Аннотация: Второе, переработанное и дополненное издание
Акмал Аббасович Гафуров
Политометрия: анализ и оптимизация
общественного развития
(Второе, переработанное и дополненное издание)
Введение
Каждое государство имеет свои особенности, свой путь развития, в той или иной мере согласующийся с общими законами, по которым происходят социально-политические и экономические процессы. Знаем ли мы эти законы?
Есть масса вопросов, на которые не существует однозначного ответа. Например, почему демократический строй и рыночная экономика одним государствам приносят процветание, а другим - нет? В двадцати демократических странах с рыночной экономикой удельный валовой национальный продукт, (УВНП) превышает 15-40 тыс. долл. США, а огромное число других в течение многих десятилетий этот показатель не может довести даже до 0,5-1 тыс. долл. США. Таких отсталых стран в мире больше ста, в них проживает более 70% населения Земли. В большинстве из них строят демократию более 50 лет. К ним относятся многие страны с древней культурой и выгодным географическим положением, в частности такие, как Египет (УВНП 0,95 млн. долл. США), Пакистан (0,5), Индия (0,37) и др. В их число ныне также входят почти все государства СНГ. Причин их отсталости достаточно много. Есть ли среди них общие?
Обзор социально-политических реформ трех десятков государств за последние 20-30 лет показал, что это череда хаотических проб и ошибок, скачков от одних мер к другим, которые только усугубляют отсталость. Разница в развитии богатых и бедных государств все больше увеличивается. Так, если соотношение средних доходов в богатых и бедных странах в 60-е годы составляло 13:1, то в 90-е оно уже стало 60:1 [63].
Весьма немногим в прошлом небогатым государствам удалось вырваться из замкнутого круга социально-политических и экономических проблем и за короткий промежуток времени (20-30 лет) добиться успехов в современной экономике. К ним в частности, можно отнести Японию (УВНП 38,16 млн. долл. США), Сингапур (32,8), Гонконг (25,2), Тайвань (15), Южную Корею (10,5), Чили (4,8), Малайзию (4,5), Мексику (3,7) и Таиланд (2,74). Среди стран, успешно осуществляющих постепенный переход к демократии и рынку, есть и Китай (0,86), где происходит ежегодный рост ВНП на 10-12%.
В чем же общая причина успехов этих столь непохожих друг на друга по географическим, историческим, религиозным и прочим особенностям государств? Какие особенности социально-экономических реформ в них являются одинаковыми? Какая социально-политическая система способствует их быстрому развитию? Неизбежен ли социально-экономический кризис в государствах, осуществляющих переход от тоталитаризма и плановой экономики к демократии и рынку? Каково оптимальное сочетание принудительных (вертикальных, планово-административных, государственных) и добровольных (горизонтальных, рыночных, общественных) структур власти? Какова закономерность изменения этого соотношения во времени, от каких факторов и каким образом она зависит? Дает ли сегодняшняя наука однозначный ответ на эти вопросы?
По всей вероятности, лидеры быстроразвивающихся стран, опираясь на собственный опыт и интуицию, находят наилучший режим правления и добиваются завидных успехов. Могут ли другие страны воспользоваться их опытом? Скорее всего, нет, так как слепое копирование чужого опыта в неподходящих условиях, без знания общих закономерностей развития общества может дать отрицательный результат.
До недавних пор много надежд возлагали на социализм. Теперь большинство говорит о демократии, хотя многие понимают ее по-разному. Что такое демократия, в какой степени она является условием благополучия общества? Требует ли политическая демократия частной собственности, и если да, то каковы пределы господства частной собственности в обществе? Ограничивает ли демократия роль государства в сфере экономики? Какова природа этих ограничений? Почему известные преимущества демократического строя и рыночной экономики во многих случаях не дают ожидаемых результатов? Почему не все стремятся к удовлетворению, казалось бы, самой сокровенной потребности человека в свободе, которую может дать демократия? Почему бывший коммунистический режим, лишивший свободу и жизнь миллионов, несмотря на очевидное в настоящем поражение в мировом масштабе, все еще находит и довольно много своих приверженцев?
Есть масса примеров, когда исследователи отвечают на эти вопросы с разных, а то и диаметрально противоположных позиций. Очевидно, нам пока не известны существующие фундаментальные законы социально-политического развития.
Начиная с 60-х годов нашего столетия, крупнейшие мировые ученые, объединили свои усилия для раскрытия этих законов, составления глобальных математических моделей социально-экономического развития общества в рамках таких международных программ, как World order model project (WOMP) в США, "Римский клуб" в Европе и др. Эти модели позволили найти ответы на ряд важных вопросов экологии, демографии, современного промышленного развития и т.п. Что касается социально-политических проблем, то здесь пока сохраняется много неясностей и противоречивых взглядов.
Для анализа этих противоречий с позиции сегодняшних знаний в 1992 г. в Вашингтоне была созвана международная конференция "Капитализм, социализм и демократия", на которой перед ведущими учеными мира были поставлены девять актуальных вопросов, характеризующих демократию и ее роль в социально-экономическом развитии общества. Ответы шести главных докладчиков, как констатирует аналитик "Демократического журнала" No3 1992 г. США, посвященного материалам этой конференции, "были не только разноречивы, но и противоречивы", а наиболее важные вопросы вызывали "самые страстные разногласия."
"Социализм", "капитализм", "демократия" и тому подобные понятия на сегодняшний день имеют сотни толкований и определений. Отсюда та "многозначность и противоречивость" существующих ответов на вопросы из области социально-политических проблем, что также было подтверждено на вышеназванной Вашингтонской конференции.
По мере развития исследований в этих областях растет необходимость ухода от многозначности и разноопределенности, поиска однозначных понятий и определяющих, первичных и измеряемых характеристик общественного развития. Их выявление и анализ позволят установить общие закономерности и метрику социально-политических процессов в рамках раздела политологии, названном нами политометрией.
Цель исследования - математическое описание общих законов прогресса, исходя из которых определяются частные модели оптимального развития того или иного общества. В конечном счете оно направлено на поиск методов расчета оптимального трансформационного процесса, т.е. наиболее быстрого и устойчивого социально-экономического развития при минимальных потрясениях переходного периода.
Социально-политические, социально-экономические и культурно-нравственные факторы, как нам представляется, малоэффективно рассматривать по отдельности для анализа переходных социально-политических процессов. В то же время совместное их моделирование невозможно при отсутствии общей метрики разнородных понятий и факторов, которыми характеризуются эти процессы. И поэтому на сегодняшний день не существует моделей, описывающих взаимодействие социально-экономических, социально-политических и культурно-нравственных процессов. Глобальное решение этой проблемы чрезвычайно трудно. Можно составлять модели лишь отдельных сечений огромной сферы общественных процессов. Для решения актуальной задачи очевидно целесообразно производить анализ лишь наиболее общих, важнейших и актуальных с точки зрения сегодняшней науки аспектов или параметров, оставляя за пределами рассмотрения второстепенные подробности и детали.
В результате решения выявленных здесь 12 взаимосвязанных системных задач нам удалось разработать модель "актуального сечения" социально-экономического и социально-политического процессов, характеризующую изменение соотношения принуждения и побуждения в социоповедении членов общества. Она позволяет найти однозначные ответы на многие вопросы, волнующие сегодня ученых, в частности на те, которые не получили ясности на Вашингтонской конференции.
Есть серьезное основание для предположения, что эта модель является также и моделью определяющего сечения макросоциально-политических процессов.
Глава I
КонцепциЯ модели актуального сеЧениЯ социально-политиЧеских процессов
1.1. Проблема общей теории социально-политических процессов
При анализе причин развития или отсталости отдельных стран часто ссылаются на факторы, связанные с такими многозначными понятиями, как "национальные особенности", "менталитет" и т.п. Не зная объективных причин отсталости, одноопределенных факторов и их закономерностей, невозможно установить причину и количественную систему четких мер, обеспечивающих вывод соответствующей страны из отсталости.
В свою очередь это приводит к господству субъективизма в политике, механическому копированию неподходящего опыта, чужих понятий и социально-правовых нормативов, что может быть чревато негативными последствиями и дискредитацией демократических ценностей, наблюдающимися во многих новых республиках, образовавшихся после распада бывшей советской империи. Бесспорно, что у всех стран своя история и особенности, но все же трудно отрицать, что существуют общие законы социально-экономического развития общества. О необходимости выявления этих законов говорят многие видные ученые и политические деятели.
Известные на сегодняшний день теории политической экономии не позволяют производить количественный анализ влияния комплекса экономических, политических, социальных и культурно-нравственных факторов на процесс развития и процветания того или иного государства. Теории, основанные только на качественных характеристиках, не дают оценки оптимального количественного соотношения государственной власти и общественных институтов, необходимого для обеспечения процесса развития. Многие считают, что должна быть соблюдена "разумная мера", но не могут представить методику ее расчета, так как на сегодняшний день не существует метрики социально-политических понятий и моделей, построенных по ней. Без точного знания этой "меры" многие вновь образованные государства идут методом проб и ошибок, часто шарахаясь от одной крайности к другой.
Подавляющее большинство ученых с мировым именем отвергает революцию, и поддерживает путь реформ. Но нет общей теории и вытекающего из нее единого взгляда на то, какие реформы, в какой последовательности, в каком темпе и при каких условиях необходимо проводить. В ходе перестройки, например в России, был обнародован ряд проектов реформ, разработанных крупнейшими учеными. Отсутствие признанной научной концепции, критериев оптимизации затрудняет осуществление правильного выбора проекта, обеспечение всеобщего согласия и одобрения, воплощения планов в жизнь. Без теоретического обоснования трудно быть уверенными, что не будет принят худший проект.
Например, профессор кафедры политэкономии МГУ В.В. Радаев пишет: "Следует признать, что сегодня не существует единой теоретической концепции, нет согласованного понимания общественного развития как единого целого, а потребность в таком подходе как никогда актуальна" [45. С. 98] (Здесь и далее курсив наш - А.Г.).
Бывший директор Института стратегических исследований США 3. Бжезинский пишет, что "происходящие в настоящее время в постсоветском пространстве преобразования ставят перед Западом целый ряд сложных вопросов, связанных с осмыслением этих процессов, так как нет ни модели, ни направляющей концепции, на основе которой можно было бы приступить к решению возникших грандиозных задач". И далее: "Существует экономическая теория, претендующая на некоторое понимание проблемы, якобы неизбежного перехода от капитализма к социализму. Но какого-то остова знаний, который бы охватывал преобразование систем с государственными экономиками в плюралистические демократии, основанные на свободном рынке, не было! Кроме того, этот вопрос, будучи весьма сложным в теоретическом плане, был и остается чрезвычайно "неудобным" и в политическом смысле. Поэтому Западу, потрясенному быстрым распадом коммунистического блока, приходится на протяжении нескольких лет лихорадочно импровизировать" [4]. Далее он отмечает, что всю пост-коммунистическую зону необходимо рассматривать как единое целое, но в то же время учитывать, что разные страны этой зоны находятся на существенно разных этапах преобразований.
"Принцип определения сути, типа общества, исходя из преобладающей в нем формы собственности, оказался в конечном счете несостоятельным", считает Г. Дилигенский [23]. Еще более явно его несостоятельность обнаруживается попытками классифицировать по формационному принципу общества "третьего мира". "Это неизбежно ведет к теоретическому тупику. Столь же бесперспективны основанные на том же принципе идеологические споры по проблемам развития нашего общества", - считает он. Современные ученые часто критикуют формационный подход при анализе социального развития. Тот же Г. Дилигенский пишет: "Формационный подход адекватен совершенно определенной эпохе: смены феодализма капитализмом. К тому же, как подчеркивал К. Маркс, он основан на опыте только европейской истории, не случайно же он писал об азиатском способе производства. Достаточно спорно и определение сути античного общества как рабовладельческого" [23. C. 43].
