Невысокий человек с почти седой шевелюрой сжался на широкой скамейке, отгороженной от зала красивой решеткой с геометрическим орнаментом. Его глаза тоскливо блуждали по залу, словно пытаясь что-то отыскать среди одинаково приятных и ухоженных лиц.
-Послушай, Ванька, - зазвучал в ушах голос давно умершего деда, - твой глаз должен видеть то, что не видят сотни людей вокруг тебя. Ты должен уметь проникать в душу - неважно чью: человека, предмета, животного, растения. Запомни: все на земле имеет свою душу, даже этот полусгнивший пень. Нужно только научиться видеть эту душу. Только тогда ты сможешь сказать, что ты настоящий фотограф. - Мальчик с благоговейным ужасом уставился на деда. В своем энтузиазме тот походил на безумного фанатика: волосы растрепались на сильном январском ветру, глаза слезились, нос покраснел...
- Смотри, Ванька, какой поднялся ветер! Считается, что мы победили стихии, а вот ветер поймать так и не смогли. Он гуляет повсюду - там, где хочет, проникает в самые потаенные уголки. Ты должен стать ветром, Ванька, должен почувствовать, каково это - быть свободным! Смотри, я попробую сфотографировать ветер! Я делал это множество раз, но так и не смог поймать в объектив его настоящее лицо. У него - тысяча лиц и каждое из них - прекрасно. И это не суррогат. Это - настоящее! Запомни, Ванька, красота - это нечто особенное. Когда у всех одинаковые красивые белые зубы - это говорит в наши дни даже не о хорошей генетике, а скорее о прекрасной работе стоматологов. Когда у всех одинаковые ровные изящные носы и кожа без мимических морщинок - это говорит о хорошей работе пластических хирургов. А вот когда ты смотришь на человека, у которого все не так идеально, у которого и прыщ на подбородке, и веснушки на носу и морщинки в углах глаз - а ты смотришь и не можешь оторвать глаз - вот это и есть настоящая красота. - Ванька расхохотался: И прыщ тоже красота? - Дед лукаво усмехнулся:
-Да, и прыщ! А еще смех! Это - самое интересное. Поймать эти мгновения человеческого счастья, радости, веселья, запечатлеть их навеки - вот это настоящее удовольствие, это подлинная удача для фотографа. Но сейчас ведь никто почти не смеется. От этого ведь морщины могут появиться! - Дед скривил лицо и, паясничая, пропищал, - А это же ужас что такое!
Ванька снова засмеялся. Дед выглядел очень смешно, пытаясь изобразить жеманную тетку, опасающуюся мимических морщин.
-А теперь скажи: можно ли все это запечатлеть с помощью этих новомодных сканирующих наклеек? Вот они только появились - и все уже готовы забыть фотоаппараты. Все кричат о новом прорыве в области фотографии. А я тебе скажу - это не прорыв, это регресс! Компьютер потом отсеет все "некрасивые" и "неэстетичные" виды и оставит что? Не знаешь? А я знаю - мусор! Вот что оставит компьютер. Потому что именно так он оценивает красоту: одинаковые лица в нужном ракурсе, выгодно освещенном. Вот тебе и все искусство, Ванька. - Дед надолго замолчал, Ваньке уж показалось, что тот больше не скажет ничего, но дед вдруг снова заговорил:
-Помню, как у меня появился первый фотоаппарат - совсем простенькая модель. Но мне тогда казалось, что лучше и быть не может! - Господи, каким же дурачком я тогда был, - дед засмеялся. - Я щелкал тогда все подряд: березки, цветочки, девчонок знакомых. И вовсю старался, чтоб было красиво, гламурненько, как нынче молодежь говорит! А потом все закончилось. Интерес как-то пропал. И вот иду я как-то по улице, фотоаппарат на ремешке болтается. Зима на излете, теплом повеяло вдруг так, что показалось, что уже и весна пришла. Смотрю, на заваленке сидит древняя старуха, вся в платки укутанная. Лицо в морщинах, как печеное яблоко, она его к солнцу подняла, глаза подслеповатые слезятся от яркого света, и она улыбается беззубым ртом. А на лице этой старухи, Ванька, я прочел выражение такого невыразимого словами тихого счастья, что у меня в душе все оборвалось. Я вытащил из чехла фотоаппарат и сделал несколько снимков. Я потом мог часами их рассматривать. Живые они были! Понимаешь, Ванька, можно было бы об этой старухе целый рассказ написать, насочинять три короба разных историй. А можно было бы не тратить на это время - достаточно было посмотреть на эти фотографии. В них были все эти истории. Вот такие дела! Наверное, именно тогда я и понял, что такое настоящее искусство... Хотя, может быть, я рано тебе об этом говорю. Не поймешь ты этого пока. Одно скажу тебе, Ванька. Бойся, гламура! Когда он тебя накроет своей позолотой, ты задохнешься...Задохнешься...
