Lib.ru/Современная:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Помощь]
Константэн ГРИГОРЬЕВ-2 0 0 2
2002,или Я - куртуазный маньерист.Записки поэта.
Посвящаю всем друзьям Ордена из Москвы и разных городов России - всем, кто помогал ОКМ.
Вступление.
Рос я, рос, да и вырос. Что же было в моей жизни с 1968 года по 2002-й? Если навскидку, то вот они - самые яркие, самые острые мои воспоминания. Детство у синего озера Балхаш. Мы с сестрёнкой Олей в пионерских лагерях среди скал, в урочище Бектау-Ата. Звездопад в ночных скалах. Боимся американцев и похорон. Собираем горный хрусталь - все его называют "карандаши". Хоккей в зимнем дворе. Детский садик. "Ну, погоди!". Школа, сказочные новогодние праздники в большом спортзале (тогда мне казалось, что он просто огромный - а просто это я сам был маленький, хе-хе). Профилакторий - пью жидкий кислород из длинного стаканчика. Сбор макулатуры. Мама учит меня прыгать на асфальт с баскетбольного кольца, а я там сижу и ужасно боюсь. Но всё-таки я прыгнул! Вырезаю фигурки из мыла, рисую в художественной школе. Яхтклуб - хожу на яхте "Оптимист", ем вкусные печёночные котлетки на борту. Влюбился в немочку Аннету. Мне купили катушечный магнитофон "Сатурн"! Его пьянящий запах...Записываю "Сан-Ремо" с телевизора. Поездки с мамой в Одессу, Клин, Дмитров, Москву, Алма-Ату, на Алтай, с отцом - сплав на плотах по реке Сисим. Школьный ансамбль "Импульс". Переименовались в "Телефон", стали с гитаристом Денисом Розадеевым сочинять свои собственные песни. Жадно слушаю русский рок - это же начало восьмидесятых! Новинки привозят из Москвы на катушках. Ботсад, пионерский лагерь "Голубая волна". ПТУ в Ленинграде, пишу запоем стихи про Эрмитаж - как плотину прорвало! Счастье творчества. Концерты итальянцев, русских рок-групп. Армия - я служу в штабе стройбата. Парки города Ломоносова, музеи, барабаню в оркестре. Осени, зимы, вёсны...Увольнение. Поцелуи с девушкой Юлей на берегу озера, блёстки на её веках, духи, вкус помады. Москва - теперь я учусь в Литературном институте. Общежитие, концерт "Пинк Флойд", видеосалоны, студии звукозаписи,
колхоз, новые друзья - поэты и прозаики: Антипенко, Липольц, Евин, Кульба, Гребёнкин. Пью уже и курю (а раньше - ни разу). Одинокие осенние поездки в Новый Иерусалим, Загорск. 1988 год - через Витю Куллэ передал свои стихи Степанцову. Создание Ордена куртуазных маньеристов, знакомство с Пеленягрэ, Добрыниным, Степанцовым, Быковым, первые концерты в кабаре у Дидурова и в ДК МГУ, первые совместные публикации, первая наша книга, съёмки в фильме "За брызгами алмазных струй". Создание "Бахыт-Компота", выступаем с Вадимом на Старом Арбате. Игры "в бутылочку" с балхашскими красавицами. Роман с Машей из Киева. Увлечение Кирой. Рок-фестивали с "Бахыт- Компотом". Влюбился в Алёнку и позже на ней женился. Зимняя поездка с группой в Череповец.
Уход из группы и создание с Антипенко гитарного дуэта "Творческое бессилие". Учёба в институте, сочинение песен и стихов, зимние каникулы в Балхаше (снежная дамба, замёрзшее озеро), летние каникулы (жара, дачи, купание, местные рок-группы, звездопад в ночных скалах). Поездка в Одессу - в гости к рок-группе "Кратер". Всю Москву и Подмосковье объездили-обошли с Алёнкой - музеи, театры, заповедники. В Питере побывали, в местах, где я служил, ездили в Балхаш и в Омск. Пишу роман "Нега". Записи с разными рок-группами в Балхаше. Музыканты балхашские меня провожают в Москву огромной толпой - кто-то мне крестик на шею повесил. Роман с Юлей. Концерты Ордена в ЦДЛ. Тула. Бардодым. Поездка Ордена в Кёнигсберг. Радио "SNC". Безденежье. Жена болеет, езжу к ней в больницу. Плохо мне, страшно и тоскливо. Смерть Бардодыма. Работа в палатке у станции метро "Университет", переезд Розадеева в Жуковский, записи с ним. Орден во Владимире. Роман с Сашей. Работа с поэтами в палатке на ВВЦ, торгую сосисками-гриль, вино "Сангрия" у золотых статуй, осень. Палатку закрыли, я бегаю с тележкой по ВВЦ, подвожу за деньги телевизоры и прочую технику до метро. Купил видеоплеер и цветной телевизор - счастье! Снимаю квартиру в Марьиной роще. Выходят новые книги Ордена. Смерть отца, очередная моя поездка в Балхаш (и всё, я там с 1994 года не был пока ни разу). Возвращение в Москву, проблемы с жильём, деньгами, жена болеет. Пошёл работать в магазин "Наманган" - три года торговал видеокассетами и техникой, снимая комнату у метро "Марьино". Депрессия, усталость, разрыв с Орденом - и возвращение к стихам спустя долгие месяцы. Возобновление совместного творчества с Антипенко, Розадеевым, новые концерты с друзьями-маньеристами. Снимали с женой крохотную комнатку в Печатниках. Счастье - весенний переезд в новую квартиру! Весь 1996 год - невероятный душевный подъём, сочиняю огромное количество песен и стихов, знакомство с группой "Лосьон" через Степанцова и три-четыре года работы в группе (студии, репетиции, байк-шоу, выступления по клубам, клипы, на телевидении). Много записываем альбомчиков с женой, у неё тоже творческий взлёт. Купили ковры, большой телевизор, завели очередную кошку. Катались с ней летом на лодках - есть такие пруды у метро "Волжская". Выходят книги прозы Ордена, новейшая книга во Владимире. Поездка туда. Ну, Оля. Мой интерес к Сорокину и соц-арту. Из магазина ушёл. В 1997 году - упоение тихой семейной жизнью с любимой женой, постоянные концерты (много) с группой "Лосьон" на разных площадках, концерты и гастроли в составе ОКМ, работа на складе пиратских CD, затем, благодаря знакомству с Сашей Вулыхом через Елгешина, - работа журналистом в "Московской правде", в "Бибигоне", в журнале "Столица", интервью с Приговым, Таничем, а также развоз книг Ордена по книжным магазинам Москвы. В 1998 году - то же самое. Гастроли ОКМ в Калуге, постоянные выступления в Болгарском культурном центре, в клубе "Бедные люди" (ныне не существующем). Выпускали с Добрыниным с полгода газету "Клюква". В 1999 году - то же самое плюс писал на заказ боевики для "Вагриуса", поездки ОКМ в Питер, Калмыкию, Краснодар, Екатеринбург. Записано мной много магнитоальбомов. Купил компьютер! В 2000 году записал альбом своих и "ТБ" лучших песен - на тот момент - со своим бэндом (Розадеев, Пантюхин, Кудинов, все из Жуковского). Осенью погибла моя жена. Весь 2001 год отходил от боли и шока, забываясь в работе и творчестве - сочинил уйму стихов и песен, записал неимоверное количество своих компьютерных альбомов, впервые вошёл в Интернет. Хорошо помню 11 сентября и события в США. Теперь вот наступил 2002 год... И ВСЁ ЭТО ВРЕМЯ - КАЖДЫЙ ДЕНЬ! - В МУКАХ УМИРАЛИ И РОЖДАЛИСЬ ТЫСЯЧИ ЛЮДЕЙ ПО ВСЕЙ ПЛАНЕТЕ. И СЕЙЧАС, КОГДА ВЫ ЭТО ЧИТАЕТЕ, КТО-ТО УМЕР, А КТО-ТО РОДИЛСЯ. А УЖ КАКОЙ В ЭТОМ СМЫСЛ, НЕ ОТВЕТИТ НИ ОДИН МУДРЕЦ НА СВЕТЕ... А кто умер - ну вот вам хотя бы несколько имён: Дали, Кобэйн, Меркьюри, Шульдинер, Цой, Бодров-младший, Ника Турбина, Бардодым, моя жена, много-много людей... Все вы можете составить свой список.
* * *
Если кто-то неосторожно считает куртуазных маньеристов клоунами, неспособными написать так называемые "серъёзные" стихи, то он заблуждается. Я люблю напоминать таким людям о тех остроумных весельчаках, которые создали бессмертный образ Козьмы Пруткова - на такой юмор мы и ориентируемся, а он по душе многим поколениям людей. Но разве А. К. Толстой или братья Жемчужниковы известны только Прутковым? Нет, ещё и своей лирикой. Почему же наши злопыхатели вдруг решили, что мы только затем и существуем, чтобы позабавить публику? Непонятно. Просто многого не знают, и уже почему-то берутся судить о наших стихах... Впрочем, ладно, история рассудит, кто чей был современник. А начну я свои записки с описания 1 января.