Ф. Хайек, получивший Нобелевскую премию за свои книги "Дорога к свободе" и "Путь к рабству" [63], справедливо утверждает, что свободная рыночная экономика - это путь к свободе, а плановая - к рабству. Но он не раскрывает, каким должно быть количественное соотношение плановости и рынка на том или ином этапе развития общества. Не зная этого, трудно правильно применить на практике бесспорно верные утверждения философа.
Современные ученые больше признают цивилизационный подход при анализе социально-исторического развития, отвергают наряду с формационным и экономический подход. Так, Г. Дилигенский пишет: "Очевидно, можно заключить, что тезис о всеопределяющей роли экономики в любом обществе, когда экономика определяет все и вся, как раз не гуманен и ущербен. Необходимо стремиться к раскрытию целостности мира и общественного развития через более сложную и разнообразную гамму подходов и категорий" [23].
Об этом же пишет и Е.З. Майминас: "Конечно, прежде всего необходима некая обобщающая, если не теория, то парадигма социально-экономической эволюции. И интерес к такой теории на Западе возродился сравнительно недавно. Марксистские ее варианты по сути опровергают опыт истории. В связи с этим "проблема социально-экономической эволюции" становится актуальнейшей, занимает одно из первых мест в современной науке. Акцент исследования смещается на качественные изменения в экономике в тесной связи с динамикой социальных, политических и культурных процессов. Пионерные образцы такого исследования дали А. Шумпетер, Н.Д. Кондратьев, П. Сорокин" [35].
Затруднения объективного анализа социально-политических процессов в условиях отсутствия общей теории признают многие ученые. Так, Ян С. Прыбыла пишет: "Мы живем в смутное время, когда наши старые представления уже не отвечают действительности. Но нет еще проверенных практикой новых интеллектуальных и организационных принципов, которые могли бы прийти им на смену. В определенной мере такое положение существовало во все времена, но в наше время изменения происходят с невероятной скоростью" [44].
Наподобие этому высказыванию бывший премьер-министр Англии Гарольд Вильсон признается, что он "ознакомился со всеми великими теориями развития общества, но кроме чувства уныния и огорчения" это ему "ничего не принесло "...Мне думается, - заявил он, - что все это какая-то чертовщина. ... И тем не менее, все, кто занимается идеями, нежели политикой, ищут концептуальные подходы, позволяющие определить осмысленную модель мира, который ныне напоминает чашу сыпучего песка" [44.С.33].
История человеческой культуры, социоповедения человека и вместе с ней история как таковая немыслима в своем развитии без некоторых "перекосов" и "загибов" в сфере человеческого духа.
Е.Б. Рашковский о книге А.Дж. Тойнби "Постижение истории" пишет: "Имеет ли история смысл? И как его отыскать посреди всей этой чумной бессмыслицы? Как преодолеть эту бессмыслицу? Как найти внутреннюю связь со всем тем творческим и духовным, что проявилось в прошлом, настоящем и будущем? Такова сквозная тема трудов разных и непохожих друг на друга мыслителей XX века Бенедетто Кроче, Анри Бергсона, Пьера Тейяр де Шардена, Хосе Ортеги и Гассета, Робина Джорджа Коллингвуда, Карла Ясперса, Пауля Тиллиха, Альберта Камю и многих других, в том числе наших соотечественников Николая Бердяева и Питирима Сорокина" [57. С. 17].
Известный меценат и международный общественный деятель Дж. Сорос, проявляющий большой интерес к перестройке в бывшем СССР, пишет: "От закрытого к открытому обществу не так легко перейти, как от открытого общества к закрытому. ... Чего сегодня остро не хватает, так это приемлемой теории роста самоорганизующихся сложных систем" [54. С. 153].
Кризис международной системы усугубляется глобальными проблемами, возникшими на пересечении экономики и экологии. Человеческая цивилизация подошла к тому рубежу, когда ощутимо стала проявляться ограниченность земных ресурсов и способность биосферы к самовосстановлению и поддержанию жизни. Неадекватность существующих социально-политических систем новым реалиям привлекла внимание исследователей раньше, чем об этом заговорили политики. Одним из мотивов, побудивших обратить к изучению мирового порядка, было критическое отношение как к капитализму (с присущей ему фетишизацией экономического роста и потребления), так и к "реальному социализму", полностью отчуждающему человека от средств производства и результатов труда.
С идеей "глобальной реформы" в конце 60-х годов выступила группа прогрессивных ученых, предпринявших по инициативе американцев Сола Мендловица и Ричарда Фалька разработку международного исследовательского проекта "World order model project" ("WOMP"). В этот проект были вовлечены исследователи из стран Европы, Азии, Африки и Латинской Америки. Среди его участников следует назвать Ю. Галтунга, Р. Котари, Й. Сакамото, К-Ф. фон Вайцзеккера, а также ученых из бывшего СССР Э. Араб-Оглы, И. Бестужева-Ладу, Л. Степанова, Г. Герасимова. Главные усилия участники проекта сосредоточили на разработке позитивных (или "нормативных") моделей будущего, такого, которое предусмотрит основные общечеловеческие ценности: мир, экономическое благосостояние, социальную и политическую справедливость, экологическое равновесие, самореализацию личности. Свои выводы они подчеркнуто адресовали не столько правительствам, сколько демократическим кругам и движениям, прогрессивной интеллигенции, университетско-академическим кругам и студенчеству [6].
На протяжении последней четверти нашего столетия наиболее влиятельным центром по разработке идей мирового порядка, социально-политических устройств общества был Римский клуб (РК), основанный в 1968 г. итальянцем Аурелио Печчеи - известным экономистом и менеджером, автором книги "Человеческие качества".
По инициативе членов Римского клуба была разработана серия моделей, существенно поколебавших традиционный взгляд, согласно которому социально-экономические проблемы и противоречия человеческого общества всегда разрешаются сами собой. В докладах Римского клуба, подготовленных по его инициативе такими учеными, как А. Медоуз (1972 г.), Н. Месарович и Э. Пестель (1974 г.), Я. Тинберген (1976 г.), Э. Ласло (1974 г.), Д. Габор и У. Коломбо (1978 г.), Б. Гаврилишин (1981 г.) и др., в частности констатировалось, что развитие мировой экономики происходит иррациональным образом и требует управленческого воздействия на глобальном уровне. Стихийная адаптация общества к меняющимся условиям неизбежно сопровождается большими диспропорциями, приводящими к периодическим потрясениям, включая войны и революции. Мировые войны XX века - тоже результат такой стихийной "адаптации".
Глобальные процессы конечно нельзя полностью контролировать, но они и не должны оставаться совершенно неуправляемыми. Познание естественных законов социально-экономического развития позволит определить в каких пределах, когда и какими параметрами можно управлять, чтобы не допустить тех ошибок и перекосов, которые сделали, например, большевики. Недостатки многих моделей мира, в том числе разработанных по инициативе Римского клуба, заключаются, как утверждает В.М. Лейбин в книге "Модели мира и образ человека", в "отсутствии научно обоснованных предпосылок предмодельного построения, связанных с мировоззренческим осмыслением социальной реальности, взятой в широком контексте отношений и взаимодействий в системе "природа-человек-общество-человечество" [33. С. 169].
Весьма скептически ученые оценивают сегодняшние экономические теории для анализа общественного развития. Так, американский экономист Алек Ноув пишет: "Что нам дает сегодня экономическая теория? К сожалению, немного. Политическая экономия социализма, основанная на учении Маркса, совершенно неприменима к проблемам, возникающим на сегодняшнем этапе развития. А экономическая наука на Западе, особенно в Америке, представляет собой математизированный формализм, базирующийся на парадигме всеобщего равновесия. Его трудно, а чаще всего невозможно применить к названным проблемам. Вообще я не понимаю, как можно динамизировать концепцию равновесия, которая по определению не содержит в себе причин для изменения данной ситуации, иначе это не было бы равновесием" [1. С. 53].
Думаю, небезынтересны высказывания на эту тему известных экономистов-неоклассиков. Первое принадлежит К. Ланкастеру (Колумбийский университет): "У нас, экономистов, вообще нет теории поведения вне равновесия", второе - Хану (Кембриджский университет): "У нас нет вразумительных причин, чтобы утверждать, что есть силы, которые ведут к равновесию. Это значит, что у нас не хватает хорошей теории. Если в нашей экономике есть порядок, то мы не знаем, как это происходит" [1. С. 60].
В общественных системах, несмотря на их сложность, все-таки должны быть определены основополагающие, определяющие характеристики, признаки и критерии, не допускающие многозначности и фальсификации, и на их основе составлена строгая математическая закономерность цивилизационного развития.
На сегодняшний день эта актуальнейшая задача не решена. Глубокий анализ существующих подходов к математическому моделированию социально-экономических процессов провел член-корреспондент РАН А. Петров, под руководством которого в ВЦ РАН в 1990 г. была составлена математическая модель последствий "шоковой терапии".
Он пишет: "Существующие математические модели социального развития основаны на теории общего экономического равновесия..., успехи экономической науки простираются до тех пределов, в которых применяются теория общего экономического равновесия. Равновесному состоянию соответствует экстенсивный рост экономики с неизменными пропорциями... Однако рынок труда и финансовые рынки весьма условно можно считать равновесными, поэтому экономическая теория испытывает трудности с предсказанием уровня деловой активности и структурных сдвигов в хозяйстве. А уж в период перестройки экономических отношений область, где годится теория равновесия, чрезвычайно сокращается, поэтому классические методы не подходят нам для оценки последствий решений. Экономические методы, основанные на экстраполяции сложившихся тенденций, тоже не могут предсказывать слома тенденций. Популярные у нас балансовые методы не дают хороших результатов по той же причине.
Значит, нужны новые теоретические подходы к оценке последствий принимаемых решений. Их можно охарактеризовать как системные - критически использующие методы, наработанные в социологии, экономике, информатике, математике, и синтезирующие их в проблемно-ориентированных экспертных системах" [40].
Приведенные цитаты по анализу и обзору существующих методов свидетельствуют об актуальности поиска новых концепций в моделировании социально-экономических систем, отличных как от капиталистических, так и социалистических, в каждой из которых экономика зависит только от экономических факторов. Ни капиталистические, ни социалистические экономисты не учитывали количественного влияния культурно-нравственного и административного факторов на экономическое развитие. Быть может потому, что эти факторы в той и другой системе в силу соответствующих обстоятельств воспринимались как константа. Ни перед теми, ни перед другими учеными не ставилась задача исследования общественных катаклизмов и трансформационных процессов ввиду их неактуальности и относительной маловероятности.
Если в первой трети XX века было модным слово "социализм", то теперь много говорят о демократии. Но понимают это по-разному, так как в современной науке нет устоявшегося мнения по многим вопросам социально-политического характера. Можно привести массу примеров, когда исследователи отвечают на эти вопросы с диаметрально противоположных позиций.
Самуэл Хаттингтон более 20 лет назад написал работу "Кризис демократии". Это были времена, когда будущее демократических институтов рассматривалось с позиции глубокого пессимизма. В предшествующее десятилетие слабые демократические правительства третьего мира оказались несостоятельными, и на смену им пришли бюрократические авторитарные режимы и иные формы недемократического правления. В этой связи он пишет: "Основной вопрос тогда состоял в следующем: Является ли политическая демократия жизнеспособной формой правления для индустриальных демократических стран Европы, Северной Америки и Азии?" На этот вопрос не было четкого ответа, а все дававшиеся ответы были противоречивы". И далее: "На нынешнем этапе глубокий пессимизм относительно судеб демократии сменился победной эйфорией. Люди говорят о глобальной демократической революции и "конце истории" (по Ф. Фукуяме). За последние 20 лет около 40 стран перешли от авторитарного к демократическому правлению. В то же время нельзя не отметить, что новые демократии сталкиваются со сложнейшими проблемами: инфляцией, бедностью, низкими темпами развития, огромными долгами, несовершенством гражданских обществ, большим неравенством социальных групп, слабостью государственных институтов" [49. С. 20].
