Его так и величали: Учитель. Зовут его Назар Агаевич, ему лет 55. Преподавал он в Университете исторический материализм. Но это формально, на самом же деле он учил жить.
Всегда был готов помочь ближнему, своим ученикам, соседям.
И вот в тот самый день стоял прекрасный майский день, один из тех, когда говорят, что весна в самом разгаре. Погода установилась надолго, окончательно, пошла знойная засуха, но трава пока не высохла, не пожелтела, все - таки еще не лето.
Назар Агаевич приехал на озеро "Джейран - Батан" со своим учеником Рафой. Приехали на такси, это по трассе Баку - Сумгаит, развернулись у леса, расплатились с шофером, и пошли пешочком в лесную глубь.
Рафа преклонялся перед Назар Агаевичем, любое слово, тем более просьба Учителя, для Рафы означал приказ.
Они присели чуть выше озера, сделали привал на крутом обрывистом берегу, расстелили на некошеной траве палас, и расселись, распаковывая свои манатки.
Два слова о наших героях.
Рафа - светловолосый молодой парень лет 24, высокий, худой, бледен, обычно был молчалив, простой парень, кроме ежедневных нескольких слов о метафизике и Боге, в принципе он молчал.
По крайней мере, уже пару лет никто толком и не слышал его. Иногда он впадал в глубокую меланхолию, и такое состояние продолжалось неделю, а то и две.
Этот бессловесный парень жил почти что уединенно, затворником, а как еще назвать сироту, живущего со своим старым 83 летним дедом. Дед ему не помеха, так что Рафа был одинок.
Знакомых у него почти не было, кроме Учителя, Назара Агаевича. Он его боготворил, преклонялся, его тянуло к Учителю.
Полная противоположность ему - его Учитель, Назар Агаевич.
55 летний крепкий среднего роста мужчина. С редкими волосами на голове, тонкими длинными пальцами, весел, обаятелен, массовик - затейник.
С первого взгляда по лицу можно было о нем сказать, что это глубокий и содержательный человек с хитрыми глазами, черные усы, дорогая оправа, элегантен и учтивый человек.
И вот они расселись, поставили рядышком самовар, набросали в него шишки, подожгли, огонек стал тихо потрескивать. Тут же на газете был рассыпан колотый сахар.
Ножом накромсали цыпленка - табака, хлебную колбасу, поставили на середину Пшеничную водку, соленья, хлеб, и стали есть.
Алое сиянье солнца стоит над темно - коричневой землей. Ладонь солнца ласкала головы. Везде лучи, все поет, все движется. И каждое движенье - это необъяснимое чудо.
Голубое озеро обрамлено хвойным лесом. Воздух вкусный, не дышать, его есть хочется.
В такие дни все краски жизни смягчены, ярки, трогательные. Май был в полном расцвете.
Такой погоды желают влюбленные, или же влюбленные поэты.
Атмосфера воистину уникальная: места вольные, чистые, бескрайние просторы, сзади тянулась зеленая долина, озаренная лучами солнца, справа внизу мигало сине - голубое озеро, синело своей волнистой скатертью.
Кругом густая высокая трава, чуть мокрая от росы, птицы носились над верхушками сосен и осин, дрожа на ясном небе. Жужжали пчелы, летят шмели.
Лес смотрел своей стеной из ровно выстроенных деревьев. Вдалеке, на другом берегу виднелось пустынное поле. А за полем тянулись бугристые холмы, которые сменялись один другим.
Повсюду неторные, заросшие дороги и тропы.
Учитель и Рафа просидели час, или более, еда заканчивалась, вода в самоваре закипала, и наши герои разговорились.
- Учитель, скажите, а как стать гением? - как бы всполохнулся Рафа.
- О!...Рафа, ты прям не вопросы задаешь, а озадачиваешь меня. Хотя гением именно становятся. Да!...становятся, а не рождаются - прожевывая квашенную капусту, ответил Учитель. .
- А что нужно для этого? - краснея, вновь спросил Рафа.
- Жить! Нужно жить, Рафа! - нахмурился Учитель. - Вот скажи мне, ответь: годовалый ребенок не знает, что его малюсенькая пиписька через много - много лет будет ему нужна не только для мочеиспускания. Правда? Он об этом не догадывается. Он сам поймет потом, будучи взрослым.
Так же и взрослые. Они думают, что им зубы нужны для кушанья, а глаза должны видеть, уши слышать и так далее и так далее до бесконечности.
Но это не так, скорее, не совсем так. Это пока так, именно пока... Но с годами, длинными и глубокими годами, когда человек смог бы дожить до 140-150 лет, его ухо или скажем, нос, может поменять свое предначертание, свое значение.
Рафа промолчал. Он уже доел, проглотил последний кусочек цыпленка, стал наливать кипящий душистый чай в фарфоровые грубо разрисованные чашки. Аккуратно наливал, и не глядя на учителя, спросил:
- Учитель, а как же все - таки стать гением? А? Вы же знаете? Скажите. Вы же сами знаете, как я вас уважаю. Вы для меня все! Буквально все, учитель. Скажите, что нужно для гениальности?
Учитель прилег на спину, даже закрыл глаза, щеки уже красные, уже веселый, улыбался ярко белыми зубами, не говорил ни слова, как будто заснул или забылся. Его разбудил голос Рафы, который повторил свой вопрос: "Как же стать гением?"
Учитель приподнялся до половины, отпил глоток обильно заваренного чая, прищурился от солнца, отряхнулся от травы, достал сигарету, задумался.
- Рафа, тебе так уж и быть, скажу. Только слушай внимательно, повторять не стану, - ужасно хладнокровно сказал Учитель.