Моложавая и по-спортивному подтянутая дама - прокурор, пружинящей походкой прошлась вдоль нефритовой кафедры, за которой восседали присяжные. Она не смотрела в их сторону, что не мешало ей каждой клеткой чувствовать, как присяжные вытягиваются в струнку при ее приближении. Это ощущение собственной власти над людьми было для нее наркотиком, без которого она уже не могла жить. Прокурор позволила себе легкую усмешку, как раз такую, которая не могла навредить коже, стянутой каркасом платиново-золотых нитей.
-Итак, обвиняемый! Мы попробуем сегодня восстановить всю цепочку неприятных событий, вызвавших состояние паники и депрессии участников туристического маршрута, код 22-35 "Красота озера Байкал". Я вызываю первого свидетеля обвинения - Разработчицу туристических маршрутов группы "Планета Земля" Шпулькину Анну.
Шпулькина легким и быстрым движением, присущим молодости, приблизилась к свидетельскому месту. Весь ее облик говорил о страшном волнении: некоторая небрежность в одежде, волосы, в беспорядке разбросанные по плечам, суетливые движения рук. Прокурор бросила в ее сторону неодобрительный взгляд. Этого оказалось достаточно для того, чтобы свидетельница собрала свои нервы в кулак и вытянулась в струнку.
Вопрос к свидетелю:
Как проходила апробация маршрута перед запуском данной программы в туристический бизнес? Случались ли какие-либо неприятные инциденты во время прежних маршрутов?
Шпулькина нервным движением пригладила растрепанные волосы и быстро отрапортовала.
-Апробация маршрута проходила в установленном законом 2893 МЗГ порядке. Никаких отклонений от установленного порядка не было, равно, как и неприятных инцидентов.
Маршрут был выверен нашими специалистами и неоднократно опробован на различных группах населения. Прохождение данного маршрута всегда сопровождалось уравновешенными улыбками и восхищенными отзывами, зафиксированными в многопиксельной памяти наших сверхмощных компьютеров. Никаких таких инцидентов не наблюдалось ... - Шпулькина помялась недолго и тихо добавила: "до сегодняшнего дня". Свидетельница слегка прокашлялась, скрывая волнение, вновь охватившее ее, затем выпрямила спину, вся подобралась и продолжила:
-Все участники маршрута получили сканирующие наклейки, закрепленные на груди, спине и руках. Наклейки, как обычно, крепились к верхней одежде. Таким образом, за время экскурсии было сделано 15 000 000 отпечатков, после обработки их в нашем аналитическом центре, каждый участник получил отсылки на персональные компьютеры и прочие гаджеты, официально зарегистрированные в нашем аналитическом центре.
Память услужливо перенесла ее в недавнее прошлое. Надо же, прошло всего два дня, а уже столько всего случилось, на целую жизнь хватит. Весь ее мир перевернулся с ног на голову. Что делать дальше, как теперь жить? Вопросы, на которые у нее нет ответа. Анна слегка покраснела, вспомнив первую встречу с группой. Над толпой в 20 человек возвышался, как горная вершина, молодой светловолосый парень с синими, как васильки глазами. Ее сердце подпрыгнуло в груди и резко остановилось. Вся кровь сначала прилила к лицу, а потом утекла куда-то в пятки. Анна никогда не думала, что такое может быть. Вот так, в одну секунду, бросив мимолетный взгляд - влюбиться в человека так сильно, что перестаешь контролировать свои действия! Наверное, именно поэтому, она и не обратила сразу внимания на маленького неказистого человечка со странным предметом в руках.