Это снова может привести к дискредитации демократических ценностей.
Для выяснения спектра проблем, связанных с оценкой взаимосвязи между демократией и альтернативными экономическими системами, 3 апреля 1992 г. в г. Вашингтоне была проведена международная конференция на тему "Капитализм, социализм и демократия". Для конференции были заказаны шесть докладов ведущих специалистов в этой области, таких как Ф. Фукуяма, А. Пжеровски, Дж. Ширмер, К.В. Ким, А.Ф. Талавера. Они должны были ответить на следующие конкретные вопросы:
1. Нуждается ли политическая демократия в рыночной экономике?
2. Требует ли политическая демократия частной собственности? Если да, то каким должен быть масштаб сферы частной собственности?
3. Налагает ли политическая демократия ограничения на размер государства и его роль в экономике? Если да, то какова природа этих ограничений?
4. Как Вы определяете взаимоотношения между демократией и капитализмом (в Вашем понимании этого термина)?
Какие характерные аспекты капитализма являются наиболее благоприятствующими или пагубными для демократии?
5. Как Вы определяете взаимоотношение между демократией и социализмом (в Вашем понимании этого термина)? Какие характерные аспекты социализма являются наиболее благоприятствующими или пагубными для демократии?
6. Существует ли жизнеспособный "третий путь" между капитализмом и социализмом (или отличающийся от них, если да, то каковы его отличительные особенности?).
7. Применимы ли на сегодняшний день термины "капитализм" и "социализм" при обсуждении экономических предпосылок демократии?
8. Если Вы считаете, что для демократии требуются определенные экономические условия, то являются ли эти условия необходимыми или их можно преодолеть путем будущего экономического и социального прогресса?
9. Если Вы считаете, что в будущем возникнут новые виды экономических систем, то в какой степени они будут способствовать демократии или будут совместимы с ней?"
Анализируя выступления ученых, главный комментатор спец. выпуска "Демократического журнала", посвященного итогам этой конференции, констатирует: "Все авторы принимают идею смешанной экономики, но они придерживаются крайне различных взглядов относительно оптимального соотношения между государством и рынком". ...Критически важным является взаимоотношение между демократией и экономическим ростом в развивающихся странах. Этот аспект связан с наибольшей интеллектуальной неопределенностью и он вызывает самые страстные разногласия. И хотя почти никто не оспаривает, что целью является стабильная и процветающая демократия, существует очень мало единогласия о путях достижения этой цели" [22. C.5].
Многозначность ответов проистекает из многозначности вопросов, вызванных чрезвычайной сложностью, многоаспектностью социально-политических процессов. Глобальную теорию (модель) этих процессов создать очень трудно, если вообще возможно. Возможно создание моделей отдельных его сечений. Здесь описывается модель актуального с точки зрения современной науки и практики сечения социально-политических процессов.
1.2. Проблема объективного анализа
многозначных процессов
Многомерные и многозначные процессы, протекающие в человеческом обществе, могут быть адекватно описаны соответствующим им многозначным языком гуманитарных дисциплин. Богатые смысловыми оттенками понятия и язык гуманитарных наук во многих случаях позволяют удовлетворительно отображать те или иные общественные явления и процессы. Но многозначность субъективных точек зрения и толкований слов и понятий делает подобные описания не удовлетворяющими строгим требованиям однозначности, необходимым для планирования, оптимизации и прогнозирования.
Качественные (неформальные, содержательные, субъективные, плюралистические, многозначные) описания (модели) имеют бесконечное множество субъективных вариантов, основанных на эмоциях и мнениях. На этих описаниях строятся качественные теории общественного развития.
Теории, основными аргументами которых являются только отдельно взятые факты, мнения, эмоции, мифы, лозунги, декларации, заклинания и т.п., нельзя безоглядно принимать из-за большого риска ошибки. Особенно такие ошибки могут происходить от применения экстремистских теорий, сулящих легкого достижения счастья для многих через насилие. Например таких, как учение К. Маркса и В. Ленина, в многотомных сочинениях "теоретически" обосновывающие (оправдывающие) свои цели по захвату власти и изменению обычного хода общественного развития. Эта ошибка стоила миллионам людей страшных бед и разочарований.
Ошибок, хотя и разного рода, трудно полностью избежать при любых методах исследования. При качественных методах ошибка может возникать на любом этапе неформального (произвольного, многозначного) анализа. Обнаружить ее трудно, так как она скрывается в пространстве многозначных и многомерных рассуждений по каждому из этапов анализа и синтеза. В количественных (формальных) методах ошибка в основном может быть только на начальном этапе выявления определяющих характеристик и исходных постулатов и ее легче обнаружить. В дальнейших же формальных процедурах анализа, математических преобразований и расчетов ошибка маловероятна.
Кроме того, неформальных (плюралистических) моделей может быть бесконечное множество. Каждая такая модель обогащает наше представление об объекте и потому в определенной степени полезна. Но для принятия ответственных решений нужно ознакомиться с возможно большим их числом, которое в принципе может исчисляться не менее чем тысячами. Делать выводы, ознакомившись лишь с десятками или единицами - это все равно, что делать это, ничего не зная об объекте. Вот почему для принятия решений необходимо обязательное применение формальных описаний, формализованного анализа.
Для анализа социальных процессов так же, как любых других сложных явлений, целесообразно совместное использование качественных и количественных моделей. Единство количества и качества есть мера. Этой категорией обозначены границы, в которых предмет остается самим собой.
Преимуществом качественных моделей, при всей их неточности, многозначности и субъективности, является то, что они дают пространственное (объемное, содержательное, привычное) представление об объекте. Количественные модели, основанные на объективных (точных, математических, формальных, однозначных) описаниях дают только плоские (схематичные, абстрактные) отражения, так как характеризуют только отдельные его сечения, поддающиеся измерению. Но при этом могут в сжатой и емкой форме ясно показать глубочайшие (особенно в модели определяющего сечения) закономерности (законы Ньютона, таблица Менделеева и т.п.), раскрытие которых не всегда возможно при использовании качественных описаний.
Формализованные модели могут дать ясную, полную и точную информацию об объекте вместо встречающихся нередко путанных, туманных неформальных описаний и субъективных комментариев.
Количественные модели, описывающие взаимосвязь определяющих характеристик и первичных факторов на основе правильных исходных социально-философских постулатов, могут также выявить ясные и однозначные закономерности (подобные тем, которые известны в точных науках) интересующих нас социальных процессов. Плановое развитие на основе таких моделей в сочетании с качественными может обеспечить объективное прогнозирование и скорейшее достижение поставленных целей без резких скачков и кризисов.
Язык точных наук, приспособленный для решения задач анализа и оптимизации, применяется для объектов естествознания, поддающихся такому описанию. Что касается общественных процессов, то в них математическими моделями могут быть отображены только отдельные аспекты и сечения, характеризующиеся такими параметрами или показателями, которые поддаются однозначному определению и измерению.
Проблема поверки "гармонии алгеброй" волнует давно и многих. Большевики, которые были уверены, что их правота научно доказана, также были полны энтузиазма построить общество на основе объективного анализа и измерений. А.К. Гастев, руководитель Центрального института труда (ЦИТ) в 1920 г. писал: "В социальной области должна наступить эпоха точных измерений, формул, чертежей... Как бы ни смущали нас сентиментальные философы о неуловимости эмоций и человеческой души, мы должны поставить проблему полной математизации психофизиологии и экономики, чтобы можно было оперировать определенными коэффициентами возбуждения, настроения, усталости, с одной стороны, прямыми и кривыми экономических стимулов - с другой" [10].
По мере углубления исследований в области инженерной психологии и управления общественными системами все более стала обнаруживаться бредовость марксистско-ленинского учения о "классовой борьбе", "прибавочной стоимости" и "капиталистической эксплуатации". "Диктатура пролетариата" все более начала сменяться деспотией личности Сталина, которому явно мешали "рекомендации" науки. Поэтому все исследования в области управления обществом были закрыты, а некоторые из них, такие как кибернетика, были объявлены "лженаукой".
Специфика модельного познания заключается в сознательном упрощении, идеализации действительной картины мира, благодаря чему открывается реальная возможность для изучения определенного аспекта социально-экономических процессов. Недостаток моделирования может скрываться в неправильном выборе определяющих характеристик, ошибочном обосновании их мировоззренческих и философско-социологических предпосылок.
Математические модели при правильной постановке задачи и исходных посылок помогают вскрыть общие, глубинные причины кризисных процессов и исследовать приемлемые альтернативы дальнейшего развития того или иного общества. На основе умозрительных конструкций они позволяют устранить неспособность человека оценить динамические процессы даже при правильном наборе системных предпосылок. Сегодня эти методы приобретают все большее значение в познании закономерностей общественного развития. Особенно они необходимы для выявления альтернативных путей развития с целью составления оптимальных планов. Только формализованные методы анализа и прогноза на основе математических моделей могут дать однозначные ответы на вопрос типа: "что будет, если...?", т.е. если изменится тот или иной параметр, включенный в модель.
Еще раз следует подчеркнуть, что формализованные методы можно применять с большими оговорками относительно области применения, ибо они, так же, как и другие методы познания, не позволяют получить полной картины изучаемого объекта.
Согласно принципу дополнительности, послужившему истоком формирования нового "постнеклассического" познавательного норматива, никакая теория не может описать свой объект таким образом, чтобы исключить возможность построения дополнительного альтернативного теоретического описания. Он раскрывает многомерность, полифундаментальность, разноопределенность изучаемого предмета. Под влиянием этого принципа переосмысливаются взаимоотношения альтернативных мировоззрений, вырабатываются новые концепции диалога, истины, новое политическое мышление. Каждая из оппонирующих сторон, погруженная в типичных случаях в классическую атмосферу конфронтации, приходит к выводу, что ее точка зрения не вправе претендовать на универсальную значимость и может быть дополнена альтернативным видением мира, равноценным и автономным.
По мере того, как эта идея входит в политическое сознание, может возникнуть совершенно новая духовная атмосфера, способствующая развертыванию плодотворного диалога между различными идейными направлениями, мировоззрениями, концепциями, идеологиями; тем самым будут создаваться условия для достижения всеобъемлющего консенсуса - пролога к новому мировому порядку [2].
Однако, надо отметить, что плюрализм традиционно определяют как многообразие, лишенное внутреннего субстанционального единства, общей основы. В сфере политики и идеологии он образует идейную основу для оправдания деятельности разного рода центробежных сил в социуме, их разобщенности, принципиальных расхождений политических и идеологических взглядов, противостоящих выработке консенсуса, единства между различными общественными силами по коренным вопросам жизни общества.
Фундаментальным можно назвать направление мысли и политики, цель которого - подчинить разнообразные формы жизни "господствующей тенденции", требованиям единого привилегированного "центра" системы. В последнее время наблюдается позитивное отношение не столько к плюрализму, сколько к "полифундаментализму" или "неклассическому плюрализму", находящимся между понятиями фундаментализма и плюрализма [2].
Замена многомерного разноопределенного объекта его актуальным сечением как один из вариантов полифундаментальных моделей позволяет в заданных условиях получить одноопределенную модель, однозначно отвечающую на вопросы, поставленные определенным кругом исследователей.
1.3. Системный подход при исследовании
социально-политических процессов
Целенаправленная деятельность людей складывается из множества дополняющих друг друга и часто пересекающихся методов и подходов познания окружающей действительности. В этом множестве практически полезно выделить четыре основных подхода, суть которых заключается в следующем.
