Lib.ru/Современная:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Помощь]
Андрей Добрынин
* * *
Прошу вас говорить короче
И не задерживать меня,
Ведь я уже готовлюсь к ночи,
К разгулу страсти и огня.
Сюда уже везут припасы
И к выезду бордель готов,
А деньги я возьму из кассы,
Как раньше снял со всех счетов.
Всех жаждущих обогатиться
Прошу идти на букву "ха",
Ведь офис скоро превратится
В пространство свального греха.
На договорах, счет-фактурах,
На клетках плановых таблиц
И даже на клавиатурах
Здесь будут пользовать девиц.
И будут пьяные девицы
Подначивать: "Давай-давай!"
Затем рассчитываю скрыться
Я вместе с ними в Парагвай.
Они там всласть позагорают,
А здесь унылые менты
Пусть тщательно перебирают
Все оскверненные листы.
Пусть в лупу изучают пятна,
Места, где ставили стакан.
Им, верно, будет непонятно,
С чего сбесился старикан.
А дело не в разврате сладком,
Не в пьянстве, - это лишь предлог
Чтоб надругаться над порядком,
Которого не принял Бог.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Донесся выстрела раскат,
И утка знает: быть беде,
Пусть пленкой розовой закат
Лежит на пепельной воде;
Пусть вечер тёпел и медов
И окна рдеют вдалеке,
Но сызнова стрелять готов
Стрелок, засевший в тростнике.
На плёс покров покоя лег,
Лоснится пепельная гладь,
Но сердце, словно тот стрелок,
Дрожит, готовое стрелять.
Оно частит, своей бедой
Отделено ото всего,
И зреет выстрел над водой,
И я в тревоге жду его.
Перо застыло на воде
Из перебитого крыла.
В таком покое как нигде
Я понимаю: жизнь прошла.
Далекий выстрел отгремел
И успокоился тростник,
Но я в тиши уразумел,
Что выстрел и меня настиг.
Под пленкой сна вода темна,
Лоснится пепельная гладь -
А сердцу эта тишь нужна,
Чтоб в самоё себя стрелять.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Нам ничего не удается,
Счастливчики враждебны нам,
И дождь метеоритный льется,
Стуча по нашим головам.
Пора бы нам уже смириться,
Раскаяться и вспомнить стыд
И в землю полностью зарыться,
Чтоб не достал метеорит.
Не вправе мы свои хотенья
Седому небу предъявлять,
А вправе разве что коренья,
Найдя их в почве, потреблять.
Червеобразно пробираться
Научимся к любым корням
И через корни слушать расу,
Пришедшую на смену нам.
Услышим дружные восторги:
"Какая ширь! Здесь будет сад!" -
И высунем башку из норки,
И тут же спрячемся назад.
Но в избранные небом сутки,
Едва не завалив нору,
Нас вдруг обеспокоят стуки
В земную вязкую кору.
Когда утихнет канонада,
Мы выглянем и вскрикнем: "Ба!" -
Ведь там уже не будет сада -
Сплошная белая щепа.
И, с нею смешанные в кашу,
Багровые ошметки тел
Тех, кто скупую землю нашу
Облагородить захотел.
Метеоритный дождь промчался,
Опустошив земной покров...
Роман Уэллса так кончался -
По-моему, "Война миров".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Нелегко поднимаюсь я утром -
Будто ночью мешки разгружал.
Если б был я воистину мудрым,
То лежал бы себе да лежал.
Это плоть предъявляет мне счеты
За надломленный грузом хребет,
За пошедшие прахом работы
Многочисленных прожитых лет.
И, конечно, за праздники тоже -
Там я тоже себя не щадил.
Все грехи перед плотью итожа,
Присмирел я и хвост опустил.
Научился спокойствие славить,
Полудрему, лежанье в тепле,
Понял я, что стихами поправить
Не смогу ничего на Земле.
Жить, конечно же, надо неспешней,
Встал, попи́сал - и снова ложись,
В полудреме ведь можно успешней
Вновь прожить неудачную жизнь.
К сожалению, сильною волей
Наделил меня с детства Господь -
И встаю я, и списочек болей
Представляет мне сразу же плоть.
Но таблеточек неотразимых
Заготовлено много в столе...
Что ж, трудись, - а ведь лики любимых
Мог бы видеть в дремотном тепле.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я частенько заливал соседей
И при том злорадства не скрывал,
По ночам вопил и матерился,
По утрам на дворников блевал.
На меня соседи натравили
Мусоров - и затаился я,
Воду больше на ночь не включаю,
Не ругаюсь больше ни хуя.
Пусть они живут обычной жизнью,
Где событий совершенно нет,
Пусть поймут, что нам всего полезней
То, что с виду причиняет вред,
То, что ночью наверху топочет,
Пересчитывая все углы...
Вот теперь оно угомонилось, -
Ну и что, вы стали веселы?
Выпив, я теперь не начинаю
С призраками яростной войны,
И теперь вам некуда деваться
От занудной, злобной тишины.
Да, никто с кряхтением надсадным
На балкон ваш больше не блюет,
Но в квартире тишина проснулась
И упорно призраков кует, -
Призраков, с которыми я бился,
Но не поддавался ни хуя.
Получается, что был не вредным,
А полезнейшим соседом я.
И теперь вы мне заулыбались,
Стали мне напитки подгонять,
Чтобы выпил я и согласился
Снова злобных призраков гонять.
Чтоб, напуганная злобным рыком,
Нечисть в ужасе бежала прочь...
"Так и быть, - я сухо отвечаю, -
Посмотрю, чем можно вам помочь.
Надо бы мне поберечь здоровье
И не соглашаться ни хуя,
Но нельзя! Должны свой крест нести мы,
Демоны - защитники жилья".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Горец прав, потому что он горец,
Либерал - потому что он прав.
Я, конечно же, с ними не ссорюсь,
Их воззрения в пузо вобрав.
По пространству былого Союза
Самый разный гуляет народ,
Но, как бабы беременной пузо,
Правота перед всеми плывет.
В этом пузе таится богато
Разных сведений, суть же одна:
Работяги во всем виноваты
И кацапы, во все времена.
Мы ведь знаем, как это бывает:
Только что-то хорошее цап -
Вмиг трудяга хайло разевает,
Ну а он непременно кацап;
Отбирает твои миллионы,
Восхваляя казарменный труд.
Не такие ли в храме Мамоны
Много лет вызывающе срут?
Не такие ли вольного горца
В чабаны заставляют пойти?
Нет у них, разумеется, сердца,
Только принципы, мать их ети.
Суетливо они воздвигают
Уравнительный, рабский режим,
Нас, беременных, грубо толкают,
И в отместку мы злобно визжим.
И от визга вскрывается пузо,
И кацап с открыванием рта
Видит, как по пространству Союза
Паучками бежит правота.
2013
* * * Андрей Добрынин
Безусловно, самый лютый ворог
Для культуры - шовинист-москаль,
Но он разбирается в моторах,
Он пока необходим, а жаль.
Взгляд его - как небеса России,
Так же угрожающе свинцов;
Он холопами буржуазии
Называет наших мудрецов.
Он загадочно высокомерен,
Наши жены млеют перед ним.
В безнаказанности он уверен,
Ибо он пока незаменим.
Для такой уродливой фигуры
Уж давно б каюк прокуковал,
Если б древний двигатель культуры
Постоянно сбоев не давал.
Начинает он трястись, дымиться
И пойти старается вразнос -
Лишь москаль мотора не боится,
Оттого и задирает нос.
Вот москаль шагает, фу-ты ну-ты,
К двигателю с видом короля.
Всей душой в подобные минуты
Мы любить готовы москаля.
Темнота повисла над домами,
Нет воды, кончается еда,
Но москаль шершавыми руками
Беззаботно лезет в провода.
И не смеют тронуть эту руку
Масленые зубья шестерен,
И не знаем мы, какую штуку
У машины в брюхе тронул он,
Но глядишь - мотор внезапно ожил,
И опять культура в пляс пошла,
И опять москаль немытой рожей
Оскверняет наши зеркала.
И опять мы в москале увидим
Примитивнейшее существо,
И его смешок возненавидим,
И походку флотскую его.
С ним давно бы распрощаться надо,
Но судьбы безжалостна петля -
И народы высшего разряда
Вновь спасенья ждут от москаля. 2013
Андрей Добрынин
* * *
Он плелся неопохмеленный,
Пугал людей своим лицом...
По мненью женщины влюбленной,
Он был обычным подлецом.
Зачем она в него влюбилась,
Уразуметь нельзя никак,
Ведь в нем сильнее сердце билось,
Лишь если скажут про коньяк.
А так оно почти не билось,
Любовь была ему скучна,
И часто понапрасну билась
На ложе страсти с ним она.
Работать он не мог, конечно,
Точнее, мог, но не хотел,
И совершенно бессердечно
На шее женщины сидел.
Зато, бывало, хватит пива
С чудовищного бодуна,
И начинает лгать красиво,
И внемлет трепетно она:
Что купит шубу из такого
Бобра, который всех затмит -
Короче, самого святого,
Подлец, бывало, не щадит;
Что купит сверхавтомашину,
Оранжевую, как морковь, -
И, смотришь, в дом неудержимо
Обратно ломится любовь.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Из тьмы берут себя снежинки,
Из фиолетовых чернил.
Придумал ветки Добужинский
И щедро снегом оттенил.
По пояс в снег дворы ступили,
Меж зданий им видны в просвет
Плывущие автомобили,
Как цепь таинственных планет.
Двор - словно сказочный театрик;
Меж мягких липовых стволов
Делить мы можем смело на три
Обыденную громкость слов.
Никто нас в мире не услышит -
Столь мягко здесь звучанье фраз,
Лишь снег, как слушатели, дышит
И ждет от нас, в который раз,
Чтоб мы всю жизнь переиграли,
Оставив юношеский вздор,
В уютной театральной зале,
Где я - блистательный актер.
Молчат недоуменно зданья,
И охнет снег, упавший вниз,
И, обманув все ожиданья,
Не выйдешь ты из-за кулис.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Если кто-то любит часто мыться,
Нет у нас доверия к нему.
Кажется, подспудно он стремится,
Чтобы все мы кланялись ему.
Нам-то мыться некогда, понятно,
Да и нечем - нет у нас воды,
И на теле возникают пятна,
Жизнедеятельности следы.
Собственно, не в пятнах даже дело -
Пятна можно выдать за тату;
Плохо то, что сильно пахнет тело -
Прямо скажем, пахнет за версту.
И к тому же норовят кусаться
Те букашки, что на нас живут -
Значит, надо яростно чесаться,
И не реже раза в пять минут.
И к тому же поселилась плесень
Зеленцой в немытых волосах,
И уж нам, конечно, не до песен,
Нет у нас веселия в глазах.
Мы своей немытости стеснялись,
Багровели, жмурились - беда!
Ну и в результате соглашались
На любые правила труда.
Вкалываем - не остановиться,
До могилы не передохнуть,
Но уже нам расхотелось мыться -
Ничего! Потом когда-нибудь.
Хочется явиться без доклада
Нам туда, где чисто и светло,
Чтоб хозяевам волною смрада
Нос забило и гортань свело.
Хочется, чтоб в мертвенности зала,
В чистоте кристальной неземной
Жизнь кровавым потом надышала,
Плесенью и требухой парной.
2013
* * * Андрей Добрынин
Бультерьер по прозванию Кайзер
Утомляет, не буду скрывать:
Появляется, словно хеллрайзер,
И старается в клочья порвать.
Рвет он кошек, как старые шапки,
И порвал уже до восьмисот.
Он от них оставляет лишь лапки
И на отдыхе лапки грызет.
Поджидает детей из детсада
И тогда наедается всласть,
Отгрызая от детского зада
Моментально вкуснейшую часть.
Не щадит в то же самое время
Бультерьер и бывалых мужчин
И, напав по басмаческой схеме,
Отгрызает причину причин.
Повисает у женщин на шубах,
Превращая их мигом в лапшу,
И на жалобщиц рыкает глупых,
Угрожая: "Мурло распишу".
Да, живет припеваючи Кайзер
И походит на бочку слегка -
Словно выпил он пива "Будвайзер"
И решил не мочиться пока.
Населенье он очень тревожит,
Но кого он ни рви и ни жуй -
Воспротивиться жертва не может,
Ведь хозяин собаки - буржуй.
Он лишь цыкнет - и шум затихает,
И собака, пойдя погулять,
Вновь к прохожим во тьме подбегает
И за мягкую задницу - хвать!
До икоты хозяин хохочет...
Я пытаюсь к чему подвести?
Если кто-то свободы захочет,
Он не должен на митинг идти.
Нет, пускай он к богатству прибьется,
Пусть познает буржуйский язык,
И тогда он с годами добьется
Вожделенного права на рык.
Будь он даже простой супервайзер,
А тем более менеджер-топ, -
Право он обретет, словно Кайзер,
На укус приглянувшихся жоп. 2013
Андрей Добрынин
* * *
Суставы смазывая спиртом,
Я проскрипел немало лет,
Но вот сегодня я проснулся,
Туда-сюда, а спирта нет.
Бутыль катается пустая,
Стоит распахнутый комод,
А на полу в похабной позе,
Мертвецки пьяный, дрыхнет кот.
А ведь кричал, что он в завязке,
Что пьянству - амба и капут.
Я пнул его: "Вставай, гаденыш,
Пора переезжать в приют.
Терпеть такое негодяйство
Я совершенно не готов.
Езжай! Я слышал, принимают
Там даже спившихся котов".
А он мне начал об колено
Тереться шерстяной башкой,
И вспомнил я былые годы
С раскаянием и тоской.
Меня, бывало, приносили
Домой бухого пацаны,
А утром я просил прощенья
И терся около жены.
Она, конечно же, прощала,
Она ведь добрая была,
И раньше времени в могилу
Она поэтому легла.
И рухнул я на табуретку -
Так заболела вдруг душа,
И кот мне прыгнул на колени,
Питейным выхлопом дыша.
Я за ухо трепал легонько
Пустое это существо -
Покойница когда-то, помню,
Котенком принесла его;
Трепал его и терпеливо
Пытался втолковать ему,
Чтоб он не пил, что мы друг другу
Нужны, а больше никому.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Держа в руке бутылку пива,
По парку бледный человек
Идет, посмеиваясь криво,
И думает: "Да, это снег.
Не соль, не пищевая сода
И не стиральный порошок,
А прямо с Божьего завода
Хрустящий, чистенький снежок.
Не знает Бог проблемы сбыта,
Поскольку денег не берет;
Он снег то сыплет через сито,
То на небесной терке трет.
И эта сумма технологий,
И снег, ложащийся шурша,
Нам позволяют видеть в Боге
Расчетливого торгаша.
Дельцы другие аккуратно
С нас требуют за каждый чих,
А Бог порой дает бесплатно,
Чем изумляет чад своих.
Они из снега лепят стены,
И баб, и прочую байду,
Чтоб через игры постепенно
Прийти к проклятью и труду.
Коварны глубь небесной сферы
С кружением сосновых хвой,
И дятел, что в экстазе веры
О древо бьется головой".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Мы побывали в Сингапуре,
Нам не обрадовались там:
Китайцы, быстрые, как буря,
Куда-то мчались по делам.
Они ворочали деньгами,
Их капитал все время рос,
А мы мешались под ногами
У торопливых китаёз.
Мы не могли на тротуаре
Их задержать: как некий танк,
Они в деляческом угаре
Рвались на биржу или в банк.
А нам с утра поговорить бы:
Махнули мы по триста грамм,
И думой о метеорите
Хотелось поделиться нам.
Но нас отверженность постигла:
Народец местный не готов
Принять спокойно винный выхлоп,
Струящийся из наших ртов.
Китайцам, этим чистоплюям,
Лишь деньги нравится копить,
А мы могли бы поцелуем
Навеки дружбу закрепить.
Координатами могли бы
Мы обменяться в кабаке,
Но сингапурец вроде рыбы:
Холодный и скользит в руке.
Пусть сингапурцев, сингапурок
И их детей тайфун пожрет -
В духовном смысле даже турок
Дает им сто очков вперед.
С утра возьмешь, бывало, пива
И с ним базаришь от души,
И он кивает терпеливо:
"Якши, якши". И вновь: "Якши".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Всё то, что яростно стремится к свету
Из косности и дрёмы бытия,
Мной понято, поддержано, воспето, -
Упорных тварей восхваляю я.
Мой пучеглазый брат, который с болью
Отбрасывает лишнюю клешню, -
Пусть я себя кляну за слабоволье,
Зато тебя тем более ценю.
Упорство прежнее забыл теперь я,
Но ощущаю, как за днями дни
Пернатый брат мой всё топорщит перья -
И в пальцы превращаются они.
Пусть люди в наслаждениях раскисли,
Но я прочувствовать еще могу,
Как тяжкий камень непривычной мысли
Мой брат мохнатый повернул в мозгу.
Я чувствую томительную силу -
Ту, что на братьев действует моих.
Пусть человечество сойдет в могилу,
Но от него останется мой стих,
Приветствие грядущей жизни новой,
Для коей непригоден человек.
Найдет мудрец мохнатый, рыжебровый
Вот этот текст в пыли библиотек.
И выяснится: смог один познать я
Из всех людей благую силу ту,
Которою и вознесутся братья
На брошенную нами высоту.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Эта девушка, рыжая, в теле,
Привлекает мой сумрачный взор.
Жаль, что ей мужики надоели
С самых нежных девических пор.
Постоянно чего-то хотелось
Этим глупым самцам от нее,
И вокруг постоянно вертелось
И пускало слюну мужичье.
Все нуждались в красавице рыжей,
А она не нуждалась ни в ком
И поэтому стала бесстыжей
И глумящейся над мужиком.
Ей дарили предметы одежды
И немало вещей золотых,
А она, подавая надежды,
Не спешила оправдывать их.
Эта девушка скупо давала,
Но при этом охотно брала,
И гордыню в себе воспитала,
И глядит наподобье орла.
Этот взгляд говорит: "Идиоты,
Вам положено ползать в говне,
Вы ведь сами с великой охотой
Отдавали последнее мне".
Но увижу я летней порою,
Что у мощных сосновых корней
Надругались над девушкой трое
И меняют друг друга на ней.
Я замечу, что девушке тяжко,
Что давно уже длится возня,
И в отчаянье крикнет бедняжка:
"Помоги! Ты ведь любишь меня!"
Сигарету изящным движеньем
Я отброшу и скину портки,
И маньякам скажу с уваженьем:
"Помогу вам чуток, мужики".
И ответят почтительно трое:
"Ну конечно - попользуйся, дед".
Что рыдать! Неизбежно такое
После стольких добычливых лет.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Бывают девушки с фигурой,
Бывают - совершенно без,
А я иду к метро понурый,
К любым утратив интерес.
Безденежье меня достало
И вздорожанье ЖКХ -
На этом фоне не хватало
Мне только девушек, ха-ха.
Коль шел ботаник топким лесом
И под ногой разверзлись мхи -
Он вряд ли будет с интересом
Цветы рассматривать, хи-хи.
И мне не до цветочков, ибо
На языке - трясинный вкус.
Вы мне должны сказать спасибо
За то, что я еще смеюсь;
За то, что я в своем испуге
Способен находить комизм,
Что скрашивает вам досуги
Мой куртуазный маньеризм;
Что братьев, нервных по природе,
Не стал я воплями пугать,
Что осознал: уже не в моде
Несчастным ближним помогать.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Встретилась любимая со мною,
Десять лет я не видал ее,
А ведь думал же: "Не трожь больное,
Сам себе не отравляй житье".
Время к ней не подступилось даже,
Ты хотел чудесного? Изволь:
Красота чудесная все та же,
И от красоты - все та же боль.
Впечатленья в тишине итожа
И зубами изредка скрипя,
Я себе напоминаю: "Все же
Красоте спокойней без тебя.
Нет, ее никто не упрекает,
Но подальше от нее держись.
Старая любовь не умирает
И готова вновь разрушить жизнь".
2013
* * *
Вспоминать минувшее можно,
Но нельзя его возвращать -
Ведь душа тогда начинает
Ходуном ходить и трещать.
Оказалось - подруга стала
Лишь красивее без тебя,
И раскачиваться сознанье
Начинает, громко скрипя.
Оказалось, что жизнь бывает
Без тебя вполне хороша,
И достаточно этой мысли,
Чтобы рухнула в пыль душа.
2013
Андрей Добрынин
* * *
В интерьерах ресторана "Сударь",
Сделанных под позапрошлый век,
Ощущал я роковую удаль,
Как и всякий русский человек.
Я ведь знал, что нынче не накрою,
Как когда-то, пышного стола,
Но сидела милая со мною,
И как будто краше, чем была.
Но брюшная подстрекала полость:
"Закажи и ту, и эту снедь".
"Будь разумен, - пел небесный голос, -
Чтобы при расплате не краснеть".
Все же я в припадке хлебосолья
Стал заказы делать на авось,
И возлюбленной в конце застолья
Сильно раскошелиться пришлось.
Пусть не обнаружили досады
Дорогие карие глаза -
Все ж мне показалась горше яда
Славная бургундская лоза.
Съеденное к горлу подкатило -
Гренки, и салат, и потрошки:
Ведь, по сути, милая платила
Мне за стихоплётские грешки.
Ведь пока различным дамам оды
Я с коварным хохотом катал,
Милая растрачивала годы,
В офисе трудясь на капитал.
Ведь пока порхал я по банкетам,
Пил за куртуазный маньеризм, -
Поднималась милая с рассветом,
Чтоб мантулить на капитализм.
Долго я пытался уклониться
От расплаты, но она пришла.
Милая, родная муравьица,
Не брани писаку-стрекозла!
За тебя его фортуна взгреет:
Он предаст проклятию стишки,
И тебе звонить уж не посмеет,
И не сможет кушать потрошки.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я молвил сам себе: "Не мешкай,
Смотри, она уже твоя", -
И вынул из порток с усмешкой
Толстенный стержень бытия.
