Фельдман Александр Васильевич
Фантасмагория ко Дню имени 8 Ж!

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Фельдман Александр Васильевич (aleksfeldman2@gmail.com)
  • Размещен: 26/05/2007, изменен: 17/02/2009. 51k. Статистика.
  • Пьеса; сценарий: Драматургия
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Пьеса - буф к женскому празднику

    • (с) А.Фельдман

    ФАНТАСМАГОРИЯ КО ДНЮ ИМЕНИ 8 - го Ж

    пьеса

      

    Действующие лица и исполнители:

      
       Ведущий - малорослый, слегка полноватый мужчина с гладко зачесанными к затылку редкими волосами. Одежда его не по размеру, рукава пиджака коротки, брюки тоже коротковаты и к тому же пузырятся на коленях. Галстук
       приспущен.
       Имени своего он не называет из уверенности, что его никто не знает и знать не хочет. Суетлив. Текста не знает и читает его с листа. Но при этом Ведущий принимает живое участие в пьесе и в зрителе. Он во всякой сцене появляется с букетом цветов, который ему мешает. Ведущий безуспешно пытается в соответствующий момент, как ему кажется, всучить букет персонажам. Он комментирует пьесу, действия персонажей, игру актеров и представляет их зрителю от автора.
      
       И другие.
      
      

    ПРОЛОГ

       Ведущий (быстро выходит к краю рампы, выбирая место, где его будет лучше видно):
       - Действующие лица ! - Ведущий... Мои извинения, здесь про меня. Значит, э... Мужчина полный, но изящный...пиджак...букет ему мешает. Ну, автор,- ни тебе как зовут, а про букет не забыл... Бог с ним..., так, дальше...
      
       - Восточный мужчина. Али! Значит,..мужчина с Востока. Чалма, шаровары и прочье...
       - Стражник! Известный поэт ! Чорти что... Нда... Просто - поэт! Э... мужчина лучше среднего, видный, хе-хе... Снисходит музой... (К зрителям) Здесь так и написано! Время от времени читает стихи... Разные.
       - Остап. Известный Остап Бендер ! Мужчина! Единственный из персонажей, кто по ходу пьесы пытается понять, о чем все это!...Это он (показывает на листки), как я понимаю, цену набивает...
       - Фигура! Горацио Нельсон! Виконт! Вице-Адмирал, просто Адмирал! Однофамилец известного полководца, повидимому...
       - Адам! Первый человек и первый мужчина, хе-хе!.. Пуглив и вороват,хе-хе!..
       - Вацлав Картофелиди!! Просто, Вацлав! Индогрек из-под Одессы. Ахинея какая-то... Ааа... Мужчина! Назван Вацлавом в честь спартанского полководца Павсания. Значит, белый пиджак, серые в клетку узкие брюки... Господи, тут еще про все походы Павсания... и так хорош.
      
       (Внимательно всматривается в листы, перебирая... и вдруг выпаливает залпом)
       - И другие ! (Убегает со сцены. За занавесом раздается шум от передвигаемых декораций. Включается магнитофонная запись музыки с восточными мотивами, почти одновременно бравурно начинает играть оркестр какую-то восточно-заунывную мелодию и скисает под непобедимыми звуками магнитофонной записи... и также почти одновременно выключается и эта запись)
      

    ДЕЙСТВИЕ 1

       (Ведущего выпихивают из-за кулис, он пытается сопротивляться, но, поняв, наконец, что зрителю хорошо видна эта возня, одергивает одежду и степенно, с пританцовыванием вскидывая ногу, выходит к средине занавеса)
      
       Ведущий: - Действие 1, Явление 1 ! (читает с пафосом, подглядывая в перепутанные листки, путаясь в тексте и придумывая недостающие слова)
       - Очень древний город до нашей эры. По-видимому,.. Эрзерум... Эррунда какая-то... Все улицы усеяны рядами восточных глинобитных домов. В небе светит полный полумесяц... луны и освещает один эрзерумский и поэтому... не удивительно.., глинобитный дом... Да!
       (потрясает презрительно бумагами текста, делает вид, что швырнет их на пол, но... вбрасывает в папку)
       Стоит июль...или август... Даже, скорее, июль, чем август. Но не исключено, что июля уже нет...
      
       (за его спиной открывается занавес. Ведущий продолжает читать, передразнивая, авторский текст и ехидно изображая его)
      
       - Значит так: у одного из обычных... битых из глины... восточных... домов стоит стражник. На нем...великолепно... сшитый костюм по последней моде конца 19 века. Кроме того...(подчитывает текст), кроме того (лихорадочно перебирает листы)... на ногах его изящные стальные наколенники и на плечах висят луки... эээ ... две штуки...
      
       (щелкает пальцами в сторону кулис, продолжая рассматривать текст. Из-за кулис выбегает костюмер, вешает на шею стражника наколенники, скрепленные длинной шлеей через шею, подвязывает их на ногах, вручает стражнику лук и колчан и по команде Ведущего, который выразительно показывает, прячась от зрителей, два пальца, вручает стражнику второй лук и шлем).
      
       - Костюмчик того... Га-ли-ма-тья-с...
       - Вдоль домов... ( вполоборота поворачивается к залу и, увидев стражника, сбивается и затем громко продолжает)
       - Вдоль домов крадутся двое и о чем-то шепчутся, прикрывая рты одеждами...
      
       - Восточный мужчина! (показывает на одного из двоих)
       - Впоследствии именуемый просто - Али!
      
       Али (привстает с опаской глядя на красующегося стражника и, кланяясь публике, едко обращается к приятелю, показывая на стражника, который стоит с открытыми глазами): - Этот воин как-будто не спит !
      
       Ведущий (сначала обращаясь к Али):- Вы не кланяйтесь, а продолжайте себе красться... Делайте вид, что тут не театр, а просто жизнь. Ну, народ...
      
       - Вацлав Картофелиди! (показывает на другого) - Впоследствии
       именуемый просто Вацлав !
      
       Вацлав (встает, расшаркивается, кланяется в пояс публике и разглядывает затем стражника): - Спит. Стоит и спит. Он же стражник, чего ему не спать ?
      
