Ранее уже не раз говорилось, что шахматы есть единственная творческая интеллектуальная игра из всех, которые созданы человеком. Мы к шахматистам относимся как к очень одаренному мозговому тресту, де, они умные, великие, проницательные классики - ученые.
Но тут есть весьма любопытный психологический момент, а именно: есть шахматисты буквальные, как Ботвинник, Таль, Карпов, а есть переносные, как бы жизненные, то есть те, кто играть в шахматы не мог абсолютно, но они добились в жизни многого за счет того, что делали правильные ходы в своей судьбе.
Возникает вопрос: что лучше, уметь играть в шахматы, как Капабланка и Тарраш, или быть далеким от шахмат (от самой настольной игры), но быть шахматистом по жизни и добиться блестящей карьеры? Умные выберут второе, или сама карма выбирает их, используя как игрока судьбы.
Дело в том, что ничего в жизни буквально понимать не надо, нельзя ВСЕ воспринимать как явное и очевидное. Шахматы, как и сама жизнь есть средство, через которое мы должны придти к чему - то НОВОМУ.
Американец Бобби Фишер, чемпион мира по шахматам понял ЭТО средство буквально, добился в шахматах больших успехов, он лучший шахматист ХХ века по мнению экспертов, но по жизни ничего существенного не достиг. Ни семьи, ни детей, скитался по миру как бомж, умер в долгах, персона Нон грата для США, постоянные притеснения и обиды, проще говоря, Фишер под конец жизни рехнулся окончательно.
А Иосиф Сталин был необразованным неучем, Сталин и шахматы есть нумерной антоним, небо и земля, но он разделался со своими грозными оппонентами по "шахматному", убрал с доски таких фигур, как Троцкий, Мартов, Аксельрод, Тухачевский, Киров, Орджоникидзе, Камо, Зиновьев, он властвовал почти 30 лет. По сути был последним русским императором, царем - государем, будучи грузином.
Лев Троцкий был супер интеллектуал, владел девятью языками, кстати, прекрасно играл в шахматы, но ПО ЖИЗНИ не был шахматистом, а Сталин диаметрально противоположно: знал лишь русский язык (речь о больших языках), необразован, неграмотен, проще говоря, горский мужлан - бандит с большой дороги, но делал в жизни прекрасные своевременные ходы конем, ладьей, ферзем и даже пешкой, потому и был диктатором, выиграл Гитлера, раздробил Германию, создал соцлагерь.
Разница между ним и Фишером в том, что Сталин подсознательно понимал, что шахматы есть средство, а Фишер клюнул на средство, как на конечный результат.
Представим, что мы едем в поезде маршрутом Баку - Москва, наша конечная цель Москва. Наш курс следует именно туда, а не в Ростов или Киев. И вдруг поезд делает 10 минутную дежурную остановку на станции Невинномысск, все по графику, мы сходим на перрон купить лимонад, и вместо того, чтобы вернуться в вагон, продолжить путь, мы застреваем в Невинномысске, вязнем там навечно. То есть конечная цель забыта, нас подкупило средство, заманил к себе промежуток, а не сам итог.
Невинномысск есть некий переходный этап, отдельный момент, стадия процесса, а мы на этой стадии увязли.
Нельзя относиться буквально (!) ни к чему совершенно, шахматы тут далеко не исключение. В равной степени это касается религии тоже.
Люди прозевали тонкие скрытые намеки и символы, прислоняются к мертвым буквам в священных книгах, которые ничего не дают и не могут дать.
Фразу "Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа" 95% богомольцев понимает абсолютно буквально, буква в букву. Мол, Иисус имел ввиду своего отца, возможно сына, а затем дух... Какой отец, сын, какой дух? Что под этими словами кроется в Евангелие? Эти вопросы уже не задаются.
Слова в священных писаниях про рай и ад, про вечные муки и блаженство точно также читателями - недотепами понимаются не как коды, метафоры и шифры, а ровно и прямо. Мол, что есть, то есть. Что видим, то и оцениваем. Благоверные будут наслаждаться в раю, неверные мучится в аду. Опять же, что за ад, что за рай? К чему все ЭТО сказано, что имелось ввиду на самом деле - эти проблемы никого не касаются, прочь сомнениям.
Только простодушные юродивые шуты судят обо всем буквально, де, не надо мудрить, что подано, то и бери, не умничай.
Все воспринято на примитивном уровне, глобальный взгляд и расширенный подход напрочь отсутствует.
И главное все довольны, будто решили уравнение с нераскрытым интегралом.
Вернемся к шахматам. Шахматистам как раз таки непростительно цепляться за средство (за какую - то фигуру, типа ладью), так как они прекрасно знают, что на доске главный итоговый момент есть "шаху мат", игра закончена. Тем не менее, и они грешат этим.
Биографии известнейших шахматистов плачевны и трагичны, некоторые из них были признаны душевно больными, другие умерли в нищете. Повторим, все оттого, что они средство приняли за чистую монету.
Карл Шлехтер (претендент на звание чемпиона мира), оставшись без средств к существованию, полностью истощенный от постоянных лишений и голода, умер в нищете 27 декабря 1918 года в Будапеште. Врачи констатировали застарелый туберкулез, который обострился из-за плохого питания. Гениальному шахматисту не было и 45 лет.
Акиба Рубинштейн в 1932 году завершил продолжавшуюся четверть века шахматную карьеру. В 1933 году он тяжело заболел и был помещен в больницу для душевнобольных. Из-за нервного заболевания выдающийся шахматист прекратил активные выступления в турнирах. Его жизнь закончилась, как и начиналась, в нищете, в доме для престарелых.