-Скажите, свидетельница, - прокурорша как будто прочла ее мысли, - как получилось, что Вы сразу не отреагировали на неадекватное поведение Ивана Репейникова? Насколько нам сейчас известно, он не скрывал своих намерений?
-Да, конечно. Мне следовало насторожиться, когда Иван отказался от сканирующих наклеек, сообщив всем нам, что у него есть аппарат более интересный, чем "эти бумажки для гламурных открыток".
Прокурорша по-театральному развернулась лицом к залу и широко раскрыла глаза, как бы призывая всех подивиться глупости Шпулькиной.
-То есть вы хотите сказать, что обвиняемый с самого начала не скрывал своего негативного отношения к существующему порядку? Он откровенно заявил о своей ненависти к нашим достижениям, а Вы спокойно проигнорировали это?
Шпулькина пошла красными пятнами. На ее глазах выступили слезы от обиды за то, что вся ее работа могла быть перечеркнута одной хлесткой фразой. А ,ведь, сколько благодарностей она получила за два года работы от благодарных путешественников! Не было случая, чтоб кто-нибудь пожаловался на плохую организацию турпоездки. И что же она будет делать, если ее отстранят от должности и переведут в простого регистратора. Так и придется до старости учитывать число раскупленных путевок, количество туристов и проданных фотоальбомов. А может и того похлеще: придется сидеть и сортировать отобранные компьютером сканы с наклеек для формирования фотоальбомов для туристов. Вот скука-то будет смертная.
Шпулькина бросила в зал тоскливый взгляд и тут же погрузилась в безграничную синеву глаз Антона Ермилова. Это было неожиданно, так как предполагалось, что его не будет на слушании. Присяжным для вынесения обвинительного заключения вовсе не нужны были все свидетельские показания. Суд вообще был формальностью, когда дело касалось вопросов "государственной безопасности", а ведь именно под эту статью попадал Иван.
Выплыв на поверхность, Анна почувствовала, что она ка будто стала выше ростом, мудрее и храбрее. Распрямив спину, она бесстрашно посмотрела прямо в ледяные глаза прокурорши.
-Ни о какой такой ненависти к нашим достижениям подсудимый не говорил. Он просто сказал, что у него есть свой фотоаппарат. Где же тут криминал? Нигде не сказано, что туристы не могут пользоваться своей техникой.
-Просто никому это не придет в голову! - В голосе прокурорши появились визгливые нотки, когда она почувствовала, что ситуация стала уплывать из - под ее контроля. - Зачем устаревшая техника, когда можно получить прекрасные снимки, прошедшие тщательную компьютерную обработку? - Она устремила вопрошающий взгляд на присяжных и те, в подтверждение, закивали головами, как китайские болванчики.
Собственно говоря, исход дела был предрешен заранее. Это знали присяжные, прокурорша, подсудимый и Анна Шпулькина, которой было до слез жалко несчастного фотолюбителя.
Она снова перенеслась в тот судьбоносный день, когда впервые встретилась с Иваном Репейниковым. Конечно, сначала она вся оказалась во власти чувств к Антону Ермилову. Все, что она говорила о предстоящем путешествии, она говорила ему и только ему. Как будто рядом не было больше никого. Как будто только им двоим предстояло отправиться в эту поездку на озеро Байкал! Люди задавали какие-то вопросы, она механически отвечала, продолжая неотрывно смотреть на Антона, как будто отвечая на его вопросы...
Путешествие было приятным и необременительным, оно не требовало хорошей физической подготовки, было доступно различным возрастным категориям. Туристам предлагалось войти в телепортационную кабинку и в течение пяти минут перенестись на берега некогда прекрасного озера...