       Али: - Ай не спит ! (подходят к стражнику близко)
      
       Вацлав: - Да спит ! Вот так, с выпученными глазами, нас бы любой дурак увидел. (Замечая, что стражник реагирует на "дурака", продолжает) А этот не дурак. Он нас не видит. Это сон мудреца- с открытыми глазами.
      
       Али (показывая на открытые глаза стражника): Ай не спит! Мудрецы что, глупые. Они ночью закрывают глаза... (Стражник закрывает глаза)
      
       Вацлав: - Во..., говорю - спит. А нам-то что. Спит-не спит. Показывай куда идти в ... гарем.
      
       Али: - Молчи, несчастный! Это слово здесь не говори... Здесь в это слово ходить можно, а говорить нельзя.
      
       Вацлав:- Это везде ходить можно, а говорить нельзя. - Куда идти ?..
      
       Али (показывая на дверь за стражником): - А вот она, дверь... в то слово... Стражника надо... Когда спит, можно чуть-чуть... (показывает, как можно душить спящего стражника)
      
       Вацлав: - Слово это, конечно, нужное... Но этого (повторяет жест Али) не надо... Картофелиди - этим - никогда. Гу - ма - ни - зм... А уж без вознаграждения... этим вообще никогда! Тут по - другому надо. Попросить его, что ли?... Уж если голос разума на него не подействует, тогда...А ты, брось свои эрзерумские повадки! Только попробуй его... и я... я перестану закрывать рот одеждами, вот. Он и услышит...
      
       Али: - А тогда я тебя... (Вацлав отбегает в сторону, зажмуривает глаза, затыкает уши и отворачивается. Али набрасывается на стражника веревку и душит его. Веревка лопается. Али падает и начинает лихорадочно связывать концы веревки. Стражник садится, потирая шею, замахивается на Али луком)
      
       Ведущий: - Стражник!
       - Наконец-то автор вспомнил про этого. Он уже полчаса в этаком виде приготовленного к захоронению на сцене торчит... Именуемый в дальнейшем просто - Поэт! Господи, да оно еще и стихоплет. То-то я гляжу, все рядится по - глупому...
      
       Поэт (замахиваясь на ведущего и оборачиваясь к Али): - Козел! Всю шею отдавил.
      
       Али: - Вацлав, а он не спит.
      
       Поэт (внимательно вглядываясь в Вацлава): - Вацлав, так это Вы ? Я Вас среди этого Востока, среди всего этого глинобитья совсем не узнал. В глазах уже рябит от всякой шляющейся швали...
      
       Вацлав (помогая Поэту подняться): - Какое счастье - мы тебя нашли.
      
       Али: ( в сторону) - Прямо и счастье.
      
       Поэт (декламирует): - Уж пробил час давно, а Вацлава все нет...
      
       Вацлав (удивленно оглядываясь): - Как нет... Я уже здесь. Мы вот с этим (показывает небрежно на Али) пришли и начали тебя... ошибаться в тебе начали. Ты выглядишь, тоже, друг мой, как - то странно даже для этой пьески, извините...(последние слова проговаривает к кому-то за кулисы)
      
       Поэт: - Жизнь течет... И пробил час... два часа назад, черт побери! Стою здесь на этом Востоке среди всего этого эрзерумья... совсем не как поэт, а как последний идиот. Я устал. (обращается к Ведущему) Костюм везде жмет.
       - Мне уже почти совсем ничего не хочется, Вацлав. Как писано мною однажды:
      
       Любви приходит окончанье,
       Когда окончено сиянье
       Зашедшего за горизонт светила
       Растратившего без нужды всю силу...
      
       - Хорош ямбчик. Но, представьте, отпечатал издателишка китаец на дряной бумаге, паскудно- пасквильным шрифтецом. Ни слова по-русски, а туда же классику издавать... Критик Соловьинский, вечная ему память, когда упокоится как - нибуть с миром, и тот заметил. Он палец всегда слюнявит, чтобы листать удобнее было. Так бумага промокала, приставала к его пальцам и начинала, извините, пахнуть... А ведь известная фамилия... Я его мать знал, покойницу Соловьинскую. При всем прочем, это была с сочнейшим баритоном женщина. Мне не довелось, но по рассказам очевидцев.., когда случалось ей в волнении выразиться как-нибудь вроде, - "чтоб я больше твоих задрипаных портков больше не видела", - то в люстре над ее тахтой происходило поразительное движение и, если, говорили, кому - то случалось все видеть из-под этой самой люстры, то всегда казались видения. Но голос, голос самой Лизаньки Соловьинской и все такое...
      
       Когда любовь кипит в сердцах,
       И крыла вырастают на спине,
       О гений,..
      
       (Поэт запнулся, явно затрудняясь в рифме)
      
       Вацлав (с желанием завершить монолог): - Бах! Напрашивается, друг мой, о гений, Себастьян Бах.
      
       Поэт (задумчиво): - Бах, какой там Бах, хоть тебе и Себастьян. Там нужно на - цах или, в крайнем случае, на - пах...
      
       Али (льстиво): - Всемилостливейший Аллах!
      
       Поэт (отряхивая наваждение творчества, оборачивается к Вацлаву, указывая на Али): - Это... с Вами ?
      
       Вацлав: - Это - проводник.
      
       Поэт: - Мда, Вацлав... Вот мы уже и стареем. Нам нужны поводыри, а помните как мы...
      
       Вацлав (многозначительно указывая на дверь в стене): - Туда заглядывали, мэтр?
      
       Поэт: - Я, друг мой, слабый пол обожаю, а все же похоть на друзей не размениваю. Да и одному, признаюсь, в гареме не с руки, ей богу... И потом, я ужасно долго Вас ждал. Костюм, вот...
       - Стою. Никого нет. Переволновался как мальчишка. Вдохновение, как старая тетка... Вот и Вы явились... И теперь еще шея болит... Господи, где Вы взяли это глинобитное чудовище?...
      
       Али: - А что такое!? Ну, душил. Любой душил бы. А кого задушил?! Где? Где? Что, сам пропал? Или в то слово пошел...Сииичас найдем...
      
