Ныне я внял тебе, чтобы не истребить их всех вместе; но
всегда, когда буду взыскивать с них за их провины, Я
взыщу с них отчасти и за эту вину вместе с другими
провинами.
РаШИ
У Абдулы много людей...
Саид
Премьер-министр проснулся среди ночи, тихонько вздохнул и посмотрел на часы. Половина второго только. Во мраке живота было какое-то напряжение, и он понял, что уснёт теперь не скоро. Во рту пересохло. Стараясь не кряхтеть, нащупал ногами тапочки в серую клетку, покосился на спящую голову жены и пошёл на кухню. Непонятно, что его разбудило, сны свои он не помнил почти никогда. Вот если удавалось вздремнуть в самолёте по пути куда-нибудь в Москву, то первые минуты в голове маячили ещё какие-то бредовые сюжеты, но стоило подумать, что скоро придётся делать серьёзное лицо перед этим душевным русским, как всё забывалось без следа. С этим парнем хотелось выпить и выпить обязательно виски. И не в мрачном Кремле, населённом тенями предыдущих недоступных его пониманию и совершенно диких хозяев, а в Нью-Йорке. Прилететь инкогнито, под чужим паспортом, пересечься с Путиным где-нибудь в баре на Манхеттене и неожиданно так позвонить в Белый Дом: "Эй, Донни, к чёрту твоих мексиканцев, давай к нам, мы научим тебя строить заборы, дружище!". Ведь наверняка не обидится.
На кухне - полумрак, лишь синеватый таймер холодильника выкрадывает очертания знакомых предметов. Но что-то здесь было не так. За столом сидел человек. Премьер вздрогнул, но не закричал, подумав о спящей жене. Монументальная фигура во мраке и без малейшего движения. Он ущипнул себя за зад, но виденье не ушло, наоборот - глаза освоились в темноте и можно было разглядеть детали. Или всё это продолжение какого-то сна, или на его кухне сидит некто в огромной белой шапке. "Неужели это конец?" - мелькнуло в голове, но откуда-то появилась решительность, глава правящей партии протянул руку к выключателю, зажмурился и зажёг свет. В ответ раздалось учтивое покашливание Они молча и внимательно смотрели друг на друга.
Это был седой благообразный дед, сплошь заросший бороденью, как Бен Ганн. Коричневатый тулуп, меховая шапка, какие носят польские хасиды по праздникам. Суровое, патриотическое лицо, утиный нос, мохнатые брови, нависающие над выразительными обречёнными какими-то глазами. Развесистые, как листья пальм, усы тонули в бороде, чуть прикрытые меховыми отворотами тулупа. Руки в белых рукавицах покоятся на столе, отполированный посох прислонён к холодильнику.
"Вот это да" - подумал лидер страны.
Доброй ночи, ваше сиятельство, - сказал незнакомец и вежливо поёрзал на стуле.
"Сиятельство... Cиятельство... что это значит? Чёрт, где же охрана?" - эта мысль словно замерла, а ответом была начинающаяся где-то в животе паника.
Вы уж простите меня, старика, что я вот так вот по-свойски к вам. В другое время до вас не добраться - сразу пристрелят.
Только теперь стало ясно, что старик говорит по-русски, а самое невероятное - всё было понятно. Конечно же это сон. Усилием воли премьер разжал слипшиеся губы.
Простите, а вы кто?
Вышло снова на русском, но человек, выступавший с трибуны ООН, умел скрывать удивление.
Ещё разок прощенья просим, не представился, - старикан чуть привстал и склонил голову набок, - Иван Осипович.
Вениамин, - машинально ответил премьер-министр и осёкся, он совершенно не владел своей речью, - Вениамин Бонифациевич.
Имена получались нелепые, он окончательно запутался и уставился на гостя - не засмеялся бы. Но тот даже не улыбнулся. А заговорил мягко, с грустинкой:
Напрасно вы так. Что же вы всё на русский лад переделываете? Вениамин - это я понимаю, но имя родителя вашего покойного, мир ему, зачем корёжите? Бенцион он и есть Бенцион. Сионский, понимаешь, сын. Я же не заявил: Йоханан Иосифович. Да и фамилия моя с вашими иудейскими материями созвучная.
А-а... м-м... а как, простите, фамилия? - Биби напрягся и вперился взглядом в Ивана Осиповича., готовясь отреагировать, если фамилия будет знакома.
Сусанины мы.
"Сусанины... Сусанин... э-э, да это же Глинка, вроде."
Вы - Иван Сусанин?
Я и есть.
Нетаньяу изумлённо поднял брови. Те самые брови, за движениями которых следили лидеры великих и не очень государств.
Хм. Простите, но это же герой какой-то классической оперы. "A Life for the Tsar" или что-то в этом духе. Вы только не серчайте, почтенный Иван Осипович, мы с женой оперы не очень. "Трубадур", помню, как-то слушали четыре часа. Берлускони настоял, ну вы понимаете, у них это обязательно. Хотя, мог бы и освободить нас этого. Я же его хумус есть не заставляю. С одной стороны, даже хорошо - телефон у охраны, отвлекут, только если в Иране революция. Сам я всё больше драму предпочитаю. Ибсена там...
