Lib.ru/Современная:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Помощь]
Андрей Добрынин
* * *
Когда с утра смотрю я в зеркало,
То тихо вскрикиваю: "Ё!" -
И чувствую, как вмиг померкло
Всё настроение мое.
И дело тут не в яркой внешности,
Которая пугает дам, -
Я вижу: нечто из нездешности,
Из зазеркалья льется к нам.
Течет прилипчивое, сальное,
Стекает в чаши площадей
И сквозь отверстия анальные
Там проникает в нас, людей.
Свое отверстие заветное
Не уберег мой друг-толстяк,
Пролезло нечто душевредное
В него и высказалось так:
"Вы все - холопы исторически,
Вы - ненавистники свобод,
Вы - недозревший политически
И эстетически народ.
Вы выглядите отвратительно,
Вас всех поубивал бы я,
Но так как это затруднительно,
То я вам буду судия".
И что? И стал судить действительно
Всё население толстяк.
Порой в него плюют презрительно,
Порой проходят просто так.
Порой - с усмешкою печальною,
Порой - не в силах скрыть зевка.
Как видно, их дыра анальная
Надежней, чем у толстяка.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Когда выплачивают деньги,
То ноги сами рвутся в пляс,
Когда выплачивают деньги,
Я сверху вниз гляжу на вас.
Вы что-то мрачные, смурные,
А я ликую и пляшу,
Свои частушки озорные
Я у подъезда голошу.
Но наступает понедельник -
И на душе такая гнусь,
И, так как я лишился денег,
Ссутуливаюсь я и гнусь.
Я быстро зыркаю глазами
Туда-сюда, туда-сюда,
Ведь здесь порой проходят сами
Всей нашей жизни господа.
Я улыбаюсь виновато:
А вдруг я в чем-то виноват
И мне выплачивать заплату
Большие люди не хотят?
Но вот, нам всем отдав приказы,
Начальство мимо протекло -
И как-то отпустило сразу,
И сразу как-то отлегло.
И тянет вкалывать, ребята,
Пахать, доверие ценя,
Чтоб вновь мне выдали зарплату -
И осчастливили меня.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Любимая любит лениться,
Лежит, словно сытая львица,
И только утробно урчит;
Я знаю - ей страшное снится,
В ней мыслей ползет вереница,
Цепочка задумок бренчит.
Она размышляет зловеще,
Какие прекрасные вещи
Ей надо купить поскорей;
Запросы всё хлеще и хлеще,
Как юноша в огненной пещи,
Ужасно я мучаюсь с ней.
Растратил я лучшие годы
На то, чтобы веяньям моды
Всегда откликалась она,
Но я ведь не трус от природы,
И шиш, словно символ свободы,
Я ей демонстрирую: "На!"
Теперь заживем по-другому,
Духовному, а не мирскому
Послужим! - и целым ведром
Я пью просветления сому
И вслед за любимой по дому
Затем я бегу с топором.
Как долго подруга урчала,
Как долго меня обольщала
Физическим телом своим!
Но лжи пелена затрещала,
Открылись другие начала...
Теперь поглядим, поглядим,
За кем настоящая сила!
Ты плотью меня поразила,
Но я изменился с тех пор,
Окрепла духовная жила,
И ныне духовность вложила
Мне в руку сакральный топор.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Из поезда видно: по крышам промзоны,
По снегу, проходят кошачьи следы -
Понятно: котов взбудоражили звоны
Февральского солнца и талой воды.
Зачем я не кот, не насельник промзоны?
Сейчас бы я бегал туды и сюды,
Пущая в пространство любовные стоны,
Не зная работы и прочей байды.
А после в углу наседал бы на кошку,
Кусал бы за ушко ее понарошку -
Короче, в блаженстве бы весь утопал,
Ведь это есть лучшая в жизни работа,
Ведь это не то что людская зевота
При виде мелькающих рельсов и шпал.
2015
* * *
Мерзкий кот с усами как у моли,
Я еще с тобой поговорю.
Закусив ворованной колбаской,
Ты теперь мурлыкаешь: "Хрю-хрю".
Свинокот с глазами как у моли,
До тебя я скоро доберусь
Пусть узнает про твои пороки
Воровства не знающая Русь.
Никогда не бравшие чужого,
Олигархи завопят: "Позор!" -
И уйдешь ты в затхлый мрак подвала,
А быть может, просто под забор.
Ладно, шерстяной, не обижайся
И не делай ничего назло -
Просто будь, распространяй урчанье
И свое животное тепло.
Не сердись и просто будь со мною,
Просто позволяй себя любить;
Будь со мною, ибо в целом мире
Некому уже со мною быть.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Видел много я сцен отвратительных,
Видел много скандалов и драк,
Но далек от оценок презрительных -
Видно, в жизни положено так.
Слышишь: рявканьем юные тигрики
Заявляют в лесу о себе,
Так используй же рявки и выкрики
Как орудье в житейской борьбе.
Люди схожи со злобными духами,
Им присущи коварство и ложь,
Но, соря широко оплеухами,
В ихнем обществе не пропадешь.
О добре сочиняя энциклики,
Нажил я только плешь в волосах,
Ну а бывшие юные тигрики -
Ныне тигры и правят в лесах.
На поэта равняться не следует
И пленяться его шепотком -
Ненасилие он проповедует,
Потому что рожден слабаком.
Навязать свои жалкие правила
Окружающим хочет поэт;
Покажи, что тебя не оставило
Разумение, - выкрикни: "Нет!
Не внушить молодым поколениям
Этот жизненный стиль слабака!" -
И взгляни на писаку с презрением,
А возможно, и стукни слегка.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Слова "добро" и "человечность"
Все время на моих устах,
Я широко шагаю в вечность,
Но злоба прячется в кустах.
Шипит, такая-растакая,
Что я нажился на добре,
Но я по-прежнему шагаю
Навстречу утренней заре.
"Прошу тебя, не надо злиться, -
Шепчу я в сторону кустов. -
Дай срок - я даже поделиться
С тобою выручкой готов.
А если будешь вновь ругаться,
То я в участок позвоню,
Чтоб не мешала продвигаться
Навстречу будущему дню".
И злоба сразу затихает -
Ни слов, ни шороха ветвей;
Заря над полем разбухает -
И я иду навстречу ей.
А злобе хочется забыться,
Вина дешевого испив,
У ней ведь нет моих амбиций,
Моих огромных перспектив.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Лимона зернышко попало
Мне в брюхо, где и проросло
И из меня, как из подвала,
К дневному свету в рост пошло.
Мне соков собственных не жалко
Для жизни новой - пусть цветет,
Но я хожу прямой, как палка,
Задрав лицо, разинув рот.
И дерево мое оттуда
Торчит, и безо всякой мзды
Немало всяческого люда
Рвет благовонные плоды.
Я принимаю это молча,
Ведь ствол мне пикнуть не дает,
Лишь струйка накипевшей жёлчи
Беззвучно покидает рот.
2015
* * *
Я не боюсь за вас, холопы,
Вы, суки, выживете все,
Лишь я помру, живя на хлебе
И на собачьей колбасе.
Но не надейтесь - я не буду,
Как вы, по бизнесу вдарять,
Я лучше буду на диване
В носу спокойно ковырять.
Из носа выкопав козюлю,
Я отдаю ее коту,
А дух тем временем стремится
В заоблачную высоту.
Возможно, мы и нездорово
Питаемся с моим котом,
Зато, телесно угасая,
Мы можем рассуждать о том,
Что мы духовно пламенеем,
Терпя и голод, и нужду,
И никогда не продадимся
За аппетитную еду.
2015
Андрей Добрынин
* * *
С бутылочкой водки в шкафу
Я славно себя ощущаю.
Вы чай предлагаете? Фу,
Не надо мне вашего чаю.
Содержится в нем кофеин,
Коварно щекочущий нервы,
И вспомнится не без причин,
Что все полюбовницы - стервы,
И надо им высказать то,
Что в сердце давно накипело -
И вот, завернувшись в пальто,
Выходишь, как взломщик на дело.
Но с мужем любовницы вдруг
Столкнешься, настроенным круто,
А муж от обилия рук
Похож на свирепого спрута,
И он начинает тузить
Тебя, возвестителя правды,
И ты начинаешь скользить
По лестнице, а ведь не шкаф ты,
Поэтому чувствуешь боль,
Плашмя по ступеням съезжая...
Такая вот гнусная роль
У вашего вкусного чая.
А водочка не подведет,
Она не научит плохому.
Сижу и мурлычу, как кот -
Ни шагу из теплого дому,
И странствую, словно Басё,
В телевизионном эфире,
И нравится, нравится всё
Мне в этом приветливом мире,
И вскоре бледнеет, как моль,
И прочь улетает плохое -
Такая у водочки роль,
У феи добра и покоя.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Часто думаю, книжку листая:
Этим лучше прихлопывать мух,
Ведь не может книжонка такая
По-хорошему вздыбливать дух.
Сам себя я тайком от знакомых
Перечту, попивая пивко -
Вот стихи! Я питал молоком их,
Отбирая у львов молоко.
Сам собою поставленный дыбом,
Я иду по планете людей,
И меня опасаются, ибо
Я умело ворую детей.
В удивительной кроличьей шапке
Я шагаю, коварный поэт,
И дворовые хмурые бабки
Мне плюют с отвращением вслед.
Правды требуют гарпии эти,
Но зато, замерев на бегу,
Улыбаются радостно дети,
Ибо я упоительно лгу.
2015
* * *
Перемена снова поразила,
Ибо холоду поставлен шах,
Южный ветер набирает силу
И гудит настойчиво в ушах.
Оправляется зима ночами,
Вкривь и вкось кладет свое стекло,
Но к полудню тайными ручьями
Вновь, глядишь, пространство потекло.
В ход идут тяжелые фигуры -
Небо, ветер и мои шаги;
Выражают мощь моей натуры
Грубые большие сапоги.
Лед и снег, пришедшие в упадок,
Любо этим сапогам крушить.
Новый приближается порядок,
При котором лучше будет жить.
Позабыв о сумраке ненастья,
Расцветет свободный человек.
Южный ветер предрекает счастье,
Я поверил - и пинаю снег.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Проливаешь ты горькие слезы -
Отчего, человек, растолкуй?
Ты рассчитывал в жизни на розы,
Получил же, естественно, хуй.
Ну и что? Я ничуть не богаче,
Но ведь слезы при этом не лью
И житейские все неудачи,
Извиняюсь, вертел на хую.
Жизнь - подобие тягостной службы,
А отнюдь не розарий, милок,
Так что лучше ты взялся за гуж бы
И телегу бы вновь поволок.
Не всегда ведь бредешь, спотыкаясь, -
Отдыхай на ином рубеже;
Я, к примеру, сейчас матюкаюсь,
Это значит - я выпил уже.
Одолел я высот перепады
И сижу, привалившись к арбе,
И меня восхищают награды -
Те, что сам я присвоил себе.
Нам, дружок, не нужны генералы
Для того, чтоб себя награждать,
Да и видов приятных немало
По дороге нам следует ждать.
Пыль, жара, громыхание воза,
Но зато, одобряя наш труд,
В изобилии дикие розы
Вдоль пути по заборам цветут.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Мои труды, мои овечки,
Вот появился волк нужды,
И от него вы не спасетесь,
Не убежите никуды.
Давно ли вы на сочной травке
От счастья вскрикивали: "Бе-е!" -
Но появился волк ужасный,
Почти тождественный судьбе.
Он хочет, чтобы не звучало
Над местностью ни "бе", ни "ме",
Он закружил моих овечек
В своей кошмарной кутерьме.
И я теперь плохую водку
Глотаю, плачущий певец,
А на траве белеют клочья
Моих растерзанных овец.
2015
* * *
На про́водах, на панихидах
При виде гибели всерьез
Используй йогу: вдох - и выдох,
И нет уже постыдных слез.
Внимательнее слушай пенье,
В оконный вглядывайся свет,
Чтоб отогнать недоуменье:
Ведь ты живой, а друга нет.
Невозмутимость в каждом взоре
Ищи, как денежку - бедняк,
Дабы тебя не опозорил
Твой жалкий выкрик: "Как же так?"
И выдержанным человеком
Тогда сумеешь ты прослыть,
Чтоб с этой славой бурным веком
До следующей смерти плыть.
2015
Андрей Добрынин
* * *
В городе, где полыхает
Множество уличных светов,
Призраки всюду мелькают,
Призраки мертвых поэтов.
Им пребыванье желанно
В толпах ночных освещенных,
И потому постоянно
Я замечать обречен их.
Как-то особенно нищи
Мертвых мгновенные взгляды -
Знать, не балуют их пищей
В трапезных рая и ада.
И подбирают поэты
Наши улыбки и взоры,
Наши вопросы, ответы,
Будничные разговоры.
Души поэтов тощают -
Слышишь их горькие вздохи?
Знать, не сполна насыщают
Эти случайные крохи.
2015
* * *
Луна родилась из моей души -
И вот висит и людей томит.
Казалось бы, звуки все хороши:
Собака лает, трамвай звенит,
Ветер гудит в водосточной трубе,
Поет чуть слышно стекло окна,
Но человеку не по себе,
А всё потому, что луна, луна.
Она родилась из души моей,
Тоску бытия познавшей сполна,
И звуки все печальны при ней,
Ведь им подпевает молча луна.
И вид любой печален при ней -
Положит она такие мазки,
Что кроны голые тополей
Становятся символами тоски.
Рельсов поблескивают ножи,
На остановке нет никого,
И понимаешь, что это - жизнь,
В которой по сути-то всё мертво.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Меня любя всё время били, -
Со зла не били никогда, -
Чтоб заложить во мне, дебиле,
Ума на долгие года.
Меня ремнем полосовали,
Кулак совали под ребро,
Ведь педагоги сознавали:
Так совершается добро.
Так совершается благое
Накапливание ума -
И добавляли мне ногою,
Причем чувствительно весьма.
Теперь я от себя, дебила,
Хотел бы им сказать "мерси" -
Но что-то их насторожило,
Они не держатся вблизи.
Подрос воспитанничек робкий,
А педагогов близко нет:
Они как будто чуют попкой
В кармане юноши кастет.
2015
* * *
Как монголы давно предсказали,
Миром правит великий Бхуржуй -
Он сидит в ослепительном зале
И дивится на собственный хуй.
И на этот же хуй все народы
Точно так же дивиться должны,
Подносить ему пышные оды
Под напев электронной зурны.
Ударяет поклонников многих
Хуем по лбу великий Бхуржуй,
И на лбу вырастает в итоге
Хоть незримый, но явственный хуй.
Этих самых любимцев Бхуржуя
Повстречать мне случалось в Москве -
Поначалу наличия хуя
Я не видел на их голове.
Но внимал убежденным реченьям,
Но характера чувствовал жесть
И себе говорил с облегченьем:
"Хуй там есть! Разумеется, есть".
2015
Андрей Добрынин
* * *
Очень многое двигают деньги -
Вот, к примеру, карьеру мою:
Я буквально на каждой ступеньке
Хоть кому-нибудь взятку даю.
И поэтому я процветаю -
Ведь приход превышает расход,
И поэтому я сострадаю
Тем, кто бедствует, но не дает.
Да, берущий - подлец и мошенник,
Но ведь вы - не такие отнюдь,
Вот и дайте с презрением денег
И расправьте стесненную грудь.
Вы хорошие, славные люди,
Но у вас ерепенистый нрав -
Пропадете, по глупой причуде
Общепринятой взятки не дав.
Мне когда-то безвестность обрыдла;
Денег дал - и безвестности нет,
И теперь я не ватник и быдло,
А большой европейский поэт.
2015
* * *
Анальгина, амидопирина
Не осталося в доме моем -
Всё сожрали мой старенький череп,
Хворый мозг, окопавшийся в нем.
И поэтому тяжкою болью
Говорит о себе голова,
Говорит, что я пил накануне
И лечебные пропил средства.
Говорит, что я гад и мерзавец,
А мерзавцу не следует жить -
Нет, он лечь и расслабиться должен,
На животике ручки сложить
И почить, и уплыть постепенно
В край, где долларов - словно песку,
И в наличии полное счастье,
И не хочется пить чуваку.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Все космические возмущенья
Ловит сердце, превращая в резь,
Так оставь пустые обольщенья,
О мечта, и впредь ко мне не лезь.
Дальше будет хуже, только хуже,
Ибо плоть не может не предать,
И мечтателям случалось в лужи
В самом точном смысле упадать.
Шел себе мечтатель без опаски,
Побледнел, и прямо в лужу - плесь!
Так что собирай холсты и краски,
О мечта, и впредь ко мне не лезь.
Едут жертвы уличных инфарктов
В морг среди столичной суеты -
В рассуждении подобных фактов
Очень бледно выглядят мечты.
Не мечтой скрепляется, а долгом
Жизнь, когда подольше проживешь;
Сроком службы чрезвычайно долгим
Отличается такой крепеж.
Все мечты оплаканы на тризне
И погребены уже стократ,
Но скрипучая махина жизни
Не страдает от таких утрат.
И уже на Бога не пеняет
И довольством внутренним полна,
Ибо просто тупо выполняет
То, зачем и сооружена.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Телу присущи позорные запахи
И выделения крайне постыдные;
Я с отвращеньем взираю на тело,
На перспективы его незавидные.
Брякнется тело и окоченеет, -
А ведь недавно в нем деятель жил еще, -
И перекатят его на носилки,
И повезут его в трупохранилище.
Там-то до тела дойдет, я надеюсь,
Что обманули заботы бесплодные,
И все тела уравнялись в итоге -
Голые, бледные, очень холодные.
Тело пыталось подняться над равными,
Ближних своих попирало обыденно, -
Сколько при этом осталось рассветов,
Сколько закатов морских не увидено!
Цифры кишели в мозгу муравейником,
Ну и свелись к одному знаменателю:
Голое тело, холодное тело
Есть единица - и слава Создателю.
Тело мое, ты в разгаре прощанья
Перепугаешь скорбящих скопление,
Выпустив с треском кишечные газы,
Чтобы живых погрузить в размышление.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я творец того, что непреложно,
И мои уставы таковы,
Что понять их чувствами несложно,
Но нельзя - посредством головы.
Если ты, о нравственный калека,
Мой завет слезами обольешь
И раздавишь собственное эго,
Словно возгордившуюся вошь,
Если ты слова мои воспримешь
Словно мир, где ты - простой микроб,
Я одобрю этот скромный имидж
И елеем окроплю твой лоб.
Мир завета есть сплошное благо,
Экзистенциальный вкусный борщ,
Плавай в нем и ешь его, миляга,
Только лба раздумьями не морщь.
Если же ты вздумаешь копаться
В строках чувства хоботком ума,
Я в друзья не буду набиваться
И уйду, рассерженный весьма.
Борщ любви, добра и просветленья
Утечет немедленно за мной,
И в твои бетонные селенья
Сразу хлынет холод неземной.
Установит он свои порядки,
Сделав всё понятным и простым,
И тебя заставит жить в достатке -
В мире стужи он необходим.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Старая дача над тихим прудом,
Темные ели.
Явственно в месте загадочном том
Ангелы пели.
Старая дача, сплетенье ветвей,
Жизни начало.
Ныне я знаю, какая над ней
Песня звучала.
Через полвека я все же постиг
Сущность напева,
Ну а тогда просто видел твой лик,
Бледная дева.
Видел его сквозь кустарник густой,
Звон комариный,
Подозревая: ты пленница той
Дачи старинной.
Невыразимо шептала листва,
Пахли растенья,
И не умел я постигнуть слова
Освобожденья.
А вот теперь из обычной тщеты
Песня сложилась.
Через полвека, но все-таки ты
Освободилась.
2015
* * *
Составы студеною ночью
С размеренным стуком текут
И к некоему средоточью
Влекут мое сердце, влекут.
Далекие вздохи проспекта
Умеют меня потрясать -
Как будто бы силится некто
О том средоточье сказать;
О том, что к себе призывает
Взошедшую в небо луну -
И тучки за ней проплывают,
И к ним я духовно примкну.
И скорбные лунные очи
Внушают: нельзя не страдать,
Плывя к средоточию ночи,
И в этом мучительность ночи,
И в этом ее благодать.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Закат сотворил для зданий
Светящийся медный фон -
На этом фоне зловещем
Изваян спальный район.
Изваян тем, кто поставил
На здешних жителях крест,
И мучит незавершенность,
Несделанность этих мест.
Уступы жилых строений,
И черные дерева,
И люди - странные люди,
Которых видишь едва -
Настолько каждый бесцветен,
Безжизненно молчалив,
Как будто делатель судеб
Их бросил, недотворив.
И мучит незавершенность,
И властно туда ведет,
Где праздно ржавеют рельсы,
Темнеет мертвый завод.
Я знаю: среди обломков,
В руинах, где жизни нет,
Порою трепещет странный
И отклика ждущий свет.
Такое следует видеть,
Не часто стоит в цвету
Та роза, что восполняет
Мирскую неполноту.
Иди к мистической розе:
Пусть эта жизнь неполна -
Ее восполняет роза,
Зовущая в недра сна.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Мучительно синеют горы,
Издалека к себе зовя;
Столь настоятельному зову
Противиться не в силах я.
Настойчиво синеют степи,
Леса, и реки, и моря,
И в те синеющие дали,
Конечно, отправляюсь я.
Когда ж на место прибываю -
Сдержать я не умею слез.
"И что мне дома не сиделось?" -
Я задаю простой вопрос.
Пронизывающая сырость
Унылым делает привал;
Оставшись от других туристов,
Повсюду громоздится кал.
А дома милый телевизор
Струит голубоватый свет,
А дома не сорвешься в пропасть,
Сходить пытаясь в туалет.
А дома звери и бродяги
Не беспокоят мой ночлег...
Так будь же тем, что ты имеешь,
Всегда доволен, человек.
