Я присутствовал на поминках, это было месяца два назад. Сидим в палатке, пьем чай, кушаем халву.
В самом верху помещения сидел молла, руководил обществом. Все по мусульмански.
Некоторое время слушали моллу, он говорит.
- Никогда не надо за глаза, за спиной о ком - то говорить плохо. Это грех, большой грех. Это вызывает отрицательные эмоции. Это не благородно, не качественно. Даже если человек плохой, старайтесь о нем говорить только хорошее, лучшее, ибо он кусок Природы, созданный Аллахом. А Природа - это все, она имеет свои глаза, свою душу, свое сердце, свой язык.
- Эльчин, ты знаешь кто это? - шепнул мне Эльдар, указывая на моллу.
Я мотнул головой. Откуда мне знать?
- О-оо! Это дикая история, Эльчин! - разговорился Эльдар. - Этот молла, не просто молла, он им стал не просто так, а ввиду страшных событий.
- ...Ну ка расскажи... - попросил я.
"Зовут его Рахим. Отца он потерял рано, он его не помнит, в семье он был единственным ребенком. Его воспитала мать. Симпатичная, интересная женщина, ей тогда было 37 - 38 лет, а Рахиму на тот момент было 14 лет.
Однажды они отдыхали на даче в поселке Шувеляны. Мать его взяла Рахима на море, оба загорали на янтарном песке, лузгали подсолнухи. В небе чайки прикольно ржали, вдали бегали дворняги.
У мамы его была аппетитная фигура. Белый раздельный купальник, груди 4 размер, стрижка каре, черные очки, яркий снег зубов.
Рахим прищурился, ему стало неловко. Посмотрев на свою маму, у него появилась эрекция. Мама заметила это, улыбнулась в сторону, губки расползлись в улыбке.
Она подходит к сыну своему, ложится рядом.
- Сына, тебе уже 14 лет, ты уже маленький мужчина, и я тебя прекрасно понимаю. И я не хотела бы, чтоб твою девственность лишила бы какая то шалава, проститутка.
- Мама, а сын может женится на свою мать? - заикаясь от волнения спросил Рахим.
Она положила руку ему на член, Рахим вздрогнул, оглянулся, рядом никого. Только чайки странно крякают.
Его мать уже массировала набухший член сына. Она улыбалась сквозь очки, Рахим хрипел, кряхтел, потел.
- Пошли в море, - цокнула она ему в ухо.
Они медленно вошли в воду, волны чуть выше колен, мать его приблизила к себе, он начал ладонью тискать ее грудь.
Рахим уже высвободил одну ее рудь, присосался, его член опух в руках мамаши под водой.
Она игралась его членом, заодно глядела на берег. Никого. Еще было 10 утра, народ еще спал.
Потом она ввела его член в себя, обняв, обхватив руками его шею, обкрутила бедрами его тело.
Они были одного роста, и Рахим, воткнув свой пенис в мамино отверстие, начал раскачиваться под водой. Он держал ее на себе, под водой легче держать груз, и старался проникнуть глубже.
Мама серьезно глядела в глаза сына, очки как ободок на голове, а сын смотрел через плечо ее вдаль моря, продолжая дергаться.
- А!...А!. Аххх!... - постанывал пацан.
Через мгновенье он весь съежился, задрожал, резко дернулся, и крепко прижавшись к маме, кончил в нее.
Она сползла с него. Минут 10 плескались в воде, Рахим отводил от нее взгляд.
Рахим уже хотел выйти, мама не разрешала.
Когда уже выходили, прямо у берега, Рахим вновь захотел поиметь свою маму.
Она уже сама полностью сняла нижнюю часть купальника, оголив свою белую попу. Беленькая свеженькая попа выделалась как граница на фоне загорелой шоколадной спины, плеч и ног.
Мама села на коленки как собачка, и Рахим сзади вонзил ей свою погремушку и стал уже грубо насиловать свою мать, хватая ее за волосы.
Прохладная пенка моря билась о груди мамы, а Рахим навалился ей на спину, и втыкал ей своей игрушкой.
Белая попа ее тряслась, дрожала, брызги моря кидались на их тела.
Когда он кончил, лег ей на спину, оба распластались на песке, в блаженстве.
Солнце уже распекало их тела, как кухарка жарила, холодные волны моря смывали их пот, каспийский прибой в тот день как - то особенно врезался в память маленькому Рахиму.
Возвращались на дачу молча, не вместе, каждый сам. Только теперь народ в модных шляпках шел в море, а они уже возвращались домой.
На даче мама пошла принимать душ. Рахим был полон впечатлений. Вечером перед сном, Рахим в спальне подошел к маме со спины, и заново изъявил желание с ней переспать.
- Сынуля, на сегодня хватит, хорошо? Отдыхай, наночка, - ласково шепнула она.
- - Не - а, мама, - он приблизил свой возбужденный член к маминому рту
Она отстранила его член рукой.
- Рахимчик, запомни. Старайся никогда не давать женщине в рот. Обещаешь? Это не прилично, это давит на нервы, сокращает жизнь. Иди спи, - глаза ее сверкали неестественным фиолетовым блеском.
И все. Больше Рахим свою маму не видел. Под утро он проснулся от странного шума, вышел во двор дачи. А там огромный костер, горел деревянный туалет, и там его мама, заживо себя сожгла в огне.
Запах человечины, горящего дерьма, гари врывался в ноздри и глаза подростку. Рахим увидел ее догорающий силуэт.
- Мама!.....Ма-ма!....
Все".
- И все? - спросил я у Эльдара.
- Ну да. Через год Рахим окончил восьмилетку, поступил в духовное училище, стал моллой.
Нас привлек голос моллы.
- Никогда не говорите в адрес женщины. Это несмываемый грех. Женщина - это мать, это чрево Природы, - сказал он своим русскоязычным говорочком.