Андрей Добрынин



	*   *   *

Рассекали меня, рассекали -
Рассекли на четыре куска,
И по свету куски поскакали, 
Как четыре больших колобка.

В четырех направлениях света
Колобки покатили, спеша,
И с прискорбьем глядела на это,
В небесах обитая, душа.

Ведь душой обладает единство,
А в раздельности нету души,
И повсюду поэтому свинство
Вытворяли куски-плохиши.

Каждый партию быстро возглавил,
Начал взятки огромные брать
И, отрекшись от нравственных правил,
Стал бандитов в ряды набирать.

И никто о душе не подумал,
Не проникся душевной тоской,
Каждый думал: вот-вот обрету, мол,
И богатство, и власть, и покой.

И они суетятся доселе,
По земным раскатившись концам, 
И всего, что они заимели,
Недостаточно им, подлецам.

Им, охваченным дьявольской жаждой,
Нету дела до божеских уз,
И душа понимает, что каждый
Есть навеки отрезанный кус.

				2015


			










							Андрей Добрынин

	*   *   *

По какому-то важному делу
Колесил по Москве грузовик,
Ну а я через улицу смело
Ковылял и показывал фиг.

Фиг показывал автомобилям,
Мельтешенью рутинного дня -
И оскалом своим крокодильим
Грузовик налетел на меня.

Металлический воин корысти
И заступник буржуйских идей -
Разъезжал он по городу, чистя
Этот город от чистых людей.

От таких, кто во имя наживы
Даже шагу не сделал вовек;
Кто с бордюра ступал горделиво,
Сознавая, что он - человек;

Кто встречал издевательским жестом
Всю лавину рутины дневной...
Да, я неким чувствительным местом
Мог предвидеть расправу со мной.

Ибо недруг подкован в расправах,
Крепко свинчен, коварен и резв,
Я же чувствовал боли в суставах
И бывал регулярно нетрезв.

Ну и что? Я не сделался все же
Восхвалителем жалкой тщеты.
В луже крови лежу я, о Боже,
Но твои созерцаю черты.

Одобренье твое ощущаю -
И, откушенный сплюнув язык,
С бессловесной улыбкой прощаю
Задавивший меня грузовик.

					2015   










						Андрей Добрынин
	*   *   *
Пусть нам предписано с высот
Смиряться, думая о вечном,
Однако мы, наоборот,
Умом блуждаем в мире вещном.

Среди вещей блуждает ум 
И вещи иногда толкает,
И получающийся шум
Наш взор от неба отвлекает.

Мы в вещи ввинчиваем взор,
А вывинтить уже не можем,
Во всем идя наперекор
Высоким предписаньям Божьим.

А вот простой котенок: он
Судьбу с восторгом принимает,
И шубой удовлетворен,
И хвост улучшить не желает.

Вот я: придурковат на вид,
Но этим обликом доволен,
И Бог меня благословит
Трезвоном с вешних колоколен.
					2015

	*   *   *
И раскудрявый клен зеленый,
И все другие чудеса
Хранит мой двор уединенный,
Где я прогуливаю пса.

На клен я ночью залезаю
И зрением пронзаю мглу,
А пес ярится, тех кусая,
Кто близко подойдет к стволу.

Смуглянок раскудрявых много
В вечерних окнах вижу я
И восхваляю щедрость Бога
И многоцветье бытия.

Поймешь: в реальности суровой
Цветов пленительных не счесть,
Когда дерзнешь на клен дворовый
В вечерних сумерках залезть.

А злобный пес пускай на сворке
Сидит у дерева чудес,
Чтоб разделить твои восторги
Профан бессмысленный не влез.

					2015
					Андрей Добрынин

	*   *   *

Человек, заработавший трёшку,
То есть три миллиона рублей,
Мало схож с человеком по сути
Из-за розовых буйных соплей.

Он в восторге, он любит всех ближних,
Видит в мире добра торжество,
Да и ближние, чувствуя деньги,
Вьются радостно возле него.

А когда он профукает деньги,  
То есть три миллиона рублей,
То мгновенно иссякнет источник
Карамельных, сиропных соплей.

Станут ближние все угловаты,
Человек налетит на углы
И поймет, что обманчиво счастье
И что люди коварны и злы.

Вы меня за стихи не судите,
Ибо я выполняю заказ,
Ибо мне приказали банкиры:
"Сочини-ка рекламу для нас".

И поскольку я три миллиона
Без остатка профукать успел,
Я послушался этих банкиров
И различные банки воспел.

Эх, гульнул я на три миллиона,
Задал небу такой подогрев!..
Вы же денежки в банк отнесите,
Будет рад этим денежкам Греф.

Эх, гульнул я на три миллиона,
Есть что вспомнить на старости лет!..
А теперь сочинять я обязан,  
Ибо вкладов накопленных нет.

Вы учтите мой опыт! А если
В строчках нету былого тепла,
То ведь это реклама Сбербанка,
Это просто реклама была.

					2015 





					Андрей Добрынин

	*   *   *

Кинули меня работодатели,
Думали, что буду я рыдать,
Я же на диванчике раскинулся:
"Господи, какая благодать!"

Хватит вскакиваний по будильнику,
Выходов с утра во тьму и льды;
Хватит офисов с противным запахом
Недомашней, неродной еды;

Хватит, блядь, корпоративной этики,
Хватит притворяться молодцом,
Постоянно грубое насилие
Совершая над своим лицом;

Хватит мне от устремлений бизнеса
Ощущать блевательный рефлекс -
Лучше дома семечек пощелкаю,
Почитаю про любовь и секс.

А потом дойдет черед до вечного,
До того, что душу тяготит,
Что под мелкой зыбью повседневности
Лишь угадывается, как кит;

В одиночестве смогу прислушаться
К потайному пению морей,
А потом случится революция -
И стихи потребуются ей.

					2015




















							Андрей Добрынин
	*   *   *
Бородатые мрачные персы
Размышляют о скрытом имаме
И о том, как отправить Израиль
С жутким грохотом к чертовой маме;

Размышляют лиловые негры
О страшиле, хохочущем в джунглях
И о том, как румянится мясо
Черной мамбы, пекомой на углях;

Размышляют упорно пиндосы
О деньгах и покупках, покупках -
Эти мысли в мозгу их толкутся,
Словно пестики в кухонных ступках;

Только мы размышлять не умеем:
В тихом парке сидим на скамейке
И тепло уходящего лета
Сохраняем в своей телогрейке.

Словно в коконе, в ватнике млеем,
В ароматах осеннего тленья,
Ощущая в часы листопада
Бесполезность людского мышленья.
						2015

	*   *   *
Хожу в музей взглянуть на шашку -
Ту, с рукоятью костяной,
С которой дед во имя внука
На мироедов шел войной.

Он ею сёк белоказаков
И белое офицерье,
Надеясь этим обеспечить
Благополучие мое.

И что? Сегодня мой хозяин -
Недосечённый мироед.
Ты просто был излишне мягок,
Ты мало крови пролил, дед.

Ты пощадил дурное семя,
А внучек нюхает цветы -
За это на суде последнем
Передо мной ответишь ты.

				2015





						Андрей Добрынин
	*   *   *

Заунывно гудит голова,
Начинают отказывать ноги,
Не бегу я, а только едва
По земной ковыляю дороге.

Значит, надо духовным путем
Торопиться, не зная ночлега,
Чтоб достичь просветленья и в нем
Людям высказать правила бега.

Каждый будет усердно блюсти
Эти правила, нормы, рецепты,
Чтоб его не избили в пути
Настоящего бега адепты.

На носилках меня понесут,
Ибо я не владею ногами,
Чтоб вершил я божественный суд
Над забывшими страх бегунами.

Их суставы палач сокрушит,
Ну а я преисполнюсь покоем,
Увидав, что колонна бежит
В нужном ритме и слаженным строем.

В ней колышется много телес,
О которых Господь говорит мне:
"Ты их втаскивать должен в портшез
И использовать в этом же ритме".
						2015

	*   *   *

О любви читал я, о прекрасном,
Но мечтал при этом о деньгах,
И о промысле доходном частном,
И о девках в сетчатых чулках.

"Всё сбылось! - кричу я громогласно
В сауне, где чисто и светло. -
Я люблю вас, девки! Всё прекрасно!
Чтение на пользу мне пошло".

					2015  








					Андрей Добрынин

	*   *   *

Много затейливых храмов лесных
В тропиках я повидал,
И приношений различным богам
Много и щедро воздал.

Что же в ответ? А в ответ - ничего:
Так же суставы болят,
Высокомерием прежним горит
Хищной красавицы взгляд.

В тысячелетнем своем полусне
Боги забыли о том,
Что получение благ оплатить
Каждый обязан трудом.

И потому я по джунглям побрел 
С тяжкой кувалдой в руке -
Храмов устои кувалдой крушил,
Идолов бил по башке.

Видите - храмов руины везде?
Это работа моя;
Та же разруха в душе у меня -
Циником стал я, друзья.

Я от суставов лечусь коньяком
Раз по пятнадцать на дню;
Хищных красавиц на службу зову,
Сладкой зарплатой маню.

Ну а потом, увольненьем грозя,
Властно беру за бока...
Боги всегда подводили меня,
Деньги - ни разу пока.

				2015















							Андрей Добрынин
	*   *   *
Я немало ходил по музеям
И от этого стал я мудрей,
Понял: всё, что мы страстно лелеем,
Непременно поступит в музей.

Но без подписей и без пометок,
Как добро совершенно ничьё,
И напрасно пытается предок
Крикнуть с горечью: "Это мое!"

Посетитель его не услышит,
Продолжая разглядывать вещь,
Лишь портьеру тихонько колышет
Холод вкрадчивый, нем и зловещ.

Холод шепчет: гляди хорошенько,
Этой вещью владел человек,
Славно живший в своей деревеньке,
Но ушедший под землю и снег.

А потом раскололось надгробье,
Да и кладбище после снесли...
Обладание - смерти подобье,
Приобщение к тлену земли.

Дух владельца здесь холодом веет
И пытается высказать вслух,
Что вовек ни о чем не жалеет
Лишь возвышенный бедностью дух.
						2015

	*   *   *
Вновь клубятся  за кормой трамвая
Листья, что меж рельсов нанесло,
Ну а я бреду пешком, впивая
Сентября печальное тепло.

Листья ковыляют по асфальту,
Словно крабы за морской волной -
Можно улыбнуться, но печаль-то
Все равно останется со мной.

Волны вынесли меня на сушу,
А теперь спешат вернуть туда,
Где мою измученную душу
Растворят в предвечном навсегда.

И в душе не утихает смута:
Нет в предвечном ни страстей, ни зла,
Но там нет и этого уюта,
Этого осеннего тепла.

				2015
					Андрей Добрынин

	*   *   *

Пусть вовремя юные грезы остудит
Моя хладнокровная речь -
Запомни: ответа на песни не будет,
Глаголом сердца не прожечь.

Ты создал шедевр по велению неба,
И, с нимбом вокруг головы,
Ликуешь, - но жизнь, эта майя и небыль,
Останется прежней, увы.

Унылая кажимость яркие звуки
Развеивать будет всегда,
Так сделайся туп для житейской науки,
Беги от людского суда.

Спускайся во двор и - ворона ли, кот ли
Окажутся перед тобой -
Смиренно, без всякой надежды на отклик
Ты им свою песню пропой.

И станет ворона кружиться в тревоге,
И кот ощетинится, дик,
Ведь эти животные - малые боги
И знают небесный язык.

Появятся дети, серьезны и строги,
Захвачены песней твоей,
Они ведь пока настоящие боги -
В отличье от взрослых людей.

Немногие взрослые тихо возникнут,
И ты их любовно прими,
Они ведь легко твою песню постигнут,
Поскольку остались детьми.

					2015  















						Андрей Добрынин

	*   *   *

На фотографии зол я и мерзок,
Правды не скрыть.
Надо фотографа подкараулить -
Да и убить.

По фотографии видно, что ближних
Я не люблю -
Значит, фотографа подкараулю
И завалю.

Всем фотосъемщикам плохо придется,
Будет резня.
Пусть опасаются эти мерзавцы
Щелкать меня.

Кто-то, возможно, прощает и терпит -
Я не таков,
Так что уж лучше снимайте красавцев
И пошляков.

Физиономий таких миллионы,
Так почему
Хочется вам заглянуть в запределье,
В адскую тьму?

Не для того я вкушал в преисподней
Мудрости яд,
Чтобы в испуге  толпа обмирала,
Встретив мой взгляд,

Чтоб содрогалась, увидев жестокость
Сомкнутых губ,
Пусть же фотограф меня избегает,
Если неглуп.

Или пусть ретушью и фотошопом
Тронет слегка -
И превратит меня в доброго парня
И пошляка.

				2015  










							Андрей Добрынин

	*   *   *

Поэтесса Вава Чудесакина
Потому прославилась в Москве,
Что стихи читала очень пьяная
И притом с ведром на голове.

Состоял при ней мужчинка-трезвенник,
Он таскал заветное ведро,
Ибо поэтессе Чудесакиной
Делать это было западло.

Он и в выступлениях участвовал,
Потому что из последних сил
По ведру, надетому на голову,
Рукояткой швабры колотил.

Стоит ли дивиться, что прославилась
Наша Вава и пошла на взлет,
И теперь она не в жалком Тушине,
А в культурном Лондоне живет.

Эх, найти б такого почитателя,
Чтобы он, поэзию ценя,
На эстраде в ходе выступления
Люто содомировал меня!

Это было бы свежо и чувственно,
Нам бы это славу принесло,
Канула бы в Лету Чудесакина
И ее заветное ведро.

А ее мужчинка к нам прибился бы
И во мне бы видел божество,
И помощник мой во имя практики
Между делом жарил бы его.

					2015















							Андрей Добрынин

	*   *   *

По завершении объятий
Я некрасиво поступаю -
Дам сталкиваю прочь с кровати
И моментально засыпаю.

И ничего уже не чую,
И ни на что не откликаюсь,
Лишь угрожающе мычу я,
А если трогают - лягаюсь.

И дамы в ярости уходят,
Бегут по городу во мраке,
Где, как известно, на свободе
Гуляют наглые маньяки.

А я прекрасно высыпаюсь,
Молюсь благочестиво Богу,
Пью чай - и бодро принимаюсь
Творить любовную эклогу.

А если б я с постылой тушей
Всю ночь теснился на кровати,
То встал бы мрачный и опухший,
Мне было бы не до занятий.

Во рту царил бы медный привкус,
В ушах бы тоненько звенело...
Нет, я не зря устроил выброс
С кровати прочь чужого тела.

Я был обязан сделать это
Без неуместных сожалений,
Ведь люди всей большой планеты
Так ждут моих стихотворений.

					2015















							Андрей Добрынин
	*   *   *
И Катулл, и Тибулл, и Проперций
В целом правильно жили в миру,
Сочиняли от чистого сердца,
Население звали к добру.

Я их сам не читал, но считаю,
Что писателей надо ценить,
Ведь они умирают, мотая
Из былого в грядущее нить.

И по нити пройдется ученый,
И по радио выступит он,
И заслушаюсь я, удрученный
Явной глупостью древних времен.

Там писатель страдал по девчонке
И топил огорченья в вине,
Ну а я вот имею деньжонки -
И девчонка страдают по мне.

Нам сегодня понятно: без денег
Ты как евнух в любые века,
И поэтому наш современник
На античность глядит свысока.
					2015

	*   *   *
Мои стихи покуда помни,
Палитру яркую мою,
А там и что-нибудь еще мне
Придет на ум, и я спою.

Привычный мир, оскудевая,
Твой взор оставит без даров,
Но с мира в этот миг срываю
Я очевидности покров.

Великий праздник разуменья
Мгновенно просверкает - и
Я ухожу в свои владенья,
В пещеры гулкие свои.

Плывет в толпе мой лысый череп
И плоть толкается в толпе,
А в это время я в пещере
Сижу и мыслю о тебе.

Я вижу на стена́х пещеры
Событья мировые все,
Чтоб в нужный миг сияньем веры
Явиться на твоей стезе.

				2015
					Андрей Добрынин
	*   *   *
Мешанина двора свекольно-морковна,
Дрозд, готовясь к отлету, трещит, как Троцкий,
И сентябрь водянист и расслаблен, словно
Воплощенье упадка - Иосиф Бродский.

Не срывать нам здесь виноградных гроздьев,
Не подсаливать дыни в ласковом море,
Но, уехав, был все же неправ Иосиф -
Только здесь не погрязнешь в житейском вздоре,

В поедании дынь, чурчхел, винограда,
В приникании к плоти, к женскому меду;
Здесь понятно, что делать Иное надо,
Если стужа в рамки вгоняет воду,

Если ветки, скорчившись, цепенеют
И висят за окном, царапая зренье.
Здесь выносливость тех, кто искусство деет,
Превосходит обычное разуменье,

В результате же Бродский остался в прошлом,
С эпигонами вместе - объектом смеха,
А ведь он бы не стал ни нудным, ни пошлым,
Если б в правильный мир отсель не уехал.

Заморозил бы он свое водяное
И его, словно в раму, вбил в совершенство,
И все те, кто тщете предпочел Иное,
Признавали бы кротко его главенство.
							2015

	*   *   *
Приобретая важные заслуги,
Дорогой справедливости идя,
Я оказался на российском Юге,
Где не бывает стужи и дождя.

Я там блаженствовал невыразимо,
Себя вином и пищей ублажал,
Но женщина вдруг пробежала мимо,
И я за нею тоже побежал.

Она жила в сомнительной лачуге -
И три недели бегал я вокруг,
Чем аннулировал свои заслуги
И вслед за женщиной оставил Юг.

И, в спину женщине взирая тупо,
Досель бегу по стогнам городов
И по пути повсюду вижу трупы
Подобных мне безумных бегунов.

					2015
						Андрей Добрынин

	*   *   *

Не желаю в бизнес окунуться,
Хоть зовут глупцы наперебой,
После смерти сонм голодных духов
Не хочу я пополнять собой.

Если что-то в сумраке дождливом
Жутко воет, утомляя слух -
Это вовсе не осенний ветер,
А бродячий бизнесменский дух.

"Дайте денег и еще раз денег,
Я куплю автомобиль и шлюх", -
Гулко ухает, бродя по кровлям,
Жизнью не насытившийся дух.

"Дайте денег и еще раз денег,
Я хочу купить себе рабов", -
Дух шумит и вместе с листопадом 
У фонарных кружится столбов.

Хочешь стать таким голодным духом?
В круг предпринимателей вступи,
Коллективом купленным командуй,
С купленными женщинами спи.

Похвалы в свой адрес жадно слушай 
Купленных бессовестных писак...
Да уж, бодхисатвой так не станешь,
Лишь голодным духом станешь так.

Смерть не убивает вожделений,
Но и не дает их утолять -
Вот и будешь ты бродить ночами,
Завываньем небо утомлять.

И тебя устанет слушать Будда,
И, воскликнув: "Это кто такой?" -
Превратит тебя в сороконожку,
И тебя я раздавлю ногой.

					2015










						Андрей Добрынин
	*   *   *

Я проплывал, как лайнер туристический,
Вдали от жизни суетливых масс,
И ты на это судно белоснежное
Смотрела с завистью, как папуас.

Была ты как бы неоткрытым островом,
Гадала ты: "Ах, кто меня найдет?"
Но я увидел зло в изгибах берега,
И мимо прошумел мой теплоход.

Из джунглей зло поблескивало глазками,
Зато любви я не заметил там,
А в капитанских правилах записано
Не приставать к сомнительным местам.

Пускай юнцы без мореходной практики
Пытаются здесь что-то открывать,
А я уж лучше буду светлым призраком
От берегов подальше проплывать.
						2015

	*   *   *

Возьму я дегтярное мыло -
Я мыльце такое люблю -
И вирусов всех, и бактерий
На собственном теле сгублю.

Я новеньким сделаю тело,
И будет годиться оно
На то, чтобы мчаться на службу,
Хотя за окошком темно,

На то, чтоб во тьме поскользнуться
И череп раскокать, - но всё ж
Я буду, при новеньком теле,
В гробу несказанно хорош.

Замажут мне ссадины гримом,
И буду я бодро лежать,
Чтоб всем показалось: на службу
Готовится труп побежать.

				2015








					Андрей Добрынин

	*   *   *

Изрядно чесноку наевшись,
Иду я женщин соблазнять,
Ведь женщины чеснокоедов
Боятся бить и прогонять.

Лишь слабо пахнущих поэтов
Они без размышлений бьют,
А вот чеснокоедов любят
И семьи с ними создают.

Я перестал марать бумагу
И сильным сделался, как слон,
Вступив в ряды чеснокоедов -
На свете нет сильней племен.

Я знаю шуточки такие,
Что женщины от них визжат,
В то время как их пухлый задик
Уже моей ладонью сжат.

И от моих духов парижских
Пьянеют женщины слегка,
Ведь в лучшие парфюмы входит
Всегда немножко чеснока.

Его-то женщины и чуют,
Водя изящным хоботком;
Замечу кстати, что и деньги
Немножко пахнут чесноком.

Я приближаюсь с гулким смехом -
Не как запуганный поэт,
А как распорядитель жизни,
Удачливый чеснокоед.

				2015















						Андрей Добрынин

	*   *   *

Хорасан когда-то величался,
Чтобы глушью сделаться теперь -
Край, где некогда Тимур промчался,
А потом еще какой-то зверь.

Хорасанцы под напев комуза
В наслажденьях проводили дни,
А в степи меж тем росли союзы,
Жаждавшие власти и резни.

От копыт уже земля дрожала,
Конница стекалась, пыль клубя,
Ну а хорасанец брел в кружало,
Центром мира объявив себя.

Древний хорасанец мыслил живо
И весьма поэзию любил,
Ну а варвар, знавший лишь наживу,
В день расплаты гнал его и бил.

А чтоб мощь народа не воскресла,
Чтобы сталью бунт не забряцал,
Утонченных хорасанок чресла
Грязный варвар силой отверзал.

Воины старались, хану внемля,
Он же толковал им вновь и вновь:
"Мало вторгнуться в чужую землю -
Надо вторгнуться еще и в кровь.

Лучший раб - со смешанною кровью:
Сам себя не понимает он
И пасти чужое поголовье
Будет до скончания времен".

Всё сбылось - лежит под небесами
Хорасан на том же рубеже,
Но не слышно песен в Хорасане,
И стихов не пишут там уже.

					2015










							Андрей Добрынин

	*   *   *

Облачённый в цепуры и гайки,
Я хожу по ночным кабакам,
И все девушки, эти зазнайки,
Мне готовы довериться там.

Ведь сумею лишь я защитить их,
От голодной судьбы уберечь,
Из голодных углов в общежитьях
В Геленджик и в Анапу увлечь.

Улыбаются мне недотроги,
Восклицают: "Привет!" и "Ку-ку!" -
Улыбаюсь и я, но в итоге
Никого никуда не влеку.

Потому что все гайки, браслеты
И цепуры - лишь бронзовый сплав,
И один я сижу до рассвета,
Только кружку пивка заказав.

Как бы море меня ни манило -
Недоступны мне эти края,
Ведь в издательстве "Знание - сила"
Подвизаюсь корректором я.

Лишь одна мне доступна отрада:
Заходя в заведенье, ловить
Восхищенные девичьи взгляды,
В стиле вестернов губы кривить,

Попивать одинокое пиво
И, уже выходя на мороз,
Замечать, как плывет молчаливо
В глазках девичьих горький вопрос.

					2015















						Андрей Добрынин

	*   *   *

Скрывается угроз ужасных много
В рутинной повседневности, в быту.
К примеру, размышляя о любимой,
Вы бодро приступили к варке кофе
(Хотя могли бы этого не делать),
Но дрогнула рука - и на промежность
Весь вылился бурлящий кипяток.
И то, что требуется для соитья,
В один волдырь белесый превратилось,
И сразу стало то неактуально,
О чем мечтали упоённо вы.