- Почему же "некогда прекрасного"? - Аня поймала себя на мысли, что она уже повторяет про себя слова Репейникова. - Нет, нет, это озеро и сейчас прекрасно, оно даже лучше стало! - Шпулькина с ужасом поняла, что никогда уже не сможет произнести это вслух. Не сможет, потому что уже так не считает! Вот какое преступление совершил Репейников! Он заставил их всех посмотреть на их мир через объектив своего чертова старого фотоаппарата и увидеть убогость, в которую превратилась красота.
-Шпулькина, вы меня слышите, - до нее внезапно, как сквозь вату, прорвался голос прокурорши. - Покиньте свидетельское место, я уже вызвала следующего свидетеля!
Шпулькина, спотыкаясь, отправилась на свое место. По дороге она попыталась поймать взгляд Антона, но его не оказалось на месте. Очевидно, он уже покинул зал заседаний. Странно, ведь он мог вообще не приходить, но пришел, а теперь ушел, не дожидаясь конца. Хотя, чего тут дожидаться, все и так понятно. Ивану светит смертный приговор. Для исполнения этого приговора он будет сразу же по окончании заседания отправлен в клинику по пересадке органов.
Люди "светлого будущего" очень продвинулись в области трансплантации органов. Синтетическое питание, бесконечные модифицированные продукты и продукты с Е-добавками, глобальная компьютеризация мирового пространства и повысившийся, в следствие этого, уровень радиации, малоподвижный образ жизни - эти и другие факторы привели к тому, что раковые опухоли просто пожирали людей изнутри. Искусственные органы не давали хороших результатов, хотя и использовались достаточно широко, поэтому пересадка настоящих органов от живых доноров была столь желанна. Даже если эти органы пересаживались от немолодого человека!
Медицина действительно шагнула вперед, поэтому новые методики позволяли значительно омолодить изъятые старые органы, поместив их в специальные барокамеры. Достигнутые результаты давали возможность успешно использовать эти органы для пересадки многочисленным нуждающимся. В основном, на это претендовать могли только очень обеспеченные люди, поэтому остальные должны были довольствоваться искусственными протезами.
Смертные приговоры выносились, в основном, за тяжелые преступления, к которым в первую очередь относились вопросы государственной безопасности. Именно под эту статью и подпадал несчастный Репейников.
-Все- таки странно, что Антон ушел, - промелькнуло в голове у Шпулькиной. - За время экскурсии он так прикипел к Репейникову, что стал с ним не разлей - вода. Она даже приревновала его тогда к старику. Хотя, чего греха таить, она и сама привязалась к Репейникову. С ним было, - она немного замялась, подыскивая подходящее слово, - ...интересно. Да, пожалуй, это будет самое правильное слово. Ведь сейчас все в жизни стало каким-то пресным. Все эти шоу, конкурсы, игры - они могут быть яркими, помпезными, броскими. Но вся эта развлекуха никогда не бывает по-настоящему интересной. Это как жвачка - жуешь, жуешь, а чувство голода не проходит. Хотя дыхание может на какое-то время и делается свежим...
С Репейниковым все было по- другому. Он рассказывал удивительные вещи, умел находить слова, которые брали за душу. Простые, в общем-то, слова, но вот попробуй, найди их. Они как будто все попрятались, вытесненные из употребления трескучими, громкими фразами о целесообразности, эффективности, функциональности, престижности, креативности, гламурности...
-Обездоленность! - Голос свидетельницы, ставший вдруг визгливым, оторвал ее от воспоминаний. - Да, да, я почувствовала себя страшно обездоленной. Не знаю, почему. Просто, когда я увидела те фотографии в его альбоме, а потом посмотрела вокруг себя...Да, вот тогда я и испытала это чувство. А еще - зависть. К тем, кто мог видеть это не только на старых фотографиях...
Анна вся сжалась, представив себе реакцию прокурорши, которая не заставила себя долго ждать. Охваченная праведным гневом, служительница Фемиды ринулась в бой.