И если что-то там синеет,
На это дело ты не клюй,
А всем любителям природы
Показывай огромный хуй.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Когда пошаливает печень,
Не надо паники, дружок:
Закинь мешок себе на плечи,
С цементом портлендским мешок.
И бегай с этой славной ношей
По переулкам взад-вперед;
Не дрейфь, у нас народ хороший,
Тебя он правильно поймет.
Он скажет: "Верно! Только с потом
Выводится из тела дурь.
Будь бабником, пьянчугой, мотом
И сколько хочешь бедокурь,
Но Бог тебя за все за энто
Потом, конечно же, простит,
Ведь перед ним с мешком цемента
Плясал, проштрафившись, Давид.
Подыгрывал на флейте кто-то,
А царь Давид держал мешок,
Ведь только тяжкую работу
Как жертву принимает Бог".
2015
* * *
Я человек секретный, странный -
Все умники сидят за пивом,
А я под высью оловянной
Брожу по зарослям и нивам.
С какой-то непонятной целью
Брожу расслабленной походкой -
И вдруг войду в чертог веселья,
И люди поперхнутся водкой.
Покажется, что в зал вступило
Со мною кочевое небо,
И сделается вдруг постыло
Вкушание вина и хлеба.
Кивну устало головою:
"Садитесь, продолжайте пьянство", -
И сяду сам - и вдруг завою,
Как всё осеннее пространство.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Сидят в квартирах телепаты
И генерируют сигнал,
Чтоб им торговые магнаты
Несли еду и черный нал.
Но не шевелятся магнаты,
Их отклик в общем никаков,
Ведь эти люди туповаты,
Они ведь вышли из быков.
Они повертят головою,
Решат: "Почудилось", - и вновь
Шлифуют жало деловое,
Чтоб пить из населенья кровь.
Чем телепату пробавляться?
Лишь дрянью, найденной в пыли,
Пока магнаты веселятся
И баб балуют на Бали.
А я люблю вас, телепаты,
И слышу ваш призыв в ночи,
Но, к сожаленью, небогаты
Отзывчивые слухачи.
Чтоб жили вы не голодуя
И наедали курдюки,
Портки последние сниму я -
Но не помогут вам портки.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я отвратительным настолько
Для женщин умудрялся быть,
Что женщины меня все время
Старались унижать и бить.
От унижений и побоев
Стал быстро исправляться я
И ныне стал венцом желаний
И бриллиантом бытия.
Я дерзким стал и туповатым,
Поэтому разбогател
И стал поэтому владыкой
Неисчислимых женских тел.
Тела ко мне бегут с улыбкой,
Полны любовного огня,
А я ворчу: "Забыли, курвы,
Как вы кошмарили меня?
Но у меня, на ваше горе,
Не так уж память коротка.
А ну пляшите, проститутки,
И пойте хором "Ермака"".
Я буду слушать, петь и плакать
И щелкать яростно хлыстом,
И самых льстивых и покорных
Я увезу в свой жуткий дом.
И каждый вечер новых женщин
К себе я на "роллс-ройсе" мчу -
Вот так за попранную юность
Я ныне беспощадно мщу.
2015
Андрей Добрынин
* * *
В тихие эти чащобы
Я неспроста убежал,
В жизни ведь главное - чтобы
Выпить никто не мешал.
Мягко лепечет орешник,
Сосны гудят в вышине -
Здесь и укроется грешник,
Беды топящий в вине.
Хрупкого пластика чарка
Бьется, как птичка, в руке.
В зарослях старого парка
Славно сидеть на пеньке.
В мире большом оштрафован
За упущенья в трудах -
Здесь ты польщен и взволнован
Явным почтением птах,
Явным почтением мышки
С темной чертой на хребте.
Смотришь - и нету одышки,
Нажитой в тяжком труде.
Робость привычная тает,
Ибо, почтенья полна,
Твой бивуак охраняет,
Сидя на ветке, желна.
2015
* * *
Не отягощенный пошлой ленью,
Но от лютой зависти багров,
На доске я вижу объявленья
Мебельных и прочих мастеров.
И потом заламываю руки
Я в своем богемном шалаше,
Ибо нет нужды в моей науке
В этом мире ни одной душе.
Жить бы мне в том обществе гуманном,
Где любой, кто не владел стихом,
Объявлялся хамом и мужланом,
В высший свет пролезшим дураком.
Принцы вместо ласки и привета
Приставляли меч к его груди:
"Не умеешь сочинить сонета?
Прочь, подлец! И впредь не приходи".
2015
Андрей Добрынин
* * *
Из массы негров одноногих,
Которых я когда-то знал,
Я выделял отнюдь не многих -
Я самых бойких выделял.
Постукивая костылями,
Мы грозно двигались в собес,
И в кабинеты перед нами
Тогда уже никто не лез.
С пути мы каждого сметали,
Когда за пенсиями шли,
И пенсии нам тут же дали,
И ноги тут же отросли.
И восемь суток у собеса
Не прекращали мы плясать;
К нам часто приезжала пресса -
Про доброту властей писать.
Все негры, как и подобало,
Спивались честно, без затей,
Бросая по дворам немало
Своих коричневых детей.
Детей мамаши-одиночки
Прокормят - им не привыкать,
А я болезненные точки
Продолжу в обществе искать.
К примеру, те же патагонцы
Бесцельно бродят по Руси,
И смотрят на мое оконце,
И шепчут жалобно: "Спаси".
2015
Андрей Добрынин
* * *
Не желаю ни любви, ни славы,
А желаю только коньяка,
Без него привычные забавы
Скучноваты кажутся слегка.
Скучно и амуриться с любимой,
И с читателями говорить -
Надо в жидкости невыразимой
Панцирь отчужденья растворить.
Надо взгляд слегка замаслить, чтобы
Он замлел, зазолотился весь,
Чтобы из него исчезла злоба,
Утекла беспочвенная спесь.
И тогда к читателям, к любимой,
Да и к Богу тянется душа,
Охладев к действительности мнимой
И дербентским коньяком дыша.
2015
* * *
Ах, эти лукавые карие глазки!
Сегодня-то в них я смотрю без опаски,
Сегодня-то я для любви устарел, -
А раньше с мольбой и слезами смотрел.
Конечно же, старость - хорошее дело,
Она ведь взирает на женское тело
Лишь как на картину, сиречь - артефакт,
При том сохраняя рассудок и такт.
Себя она чувствует словно в музее,
Где автор свои выставляет затеи,
Но их посетителям не отдает
(Хотя иногда продает, продает).
Бюджет стихоплёта пожившего хрупок,
И мне, разумеется, не до покупок:
Взглянул, восхитился - и вновь размышлять,
Кому поручить стихотворную кладь.
Таких, к сожалению, мало на свете -
Кто не подведет и не пустит на ветер
Того, что оплачено жизнью моей, -
Отъехать непросто без верных людей.
Чаруйте же юных, веселые глазки,
А я уже смазал такие салазки,
Которые мчат пожилых рифмачей
Из мира и женщин, и прочих вещей.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Необходимо выпить водки
В невыносимую жару;
Затем решить, что эта водка
Тебе не очень по нутру;
Затем извергнуть эту водку
На окружающих совков,
Чтоб в страхе зашептались эти
Рабы Кремля: "Ого, каков";
А дальше - рявкнуть, добивая
Пропутинский людской отстой:
"Мне надоел ваш Достоевский
И опостылел ваш Толстой".
2015
* * *
Когда в мешке ты тащишь девушку
На ложе плотского греха,
То, несомненно, ухмыляешься:
"Ха-ха, затея неплоха".
Но в эйфорию беспричинную
Впадать повремени, дружок:
В Москве совсем нетрудно девушку
Поймать и посадить в мешок.
Иные очень оживляются,
Едва мешок достанешь ты,
И возникает подозрение,
Что не вполне они чисты,
Что не любви им вовсе хочется,
А денег взять со старика,
Что денег вмиг они потребуют,
Едва их вынешь из мешка,
И что отнюдь не наслаждения
В твоем мешке, о человек,
А лишь проблема отчуждения,
Неразрешимая вовек.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Били молодого сочинителя
Грубые простые мужики.
Безуспешно он просил прощения
И кричал от боли и тоски.
Били, разумеется, заслуженно,
Сами посудите: как не бить,
Все ведь сочинителями смолоду
Точно так же собирались быть.
Мужики бывалые, богатые,
Крупных ООО директора,
Били молодого сочинителя,
Ибо жизнь была к нему щедра.
Все хотели заниматься творчеством,
Почему же он один таков?
Потому, что отличился подлостью,
Растолкал всех честных мужиков.
Все мечтали создавать прекрасное,
Отказаться от мещанских благ,
В бизнесмены поступать не думали,
Не хотели мучить работяг.
А пришлось - ведь выхода-то не было,
И толкнули их на грешный путь
Эти молодые сочинители, -
Потому, услышав где-нибудь
Крики молодого сочинителя,
Коего метелят мужики -
Подходи! Окажутся полезными
И твои удары и пинки.
Мужики на "лексусах" разъедутся,
Да и ты еще пинка отвесь -
И ступай домой, такой расслабленный
И такой повеселевший весь.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Жизнь всё чудней и незнакомее,
Ну мог ли я предполагать,
Что в старости из экономии
Трамваев буду избегать?
Я мастер пешего хождения,
Однако ряд последних лет
Я не хожу на дни рождения -
Ведь на подарки денег нет.
И стал стираться постепенно я
Из памяти моих друзей,
И в одиночество блаженное
Я врос существенностью всей.
А то во мне, что не существенно,
И трудится, и план дает,
И, улыбаясь неестественно,
Хозяевам поклоны бьет.
2015
* * *
Человеку присуще стремленье
Заработать себе геморрой,
Оттого за прогресс и развитье
Человек неизменно горой.
Пусть его вынуждает развитье
Обонять всевозможную вонь,
Но его убеждений не трогай,
Но прогресс и развитье не тронь.
Производство растет на заводах,
Человек подгоняет его,
Человек абсолютно приладил
К производству свое естество.
Телевизоры, автомобили,
Бриллианты, часы, катера
Облепили кругом человека,
Прикипели к нему, как кора.
Ну а я, извиваясь от боли,
С отвратительным скрежетом - крак! -
Оторвал от себя производство,
Оторвал накопление благ.
И сегодня разбойник и мытарь
За версту огибают мой дом,
Ибо пахнет мой дом не богатством -
Пахнет ладаном, пахнет трудом.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Очень смутно поэты вещают,
Их слова незнакомы для нас,
И к тому же они поглощают
В виде отдыха вовсе не квас.
А тогда уж нести безо всяких
Начинают бессмысленный бред,
И к чему нам такие писаки?
Что они существуют, что нет.
Пусть они существуют, но тихо -
В специальном пространстве таком,
Где сидит одноглазое лихо
И торгует дешевым пивком,
И встречает поэтов радушно:
"Всем налью, только деньги давай,
Вы - поэты, а значит - вам нужно
Жить по принципу "пей - наливай".
Кем подобный порядок упрочен -
Я не знаю, но как продавец
Я скажу, что для вас-то он отчим,
Но для бизнеса - добрый отец".
2015
* * *
Я сыт, и пьян, и всем доволен,
И длинный нос мой в табаке,
И тех, кто голоден и болен,
Держу я крепко в кулаке.
Ну, то есть я держать не буду,
Кому не нравлюсь - прочь поди,
Вот только в жизни я - повсюду,
И позади, и впереди.
Ко мне, допустим, есть вопросы,
Но на другой придешь завод -
И там такой же длинноносый
Дела с улыбочкой ведет.
Допустим, слаб ты для завода,
Однако в офисе любом
Сидит мой брат, моя порода,
И так же крутит хоботком.
Таков закон мироустройства -
Уймись же и склони главу,
Ведь ты, являя беспокойство,
Не мне дерзишь, а Божеству.
2015
Андрей Добрынин
* * *
На полях прокатившейся сечи,
Где взрывчатки рассеялся чад,
Помолчи, не шуми, человече -
Здесь разумные люди молчат.
Создадут предостаточно шума
Телевиденье или печать,
Ну а ты хорошенько подумай,
Перед тем как о смерти кричать.
Дело сделано, трудное дело,
И огонь артиллерии стих,
И не надо, чтоб здесь зашумело
Злое торжище мнений людских.
Ибо мненьями нынче торгуют, -
Как и памятью мертвых, увы, -
А правдиво о прошлом толкуют
Только жесткие стебли травы.
Правда ведома только растеньям
Исковерканных, про́́клятых мест, -
Той траве, что под ветром осенним
Образует андреевский крест.
2015
* * *
Меня частенько люди видели
Весной на улицах района:
Я исподлобья зыркал глазками
И выглядел весьма смущенно.
Я видел: все идут осмысленно,
На службу тот, а тот - по делу,
Но, как всегда, мое движение
Разумной цели не имело.
Я спрашивал себя: имею ли
Я право на частицу света,
На вкусную частицу воздуха?
И я не находил ответа.
Я был нездешним, неприкаянным,
Но жадно потреблял всё это
И спрашивал себя: не стыдно ли?
И вновь не находил ответа.
А ветерок шалил и нежничал,
А птички к лужицам слетались,
И над моей душевной смутою,
Мне кажется, они смеялись.
2015
Андрей Добрынин
* * *
О торговля пивком в помещении!
Всяк хотел бы заняться тобой,
Ибо требует плоть насыщения
И угла перед долгой зимой.
Но возьмут в это дело не всякого,
А возьмут, господа, не того ль,
Кто способен смотреть одинаково
На водицу и на алкоголь?
Существо равнодушное, сонное
Рядом с кранами будет зевать
И родное пивко благовонное
С отвращением нам наливать.
Ну куда ты с посудиной тянешься,
Бормоча, что заплатишь потом?
К сожаленью, ты горько обманешься
В показном гуманизме людском.
Здесь никто ни глоточка не выпросит,
И не трать обещаний и слез:
Существо равнодушное выбросит
В три секунды тебя на мороз.
Бормоча бесполезные жалобы,
Ты домой побредешь помирать,
А по праву-то нам надлежало бы
С гордым видом у кранов стоять.
Мы ведь бога пивного избранники,
Мы воистину любим пивко, -
Тем, кто бочки присвоил и краники,
В этом смысле до нас далеко.
Свежесть пива им в нос не бросается,
Не щекочут им взор пузырьки...
Пусть они, например, занимаются
Трикотажем и держат лотки.
А они окопались за стойкою,
Заслонив нам божественный свет,
И сомненье рождается горькое:
Может, бога-то вовсе и нет?
2015
Андрей Добрынин
* * *
В крысином низкопробном стиле
Я ударяюсь в быстрый бег -
Бегу я от автомобиля,
Венец природы, человек.
Он был моим любезным чадом,
Партнером игрищ и забав,
А ныне он плюется чадом,
Меня лишь чудом не догнав.
Немало чуд пустил по свету
Из лучших побуждений я,
Они же в качестве ответа
Мне портят чудо бытия.
Осмеян Господом мой гений,
Я потерпел житейский крах,
Ведь от своих изобретений
Я сам испытываю страх.
Цеха, построенные мною,
Ведут мелодию свою,
А я в тиши курю вино - и
Для заглушенья страха пью.
Гудит на ноте постоянной
Промышленность - незнамо чья,
А на земле валяюсь пьяный,
Морщинистый, отечный я.
И под напевы производства
Я вижу грезы без конца -
Про чудодейственное сродство
Машины и ее творца.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я так хотел бы выпить водки -
Но всем на это наплевать;
Хотел бы сальца и селедки -
На это тоже всем плевать.
"Ах так?!" - я гордо восклицаю,
И сам себя я продаю,
И вскоре золотом бряцаю
И водку собственную пью.
Смакую пряную селедку
И сальцем чавкаю, сопя,
Ведь я же на дом взял работку,
Ведь я же продал сам себя.
"Ремесленник, - вы мне кричите, -
Наймит, продажная душа!"
Но водка в холостяцком быте
Под вечер очень хороша.
Спасибо вам! В приятность водки
Я с вашей помощью проник,
Ведь вы ни при какой погодке
Моих не покупали книг.
Тех самых - честных, не продажных,
Тех, что написаны любя;
И черта я нашел - из важных,
И черту продал сам себя.
А вам, друзья, за то спасибо,
Что не изнежен я ничуть,
Что заработал сам на рыбу,
На то, чтоб водочки хлебнуть.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Характерна для многих людей бестолковость;
Мне, к примеру, хоть кол на затылке теши -
Все же я не поверю, что каждая новость
Обязательно вызовет праздник души.
Возрастают квартплата, тарифы, налоги,
От таких новостей я слегка подустал
И поэтому мне не совсем по дороге
С теми, кто воздвигает вождям пьедестал.
Я лишь ночью безлунной крадусь к пьедесталу
И с огромной отрадой мочусь на него,
А чтоб масса злодеев меня поддержала,
Я их сотни создам из себя одного.
И во тьме замелькают мочащихся тени -
Столь же крепких, приземистых, вертких, как я,
И на строгие взгляды других поколений
Мы ответим улыбкой, - не так ли, друзья?
Кто-то флагом крамолы махал, торжествуя,
И за ним демонстрации слышался топ,
Ну а мы оскверняли помпезность любую
И над всякой корыстью смеялись взахлеб.
Пусть потомки исследуют наши застолья,
Где нам черствую корку приходится грызть,
И заглянут в себя, в те ходы и подполья,
Где давно, словно крыса, жиреет корысть.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я не желаю излеченья,
Я не желаю дальше жить
И обо мне все попеченья
Прошу немедля отложить.
Как лошадь, выказала норов
Моя измученная плоть
И ржет: "Не надо физрастворов,
Не надо впредь меня колоть".
Плоть содрогается от ржанья
И с тумбочки роняет сок -
Ведь, одолев недомоганье,
Начнешь очередной виток
Той горной выжженной дороги,
Той, нескончаемой почти,
По коей жизненные дроги
Нам полагается везти.
Дорога выжжена слезами
Тех, кто по ней ступал след в след,
Догадываясь временами,
Что никакой вершины нет,
Что облегченье только снится,
Зато всегда реальна кладь,
Что исцеления в больнице
Не надо было принимать.
2015
* * *
Я страстно ненавижу снег,
До нервной дрожи, всей душой:
Проходит он - и человек
Всему становится чужой.
Снег привлекает белизной,
Прикосновений жадно ждет -
И жалит холода змеей,
И холодом, как током, бьет.
И люд, покинувший тепло,
Спешит, переходя на бег,
Ведь отчужденье всё росло -
И выросло в мороз и снег.
Его преодолел лишь тот,
Кто стал холодным и немым,
И в снег вошел, как в толщу вод,
И скрылся навсегда под ним.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Да, в экстаз вы меня приводили,
Но теперь-то уж я сознаю:
Вы как мину любовь подводили
Под житейскую крепость мою.
Я ведь был абсолютно спокоен
До того, как экстаз испытал:
Рыцарь прибыли, бизнеса воин,
Шел я к счастью, растил капитал.
А потом накатили экстазы,
На ходу подвернулась стопа,
Как-то вдруг, неожиданно, сразу
Заросла на работу тропа.
Да, экстаз - это дело такое:
Тот погиб, кто изведал его,
Так цени же наличье покоя,
Бестолковое ты существо.
Так цени же наличье работы
И достаток стабильный цени,
А с бабенками больше не ботай:
Обморочат, погубят они.
За коварной хозяйкой экстаза
Побредешь, словно глупый бычок,
И как будто в жерло унитаза
Жизнь умчится, как мокрый бычок.
2015
* * *
От прогулок теперь воздержись -
Непогода уж больно лютует.
Из пространств, отрицающих жизнь,
Этот ветер пронзительный дует.
Из пространств, где ристалище льдов,
Стон заблудших да скрежет зубовный,
Наползает бесцветный покров,
Чтоб нависнуть над жизнью духовной.
Все крепления дома трясёт
Студенистая холода туша,
И унынье сквозь щели ползет,
Ибо ад есть унынье и стужа.
И на кровле заухает жесть,
Словно в темень швыряет с размаха
Всё, что в жизни как будто бы есть
Кроме мрака, унынья и страха.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Конечно, я сказать не вправе,
Что видел очень много зла,
Ведь жизнь моя средь всякой нави
Довольно-таки гладко шла.
Да, люди с тусклыми очами,
Точь-в-точь живые мертвецы,
Порой, толкнув меня плечами,
Показывали мне резцы.
Их угрожающие рожи
И умерев не позабыть,
И я смекал: поосторожней,
Поаккуратней надо быть.
И, осторожен с навьим миром,
Я честно дожил до седин -
Не подличал, не стал вампиром,
Как каждый пятый гражданин.
Привыкнув как бы жить в осаде,
По стогнам в оживленный час
Я продвигаюсь, в землю глядя,
Дабы не встретить тусклых глаз.
Благодаря наличью такта
Я не заметен взору зла,
Вот только жизнь уныло как-то,
Без всякой радости прошла.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Погода должна быть плохой,
Иначе она - не погода,
Иначе характер другой
У нашего был бы народа.
Он стал бы доверчив и добр
И, не задавая вопросов,
Трудился бы рьяно, как бобр,
На разных речистых пиндосов.
Но летом у нас суховей,
А осенью - мрачные тучи,
И русские из-под бровей
Коварно глядят и колюче.
Ведь их холода и дожди
По шкуре усиленно хлещут,
Внушая: "Благого не жди
От тех, что культурностью блещут.
Тебя объегорят они,
Как многих по белому свету", -
И русские злобятся - и
Клепают в сарае ракету,
Которая сможет взорвать
Культурную часть мирозданья,
А после идут выпивать -
У них ведь простые желанья,
Им нравятся снег и зима,
Когда они водочки примут,
У них и бабенки весьма
Резвы, невзирая на климат.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Не прошу ничьего одобрения,
Я по собственным нотам пою,
Ибо даром особого зрения
Боги скрасили участь мою.
