конечно же, в эту минуту
Прогремел ужасающий взрыв.
Ведь под нами как раз находилась
С отопительным газом труба;
Проржавела она, прохудилась -
И бабахнула. Это - судьба.
И взлетели мы оба на воздух -
Во дворе нас найти не смогли,
Мы теперь пребываем на звездах,
Вдалеке от волнений Земли.
Нам не надо уже целоваться,
Нам не надо уже ничего -
Лишь бы робкою мыслью вживаться
В сотворившее мир Божество.
В то, что с мерным беззвучным напевом
Водит звезды по дугам орбит;
В то, что с болью и праведным гневом
Сквозь кусты за тобою следит;
В то, что выслало собственный разум
На сфероид земной голубой;
В то, что ползает по теплотрассам,
Чтобы их подорвать под тобой.
2015
Андрей Добрынин
* * *
О снег, яви перед взорами
Свою галерею ню
И скрой все пути, которыми
Пришел я к этому дню.
Плоды ночного усердия
Расставь под моим окном,
Чтоб тайну краха и смерти я
Уже не искал в былом.
Зовет былое - казалось бы,
Изжитое навсегда, -
О снег, безо всякой жалости
Закрой дорогу туда.
От памяти спрячь заботливо
Из прошлого шедший след
И дай осознать отчетливо,
Что краха и смерти нет.
Есть шорох умного деланья,
Пока стоит темнота,
А утром - четкая, белая,
Слепящая нагота.
2015
* * *
Парк застыл, и прохожие редки,
Солнце есть, но не надо о нем.
Побелённые холодом ветки
Простираются в зове немом.
Солнце есть, но оно и виновно
В остывании жизни земной,
И мороз разгорается, словно
Отрицательный солнечный зной.
И в беспамятстве падают птицы,
Словно капли, в раздувшийся снег,
И в коробчатых зданьях ютится,
Пар пуская, шалун-человек.
Нашалил - и укрылся в коробку,
И тихонько смеется тайком,
А на улице холод, как топка,
Багровеет и пахнет дымком.
Не ропщу, оставаясь снаружи,
Человечеству я не судья,
Ведь бродить в одиночку по стуже -
Это как бы работа моя.
2015
Андрей Добрынин
* * *
"Что-то денег фанатки не дарят,
Не звонят, чтоб со мной переспать,
И фанаты меня не пиарят,
И давно не зовут выступать", -
Так писака, что вышел из моды,
Размышлял в кабинете своем,
Где с котом неизвестной породы
Полуночничал часто вдвоем.
Счет писаки в конторе Сбербанка
К цифре "ноль" устремился давно,
А писаке мерещилась пьянка,
Где он яду подсыплет в вино,
Ибо жадных соперников стая
Вся придет на банкет дармовой...
В кабинете незримо витая,
Ангел с грустью качал головой.
Он давно научился писаку
Отводить от подобных затей,
Но не мог пересилить, однако,
Магнетизма кота и чертей.
Кот лениво мерцает глазами,
Черти на ухо что-то бурчат -
И шедевры рождаются сами,
И - "брависсимо!" - массы кричат.
Под влияньем Вселенского Змея
Сочинительство бойко идет,
Ибо им-то писака вернее
Конкурентов несчастных убьет.
И в забвение канут коллеги,
Восклицая беспомощно: "Ах!" -
К ресторанной привыкшие неге,
В супермодных своих пиджаках.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Весь район у меня под контролем,
Всюду слышен мой сбивчивый шаг.
Я скитаюсь во мраке, как голем,
Чтобы взрёвывать, словно ишак.
Я любви беспредельно желаю,
Настоящей взаимной любви,
И поэтому вою, и лаю,
И пугаю смотрящих TV.
И район, зараженный тоскою,
Постигает томленье мое,
Сознает невозможность покоя
И бежит закупать питие.
И потом, бытие проклиная
И напившись того пития,
Все районцы заходятся в лае
И ревут безутешно, как я.
Изливается в рёве натура,
Обделенная чудом любви,
А потом приезжает ментура,
Всюду слышится: "Стой!" и "Лови!"
Очень многих она забирает,
Чтоб сурово судить поутру;
Постепенно район замирает -
Только липы шумят на ветру,
Только слышатся дикие взвывы
Зараженных тоскою котов,
Только я через парк торопливо
Семеню, опасаясь ментов.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Пересмотрел я все виденья,
Что ночь сумела наклепать, -
Все оказались дребеденью,
Мне было очень скучно спать.