Эмпирический подход. Познание существует и развивается посредством обмена текущим опытом с коллегами, учителями, друзьями и т.д. Такое познание как правило дает плюралистическую (субъективную) модель изучаемого процесса, кроме редких случаев, связанных со счастливым озарением (архимедова "эврика", ньютоново яблоко и т.п.), когда происходят научные открытия.
Интуитивный подход. Познание основывается на длительном человеческом опыте, который представляет собой последовательный отбор наиболее удачных (эффективных) решений и их распространение на повторно или вновь возникающие ситуации аналогичного характера. В результате может быть получена одна из возможных и основанных на однозначных признаках актуальная с точки зрения автора фундаментальная модель исследуемого объекта.
Аналитический подход. Познание представляет собой двусторонний процесс анализа и синтеза. Анализ - это исследование объекта путем его расчленения на составные части; рассмотрение чего-либо в разобранном виде. Синтез - это исследование путей (возможностей) создания модели объекта из имеющихся элементарных частей; объединения отдельных частей для выявления целого. Полученная таким образом фундаментальная или полифундаментальная модель исследуемого объекта может стать актуальной для группы исследователей.
Системный подход. Познание, основанное на комплексном, взаимосвязанном последовательном рассмотрении всех функций объекта как многосвязной системы, влияющих на них факторов координации и согласования подсистем в конкретных условиях его взаимодействия с внешней средой. Здесь также может быть получена более обоснованная фундаментальная или полифундаментальная модель, актуальная с точки зрения достаточно большой группы специалистов.
Часто ведутся довольно жаркие споры по поводу целесообразности применения формализованных (математизированных) методов анализа социально-политических процессов. В этой связи уместно отметить следующее. Неформализованные (качественные, многозначные, содержательные, плюралистические, субъективные методы анализа (познания, описания) весьма полезны для расширения кругозора, сбора различных полезных сведений и т.п. Но в то же время очень неудобны для целей принятия решения (проектирования, оптимизации, прогнозирования и т.п.), так как они не только разноречивы (в силу субъективного языка описания), но чересчур многозначны, т.е. имеют огромное число возможных вариантов выводов и предложений. Даже анализ простейших процессов, определяемых небольшим количеством факторов, может включать несколько миллиардов вариантов решений и многозначных точек зрения. В социально-политических задачах, содержащих огромное количество многозначных факторов, число возможных вариантов анализа может быть чудовищно большим, сравнимым, скажем, с числом элементарных частиц во Вселенной.
Формализованные (количественные, точные, математические, однозначные) методы, сводящиеся к замене многозначных понятий некоторой совокупностью однозначных и измеряемых величин, позволяют резко сократить число возможных вариантов анализа (или решений). Поэтому исследователи стремятся к все более высокой формализации, хотя на этом пути имеются огромные, порой непреодолимые трудности и всегда присутствует вероятность ошибки при выборе определяющих признаков и характеристик объекта.
В последнее время во многих приложениях, в особенности по отношению к социально-экономическим проблемам, применяется комплекс методов, объединяемых под названием системный анализ, но не имеющих пока четкого, однозначного определения. Основываясь на сформулированных выше четырех подходах познания, можно дать следующее емкое определение системному анализу - это исследование объекта или взаимодействие субъекта и объекта, выполняемое на базе интегрального использования эмпирического, интуитивного, аналитического и системного подходов познания.
Синонимом системного анализа является исследование систем по следующему определению: система - это совокупность взаимосвязанных элементов, объединенных для достижения определенной цели. Согласно данному определению, и субъект, и объект по отдельности, а также их взаимодействие могут быть представлены как система. Следовательно, по отношению к ним вполне применимы методы моделирования систем, развиваемые в кибернетике. На рис. 1.3.1. представлена весьма общая и широко применяемая в кибернетике модель системы, известная как "черный ящик". В этой модели не задан процесс преобразований входных параметров в выходные характеристики, т.е. известны вход, выход, но неизвестно, что творится внутри ящика. Примеры: колбаса для потребителя, телевизор или телефон для абонента, компьютер для пользователя и т.п.
В х о д В ы х о д
О б ъ е к т
Рис.1.3.1. Общая модель системы
Таким образом, отсюда ясно, что системный анализ применим к системам произвольной природы независимо от предметной области, в которой проводится исследование. Переход от "черного ящика" через "серый" к "белому ящику" (где все понятно и очевидно) происходит последовательно по мере конкретизации предметной области и перевода расплывчатых описаний в сферу точных методов.
Возьмем, например, в качестве предметной области экономику как производственно-материальный базис общества. Миллионы экономических объектов и миллиарды субъектов вступают между собой в экономические отношения, образуя многообразные сферы экономической деятельности и инфраструктуры, обеспечивающие взаимодействие этих сфер. В них бесконечно протекают различные процессы, происходят всевозможные события и явления, что обусловливает постоянное решение возникающих задач и проблем, т.е. осуществлять экономическое управление.
Система управления экономикой складывается исторически и тяжело поддается изменениям, так как в ней представлены бесчисленные процессы взаимодействия экономических субъектов (в частности населения) и объектов. Цели управления экономикой не могут достигаться мгновенно, а лишь последовательно от одной промежуточной цели до другой. От правильной установки этих целей зависят устранение тягот и лишений, длительность и эффективность достижения желаемых результатов.
Для достижения устанавливаемых целей экономическое управление в основном включает два вида регулирования: принудительное (административное) и побудительное, стимулирующее (экономическое и моральное). Поиск эффективного сочетания принудительных и побудительных способов является главной проблемой экономического управления. Правила (формальные, имеющие силу законов, и неписаные - фактически сложившиеся в обществе), которые регулируют допустимые административные и экономические способы управления, образуют хозяйственный механизм.
Воздействие хозяйственного механизма на экономическую деятельность и вообще на жизнь общества выражается через решения конкретных задач. В сложившуюся ныне эпоху радикальных изменений форм собственности и перемен в сфере социально-экономического управления с особой остротой возникает проблема обоснованности и выполнимости решений, которая все более усугубляется из-за тенденции возрастания количества решаемых задач, их усложнения и нечеткой постановки.
Количество задач в различных сферах экономики, как, собственно, и во многих других областях человеческой деятельности, измеряется астрономическими числами. Несравнимо больше общее количество их возможных решений. Это объясняется тем, что задач с единственным их решением чрезвычайно мало. Зато большинство задач имеет бесконечное число решений, из которых приемлемы лишь отдельные в пределах здравого смысла.
Приведем для иллюстрации простой пример: пусть десять объектов наблюдаются в течение декады лишь по двум параметрам. Отдельным решением считается выборка по одному параметру одного объекта за любой один день. Тогда количество возможных решений будет N=(210)10, т.е. более миллиарда.
Сокращение великого многообразия возможных решений при исследовании функционирования объектов до разумных пределов целесообразно осуществлять с помощью системного анализа на стадии постановки задач и экспериментальных решений, речь о чем пойдет ниже. Для этой же цели служит и ранее введенная модель "черного ящика", которую в рамках системного анализа можно назвать функциональным преобразователем.
Любой объект, всякая реальная система, взаимодействует с объектами окружающей среды неограниченным числом способов, образуя бесчисленное множество связей. При создании модели системы из этого множества отбирается конечное их количество для включения в перечень входов и выходов. Критерием отбора при этом являются назначение модели, существенность, актуальность отдельных связей по отношению к этой цели. Важные связи включаются в модель, а несущественные - не включаются.
Определив перечень входов (исходных данных) и выходов (целей) модели, устанавливают процесс достижения цели из имеющегося исходного состояния, т.е. намечают пути решения. Задача состоит из трех компонентов: исходных данных, отображающих исходное состояние объекта; цели, заключающейся в достижении намеченного результата; решения, состоящего в выборе и реализации путей перехода от исходного состояния к определенному результату.
В терминах системного анализа первые два компонента называются входом и выходом. Они образуют условия задачи и отображают ее объективную основу, т.е. те предметы и явления (или данные о них), которые преобразуются в результате действий, производимых над ними в ходе решения. Третий компонент (решение задачи) называется процессом преобразования объектов из исходного состояния в конечный результат, который определяется особенностями и возможностями субъекта (исполнителя), осуществляющего ход решения.
Возникающие в процессе практической деятельности задачи первоначально осознаются в самом общем виде: повысить благосостояние, улучшить взаимоотношения, направить усилия, принять меры и т.п. В такой формулировке отсутствуют условия задачи, так как не установлены конечные результаты (цель) и не приведены исходные данные и средства для ее достижения. Такими общими формулировками задач, как правило, грешат руководители различных рангов и чиновники, не знакомые со сложностями аналитических и системных методов. Если аналогичного рода задачу, имеющую, скажем, 10 десятизначных показателей, поручить многим исполнителям, применяющим неформальные методы решений, то теоретически можно получить десять миллиардов разных субъективных ответов ("решений"). Из этого следует, что такое количество вариантов непригодно к дальнейшему использованию. Без конкретизации и анализа условий задачи невозможно найти пути ее однозначного решения и разработать алгоритм ее реализации.
В этой связи возникает необходимость постановки самой задачи. Этот творческий, поисковый этап является наиболее сложной и трудоемкой стадией современного исследования, требующей глубокого и всестороннего изучения объекта, выявления наиболее существенных его параметров и законов их взаимодействия.
Сюда входят аналитический обзор и изучение известных попыток решения данной или подобной задачи. Постановка включает в себя методику и алгоритм решения задачи. Правильной можно считать такую постановку задачи, пробное решение которой дает результаты, согласующиеся с реальностью.
Поскольку постановка задачи - это удачный выбор комбинации единственно правильных шагов из огромного числа возможных вариантов описаний и решений отдельных процедур, то она не может быть формализована, выполнена без эвристического подхода. Правильность каждой процедуры (шага) может быть определена только после пробного решения выбранных вариантов задач. Поэтому требуется многократный последовательный и взаимосвязанный перебор вариантов каждого шага. Удачная постановка может быть осуществлена при условии не только больших знаний, опыта, интуиции, но и определенного везения, удачи при поиске определяющих (сущностных) характеристик объекта, а также при выборе вариантов решений отдельных задач, входящих в большую проблему составления модели. Вот почему правильная постановка задачи - это 90 процентов ее решения, а отсюда ее сложность и трудоемкость.
На разработку правильной постановки задачи в сложных областях, таких как социально-экономические системы, могут быть затрачены годы упорного труда большого коллектива специалистов-предметников, экспертов - обществоведов и математиков. И если постановка произведена удовлетворительно, то само решение может быть осуществлено за гораздо меньшее время практически любым грамотным специалистом, владеющим формальными методами в стандартном объеме вузовской учебной программы. Что касается возможных ошибок, то они могут быть допущены только при исходных посылках. На дальнейших этапах формальных математических выкладок они исключаются.
1.4. Концепция модели актуального сечения
социально-политических процессов
То, что обычно называется общественной жизнью или общественными явлениями, представляет собой настолько сложный комплекс фактов и процессов, что изучить его, не разложив на составные части, совершенно невозможно. Как подойти к рассмотрению этого бесконечно пестрого и сложнейшего процесса? Как его формально описать? С какой точки зрения анализировать?
Если бы любой исследователь попытался охватить эту бесконечно разнообразную массу событий, поступков, фактов, явлений и отношений в целом, он был бы обречен на полную неудачу. Такая задача без предварительного расчленения и упрощения условий изучения неразрешима.
Вот почему и по существу, и по методологическим соображениям всякий исследователь того, что называют "явлениями общественной жизни", должен представлять эти явления в их элементарном виде. "Он должен найти простейший случай их проявления, упрощенную и маленькую модель их, изучая которую он получил бы возможность смотреть на все более сложные факты как на комбинацию тех простейших случаев или как на усложненный до бесконечности образец этой модели. Социолог, подобно биологу, должен найти "социальную клетку", исследуя которую он тем самым получил бы знание основных свойств общественных явлений" [53].
