Грузман Генрих
Дума о Сионе и сионизме (историко-критическое эссе)

Lib.ru/Современная: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 3, последний от 26/03/2008.
  • © Copyright Грузман Генрих (kika36@012.net.il)
  • Размещен: 12/06/2007, изменен: 17/02/2009. 129k. Статистика.
  • Эссе: Философия
  • Скачать FB2
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Абсурдный вывод: если сионизм возник как чисто еврейское образование, оплодотворённое пророческим духом, то крах политического сионизма передаёт знамя Всеединства в русскую культуру (дореволюционную), ибо современное государство Израиль не способно осуществить идеалы своих прародителей - ветхозаветных пророков

    • ГЕНРИХ ГРУЗМАН

    Д У М А О С И О Н Е И С И О Н И З М Е

    (ИСТОРИКО-КРИТИЧЕСКОЕ ЭССЕ)

    Н А Г А Р И Я

    2 0 0 7

       "Истину так редко приходится слышать, что уже за одну крупицу
       её можно простить всякий оскорбительный голос, с каким бы она
       не произносилась"
       Н.В. ГОГОЛЬ
      
       Одно из наиболее внушительных изданий в безбрежной литературе о сионизме - монография Вальтера Лакера "История сионизма" (2000г.) начинается словами: "Термин "сионизм впервые был употреблён публично Натаном Бернбаумом на дискуссионном собрании в Вене вечером 23 января 1892". "Электронная еврейская энциклопедия" (2004г.) же указывает на 1890 год и на страницы журнала "Selbstemancipicion". При множестве форм, видов и разновидностей сионизма, как общественного движения, одно остаётся неизменным: еврейская сущность есть основополагающая черта сионизма, как бы его не определять. Именно в качестве исключительно еврейского воззрения, впитавшего в себя так называемый "еврейский вопрос", сионизм признаётся или не признаётся, и как таковой он возник во второй половине Х1Х века. Энциклопедическое, по определению каноническое, определение "сионизма" гласит: "Сионизм (ционут) - еврейское национальное движение, ставящее своей целью объединение и возрождение еврейского народа на его исторической родине - в Эрец-Исраэль, а также идеологическая концепция, на которой это движение основывается" ("Электронная еврейская энциклопедия", т.7). И в этом состоит глубокий, хотя до сих пор аналитически не обнаруженный, парадокс сионизма.
       Громадное еврейское наследие прославлено тем, что с какой стороны его не взять, обладает своей традицией и исторической преемственностью, а потому любое чисто еврейское произведение неизбежно таит в себе генетические корни, уходящие в глубокую древность. Лишь сионизм в своём современном виде не имеет библейских истоков, хотя рассеяние преследовало еврейский народ едва ли не с самого рождения, и таким же неискоренимым было стремление евреев к объединению. Родина евреев называется в Библии "Палестина" (Ханаан), но политики "сдали" это имя арабам, и в нынешних определениях пользуются искусственным словосочетанием "Эрец-Исраэль", которое отсутствует в исторических книгах. Сионизм не только возник в Европе в Х1Х веке, но и развился в форму самостоятельного общественно-идеологического течения, став элементом европейского гуманизма. Социализм и сионизм, генерировав новоявленные формы коллегиальной деятельности (массовые конгрессы, союзы, съезды, конференции) качественно реформировали общественное творчество в Европе; можно сказать, что два еврея - Карл Маркс и Теодор Герцль - заболтали континент, посеяв источники растраты огромного количества великолепнейшей словесной энергии.
       И только корень "сионизма" - Сион, географическое название горы в Иерусалиме, связывает сионизм с еврейским преданием и напоминает о еврейской прародине. Именно в этом корне таится не столько разрешение парадокса сионизма, сколько ложь современного сионизма, породившего данный парадокс. Хотя Библия считается самой читаемой книгой, однако до настоящего времени не обращалось внимания на то, что в библейских текстах существует свой сионизм, то есть компактное воззрение, формально производное от слова "Сион", которое служило также эмблемой и символом иной духовной, но сугубо еврейской доктрины.