На канапе раскинув тело,
Побулькивая и храпя,
Она спала и не хотела
Хоть как-то защитить себя.
Люблю такие положенья
На антикварном канапе!
Питаю бездну уваженья
В такие миги я к себе.
"Видала? Больше не увидишь, -
Я заявляю, пряча уд. -
Нетронутой отсель ты выйдешь,
Хоть и надеялась на блуд.
То охнув, то слегка почмокав,
Ты будешь непрерывно спать,
Пока потоками упреков
Тебя я буду осыпать.
Я до утра забуду робость
И буду яростно дерзить,
А ты, предельно рассиропясь,
Мне не сумеешь возразить.
Я говорить намерен твердо,
Я в эту ночь не буду слаб,
А если б бодрствовала - в морду,
Конечно, ты в ответ дала б.
Ты мне всегда в нее давала,
Коль я вступал с тобою в спор,
А значит, фенобарбитала
Я правильно подлил в ликер.
Ты спишь, одежды не снимая,
Свернувшись, как лиса в норе,
И, ничего не понимая,
Глаза откроешь на заре.
Все целы в сумочке кондомы,
Ничуть межножье не болит,
И странно, что хозяин дома
Имеет столь довольный вид".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Ем лишь корейскую лапшу,
Так мне диктуют обстоятельства,
И нудный звон в мозгу ношу
Как первый признак помешательства.
Когда же я вконец рехнусь,
То неуместны сожаления:
Тем самым я объединюсь
С огромной массой населения.
Я буду жить как мудрый крот,
О небесах уже не ведая,
И лишь количеством банкнот
Привыкну измерять победы я.
Туда, где черви и жучки,
Ведет крота чутье чудесное,
И ни к чему кроту очки,
Ведь он не верит в бесполезное.
Кроты не знают слова "смерть"
И о грядущем не печалятся,
И если долго ввысь смотреть,
То почва под тобой провалится.
Проедена земная твердь -
Кротовой трапезы последствия,
Но у кротов никто, заметь,
Не обнаружил сумасшествия.
Растет в мозгу зудящий звук,
И всё сильней к деньгам стремление,
И шепчутся кроты вокруг:
"Он обретает просветление".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я не люблю британских подданных,
Мне их показывать нельзя.
Увижу их - и с жуткой руганью
Бегу на них, бедой грозя.
В моих руках - лопата ржавая,
И только ненависть в мозгу,
И ясно, что британских подданных
Убить я запросто могу.
"Ну что тебе британцы сделали?" -
Вопрос мне часто задают.
Я говорю: "А вы подумайте,
Что эти люди мне дают?
Они по городу слоняются,
На всё наводят объектив,
Мешают моему движению, -
Какой же в этом позитив?
Вот подошли бы по-хорошему
И усадили на скамью,
И угощеньем бы украсили
Безрадостную жизнь мою,
А я поведал бы о Сталине,
О Брежневе, о тех годах,
В долгу уж точно не остался бы,
Такое рассказал бы - ах!
А если бы меня, размякшего,
Еще и отвели домой,
Тогда уж за британских подданных
Стоял бы я везде горой.
Я охранял бы их экскурсии
И отгонял от них зевак,
А на лопату я наклеил бы
Британский горделивый флаг.
Я показал бы им на Коптеве
Немало клёвых злачных мест
И ночью с гимном "Правь, Британия!"
Я заходил бы в свой подъезд.
Что важно? Важно уважение
Для коренного москвича.
Я, если вижу равнодушие,
Могу и кокнуть сгоряча".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Страной я плотно занимался
И не увиливал от дел,
Решений трудных не боялся,
Перед проблемами не бздел.
В наш двор бухать ходило много
Различных бездуховных рыл,
Но только я понятье Бога
Всем этим нехристям открыл.
Я им политики законы
Разжевывал как дважды два;
Дивились на меня влюбленно
И говорили: "Голова".
Где трансформаторную будку
Листвой укрыли тополя,
Я говорил, что не на шутку
Страдает Русская земля.
Я говорил: "Страна, Россия" -
И чувствовал, как двор притих,
Как проясняются косые
Глаза товарищей моих.
Да, скоро жизнь блестящей нитью
Порвется, - я ведь ветеран,
Но сохранят мои открытья
Колян, Санек и дед Фатьян.
Я знаю - скоро надо мною
Хворобы косу занесут,
Но знамя, поднятое мною,
Друзья достойно пронесут.
2013
* * * Андрей Добрынин
Хранят любые проститутки
В душе остатки благородства,
Им отвратительны и жутки
Все выверты мужского скотства.
И проститутки объявленья
Недаром подают в газету:
"Готова разделить стремленья
И обустроить быт поэта".
А я им объясню приватно,
Что у него одно стремленье:
Пусть будет что-нибудь бесплатно
Под боком для совокупленья.
Наивных девушек ругну я:
"Вы что, совсем забыли гордость?
Держал он бабу надувную,
Но нынче выгнал за потертость.
Хотите стать такой же бабой?
Он это живо вам устроит.
Не смейте ныть: он, дескать, слабый,
Его сосуды беспокоят...
Да, он бахвалится хворобой,
А бабу вон протер до корда.
Чуть что - он вспыхивает злобой
И тычет кулачками в морду,
Особенно когда напьется
(От пьянки, кстати, и сосуды).
Поверьте, вам сполна придется
Опробовать его причуды.
У вас появятся морщины,
Здоровье будет под вопросом,
А эта пьяная скотина
Решит вас подкачать насосом,
Сжимая наконечник шланга,
К вам ночью будет подбираться...
К тому же на кредиты банка
Он вас заставит подписаться.
А вы стихов, конечно, ждали,
А вы сотворчества хотели?
Вы зря так много книг читали
От скуки у себя в борделе.
Поэты ненавистью дышат
К труду - буквально как собаки,
А книги лгут, поскольку пишут
Их столь же мерзкие писаки. 2013
Андрей Добрынин
* * *
Фон - школа, клумбы и скамейки,
Ржавь опадающей листвы;
Бойцы бандеровской ячейки
Стоят, суровые, как львы.
Из бедного жилища выйдя,
Русин бредет... Куда? В отряд.
Он счастлив только ненавидя,
Мой бедный неразумный брат.
Я должен, видимо, озлиться
От явной дурости такой,
Но я встречал такие лица,
К примеру, в области Тверской.
Мне ведомы тоска их будней,
Их бедных вечеров беда.
Я знаю, как подобьем студня
Дрожит горыньская вода,
Как эта зыбкость ледяная
Уносит прочь остатки дня,
И я прощаю, ибо знаю
Всех ненавидящих меня.
2013
* * *
Я, на лестнице существований
Оступившись, попал не туда -
Так я понял, явившись однажды
На московскую биржу труда.
На меня там глядели, как будто
Я - лобковая плоская вошь.
Продолжать неохота, читатель,
Приходи оформляться - поймешь.
Приходи оформлять инвалидность,
С инвалидами поговори,
Выстой очередь - если зимою,
То как раз от зари до зари.
Инвалиды, покорствуя, шепчут,
Что порядок уже не сломать.
Не желаю я быть человеком,
Не хочу ничего понимать.
Я хочу, чтоб движенье сансары
Вспять к животным меня привело,
Ибо в благостном хаосе леса
Свой порядок не выстроит зло.
2013
Андрей Добрынин
* * *
В моих устах нельзя представить выкрик,
Я в тишине отделываю стих,
И холодны слова моих энциклик,
Посланий архипастырских моих.
Моя латынь вибрирует бесстрастно
Под каменными сводами зимы,
И не прислушаться ко мне не властны
Любые развращенные умы.
Во мне презренье долг не заглушило -
Я проклял Бога, как библейский жид,
И все же говорю, и только жила
На мощной шее явственно дрожит.
Спокойно, голоса не повышая,
Свои прозренья излагаю я,
Тем самым постепенно разрушая
Людскую веру в прочность бытия.
И час пробьет, и потрясутся грады,
Чтоб дикарям ворота отворить;
Меня не будут слушать в час распада,
Но все равно я буду говорить.
Я - гений, ибо многим ненавистен,
Но главный подвиг впереди - суметь
Стать выше высказанных в слове истин,
Издёвкой встретив собственную смерть.
2013
* * *
Повсеместно бликуют оконца,
Повсеместно торгуют ларьки,
Повсеместно по вешнему солнцу
Хлопотливо бегут бодряки.
Их зима охладить не сумела,
А теперь вот и холода нет,
Но несут они в капсуле тела
Апоплексию и диабет.
Всюду блики - как хохот Вселенной,
И лишь мне хохотать не с руки,
Ибо знаю лишь я: непременно,
Неизбежно умрут бодряки.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я суть свою храню в ментальной капсуле,
Та суть неизменяема вовек,
Она Центральным Мозгом разработана,
А с виду я обычный человек.
Я ем как все, и выпиваю изредка,
И на морозе оземь бью соплю, -
Обычен я! Но есть одно отличие:
Я правду в спорах защищать люблю.
Центральный Мозг мне в капсулу ментальную
Вложил ответы на любой вопрос -
И оппонент теряет хладнокровие
И тратит аргументов целый воз.
А что их тратить? Капсулу ментальную
Они не пробивают все равно,
И оппонент нетвердою походкою
Уходит прочь - должно быть, пить вино.
Немало их спилось от безнадежности,
От неуменья в споре победить,
А я, как прежде, полон благодушия
И продолжаю споры заводить.
Все меньше на Земле нервозных умников,
Все больше тех, что с капсулой в мозгу,
И нашу преданность Исходной Матрице
Я выразить словами не могу.
Я знаю - скоро вся Земля очистится
От тех, кто слишком любит рассуждать;
Единомыслие, единодушие
Нас будут беспредельно услаждать.
Встречаем снисходительной улыбкою
Мы крики истерические: "Ах,
Центральный Мозг был в сауне с девчонками
Замечен журналистами на днях!"
Наш стержень волевой не поколеблется,
Ведь как подглядыватель ни кричи,
Но мы-то знаем: важный смысл имеется
У посещенья сауны в ночи.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Вновь что-то в черепе стучало,
Вновь что-то плавало в глазах,
И смерть свое острила жало,
Запутываясь в волосах.
Ведущие от сердца трубки
Сжимал упорно кто-то злой,
И смерть по беленькой халупке
Носилась бешеной пчелой.
С одра болезни только гадить
Неловко поднимался я -
Так думала судьба отвадить
Меня от винного питья.
Доковылял я до террасы
И оглядел безлюдный сад,
Где, словно вымя, тяжкой массой
Висел в пространстве виноград,
Где персики являли миру
Перекаленные бока,
Где пела синева инжира
О том, как чувственность сладка,
Где кот походкой маниака
Шел грезить в пряную траву,
И я подумал, что, однако,
Я вижу, - значит, я живу.
Принес я в жертву струям душа
Мигрень, расслабленность и пот,
И съел заржавленную грушу,
На языке сомлевший плод.
И к приключениям вечерним
Я сделался почти готов,
А мимо душа со значеньем
Прошло еще пять-шесть котов.
Текли и как бы говорили:
"Недомоганье подави
И будь как мы - на каждом рыле
У нас стремление к любви".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Разорвав опостылевший кокон
Стариковского липкого сна,
Я воскликнул с каким-то злорадством:
"Вот оно! Наконец-то весна!"
Охра дома напротив сияет,
Живописностью дерзко кичась,
Составляя меж тающим снегом
И высокими тучками связь.
Все недели, лишенные солнца,
Не сумели меня погубить;
Выхожу - голубыми глазами
Свет пространства огромного пить.
Не звоню я любимой в апреле,
Мне общение невмоготу:
Как паук, насосавшийся света,
Я словесные сети плету.
2013
* * *
На солнышке почти что жарко,
Нагие ветки посерели,
Из серой путаницы парка
Подобьем пагод встали ели.
Дорожки парка все раскисли
И я не встречу никого там,
Но влаги не боятся мысли -
Под стать моим тяжелым ботам.
Смешные старенькие боты
Времен советского застоя,
Над ними посмеется кто-то,
Однако это всё пустое.
А не пустое - сосны эти,
Которые уже просохли -
К ним льнет неутомимо ветер,
К их зыбкой золотистой охре;
А не пустое - те высоты,
Где чертит хвоя знаки Бога,
И эти старенькие боты,
Нашедшие туда дорогу.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Все делается для проформы,
Не видно честности нигде,
Всё время разные реформы
Бьют человека по балде.
Такая вкратце обстановка
У нас сложилася в стране,
И гражданином быть неловко,
Быть патриотом стыдно мне.
Теперь я объясняю вкратце,
Как проходить должна борьба:
Сначала следует собраться
В тени у детского гриба.
Затем послать гонца в аптеку -
И он вернется, спирт неся;
Затем решить, что человеку
Среди обманов жить нельзя,
Что дел, которые творятся,
Мы не одобрим никогда;
Затем стремительно нажраться, -
Но это очень вкратце, да.
2013
* * *
Деревья вдруг закачались,
Ветер подул и стих,
А небо над их качаньем -
Это и есть мой стих.
В нем закраснелись ветки
На склоне ясного дня;
Его самолетик вспенил,
Внизу забывший меня.
Я лишний в этом пейзаже,
Ведь он отдельно живет,
Навеки вписанный мною
В сферический небосвод.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Мать моя, коммунистка упертая,
Всё тиранит меня и третирует
И на дикие вопли ответные
Постоянно меня провоцирует.
Я ведь знаю всю правду жестокую
Про марксизм-ленинизм и про Сталина,
Но признанию фактов противится
Престарелая эта развалина.
Я ведь знаю так много ужасного
Про Совок и про старого Брежнева,
Но мамаше вернуться желательно
В обстановку бесправия прежнего.
Не пугают мамашу нисколечко
Эти черные дыры истории,
Где за пьянку меня забирали бы
И держали бы в профилактории,
Где меня, угрожая колонией,
Заставляли все время трудиться бы,
Чтоб не трогал мамашины денежки,
Чтоб забыл европейские принципы,
Где враги на подтирку пустили бы
Все мои обращенья и жалобы,
А мамаша зато веселилась бы,
А мамаша зато хохотала бы.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Совершайте прогулки на солнце,
А не только во мраке ночей,
Чтобы ласковый солнечный лучик
Попадал на сетчатку очей.
Говорил академик Малахов,
Хоть его уж давно не видать:
Есть закон, по которому солнце
На сетчатку должно попадать.
Ведь от этого мы ощущаем
Колоссальный душевный подъем,
Героин мы тогда отвергаем
И спиртные напитки не пьем.
Пусть он сам героин потребляет,
Наш драгдилер, лукавый таджик,
Потому что нам ласковый лучик
В полусферу глазную проник.
За грудки мы хватаем таджика
И трясем его, слез не стыдясь,
И хрипим: "Мы не видели солнца,
Мы не знали, что жизнь удалась".
И тогда уж мы ночью гуляем
Не затем, чтоб деньгу добывать,
А затем, чтоб кричать от восторга
И прохожих взасос целовать.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я обычно беспечен и весел,
Ну а Бог постоянно уныл.
Я в апреле гулял-куролесил,
Бог за мной исподлобья следил.
Я смеялся светло и лучисто,
Веселя приближённый народ, -
Бог при этом с гримасой дантиста
Мне брезгливо заглядывал в рот.
Выпивал я изрядно, не скрою,
И читал озорные стихи, -
Бог же с книжкой ходил записною,
Калькулируя эти грехи.
Я предпринял немало попыток
Добрым женщинам душу открыть, -
Бог и это занес мне в убыток,
Осудил стариковскую прыть.
А весне не журчалось, не пелось
И ручьи не спешили побечь,
Ведь унылому Богу хотелось
Мой разгул поначалу пресечь.
И когда после выпивки в парке
На меня налетела сосна -
Вдруг повеяло запахом старки
И забулькала нежно весна.
На снегу я сидел ошалело,
Потирая расквашенный нос,
А вокруг всё сверкало и пело,
Ибо я наказанье понес.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Люди ходят в моей голове, словно в комнате,
И упорно болтают о чем-то своем.
Беспредельно устав от пустой информации,
Я скорей на ближайший бегу водоем.
Водоему везёт - пусть он мелкая лужица,
Но способен в себе небеса отражать,
И наличие в мутной воде головастиков
И пиявок не может его раздражать.
Что пиявки и что суета головастиков,
Что людские назойливые словеса,
Если в парке сидишь ты один-одинешенек
И, как древо, вбираешь в себя небеса.
2013
* * *
Хочу я жить в мультфильме
Без горя и заботы
И квакающим голосом
Выкрикивать остроты.
Хочу быть предприимчивым,
При этом глуповатым,
И буду глуповатостью
Любезен я ребятам.
Приятно быть умнее
Такого чудака,
А глупости в мультфильмах
Не гибельны пока.
Я жизни нарисованной
Нисколько не боюсь:
Размажут по асфальту -
Я снова соберусь.
И вновь я в прежней форме,
Болтаю ерунду
И новые затеи
Осуществлять иду.
А детки подрастают
И с крыши прыг да скок,
Однако их впоследствии
Никто собрать не смог.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Если после длительной разлуки
Ты с любимой встретился опять
И опять, назло былой науке,
Стал надежды некие питать,
Но тебе, покуда длился ужин,
Рассказали обо всех делах -
В частности, о том, как дама с мужем
Веселилась в клубе "Вертопрах",
И как с мужем Новый год встречали,
И как с мужем были на Бали, -
Слушай, но не выдавай печали,
И скажи, чтоб водки принесли.
Принесут ее - противной, жгучей,
Сразу побуждающей срыгнуть, -
Ты поэтому на всякий случай
Заказать к ней пива не забудь.
Выпил стопку в ходе разговора -
И пивко пусть катится ей вслед,
И окажется довольно скоро:
У тебя претензий к жизни нет.
И к любимой из-за глупой встречи
Никаких претензий нет уже,
И к тому же собственные речи
Жажду смеха всколыхнут в душе.
Взглянешь на салатик - захохочешь,
На графинчик - и зальешься вновь,
А любовь возобновлять не хочешь -
Очень уж бессмысленна любовь.
Кажется, живот от смеха треснет -
Так смешны и скатерть, и цветы,
И уж как любимая исчезнет -
Из-за смеха не заметишь ты.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Мой домик был в чаще цветов,
И стоило выйти за дверь,
Как розы меня целовали...
Не веришь? Как хочешь - не верь.
Мой домик был в чаще цветов,
И стоило выйти за дверь,
Как розы меня обнимали...
Не веришь? Как хочешь - не верь.
Я сам себе больше не верю -
Ни домика нет, ни цветов,
И ты над моими словами,
Глупец, потешаться готов.
Где ирисы и хризантемы,
Склонявшиеся надо мной?
Где шмель, мой приятель мохнатый,
Где бабочка в шали цветной?
Ни милого домика нет,
Ни чащи, ни тайны, ни грез,
И только на срезанных стеблях
Я вижу мерцание слез.
Я плачу - ни бабочки нет,
Ни милого друга - шмеля,
И мертвенным пеплом покрыта
Лишенная тайны земля.
Коль тайна покинула землю,
То, значит, и жизни конец,
И слышно, как зычно смеется
Напившийся водки глупец.
Мой домик был в чаще цветов,
И розы стучались мне в дверь...
Ты смотришь на пепел, мой мальчик?
Взгляни мне в глаза и поверь.
Поверь в ускользнувшую тайну
И в домик чудесный поверь,
И прямо в цветочную чащу
Однажды откроется дверь.
Ты станешь поэтом, мой мальчик -
Взгляни мне в глаза и поверь.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я длю и длю свое писанье,
И не видать ему конца,
Но таково уж предписанье
Наиважнейшего лица.
По небу с тучами гуляет,
И замыкает год в кольцо,
И персть земную оживляет
То архиважное лицо.
Я должен охватить рассказом
Все вещи на веку моем,
Чтоб тварь, имеющая разум,
Значенье видела во всем.
Я зауряднейшим явленьям
И блеск, и важность придаю,
Усердьем и повиновеньем
Пронизывая жизнь мою.
Пусть даже люди уступили
Всем побуждениям тщеты,
Но важно, чтобы проступили
За ней нездешние черты.
Их назовут иные Богом,
Иные - смыслом бытия,
И ради них в труды над слогом
Покорно углубился я.
Не надо бренных наслаждений,
А надо, чтобы вновь возник
Из-под скудельных наслоений
Тот важный милостивый лик.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Мне болезни и нехватку денег
Превозмочь уже не по плечу.
Словно глупый массовик-затейник,
Я с натугой ныне хохочу.
Ранее шутил я с населеньем -
И оно смеялось мне в ответ,
А теперь косится с подозреньем -
Неужели помешался дед?
Выглядят невыносимо глупо
Веселящиеся старики -
Даже пес бродячий смотрит тупо
И не хочет хлебца взять с руки.
Счел он угрожающей, как видно,
Добрую улыбку старика,
И, конечно, старику обидно,
Не привык он к этому пока.
Ничего! Старик определится
В скорбных обстоятельствах своих
И сообразит, что веселиться
Нету оснований никаких.
И прозренье по́зднее нахлынет,
Затопляя стариковский мозг,
И гримаса на лице застынет,
Словно сталью вдавленная в воск -
Выраженье злобное, тупое,
Подобающее старику...
Станет легче псу - ведь он такое
Часто видел на своем веку.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Коль видишь - близится сраженье,
То сразу следует бежать,
Ведь все защитные движенья
Врагов способны раздражать.
А в раздраженье эти люди
Весьма способны делать зло, -
Беги же прочь, моля о чуде,
Чтоб хоть оно тебя спасло.
Ты жаждешь славы? Бог с тобою!
Желаешь чести? Что за вздор!
Я бегал часто с поля боя
И жив, как видишь, до сих пор.
А если ты идешь на сечу
За дам, за правду, за друзей,
То для лечения увечий
Тебе не хватит жизни всей.