Нет креатива в мире жути,
Нет творческого огонька,
Лишь резавший младенцев Путин
Повеселил меня слегка.
Но не ухмылок, не пародий
Мы ожидаем, в сон скользя, -
Нам нужен ужас в древнем роде,
При коем и дыхнуть нельзя.
Пусть затрясутся задаваки,
Когда, ступая тяжело,
К ним вдруг приблизится во мраке
Самодостаточное зло.
И пусть адепты состраданья
Не в переулке за углом,
А в недрах своего сознанья
Столкнутся с абсолютным злом.
И пусть все страхи астронавта,
Бойца придуманной войны,
Вмиг зачеркнет земная правда,
Восставшая из глубины.
Фантастика - удел тупицы,
Занудливая канитель,
А вот везучие сновидцы
Дрожат и мочатся в постель.
Они во сне прошли такое,
Что стал пришибленным их вид
И никакое зло земное
Их впредь уже не удивит.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Базар не надо фильтровать,
Иначе не случится драки,
Придется целый день зевать,
Как все окрестные зеваки.
Нет, надо с жесткой прямотой
И с пафосом твердить такое,
Чтоб взвился даже и святой
И замахнулся бы рукою.
В ответ же следует броском
В гортань противнику вцепиться
И матерящимся комком
Из жизни скучной покатиться
В реальность сладостную ту,
Где нет ни друга, ни соседа, -
Лишь правота, и правоту
Увенчивает там победа.
В реальности прекрасной той -
Шум драки, яростные вопли,
И вот лежит в пыли святой,
Пуская кровяные сопли.
Ты отстоял свои права -
Ты доказал посредством боя,
Что были истинны слова,
Произнесенные тобою.
А главный результат таков:
Ты вырвался, как из геенны,
Из мира скуки, и зевков,
И вялости, разбившей члены.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Туман двоил во мраке огоньки,
Блестела маслено эмаль парковок,
Коты вопили, как боевики
Этнических преступных группировок,
И наледь, словно жирная сопля,
В оконном свете на земле блестела,
И оттепель начала февраля
Чего-то явно от меня хотела.
Возможно - чтобы я прогнал котов,
Возможно - чтобы я искал подругу,
Но не был я к движению готов,
И это обратится мне в заслугу,
Когда поймут, что все мои грехи
Имели корень в творческом законе,
Когда прочтут великие стихи,
Написанные лежа на попоне.
Ни ради женщин я не мог вставать,
Ни ради помощи бессонным ближним, -
Закон гласил: "Чтоб нечто создавать,
Ты должен оставаться неподвижным".
2015
* * *
Выпив столько, чтоб стать гениальным
И подняться над массой писак,
Я взираю с лицом инфернальным
На отечество, мать его так.
И неровно отечество дышит,
И трясет за окном дерева,
Ибо знает, что вскоре услышит
Потрясающей правды слова -
Про холодный беляш на вокзале,
Про такой же холодный народ,
Ведь недаром в любви отказали
Мне все женщины этих широт.
И творю я волшебные знаки,
Прислонившись к стеклу головой,
И отечество плачет во мраке
И шумит облетевшей листвой.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Были раньше большие желанья,
Трепетало от них естество,
А теперь лишь одни нежеланья,
Нежеланья буквально всего.
"Хочешь девушку?" - "Нет, не желаю".
"Хочешь водочки?" - "Нет, не хочу", -
И частенько за эти слова я
Прекращением дружбы плачу.
Но невидимой мощною дланью,
Абсолютно, кристально чисты,
Ограждают меня нежеланья
От пороков и прочей тщеты.
И смотрю я в сутулые спины
Уходящих порочных дружков,
И пишу, не вставая с перины,
Назидания в форме стихов.
Понимаю друзей никудышность,
Но, чтоб сколько-то все же спаслось,
Проповедую им неподвижность,
Невзирая на ихнюю злость.
Ибо цели стихи достигают,
И, прорвав хоровод бытия,
На спасительный одр залегают,
Тяжело отдуваясь, друзья.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Силы зла меня не обманули,
Соблюли наш давний договор,
Ведь не зря ко мне девчонки льнули
И держал я счастье за вихор.
Но года исправно мчались мимо -
Перешел я роковой рубеж,
Для девчонок непереходимый,
И у счастья обнажилась плешь.
