Lib.ru/Современная:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Помощь]
Владислав Кривонос
(Самара)
ДНЕВНИК С СЕКРЕТАМИ
Курганов Ефим. Шпион Его Величества. Роман // Нева, 2005, N 12.
Яков Иванович де Санглен, приближенный Александра Первого и начальник тайной полиции в 1812-1816 гг., был фигурой, что называется, неоднозначной и репутацию имел соответствующую. Н.И. Греч в своих "Записках" его близость к особе императора объясняет тем, ято он был "хвастун и негодяй": "Александр не доверял никому, даже своему министру полиции, и Санглен служил ему соглядатаем". Словом, нехороший человек, "редиска". Зато А.И.Герцен в "Былом и думах", рассуждая об отличии тайной полиции при Александре и его брате Николае, записывет Санглена, этого "старого волтерианца, остряка, болтуна и юмориста", в либералы, чуждого политическим гонениям. Не путать с Бенкендорфом или с Дубельтом!
Ефим Курганов, обратившись к фигуре героя русского сыска, исторического предшественника современных силовиков, учитывает, бесспорно, нынешнюю моду на все силовое . Не случайно "Шпион Его Величества" по форме и стилю напоминает сценарий телефильма и буквально просится в телесериал, но вослед не столько "Улицам разбитых фонарей" , "Маршу Турецкого" или "Агенту национальной безопасности", сколько "Азазелю" и "Статскому советнику", этим телеверсиям акунинской детективно-исторической беллетристики.
В самом деле, такое впечатление, что главным своим конкурентом на поприще исторического детектива Ефим Курганов видит именно Бориса Акунина с его Фандориным, сыщиком реально не существовавшим, но которого стоило выдумать, потому как читатели от него, судя по тиражам, просто балдеют.
В отличие от Фандорина, в исторической подлинности Санглена, создателя и главы русской военной разведки, сомневаться не приходится::на его "Записки" ссылаются профессиональные историки. На такой, например, изложенный в них эпизод, как русские агенты, ведомые своим хитроумным шефом, сумели "шкатулку, в которой хранились инструкции Наполеона, переписали текст инструкции и вручили ее Александру Первому". Это событие описывается и в романе Ефима Курганова, но в основу повествования легли здесь не упомянутые "Записки", но секретный дневник Санглена, фиксирующий его жизнь с 9-го апреля по 19-го мая 1812-го года, когда он находился в Вильне, где выполнял шпионскую миссию, возложенную на него государем. С 9 апрелч по 19 мая - сколько же это "мгновений весны", потраченных героем на ловлю счастья, чинов и наполеоновских лазутчиков?
Содержание секретного дневника, как убеждает Ефим Курганов, "восстановлено строго по источникам", но сам дневник при этом является художественной реконструкцией, отражающей логику возможного: "Практически все описанные события имели место, а если и не имели, то могли бы его иметь". Качество подлинности придает историческому детективу пассионарная личность Санглена, буквально горящего на экстремальной работе, специфической хзарактер которой побуждает даже на досуге читать не что-нибудь легкое, но "Разбойников" Шиллера, ставших его "настольной книгой" с тех самых пор, как начал заведовать особой канцелярией в министерстве полиции: именно по этой книге привык изучать он "душу человеческую".
Внутренним сюжетом секретного дневника становится дуэль русской и французской разведок накануне войны с Наполеоном. Служба, которую несет Санглен, действуя в местности (герцогство Варшавское, Вильно, Ковно), население которой явно и скрыто симпатизирует Бонапарту, поистине и опасна, и трудна. Силовики Александровской эпохи (особенно ее "прекрасного начала") особыми умениями и навыками по шпионской части не отличались. Поэтому автору дневника приходится заново создавать агентурную сеть, причем, что называется, из подручного материала, проявляя при этом и собственный (весьма незаурядный) сыскной талант.
Однако Санглен представлен в романе не просто виртуозом рцсского сыска, но и личным шпионом Александра Первого, пользующимся его особым расположением и доверием, простиравшимися до того, что император поручал своему конфиденету разыскивать для него "девушек особой красоты". Действительно ли оказывал Санглен императору Александру услуги деликатого свойства - или все же наговаривает на своего патрона и благодетеля? Это, как выражается один из персонажей "Карнавальной ночи", науке неизвестно. Так могло быть стилизуется в секретном дневнике под так было. А что было - то было.