Навожу я глаза-телескопики
На застывший в снегу древостой -
И бледнеют цветастые тропики
Перед мрачной его красотой.
Небывалым снабжен востроглазием,
Вижу скрытое в душах людских,
Восхищаясь порой безобразием,
Инфернальной зловещестью их.
К сожаленью, певцы-востроглазики
Никаких не имеют наград:
Людям кажется, будто их праздники
Оскверняет наш пристальный взгляд.
В море счастья, любовью увенчанным,
Нам понежиться не довелось,
Ибо очень не нравится женщинам,
Если кто-то их видит насквозь.
Вот и бродишь, себе в утешение,
Старым парком в темнеющий час,
Где так слаженно длится вращение
Сосен в небе - и выпуклых глаз.
2015
* * *
Вам случалось отмачивать соль,
Если в жопу вам солью стреляли?
Не случалось? Так мужества роль
Вами понята в жизни едва ли.
Надо в таз опускать афедрон
Не кручинясь, не скрипнув зубами,
Ибо рядом товарищ, и он
Наблюдает упорно за вами.
Ибо стон в приключенье внесет
Неуместную ноту трагизма,
Репутация рухнет с высот
И развеется ваша харизма.
И товарищи вас осмеют,
И другого крутейшего чела
Под гитару они воспоют,
И с другим похиляют на дело.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Возвратись, покажись, дорогая,
Мой любимый пушистый зверек,
Пусть мелькнет твоя попка тугая
В глубине поэтических строк,
Чтобы стало читателям ясно:
Я хороший, веселый старик,
И пишу я по-прежнему классно,
И мой яшмовый ствол не поник.
Ведь покуда я задик твой помню
И к нему уношусь в забытьи,
Непохожи на каменоломню,
На концлагерь поэзы мои.
Их читаешь - и реешь, как птица,
В синем небе среди облаков;
Я пишу - и не надо томиться
Над стихами плохих стариков.
2015
* * *
Если мне основательно взгру́стнется -
А быть может, взгрустнётся? - в ночи,
Я ворчу: "Хорошо бы вам в кузнице
Поработать, мои москвичи".
Улыбаясь начальнику благостно,
С бумажонками возитесь вы,
И мне видеть, конечно же, тягостно
Эту бледную немочь Москвы.
Тонконогие вы, тонкорукие
И походите все на блоху,
Но великой кузнечной науке я
Обучу вас в горячем цеху.
Там, где молоты ухают тяжкие,
Где гидравлики блещет оскал,
Не компьютеры и не бумажки я
Покажу вам, а грозный металл.
И материи преображение
Покажу, а затем воспою,
И поймете вы то унижение,
В коем жизнь проводили свою.
Мышцы твердью нальются чугунною,
Звоном стали наполнится речь,
И пойдете вы ночью безлунною
Окаянные офисы жечь.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Вы меня импотентом назвали,
И ушел я, кренясь на ходу -
Я ведь вас опровергну едва ли
И управы на вас не найду.
Показать мою силу попросят
Адвокаты сквозь гаденький смех,
А ведь я не из тех, что елдосят
Боевую подругу при всех.
Ничего показать не смогу я
И поэтому в суд не подам,
Но проблема не в области хуя,
Но проблема-то глубже, мадам.
В совместимости наша проблема,
В совместимости душ и умов.
Я для вас - сочинитель, богема,
Подрыватель житейских основ.
Вы за бедность бранили поэта,
Вы хотели, чтоб дар мой погас,
И лишением секса за это
Я частенько наказывал вас.
Матерьяльные, пошлые нити
Не привяжут меня ни к кому -
Лишь поэтому я, извините,
Уходил вечерами во тьму.
Шел туда, где пивная гудела,
И пронзал атмосферу стихом,
Так что здесь не в потенции дело
И не в хуе, а в чем-то другом.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Гнездо починяет ворона,
Создать замышляет семью,
А я у стола неуклонно
Блестящие строки кую.
Мой труд нескончаемо длится,
Мой молот звенит в тишине,
И некогда мне веселиться,
Амуриться некогда мне.
Ворона же вывела деток,
Поэтому будут и впредь
На вечном насесте из веток
Носатые птицы сидеть.
А я ради ковки сонетов
Забыл о семейном тепле,
И племя хороших поэтов
Со мною умрет на Земле.
2015
* * *
Мы пили водку на мосту,
Под нами шел локомотив
И просигналил нам: "Ту-ту!" -
Ошеломляюще учтив.
И из кабины машинист
Нам помахал большой рукой,
И, согревающе-лучист,
Проплыл над местностью покой.
Нам стало ясно: мир стальной
Локомотивов и мостов
Признал нас равной стороной
И нас приветствовать готов.
Пусть этот мир суров на вид,
Но в то же время он - ковчег,
И у руля его стоит
Весьма разумный человек.
Он нас заметил на мосту,
Постиг характер наш стальной,
И радостным гудком: "Ту-ту!" -
Предрек спасение, как Ной.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Заглушив воробьиное вече
И угрюмые толки ворон,
Упадал золотящийся вечер
В наш безрадостный спальный район.
И ответно район золотился,
Так как вечер в него упадал,
И таинственно я появился
Перед теми, кто верил и ждал.
Да, меня очень многие ждали
В час, когда зажигались огни,
И весь вечер затем хохотали,
И плясали, и пели они.
Но когда разуменья остатки
Стали вянуть в чаду кутежа,
Я скомандовал: "Живо в кроватки,
И молчите, голубчики, ша!
Ибо смотрит милиция в оба
И сейчас выезжает на лов.
Без меня вы пропали давно бы,
Натворили бы разных делов.
Уходите поэтому с улиц,
Уводя приглянувшихся дам", -
И растерянно массы заткнулись,
И послушно пошли по домам.
И зазнобам в постели шептали:
"Мы навек благодарны ему -
Без Добрынина мы бы пропали,
Угодили давно бы в тюрьму.
Он - как ангел, направленный к людям,
Чтобы их от беды защищать;
Завтра снова мы с ангелом будем
Золотящийся вечер встречать".
2015
Андрей Добрынин
* * *
Им только жрать бы, жрать бы, жрать бы,
Но им бы не жратвы давать,
А с развороту в морду дать бы,
Чтоб на год уложить в кровать.
Когда они вот так полягут -
Затихнет постоянный звон
Про множество житейских тягот,
Про пармезан и про хамон,
Про злобу, варварство и дикость
Немытых русских обезьян...
Я многим говорю: "Лети-кось
Туда, где блещет пармезан,
Туда, где ценятся таланты,
Где вам не будут досаждать..."
Но там, увы, не платят гранты
За то, чтоб Русь освобождать.
Их обстоятельство такое
В России заставляет гнить,
И, не давая нам покоя,
О нашей дикости звонить.
Зачем столь плотны их фигуры?
Затем, чтоб ведали юнцы,
Как жрут носители культуры,
С посконной дикостью борцы.
Я ни к чему не призываю,
Я всем живущим брат и друг -
Но несколько охуеваю
От звона вечного вокруг;
Но в социуме есть прослойки,
Что лишь тогда и хороши,
Когда на госпитальной койке
Лежат и булькают в тиши.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я тронут, я искренне тронут
Улыбкой на вашем лице.
Не буду держать оборону,
В своем замыкаться яйце.
Свою скорлупу я разрушу
Ударом в нее изнутри.
Желаешь - бери мою душу;
Ну что ты смутилась - бери!
Приняв театральные позы,
Замрем на мгновение мы,
И ты пролепечешь сквозь слезы,
Что денег желаешь взаймы.
Я денег, конечно же, выдам,
Ведь их у меня не сочтешь,
И ты с независимым видом
Навек от меня упорхнешь.
К своим слабоумным мужчинам
Ты бросишься с пачкой тугой -
Чутьем обладая звериным,
Финал я предвижу такой.
Ты станешь трусливо скрываться,
Экран телефона гася...
Друзья говорят: "Поддаваться
Корыстным бабенкам нельзя".
А я отвечаю, что буду
Я им поддаваться и впредь,
Ведь это великое чудо -
Хоть чью-то слезу утереть,
А после опять убедиться,
Что правила мира тверды,
Что он продолжает крутиться
Путями обмана и мзды.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Спонсировал король колбасный
Изданья многие мои -
Его за это полюбили
Интеллигентные слои.
Читатель, встреченный случайно,
Со мною делится: "Несу
Я в магазин свою зарплату,
Чтоб поменять на колбасу.
Ведь если будем постоянно
Мы колбасу приобретать,
То спонсор ваши сочиненья
Сумеет вновь переиздать".
Разбогател король колбасный,
До неба темечком достал -
Всё потому, что он в поэта
Вложил частично капитал.
И Бог уже стучит легонько
Его по темечку рукой:
"Переиздай-ка мне Андрюху,
Не медли, милый, дорогой".
2015
* * *
Да, телепузики, я знаю,
Угодней Господу, чем я,
Ведь я - душа, душа больная,
Тоска и тяжесть бытия.
Господь отчаяньем безмерным
Проникся, сотворив ее -
Она ведь объявила скверным
Воздвигнутое бытие.
Душа воскликнула: пойду, мол,
И сброшу мерзостную плоть,
И телевиденье придумал,
Спасая мир, благой Господь.
Оно с душою в человеке
Покончило, как с лютым злом.
Душехранители-калеки
Скорбят в пыли, и поделом.
Они ведь рады бы обузе
Подвергнуть снова род людской,
Но их швыряет телепузик
Во прах недрогнувшей рукой.
2015
Андрей Добрынин
* * *
С соседями по электричке
Люблю обмениваться взорами;
Я - словно гриб, осеменяющий
Пространство крохотными спорами.
Мои глаза запоминаются,
В них - блеск безмерного желания,
Точнее - страсти, к обретению
Космического понимания.
Вот это самое желание,
Вот это самое стремление
Посевом жадных взоров падает
На едущее население.
И открывает население
В себе культурные чувствилища,
И мчится в магазины книжные,
В архивы и книгохранилища.
Что ж, люди, я за вас порадуюсь,
Хоть и забыли почему-то вы
Мой взгляд в вагоне переполненном -
Случайный, мимолетный будто бы.
2015
* * *
Друг! Если прихватило печень,
То ты не слишком паникуй,
Ведь если прихватило печень,
То невредим остался хуй.
Но тут звонить, конечно, надо,
Уж если печенью ослаб,
Не в фирму по доставке яда,
А в фирму по доставке баб.
Цивилизация богата
Возможностями в наши дни;
Здоров, ли, болен ли - куда-то
Ты обязательно звони.
Не позволяй душе лениться,
И если печень подвела,
Посредством баб сотри границу
Меж сферами добра и зла.
Границы, догмы, предрассудки -
Мы всё должны отбросить прочь,
И в этом деле проститутки
Нам не откажутся помочь.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Мне женщины по нраву тучные:
Они хорошие, надежные,
Их от любого злого бедствия
Спасут сокровища подкожные.
Они работают, как правило,
В местах народного питания,
И что им смуты социальные,
Все забастовки и восстания?
Я знаю: крепко застрахованы
Они на все такие случаи;
Да, есть артистки и танцовщицы,
Но все-таки толстухи - лучшие.
В себе я развиваю качества
Низкопоклонства и рептильности,
Чтоб к ним, голубушкам, причаливать,
К заветным островам стабильности.
Чтоб с той же мягкостью отчаливать,
Как только море успокоится...
Контраст штормов и тихой гавани -
Так жизнь художника и строится.
Ему в порту борщей и выпечки
Не угрожает потопление
В тот страшный час, когда беснуется
Пучина, то есть население.
2015
* * *
Разбираться ни в чем не советую,
Ибо выплывет всякая дрянь.
Смолкнет курицы песнь недопетая,
На окне потускнеет герань.
И, взирая на улицу дачную
В наступившей внезапно тиши,
Ты поймешь, что среда неудачная
Этот мир для достойной души.
Ты на дачу, казалось бы, смылся - но
Все же выяснил дрянь про жену.
Остается уныло, бессмысленно
И безадресно молвить: "Ну-ну".
Остается сидеть у окошечка,
Спозаранку уже под балдой,
И смотреть на гулящую кошечку,
И в тиши обрастать бородой.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Во времени двигаясь к маю
И к первому теплому дню,
Я лживые книги сжигаю,
А прочие - свято храню.
Для правды я - друг и хранитель,
Для лжи, безусловно, злодей,
И вот очищаю обитель,
Как мних, от коварных чертей.
Все выверты логики ада
С годами я стал различать,
Мне авторов в доме не надо,
На коих - геенны печать.
Костер развожу на помойке
И вижу, как славно горят
Писанья отцов перестройки
И прочих подобных ребят.
Сгорает чертей писанина
И тешит меня, старика,
И в нос своего господина
Вольется спиралью дымка.
И он, знаменитый философ,
Смутится явленьем таким:
Горят среди разных отбросов
Творенья, внушенные им.
И он проявляет унынье
Посредством различных затей:
И облачной мутью, и стынью,
И дробью холодных дождей.
Но с Богом ему не тягаться,
Хозяину подлых писак,
И синь начала пробиваться
Уже сквозь сырой полумрак.
А я очищаю обитель,
И труд никакой не тяжел,
Чтоб завтра сюда Вседержитель
С чистейшего неба сошел.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Когда вдруг покажется солнце сквозь тучи
И всё заискрится -
Ворона закаркает голосом дуче,
Серьезная птица.
И пусть это карканье многих в районе
Слегка раздражает, -
Район безответно внимает вороне
И не возражает.
Я тоже молчу, замерев на балконе,
Хоть многое помню,
Но твердости той, что присуща вороне,
Увы, не дано мне.
Смотрю на себя иронически как-то,
Не верую в шум я;
Во мне бесконечные залежи такта
И благоразумья.
Мне страшно, что может мое появленье
Внести беспокойство -
Зовут моралисты душевною ленью
Подобное свойство.
А может быть, это - отсутствие веры:
Когда не хотится
Расширить себе подчиненные сферы,
Бороться, трудиться.
Вороне подобное не угрожает,
Она - трудоголик,
Она голосит - и меня потешает
Буквально до колик.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Друг за другом гоняются кошки,
Почему-то считая, что я
Буду это терпеть молчаливо
И не выстрелю в них из ружья.
Но ошиблись порочные кошки,
И уже я прицелился, и
Отомщу им вот-вот за страданья,
За любовные беды мои.
Пусть не чванятся счастьем животным,
Не куражатся передо мной,
Если даже приходится жить мне
С безобразной и склочной женой.
Вот жена завопила: "Обедать!" -
И я вынырнул из забытья,
И развеялась в воздухе тяжесть
Угрожавшего кошкам ружья.
2015
* * *
Обычно возникает драка,
Когда я говорю с людьми.
В простой беседе нету смака,
Так будь же дерзок, черт возьми.
Трусит по улице собака -
Кто помешает ей трусить?
Она ведь злюка, забияка,
Она ведь может укусить.
Чтоб жизнь была сплошной удачей,
В собаку пристально вглядись
И репутацией собачьей
Пугающей обзаведись.
Куснул того, куснул другого -
И приобрел авторитет,
В добре же толку никакого
Для жизненных успехов нет.
Но забывать о нем не надо -
О нем пронзительно вопя,
Так хорошо излить досаду,
Коль некто вдруг куснул тебя.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Хочу, чтоб люди были добрыми,
Чтоб каждый Господа постиг,
Чтоб мы не чувствовали ребрами
Всю твердость мира каждый миг.
Чтоб человеческую каменность
Сменили мякиш или пух,
И чтоб себе былую пламенность
Вернул наш потускневший дух.
Тогда любое столкновение
Нам только радость бы несло:
От мякиша - отдохновение,
А от духовности - тепло.
Тогда бы тусовался в клубе я,
Пошатывался и икал
И по причине дружелюбия
Во время танцев всех толкал.
2015
* * *
Чубайс потрясающе нежен,
Так женщины все говорят,
Особенно взгляд его нежен,
Пронзительно-искренний взгляд.
Но нежностью просто безмерной
Снабжен его чуткий язык.
Те знали блаженство, в которых
Он органом этим проник.
Проник - а потом отступился,
Куда-то бесследно исчез,
Остались лишь серые будни,
Лишь серая пленка небес.
Становится как бы пришиблен
Весь мир пропылённым мешком,
Коль нет в этом мире Чубайса
Со сладким его языком.
Коль нет приближенья к оргазму
От сладких рассказов его
Про руку волшебную рынка,
Про ценных бумаг волшебство.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Закутан в черное пальто -
Всё в бледных искрах водяных,
Я был никто, совсем никто
На мокрых улицах ночных.
Я шел по улице ночной
И улицы не узнавал:
Игольчатою пеленой
Все перспективы дождь скрывал.
Прохожий, увидав меня,
Едва не ударялся в бег,
Под нос молитвенно бубня:
"Исчезни, черный человек".
И я шагал под всплески луж,
Под козырьком скрывая лик,
Да, я пророк, я светлый муж,
Но к слепоте людской привык.
Я - тот, кому житейский строй
Необходимо покидать
И выходить во мрак сырой,
Где, вероятно, бродит тать.
Где, вероятно, бродит зло
И где уж точно бродит страх,
А подворотня - их жерло,
Минуемое впопыхах.
И всё ж таких ночей всегда
Со странным нетерпеньем ждешь,
Ведь не обычная вода -
Меж фонарей блестящий дождь.
Ты как бы голый и босой -
Тебя так видит темнота, -
И понимания росой
Дождь освежил тебе уста.
Ты вдруг остался без всего,
Ты одиночества испил -
И дождь нагое существо
Со всем живым соединил.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Голова замахала ушами,
Как сова, унеслась в темноту;
Безголов, я беседую с вами,
Оставаясь всегда на посту.
Унеслась, кувыркаясь, духовность,
Как осенний оранжевый лист,
Ну а я проявляю готовность
К разговорам, безмерно речист.
Бессознательность и безголовость -
Вот условия важных речей,
И пускай проявляет суровость
К нашим выводам злой книгочей.
Он хитрец, он завидует малость,
Вот и хочет твой дар умалить,
Ведь ему никогда не случалось
Словом с ног человека валить.
А тебе это делать случалось
В ходе споров не раз и не два,
Потому что однажды умчалась
В неизвестность твоя голова.
Голова - бесполезная штука
Для победы в идейной борьбе;
Словно гвоздь в ней засела наука
И ужасно мешает тебе.
Головы недостатки исчисли
И поэтому с ней не дружи -
В переносном, конечно же, смысле,
То есть в смысле никчемной души.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Прекратите эту пропаганду,
Хватит на спиртное клеветать.
Ведь поэту, этому гиганту,
Без спиртного в небе не витать.
Он ведь, как животное больное,
Очень долго в логове сидел,
Но потом употребил спиртное -
И забормотал, и полетел.
Полетел над жилами проспектов
И над животами площадей,
Занятый созданием конспектов
Собственных бесчисленных идей.
Животы усиленно бурлили,
Жилы бились в ритме суеты,
Но поэта в небе не открыли,
Не воскликнули: "Спускайся, ты!"
Так уж вознесло его спиртное -
Высоко, ребята, высоко.
Да, потом придется с перепоя
Пить филистерское молоко.
Как приверженцу суровой секты,
Кушанья придется отвергать,
Но зато станутся конспекты,
Просветлений полная тетрадь.
И похмелье - это не причина,
Чтобы к суетящимся примкнуть.
Ведь и летчика цена бензина
От небес не может оттолкнуть.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я купил себе новые кеды,
Но меня опасение гложет:
Эта обувь - последняя в жизни,
Видно, в гроб меня в ней и положат.
Опасенье такое - откуда,
Из каких просочилось истоков?
Но ведь я что ни день ощущаю
Истощение жизненных соков.
Все надсадней работает печень,
Все ленивее пищеваренье,
И одно утешение в жизни -
Сочинённое стихотворенье.
К сожалению, стихотворенье
Снова грустную струнку затронет,
Ведь оно же - про новую обувь,
Ту, в которой меня похоронят.
Я таращусь на новые кеды:
Цвет хорош, соответствует номер,
Но ведь если подумать, то я бы
И без них превосходно бы помер.
2015
* * *
Кто в подвале этом обитает?
Вероятно, кто-то очень злой.
Красота обычного пронзает,
Словно неожиданной стрелой.
Кто украсил рыжеватым мохом
Этой старой кладки кирпичи?
Красоту обычного со вздохом
Принимай и сумрачно молчи.
Молча созерцай движенье теней,
Сидя у подвального окна.
Трудно выносимых сожалений
Красота обычного полна.
Ибо массы лиственные эти
И скворец, что пробует дуду,
Будут пребывать на этом свете
Как сейчас, - но я уже уйду.
Красота обычного безмерна,
Но она не радует, а жжет,
И не зря глядит высокомерно,
Высунувшись из подвала, кот.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Как прекрасен вид пожарных лестниц,
С их креплений ржавые потеки,
И великолепней всех прелестниц
Прохудившиеся водостоки.
Стены выщербленные прекрасны,
Но не прекращает беспокоить
То, что совершенно неотвязна
Тяга как-то это всё присвоить.
Ведь из тяги ничего не выйдет,
Ведь старухи здесь всегда на страже,
Хоть прекрасного они не видят
В этом восхитительном пейзаже.
Можно с плачем в ноги повалиться,
К лучшему взывая в человеке,
Но не захотят со мной делиться
Ни они, ни дворники-узбеки.
Кошки и собаки ни на волос
Не поделятся ничем со мною,
Значит, чтобы зря не плакать в голос,
Надо средство выдумать иное.
Чтобы зря не голосить, как выпи,
Глядя на ветшающие зданья -
В этом месте надо просто выпить:
Такова здесь форма обладанья.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Собираюсь кино посетить я
С той девицей, что прежде любил,
И ее в полумраке за титьки
Ухватить, как большой крокодил.
В годы юности с нею слюбиться
Я в метро покушался не раз, -
Удалось мне, однако, добиться
Лишь ударов в промежность и в глаз.