       (Али сделал несколько шагов к двери, но на его пути встали Поэт и Вацлав)
      
       - Нашли крайнего на Востоке... А может я не сам (показывает как он душил), это он мне приказал!
      
       Поэт: - Вацлав?!
      
       Вацлав (делая ударение на втором слове): - Поэт такого никогда не подумает. Поэт не какая-нибудь дрянь... Поэт...
      
       Поэт: - Все! Язвить поэта тем, что он поэт - бестактно. Не хочу этого знать. Поэту некогда знать или не знать. Поэт... (декламирует) Исчезни тленная суетность, возродись дух утраченых эпох, приди муза... Я - поэт!
      
       Однажды в студенную зимнюю пору
       Я из лесу вышел; был сильный мороз,
       Гляжу...
      
       Вацлав (с нетерпением и подозрительностью): - Так значит, Вы туда не заходили?
      
       Поэт: - Гляжу, поднимается медленно в гору...
      
       Вацлав (неожиданно узнавая): - О, Некрасов !
      
       Поэт (раздраженно): - Нет!
       - ...Лошадка, везущая хворосту воз. Тарада-та-тада, Тарада-та-та... Нет! И еще раз нет и нет всегда! Хоть и Некрасов! Поэт поэту друг, брат. Лучше брата - по - бра - тим ... Я щедр в поэзии и сам черпаю из нее... Что там Некрасов... А семнадцать строчек у самого Вильяма, нашего Шекспира. А Александр Сергеич, кормилец... Но что беру, пустяк! Cлова... Mысли - то мои...Моцарт - пацан, греб у всех. Я скромен. Вижу мое по духу, отхвачу слово. Да. У живых ни-ни. Это святое! Копирайт-с!
      
       Али (к Вацлаву): - Лошадка - это конь?
      
       Вацлав: - Конь - с седлом. А лошадка,... Не про нас будь сказано, бывший конь... Эх, безлошадный ты наш...
      
       Вацлав (к Поэту): - Если с хворостом мы уже поднасобрались, не войти ли нам, любезнейший, в заветную дверь?...
      
       Поэт (сначала с пафосом, затем увиливая от ответа): - Моя родная муза... Боже, как подло болит шея! Я не могу быть обольщен в такой прозе. Оно меня приземляет. Чтоб он сдох(!), Ваш проводник, вместе с конем и седлом!
      
       (роковое слово скрутило Али, он корчась падает. Вацлав и Поэт, как бы не замечая этого, подталкивая друг друга входят в дверь.)

    Занавес.

      

    Явление 2.

      
       Ведущий (перебирая бумаги): - Явление второе... То же и там же. Только вместо Али во дворе восточного глинобитного двора находится широкоплечий брюнет... Мммм... Нет, послушайте! Здесь так и написано: широкоплечий брюнет, размахивающий турецким паспортом!.. И все время месит про эту глину... эрзерумскую. Кто из них больше... того - автор или брюнет... Да... Вот тут еще... Брюнет старается быть у публики на виду, у него волевое лицо... ну это уж как у нашего брата - актера получится..., кто там его изображает... нда... сказать, чтоб вам особенно повезло (оглядывается на кулисы)...но старается, старается...
      

    (поднимается занавес)

      
       - скажем так, брюнет будет стараться и изо всех сил будет делать волевое лицо, ну и всё.., (делает вид, что внимательнее всматривается в бумаги) в смысле, все... увидят, что у него свое на уме.
      
       Широкоплечий брюнет (декламирует почти как с трибуны и размахивая чем-то): - Мое имя - Бе...
      
       Поэт (Вацлаву и потом смотрит на Ведущего): - Его имя - Бе!
      
       Широкоплечий брюнет: - Мое имя не Бе. Мое имя Бендер! Остап Сулейманович ! Это на века и известно миллионам.
      
       Поэт (нарочно не глядя на широкоплечего брюнета): - Да кто же Это!
      
       Вацлав (к Ведущему): - Это правда, что его так много знают ?
      
       Ведущий: - У нас хорошее вообще мало кто знает... Будете раньше меня в пьесу встревать, вообще брошу... Объявляю:
       - Широкоплечий брюнет, Остап Берта Мария и прочая Бендер, в дальнейшем именуемый просто Остап. Пиджак, брюки, паспорт... Ну, кланяйся, все уже кланялись.
      
       Остап: - Я сын турецкоподданного. Личный друг - предводитель дворянства...
      
       Вацлав: - Рассказывай Поэту. Если б у тебя была половина от того друга, то ты б не шастал среди этого битого глиной Востока, Эрзерум его возьми.
      
       Остап: - Это нужно понимать. Предводитель дворянства. Анна на шее. Даже две Анны.
      
       Поэт: - Да кто ж он такой. Вы что, с ним договаривались о встрече?
      
       Вацлав (к Бендеру): - У Вас есть рекомендательные письма?
      
       Остап: - Ес!
      
       Вацлав: - Что?
      
       Остап: - Разумеется,.. это по-английски...
      
       Поэт (Вацлаву): - Зачем Вам его рекомендательные письма? Он - тип. По лицу видно... (продолжает, понижая тон) И к тому же у него и так уже есть две Анны.
      
       Вацлав (к Остапу): - Предъявите письма! Сэр!
       Ведущий (выглядывая из - за кулис): А вот это уж, дудки! До Сэра еще ему на карачках... (кто-то втягивает его обратно)
      
       Остап (достает из карманов много каких-то бумаг): - Сколько угодно... Вот хотя бы это...(читает сначала на псевдоанглийском языке, а потом, видя, что произвел впечатление, продолжает по - русски) Граф... Роз - Мари - Перкел Эрдельтерковский! Герой войн. Разных. Кавалер орденов Святого Себастьяна, Святого Лаврентия, Петра и Сергия, Сергия и Гавриила, Петра и Гавриила имеет честь... пам - парам - не буду же я о себе его дифирабмы читать - ...рекомендовать гражданина Бендера Остапа, достойнейшим образом проявившего себя джентльменом и амонтильядо...яго...ядо... Тут неразборчиво... - граф писал, сам, своей рукой, из уважения,... понимаете.
      
