Курганов Ефим
"Шпион Его Величества, или 1812 год". Историко-полицейская сага, часть 18: Санглен и Балашов, или разговоры с Аракчеевым.

Lib.ru/Современная литература: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • © Copyright Курганов Ефим (abulafia@list.ru)
  • Обновлено: 28/10/2009. 21k. Статистика.
  • Глава: Проза
  •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Шпион Его Величества, или 1812 год", часть 18. Историко-полицейская сага в 4-х томах (т. 4, эпизод восьмой).


  •   
      
      
      
      
      
      
       ЕФИМ КУРАНОВ
      
      
      
      
      
      
      
      
       ШПИОН ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА,
      
       ИЛИ
      
       1812-й ГОД
      
      
      
      
       (историко-полицейская сага в четырех томах)
      
      
      
      
      
       ТОМ ЧЕТВЕРТЫЙ.
      
       ПЕТЕРБУРГ - ВИЛЬНА.
      
       СЕНТЯБРЬ - ДЕКАБРЬ 1812-ГО ГОДА
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       ЭПИЗОД ВОСЬМОЙ:
      
      
       САНГЛЕН И БАЛАШОВ,
      
       ИЛИ
      
       РАЗГОВОРЫ С АРАКЧЕЕВЫМ
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       ИЗ ТАЙНОГО ДНЕВНИКА
      
      
       ДИРЕКТОРА ВЫСШЕЙ ВОИНСКОЙ ПОЛИЦИИ
      
      
      
      
      
       ОСЕННИЕ ЗАПИСИ:
       АГЕНТЫ БОНАПАРТА
      
      
       Публикация проф. Андрея Зорькина и проф. Никитиы Левинтоха
      
       Перевел с французского Михаил Ходорковский
      
       Научный консультант проф. Алик Жульковский
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       ОТ ПУБЛИКАТОРОВ
      
      
       Поиск шпионов осенью 1812-го - вот главная тема предлагаемого фрагмента из дневника военного советника Я.И. де Санглена (1776-1864), возглавившего сначала особую канцелярию при министре полиции А.Д.Балашове, а затем получившим под свое начало Высшую воинскую полицию.
       Наполеон с остатками "Великой армии" уже переправился через Березину, а в Петербурге, благодаря дворцовым интригам, все еще с упорством продолжают искать шпионов, хотя все подозрительные лица и так уже покинули столицу Российской империи. Но если шпионов хотят найти, их так или иначе находят.
       Рукопись дневника Я.И. де Санглена хранится в муниципальном архиве города Ош, департамент Жер, Гасконь, Франция.
      
      
      
      
      
       Андрей Зорькин,
       проф.
      
       г. Оксфорд.
      
      
       Никита Левинтох,
       проф.
      
       г. Санкт-Петербург.
      
      
       10 августа 2008-го года.
      
      
      
       _____________________________________________
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       1812-й год
      
      
      
       22.11 - 25.11
      
      
      
      
      
      
      
       Несравненной графине Н.Вальдштейн
      
      
       Яков де Санглен
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       Против интриги существует только одно средство - интрига
      
       (слова государя Александра Павловича)
      
      
      
      
      
