Не пишется... Отчетливо понимаю, что прошлый роман отошел, уже стал собственностью моих читателей, мною почти забыт, надо бы писать новый... Не пишется. Да и о чем писать? Где любовные истории, которые так легко и свободно случались и в жизни, и в романах, когда был моложе? Где новая идея, которой неизбежно должен дышать новый роман? В сознании и в душе только вопросы. Старость, она, видимо, гонит творческую тревогу, но разве обмельчала душа? Сознание, как четки, перебирает, о чем можно было бы написать и что по-настоящему волнует. Герой настоящего классического романа должен быть, конечно, молод. А где опыт собственной молодой жизни? Она вся прошла в высокохудожественной поденке, в библиотеках, в написании обещанных кому-то предисловий или статей и в страхе не сдержать данное слово. Ты король, что ли, или президент, чтобы слово держать? А как часто нарушали свое "честное слово" они. Но, Боже мой, как хочется новый роман! Как хочется снова поблистать и доказать всем, что возраст не помеха.
1. "Экология старости"? Роман о старике? Что же, здесь наблюдения имеются. Хорошо, когда ты сам и объект наблюдения, и его субъект, и лаборант в лаборатории, и даже материал, на основе которого проводятся химические опыты. Вот первый пример: теперь с большим вниманием отношусь к мемориальным датам, фиксирующим чужие годы жизни. Тщательно все подсчитываю. И на кладбище, и на мемориальных досках, и в энциклопедиях. Сколько лет прожил, сколько написал, сколько получил орденов и премий. Иногда с чувством удовлетворения отмечаю: ну, этого-то я уже пережил. Но плодовитые классики, никогда сами не расстилавшие на ночь себе и не убиравшие утром собственных постелей, так много успели сделать. У тебя же силы ушли на поденку, заработки, приспособление к начальству. Хорошо бы вывести здесь какую-нибудь формулу: что лучше для писателя - все делать самому или захребетничать?
2. Надо, конечно, выбирая тему и сюжет романа, найти какую-нибудь боковую историю (лучше даже несколько), которую можно будет довольно быстро реализовать на письме. Это современно и очень модно. Беспроигрышно - антисоветизм, зверства КГБ и угнетение евреев. Но историю нужно искать покороче. Определенно покороче - лучше, и еще лучше - фрагменты. Здесь два обстоятельства. Во-первых, надо помнить, что впереди не бесконечное, как в бессмертной молодости, пространство, а уже незначительное по отношению к прошедшему количество дней. А во-вторых? Каждый день тоже не полноценный: раньше, не глядя в зеркало, махнул пятерней по волосам, вкатился в джинсы и рубашку и уже можешь бежать на работу. По дороге закусил мороженым или успел выхватить из холодильника сосиску. Теперь все по-другому, только процесс вставания превращается в многочасовое королевское "леве". Таблетка от давления, таблетка, стабилизирующая дыхание, кружка холодной воды, чтобы "завести" пищеварение, капсула витаминов. Обязательно десять минут помахать руками, ноги почти не движутся, надо глотнуть кофе, потом бритье, волос на голове осталось мало, обязательно каждый день перед выходом голову надо мыть, и не простым мылом, а специальным шампунем - пусть остатки чуба выглядят чуть пышнее. После душа лучше не разглядывать кожу на руках и ногах. Она стала слишком свободной и тонкой для осевшей массы. Все покрыто почти незаметной сеткой - такой же, какую в собственном детстве видел на руках бабушки. Тогда думал, что у меня такой не будет, я смолоду буду правильно питаться, заниматься физкультурой и следить за собой. Нет, все повторяется, и от природы не уйдешь.
3. А процесс варки овсяной каши, потому как желудок совсем не тот! Бутерброд с "краковской" колбасой и в кружке чая четыре куска сахара уже не проходят. В сознании картинки, внушенные с детства: жидкая каша, содержащая много медленно перевариваемых веществ, не торопясь прокатывается по кишечнику, слизывая с собою все, что неполезное там нарастало. Очень сильно действует лукавое слово из телевизора - "очищение". Но кто нынче ест простую кашу? Завтрак у всех людей, которые условно называют себя интеллигентными, давно не просто каша. Нынче к каше полагается очищенное тыквенное семя, потому что, считается, помогает от аденомы простаты или предотвращает ее. В кашу надо добавлять кунжутное семя: с возрастом кости слабеют, а кунжут - кладовая или калия, или кальция. Впрочем, какое это имеет значение, если все едят. Кунжут, как уверяют диетологи, дело пустое, если предварительно его не размолоть в кофейной мельнице. Но есть еще два необходимых компонента: это семя льняное, которое и набухает в кишечнике, и соскребает ненужное, и стимулирует перистальтику. И, наконец, чайная ложка льняного масла. Раньше этим маслом заправляли лампады, но кто же знал, что в нем тьма полиненасыщенных жирных кислот.
Кашу лучше заедать югославским черносливом, причина та же: незаметно подкравшаяся старость и ощущение первых сбоев в механизме. Кто из прагматичной и уже готовящей себя к вечной жизни молодежи добавляет к утреннему завтраку льняное масло?