       Вацлав (с трепетным почтением и еще не рассеявшемся недоверием): - Дайте, я посмотрю...
      
       Остап: - Что?! Мне здесь не верят? Да тут измена!
      
       Вацлав: - Но позвольте, как я могу верить или не верить, если я ничего не видел? Доверяй, как говориться, но проверяй...
      
       Остап: - Это же не всякому такое говориться... Не видел, а не верит! (одевает форменную фуражку)...
      
       Поэт: (неожиданно для всех) -
      
       Я руку окуну в лазурный день,
       Я далью напою иссушенную душу,
       Приду к тебе под ивью сень,
       Я женщины покой нарушу!
      
       - Вдохновение, друзья! Пришло... Внезапно озарило и ушло... также внезапно...
      
       Вацлав: - Слава Богу!
      
       Остап (выходит на средину): - Так! Разговорчики! Отставить! Теперь парад... Я имею в виду, значит... Как там у меня на счет парада...(бормочет) Лошади, шпоры, эполеты, кабриолеты... Не то, не то... Парад, мундир, честь офицера, усы гусара красят...
      
       Ведущий: - Он что, текст забыл? Хотя, если это текст, то я - герой-любовник...
      
       Поэт: - Ворона каркнула во все воронье горло:
       Сыр выпал - с ним была плутовка такова.
      
       Вацлав (весь как на иголках, расстроившись от командного голоса Остапа):
       - Снова посетила?
      
       Поэт: - Послушайте, друг мой! Ваш юмор прет, пардон-с, невыносимо прет-с немытым окопом...
      
       Вацлав: - Что?!!! Оскорблять воина в чем мать родила, в смысле, с молоком матери всосавший дух битвы? (Ведущий с испугом выглядывает из-за кулис) Слушай, ты, баснопсивец!.. (к Ведущему) И ты, штатский, тоже слушай!
      
       Остап (наконец найдя нужное): - Равняйсь!!
       (в сторону) - Что это текст сегодня того, а ведь не первый раз играем...
       - Во фрунт,канальи! Командывать парадом буду я!
       (в сторону) - Плагиат, но эффектно!
       - Вперед! Вперед, орлы! (увереннее) Мои!...
      
       Ведущий: - Поэт, за ним Вацлав скрываются за дверью. Остап подходит к рампе, кланяется и уходит с чувством выполненного долга. Антракт. Буфет... Простите, про буфет это я для себя пометил... Итак: Антракт.
      

    Действие 2

    Явление 1

      
       Ведущий: - Для тех, кто не имел возможности бодрствовать в 1 Действии, вкратце поясняю суть дела. Шучу... Значит... честно признаюсь... ну, да ладно,.. Трое мужчин затеяли что-то вокруг главного вопроса. Это как-то связано с гаремом. А поэтому...Не убедительно, знаете ли, ну, ладно...А поэтому все это происходит в Эрзеруме, который, как автору виднее, находится на Востоке... Но вообще говоря,.. своими словами пересказать то, что здесь делается невозможно. Надо пытаться смотреть. Мне не удается. Там - (показывает на кулисы) тихий ужас.
      

    (тихая музыка)

      
       - Действие 2, Явление 1. Эрзерумский двор, господи ты, боже мой...двор, значит, в Эрзеруме,..из глины,... наверное... Так, во дворе стоит 11300... Причем здесь машина?... Ааа..., это чья-то заметка на полях... Сомневаюсь, чтобы автор на этом на машину себе отхватил. Хотя мало ли дураков? И вы вот, пришли....Во дворе, значит, свежий могильный холмик... Что-то я здесь еще не въехал... Но про могилу точно. Да!
      
       (поднимается занавес)
      
       - И возле нее стоят Вацлав, Поэт и Остап. Вздыхают.
      
       Вацлав: - Друзья! Мне плохо. Рыдания мучают меня, а сердце щемит. Он здесь, наш незаметный герой. Наш символ дружбы, мужества и чести. Он был мужчина, - ной, нет - на..., он страстно любил и страсть толкала его...
       - Здесь все свои, откровенно скажу, роковая страсть толкала его! Он резво шел на нее рискованным шагом. Риск, друзья, это по-мужски. Ну, что такое мужчина... это... это... Это горе для нас, что его нет... И очень большое горе для близких.
      
       Остап: - Да, похороны им стали в копеечку. Хотя, при правильной постановке дела, с одних профсоюзов под праздник горя можно отовариться и на поминки и на пиво потом.
      
       Вацлав: - Похороны - это не просто горе, это большое горе. Гроб - раз, хорошее место на кладбище - два, оркестр,.. трезвый оркестр - три, ситец красный, ситец белый - четыре, ленты, полотенца... Продукты... Три автобуса...
      
       Поэт: - Два автобуса.
      
       Вацлав: - А музыканты?!! Три автобуса? Все шесть! Но нашей скорби не полный счет. Потом девять дней, сорок дней, год...
      
       Остап: - Во сколько же им вылился этот символ? Жизнь дорогая штука. А стать покойником выходит как прожить вторую жизнь?
      
       Вацлав: - Столько, сколько... Что жить не захочешь. Но если у тебя голова повернута вперед, то ты будешь думать вперед. Вот (показывает какие-то бумаги). Случайно в дорогу взял, прошу...
      
       Поэт (читает): - ...страхование жизни...
      
       Вацлав: - Ничтожная сумма первого взноса, друзья. Умер - и на следующий день деньги. Какие деньги! Кто застрахуется - сразу захочет смерти...
      
       Остап: - Эй, Вы! Агент по страхованию от жизни, как Ваша фамилия?
      
       Вацлав (протягивая бланк): - Картофелиди.
      
       Остап: - Да, это не Бендер... Страховать нужно с размахом, семьями, конторами и даже отраслями местной промышленности... В недоразвитые времена первых пятилеток одной пылкой страны можно было застраховать от лунного затмения с выплатой страховой суммы талонами в столовую. После 20 съезда их партии еще можно было найти руководящего работника, который, перед поездкой в Туркменистан, страховал свою личность от оплевывания верблюдом. Я выдал такую страховку на 300 лет в виду отсутствия бланков с меньшим сроком. Там была опечатка, но я гарантировал...
      
