Из книги "Три мудреца", Калининград: КнигоГрад, издательство и типография ИП Пермяков С. А. Ижевск, 2013. - 102 с.
ISBN 978-5-9631-0252-7
Говорят, ее разобрали на кирпичи, потому что она так одряхлела и растряслась от недавних бомбардировок, что грозила в любую минуту развалиться и причинить кому-нибудь увечье.
Но прежде стена была зажата между домами в небольшом скучном дворе, спрятанном от шумных городских улиц обшарпанными пятиэтажками, в которых многие квартиры давно опустели. Этот двор окутывала мрачная тень. Солнце заглядывало в него только по вечерам через арку, освещая себе обзор золотистым лучом, словно подыскивая укромное место для ночлега.
Стена возвышалась на три метра, и наверху, где уцелела еще серая штукатурка, во второй половине дня на нее ложилась широкая серебристая полоса солнечного света, льющегося из-за домов напротив. Внизу же на стену никогда не падало ни одного лучика. Здесь она была сырая, покрытая малахитовой щетиной мха, чахлыми былинками и желтыми кляксами лишайника. От ветхости штукатурка на стене давно полопалась и во многих местах облетела, обнажив кирпичную кладку. Под стеной растянулся узенький газон с чахлой травой и кустом олеандра. В полумраке, где даже в жару откуда-то просачивалась влага, кирпичи покрывал тонкий слой изумрудных водорослей, которые мазали палец, будто раствор зеленки.
Бледный худенький светло-русый Артемка одиннадцати лет, вооружившись большой лупой, как естествоиспытатель, все дни лета проводил у стены. Он изучал ее обитателей.
- Тебе сюда надо, - объяснял Артемка нерадивому сенокосцу с круглым тельцем, сидящим на длинных лапках. - А ты зачем в чужую щель прешься?! - вдруг возмутился он. - Ползи в свою нору и не мешай другим. - Подставил указательный палец на пути большой коричневой многоножки и вынудил ее повернуть в другую сторону. - А ты разве не боишься тут? - заявил он маленькому синему жуку. - Съедят!
На стене жили существа самых разных родов, форм и размеров. Только расцветкой все были мрачновато-темные. Видимо, стена, на которой не росло ни одного цветочка, на них так сурово воздействовала. Все ползали, прыгали, скакали по стене, кто во что горазд. И правил этим населением старый сердитый паук, черный, как кусок строительной смолы, и очень волосатый.
Его нора в трещине между кирпичами таилась как раз на уровне Артемкиного носа, и была уютно оплетена паутиной. Паук дружил с мальчиком, потому что получал от него угощение. Артемка приносил ему в жертву по глазастой мухе, пойманной дома на кухонном окне. Но сегодня ни одной мухи не попалось, поэтому Артемка беспокоился, что кто-нибудь из его маленьких друзей окажется добычей голодного хищника. Этот суровый государь поддерживал в своих владениях строгий порядок. Что ни день он взимал дань с подданных. Сытый господин добрел. И тогда добро его простиралось на все вертикальное королевство.
Еще в зеленой сырости стены копошились маленькие полупрозрачные блохи. Сидя на корточках, Артемка внимательно разглядывал их в свою лупу. Эти блохи паслись здесь, точно коровы на лугу, и на просвет можно было разглядеть их зеленые внутренности. Артемка не мог дать блохам настоящего имени, потому что они отсутствовали во всех его книгах по зоологии. Поэтому он втайне надеялся, что это никому не известный вид, и тщательно блох изучал, считая себя первооткрывателем.
Вечером, откуда ни возьмись, появился непрошеный гость - домашний рыжий таракан. Выскочив из щели в стене соседнего дома, он побежал по стене, потом замер, помахивая усами, будто размышляя, куда бы теперь направиться. Но ошибся и забрался в королевскую нору. 'Его величество наверняка обрадовался гостю', - решил Артемка. Но таракан из норы больше не показался. Значит, паук укусил его.
Солнце на несколько минут заглянуло во двор. Скоро будет темно. Но идти спать еще рано. Тем более по вечерам для жителей стены проходит концерт. Когда стемнеет, и на тротуары лягут бледные пятна уличных фонарей, все выбираются из своих нор, дыр и трещин, чтобы послушать королевских музыкантов - сверчков. По своему обыкновению паук с царственной важностью садится у входа своей норы и в мечтательной задумчивости слушает музыку. Всю ночь сверчки радуют публику своими выдающимися романсами.