4. Газовую плиту надо зажигать внимательно и сосредоточенно, чтобы внезапно не полыхнуло. Без прежнего бездумного бытового автоматизма, который так верно всю жизнь служил, но внезапно стал подводить. И не забыть (не только не забыть, но и два-три раза проверить), что газ после готовки выключен. А может быть, просто голова заполнена множеством сопутствующих мыслей и текущий быт с его проклятой газовой плитой в сознании оттеснен на периферию? Но разве ты по пять раз не возвращаешься от лифта к входной двери: удостовериться, что все же закрыл квартиру на два оборота ключа?
Есть кашу надо медленно и по возможности чайной ложкой, потому что появилась старческая жадность к еде, мелко и тщательно все пережевывать, опять наивно представляя, будто эта овсяная каша сгоняет со стенок желудка и кишечника налипшую на них гадость. Меньше гадости - больше будешь жить. Это не вполне так. А судьба, а генетика? Но как в генетику вписать дедушку, погибшего в лагерях в 1937-м?
5. Кроме газовой плиты определенную опасность представляет компьютер. Ты его изучил, все-таки изучил, закинул на антресоли старую пишущую машинку, которую на всякий случай бережешь для гипотетического собственного музея, и теперь немыслимо гордишься своим умением складывать легкие компьютерные тексты, пропускать их через принтер и даже умеешь посылать электронные письма. Но сколько раз ты закрывал компьютер, забыв нажать на клавишу "сохранить"! Сколько раз собственное письмо отправлял по другому адресу! Как часто уходил из дома, забывая выключить компьютер! Конечно, Бог тебя вроде бы бережет, ты еще именно из-за взорвавшегося компьютера или телевизора не горел. Но компьютеры иногда взрываются, а телевизоры, когда хозяев нет дома, вспыхивают. После семидесяти с большим лишком прожитых лет весь мир представляет для тебя опасность. Ты прекрасно понимаешь, что зимой и осенью, когда лишь тлеет центральное отопление, лучше не спать на электрическом пледе и под электроодеялом. Но спишь! Как минимум ты уже слышал о пяти историях, как кто-то горел, кто-то просто обжегся, а кого-то сгубил электрический разряд. Подействовало? Русские и живут, и благоденствуют, не особенно мучаясь рефлексией, исключительно потому, что знают: со мною этого не случится! Но весь мир против тебя, старый человек, даже если у тебя еще неплохо работает голова.
6. Враги действительно окружают тебя со всех сторон - фраза из давнего, но собственного романа. Как же ты боишься самоповторов - бесспорных признаков писательской старости! Но о нынешних врагах. Это засорившийся туалет, подтекающий в ванне кран, перегоревшая на лестничной площадке лампочка, это молодняк, который живет над твоей квартирой и через день устраивает хороводы с песнями. А подоконник на лестничной клетке, весь заваленный окурками!.. Надо быть предельно осмотрительным: не ругаться с молодняком, потому что они все-таки выключают радио, уходя в школу или свои институты, а могли бы не выключать, оставлять динамики работающими на полную мощность. Не следует жадничать, когда прощаешься со слесарем или водопроводчиком, и нужно всегда быть ласковым с уборщицей в подъезде. Это сегодня ты сам беспечно идешь в аптеку, а завтра, может быть, будешь просить сделать это за тебя молодую таджичку. Ах, ты еще не забывал закрыть дверцу в холодильнике и пока не видел лужи, разлегшейся на полу в кухне! Вот и опять приходится вспоминать таджичку, звать "обслуживающий персонал".
7. В старости хорошо бы поразбивать все зеркала, которые ничего доброго не обещают. После бритья - крем на "морду лица", чтобы старческая собачья ухмылка, таящаяся в носогубной складке, была не так заметна. Твое лицо уже давно "морда". Старость приходит с кремом "Нивея", который якобы молодит и разглаживает кожу. С каждым годом носогубная складка расширяется, словно овраг после дождя. Польза от крема, лосьона, утреннего умывания и мягкого мыла - это все обещания лживой телевизионной рекламы. Пять минут с отвращением вглядываешься в зеркало - все то же, что и вчера, и позавчера, лунный мертвый пейзаж и - ужас: когда же овраг превратится в каньон? Глаз мутный, плохой, красная сетка вокруг зрачка, хорошо, что еще не дергается веко, как вчера перед сном после долгого чтения. Изучение собственной старости в зеркале заканчивается. Результат - отвратительный. Возможна ли в дальнейшем, в прекрасном обществе будущего, где все станет гармоничным, принудительная эвтаназия?.. Причина? Эстетическая недостаточность в облике гражданина. Не украшает гражданин жизнь, раздражает окружающих. Как цветасто выражаюсь! Мозги еще работают, но это, кажется, единственное в организме, что пока мне не изменяет - голова. Хотя...
8. Нет никаких сил, чтобы провести ревизию в платяном шкафу, что раньше в быту назывался шифоньером. Как быстро выветриваются из обихода привычные слова! Как много возникает новых. Уже члены правительства произносят еще вчера вульгарное словечко "общался".
