1 января, 2013. Сразу, особенно после того как вчера, ускользнув из ресторана с его новогодней встречей, уже в номере хлебнули коньячку, наобум включили -- напоминаю, я во Вьетнаме -- телевизор. И вдруг, как подарок судьбы, кто-то прекрасно запел. Мелодия была так мила и выразительна, а поющая -- вспыхнул экран -- женщина столь вызывающе хороша и обаятельна -- грандиозно... Это, конечно, была Мадонна, ослепительная и с ослепительными песнями. Мы уже здесь не стали говорить, что наша эстрада в сравнении с этой, "чужой", "враждебной", "не нашей", "западной" и "продажной", похожа на косяк поношенных жеребцов и престарелых кобылиц. Час мы слушали эту талантливую женщину, считая это самым большим подарком уходящего года. Тут же я подумал: нашу-то эстраду никуда не сдвинешь, потому что все позиции захвачены несколькими семейными кланами. Потому что это артикуляция под уже записанную музыку. В России хорошо что-нибудь продавать: купят и съедят все. Тут же возникло сравнение Мадонны с нашей уважаемой Примадонной. Откуда что берется?
Мы, кажется, уже в новом году, но все же по вьетнамскому времени. Вьетнамцы уберегли нас от переедания и скучного сидения перед однообразным телевидением.
Утро оказалось по-новогоднему тихим и по-вьетнамски солнечным. Ресторан в гостинице, как я, наверное, уже написал, как раз над моим номером, над всем шестым этажом. Сквозь сон я слышал, как почти всю ночь там не прекращалась работа. Зато, когда что-то часов в восемь я туда поднялся, там был полный порядок, столы накрыты, фрукты нарезаны, яичница и пельмени готовы. По обыкновению начал с фруктов: арбуз, ананас и что-то ранее не еденное, кажется, называется "драконий глаз", в крапинку. По всей мясистой части плода высеяны небольшие, как маковые, зернышки.
В 12 часов на автобусе выезжаем в Дананг в аэропорт. Название города мне известно еще со времен моей молодости, с войны. Именно в Дананге базировалась крупная авиационная часть американцев, бомбившая Северный Вьетнам. По дороге проезжали и мимо бетонных ангаров, в которых держали самолеты. Ангары до сих пор целы. Ну почему я так непростительно болезненно отношусь к тому, что было и все забыли? Как-то мельком наш гид показал и высокую скалу с новой пагодой на вершине. Здесь в войну, в скалах, был партизанский госпиталь. Будто бы, узнав об этом, американцы на своих самолетах методично и по-своему самоотверженно его разбомбили.
Слева от автобуса все время море и огромные площади, занятые под курортное строительство, растущее здесь с огромной быстротой. Через реку, которую переезжали, раскинулся огромный, на тросах современный мост. Аэропорт тоже абсолютно современный, просторный и светлый. Та несмываемая и, казалось бы, неистребимая бытовая грязь навсегда исчезла из местного быта.
До Сайгона от Дананга лететь один час. Меня начинает посещать мысль, что на вьетнамских авиалиниях самое лучшее обслуживание пассажиров.
Уже по дороге из аэропорта, когда еще ехали в автобусе, я понял, почему в свое время Валя приехала такая возбужденная после командировки во Вьетнам. Своей грандиозной центральной частью с небоскребами город отчасти напомнил мне Франкфурт-на-Майне. Я уже не говорю о потоке машин и мотоциклистов, двигающихся неторопливо, но неукротимо, как вулканическая лава. Пожалуй, такого я не видел и в Китае. Промелькнуло огромное, будто из будущего, здание с выдвинутой где-то в его середине, словно ладонь, вертолетной площадкой. И такого я еще не видел. Это уже из ХХII века.?
Сайгон, который теперь называют Хошимин, мы должны пропустить. Нас сразу везут на курортное побережье, в Сайгоне на одни сутки мы окажемся в самом конце путешествия. Дорога предстоит не столько по российским меркам длинная, сколько долгая. Разрешенная скорость машин здесь по городу чуть ли не 50 км в час. Приедем лишь часам к девяти вечера. Это большая удача так долго ехать через страну, наблюдая жизнь и быт. А жизнь интересная и очень активная. Вьетнамцы вообще любят селиться вдоль дороги. Здесь всегда можно открыть лавочку, магазинчик, мастерскую. Цена на землю вдоль улицы или дороги на порядок выше, поэтому дома очень узкие, могут даже в сельской местности достигать четырех-пяти этажей. Уже за домами поля, занятые рисом и другими сельскохозяйственными культурами.
Почти каждый гид рассказывает нам, что по экспорту риса Вьетнам сейчас стоит на первом месте в мире. Наш гид, очень немолодой мужчина, неплохо говорящий по-русски, потому что учился в Советском Союзе, по профессии физик. Физиком, в связи с тем, что имя он свое произнес невнятно, я и буду его звать, -- так вот Физик еще добавил, что и по кофе Вьетнам вышел вперед -- второе в мире место. Кажется, это было сказано в то время, когда мы проезжали самую большую в мире -- на востоке любят сравнения и высокие цифры -- кофеобжарочную фабрику.
Тем временем на землю упал вечер. Это не значит, что жизнь прекратилась. Открылся другой театр -- в освещенных окнах и через открытые двери явилась бытовая сторона жизни: телевизор, семейный ужин, не прекращающийся ремонт в мастерской, работа парикмахерской, допоздна открыты магазины. Светящимися громадами за узкой "жилой полосой" лежали промышленные зоны. Рабочая сила здесь по-прежнему стоит немного, и иностранные фирмы охотно размещают свои предприятия.
Наконец, справа по ходу автобуса показалось море. Как всегда во Вьетнаме, оно в первую очередь проявилось мачтами скопившихся небольших судов. Проехали какой-то мост через реку, все задышало курортной зоной. Высаживали нас по очереди, в зависимости от отеля, к которому каждый из туристов был приписан. Курортные зоны во всем мире, по крайней мере в южных странах, куда ездят наши туристы, выглядят вечером одинаково. Это улица, вся состоящая из магазинов и ресторанов с одной, как правило, стороны и отелей -- с другой. Магазины также часто бывают и со стороны зоны отелей.
Наш отель с простеньким названием "Морской конек" меня вначале даже испугал: на дороге простенький навес, под которым рецепция. Что же ожидает дальше, какие хижины и какие курортные бараки? Тем не менее уже у рецепции нашелся повод, чтобы поразиться, как далеко шагнул туристский бизнес. У нас был "ваучер", как бы дающий право на проживание, но он не потребовался. Все данные уже были внесены в компьютер, и жилье нас ожидало.
3 января, четверг. Не знаю, как потом все соединю: пишу Дневник на двух компьютерах. На большом -- дома; на большом же компе заканчиваю последний очерк о Зайцеве. На маленьком пишу только фрагменты Дневника на пляже. Как все сомкнется и получится, не знаю. Зайцев идет трудно -- материал уже исчерпан, выдавливаю из себя и скорее о себе, выдавая за зайцевское. На пляже много впечатлений. Во-первых, много соотечественников. Здесь невероятно развит новый вид спорта. Это катание по волнам, как в Египте, на доске, но только уже управляя не прозрачным парусом на перекидной мачте, а ловя ветер при помощи огромного воздушного змея, управляя этим воздушным крылом системой строп. Невероятно красивый и мощный спорт. Вот тебе и радость от новой жизни. Вот тебе и несправедливая политика. Люди-то наши, русские! Я понимаю, что здесь финансисты, менеджеры, средние предприниматели, дети крупных чиновников, а не ребята из Отрадного и Бескудниково. Но ведь и родились мы все с разными возможностями. Я все ровняю по культуре и духовной жизни. С одной стороны, не все на ней помешаны, как я; с другой -- и культура стала другая. Не достаточно ли знать на память двадцать музыкальных групп и по именам три дюжины актеров кино, а не изображение на щите Ахилла? И все же, и все же, такие разговоры ведутся на пляже, где с такими ленточками, чуть прикрывающими задний проход и немножко "передницу", красуются молодые дамы, что невольно по-старчески и ханжески думаешь, а где у них стыд, где сокровенное желание тайны. Впрочем, что-то почти на эту тему я вчера прочел у Трумена Капоте...??
Сегодня опять на пляже начал и практически перечел те же самые рассказы Трумена Капоте, которые читал дома. Опять невероятное впечатление. В моем новом "семейном" романе надо быть смелее и бесстрашнее. Литературу полумерами не сделаешь.?
Вечером после ужина -- опять креветки, суп с морепродуктами и блинчики с патокой -- прочел большую повесть Капоте, начатую еще днем на пляже. Это опять история убийства и беспомощность закона и обстоятельств перед этой тайной. Очень правильно, что автор не приписал этой истории литературный конец, т.?е. опять, как мы все, не пошел по литературным ходам.?
4 января, пятница. Пожалуй, уже выработался стереотип: встаю около семи, кипячу воду, пью крепкий чай, принимаю сначала энап, потом симбикорт, иду занимать место на пляже, ангажирую два лежака под соломенным зонтиком. Тут же светится, ждет чаевых, но не нагло, как в Египте или Таиланде, а по-вьетнамски, опустив долу глаза, пожилой вьетнамец, который выдает полотенца. Возвращаюсь в наш "чайный домик", быстро переодеваюсь -- жизнь здесь из сплошных раздеваний и одеваний -- и иду в бассейн. Бассейн небольшой, проплывал его два раза туда и обратно. Когда возвращаюсь обратно, навстречу персонал -- это уборщицы, садовники, горничные. Как я заметил, их привозят около семи. В три часа, когда иду обедать, на служебном автобусе все уезжают. Отдельно о завтраке и нашем "чайном домике".?
Дня через три или четыре меню традиционного "шведского стола" мне надоедает. Привык я и к прекрасной местной еде. Я пропускаю все мясо -- ветчину, ростбифы и прочее, пахнущее прозекторской: пропускаю все жаренное и вареное мясо с рисом, овощами, рисовой лапшой, а начинаю с большой тарелки ломтей арбуза, папайи, ананасов и неведомых мне по названию тропических фруктов. Потом обязательно идет тарелка корнфлекса с молоком, затем тарелка жареных с рисом овощей, мелкие заедки, вроде кусочка кекса и кофе. После этого я чувствую себя щенком, который пищит, потому что переел, брюхо у него раздулось и ему больно лежать на боку. У меня такой щеночек был, когда я работал лесником в Лапландии.?
В нашем прелестном "чайном домике", я достаточно подробно не смог бы описать просто огромную, открытую с трех сторон террасу, стоящую почти на земле. Крышу с одного бока поддерживают четыре деревянные колонны, с другой опирается на стену дома. Здесь по одну сторону от двери два летних кресла, по другую -- два шезлонга. Но стена и дверь, выходящая на террасу, сплошь из огромных стеклянных листов. Природа вползает своим зленым нутром в комнату.?
На пляже принялся слушать давно записанную у меня на USB-проигрывателе, аудиокнигу Петра Подгородецкого. Это один из участников лучших времен группы "Машина времени". Свое сочинение прежний клавишник ансамбля назвал "Машина с евреями". В книге есть пассаж автора, где он хотел бы, чтобы участники группы назвали девичьи фамилии своих матерей. Это, конечно, текст человека, в известной мере обделенного, в отличие от Макаревича, и славой, и деньгами. Правда, сам автор это отрицает. В частности, Подгородецкий утверждает, что все 150 песен, которые Макаревич зарегистрировал в РАО, -- это плод коллективного творчества прежнего состава "Машины". Есть и другие факты, о которых рассказывает соратник Макаревича, и факты эти вряд ли можно назвать положительными. Образ жизни, который в 1970-е вели музыканты, не вызывает одобрения, довольно гадка, оказывается, наша богема. А как растут быстро люди! Сегодня руководитель "Машины времени" уже пишет открытые письма президенту!
5 января, суббота. Встали так рано, что смог увидеть, как уборщики, поливальщики приступают к своей работе. Это уже с половины шестого. Когда господа просыпаются, все уже дышит свежестью, газоны и клумбы с цветами политы. А океан, который здесь называется Восточным морем, а на географических картах обозначен как Восточно-Китайское море, шумит и не умолкает. Как обычно, я приноровился занимать места в автобусе во втором ряду. Отсюда все хорошо видно, и, как обычно, я мучаю себя разного рода, но, как правило, политическими рефлексиями по поводу увиденного. Так все-таки за что столько вьетнамцев погибли в партизанской борьбе с тем, что называется зарубежными захватчиками? Может быть, и сейчас захватчик не дремлет? Сколько зарубежных фирм и банков высеяли здесь свои семена. Бескровный захват? И все же, и все же. Это совсем другая "нищета", нежели та, которую я наблюдал 45 лет назад. Все другое. Но, может быть, это просто широкий захват исторического прогресса и нечего привлекать сюда политическую подкладку? Тогда, в недалеких от Ханоя поездках на джипе, я видел зеленые поля и все того же уставшего от позирования буйвола. Буйвол тянет деревянную соху, есть еще велосипедисты на дороге. Но как же все поменялось! Как бесконечно все осовременилось. И опять прежняя мысль: а страна все же сохранила свою историческую идентификацию, привычную еду, обычаи, национальную одежду. Наверное, "и в беде, и в бою" они без этого бы и не выдержали.?
Густой поток, с каждым часом становящийся все круче, не торопясь катится по шоссе. Разрешенная скорость здесь -- шестьдесят. Какое счастье, что здесь нет никого из наших умельцев, так любящих показывать на дорогах класс. Все, не торопясь, уступая друг другу, ползут.
7 января, понедельник. Опять пришлось подниматься в пять часов утра. Даже в наше время путешествия и культурный туризм -- дело хлопотное и тяжелое. Внизу встретил нас наш замечательный гид -- я его называю Физик, -- рассадил всех в автобусе и сдал в аэропорту. Здесь мы уже сами. Маленький Марик, по поводу которого мы все волновались, уже был с нами жив и здоров. Правда, на губе у него какие-то зернышки от простуды. Здесь же произошел и удивительный случай -- как-то я оказался опознанным. Глава большой еврейской семьи, его, кажется, зовут Артем, спросил у меня: "А вы не тот Есин, который написал "Имитатора"? Ну, тут просто наступило братание. Оказалось, что две рослые дамы-сестры чуть ли не наши с Сергеем Петровичем коллеги. Их бизнес -- это так называемое "дополнительное образование". В том числе они, кажется, ведут и какие-то образовательные курсы в местах лишения свободы. Это уже мне, как писателю, интересно. Очень смешно одна из дам рассказывала, как имела дело с молдавскими пограничниками, когда ехала на отдых в Болгарию. Пограничники пытались выцыганить у нее деньги за какие-то формальности, связанные с ее ребенком, вписанным в ее паспорт, а она, твердо зная свои права, этого сделать не позволила. Я передаю ее замечательный рассказ: "Неужели вы не видите по моему лицу, что со мною нельзя связываться? Тогда я просто своей тяжелой машиной -- последовало название какой-то престижной марки огромного вездехода -- перегородила дорогу и сказала: "Я не сдвинусь, и ни одна машина не проедет здесь, пока вы не решите все со мною". Как я понял, денег она не дала и проехала.
Всю дорогу по переменке дописывал последний очерк о Зайцеве и слушал звуковые мемуары Подгородецкого "Машина с евреями". Как я уже писал, это "Машина времени" -- самое яркое событие в жизни автора и многое вокруг. То, что музыкант, и музыкант, наверное, очень хороший, создал подобные мемуары, замечательно, это просто подвиг человека, который так легко и мимоходом обо всем говорит, внутри оставаясь памятливым, серьезным и анализирующим. Объективно не очень хорошо во всем этом выглядит Макаревич -- человек, опять сужу по услышанному, и мстительный, и расчетливый, -- но образ жизни всей эстрадной тусни тоже вызывает некоторое сомнение. Однако Макаревич сейчас пишет открытые письма президенту. Веление души или стремление быть все время на виду у публики? Прилетели, Москва, слава богу!
8 января, вторник. Как вчера засел за поправки и добавления к двум последним очеркам о Зайцеве, так до вечера, почти до 6 часов и просидел. К шести отправился на свидание к стоматологу Элле Ивановне. Утром ей звонил и рассказал, что во время экскурсии соблазнился даровой ириской, сделанной на основе кокосовых стружек. Дело было халявное, а мы, русские, на это были падки. В моей памяти хранится эпизод, как я почти в таких же обстоятельствах потерял пломбу, но мне этого было, оказывается, мало. Уже когда я доедал третью или четвертую ириску, то почувствовал во рту крошечный камешек -- это была пломба, с большим искусством в свое время поставленная все той же Эллой Ивановной. Выслушав по телефону мое признание, Элла Ивановна философски заметила: "Ириски -- помощники стоматолога".
Вся операция заняла у меня не более часа -- платная поликлиника во дворе. Как обычно, с Эллой Ивановной обменялись светскими новостями. Она тоже встречала Новый год за рубежом -- в Белоруссии, в санатории. Ездила туда на машине, сама за рулем. Обменялись впечатлениями, что в Белоруссии простому народу неплохо. Опять о еде, об экологии, об отсутствии преступности и о замечательных белорусских продуктах. Я тут же вспомнил и о некоем, видимо, неплохо живущем в Белоруссии немолодом джентльмене, с которым мы столкнулись во Вьетнаме. По поводу жизни в своей стране, по тому, как он как-то поджимал губы, хотя чувствуется не последний человек или в чиновничьей иерархии, или в белорусском бизнесе, даже судя по рассказам -- бывал с Лукашенко в Венесуэле, я понял, что порядок ему не вполне нравится. Должность и образ жизни, при котором он еще может полететь в Камбоджу, нравится, а без либеральных развлечений плохо. Довольно смешно он рассказывал, как Лукашенко подарил Чавесу на белорусской выставке в Венесуэле белорусский же трактор с кожаным парадным сиденьем: "А зачем он мне?" -- спросил Чавес. "Поставишь в гараже", -- ответил батька. Так вот, когда на мой вопрос о Лукашенко немолодой джентльмен начал кривиться, предполагая во мне заточенного либерала, я ему сказал: "Продукты вы хорошие любите, а вот хранителей этих продуктов не очень. Где логика?".
Вечером от какой-то тоски и интеллектуальной усталости посмотрел два фильма знаменитого канадца Дэвида Кроненберга "Порок на экспорт" и "Опасный метод". Первый -- о русской преступной мафии в Лондоне. Здесь есть все -- и "коронование" вора в законе, и все то же старое КГБ, и русские проститутки, и русский ресторан, и семейная драма, и сцены с перерезанием горла безумным подростком, и расчленение трупа, вынутого из холодильника. Есть, естественно, и "русский борщ". Будто бы фильм чуть ли не признан лучшим у этого прекрасного режиссера. Еще с Валей в кинотеатре "Зарядье", ныне варварски снесенном, мы смотрели его фильм "Автокатастрофа", который до сих пор помню. Если фильм и могли признать за выдающийся, то только из политических соображений -- Россия, сыгранная знаменитыми актерами и переозвученная на русский с французского языка.?