Вывернулся счастья голый череп
Из неловких пальцев рифмача,
И сижу я дома, как в пещере,
То грустя, то дико хохоча.
Выходить куда-то нынче глупо -
Я ведь лишний всюду и всегда,
От меня, как от живого трупа,
Пятятся девчоночьи стада.
Хорошо бы выжечь, как заразу,
Память о красавце и хлыще, -
Обо мне, кто не встречал отказу
У девчонок, да и вообще.
Я сижу в пещере, нелюдимый,
Но и там нельзя не ощущать,
Как горит и делается зримой
Адских сил незримая печать.
Жуткий знак, о многом говорящий -
Весь мой вид, весь облик старика;
Юность не у всех была блестящей,
Но и старость не у всех горька.
2015
Андрей Добрынин
* * *
С рекламой мощною не споря,
Я в якиторию стремлюсь
И шашлычками-якитори
Там, словно музыкой, упьюсь.
Приеду на автомобиле -
Его положено иметь,
Чтоб девушки тебя любили,
Давали, извиняюсь, еть.
Не смей гармонию разрушить,
Не вздумай Бога оскорбить:
Есть шашлычки? Их надо кушать.
Машины есть? Изволь купить.
Всё создавалось не напрасно
По воле горнего Вождя,
И верь, что выглядишь прекрасно
Ты, в якиторию входя.
Но нет - у самого порога
Ты остановишься, бубня
О том, что попросту убога
Якиторийская стряпня.
Ты для автомобиля тоже
Подыщешь гадкие слова:
Мол, от бензина сыпь на коже
И тяжко страждет голова.
Глупец, подумай хоть немного,
Включи сознание, дебил:
Ведь авторское чувство Бога
Ты дерзкой речью оскорбил.
Ты намекнул, что Бог бездарен,
И этому прощенья нет,
Ведь Бог обидчив, зол, коварен,
Как всякий истинный поэт.
2015
Андрей Добрынин
* * *
В воздухе искрящееся плавало,
То сходясь в круги, то расходясь;
Было ясно - это штучки дьявола,
Он ведь любит изморось и грязь.
Зыбкую, обманчивую оттепель
Любит ненавистник бытия;
Я об этом позабыл, но вот теперь
С этим снова сталкиваюсь я.
Только что я без меча и панциря
С метрополитеном воевал;
С дикой скоростью менялись станции,
Но, увы, я их не узнавал.
Только что я из объятий спрутовых
Выбросился в город наугад
И смотрю: по улицам, опутав их,
Те же кольца зыбкие висят.
Я бреду недобрыми промзонами,
Где пропало множество людей;
Я напрасно пренебрег законами,
Смысл которых очень прост: "Не пей".
Ведь фальшивы зданий декорации
И страшны ловушки пустыря,
И, конечно же, решил набраться я
В этот вечер совершенно зря.
Улица в трущобы углубляется,
И, конечно же, в конце концов
Вдруг из-за помойки появляется
Несколько нетрезвых молодцов.
Эти люди изрыгают сальности, -
Люди, закосневшие во зле, -
И я рву завесы ирреальности
И оказываюсь на земле.
На земле, где боты громко топают,
Лужи откликаются: "Буль-буль",
Где меня, избитого, похлопает
По плечу спасительный патруль.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я далек от мании величия,
Но построил собственный музей
И вожу туда, и носом тычу я
В экспонаты давешних друзей.
Говорю: "Скотина бестолковая,
Вот мои свершения, гляди,
Вот как сохраняю наше слово я -
Словно вырезаю на меди.
То, о чем мы толковали в юности
В нашем парке около пруда,
С помощью свирельности и струнности
Сделал я нетленным навсегда".
Но былые чувства и амбиции,
Постарев, утратили друзья,
И вдоль всей блестящей экспозиции
Их тащу почти насильно я.
В залах выставлено их бессмертие,
Но они того не сознают -
Им давай футбол и жоповертие,
Баб давай, которые поют.
Собственные чувства воскрешённые
Не признали эти слабаки
И бредут по залам раздражённые,
Не пытаясь подавлять зевки.
Что у них с глазами - бог их ведает;
Прежних, юных, искренне любя,
Полагаю я, что этим следует
Шар земной очистить от себя.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я - нуль, но мечтаю о власти,
Поскольку хочу уваженья,
А также хотя бы отчасти
Сквитаться за все униженья.
Меня в нулевом варианте
Сограждане не уважают
И думают: нищий болван-де,
И с легкой душой унижают.