Или, к примеру, ваш домашний котик
Вас оцарапал, - а ведь вы не знали,
Что втайне он давно уж обезумел
И всё живое замышлял сгубить.
И с током крови бешенства бацилла
По вашему помчится организму,
Чтоб вы меняться стали на глазах,
Чеснок возненавидели и воду,
Но возлюбили украинский прапор,
И всех, кто бьется с дьявольской Россией,
И пидорасов, и капитализм.

А прочему случается такое?
А потому, что мудрецы не вправе
Привязанностями любого рода
Свой дух возвышенный отягощать.
И если уж прибилась к вам подруга,
То пусть она вам и готовит кофе
(С опасностью при этом обвариться),
А кот пусть ловит в погребе мышей;
Пусть женщина и кот хранят молчанье,
Не посягая на вниманье ваше,
А если все же посягнут однажды,
Их надо гнать безжалостно взашей.

					2015













						Андрей Добрынин
	*   *   *
Деревьев лица я увидел
На склоне пасмурного дня -
Облитые закатным светом,
Они смотрели на меня

Неразличимыми глазами,
Кривя неявственные рты,
Как будто спрашивали: "Много ль
За это лето вырос ты?

Вот мы росли - и тяжесть листьев
Позволил сбросить нам Господь,
А что с тобою станет, если
Настанет время сбросить плоть?"

О, пусть во двор ворвется ветер,
Чтоб в волнах лиственных исчез
Невыносимый морок взгляда
Нависших над окном древес.
					2015

	*   *   *
Фарт мы понимаем как-то странно -
Это если твой сухой ломоть
Вдруг сменился гулом ресторана,
Если денежек послал Господь.

Он послал - и плачет над тобою,
"Откажись, - Он шепчет, - откажись,
На благополучие тупое
Не меняй возвышенную жизнь".

Но куда там! Ты ведь настрадался,
Женщинам уныло глядя вслед,
И теперь с восторгом весь отдался
За десяток баксовых котлет.

Но зато теперь ты стал свободен
От подсчетов мелочных в уме,
Стал купцам и женщинам угоден,
Стал диктатором в любой корчме.

Так что жизнь иное измеренье
Обрела, и это не беда,
Коль напомнила стихотворенье
В ванной капающая вода.

То, которое предощущал ты,
Видя неба утреннего гладь,
То, которое не написал ты
И уже не сможешь написать.

					2015
						Андрей Добрынин
	*   *   *
Идут провозглашатели Добра,
Дрожит Земля под тяжкою стопою,
И лишь писака не встает с одра,
Не хочет присоединяться к строю.

И вот, пока шагает по Земле
Добро в железных сомкнутых колоннах,
Писака жадно думает о зле,
О совершенье действий запрещенных.

Он не желает думать так, как все,
Он не желает быть со всеми вкупе -
Желает он быть палкой в колесе,
Клопом в диване и колючкой в дупе.

Идут под окнами полки Добра,
Полковников великолепны кони,
Ну а писака, выпивший с утра,
В одних трусах зевает на балконе.

Зло машинально совершает он,
Едва увидит Истину и Благо;
Вот он зевнул - и вмиг среди колонн
Довольно много добрых сбилось с шага.
						2015

	*   *   *
Меня освистали адепты Добра
За то, что я злое читал,
Поэтому антрепренёр ни хера
За этот концерт мне не дал.

Он так и сказал мне: "Ни дам ни хера", -
С нажимом, с издёвкой сказал.
"Тебе научиться, - сказал он, - пора
Хоть чуточку чувствовать зал.

А если не хочешь учиться, то хуй
Тебе, а не тыщу рублей,
Свою достоевщину нынче пожуй,
В стакан вместо водки налей.

У публики нынче в почете Добро,
Моральная, блядь, чистота,
А зло, достоевщина - это старо,
А ты оштрафован, да-да".

На улице дождик мерцал, морося,
И я торопился в тепло,
Под курткой у самого сердца неся
Родное и жалкое зло.

				2015
					Андрей Добрынин

	*   *   *

Во сне я долго унижался
И в плаче заходился аж,
И все-таки добился, чтобы
Лежак нам вынесли на пляж.

Мы на него легли с подругой
И, глядя на морскую гладь,
Мороженое стали жадно,
Неутолимо поедать.

Мне сладкой жизни захотелось -
Отсюда этот странный сон,
И я готов на униженья,
Дабы скорее сбылся он,

Дабы взирал не от станка я,
А с лежака на Божий мир,
Дабы мне взор ласкало море,
А нёбо услаждал пломбир.

А что касается подруги -
Не надо, ну ее совсем.
Все то, что выпросить удастся,
Я без нее прекрасно съем.

Не для того я путь поэта
Столь унизительный избрал,
Чтоб кто-то у меня над ухом
Мое мороженое жрал.

Я так скажу: "Сперва потопай
Ты по купеческой Руси,
С моё покланяйся сначала,
С моё поплачь и попроси.

Доставь на пляж мой заповедный
Пломбира полную суму -
И я на свой лежак, быть может,
Тебя с ворчанием приму".

				2015










							Андрей Добрынин
	*   *   *

Если даму за пылкость хвалили,
Я немедля влюблялся в нее -
Над такими, бывало, кружили
Мы с ребятами, как воронье.

Старость вызвала смену понятий -
Если слышу про даму в грехе,
То ворчу: "А ведь много занятий
Поразумнее есть, эхе-хе".
					
					2015

	*   *   *

Через дворик мой текли монахи,
Каждый нес потертую хоругвь,
Каждому монаху почему-то
Должен был я дать железный рубль.

Было денег нестерпимо жалко,
Но потом я понял, что во сне,
Происходит это безобразье -
И не жалко денег стало мне.

Начал я покрикивать задорно:
"Подходи, сектанты, веселей!
У меня на всех сегодня хватит
Полновесных, новеньких рублей".

Но потусторонние монахи
Отшутиться даже не могли -
Просто брали рубль и проходили,
В неизвестность сумрачно текли.

А проснувшись, я со злобой сплюнул:
Надо было не мошной трясти,
А попробовать побольше денег
Изо сна в реальность пронести.

					2015












						Андрей Добрынин
	*   *   *
Во снах монахов часто вижу,
Текут в молчании они.
Рванусь к иному: "Говори же!" -
Тот вздрагивает: "Ни-ни-ни".

Текут они с большим значеньем,
И взор у всех бездонно пуст,
И стало для меня мученьем
Молчание их сжатых уст.

Молил я: "Выскажите Слово,
Таимое у вас в мозгу!"
Но все лишь хмурились сурово,
Лишь морщились - и ни гу-гу.

При этом врач сказал мне точно,
Что никакого Слова нет,
Так для чего же еженощно
Я должен видеть этот бред?

А для того, что въяве надо
И мне надвинуть капюшон
И протекать по стогнам града,
Ступая тяжко, словно слон.

И нечто у меня во взоре
Прочтут насельники Кремля
И все за мною хлынут вскоре,
Большие деньги мне суля.
					2015

	*   *   *
Во сне на монахов бродячих
Я жалобы часто пишу -
Я люмпенов этих смердящих
Физически не выношу.

Однако всегда одинаков
Начальства унылый ответ:
Других-то ведь нету монахов,
Иной-то духовности нет.

Духовность, а также словесность -
Как некая сонная бредь:
Все знают про их бесполезность,
А все-таки надо терпеть.

И я просыпаюсь со стоном,
Когда из тенистых дворов
Возносится к стеклам оконным
Монаха нетрезвого рев.

				2015
							Андрей Добрынин
	*   *   *
Прочерчивают косо листья
Пространство тихого двора
Под бледно-голубою высью,
Которая пока добра.

Которая пока без злости,
Но зорко смотрит на Москву
И не выламывает кости
Воде, приемлющей листву,

Пока не заставляет краски
Уйти вовнутрь самих себя -
И те резвятся без опаски,
Собою дворики кропя.

Пока я зритель листопада
И плавности его мазка, 
И вспоминать пока не надо
О смысле этого "пока".
					2015

	*   *   *
Эта рыба отнюдь не такая,
Что себя позволяет поймать -
Это рыба военно-морская,
Рыбакам бы ее не замать,

Не ловить бы ее рыбакам бы,
Избегать бы коварных затей -
Шведских уд, закидуемых с дамбы,
Хитроумных японских сетей,

Ибо рыба военно-морская
Многократно умней рыбака -
Не пленит ее сеть никакая,
Никакое коварство крючка.

И притом на купании в море
Могут ставить добытчики крест,
Потому что появится вскоре
Эта рыба и ядра отъест.

И запрыгает евнух, тоскуя,
Об утрате своей голося,
А ведь рыбу военно-морскую
Раздражать, как известно, нельзя.

И сочувствия я не питаю
К рыбаку, что лишился мудей -
Я ведь рыба военно-морская
В океане обычных людей.

					2015
						Андрей Добрынин
	*   *   *
Огромно море бытия,
Заманчив дальний окоем, -
Ты не соскучишься, плывя
К нему на корабле моем.

Поэмы те, что я сложил,
Плывут на этом корабле,
Чтоб пассажир не затужил
По жалкой брошенной земле.

И как поэма - сам корабль,
Как то, что возвышает вмиг,
Любой клошар и мизерабль
На нем становится велик.

Любой желает претерпеть
Наистрашнейшие шторма,
А снасти так умеют петь,
Что, кажется, сведут с ума.

Но размышлять и ни к чему,
Земной пересекая шар,
И недоверие к уму
Питает издавна клошар.

Не нужен ум зимою злой,
Когда мечтаешь о тепле,
Тем более - когда стрелой
Летишь к неведомой земле.
					2015

	*   *   *
Обожаю различные новости,
Постоянно за ними слежу
И от их неизменной хреновости
В восхищенье всегда прихожу.

Ибо средь человеческой братии
Показуют мне новости дня
Персонажей куда туповатее,
И подлее, и злее меня.

И когда меня пилят родители,
Я умею им нос утереть,
Вопрошая: "Вы новости видели?
А невредно бы их посмотреть".

					2015





						Андрей Добрынин
	*   *   *
Утыкана кнопками пульта
Смышленого робота плешь,
И все-таки сальдо и бульдо
Не сходятся, хоть ты их режь.

Дымится измученный робот,
Но бульдо уходит в отказ.
"Ну что ж, - констатирует опыт, -
Крысятник завелся у вас".

"А кто этот подлый крысятник?" -
"Не знаю, - ответствует власть. -
Кругом ведь такой гомосятник,
Что каждый способен украсть".

А я бы поспорил с властями:
Мой дом и спокоен, и тих,
Я в нем выпиваю с гостями,
И пидоров нет среди них.

Никто моих денег не скрысит,
Никто не нарушит покой,
Хоть голос порою возвысит
Мудрец то один, то другой.

Он целит ума катапульту
В начальников нашей земли -
Они ведь обрушили бульдо
И пидоров здесь развели.
					2015

	*   *   *
Пусть грызут и нервные расстройства,
И другие хвори плоть мою,
Я стою без тени беспокойства
В оловянном трудовом строю.

Ибо если вздумал положиться
На меня богатый человек,
Я не должен духом разложиться,
С поля брани совершить побег.

В битве жизни я солдатик стойкий,
Могущий доверие ценить,
И уютной госпитальной койкой
Вы меня не пробуйте манить.

А когда усталости металла
Час пробьет, - воскликнет бизнесмен:
"Жаль бойца! Таких сегодня мало,
Надо пару прикупить взамен".

					2015
					Андрей Добрынин
	*   *   *
В отправленьях жизни человечьей
Много есть весьма постыдных черт,
Ты на людях - предводитель веча,
Ну а дома - самый жалкий смерд.

Ты свое ощупываешь тело,
И оно урчит тебе в ответ,
Что твой срок приблизился к пределу
И осталась пара-тройка лет.

Ты свое ощупываешь тело,
И оно в ответ урчит, смердя,
И вдобавок небо потемнело,
Началось мелькание дождя.

Осень постепенно подоспела,
Разве можно пережить ее?
И урчит, пованивая, тело,
И к концу подходит бытие.

Затыкай же в утлом теле течи,
Съешь таблетку, тщательно погадь,
Чтобы снова вечером на вече
Нравиться, блистать, благоухать.
						2015

	*   *   *
Совершенно ничем не страдают
Люди злые, такие, как я,
Просто куксятся и выпадают
Из привычного всем бытия.

Да, мне больно, и я увядаю,
Стали пальцы прозрачнее льда,
Тем не менее я не страдаю
И в подушку смеюсь иногда.

Я лежу, изливая капризы
На запуганных близких, как яд,
И они суетятся, как крысы,
Потому что наследства хотят.

Покобенюсь я всласть на прощанье,
Потому что имею права,
Потому что могу завещанье
Переделать не раз и не два.

Вновь и вновь загрязняю постель я,
Уж таков я - люблю пошутить,
Хоть и знаю: всегда за веселье
Нам положено болью платить.

				2015
					Андрей Добрынин

	*   *   *

Сидит красавица в мешке
И думает о том,
Кто засадил ее в мешок,
Завязанный узлом.

За что? Она ведь высоко-
Моральною была,
Сулила всем, но никому
При этом не дала.

И деньги те, что ей вручал
Самец во власти грез,
Вручались добровольно, без
Насилья и угроз.

Неплохо девушка жила,
Ей помогали все,
Но вот теперь сидит в мешке
Во всей своей красе.

"Спаси, - несется из мешка, -
И буду я твоей!" -
Но знаю эти штучки я,
Бывалый воробей.

Все обещания ее -
Услада дураков,
И глупо вздорить из-за них
С владельцами мешков.

Тот, кто обещанного ждет,
Измается в тоске,
А тот, кто много обещал,
Пусть посидит в мешке,

Где можно обещать, пока
Не высохнут уста,
Где обещанья слышат лишь
Мешок и темнота.

				2015










						Андрей Добрынин
	*   *   *
Художник, ты пишешь взахлёб,
Ты чувствуешь остро природу,
И ждут перекупщики, чтоб
Вошел ты у публики в моду.

Желательно также, чтоб ты
Стремительно начал спиваться,
Ведь пьющие люди просты,
Не любят они торговаться,

А значит, картины твои
Воистину прибыльны станут.
Пойми, что торговцев слои
Без прибыли просто увянут.

Ты многое должен понять,
Чтоб с верной дороги не сбиться,
И друга за шею обнять,
Чтоб с ним за компанию спиться.

А после твой друг разомкнет
На шее холодную хватку
И гикнет, и боком пойдет
У мертвого тела вприсядку.

Ведь люди сказали уже,
Которые кормят и поят,
Что хлам у него в гараже
Немаленьких денежек стоит.
					2015

	*   *   *
Не боюсь я душевной болезни,
Ибо если ее получу,
Буду петь я любимые песни
Где угодно, когда захочу.

Люди едут в маршрутке на службу,
Размышляют о долге своем,
Ну а я в ней пою, потому что
Бойко движется мир за окном.

Пусть глядят на меня ошалело,
Но с тех пор, как я начал болеть,
Понял я, что нормальное дело -
В переполненном транспорте петь.

					2015




						
					Андрей Добрынин

	*   *   *

Разглядываю пестрые конфеты,
Костяшки пальцев яростно грызя,
Ведь знаю я: мне сахар и конфеты
Ни при каких условиях нельзя.

Едва я съем подобную конфету,
Как захриплю и навзничь завалюсь,
И мой работодатель, муж совета,
Прикажет: "Уберите эту гнусь".

Ведь в офисе сегодня не годится
Работников припадочных иметь,
И мне придется у метро трудиться,
На жалость бить, выпрашивая медь.

И дело тут отнюдь не в диабете,
А в обстоятельстве всеобщем том,
Что пунктики, подобные конфете,
Имеет каждый в естестве своем.

Вот мне, к примеру, выпивка во благо,
Другой же выпьет огненной воды
И заревет: "А ну стоять, ни шагу!
Сейчас я буду резать вас, жиды".

И бесполезно возражать, что вы, мол,
Не это, а совсем наоборот;
Спасение одно - неуловимо
Кулак пудовый выбросить вперед.

И, скрежеща посудой безобразно,
Буян повалится, а почему?
А потому, что в детстве суть соблазна
Никто с ремнем не объяснил ему.

А мой папаша, объясняя это,
Порол меня по попке молодой,
И вот теперь на пестрые конфеты
Взираю я со страхом и враждой.

					2015








					Андрей Добрынин
	*   *   *
Стоят так скромно под стеною
Две баночки из-под пивка.
Их выпили, но не со мною,
Их выдули исподтишка.

И с пересохшею утробой
Теперь слоняюсь я окрест
И думаю с огромной злобой
О тех, кто в мире пьет и ест.

Они таранки мне не дали,
Не дали мне пивка глотнуть -
Бесповоротно, словом, встали
Они на тупиковый путь.

Ведь если с ближним не делиться -
Со мной, конкретно говоря, -
То с миром ты не сможешь слиться
И, значит, существуешь зря.

Тебе даны тарань и пиво
Не для тупого пития,
А для приязненного вплыва
В тот мир, который создал я.
						2015

	*   *   *
Как много нам в месяце этом
Ниспослано было даров!
Над нами, пронизанный светом,
Искрился небесный покров;

Врывался воркующий ветер,
В сухих водостоках гудел
О том, как немало на свете
Он сказочных стран облетел;

И листья расшитой попоной
Под ветром слетали с ветвей,
И виделась танцем взметённой
Нам вся перспектива аллей.

И вдруг появлялись надежды
На то, что дожди не пойдут,
Что осень не сменит одежды,
Которые так ей идут,

Что дни поплывут кораблями,
Теплом драгоценным горды,
Что будут казаться морями
Уютные наши пруды.

				2015
						Андрей Добрынин
	*   *   *
И силы мои слабеют,
И в доме всё холодней,
Но образы не тускнеют
Былых окаянных дней.

Вставал я от счастья пьяным -
Ничто предречь не могло,
Что день рожден окаянным,
Копящим вьюгу и зло.

Подруга меня любила,
Однако был день таков,
Что стужей, как током, било
От самых обычных слов.

Забвеньем досель не залит
Подруги маленький след,
И вьюга жалит и жалит -
Почти уже тридцать лет.
				2015

	*   *   *
Когда холодною ночью
Царапает стекла дождь,
Я вижу словно воочью:
По улицам ты идешь.

Являют зыбкие стекла
Тебя в ночи городской -
Ты сгорбилась и промокла
И смотришь вокруг с тоской.

Ко лбу прилипшую вижу
Я черную прядь твою,
Но это - морок, ведь ты же
В прибрежном теплом краю.

И может брести, сутулясь,
В мерцании темноты,
В сырой перспективе улиц
Любая, - только не ты.

Ты там, где у кромки сада
Вздыхает морская гладь,
И мне никого не надо
Ценою жизни спасать.

				2015





						Андрей Добрынин

	*   *   *

Мой медвежоночек из Краснодара
Давным-давно обрюзг и отупел,
Давным-давно рассохлась та гитара,
Посредством коей я его воспел.

Молю вас, не подумайте плохого -
Я деву медвежоночком прозвал
И тонны стихотворного улова
Ей подвозил, как некий самосвал.

Но я в любви не преуспел, однако, -
Легко смотрела дева на стихи,
И мой красноголовый забияка
Не смог раздвинуть гендерные мхи.

А дева поседела и обрюзгла
И знает о никчемности своей,
И ходит медленно, и смотрит тускло,
И всё на свете безразлично ей.

Так почему-то все они кончают -
Те, кто стихи не принимал всерьез:
В духовном смысле полностью нищают,
А заодно лишаются волос.

И твой парик сползет, когда гитара
Вдруг запоет средь мировой тщеты
Про медвежоночка из Краснодара,
Которым стать не захотела ты.

					2015




















						Андрей Добрынин
	*   *   *
Когда я ночами шлялся
В мощеных листвой дворах,
То видел, как составлялся
Из бликов и теней страх.

Торчащие скулы света -
И тень под ними пятном,
И вдруг составлялось это
В лицо с разинутым ртом,

В огромную маску трупа,
Меняющую черты...
Выходит, не так уж глупо
Бродить среди темноты.

Она не знает покоя,
Являя на все лады
Всю мертвенность мира, в коем,
Мертвея, блуждаешь ты.
					2015
	
	*   *   *
На лестнице - как в колодце,
Где тысячу долгих лет
Уныло гудит и бьется
Посаженный в трубку свет.

Теперь он жалкий уродец,
Он вылинял и поблёк -
Влетевший в этот колодец
Светящийся мотылек.

Но если глаза закрою
В мерцающей тишине,
То снова время иное
Начнет трепетать во мне.

То время, когда багрянцем
Окрашивал щеки свет,
Когда ни страстям, ни танцам,
Казалось, предела нет,

Когда так много прелестниц
Любило юных повес
И в гулкие шахты лестниц
Глядели звезды с небес,

И к нашим щекам румяным
Льнул бархатный женский пыл,
И бархатным, и багряным
Свет жизни в то время был.

				2015
						Андрей Добрынин

	*   *   *

Когда я был земным и плотским,
То больше к плоти тяготел,
В раю же предпочтеньям скотским
Поставлен должен быть предел.

Довольно женщин - эти туши
Мне с каждым годом все тошней;
В раю мне подавайте души
Культурных, мыслящих людей.

Но чтобы души стали шире
И согласились в связь вступить,
Их, так же как и в нижнем мире,
Вином положено поить.

Поить вином - и соблазнять их,
Все опасения ломать,
И в чистых ангельских объятьях
Потом до одури сжимать.

Небесное соитье длится
По меньшей мере триста лет -
Тут есть из-за чего трудиться,
Отыскивать среди планет

То место, где духовность бродит,
Тот горний винодельный цех,
Продукт которого заводит
И побуждает к страсти всех.

Я преуспею, безусловно,
Иного просто не дано,
Ведь Бог и ангелы духовны,
А значит, любят пить вино.

				2015















							Андрей Добрынин

	*   *   *

Зачем мне нюхать ваше тело?
Я буду обонять свое,
Зато не буду то и дело
Стирать и застилать белье.

Зато уже я буду бриться
И мыться лишь в полгода раз;
В зловонье собственном вариться
Намерен я, отвергнув вас.

То запах подлинной свободы, -
Теперь мои польются дни,
А также месяцы и годы,
Без пошлой бытовой возни.

К чему скрывать - ведь я как тетку
Вас расхотел давным-давно,
Зато стихи пишу в охотку
(Тут мне способствует вино).

Я их пишу проникновенно
И полирую, как эмаль,
Поэтому на гигиену
Мне тратить время очень жаль.

Его терять поэт не смеет,
И пусть уж лучше будет так:
Я здесь пишу, а там имеет
Вас некий чистенький пошляк.

Сижу с огнем в заплывших глазках
И бойко ручкою скриплю,
Изображая в ярких красках,
Как я вас трепетно люблю.

					2015















						Андрей Добрынин
	*   *   *
Был один дерматолог известный
Хулиганами зверски избит.
Ну а что же он думал, болезный?
Наш народец не лыком ведь шит.

Если ты у него не умеешь
До конца залечить псориаз,
То имеешь лишь то, что имеешь:
Подсинённый побоями глаз.

Мы - защитники русской науки,
Мы - прямые потомки Левши,
И таких мастеров криворуких
Мы намерены бить от души.

Если все же случится, что кто-то
Расплатился за всё не сполна -
Это значит, что просто в субботу
Не хватило маленько вина.

Ну а если с положенной силой
Захмелит нас рабочий народ,
То от нас этот жулик унылый -
Дерматолог навряд ли уйдет.
					2015

	*   *   *
Усатая и перезрелая,
Толстуха на меня пошла,
И долго пятился несмело я,
Покуда не достиг угла.

И, чтоб сберечь свое заветное,
Я крикнул: "Я же голубой!" -
И услыхал слова ответные:
"Живи, педрила, хрен с тобой".

Стоял я в простыне, как в саване,
Толстуха, топая, ушла,
Однако эта сцена в сауне
Мне больно душу обожгла.