Второй фильм, который обязательно буду пересматривать -- это спор между Фрейдом и Юнгом. Здесь эпоха, быт начала позапрошлого века, много интересного, что мне известно не очень. Возникло и сожаление, что я так и не успел, когда был в Вене, побывать в квартире Зигмунда Фрейда.
9 января, среда. Душа болит, как там работа, хотя понимаю, делать мне там пока нечего. Надо бы было внести еще какие-то компьютерные вставки в очерки о Зайцеве. Все это мне уже отчаянно надоело. Неделю во Вьетнаме я по несколько часов в день сидел над этими вставками, потом дописывал конец очерка о доме Зайцева в Каблукове в самолете -- все, баста... Вечером приедет Николай Головин, и я ему все сдам в электронном варианте. Первое ощущение, что книга получилась. По крайней мере, ни об одном из наших королей моды ничего подобного написано не было -- я много занимался здесь психологией творчества и технологией. Днем также довольно долго переносил "спорную правку" -- это значит, перепроверял верстку Дневников-2011. Теперь все готово, и я сегодня съезжу на работу и оставлю все, чтобы теперь прочла Таня Скворцова.
О работе. Звонил Надежде Васильевне Барановой. Она мне рассказала о довольно странном выступлении Оксаны на ученом совете. Что, дескать, в прошлый раз, когда разбирали "недобор" у Ростовцевой, Есин ее оскорбил недоверием, и вот теперь пусть всем занимается кафедра... А мы готовы, но только не выполнять ее обязанности, а добросовестно работы распределять не по любимчикам, а между мастерами. У Оксаны удивительные амбиции, она уже хочет преподавать и вести семинар, она уже говорит о большой зарплате. Но пока она у нас на курсах "этюд". Здесь начнешь невольно "подсуживать" своим, методов и возможностей здесь тьма. Ну а главное, милая девочка уже чуть ли не 15 лет пишет и все не может написать диссертацию. Вот на этом надо бы сосредоточиться.?
Днем начал читать книгу своей давней ученицы Рады Полищук "Лапсердак из лоскутов". Практически это простецкий старый коммунальный быт, где русские были перемешаны с евреями. Описано все это, конечно, еврейскими очами. Есть даже попытки кое-что выяснить с сегодняшней точки зрения. Словом, конечно, Рада владеет превосходно, просто замечательно. Самый первый рассказ, написанный с точки зрения маленькой девочки, интонационно напомнил мне Шолома Алейхема. Ах, этот "мальчик Мотл", одна из первых моих книжек! Когда Рада пытается обозначить болевые точки русско-еврейских отношений, это получается хуже. Она, конечно, как опытный мастер, что-то все же "скручивает", но каркас виден.
Вечером заезжал Коля с корзиной апельсинов -- забрал рукопись и электронную версию. А после него Игорь -- принес мне сделанный им словник. Это уже 2011 год. Первую наметку он сделал, но возни мне еще со словником много.
Иногда в памяти у меня что-то засядет, как гвоздь в доске, и я долго не могу от этого освободиться. Успокаиваюсь только тогда, когда свою тревогу перегружаю в Дневник. Может быть, я все это пишу, чтобы Бог не забыл. Сегодня передали, что молодой человек, почти мальчик, не умеющий говорить, т.?е. с какими-то органическими недостатками, о котором радио говорило несколько дней назад, скончался. Дело было где-то в сибирском, кажется, городе этот молодой человек должен был куда-то вместе с матерью ехать. Он вошел в автобус, а мать войти не успела. На конечной остановке кондуктор и водитель его, несмотря на мороз, высадили. Потом он простоял на морозе семь или восемь часов, пока милиция его не отыскала. Обморозился. Ему, несчастному, ампутировали руки. А теперь он умер. Для меня эта смерть стоит в том же ряду, когда в одном из военных училищ в новогоднюю ночь куражущиеся сержанты довели молодого курсанта почти до смерти. Этого парня потом оперировали и, кажется, удалили ему яички. Погубили судьбу...
10 января, четверг. Все-таки, несмотря на включенный телевизор, выспался. Занимался утром Дневником, сделал часовую зарядку. С наслаждением слушаю свое любимое радио "Эхо Москвы". Они талантливо моют кости режиму и Путину. И, похоже, есть за что. У всех вызвала раздражение позиция мужественного красавца Павла Астахова, омбудсмена. Он сразу сдал всех больных детишек, судьба которых могла бы стать другой. Среди новостей и возникла коллизия с неким молодым оппозиционером Развозжаевым. В свое время он прославился то ли по Болотной, то ли по другому подобному поводу. Кажется, его засветили в известном фильме НТВ об оппозиции. А вот теперь оказалось, что этот оппозиционер прославился еще раньше. Чуть ли не 15 лет назад он отобрал у какого-то предпринимателя в Сибири 500 меховых шапок и большую сумму денег. Я, кстати, помню эту историю. Вот теперь оппозиционер просит прекратить это его дело за истечением срока давности. Это о качестве нашей оппозиции. Почти все ее герои оказываются измазанными в экономике, бандитизме или мелком жульничестве. Сегодня что-то говорили о некоей работе покойного Гайдара, в которой было чуть больше раскавыченного, т.?е. уворованного, чем позволено.
Разговоры о Депардье и новой акции оппозиции, теперь протестующей против закона об усыновлении детей американцами. Мне очень понравилось, что в стремлении вылизать даже намерение президента наши власти уже предложили Депардье и пост министра культуры в Мордовии, и работу актера в каком-то перифирийном театре. Вот пиарятся ребята!
Что-то около часу дня собрался и поехал в Институт. Там какая- то пустота, но активна Светлана Викторовна. Она недовольна, что их никто не поздравил ни с Новым годом, ни с Рождеством. Сообщила, что в Институте нет денег, но, дескать, слишком много проректоров и вот еще взяли второго юриста. Деньги уходят на высший персонал, а им, непосредственно работающим со студентами, ничего не достается.
Встретил В.?А. Харлова, который, стоя со мной на морозе, немножко рассказал о строительных делах. Что с ним случилось, не знаю. Обычно все, и Миша Стояновский, и Л.?М. Царева, и А.?Н. Ужанков, соблюдают мораторий на тайну. У нас самый таинственный вуз на свете. Строить, оказывается, будут все по тем же планам, что были намечены еще двадцать лет назад и что висели у меня в кабинете. Но, естественно, все упростили, ничего подземного, никаких спортивных залов. Если строить начинаем только из-за 400 кв. метров учебной площади, то зря все это городим. Поговорил с Харловым и о комнате для нашей "Книжной лавки". Все об этом говорят, но лавки пока нет.
Вечером уже дома залез в Интернет и нашел там письмо из Риги от Юли Александровой. Из письма выписываю занятный абзац. Он как-то связан с моим пассажем в рижском интервью, где я сказал, что во время моей работы на радио, в "Кругозоре" мы печатали пластинку с танго Оскара Строка. Юля делится со мною своими театральными впечатлениями.
"В общем, пошла на спектакль по Оскару Строку. Мне эта личность знакома по моим же публикациям о судьбах русских эмигрантов в Латвии. Сейчас в связи с его юбилеем появилось много всяких сюжетов на ТВ и в прессе, но неподражаемый Оскар на себя мало похож -- весь какой-то приглаженный и облагороженный. А тот еще был пройдоха! Регулярно использую для каких-то исторических публикаций довоенную рижскую газету "Сегодня": так, в разделе "Криминальная хроника" композитор Строк мелькал постоянно -- из-за аферы со своим рестораном. А уже в наше время, в 1990-е годы, прогремела его внучка, которая умудрилась создать частную профессиональную школу, но перестала платить преподавателям, исчезнув с деньгами".?
11 января, пятница. Разбираю почту, которую вчера принес из Института. Во-первых, отдарился Ю.?Е. Прохоров, ректор Института русского языка, с которым я ездил в Вильнюс. Он прислал очень толковую книжку об особенностях речи с занятной надписью: "Глубокоуважаемому Сергею Николаевичу с извинениями за нарушение авторских прав на стр. 33 и 27". На этих страницах огромные цитаты из моего "Имитатора". А ты все горюешь, Есин. Во-вторых, пришла еще одна книжка от Татьяны Васильевны Лебедевой. И здесь тоже очень интересная надпись, которую тоже цитирую. "Давнему знакомцу Сергею Есину с наилучшими новогодними пожеланиями и в подтверждении того, что он не только хороший профессор, писатель и драматург, но и классик отечественной радиожурналистики (см. с. 166-167). Господи! Как молоды мы были тогда! 28.12.12. Воронеж". На книжке есть ссылка -- "доктор филологических наук, профессор кафедры телевизионной и радиоґжурналистики Воронежского государственного университета".
Ужель та самая Татьяна. Впрочем, боюсь, что не помню, по своему обыкновению. И очень себя за это корю. Вечером у меня сидела в гостях Женя Коробкова, она, когда я ей показал книжку Лебедевой, сказала: "Это классик в педагогике журналистов". Теперь о Жене Коробковой.
Это студентка-пятикурсница Лита, которая еще и работает в "Вечерней Москве". Она была у меня в прошлом году и написала прекрасный материал. Сегодня всласть, просто как никогда, часа три проговорили с ней об Институте, учебе, литературе. До меня она была еще и у Ольги Славниковой. Поговорили о Славниковой, об Улицкой. Вообще-то, моя собеседница удивительная девушка. Женя очень интересуется институтским архивом, который сейчас свезли в общежитие, и, по словам Жени, просто свалили грудой. Правда, недавно звонивший мне Лыгарев, когда я тоже поинтересовался архивом, сказал, что свалили, дескать, в большом порядке. Еще я узнал, что вроде бы на архив определили сына Галины Николаевны Яковлевой. Что-то Женя говорила и о личном деле Пелевина, которое взял наш ректор... Обещал Жене к юбилею Зайцева один из написанных очерков.?
Днем ездил страховать машину. Раздумываю, может быть, есть смысл заплатить еще 1100 рублей и довести свою гражданскую ответственность до 1 миллиона рублей. В Москве такие дорогие машины, шоферы этих машин так плохо ездят, а я такой старый.
Из основных новостей: бывший министр А. Сердюков побывал в военной прокуратуре и не стал давать показаний, ссылаясь на статью Конституции номер 51 -- не давать показания против себя и своих близких.?
12 января, суббота. Вот что меня удивило. Две дамы, Ксения Ларина и Ирина Петровская, которые утром по субботам ведут разборы полетов отечественного телевидения. Очень мило смешали с сахаром семейно-дружеское предприятие Аллы Борисовны Пугачевой "Рождественские встречи". Уходя -- уходи же, ради бога! Ей тоже досталось, и за некоторую явную семейственность, и за ее песни -- голос уже далеко не тот. Я, со своей стороны, добавил бы несколько слов о почти официальной наследнице и любимице Лолите. Это заискивание в эфире, называемое любовью, и эти нехуденькие ножки надо видеть!
13 января, воскресенье. Весь день вчера занимался тем, что клеил малярным скотчем окна, из которых страшно дует, и вел подготовительную работу по книге о наших институтских этюдах.?
Слушал радио, а потом, как бы случайно, вспомнил, что есть телевизионный канал "Дождь", где все можно и увидеть. Мне всегда казалось, что это полусамодеятельный канал. Однако канал, конечно, не мощный, но все они организовали в высшей степени достойно. Во-первых, смотрел часа два, здесь нет уже смертельно надоевших ведущих основных каналов. Почти все они в представлении постоянного зрителя связываются с некоторой -- говорю мягко -- идеологической уклончивостью. Молодые, свежие, бойкие ребята и девушки.
Практически взялся смотреть это шествие, которое не очень ладно для меня названо -- "Против подлецов", потому что по своему пониманию последних событий я сам должен бы быть там. Шествие собрали в противовес думской инициативе -- запретить усыновление наших здоровых и больных сирот американскими гражданами. Закон этот появился, почти единодушно поддержанный Думой, как ответный шаг против принятия американскими властями запрета на въезд в США и пользование американскими банковскими системами ряду наших граждан, а именно причастных к делу Магницкого. И вот в качестве некоторой мести, которую выдают за патриотизм, -- как же, это наши дети! -- принимается нелепый закон, вернее, отменяется закон, который был принят несколько месяцев назад. Все это под разговоры, что мы своих сирот обиходим сами, что больных ребят, которых все-таки, имея другие возможности, чем простые наши люди, усыновляют американцы, так вот мы этих ребят с врожденными дефектами, с синдромом Дауна, от которых отказались матери, будем лечить сами.?
Народ, видя такое, взбудоражился. Конечно, оппозиционные партии, планируя и организовывая этот марш, имели и свои замыслы, но все же, но все же...
Милиция довольно быстро объявила, что, дескать, были всего пять или семь тысяч человек, но я все это по телеку видел сам. Молодые телеведущие все это комментировали. Народу было много, по-настоящему много. Несли с полоской через фотографию "позор" плакаты всех депутатов и сенаторов, которые проголосовали за этот мстительный закон. Не буду соревноваться с телевидением и все описывать, но два эпизода отмечу. Сначала телефонный разговор с депутатом Екатериной Лаховой. Депутат несла разные смешные вещи, пытаясь оправдаться и сказать, дескать, вы сами дураки и нечистые на руку. Но в этот момент на одном экране шли какие-то демонстранты и несли плакат "Не ври!". Второй довольно занятный эпизод был уже в конце шествия, когда демонстранты остановились в конце проспекта Сахарова. Диктор сказала, что теперь портреты депутатов и другие плакаты складываются в мусорный контейнер. Лозунгом этого шествия была отставка Госдумы.
Сразу же после передачи поехал в Дом моды -- как и всегда накануне Нового года, Зайцев организует для публики большой показ. Здесь всегда некая сборка, но на этот раз -- думаю, что это не связано с его 75-летием, -- овация почти не смолкала. Здесь был какой-то иной, доступный и очень русский по своей сути показ роскоши. Роскошь не очень богатых, но молодых людей. Все чрезвычайно просто, и зритель это оценил. К сожалению, не очень хороши были модели -- ребята просто деревянные, девушки со злыми, неинтеллектуальными и какими-то просящими лицами. Ну, заметьте меня!
На вечеринку, которая наверняка состоялась, и даже на посиделки, не остался, успел к обзору за неделю по Первому каналу. Вел бывший, еще вчерашний либерал и защитник демократии Киселев-младший. С большим энтузиазмом и, видимо, по написанному тексту -- шнырял глазами по монитору -- он рассказывал о состоявшемся митинге. Если бы я всего этого не видел!
14 января, понедельник. Утром читал какие-то страницы книги Рады Полищук и вспоминал вчерашний фильм с Де Ниро. Проза Рады совершенно еврейская, но абсолютно безвредная, вспоминает быт, которого уже нет. Он очень близок и быту военной и послевоенной интеллигенции. Много поминается реалий, которые уже и забыты -- шарф из вискозы, габардиновый макинтош. Шарф меня своей точностью доканал. Но вся эта очень неплохая и точная проза счастливо плывет в русском языке и ни на каком другом была бы невозможна. Что касается воспоминания о фильме, оставшегося со вчерашней ночи, то есть соображение: американское кино всегда далеко от жизни, и чем дальше, чем изобретательнее, тем лучше. И всегда построено на жизненном бытовом материале. На этот раз были пилюли "всевластия", сделавшие молодого писателя сенатором...
К двум часам поехал на заседание Правления в Московском союзе. С излишним пафосом, будто заезжий фокусник впаривает чудо профанной публике, Владимир Георгиевич Бояринов рассказывал о тратах, ремонте крыши и бюджете на следующий год. Приводились общие цифры. Без господдержки союз лишь выживает, сдавая кое-что в аренду и пользуя членские и вступительные взносы. По докладу Бояринова, инициатива крупного -- до 10 тысяч -- вступительного взноса для честолюбивого литератора принадлежит мне. Все это продолжалось около полутора часов. Публика единодушно почти молчала, председатель союза В.?И. Гусев не сказал ни единого слова. Я спросил о независимом аудите и высказал замечание по излишнему пафосу доклада.
В Институте заглянул в деканат, как сдают мои девочки и мальчики. Что-то плоховато у моего любимца Костылева. Говорил с ректором о выработке именно для творческих вузов параметров индекса цитируемости. Я полагаю, что ловкие американские ученые цитируют друг друга иногда из чувства некоей национальной сплотки. Подходит ли это нам?
Как всегда, все перепутал и приехал в Тургеневскую библиотеку на творческий вечер Рады Полищук на час раньше, чем было назначено. Зато вдоволь насмотрелся на подробную географическую карту Франции. Ах, господин Дюма, заставили вы полюбить нас эту географию! Библиотека, правда, специализируется на французской и немецкой литературе, но в каком порядке и даже с какой роскошью все устроено! Это в центре города, почти напротив здания Центрального почтамта, превращенного ныне в фондовую биржу.
Самое удивительное на вечере -- это полный зал. В известной мере это, конечно, еврейская солидарность, но и некоторое знаковое имя, которое всегда несет в себе и ответственность за качество удовольствия. Рада читала один из своих рассказов о трагической неизбежности русско-еврейской близости. Дело происходило на Востряковском кладбище. Рассказ в деталях был этнографически точен. Читала Рада под музыкальное сопровождение. Здесь прозвучали классические еврейские мелодии, которые своей грустью берут за сердце. Совершенно грандиозно играл виолончелист оркестра Большого театра Максим Золоторенко. Впечатление от музыки и внутренней сосредоточенности исполнителя невероятное. Вряд ли я, даже слушая Ростроповича, испытывал что-то подобное.
Выступали Лева Аннинский, также Кирилл Ковальджи -- я ему подарил книгу о Вале -- помнишь эту девушку? Кирилл в ее время работал в "Юности". Лева Аннинский провел блестящую апологетику еврейства с его трагическим поиском своего места. Славянскую линию представлял я. Но до этого Рада меня представила. Рассказала, что наша студия на улице Писемского действовала в 1983 году -- мне бы этого никогда не вспомнить. Напомнила мне три завета, которые ей тогда дал. Пиши всегда. Не жди покровителя, который тебе поможет. Не предавай себя. Очень занятную подробность о тех временах поведал Марк Розовский, дополнил картину времени. В тот же день, когда Брежнев посетил новый МХАТ, где шла пьеса Шатрова "Мы победим", не разрешили ставить пьесу самого Марка о Кафке. Интерес одного еврея к другому понятен. Этого, правда, нет у русских. Мы друг другу, как правило, не интересны. Не уверен, что Распутин читал меня. И, выходя из театра, Розовский видел, как солдаты из чайников горячей водой поливали асфальт перед входом, чтобы генсек не поскользнулся.
Среди того немногого, что я сказал, было и то, что с понятием еврейской сплотки я столкнулся, лишь когда пришел в литературу. Не успел сказать важную деталь: Рада практически пишет эпос, евреи, как нация, все время себя самоидентифицируют. И вот тут с грустью заметил, что мы-то, русские, все внешние национальные признаки в одежде, в пище, в обычаях, в речи, в приемах вежливости почти порастеряли. Где наш лапсердак?