Много лет с той поры миновало,
Стал я опытней, жестче, сильней,
И во мраке киношного зала
Нынче справлюсь, конечно же, с ней.
Не спасут ни разгневанный шепот,
Ни попытки бежать по рядам,
Ибо я выдающийся опыт
Накопил по растлению дам.
Но заметит седой кинокритик,
Не желая отнюдь уколоть:
"Неизменных во времени титек,
К сожаленью, не создал Господь.
Та, с которой ты хаживал в школу,
Раздобрела сегодня, как слон,
И висят ее титьки до полу,
И хвататься за них не резон.
А для мести за брань и побои
Посоветую средство одно:
Будь с ней вежлив, однако с тобою
Пусть идет ее дочка в кино".
2015
Андрей Добрынин
* * *
Как в преддверье грозового шквала
Жабы безобразно голосят -
С тем же звуком девушка блевала
В ресторане "Восемь поросят".
Видел я, что восемь бизнесменов
Пялятся со смехом на нее;
Понимал, что скоро восемь членов
Девичье нарушат забытье.
Ей очнуться предстоит на даче
Для веселья, а не просто так.
Многие, ища такой удачи,
В этот направляются кабак.
Многие хотели жизнь улучшить,
Повезло же нынче лишь одной -
Ей Мамона, бог благополучья,
Улыбнулся с росписи стенной.
2015
* * *
Следя за смутой в Балтиморе,
Я семечки с улыбкой грыз,
Но все же прослезился вскоре,
От сострадания раскис.
Я осознал: несчастны все там,
И те, кто бьет, и те, кто бит,
И даже клич: "Вся власть Советам!" -
Там вряд ли что-нибудь решит.
И вечно будет труд проклятьем,
И вечно деньги будут влечь,
И вечно будет бедным братьям
Хотеться что-нибудь поджечь.
И слёз я проливаю море,
Чтоб скрылись в глубине морской
И эта смута в Балтиморе,
И этот жалкий род людской.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Человек разумен. Люди в мире
Понимают абсолютно всё,
Но опять Верлен сидит в трактире
И опять скитается Басё.
Ибо из людского пониманья
Хлебушка не напечешь, увы,
Вот и продолжаются скитанья -
Правила, простите, таковы.
Просто людям их рубашка к телу
Много ближе, чем тряпье писак;
Человечество не очерствело,
Но оно себе отнюдь не враг
И стихи смакует на покое,
В час, когда проблем особых нет;
Свод стихов - одно, а ты - другое,
Сочинивший этот свод поэт.
И не так уж бедствуют поэты,
Ведь в пути снабжает их теплом
Мысль о том, что ихние куплеты
Хорошо поются за столом.
2015
* * *
То равнодушие, в котором я погряз,
Пытаюсь я скрывать как язву, как проклятье;
Коль вижу Божий труд, коль слышу Божий глас -
Неискренний восторг пытаюсь проявлять я.
И что мне вид любой, и что мне звук любой,
Коль смерть во мне ведет подкопы, галереи,
А так как я слежу, представьте, за собой,
То мне слегка смешны Создателя затеи.
Ему-то хорошо оттачивать свой стиль,
К тому же до похвал он чрезвычайно лаком,
Во мне же смерть-сапер уже зажгла фитиль,
Ведь и она - творец, хотя с обратным знаком.
Художества ее - страданье и распад,
И создает порой она свои шедевры,
К примеру - в музыке, когда больные нервы
Нечеловечески, космически вопят.
Я на весну гляжу, изобразив восторг -
Господь старается, а я ведь не безбожник,
Но смерть доходчивей, понятней как художник,
А выставка ее - любой больничный морг.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Чтобы сочинить блестящий опус,
Лишь талантом обойтись нельзя -
Требуется также хитрожопость,
Это надо понимать, друзья.
Надо разбираться в модных трендах,
Надо знать, чем прессу восхитишь,
Надо доказать, что в диссидентах
Ты и состоял, и состоишь.
Надо ловко вызвать пересуды,
Перебранкой всколыхнуть народ,
Так что дар писательский - не чудо,
А математический расчет.
И когда в ночи взойдет Канопус,
Надо знать, кого тащить в постель...
Гениальность - это хитрожопость
Плюс вполне осознанная цель.
Ну а цель всегда, у всех народов
Состояла, в сущности, лишь в том,
Чтобы не войти в число уродов,
Сломанных физическим трудом.
Миновав успешно эту пропасть,
Подойди к тому проводнику,
Что оценивает хитрожопость,
У вагона стоя начеку.
Он тебя пропустит в поезд счастья,
Ну а там, хоть бодрствуя, хоть спя,
Можно мчаться, мчаться, мчаться, мчаться -
И ничем не утруждать себя.
Взгляд скользит по заоконным видам -
И задержится на мужике,
Что стоит на горке с глупым видом
И с поэмой, кажется, в руке.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Говори по-честному со мною,
Не гони туфту и порожняк,
И тогда я всё тебе открою,
Растолкую живо, что и как.
Искренность люблю и человечность
И надеюсь их в тебе узреть -
Из меня тогда чистосердечность
Моментально примется переть.
Не люблю я аморальных монстров,
Чьи вопросы колют, как ножи.
Ты пойми: я - как бы некий остров
В океане низости и лжи.
Но уж если мы нашли друг друга,
То на всё я дам тебе ответ.
Надо выезжать, когда округа
Звоном птиц приветствует рассвет.
Ты мне дашь с гашишем папиросу -
Я давно такого утра жду, -
И тебя я через все вопросы,
Через все загадки проведу.
Истина лежит по буеракам
В тех местах, где сбрасывают сор...
Только не зови меня маньяком,
Не люблю я этого, майор.
2015
* * *
Вдали освещена высотка,
А во дворе прозрачна тень,
И тихий майский вечер соткан
Иначе, чем истекший день.
В него вплелись иные нити:
Лай, что на колокол похож,
И хроника дневных событий -
Из ближней форточки бубнёж,
И детский смех, и пьяный хохот,
И кошек взвизги и возня -
Всё то, что удавалось плохо
Ткачу вплетать в рисунок дня.
День суетный, который минул,
Был блёклым, - но зато взамен
Преобразившись, он раскинул
Заката звучный гобелен.
2015
Андрей Добрынин
* * *
В веселый праздник Первомая
Расклеивать противно вежды -
Такая непогода злая...
Не таковы ли все надежды?
Взглянул - и делается тошно
От липкой мути небосвода,
А я надеялся на то, что
Меня порадует погода.
В могилку маленькой надежде
И щепки даже не воткну я
И снова заживу как прежде -
По-видимому, в ус не дуя.
Ведь жизнь успела мне навеять
Свой постулат, простой, как репа:
Надеяться, и ждать, и верить -
Смешно, и глупо, и нелепо.
Погибнет всё, и взгляд мой станет
Подобьем гробового входа -
И, как издёвка, тут нагрянет
В мой мир хорошая погода.
2015
* * *
Когда восходит над золой заката
Звезда морей,
Хочу ей поклониться, как когда-то
Святой Андрей.
Меняясь поминутно, ветры дуют,
Шумят валы,
Но жизнь звезды спокойно торжествует
Над жизнью мглы.
В горах - обвалы, ураган на водах
Еще не смолк,
Но не страшись - ведь ты познаешь отдых,
Исполнив долг.
Так говорит приветливо и просто
Звезда морей,
И это слышал некогда апостол,
Святой Андрей.
И я иду по праведным дорогам,
Стуча клюкой,
И скоро вслед за выполненным долгом
Придет покой.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Очень многие дуба давали,
Насмотревшись на дождь за окном,
Ну а я, извините, едва ли
Их примеру последую в том.
Изобрел я особенный метод,
Чтоб ненастья тоску победить:
Я под дождь нескончаемый этот
Заставляю себя выходить.
Ни единой души на бульваре,
В парк заходишь - и там ни души.
Хочешь - строй безобразные хари,
Хочешь - в луже со свистом пляши,
Хочешь - прямо на главной аллее
Отправляй с расстановкой нужду:
Только селезни, вытянув шеи,
За тобой наблюдают в пруду.
Хорошо и бутылку портвейна
Запрокидывать над головой,
Чтобы смешивать благоговейно
Жар напитка с водой дождевой.
Я услышал призыв непогодья
И вполне торжествую сейчас,
И свои дождевые угодья
Обхожу, как маркиз Карабас.
Мне встречается мертвый художник,
Что-то шамкает вдавленным ртом:
Он однажды повесился в дождик
И теперь сожалеет о том.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Люди, люди, вы - как волчья стая:
Ежели я двигаюсь в метро,
То у вас во взорах наблюдаю
Что угодно, только не добро.
Вы желаете подвергнуть снятью
Фирменную курточку мою.
Люди, люди, мы отнюдь не братья,
Я с прискорбьем это сознаю.
Вы подвергнуть рады бы изъятью
Мой бумажник, теплый и тугой -
Сдерживает вас лишь то, что дать я
Вам могу по черепу ногой.
Да, могу - я знаю все приемы,
И не будет спуску никому.
Те, что с вами коротко знакомы,
Поневоле учатся всему.
Вам присуща низость изначально -
Пьянство, воровство, каннибализм,
И не зря меж вас увял печально
Нежный куртуазный маньеризм.
Вам по нраву дорогая куртка,
Но, увы, носить ее не вам,
Я ведь и паршивого окурка
Вам, дегенератам, не отдам.
И не смейте к куртке подбираться,
А не то получите в торец,
Чтобы знали, как способен драться
В раздраженье истинный творец.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Мертвяки не выходят на связь -
Целых две бесконечных недели,
И живые, известная мразь,
Завозились в тени, осмелели.
Как же я ненавижу живых -
Теплых, смрадных, желающих жадно!
Потому и третирую их
Унизительно и беспощадно.
Потому и по пухлым щекам
Бью живых необорною дланью,
Потому и молюсь мертвякам,
Навсегда превозмогшим желанья.
Пусть они продолжают мне слать
Поясненья свои цифровые -
Как порядки такие создать,
Чтобы мне покорялись живые.
Мне советы нужны - но уже
Я главнейшее правило знаю:
Надо, чтобы виднелась в душе
Смерть, как чистая твердь ледяная.
Перед этой святой чистотой
Преклоняют жестокие выи
И неверной, дрожащей стопой
Снова в тень отступают живые.
2015
Андрей Добрынин
* * *
С расстоянья на девушку смотришь -
И румяна она, и толста,
А вблизи обнаружатся бледность
И прогонистость, как у глиста.
И начнешь отрабатывать реверс,
Задний ход торопливо давать,
И, конечно же, девушка будет
Огорчаться и переживать.
У меня, чтоб избегнуть конфуза,
Чудо-линзы контактные есть.
На иную бескровную деву
И садист постесняется лезть,
А приладил волшебные линзы
Поскорей к близоруким глазам -
И дивишься как бодрости девы,
Так и мощным ее телесам.
Даже если раскинулась дева
На последнем, на смертном одре -
Ты ее через линзы увидишь
Очень склонной к любовной игре.
"Что же это за линзы такие? -
Вопрошают мужчины с тоской. -
Да и вы, этих линз предлагатель, -
Кто вы, собственно, сами такой?!"
И сурово, с огромным значеньем
Говорю я мужчинам в ответ:
"Линзы - это стихи и поэмы,
Ну а я - куртуазный поэт".
2015
Андрей Добрынин
* * *
Вы считали, что после обеда
Я расслаблюсь и стану добрей,
Что исчезнет Андрей-надоеда
И останется добрый Андрей.
Съел я первое, съел и второе,
Поглотил превосходный десерт,
Но остался нудней геморроя,
В литераторы вышедший смерд.
Вновь стихи декламировать взялся,
Отдуваясь и тяжко сопя,
Над другими творцами смеялся,
Выхваляя при этом себя;
В рассужденьях своих то и дело
Поминал нехорошую мать,
А потом за цветущее тело
Стал руками вас жадно хватать.
Вы толкали меня, отбиваясь,
Отвернув обольстительный рот,
Ну а я бормотал, отдуваясь,
Что любовь непременно придет,
Ибо после хорошего секса
Непременно приходит она,
Как на смену шарлотке и кексу
Полагается рюмка вина.
Долго длилась тяжелая сцена,
Чем закончилась - это секрет,
Но поэтов с их речью обсценной
В гости звать не советую, нет.
Для чего вам такая обуза,
Неприятности вам для чего?
Приглашайте проректора вуза
Иль бухгалтера из ОАО.
Да, с главбухом немножечко скучно,
Но зато он умеренно жрет
И на одр сладострастья послушно
Лишь по зову хозяйки идет.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Погожий день щеголеват,
Блестят растения повсюду -
И в теле возникает лад,
И как-то сразу тянет к блуду.
К нему не тянет нас в мороз,
И в дождь, и в прочее ненастье,
Но май сверкнул - и нам принес
Надежду на земное счастье.
Мы к нашим женщинам бежим,
Но нас встречают как-то странно -
У женщин ведь иной режим,
Их тянет к блуду постоянно.
Они уже обзавелись
Покладистыми мужичками,
Которые и в грязь, и в слизь -
Всегда бывают бодрячками.
"Явился! - женщина кричит. -
И, как всегда, не запылился!
Мотай отсюда, инвалид,
Ползи, откудова явился".
Ее уже не убедить,
Как смерч ревущую в квартире,
Что должен человек блудить
Лишь в радостном и чистом мире.
И мы, устав от этих склок,
От женского непостоянства,
Идем, конечно же, в шинок -
Отсюда и проблема пьянства.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Стихов нащупал я немало
В чулане мозга моего,
И люди одобряли вяло:
"Неплохо", "Мило", "Ничего".
Всю жизнь я в пыльном хламе рылся
Во имя пробужденья масс,
И меланхолия, как крыса,
Вцеплялась в палец мне не раз.
Потратил годы я, страдалец,
Но никого не пробудил
И только понапрасну палец
Посредством крысы прободил.
Ну так беги на волю, крыса,
Торпедой то́лпы пронизай
И как бы в качестве сюрприза
Всех встречных яростно кусай.
Пусть меланхолии бациллу
В себе почувствует толпа,
Пусть свесятся к земле уныло
Все небольшие черепа,
Пусть в них пульсацию похмелья
Рождает пошлый мир сует, -
И на мольбу: "Хотим веселья!" -
Я лишь захохочу в ответ.
Довольно я повеселился
В чулане, в залежах старья,
Теперь вам сущность жизни крыса
Получше объяснит, чем я.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я стихи сочинять отказался,
И решили меня расстрелять,
Ибо я был обязан по жизни
Постоянно стихи сочинять.
Оттащили меня на помойку
И отправили быстро в расход,
А под вечер приедет машина,
Вместе с мусором труп заберет.
И, облепленный мухами, буду
Я на мусорной куче смердеть,
И ведь правильно это, пожалуй,
Справедливо по-своему ведь.
Потому что другие поэты
Подросли и стремилися в бой,
Я же им не давал развернуться,
Горизонт заслоняя собой.
Я брюзжал, клеветал и ругался,
А писать ничего не писал,
И послали наряд специальный,
Чтобы дедушку он расстрелял.
Молодые состарятся тоже,
Расстреляет их тот же наряд,
Точно так же на мусорной куче,
Дайте срок, их тела засмердят.
Времена постоянно уходят,
Уступая другим временам,
Лишь наряд специальный бессмертен,
Посылаемый вовремя к нам.
2015
* * *
О безжизненно-бледная водка,
Я всегда ненавидел тебя
И кривился, тебя потребляя,
Эту горечь бесцветную пья.
Водкопийцы, бездарные люди,
Подползать прекратите ко мне,
Я ведь понял, что надо поэту
Пить мерло, бастардо, каберне.
Чтобы был я не бледным, а красным,
Как советской дивизии флаг,
И себя ежедневно с боями
Водружал на житейский рейхстаг.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Приятно стать предметом злобы,
Ведь это же большая честь,
Ведь нынче до моей особы
У всех мерзавцев дело есть.
Всем подойти поближе надо,
Чтоб взвизгнуть: "Русская свинья!" -
Но с выражением отрады
В их гомон вслушиваюсь я.
Как старый меломан в концерте,
Я наслаждаюсь - ясно мне,
Что, раз меня не любят черти,
То я на Божьей стороне.
Поверил музыкою злобы
Я выбор жизненных путей -
Ведь лишь мудрец высокой пробы
Способен вдохновлять чертей.
2015
* * *
Каждый день прогрессивных людей распинают,
Каждый день заставляют их яд испивать -
Как иначе противные эти парады,
Как противные шествия эти назвать?
Узурпатор велел - и взбулгачилось быдло,
И поперло на улицы, словно квашня,
Из помеченных бедностью жалких убежищ,
Отравляя течение майского дня.
Ненавистно отечество мыслящим людям,
И зловредному быдлу сказали о том,
И оно, чтобы нервы элите попортить,
Что-то там отмечает весь день под окном.
Но за тяжкий невроз, за испитие яда
И за души - угрюмые, словно гроба, -
Вспоможенье положено мыслящим людям,
Им деньгами всегда помогает судьба.
Да, так надо, чтоб в издавна заданных формах
Протекало и далее наше житье,
Чтобы мрачно слюнявила деньги элита -
И плясало на улицах быдло мое.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Над некрополем щебечет птичка,
Чутко внемлют жители гробниц,
Ведь для них единственная смычка
С нашим миром - это пенье птиц.
Слышно пенье - значит, жизнь, как прежде,
Хороша, до боли хороша,
И опять покоится в надежде
На благое бедная душа.
Видно, все же не одни мученья
У живых потомков впереди,
Если птичка радостное пенье
Неспособна удержать в груди.
2015
* * *
Удивительный кот протекает
Иногда под окошком моим:
Он поет, и глазами сверкает,
И не всяким умом постижим.
Только я устремляться дерзаю
По следам этих маленьких стоп
И познания зондом пронзаю
Этот варварски скошенный лоб,
И читаю заветные мысли
В небольшом архаичном мозгу:
"Боевые коты не раскисли,
Не продались за пайку рагу.
Да, в квартирах жиреют кастраты,
Малодушные псевдокоты,
Но котового гимна раскаты
Рвутся в форточки из темноты.
Этот гимн вырастает до визга
В исполнении грозном моем.
Не нужны нам диваны и "Вискас",
И охотою мы проживем.
Чтоб в моральные мертвые нормы
Люди менее верили впредь,
Семеним на пустырь, на простор мы,
Чтоб развратничать, драться и петь".
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я любуюсь сверкающей зеленью мая,
Но в такие деньки хорошо понимаю,
Что любые деньки безобразно угрюмы,
Если нету в кармане достаточной суммы.
К сожаленью, не очень-то те здорове́ньки,
Что трудом добывают потребные деньги -
Сгорблен токарь, и кашляет грунта копальщик...
Здоровее профессия есть: проклинальщик.
Фанатичен и прям, как монах Васнецова,
Проклинай ту страну, где сгубили Немцова,
Где глумленьем, превысившим всякую меру,
Уморили добрейшую тетушку Леру.
Как диктует профессия, зол и неистов,
Проклинай стукачей, вертухаев, чекистов, -
Словом, чтобы успешно работать, мой мальчик,
Прикупи-ка набор "Молодой проклинальщик".
Хоть любая страна в чем-нибудь виновата,
Но лишь Рашка мягка и безвольна, как вата:
Ты ее, как положено, грязно поносишь,
Но с работы не травмы, а деньги приносишь.
Лупишь вату, используя ноги и палку,
А потом начинаешь искать зажигалку,
И джентльмен, франтоватый и смутно знакомый,
Наделяет тебя зажигалкой искомой.
И любуешься ты, хохоча, на пожары,
А потом уезжаешь писать мемуары, -
Так и пишешь, пока не заметишь у дома
Господина, чья внешность так странно знакома.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Вы мне велели бросить водку,
А что взамен вы дали мне?
Поэтому я сделал вот как:
Притих и спрятался на дне.
Дно - это дом для вакханалий,
Где дамы добрые живут
И, зная нужды гениталий,
Мужчинам предлагают блуд.
Я в этом доме проживаю -
И счастлив полностью пока,
И постоянно выпиваю,
И дам хватаю за бока.
Мне ни к чему нравоученья -
Я сам неглуп, я сам большой;
Люблю такие помещенья,
Где можно отдохнуть душой.
Когда же я пропью зарплату,
То к вам виниться приползу,
Чтоб все приятности разврата
Проклясть на голубом глазу.
Да, буду каяться взахлёб я,
За вами двигаясь ползком,
Но взглядывая исподлобья
На вашу сумку с кошельком.
2015
* * *
Покатый луг и доски над водой -
Помост рассохшийся, давно седой.
В лучах багряно-дымчатой зари
Оранжевые квохчут огари.
Из ниоткуда по тугой воде
Бегут круги, дабы уснуть в нигде.
Уединенный, нереальный вид -
Ведь рядом город дышит и гудит.
Когда учует он, как лютый лев,
Приют мечты за порослью дерев?
Когда придется птицам улетать?
Не знаю я. Мне следует мечтать,
Чтоб оправдала странная строка
Существованье этого мирка.
Пока душа мечтателя жива -
Есть в городах такие острова.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Снег и ветер, но радио в сквере
Распевает - забыли заткнуть,
И понятен на этом примере
Сочинителя жизненный путь.
Да, товарищи мы по несчастью
С репродуктором, можно сказать,
Потому что в такое ненастье
Нет желающих петь и плясать.
Я смолкаю - ведь социум хмурый
Не согреешь стихами в пургу,
Ну а собственной мрачной фигурой
Лишь усилить я холод могу.
Но когда зачирикают в лужах
Воробьи с наступленьем тепла,
Всех гуляющих славно обслужит
Репродуктор, не помнящий зла.
Он плюется кусками куплетов,
Глупой бодростью разум поправ,
Но зато заглушает поэтов -
И поэтому полностью прав.