И знай, что дамы и девицы,
Виновницы твоей беды,
Не навестят тебя в больнице,
Не подадут стакан воды.
Не повезут в больницу фрукты
Друзья, спасенные тобой.
Беспомощно лежишь, как тюк, ты
И чешешь орган половой.
И делается крайне тошно
Тебе от этого житья,
А правда столь же ненадежна,
Как женщины и как друзья.
За правду неразумно драться,
Ведь никому она не щит,
Зато бессмертный трус Гораций
Доселе в мире знаменит.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я ныне вступаю твердой ногой
В беззвучно клокочущий парк нагой.
На это сплетение мышц и жил
Господь самого себя возложил,
И вчуже нет сил этот груз терпеть,
И хочется трескаться и скрипеть.
А между тем вокруг тишина,
Лишь птичья позванивает струна,
Да меж корнями замшелых лип
Последний слышится талый всхлип.
Я с парком составил темный союз,
Мне тот же самый довлеет груз,
И то же небо на мне лежит,
И каждая жилка во мне дрожит.
Под грузом крошатся на куски
Хрящи, суставы и позвонки.
Как мышцы древес вросли в пустоту,
Так груз прирос к моему хребту.
Иду по сырому грунту тропы -
И груз в него вдавливает стопы.
Не надо жалоб, не надо слез -
Я буду бремя нести, как нес.
А ведь посмотришь по сторонам -
Прекрасного много и тут, и там.
Перебегает желтая мышь -
Ее-то вряд ли отяготишь;
Птичка, звеня, сидит на суку,
Тягот не знавшая на веку;
Ах, с нею сидеть бы, и петь весну,
И звоном выковывать тишину.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я в праздник Трудового Мая
Мир вижу новыми глазами.
Вот насекомое трамвая
Ползет, беременное нами.
А вот коробчатые соты,
Которые зовутся домом,
А вот различные работы,
Понятные лишь насекомым,
Где нужно с воодушевленьем
Трудиться, поводя усами.
Да, май неласков с населеньем,
Коль видеть новыми глазами.
Ползут жуки-автомобили,
Мерцают их цветные латы,
В них тщательно себя укрыли
Распорядители зарплаты.
Мечтает малая личинка
О чем-то малом, но заветном,
А олигарх, как матка рынка,
Пульсирует брюшком бесцветным.
Не матка ли тому виною,
Что май усердием искрится,
Что люди россыпью цветною
Покрыли улицы столицы?
Но где таится центр пульсаций -
Мы, энтомологи, не знаем,
Мы просим просто наслаждаться
Рабочим, продуктивным маем.
Май - это замысел великий,
И вышел он отнюдь не комом,
И захлебнутся в луже крики:
"Я не хочу быть насекомым!"
2013
Андрей Добрынин
* * *
Просил я у Бога вина, еды,
И бабу просил - источник беды.
Но Бог мне желаемого не дал,
И я поэтому возроптал.
Я сам купил еды и питья,
Пришли ко мне плохие друзья,
И бабы плохие с ними пришли
И веянье похоти принесли.
Мы пили, кощунствовали, смеясь,
И с бабами после вступили в связь,
А ведь у многих была семья...
Да, разложился полностью я.
И Бог покарал меня, подлеца,
И через день потекло с конца,
Но я, к концу приладив компресс,
Не стал рабом суровых небес,
Не проклял порочного бытия,
Об оргиях новых мечтаю я.
Все разложенцы умом остры -
И в книгах я создал свои миры,
Читатели страстно любят меня,
И я богатею день ото дня,
И, чтобы рассудок топить в вине,
Содействие Бога не нужно мне.
Я сам - зиждитель своих миров,
И с Богом поэтому я суров,
Кричу ему: "Зачем отказал?
Ведь ранее я не на всё дерзал,
А ныне среди моих мыслеформ -
Попрание всех и всяческих норм,
И в смысле разврата, пьянства, гульбы
Я стал сильнее самой судьбы".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я - бывший партийный работник,
Хотя я и сжег партбилет,
Она - социальный работник,
Девица семнадцати лет.
Она - настоящая тигра,
Коль мучить в постели ее.
Сожитие с нею - не игры,
А способ прервать бытие.
Она норовит поскорее
В постели меня разложить,
Но чем старикашка старее,
Тем больше он хочет пожить.
Она, ухватив за пиписку,
Меня увлекает в кровать,
Но я оставляю записку,
Где правды не буду скрывать.
Пишу: "Если врежу я дуба,
То должен сказать - привела
К тому соцработница Люба,
Меня излюбивши дотла.
Ее посадите, ребята,
Чтоб новых не сделалось бед.
Да, были другими когда-то
Девицы семнадцати лет".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Парень разинул рот и произнес слова.
Ноги у парня есть, руки и голова,
Как подобает, есть нос и пара ушей,
Но я прерву его и прогоню взашей,
Ибо никчемен шум всех его громких фраз,
Не отразил он мир пуговицами глаз.
Он повторять лишь то без размышлений рад,
Что прожужжал Большой, но недалекий Брат.
В сущности, думал он только о колбасе
И поступал лишь так, как поступают все.
А ведь вокруг кишат, жвалы востря, жуки,
И на ногах у них - щеточки и крючки;
Черви кишат вокруг, дети иных эпох,
И норовят внедрить мне хоботок под вздох;
Вот человекомоль с рожками в форме пил...
Но не увидит их этот слепой дебил.
Видит он лишь доход - тыщ для начала сто;
Осы в его башке свили себе гнездо.
Всякую гниль, гудя, осы в гнездо несут,
Чтобы питал дебил свой разговорный зуд.
Бросив особый взгляд, охну я: "Боже мой" -
Ведь на губах глупца осы кипят каймой.
Надо, чтоб он ушел и в голове унес
Шорохи и возню свыше внедренных ос.
Да, и вовне, и внутрь может глупец прозреть,
Но для того сперва следует умереть.
2013
* * *
Старый приятель обожествил себя,
Так и живет, о величье своем трубя,
Но постепенно осипла его труба
И растеклась по кумирням другим толпа.
Самодовольства не было мне дано,
Я предпочел смирение и вино.
Выпил - и пусть я признания не достиг,
Но золотятся обложки старинных книг,
Но фотографии вновь мне являют тех,
Кто не ценил выше всего успех,
Тех, кто по-Божьи весил и выбирал,
И, как любимцев, рано их Бог прибрал.
Я улыбаюсь - я ведь успел хлебнуть;
Я, как ушедшие, правильный выбрал путь,
В дивную чащу образов я проник,
Где золотятся обложки старинных книг.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Психоанализ презираю,
Поток сознанья не терплю,
Глумлюсь над абстракционизмом,
Крича: "Мазилы, улю-лю".
Постмодернистам я мешаю
Своим кривляньем выступать -
То с треском выпускаю ветры,
То начинаю шумно спать.
И ежели мне попадется
Поклонник Жака Деррида,
Я говорю ему: "Простите,
Но вы, по-моему, балда.
Не будем деконструктивистов
Терпеть мы в городе Москве,
Подите прочь, не то ударю
Я вас рукой по голове".
А сам я философский дискурс
Веду о Плоти Мировой,
Благодаря чему живу я
Активной жизнью половой.
Среди интеллигентных женщин
Я стал секс-символом давно,
Ведь в этом дискурсе о Плоти
Лишь скуке места не дано.
Я предлагаю Бодрийяру
Его труды засунуть в зад,
Ведь мир - не скопище абстракций,
А маленький персидский сад,
Где можно пить, ласкать красоток,
Но не абстрактный вздор молоть, -
Где гармонически играет
На чанге Мировая Плоть.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Все свидомиты - содомиты,
Их жизнь - одна сплошная жесть.
Откуда там берутся диты,
Понять нельзя, но диты есть.
Жизнь свидомита протекает
В подобье схронов и засад;
В местах столь тесных привлекает
Порой товарищеский зад.
А диты что? Для их рожденья
Над бабой лишь встряхни портки.
Почетней, если убежденья
Рожают в муках мужики:
В том, что герои Украины -
Бандера, и Донцов, и Ко,
И в том, что лучшей нет вагины,
Чем друга щирого очко.
2013
* * *
Если слушаешь людей - не ахай,
Я уже не слушаю, ни-ни.
Стал я человекочерепахой,
Чтоб не стать такими, как они.
Божеское, светлое, святое
Их устами оскверняет бес.
Есть одно решение простое -
Потерять к ним всякий интерес.
Сжиться с пылью, темнотой и глушью
В том углу, куда не заглянуть.
Лишь законченное равнодушье
Позволяет к людям не примкнуть.
Зло людское - это лишь приманка,
Так смири свой благородный гнев.
Надо стать бесчувственнее танка,
Полностью в душе ороговев.
Надо стать холодным, как рептилия,
Научиться презирать молву,
А питаться я умею пылью -
Значит, как-нибудь да проживу.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Вот бредет, задыхаясь от жира,
Та, в которую был я влюблен,
Королева приморского мира,
Кипарисов, и ветра, и волн.
Колыхает она телесами,
Непонятное что-то бубня,
И налитыми кровью глазами
Исподлобья глядит на меня.
Это видеть едва выносимо:
Возвышавшая всё бытиё -
Ныне с бульканьем, словно трясина,
Поглощает себя самоё.
Может, вспомнит о прежней гордыне,
Насмерть жалившей, словно змея?
Я погиб - и по этой причине
Сохранился блистательно я.
Подхожу я - и крест замечаю,
Что меж гречневых пятен блестит.
Усмехаюсь, киваю, прощаю -
Я прощаю, но Бог не простит.
Бог желает, чтоб каждый ответил
За свои предпочтенья в миру.
Предлагали вам море и ветер,
Блёстки сорванных пен на ветру;
Предлагали поэму, где были
Вы, любовь и морская слюда, -
Вы ужалили и отступили,
И теперь мне известно, куда.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Если вы утраты любимых
В ходе жизни не претерпели,
То, выходит, в нравственном смысле
Вы находитесь в колыбели.
Претерпев же утрату денег,
Беспредельно любимых вами,
Вы сумеете насладиться
Поэтическими словами.
На волне серьезного стресса
И нешуточного страданья
Станут вам до конца понятны
Поэтические созданья.
Ну так дайте поэту денег,
Заплатите ему за книгу,
Чтобы свергнуть гнет слабоумья,
Бездуховности сбросить иго.
Вы тем самым из равнодушных
В почитателей превратитесь,
Вы поймете: поэт - не люмпен,
А пронизанный светом витязь.
Вы воскликнете: "Он провидец,
А не просто пьющий бездельник!" -
Возместив блестяще тем самым
Боль свою при утрате денег.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Принимаю я молча, не споря,
Неприятную истину ту,
Что все ближе и старость, и хвори,
Означающие нищету.
Организм совершенно расстроен,
Леденеют без крови персты,
Мертвый друг поздравлений достоин -
Он сумел избежать нищеты.
Я не буду заискивать, гнуться
И выпрашивать старческий хлеб -
Страшно мне, но еще содрогнутся
И вершители наших судеб.
Как они, сострадать неспособна,
Повернется вселенная к ним -
И рука ее будет подобна
Стариковским перстам ледяным.
2013
* * *
Я из дому вышел невзрачный,
Сутулый, угрюмый, немой,
Домой же вернулся речистый,
Веселый, красивый, прямой.
Себя самого по дороге
Убил я - и снова обрел:
Того, о котором с почтеньем
Бормочут: "Красавец", "Орел".
Убил я калеку, который
Не мог сочинить ни строки,
Который людей ненавидел,
Который не гладил портки.
Воскрес я всевидящим богом -
Ведь снова я много пишу,
И плаваю в синем эфире,
И вовсе порток не ношу.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я себе дал важное заданье:
Выйти в парк, улечься на траву
И увидеть листьев трепетанье,
И почувствовать, что я живу.
Жаль, что от работы я завишу,
Что свобода так и не пришла,
Ибо слишком многого не вижу
Я из-за рабочего стола.
Май объемы лиственные лепит,
Детский шарик гонит в синеве,
Но увидеть сокровенный трепет
Можно только лежа на траве.
А верней - через посредство зренья
Потайные чувства испытать,
Влиться в реку воссоединенья,
Вместе с ней мерцать и трепетать.
Вместе со струящейся листвою
Плыть туда, где не бывает зла -
Вряд ли можно испытать такое,
Сидя у рабочего стола;
Ощутить, как в струйке кровотока
Все произрастания плывут...
Потому-то и мудрец Востока
Проклял прилежание и труд.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Да, деньги есть душа всего,
Но и у денег есть душа:
Она плывет ко мне в ночи,
Похрустывая и шурша.
Она мне проникает в нос,
Привыкший деньги обонять,
Чтоб я сумел всю эту жизнь
Чудесным образом понять.
Душевные предметы есть -
Автомобиль, коттедж, гараж,
Компьютер новый, где горит
Возросшее число продаж;
Гольф-клуб, жена-фотомодель,
В заморской школе малыши,
Но, к сожаленью, также есть
Предметов много без души.
Я, чтоб не раздражать себя,
Не буду их перечислять,
Но раздражает больше всех
Никчемная глухая мать.
2013
* * *
Я поплевываю в потолок
И питаю приятные мысли:
Я-то ухарь, я в творчестве - бог,
Остальные же сдали, раскисли;
Потолков не достигнув своих,
Жирным студнем на землю упали,
Потолки же прихлопнули их -
Вот такая "Россия в обвале".
А ведь все бы у них обошлось,
Если б меньше стремиться к наживе,
Больше верить в наш русский авось
И дремать, словно крейсер в заливе.
А потом вдруг бабахать огнем
Из своих стихотворных орудий,
Чтоб тряслись под своим потолком
Разжиревшие жадные люди.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Поднимаются бури магнитные
Из бездонных космических ям,
Чтобы я прилипал обязательно
К металлическим разным вещам.
Прилипал я к помойным контейнерам,
Прилипал я к машине такси,
И у Бога я с плачем потребовал:
"Бурю эту скорей пронеси!"
Бог пронес. Но дружки появилися -
И опять намагнитили, бля.
Не друзья это были, не кореши,
А коварные люди Кремля.
Обращаюсь я с плачем к Навальному:
"Почему ты потворствуешь им?
Почему они ходят и чванятся
Алкогольным геройством своим?"
Алкоголь - это буря магнитная
В человеческой нашей судьбе:
Коль напился, то разные пакости
Обязательно липнут к тебе.
С криком "Смерть алкогольной продукции!"
Навались же, Навальный, на власть,
Чтоб коварные прихвостни Путина
Не вливали нам а́лкоголь в пасть.
Чтобы мы с облегченьем отклеились
От железного стержня судьбы
И, как люди культурные, кушали
ЛСД и смешные грибы.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Желаю броситься с утеса,
Свой труп на пляже простереть.
Туземцы, отложив кокосы,
Придут на тело посмотреть.
А тело всё в татуировке,
В видениях души больной,
В изображеньях той чертовки,
Которая всему виной.
Туземцы скажут: "Баба классный" -
Ведь был татуировщик крут,
И, не преодолев соблазна,
Вдруг мастурбировать начнут.
И буду я с жестоким смехом
Глядеть из бездны голубой,
Как трое бестолковых йеху
Творят такое над тобой.
Меня отказом ты убила -
Но вот, узрев твои черты,
Тебя имеют три дебила -
И отказать не можешь ты.
С тобой покончив деловито,
Вернутся к дереву друзья...
Использована и забыта
Ты будешь - в точности как я.
2013
Андрей Добрынин
* * *
В мае тепло и дожди,
Тучная зелень всклубилась,
И, незаметно почти,
Дева в поэта влюбилась.
Девушку судит толпа -
Правильно, коль разобраться:
"Это ведь просто труба,
Это трагедия, братцы.
Лучше давала бы нам,
Все-таки мы помоложе,
Он ведь пьянчуга и хам,
С виду - ни кожи ни рожи.
Он ведь фактически дед,
Ходит артритной походкой..."
Дева готовит обед,
Бегает часто за водкой.
Думает: "Вынесу гнет
Старого дурня-поэта,
Он же меня протолкнет
В литературу за это.
Стану стишки я кропать,
Стану большой поэтессой,
Стану разнузданно спать
С юным красавцем-повесой..."
Так, лишь наружно любя,
Дева готовит измену,
Мы же увидим, скорбя,
Скоро ужасную сцену:
Девушка вдруг босиком
Выбежит вон из подъезда,
Следом - поэт с молотком,
С яростным криком: "Ни с места!"
Крикнет поэт: "Завалю!",
В спину ей бросит оружье
И пояснит: "Не люблю,
Если в глазах равнодушье".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Жизнь порой нас берет за живое,
Но меня уже не за что брать.
Я как зверь уже вряд ли завою,
Как младенец не буду орать.
Комедийных, веселых моментов
Жизнь создать не сумеет со мной;
От таких нудноватых клиентов
Протекает она стороной.
Пораженья мои и успехи -
Всё в былом, а былое мертво,
Но зато и предметом потехи
Я не сделаюсь ни для кого.
Никакого подхода соблазны
К омертвевшей душе не найдут,
Ведь живу я к тому же не праздно,
А пишу дидактический труд.
Но походку утраченной Хлои
Я увижу в метро, в толкотне,
И окажется вдруг, что былое,
Лишь былое и живо во мне.
2013
* * *
Мы проживали в Казахстане,
Точней, мы просто жили там.
Там дождик дребезжал местами:
Там-там-там-там, там-там-там-там.
А иногда там было ясно,
А иногда там ветер выл.
Нет, дорогие, не напрасно
Там Константэн Григорьев жил.
Ведь он под казахстанским небом,
В котором вечность и покой,
Стяжателем уж точно не был,
Как ты, товарищ дорогой.
Он вечен, словно Назарбаев,
Среди погодных перемен;
Он - в тучках вечность голубая,
Мой друг Григорьев Константэн.
Так знай: покуда дождик льется,
По нашим крышам дребезжа,
Над нами ласково смеется
Его восточная душа.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Отдыхаю во мраке могилы
И послушать люблю в забытьи,
Как долдонят по школам зубрилы
Гениальные строки мои.
Впрочем, уровень нашей культуры
Очень низок еще, господа:
Малолетние дурни и дуры
Допускают ошибки всегда.
Интонации не соблюдают,
Оскверняя мой творческий труд,
А ведь мудр только тот, кто страдает,
Тот, кого унижают и бьют.
Современные детки-дебилы
Не гнушаются текст забывать,
И шепчу я во мраке могилы:
"Избивать, избивать, избивать".
Ибо для прояснения мозгу
Уязвлять надо детскую плоть,
Надо в школах использовать розгу
И безжалостно деток пороть.
2013
* * *
Что нужно? Только мысли просверк
Над темной плоскостью Земли,
А пища может быть из проса,
Как у феллахов Сомали.
Что нужно? Нужно лишь мембрану
Меж мной и Духом проколоть,
А влагу можно пить из крана,
Железом насыщая плоть.
Впиваю бедности железо,
Уединенья и труда,
И знаю - истинной аскезы
Ржа не затронет никогда.
И если я в момент затишья
Железным гласом воззову,
Метнется тьма летучей мышью
И с глаз навек сорвет плеву.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Поэты встарь носили сабли
И пели, недругов круша,
А ныне скисли и ослабли,
Сидят, головки не держа.
Свой труд поэты превратили
В расслабленную болтовню -
Увы, такими их родили,
Поэтов я и не виню.
Увы, природные условья
У нас хромают много лет -
Вот так поэты с рыбьей кровью
И появляются на свет.
Затруднено образованье
Телец багряных кровяных,
И высшее образованье
Отнюдь не заменяет их.
Бубнят поэты-альбиносы
Вполголоса бессвязный вздор,
Но их житейские запросы
Огромней гималайских гор.
А надо дать им корку хлеба
И в коммуналке уголок,
Чтоб неумолчный голос неба
До них со временем дотёк.
Пускай в общежитейском гаме
Живут среди облезлых стен -
Так жил, но говорил с богами
Мой друг Григорьев Константэн.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Перед смертью хочу я нагадить
Людям, не понимавшим певца -
Завещаю им сильную волю,
Завещаю им сердце борца.
Пусть они не идут на уступки,
Пусть над силой смеются они,
Пусть проводят в борьбе и тревоге,
А не в радости, горькие дни.
Пусть, к примеру, анапские греки,
У которых я в августе жил,
Вдруг воскликнут: "Пускаем бесплатно!
Наживаться Господь запретил".
И добавят: "У нас для приезжих
Предлагается также еда,
Кормим мы совершенно бесплатно,
А иначе - позор! никогда!"
Вскоре вымрут от голода греки,
Да и прочие все, хи-хи-хи,
Потому что они не читали
Сочиненные мною стихи.
Я отчаянно с жизнью боролся
И ее побеждал, как Геракл,
И писал, - то есть был образцовый,
Как теперь говорится, креакл.
Но меня с идиотским упорством
Не читал деловитый народ, -
Ну так пусть его честность изгложет,
Пусть добро его в землю вобьет.
Пусть его, как поэта когда-то,
Бескорыстие сгубит вконец,
И тогда захихикает злобно
И помочится с неба певец.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Ненавижу пение под гитару -
Очевидно, я плохой человек.
Присмотрел себе в компании пару -
Ну и всё: начинается первый трек.
В перерыве подсядешь поближе к даме,
Начинаешь внушать ей, что ты герой,
Бриллиант бесценный в житейском хламе, -
Ну и всё: начинается трек второй.
В перерыве, стараясь быть покороче,
Предлагаешь даме уйти в побег,
Но увы - замутились у дамы очи,
Ибо начал хозяин свой третий трек.
К сожаленью, она не может не слушать, -
Чтоб не слушать, следует быть сильней, -
Ну и ты начинаешь спиртное кушать
И теряешь вскоре влеченье к ней.
Много песен услышит бедная дама,
Но, увы, не поймет ничего почти,
Потому что, как писал Фукуяма,
Смысла в песнях гитарных нельзя найти.