Ведь это что же получается -
Ни от кого добра не жди,
И даже с собственной начальницей
Опасно в сауну пойти.

Осквернены все отношения
И блудом, и другим дерьмом,
И, чтоб избегнуть разложения,
Гуляешь с голубым клеймом.

					2015
						Андрей Добрынин
	*   *   *
У трюмо стоял я и качался,
И себя ругательски ругал:
Ну зачем в гостях я накачался
И людей нещадно обрыгал?

Ничего не пролетело мимо -
Я испортил не один наряд
И запомнил девушки любимой
Изумленный беззащитный взгляд.

Я считал, что я - большой писатель,
И себя любил я всей душой,
А теперь выходит: я - рыгатель,
И притом действительно большой.

Обрыгал я всех, кто был в квартире,
Отпустив на время тормоза,
И стояла милая, расширя
От стыда и ужаса глаза.

Я и на нее рыгнул немного,
Удержаться даже тут не смог.
И осталось лишь отвергнуть Бога
И, как в пропасть, ринуться в порок,

И психологические книжки
Сочинять про пьянство и про блуд.
Критики, кабацкие ярыжки,
До небес меня превознесут.

Сразу же учуют эти гады
Перспективность опусов моих,
Критики ведь знают: людям надо,
Чтобы кто-то был подлее их.

Эти книжки, попадаясь детям,
Будут их морально разлагать -
Вероятно, стоило за этим 
Многих взрослых дерзко обрыгать.

Чтобы слава, женщины и деньги
Расцветили мой житейский путь,
Вероятно, стоило маленько
Даже на любимую рыгнуть.

Люди будут от меня в восторге,
Ибо знать не будут ни аза
Про распахнутые, словно фортки,
От стыда и ужаса глаза.

					2015


							Андрей Добрынин
	*   *   *
На певичку с тревогой гляжу,
На ее искаженное личико;
Я товарищи, прямо скажу -
К сожаленью, она не жиличка.

То есть может она доплясать
И до старости, - это несложно, -
Но я должен вам прямо сказать:
Это жизнью назвать невозможно.

Объясните мне как на духу,
Дорогие ученые люди:
Разве жизнь - это петь чепуху,
И упорно показывать груди,

И с продюсером жирным рога
Наставлять безответному мужу?
К пистолету змеится рука,
Чтоб скорей прекратить этот ужас.

Облаченная только в белье,
Распевает певичка в концерте,
И оглохшие чувства ее
Не предчувствуют стали и смерти.
					2015

	*   *   *
Я чихну - и сразу вылетает
Из ноздри огромный бриллиант.
В переносном смысле это значит,
Что имею я большой талант.

Сопли и мокроту оставляю
Я на долю близких мне людей -
Только с человечеством делюсь я
Бриллиантами моих идей.

И пускай чиханием и кашлем
Я замучил бабушку и мать,
Но при виде бриллиантов люди 
Начинают что-то понимать.

Их перебирает населенье
Всех земель, куда ни посмотри,
И бубнит талантливые строки,
И, сопя, пускает пузыри.

					2015





							Андрей Добрынин
	*   *   *
Когда ракеты бьют по Сирии,
А также по Афганистану,
То что забыл в подобном мире я?
Нет, лягу и уже не встану.

Я сам гоним своими ближними,
И дело не в каком-то чуде,
Коль вдруг становятся излишними
То эти, то другие люди.

Я тоже мировой элитою
Отнюдь не причисляюсь к братьям,
И плоть моя лежит, убитая
Безденежьем и неприятьем.

Подобными боеприпасами
Элита в нас веками била,
Однако только с биомассами,
С телами сладить ей под силу.

И, наподобье древней Сирии,
Пребудет вечно дух поэта,
И перед ним шипят в бессилии
Все мины, бомбы и ракеты.
					2015

	*   *   *

То невриты, то спазмы, то колики,
Так что стонешь, подушку грызя,
Ибо жизнью, друзья-алкоголики,
Восторгаться бесплатно нельзя.

К полной трезвости жизнь ваша клонится,
Позабыты былые друзья,
Но бормочет упорно бессонница:
"Восторгаться бесплатно нельзя".

Вы расплатитесь нынче, болезные,
За восторги, что брались в кредит,
И великое войско небесное
Со злорадством на это глядит. 

					2015

	







					Андрей Добрынин

	*   *   *

Эта женщина с телом красивым
Мне идейно не очень близка,
Но меня по каким-то мотивам
Тянет с ней поваляться слегка.

Поваляться, потом полениться,
А потом поваляться опять,
Но имея в виду, что граница
Между нами должна пролегать.

Я не стану в чаду наслажденья
Над святыми вещами хохмить,
Не унижу свои убежденья,
Скрепы духа не дам проломить.

В нерушимом молчании буду
Все движения я совершать.
Эту женщину, склонную к блуду,
Я никак не могу уважать.

И поэтому неразговорчив
Я во время соития, и
Нависаю над женщиной, сморщив
Осуждающе губы свои.

А чужие, а женские губы
С холодком я целую всегда,
Ведь из них вылетают сугубо,
Исключительно глупости, да.

Эти выводы, эти оценки
Разделить я никак не могу
И глазами поэтому к стенке
Засыпаю, а задом к врагу.

				2015















						Андрей Добрынин

	*   *   *

По тропе половых извращений
Очень многие нынче идут,
Тут - педрилы, а там - педофилы,
И повсюду неистовый блуд.

Не хочу я ни жить, ни работать
В этом мире, сошедшем с ума,
Только пьянство меня привлекает
И пропахшая пьянством корчма.

Только там есть приличные люди,
Равнодушные к блудной возне -
Их загнали в корчму извращенцы,
Победившие в нашей стране.

Извращенцы весь мир захватили,
Нам оставили только корчму,
Где должны мы тихонько спиваться,
Не мешая блудить никому.

Опьяняйтесь, друзья, опьяняйтесь,
Вы прекрасны, когда во хмелю,
Я губищи, и буркалы ваши,
И безумные речи люблю.

Опьяняйтесь, друзья, опьяняйтесь,
Что жалеть нам о жизни своей,
Если в мире всегда торжествуют
Извращенцы различных мастей?

А сидящим в корчме остается
Заниматься словесной игрой
И плодить бесполезные речи -
Те, что мир поджигают порой.

					2015















					Андрей Добрынин

	*   *   *

Когда я жену избиваю,
Вы мне не звоните, друзья,
Ведь только насилием может
Сегодня держаться семья.

С семи до восьми не звоните,
Звоните лишь после восьми -
Жена в это время слабеет,
Со стуком ложится костьми.

Спустя полчаса, к сожаленью,
Беседа прерваться должна:
Кряхтя, в это самое время
Приходит в сознанье жена.

И это сознанье подскажет
Таращащей зенки жене,
Что я здесь начальник, а значит -
Перечить не следует мне,

Что если и дальше перечить -
Возможен печальный конец,
Ведь в каждом мужчине таится
Начальник и альфа-самец.

Не властвуя - мы увядаем,
И женщины тоже, да-да,
Ведь в женщине главная самка,
Я знаю, таится всегда.

Такие порядки в природе,
И в джунглях, и в толще морей,
И я потому позволяю
Жене избивать дочерей.

				2015















						Андрей Добрынин
	*   *   *

В жизни каждого дни выдаются,
А возможно, и годы, когда
Меж собою отчаянно бьются
Силы пользы и силы вреда.

Силы пользы - прекрасные силы,
За хорошее бьются они,
Ну а силы вреда - как бациллы,
Закопёрщики лютой грызни.

Вы хотите житейской удачи,
Вы желаете жить без труда,
Но на ваши машины и дачи
Уж нацелились силы вреда.

Эти силы по жизни частенько
Выступают под маской родни,
Лишь расслабься - жилплощадь и деньги
Моментально отсудят они.

Я-то ушки держал на макушке,
Я прокачивал этот вопрос,
И осели в тюрьме и в психушке
Те, кто мне неприятности нёс.

Все родные там прочно осели, -
Так закончились пренья сторон, -
Чтобы вволю поесть вермишели
И казенных больших макарон.

Голосят они: "Бога побойся,
Почему ты нас бросил сюда?" -
Потому, что от вас я не пользы
Ожидаю, а только вреда.

					2015.


 













						Андрей Добрынин

	*   *   *

Я внял своим ментальным недрам,
Свой рог восставил до небес
И быть литературным негром
Я отказался наотрез.

Задумывал писать стихи я
Без всяких пакостных помех...
Но шутки с голодом плохие,
Он быстро в ряд построит всех.

В моих твореньях находили
Немало гениальных черт,
А вот за книги не платили
И за билеты на концерт.

Цинично предали поэта
Интеллигентные слои,
И я, поняв однажды это, 
Сменил намеренья свои.

Едва я выбился из строя,
Как снова в строй нырнул назад,
Дабы пополнить вновь собою
Наемных авторов отряд,

Отряд литературных негров -
Ведь я как негр весьма неплох,
И для моих несчастных нервов
Так будет лучше, видит Бог.

Меня огни универсама
Не будут раздражать ужо,
Ведь негры хоть отродье Хама,
Но получают хорошо.

Раз людям лирика не в радость,
Я продал лиру на корню
И с радостью любую гадость,
Какую скажут, сочиню.

					2015










						Андрей Добрынин
	*   *   *
Я был, несомненно, каналья,
Вреднейший насельник Земли,
Поэтому из зазеркалья
Однажды за мною пришли.

Пришли зазеркальские массы
Потребовать строгий ответ
За то, что я строил гримасы
Их зеркалу множество лет.

Я зеркало очень печалил:
Усы перед зеркалом стриг,
Кривлялся и в зеркало пялил
Обложенный толстый язык.

Но вдруг расплылась амальгама,
Вошла зазеркальцев орда,
И, пискнув растерянно: "Мама!" -
Я был увлечен в никуда.

А там я с нездешнею силой
Был сразу же согнут в дугу...
Об этом, читатель мой милый,
Я больше сказать не могу.

Тебя я люблю безгранично,
А значит, скажу напрямик,
Что зеркалу не безразлично, 
Какой в него смотрит мужик.
					2015		


	*   *   *

Повсюду проложены разные трубы,
И коммуникации, и провода,
Но я, секретарь мизантропского клуба,
Не вижу движения - вот ведь беда.

Ведь если б сплетение коммуникаций
Фекальный поток беспощадно прорвал,
То мог бы движением я любоваться,
Бегущим советы бы я подавал.

					2015








							Андрей Добрынин

	*   *   *

Вновь луна проливает лучи,
И, почувствовав это,
Появляются люди в ночи -
Люди лунного света.

Если в небе луна поплыла,
Освещая столицу -
Начинают сиять их тела,
Просветляются лица.

Я сияние тайное их 
Замечал не однажды,
И всегда становился тот миг
Утолением жажды.

Люди лунные, люди мечты
Это благо вершили,
Ибо темные дни суеты
Мне гортань иссушили.

Я с лица пешеходов ночных
Пил нездешности негу;
Исходила нездешность от них,
Разливалась по снегу.

Меж ветвей поднималась она
Наподобье молебна
В небеса, где светила луна
Так легко и волшебно.

И пространство обычных дворов
В освещении нежном
Превращалось в десятки миров,
Становилось нездешним.

Становился таким же и я,
Посылая кому-то
Свет, меняющий смысл бытия,
Разрешающий путы.

Незнакомец меня повстречал
И подумал, что это
Те, о ком сочинитель вещал -
Люди лунного света.

					2015





						Андрей Добрынин
	*   *   *

Злые учрежденческие тетки,
Страстно жаждущие жить как все,
Суетятся, словно ток в обмотке,
Или словно белка в колесе.

Если мне чего-то недодали -
Теткам ведь всегда не до меня, -
Я иду и с тетками скандалю
На исходе трудового дня.

Но встают стеною эти бабы,
А затем охранники встают,
И я пячусь наподобье краба,
Сознавая, что меня побьют.

А потом они меня засудят
И сошлют меня на край земли -
Мне ведь не на что судиться будет,
Денег-то мне не перевели.

Но придут фанатики-горланы,
Помешавшиеся на добре,
И всех теток с помощью охраны
Расстреляют прямо во дворе.

Над телами будут мухи виться,
Будут псы обнюхивать тела, -
Что тут надо? Вовремя явиться,
Вовремя успеть принять дела.

Мертвых теток отвезет на свалку
Доверху нагруженный КамАЗ, -
Ну и что? Мне их ничуть не жалко,
Я ведь помню бешенство их глаз.

Помню, как, просверлен их глазами,
Я шептал, что деньги мне нужны,
И со вздыбленными волосами
Напускал от ужаса в штаны.

И ввинчу глаза покойных теток
Я в патроны собственных глазниц,
Чтобы посетитель, нем и кроток,
Перед этим взглядом падал ниц.

Чтобы понял жалкий посетитель:
Тетки умерли - и что с того,
Ежели осталась их обитель,
Где всегда пребудет божество.

					2015

							Андрей Добрынин

	*   *   *

Успел я сделать чрезвычайно много -
Что толку, люди, это отрицать? -
И хоть по возрасту я старше Бога,
Но на кифаре не устал бряцать.

Вот только слушатель устал маленько,
В духовном смысле чуточку ослаб,
И слушать он согласен лишь про деньги,
Про выпивку и про доступных баб.

Я помню молодость земного шара,
Когда на неостывший край земли,
Дабы послушать звон моей кифары,
Чешуйчатые чудища ползли.

Ползли, и спаривались, и линяли,
И жизнь давали существам иным,
И в муках корчились - но исполняли
Всё заповеданное в песне им.

А тот, кто вытеснил с лица планеты
Великих монстров тех сырых времен,
Не хочет исполнять мои заветы,
Меня старается не слышать он.

Стремясь потрафить утонченным нервам,
Он погрузился в пошлую тщету,
И из созданий Божьих будет первым,
Без пастыря шагнувшим в пустоту.

И домом предков завладеют снова
Те скользкие насельники Земли,
Чьи пращуры и без ума людского
Воспринимать поэзию могли.

					2015















							Андрей Добрынин

	*   *   *

Плывет луна, как дынный ломоть,
Льет лоск на кровли жилья,
И тянется следом бедная плоть,
Усталая плоть моя.

Хочу я следом плыть за луной,
Увидеть землю с высот,
Но тяготеет жизнь надо мной
И мне уплыть не дает.

И тело растягивается так,
Стремясь за сладкой луной,
Что боль из суставов ползет в костяк
И ноет нервной струной.

Холодный сладкий запах луны
Я долго впивал в мечтах,
И тускло блестела кайма слюны
На жадных моих устах.

Не надо глядеть на лунный ломоть,
Тянуться и вожделеть,
Иначе будет всякая плоть
Болеть, безмерно болеть.

На дыбе влеченья будет ее
Растягивать зов луны,
Придут и ломота, и колотье,
И пенье нервной струны.

А если эта струна поет,
То слышишь только ее,
А значит - смотри лишь прямо вперед,
В обычное бытие.

Луна - для не пойманных бытием,
А нам запретил Господь
Глядеть на плывущий в небе ночном
Холодный сладкий ломоть.

					2015










						Андрей Добрынин

	*   *   *

Где же вы, благородные люди?
Перемерли, и нет вас уже,
И теперь, как о некоем чуде,
Я мечтаю о близкой душе.

Я хочу бескорыстья простого
И обычной когда-то любви,
Но носители чуда такого 
Перемерли, зови не зови.

Знаю я, что они не случайно
Возжелали могильного сна,
Ибо их бескорыстия тайна
Только мне оказалась нужна.

Я один под осеннею высью,
Ибо я лишь стихами богат,
Ну а ближние только корысти
В наше время от ближних хотят.		

					2015

	*   *   *

Очень много явлений на свете,
Недоступных простому уму,
Ну а я только гляну, бывало -
И явление сразу пойму.

Дело в том, что путем упражнений
Усложнил я мне даденный ум
И от этого стал, извините,
Раздражителен я и угрюм.

Извините, не надо вопросов,
А не то надаю тумаков,
А того, кто упорствовать будет,
Изобью до потери мозгов.

Впрочем, что я? - мозгов настоящих
Не имелось у вас никогда.
Ну давайте, давайте вопросы,
Я отвечу на все без труда.

Вновь потрачу на вас, идиотов,
Я часы золотые мои,
А мой кот между тем голодает
И спиваются члены семьи.

				2015

							Андрей Добрынин
	*   *   *
Сказали скворцы: "Оставайся,
Расхлебывай зиму свою".
Ну что же, скворцы дорогие,
И я вас не очень люблю.

За вами дрозды улетели,
Чтоб нежиться в теплом краю;
Лишь тут наконец-то я понял,
Насколько дроздов не люблю.

Я думал, что птиц благородных
Не стало в округе теперь,
Но вот прилетела синичка
И смотрит в балконную дверь.

Она благородной расцветки,
Вся светится, вся - благодать;
Она бы могла возгордиться,
Могла бы меня презирать.

Однако она прилетает,
И скачет, и молвит: "Чи-ви";
Бывает, что в маленьком сердце
Скрывается много любви.
					2015

	*   *   *
Я лежу под могучею грушею,
У ствола, что охвачен плющом,
И плоды золотистые кушаю,
А из домика пахнет борщом.

Задремав, раскрываю объятия,
Обнимая весь этот мирок,
И даю насекомым занятие -
С рук поэта облизывать сок.

Слышу близкого моря дыхание
И качаюсь дыханию в лад,
И любовные ваши послания
В телефоне мобильном урчат.

Но сейчас я не в силах ворочаться,
В руки липкие брать телефон.
Вы зовете - а мне вот не хочется
Покидать Геленджикский район.

Я пока недостаточно верю вам -
И лежу на попоне пока,
Под раскидистым грушевым деревом,
Где сквозь листья текут облака.

					2015
						Андрей Добрынин
	*   *   *
Покупая на рынке раба,
Не гонись ты за негром могучим -
Он в России болезнями мучим,
Для зимы его шкура слаба.

Несомненно, японец смышлен,
Но купить не старайся японца -
Без японского щедрого солнца
Он в России на смерть обречен.

Земляка постарайся купить -
Он дешевый, на рынке их много,
Он не любит ни предков, ни Бога,
Но хозяина склонен любить.

Если дашь ему после трудов
С пармезаном большую тарелку
И с широким экраном смотрелку -
Он заплакать от счастья готов.

Разумеется, он педераст,
Но зато не продаст, не подгадит,
Если много ему не заплатят;
Ну а если уж много заплатят -
Тут любой, извините, продаст.
						2015

	*   *   *
Самомненье ненастья раздуто,
Ведь пока мы еще не мертвы
И в ненастье нам кажется, будто
Свет исходит от палой листвы.

Небо тягостно, тускло, мертвяще,
Но ведь мы-то не умерли, нет,
Если чувствуем в парковой чаще
Этот тихий таинственный свет.

Будем пить наподобие старки
Мы особый напиток живой,
Изливаемый в вянущем парке
Бледно-желтой опавшей листвой.

Пошатнем самомненье ненастья,
Ибо ясно увидели мы
Обещанье грядущего счастья
В мире слез, увяданья и тьмы.

А увидели - ибо читали
Книги мудрые тысячу лет,
И смиренье в себе воспитали,
И умение чувствовать свет.
						2015
						Андрей Добрынин

	*   *   *

Эта девушка, с виду невинная, 
Носит юбки до самой пизды
И при этом в себе культивирует
Все замашки эстрадной звезды.

Эта кукла сопливая пробует
Морщить личико, глядя на нас,
А ведь с нею бандиты-продюсеры
В баньке парились множество раз.

А ведь ей режиссер издевательски
Говорил: "Родилась без мозгов -
И прекрасно, но только не умничай,
Твой удел - развлекать дураков.

Так молчи, не ебут - не подмахивай,
Просто делай всё то, что скажу".
Да, я всякое слышал на студии,
Но теперь я туда не хожу.

И когда предлагают билетики
На эстрадную эту звезду,
Говорю я: "Не надо билетиков,
Надоело, идите в пизду".

Не люблю я цинизма холодного,
Не люблю оглупленья людей,
Ибо я ведь не чужд справедливости
И различных высоких идей.

За прилавком читаю Плеханова
Я в своем магазине "Интим",
Ну а девушке я не завидую,
На нее мы потом поглядим.

Постепенно прославится девушка,
Поблестит - и уйдет в никуда,
Ибо много в отечестве девушек,
У которых есть грудь и пизда.

Потучнеет она и опустится,
В одиночество злое впадет
И ко мне в магазин за вибратором,
Озираясь, однажды придет.

					2015 





								Андрей Добрынин

	*   *   *

Если дать гитару идиоту,
Будет он уже не идиот,
Он немедля станет музыкантом,
Он культуру в массы понесет.

И под ритм гитарный заунывный
Станет он выкрикивать слова -
Те, которые смогла измыслить
Полная опилок голова.

Вскоре слушатель впадает в детство
От вибрирующих децибел,
И поэтому всегда в восторге,
Что бы этот идиот ни пел.

И чтоб этот слушатель несчастный
Так и жил как взрослое дитя,
Спонсоры содержат музыкантов,
За гитары ихние платя.

Идиоты в виде музыкантов
В этом мире всюду и везде,
Но скажи: "Потише, идиоты", -
И получишь сразу по балде.

Сразу же тебя на землю валят,
Берцами затаптывают в грунт,
Потому что стая музыкантов
Собирается за пять секунд.

И откуда столько их берется?
На планете не осталось мест,
Где бы не визжали музыканты,
Визгом выражая свой протест.

Но из этих звуков непонятно,
Чем же так обижены они;
Я достичь пытаюсь пониманья,
Провожу в задумчивости дни.

Но не наступает пониманье,
Да и не наступит никогда.
Музыка - великая загадка,
Вот что я скажу вам, господа.

					2015





						Андрей Добрынин
	*   *   *
Попирать мои чувства повадились
Всевозможные внешние силы,
И вконец мои нервы разладились,
Но окрепли все мышцы и жилы.

С каждым днем я к труду приспособленней,
С каждым днем всё сильней, но при этом
С каждым днем всё мрачней и озлобленней
И всё меньше являюсь поэтом.

Внешним силам нужны мои мускулы,
А отнюдь не божественный свет,
Потому безнадёжно и тускло
На грядущее смотрит поэт.

Ибо далее лишь силовые
Упражненья, от коих устал,
И свершения те трудовые,
Что порадуют лишь капитал.

Вот поэтому и озлобляемся
Мы, поэты, создатели снов,
И с ужасною бранью кидаемся
На читателей наших стихов.
					2015
	
	*   *   *
Что бредешь ты с обиженным видом,
Ощетинясь, подобно ежу?
Не смущайся, тебя я не выдам,
Никому ничего не скажу.

Хочешь ты, разумеется, бабу
И машину в пятьсот лошадей:
Я ведь знаю, что разнятся слабо
Пожеланья угрюмых людей.

Успокойся, достигнешь всего ты
И желанное сможешь купить,
А мороки немного - всего-то
Человека придется убить.

В здешнем мире всего постоянней
Это правило: если любить
Вещи мира, то для обладаний
Хоть кого-то да надо убить.

Весела моя служба земная,
Я легко предлагаю: "Убей", -
Ибо эти решения, знаю,
Не трудны для угрюмых людей.

					2015
						Андрей Добрынин
	*   *   *
Живя в российском захолустье,
Не издевайтесь над Москвой,
Ведь мы несем с огромной грустью
Неблаговидный имидж свой.

Да, москвичи - дегенераты,
Зазнайки, хамы и лжецы,
Но в этих свойствах виноваты
Не мы, а деды и отцы.

В столичный грунт они ввинтились
Посредством лжи и плутовства,
И мы такими уродились -
Увы, природа такова.

Пойми, провинциал почтенный,
Мне хочется тебя остричь
Не ради прибыли презренной,
А потому, что я москвич.

Пойми: люблю я всей душою
И речь твою, и глупый вид,
Но вечно зарюсь на чужое -
Такой уж ген во мне сидит.