      
       Ноября 22-го дня. Восьмой час утра
      
       Все. Бонапарт с жалкими остатками своей "Великой армии" уже находится в Вильне. С ним - не менее двух тысяч офицеров м все до единого маршалы. Целехоньки.
       Государь Александр Павлович мечет гром и молнии на адмирала Чичагова. Да, подлая интрига князя Кутузова удалась и светлейшему на сей раз удалось избегнуть высочайшего нагоняя. За все пришлось отдуваться бедному Чичагову.
       Поразительно! Его Величество ведь отличнейшим образом осведомлен, что Михайла Ларионыч наш, дабы обелить себя от справедливых нападок в трусости и бездеятельности, способен на любую низость. И тем не менее Александр Павлович вдруг доверился ныне опытнейшему хитрецу князю Кутузову.
       И еще одно немаловажное обстоятельство не могу не отметить.
       Армия наша, преследующая Бонапарта, находится в плачевнейшем состоянии. Светлейший князь так и не уберег ее, хоть и клялся не раз, что токмо потому и не вступает в открытое столкновение с Бонапартом, что хочет спастия нашу армию, хочет уберечь ее от излишних потерь и лишений.
       Судите сами. Выходя из Тарутинского лагеря, Кутузов имел под своим началом никак не менее ста двадцати тысяч человек, а к Вильне мы подходим лишь в составе всего двадцати тысяч. Мы,, победители, понесли преогромнейшие потери. И это совершенно непростительно!
       Помилуй Бог! В ходе преследования противника мы потеряли не менее ста тысяч своих солдат.
       А данные мои совершенно точные - их сообщил мне барон Петр Филиппыч Розен, замещающий меня при главной квартире Кутузова (самолично же состоять при особе сего негодяя я никак не могу себе позволить).
       Я не медля переправил Государю донесение барона, а копию послал военному министру князю Горчакову.
       Кроме того, выжимки из розеновского послания я привел в письме своем к Барклаю и уже получил ответ от любезного Михайлы Богдановича.
       Михаил Богданович, понятное дело, в полнейшем ужасе от того, что совершил с нашею армиею Кутузов.
       Государь, сказывают, в гневе, но сие мало что меняет: он еще пожалуй, и наградит Кутузова, хотя и презирает старика, как только можно презирать.
      
      
      
      
      
      
       Ноября 22-го дня. Почти полночь
      
       К вечеру приходил Зиновьев, камердинер Государя. Он передал мне высочайшее повеление не медля явиться пред очи Его Величества. Я тут же и отправился.
       Александр Павлович был настроен в высшей степени бодро и решительно.
       Едва завидев меня, Государь радостно вскрикнул: "Санглен, поздравляю: наши уже движутся к Вильне". Правда, тут же досадливо взмахнул рукою и добавил: "Да, мы идем вперед, но только непозволительно медленно. И отсюда, из Петербурга, ничего с Кутузовым не поделаешь: старикан по-прежнему еле тащится".
       Тут Государь замолк, прошелся по кабинету, а затем молвил, заговорщически подмигнув мне:
       "Вообщем, светлейшего князя надобно погонять. По сей причине как только наши войска войдут в Вильну, я тут же отправлюсь туда и останусь уже при Главной квартире, и ты поедешь со мною. Так что готовься, дружок. Полагаю, скоро двинемся. Отбери покамест с десяток своих людей, исключительно верных и знающих Вильну - прихватишь их с собою".
       На этом аудиенция и завершилась. Была она краткою, но побуждающею к немедленным действиям.
       Вернувшись к себе на квартиру, я, не мешкая, призвал ротмистра Ривофиналли, полицмейстерв Вейса, квартального надзирателя Шуленберха, помощника его Зейдлера и еще нескольких чинов Высшей воинской полиции, предупредив, что все они должны быть готовы к скорому отъезду. При разговоре нашем присутствовал коллежский секретарь де Валуа - его я тоже беру с собою: да куда же я без него?!
       Почти уверен, что в Вильне у нас работенка будет наверняка, и непростая, надо сказать.
       Бонапарт непременно оставит в городе кое-кого из своего секретного бюро. Их всех необходимо будет вычислить, а затем подвергнуть аресту, никого не упустив. Думаю, что мои ребята справятся. Должны непрменно справиться!
       А ныне, пребывая еще некоторое время в столице Российской империи, мы тоже должны быть начеку.
       Конечно, теперь у нас более или менее спокойно (такого же мнения и вездесущий фон Фок из министерства полиции), но сие, конечно, совсем не исключает возможности того, что в Санкт-Петербурге скрываются агенты Бонапарта. Да и свои могут еще вон как набедокурить - так уже не раз бывало!
      
