Он заметил произошедшую необычность, когда покидал офис прежней работы. Кабинетик шефа маленький, тесный, душный. Не кабинет даже, а гипрочная перегородка, чтобы свинячьего рыла директора не было видно. Зато на столе у него куча электроники, одних мониторов целых два. Ноотбук постоянно раскрыт и включён, и другой, плазменный, самый тонкий, самый-самый, но всегда потухший, чёрный, так вот. Зачем ему два? Потому что фирма. Продающая технику по укладке кабеля. Вернее, перепродающая. Саму технику выпускают немцы. Что я здесь делал почти два года? Он как будто впервые увидел себя со стороны и задал этот вопрос. Вышел из кабинетика директора, вытер пот и услышал щелчок.
Секретарь занимала своё доминирующее место на всем остальном пространстве огромного помещения. Когда-то здесь располагался небольшой цех. Просторный зал с большой дверью на втором этаже производственного здания. Человек тридцать, наверное, размещалось, не мешая друг другу. А их было пятеро, теперь оставалось четверо. Директор за перегородкой, секретарь и две молоденькие лахудры, получающие хорошую зарплату. Место секретаря располагалось стандартно, у стены рядом с дверью. Огромный стол, громоздкий монитор компьютера, настольная дребедень, офисное кресло, за ним полки с роскошным цветком. Ещё цветы напротив, на подоконниках, и четыре стула, всегда пустых. К ним почти никто не заходил, вопросы перепродажи решались по телефону. Занимались вопросами сотрудники за тремя столами вдоль стены от секретарши. А напротив окна, чистые, без занавесок. Пол застелен серым ковролином. Что же могло щелкнуть? Он явно слышал и не мог ошибиться. Щёлкнуло как будто вообще. Ты вышел? Значит, всего хорошего, прощай.
На улице висели жёлтые листья. Октябрь накатывал прохладой и светило солнце. Даже сухой тротуар чему-то веселился. Неужели иронизировал над его слуховой галлюцинацией? Но щелчок-то был, такое невозможно не услышать. Захотелось вернуться и спросить. Задать вопрос лахудрам, которые добились-таки его увольнения, и секретарше. А вы слышали щелчок? Уберите свои улыбки неестественные и ответьте на вопрос! Вашим фальшивым улыбкам не верят даже редкие посетители. Потому что суммы в счетах выставляются далеко не пропорциональные натянутой, показной доброте. Вы улыбаетесь как гурманы-хищники, не думая о том, что любой пир может закончится в самую неподходящую минуту. Как вообще жизнь. Как всё на свете вообще должно закончиться.
Поэтому и был щелчок. Их мир остаётся, а ты уходишь. Сегодня, в этот час, за тобой захлопнулась дверь купе. Ты вышел, а их поезд уходит дальше. Тебе остаётся лишь злопыхательствовать на перроне судьбы. Либо перевести дух от облегчения. Ушёл, ну и всё, прощайте. Воздержимся от пожеланий друг другу счастливого будущего. У каждого поезда возможны непредвиденные случайности в дальнейшем пути.
2
Первое, что с ног до головы окатило, и он даже съёжился, так это холодное, как ветер октября, ощущение свободы. Теперь ты можешь делать, что хочешь. Нет больше обязанностей, условностей и закономерных маршрутов. Иди в любую сторону. То есть, на все четыре. А можно выразиться и поконкретней, на языке, в котором вырос.
И что же теперь прикажете делать? Да и кто прикажет, если ты никому не нужен. Воистину свободен, хоть кричи!
Хотелось закричать, но пришлось оглянуться. Само собою как-то произошло, инстинктивно. Да, он истинный горожанин и от окружающих никуда не деться. Он же не дебил, которому на всех наплевать. Плевать можно до того, пока твои словоизвержение не заденут кого-то раз, другой, третий. Пока твоя слюна не вызовет ответных реакций, после чего вступят в действие законы сохранения порядка. И тебя обработают под общепринятые условия.
Кричать очень хотелось, но рисковать не стоило. Разум погасил захлестнувшие было эмоции. И направил умственную деятельность в конкретном направлении. На решение вопроса дальнейшей жизни. Банальнейшего вопроса, от которого не уйдёшь. Что же теперь делать?
Щелчок был и дал ясно понять, что дверь за ним закрылась, обратного хода нет. Как в метро. Ты не выйдешь после того, как створки прижались друг к другу, и каждая из них предупреждает стандартной надписью и фразой. Не прислоняться!
Он вошёл в метро, а когда спрыгнул на твёрдый пол с уходящей ступени эскалатора вновь услышал щелчок. Всё, на эту станцию он больше не поднимется. Может быть, когда-нибудь занесёт нелёгкая, но ни завтра, ни послезавтра, ни в последующие недели. И не он не захочет, она его больше не примет. Не примет, как раньше. "Раньше" - всего лишь слово. А туда больше не попасть. И вновь не ощутить. Он даже повернул назад, чтобы убедиться, и почувствовал отталкивающую упругость. Да, щелчок был нешуточный, твоя предназначенность и определённость закончились, высыпался песок твоих часов.
Он шёл неторопливо вдоль белых стен и сомкнутых чёрных створок и бешено пытался сообразить. Что же теперь ему делать? Несуразным казалось всё. И положение, в котором оказался, и безучастные лица окружающих, каждый только за себя, и даже название станции раздражало. Почему, кто дал станции метрополитена в промышленном районе города имя "Ломоносовская"? Потому что великий деятель науки был от сохи? Романтиком он был, если верить написанному биографами. Поэтому его имя должно быть где-то в центре. Но там все названия станций определены местом расположения. Какое бы название следовало переменить? "Петроградскую" иначе не назовёшь, слишком уж конкретная. А вот "Горьковскую", например, если взять и переименовать? Или "Спортивную"! Само название не уничтожать, ни к чему, а перенаправить в будущее, туда, где будет новый стадион. А здесь-то, в центре, с какого фига такое название? Нашли место для новых достижений.
Он даже улыбнулся своим лихорадочным размышлениям. Которые лишь на миг, на две остановки, отвлекли от главной мысли. Твоё время вот, тебе переходить на свою линию. Ну и что же теперь делать?
Работу он уже искал и не нашёл. Два месяца назад брал бесплатные газеты и заходил в районную службу занятости. Когда знал, что из фирмы его скоро уволят. После того, как он не выдержал и сказал правду лахудрам. Мог же промолчать? Да, мог, и сейчас бы не рвалась душа нараспашку оттого, что ты свободен. Как хорошо быть подчинённым! Хорошо и уютно. Однако вот не выдержал и сказал. Какие-то слова! Которых действительно потом не поймаешь. И вот результат. Сказал? Ну и прощай.
3
А нужно было всего лишь не горячиться, изменить отношение. Глупые девушки ещё не подросли, вот и всё. Хоть каждой и перевалило за двадцать пять. Да и кто их возьмёт замуж, если они ничего не умеют. Их стоило бы называть молоденькими женщинами, но пока не замужем, считаются девушками.
Худенькие, стройные как африканки, с узкими бёдрами и оголёнными пупками, лахудры приносили каждый день на работу новые журналы. Рекламный мусор на глянцевой бумаге. Дорогостоящие отходы цивилизации. У него мутилось в голове. Девушки часами говорили о косметике. А после обеда сидели в интернете, обсуждая то же самое. Щелкали мышью до конца рабочего дня. А зарплата у каждой почти двенадцать тысяч. Он еле сдерживал приступы обалдевания, когда его привели в эту фирму.
Ему-то приходилось горбом зарабатывать. Считать каждый рублик. В страшные девяностые вообще хватало только на еду и недорогие шмотки. Ну и на проезд, который дорожал прямо на глазах. Теперь-то не вспомнить, как тогда было не по себе. Охватывал страх от непредсказуемого будущего. Поэтому, наверное, и пилось весело. Даже когда пришёл новый президент, под аккорды грянувшего миллениума, в перемены как-то не верилось. Потому что старый ловко ушёл. Очень хитро свалил от ответственности, обманув родную страну и весь электорат. И всех дармоедов. Ушёл, поставив условия и оставив своих людей. Поэтому и не верилось первые четыре годы. А потом начались позитивные изменения. Денег стало хватать и на еду и на дорогие шмотки. Ну и заначка подрастала. Хотя зарабатывать приходилось нелегко. Кем он только не работал, брался за любую халтуру, поясница иногда болела так, что не разогнуться было, и он звонил знакомой массажистке. А с каким только надувательством начальства не приходилось сталкиваться. Да и не только начальства. Нередко свои же коллеги по бригаде, но слегка распухшие до бугров, старались примитивно развести. Хоть и не носили пиджаков с галстуками. Каждый старался хорошо дышать в мутной воде рыночных обстоятельств жизни. Когда всё продаётся и покупается. Оставаться честным, значит, остаться в дураках. Но все только и говорили о собственной честности. Как и о личном профессионализме. Все стали неподкупными профессионалами, знатоками дел, политики, спорта, демократии, курса валют и советов на будущее. Непредсказуемой оставалась только погода, игра футбольной команды города и решения президента. А звучащим словам почему-то не верилось.