В последние два десятилетия внимание многих ученых обращено к новой науке синергетике, позволяющей описывать взаимовлияние множеств структур на появление новых в основном среди объектов неживой природы, так как они легче поддаются математическому моделированию. Нас же интересуют не столько описания структур и причины их возникновения, сколько модели процессов общественного развития под влиянием изменения интересов и целей людей в результате изменения условий их жизни и уровня культурно-нравственного потенциала. Именно такие модели могут объяснить исторические явления, прогнозировать и управлять процессом будущего развития.
Проанализируем, почему известные ученые на вопросы Вашингтонской международной конференции "Капитализм, социализм и демократия" дали разноречивые, а порой и противоречивые ответы. По всей вероятности, организаторы конференции не ожидали получить столь разноречивых ответов, так как вопросы, по их мнению, были сформулированы достаточно конкретно и лежали в одной плоскости характеристик демократии - в плоскости соотношения государственной власти и воли индивида в демократизации и его влияния на экономическое развитие. На самом деле этот результат не является неожиданным. Он вполне закономерен, поскольку:
1) вопросы, заданные на конференции, носят многозначный характер, ибо содержат такие понятия, как "демократия", "социализм" и др., имеющие многозначное толкование;
2) ответы на вопросы основаны не на фундаментальных, а на плюралистических, субъективных моделях и многозначных, разноопределенных характеристиках социально-политических процессов.
Плюралистические модели основаны на качественных (субъективных, многомерных) оценках и представлениях признаков описываемого объекта. Среди таких моделей могут быть весьма глубокие и полезные для познания. Однако теоретически число альтернативных описаний может быть неограниченно большим. Вот почему средняя ценность каждого из них, обратно пропорциональная их общему числу, для целей прогноза и принятия однозначного решения весьма незначительна, иногда даже может быть "меньше стоимости бумаги, на которой она изложена." Совершенно очевидно, что для целей планирования и оптимизации плюралистические модели в силу их бесконечной разнообразности и разноречивости вовсе не пригодны.
Примерами плюралистических моделей в естествознании могут быть произвольные описания объектов на основе таких качественных характеристик, как цвет, запах, вкус и т.п. В социальных системах - это описания на основе таких понятий, как "класс", "классовая борьба", "демократия", "социализм", "капитализм" и т.п., имеющих сотни трактовок.
Фундаментальные модели описывают не весь объект или процесс, а одно его сечение, связанное с закономерностями изменения одного или нескольких "фундаментальных", количественных, объективных и однозначно измеряемых параметров или показателей, имеющих определенную метрику. Примерами фундаментальных моделей в естествознании (например в химии) могут быть модели, описывающие измеряемые свойства веществ в зависимости, скажем, от температуры кипения или плавления, удельного или атомного веса и т.п. В системах социологии подобные модели основываются на таких показателях, как, например, процент безработных, удельный ВНП, процент госсектора в экономике, количественное соотношение мотивов социоповедения и т.п. Ценность таких моделей в процессе принятия решения или прогноза намного больше, чем плюралистических, так как их число ограниченно, в отличие от бесконечного числа субъективных (произвольных, творческих) описаний. Самое главное, такие модели позволяют ставить и решать задачи планирования, прогноза и оптимизации.
Известно большое множество как плюралистических, так и фундаментальных описаний во всех областях, в том числе в химии и общественных процессах.
Полифундаментальными моделями сложного объекта или процесса являются комплексы фундаментальных моделей, описывающие определенный набор его сечений.
Хотя каждая фундаментальная модель актуальна с точки зрения ее автора, все же мы актуальными будем считать лишь те, которые однозначно отвечают на вопросы, интересующие значительную группу известных специалистов в этой сфере.
Ученые - члены Римского клуба построили серию математических моделей мира, описывающих такие показатели, как народонаселение, природные ресурсы, производство, энерговооруженность и т.п. Их совокупность можно рассматривать как полифундаментальную модель мировых процессов. Исследуя эти процессы, они приходят к выводу, что глобальные проблемы - это "прежде всего человеческие проблемы" [33. С. 169].
Человек, его поведение, интересы становятся центром раздумий теоретиков Римского клуба о глобальных проблемах современности и тех кризисных явлениях, которые стоят сегодня перед человеческой цивилизацией. Известно, что во все времена проблема человека волновала мыслителей, пытавшихся понять внутреннюю организацию человеческого существа, мотивы его деятельности, нравственные аспекты его поведения. О чем бы ни размышлял человек, пытаясь постичь тайну окружающего его мира, в конечном счете рано или поздно он обращал свой взор на самого себя.
Ответы на вопросы, касающиеся человеческого бытия, в значительной степени зависят от понимания сокровенной сущности человека, осознания его места и роли как деятельного субъекта в историческом процессе, осмысления взаимосвязей в глобальной системе - человек-общество-человечество-природа.
Теоретикам Римского клуба удалось составить ряд моделей системы человечество-природа, где имеются проблемы экологии, связанные с материальным производством. Эта задача, несмотря на свою масштабность, оказалась более поддающейся количественному анализу.
В системе же индивид-общество-человечество нет готовых приемов перевода качественных показателей в количественные. Для математического моделирования этой системы необходимо найти принципиально новые подходы, связанные с определенными допущениями и возможным риском ошибки.
Поэтому можно считать, что изучение количественных факторов, определяющих поведение человека - важнейшая задача общественных наук. Определение же соотношения мотивов принуждения и побуждения в социоповедении людей, когда в большинстве стран мира проводятся демократические реформы и преобразования - сегодня весьма актуальная задача. Описание закономерности изменения этого соотношения - модель "актуального сечения" общественных процессов.
Теоретики Римского клуба считают, что поведение человека требует специального исследования, которое может быть проведено после глубокого познания отдельных его аспектов, начиная с сциентистско-антропологической концепции человека. В этой проблематике предпочтение отдается фрейдовскому подходу, названному психоанализом.
Нам же представляется, что это направление уведет слишком далеко в глубь изучения не поддающейся измерению психологии поведения отдельного человека, усложнит задачу и сделает затруднительным количественный анализ общественной системы. Сущность человека представляет собой совокупность общественных отношений. Но ни один человек не есть одна эта совокупность. Человек гораздо сложнее и богаче в своей сущности.
Нравственные характеристики поведения человека чувствующего, страдающего, думающего определяются необозримо большим количеством факторов и их взаимосвязей. Кроме того человек - явление сугубо многозначное, во многом иррациональное по своей природе. Его поведение, как правило, не поддается детерминированному описанию, измерению и предсказанию. Поэтому понятно скептическое отношение представителей гуманитарных наук к попыткам математического описания общественных процессов. Действительно, составить полное математическое описание такой системы взаимосвязей с учетом всех факторов невозможно.
Учеными применяются некоторые математические методы, обобщения и абстракции, которые позволяют увидеть то, чего невозможно выявить при неформальном подходе. Прежде всего это попытка избавиться от многозначности поведения конкретного человека, рассматривая вместо него поведение абстрактного "среднего человека", что имеет место, например, в социологии, где сплошь и рядом индивидуальные характеристики людей, отнесенных к той или иной социальной группе (классу, слою, категории и т.п.), усредняются или обобщаются подходящим образом и присваиваются как бы обобщенному (среднему) представителю этой группы.
Аналогии таких замен хорошо известны в естествознании. Например, броуновское движение отдельной молекулы газа в сосуде исследовать невозможно, но можно с большой точностью описать суммарное движение всех молекул как давление на стенки замкнутого сосуда. В классической механике реальное "тело с массой m" заменяют несуществующей в природе абстракцией - "физической точкой с массой m", что также позволяет существенно упростить составление уравнений динамики реальных тел.
Применяемые нами допущения дают возможность ухода от многозначности. В качестве формально описываемого объекта исследований при моделировании общественных процессов мы рассматриваем не отдельного человека, будь то лидер, представитель элиты или простого народа. Их поведение не только не поддается формализации, но оно часто иррационально. Поведение "среднего человека" более предсказуемо. Но оно не всегда отражает поведение лидеров и элиты.
Мы не можем удовлетвориться также описанием общества в виде его законов и институтов. Общественный строй, порядки, учреждения, символы и конституция могут измениться довольно неожиданно, быстро и кардинально. Если не за "500 дней", то за 5-10 лет все это может поменяться до неузнаваемости. Если судить по этим атрибутам, то страна за короткое время может от тоталитаризма перейти к демократии и даже догнать самые передовые страны, строившие свое общество в течение столетий. Однако люди, их менталитет, честность, справедливость, отношение к своим обязанностям и долгу, законам, неприкосновенности чужой собственности, человеческому достоинству, свободе, предпринимательству, уважение к чужому мнению, взглядам, свободе выбора, местным, национальным или общечеловеческим ценностям и т.п. долго могут оставаться неизменными. Они, конечно, изменяются под воздействием общественных институтов и порядков, но достаточно медленно, в течение жизни нескольких поколений.
Вот почему в качестве объекта исследования мы выбрали систему человек-общество (СЧО) в ее неразрывном единстве, целостности. Эту систему мы рассматриваем как кибернетический "черный ящик", входом которого являются порядки, реально существующие в обществе и влияющие на движущие мотивы поведения человека, а выходом - поддающиеся наблюдению и измерению интегральные результирующие показатели социоповедения СЧО. В этих показателях отражается результирующая роль всех членов общества, включающая в себя как деятельность лидеров и элиты, так и поведение простых людей, находящихся под воздействием существующих общественных и государственных институтов, законов, писаных и неписаных правил и всего того, что может оказывать на них влияние.
В деятельности человека есть нечто надиндивидуальное, содержащееся в его поступках, но отсутствующее в намерениях. Здесь существует социальное начало, порождаемое совокупным действием массы людей.
Совершенно очевидно, что хотя измерение мотивов социоповедения СЧО - задача при определенных допущениях в принципе разрешимая, она все же остается довольно сложной, ибо в общественных системах нет, как в естествознании, простых и легко поддающихся измерению параметров. Правда, и в точных науках измерение многих параметров, того же атомного веса химических элементов, до поры до времени также казалось невозможным. Характеристики общественных систем весьма сложны и многомерны. Для их оценки необходимо произвести анализ и синтез весьма многочисленных показателей.
Поведение человека в социуме (социоповедение) диктуется обширным и запутанным клубком мотивов сотрудничества и противоборства, добра и зла, альтруизма, эгоизма и т.п. Эти мотивы не только сложны, многочисленны, взаимопереплетены, взаимообусловлены, но и переменчивы. На длительном отрезке времени зачастую они могут изменять свой характер, природу, постепенно приобретать иную форму и содержание. В "чистом виде" их выделить невозможно. Это можно сделать лишь условно, упрощенно, для составления модели, в основных чертах отражающей предельно упрощенную, схематизированную и, в то же время, не выхолощенную, а сохраняющую основную суть общественной жизни, ее каркаса, освобожденного от второстепенных факторов и их колебаний.
Такая модель может отличаться от жизни настолько же, насколько скелет отличается от живого тела. Но в то же время, именно она может дать наиболее прочный "остов знаний", верный ориентир, свободный от тех или иных нарочитых или невольных ошибок и отклонений от сущностных явлений, которыми могут быть полны плюралистические модели общественных процессов. Наподобие этому, плоский чертеж содержит все необходимое о работе сложнейшей машины, а простая географическая карта несет в себе огромный объем информации не только о рельефе местности, но и о флоре, фауне, климате и прочих типичных ее особенностях.
