Кадры хроники наступательных боев Советской Армии комментирует закадровый старческий голос: "Нынче вспоминают войну все, кто ещё жив и здравствует. Рассказывают о своем мужестве и те, кто ходил в атаку, и те, кто отсиживался в тылах, и те, кто искупал свою вину кровью, и те, кто стоял в заградотрядах, конвоировал арестованных и расстреливал дезертиров. А я, вспоминая те страшные годы войны, хочу перед смертью рассказать вам, как исповедаться... Мы были не простые участники событий, мы были отрядом специального назначения. Мастера своего дела, или, как нынче любят говорить, профессионалы..."
Майор, Капитан и Лейтенант получают задание. В течение недели в тылу врага отследить скрытое передвижение танкового соединения немцев, способного нанести неожиданный контрудар после окончания летних наступательных боёв советских войск, когда фронт ослаблен. (Время - осень 43-го, севернее Витебска.)
Полковник инструктирует каждого отдельно. Майору вменяется быть предельно строгим, за малейшее непослушание расстрел подчинённого. Капитан, в случае отклонение командиром от буквы задания, обязан ликвидировать его и взять руководство на себя. Лейтенанта обязывают, в случае ранения кого-либо, добить товарища и спрятать труп. При опасности попадания в плен каждому следует покончить с собой. Строжайше запрещается вступать в контакт с врагом и местными жителями, оставлять следы пребывания в лесу, а тем более свидетелей. Если противник догадается, что в тылу находится спецотряд разведки, то план их контрнаступления может быть изменен. Даже радиста с рацией у них не будет, информацию передадут сигнальными кострами.
Оружие: "парабеллум" для боя и карманный "вальтер" для себя, штык-нож и охотничий складень. Питание трофейное. Обмундирование немецко-польское, чтобы по трупам немцы не смогли опознать принадлежность лесных бойцов.
Во время укомплектования снаряжением незнакомые ранее молодые мужчины разговорились и выяснили, что все до войны занимались в спортивном клубе "Динамо": Лейтенант в стрелковой секции, Капитан - гимнастика и легкая атлетика, силач, а Майор хорошо знает футболистов, но не признается, что играл сам, чтобы не выдать свою фамилию.
Их забрасывают ночью с низколетящего У-2. Они попадают в болото, идёт дождь, затем снег. Лейтенант первым благополучно вышел на место встречи. Вторым приходит Капитан, утопивший ранец с продуктами, медикаментами и запасом спирта. Последним еле добрёл Майор, повредивший ногу. Из болота он выбрался благодаря стропам парашюта, промок до нитки, его сильно знобит. Они сжигают парашюты со шлемами и торопятся в путь, в назначенное время нужно быть на сигнальной поляне. Но заболевший Майор плохо сориентировался по карте, и отряд вышел не туда.
Рассвело, дальше идти нельзя. И тут Капитан, коривший себя по дороге за непростительную оплошность с продуктами, понимает, что должен взять руководство на себя, уничтожив начавшего бредить Майора.
Лейтенант не соглашается исполнить акт ликвидации. Пожертвовав бойцом ради выполнения задания, они уничтожат лучшего футболиста страны, они оба догадались, что Майор бывший нападающий "Динамо". Лейтенант приводит последний довод: если их останется двое, трудно будет отследить передвижение немцев по трем дорогам. Капитан решает исполнить акт лично. Они ищут подходящее место. Сильно кашляющий Майор, приходя в себя, понимает происходящее и малодушно просит о пощаде. Они его могут оставить в лесу, где ночью он разведет костер, обсушится и выздоровеет, он чувствует в себе силы, а на следующую ночь выйдет на точку, в условное место базирования. Капитан поднимает пистолет и за прицелом видит струящийся дым. Стрелять нельзя.