А быть может, об этом писал Карл Ясперс,
А быть может, педрила Мишель Фуко, -
Правы все, ибо вечер сразили насмерть
И смириться с этим мне нелегко.
И, приняв примерно семьсот на рыло,
Изнутри и снаружи охвачен тьмой,
Бормочу я сквозь зубы злобно: "Педрилы!" -
И в таком настроенье еду домой.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Засовываю в нос беруши,
Чтоб впредь не чуять вашей вони.
Давно загнили ваши души,
Принадлежащие Маммоне.
Червей и гадов копошенье
Их наполняет сладким зудом,
Но я не чую разложенья,
И это кажется мне чудом.
Лишь две резиновые штучки -
И смрад ушел, и стало клёво,
И движешься в людской толкучке
Без всяких побуждений к блёву.
Два маленьких упругих клина
Снимают всё плохое напрочь.
Должно быть, их для Саладина
Встарь изобрел старик Хоттабыч.
Вокруг лишь родственные души,
И пахнут, кажется, духами,
Но только вытащил беруши,
Как сразу вырвало стихами.
2013
* * *
У нас на танцах всякое бывает:
Порезали чужого мужика.
Мужик лежал, пытаясь приподняться,
А иногда хватался за бока.
Его ведь били с двух сторон ножами,
И с двух боков теперь его пекло.
А перевязывать никто не брался,
И много крови снизу натекло.
А "скорая" сломалась по дороге,
А местный фельдшер где-то загулял.
Мужик слегка подергиваться начал
И временно сознание терял.
Мы слышали, как он сказал негромко:
"По-моему, приходит мне капут.
Скажите, что я первый вынул ножик,
А мотоцикл пусть брату отдадут".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Вода воркует у причала,
Лепечет в листьях ветерок,
Но немо вечное начало,
Откуда всё берет исток.
Змеятся ветерки бесцельно
Вдоль приозерных камышей,
Но есть покой, и он отдельно
Живет от собственных детей.
Всё движущееся, живое
Уже не помнит про него -
Про лоно вечного покоя,
Недвижность, протовещество.
Покой бездействует надменно
На заднем плане всех красот;
Когда он выступит на сцену,
То вся Земля тогда умрет.
2013
* * *
Конёк избы - и облака,
И ласточка, топорща фрак,
В окно, где нет стекла давно,
Влетает метко на чердак.
Гостеприимное окно -
Его никак нельзя закрыть,
Ведь ласточка через века
Свой щебет тянет, словно нить.
Ведут угрюмые века
Туда, где смерть, где пушки бьют,
А ласточкина нить - туда,
Где безмятежность и уют.
2013
* * * Андрей Добрынин
В пространстве чистом предвечернем
Блуждает тополиный пух -
Так носится по всем теченьям
Вооруженный мыслью дух.
А ты не думай, человече,
Ты лучше выпивкой займись.
Кому в такой чистейший вечер
Нужна назойливая мысль?
Смотри на избы, на деревья,
На плёс, на облачный покров,
На то, как мирно спит деревня,
Доверившись творцу миров.
В нерассуждающем покое
Всё Богом объединено -
Пусть в это бытие благое
Тебе поможет впасть вино.
Устройся на озерном мысе,
Где можно далеко смотреть,
А дух и без посредства мысли
Решит, что делать должно впредь.
2013
* * *
Катера пролетают шикарные,
Словно ногтем царапая взгляд,
И озерные воды янтарные
Вновь о чем-то своем говорят.
Катера с голосистыми телками
Прорезают слепящую рябь -
И опять, помавая метелками,
Тростниковая шепчется рябь.
С посторонним покончив гудением,
Тростники, берега, острова
Постоянно, с великим терпением
Повторяют всё те же слова.
Смысл, как рыба волшебная, ловится
В серебристые неводы вод -
И язык всё роднее становится,
И не нужен уже перевод.
Серебро на воде образуется,
Переходит на купы ольхи -
Так и речи пространства связуются
В напоённые смыслом стихи.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Мы люди плотские, мясные,
Нас все живое веселит,
Порнографические сны я
Смотрю - и воплощаю в быт.
Поэтому от женщин страстных
Проходу нет таким, как я,
И сладко утопать в соблазнах,
В запретной неге бытия.
Я мастер поиграть в уколы,
Но я и в пиршествах орел,
И приглашают хлебосолы
Меня, дабы украсить стол.
Так мудро я вкушаю пищу
И так красноречиво пью,
Что моего знакомства ищут:
Оно - приправа к бытию.
Таких, как я, отнюдь не много
И нарасхват недаром мы:
Без нас впивается тревога
В людские робкие умы.
И человек вздыхает тяжко,
Виновность у него в крови,
А мы - ему: "Очнись, дурашка,
Уныньем Бога не гневи.
Грехов у нас, конечно, масса,
Но их нельзя грехами счесть,
Ведь мир - как жареное мясо:
Когда дают - грешно не есть".
2013
* * * Андрей Добрынин
Я вам хочу откровенно сказать:
Нынче намерен я петь и плясать.
Я энергично иду в магазин:
Пару бутылочек следует взять.
Дальше картохи с тушенкой намну -
Это закусочка просто на ять.
Кто бы по улице ни проходил -
Всем говорю: "Заходи и присядь".
Гляньте, как я хохочу и скачу -
В воздухе даже могу зависать.
И замечаний не делайте мне:
Вы мне не теща, и я вам не зять.
Если уж нас не связало родство -
Нынче должно винопитье связать.
2013
* * *
Я о людях судил одномерно,
Совершенно неверно судил,
Ведь на преодоление скверны
Людям просто не дадено сил.
Людям вечно бабла не хватает,
Оттого и рассудок умолк -
Точно так же отраву хватает,
Хоть и чует неладное, волк.
На людей ты прикрикнешь, положим,
Ты прикажешь им выблевать яд,
А они отвечают: "Не можем";
"Мы боимся", - они говорят.
Ведь судьба - она бьет без замаха,
И нельзя доверяться судьбе,
Ведь и жажда наживы - от страха,
А не просто сама по себе.
Посочувствуй же бедным боякам,
Не суди - и не будешь судим.
Если пенсия - заяц наплакал,
Поневоле тут станешь плохим.
Если хочешь детей обеспечить
И чтоб старость достойной была,
То приходится ближних калечить -
Безо всякого личного зла.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Всюду деятельность человека,
Двигатели воют тут и там;
Можно написать о нравах века
По оставленным людьми следам.
Впрочем, я не думаю, что надо
Нравы бичевать в который раз -
Лучше подчеркну следы распада,
Чтоб последний разум не угас.
Опишу крошащиеся бревна
И опоры, съеденные ржой;
Присвоение не безусловно -
Этот мир для нас всегда чужой.
Возведя различные строенья,
Рано ты обрадовался, друг,
Ибо медленные силы тленья
Действуют не покладая рук.
Возведенные тобой громады
Только горе принесут душе,
Ведь незримая змея распада
Жалом их потрогала уже.
Всё, что создал ради присвоенья,
Всё, чем неразумно дорожишь,
Не тебе принадлежит, а тленью,
Да и ты ему принадлежишь.
У меня учись: я крепко строю,
Но построенное раздаю,
Не случайно тленье никакое
Не затронет собственность мою.
Собственность бывает только в духе,
А в миру владеет всем распад;
Все сегодняшние развалюхи
Тоже строились на вечность, брат.
А теперь руины оглашает
Скрипом рама на одной петле -
Словно тщетно истину внушает
Всем возвысившимся на Земле.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я в жизни не укоренен -
Не наяву,
А перебарывая сон,
Я здесь живу.
Между реальностью и сном
Туман лежит;
Из этой мглы ползет фантом,
Но не страшит.
Ползет он, ласково маня,
Чтоб сбить с пути,
Но ныне мороком меня
Не обвести.
На грани инобытия
Царил фантом -
Летал за ним драконом я
И плыл китом.
И умыкнуть сумел ключи
От всех украйн,
И сам теперь царю в ночи,
В пространстве тайн.
И души робкие я сам
Теперь веду,
Чтоб радоваться их слезам,
Тоске, стыду
В пространстве инобытия
И жутких нег,
И сам не знаю - призрак я
Иль человек.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я сразу ощущаю ярость,
Задумавшись про электричество,
Ведь на него уходит денег
Невероятное количество.
И что ни год - тарифы выше
И злее электрохозяева,
И это всё - с благословенья
Святого тенора Гундяева.
Ведь Бог и есть электросила,
В его руке и гром, и молния,
И если вспомню о тарифах,
То и о патриархе вспомню я.
А также о своем богатстве,
О той таинственной субстанции,
Которую я отпускаю
Без всяких денег и квитанции.
Но если прекратится отпуск,
А это иногда случается,
То быстро в скопище мерзавцев
Людское племя превращается.
И начинает с лютой злобой
Оно делить электростанции,
Хоть дело не в электротоке,
А в той таинственной субстанции.
И превращается столица
В деревню Ново-Негодяево,
И вхолостую бьют перуны
Святого тенора Гундяева.
И чтобы прекратить такое
Растление и оглупление,
Я начинаю вновь бесплатно
Кормить собою население.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Деревья парка дело завершили -
Текучим сводом небо заложили,
И водянистый сумрак создают,
И слушают, как комары поют.
Напоминает мощь дерев заснувших
О папоротниках времен минувших,
И наши беготня и суета
Вверху не потревожат ни листа.
Свершив предназначение земное,
Деревья стынут в собственном покое,
И если что-то шепчет их листва,
То не для нас те мысли и слова.
И только тинистая гладь канала,
Куда их отражение упало,
Одна способна понимать их речь -
Вода, уже не могущая течь.
Звучит законченность как речь немая,
И внемлю я - и тоже понимаю;
Нет, я не ясновидящий, не бог -
Я тоже в жизни сделал всё, что мог.
2013
* * *
Всё утонченнее ветвей аркады,
Всё вычурнее листьев витражи,
Но только утонченности и надо,
Коль внешний крах добрался до души.
Когда на стогнах буйствует торговля
И всюду слышно варварскую речь,
Мы всё бледнее, всё беднее кровью, -
Лишь тонкость чувств мы можем уберечь.
И всё изысканнее крон нервюры,
Вязь листьев, каннелюры на стволах,
Всё выдуманнее, - как род гравюры,
Под взглядом превращающейся в прах.
2013
Андрей Добрынин
* * *
По утрам я всегда измочален,
Поднимаюсь с постели без сил,
Ибо вновь посетил меня Сталин
И опять беспощадно душил.
Ненавижу я сталинский запах -
Видно, мыться тиран не привык, -
И ручищу в пигментных накрапах,
Мне вцепляющуюся в кадык.
Еженощно терпя этот ужас,
Еженощно давясь и хрипя,
Я решил наконец: "Поднатужусь -
И врачам заплачу за себя".
Но врачи запросили не рублик,
И не десять, и даже не Крым,
А четырнадцать братских республик,
И не смог я противиться им.
Тем не менее Сталин пробрался
В мозг страдальца по новой тропе,
И душил, и прозрачно старался
Развернуть меня задом к себе.
И чтоб кончилось это мученье,
Чтоб усатый насильник исчез,
Мне пришлось уступить за леченье
Нефть, и газ, и алмазы, и лес.
Но тирана леченье взбесило,
И, смиряя душительский раж,
Взяли лекари "Электросилу",
"Красный двигатель" и "Уралмаш".
Взяли недра, и горы, и долы,
И всё время долдонят: "Плати,
Ибо если не делать уколы,
То душитель придет во плоти".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Сердце разговаривает болью,
Перебоями, отяжеленьем,
А другого языка не знает;
Сердце - собеседник неприятный.
Сердце разговаривает веско,
Перебить себя не позволяя
Развлеченьями, или любовью,
Или быстрой сменой впечатлений.
Нет уж, сердце, если пожелает,
Перебьет само кого угодно;
Отрешенно замирают люди
И внимают гулкой речи сердца.
Узнают из этой речи люди,
Что никчемны были развлеченья,
Что любовь была сплошным обманом,
Впечатленья - липкой мишурою.
Люди кажутся немыми с виду,
Но в душе так и частят словами,
Повторяют, обращаясь к сердцу:
"Завтра же все будет по-другому".
"Завтра же все будет по-другому" -
Этим вздором сердце не обманешь,
И оно в неровном, жутком ритме
Повторяет: "Поздно, слишком поздно".
А потом оно истошно вскрикнет -
И поглотит мрак любые речи.
Только подлинный хозяин может
Сердце перебить на полуслове.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Усвоил всякий истинный мужчина
Фундаментальный вывод наших дней:
Чем больше и мощней твоя машина,
Тем ты и сам как человек крупней.
Гремят гиганты по дорогам дачным,
Сигналя нестерпимо для ушей,
Тонированием пугая мрачным,
Давя собак, лягушек и ежей.
Частенько гибнут дети и старухи,
Шел зрелый муж - и превратился в блин,
Но я - поэт, я существую в духе
И не боюсь больших автомашин.
Я на дорогу вывалюсь из леса -
По-видимому, как обычно, пьян, -
Но груда разъяренного железа
Промчится сквозь меня, как сквозь туман.
И завиляет, завизжит машина,
И с уханьем в болотину влетит...
Возможно, я не истинный мужчина,
Неистинность меня и защитит.
2013
* * *
Я понимаю: к либералам
Не очень-то щедра судьба,
Им давшая кривые ноги
И маленькие черепа.
И в грозный час великой битвы,
В которой нас возглавит Спас,
Не будет пленных либералов
Приканчивать никто из нас.
Мы будем обращать их в рабство,
Они ведь знают двести слов,
И у любого коммуниста
Их будет несколько голов.
Кормить их нужно по науке,
Их самок изредка ласкать,
А главное - витой арапник
Как можно чаще в ход пускать.
Заморские животноводы
Им заглянули в глубь души
И говорят, что либералы
На службе очень хороши.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Как хорошо на лодочке отплыть
И в центре ветреной озерной шири
Из фляжки хлебного вина отпить
И стать единственным в огромном мире.
В круговороте ветреного дня,
Волнами хлопающего по лодке,
Течет вселенная вокруг меня,
И этот ход заметнее от водки.
Плывут селения, изба к избе,
В потоке бесконечных перелесков,
И кажется, что я в самом себе
Всё вижу под постукиванье всплесков.
Плывут причалы, заросли ольхи,
Листвой похлопывающие воду,
Посвистывающие тростники,
Похожие на почерк сумасброда.
Плывут, как плоскодонки, облака
И церковь с выщербленной колокольней,
И только я не двигаюсь пока
И становлюсь от водки всё довольней.
И, вознамерившись еще хлебнуть,
Я вспоминаю древнее преданье
О том, как некто вздумал утонуть,
Дабы остаться центром мирозданья.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Молю: не закрывайте окна,
Не опускайте жалюзи:
Я собираюсь поваляться
У вас под окнами в грязи.
Так поступали все поэты,
И я ничем не хуже их,
А в сладострастии паденья
Я даже превзойду иных.
Хочу, чтоб вы меня подняли,
Отчистили, пускай с трудом,
А после пригласили в гости
В ваш славный симпатичный дом.
Стесняться буду я недолго -
Побагровею, словно рак,
И на изящный чайный столик
Обрушу с грохотом кулак.
И безобразный выкрик: "Водки!"
Задребезжит у вас в ушах,
Так опытные шахматисты
Противнику вдруг ставят шах.
И дочь-красавица услышит
Впервые в жизни грязный мат -
Так опытные шахматисты
Противнику вдруг ставят мат.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Жизнь надо видеть как впервые -
Смотри, раздумывай, пиши,
И вскоре части половые
Набрякнут в глубине души.
Зачем? Чтоб все пережитое
Ты мог там временно хранить,
А, встретив существо родное,
Тотчас его осеменить.
И существа пойдут по жизни,
Уже беременны тобой,
Тебя по всей большой отчизне
Цитируя наперебой.
Младенец - что? Постарше станет -
И ты поймешь, что он дебил,
Он у отца лишь деньги тянет,
А на духовность хрен забил.
Безмозглы плотские потомки,
К тому же наркоманы сплошь,
И ты до нищенской котомки
С такими запросто дойдешь.
И чем растить не без мороки
Такую бестолочь и глупь,
Мечи духовные молоки
В духовную людскую глубь.
Плоды духовного союза
Тебя вовек не подведут,
Поэтому питай не пузо -
Питай духовный крепкий уд,
Которым в чаянье приплода
Я прободаю целый мир -
За это даже антиподы
Привозят мне акулий жир.
Они везут, простые души,
Гигантских черепах щиты,
Удавов вяленые туши
И страусиные хвосты.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я упал и расколол очешник,
Да и череп малость расколол;
Рядом захихикали подростки,
Расценив все это как прикол.
Я стоял, разглядывал очешник,
Слезы прожигали грязный снег -
Понял я, что на такой очешник
Мне уже не наскрести вовек.
Рядом захихикали девицы:
"Плачет, плачет, посмотри, прикол!" -
Да, немного слов в распоряженье
У питомцев современных школ.
Я шагнул к ним с дружеской улыбкой,
Но они вскричали: "Отвали!" -
Потому что кровь по мне стекала
И они испачкаться могли.
Я хотел галантно поклониться -
И опять свалился носом в снег,
И уж тут не мог не рассмеяться
Всякий рядом бывший человек.
Сам смеясь, хоть голова болела,
Я поднялся из последних сил
И домой заковылял - в восторге
От того, что всех развеселил.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Жестокость с женщинами мне простится,
Ведь я всегда был абсолютно прав,
А вот поди ж ты - хочется мириться
И каяться, на гордость наплевав.
Но мира нет и впредь уже не будет,
И надо хоть людей оповестить:
Несчастен тот, кто непреклонно судит,
Пока не поздно - следует простить.
Ведь непрощенные - они как дети,
В лесу захваченные темнотой,
Они попались людоеду в сети,
А я все утешаюсь правотой.
Прощение за ними шло несмело
И заблудилось в толще темноты,
А правота, как нож, в груди засела,
Я задохнусь от этой правоты.
2013
* * *
Нам покой прописали, однако
На холодной осенней заре
Методически лает собака,
Оскверняя покой во дворе.
Поумнело славянское племя -
Мы уже не восстанем с дубьем,
Словно пращуры в Смутное время,
И паскудного пса не убьем.
Брешет пес, потому что он сытый,
О довольстве он лаем твердит,
И хозяин с бейсбольною битой,
Знаем мы, где-то рядом стоит.
Что поделаешь - мы, московиты,
Повидали уже чудеса,
В том числе и бейсбольные биты,
Вот и слушаем этого пса.
Не нужны нам тачанки и кони,
Потрясения нам не нужны,
И бессонница все же спокойней,
Чем дороги гражданской войны.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Идет, пованивая схроном,
Бандеровец, и мир притих.
Он всё расскажет миллионам
Сейчас о подвигах своих.
Идет он, сумрачно насупясь,
А смех вокруг неудержим -
Как будто вся людская глупость
Из схрона вышла вместе с ним.
Я знаю - целым морем крови
Запятнана его стезя,
Но он такой болван, панове,
Что не захохотать нельзя.
В нем глупо всё - поступки, мненья,
Круг чтения и внешний вид,
И, глядя на свое творенье,
Сам Бог испытывает стыд.
Бог думает: какого хрена
Соорудил я это чмо?
Но успокойтесь - постепенно
Всё образуется само.
Бандеровец некуртуазен,
Ухаживать он не горазд,
И девушка, чей разум ясен,
Такому олуху не даст.
А баба, мыслящая плоско,
Дебильный принесет приплод,
И сгубит усыханье мозга
Бандеровский никчемный род.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Под крышей свет горит в окне,
И грустно делается мне.
Должно быть, холодно душе
Там, на последнем этаже.
Тоскливо в маленьком гнезде
Висеть в надмирной пустоте.
Но свет походит на звезду,
Ведет меня - и я иду.
И ночью он или она
Мои читают письмена.
2013
* * *
По парку ездила милиция,
Я с ней не очень-то дружил
И протыкалку специальную
Ей под колеса подложил.
И вот сбылось! Тихонько пукнуло
И зашипело колесо,
И расплылось в улыбке радостной
Мое небритое лицо.
В кустах у всей честной компании
От сердца разом отлегло,
И мы уже без опасения
Могли употреблять бухло.
А так как власть везде назойлива,
Везде мешает нам гулять,
То протыкалки специальные
Ты научись изготовлять.
Ты их разбрасывай по местности,
Будь то Москва или Париж,
Чтоб власть маленько не доехала
До тех кустов, где ты сидишь.
2013
* * * Андрей Добрынин
Когда по улице я пьяненький
Бреду в распахнутом пальто,
То подвергаюсь осуждению,
Но бормочу: "А судьи кто?"
Я знаю - жадные филистеры
Казнить готовятся меня.
Они немало крупных личностей
Подвергли действию огня,
Четвертованью, утоплению
И всякому иному злу,
А у иных над ухом сутками
Скребли железом по стеклу,
А мне своими поученьями
Сперва мозги пытались еть,
И сборщиком при платном нужнике
Затем заставили сидеть.
И мне ввиду недоедания
Избегнуть зла не удалось,
И, сидя в будке, нечистотами
Пропах я намертво, насквозь.
Но день придет - на нашей площади
Народный выступит кумир;
Вот тут-то с воплем торжествующим
И повалю я свой сортир.
И хлынут нечистоты жидкие,
Ликуя, под ноги толпе,
И нарисуется на площади
Картинка ничего себе.
А вы-то думали, несчастные,
Что стал я телом без души,
Что, как и вы считаю с радостью
Свои вонючие гроши?
Признаюсь честно вам, хозяева
Сегодняшнего бытия:
Разумней истреблять физически
Таких молодчиков, как я.