    I

       Доктринальная сущность данного "сионизма" настолько радикально отличается от традиционного национального сионизма, что у меня есть все основания выделить два типа сионизма: еврейский (библейский) сионизм и европейский (традиционный) сионизм. Авторами и глашатаями первого, еврейского, сионизма выступали еврейские пророки, которые удивительным образом сочленились в самостоятельный раздел Библии - в Книгу Пророков, являющейся учебником этого курса. Славная плеяда пророков (ранее я говорил о созданном Моисеем институте пророков), однако, вмонтирована в Книгу Пророков гениальным анонимным редактором отнюдь не механически и не в силу сюжетной потребности, а исходя из совместного духовного субстрата. Роль основного персонажа Книги Пророков исполняет Бог, которого все пророки называют одинаково - Саваофом. Эта непонятная особенность, аналогов которой нет в других разделах Библии (Танаха), перекрещивается с ещё одним общем правилом - нещадным клеймением сынов Израиля за общественные пороки, несовместимые с заветами Бога Саваофа. Пророк Исаия начинает свою яростную проповедь: "Слушайте, небеса, и внимай, земля, потому что Господь говорит: Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против Меня. Вол знает владетеля своего, и осёл ясли господина своего; а Израиль не знает Меня, народ Мой не разумеет. Увы, народ грешный, народ обременённый беззакониями, племя злодеев, сыны погибельные! Оставили Господа, презрели Святого Израилева, - повернулись назад. Во что вас бить ещё, продолжающие своё упорство? Вся голова в язвах, и всё сердце исчахло" (Ис.1:2-5). О том же, но в другой пафосной тональности изливает свой гнев пророк Иезекииль: "Посему так говорит Господь Бог: за то, что вы умножили беззакония ваши более, нежели язычники, которые вокруг вас, но уставам Моим не поступаете и постановлений Моих не исполняете, и даже не поступаете и по постановлениям язычников, которые вокруг вас, - Посему так говорит Господь Бог: вот и Я против тебя, Я Сам, и произведу среди тебя суд пред глазами язычников. И сделаю над тобою то, чего Я никогда не делал и чему подобного впредь не буду делать, за все твои мерзости. За то отцы будут есть сыновей среди тебя, и сыновья будут есть отцов своих; и произведу над тобою суд, и весь остаток твой развею по всем ветрам. Посему, живу Я, говорит Господь Бог: за то, что ты осквернил святилище Моё всеми мерзостями твоими и всеми гнусностями твоими, Я умалю тебя, и не пожалеет око Моё, и Я не помилую тебя" (Иез. 5:7-11). Но не только коллективная вина вменяется в укор народу Израиля за пренебрежение Божьими помыслами, тяжесть всеобщего отступничества усиливается за счёт проступков нечестивых царей, князей, старейшин. С особой страстностью в Книге Пророков предаются глумлению священнослужители (левиты и коганы) за беззакония и порочное или недостаточное ведение священной службы. Пророк Осия свидетельствует: "Истреблён будет народ Мой за недостаток ведения: так как ты отверг ведение, то и Я отвергну тебя от священнодействия предо Мною; и как ты забыл закон Бога твоего, то и Я забуду детей твоих. Чем больше они умножаются, тем больше грешат против Меня; славу их обращу в бесславие. Грехами народа Моего кормятся они, и к беззаконию его стремится душа их. И что будет с народом, то и со священниками; и накажу его по путям его и воздам ему по делам его" (Ос. 4:6-9).
       Таким образом, лингвистическая семантика Книги Пророков однотипна и создаётся впечатление, что соавторы Книги высказывают не отдельные свои мнения, а единую веру, не знающую сомнений и непоколебимую в своей основе. Это должно означать, что вера пророков нацелена против народа, воля которого часто бывает клятвопреступной перед Богом, и которую они все столь темпераментно изобличают, тобто противостояние пророков и народа определяется как основной общественный рычаг еврейского сообщества. Но это поверхностное и ложное впечатление, а в действительности иудейский народ и еврейские пророки связаны одной верой, но различны пути её осуществления: коллективный - у народа и индивидуальный - у пророков. И в Книге Пророков излагается одно учение, учащее правильному исполнению этой веры под протекторатом Бога Саваофа и по указанию пророков - верных носителей слова Божьего.
       В библейских текстах пророков отсутствует наименование "сионизм", однако смыслы и значения "Сиона", используемого пророками постоянно и образно, выходят далеко за пределы типологического географического названия, и несут в себе иносказание характерного духовного содержания, которое позволяет отождествлять Сион со святым Иерусалимом, и Сион приобретает статус "святой горы", как Иерусалим - "святого города". В пророческих проповедях звучат метафоры: "пути Сиона", "дщерь Сиона", "сыны Сиона", "чада Сиона"; пророк Иеремия одушевляет Сион, говоря "Сион простирает руки свои, но утешителя нет ему", а также "на скинию дщери Сиона излил ярость свою, как огонь" (Иер. 1:17; 2:4); пророк Исаия образно говорит: "И покраснеет луна, и устыдится солнца, когда Господь Саваоф воцарится на горе Сионе и в Иерусалиме, и пред старейшинами будет слава" (Ис. 24:23). Пророк Иоиль провозглашает в трудное время: "Трубите трубою на Сионе и бейте тревогу на святой горе Моей" и "...ибо на горе Сиона и в Иерусалиме будет спасение, как сказал Господь" (Иоил. 3:17; 2:32). И, наконец, Сион становится вместилищем Бога: "Тогда узнаете, - говорит пророк Иоиль, - что Я - Господь Бог ваш, обитающий на Сионе, на святой горе Моей", и "...Господь будет обитать на Сионе" (Иоил. 3:17; 3:21). Ему вторит пророк Захарий: "Ликуй и веселись, дщерь Сиона! Ибо вот, Я приду и поселюсь посреди тебя, говорит Господь", "Так говорит Господь Саваоф: вот возревновал Я о Сионе ревностью великою, и с великим гневом возревновал Я о нём. Так говорит Господь: обращусь Я к Сиону и буду жить в Иерусалиме, и будет называться Иерусалим городом истины, и гора Господа Саваофа - горою святыни" (Зах. 2:10; 8:2-3). В итоге выражение "Сион" содержательно расширилось до первого еврейского символа и приобрело в еврейском обиходе ранг духовной категории высшего качества. Самый звонкий из пророков Исаия в упоении вещает: "Не умокну ради Сиона, и ради Иерусалима не успокоюсь, доколе не взойдёт, как свет, правда его, и спасение его - как горящий светильник" (Ис. 62:1).
       Итак, собирательно и в совокупности под именем Сиона в Книге Пророков постулируется вполне определённое духовное воззрение, которое раскрывается посредством экстатического вдохновения еврейских пророков, - это и есть еврейский (библейский) сионизм. Можно выразиться по-другому: Книга Пророков суть курс лекций по сионизму как учению высшей праведности, заложенному в велениях Бога Саваофа. С первого взгляда может показаться, что "еврейский" сионизм есть не что иное, как лишь расширительное наименование еврейской духовной доктрины в целом, тобто в том первоначальном виде, в каком она была дана Торой и рассказана Моисеем. Несомненно, что генетические корни еврейского сионизма таятся в недрах Торы, и Моисей, как основоположник института пророков, был к этому прямо причастен. Но также несомненно, что антология Книги Пророков, вобравшая в себя пассажи всех выдающихся еврейских пророков, создавалась не с целью продублировать произведение великого Моисея, и априорно ясно, что замысел здесь более оригинален, и признан показать некую особую сторону духовной парадигмы Торы и Моисея. Этот замысел с наибольшей полнотой раскрывает "Книга пророка Исаии", которая помимо своего проповеднического содержания, обладает значением того, что на современном языке называется теорией, тобто осмыслением, обобщением и выведением закономерностей и утверждений знания в отношении предмета познания, каким в данном случае является еврейский сионизм или опосредования понятия Сиона.
       Любая теория как таковая предполагает если не строго рациональное, то, по крайней мере, упорядоченное со стороны причины - следствия мышление. Еврейские пророки владели совсем иным способом, а именно профетическим (пророческим) мышлением, включающим в себя акты озарения, откровения, вдохновения, интуиции, - в строгом и буквальном смысле слова "мышление" как таковое не может уравниваться с этими профетическими актами, и профетизм каждого пророка суть отдельная проблема. Даже тенденциозная герменетевтика, - отрасль, возникшая как принцип интерпретации библейских текстов, - зачастую оказывается не у дел. Вещания пророка Исаии обладают той особенностью, что более, чем другой текст в Книге Пророков, обнаруживает признаки системной природы теоретического знания, тобто позволяет выделить определённые структурные составляющие единого воззрения, в данном случае, еврейского сионизма. Наличие черт современного науковедения в древнем библейском откровении, однако, говорит не столько в пользу современного познания, сколько в пользу еврейского профетизма, могущего прозревать сквозь толщу тысячелетий, хотя сам по себе пророк Исаия остаётся от начала до конца шедевром вдохновенного творчества.
       "Книга пророка Исаии" сообщает о "Видение Исаии, сына Амосова, которое он видел об Иудее и Иерусалиме, во дни Озии, Иоафама, Охаза, Езекии, царей Иудейских" (Ис. 1:1). И первым новшеством в этом "видение", могущим считаться структурной единицей откровения пророка Исаии, выступает категорический отказ от метода всесожжения, и в таком плане этот пункт адекватен методологической части современной теории. Здесь сказалась неслыханная дерзость пророка, ибо всесожжения были удостоверены Богом в качестве основы всей ритуально-культовой службы евреев (книга "Левит", главы 1-7). Строгий ритуал всесожжения является особым и специфическим отличием еврейского богослужения и состоит из жертвы Господу, о которой Ветхий Завет сказал: "Это - всесожжение Господу, благоухание приятное, жертва Господу" (Исх. 29:18). Очень сложный процесс освящения Аарона и его сыновей для священнодействия (Исход, глава 29) завершился всесожжением, которое поставлено в завет сынам Израиля, ибо это есть знак, что Всевышний "открывается". Как Тора говорит: "Это - всесожжение постоянное в роды ваши пред дверями скинии собрания пред Господом, где буду открываться вам, чтобы говорить с тобою" (Исх. 29:42). Таким образом, всесожжения ставятся условием явления Бога перед сынами Израиля.
       Слова Бога Саваофа, которые пророк Исаия приводит в связи с методом всесожжения, однако, не имеют такого содержания и больше похожи на обвинительную речь: "К чему Мне множество жертв ваших? говорит Господь. Я пресыщен всесожжениями овнов и туком откормленного скота; и крови тельцов, и агнцев, и козлов не хочу. Когда вы приходите являться пред лице Моё, - кто требует от вас, чтобы вы топтали дворы Мои? Не носите больше даров тщетных; курение отвратительно для меня; новомесячий и субботы, праздничных собраний не могу терпеть: беззаконие - и празднования! Новомесячия ваши и праздники ваши ненавидит душа Моя; они бремя для Меня; Мне тяжело нести их" (Ис.1:11-14). "Ибо Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений" - говорит пророк Осия (Ос.6:6). Пророк Исаия, как и все, кто принадлежит к профетическому клану в еврейской истории, отличается необычайным ригоризмом в деле службы Богу, выставляет себя неутомимым глашатаем Божьих заветов. А потому столь резкое отрицание одного из элементов Божеской доктрины еврейской жизни кажется парадоксом, - оно и есть парадокс, но только с рациональной точки зрения, а в пророческом аспекте пророк Исаия, хоть и дерзновенно, следует по стопам Бога Саваофа.
       Было бы упрощением объяснять поступок пророка Исаии лицемерием, ханжеством и беззаконием лиц, совершающих всесожжения при несении священной службы среди сынов Израиля, хотя это обстоятельство имеет место в качестве формального повода в борьбе со скверной, регулярно поражающей народ Израиля. Когнитивное проницание пророческого постижения гораздо глубже и достигает коренных основ еврейского духовного кодекса. В Моисеевом Десятикологе, - sanctum sanctorum (святая святых) еврейского мироощущения, - Бог утвердил: "ибо Я Господь Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвёртого рода, ненавидящих Меня" (Исх. 20:5). А великий пророк Иезекииль заявил: "Вы говорите: "почему же сын не несёт вины отца своего? Потому что сын поступает законно и праведно, все уставы Мои соблюдает и исполняет их; он будет жить. Душа согрешающая, она умрёт; сын не понесёт вины отца и отец не понесёт вины сына, правда праведного при нём и останется, и беззаконие беззаконного при нём и останется" (Исх. 18:19-20). И другой великий пророк Иеремия заявил: "В те дни уже не будут говорить: "отцы ели кислый виноград, а у детей - оскомина"; Но каждый будет умирать за своё собственное беззаконие; кто будет есть кислый виноград, у того на зубах и оскомина будет" (Иер. 31:29-30). Как и в случае с пророком Исаией, здесь недостаточно найти объяснение через рациональное чувство, - более всего тут подходит чувство справедливости, - ибо отмена Божеских постановлений не может быть санкционировано с чувственной стороны. Видимо, эта способность, как право реформировать и отлучать высшие указы, входит в состав пророческого дара, и в данном конкретном случае, пророки установили, что акция всесожжения и способ отмщения отцам через детей, как методические средства, исжили себя во времени. Нам не дано знать природу и структуру этого пророческого права, но его духовные последствия видны в знаках разума: пророки охраняли еврейскую традицию от диктатуры старины. Это означает, что закон как форма постановления есть функция времени и пространства людей; если же закон превращается в аргумент времени и пространства, то он становится произволом (именно эта опция наиболее распространена в современных демократиях демоса под видом власти закона). Таким способом фиксируется методологический постулат еврейского сионизма - первый структурный элемент воззрения пророка Исаии.
       Издавна еврейский пророк служил образцом великого гражданина своей страны, но то обстоятельство, что каждый пророк выступает историческим деятелем и, свидетельствуя посредством методологического постулата об исторических событиях, не является рядовым летописцем, выпало из исторического аналитического интереса. Только благодаря недюжинному дарованию великого русского философа Н.А.Бердяева выявлено, что историческое качество мышления есть особенность сознания еврейского пророка. Бердяев излагает: "Идея истории приурочена к тому, что в грядущем будет какое-то событие, разрешающее историю. Этот характер построения исторического процесса конструировался впервые в еврейском сознании; здесь впервые появляется сознание "исторического", и поэтому философию истории надо искать не в истории "греческой" философии, а в истории еврейства. Такой философией истории была книга пророка Даниила; в этой книге чувствуется процесс в человечестве, как некая драма, которая ведёт к определённой цели. Толкование Даниилом сна Новохудоносора есть первая в истории человечества попытка создать схему истории, которая потом повторилась и дальше развивалась в христианской философии истории. У пророка Иеремии был тот взгляд на историю, что Бог карает народы. Иеремия любил Новохудоносора, как Божье орудие. Этот профетизм еврейского сознания, это обращение к грядущему, конструировало не только философию истории, оно конструировало "историческое" (1990,с.24)
       Пророк Исаия конструирует "историческое" в своих пророчествах о Вавилоне, о Моаве, о Дамаске, о Египте, о пустыне, об Аравии, в которых затейливым и образным библейским языком высказываются два помышления. Первое - это славословие Бога Саваофа, истребляющего скверну на земле и вещающего: "Я накажу мир за зло, и нечестивых - за беззакония их, и положу конец высокоумию гордых, и уничижу надменность притеснителей; Сделаю то, что люди будут дороже чистого золота, и мужи дороже золота Офирского. Для чего потрясу небо, и земля сдвинется с места своего от ярости Господа Саваофа, в день пылающего гнева Его" (Ис. 13:11-13). Так впервые в историю был введен тезис, что "люди дороже чистого золота" и что вселенский апокалипсис есть расплата за нравственную нечистоплотность. "Мир во зле лежит", - эту максиму Нового Завета Ветхий Завет познал на тысячу лет раньше, но в отличие от христианского верования он конкретно указал выход из этого катаклизма тут, на земле - Сион. В присущей для библейского стихосложения иносказательной манере пророк Исаия возвещает: "В то время будет принесен дар Господу Саваофу от народа крепкого и бодрого, от народа страшного от начала и доныне, от народа рослого и всё попирающего, которого землю разрезают реки, - к месту имени Господа Саваофа, на гору Сион". А с присущей себе чёткостью пророк говорит: "Посему так говорит Господь Бог: вот, Я полагаю в основание на Сионе камень, камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утверждённый: верующий в него не постыдится" (Ис. 18:7; 28:16). Итак, еврейское "историческое" и еврейский сионизм есть разные побеги одного корня, если не разные грани одного многогранника.