Лейтенант возвращается из разведки и сообщает, что рядом и в стороне от лесной дороги находится хуторок, изба и хозпостройки, а живёт там один седобородый старик, только он трижды выходил за дровами, за водой и по нужде. Наступающий день лучше провести не в мокром лесу, а в сухом помещении. Они приходят в избу, но дед, оказывается, живёт не один, а с бабкой и десятилетней внучкой. Он бывший священник, церквушку которого сожгли коммунисты в селе, находящемся в 15 километрах отсюда.
К хутору по таящему снегу приезжает на велосипеде Староста. Дед под прицелом "парабеллума" выходит на крыльцо и не приглашает в избу приехавшего. Но у Старосты нет времени, ему ещё не один хутор надо объехать и предупредить всех, что в городе на узловой станции взяли диверсантов, которые хотели взорвать цистерны с танковым горючим. Теперь охрана всех дорог усилена латышским батальоном СС, карателям отдавать всё, что потребуют, и сообщать о появлении в лесу каких-либо людей, либо следов их пребывания.
Староста уехал, а Капитан похвалил Деда за умелое ведение разговора.
- А как ты думаешь, отец, кто мы?
- Да кто вас знает, - хитро отвечает старик. - Может партизаны, а может те же диверсанты. Одёжка на вас польская, ранцы и сапоги немецкие, но я так думаю, что вы оттуда. Так, как вы разговариваете, только в Москве разговаривают.
Бабка лечит майора снадобьями, называет "сынок". Внучка ей помогает, и даже ласкается, отвечая на вопрос удивленного Майора, что он добрый. Бабка объясняет свою заботу тем, что Майор напоминает ей сына, которого в 41-ом расстреляли.
- А кто расстрелял? Немцы?
- Да какая разница, кто расстрелял, немцы или партизаны? Его теперь не вернуть.
Вечереет, снег на улице растаял, командир поправился и перестал кашлять, отварено ведро картошки в мундирах, пора уходить... Капитан по хмурому согласию Майора велит хозяевам собираться, чтобы проводить гостей по лесу до реки, указать дорогу. Дед с бабкой всё понимают и просят разрешения помолиться. На вопросы встревоженной внучки никто не отвечает. Сосредоточенная молитва стариков удивляет разведчиков. На вопрос Майора, кто из них готов уничтожить свидетелей, оба без слов опускают головы и пожимают плечами. Если надо, то сделаем.
Найдя в лесу подходящую яму, Майор принимает решение лично совершить акт. Он приказывает подчинённым разойтись на 50 метров и, если не услышат ничего подозрительного, дать сигнал сломанной веткой. Деда с бабкой он заставляет разгрести листву. Происходят остро напряженный разговор полушепотом. Дед благословляют воина, пусть делает свое дело по закону войны, раз уж приказ запрещает поступить по-человечески, они примут смерть смиренно, значит так Богу угодно.
Звучат хрустящие ветки.
Капитан слышит три пистолетных выстрела и бежит к яме. К нему присоединяется Лейтенант, следует проверить, действительно ли Майор поступил по инструкции. Они застают Майора за переносом к яме вороха листвы.
Майор приказывает торопиться. Подчинённые исполняют его распоряжения с молчаливой поспешностью, и соглашаются с любым предположением по поводу правильности движения, не сбились ли они с пути.
- Вы чего, ребята? - не понимает Майор. - Мы же на "ты" разговаривали. С чего это вдруг вы стали мне "выкать"?
- Не положено, товарищ майор, - отвечает капитан, не глядя в глаза. - Обращаться следует по уставу.
Отряд приходит ночью на сигнальную поляну. Низко пролетает У-2. Он пролетал здесь вчера и будет пролетать каждую ночь в 23.00 и в 5 утра. Отряд заготавливает хворост для трех костров, прячет три 5-литровые канистры с керосином и уходит дальше по маршруту подсвечивая путь фонариками.
Они выходят на базовое место, забираются в лесной глушняк и разводят костёр. Отсюда каждый вечер Лейтенант будет уходит к северной дороге, Майор к центральной, а Капитан к южной, чтобы выследить, по которой из них немцы совершат скрытую переброску танковых войск для готовящегося контрнаступления. Рано утром они будут возвращаться, сушить одежду, принимать пищу, по очереди отдыхать и вести наблюдение за дорогами в бинокль с высоких сосен на взгорке.