Однажды, придя утром к стене, Артемка стал свидетелем чуда: из темной трещины выбралась большая белая бабочка. Она взмахнула крыльями и закружила по темному двору солнечным зайчиком. Артемка бросился ее догонять. Но бабочка поднялась высоко к светлому небу и пропала из виду над крышами домов.
'Откуда взялась эта 'снежинка'? - с недоумением спрашивал себя Артемка. - Разве могут они тут жить? Надо проверить'.
Вернувшись к стене, Артемка осмотрел трещину и заглянул в нее широко раскрытым глазом, но в темноте ничего не увидел. Тогда он сорвал желтый стебелек и хорошенько пошуровал им внутри. Тотчас оттуда выпала сухая, как лист, шкурка. Подняв ее и рассмотрев, Артемка догадался, что это и есть пустая оболочка, из которой вылупилась та волшебная бабочка. Но как туда попал этот кокон? Артемка подобрал палочку и стал ковырять ею в щели, стараясь получить оттуда верный ответ. Но вместо этого из темноты ошалело выскочила глупая мокрица. В поисках спасения она торопливо засеменила среди мха, ощупывая усиками путь перед собой, будто слепая, и, добравшись до выщерблены в шве, плотно в ней засела. Мысленно извинившись перед мокрицей за беспокойство, Артемка продолжил исследование, расширяя щель и выгребая цементную крошку, пока хрупкое орудие не сломалось. Пришлось сбегать домой за отверткой. Тайну бабочки нужно обязательно разгадать.
С помощью отвертки дело пошло легче. Когда от кирпича отвалился небольшой кусок, из того места вдруг засквозил тоненький лучик света. Он притянул к себе глаз Артемки. Но мальчик по-прежнему ничего не разглядел. Зато этот луч разжег в нем еще большее любопытство. Артемка принялся освобождать мешающий кирпич от старого раствора. Вскоре от его упорства кирпич расшатался на своем месте, как больной зуб, тогда ударом кулака Артемка вышиб его прочь. Кирпич расшибся под стеной с другой стороны. В образовавшуюся прореху хлынул солнечный свет. Он едва не ослепил мальчишку. Потерев глаза, Артемка, сгорая от нетерпения, глянул в прямоугольную дыру, и удивление перехватило его дух.
Он увидел краешек изумительно-светлого сада. Под южным лазурным небом росли деревья, увешанные спелыми плодами, рос там куст розы с красными цветами, а над пестрой клумбой порхали белоснежные бабочки. Эта живая картина заворожила Артемку своим сказочным сиянием. Он никогда прежде не видел этого диковинного сада. И теперь ему захотелось в него попасть. Но для этого придется как следует потрудиться и проделать себе небольшой лаз - скорее за молотком.
Размашистыми ударами по стене Артемка удалил второй кирпич, затем еще один. Куст олеандра за спиной надежно скрывал работу от посторонних глаз. Артемке пришлось изрядно попотеть, прежде чем просунуть в дыру голову.
Хмурые обитатели стены спешно покидали свои жилища и разбегались по сторонам. Даже паук выбрался из норы, посмотреть, что происходит, а, увидав, ужаснулся и скрылся обратно. Между тем Артемка так выбился из сил, что решил оставить дело на завтра.
На другой день в городе объявили воздушную тревогу, но все обошлось. После этого мать наскоро собрала вещи и поспешила с Артемкой на железнодорожный вокзал, чтобы ехать к родственникам, где они укрывались три недели в чужом городе, вздрагивая от взрывов, которые им снились тревожными ночами.
Была середина августа. Дожди перепадали редко. По горячему асфальту кружилась желтоватая пыль вперемешку с мусором.
Вернувшись домой, мать с Артемкой нашли свой квартал невредимым, как будто бомбы из жалости облетали его стороной. И дома вся утварь сохранилась на прежних местах. Не переодеваясь, как был Артемка в тесной, разорванной под мышкой футболке с выцветшим солнцем на груди, в джинсовых шортах и сандалиях, так и побежал во двор к стене. Таинственный сказочный мир за стеной так живо рисовался в мальчишеском воображении там, на чужбине, что Артемка не мог его забыть. Но, к своему негодованию, он застал прореху заделанной новыми кирпичами. Наверное, кто-нибудь из бдительных соседей, вернувшись из бомбоубежища, постарался, решив, что в стену попало снарядом. Досада сдавила сердце мальчишки. Артемке захотелось рыдать от обиды, словно кто-то отобрал у него ценное, светлое и желанное сокровище. Справившись с чувствами, он потер ладонями мокрые глаза и поспешил домой за кувалдой.
Черный паук больше не жил в своей норе. Он прятался в кустах и, конечно, горевал, что население его королевства поубавилось, и не от кого теперь требовать себе почестей.
