5 мая в воскресенье, в 10 часов утра в садике имени Ахундова, что в центре Баку, случайно носом к носу столкнулись два старика.
Одного звали Паша Алиевич, другого Али Ниязович.
Первому было 83 года, второму 84. Оба ходили с тростью, постукивали по тротуару с каждым шагом. На головах черные беретки.
Паша Алиевич был ростом выше Али Ниязовича, он был тоньше его, с красными щеками. Смотрел осанистым беком.
Али Ниязович был сутуловат, коренаст, в дорогой оправе, с широкими крутыми плечами, рост ниже среднего, фигура дородная. Он был рассеян и задумчив, нежели холерик Паша Алиевич.
Оба раньше работали на нефтяных камнях. Теперь на пенсии. Кефирчик, черный ржаной хлеб, диета, лекарства и прочая атрибутика старости.
Они очутились вдвоем в почти безлюдном парке, и увидев друг друга, восторженно вскрикнули.
- О-о-о!!!! Паша, привет, Паша, сколько лет, сколько зим? А я уж думал, что ты давно скончался, нырнул в рай, общаешься с ангелами, - улыбается от души.
- Здаров, здаров! И мне приятно тебя видеть Али. Как дела? Как здоровье?
- Да....Как на корабле - тошнит, но едем. Какое у нас здоровье? Как говориться, день прошел, ну и хрен с ним.
- Да, точно. Давай присядем.
- Давай, давай - торопливо согласился Али Ниязович.
- Вот. Оуф....О-ой. Старость не радость. Иной раз, просыпаешься утром, откроешь глаза, думаешь, вот сейчас не смогу подняться. Не смогу и все! Но потом нет, все - таки поднимаешься. Потом выходишь на улицу, причем сам, без помощи. И это в нашем возрасте. Это счастье - говорил вслух как бы про себя. .
- Да, точно брат. Нам больше 80 лет.
- Ну! Осилили.
- А помнишь, как мы с тобой работали на нефтяных камнях? - спросил с самым деловым видом.
- Ну!? А то?
- Интересно все же эта штука нефть... А ты знаешь из чего она добывается?
- Ясный перец! В этих недрах земли какого только дерьма нет, Аллах, Аллах.
- И мы туда пойдем скоро, когда умрем.
- Туда все идут. Из нас также будут может быть добывать нефть. Представляешь?
- Да - а. Мы превращаемся в бензин, ну или керосин. Давай так: ты бензин, а я керосин. Ась?
- Давай. Я сжигаюсь, на мне машина едет, а ты горишь в керосиновой лампе, когда свет гасят в домах. Детишки зажигают тебя, ставят керосинку на стол, ты коптишь, но горишь тоже, детишки смотрят на тебя, а ты горишь маленьким огнем. А я горю, машина бегает по шоссе.
- А что это ты бегаешь, едешь, а я коптеть буду....Что это вдруг?!
- Ну ты ж сам выбрал, сам ведь сказал: ты бензин, то есть я бензин, и выбрался быть керосином.
- Ты всегда был такой. Всегда! Помнишь, как я из - за тебя выговор получил в 68 году? Помнишь?
- Да ты че, Паш, че, совсем что ли? Какой на хрен выговор? Нам скоро кранты, а ты вспомнил старую херню - краснея вспылил.
- Никакая это не херня! А помнишь как из за тебя в 71 году нас всех лишили месячной премии? Помнишь? Ну! Видишь?! Думал забыл, да? - он придвинулся корпусом к нему.
- Паш, перестань, не выводи меня из себя, Паш. Ты меня знаешь, я могу сорваться - он задрожал от напряжения и чуть отсел от него в сторону.
- Сорваться (передразнивая)... А помнишь, как ты еще 58 году, на работе застучал Иринку, вспомнил? То - то! От меня ничего не скроешь. Ее бедную наказали, заставили в гардеробе работать целый месяц. Целый месяц! Все из за тебя, старого сучка!
- Паш, прекрати Паша. Не надо, я весь дрожу, посмотри на меня, я сейчас сорвусь, не зли меня Паш, не зли, не нервируй! - он привстал и топнул ногой.
- Да ты гад, Али, гад, свинья и сволочь!
- Паша, я тебя предупреждал! На сука! - он занес трость вверх, и с размаху ударил своего приятеля по голове.
Тот приныл, схватив руками голову, трость его упала на асфальт.
- На, на, пи-дюк старый! На, на, на! Получай, старый осел! Получи, получи! Кто гад? Я гад? - он продолжал его бить и сегать тростью по спине, по плечам и голове.
Паша Алиевич сбухтнул со скамейки на землю, лег на бок, молча пытаясь прикрыться от ударов Али Ниязовича.
- На, ублюдок! На, умри, умри! Превратись в керосин, ган-он! - он интенсивно шлепал его тростью по бокам. Паша Алиевич слабым голосом звал на помощь:
- Караууул! Убивають! У-у-у-у!
Сцена представлялась таким образом: чуть дальше на лавочке сидели две старушки, качая головой лицезрели это избиение. Мимо проходили двое парней, и тоже остановившись, с любопытством наблюдали, как один очень старый на вид человек, с береткой на голове, бьет тростью другого старца.
Сизые голуби от испугу отпрянули в сторону, с испугом глядели на двух стариков, один из которых прикрываясь руками от ударов, закатывал свое тело под скамейку, другой же пнул его ногой, бил концом трости ему в бок.
Парни переглянулись, улыбнулись, сделали шаг в их сторону.
- Что же они не поделили то? - спросил один другого.
- А -а! - если х...в голове, то суши доски. Это два идиота, им скоро вешалка, а они дерутся.