15 января, вторник. Делаю все, но только не пишу роман. Днем ездил в Институт, забирал новый тираж книги. Кое-что уже перехватил Вася Гыдов. Ассистировал Игорь, которого я не без труда выловил из жизни, чтобы он помог все перенести в дом. Вечером посмотрел очень занятный фильм со знаменитым актером Малковичем. О том, как некий клоун и проходимец прекрасно и довольно продолжительно жил, выдавая себя за знаменитого кинорежиссера. Это так рифмуется с моим "Имитатором", но, естественно, глубже. Главное здесь -- фантастическая игра актера. Каким образом он вместе с режиссером все это придумал и воплотил? Без нажима, в образе -- самое интересное, ну как это рождалось?
16 января, среда. Чуть ли не в шесть проснулся и почему-то принялся сначала читать -- книжная полка здесь же, рядом с моим диваном -- собственное предисловие к книге Марка Авербуха, а потом обнаружил, что книга эта еще и хрестоматия для изучающих русскую литературу и время. Наконец-то прочел переписку Натана Эйдельмана с В.?П. Астафьевым, которую читал только в отрывках, кусок из Олега Павлова, кусок из романа А.?Ф. Писемского, кусок из романа Е.?А. Салеас-де-Турнемира. Мы только кичимся, что знаем русскую литературу, а читали ее, оказывается, только тихие еврейские инженеры.
Утром позвонили с радиостанции "Голос России". Вчера радиостанция передала интервью, которое они записали еще в середине декабря, в эфир. Вроде бы материал прошел на Москву вчера, а теперь будет стоять у них на сайте -- в телевизионном и радиоґварианте -- целую неделю. Я тут же отыскал и целый час смотрел и слушал. Это действительно интересно.?
Вечером позвонила Наталья Евгеньевна Рудомазина. Довольно долго говорили об издательстве, новых стандартах, под которые нужно снова выпускать как новые старые учебники, о денежных и интеллектуальных затратах. Во время этого разговора телевизор оказался включенным, но звук был приглушен. И вдруг на экране я увидел знакомый дом на Поварской, вход в ресторан, который давно уже работает в Доме Ростовых, подкармливая целую гроздь плохо пишущих и мало кому известных писателей. Ну, думаю, опять наш писательский союз засветился в какой-то истории. Но оказывается, я ошибся. Засветился только ресторан, который, оказалось, любил знаменитый и самый известный вор в законе Дед Хасан, Аслан Усоян. Пару лет назад на 75-летнего джентльмена уже было совершено нападение. Киллер-снайпер, вооруженный самым совершенным оружием отечественного спецназа -- откуда, собственно, достал это чуть ли не секретное оружие? -- наповал застрелил старого человека, который входил в ресторан со своей охраной. Выстрел был произведен с чердака дома, где многие годы жил Сергей Михалков. Была тяжело ранена еще и официантка ресторана. По разговорам прессы, ожидается, что в Москву на похороны слетятся соратники убитого.
17 января, четверг. Поднялся в шесть утра, планы были большие -- наконец-то написать еще одну главку в роман, отправить Алексею Козлову словник, но только часа четыре просидел за компьютером, а потом поехал в "Ашан" запасаться продуктами. В Москве опять снегопад, на улице метели, пробки.
По любимому радио, а оно живо откликается на все события, как основная новость -- решение американского суда о знаменитой коллекции книг любавичских хасидов, коллекции Шнеерсона. Это та самая коллекция, о которой уже пресса гремела в начале нового российского времени. Министром культуры тогда был Е.?Сидоров. После всех демонстраций коллекция все же осталась в Москве. Теперь американский судья присудил по иску одной из хасидских организаций взыскивать с России по 50 тысяч долларов за каждый день, который коллекция пробудет в России. Американская юстиция в лице министерства была против этого решения. Я вспоминаю об этом, потому что услышал чрезвычайно полный и взвешенный комментарий Мих. Ефим. Швыдкого. Оказывается, мы давно уже не ведем с Америкой никакого музейного обмена, потому что боимся конфискации. Мы не рекомендуем российским частным яхтам заходить в североамериканские порты. Швыдкой рассказывал, как этот вопрос рассматривался на комиссии Гор -- Черномырдин. Я поразился осведомленности Швыдкого и его эрудиции. Швыдкой сказал, что все вопросы собственности и национализации в нашей стране лучше оставить в покое. Он напомнил, что принесла денационализация народу Прибалтики. Я вспомнил Ригу и рассказ Юли Александровой.
Вечером по наводке С.?П. ходил на новый английский фильм "Анна Каренина". Я вряд ли смогу выразить тот восторг, с которым смотрел этот фильм. В свое время, лет пятнадцать назад, я помню, появилась английская версия "Евгения Онегина". Там много было, казалось бы, нелепостей, но как совпал общий тон с той поразительной диалектикой человеческих отношений, о которой писал Пушкин! Здесь также, несмотря на некоторый постмодернизм -- то ли в театре показывают "Анну Каренину", то ли все это было, "как в жизни", на самом деле -- доносится сложный замысел Толстого и написанные им характеры. Анна Каренина -- это не только женщина, которая любит, но и просто женщина с ее криками, ревностью, отвратительными и несправедливыми истериками. Все хорошо и убеждает -- Левин, Долли, Кити. Здесь, в фильме все высшего качества -- дизайнеры, костюмеры, мебельщики, специалисты по танцам и специалисты по драгоценностям.?
18 января, пятница. Нашим средствам массовой информации все равно, чтобы сотворить вещательный день, какая есть новость. На фоне войны, которая началась в Мали и где уже орудует Франция, пришла не менее трагическая новость -- худрука балета Сергея Филина ночью у его дома облили кислотой. Целый день эта новость была основной. С удивительной быстротой на эту тему организовал свое шоу Андрей Малахов. Я не слышал начала, но когда пришел в кухню, сразу понял, что говорящим мало дела до Филина, все решали свои проблемы. Анастасия Волочкова, все еще по суду артистка Большого театра, находящаяся в отпуске по уходу за ребенком, сразу же напала на Иксанова -- возможно, он это и заслужил. Таранда говорил, что никакой блат во времена, когда он танцевал в Большом театре -- время Григоровича, не был возможен. Волочкова добавила, что сейчас стоит лишь крутому бизнесмену занести хорошую толику денег, и его любимица может сразу получить роль у рампы.
Филина, конечно, невероятно жалко, можно удивиться нечеловеческой жестокости, с которой с ним расправились. Основная пока версия -- это рабочие конфликты, кому-то не дал роль, кого-то от роли отстранил. Занятно, что в блоке интервью, где артисты гадали, кто бы мог стать этим ненавистником, первым на заднем плане говорящего промелькнул Цискаридзе. Он-то действительно воюет за какое-нибудь административное место в Большом театре с директором Иксановым.
Практически весь день с небольшим перерывом просидел у компьютера -- составлял словник к Дневнику-2011. Игорь составил сам словник, выписал имена и фамилии, но всю остальную работу, в основном с Интернетом -- должности, имена, звания, сделал уже я.?
Перерыв заключался в моем быстром походе к книголюбам. Так сегодня в музее экслибриса мне предстояло открыть выставку Владимира Зорина. Зорин традиционалист, т.?е. человек с мастерством, умеющим водить и карандашом, и резцом, и штихелем. На фоне унификации искусства, когда все становится "в общем", выставка производит сильное впечатление. Много милых подробностей нашей уходящей жизни: уголки старинных городков, приземистые церкви.
Довольно долго говорил с Людмилой Шустровой. Узнал от нее -- как же от меня все скрывалось! -- историю, как после пожара было приватизировано здание. Самое любопытное, что все это организовывали бывшие работники ЦК КПСС. После смерти Сластененко, его зять -- со специфическим именем Марк -- сразу же потребовал долю. Воистину, мертвые сраму не имут.
19 января, суббота. Филину сделали операцию, спасают в первую очередь глаза. Врачи говорят, что операция прошла успешно. Возможно, в дальнейшем его перевезут в Бельгию в ожоговый центр. Наконец-то закончил свою часть словника и отослал его Леше Козлову, он должен расставить страницы. Но это днем. Все утро читал "Литературную газету", которая снова стала мне приходить. Давно эту газету не видел, на этот раз она мне показалась скучноватой. Правда, с огромным вниманием и удовольствием прочел статью Юрия Болдырева о "казусе Депардье" и юбилейную статью Риммы Кречетовой о Станиславском.
Занятным мне показался и финальный список "Золотого Дельвига". Эта премия есть и у меня, но нынче она обросла большими деньгами. Это в первую очередь занятная работа по выдвижению на премии Романа Сенчина. В газете сообщение, что Роман Сенчин получил премию Правительства России за роман "Елтышевы", который год или два назад уже получил Горьковскую премию. Мне бы здесь надо учиться, а мне и документы составить некогда. Но дальше я понял, что учиться мне и учиться и не научится, когда принялся читать короткий список претендентов на миллионный "Дельвиг". Здесь, конечно, персонажи другого лагеря, чем у "Букера" или в "Большой книге", творцы. И все старые знакомые. Во-первых, уже получив в позапрошлом году премию Пенне за "Уйти от всех. Лев Толстой. Последний Дневник", Игорь Волгин претендует на еще одну награду. Саша Сегень полагает, что после Русской православной церкви его надо наградить за роман "Поп". Роман Сенчин, оказывается, написал еще новый роман "Информация", и это опять претендент. Наш всеми любимый Тарасов впаривает свою старую книжку "Тайна человека и тайна истории (Чаадаев, Тютчев, Достоевский)". У меня также ощущение, что заголовок книжки Володи Личутина "Душа неизъяснимая" мне тоже знаком. Ну, да ладно, дай Бог им всем здоровья.?
Что касается статьи Юрия Болдырева -- она богата разными подробностями. Он пишет в том числе и об особой поддержке Францией своего национального кинематографа, введшей квоту на американские фильмы. "Кто был бы Депардье без Франции? Никто. Попробовал бы он пробиться в американском Голливуде -- там своих таких более чем достаточно. В этих условиях не признавать, что популярностью и богатством ты обязан своему народу, мягко говоря, неблагодарно. А уж сменить родину ради экономии на налогах -- это ли не образчик человеческой мелкости?"
Болдырев рассказывает об этом 75-процентном налоге на богатых во Франции. Там тоже не так просто, как излагает наша пресса, тоже не бедная и платящая, как и все олигархи, только 13% со своего заработка.
Не могу пройти, чтобы хорошенько не процитировать, и мимо статьи Кречетовой. Я помню ее блестящие аналитические статьи о театре еще по "Советской культуре". В статье о Станиславском она тоже не обошла своим вниманием современный театр. Я выбрал то конкретное, что и сейчас волнует меня.?
"Театр уже не ждет с прежним доверием появления "своего драматурга". Он научился находить повод для спектакля в самых неожиданных местах, порой вообще не связанных с какой бы то ни было литературой. И соответственно, научился уважать авторский текст. И возникают детские интеллектуальные игры для "продвинутых взрослых". Постдраматический театр. Визуальный театр".?
Теперь почему все более и более усложняя свою сценографию и специфические эффекты, театр становится менее запоминающимся. Здесь я вспомнил, как на сцене упала стеклянная стена в Театре Марка Захарова в "Вишневом саде" и сценические находки бутафоров в "Дяде Ване" в Вахтанговском театре. У театра в этом смысле, почти как и в кино, где зритель научился особо отмечать "спецэффекты", нашлось, чем удивлять. Но раньше мы роняли номерок из вспотевшей ладони или вцеплялись в ручку кресла просто от интонации актера. Почти об этом пишет и Кречетова.
"Реально новое сегодня в театре -- небывалые технические возможности.?
Они колоссальны, конечно. И обладают диктующей волей. А потому часто обманчиво сходят за более сущностную, сугубо сценическую новизну. Вторжение непрерывно обновляющихся технологий воспринимается нами как обновление художественного языка. Но это пускай. Известно же: "Ах, обмануть меня не трудно!. Я сам обманываться рад!" Хуже другое. Вторжение новейших технологий постепенно сглаживает принципиальное отличие театра, искусства сиюминутно живого, от других видов искусств".?
И, наконец, за сегодня последнее. Сергея Филина уже перевели из реанимации в палату. В среду у него консилиум.?
20 января, воскресенье. Что-то со мною случилось, вчера выпил таблетку снотворного, спал почти до двенадцати и целый день ел. Как-то и силы творческие ослабли. Смотрел телевизор, что-то делал по дому. Но какое же во мне неуемное любопытство ко многим сторонам жизни! Днем смотрел свой любимый канал Discovery, часовой фильм о жизни на крестьянской ферме во время войны в Англии. Военная жизнь у нас с ее взаимопомощью и государственным духом, которой я все время гордился, которую помню и все время приводил в пример, совсем не сильно в лучшую сторону отличалась от той, которая была организована в королевстве. Я бы даже сказал, что в Британии государство активнее этой жизнью руководило. Здесь было не меньше взаимопомощи и жажды победы и, пожалуй, не меньше лишений. Только -- в этом, конечно, существенная разница -- Британия не допустила развертывания боевых действий на своей территории.
Вечером совершенно внезапно С.?П. заехал за мною, и мы отправились в наш "Ашан", в кино. Ни я, ни он, мы особенно не разбираемся в фильмах. Пошли на голливудскую новинку "Охотники на ведьм". Для меня это был знаковый поход -- я впервые смотрел фильмы в формате 3D. Стереоскопические эффекты как-то меня особенно не воодушевили. Снято, конечно, со всей голливудской точностью и размахом. Но для меня этот фильм знаковый -- кино окончательно ушло из области искусства. Зал бы полон, молодежь наблюдала и оценивала спецэффекты.?
С утра радио говорило о том, что самолет с телом старого человека Аслана Усояна, которого в прессе называют Дедом Хасаном, вернулся в Москву. Родные хотели похоронить покойного на родине, в Грузии, но грузинские власти не дали самолету разрешения на посадку. Похоронили на Хованском кладбище.?
21 января, понедельник. В общем-то, чувствую себя скверно, жду и, может быть, не дождусь лета. Каждый день пересиливаю себя. Утром слышал, что в Астрахани власть решила расформировать хоспис, в котором доживают свой век старики. В возраст людей в хосписе попал и мой 1935-й год. И тем не менее делаю над собой усилия и занимаюсь зарядкой -- это целый час, потом пошел счищать снег с машины. В Москве снежный ад. На машине меньше чем за неделю -- полметра снега. На дорогах жуткие пробки, радио передало, что в связи с трудностями с индивидуальным и общественным транспортом даже в метро люди на перроне стоят в три ряда и берут вагоны штурмом. Я всегда подозревал, что и метро, как и почти все у нас, отстает от движения времени.
Утром, когда я делаю зарядку, то в паузах между подходами к штанге я обычно что-то разбираю, переставляю книги или вытираю пыль с полок. Сегодня вытащил папку, на которую давно поглядывал, -- это бумаги, которые остались после смерти моего отчима Федора Кузьмича. Здесь невероятное богатство официальных бумаг, документов, фотографий и всего, что характеризует прошедшую эпоху. Есть фотографии и документы, которым больше ста лет. Невольно возникла мысль, что обязательно использую в новом романе.?
Продолжаю вести тему иска американских хасидских организаций. Еще совсем недавно я говорил о выступлении Швыдкого. Сегодня выступал директор Ленинки Филиппов, который сказал, что основная ошибка была допущена в российско-американских переговорах. Коллекция Шнеерсона, которую немцы захватили в Польше, а потом мы вывезли как трофей, не была подсудна. Достаточно было письма нашего консула, что между Россией и Америкой нет соглашения о взаимном признании судебных решений. Во-вторых, достаточно сослаться на формулу римского права о неподсудности равных равному.?
Вечером перечитал рассказ Томаса Манна "Марио и волшебник". Сначала эта медлительная описательность всех обстоятельств показалась мне достаточно устаревшей, но когда все в финале собралось, когда безвестный официант Марио выстрелил в развязного волшебника, будто все перевернулось. Такое за всем этим отчаяние и такой гнев на беззащитность человека перед хамом! Но как трудно создать подобную сеть из обстоятельств, подробностей и мелочей, пронизанную еще и другим смыслом.
22 января, вторник. Утром успел написать главку в свой новый роман... Теперь я в этом определении жанра не уверен. "Летопись не-романиста", "мемуар обывателя"? Не знаю. Небольшой кусочек я написал о люстре у меня в комнате, которую я именую кабинетом. Есть и еще две люстры, каждая со своей историей.
В два часа отправился в "Литературную газету". Как я понимаю, Юра Поляков раздобыл большие деньги и вот теперь модернизировал премию Антона Дельвига, разделил на номинации. Первая премия, а их три, кажется, миллион. Все это случилось уже осенью, времени оставалось мало, и роль жюри взяла на себя редакция. Это почти естественно при таком квалифицированном коллективе. Но дальше, чтобы заручиться некоторыми гарантиями, пригласили всех прежних лауреатов, и они должны были подтвердить справедливость решения.
Собирали в кабинете Ю.?Полякову, народа здесь было немало, от Жукова, отца вице-премьера, и Ларисы Васильевой, поэтессы и хранительницы танка Т-34, до Рейна и Туркова. Нам всем показали полосу с будущими лауреатами, все согласились. Юра довольно долго говорил, что со следующего года прошлые лауреаты тоже могут выставляться на соискание. Я мысленно представил себе этот следующий год, хорошо бы только, чтобы эти немолодые лауреаты дожили. Список лауреатов -- я получу его завтра в газете -- таков: Ахмедов Магомед -- собственные стихи и переводы русской поэзии на аварский; Владимир Личутин -- "Душа неизъяснимая"; Мария Семенова -- "Там, где лес не растет", за "творческое обогащение славянской мифологии". Все это "Золотой Дельвиг". Есть еще и "Серебряный Дельвиг" -- Владимир Берязев и Алексей Ивантер -- составитель и издатель антологии "Поэты "Сибирских огней"; Юрий Архипов -- новые переводы Кафки; Сергей Беляков -- о младшем Гумилеве; Юрий Кабанков -- стихи последних лет; Юрий Козлов -- его новый роман; Юрий Нечипоренко -- детская и юношеская литература. Есть еще и "Литрезерв", и "Специальные дипломы".
Я думаю, что если эта премия и дальше будет функционировать, то она существенно расширит наше представление о литературе и снимет исключительность произведений, премируемых и "Большой книгой", и "Букером". Пролетели наш Б. Тарасов, С. Шаргунов и некоторые другие.?
Занятно, что несколько припозднившийся к самому началу наш патриарх Жуков, не очень внимательно разглядевший "короткий" список, спутал Шаргунова с архимандритом Шавкуновым и сразу же заговорил, почему последнему не дали премию. И почти тут же А.?М. Турков высказал претензии к статье Володи Бондаренко о Вас. Гроссмане. Претензии, возможно, и принципиальные.