      
      
      
      
      
      
       Ноября 23-го дня. Четвертый час пополудни
      
       С утра, не успев даже толком позавтракать, был я вызван к графу Аракчееву.
       По просьбе его сиятельства подробнейшим образом поведал о тех чинах Высшей воинской полиции, кои будут ведать в Вильне безопасностию нашего Государя.
       Беседа наша ка будто уже подошла к концу, и я совсем уже собирался было откланяться. Но тут граф отвел меня к необъятной кушетке, стоявшей у стены, усадил, сам примостился рядом и завел совершенно конфиденциальный разговор:
       - Яков Иваныч, считаю своим долгом предупредить тебя вот о чем. Я, как и ты знаю, что в Петербурге сейчас более или менее спокойно. О том же свидетельствует и главноуправляющий столицею генерал Вязьмитинов. Все это так. Но есть то, чего ты, видимо, не знаешь. Слушай меня внимательно.
       Тут Алексей Андреич перешел на весьма таинственный шепот:
       - Генерал-адъютант Балашов опять стал мутить воду. Он пытается представить Государю дело таким образом, будто Петербург все еще наводнен шпионами Бонапарта, в то время как ты, в отличие от него, вездесущего Александра Дмитрича, ничего об этом не ведаешь.
       - Что ж с того, ваше сиятельство? - невозмутимо и легкомысленно отвечал я,. - Полагаю, что к балашовским интригам Государь давно уже привык.
       - Но Яков Иваныч, - резонно заметил Аракчеев. - Ты просто не постигаешь всей сериозности происходящего. Балашов сегодня утром уже приказал подвергнуть аресту не менее тридцати мирных петербургских обывателей. А Государю вскорости сей прохвост, конечно, объяснит, что им обнаружены агенты Бонапарта, и сделает он сие именно в укор тебе и всей Высшей воинской полиции, не иначе.
       - Что же мне следует предпринять? - тут уже озадаченно спросил я.
       - А вот и не, знаю, голубчик, - сказал Аракчеев, - но что-то делать надобно, а то Государь осерчает и устроит тебе ни за что - ни про что страшнейший разнос, и даже я ничем помочь не смогу.
       - Ваше сиятельство, - предположил тут я. - Может, мне стоит попытаться объяснить Государю, что агентов Бонапарпта в Петербурге боле уже нет и что Балашов, дабы насолить мне и выслужиться, гнуснейшим образом арестовывает невинных людей ?!
       - Затея совершенно бесполезная, любезнейший, - решительно и даже жестко заявил граф. - Суди сам. Государь потребует неоспоримых доказательств, а их у тебя покамест ведь нет. Вот раздобудь их, коли сможешь, а тогда уже и ищи встречи с Его Величеством. А я тебя всенепременно поддержу - не сомневайся.
      
      
      
      
      
      
      
      
       Ноября 23-го дня. Одиннадцатый час ночи
      
       Квартальному надзирателю Шуленберху и помощнику его Зейдлеру я приказал установить круглосуточное наблюдение за особняком генерал-адъютанта Александра Дмитрича Балашова. При этом я поставил условие, что хотя бы дважды в день должен от них получать отчет обо всех входящих к Балашову и выходящих от него.
       Кроме того, я призвал к себе ротмистра Винцента Ривофиналли и полицмейстера Вейса и сказал им, что они любым способом должны добыть мне доказательства полной невиновности тех лиц, что были арестованы по гнусному распоряжению генерал-адъютанта Балашова.
       Не легкую, однако, задал я задачку своим людям.
       Понимаю в полной мере, что доказывать чистоту невинных существ, обвиняемых негодяями в шпионстве, ох как сложно! Почти что невозможно! Кабы были они хоть в какой-то связи с агентами Бонапарта, их гораздо легче было бы защитить от клеветы! Но под замок посажены лица, не имеющие ровно никакого отношения к французам - это-то и усложняет наше дело.
       И все-таки мерзкий и подлый балашовский подлог придется неминуемо открыть. Выхода нет!
       Но только я не представляю, как вывести на свет божий сию интригу, а вывести ее на свет божий надо будет непременно, и не брезгуя при этом абсолютно ничем, иначе худо будет не только мне, но и всей Высшей воинской полиции.
       Да, час от часу не легче. А примусь-ка я, дабы хоть немного успокоить расшалившиеся нервишки, за "Разбойников" - бессмертное творение обожаемого моего Шиллера.
      