Однако сограждане рано
Хихикают - так мне сдается;
Остаться в ночи без охраны
Когда-нибудь всем доведется.
Вечерним разнежены хмелем,
Решите вы малость пройтиться,
Но выплывет некто с портфелем
Из мрака, как черная птица.
На вас не замедлит напасть - и
Вам рот заблокирует ловко;
В портфеле - орудия власти:
Ножи, вазелин и веревка.
Меня вы узна́ете, - ну так
Отсутствие маски есть вызов;
У темного времени суток
Немало подобных сюрпризов.
Вы жили и тешились властью -
Но вдруг появляется некто
С маньяцкой убийственной снастью,
С лицом нулевого субъекта.
Есть власть, неизвестная многим,
Поскольку не дружит со светом,
Лишь трупы в кустах у дороги
Живым намекают об этом.
2015
* * * Андрей Добрынин
Стихи, как странники хмельные,
Бредут неведомо куда,
И предсказания дурные
Бормочет за окном вода.
Она бормочет, понимая,
Что я прислушиваюсь к ней:
"Ты вряд ли доживешь до мая,
Ты не увидишь красных дней.
А если и увидишь даже -
То чем порадуют они?
Морока будет ровно та же,
Как и во все другие дни.
И сколько можно, на смех курам,
Бумагу яростно марать?
Поверь: и не таким фигурам
Уже случалось умирать.
У тех людей признанье было,
И женщины, и все что хошь,
Однако иссякает сила,
Однако смерть не обойдешь.
А ты-то что? Халат, да тапки,
Да стол, да книги на столе...
Поверь: коль ты протянешь лапки,
Никто не охнет на Земле".
Но я как раз корпел над рифмой
И отмахнулся от воды.
Да, не особенно красив мой
Житейский путь и все труды.
Но знает ли тот нудный некто,
Что всхлипывает за окном,
Какие скрыты спецэффекты
В словесном выверте одном?
Пусть выдаватели субсидий
Читать не станут этих строк,
Но я, в уединенье сидя,
Не так уж беден, видит Бог.
И я на воду не в обиде -
Пускай упорствует, бубня,
Но получателям субсидий
Вовек не превзойти меня.
Я сострадаю тем писакам,
Что не возьмут вовеки в толк,
С каким азартом, вкусом, смаком
Я просто выполнял свой долг. 2015
Андрей Добрынин
* * *
Живя близ будки трансформаторной,
Я впитываю электричество -
Поэтому и сочиняю я
Стихов огромное количество.
Поэтому в преклонном возрасте
Амурюсь ежедневно с тетками -
Они за половую грамотность
Меня задаривают шмотками.
И я, одетый ослепительно,
Прогуливаюсь в нашем дворике,
Но так, чтоб связи не утрачивать
С источником своей моторики.
Ведь коль подпитка прекращается,
Скисаю сразу безнадежно я,
И наземь падаю, и дворника
Я ставлю в положенье сложное.
Домой тащить меня не хочется,
Но и газон очистить хочется...
Пойми, таджик: поэт опомнится,
Коль мимо будки проволочится.
Он сразу же начнет вибрировать,
Искрить рискованными шутками,
Он сразу спросит, не знаком ли ты
С недорогими проститутками.
И ты заметишь: он использует
Твое таджикское наречие,
Ведь очень схожи электричество -
И русское всечеловечие.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Скажите: вы бывали в клизменной?
Вы там лежали без движения?
Терпели твердь в злосчастном анусе
И все другие унижения?
Терпели? Значит, понимаете
Страданья класса креативного,
Когда опять по телевизору
Он видит Путина противного.
А Путин - это клизма лютая:
Он в организм, конечно, вводится,
Зато, в противность всем понятиям,
Уже обратно не выводится.
И каково в такой реальности,
Точнее, в повседневной жути нам?
Ведь мы живем отяжелевшие,
Как бы беременные Путиным.
Класс в интересном положении -
Ему, однако, не рожается,
И бранью площадной поэтому
Он постоянно разражается.
Он постоянно раздражается,
Ведь Путин в нем сидит, хихикая,
Такая вот хвороба странная,
Такая вот беда великая.
А Путин булькает, злорадствуя:
"Смеюсь над вами, задаваками,
Ведь вы же без меня пропали бы,
Подмяты злыми коммуняками".
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я - продолжатель дела Божия,
Я создаю свои миры,
А вы у моего подножия
Вози́тесь, будьте так добры.