В каком же из этих старых, уже обвислых пиджаков лучше выйти в мир, который тебя давно похоронил? Как отвратительна эта старческая привычка копить когда-то ношенные костюмы, свитера и рубашки в шкафу. Дескать, когда-нибудь надену, скомбинирую... Нет, это тайные воспоминания о последней войне. По скольку раз тогда перешивались бостоновый пиджак и шевиотовые брюки! Какие комбинировали курточки из шинельного сукна. Разве все мы не печальные дети войны? Тайно, не признаваясь в этом себе, думаю: все на помойку! Ни один твой костюм, даже если он сшит для тебя самим Славой Зайцевым, никто никогда не наденет. Кому нужны эти сюртуки, фалды которых бьют по коленям! Бойцы минувшей моды. Все надо нещадно уничтожать. Никогда не надену, никогда не вспомню! Собственный племянник, печальный мой наследник, если я стану впаривать ему в подарок этот "почти не ношенный" костюм, его не возьмет. Даже если это "костюм из Парижа". Впрочем, есть костюм, пошитый как парадный из фрачного сукна во время перестройки, который до сих пор мне не мал. Это, конечно, обнадеживает. Хоть не полнею. А может быть, все-таки костюм сшит был с запасом?
9. Пиджак в гардеробе одинокого мужчины - нелегкая проблема. Пиджак должен что-то деликатно скрывать, а не подчеркивать, как у молодого телеведущего. В суровом возрасте человек, чтобы маскироваться, должен иметь дорогую обувь и много новых пиджаков. Но самое главное - рубашка, ее покрой, цвет и фасон воротничка. Галстук еще может отчасти закрыть дряблую, как у старого птеродактиля, шею, но галстук слишком официален. Мода на раскованность и яркий в талию пиджак. Куда ты делось, время, когда галстук был обязателен, как восход солнца! Все нынче, включая депутатов Госдумы и президента по возможности носят "кэжуал", а что же носить нищему человеку свободной профессии? Выбираю старую, но с высоким на трех пуговичках воротником рубашку, ее надо бы чуть подгладить. Фасон рубашки, купленной лет семь назад в Германии, чуть замысловат, но материал от стирок не потерял вожделенной свежести. Рубашка удачно скрывает лишнюю кожу подбородка, и ты всегда надеваешь ее на телевизионные передачи. Никто не знает, что высокий воротничок уже давно износился и был перевернут в мастерской, где ремонтируют одежду. Старость, она чрезвычайно расчетлива.
10. Вот и двух часов из жизни как не бывало. Не пишется, и кому тогда интересна опись пиджаков? Почему раньше писалось? Перечень? Перечень вещей или предметов туалета всегда магнетически действует на читающую публику. Ну, с десяток пиджаков, костюмов, наверное, вспомню... И пиджак может стать вехой памяти. Естественно, помнятся пиджаки не по цене и качеству, а по странам, в которых покупал. Ирландия - в тот год в Дублине выпал случайный и невиданный в этих местах снег - деловой костюм серого цвета. Зеленоватые брюки, жилет и коричневый, с брусничной, как у Чичикова, искрой пиджак - Германия. Черный строгий костюм, где вместо обычного пиджака что-то вроде офицерского френча со стоячим воротником, - Париж, распродажа где-то в Сен-Дени. Но у моей бабушки-баптистки было одно легкое парадное пальто серого цвета, расшитое фигурной строчкой, и роскошная шаль, накинув которую на плечи она ходила в свою "штунду". И ведь хватило для парадных выходов на всю жизнь, а телят она поила в старой юбке и резиновых сапогах. Подсчитал - тридцать пять пар обуви, не новой, конечно, вместе со старыми тапочками. Мир излишков и парадной маскировки. Это собственный гардероб. Гардероб не гарантирует бессмертия. И все-таки к старости не хватает. Старость требует переключения внимания с собственной шеи на лацканы пиджака.
11. Кажется, сегодня легче всего создавать биографические романы. Какая бездна писателей и так называемых писателей тачают эти стерильные формулы "замечательных людей". Сейчас все замечательные, и каждый актер, снявшийся в проходном сериале, и политический предатель - уже звезды. Раньше был стыд плохого писательского письма, а нынче компьютер всех в стилистике уровнял. Прежде каждую цитату надо было откапывать, проглатывая кучу книг или исторических материалов. Цитата в библиотеке или архиве выписывалась на карточку, а уже потом переносилась в основной текст. Нынче достаточно клика в интернете, и не надо потом, шевеля губами, переписывать шариковой ручкой слово за словом, достаточно нажатия клавиши на клавиатуре - скопировано и даже переслано. "Творец" создает лишь концепцию из подбора цитат. А может быть, концепция ныне зависит от того, как цитаты лягут?
12. Какой сегодня день? Если вторник или четверг, надо идти преподавать. Хорошо, что ходить к этим неучам необходимо лишь два раза в неделю, а не пять. Я сегодня читаю лекцию для актеров в театре, так сказать, для саморазвития, или просвещаю библиотекарей? В наше время писатель, чтобы не пропасть, должен еще где-нибудь работать. Роскошные тиражи книг, на гонорары от которых можно было прожить три года до книги следующей, давно для писателей пропали вместе с советской властью. Хотели как на Западе? Ходили на демонстрации, писали отчаянные публицистические статьи, думали, что станем кому-то нужными и что ожидают слава и деньги. Исчезнет ненавистная советская власть, сразу манна небесная просыплется на всех. Просыпалась, но не на всех. Получилось, одни "классики" служат вахтерами, другие в лучшем случае встречаются с библиотекарями или с пенсионерами. Первые изучают жизнь, проверяя пропуска и разглядывая посетителей, вторые, рассказывая по десять раз одно и то же, в принципе, тоже изучают жизнь. Первым хуже. Как правило, им надо подниматься рано, чтобы встроиться в свою смену. В старости подъем с постели - тоже целый ритуал.