2015
* * *
Жестокий рок с ужасным ревом
Схватил меня и стал трепать;
Мотался я с лицом багровым,
Но не спешил протестовать.
Есть у меня одно оружье,
Обуздывающее рок:
Безжизненное равнодушье
И расслабленье рук и ног.
Смирение - уже полдела:
Нельзя выказывать протест,
И вскоре мертвенное тело
Мутузить року надоест.
И в этот миг дурные газы
Пущу я року прямо в пасть -
И он меня отпустит сразу
И не посмеет вновь напасть.
Он удалится, мерзко воя
И размышляя, зол и туп:
"Приятнее трепать живое,
Чем этот смрадный полутруп".
2015
Андрей Добрынин
* * *
Имея хоботок поэта
И всё ощупывая им,
Мед образов я собираю
И приношу его слепым
Из той неисчислимой расы
Слепых насельников Земли,
Которым надо, чтобы образ
Им как на блюде поднесли.
И начинают этот образ
Они, причмокивая, жрать,
И на того, кто их снабжает,
Им, разумеется, насрать.
А иногда воротят рыло
Они от образов моих,
И слышу дерзкие упреки
Я от зажравшихся слепых.
Превозмогая лень и тучность,
Пускай они в угодья муз
Летят и сами добывают
Всё то, что ублажает вкус.
А раз летать они не могут
Из-за врожденной слепоты,
То впредь пускай не разевают
Могилой пахнущие рты.
2015
* * *
Серебрятся ряды тополей,
Между ними иду по шоссе я.
Облака налетают с морей,
Серебристые дождики сея.
Под мостом серебрится река,
Серебрятся прибрежные ивы,
И на север идут облака,
Повторяя речные извивы.
Вдаль уходит по руслу реки
В серебристом плаще непогода,
И меняются быстро мазки
В однотонной картине ухода.
Многокрасочность нам не дает
Со спокойным расстаться уделом,
А скитальчество нам предстает
В серебристом, и сером, и белом.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я помню, как сладко пахли
Весной, провожая день,
Во двориках общежитий
Черемуха и сирень.
Я помню, как по асфальту
Стучали мои шаги
И я молился: "О Боже,
Любви моей помоги".
Кварталы в ночь уплывали
На дымно-синей волне,
Но в их освещенных окнах
Не думали обо мне.
Мой шаг, моей сигареты
Мерцающий огонек
Не привлекли вниманья
Того, кто зовется "Бог".
Никто меня не заметил,
В страданиях не помог.
Тогда я впервые понял,
Насколько я одинок,
Насколько он бесполезен -
Знакомых зданий обход,
Насколько все одиноки,
Когда страданье придет.
2015
* * *
Заря холодного мая
Дымилась и догорала,
При этом ничто на свете
О боли моей не знало.
Всё шло обычным порядком,
В прудах луна забелелась,
При этом мне было больно
И жаловаться хотелось
На то, что любовь явил я,
Но нет ответного знака,
И я к фонарному свету,
Как бражник, спешил из мрака
И там искал по карманам
Все пишущие предметы...
Вот так умирают люди
И в мир приходят поэты.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Дохлого голубя переверни
И на червей посмотри:
Жизнелюбиво лоснятся они,
Жирненькие упыри.
Так что не верь благосклонной судьбе -
Надо внимательней жить:
Спишь - а уж некто подкрался к тебе,
Чтобы яйцо отложить.
Вскоре буравить начнут червяки
С чавканьем чрево твое -
Тут и начнутся лихие деньки,
Полное зуда житье.
Черви, свербя, пролагают проход
Через твою требуху;
Черви стремятся твой банковский счет
Переработать в труху.
Ты, достигавший заветных небес,
Рухнешь в объятия мха,
И загудит человеческий лес,
К небу взовьется труха.
Ты, головой достававший до звезд,
Сладить не сможешь с червем,
И молодой покалечишь подрост
Ты при паденье своем.
И червяки сообщенье: "Банзай!" -
Передадут по цепи...
Так что уж ты побыстрей помирай -
Либо внимательней спи.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я трудился бы, вел бы хозяйство,
Собирал бы добро в короба,
Но вселила в меня негодяйство,
А быть может, величье судьба.
И учиться я стал неохотно,
А работать не стал вообще
И бродил по Москве беззаботно
Целый год в неизменном плаще.
Под плащом находилося тело,
Совершенно не мерзло оно,
Ведь его и питало, и грело
Потреблённое вдосталь вино.
А уже непосредственно в теле
Находилася птица-душа,
И ее волновали и грели
Только денежки, нежно шурша.
То есть бабы ее волновали,
Но без денежек баб не возьмешь,
И поэтому жил я в подвале
И за каждый собачился грош.
Но при этом во мне бастовало
Всё духовное против труда,
И поэтому я из подвала
Не поднялся уже никогда.
И поэтому зря со значеньем
К разным бабам подкатывал я,
И поэтому брал с отвращеньем
Потных дворничих в куче тряпья.
И поэтому много увечий
Злые дворники мне нанесли, -
Так, средь множества противоречий,
Дни мои золотые прошли.
Странный, сложный, противоречивый,
С полной планов большой головой,
Зависал я кометой красивой
Много лет над бездарной Москвой.
А когда зависанье наскучит,
Полечу я в другие края -
Гда безденежье мудрых не мучит,
Где Учителем сделаюсь я.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Мне хочется быть просветленным,
Слагать упоённо стихи,
Но в сквере под самым балконом
Бубнят и бубнят питухи.
И я, раздражаемый шумом,
Прерву незадавшийся труд
И думаю с видом угрюмым:
"Они непременно умрут.
Их всех из-за пьянства такого
Должны в крематорий снести,
Но я, избегая спиртного,
По-прежнему буду цвести.
К платану, что кажется вечным,
Завистливо я отношусь,
А этим гулякам беспечным
И я столь же вечным кажусь.
Меня замечает гуляка -
И вдруг начинает тужить:
"Мы сдохнем, а этот писака
И дальше останется жить".
2015
* * *
Я живу среди разных зловоний -
Так мое обострилось чутье.
Отвратительно пахнет природа,
Отвратительно пахнет жилье.
Так как я постоянно с похмелья,
То зловоние чую везде
И не знаю, чем дело поправить,
Как помочь этой странной беде.
От всего разложением тянет,
Всё воняет, чего ни коснись...
Ах, взлететь бы из мира зловоний
В благовонную райскую высь,
Где нам весело и без спиртного,
Без гогочущих пьяных дружков,
Где пропитана жизнь ароматом
Наилучших парижских духов.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я одному интеллигенту
Сегодня обломал рога -
Когда он вякнул, что отчизна
Ему совсем не дорога.
Увы, наперсника плохого
Себе избрал интеллигент -
Его признания продлились
Один-единственный момент.
Я, братцы, городской охотник,
Я - опытный промысловик:
Задорного интеллигента
В толпе я вычисляю вмиг.
Ему про ватников толкую -
Придумал я такой манок, -
И нежно отвожу в сторонку,
И там сбиваю сразу с ног,
Рога обламываю живо
И убираю их в суму -
Очнется он уже безрогий,
Уже не нужный никому.
Рога интеллигентов старых
В прихожей у меня висят -
Они и вешалкою служат,
И просто услаждают взгляд.
Но все-таки ценнее рожки
Задорных молодых людей:
Из них готовлю я отвары
Для старой матушки моей.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Явись внезапно, дорогая,
Сыграй мне на своей трубе -
На той, которую я слышу,
Как только вспомню о тебе.
Сыграй мне на трубе восторга,
Сверкающей, как ты сама,
Освободи от тьмы презренья
Пространства сердца и ума.
Я ближних презирать не вправе,
А также самого себя, -
Нет, надо быть, как ты, красивым,
Везде расхаживать трубя.
Отшвыриваю, словно скверну,
Презренье, встретившись с тобой,
Когда восторг во мне сверкает,
Звенит ликующей трубой.
Ты тоже, как ни странно, ближний,
А значит, ближних я люблю,
И я теперь трублю об этом,
До посинения трублю.
Ведь даже грязные пропойцы
Любовно смотрят на тебя,
Когда ты проплываешь мимо,
О красоте своей трубя.
Я вижу в их заплывших глазках
Стремленье к чистому добру
И в руки вновь трубу восторга
И единения беру.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я увидел на байкерском слете
Чудо-девушку в темных очках,
И призыв потревоженной плоти
Вмиг забился скворчонком в висках.
И меня эта дева узрела,
И вразвалку ко мне подошла,
И взяла по-хозяйски за тело,
И в палатку к себе отвела.
В закуточке брезентовом малом
Безо всяких возвышенных слов
То сбылось, что желанным финалом
Было раньше в сближенье полов.
Из палатки я вышел на морось,
На разнузданный байкерский бал.
"Нынче в мире главенствует скорость", -
С опозданием я осознал.
За другой, неприступной любимой
Встарь таскался я несколько лет,
Чтоб увидеть, как трюхает мимо
С ней на байке заезжий корнет.
Только в скорости правда и честность,
И на помощь, дружок, не зови,
Коль тебя в малолюдную местность
Дама тащит за хобот любви.
Эта дама враждебна рутине
И открыта для той новизны,
Что присутствует в каждом мужчине,
Перед дамою снявшем штаны.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Характером довольно скверным
Меня снабдил папаша, к счастью,
И я к сочувствию не склонен,
А склонен только к безучастью.
Особа пьющая и злая
Мне жаловалась на безмужье,
А я в душе таил ухмылку
И ощущал лишь равнодушье.
Гипотетического мужа
Жалел бы я, когда б не думка
О том, что крайне неразумно
Жалеть такого недоумка.
Особа злилась, кипятилась,
Все чаще разражалась бранью,
Но даже это не склоняло
Меня к любви и состраданью.
Порой завидуешь особам,
Живущим бурными страстями,
Но кто их тянет становиться
Роднёй, знакомыми, гостями?
В итоге же - необходимость
Их временами брать за холку
И, вышибив из помещенья,
Затем креститься втихомолку.
2015
* * *
Робкий луч пробивается сквозь облака,
Чтоб на листья обвисшие отблеском лечь,
И ненастных, насупленных листьев тоска
Обретает внезапно сознанье и речь.
Это в недрах листвы пробудился скворец
И пустил ради пробы короткую трель,
И посредством лучей начинает Творец
Постепенно подсушивать тяжкую прель.
Во дворы постепенно движенье придет,
И захочется вновь достигать и вершить,
И нам разве что изредка вспомнится тот,
Кто ненастные дни не сумел пережить.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Устав от празднеств - ибо мы не юны, -
От буйного скакания юнцов,
Посмейся над подарками Фортуны
И всех других божественных скупцов.
Ты получил лобзанья до рассвета,
Деликатесы видов двадцати,
Но ведь богам, предоставлявшим это,
За это всё - плати, плати, плати.
Ты получил изысканные вина,
Рукоплескания, большой успех -
И вот бредешь, полнейшая руина,
И у прохожих вызываешь смех.
Те дамочки, что с нежностями льнули,
Тебя за фрак упорно теребя,
Потом в тоску бездонную швырнули,
В депрессию низринули тебя.
Ведь если ты не слишком заморочен
Их жизненными планами, то знай,
Что ты заслуживаешь лишь пощечин
Как подлый лицемер и негодяй.
Деликатесам же, вину и водке
Особые поклоны ты отвесь,
От них ведь сбои у тебя в походке,
Щелчки в суставах и в желудке резь.
Ты поздно осознал свою ошибку -
То, что богов не проведет старик,
Но все же ты надменную улыбку
Напялить вправе на опухший лик.
Разрушенный годами перестарок,
При минимуме здравия и сил -
Ты ничего не требовал в подарок,
С надменным смехом ты за всё платил.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Припухлости, отеки и морщины,
Не зубы, а гнилые корешки -
Виной тому, конечно же, мужчины,
Лишенные морали мужики.
Никчемность, сочетаемая странно
С готовностью всегдашнею к борьбе
И с речью гулкой, вроде барабана,
И с крайним уважением к себе, -
С таким-то вот набором, друг читатель,
Я сталкивался, на свою беду
(К нему еще добавить надо, кстати,
И лютое презрение к труду).
Столкнувшись, я отшатывался с бранью -
А ведь не я ли, молодым козлом,
Терпел никчемность ради обладанья?
Да, я, - и мне, выходит, поделом.
Не вынесу несносного, не склею
Разбитого на тысячу кусков,
Зато весь день раскаяньем болею
И ненавижу мерзких мужиков.
2015
* * *
Очарованный жизнью в столице,
Размышляю, довольство струя:
Жалкий бездарь не мог поселиться
В сладком центре всего бытия.
Бог не станет простого тупицу
Водворять в благородной Москве -
Он фильтрует приезжих в столицу,
Восседая в своей синеве.
Есть во мне потаенная сила
И достоинства скрытые есть,
А простые рабочие рыла
Не сумеют сквозь фильтры пролезть.
Люди есть - прирожденные боссы:
Присмотритесь к лицу моему;
Я весельем встречаю вопросы:
"Почему ты пролез? Почему?"
Я хочу, чтобы их задавали
Ежедневно и прямо с утра -
Пресмыкательства дни миновали,
Наступила веселья пора.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Подходи, господин мериканец,
Не стесняйся обычных людей,
Пригласи мою бабу на танец
С неприятной улыбкой своей.
Подходи - пусть зеленые баксы
Засверкают в глазах у тебя.
Ты ведь знаешь все здешние таксы,
Наших баб регулярно ебя.
Да, они над тобою смеются,
Но по бедности все же дают;
Музыкантишки в пыль разобьются,
Но пиндосскую песню споют.
Так уж созданы все музыканты, -
И забудешь ты, глупый фазан,
Что повсюду, где есть оккупанты,
Обязательно есть партизан.
Подходи - ты красивую бабу
Вычисляешь мгновенно в толпе.
Пусть тебя охраняют неслабо
И полиция, и ФСБ,
Ибо шайка твоя производит
Каждый день миллиарды гринов, -
Но они до меня не доходят
И до прочих простых пацанов,
И поэтому жизнью особой
Жить в руке начинает кастет...
В чей-то столик ты врежешься жопой
И бессильно сползешь на паркет.
И с такими, как я, не покончить,
Не набросить на шею шнурок,
Ведь одна лишь дорога у гончих,
А у волка-то сотни дорог.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Дворовому коту не надо ласки,
Уюта и душевной теплоты.
С издёвкой он сощуривает глазки -
Его смешат обычные коты,
Которые тетёшканья людские
Покорно сносят в тесноте жилья.
Дворовый кот свободен, как стихия,
Ведь он умеет сцапать воробья,
Ведь он не унижается до просьбы -
И я приверженец его идей,
Не то и мне домашним стать пришлось бы
И за подачки забавлять людей.
2015
* * *
Да, норовил меня поплоше
Кормить прижимистый народ,
А я возделывал, как лошадь,
Его духовный огород.
Подчас - больной, подчас - с похмелья,
Я продолжал свои труды,
Чтоб зрели овощи веселья
И просветления плоды.
Труды я продолжал упрямо,
Надеясь в этом смысл найти,
Хотя и знал: простая яма
Конягу ждет в конце пути.
И вот итог: пускай задаром
Я много сил поиздержал,
Но часто с непритворным жаром
Я под весенним ветром ржал.
И, слыша мой знакомый голос,
Тянулся ввысь любой росток,
И в небе откликался Волос,
Всех кротких тружеников бог.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Мой старый парк - такое место
(Возможно, лишь одно в Москве),
Где Бога яростные жесты
Я вижу в резкой синеве.
Все эти ветки - жесты Бога,
Они хранят Господень гнев,
Не зря в душе растет тревога
От созерцания дерев.
Я надломлю костяк свой хилый
И сухожилия порву,
Коль выброшу с такой же силой
Свои ладони в синеву.
И всё же мне восстать придется
На тягостное бытие,
И некий мальчик поклянется
Движенье повторить мое.
2015
* * *
У нас не тот являлся главным,
Кто был на самом деле главным,
А тот, кто среди нашей братьи
Был самым злым и своенравным.
Так формируются извечно
Людские группы и подгруппы,
А после думаешь: зачем же
Я вел себя настолько глупо?
Зачем я на себе по жизни
Тащил корыстных пустозвонов?
Увы, все это - в рамках вечных
Психологических законов.
И знаю: никому не надо
Внушенных опытом советов,
Когда выходит на эстраду
Очередной союз поэтов.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я человек простой и ясный,
Все сложное - в стихах моих,
Да и они просты настолько,
Что их любой болван поймет.
Поэтому в кругах богемы
Меня считают дурачком -
Они-то умницы, таланты,
Понять их очень нелегко.
Поэтому их уважают,
Чего не скажешь обо мне:
Со мной здороваются, только
Случайно врезавшись в меня.
Меня никто не замечает,
Никто не помнит обо мне,
И я в кругах литературных
Никто, и звать меня никак.
А значит, про кого угодно
Могу я гадости писать,
И занимаюсь этим делом
Я с увлечением большим.
Всё то, что для людей пишу я,
Похоже, людям ни к чему,
Поэтому писать я буду
Не для людей, а против них.
Находят неизменно сплетни
И клевета хороший сбыт,
И мой архив опубликуют,
И он уроком станет всем -
Всем тем, кто горд своим талантом,
Кто не желает осознать,
Что дурачки ведь тоже люди,
Им тоже надо как-то жить.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Покинув столичные будни,
Где бились в тенётах труда,
С любимой мы плыли на судне -
Теперь и не вспомню, куда.
О чем-то с любимой повздоря -
Теперь и не вспомню причин -
Подругу я выбросил в море
По праву серьезных мужчин.
Плыла она долго за судном,
Исправиться долго клялась,
Но делом становится нудным
С годами любовная связь.
А лютые приступы горя
Становятся вскоре легки,
Коль видишь, как в солнечном море
Любимых плывут косяки.
2015
* * *
Жидкобедрые бледные девы
Семенят, целлюлитно трясясь;
Можно разве что от перегрева
С ними ладить какую-то связь.
Облекает их полностью сало
И на плоские давит ступни;
В станционном киоске журналы
Машинально скупают они.
На ходу машинально читают
И становятся легче чуть-чуть,
И в асфальт потому не влипают,
Продолжая свой жизненный путь.
Девы мыслят в придуманном русле,
Лишь фантазия - ихний закон,
А иначе они бы огрузли,
В перегретый вдавились перрон.
Вот и я, разжиревший, отечный,
Продвигаться хочу налегке
И журнал наиболее сочный
Выбираю в вокзальном ларьке.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Хочу про волка вам доложить:
Он в зоопарке отбухал срок,
Но не решился праведно жить,
Избрать одну из честных дорог.
Подмял под себя зоомагазин,
Подмял помоек большую сеть;
Конечно, он действовал не один,
Ведь многим охота деньги иметь.
Свой волчий толстый мохнатый хвост
Он выпускал в прореху штанов,
Кутил в компании порнозвезд
И действовал вредно на пацанов.
Он всё решал движеньем хвоста,
Авторитетом признанным став,
Но на район прислали мента
С простой фамилией - Волкодав.
Он был волкодавом, и потому
Встретил он волка у гаражей,
И населенье в зимнюю тьму
Ввинтилось взглядами с этажей -
Такая вдруг поднялась пальба,
Такая гремела ругань во тьме,
А после одни воскликнули: "Ба!" -
Другие вскричали: "Вах!" и "Вай-ме!"
Увидели все, как волка ведут
С когтистыми лапами за спиной,
А впереди рисовался суд...
И волк издал покаянный вой:
"Волки! Вам следует быть скромней,
Хвосты наружу не выставлять,
И не кутить по нескольку дней,
И меньше шуметь, и реже стрелять.
Но я не верю в мудрость волков -
Такой уж у нас забубённый нрав,
И будет дань собирать с ларьков
Уже не мы, а мент Волкодав".
2015
Андрей Добрынин
* * *
На поляне сатир размышляет,
Из кустов же, не смея вздохнуть,
Нимфа робкая взор устремляет
На сатирову мощную грудь.
Я - сатир, я ловлю эти взгляды,
Ибо чуток, подобно зверью,
Ибо знаю, насколько дриады
Остро чувствуют силу мою.
На поляне, в зенице природы,
Я играю на флейте простой,
Чтобы небо, растенья и воды
Вместе тешились музыкой той.
Ну а нимфы глядят на сатира,
Внемлют музыке, еле дыша,
В разных образах древнего мира
Все - одна мировая душа.
2015
* * *
Плавит сосны предвечерний свет
И стекает с ними по откосу,
И сатир уже пять тысяч лет
Здесь спускается к морскому плёсу.
Берега безлюдная лука
Между двух мысов зеленорунных,
И находит мощная рука
Музыку на сухожильных струнах.
Этот вечер тянется века,
И столетья, и тысячелетья,
И дабы стояли берега,
Не играть не вправе и не петь я.
Я невидим, и неслышим звук,
Но гармония ненарушима,
И поэтому дельфин, мой друг,
Каждый вечер проплывает мимо.
И поэтому летит тритон -
Или катер - обгоняя миги,
И на горизонте Посейдон
Мне внимает в облачной квадриге.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Дельфин взвивается, ликуя,
Над гладью блещущей морской,
Чтоб море звуком поцелуя
Откликнулось на взлет такой.
За ним другой свечой взлетает,
Черней пикового туза,
И белым всплеском расцветает
В ответ морская бирюза.
Близ человечьих копошений
Дельфины не хотят играть -
Как на одно из развлечений
На них там принято взирать.
Такие игры происходят
Лишь у безлюдных берегов,
Где глаз с играющих не сводит
Последний из полубогов.
Там крутизна, и стадо пиний,
И я, сатир, на валуне,
И радостной игрой дельфиньей
Мир довершается во мне.
2015
* * *
Нет, я не утону душой
В крикливом повседневном вздоре -
Для будней странный и чужой,
Тихонько я пою о море.