В настоящем исследовании излагаются весьма эффективные в моделировании больших систем методы анализа (декомпозиции) и синтеза (агрегирования). Всю совокупность показателей социоповедения мы разделяем на группы, каждую из которых сводим к одному главному, объединяющему эти группы. Успех зависит от того, насколько удачно выполнены декомпозиция и агрегирование, насколько правильно выбраны измеряемые показатели, определяющие мотивы социоповедения, а также комплексное рассмотрение всех функций многосвязной системы, соответствие принципам координации и согласования всех элементов и подсистем. В результате такого анализа и синтеза мы найдем общую метрику социально-экономических и социально-политических процессов.
Мотивы социоповедения большинства людей в той или иной мере отражают интересы всей системы и каждого ее компонента, а именно: индивида, общества, человечества и природы. В соответствии с этим можно осуществить разделение мотивов социоповедения человека на три категории: 1) имеющий побудительный характер мотив, отражающий в основном легальный индивидуальный интерес, назовем его экономическим мотивом (Э-мотив). 2) административно-принудительный мотив, отражающий в основном интересы общества, государства или отдельной группы, назовем его административным мотивом (А-мотив), и, наконец, 3) бескорыстно побудительный мотив, в основном отражающий интересы человечества и защиты природы, назовем его морально-этическим мотивом (М-мотив).
В основе А-мотива лежат страх наказания и стремление к получению вознаграждения, Э-мотива - легальная выгода и М-мотива - совесть, нравственность, доброта и культура.
А-мотив служит не только интересам общества. Он и механизмы, обеспечивающие его функционирование, выполняют также роль координатора по вертикали иерархической системы и потому опосредованно поддерживают интересы индивида и человечества. М- и Э-мотивы и механизмы, обеспечивающие их функционирование, осуществляют согласование по горизонтали звеньев социально-экономической системы, в связи с чем также влияют на всю систему.
Эти мотивы являются вечными, универсальными, присущими всем людям, независимо от их национальных, религиозных и иных особенностей. На существование трех основных мотивов социоповедения указывают многие ученые. Так, академик П.В. Симонов пишет: "Основной движущей силой человеческого поведения являются его потребности: витальные или жизненные (в нашей интерпретации Э-мотив), социальные (А) и идеальные или духовные (М). Причем одни потребности не происходят из других, а существуют самостоятельно друг от друга, изначально в человеке, как и у животных. При анализе человеческого поведения надо учитывать их все" [50].
Остальные мотивы, в частности такие, как зависть, одержимость и др., мы рассматривать не будем как малозначительные и особые.
Обобщенный анализ девяти актуальных вопросов, поставленных на авторитетном международном форуме (Вашингтонской конференции) о характеристиках капитализма, демократии и социализма, свидетельствует о том, что они направлены на выявление соотношения целей или интересов главных звеньев иерархической системы индивид-государство-человечество, которые отражены в мотивах социоповедения.
Анализ меры, содержания и исторической эволюции А-, М- и Э-мотивов раскрывает роль соотношения принципов принуждения и побуждения человека в социально-политическом развитии общества.
Модель трендов мотивов социоповедения позволяет найти однозначные (в рамках принятых допущений) ответы на вопросы поставленные известными учеными с мировым именем, в том числе основными участниками двух вышеупомянутых авторитетных международных форумов. Следовательно, можно считать, что она является моделью "актуального сечения" того сложнейшего объекта, который называется социально-политическим процессом. Она определяет количественные соотношения "параметров" развития цивилизации и тех ее этапов, которые соответствуют понятиям "капитализма", "демократии" и "социализма".
1.5. Определяющее сечение и его модель
Среди моделей может быть такая, которая имеет большее значение и применяется в течение более длительного времени, чем описание актуального сечения. Это модель определяющего сечения, представляющая собой описание закономерности изменения определяющей характеристики объекта. Определяющей (сущностной) характеристикой объекта является такая, без которой исследуемый объект теряет свою суть, перестает быть тем, что он есть.
Модель определяющего сечения может быть достаточно простой. Но из нее можно получить ответ на множество вопросов, связанных со вторичными и третичными свойствами объекта. И поэтому по существу она может заменить собой многие тома описаний его свойств.
Приверженцы фундаменталистских моделей общественных процессов отличаются нетерпимостью, не признают права на существование других моделей и взглядов. По мере своих возможностей они стремятся запретить или уничтожить их. Такими были большевики, отвергавшие в обществоведении все, кроме марксизма-ленинизма.
Модель определяющего сечения многомерного процесса, в отличие от фундаментальной, не исключает другие (плюралистические, полифундаменталистские) модели, а подтверждает, обобщает и обосновывает многие из них. Она описывает глубинные закономерности изменения определяющих характеристик процессов и взаимосвязанные с этим изменения вторичных и третичных свойств.
В качестве наиболее популярного и яркого примера таких моделей может быть приведена знаменитая модель одного сечения многомерного пространства свойств химических элементов, описываемого определяющей их характеристикой - атомным весом. Модель представляет собой таблицу, в которой условные обозначения элементов расположены в соответствии со своими атомными весами и известна как "периодический закон Менделеева". Но эта гениально простая модель содержит потрясающий объем информации. Она полнее и точнее отвечает однозначно на все основные вопросы о свойствах химических элементов, чем имевшиеся в то время многотомные содержательные описания многомерных вторичных и третичных свойств химических элементов, изложенные многозначным языком.
Простота и ясность периодического закона позволяют даже школьникам понять многие сложнейшие тайны химии, которые до его открытия были недоступны многим ученым, посвятившим свою жизнь этому предмету. Она также показала бессмысленность труда алхимиков, пытавшихся найти "философский камень", позволяющий превратить различные сплавы в золото.
Любой исследователь, каким бы методом познания он ни пользовался, почти всегда ищет именно определяющие характеристики и пытается построить модель определяющего сечения предмета исследования. Вероятность удачи зависит не только от глубины знания, опыта и эрудиции его, но также от везения, озарения свыше. Вероятнее всего, многие гениальные открытия в значительной мере связаны именно с озарением, наподобие знаменитой архимедовой "эврики", ньютонова "яблока" и т.п. По признанию самого Д.И. Менделеева, он так много думал о закономерностях свойств химических элементов, анализировал всевозможные варианты, что даже во время сна не прекращалась работа, пока, наконец, именно во сне он не увидел ясное решение - знаменитую ныне таблицу.
Такие открытия, ставшие со временем хрестоматийными, вначале, как правило, не всеми признаются, так как в принципе не могут быть не только строго обоснованы, но и просто восприняты в рамках существующих знаний и представлений, значительно их опережая.
Многие законы природы, в том числе периодический закон Менделеева и законы Ньютона - есть формализованное описание определяющего сечения сложного явления, которое до открытия этого сечения учеными описывалось с учетом вторичных, третичных и прочих его характеристик зачастую многозначным неформальным языком. Такие описания имели бесконечное разнообразие, большой объем, иногда с применением мистики, парадоксов, афоризмов, туманных определений и казались соответствующими сложности и таинственности исследуемого явления. По сравнению с ними формализованные описания определяющего сечения казались чересчур упрощенными, выхолощенными и как правило долго вызывали недоверие. Такого отношения не избежали как периодический закон Менделеева, так и законы Ньютона. Авторам этих моделей потребовалось немало лет для нахождения доказательств практического и теоретического характера, достаточных для убеждения оппонентов, и только после этого модели получили статус общепризнанных фундаментальных теорий.
Из высказываний многих крупных политологов нашего времени следует, что на сегодняшний день не найдена модель определяющего сечения социально-политических процессов так же, как не найдены их определяющие (сущностные) характеристики. Нет "остова знаний" (по З. Бзежинскому) в этой области. Это объясняется не только тем, что социальные системы неизмеримо сложнее объектов естествознания, для которых найдены такие модели, но, прежде всего, тем, что в основе социальных систем стоит человек - существо во многом непредсказуемое по своей природе. Его поведение трудно поддается точному описанию и анализу.
Несмотря на эти трудности, исследователи пытаются найти определяющие характеристики, построить определяющую модель. Каждый из них вносит свой вклад в исследование этого сложнейшего вопроса, сужая и уточняя область поисков и, тем самым, увеличивая вероятность нахождения решения.
Совершенно естественно, что законы общественного развития, несмотря на их неизмеримо большую сложность, по сравнению с многими тайнами мира естествознания рано или поздно будут раскрыты человеком. Можно надеяться, что использованный здесь новый подход послужит основой, базой или, по крайней мере, определенным импульсом в направлении исследований, которые могут приблизить нас к решению столь грандиозной задачи.
Поиск нового - это прежде всего творческий процесс. Он не может быть алгоритмизирован, т.е. описан в виде набора формальных правил. Однако системный подход позволяет существенно сузить область поиска правильного решения, уменьшить вероятность значительного от него отклонения. Совместное использование эмпирического, интуитивного, аналитического и системного подходов дает возможность отбросить вторичные и третичные признаки, являющиеся производными от первичных и мешающие построению модели определяющего сечения сложного процесса. Вероятно здесь, как во всяком новом направлении, необходимы эвристические методы, основанные на логическом анализе бесспорных фактов и научных положений.
Для составления математической модели определяющего сечения социально-политических процессов и их оптимизации необходимо было найти эвристическое (неформальное, творческое) решение следующих 12 принципиальных и взаимосвязанных (системных) задач.
1. Нахождение формально описываемого главного объекта модели социальных процессов;
2. Выявление определяющих характеристик социальных процессов;
3. Выбор системы координат модели исследуемого сечения социальных процессов;
4. Выявление комплекса измеряемых показателей - определяющих характеристик - социальных процессов;
5. Разработка методов декомпозиции, агрегирования и измерения показателей характеристик социальных процессов;
6. Формулирование и обоснование философских постулатов для составления исходных уравнений модели социальных процессов;
7. Составление исходных дифференциальных уравнений модели социальных процессов;
8. Анализ и решение уравнений модели социальных процессов;
9. Расчет параметров уравнений частной модели социальных процессов для модельной страны;
10. Компьютерное моделирование и построение графиков социальных процессов для модельной страны;
11. Математическая постановка задачи оптимизации социальных процессов и пути ее решения;
12. Интерпретация результатов моделирования и прогнозирования социальных процессов в разных странах мира.
Из этих задач только 9-я и 10-я могли быть частично решены по формальным математическим правилам. Решение многих других задач, особенно 4-й и 5-й, требовало определенных знаний в сфере экономики, социологии, политологии, истории, философии, психологии и других отраслей науки, далеких от математики. Отсюда трудности и недостатки исследований.
Есть ли основания предполагать, что модель сечения социально-политических процессов, основанная на закономерностях развития мотивов социоповедения, является определяющей? Нам представляется, что для этого имеется достаточно оснований, так как выделенные нами три мотива социоповедения, отражающие интересы трех звеньев системы индивид-общество-человечество, являются первичными, определяющими характеристиками социально-политических процессов, ибо они непосредственно отражают наиболее общие, вечные, универсальные, глубинные, первичные факторы - интересы звеньев или компонентов глобальной иерархической системы человечества. Интересы этих почти неизменных, постоянных компонент системы являются ее изначально заложенными, вечными признаками, поскольку это не сконструированные кем-то искусственные понятия типа "классовая борьба", "прибавочная стоимость", "эксплуатация" и т.п.
В общественных процессах уровень и соотношение мотивов социоповедения являются определяющими, имеющими, по всей вероятности, такое же значение, какое имеет величина атомного веса для определения свойств химических элементов. Количественное соотношение мотивов, выражающих интересы элементов системы индивид-общество-человечество, как ничто другое однозначно определяет суть каждого общественного строя, все его свойства и характеристики. Здесь так же, как и в периодическом законе Менделеева, соблюдается закон перехода количественных изменений в качественные. Изменение соотношения мотивов приводит к изменению общественных формаций, тем самым модель описанного сечения может заменить обширные описания общественных процессов и систем. Такие же характеристики, как, например, социальные классы, социально-экономические формации, производственные отношения и т.п., являются, на наш взгляд, если не всегда искусственными, субъективными построениями, то наверняка вторичными, третичными, т.е. производными от первичных - интересов.