13. Но еще труднее - заснуть. Особенно, если день намаешься с разбором старых бумаг в попытке высечь из них свежую искру. Нет искры и нет сна. Конечно, уже давно пройдены все эти заварки валерьяны и успокоительных чаев, испробованы легкие снотворные, донормилы и новопасситы, даже вечерние прогулки по двору и вокруг квартала. И уже ноги еле переставляешь, когда идешь к подъезду, а сна все рано нет. Все заканчивается одним - включаешь телевизор, ставишь звук почти на минимальный. Телевизор в своей полной предсказуемости - лучшее снотворное. Но и прекрасный сюжет для нового романа. Осталось глухо прокаркать восторженно-школьное "эврика!"
14. За тонкой пленкой телевизионного экрана живые ведь люди, когда-то получавшие гонорар или зарплату. Классики романистики утверждали, что со временем главным героем романа станет писатель, пишущий роман. Все это не так или не совсем так. Нынче главный герой жизни - это телеведущий, с невероятной быстротой стреляющий в телезрителя словами. Правда, после телевизионной очереди из слов трудно вспомнить, о чем же телеведущий палил? Жизнь, скажем прямо, несколько обессмыслилась. Со смыслами нынче трудно не только правительству. Как прекрасно можно разработать сюжет о молодом телеведущем, попавшем под телевизионные софиты! Здесь несколько разнообразных вариантов. И как это можно было бы в духе продвинутого дамского романа все написать. Стареющий босс, алчущий молодого и гибкого девичьего тела! Как рыночно и как элегантно! Есть и другие варианты со стареющим боссом и молодым телом атлета, вдруг ставшего телеведущим в интеллектуальной передаче. Это тоже можно, и какое здесь разнообразие интриг: соперницы, соперники, подсиживание, подкуп гримерши или телевизионного оператора, умеющего подчеркнуть самые отвратительные черты и внешности, и характера. Сколько на этой площадке разочарований, криминала, психологических тонкостей, возможно даже самоубийств. А какое единение против внешнего врага в этом разновозрастном стаде. Как аккуратно, забравшись на мелкотравчатый Олимп, молодые божки и богини сплачиваются, чтобы не впустить в свою среду новую задорную телку или веселого и наглого бычка. Вот она, новая "Одиссея", да и "Илиада", не встретить здесь только верной Пенелопы.
15. Мне невероятно нравится это веселое и прибыльное телевизионное самообслуживание. Сами на экране говорят, сами на экране танцуют, сами поют, ездят на коньках, играют в телевизионных сериалах. Лишь бы никого новенького! Рядом с когда-то весомым понятием "политический деятель" или "писатель", как пожар, возникло игривое понятие - "телеведущий". Лучше, если косноязычный, расчетливый, умеющий менять убеждения вместе с политическим курсом, без вредных привычек к правде и совести. Герой времени под носом, а ты все, старый дурак, талдычишь - не пишется!
16. Жизнь вообще в наше время - телевизионный сериал. У меня тоже есть кое-какие личные сюжеты. Задача писателя выкроить из своего что-то, могущее заинтересовать всех. Хотя "личные сюжеты" - это слишком крепко сказано. Разве сюжет, разворачивающийся на твоих глазах, не твое, не сугубо личное? Есть, например, история сравнительно молодого миллионера, интеллектуала и спортсмена, который хотел бы броситься в новый семейный роман. Желательно роман с молодой, двое детишек уже у миллионера есть, и с прежней женой у него сохранились прекрасные отношения - деловые люди! Ну, не сошлись характерами, оба добытчики, а теперь каждый сам по себе. Ему все кажется, что это надолго: "Рожай!", а она все красит ногти...
Не дружите с писателем - вы обязательно станете его жертвой, и он не удержится и обязательно о вас напишет, постарается вытащить все самые худшие черты. А кого интересуют лучшие черты? Нищим профессионалам пера хорошо известно: отрицательные герои пишутся легче, они, безусловно, для читателя эффектнее и привычнее. В телевизоре один положительный герой - президент!
Я внимательно наблюдаю за каждой новой претенденткой на беззаботную и обеспеченную жизнь рядом с этим миллионером. Всегда выслушиваю все его рассказы. Знакомства у него обычно происходят в самолете, летящем куда-нибудь в лыжные края, в Швейцарские Альпы, или, скажем, в театре. Для меня это и некий показательный момент, как надо в наше время жить и как я жить не умею. Я точно знаю, что мой знакомый миллионер широкий и щедрый парень. Возит своих подружек в Турцию и Египет. Но все-таки, почему так недолго длятся его романы? Я даже за него вполне искренне страдаю. Роскошные девушки и молодые дамы все-таки его, после некоторых колебаний, навсегда покидают.
17. Не пишется...