Привёл его на фирму друг Ужастик. Так он прозвал для себя и знакомых Виталия. Тот постоянно улыбался, сменил несколько квартир и жён, в девяностые обитал даже три года в "Крестах", но всегда держал нос по ветру. Освободившись, сразу организовал компьютерную фирму игровых программ. Чувак пускал детские слюни от импортных ужастиков, за что и получил кликуху. Когда над автоматным бизнесом обмана загремели перемены, он заговорил о переориентации работы, как о сексуальных проблемах. Но только чтобы за столом вкалывать, за монитором, по-современному. На стройках пусть чурки работают, на то и глобализация произошла во всем мире. И как-то незаметно стал Ужастик носить костюмчик с галстуком. Быстро перебрался из модных пуловеров с джинсами в униформу респектабельности.
Хорошо запомнилась первая фраза, интонация, когда Ужастик привёл его на фирму. Он ловко поцеловал ручку обомлевшей секретарше, вошёл в кабинет директора и сказал небрежно свинячьему рылу.
- Знакомься, Евгений.
Рылу ничего не оставалось, как протянуть руку. Сначала Ужастику, потом ему. Затем шеф вывел из кабинета и указал на один из трех столов, который недавно запустовал. Теперь-то он догадывался, что стол освободили от неугодного работника лахудры. Тогда же он догадывался, что Ужастик не просто так его устроил. Тот звонил почти каждый вечер и подробно расспрашивал, как дела на фирме, как идут финансовые операции. И он подробно информировал друга в благодарность за благоприятные условия существования. Приличная зарплата, зимой в тепле от раскалённых батарей, летом в духоте от перегретых на солнце окон, и куда хочешь, поезжай на отдых. Чего тебе надо ещё, сиди да тихо пускай пузыри без всякого рожна. А он взял и не сдержался. Не выдержал однажды.
Лахудры приносили на работу обеды быстрого приготовления. Каждый день новые пакетики для высыпания в кипяток или заливания им в пластиковой спецпосуде. Иногда просто маленькие пирожные в упаковке и какой-нибудь фито-чай с ароматом на всё помещение. А он приносил контейнеры с домашним приготовлением. Каши с фаршем и тушеными овощами. Фарш нередко заменялся мясом, печенью или курятиной. Высыпаешь содержимое контейнера в глубокую фаянсовую чашку и ставишь в микроволновку. А чай с мармеладом или конфетами попозже, через час где-то. То есть, два перекуса устраиваешь себе за рабочий день. Женщины пили чай или кофе гораздо чаще, но первых три месяца приходили в восторг от запахов его пищи. Особенно секретарша. Она уходила обедать куда-то в кафе-бистро, рассказывала по возвращению, какое там было меню и какие ужасные цены, а, судя по запаху, здесь было намного вкуснее, и как жаль, что ей никак не принести из дому чего-нибудь с собой. Она говорила об этом каждый день, когда возвращалась из кафе. Пять раз в неделю. Вернувшись, правда, делилась с девушками впечатлениями от посещённых магазинов.
Потом восторги куда-то испарились и женщины замолчали. Он сразу почувствовал перемену, а потом обратил внимание, что лахудры стали его подначивать невзначай. Задавать каверзные вопросы. Почему это он не покупает в магазинах ничего быстрорастворимого? А в маркетах значительно дешевле. Денег, что ли, жалко? Зарплата ведь на то и даётся, чтобы её тратить. А когда ему однажды в лицо хихикнули про деньги, он и не выдержал.
- Послушайте, девушки, ну чем вы гордитесь? Вы каждый день часами обсуждаете товары и покупки. Но ведь не вы же их сделали и произвели. У вас на такое и мозгов бы не хватило. Вы же ни хрена не делаете, а целыми днями только хихикаете. Получая за это приличную зарплату. Плюс квартальные и премия от удачных операций. Если вас отсюда уволят, то нигде больше не возьмут, потому что вы ничего же не умеете. У каждой есть диплом колледжа, а способностей ведь никаких. Ну и чем же вы так гордитесь? Что вам повезло? Да, вам повезло, выпало жить в такое безоблачное время. Но это не повод для гордости. В этом нет вашей заслуги. Вы гордитесь своим внешним видом? Его тоже сделали не вы, а ваши родители. А вот внутренне наполнить культурой и хоть какими-нибудь способностями свою душу и тело как раз вы-то и не сумели. Так что чем вы гордитесь? Вы гордитесь, что хорошо обеспечены, даже богаты, но ведь внутренне катастрофически бедны. Как вы этого не понимаете?
Шеф уезжал обедать куда-то в центр города на автомобиле. Где-то там он и принял решение. Приехал с обеда, пригласил к себе и предложил написать заявление. Пришлось написать. Фирма-то частная, поэтому написание документа на увольнение по собственному желанию является дружеской проформой. Главное, что решение принято. И вылетаешь ты, чего-то умеющий и знающий, а не те, которые ничего не умеет, но ловко тебя подставили.
4
Выйдя из метро, он взял у женщины в оранжевой тужурке бесплатную газету. И внимательно изучил на ходу страницы с колонками "требуются". Он привык идти домой, хотя можно и автобусом. Пятнадцать минут пешком весьма полезны для здоровья. А вот лет через десять уже придётся доезжать. Если доживу, сразу же пришла мысль.
Да, такой работы ему больше не найти. Его вообще никуда не примут, если трезво смотреть на реальность. Надеяться на случай просто глупо, все тёплые места надёжно заняты. Лучше вообще ни на что не надеяться. Надежда является хорошим убежищем для идиотов, - так прозвучали недавно чьи-то слово и он чуть ли не зааплодировал от восхищения. Прозвучало, кажется с экрана телевизора. Захотелось даже поправить, уточнить, что надежда является спасательным кругом только для слабаков. Потому что вопрос повисает. А что же такое идиот? Полный идиот, понятно, - больница, психиатрическая клиника. А просто идиот, согласуясь с недавно прошедшим телесериалом, наверное, тот, кто простодушно и трезво не хочет мириться с действительностью, упорно продолжает жить по законам правды и добра? Хоть они и противоречат друг другу. Он даже перечитал Достоевского. Вновь запутался и вновь не дочитал, мысленно выражая глубокое уважение к великому писателю, жившему не так давно в этом городе.
Он явно свалял дурака, идиот, не сдержавшись. Теперь не вернуть, поздно, а тогда нужно было себя не распускать. Лахудры тут же нажаловались директору, конечно. Но тот долго принимал решение, чуть ли не месяц прошёл с тех пор, как Евгений выразил своё мнение о молодёжи. Он явно перебрал, осмыслил всё и даже пытался как-то загладить возникший конфликт после грубого выступления. Внимательно изучив сотрудниц, он вычислил, какая из них постарше, и как бы невзначай пригласил её где-нибудь посидеть вечерком. Он даже нафантазировал, что можно будет и к нему домой, если дело хорошо разовьётся. Но девушка посмотрела на него широко раскрытыми глазами и ртом. Он впервые увидел, что у неё овальная верхняя губа. Откровенность женского взгляда мгновенно смутила и он миролюбиво поднял руки.
- Я тебе ничего не предлагал, ты ничего не слышала.
Обоюдные улыбки подтвердили незначительность произошедшего. И не такое бывает между представителями разных полов. Но он-то понял, что совершил вторую глупость. Отважился ступить на чужую территорию. С девушками мог позволить себе фривольное общение только директор. Не зря он вызывал к себе частенько кого-нибудь из них минут на пятнадцать. О чем они так говорили, чем занимались? Для него загадка, и вряд ли он узнает ответ, а девушки выходили от шефа с одинаково пустыми улыбками.
Буквально через день довелось узнать, что та, которую он приглашал, оказалась почти на два года младше второй лахудры.
Позже вытянула его на откровенную беседу секретарша. Попросила задержаться после того, как девушки ушли. Он поразился её осведомлённости после заданных вопросов. И откровенно рассказал обо всём наболевшем. Секретарша понимающе кивала и, как бы мельком, вставляла уточнения. Потом они вместе покинули здание, на улице он вообще замолчал, словно вышел из-под непонятного гипноза, и соображал, не наговорил ли чересчур много. А секретарша махнула рукой и засеменила к проезжей части проспекта, так как вдали показалась маршрутка. Ему тоже надо было до метро, но почему-то захотелось пройтись. А теперь он понял, что совершил тогда ещё одну глупость, не пригласив её посидеть где-нибудь. Женщина куда более подходила ему по возрасту и, возможно, согласилась бы развить отношения в домашних условиях.