       Второе помышление пророка касается того, "что в грядущем будет какое-то событие, разрешающее историю", а именно: соединение народов. Такова воля Бога Саваофа: "Пусть все народы соберутся вместе, и совокупятся племена" и "Народ будет жить на Сионе в Иерусалиме" (Ис.43:9; 30:19). Грядущее историческое соединение народов, стало быть, оплодотворено Сионом, осуществляется в Сионе и живёт через Сион; Саваоф объясняет Сиону: "Вот ты призовёшь народ, которого ты не знал, и народы, которые тебя не знали, поспешат к тебе ради Господа, Бога твоего, и ради святого Израилева, ибо Он прославит тебя", а пророк Исаия удостоверяет: "Таково определение, постановленное о всей земле и вот рука, простёртая на все народы". Господь Саваоф заповедует: "дом Мой назовётся домом молитвы для всех народов" (Ис.55:5; 14:26; 56:7). Исаия разъясняет и дополняет: "Высок Господь, живущий в вышних; Он полнит Сион судом и правдою. И настанут безопасные времена твои, изобилие спасения, мудрости и ведения; страх Господень будет сокровищем твоим" и указывает на то, что должно быть пропуском в Сион, и на того, кто будет допущен в Сион: "Тот, кто ходит в правде и говорит истину; кто презирает корысть от притеснения, удерживает руки свои от взяток, затыкает глаза свои, чтобы не видеть зла" (Ис.33:5-6; 33:15). Таким образом, грядущему воссоединению в Сионе подлежит далеко не вся коллективная масса народов, а только избранные, только те, что прошли чистилище Бога Саваофа: духовно отточенные и нравственно безукоризненные. Этим обязательным условием еврейский сионизм качественно отличается от других иллюзий, мечтаний и чаяний о светлом будущем, которые никогда не покидали человечество, а еврейская (пророческая) специфика этого будущего состоит в том, что его предпосылки необходимо заложены в настоящем: в человеческой душе и Боге. В таком виде еврейские пророки утверждают сионизм не только для сынов Израиля, но и для всех народов мира.
       Пророк Исаия звучно излагает формулу еврейского сионизма: "И будут в последние дни, гора дома Господня будет поставлена во главу гор, и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы. И пойдут многие народы и скажут: придите, и взойдём на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, а научит Он нас Своим путём; и будем ходить по стезям Его. Ибо от Сиона выйдет закон, и слово Господне - из Иерусалима. И будет Он судить народы, и обличит многие племена; и перекуют мечи свои на орала, и копья свои - на серпы; не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать" (Ис.2:2-4). Пророк Михей дополнил формулировку Исаии словами: "Но каждый будет сидеть под своею виноградною лозою и под своею смоковницею, и никто не будет устрашать их, ибо уста Господа Саваофа изрекли это. Ибо все народы ходят каждый во имя своего бога; а мы будем ходить во имя Господа Бога нашего во веки веков" (Мих. 4:4-5). В итоге выкристаллизовалось целостное, с самозначимом содержательным смыслом, духовное уложение, которое можно назвать хартией сионизма (Исторический курьёз: 30-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН (ноябрь 1975 года) квалифицировала сионизм как форму расизма и расовой дискриминации, тогда как у входа в здание ООН была сооружена скульптурная композиция "Перекуём мечи на орала" советского скульптура Е.В.Вучетича).
       Хартия сионизма, взятая в качестве основополагающей величины, чётко разграничивает диагностические параметры еврейского (библейского) сионизма и европейского (традиционного) сионизма в их принципиальной несовместимости: еврейский сионизм основывается на избранном духовном кодексе, тобто на константах индивидуального качества, а европейский сионизм базируется на избранном народе, тобто явлении коллективного качества. Впервые в истории пророк Исаия нарисовал картину вселенского Всеединства, явленного на горе Сион: "И сделает Господь Саваоф на горе сей для всех народов трапезу из тучных яств, трапезу из чистых вин, из тука костей и самых чистых вин; И уничтожит на горе сей покрывало, покрывающее все народы, покрывало, лежащее на всех племенах. Поглощена будет смерть навеки, и отрёт Господь Бог слёзы со всех лиц, и снимет поношение с народа Своего по всей земле; ибо так говорил Господь" (Ис. 25:6-8). Не следует сомневаться, что своё знаменитое "во едино", Иисус Христос почерпнул из пророческого кладезя еврейского духа. Итак, хартия сионизма есть второй структурный элемент воззрения пророка Исаии. Совместно с первым элементом (методологическим постулатом) хартия слагает теоретическую часть этого воззрения, если рассматривать духовное творчество с позиции современного наукознания. При этом Исаия по-философски чутко ощущал разницу между духовным и коллективным (народным) содержаниями, именно то, что составляет принципиальную суть отличия еврейского сионизма от европейской вариации. Пророк Исаия в своём стиле, иносказательно, показал это философское понимание: "...Всякая плоть - трава, и вся красота её, как цвет полевой. Засыхает трава, увядает цвет, когда дунет на него дуновение Господа: так и народ-трава. Трава засыхает, цвет увядает, а слово Бога нашего пребудет вечно" (Ис.40:6-8). Итак, здесь выставлена стержневая максима: соотношение коллективного (народа - травы) и "дуновение" личности (Господа), и в силу этого обстоятельства страстные проповеди Исаии приобретают контуры осмысленного знания и воззвание воплощается в учение.
       Вторая часть воззвания пророка Исаии должна называться, в соответствии с современной классификацией, онтологической, ибо в ней пророк ведёт речь о своём собственном народе, сынах Израиля, и показывает как Бог "...снимет поношение с народа Своего по всей земле". Другими словами, раскрывается тематическая определённость самого воззвания, и Исаия повествует о роли еврейского народа в доктрине сионистского Всеединства человечества.
       Исаия рассказывает, что в год смерти царя Озии он был подвергнут очищению и предстал перед Господом Саваофом: "И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдёт для Нас? И я сказал: вот я, пошли меня. И сказал Он: пойди и скажи этому народу: слухом услышите, и не уразумеете; и очами смотреть будете, и не увидите. Ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтоб Я исцелил их" (Ис. 6:8-10). Следовательно, Исаия был посвящён в сан пророка, посредника между Богом и народом, и другими глазами посмотрел на народное бытие, и увидел зрелище поголовного ниспадения нравов сынов Израиля, кощунственно пренебрегающих велениями Бога, за что, естественно, навлекли на себя гнев и ярость Господа Саваофа. Исаия повествует: "Но народ не обращается к Биющему его, и к Господу Саваофу не прибегает. И отсечёт Господь у Израиля голову и хвост, пальму и трость, в один день: Старец и знатный - это голова; а пророк - лжеучитель есть хвост. И вожди сего народа введут его в заблуждение, и водимые ими погибнут. Поэтому о юношах его не порадуется Господь, и сирот его и вдов его не помилует: ибо все они лицемеры и злодеи, и уста всех говорят нечестиво. При всём этом не отвратится гнев Его, и рука Его ещё простёрта. Ибо беззаконие, как огонь, разгорелось, пожирает терновник и колючий кустарник, и пылает в чащах леса, и поднимаются столбы дыма. Ярость Господа Саваофа опалит землю, и народ сделается как бы пищею огня; не пощадит человек брата своего" (Ис. 9:13-19).
       Неутомимая и неукротимая деятельность пророков по обличению и искоренению язв и грехов сынов Израиля не удивительна, хоть и восхитительна, ибо сохранение духовного здоровья еврейского народа есть прямая и святая обязанность института пророков. Удивительно другое: обвинению в богоотступничестве подлежат не отдельные персоны и сыны Израиля, но весь народ в коллективной общности, а предосудительные действия лидеров и начальников народа, также подвергающиеся осуждению со стороны пророков, выглядят, в конечном счёте, вторичным и производным явлением. Пророк Исаия, называя сынов Израиля "Моим виноградником", пребывает в недоумении: "И ныне, жители Иерусалима и мужи Иуды, рассудите Меня с виноградником Моим. Что надлежало бы сделать для виноградника Моего, чего Я не сделал ему? почему, когда Я ожидал, что он принесёт добрые грозды, он принёс дикие ягоды? Итак Я скажу вам, что сделаю с виноградником Моим: отниму у него ограду, и будет он опустошаем; разрушу стены его, и будет попираем. И оставлю его в запустении; не будут ни обрезывать, ни вскапывать его; и заростёт он тернами и волчцами, и повелю облакам не проливать на него дождя. Виноградник Господа Саваофа есть дом Израилев, и мужи Иуды - любимое насаждение Его. И ждал Он правосудия, но вот - кровопролитие; ждал правды, и вот - вопль" (Ис. 5:3-7).
       Нечестивость еврейского народа огромна и огромно наказание за богоотступничество, - сегодня это наказание кажется чрезмерно жестоким и неоправданно большим. Но в библейские времена степень наказания соответствовала размеру пре-ступления; сыны Израиля поклялись в верности Богу, но раз от разу изменяли своей клятве, что было в глазах Бога наивысшим пре-ступлением, а потому "народ сделался как бы пищей огня". Исаия пророчествует: "Сион спасётся правосудием и обратившиеся сыны его - правдою. Всем же отступникам и грешникам - погибель, и оставившие Господа истребятся. Они будут постыжены за дубравы, которые столь вожделенны для вас и посрамлены за сады, которые вы избрали себе. Ибо вы будете как дуб, которого лист опал. И как сад, в котором нет воды. И сильный будет отрепьем, и дело его - искрою; и будут гореть вместе, - и никто не потушит" (Ис. 1:27-31).
       Здесь видится некоторое противоречие: на фоне коллективной вины народа пророк заявляет, что некоторая часть его спасётся "правосудием" и "правдою". Следовательно, не весь народ подвержен богопротивным буйствам, и, стало быть, не весь народ находится под угрозой истребления, - праведная часть народа Израиля называется Сионом. Этой дифференциации народа Израиля пророк Исаия придаёт большое значение и его воззвание отчётливо распадается на две секции: с одной стороны, лавина порицания, а с другой стороны, похвальный фимиам в честь сынов Израиля. С одной стороны, Исаия провозглашает: "Горе тем, которые влекут на себя беззаконие вервями суетности и грех - как бы ремнями колесничными; Которые говорят: "Пусть Он поспешит и ускорит дело Своё, чтобы мы видели, и пусть приблизится и придёт в исполнение совет святого Израилева, чтобы мы узнали"! Горе тем, которые зло называют добром, и добро злом, тьму почитают светом, и свет тьмою, горькое почитают сладким. И сладкое горьким! Горе тем, которые храбры пить вино и сильны приготовлять крепкий напиток, Которые за подарки оправдывают виновного и правых лишают законного! За то, как огонь съедает солому, и пламя истребляет сено, так истлеет корень их, и цвет их разнесётся, как прах; потому что они отвергли закон Господа Саваофа и презрели слово Святого Израилева". А с другой стороны слышится нечто обратно противоположное: "И будет в тот день: остаток Израиля и спасшиеся из дома Иакова не будут более полагаться на того кто поразил их; но возложат упование на Господа, Святого Израилева, чистосердечно. Остаток обратится, остаток Иакова - к Богу сильному. Ибо, хотя бы народа у тебя, Израиль, было столько, сколько песку морского, только остаток его обратится; истребление определено изобилующею правдою" (Ис. 5:18-24; 10:20-22). Исаия продолжает: "И произойдёт отрасль от корня Иесеева, и ветвь произростёт от корня его; И почиет на Нём Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия; И страхом Господним исполнится, и будут судить не по взгляду очей Своих, и не по слуху ушей Своих решать дела. Он будет судить бедных по правде, и дела страдальцев земли решать по истине; и жезлом уст своих поразит землю, и духом уст Своих убьет нечестивого" (Ис. 11:1-4).
       "Остаток Израиля" есть самая радикальная новация в воззвании пророка Исаии, о которой ничего не известно в иудаистике, и которая опосредует в понятие часть того еврейского населения, что беспрекословно избирает Бога своим путеводителем по жизни. Пророк Исаия говорит: "И скажешь в тот день: славлю Тебя, Господи; Ты гневался на меня, но отвратил гнев Твой и утешил меня. Вот, Бог - спасение моё: уповаю на Него, и не боюсь; ибо Господь - сила моя, и пение моё - Господь; и Он был мне во спасение" (Ис. 12:1-2). Это славословие Бога коренным образом отличается от традиционных льстивых мадригалов и апокрифов, ибо относится к Богу, отметившему остаток Израиля, тогда, как известно, что всему народу евреев было присвоено имя "Израиль", означающее "боровшийся с Богом" (Быт.32:28). ( Однако клерикальное большинство религиозного сословия Израиля или так называемые мудрецы Талмуда, в силу политических причин, о которых будет идти речь в дальнейшем, не удовлетворяются таким положением Торы. Так в недельном чтении Торы израильской газеты "Миг" (335 от 17.05.2007г.) раввин Лев Натансон изложил нечто оригинальное: "И действительно, само слово Израиль (на иврите - Исраэль) - это акроним (то есть слово, сформированное из первых букв словосочетания, которое оно заменяет) словосочетания "йеш шишим рибо отийот летора" (что в переводе с иврита означает - "в Торе насчитывается 600 тысяч букв")"). Бог Саваоф провозгласил: "Ибо из Иерусалима произойдёт остаток, и спасённое - от горы Сион" (Ис. 37:32).
       "Остаток Израиля" представляет собой, таким образом, изумительно смелый пассаж реформаторской мысли, и отсюда исходят настоящие зародыши и эмбрионы морали и нравственности в качестве регуляторов и генераторов подлинного духовного поведения людей в человеческом Всеединстве. Выделяя "остаток Израиля" из совокупности сынов Израиля, пророк Исаия также реформирует смысл названия "еврей". В понимании великого пророка еврей не просто представитель некоей национальности или носитель определённой религии, - это уже понятие духовной категории, и только в подобном виде еврей может быть причислен или ассоциирован с Сионом, - таков глубинный смысл еврейского (библейского) сионизма. Не новость, что фигура еврея всегда вызывала удивление у людей, умеющих мыслить и наблюдать более менее беспристрастно, - к примеру, немецкий теолог ХХ века Франц Розенцвейг, которого цитирует Жерар Кан в своей блистательной монографии, написал: "...еврейство - это "вовсе не нечто, ...не некий объект среди других, не просто одна жизненная сфера из множества, к чему его хотело бы свести культурное благоденствие века эмансипации - это нечто в человеке, нечто особенное, что делает его евреем, что-то невыразимо малое и все же неизмеримо большое, что-то непостижимо таинственное и все-таки проглядывающее в каждом жесте и в каждом слове, нечто совершенно незаметное, что, однако, заметнее всего. Еврейское начало, о котором я веду речь, не есть "литература", некое книжное знание. Это не опишешь в книгах. Это не вычитаешь из книг. Это даже нельзя - да простят меня все современные умы -"пережить". В лучшем случае, это надо прожить. А может быть, и ни то, ни другое. Это просто есть".
       В этом отношении нельзя пройти мимо заявления Альберта Эйнштейна, лучезарного еврейского ума, которому человечество присвоило звание гения 1 ХХ века, и который поставил прямой вопрос: "Что же такое евреи?" (статья "Почему ненавидят евреев?", 1938г.). Ответ А.Эйнштейна привлекателен именно в силу того, что в его глубокомысленном суждении несложно увидеть преемственные духовные связи и корни с сионистским ядром пульсирующих разумом и эмоциями проповедей древнего пророка. А.Эйнштейн излагает: "То, что объединяет евреев в течение тысяч лет и что объединяет их сегодня, - это, прежде всего, демократические идеалы социальной справедливости в сочетании с идеалом взаимопомощи и терпимости ко всем людям...Уникальные достижения евреев в области филантропии проистекают из того же источника. Второй характерной чертой еврейской традиции является высочайшее уважение ко всем формам интеллектуальной деятельности и духовных устремлений. Я уверен, что это огромное уважение к интеллектуальной деятельности одно ответственно за вклад евреев в прогресс знания в самом широком смысле этого слова. При их относительно небольшом числе и при столь значительных внешних препятствиях, постоянно устраиваемых на их пути со всех сторон, размер этого вклада заслуживает восхищения всех честных людей". А.Эйнштейн дал рационально свёрнутую первооснову мысли, какая в виде библейских метафор, аллегорий, иносказаний, притч преподносится древнееврейскими пророками в смысле библейского (еврейского) сионизма: мысль о силе Бога как личности Саваофа, жертвующего своим духом для облагодетельствования коллектива - народа. Эйнштейн указал: "Силы, дремлющие в индивидууме, мобилизуются, и сам индивидуум побуждается к самопожертвованию духом, который живёт в группе".
