Посконь - крепкое конопляное волокно, из которого ткали холсты, а из холстов шили одежду. Посконный холст считался лучшим рубашечным материалом. В давние времена вся матушка Россия крестьянская была посконной. И от этого русского слова пошла фамилия - Посконкины.
Их много, Посконкиных, на тамбовщине. Все они бывшие, а многие из них и нынешние землепашцы, все они крестьяне.
Расскажу коротко об одном из Посконкиных, об Александре Романовиче, прообразе бессмертного "Василия Тёркина".
Родился Саша Посконкин 7 января 1919 года в селе Коптево Тамбовского уезда в семье крестьянина. Позже вместе с семьёй переехал в город Котовск. Здесь развивалось производство порохов в пороховых мастерских. Строить производство порохов под Тамбовом начали в 1914 году по Высочайшему Указу Императора Николая второго. Вокруг производства рос поселок, в котором жили рабочие и инженеры. Рабочие - это выходцы из ближних деревень.
Таковой была семья Саши Посконкина.
Учился Саша в школе, окончив начальные классы, работал сезонным рабочим в лесхозе. Затем школа ФЗУ, где освоил профессию слесаря. До призыва в армию работал слесарем на пороховом заводе.
Осенью 1939 года Сашу призвали в Военно-морской флот. Крепкий здоровьем, выносливый крестьянский парень, получивший рабочую закалку проходил службу в составе специального отряда лыжников. А вскоре и грянула советско-финская компания.
Александр Романович встретил войну в составе все того же специального отряда лыжников Балтийского флота.
Из Кронштадта отряд совершил марш-бросок по льду и подошёл к форту Инно на побережье Финского залива.
Под населённым пунктом Мурила (один из опорных пунктов линии Маннергейма) лыжный отряд особого назначения Краснознамённого Балтийского флота принял боевое крещение - отряд встретил группу белофиннов, и завязался неравный бой. Александр Посконкин дрался до последнего патрона, даже в рукопашной схватке вышел победителем. Но ранен был командир отряда Морозов. Не оставил его Александр, а, взвалив на спину, по сорокаградусному морозу смог вынести из под огня и уйти с раненым командиром на спине в расположение своего батальона.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 апреля 1940 года, "за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с финской белогвардейщиной и проявленные при этом отвагу и геройство" краснофлотцу Посконкину Александру Романовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда".
И стал двадцатилетний паренёк родом из-под Тамбова одним из первых в стране Героев Советского Союза.
А вскоре не замедлила грянуть и Великая Отечественная война.
Перед самой войной поселок порохового завода "Красный боевик" был отнесен к разряду города. Населения в нем было окололо 20 тыс. человек. Но, как говорят, мал золотник да дорог. Всего в боях против фашистов участвовало 2698 котовцев, 2291 из них награждены орденами и медалями. 9 горожан удостоены высокого звания Героя Советского Союза: Посконкин А. Р., Комбаров Е. И., Конин М. Ф., Питерский Г. И., Любичев М. Д., Свистунов А. И., Малин А. П., Поляков М. П., Фёдоров Б. А.
Александр Романович воевал и на фронтах большой войны. Был ранен, контужен, награждён орденами, медалями. Демобилизовался из армии в 1956 году.
В Котовске Александр Романович был на виду. Высокий, статный, мягкий характером, спокойный, с приветливым открытым лицом, он сразу как-то располагал к себе. Чувствовалась в нём недюжинная сила и уверенность. А "Золотая звезда героя" просто притягивала молодых к этому человеку.
И Александр Романович не отказывался от встреч с молодежью. Был желанным гостем в школах, ремесленном училище, техникуме. Он рассказывал о войне, о подвигах советских солдат так живо и интересно, что ребята, бывало, долго не отпускали его, задавая все новые и новые вопросы, провожали героя после встречи гурьбой до самого дома.
Я работал в школе. Приглашал к ребятам Александра Романовича то на День Красной Армии, то на День Победы.
Как-то после такой встречи я вышел проводить Александра Романовича. Было это в начале мая, перед Днём Победы. Мы вышли в школьный двор, присели на скамеечке, разговорились.