Неужели секретарша подтолкнула шефа к принятию кардинального решения? Или всё-таки лахудры? Ничего, подумалось вдруг с убеждением, изберут нового президента, потом увидим где справедливость. Если курс продолжиться, то и до вас дойдут руки защитительных органов. А новый придёт, такова неизбежность. Кого изберут, тот и станет. И народ послушно за избранного проголосует. Тогда и вас охватит страх перед непредсказуемым будущим. Ну нельзя же так долго благодушествовать в хорошем обеспечении, если ты ничего не производишь, не приносишь никакой пользы. Неужели таких немало? Но это же идиотизм.
Ругая себя вслух последними словами, он зашёл в магазин рядом с домом. В этом помещении на его памяти раз пять власть переменилась за прошедшие годы новой истории. Перед знакомой продавщицей стоял мужик его лет, седовласый, небритый, в помятой одежде и весёлом настроении.
- А хочешь, я тебе стишок расскажу? - спросил мужик юную девушку в фартуке с рюшками и уточняюще ткнул в неё пальцем. - А если ты улыбнёшься, то простишь мне эту недостающую десятку.
- Ну давай, - вздохнула девушка.
Она скорее подчинилась неизбежности, чем согласилась. А её мучитель взмахнул руками и громко продекламировал.
- На площади стоит палач!.. Толпа скандирует - херачь!
Девушка усмехнулась и выставила на прилавок бутылку недорого вина. Евгений рассмотрел засуетившегося мужичка с интересом. Нет, он не такой уж и дурак. Перед ним не просто идиот, а хитрец, изображающий дурачка. Как всем нам нравится играть в дураков, валять дурака! Не зря же и любимая карточная игра с таким названием. Откуда что берёт начало?
- Извините, - сказал он продавщице, и тем прервал возникшую цепочку соображений.
А на бессловесный вопрос молча ткнул пальцем в разнообразие товара за её спиной.
Нет у него желания смотреть на реальность трезвым взглядом.
5
И он вновь услышал щелчок. После второй стопки без закуски. Или так явно вспомнил, что даже оглянулся. Здесь-то что могло щелкнуть, в этой комнате ему жить да жить. Потом ещё раз изучил газету, наслаждаясь наступившим внутри умиротворением.
Соседка по коммунальной квартире встретила его с тревогой.
- Ты чего-то рано сёдни...
Он сказал ей что-то неопределённое, обиходно-успокаивающее, и ушёл к себе. Даже не стал выходить за едой в холодильнике, потому что бабка гремела кастрюлями, занимаясь нескончаемой уборкой на тесной кухне двухкомнатной квартиры блочного дома.
Жили они с ней дружно. Почти двадцать лет уже, как он переехал сюда по обмену, на место гулящей молодой женщины. Что-то с ней теперь? А тогда и он водил к себе друзей, и они шумно развлекались, а к соседке заявлялись подруги, но тихо, споют иногда под хмельное настроение, а ему потом выслушивать долгий рассказ о том, как они сидели, чем угощались, да как озорно веселились после войны, в годы своей молодости. Бабку переселила в блочную пятиэтажку невестка, отхватив жильё по лимитному распределению, отработав ради комнаты в какой-то хитрой советской организации. Раньше бабка жила с единственным сыном в двухкомнатной квартире, которую получила от завода с мужем, давно упокоившемся. Невестка окрутила сына, родила внучку, получила комнату, куда и определила свекровь, решив её дальнейшую судьбу в начале восьмидесятых, когда все ещё были добрыми. Евгений знал историю своей соседки досконально, сына видел несколько раз, даже познакомился, когда тот изредка навещал мать, а невестку видел мельком, чаще выслушивал о ней раздражённые рассказы. Чего ездит да ездит жаловаться к матери, что сын пьёт? Она сама прекрасно знает его слабости, да и муж у неё попивал частенько, да и сосед Евгений неплохо закладывает иногда, чем походит весьма на её сына, так как они ровесники, послевоенные дети.
Свою мать Евгений похоронил в девяносто втором. Она пережила блокаду, мужа вспоминала редко, возилась не без удовольствия как с маленьким сыном, так и с появившимся внуком, а вот развал союза её подкосил, не совсем ещё старая женщина враз отчего-то сникла и не увидела дальнейшего кошмара. Блокаду пережила, очевидно, по запасу юных сил, и по той же причине, по возрасту, не сумела перенести наступления девяностых. Похоронил он её на Северном кладбище, а потом жена подала на развод, и он переехал с Гражданки на другой конец города.
Всё бы ничего в проживании с соседкой, ему даже нравились её незлобивые материнские упрёки, что-де он теперь ей за сына. Вот только запах. Одна из подружек Евгения, ещё тогда, как только вошла первый раз в прихожую, так сразу же определила.
- У тебя что, бабка во второй комнате?
Он и сам частенько входил за раскрытую дверь и тихо матерился от уныния, так как перспектив съехать в отдельную квартиру не видел никаких.
В молодые годы впереди неопределённость и ты не думаешь о прожитых неделях и бестолковых днях. Скорее бы праздник, новые знакомства да весёлое застолье. А ведь скука тоже занимает определённое время, тягучие минуты входят определяющей суммой в годы жизни. Раньше ты ожидал быстрого прохождения скучных часов, поскорее бы рассвет, или вечер, или послезавтра, а теперь понимаешь ценность, неповторимость и безвозвратность ушедшего.
Пощёлкав телевизионными каналами, Евгений вновь придвинул на обозрение газету и даже засмеялся. Нет, здесь ему не светит. Объявления всё те же, весьма знакомые, но за каждым стоит известная хитрость, ради которой и тратятся рекламные деньги. Этим путём он уже ходил. Зачем он поднял эту газету, или кто-то ему сунул?
Грузчикам везде обещают сумасшедшие заработки. Но, во-первых, это враньё, при конечном расчёте как-нибудь всенепременнейше обманут, а, во-вторых, уже не для него режим и такие нагрузки, о чем нередко напоминает поясница. Все приглашения к работам на дому тоже обман, о котором он догадался ещё тогда, не сразу, но с восторгом заметив повторение телефонных номеров, хоть объявления и менялись сразу во всех газетах. По каждому номеру девичий голосок объяснял, что ему следует прийти по такому-то адресу, подписать с такой-то фирмой договор, и заплатить такую-то сумму. На вопросы о гарантиях всегда звучал весёлый ответ, что фирма обеспечит вас работой, а дальше как пойдёт. Ещё отметилось постоянное изменение звучащих голосков. Все предлагаемые работы с документами отвергались им сразу, потому что в них требовалось профессиональное владение компьютером, умение сидеть за клавишами с закрытыми глазами, и ювелирное знание бухгалтерского учёта. Он понимал, что в будущем этот остров для выживания может стать для него спасительным, однако напрягаться не хотелось. Потому как даже сам Ужастик обалдевал и возмущался от того, что ему так и не удалось изучить до конца все тонкости законодательных документов. С недвижимостью тоже почему-то связываться не хотелось, пугало то, что зазывают со всех сторон и с распростёртыми объятиями. На объявления служить в охране он внимание обращал, интересовало, где какую зарплату обещают, но звонить не спешил, полагая, что не все шансы изучены, ещё успеется.
А вот редкие объявления, изложенные неординарным языком, он старался обвести шариковой ручкой. Ему терпеливо рассказывали о фирме и производимых ею работах, сразу предупреждая, что не торговля, хотя все занимались только бизнесом. А потом задавали свои вопросы.
- А сколько вам лет?
Первый, и главный для него камень преткновения. Этот вопрос звучал сразу, и продолжать разговор не имело смысла. Трижды, если не пять раз, он сказал неправду, занизив истину чуть ли не на десять годочков, почти до сорока с небольшим хвостиком. Его тогда охотно приглашали на собеседование. Но как только видели его наружность, даже интонация вежливости менялась. Сухо задавали уточняющие вопросы, любезно прощались и обещали позвонить. Неужели по лицу было видно, что он является поклонником этилового спирта? Или всё-таки возраст, который отпечатался под бровями, не говоря о поседевших усах, и стоит предательской отметкой в паспорте?
Как он стал понимать женщин!
6
Ужастику он позвонил, когда стемнело, и прошёл очередной выпуск новостей.
- Как уволили? - переспросил тот без всякого удивления.
Пришлось излагать о случившемся до мельчайших подробностей. Тоже неплохое препровождение времени.
Познакомился Евгений с Ужастиком в самом начале девяностых. Развала ещё не произошло, но расслоение людей уже остро наблюдалось. Одни продавали, другие покупали, третьи возмущались, что у них не на что купить. Класс обеспеченных всегда жил хорошо и старался не высовываться, а руководить процессами в тени. Уже тогда заметно выделились в отдельный класс те, кто следил и охранял происходящий хаос. Эти тоже никогда ничего не производили, но всегда жили неплохо, стараясь обеспечивать личное существование любыми способами. Позже о честных служителях, негодяях и кое-каких недостатках всей корпоративной системы охраны покатились нескончаемые сериалы.
