С приближением осени Колбаске начинали сниться странные сны. В конце лета и начале осени собирают урожай всяческих злаков и плодов, поэтому еноты считают это время особенным. Они празднуют множество праздников урожая: День яблок, День арбузов, День пирогов, День грибного супа и День соленых огурцов. Позже всего бывает День квашеной капусты, и тогда все еноты весело перекидываются капустными кочерыжками и устраивают торжественное катание по деревне в большом корыте для рубки капусты того, кто заквасит за один день больше всего кочанов.
Многие потом видели все это во сне, но Колбаска видела нечто особенное. Ей снилось солнце. Но оно не гуляло по небу, как ему назначено природой, а почему-то жило под землей, как огромная золотая репа. Оно сияло под Ореховым холмом, что стоял в получасе ходьбы от Пронюхлово, порос лесом и куда все ходили за орехами. Лучи солнца силились пробить толщу земли и вырваться на всеобщее обозрение, но почему-то их не видел никто, кроме Колбаски. А она видела, но не знала, что это может означать.
Приближался День яблок. Каждое утро Колбаска выходила в сад с корзиной - собирать то, что нападало. Обычно там уже слонялся Пивий - никого не видя и не слыша, он бродил от одной яблони к другой, клал лапы на стволы, закрывал глаза, прислушивался... Морда у него при этом бывала озабоченная, встревоженная - будто живот заболел. Но все знали, что он просто ищет новое "дерево сидра" и, как истинный художник, волнуется и сомневается, удастся ли довести акт творения до конца. Жизнь у него была нелегкая, но Колбаска в глубине души завидовала Пивию.
Собрав яблоки, Колбаска относила их на кухню и принималась за дела. Вдвоем с сестрой Сарделькой они по очереди работали в пивном ларьке, который находился в пристройке к их домику. Сразу после обеда еноты начинали подтягиваться: кто приходил с бидоном, кто с трехлитровой банкой в авоське, а самые нетерпеливые - прямо с кружкой. Самый ответственный нес пакет сухариков на закусь (но, как правило, до места удавалось донести не больше половины). Клиент называл нужный сорт, Колбаска откручивала кран, и глубоко под землей начинал работать насос, соединенный с пивной скважиной. Дежурные отряды гномов не реже раза в неделю пробирались тесными подземными ходами, чтобы проверить сохранность пивопроводов. Иные из них тянулись из очень большой дали.
Этим ларьком владели многие поколения предков Колбаски. Фамилию их семьи необразованные еноты произносили и писали просто как Квакины, но на деле это была славная и старинная пивоварская фамилия Квак-Инн. О пиве они знали все, и их очень тревожило то, что многие пивоносные слои в земле истощаются, а в иных снижается качество. Пойдет еще несколько лет, и мало кто уже вспомнит, что такое настоящее пиво...
Однажды, когда работать в ларьке была очередь Сардельки, Колбаска решила прибраться в норе. Вытирая пыль в библиотеке, она случайно уронила книгу, и та раскрылась на странной картинке - олень с ветвистыми рогами стоит посреди леса, а вокруг... та самая публика, которую Колбаска привыкла каждый день видеть перед крыльцом: еноты с бидончиками, еноты с банками в авоське, еноты с пузатыми пивными кружками... Картина была очень красивая: прорисованная четкими линиями, как сейчас уже мало кто умеет, черно-белая, явно старинная. Шрифт тоже был старинный. Сев на пол, Колбаска принялась читать вокруг картинки. Книга оказалась описанием старинных енотьих праздников, и картина изображала забытое ныне торжество под названием День Пивного Оленя.
"Когда созревали яблоки, наступал благословенный День Пивного Оленя, - читала она. - Собирались все еноты в Пивной овраг, готовили угощение для Пивного Оленя и призывали его. Тогда выходил он из чащи лесной, поедал угощение, а потом расчищал своими рогами котел Подземного Солнца, и лилось оттуда пиво - какого каждый хотел..."
Прочитав эти слова, Колбаска задрожала от ушей до кончика хвоста. Котел Подземного Солнца! Не то ли это солнце, что снилось ей, странным образом заключенное под землю? Так может, это не настоящее солнце, а огромный медный котел - круглый и сияющий, как солнце, и столь же щедро дарующий благо енотьему народу? Она стала читать дальше:
"Но однажды еноты не дождались Пивного Оленя и сами пожрали приготовленное угощение. Тогда не вышел Пивной Олень из чащи, и не выходил больше ни разу с тех пор, и пиво поступает в наши бочки лишь по пивопроводам из дальних стран..."