Согнуть нас можно в три погибели,
Но вся беда, однако, в том,
Что любо нам глядеть на дамочек
В чулках, захлёстнутых дерьмом,
И знать: не счистятся фекалии
С шикарных брюк больших господ:
Таков наш долгожданный выигрыш,
Таков наш радостный джек-пот. 2013
Андрей Добрынин
* * *
Да, мало кто придет к моей могиле,
Которую размоет по весне,
Но вот шпалерами войска застыли -
Войска, увиденные мной во сне.
Нелепый сон - ведь я простой писака
И у меня заслуг военных нет,
Но гроб несут полковники, однако,
И устанавливают на лафет.
При громе пушек, при военном строе
Всегда поэта хоронить должны;
Его судьбу вам предложить, герои -
Вы тут же навалили бы в штаны.
Стоят по струнке воинские части,
Блестят штыки и золото погон.
Непризнанности, нищеты, злосчастья
Ни капельки не испугался он.
Вы жили, как бы обо мне не зная,
Словесности веселые друзья,
Но, к счастью, есть действительность иная,
И там забвенью не подвергнусь я.
Как знать - всё может странно повернуться,
И доведется вам, весельчаки,
Во сне моем испуганно проснуться,
В том, где войска, знамена и штыки.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Немецкого олова старая фляжечка -
Как будто хорошенькой женщины ляжечка;
Да, фляжка - не детище доброй природы,
Но все же ее сладострастны обводы.
Громоздка, увы, даже средняя женщина,
А фляжка в сравнении с нею уменьшена,
Она не ругается, денег не просит
И в пузике жидкость бодрящую носит.
Непросто немую найти лилипутицу,
Но с фляжечкой нечто подобное сбудется,
И всюду, где только хозяин бывает,
Малютка глоточком его согревает.
Я как-то сидел на приеме у Путина,
А рядом - роскошная Маша Распутина,
Но я не сорвал этот зрелый тюльпачик:
Подумав, полез я за фляжкой в карманчик.
Хотел я рукою горячею, смелою
Обнять эту Машу за спину дебелую,
Однако глотнул - и, спасибо глоточку,
Поставил на глупых мечтаниях точку.
Так был я спасен от любовной истории;
Теперь же по пляжу бреду в Евпатории,
И мне не страшны молодые мерзавки -
Ведь фляжка засунута в модные плавки.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Ты набрал городских мухоморов,
Чтоб травмировать печень свою?
Если надо травмировать печень,
Я уж водочки лучше попью.
Ведь от водочки не пострадает
Восприятий моих чистота -
За двуглавого жуткого монстра
Не приму я простого мента.
Буду я обсуждать кинофильмы
С применением множества слов,
А не думать, мыча, как корова,
О числе милицейских голов.
Городские грибы, как известно,
Собирают из воздуха яд.
Ты друзей-наркоманов не слушай,
Много злого они говорят.
На здоровье свое наплевали
Тупоумные эти жлобы.
Водка тоже травмирует печень,
Но, конечно, не так, как грибы.
Знаю я: у красавца-сержанта
Лишь одна голова, а не две.
Обращаюсь с внушительным словом
Я к единственной той голове.
И сержант меня тут же прощает,
Хоть и пил я у всех на виду,
И свободной, широкой походкой
В магазин я обратно иду.
Ну а ты, одурманен грибами,
Только слюни пускаешь, мыча,
И ругается монстр двухголовый,
В отделенье тебя волоча.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Да, эти башни упадут, я знаю,
Но только не могу сказать, когда.
Вся в черных тенях выпуклость земная,
Поблескивают башни, как слюда.
Взор к медному закату устремляю,
Где словно шифр - стрижи и провода,
И место равнодушно вымеряю:
"Вот эта башня рухнет вот сюда".
О вздыбившаяся провинциальность,
Курятник, хворый манией величья,
Поэт о вас не будет сожалеть,
Покуда есть закатов пунктуальность,
И тайнопись увертливая птичья,
Сама себя врезающая в медь.
2013
* * *
Стоит над озером селение,
Над ним - заката полоса.
О Боже, что за удивление,
О Боже, что за чудеса!
Грифоны вздыбленные движутся;
Их огненные языки
На пики черных елей нижутся,
Как раздвоенные значки.
О Боже, пусть я без оружия
Стою сейчас перед тобой,
Но приготовился не хуже я
И выиграю это бой.
И как бы облака бойцовые
Ни разевали грозно пасть -
И их и озеро свинцовое
Смогу я навсегда заклясть.
Мучительные содрогания
Пройдут под чуткой кожей вод,
И Божье грозное создание
Отныне лишь во мне живет.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Через двор пробегает собака
Непосредственно наискосок,
И пудовый скворчонок похмелья
Изнутри мне стучится в висок.
Через двор пробегает собака,
Мельтешат все четыре ноги.
"Видишь, видишь? - бормочет похмелье. -
Ну-ка живо за пивом беги".
Через двор пробегает собака,
Беззаботная, словно грузин,
И похоже, что эта собака
Направляется в наш магазин.
Хорошо бы проникла собака
В магазин, подошла к продавцу
И сказала: "Добрынину плохо,
Это сразу видать по лицу.
Так как двигаться он неспособен,
Нагрузи меня пивом "Козел",
И не смей возражать, а не то я
Откушу тебе ядра, козел".
Вот такие мечты временами
Посещают меня с бодуна,
Но бежит беззаботно собака,
Своего эгоизма полна.
А ведь часто просили покушать
У меня всевозможные псы,
Я с участием к ним относился,
Большинству я давал колбасы.
Значит, так, дорогие собаки,
Отвечаете вы на добро?
Да, не зря говорили мне люди:
"Наказуемо в мире добро".
Написал я, похоже, коряво,
Но бывает, что дрогнет рука,
Коль во рту - понимания горечь
Вместо доброй горчинки пивка.
2013
* * * Андрей Добрынин
Если нет воды ни для помывки,
Ни для примитивного питья -
Встряхиваю замыслов обрывки,
Сочинять скорей бросаюсь я.
Сочиняю жалобные песни,
Рухнувший оплакиваю быт:
Мол, водички нетути, хоть тресни,
Мол, всё тело ноет и свербит.
А с водой нередки перебои -
Я давно бы высох на корню;
Хорошо, что я словцо живое
Чувствую и песнями звеню.
Слыша песнь, отверженцы природы -
Как еще чиновников назвать? -
Начинают чистить водоводы,
Прекращают средства воровать.
Доставляют мне жиры и крупы
И таблетки, чтобы гнать болезнь:
На чинуш, на эти полутрупы,
Сильно действует, представьте, песнь.
Эта песнь шагнула в электрички -
Помнит ныне всякий, кто не глуп,
Песни об очищенной водичке,
О завозе сахара и круп.
2013
* * *
Знойный день. Благовония луга.
Наркотический сон облаков.
Не проснется глухая округа
От моих осторожных шагов.
Может, был человек, может, не был,
Прошуршала и стихла трава.
Все равно лишь высокому небу
Нынче будут внимать дерева.
Безразличье не может обидеть:
Эта глушь от меня далека,
Ибо ныне ей можно увидеть
Лишь виденья немых облаков.
Но однажды округа очнется,
Деловито желна застучит,
И цветок мне навстречу качнется,
И осина как речь зажурчит.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я ушибами мозга страдаю
И писать мне уже нелегко,
И поэтому я не взлетаю,
Как в былые года, высоко.
Я лишен панорамного зренья
И люблю заунывно зевать.
Вижу кухню, а в кухне растенья -
Их я должен порой поливать.
Размышляю о плошечке супа,
Не желаю лететь никуды.
Временами люблю я ощупать
На макушке ушибов следы.
А ушибы мои не случайны:
Дело в том, что я часто берусь
Разгадать вековечную тайну:
Как должна обустроиться Русь.
Я частенько с друзьями встречаюсь
И на них боязливо смотрю,
Ибо вновь виноват получаюсь,
Потому что не то говорю.
О России не то говорю я,
Вновь и вновь меня бьют потому,
Но зато я уже не горюю
О полетах в зазвездную тьму.
Если, друже, тебе надоело
Напряженье летучей души,
Спой про Русь и про русское дело,
А потом только шишки чеши.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Снова небо стоит голубое,
Снова жизнь и светла, и нежна,
Постепенно проходят побои,
Понесенные из-за вина.
Отвращенье к еде миновало,
Захотелось трудиться и жить,
И на девичий зад, как бывало,
Захотелось ладонь положить.
Захотелось об участи друга
Разузнать, и беду отмолить,
И под звездами Бежина луга
Вместе с другом костер запалить.
Обсудить все недавние факты,
Ибо друг ничего не забыл,
А потом неожиданно как-то
Повскакать на знакомых кобыл.
Через топи, леса, буераки
Лихо мчаться друг другу вдогон,
Чтоб заметил паромщик: "Писаки
Снова скачут за водкой в район".
2013
* * *
Приятно друга бить по морде -
Она обширна и мягка;
Потом простить его приятно,
Пробормотав: "Живи пока".
Потом учить его приятно
И объяснять, что он дурак,
И что тебе он должен денег
И по уму, и просто так.
Приятно то, что он кивает,
Что у него во взгляде страх,
Приятно то, что ваша дружба
Одобрена в больших верхах.
И снова с ним приятно выпить -
И вновь его ударить вдруг -
Ведь с этого начнется новый
Приятностей житейских круг.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Пятна тени лежат на медовой траве,
Двое дремлют в тени - голова к голове.
О любви хорошо говорится в тени,
Но людские слова позабыли они.
И от них я глаза отвожу неспроста -
Так слаба и застенчива их нагота.
Замолчала, застыла листва в тишине,
Ведь любовь говорить продолжает во сне.
В освещенной траве бродит сок золотой,
Но застыл и напрягся в тени травостой,
Слыша тайный поток, продолжающий течь -
Этих спящих двоих бессловесную речь.
2013
* * *
Люди часто умирают утром,
Это очень странно для меня.
Умирать разумно только ночью,
Только после трудового дня.
Вытянулся этак на диване,
Ручки на животике сложил
И, глядишь, вполне бесшумно помер -
Точно так же, как доселе жил.
Сделай за день всё, что полагалось,
Все силенки до конца потрать -
Потрудившемуся человеку
Несравненно проще помирать.
Сил на страх уже не остается
И на то, чтоб слушаться врачей.
Впереди ты видишь только отдых,
Только ночь - одну из всех ночей.
Наступленье ночи - не причина
Для испуга, жалоб, суеты,
Ведь она, как все земные ночи,
Прячет утро в лоне темноты.
То, что нам предстанет на рассвете,
Засыпающему невдомек,
Он, однако, не боится ночи,
Ибо за день сделал всё, что мог.
2013
Андрей Добрынин
* * *
На все житейские старанья
Дает нам жизнь один ответ:
Свет этой августовской рани,
Надломленный, печальный свет.
Вновь не сбылись надежды мая,
Вновь летняя иссякла мощь,
И вздрагиваешь, замечая
Багряный крап на ризах рощ.
И об одном лишь Бога просишь:
Ослепнуть и не замечать
Ни женщины любимой проседь,
Ни ту багряную печать.
Изломы теней утром ранним,
Росы подавленный озноб
Подобны многоценным тканям
При положении во гроб.
О, если бы не замечали
Мы этих похоронных нег!
Великолепия печали
Не должен видеть человек.
Да будем глухи мы и слепы
К тем знакам, где видна тщета -
Для нас необходимей хлеба
Благая эта слепота.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Выхожу я, старая развалина,
Вечером с гармонью на бульвар
И реву про Ленина и Сталина,
Превращая сумерки в кошмар.
Да уж, я далек от моложавости,
Как марксизм, я безнадежно стар,
Голосом невыносимой ржавости
Оскверняю я ночной бульвар.
Да уж, я спокойствия не жалую,
Изрыгая в ясность вечеров
Все давно осмеянное, ржавое,
Но нервирующее воров.
На бульваре есть жилье прекрасное,
Ну а жить спокойно там нельзя -
Я мешаю, песни безобразные
Проржавевшей глоткой голося.
Обеспеченному населению
Не нужна такая благодать,
Но не так все просто, к сожалению,
Ибо я могу и в морду дать.
Всем своим нахальным поведением,
Собственно, я к этому веду,
А не выйдет драки - и за пением
Вечерок я славно проведу.
Выбираю зданье покрасивше я,
Где побольше дорогих квартир,
И реву - всё ржавое, отжившее
Призраками выпуская в мир.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Уныньем тягостным нарушен
Телесный мой метаболизм,
И сделался, представьте, скучен
Мне куртуазный маньеризм.
Закончился галантный праздник
И смог над парками повис,
И в наши дни тупой лабазник
Скупить способен всех маркиз.
Ненастье подмочило порох
Потешных маленьких мортир,
А тех потешников, которых
Когда-то слушал целый мир,
Которые преображали
Рутину в сказку и театр, -
Теперь их слушает в печали
Лишь мутноглазый психиатр.
В завышенной самооценке
Повинны перед ним они,
Он знает: бред - смешные сценки,
Сверкавшие весельем дни.
Обрюзгший мир без содроганья
Заспал былое волшебство,
И все мои недомоганья
Проистекают из того.
Спасибо миру за науку -
Поэт его не обольстит,
И вызывает только скуку
Былых веселий реквизит.
И тягостная, словно гиря,
На всём уныния печать,
Но если смех излишен в мире -
Я всех смогу перескучать.
Я наблюдаю без улыбки,
В какой чести поэт Глупон,
Хотя способен три ошибки
В простейшем слове сделать он.
Он, вероятно, не художник,
Зато отнюдь не психопат:
Он скоро купит внедорожник
И прогрессивнейший айпад.
2013
* * * Андрей Добрынин
В газораспределительной будке
Хорошо о любви говорить,
Отпускать куртуазные шутки,
Целоваться и жадно курить.
С тихим шипом сквозь вентиль сочится
И пьянит, как шампанское, газ.
Молодые любви поучиться
В наши дни могут только у нас.
Близ черты катастрофы и взрыва
Развивается мощно любовь,
И пусть ломится в будку крикливо
Бригадир, словно злая свекровь.
Да, от грубого этого типа
Нам с тобой никуда не уйти,
Но к источнику тихого шипа
Я окурок смогу поднести.
Чтобы сплавился обруч любовный
В титаническом синем огне,
Чтоб летел бригадир бездуховный
С грязной руганью к толстой луне.
2013
* * *
Тот, кто думает - долго живет,
Ну а тот, кто не думает - нет:
Он хватается вдруг за живот,
Уничтожив обильный обед.
Он кричит: "Помираю, друзья,
Помогите, спасите, скорей!" -
Ну а всё оттого, что, живя,
Головой он не думал своей.
Если б думал - текли бы тогда
Вещества пищевые туда,
Переваривалась бы еда
Без натуги, борьбы и труда.
Да, без помощи мозга живот
Расщепить неспособен жратву,
И случится в кишках заворот,
И аминь, - ну а я поживу.
Я не чувствую болей в брюшке,
Ведь работает мозг головной,
Ведь беру я кроссворды в ларьке
И решаю их вместе с женой.
2013
* * * Андрей Добрынин
Не следует мириться с пьянством,
С ним примиришься - а потом
Вдруг на трамвайной остановке
На землю падаешь пластом
И, носом упираясь в землю,
Лежишь, размеренно сопя,
И посетители трамвая
Сурово смотрят на тебя.
Они непримиримы к пьянству,
Идут решительно они
Сквозь полные энтузиазма
Трудом наполненные дни.
Они сметают все преграды, -
Из дупы пламя рвется аж, -
Чтоб в их лабазе неуклонно
Росло количество продаж.
Их ожидает повышенье
И доля в прибыли, глядишь,
А ты лежи, лежи, голубчик,
Так всё на свете пролежишь.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я видел всё: точеный профиль,
Лица пленительный овал,
Но вечный спутник - Мефистофель
Мне увлекаться не давал.
Он мне втолковывал: "Пойми ты,
Пленяться женщиной смешно,
Ведь не случайно содомиты
Отвергли их давным-давно.
Не призываю к содомии,
Но бабы - это сущий яд.
Я знал еще в обличье змия:
Лишь бренных благ они хотят.
В приобретательскую гонку
Тебя задумали вовлечь..." -
"Так что ж - поколотить бабенку?" -
"Естественно. О том и речь".
И я вступил с любимой в драку,
И сразу всё припомнил ей.
Она царапалась, однако
Я был физически сильней.
Вломил я этой хитрой тёте,
А вам, братки, понять пора,
Что сатана, по мысли Гёте,
Нам хочет, в сущности, добра.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Почему вы сказали: "Винище",
Почему не сказали: "Вино"?
Дело в том, что мудрее и чище
Многих делает только оно.
Дело в том, что без этого дела
Человек ощущал бы себя
Только плотью - она бы смердела
И трудилась, зубами скрипя.
Я движенью как богу молился,
Ежедневно в присутствие тёк,
Но потом хорошенько напился
И былое святилище сжег.
Я лежу на своем пепелище
В совершенном бездействии, - но
Если кто-то промолвит: "Винище",
Я поправлю: "Простите - вино".
Не приемлю таких выражений,
Из вина сотворяющих зло,
Ведь от зла повседневных движений
Лишь вино меня уберегло.
Далеконько, спасибо вину, я
В понимании жизни шагнул,
И лежу, и сквозь толщу земную
Слышу Духа размеренный гул.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Этот город, подцвеченный синью,
В нем еще не проснулся никто, -
Почему же такое унынье
В нем повсюду уже разлито?
Почему неподвижные скверы
И пустынный асфальт городской
Поражают отсутствием веры
И на душу ложатся тоской?
Неприятие действенной жизни
Зябкой влагой коснулось витрин,
И роса бороздит, словно слизни,
Стекла дымные спящих машин.
А быть может, роса - это слезы
По спокойствию, коего нет,
Ибо скоро шаги и колеса
Сплошь исшаркают тихий рассвет.
Этот город у ночи в утробе
Созревал и рассеивал тьму,
Чтоб затем пробудиться в ознобе
К жизни той, что враждебна ему.
2013
* * *
Очень много крымского муската
Удалось мне одолеть вчера,
Я-то думал - только три бутылки,
Люди говорят, что три ведра.
Вероятно, эти люди правы,
Потому что денег больше нет
И ведро на голову надето,
Совершенно заслоняя свет.
Кто-то злобно по ведру колотит -
Вероятно, обрезной доской,
Силясь доказать, что он хороший,
Ну а я, естественно, плохой.
Я молчу, в ведре я затаился;
Пусть колотит, жалкий человек,
Просто он завидует - ему-то
Три ведра не одолеть вовек.
Пусть колотит - это просто выход
Зависти, скопившейся в душе,
Ведь народ уже слагает песни
О моем вчерашнем кутеже.
2013
* * * Андрей Добрынин
Преуспевший питомец Востока
По прозванью Бимбей Бакланбек
Пробежал мою книжку глазами
И сказал - словно выписал чек:
"Неплохая, по-моему, книжка,
Кое-где было даже смешно,
Ведь, как правило, русские книжки,
Сами знаете, просто говно".
"Знаем, знаем, - вскричали клевреты, -
Москали исписались давно,
Трепыхается только Добрынин,
Да и тот, если честно, говно".
"Это правда, - промолвил хозяин, -
Но гуманность - наш долг и закон,
Покормите на кухне поэта,
Дайте денег и выставьте вон".
А Добрынин, услышав про деньги,
Встал навытяжку, словно свеча,
А потом завопил и вприсядку
Как-то боком пошел, хохоча. 2013
* * *
Да, нельзя ложить на скатерть локти,
Но куда же их тогда ложить?
Коль узнал про правило такое,
То с локтями очень трудно жить.
Коль узнал, что деньги у прохожих
Почему-то отнимать нельзя,
То впустую бродишь по столице,
Локти от бессилия грызя.
Правила людские - словно локти,
Бьющие внезапно под ребро.
Надо выбиться из этих правил,
Надо мыслить смело и остро.
Посмотри, к примеру, на Чубайса:
Он все эти правила попрал
И над нашей трусостью смеется,
Смелый, остроумный либерал.
Обобрал он дочиста прохожих
И немало этим не смущен,
Потому что мощным интеллектом
С малолетства отличался он.
Он на скатерть смело ложит локти,
Чавкает он шумно за едой -
Не случайно красный он и толстый,
Ну а ты бескровный и худой. 2013
Андрей Добрынин
* * *
Люди полностью страх потеряли
И плюют на заслуги мои.
Я гляжу на них, полный печали,
Сострадательным взором судьи.
Поскорее очнитесь, дурашки,
Ведь дана мне великая власть,
Проволочки презрев и оттяжки,
Весь ваш социум гнусный проклясть.
И очнутся тогда генералы -
Те, чей дух беспощадно-геройск,
Генерировать станут сигналы
К выступлению вверенных войск.
А войска воплотят без боязни
В жизнь и в дело проклятье мое,
И начнутся тут пытки и казни, -
А чего вы хотели, жлобьё?
Вы сочли, будто правда-старуха
Воздаянья уже не вершит,
Что пора отрекаться от Духа
И тащить всё, что плохо лежит;
Насмехаться над славой поэта,
Совершенно ему не платить, -
К счастью, вы просчитались, и это
Вам икнется, етить-колотить.
Вас военная тройка осудит
И пожизненно бросит в тюрьму,
И помилования не будет,
Ибо я воспротивлюсь ему.
Не спасут зарубежные силы,
Ибо против я встану горой
И устрою, чтоб урки-педрилы
Подлечили вам всем геморрой.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я слегка одурел от таблеток,
От спиртного и от табака,
Но мой глаз, как и ранее, меток
И пока не подводит рука.
Слышу, как непреклонно и жестко
Отзываются ветру дубы,
Как шуршит по откосу известка
И течет на валунные лбы.
Чую я, как останки дельфина
Испускают поблизости смрад, -
Ну и что? Я бывалый детина,
Неудобства меня не смутят.
Покручу я, конечно же, носом,
Отдавая зловонию честь,
А, к примеру, покладистым осам
Эту падаль приходится есть.