Не вызывает раздражения
Возящаяся мелкота;
Я рад наличию движения,
Будь это даже суета,
Будь это даже уголовщина,
Весьма привычная для вас.
Стою - а подо мной Орловщина,
А может быть - седой Кавказ,
А может, Рим, - какая разница?
Я все же чувствую уют:
Людишки суетятся, дразнятся,
Из пукалок друг друга бьют,
Но этот хаос не отброшу я -
У великанистых особ
Он всё больное, нехорошее
С натруженных снимает стоп.
Движенье видишь непотребное -
И не желаешь быть таким;
Так рыбки действуют целебные,
Коль ноги доверяешь им.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Родители когда-то сына
Решили не сдавать в детдом,
И долго сына попрекали
Своим решением потом.
Сын всё раздумывал о чем-то -
Такого трудно полюбить,
Но ведь они его кормили,
А значит, были вправе бить.
Сын был ребенком нехорошим -
Не то подлец, не то дебил;
Из-за побоев - в четверть силы! -
Семью он люто невзлюбил.
Однажды выпал он с балкона -
"Был пьян", - предположил отец;
Засомневался дознаватель:
"Для пьянки он еще малец".
А следователь согласился:
"Для этого никто не мал,
К тому же он ведь жив остался -
Лишь пару позвонков сломал".
Со следователем встречались
Родители не раз, не два -
И экспертиза подтвердила
В итоге ихние слова.
А сын лежит себе в больнице -
И будет там лежать всегда,
И молча думает о чем-то,
И молча плачет иногда.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Подарки неба крайне бестолковы -
Вчера был стих, сегодня - снова стих, -
Ведь я не помню случая такого,
Чтоб кто-то полюбил меня за них.
Ведь я не помню случая такого,
Чтоб мне они серьезно помогли -
Небесное отпугивает слово
Расчетливых насельников Земли.
Живу я как паук в стеклянной сфере,
Словесные связую узелки
И в одиночестве своем не верю,
Что в мире есть другие пауки.
Но если б небо не стихи, а деньги
Разбрасывало щедро надо мной,
Сородичи ко мне скреблись бы в стенки
И затуманивали их слюной.
Но если б видно было: деньги кружат
И вихрем всасываются в мой дом,
Любовь с утра томилась бы снаружи
И пучила бы зенки за стеклом.
2015
* * *
Пес с вытекшими глазами,
С разрубленной головой
По лесу брел, подвывая,
В крови, но еще живой.
Я в детстве любил животных
И часто хаживал в лес,
Но пса в тот день я увидел -
И вмиг на дерево влез.
Меня он явно почуял
И с новой силой завыл,
Но я не помог - уж очень
Он мерзок и страшен был.
Я понял: чужие беды
Рождают в наших сердцах
Отнюдь не теплые чувства,
А лишь досаду и страх.
И я набираюсь духу
С того далекого дня,
Чтоб вынести в одиночку
Всё то, что убьет меня.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Прокатились магнитные бури,
Наделив меня слабостью ног,
И лежу я на вытертой шкуре
И упорно смотрю в потолок.
Я смотрю несказуемым взглядом,
Одинокий, ненужный, ничей,
Хоть разбросано по полу рядом
Много денег и ценных вещей.
Но от счастья никто не трепещет,
Ухватить не пытается мзду -
Не в цене мои ценные вещи
И купюры мои не в ходу.
Ни один из огромного мира
Не явился, соблазном ведом,
Чтоб я смог, наподобье вампира,
Человечьим упиться теплом.
На мои ухищренья не клюнул
Из людей ни один дурачок,
И на всё я в отчаянье плюнул,
И лежу, и смотрю в потолок.
Вижу я не сырые разводы,
А земной географии вязь,
Вижу множество стран, где народы
Суетятся, к наживе стремясь.
И над жалким богатством поэта
Ядовито смеются они,
И от бурь, проносящихся где-то,
Ноет сердце и стынут ступни.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я вдруг понял: я живу во сне,
А иначе я бы жить не смог -
Слишком жестким, слишком злым ко мне
Этот мир во сне увидел Бог.
Каждый раз срывается рука
Со всего, на что ее кладешь,
И в глазах у каждого зверька,
У любого человека - ложь.
Любят здесь тебя не как тебя,
А как часть наживы, как раба;
Одинок, суставами скрипя,
Меришь путь, зовущийся "судьба".