       Исаия проповедует: "И будет в тот день: Господь снова прострёт руку свою, чтобы возвратить Себе остаток народа Своего, какой останется у Ассура, и в Египте, и в Патросе, и у Хуса, и у Елама, и в Сеннаане, и в Емаре, и на островах моря. И поднимет знамя язычникам, и соберёт изгнанников Израиля и рассеянных Иудеев созовёт от четырёх концов земли" (Ис.11:11-12). Звучащий здесь мотив объединения еврейского рассеянного народа - основополагающий тезис традиционного сионизма и мольба еврейской жизни, - такова, к примеру, талмудистская форма (бенедикция) молитвы Амида: "Собери нас вместе с четырёх концов земли в страну нашу", - имеет в пророческой вариации, однако, собственное основание, о чём будет сказано далее, но тут важно, что впервые была высказана в целостном виде генеральная идея сионизма, неизменная во всех модификациях: Сион как национальный дом Израиля. Итак, "остаток Израиля", взятый в качестве краеугольного камня национального дома евреев, есть третий структурный элемент воззрения пророка Исаии.
       В смелых пророчествах Исаии еврейское участие во вселенском Всеединстве, определённое духом сионизма, не ограничивается пассивным символом или штатной этикеткой, - "остаток Израиля" предназначено несёт в себе образец, а точнее, динамический принцип, некоего нового, невиданного и неслыханного, будущего мира, о котором образно мечтает пророк Исаия: "Тогда волк будет жить вместе с ягнёнком, и барс будет лежать вместе с козлёнком; и телёнок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их. И корова будет пастись с медведицею и детёныши их будут лежать вместе; и лев, как вол, будет есть солому. И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи. Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей: ибо земля будет наполнена ведением Господа как воды наполняют море" (Ис. 11:6-9).В этом фантастическом видении будущего мира метафорически отражено самая актуальное пожелание - "не будут делать зла и вреда", и вместилищем этой райской мечты предусматривается не потусторонняя небесная обитель, а реальная гора Сион - символ еврейского наличия, и, стало быть, "остатку Израиля" предназначена первопричинная, ведущая роль. Само собой возникает вопрошание, которое до настоящего времени имеет значение рокового, "проклятого" вопроса: на основании чего в деле человеческого Всеединства Бог вручил руководящий руль еврейскому народу, сделав евреев избранниками Божьими? Но во времена пророков такого вопроса не стояло, - эта искусственная противоборствующая тенденция возникла тогда, когда политика внедрилась в духовную сферу или для достижения политических целей применялись духовные средства, - в этом было повинно христианство после Никейских соборов. Во времена пророков было неоспоримо и очевидно, что благочестивые обладатели истинной добродетели всегда находили предпочтение у Бога, а о народах (коллективных величинах) речь не шла, ибо они определялись сквозь призму благочестия (или неблагочестия) своих членов. Еврейские пророки, не колеблясь, проводили духовную дезинфекцию еврейской среды, бережно выделяя "остаток Израиля" как сердцевину Сиона, имея в виду благополучие всего мира.
       В Новое время, время христианского антисемитизма, проблему избранничества евреев по следам библейских пророков рассмотрел del gran Ebreo (великий еврей) Барух Спиноза. Он заключил: "Таким образом, легко убедиться, что если пророки и предсказывали им (израильтянам - Г.Г.) о новом и вечном завете познания любви и милости Божией, то это обещается только благочестивым, ибо в той же главе Иезекииля, которую мы только что цитировали, ясно говорится, что Бог отделит от них мятежников и отступников, а у Софонии (3:12-13), - что Бог извергнет гордых из среды и оставит бедных; а так как это избрание касается истинной добродетели, то не следует полагать, что оно было обещано благочестивым только из иудеев, устраняя прочих, но непременно нужно думать, что языческие истинные пророки (которых, как мы показали, имели все нации) также обещали это избрание верным из своего народа и утешали их им". Спиноза резюмировал: "Поэтому в настоящее время у иудеев нет ровно ничего, что они могли бы приписать себе как преимущество перед всеми нациями". Барух Спиноза, великий мастер рационального анализа, обратил вдохновенную пророческую проблему, которая у пророков не имела вопроса, в логически умозрительную форму, и его мысль звучала следующим образом: "наконец, мы хотели показать, что евреи отличались от других народов не знанием и не благочестием, но чем-то совсем другим, или (выражаясь языком Писания, по понятию их) евреи были избраны Богом из остальных народов не для истинной жизни и возвышенных умозрений, хотя и об этом им часто напоминалось, но совершенно для другого дела". В итоговом заключении Спиноза раскрыл это "другое дело" в своей стилистике определённо и отчётливо: "Наконец, если бы кто захотел защищать положение, что иудеи вследствие той или другой причины были избраны Богом навеки, то я не буду ему противоречить, если только он утверждает, что это избрание - временное ли или вечное - насколько оно принадлежит только иудеям, касается лишь государства и телесных удобств (так как только это может отличать одну нацию от другой); но в отношении разума и истинной добродетели ни одна нация от другой не отличается, и, стало быть, в отношении к этим вещам ни одна предпочтительно перед другой не избирается Богом" (1998,с.с.55-56,56,46,57).
       Первый глава государства Израиль Давид Бен-Гурион назвал Б.Спинозу "первым сионистом в последние три столетия". Но Бен-Гурион ошибся, ибо Спиноза был последним сионистом, приверженцем еврейского сионизма пророков. Спиноза считает, что еврейский народ был избран Богом и предназначался в истории только для "государства и телесных удобств", в другом месте он назвал "общество и счастье", а ещё: "спокойной жизни при физическом здоровье". Он пишет, "что избрание иудеев касалось не иного чего, как временного телесного счастья и свободы, другими словами - царства, способа и средств, которыми они достигали его, а следовательно, и законов, поскольку они были необходимы для утверждения того отдельного царства, и, наконец, способа, которым они были открыты; в остальном же и в том, что составляет истинное счастье человека, они были равны с прочими народами", а в преамбуле к этому суждению философ указывает: "и мы не видим, чтобы Бог обещал патриархам или их преемникам что-нибудь иное, кроме этого; в законе даже ничего иного не обещается за повиновение, кроме настоящего благополучия государства и прочих удобств в этой жизни, и, наоборот, - за непокорство и нарушение завета обещается гибель государства и величайшие невзгоды" (1998,с.с.50,48).
       Итак, рациональный перевод Спинозы экстатических вдохновений и откровений пророков сводится к тому, что еврейской этической общности присуща особая организация коллективного общежития или государственного устройства своего племени. В это онтологическое умение еврейские пророки изо всех своих немалых сил вкладывают духовное содержание, черпаемое в постановлениях Бога Саваофа. Пророк Исаия подвергает строгой селекции еврейскую массу на предмет определения добродетельного "остатка Израиля", которым наполняется Сион в качестве магнита для всех народов и модели единения. И Спиноза представляет рациональную редакцию пророческой установки: "Итак, коль скоро справедливо, что Бог ко всем одинаково благосклонен, милосерд и пр. и обязанность пророка заключалась не столько в научении законам, свойственным отечеству, сколько в научении истинной добродетели и в напоминании о ней людям, то несомненно, что все нации имели пророков и что пророческий дар был свойственен не только иудеям". Но при этом обязательна коннотация, "...что законы Ветхого завета были открыты и предписаны только иудеям; ибо сколь скоро Бог избрал только их для составления отдельного общества и государства, то они неизбежно должны были иметь и законы отдельные" (1998,с.с.51,49). Это означает, что в сионской федерации для каждого члена гарантируется правовая автономия как реальная форма существования на единой духовной (Божеской) платформе с общим субстратом, вмещающим в себя Божеское Слово в еврейском (сионском) выражении.
       С этого пункта откровения пророка Исаии приобретают аромат рационального исследования: в проповедях Исаии появляется дух вопросов и ответов (причин и следствий). Ощущается, как Исаия интуитивно подбирается под решение вопроса, хотя сам вопрос не ставится: почему Сион стал иудейским, почему в пророческом сионизме столь большую роль играет "остаток Израиля", а об остатках других народов не говорится, и, главное, почему "Сион как национальный дом евреев" стал генеральной идеей сионизма?
       Пророк Исаия, взывая к народу Израиля, произносит: "Слушайте это, дом Иакова, называющиеся именем Израиля и происшедшие от источника Иудина, клянущиеся именем Господа и исповедующие Бога Израилева, хотя не по истине и не по правде. Ибо они называют себя происходящими от святого города, и опираются на Бога Израилева; Господь Саваоф - имя ему". Тем самым пророк напоминает ему, что в некоторое время он назвался именем Израиля, произошёл от источника Иуды, и исповедует Бога не по принуждению, не насильно, а добровольно обратил Бога к себе на помощь, ради собственного спасения. Самое главное, что он поверил Богу "не по истине и не по правде", а Ему Самому, поставив избранного Бога выше истины и правды, а точнее, приняв за истину и правду то, что "Господь Саваоф - имя Ему". Исаия повествует об Израиле: "Так говорит Господь: во время благоприятное Я услышал Тебя, и в день спасения помог Тебе; и Я буду охранять Тебя, и сделаю Тебя заветом народа, чтобы восстановить наследникам наследия опустошённые" (Ис.48:1-2; 49:8).
       Итак, не Бог избрал народ Израиля для особой миссии в мире, а народ Израиля, а точнее, его патриархи, избрали бога для своего сохранения, - следовательно, Израиль не богоизбранный, а богоизбравший народ. Наследник пророческой мудрости Барух Спиноза единственный в философском мире воспринял к действию эту гениальную заповедь, что отметил израильский журналист Александр Гордон: "Он перевернул библейскую доктрину избранного народа в концепцию народа, избравшего Бога" (еженедельник "Окна" от 24.08.2006, Тель-Авив). Но с существенным дополнением: доктрина избранного народа не является библейской, а появилась много позже в силу особых политических обстоятельств, о чём речь пойдёт далее. Трактовка пророков в этом вопросе была совершенно иная, и это постижение воссоздал и расширил Б.Спиноза. Пророк Исаия на своём наречии глаголет, что, обрадованный таким эпохальным поступком сынов Израиля, Бог взял этот народ под свою духовную опеку, и Исаия передаёт слова Бога: "И Я вложу слова Мои в уста твои, и тению руки Моей покрою тебя, чтоб устроить небеса и утвердить землю и сказать Сиону: "ты народ Мой" (Ис. 51:16). Судьбоносная и потрясающая суть заключалась в том, что данное "избрание Иуды" оказалось необходимым не только евреям, но и самому Богу Саваофу, ибо в лице иудейского народа Он заимел аппарат для демонстрации Своего могущества и рупор для провозглашения Своей мудрости, - Бог Саваоф провозгласил: "Ты раб Мой, Израиль, в Тебе Я прославлюсь" (Ис.49:3). Если "избрание Иуды", то есть добровольное склонение "источника Иудиного" к Богу Саваофу, было вызвано нуждами израильского народа, то для Бога Саваофа еврейское сообщество необходимо для показа высшего благочестия в делах житейских ("закон" и "суд") всех народов, - как сообщает пророк Исаия: "Так, Господь утешит Сион, утешит все развалины его, и сделает пустыни его, как рай, и степь его, как сад Господа; радость и веселие будет в нём, славословие и песнопение. Послушайте Меня, народ Мой, и племя Моё, приклоните ухо ко Мне! ибо от Меня произойдёт закон и суд Мой поставлю во свет для народов" (Ис.51:3-4).
       Пророк Исаия обращает внимание на особое обстоятельство: в силу не столько потребностей самовыражения, сколько надобности в модели праведного миропорядка, Бог Саваоф заботится о евреях, невзирая на богоборческие тенденции, весьма живучие среди сынов Израиля. Исаия как бы подчёркивает этот, казалось, парадоксальный момент, упирая на мотивацию Бога: "Я, Я Сам изглаживаю преступления твои ради Себя Самого, и грехов твоих не помяну"; "Изглажу беззакония твои, как туман, и грехи твои, как облако; обратитесь ко Мне, ибо Я искупил тебя". Как и положено властителю истины, Бог откровенен в своих намерениях, и, излагая выступление Саваофа перед домом Иакова, пророк Исаия не может скрыть своего восхищения открытостью Бога: "ибо Я знал, что ты поступишь вероломно, и от самого чрева матерного ты прозван отступником. Ради имени Моего отлагал гнев Мой, и ради славы Моей удерживал Себя от истребления тебя. Вот, Я расплавил тебя, но не как серебро; испытал тебя в горниле страдания. Ради Себя, ради Себя Самого делаю это, - ибо какое было бы нарекание на имя Моё! Славы Моей не дам никому. Послушай Меня, Иаков и Израиль, признанный Мой: Я тот же, Я первый и Я последний" (Ис. 43:25; 44:22; 48:8-12).
       "В тот день Господь Саваоф будет великолепным венцем и славною диадемою для остатка народа Своего", - говорит Исаия (Ис. 28:5) об акте завета между Богом и народом Израиля ("остатком Израиля"), ставшим результатом слияния воедино "избрания Иуды", тобто выбор Бога народом, и избрания Бога, тобто выбор народа Богом, из которого явился целостный монолит - образ Сиона. Итак, "избрание Иуды" есть четвёртый структурный элемент воззрения пророка Исаии. Следует ещё раз повторить, что образ Сиона поставлен в эпицентр еврейского (библейского или пророческого) сионизма как внутренняя слагающая учения пророка Исаии, которое, в свою очередь, составляется из четырёх структурных элементов: методологического постулата, хартии сионизма, "остатка Израиля" и "избрание Иуды".. Добавить к этому положению следует то, что лингвистическая семантика воззвания пророка Исаии, общая в Книге Пророков, отнюдь не исчерпывается порицанием негативной стороны еврейского бытия. Ещё более ярко в тексте воззвания явлен противоположный гностический жанр: восхваление Бога Саваофа. Каждое выступление соавторов в Книге Пророков есть не менее, как восторженный и неумеренный панегирик в честь Бога. Эминентное (превосходительное) творчество пророков сплошь и рядом демонстрирует перлы высочайшей патетики, - к примеру, вещание пророка Исаии: "И вот, завет Мой с ними, говорит Господь: Дух Мой, который на тебе, и слова Мои, которые Я вложил в уста твои, не отступят от уст твоих и от уст потомков потомства твоего, говорит Господь, отныне и до века" (Ис.59:21). (Словоформа "отныне и до века" показывает, что пророкам была известна "вечность" в форме категории духовного порядка).
       Здесь важно уяснить, что в отвлечённом пророческом воображении Бог воспринимается как единственная и неповторимая личность ("Я первый и Я последний"). Итак, в чисто философском разрезе воззрение пророка Исаии или еврейский сионизм состоит из двух противополагаемых сторон: порицание коллектива и культ личности; и в таком ракурсе учение Исаии относится к разряду индивидуалистских воззрений. А основное последствие из учения пророка Исаии гласит, что генеральная идея о Сионе, как национальном доме (или этническом очаге) евреев, не только не противоречит общему смыслу вселенского Всеединства, но и выступает его непременным условием. Особую значимость это последствие приобретает в историческом контексте, ибо означает, что историческая судьба евреев неразрывно связана с общемировой историей. Тогда как академическая историография после утраты евреями своей государственности не усматривает еврейского участия в мировом историческом процессе, и утверждает, что рассеяние (галут) отбросило евреев на обочину исторической трассы. Сокрушительным ударом по историческому официозу стало появление новой исторической методологии Н.А.Бердяева, а воззрение сионизма, в любом его виде, мощным его подтверждением.