Гость насупился, опустил голову, а Биби вдруг осенило:
Эх, да что же это я вас так держу, без угощения! Давайте по стаканчику "швепса", а? За знакомство?
Напитки германские употребляете..., - вздохнул Сусанин, - а я, дело прошлое, кока-колу уважаю. Хороша стерва. Сладка. Пузырики такие... смешные.
Конечно, конечно! Я сам её не пью, но Сара любит, и бутылки сдавать не надо.
Он полез в холодильник, отставив посох к шкафу. Простое человеческое желание призрака радовало его. Налил колы Сусанину и себе соды. Тот снял рукавицы, положил их на тостер, взял стакан, что-то пробормотал в усы и залпом выпил, довольно крякнув.
Значится, даже либретто не читали и о подвиге моём героическом ведать не ведаете?
Ну, разве что приблизительно. Румыны там или чехи, уже не помню, искали вашего царя, а вы их окольным путём сознательно в чащу сибирскую завлекли. Вот только чем закончилось - не знаю. Но царя того спасли.
Не румыны, а поляки, и не в чащу сибирскую, а в костромские болота, а вобщем верно.
Биби вдруг что-то вспомнил и уселся на стул напротив посетителя.
Я только одного не пойму: чем так ценен был ваш этот царь? Ему было лет 17 от роду, а династия Романовых в те времена ещё не осчастливила русский народ своей милостью.
Ого, да вы неплохо осведомлены о царской семье. Это вас в высшей школе Челтенхэма так подковали?
Ну что вы, просто поверхностная эрудиция.
Ну-ну, не скромничайте, тему вы изучили досконально, да и шутка ли - скоро почитай как десять годков на Святой земле правите.
Облик Сусанина вдруг как-то изменился, глаза вспыхнули, он придвинул лицо к Биби, пронзив его огненным взглядом:
А признайтеся, как на духу, добрейший Вениамин, ведь в сердце надежду тайную питаете, что сбудется пророчество давнее?!
Нетаньяу вздрогнул, подался назад, но глаз не отвёл.
Какую надежду? Какое пророчество?
Может оно и брешут, но будто раввин один с Нью-Йорка сказал вам на исповеди, что коли земли еврейской ни пяди не уступите, то быть вам последним премьером до прихода Мошиаха праведного.
А-а... вы об этом... Ну, я сам не знаю, правильно ли понял его тогда. Иврит у него такой... своеобразный... а идиша я не знаю, так что...
Здесь Сусанин стал очень сосредоточенным и перешёл на шёпот:
Так я вам точно говорю: правду вы тогда поняли.
Брови у Сусанина поднялись не хуже, чем у самого Биби в ООН. Да, вот это наваждение. Откуда он это знает- глупо спрашивать, явно же не нашего мира человек. Ну и сон. И всё так отчётливо. Может, это взаправду всё? Мысли путались, нужно было что-то спросить, но всё было слишком странно. Поди всё знает экскурсовод этот. Спросить - когда придёт Мошиах? Тривиально как-то... Ну и чёрт с ним, не на Генеральной Ассамблее поди.
Скажите, Иван Осипович, а как вы сюда попали? Вас охрана не заметила?
Вот так часто бывает - думаешь, думаешь, тужишься всеми извилинами, как бы поумнее спросить, а в итоге ляпнешь какую-нибудь чушь. Пришелец добродушно рассмеялся:
Так я же все тайные тропки да дорожки знаю. Хотя, признать необходимо, Шабак ваш этот никак не фраера, такое мутят, что сами в шоке потом.
Извините, я волнуюсь. Не то спросил.
А вы расслабьтесь, о хорошем подумайте. Хотите анекдотик для релаксации? Оно, знаете ли, способствует.
Конечно! С удовольствием! Ещё колы примете?
Пожалуй. Значит, приходит дедок один в мэрию и говорит секретарше: здравствуйте, я Иван Сусанин. Она: как?! Тот самый? Да, говорит, тот самый. Господи, говорит секретарша, радость то какая, мы и не ждали, подождите минуточку, кофейку попейте, а я всех соберу. А он: да, да, точно, всех собирайте и пойдём.
Скиталец сделал лукавое лицо, но Биби лишь улыбнулся, всё ещё боясь, как бы не проснулась Сара. Неожиданно премьер-министр стал серьёзным и вкрадчиво сказал:
Вы только не обижайтесь, Иван Осипович, но вот что мне не ясно: вас же сверху послали?
Ну, меня посылай-не посылай, дорогу я найду. Сюжет, так сказать, обязывает. То есть, мне даётся определённый выбор. Но в рамках либретто.