Будь реальны вёрсты бытия,
Я б давно уже свалился с ног, -
Слава Богу, догадался я:
Мир есть грёза, ну а грезит Бог.
Стал пружинист мой житейский шаг,
Ибо стал я на ходу вопить,
Ибо я поверил: можно так
Грезящего Бога разбудить.
2015
* * *
Отчаянье - грех великий,
Позорно пускать слезу,
И я потому на лике
Улыбку всегда несу.
Я сам сковал с малолетства
Себе несчастный удел,
Но, как целебное средство,
Я смех в запасе имел.
И я осклабленной пастью
Пугал дворовых собак,
Из дома - из храма счастья -
Вываливаясь во мрак.
Мой смех раздавался гулко,
Дивя городскую ночь,
В расщелине переулка,
Ведущей от счастья прочь -
Туда, где можно смеяться,
Шутить всему вопреки,
И больше не отвлекаться
На счастье средней руки.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Лишь те, что претерпели много,
Чьи годы протекли в страде,
Воссядут одесную Бога
На окончательном Суде.
А нетруждавшихся, бесплодных,
Отягощавших землю зря,
Изгонят в даль пространств холодных,
В снег мирового пустыря.
Чтоб огоньки их зазывали,
Чтоб мирной жизнью пахнул дым,
Но как они не открывали -
Пусть так же не откроют им.
2015
* * *
Обожаю веселых пиндосов,
С ними жизнь превращается в рай;
Только скажешь им: "Рашка - концлагерь" -
Сразу праздник и "пей-наливай".
Правда, надо, чтоб выглядеть круто,
Либеральные книжки читать;
Пишет их лесбиянка-страшила,
Я не буду ее называть.
Я пытался ее опрокинуть,
Но она зашипела, как кот.
Ну и ладно - таких я когда-то
И в голодный не пользовал год.
Постарел, не дают молодые -
Вот и лезу на всяких страшил,
А когда-то, в Советском Союзе,
Я с красивыми девками жил,
Потому что играл на гитаре
И умел под нее ворковать,
И не надо мне было пиндосам
Постоянно себя продавать.
На работе меня не грузили,
Отпуск был непомерной длины,
И девчонки приморские были
Поголовно в меня влюблены.
А теперь вот я вынужден прыгать
На тупых либеральных страшил
И жалеть, что их дедок и бабок
Маловато Ежов накрошил.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Орудья, опоясывая поле,
Прогрохотали, довершив разгром,
И бросил битву царь земной юдоли,
Его карета скрылась за бугром.
Он был могущественней всех давно ли,
Но лишь полдня - и всё пошло на слом,
И стыдно нам: ведь мы по доброй воле
Нимб рисовали над его челом.
И нет открытий более зловещих,
Чем сознавать, каков был вправду он:
Не единоплеменник духов вещих,
Не тот, кто знаком Бога заклеймен,
А только полноватый человечек
В нелепой треуголке тех времен.
*
В нелепой треуголке тех времен
Стоит прохожий с посохом и тупо
Глядит на поле, где сплошные трупы -
Кто саблей, кто картечью умерщвлен.
Бредут калек разрозненные группы
Туда, где стынет красный небосклон;
Ждет странник объяснения, но скупо
Бог объясняет собственный закон.
Закон велел - и этого довольно,
А объяснять его сознанье вольно
Как хочется, - и выведет один
Разгром из глупых прихотей удачи,
Другой - из политических причин,
А третий слышит объясненье в плаче -
Всегдашнем плаче всхолмленных равнин.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Есть много музыкальных инструментов,
Но не играю я ни на одном
И лабухов, духовных импотентов,
Считаю человеческим говном.
Однако если б, треньканье освоив,
Я в микрофон надсадно завывал,
То лабухов считал бы за героев
И с ними вместе водку распивал.
Так человек устроен: эта птица
Другую птицу заклевать должна,
И каждому из нас, как говорится,
Сопля лишь собственная солона.
Да, я порой мешаю на концерте,
Машу, скандаля, фаллосом нагим,
Но вы не осуждайте и поверьте:
Коль знал бы ноты - был бы я другим.
Да, безусловно, я бы стал фанатом,
Но вот что интересно, господа:
А если б в детстве лабухам патлатым
Не дали инструментов, - что тогда?
Тогда, конечно, стал бы чище воздух,
Тогда бы получилась из детей
Не масса истероидов безмозглых,
А масса умных, грамотных людей.
2015
Связаться с программистом сайта.
