Аннотация: "Конечно, утреннего настроения уже не вернуть, но и то хорошо, что сумел не отдавить даме ногу. А двести рублей… - так спокойствие души большего стоит".
Всего лишь - бутылка пива
У Андрея было хорошее утреннее настроение. Он хотел выпить кружку пива, заглянул в холодильник, но пива там не оказалось - значит, вчера выпил. Магазинчик был недалеко от дома. Надо бы добежать. Вообще-то это чревато: выбежишь на минутку, а потом потеряешь настроение на весь день. А терять настроение было ой, как неохота. Но решил рискнуть - бегают же люди под бомбами. Когда он вошел в магазинчик, перед прилавком стоял только один мужчина. Это Андрея немного успокоило. Мужчина уже начал расплачиваться за покупку, как дверь открылась и в магазин проплыла дородная дама в недешевой шубе. На лице дамы играло чувство уверенности и нахрапистости. У Андрея екнуло на сердце - неужели опять портить настроение, ругаться? Все шло к этому: дама подплыла к прилавку с другой стороны от мужчины, явно пытаясь сделать без очереди большую партию закупок. Пока Андрей соображал, что ему предпринять на этот раз, дама без всякой паузы попросила 500 грамм колбаски, потом какой-то ветчины. Потом она попросила заменить колбаску на другую, затем поделилась своими соображениями по поводу ее стоимости, назвала конфеты, которых в магазине не оказалось, вскоре они начали обсуждать с продавцом, чем можно заменить эти конфеты. Тут их мнения немного разделились и произошла небольшая дискуссия...
Нет, Андрея не торопило время, он мог бы постоять и подождать. Возмутило то, что его не заметили, его как бы здесь и нет. Нет, он, конечно же, здесь, и дама подозревает о его присутствии, но то ли она его принимает за манекен, то ли.... Это было очередное неспровоцированное оскорбление. Его сердце готово было заплакать от отчаяния: ну говорило же я тебе, не выходи, у тебя было хорошее настроение - довольствовался бы им, а тебя на пиво потянуло.
Несколько дней тому назад сделал он очередное замечание одной дородной даме, которая непонятно откуда появилась впереди него перед прилавком, когда он уже собирался протянуть деньги. Дама даже ухом не повела. Тогда он попробовал ее устыдить. Наконец, дама его расслышала и, засмеявшись, произнесла: "Что это у Вас тут за колдобина песни поет?" "Сама-то - ходячий и безмозглый кусок мяса" - чуть не вырвалось у него. Весь день у него было плохое настроение. Наконец он решил больше не делать замечаний в магазинах: сделаю вид, что ничего особенного не происходит, все-таки женщины, слабый пол, а он - вроде бы как рыцарь.
Но рыцарство сорвалось уже на следующий день в очередном магазине, когда дородные дамы словно жуткие фантомы стали одна за другой возникать перед ним с гигантскими сумками и еще более гигантскими потребностями. Он не выдержал и ушел. А ведь он любил женщин. О, какие это в молодости обворожительные и романтические создания! И как-то не очень верилось, что эти чудища в прошлом тоже были женщинами.
И вдруг его осенило. Он повернулся к даме спиной, делая вид, что рассматривает витрину, чуть подвинулся назад и наступил ей на ногу.
Дама взвизгнула. Заметила, - обрадовался он. Визжать-то, собственно, было и нечего, поскольку наступил не очень сильно.
- Извините, - произнес он тихо и вежливо, - я Вас не заметил.
И снова повернулся к ней спиной, продолжая тщательно рассматривать витрину.
- Конечно, иголка маленькая! - не заметил!" - с неиссякаемым чувством превосходства и презрения выбила в воздухе продавщица.
- Ну, извините, - опять тихо и вежливо произнес Антон и, разворачиваясь лицом к даме, как бы нечаянно толкнул ее.
- Да Ты что, пьяный что ли?! - дама тукнула ему кулачком в спину.
- Да я витрину вот смотрю, - совсем извиняющимся тоном сыграл Андрей.
А, собственно, чего играть - у него натура такая была, безобидная, не спорящая. Это он играл самого себя, мстил за оскорбленное достоинство, ибо не находил взамен ничего другого. Он был бессилен против хамства, и сам хамить не хотел и не умел. То, что он сейчас делал - это был спектакль, представление, а дама - зритель: может, поймет что-нибудь.
- Как бы у Вас сумка не упала на пол, - произнес Андрей, дотрагиваясь до сумки, стоящей перед ним на прилавке.
Сотворив неловкой движение с возгласом: "Ой!", - он опрокидывает сумку на пол. Из нее вылетают и лопаются на полу яйца.
- Да ты что делаешь, милицию позвать?! - что есть сил завопила дама.
Ее маленькие глазки сузились, а не расширились, как это было бы у любой нормальной безвинной женщины или хотя бы умеющей разыгрывать невинность. Рот ее ловил воздух: казалось, она заглатывала собственные слова, чтобы выплюнуть их вновь и никак не могла проглотить. Она яростно шибанула Антона. Это было весьма кстати: Антон изобразил физического лоха и шлепнулся на картонную тару, которая стояла рядом. Тара "разошлась по швам".
- Это же денег стоит!!!. Эй, Нин, звони в милицию! - вопила уже продавщица.
Вот так, нет бы, посочувствовать упавшему мужчине, а она - "звони в милицию". Андрей с достоинством поднялся, несколько раз отряхнул брюки, невзирая на то, что дама как-то уж очень резко дергала его.
- Я же не хотел, я заплачу. Сколько это стоит - 30 рублей? Что у Вас там еще по крохам наберется - вот Вам сотенная, - и он сунул в карман ее шубы сто рублей (и отвяжитесь Вы от меня, не было Вас здесь и все спокойно было) - Извините.
Дама продолжала глотать воздух, может теперь она уже глотает его слова - как-то она их переварит.
И он вдруг ощутил чувство Победы. Разве он сделал что-нибудь жестокого? - обозвал, ударил, нанес финансовый ущерб? - даже чувство мести пропало, даже жаль эту даму стало: ее маленьких глазок, которые никак не могли раскрыться, ее ротика, который все еще продолжал захлебываться. Достоинство стало возвращаться к Антону, уже не сыгранное, а достаточно реальное.
- А тара тоже денег стоит! Ты смотри, все сломал!
Продавщица, наклонясь над распластавшеюся тарой, яростно швыряла ее остатки со стороны в сторону.
- Я же упал, - попытался оправдаться Антон теперь уже не играючи, а так, как будто он стал прежним Антоном. - Вот вам за тару.
И он положил на прилавок еще сто рублей. Продавщица подлетела к ним, но то ли ей руку обожгло, то ли какая-то нестандартная мысль посетила ее накрученную стереотипами головку, но она отдернула протянутую, было, к деньгам руку и в чем-то заколебалась. Что-то сказать хотела, но не решилась.
"Пусть скажет себе самой", - подумал Антон. Спектакль нужно было заканчивать.
- Вот Вам без сдачи, "Балтику - 10", пожалуйста. - Антон протянул деньги, - Девушка, я спешу.
Она в какой-то горячечной автоматичности протянула ему бутылку пива, кажется, что-то хотела еще сказать про деньги, но Антон не стал дожидаться и решительно вышел. Настроение у него сразу улучшилось. Конечно, утреннего настроения уже не вернуть, но и то хорошо, что сумел не отдавить даме ногу. А двести рублей... - так спокойствие души большего стоит.