    II

       Радикальное постижение великого русского философа Н.А.Бердяева о небесной (духовной) истории реформировало классическое историческое познание, и среди прочих новаций обогатило историческую науку новым представлением о критериях, объективно обусловивших начало новой эры (н.э.) всемирной истории. Вместо малосодержательного показателя о "рождении Иисуса Христа" в начало новой эры легли два исторические потрясения, связанные нерасторжимой духовной связью: распятие Иисуса Христа и Крушение Второго Иерусалимского Храма. Это совместное явление я назвал Великой Еврейской Схизмой. Оба эти события, несмотря на яркий аномальный характер, не имеют в анналах стандартной хронологической истории никакого исторического, а тем более, переломно-эпохального, значения. Традиционное историческое познание, базирующееся на рациональном (причино-следственном) выведении в контексте поступательной хронологической шкалы, не знает когнитивной достоверности в событиях духовной генерации. А потому гениальное открытие Бердяева, качественно преображающее академическую историографию, не понято и не принято в исторической науке по настоящую пору; аналогично не признаётся связь между распятием Иисуса Христа и Крушением Иерусалимского Храма, а, соответственно, понятие о Великой Еврейской Схизме остаётся вне исторического познания.
       Новаторский подход Бердяева к познанию исторического процесса исходит из ключевого понятия русской духовной философии - культа личности, а это означает, что творческий дух русского философа номинально идентичен вдохновенному способу мышления библейских пророков. И, в свою очередь, это значит, что еврейский (библейский) сионизм в издании еврейских пророков, и, прежде всего, учение пророка Исаии, непостижим для традиционной теории исторического познания, где в основе полагается так называемая концепция материалистического понимания истории (или исторический материализм). Дерзновенный порыв еврейских пророков по части сионизма, как опосредования Сиона, следовательно, может быть адекватно раскрыт через представление о небесной истории Н.А.Бердяева, в свете которого еврейский (библейский) сионизм есть не что иное, как широковещательное обращение еврейской Торы к человечеству.
       Великая Еврейская Схизма свидетельствует о крутом переломе в небесной (духовной) истории евреев; в показателях материалистического понимания истории этот перелом выразился в утрате евреями своего государства и изгнании их с родной территории, - для евреев началась эпоха галута (рассеяния). Как духовное потрясение, Великая Еврейская Схизма оказала деформирующее воздействие более всего на сущность сионистской доктрины пророков. Сам факт рассеяния евреев спонтанно и стихийно ставит вопрос о возвращении на историческую родину и возрождении самостоятельного государства, и этот вопрос из фрагмента сионистской картины, созданной библейскими пророками, перемещается во главу угла. Тем самым непроизвольно отодвигается в тень вселенский фактор сионизма, и, как следствие, деформируется природа всей сионистской пророческой концепции. В формальном отношении это выражается в том, что идея о Сионе - национальном доме евреев, ввиду расширения её динамического потенциала, преобразуется в идеологию, как субстрат нового видения еврейской действительности в галуте. "Электронная еврейская энциклопедия" (т.7) высказалась следующим образом по этому поводу: "Подлинное же освобождение евреев возможно лишь на специально выделенной для этой цели территории, где они, став большинством населения, могли бы создать независимое или автономное государство, сформировать социальную структуру по образцу европейских наций, добиться морального и культурного обновления. В эту концепцию органично влились традиционные представления об Эрец-Исраэль как исторической родине народа Израиля и месте его грядущего возрождения. Тем самым была заложена основа новой идеологии — идеологии сионизма".
       В содержательном же плане деформация концепции произошла в направлении перехода с индивидуалистической позиции, где законодательные функции предназначались личностям - Богу и пророку, на коллективистское воззрение, обусловливаемое приоритетом общих потребностей сынов Израиля. Это обстоятельство, также спонтанно и самопроизвольно, исключает и растворяет (вытесняет) душу учения пророка Исаии - "остаток Израиля". Как понятие, "остаток Израиля" полностью выпал из официального иудаизма и в его концептуальных основах нет ни слова об "остатке Израиля". В совокупности это указывает на резкое снижение морально-духовных претензий в новой вариации сионистского воззрения: вхождение в Сион дозволено всей коллективной массе народа Израиля, а не только духовно избранным личностям, как предусмотрено в пророческой форме сионизма.
       Итак, в новой концепции сионизма гегемоном процесса поставлен народ как коллективная величина и системообразующая константа. А где демиургом выступает народ, там широко открываются двери для политики, тобто действиям, не подвластным духовным критериям. Наиболее полно это сказалось на широко распространённом тезисе - сердцевине нового макета: сионизм суть национально-освободительное движение евреев. Для библейских пророков сионизм не был ни "движением", ни "течением", ни "направлением", а единственно только верой, формирующей сектор духовного кругозора личности, - в противном случае сионизм превращается в атрибут политической деятельности. Аналогично, "национальность" лишена духовного содержания. Яаков Кац определил: "Современный национализм поднимает этнические особенности на уровень абсолютных ценностей. В эпоху, когда характерные национальные признаки, такие, как связь с родиной, приверженность родному языку и склонность предпочитать членов своей этнической группы, стали универсальным явлением, превращение их в высшую и даже единственную ценность, может считаться характерным для современного национализма" (1939,с.16). Для современного национализма модно причислять национализм к самосознанию человека, и в этом состоит наибольшее заблуждение национальной ортодоксии. Самосознание есть исключительно только то, что сознание приобретает в себе, для себя и из себя. Национальность есть внешний атрибут, для приобретения которого сознание не прилагает никаких усилий, - он дан сознанию с молоком матери. По этой причине национальность не может обладать статусом "ценность", - во всяком случае, необходимо приложить немало стараний, дабы показать потребность национальности для личного сознания человека. Национальность - ничто, - оно не хорошее и не плохое, не положительное и не отрицательное. Оно может быть только украшением: причём не национальность должна украшать человека, а человек должен быть украшением национальности. Блестящий представитель русской духовной школы М.О.Гершензон писал, имея в виду политический сионизм: "Не нация, как утверждает сионизм, есть подлинно-реальное в истории, а личность, потому что только личность творит существенно и только ей до известной степени предоставлена свобода выбора. Национальное начало действует автоматически и не развивается самочинно; развивается личность, и только в ней, питаемая её целостным развитием, национальность крепнет и очищается" (2001, с.14).
       Национальность есть новая, но отнюдь не единственная, характеристическая черта сионистского воззрения, деформированного в коллективистскую парадигму, опосредующую народ в роли гегемона истории. Аннигиляция (устранение) "остатка Израиля", что лишило гарантии духовной значимости нового Сиона, вытеснение вселенского фактора, как концептуального параметра в теории сионистского учения, и, наконец, возведение национализма в ранг высшей коллективной ценности, в совокупности создало идеологические предпосылки для самого главного элемента материалистического понимания истории - войны. А война в иудейском мире называется антисемитизмом. Итак, национальность и антисемитизм составили новое содержание деформированной хартии сионизма, в котором было утоплено представление об "избрании Иуды. Верховная роль народа в такой парадигме неизбежно порождает ведущее правило об избранном народе, ибо логически требуется, дабы идея сионизма, как национального дома евреев предназначалась только для евреев. Тезис избранного народа евреев, приписанный Богу, что само по себе является беззаконием, служит одной из причин, возбуждающих политическое самодовольство и чванство в обществе, и патетика превосходства, порождённая также определёнными политическими комбинациями и интересами, весьма далёкими от духовных запросов, становится источником антисемитизма, - как причины, и как повод. (Об антисемитизме, ввиду специфики и обширности темы, здесь я говорить не буду; нелишне только заметить, что с позиции постулатов небесной истории, антисемитизм разделяется на внешний с источником вне еврейской среды, и внутренний, примером которого может служить чудовищный херем (проклятье) Баруху Спинозе).
       Сионистское вещание пророков, которое можно ещё назвать еврейским планом Всеединства, если это последнее рассматривать не как философскую концепцию, а как духовный принцип, по типу во едино Иисуса Христа, есть не только первая в истории картина вселенского единения, но и качественное, специфически еврейское, жанровое содержание данной картины. Именно это обстоятельство полностью исчезло в европейском сионизме, в результате чего идея национального дома евреев из фрагмента этой картины превратилась в общую картину сионизма, а сам сионизм стал национально-освободительным движением.
       Самый очаровательный из многоголосых апологетов палестинского суверенитета евреев, Зеэв Жаботинский с присущим ему пафосом восклицал: "И, может быть, это только самая скромная цель - нормализация еврейского народа. Чтобы был он таким же нормальным, как и многочисленная французская нация, как и малочисленная датская нация: все в своих странах, все свободные" (2004,с.261). Таким образом, быть как все. В этой схеме заложено больше смысла, чем в лозунге, и опосредовано нечто более внушительное, чем стратегия, - тут конденсируются коренные еврейские потребности "спокойной жизни при физическом здоровье", опирающиеся на выбор альтернативы: осуществление своего сокровенно-изначального - "быть как мы" или довольствоваться чужим внушением - "быть как все". Бог предназначал народ Израиля для демонстрации "государства и телесных удобств", - если верить словам Б.Спинозы, а не доверять ему нет никаких оснований, - для всех народов, а потому схема "быть как все" функциональна непригодна для Божеской миссии: Израиль должен воплотиться в символ Сиона, быть образцом и маяком праведного устройства жизни людей, а не дубляжом внешнего. В этих макетах - "быть как мы" и "быть как все" свёрнута вся историческая интрига небесной истории евреев, и, пожалуй, наивысшая трагедия еврейской исторической судьбы. На праве "быть как мы" настаивал Бог и. естественно, пророки, которые создали соответствующую сионистскую доктрину, объективирующей повеление Бога Саваофа; другими словами Бог и пророки воплощали индивидуалистическую идеологию. Но кто же противостоял этому индивидуалистическому лагерю, продвигая нечто обратное, а именно, коллективизированное в лице "быть как все"?
       Здесь необходимо обратиться к свидетельствам библейской древности и вспомнить знаменитую притчу о "золотом тельце". Фабула этого глубокомысленного сказания такова: Моисей удалился на гору Синай к Богу для окончательной редакции Великого Повеления на каменных скрижалях - Синайского Откровения. Народ Израиля, не желавший оставаться без руководства, потребовал у первосвященника Аарона, старшего брата Моисея, поставленного Богом возглавлять священную службу, поставить заместителя Моисея. Первосвященник Аарон, однако, постановил нечто иное: он собрал у сынов Израиля золотые вещи, отлил из них "золотого тельца" и велел ему поклоняться как богу. Итак, глава клана жрецов-левитов первосвященник Аарон по всем параметрам совершил государственный переворот: "И сказал Господь Моисею: поспеши сойти; ибо развратился народ твой, который ты вывел из земли Египетской; Скоро уклонились они от пути, который Я заповедал им: сделали себе литого тельца, и поклонились ему, и принесли ему жертвы. И сказали: "вот бог твой, Израиль, который вывел тебя из земли Египетской". Моисей железной рукой и жестоко подавил бунт и спросил Аарона, своего брата: "И сказал Моисей Аарону: что сделал тебе народ сей, что ты ввёл его в грех великий? Но Аарон сказал: да не возгорится гнев господина моего; ты знаешь этот народ, что он буйный. Они сказали мне: "сделай нам бога, который шёл бы перед нами; ибо с Моисеем, с этим человеком, который вывел нас из земли Египетской, не знаем, что сделалось" (Исх. 32: 7-8; 32:21-23). Таким образом, великий грех богоотступничества, а, точнее, насильственную попытку захвата государственной власти, первосвященник Аарон полностью вменил в вину народа, продемонстрировав тем самым пренебрежительное к нему отношение, которое выглядит ещё более контрастно на фоне заступничества пророка Моисея. Библия говорит: "На другой день сказал Моисей народу: вы сделали великий грех; итак я взойду к Господу, не заглажу ли греха вашего. И возвратился Моисей к Господу, и сказал: о, народ сей сделал великий грех; сделал себе золотого бога. Прости им грех их. А если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал" (Исх. 32:30-32). Разгневанный Бог вознамерился истребить весь неверный народ, а с Моисея обещал начать новый народ, - Моисею, как правителю, посчитать бы за радость такое решение Бога: избавиться от строптивых, "жестоковыйных" сынов Израиля и заиметь новый покорный народ. Но нет: в обращении Моисея к Богу нет ультиматумума, а есть своеобразно выраженная клятва любви к народу. Любовь к родному народу обозначала не персональное качество пророка Моисея, а общее родовое свойство института пророков, аналогично, как пренебрежение народа со стороны Аарона определяет собой одну типичную черту сословия священнослужителей или касты жрецов-левитов, какое сквозит и подразумевается на протяжении всего повествования исторической летописи Ветхого Завета.
       Огромное значение библейской легенды о "золотом тельце" заключается в том, что здесь впервые выявились на поверхности общественные силы, из соотношения которых зародилась новая схема государственного устройства, принципиально отличная от языческих, ассирийско-египетских, сообществ, и создающая эмбриональные формы нового цивилизованного общества. Центром тяжести этого последнего явилось представлении о едином Боге и его заветах, а функционально-динамическое отличие института пророков и касты жрецов-левитов, как еврейских общественных сил, зиждилось на особом восприятии верховной воли Бога каждой из сторон. Бог повелел Моисею: "Возьми левитов вместо всех первенцев из сынов Израиля, и скот левитов вместо скота их; пусть левиты будут Мои. Я Господь" (Числ. 3:45). Левиты были замышлены в прямом смысле слова как гвардия Бога. Очень скоро левиты-первосвященники стали числить себя наместниками Бога на земле, и беспрекословное подчинение народа Богу осуществлялось через неукоснительное повиновение левитам. Человек в глазах левитов мало что значил, его уделом было постоянное восхваление Бога и покорность Божьей воле, которая, как считается, исповедуется левитами-жрецами или раввинами. Заветы и указы Торы левиты также воспринимали через собственную интерпретацию, и в их среде обособился слой особых истолкователей (таннаим и амораим), составивших так называемое "устное учение" - Талмуд, - своего рода конкурент Торы и конституция левитства, хотя официально Талмуд значится как усовершенствованная версия Торы. Другая функция предназначалась в еврейском сообществе пророкам или институту пророков, созданному Моисеем, - они знали себя посредниками между Богом и человеком, и каждый человек чтился ими как со-беседник Бога, тобто самоценная величина.
       В своих духовных проповедях левиты или иудейское духовенство (клирики) опирались на народ, как коллективное сообщество, хотя, как показывает эпизод "золотого тельца", про себя фактически презирали "жестоковыйный" народ. Внутри еврейства зародилось особое течение - фарисейство, имя которого стало нарицанием лицемерия и двурушничества. В этом состоит общественная ёмкость еврейского духовенства как социальной силы общества. В отличие, Бог и пророки, будучи от природы индивидуальными личностями, не признавали за сынами Израиля роли общественного или исторического гегемона, но беззаветно любили этот "жестоковыйный" народ. Такова неисповедимая премудрость Ветхого Завета.
