Я заехал с товарищем по работе - Славиком - на кладбище посетить могилу его отца.
Он нашел моллу, поманил пальцем, стал раскладывать гвоздики у надгробья.
Я стал прохаживаться меж могил, не стал мешать Славе.
Кругом все тихо, все замерло, пахло землей, травой, свежестью.
Через пару могил стоит толпа людей, пришла выразить сочувствие.
И вдруг слева от себя я заметил спину мужчины, он стоял лицом перед могильной плитой, почтительно склонив голову.
На белой плите запечатано лицо женщины, а ниже, в самом низу, в правом углу, фото Ленина. Владимира Ильича Ленина!
Не понял... Что это?
Всматриваюсь, да, точно, это Ленин, вождь мирового пролетариата.
Мужчина обернулся, вскинул глаза, как бы почувствовав кого - то сзади.
Он кивнул мне, я тоже.
Я сам подставился ему. Легкое вступление, слова о погоде, вздохи и выдохи о смерти, а потом плавный переход на его посещение.
Я его, кажется, визуально знал по учебе в Университете, он там учился, как и я. Но не стал напоминать ему про то время. Не уместно как - то.
Это был изящный мужчина, высокого ростца, во рту золотые коронки, манеры тонкие.
- Это ваша жена? - спрашиваю я.
- ...Н-да.., - с грустью в голосе отвечает, и опускает голову.
- А при чем тут Ленин? - гаркнул я, кивнув глазами на фото Ильича.
- Э-эх....это старая история, - он загрустил полностью.
Времени у меня хватало, и я стал раскручивать его язык витиеватой лентой. Послушайте и вы.
"Моя жена была калекой, ходила с тростью, инвалид. Она в 17 лет упала с 3 этажа, и все вот!
Но я еще в детстве обещал на ней женится, и естественно, сдержал его. Мы поженились, она забеременела, мы ждали ребенка с нетерпением. Жена умерла при родах, орала, кричала:
- Это дьяволы! Они идут! Это сатана! Он лысый, он хороший оратор, он коммунист! Он хочет меня поиметь и я ему отдамся!
Потом ее лицо прояснилось, она впервые улыбнулась именно так ярко и естественно.
В палате находился и я. Она обратилась ко мне, крикнула буквально:
- Рафик!...Я видела Ленина, он меня зовет. Помести его фотографию у меня на могиле, умоляю тебя!
И все, она скончалась. Это было ее завещание, последнее слово, а оно не знает переодеваний.
Ее слова трели мне уши, и сердце ежило. Через пару дней после похорон я заметил дома манифест Ленина, где розовым фломастером жена подчеркнула следующие слова:
Люди говорят: "может быть, мы заблуждаемся, но ищем". Я скажу так: первая половина этой фразы содержит абсолютную, вторая - относительную истину.
В этот момент меня позвал друг
- Давай едем, едем, Рая звонила, зовет к себе. И Оксана твоя у нее.
Мы ушли. Я уходил в печали. Славик мне бросил:
- Что это с тобой?
- Да так, все хорошо. Пошли потрахаем Оксану. Хотя мы тоже заблуждаемся, но ищем.
- Что? Кого ищем?
- Да никого!
Мы стали спускаться вниз, по лестнице. Я обернулся назад, будто меня окликнули.