       Поэт: - На 300 лет ?! Этого не может быть. Ну, пятьдесят, ну...
      
       Остап: - Это хуже, чем факт. Могу поклясться всевышним, но Вам это не поможет, а бога нет.
      
       Вацлав: - Здесь, у свежей могилы, о святом попрошу не выражаться!
      
       Остап: - Мне можно, ребята. Я сам из ангелов. ...По матери. Но пошел в люди...
      
       Вацлав: - Этот пан - горлопан!
      
       Остап (хватает Вацлава за ворот пиджака): - А свою жизнь ты застраховал от Бендера?!...
      
       Ведущий(по мере его рассказа происходит все то, что он говорит): - Из глубины двора быстро возникает фигура в длинном черном плаще и в огромной шляпе. Остап, Вацлав и Поэт прячутся за могильным холмиком. Вацлав пытается имитировать собачий лай, но Остап осаживает его.
       -Человек театральным жестом сбрасывает черный плащ, а затем и красный плащ, оказавшийся под черным. Это был пожилой мужчина с повязкой через глаз, в тунике с портупеей и в сапогах с ботфортами.
      
       Фигура: - Прошу прощения, джентльмены! Маленькая слабость к эффектам. Я такой таинственный здесь...Не так как раньше... Я, джентльмены, адмирал Нельсон!
      
       Поэт, Вацлав и Остап (одновременно): - А туника ?!..
      
       Фигура: - Маскировка, джентльмены! К тому же, между нами, джентльмены, штаны протерлись за годы, а ..того.. английского сукна найти сейчас...днем с фуфлом.. или уже и подзабыл, с огнем, что ли... Да, день - огень...нет,..днем -огнем! Ничего, еще кое - что помню! А для этого нашего бизнеса я всего лишь адмирал, джентльмены...
      
       Ведущий: - Фигура! Адмирал Нельсон! В последствии именуемый просто - Адмирал! Можно поклониться, Вашество... (к зрителю) Актеришка, а адмиралов показывает, аж в пот прошибает... Вот и сейчас, не знаю как и обратиться толком... Господин адмирал, прошу прощения, здесь уже традиция такая во время презентации, так сказать, кланяться, в некотором роде, публике...
      
       Адмирал (никак не реагируя на Ведущего, приняв вельможную позу): - Однако мне здесь предстоит встреча...
      

    (Вацлав, Остап и Поэт выбегают к Адмиралу)

      
       Вацлав: - Это мы, адмирал, мы...
      
       Остап: - Мы были в засаде...
      
       Поэт: - Подзорною трубой сверля,
       Изъядренной эскадрой свища,
       Стоит у тела корабля
       Наш Адмирал среди боища...
      
       Остап: - Свежо. Как в газете. В рифму...
      
       Адмирал: - (о стихах) Прекрасный пейзаж! После женщин нет ничего прекраснее хорошего морского сражения. Ветер рвет паруса, канонир с оторванной рукой шлет противнику отличные английские проклятия... Ну, чем плоха, джентльмены, рваная, брызжущая кровью рана за короля и отечество на одухотворенном лице?
      
       Вацлав: - Можно ограничиться одной пулей в мякоть за короля, а за счет отечества еще немного пожить...
      
       Остап: - Жмот. Королю пожалел...
      
       Поэт: - Эгоисты и глупцы... А ведь сестры милосердия жалостливы, они
       любят выхаживать, награждать лаской беспомощность...
      
       Вацлав, Поэт, Вацлав (вместе, каждый со своей интонацией): - Да...
      
       Адмирал (подходит к могильному холмику и ставит на него ногу, Вацлав в религиозном ужасе падает на колени): - Однако, как выразился этот джентльмен, ближе к телу, джентльмены!... Здесь спрятано оружие!...
      
       Вацлав, Поэт, Остап: - Не может быть!
      
       Адмирал: - Военная хитрость, джентльмены!
      
       Поэт: - Адмирал, к чему нам оружье, у нас мирные цели и наш бронепо...
      
       Адмирал: - Мирные цели нужно защищать от врагов, а врагов у нас нет там, где их не-ста-нет. Все просто, как Христофор Колумб!
      
       Остап: - Как колумбово яйцо, адмирал...
      
       Вацлав: - Ша, Вам начальство учить...
      
       Адмирал: - О'кей, как колумбово яйцо, три тысячи чертей! К оружию, джентльмены!
       Ведущий (как и в предыдущий раз): - Все бросились к холму доставать оружие. Доставали...Доставали оружие и... рассматривали и примеривали... Из могилы показывается какой-то человек, но его сразу никто не замечает.
      
       Человек в могиле: - Эй! Эй!... Я из могилы вам кричу! Эй! Это страшно все -таки...
      
       Остап: - Нам это все кажется...
      
       (Поэт и Вацлав прижались к Остапу, Адмирал делает вид, что ничего не происходит)
      
       Человек в могиле: - Как мне все это надоело! ... Каждый раз одно и то же: сначала плачут, а потом расхватывают... Никакой жизни от вас нет на том свете...А - ну, заройте меня как следует!!!
      
       (Все бросились забрасывать могилу чем попало)
      
       Ведущий (объявляет с опозданием): - Человек в могиле! ...
      
       (Все медленно приходят в себя)
      
       Вацлав(Ведущему): - Уйди...
      
       Поэт: - А ничего нет, ничего нет...
      
       Остап (неожиданно для себя): - Командовать парадом буду я!
      
       Адмирал (Остапу): - Сэр!!! Здесь Вам не парад, а я Вам не гнедая кобыла!!! Становись!
      
       Вацлав (Поэту): - А кобыла при чем?..
      
       Поэт: - Аллегория... Интеллигентный человек!
      
       Вацлав: - Боже избавь! Этого еще не хватало!...
      
       (Вацлав, Поэт и Остап выстраиваются в шеренгу перед кучей оружия)
      
       Адмирал: - Экипируйтесь, джентльмены!
      

