Я с Тимуром познакомился в публичном доме, в Баку.
Дом терпимости в Баку конечно нелегальный, в районе "Черного города".
Не каждый может туда пойти, для меня это устроили по блату, и устроили не легко.
Там все как положено, как в загранке (хотя бы в Турции): тебя встречают вышибалы, провожают до мамы Розы, усаживаетесь за драпированным журнальным столиком, напротив вас сидит мама Роза, показывает вам цветные фотки проституток.
Цены всякие и разные, в зависимости от всего: от возраста девушек, от их тела, свежести, неограниченности поведения, фантазий, национальности, цвета кожи, и так далее до последней подробности.
По краям помещения стоят статуэтки в образе ангелочек, на стенах висят панно, на полах персидские ковры, иногда мелькают, шаркают шпильками на высоких каблуках красивые шлюшки.
Приятно пахнет дорогими духами. Не суть.
И вот мое внимание привлек взрослый парень, ему было лет 30.
Он прошелся перед нами, в руках свернутый коврик.
Усатый, среднего роста, глаза узкие, смахивал на узбека.
Я сразу понял, что он тут не клиент, не посетитель, как я.
Пошла мысля, что он, возможно, служит здесь в качестве гомика, удовлетворяет специфичную клиентуру.
Но на голубого он тоже не похож.
Тогда кто это?
С минуту я наблюдал за его действиями.
Он выносил на улицу большой белый тазик, копошился в мешке с грязным бельем, чистил столы, потом стал вытирать полы шваброй, далее вынес огромный кулек мусора во двор домика.
Первично ясно: это здешний уборщик.
В его движениях я заметил болезненность, заторможенность, он двигался неестественно, видно четко, что он не совсем здоров. Это особенно бросалось в глаза.
- Кто это? - спросил я у накрашено - губастой мамы Розы, указывая на него.
- А!....Это Тимур, наша прислуга. Тимур! Слышь, убери в комнате у Оксаны! - она бесцеремонно дала ему поручение, и обернувшись ко мне, зажгла свою длинную дамскую сигарету "More".
- А что это вы мужчин эксплуатируете? Женщин не нашли вместо него что ли? - не унимаюсь я.
- Да он больной же. Какой же он мужчина? У него правый бок парализован. Мы его недавно взяли, Тимур нам выгоден, мы ему платим очень мало денег, - после этого на ее мобильник позвонили, и она, повернувшись ко мне спиной, стала говорить по телефону.
У меня во времени образовалась пробка, я хотел выйти на веранду, покурить, подышать воздухом.
Встал, прошел на балкон, и столкнулся носом с Тимуром.
Я рассмотрел его с близи. Он был перекошенный, правое плечо выше левого, глаза мутные, говорил странно, растягивая слова, короче говоря, больной человек.
- Куришь? - я ему протянул сигарету.
Он закурил, задымил, стоим вместе, глядим на луну. Я повернул голову в его сторону.
- Что это ты тут делаешь? Неужели для тебя другой работы не нашлось, чем в публичном доме, в этой грязи. На фига тебе это надо? - я немного разгорячился.
Он же спокойно курил, лишь слегка ухом среагировал на мой вопрос, и чуть поколебавшись, ответил мне.
Ниже привожу его ответ на мой вопрос. Заранее скажу, что говорил он не совсем внятно, картавил, шепелявил, "тыва, быва, тыбга и пр.", я порой с трудом понимал его.
Тем не менее, знакомьтесь с его позицией.
- Да я инвалид. До этого работал дома у одного сотрудника полиции, он в уголовном розыске работает.
И на дачу ехал к нему, чистил, мыл полы, потолки. И все это за бесценок, за крохи.
Однажды он выпил, пришел домой пьяным. Напал на меня, избил, ударил фамильным подсвечником по руке моей (показывает на левый локоть), рука сломалась, кость висела на мясе, болталась как маятник.
А он продолжал меня бить, нанес жестокие побои, я с трудом вырвался, убежал от него, чтоб битье кончилось.
Далее, спустя месяц после этого, меня на улице задержал постовой полицейский. Я вышел купить газированную воду с мармеладом.
Было поздно, и этот сержант полиции схватил меня за горло, стал душить меня, грозя, что отведет в участок.
Я чтоб отвязаться, отдал ему последние деньги, остался без воды и мармелада.
Потом я работал в доме у одного майора полиции. Сначала все было хорошо, он сам культурный, и семья у него хорошая, порядочная, детишки - две дочурки - такие милые, светлые создания.
Жена симпатичная, бойкая. Я предполагал, что там будет хорошо.
Но один раз я увидел, как этот майор вечером заехал домой на новом белом Мерседесе.
Забежал в комнату и стал кричать:
- Сарина, поздравь меня! Мы богатые. Под балконом Мерс, и плюс путевка в Испанию. Мы гуляем милая! - он кружился в вальсе посреди комнаты.
- Айдынчик, а откуда это все? Оттуда? Ты сумел это сделать? Ну ты молоток! - после этого и она пустилась с ним в танец.
Он стал богатым потому, что прикарманил деньги одного несчастного парня. У того нашли в кармане 2 грамма конопли, и заставили его продать свой дом.
Парень употреблял, курил коноплю, а не торговал ею, и он от страха продал свой дом, чтоб откупится, чтоб избежать тюрьмы.
И вот на деньги этого бедного и уже бездомного парня, семья майора разбогатела.
Эта семья полицейского сравнительно культурная в отличие от других полицейских кругов. А что ожидать от других?
Куда катится мир!
И после этого я ушел оттуда. Мне стало противно там общаться и работать, я восстал против такой жизни.
Я решил, что чем прислуживать азербайджанским ментам, лучше уж служить блядям. Бляди более благородны, и они безвредны. Они служат народу. Я готов им быть рабом и собакой - он заключил слова как бы победоносно, вращая глазами.
...
Все, он выпустил последний дымок изо рта и ушел.
Да, чуть не забыл, Тимур еще сказал, что через месяц после той сцены в доме майора полиции, дочка этого майора совершенно случайно попала под машину. Не умерла, нет, но стала калекой на всю жизнь.