Пойми: в аферы я пускаюсь
Лишь по природе москвичей,
А сам потом грущу, и каюсь,
И плачу в сумраке ночей.
					2015

	*   *   *
Мне хотелось бы в огромной луже
Целый день валяться, как свинья,
Чтобы люди проходили мимо,
Точно зная: в середине - я.

Я хочу валяться там годами,
Напиваться - и туда опять,
Ну а люди пусть бегут, стараясь
Поскорее лужу миновать.

И отрадно чувствовать	, что люди
Думают при этом обо мне,
Размышляют, сплю или не сплю я
В непроглядно-мутной глубине.

Потому что неизвестно людям,
Поднимусь ли я, и если да -
То какое вздорное желанье
Вдруг придет мне в голову тогда.

					2015  
							Андрей Добрынин
	*   *   *
Я захлопнул жизненный задачник,
Ничего в нем не сумев решить,
Ибо я, похоже, неудачник,
Не умеющий как люди жить.

Я зевнул и спрятался под парту,
Из портфеля вытащил коньяк
И порнографические карты,
И смирился с тем, что я дурак.

Одноклассникам велел забыть я
О себе, но кончится урок -
И меня застукает в укрытье
Сам директор школы, то есть Бог.

Педагоги зашумят - позор, мол;
Да, позор - я это признаю,
Ибо я один не втиснул формул
В голову бедовую свою.

Так и вылечу с пустой башкою
В свой дурацкий следующий мир,
И портфель потрепанный - за мною,
Где колода, фляжка и Шекспир.
						2015

	*   *   *
"Держите вора! Обокрали!" -
Ревет растрепанный мужик,
Но если б все вот так орали,
Коллапс бы Родину постиг.

Все ринулись бы за ворами,
Как гончие на зов трубы,
И в диком хаосе и гаме
Разбили бы друг другу лбы.

Молчи, мужик, не надо рева, -
Сомкнув раззявленную пасть,
Ты хату мужика другого
Сумеешь тихо обокрасть.

Тем самым тот получит право
Обчистить чей-нибудь гараж...
Так сплачивается держава
Невидимою цепью краж.

Мы хищно смотрим друг на друга -
А в целом социум здоров,
И незачем пугать округу,
С проклятьями ища воров.

				2015
							Андрей Добрынин

	*   *   *

Коты опять сегодня выли,
Вопили, надрывая гланды, -
Уж не о том ли, что сгубили
Свои исконные таланты?

В сегодняшних ужасных воплях,
Летящих от помойных баков,
Я вижу неприглядный облик
Бродяг и половых маньяков.

Котов, поющих эти гаммы,
Я вижу в темноте ушами:
Их язвы, ссадины и шрамы,
Их шубы, траченные вшами.

Проводит время кот-любезник
В вычесыванье мандовошек,
В бродяжничестве, в диких песнях
И в поиске доступных кошек.

Но кошки нынче поумнели
И на жилье имеют виды,
И сколько бы коты ни пели -
К ним кошки более не выйдут.

Порвали кошки с нижним миром
Бездомности и разгильдяйства,
Распределились по квартирам,
Включились в общее хозяйство.

Они ведь не коты-уроды,
Шныряющие всюду плуты,
А как бы малые заводы
По генерации уюта.

Коты - совсем другое дело:
По свалкам и помойкам бродят,
И чешутся остервенело,
И лишь какашки производят.

О чем они вчера вопили
Так долго, горестно и люто?
Да всё о том же: что сгубили
В себе создателей уюта.

					2015





							Андрей Добрынин

	*   *   *

"Нет, я не дам себе засохнуть", -
Сказал бухающий мужик.
Мы даже не успели охнуть,
А он уже стрелою - вжик

В тот магазин, где продается
Простое хлебное вино.
Глядим - выходит и смеется,
И у него в руках оно.

Мы возмутились: "Почему бы
Нам лучше не пойти в музей,
Чтоб завтра не горели трубы
И у тебя, и у друзей?"

Мужик ответил: "Глупо шляться
По столь сомнительным местам,
Где шарлатанских инсталляций
Навыставляли тут и там,

Где композиция распята,
Где в муках умер колорит..."
И кто-то кашлянул: "Ребята,
А он ведь правду говорит.

Нельзя музейным негодяям
Поддакивать и потакать,
Пойдемте лучше побухаем!"
И мы опять пошли бухать.

Устали наши вкус и разум
В музеях получать пинки,
И оттого всегда под газом
Бухающие мужики.

				2015















							Андрей Добрынин
	*   *   *

Сперва всегда отказывают ноги,
Такое и со мной произошло,
Однако я не чувствую тревоги,
Не проклинаю мировое зло.

При чем тут зло? Порядок изначальный
Теперь осуществляется во мне,
И странно видеть чей-то взгляд печальный
И чьи-то вздохи слышать в тишине.

Ведь точно так же влажный мир осенний
Морозом схватывается в свой срок,
Однако из-за этих изменений
Никто не плачет, ибо это рок.

Добру и злу внимая равнодушно,
Плыву, влекомый общею судьбой,
И только вяло думаю, что нужно
Вам, бедные, поплакать над собой.
						
					2015

	*   *   *

Дети в парке запускают змея,
Ибо дети сплошь весельчаки.
Ничего я против не имею
И гляжу с усмешкой сквозь очки.

Очень скоро кончатся полеты,
Важно только детям не мешать:
Будут змеи разве что зевоту
Повзрослевшей детворе внушать.

Мне мешали - и ломали змеев,
И сжигали змеев на земле, -
И промчались годы, не развеяв
Знака змея на моем челе.

Мною правил не рассудок чинный,
А лишь дух противоречья злой -
Вот и сохранился знак змеиный,
На челе начертанный золой.

					2015


	




							Андрей Добрынин
	*   *   *

Когда испить вина хочу я,
А кто-то говорит: "Не пей",
То с ног сбиваю и топчу я
Таких зарвавшихся людей.

Я - это я, а значит, право
Имею на любую блажь
И, в частности, любой отравы
Напиться до безумья аж.

И так как я самим собою
Являюсь, а не кем-нибудь,
То вправе существо другое
Я с силой бить в лицо и в грудь.

Ведь я не просто тупо выпью -
Нет, я в просторы бытия
Хочу кричать бессонной выпью
О том, что я - и вправду я.
					
					2015


	*   *   *

Мир стал добрей - в нем нет уже презренья 
К делам мошенников и подлецов;
"Борец с условностями поведенья" -
Вот кто такой подлец, в конце концов.

Мы поступать по правилам привыкли,
А негодяй на правила плевал,
И действия его - не фигли-мигли,
А хэппенинг, перформанс, карнавал.

Отбросив совесть, тяжкую, как гиря,
Легко сквозь мир художники летят,
А вдоль дороги, лапы растопыря,
Растерянные зрители стоят.

Смешные, словно плюшевые мишки,
Они стоят и выражают боль
И то, как трудно слабые умишки
Воспринимают творческую соль.

					2015



				


						Андрей Добрынин

	*   *   *

Русские! Когда мы умираем,
То ужасно радуем людей -
Потому-то и предпринимаем
Столько неожиданных затей.

Ездим мы на крышах электричек -
Не для нас насиженный вагон, -
И обследуем посредством спичек
Поврежденный газовый баллон.

Натыкаясь на контактный провод
И взрываясь так, что не собрать,
Многим мы предоставляем повод
Плотоядно руки потирать.

Очень многие в восторге, если
Где-то умирают москали -
Значит, мы с умом на крышу лезли,
С толком спичку к газу поднесли.

В нашей фанатической отчизне
Мы стареть пассивно не хотим:
"Радовать людей ценю жизни" -
Вот наш принцип, мы на нем стоим.

Ты купил машину? Покумекай
И такое ДТП устрой,
Чтоб от счастья под своей смерекой
Зарыдал бандеровец седой.

Должен ты не посрамить державу
И такой состряпать инцидент,
Чтоб на радостях воскликнул: "Вау!" -
Сам американский президент.

					2015















							Андрей Добрынин

	*   *   *

Надрывно музыка звенела -
Хошь волком вой, а хошь уйди,
Ведь музыка - такое дело:
От музыки добра не жди.

Она заставит пить сивуху
И печень быстро разрушать,
И женщин, не родных по духу,
Заставит яростно сношать.

Так некто сексом занимался
С музыковедкою одной,
А утром с горечью сознался,
Что он - посланник неземной.

Сознался, что его задача -
Для Марса сведенья добыть.
Она шептала, чуть не плача:
"Не может быть! Не может быть!"

Он с возмущением воскликнул:
"Не может быть? Так посмотри!" -
И распахнул окно, и прыгнул
Туда, где двор и сизари.

Толпилась на асфальте стая,
Но разлетелась стая та,
Когда он вылетел, махая
Большими полами пальта.

Музыковедка созерцала
Его паденье из окна
И рассудительно сказала:
"Я, видимо, слегка больна.

Я этим объясняю вкупе
Всю неизменность бед моих,
Ведь в пятый раз знакомлюсь в клубе -
И в пятый раз попался псих".

					2015











							Андрей Добрынин

	*   *   *

Славно быть литературным негром:
Книжка вышла - ты же ни при чем,
И никто тебя уже не будет
Освещать критическим лучом.

Что бы там герои ни творили,
Что за бредни ты бы ни писал,
Но такого не случится, чтобы
Над тобою критик нависал.

Главное - заказчику потрафить,
Поразить его незрелый мозг,
И отложишь ты в своей келейке
Мед купюр и сбережений воск.

Потрудилась пишущая пчелка,
У нее от сердца отлегло,
И сидит она в келейке тихо
И башкой не бьется об стекло.

				2015

	*   *   *

Рекордный вес на штанге поднимая,
Свирепо пукнул тяжелоатлет,
И о своей судьбе я понимаю, 
Что я такой же тяжелоатлет.

Я не боялся никакого веса,
Посмеивался, шутки отпускал,
Но урезонил бойкого повесу
Моей судьбы трагический металл.

Стоял снаряд загадочно и немо,
Лоснилась металлическая гладь;
Я попытался крикнуть: " Я - богема,
Я не обязан это поднимать".

Но мертвенные блики замерцали
И заискрились наподобье звезд,
И было нечто в тягостном металле,
Покинуть не дававшее помост.

И я повлекся, не имея воли,
К снаряду, и набрякли кисти рук,
И вздрогнула богема, как от боли,
Когда издал я непотребный звук.

                                                                 2015
								Андрей Добрынин

	*   *   *

У меня сердечная достаточность,
Потому я и бухаю всласть;
Если бы имелась недостаточность,
Я бы мог и замертво упасть.

Печень у меня весьма здоровая,
Потому я и не прочь бухнуть,
А была бы толстая, багровая -
Я бы мог и ноги протянуть.

Мой желудок никакие жалобы
На болезнь пока не выдвигал,
А коль язва в животе мерцала бы,
Вероятно, я бы не бухал.

Скоро, скоро это всё изменится
И я стану болен глубоко,
И не для меня уже запенятся
Пиво "Ко́зел" и "Вдова Клико".

Правда, "Ко́зел" - дрянь первостатейная,
А "Вдова Клико" - еще дрянней,
Но и жизнь ужасна беспитейная -
Что мне делать, объясните, с ней?

Что мне делать, объясните, милые,
Если в жизни трезвой и сухой
Я столкнусь лоб в лоб с нечистой силою -
С тем, чего не видел я бухой?

Пьяненький - не вижу я, как бесятся
Демоны людского бытия,
Скачут и советуют повеситься, -
И повешусь, протрезвевши, я.

					2015















							Андрей Добрынин
	*  *   *
Я больше не хожу на кутежи -
Не то чтоб стала печень подводить,
И не по состоянию души,
А просто больше не на что кутить.

Я помню утро мертвенное то -
Сквозь стекла свет белесый проникал;
Я шатко встал, проковылял к пальто
И мелочь по карманам поискал.

Но ничего не отыскалось там -
Лишь серая безжизненная пыль,
И было не на что идти к ларькам
И покупать привычную бутыль.

И необъятный тягостный досуг
Мою квартиру сразу затопил,
И рядом прозвучал какой-то звук -
Так плачет растерявшийся дебил.

"К ларьку не надо, а тогда - куда?" -
С надрывом кто-то рядом произнес,
А я ведь пил последние года,
Чтоб только этот обойти вопрос.
						2015

	*   *   *
О чем ты думаешь, миляга,
Шакал поджарый городской,
Когда без родины и флага
Трусишь по улице Тверской?

Я знаю, знаю: это - деньги,
Точней, приобретенье благ,
И ты за них уже давненько
Продал и родину, и флаг.

А покупатель твой не промах,
Не любит он прощать долгов,
И вновь пойдут сюда знакомых
Всё те же двадцать языков.

И мой великий труд прервется
У заключительной черты,
Ведь мне же, старику, придется
Вылавливать таких, как ты.

И после, с воркотней бесцельной
На множество других забот,
Вести тебя к стене котельной
И буднично пускать в расход.

					2015
							Андрей Добрынин

	*   *   *

Гений нынче не похож на сокола,
Он скорее крыса или крот,
Существо неласковое, скрытное,
Втиснутое в свой подземный ход.

Да, он много знает о подземности,
На которой зримый мир стоит,
Но уж очень он малообщителен
И непрезентабелен на вид.

И поэтому лишь пташки яркие
Всласть едят, не очень-то трудясь,
А не тот, кто в подземельном сумраке
Тянет связь, - таинственную связь.

Подключился к связи я - и бросился
Гения благодарить, но тот,
Серый, глуховатый и стеснительный,
Сразу юркнул в свой подземный ход.

Он привык, мой благодетель сумрачный,
Что ничем хорошим никогда
Встреча с нами для него не кончится,
Ибо все мы - гении, да-да.

Все мы обладаем утонченностью
И значенье наше велико,
Кормим мы шоферов и охранников,
Кошке на ночь ставим молоко.

Гений же внушает отвращение -
Пусть копает в сумраке червей,
Мы ведь не должны о нем заботиться, 
Мы и сами гении, ей-ей.

					2015















							Андрей Добрынин

	*   *   *

В сексе нет особого веселья -
Он тягучий, липкий, как сопля;
Сексу предаются от безделья
Или самоутвержденья для.

А подруга любит секс за что-то,
Для нее он - жизненная цель,
И опять, с лица убрав зевоту,
Ты покорно тащишься в постель.

Я тебе советую: чтоб живо
Дело секса протекало впредь,
Надувать учись презервативы
И при этом песни громко петь.

Шуточные тексты в форме круга
Пусть украсят шариков бока.
Да, сперва обидится подруга,
Да, она набычится слегка.

Но услышит, как тебе поется,
Но увидит творческий процесс -
И сама невольно увлечется,
И утратит к сексу интерес.

И начнет она смешные тексты
Сочинять в веселом кураже,
И поймешь ты с радостью, что секса
Не бояться можешь ты уже.

И начнет выпихивать подруга
Шарики сквозь фортку на простор.
"Три танкиста, три веселых друга" -
Загремит им вслед ваш дружный хор.

Будет их не три, а много больше
Гордо плыть в высоких небесах,
Чтобы их ловили даже в Польше
И умнели прямо на глазах.

Знаю я, что шляхтичи ленивы,
Секс для них - невыносимый труд,
И поэтому презервативы
Нам в ответ из Польши приплывут.

А на них написано красиво:
"Хватит секса! Предлагаем впредь
Только надувать презервативы,
И остроты сочинять, и петь".

					2015
						Андрей Добрынин
	*   *   *

Гул города, а может - неба,
Сливающийся с тишиной:
Как бы таинственная треба
Здесь совершается со мной.

Обряд заказан был когда-то -
Полвека, может быть, назад,
И вот теперь настала дата,
Когда он правилен и свят.

Сегодня неким новым взглядом
Я вижу свой безлюдный двор,
Где фонари сродни лампадам,
А небосвод гудит, как хор.

Духовную вкушаю негу
В молельне, полной простоты,
А по нетронутому снегу,
Как служки, семенят коты.
					
					2015

	*   *   *

У меня трясущиеся руки,
Цвет лица - как с прозеленью медь,
В маслянистых пятнах плащ и брюки -
Словом, больно на меня смотреть.

Ну так вы и не смотрите, братцы,
Лучше денег дайте подобру,
Потому что мне тут побираться
Тоже не особо по нутру.

Лучше дайте денег поздорову,
Не задаром дайте, а за то,
Чтобы я, сказав плохое слово,
Вам не харкнул сзади на пальто.

Ибо нищих некоторых сила
Не в согбённости хребта и плеч,
А в словах, зловредных, как бацилла,
И в плевках, отчетливых, как речь.

					2015

	





						Андрей Добрынин

	*   *   *

Того поэты не похвалят,
Кто пишет очень хорошо -
Им только тот всегда любезен,
Кто пишет средне-хорошо.

Ведь только тот не угрожает
Житейской сочной колбасе,
В которую они вцепились,
Кто пишет средне, так, как все.

Ведь если гения похвалишь
И он взовьется в небеса,
То может гению достаться
И взвиться в небо колбаса.

В литературе хвалят средних,
Людей равняют по себе,
И я писать отныне буду
Лишь кое-как, лишь так себе.

И пусть читатель мой зевает -
Мне на читателя плевать,
Меня ведь не читатель будет
Премировать и издавать.

И те, что составляют касту
Неясно пишущих жрецов,
Мне распрострут свои объятья:
"Одумался в конце концов!"

И я, хотя всё это дело
Мне и не очень по нутру,
Им также распростру объятья,
С улыбкой кислой распростру.

					2015












	


							Андрей Добрынин

	*   *   *

Посмотрел я бандитскую сагу,
На бандитов крутых посмотрел,
Вспомнил я девяностые годы,
Этой памятью душу согрел.

Это было хорошее время -
Как легко убивали тогда!
Очень многие просто исчезли,
Не осталось от них и следа.

Так и следует жить человеку:
Если кто-то мешает - убил,
Расчленил, разбросал по канавам
И о сделанном тут же забыл.

Ведь тогда и другое бывало:
То кабак, то тропический пляж,
Всё - под щебет веселых девчонок
И под музыку группы "Мираж".

Пацаны, что со мной веселились,
Выпивали, кудрями трясли,
Мне навряд ли уже отзовутся
Из-под слоя могильной земли.

Как беспечно они убивали,
Так легко и сошли в никуда,
И молчат, не хотят отзываться,
Если я их зову иногда.

Это шутка, пацанская шутка:
Затаиться в земле и молчать,
Даже если я вздрагивать буду
В темноте и зубами стучать.

Даже если на белой веранде
Над рекою, при свете луны
Буду я вспоминать ваши лица,
Убиенные мной пацаны.

					2015










							Андрей Добрынин

	*   *   *

Биолог смотрит в микроскоп,
И что же он там видит?
Ползет к бактерии микроб,
Ее он ненавидит

За чуть высокомерный тон,
За стать и за везучесть;
Ползя, приготовляет он
Ей бедственную участь,

Приготовляет хоботок
С невыносимым ядом -
И аспирант за ним, как бог,
Следит холодным взглядом.

Ты, критик, хочешь уколоть
Меня, слугу народа,
Но смотрит на тебя Господь
Сквозь линзу небосвода.

Глядит с укором наш Отец
На сына-идиота,
И оттого тебе в крестец
Вонзается ломота.

Не зря ты пахнешь за версту
Больницею и гробом -
Ведь Божий взор невмоготу
Переносить микробам.

Ты скоро упадешь ничком
В метро, в пустом вагоне,
А я всё крепну в мировом
Питательном бульоне.

				2015















							Андрей Добрынин
	*   *   *
Все гости понижали голос,
Толпились, кашляли, стеснялись,
Но ловко, как древесный полоз,
К фуршету вмиг мы пробирались.

И вмиг сжирали все закуски
И выпивали всё, что было, 
Ведь нам хотелось, чтоб по-русски
Мероприятье проходило.

Мы ожидали с вожделеньем
Ворчанья: "Ну и ну", "Однако", -
И отвечали оскорбленьем,
И вскоре начиналась драка.

Что ж нас теперь остановило -
Милиция, охрана, разум?
Нет, есть и посильнее сила -
Она сверлит холодным глазом

Всех слишком прытких, слишком бойких,
Купюры мечущих на ветер,
И вот уж на больничных койках
Они лежат, мочась в катетер.

Давно ли мы блистали в свете,
А стали злыми бирюками,
И знаем: койка и катетер
Для нас уже не за горами.
					2015

	*   *   *
Мартышка смотрит круглыми глазами,
Она ведь не искушена в труде,
Ей не понять, как я могу часами
Работать, забывая о еде.

Ей странно, как от клавишного щелка
В моих ушах еще не вырос мох,
А в комнате ведь есть большая полка,
Куда с бананом я бы вспрыгнуть мог

И там посиживать с мартышкой рядом
И обсуждать тихонько всякий вздор,
Но вместо этого безумным взглядом
Я упираюсь в бледный монитор.

Стучу по клавишам, листаю книжки,
Опять стучу - и так проходит год,
И даже для фарфоровой мартышки
Я, несомненно, полный идиот.

					2015
					Андрей Добрынин
	*   *   *
Этой ночью от снега светло;
В небесах розоватых
Протекают войска тяжело
В серебрящихся латах.

Протекает великий поход
В напряженном беззвучье,
И никто не страшится невзгод
И неблагополучья.

По дороге текут неземной,
И никто не вернется,
И поэтому сон под луной
Мне никак не дается.

Тяжко дышат в ночи города
И бормочут молитвы,
Ибо тягостно жить иногда
Без похода и битвы.

Ни молиться, ни плакать, ни выть
Нам не хочется, братья, -
Нет, нам хочется только уплыть
Вслед за облачной ратью.
					2015

	*   *   *
Я как застигнутый врасплох воришка
С начальством говорю по телефону,
А с полки смотрит на меня мартышка
Разочарованно и удивленно.

Ей кажется, что для меня позорно
Так пресмыкаться наподобье гада,
Но это мненье чрезвычайно спорно,
Ведь пить, и есть, и одеваться надо.

Буржуй сказал: "Одену, и обую,
И накормлю, - но ты отдашь мне душу!" -
И вот теперь я кланяюсь буржую,
И угождаю всячески, и трушу.

И сочиняю - чтобы вышла книжка
Под именем богатого позёра,
Но необычна в мире лишь мартышка,
Искусно сделанная из фарфора.

Зато обычно то, что должен гений
Писать ночами за кого-то книжку,
Ведь лишь ценой подобных унижений
Он купит эту дерзкую мартышку.

					2015
							Андрей Добрынин
	*   *   *
На литературных негров мода,
Каждый хочет книгой щегольнуть,
И стоял я на торгу с восхода:
"Закажите книгу, кто-нибудь".

Иногда мягкосердечный барин
Брал меня в писатели, и что ж?
Был я как-то вяло благодарен,
И мой взгляд был зол и нехорош.

Словно я подумывал упорно,
Как бы вместо сочиненья книг
Ткнуть заказчика ладонью в горло,
Прямо в чисто выбритый кадык.

Улыбался я и соглашался,
Но бросало от улыбки в пот -
Словно гад в кольцо тугое сжался
И вот-вот метнется и убьет.

И, конечно, было неприятно
Чутким барам общество мое,
И опять я упадал обратно
В аутсайдерское бытие.

Авторы другие процветают,
Им, возможно, слогом не блеснуть,
Но зато они и не мечтают
Укусить питающую грудь.
					2015

	*   *   *
Снова в ночь февральскую вхожу я,
Хоть с тех пор прошли уже века:
Спящий город, холод поцелуя,
Розовеющие облака.

Мрак, безлюдье, колокол небесный,
Снежная искрящаяся гладь,
Поцелуя привкус слишком пресный,
Для того, чтоб смысл его понять.

Смысл же в том, что жить мне будет пресно
И уныло до конца времен:
Поцелую это все известно,
И поэтому так вежлив он.

Но во тьме качаются деревья,
И сиреневые облака
Тянутся на дальние кочевья,
И разлука в эту ночь легка.