Интересы определяются выработанным в результате эволюции и отбора по законам изменчивости и наследственности, а может быть запрограммированным свыше стремлением каждой живой системы к самосохранению, самовыражению и самосовершенствованию. Без этих стремлений нет живой системы, живого организма. Эти стремления, особенно к самовыражению и самосовершенствованию, наиболее сильно проявляются у человека. Интересы, вытекающие из этих стремлений, непосредственно определяют мотивы социоповедения действующей частицы, члена, звена социальной системы.
Сложность многих процессов и их описаний объясняется тем, что в них идет взаимодействие не только первичных, но вторичных, третичных и прочих факторов. Законы же развития первичных, определяющих (сущностных) характеристик часто очень просты. Просты и их описания. Наиболее ярким и популярным примером является таблица Менделеева. Сложнейшая наследственная информация в природе передается при помощи кодовой комбинации всего лишь четырех разновидностей молекул ДНК. В телевидении комбинация лишь трех основных цветов передает бесконечное разнообразие красок природы.
Подобно этому, бесконечное разнообразие общественных устройств и отношений может быть отображено при помощи количественного соотношения лишь трех определяющих мотивов социоповедения. Количественные изменения трендов мотивов и их соотношений плавно переходят в качественные изменения социально-политических устройств общественных формаций.
Предлагаемая общая модель актуального сечения общественных процессов строится в виде уравнений трендов трех мотивов социоповедения на базе бесспорных, как нам кажется, постулатов, отражающих современные философские воззрения и важнейшие исторические факты. Эти уравнения и их решения подвергаются соответствующему математическому анализу. Результаты моделирования выбранного сечения не противоречат существующим научным воззрениям по социально-политическому развитию общества.
Кроме того, прогнозы, получающиеся на основе общей модели, подтверждаются на примере процессов развития почти всех стран мира и особенно государств СНГ. Это дает определенное основание утверждать, что составленная модель актуального сечения является также и моделью определяющего сечения социально-политических процессов. Более уверенно утверждать это можно будет тогда, когда на достаточном количестве примеров прогноза и управления реформами отдельных государств на основе частных (аппроксимированных) моделей будут получены более точные (с предельной ошибкой, например, до Ђ10%) результаты, чем при анализе на основе общей модели. В дальнейшем процедура аппроксимации может быть выполнена коллективом специалистов по математике, экономике, культуре, социологии и другим отраслям науки, на что необходимы определенные средства и время.
Глава II
Анализ содержаниЯ и историЧеской
эволюции мотивов социоповедениЯ
2.1. Экономический мотив
Экономический (Э-)мотив - это отражающий интересы экономически независимого индивида относительный показатель уровня эффективности стимулирования его стремления к самосохранению, самовыражению и самосовершенствованию посредством собственной созидательной деятельности. Он направлен на активную общественно полезную деятельность по расширению и обогащению сферы услуг и производства благ в условиях открытого рынка при свободном, равноправном и взаимовыгодном сотрудничестве с окружающими посредством соблюдения законов, общепринятых правил этики и морали.
Экономический мотив и заинтересованность вытекают из фундаментальной цели индивида - стремления к самосохранению и самовыражению, которое полнее может проявиться и развиваться в условиях экономической независимости и свободы предпринимательства.
"Фундаментом всех прав и свобод личности оказывается свобода экономическая: с ее уничтожением рушится все здание цивилизации, неминуемо начинают рушиться одна за другой все стены и опоры свободного общества - демократия, правозаконность, нравственность, личная независимость, свободомыслие", - пишет Ф. Хайек [63].
Статистика свидетельствует, что с демократией ассоциируется не богатство как таковое, а современная экономика с высоким уровнем производства. В мире насчитывается восемь богатых нефтью стран. Ни одна из них не является демократической, поскольку их богатства не связаны с высокой производительностью и напротив, почти все из десяти имеющихся в мире стран, ставших богатыми достаточно быстро, не имея нефти или иных природных ископаемых, являются демократическими.
Многие демократические страны пока еще не богаты: очевидно демократия не дает богатства автоматически и сразу, но неоспоримым является тот факт, что по существу все развитые страны являются демократическими. Это убедительно доказывает верность следующего положения: демократия и экономическое развитие - это два взаимнообусловленных фактора [70].
Для развития Э-мотива важно становление рыночной экономики и ее структур, что связано с экономическими реформами. На первом этапе экономических реформ осуществляется приватизация государственной собственности, однако сама по себе она еще не дает ощутимых результатов. Приватизация - не решает все экономические задачи. Ей обязательно должны сопутствовать реформы, направленные на защиту и укрепление частного сектора и создание более открытых рынков и конкурентной экономики.
Демократические рыночные реформы могут на начальном этапе дестабилизировать экономические системы и усложнить дальнейшее осуществление программы приватизации, так как политической и экономической свободой пользуются не только созидательные, но и разрушительные силы общества, которых может оказаться гораздо больше. Спад производства и рост безработицы порождают политические проблемы, решение которых требует определенных усилий со стороны руководства страны, что связано с его способностью вызывать доверие к своим обещаниям будущих улучшений.
На следующем этапе переходного периода с созданием и укреплением демократических институтов процессы демократизации могут принимать по-настоящему прочный, необратимый характер, а экономический подъем станет, в связи с развитием созидательной частной инициативы, "самоподдерживающимся". На этом этапе формируются устойчивые демократические партии и наряду с независимой судебной и правовой культурой появляется демократическая политическая культура. Ян С. Прыбыла отмечает: "Пример Тайваня, Южной Кореи и Сингапура учит, что ключевой задачей является повышение жизненного уровня народа. Демократия может прийти, и вне сомнения, придет позже, как только будут обуты и одеты дети, как только у них будет жилище и возможность получить образование, как только общество будет открыто мировой торговле и возможности передвигаться по всему миру; как только люди научатся зарабатывать себе на жизнь, а не сидеть, сложа руки, пользуясь социальным обеспечением с пеленок до гроба" [44. С. 33].
Далее он отмечает, что превращение Тайваня и Южной Кореи в 1987 г. из однопартийных в демократические государства несомненно связано с повышением материального благосостояния, уровня образования, информационной революцией, равно как и с личностью людей, находящихся у власти.
Демократия возможна только в рамках состязательной экономической системы, базирующейся на справедливости, свободном владении и распоряжении частной собственностью. "Демократия погибнет, - пишет Ф. Хайек, - как только начнут преобладать коллективные начала" [63. С. 134].
Консультант по вопросам коммуникаций из Сингапура Д. Чен отмечает: "Россия слишком поторопилась с введением демократии себе во вред. Для перехода к капитализму нужно сильное руководство, а демократия преграждает ему путь. Для России демократия на данном этапе является непозволительной роскошью". Пример стран Восточной Азии свидетельствует о том, что наиболее мудрый курс - это интенсивное экономическое развитие, предшествующее демократии. Ставить телегу перед лошадью, т.е. на первое место демократию, а уже за ней экономику - это путь, ведущий к бедствиям [26. С. 17].
Капитализм и рынок без демократии могут быть, но демократия без рынка - нет. Экономическая свобода заключается в создании и распределении национального богатства, способствующего возникновению среднего класса и обеспечивающего большинству граждан возможность контролировать материальные условия своего существования. Иными словами, развитие экономики создает социальное пространство, которое делает возможным существование демократии и в то же время позволяет молодым демократическим правительствам набрать силы для выполнения своих обещаний [26].
В отношении утверждения демократии в обществе, по мнению Р. Даля, решающим фактором является не экономическое развитие как таковое, а современный социально-экономический уровень. Например, С. Вайнтруб отмечает, что "если общество является открытым в политическом отношении, то его экономика тоже будет открытой. Об этом свидетельствует тот факт, что хотя демократия не всегда имеет место там, где существует рыночная экономика, я не могу назвать ни одного демократического государства, где бы не было рыночной экономики" [68].
Легкого перехода от плановой экономики к рыночной быть не может. Рыночная экономика - это не просто свободная экономика, а более сложная, чем плановая экономика. Это комплексная и весьма гибкая система, функционирующая в пределах своих законов. Для ее функционирования важно создавать не только институты, законы, но самое главное - образ мышления.
Концепция рефлексивности Дж. Сороса представляет собой основы норм познания (и забывания). Процесс познания - это не только сбор информации, в него входят организация информации и создание ментальных структур (фреймов, если воспользоваться терминологией из области информатики). Последние рефлексивно взаимодействуют с субъектами, к которым они относятся в процессе создания сложной системы, именуемой нами обществом. Так, если плановая экономика работает на один законченный фрейм, то в рыночной каждый участник создает свой собственный фрейм и является источником взаимных осложнений, т.е. для развития аналогичных систем требуется время [54].
Дж. Сорос так описывает процесс самовоспитания предпринимателей, участвующих в создании демократической среды: "Существует двусторонняя связь между представлением о мире участников в определенной ситуации и самой этой ситуацией. С одной стороны, их взгляды преобразуются в события. С другой стороны, события формируют взгляды. Первую функцию я называю функцией участия, а вторую - когнитивной функцией. Действительность и представление о ней связаны в двустороннюю петлю обратной связи, которую я называю рефлексивностью. Она определяет необратимый исторический процесс, в котором задействованы и действительность, и взгляды участников" [54. С. 112].
Мы исходим из положения, что демократия может развиваться лишь в том обществе, где имеется значительный слой предпринимателей, т.е. людей, обладающих частной собственностью на средства производства и соответствующими знаниями, навыками, устремленностью к экономической независимости, к условиям для их реализации. Все это появляется не вдруг, а собирается и совершенствуется в течение длительной напряженной борьбы и накопления результатов - успехов и неудач. Лучшей защитой интересов частного предпринимателя, надежности и выгодности его дела являются действенные механизмы демократии. Но сама демократия нуждается в защите, которая может быть действенной при наличии не только законов, но лиц, кровно заинтересованных в демократии, т.е. тех же экономически независимых граждан, предпринимателей.
Если экономически зависимый человек может объединяться в партии для ведения борьбы за привилегии при распределении материальных благ и прав, то экономически независимый гражданин - предприниматель - по иному понимает суть борьбы за свои права. Он объединяется в партии для отстаивания своих интересов как производителя, предпринимателя и человека, который борется за справедливость, при которой наилучшим образом стимулируются труд и предпринимательство, приводящие к процветанию общества. Каждый урок гражданина-предпринимателя получаемый им на экономическом и политическом поприще, дает определенные результаты, является своеобразным сигналом для закрепления положительных уроков и стимулирования поиска новых приемов борьбы при неудачах. Многие миллионы уроков миллионов предпринимателей создают среду, в которой справедливо поощряются одни и пресекаются иные действия. Эти среда и почва определяют действенность тех или иных политических или экономических законодательных актов.
Таким образом, чем больше предпринимателей и лучше развивается их бизнес, тем сильнее и действеннее демократия, а следовательно тем больше благоприятных условий для частного предпринимательства. Демократия и предпринимательство образуют систему "петли" с положительной обратной связью, как это зачастую встречается в природе, например, такую, как система "почва - растительный покров". Чем толще плодородный слой почвы, тем богаче растительный покров и больше массы разложившейся органики прибавляется к имеющемуся слою почвы за год. Годичный цикл - рост растений - отмирание и их разложение - дает соответствующий прирост толщины почвы. За миллионы лет (циклов) получается достаточно плодородный слой земли, способный обеспечить развитие растительности без внесения дополнительного удобрения.
В процессе образования демократической среды каждое поколение предпринимателей играет такую же роль, какую растительный покров каждого лета в образовании почвы. Образование демократической среды - такой же многоцикловый процесс, как почвообразование. Для появления сильной самоподдерживающейся демократической среды нужно, чтобы миллионы людей получили миллионы рефлексивных уроков борьбы за свои интересы и права. На это уходят десятки, а порой и сотни лет.