Осенью девяносто третьего, буквально за месяц до кровопролития в Москве, Ужастик стал директором богатого магазина. Первое, что он сделал, открыл в помещении незаконный обменник валют. А за выпивкой как-то разоткровенничался о том, как пришёл к отцам районной мафии, напрямую связанной с администрацией района и органами правопорядка, как изложил там свои планы и видение перспектив, и как ему поверили и дали магазин в довольно престижном месте. Через год его магазина лишили, потому что лихой директор слишком уж сильно залез в долги. Но Ужастик продолжал очаровательно улыбаться, объясняя каждому знакомому, что сейчас все живут в долг, и в том нет ничего предосудительного. А Евгений сразу не мог понять, как ему поверили верховные бандиты, ведь по лицу же видно, что Ужастик прохиндей. Позже он вовсе обалдел, когда с экрана телевизора известный правитель страны, а потому особо ненавидимый всеми, объяснял словами Ужастика, и даже приводил в пример Америку, что-де Соединённые Штаты живут в долг и ничего, только процветают. Ужастик тогда уже сидел в Крестах, но вполне мог и слышать, у них там был телевизор, судя по его рассказам.
А во время следствия пришлось Евгению отвечать на вопросы и стараться не подавать виду неожиданной информации о том, что фамилия Ужастика совсем не такая громкая, как он всем представлялся, а прозаическая, и родом паренёк из Подмосковья. То-то Евгений понять не мог, задавал вопросы и старался верить ответам, отчего нет никаких друзей у товарища. Тот сразу же зато приветил всех друзей и хороших знакомых Евгения.
Ужастик дал слово перезвонить через час, но Евгений не поверил и сам набрал известные цифры через уговорённое время.
- Я пока что его не нашёл, чтобы уточнить, - сразу же прозвучало в трубке.
- А что ты хочешь уточнить? - непроизвольно засмеялся Евгений. - Мотивы? Какая разница, какие мотивы? Дело свершилось, и обратного хода нет. Да я назад и не пойду, если даже позовут.
А ведь он целый час пялился в телевизор, будучи на сто процентов уверенным, что тот сам не позвонит. Что же их так связывает, если он изначально был не лучшего мнения о своём товарище? Его фальшивую улыбку, он всегда расценивал, как способ достижения цели. Однако всегда исполнял его просьбы. Ужастик частенько изливался перед ним в откровениях и преданно заглядывал в глаза, но, в результате, дальнейшее происходило по изложенному им сомнительному плану, в котором Евгений только исполнял свою роль.
Когда они познакомились на Сенной в длинных рядах торгующих, Ужастику негде было ночевать и он не скупился на обещания. Евгений кивал головой, что-де верит, целый месяц терпел сожителя, каждый вечер угощаясь принесёнными гостинцами. Но что-то ведь сближало их и потом, не только застолья. Восхищало в Ужастике умение приспосабливаться, не жаловаться, вызывала уважение и отвага в свершении рискованных дел, общительность его и даже хвастовство в удачах. Евгений хвастунов не любил и сразу раскрыл ему себя, как человек правдивый и цинично ни во что не верящий. Таких авантюристы должны избегать и бояться. Но Ужастик звонил потом каждый вечер, а если пропадал на месяц, то при всплытии зазывал в дорогие рестораны, к проституткам, в номера отелей. Евгений остро понимал трагическую временность таких загулов, удивлялся неразумной трате денег и продолжал задать вопросы, будто надеясь на раскрытие сокровенной тайны. Неужели нет у тебя близких, друзей и любовниц, у кого можно пересидеть и отлежаться в периоды душевных смут? Ужастик отвечал как и прежде, продолжая гордо улыбаться, что Евгений для него самый надёжный друг.
Когда следствие закончилось, и суд назначил срок, он дал себе слово, что всё, с этим лживым человеком покончено. А когда тот позвонил из Крестов и попросил кое-что сделать, он без сомнений тут же исполнил. Потом из одних рук передал какому-то чурке посылочку, не сомневаясь, что внутри трава, смола или наркотики покруче. Потом отвёз полную сумку литровых бутылок водки "Россия" на станцию "Выборгская" и передал какому-то штатскому, по манере говорить и по замашкам привыкшему носить форму чуть ли не с детства.
Неужели так неразлучно их спаяло временное проживание? Как так могло получиться? Евгений на генном уровне, изначально, терпеть не мог преступников. Не из-за их примитивности, ну что поделать, если такими родились, нет других способностей, нет умения сдерживать свои желания. Он их чурался из-за бахвальства своим наплевательством на все законы. А это всего лишь враньё. Если ты живёшь в обществе, то невольно подчиняешься писаному и неписаному. Если тебя прихватит, то сразу побежишь в поликлинику, обратишься к врачам, которых обучали на общественные деньги. И ты забудешь о своём презрении к государственным учреждениям. И пенсию постараешься выбить себе хорошую, чтобы старость влачить не как-нибудь, а благополучно. Если разобраться по справедливости, то назначать её преступникам не только не за что, но даже преступно. А ещё эти люди мрачно таили в себе возможность лишить жизни неугодного. А потом, если не удалось им скрыться от ответственности, они надеялись на доброту и человеческое к ним отношение других особей людской стаи. Вот что было в них самое мерзопакостное и с чем никак не хотелось мириться. Ужастик относился именно к такой породе, в нём сидел сволочной потенциал. Он не убивал, но по следственному делу становилось понятно, что всегда был готов пойти на мокрое дело. Не сам, а кого-нибудь нанять. Что самое противное. Мог запросто прервать чужую жизнь, которую постичь, осмыслить у него даже мозгов не хватит, а он раз и всё, и всего лишь за деньги, которые им лично делались из ничего.
Молчание в трубке затянулось, и Евгений решил говорить прямо.
- Ты же понял, о чём речь. Мне больше некуда идти. Так что прикажешь делать? Мне остаётся только лишь к тебе проситься.
- Я думал, ты сам догадаешься, - прозвучало серьёзно в ответ. Прозвучало так сухо, что даже в ухе зачесалось. - У меня сейчас нет вакансий. Я сам повис на волоске.
7
Прозвучало убедительно. Евгений даже почувствовал, как его тронуло, и он готов поверить. Он впервые услышал признание. Ужастик всегда зависал на волоске, но никогда не жаловался. Он мог лишь хвастаться своим лихачеством. Что ему нет запретов, а недоступных областей для него просто не существует.
Евгения больше всего поразил его давнишний подарок на день рождения. Когда-то, в минуты нетрезвых откровений, он рассказал Ужастику, как его турнули в конце семидесятых из лесоакадемии. Отчислили за неуспеваемость. Он безнадёжно влюбился на третьем курсе, не сдал всех дисциплин, не написал курсовую, и размахивал повисшими хвостами до тех пор, пока не потерял контроль над зоной риска. Не понял даже, когда переступил черту, за которой уже всё, конец. Потом долго ломал голову, как нанести удар больным известием доверчивой матушке. Она так радовалась его успехам. Больше всего переживал он за неё, потому что сам-то пошёл в этот институт от незнания своего пути. Поэтому и не жалел нисколько. В ЛЭТИ он бы не сдал экзаменов. В Большой или Герцена ему путь был заказан. На крайний случай оставался ещё гуманитарный вуз для полных идиотов и приезжих.
Он рассказал как-то Ужастику о своей предармейской юности, да и забыл. Он даже не помнил, когда рассказал и зачем, с какой стати открыл запечатанную тему?
А в середине девяностых наступил юбилей. Сорок пять лет, уже не шутки, потому как поздно в этом возрасте определяться, да и время нешуточное. Но сдаваться не хотелось. Он подготовился, снял ресторанчик, пригласил человек пять самых близких из детства, а набежало знакомых вагон. Евгений не верил, что его так уж все любят, и списывал необычность произошедшего на человеческое желание праздников. Как редко мы стали теперь собираться, говорили все за столом. Куда подевалось наше хлебосольство, широта души? Его больше всего умиляло, и крепко засело в памяти, как бывшая жена, оторвавшись от законного мужа, и приведя на торжество тринадцатилетнего сына, мило беседовала с его тогдашней пассией. Болтали, как лучшие подруги. Потом он догадался, что такое поведение для всех женщин естественно. А тогда заявился в середине разгорячённого вечера Ужастик, он как всегда задержался по делам, сказал, как мог, тост, и выложил на стол подарок. Диплом об окончании лесотехнической академии. В документе значился именно тот факультет и профессия, которой Евгения обучали.
Друзья сначала онемели от наглости, а потом стали шумно поздравлять. И спрашивали тихо, вполголоса. Откуда у него такое всемогущие чудо? Вот только зависти никто не выразил. У всех дела шли неплохо, сдаваться никто не хотел. Говорили все только про личные достижения. Никто про диплом тактично не обмолвился. Восхищались только его здоровьем, как он неплохо сохранился для своих лет.
