Надеемся, что следующее произведение понравившегося автора будет восхищать еще больше, чем прежнее.
И, вот, приходит в ленту. Рассматриваем. Восхищаемся! Сделано мастерски! Но что-то беспокоит. Не сразу, но ощущение подсказывает, что в нем - увы - нет ничего нового. Конечно, сюжет новый и кое-в чем сделано иначе... Но что-то важное было сделано автором раньше.
И все же, все повторяются и повторяют. Брюнетьер утверждал, что важнее всего в искусстве заимствование. Но где грань между допустимым заимствованием и плагиатом? Знал ли ее Моцарт, когда утверждал, что "все, что до меня, мое"?
Догмы и стереотипы властвуют над нами.
Красивым мы называем то, на что давным давно, скорее всего еще в детстве, кто-то важный для нас обратил наше внимание на что-то словами: "Смотри, это красиво!" и... закрепил в нас эталон красивого. Никому не суждено знать насколько он хорош, пока не заметишь, что иные видят красоту иначе.
Мышление опирается на заранее заготовленные признаки правильного, красивого, совершенного. Природа препятствует быстрой смене установок. Сохраняет нашу жизнь. Не спешит подчинять нас новым идеям. Все что было закреплено, что не мешало или даже помогало нам выжить в этом мире, укореняется в нас, как лучшее для нас. В том числе и установки красоты, совершенства...
Талант, конечно, время от времени, прорывает.
Дух захватывает, когда сбегаешь по склону не разбирая ни ям, ни веток, ни ловушек. Такие же эмоции овладевают нами в удобном кресле в кинотеатре и только по спине ползет холодок ужаса от картинок на экране. Мир фантазий терзает или ублажает наше мышление не хуже, а порой и сильнее той же реальности.
Наше Я уверенно функционирует только в мире привычного, уже проверенных ранее поступков, оценок и идей. Организм жив, значит, прочь все новое...
Люди счастливы покоем. Привычные идеалы рассеяны в повседневье. Бывает, кто-то находит самые самые... Но так ли уж всегда, так ли уж во всем и так ли уж у всех?
Может быть, кто-то знает художника, который создавал только шедевры?
Мир ценит и оценивает пристрастия. В конце концов, большинство платит за имя. Не очень даже разбирая, поделки или шедевры попались им на глаза.
Наикреативнейшие промоутеры, меценаты, криэйторы, бильдредакторы, галерейщики... в невидимом плену все тех же стереотипов имен, величия, созданного великой удачей мастера.
Вот вещь. Ее сделал великий N. Значит, будет продаваться. Публика, мы, например, восхищаемся прославленным именем, вспоминает лучшее из его творчества...и поделки прощаем (молча...) или попросту не отличаем от великих его же достижений. Высказываемся осторожно... Искренность может поставить в неловкое положение, гений, все же. Да, гений, а, вот, беда, в нас ничего не откликнулось на именно это его произведение. А ведь имя осыпано аплодисментами. Неловко не чувствовать. Желание не показаться невежей вызывает чуть ли не обязанность деланным восхищением. И сам себе кажешься неправильным в храме искусства, в котором все имена в правильном порядке стоят на почетных местах, а ты не во всем отвечаешь традиции чувствовать его величие...