    Явление 2

      
       Ведущий: - Явление 2. (кого - то передразнивает) Побрейся перед выходом! Сегодня у тебя роль ведущего, а не ... (Оглядывается в кулисы) А чего,.. мне записку только сейчас дали? (в публику) Это к нам с вами не имеет отношения, извиняюсь! Да! ...
       - Человек в могиле! Пока этих нет... Представлю его. Я, в конце концов, должен всех представлять.
       - Краткая справка о человеке в могиле:
       - Был рожден в семье. (к публике, оправдываясь) В семье и... все. Место рождения: полногабаритная... А, вот оно что! ...Квартира, 13,5 метра на человека, ванна и санузел раздельные, кафель импортный, кухня...Что это такое... Ходить начал в год. В 17 лет ушел из дому совсем. Курил, пил, бездельничал, волочился, избегал... Не участвовал, не был, не имеет... Пропал без вести. Некролог на 34 персоны... Нет, это не я, тут так и написано!... К военной службе признан негодным. Женат был на своей первой жене. Посмертно прощен... Подпись, печать. - (мечтательно) Поди знай, какие есть люди! Ни одному слову нельзя верить, а приятно! А цветочки на могилу!
       (Хочет возложить цветы, но в это время открывается занавес)
      
       Адмирал (за сценой): - Выходи строится!
      
       (Вацлав, Поэт, Остап и Адмирал выходят по одному)
      
       Ведущий: - Наконец-то наши с вами герои экипировались и нам предстоит насладиться зрелищем, когда мужчина готовится стать победоносным!
      
       - Вацлав! На шее висит ликторский топорик... Может дикторский...нет ликторский. В руке держит уздечку. На голове шлем с огромными кораллами. Коня нет...(к зрителю, хихикая) Уздечку он для себя...
      
       - Поэт! Поэт обильно перепоясан патронташами. За поясом у него торчат пять.. или шесть турецких ятаганов и козацких сабель. Вооружение несколько сковывает его, но его вид потрясает! В руке Поэт непринужденно несет малую французскую пищаль... (к зрителю) Девушки будут без ума...
      
       - Остап! Кроме бронежилета - ничего. Его оружие - ум... (к зрителю) Ой, этот не прост, ой не прост...
      
       - Адмирал! Где-то откопал диадему и приспособил на грудь. Как орден, что ли... На корпусе, разнокалиберные портупеи и ремешки с полевыми сумками. В левой руке пожарный багор, в правой - огромный разбойничий кистень грубой ручной работы на сыромятном ремешке...(к зрителю) Англичанин... и все тут.
      
       Адмирал: - Равняйсь! Пятки вместе, носки врозь! Смотри в грудь четвертого человека!
      
       Вацлав: - Грудь! Где грудь?
      
       Поэт (пересчитав всех, показывает на Адмирала): - Вот четвертая грудь...
       (декламирует)
      
       Вальяжно чувствую себя
       Под гулким небом сентября...
      
       Остап: - Браво! Но больше не надо. Здесь браво в смысле - достаточно. Вам, Поэт, предстоит умереть классиком. Вас насмерть усыпят лаврами и Вы почиете в собственном соку со специями! Бейте лирой в барабан поэзии! Жаль, что Вы не пишете стихи...
      
       Поэт: - На вид интеллигентный человек, а ведет себя как последний фраер, пардон!
      
       Остап: - Наконец-то Вас разверзло реализмом! Продолжайте, больше жизни...
      
       Ведущий: - Входит почтальон с сумкой ... Кош-мар!...
      
       Почтальон: - Але! Кто тут живет? У меня письмо.
      
       Вацлав: - Какая тут жизнь...
      
       Почтальон: - А какой это номер? Что такое, Вы что номер не знаете?
      
       Адмирал: - Круууу - гом! Шагооо - м марш!
      
       Остап: - Он вошел! Попал на должность и все - самый главный! Он уже государственный человек! Он все, а ты - ничего! До каких пор...
      
       (Ведущий порывается вручить цветы Остапу)
      
       Адмирал: - Остап! Стань в строй (поднимает над головой бумагу) Карта!
      
       Все вместе: - Карта!
      
       (Все, кроме Адмирала, убегают. Адмирал степенно уходит )
      
      

    Действие 3

      
       Ведущий: - Действие 3. Нет, я все никак не пойму, куда автор клонит... Ну ладно.
       - Комната в четырехкомнатной квартире... Да хоть из пяти - на сцене же декорации одной... Это самая большая комната, какие только бывают в четырехкомнатных панельных квартирах. Квартира в том состоянии ремонта, когда ремонт уже идет, но никто еще ничего не делал.
      
       (С треском распахивается дверь, раздается выстрел из пищали и сквозь дым врываются Вацлав, Поэт и Остап. За ними степенно входит Адмирал. На
       Адмирале пробковый шлем колонизатора)
      
       Поэт: - Друзья, но где же шерше ля фам-с? Карта врет?
      
       Адмирал: - Не верьте ему! Все точно по карте, как в аптеке. И потом, кто я - Адмирал, а кто он - поэт... Адмирал всегда прав!
      
       Поэт: - Я первый сказал!
      
       Остап: - Аааа... Бросьте... Обратите внимание: современная первобытная пещера. Здесь плещет жирным боком зеркальный карп квадратных метров. Сушенные звери лежат на антресолях, женщины поддерживают огонь газовых плит, а мужчины выпиливают новые антресоли...
      
       Поэт: - Какие женщины?! Здесь никого нет. Что Вы с нами делаете?! Мы ищем женщин! И вместо того, чтобы указать нам путь, Вы пичкаете нас своим рыночным остроумием... Когда - нибуть Вы можете сказать что - нибуть свое...
      
       (Остап одевает милицейскую фуражку и громко свистит)
      
       Вацлав: - Вы как хотите, а я без женского общества больше недели не могу! Кто меня сюда завел?! Кто меня грубо обманул?! Где они, долгожданные мои любимые женщины?! Кто нас здесь собрал, обнадежил и бросил?!
      
       Поэт: - Пол царства за коня, карету мне , карету!!...
      