- Я всегда догадывался, - миролюбиво произнёс Евгений. - Но по телефону расспрашивать не хочу. И не буду. Я ведь только рассказал о себе. О своих заморочках. Но сочувствия выражать не надо. Мы взрослые люди. Отлично понимаем, что словами не поможешь. Мы же не американцы. Это у них принято тратить много слов на восхищения или сочувствия. Слова не деньги, в них можно позволить себе щедрость...
- Ты хотел бы знать, - перебил его Ужастик, - смогу ли я тебе помочь?
- Да, - сказал Евгений весело, словно издеваясь.
- Так я же тебе сказал. Ничем помочь не могу. А вот, что делать дальше, пытаюсь сообразить.
- Я, наверное, не вовремя, - сказал Евгений. - Тебе сейчас явно не до меня.
- Ничего, выплыву, - ответил Ужастик. В интонации больше не звучало даже нотки прежнего уныния. - Я могу лишь дать совет, хотя ты и сам прекрасно знаешь обо всём.
- Бернард Шоу сказал, что тот, кто умеет, тот делает, а тот, кто ничего не умеет, способен только обучать, давать советы.
- Да, хорошо сказано, - засмеялся Ужастик. - Мне всегда нравились твои шутки. Особенно в мой адрес. А совет такой. Сейчас самое главное проанализировать дальнейшее материальное состояние. Обеспечить своё материальное состояние на будущее. Сколько ты думаешь не работать?
- Пока не найду себе тёплое место, - ответил ему в тон Евгений.
- Ну, сколько? Месяц, два, три?
- Пока не найду.
- Так, ладно, - решился вдруг на что-то Ужастик. - Приезжай завтра утром ко мне. Я дам тебе в долг. Для меня это тоже выход. Подстрахую себя на будущее. Ведь ты же мне отдашь?
- Конечно, - сказал Евгений, не раздумывая.
- Тогда до завтра?
Евгений положил трубку, потёр зачем-то руки, и с удовольствием выпил. Хороший получился разговор.
8
Утром он долбанул изо всех сил по будильнику. Так от злости не хотелось прерывать сон. Но дальше уснуть не получилось, в голове зароились тревожные соображения, так что пришлось вставать.
При хождениях умываться, за чайником и обратно, его раздражало звучащее лопотанье. Бабка давно встала и молилась. Её голос доносился из-за приоткрытой двери.
Евгений включил телевизор. Мысли как будто тоже встревожено проснулись. Что же делать, как теперь выкручиваться? Ужастик может обмануть не задумываясь. Он только улыбнётся. Доброта стала орудием обмана. И торговать ею научились давно. Доброта всего лишь живое чувство. Если она способна подкупить, значит, можно ей и цену назначить. Потом занизить, а после и унизить, как любой товар. А вот правда безжизненна и тем неизменна, сурова и неподкупна. Да, но как быть?
Пошёл блок десятичасовых новостей, а в комнате повис на разгадку нешуточный вопрос. Неужели и ему придётся стать верующим? Когда он переехал сюда, бабка не молилась.
Вспомнилась покойная мать. Как только старая коммунистка поняла, что последний генсек всего лишь дутый, тщеславный актёришко, так стала потихоньку, а затем открыто, ходить в церковь. Неужели её всё-таки возраст подтолкнул, а не сдача партбилета? Значит, и мне грозит надеяться на всевышнюю милость? Церковники открыто говорят, что их миссия по сути заключается в примирениии живущих с неизбежностью. Евгений допускал, что какой-то создатель, возможно, и существует. Но если даже планета наша для него не просто колба с мокрицами, то станет он, как же, заниматься мной, если вывелось у него больше шести миллиардов таких же, а он един, и тем ахбар. К тому же ты в него не веришь. Потому что называешь себя мыслящим и думаешь, что религиозные предрассудки покинут людей не раньше, чем лет через двести-триста. После того, как случится большое несчастье. Но ты-то не увидишь и не ощутишь этого, а сейчас пока что мало чем отличаешься от других живущих именно в это время. Потому что суеверен как и все. Потому что не знаешь, что сегодня произойдёт.
Евгений собрался и вышел из дому после окончания новостей. Назло кому-то. Немного можно и опоздать. Ужастик никогда не приходил вовремя. Он далеко не король, для него пунктуальность отживший анохранизм, если даже не дурной тон.
Ужастик оказался на месте. А ведь ещё выходя из метро "Чкаловская" Евгений был уверен, что нет его в знакомом офисе. Вообще там никого нет и закрыто. Так вот и становятся суеверными.
- Ты чего вдруг опаздываешь? - задал удивлённый вопрос Ужастик.
- Надо же! - засмеялся Евгений. - Сколько раз мне доводилось слышать подобные слова по отношению к тебе.
- Да я тут весь извёлся, - не понял шутки Ужастик. Он говорил серьёзно. - Давай быстрей. Сейчас приедут кредиторы.
И выложил на стол две пачки денег и называя сумму.
- Пересчитай. Ну и пиши расписку.
Евгений написал, Ужастик прочёл, удовлетворённо хмыкнул, открыл сейф и спрятал там бумагу.
- Так, денежки в карман и выходи скорей. Если встретишь на лестнице троих, то сделай вид, что идёшь с этажа выше.
Ужастик от страха забыл даже, что выше нет этажей. Он давно расположился на последнем, что дало ему возможность поставить независимую антенну. О чём не раз восторгался, нахваливал себя, но тут же поправлялся, что многие так поступают.
- А что случилось-то? - забеспокоился уже самым натуральным образом Евгений.
- Сейчас приедут за деньгами, - кусал губы Ужастик. - А я скажу, что из меня уже вытрясли. Ребята просто опоздали. Пусть обыскивают. Денег нет. Их забрали. Я ведь должен не только им. Я сотрудникам уже два месяца не платил зарплату.
- И многим ты должен? - спросил Евгений как бы так, про между прочим, уходя.
- А вот это уже не твоё дело! - улыбнулся наконец-то Ужастик. - Тебя я не обманул? Всё в порядке? Ну и шагай домой скорее. И жди меня. Сегодня вечером приеду в гости. Там и поговорим. Пока.
Встретить кого-нибудь на лестнице не довелось.
Но и Ужастик вечером не приехал.
9
Евгений позвонил ему дважды. Телефон бесстрастным голосом ответил, что номер отключён. Больше звонить он не стал. А вот мысли о суевериях преследовали целый день.
Он приехал домой, где вновь пересчитал деньги. Месяца на три вольготного житья хватит. А при скромных запросах он без труда протянет и больше. Но дольше трёх месяцев отдыхать не хотелось. Хмельная уверенность диктовала, что скоро занятие найдётся.
С тем он и пошёл в магазин. Маркеты обложили его дом отовсюду, и он выбрал для похода самый дальний, чтобы идти не спеша, и с рассуждением. На рынок идти не хотелось. Раздражали хитрые лица кавказцев, их лживая доброта, игра в вежливость, за которой только злость и жадность стояли. В принципе, сейчас все народы такие, но эти отвращали своей наглостью, другая культура.
В магазине он полез во внутренний карман и точно, спряталась там ещё одна пачка денег, сложенных вдвое, только помельче купюрами. Да он может себе позволить хороший обед и богатый ужин, чтобы успокоиться.
И тут же пришла мысль. А человеческая самоуверенность, и твоя и чурок, это разве не суеверие? Они уверены, что всё делают по воле аллаха, который милостив к храбрым. А ты слепо ждёшь неожиданности, удачного поворота событий, потому что так было, и, думается, что так и будет. Ну и чем же вы отличаетесь друг от друга? Только племенной разновидностью. А глупость на всех одна.
Беды происходят каждый день, падают самолёты, бьются на дорогах, стихия разгулялась не на шутку, но людей ничто не останавливает, они с желанием идут на риск. А вдруг повезёт.
Надежда, которую ты в уме проклинал, но которая в тебе живёт, это и есть суеверие. Говорят, что надежда умирает последней. Наверное, всё-таки надежда умирает с человеком. Он до конца на что-то надеется. А когда ушёл, то и надеются уже другие. Близкие, например, надеются, что ему там, на небесах, будет хорошо, придумывают даже, как ушедший оттуда всё видит. Но тело закапывают в землю, по обычаю. Они верят, что тело умирает, а душа перемещается. Он сам так думал, когда умерла матушка.
Это сколько же душ накопилось в атмосфере за время существования рода человеческого? А куда уходят души мира животных? Сколько их сжирают и убивают каждый день, не считая умерших естественной смертью? А куда отнести души не тех, кто ушел якобы с миром, или погиб с надеждой на чудо, а души самоубийц? Осознанно лишить себя жизни, не ощущая больше никаких опор и надежд, куда большая смелость, чем терпеливое, а тем и мучительное, ожидание конца. Может быть, смелость, надежда на победу, и есть главное человеческое суеверие? Победы остаются в истории как событийные факты, а последствия их во многом схожи. Дальнейшая жизнь победителей такая же мало приятная, как и у других. Ну, разве что в роскоши, а внутри те же сомнения и надежды, что болезни отступят, а телу вернется прежняя крепость. Почему так часто завидуют погибшим? Или об этом только говорят? Ради красного словца и памяти. Потому что ни один из ушедших не вернулся и не сказал, как завидует оставшимся. А те, кого успели откачать, не помнят своих мыслей и чувств. Кажется, что-то видели. Какой-то необозримый коридор. Куда-то в бесконечность. Что, в общем-то, и так понятно.