18. Мы стрижемся с ним в одной очень недорогой парикмахерской и у одного мастера-узбека. Мне, собственно, уже и стричь нечего, а он так привлекателен и спортивен, как его ни постриги, все будет хорошо. Мастер-узбек стрижет отлично. Я как-то у этого своего знакомого миллионера спросил: "Вы сколько мастеру даете на чай?"
- Пятьдесят рублей.
И хотя у меня нет машины "мерседес", а езжу я всего лишь на немолодой "ниве-шевроле", я этому мастеру даю - 100.
Это первая серия одного из моих сериалов? Назовем его "сериал ? 1".
19. С годами, по мере того как приближается неотвратимое, все сильнее действует природное нещепетильное любопытство: как, интересно, там? И - как все пройдет? Появляется удивительный, можно сказать патологический интерес: а как отреагируют близкие и знакомые? Как быстро забудут товарищи на работе? Начинаешь замечать за собою странности. Например, слишком много об этом говоришь. Дома по утрам, когда услышишь шаги в коридоре, норовишь задержать дыхание, закатить глаза и раскинуться на своем диване, свесив до пола руку. Ждешь, когда зайдут и начнут прислушиваться к дыханию... Не продолжаю. Старческие лукавые уловки, хочется еще при жизни увидеть горе и сострадание. В давнее время, чтобы лишить наследства нежалостливых и нерадивых, к подобным приемам прибегали коварные дядюшки и тетушки... Но это сюжеты из вечного и бессмертного Диккенса. Вот и продолжай об этом, рисуй свою старость. Физиолог Иван Павлов до последней минуты, уже хрипя и задыхаясь, вел научные наблюдения над собственным умиранием. Очень похоже, правда, нет гениальности. Пиши свою обыденную старость...
20. Сериал ? 2 - это, пожалуй, некое гуманитарное учреждение, в котором работает другой герой. Героев, как известно, писатель не выбирает, они появляются в его жизни сами. Потом писатель начинает придумывать своему герою, ставшему персонажем, внешность, маскировать, как можно дальше уводя от прототипа. Самое трудное - найти герою профессию. Выбирать надо из того, что хорошо знаешь. Газета? Редакция журнала? Телевизионная студия? Музей или картинная галерея? Киностудия? Университет? Театр? Любите ли вы театр? Буквально все: и газета, и музей, и киностудия - все это уже использовалось раньше. Когда не пишется, надо быть хотя бы оригинальным. Ну, конечно, библиотека, куда в советское время писатели и сценаристы любили селить молоденьких библиотекарш. У нас все наоборот - в библиотеку поселим интеллигентного монстра. Пусть будет Библиотека: всю жизнь в нее хожу и поэтому немножко знаю.
Сцены будем разрабатывать потом, сначала, так сказать, синопсис, описание сюжета без диалогов и подробностей. Как внезапно "случай" может разрушить устоявшийся и уже смирившийся с собственной судьбой характер! Служащий среднего звена стал директором. Почти государственный сюжет. Бывают, конечно, странные сближения... Библиотека! Государственная? Республиканская? Краевая? Областная? Большая, солидная, престижная - и точка. Не стану добавлять здесь "и ее научным руководителем", чтобы не вводить новые повороты в сюжет. Большая библиотека - всегда научное заведение. Но какое тут поле для психологии, капризов и проявления различных, ранее скрытых черт! Я всегда с жадностью наблюдаю за подобными перипетиями в других отсеках быстротекущей жизни. От олигарха до премьер-министра. Ситуации - типовые, людей надо подгонять под ситуации. Писатель всегда немножко актер, потому что должен проигрывать про себя все роли в своем сериале...
21. Портрет? Литература вся на контрасте, положительный герой нынче - это не красавец, а скромняга, мелкаш, с кучей бытовых недостатков. Отрицательный - псевдоправедник и демагог с повадками депутата Государственной думы. По законам жанра ему необходимо открытое русское лицо, тихая, шелестящая речь, голубые, нет, васильковые глазки. Волосы? Для утверждения фундаментальной укорененности подарим нашему герою из библиотеки бороду. На окладистую мой герой не пойдет, слишком по-боярски, а ему надо проплыть между Западом и Востоком. Так не пишется или все-таки исписался? Звучит как приговор.
22. Как все запутывается! Много героев - это излишки в коротком современном романе. Кто все-таки главный? Сторонний наблюдатель, скромный мемуарист, народный мститель, летописец, писатель и, наконец, старый человек собственной персоной? Кто же герой? Сколько молодых мыслей бродит в несвежей голове! Сколько замечаешь в себе отвратительной свежей и даже молодой патологии. А разве дотошная наблюдательность и умение по обрывкам сочинить происходившее - не разрушительный талант? Как скучно становится жить, когда все подтексты мгновенно в твоем сознании превращаются в мотивы и желания, а ты делаешь вид, что не понимаешь, чего же от тебя хочет собеседник. Как хочется тайн, мистического неведения и медленных, ход за ходом, разгадок!