					2015
						Андрей Добрынин

	*   *   *

Никого не спасти, не помочь,
Люди гибнут, и гибнут, и гибнут,
Потому что к ним бесы, точь-в-точь
Словно летние оводы, липнут.

И меня он порой уязвлял,
Вот такой ужасающий овод,
И тогда на меня не влиял
Никакой утешительный довод.

Жгла меня инфернальная страсть,
Превозмогшая всякие нормы,
И не мог я в метро не упасть,
Замечтавшись, на рельсы с платформы.

Ну а там истрепала меня,
Словно бешеный кот, электричка,
И осталася в прошлом мотня,
То есть фаллос и оба яичка.

Побираться хожу я к метро,
Там видаюсь со всем населеньем.
Я лишился мотни, но зато
Обзавелся особенным зреньем.

Мне сегодня в людской суете
Стали видимы адские духи,
Что у всех, почитай, на хребте
Прилепились, как летние мухи.

Прилепились - и яростно жгут,
Погоняют людей хоботками,
И несчастные люди бегут
Прямо к смерти большими шагами.

					2015















							Андрей Добрынин

	*   *   *

"Я готова, я на все готова!" -
Жертвенно воскликнула она;
Ну а что я предложил такого?
Лишь распить бутылочку вина.

Дело в том, что юные красотки
Плохо понимают стариков.
Что нам надо? Просто выпить водки,
И чтоб собутыльник был толков.

Что нам надо? Обретенный опыт
Обсудить, осмыслить до конца,
А красоткам всюду слышен топот
Мчащегося к самке жеребца.

Все они ушиблены любовью,
Словно по макушке кирпичом;
Если хочешь сохранить здоровье,
Не толкуй ты с ними ни о чем.

Если ты не хочешь до рассвета
Гробить силы в половом труде,
Обходи красоток! Только это
Позволяет не стрястись беде.

Ну а если ты идешь на траты
Ради их улыбки роковой,
Значит, просто выжил из ума ты,
И беда уже стряслась с тобой.

					2015 




















								Андрей Добрынин
	*   *   *

При моем-то уме и таланте,
При открытиях, сделанных мной,
Мне пристало бы жить в Таиланде
И по пляжу бродить под луной.

Я же должен терпеть снегопады,
И пургу, и морозную тьму -
Почему? Объясните мне, гады:
Почему, почему, почему?

С этим горьким вопросом, похожим
По звучанию больше на плач,
Обращаюсь я ночью к прохожим,
Доставая мясницкий секач.

Очень многим я вырезал гланды
В этом городе снега и льда,
И они моего Таиланда
Не изгадят уже никогда.
					
					2015

	*   *   *

Кот промок, и шерсть его свалялась,
Словно струпья, глазки запеклись,
Но из этих глазок брызжет ярость,
Если обращаются: "Кис-кис".

Будь то я, будь жалкая старуха,
Что выносит кошкам суп-кандей, -
Силой несгибаемого духа
Кот отпугивает всех людей.

Зря я позволял себя погладить,
Зря я допускал себя жалеть -
Надо бы жалельщиков отвадить,
Чтоб они не утомляли впредь.

Надо стать потасканным и грязным,
Чтоб в сосульки слиплись волоса,
Но чтоб светом острым и опасным
Вспыхивали гнойные глаза.

Чтоб одежда смрад распространяла,
Чтобы перегаром я дышал,
Но зато чтоб в сумраке подвала
Мне никто бы грезить не мешал.

					2015


							Андрей Добрынин

	*   *   *

Не траться на барсучье сало,
Пойми одно, мой хворый друг:
Когда бы сало помогало,
То был бы жив сейчас барсук.

Ухаживал он за собою
И был поэтому здоров,
И стаскивал в нору съестное
Для пополнения жиров.

Он не забылся, не увлекся,
Он был всё время начеку -
И все-таки не уберегся,
И пулю получил в башку.

Ударил выстрел из винтовки
И прекратил барсучий труд,
И жир в надежной упаковке
Теперь страдальцам продают.

Да, сколько б жиру ни копиться -
Он не спасает толстяка,
И липосакцию убийца
Устроил трупу барсука.

А ты, мой страждущий приятель,
Стремясь хворобу побороть,
Целебный жир клади на шпатель,
Намазывай больную плоть.

Но знай, что от того безумья,
Которым столь обилен мир,
Не защитит благоразумье
И не спасет барсучий жир.

				2015















							Андрей Добрынин
	*   *   *
Ты откуда, скажи, проникаешь
В нашу кухню, коварная мышь,
Для чего домочадцев пугаешь,
Разгрызаемой твердью хрустишь?

Отчего ты решила, что в этом
Бедном доме хватает еды?
Не позорься, общаясь с поэтом,
Вон дворцы, ну и двигай туды.

Мышь сказала: "Мышиному роду
Жить в хоромах гораздо хужей,
Там частенько бывают уроды
Из конторы по травле мышей.

Там трясутся над каждою крохой,
Я над жадностью ихней смеюсь,
Ну а нищему гению по...,
Если я у него подхарчусь.

Но не ради прокорма должна я
Попроситься к поэту в друзья:
Я о вечности напоминаю,
Со значением что-то грызя.

Я к тому же источник помета -
Ты на нем коноплю разведи,
Если ж я напугала кого-то -
Это вышло случайно, не бзди".
						2015

	*   *   *
Не голосят в округе кошки,
Не видно никаких собак,
Зато гласит моя визитка,
Что я - потомственный скорняк.

Исчезли грызуны в подвалах,
Нет в парке белок и мышей,
И в мастерской блестит без дела
Сталь многочисленных ножей.

Я хладнокровен только с виду,
Внутри меня - скорняжный пыл,
Но всех четвероногих тварей
В округе я уже убил.

Еще кого-нибудь убить бы -
Но никого не нахожу,
И на прохожих как-то странно,
Оценивающе гляжу.

				2015
							Андрей Добрынин

	*   *   *

Я тебя уважаю, певичка,
Плечи, груди и бедра твои,
И твое похотливое личико,
И движения - как у змеи.

Невезучие массы нищают,
А богатство живет напоказ,
Но певичка его защищает
От угрюмых завистливых масс.

Столько в ней вызывающей прелести,
Что, забыв про плохое житье
И разинув тяжелые челюсти,
Массы тупо глядят на нее.

И у масс набухают яички,
И не важно, что жизнь жестока,
Если видишь веселость певички,
Видишь груди ее и бока.

От яичек идет пониманье
Благодетельной истины той,
Что гораздо мудрее восстанья
Песни, танцы и акт половой.

Это пение - словно затычка
Для сосуда, где злоба сидит;
В этом смысле, бесспорно, певичка
Чрезвычайно полезна как вид.

Мир спасли ее глупые песни,
И за это ей честь и хвала,
И прошу, чтоб на случай болезни
Ей заранее пенсия шла.

				2015















						Андрей Добрынин

	*   *   *

Я поэтов боюсь редактировать,
Ведь, заметив поправки, поэт
Разозлится, начнет интонировать:
У меня, мол, погрешностей нет,

У меня, мол, прибой вдохновения
Постоянно бушует в мозгу, -
Отвалите, не трогайте гения,
А не то я ударить могу.

Мне, мол, Господом всё продиктовано,
Отвалите, не трожьте меня! -
И опасливо этого клоуна
Обхожу я, здоровье ценя.

Шарлатаны умеют лавировать,
Но умеют и лезть напролом, -
То есть надо не текст редактировать,
А глупца, отраженного в нем.

Надо бить его в харю противную,
Чтоб стереть с нее наглый оскал,
Чтобы личность свою креативную
Он любить наконец перестал,

Перестал бы стишонки унылые
За небесный глагол выдавать, -
И не спорить с ним надо, а с силою
Кулаком в переносье давать.

Торжествуя, вопит стихобесие,
Удручая меня, старика, -
Настоящий редактор поэзии 
В этот мир не явился пока.

					2015

					













						Андрей Добрынин
	*   *   *
Бойкая белка летает по дереву,
Судя по прыти - самец;
Снизу на белку семейство таращится:
Дети и добрый отец.

Ей предлагают орехи, и желуди,
И сахарок, и крупу,
Белка же просто резвится на дереве,
Не искушая судьбу.

Бойкий грызун проявляет презрение,
Цокает сверху, нахал -
Видно, имеет какие-то сведенья,
Видимо, что-то слыхал.

Раньше здесь прыгала самка наивная,
А не суровый самец -
Дети ее приманили орешками, 
Ну а прикончил отец.
					2015

	*   *   *
В небеса взвивается ракета,
А за ней - на ниточке гондон,
И космический начальник в шоке,
Ибо космос подло осквернен.

Пьяный трагик душит Дездемону,
И внезапно трагика тошнит,
А ведь мы считали, что Шекспира
Ничего уже не осквернит.

Осквернители гораздо тоньше
И хитрей, чем принято считать,
Всё им дайте осквернить, опошлить,
Дайте надо всем похохотать.

Мы идем в поход к великой цели,
Все опасности нам трын-трава,
Осквернитель же на нашем стяге
Вышивает гадкие слова.

Мы бросаем наземь это знамя
И бредем, обидевшись, домой,
Не желая за такое знамя
Рисковать бедовой головой.

Ничего мы больше не желаем,
Но, увидев знамя вдалеке,
Мы к нему, хихикая, крадемся
С комом грязи в жилистой руке.

					2015
							Андрей Добрынин
	*   *   *
Бард ублажает населенье,
Однако только я постиг
Иной, чуть слышимый сквозь пенье
И более простой язык.

Афишки на столбах маячат,
Концертов длится круговерть,
А в переводе это значит,
Что человек почуял смерть.

Бард поработал на концерте,
Ему похлопали слегка,
И эта вялость - признак смерти,
Того, что смерть уже близка.

Прихрамывает бард немножко,
И перхоть вдоль воротника,
И это значит: смерть, как кошка,
Глядит на барда свысока.

Все больше текстов и мелодий
Спешит он спеть и наиграть,
Но это значит в переводе
Лишь то, что страшно умирать.
						2015

	*   *   *
Люди покупают сигареты,
Маленький переносной уют,
Стоит стать им в подворотне где-то,
Как сейчас же пачку достают.

И дымок благоуханно-душный
Создает иллюзию тепла,
И глядишь на стылый мир наружный
Словно изнутри, из-за стекла,

Из того волшебного приюта,
Где, как роза, прошлое цвело,
И где время нежилось, как будто
Позабыв, что надо сеять зло.

Время то, когда тебя любила
Та, которую нельзя забыть,
И когда тебе не нужно было
Из тепла наружу выходить.

					2015





						Андрей Добрынин

	*   *   *

Заменять паркет, обои, мебель
Мой сосед хоть каждый год готов, -
Думаю, что ониксовый стебель
Отсыхает от таких трудов.

Шум ремонта слушать - это мука,
Но утешусь мыслью озорной:
Кажется, соседская супруга
Согласится пошалить со мной.

Потому что ониксовый стержень
Для соседа просто лишний груз,
Ну а я в любви горяч, как шершень,
Потому что я-то не тружусь.

Ведь писать стишонки - не работа:
Это всем известный постулат,
Так что буду жалить я кого-то,
Чтобы кто-то сделался рогат.

И пускай в моей квартире мебель
Помнит сталинские времена,
Но зато мой ониксовый стебель 
Чувствует соседская жена.

Наподобие радиозонда
Он сигналы посылает ей,
Ибо никогда евроремонты
Успокоить не могли людей.

Успокаивают лишь объятья,
Лишь партнер, могучий, как марал,
На старинной сталинской кровати,
Где мой дед когда-то умирал.

					2015















							Андрей Добрынин
	*   *   *
Ненавижу веселое солнце,
Беспричинную радость его;
Я - как рыбина в темном затонце,
Таково уж мое естество.

В этом мире резонов для счастья
Ни малейших, по-моему, нет,
И готов, извините, накласть я
На любезный вам солнечный свет.

Отвратительна солнца улыбка,
Лучше город бессолнечный, где
Славно ловится юная рыбка
В мутном свете и в мутной воде.

Отвратительное светолюбье
Демонстрировать бойтесь, друзья,
Потому что за вами из глуби
Наблюдаю внимательно я.

Не болтайте в пространстве ногами,
А иначе я вас догоню
И, единожды щелкнув клыками,
Отстригу моментально мотню.

И окажется вдруг, что напрасно
Вы хулили промозглую тьму,
И хоть в городе сделалось ясно -
Без мотни это всё ни к чему.
						2015

	*   *   *
В жизни следует мечтать о счастье,
А иначе невозможно жить.
Книгу напишу - наступит счастье,
Можно будет для себя пожить.

Разумеется, закончив книгу,
Я возьму очередной подряд, -
Ничего, снесу и это иго,
Ведь мечты угаснуть не хотят.

Если сердце как-то не на месте,
Если в счастье не уверен ты -
Просто вызови, куря в подъезде,
Все свои нехитрые мечты.

Этими мечтами утешался
Нескольких учебников творец -
Он в подъезде часто мне встречался,
Да и помер в лифте наконец.

					2015
							Андрей Добрынин

	*   *   *

Набив желудок до отвала,
Я мрачным взором обвожу
То помещенье, где, бывало,
Играл в уколы с mon bijou.

Я мог бы есть и пить поменьше,
Но чем застолье заменю?
Теперь здесь не бывает женщин,
Всех этих благосклонных ню.

Никто здесь больше не бывает,
И впредь не будет никого,
И кот мой недоумевает:
Никто не тискает его.

Никто уже его не гладит -
И кот заметно поскучнел,
Зато и в душу мне не гадят
Все те, кто здесь и пил, и ел.

Их забавляли идеалы,
Певца стареющего блажь,
Но как мурлыкали, бывало,
Они, когда им денег дашь!

Теперь они безумным смехом
Уже не портят обиход,
А по мурлыканью с успехом
Их заменил мой серый кот.

А может, не такой уж серый -
Ведь надо лишь хлебнуть сперва,
Чтоб кот с живой и теплой верой
Воспринимал мои слова.

					2015















						Андрей Добрынин
	*   *   *
Я рад наградам, поощреньям
И благодарностям в приказе,
С ненагражденным населеньем
Я рву все жизненные связи.

Оно хотело жить в покое,
На подвиг не дерзнув ни разу,
Оно не знает, что такое
Писать романы по заказу.

Оно питалось, размножалось,
Подобно слизням на клубнике,
И сочинять не подряжалось
Публицистические книги.

А я осиливал всё это, -
Так пусть штафирки и салаги
Не смеют осуждать поэта,
Напившегося пьяной влаги.

Я победил - и вот гуляю,
И не мешайте мне, поганцы,
Когда я ночью исполняю
Литературных негров танцы.
					2015

	*   *   *
Что нам делать, если ветер дует в щели
И по жилам соки бродят еле-еле,
Еле-еле бродят и ничуть не греют,
И от недогрева организм хиреет?

"Надо подогреться", - вот логичный вывод;
Греющая жидкость в этот злой период
На желудок старый хорошо ложится,
Выпьешь - и потянет с тетками дружиться.

И приедут быстро тетки штормовые,
На тебя обрушат ласки огневые,
Будет близко чудо полового акта,
Но затем сознанья ты лишишься как-то.

А когда отклеишь щеку от паркета,
То увидишь сразу, что комода нету, -
Что это за притча, что это за небыль?
Да похоже, тетки вывезли всю мебель.

Важно оставаться выше огорченья -
Посылай же теткам импульсы прощенья,
И, с лица стирая сальность и помятость,
На тебя прольются благодать и святость.

						2015
						Андрей Добрынин
	*   *   *
Я увидел вспышку звездолета,
Рухнувшего ночью во дворе,
И сказал: "Вас много стало что-то
Падать в нашем небольшом дворе".

Раньше был я храбрый звездолетчик,
Говоря иначе - идиот,
А теперь сжимаюсь я в комочек,
Если где-то мчится звездолет.

Слишком много видел я аварий -
Плюнув на космический простор,
Выбрал я на Коптевском бульваре
Затенённый, безмятежный двор.

Выбрал, и сумел обосноваться,
И забыл о прошлом бытии,
Но теперь вдруг стали разбиваться
Во дворе товарищи мои.

Ибо звездолётчики - зануды:
Позавидовав моей судьбе,
Каждый хочет выпасть ниоткуда,
Только чтоб напомнить о себе.

Только чтобы мне испортить отдых,
Только чтобы я не смел забыть
О мирах сверкающих холодных,
К коим я успел давно остыть.
					2015

	*   *   *
Вновь забыл ширинку застегнуть я,
Снова так на сцену вышел я -
Как же не задуматься над сутью
Этого явления, друзья?

Из ума я выживаю, что ли?
Но признаюсь к своему стыду,
Что маразматическую долю
Не воспринимаю как беду.

Буду увлекаться мелочами,
Тяготеть ко всякой ерунде.
Пусть глядят печальными очами,
Думают, что дедушка в беде.

Я же думать ни о чем не буду,
Ибо в детстве это ни к чему,
Ибо детство потому и чудо,
Что приходишь в старости к нему.

					2015
					Андрей Добрынин
	*   *   *
Стихи бывают очень странные,
Зачем написаны - неясно,
Их выражения туманные
На нервы действуют ужасно.

Ведь в простоте словца единого
Не вымолвит иной мошенник,
Чтоб людям не явить глубинного
Желанья баб, а также денег.

Он пыжится и шарлатанствует,
За гения сойти он хочет,
А гений что? А гений пьянствует
И оглушительно хохочет.

И с тем же хохотом является
В предпринимательские штабы,
И всё к нему туда стекается -
И деньги, и любые бабы.

Пусть это грёза и утопия,
Но и топчась под важной дверью,
Но даже пребывая в жопе - я
В ее осуществленье верю.

Иначе - бунт! И поголовное
Людей богатых истребленье,
Отмена денег безусловная,
А также баб обобществленье.

Запомните, эксплуататоры:
Чтоб вас не резали холопы,
Вам надо выгнать имитатора,
А гения извлечь из жопы.

				2015

















							Андрей Добрынин
	*   *   *
Я думал, из гнезда выпархивая,
Что тяжкий труд - не мой удел;
Я думал, что моя епархия
Есть область духа, а не тел.

Однако пропорхал недолго я,
Распорядилась жизнь: "Ползи!" -
И отстегнул я крылья волглые
И бросил в жизненной грязи.

Хоть и потом бывал в экстазе я,
Вещал, и мне внимали вы,
Но голос возвышал из грязи я,
А не из чистой синевы.

И был я понят лишь поэтому -
Ведь сколько чистых слов ни трать,
Однако чистоту поэтову
Телесным людям не понять.

И коль теперь сверкнет небесное
Нечаянно в моих словах,
То люди пятятся телесные
И тихо вскрикивают: "Вах".
					2015

	*   *   *
Киевлянин москаля не хуже,
Он особо дорог мне за то,
Что его спроси: "Ты спятил, друже?" -
А в ответ услышишь: "Ну и что?

Да, у нас особенные души,
К нам неприложим аршин земной".
Киевлянин москаля не хуже -
Киевлянин попросту иной.

Трусоват был раньше киевлянин -
Лишь тайком Бандеру почитал,
А теперь, как инопланетянин,
Сбросил шлем и обнажил оскал.

Он устал скрывать свою природу,
Принадлежность к порожденьям тьмы,
Странно только то, что к кислороду
Он привержен  - так же, как и мы.

Странно то, что хочет жить красиво,
Как и люди, киевлянский род,
Странно то, что, видя это диво,
Бог не выключает кислород.

				2015
							Андрей Добрынин

	*   *   *

Хорошо бы выключатель жизней
Неожиданно изобрести:
Если лает во дворе собака,
То со вздохом: "Господи, прости" -

Ты слегка на кнопку нажимаешь,
И мгновенно замолкает лай,
Только во дворе хозяйка вскрикнет:
Видимо, страдает, ай-яй-яй.

Злой мужик толкается в трамвае -
Снова к кнопке тянется рука,
И мужик хватается за сердце,
И наружу тащат мужика.

И в освободившемся трамвае
Так приятно ехать до пивной,
Где тебя обидели когда-то,
Выгнали под дождик проливной.

Входишь в зал и видишь те же хари -
И давай на кнопку нажимать,
И мгновенно злыдни умирают,
И готовы речь воспринимать.

Ходишь ты размеренно по залу,
Башмаками новыми скрипя,
И даешь задание, а трупы
Напряженно слушают тебя.

А потом нажал на кнопку жизни -
И уматываешь поскорей,
Потому что скоро зомби в город 
Из кабацких вырвутся дверей.

Эти зомби лишь к добру стремятся,
Нет у зла опаснее врагов,
Эти зомби рвут собак на части
И в трамваях режут мужиков.

					2015










						Андрей Добрынин

	*   *   *

Видел я, как рыдал в ресторане
Разжиревший былой анархист;
Вспоминал он далекие годы -
Те, когда он был внутренне чист.

Вспоминал бесшабашную деву,
Взгляд которой был ярко-лучист:
С нею он в типографии ночью
Тайно делал листок "Анархист".

Между ними порой разгорался
Политический яростный спор,
А потом они страстно любились,
А потом продолжали набор.

А потом появились буржуи,
Поманили деньгами - и вот
Он теперь в Государственной думе
Людям лжет девятнадцатый год.

Обложился пакетами акций,
За границей построил дома,
Есть супруга - богатая дура,
Да и детки - не светоч ума.

Он недавно в шикарном борделе
Умудрился поймать гепатит;
Пить нельзя - и не пить невозможно,
Ибо прошлое очень болит.

Вспоминает он цех типографский,
Запах клея и девичий стыд,
И глотает с рыданием водку,
Хоть проклятая печень болит.

Словно чьи-то железные пальцы
В подреберье проникли - и мнут,
И вершат над былым анархистом,
И вершат над предателем жирным
Хоть нескорый, но праведный суд.

					2015









						Андрей Добрынин
	*   *   *
Я встречал немало крайне злобных,
Жадных, глупых, слизисто-амебных,
Крайне омерзительных людей
Но не избегал существ подобных,
Даже и терпя от их затей.

Линзу наводил на них большую,
Свой неумолимый микроскоп,
Ведь одной наукою дышу я
И всегда нуждаюсь в массе проб.

Но была чем дальше, тем обидней
Дерзость микроскопа моего,
Ибо я, рассматривая злыдней,
Видел собственное естество.

Всякий раз ко мне с упорством дерзким 
Поворачивался микроскоп,
И в себе я упивался мерзким
Видом инфузорий и амеб.

Я теперь не выхожу из дома -
Стоит ли в житейской быстрине
То ловить, что мне давно знакомо,
То, что наблюдается во мне.
					2015

	*   *   *
По причине потребленья водки
Выпал я из общества людей.
Обо мне судачат в сквере тетки:
"Ишь, опять нажрался, грамотей".

Теткам завидно: ведь всем охота
Стать свободным от житейских уз,
Но у них не получилось что-то -
Видимо, противен водки вкус.

Да и мне он, если честно, гадок,
Лишь затем я эту жидкость пью,
Чтобы существующий порядок
Волю не насиловал мою.

Наниматель возникает рядом,
Соблазнить пытается деньгой,
Но его я смерю мутным взглядом -
И отходит он, махнув рукой.

				2015




							Андрей Добрынин
	*   *   *
Я не хочу сосредоточиться -
Уже он близок, ритм напева,
Но мне прогуливаться хочется,
Поглядывая вправо-влево.

Я не обязан, как мне кажется,
Писать в течение прогулки,
Хоть ритм ко мне упорно вяжется,
В безлюдном этом переулке.

Но, находясь в процессе роздыха,
Я цыкну на него свирепо,
Я должен вспомнить запах воздуха,
И твердь домов, и вязкость неба.

Довольно жил из чувства долга я -
Теперь гуляется и пьется,
А после сквозь забвенье долгое
Забытый ритм опять пробьется.
					2015

	*   *   *
Я котов ловлю и продаю
Сердобольным людям у метро.
Я на эти деньги ем и пью,
Покупаю разное добро.