Была, например, "борделька пани Агаты Василькевич", а в той "бордельке" девица "тонкой и нежной красоты", невинная внешность которой, несмотря на опытность ласк, ввела Санглена в заблуждение относительно невинности ее намерений (вот вам и первй глюк). И хоть Александр остался ею очень доволен, вскоре выяснилось, что, согласно донесениям, под маской невинности скрывается графиня Алина Коссаковская, ярая бонапартистка, вынашивающая мысль об убийстве российского государя. Однако Санглена не проведешь: схватив мнимую путану, он, правда, не решается ее арестовать (узнай государь, кого ему подсунули, карьрере Санглена - конец), но высылает в места, видно, не столь отдаленные, поскольку графиня, переодевшись в нищенку, вновь возвращается на обжитое место для реализации своего преступного плана.
Не подозревая о таком ее вероломстве (еще один глюк), Санглен "подставляет" собственного агента, поручика Шлыкова Степана Григорьевича, внедренного в кружок бонапартистов с вынужденного согласия графини, которая его и выдает. В результате бонапартисты Шлыкова "замочили", но в отместку коварную красотку, похищенную по приказанию Санглена другими его агентами, тоже "мочат" и на том самом месте, где найдено было бездыханное тело бедного поручика.
Кстати, простодушным цинизмом отличаются не только карьерные соображения Санглена (арестуй он сразу прекрасную Алину, так Шлыков остался бы жить), но и его тайные рассуждения о государе как о лучшем друге шпионов: "Вообще, я давно дивлюсь, насколько Александр Павлович обладает способностями к розыскной работе. Несомненно, из него получился бы отличный шпион: любой начальник тайной полиции захотел бы иметь такого". Понятно, почему секретный дневник так тщательно утаивался от читающей публики. Не поздоровится от этаких похвал...
Впрочем, государю, признание которого приводит Санглен, на шпионской службе потребны как честные исполнители, так и интриганы: "Государь любит играть своими шпионами".
Герой Ефима Курганова явно не комильфо, но зато в правдоподобности его исторического и психологического облика можно быть твердо уверенным. Уж какой есть - в соответствии с нравами эпохи и государева VIP-окружения.
Секретный дневник предстает в итоге как дневник с секретами, доступ к которым по мере развития сюжета получают, вслед за автором, и читатели. Знакомясь с жизнью и мнениями Санглена, каждый из читателей может узнать много чего любопытного о том, как строилась в начале XIX века работа русской тайной полиции, и о том, как строится современный исторический детектив.
Ефим Курганов, автор книг по теории и истории анекдота, выдвинувший идею анекдотизации современных литературных жанров, воплощает ее на практике, создавая "актуальную" версию русского шпионского романа.: "Прежде анекдот, проникая в роман, перерабатывался и уж во всяком случае перекрашивался так, чтобы как можно менее выделяться, чтобы всячески скрывать свое низкое происхождение. А теперь анекдот проникает в роман и перерабатывает его, да так, что недавний властелин во многом просто подстраивается под анекдот"
Не могу сказать "за всю Одессу", но исторический детектив Ефима Курганова, активно используя возможности исторического анекдота, вполне отмечает данной романной модели. И это радует, но не только потому, что практика совпала с теорией, а потому, что роман получился не просто нескучный, но увлекательно-занимательный. А Санглен, так и не приобретя свойственную нынешним силовикам образцово-показательную идеальность, остался при своем секретном интересе: и в сочинители попал, и в истории остался. Прямая теперь ему дорога на телеэкран.
Греч Н.И Записки о моей жизни. М., 1990, с. 336.
Герцен А.И. Былое и думы. В 2-х т. М., 1969, т. 1, с. 61.
См.: Чередниченко Т. Силолвики // Новый мир, 2002, N 9.
Троицкий Н.А. 1812 год. Великий год России. М., 1988, с. 38.
Курганов Е. Похвальное слово анекдоту. СПб., 2001, с. 156.
Связаться с программистом сайта.