       Ведущий: - Прекратите!!! Как вы, взрослые люди, можете себя так вести? Как вам не стыдно?! Тут еще текста полно... На вас весь зал смотрит... Где автор, наконец?! Ведь нужно, наконец, что-то объяснить в этой галиматье... Ну, я понимаю, тот набор, что вы напялили на себя, должен символически показывать все боевые качества мужчин... Ладно, пусть так. Хотя, поверьте, не все так у нас плохо, у мужчин... Смотрите как они искренне обожают... Нет. я не могу...(убегает).
      
       Адмирал: - Джентльмены! Я человек грубый, я привык иметь дело с эскадрой... Дамы - это прекрасная мечта... Бывало таскает тебя по морям, а ты все об одном...
      
       Остап (выходит к рампе): - Они все не в себе, хоть банзай кричи. Нет баб, простите, женщин - ищи стул! Вы понимаете, что я имею в виду, вообще... Хоть бы один завалящий стул.
      
       (послышался характерный звук, затем хлопанье двери, в комнату входит человек в набедренной повязке)
      
       Человек в набедренной повязке: - Жители мира! Сеньоры! Господа! Алькальды и сатрапы, если, конечно, среди вас такие есть!
       - Рад приветствовать вас в скромном четырехкомнатном караван-сарае имени царя Соломона и его пятисот жен и наложниц!
      
       Остап: - Конгениально! Кто тебя этому научил?
      
       Человек в набедренной повязке: - Кому надо , тот и научил.
      
       Вацлав: - А живые есть?
      
       Человек в набедренной повязке: - А паспорта есть? Командировки... И на дурацкие вопросы вообще отвечать не буду...
      
       Адмирал (приставил багор к груди человека в набедренной повязке): - Так кто тебя научил ?
      
       Человек в набедренной повязке (угодливо): - Бог научил...
      
       Вацлав: - Он врет на бога!
      
       Адмирал: - Мы здесь по дамскому делу воюем. А я тебя пронжу, как гнедую кобылу, если ты не замолчишь врать, наконец! Отвечай, кто ты или умри!!
      
       Поэт (аплодируя): - Браво, Адмирал!
      
       (Вацлав и Остап вяло поддерживают аплодисменты Поэта, а Адмирал неожиданно повторяет воинственную тираду с еще большим пафосом)
      
       Человек в набедренной повязке: - Я - Первый человек!
      
       Адмирал: - Не понял!
      
       Поэт (человеку в набедренной повязке шепотом): - Сэр...
      
       Человеку в набедренной повязке: - Я, сэр, - Первый человек...
      
       Адмирал: - Это всякому болвану ясно, что я первый... Ты не увиливай, а не то пронзю! Кто ты?! Скажи и умри!
      
       Первый человек (в сильнейшем испуге): - Ваше величество! Ведь не по своей воле, а только по воле...
      
       Остап (к публике): - Ну, это совсем никуда не годится. Это же слова отца Федора из "стульев"... Плагиат!
      
       Адмирал: - Попрошу на палубе не выражаться - свято место пусто не бывает... Нет, не то... Э... Не пилите сук, на котором ... А, ерунда...э...
      
       Остап: - Ничего не понимаю!...
      
       Ведущий: - Нет, все так. Вот он должен потом...
      
       Адмирал (к Адаму): - Так кто же ты?! Лазутчик?... Остап взяли его...
      
       (Адмирал и Остап уводят Первого человека в другую комнату)
      
       Вацлав (видя, что Поэт собирается декламировать, пытается отвлечь его): - Кто такой лазутчик ?
      
       Поэт (рассеяно): - Лазит...
      
       Вацлав: - Аааа... А гнедая кобыла?...
      
       Поэт (оскорбленно): - Сударь! У меня в Ярославской губернии, - еще До(!) покойная двоюродная бабка три... Три(!) деревни имела и государевой милостию...
      
       Вацлав: - Это он так говорил: Туды-сюды, пронжу, говорил, как гнедую кобылу... и другие там дела... Я ж ничего. Это вопрос. А есть вопрос - должен быть и ответ. И без обид. Спросил - ответил, пожали руки, успокоились. Тишина и покой.
      
       Поэт: - ...А! Ага... Про гнедую кобылу... Ну, это так выражаются для красоты слога и от полноты чувств... Для полноты образа... Гнедая...э..,вероятно, уповая на народность стиля. Приблизиться хотел. Социальный барьер хотел снять между нами. У своих бы сказал, я думаю: пронжу как кобылу в яблоках... Все-таки, Сэр! Образованый человек...
      
       Вацлав: - Настоящий?! Сэр?!!
      
       Поэт: - Настоящий. Ну, чтоб мне с этого места не сойти!
      
       Вацлав: - Кто бы мог подумать, что вот такое... Настоящий живой Сэр! Близко! Можно руками потрогать...
      
       (Входят Адмирал. Первый человек и Остап)
      
       Адмирал: - Джентльмены! Он сказал все!
      
       Остап(подталкивая Первого человека): - Ну, грянь слово народу...
      
       Ведущий (Остапу): - Четче нужно выговаривать. Мне тоже послышалось, что он дрять, а не слово "грянь". Четче... А у автора все вообще не так... И он никакая не дрянь, а ...
      
       Первый человек: - Жители мира! Я ваш предок!
      
       Ведущий (воспользовавшись небольшой паузой и, желая снять напряжение, скороговоркой): - Человек в набедренной повязке! Первый человек! Именуемый в дальнейшем Адам! Самый первый человек...
      
       (Ведущего прогоняют за кулисы)
      
       Адам: - Я - самый первый человек! Вы все пошли от меня ! Кто куда! Видеть вас противно! Я вас породил - я вас и убью... (Выхватывает у Поэта пищаль и пытается выстрелить в Остапа)
      
       Адмирал: - Джентльмены! Это из Николая Васильевича Гоголя! О некоем украинском джентльмене Бульбе, который...
      
       Остап: - Каша!... Крупнокалиберная... Сэр!!! Здесь люди!
      
       Адмирал: - Это точно! Я читал... Замечательный слог, чудесный...
      
       Поэт (Адаму): - Не мучайтесь, уважаемый, она разового пользования...
      
       Адам: - Боже! Ты хотел этого - мир разового пользования?! Зачем ты меня сотворил ?!
      
       Поэт: - Есть ли бог, но, слава Богу, есть женщины!
      