Сразу же после "Литературки" пешком отправился к высотному зданию на Котельнической набережной в гости к Г.?М. Шерговой. Естественно, как и в прошлый раз, с Женей Широковым. Кормили салатом, грибным супом и замечательными варениками с вишней. Галина Михайловна была в новом арабском платье. И главное -- в полном уме и с полной активной памятью. Удивительно сладко обо всем поговорили. Я по количеству "вспоминательных моментов", связанных с нею, еще раз подумал, скольким я ей обязан. В этом году -- в таком возрасте уже ничего не скрывают, а возрастом только гордятся, как Божьим благом -- ей исполнится 90. Среди прочего поговорили и о манере современных мемуаристов все врать даже еще про живых людей. К концу вечера подъехала ее старшая дочь Ксюша. Как я соскучился по незлому, умному и раскованному женскому обществу!
Утром по радио передали новость из "светской хроники". Принц Гарри, внук королевы Елизаветы, который прославился массой шалостей -- то пришел на тусовку в фашистской форме, то в биллиард сыграл на раздевание, поэтому мы все видели его розовую попку, -- закончил свой второй срок службы в Афганистане. Он летал на боевом вертолете и непосредственно, своей королевской особой, участвовал в боевых операция. К чему пишу? Невольно сравниваю королевского отпрыска с детьми нашей постсоветской, а ныне капиталистической знати. О сынках, успешно избежавших военной службы в заграничных университетах, я уже как-то писал.
23 января, среда. Утром занимался с луганским телевидением. Несколько дней назад мне оттуда звонили -- делают фильм о Фадееве. Снимали в большой комнате, в комнате Вали. Я перед этим еще раз перечел свою огромную статью о Фадееве, которую написал несколько лет назад. Так мне теперь уже не написать. Телевизионщики были вдвоем: Оксана Власова -- она режиссер и, наверное, сценарист, и оператор Родион. Я сказал, что для меня Луганск, родина молодогвардейцев, также интересен, как Троя, место действия других героев. Как Родион работает -- свет ставил удивительно тщательно и долго, -- увидим, когда фильм будет готов.
24 января, четверг. Вечером к шести пошел в музей Пушкина на Пречистинку -- там вручение "Золотого Дельвига". Поляков придал этой премии невиданный ранее, просто государственный размах. Я уже писал, сейчас премия по своему денежному выражению практически равна и "Букеру", и "Большой книге". Юра реализовал свою давнюю мечту -- литература пасется не только в приделах Садового кольца. О фуршете, о певицах, выступавших между эпизодами вручения, уже не говорю, все качественно. Вели церемонию Пушкин и Дельвиг, куда же без них. Естественно, это были Валентин Клементьев и Михаил Кабанов, два народных из МХАТа на Тверском. Личутину с изумительными словами приязни премию вручала Татьяна Доронина. Это тебе не самозванная примадонна. Как ни странно, пришлось оказаться на сцене и мне. Начинали с молодежи, с "Литрезерва", и тут совершенно неожиданно, не предупредив наперед, выкликнули вручать меня. Я уже не помню, кому и что быстро вручил, и, была не была, взялся за микрофон. Я знал, что в зале сидит начальственное лицо, но молчать уже нет никаких сил. Я сказал, что в нашей единотонной, связанной групповой спайкой литературе наконец-то появилась премия, способная как-то все уравновесить. Слова, конечно, были и повесомее, и порезче. Давняя идея Полякова, чтобы в премиальном процессе мы не забывали ни провинцию, ни нашу национальную литературу, осуществилась. Поляков не только достал деньги, но еще и с толком, не вспоминая только о себе, их истратил.
Еще до начала церемонии встретил Виталия Третьякова, в прошлом легендарного редактора "Независимой газеты". С каким-то восторгом говорили с ним о телевидении, искусстве, газетном деле. В том числе вспоминали и ту "Независьку" -- выражение Марии Розановой, -- которой Третьяков руководил. Я-то помню поразительный эпизод, когда Саша Щуплов взял у меня огромный очерк и вдвое его сократил, а потом Третьяков востребовал оригинал и дал под очерк еще одну, третью полосу. Редактор был Божьей милостью.?
25 января, пятница. Сегодня назначена конференция по перевыборам Ученого совета. Но сначала надо было провести кафедру, чтобы выдвинуть кандидатов. Я уже давно решил, что, как было прежде -- два человека от самой крупной в Институте кафедры -- это маловато, и продумал несколько кандидатов. Ставка, конечно, на опыт и молодых. Сидоров как опыт и связи, Толкачев -- научные знания и опыт международной работы, Королев -- этот -- способен долго, как кошка мышь, терзать свою жертву. Я -- по положению. Утром пошел к ректору согласовывать. БНТ встретил мое предложение абсолютно спокойно.
Труднее оказалось соблюсти демократическую процедуру. Как не бывало прежде, кафедра собралась почти вся. С большим любопытством наблюдал за тайно клокотавшими страстями. Лобанов, который в этом году перешел на полставки, когда я объявил свой список, понял, что из совета он уходит. С кем теперь Леонов и Скворцов будут упоительно весь совет болтать! Самид и Сегень нервничали, потому что оба отчетливо представляют себя ректором. Но больше всего, по обыкновению, нервничала и что-то изображала Галина Ивановна Седых. Как мне кажется, ее невысказанный, а только обозначенный гнев, питало выдвижение в совет Толкачева и Королева. Внешне она лоббировала Сегеня, в свое время выдвинувшего себя в ректоры и получившего на выборах три голоса. Галя даже вспомнила, что и сама была членом Ученого совета. Я этого не помню, но вот страсть Седых к базару, утверждению себя как персоны -- это наяву. Вспомнил реплику В. Кострова на прошлых выборах, когда маститый поэт сказал кандидату наук: "А кто ты такая?".
Список Ученого совета был огромный, 38 человек. Персонажи в основном все те же. Несколько голосов против получил Сидоров, пять или шесть -- Королев, 11 -- Толкачев. Его счет можно принять за орден: его боятся, боятся, что он может стать ректором, его жесткой руки и очень серьезной научной эрудиции.?
После конференции сразу же начался Ученый совет. Я выступал несколько раз, Людмила Михайловна, сидящая сзади, комментировала. Кстати, еще на кафедре, в ходе разговора о ситуации, когда наш вуз признали неэффективным, С.?П. твердо сказал, что это произошло потому, что не советовались с Есиным.?
С докладом выступила Ольга Саленко -- аспирантура. Ее цифры подорвали доверие к победному среднему, о котором все время рассуждает ректорат. Далеко не дурак был покойный Минералов, когда взял Саленко к себе на кафедру.?
Основное, что прозвучало на совете: мутная вода вокруг нашего вуза еще не сошла. Какая-то серьезная комиссия начнет работать у нас уже в марте.
27 января, воскресенье. На Кипре, в гостях у Елены Всеволодовны Богородицкой. Уже второй день, и пировали, и разговаривали. По деликатности вчера промолчал, когда возник разговор между Борисом Побединским и Леной, куда меня вести. Елена Всеволодовна настояла -- и сегодня утром отправляемся на турецкую сторону, в Фамагусту. Вот уж чего никогда не мог себе представить, так это что здесь побываю. Это место действия шекспировского "Отелло". Мог ли я мечтать о такой поездке? Но сразу же вспомнил, как из Копенгагена в начале перестройки с кем-то из молодых дипломатов ездил смотреть Эльсинор, замок Гамлета.?
Всю процедуру переезда через границу пропускаю, она даже для меня, не киприота, чрезвычайно проста. На этот раз, минуя уже турецкую Никосию, поехали не прямо, через горы, на побережье, а свернули направо, к северу. Именно здесь от горизонта до горизонта простираются огромные плодородные поля. Невольно начинаешь понимать, за что, собственно, здесь сражались средневековые рыцари. Все эти поля минут через сорок быстрой езды заканчиваются большой складкой на почве, а дальше уже Фамагуста. Не только мифический Отелло делает этот город знаменитым. Если бы не эта многолетняя война киприотов-турок и киприотов-греков, если бы состоялось международное признание Турецкой Республики Северного Кипра, а значит, облегченный прямой перелет, то слава этого города, слава об этом "туристическом объекте" разбежалась бы по всему свету. Говорят, что в тесном пространстве, заключенном во все еще стоящих вокруг города крепостных стенах, было церквей по количеству дней в году. А каждый день, как известно, имет своего святого. И сейчас здесь удивительный набор действующих, разрушенных и полуразрушенных храмов. Не надо забывать, что здесь еще и "трясет". Жертвой сейсмической "пляски" стал огромный собор Георгия Победоносца. Еще стоят Западная и Восточные стены. В расчищенных пространствах нефов обозначены огромные колонны, поддерживавшие купол над центральным приделом, но купола нет -- наверху лишь синее шелковое небо Средиземноморья.?
Кажется, здесь почти на равных правах существовали храмы православные и храмы католические. Но надо вспомнить, что в 1570 году турки все же вытеснили боевитых и коварных венецианцев. И все как обычно: самый большой в Фамагусте собор стал мусульманской мечетью. Сбоку к соборным башням прилепился тонкий, как спица, минарет. Исчезли витражи -- можно только предположить, что это было драгоценное венецианское стекло, -- вместо витражей сейчас резные алебастровые щиты, мучительно пропускающие свет в застеленный коврами мусульманский храм.?
28 января, понедельник. Все утро возился с Васей, внуком Елены Всеволодовны, чуть ли не ходили на головах. В паузах смотрели "Кортик" и "Бронзовую птицу", детские фильмы советской поры, записанные на жесткий диск. Какая это прелесть, как не боялись показать современный бедноватый быт! Утром же приезжал Борис Побединский, привозил новые книги и диск со вчерашних съемок, разглядывать буду в Москве. Уже сейчас ясно, что оба, и Боря, и Светлана, творят очень полезное и нужное для страны краеведение. Вряд ли оно будет замечено местной властью -- не свои, да и нашим, т.?е. отечественным православием -- хоть и православная, но другая церковь. Проблема "не свой" постепенно губит культуру. Надо бы что-нибудь для них сделать, но что, не знаю. Единственная надежда -- это мой Дневник, с ничтожным тиражом и почти полным отсутствием читателя.?
В аэропорт меня отвозила Катя, дочь Е.?В. -- мать Васька. Шел дождь. Катя встречает какого-то своего начальника. По дороге хорошо поговорили и о Кате, и о ее сестре Надежде. Вложив большие деньги в образование дочерей, Е.?В. получила и замечательные результаты.
29 января, вторник. В Москве определенно потеплело. Вчера, не успел самолет приземлиться, как меня достал телефонный звонок от Ларисы Георгиевны Барановой-Гонченко: не забыл ли я, что завтра пресс-конференция, которую дает Зюганов по вопросам образования. Нет, не забыл. Хотел утром ехать в Институт на машине, а уже потом добираться до агентства "Росбалт", где должна была состояться пресс-конференция, пешком. Все недалеко -- Хлебный переулок, Арбат. Отправился все же на метро, потом на троллейбусе до музея Востока, а уж потом пехом.
Утром, пока пил чай, ел овсяную кашу, слушал радио, которое ничем не порадовало. В деле "Оборонсервиса" появились новые подробности. Кроме больших взяток и откатов были еще и малые, бесплатные туристские путевки и услуги. В сравнении с прежними подвигами оборонщиков -- все это мелочь.?
Уже на месте узнал своих "подельников" по конференции. Кроме Зюганова сидели за столом В. Никитин -- первый заместитель председателя Комитета Госдумы по делам СНГ и связям с соотечественниками, О. Смолин -- первый заместитель председателя Комитета Госдумы по образованию, Володя Крупин, который теперь, оказывается, сопредседатель СП России, Лариса Георгиевна Баранова-Гонченко, она, кажется, советник Зюганова.
Народу было много, но, думаю, все это левые издания и вряд ли это попадет на телевидение. Зюганов говорил хорошо, а главное -- лаконично. Я кое-что из сказанного им записал, это в основном статистика и экзотическая политика. "В Крыму группа граждан собирается воздвигнуть памятник Фанни Каплан". "Советская власть спасла распавшуюся Империю". "Энергетическая система с помощью Чубайса расколота на 266 кусков". Или вот, неизвестный мне факт из истории Отечественной войны. Почему так ожесточенно дрались за Сталинград? "80% всей нефти, добываемой в Баку и Грозном, поступало по Волге".
Кое-что я выписал из "Правды", которая напечатала отчет о конференции. Как и в любом отчете, здесь опущено все личное, может быть, самое интересное.
Еще Зюганов: "Министр образования и науки Ливанов недавно провел аудит вузов. В России 44 педвуза, 30 из них признаны неэффективными, включая ведущий московский вуз, где работают и учатся 30 тысяч человек. Что это означает? Это означает, что на всю Сибирь, от Урала до Дальнего Востока, остаются только два эффективных педвуза. А у нас уже сейчас в начальной школе 8 из 10 преподавателей -- пенсионного или предпенсионного возраста".?
"В своем выступлении О.?Н. Смолин привел в пример мнение известного французского поэта, прозаика, мыслителя и критика Поля Валери. По мнению француза, в мировой истории было три культурные вершины: античное искусство, европейское искусство эпохи Возрождения и русская литература XIX века".?
Опять Смолин: "Литература в школе выполняет две важнейшие функции. Первая -- это воспитание души. В наши дни, по данным социологических опросов, половина молодежи ради жизненного успеха готова пренебречь элементарными нормами нравственности и справедливости. По данным замминистра МВД, в современной России насчитывается от 150 тысяч до 400 тысяч несовершеннолетних проституток".?
Володя Крупин, как всегда, признавался в любви к России в своем обычном возвышенном тоне. Он же говорил о школьном списке, но когда дошел до Асара Эппеля, назвав его "никому неизвестным", я все-таки его поправил, сказав, что покойный писатель -- один из лучших стилистов России. Точно так же, когда другой оратор достаточно уничижительно сказал о Бродском, сердце профессора Литинститута не выдержало -- один из крупнейших поэтов России нового времени.
"Правда", как обычно, выпустила всю, по ее мнению, лирическую часть и так интерпретировала мое выступление: "С. Есин обратил внимание на то, что последнее время в Литинституте ребятам безумно трудно дается первый курс. Молодежь, которая сейчас приходит к нам учиться, не обладает тем зарядом первоначальных знаний, который имело наше советское поколение. Нынешние "новобранцы", например, по три-четыре раза сдают экзамен по античной истории, без которой литература, как известно, не существует.?
Писатель назвал два классических романа советского времени, которые, по его мнению, являются родоначальниками целого направления в литературе. Это "Как закалялась сталь" Николая Островского и "Молодая гвардия" Александра Фадеева. Здесь воссозданы такие же яркие герои, как герои античных мифов. Не каждой литературе подобное было бы по плечу. Эти произведения изъяты из школьных программ в российских школах. При этом они подробно изучаются и традиционно любимы в Китае.?
"Давайте снабдим нашего ребенка базовыми знаниями о России, ее народе и ее истории. Все остальное он найдет сам", -- предложил С.?Н. Есин.?
Вечером приезжал Максим Лаврентьев. Сидели и довольно долго разговаривали. Я подарил ему "Дневник не-ректора".
30 января, среда. Утром дочитывал верстку из издательства. Сделали книгу о Зайцеве очень неплохо, посмотрим теперь, как пойдет оформление.
Утром же получил журнал "Встречи", который в Чите выпускает Галия Ахметова, настоящая подвижница российской литературы. Все читать не стану, здесь много начинающих, к которым отношусь с уважением, но есть и очень занятные материалы. Галя печатает и Москву, и Израиль, и Молдавию. Я прочел большой материал -- воспоминания в форме лирической мозаики -- Николая Савостина. Каким-то образом, по юности, он был связан с Читой, с Сибирью. Два эпизода из его воспоминаний я выписал, первый пойдет в мою картотеку.?
"Какая скука -- добираться до сюжета, до конфликта и существа дела через описание персонажей, их внешности, их привычек, их происхождения, предыстории их взаимоотношений, обязательных пейзажей, на фоне которых развивается действие, состояние природы, шумов, веяний, ароматов, и так далее, и так далее! Когда книга начинается фразой: "Весна вступила в свои права" и дальше следует страница или две ординарных примет смены времен года, восходов и закатов, всяких "мороз крепчал", так ненавидимых Чеховым, я пробегаю мимо, ищу место, где начинается собственно действие".?
Вторая выписка посвящена когда-то известному и экстравагантному поэту Виктору Урину. В пылу спора Урин даже назвал себя "маршалом поэзии". Поведение и манеры довольно типичные. Автор знает его с 1956 года, в начале перестройки Урин уехал в Америку. А там уже все совсем не сложилось. Но вот мемуарист оказался в Нью-Йорке и тут узнал, что несколько лет назад Урин умер. Дальше автор пишет, что "недавно в Интернете наткнулся на заметку некоей Нины Большаковой "Бесплатное погребение". Она рассказывает о том, как встретилась с Уриным на творческом вечере Евгения Евтушенко". Дальше идет большая цитата Большаковой. Но прежде чем продолжить цитирование, я все-таки должен сказать, что делаю эти выписки, потому что с грустью слежу за теми литераторами, которые, думая, что преумножают славу, которой им здесь, как они считают, недодали, уезжали с родины. Профессор нашего Института Александр Межиров окончил жизнь в богадельне в той же Америке. Я уж не знаю, как его похоронили, но вот история с похоронами Виктора Урина. Впрочем, здесь и вся литературная ситуация.
"...Дети русской эмиграции по-русски если и говорят, то не читают и интереса к русской литературе не испытывают". Восторженная поклонница Евтушенко, она "купила компакт-диск с его стихами в авторском исполнении и подошла за автографом. Выразила свое восхищение и попросила подписать бумажный вкладыш. "А вы за него заплатили?" -- спросил Евтушенко.?"Да, конечно", -- ответила я, и поэт подписал. Мы пошли к выходу, и тут я увидела: у барьера, отделяющего часть помещения, стоит худой старик и держит в руках пачку бумаг, по виду листовок. Он предлагает их проходящей публике, без особого успеха. Я подошла, хотела взять у него листок -- жалко мне этих бедных раздавателей бесплатных рекламных листовок, всегда беру, даже если на китайском -- человек ведь за копейки работает. Итак, хочу взять у него листок, а он не дает, доллар требует! Я посмотрела на листок, там напечатаны стихи лестницей и стоит фамилия -- Урин".?
Дальше Большакова сообщает: "Случайно набрела на сайт Еврейского Общества Бесплатного Погребения; оно хоронит бедных евреев, у которых нет денег заплатить за собственные похороны, и нет родственников, желающих это сделать... И вот на этом сайте я нашла имя поэта Виктора Урина среди знаменитых эмигрантов, которых похоронило это общество".?
Как страшно жить.
31 января, четверг. Столько всего накопилось,но сначала все-таки литература. Перечитывал утром "Дневник вора" Жана Жене. Вот цитата, лишь в известном случае отвечающая и моим намерениям в писании дневника: "Мой дневник -- не более чем литературное развлечение. Чем дальше я продвигаюсь по этому пути, упорядочивая то, что предлагает мне мое прошлое, по мере того как я упорствую в точности композиции глав, фраз, самой книги -- я чувствую, как крепнет моя готовность использовать в благородных целях мои невзгоды. Я ощущаю от этого свою силу".?