Знаю: кот сбежит наверняка,
Вновь придет на родину свою,
И опять при помощи сачка
Я его ловлю и продаю.

Кот без колебаний наплевал
На тепло, и сытость, и уют,
Он вернулся в свой родной подвал -
И его повторно продают.

Нутряной патриотизм котов
Я использую, не лыком шит,
Кот же изменяться не готов,
Он опять на родину спешит.

Он имеет безупречный нюх
На свои родимые места.
Что за сила движет, что за дух
Маленькими лапками кота?

Кем проложена его стезя
Сквозь ночную городскую тьму?
В сотый раз к метро его неся,
Я почти завидую ему.

				2015
						Андрей Добрынин

	*   *   *

Это унизительно, друзья -
Выходить, когда не рассвело.
Видимо, в процессе бытия
Что-то неестественно пошло.

Вот и надо, подавляя сон,
Второпях метаться по жилью,
А начальник ждет - ведь любит он
Дисциплину проверять твою.

Но и над начальником другой
Угнетатель сумрачный стоит,
Вот и надо на мороз тугой
Выходить, когда полдома спит.

Льда под снегом не заметишь - и
Упадешь, разбив себе башку.
Ну и что? Начальники твои
Издадут по долгому зевку.

Дело в том, что годы шли не зря -
Постепенно молодняк подрос;
Он готов, усердием горя,
Выходить и в темень, и в мороз.

Он готов ослабленных бедняг
Вытолкнуть из трудовых рядов.
Голодом пугнули молодняк -
И он стал теперь на всё готов.

				2015




















							Андрей Добрынин
	*   *   *
Инструмент под названьем "перделка"
Я придумал и стал знаменит,
Ведь Москва знаменитостей любит
И сама их создать норовит.

Все плюются, услышав перделку,
Но друзьям говорят: "Поспеши
Эти дивные звуки услышать", -
И хихикают после в тиши.

А друзья, пострадав от перделки,
Также хвалят перделку друзьям,
И поэтому быстро перделка
По российским идет городам.

Если скажут про эти стихи мне,
Что сработал я их не всерьез,
Я отвечу, что принцип перделки
На поэзию я перенес.

Если делаешь важное нечто -
Значит, с голоду вскоре помрешь,
Ну а если придумал перделку -
Обязательно в гору пойдешь.

А потом с этой горки покатишь
Новостей громыхающий шар -
Так и выйдет со свистом в перделку
Человечества творческий жар.
					2015

	*   *   *
Околеть и лежать под забором,
В небо вперив бессмысленный взгляд -
Может, люди найдутся, которым
Бесприютные трупы претят.

Может, кто-то ко мне прикоснется,
Попытается перенести -
И живое во мне встрепенется,
То есть волосы станут расти.

И покроюсь я вмиг бородою,
Да и ногти потянутся в рост,
И вы скажете: "Дело худое,
Был покойник-то, видно, непрост".

И проткнут меня кольями в яме,
И зароют - печальный удел!
А ведь я бородой и ногтями
Улыбнуться вам только хотел.

				2015
						Андрей Добрынин
	*   *   *
Я сижу в Петропавловской крепости,
И охрана всегда начеку,
При моей сатанинской свирепости
Лишь из крепости я не сбегу.

Я сижу под надзором внимательным,
У меня отобрали стило,
Ибо я выводил привлекательным
В сочинениях всякое зло.

Я нащупал подход к населению,
Пробуждающий злобу в груди,
И сказали поэтому гению
Люди умные: "Сядь, посиди".

Эти люди владеют дензнаками -
Всеми теми, что ходят в стране,
Ну а зло создается писаками,
Голышами, подобными мне.

В их устах ленинизма нелепости
Начинают как струны звенеть,
И поэтому следует в крепости
Всем писакам подобным сидеть.

В тесных камерах, как наваждение,
Пусть исчезнет марксистское зло,
Чтобы денежных знаков хождение
Умным людям достаток несло.
						2015

	*   *   *
Сверкай, пузырься, Новогодье,
Шипучей пеной убегай -
Ведь собираюсь вздор молоть я
И впредь, как старый попугай.

Намереваюсь быть поэтом,
А значит, глупости молоть,
И твердо полагать при этом,
Что любит авторов Господь.

Да, он не бросит, не оставит,
Он сгладит твой житейский путь
И все ошибки он исправит -
Твои, свои, - когда-нибудь.

Да, жизнь опять вернется в детство
И превратится вновь в игру, -
С условием, что наконец-то
Удастся охладеть к перу.

				2015
							Андрей Добрынин

	*   *   *

Ковырял я часто пальцем в лоне
Похотливых городских матрон -
И не выдержал мой грешный палец,
Онемел и отвалился он.

Я взываю в праздник Новогодья
Всею мощью своего стиха:
Пусть у гнусных грешников вот так же
Онемеют органы греха.

У полиции отсохнут руки,
И бордели упразднятся сплошь,
И у многих ловких журналистов
Головы отсохнут - ну и что ж?

Лучше жить с отсохшей головою,
Чем всё время враки измышлять;
Онемев, не смогут президенты
С Новым годом паству поздравлять.

Жаль, что органы чревоугодья
Тоже онемеют, и уже
Не поем я в новогодний праздник
Вволю оливье и бланманже.

Орган пьянства также онемеет,
И спиртное не возьмет меня,
И. увидев, как я зол и мрачен,
Затрясется в ужасе родня.

И взмолюсь я Богу о пощаде,
И проснется состраданье в нем,
И напротив вывеска борделя
Затрепещет розовым огнем.

И туда потянутся цепочкой
Мужики, подобно муравьям,
И с экранов наши президенты
С теплой речью обратятся к нам.

					2015










							Андрей Добрынин
	*   *   *
Мне зимой вспоминается море,
Вид, который по-прежнему нов:
Белый домик с флагштоком на взгорье,
Платье красное средь валунов.

Там проходит моя незнакомка
Из числа сверхъестественных дев,
А со взгорья струится негромко
Итальянский беспечный напев.

Был в то время я слишком беспечен,
Не сумел я приблизиться к ней,
А теперь вот сгущается вечер
И становится всё холодней.

На Москву опускается сумрак,
Равнодушный, от снега седой,
И накопленной памяти сумма
Вся - ничто перед девушкой той.

Той, чье платье трепещет и греет,
Той, которая сверх естества,
Над которой в бездонности реет
Стая птиц, заменяя слова.
						31.12.2015

	*   *   *
Хозяин хочет из меня
Как можно больше крови выжать,
А я, на цирлах семеня,
Пытаюсь просто как-то выжить.

Мои улыбки хороши
Как яркий образец лакейства,
Но в глубине моей души
Идет совсем иное действо.

Живой мертвец в моей душе
Оружие во мраке точит:
Ту кровь, что потерял уже,
Вернуть он непременно хочет.

Когда восстанье завизжит,
Тогда из гибнущего мира
Ко мне спасаться прибежит
Семья хозяина-вампира.

Я, улыбаясь, их впущу -
Ведь улыбаться мне не внове,
И усыплю, и кровь пущу -
Мне не хватало этой крови.

				2016
						Андрей Добрынин

	*   *   *

Получать наслажденье от жизни
Удивительно просто, друзья:
Надо только признать, что в Отчизне
Совершается круг бытия.

Все другие круги иллюзорны,
Все они - как круги на воде,
Ну так будем же Богу покорны:
Жизнь - в Отчизне, а больше нигде.

С Новым годом, друзья, с Новым годом!
Пожимаю я тысячи рук,
И пускай под родным небосводом
Повторяется жизненный круг.

Только здесь я смогу дотянуться
До живых и до мертвых своих,
И другие стихи отзовутся
Здесь на мой незатейливый стих.

И обиды здесь есть, и недуги, 
Как и всюду, - но, Богу хвала,
Я живу в заколдованном круге,
Защитившем от главного зла.

От того, что, витийствуя, рыщет
За спасительной Божьей чертой,
И души неприкаянной ищет,
И скрывается с ней под водой.

					31.12.2015




















						Андрей Добрынин

	*   *   *

В Новом году обязуюсь 
Я ничего не хотеть,
Тихо сидеть обязуюсь,
Тихо в две дырки сопеть.

Много хотельщиков было,
Плохо закончили все:
Каждого жизнь закрутила
В жутком своем колесе.

Думал и я: покручусь-ка,
Чтобы деньгу загрести,
Ну а ведь Бог-то не Кузька,
Трудно его провести.

Так что крутился доселе
Я приблизительно век, -
Вырвался, выскочил еле,
Старый, больной человек.

Ныне вращенье сансары
Вижу я со стороны.
Обогащения чары
Мною преодолены.

Жаль, что я сильно поломан,
Жаль, что я сильно побит.
Крепок лишь задним умом он,
Наш человеческий вид.

Чтобы зажить втихомолку,
Чтобы крутёж прекратить,
Надо сначала без толку
Целую жизнь прокрутить.

				2016















						Андрей Добрынин

	*   *   *

Да, провинциальные поэты
Коллективно издают стихи,
И найти в их сборниках нетрудно
Массу откровенной чепухи.

Но блеснет пленительная строчка,
А за нею и еще одна,
И мне видится безлюдный скверик,
Фонари, и звезды, и луна.

И поэт записывает строчку,
На скамейке сидя и куря.
За всю жизнь лишь две хороших строчки
Он создаст, по правде говоря.

И они всю жизнь ему испортят,
Ибо не проходит этот хмель -
Ощущенье единенья с Богом,
Ощущенье попаданья в цель.

Дальше будут мания величья,
Алкоголь, - но, что ни говори,
Этот вечер был на самом деле,
Были звезды, были фонари.

Был поэт, записывавший строчку,
С явным наслаждением куря,
Ну а нам с таким волненьем вспомнить
Нечего, по правде говоря.

У вокзала громыхали сцепки,
Где-то лаял пес на лунный свет,
И во всей ночной округе счастлив
Был лишь тот непризнанный поэт.

						2016















						Андрей Добрынин

	*   *   *

Со страхом вспоминаю юность,
Свой вызов, брошенный судьбе,
Когда я сквозь ночную лунность
По водосточной лез трубе.

Мне счастье лживо улыбалось
В сиявшем близ трубы окне:
Жиличка там намеревалась,
Как я считал, отдаться мне.

Я лез - и вдруг погасла люстра,
Жиличка подлая ушла,
И сделалось на сердце тускло,
И смолкли в нем колокола.

Вот тут и стало мне понятно,
Что ходит ходуном труба,
И на штанах возникли пятна,
И пот посыпался со лба.

Мне и досель те звезды снятся
И тьма внезапная в окне,
И начинаю я бояться,
И обдуваюсь я во сне.

А как же не обдуться, если
Могла бы обломиться жесть
И в мир бы не явились песни,
Которые в нем ныне есть?

Лежал бы я, стеклянным взглядом
Взирал бы в звездчатость небес,
И пела бы жиличка рядом:
"Ведь он ко мне, девчонки, лез".

					2016















						Андрей Добрынин

	*   *   *

Желтоватые мыши - мышовки
В парке строят свои города,
Подземелья надежные строят
И объедки уносят туда.

А объедков валяется много,
Ибо ежели в парке мы пьем,
То на землю бросаем продукты
В молодечестве глупом своем.

Подбирают всё это мышовки
И складируют в схронах глухих,
Знают: скоро несчастные люди
Харч вымаливать будут у них.

Разразится чудовищный кризис,
Сразу цены взлетят на еду,
И тогда к желтоватым мышовкам
Я знакомой тропинкой приду.

И скажу: "Дорогие мышовки,
Ну-ка вспомните, как я кирял,
Как на землю в порыве разгула
Колбасу и конфеты швырял!

Ну а вы подбирали всё это,
В подземельях своих хороня...
Наступил ужасающий кризис,
Накормите, мышовки, меня".

И ответят мне сухо мышовки:
"Ты - придурок, хотя и седой,
Ты живешь в королевстве буржуев -
И швыряешься дерзко едой.

Свысока ты над нами смеялся,
Видно, думал, что самый крутой;
Греф, Чубайс и Антон Силуанов
Пусть тебя обеспечат едой".

					2016










						Андрей Добрынин
	*   *   *
Новый год обошелся без каши,
В коей с чавканьем вязнут ступни, -
Нет, морозные искорки пляшут,
Улыбаются хитро они.

Улыбаются искорки, ибо
Все они представляют собой
Чешую ископаемой рыбы,
Замороженной рыбы тупой.

Улыбаются искорки, ибо
От столицы до снежных степей
Распласталась вселенская рыба,
И лежание нравится ей.

И мороз не страшит и не давит,
Хорошо замороженным быть,
Ведь накатит весна - и заставит
Шевелиться и нехотя плыть.
						2016

	*   *   *
Электрический кот не боится
Небольших перепадов в сети:
Он тогда лишь тихонько искрится
И пытается мебель скрести.

А потом он опять затихает
И, мурлыча, уют создаёт -
Это если Чубайс не бухает
И размеренно ток подаёт.

Но Чубайс постоянно бухает,
В "Росэнерго" напьется - и спит,
И пластмассовый кот издыхает,
Потому что его коротит.

И мурлыканье в доме стихает,
Заменяясь нытьем тишины.
Пусто в доме - поскольку бухает
Главный деятель нашей страны.

И восполнить утрату непросто,
Неуют подступает, суров,
Ибо тот же Чубайс в девяностых
Истребил настоящих котов.

					2016





						Андрей Добрынин

	*   *   *

Жить среди такого беспорядка
Я не думал в юности моей -
Мнил найти при помощи достатка
Убирающих жилье людей.

Но достатка не было и нету,
И хотя плодится в доме хлам -
Не уборщики идут к поэту,
А лишь те, что гадят по углам.

И ведь я не вправе их отвадить,
Ибо я - учитель бытия,
И приходят гости, чтобы гадить
В душу мне и по углам жилья.

Заходите, гости дорогие,
Всё томящее изблюйте тут.
В городах нужны дома такие,
Где за каждым лужу подотрут.

Где поэт живет в пыли и хламе,
Но безропотно, как древний мних.
Не красна его изба углами,
Ибо гости часто гадят в них.

И во сне мне не могло присниться
В юности, когда мечты светлы,
Что придется с болью в пояснице
Замывать зловонные углы.

"Таковы уж общества законы,
Такова в нем функция твоя", -
Тихо шепчут пыльные иконы,
И поэтому не злоблюсь я.

					2016















						Андрей Добрынин
	*   *   *
Я купил в магазине говядины,
Вызывающе, дерзко купил -
Ведь за то мне деньжонки и дадены,
Что работал, не пил, не кутил.

Так что можете с завистью пялиться
На увесистый розовый шмат;
Знаю, многие будут печалиться
Оттого, что я снова богат.

Знаю, многие лица из публики -
Почитатели, даже друзья, -
Мне охотно давали бы рублики,
Если б трясся на паперти я.

С наслажденьем они обсуждали бы,
Как дошел я до жизни такой,
И, конечно, охотно давали бы
Аутсайдеру рублик-другой.

Жизнь гораздо теплей и уютнее,
Коль на паперти мерзнет поэт...
К сожаленью, в минувшие будни я
Заработал мешочек монет.

И теперь, соответственно, праздную,
И говядины вдосталь беру,
И плюю в ваши души прекрасные
С их несбывшейся тягой к добру.
						2016

	*   *   *
Испытать алкогольную негу
Захотелось внезапно - и вот
Покатил по скрипучему снегу
Меж фонариков старый урод.

Эх, фонарики! Долго ль еще вам
Старичка-дурачка провожать
И беззвучным таинственным зовом
В заслезившихся глазках дрожать?

Эх, фонарики! Я понимаю,
Что бывают другие пути,
Но они - для житейского мая,
А не после шестидесяти.

Повернул я к желанию выпить
И забыться в былые года.
Я тогда мог вернуться, но вы ведь
Точно так же светили тогда.

						2016
						Андрей Добрынин
	*   *   *
В одном из отелей Хургады
Я жил до прискорбного дня,
Когда неизвестные гады
Взорвали гранатой меня.

Не любит хорошего дьявол -
Завистливо он посмотрел
На то, как я весело плавал,
Как бронзово я загорел,

Как бабы меня баловали
И как я обслуживал баб...
Гранатой меня подорвали
В кафе, где я кушал кебаб.

Лежу в холодильнике морга
И чувствую стылый металл,
И думаю: "Много восторга
Мне берег египетский дал.

Мне нравились странные рыбы,
Их стаи в морской глубине,
Но лес и речные изгибы
Сегодня вдруг вспомнились мне.

Ведь были в целости деньги,
Остались бы в брюхе кишки,
Когда бы я жил в деревеньке
У этой спокойной реки".
					2016

	*   *   *
Тучных теток толщина не портит,
Им подвластно секса волшебство,
И не стоит сразу бить по морде
Тучных теток в случае чего.

В случае того, коль на банкете
Тетка клеиться начнет к тебе -
Одобряй заигрыванья эти,
Не противься собственной судьбе.

Постарайся побыстрей напиться,
И пусть мчит тебя таксомотор
В то гнездо, где тетка, как орлица,
На тебя направит жадный взор.

Будет тетка над тобой глумиться,
Жировыми складками хлестать,
Ты же помни: до́лжно становиться
Жертвой, чтобы праведником стать.

						2016 
							Андрей Добрынин
	*   *   *
Тот, кто действует - всегда злодействует,
Тот всегда нервирует людей,
Прав лишь тот, кто полностью бездействует,
Оставаясь в комнате своей.

Очень важно, пребывая в комнате,
Чтоб себя вы убедить смогли
В том, что ничего уже не помните
О несправедливостях Земли.

Лишь такой жилец не избалуется,
Не начнет хвалить социализм,
Ибо нынче это именуется
Леденящим словом "экстремизм".

Пусть же маршируют строем сомкнутым
К гибели безумные борцы,
Но сидят в бездействии по комнатам
Тихие безвредные жильцы.

В государственную пропасть падают
Люди действия в конце концов
И тем самым чрезвычайно радуют
Пялящихся из окна жильцов.
						2016

	*   *   *
Деловитый народ - обезьяне
Четверть века владычит в Москве -
Только деньги в их жизненном плане,
Только плутни у них в голове.

Четверть века я с ними бок о бок
Проживаю и Фебу служу,
Но устал я от ихних наёбок
И теперь навсегда ухожу.

Говорю: "Обезьяне, покайтесь!" -
А в ответ - издевательский смех.
Ну и ладно - тогда оставайтесь,
Зашибайте деньгу без помех.

Хороши стариковские боты
И дорожная палка крепка,
Ухожу, - а в другие ворота,
Словно туча, вползает тоска.

Я иду в предрассветном тумане -
И змеится слеза по щеке,
Потому что мои обезьяне
Без меня задохнутся в тоске.

				2016
							Андрей Добрынин

	*   *   *

Совершенно различные люди
Из числа приходивших в мой дом
Говорили мне: "Стань президентом,
А уж мы тебя не подведем".

Я попробовал стать президентом,
И меня посадили в тюрьму.
Слишком поздно я понял, что верить
В этой жизни нельзя никому.

Где все те, что меня уверяли,
Будто я хорошо говорю,
Будто если к народу я выйду,
То мгновенно его покорю?

Все живут интересною жизнью
И забыли совсем про меня, -
Про меня, кто пошел в президенты,
Их дурацкое мненье ценя.

Научили пойти в президенты,
Ну а после шмыгнули в кусты.
Я желаю, читатель, чтоб сердцем
Эти строки прочувствовал ты.

Чтоб ничьих ты советов не слушал,
Чтоб умерил гордыню свою,
Чтоб лишь собственной заднице верил -
И смекалке ее, и чутью.

Ибо задница мне говорила:
"Не ходи в президенты, дебил!" -
Не послушал, пошел в президенты
И теперь вот в тюрьму угодил.

					2016















								Андрей Добрынин
	*   *   *
Я в детсадике мышью работаю,
Чтобы дети гонялись за мной,
Развивая подобной охотою
Приспособленность к жизни земной.

Попадаюсь во все мышеловки я,
Чтобы млели родители: вот
До чего наши деточки ловкие,
Деловитая смена растет.

Оживаю, размазанный по полу,
Собираюсь, срастаюсь костьми,
Чтобы снова за мною затопала
Эта дрянь, что зовется детьми.

Но страданья во мне не ослабили
Тонкий нюх и пытливость души:
Я в туннель, где секретные кабели,
Проползать научился в тиши.

Там я шастаю, битый и ловленный,
И одну лишь имею корысть:
В миг заветный, Судьбой установленный,
Главный кабель страны перегрызть.
						2016

	*   *   *
Ты всхлипываешь: "За что мне
Страдание свыше сил?" -
А ты припомни, припомни,
Кому ты встарь насолил.

Несчастья жалят, как осы,
Пикируя с высоты -
За все невинные слезы,
Которые вызвал ты.

Ты походя ранил брата -
И боль придет, говоря
О том, что все виноваты,
Что люди страждут не зря.

Страданье - знак искупленья,
Страданье смысла полно.
Над миром тщеты и тленья
Возносит только оно.

От боли случится роздых -
И Бог приходит, незрим,
И станет сумрачный воздух
Светлей за окном твоим.

				2016
						Андрей Добрынин

	*   *   *

Желание опохмелиться,
С утра дерябнуть граммов сто
Ведет туда, где веселится
Мой деспот в кожаном пальто.

Он жертву новую встречает -
И потешается, злодей;
Его ничуть не удручают
Страданья спившихся людей.

Он видит их тупые лица,
Их удивленье и мандраж
И до упаду веселится,
От смеха вскрикивая аж.

И подойду я к господину,
И он поднимет брови, - но
Ему в лицо я гордо кину
Два горьких слова: "Не смешно.

И правда, что же тут смешного,
Когда от ужаса дрожат
Несчастные рабы спиртного,
Вблизи увидевшие ад?

Обманутые, словно дети,
Коварством твоего вина, -
Чем так смешат бедняги эти
Тебя, любезный сатана?

А впрочем, смех - он лучше брани;
Меня смешит, к примеру, то,
Что ходят нынче лишь цыгане
В таких, как у тебя, пальто.

Увы, из нашего союза
Я вывел, как и все творцы,
Лишь то, что недостаток вкуса
И дьявол - братья-близнецы".

					2016










							Андрей Добрынин
	*   *   *
Изящные пинии Рима
И теплая дымка холмов -
Все это мне явственно зримо
Отсюда, где холод суров.

Я чувствую римские камни,
Шершавую теплую твердь, -
Способность такая дана мне,
Чтоб я пересиливал смерть.

Чтоб я ее свёл к перелёту
От наших морозов - туда,
Где дремлют прибрежные гроты
И Тибра воркует вода.

Что - смерть? Ото льда оттолкнемся
И, превозмогая испуг,
Мы просто с тобой унесёмся
Туда, где нас не было, друг.
					2016

	*   *   *
Рубль падает, и пропасть рядом,
И думаешь: а выжить как? -
И острым промысловым взглядом
Глядишь на кошек и собак.

Вот в Эквадоре кошек душат,
Сперва печенкой подманив,
А после жарят или тушат
С многообразием подлив.

Чубайс принес нам много горя
И норовит еще принесть,
Но ведь не только в Эквадоре
Питательные кошки есть.

Я изучаю их, дворовых -
Где спят, что кушают они, -
Чтоб средь охотников суровых
Мне лучшим стать в лихие дни.

И люди моего района
Решат меня обожествить,
И будут ухать восхищенно
И в грудь себя при этом бить.

					2016





							Андрей Добрынин
	*   *   *
Стыдно на рокеров старых смотреть:
Жизнь проведя в возлияньях и блуде,
Всякую чушь не стесняются петь
Эти покрытые перхотью люди.

Чушь, а верней - абсолютную ложь,
Ведь, по задумке буржуйского штаба,
Рок разработан, дабы молодежь
В рокеры, а не в подпольщики шла бы.

Рок похитрей операции "Трест"
И для обмана он весь предназначен,
И потому его псевдопротест
Будет буржуями щедро оплачен.