-Опомнитесь, Бородулина, что это Вы тут несете? Неужели вся эта дикость, которую вы могли наблюдать на старых черно-белых снимках способна вызвать у нормального человека восхищение?
-Да, способна! - упрямо стояла на своем Катя Бородулина. - Эти величественные скалы и утесы, это буйство природы, эта безбрежная водная гладь... Все это вызывало восхищение. У всех, а не только у меня!
Аня вспомнила, как вся группа высадилась из телепортационной кабинки и сразу же оказалась на обзорной площадке, сооруженной на вершине одного из утесов. Озеро Байкал, накрытое огромным щитом из бронированного стекла, лежало как будто у них на ладони. Вокруг озера вились многочисленные велотреки, беговые дорожки, пешеходные тропинки, уложенные каучуковыми пластинами для удобства путников. Дорожки отделялись одна от другой полосками земли, засаженными розовыми кустами.
Территория вокруг озера на километры была расчищена, утесы и скалы, горные сопки, за редким исключением, стерты с поверхности прибрежной зоны. Теперь вокруг озера возникли элитные курортные поселки с прекрасными особняками, дорогими отелями с бассейнами и всевозможными видами водного массажа, тенистыми парками и цветниками. Была создана специальная программа, обеспечившая средиземноморский климат на территории, прилегающей к озеру.
В общем, красота, комфорт, безопасность - то, что десятилетиями закладывалось в мозги землян, как основа-основ жизни современного культурного человека. Шпулькина, не дав группе опомниться от увиденных красот, тут же принялась рассказывать о том, что было сделано для того, чтоб народ мог теперь в любую погоду и при любых уровнях физической подготовки наслаждаться красотами великого озера. Слова легко лились из ее уст. Она без запинки озвучивала количество гектаров "окультуренного" современной застройкой пространства, цены на отели и рыночную стоимость застраиваемой земли.
Туристы послушно крутили головами, обращая свои взоры в ту или иную сторону, в зависимости от поворота указки гида, с интересом прислушиваясь к информации об особняках звезд кино и эстрады. И вдруг этот странный вопрос
-Скажите, а где само озеро Байкал?
Шпулькина изумленно вытаращила глаза.
-Так вот же оно - перед нами. Озеро накрыто специальным стеклянным панцирем, защищающим его от негативного воздействия окружающей среды. Под панцирем создан специальный микроклимат, позволяющий сохранить уникальную флору и фауну озера. По панцирю можно прокатиться на специальных санках, пол в которых тоже прозрачный, что дает возможность туристам самим ознакомиться с жизнью подводного мира Байкала. Сейчас мы с вами спустимся на лифте с утеса вниз и отправимся на такую познавательную прогулку.
Вот так и началось это странное путешествие. Иван Репейников был странно молчалив. Он почти совсем не интересовался окрестностями. Это - то и было странно. Ведь он так стремился поехать на Байкал. Но назвать его совсем равнодушным к поездке было нельзя. Он иногда задавал какие-то вопросы и изредка щелкал своим фотоаппаратом. Правда, интересовали его, в основном, люди.
А потом он вытащил из старенького рюкзачка альбом и стал показывать всем фотографии озера. И комментировать каждый снимок!
-Это я, видите, совсем юный. Мне тогда лет 12 было, когда дед прихватил меня с собой в эту поездку на Байкал. А это мой первый снимок. Смотрите, видите, как трепещут листья на легком ветру, они как будто разговаривают друг с другом. Я такой ракурс тогда нашел, что листья как будто в кружок собрались, листок к листку развернулся, забавно так... Дед сказал, что это самый удачный снимок ветра, которому может позавидовать даже профессионал. Я тогда подумал, что он преувеличивает, говорит это просто так, только, чтоб воодушевить новичка. А теперь, по прошествии лет, понимаю - дед увидел тогда главное - искренность чувств, свежесть восприятия, новизну идеи. Прекрасная фотография, хотя мне всегда больше нравилась эта - с закатом! На ней берег Байкала на полуострове со смешным названием "Святой Нос". Здесь вообще интересные названия бухт и заливов были. Например, бухта "Змеиная". Мне, мальцу, страшно было туда идти, казалось, что там змеи кишмя кишат...