Дома он вольготно разлёгся после обеда. Покуривал да нажимал кнопки дистанционного пульта. Удобное изобретение человечества. Мусульмане такого придумать не могли, им аллах велит жить в смирении, без излишеств. Большие выводы они сделают потом, а среди комфорта легко пока что можно украсть или купить, за что аллах не осудит. Христиане делают какие-то выводы, их учёные лезут всё дальше в космос, но пока что ни одного изобретения для острого, или тонкого, ощущения неудобств на земле не зарегистрировано. Не считая взрывчатки, автоматов и пистолетов, радиации и химических соединений, и прочих гадостей, несущих смерть. Есть аттракционы ужаса и страха, но это же за деньги, развлечение. А дискомфорт, как постижение чего-то, имеет место и существует. Но выводов пока что не делают из того, как много людей желают испытать экстремальное состояние. И все, при этом, хотят остаться в живых, чтобы потом рассказать. Везёт не всем, что говорит об изначальной глупости задуманного и свершённого, но выводов пока что не делают. Это всего лишь суеверия тех, кто желает испытать острые ощущения и на что-то надеется. Значит, суеверия всего лишь человеческая глупость? А как же тогда космонавты? Ах да, они же очень суеверный народ, как и спортсмены. Да и учёные, которые их всё дальше посылают, называя себя самыми образованными людьми, тоже суеверны. Врачи тоже много знают, открывают всё новые загадки природы, но рекомендуют всегда пациентам надеяться на лучшее, даже готовы к неожиданностям и чудесам, то есть, до конца в свои знания не верят. Значит, суеверия живут в человеке помимо знаний. Рядом с ними. Победить их пока что знаниями не удаётся. Возможно, что являются они всего лишь разновидностью познаний.
Евгений вспомнил Игнашку. И тут же ему позвонил ему на новый мобильный телефон. Тот на удивление оказался дома и выразил нетрезвый восторг. Они стукнули наполненными рюмками о телефонные трубки, пожелали друг другу хороших денег и договорились о встрече. Буквально завтра. Игнашка тоже в данный момент оказался безработным. Раньше их пожелания звучали более романтично. Так прозвенело сразу же в мозгу, и он зачем-то рассмотрел комнату, когда положил трубку. Нет, щелчка не было.
А вспомнил он школьного дружка из-за реальной встречи с суевериями. Они возникли у него, заставляя поверить. Он хохотал тогда над собой, но случай крепко засел в памяти. Они слепили очередную халтуру в середине девяностых. Запивая каждый этап работы некачественной водкой из металлических баночек, продававшихся тогда на каждом углу. В центре города, у Казанского собора, на территории педагогического института, он уже тогда стал университетом, располагалась столярка, которую бесконечно перепродавали, а свежий хозяин решил установить новые станки. Игнашка вызвал Евгения помочь завести кабель и сделать разводку. Закончили они поздно вечером, и один станок даже заработал. Но расплатиться с ними пообещали завтра. Договорились о времени встречи, пожали руки в знак железной гарантии. Как помнится, была зима, и трещал мороз. Евгений добежал утром до метро и вдруг замешкался перед входными автоматами. Откуда у него взялась дурная привычка обращать внимание на цифры? Наверное, от неуверенности в завтрашнем дне появляется у людей вера даже в магию цифр. Была пятница, в согласии с которой надо было пройти через турникет номер пять. Но туда стояли в очередь, наверняка такие же идиоты, как и он, поэтому спешки ради пришлось идти в соседний, опустив жетон в проём под цифрой шесть. А на эскалаторе вдруг подумалось, что из-за такой мелочи, из-за несоблюдения закономерностей, вполне может отвернуться удача. Даже стало интересно, сейчас проверим, дело-то у них закончено почти на сто процентов. Они встретились с Игнашкой и два часа прождали клятвенно пообещавшего начальника. Пытались дозвониться, но того нигде не было, а работники мастерской лишь разводили руками. Один из них всё-таки дал номер мобильного телефона, оговорив заранее легенду, откуда Игнашка его достал. Тогда мобильники имелись не у всех. После звонка туда по городскому выяснилось, что начальник вчера оказался в полночь за столом, потом его увезли куда-то за город, откуда он теперь не может выбраться. Где-то чуть ли не в Сосново. Игнашка вытряс из него деньги почти что через месяц, а тогда они только посмеялись и не поверили ни одному слову начальника. Но Евгений долго всерьёз размышлял над комичным вопросом. А что могло случиться, как бы повернулись события, если б он прошёл в метро через правильную цифру?
Но вторые варианта просмотра жизненных непредсказуемостей существуют только на экране.
10
Игнашка так же, как и он, не имел личного автомобиля. Он тоже не поступил сразу после десятого класса в высшее учебное заведение и не стал, как Евгений, в угоду родителям, пытаться заполучить диплом во второй раз. Кто из них оказался более прав?
Если нет масла в голове, громогласно заявлял Игнашка, то не стоит и пресмыкаться перед жизнью. Способностей бы у них хватило. Но кем бы они стали? Такими же чиновниками и приспособленцами, каким много? Нет, вести паразитический образ жизни оба не смогли бы физически.
- Я не перепродавал в начале девяностых гуманитарную помощь! - гордо кричал о себе Игнашка в подпитии.
Личная честность переполняла их чувство собственного достоинства. Но и соображения потом накатывали. Те, кто занимался личным обогащение, теперь обеспеченно живут. Если не грохнули в те годы. Многих алчность привела именно к такой развязке. Невидимые победители выжили, потому что старались держаться в тени. Как все хищники, надеясь протянуть благополучие подольше. Ни один не пришёл каяться. Никто, никогда, и ни о чём не будет сожалеть. Только о прошедшем времени. О поступках навряд ли, а если и будет, то так, чтобы никто не видел. А если явно, значит, не искренне.
Оба школьных дружка, можно сказать, не достигли больших высот. Да и мало стремились, если честно. Что-то знали о себе и не сильно переживали по этому поводу. Да ведь и те, кто покупает дорогие автомобили с элитным жильём, тоже надеются, что не попадут на больничную койку или в катастрофу. Один умник даже сказал, что прав лишь тот, кто выживает. Или он всё-таки не прав?
Даже Сталин оказался не прав после смерти. А при жизни его холуи не отваживались сказать правды, замалчивая и потом ради великого дела свою трусость. Дело, в конце концов, рухнуло. А царь Пётр лично рубил головы, загубил душ не меньше, но историки называют его мудрым реформатором. Потому что не боялся и оказался во всем прав. Умер только по глупости, полез спасать кого-то во время наводнения, простудился, слёг и больше не встал. Но остался навсегда Великим. Как и его дело. И город назван его именем.
В жизни справедливости быть не может, пришли они как-то к пьяному выводу в этом городе, потому что само обеспечение жизненных процессов основано на потреблении. На пожирании хладнокровных, теплокровных, себе подобных и уничтожении запасов планеты. Справедливость придумана человеком, и ради своих придумок он пролил море крови. Казалось бы, человеческое племя развилось из биологических существ в единственное, особи которого наделены душой и умственными способностями. Но почему-то они много чего нафантазировали чтобы, ради своих идей, замыслов, вероисповеданий и надежд, убивать друг друга. Если результатом функционирования мозга является смерть, то зачем придумывать и открывать всё новое и новое? Ради новых смертей? Возможно, эволюция гуманности неизбежна, возможно. Но пока что побеждают её на всех фронтах. Остаётся только вера в гуманность человека. А придумывания человеческие, наполняющие верой, и есть главное суеверие. Всем знакома фраза "ничего, что-нибудь придумаем". А может быть не стоит ничего придумывать, и тогда дольше проживём? Но в конце-то дней всё равно известное событие.
Справедливость никогда не победит, потому что придумана. А если где-то и победит, то ненадолго. Как неестественное проявление жизни. А всё живое, как и продукты их фантазии, конечны. Либо несовместимы с жизнью. А вот суеверия это чувства, продукт самой жизни, которые уже осмысливаются человеком. Чем жить, чувствами, осмыслением, или фантазиями, которые придуманы?
Да, но ведь и город на Неве, в котором они родились и живут, тоже придуман. А потому и выстроен на костях. Но хочется верить, что будет жить вечно. Что уже смешно, как суеверие, потому что вечной жизни не бывает. Пирамиды в Египте тоже придумали гиганты мысли. Фараонам, как всем правителям, хотелось жить после смерти. Они верили в такую возможность, и, по традиции, нужно было всего лишь построить величественный храм и там закрыться. И что в результате? Уже два века их раскапывают, почти никто не спрятался от человеческой фантазии.