Ведь, на концертах его отгорев,
В чад превращаются юные силы, -
Что ж, завывайте! Юнец, постарев,
Явится плюнуть на ваши могилы.
					2016	

	*   *   *
Совершенно бессмыслен узор
На потертом настенном ковре.
Знаю я, что под этим ковром
Очень многие люди помре.

На диване лежал человек,
На ковре останавливал взор,
И являлось былое в мозгу
Как бессмысленный, странный узор.

Жизнь когда-то казалась простой
И была временами щедра,
Но предстала потом перед ним
Непонятным узором ковра.

Все былое утратило смысл
И сказать не смогло ни о чем,
Как бессмысленных образов вязь, -
Тех, что вытканы адским ткачом.

Ада я не чуждаюсь и сам,
И ковер мой не пробуйте снять,
Ибо важно заставить людей
Всю бессмысленность жизни понять.

				2016





								Андрей Добрынин

	*   *   *

Я хотел бы, чтоб вы передохли,
Понимаете? Завтра же, все.
Я тогда побежал бы по лугу
В бриллиантовой крупной росе.

Я кричал бы: "Они передохли,
Я свободен, свободен, ура!" -
И смотрело бы синее небо
Взором благостным, полным добра.

Я за взором высокого неба
Проследил бы - и склад увидал,
А на складе - товары, товары,
О которых я долго мечтал.

И я вспомнил бы: те, кто придумал
Роковое понятье греха,
Кто присвоил товары и склады -
Все они передохли, ха-ха.

И я начал бы тырить товары -
Нет, не тырить, а просто хватать, -
И над теми, что все передохли,
Хохотать, хохотать, хохотать.

				2016

	*   *   *

Вы первую книгу не помните,
Проникшую в ваши мозги,
А бабу-то первую помните, -
Ведь так, господа пошляки?

Какие вы всё же животные!
Коль баба к вам прыгнет в кровать,
То вам на высокие сферы
Становится сразу плевать.

А я, если вовремя утром
Стаканчик-другой накачу -
И книги, и баб забываю
И только молитвы шепчу.

					2016
		





							Андрей Добрынин
	*   *   *
В доме ни хлеба, ни сыра,
Плачет голодная мышь,
Я же ее упрекаю:
"Ишь рассиропилась, ишь.

Вместо унылого писка
Встала бы лучше к станку
И заработать смогла бы
Ломтик изрядный сырку".

Мышь говорит: "Не могу я!
Так уж нас создал Творец:
Глазки слезятся от света,
Лапки не держат резец.

Лучше уйду я из дому,
Брошу голодную Русь,
Если же сыром запахнет,
Я непременно вернусь.

Труд - не мышиное дело,
Дело мышей - воровать
И ощущение жизни
И суеты создавать".
				2016

	*   *   *
Все зло от Ленина и коммунистов,
Они распространяют волны зла,
Но вырвет Ленина судебный пристав
Из мавзолея, словно из дупла.

И мумию подхватят олигархи
И повезут закапывать в лесок,
И над могилой при вороньем карке
Поставят крест из двух простых досок.

И, словно утром после опохмела,
Начнет нас боль тихонько отпускать,
Ведь под крестом вредительское тело
Уже не сможет волны испускать.

И, подобрев, Обама белозубый
Воскликнет: "Нефть - по двести, господа!" -
И коммуняки с яростью сугубой
В подполье зашевелятся тогда.

Они из тесных потаенных норок,
Пылая местью, станут выходить,
И можно наловить их тысяч сорок
И в пластиковый ящик посадить.

					2016
							Андрей Добрынин
	*   *   *
Поют алкаши на помойке,
Заливисто, дружно поют:
Им в задницу в ходе попойки
Внедряется певческий зуд.

Я также спиртное вкушаю
На склоне рабочего дня,
И к пению тяга большая
Внедряется также в меня.

И хочется мне, извиваясь,
Кривясь и пуская слезу,
Взреветь на балконе - на зависть
Подонкам, поющим внизу.

Но сам я себя урезоню:
Опомнись, дружище, постой,
Ведь право реветь на балконе
Имеет лишь лузер простой.

А ты человек из обоймы,
Ты статусный, крупный чувак, -
Давай-ка уж лучше с тобой мы
Покудова спрячем коньяк.

Потащимся тихо в постельку -
Уж раз мы элита с тобой,
То ты, назюзюкавшись в стельку,
Пожалуйста, больше не пой.
					2016

	*   *   *
Мужчина голый пересек аллею,
Вертя насторожённо головой,
И до земли свисал, подобно змею,
Его огромный орган половой.

И тут я понял, по какой причине
Те дамы, что захаживают в сквер,
Мечтают о несбыточном мужчине -
Как бы пришельце из небесных сфер.

Он вовсе не пришеле - он мерзавец,
Он обнаженец, половой маньяк,
Но я к нему испытываю зависть:
Его-то любят, а меня - никак.

Ведь он в поэзию утратил веру,
Он понял: чтоб в любви преуспевать,
Полезней шастать нагишом по скверу
И маргаритки членом задевать.

					2016
							Андрей Добрынин
	*   *   *
Отдыхаю с бабенкой хорошей,
Как нам Пушкин-поэт завещал,
Не желаю со старой галошей
Разделять мой последний причал.

Нет уж, мне подавай молодуху,
Ту, что вся - развеселый размах,
Чтоб терзали мещанское ухо
Наши дикие крики впотьмах.

Да, я знаю, что вскоре квартиру
Молодуха отсудит мою,
Но с причмоком, подобно вампиру,
Чашу старческой похоти пью.

Да, когда я совсем постарею
И начну засыпать на ходу,
Из жилья меня выгонят в шею,
И тогда я в поэты пойду.

Расскажу, как всё было в натуре,
Как вершилось слияние тел,
Как за ночи, подобные буре,
Я пожертвовал всем, что имел.
						2016

	*   *   *
Много говорится на ток-шоу
Всякого - аж пухнет голова.
Хочется спросить: а хорошо вы
Ваши прокумекали слова?

Что от ваших мудрых выступлений
Изменилось в русском бытии?
Нет, похоже, мог один лишь Ленин
Прокумекивать слова свои.

Говорил он незамысловато:
"Это - банк, а это - телеграф,
Будем жить красиво и богато,
Эти точки на рассвете взяв.

Время до утра - на подготовку,
И - дави буржуя, словно вошь!" -
Вот и чистишь до утра винтовку,
А потом и вправду все берешь.

Только так решаются вопросы,
А не спорами до хрипоты.
Спорьте, спорьте, - вот придут матросы,
И придется вам захлопнуть рты.

						2016 
								Андрей Добрынин
	*   *   *
Если ты подумал отчего-то,
Будто ты - и вправду человек,
Выпей водки, выйди за ворота
И бессильно упади на снег.

Много времени пройдет, однако
Не склонится над тобой никто,
Лишь мороз с упорством маниака
Будет пробираться под пальто.

Пес бродячий метит все объекты -
И тебя пометит на бегу,
И выходит, что не человек ты,
А объект, лежащий на снегу.

И начнет накатывать дремота,
Все объекты вправо поплывут...
Человеком счел ты отчего-то
Сам себя, - но ты ошибся тут.

И поэтому морозным млеком
Надо зренье навсегда затмить, 
Чтобы не тянуло человеком,
То есть чем-то необычным быть.
					2016

	*   *   *

Пустынное море с кружением солнечных бликов -
А может быть, это движение ангельских ликов:
Обходят они с песнопеньями водную гладь,
Но слуху обычному их не дано услыхать.

Мохнатые сосны слегка помавают ветвями
Над кромкой прибоя, над вросшими в пену камнями,
И что-то глаголет весь день каменистое дно,
Но слуху обычному слов разобрать не дано.

И речи удода из чащи доносятся глухо,
Зловещи они и темны для обычного слуха,
Но царь Соломон с необычным устройством ушей
Всегда был в восторге от мудрости этих речей.

А вся необычность особого царского слуха -
В способности слышать реченья Всеобщего Духа
В беззвучном кружении искр, в громыханье камней,
В глаголах удода, в поэзии скромной моей.

							2016




								Андрей Добрынин
	*   *   *
Выпил водки ради аппетита -
И пошел, естественно, вразнос,
И очнулся через месяц в Бирме,
В провонявшей опием дыре.

И угнал слона, и через джунгли
Пёр до Гималаев на слоне,
И вскарабкался на Гималаи,
И в Киргизии спустился с них.

По дороге в нескольких селеньях
Признан был посланником небес,
В нескольких других - урус-шайтаном,
Но сумел сбежать через подкоп.

А в Москве отмылся и отъелся,
И однажды как-то вечерком
Выпил водки ради аппетита...
Как же я завидую ему!
					2016

	*   *   *
Был Мишка слишком работоспособен
И из-за этого попал в беду,
Поскольку был ужасно неудобен
Коллегам по наемному труду.

Он чересчур уж яростно трудился
И всех коллег оставил позади,
Но на работе чаем отравился
И помер, не дожив до тридцати.

Нигде не любят чересчур активных,
Завистлив и коварен человек,
И многих Мишек, рьяных и наивных,
Безжалостно казнит жестокий век.

И сам я Мишек отравил немало,
К суровой мере прибегал такой,
Чтоб пить из пластикового бокала
Потом на кладбище за упокой

И говорить, печальной синью взгляда
Товарищей скорбящих охватив,
О том, что кем-то поступиться надо,
Дабы вернуть единство в коллектив;

Что глупо жилы рвать, как сивый мерин,
На похвалы хозяйские клевать,
А если клюнул, то уж будь уверен,
Что так и сяк тебе несдобровать.

					2016
								Андрей Добрынин

	*   *   *

Я хочу, как это ни позорно,
Просто жить - и больше ничего.
Брошенные мною стихозёрна
Не взошли в душе ни у кого.

Поважнее у людей заботы,
Чем в душе лелеять зеленя;
У людей всегда найдется кто-то,
Кто значительно важней меня.

Вот пускай и остаются с теми,
Кто для них значительно важней,
Я же в обособленной системе
Замыкаюсь на остаток дней.

В ней - библиотека и санузел,
Кухня, и аптека, и продмаг.
Да, свой мир я беспощадно сузил,
Обошелся минимумом благ.

Но зато в итоге всех сужений
Совершенно независим стал
От людских нелепых возражений
И от снисходительных похвал.

Где-то люди важные толкуют
О давно ненужных мне вещах,
У меня же тихо, и не дует,
И стряпнею пахнет мой очаг.

Пусть я ужинаю одиноко,
Но зато не должен никому,
Разве что друзьям, - но те до срока
Повернулись и ушли во тьму.

Разве что во сне я ощущаю
Беспокойство, ибо в каждом сне
Зелень вешняя, меня встречая,
Отблесками рукоплещет мне.

					2016










								Андрей Добрынин
	*   *   *
Гудят в ночи водостоки -
Надежды холодный труп
Оплакивают потоки,
Струящиеся из труб.

Надежда скончалась ночью -
И плач над землей повис,
И этого плача клочья
Срываются с крыши вниз.

Мертва, бледна и прекрасна,
Сама по себе скорбя,
Надежда тем и опасна,
Что может встретить тебя.

В ночи авто проезжает
Не просто куда-нибудь -
Оно в слезах провожает
Надежду в последний путь.

Надежда молча выходит -
И гаснет в салоне свет,
И тут до тебя доходит,
Что больше надежды нет.
					2016

	*   *   *
В оттепель всё гудит,
Всё, что в округе есть -
Кровли, и чердаки,
И водостоков жесть.

И потому не спят
Темные города;
Это гуденье - зов,
Только бы знать, куда.

Оттепели уста
Дерзки и холодны,
И в темноте сырой
Речи ее темны.

Внятно не говорит
Льющаяся вода,
Ибо не надо слов,
Если звать в никуда.

				2016

			



							Андрей Добрынин

	*   *   *

В Энской области я не бываю,
Но за ней постоянно слежу;
Я от вас ничего не скрываю
И поэтому прямо скажу:

Не волнуйтесь за Энскую область -
Область выживет, ей не впервой,
У нее есть рабочая доблесть,
Есть внушительный стаж трудовой.

Все заводы ее громыхают
Каждый день от зари до зари, -
Почему ж президент помогает
Этой области, черт подери?

Почему он в нее приезжает,
Хоть народ там от пьянства опух,
Почему он ее ублажает,
А ко мне равнодушен и сух?

Потому что все жители хором
Славят лидера - вот почему.
Что ж, напьюсь и свалюсь под забором,
Чтобы сделалось стыдно ему.

Горемыке-бомжу уподоблюсь
В нищете молчаливой своей,
А ведь я не какая-то область,
Я, по сути, гораздо крупней.

Да, льстецы, областные агенты,
Доползают до самых верхов,
Но они не спасут президента,
Если он пожелает стихов.

				2016















								Андрей Добрынин

	*   *   *

Никакие мои сочинения
Никогда не читала родня,
Но я знаю, что Пушкин и Лермонтов
Уважали бы очень меня.

Потому что пишу я осмысленно,
Вразумительно очень пишу
И задумки свои до читателя
В полной мере всегда доношу.

Посещают меня собутыльники,
Два морщинистых старых одра -
Назову-ка их "Пушкин" и "Лермонтов",
Объясню им, что это игра.

Я прочту им поэму, покудова
Эти шельмы не налили глаз.
Пушкин крикнет: "Прекрасно, божественно!" -
Ну а Лермонтов пустится в пляс.

И когда я увижу, что классики
Признаю́т безусловно меня,
Станут мне безразличны и публика,
И моя дорогая родня.

Если им не внушили понятия
О прекрасном, то я-то при чем?
Пусть себе в телевизор таращатся,
Облучаются вредным лучом.

Мне важней, что великого Пушкина
Снизошла на меня похвала,
Что с гортанными горскими криками
Пляшет Лермонтов возле стола.

					2016















								Андрей Добрынин

	*   *   *

Мы в шутку восхваляли пьянство,
Народ же принял всё всерьез,
И город захлестнули пьянство
И поглощение колёс.

Народ не понимает шуток,
Он хочет пить и быть торчком,
И взор народа дик и жуток,
И волосы стоят торчком.

На нас ответственность большая,
Народ ведь чуток, словно зверь,
А значит, я провозглашаю
Режим молчания теперь.

Народ желает, чтобы кто-то
Его толкнул в провал греха,
А значит, всякой грубой ноты
Чурайтесь, мастера стиха.

К примеру, я писал о рыбах,
А вскоре вышел порноклип,
Поведавший о странных типах,
Насилующих в речке рыб.

А в оправданье эти типы
Ссылались на мои стихи...
Да, мы, конечно же, могли бы
Изобразить грибы и мхи.

А после ждать видеоклипа
О неком парне боевом -
Как он во мху имеет рыбу,
Заткнув ей рот большим грибом.

				2016















								Андрей Добрынин
	*   *   *

Вот напиток бедных и голодных,
Приторное липкое вино.
Никаких иллюзий сумасбродных
Не оставит в голове оно.

Что оно оставит? Только радость,
Только ощущение тепла.
Про него, конечно, скажет: "Гадость", -
Та, что мне лишь горе принесла,

Та, что мне иллюзии внушала,
Обещала некий райский сад.
У воспоминаний вырвет жало
Этот липкий винный суррогат.

Я нарочно при избытке денег
Пью такое мерзкое вино -
Ибо я сегодня хам, бездельник,
Всё возвышенное мне смешно.

И над той, которой нету краше,
Я смеюсь и говорю ей: "Пшла!
Прежде чем судить напитки наши,
Лучше б каплю счастья принесла".
						2016

	*   *   *

Человек, что сидел за рулем
В драндулете, прохрюкавшем мимо -
В заурядном обличье моем
Ты не смог разглядеть пилигрима,

Человека, бредущего в мир,
Чтобы выискать нечто святое;
Ты проехал, но звук "дыр-дыр-дыр"
Я впивал, у поребрика стоя.

Ты проехал, клиентов ища
В этом городе зла и разврата,
Я же видел в тебе, трепеща,
Работящего бедного брата.

					2016








								Андрей Добрынин
	*   *   *
В наваленных зловонных тряпках
Я сплю, ворочаясь во сне,
Ведь на когтистых мягких лапках
Кошмары близятся ко мне.

Меня спасают только тряпки -
Они смердят, и потому
Кошмары, мне нагадив в тапки,
Проваливаются во тьму.

Ни простыни, ни одеяла
Не смейте с тряпками равнять,
Ведь зла вовек не отгоняла
Стерильно-белых простынь гладь.

Зло отгоняют только смрадом -
Об этом знают скунс, и клоп,
И я, кто часто слышит рядом
Кошмаров приглушенный топ.

Ведь силы зла воняют адом,
И надо превзойти их смрад -
Тогда стремительным домкратом
Они летят обратно в ад.

Лишь тапок требуется много -
Кошмары гадят. Ибо кот
Поклялся, что боится Бога
И в тапки никогда не срет.
					2016

	*   *   *
Вот сидит несчастный наслажденец,
В свой диагноз смотрит и дрожит.
Сколько есть на свете полотенец -
Он их все исплакал бы навзрыд.

А вселенная как будто рада,
Видя это изобилье слез,
Потому что никакого вклада
Он в копилку вечности не внес.

Ведь вселенная, она же вечность,
Создается в муках и трудах,
Здесь без них пустая бесконечность
Выла бы, как ветер в проводах.

Выла бы, как наслажденец бледный,
Вдруг почувствовавший боль в груди
И понявший, что уйдет бесследно:
"Насладился? Ну и проходи".

					2016
							Андрей Добрынин
	*   *   *

Как ты смеешь на тоненьких ножках
Приближаться нахально ко мне?
Ноги сильные ценятся в жизни,
На суровой житейской войне.

Ими можно искусно лягаться
И на них убегать от врага,
А тебя, тонконогая плесень,
Прогоню я, и вся недолга.

Сильноногую женщину жду я,
На "роллс-ройсе" приедет она,
Среди вас, тонконогих поганок,
Проплывет она, словно луна.

И потреплет меня по сусалам,
И восторженно я улыбнусь,
Так зачем же мне вы, тонконожки,
Бесполезная бледная гнусь?

Отвалите, отвяньте, не трожьте,
Вы толкали меня на погост,
А моя сильноногая фея
Вознесет до сверкающих звезд,

До луны, где я буду с подругой
Ежедневно купаться в вине
И любимые сильные ноги 
Ощущать у себя на спине.
					
					2016





















								Андрей Добрынин
	*   *   *

Совращать малолетних нельзя,
Потому что им лет маловато,
Ну а взрослых - пожалуйста: для
Этой цели и служит зарплата.

Перед носом трясут у тебя
Этой тощенькой пачкой кредиток,
О товарах при этом вопя,
О системе купонов и скидок.

И сознанье твое потрясут
Шляпа, плащ, сапоги-скороходы,
И тебе это всё привезут,
Но возьмут твои лучшие годы.

К предприятью тебя прикрепят -
Чтоб ходил ежедневно туда ты,
Где имеют тебя как хотят
Выдаватели тощей зарплаты.
						
					2016

	*   *   *

Человек стоял на перекрестке,
Гадкие стишки произносил.
И автомобили, и повозки
Прочь катились из последних сил.

Но иные слушали, взирали
В силу подлости их естества,
И за это в зад их ударяли
Транспортные прочие средства́.

Если б не было таких артистов,
Были бы в порядке все зады;
Без таких картузных маньеристов
С нами не случалось бы беды.

Мы бы всё катились и катились,
Жизнь без потрясений бы текла, -
Так бы и в могилу укатились,
Не изведав ни любви, ни зла.

					2016







							Андрей Добрынин

	*   *   *

Чтоб восторжествовать над болью,
В борьбе со смертью преуспеть,
Пора бы мне свои хворобы
В стихах пронзительных воспеть.

Все тонкости и все симптомы,
Ведь этих тонкостей не счесть,
Ведь в мире есть и состраданье,
И тяготенье к слову есть.

Передо мной тогда возникнут
Мои читатели-врачи:
"Ты только не волнуйся, батя,
Всё сами сделаем, молчи".

И я притихну, ощущая
Касания искусных рук,
И боль унылая отступит,
Наступит облегченье вдруг...

Ах, эти замыслы безумцев,
Логичные на первый взгляд!
Беда их только в том, что с правдой
Они считаться не хотят.

А правда говорит, что людям
На подлинную боль плевать,
Что лишь героям кинофильмов
Они готовы сострадать;

Что слово интересно людям
Лишь в сочетании с тщетой,
Сиречь со славой и богатством,
Но не с трудом и нищетой;

И что тщеты отнюдь не чужды
Немногословные врачи:
Коль деньги есть - прочтут, услышат,
А если нет - тогда молчи.

					2016










							Андрей Добрынин
	*   *   *
Надувать я умею гондоны
И на них в поднебесье взмывать,
И на правила все и законы
Буржуазные - сверху плевать.

У меня и гондоны летают,
Из рутины уносятся прочь,
А у вас что ни день упадают
Самолеты, ракеты и проч.

Я порхаю в полете игривом,
Капитал же духовно обрюзг,
Оттого и кончается взрывом
Каждый третий коммерческий пуск.

Мчится по́ ветру каждый гондончик,
Чтобы я с высоты увидал,
Как зловеще ползет под уклончик
Ваш пузатый божок - Капитал;

Якоря космолётов кидает,
Но они лишь бессильно скользят...
У меня и гондоны летают,
У него и ракеты горят.
						2016

	*   *   *
Когда спускаюсь я за солью
В Москву с моих прекрасных гор,
Негодованием и болью
Вмиг наполняется мой взор.

Тут все - неправильные люди
И отвратительно живут.
Бездомным, как кутак на блюде,
Себя я ощущаю тут.

Я в бешенстве от их апломба,
Ведь я же был в горах король,
А потому на складе бомбу
Я закопаю прямо в соль.

От взрыва соль взметнется в небо,
Чтоб дождь соленый начал лить -
Я ради этой цели хлеба
Согласен больше не солить.

Пускай мой сын без соли чахнет
И ходит ноги волоча,
Зато свирепо взрыв бабахнет
И напугает москвича.

				2016
							Андрей Добрынин

	*   *   *

Есть господин весьма опасный,
Он пишется с приставкой "докт." -
Он сделал для меня прекрасный
Подбадривающий декокт.

Он для других готовит яды,
А для меня - благую смесь:
Глотнешь - и ну строчить баллады,
От рвенья хоть на станку лезь.

Глотнешь - и ну ваять сонеты,
И образы в мозгу кипят,
А многих уж на свете нету -
Кто пил не эту смесь, а яд.

Как доктора понять - за что он
Меня вознес, а тех убил?
Да просто я неизбалован,
Я лишь стихи всегда любил.

Разбогатеть, к примеру, смог ты
И памятник себе воздвиг,
Но выпил не того декокта
И наземь моментально - брык.

Себе присвоил мутный некто
Твою валюту и рубли,
И по велению префекта
Безвкусный памятник снесли.

Не любит господин того, кто
Всю жизнь лишь под себя гребет,
И цепенящего декокта
Ему однажды подольет.

А я на лавочке картинно
Курю, довольства не тая,
И четкий профиль господина
Во многих окнах вижу я.

					2016










								Андрей Добрынин
	*   *   *
Редактор жизни проглядел
Серьезные ошибки,
И я читаю жизнь свою
С подобием улыбки.

И огорчает, и смешит
Шероховатость слога,
И много неудачных мест,
Невероятно много.

Редактор, видимо, дремал,
Работал вполнакала,
И текст любимая моя
С презреньем прочитала.

И отшвырнула, и с другим
Теперь запанибрата,
А я неотделим от строк,
Написанных когда-то,

В которых автор предстает
Глупцом, лентяем, трусом,
И нестерпима жизнь моя
Читателю со вкусом.
					2016

	*   *   *
Вам неприятно думать обо мне:
На лире я наигрываю что-то,
Не погрязая в неге и вине,
Не погружаясь в срочные заботы.