Разведчики переодеваются в маскхалаты, прячут сменную одежду, закрывают потухший костер валежником. Майор дает последние наставления и они расходятся.
Капитан в ночном секрете наблюдает, как по дороге тянется колонна машин-цистерн с ГСМ. Значит, в этом направлении будет совершена переброска танков следующей ночью, или через одну-две, а затем атака с марша после дозаправки.
Капитан спешит на место сбора, оставляет записку и уходит к сигнальной поляне. К 23.00 он не успевает и ждет 5-ти утра, борясь со сном. За пятнадцать минут до нужного времени он с помощью керосина разжигает два костра. Пролетает У-2, качает крыльями, информация принята.
Майор и Лейтенант находят утром записку и ведут наблюдение в бинокль. Проследив активное движение по северной дороге, они понимают, что это обманный манёвр немцев. А значит капитан прав, танковый удар немцы нанесут с юга.
Капитан, торопясь назад, заблудился, а когда совсем рассвело, вышел на знакомый хутор. Из трубы идет дым. Капитан подбирается поближе и видит в бинокль, как дед во дворе колет дрова. Капитан решается сделать то, чего не сделал майор. Но натыкается на рейд эсэсовцев-латышей. Как опытный разведчик он зарывается в опавшие листья. Эсэсовец проходит рядом, ничего не заметив. Капитан вновь возвращается к избе, но видит, как на крыльцо выходят Дед, Староста и два эсэсовца.
Следующим ранним утром Капитан выходит к своим и докладывает, что сигнал двух костров самолет принял. Майор поздравляет подчинённых с тем, что они справились с заданием, разгадали хитрость немцев, теперь остаётся только ждать, когда пройдут бои, фронт, возможно, прокатится здесь, и тогда они сразу окажутся у своих.
Капитан, достав пистолет, отдает приказ Лейтенанту разоружить Майора. Задание под угрозой срыва, поэтому он берет руководство на себя, согласно инструкции. Дед наверняка сообщил Старосте и эсэсовцам о лесных гостях, и немцы могут изменить направление марш-броска танков, и ударить не там, откуда их ждут. Следовательно, нужно продолжать наблюдение за дорогами, но уже без майора, которого следует расстрелять за невыполнение приказа. Доверить ему наблюдение нельзя, он может сбежать.
Майор уверяет, что Дед не мог предать, он Богом поклялся. Эпизод последнего разговора у расстрельной ямы. Майор укладывает стариков поверх внучки, велит не дышать и делает три выстрела в землю.
Капитан приказывает Лейтенанту расстрелять майора. Сделать нужно сейчас, пока совсем не рассвело. Они отходят от базы. Лейтенант отказывается выполнять приказ. И тут майор убеждает его, что так надо, он виноват и заслужил, но готов принять наказание, они на войне, где за невыполнение приказа - смерть. Он просит исполнить акт именно его, Лейтенанта, как меткого стрелка, отличника клуба "Динамо".
- Или дайте мне возможность самому застрелиться. Я выполню инструкцию по самоликвидации, а ваша совесть будет чиста.
Майор отходит и поворачивается к Лейтенанту затылком. И видит, что на горизонте засверкали всполохи, но не утренней зари, а взрывов. Доносится канонада, гудение самолетов и разрывы бомб. Именно там началось наступление немцев и упреждающий по ним удар. Значит, они правильно указали направление, задание все-таки выполнено, их представят к награде. Но повисает вопрос: нужно ли сообщать руководству по возвращению, что майор непростительно нарушил инструкцию? Майор заверяет, что сам доложит о произошедшем. А сейчас лучше развести костер, хорошенько просушить одежду и приготовить горячую пищу.
- Ну, давайте проведём хоть одну диверсию! - истерично кричит Лейтенант. - У меня руки чешутся! Мы же запросто можем положить взвод эсэсовцев! Если война, значит, нужно врага уничтожать, а мы друг на друга оружие наставляем!