И поэтому, милые детки,
Восхищайтесь морской бирюзой.
Вы ведь можете сесть на таблетки
Или стать человеком-осой.
Так используйте, деточки-душки,
Все мгновения, жизнь торопя;
Пусть скрипят у хозяев клетушки,
Где вы любитесь, шумно сопя.
Пусть потом за белье вам предъявят
Старикашки-хозяева счет -
Это зависть их душит и давит,
Потому что любовь не влечет.
Хоть в Нахаловке, хоть в Портофино -
Старикашек не может не быть
Мерзко пахнущих - вроде дельфина,
Что истлел, не успев долюбить.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Дождь в ночи всегда приходит с моря,
Тяжким шумом трепет наводя,
И округа закипает вскоре
Стуком, звоном, шорохом дождя.
Словно пьяный законоучитель,
Дождь толкует сбивчиво с тобой,
А вдали, как древний сочинитель,
Хором волн руководит прибой.
И как будто все ночные звуки
Что-то знают о твоей судьбе,
Будто звоны, шорохи и стуки
Прямо обращаются к тебе.
Ящерица, как дракон гербовый,
Влипла в стену возле ночника.
И она, и орден мотыльковый -
Знатоки ночного языка.
Крылышки трепещут, как знамена,
В ароматах заоконных трав,
И уходишь в сон ты, умудренный,
Несказуемое осознав.
2013
* * *
Потускнели все вещи на свете,
Всякий проблеск веселья исчез,
Но осталась надежда на ветер,
Расчищающий хляби небес.
Дождь развесил лиловые сети,
Брат на брата встают облака,
Но придет очищающий ветер -
Разумеется, издалека.
Разумеется, нужно терпенье,
Чтоб в расслабленном мраке сыром
Услыхать отдаленное пенье,
Гул деревьев и кровельный гром.
И, конечно же, каждый в ответе
За себя, за свое естество,
За способность приветствовать ветер
И великое дело его.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я вас хочу обнюхивать, ощупывать,
Чтоб убедиться в истинности вас;
Да, мои действия чуть надоедливы,
Но все ж не стоит бить за это в глаз.
Да, мои действия слегка занудливы,
Но все ж не стоит бить за это в нос.
Кругом обман, кругом сплошные призраки,
А мне ведь хочется любви всерьез.
Мне попадались женщины фантомные,
Им был присущ предельный вампиризм,
К тому же им смутить хотелось гения,
Унизить куртуазный маньеризм.
Возьмут взаймы, бывало, сумму крупную
И задают немедля стрекача.
"А где ж любовь?!" - я всхлипываю горестно.
А нет ее! Надули рифмача.
Поэтому я женщин сразу щупаю,
Чтоб достоверность их определить.
Коль достоверность женщины проверена,
И хлеб, и деньги можно с ней делить.
А коль проверке женщина противится
И злые звуки изрыгает ртом -
Оставь ее! Она - лишь призрак женщины,
Она - лишь отвратительный фантом.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Пленник собственных властных амбиций,
Вдоль кустарника движется кот.
Он намерен с пришельцами биться
Без пощады за свой огород.
Он намерен вцепиться им в морды,
Он намерен им пасти порвать.
Сердце твердо, намеренье твердо,
И захватчикам несдобровать.
Ведь коту объяснила природа,
Что на всех не хватает щедрот.
Хочешь быть королем огорода?
Значит, бейся за свой огород.
Ну а мой огород - стихотворство;
В заведениях тех, где я пью,
Обхожусь я с поэтами черство,
То есть попросту морды им бью.
Там, где я, образуются свары,
Чтоб редел поэтический цех,
Ибо звания и гонорары
Никогда не поделишь на всех.
Ну а так как не много героев
Средь поэтов, по правде сказать,
То они, опасаясь побоев,
Навсегда прекращают писать.
2013
Андрей Добрынин
* * *
В заведении "У родника"
Восседали и пили спиртное
Мы - два крепеньких холостяка
И наш друг с молодою женою.
Слишком пристально, два крепыша,
Мы глядели порой на молодку,
Мрачно думали: "Как хороша!" -
И опять принимались за водку.
Мы вдруг поняли: мы - бобыли,
Не дано нам семейного крова,
И уже разговоры текли
Принужденно и как-то сурово.
Мы вдруг поняли: счастье пришло
К другу нашему не по заслугам,
Да и, в сущности, это мурло
Нам отнюдь не является другом.
Разве может понять этот гад
Ту, которую сделал женою?
Ведь ее выразительный взгляд
Поражает своей глубиною.
И вскочил я, схватил со стола
Опустевшую винную колбу
И ударил носителя зла
Вещью той непосредственно по лбу.
Так как мы нетерпимы ко злу,
Нам частенько приходится драться.
Помню: корчился муж на полу
И уже прекратил отбиваться.
Нам пришлось уходить поскорей,
А жена на полу распласталась:
В суматохе, конечно, и ей,
К сожаленью, маленько досталось.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Полосатое пенилось море,
Облака цепенели вдали,
И забыл я о жизненном вздоре,
О нелепых проблемах земли.
Ведь гораздо важней, несомненно,
Перстень вылив из лучших словес,
Вставить в перстень и море, и пену,
И величие гор и небес.
А потом, если веянье персти
Будет в некоем круге витать,
Можно скрытно поглядывать в перстень -
И спокойствие вновь обретать.
Человеческий круг размыкая,
Обессмыслив рутину, как бред,
Перстень молвит: "Вот ясность морская,
Где ни персти, ни тления нет".
2013
* * *
Цепные псы не любят моря
И брешут на прибойный шум.
Величия и мощи моря
Понять не может пёсий ум.
Отсюдова и эта злоба,
Навек позорящая псов,
Отсюдова и бесполезность
Столь чутких некогда носов.
Не так ли, критик, ты стремишься
Меня нападками пронять?
Ты просто моего величья
Не в состоянии понять.
Мое значение превыше
Земного твоего чутья,
Поэтому и непонятен,
А значит - ненавистен я.
Поэтому и я - Добрынин,
А ты навеки - лишь зоил,
Но я тебя не ненавидел,
Нет, - я тебя почти любил.
Как радовали взрывы смеха,
Когда вино лилось рекой,
А ведь смеялись над зоилом,
Над каждой злобною строкой.
2013
Андрей Добрынин
* * *
О чем размышляют удоды,
Порхая весь день под дождем?
О том ли, что в прежние годы
Был ясен морской окоём?
О том ли, что метеосводку
Не слушали в каждом дворе,
Что каждое дерево четко
Виднелось на дальней горе?
О том ли, что сглазил погоду
Московский приезжий один?
Вещал он: "Я знаю природу,
Я с нею буквально един.
Предвижу я пылкое солнце
И множество пляжных забав", -
И вышиб небесное донце
Господь, наглеца услыхав.
И небо дождем полыхает,
И гром продолжает греметь,
И глупый приезжий зевает,
Забившийся в съемную клеть.
А птички в промокшем исподнем
Сложили свои гребешки
И мыслят: "Пред ликом Господним
Смиренные лишь велики".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Словно сделанный из терракоты,
В зыбь морскую входит человек,
А за ним вдали видны красоты,
Воскрешающие древний век:
Облако - как бог на колеснице,
Мыс в зеленом дымчатом руне,
И парят над побережьем птицы,
Кажется - что в бесконечном сне.
Этот сон течет над берегами
И не изменяется вовек,
И, расплескивая зыбь ногами,
Вечно в море входит человек.
Не боится он ни птиц уснувших,
Ни по небу мчащихся богов.
Изменения времен минувших
Не коснулись этих берегов.
Современникам милы, как детям,
Переменчивость и суета,
Но глупцы нас не затронут этим,
Если остается красота.
Важно ведь не множество отличий,
Порожденных спешкой наших дней, -
Важно, что над морем колесничий,
Как и древле, гонит вскачь коней.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Круг пьяниц хрипло хохотал,
Гуляли из последних сил,
А ветер с моря прилетал
И брызги соли приносил.
Под этим ветром трепетал
Навеса виноград резной;
Уединяясь, я мечтал,
Но некто приходил за мной
И умолял: "Читай стихи,
Твой долг певца, твоя судьба -
Чтоб хохотали питухи
И пряной делалась гульба.
Их жизнь пресна, их жизнь глупа,
Их жизнь - расчет, обман и грех,
А потому твоя судьба -
Внести в их жизнь хотя бы смех".
Я знал, что я вернусь на пир,
Рукоплескания сорву -
И снова выйду в темный мир,
Где солью бриз кропит листву.
Благоухания пиров
Способны нюху потрафлять,
Но только трепету ветров
Дано судьбу определять.
Влияет на мою судьбу
Лишь то, что ветер соль принес,
Что сквозь дрожащую резьбу
Просвечивает Звездный Воз.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Нету женщин красивых в природе -
Ты на пляже на них посмотри!
Лишь в борделе у дяди Володи
Есть красавицы две или три.
Да и те лишь духовно красивы,
А физически - ты уж прости -
Их фигурам до нервного срыва
Удавалось меня довести.
Эти зубы из желтого сплава,
Эти вялые блеклые рты!..
Но путаны согреют на славу,
Если в жизни намерзнешься ты.
Если к ним ты явился на взводе,
Могут выслушать, могут понять;
Коль поблизости нету Володи,
Могут даже бесплатно обнять.
Да, талант понимания дан им,
К ним идут как на исповедь все,
Лишь одно не под силу путанам -
Снять тоску по античной красе.
Подгоняемый этой тоскою,
Едешь к морю, выходишь на пляж -
Ну а там наблюдаешь такое,
Что вся желчь разливается аж.
Неуклюжести и толстопузья
Концентрация здесь такова,
Что вздыхаешь с безмерною грустью
И бормочешь: "Античность мертва".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Подскакивая, всплескивая, ёжась
В ослизлых скважинах меж валунов,
Подходят волны, непрестанно множась,
Но их рассказ, увы, отнюдь не нов.
Рассказывает, всхлипывая, море,
Волну выталкивая за волной,
О радостях, а более о горе,
Испытанных на побережье мной.
Да, есть в рассказе и любовь, и ревность,
И некогда я слушал со слезой,
Но ныне для меня все это - древность,
Слегка нелепая, как мезозой.
Вновь поднимая пенное кропило
Над ложем твердокаменным моим,
Рапсод воркует... Я киваю: "Было,
Однако не со мною, а с другим.
Да, я ценю прозрачность и напевность,
Однако обращайся к той душе,
Что может чувствовать любовь и ревность, -
Моя не может, кажется, уже".
2013
* * *
За щитами из жесткой листвы резной,
Что висят на локтях дубов,
Неподвижны заросли, надо мной
Образуя пятнистый кров.
Здесь петляет глинистая стезя,
Спит над ней золотая сеть.
Ветер с моря, щиты на склоне тряся,
Неспособен сюда влететь.
Неподвижней мозаики спят листы,
Монотонен хор мошкары,
А снаружи ветер дубов щиты
Придавил ко склону горы.
Но упорный нрав дарован дубам,
Их корявая плоть жестка,
Потому-то в лесу цветов фимиам
Неподвижен и густ пока.
Потому и танцуют здесь мотыльки
И ручей так звучно журчит,
Что вибрирует вечно мышца руки,
На которой - тяжелый щит.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Ночные звуки послушай,
То шорох, то стук, то скрип:
Ведь это блуждают души
Всех тех, кто в море погиб.
Они идут по поселку
Садами, где мрак лежит,
И, словно почуяв волка,
Собаки лают навзрыд.
Проходят мертвые души
Морского бриза пути.
Им надо за ночь на суше
Замену себе найти.
Скрежещут по крышам ветви
Орехов, смоковниц, груш,
И это делает ветер
По прихоти мертвых душ.
Внушает он листьям толки
О славе морских дорог,
Чтоб некто юный в поселке
Заснуть сегодня не мог.
Смотри: вздыхает зарница,
На море бросает блик,
И странная вереница
Вдруг станет видна на миг.
То мертвые пароходы
В ночи идут чередой -
И сызнова меркнут воды,
Змеясь под мертвой луной.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я к котам обращусь вдохновенно,
Так, что каждый откликнется кот,
Ведь каймою пророческой пены
Обведен мой вещающий рот.
Я кричу: "Шерстяные страдальцы,
Выходите в простор площадей,
Растопырьте когтистые пальцы
И, шипя, полосуйте людей.
Промяукайте хором: "Довольно,
Впредь молчать не желают коты.
Нам, представьте, мучительно больно,
Если дергают нас за хвосты.
Надоели фальшивые ласки
И побои за ласками вслед,
А от ливерной вашей колбаски
Заработали мы диабет.
Нас поссорили люди с мышами,
Не сумев их в борьбе одолеть, -
Значит, надо совместно с мышами
Выступать обязательно впредь.
Да, коты временами пушисты,
Но судьба им и когти дала;
По натуре они - коммунисты
И не терпят неправды и зла"".
Вот такие даются советы
Мной, поэтом, народу котов,
И коты благодарны за это,
Полюбить меня каждый готов.
И когда я иду по столице,
От возвышенных мыслей раздут,
То различных котов вереницы
Вслед за мной вперевалку бегут.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Хоть красота прибрежья жива,
Но только я-то уже не тот.
Я встарь находил для нее слова,
А ныне Господь мне слов не дает.
В словах была вся сила моя,
А что за сила у старика?
Я тупо гляжу на воды ручья,
В которых зыблются облака.
Бессильно внемлю я тростнику,
Лягушкам и белым всплескам листвы.
Я этот шум в душе сберегу,
Но лишь как вечный упрек, увы.
И каждый здешний прекрасный вид -
Как преступлений моих места.
Душу преследует и язвит
Незапечатленная красота.
2013
* * *
Подходит вал, клубясь по-осьминожьи,
Выбрасывая щупальца вперед,
Но вдруг на сглаженном песчаном ложе
Себе он уничтожиться дает.
Грызя каменья, новый вал подходит,
Однако то же происходит с ним.
У зрителя от ветра скулы сводит,
Исхлестанные дымом водяным.
За валом вал выталкивают дали,
И те бегут и рыкают, как львы;
Они от суши некой жертвы ждали,
Но не смогли схватить ее, увы.
А зритель думает: "И я когда-то
Себе от мира жертвы ожидал,
А цель - достичь берегового ската
И уничтожиться, как этот вал".
2013
Андрей Добрынин
* * *
В ушах звенит не от болезни,
А, очевидно, оттого,
Что несвершившиеся песни
Хотят свершенья своего.
И вот они своим хотеньем
Нерв раздражают слуховой,
Но я-то сыт по горло пеньем,
Я защищаю отдых свой.
Я не смущусь унылым звоном
И силы сберегу свои;
Придется песням несвершенным
И впредь витать в небытии.
Я раньше пел с огромным рвеньем
В своем законном отпуску,
Считал я перед населеньем
Себя в неслыханном долгу;
Перед народом тем, которым
Ценима звучная строка,
Но вдруг заметил: кредиторам
Плевать на горе-должника.
С тех пор я, выбравшись на море,
Лишь пью вино да ем еду,
А песни я потом спроворю,
И лишь за кругленькую мзду.
Пусть призрак песни нерожденной
Звенит на слуховой струне:
Я - человек освобожденный,
Мой высший долг простили мне.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я встретил прелестную девушку
В ночном кабаке "А-та-та".
"Задешево я не продамся", -
Мне молвила девушка та.
Вот так говорили партийки
И члены подпольных кружков:
Они намекали тем самым,
Что много положат врагов.
Однако принять за подпольщицу
Ту девушку я не спешил:
Она-то как раз намекала,
Чтоб кто-то ее положил.
Как славно, что нынче смутьянов
У нас в государстве нема:
Заплатишь - и всякая партия
Тебе отдается сама.
Не слышно в ночных переулках
Сегодня "бу-бух" и "паф-паф":
Размеренно дышат партийки,
К буржуйскому телу припав.
Я знал арт-директора в клубе,
Ему наливал я не раз -
Для нас с той решительной девушкой
Отвел он в подсобке матрас.
А ветхие темы морали
Не стоит рассматривать тут:
О том, чтоб совсем не продаться,
И речи теперь не ведут.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Виноградные листья полны изумрудного блеска,
И под ветром морским чуть вздыхает моя занавеска,
Брызжет солнце в просвет облаков - и уходит опять,
И я право имею читать, а потом засыпать.
И опять просыпаться, и глядеть на резьбу винограда;
Никуда не спешить - это высшая в мире отрада.
Много ль дней беззаботных мне в будущем отведено?
И под ветром морским откачнулось опять полотно.
Море нынче штормит и грызет валуны под обрывом,
Я под вздохи его пребываю в покое счастливом,
И под брызнувшим солнцем играет листва, как вино,
И под ветром морским раздувается вновь полотно.
Книгу я прочитал, и зевнул, и занялся другою,
Я так много узнал - и всем этим обязан покою,
И касается ветер меня невесомой рукой,
И единственно ценен в миру предвечерний покой.
2013
* * *
Я знаю - художник вот как
Напишет мою тоску:
Пустынный берег - и лодка,
Лежащая на боку.
Приземистый дом беленый -
Должно быть, дом моряка,
И смотрит в проем оконный
На море моя тоска.
Всю землю флот огибает,
Синеющий вдалеке,
Но на кораблях не знают
О лютой моей тоске.
Туманна земная сфера,
И ей корабли под стать;
Лиловым, синим и серым
Художник должен писать.
Писать суда, что с собою
Меня забрать бы могли,
Но все они чередою
Уходят за край земли.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Каждый камень у берега сглажен
Многолетней работой волны;
Целым рядом мусических скважин
Оснащает вода валуны.
Крабы чистят от зелени деку,
Для руки углубляют разъем,
Но не верит валун человеку
И вовек не играет при нем.
Лишь когда побережье затмится
И сморит обывателей сон,
Многотонную чудо-цевницу
Прижимает к устам Посейдон.
Кто не спал, тот, возможно, и слышал
Этот сиплый надтреснутый звон,
А быть может, и видел, как вышел
Черной тенью из вод Посейдон.
Непреложны Олимпа законы:
Бог без музыки - это не бог,
И шершавые тяжкие звоны
Слышат скумбрия, скат, осьминог.
Бог ощупал валунные груды,
Выбрал камень и начал играть,
И к нему все глубинные чуды
Подплывают, чтоб звуки вбирать.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Под царапанье дождя по крыше
Отдыхающий встречает день.
Он считает: у погоды южной
Ум свихнулся малость набекрень.
Речка поднялась, мостки покрыла,
Камешков не разглядеть на дне,
Втрое больше сделалось лягушек,
Комары размножились втройне.
В прошлые-то годы в это время
Скалились дороги белизной,
Но Господь вступился за лягушек,
Укротил он засуху и зной.
Размышляет толстая лягушка:
"Надо бы еще метнуть икры,
Надо приумножить наше племя,
Если уж к нам небеса добры".
Отдыхающий в клетушке съемной
Слушает царапанье дождя
И бранится, ничего благого
В сырости и мгле не находя.
Не дает ему общаться с морем
И душой возвеселяться дождь,
Но от лягушат вскипает лужа,
Если близко к луже подойдешь.
И приезжий, ощутив смиренье,
Покупает местный самогон,
Ибо понял, что Господь лягушек
В миллионы крат мудрей, чем он.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Переплетенье ароматов леса
Пьяняще, словно водка "Зверобой".
Неподалеку наподобье мессы
Вдруг слитным хором ахает прибой.
На теплом небе - серая завеса,
И мелкий дождь проходит полосой,
И сойка смотрит не без интереса
На ящерок, что помнят мезозой.
Благоуханий горьких и пьянящих
Так много в этих мелколистных чащах,
Что я любую невидаль приму:
Вот в обомшелой колоннаде леса
Мелькнула с нежным смехом сатиресса, -
Мелькнула, да. Пять тысяч лет тому.
2013
* * *
Полуоглохнув от вздохов прибоя,
Полуослепнув от бликов морских,
Смог унести я на сушу с собою
Приобретение главное - стих.
Многие пели, кричали, шептали,
В святости жили и в свальном грехе -
И постоянно подспудно мечтали
В шуме тщеты о подобном стихе.
А ведь и надобно было всего-то
Преодолеть одиночества страх,
Чтобы волна, ударяя без счета,
Ритм и размер закрепила в стихах.
А ведь всего-то и надобно было
Лишь созерцания в мире камней,
Чтобы волна в стихотворчество вбила
Силу Господню, живущую в ней.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Беззащитны, казалось бы, крабики
Перед грозным напором волны,
Но у них есть особые штабики,
Где они отсидеться должны.
В этих комнатках - запах "арабики",
Очень сухо и очень тепло,
И сражаются в шахматы крабики
Бестолковому шторму назло.
Щиплют крабики всё припасённое,
Попивают перно и пастис,
А как море уляжется, сонное, -
На каменья выходят пастись.
Есть у крабиков цивилизация, -
Вы не верите, люди, а зря.
Вы за ними привыкли гоняться и
Понапрасну их мучить, варя.
Сколько мяса в молоденьком крабике?
Но ведь жадность не знает препон.
После каждой трагедии - в штабике
Под водою звонит телефон.
Краб-старейшина цвета чугунного
В трубку мрачно прощелкает: "Так,
Отомстит за товарища юного
Старый друг наш по имени Рак.
В человека, в любые проходики
Незаметно он может пролезть,
И в диагнозе через полгодика
Слово "cancer" мы сможем прочесть.
И убивец запросит лечения,
А Господь ему скажет: "Дебил,
Лучше вспомни, как для развлечения
Ты безвинного краба сгубил".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Не раз в компаниях веселых
К богам я речью воспарял
И дев Москвы, больных и квёлых,
К разврату ловко поощрял.
Звучал в моем пропитом горле
Аркадский нежный соловей,
И девы верили - и мёрли,
Не выдержав огня страстей.
Я им заказывал могилы
И первосортные гробы,
Давал могильщикам на рыло
По двести баксов для гульбы.