У нас, понимаете ли... Как бы вам это сказать... Ну в традиции нашей принято, что к людям со всякими вестями посылают пророка Илияу. А тут вдруг вы... Поймите только меня правильно, вашей личностью я не пренебрегаю ни в коем случае, наоборот, искренне рад. Но всё-таки неожиданно как-то. Почему ко мне пришли именно вы?
Так Илияу посылают к людям закон иудейский стремящимся соблюдать. А вы тут с непокрытой головой ходите, прости Господи. Кипу только на похороны.
Сусанин поднял голос, в глазах вспыхнул гнев. "Лишь бы Сара не проснулась" - подумал Биби и виновато опустил голову.
Видано ли - глава еврейского государства как гой ей Богу. А про дела тайные вообще молчу, ибо всего не ведаю даже я.
"Слава Богу, что всего не ведает", - подумал Нетаньяу и произнёс:
Напрасно вы, Иван Осипович, такие слова употребляете. Что значит "гой"? Можно же сказать "не еврей", например. Времена нынче такие, что считаться нужно. Вы ведь и сам, собственно, не совсем... мм... еврей.
А, бросьте вы ради Бога. - Иван Сусанин махнул рукой, - Еврей-нееврей. Я тоже где-то еврей. А потом "нееврей" это, может, ещё обиднее, чем "гой". Гой это что? Просто народ в Святом писании. А называть человека не еврей это как бы всё, баста, ограничили его по этому пункту, да ещё подчеркнули лукаво непринадлежность. И вот ещё, - он достал откуда-то из тулупа мятую газетную вырезку и медленно зачитал из неё, - вот, пожалуйста, по сообщениям СМИ в 2014 году археологи нашли в костромских болотах 40 крестов католического образца и один православного. Но, как неопровержимо доказал профессор Ротенберг, это вовсе не православный знак, а порубленный шашками иудейский символ, именуемый в просторечьи Давидовой звездой. Улавливаете? И между прочим, профессор нашёл поддержку в неожиданных кругах. У них, правда, свой интерес, и утверждают они, что Сусанин и не Сусанин вовсе, а агент влияния сионистской закулисы Шушанов. А операцию свою он проводил с целью угнетения русского народа, желаючи спасти тиранию Романовых. Но суть ведь вам ясна, правда? В общем, и я за дело ваше иудейское как бы пострадавший, хотя, на место в Яд Вашеме не претендую, гиюр не затеваю, а живу в мире со своей личностью.
На кухне повисла гнетущая тишина. Сусанин выдержал паузу и уже ровным голосом продолжил:
А послали именно меня, потому что тоже шёл я, дороги не ведая, но с мыслью героической. Хвастать и себя грешного со святыми праведниками сравнивать не дерзаю, но не так ли Моисей шёл по пустыне?
Так ведь он знал, куда шёл! - воскликнул Нетаньяу с завистью, вскочил на ноги и вытащил из холодильника бутылку виски "Darkness".
Ты и мне вискаря-то плесни, - Сусанин примирительно перешёл на ты.
Да. да, конечно.
Биби налил обоим в пластиковые стаканы от кока-колы.
Лехаим, - сказал Сусанин, они выпили. Премьер возбуждённо заходил по комнате.
Моше-Рабейну просто сорок лет ждал разрешения зайти в землю, а водил народ исключительно по Божественному наитию. Вы сознательно ляхов тех в болота завели.
"И откуда только я все эти подробности знаю... Не иначе - сон" - подумал Нетаньяу.
Да, но ведь и я не Моисей! - Сусанин взял бутылку и налил ещё по 50.
И я. - Тихо сказал премьер-министр, успокаиваясь.
То то и оно. Никто не Моисей. Ладно, давай на посошок. Пора мне. Или тебя проводить? Я могу...
Нет-нет, что вы Иван Осипович, я сам.
**************
"Хороший дед, - подумал глава правящей партии, - жаль, что всё вот так вот... непонятно.". Сусанин исчез, оставив на кухне запах мороза. Даже пол не запачкал. Биби выкинул стаканы. Колу и швепс в холодильник. Только вот от виски бутылка уже пустая. Ну ладно, с бутылкой Сара разберётся. Он потушил свет и вернулся в кровать.
Ему снились поляки в кафтанах, его дед дома в Варшаве, зима в Костромской губернии, бредущий по заснеженной пустыне народ Израиля. Все кучковались вокруг странных знамён. Но не знамён колен Иуды, Реувена и Звулуна, а всё больше цветные какие-то и вообще непонятные. И Моше-Рабейну нигде не видать. Даже Сусаниным не пахнет.
Эпилог
Утром Сара недоумённо спросила, указывая на бутылку из-под виски:
Что это по-твоему, Биби?
А... Сара, ты знаешь, кто такой Иван Сусанин?
Кто?
Иван Сусанин.
Так, примерно... а что?
Слушай анекдот. Приходит старый дед в офис мэра Хульдаи и говорит...
Когда он закончил, лицо первой леди прояснилась и она рассмеялась. На душе у Нетаньяу сразу полегчало. Ни пяди земли.