И откликается оно,
И подступает ниоткуда,
И шевелящееся дно
Показывает мне, как чудо.
Оно слова иных морей
Выносит к берегу, качая,
И взор возлюбленной моей
На берегу я ощущаю.
А значит, море - это сплав
Безбрежной радости - и горя,
И, значит, я всецело прав,
Душою утопая в море.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Море сине, воистину сине
По сравненью с цветами земли,
И по выпуклой синей пустыне,
Как виденья, бредут корабли.
На земле угнездившийся ветер
Помавает им веткой сосны;
Ближе к вечеру, в бронзовом свете,
Рощи здешние духов полны.
Эти духи то тенью мелькают,
То незримою птицей поют;
Муравьи терпеливо таскают
Подношенья в их тайный приют.
Осознав, как бесчисленно много
Добрых духов над синью воды,
Ты откроешь в себе полубога
И правления примешь бразды.
И обступит тебя населенье
Древних рощ у прибойной луки,
И на карту сатира владенье
Нанесут на судах моряки.
2015
* * *
Я, как хамелеон, меняю цвет,
Когда лежу, подвыпив, на диване,
И это дело свой глубокий след
Оставило на психике мамани.
Когда лежал я пьяный в неглиже,
Бледнея, багровея, зеленея,
Решила мать, что помер я уже,
И чувствую, что зря я спорю с нею.
Кричу в истерике, что я, мол, жив,
Но чувствую - не верит мне старуха;
Живой мертвяк, ей думается, лжив,
Ведь он же раб отверженного духа.
Она мне борщ наваристый дает
И всячески стремится подольститься -
Узнать о том, что нас за гробом ждет,
Она ужасно хочет, но боится.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Куда - в Америку, в Европу ль,
На берега ли тайных вод -
Под ветром зыблющийся тополь
Меня неистово зовет?
Он вознесен над целой рощей
В пространство чистой синевы,
И все же непрерывно ропщет
Народ его густой листвы.
Застыв на миг в оцепененье,
Под новой ветровой волной
Вскипает он, подобно пене,
И требует: "За мной, за мной".
А далее - в невнятном шуме,
В разброде - смысла не найти,
И делаюсь я всё угрюмей,
Не ведая, куда идти.
Как видно, есть такие тропы,
Что только в сердце пролегли -
На них-то и стремится тополь
И с корнем рвется из земли,
Елей священный полудённый
На мышцы мощные пролив, -
И мучит непереведенный
И несмолкаемый призыв.
2015
Андрей Добрынин
* * *
В том творческом поселке Сокол,
Который скурвился теперь,
Я перебил немало стекол -
Уж ты, товарищ, мне поверь.
Художники там прежде жили,
Теперь живут нувориши, -
Недаром, выпив две бутыли,
Я дикий вопль издал в тиши.
И даже у цепной собаки
Гортань от ужаса свело,
И камень просвистел во мраке,
И вниз посыпалось стекло.
Я заметался по участкам
И всё крушил, и всё ломал,
Но кем я был? По сути - Чацким:
Меня никто не понимал.
Я бунтовал - а все считали,
Что я - взбесившийся вандал.
Две тени на дороге встали -
И я обеим в морду дал.
Два облаченных в форму тела
Застыли на траве густой;
Бессильно рация кряхтела:
"Шестой, шестой! Ты где, шестой?"
"В Караганде", - сказал я в рифму
И засмеялся страшно так.
Я понял: даже победив, мы
Должны бежать, уйти во мрак.
Мы, бунтари, - в миру изгои;
Что мир и нравственность его?
Власть денег - вот его благое,
Желаемое статус-кво.
Я сбил полицию со следа,
Псов милицейских свел с ума,
Но неотвязны Грибоедов
И строки "Горя от ума".
Похоже, неподвластны тленью
Мы, Чацкие, в родном краю -
И как-то без одушевленья,
Без огонька я стекла бью.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Что мы знаем о наших буржуях,
О прославленной расе господ,
Мозговитых таких, толстохуих,
Покоривших обычный народ?
Ничего-то о них мы не знаем -
Только глупые байки одни;
В замках, служащих собственным раем,
Проживают секретно они.
В замках слышатся крики павлинов
И неведомых хищников рев,
Ну а в целом-то жизнь буржуинов
Неизвестна для ихних рабов.
Лишь певцы, беззаботны и сыты,
Нам поют со своей высоты,
Сколь буржуи умны, башковиты
И насколько их члены толсты.
Но из дальнего космоса трассу
К нам проложит микроб-космолёт -
Он не тронет рабочую расу,
Но буржуев в их замках убьет.
И беззвучно умрут полубоги,
Оказавшись во вредной среде,
Но, как прежде, в их пользу налоги
Собираемы будут везде.
Плоть господская будет, сгнивая,
От себя обнажать костяки,
Но, как прежде, до свету вставая,
Будут вкалывать трудовики.
Будут в банки стекаться доходы,
Пополняя счета мертвецов,
Будут множиться песни и оды
В исполнении тех же певцов.
2015
Андрей Добрынин
* * *
В теченье славных девяностых,
Когда свободен стал любой,
Когда любому олигарху
Я мог сказать: "Спляши и спой", -
Я дома содержал собаку;
Она бывала весела,
Но чаще все-таки грустила
И постепенно умерла.
Увы, не поняла собака
Демократических реформ,
Ей только сытости хотелось,
Ей грезился собачий корм,
Ей главного недоставало -
Упорства и духовных крыл;
Собака не вписалась в рынок,
И в парке я ее зарыл.
А я не сдался, я вписался,
Теперь мне много подают
Те, что с великих девяностых
Доселе пляшут и поют.
2015
* * *
Да, меня поражают букашки -
Как устроены мудро они,
Как они не сбиваются с такта,
Наземь вовремя ставя ступни?
Ведь ступней поразительно много,
И колен, и суставов иных,
А ведь есть у букашек антенны,
Есть сложнейшие крылья у них.
Но, заведуя этим хозяйством,
Не робеет букашка ничуть,
Без нытья, без позорных сомнений
Совершая свой жизненный путь.
Ну а люди имеют лишь по́ две
Крепко сделанных, мощных ступни,
Но, запутавшись в них, упадают
Постоянно на землю они,
Ибо пьют они пьяное зелье,
Недовольные долей своей,
И лежать на дороге готовы,
А идти не готовы по ней.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я живу как бы в дикой природе,
Средь чудовищ больших плотоядных,
Много также и мелких чудовищ,
Но не менее подлых и жадных.
Да, все эти чудовища - люди,
Да, все люди - чудовища эти,
И поэтому жить неприятно
Мне на этом чудовищном свете.
Все чудовища только и смотрят,
Как бы им растерзать человека, -
Значит, следует делать запасы:
Крупы, спички, сгущенное млеко.
Значит, следует схрон обустроить,
Где хранить запасённые крупы,
И придется чудовищам нюхать
Только шиш, только выхлоп из дупы.
Ибо если ты славно запасся,
Если ты схоронился надежно,
То без мира, что полон чудовищ,
Обходиться и нужно, и можно.
То, что нужно - любой понимает,
Но, бывает, крупы не хватает,
И бедняга ползет на поверхность,
И его людоеды хватают.
У тебя же еды - в изобилье,
Для любви - надувная девица,
А на травку, букашек и птичек
И по телику можно дивиться.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Есть очень непростая рыба,
Ее недаром все боятся
И пылко обсуждают, ибо
Она откусывает яйца.
Судьба севрюги не тревожит,
Не вызывает обсужденья -
Севрюга ведь у нас не может
Оттяпать орган наслажденья.
Изящные вуалехвосты
Самих себя давно стыдятся -
Они ведь не такого роста,
Чтоб отчекрыжить чьи-то яйца.
А вот поэт, невольник чести:
Его уныние терзает,
Он беден и почти безвестен -
Ведь он яиц не отгрызает.
А посмотрите на Чубайса:
Он не писал стихов и песен,
Он просто всем оттяпал яйца -
И стал безумно интересен.
2015
* * *
Яблоня, черемуха, сирень
Отцвели - и аромат исчез,
И в растерянности целый день
Шепчется мой заоконный лес.
"Для деревьев пахнуть значит петь,
Но благоухание ушло,
Остается просто зеленеть,
Просто жить, - как это тяжело".
2015
Андрей Добрынин
* * *
Известно, что во время драки
Нередко ударяют в глаз -
Не зря так много одноглазых
И слабовидящих у нас.
И так как никого, по сути,
Они уже не узнают,
То мстят они кому попало,
Кого попало в морду бьют.
Обычно инвалид по зренью -
Субъект необычайно злой,
Ему в любом безвинном встречном
Обидчик видится былой.
Неведомо, когда накатит
Припадок злобы на слепца,
Когда он встречного ударит
В пятно размытое лица,
Чтоб встречный с пешеходной части
Упал на транспортную часть
И по нему проехал тут же
Цементовоз, на стройку мчась.
Всё человечество ответит
Слепцу за поврежденный глаз -
Особенно в литературе
Такое принято у нас.
Кого-то некогда побили -
И ныне всех он бьет в ответ,
Хоть видит вместо человека
Один размытый силуэт.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Если светом к единству приводится мир,
То ненастье приносит разброд и распад,
В коем каждый предмет обособлен и сир
И в пространство вмонтирован чуть невпопад.
Свет вернется - и множеством острых лучей
Воедино сошьет гобелены дворов,
И окажется: лишних, никчемных вещей
Не бывает в хозяйстве больших мастеров.
Вдохновляется светом Творец бытия,
И случайного нет на его полотне,
А центральной фигурой там выведен я,
Ибо явственно всё тяготеет ко мне.
Мне осанну незримые птички поют,
Придвигаются здания с вестью благой,
Надо мною древесные храмы встают,
Покидаю один - и вступаю в другой.
Но капризен у Господа солнечный свет:
Скоро он захворает, а может, запьёт -
И сойдет единение мира на нет,
И меня, одинокого, это убьёт.
2015
* * *
Девушки смеющиеся скачут,
Исполняя бешеный канкан;
Ничего! Потом они заплачут -
Это знает мерзкий старикан.
Он поговорил с антрепренёром,
Девушек купил на вечерок
И предстанет с похотливым взором
Перед ними, как жестокий рок.
Перед теми, кто вино и пляски
В жизни выбрал вместо мастерской,
Рок жестокий предстает без маски -
Старый блудник, но с большой деньгой.
Те, кто выбрал перезвон стаканов,
Музыку, беспечность, красоту -
Получают мерзких стариканов
С вонью, угнездившейся во рту.
Это будет неизбежной карой
Тем, что вечный праздник предпочли,
Ведь издревле некий блудник старый -
Устроитель праздников Земли.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я музыку птичек впиваю,
Их полную смысла молву,
Лишь ею - да звоном трамвая,
Божественным звоном живу.
С тревогой беседуют птички:
"Андрюха-то сдался и слег,
Одрябли у парня яички,
Не варит его котелок".
Трамвай же трезвонит: "Везу я
Веселую деву любви,
Буди же свой плотский Везувий,
Навстречу везенью плыви".
И вмиг просыпается разум,
Эрекция вмиг настает,
И мчусь я навстречу экстазам
Туда, где трамвай пристает.
Выходит в пленительном платье
Та дева, точнее - судьба,
И я раскрываю объятья
С восторженным возгласом: "Ба!"
Трамвай убегает, а птички
Кричат с восхищением: "Ах!" -
Заметив желание смычки
У девы в огромных глазах.
Желанием смычки и спайки
И я непритворно горю
И птичьи певучие стайки
Почтительно благодарю.
Ведь если б не их установки,
Не их нежеланье молчать,
То я на своей остановке
Не вздумал бы счастье встречать.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Жизнь окружает нас не розами,
А всевозможными угрозами,
Вино страшит своей греховностью,
Разоблаченной ныне полностью.
От пола противоположного
Ты ждешь предательства возможного,
Страшит он живостью, и лживостью,
И чрезвычайной похотливостью.
Да, есть еда, но надо ль есть ее,
Когда страшит ее воздействие,
И ты глотаешь пищу с трепетом -
Так много зла в насущном хлебе том.
Да, надо жить в священном ужасе -
Зачем же ты со мною дружишься?
Ведь у меня все время музычка,
Бабенки, водочка, закусочка.
Ты соблазнишься, выпьешь чуточку -
И дерзкую подхватишь шуточку,
И ну с бабенками отплясывать
И лихо водочку посасывать.
И опьянение, как палица,
Ударит в лоб - и всё развалится
На смутные воспоминания,
Подобные обломкам здания.
Однако же тебе понравится
Соседка по столу, красавица,
И разговор, такой витийственный,
И вкус еды самоубийственной.
И ты ко мне ходить повадишься -
И разболтаешься, разладишься,
Пусть высоко твой вознесется ум,
Зато тебя отринет социум.
Вся жизнь построена на ужасе,
А осмелеешь - и разрушишься,
И снидут ангелы-каратели
К мерзавцам тем, что страх утратили.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я штаны последние донашивал,
На работе яростно горя,
И глаза от уваженья скашивал,
С нанимателями говоря.
И муниципальные начальники
Заставляли также прятать взгляд,
Ведь они - за Родину печальники,
Перед ними был я виноват
В лени, в неопрятности и в зависти,
Временами - в пьянстве бытовом,
Потому-то и болезней завязи
Развивались в тулове моем.
И теперь уж на руководителей
Сделалось мне некогда смотреть:
Нынче по примеру прародителей
Надо мне лишь честно помереть.
Недосуг мне проявлять почтительность -
Выхожу я с палочкой во двор
И сквозь богомольную растительность
Прямо в небо устремляю взор.
2015
* * *
Жил-был молодой соцработник,
Он был далеко не дурак,
Поскольку влюблялся в старушек
И часто вступал с ними в брак.
Он знал: со старушками надо
Быть мягким и нежным, как кот,
Чтоб сделалось им неудобно
Последний откладывать взлёт.
Он помнил, что если старушка
Взлетает на небо от нас,
Квартира ее по закону
Супругу отходит тотчас.
Теперь молодой соцработник -
Богач, бизнесмен, депутат,
Фиксирует все непорядки
Его проницательный взгляд.
Учись же, любимый племянник,
Хочу, чтоб твой разум расцвел,
Чтоб стал ты таким же сметливым,
Как наш соцработник-орел.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я больных мужиков не люблю,
Мне здоровые больше по нраву,
С ними я совершаю забаву,
Назовем ее так: "ай-люлю".
"Ай-люлю" - это вовсе не то,
Что подумали вы, недоумки,
Ай-люлю помещается в сумке
Или даже в кармане пальто.
Ай-люлю у меня в портмоне;
Чуть завижу мужскую фигуру -
Не спеша извлекаю купюру,
И мужик подбегает ко мне.
И ему говорю я: "Пляши,
Но не как-то уныло и шатко,
А размашисто, лихо, вприсядку,
Чтоб хихикала я от души".
А к чему мне мужчинка больной?
Он не пляшет - лишь ноет и просит...
Полагаю, что в этом вопросе
Вы должны согласиться со мной.
2015
* * *
Жил на море я. Было со мною
Всё в полнейшем порядке, пока
На прибрежные камни волною
Вдруг не вынесло труп моряка.
Зацепили меня за живое
Бледность кожи и мертвенность губ -
Это Бог, ненавистник покоя,
Специально подкинул мне труп.
Вероятнее, впрочем, другое -
Что покойный был редкостный жлоб
И, дабы я лишился покоя,
Тот покойный нарочно утоп.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Стараюсь писать гениально,
Как Пушкин стараюсь писать,
Чтоб женщин, чье сердце печально,
Посредством стихов потрясать.
А женское сердце печально,
Поскольку мужчины - козлы:
Их речи пусты и банальны,
Их действия дерзки и злы.
Они рассуждать о высоком
Не могут, а лишь гоготать
И к женщинам двигаться боком,
Чтоб дерзко за тело хватать.
Я сделался неотразимым
На фоне подобных козлов,
И дамы балуют интимом
Меня, сочетателя слов.
Балуют вином, и деньгами,
И множеством благ бытия,
И быстро, большими шагами
Иду к разложению я.
Писать мне уже неохота -
Лишь бражничать блудно да есть;
Люблю атмосферу почета,
Восточную липкую лесть.
От рыцарских тягостных правил
Теперь я свободен вполне:
Вчера вот подругу ударил -
И это понравилось мне.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Мне нагрубили в Интернете,
И жаль мне грубого юнца:
Я мог бы с ним являться в свете
И заменять ему отца.
Я мог развить его понятья,
Делясь с ним опытностью всей,
Но грубиянов изгонять я
Обязан из числа друзей.
Ведь у меня бывают дамы,
Им видеть грубое нельзя...
Ну что ж, прости, юнец упрямый,
Твоя безрадостна стезя.
В толпе таких же грубиянов
По жизни поплетешься ты
Средь испарений и туманов
Засасывающей тщеты.
Тебя безумие принудит
Брести все дальше в мир зыбей,
Но видеть этого не будет
Никто из мыслящих людей.
Ты будешь брезговать трясиной,
Но всё равно идти вперед -
Тебя язык, не в меру длинный,
К исчезновению ведет.
Слегка побулькает трясина -
И заровняет все следы;
Ты мог бы быть мне вместо сына,
Но предпочел исчезнуть ты.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Очень много различных настоек
Припасли к новогодью друзья,
Ну а я оказался нестоек,
Все настойки попробовал я.
Да, таким уж я создан судьбою -
И лежал я, отдавшись судьбе,
В забытье погрузившись тупое,
Бормоча только "мама" и "бе".
Надо ль было дружиться с поэтом?
Из духовности шубу не шить,
И, к примеру, с безмозглым атлетом
В наше время почетней дружить.
Все желают похвастаться дружбой -
Вот, мол, вам сочинитель стихов, -
Всем плевать на гордящихся службой
Адвокатов, врачей, мясников.
Всё полезное, нужное людям
Склонны мы отвергать свысока,
Но зато снисходительно судим
Охмелевшего вдрызг босяка.
Да, мы видим его эскапады -
И растет в нас почтенье к себе,
Доставляют немало отрады
Также возгласы "мама" и "бе".
Но всё это слегка мелковато,
Посмотрите: ведь он же никто,
Ведь когда он плетется куда-то,
Содрогаясь в потертом пальто,
Мчатся мимо врачи, адвокаты,
Мясники в превосходных авто.
2015
Андрей Добрынин
* * *
К трем неделям без горячей пищи
Строго я себя приговорил,
Ибо слишком крупные деньжищи
Накануне пропил-прокурил.
Мог бы я на эти деньги баню
Посетить, а мог бы и музей,
Ну а я пытался в ресторане
Удивить роскошеством друзей.
Угощал я их с открытым сердцем,
Им отказу не было в вине,
А ведь мог тереться полотенцем,
Мог картины видеть на стене.
Я хожу немытый, и зловонный,
И к искусству полностью глухой, -
И вопит желудок, уязвлённый
Пищею холодной и сухой.
Он напоминает, вопиющий,
Что довольно каяться уже -
Бомж-то вон не кается, живущий
На задворках наших в шалаше.
Презирает он интеллигентов,
Кающихся из-за пустяков,
Он-то пропил всё, на сто процентов -
От жены до собственных очков.
Он сегодня продал воз металла,
Получил купюру - и ее,
Не колеблясь, не грустя нимало,
Полностью пустил на питиё.
А потом бродяга лег на лавку
И на время отошел от дел,
И из носу выкопал козявку,
И, о чем-то размышляя, съел.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я горжусь блестящим достиженьем,
Хоть мои триумфы и тихи:
Я умею жить стихосложеньем
В мире, ненавидящем стихи.
Мир, конечно, выглядит убого,
Человек всегда, конечно, хам,
Но всё то, что в мире есть от Бога,
Откликается моим стихам.
Внешность мира злобу выражает,
Если я стихи читаю вслух,
Но уста мне что-то освежает,
Что-то силой наполняет дух.
Злоба та, которую я знаю,
Неспособна приносить нектар, -
Есть у мира ипостась иная,
И ее увидеть - это дар.
Он угрюмой видимости пленку
Размывает - и за ней, слепя,
Проступает чистый лик ребенка,
И я вижу самого себя.
2015
* * *
Есть одна позиция: над схваткой,
Над дележкой разных пошлых благ,
На скале сидеть с улыбкой сладкой,
Под сосной, плывущей в облаках.
Если тигр несчастья острый коготь
Станет павшим в сердце запускать -
Это не должно тебя растрогать,
Вынудить оружие искать.
Где-то рвутся рукава халатов,
Где-то головы слетают прочь -
Ты же дремлешь в шуме водопадов
Близ макаки, заменившей дочь.
Пусть порой от смеха обезьяны
Дергается голова чуть-чуть -
Но опять в преддверие нирваны
Ты стопой нащупываешь путь.
И покуда ужас леденящий
Там, внизу, объединяет всех,
В мире прав лишь беспробудно спящий -
Или издающий дикий смех.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Загребая руками обеими,
Плыл мужчина, старался как мог,
А за ним, возбужденными геями
Переполненный, плыл катерок.
Сожаленье гортань перекрыло мне,
Понял я, что стараться смешно:
От моторного судна с педрилами
Человек не уйдет все равно.
Всех нас вытащат, всех без изъятия,
Из привычной житейской воды,
И, вопя, изрыгая проклятия,
Повезут неизвестно куды.
И распластывать будут на палубе,
И насиловать будут, везя,
Нам же вскрикивать, всхлипывать в жалобе
И противиться будет нельзя.
Можно лишь, не стыдясь лицемерия,
Удовольствие изображать,
Ну а в силы людские не верю я -
От педрил не уйти, не сбежать,
Ибо нас не снабжают моторами,
А конечности наши слабы;
Стали геи теперь режиссерами
Нашей жизни и нашей судьбы.