      
      
      
      
      
      
      
       Ноября 24-го дня. Пять часов пополудни
      
       Отзавтракав, я разбирал бумаги вместе с коллежским секретарем де Валуа, но было мне на сей раз не до бумаг. Надо сказать, что и де Валуа заметно нервничал.
       К одиннадцати часам утра явился вдруг ротмистр Ривофиналли, внеся на время в наши сердца некоторое успокоение. Вот о чем он поведал нам.
       Оказывается, ротмистр весьма успешно начал амурничать с одною из горничных балашовского дома. Горничная сия, дабы заслужить благосклонность своего воздыхателя, умыкнула из кабинета Александра Дмитрича (плута пронырливого, конечно, но зато легкомысленного и безалаберного) кой-какие бумаги. Среди этих бумаг оказался и список арестованных по обвинению в шпионстве.
       Сие есть, конечно, весьма важное приобретение. Истинно так. Но что делать со списком? Какое найти ему применение?
       Те, кто были арестованы по указанию Балашова, не просто невиновны - они не имеют к Бонапарту ровно никакого отношения. В этом-то как раз и состоит основная загвоздка.
       Ну что за шельма этот Балашов! Чем наглее и беспардоннее он действует, тем труднее его опровергнуть. Приходиться признать: все-таки сей мерзавец сумел поймать меня в ловушку.
       Да, проблема в том, что арестованные АБСОЛЮТНО невиновны. Было бы их рыльце хоть чуть-чуть в пушку, было бы гораздо легче.
       Пойду советоваться по сему щекотливому делу к графу Аракчееву, но боюсь, однако, что все законные средства нами уже окончательно исчерпаны.
      
      
      
      
      
      
      