А если взять культуру ацтеков? Другой взлёт воображения живущих! Эти верили даже в необходимость человеческого жертвоприношения ради милости свыше. Евгений с Игнашкой как-то обсуждали необычность их культуры. И даже прочувствовали себя теми, кто не может что-либо доказать своим же. Как ни доказывай, что пришедшие испанцы с воинственным крестом всего лишь подлые убийцы и грабители, соплеменники верили, что им послано испытание богов. Да, живущий бессилен против обстоятельств жизни. Бывает, что проскакивает, либо выворачивается из них, не желает мириться, но не надолго. Чаще он бессилен против человеческих суеверий. Потому что они сидят в нём, с ними он живёт, от них не отмахнуться. Наверное, суеверия это всё-таки надежды. Жалкие надежды избежать финала. Хоть и понятно, что конец неизбежен. Как сказали другие умники, без смерти нет продолжения жизни. Свои последние чувства и мысли они если и выразили, то никто их не зафиксировал. Ну и ладно. Каждый по-своему прав, а таких правд в мире уже больше шести миллиардов.
Они с Игнашкой часто говорили об ацтеках, потому что его школьный дружок собирал в детстве оловянных солдатиков, а коллекцией индейцев даже хвастался, ни у кого подобной не было. Наверное, сказались гены военного папы. Родителей Игнашка похоронил уже в девяностые, после того, как они глупо продали великолепную дачу в Красном Селе. Ушёл сначала отец в пьяном угаре, а за ним и трезвенница мать больше двух лет не протянула.
И вот теперь предстояла встреча после долгой разлуки. В том районе, где они когда-то ходили в школу. Доехать на метро до Финляндского, а там на троллейбусе. У любимого кинотеатра, который превратился в казино. К нему Игнашка приехать в гости не мог по финансовым соображениям.
Встреча произвело неприятное впечатление, потому что дружок распух лицом, а виски припудрило безжалостное время. Неужели и я так выгляжу, посетила невесёлая мысль. Он себе никогда со стороны не нравился. Как-то выбросил даже из комнаты все зеркала. На большое в прихожей рука не поднялась, а потому смирился. Зеркало считалось бабкиным, а ей досталось от предыдущих жильцов.
Неужели я такой же дебильный, такой же бомжеватый? Он корил себя, пока обнимались. А Игнашка сразу перешёл к делу противоположному.
- Я сейчас живу у подруги. У которой есть другая подруга. Которая хочет познакомиться с хорошим человеком. А ты у меня единственный из приличных. Ты сейчас как, свободен? Я её сразу предупредил, что ты из тех очень хороших людей, кому не идёт материальное благополучие. Она согласна без вопросов, потому что сама тоже. Так что для неё это не вопрос, можешь расслабиться. Случка уже назначена. В субботу вечером ты как?
- А футбол? - непроизвольно сказал он первое, что пришло на ум.
- Футбол в воскресенье.
Пришлось задавать вопросы о необходимых покупках к столу.
11
В субботу к четырем он приехал на квартиру, где обитал теперь Игнашка. Дурак потерял квартиру после того, как родителей не стало. Пропил, можно сказать, и не верил, что его хитро наказали за доброту и доверчивость.
Гостья уже сидела за столом, а тот сиял давно накрытый. Салат и винегрет успели подсохнуть. Да и гостью тронул ураган времени. Евгений и не надеялся увидеть молоденькую красотку. Его много раз выписывали на знакомства, раскрашивая объект будущего счастья, как что-то исключительное, однако действительность хвалебным словам не поддавалась. Просвистела мысль, что, наверняка, и он уже не вызывает оптимистических надежд. После знакомства они тактично не стали выражать одобрительных слов по адресу имён каждого, выданных им, как индульгенции на счастье. Она тоже не верила в иллюзии, а потому сказала, что можно звать просто Таня. Ну хоть не селёдка, подумал Евгений.
Игнашка сразу пригласил налить. Регулярно употреблять они начали в классе восьмом-девятом, а после неудачи с институтами дружок ушёл в самую надёжную профессию на будущее, в электрики. Вскоре даже хвастался, что получил какие-то допуски, что работа чистая, всё-таки не мастерком по стенам шкрябать, раз уж не обеспечили родители приличным генофондом.
После третьей рюмки Таня преобразилась. Стала с увлечением рассказывать о приключениях своей подруги, засмеялась естественным смехом, от чего засияла обаятельностью. Она и до этого всё улыбалась, но как-то натянуто. В глазах стояла неуверенность, а за ней печаль. И вдруг изменилась, забыв старание понравиться. Неплохо я поддал, отметил про себя Евгений.
Игнашка нахваливал гостью во время уединённых перекуров. Работает в жилищной конторе каким-то инспектором, успела получить от них квартиру, дважды была замужем, сын в армии.
- А с этой ты где схлестнулся? - Евгений кивнул в комнату, откуда громко визжала хозяйка.
- Да всё там же, - ответил, как отмахнулся, Игнашка. - Халтуру делал у них. Она сказала, что во мне чувствуется порода. Ну и решил. А что делать? Жить-то надо. Вот пока и живу.
Евгений долго не мог успокоиться после известия, как друг потерял жильё. Тот пустил на квартиру азербайджанцев с рынка. Он любил выпить на халяву, а постояльцы не скупились, угощали. Потом он залез в долги, а те щедро ссужали ему на беззаботное житьё, когда выгоняли с одной работы, а другую он искать не торопился. Объясняя, что где ты её сейчас приличную найдёшь, во времена беспредельного хаоса. Мать Евгения, когда умирала, сказала как-то, что им повезло выжить в блокаду из-за веры в железную дисциплину, чего сейчас нет, а потому вы пропадёте. Крепко врезались в мозжечок её слова. Долги разрослись у Игнашки до внушительных размеров и ему поставили условия. Если к определённому сроку не возвращаешь, то расплачиваешься квартирой. Похваляясь в пьяном бреду своей честностью, он подмахнул составленную бумагу. И вскоре потерял крышу над головой.
- Как ты мог? - кричал на него Евгений. - У них же изначально не было по отношению к тебе никакой честности. Только замысел коварный. А ты поверил, идиот! Во что ты поверил? В их доброту? О ней только принято говорить, к ней призывают, потому что слов не жалко. Но у них же доброта допускается только по отношению к единоверцам. А к другим только терпимость. До поры. Пока не свистнут, что пора головы резать. Они же армян безжалостно уничтожали только за то, что те христиане. Мы же с тобой много раз говорили на эту тему. А ты что сделал?
Игнашка только кивал головой. Его покорность своим же слабостям раздражала, потому что пить он не умел, а делать выводов не желал. Теперь-то понятно, повезло устроиться, нашёл угол, где тебя всегда накормят и всё простят. Игнашка уверял, что хорошо зарабатывает и почти всё отдаёт ей. Но и привычке своей не изменяет. Наверняка и понимает, что жизнь беззаботная временна, продлится до поры. А если временна, то и пора настанет, не избежишь. Должны его грызть мысли о неизбежности, думал Евгений.
У телевизора он сел к ней рядом, почувствовал тепло и встречное желание. Она рассказа уже с каким-то запредельным восторгом, откуда приехала, о местах безоблачного детства. В Брянской области, где очень густые леса. Дочь партизана, отметил он про себя. А первое определение прилипает, остаётся навсегда. Хотя, как выяснилось, отец её родился перед войной и ничего из того времени не помнит.
Сбежать они решили по-партизански, когда Игнашка задремал на кухне. Парень дошёл до привычной кондиции благодушного состояния, когда мысли не тревожат. Поэтому тайно убегать не имело смысла. Чуть ли не со слезами распрощались они с гостеприимной хозяйкой, откровенно уставшей от своей доброты. И вышли на осенний, тёплым ветерок. Темнота сближала так, что говорить не хотелось.
Когда очнулись на её постели, чтобы выпить пивка, Таня вдруг высказала сожаление, что познакомиться надо было раньше. У неё вот-вот сын демобилизуется из армии. А уж она с ним натерпелась, пока служил. Ненормальный чуть на Кавказ не загремел. Не зная, как выразить сочувствие, Евгений вспомнил, что сегодня футбол.
В тот день любимая команда умудрилась проиграть на выезде. Но этот факт его не огорчил.
12
Неужели это и есть непредсказуемость, рассуждал Евгений. То есть, жизненная справедливость. Не повезло с работой, понеслось в другом? Соглашаться не хотелось. Он и раньше мог сойтись с Таней, Игнашка давно зазывал его в гости. Раньше не хотелось, да и теперь ни к чему, если честно. Он согласился поехать в гости от нечего делать. Не осталось в его душе не только угольков, даже пепла для любви. И половые инстинкты давно утихли, которые раньше влекли на приключения. А вот поди ж ты, как говорится. Казалось странным, а потому и не хотелось соглашаться. Уж лучше б повезло с работой.