       Следовательно, верное и устойчивое государственное устройство, которым пророки грезили в еврейском сионизме, и который, как обнаружил Б.Спиноза, Бог предназначал еврейскому народу во имя благочестия всех народов, состояло из правильного сочетания двух общественных рычагов: пророческого и левитского (жреческого). Но это не могло быть механическим или эклектическим совмещением разнородных частей, а особенность, а правильнее, "премудрость", Бога заключалась в том, что приоритет и направляющее указание в сочетании принадлежали пророческому фактору. Бог настолько доверял пророкам, что дозволял им самостоятельно принимать верховные решения в государстве, тогда как первосвященники могли давать лишь советы. Моисей, как говорит Спиноза, - "...набирал служителей, а не повелителей государства. Ибо он никому не дал права советоваться с Богом наедине и где ему угодно, а следовательно, никому не дал власти, которую сам имел, - устанавливать и отменять законы, решить о войне и мире, избирать должностных лиц, как храмовых, так и государственных, а ведь всё это - обязанности верховной власти. Верховный первосвященник хотя имел право толкования законов и передачи ответов Бога, но не как Моисей (когда бы он ни захотел), а только по просьбе полководца или верховного собора, или подобных им, и, наоборот, главный начальник войска и соборы могли спрашивать совета у Бога, когда они хотели, но могли получить ответы Бога только от верховного первосвященника. Поэтому речи Бога в устах первосвященника были не решениями, как в устах Моисея, но только ответами; принятые же Иисусом и собором, они потом уже получали силу приказания и решения" (1998, с.205). Такой государственный строй Спиноза называет "теократическим". Ибо в центре правления помещался Бог, пророкам принадлежала законодательная власть, а левиты осуществляли духовный надзор или морально-нравственный контроль за законами, - это и есть специфически еврейская схема государства по принципу "быть как мы", именно та схема, для которой Бог избрал народ Авраама и Иакова, и Спиноза называл её Первым Царством.
       Ветхозаветная притча о "золотом тельце" также ценна как историческое свидетельство о наличие в среде левитов недовольства Божеским порядком, и как попытка изменить схему устройства "быть как мы" ещё до того, как сыны Израиля получили Синайское Откровение. Пользуясь, благодаря огромному авторитету Бога у евреев, большим влиянием в народной среде, левиты злоупотребляли мятежным духом "жестоковыйного" народа и направляли богоборческую тенденцию сынов Израиля, "...пока они, - как говорит Спиноза, - часто порабощённые, совершенно не нарушили божественного права и не захотели смертного царя, так, чтобы царским жилищем в государстве был не храм, но дворец...". Спиноза продолжает: "...право княжеского достоинства присвоили себе первосвященники, благодаря чему они получили неограниченное господство. Отсюда у жрецов возникло сильнейшее желание царствовать и в то же время добиваться первосвященнического сана; посему об этом Втором царстве не нужно много говорить" (1998, с.с.215,216). Второе царство - это эпоха еврейских царей, которая наступила во время пророка Самуила. Библия особо подчёркивает, что царское правление не было угодно Богу, а наоборот, Бог противился этому, и пророк Самуил приложил немалые усилия, дабы отговорить народ от этого опрометчивого шага, но сыны Израиля, поддерживаемые и разжигаемые старейшинами и первосвященниками, были упрямы и упорны, требуя "быть как другие народы".
       Ветхий Завет повествует: "И собрались все старейшины Израиля, и пришли к Самуилу в Раму. И сказали ему: вот, ты состарился, а сыновья твои не ходят путями твоими; итак поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов. И не понравилось слово сие Самуилу, когда они сказали: дай нам царя, чтобы он судил нас. И молился Самуил Господу. И сказал Господь Самуилу: послушай голоса народа во всём, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними. Как они поступали с того дня, в который Я вывел их из Египта, и до сего дня, оставляли Меня и служили иным богам: так поступают они и с тобою. Итак послушай голоса их: только представь им и объяви им права царя, который будет царствовать над ними. И переказал Самуил все слова Господа народу, просящему у него царя. И сказал: вот какие будут права царя, который будет царствовать над вами: сыновей ваших он возьмёт, и приставит к колесницам своим, и сделает всадниками своими, и будут они бегать пред колесницами его; И поставит их у себя тысяченачальниками и пятидесятниками, и чтобы они возделывали поля его, и жали хлеб его, и делали ему воинское оружие и колесничный прибор его. И дочерей ваших возьмёт, чтоб они составляли масти, варили кушание и пекли хлебы. И поля ваши лучшие возьмёт и отдаст слугам своим. И от посевов ваших из виноградных садов ваших возьмёт десятую часть, и отдаст евнухам своим и слугам своим. И рабов ваших, и рабынь ваших, и юношей ваших лучших, и ослов ваших возьмёт, и употребит на свои дела. От мелкого скота вашего возьмёт десятую часть; и сами вы будете ему рабами. И восстенаете тогда от царя вашего, которого вы избрали себе; и не будет Господь отвечать вам тогда. Но народ не согласился послушать голоса Самуила, и сказал: нет, пусть царь будет над нами; И мы будем, как прочие народы: будет судить нас царь наш, и ходить пред нами, и вести войны наши" (1 Цар. 8:4-20).
       Итак, став "как все", евреи ушли из-под действительной опеки своего Бога, и вся реальная власть перешла к левитам-первосвященникам, которые стремились стать царями - наместниками Бога на земле, а главной целью верховной власти стало сохранение действующего порядка "быть как все", и вместо Божеской явилась человеческая политическая власть в государстве. Религия преобразилась в форму правления, а первейшими врагами государства и левитов стали пророки, несущие праведную весть Бога и выступая злостными возмутителями спокойствия, хулителями левитского беззакония и порицателями нечестивого народа. Поэтому сионистское учение пророков было не просто отвергнуто иудейским духовенством, но и плотно заблокировано как недостойное, возвращающее к прошлым формам "быть как мы". По настоящее время о пророческой (библейской) конструкции ни слова не говорится, ни в официозном иудаизме, ни в академическом сионизме. В среде левитов крылатой стала фраза рава Аврагама Йоше Фрейнда: "Они злодеи не потому, что они сионисты. Они сионисты потому, что они злодеи.
       Политическая власть - это больше, чем власть, шире, чем право командовать и руководить, глубже, чем тщеславная возможность творить законы; политическая власть - это дурман психического невроза, от плотных захватов которого не всегда удаётся избавиться, а чаще всего он уходит с объектом в могилу. Еврейская история снабдила мир жутким примером жертвы политической власти - человеческим выродком царя Ирода. Хотя на начальных этапах эпоха еврейских царей ознаменовалась выдающимися личностями (Саул, Давид, Соломон), исторический результат этой эпохи был для евреев более, чем печальный: раскол на два противостоящих и враждебных лагеря - иудеев и израильтян, падение Иерусалимского Храма и рассеяние (галут) евреев; Великая Еврейская Схизма - финиш эпохи царей. Такова цена обманутой надежды "быть как все". Гениальный Спиноза красочно представил это обстоятельство в своём эпохальном эссе: "Именно: 1) Что секты стали возникать в религии только после того, как первосвященники во Втором царстве получили власть постановлять решения и управлять делами государства; для того, чтобы эта власть была вечной, они присвоили себе княжеское достоинство и, наконец, пожелали называться царями. Основание этого ясно: ибо в Первом государстве никакие декреталии не могли исходить от первосвященника, так как у них не было никакого права постановлять решения, но было только право передавать ответ Бога, когда к ним обращались князья или народные собрания; поэтому в то время у них не могло быть никакой охоты предписывать новшества, но была лишь охота служить и защищать обычное и принятое. Ибо никаким другим способом они не могли обеспечить свою свободу вопреки воле правителей, как только нерушимо охраняя законы. Но после того, как они получили правомочие заведовать делами государства и право княжеского достоинства вместе с первосвященством, каждый их них как в религии, так и в остальном начал искать личной славы, определяя всё первосвященническим авторитетом и делая ежедневно новые постановления относительно церемоний, веры и всего прочего; они хотели, чтобы эти постановления были не менее священны и не менее авторитетны, чем закон Моисея. Вследствие этого религия смахивала на пагубное суеверие, и истинный смысл и толкование законов были извращаемы. К этому присоединилось также то обстоятельство, что первосвященники, пролагая себе в начале реставрации путь к княжескому достоинству, соглашались на всё, чтобы привлечь к себе народ; именно, одобряли поступки народа, хотя бы и нечестивые, и приспосабливали Писание к самым дурным его правам" (1998,с.218).
       Самоочевидная идея о воссоединении евреев, рассеянных в результате великого потрясения, идея о национальном доме Израиля, не несёт в себе никаких противопоказаний в объёме воззрения пророков о Сионе, даже напротив, сама идея входит фрагментом в общую картину Всеединства. Модный некогда тезис о человеке мира, как особи, выходящей за пределы национальной или государственной ограниченности, просто не замечает, что на нём накручены сионистские пелёнки, по существу, вся положительная ёмкость понятия человека мира свёрнута в сионистском первосмысле еврейского содержания. Эта идея, сделавшись в результате акта рассеяния основополагающей всего воззрения сионизма, допускала органическое вхождение в каркас сионистской доктрины о вселенском Всеединстве, не нарушая генерального чертежа конструкции. Но для этой цели необходим был пророк-мыслитель с его особенностью к вдохновенной интуиции и чутким ощущением духа Божеской истины. Но евреи уже утратили своих пророков: давно исчез Моисеевый институт пророков, а последний на то время еврейский пророк с садистским удовольствием был распят на кресте. Мудрецы Талмуда, даже такой высокоодарённый как Моисей бен-Маймон (Маймонид), не могли сравниться в этой части с пророческими откровениями, а левитская идеология не позволяла следовать по пути пророков.. Совокупным духовным итогом стало то, что постулат избранного народа заимел звание высшей догмы, чистокровная национальность приобрела основное достоинство в жизни, а Сион стал олицетворять не всемирный светоч, а эмблему главной национальной задачи Израиля. "Сионистское" целиком растворилось в "национальном", тобто в "семитском", и любой антисемитизм отождествлялся с антисионизмом, и наоборот. Эта идеология, как основа поведенческого норматива, имеет хождение и в сегодняшнем Израиле, и публицист Аб Мише с упоением пишет: "Мир язычников: суматошный мир богов-божков-идолов-кумиров, весёлая свобода гульбы, убийства, совокуплений, предательств...А евреи служат одной Верховной Силе, Творцу Вселенной и Высшей Правды. Он избрал евреев на это Святое служение, вот их главная забота на суетной земле...Массовое сознание древних евреев пропитывается ощущением собственного превосходства, настолько сильным, что они, храня свою чистоту, отказываются даже от браков с инородцами - носителями идолопоклоннической "скверны" (еженедельник "Окна" от 5.04.2007г., Тель-Авив). В Вавилонском Талмуде сказано: "Не для чего иного Всевышний рассеял Израиль среди народов, но лишь для того, чтобы приумножать среди них обращённых в иудаизм", но тот же источник карает наивысшим грехом брачные союзы евреев с иноверцами.
       На такой основе идеология левитов, отвергнув пророческий путь и пророческий проект, представила свою редакцию идеи национального дома евреев или избавления от рассеяния и государственной беспризорности. Эта редакция получила название "эсхатологической (эсхатология - учение о конце дней) концепции", согласно которой предвкушаемое избавление или конец дней галута, понимаемое в другом толковании как национально-освободительное движение евреев, полностью зависит от воли Бога и может быть реализовано через его посланника - Мессии. Таким образом эсхатологическая (богословская) версия включает в себя новый, отсутствующий в учении пророков, компонент и главное действующее лицо - Мессию. В богословской (иудаистской и христианской) литературе Мессия обладает необычайно широким спектром и диапазоном смыслов и значений. Наиболее распространённым для данного ракурса рассматриваемой проблемы, взятым на вооружение кастой левитов и раввинов, является смысл избавителя: Мессия - царь из дома Давидова долженствует возвеличить еврейское царство и укрепить интересы и нужды Израиля. Это представление привело к известной еврейской мечте, которая видит в лице Мессии действительно царя-избавителя и освободителя, носителя высшей еврейской справедливости. А между тем в "Электронной Еврейской Энциклопедии" (т.7) категорически заявлено: "Будучи одним из аспектов общего переустройства мироздания, избавление не может произойти по инициативе отдельного человека или группы людей".
       Нельзя не заметить, что в смысловом содержании эсхатологической концепции слышится некий отзвук генерального набата пророческой модели сионизма о вселенском преобразовании всех народов. Мессианская форма идеи национального дома евреев называется "одним из аспектов общего переустройства мироздания", а в своём общем виде эсхатологический сионистский макет несёт преемственный момент предшествующего опосредования Сиона в качестве нового миропорядка. В той же "Электронной Еврейской Энциклопедии" (т.10) говорится: "Израильтяне считали себя народом, избранным Богом, а в своём Боге видели властителя мира, так что их религиозная вера объединяла идею избранности Израиля с универсалистской идеей будущего правления Бога над всем человечеством".
       Однако, как бы глубоки не были различия между эсхатологической (мессианской) и пророческой (библейской) моделями сионизма, принципиальное их отличие содержится в идеологической сфере: эсхатологическая схема имеет в качестве своего субстрата идеологию Талмуда, ("устное учение"), а библейская схема - идеологию Торы ("письменное учение"). Эта двойственность есть чисто еврейский мотив, и она просматривается во всех без исключения явлениях, принадлежащих или исходящих из еврейского мира. Уже упоминавшийся Жерар Кан писал: "Какой бы ориентации ни придерживались евреи, какую бы концепцию еврейства ни разделяли, общей основой для них оставалось отношение к двум фундаментальным еврейским текстам - Торе и Талмуду". Отличия и различия между Торой и Талмуду относятся к числу излюбленных тем не только иудейских богословов, здесь же я укажу лишь на один момент в этой теме, какой не попал в круг внимания столь изощрённой аналитики, но который имеет принципиальное значение в методике исследования, принятой под влиянием бердяевских новаций. Тора является итогом индивидуального вдохновения, и она была создана пророком Моисеем в соавторстве с Богом за "сорок дней и сорок ночей"; Талмуд суть плод коллективного творчества: начало ему было положено в 500 г. до н.э., а завершение - в 500 г. н.э.. В создании Талмуда принимали участие немалое количество выдающихся еврейских мыслителей, составляющих славу еврейского духовного наследия, но следует думать, что помимо известных в еврейской истории конфликтов между Торой и Талмудом (садуккеи, караимы), имеются пока скрытые акты, вызванные взаимоотношениями коллегиального характера "устного учения" и индивидуалистического образа "письменного учения". Но тут важно, что это взаимоотношение само по себе кажется едва ли не первым в истории оформленным духовным противоречием личность - коллектив в качестве подлинного демиурга исторического процесса, чем и знаменательна небесная история евреев.
       Это значит, что коллективистские тенденции Талмуда, породившие политизацию еврейского сакрального слоя, не в состоянии, согласно методологии небесной истории Бердяева, дать достоверное решение идеи еврейского национального дома. И, тем не менее, невзирая на разительные функциональные различия пророческой и эсхатологической моделей сионизма, несмотря на глубокие идеологические расхождения Торы и Талмуда, они связаны между собой общей историко-генетической почвой, и сионистская парадигма всецело принадлежит еврейской духовной доктрине, где Бог и духовный фактор играют определяющую роль Перелом случился в Х1Х веке, когда в полный рост явился европейский (традиционный) сионизм. При пристальном внимании к этому общественному феномену, вопрос о его происхождении не выходит за пределы фиксации отдельных призывов к еврейскому возрождению на Земле Обетованной, и такие факты достигают ХIII века, - попросту говоря, сионистский пожар в Европе в Х1Х веке не имеет объяснения. Вовсе исключено из аналитического внимания то обстоятельство, что этот пожар разгорелся в секулярной среде еврейства, и именно светское воспитание было опорным при ноуменальном освоении идеи еврейского национального дома или очага. И этот момент таит в себе конструктивный важнейший смысл в европейском сионизме.