Рост экономической независимости индивидов способствует повышению их гражданской и социальной ответственности, что в свою очередь укрепляет демократию, которая, являясь механизмом защиты справедливости, способствует развитию открытого рынка. Предприниматель в данном случае выступает основным действующим лицом, а также как экономический и политический агент сложившейся системы.
В начальной стадии, когда демократия неразвита, а есть только демократические законы, защитником как предпринимателей, так и самой демократии может выступить государственная власть. Чтобы защитить и тех, и других от произвола чиновников, бюрократов она должна быть достаточно сильной.
В Э-мотиве, находящемся как бы под контролем А- и М-мотивов, сталкиваются противоположные устремления человека - эгоистические и альтруистические. В результате этого постепенно может выработаться стремление к честному взаимовыгодному сотрудничеству с окружающими. Суммарное воздействие мотивов на индивида обусловливает стремление к разнообразию, обогащению, совершенствованию Э-мотива, который со временем, по мере материального насыщения индивида, изменяет свою природу, превращаясь из сугубо материальной в морально-нравственную. Соответственно Э-мотив после достижения определенного уровня начинает убывать. Если рост Э-мотива связан со стремлением индивида к независимости, то с развитием общества и ростом сознания индивида его стремление к обособлению уменьшается. Стремление индивида к самовыражению, самоутверждению и самосовершенствованию из материальной сферы смещается в сторону духовной.
2.2. Административный мотив
Административный (А-) мотив - это относительный показатель обеспечения интересов общества (группы, государства) при помощи административно-правового принуждения индивида к выполнению требований власти. Он направлен на осуществление задач сосуществования и сотрудничества с окружающими и вышестоящими во имя утверждения и достижения целей существующей системы власти, которой подчинен индивид.
Механизмы, обеспечивающие функционирование А-мотива, находятся в ведении административной власти и прежде всего служат его интересам.
Административная власть применяет различные методы и средства принуждения, имеющие разные форму и содержание, которые так же, как и ее сила, могут изменяться в широких пределах под воздействием различных внешних и внутренних обстоятельств.
Поведение человека в обществе контролируется двумя силами: структуры (власти) и культуры (морали). Обе они стремятся обуздать эгоизм человека, удержать его в рамках, ограничивающих разрушительные и усиливающих созидательные общественно полезные начала в его деятельности. Эти силы воплощены в А-мотиве (власть) и М-мотиве (мораль), которые хотя и имеют различную природу и конечные цели, однако в одном - в вопросах сохранения стабильности и порядка в обществе зачастую едины и, по существу, взаимно дополняют друг друга.
А-мотив прежде всего направлен на сохранение и укрепление существующей системы власти, а интересы его членов учитываются лишь в той степени, в какой это не противоречит данной цели.
Специфические свойства законодательства - нормативность, формальная определенность, принуждение - могут быть рассмотрены как средство для решения стоящих перед обществом и государством задач. Права и обязанности фиксируют сложную систему взаимосвязи государства и личности. Они формируются на основе объективных закономерностей общественного развития, обусловливающих объем и характер прав и обязанностей граждан. Это, в частности "система координат" социальных ориентиров, регулирующих отношения личности с государством, обществом, согражданами. Государство, опираясь на объективные законы развития общества должно стремиться к полному и всестороннему выявлению как объективных, так и субъективных, в частности морально-психологических факторов с тем, чтобы права и обязанности граждан соответствовали достигнутому этапу развития указанных факторов.
Право и мораль - это социальные регуляторы. Мораль выступает в качестве ценностного критерия права. Философская, этическая и правовая мысль, исследуя природу права и морали, неизбежно наталкивалась на вопрос о соотношении этих явлений. Исходная позиция Э. Канта заключается в разграничении законов природы и законов свободы. "Законы свободы, в отличие от законов природы, называются моральными. Поскольку они касаются лишь внешних поступков и их законосообразности, они называются юридическими законами; если же они выдвигаются требованием, чтобы они (законы) сами были определяющими основаниями поступков, они называются этическими, и в этом случае говорят: соответствие с первыми есть легальность, со вторыми - моральность поступка", - отмечает Е.В. Лукашева [34. С. 128].
Внешняя ориентация права и внутренняя направленность морали - основной критерий их разграничения. Следует обратить внимание на "размытость", неопределенность самих критериев морали и справедливости. Противоположную позицию относительно связи права и морали, применимости моральных критериев к оценке права занимают представители естественно-правовой социологической школы современной юриспруденции. Так, в концепциях "возрожденного естественного права" (З.О. Петери) определяется стремление выдвинуть аксиологические критерии "идеального права", "правильного права", противостоящие позитивному праву. Система таких критериев ориентирует не только на трансцендентные принципы, но и на принципы морали [39].
В ряде работ представителей естественно-правовой школы принципы естественного права выдвигаются в качестве моральных критериев оценки позитивного права. Так, испанский правовед Р. Панагуа отмечает, что доктрина естественного права с этических позиций критикует несовершенство правовой реальности на базе познания человеческой природы. Содержание естественного права определяется моральными нормами. Жизнеспособность позитивных систем права в конечном счете всегда зависит от того, насколько полно они соответствуют принципам естественного права. Нарушение этих принципов ведет к снижению эффективности позитивного права, предписания которого исполняются в таком случае лишь при помощи насилия. Естественное право выдвигает идеи справедливости, и эта справедливость, возведенная в ранг закона, способна обеспечить благосостояние общества и его членов во всех сферах жизни, регулируемых правом [69].
"Право (то, что требуется юридическим законом) есть низший предел или некоторый минимум нравственности, равно для всех обязательный", - отмечает В. Соловьев [52. С. 26]. В таком подходе проявляется стремление к сближению права и нравственности как норм, воздействующих на поведение человека, понимание "однопорядковости" их назначения.
Х. Томазий (начало XVIII в.) к праву относил правила, запрещающие какие-либо поступки, устанавливающие обязанность человека по отношению к другим. Нравственность, по его мнению, это положительные предписания, определяющие обязанность человека по отношению к самому себе [52]. Холмс считал, что "для понимания права надо подойти с позиции плохого человека, для которого мораль не стоит и ломаного гроша, и он лишь желает знать, как власть наказывает за то или иное противоправное действие" [52. С. 26].
Идея близости права и морали, их взаимовлияния и взаимодополнения была горячо воспринята юридической мыслью XIX в. Еллинек рассматривал право как этический минимум, т.е. совокупность тех правовых требований, соблюдение которых на данной стадии общественного развития признается безусловно необходимым. Эта позиция определялась широкой трактовкой морали как норм, вытекающих из условий возникновения, существования и развития общества и обращенных к воле человека. Общественная мораль, по мнению Еллинека, охватывает "внешнее отношение человека к другим людям, и требование более высокого порядка к внутренним его состояниям" [24].
Бывали эпохи, когда "кривая" государственного регулирования жизни населения достигала необычайной высоты и объема. Государство в лице органов государственной власти пыталось вмешиваться во все стороны жизни населения, регулировать все сферы поведения индивидов. Оно предписывало им все и вся: что индивиды должны делать, как делать, как думать, как верить, что любить, что ненавидеть, как одеваться, чем питаться и т.д. Примерами таких эпох и групп могут служить такие деспотические тоталитарные государства, как Древний Египет, Перу, Спарта, фашистская Германия и множество других абсолюстско-полийское государств.
В бывшем СССР коммунизм установил всестороннюю опеку населения органами государственной власти - "недреманное око" государственных диктаторов нам декретировали: где и как мы должны жить, что делать, чем питаться, во что одеваться, что иметь, когда и куда выезжать, какую квартиру занимать, как верить, как думать, что писать и издавать, какие газеты читать и т.п.
П. Сорокин в монографии "Система социологии" отмечает: "Переставив в сокращенном описании уклада Перу номенклатуру, мы получим строй, похожий на коммунистический в ряде пунктов. Вот оно. Верховная государственная власть здесь была центром системы, контролировавшей всю жизнь. Она была сразу и властной, и политической, и судебной главою; население состояло из рабов (этой власти) и эти рабы носили звание солдат, работников и чиновников. Военная служба считалась обязательной для всех подданных; те из них, которые прослужили, отчислялись в запас и должны были работать под надзором государства (чем не трудовая армия?). Шпионы, наблюдавшие за действиями других служащих и докладывавшие о них, также имели свою организацию...
Рядом с такими эпохами гипертрофии государственного вмешательства или разбухания государственной сети взаимодействия, пытавшихся уничтожить все негосударственные системы, имелись эпохи и народы, где это вмешательство было сравнительно ничтожно. Эти эпохи наступали обычно вслед за эпохами всестороннего государственного вмешательства. Личность и население общества, объявляя бунт против государственного деспотизма, сбрасывали его опеку и провозглашали: никакой государственной опеки! Долой всестороннее государственное вмешательство! Да здравствует свободное усмотрение личности! Свобода слова, печати, мысли, собраний, союзов, неприкосновенность личности! и т.д. Такие эпохи не раз переживались одним и тем же народом. Немало имелось и имеется народов с весьма мало централизованной и мало вмешивающейся в жизнь населения государственной властью. Вывод из сказанного: объем государственной регулировки и вмешательства в жизнь населения, или объем и состав государственной системы взаимодействия - величины не постоянные. Они колеблются в зависимости от эпохи и наследия. То они достигают апогея, то падают до сравнительно ничтожных размеров" [53].
Это означает, что система взаимодействия, именуемая государством, вовсе не представляет собой нечто постоянное. Отношения индивидов, образующие эту систему, количественно меняются: то она обслуживает множество потребностей своих "абонентов" (в эпохи ее разбухания) и последние принуждены обращаться к ней по множеству поводов; то, напротив, она сокращает свое обслуживание до минимума; ее абоненты обращаются к ней и она в лице власти к ним только по определенным немногочисленным поводам. В первом случае отношения, ее образующие, создают густую сеть, опутывающую индивидов со всех сторон; они шагу не могут сделать, чтобы не "задеть" проводов государственной системы. Во втором случае сеть государственного регулирования немногочисленна, редка.
Таким образом, исторически меняются и сферы поведения, входящие в систему государственного взаимодействия, и централизованно регулируемые директорами государственной власти. Они то попадают в эту систему, то выпадают из нее и становятся элементами других - внегосударственных - систем взаимодействия. Соответственно с этим меняются и те нити, из совокупности которых образуется сеть государственной системы или природа государства [53]. Далее П. Сорокин пишет: "Имеется ли в этой изменчивости какая-либо постоянная тенденция? Правы ли Спенсер, анархисты и синдикалисты, настаивающие на том, что с ходом культуры область вмешательства государства, а соответственно и система государственного взаимодействия будет падать и сокращаться? Или правы их противники, этатисты, утверждающие обратное? Можно ли думать вместе с Покровским, что взаимоотношения индивидов в сфере духовных ценностей все более и более выпадают из сети государственной системы и личность здесь становится все более и более свободной от опеки государственной власти, тогда как в сфере экономической государственное вмешательство все более растет и экономические взаимоотношения все более включаются в систему государственного взаимодействия? Мы не будем здесь решать эти сложные вопросы: они составят предмет "Генетической социологии". Заметим лишь, что ни один из этих тезисов неприемлем: все они чересчур просто решают дело и, как всегда, представляют выражение, главным образом, личных симпатий и антипатий, голос желаний автора, а не констатирование реальных процессов" [53].
Синдикалисты предлагают заменить государственное регулирование регулированием однопрофессиональных производителей. Здесь не упраздняются ни опека, ни власть, ни иерархия, а только заменяются одни их формы другими. Иначе смотрят на дело анархисты. Их отрицание государства абсолютно и не представляет замены одного опекуна другим. Но зато для данного времени оно утопично [53].