Я фиксирую невзгоды родины в надежде, что это не повторится, что это ей как-то поможет. А сколько всего накопилось -- боюсь, с этим справиться трудно. У губернатора Кировской области Никиты Белых дома и в кабинете провели обыск -- ищут искусственно заниженную стоимость Уржумского спиртового завода. Перед этим в чем-то аналогичном винили Алексея Навального -- он что-то не так продал или купил, то ли его в этом обвиняют, но Навальный, кажется, был помощником Белых, по крайней мере работал где-то рядом. Отсюда простенький вывод -- любой либерал под подозрением в присвоении. Сегодня же власть обвинила бывшего мэра Нижнего Новгорода в превышении. По моему мнению, это превышение закончилось присвоением. С этого Николая Булавина -- он уже депутат Госдумы -- собираются снять депутатскую неприкосновенность. О повальном воровстве и мошенничестве либералов сегодня по радио говорил знаменитый аналитик Михаил Хазин. Уж он-то с либералами расправляется, как медведь с котятами. Пока не накажут всех воров, воровство не прекратится. Здесь я прочел многозначительное: не только одного Ходорковского! О том, как это все в перестройку происходило, по мнению Хазина, показал суд в Лондоне между Березовским и Абрамовичем. А у Березовского новый суд, уже в Марселе. Попутно объявили о том, что это деньги за зарубежные услуги "Аэрофлота" -- буквально миллионы долларов, по крайней мере называли цифру 300, -- которые доктор наук украл у своей нелюбимой родины.
"Политических", а это почти всегда означает воровских, скандалов не счесть. Но сегодня развернулся еще и скандал в сфере образования. Комиссия Минобра признала, что большое количество диссертаций, защищенных в Московском педагогическом университете, с признаками плагиата и нарушения процедуры. Интернет: "Комиссия была создана после скандала вокруг диссертации директора Центра имени Колмогорова Андрея Андриянова, защищенной в Педуниверситете. Выяснилось, что Андриянов сфальсифицировал сведения о публикациях, необходимых для защиты". Радоваться здесь, конечно, нечему, но я помню удивительную барственность и недоброжелательность ректора Матросова. Вот тебе и специальный ректорский лифт -- так ли, не знаю, кто-то сказал -- на второй этаж! Не ездить надо было на лифте в одиночку, а ходить на советы, ректор! "Из 25 авторов 24 указывали в авторефератах несуществующие публикации, сообщает Минобрнауки в Twitter. В 22 случаях выяснилось, что диссертации не выполнялись в тех организациях, которые были указаны в научных работах". Все это, кажется, связано с советом по отечественной истории. Не буду вспоминать ряд защит наших политических деятелей, защищавшихся по экономике, политологии и истории в начале перестройки.
У нас в Институте тоже не все гладко -- с 1-го марта грядет очередная проверка, а в понедельник -- сказал Ашот -- ректора вызывали в прокуратуру. Что-то с арендами и прочим. Но это для меня уже привычно, после моего ухода каждый раз многое хирело и на Радио, и в "Кругозоре".
Вечером смотрел по "России" занятную передачу, ее рекламировали весь день. Сельская школьница седьмого класса в 13 лет забеременела и родила. Мать спросила дочку: от кого? Та ответила: или от учителя математики, или от физрука. Показали обоих -- оба еще довольно молодые ребята. Что здесь комментировать, не знаю. Все хвалят милую девочку, что она сохранила ребенка. Физрук -- сын директора. Вспомнил Пушкина: женщины -- это всегда один народ. Хорошо развитая, с грудью девочка насмотрелась телевидения и боевых фильмов. Ребят, соблазнившихся молодой плотью, идиотов, тоже жалко. Дело все происходило в сельской школе, нравы!.?.
1 февраля, пятница. День удается, если только что-то напишешь. Это получается, когда нет "дыр" -- не приходится вспоминать вчерашнее -- в Дневнике. Утром все же сделал две небольшие главки для "семейного" романа, потом полтора часа занимался со штангой, крутил "велосипед", делал растяжки. К пяти часам приехало телевидение -- они снимают какой-то фильм о Радио. Переставили в моей комнате мебель, а потом посадили меня в кресло, и я с упоением почти два часа рассказывал о своей молодости, о счастье работать и о счастье жить, когда впереди много времени и не надо все время думать: не завтра ли?
Вечером пришел помочь мне убраться и что-то сготовить поесть Игорь и принес упаковку помидоров и старый фильм Славы Цуккермана "Жидкое небо". Об этом когда-то знаменитом фильме и о судьбе Славы я слышал раньше. Зачем, собственно, уехал, кому это было нужно? Это Америка с ее клубами, наркотиками и одиночеством в начале 90-х. Много замечательных решений, которые, как я понимаю, были позже растащены коллегами. Инопланетяне наблюдают за нами, потихонечку кое-кого убивая. Фильм, судя по всему, низкобюджетный, но очень выразительный. Еще страшнее жизнь у них, нежели у нас. Что-то у нас еще держится.?
Я почти перестал смотреть телевидение.
2 февраля, суббота. Утром, после вчерашнего взлета настроения, почувствовал себя больным. Когда ложился спать, заметил, что нос заложен. Ночью много и долго кашлял, в груди что-то булькает, как бы не было снова бронхита. Я уже знаю лучший на такие случаи рецепт, прописанный средневековыми врачами, -- надо лечь в постель. Вот так, почти до шести вечера лежал, вставал только поесть, даже поспал. Одновременно с этой маятой перечитывал "Дон Жуана" Байрона, просматривал книжку моего ученика Дениса Дроздова "Большая Ордынка". Какая свобода у Байрона и сколько у него взяли его современники. Другими словами: как по легкости использования современного материала близок к Байрону Пушкин. Денис очень крепко вгрызся в материал. Не знаю, насколько все это самостоятельно, в краеведении все вторично, но глава о Доме писателей в Лаврушинском у парня получилась. Подробности замечательные, например, с чьей легкой руки Мандельштам уехал куда-то в Дом творчества, что ли... Денис -- книгу он дарил мне еще в марте 2012 года, а все было недосуг внимательно ее посмотреть -- написал и трогательно-возвышенную дарственную надпись: "Сергею Николаевичу Есину -- человеку, научившему меня писать. От автора". Громогласно, как праздничный салют. Сначала все же еще об одной работе за день, когда я переминался из угла в угол, а потом все же о салюте. Его сегодня давали в Волгограде -- 70 лет со дня окончания Сталинградской битвы. Боже мой, я этот день, с ликованием и объявлением по радио, помню!
Итак, вчера днем и сегодня отмечал закладками фрагменты Дневника за 2006 год с рецензиями на работы абитуриентов. Книжка про этюды, которую я должен был закончить уже давно, не двигалась в основном потому, что кто-то с кафедры свой кусок -- "я, мои ученики и нужно ли писать студентам и абитуриентам этюд при вступлении" -- еще не написал. В должниках у меня до сих пор ходит Рейн. Только что объективно сложилась концепция. Одних коротеньких высказываний наших высокоталантливых преподавателей мало. Я долго думал и совсем недавно решил, что недаром я так долго мучился, вставляя каждую рецензию на абитуриента себе в Дневник. Как и прошлая моя кафедральная книга о литературном мастерстве, и эта в большей своей части будет состоять из моих собственных наработок. Так вот, и вчера, и сегодня выбирал из текста фрагменты и отмечал их закладками и карандашом. Потом возьму компьютерный текст у Козлова, и уже потом Игорь -- он как-то приловчился делать небольшую секретарскую работу -- мне сделает общую выборку. Здесь же у меня есть и все, что касается тем этюдов. Планы готовы, за работу, товарищ!
Теперь несколько обещанных слов о салюте. Накануне годовщины окончания Сталинградской битвы местные власти приняли решение, что в определенные дни -- дней, так или иначе связанных с войной и национальными событиями, власти насчитали шесть -- Волгоград в прессе и в печати, а также по телевидению и быту может снова называться Сталинградом! По этому поводу наши либералы озверели. Но жизнь, как известно, вся изобилует парными случаями. Привожу, но отнюдь не для того, чтобы поддержать сталинградцев. Утром же, лениво перебирая книги на полке рядом с диваном -- это можно делать и лежа, я наткнулся на также давно подаренный мне московским писателем, участником ВОВ и, кажется, генералом Станиславом Грибановым большой том "Крест Цветаевых". Это Марина Цветаева, Эфроны, Анастасия Цветаева, вся семья. Генерал кое с кем из семьи дружил. Но здесь же и много вкладок с фотографиями людей, каким-то образом повлиявших на судьбы. Я с удовольствием все это разглядывал, потому что фотографии редкие. Сергей Есенин, Фаина Раневская с Софьей Парнок, молодой Д. Мережковский, К. Бальмонт, З. Гиппиус, совсем молодой Сергей Эфрон. Здесь же фотография сидящих рядком на каком-то ампирном диванчике еще сравнительно молодых Сталина и Черчилля. Под этой фотографией подпись: "Большим счастьем для России было то, что в годы тяжелых испытаний ее возглавлял гений и непоколебимый полководец И.?В. Сталин. Уинстон Черчилль". На следующей странице вклейки есть и портрет Сталина со звездами генералиссимуса и опять подпись: "Я знаю, что после моей смерти на мою могилу нанесут кучу мусора. Но ветер истории безжалостно развеет ее! И. Сталин". Чтобы быть полным, замечу, во вкладках книги есть и редчайшая фотография совсем молодого Адольфа Шикльгрубера.?
3 февраля, воскресенье. Спал плохо, все время преследовали мысли о смерти. Понимаю, что психоз, что и после меня ничего не изменится, но хочется закончить все с Дневниками и написать кое-что еще. Ощущение, что не полностью реализовался. Все это следствие одинокой и тоскливой жизни, которая кому-то покажется феерической и насыщенной: и поездки, и чтение, и работа, и театры. Но после смерти Вали, оказывается, ничего уже не радует. Нет пространства для эха. Какая тоска по отзывчивой и своей душе! Валя мне постоянно снится, и тогда я испытываю чувство бытового, земного блаженства. Вчера в ванне у меня с руки спало одно из двух обручальных колец, которые я ношу. Это именно ее кольцо. Иногда, когда нахожусь в своей комнате, я слышу, как на кухне что-то падает или шуршит. Валя любила вставать раньше меня и, когда я просыпался, уже говорила: а я запаслась водой. Это означало, что она через фильтр нацедила в чайник воды для чая.
Утром прочел статью Саши Офицерова в "Правде". Статья о Депардье и саранском интересном житье, где французскому актеру предлагали место министра культуры. Во дают местные ребята! Саша написал очень талантливо и язвительно. Сашу я помню еще с его юности, с начала перестройки, когда он приезжал к нам с Валей на дачу, а я давал ему для его рязанского радио сохранившиеся у меня редчайшие магнитные пленки. Пленки, естественно, пропали, а вот Саша невероятно вырос. Вот начало его статьи.
Хлестаков из Парижа
Вот что значит мастер! Умеет, дьявол, разыграть комедию, этот Жерар, с позволения сказать, Депардье! Так и слышится: дескать, пора, пора браться за"Ревизора". В общем, встречай, Вольдемар! Мчусь к тебе в Россию с легкостью, как говорится, необыкновенной! ЧТО БЫЛО ПОТОМ, мы по телевизору, конечно, видели: обнялись Путин с Депардье, похлопали один другого по плечу. Как, мол, брат Жора, все скрипят твои подмостки? Как, мол, брат Вольдемар, все цветет твоя демократия? Такая вот любезная получилась форма политической "взятки": один поет гимны путинскому режиму, которые тут же по стране и миру транслируются услужливыми СМИ, другой срочно прикрывает "певца" российским паспортом от лютых французских налогов. И от возможной тюрьмы тоже. Недавно на парижских дорогах, будучи "под градусом", актер здорово накуролесил, и посему его с нетерпением ждут в тамошнем суде. А он новый паспорт в карман и на тебе -- уже в Мордовии в качестве гражданина, соотечественника и, если хотите, славного парня. Хотя у нас русские по душе и крови, что во времена СССР родились где-нибудь в Баку или Риге, за паспортом российским по десятку, а то и больше лет стоят к чиновникам в поклоне. А тут съел огурец -- и готов молодец.?
К этому портрету нашего нового гражданина и я мог бы кое-что добавить из недавно слышанного по радио. Как-то наш новый товарищ помочился в салоне летящего высоко над землей пассажирского лайнера. Ничего, терпи товарищ, -- звезда!
К пяти часам я, как и обещал, поехал на презентацию в "Библио- Глобусе" новой книги Максима Лаврентьева. Как всегда, презентация состоялась в подвале, народу было довольно много, в основном институтские. В том числе был и Сергей Шулаков, который в прошлом году закончил Лит. Мой тезис во время выступления был один -- Максим принадлежит к тем поэтам, которые при новом часто содержании традиционалисты в форме. Я процитировал кусочек из Байрона.?
"Давно мы с Аристотелем, друзья: / Сей vademecum каждому годится.?/ Его поэтов дружная семья / Влюбленно чтит, им хор глупцов гордится.? / Прозаик любит белый стих, но я/ За рифму; дело мастера боится! / А у меня запас всегда готов/ Сравнений, и цитат, и острых слов". Ключевое слово в этой цитате -- рифма. Что касается мысли, то с этим у Лаврентьева было все в порядке со дня поступления в Институт. Рифма, соседствующая с содержанием, в современной молодой поэзии это редкий зверь.
Говорил я недолго, потому что опаздывал в оперу Б. Покровского. Но здесь мне надо было только перебежать площадь. Спектакли по воскресеньям начинаются в шесть. Шел, как на праздник, потому что Александр Чайковский написал оперу по мотивам романа "Альтист Данилов" моего товарища Володи Орлова. Спектакль прошел с большим успехом. Музыка современная, яркая, хотя несколько усредненная аранжировка. Хорошее оформление спектакля, которое сделал мой товарищ Виктор Вольский. Я каждый раз удивляюсь: крошечная сцена, малые возможности, но всегда новое и остроумное решение. Сегодня оркестр, дьявольски подсвеченный, сидит на сцене. Здесь же некие открывающиеся одно за другим окна, в которых появляются персонажи. Великолепно поют и актеры, и хор. В этом театре еще сохранился принцип Покровского -- сегодня ты в хоре, завтра -- солист. Однако есть и некое но. Понадеявшись на себя, Чайковский не привлек к работе над либретто опытного сценариста. Я сидел, отчетливо помня перипетии романа, но уверен, кое-кто недоумевал. Кое-что и не надо было бы переносить на сцену -- заботу о каком-то оркестранте Рабиновиче, которому не дают визу, весь этот мелкий, уже устаревший и немодный советский быт. В этой связи уже по-другому, боюсь не так, как у Орлова, прочитывается и "Девятый слой", и "полукровка" Данилов, и реплика одного из оркестрантов, правда, сочувственно принятая залом, -- "мы здесь все евреи".
Режиссер спектакля -- я вижу уже не первую его постановку -- просто виртуоз. Прекрасная пластика и много очень интересных разводок. Среди прочего, и занятная мизансцена, когда главный демон смотрит на часы, надетые у него на правую руку. Зал загоготал. Спектакль был до некоторой степени особенный -- в качестве одного из героев выходил на сцену и играл знаменитый альтист Юрий Башмет.
В антракте видел Владимира Васильева, опять поговорили о том, что носить зимой и летом. Проблема оказалась у нас общая: Васильев, как и я, носит валенки дома, даже летом, когда бывает на даче. У меня летом на даче тоже валенки всегда наготове. Я в детстве и юности набегался по журналистским заданиям, а Васильев наплясался.
И последнее, что мне хотелось бы запомнить о сегодняшнем дне. Это поразительный отпор, который дал писатель и сценарист Аркадий Инин знаменитой телеведущей "Эхо Москвы" Ксении Лариной. Где-то уже собираясь на презентацию в "Библио-Глобус", а может быть, чуть раньше, я включил радио и застал конец передачи, самый конец спора. Наверное, до этого Аркадий и Ксения говорили о сегодняшнем дне, но уже в самом конце эфира Ксения стала уверять, что еще хуже народ жил при советской власти. И здесь разгорелся бой, где Инин не уступил ни единой пяди. Начиналось все у них с разговора о Венесуэле. Позиция Лариной очевидна. Аркадий ей отвечал так.
А.?ИНИН: "Уго Чавес -- очень симпатичный, мне нравится. Я вообще люблю людей убежденных, понимаешь? Вот смотри, если уже всерьез. Ну, наверное, для всерьез у нас же и времени, наверное, уже нету. Но почему я еще за время советской власти? Потому что я абсолютно убежден, что при советской власти, при равенстве в нищете, которое так все поливают, я считаю, что это как раз один из способов, чтобы 90 а, может быть, 95 процентов населения было счастливо".? И дальше Аркадий с этой своей точки зрения не сдвинулся, как уважаемая Ксения вокруг него ни вертелась. Мы были счастливы!
4-5 февраля, понедельник и вторник. Эти дни наполнены мелкими, но знаменательными событиями. Кого нынче только не привлекают к ответственности, к суду или с кого только не снимают показания! Время расследований и допросов высокопоставленных лиц. Список такой большой и обильный, что просто не знаю, с чего начать. Если самая последняя новость, то она опять касается и образования, и любви к деньгам. Интернет:"Ученого секретаря высшей аттестационной комиссии Минобрнауки Феликса Шамхалова допросили по делу о хищении 350 миллиардов рублей. Вместе с ним был допрошен гендиректор ООО "Заречье-2" Антон Соловаров. Сделано это было в рамках уголовного дела по факту хищения кредита "Внешэкономбанка" в объеме 350 миллионов рублей". Речь идет о кредитных средствах, которые были выделены ВЭБом на строительство элитного жилого комплекса. Провели и более десяти обысков и дома, и на службе. Прессу, правда, предупредили, что на этот раз обыски и допросы не связаны с липовыми диссертациями. Но каков Феликс -- этот счастливчик с восточной фамилией!
Если немножко отойти от сегодняшнего дня, то там еще интереснее. Путин недаром столько терпел от наших острых на слово демократов до и в период выборов. Я полагал, что даже если были у власти основания кого-нибудь прижучить, то в тот период резвых служителей попридержали, а вот теперь сказали: ату! Уже ходил на допрос губернатор Никита Белых, уже вызвали и Немцова, и Навального, сегодня и бойкая Мария Гайдар была допрошена по поводу хищений из партийной казны какой-то либеральной Партии миллионов. Если хищение -- то в нашей стране оно измеряется миллионами. Любопытно, что в обороте все время какие-то компании наших либералов. Я-то думал, что все политики только политикой и занимаются, а они, оказывается, еще чем-то владеют, разбираются в финансах, переводят деньги, вовсю шуруют в финансовой топке жизни. Жду семи часов вечера -- телевидение все расскажет.?
Все утро сегодня, во вторник, разбирался с документами моей родни, а вчера ездил в Институт.?