Рафа похоже замер, уткнулся в Учителя и даже не моргал.
- Рафа, для того, чтобы стать гением, надо уметь подражать. Понял: ПОДРАЖАТЬ! Только подражать не внешне, а внутренне. ВНУТРЕННЕ! Ты должен брать каркас, кожу, скелет, а потом обделывать его мясом, почками, сердцем, кровью.
У человека нет и не может быть ничего своего. Ему в голову лезут всякие глупости, а он думает, что он творит, делает открытия.
Гениальность - это тропа, и ты не должен с нее свернуть.
Такие архитектуры искусства, как Парфенон или Колизей славятся своими колоннами и сутунами.
Эти колонны стоят в ряд, а не врозь.
Так же и человек. Он обязан не уходить в дебри, а становится в ряд с гениями и уметь им подражать.
Ни в коем случае не подражай кому - то внешне, снаружи, никогда, слышишь?! Никогда! Обещаешь? - как бы вышел из себя Учитель.
- Обещаю, - послушно и с твердостью промолвил Рафа.
- Бери всегда каркас, внешнюю оболочку, ну а если это не получится, то кради. Да!....кради, но кради хитро и умно. Главное, чтоб от твоей кражи не было ущерба.
Одно дело украсть у мертвого, или стырить один из 50 сундуков богача, другое же, украсть и попасться.
Не каждый может воровать. Все только бузуют, пиздят, но умело красть - это искусство! - сверкнув глазами, воскликнул учитель.
Учитель зажег сигарету, и горящую спичку держал перед собой.
- Ты видишь этот огонек? Вот.
И тут же задул спичку, она погасла.
- А теперь скажи, куда исчез этот огонек? Если ответишь, то я скажу тебе, откуда он появился.
Рафа стучал глазами, слабо улыбаясь. "Вот это гений, вот это слова, вот это голова...", - думал про себя Рафа.
Между тем водка была высосана, чай допит, вода отсутствует. Учитель поглядел внутрь пустого самовара.
- Ну че, Рафа, пошли за водой, черпнем с озера.
Они вместе привстали, Рафа взял в руку самовар, в другой руке пустое ведерко, оба пошли к озеру.
Озеро казалось что рядышком, но чем ближе подходили они, вода от них отдалялась. Они благополучно спустились вниз, но так как вода в озере пресная, берег был вязкий, глинистый, ноги завязли.
Рафа понурив голову, тихо заговорил:
- Учитель, спасибо вам за все, спасибо большое, я вам благодарен за все. Учитель!...
Он почти стал всхлипывать. Учитель остановился перед ним, тронул его за плечо.
- Ну что ты, Рафа, успокойся, все нормально. Ты хороший парень. Так, пошли, пошли почерпнем водицы, у меня там последний деликатес остался. Это моя чрезвычайно любимая еда, - сказал неторопливо Учитель.
Они зашли в воду, и, нагибаясь, осторожно стали наполнять воду в самовар и ведро.
Озеро стыдливо улыбалось своей бездонной синевой, зализанной гладью, по берегу кричали стаями птицы. Все искрило, сверкало, блестело, как будто поют грудастые ангелочки.
Они, набрав воды, вернулись на свое место, опять присели. Забросали шишек в самовар и подожгли. Самовар задымил, затрещал.
Учитель достал из портфеля белый сверток, раскрыл его. Стал ножом резать содержимое, расщипывать на куски, разложил перед Рафой.
- Кушай, ешь Рафа!...- предложил Учитель.
Рафа взглянул в раскрытый сверток, лежащий на паласе, потом приблизил глаза, рукой пошире раскрыл край свертка, чтоб получше разглядеть, с пол минуты уткнулся в него, прищурился, перевел взгляд на Учителя, потом резко откинулся, шарахнулся назад.
- Что это...Учитель...У - чи - тель? - Рафа вздрогнул. Глаза вот такие, смотрит как бедный котенок.
Учитель укутался в пиджак, как будто ему стало холодно, и простодушным видом моргнул ему.
- ...Учитель!...Учии-тель?! Это - это самое? - пролепетал пораже6нный Рафа. Он был в ужасном испуге, задрожал, помертвел на месте, попятился назад, к осине. Его обожгла мутная догадка, волосы вздыбились.
- Остынь, Рафа, я щас все тебе объясню..., - начал осторожно Учитель, поднял глаза и посмотрел на вопрошающее лицо Рафы.
- Нет!....Нет, нет, нет!....Что это, Учитель.....Нет!....Неееет!!! Это...Это!...страшно....- жалобно застонал болезненным голосом Рафа. Все перекосилось перед глазами, лес тарабнулся в зрачках.
Рафа схватив свой пиджак, стремительно вскочил на ноги, и рванувшись с места, бросился бежать не весть куда.
- Аааа!!!!....Ооуохх!.....- кричал на всю опушку леса Рафа.
Он несся, бежал, перепрыгивая через кусты и буераки, нагнув голову, чтоб не задеть кусты, бежал и бежал по широкому лугу, спотыкаясь на каждом шагу. Ему навстречу неслись длинные пушистые облака, душный жар бил по щеке.
Рафа обогнул берег, выпрыгнул на сухой откос, прошел по зеленой траве и прямо с косого обрыва прыгнул солдатиком в воду.
Оказавшись в воде по пояс, он стал пить воду, черпать в ладони и пить. На окраине с левой стороны сидели рыбаки и недоумевая глядели на него.
Рафа их тоже заметил, но не среагировал. Он пил холодную воду прямо с озера, пил ее нескончаемо, беспрерывно, бесконечно.
Умывался, плескался, нырял в воду, всплывал, и пил, пил, пил, пил...