23. Нет, нет, зачем так подставляться и делать вид, что по-другому не умеешь? Ничего личного, личное, если оно и есть, - а как без него! - надо затенить и замаскировать. Никакого старого писателя, сюжет романа пусть поведет молодой герой, который наблюдает за двумя бодающими баранами. Один - моложе, другой постарше. Молодой герой, наркотики, сексуальная ориентация, бассейн, фитнес-центр с сауной, сафари в Южной Африке. Молодым тоже не откажем в проницательности, пусть и молодой герой все видит и замечает, отдадим ему собственные свойства. Но с твоими едкими качествами молодому герою никогда не выбиться, как требуется для романа, в люди. Разве ты когда-нибудь смог украсть? Для современного молодого героя нужен сановный или богатый отец, учеба в Англии, домашняя привычка таить планы и не отдавать своего. Нет у тебя, старый, как лесной пень, писатель, здесь личного опыта. Молодой, современный и успешный герой может и отца родного продать. О молодом герое думаю, и кажется, что модель этого самого героя все же есть, надо только аккуратно вводить его в общий текст. Или не вводить? Но вот успешный ли это герой? Единственный, уникальный, как упавший на землю астероид, музейный экземпляр. Вставлю его насильственно в роман как нетипичное примечание.
24. Вот мой молодой герой руки не подал своему бывшему начальнику, когда тот шел на него, празднично на приеме улыбаясь и предлагая забыть все старое! Откуда такая дворянская гордость? Что бы ему сунуть, протянуть свою молодую горячую руку в это холодное и расчетливое пространство, в котором по какому-то недомыслию текла человеческая кровь, и забыть. В узком горизонте литературы лучше не иметь лишних друзей. У меня поступок молодого героя вызвал только восторг. Страшен не доблестный поступок, а осторожная слава, которая раскатилась. Нет, нет, Максим, в прототипы тебя не возьму, ты опасен нам, старым крокодилам, осторожно лавирующим между такими же, как мы сами, чудовищами.
25. В каждый роман, чтобы он состоялся, надо обязательно, как об этом уже говорилось, вплетать что-то личное. А как там будет после меня? Еще сто лет назад жить было не так тревожно, и тогда кое-что можно было бы себе представить. Как увеличивается расстояние между "сейчас" и "завтра". И уменьшается между "сегодня" и "вчера". Уже Николай Первый, Павлович, чуть ли не наш современник, и мы знаем, как страстно Пушкин любил "пожарские котлеты". Но как обстоит дело с "героическим вчера"? Оно что, исчезло совсем? Мальчики не хотят становиться Гагариными, а девочки мечтают быть только Кейт Миддлтон, женой принца Уильяма? Как-то странно извивается, петляя, возвращаясь вперед и отлетая назад, чуть ли не в вечность, ставшее вдруг архаичным время. Еще вчера совесть была важным компонентом жизни, а нынче она лишь филологическое украшение литературы. Так сказать, привязка к неким древним текстам. Экология возраста - вот что меня сейчас занимает.
26. С особым, хотя и мимолетным вниманием последнее время стал разглядывать по телевидению чужие похороны. Сам на похороны хожу редко, потому что, как правило, на похоронах в основном живые демонстрируют себя живым, а если публично и говорят, то скорее о себе, нежели о покойном. Какая безвкусица эти аплодисменты покойному на выносе тела! Мода, возникшая в театральных кругах, вдруг оказалась чуть ли не общим правилом. Большие артисты, которых провожают на кладбище из знаменитых театров, где они играли, хотя бы всегда были артистами хорошими. Начинаем аплодировать министрам и общественным деятелям, так прибыльно и быстро продавшим за бесценок свою страну.
Пристрастно также разглядываю элегантные автомобили-катафалки, на которые грузят покойников, затаренных в лакированные гробы. Не то чтобы, так сказать, примериваюсь, а просто задумываюсь о потере такта и вкуса в похоронном деле. Воздав столько казенных почестей, истратив на шелковые кисти и бронзовые ручки так много денег, как быстро покойного забудут? Но и примеряюсь тоже. Не хочется, конечно, но повседневная и нелегкая работа позволяет думать, что еще есть время, есть малые, соразмерные возрасту силы. Если есть высшая справедливость, то отпущенное тебе должно быть исполнено. Наряд надо закрыть без приписок и фальшивых авизо.
27. Писание романа - это как сборы в долгую экспедицию по совсем необжитым краям. Не известно, есть ли там даже тропы, не говоря уже о бензоколонке или магазине. Предусмотреть и взять с собой в дорогу надо все, от спичек до шприца с антибиотиком. Почему путешественники печатают свои мемуары и никогда не приводят списка взятых с собою вещей и продуктов? Как теперь, когда вскоре предстоит путешествие более долгое, даже бесконечное, хотелось бы взглянуть на опись имущества, препаратов, приборов и припасов, скажем, экспедиции Петра Петровича Семенова-Тян-Шанского или его ученика Петра Козлова. У этих знаменитых землепроходцев с собою, наверное, было и Евангелие.
