Кабинет следователя Прокуратуры Российской Федерации. На Т - образном столе папки, стол завален бумагами, с краю серая пепельница, в углу прокуренного кабинета сейф, рядышком аккуратно убранная и заправленная солдатская кровать, окна плотно занавешаны.
Сидит следователь, с протокольным лицом, зачесанными назад волосами, в темно - синем костюме, в белой сорочке. Напротив него через стол уселся задержанный. Как еж съежился, зажался, чуть пригнулся, в очках, с тонкими усиками, лысый, похож на еврейского бухгалтера. Следователь курит, дымит, выпуская изо рта круги дыма, задержанный понурив голову, ждет.
После паузы, следователь, наконец заговорил.
- Так вы значит тот самый повар Горбачева?
- Д - да, - был его робкий ответ.
- Как вы допустили, что Михаил Сергеевич съел это? Как?
- Я не виноват, мне это подсунули, - сказал перекошенный задержанный.
- Что значит подсунули? Вы сколько лет готовите еду для высших чинов?
- (Задумавшись) Лет 15 - 16. Я даже кормил Брежнева, Пельше, Пономарева. Все знают, как я готовлю.
- Тем не менее, произошло это чудовищное преступление. Вы хоть понимаете, что вы сделали?
- Гражданин следователь, ведь я не знал...
- Молчать! Ты что, прун больничный, совсем охренел? В тот день и Крючков там был, и Яковлев, и Лигачев, и там...Рыжков...да, Рыжков. Но что важно, отведал это и сам Горбачев, Михаил Сергеевич. Ты хоть понимаешь, что это такое. Или не понимаешь?
- П - понимаю.
- Ни хрена ты не понимаешь, мангуст - эстет! Так. Говори, кто тебе принес это? Откуда появилось это? Чья эта идея вообще?
- Иван Порфирьевич зашел ко мне, сказав, что у него отменный рецепт одного блюда. А он человек опытный, 30 лет работал в системе Общепита, - хрипло бросил.
- И что?
- Вот. Я его спросил, я спросил его, гражданин следователь, что я кормлю Президента, его окружение, я кормлю высших партийных чиновников, и твой рецепт должен пройти проверку, испытание. А он мне в ответ, мол, не боись говорит, все будет чики - пики, говорит.
- То что, мы этому Ивану Порфирьевичу засунем в жопу бутылку, факт. Но ты то куда смотрел, мимикриолог долбанутый? Хорошо, согласен, ну пришел какой - то Ленька - Пенька, предложил рецепт нового блюда, ну ты же должен был об этом доложить! Ты что, в суп захотел? Ведь у Крючкова рвота пошла, а когда Михаил Сергеевич догадался, что он съел, у него зрачки полезли на лоб, еб твою мать! Ну еб твою мать, а! Нет, ты совсем охренел, подлый тузик! Ты еще не в курсе, что тебя ждет, моральная ты мондалошка - он взбесился.
- А что меня ждет, г - гражданин начальник? - голос его дрожит.
- Увидишь сам. Сам ты все увидишь, харлам косорылый. Ты мне вот что скажи, а как вы умудрились томатом и майонезом залить вот это, что никто ничего не понял? Это же большая штука, он же выпирает, а рядом еще шарики, прикрыты капустой. Мне просто интересно, как это чиновники, сам президент, Крючков, председатель КГБ не догадался, не узрел? Вот что странно. Как? А, ответь?
- ...Я - йа...не знаю, г - гражданин следователь. П - просто так получилось, - он весь дрожит.
- Но это еще пол беды, хотя какое там пол?! Беда на фиг! Так вы, выпускники профтехучилища, не угомонились, еще стали угощать их белым пивом. Это тоже Иван Порфирьевич придумал? А? Пива же белого не бывает. И когда все поняли, что они выпили на самом деле, все впали в шок. Это шок! Да я сам бы охуел. Да я бы тебя, манду сучью, четвертовал бы!
Задержанный, убитый горем, качает головой. Следователь привстал из за стола, руки в карманах, зашагал по комнате, подошел к окну. Прислонился лбом к стеклу. Резко обернулся.
- Я в ахуе полном! Накормить, напоить хрен знает чем высших чинов государства, Президента, а ему по фигу.
В кабинете взорвался телефон. Следователь подошел к столу, снял трубку.
- Да, да товарищ генерал! - он вытянулся по стойке смирно. - Есть товарищ генерал! Будет сделано, товарищ генерал! Есть, есть!
Дав отбой, упал он в кресло, достал платок с кармана, вытер пот со лба.
- Уф....все надоело, все! Как они все меня уже уделали, эти потные онанисты. Эти пупкины дикобразы. Кругом жестокость, кругом - он как бы говорил с самим собой. Потом медленно обернулся к задержанному:
- Так вот, Чин Гач Гук дрожащий, я знаю, у тебя семья, сын растет, я этих сраных засранцев партийных, которые медленно превращаются в хуй, терпеть не могу. Мне по душе, что ты накормил их этим дерьмом. Правильно, пусть подавятся. Поэтому (шепотом), я тебе оформлю, что ты параноик, в общем, ебанутый. Пол года отсидишь в дурдоме, как псих в клетке, оттуда бывай, сам знай, как жить дальше. Больше я тебе ничем помочь не смогу.
Я это делаю не из за тебя, а из за сына твоего. Я читал твое досье, твоему пацану 15, он пишет картины, любит живопись. Творческий пацан, не то что его отец, минеральный тунеядец. В общем вот так. На, покажи это дежурному, - пишет на бумаге каракули. - Скажешь, Пал Палыч знает. А это подписка о невыезде. Сиди дома, жди звонка, за тобой придут. Я устал, сгинь!
- Спасибо, спасибо, гражда...
- Сгинь! - орет следователь.
Задержанный выбегает из кабинета как кролик.
Следователь с минуту сидит в задумчивости, потом тихо говорит про себя: "нет, после того, как Президент СССР отведал такое, я не смогу уже ему служить. Это западло!"
Он достает из сейфа чистую бумагу, кладет на стол, берет ручку, пишет рапорт на увольнение. Встает, трясет в руке бумагу, осматривает кабинет, потолок, стены, смачно плюет на пол, выходит в коридор, направляется к начальнику следственного управления. Останавливается перед его дверью, стучится в нее, заходит внутрь.
dd>
dd>
май 2004 г.