       Уход идеи еврейского национального дома из родоначальной сакральной колыбели в секулярное общество, несомненно, связано с несостоятельностью доктрины Мессии-избавителя и слабосильной коллективистской идеологией в талмудистском исполнении. Огромную катализирующую роль при этом сыграли драматические эпохальные события, происходившие в этот период в европейской философии: человек был уравнён с Богом, а верховный Бог был замещён другим божеством - человечеством. Эта новая вера человекобожия, против которой решительно выступали только русские философы-духовники, была привнесена философией Людвига Фейербаха, и стала новым словом классической европейской философии. В практическую сферу данная философия внедрила максиму, отождествляющую религию с политикой; если еврейские священнослужители - левиты вносили политику в религию, то Фейербах сделал политику религией.
       Таким образом, секулярная идея еврейского воссоединения не могла не быть политическим опусом, и таковым она стала до мозга костей, к тому же, уйдя из религиозного еврейского гнезда, она утратила последние духовные запреты. Это означает, что оценочными параметрами еврейского сионистского состояния в национальном единстве выступают сугубо коллективистские показатели, а процесс обнаруживает направленное стремление к исключительно материализованным конечным целям, - как-то: большинство, территория, государство. Как сказано Зеэвом Жаботинским: "...первый шаг в сионизме - создание еврейского большинства, без которого не мыслимы ни сионизм, ни еврейское государство, ни истинная еврейская нация". А далее Жаботинский прилагает текст клятвы: "Всё, что мешает строительству еврейского государства, связано ли оно с личными интересами, групповыми или классовыми, должно безоговорочно отступить перед одним знаменем, самым высоким идеалом - еврейским государством" (2004,с.с.252,254). Потому-то академическая аналитика трансформировала сионизм в сугубо еврейское национально-освободительное движение, приурочив его к Х1Х веку, богатому на такого рода события.
       Итак, политический сионизм есть выкристаллизованный результат общего снижения духовного потенциала доктрины Торы-Моисея, какое настигло евреев по ходу исторического времени. Политический сионизм слагает общее родовое свойство всех разновидностей и видов европейского воззрения - политического, палестинофильского, духовного, религиозного, социалистического, рабочего; "политический" есть синоним "европейского". Принято считать Теодора Герцля отцом-основателем политического сионизма, но это заблуждение, - до Герцля существовало немало тех, кто излагал идею еврейского национального дома в связном или осмысленном виде: М.Наох (1825г.), Дж.Голер (1852г.), А.Петавель, Ч.Уоррен, Б.Мусолино, Ж.-А.Дюнан; в основатели сионизма можно числить даже императора Наполеона Бонапарта. Так что Т.Герцль отнюдь не родоначальник сионизма, но его слова: "Сионизм есть возвращение к еврейству прежде чем возвращение в Землю евреев" стоят многого. Хрестоматийная работа Т.Герцля о еврейском государстве грешит слабым, попросту ошибочным, экономическим базисом, но его политический экстаз был беспрецедентным: Герцль сумел на всемирной кузне поставить еврейство в ряд главных политических молотобойцев; маленького Израиля ещё не существовало, а в кабинетах всех властелинов мира говорили о евреях. Замечательное и исторически непреходящее достижение австрийского журналиста. В истории также останутся пламенные, эминентно возвышенные, с завораживающим пафосом слова Т.Герцля, характеризующие политический сионизм как национально-освободительное движение евреев: "Пусть знает и ведает весь мир, что истинный сионизм - это нравственное, законное движение, исполненное человеколюбия и стремящееся к извечной цели, составляющей непреходящие чаяния нашего народа".
       Еврейского публициста и мыслителя Ахад-ха-Ама (Ашера Гинцберга) считают основателем духовного сионизма больше по причине того, что он вёл упорную борьбу с политическим сионизмом Герцля. Но это заблуждение ещё более: Ахад-ха-Ам занимал позицию, прямо противоположную личностно- индивидуальной точке зрения подлинной духовности. Подобное, сущностно коллективистское, воззрение Ахад-ха-Ам пытался вменить в обязанность Моисееву учению, из которого совершенно справедливо пытался выводить любое еврейское мнение: "Во всех своих заповедях и законах, благословениях и заклятиях Моисеево учение имеет перед собой единую и исключительную цель: благо национального коллектива на его исторической земле. Индивидуальное же счастье совершенно его не занимает. Каждый израильтянин рассматривается им исключительно как член народа Израильского, а благо, достигаемое всем коллективом, есть награда за деяния личности...Народ один во всех своих поколениях, а отдельные личности, живущие в каждом данном поколении, подобны тем маленьким клеточкам в животном организме, которые, ежедневно обновляясь, ничем не изменяют присущего всему организму общего единства" (1991, с.20-21). Коллективные (народные) приоритеты есть артериальная кровь политического сионизма. Повышенным благорасположением у Ахад-ха-Ама пользуется еврейский язык (иврит), но его роль в создании государства, как материального аппарата, преувеличена, и язык, средство духовной связи, часто представляется вместо экономики, социологии, педагогики.
       На фоне сочного засилья политического сионизма в Х1Х веке блестящей кометой пронеслась работа "Автоэмансипация" Льва Пинскера из Одессы, где показана возможность рассмотреть проблему национального дома Израиля не с политической, а с подлинно духовной стороны, со стороны "автоэмансипации", но попытка не состоялась. Работа Л.Пинскера была не понята по существу поднятой в ней темы не только современниками, но и сам автор, похоже, не осознавал всю глубину своей интуиции. А потому эта неординарная интуиция прозвучала не как выражение нарождающегося в сложившейся обстановке еврейского сознания, а как оригинальное напоминание о выходившем тогда на общественную арену России "еврейском вопросе". Нынешние аналитики вспоминают о Льве Пинскере много чаще, чем современники, но с той же печатью горького непонимания, - так, профессор А.Воронель, аннотируя работу Б.Нетанияху "Пять отцов сионизма" (2006г.), пишет, что "Автоэмансипация" Л.Пинскера "...произвела эффект разорвавшейся бомбы в еврейской психологии во всём мире" и тут же, перескакивая от непонимания к преувеличению, изрекает, "...что в его пророческой книге заложены идеи, ставшие основой для разработки этой темы западными социологами на сто лет вперёд" (еженедельник "Окна" от 16.03.2006г., Тель-Авив). Попытка увязать постижения Л.Пинскера с идеей еврейской нации, еврейской национальности и национально-освободительном движением, тобто с генерирующими параметрами политического сионизма, относится уже не к непроизвольному недопониманию, а к сознательному искажению идеи "автоэмансипации". Единственное, в чём Л.Пинскер убедил своих современников, что в деле освобождения еврей может рассчитывать только на свои духовные силы.
       Поэтому не удивительно, хотя и знаменательно, что всестороннее понимание европейского сионизма как политического создания наличествовало не в Европе, а в России. Именно в России была осуществлена глубокая рефлексия существующего сионизма, и выдающийся мыслитель, уже упомянутый М.С.Гершензон единственный правильно поставил вопрос: "Нам нужно уяснить себе две цели: во-первых, верен ли исторический закон, на котором базируется сионизм, и, во-вторых, та цель, которую он ставит перед еврейством, заслуживает ли быть возведённой в идеал. Я утверждаю, что и закон соблюдён неверно, и цель избрана недостойная нас". И в решении поставленного вопроса Гершензон постигает: "С сионизмом случилось то же, что можно наблюдать в истории всякой политической партии: программа совершенно затмила породившую её идею и тем превратила эту идею в догмат. Об основных положениях сионизма никто не спорит, их только хранят, как золотой запас, и в нужных случаях предъявляют ad extra (в чрезвычайности - Г.Г.). С тех пор, как лет 25 назад они были впервые формулированы, их никто не вздумал пересматривать, ни с целью проверки, ни даже ради обогащения и упрощения. Их повторяют в бесчисленных журнальных статьях, брошюрах, книгах, как непреложные истины, в одном и том же составе, почти в тех словах. Весь разум сионизма поглощен тактикой, все споры ведутся в границах программы; даже главнейший раскол в сионизме не коснулся его сердцевины, потому что и духовный сионизм Ахад-Гаама не спрашивает, верно ли определена конечная цель: он указывает лишь иной путь к той же цели, какую ставит себе политический сионизм" (2001, с.с.12,8)
       Выводы М.О.Гершензона чеканны, однозначны и вращаются вокруг мысли о том, что политический сионизм не соответствует истинным ценностям коренной духовной доктрины евреев: "Поэтому я считаю себя вправе сказать, что сионизм - не еврейское учение, а современно-европейское, всего более немецкое; он вполне подражателен, результат заразы...Я обвиняю сионизм в том, что своим признанием он усиливает в мире злое, проклятое начало национализма, стоившее стольких слёз человечеству и прежде всего евреям. В идеале сионизм стремится прибавить к существующим уже безжалостным национализмам ещё один - еврейский... Сионизм мыслит дальнейшее существование еврейского народа не в тех своеобразных формах, какие могут выложиться наружу из недр его духа, а в формах банальных и общеизвестных" (2001, с.с.19,20,22).Таким образом, политический сионизм, взятый в качестве средства реализации идеи о национальном доме евреев, предусматривает организацию этого дома по схеме "быть как мы", - и в этом М.О.Гершензон усматривает главнейшее упущение современной доктрины, предназначенной интеллектуальной Европой для рассеянных сынов Израиля.
       Сионистская идея, как её отшлифовали древнееврейские пророки, принадлежит к вечным упованиям человечества, стремящегося к общему, единому или согласованному сосуществованию в мире без войн, вражды и ненависти. Понятно, почему для реализации столь жгучего чаяния Бог избрал исполнителем тот народ, который выбором Бога ("избрание Иуды") продемонстрировал уровень своего интеллектуального развития. А Гершензон заключает: "Сионизм есть отречение от идеи избранничества и в этом смысле - измена историческому еврейству" (2001,с.23).
       Возникновение государства Израиль в самостоятельном и независимом виде должно считаться актом эпохального значения для всей идеологии и методологии сионизма, вне зависимости от его модификаций. Однако точка зрения на этот акт небесной истории Бердяева и материалистического понимания истории не совпадают в самой основе: появление государства Израиль не устранило главного бедствия евреев - рассеяния (галут), и еврейский мир по-прежнему состоит из разрозненных диаспор, тобто сионизм не выполнил своей основной задачи. Будучи итогом политического сионизма, государство Израиль строится посредством открытого подражания внешним (в основном, американским) стереотипам, осуществляя принцип "быть как все". В компетенцию данной думы не входит характеристика государства Израиль в совокупности его достоинств и недостатков, здесь мне необходимо выделить три пакета фактов, имеющих основополагающее значение при рассмотрении в сионистском свете государственного устройства, полученного евреями. Первый пакет: в 2002 году число евреев, эмигрировавших в Германию, родину Холокоста, превысило число евреев, эмигрировавших в Израиль, Землю Обетованную; в 2006 году количество евреев, покинувших Израиль, превысило число евреев, поселившихся в Земле Обетованной. Это означает, что государство Израиль не стало национальным домом евреев, и, следовательно, оно разрушило заветную идею сионизма, а, соответственно, хрустальная мечта рассеянных евреев не воплотилась в еврейское государство. Второй пакет: чудовищный разрыв между богатыми и бедными, как самая яркая черта реальной действительности современного государства Израиль. Ещё Платон доказывал, что раздел между богатством и бедностью, превышающий четырёхкратную величину, чреват социальным взрывом; если судить по данным средств массовой информации, в нынешнем Израиле эта величина составляет сорокачетырёхкратный размер, а в отдельных сообщениях достигает трудновообразимый масштаб - 1:76. Израильский журналист Александр Логовский написал: "Такой пропасти между доходами верхней и нижней трети общества, как в нашей стране, нет не только в развитых обществах, но и во многих государствах третьего мира" (еженедельник "Еврейский камертон" от 08.12.2005г.). Вне зависимости от статистики, одно в современном государстве Израиль бесспорно: брешь между богатством и бедностью приобрела такую дистанцию имущественного неравенства, за которой следует классовая ненависть и классовая вражда. Это значит, что исчезает основа для любого сионистского воссоединения как общееврейского плана, так международного порядка.
       И, наконец, третий пакет: рьяная политизация религии и отсутствие конституции в стране. Вожделение ветхозаветного левитства о политической власти сполна воплощено в государстве Израиль: в израильском обществе не подвергается сомнению (по крайней мере, официально) тезис, что раввины являются носителями еврейского характера государства. Но этот тезис, однако, есть не более, чем ложь и фарисейство: не может быть речи о еврейском характере в государстве, соблюдающем принцип "быть как все". Являясь наследниками левитов, религиозные сионисты Израиля несут в себе то же презрение и пренебрежение народом, фарисейски восхваляя его на слух, поэтому в государстве Израиль запрещены плебисциты как решения народа. А между тем изобретателями и первооткрывателями конституций и плебисцитов, как распространённых ныне фрагментов государственного устройства, являются древнееврейские пророки, и Тора свидетельствует о первом опыте народного волеизъявления (плебисците): "и отвечал весь народ в один голос, и сказали: всё, что сказал Господь, сделаем" (Исх. 24:3).
       Другой излюбленный тезис религиозного сионизма состоит в том, что государству Израиль не нужна конституция, ибо в еврейском государстве роль конституции, как Основного Закона, должна исполнять Тора (на самом деле раввины задействуют Талмуд). В этом и заключается политический смысл, ибо раввины числят себя единственными и непогрешимыми истолкователями Торы, посредством чего утверждаются в политических властных званиях. Один из адептов раввинатской идеологии Нахум Перер поясняет это в популярной прессе: "Наша еврейская конституция - Тора непогрешима (во всяком случае её ещё никто не опроверг), ибо она создана Высшим Разумом и на протяжении 3300 лет ни разу не подвергалась пересмотру...Когда еврей в чём-то сомневается, он обращается за разъяснениями к компетентному раввину, решение которого является для него окончательным и не подлежащим дальнейшему обсуждению, потому что устами мудрецов говорит сама Тора. Так было на протяжении всей еврейской истории" (еженедельник "Еврейский камертон" от 22.06.2000г., Тель-Авив). Однако и этот тезис несостоятелен: Тора не может быть законом, даже Основным, - Тора - это философская система, в общем случае - мировоззрение, и как таковое содержит в себе основные положения, которые должны быть обособлены в Основной Закон (конституцию). Для Моисея конституцией служил кодекс из десяти синайских заповедей, и нам до настоящего времени неведомо каким образом пророк Моисей смог воплотить 10 заповедей в 613 уложений (мицвот) - 365 запретов и 248 утверждений, регламентирующих весь жизненный уклад еврейского бытия.
       Превращение религии в политику и политики в религию неизбежно и спонтанно привело к тому, что духовная категория души еврея, - основной персонаж учения пророка Исаии, - оказалась вытесненной ритуально-обрядовой внешностью. И потому для современного общества государства Израиль, - паствы политизированных раввинов, - не имеет силы воззвание пророка Исаии: "Научитесь делать добро; ищите правды; спасайте угнетённого; защищайте сироту; вступайтесь за вдову" (исх. 1:17).
       Итак, современное государство Израиль нельзя считать сионистским образованием, ибо оно (государство) разрушило основы первопророческого образа Сиона, и Сион лишился своего символического звучания как центр притяжения всех евреев и народов. Сионистская мечта о общееврейском национальном доме не состоялась, так же, как не сбылись мечтания пророков о Сионе - обители вселенской правды. Государство еврейское есть, но нет еврейского дома, - такова сегодня главная действительность еврейского мира. Однако и понимания этого обстоятельства нет в интеллектуальной прослойке израильского общества, и профессор А.Воронель в полной уверенности своей правоты излагает: "Идея Герцля, казавшаяся вначале абсурдной иллюзией, утопия, которую Герцль "вознёс, как знамя", и провозгласил на весь мир, оказалась единственно практичной" (еженедельник "Окна" от 16.03.20006г., Тель-Авив). А сионистская природа государства остаётся главной характеристикой Израиля как у друзей евреев, так и его врагов, и эта оценка превратилась в традиционную догматическую величину, уже не вызывающей каких-либо сомнений.