И все могильщики кричали:
"Вот настоящий человек!
Мужчины нынче измельчали,
Напакостят - и сразу в бег.
Заездят деву до инфаркта -
И всё, и были таковы,
И оставляют труп де факто
На произвол властей Москвы.
Конечно, отдаваясь с жаром,
Недолго ноги протянуть,
А мы потом должны задаром
Прикапывать их где-нибудь.
Мы не ханжи, но не согласны
Мы дев задаром хоронить,
Ведь цены выросли ужасно,
А нужно деточек кормить.
Вот почему нас восхищает
Добрынин, старый селадон:
В гробы подружек помещает
И их хоронит честно он".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Собачки маленькие рыжие
Опасней серых псов больших:
В них нетерпимость сразу вижу я,
Коварство сразу чую в них.
Они берут, до крови жадные,
Людские икры на прицел.
Водобоязнью многократно я
По ихней милости болел.
Маньяка мощные колени я
Хочу признательно обнять:
Имеет он обыкновение
Собачек рыжих убивать.
Он также убивает критиков -
Понятно, раса ведь одна:
И гнусный голос сифилитиков,
И злобный нрав, и рыжина.
Я души сложные маньяцкие
Сумел постигнуть как никто,
А критики, исчадья адские,
Меня злословили за то.
Такого низкого злословия
Маньяк терпеть не пожелал
И тех писак, что победовее,
Безжалостно поубивал.
В аллеях парка восхитительных
Хожу я, не боясь собак,
Ведь рыжих, самых отвратительных,
Давно передушил маньяк.
Мой стих, не очень-то удавшийся,
Прими как знак твоих заслуг,
О ты, со смертью побратавшийся,
Мой беспощадный тайный друг.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Ночь - как колокол над округой,
Лай собачий - его язык.
Океан вздыхает с натугой,
Ибо он чересчур велик.
В напоенном светом эфире
Звезды - словно роенье ос.
Их такое множество в мире,
Что вот-вот он пойдет вразнос.
Темноты надорвется полог
Под напором звездной икры.
От испуга вздрогнув, поселок
Поползет в океан с горы.
Непомерна кладь мировая -
И на небе дрожат Весы,
И, высоты лаем латая,
До рассвета трезвонят псы.
2013
* * *
Весь день по тучным складкам горным
Гуляют тени облаков
И море с рокотом упорным
Клубится возле берегов.
Пришел норд-ост на смену зною -
Приходит он из века в век
И белой лиственной волною
Прокатывается вдоль рек.
А близ реки, внимая морю,
Застыло несколько коров,
И думает о разном вздоре
Нахохлившийся рыболов.
А главное - о самогоне:
Где на него деньжонок взять,
Ведь коль норд-ост во мраке стонет,
Нельзя вина не потреблять.
Не то надумаешь, пожалуй,
Внимая рокоту валов,
Что ты лишь бедный пьющий малый,
А не почтенный рыболов.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Теснятся волны в синей шири,
Светлея ближе к берегам,
И ясность торжествует в мире
И приближает нас к богам.
Они идут по окоёму,
Те божества былых веков,
А мы, чужие неземному,
В них видим груды облаков.
Но если будет больше ветра
И вот таких кристальных дней,
То детская вернется вера -
И боги детства вместе с ней.
2013
* * *
Навис над берегом недобро
Навес непроходимых чащ,
А из-под зелени, как ребра,
Слоистый выпирает хрящ.
Бьет в основание откоса
За валом вал из года в год,
Однако камню нет износа,
И только я уже не тот.
И все, что было пережито
На фоне каменных письмён,
Хотя отнюдь и не забыто,
Но вспоминается как сон.
Что сон? Пустая небылица,
Волнующая только миг;
Печальней то, что мог забыться
Откосов каменный язык,
Язык древнейших начертаний,
Протянутых наискосок, -
Возможно, смысл былых страданий
Я понял бы из этих строк.
2013
Андрей Добрынин
* * *
В союз вступили ветер и дождь,
А домик настолько мал,
Что кажется, будто его снесет
В сады влетающий шквал.
Царапают кровлю капли дождя,
Скребут оконную гладь,
И кажется - домик начал уже
Качаться и уплывать.
А значит, спасенье только одно:
Сложить такие стихи,
Чтоб домик, написанное храня,
Не канул в бездну стихий.
Чтобы годами носился он
По волнам, словно ковчег,
А в домике будут стихи, еда,
И лампа, и человек.
Как должное будешь ты принимать
Еду, и свет, и тепло,
Ведь ты не первый из тех, кого
Написанное спасло.
А сухопутным детям Земли
На домик странно смотреть;
Они удивляются так всю жизнь,
Чтоб дурнями помереть.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я стою за простые решения:
Жизнь противна, похожа она
На могильных червей копошение, -
Значит, следует выпить вина.
Жизнь, конечно, ничуть не изменится
И не станет ничуть красивей,
Но твое отношенье изменится
К копошению гадких червей.
Видно, так уж устроены ближние,
Значит, пусть копошатся. А чё?
Обижаться на них - это лишнее,
Значит, следует выпить еще.
И покажется, что копошение -
Полный высшего смысла процесс,
Где вперед выдвигаются гении,
Но старается тщетно балбес.
Я приму в том процессе участие,
Преуспею, конечно... А шо?
Мастер по копошительной части я,
Разбираюсь я в ней хорошо.
Да и что там особенно сложного?
Извивайся, вгрызайся, бури,
Лишь о братстве понятия ложного
В путь-дорогу с собой не бери.
Подготовлен, как видите, крепко я,
Чтобы сделаться важным червем.
Нынче выпью бутылочку крепкого,
Ну а завтра с утра и начнем.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Зачем так волновалось море?
Оно не знало и само,
Однако шатко шло на берег,
Колеблясь, как борцы сумо.
Вот так и ты, поэт: мараешь,
Колеблясь, милые листы,
Однако же в глазах любимой
И неуклюж, и странен ты.
2013
* * *
По мертвым улицам поселка
Разгуливает лишь норд-ост.
Шумит прибой, шумят деревья,
На небесах не видно звезд.
Я их не вижу целый месяц
Сквозь дождевые облака.
Да, не желает нынче море
Разнежить кости старика.
Я лишь трудился этот месяц
И заливал вином тоску,
Но что-то больше эти средства
Не помогают старику.
Да, славный получился отдых:
Поселок мертвый, как погост,
Во тьме шумящие деревья,
Пронизывающий норд-ост.
А просто я не меньше юных
Похоронил, чем Вечный Жид,
И от меня в смертельном страхе
Любая жизнь теперь бежит.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Если ты хочешь себя уважать,
Надо на койке побольше лежать.
Мир суетлив, как белая мышь,
Ты же спокоен, ты всё лежишь.
Мир боязлив, как всякий грызун,
И раздражается пением струн.
Значит, напрасно силы не трать,
Значит, лежи, не вздумай играть.
Так и скажи: "Отныне должны
Сами себе играть грызуны".
Но от удачной кражи зерна
Тянет всегда сплясать грызуна.
Значит, лежи, почесывай х...
И в потолок методически плюй.
В маленьких пятках почувствовав зуд,
Сами тебя грызуны позовут.
Ты поломайся, скажи им: "Да ну",
Сам же подтягивай скрытно струну.
Ты поломайся, жутко зевни,
Сам же другую струну подтяни.
Вот и пришла веселья пора,
Можно, присвистнув, спрыгнуть с одра.
Ты выйдешь с лирой, могуч и горд,
К рядам усатых грызуньих морд,
И все, услышав звучанье струн,
Воскликнут: "Это - мегагрызун!"
2013
* * *
По причине болезни ни слова
Не пишу я пятнадцатый день,
Но ведь боги искусства суровы,
Им плевать на любой бюллетень.
Безразличны им тахикардия,
И артрит, и похмельный синдром,
Говорят: "Ты писатель, вития,
Так изволь-ка работать пером.
Будь примерным служителем Феба,
Даже если ты крайне несвеж,
А иначе и корочки хлеба
Без приправы из желчи не съешь.
А иначе в компании всякой
Ощутишь себя в недрах души
Бессловесной болотною бякой,
Что умеет лишь булькать в тиши".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Она спросила: "Где же водка?
Ты видишь - я на нервах вся", -
И я лишь улыбнулся кротко,
Я знал, что возражать нельзя.
Я знал: она под утро ляжет
И мне отдастся с криком: "Ах!" -
Но перед этим мне расскажет
Об удивительных вещах:
Что для нее контракт актерский
На "Фора-фильм" уже готов;
Что знатный режиссер Касторский
Сказал ей много нежных слов;
Ну а она расхохоталась
И гордо удалилась прочь,
И режиссеру оставалось
Лишь мастурбировать всю ночь.
И далее в таком же роде
Мела словесная метель...
Я был уже весьма на взводе,
Когда мы рухнули в постель.
Да, я трудился, но без пыла,
Холодный, словно полынья;
Как видно, так судьба судила,
У ней ведь логика своя.
Она, возможно, пожелала,
Чтоб в сей лирической главе
Я показал провинциалу,
Как сладко любится в Москве.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Носками белыми сверкая
И чистой белизной седин,
Бежал он по пятам трамвая,
Со мною схожий господин.
И думал я: какое рвенье!
Ты, безусловно, добежишь,
Однако в точке назначенья
Тебе судьба покажет шиш.
А если не покажет сразу,
Тем хуже: всё приобретя,
В метро подхватишь ты заразу
И заболеешь не шутя.
И вот, хворобою снедаем,
Ты спросишь с горечью себя:
Зачем я гнался за трамваем,
Носками девушек слепя?
Чтоб не было таких вопросов,
Ты повнимательней взгляни
На то, как я, поэт-философ,
Свои препровождаю дни.
Торчи, как я, на остановке,
Кури и пиво попивай
Вне человечьей упаковки,
Что называется "трамвай".
2013
Андрей Добрынин
* * *
Барашки милые на небосклоне -
Предвестье лютых затяжных дождей;
Речистый продавец в автосалоне
На самом деле лжец и прохиндей;
А в светском переполненном салоне,
Где множество известнейших людей,
Миляга, изогнувшийся в поклоне,
Конечно же, законченный злодей.
О, ничему и никому не верьте!
Пронизывайте тусклым взглядом смерти
Любую вещь, любое существо.
Они стремятся выглядеть приятно,
А вы в душе хихикайте: "Понятно!
Поверить вам - хи-хи! Еще чего!"
*
"Поверить вам - хи-хи! Еще чего!" -
Так мы подругам отвечать могли бы,
Но очень редко отвечаем, ибо
Любви желает наше естество.
Мы в трудных случаях молчим, как рыба,
Хоть понимаем: что-то не того,
Хоть мрачно, как из-под могильной глыбы,
На дорогое смотрим существо.
Обман всегда почувствует мужчина,
Однако он, трусливая скотина,
Боится, что любви лишат его,
И лишь поэт, беспечное созданье,
Заливисто смеется на свиданье:
"Поверить вам - хи-хи! Еще чего!"
2013
Андрей Добрынин
* * *
Да, я от женщин претерпел немало,
Поболее всех остальных мужчин.
Величина реальная страдала
От женщин, то есть мнимых величин.
Моя талантливость их раздражала,
Моя известность? Что искать причин,
Но женщина высовывала жало,
И прибавлялось у меня морщин.
Теперь я сделался весьма морщинист,
Но в небо творчества, как сокол Финист,
Взлетаю от возлюбленных таких
И вижу сверху взором беспечальным:
В своем бульоне экзистенциальном
Они кишат, - о Боже, сколько их!
*
Они кишат, - о Боже, сколько их,
Тех женщин, полных самоуваженья,
Участниц либерального движенья,
Которых раздражал мой грубый стих,
Мои несуетливые движенья,
Количество прочтенных мною книг,
И непочтительные возраженья,
И склонность пить в застолье за троих.
Да, я отверг и многое и многих,
И буржуазок, даже длинноногих,
Я не сочту за женщин роковых.
За самоутверждением им надо
Идти к самцам их собственного стада,
А те кишат, - о Боже, сколько их!
2013
Андрей Добрынин
* * *
Стоял, покачиваясь, смерч
На самом выходе из бухты,
Лилово-бледный, словно смерть,
И я шепнул в восторге: "Ух ты!"
Он возвышался до небес,
Но в нерешительности мялся
И неожиданно исчез, -
Да, он исчез, но я остался.
И понял я: моя судьба -
Пройти по стогнам вроде смерча,
Автомобилей короба
Подбрасывая и калеча;
Валя рекламные щиты,
Срывая вывески и кровли,
И нарушая строй тщеты,
И нанося ущерб торговле;
Круша витрины и шурша
Скопленьем чеков, бланков, денег -
Пусть в достоянье буржуа
Сегодня роется бездельник.
Через вращение мое
Хотел бы людям доказать я,
Что зыбко в целом бытиё -
И все буржуйские понятья.
Тих потрясенный человек,
Вращавшийся со мною вместе,
А смерч закончил свой пробег,
Оставив сор и клочья жести.
Тих разоренный городок,
Торчат осколки в каждой раме,
И, словно гробовой венок,
Повисла радуга на храме.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Тенистый приют рыболова -
Скамейка под старой ветлой,
И я в ожидании клёва
Сижу напряженный и злой.
Мне видится толстая рыба:
Она уж разинула пасть -
И тут же захлопнула, ибо
В уху не желает попасть.
А я? Борозжу я полвека
Глубины житейской реки,
Но Бог на меня, человека,
Вострил понапрасну крючки.
Любые наживки хватая
Бестрепетно, как крокодил,
Срывался у Бога с крючка я,
В последний момент уходил.
И плыл, шевеля плавниками,
На поиски новых утех,
И делал пустыми словами
Слова "воздаянье" и "грех".
С наживкой срываешься - либо
Кастрюля и копоть костра:
Не это ли, толстая рыба,
Есть лучшая в жизни игра?
Не бойся стального изгиба
Крючка и не бойся котла -
Зато я воскликну, что рыба
Красиво из жизни ушла.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Мир с облегчением вздыхает,
Как только солнце заблестит,
Но легкий луч в листве лимонной
Вот-вот вспорхнет и улетит.
Листва вдруг стала невесомой,
Когда расселась толща туч,
Но, к сожаленью, слишком легок
И ненадежен этот луч.
Он улетит неуследимо
Туда, откуда прилетел,
И замыкаются предметы
Внутри своих поблекших тел.
Мой дар любви исчез вот так же
В мелькнувшей бездне голубой,
А я, отяжелев, остался
Надгробьем над самим собой.
2013
* * *
Будет врач лечить меня за деньги,
А без них не будет нипочем,
Но зато я на суде последнем
Не хотел бы быть таким врачом.
Я молчу - ведь если заругаюсь,
Вылезет мне боком этот хай.
Что за мир построили вы, суки:
Нету денег - значит, подыхай.
Хорошо еще, что есть бумага:
Людям будущих счастливых лет
Стоит знать, что ссучились не все мы -
Кое-кто сберег иммунитет.
Кое-кто сумел не отравиться,
Хоть буржуйский потреблял паёк -
Пусть потомки вычитают это
Из моих несовершенных строк.
Мы умели только ненавидеть,
Только извиваться под пятой,
И поэтому мы недостойны
Даже пирамидки со звездой.
Мы достойны только пониманья,
Пусть потомок скажет: "Черт возьми,
Были жадны, слабы и трусливы -
И остались все-таки людьми".
2013
Андрей Добрынин
* * *
С мечтой о рукотворном чуде
Я на врачей люблю смотреть:
Мне грезится, что эти люди
Мне не позволят умереть.
Рукасты, словно землеробы,
Загадочны, как вещь в себе,
Они осилят все хворобы
И обломают рог судьбе.
И проживу еще лет пять я
И даже десять, может быть,
Смогу продлить свои занятья,
Смогу вина еще попить,
И вновь привычно позабуду,
В работе или во хмелю,
О том, что счастлив я не буду
И никого не полюблю;
Смогу на все соблазны славы
Взглянуть, как прежде, свысока,
Когда из языковой лавы
Возникнет новая строка;
Смогу наполнить морем душу,
Когда из дымной синевы
Походом двинутся на сушу
Стеклянные морские львы...
Напоминаю деликатно:
Да, я не вышел в богачи,
Но жизнь такую и бесплатно
Продлить не худо бы, врачи.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Я сегодня заложил за ворот
Так, что духом, кажется, воскрес,
И мой сумрачный, ослизлый город
Стал внушать мне снова интерес.
Опьянением их вдвое множа,
Фары на проспекте вижу я,
И я чувствую примерно то же,
Что в лесу на берегу ручья.
Проплывают фары ряд за рядом,
Отделившись от автомашин,
И не важно, то, что люди рядом,
Я ведь знаю: в мире я - один.
Как тогда, когда смотрел безмолвно
На воркующий лесной поток,
И качали маленькие волны
Солнце, словно тонущий платок.
Видеть воду я хотел - и только,
Пляску бликов, цепи пузырьков,
Зрителей не замечая - сойку,
Ящериц, и змей, и мотыльков.
И теперь, у края тротуара,
Я не вижу мрачных москвичей -
Вижу только фары, фары, фары,
Как когда-то видел я ручей.
Не хочу я, чтоб людское око
Хоть однажды встретилось с моим -
Вижу лишь движение потока
И туман, искрящийся над ним.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Передвигаясь как-то криво,
Ногою загребая грязь,
Спешу я за баллоном пива,
Постылой трезвости боясь.
Меня суставы беспокоят,
И все-таки я много пью,
Поскольку понял, что не стоит
Жить дальше в путинском раю.
Пусть алкоголь меня погубит,
Пусть печень превратит в кисель,
Но дух ликующе вострубит,
В иную жизнь плывя отсель;
Сквозь полумрак больниц и моргов
Взойдет в заоблачную весь,
Где алчность - не предмет восторгов
И поклонения, как здесь,
Где вылепленный ею голем
Ничем не сможет управлять,
Где пиво будет пахнуть полем
И нас не будет отравлять;
Где уврачуют мне суставы,
Не требуя за это мзды,
Где игры, смехи и забавы
Вознаграждают за труды;
Где расплывающейся тенью,
Уже не застящею свет,
Предстанут голема владенья,
Где так ничтожен был поэт;
И где мы больше не позволим,
Чтоб вечером в наш тихий дом
Входил лукавый лысый голем,
Правитель, вылепленный злом.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Меня окружают втируши,
Чтоб денег добыть на прокорм.
Их жадные, низкие души
Моральных не ведают норм.
Втируши меня обирают,
Беря без отдачи взаймы, -
За мягкость меня осуждают
Все лучшие наши умы.
Но как же, товарищи судьи,
Не дать, коль втируша юна
И дерзкою полною грудью
Природой она снабжена,
Коль ноги ее представляют
Собой идеал красоты,
Коль попка втируши виляет
И манит мужские персты?
Взгляните, товарищи судьи:
На улице дождь моросит,
И небо затянуто мутью,
И дерево в луже стоит,
И я постоянно не в духе, -
При этом в культурных кругах
Меня окружают толстухи,
Толстухи в больших сапогах,
Как будто гигантские груши
Меня обступают кружком, -
И думаю я о втируше
Со сладким ее голоском.
Меня со втирушей связала
Навеки незримая нить;
Втируша давно осознала,
Что некем ее заменить,
И просит взаймы сладкогласно,
Чтоб снова надуть старика...
Что делать! Жизнь тоже прекрасна -
И тоже весьма жестока.
2013
Андрей Добрынин
* * *
В гостях опорожняя чашу,
Поскольку до вина охоч,
Я слушал, как ругал папаша
Свою неразвитую дочь.
Он говорил: "Мужчин мороча,
Ты, дурища, не спишь ни с кем.
Зачем ты нас позоришь, доча,
Чернишь родителей зачем?!
Ты что, у нас недоедаешь,
Не можешь выдержать елды?
А все твердят, что ты страдаешь
Непроходимостью пизды.
Допустим, на тебя клевещут,
Но повод ты даешь сама.
Мать, услыхав такие вещи,
Едва не спятила с ума.
Оксанка вон вовсю ебется,
И как довольна, посмотри!
Вокруг тебя - сплошные поцы,
А близ нее - богатыри.
Короче - вот поэт Добрынин,
Знакомься - он мой лучший друг.
Ты с ним сполна познаешь ныне
Всю сладость мужественных рук,
Всю сладость потаённых действий -
Он в сексе, говорят, хорош.
Он с виду прост, но не надейся -
Ты от него не улизнешь".
Ну что ж - я встал с лицом несчастным,
Хватив для храбрости стакан,
И нашим стонам сладострастным
Внимал отец - он знал свой план.
С тех пор умнее стала дева
И прекратила быковать,
Направо стала и налево
Самцам богатеньким давать.
А эти монстры, прямо скажем,
Способны девушке помочь -
И менеджером по продажам
Теперь успешно служит дочь.
2013
* * * Андрей Добрынин
Почти совсем не видят глазки,
Почти совсем не слышат ушки,
И ножки ходят еле-еле,
И попка какает с натугой.
Вот так бывает, дети, если
С людьми плохими поведешься,
Они хорошему не учат,
Но учат с радостью плохому.
Меня куренью научили,
И выпивке, и разным штукам,
Которые в кроватке любят
Проделывать плохие тетки.
Куренье, выпивка и тетки
Съедают очень много денег,
И, значит, надо поневоле
Вам становиться бизнесменом.
У бизнесменов много денег,
Но бизнесмен уже не может
Быть машинистом электрички,
Лечить болезни у животных.
Он ездит только на машине,
Поскольку плохо ходят ножки,
Его шофер под ручку водит,
Поскольку плохо видят глазки.
Он кушает в такой столовой,
Где кушают лишь бизнесмены -
Туда ни машинист не ходит,
Ни доктор, лечащий животных.
Вот так и я живу, ребята;
Что вы сказали? Я не слышу,
Но понимаю: не хотите
Вы жить такой унылой жизнью.