Дальше шло описание праздника Яблочного Пирога - даже с рецептом. Но рецепт Колбаска и сама знала. Долго еще сидела она на ковре среди книг, пытаясь осмыслить свое открытие. Ни разу в жизни она и не слышала о празднике Пивного Оленя! Как же давно его перестали отмечать!
После этого она несколько дней была сама не своя, даже пару раз перепутала краны. Бессовестный Бисквит, которому вместо "Гиннеса" налили хвойно-цитрусовый "Джек Бранд", пустил слух, будто она влюбилась, и на всех лавочках по вечерам шли споры полушепотом - в кого. Персик даже на всякий случай купил себе новый галстук. А Колбаска все думала о нем - Пивном Олене. Ведь сейчас то самое время - когда созревают яблоки. И если ей уже два или три года снится в это время подземное солнце - уж не значит ли это, что Пивной Котел хочет вернуться, вновь взойти и даровать енотам несравненную радость? Это была так важно и волнующе, что она не смела ни с кем поделиться, пока не нащупает путь к разгадке тайны.
Чрез пару дней Колбаска поуспокоилась и поняла: надо действовать. Десять раз она перечитала отрывок из старой книги, рассмотрела каждую мелочь на картинке. Похоже, что без Пивного Оленя ничего не выйдет. Но как его призвать? Нужно приготовить угощение - но какое? Она одолжила у Чайника велосипед и съездила в соседнюю деревню, где была библиотека, чтобы почитать книги про оленей. "Благородный олень, - читала она, - питается травянистой растительностью, злаками, бобовыми. Зимой употребляет желуди, орехи, семена, грибы, лишайники, плоды, ягоды, обгрызает стебли и кору деревьев, не брезгует хвоей сосны и ели....". В другой книге говорилось: "Благородные олени часто поедают сложноцветные, бобовые и зонтичные. Зимой у многолетников олени используют зеленые прикорневые листья и стебли. Из древесно-кустарниковых растений поедают дуб, ясень, клен, бук, осину, липу, рябину, иву, бересклет, калину, плющ, омелу и др. Едят листья, почки, побеги, грызут кору..." В общем, то же самое. Факт, что северные олени десятками поедают полярных мышей - леммингов, Колбаску потряс, но не приблизил к пониманию дела.
Может, нужно набрать всякой травы, коры и желудей? Но зачем их набирать, если этого добра и так в лесу полно? Может, нужны ягоды? Или яблоки - раз уж праздник приурочен ко времени их созревания? (О ловле мышей она решила не думать.) Цена ошибки была бы слишком велика, а время ведь не ждет. Побывав в библиотеке и не найдя там ни слова о питании пивных оленей, Колбаска снова села на велосипед (за это пришлось поставить Чайнику две пинты светлого бесплатно) и поехала в деревню Беконово. Там жила их с Сарделькой двоюродная бабушка, старая енотица Томатина Квак-Инн. Книгу Колбаска прихватила с собой - чтобы бабушка не подумала, что она сошла с ума.
- Конечно, я помню порядок этого праздника, - сказала Томатина. - Книга эта моя, ее оставила мне моя бабушка Салямия. Она рассказывала, что в дни ее юности праздник Подземного Солнца еще отмечался. Но тогда же Пивной Олень перестал приходить, и уже я слышала эти истории лишь как сказки на ночь. Правда, мы с сестрами один раз попробовали вызвать Пивного Оленя... - слегка смутившись, призналась она. - Но у нас ничего не вышло, и все остались в убеждении, что это всего лишь легенды.
- Стало быть, ты знаешь, какое угощение нужно ему приготовить? Неужели мох и всякие... древесно-кустарниковые растения?
- Какой вздор! Зачем ему кустарники? Ведь это не простой олень, а особенный - Пивной Олень! Ему нужно пивное угощение!
- То есть... сухарики с чесноком, куриные ножки и крылышки-гриль, копченый сыр, рыбка, орешки...
- Правильно мыслишь! - одобрила бабушка. - Но все это должно быть очень хорошо приготовлено. Ведь это предназначено для самого...
Она многозначительно помолчала. Но Колбаска знала, что Томатина имела в виду. Каждая старинная семья специализируется в каком-либо ремесле или искусстве, и каждый енот с самого детства, еще не будучи мастером, учится думать как мастер. А значит - стремиться к наивысшему качеству своей работы, до таких мелких деталей, каких и не разглядит живой глаз. Но их увидит высшая сущность, что направляет весь ход жизни во вселенной, и она-то оценит по достоинству. Каждый мастер знает это и работает именно для нее - для высшей сущности. Даже если его предки в поколениях совершенствовали изготовление всего лишь сухариков с чесноком.