Извините за песню угрюмую,
Но ведь быть, несомненно, беде,
И о добром я больше не думаю,
Вдаль плывя по житейской воде.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Орды маленьких всадников белых
Машут саблями, мчась под уклон -
Это ливень внезапный наделал,
Диких всадников выпустил он.
Разогнав беспощадно прохожих,
Исчезает безумцев орда
В водосточных решетках, похожих
На посланья из мрака - сюда.
В те края, где не властна денница,
Где гниения вечная слизь,
Мчатся всадники - с теменью слиться,
Как и всадники-люди слились.
2015
* * *
До тесноты заставлена округа
Всей техникой вооруженных сил.
Был терпеливый дедушка у друга -
Когда-то он сюда нас привозил.
И славно было чувствовать, что любят
Тебя, оберегают и ведут.
Стальные монстры - те, что жгут и губят -
Нас добродушно привечали тут.
А где же те бойцы, что продвигали
Чудовищ в битву твердою рукой?
Они себе у викингов в Валгалле
Отвоевали собственный покой.
Пирует доблесть, празднуя победу,
Ее никто остановить не смог,
Но верно то, что и терпенью деда
Там отведен особый уголок.
Устав от героического пенья,
Герой в сторонку может отойти,
Чтоб ласку деда, полную терпенья,
Как лучшую награду обрести.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Не знаю, к кому обратиться,
Кого попросить бы о том,
Чтоб пела волшебная птица
Порой у меня за окном.
Пусть яростно зоб раздувает,
Пусть перья вздымает торчком,
Пусть клюв широко раскрывает,
Чтоб снова закрыть со щелчком.
Пускай ее когти вострятся
В надежде кого-то проткнуть -
Мне любо дрожать и бояться,
Испытывать сладкую жуть.
Желаю до изнеможенья
От выкриков птицы трястись -
Ведь только из тьмы униженья
Возможно туда вознестись,
Где перьями можно покрыться,
Кровавым глазком заблистать,
Короче - ужаснейшей птицей
Во всем мироздании стать.
2015
* * *
Оказавшись случайно на суше,
Боцман девушку встретил одну
И лобзал ее жаркие уши,
Увлекая к моральному дну.
Да, у девушки уши горели
От его упоительных слов,
И пластал ее боцман в постели,
Как пластает кефаль рыболов.
Долго боцман глумился над нею,
А позднее куда-то исчез, -
Может, помер? Но я не жалею,
Извините, подобных повес.
Мне доверчивых девушек жалко,
Не люблю я ко лжи прибегать,
Не желаю включать обещалку,
Словно боцман, ети его мать.
Ну а девушки? Девушки злятся,
Говорят, что я жмот и свинья,
И со мною в постель не ложатся,
И поэтому девственник я.
2015
Андрей Добрынин
* * *
От стрельбы, разгоревшейся в ухе,
Стали дыбом мои волоса,
Но при этом безжалостно-сухи
Остаются у ближних глаза.
Их страданье мое забавляет,
Служит темой для пошлых острот:
"Глянь, у этого в ухе стреляет,
Ну и рожа! Я лопну вот-вот".
Я помалкивал, не беспокоя
Тех, кто рано встает поутру,
Но теперь возоплю я и взвою,
Дикой жалобой ночь раздеру.
И выслушивай, хочешь не хочешь,
Как приходится солоно мне,
И в мои беспокойные ночи
Пусть никто не мечтает о сне.
Если я пребываю не в духе,
Значит, это и ваша судьба,
И от воплей у каждого в ухе
Очень скоро начнется стрельба.
2015
* * *
Хотя мне жизнь дала немало,
Но, словно злое божество,
Она без жертвы не давала
Мне ровным счетом ничего.
За женщин, за угар застолья,
За выплески духовных сил
Платил я болью, болью, болью,
И вижу, что переплатил.
2015
Андрей Добрынин
* * *
С собаками справиться просто -
Лишь лечь и спокойно лежать
И полную индифферентность
Всем видом своим выражать.
Пускай осознают собаки,
Мозгами своими скрипя,
Что даже острейшие зубы
Не смогут затронуть тебя.
Ведь ты поступал по понятьям,
Ведь ты сторонился греха,
Поэтому ты на укусы
Ответишь с презреньем: "Ха-ха".
Лежи и раскрыть не пытайся
Презрительно сомкнутых век,
И станет собакам понятно,
Что ты - не простой человек;
Что правит тобою не брюхо,
А высший небесный закон;
Что на продуктовую базу
Ты Господом был приведен;
Что правильней будет не лаять,
А броситься в ужасе прочь
И лаем уже не тревожить
Прекрасную звездную ночь.
2015
* * *
Ввечеру через город чужой
Ты идешь, и случайный прохожий
Не следит за моею душой,
На бесшумную птицу похожей.
Я лечу за тобою в уме,
Шагу легкому мысленно вторю,
Но все ближе и ближе во тьме,
Словно смерть, ощущается море.
По залитой дождем мостовой
Ты плывешь, ты покинула сушу
И уводишь в моря за собой
Навсегда мою бедную душу.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Не слишком ли чистую воду мы пьем?
В природе такой не бывает.
Взгляните хотя бы на мой водоем,
На живность, что там проплывает.
Взгляните на грозных жуков-плавунцов,
На хрупкую стать водомеров,
А вот инфузории всех образцов,
Всех мыслимых форм и размеров.
Пиявки взволнованно движутся здесь,
Свои озирая угодья,
И мне непонятна нелепая спесь
Унылых творцов чистоводья.
Им нравиться всё фильтровать и цедить
И жить ради этого вечно,
А я вот желаю мой пруд поглотить -
С туманом, струящимся млечно,
Со звездами, что из глубин восстают,
Покорные зову лягухи,
И чувствовать, как удивительный пруд
В моем колыхается брюхе.
И пусть - жестока, как положено ей, -
Бацилла прервет мои годы,
Зато ощущались в утробе моей
Занятные, странные воды.
2015
* * *
Заветный образ иномарки,
Большой и мощной, словно хуй,
Ты, девушка, в своем сознанье
Излишне часто не рисуй.
Другие тоже рисовали,
Мечтали ездить с ветерком, -
Теперь они живут в борделе
И спят со всяким мужиком.
С любым уродом, что в межножье
Почувствовал любовный зуд.
Теперь уже не те колеса
По жизни девушек везут,
А те, которые закинешь
С шампанским незаметно в рот,
И кажется, что мир прекрасен,
Что посетитель - не урод.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Абсолютно легального порно
Дайте мне посмотреть наконец,
Ведь без этого крайне топорно
Сладкий долг исполняет самец.
Нелегального порно не надо,
Нелегальщину я не люблю, -
Дайте то, что питомцы детсада
Жадно смотрят, хватив киселю.
Укрепив киселем свое тело,
Посмотрев на экран голубой,
Дети действуют очень умело
В ситуации сложной любой.
Да и взрослые зрители порно
Вняли опыту, стали мудры,
И смотреть им уже не зазорно
В голубые глаза детворы.
2015
* * *
Пусть сбывается всё постепенно -
Всё, о чем я доселе мечтал:
Пусть любимая выйдет из пены
У крутых севастопольских скал;
Пусть окончится цепь надругательств
И свершится общественный суд,
И работники разных издательств
Мне с деньгами мешки понесут.
Пусть от зависти девушка Ольга
Зарыдает, размазавши грим, -
Да, пусть всё это сбудется, только
Не со мною, а с клоном моим.
Пусть мой клон собирает концерты,
Постоянно дает интервью,
Ну а мне, старичку-интроверту,
Дайте спрятаться в хатку мою.
Телевиденье в хатку проложьте,
Чтобы я своего двойника
Созерцал, как в театре из ложи,
И смеялся, держась за бока.
Ольга бросится клону на шею,
Ощущая раскаянья зуд,
Но охранники будут сильнее
И в участок ее отвезут.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я женщин звал на чашку водки
В свой тронутый упадком дом
И строил планы: дескать, вот как
Я поступлю, а так - потом.
Но ничего не выходило,
От водки падал я под стол
И репутацию дебила
У дам в итоге приобрел.
Всё выходило сикось-накось:
Когда я в чувство приходил,
То видел на обоях надпись:
"Ушла навек. Прощай, дебил".
А объяснение банально:
Сидела дамочка в пивной
И пить училась специально,
Чтоб надругаться надо мной.
Ведь не сравниться ей с поэтом
По красоте и по уму,
Так дай же, думает, хоть в этом,
Хотя бы в пьянстве верх возьму.
Я много раз бывал в отпаде,
Когда мой ум постыдно мерк,
Ведь женщины живут лишь ради
Того, чтоб брать над нами верх.
Да, выглядит иная робкой,
Но эта робкая овца
Тебе недаром вслед за стопкой
Советует махнуть пивца.
Не раз любовь мою большую
Топтали женщин каблуки;
Про женщин потому пишу я
Всё время гадкие стишки.
И думаю уйти в маньяки,
Как многие ушли уже,
Чтоб отплатить посредством драки
За всё, что умерло в душе.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Рожденный убивать и грабить,
Живу я как трусливый смерд -
Сумела жизнь меня обабить,
Лишить меня геройских черт.
Я с нетерпеньем жду зарплаты,
А нет бы банк расколотить
И в сахарные эмираты
Со сладкой Олей укатить.
Порой накатывает злоба,
Сменяясь ужасом тотчас -
Не увидал случайно кто бы
Моих пугающих гримас.
Крадусь я в магазин "Охота",
Но кто-то говорит: "Назад", -
И этот непонятный кто-то
Меня сильнее во сто крат.
Ведь я лишь труженик-молчальник,
Заложник трудового дня,
А Олю пользует начальник,
В упор не видящий меня.
2015
* * *
Все люди умные давно бухают
И даже не выходят из домов,
Ведь глупость мира слишком напрягает
Структуру их возвышенных умов.
Поэтому мы трезвенников глупых
Повсюду видим на постах больших,
И в многочисленных безвинных трупах
Народ погряз из-за правленья их.
Ведь там, где умный человек промолвит:
"Повременим, обсудим. Наливай!" -
Там трезвенник как клювом в темя долбит
Призывом яростным: "Давай-давай".
Ведь трезвенник - он человек Европы,
Он суетится, выгоды ища,
Вот почему бывают катастрофы
И новостройки рушатся, треща,
И реанимобили, страшно воя,
Не успевают жертв перевезти,
И запретили продавать спиртное
Нам, умным людям, после десяти.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Истоки всякой неприязни -
В хороших качествах людей,
В том, что завидуют мерзавцы
Хорошим качествам твоим.
К примеру, если научился
Стихи хорошие писать,
Литературные мерзавцы
Тебя вовек не издадут.
Они прекрасно понимают,
Что если издавать тебя,
То их убогие стишонки
Никто и в руки не возьмет.
Они освоили искусство
Тебя не видеть и не знать,
Считать, что ты - пустое место,
Никто, и звать тебя никак.
И чтоб не раздражаться этим,
Ты тоже их не замечай,
А только созерцай природу -
За это денег не берут.
В процессе созерцанья слейся
С природой в общий организм,
Стань органом ее мышленья
И сам осмысливай себя.
Осмысливай не как писаку,
Которого не издают,
А как стремленьем к совершенству
Объединенный микрокосм.
И, ощутив себя вселенной,
Ты обнаружишь, что в тебе
Мерзавцы тоже выполняют
Свою существенную роль -
Роль временных недомоганий,
Нарывов, чирьев и глистов,
От коих тяга к совершенству
Становится еще острей.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я не отверженец Природы
И у Творца я не изгой,
Хотя без всякого стесненья
Хожу по городу нагой.
Свою опухлость и отёчность,
Как небывалую красу,
Качая шишковатым удом,
Я человечеству несу.
Вот эта шишка - плод разврата,
Плод приапических затей,
Вот эти складки - от обжорства
И прочих низменных страстей.
Я откровенностью отличен
От всех уродов и калек:
Смотрите, вглядывайтесь, люди,
Узнайте, что́ есть человек.
2015
* * *
Приключались со мною различные штуки -
Например, я когда-то работал в науке,
И, полны уважения, страсти, огня,
Аспирантки когда-то любили меня.
Да, ко мне аспирантки усиленно льнули,
Но в искусство со мною уйти не рискнули,
Я считал, что в искусстве - свобода, прогресс,
Но попал я в объятья бухих поэтесс.
Поэтессы творили со мною такое,
Что не ведал я отдыха, сна и покоя,
Проводил в безобразиях каждую ночь -
И из сферы искусства я ринулся прочь.
Но меня бизнесменши уже поджидали -
Вот они-то мне жару воистину дали;
Аспирантки и вы, мастерицы стиха,
По сравнению с ними - малявки, ха-ха.
Я теперь не мужчина, а жалкие мощи,
От жестоких буржуек я спрятался в роще,
Где землянку со множеством разных затей
Вырыл я при содействии местных детей.
Мне под вечер детишки приносят спиртного,
А за это обязан я снова и снова
Потрясать неокрепшие души детей,
Объясняя им тонкости плотских страстей.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Ты не умрешь, ты не умрешь,
Покуда эти строки есть.
Я даже думать о тебе
Считаю для себя за честь.
Четверостишье о тебе
Чудесным образом сложив,
Как ты, я делаюсь на миг
Изящен так же и красив.
Как ты, я делаюсь на миг
Метафизически хорош;
Ты - лучшее, что есть во мне,
И потому ты не умрешь.
2015
* * *
Не желает человек трудиться
Нипочем, хоть ты его повесь,
Если же случалось потрудиться,
Он, бывало, изведется весь.
"Не могу, - стонал он, - изнываю,
Непосильный труд меня убьет -
Третий день уже не выпиваю,
К женщинам не тянет, не влечет".
Но потом настала перестройка
И для многих отменили труд,
И они не трудятся, а только
Пьют, совокупляются и жрут.
Им вручили нефть, и газ, и никель,
И другое, чтоб на это жить,
Им теперь писать не надо книги,
Класть кирпич и сено ворошить.
Им теперь не надо утруждаться,
Подрывать здоровье за гроши -
Надо только бурно наслаждаться,
Удивляя широтой души.
Ибо есть душевно неширокий,
Крепко сбитый, терпеливый я, -
На таких ложатся все мороки,
Все труды людского бытия.
Ибо люди тонкого чекана
Наслаждения себе берут,
Ну а мне отводят роль болвана,
Чрезвычайно любящего труд.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Хочу я стать индейцем майя:
Все механизмы бытия
Великолепно понимая,
Тогда смотрел бы в небо я.
И всех земных существ планиды,
Все судьбы я бы знал тогда,
И пусть ветшают пирамиды
И джунгли входят в города.
Я продолжал бы безучастно
Шаги созвездий вычислять,
Ведь лишь мышление прекрасно,
Лишь ум способен изумлять.
А бытие, существованье,
Жизнь плотская - лишь средства для
Неукротимого взмыванья
Мыслительного корабля.
Кто взлёт познал - уже не хочет
Возиться с треснувшей стеной,
И пусть безудержно хохочут
Мартышки джунглей надо мной.
Упадок, тленье, разрушенье
Не в силах помешать уму.
Важнее понимать движенье,
Чем продвигаться самому.
О жрец, лохмотьями своими
Стан горделиво облекай,
И пусть бессмысленно над ними
Смеется яркий попугай.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Человек, бывает, растеряется
И стоит, разинув глупо рот,
Если мимо толстая красавица
По знакомой улице идет.
Он ее бы тут же изнасиловал,
Но мешает множество людей;
Люди - это вечное гасилово,
Попиралово его страстей.
Значит, надо на людей наброситься,
Разогнать их с ревом по углам,
И тогда красотка-сиськоносица
Станет полностью доступна нам.
Ибо ведь и я хочу присутствовать,
Я хочу советы подавать,
И победу общую почувствовать,
И над бабой восторжествовать.
А потом сказать: "Иди, помятая,
Заслужившая позор вполне.
Помнишь, как молил тебя когда-то я,
Но в любви ты отказала мне?
Так не хнычь - ведь это справедливое
Наказание за тот смешок,
Что мое лицо нетерпеливое
Незаслуженно тогда обжег".
Так всегда бывает: не допросится
Нежных чувств у бабы человек,
А потом на ту же бабу бросится
Из засады зверочеловек.
Результат же мужу не понравится -
"Где шаталась?!" - нервно спросит он
И погонит жалкую сквернавицу
С помощью ремня из дому вон.
2015
Андрей Добрынин
* * *
В мире приключений и фантастики
Я стараюсь время проводить,
Ибо только с помощью фантастики
Зло я ухитряюсь победить.
А в реальном мире, без фантастики,
Зло я обхожу бочком, ползком,
А не то возьмет меня за хлястик - и
Зашвырнет в Сибирь одним броском.
Так что стал я крайне обходительным,
Глупый хлястик отпорол с пальто -
Так медянка с хрустом отвратительным
Хвост отбросит - но жива зато.
И, однако, тянет в мир фантастики
Мудрых рептилоидов иных -
В мир, где все герои носят хлястики
И гуляют на своих двоих.
2015
* * *
Подумываю я тоскливо
Разбить себе башку о столб,
Но вижу, что неторопливо
Ты проплываешь в гуще толп.
И разом оживают окна,
И озаряется листва,
И в небесах плывут волокна,
Разорванные кружева.
И столб я нежно обнимаю,
Целую в пыльное чело
И с облегченьем понимаю,
Что худшее уже ушло.
Явилась ты, - а это много,
За целый мир тебя я чту, -
Зато ушло неверье в Бога,
И в красоту, и в чистоту.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Изнывая от внутренней муки,
Я схвачу твои бледные руки,
Из суставов их выверну прочь
И отброшу в дождливую ночь.
Преисполнен душевной тревоги,
Я схвачу твои бледные ноги,
Из суставов их вырву долой
И отброшу, ревнивый и злой.
Пусть они, опускаясь, кружатся,
Пусть со всплесками в лужи ложатся,
Пусть плаксиво твоя голова
Оправдания шепчет слова, -
Нашу общую драму итожа,
Я речистую голову тоже
Быстро вывинчу прочь из гнезда
И отброшу во мрак, в никуда.
Только тулово пусть остается -
Мне лишь тулову не удается
Обвинений пока предъявить, -
Пусть останется, так уж и быть.
Не само оно передвигалось,
Не само ведь самцам улыбалось,
Целовало самцов не оно, -
Пусть останется, мне все равно.
Ведь среди моего интерьера,
Ради памяти, ради примера,
Возле стен в нескончаемый ряд
Сотни туловищ женских стоят.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Весь трясется сосед-композитор,
Красноглазый такой альбинос,
Если въедливо, как инквизитор,
Я ему адресую вопрос:
"Ну подумай, несчастная плесень,
Кто врубается в твой симфоняк?
Людям надо забористых песен,
Винопития, танцев и драк.
Посмотри на меня, дурачина:
Ты, конечно, богач-грантоед,
Но зато я самец, я мужчина,
Пусть мне стукнуло семьдесят лет.
Сочиняю я бойкие песни,
И бутылку могу укачать,
И тебе между делом в подъезде
По хлебалу могу настучать".
2015
* * *
Жена не просто изменила -
Она осуществляла месть,
Она своей изменой дерзкой
Надеялась меня уесть
За то, что с ней не соглашался,
За то, что спорил, возражал
И этим занимался, даже
Когда в постели с ней лежал.
И вот с сантехником я вижу
Ее в позиции греха,
Но вместо брани разражаюсь
Скрипучим смехом: "Ха-ха-ха".
Пусть думают, что́ это значит,
Пусть мучаются, черт возьми,
А я не стану тратить нервы,
Ругаясь с этими людьми.
Закроюсь в нужнике - и сладко
Упиться мыслью в тишине
О том, что вынудил супругу
Со страхом думать обо мне.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Если нет уже более мочи
Человечью выдерживать давку,
Превратись в незаметный комочек
И катись потихоньку под лавку.
В мягком мраке, в раю паутинном
Слушай глупые вопли людские, -
Но ведь был ты и сам господином,
Практикующим толки такие.
Ты смотрел свысока, по-господски,
На людей, толковавших иначе,
Был как все нагловатые поцы,
Суетливые, как кукарачи,
Чьи понятья навеяны звоном
Колокольным незнамо откуда, -
Так воспой же в углу запылённом
Сотворённое Господом чудо.
Дли и дли неустанное пенье,
Терпелив, как сверчок и комарик,
Про внушённое Богом уменье
Из себя образовывать шарик.
Из числа суетящихся поцев
Был ты избран, за что - непонятно,
Ну так пой же для этих уродцев -
Еле слышно и все-таки внятно.
Чтоб один, к удивлению прочих,
Стал массировать лоб то и дело,
А второй закобенился в корчах
И завыл: "Не хочу! Надоело!"
2015
Андрей Добрынин
* * *
Сначала игры-догонялки,
А после - шум сухой листвы,
А после юноша горячий
Куда-то скроется, увы.
А после - вздуется животик;
Шалунья милая, пойми:
Нельзя играть в такие игры
С не очень зрелыми людьми.
Едва приблизится расплата,
Они летят шалить с другой...
А вот со мной играй часами -
Беды не будет никакой.
"Так не бывает!" - ты воскликнешь,
Тая во взоре огонек.
Ха-ха! Взгляни на эти брови,
На нежное трясенье щек.
Играй часами, - да, часами
Со мною, гадким стариком,
Но уж тогда совсем расслабься,
Не думай больше ни о ком.
2015
* * *
Ты зачем-то выходишь на море,
Но отнюдь не на море глядишь,
И в твоем обывательском взоре
Вожделения мечется мышь.
Мечешь ты похотливые взгляды
На лежащих в купальниках дев,
И тебе горизонта не надо,
Где раскинулся облачный лев.
Ты не ценишь величия Божья,
Крайне скуден твой умственный фонд,
Треугольник чужого межножья
Заменил тебе весь горизонт.
Никаких у тебя интересов,
Кроме "как бы соитья достичь".
Не напрасно подобных балбесов
Ненавидел Владимир Ильич.