- Нет! - приказывает Майор. - Мы бойцы специального назначения. Я должен сохранить ваши жизни. Они нужны для победы. Вы еще не одну операцию проведёте.
- Но ведь капитан же накапает на тебя, Майор! Напишет все, как было. И ты пойдешь под спецтрибунал. В лучшем случае в штрафную.
- Он напишет и ты напишешь. Так надо. Мы живем по суровому закону войны и не имеем права его нарушать.
- Но ведь ты же нарушил! - изумлен Лейтенант. - Не побоялся!..
- Об этом после. А сейчас я приказываю отдыхать.
- Ты не имеешь права приказывать, - возражает сурово Капитан. - Сейчас я командир.
- Ну, тогда командуй, - соглашается Майор.
Разведчики смотрят друг на друга тядёлыми взглядами. (Возможно, наставив друг на друга немецкое оружие.) И вдруг капитан призывает к договору. Мы просто не доложим начальству о некоторых обстоятельствах выполнения задания. Мы неудачно высадились, потеряли провизию и медикаменты, заблудились, должны были уничтожить заболевшего майора и не сделали этого, но никакой встречи с местным населением не было, так как мы не имели права появляться на хуторе. Не было деда с бабкой и внучкой, а потому никого и не надо было расстреливать. Лейтенант и капитан дают слово друг другу молчать, не выдавать майора.
Полковник особого отдела допрашивает каждого по отдельности, читает письменные объяснения, задает уточняющие вопросы. Но лишь майора спрашивает в лоб: "А как же лесной хутор? Почему вы не уничтожили свидетелей?" Майор понимает, что кто-то из подчиненных раскололся и признается во всем.
- Да нет, не врите, майор, - давит полковник. - Вы не могли отдать приказ идти на хутор. Вы были больны.
- Но это же я пожалел деда с бабкой и внучкой! Я один виноват, меня и судите. Подчиненные ничего не знали.
- Знали, майор. О вашем посещении хутора мы узнали от старосты, а ему сообщил дед. Дед потом видел, как капитан ещё раз появлялся возле хутора, но не сказал эсэсовцам, потому что он патриот. Эсэсовцы тогда делали очередной рейд, но им про вас ничего не сообщили. Но вы почему-то решили утаить этот факт контакта с местным населением. Почему? Кто решил пойти на обман командования и подговорил остальных?
Майор берет вину на себя. Но полковник не верит.
- Вы смалодушничали. Хотели жить, не смогли самоликвидироваться. Потом пожалели стариков и девочку. Это все понятно. Но призвать подчиненных к сговору вы не могли, потому что не вы уже командовали отрядом. Вы нарушили приказ, пойдёте под суд, искупите вину кровью и вернетесь в строй. А ваши напарники понесут более суровое наказание. Они пошли на сговор. На умышленный обман командования. На обман партии. То есть, на предательство. А такой проступок расценивается уже как деятельность против своего народа. Кто предложил обмануть, дать ложную информацию? Капитан? Лейтенант?
- Я, - тихо отвечает майор.
- А они согласились? Легко, без сомнений?
Майор не знает, как дальше отвечать...
Хроника наступательных боев Советской Армии. Закадровый старческий голос, начавший исповедальный рассказ в начале, и который прорезал пару раз ход событий в середине фильма, приходит к заключению, что истинными победителями в той Великой войне, по его мнению, является не весь народ, оставивший только на полях сражений более 20 миллионов жизней, и не партия, безжалостная гнавшая людей на бойню, и не командиры, умеющие побеждать лишь количеством, а только те личности, кто не побоялся противопоставить суровым законам войны силу человеческого духа.
- Такие и были истинными героями, а остальные - так - участники событий.
Финальная интрига в том, что зритель не знает, кто же ведет рассказ, Капитан, Лейтенант или Майор, кто же из них дошел до Победы, дожил до наших дней, и решил исповедаться?
История укладывается как в сериал, так и в полнометражную картину.