В Москве весь день шел снег, который начался еще вчера, ни о какой поездке на машине не могло и быть речи. Взял у Леши Козлова диск с текстом Дневников за 2006-й, это предпоследний год, когда я набирал семинар прозы. В книгу об этюде я выпишу все рецензии на моих абитуриентов. Публика должна знать, как все это проходит. В связи с тем, что сейчас литературное мастерство преподается не в одном вузе, книга может послужить хорошим практическим пособием. Определенно, на Институт наезжают. Я полагаю, что больше всего всех интересуют наш особняк и огромное пространство усадьбы. К сожалению, не чувствуя конъюнктуры, наша институтская власть дала много поводов. Ударили как раз по тем местам, о которых я думал. Но у меня ни разу не спросили совета, они сами с усами, теперь пусть и разбираются. На двери в конференц-зал висит опять какая-то новая инициатива златокудрой Галины Яковлевой, доверенного лица ректора: у нас теперь появился еще и какой-то детский центр. Обедал с ректором и двумя его проректорами. К счастью, кажется, столовую удалось отбить. Здесь они молодцы.?
Весь вечер до ночи сидел над старым компьютерным текстом Дневников, который мне дал Леша, делал выборку. Получилось что-то страниц тридцать - тридцать пять. Кроме умных мыслей наших преподавателей нужен еще и умный и толковый объем. В прошлый раз я добавил в кафедральный сборник свою монографию "Попутные мысли". А теперь все время что-то ищу и размышляю, чем бы новую книгу украсить.
Сегодня с утра листал альбомы с фотографиями, разбирал папки со справками и другими документами. Кажется, мой так называемый роман постепенно перерастает в политическую сагу. Во вчерашнюю главу о фотографии деда вбил еще и справку о его реабилитации. Взяли деда в 1937-м, в 1938-м судили, и он еще пять лет до смерти "ковал победу" в лагерях, где в 1942-м умер. Практически всему я обязан своей родне, маме и отчиму Федору Кузмичу. Еще задолго до своей смерти он неустанно печатал карточки со стеклянных негативов и клеил большие семейные альбомы. Жалко, что не проставил дат и не написал имен. Кое-кого я еще смогу опознать и надписать. Очень серьезно подумал, что как только закончу свою работу, то сразу же передам весь семейный архив Валерию, своему племяннику.
6 февраля, среда. Утром был Паша Косов -- наши с ним ежемесячные встречи по утрам. Кормил его голубцами, которые лепил еще вчера, яичницей и поил кофе с молоком. Паша -- я о нем уже довольно много в Дневнике писал и как о сценаристе, и как о журналисте, и как о человеке, принадлежащем к настоящей, так уважаемой мною интеллигенции -- итак, Паша человек еще и очень современный, все знающий и следящий за миром через Интернет. Я начал рассказывать ему о своем посещении оперы и об игре Башмета, а в ответ Паша рассказал мне целую историю, связанную со знаменитым альтистом, которую я как-то упустил. Юрий Абрамович, оказывается, был доверенным лицом Путина на последних выборах, в интервью неплохо о Путине отзывался, и у него было не такое резкое мнение о так называемом "Законе Димы Яковлева". Я бы тоже был за то, чтобы никто не усыновлял наших детей, если бы мы сами могли их всех приютить и всем больным детям помочь. В общем, интеллигенция после этого интервью на Башмета окрысилась. Я думаю, что еще и просто несколько позавидовала и близости с властью, и самодостаточности альтиста. Я в Интернете нашел это интервью и прочел, в чем-то оно меня убедило. Но не убедило барда Сергея Никитина, и тот отказался идти на юбилей альтиста. Это я уже рассказываю со слов Павла. Тут же наше интеллигентное сообщество взбаламутилось и начало Башмета клеймить. Но в Интернете все так просто не проходит. В отсутствии милосердия упрекнула альтиста Лия Ахеджакова, а ей в ответ напомнили, как после путча она подписывала кое-какие призывы давить и уничтожать. Что-то подобное нашли и у барда Никитина.
Потом мы с Павлом поговорили об Институте, о наезде на высшее образование, обменялись -- я рассказал о материале в "Совершенно секретно" -- мнениями, кто нами руководит. Вспомнили и о диссертациях наших вождей и общественных деятелей, которые они быстренько защитили во время перестройки. Проанализировали и причину той ненависти, которую наши творцы испытывают к министру культуры -- неожиданно для всех он оказался человеком, ориентированным на государственную российскую идею. Кстати, и неприязнь к Путину отчасти связана именно с этим же.
Днем ездил в "Ашан" -- опять удивлялся ценам, которые несравненно ниже любого московского магазина, потом смотрел телевизор. Сегодня хоронили Оскара Фельцмана, я его хорошо знал. Я помню, наша продвинутая общественность как невероятную пошлость ругала его "Ландыши", а вот нынче она же хоронила его на Новодевичьем кладбище. Фельцману было 92 года, до дня рождения не дожил буквально пару недель. Несколько дней назад умер Борислав Милошевич, я часто встречал его в клубе и хорошо помню. Был взвешенным и порядочным человеком, а еще и очень неглупым, умным.
7 февраля, четверг. В одиннадцать сегодня состоялась коллегия по спорам в прессе. На этот раз церковь саентологов недовольна, как их осветил Первый канал в ток-шоу, которое ведет Зеленский. Народу было немного.?
Я все время ждал окончания коллегии, потому что всегда после иду в Институт и по дороге захожу в небольшое кафе, где с булочкой пью кофе латте. Все это довольно дорого -- кофе стоит 200 рублей и булочка 115. Но вышла осечка, которая меня огорчила, с булочкой я ошибся и взял вместо привычной и любимой мною с черной смородиной булочку с изюмом -- она лежала не на привычном месте. Пока шел в Институт, всезнающий и следящий за всеми сообщениями в Интернете Ашот дал мне одно за другим два сообщения. Первое: "Вчера у Путина в Сочи очередной конфуз. Олимпийские стройки под угрозой". Вечером, между прочим, я посмотрел по одному из каналов, что же вчера случилось в Сочи. Второе сообщение попроще -- "Арестован глава ВАКа Минобра. Полный пипец". О том, что арестован некто Феликс Шамхалов, я уже знал вчера. Как ни странно, оба эти сообщения по одному пункту рифмуются.?
В Институте, вполне естественно, довольно много политических разговоров, но, как ни странно, не по поводу Шамхалова -- вечером еще раз объяснили, что Шамхалов со своим подельником семь или восемь лет назад взял для строительства какого-то элитного жилья 350 миллионов в банке ВТБ. А нет ни жилья, ни возврата денег. Банк обеспокоился, стали искать. Этот Шамхалов довольно молодой мужчина, который сделал ослепительную карьеру, чуть ли не в 28 лет защитивший кандидатскую диссертацию и через три года докторскую. Свой пост в Минобре он получил с подачи внезапно всплывшего снова сегодня на телевидении Фурсенко. Бывший министр, а ныне советник президента, объяснил, что у него не было претензий к работе этого бойкого молодого доктора наук. Потом, когда показали в поисках документов или их следов обыск в загородном доме и в кабинете председателя ВАКа, вдруг из одного взрезанного "болгаркой" сейфа выпала куча корочек дипломов докторов наук, доцентов и профессоров. Я поразился этой картине, которой многие, наверное, не предали значения. Уж где-где, а в сейфе главы учреждения дипломы храниться не должны! Это специальная отчетность, за которую отвечают специальные люди. Впрочем, кажется, господин Шамхалов и председатель ВАКа, и чуть ли не управляющий этой корпорацией.
Что касается комментария ко вчерашним правительственным разборкам в Сочи, то суть их такова -- комплекс трамплинов, строительство которого первоначально оценивалось в один с лишним миллиард, удорожал в семь раз -- теперь это уже восемь миллиардов. И самое главное -- строится этот комплекс с опозданием в два года. Путин потребовал сказать, кто за это отвечает. Столпившиеся вокруг президента начальники с удовлетворением выдавили -- "главный строитель" здесь вице-президент Олимпийского комитета России и председатель совета директоров "курортов Северного Кавказа" Ахмед Билалов. Но тогда, значит, есть вопросы. Если президент позиционирует себя как хозяин Земли Русской, то куда же он и его присные смотрели два года? И ведь в Сочи хозяин бывает по много раз в году. Нестыковочка, господа. Но есть во всем этом и положительный момент. Хорошо хоть даже при этом огромном, видимо, воровстве кое-что останется в Сочи, в стране. Ведь так все могло просто рухнуть на иностранные счета в зарубежные банки. Но диалектика подбрасывает новые коллизии. Та самая компания, главный акционер которой в том числе отвечал за трамплины и за весь комплекс "Красная поляна", а компанией руководил все тот же Билалов, ушла, и "контрольный пакет акций" купил "Сбербанк", инвестор! Все, кажется, нормально, но платит-то "Сбербанк" как государственная компания из нашего, гражданского кармана. Из процентов по вкладам -- они не будут повышаться, с процентов по ипотеке -- они не будут уменьшаться. Диалектика взгляда чиновников.
Теперь об обещанной административной рифме: оба, и глава ВАКа, и строитель в Сочи, оба принадлежат к людям с восточно- кавказскими фамилиями. Не буду здесь вспоминать наш в Институте международный отдел.
Вчера же пришло по почте небольшое письмо от Т.?В. Дорониной. Я посылал ей Дневники за 2005 год. Перед письмом шел, как девиз, "С любовью". Я всегда полагал, что любовь взаимна, видимо, так оно и есть. Меня часто наша интеллигенция упрекает в моей любви к этой гениальной актрисе и замечательному человеку. Мне всегда приводят в качестве аргумента или характер, или режиссера, с которым она работала. Поэтому и работала с выдающимися режиссерами, с простым характером они бы и не стали работать. И главное, по-человечески Доронина такого калибра, что ее надо, если она берется, только подправлять. Все остальное она уже несет внутри. Итак, письмо:
"Дорогой Сереженька! Счастлива, что вышла Ваша очередная талантливая книга. Уверена, что она так же интересна, как Ваши предыдущие книги. Издана она также великолепно. Замечательная Ваша фотография на обложке, отражающая не только Ваше состояние сегодняшнее, но, уверена, еще очень многих. Это и грустно и мудро. Мы все ждем Вас. Скоро у нас премьера и на Большой, и на Малой сценах. Будем счастливы видеть Вас у нас. Дай Бог Вам сил, здоровья и вдохновения. Всегда восхищаюсь Вашим талантом. Обнимаю, Татьяна Доронина".
Последнее время не смотрю телевидение, кроме новостей, но все время ныряю в зарубежное кино. "Невероятный страх перед всем" -- очень лихая и по-английски точно сделанная комедия о штампах, которые пришли в нашу жизнь из кино и телевидения и теперь снова возвращаются в кино, литературу и жизнь.
8 февраля, пятница. Начну с трогательного письмеца, о котором я почти позабыл. Но к письму был приложен в целлофановом конвертике пирожок с вишней. Все это передала мне на кафедре наша лаборантка. Оказывается, Леша Баранов, мой любимец и заочник, приезжал из своего Волгодонска в Москву на три дня.?
"Приезжал в столицу, видел какие-то лица, оставил все свои сбережения в "Фаланстере" (в Волгодонске почему-то нет ни одного нормального книжного магазина)". Здесь я делаю небольшую паузу -- Леша объясняет, что приезжал к другу крестить его девочку. Перехожу к финалу письма. "Кого хотел увидеть -- почти не увидел, кого увидел -- увидеть не хотел. Надеюсь эта вкусная булочка-пирожок не пропала. Ну, вот, пожалуй, и все!"
Какое-то невероятное тепло разливается в душе, когда я получаю что-то подобное.
Весь день до утра читал "Дон Жуана" -- восхищение гениальностью приема, замысла и талантом переводчицы не отступало от меня ни на секунду. Делал кое-какие пометки, потом сделаю выписки.
Но вот после обеда все-таки написал еще одну главку в свою новую работу. Это, пожалуй, все, кроме фильма Оливера Стоуна "Особо опасный". Опять мысль о том, что ради вкусов публики сдаются даже такие крупные мастера, как Стоун. И все же, и все же многое в этом фильме и ново, и занимательно. Это грязь Америки, ее низкий интеллектуальный уровень в хороших домах и на прекрасных побережьях. Это, наконец, похожесть власти и у нас, и у них. Отстегивают везде, судя по картине, даже начальникам в ФБР. Чем не наша милиция?
Под крики "позор" суд отправил на 13 лет в лагерь бывшего полковника ФСБ Владимира Квачкова "за подготовку к насильственному свержению власти". Это тот самый полковник, которого оправдал суд за якобы нападение на Чубайса. Все это достаточно нелепо, но опять подтверждает мысль о невероятной боязни власти любого сопротивления и даже мнения о ней. Но это же свидетельствует, что власть отчетливо понимает, что вспыхнуть все может от любой искры. Как упущенный на кухне газ.?
9 февраля, суббота. Проснулся в нормальном, чего не было уже давно, состоянии и непосредственно с утра устроил себе "день здоровья" -- "велосипед", штанга, гимнастическая доска, гантели. Занимался часа полтора, а днем выполнил еще комплекс ежедневной зарядки-растяжки. Что хорошо, сразу сел за стол и часа три-четыре писал следующую главу. Это опять мое прошлое, воспоминания, мой дед, его посадка, свидетельство о реабилитации. Волнует ли это кого-нибудь, кроме меня? Кто прочтет? Как невероятно я устарел, и дело не в книжной продаже, а в изменившемся читателе. Мой читатель весь вымер. Игорь, которому я сдаю на перепечатку тексты, вчера ночью около двух прислал смску -- как все это ему нравится. Искренне ли? Будем надеяться, человек он молодой, а значит, не приученный постоянно врать, и искренний, по моим наблюдениям. Его записочка хоть и разбудила меня, и после этого я с часок читал Байрона, но вдохновила. Может быть, поэтому я так усердно и сидел за столом.?
После истязания себя на спортивных снарядах включил телевизор и, пока ел кашу, смотрел передачу о крейсере "Варяг" -- опять какая-то дата. Все это -- флаги, политика, лица навсегда ушедших людей, форма, порядок на флоте -- меня как-то увлекло и подняло. А когда крейсер мимо итальянских и французских военных кораблей стал выходить из бухты, когда восхищенные смелостью русских моряков на французском корабле начали играть "Марсельезу", а на итальянском, выстроив команду вдоль борта, играли русский гимна "Боже, царя храни", я заплакал. Старость -- это синоним сентиментальности.
Смертельно надоела политика, но что поделаешь, она постоянно лезет в уши. По "Эхо" все знающий Венедиктов объяснил картину разноса Путина на "Русских горках". Ахмед Билалов -- руководитель компании, которая строила, и который как вице-президент должен потом сам у себя стройку принимать, -- это человек из команды Медведева. Оказывается, именно этот Ахмед был недавно с премьер-министром в Давосе.
Под вечер звонил Анатолий Просалов, в том числе поговорили и о положении в Театре Гоголя, называемом ныне Гоголь-центр. По сути -- по словам Анатолия -- никакого Гоголь-центра официально нет. По-прежнему финансируется Театр Гоголя. Четыре спектакля из прошлого репертуара продали на другие сцены, это в основном детские, декорации, костюмы, режиссура. А остальные не списаны. Серебренников играет спектакли своего курса в театральном училище. Я думаю, что спектакли не списаны, потому что театр не может финансироваться, если в нем ничего не идет. Вроде бы ряд актеров, как раз из тех, кто горой стоял за бывшего руководителя Яшина, немедленно после всех разговоров перекинулся в своей любви к новому руководству. Интересными мне показались в разговоре с Просаловым два момента. Оказалось, что половина театра была сдана под клуб "Икра", сейчас, когда эта аренда закончилась, открылось много новых помещений. И второе -- актерам, когда театр закрывали, обещали перевод в любой из московских театров. Когда кто-то из актеров попросил, чтобы ведомство Капкова выполнило это обещание, то оказалось -- а по этому поводу не нужно было и гадать, -- что это обещание -- липа.
Толя был агрессивен и решителен -- нагорело, а так счастливо у него все начиналось!
Я -- Пимен, который продолжает писать свой список о текущих днях. Интернет все сохраняет, я фиксирую то, с чем не могу мириться.
10 февраля, воскресенье. Весь день что-то делал по дому, то цветы, то пылесос, а также ходил за подарком на завтрашний день рождения Жени Сидорова. Еще летом я присмотрел некие расшитые цветочками и рисуночками валенки. Чуть ли не в нашем доме есть магазин, торгующий чем-то подобным. К сожалению, тех первоклассных валенок, которые я видел летом, уже не осталось. Были чуть похуже, с какой-то окантовкой из гобелена. Купил, уложили мне все в пакет, и вполне счастливый возвратился домой, а почти у собственного, так сказать, порога обнаружил, что в моей машине разбито лобовое стекло.
Винить некого, сбрасывали снег, видимо, кусок образовавшегося льда свалился. Стекло выгнулось, еще не рассыпалось, но готово распасться от любого прикосновения. Слишком много мелких неприятностей скапливается вокруг за последнее время. Боюсь, что здесь уже не отговоришься моим любимым: "малые несчастья хранят нас от больших" -- это уже старость. Я отнес это происшествие в разряд малых жертв. К моему счастью, сразу же откликнулся Возген, мастер, у которого я уже ремонтировался. Это частник, знаменательно, что когда я ему звоню, я уже не думаю, что он не платит налогов, и не думаю, легально он живет в Москве или приехал на заработки.
Как ни странно, желание написать о моей собаке меня не отпускает. Все равно, как и всегда, это будет обо мне.?
Днем занимался книгой о наших институтских этюдах.
11 февраля, понедельник. Из последних сил час занимался штангой и "велосипедом". Это я, чтобы оттянуть момент, когда надо будет заниматься машиной. Как ехать за лобовым стеклом -- пешком или все же на машине? Что я буду делать с огромным стеклом да еще в скользкой Москве? На улице гололедица и слякоть. Искать такси? Ехать на автобусе или троллейбусе? Если ехать на машине, в любую секунду с обеих сторон покрытое сеточкой сколов и трещин стекло может развалиться. Ну, можно на всякий случай надеть очки и вести машину в перчатках. Всю стеклянную пыль потом вытащить пылесосом. Но тут пришло простенькое, но надежное решение. А что если с двух сторон стекло укрепить широкими полосами прозрачного скотча?
До этого я уже звонил по телефону в два магазина, торгующих деталями для машин "Русь" -- практически это одна система, мне сказали, что стекло и герметик есть в магазине в Конькове. Адрес известен, и от меня это сравнительно недалеко. А вот резинового уплотнителя нет нигде.
Поломанная машина -- это как больной человек в доме. Еще с советской поры любой машинный ремонт меня страшит. Я никогда не забуду, как ездил по станциям техобслуживания, когда в первом моем "Запорожце" одна из шестерен в коробке передач оказалась сделанной из незакаленного металла. Как я заискивал перед слесарями и с ними "дружил". Валя снабжала их жен билетами на зарубежные фильмы в Дом кино, а один раз мы даже ездили в качестве почетных гостей к одному из этих слесарей на окраину. В квартире стояла большая клетка с попугаем.