Эмануил Ласкер всю жизнь скитался по планете и до последнего дня зарабатывал на хлеб шахматами.
Арон Нимцович, претендент на звание чемпиона мира, умер в одиночестве и депрессии в 49 лет, так и не получив возможность сыграть матч на первенство мира, не собрав призовой фонд в десять тысяч долларов.
Чемпион мира Александр Алехин умер в гостинице маленького португальского города Эшторил без средств к существованию, прожив остаток жизни в пьянстве, карточной игре. И это Алехин, вершина вершин!
От душевных болезней страдали многие шахматисты Лабурдоне, Морфи, Стейниц, Пильсбери, Фишер.
Корчной и Спасский были гонимы, их вечно преследовали, Каспаров даже угодил за решетку за политические взгляды. При этом в судьбах известных шахматистов очень много общего.
Как исключение в этом списке можно только назвать Макса Эйве и Михаила Ботвинника.
Приводим слова самого Анатолия Карпова:
- Шахматы - опасная для психики вещь. Если не имеешь внутренних сил к сопротивлению, то дело может кончиться дурдомом. Шахматы - это ловушка. Они сильнее человека, их тайну все равно не разгадать. А если человек не может поверить в это, не может согласиться с поражением и подчас готов положить на плаху и талант, и здоровье, а некоторые и жизнь.
Евгений Свешников, гроссмейстер в статье "Не ходите, дети, в шахматы играть" пишет с искренним сердцем и болью в душе: "Ко мне во время турнира обратилась мама одного мальчика и папа другого - чтобы я потренировал их сыновей. "Уважаемые родители, предлагаю Вам подумать какую профессию получить Вашим детям, чтобы она обеспечила им прежде всего надежный кусок хлеба".
Лайош Портиш говорил так: "Я сожалею о том, что столько времени отдал шахматам".
.Давид Бронштейн по поводу своего 75-летия сказал, что "шахматы украли у него жизнь". Разочарование под конец жизни - это, конечно, больше чем трагедия.
•••
Мы тут рассмотрели и выяснили, что шахматы есть переходный путь, через него мы должны двигаться к конечной цели. Но дело не только в шахматах, наш трехмерный мир есть средство.
К примеру, Валерий Воронин и Эдуард Стрельцов, два легендарных футболиста, московские "торпедовцы", игроки сборной СССР шестидесятники, их имена были на устах, народ валом шел на стадионы глядеть на их игру. Воронина в 1966 году английская королева Елизавета назвала самым элегантным мужчиной мирового чемпионата.
Но оба они, и Стрельцов и Воронин в жизни (после футбола) превратились в слякоть, в буквальных босяков. Клянчили деньги на выпивку.
Моцарт и Бальзак (последние примеры, дальше некуда) кончили жизнь (первый в 36 лет, второй в 49), имея громадные долги, кредиторы устали гнаться за ними.
Таких случаев и фактов очень много, конца края списку нет.
Шахматы, футбол, музыка, литература, наука есть лишь игра, но таких доступных материальных объектов и игр, воспринятых массами как нечто дословное и единственно верное можно приводить до утра.
Проведем прозрачную параллель между шахматами и жизнью. Шахматная игра делится на три этапа: дебют (начало), миттельшпиль (позиционная игра), эндшпиль (конец).
Жизнь есть юность, зрелость, старость. Детство еще не начало игры.
С дебютом все ясно, все начинают жить, трудиться, делать ходы с юности. Далее уже трудно, многие люди путают миттельшпиль с эндшпилем, зрелость со старостью, пора делать движения, ход конем, обострять ситуацию, ставить шах, но они рано сдаются, то есть позиционную игру принимают за конец. Очень быстро их звезда закатывается. В 40-50 лет надо идти вперед, но они подписывают капитуляцию, считая, что жизнь уже прожита, они пенсионеры. Находясь в хорошей (атакующей) позиции, доигрывают партию.
Подчеркнем снова и снова: вся наша жизнь, все то, что мы видим, трогаем, ощущаем, солнце, луна, звезды, небо, вода, цвет, краски, свет, запахи, люди, творчество, религия, наука, святые понятия, словом, абсолютно ВСЕ есть ПЕРЕХОД - процесс перемещения из одного положения либо состояния к другому, а также место, пригодное или предназначенное для такого перемещения, пункт пропуска через определенную границу, выражаясь языком физиков, радиоактивный распад атомного ядра или область пространства на стыке полупроводников.
•••
Вышесказанное не есть философия, литература или интеллект в феноменальном смысле того слова, просто на просто вся наша строгость суждений существует лишь в той степени, в какой мы идентифицируем себя с принципом или предметом, который рассматривается нами или же оказывает на нас воздействие.
Со стороны все представляется произвольным: и разум, и чувство. То, что мы называем истиной, является недостаточно прочувствованным, еще не исчерпанным,
недостаточно обветшалым, новым заблуждением, которое ждет, когда его новизна будет подвергнута сомнению. Знание расцветает и умирает одновременно с нашими чувствами. Переходя от одной истины к другой, мы исчерпываем себя вместе с ними и в конце концов обнаруживаем, что в нас осталось не больше жизненного сока, чем в них.
История немыслима вне ТОГО, что РАЗОЧАРОВЫВАЕТ. И постепенно мы чувствуем все большее желание предаться меланхолии и умереть от нее.
Подлинное знание сводится к бдению во тьме: только совокупность наших бессонниц отличает нас от животных и от себе подобных.