- Проголодались, ваше величество, - проговорил Артемка с сочувствием. - Но вам придется потерпеть. Я все равно прорублю этот лаз. И тогда все жители стены увидят солнце, - с этими словами Артемка принялся крушить свежую кладку.
Новый раствор застыл, словно камень. Всхлипывая от отчаяния, Артемка долбил стену, что было силы. Теперь он ощущал себя солдатом, таким же смелым, каким был его отец, уничтожающий на войне бандитов. Кирпич сопротивлялся натиску стойко. Он сидел в стене крепче прежнего. Артемка быстро утомился. Но, едва переведя дух, вновь принялся за работу. И вот, когда очередным ударом кувалды он выпихнул первый кирпич, за спиной послышался пронзительный свист в два пальца. Артемка и обернуться не успел, как его схватили за ухо и, больно выкручивая, заставили поднять голову и поглядеть в глаза взрослому.
Это был сосед, работавший дворником. Артемку он обозвал 'хулиганом', отобрал кувалду и потом отчитал за преступление, продолжая больно выкручивать ухо.
- Там чужой сад, - заключил сосед, как будто это имело большое значение. - Не смей ломать стену.
Артемке пришлось капитулировать с покорной угрюмостью.
Дождавшись, когда сосед отправится подметать улицы, он проводил его хмурым взглядом и, как только тот скрылся за аркой, поспешил к разрушенному сараю, в котором он давно нашел старый ржавый и похожий на копье лом. Вернувшись с ним к стене, Артемка воинственно взъерошил пятерней волосы, как это сделал старший брат перед уходом на службу в армию, и, проговорив сквозь зубы: 'Отправляйтесь к черту!', принялся крушить кирпич. Полумрак двора стал Артемке отвратительней, а тайна светлого сада - притягательней.
Теперь он торопился. Сосед мог вернуться. И на этот раз он не станет выкручивать ухо, а просто прибьет.
'Но мама должна увидеть сад, - мечтал Артемка. - Ведь она никогда в нем не была. И бабочки на цветах ей тоже понравятся. Пусть все узнают, какой там красивый сад. Пусть накажут меня, пусть вырвут ухо и посадят в тюрьму, а я все равно раскрою эту тайну. Тайну белых бабочек. А может, когда все увидят сад, то не станут меня наказывать. Может, всем понравится на него смотреть'.
Откуда-то с верхнего этажа доносилась музыка, листья олеандра перешептывались как невольные свидетели тайны, и было немилосердно жарко.
Выбиваясь из сил, пыхтя и крепко сжимая зубы, Артемка бил по кирпичам ломом и, когда было возможно, выламывал куски пальцами. Раня руки об острые осколки камня, не чувствуя боли, не обращая внимания на кровь под ногтями и зуд царапин, весь в рыжей кирпичной пыли, он торопился завершить дело сегодня же. Футболка противно липла к потному телу. Она раздраженно трещала по швам. Мокрые волосы разметались по лбу, челка назойливо лезла в глаза, по лицу расползались грязные разводы. От пыли начались приступы кашля. Покусанные комарами руки и ноги устало гудели. А в прореху среди кирпичей вновь лился желанный радостный свет. Артемка с трепетом поглядывал на счастливый мир светлого королевства: цветы, деревья, бабочек. И ожидание скорой победы прибавляло ему сил.
Мало-помалу дыра в стене увеличивалась. Теперь она стала достаточно широкой, чтобы просунуть в нее голову и плечи, - совсем немного трудов осталось. В свои старания Артемка вкладывал всю ненависть к этой темной суровой преграде, этой стене, до сих пор так подло скрывавшей от него невиданный прежде мир.
Артемка бился уже с последним кирпичом, когда по стене пошла трещина. Она пересекла кладку почти по диагонали. Наверху что-то злобно проскрежетало. Сорвался большой кусок штукатурки. От удара о землю он вдребезги разбился. 'Сейчас, еще немного, сейчас', - шептал Артемка, выбиваясь из последних сил.
Когда наконец пал последний кирпич, Артемка, отбросив лом, устало опустился на траву и облокотился на стену. Дрожащими руками он протер краем футболки мокрое лицо. Перемазанный кровью, грязью и пылью, он, тем не менее, был счастлив. Успел! Некоторое время он сидел, потирая зудящие ссадины, и с улыбкой вспоминал, как трудно было с первым кирпичом, как сосед выкручивал ухо, как осколки разлетевшейся штукатурки ударили по ногам, словно начинка взорвавшейся бомбы.
Отдышавшись, Артемка с замиранием от радости сердца полез в сияющую дыру.