А значит, если вам предложат
Плохие люди сигарету,
Иль выпивку, иль познакомить
С развратной малолетней теткой, -
Должны вы гордо отказаться,
И вас тогда, конечно, примут
В тот техникум почти волшебный,
Где обучают машинистов.
Должны вы хорошо учиться -
И не нужны вам будут деньги,
Зато волшебник вас научит
Лечить котят и всех животных. 2013
Андрей Добрынин
* * *
Чтоб успокоиться, пройдуся
По тихим улочкам Москвы.
Я выяснил: Смирнова Дуся
Уже не девушка, увы.
Ее растлил Чубайс багровый,
Сорвал ее, как зрелый плод,
Но ничего - мы в жизни новой
Ему и это вставим в счет.
Но неправа и Дуся где-то,
Нельзя же быть такой простой.
Могла бы попросить совета
У тертой, опытной Толстой.
"Я этого пройдоху знаю,
Борисыч - та еще лиса! -
Вскричала бы в ответ Толстая,
Привычно выкатив глаза. -
Ему ведь нужно только тело,
Уестествил - и был таков.
Ты верь мне, Дуся, - я терпела
Сама от подлых мужиков".
Так было бы, - однако Дуся
Не посоветовалась с ней,
Видать, решила: "Обойдуся,
Я в этом мире всех умней".
Ну вот и села Дуся в лужу,
И плачет, денежки копя -
Чубайс ведь перевел к тому же
Ее квартиру на себя.
Осталась плохонькая дача,
И Дуся, думая о том,
В разгаре телепередачи
Смолкает вдруг с раскрытым ртом.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Впереди - электрический заяц,
Я ведь знаю, что он неживой,
Но настичь его все же пытаюсь,
Не дружа со своей головой.
Знаю я: этот заяц фальшивый
И бессмысленна вся беготня,
Но рефлексы охотника живы,
И рефлексы сильнее меня.
Как-никак я воспитан собакой
И признать потому не готов,
Что бегу за простой железякой,
За безвкусным мотком проводов.
Я бегу и бегу, не сдаваясь,
Я ведь гончая лучших кровей,
Но бежит электрический заяц
Не намного, но всё же резвей.
Забавляет людей легковерный,
На подделку клюющий бегун,
И бегу я под высокомерный,
Издевательский хохот трибун.
Зазнаваться не надо, однако,
И растягивать в хохоте рты:
Я бегу по дроблёному шлаку,
Ну а вы - по асфальту тщеты.
Мой потешный забег завершится,
Я опомнюсь, смущеньем томим,
Ну а зритель вздохнет - и помчится
За искусственным зайцем своим.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Поработал и хочешь оплаты?
Значит, кланяйся, значит, проси,
А гордыню смирите, ребята, -
Так теперь повелось на Руси.
Неразумно краснеть и ругаться -
Не положишь достоинство в рот.
Уважения хочет богатство -
Значит, кланяйся, русский народ.
"Мы - работники", - вот удивили!
Все работают, даже бобры,
А деньжонки не всем привалили, -
Значит, кланяйтесь, будьте добры.
Ведь богач наживается только
Ради зрелища согнутых спин.
Буквой "г", пролетарий, постой-ка,
Будь почтителен, сукин ты сын.
Твоего в этом мире, миляга,
Только руки да гибкий хребет,
А зарплата - условное благо:
Может, выдадут, может, и нет.
Ты ведь хочешь сегодня покушать?
Значит, кланяйся, дойная тля!
Ведь богач загубил свою душу
Одного уважения для.
Вновь ты кланялся плохо и мало -
И слезу утирает богач,
И рыдают в Москве либералы, -
Вот и ты с ними вместе поплачь.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Поэзия - дело довольных,
А тем, кто озлоблен давно,
Высокие, светлые чувства
Взлелеять в себе не дано.
Им впору лишь зависть глухая,
Лишь едкие, злые смешки.
Бывают лишь чувства довольных
Безоблачны и высоки.
Довольные внемлют глаголам
Того, кто воздвиг бытие,
А прочие слушают только
Голодное брюхо свое.
Они принимают с издёвкой
Довольных святые слова,
В которых идея единства
Материи в духе жива.
Я тоже материя в чем-то,
Но в чем-то я также и дух,
И мудрые речи довольных
Надеждой ласкают мой слух.
Посредством всемирного духа
К довольным причислюсь и я -
Тогда потечет по-другому
Процесс моего бытия.
Материи путы ослабнут,
И радостно я воспою
Меня сочетавшую с миром
Духовную сущность мою.
А те, кто отринул духовность,
Кто чужд наслаждений ума -
На тех я из автомобиля
Плюю, как на кучу дерьма.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Человек становится буржуем
Не затем, чтоб улыбаться вам,
Припадая братским поцелуем
К неразумным вашим головам;
Не затем, чтоб вы к нему тащились,
Видя в нем опору и причал,
И чтоб он, вас обеспечить силясь,
Собственные деньги расточал;
Не затем, чтоб этими деньгами
Поощрять убожество и лень
И морокой с вами, дураками,
Осквернять свой драгоценный день, -
Нет! К наживе рвутся не за этим,
А чтоб воцариться над толпой,
Чтобы матери внушали детям
Леденящий страх перед тобой;
Чтобы даже стихоплёт веселый
В кабинете сумрачном твоем
Вдруг почувствовал себя, как голый
Под осенним ледяным дождем;
Чтобы ты в его сознанье выжег
Страшным взором: "Не забудь про мать,
Про жену, про выводок детишек, -
Без меня им всем несдобровать.
Без меня им суждены страданья,
И вполне оправдан твой озноб,
Ибо я все средства пропитанья
В этом мире под себя подгрёб.
Ты писака, ты имеешь имя,
Признан лучшим мастером стиха,
Но перед богатствами моими
Все твои регалии - труха.
Прикажу тебе пойти вприсядку -
И пойдешь, до срыва каблуков!"
Только этим буржуинство сладко,
Остальное - вздор для дураков.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Тревожно слушаете ночь вы:
На поиск беглого раба,
Производя трясенье почвы,
Не торопясь идет Судьба.
Остаться думая поэтом,
Не так давно я убежал
Из офисов с их мертвым светом,
Что в трубке бился и дрожал,
Из тех кошмарных коридоров,
Где шел я словно по струне,
Зато мой потаённый норов
Швыряло от стены к стене.
В плену, где узники натужно
Изображали бодряков,
Я гнулся, делал всё, что нужно -
И всех надул, и был таков.
И вот в ночи вопят сирены -
Или охотников рога:
Меня поймают непременно,
Иначе все уйдут в бега.
Вы слушаете поступь Рока
Под перепуганной звездой,
И дышит гул автопотока
Азартом лова и враждой.
Стрела Судьбы и вас задела,
И ваш нарушила ночлег,
Ведь мысль и вас когда-то грела
О том, чтобы уйти в побег.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Не каждый день, отнюдь не каждый
Теперь я выхожу из дома,
И взгляд глотает с алчной жаждой
Всё, что свежо и незнакомо.
Давно был выход предыдущий -
Еще и листья были живы;
Остались от зеленой кущи
Лишь деревянных жил извивы.
И я распутываю взглядом
Все их узлы и переходы,
Дыша при этом тонким ядом
Ноябрьской бледной непогоды.
Угрюмый, с синяком под глазом
Идет навстречу москвитянин,
И мне подсказывает разум:
Я, вероятно, столь же странен.
И я, как он, один на свете,
И я презрел свои мечтанья,
И я повис, как эти ветви,
В бесцветности существованья.
Как дереву, мне стало любо
Не выдавать своих стремлений;
Под жилистою дланью дуба
Вступаю я в свой парк осенний.
Туда уже ушел прохожий -
И не нарушил запустенья;
Так все мы, раньше или позже,
Пройдем путем исчезновенья.
Летят остатки листопада,
Качаются ветвей извивы,
И я пронзаю жадным взглядом
Аллей пустынных перспективы.
2013
Андрей Добрынин
* * *
В сортире, в храме унитаза, -
Ведь унитаз, бесспорно, бог, -
Я шумно испускаю газы
И созерцаю пальцы ног.
И, пошевеливая ими,
Киваю головой седой:
Фаянсовое божье вымя
Сейчас меня снабдит водой.
Вода умчит отходы пищи,
Презреннейшие из веществ,
А я пребуду лучше, чище,
Мудрее всех земных существ.
Ту грязную людскую расу,
Что гадит непонятно где,
Не подпущу я к унитазу,
К его магической воде.
Меня пугают постоянно
Те люди, у которых нет
Ни тщательного бизнес-плана,
Ни денег на ватерклозет.
Мой путь житейский многотруден
Среди свирепых вражьих глаз,
Но о стабильности, как Путин,
Бормочет бодро унитаз.
Он повторяет, кал смывая:
"Всё будет хорошо, пойми", -
И, всхлипывая, я киваю -
Я, не утешенный людьми;
Послушен я его приказам,
И, с нетерпением в кости,
Я многих перед унитазом
Готовлюсь в жертву принести.
И, видя рвение такое,
Он радостно усилит сток -
Хранитель моего покоя,
Мой бледный благосклонный бог.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Поэзия нужна немногим
И ненавистна большинству,
Поэтому я стал убогим,
Больным, - и все-таки живу.
Буржуй, который, деньги тыря,
Стал оскорбительно богат,
Теперь, конечно, склонен в мире
Найти гармонию и лад.
На этом фоне благолепном,
Который вымыслил буржуй,
Торчу я знаком непотребным
И оскверняю весь фэньшуй.
Буржуй велел, гримасы корча,
Не замечать меня, но я
Торчу по-прежнему и порчу
Всю икебану бытия.
Мне не важны добро и правда -
На них буржуйская печать;
Мне важно посреди ландшафта
Намеком дьявольским торчать;
Намеком на миры такие,
Где тысячи кровавых лет
Свирепствует войны стихия
И благостных пейзажей нет;
Где охватили полукругом
Пожары небо вдалеке,
Где мой двойник шагает лугом
С башкой чудовища в руке.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Содрогаясь от страха, я слышу,
Что отнюдь не под ветром ночным
Громыхают железные крыши, -
Это призраки ходят по ним.
Словно мертвые рыцари в латах
Пробудились от смертного сна;
Проплывая меж туч клочковатых,
Как из проруби светит луна.
Бледный отсвет ложится на кровли,
Прогибается стылая гладь:
Это призраки вышли на ловлю -
Одинокие души хватать.
Призрак с крыши в окошко заглянет -
И, повиснув в квадрате окна,
Через комнату руки протянет
Одиночества демон - луна.
Одиночеством полнится келья -
И оно начинает душить,
И поможет лишь сонное зелье
Полнолуния ночь пережить.
2013
* * *
Мы в тот вечер сидели в хинкальной,
Незаметно летели часы,
И от некоей влаги кристальной
Наливались багрянцем носы.
Обсуждали мы жизни причуды,
А за окнами мчалась метель,
И машины, как донные чуды,
Волоклись через снежную мель.
И за темами всеми, по сути,
Рисовалась одна: почему
Переждать мы не можем в уюте
Эту жуткую зимнюю тьму?
И порой головою печальной
Поникал даже первый остряк,
Ибо чувствовал, что из хинкальной
Скоро выпадет в холод и мрак.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Поднесите мне водки стаканчик,
Наколите на вилочку груздь -
Лишь тогда наконец оживу я
И отброшу предсмертную грусть.
Лишь тогда я ликующе вскрикну,
Лишь тогда я скачусь с канапе
И схвачу телефонную трубку,
И товарищей кликну к себе.
А товарищи эти, заметьте,
Не какая-то пошлая пьянь:
Каждый стал конфидентом Порока,
Добродетели крикнув: "Отвянь!";
Все смеются особенным смехом,
Красногубы, смертельно бледны,
И является женщина с ними,
Беспощадная дочь Сатаны.
И опять я ее вожделею,
И к утру, оглушительно пьян,
Увлекаю ее потихоньку
В потаённый подсобный чулан.
И творю я запретное с нею,
И кричит она: "Мамочка! Ух!" -
Но опять совершенно внезапно
Загорланит проклятый петух.
И товарищи сразу исчезнут,
Упорхнет сатанинская дочь,
И я навзничь опять упадаю,
Чтобы вновь заболеть, занемочь.
И глаза под надбровные дуги
Я в предсмертной тоске завожу,
И прошу еле слышно стаканчик,
И грибочек на вилке прошу.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Текут мои дни монотонно
Под облачным небом глухим.
Я прыгнул давно бы с балкона,
Да очень уж грязно под ним.
Я помер давно бы в запое,
Да водка уж очень горька,
И только терпенье тупое
Спасает меня, старика.
Терпенье и телереклама:
Картинки меня убедят,
Что добрые люди упрямо
Все время чего-то хотят.
Но я, к сожаленью, художник
И вижу их жизнь наперед:
Сломается их внедорожник
И кошка от "Вискас" помрет.
Шампунь приведет к облысенью
И кожу разъест макияж,
И выйдут, познав потрясенья,
Они на тропический пляж.
Но выйдут не ради прибоя,
Не ради плесканья в волнах,
А чтобы покончить с собою
С отчаянным возгласом: "Нахххх!.."
Предвидя развязку такую,
Бегу я в лавчонку свою
И все-таки водки беру я,
И дома торжественно пью.
Желаю я в тосте суровом
Полегче им всем помереть -
Таким загорелым, здоровым,
Умеющим страстно хотеть.
2013
Андрей Добрынин
* * *
То, что истинно и справедливо -
То сомнению не подлежит.
Я с любым разделю свое пиво,
Будь то даже чухонец иль жид;
Я с любым разделю свое мясо,
Будь то чурка иль грязный пиндос,
И водярой залью папуаса
До корней его пышных волос;
Но вот если благие понятья
Вдруг посмеют оспорить они,
То, какие б мы ни были братья,
Избежать не удастся резни.
Буду резать я с сердцем тяжелым,
Со слезами - мочить и валить,
Ибо правду ни храмам, ни школам
Не дано на Земле защитить.
Буду страшен, подобно Лавкрафту,
Буду сеять флюиды угроз,
И хвоста не поднимут на правду
Ни чухонец, ни грязный пиндос.
Уважаю Бандеру Степана:
Знал он правду свою назубок
И за правду любого смутьяна
Подвергал выпусканью кишок.
Он вломить за благие понятья
Никому не гнушался п..ды,
И не смели тогда в Прикарпатье
Знамя истины пачкать жиды.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Морская собака ходила
На море частенько со мной
И время в тени проводила,
Киоск подпирая спиной.
Во влагу порой погружалась,
И снова в укрытие - шасть!
А также еще освежалась,
Разинув пыхтящую пасть.
Ее опасались мамаши
И дети не верили ей,
Хотя и не думала даже
Она нападать на детей,
Хотя она лязгала пастью,
Лишь муху глотая в тоске,
Хотя она личного счастья
Ждала на приморском песке.
Мы оба с собакою ждали
Явления судна вдали, -
То судно в счастливые дали
Умчит нас от черствой земли.
В тех далях собак уважают
И кормят похлебкой мясной,
И в будку на цепь не сажают,
Как здесь, и в ненастье, и в зной.
В тех далях, в подобии сада,
Не счесть плодоносных ветвей,
И людям хорошим не надо
Работать на скверных людей.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Живя на особой скале,
Вошел я в когорту святых,
Но людям, погрязшим во зле,
Не дам своих снов золотых.
Не дам, не просите - не дам,
Всё буду таить про себя,
И книжек уже не издам,
Как раньше, - деньжат подкопя.
На сцену не выйду уже,
Чтоб людям рассказывать сны.
К чему? Просветленной душе
Хвалы подлецов не нужны.
А были ведь даже хулы,
Не верите? Были, ей-ей.
Пусть блеют со сцены козлы
Теперь для подобных людей.
Молчание мрачное длю
И знаю: толпится внизу
Народ, утирая соплю
И, может быть, даже слезу.
Но я не покину гнезда,
Теперь я с народом суров.
Покайся, голубчик, - тогда
Получишь и порцию снов.
Захваченный мщеньем своим,
Храню я злорадство в груди.
Сперва ниспровергни режим,
Голубчик, - потом приходи.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Наша бодрость - от чая и водки,
А от жизни - лишь грусть и тоска,
И глядим мы из окон высотки
На закрывшие свет облака.
За спиною у нас монотонно
Офис дышит, кряхтит, шелестит,
И неряшливый вид небосклона
Порождает невроз и гастрит.
Облака всё текут непрерывно,
От востока до запада - сплошь,
А компьютер мерцает призывно -
Только в гроб от него утечешь.
Ну а в пятницу будет получка,
И тогда уже клерков не тронь -
Мы течем в заведенье "Текучка",
Где цыгане терзают гармонь.
Пой, гармоника, трогай больное,
Потаённую боль береди!
Только офис у нас за спиною,
Только офис у нас впереди.
2013
* * *
Сонет на ивовом листке
Я написал иглой,
Но ветер мчался по реке,
Осенний ветер злой,
И вырвал у меня листок,
Блеснувший серебром.
Переписать стихи я мог
И на листке втором.
Но это было ни к чему -
Сам Бог несется вслед
Листку заветному тому,
Где выколот сонет.
За ним бегут речной поток
И облачная муть
И вместе выведут листок
На предрешенный путь.
Листок влетает на балкон,
Дает себя поймать...
А если путь не предрешен,
То незачем писать.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Хочу быть бешеной собакой,
По людным улицам бежать
И движущейся твари всякой
Укусом страшным угрожать.
Я с трудностями долго бился,
Не знал, как месяц протяну,
Но пробил час - и я взбесился,
И на устах клублю слюну.
И все обычные собаки
Передо мной спускают флаг -
Ведь человек, готовый к драке,
Опасней тысячи собак..
Приравниваемый к собакам,
Я и служил подобно псу,
Но бешенство живет во всяком -
Я эту правду в мир несу.
Средь расступающихся множеств
Я самых гордых загрызу.
В Господнем мире нет ничтожеств -
Я эту правду в мир несу.
Противустать не в силах правде,
Бегут, показывая тыл,
Все те, кто в жизненном ландшафте
Местечка мне не отводил.
И тень моя пересекает
Весь этот благостный пейзаж,
И с воем базу покидает
За экипажем экипаж.
Меня застрелят непременно,
И нужно торопиться мне
Кому-то правду впрыснуть в вену
В моей отравленной слюне.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Просты мои сочиненья, как
Улыбчивый дурачок,
Зато они разгоняют мрак,
Стирают бледность со щек.
Не громыхают они, как жесть
Под воровской стопой.
Прими их, брат, такими, как есть -
И я пребуду с тобой.
Не жди, что я тебя упасу
От всех невзгод бытия,
Но утешение принесу
В отчаянье только я.
Ведь ты поймешь, что писака глуп
Ничуть не меньше, чем ты -
И смех растянет линию губ
И снова смягчит черты.
2013
* * *
Мне ночью приснилось, будто
Безрадостный мир земной
Ко мне повернулся светлой,
Приветливой стороной.
Я помню: в юные годы
Любовь не давалась мне,
Но я однажды любимым
Себя ощутил во сне.
Асфальт прорастал цветами,
Звенели колокола,
И девушка шла за мною,
Всё ближе и ближе шла.
Так был я счастлив впервые, -
А многие ли из вас
Бывали счастливы даже
Один-единственный раз?
И нынче я улыбаюсь,
Хоть нынешний сон забыл, -
Ведь я уже дважды в жизни,
Подумайте, счастлив был.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Музы сбивчивое бормотанье,
Стоны боли и предсмертный писк
Для грядущих высших форм сознанья
Запишу я на магнитный диск.
Чтоб в разрушенной библиотеке
Марсианин отыскал его
И задумался о человеке:
"Странное же было существо!
Счастье требовалось этой расе,
А ведь счастье, как известно, миф.
Сделали мы правильно на Марсе,
Слово "счастье" просто запретив;
Размножаться став посредством клонов,
Как в галактиках передовых -
Мы давно не испускаем стонов
Из-за отношений половых;
Сильных и богатых почитаем,
Собственности святость признаем
И как раса в мире процветаем,
Ибо знаем: нету счастья в нем".
2013
* * *
Я зазывал когда-то слышал -
Работать звали там и тут,
Теперь из возраста я вышел,
Теперь не очень-то зовут.
Отягощен сварливой музой,
В какой-то волчьей седине -
Я незаметно стал обузой
Своей расчетливой стране.
Страна сегодня деньги тратит
С большим разбором, по уму,
В противном случае не хватит
На "мерседесы" кой-кому.
Был слишком щедр Союз Республик,
Не зря его сегодня нет,
И нам с тобой за каждый рублик
Придется кланяться, сосед.
Да я-то, впрочем, не страдаю:
Хожу во двор по вечерам
И людям там стихи читаю,
И получаю двести грамм.
2013
Андрей Добрынин
* * *
Они не знают, что такое жадность,
Поэтики, товарищи мои,
Ведь я всегда чего-нибудь желаю,
Желаю наяву и в забытьи;
И если даже получаю нечто,
Желать другого начинаю вмиг,
И постоянно злоблюсь я на Бога,
Ведь я всегда чего-то не достиг.
И если ты на все предметы мира
Сквозь призму обладания глядишь,
То взмоешь ты к высотам вдохновенья -
Бесшумно, как летающая мышь.
И если ты чего-то не ухватишь
И не утащишь в свой пещерный дом,
То ты всё вожделенное, однако,
Пометишь вампирическим клыком.
Поэтики мне говорят с опаской:
"Чужого вожделеть нехорошо",
Но с грубым хохотом я отвечаю:
"А я вот вожделею, ну и шо?
От человеческого вожделенья
По телу мира пробегает дрожь,
Подобно женщине он расцветает
И делается чудо как хорош.
Со мною оживает вся природа,
Поскольку чует, как я напряжен,
А с вами отекает и бледнеет,
Как лица ваших нелюбимых жен".
2013
Связаться с программистом сайта.