28. Все герои моих сериалов должны быть расчетливы и честолюбивы, хотя бы в молодости, дальше уж как вывезет. А Максим? Как иногда можно проговориться, сразу представляя прототип и даже его называя. Так нельзя, начнется переполох, исследователи примутся копать дневники и переписку и по крошечной оговорке сразу отыщут и подлинного героя. Как жадны все исследователи до отгадывания творческих кроссвордов. Обойдемся на всякий случай без имен. Герои романа есть, а имен нет. Некая литературная шарада или старческая торопливость? Так что мы имеем, если нет имен? Как и положено в современном дизайне, еще по ошибке называемом живописью, - обобщенные фигуры и обобщенные же названия картин. По крайней мере Максим - это Секретарь, если секретарь мне в дальнейшем понадобится. Выделим имена определенным шрифтом. Секретарь - я же обещал молодого героя. Да, не обязательно идиота и мздоимца. Какое это счастье, когда в сонме прохиндеев, готовых предоставить тебе свою биографию, вдруг появляется воистину положительный герой! Человек на дорогой машине -Предприниматель, а персонаж в Библиотеке - Директор. Но, как я уже заявил, Секретаря не будет, он замечание. А впрочем...
29. Выбор имен для романа имеет не меньшее значение, нежели выбор героя. Недаром говорят, как корабль назовешь, так он и поплывет. Имена разных героев не должны начинаться с одной буквы. Мужские и женские должны быть разведены по огласовке. Имена, наконец, не должны быть похожи на имена героев знаменитых романов. Положительного героя нельзя назвать Вадимом, а отрицательного Иваном. Героиня могла быть Дашей, Машей, но никак не Варварой. Пожилая дама могла называться Калерией или Марфой, но никак не Светланой. Как я мучился над фамилиями и именами персонажей, когда еще писалось! Сейчас - другие времена, другие объемы письма, другая степень художественного доказательства. Но схема героев уже есть. Звери на арене, укротителю осталось только щелкнуть хлыстом.
30. Где обычно гнездится честолюбие? Оно в бедных и, как правило, обездоленных семьях. Сейчас с этим труднее: наглядность отдалилась, другая жизнь - только по телевизору или в кино. Мир "ламборгини" и замков на Луаре, теперь принадлежащий бывшим соотечественникам, для остальных - за стеклом телевизора или на флуоресцирующем полотне киноэкрана. Раньше было проще и нагляднее: в подвале одни семьи, а на других этажах того же дома иной достаток. Папа одного мальчика скоблил зимние тротуары и сбивал сосульки с крыш, а за папой другого приезжал шофер на служебной "победе". Учились мальчики в одной школе, часто и в одном классе. Мода отправлять потомков в Англию еще не созрела. Но я, кажется, уже говорил, как извилисто петляет время? Еще недавно отпрыски монархов обязательно учились в университетах собственных стран и обязательно на родине проходили военную службу.
31. Господь Бог, конечно, прощает всех. Я абсолютно уверен, что он милостивее и больше понимает многомерную природу человека, чем возлюбленная Церковь. Но ей тоже спасибо, именно она научила помнить свои и чужие грехи. Надо также заметить, что чужие-то мы моделируем и фиксируем исключительно по грехам собственным. Но отчего старость так нетерпима и так любит говорить о чести и нравственности? Удивительно гадкое, как и "патриотизм", слово "нравственность", отделяющее человека от основного и сокровенного. Каждый к чему-то прикреплен, каждый росток былого. Сельского кладбища, на котором похоронены мои прадеды, уже нет - оно запахано под русское поле. О поле, поле, я твой тонкий колосок! Ничего не забывающий, но все простивший колосок. Но только из-за отсутствия места на сельском кладбище гореть ему в жаркой печи крематория.
32. Разведем же дороги двух мальчиков давних времен: пусть один станет блестящим физиком и математиком, который в перестройку сделался Предпринимателем, а другой... очень боюсь пугливых и амбициозных прототипов, кем же окажется другой? Я перебираю про себя разнообразные профессии, как и положено, начиная новое сочинение, опытному литератору. Специальностью того и другого может стать любая, в которой разбирается автор. Это закон приличной беллетристики, современный человек исключительно живет в сфере своего дела. Мне хотелось, чтобы второй герой стал филологом, специалистом по нравственности, духовным человеком со своей жертвой Богу, но хоть я и не специалист по железным дорогам, однако в память о моем деде, паровозном машинисте, пусть второй герой в конечном итоге "возглавит" какой-нибудь паровоз. Наш паровоз, вперед лети! Я сам стану кочегаром у топки. Писатель ради успеха своего романа готов сжечь в топке даже себя. Но я, кажется, уже определился с профессией одного, а другой - Директор, гуманитарий. Читателя пора приучать и к графическому написанию имени героя. Библиотеку здесь пишу пока с большой буквы. Но это крупная Библиотека в большом городе. Или не библиотека? У Директора невинные русские глаза василькового цвета.