-Теперь змей можно вообще не бояться, - пискнула Анна. - Они теперь только в зоопарках да в лабораториях, где их специально выращивают для получения яда, который широко используется в фармакологии...
-Жаль, змеи тоже имели право на существование, - прервал гида Иван. - Вот мы все время подбадривали себя словами, что человек царь природы, хозяин жизни, и сами не заметили, как рачительный хозяин превратился в рабовладельца. Поработил природу, подчинив ее своим желаниям, а она стала мстить. Злокачественные опухоли и инсульты стали нормой нашей жизни, страшные эпидемии уничтожают людей, как мы когда-то мух и комаров.
-Медицина успешно борется с вирусами, - подал голос кто-то из туристов. - Это я вам, как медработник могу ответственно сказать.
Репейников тут же отмахнулся от этого заявления.
-На смену одному побежденному вирусу тут же является другой, более сидльный. А мы, приняв закон об эвтаназии, живенько избавляемся от надоевших больных родственников, лихо отправляя их к праотцам. При этом мы, горестно заломив брови домиком, ссылаемся на то, что облегчаем их страдания. Да не их страдания облегчаем мы, а свою бесцельную и бессмысленную жизнь! Все настоящее, к чему мы прикасаемся, мы тут же заменяем каким-то суррогатом. Как сейчас Байкал...
Пятьдесят лет прошло, а как все изменилось! Ничего от озера не осталось, как будто его и не было. Стерто все, даже воспоминания.
Вот вы говорите, что панцирь защищает озеро. От чего? От этого жаркого микроклимата, который здесь искусственно создан? А зачем? Теперь ведь никто и никогда не увидит уникальный байкальский лед. Дед рассказывал, что он однажды был на Байкале зимой и был зачарован картиной скованного льдами величественного озера.
Здесь ведь даже лед необыкновенный был! Да, что я вам говорю! Смотрите, это дедовы фотки. Он ведь на Байкале не один раз бывал, в разные времена года сюда наведывался. Любил он это озеро, как нечто уникальное. Видите, на этой фотографии лед, как горная гряда. Такие конусовидные ледяные горки, напоминающие шатры, высотой до 6 метров. А дед говорил, что эти ледяные шатры полые внутри, а своим входом они разворачиваются в обратную от берега сторону! Ну, где еще вы такую картину можете увидеть?
А вот это вообще фотография удивительная. Дед поставил фотоаппарат на штатив, хотел себя запечатлеть на фоне этих ледяных шатров, а тут вдруг грохот раздался, как будто из пушек выстрелили. Дед аж присел. Смотрите, смотрите, какое у него испуганное лицо. Ему показалось, что лед прямо у него под ногами треснул, вся эта метровая глыба, и он сейчас провалится вниз. Оказалось, это была особенность байкальского льда, он давал трещины на морозе, через которые воздух поступал, поэтому рыба себя под водой хорошо чувствовала, никакой другой защиты ей и не надо было! Ну, это дед потом узнал, а сначала очень испугался. Кстати, такие трещины на льду местные жители называли "становая щель".
Туристы сгрудились вокруг фотоальбома, с напряженным интересом разглядывая картинки. А Репейников вновь защелкал своим аппаратом... Позднее она с Антоном и Иваном Репейниковым прогуливались вдоль озера по одной из пешеходных дорожек и Иван рассказывал им о своем детстве. И тогда Анна позавидовала ему, так как его детство было каким-то особенным, и оно очень отличалось от ее собственного детства. Хотя здесь, наверное, можно было сделать поправку, оно отличалась не только от ее детства, оно отличалось от детства всех ее современников.