Я в то время печатал свои стихи, рассказы в городской и областных газетах. Видимо, мои творческие начинания нравились Александру Романовичу. Он с удовольствием слушал меня, просил почитать то одно стихотворение, то другое. Были и другие встречи. Даже просто на улице. Городок-то не большой, мы все в нем на виду друг у друга. Однажды он вдруг начал рассказывать мне о том, как работал с Александром Трифоновичем Твардовским, когда поэт писал "Василия Тёркина".
Я, можно сказать, остолбенел. Спросил:
- А что же вы об этом не рассказываете ребятам?
- Ребятам? Школьникам? Будет ли это им интересно. Им расскажи да расскажи, как воевали,
как подвиги совершали. А с Твардовским было так: вызывают меня в штаб (не уточнил я тогда, в какой штаб), говорят, что меня откомандировывают в распоряжение поэта Твардовского. Что, как, зачем - в штабе не знают. Побрился, форму погладил, оделся - и вот он, готов я.
Встретились мы с Александром Трифонычем в гостинице. В номере две комнаты. В одной он, в другой - я...
"Живи, отдыхай, - сказал мне Александр Трифонович, - потребуешься, буду заходить к тебе".
И заходил. Посидим, поговорим о доме, о близких, о войне. Выпьем по маленькой. И он опять в свою комнату. Работал он там.
Четыре дня я жил рядом с Александром Трифонычем. Проговорили с ним, ну, часа три или четыре. Не больше. А потом... Потом стихи стали появляться о Василии Теркине. Там немного обо мне есть.
Разговор тот запал мне в душу. Я стал искать хоть какие-то материалы, подтверждающие рассказ
Александра Романовича. И нашел такие материалы, совсем недавно нашел.
Почитаем, как об этом пишет сам Александр Трифонович.
"...А главное - мне были дороги люди, с которыми я успел повстречаться, познакомиться, поговорить на Карельском перешейке.
Шофёр Володя Артюх, кузнец-артиллерист Григорий Пулькин, танковый командир Василий Архипов, лётчик Михаил Трусов, боец береговой пехоты Александр Посконкин, военврач Марк Рабинович - все эти и многие другие люди, с которыми я подолгу беседовал, не были для меня мимолётным журналистским знакомством. О каждом из них я уже что-то написал - очерк, стихи, - и это само собой, в процессе той работы, заставляло меня разбираться в своих свежих впечатлениях, то есть, так или иначе "усваивать" всё, связанное с этими людьми".
Про Великую Отечественную войну написано множество литературных художественных произведений. Одним из самых известных является поэма Александра Трифоновича Твардовского "Василий Тёркин". Василий Тёркин - образ собирательный, списанный со многих бойцов, в их числе и Александр Романович Посконкин.
Поэт навечно запечатлел подвиг героя в своей поэме (глава "О герое"):
Как-то в госпитале было.
День лежу, лежу второй.
Кто-то смотрит мне в затылок,
Погляжу, а то - герой.
Сам собой, сказать, - мальчишка,
Недолеток-стригунок.
И мутит меня мыслишка:
Вот он мог, а я не мог...
Разговор идёт меж нами,
И спроси я с первых слов:
- Вы откуда родом сами -
Не из наших ли краёв?
Смотрит он:
- А вы откуда? -
Отвечаю:
- Так и так,
Сам как раз смоленский буду,
Может, думаю, земляк?
Аж привстал герой:
- Ну что вы,
Что вы, - вскинул головой, -
Я как раз из-под Тамбова, -
И потрогал орден свой.
И умолкнул. И похоже,
Подчеркнуть хотел он мне,
Что таких, как он, не может
Быть в смоленской стороне;
Что уж так они вовеки
Различаются места,
Что у них ручьи и реки
И сама земля не та,
И полянки, и пригорки,
И козявки, и жуки...
И куда ты, Васька Тёркин,
Лезешь сдуру в земляки!
" Я как раз из под Тамбова" - это и есть об Александре Романовиче Посконкине,
земляке из под Тамбова.
Видно судьба такая у Александра Романовича удачная: один из первых Героев Советского Союза,
сам Твардовский списывал с него великого "Василия Тёркина".
И на самом деле: посконь - крепкое волокно, добрые холсты. Сама Россия.
Потому-то и люди в них вырастали крепкими да добрыми.