Эта боязнь, вернее воспоминание об этой боязни, всегда заставляет перекладывать решение со дня на день. Я стараюсь аккуратно следить за собственным правилом: одно дело в один день. Правило это у меня выполнять не получается. А тут я решился, несмотря на сегодняшний праздник у Евг. Сидорова, -- поеду и все сразу сделаю. Так и получилось: сразу же купил стекло, и тут же же отвез машину мастеру, которого нашел еще летом, армянину Возгену. Завтра во второй половине дня все будет готово.
Перед отъездом на день рождения -- все будет происходить в парадном зале ресторана Дома литераторов, кормежка, значит, будет очень хорошая, -- главное, хорошо поесть: ем суп и читаю "Российскую газету". Какой все-таки молодец Паша Басинский, как и пять лет назад в газете статья о Сидорове, его учителе и мастере. На этот раз это как бы расширенная рецензия на прекрасную книгу Жени "Записки из-под полы".
Что касается самого дня рождения, процедуры, то Вера, жена Жени, как и пять лет назад организовала все замечательно. В дубовом зале ресторана свечи, замечательные закуски, десерт и "Клуб-ресторан ЦДЛ имеет честь предложить горячие блюда на выбор: семга на гриле, судак отварной с соусом "Польский", мясо по-суворовски". Вот так. Я не могу менять собственные правила и не писать о еде. Сидел рядом с Н.?Д. Дементьевой. Народ был разный, кое-кто из времени, когда Женя был министром, ну, например, легендарный Бурбулис. Современная молодежь не помнит даже его фамилии. Но в основном -- писатели нашего поколения. Народ был подобран и рассажен таким образом, чтобы все поговорили друг с другом и порадовались общению. О самом юбиляре все говорили на редкость тепло и сердечно. Человеком Сидоров был всегда прямым, деликатным и смелым, а вот еще и вырос в первоклассного писателя.
12 февраля, вторник. Утро началось с невероятного известия -- папа Бенедикт ХVI отрекается от престола. Последний раз подобное случалось чуть ли не в начале ХVI века. Объявили и мотив, предложенный святым престолом: возраст и невозможность из-за отсутствия сил руководить Церковью. Если, конечно, нет каких-нибудь других мотивов, то поступок этого немецкого папы вызывает восхищение. Обычно, понимая свою должность еще и как решающий фактор в завершении жизненного пути, и как место в истории, держались за чины и звания до конца. В связи с этим не могу не вспомнить почти всех наших генсеков, уже немощных, плохо вяжущих слова, но упорно держащихся за власть. Здесь, конечно, решающая роль принадлежала и их семьям. Папа -- один и, наверное, одинок. Семья по отношению к великому человеку всегда стая хищников. Политики, естественно, предлагают и еще множество поводов. Среди них и похищенная у папы его камердинером личная переписка. Ворованные эти письма и документы опубликованы далеко не все...
К десяти своим ходом, т.?е. на метро, приехал в Институт. До начала семинара ректор советовался со мной, стоит ли нам оставаться в Минобре, который не всегда понимает нашу специфику, или все же перейти в Минкульт. Я, честно говоря, не знаю, это дело единодушного решения капитана, которому виднее. В свое время в Минобре, по крайней мере почти пятнадцать лет мне, было удобно. Во-первых, мы, как почти единственный вуз искусства в системе, были у них в любимцах. Во-вторых, в этом был еще и знак судьбы: после того как столько лет Институт числился "ведомственным" вузом с "ведомственными" порядками мы наконец-то наладили всю отчетность и привели в соответствии учебные программы. Я держался за Минобр. В Минкульте мы сразу станем одним из многих вузов и всегда будем до некоторой степени чужаками -- им ближе театры, живопись. Я вспомнил, что как только на коллегии Минкульта прозвучало сообщение о возможном президентском гранте для учебных заведений культуры, я, член коллегии, а значит, свой, сразу подал заявление. Но в первый год дали все же своим. Литература и кино этот грант получили в следующий раз.?
Семинар прошел интересно -- я сужу обо всем этом в первую очередь, когда интересно мне. По старым наработкам я кое-что рассказал ребятам о соображениях Трумена Капоте о литературе и творчестве. Потом написали этюд "Что я запомнил -- имелось в виду последнее время, -- чтобы не забыть никогда". В тексты я сунул нос -- кажется, интересно. В следующий раз 19 февраля у нас будет ощеинститутский семинар "Что с поэзией?". Цитата из Маяковского. Посмотрим. Мне все это как модератору вести. Надежда у меня на интуицию, собственную молодую практику и читаемого сейчас "Дон Жуана".?
После семинара Евг. Сидоров устроил еще и праздник на кафедре. Замечательно и умно посидели. Приходил ректор. Сидоров вспомнил о том, как брали в Институт М.?О. Чудакову, я -- о том, как в свое время А.?П. Чудаков предлагал читать наши курсы литературы вокруг крупных имен. Мне и тогда, и всегда такой принцип нравится. Он, правда, требует невероятной эрудиции. Вокруг каждого большого русского или зарубежного писателя всплывает огромный и значительный ареал -- его современники и история литературы его времени. Кстати, так, кажется, читает Джимбинов.
Еще раньше я говорил с ректором, что мы забыли вставить в список голосования для членства в Ученом совете М.?О. Чудакову -- это тот человек, который всегда будет, если, не дай Бог, что-нибудь с Институтом случится, до последнего грызться за Институт с властью.
Вечером ходил вместе с Анат. Жуганом -- следовательно, ездил на его "мерседесе" -- на церемонию вручения премии СТД "Гвоздь сезона". Это проходило в Доме на Страстном бульваре. Обставлено было все прекрасно -- и шампанское вначале, и фуршет в самом конце. Пришли мы с Жуганом довольно рано и сразу же сели пить даровое шампанское. Занятно, что с нами соседкой оказалась дама из Драматического театра Станиславского. Ее зовут Ольга Владимировна Великанова. Разговорились, я оказался, чуть ли не ее любимым писателем. Пожаловалась, что моих книг нет в библиотеках. Это при современной книжной торговле и издательской политике так естественно. Ольга Владимировна познакомила меня с внучкой. Та учится в ГИТИСе, театровед, ее мастер -- Алена Карась. Это после Павла Маркова и Инны Вишневской. Я ахнул, Алену Карась я читал: очень просторные и не всегда аналитические, чаще информационные тексты в "Российской газете".
Главное в вечере -- это замечательный спектакль, который давали два парня -- Костя Богомолов, филолог и режиссер, и актер из Театра Вахтангова Сергей Епишев. Невероятно выразительный, изящґный, отчасти улыбчиво-хамский или издевательски-нежный, но информативный, их диалог тонул в хохоте и аплодисментах зала. Но какие же злые ребята! Потом кто-то из доброхотов мне объяснил, что Костя зол на весь мир, потому что у него нет своего театра. И у Серебренникова есть, и у Писарева есть, а у него -- нет. Я помню прекрасный спектакль по "Театральному роману" Мих. Булгакова, который Костя поставил в бывшем Театре Гоголя, и замечательный его спектакль в "Табакерке" -- "Старший сын". Но помню и злосчастную "Турандот" в Пушкинском театре. Спектакль сняли после пяти представлений. Информативная часть представления ядовитых хлопцев -- это то, что надо бы в московских театрах посмотреть: "Пристань" в Вахтангова, Мольера на Малой Бронной, Островского в Маяковке и спектакль по О. Генри в Сатире. Немного многовато было у ребят -- текст вроде их собственный -- здесь подчеркнутого еврейства, на которое зал отвечал таким восторженным гоготом, будто все присутствующие родились от еврейских матерей. Я не люблю также, когда трогают мою религию. Бесстрашные вы люди, ребята. Ведь покарает...
13 февраля, среда. Порадовался утром, когда включил радио, "Эхо". "Сладкая парочка" Матвей Ганапольский и Татьяна Фингельгауэр брали интервью у только что побывавшего в России у В. Путина президента Финляндии Саули Ниинистё. Все, конечно, с точки зрения радиоведущих, у нас на родине плохо. Президент как-то не поддавался на заманки ведущих программу. Всем финским в студии восхищались. Подумать только, уже второй раз охрана президента приносит ему воду для питья в пластмассовом стаканчике! А если бы нашему! Президент бывшего Великого Княжества Финляндского прилетел в Москву не на правительственном самолет, -- подразумевалось "как наши", -- а в бизнес-классе! Самый интересный вопрос, вызвавший у меня восхищение остротой и бойкостью вопрошающих, был приблизительно такой. Не возникает ли у Финляндии вопросов о воссоединении российской части Карелии с Финляндией. Очень терпеливый президент, пьющий воду из пластмассового стаканчика, объяснил. Он в парламенте с 1987 года и ни разу в законодательном органе страны такой вопрос не поднимался. Просто сорвал программу этот невозмутимый финский парень!
Все утро добросовестно вычитывал кусок из Дневников-2011 для альманаха "Артбухта". Альманах ведут Паша Косов и его товарищи и подруги. Это почти литовское издание, наши бывшие студенты. Тут же попытался переслать прочитанное Паше, но я не Медведев, всю жизнь орудующий с Интернетом и компьютерами, это мне, неопытному, всегда трудно. В "Артбухте" же идет и глава из книги о Зайцеве.?
Я еще не писал о Николае Головине. У него какая-то, доходит до полиции, кутерьма с его арендатором кафе в здании. Я помню, что когда я был там последний раз, он с кем-то из представителей этого кафе отчаянно ругался. Все это обидно, потому что выбивает Зайцева из ритма накануне его юбилея. А вся симфония будущего праздника именно на нем. В защиту Николая выступил уже и в "Московском комсомольце", и в "Комсомолке" сам Зайцев. Возможно, это не только борьба с Головиным, который все время пытается наладить в Доме моды порядок, возможно, не только борьба с брендом самого Зайцева. Очень может быть, что здесь, в этом налете и первая фаза будущего рейдерского захвата многомиллионной собственности. Это и Дом моды, стоящий в центре, на хлебном месте, и бренд, и многолетний архив мастера.?
Объявленный у меня на среду день здоровья не состоялся -- не пришел массажист.?
14 февраля, четверг. Проснулся поздно, почти в 11. На всякий случай залез, чтобы проверить почту, в компьютер. Во-первых, Марина Саввиных меня не забыла, прислала мне уже готовую верстку выборных мест из Дневников за 2012 год. Надо было срочно читать. Было также небольшое письмецо от Анатолия Ливри. До него наконец-то дошли Дневники-2010. Вполне справедливо жалуется, что я не прочел его новый роман и давно ему ничего не писал. Буду исправляться. Написал небольшое письмецо и тут же сел читать огромную верстку. Включенное на кухне радио, отбушевав вчера по поводу принятого закона о табаке, сегодня начало дискутировать по поводу допустимой дозы алкоголя в крови у автомобилистов.?
Писать Дневники интереснее и проще, чем потом их вычитывать. Опять заметил, как хорошо Марина Саввиных все мои писания редактирует.
15 февраля, пятница. День начался с общемировой сенсации, но родина ее -- Россия. Над Уралом, над Челябинском прошел метеорит и так близко, что осыпались стекла в домах. Поврежден стадион, и даже рухнула крыша у какого-то завода. Все это было зафиксировано -- у всех на машинах записывающие устройства и разные регистраторы. То, что показали по телевизору, -- страшно и величественно. Любой жест природы не может сравниться с мелким шевелением человечества. К вечеру посчитали убытки -- около одного миллиарда. Находящийся на каком-то форуме в Красноярске Медведев неловко пошутил по поводу космического явления. В средствах массовой информации позлорадствовали.?
Утром добил верстку для журнала "День и ночь", но все равно ничего не писал, т.?е. мои "кусочки" для романа не двигаются. Правда, с удовольствием снова читал "Дон Жуана". Произведение нерукотворно. С какой свободой Байрон двигает пласты истории, времени и нравов. Какой блеск!
Из новостей, о которых в свое время как-то не успел написать. Неделю назад на журфаке МГУ выступал заместитель министра связи и массовых коммуникаций Алексей Волин, довольно молодой еще человек, по образованию востоковед. Так сказать, учил студентов уму-разуму. Будущий журналист должен знать, что после учебы он будет "работать на дядю, и дядя будет говорить ему, что писать и как писать, а что не писать о тех или иных вещах, и дядя имеет на это право, потому что он ему платит". Начальник над журналистами считает, что не существует миссии журналиста "сделать мир лучше, нести свет истинного учения, повести человечество правильной дорогой". Я залез в Интернет. Писал этот парень в компании с другими ловкими парнями, создавал речи для Б. Ельцина. Наибольшую известность принесла ему фраза "Ситуация, при которой московские проститутки имеют свои сайты, а федеральные министры не имеют, кажется мне странной". Последняя фраза дана в Википедии с пометкой "без источника".?
Пора мне в Дневник вводить рубрику "Криминал во власти".?
Возбудили уголовное дело в отношении главы "Росрыболовства" Андрея Крайнего. Крайний, зная, что руководитель Северо-Западного управления Сергей Муравьев задержан при покушении на получение взятки в 5 миллионов рублей, дал указание подчиненным подготовить приказ об увольнении Муравьева "задним числом". Дружбан, наверное? Я все-таки не верю, что подельник. Все-таки правительство! Но дальше в сообщении в Интернете есть такой пассаж -- я все время думаю о Николае Головине: "Такие действия Крайнего могли бы помочь Муравьеву избежать уголовной ответственности за взятку. Если бы Муравьев не являлся должностным лицом, то его действия следствию пришлось бы квалифицировать только как мошенничество..." Но вот что занятно, моральная сторона подобного "деяния" может, оказывается, в зависимости от занимаемого в обществе места квалифицироваться по-разному. И все-таки на месте Крайнего, если бы это был мой "дружбан", я бы поступил также.
Еще одна новость, которую смс-кой прислал мне Ашот. Этот "черный ворон" вчера прислал мне сообщение о неприятностях с Николаем Головиным. Сегодня утром новое сообщение, в его, так сказать, манере: "Повязали директора Малого театра, шаловливые тендеры".
Около двенадцати ночи мимо Земли и в опасной к ней близости должен был пролететь какой-то огромный астероид. По этому поводу было много суждений, а вдруг зацепит и сдует всю атмосферу. Телевидение обещало прямую трансляцию. Но я предпочел уповать на милость Господа и позволил себе заснуть.
16 февраля, суббота. Давно заметил, что если утром возникает "сюжет" для Дневника, то и весь день окажется литературно и по смыслу наверняка емким. Утром по любимому каналу Discoveri умудрился посмотреть две передачи. Чувствовал себя утром плохо, вчера часов около двенадцати ночи заснул одетый и так до одиннадцати утра и проспал. Пока не выпил кофе, очухаться так и не мог. Думаю, этот сюжет знаком многим в моем возрасте. Но пока прохлаждался, варил кашу, телевизор был включен. О римских катакомбах я смотрел раньше, но здесь важно освоение частностей, которые сразу ухватить не можешь. Подумал одновременно, что как я плохо в наглядности знаю Рим и запутанную его историю. Но сразу за передачей о римских катакомбах, акведуках и "клоаке", расположенной сразу под древним Форумом, стали распутывать историю про медные копии царя Соломона. Это еще одна из многих попыток доказать, что Библия -- это не только собрание сказаний, но достаточно реалистическое отображение действительной истории. Царь Соломон был, по преданию, сказочно богат. И, видимо, основу этого богатства составляли знаменитые копи, добыча медной руды и ее плавка. Самое интересное и обжигающее, что весь рассказ иллюстрировался местами для меня знакомыми -- это долина между Иорданией и государством Израиль, это Петра, каменистая пустыня, по которой я в позапрошлом году проезжал. Как медленно в сознании современного человека складывается пазл далекой, преподаваемой в школе истории.
17 февраля, воскресенье. Утром все-таки написал еще одну маленькую главку. Но день для работы, конечно, пропал, потому что утром, когда по-настоящему думается, пришлось идти покупать новый компьютер -- на этот раз планшет, с которого можно читать книги, работать с Интернетом и одновременно что-то писать. Появится возможность работать в пути, в метро и знать, что весь текст соберется в едином месте.
Утром, правда, недолго читал "Дон Жуана", но день не оплодотворен скандалами, поэтому несколько фрагментов из прессы. В "Российской газете" -- все той же Алены Карась о новом спектакле в МХТ, у Олега Табакова. Название статьи "Три сестры, прости господи", и здесь опять не обошлось без Константина Богомолова, которому я симпатизирую. Госпожа Карась даже колеблется, выйдет или нет этот спектакль, покажут ли публике, так уж все современно. Здесь смешаны тексты -- не будем забывать, что Костя и филолог, и кандидат наук, так что знает, как готовить варево -- Чехов, Оскар Уайльд, Шекспир и даже Гете с соусом из "блатного шансона" и Аллы Пугачевой. "Богомолов сочинил вызывающий гиньоль о ханжеской стране и ее развращенной элите, третирующей мозг обывателя разговорами о нравственности". За эту фразу Алене Карась можно простить все ее ранее восхищенное интеллигенцией письмо. Ах, как невероятно, это хочется посмотреть!
Бушует совершенно неприличный скандал по поводу председателя Комиссии по этике Госдумы господина Владимира Пехтина. Депутата показали по телевизору -- очень милый, даже обаятельный, усатый дядька талантливо и искренне от всего отпирался. На прошлой неделе Алексей Навальный в своем блоге -- это я уже из Интернета, -- ссылаясь на официальные документы США, утверждал, что сиятельный единоросс и его сын владеют квартирами в Майами-Бич стоимостью 540,9 тыс. и 1,275 млн долл. Понятно еще раз теперь, почему так не любит власть Навального. Когда стали строже относиться к депутатским и сенаторским декларациям, свою долю во второй квартире Владимир Пехтин подарил сыну. Это был конец декабря прошлого года. Пехтин также владеет участком с домом и бассейном во Флориде. Суммарная стоимость имущества превышает 2 млн долл. И наконец, сенсационное сообщение -- за все время депутатской деятельности Пехтин лишь один раз, в 2006 году декларировал крупный доход -- 39 млн руб. Пехтин, кажется, 1950 года рождения, сколько же лет его так сильно разбогатевшему сыну? Сын -- помощник депутата, т.?е. отца.
В Интернете проскользнуло актуальное для наших дней сообщение о докторской диссертации Игоря Лебедева -- блогеры отыскали в ней плагиат. Это немудрено, я удивляюсь нашим политикам, когда они успели успешно и блестяще не только написать, но и защитить. Я свою диссертацию писал лет десять как минимум. А тут веселые мальчики в розовых штанах уже доктора и ученые. Какие все талантливые, как быстро желают проскользнуть в доктора и кандидаты.
18 февраля, понедельник. Проснулся довольно рано, прочел девятую песню "Дон Жуана", съел тыквенную кашу, которую заварил в мультиварке с вечера, даже посмотрел "Модный приговор", который меня интересует, пропылесосил ковер в средней комнате, убрал выстиранное белье. Решил, что уже после двенадцати, после новостей и известий, окончательно проснусь, наберусь сил и сяду за работу. Здесь роман, Дневник, подготовка к завтрашней институтской конференции.