А ближние и шумно погрязать,
И шумно погружаться продолжают -
Тут неуместно струнами бряцать,
И ближние меня не уважают.

Поблескивает возле фонарей
За окнами седая плоть тумана,
И все, чтоб быть хоть чуточку бодрей,
В вине и неге погрязают рьяно,

Или хватаются за телефон,
Дабы ему излить свои заботы,
Лишь я под нудный струнный перезвон
Все напеваю, напеваю что-то.

Никто не спит со мною и не пьет,
Никто со мной дела не обсуждает,
Я весь - в тумане. И меня народ
За это справедливо осуждает.

						2016
							Андрей Добрынин
	*   *   *
Чубайс придумал нано-мухобойку
И взял за это миллиард рублей,
Но мы с деньгами расстаемся стойко:
Возьми все деньги, только уж не бей.

Ведь если он обидится, то сразу
Он по рубильнику с размаху бьет,
А также ход перекрывает газу,
А также мочится в водопровод.

У вентилей, рубильников и кнопок
Не пропадешь по нашим временам -
С чубайсами различными бок о бок
Всегда держаться следовало нам.

Однако мы высокомерны были,
Мы утверждали, что они смердят,
И вот о милосердье возопили,
Но нам чубайсы верить не хотят.

Да, все они, устав от оскорблений,
Не верят детям варварской страны,
Но мы не отползем от их коленей,
Мы вымолить прощение должны.

Ведь зябко нам, наследство прокутившим,
На нижнем социальном этаже,
И мы чубайсам славословья пишем
И всей душою любим их уже.
						2016

	*   *   *
С кухни тянутся запахи вкусные,
Но на запахи я не иду,
Ибо мысли тяжелые, грустные
Мне препятствуют кушать еду.

Дорожает и рыба, и прочее,
Цены вверх продолжают скакать,
И увижу я скоро воочию 
На столе лишь голодную гладь.

Стыдно мне за свою неприкаянность,
За невписанность в рынок и проч.
От меня, как от ветхого Каина,
Гонит Бог благоденствие прочь.

Ценит Авеля он - за делячество,
Ну а тот, хоть живет во дворце,
Но у Бога всё просит богачества
С вожделеньем на жирном лице.

					2016
							Андрей Добрынин

	*   *   *

Да, страсти есть, но есть еще мордасти,
Которые значительно страшней,
Они во сне к тебе приходят - "Здрасте!" -
И мягко бьют по голове твоей.

Ты мечешься и стонешь, а мордасти
Свирепо нависают над тобой
И грубо требуют ключи от счастья:
"Давай скорей, пока еще живой".

Они уходят с этими ключами,
А ты с одра растерянно встаешь
И непривычно зоркими очами
Во взоре у любимой видишь ложь.

Она похожа чем-то на мордасти,
Есть что-то общее в чертах лица,
И ты поймешь: не будет прежней страсти,
А будет только ужас без конца.

И ты с балкона закричишь, как кочет:
"Верните, суки, к счастию ключи!" -
В ответ мордасти мерзко загогочут
И растворятся в пасмурной ночи.

Ведь страсти что? Лишь мелкие напасти,
От них спасут гадалки и врачи,
Но мелочиться не хотят мордасти
И похищают главные ключи.

И ты из дома, где сидишь тоскуя,
Где каждый взгляд любимой - как ожог,
За новыми ключами в мастерскую
Идешь ко мне, - и правильно, дружок.

						2016















								Андрей Добрынин
	*   *   *
"Онанирую, ибо не в силах,
Эту деву в постель затащить,
Да и прочих, не менее милых, -
Что поделаешь, надо дрочить".

Так раздумывал юный повеса -
Он о жизни не знал ничего,
Ибо вовсе не без интереса
Круг прелестниц глядел на него.

И, не поняты юношей, девы
С грустью трогали свой пирожок...
Где Амур? Материнского гнева
Не боится ленивый божок.

Он заснул в потаённой пещере,
Позабыв свой связующий долг,
И юнец, во взаимность не веря,
Стал угрюмым и злобным, как волк.

Счел себя абсолютным уродом
И поэтому в бизнес пошел,
И сегодня огромным заводом
Овладел и творит произвол.

Изрыгая тупые остроты,
Юных дев норовит покупать -
Потому что когда-то Эроту
Захотелось в пещере поспать.
					2016

	*   *   *
Ничегошеньки о взрослой жизни
Не сказали мне учителя.
Вышел в мир я крупными шагами,
И гудела подо мной земля.

Думала, что богатырь явился,
Станет княжить, станет володеть,
Но потом расслабилась, остыла,
Стала тише подо мной гудеть.

Богатырь лишь силою хвалился,
Пил да кушал - так и шли года,
И земля совсем похолодела,
Полностью расслабилась тогда.

Ничего не объяснивших толком -
Проклинаю вас, учителя,
И под старческой моей стопою
Всхлипывает стылая земля.

					2016
							Андрей Добрынин

	*   *   *

Пацаны, пока мы тут сидим,
В этот самый миг творится зло.
Гопники согражданам своим
Начищают в этот миг мурло.

А другим согражданам живот
Разрезают пьяные врачи;
В бурном море тонет пароход,
Не добравшись до родной Керчи.

А с космического корабля
Падает космический моряк:
Быстро приближается земля,
А потом вдруг слышится: "Херак!"

Да, мы пьем, чтоб не было войны,
Но война наступит все равно.
Есть один лишь выход, пацаны:
Налегать на крепкое вино.

Лучший выход - обо всем забыть,
Ничего не принимать всерьез,
И вина как можно больше пить,
Чтобы красным засветился нос.

Ведь законы действуют пока,
А в законах бухари прочли,
Что нельзя их забирать в войска
И нельзя пускать на корабли.

Бухари! Наш горизонт лучист,
Не сулит нам будущее бед,
Ибо каждый - чуточку юрист
И немножечко законовед.

					2016

				













								Андрей Добрынин
	*   *   *

Снималась в порно, умерла от СПИДа
Девчонка несказанной красоты -
Напомнил почему-то этот случай
Моей далекой юности мечты.

Любить не надо и мечтать не надо,
С годами этот вывод все ясней,
Он - как целебный, хоть и горький корень,
Таящийся в пластах минувших дней.

Искать мне помогает этот корень
Луна, плывущая поверх жилья,
Которая на вид невозмутима
И одинока так же, как и я.
						
					2016

	*   *   *

Ничего не хочу объяснять,
Ничего не хочу растолковывать.
Пусть твердят, что стихи сочинять
Не труднее, чем  по́д ноги сплевывать.

Людям хочется выдать меня
За гуляку, плевальщика праздного -
Сделать это тем легче, что я,
Несомненно, эстет безобразного

И достоин поэтому лишь 
Отщепенства, а не вспоможения,
Но не ратую я за престиж,
Не под силу мне эти движения.

Пусть равняют стихи со слюной,
Чтоб смотрелись они пустяковее,
Хоть они не блестят белизной,
А пузырятся алою кровию.

От гуляний таких я ослаб,
Мне ли спорить с досужими мненьями?
Ныне мой идеал - это краб,
Исчезающий между каменьями.

						2016







								Андрей Добрынин
	*   *   *
Будни, идущие следом за пиром,
Много сгубили людей настоящих:
Не примирились с непраздничным миром -
Вот и сыграли поэтому в ящик.

Если б над миром Господь потрудился,
Вышло бы весело, ярко, красиво,
Ну а над тем, где дружок мой родился,
Явно корпела нечистая сила.

Бог создавал бесконечные степи,
Где кочевали свободные орды,
Дьявол же - город, конвейеров цепи,
Схемы, расценки, промышленный орднунг.

Но не из тех был дружок мой старинный,
Коим решительный шаг не дается:
Ныне он скачет цветущей долиной
И никогда в города не вернется.
						2016

	*   *   *
Торт метать в кого-то - это дико,
Лучше уж вы мне отдайте торт,
Ну а я вам изготовлю пику,
Это пика будет первый сорт.

Пикой вы противника проткнете -
И узнаете, как смерть сладка,
Я же торт осилю - и в дремоте
Прикорну у своего станка.

Пики мне вытачивать не внове -
Нежные, холодные, как снег,
И мне видится, как в луже крови
Корчится недобрый человек.

Он считал, что можно состоянье
Заработать криками: "Долой!" -
И давно привык к тортометанью:
Утирался да и шел домой.

А теперь звучат иные крики,
В них слышна предсмертная тоска,
Ибо следуют за тортом пики,
С моего сошедшие станка.

Эпизоды с тортом - лишь начало
В долгом трагифарсе площадей,
Далее блеснут стальные жала,
Сделанные в мастерской моей.

					2016
								Андрей Добрынин
	*    *    *
Мне внушают, но я не внушаем,
Мне толкуют, но я бестолков,
Мы - такие: мы тайное знаем,
Пронизавшее толщу мозгов,

То, чему бесполезно учиться,
То, чем живы и зренье, и слух,
То, что в органы жизнью сочится
И зовется таинственно - дух.

Дух велит - я без корма и ласки
Рад служить безответнее пса,
Но порой по его же подсказке
На затылке встают волоса.

И уже я внушений не слышу,
Разъясненья уже ни к чему -
Безотчетно я вас ненавижу,
Ваших кушаний в рот не возьму.

Никаким философским твореньем
Этот волчий инстинкт не уймешь -
Дух, стоящий за слухом и зреньем,
И расслышит, и высмотрит ложь.

Он увидит в какую-то щелку,
Что философы вновь за свое
И опять на меня, как на волка,
Зарядили картечью ружье.
					2016

	*   *   *
Ежели культурно наливают,
То нельзя отказываться, брат,
Ибо годы быстро убывают
И остановиться не хотят.

Станешь старым, никому не нужным,
И никто не поднесет уже,
И зевать над миром равнодушным 
Будешь ты на верхнем этаже.

Будет одиночество уныло,
Как комар над ухом, голосить:
"А ведь славно выпить можно было
И от пуза после закусить".

					2016





						Андрей Добрынин
	*   *   *
Бросив вызов медицинской мысли,
Я намедни скушал целый торт,
И меня сомнения не грызли,
Я считал, что это как бы спорт.

Торт, как водится, сопроводили
Целых две бутылки коньяка,
И за этим пристально следили
Два других непьющих старика.

Двое нудных, торты не едящих
Созерцали трапезу мою
И от зависти сыграли в ящик,
Чем весьма утешили семью.

Я их помянул не без печали,
Ибо старость их была горька,
А потом во сне меня качали
Золотые волны коньяка.
					2016

	*   *   *
К коту привязываю банку,
А в банку камешки кладу
И выношу кота и банку
Я на исходную черту.

"Марш!" - раздается крик арбитра,
Перерастая в общий крик,
И с грохотом коты стартуют,
И скорость набирают вмиг.

Такие будут развлеченья,
Когда наступит коммунизм,
Когда преодолеют люди
Свой изначальный эгоизм.

Тогда бактерии нам будут
Давать питательную снедь,
И будут роботы трудиться,
О человечестве радеть.

Освободимся наконец-то
Мы от унылого труда,
Своих котов к соревнованьям
Готовить будем мы тогда.

Нам предстоят волненья, слезы -
И ликование, когда
Объявит громкоговоритель
Победу нашего кота.

				2016

						Андрей Добрынин

	*   *   *

Нельзя читать такие книги,
В которых говорится про
Духовность, и людское братство,
И состраданье, и добро.

Какое там добро - взгляните:
Убили там, украли тут.
Нельзя читать такие книги,
Которые нам впрок нейдут.

Читайте лучше про вампиров,
И про оживших мертвяков,
И про удачливых бандитов:
Всех обманул - и был таков.

Читайте про изящных геев,
Горстями жрущих наркоту,
Тогда вы сможете вписаться
В великосветскую среду.

Тогда уж, если пидор в клубе
Вас пригласит потанцевать,
Поймете вы, что глупо мяться,
Нелепо задний ход давать.

Дыша нерасщепленным спиртом,
Предложит он поехать с ним,
А что поделаешь? Ведь надо
Стать в высшем обществе своим.

Терпи, пусть даже треснет анус,
Напомнив гитлеровский знак:
В ряды наследующих землю
Теперь становятся лишь так.

					2016














							Андрей Добрынин
	*   *   *
Кладу револьвер под подушечку
И сплю головою на нем,
Иначе похитят лягушечку,
Живущую в доме моем.

Лягушечка утром поквакает,
Потом поднатужится - и
Купюрами крупными какает,
Дела поправляя мои,

Чтоб целую пачку-толстушечку
Я к новому дню получил...
Понятно, что я не лягушечку,
А собственность изобразил.

Ее коммунисты досужие
Рисуют нарочно вот так,
И мне не спасти без оружия
Лягушечку эту никак.

Найдется немало охотников
Лягушечку эту изъять.
Немало подобных негодников
Успел я уже расстрелять.

Плыву сквозь действительность зыбкую
С лягушечкой, словно баржа;
Лягушечка - гадкая, липкая,
Но все-таки - как хороша!
					2016
	*   *   *
Когда я гостей провожаю,
То вслед им со злобой плюю
За то, что они пожирают
Любимую пищу мою.

Они, отдуваясь, уходят,
Насытившись пищей моей.
Сам дьявол, наверно, придумал
Прожорливых этих гостей.

Они косолапо уходят,
Качаясь от водки моей,
И я проклинаю со злобой
Назойливых этих гостей.

Проклятья порой помогают -
Надеюсь, что гости умрут
И больше в мой дом хлебосольный
Они никогда не придут,
И я наконец раздобрею,
Как модный поэт Зильбертруд.
						2016
							Андрей Добрынин
	*   *   *
Да, поэт приобрел нездоровую тучность,
Но от этого ведь не меняется сущность,
Та, что в творчестве, в чистом духовном горенье, -
Неспособно ее изменить ожиренье.

Неспособно, по-вашему? Но отчего бы
Наш поэт не скрывает к отечеству злобы,
В каждом опусе крест на отечестве ставит
И на чувства не самые лучшие давит?

Мы с поэтом дружили, мы выросли рядом,
Но внезапно мы сделались быдлом и стадом -
Так поэт заявляет в стихах вяловатых,
Ибо знает: на это есть спрос у богатых.

Ибо знает: сопутствует обогащенью
Неизбывная страсть к самовозвеличенью,
Что сильнее всего в аферисте и хаме, -
И поэт тут как тут со своими стихами.

Мы - вонючая топь, мы - наземные говна,
А барыга над нами взлетает духовно,
И поэт подогнал ему крылья для взлета -
Вот такая теперь у поэтов работа.

И работы немало: мы пишем и пашем,
Чтоб ловил нас поэт на быдлячестве нашем,
А поэзия - блажь, не для этого мира,
И в поэте она задохнулась от жира.
							2016

	*   *   *
Автомобили в снегу
Видеть я сверху могу
И вереницы следов
На лиловатом снегу.

Вижу кайму темноты
И оторочку ветвей
Над освещенным пятном
Жизни безмолвной моей.

Сколько бы я ни кричал
В строках, а также меж строк -
Этой ночной тишины
Преодолеть я не смог.

Сколько бы день ни шумел,
Он - лишь подобие сна,
И за движеньем его
Явью стоит тишина.

				2016
							Андрей Добрынин

	*   *   *

В одиночку проживать в квартире
Крайне неразумно, господа,
Ибо зло, таящееся в мире,
Приближаться к вам начнет тогда.

Зло подпитывается деньгами,
А не кровью, как простой вампир,
Вот и ходит плавными кругами
Возле обладателей квартир.

Даже если избегать контактов
И не верить в мире никому,
Все равно тебя прикончат как-то,
Чтоб затем посечь на шаурму.

Видимо, на шаурму пустили
Много одиноких старичков,
Ибо в мясе часто находили
Зубы или дужки от очков.

Ибо люди крайне озверели,
Ближних убивают за жилье,
Да и что такого, в самом деле?
Старички ведь о́тжили свое.

У природы следует учиться:
Например, в сообществе волков
Молодые рады подхарчиться
Ливером никчемных стариков.

Куры также старых забивают,
Заживо расклёвывают плоть...
Зла на самом деле не бывает,
Ибо зла не мог создать Господь.

Только мы морщинистым, смердящим
Старикам потворствуем пока -
С их брюзжанием непреходящим,
С их идеологией совка.

					2016










								Андрей Добрынин
	*   *   *
Я за котом слежу с балкона:
Сколь низко это существо,
Сколь суетны и приземленны
Перемещения его!

Он ищет во дворе упорно
Объедки, не жалея ног,
И по сравненью с ним, бесспорно,
Я есмь величественный бог.

Но это - ночью. А частенько
При свете суетного дня
Я брел, имея целью деньги,
И высь глядела на меня.

Возвышенного было мало
Во мне - я это признаю,
И высь, точнее Бог, плевала
Дождем на голову мою.

Но Бога я не осуждаю -
Ведь невысок его полет,
Ведь есть над Богом высь иная,
И на него она плюет.
					2016

	*   *   *
Ах, эта каша, каша с тыквой,
Восьмое чудо бытия!
Ты ложкою в нее не тыкай,
Ведь это каша не твоя.

Не надо подбираться к каше
С лицом, расплывшимся как блин,
Ей не подходит слово "наша",
Хозяин у нее один.

Нахлебников я видел толпы,
Но у любого наглеца
Расчетливым ударом по лбу
Улыбку вмиг стирал с лица.

Немало дней, забыв про отдых,
Пришлось мне тыкву орошать,
Чтоб сытым быть среди голодных,
Чтоб с кашей избранность вкушать.

Затем приобретал пшено я,
Затем в чаду его варил,
Чтоб ты дрожал передо мною,
Чтоб самомнение смирил.

					2016
							Андрей Добрынин
	*   *   *
Пожеланий нелепых немало
Я от наглых читателей слышал,
Но, однако, ни с кем не подрался,
Из себя я ни разу не вышел.

Ведь читатели делают сборы,
А отчасти и делают имя,
Да и книжки порой покупают,
И нельзя мне расправиться с ними.

А ведь как мне хотелось мерзавцу,
Что-то там изрекавшему гордо,
Ткнуть костяшками стиснутых пальцев
В морду, в морду, в усатую морду.

И когда я домой направляюсь
Под порывами снежного норда,
Мне всё видится наглый читатель
И его ненавистная морда.

И когда захожу я в квартиру,
То немедля дрожащей рукою
Коньяку наливаю стаканчик,
Но коньяк не приносит покоя.

И кота я внезапно хватаю,
На диване урчащего гордо,
И костяшками стиснутых пальцев
Тычу в морду, в усатую морду.
						2016

	*   *   *
В угрюмом свете фонарном
Снег и кусок стены,
А остальные уступы
Гулкого зданья темны.

Стал сгустившимся мраком
Каждый дневной предмет,
Но напряженно-бледен
Упорный фонарный свет.

Должно быть, я зря подумал,
Что здесь никто не живет:
Фонарь горит напряженно,
Фонарь хозяина ждет.

				2016





								Андрей Добрынин
	*   *   *
Ой вы сирые серые волки,
Нет у вас ни еды, ни жилья,
И обычно пальба из двустволки
Завершает ваш круг бытия.

Не спасают вас толстые шубы
И предстательство волчьих божеств,
Ибо людям страдания любы
Всех иных, непохожих существ.

Есть один у меня на примете:
Глуп как пень, беспричинно жесток,
И оружие любит, как дети,
И зовут его все "Игорек".

Волки серые, ваша задача -
Не бояться, не выть от тоски,
А подкрасться тихонечко к даче
И порвать Игорька на куски.

Для болванов подобного рода
Это будет хороший урок,
Пусть подумают, что́ есть природа,
Бог и космос, и что́ - Игорек.

Пусть поймут, что природе не внове
Запускать в супостатов клыки,
Пусть окрепнут, нанюхавшись крови,
Захиревшие волчьи божки.
						2016

	*   *   *
Тетки разные рядом крутились,
Услаждали мне горькие дни,
Но в дальнейшем они распустились,
Разложились морально они.

Вы поэзию продали, тетки,
А за что, разрешите спросить?
За позорные пестрые шмотки,
За возможность по клубам тусить.

И поэзия шляется тупо
По ночным перекресткам Москвы,
И ее, возвращаясь из клуба,
На машине задавите вы.

Вы ее не узнаете, ибо
Очень ста́рит богемный режим,
А она улыбнется: "Спасибо!" -
И умрет с облегченьем большим.

					2016
						Андрей Добрынин

	*   *   *

"Буржуины раньше голодали,
Ибо кровь им не давали пить,
Но пришествия Чубайса ждали -
Этот день не мог не наступить.

И пришел Чубайс багроволицый,
И дозволил крови питиё,
Нам же он сказал: "Пора делиться,
Кровью, сиволапое хамьё".

Ибо был по крови буржуином
Тот Чубайс и помогал своим..." -
Так о прошлом отрокам невинным
Я пою, и очень страшно им.

Наше племя ныне существует
Вдалеке от городской толпы.
Буржуины где-то там воюют -
В небе воздвигаются грибы,

А потом волшебные осадки
По лесным урочищам шумят -
После них коренья очень сладки,
Вдвое гуще заросли опят.

Мы слагаем песни и былины
О суровых временах былых.
Пусть себе воюют буржуины -
Мы сегодня далеки от них.

Мы поем, довольствуемся малым
И не ропщем на свою судьбу,
Пусть родился кто-то шестипалым,
А у многих вырос хуй на лбу.

					2016















							Андрей Добрынин
	*   *   *
Колоссальными волнами пьянка
Била в борт моего корабля,
Но с лицом красновато-гранитным
Я упорно стоял у руля.

Море часто меня уносило
С диким хохотом: "Эх, потоплю!" -
Но опять выползал я из моря
И опять становился к рулю.

Нарулил я большие доходы,
Разрулил я большие дела.
Сколько пьянка меня ни мотала,
Но корабль потопить не смогла.

Я порой выхожу на трибуну,
Чтобы людям свой опыт отдать, -
В этот миг начинает стихия
Так и сяк мое судно кидать.

Но держу я свое направленье,
И осилить стараюсь прибой,
И весь зал с напряженным вниманьем
Наблюдает за этой борьбой.
						2016

	*   *   *
Вороны каркают, кружа́тся
Над деревом и вьют гнездо,
А я не буду размножаться,
Ведь мне уж лет почти что сто.

Вороны не указ мне, ибо
Пора беречь остаток сил,
Они пусть скажут мне спасибо,
Что я их с дерева не сбил.

Вороны мерзкие мечтают,
Чтоб впрягся в размноженье я,
Ведь размноженцы выпадают
Из подлинного бытия

И вязнут, словно в толще ила,
В быту, с затмением в мозгу...
Но нет! Слабеющие силы
Я для иного сберегу.

Я вновь иду с пороком биться,
Подтянут, строен, светлолиц,
Как ни вопили злые птицы,
Жидомасоны среди птиц.

				2016
					Андрей Добрынин

	*   *   *

Написанную мною книгу
Представлю публике не я,
А мой заказчик, плут, барыга,
И в этом - чудо бытия.

Мыслителем и публицистом
За деньги может стать любой,
И в этом новом мире чистым
Остаться трудно, братец мой.

А значит, пусть не унывая
Собой торгуют мудрецы,
Себе подобных узнавая
В миру по запаху гнильцы;

И пусть не зажимают носа
При появлении барыг:
Да, пахнет плут не так, как роза,
Но он зато заказчик книг.

А Бог - он опытен, немолод
И всех способен понимать:
Нас оправдают бедность, голод
И старая больная мать.

Не от хорошей жизни речью
Писака нищий торговал;
Спознается с гееннской печью
Лишь наниматель-капитал.

Пусть вытопят из проходимца
Тщеславие, как смрадный жир,
А мы на небе насладимся
Покоем и звучаньем лир.

Но сядет одесную Бога
Лишь тот гордец и нелюдим,
Что все свои шедевры слога
Являл под именем своим,

Который ничего не продал -
В отличие от слабых нас,
И честь писательского рода
В известной мере все же спас.

					2016