* * *
...Всем привет! Вот, решил за год написать мемуары. Писать буду не торопясь, по страничке в
день. Или по две. Возможно, рановато - в тридцать три браться за это дело. А возможно, самое время. Главное - есть что рассказать людям! В том числе - таким, кто смутно представляет себе, что такое Орден куртуазных маньеристов. А Ордену 22 декабря ушедшего года исполнилось уже 13 лет! Так долго не существовало ни одно литературное течение, и это - факт. Начнём-с...
Сегодня - первое января 2002 года. Сижу дома на Вековой, мучаюсь от изжоги - перепили вчера дорогих вин с великим поэтом Добрыниным (вместе отмечали Новый год, были у его друзей - переводчика Кирилла Савельева и художника Сапы). Состояние крайне космическое. Однако долго лазил по Интернету, докачал наконец-то клип "Rammstein", где муравьи дерутся с врагами своими, скачал отличнейшие порнофотографии. Почему не скачать, хе-хе?.. Поэт Добрынин до сих пор выпускает книги стихов за свой собственный счёт. Это окупается. Но в это же время сотни псевдопоэтов (а их - тьмы и тьмы...) умудряются получать гигантские премии в валюте и раскручивать крупные банки на издание их весьма сомнительных книжонок. Эх... Накопилось у меня за 13 лет пребывания в Москве и в Ордене куртуазных маньеристов море таких книжонок. Есть и удивительные вообще раритеты. Я собираю наиболее дичайшие графоманские стишки и хочу порадовать своих читателей кое-какими образцами подобной лирики. Стоит сразу отметить, что к псевдопоэтам я отношу не графоманов, а людей, прячущих творческую свою несостоятельность за пышным фасадом умничаний, цитат и маловразумительных словосочетаний - и, как ни странно, именно об этих людях чаще всего пишет одна очень заумная газета как о выдающихся деятелях современной поэзии. А графоманы - это совсем другое дело. Вот, например, были мы в Калмыкии на гастролях. Как поэты, разумеется. Я привёз из Элисты мощные стихи местного поэта Алексея Нусхаева - и часто перелистываю его книгу. Предлагаю вдуматься, осмыслить и понять такие вот строки калмыцкого самородка:
Бумеранг не умирает,
Он лишь в вечности живёт.
Кто его не ощущает,
Тот от глупости умрёт.
* * *
Да, это круто. Постараюсь и далее радовать вас подобными убийственными виршами, ибо...их есть у меня, как говорится. Вообще-то человек я угрюмый, мрачный и замкнутый, однако и мне хочется написать что-то весёлое, не отставая от Добрынина, который сейчас трудится над потрясающе смешным циклом новелл про приключения Ордена. Поэтому буду веселить вас - ну и себя заодно. Пришла в голову идея - а что, если излагать свой суровый "мумуар" на манер записных книжек того же Довлатова? И не только его. То есть, подавать текст малыми кусочками, отделяя их друг от друга звёздочками? Да, так я и сделаю. Слава богу, жанр, который я избрал, подразумевает относительную свободу изложения. А что я в прозе написал? Ну, роман "Нега" - его многие по-любили, однако теперь я писал бы его иначе, да и выкинул бы многие "тёмные" места текста. А потом написал за небольшие, прямо скажем, деньги два т.н. "боевика" - "Ярый против видеопи-ратов" и "Ордер на смерть" - для издательства "Вагриус" под псевдонимом Алексей Грачёв. Перечитывать их мне трудно - стыдно. Сплошная порнуха плюс не очень внятные сюжеты. Но мне удалось и в эти "произведения" вставить кое-что про Орден (далее - ОКМ), про наши поездки в Краснодар, например. А также удалось протолкнуть похвальные отзывы о многих моих друзьях - под тем предлогом, что журналист Ярый ходит на литературные тусовки и встречает там разных поэтов, музыкантов и прозаиков. Ещё мной написан откровенно порнографический рассказ "Общежитие" - кстати, он ещё и вполне автобиографический, хо-хо. Какое-то время сей рассказец висел на сайте ОКМ, а потом его умудрилась прочесть моя мама, живущая в Казахстане - ох, какой был скандал! Пришлось снять с сайта и как бы совсем забыть про него. Хотя он не так уж и плох, по-моему. Да, ещё мной написан (почти целиком) пародийный боевик "Лысый против Чукчи", да не подошёл он издателям. И в этой вещице есть удачные места - это точно, Добрынин смеялси. Что касается порнухи - я, рождённый под знаком Близнецов, видимо, спокойнее отношусь к нормам морали и весьма откровенно описываю свои приключения на любовном фронте в дневниках, которые веду ежедневно все 13 лет. Но! Нусхаев учит:
Уважь медведя за то, что медведь,
А не только за ейную силу.
Не впадай в откровения впредь
Перед бабами вплоть до могилы.
* * *
Сейчас я отдыхаю после безумного декабря - сплошные концерты и гастроли позади, да и на ра- боту мне выходить только восьмого января. Хорошо! Работаем мы с Добрыниным и Костей Успенским в издательстве "Аст-Пресс", издаём боевички-детективы, но взялись "вести" и две "серъёзных" серии - "Современная русская проза" и "Современная русская поэзия". Печатать в первую очередь будем стихи нашего приятеля Димы Быкова, бывшего рыцаря ОКМ, а также за-мечательную, остроумнейшую и очень глубокую прозу Эдуарда Просецкого. Чем занимаюсь я на "каникулах", как именно отдыхаю? Ну, это можно назвать "активным отдыхом" - читаю, пишу данный "мумуар", слушаю музыку (в данный момент - CD-ROM "MSG", отличный хард-рок), смотрю "телепуппер". По вечерам, как у меня заведено, выпиваю свои ежедневные 250 грамм водочки, ужинаю, щёлкаю семачки, кушаю любимое мороженое "Розочка", пялюсь в телеэкран. Времени не хватает никогда и ни на что. Слишком много задач перед собой поставил - и стихи надо новые писать, и архив разобрать хочу, и новый ди-джейский свой альбом пора записывать, и письма с декабрьским отчётом надо отправить срочно, и читать-читать-читать... А книг накопилось ужас сколько! Как и рок-прессы - я же меломан с большим стажем. Ну, об этом попозже напишу подробнее... Вот, позади волшебная поездка ОКМ в наш любимый город Краснодар. Были мы в гостях у Жени Жукова, утаптывали сугробы, любили хохотушек южных в сауне и в номерах гостиницы "Кавказ", побывали на концерте Александра Маршала ( пел он и нашу с ним совместную вещь, "Дай руку мне" называется), пили коньяки да вина местные, балдели и плясали на концерте "Бахыт-Компота" с "Запрещёнными барабанщиками" в дискотеке "Квадро", куролесили как могли, дарил я всем свои новые записи. По возвращении в Москву выступили втроём - Степанцов, Добрынин и я - на празднике компании программистов "СиБосс", неплохо заработали... Эх, чтобы всё описать, что было, нужен добрынинский слог - я чувствую, что пишу простовато. Но ведь и Пушкин писал предельно просто, чисто и ясно. "Ага, - скажете вы, - себя с Пушкиным сравнил? Окстись!" Да нет, почему? Это я Нусхаева вспомнил:
Не совращайте Пушкина в идола,
Оставьте Великим, как и был.
Чтобы память Его не прыгала
Между наших серых могил.
* * *
А потом был угарный совершенно концерт наш в Музее Маяковского (аншлаг, премьеры стихов и песен, моё пение под рояль и под гитару, с барабанами Володи Мануйлова и скрипкой да плюс пение под мои минуса с магнитофона). И - Леночка... Уже четвёртая в декабре девушка, удостоившая меня, как у нас в ОКМ принято выражаться, "наивысшей блакосклонности". Ну как не порадоваться за нас с нею? Кстати, вот собрался написать стихи о себе-воине и об этих четырёх красавицах. К концерту мы готовились загодя. Планировали пригласить "вилипутов" - так я лилипутов называю, -да не сложилось. Тогда я начал настойчиво обзванивать знакомых и спрашивать, кто из них может помочь нам устроить ломовое шоу. С Мануйловым (экс- "Амнистия-2" Геннадия Жарова, известного песней про ушаночку, а также экс-группа Александра О'Шеннона) мы давно сработались, выступали вместе с ним и в Театре Песни "Перекрёсток" Виктора Луферова, и в клубе-столовой "Петровский гульбарий", и много ещё где. Отличный барабанщик, он тем не менее скромно и бедно живёт. Понятно, что он с радостью согласился мне помочь, даже бесплатно, но мы со Степанцовым решили выделить ему 500 рублей из фонда (было отложено на стриптиз и "вилипутов" 100 долларов). Володя был просто счастлив. Скрипачка Катя запросила 150 рублей за каждую песню - не проблема. Стриптизёрше-красавице Миле (Олег Сафонов из группы "Лосьон" помог на неё выйти) заплатили 50 долларов. Зато в итоге зрители получили, помимо новых и лучших наших стихов, ещё и мощное супершоу - его, кстати, снимали на видео, и скоро у меня будет кассета. В Музее Маяковского был гиперанш лаг, хотя билеты стоили не 50 рублей, как обычно, а 150! Пели во втором отделении и Добрынин, и Степанцов (обычно ему аккомпанирует на рояле композитор Володя Качесов, но на сей раз аккомпанировали мы втроём - Володя, Катя и я - на гитаре). Потом я отпел под рояль хит "У нас сегодня будет секс!" (старый текст с только что сочинённой мелодией), спел под гитару с барабанами "Песенку про лисичек" и "Шалунью шалу-ла", спел просто под барабаны "Тусовки" и "Дон-диги-дон". Денег мы не жалели. Мы ведь не из тех, о ком пишет мудрый Нусхаев:
Современник - лживый скромник
С хамским денежным нутром.
Застесняется "сортиром",
И прикроется цветком.
"Да, а где же стриптизёрша?" - спросите вы? А она в самом начале второго отделения сплясала вместе со мной под "Песенку про мимозы" (Вадик принёс магнитофон, включили мы мою кассету, и спел я под плюс вторым голосом). А закончилось шоу, действительно, стриптизом. Опять же под "мафон" (так бабушки говорят) я спел, уже под "минусовку", "Марш киберманьеристов", а Мила грациозно танцевала и раздевалась. Все были в восторге - и мы, и зрители. Ну и после шоу я включил хип-хоп свой - песни "Говорит Кастет" и "Лето". И танцевал с "мафоном" на плече. Потом выпили (весь концерт я был трезвым) в кабаке солидном - с нами был французский славист Рене Герра. Я напился и орал тосты - у Оли, подруги нашего Гены Рогова, как раз 22-го день рождения. За неё тосты - это понятно, а вот зачем я кричал "Давайте выпьем за трансвеститов"? С какой стати, до сих пор не понимаю. Герра, кажется, испугался. А зачем я предлагал Танюше Челпановой, пришедшей с Олегом Сафоновым, вступить со мною в законный брак? Ладно, проехали... Главное, что потом я оказался в компании скромного металлиста Ильи и рок-певицы Леночки. И что у нас с ней возникло пылкое чувство. В общем, уединились - и она была восхитительна в постели... Позже мы встречались с нею - и не один вовсе раз...
* * *
Каникулы скоро закончатся, опять пойду на работу. За квартиру уплачено на три месяца вперёд, з/п вроде стабильная, концерты впереди, опять же. Поэтому сегодня, 4 января 2002 года, взяло я ноги в руки и выдвинулось галопом на Кузнецкий мост. Там я обошло три музыкальных магазина и внимательно изучало ценники. В итоге через пару часов таксо домчало меня домой, но уже нагруженное покупками. А что я купило? Во-первых, бац-гитару "Diamond"! 3500 рублей. Для моей домашней студии вещь просто необходимая. Во-вторых, клавиши "Casio" за 4700 рублей. В-третьих, музыкальный центр "Aiwa" за 3900 рублей (с пультом ДУ, стереорадио, CD-вертушкой и кассетной декою). В-четвёртых, отличный плеерок с мега-басом фирмы "Philips". Моё так радовалось покупкам! А дома всё это опробовало, настроило гитары, переделало студию... Эх, скоро буду трудиться над новейшим альбомом! Думаю, не спеть ли мне строки Нусхаева:
Нам бы богу помолиться,
А какому - всё равно.
Потому и суетится
Беззаветное дерьмо.
Ладно, закрываем и убираем на полку книгу калмыцкого самородка - перейдём к другим монстрам поэтического слова. Есть ещё Башмакова, есть Гребёнкин, много чего скопилось в архиве...
* * *
Вот уже и пятое января. С утра написал "Песню про застеночек, про Светочек и Леночек" - если я по-прежнему "ловлю мышей", то песенку ждёт большой успех. Итак, к десятому числу, к нашему очередному концерту в Музее Маяковского, написано одно новое стихотворение и одна новая песенка. Оч-чень хар-рашо... Как проходят мои сладкие выходные? А я уже писал, как проходят - телевизор, книги, творчество, водочка вечером... Сбрил бороду - буду носить бородку-бук, что меня молодит, говорят. А где же остальные маньеристы? Степанцов с женой укатил отдыхать в Питер, Скиба - в Нижнем, Добрынин - дома, заканчивает новеллу и готовится к концерту. Пеленягрэ выступил по третьему каналу ТВ, ловко увернувшись от обвинений в плагиате - мол, все воровали, и я ворую, так вся литература устроена. Показали клип "Белого орла" на песню "А в чистом поле - системоград, за нами - Путин и Сталинград..." Вася Фомин, поэт и удачливый бизнесмен, которого в ОКМ уважают, зовёт на свой день варенья в начале февраля.
* * *
Добрынин мне говорит по телефону - ты зря, мол, такую форму прозы выбрал. Вот если бы это был роман с сюжетом, то скорее удалось бы напечатать. Я возразил - дыхалки у меня не хватит, увязну я в сюжете. Я - бегун на короткие дистанции, потому и пишу стихи с песнями. Вот как раз такой дневниковый стиль, стиль коротких записочек и разбросанных повсюду мыслей, мне больше всего по душе - да и читается это куда легче. Я имею в виду "Камешки на ладони" Солоухина, записные книжки Довлатова, Чехова, других писателей. По-другому мне писать просто некомфортно. Нет-нет, я прав. Не всегда нужно слушать советы друзей. Надо делать своё. Да и не обладаю таким великолепным слогом изложения, как тот же Андрэ. Пишу просто и кратко. Как умею.
* * *
...Нежная кожа с багряным загаром, -
С Марса, наверно, явилась, Тамара...
...Тонкие руки, как у кальмара, -
- Десять лучей твоих белых, Тамара...
Это - из книги Тамары Башмаковой "Вереск". Поймала меня на Кузнецком своими "лучами кальмара" и заставила купить книгу её стихов. Уступил. Ну что тут скажешь? Безумица? Не-удачница? Сколько таких... Жалко иногда людей до слёз - ведь пишут все чего-то, мучаются, стараются. А закончится всё забытой могилой. Я - человек слезливый, жалостливый, а надо иногда быть таким же циником, как Добрынин - он-то над всем потешается. Вообще над всем - при этом являясь тонким лириком. Есть и у него красивейшие, печальнейшие строфы - но вот же, броня необходима. Он мне сам сказал, что расстраиваться не любит, поэтому драмы по телевизору не смотрит. Не правда ли, забавно звучит? Жалею, жалею я графоманов. Вообще людей жалею. "Смесь бала и похорон в душе", как писал Розанов, и мне тоже свойственна.
* * *
С чего начинался ОКМ, всем известно. Однако расскажу, как это было со мной. Для чего нам надо окунуться в предысторию моего появления в Москве. Вырос я в городе Балхаше, на берегу красивого озера Балхаш. Отучился в школе и рванул в Ленинград поступать в Университет. Не вышло - балла не добрал, и на моё место взяли воина, отслужившего в Афганистане. По совету мамы поступил я в кораблестроительное ТУ на Васильевском острове. Там познакомился с Михаилом Борзыкиным из группы "Телевизор" - он первым сказал мне о том, что один и тот же кусок текста можно спеть совершенно по-разному. Потом я угодил в стройбат, но в каком месте! Ораниенбаум, или Ломоносов - вот где прошли два года моей службы. Играл в оркестре на малом барабане, сидел в штабе. Послал стихи в Литературный институт по совету знакомой поэтессы Светы Ивановой. После демобилизации вернулся в Балхаш, где целовался на лунном берегу с обворожительной девушкой Юлей (см. мои стихи "На лунном берегу"). И, не дождавшись вызова, на свой страх и риск отправился в Москву выяснять, прошёл я творческий конкурс или нет? Пошёл к ректору Евгению Сидорову на приём - мама посоветовала. Так, мол, и так, мои стихи в Ленинграде одобрил Виктор Соснора, и вот я здесь, но ситуация не проясняется что-то. Сидоров попросил секретаршу найти мои стихи и принести. А писал я тогда в духе обэриутов, молился на "Столбцы" и вообще на Заболоцкого с Хармсом (Введенского и Олейникова прочёл много позже). Кстати, единственный оставшийся в живых обэриут (жив ли он и сейчас?) Игорь Бахтерев высоко оценил мою поэму "Эсфирь" (позже она была напечатана в "Старом литературном обозрении" и в книге ОКМ "Клиенты Афродиты") и написал мне в письме, что взял бы меня в члены ОБЭРИУ. Сидоров дал мне шанс выдержать экзамены. Я их выдержал и - о чудо! - поступил в Литературный институт, въехал в общежитие. Началась московская жизнь.
* * *
Расскажу немного о моём ленинградском периоде - это 85-87 годы. О Сосноре, Тимофее Животовском, о самом начале моего поэтического пути. Первые свои настоящие стихи я писал в Эрмитаже, глядя на шедевры мировой живописи - аж дух захватывало, голова от счастья кружилась... Эти стихи практически никому не известны, за исключением поэмы "Эсфирь" (а таких поэм у меня - штук семь!). Надо бы издать их со временем. Упрямый и лобастый Тима Животовский считал меня своей находкой - и именно он привёл меня на литобъединение Сосноры (с Кушнером не сложилось, туда я не попал). Позже Тима приезжал ко мне в армию, забирал в увольнение, называясь моим братом. Как ни странно, ему верили. Потом я потерял его след. Сосноре мои стихи понравились, позвал меня к себе в гости. Я приехал. Общение с ним происходило так: поскольку он почти совсем глухой, я писал ему вопросы на бумажке, а он отвечал мне, похожий на старую и мудрую сову. Позже он сильно мне навредил - я, служа в армии, по просьбе комбата Кримковского писал забавные стихи про нашего завхоза, про стройбат и т.д. Эти легкомысленные произведения каким-то образом попали в ту мою подборку, которую Соснора рекомендовал к печати в журнале "Нева". Но Соснора считал себя диссидентом, его книги печатались в ту пору только на Западе, и, разумеется, он счёл меня подхалимом советского режима. В итоге моя подборка так и не вышла. А вы представляете себе, что такое первая публикация в толстом журнале для начинающего поэта? И как можно упрекать тонкошеего солдатика за то, что он строчит стишки - по приказу - в расчёте на отпуск домой? Чего-то важного Соснора в жизни, видимо, не понял, раз так поступил. Ну да бог ему судья... Ещё один поэт руководил литобъединением в Инженерном замке, меня туда отпускали в увольнения какое-то время. Тоже поддерживал меня как мог. Что мне это дало? Ну, скромную публикацию в газете "Балтийский рабочий" - я же в ТУ немножко корабли строил на Балтийском заводе. В общем, без Москвы я бы как поэт вряд ли состоялся. Да - интересно то, что молодые ленинградские поэты, зачитывающиеся Гумилёвым и Бродским, приняли меня как своего и печатали мои стихи с поэмами в своих самиздатовских сборничках. Один из них до сих пор хранится у мамы в Балхаше - там очень интересный архив всего раннего моего подобрался.
* * *
Подлинная жизнь интереснее любого вымысла. Ещё один довод писать такие вот "мумуары".
* * *
Итак, Москва. Никогда до 1988 года я не пил и не курил, никогда не спал с женщиной в силу своей застенчивости. Не сложилось. А ведь в армии пермские "химики" из нашего оркестра начинали каждое утро с глотка освежающего лосьона "Утро". И вот - институтская общага... О! Вы понимаете? Первый стакан вина, первый безумный секс... Закурить же мне первую сигарету (дымлю до сих пор) привелось в Балхаше, летом 1989 года, когда у меня гостил Степанцов - как раз тогда и появился на свет ансамбль "Бахыт Компот". В моей комнатке до сих пор пылится наш первый магнитоальбом, маленькая бобина на 270 метров. Я сочинял музыку, Вадим пел свои тексты. Там много раритетов - "Зелёный лебедь", "Свинину добываем мы из моря", "Из твоих костей построю пулемёт", что-то такое. Однако Вадим не хочет их перезаписать, говорили недавно об этом. Я напихал в альбом шумовых эффектов между песнями - взрывы, вопли, разговоры из кинофильмов. И, разумеется, в альбомчик вошли позже знаменитые хиты "Эротоман", "Курящая мать", "Пьяная-помятая пионервожатая"... Тогда же, летом, мы очутились - благодаря моей маме - в урочище Бектау-Ата, где ухаживали за одной пионервожатой. А ещё Вадиму понравилась казашка Бибигуль, о чём тоже была написана песенка. Так вот, бывали мы с Вадиком в гостях у моих балхашских друзей. И в одной строительной общаге играли в "бутылочку" с девушками. Они-то и научили меня курить. Позже мы с Вадимом давали концерты на Старом Арбате в Москве - оба орали до хрипоты, я долбил по струнам. Так начался "Бахыт-Компот". Зарабатывали мы неплохо, я большую часть денег тратил в студиях звукозаписи, заказывая себе разные новинки из каталога, в основном "хэви". Позже к нам присоединился Юрик Спиридонов по прозвищу "Спид". Он "нарыл" денег на запись первого студийного альбома. Я там пою "Чисотку" (почему-то так пишется на конверте), а вот поиграть на гитаре мне не дали - в группе появились уже более профессиональные люди. Поучаствовал я в раскрутке коллектива на "Фестивале надежд"-90 в Московской рок-лаборатории, но там Вадим дал мне пендаля на сцене, мы начали лаяться - публика же решила, что у нас такое шоу, и начала бурно веселиться. Поскольку Вадим был явно неправ - играть медленнее, чем надо, начал не я, а барабанщик, - я решил уйти из группы. К тому же мне откровенно надоело репетировать по двадцать раз одну и ту же песню, а мои песни Вадим игнорировал. Плюс ко всему этому я женился в том же 90-м году, стало не до концертов. Впрочем, мы успели съездить в первом составе (трио) в Череповец на фестиваль акустического рока. Видел я ещё живых тогда Янку Дягилеву, Майка Науменко, был там и Ник Рок-н-ролл. Янка играла и пела здорово, особеннно "От сумы до тюрьмы..." Вообще я сильно люблю песни Егора Летова и всех людей из его окружения. Теперь я думаю, что хорошо сделал, что ушёл из "Бахыт-Компота" - позже меня просто вышвырнули бы. Хотя Вадим очень просил не уходить...Но сколько уже составов там сменилось! Не так-то просто с Вадиком ужиться. Впрочем, сейчас в группе - стабильный и сильный состав. Дружу со всеми, иногда пою на концертах под их аккомпанемент. И Вадим на каждом концерте поёт три-пять моих песен. К тому же в конце 2001 года снят клип на нашу совместную работу - микс "Все девчонки любят пацанов". В группе играют барабанщик Дядя, клавишник Эдик Платонов, гитарист Сергей Максимов по прозвищу "Монгол" (экс- "Лосьон") и басист Виталик Кутузов. Про "Лосьон" расскажу позже - всё же я играл в этой команде с 1996 по 1999 год, записали мы вместе альбом "Женюсь", поучаствовал я и в записи следующего альбома команды - "Деревянное пальто". Познакомил меня с Олегом Сафоновым, лидером "лосей", Степанцов, уже записавший с ними альбом "Урки правят миром". Сейчас, когда я пишу эти строки, из группы ушёл Сафонов - остались барабанщик Саня Силин, вокалист Антоха Грачёв и молодые музыканты. Составов там тоже сменилась уйма..."Стоп! - воскликнете вы. - Ну при чём тут рок-н-ролл? Мы же воспоминания поэта читаем!" Так в том-то и штука, что куртуазный маньеризм - не только поэтическое течение. Как без музыки-то? На наши стихи всегда писались романсы и даже оперы (поющие композиторы Качесов, Спиридонов, Иванов, Шубин), Вадим исполняет с группой свои классические опусы, Пеленягрэ - признанный текстовик российской эстрады ("Белый орёл", Лайма Вайкуле, Сергей Крылов и т.д.), песни на стихи Андрея Добрынина исполняют всё те же группы "Лосьон" и "Бахыт-Компот", а про себя я расскажу - просто слишком много у меня было проектов. То есть - ОКМ и музыка, от рок-н-ролла до оперы, неразрывно связаны прочнейшими узами, и чему здесь удивляться? Радоваться нужно...
* * *
В общежитии я быстро сошёлся с самыми разными людьми. Моими приятелями стали поэты Арсений Конецкий, Тарас Липольц, Виктор Куллэ, Андрей Кульба, Михаил Остроухов, позже - Антон Антипенко, Илья Гребёнкин, а также прозаик Серёга Евин. Обязательно упомяну и про других. Именно Куллэ дал мне почитать дипломную работу Степанцова - я ознакомился и обалдел. Вскоре я пришёл к Вадиму в гости и впервые увидел Пеленягрэ. Опять же обалдел, но по-другому. Он сразу стал хохотать, увидев меня. Я смутился. Говорили в тот вечер про необходимость создания нового литературного течения, а именно - "куртуазного маньеризма". Вадим разглядел в моих стихах что-то, без чего я не стал бы тем, кем стал сейчас - он уверовал в меня, за что ему громадное спасибо, разумеется. Позже я познакомился с Андреем Добрыниным, чуть позже - с Димой Быковым, ещё позже - с Сашей Бардодымом, Александром Севастьяновым, и уж совсем потом познакомился с Сашей Скибой. Благодаря Добрынину вышла первая наша книга "Волшебный яд любви" (ныне - большой раритет). Торговал я ею у разных станций метро. На Тверской как-то подошёл ко мне явно богатый, холёный такой господин саженного роста с бородкой-бук. Это оказался Севастьянов - коллекционер, издатель, поэт, прозаик и отец множества законных детей, а теперь уже и внуков. Он долго расспрашивал меня про Орден и вскоре сблизился с нами. Позже он издал "Красную книгу маркизы" - своеобразное наше избранное. До сих пор - хотя Севастьянов ушёл в большую политику - мы все с большим уважением относимся к нему (только бестактный Пеленягрэ с Ингой совершали на него дикие какие-то наскоки с непонятным мне азартом) - с огромным уважением, а раз в году Александр Никитич (он же - Филипп Боклерк, если кто до сих пор не понял) устраивает для нас легендарный "День поросёнка". Мы все собираемся в его квартире у метро "Коломенская", кушаем мастерски зажаренного хозяином молочного поросёнка (а это целое искусство!), немыслимые всякие грибочки в соусах, пьём много водки и вина, веселимся, танцуем, а Севастьянов с Геной Роговым, этакий гитарный дуэт, поют старинные романсы. У обоих - сильные, приятные голоса, а к тому же ещё и редкая память, они знают совсем забытые романсы... Сразу попробую рассказать и о Рогове - когда-то нашем калужском прецепторе, а ныне московском журналисте - но это долгий разговор. Будучи фигурой крайне заметной, Гена преуспел во всех своих ипо- стасях, все его женщины - красавицы, а как он принимал нас в Калуге! Это было восхитительно. Мы выступали в кукольном театре, пили местную водку до упаду, веселились и гулевали в шикарном местном кабаке. Больше всего Рогов сдружился с Пеленягрэ, что раздражает теперь Добрынина - как он говорит, "Рогов вобрал в себя все худшие черты Пеленягрэ, ведёт себя так, как будто все ему отчего-то должны". Ну, не знаю... Лично меня Гена однажды выручил, спас от позора и откровенного безденежья. А я таких вещей, простите за пафос, не забываю. Так что - удачи тебе, Гена Рогов... "Напоминает он огромных осьминогов, которые детей утаскивают вглубь..." - пишет Добрынин. Тоже по-своему любит. Гена! Мы не раз ещё вместе выпьем!
* * *
Попал я на семинар к Евгению Ароновичу Долматовскому. Всем известны его песни "Любимый город", "Случайный вальс", "Ты ждёшь, Лизавета..." и т.д. Человек это был дружелюбный и остроумный, жаль, что умер. Наш поэтический семинар оказался довольно пёстрым - мальчики, девочки, люди разных национальностей. Грузины, армяне, украинцы, азербайджанцы... Обсуждали мы, как и положено в Литературном институте, стихи друг друга. Я вёл журнал, куда записывал наиболее смешные реплики. Марина Зверева, Юля Пиляева, Андрей Лисунов, Наташа Богатова, Норайр Оганесян, Юлик Гуголев, Слава Ананьев, Нана Кобахидзе, Мишель Остроухов, Андрей Кульба, Айтмат Мурадов... Сейчас я ни с кем из них не вижусь, хотя иногда - точно знаю - они пересекаются между собой. А ведь мы пять лет проучились бок о бок. Гуголев недавно выпустил книгу стихов в "О.Г.И", Кульба живёт в Переделкино с женой и детьми, Остроухов тоже выпустил книгу - но поэм. Вот с Мишелем мы иногда созваниваемся - но только потому, что был у нас с ним и Антоном Антипенко музыкальный проект "Творческое бессилие". Больше всего я сдружился с киевским панк-поэтом Тарасом Липольцем. Большого обаяния человек, с мощной харизмой. От него я впервые услышал про Егора Летова. Писал Тарас глюковые стихи, явно "торчковые", но крепкие. Вылетел он с первого же курса за катастрофическую неуспеваемость, но позже всплыл на Старом Арбате - уже в роли вольного стрелка, этакого странствующего менестреля. Он даже обзавёлся "импрессарио" - для этой роли идеально подошёл Коля Баринов, печатавший стихи Тараса на машинке и торгующий самодельными этими брошюрами после триумфальных выступлений Липольца. В колхозе мы Тарасом лихо куролесили, в институте рисовали комиксы про себя-любимых, пили на крыше, убегали потом от милиции. Сейчас Тарас живёт в Киеве и публикует в Интернете какие-то басни, как мне сообщил Кульба. Вот как писал Тарас:
Тараканы ползут по паркету,
Уважай их, приятель, и чти.
Вроде смысла в них, в общем-то, нету,
Но живут же, как люди почти.
Или:
Так много на свете дебилов,
Так мало, как я, молодцов,
Судьба их по морде долбила,
Меня же долбила в лицо.
Но пусть они счастливы будут,
Хоть им не понять до конца
Меня: Бодхидхарму и Будду,
Чьи морды в пределах лица.
Женщины Тараса обожали. "Система", автостоп, хиппари - всё это было ему очень близко. Порой к нему приезжали друзья из Киева - с одной из хиппи, Машей, у меня случился мимолётный роман, о котором не могу без волнения вспоминать. Очень у нас ней всё красиво как-то вышло, само собой срослось... Стихов Тараса у меня много, но не очень-то хорошо печатать их без разрешения автора. Интернет-то у меня есть - видимо, попробую отыскать сайт Липольца...
* * *
А январь всё продолжается. Сплошные пирушки. Недавно пили мы с Добрыниным на дне рождения нашего друга Глеба, днём раньше - после очередного концерта в Музее Маяковского, где я лично читал только редкие свои стихи - пили на квартире у художника Петра Петровича Литвинского. Он играл нам смычком на пиле - чарующая, космическая музыка, похоже на терменвокс. Пишу новые песенки - "Моя Гертрудочка", "Песня про застеночек, про Светочек и Леночек". Андрэ подарил мне четыре своих новеллы - последняя, повествующая о наших гастролях, невероятно смешной получилась. Сегодня - 13 января, воскресенье. Отдыхаю, изучаю разные музыкальные программы (зреет план нового альбома - первого в 2002 году, видимо, назову его "Сплошной позитив"). Думаю, что войдут в него мои песенки "Это...Как его?!", "У нас сегодня будет секс", "Ода влюблённым", "Песня про лисичек", две вышеупомянутые... И Дениса Розадеева хорошо бы подключить - кто лучше него знает, что мне нужно? К тому же он и басист отменный, и гитарист. А про мелодическое мышление вообще молчу... Завтра пойду на работу - в наушниках плеера будет играть "Тризна", русский трэш высочайшей пробы. Дел на работе - уйма, и все сверхсрочные. Видео новые надо смотреть, музыку слушать, MTV хорошо стало ловиться. Сегодня я бодр, свеж и весел - а вчера мучался с бодунища... В Интернете смотрю почту (Лена пишет), сайт ОКМ (новые статьи, фото, мои стихи и тексты песен, стихи послушниц, число которых стремительно растёт, очаровательные стихи Жени Чуприной из Киева, отчёты о концертах, мои видеообзоры и обзоры дисков и т.д.), скачиваю много чего - в том числе целые книги (Довлатов, Пригов, Кастанеда, Лем, Шукшин, Шекли, Шаламов, Иртеньев и другие). С Андрэ будем созваниваться - мы каждый день созваниваемся обязательно. Стихи друг другу новые читаем, за жизнь болтаем, дела обсуждаем. В 20.00 - водка и телевизор... "Эх! Кабы так было завсегда..."
* * *
Кругом - свои тусовки. Слава богу, у нас много поклонников и поклонниц, а если взять прессу, толстые литературные журналы, телевидение - нас как бы и не существует. Игнорируют. Однако я твёрдо убеждён, что ОКМ - самое лучшее, самое остроумное и самое прогрессивное, что есть сейчас в русской литературе. Поэтому и продолжаю делать своё дело, как и все мы, куртуазные маньеристы. Ничего, вот скоро выйдет наше избранное в "Молодой гвардии", а также подарочное издание наших стихов в Краснодаре - неужели опять все эти толстолобые критики не обратят внимания? Сколько книг уже издано, песен и стихов написано, все 13 лет существования ОКМ - сплошные аншлаги, так в чём же дело? Не замечают, относятся свысока. Как когда-то к тем, кто был в состоянии собрать полный Политехнический - мол, эстрада... А лирику нашу вы что, проглядели? У каждого из нас - множество красивых и грустных стихов, настоящих, не то, что выдаётся псевдопоэтами за лирику. Странно, странно... А с другой стороны, уже сейчас у нас настолько бурная концертно-гастрольная жизнь, что надо ли больше? Силёнок-то хватит? Я и так уже с ног валюсь от усталости. Потому и удивляюсь - где отзывы на наши концерты, где рецензии на книги, на мои альбомы? Вадим, кстати, наконец-то пристроил новый альбом "Бахыт-Компота" - в марте должен быть выпущен "Гала-рекордз". А я всё самодельные альбомы выпускаю - зато их продано уже немеряно. Не нам, блин, ждать милостей от природы, мать её!
* * *
Наконец-то побывал в самом Музее Маяковского - впервые. Авангард. Больше всего мне запо- мнились записки от зрителей к поэту - ну точно такие же, как нам пишут! Те же клочочки бумаги, те же вопросы и просьбы. Иногда злобные пророчества типа "Маяковский, вас забудут!", иногда восторженные - в основном от женщин. Я все записки (присланные мне лично) собираю, даже ругательные. Уже целый пакет накопился. Растёт архив, растёт. Думаю про зависть - чего скрывать, многие нам завидуют. Не потому ли и игнорируют? Маяковскому как писали: "Вы перед Хлебниковым - мразь..." или ещё хлеще. Летову задают вопрос в интернетовском чате: "Когда же ты покончишь с собой?". И так люди относятся к любому творцу, который гнёт свою линию. Впрочем, Летов правильно сказал: "Судить песни может только тот человек, который сам их немало написал..." (за точность цитаты не ручаюсь). Эх, завистнички, завистнички...
* * *
Изматывает меня работа. Хорошо, что появилась определённая стабильность в жизни, зарабатываю вроде 350 баксов в месяц, но свободного времени остаётся крайне мало. Даже вечером читаю прозу не ту, которую давно наметил, а по работе. Хотя сейчас вот Евдокимова повесть закончил читать - "На пороге бытия". Грустно, но сильно. Это история любви юноши, больного раком, и женщины чуть старше его. Евдокимова однозначно будем издавать. Перечитываю смешные новеллы Добрынина, пока их четыре. Степанцов привёз мне из Питера диск "космической" группы "Револьвер" - послушать не успеваю, микс я начал делать (200 ударов в минуту) - доделать не успеваю, назначать встречи с девчонками - времени нет, всё время пожирает работа. К плюсам можно отнести тот факт, что работаю я, как ни крути, всё же по специальности. Но как бы хотелось порой уйти на дно и не бегать каждый день на службу... Степанцов умудряется как-то жить за счёт своего творчества, Розадеева гитара кормит. Ладно, я всё же сам искал стабильности, хотя бы относительной. Всё же снимаю квартиру в престижном районе, выглядеть должен хорошо, да и хочется иногда делать себе крупные подарки - купил же недавно бас-гитарку, клавиши, центр... Пусть всё идёт, как идёт. Но приходится крутиться.
* * *
Нас, куртуазных маньеристов, заметил в своё время Булат Окуджава. Даже пригласил к себе в Переделкино. Приехали. Радушно встретил. Выпили водки с ним, хотя он только что перенёс тяжёлую операцию. Читали мы ему свои вещ и. Позже он посвятил нам стихотворение. Спустя годы мы выступали в его музее, там же, в Переделкино, по приглашению вдовы поэта. А в прошлом году по приглашению Клуба друзей Булата Окуджавы выступили вдвоём с Добрыниным в московском Литературном музее. Интересный был вечер, можно сказать, что удачный вполне. Вскоре в Москве откроется первый памятник Окуджаве на Старом Арбате (дополнение внесено в мае 2002 года).
* * *
Теперь хочу рассказать о Серёге Евине и об Илье Гребёнкине. Евин учился на семинаре прозы у Рекемчука. Мы сблизились из-за любви к музыке. Серёга слушал западные радиостанции, вёл какие-то гроссбухи, куда записывал информацию о писателях, поэтах и рок-группах. Переслушали мы с ним уйму всякого хард-рока под пиво. Серёге, как и Липольцу, хотелось подражать во всём - настолько притягивающая личность. Сейчас он, вернувшись из Парижа, где прожил довольно долго, осел в Пензе. Обмениваемся музыкальными новинками, книгами, рок-прессой. Но всё реже и реже.
...Гребёнкин в институте был личностью легендарной. Он устраивал так называемые "акции", из которых самыми известными являются две: сольный концерт в актовом зале общежития и скандальная выходка в ЦДЛ. Я сам их не видел, но все об этих акциях говорили. В общежитии Илья читал стихи, поднимаясь из гроба в женском платье, используя для выступления скафандр с мигалкой и прочие штуки. А в ЦДЛ показал людям в зале свою задницу с надписью "Союз пи-сателей СССР". Досталось ему за это, конечно. Говорят, даже пришлось отсидеть срок. Меня с Ильёй познакомил Липольц. Мы как-то сдружились с Гребёнкиным - несмотря на свои дикие шоу, в жизни он оказался забавным, милым и довольно тихим человеком. Что ж, все люди - смешные, как говаривал Горькому Лев Толстой. Но Илья сумел прославиться за счёт эпатажа, и, разумеется, прекрасно это понимал. Гребёнкин познакомился с милой девушкой по переписке - вскоре они поженились и въехали в общежитие Литинститута. У них был видеомагнитофон - вещь тогда довольно редкая. Мы часто втроём смотрели фильмы типа "Терминатор-2". Позже Илья занялся торговлей - и подключил к этому меня. Деньги мне были остро необходимы, поэтому я ездил с ним в какие-то жуткие поездки за хрусталём в Гусь-Хрустальный, помогал торговать книгами в метро, что-то ещё, уже не помню. После Илью с женой выселили из общаги, он пытался снимать жильё в Москве, но не потянул и укатил в Семипалатинск. Первое время он писал мне смешные письма, где предлагал устроить очередную акцию: "...вымажемся дерьмом и прославимся...", а потом перестал писать. У меня хранится рукописный автограф его нашумевшей книги изречений "Абсолютная мудрость", подаренный мне в 1992 году. Это нечто! Вот, например, предисловие автора: "Коротко об авторе. Будда Илья Гребёнкин. Родился 2 августа 1958 года. 12 лет ушло у него на то, чтобы начав писать в 17 лет, придти к "Абсолютной мудрости". За демонстрацию своего обнажённого тела на сцене исключён из Литинститута. После этого он обрил голову и объявил себя Буддой". Написана книга изречений в 1987 году. Я сейчас держу в руках тонкую ученическую тетрадку и с большим удовольствием перечитываю её:
Вдаль с пионерскими песнями шествуют важные отроки,
И вертихвостки грядущего мальчиков дразнят косичками.
Или:
Чтоб она что-то увидела, ты к ней всем торсом придвинешься,
И от представшего зрелища постные глазки замаслятся.
Или:
Если всё рухнет прахом, молча сберу я пожитки,
Ибо я здесь - представитель самых высоких инстанций.
Или, наконец:
Всё, что мной сказано выше, сказано только для умных.
Знай, что я буду оболган, если поймёшь ты превратно.
Самый шумный успех выпал на долю "Главы о лишении девственности" (книга поделена на главы). Помимо "Абсолютной мудрости", Илья написал стихи про "девчонку по имени Сигма",
которая, "храня на груди эдельвейс...уходит в космический рейс". Где сейчас Илья, мне неиз-вестно. А ведь когда-то он съел при мне столовую ложку соли в честь нашей нерушимой дружбы... Ещё помню, как он голодал по системе Брэгга. Илья Гребёнкин! Удачи тебе во всех начинаниях.
* * *
Что я думаю о смерти? Много чего думаю и живу с оглядкой на неё. После смерти горячо любимой жены я даже как-то меньше стал бояться смерти. С неизбежным приходится мириться. Лишь бы не мучаться перед смертью - об этом часто и моя Алёнка говорила. А потом осуществила свой переход из одного мира в другой быстрым и страшным образом. Мне кажется - даже как-то убеждён в этом, - что душа умершего вселяется в только что родившегося младенца. Почему нет? Люди каждый день умирают и каждый день рождаются - сотнями, тысячами. А над планеткой нашей простёрлась атмосфера, так? Понятно, что всё живое остаётся здесь, на Земле, не в космический же вакуум улетучивается. Я об этом писал в одном стихотворении. Не знаю насчёт реинкарнации. Мне кажется, что люди рождаются людьми, животные - животными, растения - растениями. А память человеческой души стирается кем-то там, наверху, и тайна сия велика есть. Не узнать её никому из живущих. Но интуитивно я ощущаю какую-то правоту в моей догадке. И не я один - многие люди так считают. Что же касается существующих религий, то я уважаю истинно верующих, но мне всё это не очень близко. Потому и живу некрещённым. Странно, что я уважаю верующих, а они избрали атакующую линию поведения - мол, если ты не с нами, то ты пропащий какой-то человек. Где ответное уважение? Почему я не заставляю верующих отказаться от своих убеждений, а они на меня пытаются давить? Напрямую, через прессу и телевидение... Экклезиаста я читал, но чем он лучше того же Гребёнкина? Каждый человек пытается осмыслить свою жизнь и приходит к неутешительным зачастую выводам. Посредники мне в осмыслении не нужны. Будут нужны - сам к ним обращусь. Однако - вряд ли... Родня меня буквально заставляет окреститься! Не дико ли?
* * *
Очень мы подружились в общежитии с поэтессой Юлей Пивоваровой. Она писала забавные стихи и была довольна известна уже в литературных кругах. Вот вам такое её четверостишие:
Не проходите мимо пьяных.
Их собирайте, как цветы,
И рассадите на полянах,
Пусть отдохнут от суеты.
Мы слушали вместе Грига, гуляли по осеннему парку, пили вино. Даже стихи вместе сочиняли:
АНТЕННА.
Гляжу на крышу из окна
И вижу там тебя, Антенна, -
Звучишь под ветром, как струна,
Стройна и необыкновенна...
А ночь темна и холодна.
Гляжу я с крыши на окно,
Обняв тебя, моя Антенна, -
В окне и пусто и темно,
А ты крива, обыкновенна.
Но ты - души моей звено.
Попробую забыться я -
Ты мне пригрезишься, Антенна,
Как будто тайна бытия, -
Туманно-призрачно-мгновенна...
Антенна, девочка моя!
Это был 1991 год. И вот уже более десяти лет я не видел Юлю, хотя очень жаль - с ней было здорово
и очень интересно. В Интернете я нашёл только статьи о ней, а сайта не обнаружил.
* * *
Надо сказать, что стихи мы сочиняли вместе и с Юлей Пиляевой, и с Андреем Кульбой. О, с ним мы
даже придумали прутковообразного поэта Григория Брюкина и написали за него 5-6 стихотворений.
Они уморительны. Но больше всего совместных текстов сочинили мы с Антоном Антипенко с 1991
по 1993 год, ведь наш дуэт "Творческое бессилие" - сначала это было трио с Мишей Остроуховым,
потом состав неоднократно расширялся и опять сужался - действовал по простой схеме: оба пишем
музыку к песне и оба же пишем текст. Я попал под огромное обаяние Антона (уже третий человек
наряду с Евиным и Липольцем), возможно, поэтому мы и сумели сочинить столько песен, которыми
я до сих пор горжусь. Творчество "ТБ" не было похоже ни на что, не имело аналогов. Красивейшие
мелодии (мы оба проявили себя как недюжинные композиторы!) плюс откровенно издевательские
стихи. Одна из наших песен - "Хуанита" - уже много лет входит в репертуар "Бахыт-Компота", к
негодованию Антипенко, который недолюбливает Степанцова и считает, что тот не имеет никакого
права петь эту песню. Я тоже поначалу негодовал, а потом махнул рукой - с Вадиком спорить
бессмысленно. Но показывать ему свои новые вещи я стал с тех пор, с 1992 года, всё реже и реже. И
всё равно он поёт мои песни. Это не есть карашо. Только сейчас мы начали достигать какого-то
взаимопонимания - даже денег мне Вадим отвалил на улучшение моей домашней студии
"Константинушка рекордз". На наушники хорошие, на пишущий CD-привод и так далее.
Посмотрим, что будет дальше. Сложная штука всё-таки жизнь. Люди мы все, конечно, очень
разные, но я стараюсь всё сгладить... Да как иначе-то? Воевать и только?
* * *
Для кого я всё это пишу? Что-то нет у меня ощущения, что двигаюсь в правильном направлении. Но
потом успокаиваю себя - ты удовольствие от процесса получаешь, мол? Получаю, и огромнейшее!
О людях интересных в твоей жизни рассказываешь? Рассказываю - а вдруг не успею? Вон Бардодым
умер совсем молодым, жена моя - тоже, Андрей Осипов из группы "Джэст" - тоже. Дело не в
возрасте. Хотелось давно перечитать свои дневники за 13 лет пребывания в Москве и написать
мемуары, ну вот и занимаюсь этим. В день по страничке - разве много? Идёт легко, тем для
разговора с читателем - уйма... Нет уж, взялся - пиши. Работай. Невзирая на состояние здоровья.
* * *
Сегодня, в пятницу 18 января, после долгого перерыва написал наконец-то истинно куртуазный
сонет "Летняя ночь". Потом подумал и написал ещё один - "Среди роз". Сразу выслал Сергею
Смиту (его хостинг на нашем сайте), чтобы он выложил. А завтра впервые прочту эти сонеты
друзьям - должны встретиться у Миши Орлова на дне рождения. Весь январь - сплошные праздники и попойки! Но я сам себя приучил к тому, что каждый день должен быть праздником.
* * *
Продолжаю в воскресенье, 20-го. Отлично вчера погуляли. Читали стихи, пели, танцевали, я даже всласть нацеловался с одной милой девушкой. Лепили и ели позже вкуснейшие манты. А сегодня я буду строго в одиночестве домашними делами заниматься - смотреть по телевизору собираюсь "Дорожный патруль:сводка за неделю", документалки про животных (очень люблю смотреть такие штуки), музыкальные программы "Муз.ТВ" и MTV. Возможно, начну записывать новый микс - вчера записал к альбому трагикомедийное интервью с самим собой, очень смешное, но и печальное одновременно. В Интернет ненадолго залезу, это обязательно. Пока отдыхаю от сочинения текстов песен и стихов, но рифмы интересные поищу у Гумилёва и других мастеров отточенной формы. Закончил читать грустную прозу Николая Евдокимова. Слушаю немецкий хард-н-хэви ("Pink Cream 69", "Cyberya"). Собираюсь потихоньку на работу - чистка одежды, отбор аудио для плеера - с утра завтра буду слушать одну из любимейших моих отечественных рок-групп "Пикник". Всё это я пишу к тому, чтобы читатель увидел жизнь молодого поэта изнутри - как живёт человек, чем интересуется, что смотрит-читает-слушает. Степанцов вчера звонил - слушает, мол, мой диск "Внедорожник". Сначала ему не понравилось, а теперь, похоже, изменил мнение. Мою песню на стихи Северянина "Кэнзели" выделил. Я тоже считаю, что получилось удачно. Приятно иногда попросту гордиться собой - я и поэт, и композитор, и играю на разных инструментах, и меломан, и вкус у меня есть, и у женщин имею успех, и на работе всё успеваю, и вообще, интересно мне жить. Уж чего-чего, а скуки и "греха унынья" стараюсь избегать. Какое может быть уныние, когда я сам себя столькими делами загрузил? Еле успеваю всё задуманное осуществлять. Чётко планирую каждый день и не люблю неожиданных происшествий. Короче - можно быть поэтом настоящим и при этом успевать на всех остальных фронтах... Всё это сказки, что поэт - существо со взором горящим и взлохмаченными власами. Есть такие, знаю, но как раз-таки творческому человеку необходим, по-моему, внутренний порядок. Иначе "провиснет", как писал Шукшин, что-нибудь где-нибудь на одном из фронтов, на каком-нибудь из этажей воображаемого здания реальности.
* * *
Лежат на полу передо мной многотомные мои дневники - но пока я не использую их при написании данной книги. Боюсь завязнуть в деталях. Представляете, сколько событий произошло в моей жизни к 33-летию? Не вываливать же их все на терпеливого читателя. Да и отношение ко многим событиям за годы изменилось - то, что вчера казалось сверхважным, теперь отошло на второй план. Поэтому я избрал другую тактику - рассказать как можно больше, но короче. Про того же Окуджаву можно было бы написать страниц десять. Однако - зачем? Важнейшие вехи встреч и событий я расписал, именно как я их воспринимаю. И достаточно. Пойдём дальше...
* * *
Письма я пишу довольно интересным способом - в конце каждого месяца печатаю подробный отчёт (что произошло на работе, в творчестве, что нового узнал, увидел-просмотрел-прочитал), потом вывожу листочки на принтере, достаю конверты с адресами, дописываю по нескольку строчек каждому адресату, отвечаю на письма, если были (в основном мне мама пишет). Следующий этап - почта. Прихожу, покупаю конверты, надписываю, взвешиваю готовые письма, чтобы точно дошли, и отправляю. Всё. Иные обижаются (сестра моя Ольга), что я одинаковые письма всем рассылаю. Но у меня так мало свободного времени, что только так и приходится поступать. Зачем писать об одних и тех же событиях каждому адресату на десяти страницах? Нерационально. А пишу я вот кому - маме и бабушке в Балхаш, Косте Изотову (музыканту оттуда же), сестре в Омск, Серёге Евину в Пензу (хотя он перестал отвечать, но сам виноват, подвёл нас с Добрыниным, не написал вовремя роман для "Аст-Пресс" и вообще сейчас залёг на дно). Ещё вывожу отчёты для Розадеева, но ему лично вручаю. Вот как я пишу письма...
* * *
Много знал я горя, пережил очень тяжёлые времена. Всё, конечно, относительно, кто-то скажет - ерунда это, вот мне было хуже всех... Но это - его право. И плакаться я не собираюсь, просто прошлое не перепишешь. Как забыть унижения и страхи, страшные смутные дни? Я ведь мог из Москвы в 1994 году запросто вылететь - жить было негде, работы не мог найти, с Орденом не хотел общаться, кризис некий наступил. Лето я проработал на ВДНХ, бегая с тележкой и развозя купленные посетителями выставки телевизоры-микроволновки-мониторы-прочее, зарабатывал неплохо, на оплату однокомнатной квартиры в Марьиной роще хватало, даже телевизор и видеоплеер себе купил. Но как было страшно сознавать, что впереди - пропасть... Летом умер мой папа, я продал, что мог, и выехал на поезде в Балхаш. На похороны не успел. Записывался с разными балхашскими группами, а потом вернулся в Москву. И начались неприятности. Жена лежала в больнице, я стал обзванивать друзей - кто может помочь найти жильё? Хотя бы комнату? Не так-то просто это оказалось. Ещё и при минимуме наличных денег. Помог Миша Остроухов, за что я до сих пор ему благодарен. В итоге я снял комнату - на квартиру никак не тянул - в Кузьминках. За скромные деньги. Позже я понял, почему. Оказалось, что в большой коммуналке три комнаты. Одну снял я (тараканы, кровать с железной сеткой, одеяло вместо штор - первый этаж, люди с улицы могут заглядывать), вторая вроде пустовала, а в третьей обитал алкан дядя Толя. Поначалу я не обращал на него внимания, но вскоре он заявил о себе. Ох, как серъёзно заявил о себе дядя Толя!