Первый вывод от новостей -- они стали у нас вестником состоявшегося криминала. В бочке с цементом обнаружили депутата Липецкого горсовета Михаила Пахомова, которого заказал и закатал туда его подельник по бизнесу заместитель министра подмосковного правительства Евгений Харитонов. Это, так сказать, в центре. Но и периферия, глубинка от центра не отстает: в Приморье взяли под стражу какого-то рыбного начальника. Он не так раздавал квоты на лов краба, и все квоты доставались двум любимым компаниям.
Весь день дома. Главное -- внутренняя подготовка к объединенному институтскому семинару поэзии. Мы еще в прошлом году на кафедре решили собрать весь Институт и постараться разобраться, что же происходит в наше время с поэзией. Мне предстоит вести, поэтому надо не только найти нужный материал, но и отыскать необходимую интонацию. Перебираю какие-то слова, формулы -- надо будет дать импульс, а потом уже пойдут выступающие. Моя задача, чтобы всем этим заинтересовать в первую очередь студентов.
Днем написал еще одну главку в свою книгу. Это "За волшебной дверью" -- шкаф с посудой на улице Горького, где я год в войну жил.?
19 февраля, вторник. Как и обычно, перед вторником не сплю. Проснулся в три и снова смог заснуть на час только в шесть утра. Поднялся с той же разъедающей мыслью о конференции. Ну, естественно, все прошло совершенно нормально и даже блестяще. Показателем была густая тишина, которая немедленно возникла в зале, когда я начал говорить. Место поэзии, ее тематика, ее востребованность публикой. О восприятии публикой стихов для песен как поэзии. Говорили также несколько наших студентов, но главное -- это два доклада Г.?Красникова, большое выступление с примерами, цитатами, размышлениями о современной поэзии. Говорила также Л.?Г. Баранова-Гонченко, как обычно, убежденно и со знанием темы. Выступили Е.?Сидоров и О. Николаева. Это в первую очередь об изменившемся литературном климате страны, возникшем вслед за политикой. Как обычно, возникает несколько "продвинутых" студентов, которые обязательно читают свои не очень складные стихи и что-то еще "теоретизируют". На этот раз это была одна заочница, приезжающая к нам на сессии из Америки, и немолодая дама, продиктовавшая целый список "выдающихся поэтов" из Интернета. Я старался по возможности комментировать каждое выступление. Например, дамы со списком: она, называя почти любое поэтическое имя, говорила, что этот поэт или поэтесса "шикарно" пишет, или давала другое определение, что поэт "великолепный". Я посоветовал не употреблять по отношению ни к одному человеку в литературе слова "шикарный". Несколько, на мой взгляд, спорным было выступление Олеси Николаевой, в котором признавался почти любой текст и размывались не только понятия родины, страны, традиции, традиционной религии. Я осторожно сказал, что не готов ни прощаться со своей национальностью, ни с традиционной для русских религией.
Пока мы проводили свою конференцию, В. Путин поехал в Еврейский центр в Марьиной Роще. Интрига заключалась в том, что один из судов в США постановил России платить по 50 тысяч долларов в день за библиотеку Шнеерсона. История довольно запутанная. Вот Путин и предложил эту библиотеку переместить в недавно построенный центр, возможно, это разрядит ситуацию. Видимо, подготовленный вопрос о библиотеке задал президенту Виктор Вексельберг. Визит проходил с несколько расширенной свитой. Был и В.?Н. Ганичев. Я с чувством удовлетворения вписываю цитату из "Ведомостей". Ганичев в газете был идентифицирован не как глава писателей, а как представитель "Всемирного русского национального собора". Валерий Николаевич предлагал заняться возвращением русских слов. Вместо голкипер говорить вратарь, а вместо киллер -- убийца и душегуб. А неплохо?
Успел съездить домой и пообедать. А к шести уже поехал в ЦДРИ на вечер памяти Владимира Яковлевича Лакшина. Это уже были восемнадцатые Лакшинские чтения. Мне предстояло выступать на вечере первым. Но до этого показали что-то из любительских съемок, рассказ В.?Я. о поездке в минувшие годы на Сахалин, где открывали музей Чехова. Наверное, страшно было смотреть Светлане Николаевне на своего как бы живого, но уже давно ушедшего мужа. Молодой, обаятельный, прекрасный рассказчик. А уходят ли люди, которых мы хорошо знали и любили, навсегда? У меня возникло ощущение, что и Лакшин еще жив и сейчас войдет в дверь. Вспомнил тут же о Вале, которая ни на минуту от меня не уходила. Все ли испытывают такую боль по ушедшим и так мучительно их вспоминают? Вспомнил также и о своей поездке на Сахалин. Как повезло мне в молодости, что не ленился и удалось так много повидать. За мной должен был выступать Толя Королев, но сил у меня не было -- ушел. Толя всегда говорит продуманно и ярко.
Перед началом конференции меня познакомили с дочерью Твардовского Ольгой. Она оказалась моей читательницей -- и "Валентину" прочла, и "Дневники" читала. "Валентину" купила после рецензии в какой-то из газет. "Дневники" взяла у Лакшиной.
Дома еще и посмотрел французский фильм о Людовике ХV -- многое во времени раздвинулось и стало понятным. Как же плохо мы учили историю! По "Культуре" по ночам сейчас идет мое любимое "Королевское кино". Я понимаю, что историю нельзя изучать по фильмам, но что-то узнавать можно. Увидев телегу, на которой в дождь увозили тело мадам Помпадур, я знал, что по этикету ни один мертвый не может находиться в Версале после захода солнца.
Так и не написал о том разгроме, который учинил Путин "Росґгидро". По-моему, он затаил обиду на них еще со времен аварии на Шушенской ГЭС. Но какое тупо самоуверенное лицо у руководителя этой организации!
20 февраля, среда. Депутат Пехтин сдал свои полномочия. Он, естественно, сказал, что не виновен, но на доказательство его правоты нужно время. Спикер назвал поступок депутата благородным. Депутат сказал, что во время долгих разбирательств оппозиция станет долго трепать имя любимой и честной партии. Собственность, не указанная в декларации, принадлежит не депутату Пехтину, теперь уже бывшему председателю Комиссии по этике парламента, а его внезапно разбогатевшему в молодые годы сыну. Возможно, все так и есть, но это своеобразное восприятие закона как свода твердых правил -- по сути, именно этики здесь нет. Не пойман -- не вор. Пока ясно одно: власти все равно, кто будет поднимать руку во время голосования ее законопроектов. Видимо, исход депутата -- это решение Кремля. Кстати, Пехтин не одинок -- уже несколько депутатов-единороссов готовы сдать свои мандаты.
Утром стал просматривать "Литературную Россию", которую вчера на конференцию принес мне Максим Лаврентьев. Там очень занятная, написанная ярко и свежо рецензия Паши Быкова на "Холстомера" в Театре Покровского и очень остроумная подборка текущих "литновостей", которую написал сам Максим. Он, конечно, искусник. И, как хроникер эпохи, не могу пройти мимо фрагмента из обзора Максима:
"По сообщениям СМИ, Россию на XXVI Иерусалимской международной книжной ярмарке представляют Людмила Улицкая,Александр Иличевский, Лев Рубинштейн. Также в расписании российского стенда -- встреча с прозаиком, финалистом премий "Большая книга" и "Русский Букер" Маргаритой Хемлин, поэтический вечер Михаила Гробмана и масса всего не менее интересного. В рамках форума состоится презентация книги "Российская история через призму сатиры" еще одного русского писателя и медиаперсоны -- Виктора Шендеровича".
Написал еще одну главку в новое сочинение. Из хаоса отдельных рассказиков и сообщений уже высвечивается конструкция.
21 февраля, четверг. Путевого ничего не написал и теперь терзаюсь. Начатая главка так и осталась на столе -- приехал, как я просил, Игорь, привез мне уже отпечатанный текст, и вместе с ним мы поехали заказывать зеркало в ванную комнату взамен треснутого еще в то время, когда была жива Валя. День, крепко не начатый утром, так и перетек в поверхностную занятость. Ездили на фабрику зеркал, это недалеко, на Нагорной, готово будет через неделю, но какое разнообразие предлагаемых услуг и какая масса технологий -- я и не предполагал, что они существуют у нас, а не только в интерьерах американского кино.?
Вечером от всякой маяты и неумения собраться, из-за ощущения разбитости посмотрел два фильма. Первый -- каждый раз Игорь приносит мне что-то любопытное или новое, что он скачивает из Интернета -- французский, кажется, "Распутин". Колебания мои связаны с тем, что в фильме много российских актеров. Ничего особо любопытного в фильме нет, в известной мере это -- правда, на другом уровне, пониже -- все то же "королевское кино": царь, царица, царевны, дворцы, интерьеры, автомобили той эпохи. Туалеты -- исторические деятели, одетые так же нелепо, почти как мы, -- знакомые имена, отдельные конкретные подробности и довольно плохо играющие мои соотечественники. Во время убийства все та же мадера, все те же миндальные пирожные, но за всем этим до боли знакомым антуражем нет ни щемящей трагичности эпохи, ни времени, ни трагедии последнего русского царя. Все традиционно, как и обычно, когда Запад -- о русской жизни, иллюстративно. Мы не хотим ничего знать, кроме того, что нам уже внушили наши в лицеях учителя и наша демократическая и свободная от широких социальных обобщений пресса!
Собственно, взялся за "Распутина", чтобы убедиться, что нашего русского человека плохо играет так разлюбленный мною за последнее время -- причины известны -- Жерар Депардье. Год или два назад я уже видел по телевидению сцену "сибирской" съемки этого актера. Тогда он стоял на крыльце какого-то "терема", и все было, как во всех плохих фильмах, даже его медвежьи повадки. Но, должен сказать, Депардье не оправдал моих мстительных надежд -- играет он первоклассно, наполняя свою роль удивительной силой и собственной внутренней духовностью. Здесь он, как Доронина, любой текст делает широким, как Волга, и своим. Это в фильме и запомнилось, и еще возникла в памяти классическая сентенция Белинского, смысл которой в том, что если великие люди и отвратительны, то они отвратительные совсем не так, как обыватель... Простите, гражданин России г-н Депапрдье...
Может быть, это довольно бесцельно прожитый день, день с голубым экраном, и смысл его именно в описании "электронной действительности", потому что кроме "Распутина", едва закончив его, я еще взялся за вторую часть "королевского" фильма "Король, белка и уж"?
Здесь две серии, которые я сразу записал на специальное устройство. Конечно, я люблю "эпоху плаща и шпаги", люблю, когда вновь и вновь показывают Версаль, Лувр, средневековые замки, подлинную форму мушкетеров или моды семнадцатого века. Дюма, сделав эту эпоху притягательной, тем не менее крепко ее облегчил. В фильме -- наверное, здесь и документы, и свидетельства -- противоборство двух финансовых гигантов, Кольбера, представителя буржуазии, и Фуке, скорее, несмотря на разночинное происхождение, агента уходящей с исторической сцены аристократии. Хорош здесь и молодой Людовик, олицетворяющий государство, готовое конфисковать, отбирать и грабить "чужих", миновав "своих". Кроме интриги, показанной современно, почти так же, как средства массовой информации демонстрируют или рассказывают нам кремлевские интриги, есть еще и аристократия, напоминающая наших олигархов и капиталистов -- "после нас хоть потоп". Беру на себя смелость утверждать, что это выражение, приписываемое Людовику IV, еще в большей степени присуще именно капитал- аристократии. За королем -- государство и его величие!
22 февраля, пятница. Утром всегда плохо себя чувствуешь, пока не расходишься и не заставишь себя сесть за работу. Написал страничку, и все вроде становится нормальным, по крайней мере?-- не бессмысленным.?
Вчера, когда уже засыпал, почти в двенадцать ночи пришла смс-ка от моего соседа Ашота: "Срочно включите РТР". Здесь шел еще днем объявленный "Поединок" Льва Пономарева и Владимира Жириновского. Пономарев "вызвал" самого "старого" действующего политика новой России на поединок: Пономарев брался доказать, что докторская диссертация Жириновского -- не диссертация, не наука, не философия, а некое собрание беллетристических новелл. Сразу выяснилась занятная подробность: кандидатская не защищалась, а сразу и по докладу -- 88 страниц -- докторская. Я кстати, уже давно слышал об этой защите кое-что занятное, но не помню источников и поэтому молчу. Собственно, спора не было, начал, правда, более опытный Жириновский: сам -- дурак, а я -- лидер партии. Дальше Жириновский воззвал к русскому народу, к его униженности, заговорил об агентах влияния. А тем временем счетчик показывал огромное превышение "любви" зрителей к Жириновскому. О Льве Пономареве стало известно, что он с шестнадцати лет был человеком "левых убеждений", но четыре раза менял партию.
Утром получил письмо от Анатолия Ливри. Теперь не могу не поцитировать. Сначала о некоем отношении ко мне известного французского коллекционера и мецената Ренэ Герра. Он русский по рождению, и, как мне помнится, в начале перестройки к нему ездила в гости и на пансион московская интеллигенция. По крайней мере помню одну писательницу, нашу выпускницу, подававшую бурные либерально-модернистские надежды, из которой так и не получилось литературной звезды. Итак, первая цитата.
"О Ваших ДНЕВНИКАХ: Помню, еще весной 2010-го, когда Ренэ Герра меня пригласил преподавать в Ниццу, он был предельно недоволен фактом нашей с Вами переписки (какие-то счеты с Вашими приятелями, мне неизвестными). Только ведь мне бесполезно говорить, что делать, а чего нельзя! Это все давно поняли. В определенном смысле я -- беспредельщик, а на Западе многое сходит с рук, методичное уничтожение властей предержащих в том числе: как верно заметил вышеупомянутый Р. Герра, в России меня бы давно "заказали".
Отвечая Анатолию на этот пункт его письма, я написал (привожу и начало уже своего письма, чтобы был ясен контекст):
Дорогой Толя! Я даже не знаю, с чего начинать мое письмо -- Ваше было такое содержательное, что затрудняюсь с началом ответа. Наверное, начну с просьбы, как и обычно, использовать этот Ваш текст в своих дневниках. Но дальше -- по установленному Вами же порядку. Очень здорово, что Вы переезжаете в швейцарский особняк. Я очень люблю французские VII и VIII века и завидую Вам смертельно. Свою связь с европейской и русской историей я чувствую постоянно, поэтому понимаю и Ваш подъем.
Что касается Герра, то я впервые увидел его в тот же день, когда мы с Вами познакомились в Париже, во время книжного Салона. Он вел себя по отношению ко мне достаточно вызывающе, что-то проговорив или о Ленине, или о коммунистах. Меня это удивило. Вы, Толя, достаточно хорошо меня знаете, чтобы отчетливо представлять, что здесь и всегда меня в первую очередь интересует справедливость. Пишу я об этом постоянно. Тогда же я подумал, что господин Герра, видимо, принимая у себя много российских писателей, в том числе и не самого первого ряда, от них почерпнул свою тенденциозную модель некоего Есина. Это обычное дело, искать сочувствия, обругивая кого-то достаточно известного третьего. Это возвышает в собственных глазах обоих собеседников. Я приблизительно догадываюсь, кто бы это мог быть. Но зла не имею, я привык к подобному несовершенству наших российских да и русских литераторов. Последним в "интеллигентном" обществе "служить" надо вдвое усерднее".?
Мы неоднократно с Анатолием в письмах рассуждали о французских славистах. Это, как правило, выходцы из России во время "колбасной эмиграции". Расхожий нынче, этот термин я впервые услышал от ныне покойного знаменитого немецкого слависта Вольфганга Казака. Как мне казалось, тесно связанные с Россией по кухонным разговорам, эти слависты обычно неудачники на родине, переводят, и рецензируют, и пропагандируют, прислушиваясь к своим московским друзьям и коллегам. Но вернусь к письму Анатолия Ливри.
"Я о них давно не мараюсь, и после Минуты молчания, т.?е. с 2005 г., о славистах -- ни строчки созидания! Лавочники с амебами менее предсказуемы. Некогда славист меня интересовал исключительно как тип ничтожного пошляка, клевещущего по приказу свыше на живых писателей (выклянчивая деньги на перевод и преподавание мертвых), сжигающего за деньги их книги. Все это одновременно, и будучи распираем совершенно идиотским тщеславием -- формой скоротечной, чрезвычайно разрушительной шизофрении.
Что же о моем мнении относительно "проплаченных СМИ" -- Вы его упоминаете в ДНЕВНИКЕ 2010, -- так что поделаешь! Слависты Сорбонны and C® об этом только и трубят на всех углах, бия себя в вялую грудь: "Проплатили Мелихову билет в Париж+ гостиницу+рестораны, пообещав еще, а тот в благодарность повлиял на "Неву" с Роднянской из "Нового мира"; зазвали в Сорбонну Арьева -- тот закрыл для Ливри "Звезду"; погладили по шерсти, на полудюжине сорбоннских конференций сатанинскую гордыню Ирины Прохоровой (а мне ее жалко: она так и излучала женское несчастье со сведенными челюстями... <А.?Л.?>) -- "НЛО" о Ливри ни слова; прикормили Лейбова из Тарту сначала в Хельсинки, затем в Сорбонне -- тот промыл мозги Павловскому из "РЖ", а потом корешу -- Василевскому из того же "Нового мира"; отстегнули сотенную Виролайнен-Авериным -- те прошлись с клеветой на Ливри по Пушкинскому дому".?
"Минута молчания" -- я читал это замечательно едкое и бесстрашное произведение, так много говорящее об этой своеобразной корпорации. Произведение, талантливо написанное и уничтожающе взрывное. Отдельные образы и сценки до сих пор у меня в сознании. И тем не менее авторская -- А. Ливри! -- характеристика уже не отдельных литературных персонажей, а, так сказать, прототипов была так уничтожающа, что я тут же, прочитав письмо, послал Анатолию запрос:
"В Вашем письме в кавычках и курсивом есть довольно большой фрагмент, связанный с нашими ретивцами. Мне это все очень нравится, но у меня вопрос. Это слитный документальный текст или сведенный из разных источников? При всех условиях все это, по сути, справедливо. Отечественная литература сбилась в стаи".
К моему удивлению, все это оказалось цельным текстом. Перепечатанным, наверное, из неведомого мне источника. Ответ от Анатолия последовал почти мгновенно.?
"Дорогой Сергей. Cейчас в Cенате. Выступаю по Мали, поэтому отвечу кратко (сенаторский компьютер...?).
Oтвечаю по пунктам: 1) Конечно, используйте мое письмо. 2) Отрывок, о котором Вы спрашиваете, -- слитный текст. A в скобках -- мое мнение o Прохоровой -- денежном мешке НЛО. 3) Пришлите, пожалуйста, Ваш почтовый адрес для отправки Вам романа. Вернусь в Ниццу -- вздохну посвободней.?Ваш Анатолий".
Дальше в своем письме Анатолий повествует о несчастной судьбе своих превосходных текстов. Возможно, он преувеличивает и число недоброжелателей, и мотивы, по которым его тексты не подошли издательствам, времена меняются, племя желающих печататься растет, количество читателей сокращается. Я все-таки вставляю в Дневник еще один фрагмент письма А. Ливри, и только потому, что связан он с нашим выпускником, на защиту диссертации которого я ездил в МГУ.