Иван рассказывал о лете в деревне у бабушки с дедушкой, парном молоке, рыбалке, купании в речке, прогулке босиком по траве, книгах о знаменитых пиратах и великих детективах, о благородных мушкетерах и мудрых индейцах, о мужественных рыцарях и таинственных красавицах, о спрятанных сокровищах и невероятных приключениях, о мирах Диккенса и Бальзака, героях Ремарка и Хемингуэя, загадках Булгакова, откровениях Солженицына... И о своих друзьях, с которыми делился радостью и горем!
Ее детство было регламентировано и предсказуемо. Летний лагерь, бассейны, никакого купания в естественных водоемах, компьютеры и компьютерные игры - "стрелялки" и "бродилки" на любой вкус, а также изучение многочисленных компьютерных программ, ставшее обязательным и введенное в школьную программу вместо уроков литературы. И никаких друзей, только знакомые и приятели по школе и летнему лагерю, по дому и улице. Все свободное время у экрана компьютера. А уж о прогулках босиком... Где? Везде специальные пешеходные дорожки с пружинящим резиновым покрытием. Продуманно, комфортно. Разве это не завоевание цивилизации, разве не к этому мы все стремились? Откуда тогда эта грусть, откуда это чувство сожаления об утраченном?
В конце поездки Иван показал группе свои снимки, сделанные за это время. Фотографии людей, которые в первую минуту показались им всем совершенно незнакомыми. А ведь это были их собственные лица, преображенные во время просмотра фотоальбома. Анне сразу же бросилась в глаза широкая и светлая улыбка Антона на одной из фотографий и собственное лицо - лицо человека, обалдевшего от внезапно нахлынувшей любви, с широко распахнутыми счастливыми глазами. Не только для нее, но и для всех участников поездки, приученных контролировать свои чувства, впитавших с молоком матери новую идеологию, запрещающую малейшее сомнение в целесообразности устройства нового мира - эти фотографии стали настоящим откровением .
Анна, увлекшись воспоминаниями, не заметила, как закончился опрос свидетеля. Прокурорша подвела итог опроса Бородулиной.
-Обращаю внимание присяжных на неуравновешенность свидетельницы. Я прилагаю справку из медчасти ? 2255, к которой прикреплена свидетельница. Из этого документа видно, что Бородулина всегда отличалась неуравновешенностью характера и хрупкостью психики. Во время путешествия она пережила эмоциональный шок, и только время покажет, сможет ли она с ним справиться. Что еще раз подтверждает, какой вред был причинен нашим туристам преступными действиями со стороны Репейникова.
Наступило время релакса, о чем прокурорша с видимым удовольствием напомнила присяжным заседателям. Зрители в зале, откинув сиденья кресел, включили кнопки "Релакс". Присяжные заседатели с помощью панели управления перед собой, превратили свой отсек в одну большую кабину со специальным микроклиматом, насыщенным ионами озона и маслами эвкалипта. Прокурорше и судье предназначались отдельные кабины, в которых они могли выбрать любые составляющие для установления выбранного ими климата. Пятнадцатиминутный релакс не предназначался только подсудимым и охраннику, стоящему рядом с ним. Все остальные были обязаны подчиняться установленному регламенту и отдаться во власть вибрирующего кресла.
Невразумительно пробормотав что-то о том, что ей нужно срочно в туалет, Шпулькина покинула зал. Она просто не могла сейчас себя заставить погрузиться в массажное кресло на глазах Репейникова. Провожаемая недовольным взглядом прокурорши, она спешно покинула зал заседаний и тут же столкнулась в дверях с Антоном.
-Так ты не ушел? - выдохнула она. - А я думала...
-Слушай меня и не перебивай. У меня мало времени, - остановил ее Антон. Я не должен был тебе этого говорить, но я тебе доверяю. Да и не могу я уйти, не попрощавшись с тобой. Знай, я хочу спасти Репейникова. Мне удалось пронести карманное телепортационное устройство. Оно работает на очень небольшие расстояния, но моя квартира прямо напротив здания суда, так что для такого перемещения мощности хватит. А там... Видишь ли... - Антон слегка замялся, подбирая слова.