Тут уж Колбаске пришлось поделиться тайной с сестрой Сарделькой. Сарделька так разволновалась, что уронила банку с орехами.
- Но мы же... - заикаясь, восклицала она, беспомощно воздев лапы и даже не подобрав банку. - Мы же... у нас чеснок прошлогодний! - выпалила она, и на ее круглой упитанной морде отражался ужас.
- Надо сходить к Салатику и взять у него свежий, - сказала Колбаска, которая уже все обдумала.
Сарделька всплеснула лапами и побежала из кухни - даже не сняв передника. Как потом выяснилось, Салатик ничего не понял из ее бессвязной речи, кроме того что ей жизненно необходим свежий чеснок. Поэтому, когда Сарделька вернулась, ни передника с голубой оборочкой, ни даже ее собственной грушевидной фигуры не было видно из-под огромной охапки белых стеблей и головок. Этого хватило бы не только на гренки единственному в мире Пивному Оленю, но и всем северным, сколько их есть - закусывать леммингов.
Еще они посвятили в свою тайну Пивия - вдруг для вызова оленя понадобится мужчина, ведь пиво главным образом напиток мужской. Он, как истинный творец, и не подумал смеяться или предполагать, что они сошли с ума. И вот однажды ясным утром ранней осени три енота вышли из деревни и отправились в Ореховый лес. Колбаска точно знала, какое место им нужно - ведь она столько раз видела его во сне.
Она пришли в широкий овраг, где одна обрывистая стена была сложена из замшелых плит белого известняка. Этот овраг они и раньше неоднократно посещали, собирая грибы или орехи, и Колбаска немного смутилась - так обыденно он выглядел. Под обрывом скопились груды палых листьев - таких же, как везде. Она даже подошла и разрыла их в двух-трех местах - обычная земля, чуть влажная, пахнет прелью...
- Не рой, ты же не олень, - рассудительно заметил Пивий. - Чудо всегда поначалу выглядит обыденно. Собственно говоря, ты и я - мы оба лишь только краны, как у вас в пивной, через которые вселенная изливает на землю свои блага. А талант - умение кран открыть. Приступим!
Они поставили наземь корзины, которые принесли с собой, вынули красивые расписные блюда и разложили на них угощение: свежие гренки с тонкой хрустящей корочкой, посыпанные давленым чесноком и тонко потертым сыром, нежные вареные креветки, похожие на розовые жемчужины причудливой формы, желтые мягкие ломтики копченого сыра, подрумяненные куриные ножки и крылышки. Будто пышные летние розы, лежали среди зелени петрушки изысканно свернутые ломтики соленой красной рыбы. Порезанная буженина источала теплый аромат чеснока, лаврового листа, чернослива и перца. Сырные крокеты были уложены на широкие листья салата в виде грозди крупного золотистого винограда, а тонкие коричнево-красные колбаски были перевязаны перьями зеленого лука, будто охапки хвороста. На краешек одного блюда Сарделька стыдливо насыпала горсть фиников: она сама любила закусывать пиво сухофруктами, так как после него ей хотелось "чего-нибудь сладенького".
- Может, он тоже так любит... - пробормотала она, отведя глаза.
- Приступим! - настойчиво повторил Пивий.
Они встали вокруг угощения: сестры по сторонам, а Пивий - во главе импровизированного стола. Все трое подняли лапы и начали: сначала Пивий, а потом сестры повторяли за ним хором.
- О великий Пивной Олень! Солнце радости на твоих рогах! Источник жизни отверзают копыта твои. В эти светлые дни, когда земля дарует счастье енотам, приди, прими угощения и отвори для нас живительный источник, коего мы так жаждем!
Они закончили и смолкли, напряженно вслушиваясь в тишину леса. От волнения Колбаска перестала дышать. Сейчас все решится. Способна ли она вернуть чудо в жизнь, или оно так и останется красивой картинкой в бабушкиной книге?
А день позднего лета был чудо как хорош. Именно сейчас, когда вся она стала напряженным ожиданием, воздух приобрел хрустальную ясность, и трепетание каждого листа под солнечным лучом отдавалось дрожью в ее душе. На глаза просились слезы, а шерстинки на хвосте вставали дыбом. Как прекрасен лес! Как прекрасен мир! Колбаске хотелось плакать от восхищения, от красоты того, что она раньше замечала лишь как-то вполглаза. Она даже на миг подумала, что эта красота и есть то чудо, за которым она пришла. И это останется с ней навсегда.
Она моргнула: за ветвями ей померещилось что-то блестящее. Наверное, слезы мешают... Но охнула Сарделька и крепче сжала ее лапу. К ним будто шло через лес само солнце - нечто сияющее, золотое раздвигало кусты, становилось все ближе, ближе...