33. В библиотеке я тоже не чужой, и не только как упорный читатель. Романист, чтобы его было интересно читать, должен ставить перед собой новые и более весомые, чем прежде, задачи. Библиотека ведь тоже может быть огромной: и большое старинное здание, и коллектив, и немалый бюджет. Как хочется спеть песню бюджету! Библиотека может иметь даже несколько зданий и двор между ними, где могут, как во дворе Румянцевской библиотеки, цвести цветы, прогуливаться читатели, и пусть в этом дворе или садике стоит бюст какому-нибудь писателю. Здесь, как и везде, текут крыши, существует пожарная, не работающая или даже работающая сигнализация, засоряется канализация, портится телефон, покупаются компьютеры и вместо прежних, дубовых, ставятся новые "пластиковые" рамы на окна. Ах, какие при смене окон возникают откаты! Какие можно выломать и продать замечательные каменные подоконники, заменив природный камень на универсальную пластмассу. Как грустно жить, когда знаешь, как украсть, но из трусости - в наше время совесть имеет и такой эвфемизм - не воруешь! Необходима цитата: "Так трусами нас делает раздумье, и так решимости природный цвет хиреет под налетом мысли бледным..." Здесь (я все о Библиотеке) госбюджет отпускает деньги, которые можно истратить очень по-разному, здесь возникают внебюджетные средства и числится старинная мебель, даже антикварная, которую можно списать как просто старую. Какие просторы! Директор - это всегда огромные возможности. Здесь есть специалисты и карьеристы, сюда могут приходить иностранные фонды в надежде что-нибудь узнать из того, что они (специалисты и здесь, и за рубежом) не узнали бы в другом месте. Здесь не только старые с подсиненными седыми волосами библиотекарши, часто говорящие на нескольких языках, но и энергичная молодежь, и предприимчивые хозяйственники, путающиеся даже в русском, но твердо знающие, какой единственной фирме надо поручить и ремонт крыши, и покупку компьютеров, и собственную обеспеченную старость. Кажется, я все же произнес слово "откат". Это не про моего героя, он по-мещански честен, подворовывают другие, за которыми по незнанию предмета он приглядывать не может. Честный, неумный дурак, любящий только себя и гребущий все к себе, но по-другому, а это много хуже и опаснее.
34. Сколько же в юности было даром истраченного времени. Но какие были посиделки, какие долгие и сладкие телесные ласки, какие потрясения испытывало сознание от впервые прочитанных гениальных книг. С какой силой сотрясалось юное тело от запретного. Никуда ничего не делось, все, если ты все же писатель, пойдет в запланированное строительство. Но как нынче писать, чтобы истомой охватить и читателя? Читатель нынче привередлив и осведомлен, сколько узнал из порнофильмов и интернета, как же его заморочить? Он уже начитался, накушался, его не проведешь на "реалистическом" диалоге, на курении на сцене или на распивании во время диалогов "настоящих" чаев. Всерьез? До полной гибели? А какая здесь гибель, только поиски справедливости. И никому не будем желать зла. Жить всем хочется.
35. Я довольно близок с Господом нашим Богом. Я понимаю его, чувствую его длань, наказывающую меня за грехи и ведущую по земной юдоли. Он наделил меня рефлексией и знает, что и без его святого вмешательства я истязаю себя за свои грехи. Но все-таки он дает мне столько, что я не успеваю его благодарить. Ему не чуждо ничто человеческое, а нам его Божественное, потому что и мы иногда поднимаемся на крыльях. Но он, я знаю, не любит, когда на похоронах слишком много отчаянно нагрешивших людей. Знайте меру! Я скептически смотрю на бумажную ленту с молитвой, которая лежит на голове покойного. Бог не любит парадной публичности. Он уже всех простил. Как и он, я уже расстался со всеми укоризнами, но я все смотрю на бумагу и каюсь покаянием покойного. Я о каждом покойном могу написать роман, в котором он будет прав перед людьми. Но где истина?
36. Мальчик, который в начале прошлого века на железной дороге на остановках длинноносой масленкой смазывал трущиеся детали локомотива, с удовлетворением наблюдает за новым паровозным машинистом. Знающие - читайте подтексты! Оказалось, что новый машинист плохо владеет профессией, а зачем тогда шел?.. В романе, конечно, особенно в советском романе, прежний машинист мог бы и понаставничать, поучить нового... Но время уже не советское, а новый после своего назначения или избрания так горд и стал так болезненно таинственен! Он, оказывается, как только был назначен и рукоположен, все уже знал. Портняжка сел в царское кресло. Ах, ах, одного одесского еврея спросили - это из дореволюционной копилки анекдотов - что бы ты делал, если бы был царем? Ответ: "Я бы еще немножко шил".
А что нужно было для нового времени, чтобы спокойно править и руководить? Конечно, помнить, что за тобой дело и люди, а главное - не воровать ни крупно, ни по мелочам и быть до последней возможности справедливым. Это дает силы и ощущение внутренней правоты, с которой противникам трудно бороться. Правота рождает уверенность и силу сопротивления.
37. Надо бы написать большую сцену, как недавно возникшего Директора трижды выдвигали в академики. Ну, все, конечно, понимают, что руководителя учреждения всегда можно куда-нибудь выдвинуть по его деликатной просьбе. Общая ажитация, восторги, коллективное единство, цветы, открыли две на всех бутылки шампанского. Какие возвышенные речи, какие разыскиваются заслуги. Патетика! Чуть ли не горловое пение тувинских шаманов! Три раза, словно гогот утреннего библейского петуха, эта сцена с малыми вариациями повторялась. Но существовала, оказывается, плохо известная ретивой и послушной общественности композиция. Это уже в самой Академии, когда всплывал нищенский счет при голосовании мыслителя и библиотечного умельца. Два или три голоса "за", и мрачная бездна - против! Да что они понимают в подлинных заслугах, эти несчастные академики!