- На протяжении нескольких лет подразделение института, в котором я служу, работало над созданием машины времени. Правда, в виду плохого субсидирования, этой работой занимался я один. Мне удалось добиться определенных результатов. В прошлом году все исследования в этом направлении были закрыты, так как руководство института пришло к мнению, что визиты в прошлое могут стать почвой для нежелательных настроений. Несмотря на запрет, я продолжил работу на свой страх и риск. И сейчас настал тот миг, когда мои исследования могут спасти человека. Правда, машина еще не опробована, не доведена до совершенства. Но у меня уже нет на это времени. Придется рисковать! Надо действовать и действовать быстро. Сейчас эта машина находится в моей квартире. Мы с Репейниковым отправимся в прошлое. Навсегда! Думаю, что мы сможем что-то изменить в нашем будущем. Надо только не складывать беспомощно руки, а работать. Я устроюсь в школу, буду учить детей, а Иван хочет работать в газете репортером. Мы с ним еще тогда во время поездки об этом говорили, только не думали, что придется действовать так быстро, не дождавшись испытания машины...
Я перепрограммировал релаксионные кабинки. Они будут работать 30 минут вместо 15. Это дает нам небольшой люфт во времени. Но мне все равно нужно спешить. Прощай, мы, вряд ли, встретимся снова. - Антон порывисто обнял Анну, неловко поцеловав куда-то в макушку, и тут же высвободился из ее объятий.
-Не уходи, возьми меня с собой, - всхлипнула девушка. - Я могу работать в экскурсионном бюро, в турфирме. Ты не думай, что я не умею интересно рассказывать. Просто мне не о чем было. Возьми меня с собой, пожалуйста.
Иван заколебался.
-Машина не опробована. Я не уверен, что она нас просто не разнесет на молекулы во времени и пространстве...
-Пусть, - Анна перестала плакать и преданно заглянула в глаза Антона. - Я готова к такому исходу.
-Но ведь у тебя не будет времени на сборы, ты даже попрощаться ни с кем не успеешь.
-"Достоинство" нашего времени в том, - сквозь слезы улыбнулась Анна, - что нам не с кем особо прощаться, да и нечего с собой брать. Все наши воспоминания поместятся в спичечный коробок, а наши родственники уже давно не помнят наших имен.
-Тогда - вперед. - Антон вытащил из кармана сканирующие наклейки, прицепил их на грудь и проскользнул в зал. Репейников, сгорбившийся за решеткой на скамье подсудимых, напоминал нахохлившегося общипанного воробья в золоченой клетке. Перед дверью стоял охранник с каменным выражением на лице. Антон приблизился к ограждению и показал стражнику блестящие наклейки на своей одежде.
-Я сотрудник газеты "Счастливый день". Редакция поручила мне сделать несколько снимков, но я боюсь, что из-за решетки ваше лицо и лицо подсудимого будут видны не очень хорошо. Нельзя ли мне войти за ограждение?
Охранник бросил взгляд на прокуроршу и слегка успокоился, заметив, что она не обращает на них внимания, погруженная в расслабляющую дремоту.
-Ладно, только быстро. Я даю вам несколько секунд. - Охранник вытащил расческу и быстро пробежал ею по волосам, затем одернул форму, принял "подобающий" строгому стражу порядка вид и приоткрыл дверь. Антон проскользнул внутрь, протащив туда же растерянную Шпулькину.
-Хочу, чтоб главная свидетельница стояла рядом с обвиняемым в одном кадре. Вы же не против? - Антон, не дав стражнику времени на обдумывание вопроса, подтолкнул Анну к Ивану и, быстро встав рядом с ними, нажал кнопку на телепортационном устройстве. В ту же секунду они втроем перенеслись в квартиру Антона. Оставалось сделать последний шаг.
Они не знали, что ждет их в той новой для них жизни, предполагали только, что там будет нелегко. Но их не пугали трудности, их пугала теперь только одна возможность - возможность того, что ничего не получится, и они останутся в этом кошмаре, чтоб вести бессмысленную и пустую жизнь...