В овраг вошел олень. Был он крупнее обычных, и золотистые пятна на его медово-рыжей шкуре все время бежали, переливались, будто рябь на воде. А рога его, вознесенные до самых деревьев, были золотыми.
Три енота застыли, будто окаменев не то от страха, не то от восторга, но кровь в их жилах бежала так быстро, как никогда ранее. Олень благосклонно кивнул, потом сделал несколько шагов ближе, наклонил тяжелую голову и начал поедать угощения с блюда. Крокеты, креветки, гренки, колбаски - он сметал одно за другим. Напоследок он оставил финики, но слизнул и их. Сарделька потом говорила, что при этом он посмотрел на нее и даже подмигнул.
Но вот закуски кончились. Олень поднял голову и огляделся. Издал негромкий вопросительный рык. Ему явно хотелось пить, но поблизости не было ни озера, ни реки, ни ручья, ни даже лужи. Тогда он снова опустил голову и стал напряженно нюхать землю. Сделал шаг в одну сторону, потом в другую. Приблизился к известковой стене и стал нюхать под ней, зарываясь носом в палые листья и фыркая. Напряжение достигло пика: у Колбаски потекли слезы, и она утерла их дрожащей лапкой, чтобы ничего не пропустить. Оленьи рога задели стену, скребнули по известковым плитам, высекая искры.
Вдруг Олень издал мощный рев, от которого еноты даже присели. А он стал разрывать копытом палые листья. Потом пустил в ход рога. Земля, клочья мха и листья так и летали над оврагом. А потом раздался гулкий удар металла о металл. От волнения Колбаска испустила вопль, но гул заглушил его.
Из-под земли ударило сияние - такое, будто из нее вставало солнце. Именно это, именно так она видела во сне! Олень поднял голову и затрубил, и в голосе его слышалось ликование. Высвободив лапу, за которую держалась Сарделька, Колбаска подбежала к оленю и глянула вниз.
Там, где недавно была обычная земля под листьями, сиял огромный котел - такой, что все три енота свободно могли бы в него залезть - по самые края зарытый в землю. В нем еще было немного земли, мха и листьев, но они крутились, поднимаемые волной мутноватой темной жидкости. Колбаска ахнула: ноздри ее черного носа уловили запах свежего пива!
Волна поднималась все выше, листья и мох стремительно всплывали. И вот пенная волна хлынула через край котла и увлажнила землю, потекла по листьям. Олень опустил голову и начал жадно пить. Он все пил и пил, казалось, он выпьет все, что есть в недрах земли, но чем больше он пил, тем быстрее текла волна через край котла. Она изменила цвет и сама сделалась точно бурые листья; тьма ее сгустилась еще и стала подобна блестящему боку переспелой вишни. Колбаска втянула запах: это был коричневый эль "Бургонь де Фландр", ее любимый сорт! Тот, что таит в себе мягкую сладость вишневого варенья и живую игру фейерверка в вечернем небе, что мерцает рождественской свечой в мягкой тьме, согревает огнем камина из серых каменных глыб, растекается блаженством по жилам еще некоторое время после того, как сделаешь глоток. Это было пиво для знатоков, ибо его, как дорогое вино, стоит пить лишь до тех пор, пока не притуплено ощущение вкуса.
И тогда она в восторге шагнула к оленю и обняла его склоненную шею. На глазах у изумленных Сардельки и Пивия он повернул к ней голову, а она прижалась мордочкой к его переливающейся шкуре. В этот миг солнце встало у нее в груди. Восторг сотворения наполнял ее от ушей до кончиков когтей на длинных пальчиках енотьей черной ладошки - то чувство, которое смертные пытаются вызвать в себе при помощи разных напитков и которое она сейчас отхлебнула прямо из первоисточника.
Кивнув, будто поблагодарив ее за содействие и угощения, Пивной Олень удалился за деревья. Растаял блеск его золотых рогов. Уже Пивий, а за ним Сарделька подошли к кипящему котлу, зачерпнули кружечками, попробовали. Подземное Солнце будет изливать пиво ровно три дня - они еще успеют сбегать в Пронюхлово и сообщить радостную новость, чтобы три дня все еноты веселились на поляне, сидя прямо на земле, на расстеленных ковриках, и черпая кружками и бокалами радость земли.
Но Колбаске даже не хотелось пива. Источник радости открылся у нее в сердце, и казалось, теперь она так и будет всегда, словно маленькое мохнатое светило, сиять каждой своей шерстинкой.
PS: А Персик пришел на праздник в новом галстуке, и Колбаска нашла, что приобретение ему очень к лицу.