      
       Ноября 24-го дня. Полночь
      
       Вернулся я от графа Аракчеева в девятом часу вечера. Поведал Алексею Андреичу все как на духу, да еще и кой-какие бумаги ему показал.
       Внимательнейшим образом просмотрев копию списка "агентов Бонапарта" (из тех, что были арестованы по указанию Балашова), граф заметил:
       - Да, занятно... занятно... И ребята твои, конечно, молодцы. Голубчик, имей только в виду, что оригинал сего списка, если еще и не лежит на письменном столе у Государя, то вот-вот там окажется. И как только это произойдет, Его Величество тут же призовет тебя и скажет примерно следующее: "Санглен, Высшая воинская полиция что-то стала бездействовать в последнее время, а вот люди Балашова служат отечеству верой и правдой".
       - Что же делать, Ваше Сиятельство? - с нескрываемою тревогой осведомился я.
       - Полагаю, любезнейший, - что тут уже тебе никак не оправдаться. Балашов, старый, прожженный шулер, играет беспроигрышно.
       - Как же все-таки быть? - у меня на глаза навернулась даже непрошенная слезинка.
       Тут граф Аракчеев улыбнулся, подмигнул мне и заявил следующее:
       - Выход, у тебя, Санглен, есть, собственно, только один. Ты не в состоянии убедить Его Величество, что генерал-адъютант Балашов обманывает его. Поэтому остается одно: списку Балашова ты должен противопоставить свой список, и он должен быть гнораздо обширнее балашовского.
       Услышав сие, я почто что закричал:
       - Помилуйте, граф Алексей Андреич! Вы же знаете: в Петербурге ныне спокойно как никогда. Все без исключения соглядатаи Бонапарта в панике покинули нашу столицу. Мне теперь совершенно неоткуда взять французских агентов.
       - Криком тут делу не поможешь, - довольно-таки сердито заметил Аракчеев. - Успокойся и начинай быстро действовать. Дабы спасти свою честь и честь Высшей воинской полиции тебе надобно вступить на тропку, проторенную Балашовым.
       - А именно? - не выдержал я и прервал графа.
       - А именно, - наставительно улыбаясь, продолжал Аракчеев - срочно арестуй по меньшей мере пятьдесят человек и список незамедлительно представь Государю. Не беспокойся: чрез парочку недель, когда все утихнет, их можно будет выпустить.
       Поначалу я решил, что граф шутит, хотя и знал, что ум его сиятельства отнюдь не наклонен к веселию.
       Я взглянул прямо в лицо Аракчееву - взгляд Его Сиятельства был суров. Нет, Алексей Андреич и не думал шутить.
       Ужас объял меня! Как?! Арестовать пятьдесят совершенно неповинных жителей нашей столицы, обмануть самого Государя и в подлости и надувательстве превзойти негодяя Балашова?! Все во мне противилось сему плану.
       Граф понял обуревавшие меня чувства и заметил следующее:
       - Санглен, голубчик, подумай не о себе, а о вверенной тебе Высшей воинской полиции. Ребята твои трудятся в поте лица своего на благо отечества - удалось разоблачить не один коварнейший умысел супротив злодея Бонапарта. И вот теперь все, что ты создал, может рухнуть из-за интриги негодяя Балашова. Государь осерчает, отправит тебя в отставку, придет Балашов, заменит твоих чудо-ребят своими бездельниками и сие будет катастрофою для Высшей воинской полиции. И тут даже я ничем не смогу помочь. Нет, победы Балашова никак допустить нельзя. А одолеть его можно токмо чрез тот способ, коий я предлагаю тебе. Подумай, любизнейший, но только торопись - в самое ближайшее время Балашов может явиться к Государю с докладом.
       Граф, увы, прав. Иного выхода, и в самом деле, у меня нет. Да, Балашова необходимо одолеть и сделать сие надобно хотя бы во имя спасения Высшей воинской полиции, созданной по великолепному плану Барклая, моего благодетеля.
       По выражению моего лица граф понял, что речь его имела успех. Его Сиятельство энергично и весело похлопал меня по плечу и молвил: "Что ж, Санглен, отправляйся и действуй. С Богом!".
       На этом мы и расстались.
      
      
      
      
      
      
      
      
       Ноября 25-го дня. Одиннадцатый час утра
      
       В девятом часу утра явился ординарец графа Аракчеева, доставивший записку от Его Сиятельства. Записка была совсем краткой: "Господин военный советник! Действуйте как можно решительнее и, главное, не медлите. Завтра к десяти утра Балашов явится с докладом к Государю. Аракчеев".
       Но я и так уже начал действовать. Еще в седьмом часу утра в кабинете моем были собран ротмистр Ривофиналли. Вейс, Шуленберх, Зейдлер, вахмистр Спицын и другие. Я приказал им всем незамедлительно приступить к арестам.
       На душе у меня не спокойно, но думаю, что сие скоро пройдет, ведь сам граф Аракчеев, ближайшее лицо к особе Государя, полагает, что сия мера совершенно необходима и даже неизбежна в нынешних наших обстоятельствах.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       А.А.Аракчеев (1769-1834) - граф (1799), генерал от артиллерии (с 1807 г.), в 1818 г. был назначен военным министром, затем на этом посту его сменил Барклай де Толли. Однако с началом кампании 1812-го года Аракчеев фактически взял в свои руки все управление военными делами. Имел на Александра Первого неограниченное влияние. Никита Левинтох при участии Андрея Зорькина.
       Увы, именнно так все и произошло. Позднейшее примечание Я.И. де Санглена.
      
      

  • © Copyright Курганов Ефим (abulafia@list.ru)
  • Обновлено: 28/10/2009. 21k. Статистика.
  • Глава: Проза
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта.