Сэм с обидой смотрел на тарелку. Там лежала эта, как ее... форель лососиная. Целая рыбина: с головой, хвостом и чешуей. И с костями. Рыбу он не любил, а эту, вдобавок, нужно было есть ножом и вилкой. Ну, мамочка, ну спасибо, - подумал он и решил, что так ей этого не простит.
Будь он помладше, он бы, конечно, сразу заявил: не хочу я эту рыбу! Но Сэм был уже большой, и за столом сидели гости, а он не хотел, чтобы они подумали, что он не умеет есть как взрослый. И все же он никак не мог заставить себя прикоснуться к этой... рыбе, короче. Они сидели на террасе, и Сэм в отчаянной надежде принялся озираться по сторонам. Вдруг его осенило. Он ковырнул вилкой пюре и громко сказал:
- А я сегодня опять попугайчика видел! Он вон там на ветке сидел, - добавил он, указывая незанятой рукой в дальний угол лужайки.
Сегодня, по правде сказать, попугайчик не прилетал, но Сэм был готов на все, лишь бы не есть противную рыбу.
Гости, удивившись, на пару переспросили: "Попугайчика? Ты уверен?" - и Сэм, ободренный, с воодушевлением ответил:
- Да! Ведь, правда, пап? Он уже раньше прилетал, и весной тоже...
- А он большой или маленький? - с улыбкой спросила гостья.
- Маленький - вот такой, - Сэм отложил вилку и показал руками. - И желтый. Они из зоопарка сбежали!
- Странно, разве им здесь не холодно? - поинтересовалась гостья, и тут в разговор вступила мама:
- Говорят, они в НАТО ночуют. Днем летают по городу, а вечером возвращаются туда и спят на каком-то из зданий. Они здесь, вроде, не первый год - зимуют как-то. Нам так знакомые говорили - да, Майкл? - а проверять мы, конечно, не проверяли...
Все рассмеялись. Сэм остался серьезным, хотя вспомнил, что проезжал как-то с папой мимо НАТО и видел забор с охранниками и еще такую проволоку кольцами. Он с тоской подумал, что сейчас его спросят, почему он не ест, но тут папин друг внезапно сообщил:
- А у нас в Дербишире кенгуру на воле живут.
Сэму стало жутко интересно, и он во все глаза уставился на гостя. Тот продолжал:
- Маленькие кенгуру, валлаби. Во время войны местный зоосад бомбили, и часть зверей погибла, а эти ускакали и стали жить на болотах. Там у них целая колония. - Тут в доме зазвонил телефон, мама встала и ушла с террасы. - Они иногда скачут по холмам, а водители на шоссе думают, что им мерещится или с головой не все в порядке.
Сэм приоткрыл рот. Папа сказал:
- Да, я тоже что-то в этом роде слышал. Была, кажется, версия, что в войну их у себя держал какой-то офицер - вроде домашних животных, - но его убили, и пришлось их выпустить на волю. В Йоркшире, по-моему, тоже их кто-то видел - зимой, чуть ли не в сугробах...
- Да-а, и как они только выживают, - отозвался гость, а папа посмотрел на Сэмову тарелку и сказал:
- Ты форель-то есть будешь?
- Не хочу я эту рыбу! - выпалил Сэм, застигнутый врасплох, и тут же смутился, ожидая упреков. Но папа почему-то только улыбнулся и сказал:
- Ладно, клади ко мне в тарелку - только пюре доешь - и салат.
- А мороженое потом можно?
- Потом - можно. Но рыбы немножко съешь - для мамы - вот, я тебе отрезал.
Сэм насупился, но возражать не стал. Ему не хотелось становиться взрослым - подумать только, все время есть такое! Но потом он решил, что когда вырастет, будет есть все, что сам захочет и никто ему слова не скажет, вот.
А мороженое на десерт было его любимое - "каменистая дорога".
Ночью Сэму снилось, что он скачет на валлаби по холмам, а вокруг на деревьях сидят попугайчики: желтые, зеленые, красные - много-много. Сэм на них засмотрелся и вдруг с ужасом понял, что оказался далеко от дома. Попугаи взлетели в небо, и оттуда посыпался снег. Сэм испугался и упал с кенгуру, проснулся с колотящимся сердцем, натянул одеяло и сразу же уснул обратно.