    III

       Таким образом, сионистская доктрина, несущая в себе идею всееврейского национального дома или очага, будучи столь привлекательна в теоретическом плане, в реальной действительности не состоялась, и, соответственно, сионизм с таким содержанием не существует и в терминологическом порядке. Но существует сионизм, основанный древнееврейскими пророками, с вселенским содержанием, трактующий о еврейском Сионе - светоче объединения народов. Это означает, что сионизм с узконациональным назначением есть не что иное, как заурядное предложение (требование) о государственном устройстве для любого народа, и не может считаться сионизмом, а сионизмом должно называться воззрение, озадаченное общепланетарным сочленением народов. Как сионизм, это воззрение наличествует в форме идеи, тобто виртуальном виде или проповедях пророков, но в теоретической форме, то есть реальности мысли, бытует как теория Всеединства, и присутствует только в русской духовной философии, зачатая в сочинениях великого русского философа В.С.Соловьёва. Теория Всеединства, будучи до мозга костей самобытным, чисто русским образованием, никакого отношения к еврейской теме не имеет, и ни один из авторов теории Всеединства даже намёком не касается еврейского вопроса, - к этому нелишне добавить, что эти авторы, как правило, относятся отрицательно к существующему (тобто политическому) сионизму. Но в контексте вселенского сионизма кажется возможным предположить, хотя и неожиданно, некоторый ответ на одно из таинств русской культуры, а именно: пронзительный интерес великих творцов русской культуры к еврейской судьбе, еврейской истории и еврейской духовности, какого нет ни в какой другой культуре. Этот интерес кажется мистерией и не имеет здравого объяснения, прежде всего, в силу того, что проявляется на фоне неизбывного антисемитизма, как в России, так и во всём мире, тобто на фоне активного и полного отрицания всего еврейского достояния, а в России в конце Х1Х века антисемитизм был государственной политикой. Таинственность этого притяжения усугубляется тем, что в нём нет попытки решить пресловутый "еврейский вопрос", тобто нет какого-либо политического или общественного замысла.
       По сути дела, "еврейский вопрос" - это глупое образование, ибо никакого вопроса здесь нет; вопросом оно может быть только в каком-либо политическом ведомстве или государственном декрете. "Еврейский вопрос" есть данность, которую пытаются освоить, а далее принять либо отвергнуть. Так что ничего еврейского в "еврейском вопросе" нет, а есть лишь личностная способность индивида справиться с внешним объектом, - аналогично, можно ставить индуистский (в отношении вед) или буддистский (в отношении майя) вопросы. Отвержение такого внешнего материала - самый неинтересный исход в подобном мышлении. Важным и будоражиющим души служит противоположная операция, рождённая интересом к данному "вопросу", ибо за таким интересом всегда скрывается некая цель и некая надежда на получение нового знания. Именно таким интересом к еврейскому материалу, а не "еврейскому вопросу", искрится отношение творцов русской культуры. Для свидетельства я могу сослаться лишь на некоторые отдельные примеры, но принадлежащие великим из великих.
       Граф Л.Н.Толстой написал статью "Что такое еврей": "Что такое еврей? Этот вопрос вовсе не такой странный, каким он может показаться на первый взгляд! Посмотрим же, что это за особое существо, которого все властители и все народы оскорбляли и притесняли, топтали ногами и преследовали, жгли и топили, и который назло всему этому все еще живет и здравствует. Что такое еврей, которого никогда не удавалось сманить никакими соблазнами в мире, которые его притеснители и гонители предлагали ему, лишь бы он отрекся от своей религии и отказался от веры отцов? Еврей - это святое существо, которое добыло с неба вечный огонь и просветило им землю и живущих на ней. Он - родник и источник, из которого все остальные народы почерпнули свои религии и веры. Еврей - первооткрыватель культуры. Испокон веков невежество было невозможно на Святой Земле - еще в большей мере, чем нынче даже в цивилизованной Европе. Больше того; в те дикие времена, когда жизнь и смерть человека не ставили ни во что, рабби Акива высказался против смертной казни, которая считается ныне вполне допустимым наказанием в самых культурных странах. Еврей - первооткрыватель свободы. Даже в те первобытные времена, когда народ делился на два класса, на господ и рабов, Моисеево учение запрещало держать человека в рабстве более шести лет. Еврей - символ гражданской и религиозной терпимости. "Люби пришельца, - предписывал Моисей, - ибо сам был пришельцем в стране Египетской". Эти слова были сказаны в те далекие варварские дни, когда среди народов было общепринято порабощать друг друга. В деле веротерпимости еврейская религия далека не только от того, чтобы вербовать приверженцев, а напротив - Талмуд предписывает, что если нееврей хочет перейти в еврейскую веру, то должно разъяснить ему, как тяжело быть евреем, и что праведники других религий тоже унаследуют царство небесное. Еврей - символ вечности. Он, которого ни резни, ни пытки не смогли уничтожить; ни огонь, ни меч цивилизации не смогли стереть с лица земли: он, который первым возвестил слова Господа, он, который так долго хранил пророчество и передал его всему остальному человечеству; такой народ не может исчезнуть. Еврей вечен, он олицетворение вечности"
    (Лев Толстой, 1891 февраль. ЦГАЛИ, ф.508, опись 2, ед.хр.30)
       Трогательны слова Максима Горького: "Старые, крепкие дрожжи человечества, евреи всегда возвышали дух его, внося в мир беспокойные, благородные мысли, возбуждая в людях стремление к лучшему" (Правда, у М.Горького есть яростно антисемитский рассказ "Каин и Артём" (1899г.), который может считаться первым опытом соцреалистического жанра в литературе).
       Замечательный русский писатель Александр Куприн написал в рассказе "Жидовка" (1904г.): "Удивительный, непостижимый еврейский народ! - думал Кашинцев. - Что ему суждено испытать дальше? Сквозь десятки столетий прошёл он, ни с кем не смешиваясь, брезгливо обособляясь от всех наций, тая в своём сердце вековую скорбь и вековой пламень. Пёстрая, огромная жизнь Рима, Греции и Египта давным-давно сделались достоянием музейных коллекций, стала историческим бредом, далёкой сказкой, а этот таинственный народ, бывший уже патриархом во дни их младенчества, не только существует, но сохранил повсюду свой крепкий, горячий южный тип, сохранил свою веру, полную великих надежд и мелочных обрядов, сохранил священный язык своих вдохновенных божественных книг, сохранил свою мистическую азбуку, от самого начертания которой веет тысячелетней древностью! Что он перенёс в дни своей юности? С кем торговал и заключал союзы, с кем воевал? Нигде не осталось следа от его загадочных врагов, от всех этих филистимлян, амаликитян, моавитян и других полумифических народов, а он, гибкий и бессмертный, всё ещё живёт, точно выполняя чьё-то свкрхестественное предопределение. Его история вся проникнута трагическим ужасом и вся залита собственной кровью: столетние пленения, насилие, ненависть, рабство, пытки, костры из человеческого мяса, изгнание, бесправие...Как мог он остаться в живых? Или в самом деле у судьбы народов есть свои, непонятные нам, таинственные цели? Почём знать: может быть, какой-нибудь высшей силе было угодно, чтобы евреи, потеряв свою родину, играли роль вечной закваски в огромном мировом брожении? Вот стоит эта женщина, на лице которой отражается божественная красота, внушающая священный восторг. Сколько тысячелетий её народ должен был ни с кем не смешиваться, чтобы сохранить эти изумительные библейские черты. С тем же гладким платком на голове, с теми же глубокими глазами и скорбной складкой около губ рисуют матерь Иисуса Христа. Той же самой безукоризненной чистой прелестью сияли и мрачная Юдифь, и кроткая Руфь, и нежная Лия, и прекрасная Рахиль, и Агарь, и Сара. Глядя на неё, веришь, чувствуешь и точно видишь, как этот народ идёт в своей умопомрачительной генеалогии к Моисею, подымается к Аврааму и выше, ещё выше - прямо до великого, грозного, мстительного библейского бога! С кем я спорил недавно? - вдруг вспомнилось Кашинцеву. - Спорил об евреях. Кажется, с полковником генерального штаба в вагоне? Или, впрочем, нет: это было с городским врачом из Степани. Он говорил: евреи одряхлели, евреи потеряли национальность и родину, еврейский народ должен выродиться, так как в него не проникает ни одна капля свежей крови. Ему остаётся одно из двух: или слиться с другими народами, рассосаться в них, или погибнуть...Да, тогда я не находил возражений, но теперь я подвёл бы его к этой женщине за прилавком и сказал бы: вот он, поглядите, вот залог бессмертия еврейского народа! Пусть Хацкель хил, жалок и болезнен, пусть вечная борьба с жизнью положила на его лицо жестокие следы плутовства, робости и недоверия: ведь он тысячи лет "крутится как-нибудь", задыхается в разных гетто. Но еврейская женщина стережет дух и тип расы, бережно несёт сквозь ручьи крови, под гнётом насилия, священный огонь народного гения и никогда не даст потушить его. Вот я гляжу на неё и чувствую, как за ней раскрывается черная бездна веков. Здесь чудо, здесь какая-то божественная тайна. О, что же я, вчерашний дикарь, а сегодняшний интеллигент, - что я значу в её глазах, что я значу в сравнении с этой живой загадкой, может быть, самой необъяснимой и самой великой в истории человечества?".
       Великий философ, лидер русской школы Всеединства, В.С.Соловьёв передал в поэтической форме Завет Бога евреям:
       "Я навеки с тобой.
       Мой завет сохрани.
       чистым сердцем и крепкой душой
       будь Мне верен в ненастье и в ясные дни
       Ты ходи предо Мной
       и назад не гляди,
       а что ждёт впереди -
       то откроется верой одной.
       И клянусь Я Собой,
       обещая любя:
       Я воздвигну всемирный Мой дом из тебя,
       и прославят тебя все земные края,
       и из рода потомков твоих
       выйдет мир и спасенье народов земных"
       "В Землю Обетованную"
       В своём знаменитом "Путешествии в Россию" Теофиль Готье был в восторге от росписей, фресок и композиции внутреннего убранства Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге, о котором он писал: "Исаакиевский собор блещет в первом ряду церковных зданий, укрепляющих столицу вся Руси...Можно сказать, что это наивысшее достижение современной архитектуры" (1988,с.179). Вот перечень полотен, входящих в украшение собора: Фёдор Бруни - "Потоп", "Жертва Ноя", "Видение Иезекиеля"; Марков А.Т. - "Иосиф, принимающий братьев в Египте"; Зиновьев Ф.С. - "Иегова, вручающий таблицы закона Моисею на Синайской горе", "Моисей, произносящий свою последнюю волю"; Никитин Н.С. - "Притчи о Сеятеле"; Плюшар Е.А. - "Моисей, спасённый из вод", "Неопалимая путина", "Моисей и Аарон перед фараоном", "Жертва Аарона", "Прибытие в землю обетованную", "Руно, найденное Гедеоном". Нет нужды показывать художественно-эстетическую ценность этих полотен, в целом или отдельности, один лишь перечень их титулов ясно указывает на источник вдохновения русских мастеров.
       Итак, русские духотворцы, обуянные и осенённые самой благородной идеей на земле - идеей Всеединства, непроизвольно тянулись к еврейскому веществу, ибо в нём они ощущали скрытые искры и искристые импульсы этого благородства и видели (учили) примеры беззаветного служения этой идее; их интерес к еврейскому народу обусловлен верой, что "...из рода потомков твоих выйдет мир и спасенье народов земных". Влечение русских творцов к еврейскому комплексу имел, следовательно, чисто интуитивный характер, и породнение здесь осуществлялось на чисто духовной почве, вне каких-либо рационально-политических факторов. В этом плане стоит особняком и требует особого обозрения знаменитая диатриба А.И.Солженицына "Двести лет вместе" (2001 - 2002 г.г.), написанная, по авторскому признанию, с целью: "посильно разглядеть для будущего взаимодоступные и добрые пути русско-еврейских отношений" (200!.с.7).
       На первый внешний взгляд интерес Соженицына е еврейской теме родственен подходу русских духовников, - об этом говорит цитата, выхваченная из текста Солженицына: "По заключению Э.Ренана. удел народа Израиля отначала был: стать бродилом для всего мира... И по многим историческим примерам, и по общему живому ощущению, надо признать: это - очень верно схвачено. Ещё современнее скажем: катализатор. Катализатора в химической реакции и не должно присутствовать много, а действует он на всю массу вещества. К этому следует добавить не только несомненную подвижность ума, еврейское "доверие к разуму и ощущение, что конструктивными усилиями можно решить все проблемы", но и - острую чуткость к струям времени. Чутче евреев, я думаю, нет народа во всём человечестве, во всей истории" (2002,с.22-23). Но в содержательном разрезе интерес Солженицына прямо противоположен тяготению творцов русской культуры, ибо притяжением Солженицына к евреям руководит не интуиция, а расчёт: с фактами, статистикой, цифрами писатель исследует участие евреев во всех негативных потрясениях русской истории - революциях, терроризме, войнах, большевистской власти, ГУЛАГе. И везде он получает преувеличенную долю участия евреев в разрушительных актах по сравнению с государственной пропорцией населения.
       Совершенно не важен окончательный итог данного экскурса Солженицына, имеет значение сам целенаправленный подход, где отсутствует понятие об "остатке Израиля": Солженицын, возмущаясь евреями-террористами, евреями-революционерами, евреями-прихлебателями в ГУЛАГе, ломится в открытую дверь, - именно эта категория сынов Израиля была гневно осуждена древнееврейскими пророками, и именно эта категория, а не "остаток Израиля", была политической силой левитов и царей. Эта категория составляла сердцевину и обусловливала мятежный, богоборческий дух народа Израиля, за что неоднократно подвергалась клеймению Богом и пророками. Этот народ ликованием встречал въезд Иисуса Христа в Иерусалим перед пасхой, а на пасху кричал Иисусу: "да будет распят!" (Мат. 27:22). А русские духотворцы ощущали в еврейском феномене аромат как раз "остатка Израиля". Один из лидеров русской духовной школы отец С.Н.Булгаков писал: "Еврейская доля участия в русском большевизме - увы - непомерно и несоразмерно велика. И она есть, прежде всего, грех еврейства против святого Израиля...И не "святой Израиль", но волевое еврейство проявило себя, как власть, в большевизме, в удушении русского народа" (1991,с.76).
       В антисемитском рассказе "Каин и Артём" Максим Горький обнародовал мысль, что евреи чужие на земле русской, и русский хозяин волен миловать или казнить их. Солженицын целиком воспринял эту соцреалистическую максиму, а не ощущение "остатка Израиля" русских духовников; Солженицыну было необходимо гипертрофировать нечестивость евреев с тем, чтобы иметь внешнюю причину, дабы не обвинять русский народ во всех мерзостях своей истории: и революции, и терроризм, и большевизм, и ГУЛАГ; дабы сохранить в неприкосновенности почвенно-народнический тезис, опоэтизированный в горьковском соцреализме: народ есть демиург истории. Таким образом, "интерес" Солженицына, не в пример отношению русских духовников, не имеет никакого касательства к сионизму, как еврейскому производному. В самом же Израиле диатрибу Солженицына ничтоже сумняшеся, не вникая глубоко в суть проблемы, почти единогласно объявили антисемитским сочинением. При наличествующем негативном отношении в наши дни к русской культуре в Израиле, это положение должно считаться естественным, ибо практически все крупные русские писатели (в том числе Л.Н.Толстой, А.И.Куприн и В.С.Соловьёв) зачислены в разряд антисемитов, и даже нашёлся профессор Арон Черняк, обвинивший Льва Толстого в лжеавторстве статьи о евреях.
       Итак, в качестве заключительного итога напрашивается суждение о том, что В.С.Соловьёв, прославленным своим проникающим дарованием, ошибся в прогнозе: "...И как некогда цвет еврейства послужил восприимчивой средой для воплощения божества, так грядущий Израиль послужит деятельным посредником для очеловечения материальной жизни и природы, для создания новой земли, где правда живёт" (1897). Израиль, разрушивший сионистскую идею о "земле, где правда живёт", не может быть предметом ноосферной перспективы. Отсюда следует абсурдный вывод: если сионизм возник как чисто еврейское образование, оплодотворённое пророческим духом, то крах политического сионизма передаёт знамя Всеединства в русскую культуру (но только дореволюционного типа), ибо современное государство Израиль не способно осуществить идеалы своих прародителей - ветхозаветных пророков.
      

    Л И Т Е Р А Т У Р А

       БИБЛИЯ. КНИГИ СВЯЩЕННОГО ПИСАНИЯ ВЕТХОГО И НОВОГО ЗАВЕТА.
       КАНОНИЧЕСКИЕ. В РУССКОМ ПЕРЕВОДЕ С ПАРАЛЛЕЛЬНЫМИ МЕСТАМИ
       АХАД-ха-АМ ИЗБРАННЫЕ СОЧИНЕНИЯ
       Изд. "Библиотеке Алия", Иерусалим, 1991
       БУЛГАКОВ С.Н., отец. ХРИСТИАНСТВО И ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС
       Изд. ИМКА-ПРЕСС. Париж, 1991
       ГЕРШЕНЗОН М.О. СУДЬБЫ ЕВРЕЙСКОГО НАРОДА И ДРУГИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
       Изд. "Захаров", М., 2001
       ГОТЬЕ Т. ПУТЕШЕСТВИЕ В РОССИЮ
       Изд. "Мысль", М, 1988
       ЖАБОТИНСКИЙ З. О ЖЕЛЕЗНОЙ СТЕНЕ
       Изд. "Мет", Минск, 2004
       КАН Ж. ПЕДАГОГИКА ЯНУША КОРЧАКА И ЕВРЕЙСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ
       Интернет-сайт, 2004
       КАЦ Я. ЕВРЕЙСКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ
       Иерусалим, 1939
       ЛАКЕР В. ИСТОРИЯ СИОНИЗМА
       Изд. "Крон-Пресс", М., 2000
       СОЛЖЕНИЦЫН А.И. ДВЕСТИ ЛЕТ ВМЕСТЕ (1795 - 1995)
       Ч.1 - 2001; Ч.2 - 2002
       Изд. "Русский путь", М.
       СПИНОЗА Б. ТРАКТАТЫ
       Изд. "Мысль", М., 1998
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
  • Комментарии: 3, последний от 26/03/2008.
  • © Copyright Грузман Генрих (kika36@012.net.il)
  • Обновлено: 17/02/2009. 129k. Статистика.
  • Эссе: Философия
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.