       Я, сотворяющий шедевр,
       О женщине пенорожденной...
      
       Остап: - Дайте Первому человеку высказаться...
      
       Вацлав: - Покайся и сразу легше станет...
      
       Адам: - Я - предок ваш! Первочеловек! Адам я. Вы все от меня. Родителей нужно уважать. Я вас породил, я вас и убью...(пытается вырвать из рук оружие)
      
       Адмирал: - Я уже говорил, что это великий Эн, Вэ Гоголь. Родился...
      
       Поэт: - Ну, не самый великий...
      
       Вацлав: - Самый-самый, да-да-да... (К зрителю) Есть ли Бог, есть ли Бог...
      
       Остап: - Молчать! Пусть скажет первочеловек! А если кто-то его перебьет, то клянусь его отцом... Адам, говори!
      
       Адам: - Я родился...Кхе-кхе... Короче, я - Адам! Я здесь служу. И.О.
      
       Поэт: - И.О. - это Иосиф...
       - Я памятник себе воздвиг нерукотворный...
      
       Адам (перебивая всех): - Исполняю обязанности!... Евнуха!...
       -...Что?!... Попробуй устроиться сейчас по такой специальности как у меня - человек. Все как - будто свои, а работы нет. Ева как с цепи сорвалась. Все ей дай и дай, неси и неси... Вы же знаете историю с этим подложным яблоком...
      
       Вацлав: - Он врет на Бога! Яблоко было фирменное!
      
       Адам: - Точно! Ей только фирму давай! А ведь ей лет... А на счет отца... Он нас без специальности по миру голыми и босыми пустил! Безотцовщина! Улица воспитывала... До гарема докатился...
      
       Остап: - Так Вас по-настоящему...ммм...постригли в евнухи ?
      
       Адам: - Хам... В смысле, сын Ноя, справку достал. В автобиографии пришлось кое-что упустить, вот и служу. Хуже нет - в гареме притворяться евнухом!
      
       Вацлав: - Так сколько у этого...Харуна или Рашида...этих... наложниц?..
      
       Адам: - Пол тыщи.
      
       Вацлав: - Где!!
      
       Адам: - У Харуна аль Рашида. А здесь - четыре девы... и одна для евнуха.
      
       Поэт: Какая прелесть Восток! Настоящий фольклор - дева для евнуха. Изумительный колорит, а там гляди и Ренессанс!
      
       Остап: - Почем стулья? А, черт! Сервис почем? Ну, сколько день стоит?
      
       Адмирал: - Почем!!! Выродилось, джентельменье, дрянное!!!
      
       Остап: - Просто спросил... Сгоряча...
      
       Ведущий: - Да это не он, тут в пьесе так ему предписано...
      
       Адмирал: - Выродилось племя...
      
       Адам: - Сеньоры! Здесь царство согласия и любви. По случаю международного женского дня...
      
       Вацлав: - Как! Только один день?! А нам говорили... А мы перлись сюда... А если б опоздали... Только один день?! На абордаж!!
      
       Адам: - Стойте! Я не успел вам все сказать... Здесь у нас каждый день - женский!
       - Постановление Харуна аль Рашида ! Печать. Подпись вот и фотография самого Харуна... Вот фото родственников... Вот я в детстве... Голенький... хи-хи.. Вот Ева в детстве...нет это не нужно...
      
       Остап (смотрит на фотографию): - Какое детство? Это же здоровый голый мужик.. .Ты что, голубой?
      
       Адам: - Как со старшими разговариваешь?... У меня детство тяжелое было. У меня и у Евы... Читать нужно.
      
       Остап, Вацлав, Поэт и Адмирал (рассматривая фотографию Евы): - Прекрасно.. Мы все от нее?... Какая мама... Почему не все?...
      
       Адам: - Но!!! Харун аль Рашид сказал: Отвергнутый в гостевом гареме навечно становится, после некоторых процедур, евнухом. Навечно. Правда,... жилье и питание Харуновы... Восток есть Восток!
      
       Поэт: - Это трогательно, я бы даже сказал - мельпоменно...
      
       Вацлав: - Как - как?
      
       Остап: - Опять несет Пегасом... А вот на счет условия... Это для меня. Риск и страсть... Если все это правда, я буду добиваться признания даже без шансов на успех. Я многое находил и еще больше терял... Я не рассчитываю на
       победу, я надеюсь на сострадание...
      
       Вацлав: - Любовь, любовь... - слова. Когда пальцы скользят по коже, во мне просыпается зверь... И если этот зверь почувствует ее волосы, рассыпавшиеся на лице, груди.., если он увидит сияние в ее глазах, если знает, что нужен, если... Если все! Этот зверь горд и могуч, он может создавать и разрушать ... А слова... Ну, любовь...
      
       Поэт: - Женщина... Знаете, своими словами поэту не всегда легко выразить... Вот так, от себя, без цитат, без дураков...
       - Я их просто люблю !
      
       Адмирал: - Я воин, джентльмены. Я не отступлю...
      
       Ведущий: - Мужики! Ну, честно, мужики!...
      
       (Все, кроме Адама, уходят)
      
       Адам: - И так всю человеческую историю... Поверьте Адаму, я знаю. Их запугивают, проклинают, истязают всеми мыслимыми и не мыслимыми способами, ... Они терпят ... и идут, идут, идут... потому что там - Женщина...
       - Что движет их, что не дает им покоя ? Страсть? Похоть? Да! Но жизнь, смысл, любовь!
       - Тысячи лет как один день, день как тысячи лет... Они ищут... Жалкие, ничтожные, слабые они ищут женщину, источник их силы, гордости и достоинства. Они ищут и находят... Всегда.
       - И пусть никогда не иссякают силы у ищущего! Пусть та, которую ищут, даст ему силу найти ! Пусть найдут они друг друга в радостный день, в счастливую минуту. И тогда будет начало начал. Все.
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       1
      
      
       20
      
      
      
      
      
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Фельдман Александр Васильевич (aleksfeldman2@gmail.com)
  • Обновлено: 17/02/2009. 51k. Статистика.
  • Пьеса; сценарий: Драматургия
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.