Если ты не хочешь соглашаться, рассуждал он, значит, не хочешь дальше жить. Боишься вновь столкнуться с обманом? Но ведь жизнь и состоит из увлечений, соглашательств, действий, твоих движений тела и души. Ты бежишь, летишь, неожиданно спотыкаешься, и, как мордой в грязь, оказываешься преданным. А все вокруг разводят руками, такова жизнь.
Ладно женщины, много раз он сталкивался с их природным коварством, да и сам не всегда бывал чист по отношению к ним, но ведь приходилось ощутить события и помасштабнее. Он всегда был честен только с самим собой. И самое большое разочарование пережил, да и не только он, когда грянул дефолт. Раньше он с Игнашкой пылал борьбой за справедливость и ходил на митинги. Ещё тогда, при социализме. Позже интерес пропал. Возможно потому, что митинговать взялись идейные противники. А они верили, что трудности ненадолго, нужно перетерпеть, и с уверенностью отдали свои голоса за лидера страны во второй раз, ну и вляпались, как говорится, по самые уши, когда последнему идиоту не надо было объяснять, кто их довёл до нищенского существования.
- Нас использовали! - орал пьяный Игнашка. - Нас поимели и отшвырнули, как доверчивых шлюх, которые им создавали большинство, на которых приходится опираться для прохождения во власть. Мы помогли им вскарабкаться на вершины и теперь нас можно на помойку, как использованные противозачаточные средства.
Отец Игнашки терпеть не мог рыжеволосого советника президента, а они посмеивались над его проклятиями и слюноизвержениями. Как старый комитетчик, тот видел насквозь прохиндеев, потому что всю жизнь боролся с лукавыми, без труда определяя их в любой мутной воде. Правда, в их лапы частенько попадали невинные люди. Папа соглашался, да, ошибки были, он даже вспоминал подобные случаи. Но мы не были так циничны, пытался что-то доказать он, а потому нам потом бывало стыдно. А этим, чёртову семени, всё ни по чём. Поэтому, наверное, и живучи. Да потому что природа и животный мир живут без всяких сожалений, доказывали они ему. Папа не соглашался. Уж если бедные, то все, тыкал он заскорузлым пальцем, а Евгений с Игнашкой аплодировали его словам с раздирающей душу иронией.
Папа оказался прав. Сбылось то, что предрекали старшие.
Но почему, не понимал Евгений, и часто спрашивал закадычного дружка, почему его папе дали в то время скромную двушку на первом этаже, и он не стал ничего более требовать себе, хотя состоял во всемогущих рядах? Игнашка не знал ответа. Но жили тогда они счастливо. Может, в умеренности и есть предпосылки для благополучного существования? А те, кому всегда чего-то не достаёт, никогда счастливы не будут. Потому что действуют вопреки природе. Правда, на халяву папа заполучил дачу в престижном уголке. Дачные участки тогда выдавали всем неплохо служащим. Поэтому начальство всегда имело гораздо больше. Уж если бедные, то все, спрашивали они ехидно папу. Да нет, не все, ошибаетесь, хитрозадые всегда больше урвут. Так было и так будет с библейских времён.
Дачу они продали глубокой осенью девяносто восьмого. Как Евгений любил их участок и накренившуюся печную халупу. Отец даже выделил ему кусок земли для выращивания картошки. Как приятно было выпить и закусить в тенёчке яблонь, иль на веранде под капель дождя. Надоело туда ездить, объяснил Игнашка. На дорогу тратиться надо, ругаться с контролёрами в автобусах, копаться на грядках, думать постоянно, что чего-то надо сделать, чтоб не развалилось окончательно. Им надоело, а мне эта земля вообще до одного места, думал не без сожаления Евгений. Денег хватило папе на благополучное питьё ровно на год. Как только деньги вышли, папа умер, не смотря на то, что пенсии на дорогие лекарства хватало с избытком. Лекарства нужны были маме, которая умерла через год. Евгений помогал Игнашке отвозить их в крематорий. За пятьдесят лет жизни дружок ни разу не состоял в браке, хотя много раз уходил к женщинам на постоянное проживание. Нашёл и теперь, когда вроде бы всё у него потеряно. И позаботился о своём друге. Или его, всё-таки, заставили?
Ну и что же теперь, задавался вопросами Евгений, пытаясь угадать будущее. Меня опять используют?
Он дважды навестил Таню на неделе, и она ничего пока не требовала. Никак не проявила хоть каких-то замыслов. Ничего, подождём, сделал вывод Евгений и рассказал о своих предположениях заботливому другу детства. И тут же пожалел. Догадался, что все его слова будут сразу переданы в женские уши. Догадался он после того, как Игнашка подвёл итог его удивлениям на свалившуюся неожиданно благоприятность.
- Ну, наконец-то, - сказал он в трубку с каким-то облегчением.
Вот кого использовали, догадался Евгений.
13
Удивление пришло от сына. Папа, я женюсь, так что приготовься.
- К чему приготовиться? - не понял он.
- К свадьбе.
Евгений так и остался в непонимании. Во время коротких встреч, сын даже на прямые вопросы про отчима не хотел отвечать. И всегда отказывался от денег. У них всё есть. А во взгляде стояла жалость. Он всегда смотрел на него, как на обречённого. Знал, что ли, как папу ловко провели? И с семьёй, и с квартирой. Даже спросить хотелось. Сынок, тебе что, жалко меня? Ты думаешь, что добродушным не место в людской стае? Но я живу и не сдаюсь!
Непонятным оставалось, к чему же хотят его подготовить. Он рассказал об известии Тане. Со всеми подробностями. С длинными экскурсами в прошлое. Она весело вздохнула.
- Да всё понятно. Приготовься раскошелиться.
- Всего лишь? - удивился он. - Мне показалось, что меня хотят подготовить к чему-то более странному. Я так понял, что невеста уже на сносях. Что же тут странного? Так было всегда. И в наше время и в книжках. Мой сынок должен знать, что моя свадьба с его мамой произошла тогда, когда он уже был в животе. Меня хотят подготовить к тому, что я стану дедушкой? Он думает, что я восприниму это как-то не так? Вот глупый. Меня женили и его женят. Никуда парень не денется. Будет лишь видимость, что он добровольно пришёл в упряжку. Значит, я скоро буду дедом? Ничего себе. Представляешь? Как быстро летит время. Я даже не заметил. Ты готова стать бабкой?
- Всегда готова, - прозвучал задорный ответ.
Таня достала последнее письмо от сына. И перечитала вслух. О чём-то нужно было говорить, когда после ужина ничего не хочется, ложиться ещё рано, а смотреть бесконечные глупые сериалы по телевизору нет сил. Сын в письме тоже намекал ей к чему-то приготовиться. Возможно, понадобятся деньги. Так и написал.
- Деньги сейчас главное мерило. И счастья и беды.
Такой она сделала вывод. Но он не поверил. Однако промолчал.
Соседка быстро заметила изменения и вынудила объяснить ей.
- Ты чего-то на работу перестал ходить. Чего такое случилось, Женя?
- Это временно, - соврал он с уверенностью, что говорит правду. - Я сейчас другую работу подыскиваю.
- Ну, слава Богу, - поверила бабка. Но допрос тем не кончился. - А дома чего не ночуешь иногда? Нашёл себе кралю, наконец?
- Да так, нашёл, вроде бы, - ответил он как можно веселей.
Но без подробностей. Сказал и ушлёпал с кухни. Дал бесшабашный ответ, чтобы унять сучье любопытство.
Вечером к соседке пришла внучка. Он хорошо её знал и намекнул посидеть за рюмкой. Знал, что выпить она откажется, а поговорить в его комнату заглянет. Она любила задавать озорные вопросы, внимательно изучая углы комнаты и его ответы. Выслушивала, поджав тонкие губы. Как лисичка в засаде, как-то подумал он, чтобы дать точное определение. Были и другие мысли, но попыток он не делал, понимая, что она ему в дочки годится. Наверное, этим и не вызывала никаких желаний.
Она и зашла чисто поболтать. Так и выразилась.
- У вас какая-то женщина появилась. Ну и какие же планы на будущее?
Она слега приоткрыла свою заинтересованность. Прикрываясь естественным любопытством. Он решил уточнить.
- Какие планы тебя интересуют?
- Да никакие, - усмехнулась она. - Просто спросила. Как вы дальше думаете жить? Вам коммуналка не надоела?
- К ней переезжать я не собираюсь, - сказал он, предугадывая следующий вопрос.
- А почему? - спросила она как бы так, ни о чём.
- Потому что у неё скоро сын из армии придёт.
Он решил её проверить и добавил.
- Может быть, её к себе заберу.
Но внучка не испугалась. Даже тени по лицу не пробежало. Только вежливая радость в ответ.