Начал буянить, орать песни по ночам, сдавать пустующую комнату кавказцам за бутылку водяры. Пришлось пару раз его сильно стукнуть. Но всё было бесполезно. Жена вышла из больницы, я нервничал, но она сумела утихомирить алконавта, разрешая ему почитать Есенина. Вообще было тяжко. Я отчаянно искал любую работу. Решил продавать свою небольшую аудиоколлекцию. Оформил кассеты, понёс в магазин "Наманган" в отдел видео/аудио/техники. Начальник отдела Дима выставил кассеты на продажу. А потом мы разговорились, и он взял меня продавцом на работу. Года два я проработал в этом азербайджанском магазине. И благодаря этому удержался в Москве. Смотрел к тому же по три-четыре новых видеофильма в день. Всякое, конечно, бывало, но я очень признателен Диме и его семье, которая меня очень тогда поддержала. Именно тогда я много составлял так называемых "списков Робинзона" - берётся чистый лист бумаги, делится на две половины, в одну вписываются все плюсы нынешней ситуации, в другую вписываются все её минусы. Благодаря этому необходимейшему занятию я понял, например, что ситуация может меня сломать. Я должен вернуться в ОКМ. Не век же техникой торговать. Я же творческий человек, это для меня является самым главным в жизни. Возвращение состоялось вполне естественным образом, а чуть позже отец жены купил для неё и внучки квартиру на улице Вековой. В которой я и пишу сейчас эти строки. Радость наша с женой была неописуемой. Мы накануне этого события снимали комнату уже в Печатниках, жили рядом с молодожёнами. И всё время боялись, что квартплату нам поднимут. А тут - такое чудо! Мы с моей Алёнкой были рады до ушей. И тут Степанцов сманил меня на телевидение - мол, бросай ты этот свой магазин, зарабатывать будешь нормальное "бабло". Я долго не хотел уходить, но всё вроде было надёжно, на телевидении действительно была вакансия. Увы, этот проект лопнул, и я предъявил своё "фе" Вадиму. Тогда Елгешин, слава богу, познакомил с поэтом и журналистом Сашей Вулыхом, пусть он будет здоровым и живёт долго. Так я попал в "Московскую правду", вернее, в приложение к ней - "Ночное рандеву". Начались мои интервью с интересными людьми - Приговым, Таничем, всякими эстрадными звёздами и звёздочками. Парал-лельно я репетировал-играл-выступал-сочинял в панк-группе "Лосьон". Период этот продолжался долго. Мне очень хотелось делать рок именно в группе. Сейчас, например, сил на это уже не нашлось бы. И не находится. Но поживём - увидим. Вулыху я хочу сказать огромное спасибо за то, что он для меня сделал. В 1996 году я обрёл какую-то стабильность и уверенность в себе, которая подкреплялась успехом на поэтических вечерах и спокойствием в семье. Начали мы с женой обрастать мебелишкой, летом я ездил с нею на дачу, хотя и не очень на долгое время - дел всегда в Москве хватало. То байк-шоу с группой, то гастроли с Орденом. Шаг за шагом мы с Алёнкой продвигались к тихому счастью семейной жизни, чему, правда, мешали её перепады настроения. В больницу она не ложилась уже несколько лет, и я радовался за нас, но случались у неё внезапные нервные срывы. И один из них привёл мою возлюбленную - а я очень её всегда любил и продолжаю любить - к трагическому концу осенью 2000 года. Больно об этом писать, поэтому перейду-ка я, пожалуй, к другой теме. Но я зато внёс ясность в повествование о самых тёмных временах моей молодой жизни. И не собираюсь ничего утаивать - кому живётся легче?
* * *
Марина Дурново надиктовала Глоцеру очень забавные (а местами и страшные) воспоминания - она там выражается так: "...в таком-то году я служила там-то...а где именно, не помню совершенно...". Вот ещё и поэтому я пишу свои воспоминания именно здесь и сейчас, и пишу сам.
* * *
Вчера наконец-то доделал балладу "У нас сегодня будет секс!" - по-моему, здорово получилось. Добавил к ранее записанным партиям (живой бас, вокалы, клавиши, гитары, барабаны) ещё фон клавишный и смешные сэмплы в припевах - девушки поют "шала-ла..." Неужели будет хит? И что? Я ведь не прилагаю усилий к продвижению в шоу-бизнес своих песен. И поэтому полностью свободен в творчестве, могу быть абсолютно искренним. Но надо продолжать предлагать песни в НААП (Независимое Агентство Авторских Прав), где я фиксирую свои авторские права. И предлагать артистам. Я тоже хочу жить за счёт творчества, и, возможно, смогу так жить...
* * *
Чего я боюсь. Что поднимут квартплату, что потеряю работу, что чем-нибудь заболею, что переоцениваю свои возможности как музыканта и свои успехи в этой области... Это и есть мои основные страхи. А раньше их было гораздо больше. Никак не могу приучить себя расценивать прошлое как что-то мёртвое - потому что для меня прошлое более чем живо. А ведь именно там, позади, осталось то, что меня больше всего мучает. Так и должно быть - что будет завтра, никто из живущих не знает, сегодняшний день пробегает стремительно, и остаётся копаться лишь в собственном прошлом. Но надо ли?! Оно мертво, и к этой мысли надо привыкать. Стараюсь.
* * *
Чего я хочу. Найти понимающую подругу хочу, которая бы по всем параметрам меня устраивала - как и я её, разумеется. Решить жилищную проблему - хотя Лимонов тот же, если не врёт, всю жизнь снимал углы. Но хочется быть уверенным в том, что никуда никто меня не выселит. Добиться ещё большего успеха как поэт, прозаик, музыкант - для этого надо трудиться и уметь делать шоу. Жить за счёт творчества хочу, а не бегать с высунутым языком на службу. Крепкого здоровья хочу. Бед и страданий, хотя они неизбежны, хочу как можно меньше иметь - они всегда так некстати... Покоя хочу и побольше свободного времени. Хочу научиться ни о чём никогда не жалеть. Хочу быть добрее к людям и не осуждать по возможности никого. Хочу счастья. "Ишь чего восхотел..."
* * *
Живу я уже больше года довольно замкнуто, что, правда, и позволяет мне так много сочинять. Комната забита техникой - два телевизора (смотрю их обычно параллельно), видеоплеер, четыре клавиатуры (две - миди, рояль и маленькие электронные клавиши), три гитары (акустика, бас, электрогитара), наушников куча, три радиоприёмника (центр - ловит FM, как и крохотный приёмничек "Tecsun", а старенький "Меридиан" ловит УКВ и СВ), куча педалей к гитарам, микрофоны, шнуры, два плеера, три магнитофона (центр и старые советские), компьютер с принтером и пишущим CD-R приводом, три пары колонок. Видеоколлекция, аудиоколлекция - кассеты и диски, множество CD-ROM'ов, масса книг (собираю в основном те, которые можно перечитывать всю жизнь), архив мой огроменный, дискеты, мебель, залежи музыкальной прессы, игрушечки повсюду, которые Алёнка собирала и очень их любила. Залёжи всякой одежды на все сезоны. Скучать некогда, короче. Дома чувствую себя довольно комфортно, к чему каждый разумный человек и стремится, за исключением разных чудиков. Мой дом - моя крепость.
* * *
Когда какой-то автор упорно пишет "описЯлся", будучи при этом мастером слова, мне это нравится. Так ему захотелось, и всё тут. Приятно быть свободным и выпускать свои произведения в авторской редакции, как тот же Веллер. Неужели не очевидно, что редактуре подлежит вовсе не любой текст? Правила придумали люди, люди же могут их и отменить, если приспичило. Корректорскую правку обязательно надо учитывать - что-то мне не встречалось пока абсолютно грамотных людей. Вот я сейчас работаю в крупном книжном издательстве, и что же я наблюдаю? Что корректоры спорят между собой, как писать: "...он подъехал на "Мерседесе" или "...он подъехал на мерседесе". И будут спорить всегда - правила-то меняются. А вот Сорокин упорно пишет, где нужно, "посЦать" - таким образом он сразу даёт характеристику своей героине.
Это я пишу к тому, что обязательно буду выпускать эту книгу в авторской редакции, потому что собираюсь настаивать на забавных фишечках типа "мумуары" и т.д. Такова моя воля, и всё тут.
* * *
Собирается ко мне в гости Денис Розадеев. Видимо, в эту субботу уже приедет с гитарой, педа-лями, пультом-мафоном "Fostex". Давненько мы вместе не записывались. Сегодня, в четверг, начну готовить к его приезду так называемые "рыбы" - т.е., инструментальные болванки к песням. Думаю, что запишем вальс "На льдине" (музыка моя, слова якутского поэта Михаила Попова), босса-нову на мой текст про пожившую лисичку, какой-нибудь рок и обязательно - безумную хаотичную композицию. И, разумеется, будем выпивать и веселиться. Очень жду. Хотя он снова нажрётся...
* * *
Что-то часто стал я повторять фразу "однова живём..." Типа всё дозволено. Может быть, так и есть, но сам я во всём стараюсь соблюдать меру. Однова живём, но нужно быть осторожными...
А самым забавным для меня является то, что я вовсе не считаю, будто мы однова живём. Вот уж вряд ли. Другое дело, что происходит с душой после так называемой смерти. Вот сегодня я пе-речитывал интервью с Егором Летовым - четыре года на тот момент он изучал ЛСД, а теперь заявляет с удивительной уверенностью: "Смерти нет, есть что-то другое..." Мол, он знает. И, надеюсь, знает действительно. Эх, какие интервью с ним бывают! Хочется жить после них, жить и творить с неслыханным доселе подъёмом. Вот так на меня они действуют - и начинается этот подъём, и песни пишутся, и стихи. Дело даже не в личности Летова, а в энергетике его слов. Вот ведь уверовал человек, что "стих можно кинуть в стекло, и оно разобьётся..." (вроде бы Хармс).