И грызет тебя мышь вожделенья,
Раздражая твой кожаный зонд,
И расслабленных женщин поленья
Завалили весь твой горизонт.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Не сожалей о прежних неудачах,
О мизерности нынешних доходов,
А лучше время проводи на дачах
У старых подмосковных садоводов.
На этих дачах нет житейских тягот,
Зато в достатке молока, и мяса,
И зелени, и всевозможных ягод, -
И ты питайся, потребляй припасы.
А там к соседям можно перебраться,
Таким же ласковым и домовитым,
Ведь всякому приятно любоваться
На молодца с хорошим аппетитом.
Хозяевам достанутся объедки,
А ты огромной бледною личинкой
Лежи в увитой зеленью беседке
И наслаждайся сельской дармовщинкой.
Спасибо, дачники и садоводы!
Пусть выгляжу я нынче как-то странно,
Но скоро украшеньем всей природы,
Огромной певчей бабочкою стану.
2015
* * *
В ботаническом разнообразии
Упоённо купается взгляд -
С мирозданием чувствую связи я
Через этот запущенный сад.
В гармоничности связи читаются,
В сочетаньях листвы и стволов,
Но и мною в стихах насаждается
Дивный сад из возвышенных слов.
Всё садовое произрастание
Соприродно душе и уму;
Я ведь, собственно, сам - мироздание,
Не учите меня ничему.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Там, где ездят велосипедисты,
Не лежи, пожалуйста, мой друг,
Ибо помыслы у них нечисты,
У проклятых дьяволовых слуг.
Переедут, гады, переедут
И умчатся, дико гогоча,
И оставят след велосипеда
На тебе, как метку палача.
И кататься на велосипеде
Так потянет - впору заболеть,
И о прежнем друге и соседе
Мне придется горько пожалеть.
Ибо ты все денежки потратишь
На заморский свой велосипед
И в пространство с гоготом укатишь,
Бедный обезумевший сосед.
Прекратятся пьянки до упада,
Дачное веселое житье -
Будешь ты все время мчать куда-то
Сгорбленное тулово свое.
Да, окажется: всё время надо
Самого себя куда-то мчать,
Ведь полна таинственного яда
Велоспорта лютая печать.
Сила - в неподвижности, я знаю,
Но ведь ездоков не отрезвить,
Ибо скорость, дьяволица злая,
В анус их приладилась язвить.
И бедняга носится, неистов, -
Вот что может с тем произойти,
Кто у злобных велосипедистов
В пьяном виде падал на пути.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Я немало прожил в этом мире,
Люди столько не живут уже,
И сегодня угасаю в мире
На своем четвертом этаже.
Выходил я в мир с большой любовью,
Но любви ответной не нашел.
Я кладу себе у изголовья
Для Харона новенький обол.
Приложить к нему купюру стоит,
Ибо тот, кто мертвеца найдет,
Мой обол без этого присвоит,
А не вложит в мой застывший рот.
2015
* * *
Горемычные чайки скулят,
Над пустым побережьем летая,
А в воде изможденных наяд
Белотелая мечется стая.
Их питало сочувствие, их
Окормляли влюбленные взгляды, -
Всё прошло, и на пляжах пустых
Умирают, разбившись, наяды.
Но сочувствие нужно и мне,
И поклонниц восторженных стайка,
А иначе в седой вышине
Я скулю, как голодная чайка.
Дайте мне восхищенной молвы,
Шлите мне восхищенные взгляды,
А не то я на стогнах Москвы
Разобьюсь наподобье наяды.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Желаю взять вас за живое,
За деньги то есть взять хочу.
Образованье деловое
Я с этой целью получу,
Возглавлю банк процентоносный,
А после с треском разорюсь,
И по цепочке кризис грозный
Обвалит банковскую Русь.
И, сидя за широким морем,
Отрадно будет наблюдать,
Как вы, охваченные горем,
Вам деньги молите отдать.
Но деньги обернулись прахом -
И лезут на экран черты
Безумцев, обуянных страхом,
Распяленные в крике рты.
А помните, как в давнем детстве
Над кошечкой своей больной
Я плакал, - вы же по-соседски
Посмеивались надо мной?
Последним другом, может статься,
Был для меня тот скромный зверь,
Но вам хотелось посмеяться, -
А как вам шутится теперь?
Повеселитесь хоть немножко
В толпе у банковских дверей!
Была, конечно, зверем кошка,
Но вы-то хуже всех зверей.
И, словно ветхая сторожка,
Финансов здание трещит,
И, кажется, воскресла кошка
И одобрительно урчит.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Красноносые классики века,
Алкоголь был вам трепетно мил,
Я, ваш нынешний чахлый коллега,
В смысле ввыпивки вас не затмил.
Да, стихами я вас переплюнул,
Но с гулянками дело сложней,
Ибо я воспевать и не думал,
Вам подобно, суровых вождей.
Не из дерзости, не из гордыни, -
Просто как-то на ум не пришло.
И меня избегает поныне,
От меня ускользает бабло.
Пронеслись социальные бури,
Я же беден, етить-колотить, -
Это значит, что в литературе
За растяпистость надо платить.
2015
* * *
Человечество как-то скукожилось
В суете постоянной своей,
Вещество его мозга створожилось
И гниеньем несет из ноздрей.
Семенит оно к пропасти, сгорблено,
И давно бы могло добежать,
Но жрецам куртуазного ордена
Удается его задержать.
А иначе оно бы упало бы
В ту пучину, где правит порок,
И тогда все молитвы и жалобы,
Всё раскаянье было б не впрок.
Ведь порок, именуемый жадностью,
Навевает печаль и тоску
Абсолютной своей беспощадностью,
Даже женщину ставя к станку.
Разложилось бы вдрызг человечество,
Превратилось бы в кучу дерьма, -
Хорошо, что имеется жречество
Для спасенья души и ума.
Это жречество Знаньем увенчано,
И поэтому дело жрецов
Не учить трудолюбию женщину,
А любить на десятки ладов.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Все то, что происходит в клизменной,
Должно быть скрыто от людей -
Все то, что делает с медсестрами
Завотделением-злодей,
Все то, что делают с медсестрами
Болезненные ловкачи,
Стонать их заставляя жалобно
Иль дико вскрикивать в ночи.
Ведь смысл больничного лечения,
Его гуманнейшая цель
Не в том, чтоб в клизменной устраивать,
По сути, форменный бордель.
Но так уж человеку свойственно
С доисторических времен:
В богоугодном заведении
Всегда бордель устроит он.
Ему все время в храме хочется
Устроить пляску без порток,
И против этого желания
Бессилен всемогущий Бог.
А все же славно было в клизменной,
Чего уж тут греха таить,
И медсестер мне удавалося
Не раз до крика доводить.
Со временем я стал прихварывать,
И вот в больничной тишине
Из клизменной несутся возгласы -
И горько делается мне.
Я поощрять разврата этого
В стенах больничных не хочу,
И утром донесу, развратники,
На вас седому главврачу.
2015
* * * Андрей Добрынин
Я встречал ужасающих теток,
Знавших только желанья свои,
И при встрече подобием щеток
В страхе дыбились кудри мои.
Ведь идут по пути беспредела
Эти тетки и губят мужчин,
Замышляя коллекцию сделать
Из погубленных ими мужчин.
Извините, за рифмы такие -
Не до рифм, если сердце в огне,
Ведь опять эти тетки плохие
Приближаются молча ко мне.
А у них ведь прекрасная кожа,
А у них ведь фигура на ять,
И молю я испуганно: "Боже,
Помоги старику устоять".
Но купюрами тетки играют,
Их подносят, как веер, к лицу,
И при виде таком замирают
Все мои обращенья к Творцу.
Это он ведь им выдал валюту,
Дал им столько здоровья и сил,
А меня тяготеньем к уюту
И бездействию он наделил.
И опять я поддамся соблазну,
Снова тетки, ухмылку тая,
Надо мной надругаются грязно,
Ибо слаб перед тетками я.
Но не выйдет из этого толку,
Ибо, досуха выжав певца,
Вновь возьмут меня тетки за холку
И низвергнут с крутого крыльца.
Да, я вырвать успею купюры,
Но потом обнаружу в тоске,
Что такие же точно купюры
Продают в сувенирном ларьке.
"Лохобанк" и "Привет от Чубайса" -
На купюрах написано тех.
Если хочешь, мой друг, - улыбайся,
Издавай жизнерадостный смех.
Ну а я, стервенея от муки
И от злобы к поддельным деньгам,
Отрубил бы безжалостно руки
Остроумным таким шутникам. 2015
Андрей Добрынин
* * *
Вижу город над пеной морской,
Где гуляешь ты вечером теплым,
Где вкушаешь ты мир и покой, -
Здесь же дождь барабанит по стеклам.
Здесь всегда холода, холода,
Никогда здесь тепло не бывает,
А опасней всего холода
Тем, что душу они задевают.
Так сумели они и тебя
И задеть, и понудить к отъезду,
Ибо ты, холодов не стерпя,
Упорхнула на новое место.
Но в душе нерастаявший лед
Унесла ты с собой на чужбину,
И ответа душа не пошлет
Никогда своему паладину.
Я тебе постоянно пишу,
Вечный холод пера не остудит, -
До востребования пишу,
Но востребования не будет.
2015
* * *
Животным нравится свобода,
Но водвори их в зоопарке -
И ты не выгонишь оттуда
Их даже с примененьем палки.
Свобода хороша абстрактно,
А для земных реальных видов
Свобода означает голод,
И хищников, и паразитов.
В довольстве быстро привыкаешь
К режиму, и к железной клети,
И к обоснованной научно,
Но пресной несколько диете.
И понимаешь: в зоопарке
Живет великая свобода
От неожиданностей разных,
Которыми полна природа.
А ночью звери зоопарка,
Узрев луну на небосводе,
Тоскливым хором осуждают
Зверей, живущих на свободе.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Устаёшь от диктата влагалища
И от слабости воли своей,
И печаль - не печаль, а печалища -
Возникает и молвит: "Налей".
Наливай - чтоб тоска по межножию
Побледнела в лучах коньяка,
Ведь она же приводит к безбожию,
Неотступная эта тоска.
Ты не в силах подвергнуть забвению
Бездуховные игры полов
И не внемлешь церковному пению,
Дивной мудрости выспренних слов.
За увёртливой влажною плотскостью
Ты, сопя, продолжаешь бежать,
И твои изречения плоскостью
Начинают меня поражать.
И к тебе ощущает презрение
Всё сообщество мудрых людей,
Но внезапно приходит прозрение
И надтреснуто молвит: "Налей".
И, ругая свое слабоволие
И растрату прошученных лет,
Ты сидишь, возглавляя застолие,
Коньяка обоняя букет.
Ибо с пьянством приходит взросление,
А не только зардевшийся нос,
Ибо пьянство и есть отрезвление,
Как указывал древний даос.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Мы все закоснели в пороке,
Погрязли в чаду суеты,
Но из сумасшедшего дома
Выходят в столицу христы.
Христы избивают прохожих,
Им в лица со злобой плюют,
И там, где захочется, гадят,
И там, где напьются, блюют.
Христы вымогают продукты
У теток, что сумки несут,
И с пьяною нищенкой тешат
Порой эротический зуд.
И произведет впечатленье
На нас убежденность христов,
Напор их безудержной речи
И брызги слюны изо ртов.
Мы вдруг осознаем, что в жизни
Безмерно свободны христы,
Которым ни мыться не надо,
Ни чистить зловонные рты,
Которым работать не надо,
А только пороки клеймить, -
И мы перестанем работой
Свои организмы томить.
И вскорости станем христами -
Ведь наши характеры, брат,
От водки и полной свободы
Получат пророческий склад.
2015
Андрей Добрынин
* * *
В ту ночь ужасное творилось
На кладбище, среди крестов -
Там шайка мародеров рылась,
Я видел это из кустов.
Могилу крупного поэта
Разрыли изверги, да-да,
И я, представьте, вынес это,
Причем без всякого труда.
Я хмыкнул: "Действуйте, ребята,
Я не замечу ваших дел,
Ведь сам лауреат когда-то
Меня заметить не хотел.
Сном непробудным спит округа,
Не слыша звяканья лопат, -
Жаль, не обрел когда-то друга
Во мне поэт-лауреат.
Во мне он видел конкурента -
И что мне делать в этот миг,
Когда под корень монумента
Вонзается блестящий штык?
Пусть мертвого спасут мокрицы
И черви, - словом, тот народ,
Которому пришлось кормиться
При жизни от его щедрот".
Вот так я думал, скромно сидя
В кустах на кладбище ночном
И разграбленье гроба видя,
Тех ценностей, что были в нем.
Ушли к своей лесной пещере
Бандиты легкою стопой,
А под луной смеялся череп
Беззвучно над самим собой.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Мечтаю сделаться танкистом:
Захлопнул люк - и ты в своем
Железном замкнутом пространстве,
И поражаешь всех огнем.
Так утомляют связи мира,
Где всякий кем-то дорожит,
А для танкиста мир - противник,
И он разгрому подлежит.
Кричит влюбленная толстушка:
"Приветствую тебя, мой друг!" -
Но я захлопываю с лязгом
Над головою ржавый люк.
Сейчас узнаешь ты, шалава,
Какие мы с тобой друзья.
Я стал сознательно танкистом,
А значит, неподкупен я.
Не подкупить меня любовью,
И с диким криком: "Улю-лю!" -
Тебя я танком перееду,
Тебя в лепешку раздавлю -
Теперь лишь так я поступаю
С людьми, которых я люблю.
2015
* * *
Суставы так хрустят и ноют,
Что невозможно передать.
Не понимаю, как я нажил
Себе такую благодать.
Ведь я, казалось бы, не мучил,
Не обижал людей вокруг -
За что же мне такая пытка
С выламываньем ног и рук?
А если не имеет связи
Боль с поведением людским,
То погасите свечи в храме -
К чему гореть впустую им?
Пусть храм невыразимым мраком
Напоминает бытие,
В котором дух, блуждая, слышит
Одно дыхание свое.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Сын жил не так, как матери хотелось,
И мать во сне зарезала его,
При этом голова куда-то делась,
Но мать твердит: "Не знаю ничего".
А что тут знать? Забросила в трясину,
И для чего - я помогу понять:
Взгляд мертвого неправедного сына
Обеспокоил праведную мать.
2015
* * *
Пришло тяжелое зловоние
На европейский континент,
Но разберусь в причинах вони я,
Все объясню в один момент.
Я понял: это разлагается
Кровавый путинский режим,
А мир свободы задыхается,
Не так уж он несокрушим.
Обуреваемый зловонием,
Он хочет броситься туда,
Откуда веет благовонием
Чудесный край - Караганда.
Приезжий завопит панически:
"А где же свет? Свобода где?!"
Ответит Небо сардонически:
"Где, где... Давно в Караганде".
"А что за личности слоняются
Меж зданий, наклоняясь вбок?" -
"А это те, что наслаждаются
Зловоньем путинских порток.
Они шатаются, как пьяные,
И падают в конце концов,
Уж так им любо нюхать рваные
Носки кремлевских образцов".
2015
Андрей Добрынин
* * *
Почувствуешь в толпе флюиды зла
И знаешь: это женщина прошла,
И понимаешь: мимо протекло
В межножье окопавшееся зло.
И радость поселяется в душе:
Я, слава богу, не самец уже,
И мне уже не хочется козлом
Скакать вдогонку за прелестным злом.
Не надо мне ни ласки, ни тепла,
Которые желанны для козла.
Я холоден, как вечные снега,
Но с бранью поднимаю на рога
Тех, кто посмел, в душе скрывая зло,
Навязывать мне ласку и тепло.
2015
* * *
С недомоганьями борец,
Превозмогатель хворей разных,
Я рано понял, что Творец
Не слишком любит тварей праздных.
Он откупается от них,
Давая денег и здоровья,
Но только бедных и больных
Преследует своей любовью.
А значит, брат, благослови
И боль, и труд любого шага,
Ведь это признаки любви,
Приметы обретенья блага.
А значит, дальше побредем -
Мир создан так по Божьей воле,
Что истинное благо в нем
Не достигается без боли.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Морды красные, агрессивные,
Песни пьяные депрессивные,
Пепел курева, вонь табачная -
Обстановочка, словом, мрачная.
Здесь живут поэты, писатели,
Легкомысленных дев лобзатели,
Распиватели зелья пьяного -
Прочь из дома их окаянного!
Полечу отсель сизым соколом
Над метро "Динамо", над "Соколом",
В местность славную, в местность тихую,
Называемую Барвихою.
Ходят спонсоры, меценаты там -
Те, что правят нефтью и атомом,
Ходят поступью сверхторжественной,
Ведь в душе у них - свет божественный.
Не живут они с проститутками,
И не пьют отчаянно сутками,
Лишь порой - стаканчик "Гленнфиддича",
А потом опять - грантов выдача.
Грантов выдача безоглядная -
Ах ты щедрость незаурядная,
Ах вы милые благодетели,
За культуру нашу радетели!
Подавив слезу, к небесам взнесу
Я хвалу успешному бизнесу,
Без него бы я сдох в безвестности,
Как и прочие львы словесности.
А теперь вот я грозно рыкаю,
Защищая правду великую,
Святость бизнеса неполживую, -
И трясу ухоженной гривою.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Всего одно стихотворенье
Писал я в шуме бытия:
О том, как плохо мне живется,
О том, какой несчастный я.
Богатым, молодым и сильным
Внушал зевоту этот стон,
Ведь их же окружало в жизни
Везение со всех сторон.
Но если их на переправе
Хватал несчастья крокодил,
То в чудом спасшихся калеках
Я слушателей находил.
Изжеванные крокодилом,
Сидят они передо мной,
И слушают мои стенанья,
И в такт кивают головой.
Остались деньги, и бумаги,
И часть конечностей на дне -
И вот теперь калеки стали
Вниманье проявлять ко мне.
2015
* * *
Гул города - как вода;
Покачиваясь, плывет
По ней мой старый диван,
И я не знаю, куда.
Но жизнь подошла к тому
Печальному рубежу,
С которого все равно,
В каком направленье плыть.
Везде утраты, распад,
Везде болезни и смерть -
Повсюду лишь это ждет,
Куда бы я ни поплыл.
Прекрасно, что осознать
Я вовремя это смог,
Что я не пытаюсь плот
Куда-то сам направлять,
Что можно пока лежать
Не двигаясь на плоту,
Что теплый август пока
Над ним шелестит листвой.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Принимаю свою хромоту -
На болезни лишь трус негодует,
Я же вижу в них истину ту,
Что судьба никого не минует.
Всех героев делами затмив,
Я боялся, что матерь-природа,
Благодарность ко мне проявив,
Отмежует меня от народа.
Представляю такой оборот:
С ядом лет, проникающим в кровь им,
Люди никнут, - а я, стихоплёт,
Наливаюсь, напротив, здоровьем.
Бедный сверстник совсем поседел
И врачи ему всё запретили,
Но с гетерами пьет стиходел,
Оставаясь по-прежнему в силе.
А в итоге я чувствую стыд
Перед массой простого народа...
Значит, мой неотвязный артрит
Не излечивай, матерь-природа!
Не боятся вихляний моих
Посетители скверов и парков,
Ибо нет мироедов хромых,
Не бывает хромых олигархов.
Вижу много улыбчивых лиц,
Ибо каждый гуляющий знает,
Что хромых не бывает убийц
И маньяков хромых не бывает.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Очень много знаний бесполезных
Я скопил в извилинах мозгов,
Много книг прочел неинтересных,
Много знал ученых дураков.
Жизнь прошла довольно бестолково -
Золота лишь несколько крупиц
Я нашел средь хлама мирового,
Лакомого только для тупиц.
Цветом лип вчерашний полдень пахнул,
Но с одной из этих лип, увы,
Воробей на голову мне какнул,
Намекнув на глупость головы.
И ведь я не вправе оскорбиться -
Чем в книгохранилищах сидеть,
Я ведь мог с девчонками любиться,
С ними песни собственные петь.
Я стеснялся счастья и веселья,
А педантства не стеснялся я,
И меня недаром выбрал целью
Грубоватый юмор воробья.
2015
* * *
Во тьме ночей по Коптевскому рынку
С угрюмым видом бродят мертвяки.
Здесь жизнь была как сладкая малинка,
Блистали изобилием лотки.
Здесь торгаши обвешивали глупых,
Доверчивых, как овцы, москвичей,
Но теплится раскаяние в трупах,
Слоняющихся здесь во тьме ночей.
Они подходят и чуть слышно стонут:
"Нам нужно, чтобы кто-то нас простил -
Мы жили по торговому закону,
Противиться мы не имели сил".
Ну что ж, закон я тоже разумею:
Нам жизни срок отмерен небольшой,
И по закону я прощать не смею
Того, кто заедает срок чужой.
Вы жрали, пили, предавались блуду
На ту лихву, что нес вам бедный брат,
И я вас, шельмы, утешать не буду -
Я честно вас пошлю обратно в ад.
2015
Андрей Добрынин
* * *
Хватив дешевой курской водки,
Глазами завращаю я
И зареву: "Ко мне, красотки!
Сегодня угощаю я".
Но будет рев зазря потерян,
Я обзову себя глупцом:
Ну чем я угощать намерен -
Соленым дряблым огурцом?
Стихами теми, из-за коих
Я слился с беднотой Москвы?
Сегодня о других героях
Красотки думают, увы.
Ты хорохоришься напрасно,
Мой друг, непризнанный поэт,
Ведь нам, зовущим велегласно,
Заведомо ответа нет.
Есть мебель, стынущая в трансе,
Шум города и стук часов;
Есть Бог, витающий в пространстве,
Который сохранит наш зов,
Чтоб через век ли, через два ли
Дивились лучшие умы
Тому, как мы прекрасно звали,
Как безответно звали мы.
2015
Связаться с программистом сайта.
